266. Операция «Преемник»

Эпитафия ушедшей эпохе

     Общепризнанным является мнение, что мир, основанный на принципах ялтинско-потсдамской системы с ее биполярностью и соперничеством двух сверхдержав, рухнул в начале 90-х годов прошлого столетия. И рубежной датой этого глобального изменения стал распад одной из сверхдержав – Советского Союза. На самом же деле то была лишь исходная точка процесса, растянувшегося почти на два десятилетия. Ведь
     и после краха биполярности сохранились и продолжали функционировать созданные в рамках ялтинско-потсдамской системы институты и, прежде всего, ООН с Советом Безопасности в их нынешнем виде.
     В новой ситуации они функционировали плохо, неэффективно реагируя на возникавшие вызовы. За это их часто критиковали, не раз пытались реформировать применительно к изменившейся ситуации. Но институты ялтинско-потсдамской системы сохранились в изначальной форме. Завершение же процесса распада прежнего миропорядка мы наблюдаем сейчас, когда становятся очевидными международные последствия российско-грузинского вооруженного конфликта, завершившегося официальным признанием Россией независимости бывших грузинских автономий – Абхазии и Южной Осетии. А они таковы, что
     система поддержания основ миропорядка, выстроенная на понимании необходимости взаимного учета интересов глобальных игроков – западного сообщества и России, близка к разрушению.
     Часто забывают, что такое взаимодействие и было одним из краеугольных оснований, на которых покоился ялтинско-потсдамский мир. Ведь, создавая его, державы – победительницы во Второй мировой войне прекрасно осознавали неизбежность соперничества между ними из-за расходящихся стратегических интересов в новую историческую эпоху. И, чтобы не допустить краха миропорядка под тяжестью острых противоречий, заранее договорились решать ключевые проблемы на основе консенсуса и взаимного учета интересов. В дальнейшем, когда мир окончательно сформировался как биполярный, этот принцип прочно вошел в международную практику и был поставлен во главу угла во взаимоотношениях между сверхдержавами. И это несмотря на гонку вооружений и «холодную войну». США и их союзники по НАТО не вмешивались в события в Венгрии в 1956 году и в Чехословакии в 1968 году, когда СССР ввел туда свои войска и силой подавил попытки демократических революций в этих странах, поскольку это была советская «зона влияния». В 1976 году Кремль не отреагировал на просьбу левых португальских военных, пришедших к власти в Лиссабоне в процессе углубления «революции гвоздик», о присоединении их страны к Варшавскому договору, ибо Португалия являлась «глубоким тылом» западного сообщества и подобное признание окончательно разрушило бы всю систему международной безопасности и миропорядка. Сферой же, где сверхдержавы допускали принцип «свободной конкуренции», был третий мир. США, где только возможно, проводили политику «сдерживания коммунизма», не гнушаясь зачастую поддержкой откровенно диктаторских режимов. Советский Союз противопоставил этому политику поддержки стран «социалистической ориентации», многие из которых управлялись столь же одиозными диктаторами.
     И даже вопиющее, как считается сегодня, противоречие международного права – между принципом самоопределения народов и территориальной целостностью государств – в рамках ялтинско-потсдамской системы в нормальном режиме ее функционирования вовсе не воспринималось как таковое.
     Ибо применение права народов на самоопределение, получившего окончательное современное правовое оформление в документах ООН незадолго до массового обретения независимости странами Африки, было ориентировано на третий мир. Обе сверхдержавы были заинтересованы в окончательном демонтаже старых колониальных империй – британской, французской, португальской, бельгийской, голландской. Что же касается принципа территориальной целостности государств и нерушимости их границ, то это в первую очередь относилось к интересам «первого» и «второго» миров – к западному и советскому блокам. Заключительный акт Хельсинкского совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе 1975 году – наглядный тому пример. Границы же стран третьего мира во второй половине ХХ века перекраивались неоднократно, и никто при этом не вспоминал про территориальную целостность государств, от которых отпадали целые провинции.
     И вот на наших глазах происходит завершение распада ялтинско-потсдамской системы. И дело даже не в том, что принцип нерушимости границ после Косово, Абхазии и Южной Осетии не применяется даже там, где на его применение архитекторы ялтинско-потсдамской системы рассчитывали в первую очередь, – в Европе. Дело в том, что
     из международных отношений уходит стремление к взаимному учету интересов и к сотрудничеству, основанном на таком учете.
     Как показывает история последнего кризиса, возникшего в результате российско-грузинского вооруженного конфликта, Запад (и дело тут не в том, какие именно решения принимала российская сторона) не готов учитывать российские интересы в кавказском регионе. А они в том, что в состав Российской Федерации входят национальные республики осетинского и черкесских народов и игнорирование их позиций может обернуться для России большой трагедией с плохо предсказуемыми последствиями. Россия в ответ заявляет о готовности свернуть сотрудничество с Западом по многим ключевым вопросам мировой политики и безопасности. И список этих вопросов имеет явную тенденцию к расширению. Иными словами, последние основания прежнего миропорядка разрушаются. А что взамен? Увы, ничего, кроме перспектив хаотизации международных отношений, не просматривается.
     Случайно или нет, но симптоматично, что в день признания Россией независимости Абхазии и Южной Осетии Северная Корея заявила о готовности восстановить работу своего ядерного реактора. Если уж мировой порядок рушится, так к чему прежние договоренности?
     Ясно, что ресурсов на глобальное присутствие у современной России нет. Не те масштабы экономики и военной мощи. Поэтому переоценка собственных возможностей после вооруженного конфликта с Грузией может обернуться втягиванием страны в непосильные для нее конфликты. Расширение сферы конфликтов не приведет к укреплению позиций и западного сообщества, влияние которого в современном мире ослабевает. Ирак, Афганистан, Иран, весьма вероятно, что в недалеком будущем еще и Пакистан. Зачем еще к этому добавлять конфликтность в отношениях с Россией?
     Поддерживать мировой порядок лишь собственными силами Запад не в состоянии. Надежда на то, что нужно еще чуть-чуть поднажать, в конечном итоге приведет лишь к дальнейшей утрате инициативы и ослаблению позиций. Китай же разделить бремя глобальной ответственности пока не готов – эта страна в соответствии с собственной стратегией развития решает иные проблемы.
     Что же остается? Никакого готового проекта новой системы мирового порядка ни у кого не существует. Но очевидно, что попытки выстроить такую систему на основе права сильных диктовать свою волю слабым приведут лишь к большей хаотизации современного мира. Возможно, только сейчас начинает осознаваться значимость идей, сформулированных в Делийской декларации 1985 года, подписанной тогдашними лидерами СССР и Индии Михаилом Горбачевым и Радживом Ганди, в которой содержалось предложение о строительстве мира, основанного на ненасилии. Ныне,
     в период взаимных угроз и игры мускулами, понимание необходимости смены подходов в мировой политике, похоже, начинает пробивать себе дорогу в умах современных политиков.
     Странное, на первый взгляд, заявление главы внешнеполитического ведомства Швейцарии о готовности вести переговоры с Усамой бен Ладеном – явное тому подтверждение. Да, оно как минимум уязвимо и наверняка вызовет огонь мировой критики, в том числе и в России. И вполне заслуженной. Но тут важнее другое: сама подобная мысль рождается из понимания невозможности построить прочный мир, исходя из приоритета силы, собственной непогрешимости и диктата.
     К сожалению,
     современный мировой политический класс, скорее всего, и не дотянет до понимания смены подходов в мировой политике. Хотя шанс есть.
     И не в последнюю очередь из-за приближающихся президентских выборов в США, где у кандидата от демократов Барака Обамы есть уникальная возможность заявить о переходе к новой мировой политике. Другой такой возможности может и не представиться.
     Есть шанс и у России – показать, что она также способна решать вопросы, затрагивающие ее национальные интересы, на основе взаимного учета позиций различных государств. В этом смысле судьба приднестровского мира будет четким индикатором готовности к таким подходам.

Кому война, а кому национальный курс

     Отказываясь от вступления в ВТО, власть действует в интересах отечественных лоббистов и ухудшает жизнь граждан, которые заплатят за патриотический изоляционизм.
     Одно за другим штампуются решения, клонящиеся к разрыву с Западом. Помимо прочего это обещает различные материальные проблемы как широким, так и узким кругам российского народа. Но ни президент, ни премьер не спешат обратиться к подданным с подобающими случаю разъяснениями.
     А ведь могли бы. Взяли бы да и пообещали, что все обойдется и заживем еще лучше и веселее. Или, наоборот, призвали бедных и богатых стойко претерпеть убытки. Но вот пока молчат. Почему? Службы интеллектуальной поддержки не успели придумать ничего складного? Думаю, и это тоже. Те ведь еще службы. Но дело не только в них.
     Верховные наши руководители, возможно, полагают, что граждане, включая и самых зажиточных, вовсе и не ждут каких-то там оправданий. И не только потому, что знают свое место. А что если они и так считают изоляционистскую политику неплохой? Неплохой даже и в области чисто хозяйственной, не говоря уже о всей приятности торжества над неприятелями.
     Биржевая паника накануне и после признания двух республик говорит вроде бы об обратном. Да, страхи есть. Но ведь не только они.
     Многих ли у нас огорчил отказ от попыток вступить в ВТО? Я имею в виду – многих ли из тех, кто более или менее знает, что она такое? Потому что те, кто не знает, а их девять десятых, уж точно не огорчились.
     Подходы широких масс к изгибам большой государственной политики простые, здоровые и немудрящие. А подходов этих примерно два.
     Если оставить за скобками наведенный телевидением державный экстаз, то, во-первых, это старинное «лишь бы не было войны». Если эта мысль проникнет в народ и отольется панической скупкой муки, круп и соли, то мало не покажется никому, в том числе и начальству. Но даже и сейчас хочется верить, что упомянутое начальство настолько далеко дело все-таки не доведет.
     А если не доведет, то массы будут мерить качество управления с помощью своего критерия № 2: «почему все так дорожает?».
     Ясно, что шансы на ускорение инфляции сильно укрепились после всех новейших мероприятий. Но это будет прочувствовано не сразу. Еще месяцы, скажем, пройдут, пока поставки американской курятины реально уменьшатся и цены, соответственно, подскочат.
     Поэтому перед низами и в самом деле можно сейчас не оправдываться. Перед ними еще не в чем. Включая, кстати, и весь этот слой, и его авангард – средний класс.
     Для этого класса переход России к изоляционизму, в том числе и экономическому, сегодня еще не реальность со всеми ее бытовыми нюансами (затруднениями с поездками за рубеж, исчезновением привычных товаров и т.п .), а, скорее, что-то вроде компьютерной игры. Вот и будут спорить друг с другом в интернете. Пока вряд ли больше.
     Что же до ВТО, то на этом участке наш мидл-класс проиграл свою игру, даже не начав ее, несколько лет назад. Еще тогда, когда ВТО пошла нашим властям на невиданную уступку – согласилась на запрет открывать у нас отделения иностранных банков. Потому что такие конкуренты были бы страшно не выгодны нашим домашним банкирам. Правда, одновременно они оказались бы страшно выгодны всем желающим сохранить сбережения или недорого взять кредиты, но эти желающие никаких сигналов не подавали.
     Наличие способов и навыков отстаивать свои интересы – главный признак того, что общественный слой действительно существует. А отсутствие того и другого – лучшее доказательство подлинной народности наших «мидлов». Как и самые простые люди, они не пытаются не то что повлиять, но даже и задуматься впрок о решениях, которые бьют по ним напрямую. Реагировать, и даже иногда бурно, они начинают только тогда, когда неприятности уже сыплются им на голову.
     «Ох, и ударит их Франко по нашим задам!» – так шутили в Мадриде, когда западные страны вводили против авторитарной Испании экономические санкции, а генералиссимус отвечал, что изоляционизм как раз и есть лучший удар по всем внешним недругам.
     Большинству наших «мидлов» еще расти даже до такого юмора.
     Относительно «низших» и «средних» можно поэтому пока не тревожиться и спокойно «вести народ правильной дорогой, не объясняя, почему», – как и предписывает старинный управленческий принцип старших наших братьев-китайцев. Но ведь «высшим»-то надо бы что-то сказать? Тем, кто уважительно называет себя «элитой»? Тем чиновникам и бизнесменам, которые привыкли к западным удобствам, держат там активы и семьи и вроде бы никак не могут поддерживать изоляционизм.
     Но так-таки уж не могут? Август 2008-го покончил с политической и экономической раздвоенностью, унаследованной от первых лет первого путинского президентства. Должны же они это оценить.
     НАТО было врагом в Восточной Европе, но одновременно союзником по «антитеррористической коалиции». Так это, кажется, называлось после 11 сентября 2001-го.
     Идеи свободной конкуренции и открытой экономики казались дикими и вредными большинству бюрократов и большинству хозяйственных магнатов, да и просто противоречили всему, что происходило в стране.
     Однако параллельно продолжался торг с ВТО, вступление в которую при всей скромности ее требований означало бы согласие с неким минимальным набором рыночных принципов, хоть и признаваемых всем состоящим в ВТО интернационалом, от Китая до Саудовской Аравии, но нами от всего сердца отторгаемых.
     Судьбоносный август разрубил этот узел и на мгновение вернул нашим верхам душевный комфорт. И материальный, между прочим, тоже. И не на мгновение. Я даже не о тех, кому война – мать родна. Это уж само собой. Но
     «приостановка» вступления в ВТО еще и позволяет пересмотреть любые уже введенные было в действие послабления во внешней торговле. А что может быть лучшим подарком для всех наших лоббистов, чем возможность избавиться от иностранных конкурентов?
     Понятно, что цены поднимутся, а качество упадет, но это ведь проблемы для простонародья, о котором мы условились не думать.
     Правда, покончив со старой раздвоенностью мыслей и чувств, август сразу же принес нашим верхам раздвоенность новую – между новообретенным домашним самодовольством и вспыхнувшими внешними опасениями за те самые выездные удобства и иностранные активы. И, конечно, высшая власть должна бы что-то сказать своим магнатам, а то как бы паника в их рядах не приняла острых форм. Но вот чего-то достаточно убедительного на ум, видимо, не приходит. Даже в специальном заявлении для «Russia Today», признав реальность «конфронтационного сценария», Дмитрий Медведев сказал лишь: «Жили в разных условиях, проживем и так», – не уточнив, как именно.
     Может, это кого-то и успокоит, но уж точно не всех. Недостает позитива. Но пробные утешения, звучащие из уст чиновников среднего звена, сводятся к тому, что изоляционизм («национальный курс») будто бы сам по себе обладает волшебными свойствами: он «придаст огромный позитивный импульс для развития экономики России», а попутно покончит и с падением фондового рынка, устремив вверх акции «российских компаний, которые сейчас сильно недооценены». Таков авторитетный прогноз главы думского комитета по экономической политике г-на Федорова.
     А одно околоначальственное издание утешает еще курьезнее, оповещая, что «ради развития страны элите придется рискнуть своими капиталами на Западе». Звучит, прямо скажем, духоподъемно, особенно для нашей «элиты».
     Впрочем, это именно тот риск, который – благородное дело. Потому как сохранить свои западные сокровища российские их обладатели именно тогда и смогут, когда «будут отражать интересы страны». Почему? А потому, что теперь-то, за «железным занавесом», без помех извне, у нас уж точно осуществится инновационный сценарий, государство станет еще мощнее и отплатит своим бизнесменам сторицей: «когда за тобой стоит мощное государство», тревожиться за иностранные активы просто смешно.
     Не убеждает? Хотите более образных разъяснений? Пожалуйста. Вот что говорит Дмитрий Рогозин, самое сейчас разговорчивое после генерала Ноговицына должностное наше лицо: «Между Россией и Западом отношения будут холодными… Вообще нынешняя обстановка напоминает мне развитие ситуации в Европе в 1914 году, накануне Первой мировой войны, когда из-за одного террориста схлестнулись между собой крупнейшие мировые державы. Надеюсь, что Михаил Саакашвили не войдет в историю как новый Гаврило Принцип…»
     Рогозин не сообразил, к чему подводит. Если Саакашвили – это Принцип, то Южная Осетия в рогозинском сравнении – это Босния, где Принцип совершил антиавстрийский теракт, а роль начавшей из-за этого мировую войну Австро-Венгрии достается России. Чем говорить такое, лучше уж действительно ничего не говорить.
     «Нелегкий выбор» сделан, сказал президент Медведев. Выбор-то сделан, а раздвоенность интересов, чувств и мыслей остается. И новая политика вряд ли ее преодолеет, скорее уж, сама раздвоится, пойдет зигзагами. Поэтому и не получается ее сформулировать. Опять недодумали.

