Госкорпорации недоступны для государственного аудита, поскольку они действуют вне рамок Бюджетного кодекса, обращает внимание глава Счетной палаты Сергей Степашин. Получается, что структуры, получившие почти триллион рублей из бюджета, государством не контролируются.
     В России необходимо создать «отсутствующую в настоящее время четкую нормативную базу», которая регламентировала бы процедуру внешнего контроля за деятельностью госкорпораций, считает глава Счетной палаты Сергей Степашин. «Проблемой является проведение государственного аудита в госкорпорациях, работающих вне рамок Бюджетного кодекса», – объявил он в среду на конференции «Стратегическое развитие России и задачи контрольно-счетных органов».
     Беспокойство главного государственного аудитора понятно. В России создан уже почти десяток государственных корпораций, на который потрачены сотни миллиардов рублей.
     «Фонд содействия реформированию ЖКХ» получил из госказны 240 млрд рублей, «Госкорпорация по нанотехнологиям» – 130 млрд рублей (100 млрд из бюджета и 30 млрд из стабфонда), Банк развития – 180 млрд рублей. К ним добавились Росатом и Ростехнологии, на подходе «Автодор» и «Росрыбфлот», и конечно, ГК по строительству Сочи, средства которой также будут исчисляться сотнями миллиардов рублей.
     Противники госкорпораций давно предупреждали о минусах создания таких структур. «Мне не очень нравится форма госкорпорации», – признавался, будучи министром экономического развития и торговли Герман Греф. Ведь если в рамках федеральных целевых программ, выступавших альтернативой ГК, любое использование средств строго регламентировано: объем средств и направления их расходования утверждает парламент, то для принятия решения в госкорпорации достаточно слова наблюдательного совета. С одной стороны, это повышает оперативность и гибкость в управлении финансовыми ресурсами. Но с другой – необходимо обеспечить контроль за прозрачностью их использования, отмечал Греф. Терерь оказывается, что госкорпорации выпали не только из поля зрения законодателей, но и госаудиторов.
     Однако власти сознательно выбрали именно эту форму организации.
     «Госкорпорации так и создавались, как структуры, которые мало чем контролируются. И это не во всем оправданно»,
     – отмечает экономист инвестбанка «Траст» Евгений Надоршин. Именно поэтому работа госкорпораций вызывает массу вопросов. «Как будут деньги распределяться, как будет осуществляться контроль – у меня нет ни малейшего представления. Полагаю, что и правительство не имеет представления об этом», – говорит экономист аналитического управления «Тройки Диалог» Антон Струченевский. Он объясняет такое отношение властей избытком средств в бюджете.
     Пока денег много, вопрос, как именно потратили какую-то их часть, кажется неважным. Проблемой, скорее всего, заинтересуются только после падения нефтяных цен.
     Любопытно, что в отличие от чиновников, граждане не склонны к такой беспечности, у них безнадзорность госкорпораций вызывает опасения по поводу сохранности средств. Данные социологических опросов свидетельствуют, что более трети россиян опасаются нецелевых расходов при подготовке к Олимпийским играм.
     «Избыток полномочий и недостаток средств мониторинга и контроля могут привести к тому, что тот новый политический вектор, который был задан в февральских выступлениях, будет искажен в процессе неправильного использования средств. И даже тот, кто задавал этот вектор, об этом не узнает»,
     – разделяет эти опасения Надоршин.
     Однако здесь и государственный аудит не панацея. «Не уверен, что контроль со стороны Счетной палаты сильно улучшит ситуацию. Ее мнение не всегда бывает компетентно», – констатирует Надоршин. «Счетная палата не является серьезным аналитическим институтом. Она может проконтролировать, нет ли коррупции, но эффективность использования средств – выше ее компетенции», – соглашается Струченевский.
     Гораздо лучше ввести общественный контроль, а для начала хотя бы сделать решения руководства госкорпораций публичными.

Сергей Степашин попытается проверить госкорпорации

     Вчера председатель Счетной палаты Сергей Степашин заявил о готовности своего ведомства проверять использование бюджетных средств государственными корпорациями. «Новой проблемой является проведение государственного аудита в госкорпорациях»,– заявил он на конференции «Стратегическое развитие России и задачи контрольно-счетных органов». Это действительно проблема: госкорпорации не просто получили юридическую возможность выводить госсобственность из-под контроля государства, но и могут избежать при этом проверок эффективности своей хозяйственной деятельности.
     Действующее законодательство предоставляет новым институтам формальные возможности оспорить право контроля со стороны государства. Правда, эксперты, опрошенные «Временем новостей», расходятся во мнениях, насколько реально этими возможностями воспользоваться.
     «По нашему мнению, действующее законодательство не создает прямых препятствий для осуществления контроля, в том числе в вопросах расчетов госкорпораций с подрядными организациями, соблюдения ими конкурсной и договорной дисциплины», – отдельно подчеркнул г-н Степашин. Но если нет препятствий, то зачем акцентировать на этом внимание? При малейшей необходимости пришел и проверил.
     Ведь сказано же в законе «О Счетной палате Российской Федерации», что «Счетная палата... обеспечивает единую систему контроля за исполнением федерального бюджета и бюджетов федеральных внебюджетных фондов» (ст. 9). Для этого ведомство наделено полномочиями проверять все организации, так или иначе являющиеся получателями бюджетных средств: «Контрольные полномочия Счетной палаты распространяются на все государственные органы... также на органы местного самоуправления, предприятия, организации, банки... и иные объединения вне зависимости от видов и форм собственности, если они получают, перечисляют, используют средства из федерального бюджета». То же относится к общественным и некоммерческим организациям в части получения и расходования ими средств федерального бюджета (ст.12 закона).
     А государственные корпорации действительно являются прямыми получателями бюджетных средств, их капитал и формируется в первую очередь за счет взносов государства, лишь в перспективе они начнут зарабатывать сами. Новые институты считаются одной из форм некоммерческих организаций и соответственно попадают под действие закона о них – статья 7.1 федерального закона «О некоммерческих организациях» так и называется «Государственные корпорации». Кроме того, правовое обоснование, цели и порядок управления госкорпорациями содержатся в отдельном законе для каждой из них.
     Вот только не обошлось без одного «но». В той самой статье 7.1 закона «О некоммерческих организациях» сказано: «Имущество, переданное государственной корпорации Российской Федерацией, является собственностью государственной корпорации». Получается, что формально эти деньги в момент передачи их в собственность корпорации перестают быть средствами федерального бюджета. Таким образом, они уже не попадают под действие закона о Счетной палате.
     Это было бы не критично, если госкорпорации хотя бы подчинялись пунктам 3 и 5 статьи 32 закона «О некоммерческих организациях». В них, в частности, сказано, что «уполномоченный орган» имеет право «проводить проверки соответствия деятельности некоммерческой организации, в том числе по расходованию денежных средств и использованию иного имущества, целям, предусмотренным ее учредительными документами». И еще: «Некоммерческая организация обязана представлять в уполномоченный орган документы, содержащие отчет о своей деятельности, о персональном составе руководящих органов, а также документы о расходовании денежных средств и об использовании иного имущества». Но относительно этих обязанностей в законе сделана специальная оговорка, которая не распространяет действие этих пунктов именно на госкорпорации.
     Выходит, к новым структурам, которые получают и тратят государственные деньги, не подступиться ни с какой стороны? По крайней мере на это указывают те, кто опасается, что госкорпорации могут воспользоваться данной лазейкой в корыстных целях.
     «Госкорпорации получают достаточно большие суммы денег в собственность. И эта оговорка уже явно коррупциогенный фактор», – считает Михаил Делягин, директор Института проблем глобализации. «А высказывание председателя Счетной палаты я расцениваю как пропагандистское заявление. Он понимает, что не имеет правовых основ для проверок. Но все же предупреждает, что лучше бы не препятствовать деятельности госаудиторов»,– считает г-н Делягин.
     Однако государственные эксперты полагают, что Счетная палата вправе выполнять свои обязанности в полной мере и в отношении госкорпораций.
     «Нет никаких правовых препятствий к проверкам госкорпораций. В том числе такое право имеет и Счетная палата, которая опирается на закон, где написано, что в полномочия этого ведомства входят проверки использования федеральных средств и федерального имущества. Есть и конституционная норма на этот счет. В законах о госкорпорациях ничего противоречащего этому нет», – поддерживает Сергея Степашина Павел Крашенинников, председатель комитета Госдумы по законодательству.
     При этом эксперты не отрицают, что многое будет зависеть от того, получит ли Счетная палата политический карт-бланш на проверку госкорпораций.
     «Но я бы не стал рассчитывать на высокую эффективность деятельности Счетной палаты по проверке госкорпораций», – предупреждает экономист Делягин. «Я думаю, здесь никаких проблем (с проверкой госкопораций. – Ред.) возникнуть не должно. Каждый руководитель сам должен быть заинтересован в доверии к нему, в том числе и со стороны государства», – более оптимистичен депутат-единоросс Крашенинников.

Счетная палата ищет новый способ контроля над финансами

     Систему ключевых индикаторов для оценки работы органов власти намерена создать Счетная палата России в партнерстве с Международной организацией высших органов финансового контроля (ИНТОСАИ). Об этом вчера сообщил председатель Счетной палаты Сергей Степашин, выступая на первом заседании рабочей группы в Москве.
     В заседании приняли участие представители органов финконтроля 20 стран, в том числе США. Предваряя дискуссию, Сергей Степашин отметил, что крайне важно общение с теми, кто уже прошел длинный путь в становлении эффективного финансового контроля: «Поэтому мы придаем большое значение работе в рамках ИНТОСАИ в формировании национальных показателей развития».
     В понимании главы Счетной палаты ключевые национальные показатели – это не просто обычные статистические индикаторы, а показатели, которые отражают уровень общественного согласия по отношению к приоритетам развития. И если еще десять лет назад не было и речи о таких инструментах контроля, то сейчас состояние российской экономики позволяет – и даже понуждает – искать новые формы. По словам Степашина, сейчас Россия располагает значительными свободными финансовыми средствами для инвестирования в крупные проекты в стране и за рубежом: «Это сотни миллиардов долларов». Стало быть, новые возможности формируют новые риски и новые требования к эффективности контроля.
     Сергей Степашин обосновал новую стратегию изменением глобального геополитического расклада. В этой логике подъем стран БРИК (Бразилия, Россия, Индия, Китай) и разрушение однополярного мира – это не отказ от глобализации, а «другая глобализация», стержнем которой является становление национальных экономик, в которых действуют суверенные фонды, частно-государственные партнерства и растет роль государства. Появилась потребность в системе координат, адекватной многополярному миру. «И система органов государственного финконтроля не может стоять в стороне от мировых тенденций», – резюмировал экс-премьер.
     Новую роль государств в нынешнем мире, по Степашину, еще предстоит осмыслить, но уже ясно, что это «гораздо более важный инструмент, чем производитель услуг или «ночной сторож» для корпораций». В этих условиях органы финконтроля остаются на страже эффективного использования ресурсов, но требуют новых инструментов. «Раньше мы в основном интересовались соблюдением утвержденных регламентов и законов. Наверное, есть те, кто хотел бы, чтобы так продолжалось и впредь. Но это невозможно: жизнь требует новых подходов», – заявил глава Счетной палаты.
     В целом «зияющие дыры» проявляются в том, что государство все шире использует свое имущество в процессе развития фондовых и финансовых рынков, не просчитывая перспективы как для себя, так и для рынка. А вводя в рыночный оборот землю, недвижимость, объекты интеллектуальной собственности, оно влияет на состояние финансовой системы и налогооблагаемой базы, но подчас не имеет инструментов для оценки эффективности этой своей активности.
     Так что высший орган финконтроля России теперь уповает на систему ключевых индикаторов, которая не только оценит работу государственных органов, но и будет сопоставимой с индикаторами в других странах. «Это даст возможность оценивать эффективность национальных стратегий на мировом уровне», – подчеркнул «неоглобалистский» смысл заявленного нового витка сотрудничества с ИНТОСАИ Сергей Степашин. При этом важна и такая, дистанцирующая Россию от возможных в будущем цепких объятий международных альянсов тонкость: перечень ключевых интересов развития не будет носить предписывающего, обязательного характера.

Досье «РГ»
     ИНТОСАИ – международная профессиональная организация, объединяющая высшие органы финансового контроля в странах, входящих в ООН. Создана в 1953 году. Членами ИНТОСАИ являются свыше 160 национальных высших контрольных органов. Счетная палата России является членом ИНТОСАИ с 1995 года и принимает участие в работе постоянных комитетов и рабочих групп ИНТОСАИ.

Бастрыкин не видит надобности в создании ФСР

     Следственного комитета (СК) при Генпрокуратуре РФ Александр Бастрыкин вчера неожиданно высказался против создания единого следственного органа. По его словам, это «нецелесообразно», «затратно» и «неконструктивно». При этом в июне прошлого года идею объединения следственных функций под одной крышей он называл «хорошей» и даже предрек ее реализацию в «обозримом будущем». Эксперты считают, что резкая смена позиции «главного следователя страны», возможно, вызвана потерей им шансов возглавить новую структуру.
     Дальнейшую реформу следствия Александр Бастрыкин не приемлет из-за сложности управления и содержания Федеральной службы расследований (ФСР), нежелательности «отрыва следственных органов от оперативно-разыскных служб» и увеличения бюджетных расходов. Об этом он заявил вчера в ходе интернет-пресс-конференции.
     Бастрыкин пояснил, что штат следственных органов, если создавать единую службу, придется увеличить с нынешних 20 тыс. человек до 120 тыс. «Но больше – не значит лучше», – отметил он, подчеркнув, что потребуется увеличение бюджетных расходов. Так, например, зарплата следователей Следственного комитета гораздо выше, чем у следователей других ведомств, а «значит, всем придется увеличивать заработную плату». Что плохого в том, чтобы милицейский следователь получал столько же, сколько и прокурорский, Бастрыкин не объяснил. Еще одним аргументом против создания ФСР глава ведомства даже «обидел» коллег, заявив, что «у следователей из других ведомств более низкая квалификация».
     Любопытно, но летом прошлого года сразу после своего утверждения Советом Федерации на пост руководителя СК Бастрыкин заявил буквально следующее: «Создание единого следственного комитета – хорошая идея, которую мы реализуем в обозримом будущем». Источник РБК daily в Генпрокуратуре считает, что смена позиции руководителем Следственного комитета объясняется тем, что его устраивает статус-кво. «Он глава мощного фактически бесконтрольного ведомства. Ему и так комфортно и что-то менять явно не хочется», – отметили в надзорном ведомстве.
     Заместитель председателя комитета Госдумы по безопасности Геннадий Гудков считает, что позиция Бастрыкина определяется ведомственными интересами. «Когда он не был главой комитета, он считал так; сейчас, будучи руководителем мощного государственного органа, он, естественно, изменил свою точку зрения». При этом Гудков признал, что создание ФСР необходимо, поскольку «начатая реформа следствия носит половинчатый характер».
     Депутат Госдумы Александр Хинштейн объясняет критическое выступление Бастрыкина окончательной утратой его собственных шансов возглавить новое ведомство. «Следственный комитет не зарекомендовал себя ничем, кроме непрекращающейся череды скандалов. Все, что Бастрыкин сейчас делает, направлено лишь на увеличение собственных полномочий. Одна его идея с созданием спецназа чего стоит!»
     «При создании единой следственной структуры нынешний немалый ресурс влияния Бастрыкина будет распылен, – продолжил Хинштейн. – Да и непонятно, кем он будет в новом ведомстве, поскольку возглавит его точно не человек с фамилией Бастрыкин». «Бастрыкин далек от тех, кто составляет ближний круг избранного президента Дмитрия Медведева, поэтому шансы Бастрыкина возглавить единый следственный орган улетучились в день назначения Медведева преемником, – полагает политолог Станислав Белковский. – Бастрыкин считается человеком Игоря Сечина из «силовой башни» Кремля, тогда как новому президенту России идеологически ближе аппаратные противники силовиков».

Юрий Чайка требует вернуть прокурорам право на расследование уголовных дел

     Сегодня генпрокурор Юрий Чайка выступит в Совете Федерации с ежегодным докладом о состоянии законности и правопорядка в России. Вчера Совет Федерации распространил текст этого документа, в котором генпрокурор, хотя и отметил наметившиеся снижение уровня преступности, но подверг серьезной критике качество следствия и предложил вернуть прокуратуре право возбуждать уголовные дела. Эта функция прокуратуры вместе с большинством других была передана в результате проведенной в середине прошлого года реформы – созданному Следственному комитету при прокуратуре РФ (СКП). С тех пор между двумя структурами началось противостояние – Генпрокуратура стала критиковать работу сотрудников СКП и требовать возвращения себе полномочий по производству предварительного следствия, а в СКП возмущались слишком, по их мнению, придирчивым отношением к ним со стороны коллег. Реакция на доклад г-на Чайки из СКП не заставила себя ждать. Вчера на совещании помощников руководителей территориальных следственных управлений по безопасности руководство СКП отметило, что в отношении их сотрудников ведется активная работа по их дискредитации через СМИ, а также некоторые правозащитные организации.
     Анализируя в своем докладе состояние законотворческой работы, г-н Чайка отметил, что она «страдает рядом существенных недостатков – отсутствием системности принимаемых законодательных актов, наличием в них большого количества отсылочных норм, а также внесением «изменений в изменения», которое многократно осложняет применение норм закона». Внесение изменений в различные кодексы, по его мнению, слишком интенсивно и бессистемно, а потому требует скорейшей разработки и принятия федерального закона «О порядке принятия федеральных конституционных законов и федеральных законов».
     Вместе с тем он предложил внести ряд изменений в закон, регулирующий деятельность его ведомства, – закон «О прокуратуре». А именно предлагается вернуть полномочия прокуроров возбуждать уголовные дела. По мнению генпрокурора, которое он, правда, уже неоднократно высказывал и раньше, реформа следствия, в результате которой прокуроры лишились этого своего права, а также полномочий по прекращению уголовных дел и дачи обязательств для исполнения письменных указаний следователям, стала причиной значительного ухудшения качества предварительного расследования. Г-н Чайка напомнил, что предупреждал – «это негативно скажется на защищенности прав человека на данной стадии уголовного судопроизводства». «К сожалению, даже недолгая практика применения нового закона подтвердила, что опасения Генпрокуратуры были небеспочвенны, – вынужден был констатировать автор доклада. – Существующая многоступенчатая процедура, по которой прокурор должен осуществлять свое реагирование, не позволяет своевременно устранять нарушения».
     Здесь имелось в виду то, что новые правила уголовного процесса хотя и оставили прокуратуре полномочия по надзору за следствием, но свели их буквально к минимуму – прокурор имеет право указать следователю на его ошибки, но следователь не обязан выполнять эти указания, прокурор может написать жалобу на следователя его начальнику, но и тот вправе с ней не согласиться. Эта жалоба, таким образом, может переходить от одного начальника к другому до тех пор, пока не дойдет до генпрокурора – только его мнение по спорному вопросу считается окончательным. «Необходимо наделить прокурора также правом рассматривать жалобы на действия и решения органов предварительного расследования и в случае допущенных ими нарушений прав и свобод участников уголовного судопроизводства своим мотивированным постановлением прекращать осуществляемые органами предварительного расследования действия», – говорится в докладе г-на Чайки. Лишив прокурора его прав, реформа следствия, по его мнению, тем самым поставила под удар «обеспечение безусловного соблюдения конституционных прав и свобод граждан в ходе предварительного следствия», а потому «сейчас крайне остро стоит вопрос о скорейшем внесении в законодательство изменений», которые бы эту ситуацию поправили, вернее, вернули бы ее в первоначальное состояние.
     В СКП, которое вчера проводило совещание по поводу безопасности своих сотрудников, не оставили без внимания отчет генпрокурора. В официальном пресс-релизе с этого мероприятия сказано, что в отношении сотрудников СКП «ведется активная работа по их дискредитации через средства массовой информации, а также через некоторые правозащитные организации». Официально генпрокуратура не упоминалась, но наш источник в правоохранительных органах подтвердил, что речь шла именно о ней. «Под «дискредитацией» г-н Бастрыкин имел в виду противостояние между двумя ведомствами – Генпрокуратурой и СКП, которое продолжается до сих пор, хотя оба ведомства и говорят, что никакой войны между ними нет, – рассказал источник. – Это регулярно муссируется в СМИ и подогревается теми же критическими высказываниями генпрокурора Юрия Чайки в адрес самого СКП. Г-н Чайка постоянно напоминает следствию, что они плохо работают. СМИ, естественно, это подхватывают, а СКП расценивает это как дискредитацию следствия. При этом сам глава СКП, как правило, отмалчивается, а его пресс-служба отказывается от каких-либо комментариев. Эта дискредитация касается и общественных организаций, которые также высказываются через СМИ против методов расследования некоторых резонансных уголовных дел».

     Низким качеством подготовки студентов-юристов озаботились на самом высоком уровне. В четверг в Генпрокуратуре России состоялась совместная коллегия работников этого ведомства и Министерства образования и науки России.
     Еще лет 15 назад юристов готовили в ограниченном количестве вузов. Сейчас же юридические факультеты можно обнаружить в технических, химических и даже аграрных вузах по всей стране. Потребность государства в юристах на 2008 год составляет 20,5 тысячи человек – обучение именно такого количества ребят оплачивается из бюджета. Между тем сейчас на юрфаках учится свыше 720 тысяч студентов! И тем не менее – вот парадокс – юристов не хватает.
     Корень бед, по мнению генпрокурора Юрия Чайки, кроется в коммерциализации учебного процесса.
     – Многие вузы, особенно непрофильные, не дают качественного образования, а юридические факультеты являются для них дополнительным заработком, – заявил он.
     Из-за низкого качества полученного образования более половины выпускников не могут найти себе работу по специальности. Участники коллегии единогласно решили, что с этой ситуацией что-то нужно делать. В первую очередь, по мнению министра образования и науки Андрея Фурсенко, ужесточать лицензирование юридических вузов. Те учебные заведения, которые не будут соответствовать этим требованиям, должны лишаться лицензии. Впрочем, министр далек от того, чтобы «наломать дров».
     – Могу заверить, что никаких резких шагов со стороны Министерства образования не будет, – заверил он. – Мы должны помнить, что за каждым юрфаком стоят студенты. И прежде чем принимать какие-то меры по отношению к вузу, мы должны обеспечить социальную защиту этих ребят.
     Одним из возможных методов сокращения легиона юрфаков, по мнению министра, может стать запрет лишенным лицензии вузам принимать первокурсников. Тем же, кто уже учится, придется выбрать другой вуз. С какого года начнут приниматься эти меры, пока не решили.
     С вузами же, которые не имели или лишились лицензии, но продолжают тем не менее выдачу дипломов, церемониться не станут. Вплоть до привлечения к уголовной ответственности их руководителей, заявил Чайка.

