Совесть или предубеждение?

Официальные российские делегации в Брюсселе обходят стороной зал Европарламента, который назван именем Анны Политковской

     В Европарламенте 17 февраля завершилось 11-е заседание Комитета парламентского сотрудничества ЕС-Россия, после которого, как обычно, была организована пресс-конференция. Необычным стало то обстоятельство, что участники заседания предпочли встретиться с прессой не в зале пресс-центра Европарламента, которому год назад было присвоено имя Анны Политковской, а в другом месте, вообще не оборудованном для этого.
     Ассоциация международной прессы в Брюсселе (АПИ), объединяющая большинство из тысячи с лишним журналистов, аккредитованных в «столице Европы», отметила, что это по меньшей мере второй случай отказа проводить пресс-конференции российских делегаций в зале Анны Политковской.
     Журналистам было доставлено немало неудобств, когда 6 января в разгар российско-украинского газового спора делегация «Газпрома» во главе с Алексеем Миллером не соизволила прийти в зал Анны Политковской, где ждали российских представителей. Нескольким десяткам журналистов было предложено подняться на лифте в приемную главы Европарламента Ханса Герта Петтеринга, не приспособленную для пресс-конференций с переводом, как это положено по правилам ЕС.
     Тогда были попытки оправдать это дефицитом времени газпромовской делегации и ее нервозным состоянием.
     На совете АПИ журналисты изданий, которым довелось поработать в Москве, отметили, что при соучастии европейских чиновников и парламентариев в Брюссель переносятся некоторые московские традиции общения с прессой.
     В то же время Марко Каппато, член бюро Европейского альянса либералов и демократов, одной из крупнейших фракций Европарламента, обратился к председателю Европарламента Хансу Герту Петтерингу и главе делегации Европарламента по отношениям с Россией Рие Оомен Рюйтен с письмом, в котором попросил разъяснений.
     «Российские власти не упускают случая, чтобы подтвердить заинтересованность в продолжении расследования убийства журналистки <…>. Я думаю, что мы не должны были бы упустить повода для проведения такой важной встречи официальных представителей ЕС и России в пресс-центре, который символизирует нашу приверженность демократии и свободе слова. Мне интересно было бы знать причины, по которым пресс-конференция была назначена в другом месте <…>».
     «Мы не можем навязывать Европарламенту место проведения пресс-конференций, – заявил президент АПИ Лоренцо Консоли. – Но мы можем осудить факт, что Европарламент не использует зал Анны Политковской каждый раз, когда принимает российскую делегацию, легко поддаваясь давлению русских».…

Вера Политковская:
«Эти люди так или иначе причастны к убийству моей мамы»

     Оправдательным приговором всем четырем подсудимым завершился в минувшую пятницу процесс по делу об убийстве обозревателя «Новой газеты» Анны Политковской. Судья вынес приговор в соответствии с единодушным решением присяжных. Корреспондент «НИ» встретилась с дочерью погибшей журналистки Верой ПОЛИТКОВСКОЙ (на фото) и спросила ее о том, как она относится к вынесенному вердикту.

     – Вы оказались в суде впервые. Какими были ваши впечатления? Что вас поразило или удивило?
     – Конечно, вначале я вообще не могла понять, что происходит в суде. Мы с братом просто не знали, как себя вести. Хорошо, что наши адвокаты нам объясняли. Уже потом, когда я попривыкла и стала слушать, что происходит, меня иногда удивляло поведение господина Мусаева (адвокат Джабраила Махмудова, обвиняемого в соучастии в убийстве Политковской. – «НИ»). Конечно, как адвокат он, наверное, профессионал и виртуозно выполняет свою работу. Но некоторые слова, которые он говорил, меня удивляли. Я, как человек, который в первый раз оказался в суде, считала, что здесь все будет по-честному. Мы с братом туда пришли, чтобы говорить всю правду. И того же мы ждали от других участников процесса. Поэтому меня поражало, как адвокат Мусаев иногда передергивал факты. Я понимаю, зачем он это делал. Он выступал на стороне защиты, и ему нужно было выгородить своего подопечного. Но у меня это его нечестное поведение вызывало негодование, и я себя сдерживала, потому что мне иногда хотелось встать и сказать присяжным: «Не забывайте, этот человек получает за свою работу деньги. И каждое его красное словцо проплачено».

     – Разве вы могли в этом процессе оставаться беспристрастной?
     – Нет, конечно.

     – А вы старались?
     – Для меня презумпция невиновности является очень важной частью судебного процесса. Я прекрасно понимаю: пока вина не доказана, значит, человек невиновен. Но после того как мы прочитали материалы дела, у нас создалось убеждение, что эти люди так или иначе причастны к убийству мамы. Это впечатление не изменилось ни в ходе процесса, ни после вердикта присяжных.

     – Вы с большим вниманием читали материалы дела. Ваши адвокаты не раз заявляли, что вашей задачей было выяснить истину, а не то, чтобы посадили «назначенных» убийц. Так ведь?
     – Да и еще раз да! Я согласна со словами Каринны Москаленко, когда она говорила во время прений: «Я не представляю, что бы сказала Анна Политковская, если бы узнала, что за это преступление посадили невиновных». Это вообще ужас! Для мамы это было бы невозможно! Когда начался процесс, мне хотелось поверить, что подсудимые невиновны, потому что, с одной стороны, когда я прочитала дело, я поняла, что они причастны, но с другой – доказательств их вины в деле было мало. В процессе, когда представляли детализации телефонных переговоров (которые, по версии следствия, подтверждали вину подсудимых. – «НИ»), я думала: раз детализации вызывают много вопросов, может быть, они – неправильные. А может, и правильные. То есть я все время переходила из одного состояния в другое.

     – Когда вы говорите о причастности, как вы для себя определяете степень вины бывших подсудимых в убийстве?
     – Я думаю, что, скорее всего, эти люди (речь идет о братьях Махмудовых. – «НИ») не знали о том, что готовится именно убийство Анны Политковской. Тем не менее они знали, что готовится что-то незаконное, криминальное. И нельзя сказать, что их использовали втемную. Правда? Тогда получается, что их использовали вполутемную? Я не знаю, какую конкретно роль они выполняли. Не знаю, насколько они были осведомлены. Соответственно степень вины будет зависеть от того, насколько они осведомлены. Если бы они знали, на что идут, это одно. А если каждому из них просто сказали: «Встань на этом месте и стой два часа, пока я тебе не скажу: «уходи», то это другое...

     – Кроме братьев Махмудовых, на скамье подсудимых было еще два человека – бывший сотрудник УБОП Сергей Хаджикурбанов и подполковник ФСБ Павел Рягузов, ранее проходивший по делу, но впоследствии из него выведенный. Им обоим вменяли в вину еще одно преступление – нападение на предпринимателя Эдуарда Поникарова. Обвинение считало, что они виновны в превышении должностных полномочий и в вымогательстве. Почему же присяжные оправдали их по этому эпизоду?
     – По второму эпизоду мы не являемся потерпевшими. Потерпевший здесь Эдуард Поникаров, которого избивали. Я изначально не поняла, почему следствие передало в суд два эпизода (по убийству Политковской и нападению на Поникарова. – «НИ»), объединив их в одно целое. Но юристы мне объяснили, что это нормальная практика. И у меня соответственно не было ощущения, что мы должны были рьяно участвовать в обсуждении этого преступления. Позиция была в том, что мы не рвем на себе рубаху по этому вопросу. Понятно, что Хаджикурбанов и Рягузов имеют отношение к этому делу, но потерпевшими являемся не мы. И мы не должны были отстаивать интересы Поникарова, так же, как и он не должен был отстаивать наши.

     – Кто же все-таки, по-вашему, несет ответственность за то, что присяжные вынесли оправдательный вердикт?
     – Гособвинение. Прокуратура, которая не сумела доказать причастность подсудимых. Хотя мне представляется, что присяжные не такие глупые люди и, наблюдая за ними на суде, я понимала, что они не просто сидят и слушают, а потом идут домой и смотрят сериалы. Я думаю, что можно было бы назвать топорной их работу, если бы они вынесли обвинительный вердикт. По всей видимости, они в деле разбирались серьезно. Они поняли, что прокуратура собрала мало доказательств. И вот вам вердикт.

     – Если бы вы были присяжной в таком деле, и это не касалось вас лично, оправдали бы вы подсудимых?
     – В этом случае я бы тоже была за то, чтобы их оправдать. В принципе я согласна с адвокатом Мусаевым, который говорил, что если эти люди виновны, то пусть прокуратура еще поработает, еще соберет доказательства и отправит дело в суд. И тогда эти люди снова предстанут перед судом. И если доказательств будет достаточно, то они будут осуждены.

     – Как вы думаете, бывшие подсудимые снова окажутся за решеткой?
     – На этот вопрос трудно ответить. Прокуратура уже заявила, что обжалует вердикт. И если приговор отменят, и к тому моменту, когда новый процесс начнется, эти люди еще будут в этой стране в зоне досягаемости, то не исключено, что они окажутся за решеткой. Мне кажется, что следствие должно сейчас заняться своей работой и расследовать дело по-настоящему.

     – Отвлечемся от судебного процесса. Поговорим о вашей маме. Интересовались ли вы ее работой, читали ее статьи?
     – После маминой смерти я стала гораздо больше интересоваться тем, чем она занималась. Конечно, она рассказывала какие-то вещи. Но сейчас я понимаю, что она далеко не все мне говорила. Получалось так, что в моем общении с мамой ее работа была совсем не главной темой.

     – Почему так было? Она вас оберегала или просто четко разделяла работу и семью?
     – Я не могу сказать, что у мамы было какое-то разделение: с девяти утра до шести вечера она пишет статьи, а потом занимается семьей. Все было как раз иначе. По-моему, когда была такая возможность, мама работала круглосуточно. Но мы не так много говорили о ее работе, просто потому что так получалось: круговорот жизни, какие-то проблемы...

     – Когда умирают близкие люди, всегда остается ощущение, что ты не успел задать им какие-то важные вопросы. О чем бы вам хотелось спросить маму? Может быть, есть что-то в ее личности, что для вас так и осталось загадкой?
     – Если говорить про вопросы, то мне сейчас было бы интересно понять, как в маме одновременно сосуществовали две такие различные стороны, которые, как мне кажется, чаще всего в одном человеке редко совмещаются. На суде и я, и Илья, и сестра мамы Елена Кудимова, мы говорили, что для мамы на первом месте стояла семья. И это действительно так. Об этом говорит то, как вела себя мама, когда что-то у нас случалось. Она бросала все, чем занималась. Бросала работу. Для нее в этот момент было не столь важно, сдается или не сдается номер в газете. Она занималась проблемами семьи. Но все же с такой же уверенностью можно сказать, что на первом месте у нее была работа. Работала она просто как лошадь. Для людей, которые маму не знали, а только читали ее статьи, мама – это женщина с характером, которая геройски ездила в Чечню. Я же, как и Илья, мы видели оборотную сторону этого. Это бесконечная усталость, невозможность отдохнуть, как отдыхают все нормальные люди, невозможность прийти в себя. Мама бросалась с места в карьер. Так было всегда.

     – Она так любила свою работу или считала, что осуществляет какую-то важную миссию?
     – Ее работа была, скорее, похожа на миссию. Она говорила: «Я делаю то, что не делает никто. Значит, если этого не буду делать я, то, кто это сделает?» Вот и весь ответ.

     – Вы тоже занимаетесь журналистикой. Пишете о культуре и экологии. Привлекает ли вас такая журналистика, которой занималась ваша мама? Могли бы вы когда-нибудь обратиться к тем темам, на которые она писала?
     – Я не могу сейчас ответить на этот вопрос. Пока я для себя этого еще не решила. Но я ничего не исключаю. Я считаю, что нужно ловить направление, на которое жизнь тебя ставит в данную минуту. Надо работать и жить в соответствии с той «струей жизни», в которой ты сейчас находишься. Сейчас я занимаюсь культурой и экологией, а что будет потом, куда меня заведет дальше, никто не знает.

Дело Анны Политковской направили в судью

Генпрокуратура обжаловала оправдательный приговор с его слов

     Генпрокуратура России подала вчера в Верховный суд РФ кассационное представление на оправдательный приговор по делу об убийстве обозревателя «Новой газеты» Анны Политковской. В представлении прокуроры главным образом ссылаются на нарушения, допущенные председательствовавшим на процессе Евгением Зубовым. Если Верховный суд примет доводы прокуроров, то следующий процесс по громкому делу пройдет в закрытом режиме.
     Как стало известно «Ъ», в представлении в военную коллегию Верховного суда отмечается, что председательствующий на процессе в Московском окружном военном суде Евгений Зубов в начале процесса неправомерно пытался закрыть заседания для публики на том основании, что в их ходе будут исследоваться материалы, представляющие служебную и государственную тайну. И это несмотря на то, что сами прокуроры Юлия Сафина и Вера Пашковская просили о закрытии лишь отдельных заседаний. В результате судья после скандала с присяжными (они, напомним, заявили о том, что не просили закрывать процесс из-за того, что опасаются собравшихся на него журналистов; см. «Ъ» от 20, 21 и 27 ноября 2008 года) решил все же сделать процесс открытым. Закрыты были лишь отдельные заседания, в ходе которых допрашивались «засекреченные свидетели», а также исследовались служебные документы, касающиеся деятельности оперативных служб ФСБ и МВД России.
     Еще одно основание для отмены приговора прокуроры видят в том, что председательствующий Зубов якобы нарушил правила ведения дел с участием присяжных.
     В частности, в напутственном слове перед вынесением вердикта объяснил им причины, по которым в суд не был вызван ряд экспертов. Данный же вопрос, считают в Генпрокуратуре, обсуждался при отсутствии членов коллегии, поскольку, как предусмотрено законом, присяжные не имеют права знать о ходе дебатов между сторонами. Также в представлении прокуроры отмечают, что адвокаты обвиняемых постоянно пытались «опорочить доказательства». Именно так государственные обвинители оценили заявления защиты, которые нелестно отзывались о деятельности руководителя следственной группы по делу Петроса Гарибяна. Якобы он и его подчиненные добывали доказательства незаконными методами: оказывали психологическое и физическое давление на обвиняемых, из-за чего те были вынуждены оговаривать себя. Исходя из вышесказанного, прокуроры просят членов военной коллегии Верховного суда отменить вынесенный 20 февраля оправдательный приговор, а дело направить на новое рассмотрение.
     Адвокаты оправданных уже заявили, что считают подачу кассационного представления ошибкой. «Им (обвинителям.– «Ъ») не хватило духа признать свои ошибки,– заявил «Ъ» адвокат Мурад Мусаев.– Я считаю, что провал процесса был обусловлен недоработками следствия. Поэтому прокуратуре надо было добиваться от следователей, чтобы они все же занялись поиском настоящих убийц Анны Политковской, а не пытаться по новой рассмотреть безнадежное дело» (кстати, на последней коллегии Генпрокуратуры глава следственного комитета при прокуратуре РФ Александр Бастрыкин заявил, что уверен в виновности подсудимых по делу об убийстве Анны Политковской, но ее просто не смогли доказать в суде). При этом адвокат Мусаев заметил, что все обвинения в адрес защиты надуманны: «Это прокуроры пытались оказать давление на присяжных! К нарушениям можно отнести и попытки обвинения выдать за доказательство измышления следствия».
     Между тем вчера стало известно о допросе в главном следственном управлении ГУВД Москвы оправданного по обвинению в организации убийства Анны Политковской бывшего оперативника МВД Сергея Хаджикурбанова. Речь идет о втором деле, возбужденном в ходе расследования убийства журналистки,– о вымогательстве $350 тыс. у Дмитрия Павлюченкова, выступавшего свидетелем обвинения на процессе в военном суде. Напомним, что господин Павлюченков заявил следствию, что господин Хаджикурбанов в сентябре 2006 года через месяц после освобождения из заключения (он сидел за незаконное проникновение в жилище и подброс улик) предложил ему «поработать по Политковской», в частности, участвовать в слежке за журналисткой. А когда господин Павлюченков отказался, стал требовать у него возврата старого долга с набежавшими процентами. Несмотря на то что перед началом допроса адвокаты не исключали того, что может быть принято решение о задержании господина Хаджикурбанова, следствие на это не пошло, ограничившись тем, что взяло с подозреваемого подписку «о явке по первому требованию».

