Ходорковского обвиняют намеками

     Защита Михаила Ходорковского и Платона Лебедева представила суду новые основания для возвращения дела их подзащитных в Генпрокуратуру. Адвокаты настаивают на исключении из обвинительного заключения «квазиобвинений» – намеков на совершение Ходорковским и Лебедевым преступлений, в которых их пока никто не обвинял, – и требуют включить в обвинение список свидетелей со стороны защиты.
     В четверг адвокаты Ходорковского и Лебедева продолжили заявлять суду и обсуждать ходатайства со стороной обвинения по поводу второго уголовного дела в отношении экс-совладельцев ЮКОСа. В частности, заявлены два ходатайства о возвращении дела прокурору для пересоставления обвинительного заключения. В минувшую пятницу защитники уже просили суд закрыть дело против Ходорковского и Лебедева в связи с отсутствием в нем указаний на состав преступления, а накануне ходатайствовали о возвращении дела в прокуратуру для передачи в Симоновский суд Москвы, где судят бывшего вице-президента ЮКОСа Василия Алексаняна. Как сообщала «Газета.Ru», к подаче взаимоисключающих ходатайств защиту предпринимателей вынудил суд, постановивший разрешить все ходатайства обеих сторон процесса в конце слушаний единым постановлением.
     Действующее обвинительное заключение составлено «незаконно и неправильно», считают адвокаты. Они требуют исключить из документа «намеки на совершение других преступлений» их подзащитными, сообщает пресс-центр адвокатов Ходорковского и Лебедева.
     Таких намеков защита насчитала более десяти. В частности, в документе упоминается обман акционеров и злоупотребление правами при заключении договоров. Оба подсудимых попросили суд добиться от прокуроров объяснений, являются ли эти квазиобвинения, названные Лебедевым «отравленными пилюлями», обвинениями в юридическом смысле слова и следует ли им от них защищаться.
     Ходорковский отметил, что с подобным приемом обвинения уже сталкивался во время рассмотрения первого уголовного дела в отношении себя и Лебедева. Он напомнил, что в первом деле красной нитью проходило обвинение в уклонении от уплаты налогов иным способом, а в финальном решении суда он был обвинен в непредоставлении документов и в предоставлении ложных документов на том основании, что где-то в обвинительном заключении содержится такое утверждение, от которого он не защищался.
     Экс-глава ЮКОСа заявил, что готов удовлетвориться занесенными в протокол разъяснениями прокуроров о том, в чем именно он и Лебедев обвиняются, а в чем обвиняться не будут, рассказали адвокаты. Однако защита настаивает на том, чтобы обвинительное заключение было переписано. «Такое дело не может быть предметом судебного разбирательства, потому что пределы этого разбирательства непонятны», – пояснил адвокат Ходорковского Вадим Клювгант.
     Кроме того, обвиняемым по-прежнему непонятно их основное обвинение, отметили адвокаты. Так, Лебедев после изучения всех материалов уголовного дела (почти 200 томов) так и не понял, как именно он похищал нефть ЮКОСа – на устье скважины, на узле учета, на выходе из трубы «Транснефти» или была какая-то врезка в трубу, от которой они с Ходорковским оттаскивали нефть ведрами, рассказала адвокат Лебедева Елена Липцер.
     Суд попросил прокуроров дать пояснения обвиняемым по интересующим их вопросам. Однако после перерыва гособвинители, по словам адвокатов, заявили, что ничего в обвинительном заключении менять «не могут и не хотят», передает «Интерфакс». В таком случае дело должно быть возвращено в прокуратуру, убежден Клювгант.
     Во второй части заседания защита в третий раз ходатайствовала о возвращении дела в прокуратуру. Дополнительным основанием для этого должен стать отказ следователя Алышева, ведшего дело, в приобщении к обвинительному заключению списка свидетелей со стороны защиты. Как ранее сообщала «Газета.Ru», Алышев не удовлетворил заявление защиты о приобщении списка свидетелей. Между тем, по словам Клювганта, «и Конституционный суд РФ, и Верховный суд в своих решениях указывали, что если в обвинительном заключении этот список отсутствует, то это является нарушением, влекущим возвращение дела прокурору для пересоставления обвинительного заключения».
     В пятницу, рассказали адвокаты журналистам, они намерены заявить четвертое ходатайство о возвращении уголовного дела в отношении Ходорковского и Лебедева прокурору. Что станет основанием для этого ходатайства – пока неизвестно.

Прокурор Шохин – дубль два

Обманом не пустив Ходорковского в суд присяжных, государство лишило всех нас права голоса по наиболее знаковому делу «эпохи Путина»

     Реинкарнация «дела ЮКОСа», вопреки желанию подсудимых сделать спектакль поинтереснее, пойдет уныло: это уже не премьера. Хамовнический суд сохранил в пьесе только одну интригу: даст Бахмина нужные ее тюремщикам показания или не даст. Только это и будет держать нас в напряжении некоторое время, но ведь не драма заложницы определяет судьбу подсудимых, а другая драма.
     Между тем суд не просто мог быть, но по закону должен был быть другим, даже исходя из того, как представило дело само обвинение. В УК РФ есть статья 210, обещающая более строгое наказание за «организацию преступного сообщества», но Ходорковскому и Лебедеву вменяется хищение «организованной группой». По версии следствия, кроме Ходорковского, Лебедева и скрывающегося (и правда так) от российского правосудия Невзлина в «группу» входят несколько человек. Это осужденный за убийства Пичугин, ранее осужденная за отмывание (их) доходов Бахмина, не сломавшийся, несмотря на болезнь, Алексанян (обвиняемый в хищении и отмывании денег), а также еще примерно сорок человек, игравших разные роли в делах, связанных с ЮКОСом, не считая «неустановленных лиц». Если это «организованная группа», что тогда «преступное сообщество»?
     В чем причина снисходительности Следственного комитета и Генпрокуратуры, которые еще несколько лет назад цепляли «преступное сообщество» чуть ли не к каждому хозяйственному делу? В том, что статья 210 УК относится к подсудности областного (в данном случае – Московского городского) суда и это позволяло бы Ходорковскому и (или) Лебедеву требовать суда присяжных. Тогда прокурору Шохину пришлось бы выйти за пределы юридической (и подчас специфической) логики и апеллировать к здравому смыслу присяжных, то есть нас с вами.
     В суде присяжных при всех нюансах формирования коллегии (ошибочно думать, что включить в ее состав одного-двух «нужных» людей совсем просто) Лебедев и Ходорковский получили бы хорошие шансы. Дело не в том даже, что хищение ими годового запаса российской нефти вообще не самая убедительная гипотеза. В суде присяжных торжествуют те вошедшие в глубину нашего правосознания принципы уголовного наказания (общей части УК), о которых юрист, делая вид, что он твердо стоит на позициях особенной части УК, умеет, когда нужно, «забыть».
     Одним из таких древних принципов права и справедливости является в том числе невозможность наказывать дважды за одно и то же (Non bis in idem). В 2005 году Лебедеву и Ходорковскому вменялась неуплата налогов с тех же объемов нефти, которые в новом деле стали уже предметом «хищения». Если похищенные каким-то образом миллиарды в 2005 году, когда шел первый суд, они не отмывали, то куда они их дели? А если уже тогда отмывали, то почему судить их за это надо только теперь? Что все это не «дважды одно и то же», можно доказывать только в рамках «юридической» логики, а по здравому смыслу ответ был бы другой.
     А время идет, другим стало и отношение общества (присяжных) не только к подсудимым, но и к стороне обвинения – толкуя ее в самом широком смысле, ведь всем понятно, кто тут на самом деле «государственный обвинитель». Присяжные, наверное, вспомнили бы и «равноудаленность олигархов», и всю риторику 2003 года, когда это дело только окуклилось. Тогда атака на ЮКОС воспринималась как важная, но лишь часть неких обещаний власти, обещаний более справедливого распределения общественного богатства. Общество смотрело в то время на суд над Ходорковским сквозь очень русскую призму: «Царь суров, но справедлив». Только этим оправдывалась и избирательность репрессии, понятная уже тогда. «Суров-то суров, но справедлив ли?» – возникает вопрос спустя 6 лет.
     Да и «царь» у нас уже другой. Среди двенадцати (двадцати вместе с запасными) присяжных нашлись бы двое, кто слышал про «Байкалфинансгруп» и рассказал бы остальным. Обсуждение вопроса о том, кого, по правде, надо судить (не в рамках вынесения вердикта, а в перерывах, ведь в совещательной комнате у людей есть время потолковать о разном), могло бы получиться интересным…
     В Хамовническом суде защита ни процессуально, ни этически не могла ставить вопрос о предъявлении подзащитным более тяжкого обвинения по статье 210 УК. Но общество должно понимать, что обвинение передернуло уже здесь, пошло (в рамках его собственной логики) на подлог, чтобы отсечь присяжных и тем лишить нас всех права голоса по самому значимому для «эпохи Путина» судебному делу.

Кудрин на стороне защиты Ходорковского?

В Хамовническом районном суде продолжаются предварительные слушания по делу Ходорковского и Лебедева. Представляем хронику процесса

11 марта
     11.30. Охранники в здании суда проверяют документы уже не так тщательно, как в первые дни слушаний, лениво спрашивают: «Пресса?» – и позволяют пройти.
     Сегодняшние слушания начались с рассмотрения заявленного еще в пятницу ходатайства защиты о прекращении уголовного дела за отсутствием состава преступления. Однако все решения по ходатайствам, как ранее заявил судья Виктор Данилкин, будут вынесены лишь в конце предварительных слушаний.
     14.45. Вышедший во время перерыва к журналистам адвокат Платона Лебедева Константин Ривкин сообщил, что защита во второй раз потребовала отвода гособвинителей. Причина – «сообщение суду сведений, не соответствующих действительности»*. Комментируя сложившуюся ситуацию, Ривкин назвал обвинение «совершенно несостоятельным», путающимся в гражданско-правовых терминах. В доказательство он привел один из аргументов прокуроров, заявивших, что «материнская компания не имеет права руководить дочерним предприятием». Адвокат Михаила Ходорковского Вадим Клювгант высказался еще более жестко: «Ни здравого смысла, ни логики в этих обвинениях нет. Поэтому говорить о том, соответствует ли такой-то закон тому, что написано в обвинении, бессмысленно».
     17.45. Судья Виктор Данилкин отклонил ходатайство адвокатов об отводе обвинения с такой же содержательной формулировкой, как и в прошлый раз: «Оснований для отвода обвинителей не найдено».
     Кроме того, в этот день адвокаты сообщили, что собираются пригласить в суд министра финансов РФ Алексея Кудрина в качестве свидетеля со стороны защиты. По их словам, «Кудрин подписывал ряд документов нормативного значения, которые помогут разобраться в сути обвинений». Защита уточнила, что в список предполагаемых свидетелей входит ряд высокопоставленных чиновников, оглашать фамилии которых пока не планируется.
     19.00. В конце дня защита заявила ходатайство о возвращении дела в Генпрокуратуру для объединения с делом бывшего вице-президента компании Василия Алексаняна, так как, по крайней мере, один из эпизодов обвинения Ходорковского и Лебедева по второму уголовному делу совпадает с обвинением Алексаняна. Дело в отношении него находится на рассмотрении в Симоновском районном суде. Адвокаты отметили, что дела в отношении лиц, «которые считаются соучастниками в рамках одной группы, не должны рассматриваться в разных судах». Как сказала «Новой» Елена Липцер (адвокат Лебедева), прокуроры заявили, что в объединении этих дел нет необходимости и что это будет лишь затягивать сам процесс.
     В дальнейшем адвокаты собираются заявить еще ряд ходатайств, среди которых – исключение из дела недопустимых доказательств.
     На просьбу журналистов дать какие-то прогнозы развития ситуации Ривкин ответил: «У меня есть свои представления о том, каким может быть решение суда, но опережать события мне бы не хотелось». Единственное, в чем защита уверена, – «за отсутствием состава преступления дело прекращено не будет». Сам же Михаил Ходорковский, со слов адвокатов, заявил, что отводы гособвинителям будут продолжаться, если прокуроры не прекратят вводить суд в заблуждение.
     «Новая» следит за развитием событий.
     * Во вторник, 3 марта, адвокаты в первый раз потребовали отвода прокуроров, но тогда они мотивировали свое требование тем, что Дмитрий Шохин и Валерий Лахтин лично заинтересованы в исходе дела.

Ходорковский требует ареста

     На предпоследнем заседании предварительных слушаний по второму уголовному делу в отношении себя Михаил Ходорковский потребовал арестовать бывшее имущество ЮКОСа, которое в основном перешло в собственность компании «Роснефть». Ответ на это ходатайство, как и все остальные, заявленные защитой и обвинением, судья даст 17 марта.
     В пятницу в Хамовническом суде Москвы защита Ходорковского и Лебедева завершила представление своих ходатайств. Два ходатайства подали сами обвиняемые. Судья Данилкин назначил дату оглашения решения по всем этим и поданным ранее ходатайствам – оно состоится 17 марта, во вторник.
     Решение будет оформлено в виде единого постановления, против чего активно возражает сторона защиты, ссылающаяся на норму законодательства, обязывающую суд рассматривать ходатайства сторон последовательно.
     В последний день слушаний защита предпринимателей огласила четвертое ходатайство о возвращении уголовного дела своих доверителей прокурору. Дополнительным основанием стали технические погрешности, допущенные следствием при оформлении, сообщили адвокаты. В деле часть документов присутствует не полностью.
     Часть документов защита, напротив, попросила суд истребовать. Так, адвокаты ходатайствовали об истребовании материалов нескольких арбитражных дел, доказывающих невиновность экс-совладельцев ЮКОСа, пояснил адвокат Ходорковского Вадим Клювгант. «Есть целый ряд решений арбитражных судов, вступивших в законную силу, которыми полностью опровергаются обвинения в хищении нефти. Суды разных регионов, разных инстанций сказали одно и то же: это обычная хозяйственная деятельность, все там в порядке», – говорит защитник. Самим адвокатам удалось получить доступ лишь к нескольким из таких дел, за помощью в получении остальных они обратились к суду.
     Сами Ходорковский и Лебедев просят суд истребовать у следствия первичные документы (накладные, акты приема-передачи и т. д.), на основании которых оно подсчитывало объемы якобы похищенной ими нефти. «Огромные, страшные миллионы тонн якобы похищенной нефти не являются арифметической суммой того, что обвинение складывало», – передал Клювгант журналистам слова обвиняемых. «В экономических делах первичные документы являются основой всего, но в 188 томах дела Ходорковского – Лебедева им не нашлось места», – отметил адвокат.
     Кроме того, Ходорковский ходатайствовал об аресте якобы похищенного им имущества, большая часть которого после банкротства ЮКОСа перешла государственной компании «Роснефть». Клювгант напомнил, что принять обеспечительные меры по бывшему имуществу ЮКОСа было обязано следствие, однако оно этого не сделало.
     Ходорковский поднимал вопрос о сохранности фигурирующего в деле имущества и раньше, напоминает пресс-центр адвокатов предпринимателей.
     Еще на этапе предварительного следствия он призывал следователей выявить и арестовать активы. «Это 70% всего имущества, проданного при банкротстве ЮКОСа. Об этом я дал показания и написал в ходатайствах. Поскольку это имущество уже распродано, то выручка от его реализации в случае признания меня виновным должна будет пойти псевдопотерпевшим… А имущество уже распродано, и деньги куда-то делись. 800 миллиардов, на секундочку, не пять копеек», – заявлял Ходорковский, еще будучи в Чите.
     Сторона обвинения на все ходатайства об истребовании дополнительных доказательств реагировала одинаково, рассказали адвокаты. Прокуроры Дмитрий Шохин и Валерий Лахтин, ссылаясь на ч. 4 ст. ст. 123 Конституции РФ, в которой говорится о состязательности и равноправии сторон в судебном процессе, просили суд отклонить ходатайства. «Нас обвиняют в том, что мы на суд возлагаем свои обязанности», – рассказал Клювгант. Адвокат Лебедева Елена Липцер добавила, что гособвинители постоянно говорят, что дополнительные доказательства не нужны, поскольку для обвинения вполне достаточно имеющихся. «Им достаточно для обвинения! А то, что этого недостаточно нам, их не волнует», – возмутилась защитник.
     Под занавес слушаний защита также заявила ходатайство об исключении из дела недопустимых доказательств, к числу которых, по ее мнению, относятся почти все доказательства, собранные следствием, передает «Интерфакс». Речь, в частности, идет об обысках и выемках, проводившихся без решений судов, пояснил Клювгант.
     Последним ходатайством защиты стало прошение о прекращении уголовного преследования по эпизоду с хищением акций Восточной нефтяной компании (ВНК). Основанием для этого ходатайства стало истечение срока давности.
     Как сообщала «Газета.Ru», ранее адвокаты уже ходатайствовали о прекращении уголовного преследования своих подзащитных в целом по реабилитирующим основаниям – в связи с отсутствием в их действиях состава преступления. Также ранее они озвучили суду три ходатайства о возвращении дела прокурору. Одним из оснований для такого решения суда, по мнению адвокатов, могло быть стать поручение передать дело в Симоновский суд Москвы для объединения его с делом бывшего вице-президента ЮКОСа Василия Алексаняна. В ходе судебного процесса, если он начнется, адвокаты намерены заявлять и другие ходатайства, которых, по их словам, у них еще много.
     Обвинение за две недели слушаний заявило только одно ходатайство: о сохранении Ходорковскому и Лебедеву нынешней меры пресечения – содержания под стражей. Решение по этому ходатайству будет включено в то же постановление суда, которым он намерен разрешить прошения защиты.

Генпрокуратура недосмотрела за деньгами ЮКОСа

Считает подсудимый Ходорковский

     В Хамовническом райсуде Москвы вчера на предварительных слушаниях по второму уголовному делу экс-главы НК ЮКОС Михаила Ходорковского и бывшего руководителя МФО МЕНАТЕП Платона Лебедева защита завершила заявление ходатайств. На последнем заседании подсудимый Ходорковский заявил, что обвинение не приняло никаких мер по сохранению имущества ЮКОСа, которое это же обвинение считает похищенным или легализованным.
     Предварительные слушания в Хамовническом суде, как сообщал «Ъ», начались еще 3 марта. В ходе них адвокаты обвиняемых вначале потребовали изменить подсудность дела, так как на территории, подведомственной Хамовническому суду, Михаил Ходорковский и Платон Лебедев, по их мнению, никаких преступлений не совершали. Кроме того, адвокаты и их подзащитные заявили отвод гособвинителям Дмитрию Шохину и Валерию Лахтину, а также судье Виктору Данилкину, посчитав, что те «лично заинтересованы в определенном исходе дела». И самое главное, адвокаты заявили ходатайство о прекращении уголовного дела за отсутствием в действиях их подзащитных Михаила Ходорковского и Платона Лебедева состава преступления. В случае же отклонения данного ходатайства, настаивали адвокаты, дело все равно невозможно рассматривать в суде и оно должно быть возвращено для доработки в Генпрокуратуру. В качестве обоснования адвокаты ссылались на то, что в материалах дела содержатся «неполные документы». «В одном документе есть начало, но нет конца, в другом – все наоборот,– пояснил «Ъ» Вадим Клювгант.– Или написано, что с документом обвиняемые ознакомлены, однако в деле его нет».
     Вчера адвокаты подсудимых попросили суд истребовать ряд документов, в том числе решения судов, которые, по их мнению, опровергают обвинения в хищении нефти. Также адвокатами было заявлено ходатайство и об истребовании документов, связанных с обвинением господ Ходорковского и Лебедева в коммерческом подкупе. «Эти документы нужны для того, чтобы выяснить, кого именно имеет в виду следствие, когда говорит о том, что Михаил Ходорковский и Платон Лебедев кого-то подкупали, а кого-то обманывали»,– пояснил адвокат Клювгант.
     Уже в ходе обсуждения этих требований Михаил Ходорковский и Платон Лебедев заявили суду, что вообще не понимают, каким образом следствие «вывело цифру похищенной ими нефти, а также другие суммы, указанные в обвинении». Напомним, что им, в частности, вменяется хищение и легализация 487,4 млрд руб. и $7,5 млрд.
     А господин Ходорковский еще заявил, что сторона обвинения вообще бездействовала и не обеспечила сохранность средств, оставшихся после реализации имущества ЮКОСа. «А это ни много ни мало $25 млрд!» – отметил экс-глава ЮКОСа.
     После того как адвокаты закончили заявление ходатайств, судья удалился в совещательную комнату для вынесения решения по ним. Оглашено оно будет во вторник.

«Побег Ходорковского» как неудавшаяся спецоперация

История одной провокации, связавшей странным образом «дело ЮКОСа», так называемый «План Невзлина» и политическое убийство журналиста

