VFF-S Власть Вниз

Власть. Кавказ [4]

     
  • Продолжение темы [5]      
  • Начало темы [1] [2] [3]
    НАВЕРХ НАВЕРХ

    Президент Ингушетии обратился к своему народу

    Загружается с сайта Ъ      Получивший меяц назад тяжелые ранения и находящийся в больнице президент Ингушетии Юнус-Бек Евкуров выступил с письменным обращением к своему народу. Особое внимание в нем было уделено молодежи республики. И.о. главы Ингушетии Рашид Гайсанов сообщил, что ежедневно обсуждает с Евкуровым по телефону вопросы управления регионом и тот, возможно, вернется к работе уже через несколько недель.
         Администрация президента Ингушетии распространила письменное обращение главы республики к ее жителям. «Я внимательно слежу за всем, что делается в родной республике и вокруг нее. Многое радует, но многое и огорчает, наводят на размышления и грустные мысли», – говорится в обращении. Президент выразил сожаление из-за того, что от терактов в республике гибнут ни в чем неповинные люди, в том числе женщины и дети. «У нас есть еще время опомниться, остановиться на самом краю пропасти. Нет для нас другого пути. как возродиться и стать полноправным субъектом страны», – отмечается в обращении. Евкуров призвал тех молодых людей, которые в результате шантажа со стороны членов незаконных вооруженных формирований присоединились к ним, вернуться к нормальной жизни. «Я обещал не наказывать тех, кто добровольно вернется к мирной жизни. И я обязательно сдержу свое слово», – говорится в обращении. По словам президента, «тех, кто не прислушается к разуму, продолжит свой преступный путь, ждет неминуемая кара. Это не угроза, а реальность. Они будут уничтожены. Но мы не хотим такого исхода. Хотим, чтобы молодежь училась, создавала семьи, воспитывала потомство, радовало своими поступками родителей и стариков. Молодежь должна созидать на благо нашей республике».
         Евкуров выразил убеждение в том, что у народа Ингушетии «есть большой неисчерпаемый, созидательный и нравственный потенциал». «Нам нужно предельно сконцентрировать свои силы и волю, свой ум и свою душу на достижение мира и спокойствия в республике, регионе и России в целом», – заявил президент.
         По словам главы Ингушетии, он чувствует себя гораздо лучше и скоро вернется домой. По оценке Рашида Гайсанова, это может произойти в течение нескольких недель. Евкуров поблагодарил президента России Дмитрия Медведева, неоднократно навещавшего его в больнице, своих лечащих врачей и всех доброжелателей.
         Напомним, покушение на президента Ингушетии произошло утром 22 июня в Назрани. Автомобиль с террористом взорвался, когда мимо проезжал кортеж Юнус-Бека Евкурова. Мощность заложенной в автомобиле взрывчатки была эквивалентна 70 кг тротила. Президент Ингушетии, а также его брат Увайс Евкуров получили тяжелейшие травмы. В результате взрыва погиб охранник президента Мустафа Котиев. Водитель автомобиля главы республики Рамазан Евкуров скончался в больнице через несколько дней после покушения.

    Ъ-Online.
    © «
    КоммерсантЪ», 20.07.09


    НАВЕРХ НАВЕРХ

    Наталья Эстемирова: «Пора вернуть многим словам их изначальный смысл»

         – Сегодня много говорят о роли женщин в изменении характера, вектора нашей профессии, в том числе о женском военном репортаже, о новом взгляде на конфликт и ситуацию после конфликта, в котором соединяется и репортерский, и, очевидно, правозащитный подходы. Чем, на ваш взгляд, это объясняется? Почему вообще так много женщин сейчас едут в опасные командировки?
         – Наверное, это так, потому что в природе женщины – защищать. Защищать простого человека, ближнего, попавшего в беду. И главным героем материалов становится здесь не армия, не политические перспективы, а рядовой человек. Женщинам генетически, мне кажется, ближе не политическая конструкция, а душа, важна конкретная судьба. Можно через судьбу человека показать всю историю, показать суть, ситуацию. И для большинства журналисток, которые приезжают в Чечню или в другую точку мира, где происходил конфликт, я уверена, важны не деньги, не известность, а что-то совсем другое. Важно знать, что кому-то смогла помочь. Это самое главное. Думаю, поэтому они и приезжали, и приезжают. Женщине, кстати, у нас легче затеряться в толпе, они менее приметны – мужчина, особенно явно европейского вида, да и не только, просто приезжий, больше выделяется, обращает на себя внимание.

         – Вы по образованию – педагог, долго работали в школе. Как стали писать в газеты?
         – После 1991 года. Я работала учителем истории и видела, что нигде не пишут о том, что реально происходит в республике. О том, что нам грозит. Решила написать сама, предложила газете «Голос», они долго не решались печатать, потом согласились. Писала в газету стачкома работников просвещения, с этого, наверное, началась регулярная журналистская работа. Людям не платили зарплату, это надо было прекратить, и привлечь внимание всего общества. Писала о беженцах в Ингушетии в 1998 году, об узниках фильтрационных лагерей, меня печатали и охотно заказывали материалы – говорили, что трудно найти желающих обратиться к этим темам. Главным в журналистской работе было желание защитить людей. Защищать на самом деле просто, ты точно знаешь, что нужно сделать, о чем сказать. Твои действия понятны.
         Некоторое время совмещала преподавание и журналистику, потом школу оставила, подрабатывала некоторое время частными уроками. А когда начала работу в «Мемориале» – открылось отделение в Грозном, перешла туда и продолжала сотрудничать с «Грозненским рабочим» и «Голосом чеченского общества», другими изданиями. Пока не пришла в «Новую газету».

         – Работа в правозащитной организации и в газете – что перевешивает? Не возникает ли противоречия?
         – Я бы так не ставила вопрос, мне кажется, одно вполне дополняет другое. Тот материал, который дает работа в «Мемориале», бесценен для публикаций. Другое дело, поначалу, когда пришла в «Мемориал», была настолько переполнена фактами, драмами, что было нелегко сосредоточиться на заметке. Мне кажется, время нейтральной, беспристрастной журналистики ушло, важно поднимать вопросы о защите людей, в каждой конкретной ситуации, в этом – задача нашей работы.
         В России в 19-м веке важнейшую роль играла художественная литература, она была нравственным ориентиром, воспитывала гражданские чувства, звала к сочувствию и деятельному добру. Мне кажется, сегодня, когда литература утратила во многом эту свою воспитательную функцию, эту интонацию подхватила журналистика. Она и должна воспитывать, быть камертоном, учить добру и сама питаться энергией деятельного добра, стоять на страже интересов простого человека, его прав. Чувство добра и справедливости должно присутствовать всегда.

         – Всегда ли удается защитить? Многие говорят сегодня как раз о том, как трудно журналисту повлиять на ситуацию.
         – На самом деле, очень многое можно изменить, говорю это прежде всего на основе собственного опыта. Да, трудно осудить коррупционера, но можно поставить вопрос о том, почему у него, скромного чиновника, такая дорогая дача, такая дорогая машина, почему он регулярно принимает решения в пользу тех или иных компаний и т. д. У нас это не является пока что аргументом для суда или отставки, но капля камень точит, и в этом – наш долг. Можно реально защитить невинно пострадавших или попавших в беду, добиться отмены приговоров, вынести вопрос на всенародное обсуждение, даже парламент – поверьте, дела, которые казались совершенно безнадежными, решались. Жизнь поддается воздействию человеческой воли, желанию восстановить справедливость. Это действительно так. Главное – не бояться. Чем больше страха, тем меньше эффективности, страх сковывает нашу волю, наше слово, душу.

         – А вам самой бывало страшно?
         – Да. Но это не суть. Если ты боишься испугаться, не нужно вообще заниматься этой профессией.

         – Можете ли назвать ваших учителей? Примеры, которые всегда имеете в виду?
         – Конкретно учителей у меня не было, это скорее собирательный образ лучшей российской журналистики эпохи перестройки. Нравилась наша журналистка Ася Басаева, ее подход, находки чисто профессиональные. Когда я начала регулярно писать, я ходила на курсы повышения мастерства для непрофессионалов, нас учили, как полагается – беспристрастности, поиску двух независимых источников и так далее. А потом я показала нашему преподавателю последнюю статью Политковской, и он сказал – тут все неправильно сделано, но это здорово, это то, что на самом деле работает… Анна, конечно, повлияла на меня, хотя я не могу ее назвать учителем. Я по-другому пишу, но с ней солидарна в том, что нужно обязательно отслеживать судьбу своих героев, например. И подругой близкой она не была. Но очень многое для меня значила, мы ровесницы, почти в один день родились, многое пережили вместе, особенно в последние годы. Честно говоря, я даже не могу вспомнить, когда мы первый раз с ней встретились и куда поехали. Так это было естественно. Вот это ее безусловное чувство добра и обостренное чувство справедливости, оно не могло не повлиять на меня. В этом плане она, конечно, была примером.

         – Вы вместе ездили по республике последние годы – почти всякий раз, когда она приезжала. С ней было трудно работать?
         – Она, конечно, ангелом не была. И странно, что сейчас некоторые ее такой пытаются представить. Умела очень тяжело обижаться, надолго. И ей самой было тяжело.
         Помню случай – едем в район, зима, наша зима – как московская поздняя осень, то ли дождь, то ли снег, утром видим – выдают какую-то помощь, толпа людей перед маленьким окошечком, возвращаемся – то же самое. Аня выходит из машины, врывается в этот офис-сарай, ей навстречу – такой гладкий чиновник, узнал, горд, что известная журналистка к нему зашла, рассказывает какой он патриот – из Москвы приехал в этот район строить новую жизнь. Конечно, он приехал, потому что ему очень хорошую зарплату посулили, это ясно. А Анна кричит на него – как вы тут сидите в тепле, когда бедные люди мерзнут на улице, под дождем весь день, где ваша совесть? Вот такой случай, очень типичный. Я рада, что подсказала несколько адресов – адрес дома престарелых, за серию материалов о котором она получила престижную премию. Очень жалею, что не съездили в дом слепых. Это – в планах. Как и другие адреса.

         – Что вы чувствовали, когда узнали о награде – премии имени Политковской?
         – Прежде всего, радость, что ее дело продолжается. Важно, что имя Анны работает на защиту людей, будет работать и дальше. Премия – это на самом деле грант, я его пока что не получила, но думаю, потрачен он будет на важное и полезное дело. Премию международной организации «Хьюман райтс вотч» мы распределили между семьями погибших, теми, кто нуждался в материальной помощи. Премия Политковской должна быть направлена на важное, большое дело.

         – Одна из ваших первых заметок после награды в «Новой» была посвящена возрождению национальных традиций в Чечне – точнее, тому, как восстановление республики сопровождается новыми формами фундаментализма. Как это сказывается на журналистках?
         – Не так давно на дверях Дома печати у нас висела табличка – женщинам вход без платков запрещен. Я спросила у охранника – почему, и могу ли я войти без платка. Он спросил – я русская или чеченка? На самом деле, у меня папа – чеченец, а мама – русская. Я говорю – допустим, чеченка. Тогда, отвечает, без платка нельзя. А если русская? – Тогда проходи.
         Вот так. Многие сотрудницы организаций, расположенных в Доме, в том числе международных, повязали платки, на всякий случай. Ну, молчать об этом я не стала. Теперь на дверях висит другое объявление – уважаемые женщины, из уважения к вайнахским традициям просьба повязать платки.
         Но это же полный нонсенс! Во-первых, прямое нарушение вайнахских традиций – когда молодой человек вообще делает замечание старшей женщине, которая чужая жена, дочь, сестра, это не его дело. Во-вторых, это внедрение «традиционного духа» сверху – не что иное, как знак новой формы контроля и по сути дела лицемерия. Как на дне памяти погибших журналистов, где пели и плясали народные танцы, возлагали цветы к памятнику (совсем не в традициях, между прочим), прославляли президента, а назначенные ведущие даже не могли толком произнести имена погибших. Журналистов там почти не было!
         При этом опасно и другое. Последнее время студентов, школьников организованно вывозят на митинги и шествия то по случаю поддержки правящей партии, то по случаю рождения второго сына президента, они несут плакаты с портретами Путина и Кадырова, а потом дома, не таясь, крутят видеоролики, подготовленные боевиками, и восхищаются ими. Патриотизм – совершенно в другом, это святое и очень важное для человека чувство, которое несказанно извратили за последние годы – все, кому не лень.

         – Многие молодые журналисты сегодня растеряны, им трудно определиться в профессии, трудно выбрать линию поведения. Честно говоря, труднее, чем нам в свое время. По крайней мере, нам было понятно, что хорошо, что стыдно, чего делать нельзя. Что бы вы посоветовали молодым?
         – Молодость – это романтика, а у нас далеко не все молодые люди романтичны.
         Кажется, все стало настолько материальным, духовные ценности ушли, уступили место комфорту. Но разве комфорт – это только мягкий диван? Важнее духовный комфорт – когда людям рядом с тобой хорошо. Когда ты кому-то помог. Есть радость хорошо выполненной работы, это великолепное чувство. Мне кажется, надо больше говорить об успехе тех, кто живет в гармонии с собой, кто работает честно.
         Когда у нас постоянно говорят об обиженных журналистах, это плохо, вырабатывает неправильный стереотип. Важно показать такого, кто добился своего, сумел исправить ситуацию, хоть немного. Нужно, чтобы о героях наших очерков и заметок не забывали, чтобы они тоже добивались успеха. Нужно говорить не только о политике, есть другие вещи, вполне конкретные. Например, хамство чиновников. Очень важная тема. Слово может работать! Я вижу не много молодых вокруг, это наша вина, я думаю, надо привлекать больше помощников, дать почувствовать, что это такое, когда ты реально помог кому-то.
         Знаете, у нас все проходит под знаком войны. И ты понимаешь, что силы неравны – силы на стороне пушек, а журналист вооружен только словом. И ты видишь, что у разных людей – разные приоритеты. Газеты и люди образованные говорят, что мы боремся с сепаратизмом, с боевиками, а для жителей горных сел главное – чтобы не стреляли.
         Должна сказать, я законченная пацифистка, я против войны в любой форме, безоговорочно. Против того, чтобы оружие было в доме – оно обязательно выстрелит, и на самом деле никого не спасет. Пацифизм у нас непопулярен. Да и правозащита тоже. Но это не значит, что положение безнадежное. Повторяю, не раз и не два в моей практике получалось, что именно слово оказывалось более чем действенным – особенно когда соединялись голоса многих журналистов, из разных изданий, разных стран. Опыт вот этой солидарности тоже должен быть расширен, и молодым надо об этом знать.

         – То есть вы, по сути, выступаете за известную по классической литературе «теорию малых дел»? Предлагаете молодым, подобно вольтеровскому Кандиду, возделывать свой сад, шаг за шагом отвоевывая пространство у сорняков?
         – Наша работа – вполне конкретная, и в этом ее достоинство. Надо помнить и о другом. Если ты испугался, если ты пригнулся, тебе так кажется удобнее – помни, что твои дети будут согнуты в три погибели, или просто стоять на коленях. Сохранять достоинство – это тоже, мне кажется, профессиональное качество.

         – Что бы вы пожелали журналисткам, работающим в том же, что и вы поле защиты прав человека?
         – Чтобы оставались женщинами, и чтобы в жизни было все – и любовь, и дети, и много счастья.

    Беседовала Надежда Ильина. «Журналист» №2, 2008.
    © «
    Новая газета», 20.07.09

    Учительница, которую не хотели слушать

    Наталья Эстемирова учила самому главному – как бороться со страхом

    Загружается с сайта НоГа      Наташу Эстемирову убили в среду. В половине девятого утра в нескольких метрах от дома ее запихнули в белую «семерку». Коллеги Наташи из грозненского «Мемориала» опросили свидетелей, нашли двух женщин, которые все видели. Женщины явно не хотели ничего рассказывать. Они уже садились в маршрутку и буквально на ходу бросили несколько фраз: «Вы Наташу ищите? Ее похитили. Мы из окна дома смотрели. Номеров машины не запомнили. Но за Наташей шла женщина, местная. Она больше может рассказать».
         Фоторобот этой женщины, которая почему-то в первых информационных сообщениях прошла как наводчица, оперативники составили уже в пятницу. Прошлись по всем квартирам дома. Кто-то не открывал двери. Кто-то не хотел разговаривать. Тогда всех жителей дома вывели во двор, построили, как на плацу, и стали сличать с фотороботом. Так нашли свидетельницу. Наташу похищали на глазах этой женщины, буквально в нескольких метрах. Но ни похитителей, ни номеров машины она не запомнила. В милицию не позвонила.
         Этот факт говорит о многом. Люди бы так себя не вели, если бы не знали, какие именно структуры в республике занимаются похищениями.
         Следователи уверены: изначально Наташу планировали увезти, убить и спрятать тело, чтобы не нашли никогда. Но в среду утром в Ингушетии было совершено нападение на судебного пристава, объявили план «Перехват». У похитителей, предполагают следователи, была рация. Так они узнали об усилении ингушских силовиков. Поэтому Наташу отвезли не так далеко от чеченской границы, расстреляли и выбросили на обочину. Ее нашел старик, косивший в этих местах траву.
         Известно, что видеокамеры, установленные на КПП «Кавказ», зафиксировали в то утро три белые «семерки», пересекавшие административную границу Чечни и Ингушетии. Установить номера и пробить их, в общем, несложно. Но видеосъемку у следователей перехватили русские оперативники из Ханкалы, которых, видимо, подключил руководитель следственной группы. «Ханкалята», как их прозвали в Чечне, уже допросили сотрудников «Мемориала». Почти все вопросы – про Кадырова.
         Наташу убили именно сейчас. Почему? Чтобы ответить на этот вопрос, нужно знать не только, чем занималась Наташа, но и что на самом деле происходит в Чечне. Стабильность в республике – это не только восстановленный из руин Грозный. Это – жесточайшая информационная блокада. Узнать реальную статистику терактов и убитых сотрудников силовых структур практически невозможно. Это, по сути, государственная тайна.
         По скудным сведениям, «слитым» из ФСБ, только за июнь в Чечне произошло 18 терактов. За неполный июль – 14. По рукам все тех же фээсбэшников ходит свежее видео – триста вооруженных до зубов боевиков на марше. Надо сказать, операции боевиков проходят с поистине чеченским размахом. На днях из гранатомета был обстрелян «Урал» с военными. На место происшествия прикатили сотрудники чуть ли не всех силовых структур республики. В куче мусора неподалеку было найдено взрывное устройство с дистанционным управлением мощностью 1600 (!) кг в тротиловом эквиваленте. Не взорвалось чудом. Рядом работали глушилки, подавляющие радиосигнал.
         Президент России ставит Чечню в пример другим кавказским регионам. Президент Чечни регулярно сообщает, что «шайтанов» в республике осталось человек семьдесят – восемьдесят. Вице-премьер Чечни, объявленный в международный розыск по подозрению в убийстве Сулима Ямадаева, возглавил долгоиграющую спецоперацию и уже месяца два не вылезает из Сунженского района Ингушетии. Грозненское ТВ показывает, как эффектно Адам Делимханов стреляет из калаша в сторону леса. Недавно в Чечне бурно обсуждали новость: брата Делимханова сделали Героем России. То ли за убийство, то ли за смертельное ранение Доку Умарова. Последний сильно возмутился и дал интервью журналисту Андрею Бабицкому, в котором прямо заявил: жив-здоров и готов к террористической деятельности. Недостатка в человеческом ресурсе у подполья нет, сказал Умаров. При необходимости под знамена ваххабитов встанут тысячи.
         Слова Умарова – не пустая похвальба. Методы, которыми местное руководство наводит стабильность в республике, потихоньку поворачивают население в сторону подполья, в котором парализованное страхом население начинает видеть альтернативу «маленькому Сталину». Так в республике называют Рамзана.
         Последние месяцы новости о похищенных и убитых жителях Чечни поступают с пугающей регулярностью. Это даже не столько новости, сколько слухи. Целый вал слухов. Наташа их проверяла и превращала в факты. То есть узнавала: где, кого, когда. Пыталась разговорить людей. Предлагала им юридическую помощь. Объясняла, что действовать нужно мгновенно. Свято верила в неписаный закон: похищенных спасти можно только в первые сутки, если уговорить родственников и успеть подать заявление в прокуратуру. Тогда людей возвращают. С непременным условием – забрать заявление из прокуратуры.

    Шали, ул. Трудовая. Дом Дадиловых
    Загружается с сайта НоГа      Мы с трудом нашли этот дом, сожженный в конце июня. Нас встретили три женщины со страхом в глазах и громко плачущими при виде чужих людей маленькими детьми. В этом дворе живут три семьи. Близкие родственники. В каждой семье по четыре ребенка, всего – 12 детей. Старшему – 14 лет, младшей – 7 месяцев.
         Вечером 28 июня сюда пришли сотрудники милиции и забрали 39-летнего Магомеда Дадилова. Он не сопротивлялся, хотя кадыровцы не предъявили ни одной официальной бумаги, дающей право на задержание. На следующий день человек 20 в камуфляже вломились во двор, согнали всех жильцов с детьми в один из домов по соседству и подожгли дом Магомеда Дадилова. Дожидаться пока догорит, не стали. Дадиловы успели потушить пожар, стены и крыша остались целы. Когда входишь в дом, первое, что бросается в глаза, – обугленная деревянная колыбель.
         Первые три дня родственники Магомеда Дадилова ничего о нем не знали. Потом выяснилось, что его незаконно содержат в тюрьме на базе 8-й роты ППСМ № 2 (полка им. Ахмата Кадырова). Там его пытали, он признался в пособничестве боевикам. Впрочем, все его пособничество заключается в том, что однажды подвез на своей машине Абубакара Муслиева, который ушел в лес летом прошлого года. Дом Муслиевых также был сожжен.

    Аргун, дом Юнусовых
         В районе Старой Сунжы 2 июля кадыровцы провели спецоперацию. Окружили частный дом, убили находившегося там Саид-Селима Абдулкадырова и ранили 20-летнюю Мадину Юнусову, которая неделю как вышла замуж за Абдулкадырова. Согласно официальным сообщениям, эти двое были эмиссарами «Аль-Каиды» и готовили покушение на Рамзана Кадырова. Сообщения о предотвращенном покушении появились через несколько дней после нападения на президента Ингушетии Евкурова. Что странно. Настоящие покушения на Кадырова действительно нередки, но обычно тщательно скрываются. В том числе потому, что эти покушения организуют люди из довольно близкого окружения президента Чечни. Местные жители узнают об очередных попытках по перекрытой от Аллероя до Хоси-Юрта (резиденция Кадырова) дороге. Обычно перекрывают трассу дня на три, пока не расправятся с очередными безумцами и все не уляжется. Расправляются, как правило, самым жесточайшим образом.
         В этот раз все было не так. О громком покушении было заявлено не менее громко – по всем федеральным СМИ. Мадину в этих сообщениях представили как шахидку, отстреливавшуюся из автомата. Однако есть все основания подозревать, что никакого покушения никакая «Аль-Каида» в лице Мадины Юсуповой не готовила. Девушка была ранена в перекрестном огне и доставлена в больницу самими же кадыровцами. Там ей сделали операцию, она пришла в себя, просила, чтобы к ней пустили мать.
         На следующий день родителей Мадины доставили в РОВД г. Аргуна, несколько часов допрашивали о причастности их дочери к подполью, потом отпустили. 4 июля в дом Юнусовых ворвались люди в камуфляжной форме, заперли родителей Мадины в котельной и подожгли дом. После поджога родители девушки уехали к родственникам. 5 июля рано утром люди в камуфляже постучались к соседям Юнусовых, вытащили из багажника завернутое в саван тело Мадины. По свидетельству медперсонала, за час до этого кадыровцы забрали Мадину из больницы. Она была жива.
         В последнее время в связи с активностью боевиков по Чечне прокатился ряд публичных казней. Именно благодаря Наташе Эстемировой стало известно о трагедии в селе Ахкинчу-Барзой. 6 июля сотрудники Курчалоевского РОВД похитили Ризвана Албекова и его сына Азиза, только что окончившего школу. Отец и сын поехали в Курчалой собирать документы для поступления Азиза в институт. Ризван Албеков – ветеран Афганистана, прожил в Ставрополе 26 лет, но вынужден был вернуться летом 2008 года в Чечню – умер его брат, нужно было ухаживать за больной матерью. Ризван поселился на окраине Ахкинчу-Барзоя. Это непростое село. На кладбище этого села похоронен отец Шамиля Басаева, в прошлом году там были сожжены два дома родственников боевиков. Ахкинчу-Барзой все время находится меж двух зол: боевики довольно часто заходят в село и требуют с сельчан подкорма. В свою очередь чеченские силовики, не способные справиться с лесными братьями, жестоко отыгрываются на местных жителях, наказывая их «за пособничество».
         Албековы попали в эту мясорубку. Когда они возращались из Курчалоя, им преградили дорогу, вытащили из машины и увезли в неизвестном направлении. Вечером этого же дня две машины появились в Ахкинчу-Барзое и стали раскатывать по селу. Остановились у кучки тусующейся молодежи. Открылась дверь, из нее выпал страшно избитый Ризван Албеков, вышли сотрудники Курчалоевского РОВД. Без масок. Они пнули мужчину ногой и спросили, кормил ли он хлебом боевиков. Ризван с трудом произнес слово «нет». Тогда в присутствии четырех парней, жителей Ахкинчу-Барзоя, Ризван был расстрелян. «Так будет с каждым пособником боевиков», – сказали милиционеры и уехали.
         Жители Ахкинчу-Барзоя очень долго не решались похоронить Ризвана Албекова. О судьбе одиннадцатиклассника Азиза неизвестно ничего до сих пор. Родственники Албековых подняли все свои связи и добились, чтобы в село приехала прокуратура. Но затем к ним приехал начальник Курчалоевского РОВД Хамзат Эдильгириев. Людям доходчиво объяснили, что будет с ними и со всем их Гардалинским кланом, включая женщин и детей. После этого жители Ахкинчу-Барзоя замолчали. Прокуратура тоже не стала поднимать шум. Информационную блокаду пробила Наташа Эстемирова. В четверг, 9 июля, в интернете со сслыкой на Наташу появилась информация о публичной казни в Ахкинчу-Барзое. В пятницу уполномоченному по правам человека Чечни Нурди Нухажиеву поступил приказ разобраться. Нухажиев вызвал к себе мемориальцев и прочитал им угрожающую нотацию о том, что они очерняют своими действиями республику. Нухажиев сказал, что «надо писать объективно, то есть о хорошем». Ни одного вопроса не задал Нухажиев о ситуации в Ахкинчу-Барзое. А еще через четыре дня Наташу похитили. Утром, не скрываясь за масками, в присутствии молчаливых соседей-свидетелей.
         Это была показательно-публичная расправа.
         Большую часть жизни Наташа была учительницей истории. И только последние 10 лет – журналисткой и правозащитницей. Ее знали в самых отдаленных горных селах Чечни. Каждое день в офисе грозненского «Мемориала» много раз звучала фраза: «Где Наташа Эстемирова? Мы к ней пришли…».
         Попрощаться с Наташей пришли едва сто человек. Но для сегодняшнего Грозного и это – много. Что стоило этим людям побороть страх, с которым они просыпаются и засыпают, нам, в России, не понять. Пока.
         Ворота дома родственников Наташи Эстемировой в селе Кошкельды открыты уже который день. Но народу ничтожно мало: только родственники и коллеги. Люди боятся прийти и высказать соболезнования. 16-летней дочери Наташи Ланке шепчут: не говори о Рамзане ничего, вообще не говори о политике!
         Наташа личным врагом Рамзана Кадырова не считала. У нее вообще не было врагов. У нее были принципы. С тех пор как переименовали центральную улицу Грозного проспект Победы в проспект Путина Наташа ни разу (!) не прошла по этому проспекту. Это было неудобно, может быть, даже глупо. Но Наташа в таких вопросах была крайне щепетильной. Она не ходила по проспекту Путина и категорически не покрывала голову платком, как того требовала новая чеченская власть. Года полтора назад Наташа написала в «Новую» жестко сформулированный текст о комплексах чеченских мужчин, так и не сумевших по достоинству оценить подвиг чеченских женщин. Женщины работали, кормили, рожали, спасали. Пока мужчины воевали. Или ломались от этой войны, бросая семьи и своих детей. Построение мира в Чечне началось с водружения платка на женские головы. Так им указывали на место. Ни в одно госучреждение Чечни невозможно теперь зайти без платка.
         …В феврале Наташу вызвал к себе мэр Грозного Муслим Хучиев. Наташа написала текст о родственнике Хучиева, оказавшемся серийным насильником. Высокопоставленное родство спасало преступника от наказания до тех пор, пока он не изнасиловал двух девочек. Даже тогда, хоть и взяли насильника практически с поличным, суд тянулся почти год. Дали 14 лет. Когда огласили приговор, преступник во всеуслышание пригрозил адвокату: «Выйду – убью!».
         Адвоката наняла Наташа лично. Она как раз получила премию имени Анны Политковской, стала первым лауреатом. Наташа много сделала для того, чтобы этот суд состоялся. Я не могла писать раньше, но пусть знают теперь. Наташа услышала об изнасиловании от знакомых. Разыскала мать девочек. Уговорила подать заявление. Нашла адвоката и психологов.
         В тот февральский вечер от Наташи пришла эсэмэска: «Еду к Хучиеву». В мэрию ее не пустили. «Я платок не надену», – сказала Наташа.
         Хучиев, автор «закона о платках», вынужден был сам выйти к Наташе. На встрече он доходчиво донес до Эстемировой, что власть ею очень недовольна. Но Наташа не любила ультиматумов и не воспринимала угрозы. В марте прошлого года после встречи с Кадыровым Наташа мне сказала: «Я с ними со всеми говорю как учительница».
         – А с Рамзаном? – спросила я.
         – Как с двоечником из Хоси-Юрта! – рассмеялась Наташа. И добавила. – Я могла бы их учить. Если бы не война…

    Елена Милашина. Ггрозный – Москва.
    © «Новая газета», 20.07.09

    О чем писала Наталья Эстемирова в «Новой газете»

    Загружается с сайта НоГа      Правозащитница Наталья Эстемирова была и нашим корреспондентом. По образованию – историк, преподавала в школе. Работала в «Грозненском рабочем», «Голосе чеченского общества» и других республиканских изданиях, пока не пришла в «Новую газету». Когда в Грозном открылось отделение общества «Мемориал», сосредоточилась на правозащитной деятельности. Времени для журналистики оставалось все меньше, но она по-прежнему публиковалась в «Новой». В последнее время, по соображениям безопасности, некоторые статьи Натальи мы подписывали псевдонимом.
         Перед вами фрагменты ее публикаций.