«Нужно научиться работать»

Генпрокуратура обжаловала оправдательный приговор по «делу Политковской»

     Генпрокуратура России в пятницу подала в военную коллегию Верховного суда кассационное представление на приговор Московского окружного военного суда (МОВС), который 20 февраля полностью оправдал всех четверых фигурантов дела об убийстве журналистки «Новой газеты» Анны Политковской. Процесс проходил с участием коллегии присяжных, и по закону обжаловать такие приговоры можно лишь по одной причине – в связи с допущенными процессуальными нарушениями. Представители Генпрокуратуры углядели их в не раз звучавших в суде заявлениях адвокатов о фальсификации доказательств следствием.
     Удастся ли Генпрокуратуре найти поддержку в Верховном суде (ВС), а если это произойдет – изменить исход этого дела, пока сказать трудно. Еще до обжалования приговора и следствие, и обвинители признали, что истинная причина их поражения по «делу Политковской» – вовсе не процессуальные нарушения.
     Выступая на прошлой неделе на коллегии Генпрокуратуры, глава СКП Александр Бастрыкин заявил, что оправдательный приговор стал «результатом наших собственных недоработок». По его словам, это произошло из-за того, что следствию и обвинению не удалось обеспечить «такой уровень доказанности виновности обвиняемых, чтобы они были убедительны и, самое главное, понятны не только для прокуроров и судей, но и далеких от юриспруденции присяжных заседателей». При этом г-н Бастрыкин выразил уверенность, что оправданные все же имели отношение к убийству г-жи Политковской. «У нас и сейчас нет никаких сомнений в этом, – сказал он. – Мы убеждены в их виновности».
     В схожем ключе высказался и генпрокурор Юрий Чайка. «Я не вижу ничего сенсационного в этом деле. Следственный комитет будет устранять недостатки следствия, которые были выявлены в ходе судебного заседания. Я думаю, мы находимся на правильном пути, и мы активизируем работу по этому уголовному делу», – заявил он. Также г-н Чайка дал оценку работе гособвинения на процессе по убийству Анны Политковской. «Нет необходимости менять обвинителей, они действовали принципиально и высокопрофессионально», – отметил генпрокурор.
     Правда, «сохранить лицо» такими заявлениями представителям обвинения все же не удалось. Общаясь с испанскими журналистами в преддверии своего визита в эту страну, президент Медведев в ответ на вопрос по поводу «дела Политковской», подверг жесткой критике следствие и обвинителей, фактически заявив, что они не умеют пока работать с присяжными и используют неубедительные доказательства. «Как глава государства я не буду давать оценку действиям суда, но могу сказать одну вещь, что правоохранительным органам, органам предварительного расследования нужно научиться работать в условиях существования суда присяжных, – сказал он. – Доказательства должны быть убедительными, хорошо подготовленными, действия государственного обвинителя в процессе должны быть яркими и тоже убедительными».
     Удастся ли на новом процессе, если он состоится, правоохранительным органам представить такие «убедительные» доказательства, сказать сложно. Тем более что на прошедшем процессе ничего подобного следствию или прокурорам продемонстрировать не удалось. Все обвинение было построено лишь на косвенных уликах. К тому же на скамье подсудимых оказались далеко не главные, по версии самого же следствия, участники преступления – лишь пособники самого киллера и заказчика убийства.
     Анна Политковская была застрелена 7 октября 2006 года в подъезде своего дома на Лесной улице. В 2007 году спецслужбы объявили о раскрытии преступления и аресте более десятка подозреваемых. Однако большинство из них потом пришлось отпустить, и на скамье подсудимых оказались лишь четверо. Обвинение решило, что уроженцы Чечни Джабраил и Ибрагим Махмудовы помогали киллеру и следили перед покушением за Анной Политковской. Бывшего сотрудника московского РУОПа Сергея Хаджикурбанова, только в сентябре 2006 года вышедшего из тюрьмы, где он отбывал срок за должностное преступление, следствие посчитало организатором убийства. Также перед судом предстал подполковник ФСБ Павел Рягузов, но обвинение ему предъявили совсем по другому поводу – в вымогательстве и превышении полномочий, якобы совершенных еще в 2002 году. На этом процессе он оказался лишь потому, что, как полагало следствие, деньги он вымогал вместе с Хаджикурбановым.
     Между тем предполагаемый убийца и заказчик убийства Анны Политковской перед судом так и не предстали. Следствие полагало, что стрелял в журналистку третий из братьев Махмудовых – Рустам. Но задержать его так и не удалось, и он до сих пор числится в розыске. Кто же дал распоряжение убить г-жу Политковскую и заплатил за это исполнителям, вообще неизвестно.
     В ходе процесса выяснилось, что вся версия обвинения строится в основном лишь на детализации телефонных переговоров обвиняемых. Хотя и из нее было не очень понятно, имеют ли Махмудовы и Хаджикурбанов какое-то отношение к преступлению.
     В результате 19 февраля этого года коллегия присяжных единогласно оправдала всех четверых подсудимых, постановив, что вина их не доказана. На следующий день на основании этого вердикта МОВС официально оправдал обвиняемых. После оглашения приговора и подсудимые, и их защитники, и даже представители семьи г-жи Политковской признали, что такой исход процесса был вполне ожидаемым, поскольку следствие не смогло представить ни одного прямого доказательства вины обвиняемых.
     Но прокуратура почти сразу заявила о намерении обжаловать приговор. Гособвинители Юлия Сафина и Вера Пашковская отметили, что в ходе процесса были допущены процессуальные нарушения. «Адвокаты говорили присяжным, что доказательства были сфальсифицированы. Это недопустимо, поскольку адвокатами не было заявлено ни одного ходатайства о недопустимости доказательств», – сказала г-жа Пашковская. «Нарушения, которые происходили в ходе судебного следствия, привели к тому, что до присяжных были доведены ложные сведения», – в свою очередь сказала г-жа Сафина.
     «Ни один защитник не говорил о недопустимости доказательств, – возразил на это адвокат одного из подсудимых Мурад Мусаев. – Мы говорили об их недостоверности. Святая обязанность адвокатов – говорить об этой лжи». Очевидно, этой же позиции будет придерживаться защита и при рассмотрении вопроса законности приговора в ВС.
     Адвокат Мурад Мусаев сообщил вчера, что до сих пор не ознакомился с копией кассационного представления прокуратуры и должен получить ее только сегодня. Однако он не сомневается, что Верховный суд в итоге удовлетворит кассацию гособвинения и процесс начнется заново. «Прежде чем подавать апелляцию, этот вопрос Генпрокуратурой наверняка был «согласован», поэтому в том, что она будет удовлетворена, я не сомневаюсь», – сказал г-н Мусаев, добавив, что ее рассмотрение может занять полтора-два месяца. Адвокат также сообщил, что братья Махмудовы после освобождения из-под ареста уехали домой, в Ачхой-Мартановский район Чечни.

Кто помогал убийце открыть дверь?

После суда появились новые вопросы, без ответа на которые нельзя будет поймать киллера и заказчика убийства Анны Политковской

     Судьба приговора в отношении четырех человек, обвинявшихся в убийстве Анны Политковской, пока неясна: прокуратура обжаловала его в Верховном суде, сторона потерпевших не стала этого делать.
     Однако для нас не самое главное, какое решение примет вышестоящая судебная инстанция. Нас интересуют в первую очередь заказчик и убийца. Пока эти имена не названы, расследование считать законченным нельзя.
     Процесс был открытым. Благодаря прежде всего этому проявились многие ранее скрытые обстоятельства. Они смогут помочь в раскрытии преступления.
     Но так же в ходе процесса (благодаря тому, что он был открытым) возникли и дополнительные вопросы, без ответов на которые поймать заказчика и убийцу невозможно.
     Начнем с главных.
     Первое: кто кроме убийц следил за Анной Политковской и было ли второе кольцо наблюдения?
     Второе: кто кроме бывших обвиняемых (по мнению редакции) помогал киллеру на месте преступления?
     Процесс был открытым. И мы теперь не боимся помешать следствию, ссылаясь на материалы дела.
     Мы признаем вердикт присяжных. Хотя по-прежнему считаем бывших подсудимых так или иначе причастными к убийству Анны Политковской. Газета продолжает собственное расследования, опираясь в том числе и на материалы, оглашенные в суде.
     Мы обратились к бывшим сотрудникам МВД и ФСБ, ранее участвовавшим в расследовании заказных убийств. Было важно, чтобы независимые эксперты незамыленным глазом отсмотрели пленки с камер наружного наблюдения, установленных над подъездом Анны Политковской и на соседнем здании банка ВТБ. Прежде всего нас интересовал день убийства – 7 октября 2006 года. Ознакомившись с материалом, оперативники выдвинули версию: скорее всего, у предполагаемого киллера – человека в бейсболке – был сообщник. И именно он впустил его в подъезд.
     В первую очередь нас интересовали люди, входившие в подъезд Политковской, когда автомобиль «Жигули» – зеленая «четверка» – с сидящим в ней предполагаемым киллером уже появился недалеко от дома.

16:12:18. Из подъезда выскакивает человек в бейсболке и скрывается в неизвестном направлении 15: 51:12. По мнению оперативников, эта рука принадлежит сообщнику убийцы. Вопрос: кто помогал киллеру попасть в подъезд? 15:38:32. Вопрос: кто этот человек, которого впускают в подъезд за полчаса до убийства Анны Политковской? 16:11:30. Вопрос: кто этот молодой человек, который скрывается при виде автомобиля Анны Политковской? 16:18:12. Вопрос: кто эта женщина, спокойно выходящая из подъезда, в котором только что совершено убийство, и пытающаяся не оставлять отпечатков пальцев?

     Начиная с 14:00 и до времени убийства в 16:12* в подъезд зашли 14 человек, включая человека в бейсболке. Среди них трое мужчин и 11 женщин. Вышли – 15 (6 мужчин и 9 женщин).
     В 14:17:45 к подъезду подходит мужчина средних лет и нажимает кнопку вызова домофона. Через 26 секунд кто-то из жильцов открывает ему дверь. В 14:24:57 своим ключом дверь открывает пенсионерка в светлой куртке. В 14:25:40 ранее появлявшийся мужчина средних лет выходит с молодым человеком. Почти четыре минуты дверь остается открытой, в 14:29:55 мужчина средних лет и молодой парень возвращаются, неся в руках дрель «болгарку» и другие инструменты. Дверь закрывается.
     Время – 14:41:57. Напротив подъезда останавливается «Нива», и из нее выходит водитель. Его лица не видно. На таймере 14:45:30. В двух шагах от подъезда останавливается пожилой мужчина с бородкой и смотрит на окна. Через две минуты и шестнадцать секунд «борода» исчезает. В 14:48:12 и в 14:54:48 мимо подъезда проходит высокий гражданин в плаще. Каждый раз он внимательно смотрит на дверь. Затем в 14:55:44 напротив подъезда встречаются двое мужчин и о чем-то оживленно беседуют. В 14:56:28 «болтуны» уходят в сторону банка ВТБ. В 15:10:30 своим ключом дверь открывает молодая девушка в куртке с капюшоном. За последующие тринадцать минут все было тихо, если не считать выходящих тех самых мужчин с «болгаркой» и отъезд «Нивы». И только в 15:23:25 в подъезд вошли две женщины. Затем в 15:24:22 еще две. В 15:29 – девочка-подросток. В это же время молодой человек опускает письмо в почтовый ящик, установленный рядом с подъездом.
     А теперь – внимание! На этот эпизод наши эксперты обратили особое внимание. Время – 15:37:40. Из подъезда выходит женщина, у нее в руках пакет с мусором. В 15:38:32 она возвращается. В ту же секунду у дверей появляется мужчина с пролысиной. На вид ему 35-40 лет. Судя по жестам и мимике, он просит «женщину с мусором» впустить его в подъезд. Та соглашается. Еще через семь минут из подъезда выходят поочередно четыре женщины.
     В 15:51:12 дверь слегка приоткрылась и в проеме появилась рука. Оперативники предполагают, что это был сообщник человека в бейсболке, который заблокировал жевательной резинкой или пластилином кодовый замок. Дальше произошло следующее. В подъезд вошла молодая женщина, которая, судя по всему, нарушила планы преступников, слишком сильно хлопнув дверью. «Жвачка» могла отлепиться. Это обстоятельство подтверждается слишком долгим «топтанием» человека в бейсболке у дверей подъезда. Он появился в 16:50:28 и целых 40 секунд пытается войти внутрь.
     Наши эксперты обратили внимание еще на один эпизод. Пока киллер и его возможный сообщник находились в подъезде, с другой стороны улицы появился мужчина с мобильником. Шесть минут он разговаривал по телефону, при этом неотрывно глядя в сторону подъезда Политковской.
     В 16:11:30 появляется Анна. Что интересно, заметив ее машину, некий молодой человек быстро разворачивается и уходит за угол. После того как Политковская зашла в подъезд, появилась молодая женщина плотного телосложения. Часом ранее видеокамеры уже засекали ее с другой стороны дома.
     В 16:12:18 из подъезда выскакивает человек в бейсболке и скрывается в неизвестном направлении.
     Есть и еще одна странность. До приезда милиции из подъезда вышли две женщины. Одна – в 16:16:27, другая – в 16:18:12. Вели они себя очень спокойно, причем последняя открывала дверь так, как будто бы боялась оставить отпечатки пальцев. Больше до приезда милиции из подъезда никто не выходил.
     * Хронометраж берется по таймеру камеры, установленной над подъездом. В ходе расследования выяснилось, что время съемки и реальное время не совпадало на 5 минут. Причем этот сбой не характерен, например, для 3 октября, видеоматериалы, относящиеся к этому дню, также существуют в распоряжении редакции.

Прокуроры Юлия Сафина и Вера Пашковская: «В этом процессе было три коллегии присяжных»

Гособвинители по делу Анны Политковской – о вердикте, впечатлении от подсудимых, пропаже вещдока и о том, почему приговор необходимо обжаловать

     – И каковы были ваши ощущения, когда 19 февраля присяжные вынесли свой вердикт? Вы предполагали, что подсудимых могут оправдать?
     Юлия Сафина: Был ли вердикт для нас неожиданным? Понимаете, невозможно предугадать в суде присяжных, каким будет окончательное решение. Что касается ощущений… Их достаточно трудно описать.
     Вера Пашковская: Согласиться с этим вердиктом мы никак не могли. Поэтому и внесли кассационное представление в Военную коллегию Верховного суда России на приговор Московского окружного военного суда. Что уже само по себе говорит о нашем несогласии. Мы просто считаем, что на мнение присяжных в ходе процесса повлияли очень многие обстоятельства и факторы, которые влиять были не должны, о чем мы как раз и написали в нашем кассационном представлении.

     – И что же это были за обстоятельства и факторы?
     Юлия Сафина: Сразу хотим отметить: в кассационном представлении изложена только часть наших аргументов. Дополнения к представлению будут внесены после того, как мы изучим весь протокол судебного заседания.

     – Но, наверное, есть что-то, что бросается в глаза, то, о чем уже можно сказать?
     Вера Пашковская: Прежде всего, стоит отметить, что в ходе всего судебного разбирательства по этому делу систематически нарушался уголовно-процессуальный закон. Те, кто присутствовал в судебном заседании, видели: мы практически каждый день делали заявления как раз об этих нарушениях и просили их устранить. Эти нарушения, в частности, повлекли ограничение наших прав на представление доказательств и как итог послужили причиной для формирования соответствующего мнения у присяжных заседателей.
     Юлия Сафина: Самый яркий пример. В ходе судебного заседания при присяжных никогда не исследуются процессуальные вопросы. Никогда. Это запрещает закон. Если вы помните, на каждом заседании несколько раз вставал вопрос, касающийся именно так называемых процессуальных обсуждений, носящих юридический характер, – и присяжные слушали узкоспециальную полемику сторон.
     Вера Пашковская: Например, вопрос о соединении в одно дела по факту убийства Политковской и дела по факту вымогательства денег у Поникарова. Стороной защиты много раз в присутствии присяжных озвучивались вопросы, связанные с причиной соединения этих дел, обсуждались юридические тонкости доказательной базы – как был получен тот или иной документ, заявлялось о «фальсификации доказательств»… Последнее не допустимо не только в суде присяжных, но и в обычном суде, если для таких громких заявлений нет доказательств.