Оборонный заказ на экономику

     Мобилизационный политический курс, теперь уже очевидно выбранный российскими властями, неминуемо ведет к мобилизационной экономике. Инновационный сценарий развития страны из трудноосуществимого превращается в нереальный.
     Война с Грузией и последующее одностороннее признание Россией независимости бывших грузинских автономий Южной Осетии и Абхазии стали не самыми первыми шагами Кремля к мобилизационной политике. Это, скорее, логическое развитие российского политического курса. Последние два-три года страна публично испытывала новые модификации оружия, включая крылатые ракеты, возобновила полеты своей стратегической авиации близ территорий западных государств, ее военные и гражданские начальники все активнее упражнялись в мобилизационной риторике. Но
     военное присутствие за пределами страны и обилие врагов, которых Россия наживает себе нынешним внешнеполитическим курсом, неизбежно должно привести ее к радикальному перевооружению армии.
     Армия, вооруженная не только советскими самолетами и танками, но и советскими имперскими идеями, материально явно отстает от амбициозных геополитических задач, которые взялось решать российское руководство. И, если в начале XXI века российские руководители исповедуют те же истины, что русский самодержец Александр III в конце позапрошлого: «Во всем свете у нас только два верных союзника – наша армия и флот. Все остальные при первой возможности сами ополчатся против нас», – приоритетом экономической политики неизбежно должно стать ВПК.
     Собственно говоря, Россия в советские времена практически постоянно существовала в условиях мобилизационной экономики, причем не только в период Великой Отечественной войны, но и в период войны «холодной» вплоть до самого распада СССР. В результате к моменту гибели советской империи едва ли не половина российской промышленности работала на «оборонку», а производить нормальные автомобили, одежду и даже кастрюли в Советском Союзе так и не научились. «Оборонка» была и практически единственной, как сказали бы теперь, инновационной сферой экономики, поскольку возможная война была постоянным приоритетом государственной политики. И основной интеллектуальный потенциал нации работал на политический государственный оборонный заказ.
     Российская экономика сейчас готова к мобилизационному сценарию куда больше, чем к инерционному, а тем более к инновационному.
     Государство заняло в ней командные высоты (а это главное условие мобилизационной экономики: в ней даже частные компании выполняют заказы для армии под строгим госконтролем), создаются масштабные военно-промышленные холдинги, резко растут расходы на оборону. При этом частное предпринимательство – главный заказчик и катализатор инновационных процессов в развитых экономиках – в России, напротив, последовательно умаляется в правах. Таким образом, объективный заказ и объективные условия для развития мобилизационной экономики в России сложились, а для инновационной нет. И государство, обозначив вектор своей внешней политики, автоматически дало понять, каковы его экономические приоритеты.
     Разумеется, инновационный прорыв России к 2020 году, который описывался в пока не одобренной концепции развития страны, не был очевиден и без нынешнего политического курса.
     Теперь же становится совершенно очевидно, что этот прорыв государство даже не будет пытаться совершить – у страны, с точки зрения ее власти, просто другие приоритеты. Спору нет: из той статьи военных расходов, которая называется НИОКР (научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы), вполне могут вырасти не только военные, но и гражданские инновации. Но заточенность экономики страны под оборонный комплекс автоматически будет препятствовать проникновению отечественных технологий двойного назначения в гражданский сектор – все это мы уже проходили в СССР. Военные технологии будут «секретить». Если же говорить об импорте инноваций (пусть с отставанием в сроках), то главными субъектами гражданской инновационной экономики являются как раз те самые страны Запада, с которыми Россия решила вступить в долговременную конфронтацию. Они и так не горели желанием помогать потенциальному конкуренту, а помогать потенциальному противнику не будут тем более.
     В таких условиях оптимистичным сценарием можно считать невведение властями заградительных барьеров на пути импортных товаров. Ведь у отечественного гражданского производства, до сих пор не блещущего качеством, теперь едва ли появятся новые возможности для того, чтобы догнать и перегнать иностранных конкурентов.
     Россия опять будет соревноваться с развитыми странами преимущественно в качестве танков и самолетов.
     А до гражданского сектора руки, видимо, дойдут не раньше, чем поменяется политика страны и будет объявлена новая конверсия. Демобилизация экономики без политической демобилизации невозможна в принципе.

Почему мне пришлось признать самопровозглашенные регионы Грузии

У России не было иного выбора

     Во вторник Россия признала независимость территорий Южная Осетия и Абхазия. Это был нелегкий шаг, шаг, сделанный с полным учетом последствий. Но все возможные последствия приходилось взвешивать с трезвым пониманием ситуации – истории абхазского и осетинского народов, их свободного волеизъявления в пользу независимости, трагических событий прошедших недель и международных прецедентов для такого шага.
     Не все народы мира обладают собственной государственностью. Многие счастливо живут в пределах границ, разделяемых вместе с другими нациями. Российская Федерация это пример в основном гармоничного сосуществования многих десятков наций и народностей. Однако некоторые народы считают невозможным жить под опекой других. К отношениям между живущими 'под одной крышей' народами следует относиться с огромной деликатностью.
     После краха коммунизма Россия примирилась с 'потерей' 14 бывших советских республик, которые стали самостоятельными государствами, несмотря на то, что примерно 25 миллионов россиян оказались в странах, ставших для них не своими. Некоторые из этих стран не сумели отнестись к своим собственным меньшинствам с тем уважением, какого они заслуживают. Грузия незамедлительно лишила свои 'автономные регионы' Абхазию и Южную Осетию их автономии.
     Можете себе представить, каково было абхазскому народу, когда тбилисские власти закрыли его университет в Сухуми на том основании, что у него якобы нет настоящего языка, истории и культуры, и поэтому университет ему не нужен? Ставшая независимой Грузия навязала ужасную войну своим национальным меньшинствам, изгнав со своих мест тысячи людей и посеяв семена раздора, которые могли только прорастать. Это были пороховые бочки прямо у порога России, и российские миротворцы старались не дать им взорваться.
     Однако Запад, проигнорировав сложность ситуации, непреднамеренно (или преднамеренно) дал надежду народам Южной Осетии и Абхазии на свободу. Они приняли в свои объятия грузинского президента Михаила Саакашвили, который первым делом уничтожил автономию еще одного региона – Аджарии и не скрывал своих намерений подавить осетин и абхазов.
     А западные страны, тем временем, игнорируя предостережения России, поспешили признать незаконно провозглашенную независимость Косово от Сербии. Мы настойчиво заявляли о том, что после этого абхазов и осетин (а также десятки других групп во всем мире) невозможно будет убедить, что то, что подходит для косовских албанцев, не подходит для них. В международных отношениях нельзя для одних иметь одно правило, а для других другое.
     Видя тревожные сигналы, мы настойчиво пытались убедить грузин подписать соглашение с осетинами и абхазами о неприменении силы. Господин Саакашвили отказывался. И в ночь с 7 на 8 августа мы поняли, почему.
     Только сумасшедший решился бы на такую авантюру. Неужели он думал, что Россия будет молча стоять в стороне, глядя на то, как он проводит мощное наступление на спящий город Цхинвали, убивая сотни мирных жителей, большинство из которых граждане России? Неужели он думал, что Россия будет бездействовать, глядя на то, как его 'миротворческие' войска ведут огонь по своим российским товарищам, с которыми они должны были предотвращать возникновение проблем в Южной Осетии?
     У России не было иного выбора, кроме срыва этого нападения с целью спасения человеческих жизней. Не мы избрали эту войну. У нас нет притязаний на грузинскую территорию. Наши войска вошли в Грузию, чтобы уничтожить базы, с которых наносились удары, а после этого покинули ее. Мы восстановили мир, но не смогли унять страхи и устремления народов Южной Осетии и Абхазии, поскольку Саакашвили продолжал (с одобрения и при пособничестве США и некоторых других членов НАТО) разговоры о перевооружении своих войск и возврате 'грузинской территории'. Президенты двух республик обратились к России с просьбой о признании их независимости.
     На мои плечи было возложено трудное решение. Принимая во внимание свободное волеизъявление осетинского и абхазского народов, основываясь на принципах Устава ООН и других документов международного права, я подписал указ о признании Российской Федерацией независимости Южной Осетии и Абхазии. Я искренне надеюсь, что у грузинского народа, к которому мы испытываем традиционные чувства дружбы и симпатии, когда-нибудь появятся такие лидеры, которых он заслуживает, которые будут заботиться о своей стране и развивать отношения взаимного уважения со всеми народами Кавказа. Россия готова поддерживать достижение такой цели.
     Дмитрий Медведев – президент Российской Федерации

Посмотрим на Россию другими глазами

Для поддержания мира во всем мире не существует другого способа, кроме сдержанности

     Невероятный эгоцентризм западных демократий помешал им поставить себя на место русских, чтобы попытаться понять, как России удалось пережить события двадцати последних лет.
     Во-первых, сокращение территории: да, действительно, можно только радоваться тому, что страны Центральной Европы освободились от коммунистического ига и от влияния своего большого соседа, однако это движение пошло еще дальше: после развала Советского союза занимаемая Россией территория стала даже меньше той, в границах которой она оказалась по условиям Брест-Литовского мирного договора (1918). После обретения независимости Белоруссией Москва находится на расстоянии менее тысячи километров от границы. Ограничивая – на самом деле, в высшей степени спорными методами – чеченский сепаратизм, Российская федерация смогла в последний момент избежать дальнейшего раскалывания страны.
     Затем, перенесенные унижения: во время войны в бывшей Югославии США и Европа сообща принимали соответствующее решение, грубо нарушая при этом международное право в отношении православных сербов, традиционных друзей России, и поддерживая косовских албанцев-мусульман. Подобная политика вписывается в ту же логику, что и предоставление статуса привилегированного партнера (и еще более «продвинутого» статуса, если дела пойдут хорошо), Турции, которая, однако, с куда меньшим основанием может быть названа европейской страной.
     Внешние угрозы: как можно, глядя из Москвы на уже произошедшее вхождение в НАТО стран Балтии, на обещание принять в альянс Украину и Грузию – в тот альянс, который исторически был направлен против России – как можно не воспринять это как угрозу? Как размещение противоракетного щита и установок для запуска ракет в Польше и Богемии могло не утвердить россиян в этом чувстве? Равно как и желание поставлять черноморскую нефть в обход их территории.
     Если бы, напротив, Россия представляла собой угрозу, то со стороны США было бы весьма неосмотрительно в одностороннем порядке денонсировать Договор о противоракетной обороне или выхолащивать, отказываясь от каких бы то ни было проверок, Договор о сокращении стратегических наступательных вооружений (соглашения, которые были заключены с Советским союзом). Прибавьте к этому систематическое поношение российского режима, которым, не зная меры, занимаются некоторые западные СМИ. Да, вероятно, демократия здесь далеко не безупречна: разумеется, такие вещи, как тюремное заключение Михаила Ходорковского или крайне подозрительное убийство Анны Политковской, неприемлемы, однако мы все же очень далеко ушли от ГУЛАГа.
     Россия сильно продвинулась вперед по сравнению со сталинскими и даже с брежневскими временами; эта страна находится, если хотите, в переходном периоде, сравнимом с тем, через который прошла Бразилия в 1970-е годы или Япония в послевоенные годы, когда одна и та же партия – помнит ли кто-нибудь об этом? – переизбиралась на протяжении тридцати лет, и никто ни слова на это не возразил. Ставить Россию, как некоторые пытаются, на одну доску с Китаем – которому столько прощается, где сохраняются на невиданном уровне тоталитарные структуры и до сих пор процветает презрение к человеку – значит расписываться в полной неспособности разобраться в ситуации.
     Согласно той же тенденции, прозападные партии на Украине или в Грузии считались либеральными, а пророссийские – авторитарными, коррумпированными и мафиозными, тогда как сегодня уже известно, что, даже поддерживая различные политические силы, и те, и другие тем не менее используют похожие методы и придерживаются сходных моральных принципов.
     Даже если российский правящий класс не претерпел кардинальных изменений с 1990 года, не стоит забывать, что он больше не стремится спасти мир с помощью идеологии, предназначенной для универсального распространения, – иначе всю либеральную литературу XX века, с такой ясностью продемонстрировавшую пагубную роль идеологии, можно выбрасывать на помойку.
     Тот факт, что в подобной ситуации российское государство – воспрянувшее духом благодаря доходам от продажи нефти и возобновившемуся экономическому росту – воспользовалось возможностью, которая ему представилась в результате чудовищной оплошности, допущенной грузинским президентом Саакашвили, чтобы расставить точки над «и», может вызывать возмущение, но никак не удивление.
     Ввод российских войск в Грузию, вероятно, представляет собой явное нарушение международного суверенитета этой страны, но какой урок может в этом отношении преподнести Запад, который сам открыл ящик Пандоры, начав бомбардировки Белграда?
     Да, вероятно, Грузия (пусть эта страна и невелика) вольна самостоятельно решать, какую внешнюю политику ей проводить. Однако ее, как и все остальные страны, никто не освобождал от обязанности проявлять сдержанность. Может ли страна Иосифа Сталина действительно превратиться во врага России? И может ли Украина, историческая колыбель Российского государства, со своей стороны, надолго отвернуться от этого государства?
     Мне скажут, что Россия – страна, которой не хватает умеренности – представляет естественную опасность. Но, злоупотребляя ее слабостью после падения коммунизма, Запад показал, что и ему этой умеренности весьма недостает. Разглядев соломинку в глазу своего визави, он не заметил бревна в собственном. И он в любом случае упустил прекрасную возможность продемонстрировать России свою волю к миру.
     Генерал де Голль любил повторять, что у государства не бывает друзей. Россия, как и любая другая держава, не может априори считаться другом. Но ее нельзя упрекнуть в том, что ей присуще самолюбие (не это ли, по сути дела, ставят ей в упрек некоторые западные европейцы, которых снедает ненависть к самим себе: упрек в том, что российский народ еще способен любить себя?).
     Даже если реакция России на грузинские события понятна, нет никакой гарантии, что, добившись успеха в этом деле, она в будущем не попытается еще более увеличить свое преимущество. Вот хороший повод для европейцев поразмыслить о тех средствах, которые позволили бы ей занять достойное место в европейском ансамбле. Это предполагает, вероятно, абсолютную принципиальность в вопросе о нерушимости всех существующих границ и, несмотря на неосторожный шаг с размещением противоракетного щита, независимость бывших сателлитов в Восточной Европе, и в первую очередь Польши. Но Россия, со своей стороны, имеет право, как нам представляется, на то, чтобы к ней относились по крайней мере так же, как к Турции, на то, чтобы балканские проблемы не решались в одностороннем порядке, а также на то, чтобы бывшие советские республики соблюдали в отношении России разумный нейтралитет.
     Для поддержания мира во всем мире не существует другого способа, кроме сдержанности. В делах Восточной Европы страной, которая в наибольшей степени испытывала в ней недостаток (пока не будет доказано обратное), была отнюдь не Россия. Однако если в будущем положение изменится, тогда нужно будет, по-видимому, действовать по ситуации.
     Ролан Юро – историк

