Сажать вопреки всему и вся

Адвокат Генрих Падва рассказывает о кампаниях, волнообразном правосудии и о том, почему судьи наказывают строже, чем просят прокуроры

     О некоторых чертах российского правосудия сказано в последнее время немало нелицеприятных слов. Особенно в связи с самым громким процессом последних лет – делом ЮКОСа. Но даже на этом фоне недавний приговор Светлане Бахминой, заместителю руководителя правового управления компании, потрясает своей суровостью и какой-то показательной жестокостью. Многими этот приговор воспринят как знак начала настоящих репрессий. Об этом «Пятница» беседует с одним из известнейших российских адвокатов, защитником Михаила Ходорковского Генрихом Павловичем Падвой.

     – Генрих Павлович, в последние дни – в частности, в связи с приговором Светлане Бахминой – все чаще звучит слово «репрессии». Это просто журналистское преувеличение или действительно с правосудием происходит нечто ужасное?
     – Я имел удовольствие начать работать в 1953 году – в год смерти товарища Сталина. Застал разные времена – и бериевские, и такие, и сякие. Бывало лучше, бывало хуже. Процесс всегда волнообразный. Были большие сроки, скажем, указ 1947 года предусматривал 25 лет за хищение, таких санкций за экономические преступления сейчас нет. Бывало, что усиливали ответственность за хулиганство, за изнасилование и так далее. Вообще это, конечно, недопустимо: ведь усиливая наказание за один вид преступления, мы тем самым автоматически снижаем ответственность за все остальные преступления, что разрушает кодекс – это же система.
     Но такого, как сейчас, не было, я ответственно говорю. Ведь раньше как было устроено: даже если прокурор решал отказаться от обвинения, то независимый суд все равно мог признать подсудимого виновным. Сейчас норма другая: если обвинитель отказывается от обвинения, суд автоматически прекращается. Но судьи решили компенсировать эту обиду тем, что стали вообще независимы от срока, который просит прокурор. Казалось бы, по логике приговор не должен быть более суровым, чем тот, что просит обвинитель. Вот дело Курцина (заместитель управделами компании «ЮКОС-Москва» – «Пятница»): обвинение просит 13 лет – совсем не маленький срок, а судья дает 14…

     – А суд вообще имеет право дать больше, чем просит прокурор?
     – Запрещения такого нет. Суд не имеет права признать виновным, если этого не просит прокурор, а вот о том, что не имеет права давать больше, сказать забыли. Но более того, в этом же деле нескольким подсудимым прокурор просит дать условно! Дать сколько-то лет условно с испытательным сроком, но не сажать человека. Все эти люди на свободе. Суд берет их всех под стражу в зале суда и дает им безусловно, если я не ошибаюсь, по 11 лет. По 11 лет людям, которых обвинение вообще просило не лишать свободы!

     – А почему? Чем мотивирует суд такой приговор?
     – Вот этот самый вопрос мы и задаем себе. Нас просто шокировал этот приговор. Надежда была, что с конкретным судьей что-то случилось, что Городской суд эту несправедливость исправит. Он и исправляет, несколько снижая сроки. Хотя даже прокурор пишет представление, что это неправильно, не надо им так много давать, да и вообще надо условно. Но Городской суд оставляет реальные сроки наказания…

     – Это тенденция последнего времени: давать больше, чем просит прокурор?
     – Нет, отдельные случаи бывали всегда.
     И всегда это воспринималось как событие, как нечто странное. Но тут по одному делу четверым или пятерым дают больше, чем просит прокурор. Да и вообще наказание другого качества. Это уже выглядит как система.

     – А чем, как вам кажется, объясняется суровость приговора Бахминой?
     – По сравнению с Ходорковским, с Лебедевым она низовое звено. От нее ничего не зависело. Мы сейчас не говорим вообще, кто виноват из них, кто не виноват, – мы говорим с точки зрения обвинения. Как известно, Лебедев и Ходорковский получили по 8 лет. За целую совокупность деяний, которую на них навешали. А Бахминой прокурор просит 9! Ну чем это можно объяснить? Я не знаю, может быть, в этих случаях действуют люди, ослепленные ненавистью. Или, возможно, они исполняют чьи-то указания, понимая их как требования всех хватать и сажать, не вдумываясь, за что и для чего.

     – А похоже, что есть действительно такое требование?
     – Я не знаю. Но пытаюсь понять. Если бы был единичный случай, ну, может, с конкретным судьей какой-то непорядок. Но когда третье, четвертое дело подряд – и нигде нет ни справедливости, ни гуманности, ни разумности, – это наводит на печальные размышления и страшновато становится. Я думаю, власти уверены, что очень полезно устрашить людей. Действительно, благодаря делу ЮКОСа многие предприниматели дрожат как овечьи хвостики. От самых крупных олигархов и до самых мелких никто пикнуть не смеет. Может быть, для власти это позитивный результат – чтобы никто пикнуть не смел.

     – Ну, вероятно, поэтому и говорят о репрессиях. Ведь это же и есть смысл репрессий – чтобы страшно стало?
     – Я не знаю: я юрист, а не гадалка. Я могу основываться только на доказанных фактах. Факт – что вот такое происходит. Объясняться он может рядом причин, и гадать, какая конкретно причина… Да, конечно, атмосфера такая, что суды, видимо, понимают свою задачу и в некоторых случаях – в делах, которые на слуху, к которым приковано внимание и власти, и общественности, – действуют чрезмерно жестко. Хотя власть и общественность иногда расценивают ситуацию по-разному, суды прислушиваются, конечно, к власти. И они так понимают задачу – сажать вопреки всему и вся и давать как можно больше.

     – А как именно формулируется эта задача? Как устроено «телефонное право»?
     – Я не очень люблю этот термин, он не совсем точный, но уж вот так привился. Ведь как это происходило раньше: помню, я работал в маленьком поселочке Погорелое Городище. И начинались вдруг всякие окрики из райкома партии: вот, у нас хулиганства много, плохо боретесь! И всё! Завтра же все, кто имел несчастье попасть по этой статье, получают в два раза больше, чем в соседних районах или в этом же районе раньше. А если уж кампания, то попадет кто угодно: например безногий ветеран, вся грудь в орденах, который в сельсовете что-то по пьянке нашумел. И тут снова вызывают: ах вы такие-сякие, сажаете героев войны! И сразу освобождают всех ветеранов вообще независимо от того, в чем каждый виноват: в хулиганке или убийстве трех человек. Райкомов нет давно, но эта тенденция сохранилась. Может быть, на уровне районного суда или даже городского не очень вмешиваются, но по большому счету «дают понять».

     – Как вам кажется, насколько вообще справедливо российское законодательство в части экономических преступлений? Вот есть, скажем, американская система, где эти преступления считаются чрезвычайно тяжкими и наказываются огромными сроками. В Европе к ним более мягкое отношение. А как у нас?
     – Мне казалось, что последний Уголовный кодекс – до того, как его снова начали латать, переделывать косметически и так далее, – был довольно удачно построен. Шкала ответственности за те или иные преступления была достаточно хорошо продумана, хотя всегда можно сказать, что вот здесь могло бы быть побольше, там – поменьше. Но в системе, мне казалось, все более или менее нормально. Тем более что важна не столько жестокость, сколько неотвратимость. Ну давали 25 лет по указу 1947 года – и воровали все равно. Не в таких масштабах, как сейчас, однако не потому, что наказания были другие, а просто все было другое. Соблазнов было меньше – воровать-то особенно было нечего.

     – А как по сравнению с ситуацией 90-х годов? Есть такая точка зрения: тогда государство устранилось из многих сфер, а сейчас вдруг спохватилось и карает за то, что еще недавно оставалось безнаказанным?
     – Государство не то чтобы устранилось, – оно было просто не готово к новым условиям. Раньше ведь все было просто: брали человека, вышибали из него признание и сажали. Посадили невиновного? А плевать: лес рубят – щепки летят. И вдруг им запретили бить, запретили вымогать признания. И они растерялись. Потому что не знали, не умели по-другому доказывать вину.

     – Но они ведь и сейчас не очень-то умеют? Почему дела так часто разваливаются в суде, разве что за исключением больших процессов последнего времени?
     – Чуть-чуть они все-таки чему-то начали учиться. И, может быть, законными способами не умеют, зато у них появились какие-то другие методы. В частности – плевать на необходимость доказывания. Вообще ничего не доказывать: сказали «виноват» – значит, виноват и все. Как ни странно, даже в 37 году был в запасе фиговый листочек – либо признание, либо донос. А сейчас даже этого нет, они фиговые листки отбросили – нате, смотрите, плевать на вас на всех. Вот что делается, вот какая новая циничная откровенность появилась.

     – В связи с этим вопрос: активно обсуждается отмена моратория на смертную казнь. Говорят даже, что у власти созрело решение отменить мораторий, и думают только о том, как бы это приличнее преподнести обществу…
     – Никакого моратория нет и не было, было другое. Я лично обратился в Конституционный суд с просьбой признать закон о смертной казни неконституционным в наших тогдашних условиях. Есть конституционная норма – равенство всех перед законом. Если есть смертная казнь за убийство, она должна касаться в равной степени всех убийц. А у нас в ряде регионов не могла применяться смертная казнь, так как там не было суда присяжных, а дело по статье, предусматривающей смертную казнь, может по требованию подсудимого рассматриваться судом присяжных.

     – Но сейчас ведь он есть везде, кроме Чечни?
     – Да, в Чечне его до сих пор нет. Поэтому я не знаю, как они собираются действовать: решения Конституционного суда обжалованию не подлежат, отмене тоже…

     – А если введут суд присяжных в Чечне?
     – Тогда может быть признано, что разрешается применять смертную казнь. Но тогда необходимо думать, что делать с Советом Европы. Однако это уже другой вопрос.

Зорькин против

Переезда Конституционного суда в Петербург

     САНКТ-ПЕТЕРБУРГ – Несколько месяцев понадобилось председателю Конституционного суда (КС) Валерию Зорькину, чтобы изменить свое мнение о переезде суда в Петербург. Раньше эту идею Зорькин называл «потрясающей», а теперь опасается, что в результате переезда суд растеряет квалифицированные кадры. Он надеется, что Госдума передумает и оставит КС в Москве.

В конце 2005 г. на совещании в Петербурге под руководством президента Владимира Путина Валерий Зорькин заявил, что, если бы переезд суда состоялся, «это было бы потрясающе». «Я, к своему стыду <...> впервые побывал в этом здании [Сената и Синода] и понял, что это будет достойно», – сказал тогда председатель КС. Но повторно осмотрев будущую резиденцию КС в конце прошлой недели, Зорькин признал, что идея переезда ему не нравится. Поправка в федеральный закон «О Конституционном суде РФ», предусматривающая переезд КС в Санкт-Петербург, была принята Госдумой в первом чтении 22 марта 2006 г. Дата рассмотрения законопроекта во втором чтении и сроки переезда КС пока не определены.

     Теперь Зорькин уверен, что переезд негативно скажется на работе КС – придется сделать перерыв в заседаниях, определенное время уйдет на поиск аппарата. По его мнению, уже сейчас очевидно, что в Петербург поедут не все, а ведь кадры для КС готовились поштучно. Набрать с улицы квалифицированных юристов из каких-нибудь фирм на должность судей просто не получится, убежден председатель КС. Зорькин выразил надежду, что, может быть, «законодатель и передумает» перевозить КС в Петербург.
     Перемену позиции Зорькина Ростислав Туровский из Института региональной политики объясняет «торгом об условиях переезда суда». «Принципиальное политическое решение о переезде принято и уже не будет пересмотрено, – полагает эксперт. – Но теперь для судей важно, в какие сроки состоится переезд, как будут решены материальные вопросы, поэтому Зорькин засомневался, чтобы добиться максимальных преференций».
     «Реально, безболезненно для правосудия перевод Конституционного суда можно осуществить примерно к 2010-2012 г.», – полагает юрист Михаил Барщевский. В противном случае пострадает аппарат суда. «В КС аппарат – это очень важное звено, это, по сути дела, целый научный институт, – говорит Барщевский. – А в Питере набирать уже не из кого – все хорошие питерские юристы давно работают в Москве». В качестве альтернативы Барщевский предлагает обсудить вопрос переезда в Санкт-Петербург нижней палаты парламента. «Это выглядело бы более логично с точки зрения исторической традиции, – отмечает он. – В отличие от Думы, КС в Петербурге никогда не находился». После переезда аппарат КС может стать «инкубатором будущих управленческих кадров» для власти, полагает директор Международного института политической экспертизы Евгений Минченко.

Богатое прошлое

Громкие коммерческие дела могут привести судью Ерохину за решетку

     Федеральный судья может попасть на скамью подсудимых за помощь рейдерам. Верховный суд вчера удовлетворил представление Генеральной прокуратуры, которая добивается привлечения судьи Ленинск-Кузнецкого городского суда Кемеровской области Елены Ерохиной к уголовной ответственности за принятие «заведомо неправосудного решения». Кампания по борьбе с рейдерством набирает обороты, отмечают эксперты: до сих пор судей в худшем случае увольняли.

В сентябре 2005 г. мэр Москвы Юрий Лужков назвал рейдерство «экономическим терроризмом» и объявил ему войну. Тогда же лидер «Деловой России» (ДР) Борис Титов и председатель Верховного суда (ВС) Вячеслав Лебедев договорились, что бизнесмены будут информировать ВС о случаях корпоративных захватов, осуществленных при помощи судов общей юрисдикции.    В январе 2006 г. глава МВД Рашид Нургалиев поручил Следственному комитету МВД «обобщить материалы» по этой проблеме. 13 февраля глава МЭРТ Герман Греф пообещал внести в правительство пакет антирейдерских законопроектов, а 21 февраля председатель Высшего арбитражного суда Антон Иванов пообещал, что арбитражные суды будут активнее бороться с корпоративными захватами.

     Верховный суд вчера отменил решение Кемеровского областного суда, подтвердившего решение квалификационной коллегии Кемеровской области, отказавшей Генеральной прокуратуре в санкции на привлечение к уголовной ответственности судьи Ленинск-Кузнецкого городского суда Елены Ерохиной. В прокуратуре настаивают: имеются более чем веские основания для уголовного преследования судьи за вынесение заведомо неправосудного решения, даже судебная коллегия Кемеровского областного суда усмотрела в действиях Ерохиной признаки состава преступления. Но квалификационная коллегия, без согласия которой делу против судьи нельзя дать ход, встала на защиту Ерохиной и подвергла ее лишь дисциплинарному взысканию.
     Вчера кассационная коллегия ВС вернула ее дело на новое рассмотрение. В июле 2002 г. судья Ерохина по иску миноритарного акционера признала ничтожной покупку в 2000 г. «Инвестиционной группой С.А. и К.» 18% акций ОАО «Центральный московский депозитарий» у ООО «ОЛА Альянс», и акции без ведома «Инвестиционной группы С.А. и К.» были списаны с ее счетов. Судебная коллегия Кемеровского суда усмотрела в этом деле грубые нарушения: приняла к производству иск, подсудный исключительно арбитражному суду, рассмотрела его единолично и не известив ответчика. Потом еще оказалось, что истец, гражданин Золотухин, в момент подачи иска не был акционером. Решение Ерохиной было вскоре отменено, но вернуть акции удалось только в начале этого года, а к этому моменту прошли дополнительные эмиссии, и доля компании в уставном капитале ООО «ЦМД» сократилось до долей процента.
     Кемеровская квалификационная коллегия, защищая Ерохину от Генпрокуратуры, говорила о плохом состоянии ее здоровья, ее детях и солидном стаже работы. В этот стаж вошли и ее знаменитые решения: в 2002 г. она запретила «Транснефти» принимать сырье от «Северной нефти», а таможне – оформлять его; тогда же она арестовала имущество «Северной нефти» в нефтеносном районе Вала Гамбурцева, на который тогда претендовал «Лукойл»; а через два года Ерохина обязала Роспатент зарегистрировать права на водочный товарный знак «Столичная» за ЗАО «Союзплодимпорт» Юрия Шефлера, судившегося с государственным «Союзплодоимпортом». Оба эти решения отменены.
     Прежде таких судей в худшем случае увольняли. В прошлом году отправлен в отставку судья Арбитражного суда Чеченской Республики Арби Сатуев, который по иску к ОАО «Новатэк» наложил арест на 66% акций нефтедобывающего предприятия «Геойлбент»; лишен полномочий судья Арбитражного суда Ростовской области Сергей Клепачев, наложивший арест на акции Михайловского ГОКа вскоре после их продажи. Сразу после встречи ДР с председателем ВС Лебедевым, когда предприниматели пожаловались на вмешательство судов в корпоративные конфликты, уволился мировой судья, наложивший арест на акции ЗАО «СМАРТС». В феврале этого года ВС нашел криминал в действиях судьи Арбитражного суда Ингушетии Бориса Цицкиева, решение которого позволило группе «Сигма» начать захват Кропоткинского маслоэкстракционного завода. Ерохина – первый судья суда общей юрисдикции в этом ряду.
     Налицо все признаки кампании по борьбе с нелегальным рейдерством, констатирует партнер компании «Вегас-Лекс» Альберт Еганян. А руководитель группы финансовых расследований «ФБК-право» Александр Сотов предлагает оценивать эффективность кампании не по количеству дел, а по количеству захваченных с использованием судебных актов предприятий: «Если за год динамика пойдет на спад, можно считать эту меру эффективной».

За защитой прав – в судейскую коллегию

ПОЛЕЗНО ЗНАТЬ

     В последнее время нарекания на работу судей, в том числе и на некорректное их поведение по отношению к сторонам процесса, увы, не редкость. Четкого механизма привлечения к ответственности служителей Фемиды, например за неправосудный акт, в нашей стране пока нет. Однако полномочия судьи могут быть прекращены досрочно, например по решению судейской квалификационной коллегии, Такая организация есть и на Сахалине. О ее работе рассказывает председатель Инесса УСОЛЬЦЕВА.

     – Инесса Викторовна, что входит в компетенцию Сахалинской судейской квалификационной коллегии?
     – Коллегия – орган судейского сообщества судей Сахалинской области, который решает различные вопросы, начиная от формирования судейского корпуса. Мы объявляем конкурсы на замещение вакансий судей, в том числе и мировых, по всей области. За исключением должностей председателя и заместителей председателя областного суда, а также арбитражного суда области – это в компетенции Высшей квалификационной коллегии судей.
     Сахалинская коллегия, рассматривая поступающие кандидатские материалы, тщательно проверяет претендента на судейскую мантию на соответствие предъявляемым требованиям. Причем особое внимание уделяется моральному облику кандидата. Представленный им пакет документов проходит контроль на достоверность указанных сведений. В проверках нам помогают силовые структуры, налоговики, таможня и т.д. Жесткие требования предъявляются к профессиональным знаниям соискателей и юридическому стажу работы. Он должен быть не менее пяти лет.
     Перед тем как претендовать на должность судьи, кандидату предстоит сдать квалификационный экзамен. Если сдал и получил рекомендацию коллегии, то утверждения в должности может ждать около года, так как последнее слово остается за президентом Российской Федерации. После назначения судье предстоит испытательный срок – три года. За это время он должен подтвердить свое служебное соответствие. Могу заверить – случайных людей среди судей нет.
     В компетенции областной коллегии и вопросы прекращения полномочий судей по различным основаниям – по собственному желанию в связи с уходом в отставку, а также по решению коллегии о досрочном прекращении полномочий в связи с совершением порочащих проступков, не совместимых со статусом судьи.
     Сразу хочу пояснить: те жалобы, которые содержат доводы и несогласие с принятым судом решением (неправильное применение закона, в том числе и процессуального), к компетенции коллегии не относятся. На основании статьи 4 Положения о квалификационных судьях мы такие жалобы возвращаем без рассмотрения и разъясняем гражданам, что они подаются в процессуальном порядке.
     Коллегия не проверяет законность судебных актов. В ее ведении – некорректное поведение судей либо нарушения сроков рассмотрения дел, т.е. волокита. И здесь мы также тщательно расследуем причину. Срок ведь может быть нарушен и по объективным причинам. Возьмем, к примеру, Углегорский суд. Сегодня там работают всего четыре судьи. Мировых судей в районе и вовсе нет. Потому и не успевают рассматривать все дела своевременно. Отсюда жалобы. Доступность правосудия для гражданина – это проблема номер один. По закону решение в суде люди должны получить в двухмесячный срок, а бывает, не получают годами.