         03.12.2007
         «Кадет будет сидеть»
         О приговоре, вынесенном бывшему ханты-мансийскому омоновцу Сергею Лапину, который пытал жителей Чечни.
         «Есть люди, которые еще надеются на правосудие. На каждое судебное заседание приходил Алавди Садыков. Бывший школьный учитель прикрывает седыми волосами то место, где было левое ухо. Ухо ему отрезали земляки Лапина и еще несколько месяцев потом издевались над беззащитным человеком. Алавди называет их и по именам, и по фамилиям, и по кличкам, но найти преступников до сих пор не удается».

         22.09.2008
         «Дети не оставили следов»
         Об открытии в Грозном нового, сверхсовременного здания мэрии. Мэрия была выстроена из ценных пород камня и разместилась на месте бывшего дома детского творчества. До того, чтобы восстановить детское учреждение, у властей Грозного руки не дошли.
         «Чеченские чиновники и их интересы оказались гораздо важнее. А детям пообещали построить что-нибудь потом. Даже, кажется, участок определили. Где-то на окраине Грозного».

         20.10.2008
         «Веселится и ликует весь Рамзан»
         О торжествах, прошедших в Чечне по случаю дня рождения Путина, на фоне разрушительного землетрясения.
         «С необычайной помпезностью открыли новую мечеть (только на освещение затрачена астрономическая сумма) и правительственный комплекс. Комплекс построен на месте бывшего парка культуры и отдыха горожан. Во время боевых действий здесь хоронили погибших людей, а весной 2006 года тела эксгумировали и закопали на окраине города, так и не опознав».

         20.10.2008
         «Взяли из детдома»
         О похищении жителя Грозного Муслима Уцаева.
         «В четверг к детдому подъехали три легковые машины, из которых вышли двенадцать вооруженных кадыровцев. Вместе с ними был парень, лицо которого закрывал капюшон. От Муслима потребовали опознать этого человека. Муслим ответил, что, возможно, где-то его и видел, но кто такой – не знает. Тогда Муслиму приказали сесть в машину и увезли в неизвестном направлении. Воспитатели детского дома не смогли запомнить номера машин, на которых приехали кадыровцы, потому что детский дом оцепили и никого не выпускали».

         06.11.2008
         «После брани»
         О том, как майор Игорь Матвеев был осужден по «редкой» статье 336 ч. 2 УК РФ – «Оскорбление военнослужащего». До того как попасть под суд за перебранку с сослуживцем, Матвеев раскрыл механизм расхищения денег.
         «Честно говоря, майору Матвееву нужно радоваться, что за такие дела ему впаяли всего лишь «оскорбление военнослужащего». А ведь мог бы получить и пулю».

         15.12.2008
         «Расстрельная осень»
         О многочисленных таинственных убийствах жителей Чечни, произошедших в конце ноября 2008 года.
         «В случае с Лечей Талхадовым охоту на его убийц возглавил начальник Территориального отдела милиции Хусейн Магомадов, известный всей республике своим позывным Иран. Магомадов – боец отряда «Горец», перешедший на сторону Кадырова во время конфликта последнего с Мовлади Байсаровым. После убийства Байсарова Иран сохранил и оружие, и хорошее место, и милость Рамзана».
         «Доставили в здание Территориального отделения милиции Грозненского района. К Ирану. Залина запомнила кабинет со странным длинным голым столом. Туда завели братьев Илаевых. Женщин – в соседнюю комнату. Они слышали страшные крики, Залина узнала голоса братьев. Зарине стало плохо. Их отпустили домой. Живым вернулся и семнадцатилетний Имам, все тело – сплошной синяк».
         «В конце ноября в селе Радужном Грозненского района начал действовать вербовщик Лом-Али Арсанукаев. Есть оперативные данные, позволяющие говорить о связи Арсанукаева с начальником ТОМ Грозненского района Ираном и его родственником Рамзаном Грозным.
         Арсанукаеву удалось завербовать в боевики двух жителей села Радужное – молодых парней Ильяса Абдурахманова и Ибрагима Пайзулаева, а также жителя поселка Долинский Анзора Салгириева. Уход в лес был назначен на 28 ноября. Молодые люди по команде Арсанукаева приехали в Грозный. Арсанукаев посадил их в свою машину и отвез на окраину города. Потом он вышел из машины, приказав парням ждать.
         Несостоявшиеся боевики ждали Арсанукаева очень долго и наконец решили вернуться домой. Но на ближайшем милицейском посту около села Пролетарское по машине был открыт огонь. Анзор Салгириев и Ибрагим Пайзулаев погибли, Ильясу Абдурахманову удалось бежать. Он пришел домой. А утром, поддавшись уговорам матери, пошел с повинной к начальнику ТОМ Грозненского района Ирану. Иран заявил, что должен доставить Ильяса Абдурахманова к командиру нефтеполка Шарипу Демельханову, так как Ильяс подозревается в причастности к убийству Лечи Талхадова. После этого Ильяс исчез. Мать не может добиться никакой информации о его судьбе.
         Зато на ленте «Грозинформ» появилось сообщение об «активных членах» бандитского подполья, «оказавших вооруженное сопротивление и уничтоженных ответным огнем во время оперативно-разыскных мероприятий».
         «Активные члены» – это Анзор, Ибрагим и сгинувший без вести Ильяс.
         Ильясу, кстати, было всего 18 лет. Два года назад умер его отец, и Ильяс, по сути, был кормильцем семьи. У матери Ильяса осталось еще шестеро детей…»

         О серийных убийствах женщин «легкого поведения»
         «В результате сексуальных оргий заразился ВИЧ-инфекцией один из кадыровских командиров. Он заразил также и двух своих жен. В подобной ситуации инфицированный составляет для врачей список своих половых партнеров. Видимо, и тут был составлен список. Только в Чечне он оказался еще и расстрельным».

         14.01.2009
         «Чечня: война поколений»
         О том, как формируется новое подполье, и о том, как руководство Чечни пытается этому противостоять.
         «Впервые принцип коллективного наказания был применен в мае 2007 года. В МВД Чечни вызвали около 100 родителей боевиков. Вице-премьер Чечни Адам Делимханов заявил, что никому из ушедших в лес прощения не будет. «Им будут головы резать». Делимханов заявил, что полная ответственность за действия детей лежит на их семьях. Понесут наказание и соседи, которые «наверняка знали, но не сообщили куда следует».
         «Центорой (или Хоси-Юрт) – родовое село Кадыровых. Оно плавно перетекает в Аллерой – родовое село Масхадовых. Эти два села считаются вотчиной Кадырова, они совершенно закрыты и представляют собой государство в государстве. Въехать и выехать из села можно, только предъявив документы, удостоверяющие личность. Остальные чеченцы могут попасть в эту зону, только если их пригласил кто-то из жителей Центороя или Аллероя. Пригласивший обязательно должен встретить своих гостей на КПП и потом проводить обратно.
         По имеющимся у правозащитников сведениям, из села Центорой и Аллерой молодежь регулярно уходит в лес. Только за одну неделю из Аллероя ушли 4 человека. Среди них – троюродные брат и сестра Рамзана Кадырова. Дома их родителей были сожжены».

         21.01.2009
         «Тысячи палачей гуляют на свободе»
         Об убийстве Станислава Маркелова.
         «В первый раз он приехал в Грозный вместе с Анной Политковской как адвокат жителя Грозного Астемира Мурдалова. Его сына Зелимхана в 2001 году забрали во временный отдел милиции Октябрьского района Грозного, где работали милиционеры из Ханты-Мансийского округа, жестоко избили, после этого он исчез. До суда дело дошло только в конце 2003 года благодаря огромным усилиям и таланту прежде всего Ани Политковской, но следователь сделал все для того, чтобы дело рассыпалось в суде. Перед судом предстал всего лишь один из преступников – Сергей Лапин. Закончился процесс только в марте 2005 года. То, что он все-таки получил свой срок, – заслуга Станислава Маркелова. Судья больше года не решался даже объявить о взятии Лапина под стражу, прокурор временами выступал как адвокат Лапина. Только благодаря таланту, настойчивости и бесстрашию адвоката Лапин был осужден.
         Это редчайший случай, когда палач получил реальный тюремный срок за совершенное преступление в Чечне, куда был командирован для наведения конституционного порядка. Тысячи палачей, убивавших и калечивших людей от имени государства, гуляют на свободе».
         «Убийство Маркелова – это объявление войны. Теперь вопрос – на чьей стороне государство?»

    © «Новая газета», 20.07.09


    НАВЕРХ НАВЕРХ

    Замедленная реакция

    О правах человека на Северном Кавказе власти вспоминают только после очередного громкого преступления

         Убийство сотрудницы грозненского отделения правозащитного центра «Мемориал» Натальи Эстемировой вызвало значительный резонанс как в России, так и в мире. Президент Дмитрий Медведев, который за день до трагедии на встрече с и.о. президента Ингушетии Рашидом Гайсановым оценивал в радужных красках ситуацию в этой республике и в соседней Чечне, констатировал: «Очевидно, это умышленное убийство может быть связано с правозащитной деятельностью Натальи Эстемировой».
         Данные Эстемировой о ситуации в Чечне и Ингушетии не раз в своих публикациях использовала «НГ» и другие СМИ. Чеченская правозащитница пыталась объективно отразить ситуацию с правами человека в республике, собирая и систематизируя негативные факты, связанные с нарушениями прав личности, пытками, казнями, похищениями и т.д. За несколько дней до гибели она заявила, что после отмены режима контртеррористической операции в Чечне резко увеличилось число исчезнувших людей. «НГ», кстати, единственная московская газета, которая об этом подробно написала. (см. номер от 13.07.09).
         Глава «Мемориала» Олег Орлов фактически обвинил в смерти своей сотрудницы президента Чечни Рамзана Кадырова. «Я в принципе могу сказать, кто виновен в этой смерти, – заявил Орлов в интервью телеканалу Euronews. – Его зовут Рамзан Кадыров, а его должность – президент Чеченской Республики. Я знаю, что этот человек ненавидел Наташу Эстемирову, я знаю, что он неоднократно высказывался о ней лично крайне неодобрительно».
         Чеченский лидер вчера заявил, что взял под личный контроль расследование убийства правозащитницы. «Организаторы и исполнители этого чудовищного преступления представляют обществу большую угрозу, чем террористы и ваххабиты, проливающие кровь тысяч невинных людей», – сказал Кадыров. Нечто подобное президент Чечни, заметим, говорил и после убийства в Москве Анны Политковской.
         Дмитрий Медведев накануне потребовал от председателя Следственного комитета при прокуратуре РФ Александра Бастрыкина провести объективное расследование преступления, направив в Чечню и Ингушетию лучших специалистов ведомства. Надо полагать, приказ будет выполнен. Другое дело, что шансов найти исполнителей преступления и уж тем более заказчика немного. По крайней мере не известны широкой общественности заказчики убийства ни Анны Политковской, ни адвоката Станислава Маркелова, ни многих десятков других людей, о которых рассказывала в том числе и Эстемирова.
         Правозащитники во всем обвиняют власти, власти валят на боевиков, которые, мол, совершили убийство Эстемировой, чтобы дестабилизировать ситуацию в республике и подставить Рамзана Кадырова. Между тем в создавшейся ситуации возникают вопросы и иного характера.
         Почему на приведенные Эстемировой факты похищений и убийств людей в Чечне правоохранительные структуры страны не реагировали раньше? Почему только после похищения и зверского убийства самой Эстемировой откомандированы в Чечню и Ингушетию лучшие сыщики из Москвы, чтобы начать расследование очередного громкого преступления? Неужели в Москве действительно верят успокоительным заявлениям чеченского руководства о том, что в республике «безопаснее, чем в любом другом регионе страны»? Если верят, значит, не владеют ситуацией, потому что сводки о различных ЧП в республике появляются регулярно. Если же не верят, то почему не предпринимаются соответствующие меры?
         Когда недавно авторитетная международная организация Amnesty International опубликовала доклад о многочисленных нарушениях прав личности в Чечне, российский МИД отреагировал мгновенно, назвав доклад «тенденциозным, направленным на создание негативного ажиотажа вокруг ситуации с правами человека в России». Интересно, какие заявления сделают наши дипломаты сейчас, после гибели Эстемировой?!
         О том, что на Российском Кавказе нет демократии, отсутствует гражданское общество и присутствуют элементы авторитаризма, сегодня говорят не только правозащитные организации, но и официальные структуры ряда государств. Мол, те, кто осмеливается встать против системы безнаказанности, существующей на Северном Кавказе, рискуют жизнью. Возможно, нашим властям сегодня лучше не опровергать подобные высказывания, а на деле доказывать оппонентам, что контроль за ситуацией на юге России у властей есть. А если этого контроля нет, надо честно это признать. И открыто спросить у общества, экспертов, может быть, даже (смирив гордыню) у мировых правозащитных организаций, как исправить ситуацию.

    Владимир Георгиевич Мухин
    – обозреватель «Независимой газеты».

    © «
    Независимая газета», 20.07.09


    НАВЕРХ НАВЕРХ

    Неприемлемые версии

    Быть правозащитником и госслужащим на Северном Кавказе становится все опаснее

         Сказать последнее «прости» убитой в прошлую среду правозащитнице Наталье Эстемировой в Грозном пришло несколько десятков человек. Это немного, но и немало, если учитывать традиционное отношение чеченцев к трауру. Ее хорошо знали. Десять лет назад она стала одной из первых северокавказских знакомых корреспондента «Времени новостей» – и, наверное, если бы не эта встреча, многое на этом самом Северном Кавказе так и осталось бы непонятным. Понять, что на Северном Кавказе гибнут люди, просто, пока это абстракция. Невозможно смириться, когда понимаешь, что за десять лет успел сложиться недлинный список из имен убитых людей, которых знал здоровыми, деятельными. Тебе, приезжему, они помогали узнать мир, в котором жили. А теперь их больше в этом мире нет.
         Десять лет назад, когда чуть ли не вся Чечня бежала от бомбежек и зачисток прочь за пределы административной границы, когда обезлюдевший Грозный лежал сплошными руинами среди непроглядной зимней ночи и освещался только импровизированными факелами разорванных выстрелами газопроводов да убогими сальными свечками на крохотных нищих базарчиках у обочин разбитых в слякоть перекрестков, Наталья Эстемирова оставалась в городе. Как-то успевая выжить в Грозном, который больше всего был тогда похож на нарисованную сумасшедшим художником декорацию к фильму о жизни остатков человечества после атомной войны, она моталась через бесконечные блокпосты в мирную тогда Ингушетию, ездила по равнинным и горным селам и в буквальном смысле спасала людей от зачисток, фильтрационных пунктов, пыток, внезапных исчезновений и просто от смерти.
         В шестеренки федеральной силовой машины, введенной в Чечню, чтобы бороться с терроризмом, нередко попадали люди, не имевшие отношения к террористам – по крайней мере, в чисто юридическом смысле этого слова. Наталья Эстемирова была среди тех немногих, кто пытался спасать таких людей. И сделать так, чтобы силовая машина, вместо того чтобы решать свою благую задачу, не превратилась в раскручивающийся маховик взаимной бессмысленной ненависти федералов и чеченцев.
         Ведь на Северном Кавказе не бывает неотмщенных смертей. И если на войне убивали невинного, его семья, которая запросто могла до этого даже не помышлять ни о каком джихаде, а думала только о том, как сохранить или восстановить дом, вырастить детей и дать им возможность учиться и работать, становилась обязанной отомстить. Никто не верил в прокуратуру и суд, почти никто не знал виновных в лицо – выходило, что отомстить силовой машине можно было, только уйдя в лес, взяв в руки оружие и присоединившись к непримиримым боевикам. От этих «издержек» силовой работы возникал обратный эффект.
         Такие люди, как Наталья Эстемирова, старались сделать так, чтобы невинные не исчезали. А если исчезали, то находились бы, и по возможности живыми. А если не удавалось найти живого, то хотя бы помочь родственникам узнать о судьбе пропавшего или похоронить его тело. Чтобы родственники шли не в лес, а сначала в офис «Мемориала», а потом – в прокуратуру, и в милицию, и в суд – туда, где в нормальной жизни гражданину положено искать и находить защиту от несправедливости. Часто это была трагическая работа, но иногда она приносила удачу. Именно поэтому в Чечне (и в Ингушетии) к правозащитникам совсем другое отношение, чем в остальной России. В остальной России их в основном воспринимают чуть ли не как юродивых, чье кликушество создает неприятную рябь поверх глянцевой телевизионной картинки. А там просто слишком много людей, обязанных им реальным спасением. Почувствовавших на себе, что такое право, и знающих, что его возможно защитить даже в ситуациях, которые кажутся безнадежными – причем не автоматом Калашникова, а законом.
         Десять лет назад одного взгляда на грозненские улицы, по которым ходила Наталья Эстемирова, было довольно, чтобы понять, что она ходит по краю смертельной опасности. Было наивно, но хотелось верить, что после того, как улицы эти были восстановлены из руин, край смертельной опасности отодвинется куда-то за пределы повседневности. Череда резонансных убийств и покушений, вести о которых становятся на Северном Кавказе чуть ли не ежедневными, свидетельствует, что это не так. По краю ходят ежедневно правозащитники, чиновники, министры внутренних дел, президенты республик, постовые милиционеры, обычные граждане.
         После каждого покушения или убийства высказываются версии, которые президент Дмитрий Медведев на днях справедливо назвал «неприемлемыми»: если их принять по-настоящему вдумчиво и близко к сердцу, непонятно, как жить. Первая версия обычно касается боевиков – но если боевики убивают в 2009 году чуть ли не чаще, чем в 1999-м, что же это за борьба шла с ними все это время и к каким итогам она привела? Вторая версия – федеральные силовики, которые убивают, чтобы спрятать концы в воду, избавиться от свидетелей или предъявить убийство как доказательство несостоятельности того или иного чиновника. Но если это так, как можно доверять таким силовикам борьбу с боевиками? Третья версия – местные силовые структуры или местные же чиновники, стремящиеся запугать общественность или не щадящие друг друга во «внутрикорпоративной» конкуренции. Но что же это за местная власть, внутри которой до такой степени прозрачности растворились границы допустимого?
         Глава правозащитного центра «Мемориал» Олег Орлов, который годами работал рука об руку с Натальей Эстемировой, сообщил, что ей угрожали власти Чечни, и практически прямым текстом обвинил в убийстве президента Чечни Рамзана Кадырова. Г-н Кадыров как будто позвонил г-ну Орлову и объявил о своей непричастности, но потом передумал ограничиваться простым мужским разговором и сообщил, что подает в суд за клевету – что, в сущности, тоже можно считать положительным итогом работы правозащитников в области воспитания правосознания проживающих на Северном Кавказе граждан. Вчера исковое заявление Рамзана Кадырова к Олегу Орлову было подано в ГУВД Москвы.
         В сущности, правозащитник и президент Чечни высказали две из неприемлемых версий: правозащитник – что региональная власть способна убивать, президент – что некто в современной России, стране, старающейся на равных с Соединенными Штатами участвовать в решении судеб планеты в XXI веке, может подставлять эту самую региональную власть посредством убийства. Суд, по сути, поставлен перед необходимостью решить, какая из неприемлемых версий менее неприемлема. К слову, победа чеченского президента над правозащитником может быть и будет выглядеть достойно с точки зрения федерального официоза, но она едва ли добавит Рамзану Кадырову популярности в республике – по причине описанного выше отношения к правозащитникам.
         Покушение на министра спорта Ингушетии то ли подтверждено, то ли нет (при наличии вполне реальных погибших). Но оно не могло не вызвать пересудов: этот новый министр был назначен в прошлом году новым президентом Юнус-Беком Евкуровым вместо прежнего, осужденного за коррупцию. 22 июня этого года президент Евкуров был надолго выведен из строя страшным взрывом, искорежившим его служебную машину, когда он ехал на работу. В Ингушетии, где Евкуров за неполный год президентства успел завоевать популярность среди граждан своей открытостью и жесткостью в отношении коррумпированных чиновников, многие полагают, что даже если исполнителями и были боевики, заказ вполне могли оформить и коррупционеры, неготовые лишаться своих кормушек. Или кто-то, кому бывший военный разведчик Евкуров, как нельзя лучше подобранный для назначения на труднейший участок Кавказа президентом Медведевым, мешал в аппаратных играх. Так или иначе, ряд наблюдателей видит, что прижатая Юнус-Беком Евкуровым ингушская коррупционная пружина в его отсутствие вновь начала разжиматься.
         Одним из первых знаков этого сомнительного «ренессанса» стало оправдание осужденного за коррупцию бывшего министра спорта. На Северном Кавказе, где в ходу целые войны за должности, едва ли найдется человек, который не подумает о связи оправдания бывшего министра с покушением на министра нынешнего (или его сотрудников). Разумеется, это неприемлемая версия. Но едва ли более приемлемо «вешать» разборки в области управления республиканского спорта на боевиков, которые все-таки обычно воюют в основном с силовиками.
         Президент России прав: ни одна из этих версий неприемлема. Между тем ни в одном резонансном кавказском случае последних месяцев следствие еще не предъявило убедительных результатов. И пока это так, «неприемлемые версии» будут продолжать будоражить умы жителей и без того неспокойных южных российских провинций.

    Иван СУХОВ.
    © «
    Время новостей», 21.07.09


    НАВЕРХ НАВЕРХ

    Неугодные помощники власти

         Неквалифицированная работа силовиков на российском Северном Кавказе приводит к увеличению числа оппонентов и даже врагов нынешней власти, и федеральной, и республиканской. И работа правозащитников, нацеленная на противодействие внеправовой деятельности людей в погонах, объективно помогает власти.
         Новая трагедия на Северном Кавказе – убийство известной правозащитницы Натальи Эстемировой – в очередной раз подтвердила известную закономерность. Каждый трагический инцидент, являющийся, прежде всего, человеческой трагедией, не становится неким «моментом истины» для экспертного сообщества. Максимум, что обсуждается после очередного преступления, это вопрос «кому выгодно?». Однако за многочисленными версиями (в которых очень велико значение простых спекуляций на тему) теряется содержательное понимание того или иного явления.
         В самом деле, какое социальное движение символизировала собой трагически погибшая Наталья Эстемирова? Каковы его политические и общественные цели и ценности, стереотипы и заблуждения? Что такое защита прав человека не просто как абстрактного принципа, а практическая общественная деятельность в одном из самых проблемных российских регионов безотносительно к личной роли Рамзана Кадырова и его окружения? Между тем, именно этим и должны заниматься эксперты вместо того, чтобы «искать следы» или «выявлять виновных». Особенно если прямой доступ к необходимым источникам отсутствует.
         Убийство Натальи Эстемировой уже поспешили охарактеризовать как очередное покушение на российскую свободу и права человека. Спору нет, новые эксцессы, связанные с деятельностью журналистов и правозащитников, стремящихся отыскать свою «правду», не согласующуюся с официальными агитками, никоим образом не способствуют укреплению начал свободы и демократии в России. Однако только этим такие трагедии не ограничиваются.
         Смерть Натальи Эстемировой является вызовом российской государственности в той же мере, как убийство главы дагестанского МВД или покушение на президента Ингушетии.
         Этот тезис – не красивая метафора и уже тем более не дань официальной кремлевской пропаганде. В самом деле, президент РФ Дмитрий Медведев выразил свое «возмущение» трагической гибелью правозащитницы и пообещал, как это обычно бывает, принять все необходимые меры. Но слова словами, а правозащитная деятельность даже в тех случаях, когда она направлена против деятельности тех или иных государственных институтов (а она объективно не может строиться на иной основе), чрезвычайно полезна для сильной и эффективной власти. Если, конечно, она является таковой по сути, а не по количеству бюджетных денег, выделяемых для «укрепления имиджа страны».
         Сегодня в фокусе критики российских официальных структур оказался июльский доклад авторитетной международной организации Amnesty International. По мнению представителей МИД РФ, доклад правозащитников, посвященный гуманитарной ситуации на Северном Кавказе, необъективен. В нем «сгущены краски», а многие выводы политизированы. В этой связи напрашивается вопрос: кто в большей степени заинтересован в снижении активности экстремистского подполья в Дагестане, Чечне и Ингушетии, российская власть или правозащитники из-за рубежа? Ответ, на первый взгляд, кажется очевидным. Но в российских условиях существуют нюансы.
         С одной стороны, президент Медведев впервые за весь постсоветский период пытается вместо поиска врагов из-за океана определить «системные» предпосылки нынешнего северокавказского кризиса. С другой – в этом перечне «системных угроз» он не называет такое важное явление, как провал силовых структур.
         И дело в данном случае не в коррупции внутри них или в растущем количестве взяток среди сотрудников «органов». Вопрос намного серьезнее. Проблема в неумении качественно противостоять экстремистской и террористической деятельности. В начале ХХ века Петр Столыпин призывал в борьбе с организаторами «великих потрясений» отличать кровь на «скальпели хирурга» от «крови на топоре». Но беда в том, что сегодня на российском Северном Кавказе зачастую работа силовиков напоминает не действия профессионального хирурга (жесткие и приносящие боль, но нацеленные на исцеление больного), а работу начинающего неквалифицированного лесоруба. Результаты такой работы имеют не только гуманитарные, но и социально-политические последствия. Неквалифицированная работа «силовиков» приводит к увеличению числа оппонентов и даже врагов нынешней власти – и федеральной, и республиканской. Экстремистское подполье, таким образом, растет. Следовательно, работа правозащитников, нацеленная на противодействие внеправовой деятельности людей в погонах, объективно помогает власти. В особенности принимая во внимание обостренное чувство справедливости, существующее на Северном Кавказе.
         В чем же была главная заслуга Натальи Эстемировой как правозащитницы? В течение долгих лет она занималась расследованием преступлений, связанных с пытками, внесудебными расправами или исчезновениями людей. Кроме того, журналисты, сотрудничавшие с Эстемировой, отмечают высокий уровень ее работы в суде. То есть она работала с «источником угрозы» для российской безопасности на Северном Кавказе.
         Наверное, ее комментарии и выводы были чрезвычайно неудобными для власти и не исключено, что они действительно могли быть использованы в своекорыстных целях какими-то явными или тайными недоброжелателями России. Впрочем, это уже не относится к корыстным мотивам самого правозащитного движения, его активистов и наиболее ярких представителей. Между тем,
         каждый день мы видим десятки проявлений того, как корыстные мотивы приписываются российским правозащитникам, и они чаще завуалированно, но не столь редко и открыто изображаются едва ли не как «пятая колонна», действующая внутри страны.
         Отсюда и специфические оценки в адрес Анны Политковской, прозвучавшие из уст тогдашнего президента, а ныне премьер-министра РФ. Трудно представить себе подобную реакцию даже в такой стране, как Турция (сравните реакцию главы турецкого правительства Реджепа Эрдогана на убийство армянского журналиста Гранта Динка). В этой связи чрезвычайно важно понять одну, на первый взгляд, простую мысль. К российскому правозащитному движению власти должны относиться не как к врагу, а как к важному союзнику и полезному оппоненту.
         В реальности правозащитная деятельность была и остается чрезвычайно многогранной. Во-первых, в отсутствие систематического финансируемого академического исследования Северокавказского региона правозащитники вольно или невольно превращаются в «носителей информации», полевых исследователей тех мест, куда не ступает нога этнографа, социолога, антрополога или журналиста. Привлекаемый ими материал (безотносительно его интерпретации) чрезвычайно важен для любого исследователя. И не вина правозащитников, а скорее беда (впрочем, и не только их), что уровень их академической подготовки не всегда соответствует уровню собранной эмпирики.
         Во-вторых, важен сам правозащитный пафос. За редкими исключениями те же правозащитники, безусловно, осуждали экстремистские и террористические методы борьбы, а от российских властей они требовали соблюдение российского (а не какого-нибудь другого) закона. В этом плане их роль в предотвращении раскола страны невозможно недооценивать.
         В отличие от Грузии, Армении или Азербайджана, российские правозащитники сумели выйти за рамки «этнической» гуманитарной защиты, подхода, при котором права человека отождествлялись с его «пятым пунктом».
         Вне «принципа крови» в грузино-абхазском или армяно-азербайджанском конфликте права человека за редкими исключениями не существовали. На российском Северном Кавказе от этого этнического детерминизма удалось уйти (хотя в начале 1990-х значительный перекос в сторону защиты прав этнических меньшинств был сделан). И в этом также объективно сходятся интересы сильного государства и защитников гуманитарных и политических свобод.
         А потому покушения на правозащитников необходимо перестать рассматривать как некоторые «риски профессии» и как частное дело поборников прав человека. Трагические покушения и убийства тех, кто пытается повысить качество власти (включая и его правоохранительные структуры, являющиеся основой любой государственной машины), – это прямой вызов государству. Это успех тех, кто хотел бы превратить его в выгодный частный бизнес, в котором действует только одна цель – сверхприбыль, не связанная с законами и стандартами.