Прецедент Принципа

Россия на блюдечке подносит Грузии военный альянс с Западом

     Без пяти минут отозванный представитель России в НАТО Дмитрий Рогозин вчера выразил надежду, что президент Грузии не войдет в историю как новый Гаврило Принцип – сербский националист, спровоцировавший начало Первой мировой войны. Два года назад высокопоставленный российский дипломат постарался бы любой ценой избежать таких сравнений. Никто бы не позволил местным конфликтам мешать притоку в Россию нефтедолларов с Запада. Сегодня Россия, по-видимому, готова пренебречь стратегическими связями.
     Подписав указ о признании независимости Южной Осетии и Абхазии, российский президент Дмитрий Медведев выразил пренебрежение, в том числе, Германии и Франции, занявшим в грузинском конфликте наиболее взвешенную позицию. Поступить так его ничто не обязывало. Обе провинции были независимы от Тбилиси с тех пор, как на удивление безрассудный президент Грузии Звиад Гамсахурдиа попытался их захватить, то есть с 1991 года. Признание не поможет ни осетинам, ни абхазам спать спокойнее. Не сможет оно и остановить этнические чистки грузинских деревень в анклавах, которые вчера осудил министр иностранных дел Сергей Лавров.
     Тем не менее, попрание принципа территориальной целостности Грузии не останется без последствий – и весьма значительных – для региона в целом. Оно подрывает суверенитет соседей России, у многих из которых есть на территории подобные анклавы. К северу от Кавказского хребта также действуют десятки сепаратистских движений, и для них вчерашнее решение станет дурным прецедентом. Если Россия думает, что она умиротворила республики, лежащие вокруг Чечни, за которую она дважды воевала, ей стоило бы еще раз подумать.
     Что еще хуже, Россия на блюдечке подносит Грузии военный альянс с Западом. Именно за этот заманчивый стратегический приз Михаил Саакашвили – грузинский президент-националист, приказавший атаковать Цхинвали, – и боролся день и ночь. Возможно, он сочтет потерю двух частей страны приемлемой ценой за него.
     Кроме того, опасным образом милитаризуется Черное море. В нем уже находятся девять западных военных кораблей. Американский военный корабль с гуманитарной помощью сейчас направляется в черноморский порт Поти, близь которого окопались российские солдаты. В море вышел и флагман базирующегося в Севастополе Черноморского флота. Противостояние ударных групп американского и российского флота на Черном море – последнее, что нужно региону. Пока ситуация не вышла из-под контроля, обеим сторонам надлежит понять, в чем их стратегические интересы и предпринять шаги к смягчению конфликта.

Чего хочет Путин?

Как же мы дошли до жизни такой?

     По мнению Эндрю Майера (Andrew Meier), в конечном итоге Владимир Путин стремится присоединиться к 'цивилизованному миру'. Майкл Мойнихен (Michael C. Moynihan), однако, полагает, что дружба с Западом, похоже, уже не является приоритетной целью России.
     Всю эту неделю Эндрю Майер и Майкл Мойнихен обсуждают ситуацию в России после окончания 'холодной войны'. Сегодня они попытаются ответить на такой вопрос: следует ли миру готовиться к новой эпохе – эпохе расширения российской гегемонии? И как должны на это реагировать США и их союзники?
     Точка зрения Эндрю Майера: Путин добивается признания со стороны Запада
     Геополитика в 21 веке – удивительная вещь, не правда ли? Смотрите, Майкл – на этой неделе Демократическая партия официально выдвигает афроамериканца кандидатом в президенты – и что мы обсуждаем? Россию! А вот еще больший парадокс: американо-российские отношения сегодня выдвинулись на первый план из-за далекой провинции, о которой до нынешнего августа американцы – за исключением разве что специалистов по исчезающим языкам и военных аналитиков, отслеживающих 'вялотекущие' конфликты – и слыхом не слыхали. Южная Осетия настолько мала, что ее и провинцией-то назвать трудно. По сути, она состоит из городка, застроенного советскими блочными домами (сегодня он практически стерт с лица земли) да нескольких пастушьих деревень.
     И тем не менее разразившийся там конфликт попал в заголовки всех новостей, вверг Москву и Вашингтон в состояние самого холодного мира со времен рейгановской шпильки насчет 'империи зла' и склонил чашу весов в сторону Джо Байдена (Joe Biden) – более 'молодого и горячего' адепта 'перемен' демократам, конечно, было не найти.
     Как же мы дошли до жизни такой? Если нам, Майкл, удастся понять это к пятнице, мы сможем приступить к ответу на вторую часть сегодняшнего вопроса: что Соединенным Штатам следует предпринять?
     Действительно ли Россия намеревается распространить свой контроль за пределы собственных границ, восстановить территорию и мощь Советского Союза? Россия премьер-министра Владимира Путина возрождается, – в этом нет сомнений. Но ее национальную гордость подпитывает не только триумф в Грузии.
     Пока Запад отворачивал глаза, Россия сумела выкарабкаться из глубочайшей пропасти. Десять лет назад, 17 августа 1998 г. – этот день еще называют 'черным понедельником' – российское государство девальвировало национальную валюту и объявило дефолт по задолженности, полностью дискредитировав себя. Что уж там средний класс: едва народившееся деловое сообщество – все это разношерстное новое поколение банкиров, юристов, владельцев салонов красоты и авиастроительных фирм – в один миг обанкротилось. Россияне ринулись в магазины с мешками обесценившихся рублей.
     Что же случилось после этого краха? Для начала Россия преодолела зависимость от импорта, который практически сошел на нет. А затем пришла нежданная удача: сначала цены на нефть взлетели вверх, а затем Америка начала войну в Ираке. Конечно, ни то, ни другое нельзя считать заслугой бывшего подполковника КГБ. Но экономический взлет России войдет в историю не только в связи с именем Путина: скорее всего он останется в анналах как один из самых выдающихся примеров возрождения страны в истории.
     Можно, конечно, без конца цитировать путинские слова о том, какой трагедией был распад СССР, а если я все же найду на жестком диске моего компьютера подборку 'путинизмов', вы сможете познакомиться с образчиками его ностальгии по советским временам и грубоватого юмора. Но Путин – прежде всего реалист. Он никогда не дает обещаний, которых не может выполнить: об этом говорили и его друзья (теперь уже бывшие) из Госдепартамента США. И хотя у него есть тенденция исчезать из вида, когда происходит что-то неприятное, свои намерения он скрывает редко.
     Путин пришел к власти на волне второй чеченской войны – возможно, самого жесткого конфликта в Европе со времен Второй мировой войны (оговорка здесь связана с географическим местонахождением региона, а не масштабами кровопролития). Поймите меня правильно, Майкл, я не апологет Путина – об этом наглядно свидетельствуют мои статьи и книги, посвященные его режиму. Однако в конечном итоге, в самой глубине своей ледяной души, Путин хочет, чтобы Россия присоединилась к 'цивилизованному миру', как с придыханием говорит он сам и его соотечественники – обозначая этим понятием неславянские страны с мощными культурными традициями и прочными институтами, где экономика не рушится в одночасье. Иными словами, речь идет о Европе и США.
     Следует ли нам этого бояться – особенно в тот момент, когда у НАТО не хватает смелости подкрепить делами положения Североатлантического договора?
     Эндрю Майер – бывший московский корреспондент журнала Time, автор недавно вышедшей книги 'Забытый шпион: американец в сталинской секретной службе' («The Lost Spy: An American in Stalin's Secret Service»)
     Точка зрения Майкла Мойнихена: с Россией следует быть осторожным
     Эндрю, вы дали краткий – и весьма полезный – обзор экономических кризисов в России в ельцинскую эпоху. В попытках поместить политическую ситуацию в России в нужный контекст, бесчисленные политологи и кремлеведы употребляют слово 'унижение', изображая страну, отчаянно стремящуюся вернуть себе прежнее влияние после распада советской империи, разгула преступности и 'блатного капитализма' в девяностые. Россия подверглась унижению, утверждают они, и теперь она за него мстит. Однако, хотя проводящиеся в стране социологические опросы действительно свидетельствуют о тревожных масштабах ностальгии по СССР, думается, что популярность путинской 'авторитарной демократии' и агрессивного внешнеполитического курса с куда большей вероятностью объясняется семью годами экономического роста (подпитываемого нефтяными ценами) и формированием среднего класса.
     Это, несомненно, создало предпосылки для восстановления Россией контроля над собственными 'задворками' (в годы 'холодной войны' это понятие включало даже Ближний Восток и Африку), в чем мы наглядно убедились в связи со второй чеченской войной, украинскими выборами 2004 г., а теперь и с вторжением в Грузию. И, как отмечает множество наблюдателей, у кремлеведов возникает четкое ощущение дежа-вю – даже несмотря на то, что нынешние события в Грузии, вопреки утверждениям госсекретаря Кондолизы Райс (Condoleezza Rice), никоим образом не аналогичны советскому вторжению в Чехословакию в 1968 г. и в Афганистан в 1979 г.
     Вероятно, я говорю очевидные вещи, но они заслуживают повторения: в 1979 г. российская гегемония означала прямой контроль над Восточной Европой, Кавказом, Прибалтикой, и косвенный – над 'братскими' социалистическими движениями и повстанческими формированиями в Никарагуа, на Кубе, в Южном Йемене, Сирии и Анголе. Таким образом, если, говоря о российской 'гегемонии', мы используем в качестве точки отсчета советские времена, то сегодня, на мой взгляд, ситуация не столь остра, как тогда.
     Но если мы перейдем к сослагательному наклонению и зададимся вопросом – случилось бы то, что случилось, если бы Грузия уже была членом НАТО? – один из ваших ключевых тезисов, Эндрю, выглядит не столь убедительным. Вы утверждаете, что Путин – реалист (согласен), и что он стремится, чтобы его страна стала частью Запада. Насчет последнего я не уверен, и здесь возникает интересный вопрос: если бы Грузия была членом НАТО, смягчило бы его реакцию стремление к признанию со стороны Запада?
     Да, Путин первым выразил Америке соболезнования после терактов 11 сентября и предложил помощь России в борьбе с исламским экстремизмом. Задним числом, однако, его действия выглядят скорее как результат циничного расчета на одобрение Западом его собственной войны против чеченских сепаратистов. Помним мы и первые дружеские встречи с тогдашним британским премьером Тони Блэром, или то, как президент Буш заглянул в голубые глаза Путина и разглядел в них душу свободолюбца. (В своей новой книге об убийстве российского диссидента и бывшего шпиона Александра Литвиненко Алан Кауэлл (Alan Cowell) приводит другое угодливое высказывание Буша во время путинского визита в США: Путин – 'реформатор, человек, любящий свою родину не меньше, чем я свою, человек, любящий своих дочерей не меньше, чем я своих'. Возможно это была отсылка к той отвратительной песне Стинга – помните, о том, что 'русские тоже любят своих детей'.). Есть основания утверждать, – да и вы тоже на это намекаете – что после начала иракской войны и скачка нефтяных цен заинтересованность Путина в сотрудничестве с Соединенными Штатами значительно снизилась.
     Что же касается реакции Соединенных Штатов, то здесь я оказываюсь в довольно неуютном положении – приходится согласиться с осторожной позицией администрации Буша, по крайней мере на данном этапе. Подкрепление суверенитета государств бывшего СССР путем осуждения военных акций России и поддержки вступления Грузии в НАТО – единственная на сегодняшний день практически возможная линия для Вашингтона. Россия это отлично понимает – именно поэтому она с такой подчеркнутой медлительностью выводила свои войска из Грузии. Более того, из последних сообщений можно предположить, что российские военные обустраиваются в Поти – черноморском портовом городе, находящемся за пределами как Южной Осетии, так и Абхазии, другого 'отколовшегося' региона Грузии. Другими словами, не следует обращать внимания на агрессивные заявления Джона Болтона (John Bolton) в печати, одновременно поддерживая накал дипломатического давления.
     Поскольку я в свое время бывал в Прибалтике, хочу также отметить действия государств этого региона. Хотя никаких дипломатических дивидендов это принести не могло, после российского вторжения лидеры Латвии, Литвы и Эстонии создали собственную 'мини-НАТО', отправившись в Тбилиси, чтобы продемонстрировать поддержку Грузии. Когда российские хакеры 'обрушили' сайты некоторых грузинских министерств, они почти мгновенно вновь появились в сети – уже на эстонских серверах.
     О вашем заключительном тезисе: как вы отмечаете, Эндрю, есть немало вызывающих мурашки по коже примеров ностальгии Путина по советским временам, которые, я полагаю, мы еще обсудим на этой неделе. Позвольте сейчас привести мой любимый образчик из этого списка: вскоре после того, как он сменил Бориса Ельцина на посту президента, Путин позаботился о восстановлении на здании российской Федеральной службы безопасности на Лубянке мемориальной доски в честь бывшего советского генсека Юрия Андропова, с восхищением назвав его 'выдающимся политическим деятелем'. Я, однако, хорошо помню не только 'позднего' – слабого и больного – Андропова, сменившего Леонида Брежнева на посту главы КПСС, но и Андропова – главу КГБ, того человека, что организовал подавление восстаний в Венгрии и Чехословакии. Обожествление тирана-коммуниста вроде Андропова, конечно, не следует воспринимать как признак возрождения СССР, но спокойствия оно, несомненно, не внушает.
     Майкл Мойнихен – заместитель главного редактора журнала Reason