     – То есть, насколько я вас поняла, если следовать закону, то споры между адвокатами и прокурорами о порядке проведения слушаний, о вызове или не вызове того или иного свидетеля, о степени достоверности доказательств, о способах сбора этих доказательств, – не должны затуманивать головы присяжным, которые не обладают юридическими познаниями и которые оценивают только существо дело. И часто происходило подобное в этом процессе? Насколько я помню, и так присяжных то и дело просили выйти в совещательную комнату.
     Юлия Сафина: Они уходили, когда те или иные вопросы в присутствии них уже были поставлены, мало того, не только поставлены, но и уже были обсуждены и оговорены сторонами… Такие случаи были несколько раз.
     Вера Пашковкая: Начало нарушений было положено еще в самом начале процесса – во вступительном слове защиты. Когда адвокаты говорили именно о соединении уголовных дел, о следователе Гарибяне, о его персоне… Что, на наш взгляд, недопустимо. Цель адвокатов ясна: с самого начала посеять в головы присяжных недоверие к обвинению… И если какие-то доказательства адвокатов не устраивали, то заявить об этом адвокаты могли только в одном случае – в ходатайстве о признании их недопустимыми, которые обсуждаются без присяжных.
     Юлия Сафина: Есть еще такой важный момент: до сведения присяжных доводилась недостоверная информация. В частности, защита говорила о том, что следствием не проверялись, не разрабатывались никакие иные версии. Ну, это ведь неправда – следствием проверялись множество версий, собирались разные доказательства причастности определенных лиц, проводилась большая оперативная работа. Другое дело, что в судебном заседании мы не можем представлять другие доказательства и исследовать какие-то другие версии, хотя следствием и они проверены в полном объеме. В этом плане закон нас очень четко ограничивает – мы руководствуемся строго требованиям УПК. По идее, все участники процесса должны были следовать этим требованиям…
     Вера Пашковская: Но на сегодняшний день это пока часть нарушений, которые мы усмотрели в ходе процесса.

     – Как проходит процедура обжалования приговора и сколько она займет времени?
     Юлия Сафина: Московский окружной военный суд вынес приговор 20 февраля и дал сторонам, несогласным с этим приговором, 10 дней на его обжалование. Обжаловали приговор только мы. Помимо этого мы вправе подать дополнения к кассационному представлению, и мы воспользуемся этим правом. Многое по срокам будет зависеть от того, как быстро подготовит суд протокол заседаний.

     – В самом начале процесса – после скандала с присяжным Колесовым, выступившим на радио с заявлением о том, что суд, манипулируя мнением коллегии присяжных, пытается сделать процесс закрытым, – вы заявили отвод судье Зубову. Каковы были ваши мотивы, ведь до этого скандала и вы ходатайствовали о закрытом режиме процесса?
     Юлия Сафина: В итоге судом было принято решение слушать процесс в открытом судебном заседании, за исключением тех дней, когда будут исследоваться доказательства, представляющие государственную тайну. Никто не возражал, в том числе, и мы, гособвинители.
     А вся эта ситуация с присяжным Колесовым для нас была неожиданностью. Честно говоря, о ней мы узнали уже из прессы, прочитав, что один из запасных присяжных сделал заявление о том, что коллегия не просила закрывать процесс. Нас, конечно, это очень удивило. Естественно, мы не могли оставить это без внимания. Это было бы неправильно.

     – Что вы говорили судье?
     Вера Пашковская: Полностью мы не можем вам рассказать о своей мотивации, поскольку мы заявляли отвод в закрытом процессе. Трепетное отношение к соблюдению закона на защиту не распространялось, поскольку, выходя из закрытого судебного заседания, адвокаты тут же рассказывали журналистам обо всем произошедшем, что законом запрещено.
     Юлия Сафина: Единственно, что можем сказать: причиной отвода послужило заявление присяжного Колесова.

     – Несколько раз в суде поднимался вопрос о том, что присяжные пересекались со стороной защиты в здании Московского окружного военного суда. Как вы можете это прокомментировать?
     Юлия Сафина: На протяжении процесса мы несколько раз делали заявления по поводу подобных фактов. Было и общее курительное помещение, где адвокаты в присутствии присяжных беседовали с журналистами и родственниками подсудимых…
     Вера Пашковская: И это все зафиксировано в протоколе. Получалось, что присяжные заседатели не были изолированы от общения с прессой, с родственниками подсудимых, с их адвокатами. Меры судом были приняты только через месяц после начала процесса, а как раз в течение месяца мы и представляли свои доказательства, которые, как оказалось, обсуждались прилюдно в кулуарах.

     – На ваш взгляд, оказывалось ли на присяжных какое-либо давление?
     Вера Пашковская: Мы считаем, что в конкретном случае беспрецедентное давление было со многих позиций. Если говорить о давлении СМИ, то одни издания объективно излагали факты, которые они услышали в процессе, другие – высказывали свою точку зрения, свои суждения, оценки. И эти оценки, как мы сами понимаем, стали предметом изучения присяжных. Представляете, какими нужно быть независимыми, мыслящими, со своей жизненной позицией человеком, чтобы действительно (воспользуюсь излюбленным выражением адвоката Мусаева) «отделить зерна от плевел»?! И каким нужно быть самостоятельным присяжным, чтобы чужое мнение не давлело над ним?! Это достигается очень тяжело.
     В Мосгорсуде присяжные заседатели, например, изолированы от участников процесса. И это правильно, так должно быть. А в Московском окружном военном суде с этим были проблемы.
     Еще раз отмечу, нарушения, допущенные в ходе рассмотрения дела, часть из которых мы вам сегодня осветили, явились основанием для постановки перед Верховным судом вопроса об отмене этого незаконного, на наш взгляд, решения.

     – На ваш взгляд, оправдательный вердикт означает, что присяжных убедили доводы защиты?
     Вера Пашковская: Вопрос в том: убедили ли их доводы защиты или те незаконные и несоответствующие действительности вещи, которые озвучивали в процессе адвокаты? Да, защита может осуществляться всеми дозволенными способами, но при этом – законными. Что же убедило присяжных? Если вы заметили, защита доказательств своих практически не представляла.
     Юлия Сафина: Один из адвокатов в самом начале процесса сказал о том, что они будут стараться навести «тень на плетень» и будут любым способом пытаться опорочить доказательства, потому что у них «нет другого выхода». В чем это выражалось? В сообщении ложных сведений. Вставали, говорили какую-то неправду, пафосно повторяли ее десять раз.

     – Например?
     Юлия Сафина: Та же самая история с версиями. Зачем защита говорила, что они не проверялись, если она знает, что проверялись и это видно из материалов дела? А затем, что присяжные это не проверят – они дело-то не читали, зато у них сложится впечатление о предвязтости следствия.
     Вера Пашковская: Или специальное акцентирование внимания на человеке в «Рамсторе», запечатленном на камеры видеонаблюдения. Ведь опять же – проверялась версия, адвокаты прекрасно знали: этот человек не был на месте преступления и никак не мог там быть. Физически не мог. Но адвокаты, выдергивая часть доказательств, пытались представить присяжным ситуацию таким образом, что, возможно, Политковскую убил именно этот человек, а вовсе не те, кого считает следствие. И поэтому я была сильно возмущена поведением защиты, которая пыталась представить, что видеозапись из «Рамстора» не соответствует действительности. Присяжных просто пытались ввести в заблуждение: документы сопровождения уголовного дела зачитывались в обратном хронологическом порядке, говорилось о том, что и запись это не от 7 октября… Когда защита была разоблачена, вопрос был снят с повестки дня. Вопрос – к чему все это было?

     – Потерпевшая сторона и их адвокаты занимали, как известно, нейтральную позицию: не обвиняли, но и не защищали...
     Юлия Сафина: Это их право. Они могут занимать любую позицию. Хотя в соответствии с законом, потерпевшие также являются стороной обвинения. Но мы не можем их осуждать и предъявлять какие-то претензии. Это их право – сказать то, что они хотят. Правда, мы не слышали от них никаких высказываний в ходе процесса, мы не знали их мнений в принципе. К сожалению, мнение Ильи Александровича и Веры Александровны мы узнали уже после процесса, прочитав их интервью. Оказывается, они считали, что люди, освобожденные из-под стражи, причастны к убийству их мамы. В процессе мы этого не слышали, а хотелось бы конечно их мнения знать.
     Вера Пашковская: На наш взгляд, по крайней мере, отношение к тем, кто сидит на скамье подсудимых – виновные или невиновные – они должны были выразить.

     – Защита обвиняла вас в том, что вы выходите за рамки уголовного дела, имея в виду личность отсутствующего на скамье подсудимых Рустама Махмудова.
     Вера Пашковская: Личность этого человека обсуждалась только стороной защиты. Мы пытались вообще не обсуждать личность Рустама, поскольку действительно в этом процессе мы не имели право это делать. Это должно быть очевидно для всех участников процесса, в том числе, адвокатов. Никто же не отменял адвокатскую этику, принципы деятельности адвокатуры. Но, тем не менее, этот вопрос адвокатами активно обсуждался.
     Юлия Сафина: Могли ли мы более детально обратиться к личности Рустама Махмудова и его предположительной роли в этом преступлении? Могли, нам было что сказать. Но нам не позволял закон: нет человека на скамье подсудимых – мы не можем в отношении него представлять доказательства. Что касается представленной нами карты, на которой была фотография Рустама Махмудова – не мы приклеивали эту фотографию. Это сделало следствие. Мы не могли взять и отодрать это фото. Это было бы преступлением.

     – История с пропажей вещдока – диска с презентацией – наделала много шума и была по-разному истолкована в СМИ…
     Вера Пашковская: Как все произошло. В тот день мы планировали начать свои дополнения с представления доказательств – как раз этого диска с презентацией. Нам нужно было показать всего несколько кадров с целью опровержения доводов защиты. Стоит отметить, что все вещественные доказательства содержатся в канцелярии суда, никаким образом они не могут находиться у гособвинителей или у защиты. Когда мы обратились в канцелярию, чтобы нам выдали диск, то вещественное доказательство сотрудники суда обнаружить не могли. Судья тогда направил запрос в Следственный комитет, в тот же день СКП прислал аналогичную копию. Куда пропало это вещественное доказательство – мы пока не знаем, на момент вынесения приговора оно найдено не было. Это больше вопрос к сотрудникам суда.
     Юлия Сафина: Но СМИ действительно написали, что вещдок потеряли именно гособвинители. После этого мы сделали в суде заявление о том, что некоторые представители СМИ сообщили сведения, несоответствующие действительности. Журналисты пообещали нам, что будет опровержение, но его, тем не менее, не последовало.

     – Как вы можете прокомментировать статью в «Московском комсомольце», как раз посвященную этой презентации?
     Юлия Сафина: Да, мы прочитали эту статью. Журналиста Речкалова, который ее написал, мы не видели ни на одном судебном заседании. Содержание статьи нас, честно говоря, очень удивило. В судебном заседании о подобных фактах вообще никогда не говорилось, и мы не исследовали подобную информацию. Откуда это взял журналист? У адвоката? Для нас это пока загадка. Каждый, кто присутствовал в судебном заседании от и до, скажет: ни в один из дней прокурорами не исследовалось то, о чем написал этот журналист.
     Вера Пашковская: В статье написано, что такие факты были представлены в именно судебном заседании. Эта информация не соответствует действительности.

     – На ваш взгляд, почему появляются подобные вещи уже после приговора?
     Юлия Сафина: Наверное, речь уже идет о каких-то человеческих качествах.
     Вера Пашковская: Опять же идет речь о давлении. Ведь если Верховный суд отменит приговор если и дело будет рассматриваться заново, то вновь отберут присяжных заседателей, которые должны будут в соответствии со своим мнением, которое у них сложится именно в процессе, а не за его рамками, сделать свой вывод. Но вот вопрос – смогут ли они сделать свои выводы, ознакомившись с такими статьями? А они наверняка будут знакомиться или уже сейчас знакомятся, еще не зная о том, что у них есть возможность стать присяжными в этом деле.

     – Сторона защиты говорила о фальсификации вещественных доказательств, приводя в пример биллинги. Две распечатки телефонных биллингов, на ваш взгляд, противоречат друг другу или нет?
     Юлия Сафина: В одной детализации есть все 6 соединений, в другой – тоже все 6 соединений между братьями. О каких противоречиях идет речь? Противоречия, к примеру, могут заключаться в том, что в одной детализации есть звонки, а в другой вообще нет. У нас такого не было: и в одной, и в другой есть все звонки. Мы выводили детализации на экране, мы представляли документы из сотовой компании, мы представляли документы, подтверждающие местонахождение вышек и абонентов, зону уверенного приема. Нужно было видеть эти документы, нужно было смотреть на них.
     И потом, каким образом получались детализации? Напрямую же следствие не направляет запросы ни в одну из компаний сотовой связи. Все это делается на основании постановления суда.

     – Какое впечатление на вас произвели подсудимые?
     Вера Пашковская: Тот факт, что они говорили на суде не все из того, что знали, – мягко сказано…
     Юлия Сафина: В первую очередь – у них чудесная избирательная память. Мы с этим сталкивались на каждом заседании. Например, один из братьев Махмудовых – Ибрагим – прекрасно помнил и рассказывал во всех подробностях, как он проводил вечер 7 октября 2006 года, он помнил, что находился на дне рождении у своей подруги, помнил, где оно проходило, со скольки до скольки часов, кто там еще находился… Но на вопрос, откуда он приехал на этот день рождения, Махмудов не отвечал – у него почему-то произошел провал в памяти. И мы его прекрасно понимаем. По детализации телефонных переговоров он был как раз на месте преступления.
     Что касается Рягузова, то по факту убийства он проходил в качестве свидетеля. Но он отказался от своих показаний, данных на следствии (про то, что его просили установить адрес фактического проживания Анны Политковской – В.Ч.). Кстати, показания эти он давал в присутствии своего адвоката Черникова, который потом защищал его в суде... А каким образом происходит допрос? Сидит адвокат, рядом с ним его подзащитный дает показания, адвокат всегда в нужный момент подскажет, как и что ответить, может прервать допрос и попросить время для консультаций. Однако Рягузов от показаний, данных в присутствии адвоката, отказался.
     Что касается Хаджикурбанова, то нас удивил цинизм его высказываний. Особенно его рассказ о том, как он боялся испачкать кровью избитого им Поникарова свой белый костюм, а также его нежелание отвечать на неудобные вопросы.

     – Почему не был вызван в суд ключевой свидетель – Шамиль Бураев?, имя которого в ходе процесса упоминалось практически постоянно?
     Вера Пашковская: Вообще в этом процессе, многие лица почему-то по нашим вызовам на судебные заседания не являлись, зато являлись по вызовам стороны защиты. Имена этих свидетелей назвать не можем. Скажем так – это был не один человек.

     – Вообще, исходя из вашей практики, сколь сложно складывался этот процесс, чем он отличается от тех, на которых вы выступали гособвинителями ранее?
     Юлия Сафина: Любой процесс сам по себе всегда проходит тяжело. И это никак не связано с личностями тех или иных подсудимых. Если это дело об убийстве, как было в данном случае, тем более тяжело эмоционально, сопереживаешь близким погибших, пропускаешь все это через себя.
     Вера Пашковская: Этот процесс характерен тем, что в нем была не одна коллегия присяжных, а целых три. Во-первых, это журналисты – «вполне полноценная коллегия присяжных», во-вторых, потерпевшие, ну, и в-третьих, – это непосредственная коллегия присяжных заседателей. Так что нам нужно было представлять доказательства сразу трем коллегиям. Вот, в чем заключалась главная особенность этого процесса и, наверное, главная его сложность.
     *Бывший глава Ачхой-Мартановского района Чечни. Как показывал на следствии Рягузов, именно от Бураева поступила просьба установить адрес прописки Политковской.

Кто кроме убийц следил за Анной Политковской?

После суда появились новые вопросы, без ответа на которые нельзя поймать киллера и заказчика преступления

     «Новая газета» продолжает изучать материалы официального расследования убийства нашего обозревателя Анны Политковской, ставшие доступными в ходе открытого процесса, закончившегося оправдательным приговором.
     Детальное ознакомление позволяет четче сформулировать наши вопросы, которые мы задавали неоднократно, в том числе и на страницах газеты.
     В № 21 мы вместе с бывшими оперативниками, анализируя видеоматериалы с камер наружного наблюдения, пытались выяснить, были ли еще сообщники у предполагаемого киллера, то теперь пригласили специалистов по наружному наблюдению. Просматривая видеозаписи с камер, установленных на доме Анны Политковской и здании ВТБ, они пришли к выводу: с большой долей вероятности рядом с домом журналистки в момент убийства работала неустановленная наружка. Причем сразу несколько групп.

Версии
     Анна Политковская из-за слабого зрения и семейных проблем последнего времени вряд ли смогла бы вычислить «хвост». Но даже она незадолго до гибели замечала в подъезде подозрительных людей. Кроме того, имеется свидетель, сообщивший о странных мужчине и женщине, спящих рано утром в автомобиле напротив дома журналистки. К сожалению, на судебное заседание свидетеля не вызвали, и этот эпизод «заглох».
     Помимо этих фактов имеются и другие. Например, за два часа до убийства камера наружного наблюдения в магазине «Рамстор» зафиксировала подозрительную парочку, ходившую за Анной по пятам. Кто помимо убийц мог следить за Политковской? К какому ведомству принадлежали эти люди? Зачем следили? Наши эксперты предположили, что второе кольцо наружки это:
     сотрудники оперативно-поискового управления (ОПУ) МВД или ФСБ, которые получили оперативную информацию о готовившемся убийстве Политковской и «прозевавшие» преступление;
     сотрудники частного детективного агентства, нанятые организатором убийства для контроля за непосредственными исполнителями.