     Генеральный прокурор России Юрий Чайка в пику начальнику Следственного комитета при генпрокуратуре поддержал создание в России Единой службы расследований. Деятельность следователей во главе с однокурсником Владимира Путина Александром Бастрыкиным Чайке не понравилась.
     В пятницу генеральный прокурор России Юрий Чайка выступал с докладом на заседании Совета федерации, в ходе которого сделал сразу несколько важных заявлений. Все они так или иначе касались противостояния генпрокурора с его первым заместителем, главой Следственного комитета Александром Бастрыкиным. Хоть Чайка и остается формальным начальником Бастрыкина, де-факто Следственный комитет превратился в самостоятельное ведомство.
     Весь доклад генерального прокурора, о котором подробно писала «Газета.Ru» еще накануне, был пронизан предложениями о фактическом пересмотре реформы прокуратуры, итогом которой и стало создание Следственного комитета.
     В пику Бастрыкину Чайка публично поддержал идею создания единого Следственного комитета – суперведомства, которое объединило бы следственные органы всех силовых структур. Всего два дня назад глава Следственного комитета напрочь расрикритиковал этот проект.
     На заседании СКП 25 марта Бастрыкин высказал мнение, что эта инициатива осложнит работу следователей. «У меня здесь чисто прагматический подход. Не успел развернуться наш Следственный комитет при прокуратуре, мы загрузим себя дополнительными проблемами», – заметил он.
     «Я был и остаюсь сторонником единого Следственного комитета в стране, – заочно ответил Бастрыкину Чайка в Совете федерации. – Создание Следственного комитета при прокуратуре РФ мы считаем первым и очень важным шагом. На мой взгляд, он должен быть эффективным. При этом генпрокурор отметил, что в таком случае Генпрокуратура «не претендует на руководство следствием», а «раздел между следствием и надзором» является «абсолютно правильным».
     Напомним, что идея создания такого комитета имеет многолетнюю историю. Еще в 2001 году этот проект активно обсуждался в СМИ. Тогда его инициаторами выступили Борис Грызлов, занимавший в то время пост главы МВД, и глава Минобороны – Сергей Иванов. Впрочем, до сих пор все планы по созданию российского аналога американского ФБР оставались на бумаге.
     Чайка в свое время тоже поддерживал идею единого органа расследований. Так, еще в начале 2007 года он заявил, что является активным сторонником «создания единого Следственного комитета, куда вошли бы следователи МВД, ФСБ, Наркоконтроля и прокуратуры». При этом уже тогда Чайка заметил, что у прокуроров в таком случае должна быть «избирательная подследственность», то есть возможность принимать любое уголовное дело при необходимости.
     Выступая в Совете федерации, Чайка открыто высказался за пересмотр положений УПК в части ведения следствия и работы прокуроров. Так, он предложил вернуть прокуратуре право возбуждения уголовных дел, которое перешло к СКП. По мнению Генпрокуратуры, переход права на возбуждение уголовных дел к Следственному комитету может серьезно сказаться на уровне процессуального контроля.
     То, как работает комитет Бастрыкина, Чайке откровенно не нравилось.
     Рассуждая об уровне преступности в России, Чайка сделал акцент на том, что более половины преступлений в стране остаются нераследованными.
     По его словам, в минувшем году было зарегистрировано около 3,6 млн преступлений, из которых 1,8 млн остаются нераскрытыми.
     Генпрокурор также высказался за сокращение числа арестов по тяжким преступлениям. По его словам, сейчас России приходится тратить довольно крупные суммы денег за необоснованные аресты. «Сегодня удовлетворяется более 90% ходатайств следователей о заключении под стражу, в том числе под стражу берется свыше 30% обвиняемых в совершении преступлений небольшой и средней тяжести, а впоследствии более 70% из них получают меру наказания, не связанную с лишением свободы», – заявил Чайка. По его словам, за последнее время Европейским судом был вынесен целый ряд решений по жалобам граждан России, доказывающих, что сама по себе тяжесть совершенного преступления не является основанием для ареста подозреваемого. «За это с нас взыскиваются немалые средства», – возмущаясь, подвел итог генпрокурор.
     Сенаторы поинтересовались у Чайки ходом проверки Генпрокураторой сотрудников Следственного комитета, прокурор в ответ сообщил, что ничего особенного в самом факте проверки не видит. «Пока никакого скандала я не вижу. Вчера мы говорили с моим заместителем – председателем Следственного комитета Александром Ивановичем Бастрыкиным – к нему поступили рапорта следователей, которые необходимо просто проверить. И он сейчас организовал проверку с точки зрения, насколько те или иные должностные лица, я имею в виду руководителей и так далее, осуществляют свои полномочия», – заявил Чайка. По его словам, на время проверки от должности были отстранены сразу несколько сотрудников СКП.
     Уже после того, как доклад был закончен, политическую поддержку Чайке решил оказать спикер Совета федерации Сергей Миронов. Комментируя слова генпрокурора, он не исключил, что верхняя палата инициирует принятие поправок в закон о создании следственного комитета при Генпрокуратуре РФ, на которых настаивал генеральный прокурор.

     Начальник Главного следственного управления СК при прокуратуре РФ Дмитрий Довгий отправлен в отставку. По некоторым данным, причиной увольнения высокопоставленного силовика стали взятки, о которых сообщили подчиненные самого Довгия. Вместе с начальников ГСУ глава СК отправил в отставку его заместителя и еще двоих сотрудников ведомства. Политологи считают, что Довгий расплатился за ошибки самого Александра Бастрыкина.
     В Следственном комитете при прокуратуре громкие кадровые перестановки – в пятницу стало известно об отставке начальника Главного следственного управления (ГСУ) СК Дмитрия Довгия. По некоторым данным, глава Следственного комитета Александр Бастрыкин подписал приказ об отстранении Довгия еще 25 марта, а в пятницу был решен вопрос о его отставке. Вместе с начальником ГСУ в отставку отправились первый заместитель Довгия Алексей Новиков, начальник одного из отделов управления Сергей Глухих и следователь по особо важным делам Юрий Ермаков.
     Причиной отстранения от должности руководителей следственного ведомства якобы стали рапорты, написанные их же подчиненными.
     Впрочем, в самом следственном комитете отказались сообщать подробности неожиданных отставок. В приемной пресс-службы ведомства «Газете.Ru» заявили, что СК «не комментирует это» и «отправьте нам запрос». После паузы женский голос также сообщил, что рабочий день закончился. Это означает, что ответа не будет ни в этот день, ни тем более на выходных. В Генпрокуратуре, которая надзирает над СК, телефоны к моменту появления информации об отставках уже не отвечали.
     Косвенно информацию об отстранении Довгия подтвердил генпрокурор Юрий Чайка.
     «Никакого скандала я не вижу. Вчера я разговаривал с главой СК Александром Бастрыкиным по этому поводу. Да, у него есть ряд рапортов на сотрудников. Он организовал проверку того, как его сотрудники осуществляют свои полномочия», – заявил Чайка, отвечая на вопросы журналистов после своего пятничного выступления на заседании Совета федерации.
     «Формально Дмитрий Довгий и еще трое сотрудников Следственноко комитета отстранены на время проведения проверки», – пояснил «Газетe.Ru» депутат Государственной думы Александр Хинштейн, добавив, что об официальном приказе об отставке, подписанном Бастрыкиным, ему ничего не известно. По словам Хинштейна, отставка высокопоставленных сотрудников СК действительно последовала за рапортами, которые подали на имя Бастрыкина два следователя ГСУ – Зигмунд Ложис и Сергей Чернышев. «Довгий и его заместитель Новиков в этих рапортах обвиняются в коррупции. В докладных записках подчиненных Довгия говорится, что руководитель ГСУ получил взятку $1,5 млн от фигуранта одного из уголовных дел директора компании «Петро-Юнион» некоего Клигмана. Еще 2 млн евро Довгию якобы заплатили за освобождение из тюрьмы зампреда правления Траст-банка Олега Коляды, проходящего по делу «Томскнефти», – рассказал Хинштейн. Двое других попавших под подозрение сотрудников Следственного комитета – Сергей Глухих и Юрий Ермаков – якобы намеревались незаконно перевести из московского СИЗО «Матросская тишина» в Санкт-Петербург криминального авторитета Владимира Барсукова (Кумарина).

Дело Сторчака    Заместитель министра финансов России Сергей Сторчак был задержан 15 ноября, а через день суд выдал санкцию на его арест. Следственный комитет при Генпрокуратуре предъявил ему обвинение в покушении на хищение более $43 млн бюджетных средств. Новым поворотом в деле стало заявление, сделанное представителем Генпрокуратуры, что против Сторчака возбуждено еще одно уголовное дело, связанное «с превышением должностных полномочий руководителем российской делегации Сергеем Сторчаком в ходе российско-кувейтских переговоров по урегулированию задолженности бывшего СССР перед государством Кувейт, состоявшихся 27-28 января 2005 г. в Москве». Но через несколько дней уголовного дела не стало «ввиду отсутствия достаточных данных, подтверждающих наличие признаков преступления в действиях указанных лиц», говорилось в сообщении Генпрокуратуры. В тот же день представители Следственного комитета заявили, что обжалуют решение прокуратуры. Но на этом история закончилась. Само дело застопорилось, и никакой новой информации по нему нет. В четверг появилось сообщение о том, что Сторчак попросил СК вернуть деньги – $1млн -, изъятых у него дома при обыске. Адвокат Сторчака заявил, что эти средства не имеют отношения к делу, так как обвиняемому инкриминируется лишь попытка хищения. Но в СК отказались возвращать миллион.

     «Я не верю, что следователи ни с того ни с сего, по собственной инициативе решились написать рапорт на собственного начальника, который считается правой рукой главы СК Александра Бастрыкина – они проработали вместе семь лет», – отметил депутат Хинштейн.
     По его словам, Ложис и Чернышев написали рапорты на Довгия «под чьим-то контролем». «Инициатором мог быть начальник управления собственной безопасности СК Владимир Максименко. В пользу этого говорит, например, тот факт, что после отстранения Довгия исполняющим его обязанности был назначен человек Максименко, замначальника УСБ Сергей Маркелов», – пояснил депутат. По мнению депутата, Довгий мог стать своеобразным «козлом отпущения». «Бастрыкин, видя, что его ведомство совершает ошибку за ошибкой и теряет совсем недавно приобретенное влияние, решил свалить ответственность за собственные огрехи на главу ГСУ», – считает Хинштейн.
     «Уволив Дмитрия Довгия, глава СК Бастрыкин переложил на него ответственность за никчемность всего ведомства», – прокомментировал громкие отставки адвокат Сергей Антонов.
     Юрист защищает генерала ФСКН Александра Бульбова, уголовное дело против которого ведет ГСУ, до недавнего времени возглавляемое Довгием. Антонов полагает, что на отставку одного из высших чиновников СК могло повлиять и дело Бульбова, и дело замминистра финансов Сергея Сторчака, и другие громкие уголовные дела. «Руководство Следственного комитета, в том числе и уволенный Довгий, – это случайные люди, не имеющие отношения к следствию, непрофессиональные и совершенно некомпетентные», – считает адвокат.
     Дмитрий Довгий ответил за ошибки всего Следственного комитета, считают политологи. По их мнению, отставка стала следствием беседы Александра Бастрыкина с президентом Путиным.
     «Как известно, Бастрыкин имеет право выступать перед президентом с регулярным докладом. Возможно, после одного из таких докладов Путин выразил недовольство работой СК, а Бастрыкин сделал выводы и принял меры», – предположил в разговоре с корреспондентом «Газеты.Ru» генеральный директор Центра политической информации политолог Алексей Мухин. Он добавил, что единственной причиной отставки может быть наличие у руководства СК информации, «которая компрометирует чиновника и несовместима с его дальнейшей деятельностью».
     По мнению эксперта, появиться эта информация могла как в ходе внутренней проверки, так и в результате деятельности Генпрокуратуры.
     «Как известно, Генпрокуратура РФ активно ищет факты, которые могут скомпрометировать личный состав Следственного комитета. Возможно, прокурорам удалось найти что-то на Довгия во время проверки, которую они начали осенью прошлого года, но потом были вынуждены свернуть», – заявил Мухин. Политолог добавил, что саму отставку не обязательно инициировала прокуратура: «Скорее всего, Бастрыкин нанес упреждающий удар – он сам уволил главу ГСУ, чтобы Генпрокуратура не успела этого сделать».
     Алексей Мухин считает, что отставки в высшем руководстве Следственного комитета могут на этом закончиться. «Я думаю массовых увольнений в СК не будет. Скорее уж последуют разоблачения в Следственном комитете при МВД и в самой Генпрокуратуре. Все дело в том, что силовики продолжают бороться за место главы так называемого единого антикоррупционного комитета, несмотря на то, что это очень не нравится Кремлю. То, что мы сейчас наблюдаем – это война спецслужб, эпизод второй», – резюмировал политолог

Совет федерации заслушал доклад Юрия Чайки

     Генеральный прокурор РФ Юрий Чайка выступил вчера в Совете федерации с ежегодным докладом «О состоянии законности и правопорядка в РФ в 2007 году и о проделанной работе по их укреплению». Сенаторы работой Генпрокуратуры остались довольны, а состояние законности признали неудовлетворительным.
     Как сообщил Юрий Чайка сенаторам, Генпрокуратура за последний год усилила свою работу по всем направлениям, «главные из которых конституционная законность, национальные проекты, соблюдение прав и свобод граждан, экологическая безопасность, борьба с коррупцией и экстремизмом». Первым делом генпрокурор обратил внимание на недостаток нормативной базы, отметив, что подзаконные акты, регламентирующие действия федеральных законов, не принимаются годами. Еще хуже, по его словам, обстоят дела в субъектах РФ и в муниципалитетах: только в прошлом году усилиями Генпрокуратуры в соответствие с федеральным законодательством было приведено более 6 тыс. региональных и муниципальных подзаконных актов.
     Как следовало из доклада, количество зарегистрированных преступлений уменьшилось в прошлом году на 7%, а убийств – на 20%. Однако господин Чайка не обошел и трудности, отметив более чем 50-процентный рост количества нераскрытых преступлений, нарушения при приеме заявлений от граждан, незаконные отказы в возбуждении дел или их незаконное закрытие. При этом генпрокурор выразил недовольство неоправданно высоким количеством арестов, применяемых в качестве меры пресечения: «В 96% берем под стражу обвиняемых, в том числе обвиняемых в преступлениях средней тяжести, которые по приговору суда даже не лишаются свободы. Эту тенденцию надо прекращать. Надо законодательно установить нормы соблюдения прав обвиняемых в процессе расследования преступлений. И вернуть прокуратуре надзорные функции».
     Неудовлетворительной назвал Юрий Чайка и состояние дел в сфере борьбы с коррупцией: количество выявленных преступлений уменьшилось лишь на 3%. «Назрела необходимость переоценки критериев эффективности работы по противодействию коррупции. Она должна быть нацелена на выявление системных коррупционных схем и механизмов»,– заявил господин Чайка, подчеркнув, что главным борцом с коррупцией должна стать Генпрокуратура. При этом он отметил, что России понадобилось шесть лет и личное вмешательство президента, чтобы ратифицировать конвенции ООН против коррупции и Совета Европы об уголовной ответственности за коррупцию, но с 2006 года «так и нет нормативных актов, имплантирующих нормы конвенций в российское право».
     В борьбе с экстремизмом и терроризмом господин Чайка предложил сделать упор на профилактику преступлений экстремистского характера в молодежной среде, а к ответственности привлекать «взрослых идеологов, способствующих формированию идейных позиций». Особое внимание генпрокурор предложил обратить «на внутреннюю миграцию», в результате которой «меняется этносоциальная структура целых населенных пунктов». «Разница в укладах, национальных обычаях часто приводит к достаточно острым конфликтам»,– подчеркнул генпрокурор.
     Сенаторов в основном интересовали взаимоотношения Генпрокуратуры и следственного комитета. Господин Чайка напомнил, что «всегда выступал за создание единого следственного органа». Как отметил господин Чайка, закон о создании следственного комитета заложил возможность конфликта интересов между двумя органами, которые, впрочем, как заверил докладчик, вспыхивают только там, где «работают амбициозные люди». Слухи о возможном появлении единого для всех силовых ведомств следственного органа появились в СМИ в начале этого года и, как сообщал «Ъ» 27 марта, против этой идеи выступает глава следственного комитета Александр Бастрыкин, считающий, что это осложнит работу следователей. «Не успел развернуться наш следственный комитет при прокуратуре, мы загрузим себя дополнительными проблемами»,– заявил он, отметив, что в случае создания такого ведомства «нужны будут дополнительные средства для того, чтобы уравнять их в зарплате».
     СФ признал удовлетворительной работу Генпрокуратуры в 2007 году своим постановлением, а спикер СФ Сергей Миронов заявил, что «доклад прокурора, в отличие от состояния законности в стране, палату вполне удовлетворил».

Александр Бастрыкин отстранил от должности главного следователя страны

     Отношения между Генпрокуратурой и созданным при ней Следственным комитетом (СКП), который, по сути, является независимым ведомством, накалились до предела. Очевидное противостояние между этими структурами наблюдалось с самого начала проведения реформы следствия и создания СКП в сентябре прошлого года. Однако теперь стороны от взаимного «обмена любезностями» – критики в адрес друг друга перешли к наступательным действиям. В пятницу стало известно о том, что глава СКП Александр Бастрыкин был вынужден отстранить от должности начальника Главного следственного управления (ГСУ) Дмитрия Довгия, едва ли не ключевую фигуру своей команды, которому были поручены наиболее громкие уголовные дела последнего времени, включая дела замминистра финансов Сергея Сторчака и генерала ФСКН Александра Бульбова. Кроме того, временно отстранены от работы первый заместитель Довгия – Алексей Новиков, начальник одного из отделов ГСУ Сергей Глухих и следователь по особо важным делам Юрий Ермаков. По некоторым данным, они подозреваются в коррупции – злоупотреблении должностными полномочиями и даже получении крупных взяток от фигурантов некоторых уголовных дел.
     Пока, как стало известно «Времени новостей», говорить об увольнении этих высокопоставленных следственных чинов еще рано. Сейчас проводится лишь проверка достоверности той информации, которая была изложена в заявлениях двух сотрудников самого ГСУ, обвинивших начальство в коррупции. Некоторые наблюдатели говорят о том, что случившееся крайне негативно характеризует работу г-на Бастрыкина, который не сумел организовать ее должным образом, в результате чего уже через полгода после образования СКП ведомство стало разваливаться от непрофессионализма его руководства.
     Однако наши источники в СКП считают скандал с отстранением их коллег результатом действий Генпрокуратуры. Глава этого ведомства Юрий Чайка постоянно подвергает открытой критике работу следственных органов, что он на днях в очередной раз продемонстрировал в своем выступлении в Совете Федерации в пятницу. Г-н Чайка и раньше неоднократно указывал, что реформа следствия, в результате которой прокуратура лишилась почти всех своих основных функций, в частности права возбуждать, расследовать и прекращать уголовные дела, поставила под удар конституционные права и свободы граждан, поскольку прокуроры теперь не могут влиять на ход расследования. Генпрокурор уже предлагал вернуть его ведомству право на расследование уголовных дел небольшой и средней тяжести, а в пятницу в Совете Федерации он заговорил о необходимости внесения новых поправок в УПК и закон «О прокуратуре», которые снова вернули бы прокурорам власть над предварительным следствием.
     В конце прошлого года Генпрокуратура объявила о начале проведения крупномасштабной проверки деятельности СКП. По мнению источников в комитете, отстранение г-на Довгия и троих его подчиненных и стало, по сути, одним из ее результатов. Предполагалось, что эта проверка будет окончена в конце апреля. Однако, как рассказали те же источники, теперь в прокуратуре решили продлить ее на неопределенный срок, то есть пристально наблюдать за чистоплотностью своих коллег из СКП прокуратура намерена постоянно. В свою очередь ведомство г-на Бастрыкина, по словам источника, сидеть сложа руки тоже не намерено и уже пообещало предпринять ответные действия – устроить прокуратуре свою проверку. Тем более что проведенная реформа следствия дает право главе Следственного комитета решать вопрос о возбуждении уголовного дела даже в отношении руководства Генпрокуратуры.
     В субботу, после того как СМИ сообщили о скандале с отстранением высокопоставленных сотрудников СКП, официальный представитель этого ведомства Владимир Маркин подтвердил случившееся. Он заявил, что «в отношении руководителя ГСУ СКП Дмитрия Довгия и ряда следователей центрального аппарата СКП в связи с выполнением ими служебных обязанностей» проводится проверка. Как стало известно «Времени новостей», г-н Довгий с 21 марта официально находится в отпуске.
     Предположительно, г-н Бастрыкин принял такое непростое для него решение после того, как два следователя по особо важным делам ГСУ – Зигмунд Ложис и Сергей Чернышев неделю назад написали на имя председателя СКП рапорты о том, что г-н Довгий якобы получил две взятки. Так, из рапорта Ложиса следует, что его начальник получил 1,5 млн долл. от одного из подозреваемых по делу, возбужденному в отношении директора одной крупной столичной компании «Петро-Юнион». А Чернышев сообщил, что, по его информации, г-ну Довгию было передано еще 2 млн евро за освобождение из-под стражи одного из фигурантов по делу «Томскнефти». Аналогичные рапорты следователи написали и на гг. Новикова, Глухих и Ермакова. Двоих последних якобы подозревают в попытке перевода арестованного петербургского предпринимателя Владимира Барсукова из «Матросской Тишины» в СИЗО Санкт-Петербурга, откуда тот мог сразу выйти на волю. Барсуков известен как лидер тамбовской ОПГ Кумарин, он обвиняется в организации покушения на совладельца Петербургского нефтяного терминала Сергея Васильева, совершенного в мае 2006 года.
     В настоящее время обязанности начальника ГСУ вместо Довгия временно исполняет замначальника Управления собственной безопасности Сергей Маркелов. Ранее он несколько лет проработал замначальника управления по надзору Генпрокуратуры за деятельностью ФСБ, откуда два года назад уволился, а с созданием СКП был приглашен туда на работу.
     Юрий Чайка заявил в пятницу в Совете Федерации, что не видит ничего скандального в проверке деятельности ряда должностных лиц СКП. «Пока никакого скандала я не вижу, – сказал он. – В четверг мы говорили с моим заместителем – председателем СКП Александром Ивановичем Бастрыкиным – к нему поступили рапорты следователей, которые необходимо просто проверить. И он сейчас организовал проверку с точки зрения, насколько те или иные должностные лица, я имею в виду руководителей и так далее, осуществляют свои полномочия. Я думаю, что на период проверки – это в соответствии с законом о прокуратуре – он действительно их отстранил. И абсолютно правильно сделал. Я думаю, что он примет законное и правильное решение, и я думаю, что мы посоветуемся с ним по этому поводу».
     Наши источники в СКП склонны видеть в случившемся происки тех, кто заинтересован в дискредитации СКП. «Все прекрасно понимают, что следователи, находящиеся в подчинении Довгия, не стали бы никогда писать рапорты на свое начальство, у них бы просто духу не хватило, даже если бы они и знали о каком-то компрометирующем их факте, – считает источник. – Ясно, что следователей кто-то надоумил. Их действия можно расценить как некую провокацию, чтобы пошатнуть позиции Бастрыкина. Кроме того, что Довгий являлся правой рукой Бастрыкина, он еще и расследовал все резонансные уголовные дела, переданные как Генпрокуратурой, так и возбужденные уже после создания СКП». Источники в СКП уверены, что все происходящее – результат противостояние между прокуратурой и их ведомством, а отстранение коллег считают продуктом той самой проверки, которую проводит в отношении СКП прокуратура. При этом они не отрицают, что председатель СКП может предпринять аналогичные ответные действия. «Бастрыкин вправе устроить свою проверку прокуратуры и, возможно, именно так и поступит. Эта война не остановится, пока один из них не победит», – сказал наш источник и добавил, что сроки «ревизии», инициированной прокуратурой, которая должна была окончиться в апреле, теперь продлены на неопределенное время.