     – Кто может поставить вопрос о досрочном прекращении полномочий судьи или о привлечении его к дисциплинарной ответственности?
     – Председатель соответствующего суда – районного, городского, областного, вплоть до Верховного. А также совет судей. До издания закона об органах судейского сообщества заявлять об этом могли и граждане. Квалификационная коллегия проверяла изложенные в жалобах факты. И, если они подтверждались, полномочия нерадивых судей прекращались.
     Теперь порядок ужесточили. Законодатели посчитали, что нельзя превращать институт дисциплинарной ответственности судей в инструмент преследования и борьбы с ними. Не секрет, что судья, ежедневно вынося решение, какую-то сторону удовлетворяет, а какой-то вынужден отказать. Что и вызывает недовольство граждан в ряде случаев.
     Но, если в квалификационную коллегию обращается гражданин или должностное лицо с заявлением о том, что судья недопустимо вел себя в быту или неэтично – по отношению к сторонам в ходе судебного разбирательства, такой факт никогда не остается без внимания.
     Заявления и жалобы, поступающие в судейскую коллегию, может проверять она сама, а может направлять для проверки должностным лицам, то есть председателю районного или областного суда. Например, если жалоба подана на председателя районного суда – коллегия адресует ее председателю областного, если на мирового судью – председателю городского.
     Если при самостоятельной проверке коллегия усмотрела наличие признаков дисциплинарного проступка, она ставит в известность председателя того или иного суда, и уже он решает вопрос о внесении представления о привлечении судьи к ответственности.
     Однако возбудить дисциплинарное производство, то есть самостоятельно привлечь к ответственности, – вне компетенции коллегии, она вправе лишь проверить обоснованность представления. И должна рассудить, правильно ли обозначили проступок судьи, подтвердился ли он. После чего определяет, какой меры взыскания провинившийся достоин.

     – А как часты в нашей области случаи «разжалования» судей за дисциплинарные проступки?
     – Точнее не разжалования, а привлечения к дисциплинарной ответственности.
     В 2005 году привлекли семь судей.
     Двум – судье арбитражного суда и судье общей юрисдикции – прекратили полномочия. Коллегия пришла к выводу, что ими были допущены проступки, порочащие авторитет судебной власти и не совместимые с должностью судьи. В одном случае – нахождение в помещении суда в состоянии алкогольного опьянения, в другом – волокита, когда судья не принял никаких мер для своевременного рассмотрения дел. Уголовные, гражданские, они лежали в сейфе месяцами. Это повлекло негативные последствия для граждан, вплоть до того, что по одному делу истек срок давности привлечения человека к уголовной ответственности. Поэтому к судьям применили крайнюю меру: после такого прекращения полномочий дорога к судебной практике закрыта навсегда.
     Пять судей получили предупреждения за допущенные нарушения, в основном процессуальных сроков рассмотрения дел.
     Вообще, под дисциплинарным проступком закон о статусе судей понимает нарушение федеральных законов, кодекса чести – теперь он называется кодекс судейской этики. Существует много факторов, в том числе и эмоциональных, которые могут обусловить несдержанность судьи, что однозначно недопустимо. Не должен судья и провоцировать ту или иную сторону к некорректным высказываниям. Если будет установлено, что это все же произошло (свидетели, как правило, есть всегда), он понесет ответственность.

     – А судьи могут обжаловать решение, принятое в их отношении?
     – Да. Причем по закону решение коллегии может быть обжаловано только лицом, в отношении которого оно вынесено. Председатель суда, который внес предложение о наказании судьи, но его не устраивает мера, принятая квалификационной коллегией, не вправе не согласиться с ней. Допустим, просили прекратить полномочия судьи, а коллегия сочла возможным объявить предупреждение.

     – Кто входит в состав квалификационной коллегии?
     – Раньше входили только судьи. С 2002 года мы работаем с представителями общественности. В нашей коллегии их семь (имеется одна вакансия): Ф.Шафигулина, начальник юридического отдела НК «Сахалинморнефтегаз», А.Рябов, Н.Каплий, В.Дмитриева – пенсионеры, Е.Трушков, юрист ООО «Сайта», Т.Шевченко, старший юрисконсульт ТУ Роспотребнадзора. Это юристы с большим стажем работы. Они выбираются на конкурсной основе и наделяются полномочиями в соответствии с законом Сахалинской области.
     Общий штат коллегии – 19 человек. Кроме представителей общественности в ее составе пять арбитражных судей, два судьи областного суда и три судьи районного звена. Должен быть и представитель президента страны, но он пока не назначен.

     – В какой срок коллегия рассматривает заявления?
     – Обязана в течение месяца. Но, если требуется дополнительная проверка и в месяц мы не укладываемся, даем заявителю промежуточный ответ с разъяснением, что предстоит проверить. Стараемся рассматривать обращения граждан насколько возможно быстро.

     – Что бы вы посоветовали тем сахалинцам, кто так или иначе пострадал от некорректности судьи?
     – Защищать свои права в установленном законом порядке, не откладывая дело на потом. А квалификационная коллегия в пределах своей компетенции готова оказать в этом содействие.

И адвокаты нарушают

ПРОКУРОР ПРОВЕРИЛ

Чеченских судей лишили доступа к трубе

Верховный суд отказался восстановить их в должности

     Верховный суд России отказал в восстановлении полномочий бывшим судьям Старопромысловского райсуда Грозного Таисе Карсамаули и Аннаберды Дурдыеву. Они лишились мантий за то, что незаконно вмешались в конфликт «Русснефти» Михаила Гуцериева с ЛУКОЙЛом из-за нефтедобывающего предприятия «Геойлбент», запретив в качестве меры по обеспечению иска осуществлять сделки с 66% его акций. Верховный суд признал, что эта мера была «абсолютно несоразмерной заявленному иску».
     Судьи Старопромысловского райсуда Таиса Карсамаули и Аннаберды Дурдыев обжаловали в Верховном суде решение Высшей квалификационной коллегии судей (ВККС) России от 22 ноября 2005 года о досрочном прекращении их полномочий. Причиной их увольнения стало принятие судьей Дурдыевым по поручению исполняющей обязанности председателя этого суда Карсамаули обеспечительных мер, выгодных компании «Русснефть», ведущей в то время борьбу с ЛУКОЙЛом за владение нефтедобывающим ООО «Геойлбент». 23 июня 2005 года судья вынес определение по иску некоего Сайгираева к сестрам Осмаевым – акционерам нефтедобывающего ООО «Геойлбент» – «об оплате расходов комиссионера по закупке партии товара по договору комиссии». Господин Дурдыев запретил ОАО НОВАТЭК распоряжаться 66% акций «Геойлбента». В определении также содержался запрет «Транснефти» и ее дочерним предприятиям «принимать нефть и нефтепродукты ОАО НОВАТЭК и аффилированного с ним ООО 'Геойлбент' в систему магистральных трубопроводов».
     В тот же день судья обратил свое определение к немедленному исполнению, выдав представителю истца на руки исполнительные листы. А уже на следующий день руководство «Геойлбента» прислало в Верховный суд Чечни телеграмму об ущербе, нанесенном судьей Дурдыевым. Предприятие сообщало, что ряд принадлежащих ему скважин в Ямало-Ненецком округе являются фонтанирующими, емкости для хранения нефти отсутствуют и поэтому запрет на направление нефти с этих скважин в систему магистральных трубопроводов «Транснефти» «может привести к непредсказуемым экологическим последствиям». Пожаловалось на судью в Высшую квалификационную коллегию и руководство НОВАТЭКа, заявившее, что в результате выполнения определения судьи Дурдыева прекратилась добыча нефти на промыслах этого предприятия и не были исполнены его обязательства перед третьими лицами.
     Злополучное определение Старопромысловского суда действовало всего пять дней, после чего его отменил Верховный суд Чечни, прекративший производство по делу, так как оно подведомственно лишь арбитражному суду. Такая оперативность объяснялась тем, что ЛУКОЙЛ пожаловался на чеченских судей в администрацию президента РФ. После этого председатель Верховного суда Чечни Зиявди Заурбеков внес представление в ВККС о лишении судейских полномочий Аннаберды Дурдыева и Таисы Карсамаули, которое было удовлетворено. Причем судью Карсамаули квалификационная коллегия уволила за незаконное вмешательство в деятельность судьи Дурдыева, так как именно она передала ему упомянутый иск с резолюцией «для рассмотрения» и устно поручила срочно принять по нему обеспечительные меры. А когда он выполнил ее просьбу, госпожа Карсамаули вышла на работу из отпуска, чтобы поставить печати на выданные им исполнительные листы.
     Оба экс-судьи решили использовать последний шанс на восстановление в должности, подав жалобы на ВККС в Верховный суд РФ. Таиса Карсамаули заявила в суде, что она не давала указаний коллеге Дурдыеву по «обеспечению иска» и он ее оговаривает из-за неприязненных отношений между ними. В свою очередь, Аннаберды Дурдыев рассказал, что судья Карсамаули, а также исполняющий обязанности судьи Магомадов уговаривали его вынести злополучное определение и он «положился на их авторитет и опыт». Экс-судья просил простить его за ошибку и ограничиться предупреждением. Однако и первая, и кассационная инстанции Верховного суда сочли, что господин Дурдыев совершил «противоправные действия, повлекшие вмешательство в деятельность хозяйствующих субъектов», а госпожа Карсамаули в нарушение закона «О статусе судей» вмешалась в деятельность судьи по отправлению правосудия, и поэтому ВККС правильно прекратила их полномочия.
     Ъ попросил прокомментировать решение Верховного суда пресс-службу «Русснефти», в интересах которой фактически действовали судьи. Однако там заявили, что «'Русснефть' не имеет отношения ни к иску частного лица, поданному в Старопромысловский суд, ни к рассмотрению его в суде». В свою очередь, в пресс-службе ЛУКОЙЛа корреспонденту Ъ сообщили: «Мы, безусловно, удовлетворены решением высшей судебной инстанции. И не только потому, что досрочно прекращены полномочия судей, вынесших неправомерное определение в отношении подразделения нашей компании. Ими был создан негативный прецедент в бизнес-практике, когда по решению суда другой республики госкомпания 'Транснефть' отказывалась принимать нефть ЛУКОЙЛа в Западно-Сибирском регионе и наша компания терпела колоссальные убытки. То, что эти судьи лишились работы, послужит уроком их коллегам, которые также могут оказаться в ситуации, когда им предложат принять неправосудное решение в пользу какой-либо компании – необязательно нашей и необязательно нефтяной. Конфликт же между ЛУКОЙЛом и 'Русснефтью' за владение акциями 'Геойлбента', в который вмешались судьи, практически исчерпан. В настоящее время происходит оценка активов обеими компаниями. Мы договорились, что ЛУКОЙЛ отдает 'Русснефти' часть активов в Пермском крае, а эта компания отдает ЛУКОЙЛу оставшуюся долю в 'Геойлбенте'».
     Между тем в Верховном суде сейчас рассматривается еще одна жалоба о восстановлении на работе – экс-судьи арбитражного суда Чечни Арби Сатуева, также лишенного судейских полномочий за принятие аналогичных обеспечительных мер против ЛУКОЙЛа в пользу «Русснефти». Первая судебная инстанция уже отклонила жалобу экс-судьи, кассационная коллегия будет ее рассматривать 13 июня. Коллеги господина Сатуева полагают, что шансов восстановиться на работе у него практически нет.
     ЕКАТЕРИНА Ъ-ЗАПОДИНСКАЯ

Предмет судебных разбирательств
     ООО «Геойлбент» создано 6 декабря 1991 года компаниями «Пурнефтегаз», «Пурнефтегазгеология» и американской Benton Oil and Gas Companу для разработки нефтяных и газовых месторождений Пуровского района Ямало-Ненецкого АО. К 1999 году акционерами стали ОАО НОВАТЭК (66%) и американская Harvest Natural Resources (34%). В 2003 году долю Harvest выкупила НК ЮКОС. В апреле 2005 года ЮКОС продал свою долю «Русснефти» Михаила Гуцериева, в июле НОВАТЭК уступил свою часть ООО «ЛУКОЙЛ-Западная Сибирь». Между акционерами возник конфликт за контроль над предприятием, завершившийся в январе 2006 года мировым соглашением. «Русснефть» передала свою долю ЛУКОЙЛу в обмен на другие добывающие активы.
     «Геойлбент» разрабатывает Северо-Губкинское, Присклоновое и Южно-Тарасовское нефтегазоконденсатные месторождения и ведет поисково-разведочные работы на Урабор-Яхинском и Ванско-Намысском лицензионных участках в ЯНАО. Доказанные запасы нефти в этих месторождениях составляют 70 млн тонн. В 2004 году «Геойлбент» добыл 1 млн тонн нефти, в 2005 году – около 1,2 млн тонн. Объем реализации в 2004 году – 3,34 млрд руб., прибыль – 1,11 млрд руб. Собственный капитал на 1 января 2005 года – 3,789 млрд руб. Генеральный директор – Владимир Владимиров.

Приставили к статье

Судебного исполнителя наказали за мошенничество

     В Воронежской области прошел суд над приставом-исполнителем, который, используя служебное положение, присвоил более ста тысяч чужих рублей. Корыстный слуга закона был наказан условным сроком и штрафом, сумма которого раз в десять меньше присвоенного им.
     Сотрудник Лискинского райотдела воронежского управления службы судебных приставов Николай Бажин действовал незамысловато и в каком-то смысле простодушно: ничтоже сумняшись, присваивал деньги, полученные от должников согласно решению суда. К примеру, в марте прошлого года Бажин по находящемуся у него исполнительному производству о взыскании 15,2 тысячи рублей получил от должника всю сумму, однако не стал перечислять ее на счет предприятия, а просто-напросто оставил себе. Аналогичным образом слуга закона поступал с алиментами, взысканными с нерадивых пап. При этом не совсем понятно, на что именно рассчитывал «неисполнительный исполнитель»: во-первых, граждане и предприятия, до которых не дошли деньги, рано или поздно должны были забить тревогу. Во-вторых, согласно правилам, раз в полгода прокуратура проводит плановую проверку работы приставов по исполнению судебных решений. Так что к тому времени, когда сотрудники прокуратуры заинтересовались личностью Бажина, у милиции уже была оперативная информация о том, что деньги, взысканные с должников, не доходят по назначению. По словам старшего помощника областного прокурора Галины Горшковой, в ходе расследования было выявлено 25 эпизодов присвоения приставом чужих денег (около 122 тысяч рублей).
     Кроме того, исполнитель промышлял мошенничеством. В частности, делал себе нетрудовые доходы на так называемых «откатах»: брал с взыскателей деньги за проделанную работу по возвращению долга.
     Таким образом, суд признал Бажина виновным в совершении преступлений, предусмотренных ст. 159 («Мошенничество») и ст.160 УК РФ («Присвоение»), по каждой из которых грозит наказание на срок от пяти до десяти лет лишения свободы. И хотя прокуратура просила для подсудимого реальной меры наказания, суд, учитывая его молодость и чистое «досье», приговорил бывшего пристава к пятилетнему сроку заключения условно с испытательным сроком в три года плюс штрафом в 10 тысяч рублей.
     Как заявил корреспонденту «РГ» лискинский межрайонный прокурор Сергей Сазин, служба приставов находится под пристальным вниманием прокуратуры, поскольку проблем здесь хватает. В прошлом году по представлению контролирующих органов за серьезные нарушения в лискинском райотделе сменили старшего судебного пристава. В этом году прокуратура расследовала еще одно дело в отношении пристава – речь шла о должностном подлоге – однако расследование было прекращено в связи с наступившей амнистией.

Место не для брани

     Российские граждане уже знают, что можно обращаться в Европейский суд, но еще не знают, как это делать. Использование неправовых аргументов обычно не приносит пользы ни заявителям, ни ответчикам.
     Европейский суд – место, где гражданин может предъявить претензии своему государству и потребовать от него ответа. Однако и от подавшего жалобу гражданина, и от оправдывающегося государства ожидают не политических или эмоциональных, но правовых аргументов. Наши граждане эти возможности в полной мере оценить и использовать не могут. По словам Анатолия Ковлера, российского судьи в Страсбурге, 90% обращений из России отбраковываются. «У нас часто бывают случаи, когда пенсионер или заключенный пишет просто так, облегчить душу. Либо заявители заламывают штрафы государству: «за мою загубленную жизнь требую от государства 5 миллионов евро», – говорит Ковлер. Граждане, жалующиеся в суд, привычно используют лексику митинга или письма в газету, предъявляя государству необоснованную претензию за невыполнение управленческих функций (налаживание процесса судопроизводства, бюджетное планирование и пр.), а личную обиду, эмоцию: «Если вы не отзоветесь – мы напишем в «Спортлото».
     Как выглядят в международном судебном процессе эмоциональные и политические высказывания – становится понятно при чтении вынесенного 6 апреля 2006 г. решения по делу «Черницын против России».
     В 1993 г. Иван Черницын получил производственную травму и судился по поводу компенсации вреда здоровью и утраченного заработка. В апреле 1997 года районный суд определил ему размер ежемесячных выплат за потерянный заработок, сумму компенсации, а также штрафные проценты за просрочку выплат. Ответственность была возложена на компанию, где работал Черницын. Через полтора месяца республиканский суд это решение отменил, но не целиком, а только в части размера штрафных выплат. Вопрос рассматривался судебными инстанциями разных уровней почти пять лет. В марте 2002 года председатель районного суда – того самого, который вынес первоначальное решение по делу, – подал надзорное представление о пересмотре и первого, и всех последующих решений. Республиканский суд, который за эти годы изучал это дело не раз, вдруг обнаружил, что судить надо было не работодателя Черницына, а компанию, владевшую грузовиком, который его покалечил. На этом основании иск был отклонен, а Черницына уведомили, что он может попробовать судиться с правопреемниками компании – собственника грузовика. Жалобщик сильно разозлился.
     В меморандумах для Европейского суда Черницын высказал все, что думает по поводу родного государства. Досталось и представителю России в Европейском суде.
     В решении суда прямые цитаты из меморандумов Черницына не приведены, а указано, что документы «содержали серьезные обвинения против политиков, судей и чиновников государства-ответчика» и что «заявитель ставил под сомнение честность представителя Российской Федерации в суде». Государство в долгу не осталось: было заявлено, что оскорбительные и не соответствующие действительности высказывания заявителя следует расценивать как злоупотребление правом на подачу жалобы. Россия потребовала вычеркнуть дело Черницына из списка жалоб, рассматриваемых Европейским судом, и не давать ему возможности отозвать неподобающие высказывания. Однако по просьбе суда Черницын направил письмо с отзывом своих грубых заявлений и извинениями. На этом дело могло и не кончиться, поскольку Российская Федерация потребовала уточнить, какие именно грубые ремарки отзывает гражданин. Но суд решил ссоры не поощрять и рассмотрел дело по существу, отметив, впрочем, что обличительные высказывания Черницына «нельзя рассматривать как законную форму реализации свободы слова».
     Право подать жалобу в Европейский суд не стоит использовать как возможность высказать государству все наболевшее.
     Не только граждане норовят решить дело в международном суде при помощи неправовых средств. В манере вести судебные дела власти недалеко ушли от своего народа. Во многих решениях Европейского суда по российским делам можно встретить краткую фразу: «Государство-ответчик не представило аргументов по существу рассматриваемой жалобы». То ли государство аргументов не нашло, то ли не считало нужным их предъявлять.
     Зато у государства есть другие приемы, чтобы выиграть (или не проиграть) дело в Европейском суде. Свидетельством тому – еще одно апрельское дело «Федотова против России».
     Изначально Федотова пожаловалась в Страсбург на то, что народные заседатели, рассматривавшие ее гражданский спор, не были назначены в соответствии с предписанной законодательством процедурой. Признав жалобу приемлемой, суд пригласил стороны представить свои соображения по существу дела и по вопросу о компенсации. Меморандум Федотовой был представлен 17 апреля 2004 г. В нем, помимо прочего, заявлялось требование о компенсации расходов на услуги адвоката и переводчика, потребовавшиеся в связи с разбирательством дела в Страсбурге.
     9 июля 2004 г. отдел по расследованию налоговых преступлений таганрогской милиции вызвал адвоката Федотовой и ее переводчицу на допрос. Как следует из протокола допроса переводчицы, ей сначала задавали вопросы о том, кто ее попросил сделать перевод документов для Европейского суда по поводу уплаты налогов вообще, и только потом перешли к конкретике. При этом интересовались не тем, как она вообще платит налоги, а тем, какой гонорар она получила за перевод документов Федотовой и уплатила ли она налоги с него.
     11 июля Федотова уведомила суд о происшедшем и заявила, что рассматривает это как попытку воспрепятствовать свободному осуществлению права на подачу жалобы в Европейский суд. В комментариях правительства, направленных в конце июля в суд, указывалось, что заявленные расходы Федотовой на перевод нельзя считать реально понесенными, потому что компетентные органы установили, что переводчица не уплатила с них налогов. В представленном позже комментарии по вопросу о праве на подачу жалобы письмо Федотовой от 11 июля было названо «провокацией».
     По мнению правительства, факт подачи жалобы в Европейский суд не предоставляет заявителям и их представителям иммунитет.
     Суд с правительством в данном случае не согласился. Страсбургские судьи отметили, что милиция Таганрога не могла сама получить доступ к документам, поданным в рамках разбирательства дела. Очевидно, что милицейское расследование было начато по запросу российского представителя в Суде. Это подтверждается тем, что на данные расследования представитель ссылался в возражениях против компенсационных требований Федотовой. Более того, расследование в отношении переводчицы и адвоката было начато милицией в отсутствие каких-либо свидетельств совершения преступления. А задаваемые им вопросы касались не только налогов, но и в целом их отношений с заявительницей.
     Суд отметил, что если бы властям просто хотелось проверить своих налогоплательщиков, то они это делали бы посредством соответствующих налоговых органов, а не органов уголовного преследования.
     В этой ситуации заявительница действительно не могла воспринять допросы ее адвоката и переводчика иначе, как попытку давления.