«Опушники-грузчики»
     В нашей стране ведением наружного наблюдения (далее НН) на законных основаниях занимаются правоохранительные органы, спецслужбы, а также имеющие лицензии частные детективные агентства. Начнем с официальной наружки. Свои собственные ОПУ (оперативно-поисковые управления) имеют ФСБ, МВД, Наркоконтроль, Министерство обороны (ГРУ) и внешняя разведка.
     Это только в советских фильмах показывали придурковатых филеров из царской охранки, которых можно было вычислить за километр. На самом деле техника ведения НН – это целая наука, и занимаются этим исключительно профессионалы. «Опушники», «топтуны», или, как их называют, «грузчики», могут вести преступника неделями, при этом оставаясь незамеченными. Главное, чтобы в глазах окружающих твое пребывание на месте было оправдано, и при этом имелась возможность контролировать объект.
     Например, при стационарном наблюдении проходят на ура поломка автомобиля, остановки общественного транспорта, встреча друзей, влюбленная парочка на лавочке или продавец фруктов. В ресторанах и кафе задействуют «семейную пару». Для связи между «топтунами» используются вибродатчики, закрепленные на теле, или рации, если это позволяет обстановка. У каждого при себе имеются скрытые видеокамеры или фотоаппараты, встроенные в пуговицы, значки и т.д. Сделанные снимки необходимы для отчета, который передается в аналитический отдел. (Отчет обязателен. И это очень важно для нашей истории.)
     О документах прикрытия разговор особый. Это может быть заводской пропуск, членский или студенческий билеты. Особую ценность представляют журналистские удостоверения, поскольку в случае «засветки», настырность сотрудника будет оправдана: мол, я пишу статью про вашу организацию, поэтому и маячу здесь. К примеру, у бывшего убоповца Сергея Хаджикурбанова, подозревавшегося в организации убийства Политковской, при обыске обнаружили пресс-карту, выданную Союзом журналистов России. Зачем ему понадобилась журналистская корочка, внятных объяснений на суде мы так и не услышали.
     Вернемся к нашим версиям. Получив оперативную информацию от своей агентуры, что «в отношении Политковской что-то затевается», сотрудники ОПУ ФСБ или МВД могли установить за ней негласное наблюдение. Следить было не особо сложно. Анна не лихачила и строго соблюдала правила дорожного движения. Скорее всего, «принимали» ее по месту жительства и вели до самой работы. Примерно с 16 до 17 часов она приезжала домой выгуливать пса и снова возвращалась в редакцию. После работы заезжала в магазин, а затем прямиком ехала домой. В последнее время в этом маршруте появилась еще одна точка – больница, где проходила лечение мама Ани. В таких случаях для ведения НН обычно используются два-три экипажа. Держатся они на расстоянии 100-300 метров, поочередно сменяя друг друга.
     У каждой наружки есть свои профессиональные методы. Чекистская наружка ведет объект «квадратом», а милицейская «треугольником». В пешем порядке обычно следят «ручейком» или «цепочкой». Что же касается ночного периода, то, скорее всего, у ее дома был поставлен пост стационарного наблюдения, применяемый обоими ведомствами. Обычно для этих целей используется автомобиль с двумя сотрудниками (один отдыхает, другой наблюдает). Или пустая машина с встроенной видеокамерой. Если верить показаниям соседа, который рано утром видел у дома Политковской дремавших мужчину и женщину, то был применен традиционный метод.
     Скорее всего, чекистская или милицейская наружка засекла хвост за Анной и составила подробный отчет. Вот только в сейфе какого ведомства находятся эти бумаги? И почему не были предприняты профилактические меры? Здесь напрашиваются три ответа. Либо начальство долго раздумывало, либо решили пока не вмешиваться в ситуацию, либо им было все равно.

День убийства
     По мнению наших экспертов, в день убийства признаки присутствия наружки у дома Политковской наблюдались особенно отчетливо. Причем у них создалось впечатление, что работали сразу несколько групп. Одни следили за подъездом, другие вели наблюдение за автомобилем с предполагаемыми преступниками – та самая «четверка». В какие-то моменты им было тесновато на «пятачке», поэтому были допущены некоторые проколы.
     Нельзя при этом забывать, что параллельно за домом внимательно наблюдали преступники и их сообщники. Например, дожидаясь приезда Анны, водитель «четверки» периодически подавал сигналы светом фар (с 14.30 по 14.35). Вопрос: кому?
     Плюс ко всему вблизи дома нарезали круги еще несколько любопытных персонажей. Подозрительные действия начались за два часа до появления Политковской. «Движуху» (здесь и далее – сленг специалистов по наружке) начал немолодой мужчина с бородкой. Он появился вблизи подъезда в 14.45. С его позиции хорошо видны подходы к дому и автомобили у бордюра. Постояв пару минут, «борода» исчез. В 14.48 он появился снова. Только теперь старик внимательно разглядывал окна. Наши специалисты предположили, что если «дед» из наружки, то, скорее всего, может быть сотрудником сыскного агентства. Хотя и официальные ОПУ активно привлекают лиц пенсионного возраста.
     В 14.55 его место заняли двое друзей. Они тепло поздоровались и что-то обсуждали около минуты. Если это были «топтуны», то в их задачу входил осмотр территории и подступы к подъезду. Либо они отвлекали на себя внимание, пока происходила перегруппировка коллег. В 14.57 «друзья» ушли в сторону ВТБ и больше не появлялись. Тем временем мимо подъезда проследовал худощавый гражданин. Видеокамера фиксировала его дважды. Вероятно, «худой» ходил в продуктовый магазин. Пару раз засветился и высокий мужчина с портфелем. На вид ему 30-35 лет. Оперативники исключили его сразу. Оказывается, в «опушники» людей высокого роста (больше 185 см) не берут. Они слишком выделяются из толпы. Кстати, в ОПУ никогда не устроиться блондинам, рыжим, а также имеющим на открытых участках тела шрамы, родимые пятна и татуировки.
     …В 15.15 от подъезда отъехала «Нива». Она простояла около двух часов. Тем временем Анна уже заканчивала делать покупки в «Рамсторе» на Фрунзенской набережной. Как известно, в магазине за ней повсюду следовали по пятам мужчина в белом свитере и женщина в солнцезащитных очках. По словам оперативников, эти двое явно не профессионалы. Их смутило одно обстоятельство: зачем они пошли за Анной в супермаркет, где полно видеокамер? Однако после недолгих споров все пришли к единому мнению, что, скорее всего, – это хвост. Причем парочку кто-то консультировал, как вести НН, – это было видно по тем телодвижениям, которые они осуществляли.
     …Время – 15.43. В десяти метрах от подъезда появился мужчина в спецовке и в строительной каске. Еще через пару минут около него затормозил серебристый джип. Обсудив что-то с водителем, «каска-спецовка» стал возиться с задним колесом. Наши оперативники загадочно заулыбались. «Ремонт» автомобиля – излюбленный прием всех наружек. На объекте можно находиться продолжительное время, не вызывая никаких подозрений. «Автомеханик» и «водитель джипа» заняли весьма удобную позицию. Теоретически они могли фиксировать на видеокамеру всех входящих и выходящих из подъезда. Вскоре появился молодой человек и опустил письмо в почтовый ящик, установленный рядом с подъездом. При этом он немного задержался около двери. Разумеется, эпизод с письмом не остался без внимания «автомеханика».
     Между тем на другой стороне улицы появилась девушка с темными волосами в розовой куртке. Со стороны можно подумать, что она просто прогуливается. Однако двадцать минут назад «розовая куртка» уже крутилась поблизости. Судя по ее поведению, девушка заметила «письмоносца» и «автомеханика». Развернувшись, она пошла в обратном направлении. Кстати, ее манипуляции хорошо видны из машины предполагаемых преступников. Наши консультанты однозначно приписали «розовую куртку» к сообщникам людей из «четверки». В 15.51 джип и «автомеханик» исчезли.
     Буквально через пару секунд приоткрылась дверь подъезда Анны, и в проеме показалась рука. Если хорошенько приглядеться, то можно заметить, что рука обмотана носовым платком (см. «Новую», № 21). По мнению оперативников, в подъезде уже находился сообщник убийцы, который заблокировал жевательной резинкой или пластилином кодовый замок. В ту же минуту от дома Политковской по направлению к «четверке» быстрым шагом проследовал молодой человек. Его движение фиксируют видеокамеры, установленные на здании банка. К сожалению, камеры стоят слишком далеко, но создается впечатление, что он на секунду остановился возле «четверки». Этот черноволосый парень уже попадал в объективы видеокамер, установленных на доме Анны.
     Через полторы минуты (15.57) из «четверки» вышел человек в бейсболке и с перекинутой через руку курткой. По версии следствия, человек в бейсболке – киллер, а под курткой у него находился пистолет с глушителем. В 16.01 «бейсболка» вошел в подъезд. Практически одновременно с «бейсболкой» на перекрестке появился мужчина с сотовым телефоном. У него идеальная позиция. Ему хорошо виден подъезд, а также «четверка» предполагаемых преступников. Нашим специалистам «манеры» человека с мобильником напомнили коллегу по цеху. Час назад мужчина уже появлялся на перекрестке. Оперативники отметили еще одну деталь. По их мнению, гражданина с сотовым телефоном пасли люди в темной иномарке, стоящей в ста метрах от перекрестка.
     …В 16.03 «четверка» уезжает. В 16.11 появился автомобиль Политковской. На расстоянии трехсот метров за ним следовали две иномарки с тонированными стеклами. Через сорок секунд Анна вошла в подъезд. Прошло еще четырнадцать секунд, и «бейсболка» быстрым шагом вышел из подъезда. В этот момент покидает перекресток и мужчина с сотовым телефоном. Зато появилась девушка плотного телосложения. Она как будто растеряна и начинает кому-то названивать по мобильнику. Полчаса назад эту женщину уже фиксировали видеокамеры с другой стороны дома Политковской.

От редакции
     И в ходе предварительного следствия, и в рамках следствия судебного журналисты «Новой газеты» неоднократно обращали внимание на возможность «второго кольца наблюдения» за Анной Политковской. Как нам кажется, обстоятельства, связанные с этим предположением, изучены не до конца. Чему подтверждением эта публикация.
     При этом стоит заметить два обстоятельства. Первое: «полный комплекс ОРМ» – то есть оперативно-разыскных мероприятий, включающий в себя и наружное наблюдение, в отношении Анны Политковской, по данным наших источников, официально планировался ФСБ как раз летом-осенью 2006 года. Второе: известно, что люди, подозреваемые в убийстве Анны Политковской, в том числе и те, кто сидел на скамье подсудимых, были очень хорошо знакомы и, как мы предполагаем, связаны определенными деловыми отношениями с офицерами ОПУ ГУВД г. Москвы.

Дело Анны Политковской получило косвенное продолжение

Бывший фигурант задержан за вымогательство

     Вчера сотрудники главного следственного управления (ГСУ) ГУВД Москвы задержали бывшего сотрудника столичного УБОПа Сергея Хаджикурбанова, оправданного судом присяжных в феврале этого года по обвинению в организации убийства обозревателя «Новой газеты» Анны Политковской. Теперь господина Хаджикурбанова подозревают в вымогательстве денег у главного свидетеля по делу об убийстве журналистки Дмитрия Павлюченкова.
     Сергея Хаджикурбанова вчера вызвали в ГСУ ГУВД, где между ним и потерпевшим Павлюченковым была проведена очная ставка. После нее следователь и решил изменить находившемуся под подпиской о невыезде господину Хаджикурбанову меру пресечения, задержав его на двое суток. Дожидаться окончания этого срока следствие не стало – им уже направлено ходатайство в Бутырский райсуд об аресте экс-милиционера. Его рассмотрят сегодня.
     Дело о вымогательстве на Сергея Хаджикурбанова, как говорят его защитники, было заведено следствием «для подстраховки» – на случай, если основное обвинение в организации убийства Анны Политковской развалится. По данным следствия, освободившись в конце сентября 2006 года из заключения (он привлекался за фальсификацию вещдоков по делу), господин Хаджикурбанов обратился к своему знакомому Дмитрию Павлюченкову с требованием вернуть $50 тыс. Эти деньги во время заключения господина Хаджикурбанова собрали его друзья и передали господину Павлюченкову. Тот в свою очередь должен был отдать их семье заключенного. По каким-то причинам деньги до семьи Сергея Хаджикурбанова так и не дошли. Поскольку Дмитрий Павлюченков не смог вернуть эту сумму освобожденному, тот, как следует из материалов дела, предложил ему отработать данные деньги, организовав наблюдение за Анной Политковской. Фраза «поработать по Политковской», которую, по словам свидетеля, сказал ему господин Хаджикурбанов, являлась одним из доказательств причастности последнего к убийству.
     Впрочем, присяжные Московского окружного военного суда 19 февраля этого года вчистую оправдали господина Хаджикурбанова и других обвиняемых. Оправдательный приговор был обжалован Генпрокуратурой, однако Верховный суд России рассмотрение кассации пока не назначил.
     Тем временем был дан ход эпизоду о вымогательстве, выделенному из дела об убийстве журналистки. Для расследования следственный комитет при прокуратуре РФ передал его в ГСУ ГУВД Москвы. Господина Хаджикурбанова несколько раз вызывали на допросы, а недавно с него взяли подписку о невыезде. Комментируя подозрения в свой адрес, господин Хаджикурбанов говорил, что не имеет к вымогательству никакого отношения и что следствие просто хочет взять реванш за дело, проигранное в военном суде. Адвокаты господина Хаджикурбанова обсуждать новое задержание своего клиента с «Ъ» вчера отказались.

«Подозреваю, что прокурор Григорян родственница следователя Гарибяна»

Арестован оправданный по обвинению в убийстве Анны Политковской

     «Мой арест – это месть следователей прокуратуры за оправдательный приговор по делу об убийстве Анны Политковской»,– заявил бывший оперативник УБОПа Сергей Хаджикурбанов, после того как Тверской суд Москвы вчера удовлетворил ходатайство следователя ГУВД о взятии его под стражу. Арест был санкционирован в рамках нового дела – о вымогательстве гоcподином Хаджикурбановым денег у бывшего милиционера Дмитрия Павлюченкова, выступавшего свидетелем обвинения по делу об убийстве журналистки.
     В начале вчерашнего заседания судья Валентина Филиппова огласила ходатайство следствия, а также материалы дела, присланные из главного следственного управления (ГСУ) ГУВД Москвы, где расследуются дела о вымогательстве. Из него же следовало, что прописанный в городе Грозном, но реально проживающий в Москве ранее судимый (в 2004 году за превышение служебных полномочий) бывший оперативник УБОПа Сергей Хаджикурбанов обвиняется по ч. 3 ст. 163 УК РФ («Вымогательство организованной группой»). Речь идет о $350 тыс., которые Сергей Хаджикурбанов совместно с экс-главой Ачхой-Мартановского района Чечни Шамилем Бураевым и неким человеком по имени Оглы требовал у бывшего сотрудника столичного УБОПа Дмитрия Павлюченкова, угрожая ему расправой. Впрочем, как отметил в суде адвокат подсудимого Игорь Дергачев, в данном случае речь может идти не о «чистом вымогательстве», а скорее о «самоуправстве» при возвращении долга.
     По данным следствия, освободившись в сентябре 2006 года после двухлетнего заключения по делу о «превышении полномочий» (он сидел за подброс подозреваемому наркотиков), Сергей Хаджикурбанов потребовал у Дмитрия Павлюченкова $350 тыс. Сумма сложилась из долга в $25 тыс. и набежавших на него процентов. $25 тыс. Шамиль Бураев собрал для семьи заключенного Хаджикурбанова, а передать ее семье должен был Дмитрий Павлюченков. Но тот так и не исполнил поручения. А поскольку Шамиль Бураев не знал об этом, долг формально остался числиться за господином Хаджикурбановым.
     Вернуть деньги последнему господин Павлюченков сразу не смог, и тогда, по данным следствия, Сергей Хаджикурбанов предложил ему отработать долг, организовав слежку за Анной Политковской. Но от этой отработки должник отказался, о чем и дал показания в Московском гарнизонном военном суде. Впрочем, присяжные не поверили его словам и полностью оправдали господина Хаджикурбанова, обвинявшегося в организации убийства журналистки.
     Из оглашенных вчера в суде материалов следовало, что с конца 2006 года до марта 2007 года господин Хаджикурбанов «продолжал вымогать» у Дмитрия Павлюченкова деньги. В результате тот обратился за помощью к своим друзьям, сотрудникам милиции. Они-то и записали часть его переговоров с Сергеем Хаджикурбановым, которые позже легли в основу уголовного дела. Оно было возбуждено 22 апреля 2008 года следователем следственного комитета при прокуратуре РФ Петросом Гарибяном уже после ареста Сергея Хаджикурбанова по делу об убийстве журналистки Политковской.
     Кстати, как следовало из материалов дела, часть долга Дмитрий Павлюченков все-таки вернул. 16 марта 2007 года гоcподин Павлюченков передал $50 тыс. через посредника Сергею Хаджикурбанову. Как утверждал адвокат Игорь Дергачев, $25 тыс. сразу забрал посредник. А оставшуюся сумму господин Хаджикурбанов в тот же день передал Шамилю Бураеву. Предъявлено ли последнему обвинение в вымогательстве, до сих пор не известно. В суде было сказано, что остальных участников вымогательства ищет милиция.
     После того как судья огласила ходатайство об аресте, следователь Артем Суханов перечислил основания, по которым подозреваемый Хаджикурбанов должен быть заключен под стражу: находясь на свободе, может давить на следствие или свидетелей; уничтожить улики либо скрыться за границу. На что адвокат резонно заметил, что «одних оснований недостаточно, необходимы еще и доказательства того, что господин Хаджикурбанов действительно хотел эти действия совершить».
     Прокурор Гаянэ Григорян полностью поддержала ходатайство следствия, что искренне возмутило Сергея Хаджикурбанова. «Я требую отвода прокурора Григорян, поскольку подозреваю, что она родственница следователя Гарибяна,– заявил в суде Сергей Хаджикурбанов.– Он мне сам говорил, что у него в прокуратуре родственница жены работает. А значит, она лицо заинтересованное». Но судья Филиппова отклонила отвод, и по окончании заседания удовлетворила ходатайство следователя об аресте господина Хаджикурбанова.
     «Спасибо, госпожа судья,– заявил Сергей Хаджикурбанов, когда его выводил конвой.– Другого решения от вас я и не ждал. Желаю всем здравствовать!» Свой арест он назвал местью за оправдательный приговор по делу об убийстве Анны Политковской.