Проверявший следователей по делу ЮКОСа сам попал под проверку

     Вчера «Ъ» стало известно, почему на прошлой неделе был временно отстранен от должности руководитель Главного следственного управления следственного комитета при прокуратуре РФ Дмитрий Довгий. Он предлагал выйти из-под стражи под залог экс-председателю правления банка «Траст» Олегу Коляде – на это ведущий дело следователь Сергей Чернышов пожаловался в администрацию президента РФ как на факт коррупции. Впрочем, как выяснилось, Дмитрий Довгий проводил тогда проверку сигнала о том, что пока банкир Коляда сидел под арестом, у него украли арестованные следствием акции «Траста». Господин Довгий рассчитывал, что, находясь на свободе, обвиняемый Коляда поможет его разбирательству.
     Руководитель Главного следственного управления Дмитрий Довгий был временно отстранен от должности в минувший четверг главой следственного комитета при прокуратуре РФ Александром Бастрыкиным. Поводом стала назначенная господином Бастрыкиным служебная проверка в связи с обращением в администрацию президента двух следователей по особо важным делам в звании полковников – Сергея Чернышова и Зигмунда Ложиса, обвинивших Дмитрия Довгия и его первого заместителя Алексея Новикова в должностных злоупотреблениях. В субботу представители следственного комитета при прокуратуре РФ подтвердили факт проверки. Как уточнил руководитель пресс-службы следственного комитета Владимир Маркин, «Александр Бастрыкин распорядился провести служебную проверку в отношении руководителя Главного следственного управления Дмитрия Довгия и ряда следователей центрального аппарата следственного комитета в связи с выполнением ими служебных обязанностей».
     Господин Чернышов, руководивший с октября прошлого года расследованием дела о хищении в 2005 году у «Томскнефти» (тогда – дочернего предприятия ЮКОСа) и отмывании 460 млн руб., в заявлении, в частности, сообщил, что его начальник Дмитрий Довгий пытался необоснованно и небескорыстно освободить из-под стражи одного из обвиняемых по делу, бывшего председателя правления ОАО «Национальный банк «Траст»» Олега Коляду. По версии следствия, господин Коляда в составе организованной группы, которой руководил тогдашний глава «Томскнефти» Сергей Шимкевич (также находящийся под стражей), «участвовал в оформлении фиктивных документов о движении похищаемых денег через группу компаний «Интеллект», ООО «Алтес», ООО «Юрпрофресурс» и ООО «Рекма В. Г.», а затем, совершая финансовые операции и другие сделки, обеспечивал легализацию денежных средств, добытых преступным путем».
     По сведениям источников «Ъ», в ходе служебной проверки было установлено, что Олег Коляда по-прежнему находится под стражей в спецблоке «Матросской Тишины»: Мосгорсуд по ходатайству следствия продлил срок его ареста до 11 июня этого года. Дмитрий Довгий как начальник Главного следственного управления несколько раз принимал участие в очных ставках обвиняемого Коляды со свидетелями, в частности с нынешним членом совета директоров банка «Траст» Ильей Юровым. Господин Довгий настоял, чтобы его самого включили в протокол этих следственных действий. Как выяснила проверка, после очной ставки обвиняемого с банкиром Юровым Дмитрий Довгий задал «непротокольный вопрос» господину Коляде и его адвокату Ларисе Мове: «Согласились бы вы выйти из-под стражи под залог?», при этом сумму предполагаемого залога господин Довгий не называл. Олег Коляда ответил, что у него для выплаты залога нет денег. «Вы же арестовали все мои счета и имущество»,– посетовал он. На этом разговор закончился, однако следователь Чернышов запомнил это предложение своего начальника и в жалобе в администрацию президента РФ рассказал о нем как о подозрительном.
     Между тем, как стало известно «Ъ», господин Довгий, не так часто посещающий следственные действия своих подчиненных, пришел на очную ставку Олега Коляды со свидетелями в связи с чрезвычайным происшествием. К нему поступила подписанная несколькими лицами жалоба на то, что члены следственной группы Генпрокуратуры под руководством Радмира Хатыпова, расследовавшей дело господина Коляды до создания следственного комитета при прокуратуре РФ (затем господина Хатыпова в этот орган не взяли), якобы посодействовали хищению с помощью поддельных документов у обвиняемого Коляды его доли в банке «Траст» (16,2%). Дмитрий Довгий организовал по этому поводу проверку, в ходе которой по его поручению старший следователь по особо важным делам Шаран Эльсултанов опросил господина Коляду и убедился в том, что его акции действительно похищены. Это могло быть возможно лишь при содействии следствия, поскольку акции, как и все имущество подследственного, находились под арестом. После этого член следственной бригады господина Хатыпова Алексей Николаев, прикомандированный из прокуратуры Мордовии для расследования дела «Томскнефти», сразу же по решению Дмитрия Довгия был возвращен к себе домой. По сведениям источников «Ъ» в следственном комитете, уголовное дело по факту хищения акций «Траста» у обвиняемого Коляды возбуждено не было – не исключено, что причиной стало нежелание бросать тень на расследование всех дел ЮКОСа (напомним, что Радмир Хатыпов направил в суд несколько юкосовских дел).
     Господин Хатыпов, которого в сентябре прошлого года не взяли в следственный комитет, ушел надзирающим прокурором в Генпрокуратуру, откуда уволился «по собственному желанию». По мнению подчиненных господина Довгия, главной причиной, по которой тот предложил обвиняемому Коляде выйти из-под стражи под залог, стал расчет на то, что, находясь на свободе, господин Коляда поможет дальнейшему разбирательству.
     У адвоката обвиняемого Коляды Ларисы Мове жалоба следователя Чернышова на Дмитрия Довгия в администрацию президента вызвала удивление. «Мой подзащитный сидит под стражей более года, и никаких послаблений ему нет, так о каком небескорыстном освобождении может идти речь?» – сказала она «Ъ». По словам защитника, на недавнем обжаловании продления ареста в Верховном суде РФ господину Коляде уже судья предложил выйти из-под стражи под залог в 1 млрд руб., однако тот вновь отказался из-за отсутствия у него таких денег. «В понедельник,– продолжила госпожа Мове,– мы на свидании с подзащитным будем решать вопрос, не следует ли после всего происшедшего заявить отвод следователю Чернышову».
     Между тем служебная проверка в отношении руководителя Главного следственного управления Дмитрия Довгия продолжается. Некоторые его подчиненные считают, что их коллега Сергей Чернышов, а также еще один «подписант» жалобы в администрацию президента господин Ложис действуют несамостоятельно. «Мы знаем их давно,– говорят сотрудники следственного комитета,– это бывшие сотрудники военных прокуратур, считающие, что в следственном комитете их недооценивают». По мнению коллег господина Довгия, в любом случае скандал с жалобой господ Чернышова и Ложиса выгоден Генпрокуратуре, которая по-прежнему добивается возвращения следствия в свое подчинение. В Генпрокуратуре же в качестве комментария «Ъ» предложили текст выступления генпрокурора Юрия Чайки в Совете федерации, состоявшегося в минувшую пятницу. Господин Чайка тогда успокоил сенаторов и прессу: «Мой заместитель Александр Иванович Бастрыкин организовал проверку по рапортам следователей и абсолютно правильно, согласно закону «О прокуратуре в РФ», временно отстранил некоторых руководителей от исполнения обязанностей. Когда она завершится, думаю, будет принято законное решение и мы с Александром Ивановичем, я думаю, посоветуемся о дальнейших действиях».

Высокопоставленный прокурорский работник считает, что за ним незаконно следят

     Вчера стало известно о том, что начальник главного следственного управления следственного комитета при прокуратуре РФ Дмитрий Довгий (о его временном отстранении от должности «Ъ» рассказал в понедельник) написал заявление в прокуратуру Санкт-Петербурга о том, что за ним незаконно ведется слежка. В свою очередь, экс-председатель правления банка «Траст» Олег Коляда, из-за дела которого под служебную проверку попал господин Довгий, утверждает, что не без участия следствия ему был нанесен ущерб на $100 млн. При этом экс-банкир заявил отвод следователю Сергею Чернышову – одному из разоблачителей господина Довгия.
     На время служебной проверки Дмитрий Довгий взял отпуск и уехал в Санкт-Петербург, где живут его родители. Перед отъездом, как стало известно «Ъ», он дал пояснения службе собственной безопасности следственного комитета, сотрудники которой ведут проверку по заявлениям двух подчиненных господина Довгия – Зигмунда Ложиса и Сергея Чернышова. Напомним, что они заподозрили своих руководителей Дмитрия Довгия и его первого заместителя Алексея Новикова в должностных злоупотреблениях, в том числе и по делу о хищении в 2005 году у «Томскнефти» (тогда – дочернее предприятие ЮКОСа) и отмывании 460 млн руб., одним из обвиняемых по которому проходит экс-председатель правления банка «Траст» Олег Коляда.
     В Санкт-Петербурге, как утверждает господин Довгий, он обнаружил, что за ним ведется негласное наблюдение. По словам Дмитрия Довгия, неизвестные дежурят у его дома, а когда он перемещается по городу, за ним следует «несколько автомобилей с одинаковыми номерами».
     Обратившись с заявлением в прокуратуру Санкт-Петербурга, господин Довгий отметил, что он как сотрудник следственного комитета является спецсубъектом и для проведения в отношении него оперативно-розыскных мероприятий требуется санкция суда, а суд, по сведениям заявителя, такую санкцию не давал – не было со стороны его коллег и обращения в эту инстанцию. Господин Довгий просит прокуратуру срочно принять меры, поскольку действия неизвестных наблюдателей «подвергают опасности не только его жизни, но и жизни его родственников и знакомых».
     Представитель горпрокуратуры подтвердил «Ъ» факт подачи господином Довгием заявления, сообщив, что в связи с этим уже назначена проверка. Причем из прокуратуры материал тут же переадресовали в службу криминальной милиции города, которая должна установить наблюдателей. Подозрения в свой адрес отстраненный руководитель главного следственного управления назвал «бредом», сообщив журналистам, что он «категорически» не признает со своей стороны каких-либо «злоупотреблений».
     Однако о том, что злоупотребления со стороны следствия все-таки были, вчера сообщил через своего адвоката Ларису Мове экс-банкир Олег Коляда. По его словам, его будто бы вынудили совершить сделку по продаже своей доли в уставном капитале ОАО «Национальный банк «Траст»» (16,2%) по заниженной цене, что нанесло ему ущерб на сумму около $100 млн. Как утверждает господин Коляда, эта история началась еще до его ареста, когда в банке «Траст» ему предложили продать его долю акционерам банка за 10% от номинала. Он же утверждает, что провел независимую оценку стоимости своей доли, после чего заявил акционерам, что готов уступить ее не менее чем за половину номинала. В противном же случае, утверждает господин Коляда, он осуществит продажу своей доли сторонним покупателям. Тогда, по словам господина Коляды, его стали постоянно вызывать на допросы следователь Генпрокуратуры Радмир Хатыпов и член следственной группы Алексей Николаев (первый уже не работает в Генпрокуратуре, второго отправили на службу в Мордовию). Как заявил господин Коляда, в результате оказанного следователями давления он заключил договор об управлении его долей в течение месяца с председателем совета директоров банка «Траст» Ильей Юровым. Срок действия этого договора истекал 16 декабря 2006 года, однако 11 декабря Олег Коляда был арестован. Уже когда он находился под стражей, следователи Хатыпов и Николаев, по словам господина Коляды, якобы убедили его продать свою долю в уставном капитале банка господину Юрову. Причем следователи попросили начальника СИЗО выписать ему доверенность специально для совершения этой сделки. Однако поскольку принадлежащая господину Коляде доля в уставном капитале банка находится в одном из офшоров, у нового владельца возникли проблемы с ее переоформлением. И тогда, по словам господина Коляды, следователь Алексей Николаев вызвал в здание управления Генпрокуратуры по расследованию особо важных дел нотариуса, который якобы оформил ему доверенность. Теперь господин Коляда убежден, что в жалобе следователя Сергея Чернышова на руководителя главного следственного управления Дмитрия Довгия его фамилия появилась именно из-за того, что он в рамках проводимой господином Довгием проверки назвал под протокол оказавших на него давление следователей Хатыпова и Николаева. «Я никому не жаловался, никогда никуда не обращался,– сказал господин Коляда.– Я просто, когда меня спросил уже другой следователь, признался, что вынужден был согласиться на эту не выгодную для меня сделку под давлением, оказанным его коллегами».
     Господин Коляда, по словам его адвоката, вчера написал заявление на имя председателя следственного комитета при прокуратуре РФ Александра Бастрыкина об отводе следователю Сергею Чернышову, который в последнее время вел его дело. Как утверждает господин Коляда, о рапорте следователя Чернышова на своего начальника Довгия он узнал из газет и считает, что этот рапорт свидетельствует о заинтересованности следователя в «определенном исходе дела». При этом господин Коляда отметил, что ни он сам, ни его защита не передавали деньги следователям за его освобождение (в некоторых СМИ называлась сумма в €1,5 млн, которую якобы требовало следствие у экс-банкира) и даже не предлагали им деньги.
     В следственном комитете при прокуратуре РФ вчера в очередной раз подтвердили информацию о проверке, ведущейся в отношении «ряда» сотрудников главного следственного управления, но от более подробных комментариев воздержались. «Бред сумасшедшего»,– так прокомментировал заявление господина Коляды об участии следователей в сделке по продаже акций «Траста» Илья Юров. «Все условия сделки по продаже 16% акций были оговорены еще до ареста господина Коляды,– сказал «Ъ» член совета директоров «Траста» Андрей Дроздов.– Переговоры велись при свидетелях, и оговоренные тогда условия не менялись. Следователи на эти условия повлиять никак не могли: после ареста господина Коляды лишь выполнялись условия ранее заключенного соглашения». «Олег Коляда оставил должность председателя правления банка «Траст» в августе 2006 года, в сентябре того же года мажоритарные акционеры банка выкупили у него все акции «Траста», а в декабре господин Коляда был арестован,– говорится уже в распространенном вчера заявлении банковской группы «Траст», которое опровергает какую-либо причастность к сделке следственных органов.– Вся информация о краже или аресте этих акций у господина Коляды – инсинуация. Акции Олега Коляды были выкуплены у него в полном объеме мажоритарными акционерами «Траста» согласно внутреннему уставу, и деньги за акции были перечислены на счета господина Коляды».

     Руководство Следственного комитета при МВД заявило, что оно против создания единого органа следствия и проиллюстрировало этот тезис достижениями своего ведомства. Пока милиционеры хвастались, что арест фигурантов дела «Арбат Престижа» продлен до 23 июня, Генпрокуратура попросила суд отменить это решение. Если прокуроры хотят добиться освобождения Шнайдера-Могилевича, значит, воевать они начали и с комитетом при МВД.
     В среду руководство Следственного комитета (СК) при МВД вышло к журналистам с отчетом о том, что происходит сейчас в ведомстве.
     Как заявил первым делом глава СК Алексей Аничин, он выступает против создания единого следственного управления в стране.
     «Я считаю создание такого общего следственного комитета нецелесообразным, потому что механическое объединение идет по профессиональному принципу», – сказал он. По мнению Аничина, реорганизовать следствие, конечно, нужно, но это надо делать для повышения эффективности следственной работы: в частности, сокращения сроков расследования и снижения затрат. По словам главы СК, проводить аналогии с ФБР в случае с российскими следственными органами не стоит: ФБР – «это совершено другая структура, и она занимается и следствием, и оперативной работой, и разведкой». Как пояснил Аничин, ФБР объединено по юрисдикции и расследует дела, которыми не могут заниматься другие оперативные и следственные органы США. Но, по его словам, в России такое разделение уже есть: в ведении СК при Генпрокуратуре находятся уголовные дела по более чем ста статьям Уголовного кодекса. У СК МВД примерно такое же количество (в юрисдикции ФСБ и Госнаркоконтроля, добавил он, дел немного меньше).
     Масштабы и разнообразие работы комитета проиллюстрировал заместитель Аничина Олег Логунов. Правда, в основном он рассказывал лишь о делах, уже расследованных.
     Так, руководство ведомства отметило, что значительный процент продаваемых в России лекарств низкого качества, а многие являются подделками зарубежных торговых марок. В связи с этим СК расследовал дело компании Брынцалова, которое уже находится в суде. «Сейчас в нашем производстве находятся еще три аналогичных дела в отношении фармацевтических компаний», – заявил Логунов.
     Из преступлений в сфере интеллектуальной собственности было выделено дело компании «Медиасистемс», которая занималась изготовлением и сбытом нелицензионных дисков с фильмами, аудиозаписями и играми. У фирмы, по словам Логунова, было изъято оборудование стоимостью 500 млн евро, на котором правонарушители собирались «гнать» контрафакт. Два аналогичных дела, сообщили руководители комитета, сейчас расследуются в Казани и Санкт-Петербурге. «Представление о том, что контрафактная продукция изготавливается где-то в подвальчиках маленькими фирмами, не соответствует действительности. В основном это достаточно крупные предприятия, работающие в третью смену», – заявил Логунов.
     Не отстают, по данным Следственного комитета при МВД, и преступники, трудящиеся в сфере высоких технологий.
     Сейчас СК, как сообщили руководители ведомства, расследуют два уголовных дела, «подобных которым еще не было в мировой практике». Правда, какие-либо подробности правоохранители сообщать отказались.
     Зато Логунов сообщил, что недавно была выявлена группа российских хакеров, которая взломала сеть одной из брокерских компаний Великобритании, пригрозила заморозить ее работу, продемонстрировала свои возможности и потребовала «сумму с шестью нолями».
     Особо важной сферой деятельности СК была названа экономическая безопасность страны.
     Как сообщили представители комитета, наличных денег в стране больше, чем должно быть. Только по уголовным делам, которые находятся в СК – «серые зарплаты», финансирование терроризма и наркотрафика – «превышение» официальной денежной массы оставляет $4 млрд и 241 млрд рублей. «Разумеется, это вызывает инфляцию, и такая банковская деятельность должна быть пресечена», – подытожил Логунов.
     Руководители комитета дали некоторые пояснения и по громким делам, находящимся на расследовании ведомства. Как сообщили в СК, полным ходом идет следствие по делу, главным фигурантом которого является руководитель управления Россельхознадзора по Москве и области Алексей Волков, вместе с которым были арестованы нескольких его подчиненных. По данным следствия, проверяя различные хозяйства, работники этого ведомства вымогали взятки – проверки фактически были поводом для вымогательства. «Одно из охотничьих хозяйств устранило выявленные нарушения и попыталось отчитаться о проделанной работе. Но в Россельхознадзоре заявили, что их не интересует исправление недостатков, -сообщили правоохранители. – По требованию «надзирателей» руководство охотничьего хозяйства было вынуждено переписать собственность организации на родственников Волкова и других руководителей Россельхознадзора».
     Уже завершено и скоро будет направлено в суд, по данным СК, и дело против экс-менеджеров Пенсионного фонда (главный подозреваемый – бывший исполнительный директор ПФР Николай Крец – находится на лечении и вопрос о предъявлении обвинения зависит от врачей), которые за счет бюджетных средств приобретали квартиры в центре Москвы. «Ряд этих фешенебельных квартир затем был продан и получены наличные деньги. Когда мы смотрим на положение пенсионеров, когда им прибавляют по 100-200 рублей пенсии, то такие безобразия терпеть совершенно невозможно», – возмутился Логунов.
     Кроме того, направлены в суд два дела по захвату земель в Рузском районе Подмосковья (всего в отношении «Рузской Швейцарии» заведено 10 уголовных дел). Кроме главы компании «Ваш финансовый попечитель» Василия Бойко в деле есть и другие фигуранты, хотя общее руководство, по версии следствия, осуществлял именно Бойко. В СК считают, что у следователей есть «все доказательства в захвате земли, рейдерстве и мошенничестве».
     В апреле в суд будут переданы и дела против журналистов Бориса Земцова и Олега Лурье. Согласно материалам следствия, они требовали у известных политиков и бизнесменов деньги за отказ публиковать различные компрометирующие материалы. «И Лурье, и Земцов были взяты с поличным. В каждом случае они требовали передачи крупных сумм денег. Это зафиксировано средствами технического контроля и оперативной работой, – заявил журналистам заместитель начальника Следственного комитета при МВД РФ Юрий Алексеев. – Никакого давления на журналистов здесь нет».
     А вот новостей по делу об «Арбат Престиже», главу которого Владимира Некрасова вместе с его знакомым Сергеем Шнайдером (он же Семен Могилевич) обвиняют в уклонении от уплаты налогов, практически не оказалось.
     При этом руководители комитета сообщили, что уже в июне – июле 2008 года (недавно Останкинский суд по ходатайству Следственного комитета при МВД продлил обвиняемым срок содержания под стражей до 23 июня) следователи собираются передать собранные ими материалы в суд. На вопрос о том, что думают в СК о версии рейдерского захвата компании Некрасова, было заявлено: «Все наши усилия направлены на установление обстоятельств совершения преступления и доказательства вины».
     Зато новости по этому делу в среду пришли с заседания Мосгорсуда, где адвокаты Некрасова и Шнайдера-Могилевича пытались обжаловать решение Останкинского суда о продлении ареста подзащитным. Как сообщили «Газете.Ru» адвокаты, представители Генпрокуратуры попросили того же, что и защита – отменить продление срока обвиняемым и отправить ходатайство СК при МВД о продлении срока ареста на новое рассмотрение в Останкинский суд Москвы.
     В итоге Мосгорсуд отклонил кассацию Некрасова, решив, что тот все-таки должен сидеть в СИЗО до конца июня. Что касается Могилевича, то рассмотрение его кассационной жалобы было перенесено на 7 апреля.
     Что именно хочет добиться Генпрокуратура – освобождения Шнайдера-Могилевича (для задержания которого, как предполагали некоторые СМИ, было затеяно все дело) из-под стражи или, напротив, увеличения для него срока ареста – осталось непонятным. Адвокат обвиняемого Александр Погончиков отказался комментировать этот момент до рассмотрения вопроса. В самой Генпрокуратуре от официальных разъяснений также отказались. Не дает теперь комментариев на этот счет и Следственный комитет при МВД.
     В том случае, если Генпрокуратура ратует за то, чтобы выпустить Шнайдера-Могилевича на свободу, можно говорить об открытии еще одного фронта «межведомственной войны» (ранее прокуратура так же билась с собственным Следственным комитетом за освобождение генерала ФСКН Александра Бульбова).

В силовых структурах продолжается полемика по вопросу создания российского аналога ФБР

     В силовых структурах продолжается полемика по вопросу создания российского аналога ФБР – Федеральной службы расследований (ФСР). Вчера один из вероятных претендентов на пост руководителя ФСР, начальник Следственного комитета при МВД РФ Алексей Аничин подверг критике идею создания единой службы. В свою очередь, заместитель генпрокурора РФ Александр Гуцан заявил о своей поддержке этого намерения.
     О создании новой службы, в состав которой могут войти следственные подразделения при прокуратуре, МВД, Госнаркоконтроле и ФСБ, заговорили не так давно, и почти сразу в СМИ просочилась информация о том, что соответствующее решение уже принято и ФСР появится осенью этого года.
     На роль руководителя новой структуры эксперты прочили начальника Следственного комитета при МВД Алексея Аничина и председателя Следственного комитета при прокуратуре Александра Бастрыкина.
     Однако, выступая вчера перед журналистами, Алексей Аничин заявил, что ему пока неизвестно ни о каких решениях относительно создания единого следственного органа. «Я ничего не слышал о том, в каком виде он будет создан и в какие сроки», – сказал Аничин. В то же время он заметил, что механическое объединение существующих следственных подразделений эффективности им не прибавит, «более того, на год-полтора следственная работа будет если не парализована, то в значительной степени снижена». Главу СК МВД вполне устраивает действующая система, при которой за каждым следственным комитетом закреплены определенные статьи Уголовного кодекса.
     Сегодня за следственными комитетами при МВД и при прокуратуре закреплено приблизительно по 100 статей УК. Чуть меньше приходится на следственные органы ФСБ и Госнаркоконтроля. По мнению Аничина, когда за конкретным ведомством закреплена определенная категория преступлений, то это ведомство целиком работает на конечный результат, поэтому оперативную работу должны проводить те же органы, что и проводят следственную. «У следователей МВД, ФСБ и Госнаркоконтроля должна быть сохранена связь с оперативно-разыскными службами, – уверен глава СК МВД. – Создание же следственного комитета приведет к распылению этих функций между ведомствами». Основания для реорганизации, по мнению Аничина, есть – «необходимо сокращать сроки расследования и затраты по материальным и людским ресурсам. Но создание единого СК этой задачи не решит».
     Скептически оценил перспективу объединения следственных органов и первый заместитель генпрокурора РФ Юрия Чайки, глава СКП Александр Бастрыкин. «Эта идея не представляется мне конструктивной. Больше – это не значит лучше», – заявил на прошлой неделе глава СКП. По его мнению, создание единого следственного комитета осложнит и работу следователей, и управление новой структурой. Он также указал на материальную сторону вопроса. Зарплата следователей прокуратуры в два раза больше, чем у следователей МВД и Госнаркоконтроля. «В случае создания единого ведомства нужны дополнительные средства для того, чтобы уравнять их в зарплате», – считает Бастрыкин. О разнице в зарплате говорил вчера и Алексей Аничин. По его словам, СК МВД за последнее время потерял несколько тысяч квалифицированных сотрудников, которые перешли в ведомство Бастрыкина.
     О поддержке идеи создания единого следственного органа неоднократно заявлял Юрий Чайка. «Я был и остаюсь сторонником единого следственного комитета, – сказал он, выступая на прошлой неделе в Совете Федерации. – Создание Следственного комитета при прокуратуре РФ мы считаем первым шагом в этом направлении. На мой взгляд, новый орган должен быть эффективным».
     Своего шефа и идею создания ФСР поддержал вчера заместитель генпрокурора по Северо-Западному округу Александр Гуцан. «Отношение у меня к новой службе положительное, – заявил журналистам Гуцан. – Проблем в комплектовании и количестве сотрудников из разных ведомств я не вижу». При этом он подчеркнул, что главным спорным вопросом при создании нового ведомства может стать размер полномочий следователя новой службы. По его мнению, «необходимо соблюсти баланс полномочий следствия и прокуратуры».
     Пока обостряются внутренние распри в Следственном комитете, Дума продолжает законодательную накачку мускулатуры этого нового правоохранительного ведомства. Как уже писала «НГ» (см. номер от 08.02.08), на Охотный Ряд внесен законопроект, предполагающий расширение полномочий именно руководителей следственных комитетов всех уровней. Предполагается, что они должны получить такие же полномочия, как и обычные следователи. То есть вместо руководства последними начальники решили сами заняться оперативной и аналитической работой. Еще при внесении данного законопроекта многие думцы высказали предположение о высокой потенциальной коррупционности этих поправок в Уголовно-процессуальный кодекс. Даже руководство профильного думского комитета по безопасности было несколько шокировано тем, что следователей и их начальников собираются зачислить в категорию неприкосновенных чиновников, в которую сейчас входят, например, парламентарии, судьи, прокуроры, аудиторы Счетной палаты и бывшие президенты страны. Однако вчера законопроект был принят думским большинством в первом чтении.
     Сторонники прокуратуры напрасно требовали в качестве компенсации усилить полномочия этого ведомства, к примеру, вернув прокурорам надзор за следствием. Между тем, как заявил корреспонденту «НГ» один из давних думских противников выделения Следственного комитета в самостоятельную структуру, «мы тут еще только законы обсуждаем, а они там уже потирают руки, заводят загодя уголовные дела и уже рассчитали, с кого сколько смогут содрать».

