Сядут в «калошу»

В России объявлен конкурс на самые нелепые действия следствия и милиции и курьезные приговоры судов

     Как выяснили «НИ», Институт верховенства права проводит конкурс «Правовая калоша» – на самые нестандартные и противоречащие здравому смыслу решения российских судов, следственных органов и милиции. Пока юристы собрали около 30 выдающихся примеров, каждый из которых является достойным претендентом на звание победителя. Авторы своеобразного состязания отмечают, что это уже не просто ошибки правоохранительных или судебных органов, а скорее обычная практика, с которой адвокаты сталкиваются ежедневно. Это же неофициально подтверждают и сами представители ведомств.
     Московские юристы из Института верховенства права уже давно собирают юридические казусы: глупости, ошибки и откровенные нарушения закона со стороны судей, прокуроров, следователей и милиционеров. «Обсуждая с коллегами истории, с которыми мы сталкиваемся в ежедневной практике, и поняв, что речь идет не о случайных ошибках, а о вопиющих фактах, которые уже давно превысили критическую массу, мы решили организовать такой конкурс, – рассказал «НИ» президент Института верховенства права Станислав Маркелов.
     Ожидаются три приза («калоши») – золотая, серебряная и бронзовая. Жюри как такового нет: выбирать победителей будут непрофессионалы. Отбор кандидатов на премию достаточно жесток. В конкурсе смогут участвовать только официальные решения. Любую из «засвеченных» историй можно подтвердить документально. «На конкурс не пройдут, например, многочисленные бредовые заявления судей, которые не отображены в протоколах судебных заседаний, – объясняет г-н Маркелов. – Отказались мы и от рапортов сотрудников милиции. Они часто составляются в спешке, и цитаты из них давно перешли в разряд милицейского юмора».
     Первые претенденты на победу появились сразу после начала соревнований. Уже собрано около 30 историй из разных российских регионов. Большую часть составляют почти анекдотические решения судов. Например, в Кемерове в ответ на жалобу пенсионерки о том, что ее соседи по коммуналке слишком долго сидят в ванной, мировой судья назначил максимальное время для мытья – не больше 20 минут. Судебные приставы, которым необходимо было следить за выполнением решения суда, настолько удивились, что попросили разъяснить, как они должны проверять, сколько времени люди проводят в ванной. В итоге пенсионерка, подавшая иск, продолжает страдать от своих соседей, чрезмерно заботящихся о гигиене.
     О решении суда Верх-Исетинского района Екатеринбурга первыми написали «Новые Известия» в статье «Не так отпели» в номере от 8 апреля 2008 года. Местный правозащитник подал иск в суд, пожаловавшись на храм. В одной из городских церквей он заплатил 380 рублей за единоличное отпевание души покойного тестя, как тот указал в своем завещании. Однако батюшка отпел указанную душу вместе с остальными – душами усопших накануне. Истец посчитал, что услуга была оказана не в полном объеме, и потребовал свои деньги назад. Судья же согласился с доводами священников, которые утверждали, что по закону жалобу в суд вправе направлять тот, кому оказана услуга. Душа тестя оказалась бессловесной. Это решение будет достойно конкурировать с постановлением другого служителя Фемиды о наложении штрафа на местного бизнесмена. Жителя Тюменской области оштрафовали на тысячу рублей за то, что он не снял российский флаг после праздников, решив, видимо, что негоже любить государственный символ без повода.
     Решения, принимаемые прокурорами и следователями, не сильно уступают судейским. Особенно отличился следователь уральского города Камышлов, который возбудил дело по факту хищения имущества, совершенного в 1990-е годы. Составляя обвинительное заключение, шерлок холмс, похоже, позабыл, что в то время в ходу были неденоминированные деньги – на сотню тех рублей нельзя было купить и булку хлеба. Поэтому-то размер хищения оказался баснословным – несколько сотен тысяч рублей.
     За «калошу» будут сражаться и милиционеры. В Чечне представители правоохранительных органов остановили мужчину, изъяли у него паспорт, а затем задержали именно «за отсутствие документов, удостоверяющих личность». А в Москве сотрудники милиции были вызваны в квартиру к гражданину, который громко и нецензурно ругался. Почему он это делал, история умалчивает, но бранился он не на правоохранителей, а от избытка чувств. Милиционеры составили протокол и «провели осмотр места происшествия в виде нецензурной брани», после чего изъяли ряд вещей, в том числе два системных блока. Как полагают юристы Института верховенства права, хозяин квартиры умудрился распространить свою брань и в Интернете.
     Впрочем, встречаются среди номинантов и мрачные истории. Расследуя дело об убийстве бомжа, следователь обратил внимание на многочисленные повреждения на теле умершего, которые, как установила экспертиза, были получены посмертно. Подойдя к делу скрупулезно, следователь неожиданно для себя выяснил любопытные подробности. Оказалось, что, обнаружив под забором труп со следами явной насильственной смерти, милицейский патруль не захотел брать на себя еще одно нераскрываемое убийство – «висяк». Оперативники перекинули труп через забор, на территорию соседнего отделения милиции. Когда бомжа обнаружили другие милиционеры, они, недолго думая, повторили прием, и бомж приземлился на свое прежнее место. Первый патруль, вновь увидев знакомое тело, зашвырнул его к соседям, а те, в свою очередь, – обратно. В результате одна из сторон засела в засаду и, когда бомж опять показался над забором, стражи порядка подставили руки, не дав телу упасть вниз. Борьба закончилась ничьей. Когда происхождение ссадин прояснилось, уголовное дело прекратили. Эксперты пришли к выводу, что смерть наступила из-за падения на труп строительного мусора, брошенного через забор.
     Неофициально в правоохранительных органах признают, что подобные ситуации вполне реальны. «Подкидывание тел на чужую территорию – вовсе не редкость, – пояснил «НИ» источник в милиции на условиях анонимности. – Конечно, официально в органах нет «палочной системы» (когда руководство требовало от милиционеров не отставать от статистики. – «НИ»), но все равно лишнее нераскрытое убийство никому не нужно». Однако, как считают в милиции, одной «Правовой калошей» ситуацию не исправить. Сами организаторы конкурса планируют не искоренять проблему, а лишь привлечь внимание общественности. «Мы составляем своего рода энциклопедию современного российского права», – объясняет Станислав Маркелов. Конкурс продлится год, после чего будут подведены его итоги и вручены награды.

За одного полковника – три прокурора

наказаны за нарушения законов

     Неожиданный поворот произошел сразу после прекращения уголовного дела – за отсутствием доказательств вины – в отношении Героя России, полковника-десантника запаса Валентина Полянского.
     Напомним, в апреле этого года на Валентина Полянского, якобы избившего милиционеров в столичной подземке, завели два уголовных дела по статьям УК – оскорбление представителя власти и применение насилия в отношении представителя власти. Сотрудники правоохранительных органов утверждали, что Полянский был пьян, отказался показать документы и напал на них. Сам же Герой России заявлял, что был трезв и что избили как раз его. Кстати, полная экспертиза подтвердила, что полковник в момент задержания был трезв.
     В конце ноября Лефортовский суд Москвы прекратил оба уголовных дела в отношении Полянского за примирением сторон и в связи с отсутствием в действиях подсудимого состава преступления.
     Теперь снят с должности и уволен зампрокурора Московского метрополитена. Его непосредственный начальник и гособвинитель по делу Полянского привлечены к строгой дисциплинарной ответственности. Чем объясняется столь жесткое решение, корреспонденту «РГ» объяснили в пресс-службе столичной прокуратуры.
     – Была проведена тщательная служебная проверка по уголовному делу в отношении Валентина Полянского в связи с рядом публикаций в столичных СМИ. Выяснилось, что зампрокурора столичного метрополитена, утверждавший по этому уголовному делу обвинительное заключение, допустил серьезные нарушения закона при осуществлении надзора за предварительным следствием и в ходе судебного рассмотрения уголовного дела. Приказом руководителя прокуратуры Москвы за те же недостатки в работе наказаны и два других высокопоставленных сотрудника столичной прокуратуры, заявили там.
     Добавим, что свою лепту в это своевременное решение прокуратуры Москвы внесли и публикации «Российской газеты» в защиту полковника Полянского.
     Корреспондент «РГ» связался с адвокатом Полянского Вячеславом Макаровым и попросил прокомментировать решение столичной прокуратуры.
     – Честно говоря, для нас явилось полной неожиданностью столь жесткая реакция на нарушения, допущенные работниками прокуратуры в ходе следствия по делу моего подзащитного. В своей практике я такого не припомню. Конечно, радует, что руководство прокуратуры стало более принципиально оценивать работу своих сотрудников и не пытается спасать честь мундира, всячески выгораживая проштрафившихся в своем ведомстве.
     Но возникает вопрос уже к следователю по особо важным делам Следственного комитета при прокуратуре РФ по городу Москве Артему Пахомову. Именно он вел дело Полянского, и именно на основании его заключения уволенный зампрокурора московского метро утверждал обвинение Герою России. Фактически Пахомов «подставил» трех прокуроров, поверивших ему, как говорится, на слово. Ни на один из моих запросов, посланных Пахомову и его непосредственному начальнику, я ответа не получил. Складывается впечатление, что они делали все, чтобы не дать возможности суду досконально разобраться в деле Полянского, виновен он или нет, – заявил адвокат.
     Добавим, что в ходе следствия на самого Макарова завели уголовное дело: он якобы ударил одного из следователей во время попытки передать ему повестку на допрос. Прокуратура города уже направила протест в Мосгорсуд о необоснованности привлечения Макарова к уголовной ответственности.

Кассовый враг

Краснодарская общественная организация создала прецедент, выиграв суд у налоговиков

     Краевой арбитражный суд подтвердил, что общественная организация «ЭТнИКА» не должна платить налоговой инспекции 97 тысяч рублей, которые с нее требовали в качестве НДС. Процесс длился почти 2 года. Налоговики хотели взыскать процент от суммы, которая была перечислена организации на проведение семинара по защите прав человека: инспекция расценила семинар как оказанную услугу. Счет «ЭТнИКи» был арестован, после чего правозащитники обратились в суд.
     – Я была поражена. Юристы и бухгалтеры отказывались помочь мне в судебном разбирательстве, мотивируя, что «с налоговой спорить бесполезно», – сказала «Новой газете» председатель организации Стася Денисова.
     Изучив материалы дела, юрист Центра по правовой поддержке НКО, куда обратилась Денисова, пришел к выводу, что правозащитный семинар не был связан с предпринимательской деятельностью, а посему НДС взиматься не должен. Но этот факт пришлось доказывать в длительных судебных баталиях. В конце концов судья арбитражного суда Посаженников вынес решение в пользу «ЭТнИКи», отметив, что организация проводила семинар совершенно безвозмездно.
     Правозащитники называют это дело прецедентным для всех российских НКО. Осталось лишь снять арест со счетов.

Арестанты напрокат

Тюремные чиновники и коммерсанты торговали осужденными

     «Сдаются зэки. Недорого. Обращаться в фирму «Право». Адрес: колония-поселение N 3» – так или приблизительно так могло выглядеть объявление о том, что в Волгоградской области руководители мест лишения свободы и коммерсанты успешно торговали «лицами, отбывающими наказание».
     Согласитесь, звучит дико, но на преступниках ушлые граждане смогли заработать в прямом смысле миллионы рублей. Так бы и процветал успешный бизнес за колючей проволокой, если бы не прокуратура Волгоградской области.
     Прокуроры провели, выражаясь их языком, проверку законности использования труда осужденных в учреждениях исполнения уголовных наказаний. Результаты, казалось бы, дежурной проверки просто фантастические.
     Отличилось руководство колонии-поселения N 3. Там были заключены договоры с некой коммерческой фирмой, скрывающейся под немудреным названием «Право». Кстати, чтобы далеко не ходить, рабочий кабинет фирмы был открыт прямо на месте – на территории колонии-поселения. Прочитав договоры, прокуроры ахнули: судя по документам, заключенные «привлекались к труду» аж на двадцати объектах города Волгограда и за его пределами. Причем на фирму в нарушение всех мыслимых и немыслимых норм и законов возлагались этими документами обязанности контролировать поведение осужденных и разыскивать их, если сбегут.
     Как сухо записали в своих актах проверяющие прокуроры, «особенности личности осужденных при привлечении их к труду не учитывались». Если перевести эти слова на обывательский русский язык, то это значит, что на работы в больницах и детских учреждениях привозили матерых уголовников, осужденных за тяжкие и особо тяжкие преступления, в том числе и за насильственные преступления, совершенные на сексуальной почве. Удобная ситуация с перевозками заключенных и их коммерческим наймом, естественно, сразу дала те результаты, которые должна была дать: зэки побежали. С начала использования фирмой «Право» заключенных колонии-поселения N 3 со своих рабочих мест сбежали 11 осужденных.
     Сами договора на зэков оказались весьма любопытними бумагами. Большая часть заработанных осужденными денег шла фирме. За 7 месяцев на ее счета поступило около 3 миллионов рублей.
     Против начальника и оперативного дежурного колонии-поселения N 3 возбуждены уголовные дела.
     Колония N 3 оказалась не единственной, где тюремные чиновники обращались с арестантами, как со своей частной собственностью. Во Фроловском районе области суд вынес приговор начальнику колонии N 25. По его указанию осужденных отправляли на работу в частное домовладение гражданина начальника. Одного из осужденных тот избил в своем служебном кабинете. По требованию прокуратуры начальник получил 3 года и 2 месяца лишения свободы. Правда, условно.
     В Нехаевском районе прокуратура обнаружила феноменальные факты: начальник уголовно-исполнительной инспекции получал взятки от условно осужденных. И давал разрешение осужденным ездить в Москву на заработки. По приговору районного суда начальник теперь отправлен в колонию-поселение на 2 с половиной года.
     Всего в этом году прокуратура области обнаружила свыше 900 нарушений в тюремном ведомстве. 320 чиновников наказаны в дисциплинарном порядке.

Компетентно
     Леонид Беляк, прокурор Волгоградской области, государственный советник юстиции 2-го класса:
     – Прокурорский надзор в области сосредоточен не только на законности исполнения уголовных наказаний, соблюдении прав осужденных. Не менее важен надзор и за законностью хозяйственно-финансовой деятельности учреждений исправительной системы, за договорной дисциплиной, организацией трудового процесса. Особенно это актуально в свете хронического недостатка средств на обустройство колоний.
     Не должно складываться впечатление, что всю эту работу мы начали только недавно. Много нарушений вскрывалось и в прошлом году. Но, как показала практика, система ведомственного контроля оказалась не на высоте. Причины и условия злоупотреблений и корыстных действий должностных лиц своевременно устранены не были. Здесь мы столкнулись и с отписками, и с формализмом, и с возможной неспособностью руководства ГУФСИН наладить надлежащий контроль за работой подчиненных. Поэтому и меры приняты конкретные и жесткие, но в создавшейся ситуации – адекватные обстановке.
     Я прекрасно понимаю, что только уголовно-правовой «дубинкой» порядок не навести. Реальный результат возможен лишь при координации ведомственного контроля и прокурорского надзора, и самое главное – своевременное и эффективное реагирование на вскрытые нарушения. На этой основе выстраивается линия совершенствования работы как нового руководства ГУФСИН, так и прокуратуры области.

Репортера «НИ» допросили по делу об афере в обменнике

     Уже не первый месяц мы пишем о том, как аферисты из несуществующего «Север-Банка» в течение трех лет отбирали у людей крупные суммы денег: ссылаясь на внезапное изменение курса валют, кассиры обсчитывали клиентов. Кроме нашего коллеги, который потерял 2400 долларов, жертвами «Север-Банка» пали по крайней мере трое читателей «НИ».
     После наших официальных запросов в столичное ГУВД злополучный обменный пункт на Краснопрудной улице закрыли. В последнее время расследование фактов мошенничества в обменнике пошло быстрее. Появились первые задержанные, в том числе предполагаемая кассир обменника. Правда, наш коллега ее не опознал. «Три девушки, которых мне представили, – все блондинки со славянским типом лица, но кассира среди них не было. Я бы ее из сотен узнал», – говорит он.
     В четверг репортера «НИ», рассказавшего на страницах газеты об этой истории, пригласили на допрос в следственное управление УВД по Центральному административному округу Москвы. Туда после двухмесячных блужданий передали уголовное дело об этой афере. К делу подшиты все наши публикации. Корреспондент «НИ» передал следователю Михаилу Харькову координаты пострадавших от рук мошенников читателей. Г-н Харьков сообщил, что ему известно еще о двоих потерпевших. «Их обманули примерно тогда же, когда и вашего сотрудника», – добавил он.
     Оперативники намерены изъять из компьютера «НИ» аудиозапись телефонного разговора с управляющим мифическим ООО «Север-Банк», неким Александром Красновым, в котором тот угрожает нашему корреспонденту. Отыскать этого человека следствию пока не удается – номер его мобильного телефона заблокирован, лично с ним никто из пострадавших не общался.

НЕДЕЙСТВИТЕЛЬНАЯ ВОЛЯ

Публично-правовой спор

     Может ли адвокат оправдывать судью, который вынес решение не в его пользу? Такое бывает нечасто. И все же я позволю себе это сделать, поскольку далеко не все так просто в практике судебного рассмотрения публично-правовых споров в России. Публично-правовые споры – это споры о выборах, о митингах и демонстрациях, о политических партиях и др. Повторяю – здесь далеко не все так однозначно, как об этом заявляет оппозиция, обращаясь в суд за защитой своих прав и предваряя свой заведомый проигрыш. Фемида у нас, конечно, зрячая с остро конъюнктурным пронизывающим взглядом. Но будем справедливы – с позиции гражданского процесса в подобных спорах ей даже с повязкой на глазах не всегда есть что положить на чаши своих весов, чтобы принять обоснованное решение.
     Естественно, я прекрасно отдаю себе отчет о состоянии отечественного правосудия, которое чрезвычайно мало пригодно для защиты практически любых интересов, кроме интересов государевых людей (хотя, конечно, всякое бывает). После присоединения России к Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод и распространения на нашу страну юрисдикции Европейского суда по правам человека понимание этого позорного состояния стало еще и мировым достоянием.
     Я также понимаю, что суд наш зависим и несвободен. Что там, где хоть немного отдает политикой, показания «старшины Иванова» для этого суда во сто крат весомей показаний десятков нормальных свидетелей. Потому что старшина Иванов – государев человек, а свидетели – просто граждане России, то есть практически никто. Я знаю, что судьи, как и большинство избирателей, полагают, что отмена результатов выборов равна как минимум гражданской войне, а как максимум – национальной катастрофе. Потому что их в этом убедили. Потому что они находятся в плену навязанного им заблуждения, что главное для всех нас – это не здоровая конкуренция политических сил и не выбор народа, а стабильность и нерушимость правящей элиты со всеми вытекающими отсюда последствиями. Поэтому какая уж тут отмена результатов выборов!
     Я вынуждена констатировать, что в России к настоящему моменту сложилась порочная судебная практика игнорирования массовых нарушений избирательного законодательства, происходящих на глазах всего населения. Что эта практика вредна и опасна, поскольку она не только порождает чувство безнаказанности у тех, кто эти нарушения допускает, но и создает основу для наглой «игры без правил», которую все мы наблюдали в ходе последних парламентских и президентских выборов. Кроме того, эта практика являет собой крайне неполезную для судебной системы публичную имитацию правосудия, окончательно разрушающую веру граждан в какую-либо государственную справедливость.
     И тем не менее учитывая все вышесказанное, я смею утверждать, что суд не может отменить результаты выборов не только потому, что просто не может этого сделать.
     Что же ему мешает? Первое и главное – это сама формулировка закона, предусматривающая возможность такой отмены. В законе сказано, что суд может отменить результаты выборов, «если допущенные нарушения не позволяют выявить действительную волю избирателей». Вдумайтесь! Даже у простого читателя сразу же возникнет масса вопросов. Что такое «позволяют», кому «позволяют», кто «позволяет» и где грань между «позволенным» и «непозволенным»? Что такое «действительная воля»? А что, бывает еще и «недействительная»? Как определить ее действительность или недействительность? И вообще что такое воля избирателей – это результат голосования или нечто большее? В законе об этом нет ни слова.
     Это политики и журналисты могут позволить себе публично заявлять о подмене волеизъявления, о массовых фальсификациях, о нарушении принципа равенства и об административном беспределе. Об этом может говорить и знать вся страна. Но у судьи задача гораздо более сложная – в случае принятия решения об отмене результатов выборов он должен будет обоснованно доказать, что выявленная воля не соответствует воле действительной. Как это сделать? Закон опять-таки ничего на эту тему не говорит. Сколько нужно сфальсифицированных голосов, чтобы результат выявления воли был подвергнут сомнению – десять, сто, тысяча, миллион? Влияет ли искусственное увеличение явки избирателей на действительность воли, и если влияет, то как это надо учитывать? Конечно, если речь идет о небольшом избирательном участке, на котором под сомнение поставлено более половины голосов избирателей, то решение еще можно принять. А вот как быть с выборами федеральными?

     Еще сложнее обстоит дело, когда заявитель обжалует порядок формирования народной воли в ходе предвыборной агитации. Например, жалуется на неравенство доступа кандидатов к СМИ. Тут, как говорится, совсем уже темный лес. Закон лишь устанавливает принцип равенства как важнейшее условие свободных и справедливых выборов. И все. А дальше, мучайтесь, Ваша честь, сами. Сами на основе неюридических знаний и здравого смысла определяйте критерии равенства и неравенства, сами устанавливайте перечень факторов, влияющих на формирование воли «и прочая, и прочая, и прочая…». Но ведь при принятии решения судья не может сослаться на учебник по конституционному праву или на монографию по политологии. То есть он попадает в ситуацию «пойди туда, не знаю куда», подчиняясь при этом закону, в котором ничего не сказано по существу. И даже если судья отменит выборы по подобным основаниям, то нет никаких гарантий, что кассационная инстанция не применит при принятии своего решения иные доводы или моральные представления.
     У судьи, рассматривающего публично-правовой спор, есть еще одна очень серьезная правовая «засада». Это система доказательств. Дело в том, что для публично-правовых споров в России до сих пор еще не создана специальная процедура рассмотрения. Она есть только у Конституционного суда. Все же остальные споры рассматриваются судами общей юрисдикции в порядке гражданского судопроизводства. И для гражданских дел в ГПК вся эта система очень хорошо прописана. Например, для того чтобы лицо было признано акционером, необходима запись в реестре, которая и является доказательством специального имущественного статуса данного лица. Или заключение судебно-психиатрической экспертизы яв­ляется единственным доказательством для признания лица недееспособным. Или для ряда сделок предусмотрена специальная нотариальная форма, соблюдение которой является доказательством совершения таких сделок. Тут судье все понятно. А вот что делать с копией протокола избирательной комиссии, полученной наблюдателем, или с мониторингом электронных СМИ, или с уставом политической партии, представленными в качестве доказательств в публично-правовых спорах? Если реестр акционеров регистрируется государством, нотариус удостоверяет сделку от имени государства, судебно-психиатрическую экспертизу проводят специально уполномоченные на то медицинские учреждения, то копию протокола выдает какая-то участковая комиссия, которая государственным органом не является. Все мы помним, как в первые годы после того, как было введено правило о выдаче копий протоколов, а у комиссий еще не было своих печатей, что они на этих копиях ставили! У меня, например, долго хранилась копия со штампом «врач-гинеколог» вместо печати.
     Это для всех нас понятно, что та самая копия протокола, оформленная надлежащим образом, является самым что ни на есть существенным и безусловным доказательством фальсификации, если вдруг данные окончательного протокола расходятся с данными этой копии. Но это опять-таки с позиции здравого смысла. А в законе такого вывода не содержится. И что делать судье, который подчиняется только закону?
     С мониторингом еще хуже. Вся страна в течение трех месяцев перед выборами наблюдала откровенный перекос в информировании граждан о деятельности одной единственной политической партии и ее лидеров и в агитации за нее же по сравнению с другими партиями. Казалось бы, это общеизвестный факт, который в соответствии с ГПК (ст. 61) в доказывании не нуждается вообще. Но это правило существует только для имущественных споров. А для публично-правовых – будьте добры, доказывайте с помощью мониторинга. Только закон вновь ничего о таком мониторинге не говорит, а посему все ваши усилия могут оказаться бессмысленными, поскольку суд сочтет, что ваш мониторинг не вполне корректен и не «тянет» на допустимое доказательство.

     Таких примеров можно привести множество. А вывод один. Возможность отмены результатов выборов по суду за нарушения избирательного законодательства является главной гарантией взятого на себя государством обязательства честно и справедливо формировать государственные органы путем прямого волеизъявления населения. Такая мера конституционно-правовой ответственности нормальна, закономерна и необходима, потому что обязанность без гарантии не значит ровным счетом ничего. И если отечественный судья когда-нибудь стряхнет с себя замшелые представления о суде как о винтике системы, если задумается, наконец, о своей действительной ответственности перед государством и обществом, если поймет, что именно его «ничего не вижу» и «ничего не слышу» порождают тяжелейшие общественно-опасные послед­ствия… Если это все же когда-нибудь произойдет, то тогда судья, рассматривающий заявление об отмене результатов выборов, должен оказаться в ситуации законодательной определенности, которая позволит ему принять решение на основе закона.
     Для этого нужно как минимум определить, при каких условиях воля избирателей является недействительной, кто и на основе каких доказательств вправе принять такое решение. И в конце концов пора создать нормальную процедуру для разрешения публично-правовых споров. Ничего страшного в этом нет. Создали же арбитражно-процессуальный кодекс, в котором учли особенности имущественных споров между юридическими лицами. В противном случае все конституционные достижения в области политических прав и свобод граждан останутся только на бумаге.
     Но, боюсь, что это практически непосильная задача для сегодняшних российских думцев, которые за прошедшие шесть лет не только разучились делать что-либо сами без указания «сверху», но и полностью перестали выполнять изначальную парламентскую функцию – вести серьезный общественно-политический разговор о проблемах страны, объявив свою палату местом, свободным от дискуссий.