Присяжное правосудие

Обвинитель Михаила Ходорковского проиграл дело об убийстве Пола Хлебникова

     Вчера Генпрокуратура потерпела громкое поражение в Мосгорсуде: развалилось дело об убийстве главного редактора русской версии журнала Forbes Пола Хлебникова. Все трое подсудимых были оправданы присяжными и освобождены из-под стражи. Сторону обвинения на этом процессе представлял начальник отдела гособвинителей Генпрокуратуры старший советник юстиции Дмитрий Шохин, прославившийся участием в процессе против Михаила Ходорковского и Платона Лебедева.
     Непосредственно в убийстве Пола Хлебникова (оно произошло 9 июля 2004 года в Москве) обвинялись двое выходцев из Чечни – Казбек Дукузов и Муса Вахаев, которые в материалах следствия значились как члены этнической преступной группировки, специализировавшиеся на заказных убийствах. Заказчиком следствие считало находящегося в розыске авторитетного предпринимателя Хож-Ахмеда Нухаева, которому якобы не понравилась книга господина Хлебникова «Интервью с варваром», написанная на основе интервью с ним. Кроме того, господа Дукузов и Вахаев обвинялись в убийстве 25 июня 2004 года бывшего зампреда правительства Чечни Яна Сергунина. Третьему обвиняемому, бывшему московскому нотариусу Фаилю Садретдинову, инкриминировали покушение на «черного» риэлтера Алексея Пичугина, которое он якобы поручил все тем же Дукузову и Вахаеву. По настоянию гособвинителя Дмитрия Шохина процесс был объявлен закрытым в целях безопасности свидетелей, а также потому, что «информация о ходе процесса, распространяемая в СМИ, может оказать давление на свидетелей и присяжных».
     Вчера судья Владимир Усов долго не мог приступить к оглашению вердикта, его три раза пришлось возвращать присяжным на «стилистическую доработку». По словам адвоката Вахаева Руслана Хасанова, «в формулировках содержались неточности, и судья Усов вернул ответы с напутствием: 'Подумайте еще раз!'». Присяжные думали до девяти часов вечера.
     Первым из зала с перекошенным лицом выбежал потерпевший Пичугин. Ни с кем не говоря, он покинул здание. Через десять минут вслед за ним из зала вышли адвокаты. «Все оправданы!» – радостно крикнули они тем. Здание огласилось торжественными криками родственников и друзей подсудимых.
     По словам защитников, присяжные отвечали на 54 вопроса. Фаиль Садретдинов, по их информации, единогласно был признан невиновным по всем пунктам обвинения. В отношении подсудимых Дукузова и Вахаева мнения коллегии разделились: восемь человек признали их невиновными, четверо с этим не согласились. Что именно не понравилось присяжным в доказательствах следствия, вчера было неизвестно, поскольку процесс был закрытым, а его участники в подробности не вдавались, сосредоточившись на главном. Главным на тот момент для них было то, что теперь уже бывших обвиняемых должны тут же освободить. Однако это было сделано не сразу: Дукузова, Вахаева и Садретдинова отвели в конвойное помещение для оформления всех необходимых документов, и этот процесс несколько затянулся. Выпустили их около десяти часов вечера. Казбека Дукузова и Мусу Вахаева с радостными криками тут же усадили в машины и увезли. Фаиль Садретдинов успел сделать краткое заявление: «Они хотели доказать, что я состоял в 'Аль-Каиде' и был зятем бен Ладена, но ничего у них не получилось». После этого тоже сел в машину и уехал. От родственников оправданных получить каких-либо внятных комментариев также не удалось.
     Гособвинитель Дмитрий Шохин тоже ни с кем не стал разговаривать, лишь бросив на ходу: «Мы будем обжаловать результаты процесса».
     На удивление спокойными выглядели представители семьи Хлебниковых. Представлявшая ее интересы Лариса Масленникова заявила Ъ: «Мы согласны с мнением суда, потому что уважаем его решение. Наши действия определяются волей нашего доверителя Майкла Хлебникова (брат Пола Хлебникова.– Ъ), которого мы уже поставили в известность о вердикте. Он к нему отнесся как цивилизованный человек, то есть с уважением».
     АЛЕКСЕЙ Ъ-ГЕРАСИМОВ

Как присяжные оправдывали выходцев из Чечни
     24 августа 2001 года присяжные Ставропольского крайсуда признали недоказанной вину Ильяса Саралиева в организации теракта на вокзале Пятигорска 6 октября 2000 года (погибли два и ранены десять человек). Его подельник бывший милиционер Владимир Муханин получил шесть лет за хранение патронов и взятку. В декабре 2001 года Верховный суд по ходатайству прокуратуры отменил приговор. Дела разделили: 23 января 2002 года милиционер признан виновным в терроризме, 19 ноября 2003 года Ильяс Саралиев вновь оправдан.
     7 июля 2004 года в Верховном суде Ингушетии присяжными оправдан уроженец чеченского села Старый Энгеной Маирбек Шабиханов, обвинявшийся в нападении на колонну военнослужащих российской армии в августе 2003 года (шесть солдат погибли, семь получили ранения). В тот же день он был освобожден из-под стражи, а в сентябре принял участие в захвате школы #1 в Беслане, где был убит.
     26 января 2006 года в Верховном суде Ингушетии присяжные оправдали жителей Чечни Резвана Хаджаева, Казбека Завлиева, Мартана Хамурзиева и Шамиля Хадисова, которых следствие считало соучастниками террористов, захвативших заложников в бесланской школе #1. Вместе с тем присяжные поддержали обвинения подсудимых в участии в нападении на Ингушетию в июне 2004 года, и они были приговорены к 17 годам каждый.
     17 февраля 2006 года в Верховном суде Ингушетии присяжные оправдали 24-летнего жителя Чечни Муслима Гуцериева, подозревавшегося в пособничестве боевикам и бандитизме. Сам обвиняемый утверждал, что обвинения являются местью за его жалобу на незаконный арест и избиения сотрудниками правоохранительных органов.

Присяжные оправдатели

Почему система «народного суда» в России переигрывает машину государственного обвинения

     Суд присяжных в очередной раз встал на пути у гособвинения. В минувшую пятницу присяжные заседатели оправдали подозреваемых в убийстве главного редактора русской версии журнала Forbes Пола Хлебникова. Развал очередного громкого дела и последовавшее за этим решение гособвинителя обжаловать приговор дало толчок новому витку дискуссий на тему эффективности суда присяжных. Звучат громкие заявления о том, что система «народного» правосудия в России фактически не работает, а участники судебных разбирательств просто манипулируют голосами присяжных заседателей.
     Эксперты утверждают, что причин этого, по крайней мере, несколько. Присяжные, в число которых, как правило, попадают безработные и пенсионеры, абсолютно не защищены от давления, причем с обеих сторон. Подлинной состязательности сторон не выдерживает обвинение, и, наконец, наше общество якобы в принципе не готово вершить правосудие в рамках «народного суда».
     В минувшую пятницу коллегия присяжных практически единогласно признала подозреваемых в деле об убийстве главного редактора русской версии журнала Forbes Пола Хлебникова невиновными. Сразу после оглашения вердикта все они оказались на свободе. Напомним, что журналист был застрелен 9 июля 2004 года недалеко от свого офиса. По данным Генпрокуратуры, убийство журналиста совершили участники организованной преступной группы, в которую входили уроженцы Чечни Казбек Дукузов, его брат Магомед Дукузов, Муса Вахаев и Магомед Эдильсултанов. Заказчиком убийства, по мнению следствия, был Хож-Ахмед Нухаев, один из одиозных деятелей так называемого ичкерийского правительства.
     Оправдательный вердикт стал полной неожиданностью для представителей Генпрокуратуры, однако, судя по всему, сдаваться они пока не намерены. Гособвинитель по этому делу Дмитрий Шохин уже объявил, что решение присяжных будет непременно обжаловано. Однако практикующие следователи пока осторожны в оценках перспектив Генпрокуратуры отменить оправдательный приговор, поскольку, как показывает практика, развалить приговор присяжных очень тяжело, а во многих случаях практически невозможно.
     Данная ситуация спровоцировала споры вокруг судов присяжных. Камнем преткновения стала статистика, в соответствии с которой присяжные оправдывают более 20% подозреваемых, а профессиональные судьи – чуть менее 1%. Главный вопрос заключает в том, что скрывается за этими цифрами – чрезмерная строгость профессиональных судей, излишняя мягкость присяжных или иные, более глубинные проблемы.
     Основные противники суда присяжных – прокуроры и следователи. Говоря о неэффективности «народного» суда в России, они, в первую очередь, называют его уязвимость. «Заседатели – это обычные граждане, и значит, они никак не защищены от определенного давления и влияния, – рассказал «НИ» следователь по особо важным делам прокуратуры Москвы, пожелавший не называть своего имени. – Достаточно подойти к такому присяжному с пистолетом в одной руке и купюрой в сто долларов в другой и просто попросить его принять решение «по совести». Достаточно подкупить двух-трех «агентов влияния», которые, в свою очередь, смогут успешно сформировать у других присяжных нужное мнение».
     По мнению Валерия Абрамкина, председателя Центра содействия реформе уголовного правосудия, такой вариант развития событий действительно возможен, поскольку в стране до сих пор не существует адекватной программы защиты присяжных. «В Америке заседателей, участвующих в процессах по громким делам, тщательно защищают. Их лиц не видно, имена, а уж тем более адреса знает только ограниченный круг лиц. В дороге их сопровождает охрана, несколько дней они живут в полной изоляции. У нас ничего подобного пока нет», – сказал «НИ» Валирий Абрамкин.
     Один из наиболее вопиющих случаев подкупа присяжных произошел в прошлом году. Коллегия присяжных оправдала подозреваемых в организации преступного сообщества Игоря Поддубного и Евгения Бабкова. Предприниматели были отпущены на свободу прямо в зале суда. Через неделю бывших обвиняемых видели в ресторане, пирующих вместе с заседателями.
     Кроме того, сами прокуроры оказались просто не готовы к судам присяжных. Так, собеседник «НИ» признает, что оправдательные приговоры случаются и из-за неумения гособвинителей правильно и доступно донести до присяжных суть дела. Гособвинители часто разговаривают с ними как с профессиональными юристами, в результате обычные люди ничего не понимают. Иногда присяжные просто не могут разобраться в деле. Например, домохозяйке бывает сложно объективно рассмотреть дело по обвинениям в уклонении от уплаты налогов или другим экономическим статьям, если даже профессиональные следователи с трудом расследуют такие дела. А люди с высшим образованием, высокими умственными способностями и большим жизненным опытом редко оказываются в составе присяжных заседателей. Большая потеря времени при несущественной материальной компенсации заставляет состоятельных людей не реагировать на повестки. По данным Фонда «Общественное мнение», только 16% россиян готовы добровольно вершить судьбы других людей, 78% от участия в коллегии присяжных предпочли бы отказаться. «Происходит это потому, что общество к судам присяжных фактически не готово, – считает Валерий Абрамкин. – Необходимо поднять статус присяжных заседателей. Нужны специальные курсы для гособвинителей, судей, простых людей, на которых можно было бы отрепетировать сценарии подобных судебных процессов. А так получается, что прокуроры не знают, как доступно рассказать коллегии о совершенном преступлении, судьи не могут адекватно оценить ответы присяжных, а сами заседатели до конца не понимают, чего от них хотят».
     Впрочем, все эти аргументы представляются сторонникам судов присяжных незначительными. «Я однозначно отдаю предпочтение «народному правосудию», – рассказал «НИ» представитель правительства в Конституционном суде Михаил Барщевский. – И не потому, что заседатели более лояльны к подзащитным. Просто на таких процессах реально действует презумпция невиновности, о которой нередко забывают профессиональные судьи». Поддерживает эту точку зрения и другой известный адвокат – Генри Резник. «Присяжные судят по совести. У судей ее отсутствие – это профессиональная болезнь. Аргументы морали для них малозначимы, – рассказал «НИ» Генри Резник. – Но это вовсе не означает, что присяжные слишком лояльны и поддаются красноречию адвокатов. На 95% решение коллегии зависит от допроса свидетелей. Если прокуратуре удастся представить по-настоящему весомые доказательства, никакие эмоции не помогут».
     «Все доводы против присяжных заседателей еще не говорят, что институт «народных» судов в целом плох, – заявила «НИ» ведущий научный сотрудник Института государства и права Российской академии наук Людмила Карнузова. – Нет, проблема в отношении общества к правосудию. Пока его не научатся уважать, присяжных будут подкупать и запугивать. И с этим ничего не поделаешь».

КОГО ОПРАВДЫВАЛИ ПРИСЯЖНЫЕ В РОССИИ
     Дважды Верховный суд отменял вердикты присяжных Ростова-на-Дону, раз за разом выносивших оправдательные приговоры спецназовцам ГРУ Эдуарду Ульману, Александру Калаганскому, Владимиру Воеводину и Алексею Перелевскому, обвиняемым в убийстве в январе 2002 года на территории Шатойского района Чечни шестерых мирных жителей. Оба раза присяжные признавали тот факт, что убийство имело место, но отказывались считать подсудимых виновными в убийстве, так как они выполняли приказ.
     5 мая 2006 года Военная коллегия Верховного суда РФ во второй раз отменила оправдательный приговор в отношении военнослужащих Внутренних войск Евгения Худякова и Сергея Аракчеева, обвиняемых в убийстве 15 января 2003 года трех мирных жителей близ аэропорта Северный в Грозном.
     Обвинением лишь в хулиганстве и преимущественно условными сроками закончился процесс по делу об убийстве в феврале 2004 года в Санкт-Петербурге 9-детней таджикской девочки Хуршеды Султоновой. В марте 2006 года главный обвиняемый в убийстве несовершеннолетний Роман Казаков был приговорен к пяти с половиной годам лишения свободы с отбыванием наказания в воспитательной колонии. Остальные шестеро хулиганов получили от полутора до трех лет. Прокуратура уже направила в Верховный суд РФ кассационное представление на приговор.
     10 апреля 2006 года президиум Верховного суда окончательно утвердил оправдательный приговор Вячеславу Иванькову, обвинявшемуся в убийстве в 1992 году двух граждан Турции и покушении на третьего. Только после вынесения в июле 2005 года вердикта прокуратура обратила внимание, что 7 из 12 присяжных сами или их ближайшие родственники имели уголовное прошлое.
     В феврале 2006 года в Московском городском суде девятью голосами против трех присяжные оправдали двух бизнесменов Игоря Поддубного и Евгения Бабкова, обвиняемых в контрабанде и хищении в 1999 году сигарет на сумму в 2 млн. долларов. Первая коллегия присяжных была распущена за день до вынесения вердикта, когда прокуратуре стало известно о неизбежности его оправдательного характера. Второй состав присяжных в феврале 2005 года оправдал бизнесменов и отправился вместе с ними отмечать исход дела в ресторан. Съемки теплой встречи были использованы прокуратурой для отмены вердикта. Однако и третий состав присяжных встал на сторону обвиняемых.

Судить должен профессионал
     В Швеции суд присяжных действует лишь в одном виде процессов, затрагивающих свободу прессы. При правонарушениях незначительного характера, где наказание ограничивается штрафом – вердикт выносит судья. В остальных случаях применяется смешанная система: судья плюс три народных заседателя. Голоса всех участников этой четверки равны, при счете двое «за» и двое «против» выносится наиболее мягкий приговор. В Швеции никогда не шло даже дебатов о переходе к суду присяжных заседателей, поскольку преимущества смешанной системы очевидны: при обсуждении приговора необходим профессионал, объясняющий народным заседателям юридическую сторону вопроса, кроме того, смешанная система менее громоздка и более экономна, чем суд присяжных. Народных заседателей выбирают коммуны сроком на четыре года. Как правило, это пенсионеры, поскольку остальным категориям населения трудно освободиться от работы на период процесса. За один судебный день заседатель получает порядка 50 долларов, кроме того, ему компенсируют доход, потерянный на постоянной работе. Запугивание или подкуп заседателей или судей для Швеции не характерны. Такого не было даже в ходе недавних процессов против руководителей мотоциклетных банд «Хелс Энжелс» и ключевых фигур так называемой «югославской мафии». Если же обвинение предполагает давление на суд, его членам обеспечивается полицейская защита на момент процесса.
     Алексей СМИРНОВ, Стокгольм

В Германии отказались от услуг присяжных
     В 1848 году из двух основных юстиционных систем – англосаксонской и континентальной – немцы предпочли первую. И на рассмотрение тяжких дел стали привлекать присяжных заседателей. Но в 1924 году Германия решила отказаться от этой практики. Разбираться же с запутанными уголовными делами стали расширенные коллегии судей, состоявшие из трех профессионалов и шести юридически подкованных любителей. По всем вопросам они принимали решения только совместно. А с 1975 года вершить людские судьбы поручается трем профессиональным юристам, сопровождаемым двумя заседателями, называемыми здесь шеффенами. Такие пятерки составляют единую коллегию, обязанную только совместно принимать решения как по вопросу о виновности или невиновности подсудимого, так и о назначении ему меры наказания.
     Сергей ЗОЛОВКИН, Берлин

ИНСТРУКЦИЯ ДЛЯ СУТЯГИ

     Судиться в России никогда не любили. Если американец не представляет своей жизни без личного адвоката и, чуть кто обидит, мчится сводить счеты в суд, то русский человек будет до посинения выяснять: «Ты меня уважаешь?» – в личной беседе либо в кулачном бою.Даже слово «сутяга» в толковых словарях советского времени обзавелось пометкой «неодобр.». А смысл-то простой: «сутяжничать» значит «заниматься тяжбами».Но время диктует свои правила, и теперь – особенно с появлением частной собственности – все больше людей переступают порог суда. Часто даже не представляя себе, что за порядки в этом госучреждении и как там себя вести, чтобы не совершить роковой ошибки.

ТАКАЯ ФЕМИДА
     Наши суды – учреждения своеобразные и в большинстве своем далекие от усвоенного с детства понятия «высшая справедливость». И весь тот трепет, который заранее охватывает новичка, предвкушающего встречу с Фемидой, может мгновенно испариться, как только последний окажется в Фемидином коридоре – с проваленными полами, ободранными стенами и толпами таких же страждущих отмщения граждан. Подобных судов еще хватает в России.
     Не исключено, что работники канцелярии будут смотреть на вас как сквозь стену или орать как резаные, – это нормально. Следует учесть также, что во многих судах для граждан не предусмотрено ни раздевалок, ни туалетов. Так что во имя справедливости придется попариться и многое вытерпеть в буквальном смысле слова.
     Нужно различать процессы гражданский и уголовный. И если от уголовного отвертеться трудно – доставят в наручниках, то в гражданский суд человек идет совершенно добровольно, чтобы защитить свои права (тогда он истец) или «отбить» чужие претензии (тогда он ответчик).
     Некоторые юристы считают, что истцу не обязательно лишний раз сталкиваться с суровой судебной реальностью. Достаточно послать свое исковое заявление и копию квитанции об уплате госпошлины по почте – разумеется, заказным письмом с уведомлением о вручении – и спокойно ждать, когда тебя известят о дате рассмотрения. А чтобы не ошибиться, особенно с расчетом госпошлины, лучше заскочить предварительно в ближайшую адвокатскую контору (это стоит совсем недорого).
     Для сведения: минимальная госпошлина, когда исковые претензии не носят материального характера, – 100 руб.; максимальная, когда сумма иска свыше 500 тыс. руб., – 20 тыс. руб.

     Исковое заявление не требует какой-то особой формы. Главное – указать основное: кто истец, кто ответчик, в чем состоит нарушение, какова сумма материальных претензий (см. Гражданско-процессуальный кодекс).
     Однако руководитель адвокатского бюро Елена Нахимова уверена, что никакое письмо не заменит личного предварительного знакомства с судьей. Что греха таить: судья хоть и чиновник, но он (вернее, она, поскольку большинство из них женщины) – живой человек, и сразу произвести на него положительное впечатление очень важно. К тому же вполне возможно, что, побеседовав с обеими сторонами, он убедит их заключить мировое соглашение – и процесса вообще не будет.

