238. Операция «Преемник»

Победа аппарата над секретариатом

Владимир Путин передал себя в руки Сергея Собянина

     Владимир Путин первым из российских премьер-министров решился отказаться от собственного секретариата: как стало известно «Ъ», своим постановлением он ликвидировал этот институт аппаратной власти. Обеспечивать работу премьер-министра будет вице-премьер и глава аппарата правительства Сергей Собянин. Бывший глава администрации президента получил почти все полномочия обеспечения работы премьер-министра, от составления графика господин Путина до его переписки, но не право замещать главу исполнительной власти России.
     Как стало известно «Ъ», 19 мая премьер-министр Владимир Путин подписал постановление N376 «О внесении изменений в «Положение об аппарате правительства РФ»». Этим документом вносятся изменения в «Положение об аппарате правительства РФ», которое последний раз редактировалось в 2004 году экс-премьером Михаилом Фрадковым. Главная правка премьера Владимира Путина – внутренняя революция в Белом доме: премьер-министр упразднил свой личный секретариат. В результате наиболее приближенным к персоне премьера человеком в Белом доме оказался руководитель аппарата правительства – вице-премьер Сергей Собянин, именно ему переданы основные функции «руки» премьера в Белом доме.
     До Владимира Путина в Белом доме ни один из премьер-министров не решался отказаться от услуг собственного секретариата. Мало того, во многих правительствах России борьба секретариата премьер-министра и аппарата правительства за влияние на главу правительства была главным сюжетом аппаратной жизни Белого дома. Наиболее остро складывались отношения между аппаратом правительства с секретариатом экс-премьера Михаила Касьянова. Михаил Фрадков, сменивший господина Касьянова в 2004 году, нашел выход: главой аппарата был назначен Сергей Нарышкин, не проявлявший лишних амбиций и склонности к интригам. Господин Нарышкин за проявленную корпоративную лояльность был в феврале 2007 года награжден титулом вице-премьера, а сейчас возглавил администрацию президента. Но Михаил Фрадков не отказался от секретариата и небольшого штата помощников, чтобы изучать предложения из департаментов аппарата под контролем господина Нарышкина.
     Теперь же потенциальный конфликт секретариата и аппарата исчерпан, и в соответствии с постановлением от 19 мая Сергей Собянин получил постоянный контроль за всей деятельностью премьер-министра Владимира Путина. Ему поручено лично «вести график работы премьер-министра, обеспечивать предоставление ему проектов решений и поручений, организовывать работу по подготовке совещаний, поставлять необходимые премьеру РФ аналитические и справочные материалы». Отметим, в этой форме полномочия господина Собянина напоминают полномочия Игоря Сечина при Владимире Путине в Кремле в начале 2000-х годов (напомним, еще в марте 2008 года предполагалось, что господин Сечин и возглавит секретариат премьер-министра Путина). Господин Собянин также должен «анализировать поступающую на имя премьера корреспонденцию» и докладывать о ней.
     За счет функций ликвидируемого как институт секретариата увеличены и функции аппарата правительства и его департаментов. На аппарат с Сергеем Собяниным во главе возложена ответственность за «своевременное» предоставление премьеру «проектов поручений и иных материалов, по которым требуется решение председателя правительства». Эта структура теперь отвечает и за организацию совещаний премьера, подготовку материалов к его докладам и выступлениям. Наконец, функции аппарата правительства расширены за счет абсолютно новой функции, которую раньше не выполнял ни аппарат, ни секретариат. Сергею Собянину и подчиненным предстоит заниматься «обеспечением... разработки и представления председателю правительства проектов основных направлений деятельности правительства по реализации внутренней и внешней политики». Таким образом, господин Собянин получил легальное право взаимодействовать по этим вопросам с Дмитрием Медведевым: в рамках этой функции вице-премьеру и главе аппарата необходимо работать и с «силовым блоком» правительства, подчиняющимся президенту РФ.
     Владимир Путин отказался не только от секретариата, но и от независимых от вертикали власти помощников премьера и его референтов. Напомним, институт помощников председателя правительства ввел в Белом доме премьер-министр Михаил Касьянов. Они формально подчинялись секретариату премьера, но ничем не были обязаны ни аппарату правительства, ни самому правительству в целом. Положение о помощниках и референтах изменилось внешне мало: они, как и прежде, должны «вести аналитическую работу», рассматривать документы и «предоставлять в письменном виде свои замечания по ним». Однако однозначно указано: Сергей Собянин, как и Владимир Путин, может возлагать на них собственные поручения и координирует их работу. Из текста постановления от 19 мая не следует, что помощники и референты будут, как и прежде, иметь возможность напрямую докладывать премьер-министру.
     Наконец, происходит не только приближение аппарата правительства к Владимиру Путину, но и возвышение аппарата по отношению к правительству в целом. Новая редакция положения подчеркивает, что аппарат правительства является не только «государственным органом, образованным для обеспечения деятельности правительства РФ» (в старой редакции положения о нем.– «Ъ»), но и обеспечивает деятельность «председателя правительства» (новая правка.– «Ъ»): это до какой-то степени восстанавливает привычный для Владимира Путина статус-кво, имевшего в бытность в Кремле администрацию президента, функция которой не сводилась к секретарским услугам.
     Сергей Собянин пришел в аппарат правительства именно как чиновник, сумевший убедить власть в отсутствии у него неконтролируемых амбиций, с поста главы администрации президента: он появлялся на публике едва ли не реже, чем его заместитель Владислав Сурков, хотя и чаще, чем Игорь Сечин, и с его именем никогда не связывали ни «войну башен» в Кремле, ни какие-либо политические интриги.
     В Белом доме Владимир Путин отдал Сергею Собянину почти все, что мог отдать,– но все же не все. В уточненном вчера «распределении полномочий» вице-премьеров («Ъ» 14 мая писал о его первой редакции, от 13 мая; во вторник на сайте Белого дома была опубликована вторая редакция, от 16 мая) указано, что на время отсутствия самого Владимира Путина он передает свои полномочия первому вице-премьеру Игорю Шувалову.

Единое экономическое пространство поместилось в трубопровод

Дмитрий Медведев нашел общий язык с Нурсултаном Назарбаевым

     Вчера начался первый официальный зарубежный визит президента России Дмитрия Медведева. В Астане господин Медведев подписал с президентом Казахстана Нурсултаном Назарбаевым соглашение о разработке плана совместных действий на 2009-2010 годы. В частности, речь идет о реализации строительства прикаспийского газопровода и расширении мощностей трубопровода «Средняя Азия-Центр». Вопреки прогнозам тема создания единого экономического пространства, которую собиралась поднять казахская сторона, в ходе двусторонних встреч не обсуждалась. Репортаж СЮЗАННЫ Ъ-ФАРИЗОВОЙ.
     Дмитрий Медведев провел в президентском дворце Нурсултана Назарбаева «Ак орда» весь день, отведенный на официальный визит. Там состоялись двусторонняя встреча господина Медведева с главой Казахстана, российско-казахские переговоры с участием членов правительства с обеих сторон, подписан ряд соглашений. В ходе всей официальной программы Нурсултан Назарбаев не уставал указывать господину Медведеву на преемственность власти. Сначала он сообщил, что решение нового президента нанести первый официальный визит именно в Казахстан – «результат отношений, сложившихся в предыдущие годы с Владимиром Путиным». Потом он намекнул, что у руководства республики «никогда не возникало проблем с Владимиром Путиным, которые главы государств не могли бы решить». И наконец, сообщил, что «преемственность власти пойдет на пользу обеим странам».
     Дмитрий Медведев спокойно выслушал президента, а потом все же сказал:
     – Между нашими государствами сложился особый, доверительный характер отношений. И это мое решение – совершить визит в новом качестве именно в Казахстан. У нас сложился человеческий контакт. И думаем мы на одном экономическом языке.
     Впрочем, как выяснилось, иногда единый экономический язык все-таки дает сбои. Еще накануне визита казахская сторона намеревалась обсудить с господином Медведевым идею создания единого экономического пространства. Однако вместо создания единой, по сути, экономической зоны российская сторона добилась взаимовыгодного соглашения о строительстве прикаспийского газопровода и расширения мощностей трубопровода «Средняя Азия-Центр». Эта договоренность в итоге стала частью подписанного по итогам визита соглашения о разработке плана совместных действий России и Казахстана на 2009-2010 годы.
     Признав в итоге, что среди стратегических задач в российско-казахских отношениях стоят соглашения по нефти, газу и строительству нефтеперерабатывающих предприятий, Нурсултан Назарбаев сообщил, что для республики также важно сотрудничество в космической сфере:
     – Думали, что после распада СССР Байконур захиреет, но мы смогли его поднять и заняться жизнеобеспечением казахстанцев, проживающих на Байконуре. Сейчас уже вовсю работает программа по строительству ракеты «Ангара», готова к использованию спутниковая система ГЛОНАСС. Байконур жив!
     Российская делегация вполне разделила оптимизм казахских коллег, тем более что помимо совместного использования космического пространства в мирных целях был подписан ряд других соглашений. Гендиректор госкорпорации «Российская корпорация нанотехнологий» Леонид Меламед и председатель правления фонда устойчивого развития «Казына» Арман Дунаев подписали соглашение о взаимодействии. В частности, как сообщил сам господин Меламед, речь идет о создании совместных венчурных фондов на территории Казахстана с привлечением российского бизнеса. Глава Внешэкономбанка Владимир Дмитриев подписал с председателем совета директоров Банка развития Казахстана Мулканом Сагиндыковым соглашение о предоставлении долгосрочной кредитной линии. А глава «Росатома» Сергей Кириенко договорился о создании объединенной компании в области гражданской ядерной энергетики и перспективе строительства на территории Казахстана атомной электростанции при непосредственном российском участии. По итогам первого официального визита Нурсултан Назарбаев пригласил Дмитрия Медведева приехать еще раз, уже в полуофициальном порядке, на празднование десятилетия Астаны. Российский президент обещал, что приедет. Сегодня же господин Медведев вылетел в Пекин.

Сеанс политических пророчеств

     Главной интригой этого месяца стало формирование нового правительства. Еще до его отставки эксперты пытались понять, кто же займет кресла в Белом доме? Из уст политологов звучали разные, порой самые невероятные предположения. В итоге кто-то угадал, а кто-то нет. В этой связи мы решили поинтересоваться у политиков, которые чаще всего становятся объектом прогнозов, а сами-то они верят политологам? Парадоксальным оказался вывод: экспертам никто не верит, но все внимательно следят за их предсказаниями.
     То, что прогноз дело тонкое, не понаслышке знают все журналисты. Михаилу Фрадкову предсказывали скорую отставку на протяжении всей его деятельности на посту главы кабинета министров. Аналогичная история и с мэром Москвы Юрием Лужковым, которого эксперты вот уже не первый год время от времени отправляют на заслуженный отдых. Но, кажется, Юрий Михайлович еще переживет на своем посту всех политологов. Никто не смог предвидеть назначение на пост премьер-министра Виктора Зубкова (его вообще все на пенсию отправляли). С другой стороны, глупо было бы говорить, что прогнозы экспертов совсем не сбываются. Например, перед выборами в Госдуму было названо точное число и название партий, которые победят.
     По мнению заместителя председателя Федерального политического совета СПС Леонида Гозмана, большинство экспертов, которые делают прогнозы, на самом деле информацией не обладают. «Например, те, кто говорят о том, как сложатся отношения Путина и Медведева, мне кажется, либо сознательно обманывают граждан, либо добросовестно заблуждаются, – рассказал он «НИ». – Как только человек говорит нечто вроде «Путин это сделал для того, чтобы…», это уже вызывает сомнения в интеллектуальных способностях «комментатора». Такая информация, мягко говоря, не надежная». Не верит в прогнозы и депутат Мосгордумы, зампредседателя «Яблока» Сергей Митрохин. Больше всего его забавляет, когда эксперты анализируют ситуацию в его партии. «И тут я понимаю всю бездну, отделяющую политологов от реального пласта информации», – делится он своими наблюдениями с «НИ».
     «На мой взгляд, это абсолютное гадание на кофейной гуще, сплошные предположения, игра в поддавки», – говорит «НИ» заместитель главы комитета Госдумы по информационной политике, информационным технологиям и связи Борис Резник. Он убежден, что политологи «часто говорят то, что хочет услышать власть». Однако это не мешает парламентарию ежедневно знакомиться с подготовленными политологами обзорами. Например, в момент разговора с «НИ» у депутата на столе лежал еженедельный мониторинг политических событий. Правда, как говорит г-н Резник, 70-90% из того, что там предсказывают, не сбывается. «Иногда бывает просто любопытная информация, что же касается предсказаний, то это редчайший случай, чтобы что-то сбылось, – вспоминает он. – Предсказывали по формированию правительства. Как уже о решенном деле, политологи сообщали, что у Путина будет 11 вице-премьеров, что заберут многих из «Единой России», что правительство будет почти партийным. Все же оказалось иначе».
     Изучает аналитику и Сергей Митрохин. «Я бы не сказал, что я только тем и занимаюсь, что читаю их прогнозы, – признается столичный депутат. – Но в принципе знакомлюсь со всякими экспертными оценками. Для того чтобы на их основе сделать какие-то собственные выводы. Это вовсе не значит, что я с этим соглашаюсь, но это все равно помогает. Так что они, конечно, не бесполезную работу проводят». Первый заместитель председателя комитета Госдумы по аграрным вопросам, член фракции КПРФ Николай Харитонов считает, что без политпредсказаний не обойтись. «Прогноз он во всех сферах деятельности очень важен, – поясняет он. – Так же, как метеорологи предсказывают погоду, которая очень важна и в сельском хозяйстве, и летчикам». Член комитета Госдумы по безопасности Алексей Розуван тоже читает прогнозы, правда, и он не всем доволен. «Если бы их прогнозы были научно обоснованными или у них был дар предвидения, – мечтает депутат. – А чаще так: лишь бы говорить. Иногда невпопад, и чем больше сенсация, тем лучше».
     А вот глава юридической службы КПРФ, депутат Госдумы Вадим Соловьев с подозрением относится к социологам. «У меня начинает складываться впечатление, что происходит какая-то манипуляция социологическими данными, – полагает он. – И довольно часто эти публикации носят заказной характер. Особенно связанные с политикой, с оценкой бедности, инфляции и так далее». Но, к сожалению, говорит товарищ Соловьев, видимо, вспомнив советские времена, сегодняшняя жизнь у нас столь тяжелая, особенно в общественно-политической сфере, что «политологам и социологам приходится больше ориентироваться на интересы заказчика, чем давать действительно объективную картину».
     На прошлой неделе премьер-министр Владимир Путин своим распоряжением создал президиум правительства России. Именно эти 15 человек будут определять экономическое и социальное развитие страны. Проще говоря, от них теперь во многом зависит, как мы будем жить в ближайшие годы. Чтобы заглянуть в будущее, «НИ» в качестве эксперимента решили обратиться за комментарием к нумерологу-психологу Центра развития психологии Ирине Хватовой. Наш эксперт составил психологические портреты ключевых министров на основе их имен и дат рождения.
     И вот что получилось.

Психологический портрет членов президиума правительства России

     Владимир ПУТИН, премьер-министр. Родился во вторник, в день, когда на свет появляются правители и воители. Не любит дважды давать одно и тоже задание, ценит в людях дисциплинированность и силу воли. Из качеств, которые могут мешать работать премьеру, можно отметить присущую ему властность, педантизм, излишнюю строгость и некоторую угрюмость. Кресло главы правительства выбрано им верно.

     Виктор ЗУБКОВ, первый вице-премьер. Родился в субботу. Считается, что жизнь рожденных в этот день не легка, они уже обладают определенными знаниями и отрабатывают кармический долг. Трудолюбив и умеет добиваться поставленных целей. На этом поприще экс-премьеру будут мешать присущая ему гордыня и некоторая самонадеянность. Мог бы заниматься чем-нибудь другим. Предположим, пойти в науку, стать министром культуры или работать в области образования.

     Игорь ШУВАЛОВ, первый вице-премьер. Еще один рожденный во вторник, воитель и правитель от природы. Может, через несколько лет мы и его увидим в качестве кандидата в президенты, кто знает? Виктор Зубков и Игорь Шувалов – выгодные партнеры. Но конфликты возможны и между ними. Особенно если они не станут прислушиваться друг к другу. Нужно принимать согласованные решения. Их выгодному сотрудничеству может помешать и стремление Шувалова к лидерству. В определенных условиях он может проявить диктаторские качества.

     Александр ЖУКОВ, вице-премьер. Родился в пятницу, любит дом и семью. Умен, строг и напорист в достижении поставленных целей. На этом поприще ему помогут харизматичность и природная дружелюбность. Но не все так идеально. Г-н Жуков заядлый спорщик, причем в пылу полемики ему вредит вспыльчивость. Мог бы заниматься чем-нибудь другим, например, ему подойдет пост министра здравоохранения.

     Сергей ИВАНОВ, вице-премьер. Родился в субботу. В принятии решений руководствуется здравым смыслом, но не всегда может определиться в своих интересах. Бывает вспыльчив, но на людях внешне всегда спокоен. Его речь аргументирована и конкретна. Хотя его сарказм может и оттолкнуть собеседника. У г-на Иванова развито логическое мышление. Но именно педантичность и отчасти упрямство могут ему помешать в работе.

     Сергей СОБЯНИН, вице-премьер. Родился в субботу. Еще один человек в правительстве, отрабатывающий «кармические долги», и от природы умный. Находиться на руководящей должности ему просто необходимо. Такие, как он, подчиняются с трудом и всегда стремятся к высотам. Трудолюбив, но это качество может перерастать в настоящий трудоголизм. Природная харизматичность маскирует присущий ему эгоизм и неумение слышать оппонента. Человек на своем месте.

     Игорь СЕЧИН, вице-премьер. Родился в среду. Развито логическое мышление – он чрезмерно много думает. Ему стоит чаще расслабляться. Он умен и интеллигентен, вполне самостоятелен. В общении в большей степени манипулятор, чем дипломат. По своей природе бывший замглавы администрации президента человек скрытный. Но совокупность всех качеств соответствует его роду деятельности.

     Алексей КУДРИН, вице-премьер. Родился в среду. Консерватор, любит во всем порядок. Он предпочитает все планировать. Очаровывает окружающих своей непосредственностью. Но про таких говорят: «В тихом омуте черти водятся». За внешним обаянием скрывается ворчливость. Должность главы Минфина ему вполне соответствует, а вот кресло вице-премьера не совсем его место.

     Татьяна ГОЛИКОВА, министр здравоохранения. Тоже родилась в среду. Умная, энергичная и активная. Она хорошо знает, что ей необходимо стремиться к своим целям. Бесстрашная и независимая. Где бы ни работала г-жа Голикова, она станет достигать высокого положения. Работа в данной должности полностью ей подходит, благодаря этому министр реализует свой интеллектуальный потенциал. Осложняет ее жизнь самоуверенность, иногда перерастающая в пренебрежительное отношение к более слабым.

     Алексей ГОРДЕЕВ, министр сельского хозяйства. Родился в пятницу. Настоящий управленец – умеет распределять дела и планировать расходы. Качества, позволяющие ему идти вперед, – это смелость и активность. Помешать ему может излишний фанатизм в деятельности. Род деятельности выбран верно, но на более высокие должности ему стремиться не стоит.

     Дмитрий КОЗАК, министр регионального развития. Родился во вторник. Личность индивидуальная, должность занимает в соответствии со своими способностями и талантами. Он властен, настоящий манипулятор. Но зря трудиться не станет – сориентируется по обстоятельствам. В работе ему вредят принципиальность и появляющаяся иногда нерешительность.

     Сергей ЛАВРОВ, глава МИД. Как и премьер, он родился во вторник. Властность и желание управлять у него стоят на первом месте. Логическое мышление помогает в решении трудных задач. Но его ворчливость и скрытность частенько портят настроение его близким. Коллег по правительству может не устроить холодность и консерватизм главного дипломата страны.

     Эльвира НАБИУЛЛИНА, министр экономического развития. И она родилась во вторник. Сильная личность, не боится много работать. Она созидатель, и ей трудно подчиняться окружающим. Во многом она одиночка и, если в работе ей приходится быть в команде, то дома стоит чаще оставаться наедине с собой. Отрицательные качества: не умеет расслабляться, не терпит критики, ранимость прикрывает холодностью.

     Рашид НУРГАЛИЕВ, министр внутренних дел. Родился в понедельник. При развитой интуиции все-таки руководствуется логикой. По роду своей деятельности он просто не может регулярно отдыхать, а надо бы, так как глава МВД трудно восстанавливается после рабочего дня. Но он явно человек на своем месте.

     Анатолий СЕРДЮКОВ, министр обороны. И этот «силовик» родился в понедельник. Ведет себя активно только там, где ему интересно. Он серьезен и обаятелен, властен и амбициозен. Руководить военным ведомством, ему, человеку гражданскому, помогают повышенная ответственность и чувство долга. Впрочем, подчиненным ему генералам частенько приходится страдать от его вспыльчивости. Не всегда может ясно высказывать свою точку зрения.

«Золотые ворота» в большую нефть

Геннадий Тимченко рассказал о себе и Владимире Путине

     Геннадий Тимченко, совладелец нефтяного трейдера Gunvor, входящего в тройку крупнейших в мире, впервые публично заявил о себе. В открытом письме Financial Times он попытался развеять мнение о его близости к российскому премьеру Владимиру Путину, рассказав о питерском периоде своей карьеры. Эксперты считают объяснения неубедительными. Они не верят, что компанию стоимостью 10-15 млрд долл. можно было создать с нуля без покровительства Кремля.
     Трейдер Gunvor был основан в 1997 году. До последнего времени доподлинно не было известно о его связях с предпринимателем Геннадием Тимченко, которого некоторые СМИ называли сослуживцем Владимира Путина по Первому главному управлению КГБ. Когда в конце прошлого года совладелец Gunvor Торбьерн Торнквист подтвердил информацию об участии Тимченко в капитале трейдера и наличии в составе его владельцев некоего третьего физического лица, разговоры о близости одного из самых загадочных предпринимателей к российским властям только усилились.
     Вчера сам Геннадий Тимченко попытался развеять эти слухи. В ответ на одну из статей британской газеты Financial Times, в которой приводились указания на связь основателя и совладельца компании Gunvor и Владимира Путина, он написал письмо, лейтмотивом которого стала мысль о том, что заявления СМИ о масштабах его связей с Владимиром Путиным сильно преувеличены.
     Бизнесмен в качестве примера приводит компанию «Золотые ворота». По словам г-на Тимченко, он работал в госкомпании «Киришинефтехимэкспорт», владевшей пакетом акций «Золотых ворот». Долей в этой структуре владела и мэрия Санкт-Петербурга, где в то время работал нынешний премьер. Участие Геннадия Тимченко в проекте выражалось том, что он рассказал сотрудникам мэрии, в числе которых был Путин, о возможностях реконструированного Киришского НПЗ.
     Геннадий Тимченко считает неверным из факта его участия в финансировании питерского клуба дзюдо, почетным президентом которого стал Путин, делать вывод о наличии между ними дружеских отношений. «Это правда, что я вместе с тремя другими бизнесменами оказывал спонсорскую поддержку клубу дзюдо, почетным президентом которого стал Путин. СМИ же сделали неверный вывод, что контакты по клубу означают, что Путин и я «близки», – пишет бизнесмен.
     Эти факты приводятся в письме как подтверждение того, что карьера Тимченко в нефтяной отрасли основана не на преференциях или политических связях. Компания Gunvor, по его словам, является эффективным нефтетрейдером, строящим свой успех на «отличной логистике, транспортировке, надежности и цене». По оценкам Дмитрия Лютягина, аналитика ИК «Велес Капитал», прибыль компании Gunvor при ожидаемой продаже 90 млн т нефти в 2008 году может составить от 660 млн до 1 млрд долл. Стоимость компании в таком случае может колебаться от 10 млрд до 15 млрд долл.
     Алексей Макаркин, заместитель генерального директора Центра политтехнологий, отмечает, что разговоры о том, что компания, достигшая определенных результатов, должна иметь покровительство, типичный стереотип. По его словам, говорить о реальной связи можно, когда имеются в виду конкретные доказательства, к примеру участие в совете директоров. Он напоминает, что Геннадий Тимченко стал известен широкой аудитории только в 2004 году. Молчание же бизнесмена на протяжении этих лет способствовало формированию в общественном сознании впечатления о его близости к правительству.
     Но Станислав Белковский, генеральный директор Совета по национальной стратегии, считает, что для создании компании такого размера недостаточно факторов успеха, перечисленных ее совладельцем. Между тем Алексей Навальный, бывший зампред регионального отделения партии «Яблоко» в Москве, а также миноритарный акционер «Роснефти», «Газпром нефти», «Сургутнефтегаза», «Транснефти» и «Газпрома», среди компаний, заключивших контракт с Gunvor, отметил «Роснефть», ТНК-BP, «Сургутнефтегаз», «Газпром нефть» и другие.
     В пресс-службе «Газпром нефти» сообщили, что Gunvor связан с компанией только через их трейдера – «Газпром нефть – Трейдинг». Мнения других компаний о сотрудничестве с Gunvor получить не удалось.
     Тимченко – не единственный бизнесмен с питерскими корнями, которого считают близким к Путину из-за того, что в тот или иной период он мог иметь с ним контакты. Близким другом премьера считается Юрий Ковальчук, которому подконтролен банк «Россия». По данным СМИ, Ковальчук вместе с Путиным и главой Минобрнауки РФ Андреем Фурсенко в свое время учреждали дачный кооператив «Озеро».