Измена родине – дело каждого

Правительство расширяет содержание «шпионских» статей УК

     Изменниками родины и шпионами в России будут признаны все, чьи деяния направлены «против безопасности РФ, в том числе ее конституционного строя, суверенитета, территориальной и государственной целостности». Это следует из поправок к Уголовному кодексу, которые в пятницу внесло в Госдуму правительство. Законопроект меняет нормы действующего УК, по которым государственной изменой пока считаются лишь «враждебные» действия, угрожающие исключительно «внешней безопасности РФ». Правозащитники и адвокаты опасаются, что при новой норме шпионом, как и в сталинские времена, рискует стать каждый, кто позволит себе критику власти.
     Правительственный законопроект появился в Госдуме в прошлую пятницу, когда депутаты из фракций «Единая Россия» и ЛДПР утвердили в третьем чтении поправки к Уголовному и Уголовно-процессуальному кодексам, урезающие компетенцию суда присяжных. Теперь им запрещено рассматривать дела, связанные не только с терроризмом, захватом заложников и насильственным захватом власти, но и с массовыми беспорядками, диверсиями, а также с государственной изменой и шпионажем. На вопрос думской оппозиции, причем тут измена и шпионаж, ни разу по ходу трех чтений не ответили ни автор антитеррористических поправок глава думского комитета по безопасности Владимир Васильев, ни представители комитета по гражданскому законодательству. Господин Васильев лишь все время уверял, что присяжные «в некоторых южных регионах страны» слишком часто оправдывают террористов, чем сводят на нет антитеррористические усилия правоохранительных органов.
     Заботой о правоохранительных органах продиктованы и поправки к УК, которые внесло в пятницу правительство. Предложение изменить содержание уголовных статей об измене и шпионаже объясняется тем, что в нынешнем виде они осложняют работу следствия в системе ФСБ. Так, ст. 275 Уголовного кодекса подразумевает под государственной изменой «выдачу государственной тайны либо оказание помощи иностранному государству либо иностранной организации... в проведении враждебной деятельности в ущерб внешней безопасности РФ». Но эта «форма», как сказано в пояснительной записке к законопроекту, «является крайне сложной для доказывания» того, что деятельность была именно «враждебной», чем и пользуется защита, добиваясь «освобождения обвиняемых и подсудимых от уголовной ответственности».
     Кроме того, в пояснительной записке сказано, что «отдельными международными организациями неоднократно предпринимались попытки получения сведений, составляющих государственную тайну». Поэтому суть государственной измены, по замыслу правительства, должна подразумевать не «враждебную деятельность», а «деяния», в частности выдачу государственной тайны «иностранному государству, международной либо иностранной организации». Отметим, что «деяние» более широкое понятие, чем «деятельность»: оно подразумевает как действие, так и бездействие. «Это полный привет,– заявила «Ъ» адвокат Анна Ставицкая.– Сначала вывели из-под присяжных, а теперь подводят под ответственность не за враждебную деятельность, а за деятельность вообще». Все теперь будет зависеть «от большого воображения следователя», считает госпожа Ставицкая.
     Расширяют правительственные поправки и само понятие «государственная измена». Действующий УК (ст. 275 «Государственная измена») считает таким преступлением «враждебную деятельность, направленную в ущерб внешней безопасности Российской Федерации». Правительство же предлагает считать преступлением «деяние, направленное против безопасности Российской Федерации, в том числе ее конституционного строя, суверенитета, территориальной и государственной целостности».
     Если проект обретет силу закона, то «изменником можно будет считать любого человека, который пообщался с иностранцем», заявил «Ъ» завкафедрой права МФТИ Борис Надеждин. Приравняв к государственной измене действия «против конституционного строя», правительство называет среди таких действий «оказание финансовой, консультационной помощи... иностранной организации». Сам господин Надеждин, к примеру, выступил соавтором открытого письма партии «Правое дело» к региональным законодателям, в котором правые призывают не поддерживать поправок к Конституции, увеличивающих сроки полномочий президента. О письме господин Надеждин подробно рассказал корреспондентам ВВС. «Если бы правительственный законопроект уже действовал, то меня можно был бы привлечь за государственную измену, потому что я сначала подписал письмо, направленное против конституционного строя, а потом еще и проконсультировал по этой части иностранную организацию»,– утверждает господин Надеждин.
     Схожие опасения и у сотрудника Института по правам человека Льва Левинсона. Термин «безопасность», как заявил «Ъ», «имеет множество значений: информационная безопасность, продовольственная безопасность».
     Если же учесть, что правительство готово приравнять к государственной измене «просто деятельность, направленную против конституционного строя», то речь идет, как подозревает господин Левинсон, о «восстановлении нормы сталинских времен, когда уголовным преступлением считалась антисоветская деятельность».
     Тревожит господина Левинсона и то, что в уголовных статьях появился термин «международная организация». На его взгляд, и существующей нормы об «иностранной организации» достаточно, чтобы рассматривать дела о причастности к шпионажу каких-либо международных организаций, так как каждая из них зарегистрирована в какой-нибудь стране, например ООН зарегистрирована в Швейцарии (Женева). Но есть международные организации, зарегистрированные в России, например «Мемориал». Если правительственный проект станет законом, то «Мемориал», как считает Лев Левинсон, «при желании может быть уличен в измене за передачу за рубеж критических материалов, например, о российской избирательной системе, которая составляет одну из основ конституционного строя.
     Толкование понятия «безопасность» при той формулировке, которую предлагает правительство, «действительно будет чрезмерно широким», считает зампред думского комитета Геннадий Гудков («Справедливая Россия»). Принятие законопроекта в нынешнем виде приведет к тому, что «оперативники должны будут заводить дело по каждому чиху, а этого они не смогут делать физически». Господин Гудков считает, что «понятийный аппарат в законопроекте должен быть доработан».
     Отметим, что законопроект, сокращающий полномочия присяжных, был принят фактически за две недели. Существенных правок внесено не было.

Для отбора присяжных не хватает целой республики

Верховный суд Кабардино-Балкарии отказался передать дело о нападении на Нальчик в другой регион

     Верховный суд Кабардино-Балкарии отказался перенести рассмотрение дела о нападении боевиков на Нальчик, совершенном в октябре 2005 года, в другой регион РФ. Таким образом было отказано в ходатайстве республиканской прокуратуры. По мнению обвинения, процесс неоправданно затягивается из-за того, что на протяжении уже нескольких месяцев суду не удается сформировать коллегию присяжных. Верховный суд КБР между тем вновь вызвал кандидатов в заседатели – более 800 человек, которые ранее по разным причинам не явились по повесткам.
     Процедура отбора присяжных заседателей для слушания уголовного дела о нападении боевиков на Нальчик осенью 2005 года началась еще в марте этого года. На участии в процессе коллегии присяжных настояли 24 из более чем полусотни подсудимых (один из них, впрочем, до начала отбора не дожил, скончавшись от цирроза печени).
     Напомним, что 13 октября 2005 года около 200 боевиков, которыми, по версии правоохранительных органов, руководили Шамиль Басаев и лидер местного ваххабитского подполья Анзор Астемиров (сейчас числится в международном розыске.– «Ъ»), напали одновременно на 18 мест дислокации правоохранительных органов, расположенных в самом Нальчике и его окрестностях. В частности, бандиты атаковали здания всех городских отделов милиции, управления ФСБ, центра по борьбе с терроризмом, управления исполнения наказаний. Кроме того, налетчики разграбили оружейные магазины. В итоге продолжавшихся два дня городских боев силовикам удалось отбить атаку. В результате были убиты 95 нападавших, погибли 35 сотрудников правоохранительных органов и 12 мирных граждан, больше сотни человек получили ранения.
     Вскоре сотрудникам милиции и ФСБ удалось задержать около 70 участников нападения. В 2006 году 12 из них были отпущены на свободу по амнистии, а 59 человек предстали перед судом, который начался в октябре 2007 года. Подсудимым вменяются терроризм, бандитизм, вооруженный мятеж, участие в организованном преступном сообществе, посягательство на жизнь сотрудников правоохранительных органов, убийство, а также другие тяжкие преступления.
     9 декабря завершился очередной, четвертый этап формирования коллегии присяжных заседателей на процессе по данному делу. За девять месяцев суду из почти 1200 человек, включенных в республиканский список присяжных заседателей, удалось отобрать только 14. А для нормального ведения процесса, который, скорее всего, растянется не на один год, по решению Верховного суда республики необходимо участие 37 присяжных – 12 основных и 25 запасных.
     В связи с неоправданным, по мнении гособвинения, затягиванием процесса, представители прокуратуры заявили ходатайство о переносе рассмотрения дела в другой регион. Отметим, что с такой же просьбой прокуратура обращалась к суду и в октябре этого года, однако тогда председательствующий ее отклонил, решив вызвать на заседание 200 человек, остававшихся на тот момент в запасном списке присяжных.
     Не удовлетворил ходатайство обвинения суд и на этот раз. Но теперь по предложению адвокатов обвиняемых судья принял решение вызвать в суд на 23 декабря более 800 человек из числа кандидатов в присяжные, которые по различным причинам ранее не являлись на заседания.
     Впрочем, представители сторон считают маловероятным, что на следующем заседании, которое состоится в январе будущего года, коллегию удастся сформировать окончательно. «В условиях такой маленькой республики, как Кабардино-Балкария, очень сложно найти человека, который не являлся бы родственником кого-либо из обвиняемых или потерпевших. Поэтому перспективы формирования коллегии присяжных на этом процессе представляются довольно туманными»,– сказал по этому поводу «Ъ» один из участников процесса.
     Между тем суд еще на три месяца продлил всем подсудимым срок содержания под стражей.

Эксперты и почта ответят перед судом

Президент нашел главных виновников затягивания сроков гражданского судопроизводства

     В Госдуму внесены президентские поправки, которые помогут ускорить рассмотрение в судах гражданских дел. Выявлены и виновники медленного правосудия. Ими оказались Почта России и экспертное сообщество. Экспертов и почтовиков, нарушающих разумные сроки, решено штрафовать, будут приняты и новые правила оказания почтовых услуг.
     Президент РФ Дмитрий Медведев внес в Госдуму законопроект, направленный на сокращение сроков судопроизводства. Напомним, что о так называемых разумных сроках глава государства говорил и в Послании парламенту, и на недавнем всероссийском съезде судей. По мнению президента, к затягиванию гражданских процессов приводит медлительность экспертного сообщества, нарушающего сроки проведения экспертиз, и проблемы с доставкой извещений о проведении судебных заседаний по почте.
     С экспертами предполагается бороться по классической схеме – кнутом и пряником. В качестве первого будет выступать штраф в размере 5 тыс. руб., заплатить который придется или всему экспертному учреждению, или отдельному эксперту, получившему судебное поручение. Причем экспертам делается строгое предупреждение: мол, не будут приниматься ссылки на то, что, несмотря на решение суда, какая-то из сторон не оплатила экспертизы. Точно так же заранее отвергаются аргументы о загруженности работой и недостаточном количестве штатных сотрудников.
     Хотя в виде пряников обещано, например, прислушиваться к «мотивированным сообщениям» экспертных учреждений, которые они смогут присылать в суды вместо невыполненных экспертиз.
     Предполагается, что проведение экспертиз в разумные сроки будет способствовать существенному сокращению количества жалоб граждан России, направляемых в Европейский суд по правам человека. Потому что, по данным Верховного суда РФ, 62% приостановленных гражданских дел «зависали» именно из-за отсутствия результатов по назначенным экспертизам.
     «Условием состязательности судебного процесса является своевременное извещение лиц, участвующих в деле, о времени судебного разбирательства», – говорится в пояснительной записке к президентскому законопроекту. Однако, указывается там же, действующий свод правил оказания услуг почтовой связи предусматривает, что информация о невозможности вручения адресату судебных извещений и вызовов возвращается в суд лишь по истечении месяца и более после направления заказного письма. То есть на самом деле порой проходит гораздо больше одного месяца. Таким образом, проигнорированное адресатом извещение фактически парализует судебный процесс. Для того чтобы исправить сложившуюся практику, в президентском законопроекте правительству предлагается принять новые правила оказания услуг почтовой связи. Но не только. Постоянно возникающий паралич почтовых сообщений лечить планируется штрафами. Например, «в случае нарушения порядка оказания услуг почтовой связи, требований о сроках доставки и порядке вручения адресату судебных извещений или несвоевременного информирования суда о невозможности вручить корреспонденцию адресату» должностное лицо почтового учреждения получает квиток на 1000 руб. А сама Почта России может быть оштрафована и на 10 тыс. С учетом того, что гражданских исков в стране рассматривается одновременно огромное количество, штрафные санкции могут составить внушительную сумму.
     Юридическое сообщество оценило поправки президента по-разному. Адвокат Генри Резник в беседе с «НГ» высказал такое мнение: «Относительно государственных учреждений, если доказана волокита, может, и имеет смысл наказывать штрафами. Что касается частных экспертов, тут возникают сомнения, хотя они также привлекаются судами как участники процесса и обязаны дать заключение и, безусловно, должны быть озабочены тем, чтобы разбирательство дела было проведено в предусмотренные законом сроки. С этой точки зрения, наверное, в принятии этого законопроекта есть резон». Впрочем, по мнению адвоката, тут есть моменты, которые должны быть уточнены: «При этом надо устанавливать вину, чтобы была доказана халатность, которая не может быть оправдана. К примеру, существуют обстоятельства непреодолимого характера, если завал у экспертного учреждения и нет возможности провести экспертизу в срок или частный эксперт заболел».
     А вот член Московской коллегии адвокатов Олег Щербаков считает, что в гражданском процессе один виновник – недофинансирование бюджетных организаций. «Ведь и эксперты, и почта являются бюджетными организациями. Экспертные учреждения завалены делами. Но почему-то никому не приходит в голову увеличить штат этих организаций, повысить зарплату сотрудникам, а придумали лишь гнать их в шею под страхом штрафных санкций». Опасность, на взгляд адвоката, заключается в том, что теперь, когда нагрузка на экспертов из-за сроков будет увеличена, в приоритетном порядке будут рассматриваться заказные дела, а остальные – просто-напросто «сливаться», так что «ни о какой качественной экспертизе в этом случае речи быть не может». «Я считаю, что такая постановка вопроса грубо нарушает права граждан на справедливый суд. На самом деле суды не могут работать быстрее по другим причинам. К примеру, на истребование тех же доказательств уходит много времени или попробуйте добиться привода в суд свидетеля, если он уклоняется. Тут необходимо расшевелить всю бюрократическую российскую систему», – уверен Щербаков.

Пуля для упрямого судьи

Почему именно в Самаре произошло первое в России покушение на председателя областного суда, попытался разобраться наш корреспондент Владимир Ворсобин

     Оказался я в Самаре благодаря истории, на которую местные реагируют причудливо. Коллеги, например, кисло морщась, четко квалифицируют ее как «гнилую» (забегая вперед, скажу, что в русском языке осталось мало слов, способных оценить будничную жизнь провинциального города).
     К тому же меня пугало, что почти все персонажи этой истории, будь то чиновники, депутаты, судьи, адвокаты или простые граждане, говорят о ней с одним и тем же выражением лица. Скептическим, что ли... А это решительно не вязалось с поводом.
     Утром 25 ноября неизвестный тяжело ранил председателя областного суда Любовь Дроздову выстрелом из мелкокалиберного оружия. Судья в этот момент вышла из подъезда и садилась в служебный автомобиль. Пуля застряла в позвоночнике, Дроздова – в реанимации.
     Ситуация знакомая. Федеральная армия спецов Следственного комитета сейчас жестоко ворошит самарских «братков», потому как по российским понятиям судьи областного ранга неприкасаемы, а первое в российской истории покушение на одного из них беспардонно нарушает правила игры. Точно так же в феврале этого года федералы показательно чистили Саратов, где застрелили местного прокурора Григорьева...
     В Москве хорошо думается о тенденциях. Что неписаные правила-табу, которые подпирают (а чаще заменяют) на Руси закон, хлипки и ненадежны... Честных прокуроров и судей сейчас просто отстреливают как зайцев. То есть здравствуйте, лихие 90-е...
     Но в Самаре картина выглядит проще. Ироничнее. Страшнее.

Киллер или «выстрел из народа»?
     Обычно в таких случаях пишут: «Громкое покушение потрясло город». Но красавица Самара, кокетливо опоясанная Волгой, казалась равнодушной. Разве что специалистов живо интересовали детали...
     – Четко сработали, красиво, – считает ведущий криминальный репортер города Наталья Эльдарова. – Исполнитель хорошо знает, как проводится баллистическая экспертиза. Мелкашке не нужен глушитель, ее пуля в теле сплющивается так, что определить ствол и точку снайпера невозможно. Киллер спокойно разобрал ружье, сложил в сумку, подобрал гильзу и ушел...
     – Нет, не похоже! – качал головой бывший опер, а ныне местный адвокат. – Я десять лет проработал следователем «на земле». Ну видно же, что стрелял непрофессионал! Бил с большого расстояния, боялся не попасть, а потому целился не в голову, а в туловище. Похоже на спонтанную месть... Небось служит в каком-нибудь тире, взял винтовку и на чердак... Лучше бы, конечно, чтобы это был киллер, его найти проще – через стукачей. А стрелков «из народа» поди поищи...
     – Кого-то сильно она достала! – говорит знакомый личного шофера Дроздовой. – Не пугали ее, убить пытались... Любовь Петровну спасло то, что ее водитель – муж одного из судей Ленинского района. Мужик попытался вызвать «03» – там не отвечают, пересменка у них была, что ли... К счастью, догадался позвонить жене, та – наверх, и так дошли чуть ли не до комитета здравоохранения. В итоге «Скорую», которая ехала на другой вызов, срочно развернули. Еле успели довезти живой...
     Я тогда не придал значения этому техническому спору. Интриговало другое – Дроздова всего лишь 2,5 года руководит областным судом. Раньше специализировалась на рутинных гражданских делах и ничем сверхординарным никому не запомнилась. Разве что в далеких 90-х приняла участие в снятии с выборов старого антисемита Альберта Макашова, что за давностью лет несущественно. Сама Дроздова, по описаниям коллег, была до прихода на должность «спокойной, уравновешенной» и даже «тихой, незаметной». Странные свойства для мишени киллера...
     Но при всем при этом вся Самара знает... причину покушения. Эта железная версия – на поверхности. Она буквально под ногами...

Версия первая – земля
     Думаю, в любом российском городе можно написать яркую книгу о том, как страстно, как изощренно там воруют... Кстати, версия о земельных участках, плавно перетекающих из городского в частный карман, мелькала (хотя и безрезультатно) и в деле убитого саратовского прокурора Григорьева. Но выглядела она вяло – в Саратове пик земельного воровства пришелся на начало 2000-х.
     Впечатление, что в Самаре землю воруют до сих пор. Причем так красиво, что даже странно, как смелая Дроздова проработала целых 2,5 года и без покушений...
     Недаром местный писатель Кирилл Шелестов (говорят, под этой фамилией скрывается советник местного олигарха и бывший директор самарской ВГТРК Александр Князев) написал восторженную книгу о местных коррупционерах «Укротитель кроликов», где цитирует одного из них: «Я разговаривал с Пашей Сырцовым (некий самарский чиновник. – В.В.), он спит и видит, как получить городской бюджет. Но бюджет – это мелочь по сравнению со стройплощадками или, скажем, муниципальными предприятиями, которых больше двух сотен и которые можно забрать в собственность. А недвижимость! Здания, детские сады, пионерские лагеря, набережные! Это клондайк. «Говорю тебе, даже у нас не хватит возможностей, чтобы все это освоить. Всего не украдешь, как говорят в Москве. Хотя стремиться к этому надо...»
     Землю в Самаре воруют по-разному. Но почти всегда не без помощи суда. Вот самый нахальный пример «судебной приватизации» местного клондайка – центральной набережной города (это такое же золотое дно, как для Москвы улица Тверская). 23-летний паренек по фамилии Калинин подал в суд Самарского района жалобу на бездействие городской администрации. Калинин направил мэрии запрос на приватизацию земли под своим зданием (площадь которого 80 кв. метров) и возмущается, что чиновники ему не ответили... Судья Андрей Моргунков выносит приговор, обязывающий мэрию... (Барабанная дробь.) заключить сделку (!) по продаже земли. (Алло!..) Мэрия безропотно соглашается, и стороны быстро подписывают договор, только в графе «площадь» уже значатся не жалкие 80 метров, а 5 тысяч (0,5 гектара). (...Ап!) А в графе «цена» самарской «улицы Тверской» записано «2,5 миллиона рублей». Аплодисменты! Занавес!
     В восхищении я попытался было найти этого юного обладателя центральной набережной города. Чудеса продолжились. Так как паренек ни разу не появился в суде (туда ходили его представители), никто Калинина не видел. По месту прописки – в общежитии на окраине города – не проживает. Зато на его имя записаны целый автопарк дорогих машин и еще несколько других хитро приватизированных земельных участков... Когда выяснилось, что параллельно со мной паренька давно ищет местная милиция, понял: похоже, нет давно никакого Калинина. Зато его паспорт красиво живет... Любовь Дроздова, возглавив областной суд, грубо прекратила эти судебно-чиновничьи шалости. По ее инициативе были отменены более сотни (!) таких потрясающих приговоров районных судов, узаконивающих приватизацию самых лакомых участков самарской земли. Дроздовской чисткой была разбужена даже местная прокуратура, которая заинтересовалась бывшим мэром Самары Лиманским и даже завела на него уголовное дело...
     Если порыться в деталях, то, как заметил бы товарищ Бендер, теряешь веру в человечество... Мне запомнился случай, когда районный судья Шевченко вынесла приговор, позволивший изъять у санатория Минобороны «Волга» 12 гектаров, причем ее муж-генерал состоял в руководстве военного округа. Другой судья – Андрей Казначеев – умудрился передать истцу землю, предназначавшуюся... под строительство здания Арбитражного суда. А апофеозом законного беззакония стал приговор о приватизации земли... под рельсами железнодорожных путей, которые проходят через весь город.
     «Мэр Лиманский был набожным человеком, – вспоминает один из самарских адвокатов, – поэтому его кабинет был заставлен иконами. Говорят, заподозрив кого-то из чиновников в несанкционированном воровстве, мэр свирепел. Он чуть ли не за шиворот тащил к иконам и заставлял целовать их: приговаривая: «Клянись, что своровал не ты!» Божились все...

Версия вторая – судейская
     Предыдущий глава областного суда Анатолий Бабенко сейчас на пенсии. В 2006-м он передал Дроздовой дела и удалился на покой.
     – С внуками пора сидеть, – улыбается благообразный Анатолий Матвеевич.
     Свою преемницу считает умницей. Говорит, что покушения не ожидал. Его версия общегородская: «90 процентов – стреляли из-за земли». Но именно после этого разговора я в ней усомнился.
     – За несколько месяцев до отставки, – вспоминает Бабенко, – я подготовил список подозрительных судебных решений. Я тогда обратил внимание, что районные суды вдруг стали удовлетворять иски к мэрии, принуждая городскую администрацию заключать земельные сделки. Причем в мэрии за это формально отвечала какая-то девочка, которая на суды вообще не являлась. За неделю до ухода я подписал бумаги об отстранении нескольких судей, вынесших уж совсем вопиющие приговоры. Дроздова просто продолжила это дело...