БЕЗ КОМПЛИМЕНТОВ!
     Как вести себя в процессе и при личном общении с судьей? Разумеется, предельно вежливо – даже если судья вам совсем не симпатичен. Кстати, обращение «ваша честь» – чистой воды самодеятельность, калька с американских традиций. В ГПК обращение закреплено лишь такое: «уважаемый суд». Но поскольку в беседе с одной-единственной женщиной звучит оно довольно странно, наши судьи вполне благосклонно относятся и к обращению «ваша честь».
     Некоторые женщины пытаются кокетничать с судьей противоположного пола, а некоторые мужчины – делать даме в мантии комплименты. Вот этого не надо! Не поймут, да еще могут вынести штраф «за неуважительное отношение к суду». Не приветствуются также выкрики с мест и прочие бурные проявления эмоций. Судебный пристав выведет из зала под белы ручки.
     И постарайтесь выглядеть поскромнее. Ведь судья, как любой госчиновник, любит подобострастие и испытывает подспудное раздражение к людям богатым и чересчур раскованным. Так же как его невольное сочувствие вызывают бедные и обездоленные. Так что золотые цепи, часы «Роллекс», галстуки от Версаче снять, мороженое доесть на улице, спиртного – ни-ни, пупок прикрыть (есть сейчас у дам такая мода – ходить с голыми животами) – и вперед.

     Вот какую историю рассказал руководитель общественного фонда «Антипроизвол», адвокат Сергей Замошкин:
     – Мой подзащитный – человек обеспеченный, которому было что терять в случае неблагоприятного для него исхода процесса, – держался скромно, говорил тихим голосом, специально одевался в костюм фабрики «Большевичка». Он входил в зал суда, всегда садился на одно и то же место у окна и, задумавшись, машинально смотрел вдаль. Вот однажды судья и выдал: «Да-а, Иван Иванович... Машина-то у вас дорогая, надо за ней приглядывать». А под окном действительно стояла его запредельная по цене иномарка.
     Отсюда вывод: скромность, конечно, украшает, но судью на мякине не проведешь.

МАСЛЯНАЯ ОШИБКА
     Судья потребует убедительных доказательств вашей правоты. Ведь по новому ГПК обязанность собирать и предоставлять доказательства лежит на сторонах. Впрочем, если нужно, судья отправит запросы в какие-то инстанции – это называется досудебной подготовкой процесса.
     Чего судьи не любят? Очень не любят, когда стороны срывают одно заседание за другим: то у ответчика больничные листы идут сериалом, то истец в бесконечных командировках, то адвокат в других процессах. И если в уголовном суде нужно документально подтверждать причины вашего отсутствия: предоставить больничный и пр., то в суде гражданском запросто могут рассмотреть дело и без вас.
     И запомните: не так важно, что говорилось в зале суда, как то, что потом записано в протоколе судебного заседания. Ведь решение выносится на основе протокола. Как уверяют адвокаты, бывают случаи, когда судьи намеренно искажают протокол: вносят туда показания, которых и в помине не было, а то и переписывают целые страницы. А будучи уличенными, объясняют просто: «Техническая ошибка. Масло случайно пролил – пришлось переписывать».
     И наконец самое больное. В народе считается, что все суды у нас коррумпированы и что без денег туда лучше не соваться. Это не так. Просто каждая сторона считает себя правой, а раз решение не в ее пользу, значит, другой дал взятку. Логика простая, но порочная, и любой адвокат приведет массу примеров, когда в суде ведется честная борьба, и назовет много фамилий абсолютно неподкупных судей.
     Однако в каждом стаде есть своя паршивая овца. И пусть редко, но уголовные дела против судей-взяточников возбуждаются. Только разрешение на это должна дать квалификационная коллегия судей. Туда же нужно обращаться и с любой жалобой на судью.

АДВОКАТСКИЕ ИГРЫ: ДАЙ В ЛАПУ, ДРУГ!
     Прокомментировать этот материал мы попросили федерального судью Светлану Н. (фамилию не называем, так как судьи не любят «светиться» в прессе, да еще в связи с такими деликатными вопросами):

     – Давайте по порядку. Что касается убогих помещений и запертых туалетов – да, это есть. Но нельзя забывать, что многие российские суды расположены в старых, еще довоенных помещениях, и такие условия скорее беда, чем вина нашей судебной системы. Тем более что вовсю идет ремонт и строительство новых зданий.
     Очередей становится меньше – теперь предварительный прием ведут помощники судей, которые быстро и грамотно помогают гражданам подготовить документы. И очень помог разгрузить федеральные суды относительно новый институт мировых судей – к ним попасть вообще не проблема.
     Конечно, все мы – живые люди и можем ошибаться. Но поверьте, опытный судья на-сквозь видит и ложь, и все недозволенные приемы. Бывает, что по закону человек прав, а по жизни – удушить его мало. Вот и выкручиваешься, уговариваешь стороны помириться...
     Вопрос о взятках, конечно, не сам по себе возник. Но уверяю вас, 99% случаев – это адвокатские игры, в которых судьи участия не принимают. Защитник говорит клиенту: «Надо дать!» И клиент уверен, что деньги пойдут напрямую к судье. А тот ни сном ни духом. На самом деле, если дело выиграно, адвокат радостно сообщает: «Ну вот, все, как договорились». А если проиграно, он просто вернет деньги и скажет: «Не повезло, судья вредный попался». Беспроигрышный вариант – как с репетиторством.

АНЕКДОТЫ НА ТЕМУ
     Судья: – Согласно вашему исковому заявлению ответчик сказал, что вы дурак. Это правда? – Чистая правда. – Тогда на что вы жалуетесь?
     * * *
     Судья – коллеге: «Уже пятый состав присяжных меняем, а они все оправдывают и оправдывают подсудимого».
     Коллега: «Смените подсудимого».
     
     * * *
     Судебный процесс идет с самого утра. Все ужасно устали.
     Адвокат: «Ваша честь! Я ходатайствую об объявлении перерыва».
     Судья: «Господин адвокат, а по какой причине?»
     Адвокат: « По какой? Я хочу пива!»
     Прокурор: «Я протестую! Я хочу водки!»
     Судья: «Протест отклоняется. Я тоже хочу пива».

Присяжные оправдали обвиняемого в терроризме

Его признали виновным лишь в подделке документов

     Вчера в Верховном суде Дагестана коллегия присяжных вынесла оправдательный вердикт по делу Дарбишгаджи Газимагомедова, обвиняемого в подготовке теракта в районе Гимринского тоннеля. Прокуратуре не удалось убедить присяжных не только в том, что подсудимый помогал сообщникам закладывать снаряды для подрыва дороги, но и в том, что кто-то их вообще намеревался взорвать.
     По версии прокурора Сугури Керимова, ночью 29 мая 2005 года группа работников Буйнакского РОВД совместно с сотрудниками УФСБ выехала на 20-й километр дороги Буйнакск-Шамилькала, чтобы проверить информацию о том, что кто-то по ночам вел на этом участке земляные работы. Там милиционеры обнаружили двух «неустановленных лиц», которые обстреляли их, смертельно ранив начальника уголовного розыска Буйнакского РОВД Аскера Аскерова, и скрылись.
     Возле придорожного кафе неподалеку от места перестрелки был задержан Дарбишгаджи Газимагомедов. Милиционеры считают, что он следил за дорогой, чтобы предупредить сообщников, если появится милиция. В обвинительном заключении говорится, что в момент задержания он находился в своем автомобиле ВАЗ-2114 без номеров и намеревался скрыться бегством. В машине при обыске обнаружили пять патронов от автомата Калашникова, пластилин (служивший компонентом для изготовления взрывного устройства), изоляционную ленту, одежду, заляпанную грязью, батарейки, рацию и поддельное удостоверение сотрудника УФСБ с фотографией Дарбишгаджи Газимагомедова, но на другое имя. Кроме того, через четыре месяца сотрудники милиции обнаружили за обшивкой сиденья в машине, которая увозила задержанного в РОВД, поддельное водительское удостоверение с его фотографией. Дарбишгаджи Газимагомедов объяснил, что приобрел его в Махачкале за $450, чтобы предъявлять работникам ГИБДД в случае нарушения правил дорожного движения.
     На месте «дорожных работ» милиция обнаружила больше 20 зарытых в землю артиллерийских снарядов. С их головных частей был изъят пластилин, аналогичный найденному в машине Газимагомедова. Снаряды взорвали на месте, так как решили, что извлекать их из земли и транспортировать слишком опасно.
     Обвинение Дарбишгаджи Газимагомедову предъявили по нескольким статьям УК РФ: приготовление к совершению теракта; незаконное приобретение, хранение и перевозка оружия; использование заведомо подложных документов.
     Прокурор Керимов закончил свою речь перечислением приведенных во время слушания дела письменных доказательств, среди которых особого внимания заслуживали данные двух экспертиз. Одна установила, что грязь на найденной в машине одежде Газимагомедова идентична почве, в которую заложили фугасы; другая обнаружила на срезах ногтей подсудимого тот самый пластилин, который изъяли с фугасов.
     – Я не нашел ответов на очень важные вопросы,– заявил в ответ адвокат обвиняемого Константин Мудунов.– Откуда на этом месте взялись снаряды? Отсутствуют даже попытки исследования этого вопроса. А речь ведь идет не о самодельных взрывных устройствах, которыми чаще всего пользуются террористы и которые можно изготовить на кухне, а о заводских военных снарядах, которые невозможно сделать вне завода. Почему следствие не заинтересовалось ими и не проверило их маркировку, чтобы проследить их путь? Второй вопрос: как их туда привезли? Неужели их по одному возили в легковой машине?
     «Особо любопытным» адвокат назвал утверждение прокурора о том, что Газимагомедов «следил за дорогой», сидя в кафе:
     – Вместо того чтобы сидеть в кустах и сигнализировать сообщникам об опасности, он слушает музыку и общается с другими людьми в кафе. А что касается грязи на его одежде и обуви, то никто не отрицает, что перед задержанием он находился в кафе неподалеку от места преступления. Следы какой еще почвы могли у него обнаружить?
     Второй адвокат Заур Магомедов заявил, что заложенные на обочине снаряды вообще не были боевыми:
     – В протоколе осмотра сказано, что на обочине дороги найдено 24 снаряда, но изъяли почему-то только 23. Одни свидетели называли их выстрелами для танка, другие – артиллерийскими снарядами, причем калибр тоже определяли по-разному. Но взрывотехническая экспертиза не проводилась, так что нельзя точно отнести их к какому-то типу. Военные, прибывшие на место происшествия, попытались взорвать их, замкнув якобы подготовленную к взрыву цепь, но ничего не взорвалось. Пришлось приводить снаряды в действие с помощью накладных зарядов: к каждому привязали 600 г тротила и взорвали, а осколки отправили на экспертизу. Защита приходит к выводу, что взорвались только шашки: снаряды не были боевыми.
     Говоря о гибели милиционера Аскера Аскерова, адвокат отметил, что все гильзы, найденные на месте происшествия, от оружия милиционеров. А единственная пуля, найденная на месте происшествия, оказалась выпущенной из оружия убитого.
     – Подсудимый является жертвой, он просто оказался не в то время не в том месте,– заявил Заур Магомедов.– А прокуратура, призванная следить за соблюдением правопорядка, сама принимает участие в имитации доказательств вины. Если исключить из обвинения обстоятельства, связанные со смертью Аскерова, от обвинения ничего не останется. В обвинительном заключении сказано, что Газимагомедова задержали уже после убийства при попытке скрыться. Но свидетели утверждают, что он был задержан до того, как началась перестрелка.
     Подсудимый Газимагомедов в последнем слове отрицал свою вину и заявил, что 99% сказанного в материалах дела – неправда. Несмотря на запрет судьи, он успел сказать, что его избивали в Буйнакском РОВД, после чего живым зарыли в землю. Адвоката к нему допустили лишь на пятый день после задержания. Версию обвинения подсудимый назвал «сказкой» и попросил присяжных оправдать его.
     В тот же день присяжным вручили вопросы. Через несколько часов они вынесли вердикт: Газимагомедов виновен только в использовании поддельных документов. На вопрос, доказано ли, что три человека приехали на 20-й километр автодороги, где двое установили взрывное устройство, а третий, находясь в кафе, прикрывал их с помощью рации, присяжные ответили отрицательно.

Мошенники нашли судью-единомышленника

и сели за арест им акций Михайловского ГОКа

     В Пресненском райсуде Москвы началось слушание беспрецедентного дела о попытке воспрепятствовать металлургическим магнатам Алишеру Усманову и Василию Анисимову в покупке 97% акций ОАО «Михайловский горно-обогатительный комбинат» (ГОК).
     Банкир Игорь Жлобицкий вместе с сотрудниками юрфирмы «Челтер» Олегом Воронковым и Алексеем Печкиным находятся под стражей, с двоих других подсудимых, Анны Стегановой и владельца «Челтера» Дмитрия Клюева, взята подписка о невыезде. Заочно обвиняемым по этому делу является также экс-гендиректор инвестиционной компании «Ренессанс Капитал» Олег Киселев, проживающий в Лондоне и объявленный в международный розыск. Следователи ГУВД Москвы инкриминируют им покушение на хищение путем мошенничества 97% акций Михайловского ГОКа – крупнейшего в России производителя железной руды. Впрочем, подсудимые преследовали цель не столько похитить акции, сколько воспрепятствовать их продаже компаниям Coalko и «Уральская сталь», принадлежащим соответственно Василию Анисимову и Алишеру Усманову. Последние приобрели акции ГОКа за $1,6 млрд у предпринимателя Бориса Иванишвили. Однако когда сделка была почти завершена, им стало известно, что эти акции арестованы арбитражным судом Ростовской области. Господа Усманов и Анисимов подали в прокуратуру заявление о возбуждении уголовного дела против лиц, добившихся наложения ареста на их собственность.
     Следователи установили, что 29 декабря 2004 года в Ростовский областной арбитражный суд поступило исковое заявление багамской компании Colchester Group Trading к некоей ростовской фирме «Террасофт» и московскому банку «Евразия» о принуждении к исполнению договора о покупке истцом у ответчика 6039200 акций Михайловского ГОКа. При этом «Террасофт» не числилась владельцем акций этого предприятия. Тем не менее арбитражный судья Сергей Клепачев 30 декабря принял по просьбе упомянутой багамской фирмы «меры по обеспечению иска» и наложил арест на 97% акций ГОКа без конкретизации их владельца, что привело к блокированию операций по всему счету-депо комбината.
     Полномочия судьи были за это досрочно прекращены квалификационной коллегией судей Ростовской области, а лица, причастные к подготовке и подаче иска, были арестованы. Примечательно, что главу Универсального банка сбережений Игоря Жлобицкого арестовали за то, что он выдал ростовской фирме «Террасофт» (бенефициару) гарантию об исполнении принципалом – багамской Colchester Group Trading «обязательств по уплате бенефициару убытков в связи с принятием арбитражным судом обеспечительных мер на сумму до 3,1 млн руб.». Эта гарантия была нужна судье Клепачеву для того, чтобы создать видимость законности обеспечительных мер. Ее действие распространялось лишь на один день, на который было назначено предварительное судебное заседание по иску. На следующий день срок гарантии истекал.
     Банкир Жлобицкий в суде не признал свою вину, заявив, что выдача подобных гарантий – обычная бизнес-практика и что он не знал о криминальной подоплеке иска. На вчерашнем заседании обвинитель оглашала материалы дела, а подсудимые и их защитники давали по ним свои пояснения. Один из адвокатов заявил, что исковое заявление багамской фирмы не имеет даты и поэтому не может являться «допустимым доказательством».

ЖАЛОБА Ю.И. СКУРАТОВА ПРИЗНАНА ПРИЕМЛЕМОЙ

Коммунисты в Европейском суде

     23 апреля 2006 года Европейский суд по правам человека рассмотрел жалобу Ю.И.Скуратова на действия Верховного суда Российской Федерации, отстранившего его от участия в качестве кандидата в выборах депутатов Государственной думы РФ, состоявшихся в декабре 2003 года, и признал ее приемлемой для рассмотрения.
     Напомню читателям газеты «Советская Россия», что бывший Генеральный прокурор РФ Ю.И.Скуратов, бесцеремонно отстраненный от занимаемой должности за попытку расследования финансовых операций первого президента РФ Б.И.Ельцина и его окружения, был выдвинут кандидатом в депутаты от КПРФ по Бурятскому одномандатному избирательному округу №9, а также по партийному списку КПРФ в Уральской региональной подгруппе.
     Однако, по моему мнению, явно заказным решением Бурятской республиканской избирательной комиссии от 11 ноября 2003 года ему было отказано в регистрации кандидатом в депутаты на том основании, что он при представлении необходимых документов якобы неправильно указал занимаемую им трудовую должность: написав в заявлении, что он является заведующим кафедрой конституционного и административного права МГСУ, Ю.И.Скуратов не упомянул, что он является еще и профессором этой кафедры.
     В связи с этим, по мнению избирательной комиссии, он якобы допустил «грубое нарушение действующего законодательства, чем ввел в заблуждение избирателей относительно занимаемой им должности».
     Получив вышеуказанный весьма оригинальный отказ, Ю.И.Скуратов обжаловал его в Бурятском республиканском суде, а затем и в Верховном суде РФ, которые его жалобу отклонили, признав законность решения, принятого избирательной комиссией.
     В связи с этим он не был допущен к участию в выборах по одномандатному округу.
     К сожалению, этим дело не ограничилось. Так как, по моему мнению, прокремлевская Российская партия пенсионеров, опираясь на решение бурятского суда, подала жалобу в Верховный суд РФ об исключении (на этом же основании) Ю.И.Скуратова еще и из партийного списка КПРФ. И наш самый «справедливый и гуманный суд в мире» тоже ее полностью удовлетворил.
     Скажу откровенно: мне, бывшему судье, представлявшему на этом «процессе» интересы КПРФ, было до боли стыдно и за нашу судебную систему, и за судей, участвовавших в этом спектакле. Так как и нам, заявителям, и всем присутствующим в зале лицам, включая журналистов, было хорошо понятно, что это будет за суд, кто действительно за ним стоит и какое решение в конце концов им будет принято. К несчастью для всех, все эти прогнозы сбылись полностью. Ибо суд, прикрывшись словесной мишурой, вынес, на мой взгляд, абсолютно незаконное и несправедливое решение. В ту минуту я (кажется впервые) особенно остро осознал ту степень правового беспредела, творящегося именем закона в нашем «демократическом» государстве.
     Ведь если такие решения Верховный суд Российской Федерации выносит в отношении Генерального прокурора, на какую же справедливость от него может рассчитывать рядовой гражданин?
     Тем не менее надежда умирает последней. Поэтому, не согласившись со столь явным нарушением своих избирательных и гражданских прав, Ю.И.Скуратов подал жалобу в Европейский суд по правам человека, который единогласно объявил его жалобу приемлемой и подлежащей первоочередному рассмотрению, в связи с тем, что заявитель поднимает в ней крайне серьезные вопросы факта соблюдения основополагающих прав человека правительством РФ. Рассмотрение данного дела по существу ожидается не позднее 1 августа текущего года.

Судей осудили правильно

Их адвокатам не удалось добиться изменения приговора

     Кассационная коллегия Верховного суда РФ оставила без изменения приговор бывшим московским судьям Нине Ивченко, Василию Савелюку и Нине Мишиной, признанным виновными в мошенничестве с московскими квартирами. Адвокаты заявили, что будут обжаловать это решение.
     Рассмотрение кассационных жалоб бывших судей заняло два дня. Заседания начались в четверг с выступления судьи Николая Пелевина. Он напомнил, что 1 августа Верховный суд России признал судей Бутырского суда Нину Ивченко, Василия Савелюка и судью Бабушкинского суда Нину Мишину виновными в мошенничестве в крупном размере, совершенном группой лиц по предварительному сговору с использованием служебного положения (ст. 159 УК), в вынесении заведомо неправосудных решений, повлекших тяжкие последствия (ст. 305), а также в участии в преступном сообществе должностных лиц (ст. 210). Исходя из этого, суд приговорил Нину Ивченко к 14 годам заключения, Василия Савелюка – к 12 годам, а Нину Мишину – к 11 годам заключения. Женщины будут отбывать срок в колонии общего режима, а Василий Савелюк – в колонии строгого режима.
     По данным следствия, судьи за вознаграждение выносили решения о приватизации московских квартир в пользу подставных лиц либо дальних родственников умерших собственников жилья. Действовали они в составе преступной группы, которую организовал уроженец Средней Азии Алексей Евстафьев. Приватизированное жилье Евстафьев продавал, а судьи получали за вынесение нужных ему решений до $3 тыс. Всего же, по данным следствия, с участием судей Ивченко, Савелюка и Мишиной была похищена 71 квартира, а ущерб государству составил около $2,5 млн. Осужденные остались недовольны столь суровым, по их мнению, приговором и обжаловали его в кассационной коллегии Верховного суда. Заявляя, что ни в чем не виновны, они просили суд отменить приговор и прекратить их дело.
     Самым кратким было выступление Нины Ивченко: она просила либо сократить ей срок заключения, либо приговорить к условному заключению. Эти требования она мотивировала тем, что за время заключения в СИЗО получила инвалидность, имеет мужа-пенсионера и несовершеннолетнего ребенка.
     Дольше всех выступал Василий Савелюк. В течение двух часов он пытался доказать, что вменяемые ему эпизоды мошенничества совершил не он, а его секретарь Юлия Челнокова. Когда в 1998 году он был в отпуске, секретарь Челнокова фальсифицировала шесть судебных решений, которые и вменили ему в вину. За Нину Мишину, которая не присутствовала на заседании, выступали ее адвокаты. Они пытались доказать, что их доверительница не могла принимать участие в организованном преступном сообществе (ОПС), поскольку не была знакома ни с Савелюком, ни с Ивченко, ни с организатором ОПС Алексеем Евстафьевым. При этом адвокаты ссылались на показания самого Евстафьева, который, выступая на процессе в качестве свидетеля, заявлял, что имел дело лишь с Ивченко, а Савелюка и Мишину вообще не знал.
     Гособвинитель Ирина Шляева просила оставить приговор в силе, указывая на то, что осужденные «просто передергивают факты». Суд согласился с этой позицией, оставив приговор без изменений. Адвокаты уже заявили, что «обжалуют это определение в президиуме Верхсуда».