Все те же лица

Сергей Хаджикурбанов вновь под стражей

     В минувшую пятницу Тверской райсуд Москвы санкционировал арест бывшего сотрудника УБОПа Сергея Хаджикурбанова, проходившего ранее в качестве организатора по делу об убийстве Анны Политковской и оправданного судом присяжных. На этот раз следствие подозревает Хаджикурбанова в «вымогательстве организованной группой» денег – долга в размере 350 тысяч долларов – у Дмитрия Павлюченкова, бывшего сотрудника 5-го управления ГУВД (наружное наблюдение) и одного из ключевых свидетелей по делу Политковской.
     По версии следствия, в группу вымогателей также входили: экс-глава Ачхой-Мартановского района Чечни Шамиль Бураев (бывший подозреваемый по делу Политковской) и человек по фамилии Оглы.
     Как рассказывал ранее в Московском окружном суде сам Павлюченков, так как деньги он сразу вернуть не мог, Хаджикурбанов предложил ему сделку: долг прощается, если он организует слежку за Анной Политковской. Павлюченков якобы отказался и обратился в милицию. Уголовное дело по факту вымогательства Следственный комитет при прокуратуре возбудил в апреле 2008 года, а задержали Хаджикурбанова по данному делу 2 апреля 2009 года, после проведения на Петровке, 38, очной ставки между ним и Павлюченковым.
     – Меня задержали те же самые сотрудники из управления «К» ФСБ, группы, которая работает с Гарибяном (следователем СКП, расследующим дело об убийстве обозревателя «Новой газеты». – В. Ч.). Это продолжение все той же истории, – рассказал журналистам перед началом заседания сам Хаджикурбанов.
     Прокурор Гаянэ Григорян поддер-жала ходатайство следствия, которое обосновывало необходимость ареста Хаджикурбанова тем, что он может скрыться, оказать давление на свидетелей и проживает не по месту постоянной прописки – городе Грозном. В ответ бывший сотрудник МВД заявил прокурору отвод – у него якобы имеется информация о том, что Григорян является близкой родственницей следователя Гарибяна, а значит, заинтересована в исходе дела. Судья Валентина Филиппова отказала в отводе прокурору и вынесла решение о заключении подозреваемого под стражу. Хаджикурбанов решению не удивился и пожелал удаляющейся из зала судье удачи.
     Как сказал «Новой» следователь ГУВД Артем Суханов, пока Сергей Хаджикурбанов будет содержаться в изоляторе временного содержания при ГУВД Москвы.

Дело об убийстве Анны Политковской передано в Верховный суд России

     Пресс-секретарь Московского окружного военного суда Александр Минчановский сообщил, что уголовное дело об убийстве журналистки Анны Политковской передано в Верховный суд России. Генпрокуратура России направила 27 мая в этот же суд дополнительную аргументацию своей кассационной жалобы. Она направлена против оправдательного приговора в отношении троих обвиняемых в убийстве журналистки.
     «Материалы дела вместе с кассационным представлением прокуратуры направлены в военную коллегию Верховного суда РФ», – сообщил Александр Минчановский. До этого материалы дела находились в военном суде, где участники процесса знакомились с протоколами судебных заседаний и вносили на них свои замечания.
     По словам Минчановского, в Верховный суд 27 мая также поступила документация, содержащая дополнительные аргументы по отношению к кассационному представлению на оправдательный приговор по делу об убийстве Политковской. Дополнение было внесено в установленный законом десятидневный срок после вынесения приговора.
     В кассационном представлении прокуратура просит отменить оправдательный приговор, вынесенный троим обвиняемым по делу об убийстве Политковской. Суд утвердил этот приговор, основываясь на решении коллегии присяжных, которые в феврале текущего года оправдали обвиняемых. Кассационное представление будет рассмотрено в Верховном суде после изучения материалов дела.
     Обозреватель «Новой газеты» Анна Политковская была убита 7 октября 2006 года в подъезде дома на Лесной улице в Москве, где снимала квартиру. Основной версией убийства следствие считает профессиональную деятельность журналистки.

Следователи вернутся к делу Политковской

По мнению прокуроров, адвокаты обвиняемых ввели в заблуждение суд присяжных

     Вчера Генпрокуратура, как и обещала, подала протест на оправдательный приговор по делу об убийстве известной журналистки.
     Напомним, что громкое дело развалилось 19 февраля этого года. Тогда присяжные единогласно признали невиновными в убийстве журналистки братьев-чеченцев Джабраила и Ибрагима Махмудовых, а также экс-сотрудника столичного УБОПа Сергея Хаджикурбанова (четвертый подсудимый, экс-офицер ФСБ Павел Рягузов, обвинялся вместе с Хаджикурбановым по другому делу и также был оправдан). На следующий день судье Евгению Зубову не оставалось ничего другого, как вынести аналогичное решение.
     Генпрокуратура в тот же день заявила, что не согласна с этим и будет добиваться отмены оправдательного приговора для троих из обвиняемых по делу Политковской. А неделю назад глава Следственного комитета Александр Бастрыкин пообещал, что дело все-таки будет доведено до конца, признав, что его подчиненным не хватило опыта и знаний в работе с присяжными. «Но не надо плясать на костях, – сказал Бастрыкин. – Мы тоже учимся работать в новых условиях».
     Протест Генпрокуратуры оформлялся более 3 месяцев и вчера на 50 листах был передан в Военную коллегию Верховного суда. И если тот согласится с доводами прокуроров, братья Махмудовы и Сергей Хаджикурбанов снова могут оказаться на скамье подсудимых, но уже с другим судьей и новыми присяжными.

Отчет № 4

«По предварительной оценке в районе местожительства Политковской А.С. 07.10.2006 года, начиная с 14.30 ч. до 16.15 ч., проводились оперативно-разыскные мероприятия с участием неизвестных лиц»

     Завтра, 25 июня, Военная коллегия Верховного суда РФ рассмотрит кассационное представление Генеральной прокуратуры РФ, которая оспорила оправдательный приговор по делу об убийстве обозревателя «Новой газеты» Анны Политковской.
     На скамье подсудимых вновь окажутся братья Махмудовы (по версии следствия, они следили за журналисткой), бывший капитан УБОП Сергей Хаджикурбанов (по версии следствия, организатор) и подполковник ФСБ Павел Рягузов (ему было предъявлено обвинение по другому эпизоду, однако в ходе судебного следствия поднимался вопрос и о его причастности к убийству Анны Политковской).
     В начале этого года коллегия присяжных решила, что доказательств их вины недостаточно.
     Представители Генеральной прокуратуры пришли к выводу, что позиция присяжных была сформирована под воздействием незаконных методов, которые адвокаты использовали во время процесса при попустительстве председательствующего судьи Зубова.
     Защита потребовала оставить приговор без изменения.
     Представители потерпевших обжаловать приговор не стали.
     Такова диспозиция.
     Но каково бы ни было решение Верховного суда, оно по-прежнему не позволит нам ответить на главные вопросы: кто заказчик убийства и когда за решеткой окажется киллер?
     Эти вопросы следствие сделало предметом отдельного, «основного» уголовного дела.
     И именно ответы на них представляются нам более важными, нежели то или иное политическое решение, которое будет оглашено на заседании Военной коллегии Верховного суда.
     «Новая газета» продолжает работать над своим журналистским расследованием и не может остановиться на промежуточном этапе, каким бы вердиктом этот этап ни был оформлен.
     Редакция «Новой»

     Несмотря на оправдание присяжными обвиняемых по делу Анны Политковской, мы продолжаем наше журналистское расследование: кропотливо, шаг за шагом подбираемся к тем, кто убил нашу коллегу.
     Недавно в наше распоряжение попал некий отчет (отчет № 4, составитель Шлыков) некой силовой структуры о возможном проведении неизвестными лицами оперативно-разыскных мероприятий (ОРМ) в день и во время убийства Анны Политковской – 7 октября 2006 года – в районе пересечения улиц Лесная и Александра Невского. Причем этот отчет сделан при помощи фотографий, взятых с камер наружного наблюдения (КНН), установленных на доме Анны и находящегося по соседству здания коммерческого банка. По своей форме отчет напоминает презентацию. Подобные документы, как правило, готовят или для суда, или для начальства.
     Кто такой Шлыков и для кого он составил отчет, пока неизвестно. Но то, что его подготовили люди, знакомые с ОРМ, – однозначно. Документ мог родиться и в МВД, и в ФСБ, и в любой другой силовой структуре, имеющей в своем распоряжении Оперативно-поисковые управления (ОПУ) – то есть наружку. Кстати, в свойствах файла, в графе «название» так и значится – «опу». К созданию отчета могут быть причастны и сотрудники детективных агентств или ЧОПов из числа бывших высококвалифицированных сотрудников.
     Что интересно, результаты «шлыковского» отчета на 80 процентов совпадают с выводами наших экспертов из числа бывших «опушников» из МВД (см. «Новую газету», № 21, № 27). И теперь, с еще большой долей уверенности, мы можем предположить: в день убийства за Анной Политковской или за ее убийцами пристально наблюдала некая наружка.
     В свойствах файла также значится дата начала изготовления отчета-презентации – 16 ноября 2006 года – спустя полтора месяца после убийства. То есть некие силовые структуры разрабатывали версию так называемого второго кольца наблюдения с самого начала? И каковы тогда результаты этой разработки? Где эти потенциальные свидетели, которые могли видеть и киллера, и его сообщников, почему они не выступили в суде? Или они сами – сообщники? В этой связи небезынтересно было бы ознакомиться и с другими отчетами, на которые в тексте презентации существуют ссылки (№ 1, 2, 3).
     Теперь подробнее о самом отчете Шлыкова.
     Страница № 1 (орфография и пунктуация оригинала сохранены). «По предварительной оценке в районе местожительства Политковской А.С. 07.10.2006 года, начиная с 14.30 ч до 16.15 ч, проводились ОРМ с участием неизвестных лиц. Не исключено, что в районе находились две или несколько групп НН1. Анализ передвижений «объектов» предполагает «не случайное» появление некоторых мужчин, женщин и автомобилей на ул. Александра Невского, у подъезда убитой и у здания КБ2 на Лесной улице. В отношении объекта «Лохматый» можно с большой долей вероятности предположить, что данный гражданин проводил НН с целью прикрытия «киллера». Объект «Белый» осуществлял визуальное наблюдение путей подхода к подъезду Политковской. Объект «Кожаный», предположительно проводил НН совместно с объектом «Лохматый». Действия и анализ остальных «объектов», несмотря на ограниченность «картинки» КНН3, также заслуживают пристального изучения (смотри отчет № 2)»
     Объект «Белый». Наши эксперты тоже обратили внимание на этого гражданина – уж больно подозрительно он вел себя на Лесной улице.
     «Мужчина 30-45 лет. Легенда: «встреча у банка». Привязка: перекресток ул. Лесной и ул. Ал. Невского. Позиция: хорошо просматриваются место стоянки автомобиля «киллера» и подъезд Политковской (смотри отчет № 1). <…> Появление на объекте: 14.20 и в 15.35 (40 мин). Визуально контролировал приезд автомобиля Политковской и выход «киллера» из подъезда. Визуальные сигналы: звонки по телефону, нервозность, вытряхивание мусора из кармана. <…> Предположительно работал в «дубле» с пассажирами автомобиля темного цвета (БМВ, Фольксваген), находящегося у здания банка (смотри отчет № 2). Убытие с объекта в 16.10 после ухода «киллера» (смотри отчет № 2).
     Страница № 10. Объект «Лохматый». Примерно два часа нарезал круги по району. Причем шел то медленно, то вразвалочку, то начинал чуть ли не бежать. Наши эксперты окрестили его «Кавказцем». Шлыков – «Лохматым». Что интересно, знакомая корреспондентка, посмотрев на фото, стала уверять, что видела этого молодого человека у здания суда.
     «Мужчина 25-30 лет. <…> Легенда: «прохожий». Предположительно сообщник преступников. Привязки нет. Позиция: проводил НН в районе дома 8-12 на Лесной улице, а также покидал объект примерно на 10 мин. (смотри отчет № 2). Дважды появлялся у подъезда Политковской (15.58 и 16.04) и «прикрывал» отход «киллера». Навыков техники ВНН отсутствуют. Не исключено, что вступал в контакт с пассажирами «Жигулей» (15.54)4. Через полторы минуты после предполагаемого контакта, «киллер» покинул автомобиль (смотри отчет № 1). Осуществлял визуальный контроль отъезда «Жигулей» с места стоянки. <…> Во время нахождения «киллера» в подъезде Политковской, проводил НН. Уход с объекта одновременно с «киллером» (смотри отчет № 2)»
     Следующий фигурант в «шлыковском» отчете – объект «Тетя». По поводу этой особы наши эксперты довольно долго спорили. Одни считали, что она просто кого-то ждала у подъезда Политковской, другие доказывали, что «Тетя» несколько раз проверяла: нет ли за ней хвоста. К тому же зачем она вернулась на место преступления, но уже с другой прической?
     «Женщина 25-30 лет. Появление: 15.30-15.35. Легенда: «встреча в этом районе». <…> Визуально осуществляла контроль за подъездом Политковской, а также появлялась у подъезда № 1. Проколы: местоположение у подъезда № 2 (Политковской) в 16.11. Визуальные сигналы: разговор по мобильному телефону, макияж и зеркальце из сумки. Предположительно фиксировала выход киллера из подъезда (смотри отчет № 1). Вернулась на место преступления через 1,5 часа с другой прической (смотри отчет № 3)».
     Страница № 33. Объекты «Длинный» и «Блондинка». Совершенно новые персонажи. Ни мы, ни наши эксперты внимание на эту парочку не обратили. Действительно, странно: оба персонажа шли с разных направлений и вдруг столкнулись на практически пустой площади. Хотя при более тщательном изучении становится видно: столкнулась парочка не случайно – «Блондинка» как будто что-то передала мужчине. Молодец Шлыков!
     «Женщина 30-35 лет. Мужчина 30-35 лет. Легенда: «прохожие». <…> Возможен словесный или визуальный контакт с «Белым» (15.35.33 КНН № 3). <…> Обращает на себя внимание якобы «случайное» столкновение «Блондинки» и «Длинного» напротив банка ВТБ. Не исключено, что во время контакта, «Блондинка» передала какой-то предмет «Длинному» (15.36 КНН № 6). Задача: обмен информацией, замена или передача видео или аудио устройств. Проколы: контакт перед КНН. Объект «Блондинка» возможно, использует парик».
     Не забыл составитель отчета Шлыков упомянуть появление за день и в день убийства подозрительного автомобиля в районе Лесной улицы. Наши эксперты его тоже засекли.
     «Данный автомобиль был замечен 6 и 7 октября в районе Лесной улицы и ул. Ал. Невского. Привязка: стоянка на ул. Ал. Невского и у здания ВТБ. Вызывает интерес место стоянки в день убийства Политковской и синхронность с передвижениями «Белого» и «киллера» (смотри отчет № 3)».
     В остальном выводы наших экспертов и Шлыкова совпадают, за исключением нескольких деталей. Остается узнать, как отреагировало на этот отчет начальство Шлыкова, кого поставило в известность о выводах и дали ли распоряжение о дальнейших оперативно-разыскных мероприятиях? И кто, собственно говоря, это самое начальство?
     1. НН – наружное наблюдение.
     2. КБ – коммерческий банк.
     3. КНН – камеры наружного наблюдения.
     4. «Жигули» – зеленая «четверка», на которой приехал киллер.