     Все начиналось как ерунда какая-то. Обычное подметное письмо, странный звонок, мутный человек и фантастическое признание. Возникло только две версии: провокация или подарок для психиатров. Впрочем, последнее предположение было последовательно отметено: судебно-психиатрической экспертизой, судом, реальным сроком и весьма странной цепочкой совпадений, в суть которых никто из официальных органов вдаваться не стал.
     В конце марта 2006 года в редакцию позвонил некий Владимир, «несправедливо осужденный бывший военный», – просил принять его по делу, связанному с Михаилом Ходорковским. Насторожило.
     Пришел – высокий, крепкий, с выправкой, в возрасте; боялся прослушки, но на психа, которые часто пытаются прорваться в редакцию, похож не был. Похож был скорее на бывшего спецназовца. Показал, но не отдал в руки: справку об условно-досрочном освобождении из учреждения, расположенного в Новосибирской области, диплом высшего военного училища, паспорт с сочинской пропиской. Рассказал, что он в принципе не преступник, просто подставили, но особо в детали вдаваться не стал. И написал признание. Вот оно.
     «10 февраля этого года, я дал согласие на участие в одной операции. Место в г. Краснокаменск Читинской области. Суть ее заключается в следующем.
     Ночью группа в составе 6-ти человек на 2-х единицах бронетехники протаранив ограждение учр 14/10 врывается на территорию зоны. Разблокировав указанный старшим группы сектор занимает оборону и удерживает позицию 5 минут. После чего выходит тем же маршрутом, бросает технику через несколько км и исчезает.
     Сбор назначен на 20 апреля в г. Худженде Таджикистан. Там все участники группы получат подлинные паспорта граждан Таджикистана и под видом сезонных рабочих наземным маршрутом будут доставлены к месту планируемых событий. Пройдут регистрацию и устроятся на работу примерно в 100-150 километрах от Краснокаменска. Все необходимое для проведения операции подготавливается другой группой действующей автономно. Выдвижение будет осуществлено в самый последний момент. Из 6-ти человек о точной цели знают лишь двое я и командир группы. Остальные используются в темную и получают материальное вознаграждение.
     Теперь о причинах по которым я обращаюсь к Вам. Моя принципиальная позиция – право принимать подобные решения касающиеся своей судьбы принадлежит МБХ. Принимая решение 10 февраля я был уверен, что за всем за этим стоит его команда.
     Сейчас 100% уверенности нет. Прошу Вас найти возможность, исключая утечку, передать людям близким МБХ суть нашего разговора»*.
     Спросили: так вы все равно будете в этом участвовать? Ответил утвердительно. На прощание оставил контактный телефон.
     И что делать с этим бредом? Понятно, что провокация. Только непонятно: где она осуществится – здесь, в Москве, или там, в Краснокаменске? А если там, то с какими последствиями, с жертвами или без? Решили: буквальное исполнение закона – идеальный способ избавиться от провокаторов: мы не имеем права скрывать информацию о возможном преступлении, сопряженным с риском для жизни людей, от правоохранительных органов, а общественно значимую информацию – от читателей.
     Ушло три письма – в МВД, ФСБ и Генеральную прокуратуру, а в номер пошла заметка «Ходорковскому, заключенным и персоналу колонии 14/10 угрожает опасность».
     Реакция была не просто моментальной, а – почти артподготовка перед наступлением: до того как газета попала на прилавки, а письма достигли адресатов. Ряд электронных СМИ позволили преждевременные комментарии в том смысле, что «Новая газета» балуется экстремизмом, знает о разного рода незаконных действиях, но не сообщает о том кому следует. Потом, правда, резко замолчали, будто кто надо куда нужно позвонил и сообщил: разводка не удалась.
     ФСБ РФ на письмо газеты никак не отреагировала, хотя вроде бы мнимые и истинные теракты – их компетенция. Мало того, ранее вместо ответа на любое сообщение о готовящемся преступлении в редакцию тут же приезжал офицер: собирал объяснения и документы.
     Промолчало и МВД…
     Раздался только один звонок – из Главного следственного управления Генеральной прокуратуры. И 6 апреля 2006 года трое журналистов «Новой газеты» были вызваны на допрос следователем Тумановым – он тогда уже занимался вторым «делом ЮКОСа».
     В маленькой комнатке в Техническом переулке было душно и нервно. Следователю особо не до нас. Каждые десять минут ему звонил лично заместитель генерального прокурора Бирюков и орал, требуя ежеминутного отчета, – это было слышно, как бы следователь ни прикрывал трубку рукой. Не помогли даже объяснения, что в кабинете присутствует пресса, а даже, хуже того, журналисты «Новой газеты». Из криков Бирюкова мы поняли: в данный момент идет арест Алексаняна. Потом уже, под занавес допроса, в кабинет ворвался кто-то возбужденный и сообщил: «Взяли. Доставили. Из дома все привезли».
     А мы тем временем рассказывали следователю нашу странную историю – в мельчайших деталях: с особыми приметами визитера, с его почтовым адресом и номером телефона.
     «Вот будет смешно, если они действительно это сделают…» – непонятно зачем произнес Туманов на прощание. Правда, кто «они», не пояснил.
     А затем от Владимира пришло новое письмо.
     «16 апреля я вылетаю в г. Худжент. Обратно прилечу 24 апреля. Думаю будут новости по известному Вам делу. Прошу вас скорректировать свое время и найти возможность для встречи 25 апреля в 12.00 в редакции «НГ» в случае невозможности встречи сообщите мне об этом по известному вам номеру сот телефона. С уважением В. 16.04.06».
     Позвонили следователю – тот отреагировал вяло.
     25 апреля никто на встречу не пришел.
     26 апреля на проходной редакции появилась записка:
     «Опубликовав в «НГ» основные тезисы информации которая была предоставлена мною, вы фактически раскрыли источник. Вы не сочли нужным предупредить меня о готовящейся публикации, чтобы я принял меры касающиеся своей судьбы. Судьбы человека хотевшего помочь МБХ решена просто и без вариантов – списать как рабочий материал. Другими словами в борьбе на стороне МБХ – все средства хороши. Тогда напрашивается вопрос «Чем вы (команда МБХ) отличаетесь от тех, кто по Вашему мнению посадил МБХ и его сподвижников и развалил «Юкос»? Получается лозунг: «Цель оправдывает средства» у вас общий? Странная позиция для журналистки исповедующей общечеловеческие ценности. Подумайте о вышесказанном на досуге. Прощайте. 26.04.06 Зеленский В. Е».
     Позвонили следователю – тот отреагировал вяло.
     Да и «прощания» не получилось. На проходную редакции подкинули еще одно письмо: записка – тем же почерком, конверт – другим.
     «Есть материал для качественной публикации, касающийся МБ. Контактный телефон…. Украина, Севастополь. Зеленский Владимир Евгеньевич».
     Звонили – трубку никто не брал. Следователю уже не звонили.
     Однако 6 мая 2006 года – через месяц после допроса и через несколько дней после даты предполагаемого нападения на Краснокаменск – следователь Туманов возбудил-таки уголовное дело по статье 207 УК РФ «Заведомо ложное сообщение об акте терроризма».
     Откуда узнал, что оно заведомо ложное? Откуда такая уверенность, если на момент вынесения постановления о возбуждении уголовного дела подозреваемый Зеленский еще даже не был арестован? Ждали – что будет? Знали – что будет? Или – знали, что не будет ничего?
     Уголовное дело передали в прокуратуру ЦАО города Москвы. И только по их поручению – 31 мая 2006 года – сотрудники ФСБ провели в редакции выемку оригиналов писем. А молодой следователь Фатнев, вызвав нас на новый допрос, сокрушался: у него несколько убийств, а тут еще это – странное.
     Странное, потому что Зеленского взяли. В Чите. Сначала говорили, что с оружием и план-схемой ИК 14/10, правда, потом об этом говорить перестали.
     Странное. Потому что Владимир Зеленский на допросах ни о чем особо не говорил, только добродушно посмеивался и уверял следователя: все с ним, с Зеленским, будет хорошо. Тот этот Зеленский или взяли кого-то другого с документами Зеленского – так и не выяснили: очных ставок арестованного с сотрудниками «Новой» не проводили. Что-либо дополнительно выяснять не стали. «Вот что есть, то и вменю ему в вину», – злился следователь. Дело передали в суд: заведомо ложное сообщение о теракте.
     Суд прошел осенью 2006 года. 11 октября слушали свидетелей. Один свидетель явиться не смог – был застрелен в подъезде собственного дома. Это был как раз тот журналист, с которым и только с которым хотел общаться Зеленский, отказываясь от контактов с другими корреспондентами, занимавшимися непосредственно «делом ЮКОСа».
     Только этот свидетель мог опознать подсудимого.
     Имя свидетеля – Политковская Анна Степановна.
     Услышав о расстреле на улице Лесной, подсудимый Зеленский чуть заметно вздрогнул и посмотрел на присутствующих исподлобья.
     Из материалов дела, оглашенных в суде, выяснилось: кое-что Зеленский все же рассказал (в соответствие с легендой, как представляется). О том, например, что войти в состав «террористической группы» его сагитировал сидевший с ним в одной зоне бывший майор КГБ Таджикистана Курбанов, что у них были схемы и карты. Но сверх того ничего на суде пояснять не стал.
     И когда в перерыве бесплатный адвокат – бывший председатель Басманного суда Анатолий Авилов – поинтересовался, как подзащитный относится к идее направить его на психиатрическую экспертизу, Зеленский ответил так: «Да не волнуйтесь вы, здесь же собрались юристы: прокурор, судья – они разберутся. А мне все равно». Растерянный адвокат больше не проронил ни слова.
     Экспертиза признала Зеленского полностью вменяемым. А судья Басманного суда 28 ноября 2006 года приговорила Зеленского В.Е., уроженца города Сочи, по статье 207 УК РФ и, приплюсовав не отбытый в связи с условно-досрочным освобождением срок, назначила наказание в виде 4 лет колонии строгого режима.
     Зеленский выслушал приговор с видимым удовлетворением. А прокуроры в коридорах суда шептались: получил деньги за отсидку. Насколько я понял, у них была такая версия.
     Где ныне отбывает наказание Зеленский В.Е. и отбывает ли вообще (может быть, он правду говорил следователю по поводу своих благоприятных перспектив?), выяснить не удалось. Федеральная служба исполнения наказаний категорически отказалась сообщать местонахождение осужденного, хотя ранее подобного за ними не наблюдалось.
     Потом уже, в суде, который рассматривал иск «Новой газеты» к ФСИН по поводу отказа в ответе на журналистский запрос, аргумент был найден. Тюремное ведомство проявило трогательную заботу о морально-психологическом состоянии своего подопечного, сославшись на невозможность нарушить права заключенного, гарантированные только что вступившим в силу Законом «О персональных данных». В качестве доказательства представили записку.
     «Осужденный Зеленский ст. 207 срок 3 (? – Ред.) года. Заявление: Я, Зеленский В.Е., отказываюсь от общения с представителями СМИ и прошу не сообщать о моем местонахождении. 23.08.07».
     И еще одну – заверенную.
     «Я, Зеленский Владимир Евгеньевич, отказываюсь от встречи с представителями «Новой газеты» и прошу не сообщать никаких сведений о моем местонахождении. 16.11.07».
     Судья Лобова удалилась для изучения нового закона и вынесла решение: в удовлетворении иска отказать.
     Прорабатывалась ли связь или отсутствие какой-либо связи всей этой нелепой провокации с убийством Анны Политковской, неизвестно. Известно только, что дело Зеленского истребовал Следственный комитет; самого Зеленского – не истребовал.
     Фамилия таинственного провокатора появилась вновь только сейчас, что совпало с началом нового процесса над Ходорковским и Лебедевым и оправдательным вердиктом по делу Политковской.
     В этой связи маленькое отступление. Последнее время прослеживается такая тактика: любая спецразработка, которая показалась удачной ее авторам, но провалилась в силу их бездарности, все равно не выбрасывается, а бережется, чтобы так или как-то по-другому использоваться впоследствии.
     Вот и эта история всплыла – на прошлой неделе. Всплыла традиционным образом: в анонимном письме, направленном одному из журналистов нашей газеты. Написано оно от имени неназванного западного журналиста и кем-то заботливо переведено с английского на русский. Суть в двух словах: «Новая газета» замалчивает историю с Зеленским и ее возможную связь с убийством Анны Политковской.
     И что теперь? На суде по делу Ходорковского – Лебедева появится таинственный свидетель Зеленский В.Е.? Или, основываясь на его «показаниях», будет подготовлено еще одно обвинение бывшим владельцам ЮКОСа? Или – владельцы ЮКОСа неожиданным образом будут допрошены по делу об убийстве Анны Политковской? Помните некогда нашумевшую фальшивку под названием «План Невзлина», которую сначала разместили в Сети, а затем в прижизненной серии ЖЗЛ цитировал придворный биограф Путина Рой Медведев? Там, в биографии экс-президента, в главе «Убийство Анны Политковской», со ссылкой на этот «план» было написано о том, что устранение Анны Политковской планировалось ради «дестабилизации ситуации в стране». Фраза, неоднократно потом повторенная чиновниками самого высокого уровня. Тоже – из серии провалившихся, но сохраненных до лучших времен спецразработок. И чем только люди занимаются, получая зарплату из бюджета...
     Вся эта запутанная и мутная история очень удачно вписывается в тактику оперативно-чекистского мероприятия, цель которой предъявить миру не беспомощные обвинения олигарху, репрессированному по мотивам личной мести, а банду убийц. Ходорковский в роли сексуального маньяка, пристающий к зэка Кучме, не идет с этим ни в какое сравнение…
     * Орфография и пунктуация оригиналов.
     P.S. И все-таки. В рамках уголовного дела по факту убийства Анны Политковской, хотелось бы понять – какую роль отводили погибшему обозревателю «Новой газеты» в этой провокации с «побегом» Ходорковского и «Планом Невзлина»? С трагичным финалом или без?

Михаилу Ходорковскому отказали во всем

Он будет находиться под стражей до окончания процесса

     В Хамовническом суде Москвы вчера завершились предварительные слушания по второму уголовному делу экс-главы НК ЮКОС Михаила Ходорковского и бывшего руководителя МФО МЕНАТЕП Платона Лебедева, обвиняемых в хищении чужого имущества и легализации денежных средств, полученных преступным путем. Судья Виктор Данилкин отказал во всех ходатайствах защиты и удовлетворил только просьбу обвинения о продлении содержания под стражей подсудимым.
     Предварительные слушания в Хамовническом суде, как рассказывал «Ъ», начались еще 3 марта. В ходе их адвокаты обвиняемых дважды заявляли отвод гособвинителям Дмитрию Шохину и Валерию Лахтину, которые уже давно работают по делам ЮКОСа, считая, что у них есть личная заинтересованность в исходе процесса. Заявлялся и отвод судье Виктору Данилкину, который, как пояснили адвокаты, «судя по его поведению в первые два дня, не будет объективным и независимым, каким должен быть». Однако все отводы судья Данилкин отклонил.
     В ходе дальнейших слушаний защита заявила несколько важных ходатайств. Адвокаты убеждены, что дело не может рассматриваться в Хамовническом суде, поскольку подсудимые на подведомственной ему территории преступлений не совершали, и требовали изменить подсудность дела. Они считали, что само уголовное дело должно быть прекращено, поскольку в нем нет доказательств виновности, а по части эпизодов истек срок давности. Кроме того, адвокаты подали четыре ходатайства о возвращении, по разным обстоятельствам, дела прокурору. В частности, из-за того, что Михаил Ходорковский и Платон Лебедев не понимают сути предъявленных обвинений, в связи с огромным количеством технических недочетов и нарушений в самом ведении дела и по причине того, что следствие отказало защите в просьбе приобщить к делу список свидетелей со стороны защиты. Еще адвокаты настаивали на возвращении дела прокурору для направления его в Симоновский суд столицы и объединения с делом Василия Алексаняна: всем им вменяют хищение акций «дочек» ОАО ВНК, а разные суды, говорили адвокаты, не могут рассматривать дела по фактически одному и тому же обвинению.
     Вчера судья Виктор Данилкин зачитал свое решение по всем ходатайствам. Это происходило в закрытом режиме, и журналистам включили лишь видеоизображение на тех трех мониторах, что установлены в специальном зале для прессы в суде. Целый час представители СМИ лицезрели присутствующих в зале в молчании. И только под конец, когда судья Данилкин оглашал резолютивную часть, был включен звук. Как раз в этот момент судья сообщил, что отклонил все ходатайства защиты. А вот просьбу прокуроров о продлении сроков ареста Михаила Ходорковского (истекал 17 марта), и Платона Лебедева (истекает 2 апреля нынешнего года) судья удовлетворил. Таким образом они будут находиться под стражей до окончания процесса.
     Само дело будет слушаться судьей единолично. Начало слушаний по существу назначено на 31 марта. Суд, отметили позже адвокаты, практически не мотивировал свои отказы в удовлетворении ходатайств. Некоторые из них были признаны преждевременными, поскольку, заявил судья, суд сначала должен исследовать доказательства по делу.
     «Мы дали суду различные законные возможности прекратить этот позор или хотя бы отправить это позорное дело назад его авторам. Суд распорядился этими возможностями так, как посчитал нужным»,– заявили адвокаты журналистам позже на пресс-конференции. Защита также подчеркнула, что уже сейчас в деле видится такой «беспредел», который может прекратить, видимо, только Европейский суд по правам человека.

Процесс с отклонениями

Как и ожидалось, суд отклонил практически все ходатайства адвокатов Михаила Ходорковского и Платона Лебедева

     В минувшую пятницу, 13 марта, защитники Михаила Ходорковского и Платона Лебедева завершили свою работу в предварительных слушаниях, которые заняли семь рабочих дней. Адвокатами было заявлено больше десятка ходатайств, гособвинителями – только два. Вчера, 17 марта, судья, как и предполагалось, ходатайства адвокатов отклонил, а гособвинителей – удовлетворил. 31 марта начнется самое интересное – один из наиболее громких процессов начала XXI века откроют для публики. «Новая» подводит итоги предварительных слушаний.

День первый. 3 марта
     Адвокаты заявили отвод гособвинителям, напомнив судье Виктору Данилкину о заслугах прокурора Дмитрия Шохина перед государством. Защитник Михаила Ходорковского Вадим Клювгант:
     – Мы говорили о том, благодаря чему Шохин сделал успешную карьеру и получил награду (после приговора Ходорковскому и Лебедеву он получил повышение по службе и орден Почета. – Ред.). Рассказали судье про первый процесс: про давление на свидетелей, про откровенное вранье, про требование Шохина «раскрыть адвокатскую тайну», чтобы защита представила ему все свои материалы.
     В ответ Дмитрий Шохин (за последние четыре года он заметно вырос в собственных глазах) произнес:
     – В мой адрес всякого сказали… Есть небольшие технические неточности, но я их комментировать не буду – бог с ними.
     Почему прокурор не нашел в речи адвокатов ничего крамольного, осталось загадкой. Разве только признание правоты своих оппонентов и осознание того, что это правота все равно не помешает Шохину и во второй раз проделать то же самое – карт-бланш.
     Судья Виктор Данилкин три часа обдумывал заявление об отводе Дмитрия Шохина и Валерия Лахтина (последний ранее настаивал на продлении сроков ареста Ходорковского и Лебедева) и принял решение оставить прокуроров в процессе.
     Два других ходатайства, заявленных защитой в этот день были: выпустить Ходорковского и Лебедева из «аквариума» и разрешить им сидеть за одним столом со своими защитниками, а также соблюсти конфиденциальность общения подсудимых со своими адвокатами. Первое судья отклонил, второе – удовлетворил.

День второй. 4 марта
     Защита заявила отвод председательствующему. Причина – судья не позволяет поднять вопрос о территориальной подсудности уголовного дела. Защита не может добиться объяснений, почему дело Генпрокуратура передала именно в Хамовнический райсуд и почему председатель этого суда согласился принять и вести это дело? Есть только сопроводительное письмо прокуроров, в котором содержится просьба рассматривать дело почему-то именно в этом составе суда. Похоже на договорняк…
     Свое ходатайство выдвигают и прокуроры – просят сохранить для обвиняемых меру пресечения в виде содержания под стражей. Аргументов не приводят.
     Итог дня: прокуроров судья «заворачивает» и отправляет искать факты в поддержку своего ходатайства, отвод самому себе отклоняет, заявляя, что вполне объективен и беспристрастен, а потому оснований для отвода нет.

День третий. 5 марта
     «Аргументы» гособвинение находит. Адвокаты, правда, называют их «макулатурой».
     Елена Липцер: «Прокуроры представили постановления об избрании меры пресечения и продлении ареста, которые выносились еще в Чите. Тогда вопрос решался в ходе предварительного следствия. Сейчас следствие закончено, все доказательства собраны, свидетели допрошены, и говорить о том, что Ходорковский и Лебедев могут оказать давление или помешать в собирании доказательств, невозможно».
     Не дождавшись объяснений, почему дело слушается в Хамовническом суде, адвокаты заявляют ходатайство «О передаче дела по подсудности».
     Итог дня: судья неожиданно меняет тактику ведения предварительных слушаний, объявляя, что предпочел бы выслушать все адвокатские ходатайства разом, чтобы решить их судьбу в финале предварительных слушаний. Адвокаты вынуждены согласиться – в противном случае судья объявит об окончании предварительных слушаний. Прокуроры молчат.

День четвертый. 6 марта
     Прокуроры развлекают публику, рассказывая о причинах передачи дела в Хамовнический суд. Оказывается, в юрисдикции этого суда находится офис некоего адвокатского бюро «АЛМ Фельдманс», которое некогда обслуживало ЮКОС. По мнению обвинителей, сотрудники этого бюро – «соучастники преступной группы» Ходорковского-Лебедева. Прокуроры сообщили также, что эти люди находятся в международном розыске. Позднее Вадим Клювгант полностью опровергает эту информацию, объясняя журналистам, что упомянутые прокурорами люди в уголовном деле не упоминаются и Интерпол их не ищет. По мнению защиты, судья Виктор Данилкин «начинает, кажется, понимать свою участь – заложника участия в расправе».
     В этот же день адвокаты заявляют ходатайство о прекращении уголовного дела за отсутствием в действиях бывших руководителей ЮКОСа состава преступления.

День пятый. 11 марта
     Защита заявляет повторный отвод прокурорам. Причина – «сообщение суду сведений, не соответствующих действительности». Судья снова не находит оснований для отвода.
     Константин Ривкин: «Госообвинители путаются в гражданско-правовых терминах, плохо представляют себе, что такое корпоративное право».
     Вадим Клювгант: «Прокуроры перевирают законы, используют факты, которых не было, и слова, которые не говорились».
     Адвокаты заявляют повторное ходатайство о прекращении уголовного дела. На этот раз – в части, касающейся хищения нефти. Мотивировка: никто не может быть судим дважды по одним и тем же вменяемым обстоятельствам дела.
     Елена Липцер: «Приговором мещанского суда они уже были признаны виновными в неуплате налогов с нефти, а теперь Ходорковскому и Лебедеву вменяется, что эта же нефть ими была украдена».
     Адвокаты сообщают, что собираются пригласить в суд министра финансов РФ Алексея Кудрина в качестве свидетеля со стороны защиты. Они уточняют, что в список предполагаемых свидетелей входит также ряд высокопоставленных чиновников, оглашать фамилии которых пока не планируется.
     В этот же день защитники заявляют ходатайство о возвращении дела в Генпрокуратуру для объединения с делом бывшего вице-президента компании Василия Алексаняна, так как по крайней мере один из эпизодов обвинения Ходорковского и Лебедева по второму делу совпадает с обвинением Алексаняна.

День шестой. 12 марта
     Адвокаты повторно требуют вернуть уголовное дело в Генпрокуратуру. На этот раз – для пересоставления обвинительного заключения.
     Причину объясняет Вадим Клювгант: «Подсудимым непонятно, в чем они обвиняются. В обвинительном заключении очень много намеков. В частности, помимо «хищения» и «легализации» есть целый ряд утверждений о том, что Ходорковский и Лебедев кого-то подкупили, кого-то обманули, не так завладели ЮКОСом еще в1996-1997 годах».
     Гособвинители заявляют, что объяснять Ходорковскому и Лебедеву суть обвинений должны не прокуроры, а адвокаты.
     Адвокаты в третий раз заявляют ходатайство о возвращении дела в Генпрокуратуру. Причина – следователи не включили в обвинительное заключение перечень с доказательствами защиты и свидетелями защиты*.
     Вадим Клювгант: «Мы такой перечень представили. Следователи посчитали его за наше ходатайство и отказали в его удовлетворении…»
     Елена Липцер: «Мы включили в список свидетелей прокурора Лахтина. А прокурор не может участвовать в процессе, если он является свидетелем».

День седьмой. 13 марта
     Михаил Ходорковский просит принять меры по сохранности имущества обанкротившейся компании ЮКОС, вплоть до наложения ареста. Бывший глава компании обращает внимание: сторона обвинения (в нарушение требований закона) не приняла никаких мер для сохранения имущества ЮКОСа, которое это же обвинение «считает похищенным или легализованным».
     Защита добавляет: прокурорская халатность влечет нарушение интересов подсудимых. Ведь, в случае если будет вынесен оправдательный приговор, имущество должно быть возвращено Ходорковскому**.
     Этим ходатайством обвиняемый не ограничивается. Вместе с Платоном Лебедевым он заявляет ходатайство, касающееся арифметического неблагополучия обвинения. Из обвинительного заключения непонятно, каким образом следствие пересчитало нефть до последнего украденного килограмма, если в деле полностью отсутствуют первичные документы – накладные, акты приемы-передачи, отгрузочные коносаменты…
     Защита заявляет четвертое ходатайство о возвращении дела в Генпрокуратуру. Причина – наличие в материалах дела неполноценных документов. Так, часто в деле есть только первая страница какого-то документа и отсутствуют все прочие…
     Защита также просит суд оказать помощь в истребовании целого ряда решений арбитражных судов, которые, по мнению защиты, полностью опровергают предъявленные Ходорковскому и Лебедеву обвинения в хищении нефти.
     Далее защита требует прекратить уголовное дело по эпизоду хищения акций «Восточной нефтяной компании» за истечением срока давности и признать недопустимыми некоторые доказательства стороны обвинения, полученные без ордера на обыск и выемку документов.
     На этом адвокаты завершают свою работу в предварительных слушаниях. Остальные ходатайства будут заявлены в слушаниях по существу.
     *Что противоречит практике Верховного и Конституционного судов, позиция которых по данному вопросу однозначна – дела с такими изъянами нужно возвращать.
     **Напомним, основная часть имущества компании отошла государству за долги и была продана с аукционов. Большую же часть активов ЮКОСа купила «Роснефть»

Хамовнический суд исключительных правил

ГЕНЕРАЛЬНАЯ ЛИНИЯ

     Во вторник в Хамовническом суде Москвы закончились предварительные слушания по второму уголовному делу Михаила Ходорковского и Платона Лебедева (рассмотрение дела по существу начнется 31 марта).
     Начало слушаний, как писала «Власть» в номере от 9 марта, ничем не отличалось от первого процесса над экс-совладельцами ЮКОСа 2004-2005 годов. За прошедшие две недели генеральная линия не изменилась. Судья Виктор Данилкин, единолично ведущий процесс, оставил без удовлетворения все ходатайства защиты, которых было более 40. Адвокаты, в частности, дважды заявляли отвод гособвинителям Дмитрию Шохину и Валерию Лахтину (защита считает, что у них есть личная заинтересованность в исходе процесса), а также самому судье Данилкину (он, по мнению адвокатов, не является «объективным и независимым»).
     Кроме того, представители обвиняемых настаивали на переводе дела из Хамовнического суда, так как на подсудной ему территории Ходорковский и Лебедев преступлений не совершали; заявляли о прекращении самого дела за отсутствием в нем доказательств виновности и за истечением по ряду эпизодов сроков давности; четырежды по разным обстоятельствам требовали вернуть дело в прокуратуру; ходатайствовали об исключении недопустимых доказательств и истребовании новых; просили объединить дело с делом Василия Алексаняна, обвиняемого в тех же преступлениях. Одни ходатайства судья Данилкин отклонял, другие признавал несвоевременными. По словам адвокатов, свои решения он практически не мотивировал.
     А вот единственную просьбу обвинения – о продлении на полгода сроков ареста Ходорковскому и Лебедеву (истекали соответственно 17 марта и 2 апреля) суд удовлетворил. Точно так же шел и процесс четырехлетней давности: Мещанский суд ходатайства защиты отклонял, обвинения – принимал.

Зрелище гарантировано

Начался второй суд над Ходорковским и Лебедевым

     Политзэки путинской эпохи снова встретились с прокурором Шохиным. Первый процесс развивался по законам трагикомедии. Жанр второго не столь понятен, как и его исход.
     Человек ироничный и сдержанный, он не изменил себе и на этот раз. Через своих адвокатов накануне суда Михаил Ходорковский 'гарантировал' зрителям 'небезынтересное зрелище'. Добавив, что 'хитрить, прятаться за процессуальные увертки' не станет, поскольку готов 'отвечать на любые вопросы по предъявленному обвинению'.
     Насмешка над собой, над судьбой, над зрителями и в особенности над постановщиками этого спектакля заключалась в том, что слово 'зрелище' вроде бы меньше всего подходило для описания данного процесса. Беда для родных и близких, радость для Путина, символ беззакония для сторонников Ходорковского или торжество законности в глазах прокуроров – по-всякому можно было определить сей суд. Только не этим словом, напоминающим о гладиаторских боях или футбольном поединке.
     Тем не менее – 'зрелище'. Ибо всерьез, по мнению Михаила Борисовича, к этому Хамовническому суду относиться невозможно. Что ж остается? Сделать все для того, чтобы публика не скучала.
     Как известно, это второй процесс по знаменитому делу Ходорковского – Лебедева.
     Первое дело развивалось по законам трагикомедии с заранее известным концом. Это было довольно смешное и печальное действо: поединок государства с миллиардером. Начавшееся в Кремле, где олигарх поинтересовался у тогдашнего президента, отчего отдельным государственным компаниям закон в России не писан. Особую пикантность сюжету придавало то обстоятельство, что беседа Ходорковского с Путиным шла при включенных камерах.
     Вскоре последовал ответ: война на уничтожение ЮКОСа. На войне были задействованы все виды войск – от телевидения до спецназа. Борзые документалисты на гостелеканале строгали фильм, повествующий о связях Ходорковского с Басаевым. Борзые политологи сочиняли футурологические страшилки про то, как нанятые за бесценок толпы оголодавших россиян штурмуют Кремль и провозглашают олигарха новым президентом России. Но и эти злодейства меркли на фоне эксклюзива от Минсельхоза Якутии, обвинившего руководителей ЮКОСа в причастности к бессистемной случке кролей и крольчих. Страна смогла вздохнуть с облегчением лишь после того, как борзой спецназ штурмом взял самолет с Ходорковским, направлявшийся в Москву.
     Трагикомедию ареста наследовала трагикомедия следствия и суда. В камере кратковременным соседом Михаила Борисовича неожиданно стал легендарный подрывник Квачков, впоследствии оправданный. Ненавистник Чубайса и евреев-олигархов, полковник неожиданно ощутил к сокамернику чувство тюремного братства, хотя своих убеждений не изменил. Вслед за Квачковым на сцену вышел персонаж по имени Дмитрий Шохин, назначенный государственным обвинителем.
     Облаченный в синий полковничий мундир со свеженавинченной цацкой за непримиримость, награжденный буквально рвался с поводка. Он часами изводил свидетелей, задавая одинаковые вопросы, с удовольствием запугивал самых неподатливых, с наслаждением оскорблял адвоката Генриха Падву. Когда же пришла пора выносить приговор, случилось самое смешное. Путин вдруг сурово осудил в президентском послании 'налоговый терроризм' силовиков, и судья Колесникова не стала торопиться с вердиктом. На дверях столичного Мещанского суда вдруг появилась записка, извещавшая о переносе последнего заседания.
     Трагикомедия корчилась от смеха, когда судья Колесникова начала читать приговор. Вразумительное это чтение длилось в течение почти двух недель, породив анекдот о том, что Ходорковский с Лебедевым приговорены к пожизненному выслушиванию приговора. А когда судья, процитировав в своем выступлении доводы защиты, отмела их со словами 'они не подтвердились', грохнул от хохота весь зал. Однако веселье кончилось, когда прозвучал судебный вердикт.
     Обозначить жанр, в котором будет протекать второе дело Ходорковского – Лебедева, куда труднее. По той причине, что новый процесс не так предсказуем, как предыдущий. Точнее, не так безнадежен в сравнении с первым.
     Понятно, для чего его затеяли в Кремле: для того, чтобы окончательно добить узников, 'припаяв' им еще от 14 до 22 лет, что позволяет обвинительное заключение. Впрочем, это обвинение строго выдержано в рамках прежнего, трагикомического жанра. Достаточно сказать, что подсудимые обвиняются в хищении 350 млн. т нефти, что соответствует чуть ли не годовому уровню добычи этого полезного ископаемого в России. Хорошо дополняет картину и участвующий в суде гособвинитель Шохин. Попытка адвокатов отстранить его от дела потерпела неудачу, так что картинка в кадре радует своей неизменностью.
     Однако за годы, проведенные Ходорковским и Лебедевым за решеткой, существенно изменилось другое. Прежде всего, ситуация в РФ, где худо-бедно царствует новый президент. Кроме того, изменился мир, которым сегодня правит экономический кризис, больно задевший Россию. Изменилась тональность в отношениях Кремля и Запада. После резкого ухудшения этих отношений, связанного с российско-грузинской войной, сегодня наметился некий позитивный сдвиг. Внезапно выяснилось, что политика взаимной изоляции в нынешних условиях неплодотворна. Россия едва ли справится с кризисом без помощи Запада. Запад едва ли сумеет решить разнообразные внешнеполитические проблемы без участия Москвы.
     На этом фоне дело Ходорковского -Лебедева, которое даже самые яростные сторонники борьбы с неправедно нажитым богатством считают политическим, выглядит не вполне непредсказуемым. То есть никто не удивится, если подсудимых 'закатают' в лагерь еще на 20 с лишним лет. Однако не исключен и другой вариант, связанный с оправданием по этому делу и условно-досрочным освобождением по предыдущему.
     Память подсказывает, что оттепели в России обычно предшествует смерть тирана или обрушение экономики. Либерализм сопровождается освобождением узников минувшего времени. Так было и при Александре II, и при Хрущеве, и при Горбачеве. Уникальность нынешней ситуации в том, что кризис уже наступил, но власть ушедшего лидера, переместившегося в кресло премьера, все еще крепка. Впрочем, до какой степени сильна – неизвестно. Оттого так хрупки и недостоверны все прогнозы, основанные на предполагаемом либерализме президента Медведева.
     Тем не менее запрос на демократические перемены в обществе имеется. Равно и противодействие этим стремлениям. В терминах новейшей политологии это описывается войной между 'партией крови' (силовики и Путин) и 'партией 'бабла»' (Чубайс, Кудрин и др.), которых при желании может возглавить тот, для кого свобода лучше, чем несвобода. Подразумевается, что решающим событием на этой войне должна стать отставка Путина с дальнейшей переформатизацией элит.
     Суд над Ходорковским и Лебедевым в рамках данного конфликта – всего лишь эпизод, но весьма примечательный. Освобождение политзэков путинской эпохи могло бы стать яркой приметой наступившего нового времени. Как для российского социума, подуставшего от маразматической агрессии уходящих времен, так и для Запада, где все еще не понимают, встречаясь с Медведевым, кого представляет этот человек. Самого себя, всемогущего премьер-министра или государство Российское.