    Сергей Маркедонов,
    заведующий отделом проблем межнациональных отношений Института политического и военного анализа.

    © «
    Газета.Ru», 21.07.09


    НАВЕРХ НАВЕРХ

    Убийство международного уровня

    Загружается с сайта Газета.Ru      Эксперты ООН обратились к российским властям с просьбой допустить их к расследованию убийства правозащитницы Натальи Эстемировой. Помешать им подготовить доклад для Совета ООН по правам человека может только отказ в визах, что маловероятно, констатирует МИД. Впервые политическое убийство в России станет темой расследования в ООН.
         Заявление семи ведущих экспертов Совета по правам человека ООН опубликовано на сайте пресс-центра ООН во вторник. Под ним стоят подписи спецдокладчика ООН по фактам внесудебных расправ австралийца Филиппа Элстона, спецдокладчика по фактам применения пыток австрийца Манфреда Новака, турчанки Якин Эртюрк, эксперта по противодействию насилию над женщинами. В группу также входят гватемалец Франк Ла-Рю, аргентинец Леандро Деспюи, гражданка Уганды Маргарет Секаджия, мексиканец Сантьяго Кабесут, возглавляющий рабочую группу по расследованию похищений людей.
         Все семеро являются постоянными докладчиками Совета по правам человека. Неделю назад шестеро из них в докладе совету давали оценки поствыборному насилию в Иране – в докладе содержался призыв к международному расследованию насилия в отношении сторонников иранской оппозиции.
         Эксперты ссылаются на недавний призыв верховного комиссара ООН Наванетхем Пиллэй к «независимому расследованию» убийства Эстемировой. «Правительство РФ, согласно международным нормам защиты прав человека, отвечает за безопасность активистов-правозащитников», – напоминают инициаторы и предлагают разрешить им въезд в Россию и участие в расследовании.
         «Мы предлагаем свою помощь российским властям в свете провала усилий по независимому и беспристрастному расследованию убийств и нападений на правозащитников в РФ в последние годы», – обращаются эксперты ООН.
         Документ предполагает, что эксперты будут участвовать в расследовании не только убийства Эстемировой. Авторы упоминают также об убийствах журналистки Анны Политковской и адвоката Станислава Маркелова.
         Эксперты ООН по правам человека ранее никогда не проводили спецрасследований по фактам политических убийств в России, напоминает главред сайта «Кавказский узел» Григорий Шведов.
         Независимые эксперты, работающие в Совете ООН, имеют полномочия проводить собственные расследования для подготовки докладов совету, отдельных санкций страны, на территории которой ведется работа, не требуется, поясняет источник в МИД РФ. Для подготовки доклада совету эксперты могут встречаться с фигурантами дел, запрашивать информацию в компетентных органах страны в обычном порядке, пояснил собеседник.
         Участвовать непосредственно в следственных действиях ооновцам необязательно, «так как президент России и так пообещал провести следствие на самом высоком уровне», считает российский дипломат.
         Следственный комитет, ведущий дело Эстемировой, к моменту сдачи материала был не доступен для комментариев.
         Нередко эксперты даже не выезжают в страну, как это было при подготовке последнего доклада по Ирану, говорит сотрудник МИД РФ. Проблем с выдачей виз экспертам ООН источник не ожидает. О получении МИДом письменных запросов от ооновцев собеседник не слышал.
         Возможно, инициатива экспертов ООН провести расследование связана с тем, что совет, как орган ООН, откажется инициировать какие-либо действия в отношении Москвы, предполагает Reuters. В нынешнем составе совета (47 делегатов) Россия с союзниками из стран исламского мира и Африки может блокировать неудобное для себя решение, напоминает агентство.
         Власти России могут согласиться на работу экспертов ООН, допускает Шведов. Возможно, им даже удастся встретиться с Рамзаном Кадыровым, которого некоторые коллеги Эстемировой считают ответственным за ее убийство, говорит эксперт. По завершении следствия российская сторона и так готова предоставить результаты в международные организации, говорит чиновник МИДа.
         «У нас нет оснований предполагать, что орган ООН более профессионально справится с расследованием, чем Следственный комитет при Генпрокуратуре РФ», – говорит пресс-секретарь президента Чечни Альви Каримов. Заявления экспертов в Грозном не видели и о возможности встречи Кадырова с ооновцами пока не считают возможным говорить. «Кадыров на уровне республики прилагает все усилия, чтобы помочь следствию», – сообщил Каримов.
         Известная чеченская правозащитница Наталья Эстемирова была схвачена неизвестными возле ее дома в Грозном утром 15 июля. Во второй половине того же дня ее тело с пятью огнестрельными ранениями в области головы и грудной клетки было найдено неподалеку от федеральной трассы «Кавказ» в Назрановском районе Ингушетии. «Я знаю, я уверен в том, кто виновен в убийстве Наташи Эстемировой. Мы все этого человека знаем. Зовут его Рамзан Кадыров, это президент Чеченской Республики. Рамзан уже угрожал Наталье, оскорблял, считал ее своим личным врагом. Мы не знаем, отдал ли он приказ сам или это сделали его ближайшее соратники, чтобы угодить начальству. А президента Медведева, видимо, устраивает убийца в качестве руководителя одного из субъектов РФ», – заявил впоследствии глава «Мемориала» Олег Орлов.
         Президент России Дмитрий Медведев версию о причастности Кадырова, не дожидаясь окончания следствия, по сути отверг: «Те, кто совершил это злодеяние, рассчитывали именно на то, чтобы были озвучены сразу же самые примитивные и самые неприемлемые для власти версии».

    Роман Баданин.
    © «
    Газета.Ru», 21.07.09


    НАВЕРХ НАВЕРХ

    Справедливость медлительна, но неотвратима

    Как проводили изъятие политической литературы

    Загружается с сайта НоГа      Станислав Дмитриевский, руководитель ныне закрытого Общества российско-чеченской дружбы, правозащитник, диссидент, официально осужденный экстремист, организатор Маршей несогласных, закончил наконец свою книгу, над которой он с коллегами работал три года. Это исторически правовое исследование преступлений, совершенных в Чечне в период второй войны.
         Так получилось, что презентация, состоявшаяся 15 июля в Независимом пресс-центре, совпала с убийством Натальи Эстимировой. По расследованиям Натальи составлена значительная часть материала.
         Над книгой работали более десяти человек. Тысяча двести страниц убийств, похищений, преступлений. Эти люди провернули работу, на которую способно – обязано делать! – лишь государство.
         Но это не просто перечисление фактов и статей. Главное в книге – ее направленность, выразившаяся в названии – «Международный трибунал для Чечни. Правовые перспективы привлечения к индивидуальной уголовной ответственности лиц, подозреваемых в совершении военных преступлений и преступлений против человечности».

         – Станислав, создание Международного трибунала по Чечне – насколько это реально? Откуда взялась эта идея?
         – Впервые она была сформулирована в резолюции ПАСЕ от 2 апреля 2003 года. В ней говорится: «Ассамблея считает, что если не будут предприняты более активные усилия по привлечению к ответственности виновных в нарушениях прав человека и если будет сохраняться атмосфера безнаказанности, то международному сообществу следует рассмотреть возможность создания трибунала по военным преступлениям и преступлениям против человечности в Чеченской Республике». Понятно, что юрисдикцию такого суда Россия никогда не признает, но тем не менее этот документ был принят.
    Загружается с сайта НоГа      Существуют четыре возможности международной юрисдикции по Чечне. Первая – создание трибунала, как это было сделано по Руанде и Югославии. Глава 7 Устава ООН говорит, что СБ ООН имеет право принимать обязательные для всех членов ООН решения для поддержания мира. Но дело в том, что у России есть право вето в СБ. Второй вариант – создание гибридного суда. Такая модель работает в Сьерра-Леоне, Кампучии, Камбодже. Когда судебная система после периода войн и разрухи не действует и государство обращается к международному сообществу с просьбой о создании беспристрастного независимого суда, потому что само этого сделать не в состоянии. Такой вариант тоже не для нас. Третье – рассмотрение дел в Международном уголовном суде. Это более реально, но возникает два аспекта: во-первых, юрисдикция МУС начинается с 2002 года, это не ретроактивный суд, он может рассматривать преступления, совершенные только с этого момента. Большинство же преступлений в Чечне совершено раньше. Во-вторых, Россия, хотя и подписала Римский статут МУС, но не ратифицировала его. Мы пока не являемся его участником, и его юрисдикция на нас не распространяется.
         Все эти три варианта рассчитаны на будущее.
         Но есть четвертый вариант: самый тяжелый, зато самый реальный. Существует понятие «универсальной юрисдикции». Суть ее в том, что преступления против человечности являются предметом озабоченности не отдельного государства, а всего международного сообщества. Поэтому если государства не желают преследовать виновных по суду, – что мы и видим в России, – то любое другое государство может рассматривать эти преступления в своем суде. Это так называемое обязательство erga omnes – обязательство между всеми. Есть поразительные эпизоды реализации этой юрисдикции, когда, например, суды Испании рассматривали дела аргентинской диктатуры 1978 года, во времена которой Адольфо Шилинго, участник так называемых смертельных полетов, сбрасывал в океан заключенных с самолета. Дела по Руанде рассматривались судами Германии, сейчас Финляндии.

         – То есть любой человек при наличии у него достаточно веских оснований может по этим преступлениям обратиться в суд любой страны?
         – Теоретически инициировать суд может либо человек, который является жертвой преступления, либо местная заинтересованная организация, например правозащитники. На практике же есть ограничения. В большинстве стран, за исключением Испании, необходимо если не фактическое, то хотя бы ожидаемое присутствие предположительно ответственных лиц на ее территории. Но в Испании сейчас этот закон также сужают, потому что в страну хлынул вал исков.

         – Какой-то конкретный пример. Кто приезжает, скажем, в Германию, чтобы его можно было привлечь к ответственности за преступления в Чечне?
         – Эти люди перечислены в восьмой главе книги. Начиная от Владимира Путина и Николая Патрушева и заканчивая Сергеем Новичковым, бывшим командиром роты 245-го мотострелкового полка. Все, кроме бывшего президента, который, как глава правительства, обладает пока международным иммунитетом, могут стать объектом такой процедуры. Например, генерал Владимир Шаманов. Если он приезжает в любую европейскую страну, тут же в прокуратуру следует не просто просьба возбудить дело, а папка с материалами – со свидетельскими показаниями, с собранными фактами. Понятно, что в самой Чечне, при той диктатуре, которая там сейчас существует, мы свидетелей не найдем. Но огромное количество жертв преступлений – чеченцев – проживает в Европе. Такой проект требует средств, но если это будет объединение правозащитных организаций, то мы можем создать что-то типа центра Симона Визенталя. Я не говорю, что на кого-то сразу наденут наручники… А может, и наденут, в Испании тот же Шилинго, например, был арестован и в итоге осужден к 640 годам. Но в любом случае можно создать соответствующую атмосферу давления.

         – Доказательства?
         – Любой суд базируется на свидетельских показаниях как на одном из основных доказательств. Например, в Ханкале обнаружено захоронение, 50 тел. 25 из них удалось опознать, установлено, что все они были задержаны федералами. Опять же, я не говорю, что мы установили ответственность каких-то людей. Наша работа – по сути развернутый набросок обвинительного акта. Но и не более того – мы ни в коем случае не устанавливаем чью-либо ответственность. Презумпция невиновности священна. Мы говорим: это признаки преступлений, они налицо. И имеются веские основания полагать, что те или иные лица ответственны за их совершение. Задача прокуратуры эти факты проверить. Если независимый суд их оправдает, я склоню голову.

         – Тут возникает вопрос объективности. На войне обе стороны достаточно быстро докатываются до зверств. Насколько всесторонне рассмотрены преступления в Чечне? Я имею в виду преступления с чеченской стороны.
         – Забывать о Беслане или «Норд-Осте» было бы цинизмом. Глава 43-я – «Преступления, совершенные представителями чеченской стороны конфликта, как военные преступления» и глава 45-я – «Преступления, совершенные представителями чеченской стороны конфликта, как преступления против человечности» посвящены именно этому. Но действительно в книге им уделено меньше внимания. Дело в том, что большинство людей с чеченской стороны, которых мы могли бы назвать предположительно ответственными, уже либо мертвы, либо отбывают срок. У меня нет сомнений в том, что зверства Басаева составляют состав преступления. Но он мертв.
         С российской же стороны все ровно наоборот, а приговоры суда – единичные моменты. Вопрос же об ответственности высшего руководства вообще не ставится. Вот резня в Новых Алдах, где были убиты 46 человек. Есть Новичков, командир шестой роты. Есть Булавинцев, командир второго батальона. Есть Юдин, командир 245-го полка, есть питерский ОМОН, над ними генерал Булгаков и так далее. Но эта цепочка вообще не рассматривается. Прокуратура тупо ищет тех, кто непосредственно нажимал на курок. Они проделали огромную работу, опросили массу свидетелей, но, естественно, никого не нашли. Мы же хотим, чтобы вектор расследования был направлен не только по горизонтали, но и по вертикали – вверх.
         Здесь показателен случай, рассмотренный Международным трибуналом по бывшей Югославии. В 1995 году сербские силы казнили в Сребренице около 8 тысяч человек. Один из обвиняемых – солдат Дражен Эрдемович, которого заставили участвовать в казнях, был поставлен перед выбором: либо расстреливает он, либо расстреливают его. Эрдемович расстрелял около 80 человек. Пережил сильнейший стресс, бежал в Германи ю и сдался правосудию. Второй обвиняемый – командующий корпуса «Дрина» Радислав Крстич. Ни он, ни его подчиненные непосредственно не участвовали в расстрелах, он не отдавал приказа о казнях и даже, как установил суд, внутренне был против таких методов «закрепления территории». Однако, хорошо зная о намерении своих командиров – генерала Младича и президента Караджича – предоставил автобусы и часть своего персонала для конвоирования обреченных. В итоге Эрдемович был приговорен Судом к пяти годам тюремного заключения, а Крстич – к тридцати пяти. И я думаю, что это справедливое решение.
         Есть принудительный минимум норм человечности, ниже которого опускаться нельзя. Нельзя казнить пленных, нельзя бомбить мирных, нельзя захватывать школы. Какова бы цель ни была – борьба с терроризмом или свобода нации.

         – Кто адресат книги?
         – После резолюции ПАСЕ было воодушевление. Все ждали, что ассамблея начнет предпринимать какие-то шаги. Действий не последовало. Все ушло в политический свисток. Это, конечно, отвратительно: вы либо молчите, но если вы сказали такие веские слова, то делайте.
         И мы решили: раз международное сообщество не может реализовать свои благие намерения, то, наверное, ему нужно помочь. Я предложил – давайте создадим некий предварительный орган, который начнет подготовку юридической базы, сбор информации, чтобы, когда возникнет возможность, у нас все было сделано. Поэтому первая целевая аудитория – правозащитные организации. Они собрали уникальный материал, но не обладают знаниями в области права. А светила юридической науки – Антонио Кассезе, первый президент Международного трибунала по Югославии, тот же Шериф Бассиони, американский юрист – как раз очень мало осведомлены о фактической стороне чеченского вопроса. И задача исследования – перекинуть мостик между правом и фактом. Книга так и устроена: отдельно – нормы права, которые в основном адресованы правозащитникам, и отдельно факты, адресованные специалистам.
         Нам в процессе работы удалось создать новую методику анализа, которую сейчас уже готовы использовать международные суды. Нам важно показать, что это не отдельные эпизоды, а систематическое деяние. Мы старались избежать политических и оценочных суждений. Это чистой воды право. Но, безусловно, мы рассчитываем, что книга подтолкнет международную дипломатию к каким-то шагам. Да, сейчас нет возможности создать трибунал – так давайте создадим комиссию по установлению фактов. По типу комиссии Шерифа Бассиони, работавшей по Югославии.

         – Нет ощущения битья головой о стену?
         – Мы и так уже бьемся головой 10 лет. Ну да, есть более 100 решений Европейского суда, более 100 человек получили справедливую компенсацию. Но в корне ситуация не меняется. Мы предлагаем новый подход. Да, он не может принести плоды завтра. Но вот в 1974 году несколько родственников жертв чилийской хунты задались идеей документирования преступлений для будущего суда – они сами тогда не понимали, для какого. Они 30 лет добивались правосудия, но ведь добились! Помимо Пиночета все люди, руководившие репрессиями, начиная с генерала Контрераса, предстали перед судом. Они все сейчас сидят. Справедливость, к сожалению, идет медленно, но идет. Мир за последние десятилетия не стал добрее, но он стал на какой-то миллиметр справедливее. То есть когда мы подойдем к этому суду, а мы подойдем, я уверен, доказательства у нас уже будут на руках.

         – За три года такой труд…
         – Я торопился. В какой-то момент я реально осознал, что есть шанс не успеть. Только этим и жил. Меня уже дочка стала спрашивать: «Папа, а нам фашисты в окна кирпичи больше кидать не будут?» Мы много рассуждаем о правовых доктринах, презумпции невиновности, предполагаемой ответственности и прочих дефинициях, которые, безусловно, важны. Но мой любимый Кассезе сказал, что никогда нельзя забывать, что за правом всегда стоят страшные человеческие трагедии. Гибель Наташи… Мне казалось, что она будет всегда. Очередное подтверждение безнаказанности. И правоты наших действий. У этой книги много авторов. Наташин материал, собранные ею факты – фактически в каждой главе. Сейчас и ее имя добавилось в ряд тех, кто отражен в статистике потерь. Как и имя Анны Политковской, на статьях которой также построена значительная часть книги.
         Я вообще удивлен, почему тираж не изъяли. Профукали, видимо. Печаталось все это в полном секрете, я даже сам не знаю, в какой типографии.

         – Ты говорил, что на таможне пытались изъять…
    Загружается с сайта НоГа      – Да, нам необходимо было передать текст нашей коллеге Оксане Челышевой в Финляндию. Поехал Илья Шамазов, наш сотрудник, повез электронную версию. Таможенники задержали поезд на полчаса, провели тщательный обыск Ильи, Оксаниной дочери Анны, далее начали не просто рыться в вещах, но снимать панели в купе и туалете… В общем, привет, 70-е. Уже дошли до изъятия политически вредной литературы на границе.
         Ознакомиться с электронной версией книги можно на сайте tribunalchr.info
         P.S. 16 июля руководитель Комитета против пыток Игорь Каляпин на своей машине повез часть тиража из Москвы в Нижний Новгород. На въезде в город он был остановлен сотрудниками центра «Э». На посту ГИБДД его уже ждали, понятые были заготовлены заранее. Перевозимые экземпляры книги изъяты. Сейчас Комитет против пыток, руководителем которого Каляпин является, готовит иск в суд.

    Аркадий Бабченко, спец. корр. «Новой».
    © «
    Новая газета», 22.07.09


    НАВЕРХ НАВЕРХ

    Георгий Энгельгардт: Стабилизация Северного Кавказа оказалась призрачной

         Радикальные исламисты на Северном Кавказе уже позиционируют себя как общекавказское исламское движение и пытаются заставить власти играть по своим правилам, – считает российский эксперт Георгий Энгельгардт.
         По мнению директора Лаборатории социального мониторинга, эксперта по политическому исламу Георгия Энгельгардта, убийство правозащитницы Натальи Эстемировой сужает и без того незначительную возможность политического диалога между властями и вооруженным подпольем на Северном Кавказе.

         – Если до недавнего времени российские власти могли говорить об относительной стабилизации ситуации на Северном Кавказе, то после покушения на президента Ингушетии Юнус-Бека Евкурова и убийства известной правозащитницы Натальи Эстемировой регион вновь находится на грани дестабилизации. Какие силы стоят за этими событиями?
         – Я бы еще добавил относительно недавнее убийство министра внутренних дел Дагестана Адильгерея Магомедтагирова, тоже далеко не последнего человека в регионе. А по его силовому весу, я думаю, он превосходил даже генерала Евкурова.
         За вооруженным сопротивлением на Северном Кавказе стоят, конечно, радикальные исламисты, Причем в отличие от того, что было 10 лет назад, это уже группы, объединенные наднациональной идеологией. Сейчас нельзя говорить, что их действия мотивированы только какими-то национальными чувствами, как было раньше с чеченским сепаратизмом. Это уже религиозно-политическое движение, которое позиционирует себя как общекавказское исламское движение.
         Соответственно, к своим врагам они относят как представителей центральной власти – военных, милицию, представителей безопасности из центра, так и практически любых военных и чиновников местного регионального уровня, вне зависимости от их национальности и религиозной принадлежности.

         – Какова на сегодня численность террористического подполья на Северном Кавказе?
         – Говорить о тысячах активных бойцов, которые стоят уже в лесу в отрядах, на мой взгляд, все-таки нельзя. Но речь, конечно, идет о сотнях бойцов. Причем зачастую это такие «полуспящие» группы, которые проводят операции редко.

         – Что террористы хотели показать нападением на Юнус-Бека Евкурова и насколько оно дестабилизировало ситуацию в республике?
         – Подполью было крайне необходимо хотя бы попытаться перехватить политическую инициативу. Потому что еще год назад именно подполье и то, что называют ингушской оппозицией, были теми силами, которые часто диктовали повестку дня, а власть лишь реагировала на нее.
         Но Евкуров начал сам выстраивать отношения с ингушской оппозицией, рекрутировал к себе часть этих людей. В результате он стал активным политическим игроком на ингушской сцене, и боевикам потребовалось так или иначе показать свою реальную силу.

         – Каковы шансы того, что будет раскрыто убийство Натальи Эстемировой и что будут найдены заказчики?
         – Для ответа на этот вопрос надо посмотреть, сколько громких политических убийств, связанных с этим регионом, было раскрыто. Мы видим, что расследования эти серьезно пробуксовывают, что даже судебные решения, которые были вынесены, например, по делу Политковской, вызвали много вопросов о качестве проведения следствия. Поэтому рассчитывать на то, что в скором времени удастся выявить заказчиков и исполнителей, конечно, не приходится.

         – Можно ли говорить, что убийство Эстемировой – это сильный удар по имиджу Медведева, или о нем очень скоро все забудут, и опять вспомнят лишь тогда, когда кого-нибудь убьют с особенной жестокостью?
         – Это на самом деле сильный удар по имиджу России, и поскольку президент Дмитрий Медведев является главой государства, то это бесспорно является определенным вызовом ему как главе государства. В известной степени убийство создает серьезную проблему и для Рамзана Кадырова как политика, у которого были, далеко неидеальные отношения с Эстемировой. Эта история наносит ему очевидный публичный ущерб.
         Но на самом деле, здесь проблема глубже. Это знаковое убийство. Потому что все-таки в последнее время правозащитники рассматривались в чем-то более неприкосновенными фигурами, нежели журналисты. Они пользовались статусом таких локальных дипломатов.
         И то, что статус правозащитников меняется – серьезный тревожный симптом. Потому что теперь сужается возможность какого бы то ни было политического диалога между властями и вооруженным подпольем, или властями и той частью населения, которая недовольна их действиями. Это и сужение зоны гражданского общества, гражданского присутствия в регионе, каким бы мизерным оно сейчас не было.

         – Каким, на ваш взгляд, будет ближайшее будущее Ингушетии?
         – По крайней мере, до конца лета я предполагаю, что вооруженные нападения со стороны боевиков как на сотрудников органов безопасности, так и на чиновников будут продолжаться. Собственно, и после нападения на Евкурова уже были убийства нескольких офицеров МВД, достаточно частные и регулярные обстрелы домов, нападения на трассах... То есть, видно, что подполье стремится своими новыми операциями показать свою хорошую боевую форму.

    Владимир Сергеев, («Deutsche Welle», Германия).
    © «
    ИноСМИ», 23.07.09


    НАВЕРХ НАВЕРХ

    Экономист Михаил Делягин : «Нельзя отрывать Северный Кавказ от России!»

    Загружается с сайта КП      Ситуация на Кавказе обостряется. Покушение на президента Ингушетии, убийство известной правозащитницы в Чечне, регулярные нападения на милицию, теракты… И вот уже пошли разговоры о том, что не лучше ли России отделиться от таких беспокойных соседей.
         На вопросы журналистов «Комсомольской правды» Виктора Баранца и Евгения Черных ответил известный российский экономист и публицист Михаил Делягин.