От дела Анны Политковской не приняли оправданий

Верховный суд отменил приговор

     Военная коллегия Верховного суда РФ вчера отменила оправдательный приговор по делу об убийстве в 2006 году журналистки Анны Политковской. Суд мотивировал это решение тем, что защита в ходе процесса допустила «многочисленные нарушения Уголовно-процессуального кодекса». И потерпевшие, и адвокаты обвиняемых заявили, что «другого решения и не ожидали».
     Перед началом заседания присутствующие гадали, придут ли в суд братья Джабраил и Ибрагим Махмудовы, ранее обвинявшиеся в соучастии в убийстве обозревателя «Новой газеты» Анны Политковской и оправданные присяжными. Но оба пришли вместе с адвокатами, держались бодро, приветливо кивая знакомым и журналистам. Еще один экс-обвиняемый чекист Павел Рягузов явился в суд один, в строгом сером костюме. Когда всех впустили в зал, участники заседания увидели на экране видеосвязи лицо еще одного сообщника братьев Махмудовых – бывшего милицейского оперативника Сергея Хаджикурбанова, который находится в СИЗО N 6 по другому обвинению.
     Первым слово взял один из судей, изложивший суть дела и кассационного представления прокуроров Юлии Сафиной и Веры Пашковской. Докладчик еще раз напомнил, что Анна Политковская была застрелена днем 7 октября 2006 года неизвестным в подъезде своего дома на Лесной улице. Предполагаемый убийца – старший брат Джабраила и Ибрагима Махмудовых Рустам Махмудов – числится в розыске, дело в отношении его выделено в отдельное производство. Роль Джабраила и Ибрагима Махмудовых, по версии следствия, сводилась к слежке за журналисткой накануне преступления, организатором которого следствие сочло Сергея Хаджикурбанова. Павел Рягузов, отметим, проходил вместе с господином Хаджикурбановым по эпизоду, не связанному с убийством журналистки. В феврале этого года все обвиняемые были оправданы присяжными Московского окружного военного суда и отпущены на свободу. Прокуроры в своем представлении в Верховный суд РФ просили оправдательный приговор отменить, а дело направить в МОВС на новое рассмотрение. Отметим, что, поскольку приговор был основан на оправдательном вердикте, по закону его можно было обжаловать лишь по процессуальным основаниям.
     Вчера в суде прокуроры Сафина и Пашковская ссылались на многочисленные, с их точки зрения, нарушения УПК, допущенные при проведении процесса. В частности, прокуроры утверждали, что адвокаты, в нарушение закона, умышленно формировали у присяжных мнение о «недобросовестности» прокуроров, заявляя, что те «занимаются фальсификацией доказательств». Также адвокаты, по словам прокуроров, якобы обсуждали в присутствии присяжных данные о личностях подсудимых. Прения же, напомнили прокуроры, проходили в открытом режиме, что не позволило гособвинению ссылаться на секретные материалы. Наконец, отметили представители прокуратуры, перед вынесением вердикта присяжные якобы не сдали свои мобильные телефоны, что могло «нарушить тайну совещательной комнаты».
     В свою очередь, адвокат Мурат Мусаев назвал эти доводы надуманными. Защитник, в частности, обвинил прокуроров в том, что это они фактически вынесли на обсуждение данные о личностях обвиняемых, после того как прокуроры стали выяснять, какой собственностью те обладают. К тому же по этим и другим нарушениям УПК надо было заявлять протесты еще в ходе процесса, напомнил адвокат. Господин Мусаев также заявил, что защита не пыталась опорочить обвинение, а лишь давала оценку представляемым ею доказательствам, что является прямой обязанностью защитников. Адвокат назвал надуманными и заявления обвинения о нарушении тайны совещательной комнаты.
     Представитель потерпевших – членов семьи Анны Политковской – Анна Ставицкая просила оставить оправдательный приговор суда без изменения, ссылаясь на отсутствие для этого оснований. Однако суд вынес определение об отмене приговора МОВС и направлении дела на новое рассмотрение. Любопытно, что на этот раз была оглашена не только резолютивная, но и мотивировочная часть решения, что делается очень редко. Как выяснилось, суд пришел к выводу, что защитой все же были допущены «многочисленные нарушения УПК».
     «Из определения видно, что судьи заранее подготовили мотивировочную часть определения,– заявил после заседания «Ъ» адвокат Ибрагима Махмудова Саид Арсамерзаев.– За 40 минут, пока они совещались, трудно прочитать все протоколы судебных заседаний и найти там все упомянутые нарушения УПК, большинство из которых, кстати, даже не упоминались в представлении прокуроров».
     Выйдя из суда, братья Махмудовы, видимо опасаясь, что их могут взять под стражу, заявили перед телекамерами, что не будут скрываться от нового суда. Представитель же потерпевших Анна Ставицкая сказала «Ъ»: «Мы изначально заявляли, что дело сырое и не может быть рассмотрено в суде. При новом рассмотрении дела мы в первом же ходатайстве попросим вернуть его в следственный комитет на доследование».

Дело об убийстве Анны Политковской представляется неподсудным

Обвиняемые и потерпевшие требуют вернуть его в Генпрокуратуру

     Сегодня в Московском окружном военном суде должен начаться повторный процесс по делу об убийстве в октябре 2006 года обозревателя «Новой газеты» Анны Политковской. Как сообщили в военном суде, планируется, что стороны обсудят организационные вопросы и заявят ходатайства. Однако, как выяснил «Ъ», шансы на то, что процесс начнется, невелики. До вечера вчерашнего дня в Генпрокуратуре не смогли определиться, кто будет представлять гособвинение в суде. В свою очередь, адвокаты обвиняемых и потерпевших заявили, что по разным причинам будут добиваться возвращения дела о громком убийстве в Генпрокуратуру РФ.
     Братья Джабраил и Ибрагим Махмудовы, а также бывший оперативник МВД Сергей Хаджикурбанов, обвиняющиеся соответственно в соучастии и организации убийства журналистки (по делу также проходит офицер ФСБ Павел Рягузов, обвиняющийся вместе с господином Хаджикурбановым лишь в избиении предпринимателя Эдуарда Поникарова), были оправданы присяжными военного суда 19 февраля этого года. 25 июня Верховный суд РФ, рассмотрев представление Генпрокуратуры, признал, что «защитой на процессе были допущены многочисленные нарушения Уголовно-процессуального кодекса», и отправил дело на новое рассмотрение.
     Основной помехой для начала слушаний по громкому делу может послужить неопределенность с гособвинением. Дело в том, что прокурор Юлия Сафина, возглавлявшая обвинение на прошлом процессе, сейчас вступила в уголовное дело экс-сенатора от Башкирии Игоря Изместьева и участников кингисеппской группировки, обвиняемых в организации убийств, покушений, терроризме и других преступлениях. По этому делу вчера был проведен отбор коллегии присяжных, а слушание по существу, которое пройдет в закрытом для СМИ режиме, назначено на сегодня. Адвокаты подсудимых уверены, что именно она все-таки возглавит обвинение по делу об убийстве Анны Политковской, но как прокурор сможет совмещать два довольно сложных процесса – непонятно. По данным Генпрокуратуры, госпожу Сафину собирались заменить довольно опытным прокурором Марией Семененко, успешно поддерживавшей обвинения в делах «битцевского маньяка» Александра Пичушкина и бывшего руководителя главного следственного управления следственного комитета при прокуратуре РФ Дмитрия Довгия. Но до вечера вчерашнего дня ситуация с ее назначением оставалась неясной. «Пока жду решения руководства,– заявила «Ъ» госпожа Семененко.– Из-за этого даже в отпуск уйти не могу».
     Впрочем, даже если вопрос с прокурорами в последний момент все-таки решится, рассмотрение дела, скорее всего, отложат. Например, из-за того, что у обвиняемого Хаджикурбанова нет адвоката на дело об убийстве Анны Политковской. С адвокатом по назначению у бывшего милиционера заключен договор на представление его интересов по другому делу. Господин Хаджикурбанов проходит еще и по делу о вымогательстве $350 тыс. у бывшего сотрудника столичного УБОПа и главного свидетеля по делу об убийстве Анны Политковской – Дмитрия Павлюченкова. Его расследование уже закончено, и дело о вымогательстве направлено в суд. Это может послужить основанием для объединения обоих дел в одно производство и новым поводом для переноса слушаний в военном суде.
     «Мы уже подготовили ходатайство о направлении дела об убийстве Анны Политковской в Генпрокуратуру для соединения его с делом о вымогательстве у Дмитрия Павлюченкова,– заявил «Ъ» адвокат Ибрагима Махмудова Саид Арсамерзаев.– Нам представляется это логичным. Тем более что Павлюченков, давая свидетельские показания на процессе об убийстве Анны Политковской, заявлял, что не имеет оснований для оговора Сергея Хаджикурбанова. Но если дело о вымогательстве у него $350 тыс. объединят с делом об убийстве, Павлюченков уже не сможет убедить присяжных в своей непредвзятости».
     Добиваться возвращения дела в Генпрокуратуру намерена и сторона потерпевших. «Подобное ходатайство мы собираемся заявить на первом заседании суда в среду,– сказала «Ъ» адвокат детей погибшей журналистки Анна Ставицкая.– Нам кажется странным, что в деле постоянно фигурирует имя человека, формально не являющегося обвиняемым в нем,– старшего брата подсудимых Махмудовых Рустама Махмудова (как обвиняемый в исполнении убийства журналистки, он находится в международном розыске.– «Ъ»). Поэтому мы намерены добиваться, чтобы все упоминания о нем в деле были либо исключены, либо, напротив, он был привлечен в качестве заочно обвиняемого по этому делу». Кстати, родные братья Рустама Махмудова скрываться от правосудия не намерены и заявляют через своих представителей, что сегодня явятся в суд.

Новый судебный процесс по делу об убийстве Анны Политковской

     В феврале этого года четыре обвиняемых по этому делу были оправданы. Близкие журналистки Анны Политковской, убитой в октябре 2006 года, опасаются, что второй процесс будет проходить по тому же сценарию
     Сегодня в Москве начинаются предварительные слушания на втором процессе по делу об убийстве Политковской. Близкие журналистки боятся, что им снова придется иметь дело с пародией на правосудие, как это уже было прошлой зимой. 20 февраля, за неимением виновного, доказательств и мотивов, присяжные решили оправдать четырех обвиняемых. Такой неожиданный и из ряда вон выходящий вердикт, вряд ли мог бы стать данью уважения журналистке, застреленной в подъезде своего дома 7 октября 2006 года, в день рождения Владимира Путина.
     «Присяжные объяснили нам, что они опасаются, что в случае вынесения приговора убийство будет считаться раскрытым. Они во что бы то ни стало хотели этого избежать», – объясняет Надежда Прусенкова из «Новой газеты», в которой работала Анна Политковская.
     Но в июне российский Верховный суд отменил обжалованный прокуратурой оправдательный приговор. Надежда Прусенкова надеется, что на этом втором процессе «речь пойдет о главном».
     «Это невозможно! – предупреждает Карина Москаленко, адвокат детей журналистки. – Берут тех же людей и начинают все снова. Это бессмысленно! Расследование проводилось спустя рукава. Оно должно быть начато с нуля, чтобы определить, кто был заказчиком убийства, кто его организовал и кто заплатил исполнителям».

Изучить связи с секретными службами
     В течение всех трех месяцев слушаний на скамье подсудимых появлялись только второстепенные соучастники преступления: Павел Рягузов, подполковник ФСБ (преемница КГБ), подозреваемый в разглашении места жительства Анны Политковской, два брата-чеченца Махмудовых, которые якобы следили за ней, и бывший милиционер Сергей Хаджикурбанов, который предположительно занимался организацией этого убийства.
     «Они все в какой-то степени виновны, но этого недостаточно. На самом деле, до сих пор изучалось дело, связанное с убийством, но не само убийство!», – объясняет адвокат. Поэтому потерпевшие будут просить суд о возвращении дела прокурору. «Мы представим суду ходатайство о направлении дела в Генеральную прокуратуру. Нужно, чтобы в ходе расследования появились новые материалы, иначе второй процесс будет абсолютно бессмысленным».
     Адвокат сожалеет о том, что не были тщательно изучены связи между обвиняемыми и ФСБ. Она по-прежнему убеждена в том, что заказчика нужно искать «на более высоком уровне». В ходе первого процесса прокуратура, делая вид, что хочет раскрыть это преступление, помешала выяснить, какие именно подразделения органов безопасности замешаны в деле, тем самым лишь подтвердив, что они причастны к делу.
     «Мы точно знаем, что люди из ФСБ были в курсе подготовки убийства Анны», – объясняет Надежда Прусенкова. Но, как писала ее газета в момент вынесения оправдательного приговора, если бы заказные убийства удавалось раскрывать, российские службы безопасности не смогли бы от этого оправиться.

Дело Политковской могут вернуть на дополнительное расследование

     Новые слушания по делу об убийстве журналистки Анны Политковской начались 5 августа в Московском окружном военном суде. Предложение вернуть дело в прокуратуру прозвучало на процессе трижды.
     На Арбате у здания Московского окружного военного суда в среду, 5 августа, вновь было столпотворение. Журналисты ожидали начала повторного процесса по делу об убийстве журналистки Анны Политковской. Однако ажиотаж в этот раз был куда меньший, чем полгода назад, когда дело слушалось в первый раз. И телекамеры не мешали друг другу, спокойно выстроившись в один ряд у входа в здание суда, и в холле было свободно, тогда как в феврале буквально яблоку негде было упасть.

Закрытый процесс
     В зале суда также было немноголюдно. Предварительные слушания по закону должны проходить в закрытом режиме. Несколько съемочных групп, правда, были допущены в зал, но лишь на короткое время. Операторам позволили сделать так называемую протокольную съемку. После чего журналистов попросили покинуть зал заседания.
     Едва начавшись, процесс был прерван. Перерыв в слушаниях был объявлен из-за того, что в пробке по дороге в суд задержался один из фигурантов дела Ибрагим Махмудов. Слушания возобновились спустя примерно 20 минут. По делу также проходят Павел Рягузов, Сергей Хаджикурбанов и Джабраил Махмудов. Они к началу заседания прибыли вовремя. Также не опоздали на слушания и адвокаты. Ибрагима Махмудова на процессе, как и в прошлый раз, защищает адвокат Мурад Мусаев. Интересы семьи Политковской по-прежнему представляет Анна Ставицкая.

Все стороны хотят нового расследования
     Перед началом заседания оба адвоката заявили, что их единственная просьба к суду – это вернуть дело на дополнительное расследование в прокуратуру. По словам Анны Ставицкой, новое расследование необходимо, так как в прошлый раз следователи допустили слишком много ошибок. Кроме того, адвокат отметила, что необходимо соединить два уголовных дела, одно из которых в настоящее время рассматривается повторно, а второе в отношении Рустама Махмудова, который, по версии следствия, является непосредственным исполнителем убийства.
     После ходатайства стороны защиты с такой же просьбой к суду обратилось гособвинение. Как и адвокат семьи Политковской, оно считает, что дело об убийстве журналистки следует объединить с делом в отношении предполагаемого исполнителя убийства Махмудова, а также неустановленных заказчиков преступления, которым сейчас занимается следственный комитет прокуратуры.
     Еще с одним ходатайством обратился к суду один из подсудимых Сергей Хаджикурбанов. Он просит передать дело об убийстве Политковской в прокуратуру для объединения с еще одним делом против него – о вымогательстве. Согласно тексту ходатайства Сергей Хаджикурбанов также просит назначить ему другого защитника. «Финансами я не располагаю и хочу, чтобы меня защищал мой друг», – отметил Хаджикурбанов.