Встреча с друзьями

Дмитрий Медведев начал зарубежные поездки с Казахстана и Китая

     Наименее проблемными внешнеполитическими партнерами России являются Казахстан и Китай. Такой вывод позволяет сделать география первых зарубежных визитов нового президента РФ и преемственность его внешней политики. Однако это не избавляет Дмитрия Медведева, отправляющегося сегодня в КНР, от необходимости выстроить личные отношения с президентом Казахстана и развеять в глазах китайцев предвыборный образ либерала-западника.
     Российская политическая традиция предполагает, что первые визиты главы государства должны пройти максимально гладко. С этой точки зрения Казахстан и Китай являются идеальным выбором. «После многочисленных встреч Владимира Путина и Нурсултана Назарбаева так сложилось, что политических проблем у России с Казахстаном нет, нет и каких-либо противоречий по ключевым международным вопросам», – пояснил помощник президента РФ Сергей Приходько. По его же словам, стратегическое партнерство России и КНР «нацелено на укрепление тенденции многополярности, формирование миропорядка, базирующегося на общепризнанных нормах и принципах международного права».
     В повестке дня обоих визитов нет ничего принципиально нового – все пункты уже обсуждались при Путине. В Астане Медведев обсудит строительство и расширение газопроводов, добычу и переработку урана, проект первой казахской АЭС, а также взаимодействие в СНГ, ЕврАзЭС, ОДКБ и ШОС. В Пекине помимо целого блока экономических проектов планируется обсуждение иранской ядерной проблемы, ситуации в горячих точках вокруг Северной Кореи и Косова. Особое внимание будет уделено расширению взаимодействия в G8, БРИК и той же ШОС. «С учетом растущей роли Китая в мировых делах мы чуть подробнее предложили поговорить по ключевым региональным и международным проблемам», – сказал Сергей Приходько.
     «Первый зарубежный визит в Казахстан Дмитрия Медведева – это, в частности, демонстрация нашего отношения к интеграционным процессам на постсоветском пространстве», – заметил он. «Назарбаев считает себя патриархом СНГ, и Путин успешно играл на этих амбициях, поддерживая его интеграционные проекты, – пояснил РБК daily директор казахской Группы оценки рисков Досым Сатпаев. – Медведев для Назарбаева – человек новый, и многое зависит от того, как сложатся их личные отношения». По его словам, попытки России вернуть влияние в Средней Азии должны быть сегодня особенно деликатными, поскольку ее элитам не по душе образ «старшего брата».
     В Кремле заявляют, что восточный вектор первых визитов президента не связан со сменой внешнеполитических приоритетов России. Однако, по мнению эксперта центра «Открытая экономика» Петра Козьмы, есть необходимость развеять в глазах китайского руководства образ либерала-западника, закрепившийся за Дмитрием Медведевым после выборов. Эксперт также обращает внимание на символичность момента: визит проходит после подавления беспорядков в Тибете и заявлений европейских лидеров о возможном бойкоте пекинской Олимпиады. Китайцы должны оценить взвешенную позицию России в том числе экономически.

Самый первый человек

     В России у всех – политиков и журналистов, политологов и обычных людей – общая страсть: видеть во всем приметы, симптомы и предзнаменования, судить по ним и выносить на их основании вердикты.
     Мельчает политика, а с нею деградируют аналитики. До смешного деградируют.
     Вторую неделю кряду они обсуждали мизансцену в главном кремлевском кабинете: на какой стул сели новоизбранный президент и новоназначенный премьер. Кто первым сказал «Э…» и с какой интонацией. И до сих пор, кажется, продолжают это делать. И находят кучу смыслов и еще больше предзнаменований.
     – Ага, Путин, как и прежде, будучи главным начальником, уселся слева – это знак. Знак того, что он не номинально, а реально первое лицо государства?
     – Медведев (смотрите! смотрите!) сел-то справа, как если бы он остался ему подчиненным. Тоже – знак!
     Вот наши завоевали один кубок, другой… И вся политологическая рать напряженно следит за тем, кто первым поздравит спортсменов.
     По телевизору показывают первым портрет президента. Вторым – портрет премьера. Это на одном канале. А на другом – обе карточки поместили в рамке одного плана. И теперь, поди, догадайся, кто из них первее.
     И я, войдя во вкус этой игры, хочу поделиться своим открытием. Хоккеисты сборной подарили Медведеву футболку, на которой начертано «Россия». И посредине: номер один. А Путин остался без майки. Это же символично!
     Какая же у нас страсть – видеть во всем приметы, симптомы и предзнаменования и судить по ним, и выносить на их основании вердикты.
     Похоже, что современная Россия – это светская власть плюс семиотизация всей страны.
     Еще недавно для наших компетентных политологов первейшей забавой была политическая конспирология. Теперь – политическая семиология? Игра в нее грозит стать столь же популярной, как футбол. Или как хоккей. Каждый, умеющий считать до двух, способен проявить себя и показать класс.
     Заметим: не Владимир Владимирович Бобчинский с Дмитрием Анатольевичем Добчинским спорят, кто что первым сказал, а мы, рядовые и нерядовые зрители, рассказываем «городским помещикам», кто из них главнее. Нам, профессиональным и самодеятельным политологам, делать больше нечего?
     Впечатление такое, что и журналистам нечего больше делать.
     Все. Раз спикер Думы, предоставляя слово Медведеву, не назвал его президентом, а кликнул его всего лишь по имени и отчеству, значит, он унизил его, а с ним и всех тех, кто голосовал за новоизбранного главу государства.
     Не власть вслед за Бываловым из «Волги-Волги» спрашивает: «Неужели музыкальный момент какого-то Шульберта важнее момента моего руководства?» Спрашиваем мы, маленькие люди.
     И не только спрашиваем, но и отвечаем всем пафосом нашего вопроса, что момент руководства нами важнее всех прочих моментов в этой жизни – музыкальных, экономических, этических, психологических. И даже – демократических.
     Теперь остынем и попробуем хладнокровно порассуждать.
     В сущности, какая разница, кто первым сказал «Э». Или кто из начальников на какой стул присел.
     Служили два друга в нашем полку. Пой песню, пой. И если один из них говорил «Да», «Да» говорил другой.
     – А если один из них скажет: «Нет»?
     Прошло некоторое время и передовые публицисты застеснялись своей увлеченности семиотическими изысканиями и стали оправдываться: мол, не стали бы мы рассматривать на просвет и под микроскопом телекартинку, если бы власть и все ее механизмы были бы прозрачными.
     Смешно даже: чего тут непрозрачного? Сборная конструкция, насквозь просматриваемая. Планшет российской политической сцены, словно человеческая ладонь, на которой, как принято думать, все видно.
     Сбылась мечта демократов: теперь у нас премьер – фигура политическая.
     Просто на российской политической сцене два актера поменялись ролями и соответственно – ритуальными шлейфами. У каждого из них – проблемы с вживанием в новую роль,
     со штампами и рефлексами, оставшимися от того, что они до этого играли. Понятно, что не все получается органично. Как у одного, так и у другого.
     Видно, как Медведеву трудно дается властная выправка. Чувствуется, что он штатский человек. Что он не имеет понятия о строевой подготовке. И потому у него был такой напряженный проход по красным дорожкам во время инаугурации. Он забывал о руках, которыми не в темп шага махал. С глазами не знал, что делать: то ли смотреть мимо тех, кто его пожирал взглядами, то ли, все-таки, обращать на них свое благосклонное внимание.
     Заметить номенклатурную толпу «стоящую у трона», встретиться глазами, значит, дать понять, что он ей – родня, ровня. В упор ее не увидеть – показать, что он выше ее.
     У Путина в его инаугурациях «проход» был коронным номером. Строевой шаг безупречен. Глазами ни с кем не встретился. И сразу стало понятно, что он никому не ровня. И никто ему – не товарищ.
     Медведеву не просто справиться с ролью Главного Начальника, но каково Путину вживаться в образ Подчиненного!
     Хотя бы и главного среди подчиненных. И не важно, как там, за кулисами, обстоит дело. И кто кому там начальник. И у кого какие рычаги власти. На сцене-то им приходится вести себя и говорить слова согласно давно прописанных сценариев.
     Стало быть, вопрос в том, насколько органично и художественно убедительно они играют свои роли?
     На мой вкус (на вкус профессионального художественного критика) – оба не вполне убедительны. Так это вопрос актерской техники и времени, если история им его отпустит.
     Самый же интересный вопрос: что за драматургический материал они воплощают на политической сцене?
     Иногда кажется, что оба государственных мужа демонстрируют такую внутреннюю взаиморасположенность, такую приязнь друг к другу, какая была только у Чичикова с Маниловым, когда они договаривались о купле-продаже мертвых душ. И уже в воображении сам собой отстраивается огромнейший дом у реки с высоким бельведером, где Владимир Владимирович с Дмитрием Анатольевичем пьют чай по вечерам на открытом воздухе и рассуждают о самых разных приятных предметах…
     Иногда воображение подбрасывает другие картины. Например, подобные сцене, которая есть в фильме «Иван Грозный». Это когда Иван Васильевич сажает на трон бедолагу Владимира Старицкого, дает ему державный скипетр, накрывает его голову шапкой Мономаха и из-под капюшона ревниво и зло наблюдает за реакцией подданных.

Тихо, идет съемка!

     В стройных рядах политических животных растерянность. Все, кто знал точно или предполагал с вероятностью 99,9%, что конкретно будет происходить непосредственно до, во время и сразу после заступления Медведева на место Путина, кажется, дико разочарованы. Всем, кто хоть немного знаком с основами драматургии, хочется жути, роковых страстей, саспенса, кульминации и драматической развязки. Даже дураку, далекому от политики, ясно, что два президента – заступивший и уступивший – это конфликт, заложенный в самой сюжетной конструкции. Однако, как ни жаль для нас, избалованных кровопусканиями на улице Вязов в пятницу 13-го, но, по большому счету, ничего такого не происходит. Нет, возможно, где-то некто X пускает кровь некоему Y или тыкает иголками в его глаза на фотокарточке, но никто доподлинно этого не видел и не увидит. Наоборот, телик бетонирует картину тотального единения, попеременно тасуя кадры: Медведев в пиджаке – Путин в кресле, Путин у микрофона – Медведев в казарме у военных, Медведев за справедливый и неподкупный суд – Путин за хорошие дороги, Медведев против коррупции – Путину в коровнике лижет руку трогательный свеженародившийся бычок. А то возьмут, да просто покажут, как шли те двое по Красной площади в памятную выборную ночь. Такие разные, и все-таки они вместе.
     Приятно-убаюкивающие и одновременно душеподъемные картинки, призванные, очевидно, погасить небольшую рябь на воде, неизбежно поднимаемую выборами, даже самыми прогнозируемыми. И только политические аналитики, как те маньяки, колят и колят себя иголками, щипают друг друга за разные места, чтобы не уснуть от скуки – ведь буквально нечего обсуждать. И будет нечего еще достаточно долго. Потому что нужно время, чтобы накопить хоть какой-то драматургический потенциал. А пока пьеса развивается так, как и была написана. Пусть неувлекательно, неинтересно, зато предсказуемо. Ужасы ведь приятны на бумаге, когда сидишь со стаканом кефира и читаешь детектив в мягкой обложке, а в реальности нам не надо, чтобы кто-то постучался ночью в дверь с кухонным ножом наперевес и хеллоуиновской тыквой на башке.
     В общем, это вам нужны великие потрясения, а нам нужна великая Россия.
     Вот мы и сидим с кефиром, смотрим кино. Единственное, что остается – смотреть. И аплодировать. Невозможно пройти мимо того факта, что те, кто делает нам президентское кино, делают его блестяще. Выше всяческих похвал была снята инаугурация. Душа замирала от финальных планов – золото куполов и белые свечки колоколен на фоне голубого холодного неба и карминно-красных стен Кремля. Какая цветовая гамма, сколько царственного достоинства и имперского величия в этих мощных кадрах! Потом на параде 9 мая тема была талантливо продолжена – ястребиные крылья истребителей над золотом маковок, черные птицы на фоне крестов – высочайшего уровня кино.
     Кино – это сейчас тема. Лучшие силы визуальной индустрии брошены на создание мифа о новой империи, в свою очередь, империя разворачивается лицом к кинематографу.
     Бизнес активно инвестирует в строительство мультимедийных комплексов. Близ Анапы АФК «Система» строит гигантский съемочный комплекс XXI века – русский Голливуд, «Газпром», по слухам, готовится покупать студию им. Горького. На фестивале в Каннах Россия впервые рекламирует свои киноуслуги. Убеждает: и натура у нас богатая, и снимать у нас якобы дешевле. Тут, конечно, привирают немного – дешевле все-таки в Румынии. Но в России, конечно, интереснее. И страна красивая, и откаты большие.
     Как знать – может, при государственной поддержке и кино пойдет на экспорт – не все же нефть продавать.
     Занятно, что именно в области кино – едва ли не единственной – Путин и Медведев демонстрируют некоторую разность предпочтений. Исходя из чего, можно заключить, что это не один и тот же президент, а разные, в сущности, люди.
     Владимир Владимирович был недавно явлен на съемках «Утомленных солнцем-2» у Никиты Михалкова в кресле режиссера (важная деталь!). Необыкновенно, надо сказать, идет Владимиру Владимировичу съемочная площадка. Он в принципе фотогеничен, как заметила недавно директор МДФ Ольга Свиблова, открывая выставку лучших фотографий Путина.
     Владимир Владимирович вообще умеет позировать лучше любой модели. Допотопный паровоз на рельсах, на фоне которого снимался в режиссерском кресле Путин, одновременно напоминает и о прибытии Ленина на Финляндский вокзал (то есть адресует к советскому стабильному прошлому, к памяти о славном и героическом) и указывает на нечто такое, связанное с Фандориным, статским советником, сибирским цирюльником (то есть дореволюционное, ностальгическое, прянично-идеальное и утопическое, рассчитанное на целый пласт патриотов и одновременно модное, киношное, понятное юным зрителям кинотеатров, видевшим фильм Филиппа Янковского и читавшим Бориса Акунина). Какой верный момент был выбран для визита Владимира Владимировича – а то снимали бы любовный эпизод, и что бы из этого вышло? Одна непристойность. А тут дорога, путь, Путин… Какая точная и тонкая работа. Кто все-таки этот человек, который потрясающе ставит это шоу? Неужели это опять вы, о ком я сейчас подумала?
     А вот президент Медведев зафиксировал ранее свои отношения с кинематографом визитом на спецпоказ «Иронии судьбы-2», к другому известному продюсеру. Факт единичный, но показательный. Обозначена очевидная разница между одним президентом и другим, разница даже поколенческая. Кино про сотовую связь, про менеджеров и бывших интеллигентов, про современные технологии, про Питер и Москву, которые любили-любили друг друга, но так и не вышли замуж… А потом вышли, но через много-много лет. Все получилось так, как в жизни. Другое дело, что показ чаепития Медведева с Сергеем Безруковым и Лизой Боярской не донес до аудитории никакого внятного месседжа.
     Вот где ресурс для работы пиарщиков, режиссеров и сценаристов нового президента. Надо думать об образе Медведева в кинематографическом смысле, искать натуру, уточнять детали, давать больше краски. Вертолеты и ракетоносцы тут не годятся. Кто лучше Путина будет смотреться за штурвалом истребителя, кому больше, чем Путину, идет бронежилет и морской бушлат?
     Можно было бы, например, постоять на границе с собакой. (Кстати, почему-то этот ход не использовали – наверное, опасно). Но нет, и это не годится – потому что собака у Путина, а у Медведева кот. Кот не брутален, из него не выжмешь ничего, кроме темы дома, домашнего очага, уюта, то есть – вы догадались! – конечно, получился год семьи.
     Череда спортивных триумфов также имиджево должна была бы достаться Путину, но тут и Медведев получил по справедливости – в конце концов, он президент, принявший спортсменов-победителей. Но в глобальном смысле, роль брутального лидера нации навечно, практически, закреплена за ВВП. Поэтому задача сценаристов и режиссеров нового президентского кино (если она вообще поставлена), необыкновенно сложна. Сделать еще одного героя боевика не получится, придется кроить образ интеллектуала (сын профессора, ничего не поделаешь) – покровителя ученых, врачей и учителей, защитника госбюджетников. Задача куда менее зрелищная и более затратная. И не гарантирует аншлага уж точно. Тут одними нанотехнологиями не обойдешься. Медведев начал с юристов, что логично. Если ему удастся подобрать под себя валяющуюся без дела судебную власть, то, считай, роль наполовину сделана. Первую серию уж точно продержится. В смысле один президентский срок.

Тимошенко добилась Путина

     Вопреки первоначальным планам премьер-министру России Владимиру Путину пришлось пообщаться в Минске с глазу на глаз с премьер-министром Украины Юлией Тимошенко. Это произошло в Минске, куда Путин отправился на саммит глав правительств СНГ в первую заграничную поездку в качестве премьера. Не все, с кем пообщался бывший президент России, смогли привыкнуть к тому, что его статуc понизился.
     Главной сенсацией саммита глав правительств стран СНГ, проходящего в пятницу Минске, стала встреча российского премьера Владимира Путина и главы украинского кабинета министров Юлии Тимошенко. Дело в том, что поначалу российская сторона всячески демонстрировала, что общаться с «оранжевой принцессой» не желает. Всего за несколько часов до начала саммита пресс-секретарь российского премьера Дмитрий Песков пояснил, что отдельной встречи с Тимошенко не будет, поскольку премьеры и без того смогут иметь возможность общаться друг с другом во время проведения саммита. Напротив, встречи всячески добивалась сама Тимошенко. Накануне источник в правительстве Украины сообщил СМИ о таком желании премьер-министра.
     Впрочем, Путин оказался в непростой ситуации. Уже после саммита он переговорил с глазу на глаз с премьер-министром Молдавии Зинаидой Гречаной и даже пригласил ее приехать в Москву. После этого игнорирование украинской коллеги Гречаной выглядело бы слишком вызывающим. В итоге беседа все же состоялась.
     Вероятно, главная причина, побудившая главу российского кабинета министров пообщаться с «оранжевой принцессой», – вступление России во Всемирную торговую организацию. Путин предпринял попытку договориться о том, чтобы Украина перестала препятствовать вступлению России в ВТО.
     «Украина стала членом ВТО, мы слышали ваше заявление о готовности начать переговоры с Россией. Надеюсь, что они будут конструктивными и пойдут на пользу», – многозначительно заключил Путин.
     Со своей стороны, Тимошенко напомнила, что во время визита на Украину делегации с Виктором Зубковым, занимавшим тогда должность премьер-министра, были обсуждены ключевые направления взаимодействия, стратегические направления. «Это позволяет нам перейти к созданию стратегического плана действий», – обнадежила она нового российского главу правительства.
     Взамен Путин пообещал, что Россия не будет торопить Украину покупать российский газ по рыночным ценам. «Мы знаем намерения, пожелания и озабоченности украинского правительства (в энергетической сфере) и разделяем их», – сочувственно произнес он. «Мы ожидаем начала переговоров по подписанию стратегического договора о поставках газа. Мы отдаем себе отчет в том, что постепенно мы должны прийти
     к рыночной цене», – подыграла Путину Тимошенко. «Мы с коллегами готовы к началу этой работы», – ответил российский премьер. Последнее слово осталось за Тимошенко, она поблагодарила Путина за то, что он очень многое сделал для Украины в газовой сфере.
     Кроме встреч с украинским премьером и главой молдавского правительства Путин успел повстречаться в Минске и с хозяином саммита президентом Белоруссии Александром Лукашенко. Последний несколько раз напомнил Путину, что встречаются они уже не на равных правах.
     «Спасибо, что приехали, спасибо за встречу. Я не могу отвыкнуть, что вы уже не мой коллега, хотя внутренне отношусь к вам как и прежде», – расстарался в любезностях Лукашенко.
     Президент Белоруссии посетовал на то, что решение проблем содружества тормозится. «Проблем, вопросов много, и они вытекают из тех поручений, которые Совет глав государств СНГ ставил перед руководителями правительств. Эти задачи ставил Совет глав государств, который вы, Владимир Владимирович, возглавляли», – отметил он. «Да, сейчас мы на правительственном уровне реализуем те решения, которые сами принимали на уровне глав государств СНГ», – улыбаясь парировал российский премьер.
     Что же касается непосредственно саммита, на нем было рассмотрено 20 вопросов. Особое внимание было уделено выработке проекта «Стратегии экономического развития Содружества». Также обсуждались предложения в сфере согласованной транспортной политики и подготовке комплекса совместных мер по повышению продовольственной безопасности государств – участников СНГ и проект конвенции о правовом статусе трудящихся-мигрантов и членов их семей. Отдельным пунктом обсуждения стала судьба межгосударственной телерадиокомпании «Мир».
     В ходе обсуждения премьер-министр Белоруссии Сергей Сидорский заявил, что хотел бы, чтобы за время председательства Белоруссии в Совете глав правительств СНГ была завершена работа над проектом стратегии экономического развития Содружества. До конца текущего года Сидорский также выступил с инициативой провести объединение отраслевых органов со сходными задачами, в частности в сфере нефтегазохимии и нефтехимии, создать единый орган, который мог бы объединить интересы производителей, транзитеров и потребителей.