     – В списке было больше десятка судей?
     – Да.
     И тут я решился задать мучивший меня вопрос.
     – Очевидцы рассказывают, что после покушения на Дроздову большинство самарских судей и адвокатов ликовали.
     Пауза.
     – Я слышал об этом, – неохотно согласился Бабенко и, тяжело вздохнув, стал отвечать на вопросы взвешенно и неопределенно...
     Но на прощание вдруг грустно сказал:
     – Я слышал, что в Иванове председатель облсуда так увлекся чисткой рядов, что выгнал половину всех районных судей. Ну так вот (сделал он многозначительную паузу)...
     – Что с ним? – испугался я.
     – Ничего страшного, – улыбнулся Бабенко. – Ушел. По собственному желанию.
     Бабенко явно намекал на историю с набережной и погоревшим судьей Моргунковым. Проштрафившемуся законнику осталось дотянуть до богатой пенсии всего 9 месяцев. И негласный корпоративный закон требовал от Дроздовой малость – просто потянуть время. Но Моргунков был с позором уволен, а в судейских кругах зашептали о неадекватности начальства.
     – После того как она получила эту должность, ее как будто подменили! – возмущался Моргунков при встрече с корреспондентом «КП». – Спокойная женщина вдруг начала показывать норов. Она регулярно устраивала судьям с многолетним стажем публичную порку. Унижала их на совещании при всех. Могла поставить кого-то на трибуну, ткнуть пальцем и заявить: «Вот ты – хуже всех!» И не дай бог, что-то будет не по ее усмотрению.
     Вопрос, чувствует ли он вину за свои сомнительные приговоры, Моргункова выводит из себя:
     – Меня убрали, потому что я не стал заискивать перед ней, извиняться! Она хотела, чтобы я приполз к ней и просил прощения! Видимо, у нее снесло остатки разума!
     Говорят, после «земельной» кадровой чистки Любовь Петровна решила развить успех и заняться профилактикой судейской коррупции. Дроздова прекрасно знала, что взятки судьям передаются через доверенных адвокатов. И семьи, где жена – слуга закона, а муж – адвокат дьявола, на Руси давно стало классикой. Что по рекомендациям Верховного суда недопустимо, но распространено. Незадолго до покушения Дроздова издала устный приказ: супругу-адвокату следует отказаться от своей профессии. В противном случае конец карьеры супруга-судьи.
     Сначала тысячеголовая самарская Фемида расценила это как глупую шутку. Но Дроздова жестко поставила людей перед выбором – или развод, или отказ от профессии. И народ взбунтовался. Судья одного из районных поселков подала в свой же суд заявление о разводе с убийственной формулировкой: «Я развожусь с любимым мужем, выполняя указание главы областного суда».
     Радикализм Дроздовой (в облсуде она ввела чуть ли не воинскую дисциплину, карающую за опоздания и несвоевременный обед) вполне объяснял тот парадокс, что все разговоры со знающими ее людьми заканчивались одинаково.
     – Получается, что Дроздова – отчаянный, бескорыстный человек, – обычно суммировал я в конце беседы после грубого арифметического подсчета успехов судьи: миллионы «земельных» долларов, спасенных для бюджета, зачищенные судьи-коррупционеры (справедливость увольнения которых не ставят под сомнение даже их коллеги) плюс ее скромная квартира в обычном многоэтажном доме и «Тойота Камри», оказавшаяся вопреки нападкам местной прессы служебной машиной...
     Но мой собеседник всегда (черт возьми, всегда!) иронично отводил взгляд. Ему категорически не нравилось слово «отчаянный».
     Адвокаты начинали осторожно философствовать о своеобразии русской коррупции. Заходили издалека.
     – Судье закон позволяет дать одному и тому же обвиняемому пять лет тюрьмы или пять – условно, – внимательно смотрит известный самарский адвокат мне в глаза. – Допустим, судья молод и судит по совести. Дает условно. И ему обязательно принесут деньги.
     – Так уж и обязательно... – морщусь я.
     Усмешливое молчание.
     – А вы представляете, сколько, например, стоит американцу усыновить самарского ребенка? – говорит адвокат. – Твердая такса – 10 – 15 тысяч долларов за приговор.
     (Потом я узнал, что Дроздова до прихода на высокую должность специализировалась именно на «иностранном усыновлении».)
     – По-вашему, не существует честных судей?
     – Они есть, к сожалению. В каждом суде – по одному. Максимум – два. Они всем известны. Желчные типы, ненавидящие окружающий мир... Их легко понять: уже через три месяца молодой судья ездит на хорошей иномарке – на это действительно больно смотреть.
     Коллеги Дроздовой, не имеющие с ней личных счетов, еще радикальнее...
     – Стать судьей, к примеру, арбитражного суда стоит миллионы долларов, – говорил один из судей в отставке. – Подписывается договор, под ним ставят подпись тот, кто платит, и тот, кто получает должность. Причем это не долговые деньги, возвращать приходится работой. Если человек не выполняет обязательств, возникают проблемы...
     Местные аналитики при таких разговорах вспоминают, что Дроздова пришла при губернаторе Титове, но больше времени проработала при новом областном руководителе Артякове. Кроме того, в области плавно сменились и собственники. По словам экономистов, местный бизнес (например, группу компаний «СОК») вытесняют из города москвичи.
     – Раньше с нашими чиновниками еще можно было вести какой-то диалог, – говорит депутат Гордумы Алла Демина. – В конце концов можно было поискать правду в суде. Сейчас чиновник просто говорит предпринимателю: отдай и уйди. И человек отдает. Бодаться бессмысленно...
     Контрольным выстрелом в мой воспаленный мозг стал самарский правозащитник Борис Абрамович Кехман – живая достопримечательность Самары. Будучи чемпионом России по судебным жалобам, Кехман – единственный, кто выиграл аж три процесса в Конституционном суде РФ. Но в истории с Дроздовой ему не повезло. Он умудрился стать чуть ли не основным подозреваемым. Особенно Бориса Абрамовича ранили обыск и изъятие старинного ружья XIX века, которое следователи, видимо, отправят на баллистическую экспертизу.
     – Понятно, что с милицией я уже сужусь, – сурово произнес Кехман. – То, что мы соседи с судьей и я часто хожу в облсуд, разве основание считать меня киллером?!
     Старожил судейских коридоров и, пожалуй, самый беспристрастный мой собеседник в заговор коллег Дроздовой не верит: «Не их методы». В «земельную» версию – тоже (знакомая брезгливая гримаса, мол, беллетристика все это, «еще неизвестно, для кого эту землю освобождали»).
     – Сразу после покушения я слышал в судах только одну причину нападения на Дроздову – ее кресло, – сказал после небольшого колебания Борис Абрамович. И грустно развел руками...

Закон – когда судья знаком
     К концу поездки мне стало отчаянно и как-то безысходно жаль... Я говорю не о Дроздовой (хотя искренне желаю Любови Петровне здоровья и продолжения ее бескомпромиссной борьбы). Объект жалости был более масштабен. Чтобы обойтись без пафоса, приведу два примера.
     Услышав, что по «судейскому делу» приехал спецкор из Москвы, мне позвонила Елена Гальчук. Женщина несколько лет ходит по судам из-за имущественного спора. За несколько дней до покушения она попыталась опубликовать в одной из рекламных газет объявление: «Те, кто пострадал от судейского произвола (далее фамилии нескольких судей, в том числе и Любови Дроздовой), обращайтесь по телефонам...»
     Она считает, что в судах правды нет: «Закон – когда судья знаком», – но за справедливость надо бороться...
     Группа жителей одного из самарских дворов митингами и пикетами пытается защитить зеленый сквер от точечной застройки... На вопрос, почему они не обращаются в суд, жесткий ответ: «Тогда сквер точно вырубят – застройщики купят приговор».
     Здесь никто не верит в судейскую честность, неподкупность и непредвзятость. Здесь склонить весы Фемиды может одна маленькая пуля...

ВЗГЛЯД С 6-го ЭТАЖА
     Место для покупки справедливости
     Честный суд в России – убогая из-за своей нереальности мечта? Или необходимое условие уже даже и не демократии, а самого настоящего выживания страны? Ведь, похоже, прав президент, решивший навести порядок в первую очередь именно в судебной системе. Потому что без честного суда у нас никогда не будет ни нормальной рыночной экономики, ни элементарного доверия в обществе. А иностранные капиталы будут драпать из России как от чумы при первом же кризисном чихе. Потому что только приличный суд может защитить и бизнесмена, и гражданина.
     А у нас пока суд зачастую заменяют чиновничьи понятия и конверты со взяткой. И при этом уже как издевательство на все совет: «В суд идите». Совет владельцу пекарни, которого замучили проверками. Совет жильцам, чей дом треснул из-за разрешенной за деньги стройки подземного гаража по соседству.
     Посмотрите на Самару. Самые простые попытки Дроздовой навести порядок – запретить в судах семейственность – вызвали у судей дикое раздражение. Потому что все уже привыкли – настоящий суд вершится за кулисами. Но ведь ЭТО неправильно!
     И пока кулисы не сорвать, люди не смогут поверить в справедливость. Потому что, как заметил в своем новом романе Юрий Поляков, суд у нас – место, где каждый может купить столько справедливости, на сколько ему хватит денег.

Бывший прокурор предъявил обвинение России

Олег Леденцов оценил каждый день своего заключения в €170

     Бывший заместитель военного прокурора закрытого административно-территориального образования (ЗАТО) «Звездный» Олег Леденцов получил из Европейского суда по правам человека уведомление о том, что Евросуд принял его жалобу. Экс-подполковник юстиции Леденцов сейчас отбывает 15-летний срок за убийство, вымогательство и превышение должностных полномочий. В своей жалобе бывший прокурор сообщил, что при задержании и вынесении приговора в суде были нарушены его права. Господин Леденцов потребовал от России компенсации – по €170 за каждый день, проведенный им за решеткой (он был задержан 20 декабря 2004 года). На сегодняшний день требуемая экс-подполковником сумма составляет около €250 тыс.
     Как стало известно «Ъ», бывший заместитель военного прокурора войсковой части N 63549 Олег Леденцов получил в нижегородской колонии строгого режима N 11, где он отбывает 15-летний срок, уведомление Евросуда, в котором сообщается о завершении подготовительных процедур по его жалобе. Теперь предстоит рассмотрение ее по существу.
     Напомним, уголовное преследование подполковника юстиции из пермского ЗАТО «Звездный», где дислоцировалась расформированная ныне дивизия РВСН, было начато еще 10 июля 2000 года. Поначалу военпрокурору инкриминировали убийство, вымогательство, превышение должностных полномочий, мошенничество, нарушение неприкосновенности жилища, укрывательство преступлений, злоупотребление должностными полномочиями, служебный подлог, принуждение к даче показаний и понуждение к действиям сексуального характера. По версии следствия, господин Леденцов совершил целую серию преступлений: убил в ссоре человека, вымогал деньги у задержанного, которому инкриминировалось ограбление квартиры прокурора; также с ведома подполковника военнослужащими были избиты три курсанта-ракетчика.
     По версии правоохранительных органов, 18 июля 2000 года господин Леденцов скрылся, после чего была дана санкция на его арест. Уволенному со службы офицеру заочно предъявили обвинение по десяти статьям УК РФ. Через четыре года господина Леденцова задержали в Минске и экстрадировали из Белоруссии в Россию. В окончательном обвинении осталось только три статьи УК РФ. 25 июля 2006 года суд признал экс-прокурора виновным в убийстве, вымогательстве, превышении должностных полномочий и приговорил к 15 годам колонии строгого режима, лишив также звания подполковника.
     Адвокат Сергей Мешканцев тогда изложил «Ъ» собственную версию. Квартиру господина Леденцова в гарнизоне обокрал один из знакомых, унеся имущество на 50 тыс. руб. Замвоенпрокурора участвовал в розыске и задержании подозреваемого, по словам адвоката, как потерпевший, после чего виновный был осужден. Однако действия самого офицера были квалифицированы как превышение должностных полномочий, а полученная от задержанного расписка с обязательством возместить причиненный кражей ущерб – как признак вымогательства. Убийство же, по словам защитника, было следствием необходимой самообороны. Сам господин Леденцов уверен, что все обвинения в его адрес сфабрикованы с целью отомстить за проявленную принципиальность при расследовании им в 1999 году злоупотреблений и хищений в Оренбургской армии РВСН.
     Экс-прокурор в своих кассационных и надзорных жалобах, а также в жалобе, направленной в Евросуд, указал на ряд нарушений как его прав, так и процессуальных норм, допущенных, по мнению осужденного, при его аресте и вынесении ему приговора. В частности, господин Леденцов обратил внимание на отсутствие в приговоре показаний 24 из 51 допрошенного свидетелей и ссылок на четыре проведенные экспертизы. Он также указал, что в 2000 году о возбуждении уголовного дела не был уведомлен, повестки о вызове на допрос ему, адвокатам и родителям не вручались. Поэтому от следствия он не скрывался, в связи же с работой неоднократно пересекал государственную границу и каждый раз легально возвращался в Россию. Лично ему, отметил экс-прокурор, обвинение было предъявлено только 1 апреля 2005 года, спустя 101 день после ареста в Минске, хотя по закону на такую процедуру отводится не более десяти дней. Все это время, утверждает господин Леденцов, он оставался без помощи адвокатов и не имел возможности ознакомиться с процессуальными документами. Кроме того, экс-прокурор утверждает, что его арестовали 20 декабря 2004 года в Белоруссии по запросу России во внесудебном порядке, то есть незаконно. При этом господин Леденцов сослался на письмо из Конституционного суда, где говорится, что не подлежат применению после 1 июля 2002 года положения УПК РФСФР о содержании под стражей без судебного решения. Бывший подполковник попросил Евросуд взыскать с РФ в качестве компенсации морального вреда €170 евро за каждый день пребывания за решеткой. Сам господин Леденцов уточнил, что узнал о том, что такая сумма компенсации считается в Евросуде общепринятой, при встрече в «Матросской тишине» с одним из адвокатов, работавших по делу ЮКОСа.
     Господин Леденцов также сообщил «Ъ», что в мае этого года к нему в колонию приезжал судья 101-го гарнизонного военного суда, чтобы задним числом вынести постановление о частичном продлении ареста экс-подполковнику с 20 мая по 20 августа 2005 года. Господин Леденцов отметил, что расценил это как признание судом грубейших нарушений, допущенных три года назад военной прокуратурой. Осужденный также добавил, что его жалоба получила в Страсбурге приоритетное значение.

«Это отход от демократических принципов»

Совет Федерации все-таки одобрил закон, резко ограничивающий полномочия присяжных

     Вчера Общественная палата направила в Совет Федерации отрицательное заключение на законопроект, урезающий полномочия суда присяжных. Однако на сенаторов мнение палаты никакого впечатления не произвело. Сенаторы поддержали одобренные Думой поправки в Уголовный и Уголовно-процессуальный кодексы, выводящие из-под юрисдикции присяжных антигосударственные преступления. Интересно, что спикер СФ Сергей Миронов, воздержался от голосования, заявив, что, как сенатор, он признает «отход от демократических принципов», но, как член Совета безопасности, «понимает логику этого закона, направленного на безопасность граждан». Правозащитники теперь надеются, что свое слово скажет президент России.
     Напомним, что депутаты, поправив УК и УПК, отобрали у присяжных право решать судьбу обвиняемых в терроризме, экстремизме, государственной измене и шпионаже. Накануне голосования в Совете Федерации свое слово решила сказать Общественная палата. «Законопроект неконституционен, он ведет к свертыванию гражданских прав и свобод и не может быть поддержан», – говорится в экспертном заключении палаты.
     По мнению одного из авторов экспертного заключения Владислава Гриба, анализ предлагаемых изменений «совершенно определенно показывает, что подлинная цель законопроекта – не повышение эффективности мер предупреждения терроризма и усиление борьбы с этим явлением, а сокращение подсудности суда присяжных, исключение из нее тяжких преступлений против государственной власти». Общественная палата полагает, что появление законопроекта стало следствием «особой заинтересованности государства в осуждении обвиняемых». Кроме того, здесь прослеживаются «интересы силовых ведомств, стремящихся избавить себя от необходимости расследовать уголовные дела без нарушений закона».
     Это уже не первая отрицательная реакция на принятые депутатами поправки. В понедельник правозащитники, политики и деятели культуры в открытом письме президенту призвали наложить вето на спорный законопроект. В письме сообщалось, что без участия присяжных судебное разбирательство приведет не к усилению борьбы с этими преступлениями, а лишь к имитации борьбы, в результате чего десятки невиновных людей могут попасть за решетку.
     Несмотря на многочисленные протесты, сенаторы все-таки сочли своим долгом принять более чем спорные поправки. По мнению главы комитета Совета Федерации по правовым и судебным вопросам Анатолия Лыскова, закон не нарушает основные права суда присяжных, записанные в Конституции. Он заявил, что из-за трудностей с подбором и защитой присяжных заседателей в России с большой задержкой рассматриваются дела о терактах. Практика показала, что зачастую присяжные оправдывают террористов, а те совершают еще более опасные преступления. Интересно, что спикер Совета Федерации Сергей Миронов сам лично от голосования воздержался. По его словам, при обсуждении этого закона «коллеги правильно обратили внимание на отход от демократических принципов». «Но, как член Совета безопасности, я понимаю логику этого закона, направленного на безопасность граждан», – сообщил г-н Миронов.
     Независимые эксперты подобных аргументов не признают. По словам председателя коллегии адвокатов «Адвокатская палата» Юрия Костанова основания для принятия этого закона были представлены самые нелепые. «Логика этого закона не имеет ничего общего с безопасностью, – заверил он «НИ». – Наибольшая гарантия безопасности – это уровень следствия. А он у нас крайне низкий». Представитель комиссии общественной палаты по общественному контролю за реформированием судебно-правовой системы Александр Брод также полагает, что «принимая закон, у нас вместо того, чтобы повысить эффективность прокуратуры, обрубают не с того конца». Теперь последняя надежда у защитников прав присяжных – на президента, который может наложить вето на законопроект. «Он ведь юрист, много говорил о прозрачности и эффективности правоохранительной системы», – заметил «НИ» правозащитник.

Плач Ярослава

Почему только присяжные боятся осудить невиновного

     Закон гласит: сомнения должны толковаться в пользу подсудимого.
     Закон гласит: то, что подсудимые находятся под стражей, не является доказательством их виновности.
     Это все так. Но в России оправдательный приговор так и остается невероятной редкостью. Даже крайностью.
     Судебная система в России имеет карательный характер. Кто-то сомневается в этом? Ключевое слово здесь – не «карательный». Ключевое слово – «система». Судья говорит: по-житейски, по-человечески я присяжных понимаю, где-то они и правы, где-то, может, я и не прав, но если бы их не было, я бы вынес обвинительный приговор. Судья не злой. Судья часть системы. (Кстати, две аксиомы, что в самом начале, взяты из напутственного слова этого судьи этим присяжным заседателям.)
     А присяжные поступают по-человечески. А как еще нужно поступать человекам?
     Присяжные выносят оправдательный приговор.
     12 человек ломают мощную, хорошо отточенную и, к сожалению, нечеловеческую систему.
     Эта история случилась в Архангельской области и могла бы так и остаться самой обыкновенной историей (потому что большинство насильственных преступлений в России совершается пьяными людьми, чем уж тут можно удивить?), если бы не удивительный вердикт, который вынесли присяжные заседатели, – понимая, что трехмесячный Ярослав убит, тем не менее признали, что убийства не было.

Обыкновенная история
     Ярослав проплакал три месяца. По ночам. Это все, что он сделал в жизни. Три месяца Ярослав будил Сергея и Аллу. В ночь с 20 на 21 января 2007 года, его последнюю ночь, он тоже плакал. И его кто-то задушил – мы пока не знаем кто.
     Ярослава, Яську, очень хотели и очень ждали. У Аллы был сын Егор от предыдущего брака, но они с Сергеем хотели общего ребенка. Три года Алла не могла забеременеть. Поэтому, когда забеременела, бросила пить. Даже закодировалась. Беременность протекала трудно. Четыре раза Алла попадала в больницу. Ярослав появился на свет 6 октября 2006 года в результате кесарева сечения. И заплакал.
     За рождение сына Алла выпила немного вина, но до января 2007-го еще держалась. С Нового года супруги вместе ушли в запой. Приехала Елена, сестра Аллы, забрала детей к себе. Вскоре Сергей и Алла явились к ней трезвые – пришлось детей вернуть.
     20 января, услышав по телефону пьяный голос сестры, Елена опять приезжала, но пьяные родители не отдали ей трехмесячного Ярослава. Девятилетний Егор провел ту ночь у Елены.
     21 января в 5.30 утра Сергей проснулся и обнаружил, что сын не дышит.
     23-го Сергей дает показания: «Никакого преступления я не совершал». 24-го на допросе говорит: «Не убивал». 27-го – явка с повинной: «Я неосторожно задушил своего ребенка». С 31 января виновным себя не признает.
     Вот такая обыкновенная история. Зачем я вам ее рассказываю? А ради Надежды Семеновны.

Надежда Семеновна и Бог
     Когда Надежда Семеновна получила приглашение послужить обществу в качестве присяжной, одному ее внуку было 14, а другому 6. Вырастив двоих сыновей, теперь она растит внуков. Обеих невесток Надежды Семеновны лишили родительских прав все потому же – пили.
     Двое присяжных выбыли из процесса по той же причине. Одного в первый же день застукали в перерыве с банкой пива – человек похмелялся. С ним тут же распрощались. Второй не пришел сам – ушел в запой. Все, никаких запасных, их осталось ровно 12. Но нас интересует только одна из них.
     Работала поваром, лифтером, относит себя к рабочему классу. Сейчас ей 58 лет, и она – старшая по подъезду. Некоторые люди, говорит, безразличные, а я нет: в подъезде с любыми проблемами ко мне идут – с кошками, собаками, подвалами, домофонами, хулиганами… А может, потому я и живу, и болезнь иной раз побеждаю? – так она думает.
     Суд шел в июле 2007 года. С самого начала Надежда Семеновна подумала, что это он. Потом у нее возникли сомнения. Она хотела доказательств, но не находила их. Только его собственное признание, от которого он потом отказался. «Признание – царица доказательств», – сказал Вышинский, но Надежда Семеновна об этом не помнила.
     Темный лес, думала она, оба были пьяные. Наверное, оба не помнят. Наверное, спорили, кто это сделал. Не каждый же возьмет на себя вину. Она на него небось наорала: это ты. Он и сознался. А теперь говорит: нет. И она же прямо не говорит, что это он.
     – Вы верите в то, что это сделал ваш муж? – спросили у Аллы в суде.
     – Он хоть и изверг, но я не думаю, что он убийца, – ответила Алла.
     По нему было видно, что он расстроен, что для него это трагедия. А для нее? В первый день Надежде Семеновне показалось, что она тоже переживает, вроде бы даже слезу пустила. Но потом какая-то непонятная ухмылочка не сходила с ее лица – будто говорили не о ее ребенке.
     Конечно, Надежда Семеновна помнила, что им говорили перед судом: не надо обращать внимания на одежду, на облик. Но как тут было не обращать! У человека случилось горе, думала Надежда Семеновна, а она приходит в такой маечке, ногти во-о-от такие. И это выражение лица…
     Алле Надежда Семеновна не верила.
     Судмедэкспертиза показала, что ребенок до гибели был не кормлен 6 часов. Аллу спросили: вы утверждали, что кормили его ночью, как же так? Она ответила: я засунула ему бутылочку в рот, но не знаю, ел он или нет. Какая чушь! Какой обман! – всколыхнулось в груди у Надежды Семеновны, вырастившей двоих сыновей и выращивающей двоих внуков.
     Егору, пасынку Сергея, Надежда Семеновна тоже не поверила. Вспомнила своих внуков, вспомнила все эти суды, через которые прошла, когда ее невесток лишали родительских прав. Ну не может ребенок так говорить, думала Надежда Семеновна, прочитал как стихотворение – от «а» до «я»: папа меня бил, пинал в живот не менее 3-5 раз… Если такой большой дядя пнет восьмилетнего ребенка в живот – что от него останется? Родственники говорили: нет, не видели его с синяками, нет, не жаловался. Да и синяки – разве доказательство? Смешно, но на суд Егор явился с фингалом под глазом. А папаша полгода уже сидит.
     Почему следствие пошло по этому пути? – рассуждала Надежда Семеновна. Потому что жена дала показания: он пил, дрался, выражался, когда ребенок плакал, угрожал: «Заткни ему рот!», стращал, пугал: «Всех убью!», наконец склонился над кроваткой… А он таких показаний про нее не дал. Господи, подумала Надежда Семеновна, я ведь тоже говорю на внуков: «Как же вы мне надоели, поубивала бы вас всех!»
     Надежда Семеновна видела: они оба пили, оба кодировались, оба дрались. Он оборвал занавески, пнул коляску. Она облила его кипятком из чайника, расцарапала в кровь лицо. Характеристики-то у них одинаковые. Стала бы сестра забирать трехмесячного малыша, если бы мать была нормальной. Почему обвиняют только отца?
     – Почему он оборвал занавески? – спросили Аллу.
     – Из-за ревности, ответила, – Алла.
     – Из-за чего у родителей был скандал? – спросили Егора.
     – Папа стал ругаться на маму, что она гуляет с другими, – ответил Егор.
     – 16 января вы пытались воткнуть в жену вилку? – спросили Сергея.
     – Я ел макароны, она в это время сказала, чтобы я подавился. Я из-за стола вышел с вилкой, стал махать руками, – ответил Сергей.
     …Волокнистый комочек, найденный во рту младенца, не совпадал с волокнами наволочки, на которой он лежал. Судмедэксперт сказал, что ребенок мог находиться в любом месте в момент убийства. Почему тогда не искали это место? Почему мать была в халате, а потом переоделась в свитер? Где халат? Где вторая наволочка? – спрашивала Надежда Семеновна. Нету и все, отвечали ей.
     Якобы он перевернул кроватку с ребенком за два дня до трагедии. Аллу спросили: как вел себя ребенок? Она ответила: ничего не понял, не плакал. Разве это возможно?
     Надежда Семеновна искала доказательства его вины. Не нашла.
     Гособвинитель вспомнил: еще Федор Михайлович Достоевский сказал золотые слова: «Все счастье мира не стоит одной слезы ребенка».
     Признать его виновным? – мучилась Надежда Семеновна. А если это не он? Признать его невиновным? Тогда дело повернется против нее. Но время упущено, улик нет. А если это не она?
     Надежда Семеновна не испытывала сочувствия ни к нему, ни к ней. У нее такие люди сочувствия не вызывают. Можно же жить нормально, считает она, у меня ведь тоже жизнь несладкая: здоровье неважнецкое, сколько раз в больницах лежала, двоих сыновей сама вырастила, никто не помогал, муж в рейсах был, теперь внуки… Муж выпить любит. Вот и тяну. Мужа, внуков… Я ж не запила с такого горя.
     Нет, жалости не было. Страх посадить невиновного человека – вот что было.
     И Надежда Семеновна решила: Сергей невиновен. А чтоб против Аллы не возбудили дело, решила: убийства Ярослава не было.
     Точно так же, как и Надежда Семеновна, рассудили еще 10 присяжных. Хотя все они считали, что убийство было. Только один присяжный сказал: виновен.
     Ей показалось, что судья расстроился, когда услышал вердикт коллегии присяжных заседателей. Судья ей очень понравился. Пришла домой – чуть не ревела. Думала: зачем мы такое решение приняли, судью жалко. Судья прав по закону. А мы, если по закону, мы ошибку сделали. Но по-человечески… Нет, посадить невиновного – это хуже.
     …Сергея освободили в зале суда. У Аллы был шок. Глаза ее расширялись и расширялись. У нее вырвалось: «Теперь он меня убьет». Чего она так испугалась? – подумала Надежда Семеновна, значит, говорила неправду в суде.
     …Вообще-то, если честно, Надежда Семеновна в Бога не верит. Конечно, вспоминает Его иногда – но это так, слова… Ну какой может быть Бог? – спрашивает она, улыбаясь. Если б был, ну попросила у Него чего-нибудь хорошего – Он бы сделал. А если Он не реагирует ни на что, то разве Он есть?
     Надежда Семеновна задумывалась, что будет дальше с Сергеем и Аллой. Скорее всего, они будут жить вместе. Конечно, будут пить. И каждый раз, выпивая, будут выяснять, кто убил. Иногда в тюрьме лучше жить, чем на свободе. Наказание для них – это их жизнь, решила она.
     И Надежда Семеновна, которой неожиданно выпала в жизни возможность судить другого человека, думая, что не верит в Него, отошла в сторонку, уступила дорогу Богу.
     Она предсказала: они будут пить и есть друг друга.