    Делягин:
         – Прежде всего, Кавказ неоднороден: он состоит из нескольких частей. Есть Северный Кавказ, который входит в состав Российской Федерации, который, в свою очередь, делится на Западный и на Восточный. На последнем ситуация хуже всего – именно там убивают правозащитниц, подрывают президентов, буквально каждую неделю совершают теракты.
         И есть Южный Кавказ, Закавказье. Прошлогодняя война в Южной Осетии была именно там. Это разные Кавказы, хотя и достаточно тесно связанные друг с другом.
         Ситуация на Северном Кавказе, который нас интересует в первую очередь, – хотя бы потому, что он является частью нашей страны, – прежде всего определяется, насколько можно понять, тремя факторами.
         Первый, с моей точки зрения, заключается в том, что развитие чеченской государственности с некоторых пор весьма существенно опережает развитие государственности российской. Это ведет к росту различных диспропорций, которые проявляются, в том числе, в террористических актах и человеческих трагедиях.
         Второй фактор – уровень коррупции, который и в целом-то в России запредельный, а на Северном Кавказе, по моим представлениям, зашкаливает до невозможного уровня и просто не дает людям жить.
         Третий фактор – низкое качество российского государственного управления, которое не обеспечивает хозяйственного развития и, похоже, просто им не занимается. На Северном Кавказе и в советское-то время было аграрное перенаселение: люди не могли найти работу там, где они живут, а сейчас – тем более.
         Наложилось, конечно, и разрушение общественной психики, связанное в ряде республик с длительным террором, а то и войной.
          Наконец, как всякая зона напряженности, Северный Кавказ – традиционная зона провокаций. Если кто-то захочет испытать нового руководителя в деле и понять, насколько он тверд и разумен, – он в первую очередь вспомнит именно об этом регионе.

    Черных:
         – Это вы о ком?
    Делягин:
         – У нас тут новый президент появился некоторое время назад. Думаю, его и испытывают. Южная Осетия – первая «разведка боем», там он себя хорошо показал. Но ведь людей проверяют на прочность, пока не надоест, – или пока не разберутся с теми, кто проверяет.

    Баранец:
         – Отвечая на вопрос, нужен ли нам Кавказ, я однозначно хочу сказать: да. Но меня страшно удивило, когда недавно один из политологов сказал: а может, уже пришло то время, чтобы нам эту великую кавказскую головную боль убрать. Может, отпустим на все четыре стороны эти республики. И пусть этот котел сам себя переваривает.
         У нас были слишком большие жертвы – солдатские, офицерские, гражданские, которые мы понесли на Северном Кавказе, начиная с декабря 1994 года, когда началась первая чеченская война. Ради чего мы понесли такие жертвы?
         Надо помнить, что мы за северокавказские республики положили людей не только в эти десятилетия. Мы веками решали там проблемы. Мы считали Кавказ своей стратегической зоной. И сегодня хочется понять, кто там мутит воду. Почему за последние годы у нас бешеный всплеск антиправительственных выступлений в Дагестане, и особенно в Ингушетии, теперь еще и в Кабардино-Балкарии. Что вы думаете по поводу великих жертв, которые Россия понесла ради Кавказа?
    Делягин:
         – Да, жертвы чудовищные. Я был недавно в Свердловске, там есть памятник «Черный тюльпан», поставленный в честь погибших в Афганистане и во всех необъявленных войнах. Потом к нему пристроили мемориал памяти погибших в Чечне. Все погибшие из города и области названы там поименно – и видно, насколько больше погибло наших в двух чеченских войнах, чем в афганской.
         Поэтому я очень хорошо понимаю усиливающиеся в последнее время настроения о том, что надо отдать, а точнее, прогнать Северный Кавказ.
         Не стоит забывать о том, что это уже совсем не тот Северный Кавказ, каким он был в советское и даже царское время. Прошла его дерусификация; в Чечне 90-х, насколько я понимаю, можно говорить о геноциде или этнической чистке, – это пусть юристы уточняют, – но даже в Дагестане при Советской власти русские составляли 7,3% населения, а к 2002 году их осталось 4.7%, и в других республиках ситуация схожая.
         И вот этому Северному Кавказу, откуда изгнаны или выдавлены представители нашего и других некоренных для него народов мы сегодня фактически платим дань, как когда-то платили Золотой Орде. Эти деньги называются красивыми словами – трансферами, субсидиями, инвестициями, – но, поскольку государство практически не контролирует их использование, их выделение больше напоминает выплату дани.
         Только по одному направлению из многих – финансовая помощь на выравнивание бюджетной обеспеченности – Северный Кавказ в 2009 году должен получить 71,8 млрд.руб.. В том числе Адыгея – более 4 млрд., Дагестан – более 31 млрд., Ингушетия – 7 млрд., Карачаево-Черкесия и Северная Осетия – по 4,6 млрд., Чечня – почти 13 млрд.руб.. И это только по одному каналу.
         Бюджет Дагестана, по данным его правительства, в 2006 году состоял из помощи федерального центра на 76.4%, в 2007-м – на 78,4%, в 2008-м – на 72%. И это хороший результат, потому что в начале 2000-х этот показатель составлял около 90%.
         Россия платит этим регионам, а взамен не получает практически ничего, даже безопасности. По сути, им платят наши деньги просто для того, чтобы их начальство говорило: «Мы – в составе Российской Федерации».
         Наконец, мы платим дань не только деньгами, но и становясь жертвами преступлений. Не стоит забывать, что одна из причин начала войны в Чечне в ноябре 1994 года заключалась в том, что организованная чеченская и, возможно, некоторая иная преступность добилась очень большого влияния в Москве.
         С моей точки зрения, по сути дела тогда стоял вопрос о власти – «кто кого». Не стоит забывать и тогдашнего состояния российской государственности, которая только складывалась: государства по сути не было, а армия, например, стала подчиняться Ельцину только после того, как ее руководство было повязано кровью 4 октября 1993 года.
         Борьба за власть с оргпреступностью, необходимость испугать губернаторскую вольницу, тогда еще способную вновь развалить страну, были не главными, но весьма серьезными причинами начала чеченской войны.
         О политических причинах ее начала свидетельствует то, что все представители силовых структур и имевшие к ним отношение, насколько можно понять, выступали категорически против ее начала. Все так называемые «ястребы», которых оптом демократическая общественность заклеймила как «поджигателей войны», все эти Коржаковы, Сосковцы, Барсуковы, Ерины и другие – были категорически против нее.
         А убедили Ельцина начать войну, если целому поколению людей не изменяет память, профессиональные демократы, которые потом, как только пахнуло жареным, надели белые одежды, взмахнули голубиными крылышками и начали истерически кричать, что они против.
         Между тем именно они организовали эту войну – и по исключительно политическим мотивам, потому что иные им просто недоступны.
         Возвращаясь к дани, которую платит Россия кавказской и, в частности, северокавказской преступности, надо сразу отметить, что у нас нет статистики, по крайней мере, открытой, по национальностям преступников. Хотя в момент совершения преступления человек не лишается отца и матери, не превращается в этакого инкубаторского бройлера, – он сохраняет свою национальность и свою культуру, проявляющуюся во всех аспектах его поведения, в том числе и в преступном. Однако государство предпочитает толерантно закрывать на это глаза, отказываясь тем самым от защиты собственных граждан – причем от перспективы стать не только жертвами преступлений, но и преступниками.
         Однако, если принять в качестве косвенного индикатора статистику преступлений, совершенных в России иностранцами (как носителями иных культур), мы видим поразительную тенденцию.
         В 2007 году иностранцы совершили в России в три раза больше преступлений, чем было совершено против них, в 2008 году разрыв вырос до 3,6 раз, а в 2009 году – до 4,3 раз. При этом общее число совершенных ими преступлений неуклонно растет.
         Моральный облик так называемых «правозащитников» и их подручных, которые в условиях этой чудовищной тенденции рассказывают нам бред про «русский фашизм» и требуют «толерантности», которая зачастую трактуется как запрет даже на самую примитивную самозащиту, оставляем за рамками обсуждения, – он давно всем известен.
         Важно, что схожие тенденции, насколько можно понять, наблюдаются и в отношении северокавказской преступности.
         При этом часть преступлений носит совершенно чудовищный, просто запредельный характер, – например, случившееся только что, 17 июля в Ивантеевке Московской области изнасилование четырьмя подонками молодой женщины прямо в присутствии ее малолетнего сына.
         Наконец, помимо денег и преступлений, мы платим дань варваризацией нашего общества.
         Еще в конце 90-х годов в Москве слово «сынок» было таким же оскорблением, как и в середине 80-х. Вопрос о принадлежности к тому или иному клану просто не возникал, практики принятия на работу за взятку почти не было, – а сейчас это нормально.
         Одна из причин – волна людей, в том числе из Северного Кавказа, принесших вместе с собой свои обычаи и культуру.
         И политика государства во многом усугубляет ситуацию. Так, например, в вузы поступают сейчас по результатам ЕГЭ, – и руководители вузов рассказывают о выпускниках с Северного Кавказа, которые в своих школах получили 90 баллов из 100, но не способны написать даже заявление о приеме в вуз (для справки: я, хотя и без подготовки, набрал 71 балл).

    Черных:
         – Вы, доктор экономических наук, автор многих статей, книг…
    Делягин:
         – И далеко не из каждого вуза этих людей потом отчислят за академическую неуспеваемость, потому что кого-то подкупят, а кого-то пообещают зарезать.
         Школьные учителя, даже в Москве, уже криком кричат, потому что не могут общаться с детьми, которые искренне считают, что им все позволено, в том числе и в отношении учителей, потому что за их плечами стоит диаспора, а русские – это быдло, на которое распространяется действие законодательства.
         Таким образом, происходит стремительная варваризация, архаизация российского общества. Так что в случае сохранения сегодняшней политики государства желающим жить в России, в соответствии с российским образом жизни через некоторое время, возможно, придется бежать в Беларусь, как совсем недавно бежали из республик Северного Кавказа.
         Но людям, жаждущим отделиться от Северного Кавказа, я хочу напомнить, что это понятие административное. И в культурном отношении северной границы Северного Кавказа не существует точно так же, как в политическом смысле не существует северной границы «северных территорий» для японцев.
         Прежде чем отделяться и отгораживаться от Северного Кавказа, надо решить, что делать с огромным количеством его представителей, которые живут в остальной России. В отличие от людей из Закавказья, Средней Азии, Китая и Вьетнама это все граждане Российской Федерации, причем, по рождению. И к каждому из них будут приезжать и при необходимости подолгу жить у него его друзья и родственники, тоже граждане Российской Федерации. Это нормально: это человеческие отношения.
         Дорогие товарищи сепаратисты, вы собираетесь всех этих граждан России выселять? Выселять принудительно, разделять семьи, отрывать вполне нормальных, никому ничего плохого не сделавших, – а таких большинство, – людей от детей?
         Если вы хотите это делать, если вы готовы на эту этническую чистку, которая поломает психику не только депортируемым, но и тем, кто будет на все это просто смотреть, – тогда идея возвести вторую Берлинскую стену или выкопать второй чеченский ров по границе Северного Кавказа понятна. Но только в этом случае.
         Тогда появляется вторая проблема, – в этих республиках сохранились анклавы, где живут русские, скажем, Кизлярский район Дагестана. Их оттуда вытесняют, как я понимаю, но они там пока еще живут. Их оттуда принудительно эвакуировать? Или их там огораживать колючей проволокой и охранять, как сербов в Косово?
         А ведь альтернатива есть: остановить процесс варваризации Северного Кавказа, – а с ним и остальной России, – и начать его развивать. Да, это путь очень непростой: долгий, тяжелый и с большими жертвами. Но идею «всех выслать», за которой неминуемо последует идея «всех убить» – потому что жить в отрезанном от России Северном Кавказе будет нельзя, и рейд Басаева в Дагестан покажется цветочками по сравнению с тем, что начнется на границе, – я считаю не просто нереализуемой, но в первую очередь недостойной русского народа.
         Этот подход нам глубоко чужд, и люди, которые попытаются его осуществить, утратят идентичность, перестанут быть русскими просто по факту этой попытки.
         Это не наша культура.
         И, наконец, есть еще один аспект этой темы. Русская культура и в целом общество всегда развивались, перерабатывая и осваивая иные культуры, причем обычно непредсказуемым образом.
         Нельзя поддаваться размыванию культурной агрессией, нельзя терять идентичность, но нельзя впадать и в противоположность этому – в самоизоляцию. Отсекая от себя иные культуры от неспособности освоить их достижения, какими бы они ни были, от своей слабости и от страха перед их представителями, мы тем самым обедняем, чтобы не сказать «оскопляем» собственное будущее.

    Баранец:
         – Михаил, вы перечисляли гигантские деньги, которые центр выделяет республикам. Есть ли связь между количеством закачиваемых в ту же Чечню денег, с одной стороны, и уровнем умиротворения и развития так называемой экономики, с другой?
         Я много размышлял над этим и увидел, что действительно есть. Потому что, когда приезжаешь в Грозный и видишь там дома, фабрики, мечети, начинаешь думать, что все-таки те гигантские деньги, которые Москва вкладывает, дают какую-то отдачу. Вам не кажется, что есть прямая зависимость от количества денег, которые мы всаживаем в Чечню, и уровнем военно-политического спокойствия?
         И второе. Взять хотя бы тот же Дагестан, Ингушетию и Чечню. Вы, наверное, согласитесь со мной, что неспокойствие, которое существовало в этих республиках, складывалось из гремучей смеси разных компонентов. Это и внутриполитическая борьба кланов, в том числе националистических, там примешивался ваххабизм.
         Есть ли у вас ощущение, что мы очень мало в последние годы говорили о гигантской роли Запада в том, чтобы разрушить стабильность на российском Кавказе, что на это идут гигантские деньги? Сейчас, после недавнего громкого убийства, даже правозащитники признают, что транши шли.
         И последнее. Вы, наверное, согласитесь со мной, что под личиной разнородных правозащитных организаций, некоммерческих, неполитических организаций, эти годы мощно работали западные спецслужбы. Мне много раз приходилось сталкиваться с людьми, которые занимались этой областью в наших спецслужбах. Они говорили, что Кавказ буквально кишит эмиссарами, которые деньги везут, тактике обучают и дергают те нити, с помощью которых разогревается, образно говоря, эта кавказская сковородка.
    Делягин:
         – Деньги «всаживать», как Вы говорите, в Чечню все же лучше, чем ракеты и человеческие жизни. Согласитесь.
         Но, в отличие от рукописей, банкноты горят. Поэтому нет пожара, который можно было бы потушить деньгами. Придавить, притушить можно, и то на время, а вот потушить нельзя.

    Баранец:
         – А разжечь его можно?
    Делягин:
         – Конечно. Это зависит от того, как деньги распределяются. Если выделяете много денег, народ доволен, поэтому становится потише, – но на время. Потому что чем больше ешь, тем больше хочется, – и возникают все новые аппетиты.
         Например, в Чечне популярна идея о присоединении Ингушетии, об этаком «аншлюсе». Раньше эта тема была не очень реальной, потому что в Ингушетии существовала государственная власть.
         Но нельзя забывать, что ваххабитское подполье в Ингушетии «зачистили» такими методами, которые породили значительно большие протесты и ненависть, чем могло породить любое подполье. И теперь, когда в Ингушетии президентов взрывают, проект присоединения не то что стоит в повестке дня, но более актуален.
         Посудите сами: раз в Ингушетии кровавый бардак, грубо говоря, – значит, нужно навести порядок. Если Россия не может навести порядок, – почему бы не навести его Чечне? И, если Чечня наведет там порядок, когда никто другой не смог, – почему бы ей не поуправлять этой территорией?
         Помимо этого, важно понимать: помимо роста, так сказать, политических потребностей, раздача денег без контроля ведет к росту и политических возможностей.
         Ведь отдаваемые региональным властям без контроля деньги идут, мягко выражаясь, не только не благосостояние народа. Они объективно дают руководству региона финансовый ресурс, которым можно решать вопросы большой политики – причем не только взятками и спецоперациями, но и вполне цивилизованными пропагандой и лоббизмом.
         Я напомню, что дестабилизация Чечено-Ингушской АССР началась с того, что в августе 1991 года товарищ Хасбулатов решил в ней «по дружбе» проблему нехватки наличности.
         Страна захлебывалась от нехватки наличных, а в Чечено-Ингушетии вдруг стало их столько, сколько надо – «по потребности». И эти наличные позволили капиталу – национальному капиталу – формироваться значительно быстрее, чем в других регионах. Из этого финансового «инкубатора» чеченский сепаратизм и вырос.
         Так что мало денег – плохо, но и много денег без контроля – это тоже плохо. А я не могу себе представить человека, который приедет завтра в Чечню и попросит отчитаться по использованию федеральных денег. В свое время присланный из Москвы премьер Абрамов там, говорят, лезгинку плясал для увеселения гостей. А человек, который просто поинтересуется, куда пошли деньги, думаю, лезгинку будет плясать до конца жизни… и не факт, что устать успеет.
         Так что нет проблемы, которую можно решить без денег, – но нет проблемы, которую можно решить только ими. Говорю как экономист: не надо делать из денег культа, это необходимый, но всегда вспомогательный инструмент.
         И когда мы этого не понимаем, когда мы говорим «нате вам деньги, только сидите тихо» и стараемся не думать о Кавказе, да и вообще не думать, – мы за свой же собственный счет, за деньги своих же налогоплательщиков создаем им же предпосылки для третьей войны.
         Как это ни ужасно говорить, – лучше сейчас предупредить, чем потом воевать.
         И если не будем искоренять бандитов на территории, которую кое-кто считает «их» территорией, то нам придется от них защищаться на своей территории, которую они тоже будут считать своей. История независимости Чечни после Хасавюрта показала это с исчерпывающей убедительностью.

    Баранец:
         – У нас есть два инструмента подавления бандитов. Это внутренняя власть, внутренние национальные силовики и федеральные войска. Вы считаете, как мы тут должны действовать, чтобы Кавказ был нашим?
    Делягин:
         – Я считаю, что нужно воспитать кадры национальных силовиков, которые были бы пророссийскими. Может быть, отчасти это есть.

    Баранец:
         – Но сразу это не удастся.
    Делягин:
         – Сразу ничего не удастся. Хотя у нас было достаточно времени.

    Баранец:
         – А сейчас по-прежнему отправляют и в Дагестан милицию. И они считают, что плохо ведется там работа. Если приезжают наши, они ничего не знают, связей нет, агентов нет, и они сидят, окопавшись. А как вам видятся национальные силовые кадры? Помните, были знаменитый батальон «Восток», который на 99% состоял из чеченцев, а командиры были российскими? И по мере сокращения доли российских командных кадров в батальоне росло политическое противостояние между Ямадаевым и чеченскими властями? И в конце концов Министерство обороны России решило вообще лишить Чечню этого батальона, который, кстати, себя очень неплохо показал во время боевых действий.
         Таким образом, получается, что у нас есть серьезнейшая проблема с созданием национальных силовых структур.
    Делягин:
         – Надо национальные кадры создавать, а не национальные структуры. Национальные структуры – это путь к сепаратизму. Брежнев создал национальные бюрократии – и именно они, а не ЦРУ, разорвали Советский Союз.
         В настоящее время, с моей точки зрения, Северный Кавказ является частью России географически. И есть республики Северного Кавказа, в которых российские законы почти не действуют, вплоть до судов, урегулирования споров и даже процедуры купли-продажи квартир.
         Есть территории, которые Россия не контролирует вообще.
         В Дагестане, насколько я понимаю, был чудесный обычай продавать должности «самовывозом». То есть Вы покупали должность, например, министра, а убедить старого министра уйти Вы должны были сами. Ситуация несколько улучшилась после избрания нового председателя Госсовета, но, тем не менее, в Дагестане терактов в разы больше, чем в Чечне, даже с учетом нынешнего обострения.

    Баранец:
         – Что бы мы ни говорили, вы, наверное, согласитесь с тем, что говорят, что в Чечне боевики разгромлены. Вы помните, что Кадыров говорил, что там уже считанные единицы остались. Тем не менее, мы там держим неплохой кулак.
         Скажите, чем вызвано яростное стремление Кадырова побыстрее ослабить наш российский федеральный кулак в республике, побыстрее вытолкать? Вы знаете, он два раза просил Кремль вывести 20 тысяч российских силовиков, и лишь с третьего захода Совет безопасности согласился.
    Делягин:
         – Это сложный вопрос. Ведь о Кадырове говорить – это вам не Путина с Медведевым критиковать, он-то человек серьезный.
         Безусловно, в его стремлении есть материальные интересы. Снятие режима контртеррористической операции означает, что аэропорт Грозного начинает работать как международный, – но без реального федерального контроля за ним.
         Предположение, что это будет центром контрабанды, как до второй чеченской войны, – вероятно, преувеличение. Но этот аэропорт даст чеченским властям дополнительный не только финансовый, но и властный ресурс.
         То же самое с чеченской нефтью. Это ведь не только деньги, но и политическое влияние, – поэтому за нее идет борьба.
         И не стоит забывать, что обострение ситуации в Чечне реально. Оно происходит потому, что в ходе ускоренного и жесткого создания чеченской государственности от «пирога», как я понимаю, оттесняется все больше людей. А с другой стороны, многие начинают понимать, что у них есть только та перспектива, которая их не устраивает.
         Это не симпатичные люди, но если еще недавно их было мало, то сейчас их становится больше. Я сужу по усилению мер по обеспечению безопасности при некоторых публичных мероприятиях.

    Баранец:
         – Ну, с чеченским руководством нам все ясно. Хорошо подпитываемый, преданный Герой Российской Федерации Кадыров. Но теперь бросим взгляд на многострадальную Ингушетию. Был один президент, его безбожно травили не только западные средства массовой информации, но беспощадно, зубами рвали целая когорта московских журналистов. В конце концов, затравили до того, что Зязиков должен был уйти, Кремль решил его сменить.
         И вот назначили нового президента. Москва возлагала большие надежды на то, что он наведет порядок, вступит в контакт с оппозицией, и ингушская головная боль у Кремля пропадет. Тем не менее, количество терактов росло, политические терзания в Ингушетии усиливались, и все закончилось этим терактом.
         Правильную ли политику ведет центр, делая ставки на личности, а не на какие-то влиятельные группировки, пусть даже клановые и националистические?
    Делягин:
         – Прежде всего, не стал бы применять к Кадырову термин «преданный», в любом его значении.

    Баранец:
         Во всяком случае, он так демонстрирует. Он говорит: я верный солдат Путина.
    Делягин:
         – Это невероятно хорошо, что он так говорит. Но, думаю, он не был бы президентом Чечни, если бы сначала не был бы солдатом Чечни, и лишь потом солдатом Путина.
         Это зависит от ситуации.
         И, кроме того, руководитель российского региона, если он российский, вообще-то должен быть прежде всего солдатом России.

    Баранец:
         – Вы думаете, что двойная игра возможна?
    Делягин:
         – Не стал бы это так называть. Не путайте его приоритетов. С моей точки зрения, он прежде всего патриот Чечни. А в отношении всего остального он может занять любую позицию.
         И я не исключаю того, что, если политика России будет безумной, он при определенных обстоятельствах повторит знаменитые слова своего отца, тоже Героя России, сказанные, по-моему, в 1995 году.

    Баранец:
         – Напомните.
    Делягин:
         – Что русских всего 150 миллионов: каждый чеченец убьет по 150 русских, и проблемы нет.
         Правда, потом этот человек изменил свою позицию, потому что для Чечни стало лучше эту позицию изменить – и заплатил за благо своего народа своей жизнью, этого тоже забывать нельзя.
         Но это было изменение позиции с точки зрения России.
         Для него, как мне кажется, это не было изменой – это было изменение позиции по второстепенному вопросу. Просто благо его народа, как он его понимал, потребовало не воевать с Россией, а встать на ее сторону.
         И вот суть государственного управления заключается в том, чтобы патриоты своих народов, исходя исключительно из их блага, становились бы не нашими врагами, а нашими друзьями.
         Чтобы они понимали: не только для их личного кармана (потому что многие из них – люди вполне самоотверженные), но и для их народов не просто «выгоднее», но и жизненно необходимо быть с Россией, а не отдельно от нее и тем более не против нее.

    Баранец:
         – То есть мы не имеем пока никаких гарантий ни в одной из этих республик, ставя своих президентов, заколачивая туда большие деньги? Вы так считаете?
    Делягин:
         – Если вы не контролируете свои деньги, если вы не предлагаете им перспективу, если вы не развиваете их территории и их народы, вы не можете им ответить, зачем вы существуете.

    Баранец:
         – То есть деньги еще не самое главное?
    Делягин:
         – Это только наши либералы считают, что «бабло побеждает зло». Вы же нормальный человек.

    Баранец:
         – А если с точки зрения экономики взять ту же Чечню? Они же там нефть добывают, они просят: давайте мы сами будем эту нефть распределять, обрабатывать, продавать и т.д.
    Делягин:
         – Очень просто. Кто контролирует деньги? Россия дает деньги? Дает. Значит, пока мы не контролируем то, на что идут и используются эти деньги, мы не предоставляем помощь – мы платим дань. Это так называется.

    Баранец:
         – Они же показывают дома, мечети построенные. Мы какую-то реальную отдачу, которую можем пощупать, имеем?
    Делягин:
         – Они, безусловно, эту нашу отдачу имеют. Потому что Грозный больше не Сталинград, хотя и не «город Тихий», в Грозном стало можно жить и т.д. Но маленькая деталь. Мы выделяем деньги, в том числе, на строительство жилья.
         По статистике 100 процентов жилья, возведенного в Чечне за последние годы, построено за счет личных денег граждан, построено лично гражданами. Строительными организациями не построено ничего.
         Как совмещаются эти две вещи? Потому что явно, что деньги государство раздает строительным организациям на строительство домов, а не персонально гражданам. И так далее. То есть, если вы даете деньги, вы влияете на ситуацию, если вы эти деньги контролируете. Добываете нефть?
         Отлично. Если вы хотите, чтобы это была ваша нефть, давайте сделаем, как в Ханты-Мансийском автономном округе. Но чтобы это было так же прозрачно и так же контролируемо хотя бы, как в Ханты-Мансийском автономном округе.

    Баранец:
         – Они так не хотят.
    Делягин:
         – Ни один патриот своего региона так не хочет, и это естественно. Каждый хочет, чтобы все деньги были его, и желательно его лично, потому что он лучше знает, как надо.
         Но задача государства как раз в том и состоит, чтобы достичь здесь, мягко выражаясь, компромисса между региональными интересами и интересами России.
         И региональные элиты должны внятно понимать, чего от них хотят и зачем.
         Не стоит забывать, что смыслом присоединения Западного Кавказа было получение постоянного дорожного пути в Грузию. Так вот, в 1864 году великий князь Михаил Николаевич приехал к черкесским старейшинам, встретился с ними и объяснил: мол, мы против вас ничего не имеем, но вы находитесь между нами и Грузией, частью Российской империи, которая к нам добровольно присоединилась. Мы теперь за них отвечаем, и поэтому нам нужен гарантированный проход в Грузию...
         Возвращаясь к вопросу о Зязикове и Евкурове, от которого мы незаметно для себя ушли. Зязиков был вынужден уйти не потому, что его замучили плохие московские журналисты, а потому, что поощряемые им методы борьбы с ваххабитским подпольем полностью дестабилизировали ситуацию в Ингушетии. После того, как известного оппозиционера Евлоева убили сразу после общения с Зязиковым, чуть ли не на выходе из самолета, где они вместе летели. Это чудовищное событие, и чудовищно, что оно до сих пор не расследовано.
         Насчет Евкурова скажу короче: надежда-то на него была. Но одной надежды мало – нужна еще реальная помощь, а вот ее-то, как я подозреваю, и не было.

    Баранец:
         Какую помощь вы имеете в виду – экономическую, политическую, силовую?
    Делягин:
         – Прежде всего политическую.

    Баранец:
         – А в какой форме? Может быть, надо было правительство привезти из Москвы?
    Делягин:
         –  Нет, правительство даже в Россию привозить из Москвы не надо, тем более в Ингушетию.
         Но вот некоторые ключевые фигуры неплохо бы привезти из Москвы. Но главное, надо, чтобы федеральный центр постоянно демонстрировал своему человеку поддержку.
         Нужно было не только самому Евкурову, но и высокопоставленным людям из Москвы встретиться со всеми по-настоящему влиятельными людьми и объяснить: этот человек послан к вам, чтобы говорить с вами по-хорошему. А если вы не захотите или не сможете говорить с ним по-хорошему, вам придется иметь дело с безумными, полностью «обмороженными» людьми, которые умеют действовать только по-плохому, так что выбирайте.
         По сути это силовая поддержка, но на политическом уровне. Люди должны понимать, что за представителем России стоит Россия со всей своей силой, а не что это брошенный на их произвол одиночка.
         Ставить на какой-то один клан – неправильно: он может не делиться с остальными и тем самым создать дополнительную напряженность «на ровном месте». Гораздо разумнее прислать одного человека или группу людей, чтобы они стали балансиром между разными кланами. Но они будут играть роль оси, на которой держатся уравновешивающие друг друга чаши весов, – а чтобы держать такую ось, надо прилагать силу.