Империализм против либерализма

     Передача: Клинч
     Ведущие: Матвей Ганапольский
     Гости: Владимир Познер, Александр Проханов

     М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Добрый вечер, уважаемые слушатели радиостанции 'Эхо Москвы', телезрители RTVi. В эфире – 'Клинч' – принципиальный спор людей, имеющих свою позицию. В студии – Матвей Ганапольский. Если разобраться, то в слове 'империализм' ничего плохого нет – если страна ощущает себя империей, то она себя соответственно и ведет. Минус – другие страны жалуются, что она подавляет их и плюет на их национальные интересы. При либеральной внешней политике все учитывается, но потом ее сторонников называют предателями своих национальных интересов. Какая же модель лучше для России? Об этом, как я надеюсь, будут спорить два ярких человека, один из них присутствует здесь. В студии, это главный редактор газеты 'Завтра' Александр Андреевич Проханов. Здравствуйте.
     А.ПРОХАНОВ: Добрый вечер.

     М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Вы с четками?
     А.ПРОХАНОВ: С четками. Я хочу знать, какое количество очков я буду набирать у Познера.

     М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Я думаю, что просто маленькие четки – там будет огромное количество.
     А.ПРОХАНОВ: Нет, 33 мусульманских шарика – мне хватит.

     М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Чистый счет. И Владимир Владимирович Познер, президент Академии российского телевидения, известный журналист. Как всегда, – не знаю, Господь ли так устроил, или кто-то зубами, более конкретный, вечно перекусывает провода, но всегда в нашей программе проблема не с гостями и их мнениями, не с замечательным, лучшим ведущим, который сейчас сидит перед вами, а с простым голосованием, с работой техники. Оно то ли идет, то ли не идет. НО я сейчас начну голосование. Если голосование не будет идти, в этом случае я приму телефонные звонки. Владимир Владимирович в пробках, он сейчас движется сюда, в общем, давайте работать. Итак, вопрос – вы уже поняли, что я был в довольно сложной ситуации, потому что когда разговор идет про империализм и либерализм, это немножко два разных понятия, это как килограммы и метры, например. Есть одно поле, где они тесно соприкасаются – во всяком случае, для меня, – это внешняя политика. Я думаю, что и человеку, который очень хорошо знает Запад, Познеру, и А.Проханову, который знает и те регионы, и другие, будет интересно на эту тему поспорить. Тем более, что в основном все споры у нас идут именно по этому разделу – наши отношения с другими государствами, манера, суть этих отношений. И вопрос звучит так: что должно учитывать государство в своей международной политике? Только свои интересы – 660-01-13, или свои интересы и интересы соседей – 660-01-14. Голосование началось. И оказывается, что все работает. Тот, кто перекусывал провода, уже арестован и дает, как принято у нас говорить, признательные показания. Напомню, что у нас будет два голосования – первое, которое идет и второе голосование в конце – чья позиция вам ближе, А.Проханова или В.Познера. А пока мы выслушаем телефонные звонки, скажите, за какую из этих позиций вы проголосовали, и почему – 363-36-59. Александр Андреевич, не возражаете?
     В.ПОЗНЕР: У нас нет выхода.
     А.ПРОХАНОВ: да нет, можно было бы что-то придумать, но послушаем телефон.
     СЛУШАТЕЛЬ: Галина, из Подмосковья. Мое мнение, что В.Познер мне, конечно, ближе намного.

     М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Знаете, его не было еще в студии.
     СЛУШАТЕЛЬ: Тем не менее.

     М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: А для вас во внешней политике более приемлемо жесткое поведение, или учитывающее интересы соседних государств?
     СЛУШАТЕЛЬ: Интересы всех.

     М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: А вы думаете, что такое возможно?
     СЛУШАТЕЛЬ: Думаю, что возможно. Во многих государствах живут многонациональные, и они достаточно мирно живут. Иногда они недовольство свое высказывают, но тем не менее.

     М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Я вас понял. Но я имею в виду не внутреннюю политику, а внешнюю. Например, вот простая история, которая наверняка будет разбираться – Россия граничит с Украиной. Вот Лужков поехал и вот разговор о Крыме – как тут быть, – твердая железная рука? Или, например, Россия и Грузия – мы говорим о таких конфликтах. Алло?
     СЛУШАТЕЛЬ: Ростислав. Хочу заметить, что у вас опрос не совсем точно сформулирован.

     М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Ростислав, дорогой мой, нет точно сформулированного вопроса и опроса – мы над этим бьемся много лет, но всегда это все субъективно. Все-таки – вы за что выступаете?
     СЛУШАТЕЛЬ: Я выступаю за то, чтобы учитывать интересы других государств нужно всегда. Но это не имеет отношения к тому, насколько политика имперская.

     М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Ответьте на самый главный вопрос, который лично для меня непонятен – вы говорите 'надо учитывать интересы государств', но ответьте на вопрос – как быть, если эти интересы часто абсолютно диаметрально противоположны интересам нашего государства? Например, желание соседней страны вступить в НАТО. Вот как тут быть?
     СЛУШАТЕЛЬ: И по-прежнему нужно учитывать. Только вопрос в том, с каким знаком. То есть, если кто-то собирается в НАТО, пусть собирается – мы это учтем и примем некоторые меры, потому что нам это не интересно.

     М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: То есть, их не надо учитывать на самом деле? Вы это хитро так говорите, а на самом деле вы говорите, что не надо учитывать. Верно?
     СЛУШАТЕЛЬ: Их интересы как их интересы, конечно, не надо. Их интересы как наши возможности...

     М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Понятно. То есть, не надо их учитывать. Примем еще два звонка. Если не появится за это время В.Познер, мы начнем с вами разговор – что делать?
     А.ПРОХАНОВ: Кстати, я могу играть за Познера – так в шахматах бывает.

     М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: У него естественнее получается.
     А.ПРОХАНОВ: Но его нет, а я его настолько хорошо чувствую...

     М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Слушаем звонок.
     СЛУШАТЕЛЬ: Георгий, Москва.

     М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: А у вас регистрация есть?
     СЛУШАТЕЛЬ: Есть, дорогой. Я вам часто звоню. И что хочу сказать – я проголосовал за процветающую Россию и процветающую Грузию. Я часто слушаю Проханова, мне очень нравится его мнение.

     М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Хорошо, я вас понял. И мы примем еще один звонок. Владимир Владимирович, добрый день.
     В.ПОЗНЕР: Добрый вечер.

     М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Что вы слышали, и что вы не слышали?
     В.ПОЗНЕР: Слышал в самом начале, когда вы вокруг и около, и приглашали людей звонить.

     М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Тогда вопрос вы знаете, давайте сразу перейдем к разговору. Итак, что должно учитывать государство в своей внешней политике? Тема передачи 'Империализм против либерализма', и я, как ведущий, предлагаю рассматривать позицию государства именно во внешней политике, потому что мне кажется, что именно там либеральные отношения, там 'предатель национальных интересов министр иностранных дел Иванов' с одной стороны, или жесткий лавров, и так далее – там это все соединяется. Александр Андреевич, вы ждали, поэтому вам начинать.
     А.ПРОХАНОВ: А я могу внести коррекцию в постановку вопроса?

     М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Любую.
     А.ПРОХАНОВ: Я бы высказал некий постулат, который, как мне кажется, задел бы В.Познера, и исходя из этого постулата мы бы начали дискуссию и потом перетекли в эту сферу. Мой постулат касается следующего – я полагаю, что вся русская история – это история русских империй. Эти империи, достигая своего цветения, производили на свет огромные ценности – духовные, культурные, пространства расширялись, страна рождала великих философов, вождей, потом империя разрушалась в прах и возникала 'черная дыра' истории. Таких периодов было четыре, мы вступили в пятый период нашей имперской истории. Перестройка, которая, на самом деле, была системой сбрасывания окраин, системой разрушения имперского СССР, она превратила нас в такой имперский огрызок. Когда этот огрызок попытался остановить вот это сбрасывание окраин, ничего не получилось – окраины продолжали отпадать – мы почти потеряли Кавказ, от нас стала отламываться Татария, мы почти потеряли Якутию – этот процесс был остановлен сложными методами – военными, политическими, экономическими и финансовыми. Сегодня Россия, хотя она в лице своих представителей не формулирует себя как империю, она возвращается из области так называемого национального государства, которое не учитывает присутствия в ее контексте других народов, других тенденций, она превращается опять в имперский субъект. Этому субъекту противодействует как очень сильный внешний противник, так и внутренний противник. Внешний противник – это великая американская империя, которая страшно тревожится и возмущается по поводу так называемых имперских российских амбиций. Внутренние силы – это такие лоббисты этой великой американской империи, к числу которых я отношу и вас, дорогой В.Познер. Вот мой постулат.
     В.ПОЗНЕР: Спасибо большое за постулат.

     М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Но сначала – результаты голосования. 29,8% считают, что государство должно учитывать во внешней политике только свои интересы, 70,2% – интересы свои и интересы соседей.
     В.ПОЗНЕР: Постановка вопроса своеобразная и, на мой взгляд, совершенно непродуктивная. История просто показывает, что империи – это некоторое время – в истории многих стран, начиная с Древнего Рима, а если идти в более современные времена, то и Португалия, Испания, Голландия, Франция, Великобритания – все были империями. И потом все это кончается. Все это кончается, потому что те страны, которые становятся колониями, которые, так или иначе, подавляются этими основными, они восстают против этого – это одна из причин, почему это рассыпается. Внутри это перестает работать, и это исчезает. Точно так же исчезла, и навсегда, смею вам сказать, Российская империя – будь то царская, – об этом и говорить-то не приходится, но и советская тоже. Разговоры о том, что Кавказ принадлежит России, как минимум, непорядочные разговоры – там люди с другим языком, с другой культурой, с другой историей, которые – кто вынужденно ушел под крыло Российской империи – скажем, Грузия, чтобы защититься от другой религии, от ислама, кто добровольно захотел придти, но потом это все уходит. Александр Андреевич, я никак не являюсь поборником американской империи – это смешно говорить, я могу сказать. Что я люблю Америку, но это совершенно разные вещи. То, что Америка не империя – это факт. Потому что у нее нет заморских земель, у нее нет своих колоний. Она сама по себе очень мощная страна, но мощная страна это вовсе не обязательно империя. Империя – это определенный вид мышления, при котором все-таки ты считаешь себя превосходящим по отношению к другим. Это обязательная часть имперского мышления. Иногда мне кажется, что это как раз для вас характерно.
     А.ПРОХАНОВ: да, вы правы, империи возносятся и рушатся, мы сейчас присутствуем – я настаиваю на этом, – при существовании и очень интенсивном развитии, а потом, на наших же глазах, ниспадении американской империи, ибо Америка это империя, и у американцев есть чувство гигантского превосходства над миром. Более того, это чувство проявляется в их стремлении управлять мировыми процессами. Более того, это стремление управлять мировыми процессами принимает иногда ужасные формы, такие, как война в Афганистане и в Ираке, или еще более страшные формы, – как теперь уже становится понятным казус 11 сентября, когда были взорваны не 'Аль-Каидой' эти огромные здания.
     В.ПОЗНЕР: Это совсем не становится ясным.
     А.ПРОХАНОВ: Это становится ясным, 40% американского общественного мнения...
     В.ПОЗНЕР: Александр Андреевич, я хочу с вами договориться об одном – либо мы играем честно и каждый высказывает свое мнение, но без второго или третьего дна – вот эти обвинения в отношении того, что якобы американцы сами себя взорвали – это довольно мерзкая вещь просто.
     А.ПРОХАНОВ: Это обвинение исходит от мерзких американцев.
     В.ПОЗНЕР: Мерзкие люди есть не только в Америке. На самом деле это великая трагедия, и действительно, наверное, прав Путин, и не только Путин, когда говорят об исламском терроризме – это существует, это реальная вещь, она угрожала и нам. Тогда надо сказать. Что и мы, наверное, взорвали свои дома в Москве.
     А.ПРОХАНОВ: А почему бы нам этого не сказать?
     В.ПОЗНЕР: И мы взорвали эту школу?
     А.ПРОХАНОВ: А почему бы нам этого не сказать? Давайте не будем конформистами.
     В.ПОЗНЕР: Надо иметь доказательства – как минимум.
     А.ПРОХАНОВ: либо мы исследуем этот процесс устами и умами тех же американцев, либо мы уходим от этого вопроса. Я понимаю, что я задел ваше ретивое.
     В.ПОЗНЕР: Ну, что вы.

     М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Вы задели меня как ведущего этой передачи. Еще раз – у меня тема – что должно учитывать государство в своей международной политике? Только свои интересы или свои интересы и интересы соседей. Если мы оставшееся время поясним выяснению, кто взорвал 'Близнецов', я посчитаю для себя невозможным вести в таком смысле эту передачу.
     В.ПОЗНЕР: Тогда мы расстанемся.

     М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Нет, давайте говорить на предложенную тему.
     А.ПРОХАНОВ: Моя постановка вопроса такова, что Америка суть империя, что Иран, поднимающийся на глазах, это страна с имперскими представлениями.
     В.ПОЗНЕР: Иран?
     А.ПРОХАНОВ: Иран.
     В.ПОЗНЕР: Так-так.
     А.ПРОХАНОВ: Что сегодняшний Китай – это страна, которая претендует на огромное влияние имперское в мире. И то, что сегодняшняя Россия в лице своего общественного мнения, – и по отношению к Крыму, и по отношению к Грузии, и по моему отношению к вам, является имперской страной, страной с имперскими интересами.
     В.ПОЗНЕР: Но какое имеет значение ваше отношение ко мне? Какое это имеет отношение к нашему разговору?
     А.ПРОХАНОВ: ну как?
     В.ПОЗНЕР: вы хотите мною управлять – вы это имеете в виду?
     А.ПРОХАНОВ: ну, конечно. Вы же стремитесь вырваться из моих когтей.
     В.ПОЗНЕР: да я не у вас в когтях, вы заблуждаетесь.
     А.ПРОХАНОВ: Я понимаю, в чьих вы когтях.
     В.ПОЗНЕР: В своих собственных – они как раз недавно пострижены. Вот послушайте на самом деле – я согласен насчет Китая, у Китая конечно, есть имперские устремления и ощущение того, что будущее мира за ним – это я с вами совершенно согласен. Да, американцы на самом деле, будучи самой сильной страной, – пока, – и в военном отношении, и в экономическом, как говорится, играют мышцами, мускулами, и считают, что могут всеми командовать. Но при этом, по мышлению, американцы не являются сторонниками имперского. А Иран – я слишком слабо знаю, чтобы сказать об этом, я просто мало знаком с иранской культурой. И я не думаю – понимаете, когда вы говорите об отношении к Крыму – конечно, россиянам обидно, что Н.С.Хрущев, во времена империи советской подарил Крым Украине, потому что Хрущев даже в самых страшных снах не мог представить себе, что не будет Советского Союза. А русские считают, что Крым это их. Им, в общем-то, исторически, культурно, кажется так. Это не имперская вещь. А вот в отношении Грузии – это уже имперская была бы вещь – желание, – как известный вам М.Леонтьев говорит: да куда они денутся, они вернутся. Я хочу сказать – они уже 'делись', и они никуда не вернутся, и России надо научиться жить вместе с остальным миром, – это просто необходимо для России, для ее же блага, для России.
     А.ПРОХАНОВ: Вы заблуждаетесь. России не нужно учиться жить с остальным миром, потому что она живет с остальным миром. В 90-х гг. она жила с остальным миром, находясь под пятой американской империи, сейчас она выходит из-под этого контекста, становясь контримперией. Если вы думаете, что русским обидно за Крым.
     В.ПОЗНЕР: Конечно, обидно.
     А.ПРОХАНОВ: Но не обидно за Левобережную Украину, где уничтожается русское, если вы думаете, что русским не обидно за Северный Казахстан, который усилиями в основном русских превратился в цивилизованную землю с городами, полигонами, с наукой, – вы ошибаетесь. Если вы думаете, что русским не обидно за Нарву, которая населена русскими, прибалтийская, которая была полита кровью русских, Преображенских и Семеновских полков, – вы ошибаетесь. И сегодняшнее русское мышление является традиционным, его не удалось переломить за 90-е гг. Русская культура извечно была имперской культурой.
     В.ПОЗНЕР: Ну, Пушкин, например – типично имперский поэт?
     А.ПРОХАНОВ: Типичный имперский поэт.
     В.ПОЗНЕР: Позвольте с вами не согласиться.
     А.ПРОХАНОВ: Позвольте я вам скажу – 'Клеветникам России'...
     В.ПОЗНЕР: Ему было 16 лет.
     А.ПРОХАНОВ: Да Бог с вами. Вы хорошо знаете Уитмена, но плохо знаете Пушкина. 'Клеветникам России' Пушкин написал в зрелом возрасте.
     В.ПОЗНЕР: Я знаю Пушкина хорошо. Не в зрелом, вы не правы.
     А.ПРОХАНОВ: Это история восстания Костюшки.
     В.ПОЗНЕР: да я знаю. И 'стальной щетиною сверкая', – я знаю это неплохо.
     А.ПРОХАНОВ: Это не юноша пишет.
     В.ПОЗНЕР: Когда Лермонтов писал 'Люблю Отчизну я, но странною любовью', – это не имперское. Когда Тютчев говорил то, что он говорил о России – это не имперская вещь. Это глубоко европейское, совершенно демократическое для своего времени высказывание. Какая же имперскость, о чем вы говорите?
     А.ПРОХАНОВ: Весь Тютчев – это апологетика императорам русским.
     В.ПОЗНЕР: Не согласен с вами.
     А.ПРОХАНОВ: Посмотрите все его оды, оды императорам.
     В.ПОЗНЕР: Вам придется взять книжечку и почитать.
     А.ПРОХАНОВ: Это имперский поэт. Лермонтов, как империалист и русский офицер...
     В.ПОЗНЕР: Совсем нет. 'Прощай, немытая Россия'.
     А.ПРОХАНОВ: А 'Бородино'? А 'Валерик'?
     В.ПОЗНЕР: Это крик человека, любящего свою страну, огорченного, что она стала не той: 'Да, были люди в наше время', – это совсем другое. Это гордость и патриотизм, это не империализм.
     А.ПРОХАНОВ: Поэма 'Валерик' – это апология русской войны.
     В.ПОЗНЕР: Он не призывал завоевывать кого-либо.
     А.ПРОХАНОВ: Он сам завоевывал Кавказ. Толстой завоевывал Кавказ.
     В.ПОЗНЕР: Тогда читайте 'Хаджи-Мурата', и скажите мне – это имперское?
     А.ПРОХАНОВ: Конечно, имперское.
     В.ПОЗНЕР: Конечно, нет. Мы читаем с вами разными глазами.
     А.ПРОХАНОВ: Может быть, разные книжки?
     В.ПОЗНЕР: да, наверное – у меня 'Хаджи-Мурат' Толстого, а у вас какого-то другого.
     А.ПРОХАНОВ: Он у вас на английском.
     В.ПОЗНЕР: Я хорошо владею двумя языками.
     А.ПРОХАНОВ: И я. Чеченским и русским.
     В.ПОЗНЕР: Правда, вы знаете чеченский?
     А.ПРОХАНОВ: Конечно, я же был на двух чеченских войнах.
     В.ПОЗНЕР: И у вас было время учить язык?
     А.ПРОХАНОВ: Мои друзья-чеченцы обучили меня.
     В.ПОЗНЕР: Я рад, я завидую любому языку, которого я не знаю. Отвечаю вам – никакая страна не может вести внешнюю политику только имея в виду собственные интересы – это гибель. Другое дело, что она свои интересы ставит на первое место – любая страна. Назовите мне ту, которая этого не делает. И я скажу, что такой страны нет.
     М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Тогда вопрос в мере.
     В.ПОЗНЕР: Вопрос в мере, вопрос в понимании. Вопрос – все-таки глобализация, мы завязаны со всеми. В отличие от СССР, который был в значительной степени более изолирован, или нет? Но мы всегда имеем в виду – 'мы' – я имею в виду Россия, или другая страна – собственные интересы в первую очередь. Иначе быть не может. Но это не имперский взгляд.

     М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Вы сейчас сказали важную вещь. Мне, как журналисту, этим эта передача и интересна. Вы опять сказали эту фразу, – конечно надо учитывать то и это, но в первую очередь надо учитывать свои интересы.
     В.ПОЗНЕР: Я не так сказал.

     М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Скажите тогда, потому что здесь важно каждое слово.
     В.ПОЗНЕР: невозможно не учитывать интересы других, но любая страна в первую голову ставит свои интересы.

     М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: И именно с этой фразы мы начнем вторую часть нашей программы.
     Однажды, в студеную, зимнюю пору...
     Пару стихов я знаю, я в паузе вам почитаю.

     М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Учитывать свои интересы в первую голову, в первую очередь, но в то же время учитывать интересы других. Владимир Владимирович, в этом и проблема. Чтобы был чистый эксперимент – возьмем Севастополь. Есть миллион бумажек, по которым можно спорить – отдали, не отдали, – можно спорить. И свои интересы – это, в конце концов, начать разговор и забрать Севастополь, или втянуться в бесконечную выяснялку, и потом его забрать. Или проиграть, но не винить себя в том, что не старались. Учитывать и другие интересы – это, с одной стороны понимать, что тебе вечно жить с Украиной, поэтому Украину не трогать. Но с другой стороны – быть вечно проклятым.
     В.ПОЗНЕР: Кем?

     М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Не обижайтесь – своим же собственным населением.
     В.ПОЗНЕР: Я с этим не согласен. Кто определяет интересы страны в каждый момент. Те, кто у власти – они определяют, правда? Если говорить о Севастополе – факт тот, и никуда не денешься, что Никита Сергеевич подарил Крым – это факт, это зафиксировано. В том числе, Севастополь. Украине. Факт тот, что когда Б.Ельцин решил освободить Россию от нагрузки существования вместе с Украиной Белоруссии, и так далее, он не поставил условием, что Крым возвращается России. Хотя, на мой взгляд, должен был – но не поставил. Кто определяет, в чем интерес? Обратного не будет хода – не будет Севастополь русским городом, надо понимать это раз и навсегда.

     М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: В смысле – российским.
     В.ПОЗНЕР: Да. Что, будет война? Смешно. Не будет этого. Значит, я считаю, что в интересах России показать высокий класс, и сказать – да, это произошло так-то, это чрезвычайно обидно исторически, но мы это признаем. Нам жить с Украиной, и это не должно служить поводом для вечных распрей. Этот вопрос закрыт. Не закрыт вопрос существования нашего флота в Черном море – этот не закрыт. А этот – закрыт, забыли. Мне кажется, что просто для самочувствия России это лучше. Не говоря о том, как весь мир это оценит – не как слабость.
     А.ПРОХАНОВ: Вот этот детерминизм г-на Познера меня поражает. Во-первых, Россия была империей, и ей никогда больше не быть империей.
     В.ПОЗНЕР: Да.
     А.ПРОХАНОВ: А вот Китаю можно, Ирану – да.
     В.ПОЗНЕР: Про Иран не знаю.
     А.ПРОХАНОВ: И Севастополь никогда не будет русским городом.
     В.ПОЗНЕР: Да.
     А.ПРОХАНОВ: Откуда этот детерминизм, я не понимаю?