Один судья и еще 12
     Тут захотелось «остановиться, оглянуться».
     Прошло почти полтора года, и судья, председательствовавший на том суде, говорит, что это был первый случай в его практике, когда он был не совсем согласен с присяжными:
     – Они признали, что не было насильственного лишения жизни, понимая, что было. С житейской точки зрения я их понимаю. Где-то они здраво поступили. После я подумал: может, я не прав в чем-то. В обычном порядке я бы его, вероятнее всего, признал виновным в совершении убийства. Но присяжные приняли такое решение, и я их решение уважаю, – вот что сказал мне судья.
     А я подумала: как доброжелательно ни относиться к системе, но надо понимать – система приговоры не выносит, она их штампует. Как на заводе штампуют изделия. Тем более история-то обыкновенная! Выпили, очнулись…
     А тут вдруг пришли 12 человек со стороны, окинули завод свежим взглядом, и 11 из них не захотели быть орудием судопроизводства. Пусть орудие и маленькое – всего лишь винтик. Все равно опасно. Вкручиваешься винтиком в систему, а тебя с того конца – цап гайкой, захватывают, и все – намертво.
     Механизм дал человеческий сбой.

Пить и есть друг друга
     Итак, прошло почти полтора года…
     – Значит, про нашу Алку теперь напишут в московской газете?! – в женщине покачнулась вера в справедливость. – А вон у нас семья многодетная – 10 детей. Она вас не интересует? – в женщине боролись обида и надежда.
     В деревне легко найти человека. Я не знала, где живут Алла и Сергей. Приехала наобум. Передо мной стояла буквально первая встречная женщина.
     – Алка у нас женщина видная, – она, кажется, смирилась с моим интересом. – Гламурная. Прическа, маникюр, шпильки.
     – По деревне? По грязи? На шпильках?
     – Да. В мини-юбке, на шпильках. Ухаживает за собой. Когда не пьет. Когда пьет – другой человек. Ужас! Первый муж у нее нормальный мужик был. Из Мурманска. Но он с ней развелся. Я, говорит, не могу, она все время пьет и гуляет.
     – И до сих пор пьет?
     – Сейчас закодировалась. Это после того, как детей-то у нее отобрали.
     – Каких детей? Егора?
     – Егор, да, трудный ребенок. Его сейчас Алкина сестра воспитывает – Елена, она нормальная, учительница математики, не пьет. А младенца Алкиной матери отдали, тоже бывшая учительница, не пьет…
     – Господи, какого младенца?
     – Как? Ну пока Сергей в тюрьме-то сидел, она жила тут с одним – конченным хроником. И родила. По всему, от него. Пока беременная ходила, еще в запой ушла. Мы думали: господи, кого она родит? Родила дочку. Ей сказали – до первой пьянки. Летом запила – ну вот ее и лишили родительских прав. И правильно. Вся деревня летом видела: целый день сидела с младенцем на пляже. Младенец орет – под палящим солнцем-то, а ей хоть бы хны – датая. Теперь ребенок у матери – в деревне Слудка. Днем она ездит туда, а на ночь в Ильинск возвращается. К Сергею.
     – Так она с Сергеем живет?
     – Вроде как. После суда они то жили вместе, то не жили. В запой уходили вместе. Она его ножом по пьяни порезала. С Сергеем они пили всегда. Он ее боготворил. Она ему изменяла направо-налево – все знали. Он ее застукивал, но она как-то выкручивалась – он ее всегда прощал.
     Женщина хотела говорить еще, но мне показалось, достаточно.
     Аллу я действительно нашла в доме ее матери в деревне Слудка. Она как раз надевала сапоги (правильно, на шпильках), собиралась везти дочку в больницу – на прививку. Полине уже семь месяцев.
     – Это в России только так бывает: невиновные за решеткой, виновные на свободе, – вздохнула Алла.
     – Он же адвоката подкупил, – встряла мать Аллы.
     – Да, адвокат бесцеремонная женщина была – прокурора обделала с ног до головы, – согласилась Алла.
     – Что было в ту ночь, не помните?
     – Нет.
     – Праздник был, Крещение, – подсказала бабушка.
     – Думаете, он виноват?
     – Он. Но я с себя вины не снимаю. Я тоже виновата.
     – Как бы мне его найти?
     – Не знаю. Я с ним не общаюсь.
     – И где живет, не знаете?
     – Не знаю.
     – А телефон его у вас есть?
     – Нет, я его стерла из памяти. И я его люблю, и он меня до сих пор – что скрывать. Мы бы, может, и жили вместе, но у него сестры поганючие. Не хотят, чтоб мы были вместе, не дают, считают, что я его хотела посадить. Как он придет ко мне – соседи сразу стучат. Батюшка говорит: не обращайте внимания на людей.
     – В церковь ходите?
     – Да, езжу в Павловск. К нашему в Ильинске не стала ходить, молодой он еще.
     У Аллы зазвонил телефон. Она заулыбалась.
     – Он? – спросила ее мать.
     – Датый уже, – кивнула Алла.
     – Значит, вы знаете его телефон? – спросила я.
     – Да, но он сейчас на работе, в лесу, лес валит.
     Мы вышли на улицу. Из Слудки через речку видна деревня Воронцово, где они жили раньше – с Ярославом.
     – А где вы сейчас живете?
     – Я ей квартиру купила в Ильинске, в деревяшке, – отозвалась бабушка.
     Алла с Полиной уехала в больницу, а я отправилась в деревню Воронцово.
     …На исходе старинного села Ильинско-Подомское, на высоком берегу, над изгибом реки стоит большое белое здание – обезглавленное тело церкви. Сразу после дорога с горки спускается вниз. На дорогу смотрят два больших плаката. На первом – расширенные глаза младенца и надпись: «Мама, я выбираю жизнь!!!». На втором – плачущий мальчишка лет десяти: «Мамочка, не пей». Их установил местный батюшка (который молодой еще). Вскоре дорога приводит в деревню Воронцово, где оборвалась жизнь трехмесячного Ярослава.
     Вот магазин, в котором Алла и Сергей в тот роковой день купили 5 бутылок портвейна «Три семерки» и еще много пива. Кстати, по ходу следствия выяснилось, что лицензии на право продажи спиртных напитков у владельца магазина нет. В связи с этим провели проверку. Нарушений не выявлено. Портвейн, как прежде, стоит на прилавке.
     И еще. В деревне неблагополучной семье спрятаться от глаз почти невозможно. Тем не менее во время следствия выяснилось, что семья Сергея и Аллы до гибели Ярослава не состояла на учете в комиссии по делам несовершеннолетних. Зато теперь, после гибели, состоит.
     К дому, где задушили Ярослава, приходится пробираться через непроходимую грязь. Квартира Сергея и Аллы стоит пустая. Дверь соседней квартиры открывает молодая женщина.
     – Ой, я узнала – не удивилась. Когда-то это должно было случиться. Так бухать! А вот то, что его отпустили, – все соседи удивились.
     Абсолютно все, с кем я говорила в деревнях Воронцово, Слудка, Сидоровская, в райцентре Ильинско-Подомское, – все удивлялись, почему Сергея выпустили. Некоторые при этом ссылались: вот, мол, были трудные времена в начале 90-х, у нас женщину осудили за краденый мешок комбикорма – нечем кормить детей было, а за убийство ребенка не осудили. А другие, наоборот, оговаривались: тут хоть суд был, а вот в Ильинске тоже родители пьяные меж собой положили ребеночка, и задохся – так ничего, никакого суда вообще не было.
     Но раз был суд, то Сергей должен сидеть. Так считает народ. И этим ничем не отличается от системы. Что же происходит с человеком, когда он попадает в присяжные?
     – Много у вас в деревне пьют? – спросила я соседку.
     – Ой, у нас все пьют. Все спились уже, – улыбнулась она. – Вы извините, у меня трое детей, надо бежать.
     – Какие вы молодцы, у вас у всех так много детей, – сказала я глупую фразу.
     – Да, что-то все рожают, – исчезая, ответила женщина.
     …Елену я нашла в школе. Как только она узнала, зачем я пришла, заплакала. Это были единственные слезы по маленькому Ярославу, которые я видела.
     – Полгода он мне снился – к детям же быстро привязываешься.
     У Елены трое сыновей. Сейчас четверо – десятилетний Егор живет с ней.
     – Он все понимает. Мальчик – ерш. Знаете, я думаю, как хорошо, что Егора не было там в ту ночь, что он у нас остался. Они бы на него все повесили.
     – Как на него? Разве Алла его не любит?
     – А кого она любит?! – в отчаянии воскликнула Елена, совсем не похожая на свою сестру Аллу.
     …В следующую нашу встречу Алла уже не скрывала, что Сергей ни в каком лесу лес не рубит, а лежит себе в ее квартире в состоянии запоя (или «коматоза», как она выразилась).
     Мы отправились с ней на кладбище – к Ярославу. Она уже переоделась. Не в юбке – в брюках, но на шпильках.
     На кладбище Алла поздоровалась с Ярославом, присела над могилой, смахнула листики с искуственных цветов, потом встала и сказала мне:
     – Со смерти Ярослава у нас начались все несчастья. Он пьет – меня тошнит. Но я его не могу прогнать. Если любишь – любить надо всякого.
     После кладбища зашли на рынок. Алла мельком посмотрела, какие продаются сапожки. Возле малиновых с золотыми узорами остановилась:
     – Какая красота!
     Прощаясь, пообещала позвонить, когда Сергей протрезвеет.
     Но Сергей никак не трезвел.
     Все-таки я поймала момент. Момент длился минут 15 – между тем, как он проснулся, и пока не захмелел снова, опохмеляясь недорогим винным напитком местного производства под названием «Арктический».
     Разговор был непростой.
     – Изменилась ли ваша жизнь после суда? – спросила я его.
     – Очень изменилась. После суда я с ней развелся. Здесь я редкий гость. Это вы меня случайно здесь застали. Вообще я с ней жить не могу и не хочу. Она – змея. Ужасная женщина. Просто привязался я к этой девочке.
     – К Полине?
     – Да. Но я не знаю, моя она дочь или не моя. Я бы очень хотел, чтобы Полина была моей доченькой.
     – Почему ужасная женщина?
     – Потому что она мне изменяла. Всегда. И пока я в тюрьме сидел – тоже.
     – Откуда знаете?
     – Люди видели. И сам я потом видел. Просто я люблю эту змею и все ей прощаю.
     Сергей задрал рукав на левой руке и показал большой шрам.
     – Это она меня порезала.
     – Она пьяная была?
     – Да. Мы вместе пили. Если б не трагедия с Ярославом, мы бы до сих пор жили вместе.
     – Ты помнишь, что было той ночью?
     – Вечер помню, утро помню. Вечером я уложил сына спать. Утром обнаружил сына мертвым. Ночь не помню. Не потому, что был пьяным, а потому что спал. Я своего сына не убивал.
     – Некоторые после таких событий бросают пить.
     – А некоторые спиваются. Что мне помилование! А как вернуть сына?! Мне тяжело очень. Хочу маленького ребенка – такого же, как Ярослав.
     Сергей залпом выпил из горла полбутылки «Арктического» и сказал:
     – Она меня папой уже называет.
     Так как семимесячная Полина еще не умеет разговаривать, я поняла, что мне пора уходить.
     Тем, кто ждал чуда в дальнейшей жизни Сергея и Аллы и не увидел его, советую вернуться к главке о Надежде Семеновне. Чудо там.

Милиция не торопится расследовать дело об афере в обменниках

     Уже три месяца редакция «НИ» пытается обратить внимание правоохранительных органов на мошенническую схему, которую широко использовали аферисты из несуществующего «Север-Банка». В течение трех лет они отбирали у людей крупные суммы денег. Ссылаясь на внезапное изменение курса валют, кассиры обсчитывали клиентов. Кроме нашего коллеги, который лишился 2400 долларов, жертвами «Север-Банка» стали по крайней мере трое читателей «НИ». Еще недавно казалось, что нам все же удалось раскрутить маховик правоохранительной системы. После официальных редакционных запросов в столичное ГУВД злополучный обменный пункт на Краснопрудной улице закрыли.
     11 декабря репортер «НИ», придя на допрос в следственное управление УВД по Центральному административному округу (ЦАО) Москвы, передал следователю Михаилу Харькову телефоны наших пострадавших читателей, которые его вроде бы очень интересовали. Но, как вчера выяснили «НИ», связаться с ними за неделю никто так и не удосужился. «Если нужно помочь правоохранительным органам, я готова, но никто мне пока не звонил», – заявила «НИ» наша читательница Ольга, обманутая в обменнике на Краснопрудной на 900 долларов. Молчал и телефон Ирины Петровой, которую от обмана спасла лишь внимательность. Вовремя заметив недостачу, она устроила кассиру настоящий скандал и вернула свои деньги. Не дождался звонка из милиции и пострадавший Игорь Пущин, которого сотрудники мифического «Север-Банка» в апреле обманули на 1000 долларов в обменнике, находившемся в павильоне на углу улицы Вавилова и проспекта 60-летия Октября (этот пункт после публикаций в «НИ» закрылся, на его месте сейчас магазин электроники). «Уголовное дело по моему случаю перекидывали из одного ОВД в другой, а с июля мне никто не может сказать, где оно», – жалуется «НИ» г-н Пущин.
     «Не переживайте, мы им обязательно позвоним», – заверил «НИ» следователь из управления УВД по ЦАО Михаил Харьков, не уточнив, правда, когда точно это будет сделано. Торопиться наши силовые структуры действительно не привыкли. Так, обманутого сотрудника «НИ» признали потерпевшим лишь 3 декабря, хотя заявление в милицию он написал еще в конце сентября.
     Отметим, что «НИ» так и не дождались оперативников, которые в этот четверг должны были изъять из редакционного компьютера аудиозапись нашего телефонного разговора с управляющим мифическим ООО «Север-Банк», неким Александром Красновым. В нем г-н Краснов угрожал нашему корреспонденту. Мы пока не теряем надежды, что милиционеры все же навестят нас.

Суд не внял заверениям следствия

Разоблачитель нотариусов сохранила свободу

     Тверской райсуд Москвы вчера отказал следствию в аресте юриста Инны Ермошкиной, по искам которой более 60 нотариусов, в том числе родственники высокопоставленных лиц, утратили свой статус. Следствие инкриминирует госпоже Ермошкиной мошенничество с квартирами и легализацию преступно нажитых средств. Сама она считает, что ее хотели изолировать на время рассмотрения кассаций на ранее выигранные иски.
     Тверской суд столицы рассмотрел вчера ходатайство следователя Елены Марченко, которая просила заключить под стражу помощника нотариуса Инну Ермошкину. Уголовное дело в отношении госпожи Ермошкиной было возбуждено в апреле нынешнего года. А обвинение в окончательной редакции, как сообщал «Ъ», следователь Марченко предъявила госпоже Ермошкиной в четверг. Инна Ермошкина обвиняется по 159-й (мошенничество) и 174-й (легализация преступно нажитых средств) статьям УК РФ. Ей вместе с мужем инкриминируют то, что они «в составе организованной группы» мошенническим образом завладели семью квартирами москвичей, страдающих пристрастием к выпивке. Сама госпожа Ермошкина уже не раз говорила, что ее преследуют за борьбу с «неправильными нотариусами»: Инна Ермошкина, напомним, выиграла в московских судах уже несколько исков, признав незаконными результаты конкурсов по назначению столичных нотариусов, среди которых оказались родственники известных людей, к примеру, первого зама генпрокурора Александра Буксмана, начальника ГУВД Москвы Владимира Пронина, председателя Мосгордумы Владимира Платонова, президента Нотариальной палаты Москвы Василия Ралько и проч.
     Инну Ермошкину уже отправляли в СИЗО в мае этого года. Но ее адвокату Андрею Муратову удалось добиться признания судом незаконности ареста, и обвиняемую через два месяца выпустили. Под арестом довелось посидеть и супругу госпожи Ермошкиной, которого по решению суда только через пять месяцев освободили из-под стражи, при этом, по словам Инны Ермошкиной, муж вернулся на свободу со сломанным ребром, изрезанными венами и резко ухудшившимся зрением.
     Вчера на заседании Тверского суда следователь Марченко сообщила, что у следствия есть заявления свидетеля по делу Алиева и потерпевшей Аношиной, которым, по их словам, Инна Ермошкина угрожала, и теперь они боятся приходить на очные ставки. Как считает обвинение, оставаясь на свободе, госпожа Ермошкина может оказать давление и на других свидетелей и помешать следствию, а поэтому должна быть заключена под арест. В свою очередь, Инна Ермошкина сообщила «Ъ», что заявления господами Алиевым и Аношиной были написаны еще летом, когда они получили sms от неизвестного абонента: «Не ходи к следователю, а то пожалеешь». «Где доказательства, что эти сообщения посылала я и почему об этих угрозах следствие вспомнило только сейчас?» – сказала «Ъ» госпожа Ермошкина.
     Защита заявила, что претензии в адрес госпожи Ермошкиной голословны и что указанные следствием лица «склонны к оговору». У самой Инны Ермошкиной во время заседания стало плохо с сердцем, и в суд пришлось вызывать скорую помощь.
     Судья Алексей Криворучко обдумывал решение больше двух часов и в итоге отказал следствию. «Я уверена, что следователи хотели запрятать меня в СИЗО, чтобы я не смогла участвовать в рассмотрении кассационных жалоб в Мосгорсуде на решения районных судов, признавших по трем моим искам незаконными конкурсы нотариусов нескольких лет,– сказала «Ъ» госпожа Ермошкина.– По всем трем конкурсам комиссию возглавлял Александр Буксман. И конечно, ответчикам удобнее, чтобы я не смогла в судах отстоять свою позицию».
     Как сообщил «Ъ» еще один адвокат Инны Ермошкиной – Владимир Жеребенков, срок следствия по ее делу истекает 14 января, но, скорее всего, уже на следующей неделе следствие объявит о завершении расследования.

Десять дел одного года

     Из множества громких судебных процессов 2008 года «Власть» по традиции отобрала те, которые можно считать прецедентными.

Дело бывшего министра
     19 февраля Замоскворецкий суд Москвы приговорил бывшего министра атомной энергетики Евгения Адамова к 5,5 года колонии. 17 апреля Мосгорсуд заменил наказание на условное такой же длительности.
     2 мая 2005 года экс-главу Минатома арестовали в Швейцарии по запросу США, где с 2001 года расследовалось исчезновение $9 млн, выделенных России на исследования по безопасности атомной энергетики. 13 мая Генпрокуратура РФ заочно обвинила Евгения Адамова в том, что в 1998-1999 годах он и двое его подчиненных завладели 62% акций российско-американского СП по торговле ураном Globe Nuclear Services and Supply. Кроме того, выяснилось, что Адамов способствовал незаконному списанию $113 млн долга СП перед ОАО «Техснабэкспорт». После этого в Швейцарию был направлен российский запрос на экстрадицию. После полугода изучения обоих запросов швейцарский суд 29 декабря принял решение отказать американцам. В январе Евгения Адамова передали России, где осудили по ч. 4 ст. 159 («Мошенничество в крупном размере»), ч. 2 ст. 285 («Злоупотребление должностными полномочиями») и ст. 286 («Превышение должностных полномочий») УК РФ. После вынесения приговора минюст США даже поздравил Генпрокуратуру РФ с успешным завершением процесса. Однако вскоре Мосгорсуд без объяснения причин заменил реальный срок на условный.
     Решение Замоскворецкого суда стало самым жестким приговором бывшему министру, к тому же для 68-летнего Евгения Адамова 5,5 года могли стать пожизненным сроком. Но не стали. Напротив, на примере дела Адамова была отработана схема спасения россиян из зарубежных застенков: обвинить фигуранта в совершении тяжких преступлений на территории России, добиться экстрадиции, для сохранения лица строго осудить, а затем заменить срок на условный. Эту схему можно реализовывать и в дальнейшем, например добившись экстрадиции в Россию таиландского заключенного Виктора Бута.

Дело о покушении, которого не было
     14 апреля городской суд Санкт-Петербурга оправдал Тимура Саидгареева, Равиля Муратова и Владислава Баранова, обвинявшихся в подготовке покушения на губернатора города Валентину Матвиенко. Приговор вынесен на основе вердикта присяжных, решивших, что никакого покушения не планировалось.
     О задержании в Санкт-Петербурге членов группы, готовившей покушение на губернатора, СМИ впервые сообщили 18 мая 2007 года. Вскоре эту информацию подтвердили сама госпожа Матвиенко и глава ФСБ Николай Патрушев. По данным следствия, исповедующие ислам 29-летний инженер Саидгареев, 20-летний компьютерщик Муратов и 17-летний учащийся ПТУ Баранов хотели закидать госпожу Матвиенко боевыми гранатами в отместку за «притеснения мусульман». Муратов и Саидгареев были задержаны после приобретения взрывчатки, гранаты и двух запалов. Продавцу оружия, некоему Анзору, удалось скрыться. Баранов был задержан чуть позже, у него нашли тротиловую шашку. Всех их обвинили в посягательстве на жизнь госдеятеля (ст. 277 УК РФ), терроризме (ст. 205) и незаконном обороте боеприпасов и взрывчатых веществ (ст. 222). Главной уликой была аудиозапись, на которой так и не пойманный четвертый участник «заговора» уроженец Чечни Муслим Ильмурзаев говорит неизвестному собеседнику: «Завалим Матвиенко на Сабантуе». Осенью 2007 года дело передали в горсуд Санкт-Петербурга, где его рассматривали с участием присяжных. В ходе процесса защита настаивала, что «преступление» больше похоже на организованную ФСБ инсценировку. В итоге коллегия пришла к выводу, что не было самого события преступления.
     Вердикт показал, что обвинения в терроризме и исламском экстремизме не гарантируют следствию поддержки присяжных не только в южных регионах страны. Так что, возможно, исход этого процесса стал одной из причин принятия в конце года поправок к российскому законодательству, запретивших рассмотрение дел по обвинению в терроризме с участием присяжных заседателей.