Скуратов поможет оппозиции

     Cкандальный герой громких публикаций конца 1990-х годов экс-генпрокурор Юрий Скуратов вновь выходит на политическую сцену. И опять – в связи с судебной историей.
     Как стало известно «НГ», Европейский суд по правам человека займется скандальным снятием Юрия Скуратова на последних парламентских выборах. Напомним: экс-генпрокурор участвовал в кампании выдвиженцем от КПРФ. Как сообщили «НГ» в правовом управлении партии, где составлялось обращение, Страсбургский суд принял к рассмотрению жалобу Скуратова на Верховный суд. Коммунисты не сомневаются в положительном решении вопроса. Если дело выгорит, считают специалисты, будет создан прецедент по отмене выборов, чего так долго добивается оппозиция.
     В 2003 году КПРФ выдвинула бывшего генпрокурора по № 9 Бурятскому округу, а также включила его в партийный список по Уральскому округу. Но зарегистрироваться Скуратову так и не удалось. Формально – из-за того, что он не указал звания профессора возглавляемой им кафедры, введя тем самым областную избирательную комиссию в заблуждение, и нарушил права Партии пенсионеров и Партии социальной справедливости, добивавшихся исключения Скуратова из федерального списка.
     Попытки опротестовать действия избирательной комиссии в ЦИК и в ВС РФ ни к чему не привели. В свой жалобе Скуратов напрямую связывает отказ в регистрации со своей деятельностью на посту генерального прокурора РФ. Отлучение его от выборов он называет «политическим наказанием» за попытку расследований финансовых операций первого президента РФ Бориса Ельцина и его окружения. Ведь в случае избрания в Госдуму Скуратов на 4 года получил бы депутатскую неприкосновенность и смог бы продолжить свое расследование.
     В заключении ЕС, которое оказалось в распоряжении «НГ», говорится, что жалоба Скуратова «поднимает серьезные вопросы факта и права по Конвенции ООН по правам человека, исследование которых требует рассмотрения дела по существу». На этом основании суд единогласно признал жалобу обоснованной и приемлемой для рассмотрения.
     Как сообщил «НГ» начальник правового управления ЦК КПРФ Вадим Соловьев, согласно сложившейся практике, после признания жалобы приемлемой дело по существу в ЕС рассматривается в течении последующих трех месяцев. То есть в этом случае решение будет вынесено не позже 1 августа. Если Страсбург удовлетворит жалобу экс-генпрокурора, затяжные попытки оппозиции отменить парламентские выборы 2003 года наконец начнут приносить свои плоды. Хотя бы на уровне отдельно взятого одномандатного округа. Напомним, дело, получившее название «КПРФ и другие против России», которое находится в Страсбурге с августа 2005, фактически зависло на стадии досудебного рассмотрения. Совсем недавно в ЕС поступило дело жителя Тюмени Владимира Гришковца об отмене выборности губернаторов. Положительное решение Европейского суда по делу Скуратова, считает юрист СПС Вадим Прохоров, может дать толчок и всем остальным искам: «До сих пор же дела о защите избирательных прав в России ЕС по существу не рассматривал».

Иск, похожий на иск генпрокурора

     Европейский суд по правам человека рассмотрел в предварительном чтении иск Юрия Скуратова о признании незаконным его снятия с выборов в Госдуму в 2003 году. Юристы Скуратова настроены оптимистично, а эксперты в перспективы не верят.
     В 2003 году бывший генпрокурор России Юрий Скуратов неожиданно для всех заявил о своих симпатиях к КПРФ. При поддержке Компартии он выдвинулся в Госдуму по Бурятскому одномандатному округу №9, а также вошел в Уральский список КПРФ (причем Бурятия в него не входила).
     Однако оказалось, что Скуратов забыл указать, что работает преподавателем. За это его сначала сняли с выборов по округу, потом по иску Партии пенсионеров вычеркнули из партийного списка.
     Как рассказал «Газете.Ru» глава юридического отдела КПРФ Вадим Соловьев, товарищ Скуратов подавал иски последовательно в Бурятский республиканский и в Верховный суды, но те признали основания для снятия Скуратова с выборов достаточными. «Конечно, это было следствием их предвзятости и особого отношения к Скуратову со стороны властей», – уверен Соловьев.
     Тогда Скуратов обратился в Европейский суд по правам человека. По словам Вадима Соловьева, на днях в Страсбурге прошло предварительное слушание, а в выходные ответ был получен заявителем.
     «Судьи вынесли решение, что иск Скуратова может быть принят к производству. Юристы Европейского суда дали нам понять, что видят признаки предвзятого отношения со стороны бурятского избиркома и судов», – пояснил Соловьев.
     Теперь уже до конца лета может состояться рассмотрение иска по существу. «Нам сказали до 27 июня предоставить оставшиеся доказательства, – рассказал юрист Скуратова. – Это значит, что процесс скоро начнется». По словам Вадима Соловьева, если это произойдет, то это будет первый процесс в европейском суде по иску российского политика: «Виктор Черепков пытался оспорить свое снятие с выборов мэра Владивостока, но суд рассматривает только дела по участию в выборах в законодательные органы».
     Соловьев не сомневается в благоприятном исходе: «Потом можно будет добиваться отмены выборов, для чего надо будет обратиться снова в суд республики Бурятия». «Для нас этот вопрос принципиальный. Надо постепенно менять прогнившую выборную систему, – пояснил юрист КПРФ свой подход. – И так свободных выборов не осталось».
     А бурятские эксперты сомневаются в успехе иска Скуратова. «Иск, возможно, и перспективный, однако то, что положительное решение суда будет исполнено, весьма сомнительно, – считает бурятский политконсультант, директор PR-агентства «Байкал Медиа Консалтинг» Андрей Думлер. – Ну признают решение 2003 года недействительным, тогда что, будут отменять итоги выборов по Бурятии? Мы же понимаем, что перевыборов не будет. Тем более что пока все суды пройдут, уже новые выборы наступят».
     Правда, Думлер согласен с коммунистами, что снятие экс-генпрокурора с выборов носило волюнтаристский характер. «Конечно, его целенаправленно блокировали. Были абсолютно надуманные предлоги в отказе в регистрации. Насколько я знаю, такая установка шла из федерального центра».
     По его словам, сейчас в политических кругах Бурятии ходят слухи, что Скуратов претендует на пост первого секретаря регионального отделения КПРФ – выборы на этот пост запланированы на 27 мая.
     «Этот пост возглавить ему, я думаю, дадут», – считает Андрей Думлер.
     Действующий депутат от Бурятии и бывший соперник Скуратова единоросс Василий Кузнецов за свой мандат спокоен: «Скуратов юрист, сам понимает, что допустил при подаче документов ошибку. Никаких перспектив у этого иска Кузнецов не видит, но не исключает, что Европейский суд может действитлеьно встать на сторону Юрия Скуратова: «Все зависит от того, как сложатся международные отношения России с Европой. Если им будет интересно нас укусить, то будут ставить нам палки в колеса».

Регистрацию Юрия Скуратова проверят в Европейском суде

права человека

     Страсбургский суд по правам человека принял к рассмотрению жалобу экс-генпрокурора России Юрия Скуратова. Господин Скуратов оспаривает снятие его в 2003 году с участия в предвыборной кампании в парламент, называя это «политической дискриминацией».
     Бывший генпрокурор России Юрий Скуратов обратился в Европейский суд по правам человека весной 2004 года. Осенью 2003 года господин Скуратов был выдвинут на съезде КПРФ кандидатом в Госдуму РФ по Бурятскому одномандатному округу #9. Одновременно он занимал пятое место в уральской группе федерального списка кандидатов от КПРФ. Однако избирком республики отказался регистрировать его в одномандатном округе, ссылаясь на неточности в поданных документах. Суть претензий сводилась к тому, что Юрий Скуратов написал, что занимает должность исполняющего обязанности кафедры конституционного права Государственного социального университета, но не указал, что является еще и профессором этого университета. А также не указал, что поданная им справка о выдвижении от КПРФ была не персональной, а представляла собой список всех 163 кандидатов от этой партии, участвующих в выборах, а господин Скуратов шел в нем под номером 9. «Все другие кандидаты в своих округах представляли ту же бумагу, и вопросов не возникало,– прокомментировал Юрий Скуратов эти претензии Ъ.– Что же касается профессорского звания, то и это закон не обязывает делать – перечислять все должности. Можно указать любую. К тому же были представлены все подлинники документов, я и не скрывал, что я профессор, это и так известно».
     Юрий Скуратов направил жалобу в ЦИК, который, не усмотрев нарушений в действиях кандидата, направил вопрос в комиссию на повторное рассмотрение. Однако 11 ноября окружной избирком вновь отказал Юрию Скуратову в регистрации по тем же основаниям, а вслед за ним отказал и ЦИК.
     Параллельно 28 ноября Верховный суд России удовлетворил ходатайство блока «Российская партия пенсионеров – Партия социальной справедливости» об исключении бывшего генпрокурора из партсписка КПРФ: по мнению заявителя, регистрация кандидата с неправильными документами ущемляет права других кандидатов в депутаты. «Меня предупредили: если дальше будете жаловаться, мы снимем вас и с федерального списка,– рассказал Ъ господин Скуратов.– Так они и сделали. Это типичный пример 'телефонного права'».
     Юрий Скуратов назвал происходящее политическим делом. Несостоявшийся кандидат в депутаты обжаловал отказы ЦИКа в Верховном суде Бурятии, а потом в Верховном суде России, как и решение Верховного суда России по жалобе Партии пенсионеров, но безрезультатно.
     Исчерпав свои возможности добиться отмены этих решений в России, Юрий Скуратов обратился в Страсбург. «Я обжаловал два момента: во-первых, я указал, что все случившееся – дискриминация за мою прошлую политическую деятельность. А во-вторых, что судебная власть в России не защитила мои права,– пояснил господин Скуратов.– Европейский суд, отказав во второй мотивации иска, принял решение рассматривать мою жалобу на политическую дискриминацию». Как сообщил Юрий Скуратов, недавно он получил из Страсбурга подтверждение, что его жалоба принята к рассмотрению. Сейчас господин Скуратов готовит дополнительные бумаги, кроме того, он намерен требовать финансовой компенсации – за адвокатские расходы в период хождения по судам и за ущерб его профессиональному имиджу. «А уж за честь и достоинство я денег просить не буду – это понятия нематериального плана, для меня это бесценно».
     Юрий Скуратов посетовал на то, что процесс прохождения дела в Страсбургском суде носит затяжной характер. «Однако для меня это принципиально: мне важно доказать, что от выборов меня отстранили безосновательно, что это было политическое решение, и восстановить свое реноме». Господин Скуратов пояснил, что если Европейский суд удовлетворит его иск, то он будет добиваться отмены результатов выборов по Бурятскому округу и назначения довыборов. Решение Европейского суда по делу Юрия Скуратова ожидается к концу лета.

Генпрокуратура выразила недоверие присяжным

Оправдавшим обвиняемых в убийстве Пола Хлебникова

     Генпрокуратура России вчера обжаловала в Верховном суде (ВС) оправдательный приговор, вынесенный Мосгорсудом в начале этого месяца в отношении Казбека Дукузова, Мусы Вахаева и Фаиля Садретдинова, обвинявшихся в убийстве главного редактора русского издания журнала Forbes Пола Хлебникова. Адвокаты оправданных убеждены, что оснований для отмены приговора нет, и утверждают, что в ходе расследования убийства следствие использовало недопустимые методы.
     «Вердикт присяжных может быть отменен лишь при допущении грубых процессуальных нарушений в ходе судебного следствия. На самом деле никаких процессуальных нарушений по делу не было допущено»,– заявил вчера адвокат одного из обвиняемых, московского нотариуса Фаиля Садретдинова, Руслан Коблев. Он сообщил, что вчера Генпрокуратура обжаловала оправдательный приговор Мосгорсуда в отношении обвинявшихся в убийстве 9 июля 2004 года главного редактора русского Forbes двух уроженцев Чечни Казбека Дукузова и Мусы Вахаева, а также Фаиля Садретдинова, направив кассационное представление в ВС. В этом представлении Генпрокуратура просит отменить оправдательный приговор и направить дело на повторное рассмотрение.
     Напомним, что 5 мая этого года коллегия присяжных Мосгорсуда большинством голосов признала обвинявшихся в убийстве господина Хлебникова невиновными. Как утверждает адвокат Руслан Закалюжный, в ходе процесса «все доказательства, которые хотел представить гособвинитель», были представлены и «практически все» ходатайства прокурора были удовлетворены. Защитники оправданных заявили вчера, что при расследовании убийства следствие применяло недопустимые методы, в частности, воздействовало на свидетелей, «используя силовые меры». «Пытались запугать, были также угрозы. Обо всех этих фактах присяжные не знали и до сих пор не знают»,– утверждает адвокат Коблев.
     Вчера в управлении информации Генпрокуратуры Ъ подтвердили факт передачи в ВС кассационного представления, однако в комментариях по этому поводу отказали. «Прокуратура подала пока лишь так называемую краткую жалобу, чтобы успеть в отведенные законом сроки. Протокол суда еще не готов,– заявил вчера Ъ и адвокат оправданного Казбека Дукузова Руслан Хасанов.– У гособвинителя Дмитрия Шохина бурная фантазия, и мне трудно предположить, какие основания для отмены приговора он приведет в окончательной жалобе». Адвокат Хасанов утверждает, что прокурор Шохин не вправе был называть приговор Мосгорсуда «незаконным и необоснованным, потому что приговор, вынесенный на основании вердикта присяжных, не может быть таковым».
     «Даже судья Усов, рассматривавший дело Хлебникова, заявил, что очень доволен работой этой коллегии присяжных,– утверждает господин Хасанов.– И мы (защита обвиняемых.– Ъ) все-таки надеемся, что ВС не пойдет на поводу у Генпрокуратуры и оставит оправдательный приговор в силе».

Присяжные оправдатели

«Народное правосудие» на Северном Кавказе показало свою неэффективность

     Оправдательный приговор, который вынесли присяжные обвиняемым по делу об убийстве редактора русской версии журнала «Forbes» Пола Хлебникова, еще раз заставил задуматься об эффективности «народного правосудия». Впрочем, учитывая, что процесс шел в закрытом режиме, пример дела Хлебникова, надо полагать, не самый показательный.
     Более отчетливо проблема высветилась в ходе судебных разбирательств в республиках Северного Кавказа, где с прошлого года не было вынесено ни одного обвинительного вердикта по тяжким и особо тяжким преступлениям. Не понес наказания ни один из подозреваемых в терроризме и заказных убийствах. После известного процесса над Салманом Радуевым и Турпалом-Али Атгериевым в Махачкале в декабре 2001 года «народные» суды освобождали даже тех, кто обвинялся во взрывах жилых домов в Каспийске и Буйнакске. Не понесли наказания и охотники за жизнями политиков и милиционеров.
     Не удивительно, что такая процедура судебного разбирательства особенно популярна у обвиняемых. Большинство громких преступлений, совершенных в «горячей» Чечне или в относительно «тихой» Адыгее, рассматривается, как правило, в соседних регионах – в Краснодаре, Ставрополе, Кисловодске, Ростове-на-Дону. Здесь суды присяжных функционируют давно, а процент оправдательных приговоров наиболее высокий.
     Там, где обвиняемым не сразу удается услышать заветное «не виновен», дела рассматриваются не один год, как это имеет место «по делу Каитова», подозреваемого в организации убийства семерых жителей Карачаево-Черкесии. В других случаях выносится решение об истечении срока давности по преступлениям, совершенным в том числе и по статье «терроризм». К примеру, оправдательный приговор вынесен по делу о теракте, произошедшем во время военного парада в Каспийске 9 мая 2002 года, взрыве жилого дома в Буйнакске в сентябре 1999 года (в разгар операции по уничтожению банд террористов, вторгшихся в Дагестан). Один из идейных вдохновителей этой авантюры, помощник Шамиля Басаева поэт Адалло Алиев, получил 8 лет лишения свободы условно.
     «Кризис правосудия на Северном Кавказе станет более зримым и ощутимым после того, как в Чечне – единственном субъекте страны, где еще не введен этот институт, с 2007 года дела будут рассматривать присяжные заседатели, – отметил «НГ» сотрудник Института гуманитарных исследований Руслан Камоев. – В условиях незащищенности и откровенного страха перед куда более организованными преступниками присяжные предпочитают «не лезть на рожон». К тому же за свои решения они не несут в отличие от судей никакой ответственности. И большинство из них не искушено в юридических тонкостях».
     Несмотря на то что уровень преступности, по официальным данным, на Северном Кавказе ниже, чем в целом по стране, доля «типично кавказских» преступлений – терактов, убийств представителей органов власти и силовых структур – в регионе выше в несколько раз. «На самом деле их доля гораздо выше официальных цифр, – считает Камоев. – Когда суды не выносят обвинительных заключений, милиция предпочитает дела по обвинению террористов не доводить до суда. Боевиков просто уничтожают на месте».
     Одновременно с этим, как отметил в недавнем своем докладе заместитель генпрокурора РФ Николай Шепель, более 10 тысяч преступлений, совершенных на Северном Кавказе, скрывается. Очевидно, что с введением судов присяжных следователям стало сложнее собирать доказательную базу, а государственным обвинителям приходится вести непривычный для них состязательный процесс. А главное, как показал опыт прошлого года, нет уверенности, что приговор присяжных заседателей вновь не окажется оправдательным.

«Так всегда бывает на острых поворотах истории»

Председатель Высшего арбитражного суда Антон Иванов о деле ЮКОСа и налоговой оптимизации

     Назначение Антона Иванова главой Высшего арбитражного суда (ВАС) многие восприняли как образцовый пример нашествия «питерской команды», которая вытеснила «москвичей» с ключевых государственных должностей после прихода к власти Владимира Путина. Именно дружбой с чиновниками президентской администрации злые языки полтора года назад объясняли его карьерный взлет – ведь Иванов ни дня не проработал в судебной системе. Но за время своего руководства он сумел сделать решения ВАС истиной в последней инстанции в полном смысле слова. После дела ЮКОСа бизнес растерялся: формальное соблюдение закона больше не гарантирует защиту от налоговых претензий, а власти за два года так и не сумели объяснить, какие законные схемы они считают недопустимыми. Позиция ВАС для бизнеса остается единственным доступным ориентиром, и сейчас ВАС готовит информационное письмо, в котором впервые в российской практике будут описаны признаки «недобросовестности налогоплательщика». Чиновники и депутаты признают, что ВАС сделал за них их работу. О том, как это удалось, Антон Иванов рассказал в интервью «Ведомостям».

«В законе мы никогда не найдем таких емких критериев»
     – Повлияло ли дело ЮКОСа на репутацию российского правосудия? Приходилось ли вам во время недавнего визита в США объяснять предсказуемость решений наших судов по этому делу?
     – Я был удивлен, но ни одного вопроса по делу ЮКОСа мне не задали. Но если посмотреть на историю налогового планирования в странах Европы, то в каждой из них вы найдете дело, похожее на дело ЮКОСа. С кого-то первого всегда начинали. Когда 15 лет назад похожее дело произошло в Великобритании, пресса кричала: все, офшорному бизнесу пришел конец. И что в итоге? За эти годы новый подход привился в судах и отразился в практике налогового планирования: определился круг действий, которые все считают нежелательными и которые никто из опытных консультантов клиентам никогда не предлагает. Мы же накануне дела ЮКОСа находились в ситуации, когда любая формально законная схема, даже полностью противоречащая экономическому существу операций, тем не менее получала защиту. Правильно ли это было? Думаю, что неправильно.