     М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Только 'российским' – он уже русский город.
     В.ПОЗНЕР: Я имел в виду частью истории.
     А.ПРОХАНОВ: Во-первых, история – это не история соглашений. Вообще история – это история разрыва соглашений, это история превозмогания договоров и контрактов между государствами. Как правило, контракты фиксируют какой-то этап истории, потом под контрактом созревает игра каких-то свободных исторических сил, эти контракты разрываются, и возникает другая история и другие контракты. Я убежден, что реанимация российской империи началась – она есть. Реакция на Севастополь сегодня русского общества она во многом справедлива, и вызвана не желанием опять на пляжах купаться, а страхом, что туда придет Шестой американский флот, что Украина будет натовским плацдармом, что уже враждебная сегодня Украина, плюс с приходом туда американцев, станет плацдармом развертывания самых разных систем вооружения, включая и экзотические системы вооружений против оружия, и глубинный страх русского населения увидеть рядом уже с Белгородом, а не только со Смоленском и с Псковом натовские дивизии, правомерен. Другое дело, мне кажется несколько нечетким и воспаленным реакция на эту проблему Лужкова. Мне страшно, что, взвинтив общественное сознание требованием возвратить сегодня, сию минуту, Севастополь и Крым себе, он только поднимает вот эту волну недовольства...
     В.ПОЗНЕР: Сплотил противников.
     А.ПРОХАНОВ: Он сплотил противников, действуя, может быть, провокационно. Потому что есть другие технологии. У империй, самых разных – у американской, китайской, русской, есть масса технологий для реализации своих планов. Не обязательно танки, война, Первая Конная армия, которая летит на Киев и возвращает разрушенный временным правительством ансамбль русской империи. Есть тысячи других способов.
     В.ПОЗНЕР: Вы замечательно рассказываете, я очень люблю вас слушать, но реальность возвращения того же Севастополя в Россию, например, так же как то, что снова возникнет Буденный и его Конармия – примерно такая же.
     А.ПРОХАНОВ: Вы просто не верите в мистику истории.
     В.ПОЗНЕР: Я знаю. Вы мистик. А я нет.
     А.ПРОХАНОВ: А история это мистический процесс. Это не рациональный процесс, конечно.
     В.ПОЗНЕР: Не рациональный? Иррациональный?
     А.ПРОХАНОВ: Иррациональный процесс, который иногда играет с рационалистами истории, к которым, простите, вы принадлежите.
     В.ПОЗНЕР: Я рационалист, это правда. Я не спорю. Стараюсь, по крайней мере, быть рациональным.
     А.ПРОХАНОВ: А ваш уважаемый очень мною отец был мистиком, был иррационалистом, был поэтом.
     В.ПОЗНЕР: Откуда вы знаете?
     А.ПРОХАНОВ: Я знаю.
     В.ПОЗНЕР: Нет, это вы путаете двух Владимиров Познеров. Был Владимир Познер поэт, это двоюродный брат моего отца. А был мой отец – он не был поэтом вообще, он был киношником.

     М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Как вы пали в моих глазах. Передача бессмысленна с этой минуты.
     В.ПОЗНЕР: Он был самым молодым из братьев.
     А.ПРОХАНОВ: Одним словом – Севастополь и русский Крым – это реальность, она будет воплощена в момент, когда давление на мир и на Европу Америки упадет.
     В.ПОЗНЕР: Вы так думаете, да?
     А.ПРОХАНОВ: Америка рассыпается.
     В.ПОЗНЕР: Время покажет.
     А.ПРОХАНОВ: да, мы еще молодые с вами.
     В.ПОЗНЕР: Ну. Я не доживу, хоть и молодой, – думаю, что этого не будет. Но знаете, когда вы сказали 'империализм или либерализм', я как-то внутренне расстроился. Потому что это не противоположные понятия.

     М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Килограммы и метры. Но когда мы говорим о внешней политике, это килограммы и килограммы, метры и метры.
     В.ПОЗНЕР: А империя может быть либеральной?
     А.ПРОХАНОВ: давайте Чубайсу позвоним.
     В.ПОЗНЕР: Нет, правда?

     М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Это дорогой звонок Чубайсу – это не местный.
     А.ПРОХАНОВ: Я могу позвонить. Я думаю, что бывает либеральная империя.

     М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Знаменитый писатель сказал...
     В.ПОЗНЕР: Кто – знаменитый писатель?

     М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Вот – знаменитый писатель.
     В.ПОЗНЕР: А, извините, ради Бога.

     М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Он сказал – человек же говорит афоризмами, можно просто писать. Он сказал: 'история – это не история соглашений, а история преодоления соглашений' – это очень интересно. Вот вам и смысл.
     В.ПОЗНЕР: Это интересно, но неправда. История – она всяческая. Если бы соглашения не являлись частью истории, я не знаю, что было бы. История как раз и фиксируется соглашениями. Они не вечны, конечно, эти соглашения, но они являются вехами в истории любой страны. И можно перечислить в отношении России массу соглашений.

     М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Но при соглашении не возникает героев. А Проханову нужны герои России. Россия не может жить без героев – это такая страна. Должен быть свой Илья Муромец.
     В.ПОЗНЕР: Ялтинское соглашение – это веха в истории и России?
     А.ПРОХАНОВ: Нет, не веха.
     В.ПОЗНЕР: А что веха?
     А.ПРОХАНОВ: Победа 1945 года.
     В.ПОЗНЕР: Но это соглашение. Это не соглашение?
     А.ПРОХАНОВ: Нет, Ялтинское соглашение, предчувствуя победу 1945 г. состоялось.
     В.ПОЗНЕР: Ну, так это соглашение?
     А.ПРОХАНОВ: Это бумажка, это палеатив, который был разрушен.
     В.ПОЗНЕР: Когда?
     А.ПРОХАНОВ: В 1991 году.
     В.ПОЗНЕР: Но это было соглашение, которое действовало. Согласитесь, что это так?
     А.ПРОХАНОВ: Действовала Победа и действовали русские танки на Рейне.
     В.ПОЗНЕР: Они не были на Рейне.
     А.ПРОХАНОВ: ну, условно.
     В.ПОЗНЕР: И не условно тоже.
     А.ПРОХАНОВ: Ну, наш проект.
     В.ПОЗНЕР: Мне все-таки кажется, что страна, которая не признает соглашений, или менталитет которой таков, что он говорит – ну да, подпишем, но мы сами-то понимаем, что будем это нарушать, – с такой страной нельзя иметь дело вообще. Нельзя, потому что это все равно как мы с вами пожмем друг другу руку – давайте, договоримся, и я это делаю это искренне, или наоборот, а вы понимаете, что нет, – тогда рукопожатие не имеет никакого смысла.
     А.ПРОХАНОВ: Вы хотите перенести отношения между двумя людьми на отношения двух стран.
     В.ПОЗНЕР: Да, я хочу.
     А.ПРОХАНОВ: Вам не удастся это никогда. Потому что страны действуют по другой логике, страны действуют, исходя из национальных интересов.
     В.ПОЗНЕР: Согласен. А люди – нет?
     А.ПРОХАНОВ: Люди – исходя из своих интересов, люди действуют иногда из соображений альтруизма, жертвенности – я готов пожертвовать своими интересами ради вас, мать жертвует своей жизнью ради ребенка. У государств другие мотивации совершенно.
     В.ПОЗНЕР: Это я согласен с вами.
     А.ПРОХАНОВ: И 90-е гг. у России не было национальных интересов. Г-н Козырев предпочитал плыть в фарватере национальных интересов Америки. Сегодня национальные интересы России медленно формируются – конечно, Россия вынуждена учитывать интересы среды. Но не так, что, например, мы вдруг посылаем свой контингент в Ирак поддерживать американскую экспансию – слава тебе, Господи, мы этого не сделали. Россия учитывает, и любая страна учитывает национальные интересы соседей в той степени, в какой эти интересы могут воспрепятствовать проведению ее собственной внешней политике, или же будут благоприятны для ее проведения.
     В.ПОЗНЕР: Я абсолютно с этим согласен – любая страна учитывает интересы других стран, исходя из того, насколько те интересы могут или не могут повредить и помочь. Это любая страна, но это не империя. Даже какая-нибудь Швейцария, которая никак не является империей, исходит из того же.
     А.ПРОХАНОВ: Если в интересах государства разрушить соглашение и, скажем, устроить ковровые бомбардировки Ирака, то страна идет на нарушение этих соглашений и начинает бомбардировать этот Ирак, какими бы прежде добрыми, милыми отношениями ни были отношения между президентами той или другой страны.
     В.ПОЗНЕР: Я с вами совершенно согласен – в этом смысле политика вещь сволочная и грязная, но то, о чем вы говорили, не имеет отношения к империи. Имеет отношение к совершенно другим вещам, потому что это делают разные страны, которые не являются никакими имперскими, но точно так поступают – вот это надо иметь в виду.
     А.ПРОХАНОВ: Это я просто сделал сброс в адрес рукопожатия. Что касается империй или не империй, повторяю – российское общество, российское сознание, российский бэкграунд, – говоря вашим языком, – он складывался в имперский период. Сейчас пытаются это изменить, ее ломают о колено, имперскую русскую культуру завалили лохмотьями, создали голливудскую атаку на Россию, русское сознание переломлено и затоптано. Восстановление этого русского сознания – оно будет проходить медленно, мучительно, противоречиво, но в имперском контексте.
     В.ПОЗНЕР: Если это будет так...
     А.ПРОХАНОВ: Это уже так.
     В.ПОЗНЕР: То я могу только выразить глубокое сожаление.
     А.ПРОХАНОВ: А я – только радость.
     В.ПОЗНЕР: По поводу будущего России. Потому что с таким менталитетом и с таким взглядом России не светит никакое будущее. Вся Европа не такова, и если ломается имперский менталитет – кстати, который ломается тяжело, – подумайте о Великобритании, как тяжело там ломалось. Империя была такая, как вы знаете, в которой солнце никогда не садилось, – как тяжело было расстаться с этим. Но все-таки англичане сумели это сделать, и остаться, несомненно, великой страной. Не такой, но тем не менее. Я просто очень опасаюсь, что, если хотите, этот великорусский шовинизм, который есть часть отражения этой имперской идеологии, вредит России – больше, чем помогает. Вредит, понимаете? А я, хоть вы и русский патриот, и вроде говорите, что я – нет, – так вот мне хочется, чтобы Россия жила счастливо. А если посмотреть на ее прошлое – это ужасная жизнь. Для небольшой части населения, конечно, замечательная, но вообще – читая Радищева, читая Некрасова, читая вообще всю русскую литературу – это ужасающее существование, которое я бы не хотел, чтобы было в России.
     А.ПРОХАНОВ: В таком же состоянии жили и народы Англии, Франции в то время.
     В.ПОЗНЕР: да не в 19 веке.
     А.ПРОХАНОВ: И в 19 жили ужасно многие народы, та же Испания.
     В.ПОЗНЕР: не говоря о 20-м.
     А.ПРОХАНОВ: 20-й – это просто счастливый век для всех народов, особенно для Германии, Италии, Португалии, Испании – это просто счастливые времена.
     В.ПОЗНЕР: Вы говорите только о войне.
     А.ПРОХАНОВ: Нет. Я говорю, что если у русских исчезнет имперское сознание, то мы отдадим Приморье, отдадим Сибирь.
     В.ПОЗНЕР: Почему?
     А.ПРОХАНОВ: да потому что эти территории тоже могут отнять.
     В.ПОЗНЕР: Нет, почему другая страна не будет ничего отдавать, а мы будем отдавать? При чем тут имперское? Это наша страна, это не чужая страна, это не завоевано у кого-то, это не бывшая колония, – это часть России. Почему мы это будем отдавать?
     А.ПРОХАНОВ: да потому что есть претензии на эти территории, как на свои территории.
     В.ПОЗНЕР: А защищать их – это значит иметь имперский менталитет?
     А.ПРОХАНОВ: защищать Приморье и Сибирь, которые у нас хотят отнять...
     В.ПОЗНЕР: Это имперский менталитет, а не просто патриотизм?
     А.ПРОХАНОВ: Нет. Это ощущение великих, огромных русских пространств, которые собирались колоссальными усилиями, которые обеспечивались политическими флангами, создавалась великая геополитическая русская, а потом советская империя, которая позволяла существовать огромному массиву людей, нардов, культур – все разрушенные империи Советским Союзом – они все сюда сегодня пришли. Посмотрите, где сегодняшний Азербайджан, где сегодняшний Таджикистан, Армения?
     В.ПОЗНЕР: Знаете, Азербайджан сегодня – дай бог всем на Пасху, как говорится. Вот с Арменией не очень все хорошо.
     А.ПРОХАНОВ: Да половина Москвы это уже Баку. Уже издается журнал 'Баку' в Москве, понимаете?
     В.ПОЗНЕР: А почему бы нет? Издается журнал 'Ереван'.
     А.ПРОХАНОВ: да потому, что это все имперские народы, которых отшвырнул Ельцин, он их каблуками отшвыривал, он Алиева отшвыривал, – все имперские народы вернулись опять к своей матке, они стремятся туда все.
     В.ПОЗНЕР: А если предложить г-ну Алиеву, я уже не говорю о Саакашвили, и так далее, – вернуться в состав России, – какой будет ответ?
     А.ПРОХАНОВ: Вот сейчас, когда эти режимы под контролем, скажут – нет. А вот если у народов спросить...
     В.ПОЗНЕР: Вы думаете, 'да'?
     А.ПРОХАНОВ: думаю, 'да'. У тех людей, которые едут сюда за работой из голодных стран.
     В.ПОЗНЕР: Поразительно. Сожалению, что мы с вами не можем провести действительно такой тайный, но честный опрос общественного мнения в этих странах и выяснить, какой процент эстонцев, литовцев, латышей...
     А.ПРОХАНОВ: Русских, живущих на этих территориях.
     В.ПОЗНЕР: И русских. Хотели бы вновь вернуться в Россию. Думаю, что цифры будут совершенно поразительными не в вашу пользу.
     А.ПРОХАНОВ: Я думаю, что они будут оглушительными в мою пользу, а вы будете страшно разочарованы.
     В.ПОЗНЕР: Не знаю, вот вы слушаете, слушаете, и что?
     А.ПРОХАНОВ: печальный взгляд.
     В.ПОЗНЕР: И вам нечего сказать?
     
     М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Я думаю вот о чем – я всегда в этой передаче говорю этот тезис: у меня двое маленьких детей.
     В.ПОЗНЕР: Это тезис, вы считаете?

     М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Безусловно. Я сижу тихо и не вмешиваюсь в спор великих людей. Я себе представляю, как Гейдар Алиев, о котором существует знаменитая история, как кто-то ее спросил, почему там не издается какая-то оппозиционная газета, – он подвел этого человека к окну, открыл занавес, – я свой вариант этой истории предлагаю, и сказал – ты видишь это море? Человек сказал – Да. – А ты видишь эти нефтяные вышки? Ты хочешь, чтобы я это кому-то отдал? Я прямо вижу, как весь Азербайджан, сбивая с ног друг друга, путаясь в этих нефтяных вышках, бежит обратно. Александр Андреевич, у меня к вам вопрос. Есть объединенная Европа – 24 или 27 стран, – в зависимости от Шенгена. 400 млн. человек. Страна – в каждой из них свой язык, своя история. Если разобраться – территориальных претензий не счесть. Они взяли и договорились – под натиском познеровского империализма, не знаю, что они там делали – но они договорились о том, что будут жить вместе. Естественно, совершив ужасную вещь – они делегировали определенным структурам институциональным часть своих национальных полномочий. Многие говорят, что это очень хорошая модель, потому что оказалось, что история – это не история преодоления соглашений, а история – это все-таки история соглашений. Вот с этим вы можете согласиться, – что объединенная Европа – это феномен, это чрезвычайно интересная штука, на которую мы – а мы сейчас говорим, что хотим объединить вокруг себя новые территории – что мы должны, изучив их принципы, не жать друг на друга, учитывать интересы каждой малейшей территории, каждой малейшей нации, которая, как вы знаете, может наложить вето на общее решение – что это нормальная модель для 2008 года. Да или нет?
     А.ПРОХАНОВ: Я готов с вами согласиться, оговорив, что процесс реинтеграции Европы – это промежуточный процесс, он не завершился. Более того, – однажды начавшись, он будет идти до бесконечности – эта интеграция приведет к централизму, панъевропейскому централизму. И империи 21-го века должны будут отличаться от империй 19, 20 и 18 века. Есть такое понятие, как 'либеральная империя' – оно несколько мутновато в устах Чубайса, но оно существует. Есть понятие 'сетевая империя', которая отрицает существование одного имперского централистского центра, из которого жестко регулируется жизнь вот этих очень сложных образований культурно-этнографических, религиозных. Европа сегодня – она уже является отчасти сетевой империей.

     М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Что это значит? Я знаю сетевые супермаркеты.
     А.ПРОХАНОВ: Это значит, что объединяются огромные пространства, огромные культуры и народы, эти объединения происходят не жестоко централистски, а сложным сетевым образом, в какой-то момент каждая из столиц – Париж, Брюссель или Берлин может стать центром, грубо говоря, принятия каких-то решений – культурных, философских или политических. И вот такая империя, – скажем, моя, пятая империя, моя мечта, моя утопия, – она и должна быть такой – сетевой империей. Империя, которая исключает батальоны, исключает диктатуру центра – это старомодные формы империи. Империи централистского толка действительно, они подвержены эрозии, они не в состоянии управлять сложнейшими образованиями 21 века. Но империя как система, объединяющая в себе, повторяю, огромные пространства, множество этносов, компонентов, культур и религий, давая этим ансамблям интеграл, образуя потенциал этих энергий колоссальных, направляя их в развитие – вот мой идеал. Более того, сегодняшний мир, который переживает огромный кризис, ломается весь базис представлений оползает как оползень, как мокрая штукатурка, – мир ищет альтернативных вариантов развития. Альтернативный вариант здесь, в России, он может здесь возникнуть, как альтернатива вот этому рациональному, прагматическому, проигравшему западу.
     В.ПОЗНЕР: Я считаю, что мы немножко играем в слова. Вот эта 'сетевая империя' – это примерно как 'суверенная демократия' – что-то из этой области. Империя есть империя, и в империи всегда есть один главный, сверхглавный – в любой империи, – это факт. То, что происходит в Европе, на мой взгляд, совершенно поразительно. Страны, которые вечно воевали друг с другом, ненавидели друг друга, веками проливали кровь друг друга, нашли способ как-то – не только сосуществовать, а действовать вместе, вырабатывая какие-то общие для них всех правила. Это изумительно, на мой взгляд. И если бы Россия могла нечто подобное сделать со своими соседями, я бы это только приветствовал. Только это была бы не империя.

     М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Очень быстро проведем голосование. Чья точка зрения вам ближе. Если А.Проханова – срочно наберите 660-01-13 , если В.Познера – 660-01-14. Голосование началось. Спасибо вам большое, было очень интересно.
     В.ПОЗНЕР: И мне было интересно.
     А.ПРОХАНОВ: да, папочка, спасибо вам.

     М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Сыночек – всегда. Учись у отца, что делать. Потому что действительно, по-моему, это самая главная и самая актуальная проблема. Вот что делать, когда много денег, когда важны крики о том, что ты великий, могучий, достойный, а рядом какие-то люди. Как себя вести?
     А.ПРОХАНОВ: Строить империю. Великую русскую империю.

     М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Так сетевую, или обычную?
     А.ПРОХАНОВ: Сетевую, империю нового типа, но как империю.

     М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Понятно. Результаты голосования.
     В.ПОЗНЕР: Уже?

     М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Да, уже. Результаты такие – А.Проханова и его точку зрения поддержало 28%, 72% поддержало точку зрения, позицию В.Познера. Спасибо вам большое, уважаемые гости, это была программа 'Клинч', вел ее Матвей Ганапольский, до свидания.