Дело о затянувшемся освобождении
     27 мая и 10 сентября Зубово-Полянский райсуд Мордовии дважды отклонил прошения об условно-досрочном освобождении (УДО) бывшего юриста ЮКОСа Светланы Бахминой, отбывавшей срок в мордовской колонии ИК-14.
     Бахмина была задержана 8 декабря 2005 года и обвинена в хищении в 1998-1999 годах имущества «Томскнефти» на сумму более чем 8 млрд руб. и неуплате налогов. 19 апреля 2006 года Симоновский суд Москвы признал ее виновной по ст. 160 («Присвоение или растрата») и ст. 198 («Уклонение от уплаты налогов») УК РФ и приговорил к 7 годам тюрьмы (позже срок сокращен до 6,5 года). Отбыв половину срока, заключенная подала прошение об условно-досрочном освобождении (УДО), где указала, что имеет поощрения от администрации колонии, трудоустроена, имеет несовершеннолетних детей, погасила гражданский иск по уголовному делу, признает вину и раскаивается. Все эти обстоятельства, а также беременность были проигнорированы мордовским судом. В обществе развернулась кампания против «неоправданной жестокости» судебной системы – на сайте bakhmina.ru было собрано более 90 тыс. подписей в ее защиту, Общественная палата и экс-президент СССР Михаил Горбачев обратились к Дмитрию Медведеву с просьбой вмешаться в ситуацию. Сама Бахмина, находившаяся на восьмом месяце беременности, 22 октября направила президенту прошение о помиловании, однако через два дня отозвала его без объяснения причин. Тогда же осужденную перевели из тюремного госпиталя ЛИУ-21 в ведомственную больницу ФСИН в поселке Явас, а затем в одну из подмосковных гражданских клиник. 28 ноября Бахмина родила дочь.
     Двойной отказ в УДО подтверждает генеральную линию, исключающую поблажки фигурантам дела ЮКОСа. Однако широкая общественная поддержка Светланы Бахминой заставила власть принять соломоново решение: в обмен на отказ от помилования ей позволили родить «по-человечески» в гражданской клинике. На 24 декабря в Верховном суде Мордовии назначено рассмотрение кассации по поводу решения Зубово-Полянского суда, что сохраняет Бахминой надежду получить УДО.

Дело об ортодоксально-националистическом покушении
     16 июня Мосгорсуд вынес оправдательное решение бывшему полковнику ГРУ Владимиру Квачкову и бывшим десантникам Роберту Яшину и Александру Найденову, обвинявшимся в покушении на главу РАО ЕЭС Анатолия Чубайса.
     Покушение произошло 17 марта 2005 года в Одинцовском районе Московской области: возле бронированного BMW Чубайса взорвали бомбу, затем кортеж был обстрелян. Никто не пострадал. В тот же день задержан Владимир Квачков, а 20 апреля – его предполагаемые сообщники. По версии следствия, им помогали сын Квачкова Александр и сын экс-главы Госкомпечати Бориса Миронова Иван. Следствие назвало мотивом преступления личную неприязнь полковника ГРУ к Анатолию Чубайсу, но потом решило, что покушение совершено по «ортодоксально-националистическим» причинам. 26 сентября 2005 года следствие было завершено. Обвиняемым инкриминировали ст. 277 («Посягательство на жизнь государственного или общественного деятеля»), ст. 30 в совокупности со ст. 105 («Покушение на убийство»), ст. 222 («Незаконное приобретение оружия»), ст. 223 («Незаконное изготовление взрывчатых веществ») и ст. 167 («Умышленное повреждение имущества») УК РФ. 17 октября 2006 года Московский областной суд начал рассмотрение дела в закрытом режиме. За время процесса была дважды распущена коллегия присяжных, а третья, сформированная в январе 2008 года, 5 июня оправдала обвиняемых. По мнению заседателей, покушение имело место, но подсудимые к нему непричастны. 27 августа Верховный суд отменил оправдательный приговор, так как в ходе процесса были допущены процессуальные нарушения.
     Вердикт присяжных был предсказуем: известна нелюбовь общества к Анатолию Чубайсу, как и снисходительность присяжных к обвиняемым военным – бывшим и действующим. Удивительно упорство, с которым прокуроры все-таки пытаются выиграть такие дела, ведь очевидно, что любой новый состав присяжных примет такое же решение. Впрочем, если дело будет переквалифицировано в терроризм или диверсию, у обвинения появится шанс.

Дело о неприязненном отношении к милиции
     7 июля Сыктывкарский городской суд приговорил к году лишения свободы условно музыканта Савву Терентьева, оставившего нелестный отзыв о местной милиции в интернет-дневнике.
     15 февраля 2007 года Терентьев в одном из сетевых дневников написал, что милицию используют для борьбы с местной оппозиционной прессой. Комментируя тезис «у милиционеров остался менталитет репрессивной дубинки в руках власть имущих», блогер назвал сотрудников правоохранительных органов «быдлом», «гопотой» и призвал ежедневно «сжигать по неверному менту» на центральной городской площади. Все это было написано в частном сетевом дневнике, но прокуроры посчитали, что заявление сделано «публично», с использованием «блога как СМИ». В заключении прокуратуры также сказано, что Савва Терентьев писал «из убеждений, основанных на неприязненном отношении к определенной группе лиц – сотрудникам милиции», причем «с целью публичного призыва граждан к борьбе с данной социальной группой». Его действия квалифицированы по ч. 1 ст. 282 («Возбуждение ненависти либо вражды») УК РФ.
     Это первое в России уголовное дело, заведенное за комментарий в частном сетевом дневнике, которое дошло до суда. Дело Саввы Терентьева выделяется еще и тем, что его судили не за ставшее обычным разжигание в интернете национальной розни, а за унижение достоинства милиционеров как социальной группы.

Дело целителя
     7 июля Таганский райсуд Москвы вынес приговор по делу «народного целителя и экстрасенса» Григория Грабового, бравшего с граждан деньги за исцеление от болезней и воскрешение умерших родственников. Суд назначил ему 11 лет колонии общего режима за «мошенничество, совершенное группой лиц по предварительному сговору в особо крупном размере» (ч. 4 ст. 159 УК РФ).
     Григорий Грабовой был задержан в ночь на 6 апреля 2006 года в гостинице «Космос». Основанием стало заявление журналиста Владимира Ворсобина, который заплатил целителю 31 тыс. руб. за оживление его якобы умершего брата, которого на самом деле у него никогда не было. В ходе следствия показания против Грабового дали еще несколько десятков потерпевших, в том числе матери детей, погибших при штурме бесланской школы. Осенью 2005 года экстрасенс на специальной пресс-конференции обещал 15 представителям комитета «Матери Беслана» воскресить их детей. Заявление имело широкий общественный резонанс и даже привело к расколу в комитете, так как некоторые его члены поверили Грабовому. 8 сентября 2006 года прокуратура передала дело в суд. В итоге было доказано 11 эпизодов мошенничества, за которые «целитель» получил 11 лет. 15 октября Мосгорсуд, рассмотрев жалобу защиты, смягчил приговор до 8 лет заключения.
     Это первое громкое дело против экстрасенсов, обещающих вернуть близких, приворожить любимого или снять порчу. Сторонники Грабового называли процесс политическим. В марте 2005 года он основал партию ДРУГГ («Добровольные распространители учения Григория Грабового») и объявил о планах стать президентом России. Однако более вероятно, что жесткий приговор вызван тем, что Грабовой просто выбрал неверный объект «целительства»: бесланская тема и для общества, и для руководства страны слишком болезненна.

Дело сенатора и его адвоката
     17 июля Мосгорсуд признал бывшего сенатора от Калмыкии Левона Чахмахчяна виновным в мошенничестве.
     Бывшего сенатора и двух его сообщников осудили по ч. 4 ст. 159 («Мошенничество, совершенное организованной группой») УК РФ за вымогательство $1,5 млн у главы совета директоров авиакомпании «Трансаэро» Александра Плешакова за сокрытие информации о проверке компании Счетной палатой. 20 ноября Верховный суд РФ переквалифицировал действия Левона Чахмахчяна по ч. 3 ст. 30 и ст. 159 («Покушение на мошенничество») и снизил срок с 9 до 7,5 года. В ходе следствия, начатого в июне 2006 года, адвокат сенатора Борис Кузнецов сфотографировал приложенную к делу секретную справку ФСБ. Из документа следовало, что телефонные переговоры Левона Чахмахчяна прослушивались с 22 мая 2006 года, а Верховный суд дал санкцию на прослушивание только 23 мая. Эту справку в июне 2007 года адвокат отослал по почте в Конституционный суд, приложив ее к жалобе на нарушение неприкосновенности сенатора. Конституционный суд жалобу отклонил, а в ФСБ сочли, что из-за действий адвоката со справкой могло ознакомиться неопределенное число сотрудников суда, не имеющих допуска к секретным материалам. 13 июля прокуратура Москвы возбудила в отношении Бориса Кузнецова уголовное дело по ч. 1 ст. 283 («Разглашение гостайны») УК РФ. В тот же день он покинул Россию, а в феврале 2008 года получил политическое убежище в США. В настоящее время Борис Кузнецов пытается оспорить свое уголовное преследование в Европейском суде по правам человека.
     Дело стало прецедентным не только потому, что Левон Чахмахчян оказался первым членом Совета федерации, осужденным за мошенничество. На примере Бориса Кузнецова власть ясно дала понять другим адвокатам: не стоит слишком рьяно защищать подопечных.

Дело о 50-миллионном залоге
     2 октября Верховный суд освободил под залог главного фигуранта дела о незаконной скупке земель в Рузском районе Подмосковья – главу группы компаний «Вашъ финансовый попечитель» (ВФП) Василия Бойко. 8 декабря Мосгорсуд вынес аналогичное решение в отношении бывшего вице-президента НК ЮКОС Василия Алексаняна, обвиняемого в хищении имущества «Томскнефти». Сумма залога для обоих составила 50 млн руб.
     Василий Бойко был задержан 15 февраля 2007 года. Следственный комитет при МВД предъявил ему обвинения по ст. 159 («Мошенничество») и ст. 174.1 («Легализация денежных средств») УК РФ. По версии СК, в 2002-2003 годах глава ВФП вместе с сообщниками подделал документы и незаконно завладел 35,6 тыс. га земель в колхозе имени Доватора стоимостью 1,35 млрд руб. Бойко провел в СИЗО «Матросская Тишина» 20 месяцев, в течение которых суд неоднократно продлевал его содержание под стражей.
     Василий Алексанян был задержан в Москве 31 марта 2006 года и обвинен по ст. 161 («Присвоение или растрата») и ст. 174.1 УК РФ. По версии следствия, в 1998-1999 годах он участвовал в хищении имущества ОАО «Восточная нефтяная компания» и ОАО «Томскнефть» на сумму 12 млрд руб. и легализации похищенного. В СИЗО у него были выявлены серьезные заболевания – СПИД, рак лимфатической системы, туберкулез. 6 февраля 2008 года Симоновский суд Москвы приостановил производство по делу, обвиняемому дали возможность под стражей проходить лечение в больнице. Тем не менее в июле и октябре суд отклонил ходатайства адвокатов об изменении меры пресечения на основании неизлечимых болезней подсудимого. В декабре Мосгорсуд по жалобе защиты принял решение о залоге, однако родственникам пока не удалось собрать требуемую сумму.
     Размер залога 50 млн руб. ($1,8 млн) для российского судопроизводства беспрецедентен. Тем не менее в США, где залоговая практика чрезвычайно распространена, встречаются суммы и на порядок больше. Так, глава брокерской фирмы Refco Филипп Беннет, в 2005 году обвиненный в мошенничестве на сумму $430 млн, на время следствия был освобожден под залог $50 млн. Позже его приговорили к 16 годам тюрьмы.

Дело об убийстве заместителя главы Центробанка
     13 ноября Мосгорсуд признал бывшего председателя правления ВИП-банка Алексея Френкеля и еще шестерых фигурантов виновными в организации и осуществлении убийства первого заместителя председателя ЦБ Андрея Козлова. Банкир по ч. 2 ст. 105 («Организация убийства в составе организованной группы») УК РФ получил 19 лет колонии строгого режима, а его сообщники – от 6 лет до пожизненного заключения.
     Покушение на Андрея Козлова было совершено в Москве 13 сентября 2006 года. Двое убийц поджидали его у спорткомплекса «Спартак» и открыли огонь, когда чиновник вместе с водителем вышли из здания. Водитель погиб на месте, а Андрей Козлов, получивший два пулевых ранения в голову, скончался в реанимации на следующий день в 5.30. 16 октября 2006 года Генпрокуратура сообщила о задержании предполагаемых исполнителей убийства, а 5 декабря генпрокурор Юрий Чайка объявил о раскрытии преступления. Через задержанных месяцем позже посредников следователи вышли на предполагаемого заказчика – банкира Алексея Френкеля. 11 января 2007 года он был задержан. По версии следствия, мотивом убийства стала месть: в июне 2006 года первый заместитель председателя ЦБ принял решение об отзыве лицензии у ВИП-банка. 5 февраля 2008 года начался процесс, который по требованию Френкеля и других подсудимых проходил с участием присяжных. Суд запомнился рядом скандалов, в частности открытыми письмами Френкеля в СМИ о злоупотреблениях в ЦБ и выводом из коллегии четверых присяжных. 28 октября 2008 года заседатели вынесли обвинительный вердикт.
     В отличие от других громких убийств последних лет убийство Андрея Козлова было раскрыто по горячим следам. С момента преступления до объявления генпрокурора о его раскрытии прошло всего 83 дня. Удивительно и другое – нетипичная для России мягкость судьи, назначившего Френкелю 19-летний срок, при том что обвинение просило пожизненный срок.

Дело непоследовательного судьи
     19 ноября судья Московского окружного военного суда Евгений Зубов вынес решение о закрытии для публики процесса по делу об убийстве Анны Политковской, который сам же сделал открытым двумя днями ранее. 25 ноября, после разразившегося скандала, он вновь изменил решение.
     Напомним, обозреватель «Новой газеты» была застрелена 7 октября 2006 года. Обвинения предъявлены уроженцам Чечни братьям Джабраилу и Ибрагиму Махмудовым (предполагаемые соучастники), а также бывшему сотруднику РУБОПа Сергею Хаджикурбанову (организатор). Убийцей считается третий брат Махмудовых Рустам, находящийся в розыске. 17 ноября на предварительном заседании судья Зубов отверг просьбу обвинения о проведении процесса в закрытом режиме, так как в деле имеются материалы с грифом «Секретно». На открытых слушаниях настаивали представители семьи убитой и адвокаты обвиняемых, считающие, что в закрытом режиме следствию проще скрыть свои просчеты. Однако уже на десятой минуте первого заседания Евгений Зубов сделал неожиданное заявление: «Коллегия присяжных заседателей отказывается выходить в зал суда в присутствии прессы. В связи с этим дальнейшее рассмотрение уголовного дела будет проходить в закрытом режиме». На следующий день выяснилось, что никто из присяжных на самом деле не выступал против присутствия прессы в зале. Об этом СМИ сообщил один из заседателей – Евгений Колесов. На разразившийся скандал отреагировал Верховный суд России, заявивший, что проверит законность решения судьи Зубова. В результате 25 ноября судья отменил спорное решение и удовлетворил самоотвод присяжного Колесова. Процесс продолжается.
     Согласно ст. 214 УПК РФ, основанием для закрытия суда могла быть только необходимость обеспечить безопасность участников процесса, а судья обязан указывать «конкретные, фактические обстоятельства» принятия своего решения. Однако прецедентность решений Евгения Зубова не в том, что они не всегда явно согласуются с нормами законодательства, а в том, что они показали, как быстро по тем или иным причинам судья может изменить мнение.

В расчете на волю

Главарь банды тагирьяновских принимает меры, чтобы уйти от пожизненного заключения

     Приговор убийцам журналиста «Новой газеты» Игоря Домникова был вынесен в августе прошлого года. Приговор этот уникален, поскольку от первой до последней (204-й) страницы построен на одном принципе: все сомнения в вине подсудимых трактуются в пользу их невиновности. И тем не менее приговор суров: 4 из 16 бандитов осуждены на пожизненное заключение, еще трое получили от 18 до 25 лет колонии строгого режима.
     На скамье подсудимых оказались члены одной из самых кровавых ОПГ современной России – тагирьяновские. Так – по фамилии главаря Тагирьянова – их называли в Набережных Челнах, Казани, Москве, Липецке… На счету этой банды только убитых 23 человека.
     Скоро в Верховном суде РФ должно состояться кассационное рассмотрение жалоб, которые подали убийцы. Это их последняя надежда на смягчение наказания (об оправдании речь не идет). Ну а последняя надежда – самая сильная… Бурную деятельность развили, находясь за решеткой, четверо осужденных на пожизненное.
     Трое из них – Бабков, Данилевич и Дацко – вдруг прислали следователям по делу свои признательные показания. Надо сказать, что на следствии и в суде никаких следов раскаяния (а именно оно стоит за реальной «явкой с повинной») у этой троицы не было. Почему признаются сейчас? Они выгораживают четвертого «пожизненного» – главаря банды Тагирьянова.
     Вот уж поистине странная логика. Тагирьянов в судьбе каждого из них сыграл зловещую роль. Они все были простыми парнями из рабочего микрорайона Набережных Челнов. Они жили в соседних домах, ходили в одну школу, занимались в одном спортклубе, дружили семьями. Вполне могли бы работать на одном предприятии. И вот это предприятие – конвейер по убийству и насилию – учредил, как какое-нибудь ЗАО, Тагирьянов. И за маленькие в сущности деньги (просто из-за окружающей бедности 90-х они казались солидными) купил этих пацанов с потрохами.
     Один из подсудимых, Казаков, сказал, что «не согласен с самим определением «банда». У нас был коллектив. Мы дружили с детства. Дружба – это основная причина, из-за которой я участвовал в преступлениях…»
     Тагирьянов хорошо понимал: даже у этих матерых убийц была потребность в человеческих эмоциях. Именно поэтому его ОПГ отличалась редкой устойчивостью. За девять лет (с 1995-го по 2003-й) из состава банды не вышел ни один из участников! Тагирьянов давал им деньги, крестил их детей, оплачивал совместный отдых, нанимал в случае чего адвокатов. В общем, заботился. Взамен требовал «совсем немного»: пойди и убей!
     Очень часто убивать и зверствовать не было коммерческой выгоды, а значит, смысла. Один раз «перепутали объект» (то есть похитили не того человека). Позвонили Тагирьянову: «Отпустить?» «Убрать!» – последовала команда. Отвезли на берег Камы, выкопали яму, застрелили и закопали.
     Тагирьянову строил дом подрядчик Дамир Исхаков. Что-то не устроило Тагирьянова, он потребовал у Исхакова вернуть деньги. Несчастный строитель пытался отдавать долг частями. Тагирьянову надоело ждать. Тагирьяновские похитили Исхакова, отвезли на берег Камы, вырыли яму, застрелили, закопали.
     Тагирьянову (уже проходил по делу как подозреваемый) донесли, что против него дала показания подруга его знакомой. Тагирьянов приказал – девушку похитили, отрезали ухо…
     Таких эпизодов в деле десятки. Свидетельства страшной мстительности, полного равнодушия к людям и совершенного, отточенного умения ими манипулировать.
     Логика бандитов Бабкова, Данилевича и Дацко понятна. Они дали признательные показания, в которых все лидерские качества приписали одному из главных бандитов – Геннадию Безуглову. Мол, это он настоящий главарь банды, а не Тагирьянов.
     Безуглов в самом деле заслуживал пятого по счету «пожизненного». Но судья дал ему 18 лет. Безуглов был, возможно, самым близким к Тагирьянову членом банды. Он организовал и лично участвовал в большинстве совершенных тагирьяновскими преступлений. А потом из банды вышел. Не знаю, по каким причинам. Видимо, иногда людям надоедает убивать. И, видимо, этим Безуглов отличается от Тагирьянова.
     Благодаря активному сотрудничеству Безуглова со следствием удалось раскрыть эту банду, доказать на суде большинство преступлений и добиться пожизненного для Тагирьянова.
     Теперь на него пытаются перевалить весь груз ответственности, втиснув в рамки чужой роли. Активность бандитов переходит все рамки приличия. Через адвокатов, жен и лично (звонят из СИЗО, где сидят вместе: в казанском следственном изоляторе только одна камера для приговоренных к пожизненному заключению) Тагирьянов, Дацко, Бабков и Данилевич добираются до свидетелей по делу (чтобы изменили свои показания), до коммерсантов (чтобы помогли деньгами), до следователей!
     Слишком многих людей, процветающих на воле, Тагирьянов держит на крючке. Например (в чем абсолютно уверена «Новая газета»), посредника и заказчика убийства Игоря Домникова бизнесмена Павла Сопота и бывшего вице-губернатора Липецкой области Виктора Доровского.
     Следователям Тагирьянов звонил из СИЗО раза четыре. Вежливо-игривым тоном спрашивал о здоровье. В голосе – ни малейшей угрожающей нотки. Но даже у людей в прокурорских мундирах, казалось бы, закаленных, эти звонки надолго остались в памяти.
     Удастся ли Тагирьянову эта решающая в его судьбе манипуляция? Задача вот в чем: добиться смягчения приговора. Любой срок, только не пожизненное! А это возможно, если лидером ОПГ признают Геннадия Безуглова, а не самого Тагирьянова.
     Даже 25 лет колонии строгого режима не страшны Тагирьянову, потому что на деле означают реальную возможность выйти на свободу гораздо раньше (амнистия, например, или УДО…)
     Теперь все зависит от Верховного суда РФ. Чего опасаются следователи? У них нет доверия к системе, в которой они работают. Они прекрасно знают ее особенности. Система не щадит невиновных, но может быть бессмысленно гуманной к палачам (вспомним хотя бы условный срок Анатолия Быкова).
     И если тагирьяновским не удалось подкупить следователей, которые вели это дело, и воздействовать на суд, это совсем не означает, что не найдутся в системе другие, более податливые люди. И тогда выход Тагирьянова на свободу – всего лишь дело времени. Не важно, через три года или десять лет…
     За пять лет до убийства нашего коллеги Игоря Домникова – в 95-м – Тагирьянов уже проходил по делу как подозреваемый. Но благополучно ушел от правосудия с помощью взятки.

«Я федеральный судья, а не продавщица»

Это стало практикой: судьи обязаны отчитываться перед начальством, рассматривая дела госслужащих

     Одной из главных причин, по которым депутаты недавно урезали права присяжных в пользу профессиональных судей, была забота о гражданах. Автор закона Владимир Васильев утверждал, что «дела, связанные с терроризмом, не могут рассматриваться присяжными, поскольку на них оказывается общественное давление», от которого «их сегодня никак нельзя защитить». Допустим.
     Может быть, профессиональные судьи и неуязвимы для давления со стороны общества, однако они – часть судебной системы. И как показывает практика, от нее сегодня они также никак не защищены.
     Два месяца назад федеральному судье Гусевой из Волгограда досрочно приостановили полномочия по причине ее нежелания предварительно «обсуждать» с начальством решения по своим делам. Ей так и сказали: «Не хотите работать как все, значит, будем прощаться».
     «Я воспринимаю слова о независимости судей не номинально, а буквально. Для меня это не строчки в законе, а принцип. Я не могу обсуждать с кем бы то ни было свои решения вечером, а утром, как пионер, при всем аппарате суда отчитываться о проделанной работе, – говорит светловолосая молодая женщина. Голос ее звучит механически, она будто выдавливает из себя каждое слово. – Я федеральный судья, а не продавщица». Так считает Елена Гусева, теперь уже бывший судья Центрального района города Волгограда. Идет заседание Верховного суда РФ, где она пытается восстановиться на работе.
     Судья Романенков – председательствующий по делу – ее не прерывает, он смотрит в пространство, и только брови подрагивают, вставая домиком, на его безучастном лице.
     ...Проблемы Елены Гусевой начались в 2005 году, когда председатель Центрального районного суда Игорь Пучкин придумал новый способ «улучшения качества рассмотрения уголовных и гражданских дел». Ноу-хау заключалось в том, чтобы судьи (а надо сказать, что в миллионном Волгограде суд Центрального района – самый крупный) каждый день являлись к нему на утренние и вечерние оперативные совещания.
     Вечером каждый из шестнадцати судей с глазу на глаз докладывал своему председателю о своих делах, находящихся в производстве вплоть «до рассмотрения материалов по существу». Более того, судьи должны были в обязательном порядке обсуждать дела, «где сторонами выступают органы государственной власти и должностные лица». Особое внимание уделялось «делам, имеющим общественное значение…». Еще господин Пучкин желал обсуждать «правильное применение норм материального и процессуального права», по крайней мере именно так было сказано в его распоряжении от 24 июня 2005 года. Смысл же утренних оперативок был в отчете тех же судей о выполненной ими работе, но уже перед всем аппаратом суда.
     Весь этот порядок, заведенный в Центральном суде Волгограда, является грубейшим нарушением российского законодательства. Согласно «Закону о статусе судей РФ», «судья не обязан давать каких-либо объяснений по существу рассмотренных или находящихся в производстве дел, а также предоставлять их кому бы то ни было для ознакомления». На безоговорочной независимости судей настаивают и Конституция РФ, и целый ряд положений и кодексов. Однако в суде Центрального района Волгограда доклады судей стали нормой. Не всем это нравилось, однако возмутиться решилась только Елена Гусева. Она отказалась отчитываться о своей работе и посещать оперативки, которые могли влиять на исход рассматриваемых дел.
     ...Игорь Пучкин – судья известный. В апреле этого года сам глава следственного комитета Александр Бастрыкин обвинил председателя Центрального суда в давлении на федерального судью Рындина «при рассмотрении общественно значимого уголовного дела» (пресса писала, что конфликт произошел из-за дела начальника волгоградского ГУВД Цукрука, за которого и радел председатель). Как только над Пучкиным нависла угроза прокурорской проверки и уголовного дела, он ушел в долгосрочный отпуск. Это помогло, и дело замяли, а Пучкину всего лишь не продлили срок полномочий председателя и перевели в разряд обычных судей в том же Центральном районе.
     Однако на судьбе Елены Гусевой эти перемены никак не сказались. На смену Пучкину пришли его заместители: сначала Галина Мун, потом Дмитрий Алтухов. Они продолжили обвинять судью Гусеву в «ошибочном понимании принципа независимости». Областной волгоградский суд вынес ей десять частных определений, у судей это вещь серьезная, аналог строгого выговора. Однако примечательно, что все проступки, в которых обвиняли Гусеву, носили процессуальный характер, жаловались на нее не граждане, дела которых она рассматривала, а собственные коллеги. Три раза ее пытались лишить полномочий через квалификационную коллегию – не получалось, вместо лишения полномочий члены коллегии присвоили ей третий квалификационный класс судьи, то есть возвели в ранг, аналогичный званию армейского полковника.
     Однако в мае 2008-го был избран новый состав квалификационной коллегии, и дело пошло на лад. Четыре месяца спустя судьи Дерюгина, Ламтюгина, Стуконог и другие «единодушно» проголосовали за досрочное прекращение полномочий судьи Гусевой за то, что она «…не посещает оперативные совещания, чем препятствует руководителю суда осуществлять правосудие».
     ...Ирина Поволоцкая, председатель волгоградской квалификационной коллегии, дама во всех отношениях суровая. И говорит, чеканя, и судит с плеча. Отстаивать интересы волгоградского судейского сообщества в Верховном суде она приехала лично, не доверив эту миссию никому из коллег. Сразу же, без обиняков, она прямо так и заявила: «Человек не должен забывать, что он часть судебной системы, мы все звенья одной цепи, а вот судья Гусева считает, что она не составное звено, а независимый судья».
     Затем она указала на ряд процессуальных ошибок, совершенных Гусевой, и особо подчеркнула тот факт, что «из-за таких, как судья Гусева, увеличивается количество жалоб в Страсбургский суд». Да и вообще Гусева – мать-одиночка, у нее двое детей, и она беспрестанно спекулирует этим… «Поэтому я ходатайствую оставить ее просьбу без удовлетворения», – заключила Ирина Анатольевна. По этой логике выходило, что судью Гусеву только потому восемь лет терпели на работе, что она имеет двоих малолетних детей. Думаете это аргумент?
     Судья Романенков был все так же безучастен, я даже подумала, что у него проблемы со зрением, потому что за семь часов слушания он ни разу так и не взглянул на бывшую судью Гусеву, даже когда к ней обращался. Так же безучастно он и зачитал свое решение, в котором отклонил ходатайство Гусевой и оставил решение волгоградской областной квалификационной коллегии без изменения, – только домики бровей на его лбу почему-то еще сильней подрагивали.
     Вот и возникает у меня вопрос: «Почему Игорь Пучкин все еще федеральный судья, а Елена Гусева – нет?»
     P.S. На вопрос, правомерно ли лишение полномочий Гусевой, и.о. председателя Центрального районного суда Волгограда Дмитрий Алтухов ответить не смог, заявив, что обращение в квалификационную коллегию он не писал, остальное комментировать не желает, «вы можете писать все, что хотите, мне все равно». Игорь Пучкин же снова на больничном, а телефон его не отвечает.