По мнению проверяющих, он вмешался не в свое дело

     Вчера «Ъ» стали известны новые детали служебной проверки в отношении Дмитрия Довгия, временно отстраненного от должности руководителя главного следственного управления следственного комитета при прокуратуре РФ. Как выяснилось, она продлится один месяц, причем проверяющие не станут искать в действиях Дмитрия Довгия какого-либо криминала, а лишь установят, насколько он соблюдал закон и ведомственные приказы при исполнении служебных обязанностей. Пока же проверяющие выяснили, что Дмитрий Довгий в нарушение УПК вмешивался в проведение очных ставок одним из следователей. За это ему грозит замечание или выговор.
     Руководитель пресс-службы следственного комитета при прокуратуре РФ Владимир Маркин вчера сообщил «Ъ», что судьба временно отстраненного Дмитрия Довгия будет определена через месяц. Cтолько будет длиться проверка соблюдения закона при осуществлении им полномочий, проводимая управлением собственной безопасности, физической защиты и служебных проверок этого ведомства. Господин Маркин подчеркнул, что цель проверяющих – не искать криминал, а выяснить, насколько строго Дмитрий Довгий соблюдал закон и ведомственные приказы при руководстве своим первым заместителем Алексеем Новиковым, начальником отдела Сергеем Глухих и следователем Юрием Ермаковым (все они также временно отстранены от работы), и как исполняли служебные полномочия они сами. Поводом для проверки, как рассказывал «Ъ» 31 марта, стали рапорты в администрацию президента следователей Сергея Чернышова и Зигмунда Ложиса, заподозривших Дмитрия Довгия и своих упомянутых коллег в коррупции.
     По словам Владимира Маркина, если сотрудники упомянутого УСБ обнаружат в действиях отстраненных лиц признаки преступлений и доложат об этом главе следственного комитета Александру Бастрыкину, то, по распоряжению последнего, будет проведена уже доследственная проверка в рамках УПК. При этом уголовное дело против кого-либо из своих коллег вправе будет возбудить лишь сам господин Бастрыкин, и то в случае, если суд по его представлению усмотрит в действиях провинившегося признаки конкретных преступлений.
     Пока же, по сведениям «Ъ», в действиях отстраненного Дмитрия Довгия проверяющие обнаружили лишь нарушение ст. 39 УПК, которое, по мнению его подчиненных, явно не тянет на возбуждение уголовного дела. В декабре 2007 – январе 2008 года Дмитрий Довгий как руководитель главного следственного управления принял участие в трех очных ставках, назначенных следователем по особо важным делам Сергеем Чернышовым подследственному Олегу Коляде, обвиняемому в хищении в 2005 году в составе преступной группы 460 млн руб. у «Томскнефти» (тогда – дочернего предприятия ЮКОСа). Одна очная ставка проводилась между обвиняемым и свидетелем по делу, председателем совета директоров ОАО «Национальный банк «Траст»» Ильей Юровым, две другие – с еще одним свидетелем и одним обвиняемым. Дмитрий Довгий, участвуя в этих следственных действиях вместе со следователем Чернышовым, задавал вопросы обвиняемому и свидетелям, а под конец, когда подследственный Коляда поинтересовался, почему его не отпустят под подписку о невыезде (он находится в СИЗО более года), Дмитрий Довгий спросил его: «А почему подписка, может под залог?» Позже следователь Чернышов в своем рапорте, направленном в администрацию президента РФ, усмотрел в вопросе своего руководителя коррупционную подоплеку. Впрочем, Олег Коляда не стал просить отпустить его под залог, заявив, что для его уплаты у него нет денег. Как сообщал «Ъ» 31 марта, Дмитрий Довгий в то время проверял заявление о понуждении Олега Коляды следователями Генпрокуратуры Радмиром Хатыповым и Алексеем Николаевым к продаже своей доли в банке «Траст» банкиру Юрову за сумму, более чем на $100 млн ниже рыночной.
     Нарушение Дмитрием Довгием ст. 39 УПК, по версии проверяющих, заключалось в том, что она, разграничивая полномочия следователя и его руководителя, запрещает последнему вмешиваться в текущие следственные действия. Если начальник недоволен подчиненным следователем, у него есть возможность, согласно этой статье УПК, изымать его дело из производства, давать ему указания о направлении расследования, отменять его незаконные и необоснованные постановления. При этом руководителю следственного органа, коим являлся Дмитрий Довгий, не разрешается участвовать в следственных действиях по делу, которое находится в производстве не у него самого.
     Примечательно, что некоторые подчиненные Дмитрию Довгию начальники отделов главного следственного управления признались «Ъ», что они также участвуют в следственных действиях, проводимых их следователями, трактуя это как реализацию предоставленного им этой же ст. 39 УПК права «проверять материалы уголовного дела». Позицию по этому поводу следователя Сергея Чернышова, поставившего в своем рапорте вопрос о незаконности действий Дмитрия Довгия, прояснить не удалось: «При всем уважении,– сказал следователь корреспонденту «Ъ»,– я, извините, разговаривать с вами не могу – такой у нас порядок».
     Следователи, не являющиеся участниками данного конфликта, предполагают, что Дмитрий Довгий в итоге может вернуться через месяц к своей должности, отделавшись замечанием или выговором. Однако его возвращение будет означать укрепление позиций главы следственного комитета Александра Бастрыкина, назначенцем которого является Дмитрий Довгий. И это, по мнению следователей, явно не приблизит цель руководства Генпрокуратуры – вернуть следствие в свое подчинение, а также добиться освобождения из-под стражи арестованного по ходатайству следственного комитета руководителя департамента оперативного обеспечения Госнаркоконтроля Александра Бульбова (напомним, что Генпрокуратура безуспешно обжаловала его арест судом). Между тем большинство сотрудников главного следственного управления полагают, что шумиха в прессе вокруг временного отстранения Дмитрия Довгия «инспирирована Генпрокуратурой». Впрочем, генпрокурор Юрий Чайка отрицает какой бы то ни было конфликт между ведомствами, подчеркивая, что господин Бастрыкин – его заместитель и должен с ним советоваться, в том числе и по вопросам служебной проверки Дмитрия Довгия.

А главный редактор увидел в этом должностное преступление

     Временно отстраненный от должности руководитель главного следственного управления следственного комитета при прокуратуре РФ Дмитрий Довгий оказался в центре еще одного скандала. Причиной стало обнародование Дмитрием Довгим имен предполагаемых заказчиков убийства журналистки Анны Политковской. Среди них руководитель управления назвал политэмигрантов Бориса Березовского и Хож-Ахмеда Нухаева. Вчера главный редактор «Новой газеты» Дмитрий Муратов обвинил Дмитрия Довгия в «совершении должностного преступления». Сам же Борис Березовский сказал, что мнение Дмитрия Довгия ему безразлично.
     Поводом для скандала стало неожиданное заявление временно отстраненного от должности руководителя главы следственного управления следственного комитета при прокуратуре РФ Дмитрия Довгия, сделанное им в интервью газете «Известия». На вопрос, кто является заказчиком убийства Анны Политковской, Дмитрий Довгий ответил: «Глубочайшее наше убеждение, что это Борис Абрамович Березовский – через Хож-Ахмеда Нухаева (бизнесмен и известный в 90-х годах идеолог чеченского сепаратизма.– «Ъ»). На тот момент ему выгодно было поступить так». Отметим, что ранее эти фамилии представителями следствия в этой связи не назывались.
     Заявление Дмитрия Довгия возмутило коллег госпожи Политковской по «Новой газете». И ранее к появлению в СМИ любой информации, касающейся расследования убийства журналистки, руководство «Новой газеты» относилось крайне негативно, призывая коллег не разглашать полученные «окольными» путями сведения и тем самым не мешать следствию. По мнению главного редактора издания Дмитрия Муратова, инициатива Дмитрия Довгия, проявленная им «до завершения расследования и передачи дела в суд», должна быть квалифицирована как «должностное преступление». Проявляя ее, сотрудник следственного комитета, по мнению главреда, пренебрег интересами следствия, стремясь «продемонстрировать власти свою лояльность» и обеспечить таким образом собственное трудоустройство в будущем.
     Шеф-редактор «Новой газеты» Сергей Соколов в разговоре с корреспондентом «Ъ» назвал слова Дмитрия Довгия «настоящей политической провокацией». По его данным, для обвинения господина Березовского нет никакой доказательной базы, а если она и появится, то «доказывать виновность Березовского следствию надо будет не в прессе, а в суде». Господин Соколов полагает, что «представители силовых структур спекулируют на смерти Анны Политковской, преследуя свои политические и корыстные цели». «Что-то подобное происходило и после гибели нашего журналиста, депутата Госдумы Юрия Щекочихина»,– отметил шеф-редактор.
     С удивлением прочитал слова Дмитрия Довгия и адвокат обвиняемого в соучастии в убийстве госпожи Политковской экс-главы Ачхой-Мартановского района Чечни Шамиля Бураева Андрей Чувилов. Напомним, что, по версии следствия, именно Шамиль Бураев осуществлял связь между исполнителями и заказчиками убийства. Сообщив «Ъ», что его подзащитный никогда и ни в каком качестве не пересекался с Борисом Березовским, а фамилия последнего ни разу не упоминалась в разговорах с клиентом, защитник высказал мнение, что «у российских силовиков стало уже правилом хорошего тона списывать на Березовского все громкие злодеяния и преступления».
     Отметим, что сам предполагаемый заказчик убийства Анны Политковской не проявил интереса к заявлению Дмитрия Довгия. На вопрос «Ъ» о том, как он относится к прозвучавшим обвинениям в свой адрес, Борис Березовский вчера ответил: «А никак не отношусь». «Переводя стрелки на меня, следствие пытается отвести общественное мнение от настоящих заказчиков убийства, которые находятся у власти»,– сказал политэмигрант. Борис Березовский также отметил, что за полтора года, прошедшие после убийства журналистки, российское следствие ни разу не проявляло к нему лично интереса, а другого предполагаемого организатора преступления Хож-Ахмеда Нухаева он не видел «уже лет восемь».
     Спокойно отнеслись к «утечке информации сверху» и в оперативно-следственной группе следственного комитета при прокуратуре РФ, разбирающейся с обстоятельствами убийства госпожи Политковской. «Подписку о неразглашении следственной тайны Довгий не давал,– отметили вчера участники расследования.– Поэтому он, как любой другой гражданин, имеет право высказывать свои предположения, где захочет и когда захочет».

Александр Бастрыкин: Для предотвращения заказных дел контроль за работой следователей практически удвоен

     Редкий уголовный процесс не вызывает в последнее время ожесточенных споров и даже обвинений в заказном характере дел, карательном уклоне суда, предвзятости следователей.
     Но как добиться, чтобы правосудие было действительно справедливым и бал в нем правила истина, а не толстый кошелек или чиновник?
     Свою точку зрения по многим больным вопросам изложил «Российской газете» первый заместитель Генпрокурора – руководитель Следственного комитета при прокуратуре РФ Александр Бастрыкин.

     Российская газета: Александр Иванович, в прессе идут шумные пересуды об отстранении от дел ряда сотрудников Главного следственного управления, в том числе и его руководителя Дмитрия Довгия. Не могли бы вы пролить свет на эту историю?
     Александр Бастрыкин: Действительно, в отношении четырех работников Главного следственного управления проводится служебная проверка. Основанием для нее послужило обращение следователя по особо важным делам к председателю Следственного комитета. В рапорте указывается, что отдельные управленческие решения руководителей Главного следственного управления свидетельствуют об их заинтересованности в необъективном расследовании одного из громких уголовных дел. Эти и некоторые другие обстоятельства и являются предметом служебной проверки. Она проводится управлением собственной безопасности нашего Следственного комитета.

     РГ: Если люди отстранены от должностей, значит ли это, что появились основания не доверять им?
     Бастрыкин: Пока проверка не завершена, делать какие-либо преждевременные выводы или тем более выдвигать обвинения нельзя по закону и некорректно по-человечески. Могу лишь твердо обещать, что проверка будет честной и объективной. О результатах мы также открыто проинформируем общественность.
     На время проведения служебной проверки все четверо отстранены от исполнения служебных обязанностей. Это сделано в соответствии с действующими законом и нормативными актами Следственного комитета.
     Решение о проведении проверки обусловлено принципиальной позицией нашего комитета. Мы ведем бескомпромиссную борьбу за чистоту собственных рядов, именно этим обеспечивается честное и неподкупное исполнение всеми работниками служебного долга. Такая позиция находит поддержку в коллективе следователей и создает атмосферу взаимной требовательности, нетерпимого отношения к любым попыткам нарушения законодательства.

     РГ: В вашем ведении – дела особой важности, и подозреваемые часто встают на позицию «мы за ценой не постоим». Коррупционный соблазн для следователя более чем велик. Как уберечь следствие от тайного сговора с преступным миром?
     Бастрыкин: Мы стремимся объективно и честно, в первую очередь перед самими собой, оценить роль и место следственных органов Следственного комитета в противостоянии преступным проявлениям. Постоянно взаимодействуя с органами прокурорского надзора, структурами, осуществляющими оперативно-разыскную деятельность, мы видим, насколько велико значение следствия и следователя на досудебной стадии уголовного судопроизводства.
     Теперь у нас имеются собственные органы процессуального контроля, создана служба собственной безопасности, о которой мы только что говорили. К сожалению, коррупционное зло порой действительно просачивается и в наши ряды. За прошедшие с момента создания комитета месяцы к уголовной ответственности были привлечены 10 следователей, в том числе 7 из них – за должностные преступления.

     РГ: Помимо собственного процессуального контроля кто-нибудь еще контролирует следователя, так сказать, со стороны?
     Бастрыкин: Сейчас контроль за следствием практически удвоен, и это хороший фильтр для очистки правосудия от заказных и прочих грязных дел. Во-первых, действуют подразделения собственного процессуального контроля. Далее по Конституции высшим органом надзора за законностью в стране является Генеральная прокуратура. Она активно ведет надзор за следствием, у нее для этого много возможностей. Если прокурор усомнится в «чистоте» какого-либо дела, он может внести представление, и руководитель заподозренного следователя обязан провести соответствующую проверку. Прокурор может не утвердить обвинительное заключение и даже отказаться от обвинения в суде. Кстати, за семь месяцев работы Следственного комитета прокуроры внесли более 23 тысяч представлений на различные действия следователей. При этом 18 с половиной тысяч прокурорских обращений были удовлетворены. Кроме того, по-прежнему осуществляется судебный контроль за законностью и обоснованностью важных процессуальных решений следователя – об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу, домашнего ареста, залога, о продлении срока содержания под стражей, о производстве обыска и (или) выемки в жилище и т.д.

«Важняки» и прокуроры
     РГ: Тем не менее у прокуроров стало меньше возможностей для контроля за следствием. Есть даже опасения, что следователь, ушедший из-под «ока государева», окажется совсем неподконтрольным. Не приведет ли такое положение к его всевластию и не откроет ли дорогу к потоку заказных дел?
     Бастрыкин: Утверждать так – это, по сути дела, означает утверждение презумпции виновности следователя. Такое недоверие к следователям вообще мне непонятно. Разделение властных функций прокуратуры и Следственного комитета произведено именно для того, чтобы оградить следователя от влияния извне. Прежде прокуратура сама возбуждала уголовные дела, сама их расследовала и надзирала тоже сама за собой. Но такой порядок существовал не всегда, он был установлен в 1936 году. После убийства Кирова был принят акт об ускоренном и упрощенном расследовании так называемых контрреволюционных преступлений. Кстати, активным проводником идеи объединения следственных и надзорных функций и передачи их прокуратуре был небезызвестный Андрей Вышинский.
     А до той поры на протяжении шести с лишним десятилетий, начиная с судебной реформы 1864 года, эти функции осуществлялись раздельно. Следователь считался полномочной фигурой, он сам принимал важнейшие процессуальные решения. И, надо сказать, раскрываемость преступлений была весьма высокой. Нынешнее выделение следствия в самостоятельный орган избавляет его от излишней опеки и вмешательства, усиливая при этом ответственность следователя за законностью совершаемых действий и принимаемых процессуальных решений.

     РГ: Вы участвовали в подготовке этого решения. Скажите, оно было трудным? Возможно, имелась некая непосредственная причина для выделения следствия в самостоятельную структуру?
     Бастрыкин: Законопроект об изменениях в УПК вносился депутатами Госдумы, ею и принимался. Решение о создании самостоятельного следственного органа вызревало долго. Его необходимость диктовалась положением дел в обществе в целом и в правоохранительной системе в частности.
     Как мы помним, в середине девяностых годов прошлого века страну поразил правовой нигилизм, захлестнула волна организованной преступности. На улицах городов гремели выстрелы бандитских разборок, погибали люди. Тогда и пошатнулся авторитет правоохранительной системы, ее ряды покинули многие опытные профессиональные работники.
     В той сложной ситуации встала острая задача по обузданию преступности. Имелась очевидная необходимость реформирования правоохранительных структур с целью повышения их эффективности в борьбе с преступными проявлениями.
     С момента создания Следственного комитета раскрыто 254 убийства, совершенных в прошлые годыРГ: Авторитет упал потому, что люди перестали понимать, способна или нет власть защитить их от преступников и на улице, и в экономической сфере.
     Бастрыкин: Деятельность правоохранительных органов должна быть построена на четких и понятных обществу принципах, тогда она будет поддержана народом. Для защиты конституционных прав и интересов граждан в уголовном судопроизводстве, в том числе на досудебной стадии, и потребовалось реорганизовать следственную работу в органах прокуратуры.
     Основная задача правоохранительных органов заключается в реализации принципов неотвратимости наказания за совершенные преступления и равенства всех перед законом. Именно эти принципы являются основными факторами, которые помимо социально-экономического положения влияют на сознание граждан и определяют их отношение к соблюдению законов.
     В итоге указом президента был образован Следственный комитет при прокуратуре РФ, призванный расследовать наиболее тяжкие преступления.

     РГ: На ваш взгляд, насколько удалось переломить ту тревожную для страны ситуацию?
     Бастрыкин: О коренном переломе говорить пока еще рано. Но некоторые положительные тенденции уже наметились. За один только прошлый год умышленные убийства сократились почти на 20 процентов, изнасилования – больше чем на 20, а террористические акты – на 57 процентов с лишним. А ведь все эти преступления относятся к разряду тяжких и особо тяжких. Заметно улучшилась раскрываемость убийств. В сравнении с 2006 годом число нераскрытых преступлений этой категории сократилось почти на треть.
     Что нас особенно радует, удается раскрывать сложные заказные преступления. Примером может служить убийство прокурора Саратовской области Евгения Григорьева, раскрытое в марте этого года во взаимодействии со специалистами МВД России. Как известно теперь, убийство было совершено в связи со служебной деятельностью прокурора.

     РГ: А те жестокие преступления, что творились в «лихие девяностые», так и остались безмолвными «глухарями»?
     Бастрыкин: Мы начали возвращать их к жизни, и это тоже наша принципиальная позиция. Преступление не должно остаться безнаказанным, когда и при каких бы обстоятельствах оно ни было совершено. Особое внимание уделяем тяжким и особо тяжким составам – ведь только убийств, по которым виновные не установлены, больше 90 тысяч. Выезжая в регионы для комплексного изучения на месте состояния работы по таким делам, убеждаешься, что нередко преступников не особенно и искали, потому и не нашли. Приняты необходимые меры по новой организации следственной деятельности, выработаны конкретные указания по каждому делу, направленные на активизацию следствия. Такие дела находятся на постоянном контроле в Следственном комитете.

     РГ: Какие из тех злодеяний удалось раскрыть?
     Бастрыкин: С момента создания Следственного комитета раскрыто 254 убийства, совершенных в прошлые годы. В их числе – убийства в 2001 году двух девочек в Нижегородской области, убийства двух несовершеннолетних в Красноярском крае, совершенные в 2003 году. Раскрыты убийства 7 человек в Пермском крае.
     Эти преступления совершались с 1997 года с целью завладеть оружием.

Сто жалоб в неделю
     РГ: Среди поставленных перед вами задач какую вы считаете наиболее важной?
     Бастрыкин: Указ президента РФ о создании Следственного комитета четко определил самую важную задачу – обеспечивать исполнение федерального законодательства об уголовном судопроизводстве на основе предоставленных нам полномочий. Не менее важными являются задачи защиты прав и интересов лиц и организаций, потерпевших от преступлений, защиты личности от незаконного и необоснованного обвинения и ограничения прав и свобод.
     При этом важно не только обеспечивать быстрое и объективное расследование преступлений. Важно, чтобы об этой большой и нужной для общества работе знали наши сограждане. Справедливая оценка обществом труда следователя – это не только дань уважения, но мощный профилактический посыл.

     РГ: Вместе с тем люди часто жалуются, что следователи ведут себя грубо, не хотят выслушать и понять человека, принуждают взять на себя вину, которой не было. У вас есть обратная связь с жителями, вы учитываете их мнения?
     Бастрыкин: Письма и жалобы граждан для нас – весомый механизм влияния. Однако нет оснований считать, что недовольство людей выросло в связи с реформированием следственных органов и разграничением функций ведомственного контроля и прокурорского надзора за предварительным следствием. Объективная статистика показывает совсем иную картину.
     В прошлом году по вопросам следствия, проводившегося как следователями прокуратуры, так и следователями Следственного комитета, разрешено 119 525 обращений. По сравнению с 2006 годом их количество уменьшилось более чем на 4 тысячи. При этом за сентябрь – декабрь 2007 года в следственных органах Следственного комитета разрешено по существу около 18 тысяч обращений по вопросам следствия. Из них удовлетворено 2,5 тысячи, то есть 13,2 процента.

     РГ: Какие проблемы люди чаще всего поднимают в своих обращениях и жалобах?
     Бастрыкин: В подавляющем большинстве они связаны с расследованием конкретных преступлений. Кстати, это свидетельствует об активном использовании участниками уголовного судопроизводства и другими заинтересованными лицами прав, предоставленных уголовно-процессуальным законодательством. Зачастую обращения касались разрешения вопросов, связанных с направлением и выдачей тех или иных документов по уголовным делам участникам уголовного процесса. Например, сейчас в суде – уголовное дело в отношении руководителя коммандитного товарищества «Социальная инициатива» Николая Карасева и других должностных лиц, причинивших имущественный ущерб путем обмана или злоупотребления доверием. Только по этому делу было разрешено более сотни подобных обращений.
     Из общего числа жалоб на действия следователей приходится менее половины – чуть больше 7 тысяч. По всем проведены проверки. Но доводы заявителей подтвердились лишь по пятой части таких жалоб – их удовлетворено 1,3 тысячи.

     РГ: Жалобы приходят не только к вам, но и в органы прокуратуры, и в суды.
     Бастрыкин: Если опять-таки заглянуть в статистику, то люди жалуются и в прокуратуру, и в Следственный комитет примерно с одинаковой активностью. Каждую неделю только в центральные подразделения поступает примерно 100-120 жалоб. Нередко мы и рассматриваем их совместно.
     Прокурорами направлено в следственные органы Следственного комитета 2,5 тысячи требований об устранении нарушений закона в ходе следствия. Пятая часть таких требований не была достаточно обоснованна и объективна, и в результате удовлетворено лишь 2 тысячи требований.
     Более полутора тысяч раз граждане обращались с жалобами на действия следователей в судебные органы. Судами удовлетворено 385 жалоб – примерно одна из четырех.

     РГ: Были ли случаи, когда, опираясь на такие обращения, удалось выявить серьезные нарушения?
     Бастрыкин: Руководители следственных органов в основном принципиально подходят к обеспечению процессуального контроля за работой подчиненных следователей. Такая защита прав и интересов личности на досудебной стадии уголовного судопроизводства позволила своевременно выявить и устранить 62,8 тысячи нарушений при приеме и рассмотрении сообщений о преступлениях.
     В 9,1 тысячи случаев были обнаружены нарушения законов при производстве следствия.
     Хочу напомнить, что в соответствии с нормами УПК действия следователя можно обжаловать руководителю следственного органа, прокурору, вышестоящим должностным лицам этих органов, а также в суд. Правда, нередко одну и ту же жалобу люди рассылают в несколько адресов, полагая, видимо, что это поможет быстрее решить проблему. На деле лишь множится бумажная карусель, и такое дублирование не влияет на качество рассмотрения.