Наглядный премьер

Владимир Путин приехал в СНГ в новой должности, но в старом качестве

     Владимир Путин вчера впервые после сложения президентских полномочий приехал на встречу глав правительств стран СНГ. Специальный корреспондент «Ъ» Андрей Ъ-Колесников заметил, что его новые коллеги отказываются воспринимать Владимира Путина как премьер-министра.
     Встреча премьеров стран СНГ проходила в культовом здании Национальной библиотеки Белоруссии. Культовым оно стало в тот момент, когда в праве войти в него полтора года назад было отказано нескольким российским журналистам (в том числе и корреспонденту «Ъ») под предлогом... да нет, не было никаких предлогов, просто не пустили, и все.
     Но это в прошлом. Сейчас, судя по системе прохода в здание Национальной библиотеки, российско-белорусские отношения находятся на подъеме.
     – Вылаживайте металлические вещи и проходите! – без тени, правда, улыбок, но и без признаков горечи и досады на лицах говорили нам вчера сотрудники службы безопасности перед рамкой металлоискателя.
     А нас два раза просить и не надо.
     И буквально через десять минут приехал премьер-министр России Владимир Путин (он, надо надеяться, обошелся и без этих формальностей). На входе в зал его встречали председатель правительства Белоруссии господин Сидорский и премьер-министр Украины Юлия Тимошенко. Дело было не в том, что к Владимиру Путину вышли самые близкие ему здесь люди (или не только в этом). Просто Украина председательствовала в совете глав правительств СНГ, а Белоруссия после этого заседания будет председательствовать.
     – Привет! – кивнул Владимир Путин Сергею Сидорскому как родному.
     – Здравствуйте! – сказал Владимир Путин Юлии Тимошенко, и это оказалось все, что у него было для нее.
     Она между тем казалась бесконечно обрадованной этой встрече – так, словно она стала вообще даже нечаянной. Что-то во встрече с Владимиром Путиным, кажется, заранее льстило ее самолюбию, как и самолюбию остальных премьер-министров за столом. Господин Путин прибыл на эту встречу в новом качестве, но было ведь так до конца и непонятно, в каком.
     Если он был тут больше, чем премьер-министр (а ведь так его тут все и воспринимали, и прежде всего они сами), то и они все автоматически тоже. То есть встреча Владимира Путина у входа в зал заседания каким-то странным образом совпадала с президентскими амбициями Юлии Тимошенко. Или, по крайней мере, не противоречила им. Им уж тогда противоречило то, как господин Путин поздоровался с ней.
     Александр Лукашенко (он стал одним из наиболее упоминаемых персонажей на российских телеканалах – см. рубрику «Доступ к теле», стр. 4), открывая заседание, заявил, что «Россия – естественный локомотив СНГ». По его мнению, именно от нее «зависит интеграция и повышение уровня жизни наших людей». Что имел в виду Александр Лукашенко, так внезапно и с такой легкостью снимая с себя груз ответственности за уровень жизни граждан Белоруссии и перекладывая его на Владимира Путина? Не растущие ли цены на российский газ? Как стало понятно, не только это. Президент Белоруссии говорил о том, что, с уважением относясь к деятельности экспортеров энергоресурсов, он считает, что они вместе с транзитерами (и на территории последних) должны строить производства по переработке нефти. То есть президента Белоруссии не удовлетворяет роль транзитера – притом что и этой роли Белоруссия может в перспективе лишиться. Но Александр Лукашенко решил, видимо, клин вышибить клином.
     – Мы готовы обсуждать все проекты, которые не станут вбивать клин между нашими странами и странами-экспортерами, – слово «клин» в такого рода переговорах и правда, видимо, является ключевым.
     При этом президент Белоруссии признал, что «решающие шаги навстречу друг другу надо было сделать еще вчера». Таким образом, Александр Лукашенко понимает, от кого прежде всего и зависели эти шаги, и отдает себе отчет в том, что он уже опоздал и что нефте– и газопроводы в обход его неблагонадежной во всех отношениях страны уже строятся со всем административным энтузиазмом, на который только и способны убежденные экспортеры нефти.
     Александр Лукашенко передал слово Юлии Тимошенко, как премьеру страны, которая расстается с постом председателя совета, и она начала так горячо благодарить Александра Лукашенко за чудесную подготовку этого мероприятия и за гостеприимнейший прием, что хотя меня и не было в этот момент в зале (журналисты смотрели начало заседания в прямой трансляции из пресс-центра), мне хотелось что-то из этого хотя бы не расслышать.
     – Огромная благодарность вам! – обращалась она к президенту Белоруссии, и глаза ее лучились знаменитой украинской приветливостью.– Спасибо, что вы поддерживаете активную работу нашего единства!
     Комплименты в адрес СНГ, сгоряча срывавшиеся с ее чуть влажных губ, выглядели, мягко говоря, некоторым преувеличением.
     Сразу после встречи глав правительств в узком составе Александр Лукашенко встретился с Владимиром Путиным наедине. Встреча происходила здесь же, в библиотеке. У Александра Лукашенко есть тут свой кабинет. Президент Белоруссии сам проектировал его (он принимал участие во всех субботниках по строительству библиотеки и только, видимо, в последний момент обратил внимание на то, что на благоустройстве его собственного кабинета ему поработать не удастся, потому что его просто не предусмотрели,– и засел за его проектирование), так что кабинет представляет собой помещение длиной в восемь метров и шириной в два с половиной. Причем окно находится в потолке (за плотными шторами, возможно, скрывается еще одно, но ни подтвердить, ни опровергнуть это не представляется возможным), прямо над креслом главы Белоруссии.
     В итоге полное впечатление, что ты находишься в бункере, где из тебя постараются в кратчайший срок выбить любые нужные показания – а если в кратчайший не получится, то не страшно, потому что тут никто никуда не торопится.
     – Я никак не могу отвыкнуть,– честно признался господин Путин,– что вы мой коллега (то есть президент.– А. К.), поэтому, извините, внутренне я с вами общаюсь как и прежде (то есть как с президентом.– А. К.).
     Внешнее общение свелось к тому, что «нужно много сделать из того, что мы сейчас обсуждали, и это вытекает из тех поручений главам правительств, которые давались главами государств, когда вы были председателем СНГ, поэтому я почувствовал груз ответственности с вашей стороны». Александр Лукашенко всячески подчеркивал парадоксальность сложившейся ситуации, искусственность ее и старался ее усилить.
     Но и господин Путин не отказал себе в этом.
     – На правительственном уровне,– заявил он,– должны быть реализованы те решения, которые приняты главами государств... и естественно, я не могу это не поддерживать, потому что сам принимал активное участие в подготовке этих вопросов!
     Впрочем, было такое впечатление, что Владимира Путина уже не тяготят особенности этого его положения (а еще некоторое время назад было другое впечатление). Наоборот, он, кажется, стал находить в этом какое-то особенное, ни с чем не сравнимое удовольствие.
     Кроме того, господин Путин публично сказал, что намерен обсудить с Александром Лукашенко вопросы военно-технического сотрудничества, и это значило, что он хочет, чтобы это услышали (хотя этот бизнес любит тишину как никакой другой).
     Не исключено, председатель правительства России хотел дать понять, что в результате такого обсуждения может возникнуть какой-нибудь достойный ответ на размещение элементов американской ПРО в Европе.
     Заседание совета глав правительств проходило в закрытом режиме.
     – Пресса сейчас покинет нас,– также лучезарно улыбаясь, сообщила Юлия Тимошенко.
     Между тем «Ъ» стало известно, что некоторые вопросы вызвали бурное обсуждение. Так, решение о единых льготах ветеранам войны в странах СНГ, о котором договаривались главы государств, было дезавуировано простым соображением: в России льготы упразднены и монетизированы, так что унифицировать их никак не получится. А позже было принято решение о том, что ветераны Великой Отечественной войны смогут бесплатно пользоваться общественным транспортом на всей территории СНГ.
     Таким образом, Владимир Путин как законодатель этой инициативы лицом к лицу столкнулся с Владимиром Путиным как ее исполнителем. Вот так и встретились два одиночества. В итоге было зафиксировано, что в этом вопросе у Российской Федерации будет особое положение – как, впрочем, и у самого Владимира Путина среди коллег.
     Между тем на лентах информагентств появились сообщения о том, что Владимир Путин отказался от двусторонней встречи с Юлией Тимошенко. Это было неправильно по двум причинам. Во-первых, такая встреча не планировалась. А во-вторых, Владимир Путин согласился на нее.
     Пока шла встреча Владимира Путина и Юлии Тимошенко, исполнительный секретарь Союзного государства России и Белоруссии Бородин недоумевал, зачем собрались здесь все эти люди.
     – Чтобы сказать: «Ты меня уважаешь?» – «Я тебя уважаю!» Ну и все! «Утверждаю, Берлага!» А зачем приезжали?
     Вот именно это стало хоть чуть-чуть понятно после встречи Владимира Путина и Юлии Тимошенко. Председатель правительства России встречался с ней в том же Каминном зале, что и с Александром Лукашенко. Премьеры допрашивали друг друга с пристрастием.
     Господин Путин поблагодарил коллегу (а не президента Украины Виктора Ющенко) за «оперативное решение о погашении долговых обязательств в газовой сфере».
     – Я хочу попросить соответствующие украинские ведомства,– сказал российский премьер,– решать вопросы с текущей финансовой деятельностью, чтобы долги не накапливались.
     Он, очевидно, пришел к выводу, что решать эти вопросы надо все-таки с госпожой Тимошенко. Так будет быстрее и короче. И это обстоятельство воодушевило Юлию Тимошенко. Она здесь тоже чувствовала себя чем-то большим, чем премьер-министр (правда, окружающие не давали ей повода еще больше поверить в это).
     – Мы сделали все, чтобы эти проблемы были решены,– добавила Юлия Тимошенко.– И теперь мы ожидаем начала переговоров по подписанию стратегического договора о поставках газа. Мы отдаем себе отчет в том, что постепенно должны перейти к рыночной цене,– произнесла она, и теперь остается понять, что Украина будет просить взамен.
     И похоже, Юлии Тимошенко не нужно от российского руководства ничего, кроме чистой дружбы и понимания. Они ей будут особенно необходимы перед выборами президента Украины. Юлия Тимошенко, видимо, считает, что за это не жалко заплатить и рыночной формулой цены за газ. Потому что эта цена все равно будет ниже рынка. (Хотя она, конечно, помнит, как помогла ей и Виктору Ющенко поддержка, которую Россия оказала Виктору Януковичу во время президентских выборов 2004 года. Но все равно ведь люди учатся на своих ошибках.)
     В аэропорту господин Путин подошел к журналистам и, отвечая на вопрос «РИА Новости», дополнил картину путаных взаимоотношений России и Украины новые красками.
     – Я сказал откровенно: нам надо урегулировать проблемы прошлых лет, чтобы так называемые посредники могли выполнить свои обязательства (то есть расплатиться.– А. К.). А «Газпром» готов в перспективе работать напрямую с «Нафтогазом». У нас нет никаких проблем, чтобы не сделать этого, кроме одной: надо урегулировать проблемы прошлых лет. И Юлия Владимировна (Тимошенко.– А. К.) понимает это.
     Именно вчера Владимир Путин, судя по всему, пришел к выводу, что Юлия Тимошенко и в самом деле переросла уровень премьер-министра.

Пусть золотое время не кончается, это только на благо России

Стрелка жизненного компаса постепенно сместилась с отметки 'национальная апатия' на 'я тоже хочу жить лучше'

     В своем недавнем интервью главный коммунист России Геннадий Зюганов назвал нового президента Дмитрия Медведева либералом, который, по мнению Зюганова, отражает чувства лишь пяти процентов населения. Весь остальной народ, сказал лидер коммунистов, продолжает верить в идеалы коллективизма.
     Это – глубоко ошибочная точка зрения. В российском обществе происходит активный процесс внутренней модернизации. Первые осторожные шаги Медведева отражают новую реальность: он явно стремится укрепить средний класс, освободив малый и средний бизнес от опеки государства; он борется с коррупцией, которая сильна как никогда, и чрезмерным влиянием силовиков, могущественных министров.
     Он явно планирует нейтрализовать политическую оппозицию, кооптировав некоторые их идеи, а, возможно, и кое-кого из них самих. Вероятно, пытаться искать различия между Медведевым и Путиным на нынешнем этапе не совсем правильно: наверное, вернее будет сказать, что Медведев пытается действовать, опираясь на то, что его предшественник сделал правильного. В этом отношении право россиян на частную жизнь стало принципиально значимой темой.
     Что же Путин сделал правильного за восемь лет президентского правления? Долго не раздумывая, я бы сказал, что при нем россияне получили беспрецедентную возможность жить свободной частной жизнью. Я не думаю, что Путин сознательно ставил перед собою такую задачу. Частная жизнь подобна курице, убегающей от крестьянина с ножом – она вырвалась из суровых рукавиц государства и с испуганным кудахтаньем скрылась где-то в кустах.
     Однако власти не машут рукой на частную жизнь, не говорят, 'живите, как хотите, только меня не трогайте'. Они стремятся использовать удовольствия частной жизни, которые стали доступны россиянину, не только чтобы отвлечь его от политики, но и как стимул развития государства. Лишенная четкой идеологической платформы многомиллионная армия путинских бюрократов сослужила верную службу государству, развив в собственной среде – дома и на даче – идеи гедонизма и наслаждения. Частная жизнь стала их главным 'бонусом'.
     Но этого не случилось бы, если бы сами власти – в том числе и президент – не питали бы склонность, в которой они до конца сами себе не признаются, к роскошной жизни. Таким образом, народ, бюрократы и элита оказались объединенными общей погоней за частным счастьем.
     Учитывая скромный материальный достаток большинства населения говорить о настоящем процветании, пожалуй, было бы опрометчиво. Но роскошная жизнь деловой и политической элиты и разных знаменитостей стала, если не национальным объектом вожделения, то, как минимум, предметом яростных обсуждений, проклятий и подражаний. Народ терпеть не может магнатов, но, если дочь бедняка выходит замуж за миллионера, ее семья почему-то забывает о своей ненависти. Стрелка жизненного компаса постепенно сместилась с отметки 'национальная апатия' на 'я тоже хочу жить лучше'.
     Частная жизнь никогда не была открытым предметом обсуждения в путинскую эпоху. Как если бы частная жизнь не являлась социальной реальностью, и лучше было ее не затрагивать, потому что основана она в значительной степени на деньгах сомнительного происхождения. И, тем не менее, она была и остается вездесущей.
     Частная жизнь – это переполненные рестораны по всей стране, это пробки на дорогах, загородные коттеджи, не уступающие особнякам в Баварии или Калифорнии, ночные клубы и дискотеки. Это только внешние признаки. Философия частной жизни взывает к Вам с каждого билборда и рекламного объявления. Интернет и телевидение пропитаны ею. Новости и политические программы были отданы на откуп Кремлю, но все остальное телевидение воспевает радости частной жизни – в песнях, мыльных операх, юмористических и прочих развлекательных передачах.
     Тоже самое можно сказать и о печатных СМИ. Большинство журналов посвящено стилю – этого слова россияне не слышали лет двадцать. Огромное количество места в глянцевых журналах, как в провинциальных листовках посвящено моде, сексу, еде, красивой жизни. Газеты тоже не отстают: их излюбленной темой стал досуг – семья, туризм и т.д. и т.п. Печатная пресса, как и телевидение, в основе своей лояльна Кремлю, но вопросы частной жизни она освещает, чтобы угодить читателю, а не Кремлю.
     Мы получили тайную свободу подпольной частной жизни. Мы можем обучать своих детей практически всему, воспитывать их христианами или буддистами. Мы можем отправиться в путешествие – в зависимости от наших возможностей – в Италию или на остров Пасхи. Я подозреваю, что именно это и называется 'авторитаризмом с человеческим лицом'.
     Но в какой степени этот авторитаризм обладает человеческим лицом? Если судить по политическому вектору последних лет, в этой формуле мало смысла. Но если взять чудовищную политическую константу российской истории, то можно понять, почему население положительно оценивало правление Путина.
     В российской истории до середины 18 века не было места частной жизни. Перемены начались 18 февраля 1762 года, когда ничем другим не отличившийся царь Петр III опубликовал указ о вольности дворянства. С этого дня все знатные люди получили право не служить государству, жить вне своих поместий и свободно путешествовать за границу. Эта дата положила начало российской частной жизни, которая стала истинно свободной лишь после революции 1905 года. И оставалась таковой двадцать лет.
     В СССР первые признаки частной жизни появились после смерти Сталина. Настоящие исторические перемены начались вместе с перестройкой – коллективное 'мы' постепенно уступило место индивидуальному 'я', тем самым, лишив смысла жизни многих бывших советских людей. Ельцин в 1990-е годы начал проводить радикальные реформы, но неизбежный хаос, который они породили – забастовки, невыплата зарплат, дефолт 1998-го года – вряд ли способствовал развитию частной жизни или подъему среднего класса.
     Путин смог стабилизировать экономику и усилить государство, по ходу дела пожертвовав свободами а-ля Запад и оставив открытым вопрос о стратегическим развитии страны. Возникли предпосылки для частной жизни.
     Однако на протяжении последних двух-трех лет правления Путина государство снова пустилось на поиски идеологии, которая смогла бы объединить россиян во имя единой духовной цели. Свобода частной жизни оказалась временной передышкой, чем-то вроде НЭПа 1920-х годов. Государство снова стало воспитывать молодежь, сблизилось с Православной Церковью и начало всерьез рассматривать вопрос о введении обязательного религиозного обучения в начальной школе.
     Если Медведев остановит эту атаку на свободы частной жизни, он обеспечит себе поддержку населения. Патриотизм и православие не могут стать государственной идеологией, они не обладают одинаковой притягательной силой для всех россиян. И, наоборот, при отсутствии контроля со стороны правительства, частная жизнь за ближайшие годы настолько укрепится, что сможет устоять перед любыми пропагандистскими бомбами.
     Спасение России в ее частной жизни. С ее помощью, постепенно создавая семейные ценности, Россия станет просвещенной и современной страной – и окажется в сообществе демократических наций.
     Виктор Ерофеев – российский писатель и телеведущий. Перевод с русского – International Herald Tribune

Медведь вернулся

     Как становится ясно из последних событий, Россия активно пробивается обратно на Ближний Восток – и не всегда способами, вызывающими у окружающих только добрые чувства. Москва стремится восстановить свой престиж в регионе, нарастить влияние, а также, что немаловажно, заработать денег – но то, что она делает это путем расширения поставок оружия, весьма опасно.
     Только на прошлой неделе в Москве с чиновниками из российского министерства обороны встречалась делегация высокопоставленных сирийских военных – обсуждались вопросы поставок в Сирию современного оружия. Есть информация, что речь идет о продаже С-300, мощных систем ПВО, способных одновременно обстреливать несколько целей; истребителей дальнего радиуса действия МиГ-29СМТ; двух подводных лодок 'Амур-1650' и высокоточных тактических ракетных установок 'Искандер'.
     Такое поведение России отнюдь не ново. Во времена 'холодной войны' Советский Союз десятилетиями был главным поставщиком оружия для Сирии, Ирака и Египта. В последние годы Россия продала Сирии управляемые противотанковые ракеты АТ-14 'Корнет', которые во время Второй Ливанской войны «Хезболла» использовала против израильских войск (а Россия в это время – ай да молодцы – вовсю обвиняла Армию обороны Израиля в непропорциональном применении силы).
     Российское оружие поступает не только в Сирию. Обычное оружие Ирана также практически полностью российского производства. В прошлом году Россия согласилась продать Тегерану зенитно-ракетных систем на 700 миллионов долларов и планирует заняться модернизацией иранских самолетов Су-24 и МиГ-29, а также танков Т-72. Хотя гораздо больше беспокоит, конечно, то, что Россия с середины 90-х годов строит первый в Иране атомный реактор.
     Кстати, от так некстати проявляемых щедрот России кормятся не только государства. Не менее тревожный звонок прозвучал в 2006 году, когда Кремль пригласил в Москву делегацию ХАМАС под предводительством Халеда Мешааля (Khaled Meshal). Москва до сих пор отказывается признать ХАМАС и «Хезболлу» террористическими организациями.
     Чтобы никто, не дай бог, не подумал, что Россия намеренно укрепляет позиции сирийско-иранской террористической оси, сразу оговоримся: такие же сделки Москва проводит и с Саудовской Аравией. В феврале во время своего визита в Эр-Рияд президент России Владимир Путин предлагал саудовцам современные системы ПВО, 150 танков Т-90 и широкие программы по выводу на орбиту их спутников. Звучало на той встрече и предложение содействия в строительстве в Саудовской Аравии 'мирных' атомных реакторов. А в марте Россию с визитом посетил президент Египта Хосни Мубарак, в итоге также подписавший в Москве соглашение о сотрудничестве в атомной отрасли, явно созданное Россией с той же целью – усилить свои позиции во всем регионе.
     Как же, с учетом всего сказанного, развивать российско-израильские отношения? Ответ на этот вопрос следует начинать с признания одной вещи: с самого 1947 года, когда Сталин поддержал образование Государства Израиль, надеясь, что оно своим существованием подорвет позиции Британской империи в регионе, поведение России практически постоянно диктовалось не узкоидеологическими, а безжалостными прагматическими соображениями.
     Именно прагматическими причинами объясняется поведение России в период с 'шестидневной войны' 1967 года, когда Брежнев разорвал с нами дипломатические отношения, до 1991 года, когда их восстановил Горбачев. И если сегодня отношения между нами уже гораздо теплее, то это – проявление того же самого прагматизма.
     Хотя объем двусторонней торговли практически не растет и составляет всего-то около миллиарда долларов в год, два наших государства прочно связаны в сфере бизнеса – в особенности в тяжелой промышленности, авиации, энергетике и медицине. Практически вся потребляемая в Израиле нефть поступает из стран бывшего Советского Союза.
     Однако сегодня Израиль должен как можно сильнее надавить на Москву, чтобы остановить продажу оружия, нарушающего самые основополагающие требования, предъявляемые Израилем к собственной безопасности. Израиль не может больше позволять России усиливаться в регионе за свой счет.
     И израильская политика в этом направлении будет эффективной, если в ее центре будет все тот же прагматический корыстный интерес России. В частности, стоило бы, наверное, подчеркнуть, что, занимая столь безответственную позицию и продавая оружие враждебным странам, Россия сама создает условия для такой нестабильности на Ближнем Востоке, которая повредит ей самой – ведь Россия хочет влиять на Ближний Восток.
     Далее, наша дипломатия должна в особенности сильно сыграть на опасениях Москвы в том, что за ее счет будет усиливаться Иран. Именно руководствуясь этими опасениями, в марте в Иерусалим приезжал министр иностранных дел России Сергей Лавров, заявивший, что Россия, как член 'ближневосточного квартета', не оставит попыток созвать в июне в Москве международную конференцию по ближневосточному урегулированию.
     Собственно, положительные признаки того, что израильская дипломатия может повернуть опасения Москвы в более здоровое русло, уже есть: только на прошлой неделе посол России в Израиле Петр Стегний заявил в интервью нашей газете, что Иран с ядерным оружием – это 'кошмар' для России в той же степени, что и для США с Израилем. Значит, и в этом, и в остальном Израиль может – и должен – сдерживать амбиции России по усилению ее влияния на Ближнем Востоке, соотнося их с собственными стратегическими интересами.

Дипломатия улыбок от Дмитрия Медведева

Медведев охотно улыбается, но это не значит, что Россия станет более покладистой

     Он улыбается Бернару Кушнеру, потом улетает в Китай. Клянется в нерушимой дружбе Казахстану и подписывает первые контракты в Пекине (1 миллиард долларов – 0,63 миллиарда евро – на китайскую ядерную программу) . . .
     Новый президент России Дмитрий Медведев начинает, достаточно тонко, свою деятельность на международной арене. Министр иностранных дел Франции встретился в ним в среду и остался под сильным впечатлением. 'Вид этого хрупкого молодого 40-летнего мужчины в кремлевском дворце – освежающая, даже волнующая картина, – говорили члены французской делегации после встречи с Медведевым. – Сначала кажется, что он не на своем месте, а потом замечаешь, что этот человек не так-то прост! Медведев принадлежит к новому поколению. Он, безусловно, более прозападно настроен, чем Путин'.

'Очень осторожный'
     Путин охотно играл роль 'возмутителя спокойствия', Медведев же пока не пытается надувать щеки, с одобрением отметили французские дипломаты, сопровождавшие Кушнера. По их мнению, 'настоящим хозяином России' по сей день остается Путин, которого, кстати, в четверг ожидают в Париже. 'Медведев ждет своего часа, пока он проявляет крайнюю осторожность, – говорит один французский дипломат. – Но он хорошо понимает, что в истории России должна начаться новая глава'. Медведев охотно улыбается, но это не значит, что Россия станет более покладистой, либеральной или прозападной, отмечают российские аналитики.
     'Западу так хотелось бы сделать из Медведева либерала, – смеется тележурналист Алексей Пушков. – Однако во время встреч с Путиным я заметил, что он – открытый человек. Медведев же, наоборот, показался мне более сдержанным'.
     Медведев осуществляет свои первые зарубежные визиты в Казахстан и Китай в том числе и потому, что Запад не всегда пожимал руку, протянутую ему Путиным, считает этот аналитик и перечисляет вопросы, вызвавшие раздражение Москвы: американский проект противоракетного щита в Европе, кандидатуры Украины и Грузии на вступление в НАТО . . . 'Москва дает понять, что если Запад будет настаивать на этих неприемлемых для России пунктах, у той есть и другие альтернативы', – говорит Алексей Пушков.
     Зачем ждать перемен в Москве, 'если проблемы остаются без изменений', задается вопросом Федор Лукьянов, главный редактор журнала 'Россия в глобальной политике'. Медведев поехал в Китай еще и потому, что центр мирового притяжения смещается на восток. 'На протяжении восьми лет президентства Путина, роль Китая в мире значительно возросла, – подчеркивает Федор Лукьянов. – России пока еще сложно выработать четкую политику в отношении тихоокеанского региона, она слишком мало уделяла ему внимания'.

Нефть
     В то время как Дмитрий Медведев на этой неделе широко улыбался своим западным гостям, его спецслужбы, ФСБ, продолжали наступление на нефтяную компанию British Petroleum (BP). ФСБ на этой неделе опять наведалась в московский офис ВР – на компанию оказывается сильное давление, чтобы она отдала свою долю в крупном российском месторождении. Подобные действия типичны для путинского периода. Эти методы напоминают, каким именно способом российские руководители присвоили месторождения ЮКОСа, и служат еще одной главной цели российской дипломатии: способствовать росту цен на энергоносители.