    Черных:
         – Что, по вашему мнению, нам надо делать на Северном Кавказе?
    Делягин:
         –  Прежде всего – обеспечивать контроль за федеральными деньгами, пусть даже в обмен на что-то. Без контроля деньги федерального центра будут в лучшем случае разворовываться, а то и пойдут на укрепление сепаратизма, а затем – на попытку перехвата федеральной власти.
         Вторая задача – контроль за местными элитами, чтобы они делились ресурсами с обществом в целом, в том числе со своими оппонентами. Иначе рост напряженности неизбежен.
         Третья задача – развитие. Его планы должны быть реальными, чтобы никто не смел рассказывать сказки о том, что отдельные районы Северного Кавказа через несколько лет будут принимать 12 миллионов туристов в год, – и это при том, что Сочи в советские годы принимал лишь 2 миллиона!
         Нужно возвращаться на дорогу развития, интеграции, если угодно, окультуривания этих обществ, по которой мы, увы, за годы либеральных реформ откатились на несколько поколений назад.
         Важно понимать, что во многих республиках Северного Кавказа исламской традиции практически не было, ислам не был «домашним», выросшим из истории, сросшимся с культурой этих обществ. После краха коммунистической идеологии нужно было заполнить возникший вакуум какой-то иной идеологией, – и многие общества ислам себе буквально придумали. В результате их ислам часто очень жесткий; в некоторых местах даже кинотеатров нет, потому что в Коране про кинотеатры ничего не написано.
         Возвращаясь к «тлетворному влиянию Запада»: конечно, оно есть, просто потому, что глобальную конкуренцию никто не отменял. И, если закрыть на нее глаза или запретить про нее думать, как пытаются сделать наши либералы, она не исчезнет – она только ужесточится, потому что дураков бьют.
         И, конечно, глобальная конкуренция ведется всеми доступными способами, в том числе и теневыми формами, и многие гуманитарные организации ловили на противоположных заявленным занятиями. А с другой стороны, что, кому-то не ясно, что обученный снимать мины сумеет их и установить?
         Да, разжигание пожара на Северном Кавказе было, насколько можно судить, стратегической задачей Запада, – просто потому, что такой пожар вынудит перебросить транзит нефти и газа с Северного Кавказа в Закавказье. Это выгодно коммерчески, потому что с теми, кто слабее, проще договариваться, – а закавказские государства, понятно, слабее России. Это выгодно и стратегически, так как оторвет от России сначала Закавказье (это сделано нефтепроводом «Баку – Тбилиси – Джейхан»), а затем и Среднюю Азию (это предполагается сделать газопроводом «Набукко»).
         Эта политика понятна, и перед Россией виновны не столько те, кто ее разрабатывает и реализует, – они служат своим странам, нашим стратегическим конкурентам, – сколько те, кто ей не противодействует.
         Я замучился в свое время читать мемуары генералов КГБ о политической борьбе в конце 80-х годов. Это напоминает описание боксерского поединка примерно в следующих терминах: «А потом этот нехороший человек подошел ко мне и ударил меня по лицу – со всей силы! И вместо того, чтобы извиниться, ударил еще! И еще! И никто за меня не вступился, а только смотрели и хлопали, – какой ужас! Какое падение нравов!»
         Это превращение себя в боксерскую грушу, характерное для российской политики последних 20 лет, конечно, имеет и коррупционную составляющую. Именно в этой позиции – корень наших бед.
         Не будем забывать, что, какой бы значительной ни была роль Запада в дестабилизации Северного Кавказа, она не была главной.
         Не Запад завел бандитов в Москву, не Запад подписывал Хасавюртовский мир, не Запад блокировал финансовый контроль.
         И что мешает российскому государству влиять на свою территорию так же, как влияет Запад, и даже сильнее?
         Если на Северном Кавказе много шпионов, и вы их знаете, возникает вопрос – что ж вы их не отловили?
         «Несогласных» по всей стране ловят в поездах, в троллейбусах, автобусах, сажают под фактический домашний арест, – что ж вы на людях-то тренируетесь, почему шпионами не занимаемся.
         Хочу подвести итог. В России должно сформироваться государство. Не совокупность клептократов со своими секретаршами, а государство. Потому что, если в России не будет государства, в России не будет не только Северного Кавказа, в России даже Москвы не будет, да и самой России не будет вовсе.
         Да, действительно, нет национальных агентов. Да какой же агент будет работать с коррупционером – он же поймет сразу, что его продадут на следующий день!
         А экономика – это хорошая штука, я Вам как экономист говорю, только она не существует без идеологии. Если мы занимаемся экономикой, только чтобы просто «спилить» денежку, тогда мы будем работать на места, где эту денежку лучше всего хранить. Мы будем работать либо на Швейцарию, либо на Гонконг с Сингапуром, но ни в коем случае не на Российскую Федерацию, – а значит, против Российской Федерации.
         Да, жить нам, несмотря на все проблемы, лучше здесь, потому что мы больше всего подходим к этой стране, мы здесь родились, мы ее часть. Но тот, кто при этом живет только ради денег, объективно становится предателем, и это касается не только нормальных людей, но и руководителей нашего общества.
         И, наконец, вполне конкретная вещь, о которой нельзя забывать, – это контроль: и за деньгами, и за качеством оказываемых услуг, того же образования.
         Конечно, очень хорошо призывать к контролю за деньгами, выделяемыми Чечне. Но ведь у нас, насколько можно понять, не контролируются деньги федерального бюджета и в других регионах, более благополучных...

     Черных:
         – За кольцевой дорогой которые.
    Делягин:
         – А вот я не уверен, что и внутри кольцевой дороги.
         Так что главное – это контроль качества.
         И ключ к нашему будущему – воссоздание российской государственности. Будет российская государственность – и Северный Кавказ сам придет, как в свое время Грузия пришла.
         Знаете, есть сеть таких грузинских ресторанчиков «Сам пришел»? Вот так и будет, просто для этого много работать надо.
         Намного больше, чем надо было 20 лет назад, и «бег в обратную сторону» еще далеко не остановлен.

    © «Комсомольская правда», 24.07.09


    НАВЕРХ НАВЕРХ

    МИД защитил Чечню от экспертов ООН

    Внешнеполитическое ведомство России против расследования убийства Натальи Эстемировой международными правозащитными организациями

         Эксперты Совета ООН по правам человека (СПЧ) крайне озабочены ситуацией с правами личности на Северном Кавказе. В связи с недавним убийством сотрудницы чеченского отделения правозащитного центра «Мемориал» Натальи Эстемировой представители СПЧ направили в адрес руководства РФ письмо, в котором предлагают свою помощь в расследовании целой серии убийств правозащитников в России. МИД РФ на это ответил категорическим отказом.
         В специальном заявлении внешнеполитического ведомства отмечается, что предлагаемое независимое расследование экспертов «противоречит российскому законодательству». В то же время МИД заявляет, что Россия готова принять помощь от экспертов ООН, если у них есть информация, которая может поспособствовать расследованию фактов, связанных с нарушением прав личности в РФ.
         Между тем, если членов экспертного правозащитного сообщества ООН априори законно ограничивают в деятельности на территории России, то, естественно, у них вряд ли будет достаточно объективной информации в отношении прав человека в нашей стране. Российские власти и раньше с настороженностью относились к деятельности правозащитных организаций. Однако нынешний случай – особый. Сотрудники «Мемориала», в том числе и Наталья Эстемирова, а также ряда других правозащитных организаций, отслеживающие ситуацию в горячих точках Северного Кавказа, в последнее время отмечали значительный рост насилия, похищения, убийств и так называемых внесудебных казней мирных граждан. Эстемирова и руководство «Мемориала» не исключали, что к таким фактам причастны местные силовые структуры и власти. Вызывает вопросы и тот факт, что и после убийства правозащитницы из Чечни и Ингушетии продолжает поступать информация о новых похищениях и убийствах, а «Мемориал», видимо, опасаясь еще одной трагедии, сворачивает на территории Чечни свою деятельность.
         При этом сайт «Мемориала» «Кавказский узел» утверждает, что «уже за последние два-три дня на территории Чечни и Ингушетии были похищены и незаконно задержаны не менее шести-семи человек». В частности, со ссылкой на лидера ингушской оппозиции Магомеда Хазбиева сообщается о странном похищении неделю назад и последующем убийстве Батыра Албакова, которого в МВД Ингушетии называют боевиком.
         Магомед Хазбиев представил версию родственников убитого: «К дому Албаковых приехали две машины с номерными знаками Чеченской Республики. Силовики представились сотрудниками РОВД Назрани, после забрали Албакова для дачи показаний. Матери, которая захотела поехать с ними, вежливо предложили дождаться машины, которую за ней пообещали прислать. Никто не приехал. Во вторник Албакова убили в Аршты, где проводится спецоперация». Руководитель правозащитной организации «Машр» Магомед Муцольгов добавляет, что в убийстве Батыра Албакова много странностей: на теле есть ножевые ранения, одна рука наполовину отрезана, видны многочисленные синяки. Муцольгов называет маловероятным, что Албаков погиб в бою: «Хотя два пулевых ранения у него есть, от этого никуда не уйдешь. Но мы понимаем, что в бою ножами никто не кидался и топорами никто не махался».
         Специальный докладчик Комитета против пыток ООН Манфред Новак, который является одним из авторов письма российскому руководству, свое желание попасть на Северный Кавказ, в первую очередь туда, где работала Эстемирова, объясняет необъективностью расследований убийств правозащитников, журналистов и местных жителей. По его мнению, «виновные в убийстве правозащитников и журналистов не были привлечены к ответственности. Поэтому, я думаю, подействует только международное вмешательство». Но, судя по всему, международного вмешательства Россия не допустит.
         Остается надеяться, что наши правоохранительные органы проведут объективные расследования и накажут виновных. Хотя настораживает то, что многочисленные похищения и внесудебные казни населения в Чечне и Ингушетии уже вошли в систему. Этим озабочены не только эксперты СПЧ, но и сотрудники других правозащитных организаций мира. В частности, группа лауреатов Нобелевской премии мира, в том числе иранская правозащитница Ширин Эбади и борец с апартеидом архиепископ Десмонд Туту, опубликовали в газете Guardian письмо, в котором говорится: «Мы призываем российское правительство предать правосудию как тех, кто убил Наташу Эстемирову, так и тех, кто заказал ее убийство». Письмо подписали более 100 общественных деятелей, в том числе Елена Боннэр, Владимир Буковский, Сергей Ковалев, Ванесса Редгрейв, Марина Литвиненко, Збигнев Бжезинский и Вацлав Гавел.
         Вчера группа российских правозащитников обратилась к президенту Дмитрию Медведеву с просьбой способствовать созданию специальной группы СКП РФ для расследования убийства Натальи Эстемировой. Как считают авторы письма, «проведение объективного расследования убийства Эстемировой местными правоохранительными органами невозможно, поскольку именно они зачастую фигурировали в материалах Эстемировой». Документ подписали в том числе председатель Московской Хельсинкской группы Людмила Алексеева, лидер движения «За права человека» Лев Пономарев, глава Фонда защиты гласности Алексей Симонов.

    Владимир Мухин.
    © «
    Независимая газета», 24.07.09


    НАВЕРХ НАВЕРХ

    Последний бронепоезд Рамзана Кадырова

    О хороших новостях из Чечни скоро узнает вся страна

         Федеральный Центр продолжает оказывать активную поддержку президенту Чечни Рамзану Кадырову. В минувшую субботу приехавший на форум «Селигер-2009» премьер-министр Владимир Путин поддержал молодежный проект под названием «Поезд без брони». По задумке инициаторов проекта, команда из 100 молодых журналистов посетит Чечню, чтобы потом поведать всей стране об успехах мирного строительства в республике.
         Владимир Путин, комментируя озабоченность молодежных организаторов тем, что «хорошие новости не выходят за пределы Чечни», отметил: «Им действительно есть чем гордиться, но делать это надо шире». Так что, судя по всему, о хороших новостях из Чечни, которая все-таки продолжает оставаться горячей точкой, скоро узнает вся страна.
         Конечно, об успешной деятельности руководства Чечни по восстановлению хозяйства республики надо рассказывать. Другой вопрос – расскажут ли молодые журналисты, прокатившись на «Поезде без брони», о нарушениях прав личности в Чечне, происходящих там перманентных спецоперациях, о потерях среди милиционеров и военнослужащих. И закроет ли всплеск положительных материалов о ситуации в Чечне реальные, существующие в республике проблемы. Впрочем, и без упомянутого агитпоезда руководители Чечни успешно обеспечивают себе имиджевые победы.
         На прошлой неделе по поручению Рамзана Кадырова спикер парламента Чечни Дукваха Абдурахманов встречался с бывшим премьер-министром сепаратистской Ичкерии Ахмедом Закаевым. Надо полагать, без одобрения Москвы вряд ли такая встреча могла бы состояться. Сам бывший главный идеолог Ичкерии уже заявил в интервью Би-би-си, что «добрые начинания в республике происходят, безусловно, благодаря каким-то его (Рамзана Кадырова. – «НГ») личным качествам». При этом Закаев признал легитимность новых чеченских властей и заявил о готовности сотрудничать с ними.
         Между тем Генеральная прокуратура обвиняет Ахмеда Закаева в организации незаконных вооруженных формирований, вооруженном мятеже, причастности к террористическому акту на Дубровке в Москве и разжигании межнациональной розни. Уже в январе этого года ФСБ России выдвинула против него новые обвинения – в попытке создать «Вооруженные силы Ичкерии». И никто эти обвинения с проживающего в Лондоне сепаратиста не снимал.
         Понятно, что Рамзану Кадырову Закаев не нужен как человек, который может реально повлиять на засевших в лесах боевиков. Эти бандиты давно не подчиняются «правительству Ичкерии в изгнании», более того, сам Закаев считается у боевиков чуть ли не предателем. Понятно, что поддержка Закаевым Кадырова приносит президенту Чечни имиджевые очки и лавры «отца нации», но к реальной борьбе с боевиками, судя по всему, эта идеологическая спецоперация не имеет никакого отношения.
         Федеральный Центр давно понял, что без помощи местных силовых ресурсов с боевиками не справиться. Несколько лет назад были созданы чеченские батальоны, с помощью которых в республике наводили конституционный порядок. Их деятельность оценивалась как успешная, однако количество «боевиков-шайтанов, которые бегают по горам» от этого не уменьшилось. Ровно месяц назад Москва пошла на беспрецедентный шаг – Рамзану Кадырову было поручено возглавить военную операцию по ликвидации боевиков не только в Чечне, но и в соседней Ингушетии. Между тем в Ханкале по-прежнему действует Объединенный штаб по проведению контртеррористических операций в Чечне и других регионах Северного Кавказа. Но, как известно, двоевластие на войне к хорошим результатам не приводит.
         Центральная власть, судя по всему, пока не может навести порядок в Чечне и в целом на Северном Кавказе. Нестабильность там растет. Центр, похоже, делает ставку на сильную личность, давая Кадырову карт-бланш и без устали поддерживая его имидж. С имиджем, очевидно, все обстоит нормально. Проблемы со стабильностью остаются.

    Владимир Мухин.
    © «
    Независимая газета», 27.07.09


    НАВЕРХ НАВЕРХ

    Поражающие элементы невидимого террора

    Число обезвреженных взрывных устройств на Северном Кавказе в разы превышает количество терактов

         Прогремевшие вчера в Ингушетии и Дагестане взрывы, к счастью, не привели к жертвам. А потому не привлекли привычного уже внимания к ним на фоне более серьезных происшествий на российском Кавказе. Между тем «пустыми» теракты оказались совершенно случайно. Зато они продемонстрировали изменившиеся за последние месяцы особенности в использовании взрывчатых устройств боевиками.
         В обеих республиках боевики использовали безоболочные взрывные устройства, в результате действия которых в станице Орджоникидзевская Сунженского района Ингушетии разрушился и сгорел магазин, а в Дагестане, у населенного пункта Сулак Кизилюртовского района, в трех метрах от находившихся на службе сотрудников МВД на обочине сработала закопанная землю «закладка». В ходе обследования места взрыва эксперты-криминалисты обнаружили новые «закладки», предназначавшиеся для прибывших к месту происшествия оперативников. В обоих случаях это были металлические ведра, начиненные взрывчаткой с поражающими элементами. Обезвредить их удалось лишь благодаря специальному оборудованию, подавляющему сигнал дистанционного взрывателя.
         Использование безоболочных устройств говорит о нацеленности боевиков на уничтожение максимального количества людей и, возможно, о появившихся у них сложностях в доступе к взрывчатым предметам больших поражающих возможностей – мин, артиллерийских снарядов, фугасов. В пользу последнего говорит еще и небольшая мощность закладываемого материала.
         Подобного рода преступления, когда закладываются две (или более) бомбы, вторая из которых предназначается прибывшим на место ЧП оперативникам, стали массовым явлением в Дагестане, Чечне и Ингушетии. Только за последние две недели, по данным сводок МВД, их произошло в названных субъектах не менее восьми. Примечательно, что в публикуемые сводки попадают далеко не все факты обнаружения и обезвреживания «закладок». Их обнародование, видимо, красноречиво свидетельствовало бы о серьезной активности боевиков.
         Очевидно, что в таком случае нагрузка на экспертов-вызрывотехников и саперов увеличивается в разы. Так, в некрологе по погибшему 2 июля 2009 года в Дагестане в районе переезда «Уйташ» при разминировании серии взрывных устройств взрывотехнику республиканского управления ФСБ Артуру Бабаеву говорится об обезвреживании им 43 самодельных взрывных устройств и 38 взрывоопасных предметов. Это, судя по всему, только в этом году. Беспрецедентное количество. При этом, надо полагать, погибший был не единственным минером в регионе. Сколько обезвреженных фугасов на их счету, неизвестно, но, надо полагать, тоже не один десяток. Заметим, что погиб капитан Бабаев при обезвреживании не второй, а третьей или даже четвертой «закладки».
         Очевидно, что таких цифр в сводках МВД нет. В Махачкале полагают, что именно большое количество обезвреженных предметов служит основанием для представления взрывотехника к званию Героя России. Важно и другое: масштаб работы сапера свидетельствует, увы, о весьма высокой активности боевиков. Их методы совершения терактов меняются моментально – адекватно мерам по их нейтрализации спецслужбами. Диверсии, крупные теракты, засады, открытые боестолкновения сменяются ночными обстрелами жилых домов и зданий МВД, индивидуальным террором – расстрелами чиновников, религиозных деятелей, милиционеров и наоборот. Это известно. Но высшая боевая награда саперу за количество обезвреженных взрывчатых устройств – это прецедент в антитеррористической войне на Северном Кавказе.

    Милрад Фатуллаев, Махачкала.
    © «
    Независимая газета», 27.07.09


    НАВЕРХ НАВЕРХ

    Сто дней после КТО

    «Мир и стабильность», построенные на песке

         В воскресенье вечером в Грозном произошел крупный теракт, жертвами которого стали шесть человек, еще четверо получили ранения. Террорист-смертник подорвал себя прямо перед входом в концертный зал, где около восьмисот зрителей ждали начала спектакля. Среди погибших – четверо высокопоставленных представителя чеченской милиции, которые попытались задержать смертника, намеревавшегося пройти в зал. Это замначальника УВД по Грозному полковник Исмаил Бисултанов, начальник милиции общественной безопасности Ленинского РОВД подполковник Ризван Гайдабаев, начальник ИВС Ленинского РОВД майор Майрам Цугаев, и представитель МВД Адыгеи подполковник Александр Кузнецов. Погибли также гражданин Турции и гражданин Грузии, работавшие в Чечне в строительном бизнесе. Мощность взрывного устройства составила около 2 кг в тротиловом эквиваленте, так что, попади смертник в зал, жертв могло быть намного больше.
         Президент Чечни Рамзан Кадыров назвал совершенное преступление агонией боевиков: «Они поняли, что приходит им конец, что мы не отступим, и теперь эти нелюди используют самые грязные методы, включая подрывы в многолюдных местах». В МВД республики считают, что теракт является местью за ликвидацию накануне шести членов незаконных вооруженных формирований в ходе боя в селении Гойты Урус-Мартановского района.
         Однако если это и агония, то весьма кровавая, и не только для боевиков. Как раз в воскресенье, 26 июля, была своеобразная годовщина: 100 дней с момента отмены на территории Чеченской Рес­публики режима контртеррористической операции (КТО), объявленной чеченскими руководителями «концом войны». По подсчетам экспертов, за эти сто дней «без войны» количество терактов, взрывов, боестолкновений, убитых, раненых и похищенных резко увеличилось.
         Так, за эти 100 дней в республике погибли не менее 29 сотрудников силовых органов, ранения получили не менее 64, тогда как за такой же период до снятия КТО погибли, 8 представителей силовых структур и 18 получили ранения. За 100 последних дней стало известно о не менее чем 22 взрывах и об одном случае, когда теракт с использованием взрывного устройства удалось предотвратить. Тогда как за период в 100 дней до снятия режима контртеррористической операции зафиксировано 7 таких происшествий, и еще 4 случая, когда взрывы удалось предотвратить. Если за 100-дневный период до отмены КТО сообщалось в общей сложности о 6 похищениях и 4 убийствах местных жителей в Чечне, то за 100 дней с момента снятия режима КТО стало известно о не менее чем 21 похищении и 9 убийствах мирных жителей. Причем эксперты особо отмечают, что ситуация ухудшается «по нарастающей» и за последний месяц преступлений совершенно столько же, сколько за предыдущие 70 дней.
         Воскресный взрыв у театра учесть в этих данных не успели. Между тем теракт отодвинул на второй план событие, которое должно было стать сенсацией. Проживающий за рубежом один из лидеров чеченских сепаратистов, Ахмед Закаев, заявил, что руководством «Чеченской республики Ичкерия» принято решение с 1 августа прекратить вооруженные действия против милиции Чечни. Это стало результатом его переговоров с официальным руководством Чеченской Республики. Слухи о том, что Рамзан Кадыров ведет такие переговоры с Ахмедом Закаевым ходили давно. 24 июля Закаев и председатель парламента Чечни Дукваха Абдурахманов на совместной пресс-конференции в Осло подтвердили этот факт.
         Утверждается, что Закаев вскоре может вернуться в Чечню под «личные гарантии» Кадырова. Выглядит это во всех отношениях странно, так как правоохранительными органами России Закаеву предъявлены обвинения в тяжелейших преступлениях, среди которых похищения людей и убийства, терроризм, участие в незаконных вооруженных формированиях. Россия несколько раз требовала его экстрадиции.
         По мнению Абдурахманова, высказанном в его официальном заявлении, такая политика «по завершению консолидации чеченского общества и полной политической стабильности президента ЧР Рамазана Кадырова находит поддержку и понимание со стороны президента РФ Дмитрия Медведева и премьер-министра Владимира Путина».
         Опыт последних лет показывает, что это действительно так и было. К чеченским боевикам, объявленным бывшими, так же как и к руководителям Чечни российское правосудие проявляло поистине снисходительное отношение, не соответствующее никаким общефедеральным правовым стандартам. Однако основой такого отношения были мир и стабильность в республике – пусть и со своей «спецификой». Ныне «специфика» такова, что говорить о мире все сложнее. В воскресенье грозненцы так и не смогли посмотреть пьесу чеченского драматурга Мусы Ахмадова «Город, построенный на льду». Потому как «мир и стабильность», судя по всему, оказались построены на песке.
         Тем временем не спадает напряженность и в соседних с Чечней республиках. В Ингушетии в момент проезда автомашины с сотрудниками правоохранительных органов на обочине федеральной автомагистрали «Кавказ» в районе селения Гази-Юрт Назрановского района сработало взрывное устройство большой мощности. По счастливой случайности обошлось без жертв. Накануне в ингушской станице Орджоникидзевская, у ворот расположения оперативного полка МВД республики по охране административной границы сработало взрывное устройство. Ранения получили два милиционера и две местные жительницы.

    Павел СВИРИДОВ.
    © «
    Советская Россия», 28.07.09


    НАВЕРХ НАВЕРХ

    Бесконечная война

    Волна насилия в Чечне нарастает, и переговоры с мятежниками-эмигрантами ее не остановят

    Загружается с сайта ИноСМИ      Целью теракта, совершенного смертником в чеченской столице в минувшее воскресенье, судя по всему, было продемонстрировать несостоятельность заявлений президента республики Рамзана Кадырова о том, что с мятежом на ее территории покончено. Изо всех сил стараясь показать Москве, что он не только воин, но и миротворец, Кадыров начал переговоры с живущим в эмиграции лидером мятежников Ахмедом Закаевым. Однако повстанцы, засевшие в горах, похоже, не собираются складывать оружие.
         В воскресенье смертник – для Кавказа такая разновидность террора в принципе нехарактерна, но в последнее время встречается все чаще – подорвал себя возле здания грозненского театра. В театре был аншлаг, но внутрь террорист попасть не смог: он взорвал прикрепленную к телу бомбу, когда заподозрившие что-то полицейские остановили его у входа. (Такова версия мейнстримовских СМИ, основанная на заявлениях чеченских властей. На исламистском интернет-сайте мятежников 'Кавказ-центр' утверждается, что взрыв произошел 'на некотором расстоянии' от театра, и что подлинной целью камикадзе был сам Кадыров, очевидно, находившийся в этом районе). В результате теракта шесть человек (четверо старших офицеров полиции и двое строителей) погибли; еще девять получили ранения.
         То, что боевые действия в Чечне продолжаются, очевидно каждому. Несмотря на постоянные заявления Кадырова об одержанной 'победе' и официальную отмену режима контртеррористической операции в апреле нынешнего года (он действовал в Чечне с начала десятилетия), вооруженный мятеж сепаратистов все еще тлеет. Продолжаются и неуклюжие попытки правоохранительных органов его подавить. В апреле представитель правозащитной организации 'Мемориал' заявил в интервью Радиостанции 'Свобода', что с начала нынешнего года 34 чеченца были похищены неизвестными вооруженными людьми – предполагается, сотрудниками силовых структур. Убийство сотрудницы 'Мемориала' Натальи Эстемировой две недели назад почти наверняка связано с ее работой по сбору информации о сожжении домов, принадлежащих родственникам людей, подозреваемых в причастности к терроризму.
         На деле, отмечает Алексей Мухин – директор московского Центра политической информации – 'война между незаконными вооруженными формированиями и кадыровской командой становится все интенсивнее'.
         Когда речь идет о Кавказе, любые попытки проследить причинно-следственную связь происходящих событий неизбежно носят отчасти условный характер, но согласно одной версии нынешнюю вспышку насилия спровоцировала депортация из Египта в июне нынешнего года Махсуда Абдуллаева – 22-летнего сына Супьяна Абдуллаева, ближайшего помощника лидера мятежников Доку Умарова. Это событие вызвало непродолжительное оживление в прессе – Amnesty International и другие правозащитные организации осудили решение о высылке в Россию Абдуллаева, которому ранее было предоставлено политическое убежище в Азербайджане. После этого о Махсуде какое то время ничего не было слышно, а затем он выступил по чеченскому телевидению, осуждая действия своего отца и настаивая, что это заявление он делает 'абсолютно добровольно' и 'никакого давления' на него не оказывается.
         'На мой взгляд, именно эта ситуация с 'похищенным' студентом спровоцировала покушение на Евкурова. А оно, в свою очередь, вызвало эскалацию насилия в Чечне, Ингушетии и Дагестане, и, в частности, привело к массовой гибели сотрудников правоохранительных органов, – отмечает Мухин. – Таким образом, довольно незначительный инцидент перерос в полномасштабную террористическую кампанию'.
         Какова бы ни была причина эскалации насилия, эта вспышка не сулит Кадырову ничего хорошего. Многие в руководстве российских силовых структур с самого начала были недовольны отменой режима контртеррористической операции, и чеченский президент изо всех сил пытается доказать Москве, что это решение было правильным. Теракт в воскресенье представляется намеренной попыткой сорвать его усилия.
         В пятницу – за два дня до взрыва в Грозном – стало известно, что высокопоставленные сотрудники кадыровской администрации встретились в Осло с Ахмедом Закаевым, официальным представителем мятежников, с 2002 г. живущим в эмиграции в Лондоне. Основной темой переговоров было 'решение политических вопросов не силовыми, а политическими методами'; как выразился сам Закаев в интервью агентству Reuters. Хотя никаких конкретных договоренностей достигнуто не было, – или, по крайней мере, о них не сообщалось публично – но тон с обеих сторон был явно оптимистичный.
         Аналитики тут же усмотрели связь между встречей в Осло и терактом в Грозном, озвучивая гипотезу о том, что эскалация насилия призвана дискредитировать попытки Кадырова сыграть роль миротворца за счет переговоров с Закаевым.
         Ни для кого не секрет, впрочем, что Закаев не имеет серьезного влияния на мятежников в самой Чечне. 'Республика Ичкерия, которую Закаев, по его собственным словам, представляет – это миф, и полевые командиры мятежников это отлично понимают', – поясняет Мухин. Кстати, судя по всему, реальным лидером повстанцев, который руководит действиями боевиков, и на которого Кадыров возложил ответственность за воскресный теракт, является Умаров. 'Кавказ-центр', поддерживающий Умарова, пренебрежительно называет Закаева 'главой 'телефонного правительства''.
         Какой-нибудь циник – особенно циник, родившийся в России – непременно укажет на тесные связи Закаева с Борисом Березовским, и тот (предполагаемый) факт, что состояние этого олигарха быстро тает из-за экономического кризиса. Переговоры с Кадыровым позволяют Закаеву оставаться в центре внимания, а то, что внешне его действия выглядят как капитуляция не перед Москвой, а перед другим чеченцем, бывшим товарищем по оружию, позволяет ему отчасти сохранить лицо. В результате представляется вполне возможным, что в конце концов эти двое достигнут договоренности.
         Но если такая сделка и будет заключена, она не покончит с нынешней вспышкой насилия. В июне на сайте 'Кавказ-центр' появилось сообщение, что в Чечне сформирован отряд террористов-смертников из 20 человек. С тех пор камикадзе нанесли два удара – речь идет о покушении на Евкурова 22 июня и воскресном взрыве в Грозном. Если утверждения на сайте мятежников соответствует действительности, впереди еще 18 терактов.