Не увязнуть в Грузии

На неспособность Запада задействовать рычаги влияния на ситуацию больно смотреть. Однако и России есть, что терять

     Как же обстоят дела через три недели после того, как Россия вторглась в Грузию, полностью перевернув отношения с Западом? Российские войска все так же занимают ключевые позиции, в том числе контролируют порт Поти; Москва признала независимость двух мятежных областей Грузии; грузинский президент Михаил Саакашвили все так же произносит грозные речи, несмотря на то, что его армия разбита, а страна раздроблена.
     На случай, если всего этого окажется недостаточно, президент Буш решил отправить в регион вице-президента Дика Чейни (Dick Cheney), известного мастера дипломатии.
     Купающиеся в нефтяном богатстве, испытывающие головокружение от победы над крошечной Грузией российские лидеры продолжают мстить за реальные или мнимые унижения. На неспособность Запада задействовать рычаги влияния на ситуацию больно смотреть. Однако и России есть, что терять. Решение Москвы признать Южную Осетию и Абхазию только сплотит ряды воюющих и еще сильнее дестабилизирует обстановку в регионе.
     Признание независимости этих анклавов может спровоцировать множество восстаний, как в пределах России, так и за ее границами: Приднестровье может восстать против Молдавии, Нагорный Карабах – против Азербайджана, богатый нефтью Татарстан – против России. Даже если Москва забыла о кошмарной войне, которую она вела против чеченцев, то мы о ней не забыли.
     Мы знаем, что кое-кто в Кремле не огорчится, если связи с Западом будут разорваны. Премьер-министр Владимир Путин, стоящий за российской агрессией, на этой неделе хвастливо заявил, что для России будет лучше не вступать во Всемирную торговую организацию.
     Хотя сейчас многие из россиян ему аплодируют, мы все же сомневаемся, что они будут рады вернуться к мрачным дням советской изоляции. При всем своем нефтяном богатстве Россия остается слаборазвитой, коррумпированной и неустойчивой страной. Разрыв с международным сообществом не в ее долгосрочных интересах, ни с точки зрения экономики, ни с точки зрения безопасности.
     Существенная часть вины за то, что ситуация вышла из-под контроля лежит на администрации Буша. С самого начала вторжения она поддерживала Грузию, доставляя гуманитарную помощь военными транспортами. Ее реакцию на действия России трудно оценить однозначно. Белый дом воспользовался кризисом, чтобы заключить с Польшей соглашение по ПРО, пополнив тем самым список обид г-на Путина. Более разумным шагом было заморозить военное сотрудничество и многомиллионную сделку с Москвой в сфере мирного атома, не закрыв при этом двери для их возобновления.
     Мы не знаем, о чем г-н Чейни собирается говорить в ходе назначенных на следующую неделю визитов в Грузию, на Украину, в Азербайджан и в Италию, но последнее, что нужно сейчас миру, это дополнительное разжигание обид и беспокойства. Президент Грузии выглядит так, как будто последние недели его ничему не научили. В интервью The Times он заявил, что продолжит борьбу за восстановление контроля Грузии над Южной Осетией и Абхазией. По-видимому, он думает, что Вашингтон его поддержит.
     Кроме того, благодаря браваде г-на Чейни европейцам будет проще не сделать того, что им следует сделать: дать понять Москве, что с ней не будут вести дела по-прежнему. Речь не идет о полной изоляции России. Но на предстоящем на следующей неделе саммите европейцы должны принять решение не подписывать с Москвой соглашения по торговле и безопасности до тех пор, пока она не прекратит оккупировать Грузию и угрожать соседям.
     Отношения между Россией и Западом сейчас в наихудшем состоянии за много лет. Чтобы они не переросли в устойчивую конфронтацию, требуются тонкость и твердость, а не бравада, с чьей угодно стороны.

Дерзкая Россия и слабая Европа

На все наши 'послания' Россия отвечает одним и тем же непристойным жестом

     Последствия российской 'экскурсии' в Грузию еще предстоит осмыслить. Но кое-какие выводы можно сделать уже сейчас:
     – В постсоветскую эпоху силовые акции России отличаются особой грубостью и жестокостью – как мы уже убедились в Чечне. Сегодня этот факт подтверждает картина, разворачивающаяся на глазах у ошеломленного мира – российская армия оккупирует суверенное государство, 'разгуливает' по его территории как у себя дома, идет вперед и отходит, когда ей заблагорассудится, и попутно с безмятежной непринужденностью разрушает военную и гражданскую инфраструктуру молодой демократической страны. Сегодня эта страна называется Грузией. А что будет завтра – придет черед Украины? Или, это будут прибалтийские государства – под тем же удобным предлогом 'репрессий' против русскоязычного населения? Или может быть Польша?
     – Новая Россия глуха к протестам, осуждению и предупреждениям международного сообщества. У 'холодной войны' был свой 'кодекс поведения', свои правила. Тогда все 'настенные письмена' тщательно расшифровывались. В ходу была полувоенная, полумирная палеография: в то время мы чутко реагировали, как выразился философ Мишель Серр (Michel Serres), на 'сигнальные костры и гудки в тумане' на территории противника. В нынешней, обновленной 'холодной войне' сигналов не существует – и кодексов тоже. На все наши 'послания' Россия отвечает одним и тем же непристойным жестом – и мы знаем, что никакого результата они не дадут. Вспомним, именно в тот момент, когда Кондолиза Райс находилась в Тбилиси, Владимир Путин с цинизмом и апломбом, немыслимым еще вчера, отдал войскам приказ продвинуться до Каспи – городка в 30 километрах от грузинской столицы.
     – Россия без малейшего стыда извращает любые принципы и идеалы. Она кричит о косовском 'прецеденте' – как будто есть что-то общее между ситуацией в этой сербской провинции, десятилетиями подвергавшейся репрессиям, насилию и разрушению в рамках политики 'этнического очищения', и Южной Осетии, пострадавшей от 'геноцида', жертвами которого по последним данным (смотри доклад Human Rights Watch) стали 47 человек. Или взгляните, как Москва обращает себе на пользу – и на пользу тем же русскоязычным меньшинствам, что она стремится вернуть в лоно Империи – принцип 'обязанности вмешиваться', оправдывая таким образом бесчинства российской армии подчиненных ей ополченцев в Гори и других районах Грузии. А ведь речь идет о благородном, величественном принципе, столь дорогом сердцу главы французского МИДа и некоторых его коллег. Какая дерзость, скажете вы. Что ж, Путин дерзнул – Путин все продумал и начал действовать.
     – Европейская – а в данном случае французская – дипломатия проявляет слабость. От великой демократической страны мы ожидаем однозначного – без всяких 'нюансов' – осуждения и наказания агрессора. На деле же все произошло с точностью до наоборот. Наказанию подверглась жертва нападения. Уступить заставили не сильного, а слабого. Повторяется история пятнадцатилетней давности в Дейтоне, когда лидера Боснии Алию Изетбеговича (Alija Izetbegovic) вынудили скрепя сердце подписать соглашение о расчленении его страны. Теперь же грузинского президента Михаила Саакашвили заставили одобрить документ, который россияне называют 'планом Медведева'. В нем ни слова не говорится о территориальной целостности Грузии.
     Мало того, он содержит знаменитые 'пункты о дополнительных мерах безопасности', закрепляющие за российской армией право находиться на территории страны и патрулировать ее – столь же скандальные в принципе, сколь и расплывчатые в плане практического применения. Похоже, мир перевернулся. Неужели все это происходит наяву?
     – Западное общественное мнение с удивительной легкостью – с первого же дня – поверило тезису, распространявшемуся российской пропагандистской машиной. Теперь мы уже знаем, что еще до 8 августа российская армия усердно готовилась к войне. Мы знаем, что она сосредоточила на 'границе' между Грузией и Осетией значительные военные силы, военизированные формирования и средства тылового обеспечения. Мы знаем, что русские методично ремонтировали железную дорогу, чтобы пустить по ней воинские эшелоны, и что утром 8 августа через Рокский тоннель, соединяющий Северную и Южную Осетию, прошло не менее 150 танков. Другими словами, никто теперь не может игнорировать тот факт, что президент Саакашвили принял решение действовать лишь тогда, когда у него не оставалось другого выбора – когда война уже пришла в его страну. Но, несмотря на эту совокупность фактов, абсолютно очевидных для любого добросовестного и непредвзятого наблюдателя, многие журналисты хором подхватили тезис о том, что именно грузины безответственно спровоцировали эту войну.
     Все это заслуживает переосмысления. Мы должны глубже проанализировать корни слепоты, которая, если мы не будем осмотрительны, увековечит ту 'несмелость' Запада, что в свое время осуждал Александр Солженицын – ту робость, что как нам казалось, уже отошла в прошлое. Если не честь, то хотя бы здравый смысл требует, чтобы мы пришли на помощь Тбилиси, спасая тем самым всю Европу.
     Новая книга Бернара-Анри Леви 'Затерянные во тьме: противостояние современному варварству' («Left in Dark Times: A Stand Against The New Barbarism») выйдет в сентябре в издательстве Random House. Данную статью перевела с французского Сара Сугихара (Sara Sugihara)

Непростая эволюция грузинской демократии

Политика США способствует подрыву демократических тенденций в Грузии

     В ходе нынешнего конфликта России с Грузией американские официальные круги часто характеризуют последнюю как демократическое государство, а в свое время президент Буш назвал эту бывшую советскую республику 'маяком свободы'. На прошлой неделе, выступая в организации «Ветераны зарубежных войн США» (Veterans of Foreign Wars), президент заявил: 'Грузия стоит за свободу во всем мире – и мир теперь должен стоять за свободу в Грузии'.
     Однако история грузинской демократии куда сложнее, чем можно предположить, исходя из риторики нашей администрации, и некоторые эксперты полагают, что политика США способствует подрыву демократических тенденций в этой стране.
     После того, как в 2003 г. грузинская «революция роз» привела к власти президента Михаила Саакашвили и его команду, администрация Буша сократила финансирование общественных организаций гражданского общества в этой стране, направив все ресурсы на укрепление центральных органов власти – и это в тот период, когда подобные организации ослаблялись оттоком руководящих функционеров в государственные структуры. Усилия в рамках отдельной программы помощи, призванной способствовать формированию профессиональных кадров госслужащих, также были сорваны из-за возражений грузинских властей.
     В результате, как отмечают эксперты и специалисты по вопросам оказания помощи зарубежным странам, после свержения в 2003 г. Эдуарда Шеварднадзе центральные власти в Грузии усилились, а иные государственные и неправительственные институты ослабли, в результате чего возможности для выражения народного недовольства сократились. В ноябре прошлого года власти, по данным правозащитной организации Human Rights Watch, избыточно применили силу для разгона в основном мирных демонстраций в столице страны Тбилиси, и Саакашвили ненадолго ввел в Грузии чрезвычайное положение.
     В прошлом месяце грузинские власти предприняли дальнейшие попытки ограничить помощь неправительственным организациям, прямо заявив иностранным спонсорам, что в дальнейшем их техническая поддержка 'будет осуществляться в соответствии с прямыми запросами правительства'. Согласно материалам, распространявшимся на брифинге в правительстве 7 июля, – их предоставил один из его участников – будущие проекты должны быть связаны прежде всего с развитием инфраструктуры, например, дорожной сети и коммунальных систем. Согласно этому же документу, власти Грузии выражают 'негативное отношение' к проектам, 'рано или поздно приобретающим собственную политическую динамику, превращающимся в обузу для правительства и/или вносящим путаницу в политический процесс'.
     'Грузия – полудемократическое государство. Мы поменяли одну полудемократическую систему на другую. Необходимо понимать: случившееся – это появление еще одного однопартийного государства', – отмечает Линкольн Митчелл (Lincoln Mitchell), работавший в Грузии по линии Национального демократического института (National Democratic Institute) в 2002-2004 гг., и написавший книгу (скоро она выйдет в свет) под названием 'Сомнительная демократия: внешняя политика США и грузинская 'революция роз'' («Uncertain Democracy: U.S. Foreign Policy and Georgia's Rose Revolution»).
     При Шеварднадзе, объясняет Митчелл, в стране существовала свобода собраний и печати, а государство было слишком слабым, чтобы подвергать гонениям инакомыслящих. Однако госаппарат был насквозь коррумпирован, а выборы организовывались из рук вон плохо. При Саакашвили центральные органы власти укрепились, а уровень коррупции в госструктурах сократился, но свобода печати сильно ограничена, а организаций гражданского общества стало меньше. Парламент, добавляет Митчелл, был ослаблен поправками, внесенными в конституцию по требованию Саакашвили, в результате чего законодательной власти стало труднее обуздывать исполнительную.
     'Преувеличивая уровень демократии в Грузии, мы подрываем ее развитие, – утверждает Митчелл; сейчас он преподает в Колумбийском университете. – Если мы преждевременно заявляем о победе, а, на мой взгляд, именно так поступила администрация Буша, в этом нет ничего хорошего ни для демократии в целом, ни для Грузии в частности'.
     Том Малиновски (Tom Malinowski), заместитель директора вашингтонского отделения Human Rights Watch по проблемам общественных организаций, согласен: 'Если соотнести реальную ситуацию с тем, как преподносит себя Грузия, и как ее изображают в Соединенных Штатах, то демократия в этой стране отнюдь не идеальна'. Однако, по его мнению, если сравнить Грузию с соседними государствами – Арменией, Азербайджаном и другими бывшими советскими республиками в регионе, 'положение в этой стране гораздо лучше'.
     Помощник заместителя госсекретаря США Мэтью Брайза (Matthew Bryza), отвечая на прошлой неделе на настойчивые вопросы иностранных журналистов о характере демократии в Грузии, признал: стране 'еще очень далеко до завершения процесса демократической эволюции. По ряду направлений ей еще предстоит пройти длинный путь. . . . И мы полны решимости помочь Грузии еще больше углубить развитие демократии'.
     Тем не менее, специалисты по оказанию помощи зарубежным странам отмечают, что работать в Грузии им зачастую очень трудно: инициативы блокируются 'чехардой' министров и чиновников, которых Саакашвили часто меняет. Хотя в заслугу президенту можно поставить решительную борьбу с коррупцией и умение привлекать инвестиции, реального улучшения ситуации, по словам бывших и действующих сотрудников организаций по оказанию помощи, добиться бывает непросто.
     'Я ехал в Грузию с огромным интересом. Я думал: у этой страны есть многообещающие перспективы, – рассказывает Джейми Фактор (Jamie Factor), 15 лет занимавшийся реализацией международных программ помощи демократическим реформам в странах, переживающих переходный период; в Грузии он работал в 2006-2007 гг. – Но меня постигло полное разочарование в плане возможности реально чего-то добиться'.
     Из общей суммы в 67 миллионов долларов, которую администрация Буша запросила на помощь Грузии в 2009 финансовом году, на военную помощь предлагается выделить больше (15,2 миллиона), чем на программы по поддержке демократии (14,8 миллионов). До того, как в начале этого месяца разразился конфликт с Россией, грузинский контингент в составе возглавляемых США коалиционных сил в Ираке был третьим по величине.
     'Грузия добилась гигантского продвижения в административной реформе, но для подлинной консолидации своих демократических достижений ей следует повысить эффективность ключевых институтов, укрепить политический плюрализм и усилить участие общественности в политическом процессе', – отмечалось в документе Госдепартамента, представленном в Конгресс для обоснования этих бюджетных ассигнований.
     Сотрудники Агентства международного развития США утверждают, что грузинские власти не требовали от Соединенных Штатов сократить финансирование организаций гражданского общества: после 'революции роз' их ведомство само 'пересмотрело' его структуру, поскольку теперь оно могло взаимодействовать непосредственно с правительством этой страны. Один из этих чиновников, согласившийся на условиях анонимности ответить на вопросы о конкретных программах, отметил, что усилия по подготовке профессиональных кадров для госаппарата потерпели неудачу. 'Агентство может участвовать в подобных всеобъемлющих реформах только в том случае, если страна-реципиент этого хочет и поддерживает эти инициативы', – пояснил он.