Под грифом «особого правового статуса»
     РГ: Люди с удовлетворением отмечают, что о борьбе с коррупцией стали не только говорить, но и что-то делать. Причем брать за мягкие места не школьного учителя за коробку конфет, а высоких чиновников, ворочающих миллионами. Громкие дела последнего времени – тому подтверждение.
     Бастрыкин: Работа по выявлению фактов взяточничества действительно активизировалась. В прошлом году таких преступлений раскрыто пусть не на много, на 5 процентов, но все же больше. Наши следователи уже направили в суды свыше полутора тысяч уголовных дел коррупционной направленности в отношении 1722 лиц.
     Кроме того, возбуждено больше тысячи дел в отношении субъектов, обладающих особым правовым статусом. Треть из этого числа – после создания Следственного комитета. Из них 511 дел направлено в суды с обвинительными заключениями. В нынешнем году центральным аппаратом Следственного комитета внесено
     10 представлений на выдачу заключений о наличии признаков преступлений в действиях судей и 9 – о согласии на возбуждение уголовных дел. В отношении 11 судей приняты решения о возбуждении уголовного дела или о привлечении в качестве обвиняемых.

     РГ: Фигуранты с «особым правовым статусом» – люди не простые. У них – связи, корпоративная солидарность влиятельных чиновников, да и сами по себе они чаще всего небедные. Ваши кадры не спасуют, особенно на местах?
     Бастрыкин: Борьбу с коррупционными проявлениями мы начали и будем вести целенаправленно и в центре, и на местах. Причем по единым требованиям, вне зависимости от должностного положения виновных лиц. Спору нет, в вопросах уголовного преследования лиц особого правового статуса нужна активная и грамотная стратегия. Она необходима для утверждения в обществе фундаментального принципа равенства всех и каждого перед законом и судом.
     Выявление и пресечение коррупционных преступлений, совершаемых представителями государственных органов, правоохранительной и судебной системы – это не только оздоровление всех наших уровней власти, но и важнейшая мера профилактики. С этой точки зрения мы целиком за освещение результатов расследования уголовных дел о таких преступлениях в средствах массовой информации. Это также должно существенно повысить превентивное значение деятельности Следственного комитета. Наступательность и принципиальность – вот наш девиз на данном направлении. Мы добиваемся неотвратимости ответственности за совершенные преступления. Эта работа должна, безусловно, строиться на основе постоянного взаимодействия с органами МВД и ФСБ.

     РГ: По вашим оценкам, как люди воспринимают деятельность Следственного комитета по борьбе с коррупцией?
     Бастрыкин: В марте нынешнего года ВЦИОМ провел специальное исследование, опросив 1600 человек в 153 населенных пунктах страны. Итоги весьма интересны. 40 процентов ответили, что они позитивно воспринимают разделение функций следствия и прокуратуры, а отрицательно отнеслись к нововведению лишь 5 процентов.
     Почти половина респондентов – 49 процентов – считают, что выделение следствия в самостоятельный орган позволит более эффективно бороться с коррупцией в органах власти. Пессимисты, считающие, что коррупцию не победить, составили 16 процентов, а треть опрошенных затруднились с прогнозом. Но в целом создание Следственного комитета воспринимается в обществе позитивно и свидетельствует о доверии к нему.

     РГ: Сейчас многие правовые структуры создают специальные подразделения для противодействия экстремизму. В Генпрокуратуре, например, имеется целое управление, а теперь создана еще и рабочая группа, так сказать, оперативного реагирования. Следственный комитет – не исключение?
     Бастрыкин: В Следственном комитете тоже созданы специализированные подразделения по процессуальному контролю за расследованием уголовных дел таких категорий. Их цель – реализация установок руководства страны на активизацию борьбы с коррупцией, проявлениями терроризма и экстремизма.
     Сделано это не случайно. Преступления экстремистской направленности, к сожалению, пошли в рост. В прошлом году, например, их количество увеличилось больше чем на 35 процентов. Тревожная тенденция сохраняется и в первом квартале нынешнего года, особенно в крупных городах. Расследование ряда наиболее сложных дел этой категории контролируется Следственным комитетом. Только в Москве в течение последних месяцев раскрыто 25 убийств и покушений на убийство, совершенных организованными преступными группами по мотивам национальной ненависти.

Урок криминальной грамоты
     РГ: Очень часто звучат упреки, что следователи сажают подозреваемых за решетку почти без разбора, даже за мелкие грехи. Особенно молодежь. Зачем молодым эти «криминальные университеты», действительно ли такая практика стала массовой?
     Бастрыкин: Меру пресечения с содержанием под стражей избирают, конечно, суды, но по представлению следователей. Здесь статистика такая. По тяжким и особо тяжким преступлениям – а именно такие составы в ведении Следственного комитета – судами удовлетворено 95 процентов ходатайств о заключении обвиняемых под стражу.
     В последующем по реабилитирующим основаниям уголовное преследование было прекращено в отношении 166 лиц, которые содержались под стражей. Это чуть более 1,3 процента от общего числа заключенных под стражу. И это нас беспокоит, потому что процент процентом, а 166 человек – это столько же потрепанных судеб. По каждому такому факту проводилась служебная проверка, насколько законно и обоснованно было возбуждено уголовное дело и избрана названная мера пресечения. Результаты разные. Есть, как говорится, издержки профессии – не всякое преступление видно как на ладони, следователь может ошибиться при виде вроде бы веских признаков, указывающих на виновность человека. Но были ошибки, которые можно было не допустить. Я называл количество тех работников, от кого пришлось избавиться вследствие их нерадивости или нарушения ими закона. Однако говорить о распространенности таких фактов, по крайней мере в системе Следственного комитета, было бы неправильно.

     РГ: В последнее время уже и с высоких трибун звучат мнения, что в качестве страховки от ошибок надо бы возвратить прокурорам прежние полномочия по надзору за расследованием уголовных дел. Как вы относитесь к таким предложениям?
     Бастрыкин: Они напоминают мне скорее ностальгические призывы. Вряд ли возможно повернуть реформу вспять. Тем более что первые результаты деятельности Следственного комитета при прокуратуре РФ не дают оснований для разговоров о каких-либо системных просчетах или упущениях.
     Предварительное расследование преступлений на досудебной стадии уголовного судопроизводства – это самостоятельный вид государственной деятельности. С учетом особой необходимости защиты законных прав и интересов личности законодатель предусмотрел специальные формы процессуального контроля, часть которых сохранилась в полномочиях прокуроров, а часть передана руководителям следственных органов. Кроме того, принципиальное значение, как я уже отмечал, имеет обязательность получения судебных решений по всем следственным действиям, затрагивающим конституционные права граждан.
     В условиях принятия процессуальных решений судом предварительное их согласование с чиновниками является анахронизмом. Достаточно вспомнить, что до проведения в России судебной реформы одним из направлений прокурорского надзора был надзор за законностью судебных решений. Когда прокуратура довлела не только над следствием, но и над судом. Но об этих прежних полномочиях теперь почему-то не вспоминают.

Глава Следственного комитета при прокуратуре отправил в отставку своего ближайшего соратника

     Председатель Следственного комитета при прокуратуре (СКП) РФ Александр Бастрыкин вчера подписал приказ об увольнении Дмитрия Довгия (на снимке), занимавшего в ведомстве пост начальника Главного следственного управления (ГСУ). По официальной информации СКП, такое решение было принято по результатам служебной проверки, начавшейся в конце марта. Поводом для нее послужили обращения нескольких следователей СКП к г-ну Бастрыкину и в администрацию президента, в которых они сообщили о своих подозрениях в причастности г-на Довгия к коррупционным преступлениям.
     Согласно информации СКП, в ходе проверки было установлено, что главный следователь страны нарушил законы «О прокуратуре РФ» (в части несоблюдения ограничений и неисполнение обязанностей, связанных со службой) и «О государственной гражданской службе РФ» (допустив разглашение или использование в целях, не связанных с гражданской службой, сведений, отнесенных в соответствии с федеральным законом к сведениям конфиденциального характера, или служебной информации, ставшей известной в связи с исполнением должностных обязанностей). Подтвердились ли подозрения г-на Довгия в коррупции, вчера не сообщалось. Связано это, очевидно, было с тем, что выдвижение официальных претензий к чиновнику такого высокого ранга – процедура сложная и длительная. Прежде должна быть проведена доследственная проверка в рамках УПК. При этом уголовное дело против кого-либо из своих коллег вправе будет возбудить лишь сам г-н Бастрыкин, и то если суд усмотрит в их действиях состав преступления.
     Впрочем, получит ли история с г-ном Довгием новое продолжение, особой роли уже не играет. В любом случае в целом она является сильным ударом по репутации СКП. Это ведомство было создано только в сентябре прошлого года, и в нем уже произошел скандал, какого в прокуратуре не было с конца 90-х годов. Тем более симптоматично, что человек, занимавший в СКП без преувеличения ключевую должность, увольняется за нарушение закона тогда, когда само ведомство еще до конца не укомплектовано. Хотя в СКП и заявляют, что служба начала работать на «полную мощность», до сих пор у самого г-на Бастрыкина из 12 положенных ему заместителей назначены, насколько известно, только двое или трое. Кроме того, надо учитывать, что г-н Довгий отвечал за расследование самых громких уголовных дел последнего времени (в частности, в отношении генерала Госнаркоконтроля Бульбова и заместителя министра финансов Сторчака), и считался одним из ближайших соратников самого г-на Бастрыкина. Еще до создания СКП г-н Довгий семь лет проработал у него помощником.
     История со служебной проверкой в отношении г-на Довгия началась в конце марта, когда стало известно об отстранении от должности самого начальника ГСУ, его первого заместителя Алексея Новикова, начальника одного из отделов ГСУ Сергея Глухих и следователя Юрия Ермакова. Основанием для этого послужили рапорты двух сотрудников того же ГСУ, которые заподозрили свое руководство в коррупции.
     Следователи по особо важным делам Зигмунд Ложис и Сергей Чернышев сообщили в рапортах, что г-н Довгий мог получить две взятки – в 1,5 млн долл.(якобы за развал дела в отношении директора компании «Петро-Юнион») и в 2 млн евро (якобы за освобождение под залог одного из фигурантов по делу «Томскнефти» – зампредседателя правления Траст-банка Олега Коляды). Что касается следователей Глухих и Ермакова, коллеги заподозрили их в попытке перевода авторитетного предпринимателя Владимира Барсукова-Кумарина из «Матросской Тишины» в СИЗО родного ему Петербурга.
     Г-н Бастрыкин тогда заявил, что «решение о проведении проверки обусловлено принципиальной позицией комитета». «Мы ведем бескомпромиссную борьбу за чистоту собственных рядов, именно этим обеспечивается честное и неподкупное исполнение всеми работниками служебного долга», – подчеркнул он.
     Сам г-н Довгий отверг все подозрения в свой адрес: «Все это бред. Я ни в чем не виноват. Проверка все прояснит». После начала проверки г-н Довгий ушел в отпуск и уехал в Петербург. Затем он и его опальные коллеги написали заявления в Генпрокуратуру, попросив защиты. Как заявил, в частности, сам начальник ГСУ, его жизнь находится под угрозой – за домом ведется постоянное наблюдение и по пятам следуют «неизвестные лица на автомобилях». При этом он признался, что не доверяет своим коллегам по СКП. «В связи с моим заявлением в прокуратуру, в котором я сообщаю о совершении противоправных действий, в отношении меня начата проверка», – сказал г-н Довгий. Он также добавил, что выдвинутые против него обвинения косвенно были направлены и против председателя СКП Александра Бастрыкина. «Очевидно, что вся эта история ни мне, ни ему очков не приносит», – сказал Дмитрий Довгий.
     О своем увольнении, как, впрочем, и временном отстранении от должности в марте, Дмитрий Довгий вчера узнал из сообщений СМИ. Однако, по словам источника «Времени новостей» в СКП, уже к вечеру он все-таки познакомился с приказом. Собирается ли бывший глава ГСУ оспаривать свое увольнение в суде, пока неизвестно. По неофициальной информации, на его просьбу ознакомиться с текстом результата проверки ему было отказано. «Эта информация несекретная, – рассказал источник газеты. – Но если все же будет принято решение о возбуждении уголовного дела, то следствию, конечно же, ни к чему, чтобы подозреваемый владел этой информацией. Если говорить о том, что Довгий якобы разгласил какую-то служебную тайну, это не касается его выступлений в СМИ. В своих интервью он всегда был осторожен. Тут другой момент. Во время расследования одного из уголовных дел он пообщался с некими людьми и в частной беседе сообщил им кое-какую информацию о ходе следствия, что ему категорически запрещено. А те люди якобы дали показания, что действительно Довгий осведомлял их о расследовании дела. Именно поэтому в ходе служебной проверки его «изучили» по полной программе, в том числе и на предмет приобретения движимого и недвижимого имущества».
     Сам г-н Довгий пока никак не комментировал свою отставку, но, по словам источника, уже в ближайшее время он собирается сделать заявление и, возможно, прояснить суть конфликта.
     Проверка в отношении остальных трех высокопоставленных сотрудников СКП – Новикова, Глухих и Ермакова, по словам источника «Времени новостей», тоже закончена. Но окончательное решение по их судьбе пока не принято.

Дмитрий Довгий уволен по результатам служебной проверки

     Вчера, в день своего рождения, был отправлен в отставку руководитель главного следственного управления (ГСУ) следственного комитета при прокуратуре РФ Дмитрий Довгий. Соответствующее решение в отношении своего друга и ближайшего сподвижника по результатам служебной проверки был вынужден принять председатель следственного комитета при прокуратуре РФ Александр Бастрыкин. Об отставке господин Довгий узнал одним из последних.
     «В ходе проверки были выявлены нарушения руководителем ГСУ федерального закона «О прокуратуре РФ» (несоблюдение ограничений и неисполнение обязанностей, связанных со службой)»,– заявил официальный представитель следственного комитета при прокуратуре РФ Владимир Маркин. Кроме того, по его словам, Дмитрий Довгий нарушил требования федерального закона «О государственной гражданской службе РФ» (разглашение или использование в целях, не связанных с гражданской службой, сведений, отнесенных в соответствии с федеральным законом к сведениям конфиденциального характера, или служебной информации, ставшей известной в связи с исполнением должностных обязанностей). Конкретизировать инкриминируемые господину Довгию нарушения в следственном комитете отказались. Отметив лишь, что приказ об увольнении Дмитрия Довгия подписал председатель следственного комитета при прокуратуре РФ Александр Бастрыкин. В течение долгого времени они были не только коллегами, но и близкими друзьями.
     Как стало известно «Ъ», о результатах проверки и своей отставке сам Дмитрий Довгий узнал случайно. Вчера, несмотря на отстранение от службы, он приехал в здание следственного комитета в Техническом переулке, планируя вечером «проставиться» перед коллегами. В этот день господину Довгию исполнилось 42 года. Однако уже во второй половине дня, просматривая новости в интернете, господин Довгий неожиданно обнаружил сообщения о своем увольнении.
     «С ним (Дмитрием Довгием.– «Ъ») никто не беседовал, его никто не известил о принятом решении, не знакомил с заключениями комиссии, которая проводила проверку,– подтвердил эту информацию «Ъ» депутат Госдумы Александр Хинштейн, общавшийся вчера с опальным следователем.– Я вообще не понимаю, как с правовой точки зрения это увольнение может состояться. Во всяком случае, служебная проверка основанием для увольнения аттестованного сотрудника прокуратуры являться не может. А привязка Дмитрия Довгия к нарушению федерального закона «О государственной гражданской службе РФ» вообще глупость. Он распространяется только на неаттестованных сотрудников. В этом деле все сводится к тому, что была поставлена задача уволить – и ее выполнили».
     Напомним, что руководитель главного следственного управления Дмитрий Довгий был временно отстранен от должности Александром Бастрыкиным 20 марта («Ъ» сообщал об этом). Поводом стала служебная проверка в связи с обращением в администрацию президента двух следователей по особо важным делам – Зигмунда Ложиса и Сергея Чернышова, обвинивших Дмитрия Довгия и его первого заместителя Алексея Новикова в коррупции и должностных злоупотреблениях, в частности, в связи с делом председателя правления ОАО «Национальный банк «Траст»» Олега Коляды, обвиняемого в хищении в 2005 году в составе преступной группы 460 млн руб. у «Томскнефти» (тогда – дочернее предприятие ЮКОСа).
     Курировать проверку было поручено назначенному временно исполнять обязанности Дмитрия Довгия заместителю начальника управления собственной безопасности Сергею Маркелову, который ранее работал заместителем начальника управления по надзору Генпрокуратуры за деятельностью ФСБ. Оттуда два года назад он и перешел на работу в следственный комитет. При этом стоит отметить, что еще 4 апреля, рассказывая о деталях этой проверки, «Ъ» высказал уверенность, что в действиях Дмитрия Довгия не станут искать какой-либо криминал, а лишь установят, насколько он соблюдал закон и ведомственные приказы при исполнении служебных обязанностей. Так оно и вышло.
     Проверяющие выяснили, что с декабря 2007 по январь 2008 года Дмитрий Довгий принимал участие в трех очных ставках, назначенных следователем Чернышовым подследственному Коляде. Одна очная ставка проводилась между обвиняемым и свидетелем по делу – председателем совета директоров ОАО «Национальный банк «Траст»» Ильей Юровым, две другие еще с одним свидетелем и одним обвиняемым. Дмитрий Довгий, участвуя в этих следственных действиях вместе со следователем Чернышовым, задавал вопросы обвиняемому и свидетелям, а под конец, когда подследственный Коляда поинтересовался, почему его не отпустят под подписку о невыезде (он находится в СИЗО более года), Дмитрий Довгий спросил у него: «А почему подписка, может, под залог?» Позже следователь Чернышов усмотрел в вопросе своего руководителя коррупционную подоплеку. Впрочем, как уже говорилось, под уголовную статью господина Довгия изначально подводить не планировали, ограничившись служебными нарушениями. А они заключались в том, что, не будучи членом оперативно-следственной группы, господин Довгий не мог участвовать в следственных действиях по делу. Сам он считал, что участвует в очных ставках как непосредственный руководитель следователей вполне законно, и даже вносил свое имя в протоколы.
     Что касается инкриминируемых господину Довгию разглашений «конфиденциальных» сведений, речь, вероятнее всего, идет о его интервью «Российской газете» и «Известиям», в которых он приводил новые детали в расследованиях уголовных дел в отношении заместителя министра финансов РФ Сергея Сторчака и генерала ФСКН Александра Бульбова, а также убийства журналистки Анны Политковской. Впрочем, проверяющим могли не понравиться и выпады господина Довгия в их адрес. В частности, он сообщил журналистам о том, что за ним было установлено наружное наблюдение, а потом и обратился в прокуратуру в связи с незаконной слежкой.
     Между тем адвокат Олега Коляды Лариса Мове (ее подзащитный не стал просить отпустить его под залог, поскольку для его уплаты у него нет денег) заявила «Ъ», что к их делу отставка господина Довгия вряд ли имеет отношение. «Нам никто никаких вопросов не задавал. С 28 марта к господину Коляде не то что никто не приходил с вопросами на эту тему, с ним вообще никаких следственных действий не проводили»,– заявила «Ъ» адвокат Мове. Впрочем, служебная проверка разбирала лишь действия Дмитрия Довгия, а не заключенного Коляды. В свою очередь, член совета директоров банка «Траст» Андрей Дроздов на вопрос о возможной связи между отставкой господина Довгия и делом господина Коляды ответил вопросом: «А разве имя Довгия в этой истории фигурирует? Видимо, я что-то упустил». По мнению господина Дроздова, отставка руководителя ГСУ с вышеупомянутым делом также не связана.
     Кстати, сам господин Довгий, категорически отвергавший подозрения и какие-либо разговоры о злоупотреблениях со своей стороны, судя по всему, до последнего был уверен, что «справедливость восторжествует» и он вернется «на свою прежнюю работу». Во всяком случае, так он до вчерашнего дня говорил журналистам.

За это уволен главный следователь Следственного комитета

     Председатель Следственного комитета при прокуратуре РФ Александр Бастрыкин вчера подписал приказ об освобождении от должности и увольнении руководителя Главного следственного управления Дмитрия Довгия. Об этом сообщил руководитель отдела взаимодействия со СМИ Следственного комитета Владимир Маркин.
     – Такое решение, – заявил он, – принято по результатам служебной проверки, проведенной в установленные сроки в отношении Довгия.
     При этом он уточнил, что в ходе проверки были выявлены нарушения руководителем Главного следственного управления статей федеральных законов «О прокуратуре РФ» и «О государственной гражданской службе РФ». В частности, ему инкриминируется несоблюдение ограничений и неисполнение обязанностей, связанных со службой. Довгий, как установила проверка, также нарушил требования закона по неразглашению или использованию в целях, не связанных с гражданской службой, сведений конфиденциального характера. Он также допустил «утечку» служебной информации.
     Ранее Маркин заявлял, что если в действиях проверяемых будут найдены признаки преступления, то глава Следственного комитета может дать указание провести доследственную проверку их действий. Уголовное дело против них может быть возбуждено лишь самим Бастрыкиным, причем с санкции суда.
     Напомним, что Довгий занимался, в частности, расследованием громких уголовных дел в отношении замминистра финансов Сергея Сторчака, генерала ФСКН Александра Бульбова и петербургского предпринимателя Владимира Барсукова (Кумарина).
     Служебное расследование в отношении Довгия и трех его подчиненных, среди которых первый заместитель руководителя Главного следственного управления Алексей Новиков, начальник отдела Сергей Глухих и следователь Юрий Ермаков, велось с конца марта по распоряжению главы Следственного комитета. В интервью «Российской газете» от 9 апреля Бастрыкин заявил, что основанием к нему для этого послужило обращение следователя по особо важным делам.
     – В рапорте указывается, – сказал он, – что отдельные управленческие решения руководителей Главного следственного управления свидетельствуют об их заинтересованности в необъективном расследовании одного из громких уголовных дел. Эти и некоторые другие обстоятельства и являются предметом служебной проверки.
     Проводилась она управлением собственной безопасности Следственного комитета. Бастрыкин тогда же подчеркнул, что «решение о проведении проверки обусловлено принципиальной позицией нашего комитета».
     – Мы ведем, – сказал он, – бескомпромиссную борьбу за чистоту собственных рядов, именно этим обеспечивается честное и неподкупное исполнение всеми работниками служебного долга.
     По его словам, «такая позиция находит поддержку в коллективе следователей и создает атмосферу взаимной требовательности, нетерпимого отношения к любым попыткам нарушения законодательства».
     Сам же Дмитрий Довгий заявил: «Все это бред. Я категорически отвергаю подозрения и какие-либо разговоры о злоупотреблениях с моей стороны. Идет служебная проверка, она все и прояснит. Я ни в чем не виновен».
     Он также сообщил, что за ним велось наружное наблюдение, в связи с чем им направлено соответствующее заявление на имя прокурора Санкт-Петербурга.