    Роланд Олифант (Roland Oliphant), («Russia Profile», Россия).
    © «
    ИноСМИ», 30.07.09


    НАВЕРХ НАВЕРХ

    Панкисское ущелье снова ссорит соседей

    «Боевики намерены до осени убить президента Чечни»

         В грузинской части Панкисского ущелья, расположенной около границы с Чечней, сосредоточены до четырех десятков боевиков, готовых к диверсиям на российском Северном Кавказе. Об этом сообщил грузинской еженедельной газете «Квирис палитра» председатель Конфедерации кавказских народов Заал Касрелишвили. По его словам, боевики готовятся к терактам в Чечне и Ингушетии, в том числе намерены до осени убить президента Чечни Рамзана Кадырова.
         Заал Касрелишвили ссылается на данные внутренней службы безопасности Конфедерации и на информацию своих сторонников из Европы, Азии и из республик Северного Кавказа. Примечательно, что, по мнению Касрелишвили, боевиками управляют из Москвы, так как их появление в России, мол, станет «прямым поводом для вторжения в Грузию».
         Впрочем, российские военные эксперты считают и эту версию, и новую войну маловероятными.
         В Панкисском ущелье компактно проживают чеченцы-кистинцы (около трех тысяч человек). Ущелье находится всего в 20 км от границы с Чечней. Именно сюда из-за войны в Чечне бежали сотни чеченских семей. И именно здесь размещались базы боевиков, сражавшихся против федеральных сил на Северном Кавказе. Из Панкисси боевики не раз совершали рейды в Чечню.
         Власти Грузии отрицают наличие боевиков в Панкисси, но контролируют ситуацию в регионе слабо. Российские власти не раз высказывали озабоченность на этот счет. В апреле с.г., ссылаясь на возможность переброски участников НВФ со стороны южной границы в Чечню, уже после отмены режима контртеррористической операции (КТО) руководство МВД вновь ввело режим КТО в трех приграничных с Грузией районах. О том, что в Панкисском ущелье вновь были замечены боевики, заявил в начале июня 2009 года глава МИД РФ Сергей Лавров. А замминистра внутренних дел РФ Аркадий Еделев сообщил 10 июля на коллегии МВД, что его ведомство проверяет информацию, согласно которой под флагом одной из стран СНГ в Грузию переправлены 60 боевиков для дальнейшей переброски на Северный Кавказ.
         Высокопоставленный офицер Минобороны заявил «НГ», что никаких военных действий против Грузии Москва не планирует. Однако, по его словам, в военном ведомстве озабочены тем, что среди боевиков, захваченных или уничтоженных на Северном Кавказе, нередко встречаются иностранные граждане, нелегально проникшие в Россию, в том числе и из Грузии. Заметим, что у пятерых из восьми боевиков, ликвидированных во вторник во время спецоперации в Дагестане, обнаружены паспорта граждан Казахстана. И среди уничтоженных на территории Чечни и Ингушетии террористов в последнее время все чаще обнаруживаются наемники.
         Как считает президент Академии геополитических проблем, генерал-полковник Леонид Ивашов, вопрос о превентивных ударах по Панкисси «видимо, пока не стоит в повестке дня». «Решать вопросы о нейтрализации боевиков в Панкисси надо политико-дипломатическими и гуманитарными методами», – считает генерал. Ивашов напомнил, что в свое время не раз бывал в Грузии и ставил перед Тбилиси вопрос о нейтрализации существовавших в Панкисси баз боевиков.
         С Леонидом Ивашовым согласен и один из авторов нынешней военной доктрины, советник спикера Совета Федерации генерал-полковник Валерий Манилов, в прошлом первый заместитель начальника Генштаба ВС. Манилов считает, что у руководства России «есть немалый арсенал мирных средств и мер по недопущению экспансии боевиков из Грузии». Однако, если это не поможет и агрессия состоится, «по базам боевиков в Панкисси можно нанести превентивные точечные удары, чтобы уничтожить агрессора».

    Владимир Мухин.
    © «
    Независимая газета», 31.07.09


    НАВЕРХ НАВЕРХ

    «Война и мир» по-кавказски

         Изрешеченное пулями тело правозащитницы в лесу. Врезавшаяся в президентский кортеж машина со взрывчаткой. Смертник, подорвавшийся перед театром. Это – российский Северный Кавказ в состоянии 'мира'.
         После четырех лет незначительного уровня насилия и без 'зрелищ' уровня Беслана, регион, центром которого является изменчивая Чечня, сейчас выходит из-под контроля.
         Ухудшение ситуации захватило Кремль врасплох, и, уже не в первый раз, серьезная опасность угрожает и без того уже хрупким властям на стратегически важной южной границе.
         За последние 15 лет Кремль провел две чеченские войны – с целью удержать местность, которую он пытается покорить еще с тех пор, когда молодой Лев Толстой проходил в тех местах военную службу. Кремль не хочет третьей войны. Именно поэтому он пытался восстановить мир в регионе – наградив огромной властью местных лидеров и потребовав взамен непоколебимой лояльности.
         Кроме того, в Кавказ были вкачаны миллиарды рублей, невзирая на то, что о реальной экономике там и говорить не приходится, а также на уровень преступности и коррупции.
         Но стратегия разлетелась на куски. Как минимум три из обнищавших горных республик попали в виток смертоносного и усиливающегося насилия. С весны Чечню, Ингушетию и Дагестан потрясают жестокие взрывы, стрельба и убийства.
         В некоторых других регионах также наблюдаются опасные признаки заражения. Насилие существенно ослабило влияние Кремля, серьезно подорвало политическое управление регионом и доказало всю лживость заявлений о 'нормализации'.
         Отобранные Кремлем вручную лидеры оказались более заинтересованы в личной власти, чем в хорошем управлении, и их гигантские субсидии, кажется, испарились под свирепым кавказским солнцем, исчезнув в бездонных карманах жадных чиновников.
         Российские эксперты говорят, что доклады из региона уже напоминают доклады из зоны военных действий, а элитарная группа спецназа Альфа, участвовавшая в операциях в чеченских войнах и в урегулировании крупных терактов, неожиданно нарушила молчание и предупредила об угрозе серьезных проблем. 'Поверьте мне, это очаг принесет нам немало бед', – мрачно предупредил недавно бывший командир Альфы Геннадий Зайцев.
         Враг – смутный. По некоторым оценкам, в горах и лесах региона действуют порядка тысяч боевиков-исламистов, которые прячутся в сложной паутине подземных бункеров. Их цель – установить на Северном Кавказе исламский Эмират, где будут действовать законы шариата, а российское влияние будет нулевым.
         Вербовка в их ряды, кажется, не представляет собой проблемы. Сокрушительная нищета, уровень безработицы, превышающий 50%, повальная коррумпированность и грубость чиновников являются причиной того, что многие молодые люди присоединяются к боевикам от отчаяния и отсутствия альтернатив. В части мира, где кровная месть безжалостно применяется, многие новообращенные были радикализированы вследствие деспотичных действий сил охраны безопасности и пыток или убийств властями их близких.
         В Чечне правозащитные группировки обвинили прокремлевские силы в поджигании домов родственников подозреваемых боевиков и в похищении близких преступников с целью надавить и заставить их сдаться. В Ингушетии активисты правозащитного движения заявляют, что прокремлевские силы безопасности пытают и убивают невинных мирных жителей, которых они необоснованно подозревают в терроризме. 'До тех пор, пока службы безопасности и отряды ликвидаторов будут прорываться в частные дома и задерживать парней, которые после бесследно исчезают, насилие не закончится', – сказал в интервью радиостанции Эхо Москвы Магомед Хазбиев, оппозиционный политик Ингушетии.
         Версии разнятся – исламистские боевики получают финансовую поддержку от коррумпированных местных властей или от предпринимателей, которые хотят сохранить незаконные потоки прибылей, объясняемые беззаконием и анархией. Также часто обвиняются иностранные исламистские фундаменталистские группировки. Прокремлевские силы регулярно заявляют, что они убили 'арабского боевика'.
         Президент Дмитрий Медведев предупредил, что Кремль должен применить жесткую политику – использовал необычайно резкую лексику для описания того, что он называл 'очень, очень тяжелой' ситуацией.
         'Вы знаете, как обращаются с правительством, которое не демонстрирует свои полномочия на Кавказе?' – спросил он своих политических союзников в Москве две недели назад. 'Об них вытирают ноги. Это обречено на провал'.
         Высокопоставленный чиновник правоохранительных органов пошел еще дальше, назвав регион 'ареной войны, объявленной государству преступниками'.
         В апреле все было совсем иначе – тогда Кремль отменил царивший десятилетие режим контртеррористической операции в результате интенсивного лоббирования со стороны прокремлевского президента Рамзана Кадырова, который настаивал на том, что превратил Чечню в один из самых мирных регионов во всей России.
         Сейчас это выглядит идиотской шуткой.
         В июле было найдено безжизненное тело правозащитницы Натальи Эстемировой. Она была, без преувеличения, одним из самых смелых и профессиональных расследователей случаев нарушения прав человека в Чечне. Наполовину русская, наполовину чеченка, она сотрудничала с российской правозащитной организацией Мемориал и базирующейся в США Human Rights Watch. В частности, она расследовала похищения и убийства без суда и следствия. Наталья была яростным критиком промосковского правительства Чечни. Она также была близкой коллегой журналистки Анны Политковской, застреленной в Москве в 2006 году.
         В середине июля настала очередь самой Эстемировой. Это было в Грозном, она направлялась на работу. Ее затащили в машину несколько человек в масках. Ей выстрелили в голову и грудь, а после выкинули в лесу вдали от дорог в соседней Ингушетии.
         Мемориал, правозащитная организация, в которой она работала, публично обвинил Кадырова в причастности к убийству. Кадыров, как и много раз до этого, заявил о своей невиновности. Он подал на главу Мемориала в суд, обвинив его в клевете.
         Убийство Эстемировой – не единственный случай, подрывающий заявления Кадырова о том, что порядок в разоренной войной республике восстановлен. В конце июля террорист-смертник попытался войти в здание театра, где находились порядка тысячи человек. Милиция остановила его до того, как он смог войти, но он сумел привести в действие взрывное устройство снаружи здания. Погибли шесть человек. Кадыров должен был посетить представление, он полагает, что истинной мишенью должен был стать он.
         В июле также в ходе антитеррористической операции были убиты девять чеченских милиционеров. Поклявшись отомстить, Кадыров даже не попытался сделать вид, что ответственные за преступление будут судимы, когда их поймают.
         'Те, кто убил милиционеров, глубоко пожалеют об этом', – сказал он государственному телевидению. 'Их всех найдут и уничтожат. Смерть поджидает их в лесу и настигнет их в самом ближайшем будущем'.
         Критики говорят, что Кадыров, который явно ведет соперничество с целью расширить свою власть на другие регионы, – часть проблемы, а не ее решение. Правозащитные группы давно предполагали, что он применяет пытки, убийства и похищения с целью усилить свою собственную версию 'закона и порядка' в Чечне. Он это отрицает, но не делает секрета из своей веры в то, что сила – это единственный путь управления Кавказом. Объект сделанного своими руками культа личности, Кадыров считается уполномоченным премьер-министра Владимира Путина.
         'Безнаказанность и всевластье рамазана Кадырова зависят от поддержки Путина', – сказала недавно ветеран правозащитного движения Людмила Алексеева. 'Пока Путин его поддерживает, ни один волос не упадет с головы Кадырова. Даже если он нас всех убьет'.
         Властные элементы внутри российского аппарата безопасности давно выражали опасения, что Кремль породил в лице Кадырова чудовище, которое может однажды сорваться с цепи. За последние месяцы многие враги и противники Кадырова, как внутри России, так и за ее пределами, были убиты. Критики говорят, что главарь Чечни практически завершил консолидацию своей власти внутри Чечни, и подозревают, что он хочет установить свою власть де-факто на всем Северном Кавказе.
         Его жесткие меры в отношении повстанцев в Чечне привели к парадоксальным результатам. Они были настолько жесткими, что боевики распространились по всему Кавказу – в поисках пристанища в других регионах, где они могли бы ощущать себя безопаснее. Его безжалостная эффективность за короткий срок экспортировала многие из чеченских проблем в другие места. Взрыв, осуществленный смертником в Ингушетии в конце июня, потряс до самых оснований весь Кавказ. Мишенью был Юнусбек Евкуров, президент республики, и взрывник практически достиг своей цели. Набитая взрывчаткой машина врезалась в президентский кортеж. Евкуров был серьезно ранен, несколько его спутников погибли.
         Евкуров до сих пор находится в больнице, и остается не ясным, сможет ли он выполнять свою роль с той же энергией, что и раньше. Нападение на него было мрачным знамением и привело в уныние тех, кто надеялся, что Кремль и его приближенные смогут начать решать крайне сложные проблемы региона без применения грубой силы.
         Евкуров занимал свою должность относительно недавно, он был приведен к власти Кремлем для того, чтобы спасти пропащее государство внутри границ России. В отличие от Кадырова в Чечне, Евкуров пытался решить проблемы Ингушетии посредством переговоров и в самом деле боролся с коррупцией.
         Он пользовался поддержкой общественности и личной поддержкой президента Медведева.
         Поэтому нападение было просчитанным сигналом Кремлю отступить. Результат, по мнению аналитиков, дискредитировал мягкий подход Евкурова в пользу более жестких методов чеченского президента.
         'Теперь всякий может привести Ингушетию в качестве доказательства того, что мягкий подход к решению конфликтов неэффективен', – говорит Алексей Малашенко из Московского центра Карнеги. 'Это еще более укрепляет тезис о том, что использование силы – единственный действенный метод правления на Северном Кавказе'.
         Другие эксперты говорят, что Ингушетия и многие другие региональные правительства начинают выглядеть жертвами, а не охотниками. Незадолго до попытки убийства верховный судья Ингушетии был застрелен сразу после того, как он подвез своих детей в школу, а бывший премьер-министр был застрелен возле своего дома.
         В Дагестане дела иду не сильно лучше. Глава правоохранительных органов республики был застрелен снайпером. В столице часто случаются перестрелки.
         Эксперты полагают, что Кремль выискивает последовательный ответ. Регион радикализуется и постепенно превращается в анклав в рамках границ России, над которым у нее почти нет контроля.
         'Кремлевские власти не знают, что делать дальше', – говорит Малашенко.
         'С одной стороны, прямое применение силы больше не эффективно. Направление в регион федеральных сил вызовет враждебность со стороны местного населения и только усилит напряжение. С другой стороны, нереалистично и даже опасно давать полную власть местным чиновникам, чтобы они сами решали свои проблемы, учитывая масштабное недоверие к ним у населения'.
         Он предупреждает, что до тех пор, пока Кремль не найдет нового решения проблеме, с которой он уже борется в течение столетий, ему будет угрожать волна терактов. Кажется, не может быть ничего ужаснее захвата заложников в школе в Беслане в 2004 году. Однако, что-то подобное снова становится возможным.

    Джон Фолетт (John Folett), («Sunday Herald», Великобритания).
    © «
    ИноСМИ», 01.08.09


    НАВЕРХ НАВЕРХ

    Не топтаться на полпути

    Интервью Ю.А. Квицинского

         Вновь неспокойно начинается август на Кавказе. Из российских северокавказских республик практически каждый день приходит информация об обстрелах и взрывах. Так, 2 августа в Шаройском районе Чечни в результате обстрела милицейской колонны пятеро милиционеров были убиты, шестеро получили ранения. Среди погибших – четверо новгородских милиционеров, прикомандированных в Чеченскую Республику. В том числе – начальник оперативной группы Временной оперативной группировки МВД России полковник Жердецкий.
         В тот же день в Ингушетии в результате обстрела легковой машины на дороге Карабулак – Ачалуки погибли три сотрудника МЧС республики. 1 августа обстрелу подвергся пост ДПС в столице Дагестана Махачкале. Один из сотрудников ДПС – лейтенант милиции – погиб на месте, второй позже скончался в больнице.
         Напряженная обстановка и в зоне грузино-югоосетинского конфликта. Власти Южной Осетии обвиняют Грузию в провокациях. В ночь на 30 июля с территории Грузии в направлении жилых кварталов на южной окраине города Цхинвал были произведены два минометных выстрела. По счастливой случайности в результате обстрела жертв и пострадавших нет. Утром 1 августа с территории Грузии был обстрелян Наблюдательный пост министерства обороны Южной Осетии. В свою очередь власти Грузии отрицают факт обстрела территории Южной Осетии и обвиняют Россию в спланированных провокациях, а Миссия наблюдателей ЕС «не находит подтверждения обстрелам».
         Все это очень напоминает прошлогодние события, приведшие к широкомасштабной агрессии Грузии против Южной Осетии. Депутат Государственной думы, первый заместитель председателя Комитета по международным делам Юлий Квицинский, отвечая на вопросы газеты, подводит некоторые итоги года, прошедшего после августовской «пятидневной войны» 2008-го.

         – Исполняется год с момента нападения Грузии на Южную Осетию, российского вооруженного вмешательства в этот конфликт и признания независимости Южной Осетии и Абхазии. Были ли тогдашние действия российского руководства правильными и целесообразными? Как известно, на этот счет есть немало споров и противоречивых оценок.
         – Вооруженная помощь Южной Осетии против грузинской агрессии была, безусловно, правильным шагом с моральной и политической точек зрения. Была предотвращена новая широкомасштабная война на Кавказе в непосредственной близости от наших южных рубежей. Последующее признание независимости Южной Осетии и Абхазии и взятие их Россией под свою защиту отвечает нашим геополитическим интересам, а также коренным интересам населения этих республик. По сути дела произошло подтверждение и окончательное закрепление сложившегося уже полтора десятка лет статус-кво в этом регионе, который возник в результате неоднократных кровопролитных войн между Грузией и этими республиками, которые провозгласили путем народных референдумов свою независимость от Грузии, а затем и на деле доказали свою решимость не возвращаться в ее состав. Надежды Тбилиси на то, что возникшие реальности удастся в конце концов пересмотреть то ли с помощью силы, то ли посредством лукавой дипломатии, при правильном поведении руководства Южной Осетии и Абхазии и сохранении последовательности российской позиции шансов на успех иметь не могут. У Грузии нет для пересмотра статус-кво ни реальных силовых возможностей, ни соответствующего политического потенциала. Расчеты же на то, что она в конце концов продиктует свои условия, взобравшись на плечи США или ЕС, несостоятельны. Грузия не на столько важна и значима для своих благодетелей, чтобы они пошли на серьезное ухудшение своих отношений с Россией или ввязались в военный конфликт из-за бесперспективных амбиций грузинского руководства.
         Ну а что касается постоянно повторяемых уверений, что двери НАТО остаются открытыми для Грузии, так это, скорее, для утешения и в порядке извинений за то, что Запад «подставил» г-на Саакашвили, поначалу дав ему молчаливую «отмашку» для начала военных действий против не только Южной Осетии, но и Абхазии, а потом, как только запахло жареным, оставив Грузию с глазу на глаз с Российскими вооруженными силами. Кстати, В.В. Путин ведь предупреждал Тбилиси, что игры с НАТО закончатся потерей Южной Осетии и Абхазии. Так оно и получилось. И в НАТО не вступили, и Южную Осетию и Абхазию не вернули. Прошлогодний грузино-югоосетинский конфликт был первым серьезным успехом России по сдерживанию дальнейшего продвижения на Восток НАТО и его европейской ипостаси – ЕС.

         – Однако все ли обошлось у нас без ошибок?
         – Ошибки были, и ошибки досадные. Прежде всего Южную Осетию и Абхазию можно и нужно было признавать значительно раньше, а не повторять даже перед лицом на глазах усиливавшихся военных приготовлений Тбилиси странных уверений, что Россия выступает за территориальную целостность Грузии. Этой целостности давно уже в природе не существовало, а подобная российская позиция не могла восприниматься грузинским руководством иначе как намек на то, что Москва не будет возражать против возвращения Южной Осетии и Абхазии в состав Грузии, если это произойдет в рамках соответствующих приличий. Говорят, что подобные заявления, в том числе МИДа РФ и Госдумы, делались с целью сбережения добрых отношений с Грузией. Но не было в тот момент в Грузии политических сил, стремящихся к таким отношениям. Нет их и сейчас. И появления их тоже не предвидится. Есть откровенная антироссийская политика Грузии. Из этого и приходится исходить. А коль скоро это так, то не ублажение Грузии в наших интересах, а систематическое ослабление грузинского фактора в нашем южном подбрюшье.
         Делается ли это? На мой взгляд, не делается. Ведь даже ответ Москвы на грузинскую агрессию против Южной Осетии был, скорее, реакцией на ситуацию, которой российская сторона охотно предпочла бы избежать. Но не получилось. Слишком велик был ущерб для международной позиции России, ее государственного престижа и престижа ее руководства. Пришлось действовать. И оказалось, что действовать куда лучше, чем продолжать вихляние и попытки угодить всем сразу.
         Наверное, другой ошибкой надо считать приостановку вполне успешно развивавшейся военной операции против грузинских агрессоров и поспешное заключение договоренности с Саркози без получения достаточных гарантий против возобновления Грузией своих притязаний на Абхазию и Южную Осетию. ЕС и его тогдашний председатель по поручению США и НАТО сломя голову бросились спасать режим Саакашвили, армия которого была наголову разбита и разбежалась. Антироссийский пронатовский режим Саакашвили повис в тот момент на волоске. Всего пару дней спустя соглашение с Саакашвили о прекращении огня наверняка могло бы выглядеть совершенно иначе. Теперь же имеем в результате все того же Саакашвили, все те же претензии Грузии на Южную Осетию и Абхазию, все те же заявления США и их натовских союзников о поддержке «законных» требований Грузии, возобновление военных демонстраций и поставок оружия в Грузию, вызывающие визиты туда высокопоставленных представителей США и НАТО с плохо скрываемыми угрозами по адресу России и лихорадочную активность ЕС в регионе, где его никогда раньше и духу не было и куда ему входа давать не следовало.
         Успокаивает то, что конфликт на Южном Кавказе мы, бесспорно, решили в свою пользу. Нашего успеха никто оспорить, а тем более перечеркнуть уже не в силе. Созданы свершившиеся факты. Это важнейший итог, по сравнению с которым неловкое политическое мельтешение, конечно, досадный, но все же второстепенный момент. Границы Южной Осетии и Абхазии взяты под надежную охрану, в этих республиках по соответствующим договорам теперь размещаются наши войска. Осуществляются меры по всемерному развитию интеграционных процессов. Президент Медведев неоднократно заявлял, что обратного хода не будет. Коли так, то доведение начатого процесса до его логического завершения становится лишь вопросом государственной и политической техники. Была бы на то только воля. Но за тем, чтобы она не ослабела, пожалуй, стоит внимательно присматривать. Не дай бог, нам «профукать» достигнутый успех. А в российской элите, нечего греха таить, сохраняются силы, которые многие годы успешно мешали признанию, да и сейчас потихоньку прикидывают, как бы поизящнее избавиться от югоосетинского и абхазского «геморроя».

         – Ситуация, однако, остается достаточно сложной. Многих беспокоит и раздражает то, что до сих пор ни одно государство СНГ не захотело поддержать Россию и признать Южную Осетию и Абхазию. Даже Белоруссия после долгих колебаний в конце концов не решилась сделать это. Как объяснить такую позицию? Почему наши ближайшие соседи в этом вопросе, по существу, подыгрывают США и НАТО?
         – Честно говоря, не очень хотелось бы вдаваться в этот непростой, но, на мой взгляд, все же подчиненный вопрос и вызывать ненужные обиды. Особенно применительно к Белоруссии. Ее действия, конечно, во многом объясняются разочарованием тем подходом, которого на протяжении ряда лет придерживается российская сторона по вопросу создания Союзного государства. Наверное, возникает искушение отплатить той же монетой. Все это, конечно, так, но в Минске стоило бы тем не менее задуматься, почему позиция по Южной Осетии и Абхазии, недавно демонстративно объявленная белорусским руководством и МИДом РБ, встречена с такой радостью именно той частью российских СМИ, которые всегда выступали против особых отношений между Россией и Белоруссией, охотно поддерживали белорусскую прозападную оппозицию, а также не хотели признания Южной Осетии и Абхазии. В любом случае не может не вызывать озабоченности, как пойдут дальше наши дела с Белоруссией. А жаль. Российско-белорусский фактор – это серьезная величина на европейском ландшафте, большой актив во внешней политике и России, и Белоруссии. Нельзя разменивать его на частности, приносить в жертву обидам руководителей и эмоциям.
         Возвращаясь к более широкому вопросу, почему примеру России не последовали другие страны СНГ, на мой взгляд, надо выделить два момента. Во-первых, у правящих элит этих стран вызывает настороженность любой шаг по восстановлению позиций России на территориях, которые ранее входили в состав нашего когда-то единого общего отечества. Эти элиты, «расприватизировавшие» в 1991 году не только всенародное достояние СССР, но и поделившие между собой саму его территорию, на самом деле ни о какой действительно тесной интеграции с Россией не помышляют. Наоборот, суть их политики по большому счету в том, чтобы держать Москву от себя на достаточной дистанции и в то же время брать с России и дальше все, что только можно, прежде всего в экономическом плане. Не будем забывать, что большинство бывших союзных республик, кроме разве Белоруссии, в советские времена были дотационные, жили за счет России. Отказаться им от этого очень трудно, особенно, когда Запад не спешит взять их на свое иждивение. А он не спешит, предпочитая, чтобы Россия продолжала проплачивать действия указанных политических элит, откровенной целью которых является «развод» с Москвой.
         А во-вторых, в головах этих новоявленных удельных князей элементарный расчет: если поддержать Россию в вопросе о Южной Осетии и Абхазии, который столь болезненно задевает США и все НАТО, так можно навлечь на себя их гнев, упреки в неверности и излишней «пророссийскости», подозрения в готовности и далее неустанно блюсти свою «самостийность» и в результате так и не дождаться реализации тех посулов и обещаний, которые им охотно раздают с Запада, однако до сих пор не очень спешат выполнять. Но западная сладкая морковка по-прежнему болтается перед носами политиков ближнего зарубежья, вызывает соответствующие аппетиты и надежды и порождает вновь и вновь желание попробовать усидеть на двух стульях сразу. Кстати, это многим из них уже не раз удавалось. Последний наглядный пример тому история с закрытием американской базы ВВС в Киргизии.