Ударить Кремль по карману

Все указывает на то, что Кремль решил начать новую 'холодную войну'

     Вчера, продолжая эскалацию кризиса на Кавказе, президент России Дмитрий Медведев признал независимость Южной Осетии и Абхазии; вероятно, вскоре за этим последует их аннексия Россией. Обещания России о выводе войск на те позиции, которые они занимали до начала конфликта, кажутся все более пустыми. Российские официальные лица угрожают применением ядерного оружия против Польши и Украины. Все указывает на то, что Кремль решил начать новую 'холодную войну'.
     Реакция свободного мира пока довольно невыразительна. Представители Запада предупредили Россию, что агрессия повредит ее 'позиции' в мире. НАТО приостановила диалог на официальном уровне, и России может быть закрыт путь во Всемирную торговую организацию. Эти разговоры явно не тревожат Москву. Ее уверенность подкрепляется зависимостью Европы от российских энергоносителей и заявлениями о том, что Западу нужно содействие России в решении многих международных вопросов.
     Однако Запад находится в более сильной позиции, даже если он сам или Владимир Путин не осознают этого. Адекватный ответ средствами 'мягкого влияния' – например, кампания правоохранительных органов в отношении российских правящих элит – мог бы оказаться крайне эффективным способом наказать Россию за агрессию против Грузии и не допустить подобного поведения в будущем. Действительно, российские правящие элиты ставят личные интересы выше государственных. Если причинить им достаточную боль, то они потребуют изменения внешней политики или даже отстранения Путина от роли серого кардинала.
     Слияние интересов частного бизнеса с государственной политикой в сегодняшней России отличается от всеохватной коррупции советской эпохи. Власть в Москве контролируется группой силовиков – выходцев из КГБ, и магнатов – союзников Кремля. Несмотря на их гангстерское поведение – включая убийства конкурентов в бизнесе и политике – Россия является участником глобальной экономической системы, хотя и пользующимся репутацией бандита. В отсутствие значимого гражданского производства экономика России зависит от экспорта природных ресурсов. В результате, Россия, будучи гротескно коррумпированной, прочно включена в глобальные финансовые и торговые сети.
     Клика, управляющая современной Россией, охотно приняла глобализацию. 'Чекисты-олигархи' – воспользуемся этим определением, чтобы отличать их от прозападных баронов-разбойников, которые возвысились в 1990-е годы и были сметены Путиным – все чаще появляются в списках самых богатых людей планеты. Они инвестируют за рубежом свои богатства, добытые нечестным путем, и владеют особняками в Лондоне, Париже и на Лазурном берегу. Они дают образование своим детям в западных университетах и даже собирают западные спортивные команды.
     Эти магнаты спонсировали приход Путина к власти и служат тем средством, которое позволило ему усилить контроль над обильными богатствами России. Путин и его приспешники пользуются рычагами государственной власти (включая сфабрикованные судебные процессы и запугивание со стороны властей) для собственного обогащения и разгрома конкурентов. Сложные финансовые механизмы – зачастую создающиеся при участии международных финансовых институтов – позволяют им отмывать большие суммы денег с целью их последующего реинвестирования за рубежом. Западные банки, стремящиеся к прибыли и расположению российских лидеров, охотно финансируют сомнительные трансакции по передаче природных ресурсов России под контроль Кремля.
     Коррумпированность олигархов, их пренебрежение законом и тяга к плодам глобализации делают их отличной мишенью для 'мягкого влияния' Запада. Во всех тех случаях, когда они обладают соответствующими полномочиями – а так должно быть часто – регулирующим органам США и ЕС следует изучать деловые операции людей, близких к путинскому режиму, на предмет отмывания денег и нарушений, касающихся ценных бумаг, налогов и других сфер экономики. Отслеживание активов и увеличение сроков давности должны позволить западным властям изучать деловую активность, проводившуюся на протяжении многих лет. Департамент юстиции США должен без колебаний расследовать все находящиеся в его компетенции случаи манипуляции рынками, мошенничества, уклонения от уплаты налогов и отмывания денег, имеющие отношение к Кремлю, и наказывать виновных.
     Повестки в суд, судебные приговоры, конфискация активов и визовые ограничения даже самых непроницаемых громил ударят по больному месту: прямо по кошельку. Также западные правительства должны поддержать частных инвесторов, пытающихся бороться с грабежом, совершаемым при содействии Кремля. Западные потребители должны дать решительный отпор откровенным манипуляциям поставками нефти и газа, которые осуществляются Москвой и часто маскируются под технические проблемы, и требовать выплаты существенных компенсаций. Попытки России приобрести новые нефтеперерабатывающие заводы и трубопроводы на Западе следует оспаривать на основе антимонопольного законодательства.
     Благодаря умелой дипломатии можно сделать так, чтобы опасения Европы из-за энергоносителей не вели к неспособности применять юридические меры в отношении Путина и его команды. Самое главное, что привлечение олигархов к судебной ответственности не потребует от США или Европы ни единого шага 'против России'. Правительства США и союзных стран могут указать на то, что эти действия осуществляются в более широком контексте борьбы с коррупцией на Западе. Между тем, широкая огласка западных расследований преступной деятельности московских бизнесменов и возврат награбленного российскому народу удовлетворит даже самых закоренелых российских националистов.
     Вопрос о том, существует ли какая-то связь – а если существует, то какая – между крушением российской демократии и возрождением империализма Москвы, давно господствует в дебатах на Западе. Очевидно, что в путинской России возникло нечто гораздо более опасное, чем просто авторитаризм. Эта особая смесь политической автократии с коррупцией, объединяющая политическую, экономическую и военную мощь, угрожает миру во всем мире. Бросить вызов такому положению дел – стратегическая необходимость.
     Дэвид Б. Ривкин-мл. – партнер фирмы Baker & Hostetler LLP, работавший в департаменте юстиции США и Белом доме при президентах Рональде Рейгане и Джордже Буше-старшем. Карлос Рамос-Мрозовски – адвокат из компании Baker & Hostetler

Россия стала ближе к Западу

     Подписывая указ о признании независимости Абхазии и Южной Осетии, российский президент Дмитрий Медведев повлиял на существующий миропорядок и международные отношения несравнимо больше, чем он, возможно, сам предполагал. С его решением рухнули последние серьезные препятствия для становления новой мировой системы, появились иные характеристики современного мироустройства, а также разнообразные возможности для влиятельных игроков побороться за новые, выигрышные для себя позиции в начавшем складываться мире.
     Безусловно, новым фактором стала поразительная для внешнего наблюдателя решимость Москвы следовать той политике, которую она посчитала необходимой. Политическая воля, которую неожиданно для многих на Западе проявил президент Дмитрий Медведев в течение всего южноосетинского конфликта, отныне также станет важным фактором международных отношений, который нельзя будет никому игнорировать. Честно говоря, мало кто на Западе, в том числе в США, предполагал, что молодой российский президент будет способен выйти за рамки обычной внешнеполитической риторики Москвы, к которой все тут уже привыкли и на которую почти перестали обращать внимание, и пойдет на конкретные военно-политические шаги, демонстрируя отсутствие сомнений или желание спрятаться за спину всемогущего российского премьер-министра, напротив, показывая готовность взять ответственность лично на себя.
     С другой стороны, августовские события на Южном Кавказе стали ярким подтверждением того, что распад СССР, начатый в конце 1991 года, еще далеко не дошел до своего логического конца и никакие границы в евразийском регионе нельзя считать окончательными, безусловно легитимными. Передел евразийского пространства сегодня еще не закончился. Это подтверждает и нервная реакция на российские действия со стороны практически всех стран СНГ.
     Но еще гораздо важнее, что теперь открыта дорога к тому, к чему США и Запад стремились последние десятилетия и пытались толкать Москву. То есть к пересмотру основ современного миропорядка – того, который начал складываться в середине 1940-х годов и так или иначе просуществовал до наших дней. Теперь на этой системе, которая уже давно утратила эффективность и адекватность, но все чаще приводила мировое сообщество в тупик, поставлена точка. До последнего времени Россия пыталась эту систему всеми силами сохранить и реанимировать, тратя на это значительную часть своего внешнеполитического капитала и авторитета. От этого проигрывала только сама Россия.
     Запад со своей стороны уже давно прямо или косвенно призывал пересмотреть основы нынешнего миропорядка и приступить к созданию новой системы международных отношений, более адекватной реалиям современного мира. Россия была единственной из числа влиятельных стран, последовательно призывавшей мировое сообщество строго придерживаться сложившихся правил и отношений. Без поддержки России любые международные шаги США да и Запада в целом в этом направлении, включая, к примеру, провозглашение независимости Косово или войну в Ираке, носили нелегитимный или полулегитимный характер. Теперь ситуация изменилась.
     Когда на Западе пройдет этап демонстративной истерии, многие там втайне вздохнут с облегчением, ибо Дмитрий Медведев, по сути, легитимировал их усилия по формированию нового глобального миропорядка. Это, безусловно, представляет всем – и России, и Западу – новые возможности.
     Развал существующего миропорядка неизбежно приведет к большей обособленности главных мировых игроков друг от друга. Сегодня им бессмысленно строить долгосрочные отношения и заключать стратегические договоры, малопродуктивно создавать блоки и искать партнеров для решения отдаленных задач. Изоляция, которой сегодня весьма эмоционально пугает Запад Россию, во многом не является тактической реакцией на события в Грузии, а носит достаточно объективный характер.
     В последние годы все большие игроки, включая США, ЕС, Россию, Китай и других, дистанцировались друг от друга. Нет на мировой арене сегодня более изолированной страны, чем США, что не мешает им оказывать колоссальное влияние на события в мире. Про международную самоизоляцию Китая вспоминать даже не стоит. Глобальный интеграционный проект последних двух десятилетий полностью провалился, и ему на смену пришел этап взаимной изоляции, дистанцирования как реакции на эту стратегическую неудачу, ответственность за которую лежит на всех участниках этого во многом идеалистического проекта.
     В этих условиях неизбежно значительное увеличение элементов импровизации в мировой политике, что не только усилит непредсказуемость ее развития, но и откроет новые возможности для желающих укрепить свои позиции. С точки зрения понимания сути современного мира теперь Россия стала ближе к Западу, чем была еще накануне. Вопрос только в том, сколько времени тем и другим нужно, чтобы это понять и использовать с максимальной пользой для себя. Период определенной политической изоляции, предоставляющий Москве возможность не давать никому на Западе никаких обещаний и гарантий, создает для этого очень хорошие возможности.
     Нельзя только пытаться перевести это дистанцирование в конфронтацию, ибо тогда можно упустить новые возможности, которые сегодня появились у всех. Как известно, кто опоздал, тот не успел. В том числе стать весьма влиятельной страной в новом миропорядке.