В Путине не признали премьера

Главы правительств СНГ познакомились с новым коллегой

     Свой первый международный визит в новом качестве Владимир Путин совершил в Минск, посетив в пятницу саммит глав правительств СНГ. Своим присутствием он придал необычности довольно заурядному в общем-то мероприятию. «Для меня это было легко и интересно», – признался премьер перед возвращением в Москву.
     Накануне приезда Путина в Минск белорусским пограничникам было дано указание улыбаться. Напрямую, конечно, одно с другим не связано. Просто, по словам председателя Государственного пограничного комитета Белоруссии Игоря Рачковского, «канули времена железного занавеса, когда пограничники подходили к людям с суровыми и непроницаемыми лицами». Впрочем, встречали Путина не улыбающиеся пограничники, а проливной дождь.
     Совет премьер-министров проводила Юлия Тимошенко (наверное, самая яркая личность в этом обществе после Путина), поскольку последний год в нем председательствовала Украина. Итогом саммита стало подписание двух десятков документов – о приграничном сотрудничестве, о мигрантах, о льготном проезде для инвалидов и участников Великой Отечественной войны, о совместном праздновании 65-й годовщины Победы. Кроме того, премьеры обсудили развитие Содружества до 2020 года.
     Но новый статус Путина все-таки заставлял многих поволноваться.
     – Я никак не могу отвыкнуть от того, что вы мой коллега, поэтому, извините, внутренне я с вами встречаюсь, как прежде, – Александр Лукашенко выглядел растроганным чуть ли не до слез.
     Путин воспринял откровение белорусского экс-коллеги без эмоций и предложил лучше поговорить о сложностях.
     – Проблем много, это мы ощутили сегодня, – вздохнул белорусский президент. – Хорошо, что их решение вытекает из тех поручений глав государств, которые были даны, еще когда вы были президентом, поэтому я почувствовал груз ответственности с вашей стороны.
     Тут Лукашенко выдохнул и, многозначительно посмотрев на российского премьера, произнес: «Многое зависит от России».
     – Вы правильно сказали, на правительственном уровне должны быть реализованы те решения, которые приняты главами государств, – сдержанно ответил Путин.
     Но не выдержал и рассмеялся:
     – Естественно, я не могу это не поддерживать, потому что сам принимал активное участие в подготовке этих вопросов.
     Встретился Владимир Путин и с Юлией Тимошенко, которая упорно добивалась этой встречи. Говорили, естественно, об энергетике и о ценах на энергоносители.
     – Мы обсуждали этот вопрос очень подробно, – признался Путин. – Я сказал откровенно – и наши коллеги знают об этом: нам надо урегулировать задолженность прошлых лет.
     А когда этот вопрос будет окончательно решен, Россия может «пойти навстречу украинской стороне и вообще работать без посредников». Для такого сценария, по словам российского премьера, нет никаких препятствий. Главное – чтобы Украина с долгами рассчиталась.

55 лет без Сталина

Из рассказов генерала госбезопасности Е. П. Питовранова
     В министерстве изменилось не только время работы – мы перестали работать до утренней зари,– но и сама обстановка. Абакумов относился к подчиненным с грубой доброжелательностью, Игнатьев – с интеллигентно-отстраненной осторожностью. Берия был Хозяином, вокруг которого копошилась мелюзга. Даже своего ближайшего заместителя – Богдана Кобулова – он вызывал к себе не по телефону, а как секретаря, нажимая кнопку звонка. Тучный, огромный Богдан обрывал разговор на полуслове, вскакивал и бегом бежал к шефу.
     И сам министр, и люди из его окружения вели себя так, будто им позволено все. Один из моих товарищей рассказывал мне характерную для того времени историю. Он принес на подпись Кобулову документ, направлявшийся в ЦК. Обычное – просим утвердить такого-то в должности. Подпись: «Заместитель министра внутренних дел Б. Кобулов». Богдан посмотрел бумагу и сказал: «Не пойдет. Переделать». Ошибок в документе не было. Ну что-то подправили, принесли снова. Та же история. Третий раз – то же. Наконец ребята догадались, что дело в подписи. Перепечатали документ в четвертый раз с подписью: «Б. Кобулов».
     – Вот теперь правильно,– сказал Богдан,– в ЦК и так знают, кто такой Кобулов.
     Берию разбирал какой-то административный зуд. Он как будто хотел в один день изменить и внешнюю, и внутреннюю политику страны, и все кадры в госбезопасности. Он сменил всех представителей советской госбезопасности в социалистических странах. В целом это было оправданной акцией, поскольку прежние в большинстве своем не знали языка страны пребывания и не могли установить по-настоящему доверительных отношений с местными руководителями. В то же время он решил проверить и при необходимости заменить резидентов внешней разведки. Исполнительный Рясной (начальник внешней разведки.– «Власть») не придумал ничего лучше, чем собрать всех резидентов в Москве на совещание. Огромное количество разведчиков было засвечено.
     Мое назначение в контрразведку оказалось чисто номинальным. Кобулов время от времени привлекал меня к работе бесчисленных возглавлявшихся им кадровых комиссий. По приказу Берии Богдан менял всех и вся. Начальников областных и республиканских управлений МВД. Но в основном я был предоставлен сам себе. Иногда присутствовал на совещаниях, но никаких конкретных поручений не получал. Одним из первых указаний Берии было разбираться с подозреваемыми следственным порядком. В переводе на обычный язык это означало арестовывать всех, на кого имелось хотя бы одно сообщение. Но это оказалось только началом. Как-то вечером мне домой позвонил Тохчианов, работавший в моем подчинении в контрразведке и по-прежнему чуждый любым условностям:
     – Евгений Петрович, у тебя что сегодня на обед?
     – Приходи,– говорю,– сам все увидишь.
     Было понятно, что ему надо что-то обсудить вне службы. Приезжает.
     – Ты в курсе последних указаний?
     – Каких?– спрашиваю.
     – О передаче разработок на подозреваемых в шпионаже.
     – Кому? – Неужели, думаю, какую-то параллельную контрразведку организовали?
     – Я громадную кучу дел перетаскал к Богдану. Он сказал, что все отдадут Судоплатову. На ликвидацию. Кобулов сказал: «Незачем всей этой сволочи жить». Добром это не кончится.

ПРАВДА 27 мая 1957 года
     За последние годы в Западной Европе создано немало различных «европейских» организаций и объединений. Существует так называемый «европейский совет». Есть еще совет министров «европейского совета» и целая серия различных комиссий. Это «европейское объединение» именуют «большая Европа», противопоставляя его «малой Европе» в составе Франции, Италии, Бельгии, Голландии, Люксембурга и Западной Германии. Адвокаты «объединенной Европы» избрали своей главной мишенью национальный суверенитет западноевропейских стран. Они ратуют за создание некой «сверхнациональной власти». Очевидно, однако, что ликвидация национального суверенитета западноевропейских стран приведет лишь к усилению иностранного господства в Западной Европе.

ИЗВЕСТИЯ 28 мая 1953 года
     Иные иностранные дельцы, посещающие Москву, не могут понять: «Для чего вкладывать столько средств в мраморные подземные дворцы? Ведь это же не скоро окупится!» – недоуменно говорят они, разумея обычную капиталистическую прибыль. «Для миллионов людей,– отвечают им.– И это окупается радостью, удобством, благоустроенностью повседневной жизни трудящихся!» Таков наш, советский стиль обслуживания населения.

ВЕЧЕРНИЙ ЛЕНИНГРАД 29 мая 1953 года
     В восьмидесятых годах прошлого века зарождалось павловское учение о высшей нервной деятельности. Сейчас последователи и ученики И. П. Павлова продолжают разрабатывать важнейшие проблемы научного павловского наследия. Реакционная теория Вейсмана-Моргана утверждает, что внешняя среда не оказывает влияния на особенности организма, передающиеся, согласно этой теории, по наследству без всяких изменений. С павловских позиций подходит к изучению больного человека профессор М. В. Черноруцкий. «Почему,– спрашивает он,– один заболевает гипертонической болезнью, а другой – язвенной?» И отвечает: «Ясно, что причина лежит не только во врожденных особенностях этих людей, а в той обстановке, в которой им приходится жить и работать».

МОСКОВСКИЙ КОМСОМОЛЕЦ 30 мая 1953 года
     Массовки пользуются большой популярностью среди молодежи. Однако многие комитеты ВЛКСМ считают, что главное – это вывести молодежь в лес, на реку, открыть буфет, а там уже все будет развиваться по собственному усмотрению. Это неверный взгляд. План каждой массовки должен быть обдуман во всех деталях.

Хлебом за зрелища

     Российские граждане с удовлетворением отмечают роскошь официальных мероприятий и блеск спортивных побед. Обозреватель «Власти» Сергей Минаев напоминает, что за роскошь и блеск платят сами граждане – инфляцией.
     Граждане уже привыкли к тому, что в современной России все финансирует российский капитал. Он содержит футбольные команды (российские и иностранные), обеспечивает роскошные мероприятия как в самой России, так и за рубежом (например, во время спортивных соревнований). На капитал возлагаются надежды при реализации будущих масштабных проектов вроде Олимпийских игр в Сочи. Даже федеральные целевые программы реализуются вовсе не только на бюджетные деньги – ключевое значение придается деньгам частным. Что уж говорить о благотворительных проектах российского бизнеса. Сейчас в некоторых супермаркетах под лозунгом борьбы за экологию даже перестали выдавать бесплатно пластиковые пакеты. Пакеты можно купить в рамках финансирования благотворительности, и на них будет размещена соответствующая благотворительная надпись.
     В общем, все выглядит очень хорошо: капиталисты демонстрируют социальную ответственность и заботу об имидже России. Страна, так сказать, поднимается с колен на деньги спонсоров. При этом власти, привлекая эти деньги, экономят бюджетные средства и тем самым лучше финансируют социальные программы. Стоит, однако, заметить, что организация мероприятий, призванных поднять престиж российской государственности за счет денег, этой государственностью не расходуемых, не является изобретением нынешних российских властей. Еще Гоголь в «Ревизоре» описывал типичный характер взаимоотношений власти и бизнеса в России. Городничий, для того чтобы произвести хорошее впечатление на ревизора, немедленно пишет жене: «А вина вели побольше; скажи купцу Абдулину, чтобы прислал самого лучшего, а не то я перерою весь его погреб». Купцы жалуются Хлестакову на городничего: «Постоем совсем заморил, хоть в петлю полезай. Не по поступкам поступает. Схватит за бороду, говорит: «Ах ты, татарин!»... Если бы, то есть, чем-нибудь не уважили его, а то мы уж порядок всегда исполняем: что следует на платья супружнице его и дочке – мы против этого не стоим. Нет, вишь ты, ему всего этого мало... Придет в лавку и, что ни попадет, все берет».
     Московский купец Николай Вешняков в воспоминаниях о своем детстве, проведенном в Замоскворечье в 1850-е годы, писал: «Еще враждебнее относилось купечество к чиновничеству. У меня сохранилось смутное воспоминание, что у нас говорили о магистрате, бургомистрах, ратманах, стряпчих, Управе благочиния, Совестном суде и т. п. С самого начала у меня с этими словами стало соединяться представление о чем-то злом и нам враждебном, но вместе с тем сильном и беспощадном; постепенно у меня сложилось убеждение, что для успешной борьбы с этим злым началом нужны хитрость и деньги, а пуще всего деньги... Нужно откупаться, платить, чтобы не выбирали в какие-то должности, в которые, однако, почему-то следовало быть выбранными; говорили, что должности эти... навязываются извне в силу каких-то законов и правил, выдуманных дворянами и чиновниками со специальной целью, нельзя ли нас, купцов, как-нибудь подвести, обобрать, разорить, пустить по миру».
     В общем, купцы играли ключевую роль в российской государственности, хотя их сотрудничество с госорганами носило несколько подневольный характер. Государство как бы говорило капиталистам: «Хочешь вести бизнес – участвуй в общественной жизни, более того, оплачивай эту жизнь!»
     Однако кроме подневольности государство обеспечивало участие купечества в своих расходах и с помощью материальной заинтересованности. Как указывал гоголевский городничий купцам: «Теперь я вас!.. у!.. обманываете народ... Начинаешь плутнями, тебя хозяин бьет за то, что не умеешь обманывать. Еще мальчишка, «Отче наша» не знаешь, а уж обмериваешь; а как разопрет тебе брюхо да набьешь себе карман, так и заважничал!.. Ну да Бог простит!.. Я не памятозлобен; только теперь смотри, держи ухо востро! Я выдаю дочку не за какого-нибудь простого дворянина. Чтоб поздравление было... понимаешь? Не то чтоб отбояриться каким-нибудь балычком или головою сахара».
     Жители царской России постоянно изумлялись варварскому характеру российской торговли, купеческой пословице «Не обманешь – не продашь» и стремлению торговцев сбывать втридорога заведомо негодный товар. Однако они не особенно задумывались о том, что являются в данном случае жертвой не только корыстолюбия купцов, но и государственно-частного партнерства. Восхищаясь пышностью благотворительных балов вроде описанного в чеховском рассказе «Анна на шее», они не отдавали себе отчета в том, что бал дается не за счет личных денег председательствовавшего за пышным столом «его сиятельства» и не за счет государственного бюджета, а за счет денег крупных капиталистов (описанный в рассказе богач Артынов). А богач тоже денег не печатает, а наживает их на потребителях. То есть настоящими благотворителями являются как раз эти потребители.
     В современной России мало что изменилось. Конечно, пышные мероприятия в значительной степени оплачивают иностранные потребители, покупающие невероятно подорожавшие российские нефть и газ. Но и обычные российские граждане могут заметить постоянное подорожание товаров в магазинах. Инфляция не сдается, как ее ни уговаривают власти. А что делать? Должны же граждане участвовать в финансировании государственно-частного партнерства и спортивных побед.

Воззвание нижегородцев

По мнению политиков и промышленников, только премьер Путин может спасти заводы от остановки

     Нижегородские промышленники написали письмо премьеру Владимиру Путину с просьбой о поддержке. О намерении присоединиться к ходатайству уже заявили Законодательное собрание области и мэры Нижнего Новгорода и Дзержинска. Эксперты называют обращение умелым пиар-ходом местных властей.
     Нижегородская ассоциация промышленных предприятий (НАПП) просит Владимира Путина компенсировать им издержки в связи с ростом тарифов. «В первом квартале 2008 года цены на электроэнергию выросли на 40%, на природный газ на 30%, на металл начиная с 1 апреля повысились в среднем на 40%, – отмечают авторы послания. – Анализ влияния роста цен на энергоносители, проведенный на предприятиях области, показал, что к 2011 году их рентабельность снизится до уровня в 2-7%». По данным авторов, переход к конкурентным ценам на энергоносители приведет к остановке 70-80% промышленных предприятий региона. Промышленники жалуются также и на кредитную политику банков, ужесточающих условия кредитования юридических лиц.
     По мнению членов НАПП, в которую входят директора крупных местных заводов, «выправлять ситуацию в промышленности области возможно только за счет коренной модернизации промышленных предприятий: замены устаревшего оборудования и внедрения новых технологий». Средств самих предприятий и ресурсов области для этого, по их оценкам, недостаточно. Поэтому «понимая сложность сегодняшнего состояния дел», нижегородские промышленники обращают внимание Путина на необходимость их поддержки на государственном уровне.
     Этот лоббистский призыв на заседании комитета по экономике и промышленности поддержали и депутаты области. «Промышленные предприятия обеспечивают более 45% доходов бюджета Нижегородской области, – пояснил свое внимание к теме депутат от «Единой России» Николай Пугин. – Такие отрасли промышленности, как металлургия, химия, нефтехимия, машиностроение – очень энергоемки и металлоемки и уже сейчас имеют невысокую рентабельность». Его коллега коммунист Владислав Егоров считает письмо нижегородцев к премьер-министру криком души. Губителен для отечественной промышленности, по его мнению, рост не только энерготарифов, но и цен на металл. За промышленников вступилась и исполнительная власть региона. Вице-губернатор Виктор Клочай хотя и считает рост тарифов неизбежным, назвал обременительными для предприятий их темпы. По оценкам мэра Дзержинска Виктора Портнова, высказанным на пресс-конференции, повышение цен на газ может привести к банкротству ряда местных химпредприятий, которые сегодня «несут убытки и возвращаются к событиям прошлых лет». Правда, на той же пресс-конференции Портнов, наоборот, заявил, что рост промышленного производства в Дзержинске по итогам 2007 года составил 8% и даже превысил среднероссийские 7%, а также пообещал, что уже к 2010 году этот показатель будет как минимум удвоен, а Дзержинск перестанет быть дотационным городом. О своей поддержке письма Путину заявил и глава Нижнего Новгорода Вадим Булавинов.
     «Подобные письма имеют политический контекст, поскольку авторы всегда могут на них сослаться как на проявление искренней заботы и о населении в целом, и о промышленности, – считает политолог Сергей Кочеров. – Это беспроигрышная позиция. Если президент и премьер-министр по своим причинам начнут оказывать поддержку предприятиям, всегда можно сказать, что это реакция на региональную инициативу. Если же они проигнорируют это послание, можно «умыть руки» и сказать: мы сделали все от нас зависящее. Это пиар, помогающий переложить ответственность на верховную власть и уйти из-под обвинения и ответов на вопрос, почему в регионе столько лет ничего не делали в плане подготовки к неизбежному росту энерготарифов. Вообще же обычно просьбы о финансовой поддержке имеют подоплеку: вы поддержите нас деньгами, а потом мы объясним, почему у нас не получилось».
     Кстати, НАПП ранее уже писала письма и премьерам Михаилу Фрадкову и Виктору Зубкову. Однако ответа ждут до сих пор.
     Нижний Новгород

После гибели империи

     Весна ознаменовалась множеством новых внешнеполитических инициатив России. Мэр Лужков заявил, что Севастополь – это российская территория. В Горно-Алтайске назовут улицу в честь Арнольда Мери, эстонского партийца, которого в Эстонии судят за геноцид собственного народа. В ответ на постановление Рады, объявившей Голодомор геноцидом украинского народа, Дума с торжеством приняла наше, российское. Согласно нашим депутатам, уничтожение «мелких собственников» было вызвано «решением задачи» – «получения армии рабочих для ускоренной индустриализации страны». «Вечными памятниками героям и жертвам 30-х годов стали ДнепроГЭС… «Криворожсталь», крупные угольные шахты в Донбассе, Кузбассе, Караганде, Харьковский тракторный завод, Московский и Горьковский автомобильные заводы».
     У всего происходящего есть некоторые практические, не столь уж важные последствия. Ну считают авторы постановления, генерал-майоры и генерал-полковники, что АЗЛК стал «вечным памятником» семи миллионам убитых «мелких собственников». (Да видели ли депутаты тот памятник? И сами они «мелкие собственники» или давно с виллами в Ницце?)
     Но самое важное – это последствия стратегические. И вот они поистине ужасающи. Ибо мы живем в эпоху погибшей русской империи. А самое важное – это не империя. Это то, что остается после ее гибели.
     Были Римская и Британская империи. Покоренные народы ненавидели их, восставали, и их резали в ответ: что Цезарь – галлов, что британцы – восставших сипаев. Но когда эти империи распались, то оказалось, что их гигантское культурное и социальное наследие доминирует даже в ставших независимыми странах. Латинский язык покорил больше веков, эпох и территорий, чем сам Рим. В Британии вам до сих пор с гордостью покажут остатки оборонительных римских сооружений.
     А если вам посчастливится говорить с офицером индийского ВМФ, то у вас будет такое чувство, будто вы говорите с британским моряком 19-го столетия. Британия ушла на пенсию и изнежилась, британские моряки сдаются в плен иранцам, на родине их встречают как страдальцев и заложников, – а военная элита молодой Индии никогда не сделает ничего подобного. Индия взяла у бывшей метрополии все лучшее и добавила это к тому, что имела.
     А были империя Чингисхана и Османская империя. Они распались – и ни один покоренный народ не вспомнит их добрым словом. Ни в Болгарии, ни в Сербии вам не будут с придыханием показывать следы османских оборонительных укреплений. В любой арабской стране вам с горечью скажут, что турецкое завоевание было крахом для арабском мира, всемирно-исторической катастрофой.
     Монголы многое изменили в судьбах завоеванных ими цивилизаций. Например, до завоевания монголами Афганистан был процветающей страной, с крупными городами и обширной земледельческой системой, которую завоевывали раз в полвека все кому не лень: от Александра Македонского до эфталитов. После того как монголы вырезали все афганские города и уничтожили сложную систему орошения, Афганистан превратился в страну гор и пустынь, которую со времени монголов не завоевал никто.
     Но чем могут похвастаться монголы? Какие сокровища их наук, искусств, юриспруденции обогатили завоеванные ими народы? Дали они им законы, как Рим? Письменность? Права? Назовите хоть одно монгольское божество, хоть один монгольский закон, хоть одно монгольское предание, которое вошло в жизнь покоренных ими народов?
     Российская империя, в царские времена, следовала примеру Рима и Великобритании. При всей ее жестокости она покоряла Восток и Кавказ с безупречной храбростью, и, как Рим, она давала больше, чем отнимала. Советский Союз был устроен, как монголы: он уничтожал беспощадно все, и то, что первым объектом уничтожения были русское дворянство, русское крестьянство, русские купцы, русская интеллигенция, – дела не меняло. Советский Союз оставил после себя то же, что монголы от Афганистана – пустыню. С «памятниками» вроде АЗЛК. Никто из завоеванных им стран не будет никогда ставить монументов павликам морозовым, воспевать расстрелы, учиненные НКВД, и следовать юридическим нормам СССР, давая «десять лет без права переписки».
     И все же мирный распад СССР давал оставшейся от него России последний ее всемирно-исторический шанс. Шанс остаться культурной метрополией для окружающих ее стран; старым торговым партнером, местом, где учатся национальные элиты, – так из бывших колоний Великобритании приезжают учиться в Оксфорд и Кембридж. СССР Ежова, Ягоды и Берии потерпел сокрушительное всемирно-историческое поражение, но Россия Пушкина и Достоевского еще имела шансы. Гоголь – не украинский, а русский писатель. Чеченские инсургенты, погибая под русскими танками, – писали стихи о свободе своего народа на русском языке, в подражание Лермонтову.
     Вот этот шанс мелкое послечекистское отребье, завладевшее Россией, – растаптывает сейчас в грязь. Мы делаем словно все, чтобы выглядеть в глазах окружающих народов не культурной метрополией, а шайкой лубянской шпаны.
     Какое уважение могут вызвать заявления мэра Лужкова о том, что Севастополь – российская земля? Такие заявления делаются перед войной и подкрепляются танками. Что, объявляем войну Украине силами Арбатского военного округа? Зачем Госдума России защищает эстонского партийца, до сих пор гордящегося своей ролью в изведении «кулаков» и «бандитов»?
     Эти люди словно задались целью доказать: мы остались Советским Союзом. Маленьким Советским Союзом, обезвреженным чудовищем, которого магическая палочка экономики превратила из ракетного монстра в безобидный территориальный придаток к компании Gunvor, сдувшимся спрутом, который не угрожает никому, кроме своих собственных граждан.
     Но руководители этого карманного СССР, распиханного по счетам в офшорных банках, ничего не забыли и ничему не научились. Они готовы защищать интересы эстонских палачей и грузинской оппозиции, донецкой мафии и белорусского диктатора, и только одни интересы они никогда не будут защищать: интересы российских граждан. Не будут в Думе обсуждать, ни почему фашисты режут инородцев, ни почему чиновники давят народ на улицах, ни почему Сечин разделал ЮКОС. А вот главу эстонского комсомола – пожалуйста.
     Сейчас решается, что останется от России, – то, что от Британской империи, или то, что от монголов. И заявления насчет Севастополя и эстонского коммуниста – это обмен права первородства на чечевичную похлебку мелкого чекистского пиара. Трудно себе представить, чтобы такая Россия осталась центром притяжения и культуры для некогда покоренных ею народов.