Еще один тайм-аут
     После непродолжительного совещания судья Московского окружного военного суда объявил перерыв до пятницы, 7 августа. Ожидается, что в этот день будет вынесено решение по ходатайствам, заявленным на первом заседании. Главный редактор «Новой газеты» Дмитрий Муратов уверен, что убийство Анны Политковской может быть раскрыто, а виновные могут быть привлечены к ответственности лишь в том случае, если на то будет политическая воля. В интервью «Интерфаксу» журналист сказал, что «Новая газета» в любом случае будет добиваться объективного расследования. «Мы-то точно не отступимся», – подчеркнул Муратов.
     Новые слушания по делу об убийстве Анны Политковской были назначены Верховным судом 25 июня. После оправдательного приговора, вынесенного судом присяжных, прокуратура обратилась с просьбой о пересмотре решения. Верховный суд признал, что в ходе первого процесса были допущены нарушения Уголовно-процессуального кодекса. Слушания по повторному процессу также будут проходить в суде присяжных.

Дело Анны Политковской

     Судья отказал в ходатайстве стороны потерпевших – передать дело на доследование, несмотря на то, что эту просьбу поддержали все участники процесса: и адвокаты подсудимых, и гособвинение.
     «Новая газета» выражает крайнюю степень недоумения подобным решением и свое резкое несогласие с ним. Трактовка событий может быть только одна: силы, не заинтересованные в полном и всестороннем расследовании убийства Анны Политковской, смогли отстоять свои интересы.

Суд удалился на оправдание

Новый процесс по делу Анны Политковской пойдет по старому сценарию

     Московский окружной военный суд вчера отклонил ходатайства адвокатов обвиняемых и потерпевших, добивавшихся возвращения уголовного дела об убийстве обозревателя «Новой газеты» Анны Политковской в Генпрокуратуру для объединения с другими уголовными делами, лишив гособвинение возможности собрать и представить новые доказательства на процессе. Суд снова решил рассмотреть громкое уголовное дело в «сыром» виде. Таким образом, считают адвокаты, вчера был фактически предопределен оправдательный приговор.
     Анна Ставицкая – адвокат потерпевших, которыми признаны дети госпожи Политковской Илья и Вера, ходатайствовала об объединении дела об убийстве журналистки с делом Рустама Махмудова. Родной брат подсудимых Ибрагима и Джабраила Махмудовых, он заочно обвиняется в исполнении убийства Анны Политковской 7 октября 2006 года. Объединение дел, по мнению стороны потерпевших, необходимо для того, чтобы довести расследование убийства журналистки до конца, установив не только исполнителей, но и заказчиков преступления. Также, считала адвокат Ставицкая, при соединении дел в одно производство необходимо расширить и круг обвиняемых. В частности, рассмотреть вопрос о предъявлении обвинения в соучастии в преступлении дяде братьев Махмудовых – Лом-Али Гайтукаеву (отбывает 15-летний срок в России за организацию покушения на Украине), знавшему как предполагаемого организатора убийства Сергея Хаджикурбанова, так и связанного с обвиняемыми сотрудника ФСБ Павла Рягузова. (Он предстал перед военным судом за второстепенное преступление – избиение предпринимателя, в котором, по версии следствия, поучаствовал и господин Хаджикурбанов.)
     Последний тоже требовал вернуть дело в Генпрокуратуру, но уже для соединения с делом, в рамках которого он обвиняется в вымогательстве $350 тыс. у бывшего убоповца Дмитрия Павлюченкова, выступающего на процессе об убийстве журналистки свидетелем. Это дело уже закончено и передано в Таганский райсуд. Потерпевшие и адвокаты других подсудимых поддерживали данное ходатайство, считая, что рассматривать два уголовных дела с одним обвиняемым в разных судах одновременно просто невозможно.
     Судья Николай Ткачук эти ходатайства вчера отклонил. Чем руководствовался суд, до конца осталось неясно. В мотивировочной части своего решения он указал лишь, что обвинительное заключение по делу об убийстве Анны Политковской составлено в полном соответствии с законом, а основания соединения этого дела с другими делами отсутствуют. Отбор присяжных по делу судья назначил на 7 сентября. Заседания, как решил господин Ткачук, будут проходить в открытом для СМИ режиме.
     Представитель Генпрокуратуры Амалия Устаева, поддерживавшая ходатайство потерпевших, назвала решение суда «неожиданным». При этом она не смогла сказать, будет ли сторона обвинения обжаловать судебное определение. По сведениям «Ъ», отклонение ходатайств застало обвинение врасплох. В Генпрокуратуре, во-первых, рассчитывали, что суд, вернув дело в ведомство, даст возможность гособвинению лучше подготовиться к процессу. Дело в том, что обвинитель на прежнем суде Юлия Сафина сейчас занята в другом суде, а на изучение материалов заменившей ее госпоже Устаевой еще требуется время.
     Во-вторых, отсрочка в рассмотрении основного дела была необходима Генпрокуратуре для того, чтобы за это время Таганский райсуд успел осудить Сергея Хаджикурбанова по делу о вымогательстве. Потерпевшим по этому делу, напомним, проходит основной свидетель обвинения по делу об убийстве журналистки Дмитрий Павлюченков. Именно он дал показания о том, что господин Хаджикурбанов предлагал ему организовать слежку за Анной Политковской незадолго до ее гибели. Разводя по времени эти два процесса, обвинение рассчитывало лишить защиту возможности ссылаться на то, что господин Павлюченков является заинтересованным лицом и из мести оговаривает господина Хаджикурбанова. Впрочем, отбор присяжных 7 сентября еще не означает, что процесс по делу об убийстве начнется сразу же после него. Так что районный суд еще может успеть рассмотреть дело о вымогательстве до начала других слушаний.
     В свою очередь, представители потерпевших считают решение судьи Ткачука «ошибочным». «При существующих в деле доказательствах возможен либо тот же исход (оправдательный вердикт был вынесен в феврале этого года, но затем Верховный суд направил дело на новое рассмотрение.– «Ъ»), либо это попытка осудить обвиняемых любой ценой, что является фарсом, в котором мы уже не хотим участвовать»,– сказала другой адвокат семьи Политковских Каринна Москаленко. Потерпевшие считают, что при рассмотрении дела, которое осталось в таком же «сыром» виде, как и раньше, возникнет много проблем. Главная из них – подбор присяжных. Как сказала Вера Политковская, в стране нет людей, которые бы не были знакомы с обстоятельствами убийства ее матери и последующего суда. Таким образом, члены коллегии могут быть заранее настроены на определенное решение по делу. А адвокат Москаленко добавила, что к уже поданной в Страсбургский суд жалобе к России (потерпевшие ссылаются на нарушение статьи «о праве на жизнь» Европейской конвенции по правам человека) будут поданы дополнительные материалы в связи со вчерашним решением военного суда. В частности, жалоба будет дополнена ссылкой о ненадлежащем расследовании убийства журналистки в России.
     «Мы считаем, что это решение (отказ в удовлетворении ходатайств.– «Ъ») на руку самим судебным органам,– заявил между тем адвокат Джабраила Махмудова Мурад Мусаев.– В случае если снова будет вынесен оправдательный вердикт, они, сославшись на какие-либо процессуальные нарушения, опять его отменят». При этом адвокаты подсудимых признали, что их в общем-то устраивает то, что дело об убийстве обозревателя «Новой газеты» Анны Политковской осталось с тем же объемом доказательств. «Суд так и не дал шанса следствию установить истинных виновников преступления,– заявил «Ъ» адвокат Ибрагима Махмудова Саид Арсамерзаев.– Старые же доказательства мы подробно исследовали в ходе первого процесса, и тогда это закончилось полным оправданием наших подзащитных».

Вера Политковская, Илья Политковский: «Государство проявляет свою полную незаинтересованность в раскрытии убийства нашей мамы»

Загрузить иллюстрацию

     Судья Московского окружного военного суда полковник Ткачук отказался отправлять дело на доследование. Несмотря на то, что на этом настаивали и мы, и прокуратура. И у нас, и у государственного обвинения были на то более чем веские основания.
     Наше требование было простым и понятным – устранить все недостатки уголовного дела в отношении тех, кто уже оказался на скамье подсудимых, и объединить его с так называемым большим, или главным, делом, которое должно установить заказчика убийства. Наша цель – добиться, чтобы именно заказчик оказался за решеткой, а не только второстепенные соучастники преступления – вот в чем был смысл нашего ходатайства. Его справедливость не вызвало сомнений ни у государственного обвинения, ни у адвокатов подсудимых. Однако по абсолютно непонятным причинам нам было отказано. Судья решил, что в том же зале будут обсуждаться все те же доказательства, которых год назад присяжным оказалось недостаточно для вынесения обвинительного вердикта. Судья даже не счел необходимым сколько-нибудь законным образом обосновать свое решение.
     Мало того – судья выступил с недвусмысленным предупреждением: доставлять потерпевших, то есть нас, в зал суда приводом (то есть насильно), если мы откажемся присутствовать на бессмысленных заседаниях.
     Мы по-прежнему считаем, что преступление не раскрыто. Между тем времени для полноценного расследования становится все меньше и меньше, однако вместо того чтобы использовать его эффективно, государственные органы предпочитают устраивать имитацию справедливого судебного разбирательства в отношении второстепенных лиц, чья роль в преступлении неясна, а причастность должным образом не доказана.
     Мы не считаем необходимым принимать активное участие в этом шоу, придавая ему легитимность, однако будем внимательно следить за судебным разбирательством, чтобы не дать возможности окончательно похоронить надежды на раскрытие убийства нашей мамы.
     История без малого трехлетнего расследования окончательно превращается в фарс, в попытку отвлечь внимание общества от ответа на главный вопрос: «Кто заказчик убийства?» Подобный подход – осудить (или оправдать?) любой ценой хоть кого-нибудь – свидетельствует только об одном: государство проявляет свою полную незаинтересованность в раскрытии преступления, ставит его в зависимость от каких-то межведомственных и политических игр и тем самым, по существу, покрывает реальных убийц.
     Судья предупредил: нас будут приводить насильно, если мы откажемся присутствовать на бессмысленном процессе.

Обвиняемого по делу Анны Политковской направили в другой суд

На этот раз Сергею Хаджикурбанову инкриминируют вымогательство

     В Таганский райсуд Москвы направлено уголовное дело бывшего оперуполномоченного столичного УБОПа Сергея Хаджикурбанова. Он обвиняется в вымогательстве $350 тыс. Господин Хаджикурбанов уже находится под судом по обвинению в организации убийства обозревателя «Новой газеты» Анны Политковской, а жертва вымогательства является в этом деле свидетелем. Теперь обвинение оказалось в сложном положении: при объединении двух дел господин Хаджикурбанов может быть оправдан по всем эпизодам (оправдательный вердикт по делу Политковской уже выносился), а рассматривать их одновременно в разных судах затруднительно с процессуальной точки зрения.
     Информацию о том, что уголовное дело бывшего московского оперативника Сергея Хаджикурбанова и его сообщника Червони Оглы направлено для рассмотрения в Таганский суд Москвы, вчера «Ъ» подтвердили в Генпрокуратуре. Как стало известно «Ъ», господа Хаджикурбанов и Оглы обвиняются в «вымогательстве в крупном размере, совершенном группой лиц» (ч. 3 ст. 163 УК РФ). В деле один эпизод – вымогательство $350 тыс. у бывшего сотрудника московского УБОПа Дмитрия Павлюченкова. По версии обвинения, отбыв в сентябре 2006 года двухлетний срок за превышение должностных полномочий, Сергей Хаджикурбанов «до 1 марта 2007 года вступил в преступный сговор с Червоней Оглы для вымогательства под надуманным предлогом у Дмитрия Павлюченкова $350 тыс.». С 1 по 16 марта, отмечено в деле, господин Хаджикурбанов регулярно звонил потерпевшему по телефону, требовал деньги и угрожал расправой в случае отказа. А Червоня Оглы (дальний родственник господина Павлюченкова) встречался с Дмитрием Павлюченковым и убеждал того, что к угрозам экс-оперативника следует относиться всерьез. Господину Павлюченкову, в частности, говорили, что если он не отдаст деньги, то «будет иметь дело с авторитетным у чеченцев человеком Шамилем Бураевым» (экс-главой Ачхой-Мартановского района Чечни).
     В результате, по данным следствия, Дмитрий Павлюченков и его родные собрали $50 тыс., которые передали господину Оглы, а тот, в свою очередь,– господину Хаджикурбанову. После чего, говорится в деле, Сергей Хаджикурбанов напомнил Дмитрию Павлюченкову, что тот еще должен $300 тыс., но после этого больше денег не требовал. Господин Павлюченков обратился в правоохранительные органы, и в итоге почти год спустя весной 2008 года было возбуждено уголовное дело.
     Сам господин Хаджикурбанов виновным себя не считает. Его версию «Ъ» изложили адвокаты экс-милиционера. По их словам, потерпевший в свое время наделал много долгов, в частности, занял у бывшего вице-премьера Чечни Яна Сергунина (25 июня 2004 года он был застрелен в Москве) $100 тыс., у ряда чеченских коммерсантов – еще $200 тыс., однако вовремя расплатиться не смог. Тогда-то Дмитрий Павлюченков, по словам защитников, и решил под видом сбора помощи семье Сергея Хаджикурбанова (в 2004-2006 годах тот находился в заключении) решить свои финансовые проблемы. По словам общественного защитника Сергея Хаджикурбанова Алексея Михальчика, Дмитрий Павлюченков якобы обратился к знакомому Сергея Хаджикурбанова Шамилю Бураеву и тот передал господину Павлюченкову $25 тыс. «для супруги» господина Хаджикурбанова. Но потерпевший, считает защита экс-оперативника, присвоил деньги. Их-то вышедший на свободу бывший милиционер, по версии адвокатов, и требовал обратно.
     Отметим, что в Московском окружном военном суде в августе этого года начался повторный процесс по делу об убийстве Анны Политковской. Сергей Хаджикурбанов обвиняется в организации этого преступления, а Дмитрий Павлюченков – один из основных свидетелей обвинения (он утверждает, что Сергей Хаджикурбанов якобы предлагал ему последить за журналисткой). В феврале этого года по делу об убийстве был вынесен оправдательный вердикт. Теперь гособвинение оказалось в непростой ситуации. С одной стороны, обеспечить участие экс-милиционера в двух параллельных процессах в разных судах непросто даже технически. С другой – при объединении дел возникает опасность, что присяжные могут оправдать господина Хаджикурбанова сразу по всем эпизодам, поскольку защита наверняка станет утверждать, что господин Павлюченков намеренно свидетельствует о причастности экс-оперативника к организации убийства Анны Политковской, чтобы отомстить за историю с долгом.
     По данным «Ъ», 3 сентября Верховный суд РФ рассмотрит кассационное представление Генпрокуратуры РФ на решение МОВС, отклонившего ее ходатайство об объединении дел.

Справедливость для Анны?

     В омерзительной истории того, что в России Владимира Путина сходит за судебную систему, появился, возможно, проблеск надежды. В прошлый четверг российский Верховный суд поручил прокуратуре начать новое расследование обстоятельств смерти убитой в 2006 году Анны Политковской – специалиста по журналистским расследованиям и острого критика Кремля.
     Суд встал на сторону семьи журналистки и отменил повторный процесс над четырьмя людьми, обвинявшимися (и оправданными) в причастности к убийству. Не имеет смысла тратить время на подозреваемых, имеющих очевидно косвенное отношение к делу. Мы надеемся, что прокуратура теперь займется поиском настоящих убийц смелой журналистки, куда бы ни вел их след. Сейчас, спустя три года, о преступлении известно возмутительно мало.
     Сорокавосьмилетняя г-жа Политковская освещала жестокую войну в Чечне, документируя случаи пыток, массовых убийств и похищений. Без всякого сомнения, ответственность за кровопролитие она возлагала на российскую армию и г-на Путина. В тот день, когда ее убили четырьмя выстрелами из пистолета с глушителем, она как раз готовила важный доклад по пыткам в Чечне.
     Россия – одна из самых небезопасных для журналистов стран мира. С тех пор, как г-н Путин (сейчас занимающий пост премьер-министра) пришел в 2000 году к власти, их было убито уже 17, причем большинство убийств остались нераскрытыми. Нетрудно представить себе, насколько отрицательно это сказалось на российской журналистике.
     Преемник г-на Путина на посту президента бывший преподаватель права Дмитрий Медведев говорил, что 'верховенство закона должно стать одной из наиболее значимых наших ценностей'. Он также обещал, что одной из его ключевых задач будет 'обеспечение подлинной независимости судебной системы от исполнительной и законодательной власти'.
     Современное положение России таково, нельзя быть уверенным в том, что окончательное решение суда будет отражать эти высокие идеалы или, что в деле Политковской восторжествуют истинное правосудие. Однако последние новости дают определенную надежду.