Главные свидетели

Защита требует вызвать в суд Путина и Патрушева

     Вчера, 31 марта, слушания по второму делу Михаила Ходорковского и Платона Лебедева открылись заявлением ходатайств Ходорковского и его защиты. В частности, бывший глава ЮКОСа попросил исключить из участия в деле нескольких потерпевших и гражданских истцов, в том числе «Роснефть» и Федеральное агентство по управлению госимуществом (бывшее РФФИ). Напомним, именно «Роснефть» приобрела основную часть активов ЮКОСа после его банкротства. Судья ходатайство отклонил.
     Ходорковский также заявил ходатайство о прекращении процесса по его второму уголовному делу. Экс-глава ЮКОСа отметил, что дело, в котором так много заинтересованных лиц, требует независимых прокуроров. «Лахтин и Шохин таковыми не являются – поэтому прошу прекратить процесс», – подчеркнул он.
     Подсудимые заявили: «Отбирать у нас больше нечего. Ничего никому предъявлять в случае оправдательного приговора мы не собираемся». «Я устал, и мне надоело во всем этом участвовать…» – добавил Михаил Ходорковский.
     Защита обвиняемых заявила ходатайство о вызове свидетелей: Путина, Патрушева, Сечина, Грефа, Кудрина, Каримова и других бывших и действующих госчиновников. Судья постановил: ходатайства о вызове в суд того или иного свидетеля будут рассмотрены по отдельности.
     Стоит отметить, что вчера стало известно о появлении в деле еще одного гособвинителя – это прокурор Валентина Ковалихина.

Несостязательный процесс

На суде по второму делу ЮКОСа защиту ограничивают в правах

     Вчера в Хамовническом суде столицы продолжились слушания по второму уголовному делу ЮКОСа. Корреспондент «НИ» оказалась среди небольшого числа родственников, друзей подсудимых и журналистов, которым нашлось место в самом большом из залов райсуда. Через два часа стало понятно, слушания по существу начнутся нескоро: судья по-прежнему отклоняет все ходатайства защиты, подсудимые заваливают суд заявлениями, обвиняя прокуроров в предвзятости, а те, в свою очередь, не соглашаются с доводами оппонентов.
     Вчерашнее заседание началось с заявления Михаила Ходорковского, который попросил судью обратить внимание на позицию гособвинения. «Они по-разному трактуют Уголовно-процессуальный кодекс и ограничивают права защиты по сравнению с правами стороны обвинения», – объявил бывший глава ЮКОСа. С этим трудно не согласиться. В нарушение закона следователь Генпрокуратуры отказался приобщить к материалам дела список свидетелей, предложенных защитой. А в ходе предварительных слушаний и сам судья отказал адвокатам в аналогичном ходатайстве. Если ситуация не изменится, то в процессе будет представлена лишь позиция гособвинения.
     Адвокат Платона Лебедева Константин Ривкин попросил вчера направить в США запрос о допросе Брюса Мизамора, бывшего с 2001 по 2005 год финансовым директором ЮКОСа. По мнению защиты, «показания этого свидетеля были бы крайне существенны для объективного рассмотрения дела». Адвокат Ривкин объяснил, что в соответствии с международными правовыми договорами между Россией и США допрос Мизамора с участием судьи, адвокатов и прокуроров вполне реален и «не представляет сложности для Хамовнического суда». Дело в том, что, опасаясь за свою безопасность, бывший финдиректор не хочет приезжать в Москву, но готов давать показания в США или Великобритании.
     Другой адвокат, Каринна Москаленко, объяснила, почему так важны его показания: «Мы утверждаем, что компания «ЮКОС» вела нормальную финансовую деятельность, обвинение говорит обратное. Так почему не допросить финансового директора, который об этой деятельности знает все? Михаил Ходорковский добавил: «Когда следователь Керимов установил хищения в нефтяной компании «ЮКОС» в 2002-2003 годах, Мизамор еще больше года находился в России. Было очевидным, что следователи должны его допросить. Но, будучи уверенными, что надавить на него не получится, они побоялись его честных показаний». Прокурор Лахтин с Ходорковским не согласился, заявив, что допрашивать бывшего финдиректора можно только в Хамовническом суде. Выслушав оппонентов, судья Данилкин, наконец, решил: не стоит пока посылать запрос о правовой помощи в США. Впрочем, во вторник он также отказал в допросе других бывших сотрудников ЮКОСа, проживающих за пределами России.
     Но, невзирая на отказы, защита продолжала заявлять новые ходатайства. Так, адвокат Клювгант попросил истребовать решения арбитражных судов, касающихся генеральных соглашений между ЮКОСом и его дочерними компаниями. «Переписка на эту тему составляет уже больше сотни листов», – дал понять адвокат. – Нам нужны эти документы, чтобы мы смогли опровергнуть незаконные обвинения в адрес подсудимых. А без суда получить их невозможно». Судья Данилкин неожиданно сжалился над защитой: он частично удовлетворил это ходатайство, пообещав истребовать постановления арбитражных судов и описи материалов дел.
     Отметим, что суд пока проходит без эксцессов: большинство журналистов наблюдают за процессом в зале на втором этаже, где установлены мониторы. А в зале заседания публика без устали фотографирует подсудимых на мобильные телефоны. Но самое большое впечатление производит активность подсудимых: они зачитывают заявления и ходатайства, не уступая в настойчивости своим адвокатам. Платон Лебедев постоянно шутит, поднимая на смех гособвинителей. А Михаил Ходорковский не устает заявлять об абсурдности обвинений: «Мы уже говорили, что, в отличие от нормальных дел, где сначала совершается преступление, а потом ищут виновного, в нашем деле сначала подобрали подсудимого, а потом ему нашли дело», – говорит он, всматриваясь в лицо близких ему людей через стекло «аквариума».

«Прокурор постоянно заставляет меня смеяться»

Лебедев и Ходорковский попросили суд повлиять на поведение гос. обвинителей

     1 апреля в Хамовническом райсуде Москвы продолжились слушания по существу второго уголовного дела Михаила Ходорковского и Платона Лебедева. Напомним, заседания отныне открыты для публики: их свободно могут посещать родственники, журналисты, правозащитники, а главное – российские и международные наблюдатели.
     Адвокаты и подсудимые в этот день продолжили заявлять ходатайства судье Виктору Данилкину. Первым слово взял Михаил Ходорковский. Обращаясь к председательствующему, он в какой уже раз на этом процессе заговорил о личностях государственных обвинителей – Дмитрии Шохине и Валерии Лахтине.
     Как пояснил Ходорковский, в первый день слушаний дела по существу 31 марта прокуроры снова продолжили занимать позицию, «противоречащую их должностным обязанностям». Прежде всего это выразилось в том, что они отказались пояснить обвиняемым, почему в качестве потерпевших и гражданских истцов выбраны компания «Роснефть» и Федеральное агентство по управлению госимуществом. Дело в том, что «Роснефть» не может быть признана потерпевшим, так как эта компания является правопреемником ликвидированного юридического лица («Юганскнефтегаза»). Что же касается Федерального агентства по управлению госимуществом (бывшее РФФИ), то оно, по словам защиты, не может быть признано потерпевшим, так как «все его имущественные интересы полностью удовлетворены в 2002 году после получения от ЮКОСа в полном объеме аукционной цены» (речь идет о 34% пакете акций ОАО «ВНК»).
     Отдельно бывший глава ЮКОСа напомнил судье и генпрокурору о «поведении» прокурора Лахтина, публично дающего понять адвокатам, что если следствию достаточно свидетелей для доказательства обвинения, то свидетелей, готовых опровергнуть их показания, допрашивать вовсе не обязательно... А «поведение» прокурора Шохина заключается в весьма избирательной трактовке УПК. Так, когда защита попросила суд направить за границу запросы об оказании правовой помощи, чтобы получить свидетельские показания от иностранных граждан – бывших членов совета директоров ЮКОСа, Шохин категорически запротестовал, заявив, что проведение допросов свидетелей без присутствия всех участников процесса просто незаконно. В то же время Шохина полностью устраивает второе уголовное дело по Ходорковскому и Лебедеву, в материалах которого нет ни одного допроса свидетелей, ни одной экспертизы и осмотра вещественных доказательств, в которых бы принимали участие адвокаты.
     – Вышесказанное, – говорил на заседании Михаил Ходорковский, – является очевидным основанием для обращения к руководству прокуратуры с просьбой о коррекции поведения представителей Генеральной прокуратуры.
     – Ваша честь, – не отставал от Ходорковского Платон Лебедев, – я прошу вас объявить замечание Лахтину, который постоянно заставляет меня смеяться, используя слово «рецензия» вместо слова «ревизия». Разъясните, что имеет в виду Лахтин под этим словом? Или мы будем выражаться академическим языком, или у нас здесь балаган? В противном случае я буду продолжать смеяться, и вам меня не остановить…
     Судья приобщил замечание к делу.
     Далее в ходе заседания адвокаты бывших руководителей ЮКОСа и МЕНАТЕПа заявили суду ряд ходатайств. Первое – направить запрос о правовой помощи в Соединенные Штаты Америки, с целью допроса Брюса Мизамора. Необходимость допроса этого свидетеля, как объяснили адвокаты и подсудимые, заключается в том, что в период описываемых следствием «преступных деяний Ходорковского и Лебедева» он занимал должность финансового директора ЮКОСа. Российской прокуратурой этот ключевой свидетель по неизвестным причинам ни разу допрошен не был. Его допрашивали сами защитники, и, по их словам, показания Мизамора с приведенными им же документами и цифрами подтверждают невиновность Ходорковского и Лебедева.
     «Российская прокуратура заклеймила меня как возможного подозреваемого по уголовному делу в отместку за мое сопротивление экспроприации ЮКОСа государством, – привели заявление Мизамора адвокаты. – <…> И хотя для меня было бы честью выступить в защиту Михаила Ходорковского и Платона Лебедева в России, я не могу сделать этого ввиду риска для моей личной безопасности и свободы...»
     Однако судья Данилкин «не нашел оснований» для удовлетворения данного ходатайства.
     Следующее ходатайство защиты касалось истребования документов из арбитражных судов Томской области и Ханты-Мансийского автономного округа. Эти суды в свое время рассматривали дела о законности договоров купли-продажи нефти между ЮКОСом и его дочерними компаниями и пришли к выводу, что генеральные соглашения носят законный характер. Между тем защита до сих пор не может получить доступ ко всем этим материалам… Судья согласился помочь частично, постановив истребовать лишь постановления арбитражей и описи материалов дел.
     Помимо этого, адвокаты попросили истребовать так называемые первичные документы, отражающие каждый шаг по добыче, учету и транспортировке нефти. Ведь бывших руководителей ЮКОСа обвиняют в хищении нефти, как выразился Лебедев, «в геологическом смысле этого слова». На сегодняшний день прокуроры таких документов не предоставили. Впрочем, это не помешало судье ходатайство адвокатов «завернуть».

Нефть всему приговор

ЛИКБЕЗ

     31 марта Хамовнический суд Москвы начал рассматривать по существу второе уголовное дело Михаила Ходорковского и Платона Лебедева. Их обвиняют в ведении бизнеса так, как ведут его все нефтяники и «Газпром».
     Преступление бизнесменов, по версии гособвинения, заключается в том, что под их руководством ЮКОС покупал у своих добывающих предприятий нефть по низким внутрикорпоративным ценам, а продавал уже по рыночным (в России – по российским, за границей – по мировым). Вследствие чего дочерним предприятиям и государству был нанесен ущерб: первые недополучили прибыль, второе – налоги с этой прибыли. Вырученные таким образом деньги Ходорковский и Лебедев присваивали и отмывали, причем махинации имели такой масштаб, что обвиняемые, по версии следствия, фактически украли всю добытую ЮКОСом нефть.
     Неудивительно, что процесс начался с протеста бывшего главы ЮКОСа. Он заявил, что коль скоро прокуроры считают продажу нефти и нефтепродуктов в России по российским ценам незаконной, то сами являются соучастниками: «Гособвинители или их ближайшие родственники являются соучастниками бредового преступления, которое мне вменяется. Для этого надо установить, покупали ли они в период с 1998 по 2003 год бензин или дизельное топливо по цене значительно ниже, чем стоимость нефти в Роттердаме». А если покупали, то суд должен вывести их из процесса: «Им надо заходить сюда, в аквариум, и ждать решения суда о том, сознательно или несознательно они покупали».
     В четверг Ходорковский попросил суд истребовать договоры «о поставках нефти и нефтепродуктов государственным потребителям», которые, как он отметил, по логике обвинения представляют собой документы «по отмыванию похищенной нефти». По его словам, за 1999-2002 годы нефтяная компания только силовым структурам поставила порядка 15 млн тонн бензина: «В отмывании похищенной нефти соучастниками, получается, являются Министерство обороны, внутренние войска, Федеральная пограничная служба и так далее». А в качестве свидетелей бывший глава ЮКОСа потребовал допросить почти всех бывших и действующих высших руководителей страны (в их числе Владимир Путин, Алексей Кудрин, Игорь Сечин, Виктор Черномырдин, Владимир Устинов, Герман Греф, Борис Грызлов – всего 74 человека), с которыми он согласовывал операции компании. Как и следовало ожидать, суд не стал торопиться с удовлетворением этого требования. Пока суд находится в задумчивости, «Власть» хотела бы провести небольшой ликбез для обвинения. Покупка нефти у собственных добывающих подразделений по низким внутренним ценам является общей практикой для всех отечественных нефтяных компаний – так устроен нефтяной бизнес. Если же взглянуть на газовую отрасль, то там это даже не практика, а требование федерального закона «О газоснабжении в РФ». В ст. 21 говорится: «В целях осуществления расчетов между организациями, входящими в состав системы газоснабжения (независимыми добывающими компаниями и дочерними предприятиями «Газпрома».– «Власть»), организация-собственник данной системы («Газпром».– «Власть») определяет внутренние расчетные цены на газ». Уровень этих расчетных цен «Газпром» не раскрывает, но так как в России он продает газ значительно дешевле, чем за рубежом, можно предположить, что и закупает он его далеко не по мировым ценам.
     Если прокуратура действительно уверена, что использовать внутренние цены внутри сырьевых холдингов преступно, то ей не только необходимо завести уголовные дела на все нефтяные компании, но и добиться исключения из закона о газе вышеуказанного пункта. Это хотя бы позволит избежать обвинений, как выразился Ходорковский, в «двойной морали».

С 38 декабря вас, господин Лахтин!

Какие числа и суммы воткнула в материалы дела прокуратура

     В Хамовническом райсуде Москвы 2 апреля защита подсудимых Ходорковского и Лебедева продолжила заявлять ходатайства, а прокуроры – выражать свое несогласие с позицией адвокатов.
     Первым делом адвокаты попросили суд запросить в Главном архивном управлении Москвы и в Генпрокуратуре данные обо всех сотрудниках, работавших в компаниях ЮКОС-Москва, ЮКОС-ЭП и ЮКОС-РМ в тот период, когда, по мнению прокуратуры, Ходорковский и Лебедев совершали свои преступления. Защита требовала представить им приказы о приеме на работу этих лиц, объеме должностных полномочий, переводе с должности на должность, увольнении, трудовые контракты, паспортные данные и прочее. Суть вот в чем: отсутствие в уголовном деле информации о сотрудниках компании создает некий парадокс – прокуратура говорит об «организованной преступной группе», в то время как на скамье подсудимых сидят всего лишь два человека из этой «ОПГ».
     Нет, конечно, адвокаты вовсе не требовали ареста остальных сотрудников ЮКОСа, а просто просили суд разобраться в логике следователей, которые написали в обвинительном заключении о том, что помимо хищения нефти и легализации доходов от ее продажи Ходорковский и Лебедев подчинили себе напрямую административный персонал управляющих компаний ЮКОСа и совместно со своими служащими совершали все эти преступные деяния. При этом количество участников «ОПГ» и их имена прокуратура не указывает.
     – Я не понимаю, что под «персоналом ЮКОСа» имеет в виду следствие? – возмущался Михаил Ходорковский. – Сотрудников во всей компании было до 15 тысяч человек. Но поскольку состав группы указан неопределенно, я лишен возможности защищаться, так как не могу вызвать в качестве свидетелей лиц, не привлеченных в качестве обвиняемых. В связи с тем, что фамилий и обязанностей всех сотрудников я не знаю, я и прошу истребовать их список из Генеральной прокуратуры. И после того, как он будет получен и выявятся люди, у которых имеется псевдопохищенная нефть, мы вызовем их в качестве свидетелей.
     Прокурор Валерий Лахтин заявил о преждевременности ходатайства, отметив, что членами «организованной преступной группы» уже признаны, в частности, Карташов, Елфимов, Малаховский, Переверзин, Вальдес-Гарсиа, Шахновский, Брудно…
     – Если нам предстоит допрашивать только их, то я не вижу необходимости в заявлении ходатайства, – ответил Ходорковский. – А если это не так, если прокурор Лахтин имеет информацию о еще как-то лицах, условно обозначаемых следствием как «административный персонал» ЮКОСа, в чьем владении находится похищенная нефть, то я хотел бы получить полный список этого персонала…
     Но прокуроры о наличии полного списка так в этот день ничего и не сказали. А судья в удовлетворении ходатайства защиты отказал.
     Следующее ходатайство защиты касалось истребования списка акционеров дочерних компаний ЮКОСа. Защита пыталась опровергнуть утверждения следствия о том, что Ходорковский и Лебедев с помощью подконтрольных лиц вводили в заблуждение и зачастую обманывали этих акционеров, в том числе и на собраниях.
     – Мне хочется знать, кого я обманул – давайте фамилии этих акционеров, – потребовал от прокуроров Ходорковский. – Для того чтобы выяснить, как проходили голосования, кто был обманут, повлиял ли чей-то голос на исход голосования, нужно этих людей установить и допросить. В принципе эти вопросы с собраниями выходят за пределы предъявленного мне обвинения, но, поскольку я не знаю, какие еще хитрости придумают прокуроры, чтобы потом каким-то образом меня обвинить в чем-то изначально мне не предъявлявшемся, я требую вызвать этих свидетелей… А то на первом процессе я уже обжегся….
     – Ваша честь, – взял слово Платон Лебедев, – в этом сфабрикованном обвинении содержатся скрытые отравленные пилюли. Эти деятели в синих мундирах написали, что лица, «подконтрольные Лебедеву», ввели в заблуждение акционеров. О каких лицах идет речь и в связи с чем они мне подконтрольны? Бывают лица юридические и физические. Между физическими лицами бывает подчиненность, а не подконтрольность. Если эти «подконтрольные лица» обманули акционеров, значит, они и меня обманули, что ли? А у нас кому обвинение предъявлено? Этим лицам? Или это скрытое обвинение мне, что эти лица каким-то образом мне были подконтрольны?
     Судья отказался истребовать список «обманутых акционеров». Формулировка: «Нет законных оснований».
     Далее защита заявила ходатайство об истребовании договоров о поставках нефти и нефтепродуктов компании ЮКОС различным ведомствам РФ. Как объяснил Михаил Ходорковский, раз следствие трактует продажу нефти ЮКОСа как легализацию, то соучастниками преступной группы Михаила Ходорковского и Платона Лебедева являются: Министерство обороны, Внутренние войска, Федеральная пограничная служба, органы прокуратуры. Все они, по словам Ходорковского, участвовали в отмывании около 15 млн тонн нефти – именно столько они купили у ЮКОСа.
     – Речь идет о соучастниках из самых больших организованных групп, начиная с прокуратуры: в инкриминируемый нам период ее сотрудники ездили на хорошем юкосовском бензине, – заметил в свою очередь Платон Лебедев.
     Суд в ходатайстве отказал. Формулировка: «Ходатайство преждевременно».
     Под конец заседания Платон Лебедев заявил ходатайство об исключении из уголовного дела недопустимых доказательств. Он рассказал о том, как молоденькая сотрудница прокуратуры перевела с английского на русский некоторые материалы, приобщенные позже к уголовному делу. Так, сумму 368 миллионов рублей она перевела как 368 миллионов долларов США, а число 28 декабря перевела десятью способами – в документах значатся 32 декабря, 33 декабря, 34 декабря, 35 декабря, 36 декабря, 37 и 38 декабря… кроме анекдотических искажений переводчица по фамилии Зуева допустила и более серьезные, заменив устойчивые бизнес-выражения фразами с криминальным оттенком.
     По мнению Лебедева, «эти некомпетентные переводы используются следствием как доказательства». Кстати, на предварительном следствии Лебедеву дважды отказали как в отводе переводчицы, так и в повторном переводе документов. Следователь Алышев на его просьбу писал так: «Доказательствами являются не переводы документов, а сами документы с их цифровым содержанием…»
     – Не скрою, – сказал Лебедев, – мне бы хотелось поговорить с этим переводчиком Зуевой в ходе судебного процесса. Но, когда я узнал, сколько ей лет, решил не позорить молодую девушку. Ответственность лежит на надзирающем прокуроре Лахтине – он заверял меня и защиту, что просматривает переводы. С 38 декабря вас, прокурор Лахтин!
     Прокуроры молчали. Судья, спросив обвинителей, сколько им понадобится времени, чтобы подготовить свои возражения, но так и не получив ответа, перенес заседание на вторник, 7 апреля.

Михаил Ходорковский отнесся к обвинению с непониманием

Прокуратура оглашает фабулу второго «дела ЮКОСа»

     В Хамовническом суде вчера началось оглашение обвинительного заключения по второму уголовному делу экс-главы НК ЮКОС Михаила Ходорковского и бывшего руководителя МФО МЕНАТЕП Платона Лебедева. Их обвиняют в хищении принадлежащих государству акций, присвоении нефти и легализации денежных средств на сумму 450 млрд руб. и $7,5 млрд.
     Вчера гособвинение приступило к оглашению обвинительного заключения по второму «делу ЮКОСа». Напомним, что в июне 2005 года Мещанский суд Москвы приговорил Платона Лебедева и Михаила Ходорковского к девяти годам лишения свободы за мошенничество и уклонение от уплаты налогов (Мосгорсуд снизил наказание до восьми лет, оправдав их по нескольким эпизодам). В феврале 2007 года Михаилу Ходорковскому и Платону Лебедеву было предъявлено новое обвинение – в хищениях и отмывании денег, полученных преступным путем.
     Перед началом вчерашнего заседания Михаил Ходорковский сделал заявление о том, что в ходе следствия так и не понял суть обвинения. В связи с этим господин Ходорковский попросил гособвинителя Валерия Лахтина делать пояснения в ходе оглашения обвинительного заключения либо пересказать его своими словами. В ответ прокурор Лахтин заметил, что «обвинение будет оглашено в том объеме, в котором содержится в материалах дела».
     В рамках рассматриваемого дела Михаил Ходорковский и Платон Лебедев обвиняются в том, что в составе организованной группы в 1998-2003 годах они совершили хищение путем присвоения крупных объемов нефти дочерних нефтедобывающих акционерных обществ НК ЮКОС – «Самаранефтегаз», «Юганскнефтегаз» и «Томскнефть ВНК» – на сумму более 892 млрд руб. Также их обвинили в легализации денежных средств в особо крупном размере, полученных от реализации похищенной нефти на сумму, превышающую 487 млрд руб. и $7,5 млрд.
     Все эти преступления, по версии следствия, совершались организованной группой, в которую помимо подсудимых входили акционеры ЮКОСа Леонид Невзлин, Дмитрий Гололобов, Василий Алексанян, Михаил Брудно, а также Василий Шахновский. При этом прокурор отметил, что господа Алексанян и Гололобов, как руководители правового управления компании «ЮКОС-Москва» «должны были разрабатывать планы и схемы хищения акций», а также обеспечивать принятие решений «в интересах членов организованной группы». В свою очередь на Василия Шахновского, как председателя правления ЗАО «Роспром», по данным следствия, «была возложена обязанность по склонению подчиненных ему сотрудников на подписание документов, которые бы создавали видимость заключения различных сделок». Особое место в «преступной группе» следствие отвело господину Невзлину. «Возложенные на Леонида Невзлина обязанности экс-глава ЮКОСа Ходорковский называл обеспечением политической составляющей,– заявил вчера прокурор Лахтин.– По указанию Михаила Ходорковского Леонид Невзлин должен был обеспечивать нейтрализацию и противодействие конкурентам по бизнесу». В частности, утверждает обвинение, ряд преступлений были совершены членами группы фактически с использованием служебного положения – «права на стратегическое и оперативное управление предприятиями».
     Уже после заседания адвокат Михаила Ходорковского Вадим Клювгант заметил, что, по его наблюдениям, «государственные обвинители зачитывают не все обвинительное заключение, а лишь его фабулу, которая идентична постановлениям следствия о привлечении Михаила Ходорковского и Платона Лебедева в качестве обвиняемых, а это примерно 290 страниц». «Если же прокурор решит читать все обвинительное заключение,– отметил господин Клювгант,– то оглашать его придется довольно долго, так как оно составляет 14 томов, по 300-350 страниц в каждом».
     Адвокат Леонида Невзлина Дмитрий Харитонов вчера не стал комментировать речь гособвинителя, отметив лишь «Ъ»: «Пусть прокурор сначала назовет статью УК, по которой можно привлечь к уголовной ответственности за обеспечение политической составляющей и нейтрализацию и противодействие конкурентам».
     Продолжение оглашения обвинительного заключения состоится сегодня.