Партнеры по умолчанию

Саммит ШОС не скажет России ни да ни нет

     Ожидание сенсации по итогам проходящего сегодня в столице Таджикистана саммита Шанхайской организации сотрудничества, связанное с возможной поддержкой со стороны ШОС признания Россией независимости Абхазии и Южной Осетии, вряд ли оправдается. Такое было бы возможно только в случае однозначного одобрения решения Москвы со стороны Пекина.
     «Оставаясь на неизменной принципиальной позиции китайской стороны по подобным проблемам, мы надеемся на надлежащее решение этой проблемы путем диалога и консультаций между заинтересованными сторонами», – заявил вчера представитель МИД КНР. Судя по этому заявлению, в Поднебесной, как и ожидалось, заняли осторожную позицию и не стали вступать в конфронтацию с Западом, осудившим решительный кавказский демарш Кремля. Пиком этого осуждения пока стало совместное заявление послов стран НАТО с призывом к России пересмотреть свое решение.
     Впрочем, позиция Пекина стала понятна уже вчера утром в Душанбе, когда закончилась встреча председателя КНР Ху Цзиньтао с хозяином саммита, президентом Таджикистана Эмомали Рахмоном. В таджикско-китайской декларации по итогам визита китайского лидера в Душанбе, в частности, сказано, что «стороны выступают за мирное решение имеющихся международных споров... способствуют построению гармоничного мира, основанного на вечном покое и совместном процветании». В контексте нынешних событий вокруг Грузии это означает, что ни Пекин, ни Душанбе не готовы пока занять любую однозначную позицию по вопросу признания независимости Абхазии и Южной Осетии.
     Еще более очевидным это стало после состоявшегося вчера в Душанбе российско-китайского рандеву председателя Ху и президента Медведева. В протокольной части встречи кавказская тема ограничилась тем, что российский президент пообещал проинформировать китайского коллегу об усилиях, предпринимаемых нынче Россией на Кавказе. Все остальные доступные для прессы слова двух лидеров сводились к поздравлениям, взаимным комплиментам и благодарностям в связи с завершившейся на днях в Пекине Олимпиадой и обещанию Китая поддержать усилия России по подготовке в зимней Олимпиаде в Сочи в 2014 году.
     Поскольку ни один из источников в российской делегации после встречи Дмитрия Медведева с Ху Цзиньтао до вечера вчерашнего дня не допустил каких-либо «утечек» о высказанном китайской стороной отношении к признанию независимости Цхинвали и Сухуми, можно быть уверенным: такой поддержки не было. Однако это не исключает того, что председатель Ху приветствовал действия России по мирному урегулированию ситуации вокруг Абхазии и Южной Осетии на основе «шести принципов» Медведева-Саркози. Другими словами, была воспроизведена та же формула поддержки мирных усилий Москвы, которая значится в проекте итоговой Душанбинской декларации ШОС. Декларация будет сегодня подписана в таджикской столице главами государств – членов «шанхайской шестерки».
     По сведениям «Времени новостей» из дипломатических источников в Душанбе, подписанный 26 августа президентом Медведевым «абхазо-югоосетинский» указ никак не повлиял на согласованные ранее итоговые документы саммита ШОС. Как пояснил «Времени новостей» информированный собеседник, близкий к секретариату ШОС, «признание или непризнание одним из государств – членов ШОС независимости какой-либо третьей страны касается исключительно двусторонних отношений этого члена Шанхайской организации и не имеет отношения к проблематике ШОС».
     Таким образом, подтвердились прогнозы, согласно которым ни нынешние хозяева саммита ШОС, ни остальные «шанхайцы», и в первую очередь Китай, не станут связывать себя односторонней поддержкой России и спешить с изъявлением готовности вслед за ней признать независимость бывших грузинских автономий. Впрочем, как и спешить проявлять солидарность с теми странами, кто обрушился на Россию с резкой критикой за это решение.
     Тем не менее можно ожидать, что Москва сегодня все-таки найдет в Душанбе более очевидную поддержку. Возможно, ее окажет президент Ирана Махмуд Ахмадинежад, который даст здесь пресс-конференцию. А затем встретится с российским президентом (это будет их первая встреча). Трудно сказать, как пройдет их знакомство, но есть основания считать: Ахмадинежад может испытывать благодарность за то, что российская военная операция в Грузии оказалась также и к пользе Ирана. Речь о том, что согласно многочисленным утечкам информации из различных российских ведомств, на грузинской территории был обнаружен и выведен из строя ряд созданных с помощью американцев инфраструктур, которые могли быть использованы и для нанесения вооруженного удара США по Ирану.
     Что касается остальных участников саммита ШОС, то, судя по всему, их вполне устраивает практически непубличный характер нынешнего саммита. Достаточно сказать, что вместо пресс-конференции журналистам будет сегодня дана лишь возможность услышать краткие заявления глав государств – членов ШОС по итогам саммита (на всю шестерку «шанхайцев» отведено не больше 15 минут). Причем вопросы к ним не предусмотрены.

Независимость в денежном эквиваленте

Эксперты о макроэкономических последствиях признания Россией Южной Осетии и Абхазии

     Российские эксперты поделились с корреспондентами «Времени новостей» Натальей РОЖКОВОЙ и Юлией МИРОНОВОЙ своим мнением о том, каковы могут быть макроэкономические последствия признания Россией независимости Абхазии и Южной Осетии.

«В перспективе наша позиция очень опасна»
     Евгений ЯСИН, научный руководитель ГУ-ВШЭ:
     – В краткосрочном плане особых экономических последствий не будет, особенно учитывая, что в мире сейчас все и так нестабильно, осложнять ситуацию на рынках дополнительными санкциями никто не решится. Кроме того, даже те меры, которые сейчас возможны, в частности по линии ВТО, на нас прямого и немедленного влияния не окажут – мы можем продавать свои товары без ВТО. Возможности Запада оказать воздействие на нашу экономику невелики, по крайней мере в краткосрочном периоде. Тем более интересы США и Европы несколько различны, а поскольку Джордж Буш сам залез в Ирак, возможности для маневра у него несколько ограничены.
     Поэтому можно выдвинуть очень мало аргументов против принятого решения с экономической точки зрения в краткосрочном периоде. И я думаю, что наши руководители это учитывали.
     Но в перспективе наша позиция очень опасна. Мы уже не раз заявляли, что наша цель построить инновационную экономику. И у нас действительно нет другого выхода, мы не можем опираться только на нефть и газ, это исчерпаемые ресурсы, их добыча будет только падать. Мы не можем идти по пути Китая и конкурировать за счет дешевой рабочей силы, у нас и силы-то уже не осталось. Инновации – единственный вариант. Но инновации сейчас есть только на Западе, это их почти что культурная особенность. Творчество, креативность – свойство европейской культуры, к которой мы тоже принадлежим, но значительно отстаем в развитии. Поэтому нам нужно плотнее интегрироваться на Запад. Не просто «купи-продай», а устанавливать глубокие связи в науке, образовании, нужно быть частью инновационного пространства.
     Это процесс длительный. Технологии, инновации – это не значит что-то купить, установить, сделать инновационное производство. Это означает выпустить новый инновационный продукт, и нам до этого еще далеко. И сейчас мы сделали шаг назад.

«Так называемый инвестиционный климат подпорчен»
     Евгений НАДОРШИН, экономист банка «Траст»:
     – Масштабных последствий для экономики признание независимости этих двух республик не будет иметь, так как это все-таки локальное событие. Тем не менее у нас обострятся проблемы, связанные с вступлением в ВТО, – мы в него не вступим. Вряд ли нам удастся теперь уговорить США поменять свою точку зрения на этот вопрос, так что скорее всего ВТО можно считать для нас организацией закрытой. Это будет стимулировать нас к продвижению в азиатском направлении, что можно считать позитивным моментом. Но тут есть и свои подводные камни: технологически многие страны Азии опережают нас во многих вещах, где мы хотим развиваться. И если мы хотим быть лидером и законодателем в этих областях, это будет нелегко.
     Кроме того, тот факт, что Южная Осетия и Абхазия объявили независимость, совсем не означает, что регион будет стабилен. А то, что мы признали независимость, не означает, что конфликт будет решен. Проблемы, к сожалению, возможны, и это создает сложности в регионе Сочи, а мы проводим там Олимпиаду в 2014 году. Соответственно будет тяжелее привлечь инвесторов.
     Для фондовых рынков, финансового сектора все это также неприятно. Так называемый инвестиционный климат подпорчен. Иностранных инвестиций будет поменьше, чем хотелось бы и чем готовы были предложить иностранные инвесторы до этих событий. Правда, признание независимости этих республик со стороны России принципиально ничего не поменяло, ведь и раньше было понятно, что мы принципиально готовы к этому действию. Все неприятное и неожиданное случилось в рамках военного конфликта. Но главное, конечно, нестабильность в регионе. В конце концов инвестируют не в правых и виноватых, а ради стабильности и возврата денег. В частности, наш банк уже пересмотрел прогноз по притоку чистого иностранного капитала в 2008 году с 40 млрд долл. до 30.

«Неужели кто-то из-за признания независимости будет завод закрывать?»
     Михаил ДЕЛЯГИН, научный руководитель Института проблем глобализации:
     – Действительно поток иностранных инвестиций сократится. Но надо иметь в виду: то, что наша статистика считает иностранными инвестициями, на самом деле на 90% является кредитами, которые придется возвращать. Их станет меньше? Ничего страшного! У нас денег в избытке, и при этом жуткая нехватка инвестиций в стране. Мы занимаемся тем, что наши деньги вывозим на Запад и поддерживаем своих стратегических конкурентов. Нам надо с этим завязывать. И если жесткая реакция Запада поможет нам эту порочную практику прекратить, прекрасно, большое ему спасибо! Ну в ВТО могут нас не принять. Так все равно у нас с 2000 года не велось реальной подготовки к вступлению в ВТО, и мы к этому не готовы так же, как и восемь лет назад. Ну не будет газопровода «Южный поток», на несколько лет может заморозиться «Северный поток» – ничего страшного, будет больше газа в стране, в крайнем случае он пойдет в Китай. Ну поправку Джексона-Вэника не будут приостанавливать – тоже ничего особенного.
     Еще о последствиях: не забывайте, что у нас замедлились темпы экономического роста еще в июне, и это торможение продолжается. Сократились темпы роста инвестиций и реальных доходов населения, темпы ростов промышленности, жилищного строительства. Это связано с нашими внутренними проблемами: произволом монополий и нехваткой инфраструктуры. И никак не связано с проблемами Южной Осетии. Хотя найдутся недобросовестные люди, которые закричат: смотрите, вот это макроэкономические последствия войны!
     А что касается фондового рынка, то он с конца мая медленно сползал вниз и просто ожидал, от чего бы ему свалиться. Так что когда Путин сказал про «Мечел», был не виноват – просто рынок уже полтора месяца готовился к падению. Также обратите внимание, что когда начались военные действия, проявление силы и решимости со стороны государства вызвали восстановление рынка. Когда падает фондовый рынок, сокращается приток спекулятивного капитала. А прямым инвестициям ничего не угрожает: неужели кто-то из-за признания независимости будет завод закрывать?
     И наконец, учтите, что пока цена нефти выше ста долларов за баррель, мы имеем нефтегазовую подушку, которая в условиях глобального финансового кризиса очень хорошо нас поддерживает. Что бы ни крякал какой-нибудь государственный чиновник, это не перевесит того, что мы сейчас являемся относительно тихой гаванью для инвесторов всего мира. Я думаю, что надо просто начать выводить с Запада все эти наши резервные фонды и частично направлять на развитие инфраструктуры в России. Если это делать медленно и постепенно, чтобы рынки не обрушить, западная риторика в течение двух недель изменится радикально.

Мысли по случаю начала и окончания не победоносной войны Грузии против России

     Война страшна, но она многое и моментально проясняет. В частности, война сама составляет списки врагов и друзей. Война Саакашвили и Грузии сама написала список реальных врагов России. Это те режимы, чьи лидеры вооружали Грузию, чьи лидеры толпой собрались вокруг фюрера Саакашвили на площади в Тбилиси. К этим политикам у народов России теперь личный счет. И, надеюсь, Кремль распространит на них хотя бы долю того презрения, которым он справедливо и по заслугам наградил (вместе с военным поражением) и Саакашвили. Эти политики из США, Израиля, Украины, Польши, Литвы, Латвии и Эстонии, вооружавшие Грузию для войны с Россией, поддерживавшие ее в этой войне, успевшие развернуть даже в ходе этой краткосрочной войны мощнейшую антирусскую пропаганду, желавшие победы грузинского фюрера в этой войне, сами внесли себя в список «нерукопожатных» для России персон.
     * * *
     Многие грузины недоумевали: но чем мы провинились перед Россией? Мы же просто хотим сохранить свою территориальную целостность, официально Россией признаваемую.
     Я им отвечал и отвечаю. Каждое государство имеет право бороться и даже воевать за свою территориальную целостность. Не в этом, и не в вашей от нас независимости наши претензии к вам. Они сводятся к трем пунктам. Первый пункт: вы сознательно приводите на Кавказ третью силу, которая неминуемо развяжет (с вами или без вас) тут войну, в том числе и антирусскую войну. Второй: вы требуете, чтобы Россия за вас вашу территориальную целостность вам обеспечила. Да, она это делала, но когда вы были в составе Большой России (под названием Советский Союз). А теперь, когда вы из России убежали, обеспечивайте свою территориальную целостность, если можете, сами. Достаточно и того, что Москва почти двадцать лет вашу территориальную целостность признавала. Третий пункт: мало того что вы хотите покорить абхазов и осетин ценой их крови, так вы еще требуете, чтобы сама Россия танками и автоматами загоняла и тех, и других в вашу грузинскую микроимперию.
     * * *
     Поражает убежденность политических элит некоторых стран в том, что вот Большая Россия распалась, Югославия распалась, а Грузия или Украина почему-то распасться не могут. Даже автор бессмысленной фразы о «конце истории» давно уже отрекся от своего легкомысленного и абсолютно антиисторического утверждения, а вы все упорствуете. А ведь распасться тем, кто как государства даже еще и не состоялся по-настоящему, куда легче, чем государствам с многовековой историей.
     * * *
     История состоит не только из распадов, но и из воссоединений. Если в последние десятилетия в Европе воссоединился немецкий народ, а теперь Евросоюзом готовится воссоединение народа албанского, то кто запретит эту историческую перспективу народу осетинскому или русскому? Или осетинский народ хуже немецкого?
     * * *
     А если бы президент Медведев не решился на признание независимости – после всего того, что случилось, – Южной Осетии и Абхазии? То есть сделал бы то, чего от него требовали и продолжают требовать «лидеры» (специально выделяю это слово) стран Запада и некоторые наши «лжелибералы» и «псевдодемократы»? Рассмотрим этот невероятный сценарий всего лишь в двух аспектах.
     Прежде всего, он сам и Владимир Путин вместе с ним перестали бы быть «лидерами» России. То есть западные лидеры лидерами оставаться хотят (насильственно членя Сербию, но борясь со своими сепаратистами, например), а Медведеву с Путиным предлагают стать пораженцами во главе своей нации?
     Но допустим, Медведев и Путин переступили бы через это «национальное пораженчество». Чисто теоретически и гипотетически предположим. Что, в этом случае они бы обрели для себя и для России славу и честь если не дома, то на Западе?
     Нет. И западные лидеры, и наши доморощенные «западники» с антироссийской, а часто и с антирусской начинкой сказали бы – и, конечно, с радостью: ну, вот, говорили же мы, что это слабаки и политические кастраты, раздувшие свои рейтинги лишь на нефти и газе. Да можем ли мы уважать таких руководителей государства? Да можем ли мы уважать страну, которую такие руководители возглавляют? Да должны ли мы с этой страной считаться?
     Если бы Медведев не подписал свои указы от 26 августа, не выступил именно с тем замечательным и по духу, и по слогу обращением к России, с каким выступил, то и Буш, и Обама, и Маккейн, и Саркози, и все остальные, и даже фрау Меркель, не говоря уже о Качиньских-Саакашвили-Ющенко-Адамкусах, подумали, а многие от радости и сказали бы вслух: дрянь эта страна – Россия, дрянные у нее лидеры – Путин с Медведевым. И раньше не желали с их мнением считаться, а теперь, после победы над ними даже такого ..., как Мишико, точно не будем.
     Себя лично и всю Россию спас от позора президент Дмитрий Медведев, сделав 26 августа то единственное, что он ДОЛЖЕН был сделать. А не сделал бы – тогда, кстати, вскоре перестал бы быть президентом. А Россия еще долго отмывалась бы от презрения всего мира.
     * * *
     То ли из-за слабости 90-х годов, то ли из веры в бескорыстный демократизм Запада, то ли по глупости тогдашнего российского руководства, то ли из-за своего природного демократизма и альтруизма, но с момента распада СССР Россия вела себя на постсоветском пространстве крайне ОТВЕТСТВЕННО и предельно ОСМОТРИТЕЛЬНО. А ведь она, даже в том ослабленном состоянии, была способна в течение нескольких дней дестабилизировать ситуацию в любом из четырнадцати постсоветских государств. Даже в Белоруссии и Туркмении, не говоря уже об Украине, Грузии, Казахстане, Латвии, Эстонии, Молдове... Да где угодно. Но не делала этого. Да еще гасила волны, а иногда и цунами дестабилизации, идущие от других, в том числе с Запада.
     Умному и честному наблюдателю или политику это о многом говорит. А дуракам и лжецам и объяснять бессмысленно.
     * * *
     Абхазы и осетины теперь счастливы. По мужеству их – и воздаяние!
     Грузин жалко, несмотря на все их двурушничество. Сами теперь будут свергать своего испуганного президента-главкома или подождут, пока им из Вашингтона спустят нового? Дальше будут возгонять свою бесплодную ненависть к России или вспомнят о своей райской жизни в Российской империи и СССР? Бог весть...
     Гнусным и в общем-то мелким и трусливым провокатором оказался грузинский президент. Но самое страшное, что и Грузия выбрала себе роль мелкой страны-провокаторши. Теперь навеки – вне России и без нее. При сапоге хозяина. По предательству – и возмездие!