Уволен приближенный к главному следователю страны

     Руководитель Главного следственного управления (ГСУ) Следственного комитета при прокуратуре (СКП) РФ Дмитрий Довгий приказом главы ведомства освобожден от занимаемой должности. Увольнение приближенного к главному следователю страны Александру Бастрыкину человека вызвало немалое удивление. По мнению экспертов, Довгий своими дей­ствиями подверг опасности интересы приближенных к президенту России людей, за что и поплатился.
     «Решение об увольнении руководителя ГСУ Дмитрия Довгого принято по результатам служебной проверки», – сообщили РБК daily в отделе взаимодействия со СМИ СКП. Официально бывшего следователя обвинили в нарушении закона «О прокуратуре РФ». Якобы он не соблюдал некие «ограничения и не исполнял обязанности, связанные со службой». Кроме того, Довгий, по версии проверяющих, нарушил закон о госслужбе. Здесь ему вменили пункт о разглашении гостайны или служебной информации. На вопрос о том, что именно нарушил Довгий и при каких обстоятельствах, в СКП отвечать отказались.
     Основанием для проверки начальника ГСУ послужили заявления на имя Бастрыкина других сотрудников СКП – Зигмунда Ложиса и Сергея Чернышева. По их словам, Довгий пытался получить крупные взятки: 1,5 млн долл. от фигуранта одного из уголовных дел – директора компании «Петро-Юнион» и еще 2 млн долл. за освобождение под залог председателя правления банка «Траст» Олега Коляды, проходящего по делу «Томскнефти». Тогда сам Довгий коротко прокомментировал назначенную проверку, назвав ее «бредом». А позже он заявил об организованной за собой слежке и обратился в МВД с прось­бой предоставить охрану.
     Увольнение Довгого вряд ли никак не повлияет на работу ведомства. Во-первых, подчиненное ему ранее управление расследует самые громкие уголовные дела последнего времени, фигурантами которых являются замминистра финансов РФ Сергей Сторчак, генерал ФСКН Александр Бульбов, петербургский предприниматель Владимир Барсуков (Кумарин). А во-вторых, Довгий по праву считается правой рукой руководителя СКП Александра Бастрыкина. Их совместная работа началась в управлении Минюста по Северо-Западному округу, позже в Москве они вместе поработали в Главном управлении МВД по ЦФО, в Генпрокуратуре и, наконец, в СКП.
     Учредитель Института национальной стратегии Станислав Белковский считает, что причина увольнения Довгого кроется в так называемом «лоцманском деле». По его словам, это было дело о попытке рейдерского захвата в феврале крупных объектов недвижимости в Санкт-Петербурге и она контролировалась людьми, достаточно близкими к Владимиру Путину.
     «Довгий осуществлял захват на свой страх и риск в партнерстве с питерским адвокатом, с которым Довгого связывают личные отношения. Кремль вмешался в ситуацию и указал Бастрыкину на то, что господин Довгий утерял политические ориентиры.
     В этот момент и было принято решение о его увольнении», – предполагает Станислав Белковский. Замгендиректора Центра политтехнологий Алексей Макаркин, в свою очередь, придерживается более консервативной версии и считает, что увольнение Довгого связано с ведомственными противостояниями. «У Следственного комитета сложились очень непростые отношения с Генпрокуратурой, – говорит Алексей Макаркин. – При формировании новых органов всегда оказываются выигравшие и проигравшие.
     И при каждой перетряске усиливается конкуренция, которая отражается в том числе и на кадровых решениях».

Прокуратура РФ отчиталась перед европейцами о проделанной работе

     Вчера российская прокуратура пыталась доказать представителям Парламентской Ассамблеи Совета Европы, что является полезным ведомством. Накануне один из депутатов Госдумы РФ сообщил, что западные гости подвергли работу наших прокуроров резкой критике и даже предложили ликвидировать этот «репрессивный орган». Члены ассамблеи от таких радикальных мер поспешили откреститься. А вот отечественные правозащитники согласились, что наши правоохранительные органы и даже суды злоупотребляют карательными мерами и нуждаются в серьезном реформировании.
     Скандал с европейскими делегатами начался в минувший вторник после встречи депутатов Госдумы РФ с членами ПАСЕ. Российский парламентарий от «Справедливой России» Михаил Емельянов заявил, что со стороны европейцев «звучала настоятельная рекомендация ликвидировать прокуратуру как таковую, потому что она обладает избыточными функциями и является репрессивным органом». Однако вчера возмущенные заграничные гости поспешили данную информацию опровергнуть, заявив, что их «неправильно истолковали». Один из докладчиков, Теодорас Пангалос, указал, что им хотелось просто понять, как наша прокуратура сочетает в себе сразу несколько функций, в то время как в демократической стране существует четкое разделение властей на исполнительную, законодательную и судебную. «А то, что сказал господин Емельянов, – это карикатура на наши слова», – заверил г-н Пангалос.
     Между тем у европейских делегатов в этот же день была запланирована личная встреча с представителем Генпрокуратуры РФ, в ходе которой, по всей видимости, обиженное ведомство всеми силами пыталось доказать свою работоспособность. Так, замгенпрокурора РФ Александр Звягинцев поведал содокладчикам ПАСЕ, что в 2007 году прокуратура удовлетворила около 500 тыс. обращений граждан и более 277 тыс. исков по защите прав россиян направили в суды. «Кроме того, гостям было сообщено, что в прошлом году в органы прокуратуры обратились 2 млн. граждан. Только в трудовой сфере прокурорами было выявлено свыше 716 тыс. нарушений закона. По всем нарушениям приняты меры прокурорского реагирования», – отчитывался после встречи г-н Звягинцев. Он особо отметил, что за помощью к прокурорам «обращаются в основном слабо защищенные и малоимущие категории граждан, которые не могут позволить себе нанять квалифицированного адвоката для защиты интересов в суде». «Прокуратура отстаивает интересы граждан бесплатно и оперативно», – напомнил правоохранитель.
     Казалось, что конфликт исчерпан, однако на Охотном Ряду до сих пор продолжают спорить, звучало предложение о ликвидации целого российского ведомства или все-таки нет. «Недопонял их депутат, или какая-то интрига в этом есть, я не знаю. Но о высказывании ПАСЕ я слышал и считаю, что с их стороны это явное вмешательство в деятельность нашей правоохранительной структуры. А это недопустимо!» – заявил «НИ» член комитета Госдумы РФ по безопасности Алексей Розуван. Он отметил, что прокуратура «выполняет очень важные функции и необходима в том виде, в каком сегодня существует». Впрочем, в недрах парламента все же нашлись люди, которые присутствовали на встрече с западными делегатами. «Я со стороны ассамблеи предложения что-то упразднить не слышал. Здесь наверняка произошло какое-то недопонимание», – сообщил «НИ» член думского комитета по конституционному законодательству и госстроительству Вадим Соловьев. По его словам, если данный орган уничтожить, в стране «начнется беззаконие», хотя «оно и при прокуратуре прогрессирует». Политологи соглашаются, что представители международной организации «такой бессмыслицы предложить не могли».
     А вот российские правозащитники считают, что прокуратура сегодня «совершенно точно репрессивный орган». Правда, как заявил «НИ» председатель движения «За права человека» Лев Пономарев, на самом деле сегодня существует «большая репрессивная машина, и прокуратура является лишь одной из ее составляющих». «Ведь все другие правоохранительные ведомства тоже репрессивные. И на судей оказывается давление этими органами, и они тоже у нас стали репрессивными. Ведь они выносят менее 1% оправдательных приговоров – это позорная традиция», – отметил правозащитник. По его мнению, эта система нуждается в серьезном реформировании. «Но вот ликвидировать даже прокуратуру я бы не стал, ведь у нее есть и вполне правозащитные функции», – заключил г-н Пономарев.

Бывшие сотрудники прокуратуры осуждены по нескольким статьям Уголовного кодекса

     Преображенский суд Москвы надолго отправил за решетку экс-заместителя прокурора одной из столичных прокуратур.
     Ирина Полякова была признана виновной в хищении квартир. За это преступление, а также за мошенничество, вымогательство, злоупотребление должностными полномочиями и незаконный оборот наркотиков бывшая прокурор лишена свободы на 11 лет и 6 месяцев. Наказание она будет отбывать в колонии общего режима. Второй обвиняемый, юрист и тоже бывший прокурорский работник Сергей Красницкий, получил девять лет колонии строгого режима.
     Полякова уговорила своего коллегу Красницкого заняться квартирным бизнесом. Они привлекли для этого еще четверых мошенников, которые шантажом и угрозами вынудили три московские семьи продать им за бесценок свое жилье.
     «Оборотни» от прокуратуры находили в глубинке брошенное жилье, за копейки скупали его и переселяли туда обманутых москвичей. А их квартиры продавали, естественно, по коммерческим ценам. Если кто-то из «переселенцев» отказывался уезжать в развалюху, им угрожали физической расправой.
     Все эпизоды обвинения, доказанные в суде, относятся к 2001-2002 годам. Тогда же осужденные завладели квартирой Валерия Занегина и его жены Людмилы Волковой. В обмен на их трехкомнатную квартиру преступники предложили супругам жилье в Краснодарском крае – полуразвалившийся сарай, который описывали при заключении сделки как двухэтажный коттедж.
     Москвичи, увидев полуразрушенное помещение, которое нельзя было и жильем назвать, попытались отказаться от сделки. И тогда мошенники подбросили Волковой наркотики. Женщину осудили на два с половиной года. Ее супруг в результате махинаций остался без квартиры и умер. Подлог вскрылся только после того, как в апреле 2004 года была арестована Полякова.
     Других четверых участников этой аферы суд уже приговорил. И они получили от 4 лет условного срока до 19 лет реального заключения.

Досье «РГ»
     Сотрудников прокуратуры судят крайне редко, но все же судят. В 2002 году на три года осужден сотрудник Твер ской областной прокуратуры Денис Зеленов. Он получил взятку в 500 долларов за закрытие дела об изнасиловании.
     В 2005 году за растрату к трем годам условно приговорен следователь по особо важным делам Новосибирской областной прокуратуры Олег Сокол. В 2006 году в Челябинской области за превышение должностных полномочий и незаконное задержание были осуждены прокурор города Коркино Алексей Щербинин и следователь этой же прокуратуры Валерий Шайхулин. В том же году четыре года условно получили двое сотрудников прокуратуры Нев ского района Петербурга. Инспектор Анастасия Власова и водитель Владимир Сундулов за 10 тысяч долларов обещали подозреваемому содействовать в прекращении уголовного дела, возбужденного против него.
     В 2007 году на скамье подсудимых оказались сразу два помощника прокурора города Первоуральска Свердлов ской области. Оба были оштрафованы за вымогательство.

Прокуроры-мошенники похитили 500 миллионов рублей

     Набирает обороты скандал с участием бывшего прокурора Северо-Западного административного округа Москвы Валерия Самойлова.
     Вчера о нем напомнил Следственный комитет при прокуратуре РФ, объявивший об аресте Самойлова и нескольких его подельников. Преступная группа, которую они организовали в начале прошлого года, действовала с размахом. По данным Следственного комитета, мошенники при должностях и погонах, пользуясь служебным положением, нагло обчищали склады коммерческих фирм. Только с января по апрель 2007 года и только у двух компаний они таким образом похитили товара и имущества на 150 миллионов рублей. Кроме Самойлова, в махинациях оказались замешаны Тушинский межрайонный прокурор Борис Нерсесян и пятеро сотрудников УВД Северо-Западного административного округа столицы. Речь не о рядовых милиционерах, а о руководящих чинах, в том числе курирующих в округе борьбу с экономическими преступлениями.
     Самойлову предъявлено обвинение по трем статьям Уголовного кодекса – мошенничество, пособничество в превышении должностных полномочий и участие в преступном сообществе. Нерсесяну удалось скрыться, он объявлен в федеральный розыск. Всего же по этому громкому делу проходят 16 прокурорских и милицейских чинов, десять из которых отправлены за решетку. В общей сложности им инкриминируют хищение более 500 миллионов рублей.
     По масштабам преступления и рангу вовлеченных в него должностных лиц дело Самойлова уже сравнивают с печально знаменитым «делом оборотней в погонах».

Как в Ярославле раскрывают 96 убийств из 100

     Под праздники завершилась проверка специальной комиссии Генпрокуратуры, которая инспектировала работу коллег в Ярославской области. Результаты будут ясны позднее, когда доклад ляжет на стол к Юрию Чайке.
     Событие, казалось бы, рядовое. Не совсем обычно выглядит поведение областного прокурора Михаила Зелепукина. В разгар проверки он экстренно собрал брифинг, на котором рассказал о незаурядных итогах своей трехлетней работы в Ярославле. А через несколько дней ушел на больничный и, как сообщают местные СМИ, даже был госпитализирован.
     Не вполне ясны и мотивы проверки. Они вроде бы связаны с многочисленными жалобами от граждан Ярославской области, причем некоторые, говорят, дошли до того же Чайки.
     Характер жалоб можно предположить, если вспомнить, что Михаил Зелепукин был назначен в Ярославскую область из Башкирии. Именно он был прокурором республики во время скандала, возникшего после того, как в городе Благовещенске случилось массовое избиение граждан сотрудниками милиции. «Новая» неоднократно писала и о самом инциденте, и о том, как должностные лица в Башкирии, всячески старались затормозить расследование и вывести из-под удара сотрудников правоохранительных органов, в особенности высокопоставленных.
     В Ярославле новый прокурор принялся за работу круто. Чего стоят хотя бы три дела в отношении глав районов, одно из которых уже закончилось обвинительным приговором. И это не считая дела в отношении депутата областного парламента. Но предмет особой гордости Михаила Зелепукина – показатель раскрываемости убийств. В первом квартале этого года он составил 96%.
     Цифра, конечно, потрясает воображение, но вместе с тем заставляет задуматься о технологии успеха. В № 5 за этот год мы уже рассказывали о том, как в Ярославле раскрывали отдельно взятое убийство. Напомним, что Василий Калачихин был осужден на 8 лет колонии строгого режима за разбойное нападение, в результате которого погиб один человек.
     При этом суд счел вину доказанной, опираясь, в общем-то, на показания двух свидетелей. Один из них, Анвяр Гарифуллин, после того как был арестован по другому делу, начал активно сотрудничать со следствием и вспомнил, как их общий с Калачихиным знакомый, на тот момент уже мертвый Латухин, как-то раз, находясь в состоянии наркотического опьянения, говорил, что совершил вместе с Василием преступление.
     Второй свидетель – супруга погибшего, которая опознала в Калачихине человека, который в момент ограбления связывал ее скотчем. При этом опознание первоначально проходило по фотографии и кардинально отличалось от словесного описания преступника, которое потерпевшая давала несколько лет назад сразу после инцидента. Зато она хорошо запомнила, что человек, который связывал ее, был без перчаток. Но отпечатков Василия на скотче, который вообще-то их фиксирует идеально, не обнаружилось, хотя «пальчиков» других лиц, в том числе неустановленных, там было много.
     Можно напомнить еще массу любопытных подробностей. Но важнее то, что все самые очевидные доказательства невиновности Калачихина не принимались во внимание следствием. Потом их игнорировали и судьи. А в конце апреля президиум Ярославского областного суда оставил без удовлетворения жалобу адвоката Евгения Руденко на приговор, кассационное определение и постановление судьи об отказе в возбуждения надзорного производства. Как видно, ярославское правосудие не намерено портить статистику ярославскому прокурору.

     Из Следственного комитета уволены три экс-подчиненных Дмитрия Довгия. Вслед за начальником неделю назад работы лишились Алексей Новиков, Сергей Глухих и Юрий Ермаков – вместе с Довгием они были отстранены от дел на время проверки. Ожидается, что они, как и Довгий, будут через суд добиваться восстановления. Официально в Следственном комитете так ничего и не комментируют.
     Как стало известно в среду, из Следственного комитета при прокуратуре (СКП) РФ уволены трое сотрудников, которые фигурировали в так называемом коррупционном скандале. Как рассказал «Газете.Ru» депутат Государственной думы Александр Хинштейн, вслед за руководителем Главного следственного управления (ГСУ) СКП РФ Дмитрием Довгием, который занимался расследованием уголовных дел в отношении замминистра финансов России Сергея Сторчака, генерала ФСКН Александра Бульбова и петербургского предпринимателя Владимира Барсукова (Кумарина), освобождены от занимаемых должностей первый заместитель Довгия Алексей Новиков, а также начальник одного из отделов ГСУ Сергей Глухих и следователь по особо важным делам Юрий Ермаков.
     Приказ об их увольнении неделю назад, накануне майских праздников, подписал глава СКП РФ Александр Бастрыкин, сообщил Хинштейн.
     По его словам, решение об отстранении высокопоставленных сотрудников СКП от занимаемых должностей, как и в случае с Довгием, было принято по результатам служебной проверки, проведенной в марте – апреле, и с теми же формулировками. С 25 марта подчиненных Довгия отстранили от работы на время расследования, а теперь уволили окончательно. «Им задавали те же самые вопросы, у дела та же канва, а приказ об их увольнении идентичен приказу об увольнении Довгия – слово в слово», – сказал Хинштейн. Сейчас бывшие сотрудники СК собираются обращаться в суд с исковыми заявлениями о неправомерности действий начальства комитета.
     В СК разговаривать о Новикове, Глухих и Ермакове отказываются напрочь. «Мы этот вопрос вообще не комментируем», – сказали «Газете.Ru» в пресс-службе ведомства.
     Между тем вчера бывший начальник ГСУ Довгий уже подал в суд на Следственный комитет. Он потребовал от ведомства восстановления по службе и возмещения материального ущерба.
     По словам пресс-секретаря Московского городского суда Анны Усачевой, исковое заявление от Дмитрия Довгия поступило в Басманный суд Москвы в понедельник, 12 мая. Дата рассмотрения этого иска пока не назначена.
     В исковом требовании Довгий просит суд взыскать со Следственного комитета средний заработок, который не был ему выплачен с момента, когда руководство СКП объявило о начале служебной проверки в отношении Довгия, и до момента его увольнения. Кроме этого истец требует выплатить ему компенсацию за моральный вред – 100 тыс. рублей. Также Дмитрий Довгий настаивает на восстановлении в должности, поскольку, по его мнению, увольнение было незаконным.
     Хинштейн, ранее обращавшийся к генеральному прокурору России Юрию Чайке со словами «никаких правовых оснований для увольнения Довгия нет», рассказал «Газете.Ru», что Довгий в своей решимости добиться справедливости готов идти вплоть до Европейского суда по правам человека. Хинштейн привел пример следователя Павла Зайцева, пострадавшего в ходе расследования «мебельного дела». «Имеются все основания для отмены решения, – добавил собеседник. – Никакой мотивировки в приказе об увольнении нет. У меня он имеется, и то, что там написано, напоминает мне эпоху 30-х годов. Скажем, «он антисоветски улыбался». Депутат уточнил, что с приказами по поводу Новикова, Глухих и Ермакова дело обстоит точно так же.
     О намерении обжаловать свое увольнение бывший начальник ГСУ СКП прокуратуры России заявил сразу после того, как получил приказ, датированный 21 апреля 2008 года.
     Приказ подписал руководитель СК Александр Бастрыкин. Как сообщала пресс-служба СКП, решение было принято по результатам проверки, в ходе которой было установлено, что Дмитрий Довгий нарушил закон «О прокуратуре РФ» (несоблюдение ограничений и неисполнение обязанностей, связанных со службой) и закон «О государственной гражданской службе РФ» (разглашение или использование в целях, не связанных с гражданской службой, сведений, отнесенных в соответствии с федеральным законом к сведениям конфиденциального характера, или служебной информации, ставшей известной в связи с исполнением должностных обязанностей). На Довгия донесли его же подчиненные, рядовые следователи Зигмунд Ложис и Сергей Чернышев.
     В докладных записках подчиненных Довгия говорится, что руководитель ГСУ получил $1,5 млн от фигуранта одного из уголовных дел – директора компании «Петро-Юнион» Клигмана. Еще 2 млн евро Довгию якобы заплатили за освобождение из тюрьмы бывшего зампреда правления Траст-банка Олега Коляды, проходящего по делу «Томскнефти». Двое других попавших под подозрение сотрудников Следственного комитета – Сергей Глухих и Юрий Ермаков – якобы намеревались незаконно перевести из московского СИЗО «Матросская Тишина» в Санкт-Петербург криминального авторитета Владимира Барсукова (Кумарина).

и обещает защитить предпринимателей от административного давления

     Это направление станет одним из приоритетных в работе ведомства Юрия Чайки.
     О таком решении вчера сообщил первый заместитель Генпрокурора Александр Буксман. По его словам, Юрий Чайка подписал специальный приказ, цель которого – усилить прокурорский надзор за соблюдением прав предпринимателей.
     – Этим приказом прокурорам субъектов Федерации поручено обеспечить защиту прав юридических лиц и индивидуальных предпринимателей, особенно субъектов среднего и малого бизнеса, – пояснил Александр Буксман.
     Ситуация в этой сфере, сказал первый замгенпрокурора, остается неблагополучной. По данным прокуратуры, права предпринимателей нарушаются практически во всех сферах экономики. Эти выводы Александр Буксман подтвердил красноречивыми цифрами. Так, в прошлом году прокуроры выявили более 1 миллиона нарушений закона, допущенных в отношении бизнесменов. По данным фактам было возбуждено около 5,5 тысячи уголовных дел.
     Чаще всего от чиновничьего произвола предприниматели страдают на местах.
     – В Российской Федерации более 30 федеральных структур, наделенных правом вневедомственного контроля. Они проводят в год несколько миллионов контрольных мероприятий, значительное количество из которых – вне плана, – рассказал Александр Буксман.
     Кроме законных проверяющих есть еще и те, кто, прикрываясь властными полномочиями, не прочь объяснить предпринимателям, как им следует жить. Так в одном из районов Краснодарского края сотрудники подразделения милиции общественной безопасности, которые вообще не имеют права лезть в частные предприятия, буквально замордовали местных предпринимателей. За год они провели более 200 внеплановых проверок.
     Достается представителям малого и среднего бизнеса и от местных властей, которые с помощью предпринимателей не прочь решить свои проблемы.
     – Только органами прокуратуры Саратовской области в первом квартале текущего года выявлено около 80 правовых актов, ущемляющих права хозяйствующих субъектов и налагающих на них не предусмотренные законом обязанности, – привел один из характерных примеров Александр Буксман.
     В Нижегородской области глава местной администрации обязал местных бизнесменов вкладывать собственные деньги в развитие городской инфраструктуры. По требованию прокуроров незаконные акты, ущемляющие права предпринимателей, отменялись руководителями Краснодарского края, Брянской, Омской, Ярославской областей, Москвы и Санкт-Петербурга и других регионах страны.
     Прокуратура стала активнее защищать предпринимателей не только от недобросовестных чиновников, но и от рейдеров. Первый заместитель Генпрокурора отметил, что эта проблема по-прежнему стоит довольно остро. При этом Александр Буксман возложил большие надежды на закон о борьбе с рейдерством, который в настоящее время находится в Госдуме.
     Отвечая на вопрос корреспондента «Российской газеты», он пояснил, что Генеральная прокуратура принимала самое активное участие в разработке этого законопроекта.
     – Самое главное, законопроект дает определение рейдерским захватам и выделяет его в отдельный состав преступления, – сообщил Александр Буксман.
     По его мнению, этот документ хорошо проработан, и возможно, что в самое ближайшее время он будет рассматриваться на заседании нижней палаты.

ТЕ ЖЕ ГРАБЛИ

     На прошлой неделе вновь обострился конфликт между следственным комитетом при прокуратуре РФ (СКП) и Генпрокуратурой. Стороны обменялись сразу несколькими чувствительными ударами.
     Первым в наступление пошло следствие. В понедельник стало известно, что СКП освободил под подписку о невыезде двух из девяти обвиняемых в организации убийства обозревателя «Новой газеты» Анны Политковской – уроженца Чечни Магомеда Демельханова и бывшего милиционера Дмитрия Грачева. Дело на личном контроле держит генпрокурор Юрий Чайка, который в августе прошлого года объявил о раскрытии преступления и аресте подозреваемых. Неудивительно, что в Генпрокуратуре немедленно заявили о несогласии с освобождением обвиняемых и пообещали проверить законность действий СКП: Демельханов и Грачев были выпущены из СИЗО в нарушение установленного порядка – без уведомления прокурора.
     В этот же день СКП назначил главой следственного управления по Москве бывшего заместителя прокурора Челябинской области Анатолия Багмета. В прошлом декабре Чайка со скандалом уволил его за фальсификацию документов при получении звания доцента в Челябинском госуниверситете. Багмет через Тверской суд Москвы доказал, что документы не подделывал, и восстановился на службе, правда, вскоре вышел на пенсию.
     Затем во вторник стало известно, что Владимир Лоскутов, следователь по делу о контрабанде мебели, известному как дело «Трех китов», отстранен от расследования в связи с переводом на должность заместителя руководителя следственного управления по Ленинградской области. В СКП официально назвали это повышением. Адвокаты подсудимых, напротив, сочли перевод почетной отставкой, указав, что Лоскутовым руководили из Генпрокуратуры, особых успехов в расследовании он не достиг, из-за чего и был отодвинут руководством СКП от громкого дела.
     В среду инициатива перешла к Генпрокуратуре. Глава СКП Александр Бастрыкин был вынужден уволить трех коллег бывшего руководителя главного следственного управления комитета Дмитрия Довгия, считавшегося его особо доверенным человеком и личным ставленником. Сам Довгий лишился должности в конце апреля, после того как двое следователей по особо важным делам СКП Зигмунд Ложис и Сергей Чернышов написали в администрацию президента письмо, в котором обвинили своего руководителя и ряд его подчиненных в коррупции и должностных злоупотреблениях. В частности, по утверждению авторов заявления, он предлагал председателю правления банка «Траст» Олегу Коляде, обвиняемому в хищении в 2005 году 460 млн руб. у «Томскнефти», выйти из СИЗО под залог. Проверка этот факт подтвердила, и Бастрыкину пришлось Довгия уволить. Его первый заместитель Алексей Новиков, начальник отдела главка Сергей Глухих и следователь по особо важным делам Юрий Ермаков были отправлены в отставку по тем же причинам. Считается, что Ложис и Чернышов действовали не самостоятельно, а в интересах Генпрокуратуры.
     И наконец, в четверг Юрий Чайка на пресс-конференции в Минске не просто заявил, что в России «нужно создать единый следственный комитет», который бы объединил следственные органы всех силовых структур (об этом он говорил и раньше), а подчеркнул, что «настаивает» на этом. Александр Бастрыкин всегда придерживался противоположной точки зрения.
     Прошлая неделя в очередной раз подтвердила, насколько серьезный конфликт существует между СКП и Генпрокуратурой. Примечательно, что новый виток противостояния случился сразу после того, как стало ясно, что последние перестановки во власти Бастрыкина и Чайку не затрагивают. Убедившись в этом, силовики с еще большим рвением пошли в атаку друг на друга.