Квартет «П»

В бригаду обвинителей добавили четвертого прокурора

     Со вторника к трем гособвинителям, работающим в Хамовническом суде на втором процессе по делу Ходорковского – Лебедева, Генпрокуратура РФ добавила четвертого – Гюльчехра Ибрагимова стала известна после процесса по делу об убийстве первого зампреда ЦБ РФ Андрея Козлова. Согласно позиции Генпрокуратуры, увеличение числа обвинителей связано с большими объемами работы и количеством ходатайств, заявленных стороной защиты.
     Адвокат Вадим Клювгант прокомментировал «Новой» усиление противной стороны так: «Самый лучший способ для гособвинения облегчить свою участь – это перестать врать и начать выполнять свои прямые обязанности – законно и обоснованно предъявлять обвинение. А наращивание количества прокуроров в сложившейся ситуации вряд ли что-то изменит».
     А «сторожилы» дела Ходорковского – прокуроры Дмитрий Шохин и Валерий Лахтин – высказались наконец о ходатайстве Платона Лебедева, который заявлял ранее о недопустимости ряда доказательств. Напомним, некоторые из них основывались на анекдотических искажениях, сделанных переводчиком (в деле фигурирует «38 декабря», а рубли перепутаны с долларами). Гособвинители заявили, что говорить об исключении из дела подобных ляпов «преждевременно на данной стадии процесса». Судья прокуроров поддержал.
     Михаил Ходорковский в очередной раз попросил разъяснить ему суть обвинения, отметив, что следователи не пояснили обвиняемым, как именно все-таки похищалась нефть. Обращаясь к судье Виктору Данилкину, экс-глава ЮКОСа заявил: «Конечно, вам не позавидуешь. Ведь, с одной стороны, есть президент Медведев, требующий судить по закону, а с другой – прокуроры, которые пытаются склонить вас на свою сторону. Колесниковой (Ирина Колесникова – председательствующий судья на первом деле ЮКОСа в Мещанском суде. – В.Ч.) было намного легче – ее никто не призывал действовать по закону».
     Судья сидел, опустив голову, и молчал.
     А прокуроры начали зачитывать обвинительное заключение.

Суд покажет, какова цена обещаниям Медведева

     Москва – С самого начала нового процесса над нефтяным магнатом Михаилом Ходорковским и его деловым компаньоном Платоном Лебедевым на прошлой неделе было ясно, что правосудие не будет беспристрастным: так же, как на их первом процессе. Дело Ходорковского и ущерб, нанесенный им России, остаются наследием Владимира Путина, но исход судебного разбирательства оставит след на президентстве его преемника Дмитрия Медведева. Хотя Медведев обещал бороться за верховенство закона и независимость судов, после его первого года у власти никакого продвижения здесь не видно.
     Адвокаты защиты и эксперты по вопросам права называют дело Ходорковского и Лебедева абсурдным. Хотя их обвиняли в уклонении от уплаты налогов на прибыли их нефтяной компании 'ЮКОС', теперь им инкриминируется кража практически всей нефти, добытой за период, охваченный первым процессом. Обвинительное заключение насчитывает 3500 страниц. Обвинения – в краже и неуплате налогов на якобы похищенную продукцию – эквивалентны двойному наказанию за одно и то же правонарушение.
     'Я была чрезвычайно удивлена тем, что второй раз выдвигается обвинение по тем же самым обстоятельствам', – заявила Сабина Лойтхойсер-Шнарренбергер (Sabine Leutheusser-Schnarrenberger), бывший министр юстиции Германии, в эфире радиостанции 'Эхо Москвы'. Она присутствовала на открытии процесса, оценивая первое заседание в качестве докладчика Парламентской ассамблеи Совета Европы и заявила, что обнаружила 'множество отклонений от принципа верховенства права'.
     Судья уже обозначил свою позицию – как это было и во время первого процесса – и отверг многочисленные жалобы защиты на грубые процедурные нарушения. Пока принимаются только ходатайства обвинения.
     Изначальное 'преступление' Ходорковского состояло в том, что он осмелился принимать самостоятельные решения о том, как ему развивать бизнес и тратить свои деньги. Еще большим 'злодеянием' было то, что он обладал собственным, независимым от путинского, видением будущего страны. Путин не мог потерпеть вызов такого рода. В его политической системе не предусмотрено конкуренции; правительство должно быть подотчетно только ему, и только он должен обладать контролем над ресурсами.
     Ходорковский усугубил свое положение, настроив против себя людей из окружения Путина, которые начали подливать масла в огонь. В прошлом году Ходорковский заявил лондонской The Sunday Times, что оба дела против него организовал Игорь Сечин, высокопоставленный сотрудник президентской администрации в годы правления Путина, а ныне – его заместитель в правительстве. Ходорковский был арестован в 2003 г. и в конечном итоге его успешный бизнес был разрушен серией умопомрачительных налоговых требований и юридических уловок, в результате которых 'ЮКОС' был вынужден выплатить 'долги' государству.
     Дело Ходорковского стало водоразделом в истории посткоммунистической России. Слабые перспективы установления верховенства права и независимости судов исчезли: обвинения и постановления суда четко показали, что правоохранительные органы и судебную систему можно заставить служить интересам исполнительной власти. После суда рухнули последние надежды на то, что в стране могут укорениться уважение прав собственности и деловая этика – сам Путин одобрил сомнительные сделки, при помощи которых члены его ближнего круга завладели самыми лучшими активами 'ЮКОСа'.
     Хотя Путин и другие, стоявшие за обвинениями в адрес Ходорковского, попытались избавиться от политического соперника, отправив его за решетку, в результате они стали заложниками собственного беззакония. Проведя 5,5 лет в тюрьме, Ходорковский не сломлен, бросая смелый вызов правлению Путина, основанному на запугивании элит и вынуждении их к подчинению. Усилия, направленные на то, чтобы не выпускать его из тюрьмы – уловки по отказу ему в условно-досрочном освобождении и новые обвинения – свидетельствуют о том, что отнявшие у него свободу и имущество встревожены перспективой его освобождения. 'У меня такое впечатление, что делается все для того, чтобы Ходорковский и Лебедев оставались как можно дольше в заключении', – сказала Лойтхойсер-Шнарренбергер в интервью 'Эху Москвы'.
     Недавно Ходорковский провел различие между Путиным и Медведевым. Отвечая через адвокатов на вопросы российского еженедельника, он заявил: ''ЮКОС' он [Медведев] точно не грабил, и нас с Платоном Лебедевым опасаться не может'. Но он не уверен в том, что Медведев хочет устранить искажение правосудия. Он не исправил ни одной несправедливости, связанной с делом 'ЮКОСа', по которому проходит почти два десятка сотрудников и партнеров компании. Он проигнорировал общественные петиции о помиловании по самому вопиющему из этих дел – делу адвоката Светланы Бахминой, матери троих детей, которая по надуманному обвинению провела в заключении более четырех лет.
     Этот процесс вызвал больше возмущения и критики, чем первый. Жалобы звучат из уст не только журналистов и либералов, но также депутатов и представителей истеблишмента. Неожиданно государственное информационное агентство даже организовало пресс-конференцию с адвокатами Ходорковского.
     Несмотря на растущее негодование, гневные голоса все-таки слишком разрознены и слабы. Для того, чтобы в судьбе Ходорковского и Лебедева произошел перелом, нужен существенный и маловероятный политический сдвиг. Хотя президент Медведев заявляет о своей поддержке принципа верховенства права, дистанцируясь от этого дела, он берет на себя ответственность за продолжающееся погружение России в беззаконие.
     Маша Липман – главный редактор журнала Pro et Contra, издающегося московским Центром Карнеги, автор ежемесячной колонки в Washington Post

Гособвинение закончило оглашение обвинительного заключения в отношении Михаила Ходорковского

     10 апреля в Хамовническом суде закончилось оглашение обвинительного заключения в отношении экс-главы нефтяной компании ЮКОС Михаила Ходорковского. Теперь гособвинение начало знакомить присутствующих на судебном заседании с обвинительным заключением в отношении бывшего руководителя МФО МЕНАТЕП Платона Лебедева. По оценкам адвокатов, чтение может продлиться до 10 рабочих дней. Следующее судебное заседание по второму уголовному делу Ходорковского и Лебедева назначено на 13 апреля.
     Зачитывание обвинительного заключения в отношении Михаила Ходорковского началось еще 7 апреля, в день, когда защита и обвинение больше уже не могли заявлять ходатайства. Комментируя предъявленные ему обвинения, Ходорковский ранее предупредил суд, что сущность обвинений ему «не разъяснена и непонятна». Ходорковский также посочувствовал судье, поскольку, по его мнению, даже вынести обвинительный приговор, основываясь на подобном заключении затруднительно. Прокурор же указал на то, что если бы Ходорковский не понимал суть обвинения, то не подавал бы против него ходатайства.
     Теперь гособвинению в составе уже четырех прокуроров предстоит приступить к обвинительному заключению в отношении Платона Лебедева. Как пояснил адвокат Лебедева Константин Ривкин, в случае, если обвинение будет зачитывать и доказательства, то процесс займет не менее 10 рабочих дней. Фабула обвинительного заключения по Лебедеву составляет около 140 страниц. По окончании оглашения заключений у обвиняемых и их адвокатов будет время высказаться по поводу предъявленных обвинений.
     Напомним, обвинительное заключение по новому уголовному делу в отношении Ходорковского и Лебедева было утверждено Генпрокуратурой 16 февраля. Как сообщила тогда представитель Генпрокуратуры, «в ходе предварительного следствия установлено, что обвиняемые в составе организованной группы с основными акционерами ОАО «НК ЮКОС» и другими лицами совершили хищение в период с 1998 по 2003 годы путем присвоения крупных объемов нефти дочерних нефтедобывающих акционерных обществ ОАО «НК ЮКОС» – ОАО «Самаранефтегаз», ОАО «Юганскнефтегаз» и ОАО «Томскнефть-ВНК» на сумму более 892 млрд руб., а также легализовали в крупном размере денежные средства, полученные от реализации похищенной в указанный период нефти на общую сумму, превышающую 487 млрд руб. и $7,5 млрд.

Прокурор не устоял

И попросил судью позволить ему читать сидя

     – Ваша честь, можно читать обвинительное заключение сидя? – спрашивает прокурор Лахтин.
     – Можно.
     Время в Хамовническом суде теперь течет медленно и равномерно – прокуроры оглашают фабулу обвинения, предъявленного Ходорковскому и Лебедеву.
     Прокурор Лахтин читает без выражения, часто запинается, особенно на цифрах. Конвойные дремлют, зрители скучают, судья Данилкин – то и дело поднимает голову от стола, снимает очки и оглядывает зал. Взгляд у него усталый и грустный, в лице – безнадежность и тоска. На прокурора Лахтина, монотонно читающего заключение, он смотрит с некоторым раздражением, словно осуждая за то, что тот заставляет всех тратить впустую драгоценное время. Временами судья глядит в окно – там солнце и поют птицы – затем снова возвращается в зал, опускает глаза, чешет за ухом, вертит шариковую ручку…
     Тем временем прокурор продолжает читать. Сыплет цифрами, терминами, громкими фамилиями. Наиболее часто употребляющиеся формулировки – «преступная схема», «организованная группа», «руководящая роль», «члены группы»… Его напарник Дмитрий Шохин тоже скучает. Дамы-прокурорши Валентина Ковалихина и Гульчахра Ибрагимова углубились в изучение документов.
     Итак. По версии следствия, Ходорковский исполнял «руководящую роль в организованной группе», в которую входили Платон Лебедев, Леонид Невзлин, Михаил Брудно, Дмитрий Гололобов, Василий Шахновский (бывшие топ-менеджеры и акционеры ЮКОСа. – Прим. ред.), а также Василий Алексанян*. По версии следствия, все они, а также «другие лица» (фамилии которых следствие не называет) «в течение 1998-2003 гг. совершили хищение путем присвоения вверенного имущества – нефти». Роли в «преступной группе» «были четко распределены». Среди выводов, содержащихся в обвинительном заключении, прокурор Лахтин зачитывает и такой: «Невзлин по поручению Ходорковского должен был обеспечить нейтрализацию противодействия конкурентов по бизнесу». Никаких разъяснений прокурор Лахтин при этом не привел. За разъяснениями «Новая» обратилась позже к защите.
     – Это очередной бред, указанный в обвинении, – говорит адвокат Михаила Ходорковского Вадим Клювгант. – Этот вывод содержался в обвинительном заключении давно, так что прокуроры ничего нового не сказали. Настораживает, что с такой же легкостью следствие упоминает не только Невзлина и подсудимых, но и большое количество других людей, в том числе не осужденных… Такие «выводы» – тема серьезная. Защита к ним еще обязательно вернется и выскажет свои оценки... Но перед этим мы все же до конца хотим выслушать фабулу обвинения в исполнении прокуроров. Наши оценки – впереди. Ждите!
     …День был омрачен акцией сторонников Ходорковского. В какой-то момент с улицы послышались знакомые лозунги – «Свободу Ходорковскому!», «Свободу политзаключенным!». Конвой тут же закрыл распахнутое настежь окно. Источник шума – активист Объединенного гражданского фронта – стоял на крыше соседнего дома, внизу кричали еще четверо его коллег. Примерно через час все прекратилось – оппозиционеров забрали в «обезьянник» при ОВД «Хамовники».
     – Ну что, на сегодня достаточно? – спрашивает по привычке судья прокурора в конце заседания. Тот кивает. Чтение переносится на следующий день.
     * Ряд лиц, чьи имена значатся в обвинительном заключении, объявлены в розыск, но в деле Ходорковского и Лебедева в качестве обвиняемых не фигурируют.
     P.S. На сколько дней затянется оглашение фабулы обвинения по второму уголовному делу в отношении Михаила Ходорковского и Платона Лебедева, пока непонятно. Прокуроры не говорят, что именно они читают – то ли постановление о привлечении в качестве обвиняемого, то ли обвинительное заключение. В обоих документах фабула обвинения неотличима, только в первом случае прокурору нужно прочесть по 147 страниц (по каждому подсудимому), во втором – все 14 томов. Пока зачитано чуть меньше 80 страниц «по Михаилу Ходорковскому».

Прокурор Лахтин: «Напишите, что это – абсурд»

В обеденный перерыв обвинитель вышел к журналистам жаловаться на недосыпы

     Кто написал, что я заикаюсь? – спрашивает прокурор Лахтин журналистов.
     – Никто.
     – Как? Сейчас сядем и будем вместе читать…
     Хамовнический суд в четверг на прошлой неделе был полупустым – внимание публики и журналистов охладили прокуроры, оглашавшие фабулу обвинения. Серьезный документ гособвинители представляли заунывно. Роль чтеца исполнял по-прежнему Валерий Лахтин, спотыкаясь на сложных оборотах и терминах… Суфлером была прокурор Валентина Ковалихина – она шепотом подсказывала, как правильно произносить названия тех или иных иностранных фирм.
     Подсудимые сидели в «аквариуме», обложившись документами. Фабулу обвинения они знают наизусть, но особой пользы в этом не видят – кроме «противоречий» и «намеков на совершение преступлений» в обвинении ничего нет. Но даже то, что есть, как заявил Михаил Ходорковский, «следствие прямо и недвусмысленно отказалось разъяснить». То же самое сейчас в суде делают прокуроры.
     – Всего за период 1998-2003 гг. Ходорковский, Лебедев и другие члены организованной группы, – читал прокурор Лахтин, – совершили хищение имущества <...> на общую сумму 892 426 169 398,02 рубля <...>. Таким образом, своими действиями Ходорковский М.Б. совершил присвоение, то есть хищение чужого имущества с использованием своего служебного положения организованной группой в особо крупном размере…
     …Людмила Алексеева, пришедшая уже во второй раз в суд, не выдержала – тихонечко приподнялась с места, помахала подсудимым рукой и вышла за дверь.
     – Лучше сразу два Марша несогласных посетить, чем сидеть здесь… – Этажом ниже, в зале для прессы, скучали немногочисленные журналисты.
     Не успели заговорить о прокуроре Лахтине, как он предстал собственной персоной. Дело было в обеденный перерыв. Как бы случайно, проходя мимо, прокурор остановился, подошел к окну, потрогал шторы, осмотрел телеэкраны и первым завел речь об обвинительном заключении, читать которое, как он признался, ему так же адски надоело, как и публике его слушать.
     – Я бы лучше это время потратил более эффективно: на анализ доказательств да поиск преступников. Вот бы наших законодателей сюда привести и заставить читать…
     – А почему вас не сменит кто-нибудь из коллег. Почему вас-то выбрали? – удивлялись журналисты.
     – Видимо, из-за того, что я в армии служил… – довольный шуткой ответил Лахтин.
     Далее прокурор посерьезнел и произнес фразу, от которой журналисты пришли в замешательство:
     – А вы напишите, что это абсурд.
     – Так об этом все и пишут…
     – Нигде не видел.
     – Как? Да все журналисты уже давно пишут, что дело – абсурд…
     – Нет, я не об этом… – поправился Лахтин. – Я про читку обвинительного заключения, на которую суд тратит время, про оформление некоторых документов…
     Далее последовал грустный рассказ о тяготах прокурорской жизни: про недосыпы, про отсутствие выходных, про начальство, которое сильно загружает работой. «Бывает, – жаловался прокурор, – не доведено до конца одно дело, как дают второе, третье, четвертое, пятое…» Затем пошли жалобы на адвокатов подсудимых, которые, по выражению Лахтина, играют на публику, иронизируют над фразами прокуроров и ни во что не ставят УПК.
     – Я им объясняю: следствие установило, что они (Ходорковский и Лебедев. – В. Ч.) совершили преступления, а виновность или невиновность – это уже решать суду. Поэтому и говорю: совершили преступления, но невиновны. А адвокаты – мол, это абсурд.
     Окончательно обалдевшие от таких откровений, журналисты тем не менее не теряли надежды узнать, в какие сроки прокуроры уложатся с фабулой обвинения: будут читать все 14 томов обвинительного заключения или только 147 страниц из постановления о привлечении в качестве обвиняемого. Но Лахтин в этом вопросе на откровения не шел.
     ...В пятницу от хищения нефти перешли к легализации доходов. По версии следствия, топ-менеджмент ЮКОСа по указанию Ходорковского и Лебедева продавал похищенное вдвое и даже вчетверо дороже (деньги якобы отмывали через офшоры). Таким образом, руководители компании, по мнению следствия, похитили 350 млн тонн нефти (цифра равна количеству всей добытой ЮКОСом нефти в период с 1998 по 2004 год), а выручку от ее продажи (487 млрд рублей и 7,5 млрд долларов) присвоили. Помимо всего прочего Лахтин рассказал о «преступной деятельности» некоторых защитников подсудимых. Якобы через своего адвоката Антона Дреля Ходорковский, уже находясь под стражей в СИЗО «Матросская Тишина», давал указания другим членам «преступной группы». «Указания» заключались в планировании финансовых операций. Причем свои указания Ходорковский через Дреля каким-то труднообъяснимым образом умудрялся согласовывать с сидевшим в заключении Лебедевым…
     – Кроме того, – подчеркивал Лахтин, – данные указания Ходорковского согласовывались с Лебедевым и через других их защитников…
     Имена «других защитников» в обвинительном заключении отсутствуют. Вообще обвинение сплошь напичкано формулировками-намеками по типу «и другие лица». Других фамилий, кроме объявленных в международный розыск (Невзлина, Брудно, Шахновского, Гололобова, Вальдес-Гарсии, Ивлева, Дубова) и тяжелобольного Алексаняна, практически нет.
     Лахтин завершил зачитывать фабулу обвинения «по Ходорковскому» и приступил к совершенно идентичной фабуле обвинения Лебедева. Как только судья объявил перерыв до понедельника, прокурор Шохин метеором выбежал из зала, Лахтин с места не двинулся и продолжил читать – про себя.
     P.S. Как ожидается, чтение фабулы обвинения «по Лебедеву» займет еще два дня. Если прокуроры не решатся оглашать следующую часть обвинительного заключения – ту, где содержатся доказательства, на арену вновь выйдут адвокаты. «Вот тогда начнется самое интересное, – обещают они, – мы выразим свое отношение ко всему сказанному в обвинении. Тема будет поднята серьезно».

Страстная неделя прокурора Лахтина

На процессе по новому делу ЮКОСа продолжается чтение обвинительного заключения

     Вчера в Хамовническом райсуде Москвы состоялось очередное заседание по делу Ходорковского-Лебедева. Громогласные заявления подсудимых сменились судебной рутиной. Прокурор Валерий Лахтин уже вторую неделю оглашает фабулу обвинения. В обвинительном заключении 14 томов. В зале же остались только подсудимые, адвокаты, гособвинители и судья.
     Вчера у православных христиан всего мира началась Страстная неделя. Это время строгого поста и всяческих трудов на благо ближнего. Но у российских прокуроров свой календарь. У Валерия Лахтина, представляющего гособвинение на процессе по новому делу ЮКОСа, Страстная неделя началась еще в прошлый вторник. Тогда он принялся зачитывать фабулу обвинительного заключения. «Прокурор Лахтин уже огласил обвинение, которое предъявляется Михаилу Ходорковскому, – объяснил «НИ» адвокат бывшего главы ЮКОСа Вадим Клювгант. – Теперь он читает фабулу обвинения Платона Лебедева. Разница в том, что, по мнению Генпрокуратуры, Ходорковский руководил преступной деятельностью, а Лебедев исполнял указания Ходорковского».
     Прокурор Лахтин читает медленно, спотыкаясь на иностранных названиях фирм. Он особенно повышает голос, когда речь заходит о многомиллиардных суммах похищенного в рублях и о тоннах украденной нефти. «Таких обвинений существовать в принципе в природе не может, – комментирует прокурорское чтение адвокат г-на Лебедева Елена Липцер. – Невозможно похитить всю нефть, которая была добыта за пять лет. Судя по тому, что уже прочел Лахтин, Ходорковский и Лебедев крали сами у себя. Ведь все эти компании, у которых они якобы похищали нефть, являются стопроцентными «дочками» ЮКОСа».
     Корреспондент «НИ» попыталась выяснить у прокурора Лахтина, когда суд перейдет к следующей стадии процесса. «Откуда я знаю, когда я закончу читать?» – наотрез отказался раскрыть свои планы гособвинитель. По закону, напомним, он может ограничиться оглашением фабулы обвинения, а доказательства представить уже после допросов подсудимых.
     В зале № 7, где слушается новое дело ЮКОСа, тихо: прокурор читает, подсудимые шелестят бумагами, адвокаты что-то меланхолично заносят в компьютеры. А в коридорах суда – другая жизнь: истцы и ответчики ожидают очереди на свои судебные процессы, вероятно, не догадываясь, что рядом с ними слушается знаменитое дело ЮКОСа. Рядом зевают судебные приставы, которым пришлось встрепенуться лишь в начале вчерашних слушаний. Трое гражданских активистов забрались на крышу дома, расположенного напротив суда, и начали в мегафон выкрикивать антипрезидентские и антиправительственные лозунги. В зале срочно закрыли окна, так что подсудимые ничего не успели услышать. А милиционерам понадобилось больше получаса, чтобы «выкурить» нарушителей спокойствия с крыши. Как выяснилось, они проникли на чердак еще ночью, а во время своей акции успели разбросать листовки и изрядно всполошить милиционеров и проходивших по переулку прохожих.

Для закрепления материала

«А вы не слушайте», – советует прокурор Шохин тем, кому надоело оглашение обвинительного заключения

     – Уф-ф, – Валерий Лахтин устало проводит ладонью по лицу. Время обеда, но судья никак не объявляет перерыв, и прокурор вынужден продолжать. Прочитав несколько предложений, он опять вздыхает…
     В понедельник и вторник в Хамовническом райсуде оглашалась фабула обвинения «по Платону Лебедеву». С обвинением Ходорковского прокуроры закончили еще на прошлой неделе. Единственное отличие двух документов – в очередности фамилий. В первом говорится о Ходорковском и Лебедеве, во втором – о Лебедеве и Ходорковском… Несмотря на абсолютную идентичность, суд, следуя регламенту, вынужден заслушивать все.
     – Долой полицейское государство! Позор прокурору Шохину! – доносятся громкие выкрики с улицы. Двое мужчин и пожилая женщина с палочкой и в солнечных очках забрались на крышу расположенной напротив суда девятиэтажки. Лозунги протестующие выкрикивали через мегафон, попутно разбрасывая под ноги милиционерам листовки. Им удалось заглушить монотонную речь прокурора на 20 минут – ровно столько милиционеры не могли справиться с чердачным замком. Через пару часов «задержанные» вернулись в суд уже в качестве зрителей.
     А прокурор Лахтин между тем продолжал рассказывать публике о Платоне Лебедеве:
     – …Лебедев, будучи одним из основных акционеров ОАО «НК «ЮКОС» <…>, руководил действиями членов организованной группы и других лиц, направленными на распределение и присвоение денежных средств, поступивших от продажи похищенной нефти, а также организовывал совершение финансовых операций с денежными средствами, приобретенными преступным путем, обеспечивая их движение по счетам подставных российских и иностранных компаний в российских и зарубежных банках…
     Речь прокурора Лахтина заметно ослабела, читал он уже в два раз медленнее. Может быть, оттого, что постоянный суфлер в лице прокурора Валентины Ковалихиной отсутствовал. Она и Гульчахра Ибрагимова, приглашенные в процесс, как заявлялось, для оказания поддержки, последние дни отсиживаются в комнате для гособвинителей. Причину не называют, отвечая журналистам коротко и ясно:
     – А вас волнует?
     Прокуроры Шохин и Лахтин опять интриговали публику, вновь и вновь отказываясь говорить, намерены ли они сразу же после фабулы оглашать самую «горячую» часть обвинительного заключения – доказательства. Из загадочных улыбок обвинителей складывалось впечатление, что на эту информацию наложен гриф «секретно».
     – Процесс и так открытый и публичный – ходите, смотрите, слушайте, – советовал журналистам прокурор Шохин, стоя в очереди в столовой.
     – Но невозможно уже слушать…
     – А вы не слушайте… Не заставляет никто.
     Сами подсудимые, впрочем, не возражают, чтобы прокуратура огласила обвинительное заключение полностью – время, потраченное на это судом, они и их защита потратят на составление дальнейших ходатайств.
     – Платон Леонидович говорит, что выступление прокурора ему очень нравится – когда десять раз произносится одно и то же, причем непонятно зачем, – рассказывает адвокат Лебедева Елена Липцер. – И вообще, он не против, чтобы прокурор продолжал читать обвинительное заключение – чтобы все окончательно запутались, а у него и Михаила Ходорковского было бы больше времени на работу с другими документами.