Дмитрий Медведев: Мы не выбирали эту войну

Президент России объяснил Западу, почему Россия признала Абхазию и Южную Осетию [статья президента в Financial Times: перевод]

     Вечером минувшего дня влиятельная британская газета Financial Times опубликовала статью президента России Дмитрия Медведева под заголовком «Почему мне пришлось признать области, отделившиеся от Грузии». Публикуем перевод статьи:

     «Во вторник Россия признала территориальную независимость Южной Осетии и Абхазии. Решение это не было принято с легкостью, без всестороннего анализа возможных последствий.
     Но все возможные варианты исхода событий пришлось соотносить с трезвым пониманием ситуации – с историей народов Абхазии и Южной Осетии, самостоятельно выражаемым ими стремлением к независимости, трагическими событиями последних недель и мировыми прецедентами.
     Далеко не все национальности в мире имеют собственные государства. Многие вполне благополучно соседствуют с другими народами в пределах объединенных государств. Образцом такого гармоничного существования может служить Российская Федерация, где мирно уживаются многие десятки народов и народностей.
     Но некоторые нации считают для себя невозможным находиться под опекой других. Вот почему отношения национальностей, живущих под одной крышей, нужно уметь крайне деликатно регулировать.
     После крушения коммунистического режима Россия смирилась с потерей 14 бывших союзных республик, которые по праву захотели стать независимыми государствами. И 25 миллионов россиян теперь застряли в странах, не являющихся для них своими. К тому же некоторые из этих стран не могут относиться к своим нацменьшинствам с уважением, которого те заслуживают.
     Грузия немедленно лишила свои «автономные области» Абхазию и Южную Осетию их автономии. Вы можете себе представить, что почувствовал абхазский народ, когда грузинское правительство закрыло его университет в Сухуми, объяснив это тем, что у абхазов якобы нет настоящего языка и культуры, а стало быть, и университет им не нужен?
     Грузия, сама недавно получившая независимость, тут же развязала жестокую войну против народов, которые находились на ее территории, изгнав тысячи людей из их домов и посеяв семена раздора. Эти семена когда-нибудь, да должны были прорасти – это «бочки с порохом», которые находились прямо у границы с Россией и российские миротворцы должны были предотвратить их взрыв.
     Однако Запад, игнорируя особую деликатность этой ситуации, невольно ( или умышленно) разжигал в жителях Южной Осетии и Абхазии надежды на свободу. Запад с распростертыми объятиями принял президента Грузии Михаила Саакашвили, который получив власть, тут же начал подавлять автономию еще одной области, Аджарии, и не скрывал своих намерений раздавить абхазов и осетин.
     Несмотря на все предостережения России, западные страны все же признали незаконное провозглашение независимости Косово от Сербии. Мы постоянно твердили о том, что после этого невозможно будет убедить абхазов и осетин ( а вместе с ними и десятки других национальностей), что для них не подходит то, что подходит косовским албанцам.
     В отношениях между странами нельзя нельзя к одной стране применять одни правила, а к другой – другие. Мы видели предостерегающие знаки и мы пытались убедить грузин подписать соглашение о неприменении силы в отношении осетин и абхазов. Саакашвили отказался.
     И в ночь с 7 на 8 августа мы поняли, почему. Только сумасшедший мог решиться на эту авантюру. Неужели он думал, что Россия будет стоять в стороне и молча смотреть на то, как он обрушивает полномасшабные атаки на спящий Цхинвал, убивать сотни мирных жителей, которые в большинстве своем являются российскими гражданами?
     Неужели он думал, что Россия будет стоять в стороне, когда его «миротворцы» стреляют по своим российским товарищам, вместе с которыми они должны были следить за порядком в Южной Осетии? У России не было другого выбора, кроме как отразить нападение для спасения людей.
     Эту войну мы не выбирали. У нас нет притязаний на территорию Грузии. Наши войска вошли в Грузию, чтобы уничтожить базы, с которых производилось нападение, а затем ушли.
     Мы восстановили мир, но мы не могли развеять страхи народов Южной Осетии и Абхазии – особенно тогда, когда Саакашвили продолжает заявлять, что при участии и поощрении США и НАТО он перевооружит свои силы и вновь будет бороться за «грузинские территории».
     Поэтому президенты обеих республик и обратились к России с просьбой признать их независимость. Мне нужно было принять сложное решение. Учитывая свободно выраженную волю осетинского и абхазского народов, а также основываясь на принципах Устава ООН и других положений международного права, я подписал указ, гласящий, что Российская Федерация признает независимость Южной Осетии и Абхазии.
     Я искренне надеюсь, что у грузинского народа, к которому мы традиционно питаем дружеские чувства и сопереживаем ему, когда-нибудь появятся лидеры, достойные его, которые будут заботиться о своей стране и развивать отношения, основанные на взаимоуважении, со всеми народами Кавказа. Россия готова поддержать движение к достижению этой цели».

А В ЭТО ВРЕМЯ…
     Саакашивили в отчаянии

     Американское издание The New Times опубликовало заявление президента Грузии Михаила Саакашвили. Он взывает к помощи мирового сообщества, отчаянно намекая, что Россия – враг всего человечества.
     Вот некоторые фрагменты в переводе на русский:

     «Действия России – это попытка вооруженной аннексии суверенного государства – Грузии. Это прямое нарушение норм международного права...»
     «Решение России подтверждает, что ее вторжение в Грузию было частью большого и давно задуманного плана перекроить карту Европы…»
     «Две области (Абхазия и Южная Осетия) практически обезлюдели во время конфликта и сейчас они продолжают подвергаться этническим чисткам, которые проводит Россия и ее марионетки…»
     «Если вмешательство в Косово было призвано положить конец этническим чисткам, то сегодняшнее решение Российской Федерации – это попытка вознаградить за этнические чистки и узаконить их. Россия поставила логику и мораль с ног на голову».
     «Решение России – это непосредственный и серьезный вызов международному порядку. Вызов брошен всему миру. Не только Грузии».
     «Сегодня во всем мире очевидно, что Россия действует как государство-агрессор».
     «В ближайшие дни и недели мы будем вместе с международным сообществом прилагать усилия, дабы не допустить, чтобы это решение имело какие-нибудь последствия для суверенитета моей страны, а также еще более подорвало международный порядок.
     Мы должны сообща выступить против этой агрессии и призвать вас к помощи и незамедлительной реакции.Это испытание для всего мира и экзамен на коллективную солидарность для нас. Вместе мы можем и должны сплотиться, чтобы отразить этот вызов».

Грузия подала иск в Гаагу

Тбилиси оспаривает действия России в Южной Осетии в международном суде

     В Тбилиси известие о признании Россией независимости Абхазии и Южной Осетии восприняли относительно спокойно. Если не считать спонтанного митинга у здания посольства РФ, иных публичных акций во вторник и среду замечено не было. Властные структуры эти дни провели в совещаниях. Однако к единому мнению по контрдействиям не пришли.
     Как уже писала «НГ», президент Михаил Саакашвили распорядился начать необходимые процедуры по прекращению дипломатических отношений с Россией. Однако, судя по дальнейшему развитию событий, произойдет это не сразу. Депутаты на экстренном заседании придумывали ответы, но чего-то конкретного не выработали.
     Госминистр по реинтеграции Темури Якобашвили, ставший в эти дни главным ньюсмейкером, сообщил «НГ», что о полном разрыве дипотношений пока речи нет. «Такие действия вызовут массу сложностей у граждан нашей страны», – сказал он. По словам госминистра, в ближайшее время отношения с РФ будут сведены до уровня консульств. «В течение нескольких дней мы решим, разрывать отношения или нет», – заявил он. Якобашвили сообщил, что его аппарат собирает документы, подтверждающие аннексию Россией грузинских территорий, осуществленный геноцид. «Иск уже внесен в Гаагский суд. Документы будут направлены и в другие организации для того, чтобы весь мир узнал, что натворила Россия», – сказал госминистр.
     Бывший министр иностранных дел Грузии Ираклий Менагаришвили заявил «НГ», что разрыв дипотношений стал бы понятной для мирового сообщества реакцией Грузии на признание РФ независимости грузинских автономий. «Москва поставила себя вне поля международного права. В таких ситуациях очень сложно поддерживать отношения на прежнем уровне. Тем не менее, несмотря на сегодняшний хаос, я считаю, что нам все-таки следует сохранить какие-то связи. Хотя бы ради того, что именно нам самим, хотим того или нет, предстоит регулировать наши отношения – силой их не решить. И хорошо, чтобы это и в Москве поняли», – сказал Менагаришвили «НГ».
     По мнению экс-министра, положение еще можно исправить. Нужно организовать безотлагательную встречу на высшем уровне с участием ЕС, США, ООН и др. – формат можно найти. «Мир оказался на пороге холодной войны. Мир должен понять, что империя зла де-факто вернулась. Лидеры одной шестой суши во вторник приняли решение, которое может ввергнуть миропорядок в хаос», – заявил «НГ» Менагаришвили. Вместе с тем экс-министр скептически оценил прозвучавшие в среду предложения об организации экономической блокады России со стороны Запада.
     А вот как оценивает создавшееся положение экс-президент Грузии Эдуард Шеварднадзе. «Признание независимости Абхазии и Южной Осетии – высшая и грубейшая ошибка российского руководства. Оно направлено не столько против интересов Грузии, сколько против самой России. Через несколько лет ей будет угрожать развал. Если Абхазия достойна независимости, то почему столько крови было пролито в Чечне?.. Дагестан, Татарстан, Башкирия и другие автономии в составе России – потенциально самодостаточные государства. Грузия как-нибудь переживет произошедшее. История нашего государства, насчитывающая несколько тысячелетий, знала и худшие времена. Не буду говорить, что мы не допускали ошибок или что президент был прав, введя войска в Цхинвали. Но то, что сделала Россия... Мы – грузины, абхазы, осетины – родственные народы и рано или поздно примиримся. И что будет делать Россия?! Грузии обеспечена почти 100-процентная международная поддержка. Москва ведет дело к самоизоляции. Мы не просим у Запада войск, военной помощи – время покажет все, со временем прояснится роль каждого. Подчеркиваю, Россия, признав суверенитет наших автономий, допустила судьбоносную ошибку, которая в скором будущем вернется бумерангом», – заявил «НГ» Шеварднадзе.

«Самое важное – была ли колонна танков?»

Как начиналась российско-грузинская война

«На 16 блокпостах у меня ни разу не спросили документы»
     По дороге из Тбилиси в Гори – восемь российских постов. На одном солдаты, навеселе, раздают из грузовика натовскую форму. Город пуст: на центральной площади за статуей Сталина городская управа в виде уменьшенной копии Рейхстага. Из окон открывается прекрасный вид на воронку посреди площади.
     «Искандеров» в этой войне, по утверждению грузинских властей, упало две штуки. Один ударил по нефтепроводу Баку – Супса, а другой – по площади в Гори. «Искандер» вроде бы летел 400 км из Дагестана, а «Точка-У» била из Абхазии. Да что «Точка-У»! На вооружении у маленькой, но гордой космической державы по имени Абхазия, видимо, состояла «Каста-2Е2», новейшая РЛС для обнаружения малоразмерных низколетящих целей, которую только разрабатывать начали после памятного полета Матиаса Руста.
     Самое сильное впечатление от Гори – население. Из восьми блокпостов навеселе только один, а у оставшихся жителей крыша съехала у каждого второго. Прямо на площади я застаю молодого резервиста с блуждающим взором. Без запинки он сообщает, что служит в грузинском спецназе и два дня стоял под российскими бомбами, а три дня бежал, а потом называет российской журналистке в занятом российскими войсками городе свои имя и фамилию. Спрашиваю: «Не считаете себя дезертиром?». «У нас из 400 человек в живых осталось 12».
     Город цел, в отличие от окрестных сел. Целью солдат стали вполне легитимные объекты: банк, общественные учреждения, а с военной базы под Гори утащили унитаз. Факт покражи унитаза сильно приободрил общественное мнение, и в качестве жеста доброй воли грузины даже снесли унитазы к российскому посольству: мол, берите, если вы за этим пришли. Когда хочется плакать, всегда лучше смеяться.
     В Гори взорвалось всего несколько бомб, но при этом людские потери сопоставимы с убитыми в разрушенном Цхинвали: в Гори-то к войне не готовились.
     Обратно мы едем уже после комендантского часа. Пьяных на блокпостах больше, они куда агрессивнее. Я немного нервничаю, потому что доступ журналистам в город запрещен, и я прикидываюсь мешком гуманитарной муки. Но, по счастью, агрессивность никак не связана с профессионализмом: на 16 (!) блокпостах у меня ни разу не спросили документы.
     Вот такая российско-грузинская война – потому что, что же это еще? Удар по Грузии нанесен с двух фронтов, в операции участвовали не менее 25 тысяч человек и 1200 единиц бронетехники, для развертывания которых требуются не дни и даже не недели, а, например, предварительный ремонт путей в Очамчире силами железнодорожных войск. Это последняя война Второй мировой – с широкими фронтами, массированными ударами, артиллерией, бьющей по площадям, война, которую выиграли артиллерия и авиация и в которой войска почти не входили в соприкосновение друг с другом. Смешно описывать ее как войну за Южную Осетию. С таким же успехом можно описывать Вторую мировую как операцию по защите немцев в Судетах.
     У этой войны есть две составляющие: есть отношения России и Грузии. И есть отношения Грузии и Южной Осетии.