Страсбург заступился за Алексаняна

     Европейский суд постановил заменить для Василия Алексаняна предварительное заключение другими, более мягкими мерами. Пока ни одно из решений Страсбурга по делу Алексаняна Россией не выполнено. Чтобы выйти из заключения, экс-вице-президенту ЮКОСа придется собрать залог в размере 50 млн рублей.
     В понедельник Страсбургский суд потребовал от России прекратить предварительное заключение бывшего руководителя ЮКОСа Василия Алексаняна. По мнению Европейского суда по правам человека, его «продолжительное содержание под стражей не приемлемо».
     Мосгорсуд при рассмотрении кассационной жалобы Следственного комитета на продление срока ареста Алексаняну 8 декабря принял решение выпустить его из-под стражи под залог в 50 млн рублей. Как сообщала ранее адвокат бывшего руководителя ЮКОСа Елена Львова, Алексанян намерен внести требуемый залог за свое освобождение. Защитница также отметила, что «в настоящий момент его родственники заняты сбором средств» и что ее клиенту будет сложно найти такую сумму. Львова сообщила «Газете.Ru», что к 22 декабря необходимый залог еще не был собран. Сейчас Алексанян, у которого обнаружены СПИД и рак, все еще находится под стражей в гематологическом отделении городской клинической больницы № 60 на шоссе Энтузиастов. Все следственные действия по делу бывшего вице-президента ЮКОСа заморожены, уголовное преследование Алексаняна было приостановлено в феврале 2008 года, когда его перевели из инфекционной больницы СИЗО.
     В коммюнике Европейского суда сказано, что «правительство России обязано заменить предварительное заключение другими, приемлемыми и менее строгими ограничительными мерами или совокупностью этих мер, которые обеспечивает российское законодательство».
     Страсбург указал на то, что Россия нарушила несколько статей европейской Конвенции по защите прав человека и основных свобод.
     В частности была нарушена статья 3 (запрещение пыток и бесчеловечного или унижающего достоинство обращения), когда Алексаняну не была оказана надлежащая медицинская помощь в тюремном изоляторе. Выявлены нарушения параграфа 3 ст. 5 (право на свободу и личную неприкосновенность) в связи с необоснованным долгим содержанием Алексаняна под стражей. Кроме того, исходя из постановления суда, имело место нарушение ст. 8 (право на уважение частной и семейной жизни) при обыске его дома. Европейский суд также отметил, что Россия не выполнила его предыдущие постановления, нарушив тем самым ст. 34 (индивидуальные жалобы). «Содержание истца под стражей должно быть прекращено», – резюмировали в коммюнике.
     Пока российские власти никак не отреагировали на коммюнике.
     Первое постановление Европейский суд по правам человека вынес 26 ноября 2007 года. В нем говорилось о необходимости поместить экс-главу ЮКОСа в специализированную клинику для лечения. 21 декабря 2007 года суд повторил свои указания и, кроме того, предложил российским властям создать двухстороннюю медицинскую комиссию, которая изучила бы состояния здоровья истца и назначила соответствующее лечение. На это правительство России ответило, что Алексанян получает необходимое лечение в центре содержания заключенных, а рассмотрение его состояния здоровья двухсторонней медкомиссией противоречит российскому законодательству.
     Решения Европейского суда обязательны для исполнения всеми государствами – членами Совета Европы. Контролировать выполнение решений Страсбургского суда обязан Комитет министров Совета Европы. Согласно ст. 43 Европейской конвенции, в течение трех месяцев с даты вынесения постановления страна-ответчик имеет право требовать передачи дела на рассмотрение Большой палаты суда, которая, в случае если примет обращение стороны, может обжаловать или отменить постановления Европейского суда.
     Как рассказала «Газете.Ru» адвокат Ксения Костромина, если дело касается материальной стороны – компенсаций, то есть решений о компенсациях, Комитет министров Совета Европы может наложить на страну-неплательщика штраф. «Но что касается неисполнения каких-либо указаний, то обычно контроль отсутствует», – заметила юрист.

По страсбургскому счету

В 2008 году Россия стала основным поставщиком жалоб в Европейский суд по правам человека

     Решение, которое Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ) вынес по делу бывшего вице-президента ЮКОСа Василия Алексаняна, является не просто благим пожеланием, а полноценным вердиктом, подлежащим исполнению. Об этом напомнил судья ЕСПЧ, избранный от России, Анатолий Ковлер, выступая вчера на научной конференции в Российской академии правосудия. «Ратифицировав десять лет назад Европейскую конвенцию по правам человека, Россия признала обязательность юрисдикции Евросуда на всей территории нашей страны, – заявил, в частности, г-н Ковлер. – Я хотел бы напомнить об этом факте тем лукавым комментаторам, которые до сих пор пытаются навязать мысль о том, что ЕСПЧ – всего лишь вспомогательный орган, решения которого носят силу консультативных заключений, не более того».
     Напомним, что Страсбургский суд в своем решении постановил: в отношении г-на Алексаняна были нарушены несколько статей Европейской конвенции (см. «Время новостей» от 23 декабря). «Изучив в приоритетном порядке поистине трагические обстоятельства, связанные с предварительным заключением тяжело больного заявителя в СИЗО с 7 апреля 2006 года, суд пришел к единогласному заключению о том, что в первую очередь была нарушена ст. 3 конвенции – запрещение пыток и бесчеловечного и унижающего достоинство обращения», – пояснил Анатолий Ковлер. Властям предписано избрать иную, разумную меру пресечения. «Прошу обратить внимание на то, что акцент был сделан на слове «разумная», – добавил страсбургский судья.
     «Нельзя забывать о таком принципиальном вопросе, как гуманизация закона и порядка его применения», – процитировал г-н Ковлер первое президентское послание Дмитрия Медведева Федеральному Собранию. Вообще представитель России в Страсбургском суде несколько раз апеллировал к этому выступлению президента перед парламентариями – в частности, он напомнил, что г-н Медведев призвал усилить «национальный механизм применения Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод». «Я очень рад, что впервые позиция Европейского суда и российских властей совпала – и это я считаю главным итогом уходящего года, – подчеркнул судья. – Наконец власть устами руководителя государства и с прямой ссылкой на практику ЕСПЧ признала наличие системных проблем в российском правосудии». Среди этих проблем: массовые нарушения прав россиян на полное и своевременное исполнение судебных решений, отсутствие механизма возмещения ущерба, причиненного гражданам при нарушении их права на судопроизводство, крайне ограниченные возможности получать достоверные сведения о функционировании судебной системы.
     «В целом Россия остается основным поставщиком жалоб в Европейский суд, – констатировал г-н Ковлер. – 26% обращений, полученных Страсбургом, поступили из нашей страны». С одной стороны, заметил судья, все разговоры, что вал жалоб из России нарастает, не имеют под собой почвы – пик пришелся на 2006 год, когда в Страсбург поступило более 12 тыс. обращений из России. «За десять месяцев 2008 года суд принял к производству 8061 жалобу», – привел статистические данные Анатолий Ковлер. Однако, с другой стороны, выросло количество исков, которые суд принимает к производству и рассмотрению. По числу решений, вынесенных ЕСПЧ по жалобам из России, этот год был рекордным. «По моим предварительным подсчетам, в 2008 году мы приняли 245 постановлений по «российским» делам, – рассказал судья Ковлер. – При этом государством было выиграно вчистую лишь девять жалоб, и еще пять частично были удовлетворены в пользу государства».
     По словам представителя Евросуда, по-прежнему высок процент обращений в связи с неисполнением российскими чиновниками судебных решений, а также по социальным выплатам и по «квартирному вопросу». «В уходящем году примерно 50% постановлений, принятых судом, касалось именно этих категорий заявлений», – сообщил Анатолий Ковлер. Более 20 решений было вынесено по поводу «странного» применения российскими служителями Фемиды законодательства о пересмотре дел в порядке надзора. «Сначала решение суда не исполняется, а потом это – неисполненное – решение отменяется вышестоящим судом в надзорном порядке», – по словам г-на Ковлера, такой казус типичен для отечественного судопроизводства. «Новым элементом в этой достаточно тоскливой картине является рост количества жалоб (и, соответственно, увеличение числа постановлений) по неисполнению признанных российскими судами обязательств государства в отношении военных пенсионеров и кадровых офицеров – в том числе по предоставлению квартир и выплате боевых», – рассказал судья.
     Множество жалоб касается условий содержания в следственных изоляторах и обоснованности применения такой меры пресечения. как арест. «Обращения, поступающие в Страсбург, буквально вопиют о практически исключительном избрании отечественными судьями ареста и других вариантов заключения под стражу при почти полном игнорировании других мер пресечения, упомянутых в УПК», – отмечает г-н Ковлер.
     Отдельная категория жалоб – сообщения о жестоком обращении с подследственными в СИЗО, заключенными и военнослужащими-срочниками. Анатолий Ковлер напомнил, что в мае этого года Страсбургский суд удовлетворил жалобу заключенных одной из колоний Пермского края, поддержанную региональным уполномоченным по правам человека, – осужденные сообщили о том, что их избивали сотрудники отряда спецназначения ФСИН. «Впервые это жестокое избиение суд квалифицировал как пытку», – подчеркнул судья Ковлер.
     «Коль скоро речь зашла о решениях, вынесенных в связи с нарушением ст. 3 Европейской конвенции – о запрещении пыток и обращения, унижающего человеческое достоинство, то нельзя не упомянуть о рекордном числе «чеченских» постановлений, – заметил представитель Страсбургского суда. – В этом году было вынесено 40 решений по жалобам из Чечни – это больше, чем за все предыдущие годы, вместе взятые».
     В целом же, подвел неутешительный итог состояния российского правосудия Анатолий Ковлер, несмотря на снижение абсолютных показателей числа поступивших обращений, количество серьезных жалоб из России, имеющих шанс быть рассмотренными Европейским судом по правам человека, неуклонно увеличивается.

Страсбургский счет

     Вчера в Российской академии правосудия перед ведущими юристами и судьями страны выступил судья Страсбургского суда от России Анатолий Ковлер. Он заявил, что «впервые позиция Европейского суда и российских властей соединилась».
     Эту положительную тенденцию во взаимоотношениях отечественного правосудия с Европейским судом судья подкрепил убедительными фактами. Только в нынешнем году 80 исков из России были сняты с рассмотрения, поскольку удалось заключить мирное соглашение государства с гражданами.
     – На мой взгляд, это говорит о том, что и заявитель, и государство все более гибко используют заложенные в Конвенции о правах человека механизмы, а также прецедентное право, – отметил Ковлер.
     Наши граждане уже давно в числе активных заявителей в международный суд. О том, что отечественные жалобы в Страсбурге весьма часто рассматриваются в пользу граждан, говорил даже президент страны, призывая наших судей внимательнее работать и не «тянуть резину» при рассмотрении обычных гражданских дел.
     Один из характернейших примеров, когда жалобщик победил в Европейском суде. Некая гражданка Белоруссии была задержана в аэропорту Шереметьево и больше месяца ее продержали там. Хотя по нашему закону задерживать человека в такой ситуации можно было лишь на три часа. По решению страсбургских судей наша страна заплатит.
     – 26 процентов от общего числа жалоб, которые получил Европейский суд в этом году, – это жалобы из России, – сказал Ковлер. И привел такие цифры: в этом году было принято 245 постановлений по российским делам. Еще один важный момент – примерно половина постановлений касается невыполнения чиновниками обязательств перед гражданами по социальным выплатам и предоставлению квартир. В основном это касается военнослужащих и военных пенсионеров.

Бельгия – место для дискуссий

Правительство ушло в отставку из-за попытки повлиять на правосудие

     Премьер-министр Бельгии Ив Летерм в прошлую пятницу подал королю Альберту II прошение об отставке правительства. Потому что на него пало подозрение в попытке повлиять на судебную власть. В стране, построенной на компромиссе, сдержках и противовесах, политикам прощается многое, но не нарушение принципов, в данном случае разделения властей.
     Новый политический кризис серьезнее, чем предыдущий, когда после прошлогодних выборов Бельгия полгода жила без правительства. Тогда победители не могли согласовать программу. Скандал, из-за которого правительство рухнуло сейчас, бельгийская пресса окрестила «фортисгейтом». Операция по спасению крупнейшего в стране банка «Фортис» уже было превратила Ива Летерма из слабака в национального героя, как вдруг вышла ему боком.
     Бельгийско-нидерландский «Фортис» одним из первых зашатался под ударами глобального финансового кризиса. По согласованной схеме спасения Нидерланды национализировали его деятельность на своей территории, а бельгийское правительство привлекло на помощь французскую группу «БНП-Париба», которой уступало двадцать процентов бельгийских активов «Фортиса». Может быть, с экономической точки зрения это был правильный ход, но взбунтовались мелкие акционеры. Подали в суд, и тот встал на их сторону, заморозив передачу активов французскому банку.
     В прессу попали утечки, будто правительство пыталось давить на судей, чтобы те не принимали такого решения. Дело дошло до парламента. Премьер-министр все отрицал, клялся, что это шантаж и правительство не уйдет. Но всплывали все новые улики. Наконец, в пятницу было обнародовано письмо председателя Кассационного суда Гислена Лондерса, который заявил о наличии «серьезных признаков» того, что правительство пыталось повлиять на правосудие. Этого оказалось достаточно, чтобы правительство пало. Политики правящей коалиции признали, что оно не может оставаться у власти при пошатнувшемся доверии.
     Король принял отставку кабинета Летерма и поручил искать решение 72-летнему Вильфриду Мартенсу (был премьер-министром в 1979 – 1992 гг.).
     Ему предстоит найти вариант новой правящей коалиции, которая более или менее устраивала бы все политические силы. Компромисс по-бельгийски. Он может опять стать премьер-министром, но, скорее всего, завершив миссию, оставит это место кому-то помоложе.

Мантию приказано рассекретить

Суды открывают прием граждан по Интернету

Уволенный чиновник выиграл суд у президента

Экс-руководитель башкирской администрации заставит главу республики изменить запись в трудовой книжке

     Уфимский райсуд удовлетворил иск чиновника администрации президента РФ Радия Хабирова к президенту Башкирии Муртазе Рахимову с требованием изменить запись в его трудовой книжке о причинах увольнения. Экс-руководитель республиканской администрации был отстранен от должности по приказу главы региона из-за неправильно заполненной декларации летом уходящего года. Суд потребовал, чтобы формулировка была заменена на «расторжение трудового договора по собственному желанию».
     В минувшую пятницу Кировский районный суд Уфы удовлетворил иск начальника департамента по взаимодействию с Федеральным собранием управления по внутренней политике администрации президента РФ Радия Хабирова к главе Республики Башкортостан Муртазе Рахимову. Хабиров обратился в суд в конце июня после того, как региональный начальник отстранил его с поста главы своей администрации.
     В качестве юридического обоснования отставки президент Башкирии воспользовался десятым пунктом 81-й статьи Трудового кодекса «Однократное грубое нарушение руководителем организации своих трудовых обязанностей». Суд потребовал изменить формулировку об увольнении экс-главы администрации Башкирии на 80-ю статью ТК, предусматривающую «расторжение трудового договора по собственному желанию работника».
     События вокруг Хабирова начали стремительно развиваться после того, как стало известно, что он переходит на работу в Кремль. Фактически перед самым его назначением в администрацию президента РФ Муртаза Рахимов своим распоряжением от 22 июня отстранил Хабирова от исполнения обязанностей руководителя республиканской администрации. Поводом стало подозрение в неполноте сведений, представленных чиновником в декларации о доходах и имуществе. В ходе проверки башкирской Контрольно-счетной палатой было установлено, в частности, что Хабиров забыл уплатить налог в сумме 3900 руб.
     5 июля башкирский президент подписал указ о снятии Хабирова с должности главы республиканской администрации «за грубые нарушения своих должностных обязанностей, выразившиеся в предоставлении неполных сведений об объектах недвижимого имущества, находящихся в пользовании, незаконном предоставлении жилых помещений, а также незаконной даче распоряжений по реализации нежилых помещений и предоставлению единовременных субсидий на приобретение жилой площади».
     Впрочем, решение главы республики не помешало отставнику получить обещанное назначение в Кремль. В конце августа он занял пост главы департамента по взаимодействию с Федеральным собранием кремлевской администрации.
     Своим решением райсуд города Уфы не согласился с результатами проведенной проверки сведений, представленных в декларации, и соответственно признал незаконным указ президента об увольнении неугодного чиновника.

Суд приговорил зампреда московского «Яблока» к пяти годам условно

     Зампред московского отделения партии «Яблоко» Иван Большаков осужден на пять лет лишения свободы условно по обвинению в нападении на сотрудника милиции. В мае 2007 года он сломал руку подполковнику милиции во время санкционированной акции в защиту жителей столичного района «Южное Бутово».
     Зюзинский суд столицы признал Большакова виновным по ст. 318 УК РФ (применение насилия, опасного для здоровья в отношении сотрудника милиции). Уголовное дело было возбуждено 28 мая 2007 года Зюзинской межрайонной прокуратурой Москвы.
     20 ноября Большаков был задержан на Курском вокзале в Москве. Он собирался ехать в Нижний Новгород для участия в агитационных акциях «Яблока». Большаков являлся кандидатом в депутаты Госдумы по спискам партии «Яблоко» в одном из московских округов.
     Отметим, статья, по которой в отношении Большакова было возбуждено уголовное дело, не предусматривала условное наказание. Но судья счел возможным смягчить приговор в связи с тем, что Большаков не был судим ранее и имеет хорошую характеристику с мест учебы. При этом адвокаты Большакова уже заявили, что приговор необоснован, и намерены его обжаловать.
     Напомним, 3 сентября суд Дзержинского района Санкт-Петербурга прекратил уголовное преследование лидера отделения партии «Яблоко» в Санкт-Петербурге Максима Резника. По версии следствия, в марте, накануне «Марша несогласных», он оскорбил и избил сотрудников правоохранительных органов. Уголовное дело в отношении Резника было прекращено в связи с тем, что три милиционера, проходившие по делу потерпевшими, заявили о необходимости его прекращения в связи с примирением сторон и отсутствием у них претензий к обвиняемому.

Взятка как провокация

Поправки в Уголовный кодекс о «ловле на живца» продажных чиновников вызывают неоднозначную реакцию

     Советский суд Липецка вынес приговор по делу врача областного противотуберкулезного диспансера. Женщину обвинили в том, что она совершила преступление против интересов государственной службы.
     Дело было так. Диспансер в Липецке проводит платное обследование всех иностранцев, желающих жить и работать в области. Если гастарбайтер здоров – он получает специальный документ от медиков. Если нет – его депортируют.
     Прошлой весной некий сотрудник местной милиции, представившись бизнесменом, попросил врача дать ему справку без осмотра, что у пяти иностранцев нет туберкулеза. Якобы это его люди и им нужно от миграционной службы разрешение на временное проживание в стране, а осматривать их необязательно. Врач согласилась помочь и в кабинете получила взятку – 15 тысяч рублей.
     Вот только суд не согласился с версией следователей и заявил, что ему не представлены бесспорные доказательства каких-либо незаконных действий врача, а имела место провокация взятки.
     Суд установил, что оперативник весь день преследовал женщину с просьбами выдать справки, но врач не раз отказывала ему в этом. Но в конце концов поддалась настойчивым уговорам, и мужчина фактически навязал деньги. При таких обстоятельствах действия оперативников вышли за пределы планируемого оперативного мероприятия и были расценены судом как провокация взятки.
     Сейчас, когда начинает работать пакет документов по борьбе с коррупцией, провокация взяток становится одной из ключевых и очень спорных тем. «Ловить ли на живца» тех, кто замечен в продажности, или провоцировать всех подряд в надежде, что кто-нибудь да клюнет? В числе поправок, которые предлагаются, есть и такие, что позволят проверять чиновников на порядочность методом провокации. До сих пор закон этого не разрешал.
     Еще в далекие двадцатые годы прошлого века один умнейший юрист заметил: «Чем слабее уголовно-разыскной аппарат, тем чаще агенты его прибегают к провокационным методам». В кулуарах Госдумы уже идут разговоры о проекте закона, который фактически санкционирует провоцирование госслужащих для выявления их продажности.
     Будет ли такой документ и когда, сказать сложно. А пока в жизни оперативные работники, не дожидаясь особых команд и санкций, активно «ловят на живца».
     История провокации стара как мир. Полиция царской России использовала провокацию как метод борьбы с преступностью крайне широко. В советском праве запрет на провокацию появился только в первом тогдашнем Уголовном кодексе 1922 года. То был разгар нэпа, когда брались и давались огромные взятки. И тем не менее в том кодексе была статья, которая говорила об ответственности за провокацию взятки. А в УК РСФСР 1926 года появилась статья, по которой должност ные лица отвечали за провокацию получения взятки – «заведомое создание обстановки и условий, вызывающих предложение или получение взятки в целях последующего изобличения давшего или принявшего взятку».
     В следующем Уголовном кодексе 1960 года уже не было отдельной нормы об ответственности за провокацию взятки. В Уголовный кодекс 1996 года, по которому мы сейчас живем, такую статью вписали – в главу «Преступления против правосудия».
     По этому поводу пленум Верховного суда вынес специальное постановление «О судебной практике по делам о взяточничестве и коммерческом подкупе». Главный суд страны разъяснил, что «не является провокацией взятки или коммерческого подкупа проведение предусмотренного законодательством оперативно-розыскного мероприятия в связи с проверкой заявления о вымогательстве взятки или имущественного вознаграждения при коммерческом подкупе». Это крайне важное разъяснение.
     Очень часто милиция или спецслужбы, провоцируя взятку, ссылаются на закон об оперативной деятельности, который, по их мнению, разрешает такой прием. На самом деле Федеральный закон «Об оперативно-розыскной деятельности» достаточно определенно исключает провокацию в работе оперативных подразделений. Оперативно-розыскная деятельность основывается на прин ципах законности, уважения и соблюдения прав и свобод человека и гражданина – записано в статье 3 этого закона. А задачами оперативно-розыскной работы являются «выявление, предупреждение, пресечение и раскрытие преступлений, а также выявление и установление лиц, их подготавливающих, совершающих или совершивших». Исключительно для этих целей служит и проведение так называемого оперативного эксперимента. Именно на эту норму лукаво ссылаются сотрудники органов, устраивая провокацию. Но по пункту 2 статьи 7 Закона «Об оперативно-розыскной деятельности» основанием для проведения оперативного эксперимента являются «ставшие известными органам сведения о признаках подготавливаемого, совершаемого или совершенного противоправного деяния, а также о лицах, его подготавливающих, совершающих или совершивших, если нет достаточных данных для решения вопроса о возбуждении уголовного дела».
     Если перевести это на обывательский язык, то оперативный эксперимент законен, если человек сам, без какой-либо инициативы со стороны органов, пытающихся его уличить, идет на преступление. Не секрет, что многие оперативники очень своеобразно относятся к соблюдению прав человека. А еще известно, что вокруг нас живут много людей, которые никогда не решатся совершить преступление по собственной инициативе, если их к этому не подталкивать, не уговаривать, не соблазнять, что и делает провокатор. Кстати, современная техника, о которой так любят рассказывать милицейские начальники, позволяет без всякой провокации выявлять взяточников.
     К сожалению, очень часто опера пытаются действовать, не оглядываясь на закон. В Самаре разразился громкий коррупционный скандал. Правда, слова эти так и хочется взять в кавычки, поскольку обвиняемый – человек с безупречной репутацией, а сумма, фигурирующая в деле, – десять тысяч рублей. Взяткодателями оказались переодетые сотрудники милиции.
     Член-корреспондент Международной академии транспорта, член совета Международной ассоциации руководителей авиапредприятий, весьма уважаемый в авиационном мире человек Валерий Бурнаев возглавляет учебный аэродром Самарского государственного аэрокосмического университета имени Королева. Аэродромом площадка в поселке Смышляевка называется потому, что на ней стоят самолеты. Но на этом привычные ассоциации заканчиваются – машины старые и уже много десятилетий никуда не летают. Фактически это музей под открытым небом и одновременно полигон для учебных занятий.
     Одного взгляда на обшарпанную технику достаточно, чтобы понять: изобилием финансирования здесь не пахнет. Поэтому стремление начальника найти хоть какие-то деньги на стороне не вызывает у сотрудников ни малейшего осуждения. Тем более что в честности Бурнаева не сомневается никто.
     Суть скандальной истории такова. Осенью прошлого года некий молодой человек попросил разрешения начальника аэропорта провести на борту старенького Як-42 банкет в честь годовщины свадьбы. Бурнаев согласился сдать лайнер «в аренду» за десять тысяч рублей, но, как только он получил деньги, в кабинет зашли сотрудники отдела по борьбе с экономическими преступлениями.
     В следственных органах отказываются от комментариев по этому делу. В отношении Валерия Бурнаева возбуждено уголовное дело по статье 290 УК РФ – получение взятки должностным лицом. Максимальное наказание по ней – пять лет лишения свободы.