Жизнь и смерть Анны Политковской

Документальный фильм Эрика Бергкро «Письмо Анне» рассказывает об убитой российской журналистки

     7 октября 2006 года Анна Политковская была убита в подъезде своего дома в Москве. Ей было 48 лет. Ее трагическая кончина «ни для кого не стала сюрпризом», говорит режиссер «Письма Анне» Эрик Бергкро (Eric Bergkraut). Она публиковала репортажи из Чечни, и с 1999 года эта российская журналистка стала символом оппозиции власти. Ее и раньше пытались убить, ей постоянно угрожали. «Почему я все еще жива? Когда я об этом думаю, мне кажется, что это чудо. Наверное, кто-то хочет, чтобы я была жива. Мне так действительно кажется», – так она сказала в 2003.
     Эрик Бергкро снял документальный фильм о ее жизни, построив его на идее свободы. Фильм – дань памяти журналистке и ее борьбе, и это фильм о том, как ей пытались затыкать рот.

«Защитить слабых»
     «Анна запомнилась мне изящной женщиной, очень здравомыслящей и самокритичной», – говорит режиссер фильма. Ее требовательность не облегчала жизнь ее близким. Муж, по его собственным словам, ушел из-за того, что она все время была на работе, но зато ее поддерживали дети: «Я никогда ей не говорила: нет, мама, не надо туда ехать», – говорит ее дочь.
     Родители Анны Политковской были дипломатами. Она начала журналистскую карьеру в 80-е годы в газете «Известия», а позже стала работать в независимой «Новой газете». Именно там она писала свои репортажи из Чечни. Она обличала убийства, называя их геноцидом. «Ее миссия была не политической, но гуманитарной», – подчеркивают создатели «Письма Анне». «Для нее главным было, чтобы не проливалась кровь. Главным было защитить слабых». Она была не единственной, кто слышал их голос, но, благодаря своему авторитету, она стала символом. В 2002 году захватившие театр на Дубровке чеченские боевики звали ее в качестве переговорщика. Но это не помешало кровопролитию. Спустя два года она отправилась в Беслан, когда была трагически захвачена школа. Но так и не доехала – ее отравили в самолете, и она была госпитализирована в тяжелом состоянии. Результаты анализа крови исчезли, и определить, какой это был яд, так и не удалось.
     Процесс по делу об убийстве Анны был непрозрачным и фальсифицированным. Фильм «Письмо Анне» взывает к правосудию, чтобы преступление не осталось безнаказанным.

«Вымогательство проходило под надуманным предлогом»

Обвиняемому в убийстве Анны Политковской запросили десять лет за рэкет

     В Таганском райсуде Москвы завершились прения по делу бывшего оперативника УБОПа Сергея Хаджикурбанова, ранее обвинявшегося в организации убийства обозревателя «Новой газеты» Анны Политковской, но оправданного судом. Следствие считает, что господин Хаджикурбанов вместе с уроженцем Чечни Червоне Оглы вымогали у бывшего оперативника Дмитрия Павлюченкова $350 тыс. Потребовав признать обоих виновными в вымогательстве в особо крупном размере, прокурор попросил приговорить их к длительным срокам.
     Первым вчера в суде выступил гособвинитель Александр Меркулов. Он сообщил, что бывший оперативник УБОПа Сергей Хаджикурбанов, отсидев к сентябрю 2006 года двухлетний срок за превышение должностных полномочий, вместе с уроженцем Чечни Червоне Оглы стал под «надуманным предлогом» вымогать у бывшего сотрудника УБОПа Дмитрия Павлюченкова $350 тыс. В дальнейшем, с 1 по 16 марта 2007 года, Сергей Хаджикурбанов «неоднократно звонил Дмитрию Павлюченкову и, угрожая расправой, требовал, чтобы тот передал указанную сумму». А Червоне Оглы, являвшийся дальним родственником Дмитрия Павлюченкова, убеждал его, что к угрозам Сергея Хаджикурбанова следует относиться серьезно. В результате потерпевший Павлюченков с помощью родных собрал $50 тыс., которые 16 марта Червоне Оглы передал в ресторане «Бирштрассе» Сергею Хаджикурбанову. Чтобы не платить оставшиеся $300 тыс., господин Павлюченков и его жена спрятались от вымогателей в доме отдыха под Звенигородом.
     Сославшись на показания свидетелей, а также на записи телефонных переговоров обвиняемых, прокурор потребовал признать подсудимых виновными в вымогательстве и приговорить Сергея Хаджикурбанова к десяти годам заключения, а его сообщника к девяти годам колонии строгого режима.
     Защитник Сергея Хаджикурбанова Алексей Михальчик заявил, что его клиент сам пострадал от Дмитрия Павлюченкова. Ссылаясь на показания свидетелей, он сообщил, что, когда его подзащитный Хаджикурбанов вышел на свободу, его знакомый, экс-глава Ачхой-Мартановского района Чечни Шамиль Бураев, стал требовать у него возврата $25 тыс. Свои претензии господин Бураев объяснял тем, что дал эту сумму Дмитрию Павлюченкову, чтобы тот добился пересмотра дела Сергея Хаджикурбанова в суде. Но последний, узнав, что Дмитрий Павлюченков не стал заниматься его проблемами, потребовал у него вернуть долг. По словам защитника, аналогичные претензии к Сергею Хаджикурбанову предъявил бывший работник «Газпрома» Игорь Петропавловский (сейчас проживает за границей). Он также сообщил, что потерпевший взял у него в долг $25 тыс. для якобы «перевода Сергея Хаджикурбанова из колонии в колонию-поселение», но ничем ему не помог. По словам адвоката Алексея Михальчика, его доверитель в ходе последующих переговоров с господами Бураевым и Петропавловским выяснил, что Дмитрий Павлюченков назанимал у них под разными предлогами еще как минимум $100 тыс., а еще одному своему приятелю, оперуполномоченному УФСБ Павлу Рягузову, за $30 тыс. пообещал должность начальника отдела ФСБ подмосковного Волоколамска.
     Сам Сергей Хаджикурбанов рассказал в суде, что, когда стал требовать у Дмитрия Павлюченкова возврата долгов, тот обратился за помощью к «авторитетным» людям: вору в законе Аслану Усояну (Дед Хасан) и бывшему депутату Госдумы Руслану Ямадаеву (застрелен в Москве в сентябре 2008 года). Те попросили Сергея Хаджикурбанова «оставить в покое» Дмитрия Павлюченкова, поскольку он «их хороший знакомый» и «уважаемый человек». Заступничество столь высоких покровителей было связано с тем, что Дмитрий Павлюченков (как и Сергей Хаджикурбанов) принимал активное участие в контртеррористической операции в Чечне, где оба и обзавелись обширными связями в чеченской диаспоре. Но Сергей Хаджикурбанов объяснил «уважаемым людям», что добивается лишь возвращения долга, после чего те сняли претензии.
     Адвокат Михальчик также сообщил, что когда его доверитель Хаджикурбанов 16 марта 2007 года получил от Дмитрия Павлюченкова $50 тыс., то сразу же расплатился с господами Бураевым и Петропавловским, после чего перестал предъявлять потерпевшему Павлюченкову какие-либо претензии. Исходя из этого, господин Михальчик заявил, что Дмитрий Павлюченков, оговаривая его клиента, пытается сам уйти от ответственности. Господ Хаджикурбанова и Оглы он потребовал оправдать. Оглашение приговора назначено на 15 февраля.
     Представитель Дмитрия Павлюченкова Александр Усанов сказал «Ъ», что версия Алексея Михальчика ничем не подтверждена. «Вымогательство проходило под надуманным предлогом»,– повторил он версию следствия.
     Напомним, что Дмитрий Павлюченков выступал главным свидетелем обвинения на процессе по делу об убийстве журналистки Анны Политковской. Он дал показания о том, что господин Хаджикурбанов пытался уговорить его последить за журналисткой «Новой газеты», но он отказался. Шамиль Бураев обвинялся в причастности к убийству госпожи Политковской, но перед завершением расследования был освобожден и проходил свидетелем по делу. Чекиста Павла Рягузова в рамках того же дела обвиняли в сопутствующем преступлении, но вместе с другими подсудимыми его также оправдали в феврале 2009 года. Сейчас это громкое дело находится на доследовании. Как сообщил «Ъ» шеф-редактор «Новой газеты» Сергей Соколов, сейчас следствие проводит «активные мероприятия» по поиску заказчика и непосредственного исполнителя убийства госпожи Политковской.

Ничего кроме правды: избранные отрывки из творчества Анны Политковской, под редакцией Арча Тейта

     Основная несмолкающая тема – бесстрашие, поистине «фанатическая отвага», воспеваемая с почти религиозным рвением. Прошло почти четыре года после убийства Анны Политковской, а она по-прежнему живет в нашей памяти. По словам автора введения, Елены Кеннеди (Helena Kennedy), Анна – репортер, чьи слова еще долго будут «внушать благоговейный трепет». Это голос совести перед лицом жестокой бесчеловечности, несущей гибель. Новая книга, подборка лучших статей, написанных Политковской для «Новой газеты», добавляет новую грань к нашему представлению о ней. Здесь Анна предстает как специалист, как журналист среди других журналистов, и мы можем в полной мере оценить великолепие ее таланта.
     Как в наши дни составляются газетные статьи? Американские преподаватели обычно делают упор на технику, словно это священное писание. Кто, что, когда и где – все в первом абзаце, затем менее важная информация и в заключении скучная концовка, – таков стиль наших отцов-основателей, столпов журналистики и признанных авторитетов в этой области. В случае необходимости всегда можно без особых сомнений вырезать кусок из конца статьи. Да и так ли это важно в эпоху интернет-технологий, когда одним нажатием кнопки мы можем получить доступ к любой информации?
     Путь Анны – прямой диалог. «Эта жуткая история», – так начинаются многие ее репортажи из Чечни. Истории действительно жуткие. «Амнистия – хорошая вещь, и надежда – всегда лучше, чем ее отсутствие, но чем стала амнистия 2006 года для бойцов сопротивления, действующих на Северном Кавказе», – начинает она свою самую длинную, самую гневную историю, и сразу мы оказываемся в гуще событий. «Я ненавижу батальные сцены, – поясняет она в начале берущего за душу за репортажа. – В живописи, как и в жизни, важнее всего подробности. Наша реакция на трагедию маленького человека точно отражает наше отношение к народу в целом»; и вот перед нашими глазами предстает растерянная маленькая девочка, сирота, оказавшаяся одна посреди бойни.
     Политковская не смягчает краски, не умалчивает подробности. Ее отвращение к жестоким бойцам Красной Армии, которые грабят и убивают, к коррумпированным военачальникам, пришедшим к власти в Грозном, к Владимиру Путину с его свободной от оценочных суждений России, к собратьям-журналистам, имитирующим сочувствие, – постоянно и едко. На BBC с его «беспристрастностью и уравновешенностью» подобная откровенность вызвала бы несварение. В своей пристрастности и эмоциональности Анна уже словно не стремится добиться понимания. Но вы верите ее словам – где за фактом следует факт, за именем имя и описание одного жуткого поступка за другим.
     Журналист Анна Политковская была, прежде всего, человекам. Зная ее как человека, мы верили ее видению, восхищались ее энергией, и не возникало потребности что-то отрицать или исправлять. Она погружала нас в область ужасного – террора, где обычные «сдержки и противовесы» уже не работали – важно было только то, что видела Анна.
     Ее блеск, ее страсть – вот истинная причина того, что собрание старых газетных статей спустя годы по-прежнему способно заставить замереть, испытать шок, смахнуть слезы. Как же это возможно, что чеченские женщины становятся террористками-самоубийцами? «Они предпочитают умереть, они отказываются жить, если не в силах защитить своих сыновей, братьев, мужей». Эти женщины видели, как их соседей выманивают из укрытий в их родные дома, чтобы там их убить. Эти женщины оказались в гуще войны с терроризмом – она стала их войной.
     Если вы хотите что-то узнать о терроре кроме почти ритуальных политических заклинаний или видеороликов Аль-Каиды – Анна станет вашим проводником. А если вы захотите пойти дальше, и самому сделать шаг? Тогда, возможно, вы разделите ее трагедию. В 2003 году Анна ставила вопрос так: «Стоит ли журналистика того, чтобы отдать за нее жизнь?», и ее ответ был, конечно же, положительным. «Каждое новое нападение на журналиста в России, виновников которого, традиционно, не находят, неуклонно снижает число людей, желающих бороться за справедливость».
     И вот погибла она сама, и за ее смертью последовала цепочка убийств, избиений, расследований… Трагедия пронизана иронией. Ведь Анна умела видеть между строк. Она жаждала большего, чем вознаграждение или благодарность за свою работу. Она не стремилась стать олицетворением свободы слова – она хотела, чтобы ее труд делал реальный мир лучше. Она стремилась, чтобы результатом ее работы были не просто красивые слова. И вот теперь, когда ее смерть осталась нераскрытой, ее предостережения неуслышанными – только слова остались. Но и этого достаточно. У нее была отвага – она не осталась бесплодной.

Дело Анны Политковской не нанесло большого вреда

Суд срезал сумму моральной компенсации для бывшего обвиняемого в 21 раз от запрошенной

     Как стало известно «Ъ», Тверской районный суд Москвы удовлетворил иск бывшего милиционера Дмитрия Грачева, проходившего обвиняемым по делу об убийстве в 2006 году обозревателя «Новой газеты» Анны Политковской. Следственный комитет при прокуратуре РФ прекратил уголовное преследование господина Грачева еще до передачи уголовного дела в суд. Дмитрий Грачев пытался взыскать с Генпрокуратуры и Минфина РФ 2,1 млн руб. в порядке компенсации морального вреда за незаконное уголовное преследование и необоснованное содержание под стражей свыше семи месяцев, однако ему присудили только 100 тыс. руб.
     Бывшего милиционера Дмитрия Грачева, работавшего последнее время автомехаником, задержали по делу об убийстве журналистки еще 23 августа 2007 года вместе с еще десятью подозреваемыми. 28 августа ему предъявили обвинение по пунктам «б» и «ж» ч. 2 ст. 105 УК РФ («Соучастие в убийстве по найму, совершенном группой лиц по предварительному сговору»). По первоначальной версии следствия, господин Грачев принимал участие в слежке за журналисткой. Однако осенью 2008 года, когда громкое дело передали в Московский окружной военный суд, в нем осталось четверо фигурантов – сотрудник ФСБ РФ Павел Рягузов, бывший оперативник РУБОПа Сергей Хаджикурбанов, а также уроженцы Чечни братья Ибрагим и Джабраил Махмудовы (они были оправданы присяжными в феврале 2009 года). Уголовное преследование всех остальных подозреваемых было прекращено еще на стадии следствия.
     Дмитрий Грачев стал первым из них, кто обратился в суд. Как рассказал «Ъ» представитель истца Алексей Михальчик, иск был подан в начале марта текущего года к Генпрокуратуре и Минфину РФ. За необоснованное уголовное привлечение к уголовной ответственности и незаконное содержание под стражей в течение семи месяцев и двадцати восьми дней Дмитрий Грачев потребовал выплатить ему 2 млн руб. А за то, что после освобождения из СИЗО он еще некоторое время находился под подпиской о невыезде, господин Грачев потребовал еще 100 тыс. руб.
     В ходе вчерашнего заседания в Тверском районном суде прокурор предложил удовлетворить иск частично, заплатив Дмитрию Грачеву компенсацию в размере 100 тыс. руб., а претензии на 2 млн. руб. отклонить, поскольку и уголовное преследование, и содержание под стражей были, как он посчитал, вполне законны. Суд согласился с мнением прокурора, распорядившись выплатить Дмитрию Грачеву лишь сумму, затребованную им за подписку о невыезде, что вызвало его недовольство.
     «Поскольку в суде была оглашена резолютивная часть решения, мотивы его остались неясны,– заявил «Ъ» господин Михальчик.– Однако я и мой доверитель считаем решение несправедливым, и поэтому оно будет обжаловано в Мосгорсуде». По словам представителя истца, если и там жалобу не удовлетворят, они готовы дойти до Европейского суда по правам человека. «Кроме того, мы будем добиваться компенсации еще и материального вреда, исходя из доходов, которые бы Дмитрий Грачев мог получить, если бы все эти месяцы оставался на свободе»,– добавил Алексей Михальчик.
     Дело об убийстве Анны Политковской сейчас находится на новом расследовании в следственном комитете при прокуратуре РФ. Следствие в соответствии с решением военной коллегии Верховного суда России объединило его с делом в отношении заказчика и исполнителя, которые находятся в розыске. В апреле этого года следователь Петрос Гарибян сообщил журналистам, что в «ближайшие месяцы» объединенное дело будет направлено в суд. Скорее всего, это означает, что не найденных по нему фигурантов будут судить заочно.