     Юрий Чайка решил обязать следователей платить из своего кармана и прилюдно извиняться за незаконное уголовное преследование граждан. Эксперты считают, что это очередной выпад Генпрокуратуры в сторону Следственного комитета: извинения в случае ошибки и так прописаны в должностных инструкциях. С денежными исками пострадавшие россияне до сих пор идут в Европейский суд.
     Генпрокуратура решила наказывать своих сотрудников за инициативу. Во вторник глава ведомства Юрий Чайка заявил, что следователи будут платить гражданам за незаконное возбуждение уголовных дел из своего кармана. «За подобные нарушения мы будем привлекать к ответственности должностных лиц. Кроме того, я дал поручение рассмотреть возможность предъявления иска в порядке регресса к должностным лицам, виновным в незаконном привлечении к уголовной ответственности граждан», – сказал Чайка во вторник на заседании Генпрокуратуры РФ.
     Дело в том, что недавняя проверка в 32-х регионах страны показала: следствие часто совершает «целенаправленные» ошибки, что приводит к нарушению прав граждан. Причина ошибок сотрудников органов предварительного следствия – «непрофессионализм, значительное омоложение органов следствия и дознания, недостаточный опыт следственных органов», цитирует РИА «Новости» слова генпрокурора.
     По данным ведомства, если в начале 2000 годов в российские суды поступало 150-200 исков от граждан, чьи права были нарушены на стадии предварительного следствия, то по итогам прошлого года компенсации от государства получили более тысячи человек на общую сумму свыше 100 миллионов рублей.
     Изучив цифры, Чайка пришел к выводу, что отвечать перед незаконно преследуемыми россиянами в суде должен не Минфин, а сотрудники правоохранительных органов. «Мы считаем, что прокуроры должны участвовать в судебных заседаниях, на которых рассматриваются иски о возмещении ущерба, причиненного в результате незаконных действий правоохранительных органов, поскольку за качество следствия отвечают и следователи, и прокуроры. А в суде за это отвечает Минфин», – отметил генпрокурор.
     Несправедливость Чайка усмотрел и в том, что сейчас свои извинения реабилитированным гражданами приносит только прокуратура. «С учетом последних изменений в законодательстве, на мой взгляд, извиняться перед гражданами, которые незаконно привлекались к уголовной ответственности, должны не только прокуроры, но и руководители следственных подразделений, на которых по новому закону возложена значительная ответственность», – сказал он.
     Чайка объявил также, что прокуратура намерена ужесточить надзор за соблюдением законодательства в ходе дознания и предварительного следствия. Он уже дал поручение «тщательно изучить все материалы в наиболее неблагополучных с точки зрения нарушения прав граждан регионах». Отчет о ситуации генпрокурору должны предоставить через полгода.
     Бывшие сотрудники правоохранительных органов идею о наказании экс-коллег Чайки приветствуют.
     «Я как бывший следователь МВД и как действующий адвокат считаю инициативу Генпрокуратуры правильной и своевременной», – оценил выступление Чайки адвокат Евгений Черноусов. По его мнению, при введении таких санкций следователи будут не только тщательнее проверять обстоятельства перед возбуждением дела, но и осмотрительнее относиться к выбору меры пресечения. «А благодаря необходимости извиняться публично у сторон – следователя и подозреваемого – появится возможность примирения, – считает юрист. – Сейчас следователь и обвиняемый, даже если последнего оправдали, почти всегда расстаются врагами. Если же следователя обяжут извиниться, это может разрядить обстановку».
     Правда, по мнению председателя общественного совета при министре юстиции России, члена Московской Хельсинкской группы Валерия Борщева, извинения, которые приносят невинно осужденным, зачастую абсолютно формальные: «Они несоизмеримы с тем моральным вредом, который порой наносится этим людям». По его мнению, помимо следователей и прокуроров перед пострадавшими гражданами должны извиняться суды. «Вообще необходим мониторинг работы судов и судей, по которому Высшая квалификационная коллегия судей будет выносить свои решения», – заметил он.
     «Россия занимает одно из первых мест по числу обращений в Европейский суд. Государство выплачивает истцам деньги из кармана налогоплательщиков. Поэтому в тех случаях, когда очевидна тенденциозность следствия, пусть платят следователи, не говоря уже о том, что в некоторых ситуациях они должны быть наказаны не только материально», – считает Борщев.
     Другие юристы и политологи считают высказывания Чайки «популистскими», а саму правозащитную инициативу – очередным шагом в дипломатической борьбе Генпрокуратуры и Следственного комитета.
     «Теоретически то, о чем сказал генпрокурор, вполне возможно, но вряд ли дело дойдет до воплощения этих обещаний в жизнь», – сказал «Газете.Ru» генеральный директор Центра политической информации Алексей Мухин. «Если прокуратура подойдет к этому делу серьезно, то можно будет взыскивать денежные средства со следователей – по той же схеме, как, например, страховые компании взимают деньги с тех, кто признан по суду виновником автомобильной аварии, – уверен Мухин. – Но вряд ли кто-то этим действительно займется. Высказывание Чайки в первую очередь популистское». Политолог добавил, что Юрий Чайка «выступил в воспитательных целях, чтобы оказать психологическое воздействие на следователей, которые возбуждают уголовные дела по заказу».
     Противостояние спецслужб, в том числе Генпрокуратуры РФ и подведомственного, но не подчиняющегося ей Следственного комитета «запятнало честь прокурорского мундира», говорит политолог. «И теперь Чайка начал мероприятия по чистке этого мундира», – добавил эксперт.
     В том, что касается публичных извинений, которые, по словам Чайки, будут приносить следователи, политолог Мухин не видит ничего нового: «Они и так обязаны извиняться. В случае допущения каких-то злоупотреблений извинения должен приносить тот сотрудник, который нарушил права гражданина: прокурор, следователь или милиционер». Только регулируются эти отношения не законом, а должностными инструкциями.

«Я сам когда-то был осужден, а потом оправдан. (В 1995 году Игорь Трунов был приговорен Хорошевском судом Москвы к шести годам лишения свободы за мошенничество с приобретением квартир. В 1998 году уголовный процесс был прекращен в связи с отсутствием состава преступления – «Газета.Ru»). Но передо мной никто так и не извинился, хотя мне выплатили компенсацию в $15 тыс. Впрочем сейчас бывший прокурор СЗАО Валерий Самойлов, который инициировал возбуждение того уголовного дела, сам стал фигурантом процесса об организации преступного сообщества», – рассказал адвокат Игорь Трунов.

     По мнению адвоката Игоря Трунова, высказывания генпрокурора останутся профанацией до тех пор, пока не будет принят отдельный закон, регламентирующий механизмы и порядок реабилитации тех, кто был незаконно привлечен к уголовной ответственности.
     «Дело в том, что сейчас в подобных ситуациях руководствуются указом РСФСР от 1981 года. Это устаревший подзаконный акт. Пока же слова Чайки – просто популистское заявление. Кстати, механизм, по которому следователи платят гражданам за незаконное возбуждение дел, есть и сейчас, только он практически не применяется. Хотя в порядке регресса государство может взыскать со следователя деньги, которые Мнфин выплатил невинно осужденному. Но для этого нужно расследовать дело в отношении нерадивого следователя», – считает Трунов.
     Правда, по словам адвоката, «в текущих условиях, когда процент реабилитированных граждан невероятно мал (1%), проблема представляется надуманной».
     Множество дел разваливаются, не доходя до суда.
     Бывших подозреваемых отпускают из СИЗО, прекращают вызывать на допросы, с них снимают подписку о невыезде, но дело этим обычно и ограничивается. «Официально оправданных очень мало. Платить и извиняться, по сути, не перед кем», – добавил адвокат.
     Первое в истории современной России извинение Генпрокуратуры перед экс-подозреваемым прозвучало в декабре 2006 года.
     Тогда представители ведомства официально признали свою вину перед бывшим обвиняемым в убийстве журналиста Дмитрия Холодова военным Константином Мирзоянцем. Произошло это в ходе процесса по иску потерпевшего, в котором он настаивал на возмещении вреда, причиненного ему незаконным уголовным преследованием. В итоге Мирзоянц получил от Генпрокуратуры только официальные извинения и ни копейки компенсации.

Российские налогоплательщики платят миллионы евро за ошибки следователей и прокуроров

     Как рассказал вчера глава Минфина РФ Алексей Кудрин, в прошлом году его ведомство было вынуждено выплатить 120 млн. рублей в качестве компенсации гражданам, которые незаконно привлекались к уголовной ответственности. На выплату компенсаций по искам граждан в текущем бюджете заложено еще 14 млрд. рублей. По словам Генпрокурора России Юрия Чайки, в истекшем году Европейским судом по правам человека из казны РФ взыскано 4,3 млн. евро. Эксперты объясняют увеличение количества исков со стороны россиян, с одной стороны, общим обвинительным уклоном системы, с другой – возросшим правосознанием граждан.
     Как сообщил вчера на заседании коллегии Генпрокуратуры РФ вице-премьер, глава Минфина РФ Алексей Кудрин, всего в прошлом году в его министерство поступило 1 тыс. 212 исполнительных листов по судебным решениям о возмещении ущерба гражданам, пострадавшим от действий правоохранительных органов. Причем из года в год количество исков только увеличивается. Если в 2000-2002 годах поступало примерно 150-250 исков от граждан, которые жаловались на правоохранительные органы и требовали возмещения причиненного ущерба, то уже в 2007 году количество исполнительных листов по судебным решениям превысило 1 тыс. 200. Не лучше ситуация и в этом году: за первый квартал в Минфине получили уже 545 исков.
     На той же коллегии генпрокурор РФ Юрий Чайка рассказал, что проведенная в прошлом году масштабная прокурорская проверка выявила многочисленные нарушения, допущенные в ходе проведения предварительного следствия. По его словам, количество удовлетворенных судами исков о реабилитации и возмещении вреда, причиненного правоохранительными органами, возросло до 538, а совокупная сумма средств, взысканных за счет казны РФ, превысила 94 млн. рублей. Такое положение, считает генпрокурор, складывается в результате откровенного брака в работе предварительного следствия. «Число реабилитированных лиц ежегодно исчисляется тысячами», – добавил он. По словам г-на Чайки, нередко уголовные дела возбуждаются «без достаточных на то оснований», «обвинение строится исключительно на показаниях свидетелей».
     Генпрокуратура намеревается серьезно ужесточить ответственность следователей и прокуроров за незаконное привлечение граждан к уголовной ответственности. Юрий Чайка предлагает наказывать рублем самих чиновников, которые допустили нарушение законности, за которое государству пришлось выплачивать гражданам компенсацию из бюджета. Сейчас рассматривается вопрос о возможности подачи исков в интересах государства к таким должностным лицам.
     По мнению главы Межрегиональной ассоциации правозащитных организаций «АГОРА» Павла Чикова, уже сегодня у государства есть возможность взыскивать средства с правоохранителей, но оно ею не пользуется. «Существующее в России законодательство не лишает Минфин права после выплаты по исполнительным листам предъявить иск в порядке регресса к виновным представителям власти, – пояснил «НИ» эксперт. – Практика взыскания с главного распорядителя, а не с Минфина имеет гораздо более дисциплинирующий эффект и совершенно непонятно, почему Минфин должен отвечать за какие-то незаконные действия каких-то представителей власти». Увеличивающееся количество исков со стороны граждан эксперты объясняют возросшим правовым сознанием граждан. «120 миллионов это копейки по сравнению с тем, какой вред наносит правоохранительная система ошибочными, заказными и необоснованными делами», – считает г-н Чиков. По мнению экспертов, настоящей проблемой стал «инквизиционный», обвинительный уклон системы. «Эта такая система, в которой ругают за вынесение каждого оправдательного приговора, и, естественно, будет делаться все для того, чтобы таких приговоров стало меньше, – говорит он. – Отсюда возникают эти ошибочные дела, а через несколько лет оказывается, что человек совершенно невиновен». Более того, практически ни одно уголовное дело, которое расследуют сегодня в России, не обходится без процессуальных нарушений. И дело не только в халатности. Лидер движения «За права человека» Лев Пономарев уверен, что сейчас возбуждается масса «сфабрикованных» дел и многие из них политизированы. «По себе знаю, я сам обвиняемый в уголовном процессе, – сказал он «НИ». – Эти фабрикации часто происходят по сигналу сверху или потому что следователи научены тому, что надо улавливать эти сигналы и делать в интересах начальства». В то же время, по его мнению, прокуратура должна контролировать действия следователей и, возможно, ситуация улучшится.
     Как бы то ни было, за ошибки государства приходится расплачиваться налогоплательщикам. Позже на встрече с президентом РФ вице-премьер, глава Минфина Алексей Кудрин рассказал, что в бюджете 2008 года будет предусмотрено более 14 млрд. рублей на выполнение государством своих обязательств по искам граждан. С этой целью планируется внести поправки в государственный бюджет 2008 года. По его словам, государство уже в текущем году планирует выплатить по искам отдельных граждан около 5 млрд. рублей. Отдельная сумма – 9 млрд. 200 млн. рублей – выделяется на погашение обязательств по искам военнослужащих – участников различных боевых действий, в том числе локальных, отметил глава Минфина.

     Суд начал рассматривать иск экс-главы следственного управления Дмитрия Довгия к Следственному комитету. Довгий требует от бывшего руководства восстановить его на службе и заплатить компенсацию за моральный ущерб. Следственный комитет намерен добиться закрытого процесса: в деле якобы содержатся документы под грифом «секретно».
     В Басманном районном суде Москвы началось судебное разбирательство по иску бывшего руководителя Главного следственного управления Следственного комитета при прокуратуре РФ (ГСУ при СКП) Дмитрия Довгия. Бывший глава ГСУ, уволенный по результатам должностной проверки, через суд добивается восстановления на службе и выплаты компенсации за моральный вред в размере 100 тыс. рублей.
     В четверг Довгий прибыл в Басманный суд вместе со своим адвокатом Юрием Баграевым. Бывшего руководителя следственного ведомства тут же обступили журналисты и фотографы, которым Довгий самоотверженно позировал, улыбаясь и изредка прикрывая глаза от вспышек. «Позируй-позируй, может, фото получится получше, чем в газете «Известия», – шутил, обращаясь к своему доверителю, адвокат.
     «Суть заявленных мной требований состоит в том, чтобы меня восстановили на работе. Я считаю свое увольнение необоснованным», – сказал Довгий «Газете.Ru».
     Слушание, состоявшееся в Басманном суде в четверг, было даже не полноценным заседанием суда, а лишь досудебной беседой. Журналистов в зал не пустили. Как рассказал по завершении беседы адвокат Довгия Юрий Баграев, представители СКП заявили, что в материалах, которые ведомство должно будет представить суду, содержатся секретные сведения. «А по закону дело с привлечением документов под грифом «секретно» неподсудно районному суду, то есть должно быть передано в Мосгорсуд», – пояснил адвокат.
     «Решение о том, передавать дело в Московский городской суд или нет, будет принято 3 июня на предварительном слушании», – сообщил Баграев.
     «У защиты есть сомнения насчет того, имеют ли заявленные представителями СКП секретные документы какое-либо отношение к увольнению Дмитрия Довгия», – добавил юрист. Сам бывший глава ГСУ никак не прокомментировал заявление представителей Следственного комитета. «Я воздержусь от оценок, чтобы это не расценили как давление на суд», – сказал Довгий.
     Две представительницы Следственного комитета, прибывшие в Басманный суд, с журналистами разговаривать отказались и сразу после слушания удалились через служебный выход. «Я не знаю, кто представляет интересы СКП, эти люди мне не знакомы», – отказался удовлетворить любопытство журналистов истец.
     Как рассказал Дмитрий Довгий корреспонденту «Газеты.Ru», после заседания суда он возвращается в Петербург и в Москву приедет лишь 3 июня. «Но в этом нет ничего необычного: я, когда работал в Следственном комитете, точно так же мотался из Петербурга в Москву и обратно. У меня в столице нет квартиры, я здесь жил в общежитии прокуратуры», – рассказал Довгий.
     Бывший руководитель ГСУ добавил, что приезжал в столицу исключительно в связи с иском к СКП: на допросы ни как свидетеля, ни в каком другом качестве его не вызывали.
     «О том, что я якобы являюсь свидетелем по некоему уголовному делу, я узнал из газет. Никаких повесток или уведомлений я не получал», – заявил Довгий.
     Информация о том, что бывший лидер Главного следственного управления (ГСУ) Следственного комитета при прокуратуре РФ Дмитрий Довгий проходит в качестве свидетеля по уголовному делу, появилась во вторник. Как сообщил «Газете.Ru» источник, близкий к СКП, дело заведено в отношении предпринимателя, который якобы давал взятки следователям ГСУ. Имя предпринимателя пока не называют. Предположительно это Илья Клигман, директор компании «Петро-Юнион», который уже находится под стражей по обвинению в мошенничестве. Согласно результатам служебной проверки, Довгий получил от Клигмана $1,5 млн. Еще 2 млн евро Довгию якобы заплатили за освобождение из тюрьмы бывшего зампреда правления Траст-банка Олега Коляды, проходящего по делу «Томскнефти». Двое других попавших под подозрение сотрудников Следственного комитета – Сергей Глухих и Юрий Ермаков – якобы намеревались незаконно перевести из московского СИЗО «Матросская Тишина» в Санкт-Петербург криминального авторитета Владимира Барсукова (Кумарина).
     По новому уголовному делу против предпринимателя-взяткодателя Довгий проходит в качестве свидетеля, но эксперты-политологи не исключают, что бывший руководитель ГСУ может превратиться в обвиняемого. Однако официально существование такого уголовного дела не подтверждает ни Довгий, ни Следственный комитет.
     Тем временем бывший заместитель Довгия Алексей Новиков, уволенный вслед за начальником, тоже обратился в суд с требованием восстановить его на службе. Рассмотрение его иска к Следственному комитету начнется в Басманном суде 2 июня.

Генпрокуратура начала прием жалоб от предпринимателей по Интернету

     Генеральная прокуратура открыла специальную прямую линию, по которой любой бизнесмен может пожаловаться на продажных чиновников.
     Для общения с Генпрокуратурой надо зайти на официальный сайт genproc.gov.ru. Дальше надо найти рубрику «Борьба с коррупцией». И заполнить специальную форму в разделе «Прокурорский надзор за соблюдением прав субъектов предпринимательской деятельности», сообщив о своей беде.
     – Такая форма взаимодействия позволит проанализировать ситуацию с соблюдением прав субъектов предпринимательской деятельности и выработать необходимые правовые меры, – пояснили в Генеральной прокуратуре. – В том числе путем внесения изменений в действующее законодательство.
     Недавно Генеральный прокурор Юрий Чайка подписал приказ, который должен усилить надзор за слишком ретивыми чиновниками на местах, норовящими задушить чье-нибудь дело.
     А вчера Юрий Чайка и его первый заместитель Александр Буксман обсудили с председателем «Деловой России» Борисом Титовым возможность создания в прокуратуре единого реестра всех проверок, проводимых чиновниками в отношении бизнесменов.

Юрий Чайка начал личный прием заявлений на сайте своего ведомства о фактах коррупции

     Генеральная прокуратура РФ установила прямую связь с гражданами, пострадавшими от коррупции. На сайте главного надзорного органа страны появился специальный раздел для жалоб и заявлений тех, кто оказался жертвой вымогательства со стороны чиновников.
     Здесь можно не только узнать, как прокуратура борется с коррупцией, но и направить Юрию Чайке электронное послание, в котором рассказать о фактах мздоимства. Как заверили «Российскую газету» в этом ведомстве, ни один сигнал, оставленный в электронной «жалобной книге», без внимания не останется. Для предпринимателей, которые, пожалуй, больше других страдают от чиновничьего произвола, на интернет-ресурсе открыт отдельный раздел. Вся информация стекается в специализированное антикоррупционное управление и уже оттуда распределяется в аналогичные подразделения на места.
     Это лишь один из элементов целой системы по борьбе с коррупцией, разработанной ведомством Юрия Чайки. Еще в прошлом году здесь начали работу над специальной методикой. Она позволяет проверять нормативно-правовые акты, выходящие из-под пера чиновников, на коррупционность. Занимались этим лучшие специалисты – практики и правоведы, входящие в научно-консультативный совет при Ген прокуратуре. В результате получился очень действенный инструмент, который успешно прошел «полевые испытания».
     На местах уже проверили, как методика работает на практике. Ведомство Юрия Чайки провело широкомасштабную проверку.
     Прокуроры искали коррупционные ловушки в нормативно-правовых актах местных администраций. В них чаще всего и попадают простые граждане, которым приходится иметь дело с чиновниками.
     То, что методика работает, и причем весьма эффективно, подтверждают конкретные цифры. Так, в регионах прокурорами было выявлено почти 1400 правовых норм, имеющих признаки взяткоемкости. Более 400 из них прямо противоречат действующему законодательству. В результате прокуроры внесли более 250 протестов и 26 представлений об устранении нарушения закона.
     Больше всего таких коррупционных дыр в бюджетном и земельном законодательствах, а также в нормативных актах, регулирующих госзакупки. Так, администрации Алтайского края и Читинской области заложили в постановлениях, стимулирующих инвестиции, норму, которая позволяет компенсировать предпринимателям процентные ставки по банковским кредитам за счет региональных бюджетов. При этом четкие критерии, определяющие, кому положена такая льгота, а кому нет, в документах указать забыли. Принятие решения отдали на откуп чиновникам. А раз так – есть лазейка для коррупционеров.
     Расплывчатые формулировки, отсылки в нормативных актах на различные «положения» или «приказы», которые никто в глаза не видел. Подобные белые пятна – это один из главных факторов, стимулирующих коррупцию. Словом, чем больше отдается «на усмотрение» чиновника, тем выше вероятность, что его потом придется благодарить «за решение вопроса».
     Сегодня вроде не середина 90-х, когда в России наблюдался парад суверенитетов и каждый околоток писал свои законы без оглядки на Москву. Тем не менее еще не редки случаи, когда на местах принимаются далекие от совершенства нормативные акты. Между тем в Генпрокуратуре считают, что исключение коррупционных дыр из местных нормативных актов – одна из главных профилактических мер против чиновничьего мздоимства.
     – Генеральная прокуратура не раз выступала с предложениями делать обязательную антикоррупционную экспертизу всех документов. Однако такая работа проводится лишь в 18 регионах, где местные законодатели, в основном по инициативе прокуроров, приняли соответствующие законы, – прокомментировал ситуацию корреспонденту «РГ» начальник управления по надзору за исполнением законодательства о противодействии коррупции Александр Аникин.
     Остальные, судя по всему, думают.

Кстати
     В 2007 году прокурорами было выявлено около 1,1 тысячи коррупционных преступлений. Это в 2,3 раза больше, чем в 2006 году.
     Только за три месяца нынешнего года прокурорами направлено в следственные органы свыше 1,2 тысячи материалов, содержащих признаки коррупционных преступлений. По 500 из них уже возбуждены уголовные дела.

Утверждает глава Следственного комитета Александр Бастрыкин

     Только за первые месяцы этого года следователи Следственного комитета при прокуратуре РФ возбудили более тысячи уголовных дел о взяточничестве. Причем 453 высокопоставленных чиновника из органов государственной власти и местного самоуправления получили «черную метку» от Следственного комитета как явные взяточники.
     Об этом вчера заявил на первой коллегии Следственного комитета его глава Александр Бастрыкин. Посвящена она была вопросам борьбы с коррупцией, анализу ситуации в стране.
     В работе коллегии приняли участие секретарь Совета безопасности Николай Патрушев, директор ФСБ Александр Бортников, руководитель Следственного комитета при МВД Алексей Аничин, советники президента России.
     Александр Бастрыкин ответил на вопросы корреспондента «РГ».