компетентно
     Юрий Костанов, представитель Федеральной палаты адвокатов в высших судах Российской Федерации, кандидат юридических наук:
     – Провокация взятки, как и любое противозаконное явление, становится возможной там, где плохо выполняется закон и не применяются специальные юридические знания. Если бы следователи добросовестно выполняли то, что им предписано законом, таких случаев было бы гораздо меньше. На практике в большинстве ситуаций, где речь идет о возможном совершении преступления, если это не убийство, следователь быстренько протоколирует заявление, заводит дело – и в суд. При этом начисто забывает о том, чему его учили по курсу криминалистики. А ведь по правилам он должен провести полноценное расследование, собрать доказательства, провести экспертизу, опросить свидетелей и уж затем принять решение – заводить уголовное дело или нет. Добросовестный следователь, несомненно, должен учитывать и тот факт, что у нас в судах, к сожалению, все еще господствует обвинительный уклон. Полагаясь на то, что суд сам сможет расследовать детали дела, отринув подсознательное «попался – значит, виновен», он невольно содействует осуждению человека.

Прокуроры в роли адвокатов

Кризис дал толчок судебной реформе

     «У Генеральной прокуратуры есть все возможности для того, чтобы справиться с новыми задачами», – заявил, встречаясь вчера с журналистами, глава этого ведомства Юрий Чайка. Говоря о «новых задачах», генпрокурор, вероятнее всего, имел в виду свежую законодательную инициативу президента. В начале недели Дмитрий Медведев представил на рассмотрение Госдумы законопроект, согласно которому прокуроры получают право обращаться в суд с заявлениями в защиту социальных прав граждан: на пенсионное обеспечение, охрану здоровья, медпомощь, образование, благоприятную окружающую среду, а также на жилище в государственном и муниципальном фондах и т.д. Поскольку г-н Медведев призвал законодателей «в ускоренном порядке» принимать законы, имеющие отношение к судебной реформе, можно ожидать, что внесенные президентом поправки в ст. 45 Гражданского процессуального кодекса, дойдут до первого чтения в течение ближайших недель.
     Поправка касается права прокурора инициировать судебные процессы по жалобе работников, чьи трудовые права были ущемлены, что особенно актуально в нынешние кризисные времена – об этом президент говорил и на встрече с генпрокурором Чайкой, и встречаясь с лидером Федерации независимых профсоюзов Михаилом Шмаковым. «Сегодня ГПК (Гражданский процессуальный кодекс. – Ред.). при его последнем изменении несколько ослабил роль прокуратуры, лишив ее прямой возможности выступать истцом в суде», – посетовал г-н Шмаков. «Те предложения, которые сегодня сформулированы и находятся на рассмотрении в Государственной думе, по ст. 45 ГПК как раз направлены на то, чтобы вновь вернуть прокуратуре ее настоящую роль, – заметил в ответ президент, – чтобы она действительно могла в силу обстоятельств, когда человек, работник или трудовой коллектив не в состоянии в полном объеме отстоять свои интересы, чтобы прокуратура могла встать на их защиту».
     Впрочем, те, кого введение новых норм коснется прежде всего (юристы), довольно сдержанно оценивают грядущее расширение полномочий прокуратуры. «Надо учитывать тот факт, что прокурорские работники практически всегда на 100% криминалисты, а не цивилисты, т.е. они разбираются в уголовном праве и не разбираются в таких сферах, как гражданское, финансовое, трудовое право, а в этих сферах и происходит больше всего нарушений», – заявил «Времени новостей» президент Института верховенства права Станислав Маркелов. Вопросы гражданского процесса на длительное время вообще выпали из поля зрения прокуратуры, подчеркивает юрист: «При всем желании прокурорские работники просто не умеют вмешиваться в такие дела, т.к. абсолютно в этом не разбираются». Впрочем, замечает г-н Маркелов, если власть действительно поставила одной из целей судебной реформы превращение прокуратуры в независимый орган, то, безусловно, нужно усиливать влияние прокурорских работников на сферу гражданских отношений.
     «Безусловно, необходимо, чтобы прокуроры защищали права граждан путем обращения в суд. Но этого явно недостаточно, – так прокомментировал «Времени новостей» президентскую инициативу представитель Федеральной палаты адвокатов в высших судах РФ Юрий Костанов. – Надеюсь, что президент не остановится на этом шаге. На наш взгляд, необходимо не только придать прокурору право по отстаиванию социальных прав граждан, но также восстановить прокурорский надзор за предварительным следствием, потому что граждане страдают от того, что следователи у нас стали безнадзорными».
     Поправки в Гражданский процессуальный кодекс, внесенные президентом, лишь первое дошедшее до законодательной стадии поручение главы государства из числа тех, которые были сформулированы главой государства по итогам VII Всероссийского съезда судей, состоявшегося в начале декабря прошлого года (подробнее о съезде и его решениях см. «Время новостей» от 3 декабря 2008 года). Одно из таких поручений, о которых шла речь в том числе на встрече Дмитрия Медведева с Юрием Чайкой, – создание государственной системы оказания бесплатной юридической помощи малоимущим гражданам на всей территории страны. Эта система должна заработать в 2010 году, но законодательную базу для нее необходимо создать уже сейчас.
     Помимо гражданского законодательства (которое, в частности, предполагается обогатить процедурой досудебного рассмотрения споров) в ближайшее время реформа должна затронуть и законодательство уголовное. Процессуальные нормы необходимо «поправить» в той части, которая касается расширения применения наказаний, не связанных с лишением свободы. Кроме того, президент поручил законодателям не затягивать с реализацией постановления Конституционного суда о том, что порядок возмещения вреда, причиненного неправомерными действиями судей, должен быть закреплен в соответствующем законе. И наконец, реформе должна быть подвергнута сама судебная сфера: «в ускоренном порядке» необходимо принять закон о судоустройстве, новую редакцию кодекса судейской этики, а также создать единый дисциплинарный орган – некий третейский суд для судей. «Общую направленность этих инициатив можно только поддерживать, но у нас, к сожалению, уже неоднократно за последние пять лет имели место попытки реформирования правовых институтов, которые не привели ни к каким результатам, – замечает по этому поводу Станислав Маркелов. – Можно вспомнить и историю реформирования системы исполнения наказаний, и системы исполнения судебных решений. По этой динамике, к сожалению, можно прогнозировать, что такие же благие начинания по оказанию юридической помощи необеспеченным слоям населения и вмешательства прокуратуры в гражданское производство будут столь же низкопродуктивны».

Большевики ушли в Страсбург

Евросуд займется ревизией ликвидации партии нацболов и арестов ее членов

     Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ) принял к производству жалобы трёх нацболов, осужденных в марте 2008 года за хулиганство у Таганского суда Москвы, учиненное двумя годами ранее в ходе процесса по обжалованию отказа в регистрации Национал-большевистской партии (НБП) Эдуарда Лимонова. Об этом сообщил вчера адвокат одного из осужденных Дмитрий Аграновский. По его словам, ЕСПЧ уже констатировал нарушение права на свободу и личную неприкосновенность по жалобам нацболов на их аресты и продление сроков содержания под стражей. Двоим уже присудили за это компенсацию по 5 тыс. евро. Остальные ждут свои очереди.
     Как заявил адвокат, если ЕСПЧ в будущем признает нарушения и в ходе судебного процесса, это может стать основанием для пересмотра приговоров. Кроме того, в Страсбурге будет рассмотрен вопрос о правомерности ликвидации партии и последующих отказах в ее регистрации (в 2007 году по решению суда НБП еще была и официально запрещена), что сами нацболы расценивают как нарушение их права на свободу мнений и собраний.
     С нацболами Евросуд сталкивается не впервые. В 2006 году он вынес постановление по делу Валентины Долговой, условно осужденной за печально известное нападение молодых революционеров на приемную администрации президента. ЕСПЧ признал незаконным арест девушки, которая, кстати, отрицала свое членство в партии Лимонова. По мнению страсбургских судей, у следствия не было никаких оснований держать в тюрьме столь юную особу (ей тогда не было и 20 лет), тем более что в пользу ее законопослушности говорили многочисленные поручительства и положительные характеристики с места работы и учебы. За избрание г-же Долговой слишком суровой меры пресечения российские власти по решению ЕСПЧ заплатили ей 5 тыс. евро. А в конце 2007 года уже 15 тыс. евро присудили нацболу с двойным российско-голландским гражданством Владимиру Линду. Он также был арестован по обвинению в захвате приемной администрации президента, а в Страсбург пожаловался на то, что его не отпустили в Нидерланды на похороны отца – известного юриста, судьи Гаагского трибунала Яапа Линда. ЕСПЧ расценил это как бесчеловечное обращение.
     Теперь речь идет о нацболах, осужденных за хулиганство у здания Таганского суда. В апреле 2006 года этот суд рассматривал очередную жалобу Эдуарда Лимонова на Федеральную регистрационную службу, ликвидировавшую его партию, а потом отказавшуюся ее зарегистрировать вновь. Поддержать своего лидера съехались десятки нацболов. Около суда они столкнулись со своими идейными противниками – членами движений «Наши» и «Местные», с которыми у них произошла потасовка. По обвинению в хулиганстве через несколько месяцев были арестованы шесть активистов НБП – Роман Попков, Алексей Макаров, Владимир Титов, Елена Боровская, Назир Магомедов и Сергей Медведев. Спустя год под стражей оказался еще один нацбол – Дмитрий Елизаров. А еще через год, в марте 2008 года, всех их приговорили к срокам от 1,5 до 2,5 года колонии. К этому времени они уже отсидели почти весь свой срок и вскоре вышли на свободу.
     В Евросуд пожаловались только пятеро – Попков, Макаров, Елизаров, Титов и Боровская. Как рассказал вчера адвокат Дмитрий Аграновский, их жалобы делятся на две части. В первой речь идет о незаконности ареста и продлении сроков содержания под стражей. ЕСПЧ уже вынес решение о нарушении у всех пятерых права на свободу и личную неприкосновенность, а по жалобам Попкова и Макарова уже приняты постановления, где им присудили по 5 тыс. евро компенсации морального вреда. «В российской практике при рассмотрении судом вопроса о продлении сроков содержания под стражей считается достаточным, если первоначальные основания ареста не изменились. А для европейцев продление ареста возможно только при наличии каких-либо новых для этого оснований, мотивированных должным образом», – пояснил г-н Аграновский.
     Вторая часть жалоб связана с самим судебным процессом, который осужденные нацболы считают несправедливым, необъективным и проведенным с явным перекосом в сторону обвинения. «Те, кто сидел на скамье подсудимых, на самом деле были потерпевшими, – считает адвокат. – Ребята приехали поддержать Лимонова, а на них напали какие-то молодчики. Кто именно, точно сказать затрудняюсь, но на суде потом звучало движение «Местные». Нацболы написали заявление в милицию, и на нападавших завели административные дела. Однако в итоге арестовали и судили за хулиганство почему-то именно нацболов».
     Г-н Аграновский рассказал, что в ходе процесса у защиты не было возможности допросить ни свидетелей, ни потерпевших. «В ходе предварительного следствия все они давали показания, а на суд почему-то не пришли, и найти их не удалось. Поэтому прокурор просто зачитал их письменные показания, а нам задать свои вопросы так и не удалось. А согласно ст. 6 Европейской конвенции о защите прав человека каждый обвиняемый имеет право вызывать в суд и допрашивать показывавших против него свидетелей. Таким образом, мы настаиваем, что ребят осудили несправедливо. И если Европейский суд подтвердит нашу правоту, то это станет основанием для пересмотра приговоров».
     Кроме того, как сообщил г-н Аграновский, уже завершена коммуникация (переписка ЕСПЧ со спорящими сторонами) по жалобе Эдуарда Лимонова на ликвидацию его партии и на отказ в последующей ее регистрации. «Решение Европейского суда по данному спору можно ожидать уже совсем скоро», – считает адвокат.

«Единая Россия» отыграла суд

У ликвидированного СПС

     Пермский крайсуд вчера встал на сторону «Единой России», отменив сенсационное решение Дзержинского суда Перми. Ранее райсуд обязал «Единую Россию» опровергнуть заявление, в котором говорилось, что Союз правых сил (СПС) поддерживал представителей правоэкстремистских движений. Бывшие правые уверены, что власть показывает, что никому не удастся конкурировать с «Единой Россией».
     Суд у партии власти СПС выиграл перед своей ликвидацией в октябре прошлого года. Требования правых были удовлетворены по итогам продолжавшегося более двух лет процесса, в рамках которого состоялось около двадцати судебных заседаний. Сами правые тогда свою победу назвали «прецедентом», потому что «раньше выиграть дело против федерального политсовета партии власти не удавалось никому». «Это ожидаемое решение. Нельзя называть черное белым, а белое черным и надеяться, что все сойдет с рук»,– заявлял «Ъ» экс-лидер СПС, а ныне губернатор Кировской области Никита Белых, который сам выступал в суде против единороссов.
     Напомним, правые посчитали, что заявление, распространенное пермскими единороссами в феврале 2006 года после прошедшего тогда в Перми молодежного форума, не соответствует действительности и порочит их деловую репутацию. В нем, в частности, говорилось, что правые поддержали участие фашистов в молодежном форуме. СПС потребовал от «Единой России» опровергнуть эти сведения тем же способом, которым они были распространены, то есть разослать «покаянное» заявление по электронной почте и опубликовать на своем сайте.
     Однако с проигрышем в суде единороссы не смирились и подали кассационную жалобу. Вчера пермский крайсуд встал на их сторону. «Это крайне редкий в судебной практике случай, когда решение суда в кассационной инстанции не просто отменяется, а еще принимается новое решение по существу вопроса»,– возмутился бывший адвокат СПС Вадим Прохоров, который отстаивал интересы партии в суде первой инстанции. По его убеждению, решение крайсуда «абсолютно необоснованное и откровенно носящее политический характер». Исход вчерашнего процесса, по мнению адвоката, является «ярчайшим подтверждением тезиса о том, что действующий режим не допустит никакой реальной конкуренции с «Единой Россией» со стороны других партий как в судебных залах, так и непосредственно на выборах». «Так называемые новые правые (имелась в виду партия «Правое дело».– «Ъ») совершенно напрасно рассчитывают, что им позволят реально конкурировать»,– заключил господин Прохоров.
     Между тем 20 января Таганский райсуд рассмотрит объединенные в одно дело иски члена президиума политсовета СПС Марии Гайдар и московского отделения партии, оспаривающих ликвидацию СПС. Судья Михаил Козаков в рамках подготовки процесса удовлетворил ходатайство правых об истребовании у руководства партии протоколов собраний местных отделений партий, подтверждающих правомочность региональных конференций по выдвижению делегатов на ликвидационный съезд. Как пояснили «Ъ» в руководстве ликвидируемой партии, это как минимум несколько сотен протоколов, и представить их партия не сможет, потому что их «не реально собрать». Впрочем, ответчики считают, что они и не обязаны представлять протоколы первичек, так как правомочность делегатов съезда подтверждают протоколы региональных конференций, а «они представлены суду».

Неспециальные субъекты

Адвокатов, следователей и прокуроров теперь можно привлекать к суду без суда

     На днях вступили в силу поправки в целый ряд законов, принятые и утвержденные в самом конце декабря в рамках инициированного президентом Дмитрием Медведевым национального антикоррупционного плана. Эти меры, а также шедший с ними в пакете закон «О противодействии коррупции» прошлой осенью довольно живо обсуждались, и эксперты высказывали разные мнения. Одни полагали, что они ничего принципиально не изменят, другие говорили об их крайней необходимости. Кроме того, даже депутаты Госдумы, обычно проявляющие завидное единодушие, в данном случае вступили в дискуссию по поводу того, насколько широко должна применяться норма, требующая обязательного декларирования доходов членов семей чиновников, и не стоит ли вообще введение этих мер отложить на год из-за финансового кризиса.
     На этом фоне в тени оказались поправки в Уголовно-процессуальный и Уголовный кодексы РФ, напрямую регламентирующие работу правоохранительной системы и ее отношения с простыми гражданами и теми же чиновниками. Какое они имеют отношение к борьбе с коррупцией, вопрос сложный. Однако они вообще практически не обсуждались, и теперь для многих из тех, кого эти меры касаются, стали полным сюрпризом. Наибольшее оживление вызвали поправки в УПК, касающиеся порядка привлечения к уголовной ответственности так называемых спецсубъектов – депутатов, сенаторов, судей, прокуроров, следователей и адвокатов.
     Впервые о необходимости ликвидировать судебный порядок выявления признаков состава преступления спецсубъектов заявил председатель Верховного суда Вячеслав Лебедев в июне прошлого года: «Эту дополнительную стадию ввели в 2002 году, но она совершенно надуманна. Представьте, суд дает заключение о наличии признаков состава преступления. Кто знает, что такое признаки преступления? А общество воспринимает совершенно одинаково что признаки состава преступления, что само преступление. Состав преступления должен быть сначала установлен следствием, а потом передан на рассмотрение по существу в суд».
     «Поэтому мы решили вообще исключить данную стадию из уголовного процесса. Защита у спецсубъектов была и до 2002 года, останется она и сейчас, ведь для того, чтобы в отношении такого лица возбудить уголовное дело, следствие должно сначала обратиться за разрешением в соответствующие инстанции – Госдуму, Совет Федерации, ВККС и так далее. Зачем еще одна дополнительная стадия? Она только тормоз, преграда для правосудия», – заявил председатель Верховного суда Вячеслав Лебедев. По его мнению, данная судебная стадия не только замедляла процесс расследования, но и существенно ему вредила, так как преступники имели больше времени, чтобы замести следы или сбежать. Правда, тогда ни о следователях, ни о прокурорах, ни об адвокатах речь не заходила.
     До сих пор для возбуждения против них уголовного дела также требовалось заключение суда о наличии в их действиях признаков преступления. Отныне же такого разрешения не нужно – в отношении прокурора, следователя и адвоката дело может быть возбуждено напрямую руководителем того или иного следственного органа Следственного комитета при прокуратуре (СКП). Таким образом, эта категория участников уголовного процесса, по сути, перестала быть спецсубъектами, поскольку фактически лишилась былого иммунитета и приравнена к обычным чиновникам.
     Причем адвокаты в такой конфигурации оказались наименее защищенными. По закону против следователей и прокуроров может возбуждать дело руководитель вышестоящего подразделения СКП. А вот обвинение в отношении любого адвоката может быть выдвинуто руководителем всего лишь районного или городского подразделения СКП.
     Председатель Адвокатской палаты Москвы Генри Резник считает, что лишение адвокатов иммунитета может стать причиной необоснованного уголовного преследования многих его коллег. «Раньше ситуация была хоть немного, но лучше. Суды всегда довольно легко давали заключение о наличии признаков преступления в действиях адвокатов. Потом большинство этих дел прекращалось. Стремление окоротить строптивых адвокатов со стороны как раз их процессуальных противников всегда было. Но дело в том, что какая-то небольшая гарантия от незаконного уголовного преследования адвокатов в виде этих судебных решений тоже существовала. А теперь на пути этого стремления со стороны районных следователей фактически нет никакого заслона. По этой причине я полагаю, что нужно срочно вносить изменения в Уголовно-процессуальный кодекс, в ту же статью 448. Надо усиливать эти гарантии, чтобы возбуждать уголовное дело в отношении адвоката имел право только руководитель следственного органа уровня субъекта федерации, а никак не районного. Ведь адвокаты объединены в адвокатские палаты на уровне субъектов федерации».
     Также разрешения суда более не требуется для возбуждения уголовных дел против депутатов, сенаторов и судей. Но у них во взаимоотношении с обвинителями по-прежнему остался еще один барьер. Для народных избранников для возбуждения против них уголовного, как и раньше, надо получить согласие большинства членов парламента или сената, а для судей – согласие Квалификационной коллегии судей. Кроме того, нововведения вообще никак не коснулись порядка возбуждения дел против генпрокурора и главы СКП.
     В юридическом сообществе поправки вызвали бурное обсуждение и полярные оценки. Большинство милицейских следователей высказали озабоченность тем, что теперь их положение будет более уязвимым. По их мнению, раньше суд был пусть не очень серьезным (учитывая, что суды, за редким исключением, всегда поддерживают сторону обвинения), но все же препятствием для необоснованных обвинений. Теперь же получилось, что позиции СКП среди прочих следственных органов заметно усилились.
     Хотя и в этой структуре, как показало последнее время, не все отличаются идеальной чистоплотностью. Достаточно вспомнить историю разоблачения бывшего начальника Главного следственного управления СКП Дмитрия Довгия и его подчиненных. Поэтому, как полагают милицейские следователи, теперь еще меньше гарантий, что они в случае конфликта с коллегами из СКП могут избежать сфабрикованных обвинений.
     Некоторые прокуроры также высказали мнение, что СКП таким образом усилил свои позиции. Хотя некоторые, наоборот, изменения приветствовали. «Безусловно, хорошо, что такие поправки внесены, – сказал источник «Времени новостей» в Генпрокуратуре. – Они лишь упростят процедуру возбуждения дел в отношении нечистых на руку коллег и других чиновников, которые раньше всеми силами пытались затянуть этот процесс. Но это совсем не значит, что будут сажать всех подряд, просто люди будут более аккуратными».
     Сотрудники СКП нововведения, естественно, приветствовали. «Теперь будет гораздо проще ловить зарвавшихся коллег, – рассказал источник «Времени новостей» в СКП. – А вообще честному человеку бояться нечего. Странно только, что эти изменения прошли как-то незаметно, без бурных дискуссий и без освещения в СМИ, поэтому мало кто и знает о них».
     Антикоррупционные поправки затронули и УК. В частности, ужесточено наказание за злоупотребление служебными полномочиями и коммерческий подкуп служащих негосударственных структур, как коммерческих, так и некоммерческих (ст. 201 и 204 УК). Максимальный срок лишения права занимать определенные должности увеличен в некоторых случаях с трех до пяти лет, а за коммерческий подкуп можно получить уже десять лет лишения свободы (против пяти лет ранее). То есть теперь это относится к категории тяжких преступлений, а не средней тяжести, как раньше. «Служащих в этом смысле уравняли с госслужащими. И это правильно, потому что, по сути, все равно, кто берет взятку, предприниматель или чиновник», – сказала «Времени новостей» доктор юридических наук, главный научный сотрудник Института государства и права РАН Софья Келина.
     Кроме того, значительно расширился список преступлений, по которым может применяться конфискация имущества. Однако, уверяют эксперты, это наказание по-прежнему остается мертвой статьей. «Конфискация относится к так называемым «иным мерам». Но суды ее не применяют, потому что не понимают ее юридической природы. По статистике, в прошлом году по всей стране было осуществлено десять конфискаций, и это ничтожная цифра, – сказала г-жа Келина. – Конфискация должна стать основным наказанием, чего мы добиваемся уже долгое время, и только тогда она будет действительно эффективной. А то что увеличили перечень преступлений, за совершение которых как иная мера может применяться конфискация, абсолютно ничего не значит. Более того, в этом перечне нет ни одного хищения, где изъятие имущества было бы действительно уместным. А какая, скажите, корысть может быть в массовых беспорядках или в даче ложных свидетельских показаний?»