         – Ну и как же в таких условиях быть?
         – Сохранять крепкие нервы и упорно гнуть свою линию. Ничего нового и удивительного в политике наших дорогих друзей из СНГ ведь не происходит. А признают они независимость Южной Осетии и Абхазии или нет, для реального развития обстановки в этом вопросе особого значения не имеет. При всем уважении надо видеть, что не в Астане, не в Киеве, не в Ереване и даже не в Минске он решается. Он, по сути своей, должен и будет решаться между Москвой, Цхинвалом и Сухумом. С этой точки зрения даже хорошо, что и осетины, и абхазы сейчас могут убедиться в том, что существует некий единый фронт, включающий как союзников США, так и другие государства, в том числе страны СНГ, которые не хотят признавать их независимость, не хотят уважать волю их народов к самоопределению, будут пытаться и уже пытаются вновь загнать их в состав грузинского государства, под власть нынешнего тбилисского режима. Иллюзии самостоятельности, если они у кого-то и расцвели в Сухуме или Цхинвале после признания, неизбежно будут теперь вянуть. Единственное государство, которое может не позволить и не позволяет вернуть Абхазию и Южную Осетию под власть Грузии – это Россия. Отсюда может вытекать лишь один вывод: независимость – это не самоцель, скорее всего, она будет лишь переходным этапом на пути окончательного обеспечения надежных условий для выживания их народов, устранения угрозы геноцида и насильственной ассимиляции со стороны Грузии. Кстати, понимание этого непреложного факта ведь лежало в основе многочисленных обращений Южной Осетии и Абхазии в адрес России, предшествовавших признанию. С тех пор по большому счету для народов этих республик ничего не изменилось.
         Создание независимых Южной Осетии и Абхазии, получивших дипломатическое признание со стороны России, наконец, открывает путь для решения этого вопроса и с точки зрения действующего российского законодательства. Согласия Грузии на дальнейшее обустройство Южной Осетией и Абхазией своих будущих отношений с Россией больше не требуется. Теперь все решает воля этих суверенных государств и их народов. Это-то и надо осознать, одновременно поняв, что всякое топтание на полпути есть потеря темпа и времени, чреватое лишь возможностями всяких непредвиденных осложнений обстановки.
         А что по этому поводу будет думать и говорить княгиня Марья Алексеевна – грузинская, американская или украинская, – право, особенного значения иметь не должно. Ей надо дать четко понять, что пусть лучше думает, как ей выпутываться из со­ственных проблем. Без России и в ущерб России у нее это будет плохо получаться, и она, кстати, отлично это знает.

    © «Советская Россия», 04.08.09


    НАВЕРХ НАВЕРХ

    Правозащитники: Кадырова надо отстранить от расследования убийства Эстемировой

    Загружается с сайта ИноСМИ      Правозащитная организация Human Rights Watch призвала Дмитрия Медведева создать условия для объективного расследования дела об убийстве Натальи Эстемировой.
         Правозащитная организация Human Rights Watch (HRW) призвала президента России позаботиться о том, чтобы в расследовании дела об убийстве правозащитницы Натальи Эстемировой в полной мере учитывалась возможность причастности к этому преступлению официальных лиц.
         В своем письме от 27 июля HRW назвала позитивным шагом решение Медведева поручить расследование дела об убийстве Эстемировой главе Следственного комитета при прокуратуре РФ (СКП РФ) Александру Бастрыкину. В то же время правозащитная организация расценила как «повод для озабоченности» слова Медведева на пресс-конференции в Мюнхене 16 июля о том, что версия о причастности президента Чечни Рамзана Кадырова к этому преступлению является «примитивной и неприемлемой для власти».
         «Есть веские основания предполагать причастность официальных лиц к убийству Эстемировой», – заявил исполнительный директор HRW Кеннет Рот, указав, что исключать возможность такого варианта может означать «установку политических ограничений для расследования».

    Угрозы Кадырова
         Наталья Эстемирова – правозащитница из российской неправительственной организации «Мемориал» – была похищена и убита 15 июля. Она документировала нарушения прав человека в Чечне. За несколько месяцев, предшествовавших ее гибели, она зафиксировала случаи похищений, пыток, внесудебных казней и карательных операций, проводившихся чеченскими силовыми структурами.
         В приложении к письму HRW содержится список угроз, сделанных чеченскими руководителями, в том числе, Рамзаном Кадыровым, в адрес Эстемировой и «Мемориала».
         Кадыров уже неоднократно заявлял, что расследование дела об убийстве Эстемировой находится на его личном контроле. В своем письме HRW призывает Дмитрия Медведева исключить такой вариант и «позаботиться о том, чтобы Кадыров и любые подотчетные ему официальные лица не имели никакого отношения к расследованию».
         «Любое участие Кадырова сделает расследование неэффективным», – указал Кеннет Рот и предупредил, что «это нарушит российские международные обязательства».
         Согласно статье 2 Европейской конвенции по правам человека в трактовке Европейского суда по правам человека, если причастность каких-либо официальных лиц к убийству считается возможной, то эти лица не должны иметь никакого отношения к расследованию данного преступления.
         Кеннет Рот также призвал Дмитрия Медведева гарантировать, чтобы расследование дела об убийстве Натальи Эстемировой «ни на какой стадии не было передано местным властям».

    Сергей Ромашенко, («Deutsche Welle», Германия).
    © «
    ИноСМИ», 04.08.09


    НАВЕРХ НАВЕРХ

    Кабинет свободен

    Все члены правительства Южной Осетии отправлены в отставку

         Во вторник президент Южной Осетии Эдуард Кокойты подписал указ об отставке кабинета министров во главе с Асланбеком Булацевым, практически вот уже восемь месяцев находившимся за пределами республики. В ближайшие два дня определится кандидатура его преемника. Кадровые перестановки едва ли связаны с заметным обострением ситуации в зоне грузино-осетинского конфликта, скорее с нерешенностью социальных вопросов в республике, в частности медленными темпами ее восстановления.
         Решение об отставке Булацева не было неожиданным. После парламентских выборов, состоявшихся в конце мая, Эдуард Кокойты обещал перераспределить полномочия между президентом и правительством в свою пользу, что само по себе предполагало кадровые перестановки. Недовольство работой кабинета президент Южной Осетии выражал неоднократно. «Вместо того чтобы решать вопросы помощи пострадавшему населению, помочь снять социальную напряженность, многие чиновники злоупотребляют своим служебным положением. Я хочу сказать, что одновременно с началом работы нового парламента будет реорганизовано и правительство», – предупредил он еще в июне. Тогда же он обвинил неких неназванных им чиновников в финансовых махинациях – внесении, без необходимых на то оснований, своих родственников в списки жителей республики, которым полагаются компенсации за разрушенное в ходе вооруженных конфликтов жилье. Любопытно, что с той же формулировкой (злоупотребление полномочиями и неспособность решить вопросы помощи пострадавшему населению) сразу после прошлогодней войны было отправлено в отставку предыдущее правительство во главе с Юрием Морозовым.
         Пожив несколько месяцев без полноценного кабинета министров, парламент страны 22 октября прошлого года утвердил на должность премьера экс-руководителя управления Федеральной налоговой службы Северной Осетии Асланбека Булацева, который, правда, вскоре фактически потерял львиную долю своих полномочий. Ведь в ноябре по инициативе Кокойты был создан президиум правительства, который возглавил лично президент. Именно он сосредоточил в своих руках вопросы восстановления республики. А сам Булацев ее покинул, уехав в Северную Осетию. В Цхинвали он появлялся время от времени, ссылаясь на состояние здоровья. Его предшественник на посту премьера Юрий Морозов после отставки примкнул к оппонентам Кокойты, группирующимся вокруг руководителя фирмы «Стройпрогресс» (генподрядчика строительства газопровода из России в Южную Осетию) Альберта Джуссоева. Неизвестно, пойдет ли по его стопам Булацев, воздерживающийся пока от каких-либо комментариев.
         Экстренное заседание парламента Южной Осетии назначено на среду, а значит, имя нового премьера станет известно в ближайшие два дня. В кулуарах парламента говорят о кандидатуре президента Ассоциации строителей России Николая Кошмана, в свое время курировавшего вопросы восстановления в другой республике, пострадавшей от боевых действий, – Чечне. В 1996 году несколько месяцев он возглавлял местное правительство, а в 1999-2000 годах работал представителем правительства РФ в Чеченской Республике. Политолог Дмитрий Орешкин считает назначение Кошмана вполне логичным. «Москве, безусловно, нужен какой-то куратор расходования бюджетных средств, направляемых на восстановление республики. И Кремль в последнее время предпринимает немалые усилия, чтобы минимизировать потери, связанные с восстановлением», – рассказал он «НИ». Эксперт напомнил, что еще в апреле российская Межведомственная комиссия по восстановлению Южной Осетии утвердила план работы, предполагающий передачу в российскую собственность ряда восстановленных объектов. Что, безусловно, гораздо проще сделать при наличии российского «куратора».

    ПОСОЛ ЮЖНОЙ ОСЕТИИ ПОДКОРРЕКТИРОВАЛ ПРЕЗИДЕНТА
         Посол Южной Осетии в РФ Дмитрий Медоев заявил вчера на пресс-конференции о том, что Южная Осетия пока не планирует входить в состав России. По его словам, республика является независимым государством со своей конституцией, парламентом, всей вертикалью и горизонталью власти. Между тем за несколько часов до выступления посла президент Кокойты в интервью Reuters рассказал о «построении государства, которое будет в союзе с Россией, вместе с Россией». А затем добавил: «Я не исключаю, что когда-нибудь мы станем частью России. Народ Южной Осетии хочет объединиться с Россией».
         По материалам информационных агентств

    ГЕННАДИЙ ПЕТРОВ.
    © «
    Новые Известия», 05.08.09


    НАВЕРХ НАВЕРХ

    Чужая независимость дорогого стоит

         Россияне должны представлять, в какие суммы им обошлась прошлогодняя «маленькая победоносная война» с Грузией и сколько они заплатят за налаживание мирной жизни в Южной Осетии.
         Россия выделила 10 миллиардов рублей на восстановление инфраструктуры Южной Осетии, заявил на пресс-конференции, приуроченной к годовщине начала войны, заместитель министра иностранных дел РФ Григорий Карасин. По его словам, сегодня на территории Южной Осетии ведутся строительно-восстановительные работы на 399 объектах, ввод в эксплуатацию которых предусмотрен в нынешнем году.
         Слова Карасина прозвучали в тот самый день, когда президент Южной Осетии Эдуард Кокойты, фактически выживший с поста премьер-министра назначенного по просьбе Москвы бывшего главного налоговика Северной Осетии Асланбека Булацева, предложил новую кандидатуру на этот пост.
         Новым премьер-министром действительно независимой от России по части траты российских денег Южной Осетии стал очередной российский гражданин – генеральный директор челябинской строительной фирмы «Вермикулит» Вадим Бровцев.
         Его считают креатурой работавшего заместителем полпреда президента в Уральском федеральном округе, а затем возглавившего Министерство регионального развития РФ Виктора Басаргина. Но у Басаргина крайне невелик аппаратный вес и в самой России, куда уж ему контролировать Эдуарда Кокойты. Кандидатуру Булацева, говорят, лоббировал лично премьер-министр РФ Владимир Путин, да и статус главного налоговика соседнего с Южной Осетией региона формально куда солиднее, чем гендиректора далекой от этой республики строительной фирмы. Но Булацеву в Южной Осетии просто не дали работать, он практически тут же заболел и за почти десять месяцев своего формального нахождения в должности главы правительства так и не приступил к исполнению обязанностей. Да это властям Южной Осетии и не требовалось. 10 ноября 2008 года – менее чем через три недели после назначения Булацева – Кокойты учредил своим указом новый орган, президиум правительства. Президиум правительства, в который входят вице-премьеры и основные министры, появился и в России после перехода на должность главы кабинета Владимира Путина. Но у нас премьер Путин и возглавляет этот президиум, а в Южной Осетии его возглавляет президент Эдуард Кокойты, тем самым четко обозначая свою роль реального хозяина кабинета министров республики.
         Российские налогоплательщики должны знать, что Россия содержит Южную Осетию, не имея ни малейших законных оснований даже для такого мизерного контроля над расходованием федеральных средств, который есть в регионах российского Кавказа.
         Притом, что даже внутри страны федеральный центр сталкивается с большими проблемами, когда речь идет о проверке целевого расходования средств даже в Дагестане или Ингушетии, не говоря уже о фактически существующей на особом положении Чечне. Нельзя же контролировать расходование денег независимым государством – да еще таким, независимость которого де-юре признаем только мы одни. Это как дать денег на благотворительность, а потом следить, как их потратил получатель.
         К слову, озвученные Карасиным 10 миллиардов рублей, выделенные Южной Осетии из федерального бюджета РФ, – далеко не единственные послевоенные траты России на эту квазистрану. Кроме них, согласно межправительственному соглашению, Цхинвали в этом году выделяется дополнительная финансовая помощь в размере 2,8 млрд рублей.
         Свой квартал в Цхинвали строит московское правительство – и тоже едва ли на личные деньги Юрия Лужкова, хотя Москва в 2009 году дважды секвестировала городской бюджет, в общей сложности урезав расходы на треть.
         Наши граждане должны знать, что создание российской военной базы в одной только Южной Осетии обойдется бюджету в 5-6 млрд рублей и займет не один год, а общая сумма расходов в Абхазии и Южной Осетии может достичь 10-12 млрд рублей. Это официальные оценки Минобороны России.
         Финансовые потери от самой войны вообще с трудом поддаются подсчету. Аналитики Центра анализа стратегий и технологий (АСТ), например, подсчитали, что один день войны в Южной Осетии обошелся России в денежном выражении в 2,5 миллиарда рублей – т. е. за пять дней было потрачено 12,5 миллиарда. Хотя российская экономика в августе прошлого года к моменту начала войны уже вползала в системный кризис, далеко не полностью обусловленный кризисом мировой экономики.
         Косвенные потери экономики России от войны в Грузии на порядок больше затрат на сами боевые действия. Прежде всего это $7 млрд инвестиций (около 170 млрд рублей по тогдашнему курсу), выведенных из России в период военных действий 8-11 августа.
         Эти данные по оттоку капитала приводил первый вице-премьер и министр финансов Алексей Кудрин.
         Но еще сложнее подсчитать как моральные, так и тем более материальные доходы России от той «маленькой победоносной войны». У России были все рычаги, чтобы не допустить того, что потом сами российские власти назвали «геноцидом осетин в Южной Осетии». Извлекать прибыль из экономики Южной Осетии нельзя по определению – там просто нет экономики. Но даже если бы она была, мы признали эту республику независимой страной и не имеем морального права выкачивать оттуда деньги, как из колонии. Абхазия, которая теоретически способна зарабатывать на торговле цитрусовыми и особенно на туризме, тоже едва ли захочет платить дань России.
         Сколько иностранных инвесторов передумали иметь дело с Россией после войны в Грузии – тоже не поддается подсчету.
         Так что гражданам России есть смысл сопоставить то, что происходило за последний год с их работой и доходами, и расходы на ликвидацию последствий августовской войны. Тогда, возможно, они поймут, что нужно требовать от своих властей куда более ответственной внешней политики, которая не так больно бьет по карману самих граждан.

    © «Газета.Ru», 05.08.09


    НАВЕРХ НАВЕРХ

    Кавказские уроки: год спустя

    Российская армия с немалыми потерями победила грузинскую в прошлогодней войне. Какие выводы сделаны?

    Загрузить
    иллюстрацию
         На этой неделе многие наверняка будут вспоминать скорбную дату: год назад, 8 августа 2008-го, грузинские реактивные снаряды начали рвать спящие дома Цхинвала, а грузинские танкисты – расстреливать казармы наших миротворцев. Российской армейской группировке потребовалось всего 5 дней, чтобы войско Саакашвили выбросило белый флаг. Мы победили. Правда, с немалыми (более 60 человек) жертвами. Плюс пара десятков танков, бронемашин и полдюжины самолетов. Но даже то, что грузинская армия понесла потери в людях и технике раза в 4 больше, было не слишком хорошим утешением. Страна хмуро стала рассуждать о неважном боевом состоянии своей армии, о необходимости извлечь уроки из 5-дневной кавказской войны...

    Генштаб в роли... носильщика
         Просчетов было столько, что весь их полный перечень едва вмещался в «пудовый» доклад Минобороны.
         За сухими формулировками армейского штабного сленга скрывались многие трагедии и драмы, преступная халатность и безграмотность многих командиров, а то и просто примитивная начальственная дурь. Некоторые события августа-2008 навсегда вошли в позорные хроники нашей армии. В день начала войны в Генштабе затеяли ремонт, и офицеры Главного оперативного управления («мозга» Генштаба!) работали носильщиками – перевозили ящики с секретными документами с Арбата на Ленинградку (во временное пристанище, где не хватало служебных телефонов). И там не имели возможности получать с Кавказа полноценную оперативную информацию для принятия решений. По той же причине штаб Северо-Кавказского военного округа (СКВО) не мог адекватно реагировать на развитие событий без согласования с ГШ.
         Одна из походных колонн 58-й армии СКВО без разведки, почти вслепую двинулась к Цхинвалу, где попала в засаду и была накрыта артогнем противника. Уже стал «легендарным» случай, когда находившийся в боевых порядках своих войск командарм-58 генерал Хрулев не мог связаться с подчиненными командирами по каналам штабной связи и вынужден был пользоваться мобильником журналиста «КП» Саши Коца, находившегося рядом. Некоторые наши танки вступали в бой без так называемой динамической защиты (специальных устройств, ослабляющих ударную силу вражеского снаряда при попадании в машину) и потому были уничтожены. Наша артиллерийская разведка не могла быстро засекать позиции грузинских «Градов», давая им возможность безнаказанно часами долбить по Южной Осетии и боевым порядкам наших войск. Из-за дефицита приборов ночного видения некоторые наши боевые машины «лоб в лоб» иногда сходились с грузинскими в темноте и тоже несли потери. Воздушная разведка не сумела вовремя засечь позиции грузинских ПВО, из-за чего российские бомбардировщики попали под ракетный огонь и были сбиты. А вместе с ними и стратегический самолет-разведчик Ту-22, появление которого над полем боя в той ситуации было признано грубейшей ошибкой. Наша пехота в пудовых и неудобных бронежилетах быстро выдыхалась во время бросков на противника. И все же, несмотря на весь этот бардак, мы победили. Просто у нас его оказалось немного меньше, чем у грузин. А там, где наши войска не могли бить врага умением и оружием, добирали мужеством, отвагой, героизмом. Это и предрешило победу.

    Кнуты и пряники
         А когда были розданы ордена и медали победителям, настало время суровых разборов. За просчеты полетели с должностей некоторые наши столичные и кавказские генералы. Десятки полковников получили «строгача». На совещании высшего комсостава в Москве (состоявшемся вскоре после войны) многие офицеры после разноса глотали валидол.
         Правда, не обошлось и без традиционных наших перегибов: после генерального разбора проколов в войсках уже не нашлось места нескольким десяткам боевых офицеров (например, 135-го мотострелкового полка 58-й – самой воюющей армии). А чтобы наши командиры на Северном Кавказе быстрее сделали выводы из уроков войны, Генштаб стал намного чаще устраивать боевые стрельбы и тактические учения, главным из которых стало совсем недавнее – «Кавказ-2009». На нем попытались опробовать новую систему боевого управления «Акация», но тут оказалось, что многие офицеры не готовы управлять войсками с помощью «интеллектуальной электроники».
         И все же справедливости ради стоит сказать: за минувший год самая интенсивная боевая подготовка с учетом уроков прошлогодней войны проводилась в войсках нашего Северо-Кавказского региона. Их и сейчас Генштаб старается держать в хорошей боевой форме. Но отработать штабные документы и тактические приемы, хорошо натаскать личный состав для боя, конечно, куда проще, чем дать войскам новое оружие. Это – самая большая проблема.

    Равнение на импорт!
         После прошлогодней войны в наших войсках на Северном Кавказе появились новые танки и бронемашины. Но не сотни, а всего лишь десятки. Как и артиллерийские системы, и зенитно-ракетные комплексы, и вертолеты, и «точечные» боеприпасы. Специалисты говорят, что всего этого, к сожалению, чуть более 10% от того, что хотелось бы. Больше «оборонка» пока дать не может. А тут еще оказалось, что многие офицеры и солдаты пока не готовы выжимать из нового оружия то, что оно может, – их надо учить и учить. А это уже новый урок. Но самый «экзотичный» урок, пожалуй, заключается в том, что после кавказской войны Минобороны и Генштаб уже не стесняются закупать импортные оружие и технику. А это уже, если хотите, принципиально новая оружейная доктрина: «Не можем делать лучше сами – будем экспортировать». По этой причине были куплены в Израиле беспилотные летательные аппараты типа «Гермес». В Австрии, Англии, Финляндии и Германии закуплены снайперские винтовки – они лучше наших. И, судя по всему, это лишь начало. На очереди – импортные портативные радиостанции, бронежилеты и другие элементы экипировки солдат и офицеров, приборы ночного видения.

    Грузию опять вооружает НАТО
         А вот грузинская армия перевооружается значительно быстрее нас, возмещая потери на прошлогодней войне. Уже через несколько недель после ее окончания США и НАТО начали поставки техники и вооружений своему «партнеру». Как и прежде, в этом участвуют десятки стран блока. Участвует в этом и Украина. Хотя Москва строго предупредила Вашингтон и Киев, что введет санкции против них за такое «недружественное поведение». Американские инструкторы продолжают работать в грузинских войсках. А недавно НАТО провело в Грузии совместные учения: на штабных картах позиции противника обозначались на территории Абхазии и Южной Осетии.
         А теперь взглянем на таблицу, по которой можно сравнить, как идет перевооружение грузинской армии и российской группировки на Северном Кавказе (включая военно-морскую технику).

    КСТАТИ
         Во время недавней встречи командующего ВДВ России генерал-лейтенанта Владимира Шаманова с журналистами у него спросили, как он оценивает состояние вооружений и боеготовность грузинской армии.
         – По данным различных заслуживающих доверия источников, – ответил генерал, – сегодня грузинские вооруженные силы оснащены и подготовлены лучше, чем до войны...

    Как перевооружаются Россия и Грузия
         Основные вооружения | Количество единиц поступившие в войска после августа 2008 года* | (Россия | Грузия)
         Танки 31 20
         Боевые машины пехоты 62 35
         Артиллерийские орудия 26 22
         Системы ПВО 6 8
         Самолеты 3 2
         Вертолеты 5 2
         Системы боевого управления и связи 4 6
         Беспилотные летательные аппараты 2 6
         Приборы ночного видения и разведки 80 40
         Корабли (малые) 1 4

         *ПРИМЕЧАНИЕ
         В таблице названы вооружения, поступившие в армию Грузии и российскую группировку на Северном Кавказе (включая ВМФ сторон) за последние 12 месяцев. Все данные взяты из открытых российских и иностранных источников. Учитывались как новые, так и модернизированные вооружения, а также введенные в строй после ремонта.

    © «Комсомольская правда», 06.08.09


    НАВЕРХ НАВЕРХ

    «Сомнений стало больше»

    Россияне высказались о югоосетинском конфликте

         В ближайшие выходные исполняется год с начала войны в Южной Осетии, результатом которой стало появление двух новых независимых государств. Социологи Левада-Центра провели опрос, посвященный этому событию. Существенных изменений общественное мнение не претерпело – граждане в целом поддерживают действия российских властей. Однако социологи отмечают, что спустя год у людей стало формироваться собственное, а не навязанное пропагандой мнение о происшедшем.
         По данным опроса, проведенного в 46 регионах России, ровно половина респондентов в той или иной степени интересуются событиями в Южной Осетии. Интересным образом менялось мнение россиян о наилучшем статусе этой республики. Так, в два раза сократилось число считающих, что Южная Осетия должна входить в состав Грузии. Если в 2004 году так думали 12% опрошенных, то сейчас их оказалось только 6%. Но за этот же период с 30 до 40% выросла доля сторонников независимости этой кавказской республики. Почти неизменным осталось лишь количество желающих видеть югоосетин в составе Российской Федерации: в 2004 году их было 34%, в этом – 35%.
         Надо признать, что по отношению к конфликту на Кавказе россияне занимают весьма осторожную позицию. Так, на вопрос, надо ли включать Абхазию и Южною Осетию в состав России, 28% ответили, что «нужно подумать, стоит ли это делать». Еще 24% респондентов готовы вернуться к этому вопросу, но позже, «когда страсти улягутся». Поровну разделилось число сторонников и противников приращения земли Русской за счет соседей – с обеих сторон по 17%.
         Весьма неоднозначно оценивают россияне поспешное признание российскими властями независимости Абхазии и Южной Осетии. Треть респондентов (29%) уверены, что этот шаг пошел на пользу нашей стране. 15% видят в этом только вред. Большинство же россиян (40%) сочли, что это решение совершенно безобидно и «не принесло ни пользы, ни вреда». Впрочем, более половины опрошенных (54%) уверены, что в любом случае необходимо оставить российские войска в Южной Осетии. На возвращении наших солдат домой настаивают 24% респондентов.
         По мнению заместителя директора Левада-Центра Алексея Гражданкина, кардинальных изменений общественное мнение за прошедший год не претерпело. Большинство россиян продолжают поддерживать действия властей по вводу войск в Южную Осетию и последующее признание независимости двух кавказских республик. Однако социолог отмечает, что год спустя увеличилось число различных мнений по этому вопросу. «Сомнений стало немного больше», – сообщил «НИ» эксперт. По его словам, в 2008 году в разгар конфликта под воздействием пропагандистской машины население сплотилось вокруг власти, «окруженной со всех сторон врагами». «В такие моменты разум и способность анализировать ситуацию отступают на второй план», – пояснил г-н Гражданкин. Но в течение года люди постепенно стали разбираться в ситуации, и самое главное – начали формировать свое собственное мнение о конфликте в Южной Осетии

    ВЛАДЛЕН МАКСИМОВ.
    © «
    Новые Известия», 06.08.09


    НАВЕРХ НАВЕРХ

    Саакашвили зовут в суд

    Следствие по делу о нападении на Южную Осетию подготовило 380 томов о преступлениях руководства Грузии

         Следственный комитет при прокуратуре РФ завершает уголовное дело о геноциде и массовых убийствах мирных жителей и миротворцев.
         Уже практически закончен сбор и анализ доказательств о совершении преступлений высшим политическим и военным руководством Грузии. Следствие находится под личным контролем председателя Следственного комитета при прокуратуре РФ Александра Бастрыкина. Он по поручению президента РФ о сборе доказательств о преступлениях грузинской военщины с первыми группами следователей вылетел в Цхинвал в августе 2008 года. Специально для «Российской газеты» Александр Бастрыкин раскрыл подробности расследования и перспективы рассмотрения уникального дела в Международном уголовном суде.

         Российская газета: Каковы шансы осудить руководителей Грузии за бойню, которую они учинили в Южной Осетии?
         Александр Бастрыкин: Привлечение к уголовной ответственности на территории РФ высших должностных лиц государственной власти Грузии – президента, министра обороны и других чинов – вряд ли возможно. Они подпадают под действие иммунитета должностных лиц государства от иностранной уголовной юрисдикции. Такой иммунитет закреплен нормами международного права. Есть эти нормы и в нашем законодательстве – часть 2 статьи 3 УПК РФ – на осуществление уголовного преследования требуется согласие государства, на службе которого находится или находилось лицо, пользующееся иммунитетом.
         Самый перспективный путь, по которому нам надо идти, чтобы привлечь руководителей Грузии к уголовной ответственности, – это инициировать процедуру расследования их преступлений в международных уголовных инстанциях.
         Таким правом обладают российские компетентные органы – МИД и минюст.