Президент позвал в дорогу

     Дмитрий Медведев выслушал доклад о проблемах журналистов от главы СЖР Всеволода Богданова, которого специально пригласил в Кремль. В ближайшее время, рассказал «Газете.Ru» Богданов, президент может подписать документ о социальном статусе журналистов.
     Журналистам стоит принимать более активное участие в борьбе с коррупцией. К такой позиции пришли президент Дмитрий Медведев, который провел в понедельник встречу с председателем Союза журналистов России Всеволодом Богдановым.
     Встреча президента с руководителем журналистского профсоюза прошла впервые более чем за 10 лет.
     Дело в том, что СЖР хотя и является организацией неполитической, иногда высказывался против действий властей. В начале президентства Владимира Путина союз, в частности, пытался защищать тогда еще независимый телеканал НТВ. Бывшего генсека Игоря Яковенко его же соратники обвиняли в излишней политизированности, он, среди прочего, участвовал и в «Маршах несогласных».
     То, что представители СЖР так ни разу и не встречались с президентом, горячо обсуждалось на съезде союза, прошедшем в конце апреля. «Союз, по сути, оторвался от власти», – выразил тогда позицию многих членов сообщества главный редактор «Московского комсомольца» и член Общественной палаты Павел Гусев. Он заявил, что именно из-за этого отрыва Союз журналистов якобы оказался «единственным профессиональным союзом, чье руководство ни разу не встречалось с руководством страны, не поднимало перед ним своих проблем». А такого быть не должно, пояснил не замеченный в особой оппозиционности главред, поскольку «половина делегатов съезда представляют СМИ, так или иначе дотируемые из бюджета».
     Буквально через месяц ситуация была показательно исправлена: Медведев предложил Богданову рассказать, как Союз выполняет свою основную задачу по поддержке журналистов, и поговорить о существующих проблемах. Богданов рассказал «Газете.Ru», что предложение о встрече поступило от президента неделю назад.
     Как считает Елена Зелинская (вице-президент другого объединения журналистов -«Медиасоюза») отход СЖР от политики сыграл роль в налаживании разговора с президентом. «Критика, которую высказывали участники последнего съезда СЖР, видимо, возымела действие, и Богданов займет более конструктивную позицию, чем занимал в предыдущие годы, – возможно, это благотворно отразится на деятельности союза», – сказала Зелинская «Газете.Ru».
     Глава СЖР поблагодарил президента за то, что тот выделил время. Богданов заметил, что сейчас журналистское сообщество мучают две основные проблемы. Первое – «правовое экономическое обустройство медийного рынка», в том числе проблемы почты. Напомним, что буквально на прошлой неделе ряд федеральных СМИ в знак протеста против чрезмерно дорогой подписки хотели выйти с пустой первой полосой. Однако проблему удалось решить, и в итоге все газеты вышли в нормальном виде.
     Вторая тема – социальный статус журналиста. «Здесь очень много проблем, я имею в виду и убийства журналистов, бывают сложные взаимодействия с властью, и то, что сегодня упал престиж профессии в стране и журналистов в целом», – рассказал Богданов. В качестве примера рассказал о международной карточке журналиста. «По этой карточке (только в Москве 20 тысяч человек имеют такую) журналист может пройти в любой парламент мира, кроме российского. Также можно пройти в любой музей мира. В Лувр, например. Не надо стоять в кассу. Есть такое уважительное отношение», – объяснял глава Союза.
     – В конгресс США тоже по нему можно пройти? – оживился президент.
     – Можно, – заверил Богданов.
     – Я проверю, – пообещал Медведев.
     – Я вам выпишу, – предложил Богданов.
     – Не надо, – отказался президент. – Я просто проверю. У нас есть возможности для этого.
     Богданов заверил президента, что проходил по такой карточке даже в ООН.
     Далее Медведев и Богданов поговорили о творчестве и власти. Глава СЖР отметил, что вообще в современной российской журналистике исчезли такие жанры, как очерк, публицистика, фельетон. «Очерк, статья какая-то прошла сильная (мы знаем эти имена из «Известий», из центрального телевидения) – и что-то менялось в жизни сходу, – ностальгировал Богданов. – Сегодня, к сожалению, многое изменилось, и пресса что-то там говорит, что-то печатает, а реально не всегда влияет на жизнь и политику».
     Медведев, впрочем, чаяния главы СЖР не разделил, заметив, что «в условиях той серости, которая нас окружала, и известных порядков, которые были, она (статья) производила эффект вспышки». Сейчас же жизнь настолько ярка, что даже самые талантливые статьи, очерки, может быть, не так быстро доходят до своего читателя, сказал он. «Может, это свойство времени?» – предположил он. В целом согласившись с Медведевым, Богданов обратил внимание, что все же «если бы журналистика работала, как она работала в былые времена, многие вещи можно было бы успешнее решать». «Взять национальные проекты, например, – предлагал глава СЖР. – Или борьбу с коррупцией». «Этот системный подход, если бы была журналистика, которая работала на эту тему, мы бы добились другого результата», – пояснил Богданов. Эту мысль Медведев подхватил: «В ряде случаев, конечно, тот эффект, на который рассчитывает государство, да и общество в целом, мог бы быть достигнут быстрее, если бы такого рода публикации появлялись более оперативно и были бы более содержательными».
     Богданов расценил встречу как «очень позитивную». Он рассказал «Газете.Ru», что в ходе беседы было внесено много предложений, обсуждались «различные законодательные инициативы». «Также был предложен проект, который может подписать и сам президент, о социальном статусе журналиста», – пояснил Богданов. Более подробно результаты встречи будут обсуждаться во вторник на заседании СЖР.

Исторические технические решения

     Первое заседание президиума правительства дало старт изменениям в налоговом законодательстве и сфере соцобеспечения. Но за громкими словами, опасаются аналитики, могут стоять довольно заурядные меры. В лучшем случае это подготовка почвы для более серьезных реформ, в худшем – тот максимум, который правительство может себе позволить на данном этапе.
     Налоговые послабления для бизнеса и граждан, а также повышение пенсий и пособий – этим запомнится первое заседание президиума правительства России и лично Владимир Путин в новой роли. Действительно, министры за несколько минут одобрили проект «Основных направлений налоговой политики на 2009-2011 годы», томившийся до этого в правительстве несколько месяцев. Затем министр здравоохранения и социального развития Татьяна Голикова рассказала, как Россия намерена защищать своих ветеранов и инвалидов, а также предложила «изменения в отдельные законодательные акты РФ в целях повышения размеров отдельных видов социальных выплат».
     Хотя большинство из этих предложений было заранее известно, в устах премьера и бывшего президента они приобрели вес. «С 1 августа нам предстоит на 15% увеличить базовую часть трудовой пенсии и все виды социальных пенсий», – заявил Путин.
     Правда, закон об этом Путин подписал еще в марте 2008 года, будучи президентом.
     Согласно этим документам, рост базовой части пенсии составит 234 рубля. «Будет проиндексирована и страховая часть трудовой пенсии», – добавил премьер. Он предложил «рассмотреть вопрос о проведении дополнительной индексации «детских пособий» и ежемесячных денежных выплат». «С 1 июля 2008 года эти выплаты будут увеличены в связи с тем, что в законе о бюджете уровень инфляции будет уточнен с 8,5% до 10,5%. Соответственно, на эти два пункта инфляции и произойдет доиндексация», – рассказала затем Татьяна Голикова.
     В налоговой сфере получила долгожданные послабления нефтяная отрасль. Необлагаемый налогом минимум при расчете ставки налога на добычу полезных ископаемых (НДПИ) повысился с $9 до $15 за баррель.
     Ради стимулирования «нефтянки» было одобрено и снижение акцизов на бензин и солярку с более высокими экологическими характеристиками.
     «Если акциз на качественный бензин 4-го и 5-го класса составит 3170 рублей за тонну, то на экологически грязное топливо – 3900 рублей. Это должно стимулировать и переоснащение наших НПЗ», – считает Путин. Ставка акциза на бензин третьего класса будет равна 3300 рублей за тонну. Премьер также призвал «предусмотреть дополнительные налоговые стимулы для разработки труднодоступных и истощенных месторождений». А для таких регионов, как Ямал и Тимано-Печора, пообещали налоговые льготы сроком на 7 лет.
     Малый бизнес, как уже рассказывала «Газета.Ru», получил от нового премьера право предоставлять налоговую отчетность не чаще раза в год, а также изменения в сфере патентного налогообложения. Налоговое стимулирование применили и к «гражданам, воспитывающим детей». «Необлагаемая сумма по подоходному налогу увеличивается с 600 до 800 рублей в месяц на каждого ребенка. Эти небольшие деньги будут сэкономлены, но хоть что-то останется в кармане семьи, в семейном бюджете», – заявил председатель правительства.
     Ряд льгот затронет и работодателей. «Дополнительные налоговые преференции получат те, кто пользуется услугами образования, здравоохранения, приобретает и строит жилье, – пообещал он. – Средства, которые работодатель в интересах своих работников направляет на эти цели, по максимуму разрешается включать в себестоимость и, следовательно, освобождать от налога на прибыль». Так, расходы юрлиц на образование сотрудников «полностью освобождаются от налогов», а расходы на медицинское страхование работника, идущие в счет себестоимости, увеличены с 3% до 6% фонда оплаты труда (ФОТ). В себестоимость же, в пределах 3% ФОТ, включаются выплаты процентов по кредиту на строительство или приобретение жилья.
     «Если мы все это вместе соберем, то получится более-менее приличная сумма», – считает Путин.
     В то же время президиум одобрил ускоренное увеличение ставок акцизов практически на все подакцизные товары примерно на 10%, объясняя это инфляцией. На табачную продукцию увеличение составит 20-28% с 2009 года.
     Фондовый рынок отреагировал на услышанное ростом. После 15 часов, когда начали поступать новости с президиума, кривые индексов развернулись и пошли вверх. К закрытию РТС вышел даже из глубокого минуса (+0,06% к предыдущему закрытию), акции «Роснефти» выросли значительно выше рынка – на 2,71%, «ЛУКойла» – на 1,87%. «Заявления, которые были сделаны всего десять дней назад, воплощаются в жизнь. Это стимулирует рынок», – порадовалась директор Центра макроэкономических исследований компании БДО «Юникон» Елена Матросова.
     Экономический эффект первого заседания президиума будет положительным, считает эксперт, ведь одни только послабления для нефтяников «убивают нескольких зайцев». Помимо стимулирования отрасли это решение оставляет средства на счетах компаний в банках, а значит решает проблему недостатка ликвидности и снижения объемов кредитования. «За счет кредитования юридических лиц произойдет перераспределение этих денег, так что они дойдут и до малого бизнеса, и это третий «заяц», – считает Матросова.
     К тому же правительству трудно эффективно управлять все раздувающимся Резервным фондом и Фондом национального благосостояния. «Снижение объема изъятых денег упрощает и эту задачу», – добавляет эксперт.
     Плюс ко всему, деньги, оставшиеся нефтяным компаниям, будут стимулировать спрос с их стороны на инвестиционные товары, стимулируя отечественное машиностроение. Если же закупаться будет импортное оборудование, то это «свяжет издержки валюты», что, по мнению Матросовой, тоже плюс.
     Впрочем, есть и эксперты, которые полагают, что от решений первого президиума эффект для экономики в целом будет незаметен. «Это умеренно позитивно, что правительство способно решать какие-то вопросы, принимать конкретные меры», – отмечает экономист инвестиционного банка «Траст» Евгений Надоршин. Но вопросы это рабочие, технические. «Они не скажутся на уровне промпроизводства», – объясняет Надоршин. Даже для конкретных отраслей эффект будет незначительным.
     В той же «нефтянке» вопрос упирается в 100 млрд рублей в 2009 году и 110 млрд рублей в 2010 году, на которые, по подсчетам Минфина, уменьшится нагрузка на отрасль. «Это очень маленькая доля от суммарного объема налогов. Такая сумма будет просто незаметной. К тому же проблемы отрасли не в этом – если бы у нефтяных компаний не было денег, не было бы таких прибылей», – убежден Надоршин. Он обращает внимание, что НДС, о котором тоже много говорили, так пока и не был снижен.
     «НДС стоит всех принятых изменений», – считает эксперт.
     Поэтому эксперт надеется, что новый премьер на ограничится только давно обещанными решениями. «Я расцениваю это как разогрев перед серьезными действиями, – говорит Надоршин. – Я жду реформ». В частности, судебной и административной: «Без них принятые налоговые решения незаметны».

Россия: гигант нового мирового экономического порядка

Россия преуспевает

     Два десятка лет назад почти у каждого россиянина в кармане лежала на всякий случай сетка-«авоська» – вдруг на прилавки обычно пустых магазинов и рынков «выбросят» апельсины или еще какие-нибудь продукты. Сегодня москвичи, как и фанаты «Манчестер Юнайтед» с «Челси», предпочитают пакеты и сумки из ГУМа – огромного торгового центра длиной 242 метра, расположенного на восточной стороне Красной площади и переполненного магазинами с самыми модными названиями – от Hugo Boss до российских брэндов.
     Россия преуспевает. В Москве машин BMW шестой серии больше, чем в любом другом городе мира; а среди многочисленных «Мерседесов», «Ауди» и «Рейндж Роверов», заполнивших кишащие транспортом улицы столицы, российскую «Ладу» можно увидеть с большим трудом. Через год или два Россия перегонит Германию и станет крупнейшим в мире рынком автомобилей.
     И речь идет не только о машинах. Простые россияне скупают буквально все – от детского питания до модных дамских сумочек индивидуальной работы, напропалую тратя свое новоприобретенное богатство. Средний уровень доходов там растет примерно на двадцать процентов в год; не отстает от него и уровень потребления. Средние доходы, составляющие около 8500 долларов в год, все еще низки по меркам Запада. Но они совершили громадный скачок вверх по сравнению с концом девяностых, когда их уровень не достигал и 1100 долларов в год, а людей, которым приходилось жить менее чем на 1 доллар в день, в России было больше, чем в Индии.
     Чистые доходы выше, чем может показаться, с учетом того, что подоходный налог зафиксирован на уровне 13 процентов. А поскольку каждый россиянин в советскую эпоху бесплатно получал квартиру или дом, то ипотечные и потребительские кредиты в этой стране редкость. Нетрудно угадать причину такой трансформации. Это золото – как обычное, так и черное. Россия спорит с Саудовской Аравией за звание крупнейшего производителя нефти в мире. Она обладает вторыми на планете запасами нефти, имеет самые крупные запасы газа и четвертые в мире запасы золота. Всего десятилетие назад нефть стоила примерно 10 долларов за баррель, а на прошлой неделе ее цена впервые перевалила отметку в 135 долларов. В тот же период времени цена золота выросла более чем втрое, составив более 900 долларов за унцию.
     Неудивительно, что Владимира Путина называют удачливым президентом. Его приход на президентский пост в 1990 году (так в тексте – прим. перев.) совпал с бумом цен на сырьевые товары. А благодаря умелому использованию данных факторов Путин, пробыв два срока на посту президента, недавно был избран премьер-министром и по-прежнему пользуется небывалой популярностью.
     Он заслуживает аплодисментов за свое умение обеспечить рост экономики. Путин стал президентом через два года после того, как Россия привела в изумление иностранных инвесторов, заявив о своей неспособности расплачиваться по долгам. Это вызвало обвал рубля и кризис на развивающихся рынках всего мира. С тех пор темпы роста составляют вполне приличные 7 процентов в год, а некоторые комментаторы говорят, что в России самая успешная в мире экономика. Путин умело и по-хозяйски экономно использует это богатство. Стабилизационный фонд, предназначенный для сбережения доходов от продажи нефти и газа, а также для предотвращения перекосов в остальной экономике, к концу 2007 года составил почти 160 миллиардов долларов. Россия также создала третьи в мире валютные резервы.
     Безусловно, нефть сыграла в этом решающую роль. На ее долю приходится две трети экспорта, четверть ВВП и половина российского фондового рынка. Но перед Путиным и его специально отобранным, а также, как полагают многие, находящимся у него под башмаком президентом-преемником Дмитрием Медведевым стоит сложная задача: продемонстрировать всем, что в России не просто ресурсная экономика, и что в стране осуществляется долгосрочная экономическая трансформация.
     Стратегия развития России знакома всем тем, кто следил за захватывающим ростом экономики в Китае и Индии. Заключается она в следующем: обогащение и предоставление новых возможностей 140 миллионам российских потребителей с одновременным вложением средств в изношенную инфраструктуру.
     Для наращивания потребительского спроса есть еще большие резервы. Главный экономист Deutsche Bank в России Ярослав Лисоволик говорит: «Москва – это только витрина России. За пределами столицы картина совершенно другая». Тюменская область, являющаяся вотчиной сибирских нефтяных магнатов, второй по благосостоянию регион, но она в два раза беднее столицы. А в самых отсталых областях доходы на душу населения составляют всего 4 процента от московских. Но сейчас российские города развиваются более быстрыми темпами, и Медведев намерен увеличить долю среднего класса с нынешнего показателя в 20 процентов до 50.
     Рынок жилья представляет собой одну из таких возможностей. Хотя собственный дом есть почти у каждого, состояние жилищного фонда ветхое. Возраст двух третей жилых домов превышает 30 лет. Многие пятиэтажки, построенные еще при Хрущеве в 60-е годы, должны были просуществовать всего 20 лет, а их начинают сносить только сейчас. Почти у 40 процентов россиян в домах нет водопровода и канализации.
     Путин пообещал, что к 2010 году будет построено от 65 до 75 миллионов квадратных метров жилья, причем 10 миллионов квадратных метров из этого объема составит жилье государственное. Поэтому количество россиян, способных купить новый дом, должно составить треть населения, что намного больше нынешних 5 процентов. Это приведет к огромному росту ипотечных кредитов, объемы которых ежегодно удваиваются. Согласно целевым показателям Путина, в течение двух лет их количество вырастет до миллиона. Развивается и потребительское кредитование, поскольку у россиян исчезает подозрительное отношение к банкам, где, как они считали раньше, люди рискуют потерять свои деньги. Они начинают понимать, что банки сегодня предлагают им возможность для покупки автомашин или для улучшения жилищных условий.
     «Эффект богатства просачивается и вниз», – говорит Робин Геффен (Robin Geffen), управляющий директор инвестиционной компании Neptune Investment Management, специализирующейся на развивающихся рынках. Он отмечает быстрый рост в последнее время государственной авиакомпании «Аэрофлот», которая увеличила количество внутренних рейсов на 18 процентов (отчасти благодаря своим жестким действиям на внутреннем рынке). «Там молодое и динамичное руководство, которое ответственно относится к оживлению этой в прошлом дряхлой компании», – говорит он.
     Геффен считает, что у таких компаний огромные возможности, потому что их развивает новый класс предпринимателей, и потому что они процветают благодаря росту благосостояния потребителей.
     Увеличиваются и расходы на инфраструктуру. Потребность в этом назрела давно. Управляющий директор и глава аналитического управления российской инвестиционной компании «Ренессанс Капитал» Роланд Нэш (Roland Nash) говорит, что сейчас утверждается лишь каждая десятая заявка на подключение к электросетям, а количество аэропортов уменьшилось после распада Советского Союза с 1300 до 300. Автомобильные и железные дороги в плохом состоянии, практически не существует сообщения с севером и югом, хотя это важное направление торговли с Китаем.
     Самая большая проблема состоит в том, как сократить расходы и одновременно сдержать и без того быстро растущую инфляцию. Поскольку в потребительской корзине среднестатистического россиянина на долю продуктов питания приходится примерно 40 процентов его расходов, в то время как в развитых странах этот показатель равен 10-20 процентам, удар из-за роста продовольственных цен будет гораздо более мощным. А инфляция, которая раньше снижалась, сейчас вновь подобралась к показателю в 15 процентов.
     «Им обязательно нужно взять под контроль инфляцию, – говорит управляющий фонда New Europe из компании Jupiter Asset Management Елена Шафтан, – в России ее взвинчивают те же силы, что и везде – цены на продовольствие – но власти только способствовали инфляционному скачку, существенно увеличив расходы накануне выборов [в декабре]». Она добавляет, что свой пост сможет сохранить только борющийся с инфляцией премьер.
     Она с достаточной долей оптимизма относится и к другой проблеме, вызывающей большую обеспокоенность у российских инвесторов – к роли государства. Мало кто спорит с тем, что в 90-е годы российские олигархи получили государственную собственность слишком дешево. И сегодня многое делается для того, чтобы этого не повторилось.
     На прошлой неделе московский офис ВР вновь подвергся обыскам. Как эта компания, так и Shell испытывают проблемы со своими совместными предприятиями в России. Но, по словам Шафтан, ключевой момент заключается в том, что режим «стабилен и предсказуем». Не все могут соглашаться с методами работы Путина или с той ролью, которую играют государственные сырьевые компании, но правила игры знают все. «Если ты слушаешься и играешь по правилам, то у тебя все будет нормально», – говорит Шафтан.

Путин versus Медведев

Как Дмитрию Медведеву победить путинский Гламур?

Владимир Путин победил ельцинский Хаос. Как Дмитрию Медведеву победить путинский Гламур?
     Инаугурация третьего президента России Дмитрия Медведева и последовавшие за ней политические и символические действия (утверждение Владимира Путина премьер-министром, праздничный парад по случаю Дня Победы, назначение ново-старого состава правительства РФ, в котором свои посты сохранили самые преданные фигуры из ближайшего путинского окружения, и т.д.) загадали комментаторам российской политики и всему мировому сообществу сложнейшую загадку – каковы риски двоевластия в России? Чего ожидать от тандема 'Путин – Медведев'? И как долго этот тандем просуществует?
     Политическая биография Дмитрия Медведева еще лаконичнее, чем у его предшественника Владимира Путина. Его приход к власти состоялся в ситуации дворцовой, а не элитной и не электоральной конкуренции и при отсутствии серьезных системных вызовов, тогда как Путин стал президентом в ситуации острой элитной конкуренции, при наличии весомого харизматичного противника в лице Евгения Примакова и системного мобилизационного вызова в виде серии терактов и начавшейся вслед за тем второй чеченской войны.
     Большинство интерпретаторов курса нового президента и будущего вектора развития страны сознательно или неосознанно пытаются навязывать свои 'идеальные модели'. Отсюда рассуждения, что при Медведеве 'будет, как при дедушке' (Ельцине), то есть начнется 'оттепель', возобладают либеральный курс и прозападная политика. Или что Медведев – это всего лишь новый 'интерфейс' российской власти, а президентские выборы – это акция по улучшению имиджа России на Западе, поэтому ему ничего иного не остается, кроме как заняться реализацией 'Плана Путина', с которым они 'будут править вдвоем'. Для одних Медведев – патриот-государственник, для других – либерал-западник, для третьих – русский националист, для четвертых – классический русский интеллигент, для пятых – топ-менеджер 'Газпрома'. Некоторые украинские наблюдатели связывают надежду на улучшение российско-украинских отношений именно с новым президентом: его тесть Владимир Линник родился и вырос в Полтавской области.
     В любом случае Дмитрий Медведев является еще более загадочной фигурой, чем Путин в 1999 году. Если тогда будущее России можно было хотя бы в общих чертах просчитать и предугадать по карьерному прошлому Путина (внешняя разведка КГБ СССР, мэрия Санкт-Петербурга), то сейчас его вариативность и непредсказуемость значительно возросли – в том числе и за счет личностной 'обтекаемости' российского лидера. Курс нового президента, условный 'План Медведева', остается уравнением по меньшей мере с тремя неизвестными: формулой власти, формулой истории, формулой развития.
     Иначе говоря, 'План Медведева' будет зависеть от трех обстоятельств: во-первых, от того, как сработает механизм передачи и перераспределения власти – каков будет реальный объем властных полномочий, политических возможностей нового президента и формат его договоренностей с президентом старым, вокруг кого из них сложится новый элитный (финансово-промышленно-силовой) и аппаратно-бюрократический консенсус. Во-вторых, от того, насколько политика нового президента попадет 'в такт' с циклическими закономерностями российской истории и мировых кризисных циклов; и, в-третьих, от того, на какую 'сверхидею' стратегического развития России станет ориентироваться сам Дмитрий Медведев.