Михаил Ходорковский попросит прокуроров разъяснить прочитанное

Завершено оглашение обвинительного приговора по второму «делу ЮКОСа»

     В Хамовническом суде Москвы вчера было завершено оглашение обвинительного заключения по второму уголовному делу экс-главы НК ЮКОС Михаила Ходорковского и бывшего руководителя МФО МЕНАТЕП Платона Лебедева. Обвинение считает, что подсудимые в 1998-2003 годах похитили нефть и нефтепродукты на 892 млрд руб., а также легализовали средства от их продажи на сумму 450 млрд руб. и $7,5 млрд. Защита заявила, что подсудимые так и не поняли сути предъявленных обвинений и намерены ходатайствовать, чтобы прокуроры разъяснили им свою позицию еще раз.
     Оглашение обвинительного заключения началось 7 апреля. Вход в здание суда время от времени пикетировали представители группы поддержки Михаила Ходорковского и Платона Лебедева. Впрочем, наибольшее внимание публики привлекли не они, а двое мужчин и женщина, которые в минувший вторник забаррикадировались на чердаке девятиэтажного здания, расположенного напротив Хамовнического суда, и стали скандировать из окон антиправительственные лозунги и речовки в поддержку господ Ходорковского и Лебедева. Их крики были хорошо слышны в зале заседаний, поэтому дежурившие на улице милиционеры попытались пресечь несанкционированную акцию. Однако когда стражи порядка попытались войти на чердак, то выяснилось, что тот заперт крепким стальным замком (манифестанты заранее спилили старый, а их друзья принесли и повесили свой собственный). Пока милиционеры спиливали замок и задерживали скандалистов, прошло около получаса.
     Суть же обвинительного заключения сводилась к тому, что Михаил Ходорковский и Платон Лебедев в составе организованной группы в 1998-2003 годах похитили путем присвоения крупные объемы нефти дочерних нефтедобывающих акционерных обществ НК ЮКОС – «Самаранефтегаз», «Юганскнефтегаз» и «Томскнефть ВНК» – на сумму более 892 млрд руб. Кроме того, подсудимых обвиняют в легализации 487,4 млрд руб. и $7,5 млрд, полученных от продажи похищенной нефти.
     Сами обвиняемые вчера свое отношение по оглашенному обвинению высказать не успели. Как только прокурор Валерий Лахтин закончил чтение обвинительного заключения, председательствующий на процессе судья Виктор Данилкин объявил перерыв до 20 апреля. После чего Михаила Ходорковского и Платона Лебедева, дав им недолго поговорить с адвокатами, вывели из зала в конвойное помещение.
     Позицию подсудимых по поводу обвинительного заключения вчера изложили адвокаты Наталья Терехова и Елена Липцер. «Нашим подзащитным по-прежнему непонятно, в чем их обвиняют,– заявила журналистам адвокат господина Ходорковского Наталья Терехова.– На следующем заседании защита намерена заявить ходатайства, в которых мы потребуем, чтобы государственные обвинители еще раз пояснили подзащитным, в чем конкретно их обвиняют. Для чего попросим прокуроров четко разъяснить: кто и когда обнаружил недостачу нефти? Кто и когда проводил проверку этой кражи? И каким образом нефть могла присваиваться тайно (именно так квалифицируется кража.– «Ъ»), если все договоры на ее реализацию заключались открыто и абсолютно официально. Ведь так и руководство государственной «Роснефти» за прокачку топлива можно привлечь к ответственности!» А адвокат Платона Лебедева Елена Липцер заявила, что «сама манера изложения обвинительного заключения, когда прокурор читал его целую неделю, была выбрана неправильно». «Лучше бы прокуроры за один день своими словам пересказали обвинение,– заявила госпожа Липцер.– Но судя по всему, им это сложно сделать, поскольку они сами плохо понимают его суть». Гособвинители Дмитрий Шохин и Валерий Лахтин вчера от комментариев отказались.

Отмывание денег и воровство нефти

Ходорковскому и Лебедеву не понятно, за что их судят

     Вчера в Хамовническом суде Москвы на процессе по делу Ходорковского – Лебедева рассматривались ходатайства защиты. Обвиняемым было не понятно, в чем заключаются их преступления. Они обратились с просьбой разъяснить предъявленное им обвинение. Всего более 20 ходатайств.
     Адвокаты обвиняемых просили уточнить, в каком именно значении использован в обвинительном заключении ряд терминов, а также пояснить отдельные факты, в том числе способ, время и место совершения инкриминируемых преступлений.
     Гособвинение возражало в удовлетворении ходатайств. По мнению прокуроров, и так все ясно, потому что обвинительное заключение было в суде оглашено. Журналисты, кто слышал выступление прокуроров в суде, тоже поняли суть. Она довольно проста. В 2006 году против Ходорковского и Лебедева было возбуждено уголовное дело. Они обвиняются в хищении чужого имущества в крупном и особо крупном размерах с использованием служебного положения.
     Следствием установлено, что обвиняемые в составе организованной группы в 1998-2003 годах похитили нефти у дочерних нефтедобывающих акционерных обществ НК «ЮКОС», «Самара-нефтегаз», «Юганскнефтегаз» и «Томскнефть» ВНК на сумму более 892 млрд рублей. Также они подозреваются в легализации денежных средств в крупном размере.
     Кстати, Ходорковский, выступая с обоснованием своих ходатайств, четко высказал свою позицию и даже проанализировал некоторые доказательства. Прокурор мгновенно это подметил и указал, раз обвиняемый приводит контраргументы, то обвинение он все же понимает. Вчера суд принял сторону обвинения и все ходатайства защиты отклонил. Прокурор Дмитрий Шохин отметил, что обвинение было специально изложено в полном объеме, чтобы избежать неясностей. Он также сказал, что за разъяснением непонятных терминов подсудимые могут обратиться к своим адвокатам.

Ходорковский заявляет о своей невиновности

Бывший российский нефтяной миллиардер отверг обвинения, предъявленные ему прокурором в рамках второго судебного процесса, назвав эти обвинения 'абсурдными'. Ему грозит еще 22 года тюрьмы. Бывшая сотрудница 'ЮКОСа' получила условно-досрочное освобождение

     Москва: Начался новый раунд долгого судебного процесса над бывшим главой нефтяного концерна 'ЮКОС'. 'Нет, я не признаю себя виновным', – сказал Михаил Ходорковский после зачитывания обвинения в рамках его второго процесса. Он назвал эти обвинения 'абсурдными'. 'Тем не менее, я, разумеется, буду защищаться', – заявил критик правительства, сообщает агентство Interfax. Обвиняемый по тому же делу, что и Ходорковский, его бывший деловой партнер Платон Лебедев осуждает методы работы российского правосудия: 'Это не обвинение, а шизофреническая фальшивка'. 'Я вообще в своей жизни никогда ничего не похищал', – подчеркнул Лебедев. Это смешно – сознаваться в преступлении, которого вообще не было, говорит он.
     Нынешний процесс над Ходорковским – бывшим главой концерна 'ЮКОС' и богатейшим человеком России – и Лебедевым открылся 3 марта. Этих людей обвиняют в хищении путем присвоения нефти на сумму примерно в 20 миллиардов евро и отмывании похищенной нефти. В рамках нового процесса Ходорковскому и Лебедеву грозит еще 22 года тюрьмы.
     Эти слушания, за которыми следит все мировое сообщество, станут показателем того, как развивается в России правовое государство, о котором говорил президент Медведев, и насколько можно доверять российскому правосудию. Наблюдатели предполагают, что за процессами против бывших предпринимателей стоит часть российской властной элиты. Ходорковский, который до своего ареста поддерживал оппозицию, считается ключевой фигурой в борьбе за развитие демократии в России.
     Ходорковский с 2005 года отбывает срок в сибирской исправительной колонии. Он был арестован в октябре 2003 года, а в мае 2005 года, в рамках первого процесса, приговорен к восьми годам лишения свободы за мошенничество и уклонение от уплаты налогов. Предполагается, что подобный приговор в отношении критика Кремля был вынесен по политическим мотивам.
     Для бывшего юриста компании Ходорковского 'ЮКОС' тюрьма уже позади: через три года после вступления в силу решения суда, приговорившего ее к шести с половиной годам заключения по обвинению в расхищении активов, Светлана Бахмина получила условно-досрочное освобождение. Так постановил московский суд. Решение мотивировалось тем, что она 'утратила общественную опасность' и сможет на свободе лучше заботиться о своих троих детях. Приговор этой 39-летней женщине был вынесен в 2006 году. Наблюдатели полагают, что тот процесс был политически мотивирован. За ее освобождение выступал, в частности, бывший президент Советского Союза и лауреат Нобелевской премии мира Михаил Горбачев.
     Представители российской оппозиции приветствовали это судебное решение. 'Власть показывает, что она может быть человечной', – сказал Сергей Митрохин из партии 'Яблоко', которая не представлена в нынешнем парламенте. Возможно, вызвавшая большой интерес встреча президента Медведева с правозащитниками, прошедшая на прошлой неделе, придала мужества судьям, принявшим такое решение, предположил Митрохин. Критик Кремля и бывший премьер-министр России Михаил Касьянов заявил, что теперь речь должна идти о полной реабилитации Бахминой.
     Суд обосновал решение о досрочном освобождении, в частности, тем, что Бахмина признала свою вину и выразила раскаяние в содеянном. Согласно обвинению 2006 года, Бахмина в конце 1990-х годов участвовала в расхищении активов дочерних компаний 'ЮКОСа' на сумму в восемь миллиардов рублей (в то время 300 миллионов евро); она также обвинялась в уклонении от уплаты налогов.

Михаил Ходорковский не нашел пропажи нефти

Обвиняемые по второму «делу ЮКОСа» вины за собой не признали

     В Хамовническом суде Москвы вчера на процессе по второму уголовному делу экс-главы НК ЮКОС Михаила Ходорковского и бывшего руководителя МФО МЕНАТЕП Платона Лебедева подсудимые заявили, что не признают вину в инкриминируемых им деяниях. Господа Ходорковский и Лебедев назвали свое дело сфабрикованным с целью расхищения имущества ЮКОСа.
     В самом начале вчерашнего заседания председательствующий судья Виктор Данилкин попросил обвиняемых Ходорковского и Лебедева ответить, признают ли они себя виновными, и предложил им высказать свое отношение к предъявленному обвинению. Напомним, что следствие считает подсудимых виновными в хищении в 1998-2003 годах нефти дочерних компаний ЮКОСа, а также легализации доходов от продажи похищенной нефти.
     Господин Ходорковский прежде всего отверг обвинение в хищении в 1998 году вверенных ему руководством ВНК (Восточно-нефтяной компании) пакетов акций дочерних компаний («Томскнефть», АНПЗ). Напомним, именно это деяние обвинение считает прологом к дальнейшим хищениям нефти. То, что следствие посчитало хищением акций, подсудимый назвал спасением от рейдерского захвата, хотя и не уточнил, с чьей стороны. Господин Ходорковский заверил, что акции были получены ЮКОСом по договору мены (о чем были проинформированы госорганы), а в 2001 году возвращены обратно. Поэтому Михаил Ходорковский отмел и обвинение в легализации акций.
     Затем подсудимый отверг обвинение в хищении 350 млн т нефти и легализации доходов от ее продажи. «Меня обвиняют в том, что эту нефть я тайно похитил, переведя ее на баланс,– удивлялся господин Ходорковский.– Какой баланс? 350 миллионов тонн жидкости перевел на баланс? Да это по длине железнодорожный состав, огибающий землю по экватору три раза!» При этом обвиняемый обратил внимание суда на то, что в деле о «хищении» нет заявления потерпевших о пропаже нефти. «Да и быть не может,– утверждал подсудимый.– Потому что нефть можно похитить, сделав врезку в нефтепроводе либо путем сокрытия от собственника факта наличия нефти в трубе. Но подобных фактов в обвинении не приведено». Поэтому, считает подсудимый, и «об отмывании преступных доходов говорить не приходится».
     После этого господин Ходорковский сделал несколько эмоциональных заявлений, обвинив, в частности, следователей Генпрокуратуры «в сугубо корыстной и коррупционной мотивации» своего уголовного преследования. «С ЮКОСа слупили налогов $40 млрд, а теперь говорят, что это я всю нефть похитил. За какую же нефть ЮКОС деньги платил, если я ее украл? Отменяйте тогда мне первый приговор по неуплате налогов и обвиняйте заново в хищении всего-всего! – возмущался Михаил Ходорковский.– Все это происходило с ведома и одобрения группы Каримова-Бирюкова (Юрий Бирюков во время расследования первого «дела ЮКОСа» являлся замгенпрокурора РФ, а Салават Каримов возглавлял следственную группу по делу.– «Ъ»). Мелкие хищники растащили по карманам миллиарды! Стоит ли тогда удивляться сокрытиям фактов и фальсификации в деле доказательств!»
     Выступивший следом Платон Лебедев обозвал выдвинутое против него обвинение «шизофреническим», заявив, что виновным себя по нему не признает. «Эта преступная группа из Генпрокуратуры разворовала лучшую нефтяную компанию,– возмущался он.– А теперь они пытаются обвинить меня в хищениях и отмывании краденого. Да мы с Михаилом Борисовичем (Ходорковским.– «Ъ») первыми ввели бухгалтерскую отчетность по международным стандартам аудита. А еще я читал госчиновникам лекции по международному законодательству, ставящему заслон легализации!»
     Следующее заседание назначено на 23 апреля.

«Где тот остров Гибралтар?»

Началось судебное следствие по делу Ходорковского – Лебедева

     Вчера в Хамовническом суде столицы после завершения оглашения обвинительного заключения началось судебное следствие по делу Михаила Ходорковского и Платона Лебедева. Весь день подсудимые пытались выяснить, в чем же они виновны.
     Напомним, что Ходорковский и Лебедев обвиняются в хищении нефти и акций четырех дочерних компаний «ЮКОСа» на сумму 892,4 млрд. рублей и отмывании 487,4 млрд. рублей.
     Вчера в суд пришло сразу четверо гособвинителей. Раньше их было двое – Дмитрий Шохин и Валерий Лахтин. В результате одному из прокуроров не хватило стула, а представительница потерпевшей стороны уступать свое место не захотела. Приставам пришлось разыскивать лишний стул по всем кабинетам суда. Шестеро адвокатов наблюдали за этой суетой сквозь букеты в вазах, которые принесли сочувствующие. Наконец недоразумение было улажено, и судья Виктор Данилкин задал подсудимым традиционный вопрос: «Понятно ли вам обвинительное заключение?»
     Михаил Ходорковский ответил, что «абсолютно непонятно». Он попросил гособвинителей разъяснить ему 70 экономических терминов, которые следователи, на его взгляд, использовали «по своему усмотрению». Как их объяснят, сказал Ходорковский, «так мы и будем строить свою защиту»:
     – Например, я до сих пор не понимаю, что же, по мнению следователей, явилось предметом хищения. Скважная жидкость? Нефть? Акции? Выручка? Или что-то еще? И когда мы все это украли? Получается, как с медом у Винни-Пуха: вот здесь эта нефть есть, а там ее уже нет.
     – Не по существу он отвечает! – запротестовали прокуроры.
     Но судья все-таки разрешил продолжить.
     – Если обвинение все-таки докажет правомочие использования указанных юридических и экономических терминов, – закончил свою речь Ходорковский, – то это будет такое открытие, после которого и в тюрьме посидеть не жалко!
     Следующим выступал Платон Лебедев. В отличие от Ходорковского, который тактично обращался к прокурорам «уважаемая сторона обвинения», Лебедев обозначил их так: «Глубоко презираемая преступная группа обвинителей!» И про следователей: «Эта шпана, которая нас обвиняет».
     У него тоже имелся свой набор вопросов:
     – Мне в обвинении непонятна практически каждая страница. А для начала пусть представители прокуратуры объяснят мне свою формулировку «Волшебный остров Гибралтар, где отмывали деньги». Пусть мне скажут, где же он находится, этот остров Гибралтар!
     Дело в том, что Гибралтар – это не остров, а британская территория на самом юге Пиренейского полуострова. Публика в зале громко засмеялась, но четверо гособвинителей сидели с каменными лицами. Заседание продолжится сегодня.

     Цитаты
Михаил Ходорковский
     – Это обвинение тянет на статью УК «Заведомо ложное обвинение».
     – В тексте окончательного обвинения содержатся многочисленные утверждения, противоречащие обвинению, предъявленному нам 3 февраля 2007 года.
     – Обвинение неясно и противоречиво. Я выложил все свои карты на стол, теперь очередь обвинителей.
     – Я понимаю, что обвинение мне ничего разъяснять не будет, но все-таки я скажу.
     – Прошу прокуроров разъяснить термины обвинения. Все ли эти термины однозначны по смыслу?
     – Что же все-таки похищено? Хочу точно знать, от чего мне защищаться.

Платон Лебедев
     – Разворована лучшая нефтяная компания России, а ее сотрудники были репрессированы.
     – Это шизофреническое обвинение, противоречащее закону.

Конвой устал

Главное событие: подсудимые не признали своей вины

     После того, как в четверг гособвинение завершило оглашение обвинительного заключения, в понедельник с его оценками выступили сами подсудимые. В зале суда было не протолкнуться: целый полк правозащитников и любопытных зрителей, близкие подсудимых, известные общественные деятели, среди которых Виктор Шендерович и Борис Акунин. В какой-то момент в зал перестали пускать людей – не осталось места. Конвой нервничал и вел себя жестко. Один из ОМОНовцев буквально вырвал стул у Бориса Моисеевича Ходорковского. «Для конвоя», – объяснил он старику.
     Прокуроры вышли в зал в приподнятом настроении, они планировали «в двух-трех словах» выслушать мнение подсудимых о том, понятно ли им предъявленное обвинение, а затем перейти к представлению доказательств. Однако, несмотря на многочисленные возражение прокуроров, подсудимые выступали на протяжении семи часов.
     Ходорковский показал суду презентацию. Через ноутбуки адвокаты проецировали на стену слайды, содержащие подробные требования подсудимого. Ходорковский просил разъяснить, в похищении чего он собственно обвиняется: раскрыть термины и формулировки, способ, время и место хищения акций, предмет хищения, умысел присвоения акций.
     Платон Лебедев, как уже бывало, с гособвинителями не церемонился. Предъявленные ему обвинения он назвал «шизофренией, противоречащей не только закону, но и здравому смыслу фальшивкой».
     Прокуроры молчали. На конкретные вопросы Ходорковского и Лебедева они отвечали: разъяснять – это обязанность адвокатов.
     …В пятом часу вечера, заметно устав от выступлений подсудимых, судья принялся рассматривать по отдельности все тридцать их ходатайств о разъяснении сути обвинения. К семи часам вечера все тридцать ходатайств судья отклонил. После чего спросил у Ходорковского и Лебедева, признают ли они себя виновными. Те попросили объявить перерыв до вторника. Судья не возражал.
     Во вторник подсудимые заявили, что своей вины не признают.
     P.S. Ходорковский об освобождении Бахминой: «Я счастлив. Но все равно я чувствую себя морально ответственным за судьбу этой женщины».

В деле Ходорковского появилась кровь

     В деле Ходорковского и Лебедева появились факты давления правоохранительных органов на свидетелей. Свидетеля Антонио Вальдеса-Гарсиа избивали, выбивая показания на ЮКОС. На скандальных показаниях в зале отключили видеотрансляцию. Адвокаты потребовали отвода гособвинителей.
     Заявление бывшего главы компании «Фаргойл» Антонио Вальдеса-Гарсиа в четверг в Хамовническом суде огласил адвокат Владимир Краснов, представляющий интересы бывшего главы МФО МЕНАТЕП Платона Лебедева, в рамках ходатайства об отводе гособвинителей Дмитрия Шохина и Валерия Лахтина.
     Краснов от имени всех адвокатов заявил, что эти гособвинители «предвзято относятся к нашим подзащитным».
     В документе перечисляются претензии к Шохину и Лахтину и те их действия, которые подсудимые не раз обжаловали, более того, суды с ними иногда соглашались. Краснов перечислил, что прокуроры незаконно потребовали оставить без изменения меру пресечения заключения под стражей обоим подсудимым. Он также отметил, что Шохин был гособвинителем на первом процессе Ходорковского и Лебедева, а Лахтин принимал участие в других процессах, в том числе по рассмотрению вопросов о мере пресечения обоим подсудимым. Краснов указал, что чтение обвинительного заключения прокуроры начали с эпизода о хищении акций ОАО «Апатит», который фигурировал в первом уголовном деле в отношении ЮКОСа. Однако нет ни одного приговора, по которому Ходорковский и Лебедев были признаны виновными по этому эпизоду, а в 2005 году Мещанский суд прекратил дело в этой части за истечением срока давности.
     Краснов напомнил: прокуроры выступили против допроса иностранных граждан – бывших топ-менеджеров ЮКОСа. В частности, защита просила допросить бывшего в 2001 году финансового директора ЮКОСа Брюса Мизамора и направить соответствующий запрос об оказании правовой помощи в правоохранительные органы США, а также еще целой группы граждан США и Франции. Суд тогда отказал защите. Гособвинители предлагали этим людям приехать и дать показания здесь, хотя УПК предусматривает возможность допроса и на территории других государств.
     Адвокаты также обращают внимание на неоднократные попытки оказания давления на других сотрудников ЮКОСа с целью дачи ими «ложных показаний, в том числе на Ходорковского и Лебедева».
     Отвечая на это предложение прокуроров, Краснов огласил заявление бывшего главы компании «Фаргойл» Вальдеса-Гарсиа, скрывшегося два года назад за границей (он является не только российским гражданином, но и подданным Испании). Заявление испанца было ранее направлено на имя генпрокурора России. О документе нигде не сообщалось.
     «Вальдес-Гарсиа написал заявление на имя генпрокурора, говоря о том, что вынужден был уехать из России до окончания процесса, поскольку не мог рассчитывать на вынесение справедливого приговора», – сказал Краснов.
     В заявлении Вальдес-Гарсиа рассказывает, что в 2005 году он вернулся в Россию из Испании, поддавшись уговорам и обещаниям следователей о том, что он не будет заключен под стражу и обвинения с него будут сняты. Но после возвращения на него стали оказывать давление, с тем чтобы он «оговорил руководителей компании ЮКОС, в том числе Ходорковского, Лебедева и Михаила Брудно и других, что они разрабатывали схемы хищения денежных средств». В обращении, текст которого выложен на сайте пресс-центра Ходорковского, рассказывается, как на Вальдеса-Гарсиа оказывали давление, и почему он решил покинуть Россию, и почему не рассказывал о фактах давления на него во время следствия.
     Вальдес-Гарсиа рассказывает, что в августе 2005 года он пригрозил следователям рассказать через адвокатов журналистам, что на него оказывается давление. «Через некоторое время после разговора со следователем… приехал Козловский В. А. (следователь) и стал в очередной раз склонять меня дать показания на Ходорковского и других управленцев НК ЮКОС… Козловский говорил очень громко, почти кричал, видя, что не может от меня добиться, стал угрожать физической расправой… Я не выдержал и сказал ему, что при первой возможности расскажу обо всем через своего адвоката журналистам. Тут Козловский буквально взбесился... Неожиданно я получил сильный удар в лицо... Я потерял сознание, что происходило со мной дальше – не знаю». Далее Вальдес-Гарсиа рассказывает, что очнулся в Истринской больнице, и приводит медзаключение о тех травмах, которые он получил: сотрясение головного мозга, множественные переломы, ушибы.
     Бывший бизнесмен объясняет, что решил рассказать о том, как шло следствие, поскольку в январе этого года узнал, что в Басманном суде против него возобновлен процесс. В конце он выражает готовность дать необходимые показания в Испании.
     «Он (Вальдес-Гарсиа) просит возбудить уголовное дело в отношении следователей и ряда оперативных сотрудников, принуждавших его к даче ложных показаний на руководителей ЮКОСа с использованием насилия и издевательств», – также пересказал Краснов текст заявления Гарсиа.
     Ходорковский и Лебедев поддержали ходатайство защиты. Они оба отметили, что их отвод касается только Шохина и Лахтина, участвовавшего и в других процессах по «делу ЮКОСа». Еще двух гособвинителей, Гюльчехры Ибрагимовой и Валентины Ковалихиной, данный отвод не касается. Прокуроры отвергли доводы защиты, заявив, что у них нет никакой заинтересованности в исходе процесса, а Шохин добавил, что ходатайство адвокатов является «попыткой отодвинуть стадию исследования доказательств».
     Судья Виктор Данилкин сообщит о своем решение в пятницу – заседание начнется в 11.30. Адвокат Константин Ривкин в беседе с «Газетой.Ru» напомнил, что защита уже дважды заявляла аналогичные ходатайства и они не были удовлетворены. Он также отметил, что заявление Вальдеса-Гарсиа, оформленное по всем правилам и направленное в Генпрокуратуру, было представлено в качестве иллюстрации, что может случиться со свидетелями-иностранцами. «Заявление Вальдеса-Гарсиа было направлено генпрокурору, и он должен на него реагировать. Судья Данилкин никаких процессуальных решений по нему принимать не должен», – уточнил адвокат.

Заочноподсудимый разоблачил следствие

В деле Михаила Ходорковского появился беглый свидетель

     Вчера на слушаниях по второму делу экс-руководителей НК ЮКОС и МФО «Менатеп» Михаила Ходорковского и Платона Лебедева их защита огласила скандальное заявление. Из него следовало, что следствие буквально выбивало показания на подсудимых у бывшего руководителя подконтрольной ЮКОСу компании «Фаргойл», гражданина Испании Антонио Вальдес-Гарсиа. Испанец требует возбудить в отношении следователей уголовное дело. При этом самого господина Вальдес-Гарсиа сейчас заочно судят в Басманном райсуде.
     На заседании Хамовнического райсуда, добиваясь отвода обвинителей на процессе Дмитрия Шохина и Валерия Лахтина, защита подсудимых огласила скандальное заявление бывшего руководителя подконтрольной ЮКОСу организации «Фаргойл» гражданина Испании Антонио Вальдес-Гарсиа, объявленного Генпрокуратурой в международный розыск. Из документа следовало, что господин Вальдес-Гарсиа обратился к генпрокурору РФ Юрию Чайке с заявлением о совершенном в отношении его преступлении. Как утверждает господин Вальдес-Гарсиа, в 2005 году он прилетел из Испании в Россию, «поддавшись уговорам и обещаниям следователей о том, что он не будет заключен под стражу и обвинения с него будут сняты» (на тот момент испанец подозревался в причастности к хищениям). Однако вместо этого иностранец оказался фактически на положении заключенного (первое время его содержали на базе подмосковного ОМОНа). Господин Вальдес-Гарсиа отмечает, что после возвращения на него стали оказывать давление с тем, чтобы он «оговорил руководителей компании ЮКОС, в том числе Ходорковского, Лебедева, Михаила Брудно (совладелец Group MENATEP.– «Ъ») и других в том, что они разрабатывали схемы хищения денежных средств». Поскольку испанец не давал такие показания, в 2006 году его жестоко избили, в результате чего он получил тяжелейшие травмы. Подозрения с него не сняли, предъявив обвинение в присвоении чужого имущества и легализации денежных средств. В результате в 2007 году, как утверждает господин Вальдес-Гарсиа, он был «вынужден бежать из России, поскольку не мог рассчитывать на вынесение справедливого приговора по своему делу».
     Как объяснила «Ъ» адвокат Платона Лебедева Елена Липцер, ранее защита обращалась в Хамовнический суд с ходатайством о том, чтобы были допрошены свидетели со стороны защиты, находящиеся за границей. «Поскольку многие из этих людей опасаются уголовного преследования в России, мы ходатайствовали о том, чтобы следователи выехали к ним сами. Такая процедура предусмотрена российским и международным законодательством, однако из-за возражений прокуроров суд нам отказал»,– сообщила госпожа Липцер, отметив, что точка зрения прокуроров была такова: «Если свидетели хотят дать показания, то пусть приезжают сюда сами». Убеждая суд в том, что визит свидетелей-иностранцев может оказаться для них небезопасным, сторона защиты и привела в качестве примера заявление господина Вальдес-Гарсиа.
     В свою очередь, прокурор Валерий Лахтин отрицает, что на Антонио Вальдес-Гарсиа оказывалось давление. По его словам, испанец сам получил увечья, когда, находясь в нетрезвом состоянии, выпал из окна одного подмосковного пансионата. Прокурор отметил, что господин Вальдес-Гарсиа сам сообщил об этом, когда по факту инцидента проводилась проверка. Решение по ходатайству защиты об отводе прокуроров-обвинителей Хамовнический суд должен вынести сегодня.
     Между тем дело Антонио Вальдес-Гарсиа сейчас слушается в Басманном суде Москвы. Оно было выделено в отдельное производство из дела экс-директора компании «Ратибор» Владимира Малаховского и бывшего замдиректора дирекции внешнего долга НК ЮКОС Владимира Переверзина, осужденных в 2007 году за присвоение продукции нефтяной компании на $13 млрд и отмывание денег. Господа Малаховский и Переверзин были приговорены к 12 и 11 годам лишения свободы соответственно. Для Антонио Вальдес-Гарсиа на том же процессе в январе 2007 года прокуроры запросили 11 лет строгого режима. Узнав об этом и воспользовавшись тем, что он находился не в СИЗО, а на охраняемой квартире, испанец сбежал. Затем ему каким-то образом удалось перебраться из России в Испанию.
     «Суд над Вальдес-Гарсиа проходит в заочном режиме,– сообщил «Ъ» его адвокат Роман Карпинский.– Разбирательство началось в ноябре прошлого года, но по разным причинам заседания несколько раз откладывались и возобновятся в мае этого года». По словам адвоката, заочно обвиняемый интересуется ходом разбирательства, но связь со своим адвокатом поддерживает только по электронной почте. По почте же от него недавно поступило и заявление на имя генпрокурора Чайки. Причем связано оно было именно с заочным процессом над самим испанцем, а не вторым делом господ Ходорковского и Лебедева.