     – И разгром крупнейшей в стране нефтяной компании должен был изменить эту ситуацию?
     – Если брать налоговую часть дела ЮКОСа, она вполне укладывается в рамки европейского права. Тот, кто думает, что судья Гречишкин не имел правовых оснований для своего решения, ошибается. А это дело неизбежно вызвало бы общественный резонанс – независимо от того, кто был бы его фигурантом. Потому что оно отражает изменение «социального контракта» между государством и бизнесом.
     Не секрет, что в ельцинские времена власти закрывали глаза на то, что бизнес использует различные схемы и не платит налоги. Потому что налоги составляли 95 коп. с 1 руб. Потом «социальный контракт» изменился: было принято решение снижать налоги, но одновременно ужесточать правила их администрирования и взыскания. Все страны прошли через такой период. И он везде был очень непростым, потому что обществом это воспринималось как конец свободы предпринимательства. В рамках этого пути без жесткого с точки зрения общественного мнения дела все равно не обошлось бы. Так всегда бывает на острых поворотах в истории, когда государство отказывается от каких-то основополагающих принципов своих взаимоотношений с обществом и переходит к другим.

     – Сотрудники налоговых органов, которые представляли в деле ЮКОСа Федеральную налоговую службу, были назначены арбитражными судьями. Как вы относитесь к практике такого «награждения»?
     – Честно говоря, я не уверен, что назначение судьей можно воспринимать как награду. А если абстрагироваться от конкретного дела и говорить о переходе сотрудников налоговых органов в судьи в принципе, то, по-моему, это вопрос личного выбора конкретного человека. Сам факт работы в налоговом органе не должен препятствовать назначению судьей. Но если в этом суде рассматриваются споры с налоговым органом, сотрудником которого он недавно был, это основание для самоотвода судьи. Я на его месте попросил бы перевести меня в другой состав, чтобы рассматривать не налоговые споры, а другие категории дел.

     – Дело ЮКОСа показало, что формальное соблюдение закона – больше не гарантия от налоговых претензий. А как определить границу между допустимой и недопустимой – хотя и законной – налоговой оптимизацией?
     – Только судебной практикой по конкретным делам. В законе мы никогда не найдем таких емких критериев, которые бы смогли отразить все жизненные ситуации.

     – Может быть, составить список «нежелательных» схем?
     – Идея неплохая, но такой список невозможно составить. Все равно будут какие-то пограничные дела. Единственный способ определить «нежелательные» схемы – принимать во внимание экономическую сущность сделки, а не ее правовое оформление.

     – Готовы ли российские суды на практике применять доктрину деловой цели? Не будут ли их решения слишком субъективными? Компании жалуются, что суды нередко называют компании недобросовестными без всяких оснований.
     – У нас довольно много дел подобного рода. И наши суды находят пути выявления настоящей недобросовестности. Например, недавно один из судов счел налогоплательщика недобросовестным на том основании, что компания получает прибыль только при условии возмещения НДС. А наш президиум [ВАС] решил, что сам по себе этот факт еще не свидетельствует о недобросовестности. И налоговый орган должен доказать именно недобросовестность, а не какие-то формальные факты. Такая правовая позиция показывает зрелость судов и способность вырабатывать объективные критерии. Этот пример доказывает: судебная практика при толковании оценочных понятий сумеет выработать обоснованные и справедливые критерии.

     – Но в процессе вырабатывания этих критериев многие налогоплательщики могут пострадать.
     – Какие-то пострадавшие, несомненно, будут, но критерии будут выработаны довольно быстро. Мы сейчас готовим информационное письмо на эту тему, которое сыграет огромную роль. Наш подход таков: критерии должны побуждать налоговые органы действительно доказывать недобросовестность налогоплательщика, а не ограничиваться формальной констатацией какого-то факта.

     – Вы считаете, что термин «недобросовестность» должен жить?
     – Я неоднократно говорил, что он не самый удачный. Мне больше нравится термин «злоупотребление правом». «Недобросовестность» – очень субъективное понятие. А мы должны оценивать действия на основании правовой квалификации.

     – Тем не менее вы готовите информационное письмо о критериях недобросовестности.
     – А куда деться? Этим понятием мы пока вынуждены оперировать, поскольку оно находится в определении Конституционного суда и широко применяется на практике. Лучше, если все будут понимать, что считается недобросовестностью.

«На психологию чиновников повлиял дефицит бюджета прошлых лет»
     – В нашей стране исполняется лишь 52% судебных решений, а значит, судебная система работает почти вхолостую. В чем причина?
     – Я много думал об этой проблеме. Во-первых, возможно, что здесь отчасти виноваты особенности российского менталитета. Присущее россиянам нежелание платить по долгам даже в поговорках отражается: «Берешь на время и чужие, а отдаешь навсегда и свои». Такое отношение к исполнению своих обязательств, боюсь, свойственно многим нашим гражданам. Я надеюсь, что, по мере того как при заключении сделок будет учитываться деловая репутация, будут развиваться кредитные истории, отношение к исполнению обязательств начнет меняться.

     – Но ведь часто судебные решения не исполняют бюджетные организации и государственные органы.
     – Здесь проблема в другом. У нас решения о взысканиях с госорганов исполняет Минфин. Получается, что он сам против себя исполняет судебные акты. Конечно, ему не очень хочется это делать. У нас в Европейском суде огромное количество дел проиграно по неисполнению судебных решений к казне. Причем не исполняются требования под флагом защиты казенных интересов.

     – Это тоже следствие российского менталитета?
     – Нет, на психологию чиновников очень сильно повлиял дефицит бюджета прошлых лет. Тогда денег не хватало даже на самое необходимое – зарплаты, пенсии, детские пособия, поэтому приходилось сокращать многие статьи расходов. Но ситуация давно изменилась. Сейчас надо правильно отрегулировать эти отношения, например поручить исполнение судебных решений какому-то другому органу, а не Минфину.

     – ВАС действительно готов взыскивать с бюджетных учреждений неустойку и проценты за просрочку по коммунальным платежам, невзирая на недостаток бюджетного финансирования?
     – Мою позицию по этому вопросу неправильно интерпретировали. На самом деле я считаю, что нельзя освобождать бюджетное учреждение от ответственности, просто сославшись на то, что не выделили денег из бюджета. Надо оценивать всю совокупность обстоятельств. Вот реальная ситуация: учреждение занимается разрешенной предпринимательской деятельностью, у него есть деньги, заработанные на этом. А в суде учреждение заявляет, что ему «из бюджета на коммунальные платежи не выделили». Правильно ли освобождать его от ответственности по обязательствам перед частным лицом? Мне кажется, нет.

     – Компании жалуются, что арбитражные суды зачастую настроены на то, чтобы защищать интересы бюджета, подыгрывая налоговым органам.
     – Я не буду исключать того, что у некоторых судей такие ощущения есть. Но нельзя говорить, что это общий принцип, которого придерживаются все судьи. Показателем служит то, что у нас 70% дел по заявлению налогоплательщиков разрешаются в пользу налогоплательщиков. Напротив, мы считаем, что налоговый орган не должен списывать на суд дефекты своей работы. Неправильно думать, что, если налоговый орган недоработал, судья должен ему помогать.

     – Федеральный арбитражный суд Московского округа утвердил очень спорные рекомендации о решении дел по возмещению НДС. Предприниматели говорят, что там собраны все способы отказов в возмещении. Как вы относитесь к этой инициативе московских судей?
     – Формально никто не может запретить им выпускать такие рекомендации, поскольку они не носят обязательного характера даже для судей. Ну сформулировали они какие-то свои тезисы – они же могут и письмами обмениваться, и по телефону говорить. От того что эти рекомендации изложены письменно, дополнительного правового значения им не добавляется. Наш президиум сейчас готовит собственное информационное письмо по этой проблеме.

     – Что в нем будет?
     – Какую позицию займет наш президиум, я заранее предсказать не могу.

     – А по вашему личному мнению, налогоплательщик обязан нести ответственность за налоговые грехи своих контрагентов? Должно ли решение о возмещении НДС зависеть от того, что кто-то из участников цепочки не заплатил налог в бюджет?
     – Только если налогоплательщик знал или должен был знать о том, что кто-то из участников цепочки не платил налог. Причем налоговый орган должен доказать, что налогоплательщик знал об этом.

     – Вы согласны с тем, что размер налоговых штрафов в нашей стране завышен?
     – Конечно. У нас штрафы доходят до 40% от суммы налога. С учетом пеней это очень много. Нужно подумать о снижении размера штрафа, приблизив его к реальным экономическим потерям государства.

     – Вы решили сделать прозрачной оплату труда адвокатов, чтобы вычислять реальные суммы судебных издержек. Но адвокаты боятся, что это первый шаг на пути к госрегулированию их тарифов. Они правы?
     – Когда возникает необходимость взыскивать с проигравшей стороны судебные издержки, судьи часто затрудняются в оценке их обоснованности. Чаще всего они склоняются к их занижению, что, несомненно, ущемляет права лиц, участвующих в деле. Но подход судей объясним – ведь у них нет никакого обоснованного механизма исчисления издержек. Многие говорили о том, что мы хотим вывести некую унифицированную ставку. Но надо понимать, что единый для всех размер невозможен: ставки зависят и от сложности дел, и от квалификации адвокатов. И никто не будет отступать от этих принципов. Но мы хотим, чтобы судья мог обратиться к реестру и узнать, какова почасовая ставка у конкретного адвоката по конкретному виду дела. После подсчета потраченных им часов получилась бы объективная оценка издержек. Сам адвокат не обязан оказывать услуги по этим ставкам. Он может брать и больше.

     – А меньше может?
     – Нет. Он должен заявить минимальную ставку, по которой он согласен оказывать услуги.

     – Будут ли эти ставки проверяться на соответствие реальным? Ничего ведь не мешает устроить сговор с клиентом – взять с него $50, а с проигравшей стороны взыскать $300.
     – Расходы могут быть взысканы, только если они реально уплачены. Клиент должен заплатить адвокату этот гонорар, а документы об оплате представить в суд. И тогда адвокату придется задекларировать полученный гонорар в налоговой инспекции. Так что обманывать нет смысла.

     – Адвокаты говорят, что большинство договоров предполагает не почасовые ставки, а так называемый «гонорар успеха» – проценты от выигрыша. Как быть в этом случае?
     – Клиент может договариваться с адвокатом о каком угодно гонораре, в том числе о «гонораре успеха». Но такой гонорар не должен взыскиваться с проигравшей стороны.

«Никто не предлагает взять все и сломать»
     – Почему у нас практически не заключаются мировые соглашения, т. е. не работает институт досудебного урегулирования споров?
     – Многие российские компании идут на суд бескомпромиссно, настроены на все или ничего. Так происходит, потому что им нечего терять. Ведь когда спорят между собой две компании, у которых большие активы, репутация, крупные контракты, для каждой из них сам факт ведения процесса репутационно отрицательный. Поэтому они настроены на компромисс. Но в большинстве процессов какая-то однодневка судится с той, которая получила объект недвижимости или другой актив. Какой между ними компромисс?
     Кроме того, часто операционная деятельность компании и ее активы раскладываются по разным фирмам. Поэтому, если у компании только деятельность, ее не жалко, и ее просто бросают. А если у компании активы, то судебные дела доводят до конца. Поэтому так мало мировых соглашений между компаниями – для этого нет экономической основы. Вторая причина – в низкой стоимости процесса. Стороны просто перекладывают дела по инстанциям за низкую пошлину и при мизерных судебных расходах.

     – А почему мировые соглашения не заключаются с госорганами, особенно в налоговых спорах?
     – Этому препятствуют внутренние приказы ведомств, обязывающие их обжаловать все дела до последней инстанции, несмотря на очевидную бесперспективность иска. Иногда случается, что даже наш президиум уже определился по какой-то категории дел, а они все равно жалуются во все инстанции. Если госорганы будут на общих основаниях платить госпошлину, это восстановит принцип равноправия спорящих сторон. То же относится и к судебным издержкам.

     – ВАС заинтересован в том, чтобы досудебное урегулирование развивалось?
     – Конечно. Но механически переносить на нашу страну западный опыт досудебного урегулирования споров нельзя. Особенно в той его части, когда судья сначала встречается с одной стороной в закрытой комнате, затем – с другой. Так он выясняет, чего каждая из них хочет, и принимает меры к примирению. Но я представляю, что вы напишете, если выяснится, что сейчас кто-то из судей осуществлял такое примирение. На мой взгляд, делать это должен не судья, его задача – только вынести акт о примирении. Переговорами должен заниматься специальный посредник.

     – Реформа нашей судебной системы началась в 1991 г., была продолжена в 2000-2001 гг. и уже, кажется, превратилась в перманентный процесс. Финал виден?
     – Реформа началась и закончилась в начале 90-х. Все, что происходило потом, – это реакция общества на то состояние, в которое пришла судебная система. Те изменения, которые в ней сейчас производятся, – это реакция на недостатки, которые стали следствием первоначально задуманной реформы. К тому же ситуация в обществе изменилась, и судебная система не может существовать в изоляции от этих изменений. То, что сейчас предлагается, – это совершенствование судебной системы исходя из новых реалий. Но это не новая реформа, потому что никто не предлагает взять все и сломать.

     – Нет ли опасности, что процесс укрепления административной вертикали в судах превратит судью в чиновника? Ведь он теперь вынужден руководствоваться не столько интересами правосудия, сколько мнением тех, кто влияет на его переназначение или привлечение к дисциплинарной ответственности.
     – Переназначение может быть проблемой только для вновь назначаемых судей в первые три года их работы. В это время судью могут повторно и не представить на должность. Надо понимать, что, с одной стороны, у нас есть проблема независимости судей, а с другой – нет совершенных механизмов обследования здоровья и социальной адаптации судей. Как определить, пригоден человек для работы судьей или непригоден? Часто, не зная человека, это сделать трудно, и должна быть возможность исправить ошибку. Три года – достаточный срок, после этого проблемы с назначением нет.

«В наших судах за волокиту редко наказывают»
     – Судьи жалуются на дисциплинарные взыскания, например, за волокиту.
     – В наших судах за волокиту редко наказывают. Подобных дел много в судах общей юрисдикции, но это объяснимо: люди в тюрьме сидят, пока суд рассматривает дело. У нас одного факта волокиты для взыскания недостаточно – мы выясняем, чем она обусловлена. Нарушение сроков рассмотрения дел может быть вызвано тем, что одному судье дают сложные категории дел, а другому – простые. Судейское сообщество сейчас работает над тем, чтобы определить уважительные причины пропуска сроков.

     – Есть какие-то критерии «уважительности»?
     – Изменение стороной основания и предмета иска в процессе судебного заседания – это уважительная причина? Я думаю – да. Или недостатки уведомления: почта работает все хуже и хуже. У нас сейчас на доставку корреспонденции в пределах Москвы дается три недели! А срок рассмотрения дела в суде – два месяца. Мы хотим, чтобы уважительные причины отражались в статистических данных каждого судьи и позволяли адекватно реагировать на нарушения. Мы исходим еще и из того, что нагрузка очень велика. Когда я в Европе или Америке рассказываю, какое у нас количество дел на судью приходится, они обычно оказываются в состоянии шока.

     – Резко снизить нагрузку на арбитражные суды должен был новый порядок взыскания налоговых штрафов – с нового года санкции размером до 50000 руб. взыскиваются без суда. Уменьшилось ли благодаря этому число судебных дел?
     – Уменьшилось. Правда, по статистике за I квартал это еще незаметно. Дело в том, что мы решили не отказываться от рассмотрения дел, по которым постановления были вынесены еще до вступления в действие закона, несмотря на то что до суда они дошли позже. Поэтому на статистику I квартала повлияли материалы конца прошлого года. А по итогам полугодия наверняка будут уже совершенно другие цифры. Если учесть, что до нового года 70% арбитражных дел были административными, а из них 90% составляли дела о взыскании штрафов, может быть очень приличное снижение числа дел. Нагрузка на судью может уменьшиться с 56 до 40-45 дел. Но все равно это гораздо больше, чем в других странах. Например, Верховный суд США рассматривает 50-60 дел в год. А мы в Высшем арбитражном – 300-360.

     – Вы решительно выступили против предложения Верховного суда (ВС) о введении административных судов. Почему?
     – В их предложении никак не разграничена подведомственность тех или иных дел. Если ВС четко скажет, что вот эта категория административных дел подведомственна судам общей юрисдикции, а вот эта – арбитраж ным судам, то никаких разногласий на эту тему больше быть не может.

     – Насколько вообще необходима специализированная административная юстиция?
     – В некоторых европейских странах она есть, и она эффективна. Но это не обязательно приводит к защите прав граждан. Эти суды рассматривают дела по упрощенной процедуре, но ускорение процесса обеспечивается за счет уменьшения процессуальных гарантий сторон. Поэтому, когда спорные вопросы решаются чисто административным путем, я бы сказал: да, первенство за административным судом. Но во всех других ситуациях административные суды будут склонны принимать решения, ориентируясь на бюрократическую целесообразность.

«Если сосредоточить все суды в Санкт-Петербурге, это благотворно повлияет на него»
     – Сейчас много говорится о прозрачности судов: и в здания обещают без пропусков пускать, и решения в Интернете публиковать. Как будет определена граница прозрачности, например, когда речь идет о коммерческой тайне?
     – О коммерческой тайне сторона должна сама заявить. Тогда по мотивированному акту судьи данные, содержащие коммерческую тайну, раскрываться не будут. Но при этом судья должен засекречивать не все сведения, а только те фрагменты, которые действительно являются коммерческой тайной сторон. В делах, где публика допускается на открытое судебное заседание, вообще не должно быть никаких секретов. Задача в том, чтобы на это была настроена работа всех судов, чтобы за нее со всех сотрудников аппарата спрашивали строго. Пока, могу сказать откровенно, такого нет ни у нас, ни в судах общей юрисдикции.
     Мы уже начали публиковать на нашем сайте информацию по всем делам, которые передаются в Президиум, в том числе и графические копии судебных актов нижестоящих судов. Думаю, презентация нового проекта состоится в мае. Но и это стоило определенных усилий – не всем судьям нравится, когда становится известно, что они вынесли дело на президиум, а им отказали.

     – Судьям разрешается давать пояснения, комментировать собственные решения?
     – После того как решение вынесено, к этому нет никаких препятствий. Многие сами не очень хотят давать разъяснения по сути принятых решений. Но я не только не запрещаю – я всячески побуждаю их к тому, чтобы они высказывались по тем или иным делам!

     – Как вы оцениваете перспективу переезда Конституционного суда в Санкт-Петербург?
     – Положительно. Так работают суды во многих европейских странах. Если вы любите играть в такую компьютерную игру, как «Цивилизация», то, конечно, знаете, что по правилам сам факт наличия суда в городе означает, что экономические отношения в нем улучшаются и оздоравливаются, а город начинает активнее развиваться.

     – Вначале планировался переезд не только Конституционного суда, а всех трех высших судов. Вам нравится идея организовать в Санкт-Петербурге судебную столицу?
     – Ничего плохого в этом я не вижу. Если сосредоточить все суды в Санкт-Петербурге, это благотворно повлияет на него, а я патриот города, в котором родился. Вопрос лишь в техническом воплощении этой идеи. Нужно очень много сделать в Санкт-Петербурге, чтобы такая возможность появилась. Сейчас она физически отсутствует. Там с начала 90-х интенсивно шла приватизация недвижимости и в отличие от Москвы очень мало свободных помещений, которые находятся в государственной собственности и для чего-то пригодны.

БИОГРАФИЯ
     Антон Александрович Иванов родился 6 июля 1965 г. в г. Гатчине Ленинградской области. В 1987 г. окончил юридический факультет Ленинградского государственного университета (ЛГУ), а в 1990 г. – аспирантуру ЛГУ. С 1990 г. работал на юридическом факультете ЛГУ (позднее – СПбГУ) ассистентом, затем – доцентом кафедры гражданского права. В 1990 г. стал соучредителем государственного малого предприятия «Уран». С 1991 по 1994 г. – редактор юридического журнала «Правопорядок». В 1994 г. стал соучредителем консультационной юридической фирмы «Балфорт». В 1994-1996 гг. – руководитель юридического отдела корпорации «Союзконтракт». В 1997-1999 гг. – начальник Санкт-Петербургского управления юстиции Минюста. С 1998 г. – член попечительского совета Фонда правового просвещения граждан. В июле 2004 г. назначен первым заместителем гендиректора ОАО «Газпром-Медиа».
     В ноябре 2004 г. Высшая квалификационная коллегия судей России рекомендовала Антона Иванова к назначению на пост председателя ВАС РФ. Назначение состоялось в январе 2005 г.

Сын министра Иванова не мог предотвратить наезд на пешехода

Только в «Известиях» – интервью Владимира Братищева, адвоката Александра Иванова

     Даже самые громкие происшествия, так или иначе касающиеся известных лиц, забываются, как правило, довольно быстро. Но вокруг ДТП с участием сына министра обороны – Александра Иванова – до сих пор сохраняется атмосфера слухов и спекуляций. «Известиям» удалось встретиться с Владимиром Братищевым, адвокатом Александра Иванова, членом Московской коллегии адвокатов, и он объяснил, к каким выводам пришло следствие и почему было два дела.