     Российская газета: Александр Иванович, какие структуры власти, на ваш взгляд, наиболее коррумпированы?
     Александр Бастрыкин: Такой анализ существует. Среди тех, кого наши следователи «поймали за руку», а в прошлом году мы завели более тысячи дел в отношении лиц, обладающих особым правовым статусом, – члены Совета Федерации и депутаты Госдумы, руководители местных органов власти, судьи, прокуроры, следователи и адвокаты. 511 дел уже направлены для рассмотрения в суды.
     Больше всего информации о коррупции поступает к нам по Москве – 10 843 сообщения, Санкт-Петербургу – 4111, Приморскому и Краснодарскому краям. В Омской области зафиксировано 6937 случаев взяток, в Тюменской – 6089 случаев. Меньше всего этим злом поражены Забайкальский край, Карачаево-Черкесия, Тыва.

     РГ: Чиновники при власти оказывают на вас давление?
     Бастрыкин: Конечно, оказывают. Хотя нам кажутся странными попытки выгородить некоторых людей, носящих мундиры и занимающих высокие посты и должности, представить дело таким образом, что требования законов написаны не для них. Они – особая каста.
     В каком виде ходатайствуют? В открытую уже боятся. Зачастую моих подчиненных обвиняют в необоснованном применении такой меры пресечения, как заключение под стражу. Появляются всякого рода высокопоставленные ходатаи и «слезно» уговаривают не «травмировать» человека.
     Да, это стресс для любого человека. Но это законная мера нами применяется по тяжким и особо тяжким преступлениям. По этим делам наличествует особая общественная опасность, возможен развал дела, противодействие следствию, запугивание участников процесса. Поэтому изоляция здесь необходима. За сентябрь – декабрь прошлого года были рассмотрены 13 160 ходатайств следователей о заключении под стражу обвиняемых, из них 99,5 процента направлены для рассмотрения в суды. Суды отклонили 607 ходатайств. Таким образом, в 95 процентах случаев суды согласились с обоснованностью заключения под стражу. В качестве примеров, когда из-за несвоевременного ареста обвиняемых последние скрывались от следствия, – бывший тушинский межрайонный прокурор Москвы, мэр Ставрополя. Приведу также факты: в «бега» ударились два бывших следователя прокуратуры.

     РГ: А как вы боретесь со взяточничеством в собственных рядах?
     Бастрыкин: Здесь компромиссов быть не может. И мы привлекаем к ответственности любого преступника, невзирая на его ранг и толщину кошелька. За период работы Следственного комитета мы возбудили и расследовали десять уголовных дел в отношении своих следователей. С такой же решительностью мы будем преследовать в уголовном порядке любых чиновников, в том числе и служителей закона, если они его нарушают. Кстати, хотел бы подчеркнуть, что в Следственном комитете создано специальное подразделение по расследованию преступлений, связанных с коррупцией.

     Доклад Бастрыкина на коллегии был скорее не «отчетом о проделанной работе за истекший период», а серьезной аналитикой. Приводилась такая статистика: с сентября прошлого года в Следственный комитет поступило более 33 тысяч сообщений, непосредственно связанных с коррупцией. Из них 16 тысяч только в этом году. И в отношении только сотрудников правоохранительных органов, уличенных во взяточничестве, возбуждено 1662 дела. Но что удивительно – лиц, дававших взятку, выявлено в два раза больше, чем получателей.

Юрий Чайка не дал Александра Буксмана в обиду Александру Бастрыкину

     Противостояние между Генпрокуратурой и следственным комитетом (СК) при прокуратуре РФ, о котором на коллегии ведомства в пятницу говорил глава СК Александр Бастрыкин, достигло кульминации. Вчера стало известно, что генпрокурор Юрий Чайка вынес постановление, запрещающее господину Бастрыкину расследовать уголовное дело в отношении членов конкурсной комиссии, избравших в 2005 году нотариусом домохозяйку Ирину Буксман – жену председателя конкурсной комиссии и на тот момент главы управления Росрегистрации по Москве Александра Буксмана. Свой запрет господин Чайка мотивировал тем, что уголовное дело в отношении господина Буксмана, который сейчас является первым заместителем генпрокурора РФ, можно возбудить только по заключению райсуда.
     Уголовное дело по фактам превышения должностных полномочий и вымогательства взятки при проведении конкурса на замещение должности московского нотариуса было возбуждено в декабре 2005 года прокуратурой Юго-Западного округа Москвы по распоряжению тогдашнего заместителя прокурора Москвы Михаила Никонова. Александр Буксман на тот момент занимал должность руководителя управления Федеральной регистрационной службы по Москве, на которую его назначил тогдашний министр юстиции Юрий Чайка. По данным следствия, господин Буксман в октябре 2005 года возглавил конкурсную комиссию при московском управлении Росрегистрации по избранию на вакантную должность нотариуса, заведомо зная, что среди множества претендентов на эту должность есть его супруга Ирина Буксман. По сугубо формальным признакам она могла занять данную должность: госпожа Буксман имела высшее юридическое образование, прошла годичную стажировку у другого нотариуса, сдала квалификационный экзамен и получила в органе юстиции лицензию на право нотариальной деятельности. Впрочем, соискателей, выполнивших все предусмотренные законом условия для назначения на должность нотариуса, было несколько десятков, причем у многих из них имелся многолетний опыт работы помощником нотариуса и успешного участия в этом качестве в судебных делах. Госпожа Буксман до конкурса девять лет была домохозяйкой, а до этого три года работала юрисконсультом в частной фирме «Гусьторф» во Владимирской области. Тем не менее победителем конкурса стала Ирина Буксман.
     Одна из проигравших – помощник нотариуса Инна Ермошкина – написала в прокуратуру жалобу на господина Буксмана, который, по ее мнению, нарушил закон «О государственной гражданской службе». Согласно закону, при возникновении у гражданского служащего личной заинтересованности, которая может привести к конфликту интересов, тот обязан проинформировать об этом в письменной форме нанимателя (в данном случае руководителя Росрегистрации). Тот же обязан принять меры вплоть до отстранения этого подчиненного от должности. По версии следствия, господин Буксман не только не проинформировал о сложившейся ситуации свое руководство, но и не вышел добровольно из конкурсной комиссии, тогда как закон позволял в этом случае возглавить комиссию любому из его заместителей. Отметим, что госпожа Ермошкина в своем заявлении утверждала, что за право стать нотариусом у нее вымогали $ 200 тыс.
     Уже через месяц после перехода Юрия Чайки и Александра Буксмана в Генпрокуратуру (первый ее возглавил, а второй стал первым заместителем генпрокурора) следователь прокуратуры Юго-Западного округа Москвы Николай Шорин прекратил уголовное дело о конкурсе «за отсутствием события преступления». Именно это постановление следователя Шорина и отменил 12 мая этого года Александр Бастрыкин, распорядившись возобновить расследование. В рамках уголовного дела следователи обратились в Басманный райсуд Москвы с ходатайством о санкционировании выемки документов, «содержащих охраняемую законом информацию», в управлении Федеральной регистрационной службы по Москве и в ОАО «Гусьторф». Однако как только в Генпрокуратуре узнали об этом ходатайстве, на следующий же день ее представитель Алексей Бухтояров принес в суд постановление Юрия Чайки об отмене постановления господина Бастрыкина о возобновлении следствия по делу. Таким образом господин Чайка запретил проводить любые следственные действия. Свое решение генпрокурор мотивировал тем, что поскольку следствие фактически собирает информацию против Александра Буксмана, то, согласно УПК, в отношении него как «спецсубъекта» требуется возбудить отдельное дело, обратившись предварительно в суд с представлением о даче заключения о наличии в его действиях признаков тех или иных преступлений (которых, как убежден господин Чайка, его первый заместитель не совершал).
     В пресс-службе следственного комитета при прокуратуре РФ комментировать постановление господина Чайки отказались, отметив лишь, что у заявителей по уголовному делу, не сумевших стать нотариусами, есть право обжаловать постановление генпрокурора Чайки в судебном порядке. Со своей стороны начальник управления Генпрокуратуры по взаимодействию со СМИ и общественностью Марина Гриднева заявила «Ъ»: «Это было законное право генпрокурора – вынести такое постановление. Изначально Симоновская прокуратура отказала заявителю в возбуждении уголовного дела за отсутствием события преступления. Затем, когда оно было возбуждено по инициативе зампрокурора Москвы Никонова, оно тщательно и всесторонне расследовалось, и не имело смысла второй раз проверять те же самые факты, которые тогда уже исследовались. Тем более что обвинение по этому делу тогда никому не предъявлялось».
     В кулуарах следственного комитета и Генпрокуратуры между тем говорят, что попытка Александра Бастрыкина возобновить уголовное дело, по которому проходит ближайший соратник генпрокурора Юрия Чайки Александр Буксман, означает, что противостояние между двумя ведомствами достигло своей кульминации и отныне конструктивное взаимодействие между господами Бастрыкиным и Чайкой уже невозможно, а в конфликт между ними рано или поздно придется вмешаться Кремлю.
     Остается добавить, что заявительница по уголовному делу Инна Ермошкина 30 мая этого года в очередной раз проиграла конкурс на должность московского нотариуса. Попытка же госпожи Ермошкиной обжаловать в суде решение конкурсной комиссии, избравшей нотариусом Ирину Буксман, оказалась безуспешной: суд признал, что конкурсная комиссия – не должностное лицо, и заявительница не вправе обжаловать ее действия.

Почему власть не вмешивается в конфликт генпрокурора и главы Следственного комитета

     Вчера на встрече с президентом России Дмитрием Медведевым глава Следственного комитета при прокуратуре (СКП) РФ Александр Бастрыкин доложил главе государства о том, что работа по формированию комитета закончена. Однако на этом фоне продолжает разгораться конфликт между комитетом и Генеральной прокуратурой РФ. По мнению экспертов, победитель выявится в результате «естественного отбора». Иначе оба руководителя могут лишиться своих постов. Между тем, как стало известно «НИ», в недрах Госдумы уже готовятся поправки в Уголовно-процессуальный кодекс, призванные ликвидировать почву для нынешнего противостояния правоохранителей.
     Об очередном обострении долгоиграющего конфликта стало известно после того, как генпрокурор Юрий Чайка вынес постановление, запрещающее главе СКП РФ Александру Бастрыкину расследовать уголовное дело в отношении своего первого заместителя Александра Буксмана. Это решение генпрокурор мотивировал тем, что уголовное дело в отношении г-на Буксмана можно возбудить только по заключению суда.
     Напомним, закон о Следственном комитете при прокуратуре РФ был принят Госдумой 11 мая 2007 года и одобрен Советом Федерации 25 мая 2007 года. Как отмечают эксперты, сам факт создания СКП и передачи туда следствия заложил основы для нынешней конфронтации. «Юрий Чайка и те люди, которые поставили его на пост генпрокурора, лишились влияния на прокурорское следствие», – рассказал «НИ» глава Института национальной стратегии Станислав Белковский. По его мнению, на сегодняшний день это противостояние двух групп. Одна из них связана с Александром Бастрыкиным, другая – с Юрием Чайкой. «Кто из них окажется сильнее в тактическом плане, тот и победит, – говорит эксперт. – Это может закончиться созданием единого следственного органа, проект которого вынашивается еще с середины 1990-х годов». Но в данном случае проблема в том, что все правоохранительные структуры, в состав которых сегодня входит следствие, включая МВД и ФСБ, категорически против единого следственного органа. Поскольку, как поясняет политолог, они не хотят терять свое основное «оружие». В итоге, все это может закончиться отставкой одной из ключевых фигур конфликта: г-на Бастрыкина или г-на Чайки. Но, как считает г-н Белковский, этот процесс не будет стремительным и никаких кремлевских решений не последует, пока одна из сторон конфликта не накопит «критический» аппаратный перевес. «Такова вообще логика аппаратного противостояния в современной России, – поясняет он. – Ты побеждаешь только тогда, когда у тебя есть собственный ресурс, достаточный для победы, и тогда твоя победа задним числом оформляется решением сверху». А так Кремль вообще никогда не вмешивается в аналогичные конфликты.
     А не делает он этого, как считает вице-президент Центра политических технологий Алексей Макаркин, потому что и за прокуратурой, и за СКП стоят серьезные игроки. И принять какое-то решение в данном случае непросто. «Надо или признавать ошибочным решение о создании СКП или, наоборот, поддержать комитет и в еще большей степени ослабить позиции Генпрокуратуры», – говорит «НИ» г-н Макаркин. Кроме того, он напоминает, что сегодня в России принимает решение не один человек, а два – президент и премьер, что осложняет сам процесс. Скорее всего, конфликт между господами Чайкой и Бастрыкиным будет проходить в виде вялотекущего противостояния. «У нас ведь ФСБ и Госнаркоконтроль сколько противостояли друг другу, и, в конце концов, закончилось тем, что сняли обоих руководителей», – напомнил он.
     Депутат Госдумы от КПРФ Виктор Илюхин считает, что создание СКП было ошибкой. И сейчас власти могут либо отменить это решение, на что они никогда не пойдут, либо «создать самостоятельную следственную службу с объединением всех следственных подразделений». Есть и компромиссный вариант: надо вернуть прокурору все те надзорные функции, которые у него были до образования Следственного комитета, то есть право на возбуждение уголовных дел, право на отмену незаконных решений, которые допускают следователи. Сейчас, говорит г-н Илюхин, у прокурора этих прав нет. «Я честно скажу, никогда не думал, что у Бастрыкина столько личных амбиций, – говорит Виктор Илюхин. – Они до сих пор делят полномочия, но ведь страдают интересы людей. Они из личных интересов сегодня соревнуются: кто кого быстрее догонит и накажет». По его мнению, это противостояние может закончиться отставкой генерального прокурора. «А вместо него могут поставить такого лояльного, что Генпрокуратура будет лепить все, что хочет, а не так, как требует закон», – предположил депутат.
     Между тем, как стало известно «НИ», на Охотном Ряду решили вмешаться в затянувшееся противостояние двух силовых подразделений. Как сообщил «НИ» член думского Комитета по безопасности Александр Куликов, в Госдуме уже подготовлены поправки в УПК и в закон о прокуратуре. «Там устанавливается баланс компетенции Следственного комитета и Генпрокуратуры, – пояснил депутат. – Законопроект подготовил ряд депутатов Госдумы, я его видел в сыром виде и, безусловно, буду поддерживать».

Конфликт Генпрокуратуры и СКП дошел до регионов

     Правосудие в Краснодарском крае парализовано. Следственный комитет при Генпрокуратуре (СКП) назначил Александра Глущенко руководителем регионального управления края, а Генпрокуратура этот приказ отменила. Противостояние двух ведомств обострилось и в Приамурье. Замген­прокурора в Дальневосточном федеральном округе Юрий Гулягин вмешался в расследование дел в отношении ряда высокопоставленных областных чиновников, но амурские следователи тут же опротестовали это постановление в горсуде. По мнению экспертов, скандалы в регионах отражают ожесточенную борьбу федеральных ведомств за властные полномочия.
     Реформа следствия началась в сентябре 2007 года. Тогда был сформирован СКП, в итоге сами прокуроры утратили возможность возбуждать и прекращать уголовные дела, а их роль в уголовном процессе свелась к поддержке обвинения в суде. Следователи СКП получили право принимать решения самостоятельно (без санкции прокурора). После такого распределения полномочий отечественная правоохранительная система стала регулярно давать сбои. Ярче всего это проявляется в регионах. Скандальная ситуация сложилась, например, вокруг назначения руководителя следственного управления СКП по Краснодарскому краю Александра Глущенко. Проведенная прокуратурой проверка выявила, что Глущенко, будучи зампрокурора, вынес незаконное решение о сносе гаража и на этом месте потом был построен жилой дом. Материалы проверки были направлены в СКП, но там не только отказались возбуждать против Глущенко уголовное дело, а наоборот, глава СКП Александр Бастрыкин назначил его региональным руководителем. Ген­прокурор РФ Юрий Чайка отменил приказ Бастрыкина о назначении Глущенко, но в СКП приказ ген­прокурора проигнорировали.
     В Приамурье замгенпрокурора в Дальневосточном федеральном округе Юрий Гулягин вмешался в расследование дел в отношении ряда высокопоставленных областных чиновников. Он постановил передать их дела из регионального следственного управления в окружное. Однако амурские следователи опротестовали постановление в горсуде Благовещенска.
     Власти пока не вмешиваются в конфликт ведомств. Президент РФ Дмитрий Медведев распорядился увеличить численность прокуроров на две тысячи сотрудников и одновременно назначил трех заместителей руководителя СКП. В Думе тем не менее хотят более внятно распределить полномочия двух ведомств. По словам первого вице-спикера Госдумы Олега Морозова, этой осенью депутаты могут вернуться к рассмотрению закона «О прокуратуре РФ».
     «Конфликт двух правоохранительных ведомств однозначно свидетельствует о том, что необходимы изменения в УПК», – считает советник председателя Конституционного суда Владимир Овчинский. По мнению эксперта, прокуратуре необходимо вернуть право возбуждения и прекращения уголовных дел, а также надзора над следствием в полном объеме. По мнению политолога Станислава Белковского, политическое влияние и аппаратные возможности глав СКП и Генпрокуратуры практически равны, поэтому «вряд ли стоит ожидать скорого разрешения конфликта».

Генеральная прокуратура предлагает ввести экспертизу нормативных актов на коррупционность

     Война коррупции объявляется в стране не в первый раз. Однако первый заместитель Генпрокурора Александр Буксман убежден, что на сей раз все будет по-иному.

     Российская газета: Александр Эмануилович, чем нынешняя антикоррупционная кампания отличается от всех предыдущих, мягко говоря, не давших ощутимых результатов?
     Александр Буксман: Прежде всего я бы не стал называть работу, которую сегодня проводят не только правоохранительные органы, но также исполнительная и законодательная власть, кампанией. Кампания – это когда сегодня начали, а завтра – отчитались. Россия ратифицировала две международные конвенции по борьбе с коррупцией – ооновскую и европейскую. И мы выполняем взятые на себя обязательства.

     РГ: Политическая воля руководства страны тоже сыграла свою роль?
     Буксман: Безусловно, но я еще раз хочу подчеркнуть, что речь идет не о кампании, а о планомерной работе, которая началась не вдруг и не вчера.

     РГ: Вы имеете в виду антикоррупционные подразделения, созданные в органах прокуратуры еще в прошлом году?
     Буксман: Не только их. Разработана целевая программа по борьбе с коррупцией, и мы целенаправленно и планомерно реализуем ее на практике. Возьмем самый простой пример. На сайте Генпрокуратуры появился раздел, посвященный борьбе с коррупцией, где можно не только узнать, как прокуратура противодействует этому явлению, но и оставить сообщение о фактах мздоимства и неоправданного административного давления на предпринимателей.

     РГ: И много вам пишут?
     Буксман: В день приходит до двух десятков сообщений. Причем есть очень тревожные сигналы из регионов. Поскольку правоохранительные органы их сейчас проверяют, я воздержусь пока от подробных комментариев.

     РГ: Недавно прокуратура провела в регионах проверку нормативно-правовых актов на коррупционность. Чем это было вызвано?
     Буксман: То, что такая проверка необходима, мы поняли в процессе мониторинга приоритетных национальных проектов. Сложилась парадоксальная ситуация: государство выделяет огромные деньги на решение самых злободневных задач, а средства зависают на региональном уровне, не доходя до тех, кому предназначены. Особенно остро это ощущалось при реализации программы доступного жилья. Местные власти наплодили таких бюрократических рогаток, что получить ссуду на строительство дома стало просто нереально. А там, где выделяются деньги, – не дают землю. Заявления же от граждан не рассматривались месяцами.

     РГ: Может быть, чиновники на местах опасались, что средства начнут расходовать не по назначению, вот и изобрели дополнительные барьеры?
     Буксман: Да, были ситуации, когда жулики влезали в льготные программы. Кредиты получали, например, на развитие сельского хозяйства, а тратили на дорогие джипы. Но для этого существуют правоохранительные органы. Они обязаны бороться с теми, кто нарушает закон. Задача же чиновников сделать так, чтобы приоритетные национальные проекты работали, а не буксовали из-за бюрократических проволочек.

     РГ: Какой вывод сделала Генеральная прокуратура по итогам этой проверки?
     Буксман: Необходимо ввести обязательную экспертизу всех законов и нормативно-правовых актов на коррупциогенность. Сейчас такая работа проводится не везде. Из всех регионов, которые мы проверили, экспертизы делают лишь в 18. Причем в основном по инициативе местных прокуроров, которые пролоббировали на региональном уровне принятие законов об обязательной проверке документов на взяткоемкость.

     РГ: Может, проще принять такой закон на федеральном уровне?
     Буксман: Еще в 2006 году Генеральный прокурор предлагал ввести обязательную проверку документов на коррупционность. Был даже подготовлен проект закона. Но он, к сожалению, так и не внесен в Госдуму. В результате на региональном уровне создают массу бюрократических рогаток, которые не только ущемляют права людей и мешают развитию предпринимательства, но служат питательной средой для коррупции. Речь идет не только о каких-либо дополнительных требованиях к предпринимателям или искусственных ограничениях. Один из самых распространенных коррупциогенных приемов – отсутствие четко прописанных процедур принятия решений. Там, где есть вилка в вариантах поведения чиновника, рано или поздно появится соблазн получить мзду за принятие «нужного» решения.

     РГ: Как прокуратура собирается решать эти проблемы?
     Буксман: Как известно при президенте страны создан Совет по борьбе с коррупцией. Генеральный прокурор входит в состав президиума совета, три его заместителя – в рабочие группы. Лично я вхожу в рабочую группу по борьбе с коррупцией и предотвращению коррупционности в работе правоохранительных органов. Задача групп – разрабатывать конкретные предложения и механизмы, которые заставят эффективно работать антикоррупционные законы.

     РГ: Какие, если не секрет?
     Буксман: Например, закон о гражданской службе. В нем прописана норма, которая должна исключить конфликт интересов. Это когда, скажем, чиновник отвечает за развитие транспорта в регионе и он же владеет компанией по строительству дорог или перевозке грузов. Но подзаконного акта, который бы четко определял, как действовать в таких случаях, нет. Предполагалось, что при поступлении на госслужбу гражданин будет передавать принадлежащие ему акции или доли в предприятиях в государственную управляющую компанию. Но такой компании нет. В результате вчерашние бизнесмены переписывают активы на своих родственников, как правило, детей, которые порой еще вчера сидели за школьной партой. А реально, занимая ответственные посты на госслужбе, продолжают управлять и собственным бизнесом.
     Есть немало конкретных предложений по изменению законодательства. В частности, рассматривается возможность более широкого применения конфискации в отношении продажных чиновников. Также предлагается перенести бремя доказывания законности приобретения имущества на его владельца, если есть достаточные основания полагать, что оно было куплено на средства, полученные в результате коррупционных преступлений. Кстати, в некоторых странах такой механизм действует. Сразу же хочу оговориться, что пока все это лишь темы, которые обсуждаются в рабочих группах.

     РГ: В последнее время разгорелась дискуссия по поводу того, стоит ли возвращать прокуратуре надзор за следствием в прежнем объеме.
     Буксман: Действительно, такие предложения есть. Причем исходят они не столько от нас, сколько от общественности, бизнес-сообщества и политиков. В Совете Федерации на эту тему даже прошли парламентские слушания.
     В свое время прокуратуру справедливо критиковали за то, что она сама возбуждает уголовные дела, сама их расследует, надзирает за ними, сама арестовывает, поддерживает обвинение и пишет протесты. Мы ушли от этого, но в результате получили другую крайность, когда следствие фактически оказалось вне рычагов прокурорского надзора. Поймите, дело не в том, кто главнее. Сегодня фактически нарушен баланс сил. В результате страдают простые люди, чьи права нарушаются в процессе расследования уголовных дел.
     Мы не первые, кому пришло в голову выделить следствие в отдельную структуру. В свое время подобный следственный комитет был создан в Казахстане. В результате получилось практически бесконтрольное суперведомство, где в массовом порядке нарушались права человека. Все кончилось тем, что комитет ликвидировали.

     РГ: Вы возглавляете Межведомственную рабочую группу по обеспечению безопасности Олимпиады 2014 года. Удалось ли разрешить конфликты из-за земельных участков, на которых планируется строить олимпийские объекты?
     Буксман: На самом деле вокруг этой темы гораздо больше спекуляций, нежели реальных проблем. Мы уже столкнулись с тем, что в Сочи и окрестностях появились мошенники, которые звонят и говорят: ваш дом попадает под снос, но мы можем решить эту проблему за деньги. Под эгидой оргкомитета в Сочи открыта прямая телефонная линия, в работе которой участвуют и сотрудники прокуратуры. Любой гражданин, чьи права затрагивает Олимпиада, может позвонить по телефону и получить объективную информацию из первых уст.