Зал номер семь

     Побывав на заседании Хамовнического суда по делу Михаила Ходорковского и Платона Лебедева, заместитель главного редактора журнала «Власть» Вероника Куцылло убедилась в том, что борьба за жизнь и свободу для одних вполне может оказаться усыпляющим средством для других.
     Суд действительно совершенно открытый – прийти может любой. На входе милиционер досматривает сумки, спрашивает, нет ли фото– или видеозаписывающей аппаратуры. Добродушная тетя в погонах проверяет паспорта, спрашивает, в какой зал. «Седьмой». Кивает на лестницу.
     На лестничном пролете, ведущем к третьему этажу, толпятся десятка три человек. Из узнаваемых – мама Ходорковского Марина Филипповна. Владимир Рыжков.
     Меня предупредили, что начало в одиннадцать и что в зал пустят только после того, как приведут обвиняемых. Проход к седьмому залу перекрывает пристав. «Ведут»,– говорит кто-то в толпе. Действительно, ведут – сверху, с четвертого. Каждый из подсудимых прикован к конвоиру наручниками. Их потом заботливо повесят в зале на специальные крючки у дверцы сооружения, отдаленно напоминающего торговую палатку с коричневыми железными стенами и закрытым бронированным стеклом фасадом. Эта модифицированная клетка для подсудимых на местном сленге – «аквариум».
     Через минуту запускают всех.
     Две рогатые вешалки в углу исполняют роль гардероба.
     Деревянные панели на стенах, деревянная судейская кафедра, деревянные скамейки для публики, бронированный «аквариум». Это самый большой зал суда – на скамейках могут разместиться человек сорок зрителей. Говорят, накануне людей было много и часть пришедших приставы отсекли. Сейчас мест хватило на всех.
     Ходорковский и Лебедев раскланиваются с родными и знакомыми, адвокаты перебирают бумаги. Темно-коричневый цвет дерева разбавляют синие мундиры прокуроров и голубовато-пятнистые комбинезоны конвоиров. В зале их четверо, еще трое приставов в форме, один – в штатском, но с рацией – сидит среди зрителей. На скамье между входом и «аквариумом» скучает автоматчик в черном. Сначала он держит автомат между ног, потом отставляет в сторону и вяло тыкает стилусом в телефон.
     До «Встать! Суд идет!» проходит как минимум полчаса. Входит судья Виктор Данилкин, и в половине двенадцатого заседание начинается.
     Накануне заседания я наконец прочитала обвинительное заключение. Честно скажу: без доказательной базы – этот объем нормальный человек осилить сможет за год, не меньше. Только вступительную часть – ту, которую прокурор Валерий Лахтин читал на протяжении семи дней в суде.
     Ходорковский и Лебедев обвинения не поняли, а я, как мне кажется, поняла. Все очень просто. Их обвиняют в том, что в 1998 году они похитили путем обмена на акции ЮКОСа акции предприятий дочерней компании ЮКОСа – ВНК, в которой ЮКОС имел контрольный пакет. Поменяли акции, по мнению следствия, нечестно – вээнкашные недооценили, а юкосовские переоценили. И в течение 1998-2000 годов перекидывали акции по офшорным компаниям с труднопроизносимыми названиями, то есть отмывали, пока не собрали в трех, естественно, подконтрольных Ходорковскому. Похитив акции, стали похищать нефть у своих «дочек». Похищали так: покупали нефть на выходе из скважины по одной цене (маленькой), а продавали за рубеж по другой (большой). А должны были, как считает следствие, сразу по большой покупать. И точно указывает, по какой: по средним котировкам на мировых биржах. Уворованную нефть подсудимые отмыли. Чем именно терли (осветляли, разбавляли?), не уточняется. Иногда, правда, в обвинении говорится, что отмыли не только нефть, но и деньги, вырученные от ее продажи.
     Их отмывали довольно оригинально. Вот, например, из обвинительного заключения: «Ходорковский и члены организованной группы в 2001 г. совершили хищение путем присвоения нефти ОАО «Самаранефтегаз», ОАО «Юганскнефтегаз» и ОАО «Томскнефть ВНК» в количестве 55 435 962 тонны на общую сумму 147 394 294 000,00 руб. Из этой суммы в результате направления части похищенных денежных средств на финансирование функционирования предприятий и организаций, обеспечивающих дальнейшую добычу нефти, т. е. для обеспечения условий для дальнейшего хищения, в распоряжение членов организованной группы было получено 65 837 005 000 рублей». Мне кажется, что это все равно что украсть у подчиненного служебный компьютер, продать его, потом купить новый компьютер и дать его подчиненному, чтобы он поработал, чтобы потом снова украсть. Но в целом понятно – вот в этом и обвиняют.
     И совершенно, конечно, ясно, что протоколы все были фиктивные, компании – подставные, торги – мнимые, договоры – подложные, все делалось, «создавая видимость законности», и вообще, ЮКОС нефть не покупал, потому что она сама текла по трубам: «Ходорковскому, Лебедеву и их сообщникам было достоверно известно, что ОАО НК ЮКОС фактически покупателем нефти не является, а продукция нефтедобывающими предприятиями самостоятельно отгружается непосредственно российским и зарубежным потребителям».
     В общем, что тут непонятного? По-моему, ясно все.
     Судья Данилкин – очень тихий человек. Его почти не слышно, так тихо он говорит. Еще он очень вежливый. Сидящих в «аквариуме» называет исключительно по имени-отчеству. Один раз на Лебедеве сбился, назвал подсудимым, но тут же поправился. Работа у судьи Данилкина очень тяжелая – ждать, когда это все закончится. Вот сейчас он должен спросить, признает ли Ходорковский свою вину.
     Ходорковский (оговорившись, что может только предполагать, в чем именно его обвиняют) не признает, напоминая, что никто никогда не оспаривал обмен акций ЮКОСа и ВНК, что отмывания никакого не было, а была защита от рейдерской атаки на ВНК. А он, Ходорковский, как представитель ЮКОСа, контролировал сохранность имущества и одобрял его использование в интересах ВНК и ЮКОСа. Еще он говорит о том, что договор обмена был совершен на условиях репо (обязательство обратного выкупа) и что в 2001 году, когда угроза рейдерской атаки исчезла, акции вернулись в ВНК. Хищение и отмывание нефти и выручки Ходорковский тоже не признает:
     – Факт тайного изъятия нефти из обладания собственника не установлен и не описан...
     Выражая отношение к обвинению (есть, оказывается, у подсудимых такое право), Ходорковский объясняет подробнее:
     – Вообще, сказать, что трансфертные цены незаконны, каримовы-бирюковы (если кто не помнит, напоминаю: Салават Каримов – бывший старший следователь по особо важным делам Генпрокуратуры, руководил расследованием обоих дел против Ходорковского и Лебедева, в сентябре прошлого года был от второго дела отстранен; Юрий Бирюков – бывший первый заместитель генпрокурора, активный борец с ЮКОСом, ныне сенатор.– В. К.) побоятся даже в самом смелом сне. Их что, Сечин для того холил и лелеял, чтобы они про него сказали, что он, председатель совета директоров «Роснефти», покрывает незаконные сделки самой «Роснефти», тоже, конечно, работающей по трансфертным ценам? К слову, редкий случай, когда ничего плохого о Сечине и «Роснефти»» сказать не могу: трансфертные цены – абсолютная производственная необходимость в любой вертикально интегрированной компании. Или вы думаете, например, «Газпром» может придумать, как получать газ на Ямале по $300-400 за тысячу кубометров, чтобы потом продавать за ту же цену в Германии? Не может – ни экономически, ни технологически. Максимум $50, а то и $25, и $5 в разные годы... Я никогда не защищаюсь аргументом, что, мол, все нарушали. Глупый и жалкий аргумент. Никогда его не использовал и не буду. Я действовал законно, как все или большинство, а если для меня выдумали новый закон бирюковы-каримовы, то на то и суд, чтобы их остановить.
     Ходорковский спрашивает:
     – Где рапорт об обнаружении факта пропажи нефти? Где подпись под результатом ревизии остатков? Положено же – статья 140-144 УПК. Хотите, ваша честь, предложим им сейчас восполнить недостаток предварительного следствия и поставить свою подпись? Господин Лахтин, господин Шохин...
     Прокурор Дмитрий Шохин, до поры до времени чуть ли не засыпавший, услышав свою фамилию, вскакивает:
     – Ваша честь! Я возражаю против этого действа! Право на отношение к обвинению...
     Ходорковский в первый и последний раз за заседание повышает голос:
     – Это отношение к обвинению, господин Шохин! Потому что вы и надзирающий прокурор представили в суд обвинительное заключение, по которому я сижу в СИЗО более двух лет и в котором нет самого факта!
     Прокуроры нервничают. Когда Ходорковский начинает говорить, что изъять нефть при присвоении можно, лишь врезавшись в трубу или скрыв от собственника факт наличия нефти в трубе, совсем не выдерживает полковник юстиции Гульчехра Ибрагимова, уже несколько раз требовавшая «прекратить эти политические лозунги» (поначалу в процессе участвовали только два прокурора – Шохин и Лахтин, но недавно, как мне рассказали, им на помощь прислали двух дам; Ибрагимова, известная по делу Френкеля, одна из них). Выступление Ибрагимовой, несомненно, можно считать недосягаемой вершиной прокурорского красноречия (по крайней мере, на день произнесения):
     – Ваша честь! Прошу занести замечание в протокол, что это не выражение отношения к обвинению. Это риторические высказывания, сослагательное наклонение...Прошу вас останавливать, делать замечания. Чтобы Михаил Борисович не допускал этого мнения, оно никого не интересует, кроме его защитников и болельщиков в зале! Все это говорится только для того, чтобы присутствующие в зале политики, журналисты, писатели четко поняли, насколько необоснованно предъявленное обвинение!
     Пристав грозит пальцем хихикающим. Автоматчик в черном откровенно дремлет. Судья Данилкин то снимает, то надевает очки, подпирает попеременно то правую, то левую щеку, листает книжку, иногда укоризненно поглядывает на адвокатов и подсудимых, да и на прокуроров тоже. Если Ходорковского он еще как-то одергивал, то на обращение Лебедева: «Глубокопрезираемые члены преступной группы – подставные прокуроры Лахтин и Шохин!» – реагирует совсем вяло.
     Через три часа после начала заседания Данилкин, внезапно повеселев, объявляет перерыв на обед. В состязании, кто быстрее попадет на первый этаж в столовую, адвокаты, задерживающиеся у «аквариума», удручающе проигрывают прокурорам. В самой столовой можно убедиться, что здесь судебная власть точно выше исполнительной: для судей есть специальный столик, а для прокуроров – нет. Сидят за обычными столами. То есть любой может сесть рядом с прокурорской бригадой, жующей ленивые голубцы. Или не садиться рядом.

Нефтедомыслы

Прокуроры так и не объяснили, как именно была похищена «государственная» нефть

День одиннадцатый
     Платон Лебедев прокурорам: «Я еще на предварительном следствии говорил, что порву обвинение как Тузик грелку…» Прокуроры Лебедеву: «Только не пугайте…»
     В понедельник, 20 апреля, подсудимые отвечали на вопрос судьи, понятно ли им обвинение. Первым слово взял Ходорковский, который прибегнул к своему любимому способу донесения информации до аудитории – презентации. Адвокаты проецировали на стену слайды. Требования о разъяснении того или иного пункта обвинения были представлены в виде схем, таблиц, чертежей, выдержек из УПК… Подсудимый просил разъяснить способ, время и место хищения, и что он, собственно, похитил: «Ведь мое право – точно понимать, в чем меня обвиняют». К каждому слайду Ходорковский делал необходимые пояснения и по каждому заявлял ходатайства…
     – Я возражаю против подобных дополнений, – не вставая с места и прерывая подсудимого, сказала прокурор Гульчахра Ибрагимова. – Что это вообще все такое? Какие-то слайды… Я прошу сделать Ходорковскому замечание. (Это были первые слова Ибрагимовой, сказанные на процессе.)
     – Михаил Борисович, давайте конкретней, – спокойно сказал судья Данилкин.
     Ходорковский продолжал.
     – Я возражаю, – вмешался Валерий Лахтин. – Фактически Ходорковский инициирует на данной стадии процесса судебное следствие… Такая постановка вопроса не корреспондируется с шестой статьей Конвенции о защите прав человека и основных свобод…(послышались смешки). Потому я прошу ограничить его выступление двумя-тремя словами.
     Но судья ограничений не установил и презентацию не свернул. А прокурорская нервозность достигла апогея, когда слово взял Платон Лебедев: «Ваша честь! Уважаемая защита и Михаил Борисович! Глубоко презираемые члены преступной группы – «подставные прокуроры» Лахтин и Шохин! Уважаемая «прекрасная» прокурорская половина, незнакомки – Ковалихина и Ибрагимова, еще не до конца понимающие, в какую мерзость и глупость они вляпались, а также и «липовые» потерпевшие и гражданские истцы…»
     – Ваша честь, это переход на личности! – очнулась до того молчаливая Валентина Ковалихина.
     Мужчины-прокуроры честь дам не отстаивали и уткнулись в бумаги. Лебедев продолжил: «Это вовсе не обвинение. Это полная шизофрения, противоречащая не только закону, но и здравому смыслу фальшивка, изобретенная преступной группой Бирюкова-Каримова* для легализации преступлений и злоупотреблений власти, совершенных по так называемому делу ЮКОСа, по которому была уничтожена и разворована разной политической и уголовной шпаной лучшая нефтяная компания России…»
     Все закончилось тем, что прокурор Ибрагимова обвинила подсудимых в давлении на общественное мнение: «На самом деле обвинение им не непонятно, а им нужно создать ореол политических мучеников».
     К семи часам вечера судья отклонил все тридцать ходатайств подсудимых о разъяснении пунктов обвинения.

День двенадцатый
     Когда Ходорковский окончил свое выступление, адвокаты сообщили ему, что Светлана Бахмина получила УДО. Он улыбнулся и промолвил: «Я счастлив».
     Во вторник, 21 апреля, Михаил Ходорковский и Платон Лебедев не признали себя виновными ни по одному из пунктов обвинений. «Никакие преступления, которые написаны в обвинении, я не совершал, а именно прокуратура вместе со следствием совершила преступление, предъявив мне такое обвинение…» – резюмировал Лебедев.
     Затем Ходорковский и Лебедев получили возможность высказаться насчет обвинения. Ходорковский снова прибег к так раздражающей прокуроров презентации со слайдами. Он говорил, что следствие, рассуждая о хищении всей добытой ЮКОСом нефти, представило только свои домыслы, не установив главного – факта изъятия нефти.
     Рисунок на очередном слайде показывал, что теоретически присвоить нефть из трубы можно двумя способами – либо сделать врезку в трубу (физическое изъятие), либо сокрыть от собственника факт наличия нефти в трубе (документарное изъятие). Документарное изъятие невозможно хотя бы потому, что 350 млн тонн нефти нигде не скрыть. А физическое изъятие можно было бы выявить довольно просто – сравнив показания счетчиков производителя и потребителя. Но следствие на такой шаг не пошло.
     – Где рапорт об обнаружении факта пропажи нефти? – спрашивал Ходорковский. – Где подпись под результатом ревизии остатков? Положено же (ст. 140-144 УПК РФ). А теперь представим, что я правда «хитил» нефть, но ведь государство получило с ЮКОСа 40 млрд долларов налогов, за что тогда мы платили налоги? Тогда верните налоги ЮКОСу, и значит, банкротство ЮКОСа незаконно! И кто же это придумал? Обвинение слеплено за взятку Каримову. Ведь Каримов был вызван в Москву из Башкирии в ноябре 2006 года по рекомендации Сечина…
     – Ваша честь, – не выдержала прокурор Ибрагимова, – прошу занести в протокол слова Ходорковского о том, что Каримов брал взятку.
     – Михаил Борисович, переходим к обвинительному заключению и оставим Каримова в покое! – пытался предотвратить дальнейший спор судья.

День тринадцатый
     «Вы хоть бы уроки у меня брали! Я еще с 2007 года вам это предлагаю, – обратился к прокурорам Шохину и Лахтину Платон Лебедев. – У меня тридцатилетний опыт в сфере финансов. Но вы перед началом процесса не удосужились даже ни с одним финансовым экспертом проконсультироваться…»
     Заседание началось со скандала: по просьбе прокурора Шохина судья отключил трансляцию процесса в комнате для журналистов, где были установлены три телеэкрана. Мотивировал свою просьбу Шохин тем, что трансляция может привести к утечкам информации и негативно повлиять на допрос будущих свидетелей, которые могут затесаться вместе с репортерами.
     Судья, не заслушав мнение защиты и подсудимых, молниеносно нажал на кнопку на своем столе – трансляция вырубилась. Журналисты ругались и пообещали «допускать утечки».
     В начале заседания адвокаты заявили отвод гособвинителям Шохину и Лахтину. Причин было много: и сотни ошибок в обвинительном заключении, и заинтересованность обвинителей, специализирующихся на «деле ЮКОСа», и абсолютная неподготовленность к процессу (прокуроры не владеют элементарными экономическими понятиями, например, Лахтин убежден, что экспорт нефти – это не что иное, как легализация).
     В числе прочего адвокаты напомнили и про отказ прокуроров допросить на территории иностранных государств некоторых свидетелей защиты. Прокуроры заявляли, что им необходимо явиться в суд лично. Про одного такого, явившегося «лично», попавшего под программу защиты и через год выбросившегося из окна – Антонио Вальдес-Гарсия – и рассказали адвокаты. Они оглашали показания к счастью выжившего испанца, в которых он перечислял фамилии должностных лиц Генпрокуратуры, лично избивавших его и заставлявших подписывать документы. Упоминались следователи: В.А. Козловский, В.Н. Юрченко, В.Н. Алышев, Р.А. Хатыпов, В.А. Стрыгин.
     Прокурорский квартет заметно насторожился, а затем начал дергать судью с просьбами приостановить чтение показаний, так как якобы достоверность их сомнительна. Но судья чтение не приостанавливал.
     Лахтин в итоге заявил, что Вальдес-Гарсия получил увечья (сотрясение мозга, переломы ног и выбитые зубы) самостоятельно: «Находясь в состоянии алкогольного опьянения…»

День четырнадцатый
     «Как косвенной, так и личной заинтересованности Шохина и Лахтина в исходе дела не усматривается», – зачитал судья Данилкин. Отвод гособвинителям суд отклонил.
     Адвокаты в ответ на это заявили ходатайство, которое потерпело фиаско еще на стадии предварительных слушаний: вновь попросили вернуть уголовное дело прокурорам – на доделки. Дело в том, что обвинительное заключение и материалы уголовного дела (по сути первое – выжимка из второго) сильно разнятся. Как выяснилось при сопоставлении, в обвинительном заключении появились некие домыслы, которых нет в деле. Так, сумма выданного банком «Менатеп» кредита оказалась завышенной на 3 миллиона долларов, странным образом видоизменились и показания свидетелей, таких, например, как Вальдес-Гарсия…
     Адвокат Константин Ривкин назвал подобное творчество «мелким шулерством» и попросил судью поставить перед Следственным комитетом вопрос о проведении в отношении изложенных фактов проверки. Прокуроры попросили перерыв, чтобы найти возражения: теперь им предстоит штудировать 19 томов дела – именно в них рассыпаны перечисленные защитой ошибки.
     *Бирюков – бывший заместитель генерального прокурора, курировавший следствие. Каримов – следователь по «делу ЮКОСа».

Антонио Вальдес-Гарсия: Меня пытали, чтобы я оговорил руководи телей ЮКОСа

Вальдес-Гарсия, один из самых загадочных свидетелей по «делу ЮКОСа», который был похищен офицерами спецслужб прямо из аэропорта, написал заявление в Генпрокуратуру

     Генеральному Прокурору Российской Федерации
     Чайке Ю.Я.
     Заявление о преступлении
     Я, Вальдес-Гарсия Антонио, являлся обвиняемым по уголовному делу № 18325531-04, <…> был вынужден покинуть Россию 02 января 2007 г., до окончания судебного разбирательства, так как опасался за свою жизнь и здоровье <…>.
     Я работал в банке «Менатеп» с 1992 г. по 1995 г. и в компаниях, имеющих тесные деловые связи с нефтяной компанией «ЮКОС», с 2000 г. и по 2003 г.
     В период моего нахождения в Испании я неоднократно общался по телефону с представителями российских властей – в частности, с Козловским Виктором Анатольевичем из Оперативно-разыскного бюро Министерства внутренних дел РФ. Мне было сообщено, что в России мне предъявлено уголовное обвинение, однако, если я добровольно вернусь в Россию и отвечу на вопросы следователей, то мой статус будет изменен на статус свидетеля.
     Я вернулся в Россию из Испании 08 июня 2005 г. Непосредственно у самолета меня встретили представители российских властей, в том числе Козловский В.А. и Юрченко Василий Николаевич (как я узнал позже, у него было звание генерала), и доставили в Генеральную прокуратуру РФ. <…>
     Мне было сказано, что если я не признаю свою вину хотя бы частично, то на основании уже принятого судебного решения меня отправят в тюрьму. <…>
     Я согласился под психологическим давлением и угрозой лишения свободы признать частично вину и написать требуемое заявление о применении мер государственной защиты. Как потом оказалось, «государственная защита» означала, что я круглосуточно находился под контролем вооруженных охранников и был почти полностью лишен свободы передвижения.
     В период с 08 июня 2005 г. и по 05 августа 2005 г. на меня систематически оказывалось психологическое давление и прямые угрозы со стороны Козловского В.А., Юрченко В.Н. и следователя Стрыгина.
     Эти лица требовали, чтобы я оговорил руководителей компании «ЮКОС», в частности, Лебедева П.Л., Ходорковского М.Б., Невзлина Л.Б. и Брудно М.Б. <…>
     05 августа 2005 г. я сообщил следователю Стрыгину, что если давление на меня не прекратится, то через своего адвоката я сделаю заявление для журналистов <…>
     Через некоторое время после этого разговора <…> на охраняемой территории в Истринском районе Московской области, недалеко от поселка Новопетровское, где я содержался, <…> приехал Козловский В.А. <…> Козловский был сильно раздражен, он говорил мне, что <…> если я буду упрямиться, то уже никто не сможет мне помочь, Козловский говорил очень громко, почти кричал, видя, что ничего не может от меня добиться, стал угрожать физической расправой. <…> Я не выдержал и сказал ему, что при первой возможности расскажу обо всем через своего адвоката журналистам. Тут Козловский буквально взбесился и закричал, что я неблагодарная скотина, не понимающая хорошего отношения, неожиданно я получил сильный удар в лицо, было ощущение яркой вспышки перед глазами, после чего мое восприятие действительности стало расплывчатым, я потерял сознание, что происходило со мной дальше, я не знаю.
     Вследствие тяжелейших травм головного мозга мне очень сложно восстанавливать обстоятельства избиения и пыток.
     В сознание я пришел только в палате Истринской городской больницы, под охраной вооруженных людей из «государственной защиты».
     Вскоре ко мне в палату пришел Козловский В.А. и сказал, что жалеет, что я не умер.
     Как позже я узнал из своей истории болезни, мне были нанесены следующие телесные повреждения: закрытая черепно-мозговая травма, сотрясение головного мозга, закрытый перелом правой бедренной кости с отрывом большого вертела, открытый двусторонний перелом нижней челюсти: центральный и суставного отростка слева со смещением, перелом альвеолярного отростка верхней челюсти слева, закрытый оскольчатый внутрисуставный перелом основания ногтевой фаланги 1 пальца левой стопы, множественные ушибленные раны лица, правого коленного сустава, левой стопы. Также у меня было выбито несколько зубов, а другие были сломаны.
     Приблизительно в сентябре 2005 г. <…> в палату Центральной клинической больницы г. Москвы, куда меня перевели, ко мне опять пришел Козловский В.А. Он предложил мне составить письменное заявление о том, что травмы я получил случайно, при падении из окна. Он сказал мне, что им от меня больше ничего не нужно, в обмен на подпись он гарантирует мою безопасность.
     Я подписал документ, предложенный мне Козловским В.А. У меня не было другого выхода <…>.
     После произошедшего со мной я мог думать только о том, как в целях собственной безопасности покинуть Россию.
     Я обратился с таким заявлением о преступлении в отношении меня только сейчас, так как <…> в январе 2009 г. мне стало известно, что в отношении меня в России был начат заочный судебный процесс, из чего я сделал вывод, что лица, оказывавшие на меня давление и подвергавшие пыткам, не желают забыть о моем существовании. <…>

     ПРОШУ:
     Возбудить уголовное дело в отношении следователей Стрыгина В.А., Алышева В.Н., Хатыпова Р.А. и оперативного сотрудника Козловского В.А., Юрченко В.Н., а также установить других лих, причастных к фактам принуждения меня как обвиняемого к даче ложных показаний против себя и руководителей компании «ЮКОС» Ходорковского М.Б., Невзлина Л.Б., Лебедева П.Л., Брудно М.Б. и др. с использованием насилия, издевательств и пытки.
     Испания, Мадрид
     06 апреля 2009 года
     Вальдес-Гарсия А.