         РГ: Отвечают ли подготовленные следствием материалы требованиям международного суда?
         Бастрыкин: Уверен, собранные по уголовному делу доказательства полностью соответствуют следственной и судебной практике расследования международных уголовных преступлений и могут быть взяты за основу при рассмотрении событий в Южной Осетии в Международном уголовном суде.

         РГ: Что это за иски?
         Бастрыкин: Это требования граждан о привлечении к ответственности грузинской стороны. Нами были подготовлены и направлены в Европейский суд необходимые копии материалов уголовного дела, в которых есть доказательства совершения грузинскими вооруженными формированиями и руководством Грузии преступлений против мира на территории Южной Осетии, для их последующей передачи в Европейский суд по правам человека.

         РГ: Но Грузия уже успела подать туда жалобу на Россию, назвав нашу страну агрессором. Якобы Россия совершала преступления против граждан Грузии.
         Бастрыкин: В Следственном комитете при прокуратуре РФ изучена межгосударственная жалоба Грузии против России, поданная в Европейский суд по правам человека. Могу с уверенностью утверждать, что все действия следственной бригады, работавшей непосредственно в зоне боевых действий, шли в строгом соответствии с уголовно-процессуальным законодательством России.
         Ответственно заявляю, что при выявлении и пресечении преступлений в зоне конфликта никаких исключений для российских военнослужащих и граждан России не делалось. Поэтому в случае совершения любого преступления в отношении граждан Грузии, как мирного населения, так и военных, этим действиям незамедлительно была бы дана правовая оценка. Но в ходе допросов в качестве свидетелей грузинские военнослужащие, представители вооруженных формирований Южной Осетии, а также мирные жители республики, в том числе этнические грузины, не сообщали сведений о каких-либо противоправных действиях российских военных. К следователям, работающим в зоне конфликта, заявлений от задержанных грузинских военнослужащих о фактах применения к ним пыток, насилия также не поступало.

         РГ: Эти доказательства основаны только на показаниях пострадавших или собраны другие улики?
         Бастрыкин: Следователями осматривался каждый обнаруженный труп, каждый раненый военный и мирный житель.
         При этом никаких преступлений российской стороны, совершенных в отношении граждан Грузии, Следственным комитетом при прокуратуре РФ установлено не было.
         Я не знаю другого такого случая в мировой истории, чтобы регулярная армия государства, взявшего на себя международные обязательства по нахождению на ее территории миротворцев и мирного населения, расстреливала их из всех видов оружия.

    Выстрел в спину
         До начала боевых действий миротворческий контингент в Южной Осетии включал в себя не только российский батальон, но и грузинский. Но 8 августа бойцы из этого грузинского батальона открыли огонь по российским миротворцам. Они стреляли в спину своим коллегам. В результате 10 российских военнослужащих было убито и 40 ранены. А всего в войне погибло 67 наших военных.
         В тот же день Следственный комитет возбудил уголовное дело. В состав следственной группы, которая сразу же выехала в район боев, вошли больше ста следователей, 40 криминалистов и судебно-медицинских экспертов. Осматривая многочисленные места преступлений, следователи часто рисковали жизнью – им приходилось действовать в зоне обстрела грузинских снайперов, на необезвреженных минных полях.
         Вторжение в Южную Осетию грузинские военные цинично назвали операцией «Чистое поле». Потерпевшими от этой операции по результатам следствия признаны 5 тысяч 315 человек. Всего допрошено 1008 свидетелей. Осмотрено более 1000 мест происшествия. Проведено 928 экспертиз, признано вещественными доказательствами более 30 тысяч предметов и документов. Объем уголовного дела – 380 томов.
         Результаты следствия основаны еще и на материалах, брошенных во время бегства грузинской армии. Это огромный объем информации – более 600 документов на грузинском языке, подробные аэрофотоснимки местности и топографические карты с условными обозначениями тактической обстановки, военно-штабные планы и приказы. Все они свидетельствуют о тщательной подготовке грузинских вооруженных сил к нападению.
         Из этих документов видно, что было полностью разрушено и сожжено 655 жилых домов. Из-за обстрелов беженцами стали больше 36 тысяч жителей, большинство из которых старики, женщины и дети. Это при том, что население всей Южной Осетии составляет около 50 тысяч человек.
         Следствием установлены конкретные лица из числа военного и политического руководства Грузии, отдавшие приказы об уничтожении жилых кварталов и гражданских объектов с использованием запрещенных средств и методов ведения войны. После обстрелов, бомбежек и вторжения грузинских военных в городе Цхинвал, населенных пунктах Хетагурово и Джава сотрудниками МЧС России было разминировано 3 тысячи 78 боеприпасов, в том числе не менее двух авиабомб.
         Во время осмотра населенного пункта Прис Цхинвалского района были найдены многочисленные фрагменты реактивных снарядов, имеющих кассетную головную часть с осколочными боевыми частями. Применение этого типа оружия в условиях жилых кварталов прямо запрещено Женевской конвенцией 1980 года.

    Рассмотреть в приоритетном порядке
         Против руководства Грузии, в том числе Саакашвили, подали иски многие граждане России, живущие в Южной Осетии, пострадавшие российские военные, родственники погибших. Они обратились в Европейский суд по правам человека. Сегодня в секретариате суда в Страсбурге находится более 3 тысяч 300 таких заявлений.
         Первые семь жалоб приняты к рассмотрению Европейским судом по правам человека в качестве приоритетных.
         Методы, которые применялись грузинской армией, вполне сравнимы с карательными операциями гитлеровцев. Агрессоры уничтожали целые населенные пункты. В нападении приняли участие 17 тысяч грузинских военнослужащих, 100 танков, 70 бронемашин, 110 артиллерийских орудий и 30 систем залпового огня.

    Приказано отравить город
         В ходе расследования на территории грузинского анклава в селе Ачабети Цхинвалского района был найден план операции по отравлению систем водоснабжения Цхинвала.
         Массированный обстрел заставил мирных жителей прятаться в подвалах. В уголовном деле есть свидетельства того, что грузинские военные пытались затопить эти подвалы. А в Цхинвале, по показаниям очевидцев, они целенаправленно забрасывали гранатами подвалы.
         Есть в деле многочисленные свидетельства и того, что грузинские военные преднамеренно убивали мирных жителей: людей давили танками.
         Сам Александр Бастрыкин участвовал в одном из допросов грузинских военных.
         – Мы приехали в село, где местные ополченцы захватили грузинский танк и взяли в плен двух членов его экипажа, рассказал руководитель Следственного комитета. – Один из пленных рассказал, что перед походом на Цхинвал им была поставлена боевая задача: «Освободить исконно грузинскую землю от чужеземцев». Разве это не подтверждение геноцида осетинского народа, веками жившего на этой земле?

    Наталья Козлова.
    © «
    Российская газета», 06.08.09


    НАВЕРХ НАВЕРХ

    Путь свободы после градобоя

    К годовщине пятидневной войны, изменившей политическую карту Кавказа

         В эти дни исполняется первая годовщина агрессии Грузии против ЮжнойОсетии – события трагического и исторического. Трагического – потомучто в результате нападения сотни человек – осетин, русских, грузин -погибли, потеряли своих близких, лишились здоровья или родного очага.Исторического – потому что завоеванная и выстраданная народами ЮжнойОсетии и Абхазии независимость признана Россией. Минул первый год этойпризнанной независимости, год восстановления разрушенного войной иполноценного государственного строительства.
         Однако на Кавказепо-прежнему неспокойно. Август 2009-го вновь начался с вооруженныхпровокаций. Во вторник в очередной раз Южная Осетия подвергласьобстрелу с грузинской территории – из района грузинского села Плавибыло произведено три минометных выстрела по осетинскому селу Отрев.Президент Южной Осетии Эдуард Кокойты срочно созвал Совет безопасностиреспублики в связи с провокациями грузинской стороны. Возможно,обострение обстановки стало и одной из причин того, что в отставкуотправлено правительство Асланбека Булацева. В ночь на 5 августа дляпресечения дальнейших провокаций пол­ностью закрыта граница между ЮжнойОсетией и Грузией.

         В Южной Осетии и России готовятся отметить трагическую дату: 8 августа исполнится ровно год августовской агрессии, развязанной Грузией против республики, которая к тому времени де-факто была независимой от Тбилиси 17 лет. Напомним, что первый референдум о независимости Южной Осетии состоялся 19 января 1992 года. За независимость тогда проголосовало 98%, столько же граждан поддержали решение Верховного Совета Южной Осетии от 20 сентября 1991 года о воссоединении с Россией. Но полтора с лишним десятилетия республику называли непризнанной, а ее жителей – сепаратистами, в том числе и в России, хотя большинство граждан Южной Осетии имело и российское гражданство.
         Между тем Юго-Осетинская автономная область начала бороться за статус автономной республики, а впоследствии – независимость в ответ на все разраставшиеся сепаратистские и националистические тенденции в Грузинской ССР, на которые Москва практически никак не реагировала. В Грузии отменялись законы Советского Союза, ее лидеры (в частности, первый президент Звиад Гамсахурдиа), по существу, призывал к этническим чисткам. Президент СССР Михаил Горбачев – бездействовал.

         «Горбачев, ты предаешь народ, который за Союз», с такими лозунгами выходили на митинги жители осажденного грузинскими вооруженными формированиями Цхинвала весной и летом 1991 года. Они уже хорошо знали, что такое война. В историю и память осетинского народа уже вошло Кровавое рождество – события 6 января 1991 года, когда в город была введена грузинская гвардия и милиция – и пролилась первая кровь. Через три недели грузинские вооруженные формирования ушли из города, но ушел из него и мир. Именно тогда из-за недоступности кладбища на территории школы №5 начали хоронить детей и взрослых, бойцов-ополченцев и гражданских, погибших от пуль и снарядов – и умерших от холода стариков и младенцев.
         Одно из самых страшных и кровавых событий войны начала 90-х – Зарская трагедия. 20 мая 1992 года грузины расстреляли колонну осетинских беженцев, которые по объездной Зарской дороге направлялись к Северной Осетии. Трид­цать два человека были убиты. Младшему из погибших Батрадзу Кабисову еще не исполнилось 11 лет, Вардо Григорьевне Джиоевой было 77. Так что осетины знали, как и за что они сражаются. В составе Грузии, стране, где само название «Южная Осетия» было стерто с карт, – не будет жизни и осетинскому народу. С таким пониманием выросло уже целое поколение. И все же когда в 2007 году отмечали 15-ю годовщину Зарской трагедии, наверное, никто не думал, что, спустя всего год, в августе 2008-го, на той же дороге трагедии войны повторятся…
         В июне 1992 после того, как были подписаны Дагомысские соглашения, и в зону конфликта ввели миротворческие силы в составе трех батальонов (российского, грузинского и осетинского), вооруженное противостояние было остановлено. Однако неопределенность статуса Южной Осетии делало конфликт тлеющим, а не потушенным.

         Вскоре после прихода к власти в Грузии Михаила Саакашвили он разгорается с новой силой. «Революция роз» произошла в ноябре 2003 года, а уже летом в Южной Осетии опять звучат выстрелы и льется кровь: становится очевидно, что своих намерений – любыми средствами вернуть «самопровозглашенные республики» в Грузии не оставили. Тогда, очевидно, Саакашвили и пришел к выводу, что для «победоносной войны» и «восстановления территориальной целостности» необходимо обучать и вооружать грузинскую армию. В этом ему материально (оружием и деньгами), организационно (военными инструкторами) и политически (утверждениями, что Грузия – оплот демократии на постсоветском пространстве) помогали страны Запада. Главным образом – США.
         Граждане Южной Осетии провели еще один референдум о независимости – 12 ноября 2006 года 99% из 95% граждан, принявших участие в голосовании, вновь высказались за независимость республики. Вероятно, признай тогда Российская Федерация то, что давно стало реальностью – независимость Южной Осетии, и трагические события августа 2008 года можно было бы предотвратить. Но российские руководители всячески уверяли, что признают территориальную целостность Грузии. Так, накануне югоосетинского референдума 2006-го тогдашний министр обороны Сергей Иванов заявил: «Международное сообщество, включая Россию, признает территориальную целостность Грузии. Соответственно считается, что Абхазия и Южная Осетия находятся в границах Грузии».
         В том, что агрессия готовилась задолго до 7-8 августа, убеждает количество вооруженных провокаций, которых становилось все больше. Вот лишь несколько фактов этой хроники.

         28 февраля 2008 в помещении дежурной службы Дменисского поселкового отделения милиции было приведено в действие взрывное устройство. В результате погибло двое сотрудника МВД РЮО.
         25 марта Грузинская сторона перекрыла движение на трассе Цхинвал – Гори. В результате в заложниках оказались более 60 югоосетинских граждан. Только после вмешательства представителей ССПМ, СКК и ОБСЕ заложники были освобождены. Однако Грузия не сняла блокаду дорог в зоне конфликта и до 6 апреля не пропустила через свои посты ни одного осетина. Это касалось даже машин «скорой помощи».
         2 апреля в населенном пункте Андис был обстрелян пост МВД РЮО.
         29 мая в Цхинвале произошел очередной теракт. Был подорван автомобиль, припаркованный в расположении югоосетинского ОМОН. В результате взрыва тяжелые осколочные ранения и ожоги получили шесть человек.
         В ночь с 14 на 15 июня Цхинвал подвергся интенсивному обстрелу, который продолжался 4 часа. В результате тяжелые ранения получили Арат Назарян и Зоя Кулумбегова, Алан Ходов был убит.
         3 июля рано утором в селе Дменис в результате взрыва во дворе соб­ственного дома погиб начальник отдела милиции Нодар Бибилов. В тот же день нападению подверглись сразу несколько постов правоохранительных постов РЮО. Около 23.40 начался минометный обстрел Цхинвала. Характерно, что за 50 мин. до начала обстрела грузинский персонал Объеденного штаба ССПМ покинул место службы. Также поведут себя грузины и 7 августа.
         4 июля грузинская сторона ввела в зону конфликта тяжелую технику и воинские подразделения, которые приступили к возведению долговременных полевых укреплений.
         Судя по всему, именно этот день можно назвать переломным: грузинское руководство однозначно и бесповоротно взяло курс на военное вторжение. С этого момента взрывы, обстрелы, провокации на территории Южной Осетии происходят практически ежедневно. Цхинвал оказывается в водной блокаде: в грузинских селах, граничащих с ним, перекрывают водопровод.
         В ночь на 2 августа шесть жителей Цхинвала становятся жертвами обстрела. После этого начинается массовая эвакуация из города и сел рес­публики детей и женщин. Надо отметить, что из грузинских сел Южной Осетии детей и женщин активно вывозили еще в июне, что, безусловно, было признаком готовящейся агрессии.
         6 августа жестокому обстрелу подверглось село Дменис.

         А в ночь на 8 августа, буквально через пару часов после того, как Михаил Саакашвили заявил о прекращении Грузией в одностороннем порядке огня и в своем телеобращении расписался в любви к осетинскому народу, по спящему городу был открыт шквальный огонь. В республику вторглись грузинские танки.
         Около суток, пока через Рокский тоннель не прошла российская тяжелая техника, Цхинвал, по существу, был беззащитен – и планомерно уничтожался вместе с остающимся там гражданским населением.
         Югоосетинские ополченцы, военные, милиционеры героически противостояли агрессорам, но мало одного героизма и легкого вооружения против танков, самолетов и «Градов». Врачи спасали в подвалах разрушенной снарядами больницы раненых.
         А в Пекине был первый день Олимпийских игр – символа мира и дружбы. И «мировое сообщество» в лице стран Запада старательно не замечало, что происходит расправа над целым народом. Операция «Чистое поле» должна была закончиться уничтожением Республики Южная Осетия – по такому вот молчаливому сговору. Тем более что «не замечающих» никак нельзя рассматривать в качестве нейтральной стороны: американские инструкторы работали в грузинской армии, израильские беспилотники собирали разведданные, украинские залповые установки утюжили Цхинвал.
         Молчание было нарушено, когда силы 58-й армии вошли на территорию Южной Осетии, и маятник войны резко качнулся в другую сторону. Проигнорировавшие военное преступление – расстрел спящего города – мировые масс-медиа забили во все колокола: Россия уничтожает маленькое государство, демократическую Грузию. О маленькой Южной Осетии и ее уничтожаемом грузинской армией народе и речи не было. Не было речи и об убитых грузинами российских миротворцах. (Всего Россия в ходе пяти дней конфликта потеряла 73 военнослужащих).
         Полные списки жертв – граждан Южной Осетии пока не составлены: после хаоса и разрушений, десятков тысяч беженцев, вызванных агрессией, трудно собрать всю информацию. Сразу после того, как грузинская агрессия была подавлена, говорилось о полутора – двух тысячах убитых. Судя по всему, их меньше. Впрочем, неудивительно, что апокалиптические картины практически разрушенного Цхинвала заставляли делать такие выводы. Однако меньше – не значит «мало».
         Тенгиз Качлаев в одночасье потерял жену Манану Плиеву, 1965 года рождения, и 18-летнюю дочь Залину. Утром 8 августа, когда они пытались уехать из Цхинвала, их убило прямым попаданием снаряда. Только 9 августа разлетевшиеся в разные стороны части тел матери и дочери были собраны и отвезены в морг, свидетельствуют очевидцы. Потерял всю свою семью и Вячеслав Елбакиев: его жена Ангелина Харазишвили и трехлетняя дочка Дина были погребены под руинами разрушенного дома.
         «Она бежала в убежище в надежде укрыться от войны и опасности, а нашла там свою смерть. Я тяжело больной человек. Воспитывала Регину с огромным трудом. Полгода тому назад она вышла замуж, я готовилась стать бабушкой, а в итоге потеряла дочь и не родившегося внука... Почему эта пуля не попала в мое сердце. Я же уже и не укрывалась от них, когда искала ее по всему району. Как мне жить без нее? Она была смыслом моей жизни. Пусть Бог теперь возьмет и мою жизнь, потому что оставшиеся годы будут мученическим существованием для меня», говорит о своей единственной двадцатилетней дочери, которую застрелили грузинские солдаты, Этери Валиева. И таких страшных историй – сотни.
         Могли бы эти люди: мирные граждане, российские миротворцы и военные, пришедшие им на помощь, остаться в живых, если бы руководство России проявило политическую волю и мудрость, и наша страна вовремя признала независимость Южной Осетии? Если бы министром обороны РФ был не «эффективный менеджер», закрывший «на ремонт» Генеральный штаб как раз 08.08.08, а настоящий профессионал? Если бы на вооружении армии стояла новейшая современная техника? Если бы агрессора остановили в жесткой форме хотя бы в июле, а не занимались всегда бесперспективным умиротворением путем увещевания?
         Но того, что случилось – не изменить. А лучшая память о погибших – прочный мир. К сожалению, до него и сегодня далеко, хотя важнейшее политическое решение, пусть и с опозданием, принято: Россия признала независимость Южной Осетии и Абхазии. За такое решение Государственная дума проголосовала единогласно, 26 августа 2008 года указ о признании независимости Республики Южная Осетия и Республики Абхазия подписал президент Дмитрий Мед­ведев.
         Несмотря на то, что в российском обществе такое решение вызвало на редкость единодушную поддержку подавляющего большинства граждан, оно было совсем не простым, ибо создавало иные политические реалии не только в Кавказском регионе. На Россию оказывалось колоссальное давление: президент Франции Саркози тут же прибыл в Москву, дабы «по-хорошему» уговорить Россию уважать «территориальную целостность Грузии» и сохранить режим Саакашвили. В Черное море вошли военные корабли США и НАТО – любая провокация могла привести к серьезному военному конфликту.

         В странах Евросоюза, гордящихся свободой слова, по существу, была введена политическая цензура на информацию из зоны конфликта. Так что многие до сих пор продолжают думать, что 8 августа 2008 года не Грузия напала на Южную Осетию, а Россия совершила агрессию против Грузии. Соответственно Саакашвили, принесшему своей преступной авантюрой беды и страдания не только осетинскому, но и грузинскому народу, по-прежнему оказывается поддержка.
         Тем не менее решение о признании независимости Абхазии и Южной Осетии – окончательное. В этих республиках открыты не только посольства, но и российские военные базы. Россия выделила очень значительные средства на послевоенное восстановление республики: жилищного фонда, инфраструктуры, экономики. Цхинвал отстраивается, хотя до конца пока еще не восстановлен.
         Но дома в столице Южной Осетии, а также разрушенные села наверняка восстановят. Вот только есть ли уверенность, что подобное тому, что было зимой 1991 или в августе 2008 – больше не повторится?
         «Грузия быстро восполнила урон, нанесенный ее военному потенциалу в августе прошлого года. Соединенные Штаты и другие страны НАТО продолжают вооружать преступный грузинский режим. Сегодня его военный потенциал выше, чем до августовской войны», завил в недавнем интервью «Интерфаксу» Эдуард Кокойты.
         Все ли необходимые выводы сделаны из прошлогодней трагедии?

    Екатерина ПОЛЬГУЕВА.
    © «
    Советская Россия», 06.08.09


    НАВЕРХ НАВЕРХ

    Михаил Саакашвили: Год спустя Грузия свободна и крепко стоит на ногах

    Загружается с сайта ИноСМИ      В ночь с 7 на 8 августа 2008 года 58-я российская армия пересекла международно признанные границы Грузии. Так началось давно подготовленное вторжение, направленное на то, чтобы свергнуть мое правительство и усилить контроль Москвы над регионом, который все больше уходил из-под ее влияния.
         Год спустя приходится признать, что это вторжение не принесло тех результатов, на которые рассчитывал Кремль. Последствия этих нескольких дней войны были тяжелыми: 410 грузин убиты, более 1 700 ранены, и примерно 170 000 человек вынуждены покинуть свои дома; десятки тысяч из них пытались таким образом избежать этнических чисток, проводившихся в селах Южной Осетии и Абхазии. Экономический ущерб от вторжения составил несколько миллиардов долларов.
         В нарушение мирного соглашения, подписанного президентом Медведевым, российские военные не ушли на позиции, которые они занимали до конфликта, и более 10 000 из них по-прежнему расквартированы на территории двух оккупированных грузинских регионов. Сегодня их усиленное присутствие представляет собой все большую угрозу, потому что Россия недавно помешала продлению мандата наблюдательных миссий Организации Объединенных Наций и ОБСЕ (Организация по безопасности и сотрудничеству в Европе), задача которых – защищать права человека и контролировать передвижение войск.
         Тем не менее, Грузия восстанавливается. Наша демократия крепнет, иностранные инвесторы возвращаются, а мир теперь признает, что то, что Россия творила в августе 2008 года, представляло угрозу не только для Грузии, но и для всех стран региона, приверженных идеалам свободы и демократии.
         Стремления Грузии просты и в то же время дерзки. Со времени «революции роз» 2003 года мы работали не покладая рук, чтобы превратить разваливающееся, насквозь коррумпированное и закабаленное государство в нечто совершенно новое для нашего региона: в современное, ответственное государство, союзника Запада, соответствующее европейским стандартам и решительно идущее по пути демократии и рыночной экономики.
         Через двадцать лет после падения Берлинской стены эти стремления должны были бы стать чем-то естественным. Даже Россия должна была бы радоваться тому, что у нее есть стабильный, динамичный и процветающий сосед. Вместо этого Москва чувствует себя оскорбленной нашими общими намерениями. Как будто появление на Кавказе нового поколения лидеров, ориентирующихся на Европу, представляет собой экзистенциальную угрозу российскому государству. Подобное восприятие событий, унаследованное от времен «
         холодной войны, в большой степени объясняет события августа 2008 года. Нам было трудно, но мы все же пережили эту войну. Когда она закончилась, мы встали перед жизненно важным выбором.
         Большинство стран, сталкивающихся с такими серьезными угрозами, имеют тенденцию замыкаться в себе. Мы же, наоборот, решили пойти дальше по пути продвижения свобод и ценностей, которые мы разделяем с Западом. Эти ценности – мы знаем это – в итоге станут для нас лучшей защитой, гарантией того, что мы никогда больше не вернемся в мрачные времена советского гнета. Во время апрельских манифестаций, например, – даже тогда, когда российские танки были в 32 километрах от нашей столицы (где они по-прежнему и находятся) мы избрали политику открытости и сдержанности. Полиция не вышла на улицы и позволила манифестантам незаконно в течение трех месяцев блокировать главный проспект Тбилиси.
         Отказываясь использовать российскую оккупацию как предлог для ограничения свободы в выражении тех противоречий и антагонизмов, которые существуют в грузинском обществе, я лично следил за тем, чтобы силы правопорядка охраняли палаточные лагеря оппозиции. Затем мы предложили предводителям протестующих начать диалог с целью глубокого реформирования нашей конституции, избирательной системы, СМИ и системы правосудия.
         В июле этот диалог интенсифицировался, когда я взял на себя обязательство провести серию реформ по четко определенному графику: проведение прямых выборов мэров в мае 2010 года; введение нового избирательного кодекса и избрание по широкому соглашению председателя Центральной избирательной комиссии; сокращение полномочий президента в пользу парламента; введение более жестких санкций против представителей государства, попытавшихся оказать давление на судей; укомплектование Совета попечителей Общественного вещания в равной пропорции членами оппозиции и представителями власти.
         Мы удвоили усилия для увеличения открытости нашей страны. Международное сообщество это заметило, и мы благодарны ему за это. Нам было обещано более четырех миллиардов евро на устранение нанесенного войной ущерба и заботу о вынужденных переселенцах. В страну снова потекли иностранные инвестиции. Международное сообщество осудило многочисленные случаи нарушения Россией соглашения о прекращении огня. В июле в Москве президент Обама решительно поддержал нашу территориальную целостность и наше стремление вступить в НАТО.
         Сегодня Грузия сталкивается с новой ситуацией, в которой, однако, прослеживается нечто знакомое. Так же, как когда-то Берлинская стена отделяла свободный мир от коммунистического пространства, сегодня колючая проволока отделяет нас от двух наших оккупированных территорий. Международные наблюдатели были изгнаны из этих регионов, СМИ заткнули рот, а грузинским гражданам помешали вернуться в свои дома. В это время Россия продолжает строить там новые военные базы.
         Эта угроза касается не только нас. Это угроза всем странам свободного мира, разделяющим принцип, согласно которому межгосударственные границы нельзя изменять силовыми методами. Если мы не будем противодействовать подобной практике – идет ли речь о трансграничных нападениях, «замороженных конфликтах», имеющих целью дестабилизировать суверенные государства, или о прекращении энергопоставок в политических целях, – никто из нас не будет в безопасности. Вот почему, вместе с нашими западными друзьями, мы решили применять те методы, которые позволили мирными средствами положить конец холодной войне.
         Мы призвали все государства уважать территориальную целостность Грузии и не признавать независимости оккупированных территорий. Мы с радостью констатируем, что такой подход разделили почти все члены международного сообщества. Мы полны решимости, но терпеливы. Мы не стремимся вернуть эти территории силой, но и не забываем о правах грузин – вынужденных переселенцев. Прежде всего мы будем продолжать строить открытую демократию и экономику. Как нам заявил в июле американский вице-президент Джо Байден (Joe Biden) в ходе своего визита в Тбилиси: «Все прогрессивные страны мира, в особенности страны этого региона, заинтересованы в вашем успехе».
         Двадцать лет назад благодаря привлекательности свободного и процветающего Запада пала Берлинская стена. Мы убеждены, что пример свободной и процветающей Грузии в конце концов восстановит наш суверенитет и восстановит справедливость после российского вторжения августа 2008 года. С помощью наших друзей в Соединенных Штатах и Европейском Союзе, которому мы вечно будем признательны за ту роль, которую он сыграл в 2008 году и играет до сих пор, Грузия продолжит свое восстановление и движение навстречу семье европейских демократий.
         Михаил Саакашвили – президент Грузии

    («Le Monde», Франция).
    © «
    ИноСМИ», 06.08.09


    НАВЕРХ ПОДПИСКА ПОЧТА
    /gov/gv11d.html
    Реклама:
    Hosted by uCoz