Риски двоевластия: Дмитрий Медведев и Симеон Бекбулатович против российской политической культуры
     В условиях российской политической культуры в относительно стабильные периоды истории двоевластию нет места – ни как институту, ни как модели построения властных отношений, ни как реальной политике. Это аксиома.
     Двоевластие (многовластие) в России понимается как искривление, болезнь, мутация политической системы. Иногда оно трактуется как причина, иногда как следствие Смуты – Смутного времени начала XVII века, гражданской войны после революций 1917 года, ельцинской эпохи 1990-х.
     В рамках российской политической культуры единовластное правление традиционно имеет сакральную легитимацию. В качестве источника власти могут выступать и Провидение, и 'воля партии', и консенсус элит, и 'общественный договор' правящей элиты с народом. Однако в любом случае вершина у властной пирамиды может быть лишь одна.
     'Русская Система' как специфически российская форма социального порядка предполагает, согласно одноименной концепции Андрея Фурсова и Юрия Пивоварова, неделимость и моносубъектность власти, а также ее максимальный контроль над всем разнообразием жизни. Именно моносубъектная природа правления, лежащая в основе самодержавия, подталкивает власть к подавлению всех иных субъектов социальной активности – гражданского общества, политических партий, независимых СМИ, лидеров общественного мнения. И именно она отобрала в XVI-XVIII веках социальную субъектность у Церкви, разрушив православную 'симфонию' царя и патриарха – сложную систему соправления светской и духовной властей. Исторически в Византии и на Западе монарх уподоблялся ветхозаветным израильским царям, в России же – самому Христу.
     Следствием подобного социального устройства, при котором государство выступает монопольным субъектом правления, можно считать отсутствие открытой политической конкуренции и даже, по мнению некоторых исследователей, отсутствие политики как таковой и замену политического управления административным. Поэтому неумение верховного правителя и его окружения работать в конкурентной политической среде – не специфическая черта путинской элиты, как считают многие интерпретаторы, а закономерность российской политической культуры.
     Гипотетически двоевластие может стать питательной средой для политической конкуренции и появления социальных инноваций, однако в российской истории оно чаще всего ставило общество на грань гражданской войны. Большинство случаев двоевластия заканчивалось болезненным, часто трагическим устранением одного из носителей верховной власти (или претендентов на нее). Наиболее известен опыт двоевластия во время опричнины Ивана Грозного, когда почти на год (1575-1576) формальным правителем большей части Московского царства (земщины) стал крещеный касимовский хан Симеон Бекбулатович. По окончании своего 'царствования' он не только остался жив, пережив Ивана на пару десятков лет, но даже получил в удел обширные земельные владения и стал именоваться 'великим князем тверским'. Однако то двоевластие носило сугубо маскарадно-карнавальный характер.
     В истории постсоветской России ситуация двоевластия возникала дважды и оба раза порождала крупные политические кризисы: в 1991 году двоевластие президентов СССР и России Горбачева и Ельцина привело к исчезновению одного из государств, в 1993-м двоевластие президента России и парламента обернулось институциональным уничтожением последнего и расстрелом самого его здания. Примечательно, что после событий октября 1993 года в новой Конституции РФ был упразднен и пост вице-президента, просуществовавший всего лишь два года, – то есть был уничтожен даже намек на возможность 'дублера' главы государства.
     В этой ситуации согласие Путина возглавить правительство, а также попытки перераспределить властные полномочия в пользу исполнительной ветви власти и превратить бюрократическую партию 'Единая Россия' во главе с Грызловым в реальную политическую силу во главе с собой можно интерпретировать как попытку опереться на два сравнительно новых бюрократических 'контура власти' и, противопоставив их обветшалой 'президентской вертикали' нового главы государства, утвердиться в качестве самой влиятельной в России и фактически не смещаемой политической фигуры.
     Любые разговоры о создании альтернативных центров или институтов верховной власти, о преобразовании России в парламентскую республику, даже о введении поста вице-президента в контексте российской политической культуры рассматриваются как априори подрывающие устойчивость политической системы. Все сценарии превращения Путина в 'национального лидера', лишенного номинальной власти, но обладающего реальными властными полномочиями на основе элитной договоренности и легитимирующего свой специфический статус собственным политическим авторитетом и прошлыми заслугами, были изначально неактуальны: в российских условиях двоевластие носителей номинальной и реальной властей невозможно. (Совершенно противоположный опыт представляет украинская политическая культура и политическая история: в условиях Украины двоевластие (многовластие), эволюционировавшее в современную полиархию, является относительно устойчивой социальной ситуацией, не разрушающей полностью политическую систему и создающей поле для социальных инноваций. Правда, отсутствие моноцентричной власти затрудняет любые мобилизационные прорывы и реформы 'сверху'.)
     В большой политике никакой дружбы и эксклюзивных личных отношений не бывает по определению. Тем не менее Владимир Путин и Дмитрий Медведев до сих пор заявляют о возможности уникального соправления – двоевластия, 'дуумвирата', 'тандемократии', 'ассиметричного лидерства', технологии 'двух ключей' в принятии стратегических решений, основанной на факторах разумности и взаимной лояльности.
     Но менее всего в России возможна модель 'технического' президента, не обладающего всей полнотой власти, который 'царствует, но не правит', равно как и 'нетехнического' премьер-министра, перетянувшего на себя максимум ключевых властных полномочий. Тут на стороне президента играет даже с трудом поддающийся анализу 'фактор Кремля' – иррациональная 'магия' этого архитектурного ансамбля, ставшего мегасимволом российского политического режима и создающего вокруг его обитателя мистический ореол.
     Вера высшего слоя российской политической элиты в возможность 'технического' верховного правителя – мол, мы его поставим и будем править от его имени – не более чем иллюзия. Слабый правитель с ущербной либо сомнительной легитимностью первым делом избавляется от соратников, приведших его к власти, причем скорость избавления прямо пропорциональна политическому весу той или иной фигуры. Именно стремление поставить во главе государства 'технического' правителя, выбранного путем дворцового консенсуса как 'меньшее зло', открыло путь к власти Сталину и Анне Иоанновне. Убежденность путинского окружения в том, что Медведев был назначен 'преемником' именно потому, что он 'самый слабый', что 'никуда не будет вмешиваться', что он – 'младший царь', примерно того же свойства.
     Манипулирование верховным правителем в российской (и не только российской) истории встречается сплошь и рядом, но система, при которой тот изначально, в самом своем статусе позиционирован как 'технический' (номинальный) глава государства, не укладывается в рамки российской политической культуры и исторически сложившегося в России 'монархического ритуала'.
     Если учесть, что и Путин, и Медведев – политики без ярко выраженной воли к власти, поднявшиеся к властным вершинам не в ходе многолетней жесткой политической борьбы, а благодаря стечению ряда обстоятельств, их возможное соправление следует рассматривать как уникальный политический эксперимент. Но эксперимент, противоречащий законам российской политической культуры, российским политическим традициям и проходящий в условиях повышенного риска.

Карма неудачи: Дмитрий Медведев против закономерностей российской истории
     Для понимания логики реформ и контрреформ, модернизации и стагнации, изоляционизма и экспансии продуктивным представляется трехчастный персональный цикл российских правителей. В каждом из циклов существует достаточно жесткая модель последовательной смены трех правителей с тремя специфическими ролевыми функциями: сначала появляется правитель-инноватор, проводящий относительно успешные реформы и привносящий социальные инновации; потом правитель-консерватор, стремящийся стабилизировать и 'подморозить' режим путем осуществления контрреформ; и наконец – правитель-деструктор, чьи реформы оказываются неэффективными, в результате чего страна срывается либо в Смуту, либо в революцию, либо в серьезный кризис. (В схеме, предложенной социологами Олегом Масловым и Александром Прудником, правители делятся на реформаторов, реакционеров и неудачливых реформаторов.) Затем начинается новый цикл – приходят очередные инноватор, консерватор-стабилизатор и деструктор и т.д. Данная схема отчасти напоминает триединство (тримурти) верховных богов в индуизме: Брахма – Создатель, Вишну – Охранитель и Шива – Разрушитель.
     Практически каждый новый правитель в России открывает собственную политическую эпоху, которая не является продолжением эпохи его предшественника, поскольку для политического утверждения ему необходима опора в виде нового политического стиля, новой элиты, новой (обновленной) идеологии, новых государственных проектов, новой доминанты развития, новых преобразований – реформ или контрреформ.
     После неудач николаевской эпохи и проигранной Крымской войны воцаряется Александр II – царь-реформатор, царь-освободитель. Затем консерватор Александр III пытается провести контрреформы и 'подморозить' политическую систему. В результате 'обморожения' политическая система начинает стагнировать, и Николай II вынужденно идет на экстренные либеральные реформы и созыв Государственной думы. Тем не менее устойчивость развития уже подорвана – Первая мировая война предъявляет российскому политическому режиму и Российской империи в целом такие вызовы, на которые те не в состоянии ответить.
     Трехчастный цикл действует и при советской власти: 'инноваторы' Ленин, Троцкий и целая когорта 'пламенных революционеров' создают новое государство, новую квазирелигию, новый формат существования, новый большой архитектурный стиль (конструктивизм) и искусство авангарда. 'Стабилизатор' Сталин на рубеже 1920-1930-х осуществляет радикальное переформатирование коммунистической доктрины, ценностей, стиля жизни, создает архитектурный стиль 'сталинского ампира' и метод социалистического реализма в искусстве, развязывает массовые репрессии против потенциально 'ненадежных' представителей населения и элиты, проводит гигантские мобилизации перед войной и во время войны. 'Деструктор' Хрущев инициирует 'оттепель' – либерализацию режима, серьезно подкосившую устои коммунистической идеологии, запускает ряд удачных (освоение космоса) и большее количество сомнительных либо неудачных проектов (освоение целинных земель, административное насаждение кукурузы, массовое строительство типового жилья, Карибский кризис), предопределивших его достаточно раннее смещение в ходе дворцового переворота.
     Самого Брежнева сложно назвать реформатором, однако именно при нем были проведены эффективные экономические реформы Косыгина. Андропов пытался 'подморозить' стагнировавшую систему, Горбачев же принялся спешно ее реформировать, начал 'перестройку', объявил 'ускорение', но поздно – ресурсы для самосохранения были уже исчерпаны и страна пошла вразнос.
     После краха Советского Союза работает все та же трехчленная закономерность: Ельцин, Путин и 'преемник' Путина Медведев. При Ельцине появляются инновации – рыночная экономика, свобода, анархия, новые политические, экономические и социальные отношения. Путин открывает эпоху стабилизации, часто даже неоправданно жесткой: 'порядок', 'стабильность', 'вертикаль власти', 'борьба с олигархами', 'восстановление внешнеполитической субъектности', 'противостояние цветным революциям', создание позитивных образов Сталина и позднебрежневского 'застоя' – таков ее идеологический мейнстрим. В этом смысле Путин похож на Александра III, Сталина и Андропова. Но если так, то над пришедшим ему на смену Дмитрием Медведевым тяготеет угроза оказаться в роли Николая II, Хрущева или Горбачева – людей, которые фактически разбазарили 'наследие' своих предшественников, как реформаторов, так и контрреформаторов. Правление двух из них окончилось Смутами и гибелью возглавляемых ими государств, третий потерял власть в результате дворцового переворота.
     Смена идеологического и политического мейнстрима при новом правителе обусловлена самыми разными причинами: изменением общего стиля эпохи, имиджевыми соображениями, тактическим и стратегическим расчетом, закономерностями элитных ротаций.
     Рано или поздно контрэлиты, не имевшие возможности реализоваться при предшественнике, попытаются 'взять в оборот' нового правителя. Такого рода попытки начались сразу же после провозглашения Дмитрия Медведева 'преемником' 10 декабря 2007 года: представители идеологической 'фронды' стали фактически навязывать ему позиционирование в качестве либерала, западника, наследника Ельцина и ельцинской политики.
     Путин и Медведев могут быть самыми близкими друзьями, полными единомышленниками и иметь одного 'политического отца' (Анатолия Собчака), они могут быть даже братьями-близнецами, подобно польским политикам Леху и Ярославу Качиньским, однако и в этом случае переход верховной власти от одного к другому с неизбежностью влечет за собой многочисленные и достаточно серьезные перемены.
     Во-первых, новому правителю необходимо концептуально обосновать смысл и содержание собственного правления и идеологически 'отстроиться' от своего предшественника. В условиях российской политической культуры 'отстройка' от предшественника, как правило, не ограничивается лишь простым дистанцированием, но нередко приобретает черты поругания и глумления над ним. Хрущев не только разоблачил культ личности Сталина, но и выкинул тело вождя из Мавзолея.
     Во-вторых, новому правителю необходимо сформировать прослойку или хотя бы группу людей, обязанных повышением своего социального статуса или увеличением своего политического веса лично ему. Получив власть из рук Ельцина, Путин мог опереться и на разнообразные команды силовиков, и на ельцинский бюрократический аппарат, на олигархов ельцинской эпохи, которые были обязаны новому режиму, разумеется, не получением, но сохранением статуса и активов. Поэтому Медведеву ради создания и укрепления собственного политического режима придется не только осуществить серьезную ротацию политической, административной и экспертной элиты, но и пойти на передел крупной собственности и крупных рынков или как минимум создать реальную угрозу подобного передела.
     Руководители государства во многом остаются заложниками своих аппаратов, поэтому административные аппараты Путина и Медведева вполне способны разрушить идиллию их соправления.
     Одной из важнейших особенностей правления Ельцина была 'приватизация государства' олигархической буржуазией, получившей в условную частную собственность колоссальные активы и присвоившей ренту от природных ресурсов. Политическим мейнстримом эпохи Путина стала борьба с олигархами, причем не только с неугодными (Ходорковским, Березовским, Гусинским), как полагают некоторые, но и с олигархией как классом. Да, олигархи сохранили и даже приумножили свои состояния, однако как класс они были вытеснены из политической и – частично – экономической ниш бюрократией и силовиками, утратив возможность заниматься целеполаганием и кардинально влиять на принятие политических решений (примечательно, что их лояльность режиму Путина при этом лишь возросла). На смену ельцинскому олигархическо-фаворитскому капитализму пришли путинский госкапитализм и 'ресурсный авторитаризм', вернувшие бюрократии монопольное право распоряжаться ресурсами и присваивать ренту от природных богатств. Чтобы перестроить политическую систему 'под себя', новый президент должен будет произвести хотя бы частичный передел ресурсов и активов крупных финансово-промышленных субъектов – от этого зависит его будущее. Иначе говоря, новый президент сможет опираться лишь на ту элиту, которая будет обязана ему своим статусом.
     Вместе с тем он может оказаться связан достаточно жесткими обязательствами перед политической элитой. По мнению ряда экспертов, стратегическая задача преемника Путина заключается в том, чтобы защитить итоги приватизации 1990-х годов, легализовать сложившуюся в ельцинскую и путинскую эпохи элиту и ее капиталы на Западе и упразднить 'расточительную' систему социальной защиты, заставив граждан оплачивать полную стоимость медицинских, социальных и прочих услуг.

Физиология гламура: Дмитрий Медведев против Ксюши Собчак и Оксаны Робски
     Так сложилось, что время президентства Владимира Путина совпало с фундаментальной трансформацией социально-культурной реальности, которая развивается по своим собственным законам и никак не зависит от политического процесса.
     Начало 2000-х годов ознаменовалось тотальной 'оцифровкой' всех жизненных повседневных сфер. Появление компьютера, мобильного телефона, интернета, доступной цифровой фото– и видеотехники коренным образом изменило облик повседневности и структуру человеческой жизни.
     Однако дело не столько в кризисе аналоговых и появлении цифровых форматов записи и воспроизведения музыки, текстов, изображений, видеозаписей и различных систем учета. Дело в возможности создания с помощью цифровой техники новой, виртуальной, реальности, способной претендовать на приоритетный статус по отношению к подлинной реальности. Выяснилось, что бытие как таковое утратило свою органическую природу и его можно выразить при помощи дискретных формул и двоичной системы счисления. Оказалось, что любые данные могут быть оцифрованы, внесены в компьютер и подвергнуты какой угодно обработке и редактированию.
     Инновационный скачок начала 2000-х не сводился к одним только цифровым технологиям. Новые биотехнологии привели к появлению клонированных организмов и генетически модифицированных сельскохозяйственных культур, не боящихся ни вредителей, ни сорняков, ни тяжелых климатических условий. Новые пищевые технологии позволили создавать 'заменители' натуральных продуктов и имитировать практически любой естественный вкус. Новые медицинские технологии позволили моделировать человеческую внешность и бороться с видимыми проявлениями старости. Новые строительные технологии и материалы сделали осуществимыми практически любые, самые невероятные замыслы и фантазии архитекторов и дизайнеров.
     Определенным образом это коснулось и социально-политической реальности: новые гуманитарные, информационные и политические технологии позволили более эффективно управлять массами и моделировать общественную и политическую жизнь примерно с той же легкостью, с какой теперь накачивают женские бюсты силиконом или строят небоскребы с помощью технологии скользящей опалубки.
     Если историю человечества рассматривать как последовательные вызовы человека высшим силам, как историю снятия табу и ограничений – от похищения огня до изобретения атомной бомбы, клонирования и генной инженерии, – то в 2000-е мы стали свидетелями очередного титанического вызова – оцифровки повседневной жизни, оцифровки бытия как такового, создания симуляционной реальности. На первый взгляд человек стал практически полным хозяином мира и демиургом реальности. Однако на самом деле эта реальность иллюзорна, гламурна и неподлинна.
     Так получилось, что в постсоветском обществе почти одновременно возникли три явления, которые на Западе вызревали десятилетиями и несинхронно: это эстетика постмодернизма, идеология общества потребления и дискурс гламура.
     Гламур, ставший феноменом 'цифровой' эпохи, шире, чем стиль глянцевых журналов с картинками для 'среднего класса'. Это не просто культ внешней красоты – это новая модель бытия. Дискурс гламура, то есть последовательное развертывание смыслов, выраженных словами, знаками и значащими действиями, – это моделирование квазиидеальной, квазирайской реальности, в которой нет места многим вещам и явлениям, существовавшим в онтологической, догламурной, реальности. Там нет ни боли, ни конфликта, ни идеала, ни Абсолюта, ни мобилизации, ни сверхусилия, ни страсти, ни страдания, ни греха, ни смерти, ни катарсиса, ни преображения, ни откровения, ни выхода за пределы данности, ни трансценденции. В гламурно-глянцевой реальности раннеинформационного общества любая подлинность, онтологичность, мобилизационные ценности неуместны в принципе. В ней есть имитационность, всеобщее безразличие, абсолютизация порока, культ наслаждения, богатства и роскоши и всеобщий формат 'попсы'. Кризис логоцентрического постижения мира, торжество клиповой эстетики, измельчание и гибель смыслов как ядра культуры отразились даже в словоупотреблении – так наиболее употребительными в русской речи последнего десятилетия стали слова-паразиты 'типа', 'вроде', 'как бы'.
     Гламур и 'трэш', который уместно считать пародией на гламур – эстетизацией нарочито вызывающих, шокирующих явлений, использовались в путинскую эпоху не только в сугубо коммерческих целях, но и для повышения эффективности политического управления. В этом отношении показателен слоган фильма Андрея Кончаловского 'Глянец' (2007): 'Умные люди глянец не читают. Умные люди глянец издают'. Политическая реальность путинской эпохи моделировалась как a priori симулятивная – она могла 'лакировать' и 'полировать' действительность, она могла придумывать мнимых врагов, она могла обманывать и откровенно глумиться над реципиентами (потребителями, зрителями, слушателями, избирателями), она могла морально калечить молодежь при помощи гламурного патриотизма, созданного в недрах молодежных движений путинской эпохи 'Наши' и 'Молодая гвардия'. Однако в условиях глобального перехода к цифровой эпохе и российского социального хаоса подобный тип правления был закономерным и исторически обоснованным.
     Именно тотальное господство гламура во всех сферах жизни современной России и следует рассматривать как основной вызов новому политическому режиму. Поэтому главная задача, стоящая перед президентом Медведевым, – выработать новый идеологический мейнстрим, новое смыслополагание, новую стратегию развития, новый (или обновленный) образ будущего России. Комплекс идей и текстов, известных под условным названием 'План Путина', был прежде всего социально-экономической программой развития на краткосрочную и среднесрочную перспективы, поэтому подобные вопросы там освещаются лишь в общем виде. Тем не менее идеологический бренд нового президента уже сформулирован – это идея развития и входящие в ее смысловое поле концепты 'инновационного прорыва', 'экономики знаний', 'человеческого капитала' и т.п.
     Логика данного бренда исходит из того, что идеологическим мейнстримом предшественника Медведева была идея стабильности, предполагавшая (почти по князю Горчакову!) 'сосредоточение' – спасение и восстановление государства, возрождение внешнеполитической субъектности, стабилизацию общества. Однако и на вербальном, и на невербальном уровне концепт стабилизации часто подменялся концептом застоя – видимо, не случайно в последние годы президентства Путина стал насаждаться если не культ, то почтение к личности Брежнева и позднебрежневскому периоду. При этом о реальном и качественном развитии страны речь практически не шла.
     В наследство от Ельцина Путин получил хаос, распад государства, однополюсное мироустройство, разъедание общественной ткани и уничтоженную систему ценностей. Со многими вызовами путинскому режиму удалось справиться. Однако в наследство Медведеву переходят новые, не менее сложные вызовы и проблемы, имеющие как российское, так и общемировое происхождение. Это созданная посредством симулякров общественно-политическая реальность, в которой нет движения, нет политики, нет ротации элит, нет конкуренции, в которой нет и быть не может большого мобилизационного проекта. Это государство-корпорация, в котором смыслы и ценности развития заменены цифрами и экономической рентабельностью. Это стагнирующее общество с подорванной верой в идеальное. Это культура, в которой основным жанром стали жлоб-шоу и хроники катастроф, в которой главным оперным певцом считается Николай Басков, главной классической балериной – Анастасия Волочкова, а ведущими русскими писателями – Ксюша Собчак и Оксана Робски. Это общественная мысль, вершиной которой представляются идеи и концепты Владислава Суркова и Глеба Павловского.
     Задачи, которые придется решать президенту Дмитрию Медведеву, ничуть не меньше тех, что стояли перед президентом Владимиром Путиным в 1999 году. Как поделить власть и избавить страну от угроз двоевластия? Как осуществить системную модернизацию и удержать политическую систему от коллапса? Как ресурсозависимую экономику сделать инновационной?
     И самая важная проблема: как из царства политического гламура, иллюзий и мнимых ценностей произвести прорыв в новую реальность? Как создать новую онтологию, новую систему смыслов и ценностей на том месте, где вчера торжествовала сплошная симуляция?
     Видимо, именно этим проблемам и должен быть посвящен 'План Медведева'. Но настоящий, не гламурный.
     Андрей Окара, Центр восточноевропейских исследований, Москва