Кудрина зовут в суд

Министру финансов вручили повестку по «делу ЮКОСа»

     Повестка была вручена Алексею Кудрину в пятницу, прямо на входе в Институт международной экономики (Вашингтон), где министр должен был выступать с докладом. По данным Минфина, в уведомлении речь идет о даче показаний по уголовному делу Михаила Ходорковского, которое рассматривается в российском суде. По другой версии, Кудрина вызывают в суд по иску американских акционеров ЮКОСа, которые требуют от правительства России возместить им 9 млн долл. за незаконную национализацию компании. Как бы то ни было, это может омрачить наметившееся потепление между Россией и США, считают эксперты.
     В течение суток в Минфине отрицали информацию о вручении Алексею Кудрину повестки в суд. Впоследствии выяснилось, что российский министр сам не сразу понял, что произошло. Процедура вручения повестки, как признался в субботу журналистам помощник министра Павел Кузнецов, выглядела следующим образом: «Неизвестное лицо подсунуло Кудрину какие-то бумаги, о содержании которых тот не имел ни малейшего представления и тут же передал их одному из помощников».
     В субботу было идентифицировано «неизвестное лицо»: повестку Алексею Кудрину вручал судебный пристав Дэвид Фелтер. По словам г-на Кузнецова, это было уведомление о даче показаний по уголовному делу Михаила Ходорковского (на данный момент слушается в российском суде), выданное федеральным судом США округа Колумбия.
     По информации Минфина, уведомление оформлялось адвокатами г-на Ходорковского в сжатые сроки в режиме секретности. В период отрицания Минфином какой бы то ни было повестки появилась информация о том, что Кудрина вызывают в суд по иску американских акционеров ЮКОСа, требующих от российского правительства возместить им 9 млн долл. за незаконную национализацию компании.
     О правомерности вручения г-ну Кудрину повестки в Вашингтоне российская сторона проконсультировалась у местных юристов из Baker Botts. «Американские специалисты считают, что действия адвокатов Ходорковского неправомерны, и решение о вызове Кудрина для дачи показаний будет отменено американским судом», – проинформировал Павел Кузнецов.
     На фоне наметившегося потепления между Россией и США эксперты несколько удивлены самим фактом вручения повестки члену правительства России в самом сердце Америки, тем более прилюдно. «Это может негативно сказаться как на имидже России, так и на ее отношениях с Западом, – считает гендиректор и соучредитель ООО «Росаналитика» Константин Росляков. – В США существует практика вызова министров в суд для дачи показаний. Но сквозь призму межгосударственных контактов это выглядит странно». По мнению эксперта, «дело ЮКОСа» не будет более камнем преткновения между странами, но может стать разменной монетой в решении других межгосударственных вопросов.
     «Недавно мне довелось быть в Берлине на крупной конференции и общаться с американскими коллегами, – рассказал РБК daily гендиректор Центра политической конъюнктуры Константин Симонов. – Общие настроения были таковы: в США более не реагируют на дело Ходорковского». В режиме запущенной «перезагрузки», по мнению эксперта, акция с вручением Кудрину повестки более похожа на частную инициативу американских акционеров ЮКОСа, которые не теряют надежды вернуть деньги. Вряд ли этот процесс будет поддерживаться властями США, считает г-н Симонов.

«Михаил Ходорковский не предъявляет Алексею Кудрину никаких обвинений»

Адвокат, вызвавший российского вице-премьера в суд в США, объяснил «Ъ» для чего

     В воскресенье министр финансов России Алексей Кудрин покинул США, так и не дав свидетельских показаний в окружном суде в Вашингтоне, несмотря на врученную ему (см. «Ъ» от 27 апреля) в Вашингтоне повестку. Адвокат СЭНДИ СОНДЕРС, представляющий интересы господ Ходорковского и Лебедева в США, объяснил собкору «Ъ» в Вашингтоне ДМИТРИЮ Ъ-СИДОРОВУ, что рассчитывал получить от вице-премьера пояснения по делу Михаила Ходорковского и Платона Лебедева по обвинениям, предъявленным им в Хамовническом суде Москвы.

     – В прессе было довольно много гипотез относительно законности вручения повестки министру Кудрину. Не могли бы вы пояснить свою позицию или позицию ваших клиентов?
     – Мы подали заявление в суд на получение повестки для господина Кудрина, опираясь на законодательство США. Оно разрешает вызывать граждан иностранных государств или членов правительств в суд или минюст США для дачи показаний, если эти персоналии находятся в юрисдикции того судебного органа, куда подается прошение о повестке. Суд отказал бы мне в прошении, если бы господин Кудрин имел иммунитет от дачи показаний в российском суде по делу Ходорковского и Лебедева. В своем заявлении для суда я отметил, что у господина Кудрина такого иммунитета нет. Более того, в своем заявлении я должен был обосновать необходимость дачи господином Кудриным показаний по этому делу.

     – И как вы это обосновали?
     – Я хотел бы подчеркнуть, что повестка, врученная господину Кудрину, предполагала его появление в суде для дачи исключительно свидетельских показаний. Господин Ходорковский не предъявляет ему никаких обвинений, более того, он относится к господину Кудрину с уважением. Ходорковский считает, что Кудрин в силу своей позиции обладает информацией о ценах и производстве российской нефти. В том числе господин Кудрин может что-то знать о тех 300 млн тонн пропавшей нефти, которые вменяются моим клиентам в вину. Равно, как и обладать информацией о том, насколько законопослушной была эта компания последние шесть лет. Кроме того, министр Кудрин делал позитивные заявления относительно слияния ЮКОСа с «Сибнефтью», а, следовательно, знаком с этим делом. Хотел бы отметить, что у судьи не было никаких дополнительных вопросов относительно моего прошения.

     – Почему же вы тогда попросили суд, чтобы информация о повестке для господина Кудрина была закрыта?
     – Мы опасались, что пресса, проверяющая судебные базы данных, найдет информацию о повестке, напишет об этом, и, таким образом свидетель сможет покинуть юрисдикцию суда до того, как повестка будет ему вручена.

     – Господин Кудрин на дачу свидетельских показаний все равно не явился. Почему?
     – Господин Кудрин должен был появиться в суде в понедельник в десять часов утра. Его адвокаты (компания Baker Botts.– «Ъ») подали апелляцию об отмене повестки в 9.30 утра того же дня. Они настаивают на том, что повестка входит в противоречие с иммунитетом, который есть у господина Кудрина. Кроме того, они заявили, что Алексей Кудрин покинул США в воскресенье.

     – Как долго пришлось бы господину Кудрину давать свидетельские показания, если бы он согласился на это?
     – Все зависело от того, каким образом он отвечал бы на мои вопросы. Их список напрямую связан с его информированностью.

     – Есть ли у вас список российских официальных лиц, которых хотел бы видеть свидетелями Михаил Ходорковский?
     – Я не готов обсуждать это с прессой.

Назван срок содержания под стражей Михаила Ходорковского и Платона Лебедева

     Судья Виктор Данилкин 28 апреля назвал срок содержания под стражей экс-главы нефтяной компании ЮКОС Михаила Ходорковского и бывшего руководителя МФО «Менатеп» Платона Лебедева. По его словам, срок ареста бизнесменов истекает 17 августа. Заявление судьи было сделано в ответ на ходатайство подсудимых.
     Во время судебного заседания 28 апреля Виктор Данилкин заявил, что срок содержания под стражей Платона Лебедева и Михаила Ходорковского истекает 17 августа, поскольку дело в их отношении поступило в суд 17 февраля, а в таких случаях срок ареста автоматически продлевается на полгода. При этом он может быть продлен и далее по ходатайству прокуратуры.
     Ходатайство Михаила Ходорковского и Платона Лебедева было подано 17 апреля. В нем подсудимые просили установить им срок содержания под стражей, поскольку судья не указал даты истечения меры пресечения в постановлении по итогам предварительных слушаний.
     В ходатайстве Платон Лебедев указывал на решение суда о необходимости указывать точную дату окончания срока содержания подсудимых под стражей при передаче дела в суд. Ранее соответствующее требование выдвигал Конституционный суд РФ. Кроме того, при несоблюдении данной нормы по первому делу Платона Лебедева, Европейский суд присудил ему €10 тысяч в качестве компенсации. Соответствующая жалоба была подана бизнесменом в январе 2004 года.
     Напомним, 3 марта в Хамовническом суде Москвы начались предварительные слушания по новому уголовному делу, возбужденному в отношении Михаила Ходорковского и Платона Лебедева. Ходорковский и Лебедев обвиняются в хищении чужого имущества в крупном и особо крупном размерах с использованием служебного положения. По совокупности этих преступлений им грозит до 22 лет лишения свободы.
     Обвинительное заключение по этому делу в отношении Ходорковского и Лебедева было утверждено Генпрокуратурой 16 февраля. Как сообщила тогда представитель Генпрокуратуры, «в ходе предварительного следствия установлено, что обвиняемые в составе организованной группы с основными акционерами ОАО «НК ЮКОС» и другими лицами совершили хищение в период с 1998 по 2003 годы путем присвоения крупных объемов нефти дочерних нефтедобывающих акционерных обществ ОАО «НК ЮКОС» – ОАО «Самаранефтегаз», ОАО «Юганскнефтегаз» и ОАО «Томскнефть-ВНК» на сумму более 892 млрд руб., а также легализовали в крупном размере денежные средства, полученные от реализации похищенной в указанный период нефти на общую сумму, превышающую 487 млрд руб. и $7,5 млрд. По первому уголовному делу Ходорковский и Лебедев были осуждены в 2005 году на 8 лет лишения свободы.

Партизанский протест Каспарова в московском суде

     В среду знаменитый шахматист Гарри Каспаров в очередной раз прибегнул к тактике внезапного партизанского протеста против Кремля, посетив суд над бывшим миллиардером и вступив в короткий, но горячий спор с одним из прокуроров.
     Когда Каспаров зашел в зал, в котором судили Михаила Ходорковского, некогда самого богатого человека в России, бывшего главу нефтяной компании 'ЮКОС', обвиняющегося в присвоении миллиардов долларов, и сел на скамью в первом ряду, публика уставилась на него и начала перешептываться.
     Каспаров, как и другие сторонники Ходорковского, утверждает, что вина подсудимого состоит главным образом в том, что он нажил себе врага в лице бывшего президента Владимира Путина.
     На прошлой неделе Каспаров провел такой же гамбит, неожиданно появившись в Сочи, столице зимней Олимпиады-2014 на предвыборном мероприятии, и сделав то, что не смогли сделать участники выборов – бросив вызов поддержанному Кремлем кандидату в мэры Анатолию Пахомову.
     Процесс над Ходорковским идет параллельно с другими слушаньями, и Каспаров со своими сторонниками смог беспрепятственно проникнуть в тесный зал суда на третьем этаже и сесть буквально в нескольких метрах от Ходорковского, который приветствовал его кивком и улыбкой.
     Когда судья объявил перерыв, Каспаров вступил в разговор с проходившей мимо прокурором Гюльчехрой Ибрагимовой.
     Беседа была недолгой, но напряженной. Ибрагимова заявила Каспарову, что она уважает его, но ему лучше было бы играть в шахматы, а не тратить время в суде.
     'Вы – дилетант' в судебных делах, сказала она.
     В ответ Каспаров улыбнулся и заметил, что обвинение на процессе пытается 'подменить силу закона законом силы', а также, что она и другие прокуроры, преследуя Ходорковского, 'торгуют собственной профессией'.
     Полдюжины охранников – некоторые из них были вооружены автоматами и пистолетами – с безразличием смотрели на эту сцену.
     Ходорковский со вторым обвиняемым, бывшим членом правления 'ЮКОСа' Платоном Лебедевым, наблюдали за происходящим с близкого расстояния – из застекленного отсека для подсудимых. Оба улыбались. Лебедев подмигнул одному из сторонников.
     Многие из примерно 30 человек, присутствовавших в зале суда, пришли поддержать Ходорковского. Во время перерыва из их группы раздавались выкрики в адрес торопливо спускавшихся по лестницам прокуроров.
     Каспаров, один из самых известных лидеров российской оппозиции, перед началом слушаний заявил, что выразить поддержку Ходорковскому – его 'гражданский долг'.
     Правительство обвиняет Ходорковского и Лебедева в присвоении 25 миллиардов долларов с помощью дочерних компаний объявленного сейчас банкротом 'ЮКОСа'. Оба подсудимых заявили о своей невиновности.
     В 2005 году Ходорковский был осужден по обвинениям в мошенничестве и уклонении от налогов. Восьмилетний срок он отбывает в сибирской тюрьме.
     'ЮКОС', некогда бывший крупнейшей российской нефтяной компанией, в 2006 году был объявлен банкротом и продан якобы за многомиллиардные долги по налогам. Сейчас большая часть его активов принадлежит контролируемой государством компании 'Роснефти', ставшей крупнейшим производителем нефти в России.
     Если Ходорковский будет опять признан виновным, ему может грозить еще 22 года тюрьмы.
     Новый процесс против Ходорковского, как многие считают, должен стать проверкой для российского президента Дмитрия Медведева, призывавшего к судебным и политическим реформам и более широкому участию в выборах.
     Подобные меры обратили бы вспять курс предшественника и наставника Медведева Путина, свернувшего за восемь лет своего правления демократические реформы.
     'Пока продолжается суд все разговоры о либерализации остаются просто разговорами, – утверждает Каспаров. – Он превращает сами понятия права и справедливости в мрачную шутку'.

Семь это почти четыре

Сторона обвинения чувствует себя неуверенно в прениях и в арифметике, но очень уверенно – в чтении

     Кардинальным образом изменилась за последнюю неделю тактика прокуроров на процессе по второму «делу ЮКОСа»: они всеми способами дают понять: исход дела предрешен, а суд – пустая формальность. Всего лишь две фразы: «Лебедев! Все бесполезно», «Ходорковский! Ваше мнение никого не волнует…» Защитников прокуроры пригрозили лишить адвокатского статуса, а в отношении публики, в присутствии которой все это происходило, потребовали принять меры воздействия…

День пятнадцатый
     27 марта государственные обвинители комментировали заявленное адвокатами ходатайство о возвращении дела обратно прокурору по причине наличия грубых ошибок. Среди которых: искажения показаний ряда свидетелей (в частности Вальдеса-Гарсии), нестыковки в цифрах, датах и т.д.
     – …В девятом томе действительно неправильно указана сумма 7 миллионов, она в реальности составляет 4 миллиона. Это техническая ошибка! И большой роли она не играет. Просто внимательнее надо читать уголовное дело, – заявил прокурор Лахтин.
     Подсудимые и их защитники, с 2007 года изучившие уголовное дело вдоль и поперек, засмеялись. А судья им в ходатайстве отказал.
     Облегченно вздохнув, обвинители начали зачитывать весь массив документов, содержащихся в материалах уголовного дела, – протоколы собрания акционеров, протоколы выемок, справки, приложения, при этом не указывая ни источник получения этих документов, не разъясняя, зачем, собственно, это оглашается – как все эти бумаги соотносятся с предъявленным обвинением…
     Подсудимые потребовали в таком случае предоставить им возможность хотя бы комментировать каждую оглашенную бумагу: во-первых, судья будет понимать, с чем они не согласны, а во-вторых, защите не придется потом возвращаться к этим же документам еще раз.
     Судья Виктор Данилкин не отреагировал, прокурор Ибрагимова продолжала оглашать протокол за протоколом, а возмутившуюся адвоката Каринну Москаленко тут же обвинили в «дестабилизации обстановки в суде».
     – Адвокат нарушила регламент судебного заседания, – говорил прокурор Лахтин. – Если в Европейском суде, как она полагает, такое ее поведение возможно, то в судах Российской Федерации такое поведение недопустимо никогда…
     Публика и адвокаты засмеялись. И тут на подсудимых с раздражением обрушилась Гульчахра Ибрагимова: «Лебедев! Ваши ухмылки, ваше красование перед публикой – все это бесполезно. Неужели вы еще не понимаете?! Что мы запланировали, то и сделаем…»

День шестнадцатый
     Заседание началось с того, что судья Виктор Данилкин, немного смущаясь, принес публичные извинения «за вчерашнее» Платону Лебедеву: «Я глубоко сожалею, что перешел вчера на повышенный тон с вами, пытаясь пресечь вашу перепалку с прокурором Ибрагимовой. Приношу свои извинения». Подсудимый кивнул.
     Прокуратура вернулась к своим «доказательствам». А адвокаты попросили судью признать зачитанные документы недопустимыми, поскольку абсолютно непонятно, когда и каким образом они были получены.
     – Генпрокуратуре юридическая ничтожность этих бумаг хорошо известна, – заявил Лебедев, – часть этих документов отменили вышестоящие организации, часть – арбитражные суды. Но тем не менее прокуроры оглашают бумаги, даже не обращая внимания на то, что в них написано. «…Ханты-Мансийский отдел антимонопольного комитета нашел рынок нефти в Нефтеюганском районе…» Этот документ вышестоящая инстанция отменила. Потому что ни в районе, ни в селе, ни в городе «рынок нефти» находиться не может!
     В итоге защита заявила отвод прокурору Ибрагимовой за необъективность, небеспристрастность, низкий уровень профессионализма и, наконец, высокомерие по отношению к подсудимым, их адвокатам и присутствующим в зале зрителям. Последних Ибрагимова называет не иначе как «специфическая публика», «болельщики» и «ангажированная общественность».

День семнадцатый
     Прокурор Ибрагимова – виновница ходатайства об отводе – была крайне сосредоточена и молчала. Коллеги ее не подвели – их слова поддержки вмиг разлетелись на цитаты…
     – Вам что, – обращалась к защите Валентина Ковалихина, – не нравится, что прокурор Ибрагимова скрещивает руки на груди? Что она не знает адвоката Москаленко? Да, не все знают адвоката Москаленко, и что из этого?
     – Все знают, кроме прокурора, – ответил хором зал.
     – И после этого вы хотите сказать, что в зале не присутствуют болельщики («болельщиков» в этот день было действительно много – Гарри Каспаров, Михаил Делягин, Иван Стариков. – В.Ч.)? – вопрошала прокурор. – Ибрагимова часто обращала внимание и на некрасивое поведение Лебедева, который каждый раз начинает свои выступления с оскорблений – мы у него и «преступники в синих погонах», и целое «преступное сообщество». А судья никак не реагирует на его поведение…
     Прокурор Лахтин со своей стороны пригрозил подать на защитников Клювганта и Терехову запрос в адвокатскую палату Москвы за то, что они «позволили себе на стадии предварительных слушаний раздавать комментарии журналистам».
     – А Ибрагимова все делает правильно, – заявил Лахтин. – Правильно она высказалась и в отношении подсудимых, и в отношении зала – тут присутствуют какие-то маргинальные личности, которые никем не являются в данном процессе и еще позволяют себе выкрикивать какие-то реплики! Правильно она обратила внимание и на других лиц – участников общественных течений, которые, не зная обвинения, выходят на улицу и возле суда раздают кому не попадя комментарии…
     Ход дела последние дни комментировали: депутат Алексей Кондауров, Виктор Шендерович, Борис Акунин, Арсений Рогинский, Гарри Каспаров, Михаил Делягин, Стас Намин, Светлана Ганнушкина, Людмила Алексеева…
     Последней выступала сама Ибрагимова. Похвасталась: «За все время моей работы прокурором я потерпела много отводов, и ни один из них не был удовлетворен. Так что я отводов не боюсь».
     Судья Данилкин не стал создавать прецедент: прокурор осталась в процессе.
     После того как прокуроры еще два часа зачитывали документы, ничего по их поводу не объясняя, Михаил Ходорковский заявил очередной протест на действия председательствующего за то, что он не установил регламент исследования доказательств.
     – Ваша честь, вас, наверное, уже не удивляет мой протест…
     – Нет, я уже привык, – добродушно ответил судья и сам зачитал переданный Ходорковским текст.
     Подсудимый прошелся по уже оглашенным документам. Так, выходило, что один из документов – заключение антимонопольного органа – был отменен судом, а протоколы общих собраний акционеров «дочек» ЮКОСа доказывают только то, что цены на нефть устанавливались исходя из существующих на тот момент рыночных цен, и решения эти принимались большинством голосов. К тому же в постановлениях и протоколах о проведении следственных действий даже не указывалась фабула обвинения…
     – Они просто не умеют читать собственные документы. Или надеются, что вы, ваша честь, их не умеете читать, – попутно отмечал подсудимый.
     Следующее слушание состоится 12 мая.

Комментарии адвокатов

     Вадим Клювгант: «В условиях состязательного процесса прокуроры просто не привыкли работать, как и в условиях публичности и гласности. Комментировать угрозы прокуроров о лишении нас адвокатского статуса даже не хочется. Не исключаю, что такие попытки будут. Практически все адвокаты Ходорковского, участвовавшие в первом процессе, прошли через это. И все попытки прокуратуры лишить их статуса не увенчались успехом. Мы и сейчас их угроз совершенно не боимся, потому что выполняем свою работу в соответствии с законом. А нравится она или не нравится прокурорам – это их дело.
     Стороне защиты прокуроры отвели в этом процессе роль жертвы, присутствующей на собственной казни с завязанными глазами и кляпом во рту. Так они понимают презумпцию невиновности, равноправие и состязательность сторон».

     Елена Липцер: «Прокуроры уже все для себя решили. Их совершенно не волнует, что считают подсудимые и защита. Они даже не пытаются быть объективными».

Я не ру
     mirona
     Лебедев, обращаясь к судье, говорит – в деле на стр. такой-то написано, что там стоит моя подпись; прошу обратить ваше внимание – в деле на этой странице под тем, что там написано, НЕТ МОЕЙ ПОДПИСИ. И так по всему делу. Это называется подлог.

     logos
     Мотивировать свое решение суд не обязан? Или это его право? Хочу – казню, хочу – милую, хочу – объясняю причины, хочу – нет… Так что ль? Нет, не так. Мотивировать свои решения судья обязан. Всегда. Вот про эти мотивировки и кричат во все горло адвокаты. Отказали? Почему??? А им в ответ: а по кочану и по кочерыжке.

     unas
     А что мотивировать-то? Что суд будет расписывать мотивировочную часть томиком на три пальца толщиной?
     Проблемка в том, что в нынешнем российском УПК, да и, к слову, практически всех стран Европы, прописано, что судья, вынося решение по делу, основывается на основании внутреннего убеждения и закона.
     Тут много гадают, кстати, почему суд в Мордовии не освобождал по УДО г-жу Бахмину, а районный, московский, освободил, подводные камни ищут. А «камни» могут быть вполне объяснимы, ну не нравилась г-жа Бахмина судьям мордовским…

     ninelninel35
     Помогите простому темному человеку разобраться. Ходорковский наворовал и куда все дел? Вот А <…>, так это всем видно… накупил яхт, футболистов, тренеров, замок в Великобритании, дома по всей планете. А куда наворованное подевал Ходорковский – в землю закопал, в океане утопил?

     Vale
     Школу для детей Беслана открыл.

     кеша2
     Чесслово, не пойму, уважаемые, что вас так подробности процесса заботят. Ясно же, что ни прокуроры, ни адвокаты, ни судьи в этом деле ничего не решают – решает папа.

Путинский показательный процесс

Медведев мог бы привести ситуацию в России хоть в какое-нибудь соответствие с диктатурой закона, если бы положил конец испытаниям Ходорковского

     Сталинские показательные процессы закончились давным-давно, но их современная путинская версия продолжается – и приводит к ссылке политических оппонентов режима в сибирские лагеря.
     При тогдашнем президенте Владимире Путине, глава нефтяной компании ЮКОС Михаил Ходорковский был арестован под дулом пистолета в 2003 году, привлечен к ответственности по сомнительным обвинениям в уклонении от уплаты налогов и мошенничестве, получил приговор в 2005 году и был посажен на восемь лет. При сегодняшнем премьер-министре Владимире Путине, бывший нефтяной магнат вновь предстал перед судом по дополнительным обвинениям в хищениях, которые могут добавить к его тюремному сроку еще 22 года. Можно с уверенностью сказать, что г-н Ходорковский, у которого до ареста были политические амбиции, не сможет принять участие в президентских выборах 2012 года, когда г-н Путин может попытаться вернуться в Кремль.
     Г-н Ходорковский и его соответчик, один из топ-менеджеров ЮКОСа Платон Лебедев, вновь предстают перед судом в Москве. Мы не могли бы лучше описать кафкианскую природу российской судебной системы, чем это сделал сам обвиняемый. Вот ответ г-на Ходорковского, данный им прошлым месяцем в суде, на обвинения в краже нефти:
     'Меня фактически обвинили в тайном от собственника физическом изъятии 350 миллионов тонн нефти. Это же не ведро краски со склада украсть. Можно себе представить, ваша честь, присвоенную бочку, присвоенную цистерну, вагон. Эти гении сыска и права говорят о 350 миллионах тонн нефти, то есть о железнодорожном составе, который огибает Землю по экватору три раза.»
     Обвинители также утверждают, что каким-то волшебным способом ответчики похитили нефть, которая в то же время была учтена и за которую были заплачены высокие налоги. ЮКОС 'никогда не сообщал и никогда не обнаруживал никаких пропаж нефти', заявил г-н Ходорковский, а за период с 1998 по 2003 год компания заплатила 45 миллиардов долларов налогов. «Если я украл нефть, но с чего тогда ЮКОС платил налоги? С нефти, которую я предположительно украл?'
     Когда в прошлом году Дмитрий Медведев стал президентом, он жаловался на 'правовой нигилизм' в стране. Он может восстановить некое подобие диктатуры закона – и доказать, что он не просто сохраняет кремлевское кресло для г-на Путина – положив этому фарсу конец.

Путина на суд

     Нужно ли вызвать в суд над Михаилом Ходорковским и Платоном Лебедевым высших государственных чиновников?
     Определенно да/скорее да
          63%
     Определенно нет/скорее нет
          7%
     Затруднились ответить
          30%
     «Левада-центр», опрос проведен 24-27 апреля
     Россияне хотят услышать в суде показания Владимира Путина, Алексея Кудрина, Игоря Сечина и других высших должностных лиц страны. Опрошенные Левада-центром респонденты ответили, что согласны с вызовом чиновников в суд по делу Михаила Ходорковского и Платона Лебедева. Россияне также считают, что бывший глава ЮКОСа уже не опасен для общества.
     Адвокаты Ходорковского и Лебедева предоставили суду список из более чем четырехсот фамилий людей, которых они хотели бы видеть свидетелями, еще 31 марта. Тогда судья Хамовнического суда Виктор Данилкин отклонил ходатайство защиты о приобщении списка свидетелей к делу, сочтя его преждевременным. Согласно мнению судьи, решение о вызове каждого свидетеля будет приниматься в ходе рассмотрения дела.
     Список защиты включал многих нынешних и прежних руководителей органов власти: премьера Путина, вице-премьера Сечина, экс-премьера Михаила Касьянова.
     Кроме них в списке: Евгений Примаков, Виктор Черномырдин, Борис Грызлов, Николай Патрушев, Юрий Скуратов, Владимир Устинов, Алексей Кудрин, Виктор Христенко, Александр Жуков и Александр Починок. Вызывали и следователей, и прокуроров, которые вели первое дело ЮКОСа, – Салавата Каримова и Валерия Лахтина. В списке также значился глава «Роснефти» Сергей Богданчиков.
     Кудрин, по сообщениям прессы, даже получил повестку о вызове в суд в качестве свидетеля. Судебный поверенный вручил ему ее в США. Это не обязывает министра явиться в суд по делу Ходорковского и Лебедева в России, но, если он проигнорирует вызов адвокатов, это теоретически может стать причиной для межгосударственного скандала.
     По мнению большинства россиян (63%), нужно вызывать высших государственных чиновников в суд, если они могут дать важные показания. Только 7% с этим не согласны, затруднились ответить 30%.
     В вопросе об освобождении Ходорковского большая часть опрошенных тоже встали на его сторону.
     Почти половина (44%) заявили, что в случае его выхода на свободу опасности для общества бывший глава ЮКОСа представлять не будет. Об обратном заявили 18% респондентов, затруднились ответить 38%.
     Решение об условно-досрочном освобождение бывшего юриста ЮКОСа Светланы Бахминой, которое было вынесено 27 апреля, поддержали 30% россиян.
     Против высказались 21% опрошенных, не ответили 49%.
     В объективность нового суда над Ходорковским и Лебедевым верит меньшая часть россиян. Треть респондентов (32%) согласились с тем, что власти будут оказывать давление на судей, добиваясь для них нового обвинительного приговора. Возразили 18%, затруднились ответить 50%.
     Опрос был проведен Левада-центром 24-27 апреля среди 1600 россиян в 46 регионах. Статистическая погрешность не превышает 3,4%.