Правосудие на выбор

     Правосудие в России – не система, а набор отдельных правосудий. Каждая группа интересов формулирует его для себя, исходя из понимания высшей справедливости. Поэтому с судом не могут согласиться ни сторонники, ни противники полковника Юрия Буданова.
     Не было ни одного шанса на то, чтобы условно-досрочное освобождение Юрия Буданова прошло рутинным, обыденным порядком. И непонятные обстоятельства, сопровождавшие выход экс-полковника на волю, просто иллюстрируют этот факт.
     Кто и как приостанавливал решение суда об УДО, а потом вновь запускал его с тем, чтобы Буданов мог покинуть тюрьму и удалиться в неизвестном направлении, мы, возможно, и узнаем. Адвокаты потерпевшей стороны, по-видимому, собираются устроить полномасштабный разбор полетов, а с учетом того, что они располагают административной поддержкой целой хорошо вооруженной республики, их возможности не в пример выше, чем бывают обычно у адвокатов в прямом столкновении с прокурорскими. Но вот
     чего мы не дождемся – это общественного признания законности действий системы правосудия. А то, что при описании проблемы приходится прибегать к явной тавтологии, только подчеркивает ее неразрешимость.
     Отсидевший большую часть срока Буданов уже и сам признал свою вину, и раскаялся в содеянном. Но его многочисленные защитники не согласны. Они никогда не считали, что Буданов должен находиться в заключении. Для них его выход на свободу – торжество справедливости, а не проявление государством гуманности. А всякие раскаяния и признания вины – военная хитрость, позволяющая истинному правосудию одержать победу над сдавшимися, а то и продавшимися противнику чинушами.
     Столь же непримиримой остается и противоположная сторона. Буданов все-таки отсидел 8,5 лет, и каким бы ужасным ни было его преступление, по закону вполне может рассчитывать на снисхождение. Но жесткость, с которой адвокаты потерпевших и власти Чечни говорят о невозможности УДО в его случае, спешная подготовка новых обвинений – все это заставляет подумать, что система правосудия не устраивает и их. Есть даже некоторое ощущение, что стремительное и малопонятное освобождение экс-полковника может быть связано как раз с опасениями, что к нему могут применить наказание, так сказать, альтернативное официальному.
     Между тем,
     система правосудия только тогда и может называться системой, когда ее решения, сколь угодно жесткие или, наоборот, мягкие, принимаются на веру подавляющим большинством общества. Без этого следствие, прокуратура и суд оказываются только инструментом сведения частных счетов.
     Можно, конечно, ссылаться на «правовой нигилизм» граждан, как будто все дело в их невоспитанности и непросвещенности. Можно даже апеллировать к национальной истории, породившей народную пословицу про закон, который как дышло. Но это самообман, маскирующий реальное положение дел.
     А оно таково, что у граждан нет никаких оснований доверять системе правосудия. И чтобы стать «правовым нигилистом», вовсе ни к чему обращаться к вековым традициям – примеров было дадено достаточно и в самые последние годы. Интересно, что и в тех случаях, когда суды выносят решения в соответствии с настроениями большинства, никто особенно не педалирует тему собственно правосудия – всех больше волнует высшая справедливость. А суд в такой ситуации становится только инструментом, которым удалось воспользоваться ради этого абстрактного понятия.
     Поскольку высшую справедливость сухими параграфами правовых документов не опишешь, она оказывается своей у каждой сколько-нибудь выраженной группы интересов. Для кого-то кажется чрезвычайно справедливым и целесообразным «закрыть» конкурента, для кого-то – свести счеты с политическими противниками, для кого-то – удовлетворить свою потребность в мести и так далее.
     Правосудие в России даже не надо было превращать из государственного института в инструмент коммерческой или идейной борьбы, оно и было таковым, и таковым остается. А это означает, что у многочисленных сторонников Буданова оно одно, а у его преследователей – другое.
     В принципе, пока что Россия собственным примером доказывает, что можно жить и так. Со своим правосудием в Грозном Кадырова, Москве – Лужкова, на Алтае, в Норильске, во Владивостоке… Надо только понимать, что в этих условиях «правовой нигилизм» является необходимым, а для слишком ранимых – и спасительным средством от наивности, которая в этих обстоятельствах представляется непозволительной роскошью.

Кого не возьмут в присяжные

Бывшие чекисты и милиционеры предлагают не пускать в заседатели себе подобных в целях борьбы с коррупцией

     В Думу внесен оригинальный законопроект. Для борьбы с коррупцией среди присяжных предложено не включать в их списки отставных военнослужащих, прокуроров, судей, адвокатов, милиционеров, таможенников, судебных приставов, наркоконтролеров и прочих силовиков. Закон предложен двумя бывшими чекистами и одним милиционером. Эксперты уверены: это продолжение давления на институт суда присяжных.
     Директор ФСБ в 1996-1998 годах, а ныне глава думского комитета по делам ветеранов Николай Ковалев подписался под этим проектом. Стоит там автограф и бывшего главы Договорно-правового управления ФСБ, а теперь председателя комитета Совета Федерации по правовым и судебным вопросам Анатолия Лыскова. Автором выступила и замглавы комитета ГД по делам СНГ от фракции «Справедливая Россия» Татьяна Москалькова – генерал-майор милиции, служившая ранее в должности первого замначальника правового департамента МВД. Законодатели предлагают не включать в списки присяжных бывших силовиков. Хотя сейчас данное ограничение распространяется только на действующих. Авторы проекта с первых же строк пояснительной записки дают понять, куда они клонят. Сославшись на президента, повелевшего всем бороться с коррупцией, они уверяют, что предлагаемый ими законопроект «направлен на недопущение коррупционных предпосылок в процессе отбора кандидатов в присяжные заседатели».
     Однако любопытным выглядит вовсе не смысл этого законопроекта, а приведенные авторами аргументы в пользу своей инициативы. Депутаты Москалькова и Ковалев и сенатор Лысков напоминают прописную истину о том, что бывших силовиков, по сути дела, не бывает. Сомнения в объективности потенциальных присяжных такого рода может вызывать, к примеру, тот факт, что почти все они состоят в ветеранских или прочих неформальных структурах по своему профилю. Немаловажно, указывают законодатели, что пенсию они тоже получают со счетов своих бывших ведомств. Ну а дальше следует просто настоящее разоблачение: «это обстоятельство с большой долей вероятности может вызвать сомнения в объективности рассмотрения уголовных дел с участием присяжных заседателей в случае выбора их из числа бывших военнослужащих и других лиц». Потому что их прошлое «не исключает возможного влияния на них со стороны структур, где они ранее проходили военную и иную службу и находились ранее на соответствующих должностях». А к чему все это может привести, ответ у авторов законопроекта однозначный: «В свою очередь, такое влияние, по нашему мнению, будет представлять собой действия коррупционного характера».
     Непонятно, правда, почему в компанию к отставным силовикам парламентарии добавили еще и бывших адвокатов и нотариусов. Они-то ведь ни в каких ветеранских организациях не состоят и пенсии от бывших своих начальников не получают. Это положение убедительно прокомментировал «НГ» адвокат Олег Щербаков. Именно в устранении от участия в работе с присяжными профессионалов он видит негативный смысл проекта. Щербаков отметил и забавную коллизию, когда бывшие силовики не рекомендуют себе подобных в качестве честных людей. Адвокат уверен, документ – отражение охоты на ведьм, охватившей страну: «Давайте даже по поводу домохозяйки выяснять, а кто же у нее муж, давайте у всех кандидатов в присяжные выявим все возможные в их жизни связи...Тогда, боюсь, придется выводить специальный вид людей, которые должны будут жить в строго изолированных условиях – например, в лагере для присяжных заседателей».
     По словам Щербакова, такой законопроект мог возникнуть лишь в нашей стране, где никто никому уже не верит. Даже коллегам-сослуживцам. Потому что в других государствах, отметил адвокат, человек и называется присяжным потому, что «он приносит присягу быть честным судьей факта». Щербаков, сославшись на свой опыт общения с присяжными, сделал вывод: среди них очень не хватает бывших правоохранителей, желательно, конечно, честных. И это, по его мнению, крайне выгодно судьям. Потому что неопытных присяжных они легко могут увести в сторону, а те не всегда способны адекватно оценить какой-то факт. Адвокат крайне скептически отнесся к аргументу парламентариев, что, мол, на бывших силовиков могут давить действующие: «На каких-то громких процессах – может быть, но на рядовых, наиболее распространенных – крайне сомнительно, там основное давление идет на присяжных именно со стороны профессионального судьи». Между тем, вспомнив о недавнем сокращении компетенции суда присяжных, Олег Щербаков заявил, что и новый проект четко укладывается в хорошо заметную линию выхолащивания этого института гражданского общества.

Удар по корпусу

Депутат Госдумы просит Генеральную прокуратуру проверить работу председателя саратовского облсуда

     Депутат Госдумы Олег Коргунов направил генпрокурору Юрию Чайке запрос с просьбой проверить «сведения о фактах коррупционного проявления работников судебного корпуса и непосредственно председателя саратовского областного суда Александра Галкина». По словам парламентария, о связях главного судьи региона с коммерческими структурами ему стало известно из газетных публикаций и личных обращений журналистов.
     В запросе господина Коргунова говорится: «Порочная практика нарушения прав граждан представителями судебного корпуса области в последнее время стала носить неприкрытый и постоянный характер, имеющиеся у меня сведения свидетельствуют о личной заинтересованности председателя областного суда при рассмотрении дел, связанных с продажей государственной собственности коммерческим структурам».
     По словам господина Коргунова, он действовал не по заданию партии (депутат входит во фракцию «Единая Россия»), а по собственной инициативе. «В СМИ фигурируют статьи о коррупционной деятельности Галкина. Дыма без огня не бывает. Александр Галкин занимает должность более двадцати лет. Человек на одном месте, как бы это сказать, обрастает, старается максимально сохранить себя во власти и может допустить лукавство в отношениях со своей совестью», – говорит Коргунов.
     Отметим, что негативные публикации о работе Александра Галкина появляются в саратовских СМИ на протяжении нескольких месяцев, причем именно в газетах и интернет-агентствах, симпатизирующих «Единой России». Анонимные в основном авторы уличают областного судью в дружбе с местным бизнесменом Леонидом Фейтлихером, находящимся в оппозиции партии власти. В качестве доказательства крамольной связи в статьях приводится припаркованный у здания суда черный джип, якобы принадлежащий предпринимателю. По мнению авторов текстов, фирмы, близкие господину Фейтлихеру, по заниженным ценам приобрели несколько объектов муниципальной недвижимости. Как следует из этих публикаций, удачу в бизнесе господину Фейтлихеру приносят именно приятельские отношения с судьей и помощь адвокатской фирмы, принадлежащей супруге господина Галкина.
     Александр Галкин не признает этих претензий, а нынешний запрос депутата Коргунова расценивает как очередную попытку оказать на него давление. «В информации не приводится никаких конкретных фактов якобы допущенных мною нарушений, поэтому комментировать здесь, в общем-то, нечего. Думаю, это попытка не мытьем, так катаньем убрать меня с поста председателя областного суда», – заявил Александр Галкин «Новой».
     Леонид Фейтлихер воздержался от комментариев.

Хозяева Москвы

     Они приезжают в столицу на «Мерседесах» с полными багажниками оружия, убивают своих врагов в центре города, похищают людей и отнимают чужой бизнес, расстреливают рейсовый автобус с пассажирами, который не уступил им дорогу, их отпускают сразу же после задержания, потому что на руках у них корочки специальных служб, а автомобили снабжены пропусками-«вездеходами», главный их аргумент – Стечкин

Что случилось с автобусом маршрута № 752
     Эта история пересказывается в интернете как анекдот. Хотя, на наш взгляд, смешного мало. 5 января этого года в Москве водитель пассажирского автобуса не уступил дорогу лимузину Mercedes МL 500. Иномаркой управлял оперуполномоченный УСБ МВД Чеченской Республики, пассажир – оперуполномоченный УБОП того же МВД. Милиционеры вошли в салон автобуса и избили водителя, который, защищаясь, нанес несколько ударов монтировкой по лицу одного из нападавших. Затем водитель автобуса попытался уехать с места конфликта, но один из чеченских милиционеров открыл стрельбу из пистолета Стечкина.
     Официально в этой истории прояснить ничего не получилось. Дежурные по ОВД «Тропарево-Никулино» смеялись почти в голос: «Не помним ничего совсем! Звоните в ЗАО, там помнят». Дежурные по УВД ЗАО истерически отнекивались: «Да мы тут вообще ни при чем!» – и советовали долбить «Тропарево».
     В итоге один из милиционеров согласился поговорить с нами анонимно, «без всяких, упаси бог, ссылок на меня!». (Что, конечно, удивительно. Не о мафии же идет речь – о милиции.)
     «Водитель ехал на автобусе 752-го маршрута. Где-то на перекрестке кто-то там кому-то не уступил. Это вопрос культуры, ГАИ в конце концов. Но не так же! Не стрелять!.. Обвинять будет суд, но у водителя и пассажира «Мерседеса» настроение было не мирное. Они доехали до следующей автобусной остановки, дождались этот автобус, вошли в салон, стали выяснять отношения с водителем. Я не знаю, что отвечал им водитель. Случилась потасовка, водителя вытащили на улицу. Он ухватил монтировку – ну, понимаете, двое мужиков, а он один. Одному он сломал челюсть, те его тоже помяли. Потом водитель вскочил в салон, закрыл двери. И сквозь закрытую дверь один из чеченцев открыл по водителю огонь из пистолета Стечкина. Выпустил 7 пуль. Водителю, конечно, очень повезло: одна пуля попала в ногу – и только! В салоне были люди, так они попадали на пол, укрылись кое-как».
     Пассажиры вызвали «скорую» и милицию. Приехала группа немедленного реагирования ОВД «Тропарево-Никулино». И вот тут стрелявшие достали свои корочки. Милиционеры на корочки не обратили внимание: «Тут Москва – не горы, а водитель – не боевик».
     Водителя госпитализировали. «А коллег этих… Одного со сломанной скулой повезли в 31-ю больницу, другого под усиленным конвоем доставили в Никулинскую прокуратуру: когда милиционер вот так вот открывает огонь – это подведомственность прокуратуры. Прокуратура сразу забрала у оперативников все протоколы и отпустила стрелка на волю. А его товарища из 31-й больницы перевели неизвестно куда – теперь мы даже не знаем, возбуждено ли уголовное дело!»
     Впрочем, имена потерпевшего и чеченцев милиционеры запамятовали даже в неофициальном разговоре. Но мы смогли установить фамилии некоторых участников событий. В частности, водителя, попавшего под прицел, зовут Михаил Поршнев, он работает в 14-м автобусном парке Москвы.
     Михаил поступил в НИИ им. Склифосовского пятого января с огнестрельным ранением в голень. Он был прооперирован и переведен во второе травматологическое отделение. «Пациент находился под постоянной охраной. Его круглосуточно охраняли двое сотрудников милиции – посменно. Это для того, чтобы его не добили у нас, – рассказывал один из сотрудников НИИ Склифосовского. – Это же, говорят, кадыровцы были, а он одному голову размозжил». Больше медик не ответил ни на один вопрос: «Я и так сказал вам больше, чем мог».
     14-й автобусный парк, где работал Михаил, встретил нас настороженно. На проходной путь нам перегородили сразу двое охранников, пока их шеф звонил начальству. Начальство некоторое время совещалось, потом перезвонило: «К сожалению, не могут принять вас. Идите в Мосгортранс, здесь вам делать нечего».
     Впрочем, охранник уточнил: «У нас есть распоряжение – по вопросу стрельбы совсем никого не пускать». В итоге охрана автобусного парка не позволила нашему фотокору даже сделать снимки общего плана – кричали и помахивали кулаками.
     15 января был окончен краткий курс лечения Михаила Поршнева, водитель автобуса был выписан. Настоящее местонахождение стрелявших нам установить так и не удалось. Наверное, ездят где-нибудь…

По закону Стечкина

     В № 1 «Новой газеты» за этот год мы уже писали об аресте некого Аслана Дилиева. Как выяснилось, эта фигура может оказаться ключевой для раскрытия ряда громких заказных убийств и похищений.
     Формально Дилиев подозревается правоохранительными органами в убийстве 13 мая 2006 года бизнесмена Мустафы Шидаева. Это убийство произошло на Арбате, рядом с домом № 10. Как рассказывают наши источники, Шидаев, ходивший постоянно с охраной, и в этот раз был не один, он и его люди попытались оказать сопротивление. Однако киллера тоже сопровождали вооруженные люди. Пока «пехота» с обеих сторон выясняла между собой отношения, убийца с колена четыре раза выстрелил из пистолета Макарова: попал «клиенту» в грудь, живот, ногу и руку. Шидаев скончался на операционном столе Института имени Склифосовского.
     Это убийство наделало много шума в авторитетных кругах, поскольку Шидаев был не просто бизнесменом, он был активным членом лазанской преступной группировки, тесно связанной со специальными службами, и, по нашим данным, управлял «корпоративной» собственностью – прежде всего недвижимостью в Москве и области. Шидаев проходил минимум по одному уголовному делу о похищении бизнесмена с целью выкупа. Ко всему прочему, по данным оперативных сводок РУБОПа, его родной брат был убит в ходе спецоперации по ликвидации террористов в Театральном центре на Дубровке.
     Заказ на убийство Шидаева пришел из Чечни, в которой после второй войны полевым командирам, пришедшим к власти, делить было уже нечего. И сферой их интересов стала собственность чеченских бизнесменов в крупных городах России.
     Шидаев, в отличие от многих, бизнес отдавать не собирался. Однако его убийство не привело к искомому результату – после смерти Шидаева его собственность попала под контроль одного из самых авторитетных членов лазанских – Мовлади Атлангериева. Человека, тесно связанного со спецслужбами, на свадьбе родственницы которого присутствовал замдиректора ФСБ. Человека, выполнявшего весьма деликатные поручения и в итоге попавшего в скандал с попыткой покушения в Лондоне на Бориса Березовского. Именно Атлангериев был арестован Скотленд-Ярдом в 2007 году в лондонском отеле и выслан из Англии.
     Дилиева, которого подозревают в убийстве Шидаева, арестовали в Москве при невыясненных до конца обстоятельствах. По одной версии, на парковке, по другой – в «Президент-отеле», рядом с апартаментами президента Чечни Рамзана Кадырова. Стоит заметить, что доступ к московской резиденции Кадырова имеет очень узкий круг приближенных лиц.
     Судя по всему, Дилиев был именно таким человеком. Его биография любопытна: одно время он числился военнослужащим батальона ГРУ Минобороны «Восток», возглавлял который Герой России Сулим Ямадаев, вынужденный теперь скрываться за границей. Дилиев одним из первых ушел от своего комбата, по поводу которого еще во время своей службы в «Востоке» высказывался нелицеприятно и, по данным наших источников, имел к нему личные претензии. После своего ухода к Кадырову – оппоненту бывшего хозяина, по некоторым данным, он занял должность представителя президента Чечни в силовых структурах Введенского района республики. Однако большую часть времени проводил в Москве, будучи приданным в подчинение еще одному любопытному персонажу – Бислану Хакимову (он же Зелимхан Исраилов) по кличке Бес.
     Рассказывают, что во время убийства Мустафы Шидаева Дилиев ездил на автомобиле «Хонда-Аккорд», после его уже видели в Москве за рулем джипа «Прадо», затем он пересел на серебристый «Мерседес-220» с чеченскими номерами, который был оформлен на другого владельца. А в конце 2006 года ему кем-то из руководства Чечни был подарен другой «Мерседес» – 221-й – за особые заслуги, надо полагать. В последнее время Дилиев сменил имидж – перестал ходить в свитерах, надел костюм, коротко постригся и сделал несложную пластическую операцию – убрал горбинку с носа.
     Подобная щедрость и меры предосторожности, по данным наших источников, могут быть связаны с тем, что Дилиев, вполне вероятно, причастен к еще нескольким громким преступлениям. В частности, к убийству двух проституток, снятых высокопоставленными чеченскими чиновниками в московском ресторане «Прага», но не пришедшихся им по вкусу. Кроме того, Дилиев задерживался по подозрению в подготовке покушения на бывшего мэра Грозного Бислана Гантемирова, но из милиции его вызволил некий человек в штатском, показавший удостоверение сотрудника спецслужб.
     Наши источники полагают, что следствию не мешало бы проверить Дилиева на причастность и к убийству в 2007 году Алихана Мацуева – близкого поверенного нынешнего замминистра юстиции, в прошлом президента Чечни Алу Алханова. А также на его причастность к убийству бывшего депутата Госдумы, старшего брата Сулима Ямадаева – Руслана, которого расстреляли недалеко от Белого дома в конце 2008 года. (По некоторым данным, рядом с местом преступления опять-таки видели серебристый «Мерседес» с чеченскими номерами, за рулем которого находился майор МВД Чечни.) А также было бы не лишним провести экспертизу на соответствие Аслана Дилиева фигуре человека, выходящего из дома на Лесной улице после убийства обозревателя «Новой газеты» Анны Политковской.
     По странному стечению обстоятельств, собственником еще одного (или того же?) серебристого «Мерседеса» (госномер Е777НЕ 177) числится все тот же патрон Дилиева по кличке Бес. По данным наших источников, в его распоряжении в Москве находятся несколько десятков человек.
     Его «Мерседес», снабженный «вездеходом» – специальным документом, позволяющим избегать остановки и досмотра, – год назад 31 января 2008 года находился рядом с московским рестораном «Каретный двор» в момент похищения Мовлади (он же Руслан) Атлангериева. Который, напомним, занялся собственностью убитого Шидаева и является хорошим знакомым другого члена лазанской преступной группировки – Лом-Али Гайтукаева: дяди братьев Махмудовых, подсудимых по делу убийства Анны Политковской, осужденного за покушение на убийство украинского бизнесмена Геннадия Корбана.
     А сам Бес – он же Бислан Хакимов (Зелимхан Исраилов), по данным наших источников, 5 января 2009 года остановил в Москве автобус и учинил разборки с его водителем. При этом в момент задержания и Хакимов, и его приятель, сидевший с ним в одной машине, козыряли удостоверениями сотрудников УСБ МВД Чечни.
     Бислан Хакимов не в первый раз становится активным участником разборок в Москве. Не так давно, что-то не поделив с представителями азербайджанской диаспоры, он получил ножевое ранение в живот, пролежал долго в больнице и спустя недолгое время вновь там оказался с раздробленной челюстью – получив от водителя автобуса, обстрелянного из Стечкина, монтировкой по лицу. (Подробности – в материале Ростислава Богушевского и Елены Костюченко).
     Очевидно, выяснения отношений на дорогах – любимое занятие Беса – доверенного лица депутата Государственной думы, члена «Единой России», бывшего вице-премьера по силовым структурам Чечни Адама Делимханова. 18 марта 2007 года некий человек по имени Хакимов Бислан точно так же не поделил дорогу с водителем «девятки» Кочетковым С.А. 1979 года рождения. Как сказано в милицейской сводке, между водителями и пассажирами авто, не уступивших друг другу проезд, возникла драка. «В результате Кочетков С.А. упал и ударился головой о бордюр, получив травму, от которой он скончался на месте». Чем закончилось уголовное дело – неизвестно.
     Уголовные дела, которые ничем не заканчиваются, и вмешательства сотрудников специальных служб – тоже весьма частое явление в тех случаях, когда причастными к преступлениям оказываются сотрудники правоохранительных органов Чечни.
     До сих пор непонятно, как можно было отпустить двух чеченских милиционеров, прибывших в Москву с набором киллера, включая «винторез» для стрельбы по бронированным автомобилям, задержанных в октябре 2006 года сотрудниками милиции Хамовнического ОВД. Тогда их выручать приехал офицер центрального аппарата ФСБ Бажанов. Выпустили их на свободу спустя несколько дней. Бажанов, как рапортовали руководители ФСБ, был уволен, хотя, по нашим данным, до сих пор ходит на работу в том же звании. Мало того, список боевых групп, засланных в Москву осенью 2006 года, был передан нами в МВД РФ – не задержан никто. И где сработали эти «винторезы»?
     Вот и получается, что Москву наводнили сотрудники чеченской милиции, снабженные спецпропусками и лицензией на убийства. Они прекрасно знают, что любое их преступление будет прикрыто их руководством, имеющим безраздельный кредит доверия Кремля. Они чувствуют себя здесь хозяевами, которым позволено устанавливать бандитские правила на дорогах столицы и в ее офисах. Они – неподсудные – полностью уверены, что не Россия в результате двух войн присоединила Чечню, а Чечня присоединила Россию. Они никого не боятся. Они чувствуют себя хозяевами положения, а всех нас считают своими заложниками. Они приезжают в столицу на «Мерседесах» с полными багажниками оружия, убивают своих врагов в центре города, похищают людей и отнимают чужой бизнес, расстреливают рейсовый автобус с пассажирами, который не уступил им дорогу, главный их аргумент – Стечкин.