     известия: Владимир Васильевич, чем закончилось дело?
     Братищев: Постановлением старшего следователя по особо важным делам следственного управления при УВД ЗАО Москвы майора юстиции Юрия Ларюшкина дело прекращено в связи с отсутствием состава преступления.
     Будучи юридически невиновным, он находится под давлением моральной ответственности и хотел сказать это – со словами соболезнования – пострадавшимЗаконность этого решения подтверждена прокуратурой. Принятию этого решения предшествовала очень серьезная работа по проведению медицинской, криминалистической, автотехнической и других экспертиз – всего их было шесть. При этом скрупулезно изучались данные, представленные как Ниной Плющ, дочерью пострадавшей, так и Александром Ивановым. Приведенное в постановлении о прекращении уголовного дела заключение экспертов указывает на то, что «при обоих вариантах исходных данных о ДТП несоответствий в действиях водителя требованиям правил дорожного движения, которые находились бы в причинной связи с наездом на пешехода, не усматривается». Кроме того, «действия пешехода с технической точки зрения не соответствовали требованиям правил дорожного движения».
     В постановлении также имеются ссылки на то, что показания водителя согласуются с заключениями всех проведенных экспертиз, что автомобиль находился в технически исправном состоянии, а сам водитель был абсолютно трезв. Все это позволило следствию сделать вывод о том, что «А. Иванов не располагал технической возможностью предотвратить наезд».

     известия: А что говорят свидетели?
     Братищев: Основными свидетелями по делу являются Алексей Князев – водитель автомашины, двигавшейся в том же направлении и в то же время, и его пассажир. Исключительно важно, на мой взгляд, то, что Князев по собственной инициативе дал показания еще на месте происшествия. Он, в частности, сообщил, что автомобиль Иванова двигался на зеленый сигнал светофора. Показательно, что Князев на тот момент вообще никакого представления не имел о семье Александра. Впоследствии оба свидетеля подтвердили свои показания.

     известия: Скажите, а вы сами знакомы с родителями Александра?
     Братищев: Нет, мы с ними ни разу не встречались. Но хотел бы продолжить. В материалах следствия также указывается, что движение автомобиля Иванова на зеленый свет косвенно подтвердили водитель маршрутного автобуса и житель района, вызвавший на место происшествия «скорую помощь». Эти обстоятельства зафиксированы в протоколах допросов и включены в текст постановления о прекращении дела. А когда прошлой осенью тема наезда обсуждалась в эфире у Владимира Соловьева на «Серебряном дожде», позвонил один из слушателей и сообщил о том, что видел его сын. Пешеход, рассказал сын, фактически выскочил на «Фольксваген» Иванова из-за автомашин, ехавших в первых двух рядах. «Фольксваген» ехал с разрешенной скоростью на разрешающий сигнал светофора, а его водитель, уверен звонивший, не мог видеть пешехода. К сожалению, никаких показаний этот свидетель не дал, контактных телефонов не оставил. Соловьев по нашей просьбе дважды обращался к нему в эфире. Свидетель не откликнулся, но запись передачи и переписка с гендиректором «Серебряного дождя» приобщены к делу.

     известия: Но периодически появляются данные о том, что есть и свидетели, видевшие прямо противоположное...
     Братищев: Некоторые статьи в прессе действительно могут породить многочисленные ссылки на «исчезнувшего свидетеля, который видел все... « Но, по имеющимся у меня данным, следствие предприняло реальные меры по поиску лиц, возможно являвшихся очевидцами ДТП. Давались объявления в районной прессе, проводились беседы с сотрудниками охраны и обслуживания расположенных поблизости домов. Адвокат Нины Плющ, кстати, через полгода после этого печального события позвонил следователю и сообщил, что они наконец-то нашли свидетеля, которого тем не менее предъявлять следствию пока не намерены. По моей просьбе следователь письменно обратился к адвокату с требованием в интересах следствия предоставить ему возможность допросить этого человека. Но пострадавшая сторона ответила отказом.

     известия: Скажите, а Александр Иванов вообще общался с потерпевшими?
     Братищев: Мы несколько раз обращались к ним и напрямую, и через адвоката, в том числе письменно. Но, к сожалению, такая встреча не состоялась – из-за нежелания Нины Плющ и Виктора Липкина, дочери и сына Светланы Беридзе. Александр встречался только с Олегом Плющом, мужем Нины, да и то на очной ставке у следователя.

     известия: То есть до очной ставки они не виделись? Вроде бы именно Олега Плюща обвиняли в избиении Иванова?
     Следствие сделало вывод о том, что «А. Иванов не располагал технической возможностью предотвратить наезд»Братищев: Все верно. Следствием установлено, что, приехав на своем «Хаммере» на место происшествия, Олег Плющ первым делом учинил самосуд над Александром. Парой мощных ударов в лицо (видимо, сказался опыт работы в частных охранных структурах) он отправил Иванова в глубокий нокаут. Все это было зафиксировано на месте в протоколе представителями ДПС. Имеются также медицинские заключения и данные экспертизы о причинении здоровью вреда средней тяжести. Иванов в результате сильного удара головой об асфальт получил сотрясение мозга, заметное ухудшение зрения и провел месяц в больнице.

     известия: А как насчет «роты автоматчиков», которая сразу же прибыла на место происшествия и взяла Иванова под охрану?
     Братищев: Вы, видно, в армии не служили. Рота – это сто человек! Со всей определенностью могу сказать, что никаких автоматчиков не было. Александр сам вызвал на место происшествия все экстренные службы – милицию, «скорую помощь», но никак не охрану.

     известия: А чем, на ваш взгляд, закончится эта «вторая» история?
     Братищев: Она фактически уже закончилась. Я уже говорил, что мы неоднократно пытались организовать встречу с дочерью и сыном Светланы Беридзе. Александр глубоко переживает случившееся. Будучи юридически невиновным, он находится под давлением моральной ответственности и хотел сказать это – со словами соболезнования – пострадавшим. Руководствуясь именно такими чувствами и понимая, что случившееся было вызвано эмоциональным срывом мужа Нины Плющ, Александр направил заявление об отказе от судебного преследования Олега Плюща в соответствующую инстанцию. В итоге уголовное дело прекращено.

Судебный пристав к важному делу приставлен

     Всего год назад была создана Федеральная служба судебных приставов. О работе и проблемах этого ведомства корреспонденту «ПГ» Елизавете Домнышевой рассказал главный судебный пристав РФ Николай Винниченко.

     – Николай Александрович, недавно Президент России подписал документ, по которому вы получили собственную государственную символику: флаг, герб – полные атрибуты самостоятельности, а независимость вы получили больше года назад. Для чего это было сделано?
     – Для повышения эффективности работы службы и уровня исполнения судебных решений до 100 процентов. Все это укладывается в рамки административной реформы, которая идет уже не первый год. Самостоятельность нашего ведомства предполагает усиление ответственности всех сотрудников и более высокую результативность.

     – Вашу работу трудно назвать комфортной. В ней изначально заложен конфликт. Должники часто оказывают сопротивление?
     – Иногда дело доходит до увечий, телесных повреждений. За прошлый год на наших приставов-исполнителей было совершено 60 нападений. Были случаи с применением огнестрельного оружия. Тем не менее мы за прошлый год окончили фактическим исполнением 54 процента исполнительных производств.

     – Но оружие у ваших людей есть?
     – Оружие есть, но его применение возможно только в определенных ситуациях. Судебные приставы по обеспечению установленного порядка деятельности судов – это наша «силовая» составляющая. Наши сотрудники занимаются обеспечением порядка в судах во время заседаний и охраняют здания судов с 9 часов утра до 18 вечера. Сейчас идет разговор о том, чтобы мы взяли под свою опеку все без исключения суды в России. В настоящее время состав Службы судебных приставов насчитывает 44 831 человек. Объем выполняемых службой задач неуклонно растет, и в связи с этим в начале года Президентом Российской Федерации подписан Указ, по которому численность нашего ведомства в течение двух лет будет доведена до 64 тысяч. Причем личный состав будет насчитывать 40 тысяч человек.

     – Сколько сегодня денег получает пристав?
     – Оклад – 1600 рублей. Со всеми надбавками получается около 5-6 тысяч.

     – Негусто. Для столь сложной работы и высокого уровня ответственности. Вроде бы вы с судьями делаете одно дело, правда, у вас оно более опасное. Но судьи сейчас в среднем получают более 30 тысяч в месяц. Уж очень большой разрыв
     – Да, если где-то в глубинке на эти деньги можно прожить, то в Москве и Санкт-Петербурге очень сложно. Отсюда и случаи коррупции: исполнение судебного решения иногда затягивается по самым разным причинам. А это – неисполнение служебного долга. Требования, содержащиеся в исполнительном документе, должны быть исполнены в двухмесячный срок.

     – Как вы с этим боретесь?
     – У нас есть служба собственной безопасности, которая этим занимается. Есть еще отдел по работе с кадрами.

     – Если народ незаконно обижают, затягивают исполнение решения суда, то куда следует обращаться?
     – К руководителю территориального управления Федеральной службы судебных приставов. Либо к руководству отдела по собственной безопасности.

     – Сколько дел ведет один пристав?
     – Много. На одного человека более 1131 дела в год. Это превышает установленные нормы более чем в четыре раза.

     – Кто может стать приставом? Только люди с юридическим образованием или любой желающий?
     – Закон не устанавливает жестких требований к образованию. Высшее образование требуется для руководителей. Но для нас важно привлечь к работе высокообразованных профессионалов. Мы прекрасно понимаем, что большой объем сложной работы, а также невысокая оплата труда не способствуют престижу профессии судебного пристава. Для многих, и в первую очередь для специалистов с юридическим образованием, она представляется не столь привлекательной, как в странах Западной Европы, где эта профессия является высокооплачиваемой, а основное требование к кандидатам на должность судебного пристава – наличие высшего юридического образования. Чтобы судебные решения исполнялись на все 100 процентов, нужно не только иметь достаточное количество штатных работников, необходимо, чтобы все эти работники являлись хорошими специалистами. Чтобы привлечь таких специалистов, необходимо повысить оплату труда и обеспечить им социальные гарантии.

     – У вас они особые?
     – Нет. Как у всех госслужащих: медицинская страховка и право на бесплатный проезд судебных приставов.

     – Но по роду работы вы самая настоящая силовая структура
     – Само понятие – принудительное исполнение – подразумевает применение силы. Все это понимают, и сейчас в Администрации Президента специальная рабочая группа трудится над законом, по которому нас должны отнести к правоохранительной службе с некоторым расширением наших полномочий. Это решит многие наши проблемы.

     – А с другой стороны, не много ли у нас в стране силовиков? Еще одна силовая структура в демократическом государстве
     – Но, по сути, для демократического режима ведь ничего не меняется. Служба приставов существует во всех государствах, только оформлена по-разному. Просто новый закон все упорядочит так, чтобы можно было работать эффективнее.

     – Сколько денег вам удалось вернуть в казну?
     – Всего в 2005-м нам удалось взыскать более 150 миллиардов рублей. В консолидированный бюджет перечислено около 48 миллиардов. А на наше содержание в 2005 году государством было выделено около десяти. Средства, затраченные на организацию деятельности службы, окупились почти в 14 раз. Мы готовы взять на себя еще больше работы. Но важно, чтобы власть четко решила, кто будет заниматься розыском должников и их имущества, делами о злостной неуплате алиментов и делами о кредиторской задолженности. Логично, чтобы эту работу исполняла именно наша служба, а не работники МВД, у которых своих дел хватает. Мы предложили наделить приставов функциями оперативно-розыскной деятельности, изменить подследственность по делам о злостной неуплате алиментов, а также расширить круг субъектов преступления. В настоящий момент Уголовный кодекс предусматривает ответственность только руководителей предприятий и учреждений, а в отношении рядовых граждан могут применяться только штрафы. Однако практика деятельности судебных приставов-исполнителей по исполнению судебных решений о взыскании с должников – физических лиц просто диктует необходимость применять к ним и такие меры, как уголовное принуждение.

     – Если к вам отойдет розыск, не будете ли вы дублировать МВД?
     – Не будем, если все законодательно прописать и четко распределить обязанности.

     – Полагаю, что у многих ваших приставов-исполнителей часто возникает морально-рабочий конфликт при виде несправедливого решения суда. Не секрет, что судебные решения порой принимаются не по букве закона, а по «толщине кошелька». Что вы в этом случае можете сделать?
     – Пристав не имеет права оценивать судебное решение. А чтобы не было вопиющей несправедливости, надо менять закон в поддержку социально незащищенных людей. Перед законом все равны, и мы подчиняемся только ему. Но у нас еще есть право обратиться в прокуратуру, когда мы видим явные нарушения в судебном решении. И если выясняем, что оно поддельное, то имеем полное право его не исполнять.

     – На ваш взгляд, в каком государстве служба приставов работает наиболее эффективно?
     – В Финляндии. Там должность пристава – это вершина юридической карьеры. Приставы находятся на государственной службе и получают больше, чем судьи. Там это самые уважаемые люди. Правда, надо признать, что и правосознание у финнов очень высокое. Там исполнять судебные решения намного легче, чем у нас. Можно, не выходя из кабинета, заблокировать счета должника. Мы об этом можем только мечтать.

     – Чем законодатели могут помочь вашей службе?
     – У нас подготовлена масса законодательных инициатив. Прежде всего это законопроекты о внесении изменений и дополнений в федеральные законы «Об исполнительном производстве» и «О судебных приставах». Сейчас эти законопроекты направлены в Администрацию Президента для последующего их внесения на рассмотрение в Государственную Думу. В настоящее время на рассмотрение депутатов уже направлен законопроект, в котором судебные приставы будут наделяться правом административного задержания и личного досмотра. Кроме того, совместно с Министерством юстиции мы работаем над комплексным федеральным нормативным актом – Исполнительным кодексом Российской Федерации.

Вето на черную мантию

Уволенными служителями Фемиды займется главный суд страны

     На судей в нашей стране граждане жалуются часто. Обыватели уверены, уволить даже самого плохого судью почти невозможно.
     Руководители высших квалификационных коллегий, которые по закону и имеют право карать или миловать судью, напротив, считают, что «чистка» судейского корпуса идет приличными темпами и освобождают от кресла и мантии недостойных у нас в стране не редко.
     О коррумпированности судейского корпуса пишут и говорят достаточно часто. Но реальных примеров не так много. Последний из тех, которые на слуху, – это процесс над столичными судьями, которые участвовали в квартирных махинациях. На днях суровый приговор, который им вынесли, был подтвержден вышестоящей инстанцией. Жалобу адвокатов судей на слишком суровый приговор отклонили.
     На фоне таких громких, но единичных судейских дел как-то не видно куда большее количество уволенных судей, чьи освобождения от занимаемой должности не получают широкую огласку.
     Так, мало кто знал двух бывших судей – Светлану Семак и Василия Сокотова – пока они не обратились с жалобами на свое увольнение в Конституционный суд. Женщина была уволена с должности мирового судьи судебного участка N 2 города Таганрога, а мужчина был не только судьей в Архангельской области, но и возглавлял районный суд Лешуконского района. Оба судьи были отстранены от работы, и местные квалификационные коллегии прекратили их полномочия. У обоих одинаковая формулировка – «за совершение дисциплинарного проступка».
     Мирового судью из Таганрога Светлану Семак дисквалифицировали вот за что. В декабре 2003 года к судье поступило, казалось бы, рядовое дело о хозяйственном споре. Житель города обратился в суд с заявлением о взыскании с должника денежной суммы по договору займа в размере 49 тысяч рублей. Должником выступала жительница Таганрога и частная фирма, входившая в состав агропромышленной группы – одной из крупнейших в России компаний по торговле зерном. Каково же было удивление ответчиков, когда они узнали, что судья Семак наложила арест на сумму, почти в 200 раз превышающую заявленную – более чем на семь миллионов рублей. Такова была стоимость имущества всей агропромышленной группы.
     Ошеломленные ответчики обратились с городской суд с жалобой на действия судьи.
     Решением квалификационной коллегии судей Архангельской области были досрочно прекращены полномочия председателя Лешуконского районного суда Василия Сокотова. Это решение было вынесено по результатам служебной проверки.
     Василия Сокотова можно назвать опытным юристом. Во всяком случае на должность судьи он был избран еще в 1988 году. Тогда же он возглавил и Лешуконский районный суд.
     Расположенный в глубинке Архангельской области Лешуконский район – регион малонаселенный. И такой высокопоставленный человек, как председатель районного суда, здесь всегда на виду. И вряд ли сам Сокотов этого не понимал.
     Собственно говоря, претензии к качеству его работы, к срокам рассмотрения дел выдвигались уже давно. Так, по данным управления Судебного департамента, в 2000 году сам Сокотов рассмотрел 165 дел, треть из которых – с нарушением сроков, установленных законом. Из 10 обжалованных решений семь были отменены. Получается, судья сработал практически с 70-процентным браком.
     – Я сам лично с ним разговаривал, – рассказывает Евгений Мартынов, председатель судебной коллегии по гражданским делам областного суда, – честно говоря, просто не понимаю, как судья может говорить о том, что «он не знал», «его не предупредили».
     Чего же Сокотов не знал? Не знал, что нельзя использовать служебный транспорт в личных целях. И не только сам гонял судейский «уазик» в областной центр, но и предоставлял местным предпринимателям – чтобы они могли перевезти товары из областного центра в Лешуконское. Не знал, что оставшиеся после ремонта здания суда стройматериалы нельзя передавать «третьим» лицам.
     Не знал, что на работе надо появляться вовремя и в корректном виде, как деликатно отмечается в документах по результатам проверки. Проще говоря, не стоит злоупотреблять спиртными напитками. И позорить внешним видом честь и достоинство суда.
     – Возможно, по меркам других регионов решение кажется слишком жестким, – говорит Мартынов, – но для маленького района это крайне серьезные проступки. Все на виду, все на судью смотрят.
     Вполне естественно, что Василий Сокотов счел наказание чересчур жестким и обратился с жалобой об отмене решения в областной, а затем и в Верховный суд. Однако в обоих случаях суды высшей инстанции отказали.
     Более того, в ходе рассмотрения жалоб был выявлен еще ряд фактов, которые также свидетельствуют не в пользу Сокотова. Например, неосторожное обращение с огнестрельным оружием. Всплыл факт и предоставления печати суда одному из лешуконских предпринимателей.
     Оба судьи просили Конституционный суд признать некоторые положения в Законе «Об органах судейского сообщества в РФ» не соответствующими Основному Закону страны.
     Речь вот о чем. У нас есть Гражданско-процессуальный кодекс. Там сказано, что решения квалификационной комиссии по освобождению судьи оспариваются в Верховный суд. И есть Закон «О статусе судей в РФ», где сказано, что можно отстаивать решения о прекращении полномочий и в Верховном суде, и в высших судебных инстанциях субъектов Федерации. В результате возникла не совсем понятная ситуация. Бывшие судьи об этом и написали жалобу. Ключевое слово было слово «подсудность».
     Конституционный суд жалобу бывших судей рассмотрел и решил, что отныне по первой инстанции рассматривать дела уволенных судей будет только Верховный суд. В самом Конституционном суде уверены, что их решение дает уволенным дополнительные гарантии непредвзятого рассмотрения их дел, так как в квалификационных комиссиях на местах и в их же высших судебных инстанциях могут заседать одни и те же люди.

Справка «РГ»
     В 2004 году по стране было уволено 60 судей. А в 2005 году в России были лишены своего статуса 50 судей судов общей юрисдикции. Из кандидатов на должность судьи в прошлом году не сдали экзаменов около 30 процентов претендентов.

Процесс-перевертыш

Материалы дела о ДТП с участием сына министра обороны вызывают много вопросов

С Ильинки на берега Невы

     Государственная Дума приняла в первом чтении изменения в Закон «О Конституционном Суде РФ», предложенные депутатами Законодательного собрания Санкт-Петербурга.
     В ближайшее время Госдума рассмотрит во втором чтении этот законопроект. Что нового появится в документе ко второму чтению? Что думают депутаты о возможности такого переезда?
     И как скажется он на деятельности Конституционного суда?

«ЗА»
     От перемены мест ничего не меняется
     Председатель Комитета Государственной Думы по конституционному законодательству и государственному строительству Владимир Плигин является сторонником нового местожительства Конституционного суда России. В интервью «ПГ» он изложил свои аргументы.

     – Владимир Николаевич, когда во втором чтении будет рассмотрен законопроект о переводе Конституционного суда из Москвы в Санкт-Петербург?
     – Он будет рассмотрен в течение мая. На этой неделе предстоит рассмотрение поправок. И, может быть, документ будет вынесен на обсуждение уже в этот четверг или же – в следующий. Позиция комитета в целом, по моим представлениям, будет направлена на то, чтобы поддержать законопроект во втором чтении. Все поправки будут касаться только срока введения данного закона применительно к изменению местопребывания суда. При этом мы ориентируемся на позицию, которая высказывалась в том числе инициаторами данного законопроекта в Законодательном собрании Санкт-Петербурга, которые считают, что реставрационные и подготовительные работы займут до полутора лет.