Прокуроры нарезают километры скуки

Адвокаты подсудимых советуют им изменить тактику. А то зрители засыпают

День восемнадцатый
     После длительного перерыва 12 мая в Хамовническом суде продолжился процесс по делу Михаила Ходорковского и Платона Лебедева. Несмотря на то, что ничего интересного заседание не предвещало (прокуроры планировали продолжить читать доказательства), в зале был аншлаг. На процесс пришли Эдуард Лимонов, представители екатеринбургского «Мемориала», главный редактор «Новой» Дмитрий Муратов, родственники, друзья, сторонники подсудимых и, конечно же, журналисты. Конвойные буквально выталкивали за дверь тех, кому не хватило места…
     Прокуроры выглядели отдохнувшими и свежими. Работу поручили дамам – Валентине Ковалихиной и Гульчахре Ибрагимовой. Скорость чтения била все рекорды. Оглашались договоры, протоколы собрания акционеров Восточной нефтяной компании (ВНК), протоколы собраний совета директоров, справки, приложения, уставы обществ… В общем, стандартная, типовая документация, которая имеется в любой компании. Но прокуроры называют эту документацию «доказательствами», не поясняя при этом, что именно эти бумаги доказывают. Немало забавляет публику и допускаемая прокурорами путаница. Так, гособвинитель Ибрагимова произносила взаимоисключающие фразы. В одной говорилось, что ценные бумаги «не обременены никакими обязательствами», в другой утверждалось, что они «являются предметом залога»…
     Правда, читала прокурор очень тихо. Громко и членораздельно она произносила лишь цифры да некоторые фамилии – такие как Гололобов (начальник правового управления ЮКОСа. – В.Ч.), Бахмина, Бурганов (управляющий делами ЗАО «ЮКОС». – В.Ч.)…
     …Зал скучал. Подсудимые в «аквариуме» читали бумаги. У судьи Данилкина на лице появилось привычное выражение – тоска. Он, кажется, не выспался и оттого не знал, куда деть свои глаза: по левую сторону – прокуроры, по правую – адвокаты, прямо – зрительный зал. Судья навел было взгляд на прокуроров, но тотчас отвернулся и, мучительно о чем-то размышляя, уставился в потолок…
     – Совершенно непонятно, где тут обвинительная часть, – недоумевал в перерыве Эдуард Лимонов. – Разработка доказательств заменяется объемом прочитанной скуки, километрами скуки. Все это намеренно читается неразличимым голосом и получается такая серая глыба. Я пытался прислушаться и понять, в чем, собственно, дело, но это оказалось совершенно невозможно. И общество, и подсудимые берутся на измор...
     К концу дня судья дал слово подсудимым, чем привел в раздражение прокуроров, настаивающих на том, что все свои заявления «процессуальные оппоненты» должны делать в прениях. Дмитрий Шохин и Гульчахра Ибрагимова смотрели на выступающего Михаила Ходорковского, посмеиваясь над каждой его фразой.
     А подсудимый говорил:
     – За первые два месяца судебных слушаний продемонстрированы обстоятельства, делающие процесс весьма печальным с правовой и репутационной точек зрения.
     Бывший глава ЮКОСа привел несколько прокурорских перлов:
     «Обвинение признало истечение срока давности» (Ибрагимова).
     «Обвинение признало, что собрание акционеров – «средство» хищения нефти» (Лахтин).
     «Обвинение признало, что «обман» – средство хищения путем присвоения и самостоятельного состава не образует…» (Лахтин).
     Платон Лебедев, в свою очередь, заявил возражения на действия председательствующего. Дело в том, что еще в марте он подавал кассационную жалобу на постановление судьи (тогда Данилкин отказал в прекращении второго дела). Однако судья не стал направлять документ в Мосгорсуд, а накануне майских праздников просто вернул жалобу подсудимому…
     – Ваша честь, вы, возможно, ошиблись. Но принести извинения никогда не поздно. Как говорил Мишель Монтень, «признаться в ошибке – есть свидетельство ума и чистосердечия»… Я прошу направить мою кассационную жалобу в Мосгорсуд.
     Ответить сразу Виктор Данилкин не решился…

День девятнадцатый
     Предисловие
     – Юрий Маркович, приветствую вас! – прокурор Шохин подошел к адвокату Шмидту и поздравил его с вступлением в процесс. Один из ключевых адвокатов Ходорковского ранее не мог участвовать в слушаниях по состоянию здоровья.
     …Прежде чем признать свою ошибку, судья попросил прокуроров высказать свое мнение относительно ходатайства Лебедева.
     Гособвинители запели.
     Лахтин: «Ходатайство не подлежит удовлетворению. Обращаясь с такими заявлениями, Лебедев и Ходорковский нарушают регламент заседания, умышленно затягивают процесс и грубо нарушают права прокурора».
     Как всегда грозно выступала Гульчахра Ибрагимова: «Ходорковский злоупотребляет своими правами, оценивая представленные обвинением доказательства. Возражения же Лебедева судье являются необоснованными. Я считаю, что только благодаря вашему профессионализму, Виктор Николаевич, в суде созданы все условия для объективного ведения процесса. Вместе с тем Ходорковский и Лебедев неоднократно пытались поставить под сомнение ваш профессионализм, ввести вас в заблуждение, допускали оскорбительные высказывания в ваш адрес (судья удивленно посмотрел на выступающую. – В.Ч.) и, кроме того, пытались опорочить в ваших глазах наши доказательства… Я прошу пресечь подобные выходки и принять меры воздействия на подсудимых…».
     Выслушав прокуроров, судья имел вид несколько озадаченный… не согласился ни с одним из доводов гособвинителей и, что самое главное, удовлетворил ходатайство Платона Лебедева. Его кассационная жалоба по факту отказа Хамовнического суда прекратить уголовное дело будет направлена в Мосгорсуд (дата рассмотрения – 20 мая).
     – Что же касается заявления гособвинителей, – продолжил Данилкин, – о том, что подсудимые грубо нарушают их права своими заявлениями, то это не так. Это суд постановил, чтобы в конце заседаний подсудимые могли делать заявления. Но подсудимых все же прошу воздержаться от оценок доказательств.
     Прокуроры недовольно переглянулись. И затем вновь погрузились в чтение вслух. Лахтин зачитывал уставы сотрудничавших некогда с ЮКОСом кипрских компаний, целиком приводил главы из «Закона республики Кипр об акционерных обществах»… Публика узнала, что кипрские компании имели право заниматься практически любой деятельностью – от строительных и проектировочных работ до найма артистов, музыкантов, художников, композиторов, сочинения музыки, огранки драгоценных камней – в общем, всего-всего...
     К чему все это зачитывалось, попытался разобраться пришедший на суд Алексей Симонов:
     – У прокуроров нет задачи что-либо объяснить. Боюсь, им самим непонятно обвинение… Единственное достоинство процесса в том, что этот идиотизм российского правосудия очевиден средствам массовой информации…
     В седьмом часу вечера судья Виктор Данилкин приостановил чтение и объявил перерыв до понедельника. На сегодняшний день прокуратура зачитала всего лишь 7 томов уголовного дела. Общее количество – 188…

Комментарии адвокатов
     Вадим Клювгант: «Была большая компания ЮКОС. Она занималась бизнесом. В рамках этого бизнеса осуществлялись различные сделки – продажи, обмены, поставки. По этому поводу заключались договоры, подписывались другие документы, проходили платежи, производились записи в реестрах акционеров. Вот про это все мы сегодня целый день и слушали. Непонятно, какое это все отношение имеет к чему-либо уголовно наказуемому. Это иллюстрация обычной хозяйственной деятельности бизнеса большой компании. Почему они считают это доказательствами какого-то преступления, мы этого понять не можем, независимо от того, 20 или 10 раз они это прочитают».
     Юрий Шмидт: «Исследование доказательств должно быть исследованием в полном смысле слова, а не игрой в одни ворота, как это происходит на процессе. И если обвинение действительно хочет, чтобы присутствующие в зале разобрались в происходящем, а журналисты донесли объективную информацию о происходящем до своей аудитории, то та система, которая сегодня в ходу, для этого абсолютно непригодна. Она способна только полностью отбить интерес к происходящему. Возможно, этого сторона обвинения при полной поддержке суда и добивается… Это не состязательность, это инквизиционный процесс».

Страсбург принял Ходорковского

     Европейский суд по правам человека признал приемлемой жалобу экс-главы ЮКОСа Михаила Ходорковского, касающуюся нарушения его прав на стадии следствия. Это самая первая из жалоб, поданных Ходорковским. В 2007 году аналогичный иск в Страсбурге выиграл бывший компаньон Ходорковского Платон Лебедев.
     Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ) вынес решение о приемлемости самой первой жалобы Михаила Ходорковского, поданной в 2004 году. Решение было вынесено 7 мая 2009 года. Текст решения экс-глава ЮКОСа, находящийся в СИЗО «Матросская Тишина» на время процесса по второму уголовному делу, получил 20 мая. Об этом сообщает пресс-центр адвокатов Ходорковского и Лебедева.
     «Таким образом, Страсбургский суд признал, что в жалобе затрагиваются «серьезные фактические и правовые вопросы в соответствии с Конвенцией о правах человека», которые теперь должны быть рассмотрены для вынесения окончательного постановления», – говорится в сообщении пресс-центра.
     Жалоба касается нарушения прав Ходорковского на стадии следствия по его первому уголовному делу. Экс-глава ЮКОСа считает, что в отношении его были нарушены три статьи Европейской конвенции о защите прав человека – это статьи о недопустимости бесчеловечного и унижающего достоинство человека обращения (ст. 3), о праве на свободу и личную неприкосновенность (ст. 5), а также о недопустимости ограничения прав и свобод для иных целей, нежели те, для которых они были предусмотрены (ст. 18).
     Ходорковский пожаловался в Страсбург на бесчеловечное и унижающее достоинство обращение, на незаконное задержание и последовавшее за тем избрание меры пресечения в виде заключения под стражу, а также на политическую мотивированность задержания, заключения под стражу и судебного преследования, сообщает пресс-центр. Страсбургский суд решил, что все эти утверждения приемлемы для рассмотрения по существу.
     Ранее правительство РФ направило в Страсбург свое заявление о неприемлемости жалобы Ходорковского по большинству поставленных вопросов. Оно утверждало, что ни задержание Ходорковского, ни избрание ему меры пресечения, ни дальнейшее судебное разбирательство не были политически мотивированными.
     Власти, в частности, считали, что их правота подтверждается материалами уголовного дела и обвинительным приговором суда в отношении Ходорковского. Кроме того, представители государства утверждали, что в 2003 году Ходорковский был не задержан, а подвергнут «приводу в Москву». ФСБ, по их словам, не принимала в этом никакого участия, несмотря на имеющееся в деле экс-главы ЮКОСа соответствующее постановление следователя и подтверждение этого постановления, прозвучавшее из уст одного из прокуроров в ходе процесса.
     «Суд (ЕСПЧ. – «Газета.Ru») отверг доводы правительства и принял во внимание наши доводы, признав жалобу приемлемой», – говорит адвокат Ходорковского Каринна Москаленко. По словам адвоката, защита очень довольна решением ЕСПЧ о признании приемлемости жалобы Ходорковского. «Однако этот факт не предопределяет решения, которое будет принято судом по существу жалобы», – обратила внимание собеседница «Газеты.Ru». «Мы смиренно ждем этого решения», – добавила адвокат.
     В какие сроки жалоба Ходорковского может быть рассмотрена по существу, пока не ясно. Суд дал властям РФ срок до 10 июля для ответа на решение о признании жалобы Ходорковского. Только после этого ЕСПЧ сможет перейти к процедуре рассмотрения жалобы по существу.
     Жалоба Ходорковского в Страсбургский суд была подана 9 февраля 2004 года и затем несколько раз дополнялась. Позже от имени экс-главы ЮКОСа было подано еще две жалобы, одна из которых касалась непосредственно его первого судебного процесса, вторая – отправки его в Читинскую область после вынесения приговора.
     Столько же жалоб в Страсбург и на счету Лебедева. Самую первую жалобу компаньона Ходорковского ЕСПЧ уже рассмотрел по существу и удовлетворил в октябре 2007 года. Первая жалоба Лебедева также касалась нарушений его прав на досудебной стадии. Суд присудил ему компенсацию в размере 10 тыс. евро. Адвокаты считали положительное решение Европейского суда основанием для пересмотра дела Лебедева в Мещанском суде, однако пока этого не произошло.

Дело «ЮКОСа»: жалобы пустили по инстанциям

     Cудебная коллегия по уголовным делам Московского городского суда сняла с рассмотрения кассационные жалобы адвокатов Михаила Ходорковского и Платона Лебедева, а также – самого Лебедева, на постановление Хамовнического суда по итогам предварительных слушаний так называемого «второго уголовного дела» экс-владельцев «ЮКОСа».
     Председательствующий Виктор Данилкин не успел рассмотреть замечания на протокол предварительных слушаний. Поэтому Московский городской суд отказался рассматривать кассационные жалобы защиты.
     «Кассационная инстанция сочла, что если, например, судья Данилкин удовлетворит какие-то замечания на протокол, то протокол, соответственно, изменится, – поясняет адвокат Платона Лебедева Елена Липцер. – Кассационную жалобу в Московском городском суде рассматривают, основываясь на протоколе судебного заседания, где изложен ход процесса, и только по нему можно посмотреть доводы защиты и так далее. Поэтому в Мосгорсуде посчитали, что они сейчас не могут рассматривать кассационные жалобы. Материалы направят обратно в Хамовнический суд, судья Данилкин должен рассмотреть замечания на протокол, это постановление будет приобщено к этому материалу и снова назначено к рассмотрению в Московском городском суде».
     Михаил Ходорковский, Платон Лебедев и их адвокаты пытаются обжаловать итоги предварительных слушаний по второму уголовному делу. Подсудимые считают, что суд необоснованно отказал им во всех ходатайствах, среди которых были прошения о прекращении уголовного преследования за отсутствием состава и события преступления. Защита поднимала также множество вопросов, в том числе и о подсудности, поскольку считает, что новое дело Ходорковского и Лебедева должен рассматривать не Хамовнический суд. К рассмотрению всех этих вопросов Московский городской суд вернется в ближайшее время, после того, как будут известны решения председательствующего Виктора Данилкина по замечаниям защиты на протокол судебного заседания.
     Между тем, российские СМИ пишут, что поправки в указ и положение о помиловании, внесенные президентом Дмитрием Медведевым, позволяют бывшим совладельцам «ЮКОСа» подавать прошения о помиловании. Теперь прошение о помиловании могут подавать люди, находящиеся в СИЗО. Как пояснил изданию «Время новостей» чиновник администрации президента, раньше у тех, кто находился под следствием, прошения не принимали, а поправки в указ внесены для того, чтобы люди смогли воспользоваться своим конституционным правом. Якобы эти поправки сделаны «специально для Михаила Ходорковского и Платона Лебедева». Такое предположение в интервью изданию «Газета.ру» высказал сотрудник одной из комиссий по помилованию.
     На судьбе Михаила Ходорковского, находящегося в СИЗО, но не признающего своей вины, это вряд ли отразится, считает его адвокат Юрий Шмидт: «Я сегодня посмотрел новости в Интернете и убедился, что комментаторы вообще ничего не поняли. Своим вчерашним указом Медведев ничего не разрешил и не мог разрешить, потому что право осужденного подавать на помилование является абсолютным, оно прописано в Конституции и в законах России. И подзаконный акт, каким является указ президента и положение о порядке рассмотрения ходатайств о помиловании ничего не могут разрешить или запретить, если это установлено Конституцией и законами России. Я считаю, что это просто техническая поправка. Потому что, как я понял, некоторые осужденные столкнулись с фактами того, что если они переведены по каким-то причинам из мест, где они отбывали наказание, из исправительных колоний в следственные изоляторы, администрации изоляторов отказывались принимать у них ходатайства о помиловании, что было совершенно незаконно. Теперь, значит, этим самым людям, которые нарушали законы, разъяснили, что они обязаны принимать ходатайство о помиловании у любого осужденного, где бы они ни находился и в связи с чем он ни оказался бы в следственном изоляторе. Вот и все. Рассматривать это как какой-то сигнал Ходорковскому совершенно бессмысленно, потому что подать ходатайство о помиловании Ходорковский мог в любое время, если бы он желал этим правом воспользоваться».
     Однако, по мнению адвоката, Ходорковский и Лебедев этого не сделают. Шмидт напомнил, что для начала процедуры помилования необходимо, чтобы осужденный признал свою вину, а Ходорковский и Лебедев делать этого не собираются.

На Россию завели дело Михаила Ходорковского

Евросуд признал обоснованной жалобу бывшего главы ЮКОСа

     Вчера стало известно, что коллегия судей Европейского суда по правам человека единогласно признала обоснованной жалобу экс-главы ЮКОСа Михаила Ходорковского в отношении Российской Федерации. Возражения правительства России, в частности по поводу того, что преследование господина Ходорковского являлось «политически мотивированным», были отвергнуты судом, а сама жалоба направлена на рассмотрение по существу.
     Решение об обоснованности жалобы было вынесено семью судьями во главе с заместителем председателя Европейского суда по правам человека Кристосом Розакисом. Участвовал в предварительном рассмотрении заявления Михаила Ходорковского и представитель России Анатолий Ковлер, ранее бравший самоотвод при рассмотрении дел, связанных с ЮКОСом, по причине того, что его сын выступал адвокатом нефтяной компании. Почему господин Ковлер изменил этому принципу сейчас, неизвестно – он отказался вчера говорить на эту тему с «Ъ».
     Как отмечается в решении Евросуда, тот «единогласно признал приемлемыми, без составления предварительных выводов о сути» жалобы заявителя Ходорковского на его незаконное задержание и арест в Новосибирске в октябре 2003 года, на последовавшие за этим решения Басманного и Московского городского судов, продлевавших заключение экс-главы ЮКОСа на время расследования и рассмотрения его дела в суде по существу, на то, что апелляции в судах на решения об аресте и продлении срока содержания под стражей «были рассмотрены с недопустимыми задержками», и на то, что заявитель содержался под стражей в «условиях, унижающих человеческое достоинство». Большинством голосов (судья Ковлер выступил против) Европейский суд признал обоснованность жалобы заявителя Ходорковского в той ее части, что его «уголовное преследование было политически мотивированным».
     При этом Страсбургский суд принял решение прекратить производство по той части жалобы, в которой господин Ходорковский утверждал, что власти России «вмешиваются в его переписку» с этим судом.
     Михаил Ходорковский, напомним, обратился в Европейский суд по правам человека с жалобой 7 февраля 2004 года. После того как Мещанский райсуд в мае 2005 года приговорил его к девяти годам заключения (впоследствии Мосгорсуд скостил ему год), в Страсбург были направлены дополнения к этой жалобе.
     Господин Ходорковский утверждал, что его задержание и арест в Новосибирске «были незаконным как по бумагам, так и по истинному умыслу». «Был нарушен Уголовно-процессуальный кодекс, так как у него были веские причины не явиться на допрос в Генпрокуратуру, а сам арест произведен в ночное время»,– отмечал заявитель. «Целью ареста было запугать, это видно из его театральной и неуместной природы»,– сообщалось в жалобе. Свое досудебное содержание под стражей господин Ходорковский просил признать «противозаконным», ссылаясь на то, что первоначальное постановление о задержании от 25 октября 2003 года было выдано в «конфиденциальном порядке». Далее в жалобе указывалось, что Басманный и Мещанский суды не предоставили достаточных оснований для задержания господина Ходорковского и он находился под стражей «в течение неразумного периода времени». В документе особо отмечалось, что 25 октября 2003 года Басманный суд и 1 ноября 2003 года Московский городской суд провели слушания по его делу «при закрытых дверях». Суды проигнорировали аргументы господина Ходорковского о том, что защита и обвинение «находились в неравных положениях, поскольку у адвоката не было достаточно времени для подготовки позиции, в то время как у обвинения было достаточно для этого времени». Кроме того, господин Ходорковский жаловался на то, что суды «не исследовали возможности его освобождения под залог», на заседания его доставляли в наручниках и во время слушаний он находился в железной клетке. В конце жалобы господин Ходорковский утверждал, что его «арест, содержание под стражей и уголовное преследование были политически мотивированны».
     Все это, по мнению заявителя Ходорковского, являлось нарушением ст. 3 (запрещение пыток), ст. 5 (право на свободу и личную неприкосновенность) и ст. 18 (пределы использования ограничений в отношении прав) Европейской конвенции по правам человека.
     Согласно процедуре, получив жалобу господина Ходорковского, Европейский суд направил ее властям России, которые подготовили на нее возражения. В возражениях сообщалось, что Михаил Ходорковский «был задержан при надлежащих условиях». Его вызвали на допрос в Генпрокуратуру 24 октября 2003 года в качестве свидетеля, однако господин Ходорковский «не пришел без веских на то оснований». В результате следователь решил, что экс-главу ЮКОСа должны привести к нему на допрос, однако по обычному месту проживания «его не оказалось». Правительство утверждало, что господин Ходорковский не был «арестован» в Новосибирске, а просто «доставлен» к следователю в Москву, то есть «подвергнут предварительному задержанию», или приводу, поскольку российский закон не предусматривает ареста свидетелей. В возражениях отмечалось, что российские законы в некоторых случаях «не предусматривают присутствие обвиняемого или его адвоката при рассмотрении ходатайства на арест... Решение (об аресте.– «Ъ») было принято по информации, содержавшейся в деле».
     Что касается конвоирования на суд в наручниках и содержание в ходе процесса в Мещанском суде в железной клетке, то это, по мнению правительства, было обусловлено необходимостью «предотвратить возможный побег и защитить других участников суда». Кроме того, как отмечалось в возражениях, при рассмотрении кассации по делу в Московском городском суде господин Ходорковский «сидел за пуленепробиваемым стеклом, а не в клетке». В своих замечаниях правительство сообщало, что предварительное заключение до суда было определено судьей 25 октября 2003 года и «было обосновано статусом обвиняемого как главы ЮКОСа. В этом положении (главы крупной нефтяной компании.– «Ъ») он мог оказывать давление на свидетелей и других фигурантов дела, уничтожить или скрыть улики или продолжить свои преступные деяния». Как считает правительство России, «учитывая количество материалов дела (434 тома), пребывание господина Ходорковского под стражей не превысило разумного времени». Ну и самое главное, правительство утверждало, что ссылки господина Ходорковского на то, что его преследование является политически мотивированным, «не подтверждаются материалами дела». При этом правительство ссылалось на приговор Мещанского суда как на доказательство того, что обвинения, предъявленные Михаилу Ходорковскому, были «серьезны и правдивы».
     Согласно пресс-релизу Европейского суда по правам человека, тот полностью отверг доводы России. Признав жалобу экс-главы ЮКОСа приемлемой, Страсбургский суд дал представителям России срок до 10 июля 2009 года на то, чтобы ответить на это решение, после чего планирует перейти к вынесению окончательного постановления по существу жалобы.
     Адвокат Михаила Ходорковского Каринна Москаленко напомнила «Ъ», что эта жалоба была признана приоритетной еще в 2005 году. По словам адвоката, к ее рассмотрению по существу суд пришел только сейчас в том числе из-за большого количества приоритетных жалоб и того, что сторона защиты вносила дополнения, связанные с нарушениями, которые продолжали совершаться в отношении господина Ходорковского. Речь прежде всего идет о необоснованных продлениях сроков его содержания под стражей. Другой адвокат господина Ходорковского – Наталья Терехова сказала «Ъ», что рассмотрение жалобы в Евросуде не повлияет на его второе дело, которое сейчас рассматривается в Хамовническом суде.
     Официальный представитель Генпрокуратуры Марина Гриднева не стала комментировать решение Евросуда, сославшись на то, что в ведомстве его не получили. «Решение по жалобе (господина Ходорковского.– «Ъ») еще не принято, поэтому говорить о ней преждевременно»,– сказала «Ъ» руководитель пресс-службы Мосгорсуда Анна Усачева. А в Верховном суде России «Ъ» напомнили, что все судебные инстанции страны признали как приговор по уголовному делу господина Ходорковского, так и постановления, касающиеся его содержания под стражей, законными.

ФСБ на связи с Ходорковским

     Экс-глава компании ЮКОС Михаил Ходорковский убежден, что телефоны его адвокатов регулярно прослушиваются. Адвокаты партнера Ходорковского, Платона Лебедева, убеждены, что их телефоны также давно поставлены на прослушку. Вадим Клювгант, адвокат Ходорковского, отмечает, что подобные вещи характерны для многих громких судебных процессов.
     В понедельник в ходе возобновившегося судебного процесса по своему второму уголовному делу Михаил Ходорковский заявил о прослушке телефонов своих адвокатов. «Имею достаточные основания полагать, что с начала слушаний структуры ФСБ, занимающиеся незаконным сопровождением процесса, поставили на контроль телефоны и другие средства связи моих адвокатов», – цитирует слова подсудимого РИА «Новости».
     Ходорковский убежден, что контроль адвокатов со стороны ФСБ не является собственной инициативой спецслужбы: «Это прямое указание наших оппонентов (Генеральной прокуратуры)». Предприниматель попросил гособвинителей опровергнуть его слова. «В противном случае ни о каком равноправии сторон не может идти речи», – сказал Ходорковский, обращаясь к суду.
     Представители Генпрокуратуры не отреагировали на заявление экс-главы ЮКОСа. Однако адвокаты, о которых шла речь, не исключают, что они отреагируют на него позже.
     По словам Клювганта, адвоката Ходорковского, «никакой сенсации в словах Михаила Борисовича, к сожалению, нет». «Это (прослушка – «Газета.Ru») было по полной программе использовано в ходе первого процесса (над Ходорковским – «Газета.Ru»). И сейчас, как видно, ничего не изменилось», – отметил собеседник «Газеты.Ru».
     Прямых доказательств того, что прослушка телефонов адвокатов действительно имеет место, у Ходорковского нет, дал понять предприниматель. Инициировать разбирательство по поводу прослушки адвокаты не будут, говорит Клювгант.
     «Зачем? Люди, которые это делают, они и так знают, что они это делают, поймать их за руку выше наших сил. Мы просто сказали об этом суду, который обязан обеспечивать равенство сторон и состязательность процесса, и людям, чтобы они знали», – пояснил адвокат.
     Процесс над Ходорковским специфический, отметил Клювгант. Однако адвокатов прослушивают не только на нем. «Конечно, по любым делам телефоны адвокатов не прослушивают. Но по знаковым, политически заряженным делам такое часто случается», – вспоминает Клювгант. Адвокат не стал уточнять, что именно послужило основанием для того, чтобы заподозрить прослушку телефонов адвокатов в ходе нынешнего процесса над Ходорковским, сказав, что «это как мозаика, которая складывается из различных фактов». «На протяжении определенного времени происходят определенные события. Когда их начинаешь анализировать, приходишь к тем выводам, к которым приходишь. Это все, что я могу сказать», – пояснил собеседник «Газеты.Ru».
     Партнер Ходорковского, Платон Лебедев, который также проходит обвиняемым по «второму делу ЮКОСа», которое в настоящее время слушается в Хамовническом суде Москвы, не говорил о прослушке телефонов своих адвокатов. Однако его адвокат Елена Липцер также считает, что ее «телефон прослушивается давно». Никаких доказательств этого у нее также нет. Впрочем, даже при наличии доказательств возможность противодействия прослушке «зависит от того, на основании каких документов» она производится, отметила адвокат.