     – Каково, на ваш взгляд, отношение в обществе к переезду Конституционного суда?
     – В прессе появлялись публикации о том, что звучала позиция Конституционного суда против переезда. Я знаю, что официально такая позиция не заявлялась. Судьи Конституционного суда уходят от оценки данного законопроекта. Это связано с этикой их профессии.

     – И все-таки, если судить объективно, не затруднит ли новое местоположение Конституционного суда его связь со всеми федеральными органами власти, находящимися в Москве?
     – Сегодня существуют крупнейшие информационные центры, провайдеры, центры, которые разрабатывают IT-технологии, создают интеллектуальную собственность. В мгновение ока происходит информационный обмен между глобальными информационными системами. Здесь изобретать ничего нового не надо. С точки зрения обмена информацией ничего страшного не произойдет. Правосудие вообще такая сфера жизни, которая не терпит суеты.

     – Владимир Николаевич, если говорить о плюсах такого решения, Санкт-Петербургу это повысит престиж, а что это даст Конституционному суду? В Северной столице ему будет спокойнее и удобнее работать?
     – Дело не в этом. Просто это политическое решение, действительно направленное на то, чтобы поднять статус и престиж Санкт-Петербурга как исторического, культурного центра России. Это абсолютно оправданное в этих интересах решение. И я думаю, продолжится нормальная работа Конституционного суда. В графе плюсов я бы никаких оценок не ставил. Это нормальное решение, связанное с развитием страны. В данной ситуации конкретного города – Санкт-Петербурга.

     – Насколько затратным станет перевод суда в Северную столицу?
     – Во-первых, это затраты, связанные с реконструкцией и сохранением здания Сената и Синода. Смета этих расходов уже готовится. Но они должны были быть произведены в любом случае, так как это объекты федеральной собственности. И эти затраты не связаны собственно с затратами на переезд Конституционного суда. Последние касаются приспособления помещений, оборудования зала заседаний, приобретения в случае необходимости жилья сотрудникам, которые будут переезжать. На переезд суда потребуется около 230 миллионов рублей, а на ремонт, конечно, значительно больше.

     – Какова будет ситуация с кадрами? Захотят ли люди переезжать на новое место работы?
     – Надо понимать, что часть людей, которые заинтересованы в продолжении работы, могут переехать в Санкт-Петербург. Но в то же время город располагает серьезной сетью юридических заведений. Там готовятся нормальные кадры. И эти люди смогут также найти там работу. Но здесь существует проблема не в отношении суда, а в отношении людей. Это наша неготовность менять место жительства в связи с поисками работы. В этом плане мы достаточно нединамичны. В других странах динамика больше. Правда, для нашего «нединамизма» есть серьезные основания. Это проблемы с предоставлением жилья, организацией быта и так далее. Но, на мой взгляд, судьи Конституционного суда вряд ли будут отказываться от этого переезда. Потому что быть судьей Конституционного суда – почетная должность.
     Беседовала Анна ТКАЧ

«ПРОТИВ»
     Сенат и Синод отдайте музеям
     Заместитель председателя Комитета Госдумы по труду и социальной политике, коммунист Виктор Тюлькин голосовал против данного законопроекта. Соблюдая партийную дисциплину или как житель города на Неве? С этого вопроса и началась беседа с парламентарием.

     – Прежде всего так и не дан ответ: зачем затеян этот переезд Конституционного суда из Москвы в Санкт-Петербург? Как коммунист не питаю никакого преклонения перед этим судом. Поскольку хорошо помню его лавирование в угоду политической конъюнктуре в сентябре-октябре 1993 года. Тем не менее понимаю, что это хоть какая-то защита общедемократических, принятых в большинстве стран мира правил буржуазной демократии. Этим инструментом должны пользоваться люди в гражданском обществе, которое у нас под руководством Президента и парламента вроде бы строится. Поэтому единственным приемлемым для парламента аргументом могло бы быть только одно объяснение – для улучшения работы Конституционного суда. Но этого аргумента не прозвучало, да и не могло прозвучать.
     Почему? Вспомните, в декабре прошлого года во время представления на Совете Думы и в средствах массовой информации губернатор города Валентина Матвиенко прибегала к таким доводам, что в Москве, дескать, лоббисты ходят строем и уровень коррупционной составляющей чрезвычайно велик. Поэтому перемещение суда повысит его объективность. Однако этот довод, подходящий для пиар-кампании, никак нельзя признать убедительным для серьезного решения.
     Если же губернатор имела в виду то соображение, что подальше от столицы в провинцию поедут не все, а наименее коррумпированные и наиболее совестливые судьи, то, следуя этой логике, суд надо было бы переместить куда-нибудь на Чукотку, а местный губернатор мог бы и профинансировать всю эту операцию. Или на Курилы.

     – Но были и другие аргументы. Например, о повышении статуса Северной столицы и разгрузке Москвы.
     – Думать, что статус города в глазах собственной страны и мира может поднять перемещение сюда трехсот с лишним чиновников – 19 судей и 300 человек аппарата, – по меньшей мере наивно. Поднять авторитет нашего города могут прежде всего передовые наука и техника, искусство, культура и культурное производство. То, чем всегда славился Ленинград.
     Что касается разговоров якобы о разгрузке Москвы, то прежде всего говорил бы о нежелательности дополнительной нагрузки на Питер.

     – Но под переезд Конституционного суда выделяются средства, которые пойдут в том числе и на реставрацию здания Сената и Синода. Разместив здесь суд, будет, говорят, обеспечена историческая преемственность. Мол, недаром аттик арки увенчан скульптурной группой «Правосудие и Благочестие».
     – Если следовать логике таких радетелей, то придется закрывать Эрмитаж от посетителей, в Петропавловке восстанавливать содержание заключенных. Архитектурный комплекс Сената и Синода, безусловно, относится к лучшим зданиям города, расположенным в красивейшем месте. Поэтому единственно разумным для культурной столицы было бы решение использовать их в культурно-просветительских целях как музейный комплекс или дворец детского творчества. Или нечто в этом роде.
     Лучшие наши места должны поднимать культурный уровень, просвещать, воспитывать и радовать всех жителей и гостей города. А центральная власть должна поддержать такую позицию и выделить необходимые средства для ремонта и обустройства комплекса. Тем более что деньги, как получается, есть. Ведь судей собираются перемещать из только что отремонтированных и оснащенных по последнему слову техники помещений. А если уж переезжать, то под Конституционный суд вполне подошло бы здание бывшего Дома политического просвещения Ленинградского обкома КПСС, построенного полностью, кстати, на деньги Компартии. С какой стати в него на 50 лет запустили разных бизнесменов? Мы от имени Компартии настаиваем на передаче его для выполнения общественно полезных функций. А здание Сената и Синода, еще раз повторюсь, надо отдать музеям.
     Беседовал Юрий КОРОТКОВ

МНЕНИЕ
     В связи с появившейся публикацией статьи о том, что председатель КС Валерий Зорькин против переезда Конституционного суда в Петербург, пресс-служба КС сообщила следующее:
     Председатель Конституционного суда ни во время пребывания в Санкт-Петербурге, ни ранее не высказывался ни прямо, ни косвенно ни за, ни против переезда КС РФ в Санкт-Петербург, полагая, что этот вопрос находится в компетенции законодателя.
     Валерий Зорькин, однако, всегда отмечал, что возможный переезд Конституционного суда вызовет определенные трудности в работе этого органа, особенно в том, что касается аппарата КС.
     Конституционный суд располагает высококвалифицированным аппаратом, основную часть которого, безусловно, необходимо сохранить при переезде.
     Соответственно следует обеспечить достойные условия работы и жизни в Петербурге не только для судей КС, но и для тех сотрудников аппарата Конституционного суда, которые сочтут для себя возможным продолжить работу в Санкт-Петербурге.

От редакции: Правосудие и месть

     Исполнилось 10 лет указу Бориса Ельцина №724 о моратории на исполнение смертной казни. Через полгода, 1 января 2007 г., в Чечне должны заработать суды присяжных, и тогда прекратит свое действие запрет Конституционного суда на вынесение смертных приговоров. Очень мало времени остается у российского общества на то, чтобы решить, может ли государство лишать жизни своих граждан, преступивших закон.
     Москва стоит перед трудным выбором. Россия обещала отменить казнь, вступая в Совет Европы, напоминают сторонники отказа от высшей меры. Электрический стул и инъекция яда сохраняются в США, возражают противники. Кроме того, добавляют последние, с нынешним разгулом организованной преступности и терроризмом невозможно бороться иначе чем смертной казнью. Приводят они и экономические доводы: дескать, пуля или инъекция значительно дешевле, чем 120 000-150 000 руб. в год, необходимые для содержания заключенных в тюрьмах особого режима. Большинство граждан России согласны с ними – по данным социологов, от 74% (ФОМ) до 84% (ВЦИОМ) опрошенных считают необходимым отменить мораторий на смертные приговоры. Но вот парадокс: по данным «Левада-центра», 53% респондентов наиболее суровым наказанием считают пожизненный срок, 39% – смертную казнь.
     Насколько оправданны ожидания сторонников смертной казни? Материальная сторона: по данным судебного департамента при Верховном суде, в 2005 г. пожизненный срок получили 64 осужденных. Всего же, по данным Федеральной службы исполнения наказаний, в местах заключения находится около 1500 смертников и осужденных к пожизненному заключению.
     Нематериальная сторона: как показывает опыт России и других стран, ужесточение наказаний не ведет к снижению преступности. В частности, после возвращения в 1950 г. высшей меры наказания в советский УК (отменена в 1947 г.) уровень преступности только вырос. Наконец, кого хотят остановить ревнители жестких наказаний? Смертной казни для террористов в нашем УК нет, максимальное наказание по 205-й статье – пожизненное заключение. Но даже если восстановить смертную казнь, она вряд ли остановит террориста. Для него гибель от рук государства – предел мечтаний, она возлагает на него венок мученика. А если говорить о суровости наказания, то неизвестно, что более жестоко – мгновенная смерть или пожизненное заключение. По словам тюремных психологов, многие преступники, осужденные к пожизненному заключению, говорят: «Лучше бы меня расстреляли».
     Казнь за умышленное убийство с отягчающими обстоятельствами, за покушение на государственного деятеля или сотрудника правоохранительных органов выглядит как месть. Но может ли государство заниматься кровной местью или становиться ее орудием? Кроме того, если учесть методы дознания, допускаемые отечественными правоохранительными органами, и число судебных ошибок, то сохранение смертной казни выглядит опасной угрозой.

Читинского депутата застрелили по неосторожности

Его избиратели объявили голодовку, протестуя против решения суда

     Вчера в Читинском областном суде огласили приговор троим обвиняемым в убийстве депутата областной думы Владимира Баранова. Предполагаемые заказчик и организатор преступления получили по семь лет заключения, а исполнитель – на полгода больше. При этом обвинение в умышленном убийстве с подсудимых сняли на основании вердикта присяжных.
     Депутата областной думы, гендиректора крупного деревообрабатывающего предприятия ООО «Рассвет» (базируется в Петровск-Забайкальском районе Читинской области.– Ъ) Владимира Баранова застрелили из обреза охотничьего ружья 12 февраля 2005 года в поселке Новопавловка. В конце апреля того же года облпрокуратура объявила о задержании троих подозреваемых (ими оказались Алексей Рязанцев, Сергей Мальцев и Гора Захарян), а также о том, что громкое для региона преступление раскрыто. В ноябре их дело было передано в суд. Облпрокуратура утверждала, что убийство депутата и гендиректора заказал местный бизнесмен Алексей Рязанцев, занимавшийся «посреднической деятельностью при заготовке и реализации древесины» в том же районе, которому якобы мешали инициативы Владимира Баранова по борьбе с незаконными лесозаготовками. По версии прокуратуры, господин Рязанцев, решив расправиться с депутатом и конкурентом, обратился к своему родственнику Сергею Мальцеву и знакомому из Владивостока Горе Захаряну.
     По данным прокуратуры, незадолго до визита в Новопавловку преступники купили охотничье ружье ИЖ-43 12-го калибра и спилили стволы, а также на авторынке в Чите приобрели машину Toyota Corolla. Следствие утверждало, что Гора Захарян приехал в поселок, чтобы убить депутата.
     При этом на стадии предварительного следствия, по информации Ъ, Гора Захарян говорил, что никого убивать не собирался и что его задачей было напугать депутата думы, который активно противодействовал черным лесорубам. Подследственный Захарян сам показал милиции место, куда выбросил разобранный обрез.
     Суд присяжных 11 мая не признал подсудимых участниками умышленного убийства депутата, совершенного организованной группой по предварительному сговору, решив, что это преступление было совершено по неосторожности.
     За незаконное хранение, приобретение и передачу оружия Алексей Рязанцев и Сергей Мальцев получили по семь лет заключения в колонии общего режима. Гору Захаряна судья признал виновным еще и по ст. 109 УК РФ («Причинение смерти по неосторожности») и назначил ему семь с половиной лет. Сидеть обвиняемым Рязанцеву и Мальцеву осталось меньше шести лет, так как срок заключения отсчитывается с момента их задержания, с начала марта 2005 года.
     «Да, приговор построен на основании вердикта присяжных, а мы с ним не согласны, в течение десяти дней мы его обжалуем в Верховном суде. Кассационное представление будет вынесено на процессуальные нарушения, допущенные при рассмотрении уголовного дела»,– сообщила Ъ старший прокурор отдела прокуратуры Читинской области Светлана Почекунина. По ее словам, «это единственное основание, по которому может быть отменен оправдательный вердикт».
     Против «мягкого» приговора выступила Читинская областная дума, а вдова Владимира Баранова Светлана объявила в знак протеста бессрочную голодовку. Вместе с ней в акции, проходящей в читинском поселке Новопавловка, участвуют больше десяти человек.

Осужденный не виноват, что его забыли посадить

     Отбывать тюремный срок, находясь на свободе, можно. В этом, сам того не желая, убедился житель Калининградской области Виктор Басков. Несколько лет назад его приговорили к 2,5 года лишения свободы. Но из-за неисполненных формальностей человека, совершившего преступление, посадить... забыли. Несмотря на то, что Басков активно напоминал правоохранительным органам о необходимости исполнить решение суда. Этот уникальный случай – яркое свидетельство того, что судебная система легко может дать сбой в любой момент – ведь Баскова не посадили только потому, что документы из суда не дошли до милиции.
     – 16 декабря 2004 года сына приговорили к отбыванию срока в колонии-поселении за кражу черного металла, – рассказала «Известиям» мама Виктора Ольга Баскова. – Судья Нинель Титова объявила ему меру наказания и отпустила домой до вступления приговора в законную силу.
     Басков не стал оспаривать приговор и спустя 10 суток прибыл в милицию с вещами. Однако его отправили домой. «Никаких документов по вашему поводу в РОВД не поступало», – объяснили ему. Выяснилось, что приговор из суда до местного отдела не дошел. А значит, ограничивать свободу Баскова никто не имеет права.
     – Витька пошел в милицию во второй раз после Рождества, – вспоминает его мать. – Та же история. Третий раз зашел уже в феврале, потом плюнул. Тем более что у него семья молодая, сынишка родился, вот он с ним целый год и нянчился.
     Баскова все это время никто не искал. И он ни от кого не прятался. Его обнаружили на свободе, когда задержали группу налетчиков на один из местных продуктовых магазинов. «Он оказался среди задержанных», – сообщил «Известиям» один из офицеров Светлогорского ОВД, куда доставляли эту группу налетчиков.
     Когда милиционеры решали вопрос о заключении задержанных под стражу, то долго не могли поверить вскрывшемуся факту: Басков должен был уже год отбывать наказание в колонии!
     После истории с магазином похитителя чермета срочно отправили отбывать наказание. Сегодня заключенный Виктор Басков уже 4-й месяц пребывает в «местах не столь отдаленных». Из колонии он обратился к местным правозащитникам, чтобы те помогли решить вопрос об учете года, проведенного в томительном ожидании заключения в качестве самого срока заключения. Все-таки Басков не виноват, что его сразу забыли посадить!
     Виновным же в подобной «отсрочке» приговора никто из должностных лиц себя признавать не хочет. «Если бы к нам пришла бумага, мы бы его в тот же день упекли», – говорят в Светлогорском ГОВД.
     Между тем в статье 12 «Инструкции по судебному делопроизводству» прописано: «...Обращение к исполнению приговора, решения возлагается на суд, их постановивший. Контроль за обращением к исполнению приговоров, решений суда осуществляется председателем суда, его заместителями и судьями, под председательством которых рассматривались дела...»
     – Мы приговор отправили в милицию, – заверила «Известия» председатель Светлогорского суда Янина Яковлева. – Перед Новым годом. Конечно же есть в этом часть вины и судьи. Надо было не торопиться сдавать дело в архив, а убедиться в исполнении приговора. Какие-либо ходатайства о зачтении срока нелепы. Пусть Басков считает это отсрочкой приговора.

Холостой ход

Когда суд работает некачественно, хорошие законы мало чем полезнее плохих

     На прошлой неделе правительство одобрило проект концепции развития корпоративного законодательства, подготовленный Минэкономразвития. Глава МЭРТа Герман Греф напомнил, что непрозрачность мешает даже крупным российским компаниям привлекать инвестиции. По данным господина Грефа, например, 12 российских энергетических компаний входят в список 400 крупнейших компаний своей отрасли. Однако на открытом рынке торгуются акции лишь четырех из них. В финансовой отрасли в такой список входят 32 компании и лишь 1 является публичной. В сфере потребительских товаров и услуг публичными являются 4 из 77 компаний соответствующего списка. Кстати, по ряду оценок для организаций с непрозрачной структурой собственности долгосрочные кредиты могут быть на несколько десятых процентного пункта дороже, чем для открытых компаний.
     Министр вновь предложил отказаться от устаревшего деления акционерных обществ на закрытые и открытые. Кроме того, господин Греф предложил уточнить определение аффилированного лица. В противном случае российские компании никогда не станут прозрачнее. Например, по нынешнему законодательству в корпоративной отчетности дается информация лишь по непосредственным акционерам, которые могут оказаться компаниями-»пустышками», пишут эксперты Европейского банка реконструкции и развития (ЕБРР) в недавнем докладе «Право на этапе перехода».
     Концепция МЭРТа предусматривает меры по снижению количества корпоративных захватов. Среди них – определение перечня корпоративных споров, подсудных арбитражным судам исключительно по месту регистрации юридического лица, проверка подлинности документов, предоставляемых при регистрации юридического лица, запрещение обеспечительных мер по иску, если меры могут прервать производственный процесс, и т. д.
     В общем, концепция направлена на решение насущных проблем российского бизнеса. Тем не менее российская деловая пресса написала об этом документе вскользь. Причина скупых комментариев не только в том, что некоторые меры, например по противодействию рейдерству, мягко говоря, запоздали. Главная причина – в обществе есть подспудное понимание того, что хорошее законодательство само по себе мало что изменит в российской жизни. Эти субъективные ощущения подтверждаются упомянутым уже свежим исследованием ЕБРР.
     Судебные издержки компаний, вызванные исками миноритарных акционеров, по расчетам ЕБРР, в России составляют не более 10% от общих убытков корпораций. В Чехии этот показатель достигает примерно 30%, а в Хорватии и Польше – 45%. Такая разница вызвана не особой злокозненностью центральноевропейских миноритариев и не тем, что российские корпорации не ущемляют права своих акционеров. «Инвесторы, как правило, не обращаются в суд, поскольку пользы от этого мало. К тому же судебные дела тянутся долго, суды известны своей коррумпированностью, а перспективы исполнения принятого судом решения весьма туманны»,– утверждают эксперты. ЕБРР обследовал правовую среду в 27 странах с переходной экономикой и составил рейтинги правовых показателей.
     Например, показатель «приведение решений суда о защите прав акционеров в исполнение» для России равен приблизительно 60%. Это больше, чем у ряда стран СНГ (например, у Украины – 45%), но значительно меньше многих стран Центральной Европы (у лидера Словении – 90%). По показателю «независимость аудиторов» Россия набрала 30% (уровень Молдавии и Таджикистана). На Украине и в Литве соответствующий показатель равен 60%, в Польше – 100%. ЕБРР оценил беспристрастность российских судов в 60%. Они беспристрастнее украинских (около 30%), но заметно уступают словенским, польским, литовским, где этот показатель достигает 100%. Из 21 параметра сравнительно неплохо обстоят дела только по трем: компетенция и опыт судов (70%), простота судопроизводства по делам о раскрытии информации (80%), а также использование прецедентов юристами (100%).
     ЕБРР диагностирует две основные причины, из-за которых корпоративное законодательство в России пробуксовывает. Во-первых, в стране еще не успела появиться необходимая среда – например, организации независимых директоров или традиции коллегиального принятия решений, без которых изменения в законодательстве и последующие изменения в правлениях компаний будут носить косметический характер. Во-вторых, темпы судебной реформы в 2005 году снизились. Таким образом, сегодня именно судебная практика – это тот критический элемент, который тормозит и корпоративную реформу, и многие другие. То есть даже не тормозит, а обрекает их идти вхолостую.