Россия и Грузия
     Первый шаг к этой войне был сделан Михаилом Саакашвили тогда, когда грузинский президент стал строить западное государство. Очень жесткое и в то же время либеральное: с низкими налогами, распродажей госсобственности, с минимальными расходами на социалку и максимальными – на инфраструктуру государства, то есть новехонькую армию и безупречную, не берущую взяток полицию.
     Ломали старые обычаи, переплавляли нацию, за волосы, как Петр I, втаскивали Грузию в Европу. Говорят, что Саакашвили и Путин лично поссорились: мол, Саакашвили его обозвал. Не знаю, но вижу, что понимание целей власти у Саакашвили и Путина были несовместимы.
     Второй шаг сделал Запад в апреле, когда на саммите в Бухаресте Германия и Франция под давлением России отложили вступление Грузии в НАТО. Кремль понял, что у него развязаны руки.
     Третий шаг был сделан Кремлем летом, когда шло развертывание войск, э, да что там войск! Вот две замечательные истории.
     8 августа, в пятницу, хакеры взломали сайт ЦБ Грузии и сообщили, что курс лари теперь – 1,8 лари за доллар. (На самом деле – 1,4.) Вряд ли это сделали южноосетинские партизаны прямо из подвалов Цхинвали в промежутках между атаками грузинских танков. А за три дня до войны, 4 августа, курдские сепаратисты взорвали в Турции нефтепровод Баку – Джейхан. Может, это и вправду были курдские сепаратисты, но они как-то удивительно согласовали действия с российским «искандером».
     Это я к тому, что 7 августа Михаил Саакашвили уже не мог принимать стратегических решений. Похоже, он мог принять только тактическое – о том, где начнется первое сражение.

От Абхазии к Южной Осетии
     России на Кавказе нужен мир, силовикам – война. Большинство экспертов, включая автора этих строк, предсказывали, что война начнется за Абхазию, за самый ценный кусок черноморской недвижимости. Именно там – в Очамчире – сосредотачивались десантники, туда – в Ткварчели – завезли гаубицы Д-30, как раз, чтобы достать до Верхнего Кодори, и даже телеканал «Звезда» сообщил, что в ночь с 8 на 9 мая Грузия вторгнется в Абхазию, но тогда Саакашвили так громко орал SOS, что все затихло.
     А потом начались перестрелки в Южной Осетии.
     Возможно, сдвиг очага напряженности был обусловлен разницей между двумя сепаратистскими анклавами – Абхазией и Южной Осетией. Ни тот, ни другой анклав не имел шансов сохранить самостоятельность без помощи России перед лицом жесткой позиции Саакашвили, мечтавшего вернуть обе республики, как Ариэль Шарон мечтал вернуть Иерусалим. И абхазы, и осетины желали вернуться в Грузию не больше, чем косовары – в Сербию.
     Но если в Абхазии население обслуживало туристов, то в Южной Осетии оно сидело в окопах. Доходило до смешного: в Цхинвали не могли починить старый водопровод, а населению объясняли, что воду выпили грузины. Население охотно верило, ибо грузины установили блокаду республики (на блокпостах у старух отбирали даже килограмм карамели) и имели обыкновение взрывать наиболее выдающихся представителей южноосетинской «Хезболлы». Так, из двух известных братьев Дудаевых, один – Марек – был выманен в Грузию и сел там за торговлю людьми (сейчас Цхинвали требует его освобождения), а другой отогнал в Грузию свою машину на ремонт. Через неделю после того, как она вернулась из ремонта, она взорвалась.

Июль – август
     3 июля кто-то «замочил в сортире» (деревянном, стоящем за домом) Нодара Бибилова, начальника полиции осетинского села Дмениси. Через три часа последовал ответный удар: на дороге к Дмениси был взорван кортеж Дмитрия Санакоева, главы Южной Осетии, – по грузинской версии.
     Тут надо напомнить географию Южной Осетии. От Рокского тоннеля идет Транскам – через Джаву, Цхинвали, – и грузинские, и осетинские села вперемешку. Ездить по Транскаму опасно: каждая сторона построила объездную дорогу. Грузинская – справа от Транскама, осетинская – слева. Кортеж был взорван там, где со всех сторон грузинские села, и только с одной стороны – Сарабукская высота. Видимо, те, кто ставил фугас, спустились с Сарабука.
     Грузины заняли Сарабук. А Сарабук не просто господствует над дорогой. Это такая высота, что ежели кто едет из осетинской Джавы в осетинское Дмениси, то с Сарабука сразу видно. А именно Джава (а отнюдь не легкодоступный Цхинвали) к этому времени превращена в военную базу. И если, например, готовиться к войне и тащить технику из Джавы в Дмениси, то с Сарабука это видно.
     После взятия Сарабука перестрелки вспыхивают по всему периметру анклава: между Нули и Хетагурово, Эргнети и Цхинвали. Калибр стремительно растет: еще 1 августа стреляют из автоматов, а уже 2-го, впервые за три года, в Нули и Авневи садят из 120-мм минометов; к Нули подтягиваются грузинские миротворцы и отвечают из БМП; власти Южной Осетии заявляют о готовящемся нападении Грузии и вывозят из Цхинвали людей.
     До 5 августа тактика «око за око» была главной тактикой грузин в отношениях с главой Южной Осетии Кокойты, но когда от минометов стороны переходят к гаубице, становится ясно, что тактика эта больше не действует. 5-го августа министр по реинтеграции Тимур Якобашвили едет в Цхинвали. 7-го он приезжает опять. С ним должен был приехать посол Попов, но, по словам Якобашвили, он сказал, что возле Гори у него спустило колесо. «Я попросил его поставить запаску, но он сказал, что запаска тоже спустила».
     Якобашвили встречается с командующим миротворцами Кулахметовым, и тот заявляет, что Кокойты вышел из-под контроля. Единственное, что он может порекомендовать, – прекращение огня в одностороннем порядке. Якобашвили звонит президенту Грузии, и тот в 18.30 объявляет об одностороннем прекращении огня.
     – Вечером я приехал к нему, – говорит Якобашвили. – Мы сидели вдвоем. Ему стали звонить, что бомбят Тамарашени. Миша приказал: «Не стрелять». Потом кто-то звонит, и я вижу: Миша весь белый. «Что?» – «Колонна танков вошла в Рокский тоннель».

Тамарашени и взятие Цхинвали
     Тут я прошу читателя взглянуть на карту и оценить значение слова Тамарашени. 9 грузинских сел – Тамарашени, Кехви, Курта и другие – были расположены в ущелье Большое Лиахви за Цхинвали. То есть если Цхинвали, как пельмень на тарелке, со всех сторон окружен грузинскими селами, то Большое Лиахви, наоборот, – осетинскими. «У нас стреляли всегда, – говорит беженка из Тамарашени Тисана Таташвили. – Дети так привыкли, что при стрельбе ходили в школу».
     С 1 августа спонтанные перестрелки (из гаубиц) вспыхивали по периметру, но в центре было спокойно. И вот 7-го после одностороннего прекращения огня с двух сторон, из Цхинвали и с направления Джавы, артиллерия начинает сносить с лица земли этот грузинский анклав.
     Самое интересное – это была ли колонна танков? Пока все, чем грузинские власти доказывают ее существование, это слова.
     – Если в 12 часов эта колонна не стояла у Роки, как она оказалась в 5 утра у Гупты, где ее разбомбили вместе с мостом? – уверяет меня министр обороны Грузии Давид Кезерашвили.
     Это, конечно, аргумент, но я бы предпочла аэрофотосъемку.
     По свежим следам войны все прячут свои секреты, но что можно утверждать почти наверняка – это то, что план удара у Грузии, конечно, имелся, потому что любая страна имеет план удара по сепаратистской территории, но в действие был приведен спонтанно: 1-я бригада находилась в Ираке, а 2-я, с лучшей техникой, – в Сенаки, где ждали войну с абхазами.
     Грузины занимали села почти без сопротивления. Один из офицеров, с которыми я беседовала, – звали его Шалва, – с презрением профессионального военного рассказал мне о «10 дураках», которые обстреляли танк и выскочили за ним, когда танк попятился. «Кто успел, тот убежал, – заметил Шалва. – Это не храбрость, это бессмыслица».
     Другая часть в пустом Знаури напоролась на одинокого таксиста, который искал, кого бы еще вывезти из села, а чуть подальше – на два новейших БТРа, которые, видимо, косили под «осетинских партизан».
     Грузины легко преодолели сопротивление и к утру зашли в город с трех сторон, в том числе со стороны села Хетагурово, где по идее им должен был преградить путь тот самый противник, который до этого уничтожал артогнем соседнее Нули, – однако не преградил. Они заходили на джипах и легких БТРах, летевших по улицам с огромной скоростью, чтобы не попасть, как российские танки в Грозном. Грузины утверждают, что количество войск, зашедших в город, не превышало 600 человек. Кокойты ретировался в Джаву. Говорят, храбро сражался ОМОН Мераба Пухаева.
     Танки в город вошли позднее – похоже, для подавления снайперов, когда выяснилось, что у снайперов мало гранатометов. Грузины утверждают, что большинство снайперов были русские, правда, на вопрос о том, как они их различали, оказывается, что русским они считали профессионального снайпера, который бил точно в голову. Несмотря на то что город был эвакуирован в ожидании войны, в городе не было запасов воды, еды и медикаментов, а вокруг города не было минных полей. Вопрос: к какой войне готовился режим, если к обороне он не готовился?
     Во всей этой истории есть два главных вопроса. Один – гуманитарный: кто разбомбил Цхинвали?
     Другой – военный: что было целью грузин?

Что это было?
     Это была война артиллерии и авиации. Грузины сносили артиллерией и авиацией русские войска на дороге к Джаве, а русские войска сносили грузин. Рукопашных почти не было: крупнейшей была засада, в которую в субботу днем на объездной дороге попала штабная колонна 58-й армии во главе с командующим Хрулевым, прорывавшаяся в Цхинвали. Хрулев был ранен, колонна уничтожена.
     Кто уничтожил Цхинвали? Россия утверждает, что это сделали грузины. Грузины утверждают, что они контролировали город два дня и все это время их сносили с Цхинвали всем, чем возможно.
     – Осетины говорят, что вы выходили из города, бомбили его и заходили снова, – говорю я министру обороны Кезерашвили.
     – И зачем мне уходить из города, который я контролирую?
     Без международной экспертизы степень вины обеих сторон установить невозможно. Показания очевидцев – не аргумент, ибо нет еще того очевидца, который способен разглядеть маркировку падающей на него авиабомбы, особенно если сидит при этом в подвале. В отсутствие экспертов можно констатировать две вещи. Первое: начали грузины, и любая их артсистема не отличалась особо точной стрельбой. Второе: снимки грузинских солдат на улицах Цхинвали – это снимки погибших в основном от огня и осколков, а не от пуль. Вряд ли бомбы летали избирательно.
     Но что было целью грузин? Нам всем говорят: «Цхинвали». Мы слышим его постоянно: «Цхинвали», «Цхинвал», «Цхинвал». И ни грузины, ни русские не говорят другого слова: «Джава». Мы слышим его только случайно. Мол, именно в Джаву уехал ночью Кокойты. Мол, именно в Джаве собирались ополченцы.
     Что такое Цхинвали? Это не военная цель. Это городок с неработающим водопроводом. Что такое Джава? Это укрепленная база за демилитаризованной территорией, база, в которую можно ввести любое количество артиллерии и бронетехники для «ополченцев». Сколько именно, мы не знаем и не узнаем, потому что грузины ее не взяли.
     Я полагаю, что именно Джава была главной целью грузин, что именно к ней шли главные силы (поэтому в Цхинвали их было немного), что грузины хотели взять Джаву и перекрыть Транскам выше Джавы, так как война – не компьютерная игра, и нельзя взорвать Рокский тоннель нажатием кнопки или высадить в ущелье десант – десанту боеприпасов хватает на 15 минут боя.
     Обе стороны об этом помалкивают, но, нанеся удар первым, Саакашвили расставил вилку уже России. Либо он берет Джаву и предъявляет миру тамошний арсенал, либо Россия наваливается всей тяжестью – и тогда конфликт становится главной темой CNN.
     К середине субботы, несмотря на победные реляции о том, что город взят еще в пятницу, стало ясно, что российские танки не могут прорваться в Цхинвали, а грузинские – в Джаву.

Разгром
     Два фактора способствовали поражению грузин. Один – связь. Офицер, с которым я беседовала, категорически утверждал, что связь глушили. Второй – ПВО. Грузины сбивали российские самолеты из российского же С-200, и в какой-то момент он перестал это делать. Видимо, грузинам не стоило закупать российское оружие: это все равно что купить сейф, радиоэлектронный ключ от которого остался в кармане врага. К тому же наши грохнули активный грузинский радар в Гори.
     Однако главным фактором стали не связь и не ПВО, а артиллерия и авиация. Систематические бомбардировки грузинских сел от Цхинвали до Гори начались еще 8-го. Село Каролети – в 18 км от Цхинвали, однако, по словам его жительницы Марины Паркашвили, его начали бомбить в пятницу. Марина бежала из села, а 12-го в село пришли ополченцы-«белоповязочники». Они захватили 10 человек, но на обратном пути натолкнулись на миротворцев. «Была перестрелка, восьмерых нам вернули, а двоих то ли убили, то ли утащили». Среди пропавших – брат мужа.
     Бомбежки Тквиави тоже начались 8-го утром. «2 -3 бомбы упали на село», – говорит Марина Джанашвили. Ее соседей, братьев Мелитаури, убили «белоповязочники». Другого соседа, Кобу Джанашвили, убили, когда он заступился за избиваемого парня. «Они убили Кобу, а тот, кого били, успел убежать».
     Артиллерия и авиация – главный фактор победы России. В этом смысле война была проведена гениально. В ней все недостатки российской армии были превращены в ее достоинства. Армия не может выбить грузин из Цхинвали – ничего, снесем все и скажем, что во всем виноваты грузины. Самолеты не могут бомбить точно – не важно, они будут садить по площадям, и Саакашвили придется выбирать – либо сдать Цхинвали, либо Тбилиси сотрут с лица земли. Солдаты не имеют нормальных сапог – ничего, Саакашвили придется подумать о том, что в ряде случаев солдат без сапог куда опаснее солдата в сапогах.
     Насколько дезорганизована грузинская армия, трудно судить, однако один примечательный факт. В Тбилиси 11-го началась паника, западные телеканалы передали, что русские идут на Тбилиси. На самом деле корреспонденты приняли за наступающие российские танки отступающую грузинскую колонну. Это важный момент, потому что отступающую колонну за наступающую принять можно. А вот бегущую за отступающую – нельзя. Бегущая армия не идет колонной. Она бросает бронетехнику и скачет огородами.

Мародеры
     Мародеры в этой войне стали оружием массового поражения. Не везде – только на южноосетинском фронте. В Зугдиди российские войска вели себя корректно. В Гальском районе Абхазии, где живут грузины, сравнительно тихо, и можно только выразить восхищение президентом Абхазии, который легко мог под шумок обрушить «спонтанный гнев народа» на гальских грузин. Любому понятно, как тяжело удержать почуявший кровь народ от резни.
     Напротив, в Южной Осетии «белоповязочники» приветствовались. Понятно, что в войне авиации и артиллерии, где стороны не входят в соприкосновение с противником, ополченцы не имеют военного смысла. Как и «Мхедриони» в Абхазии в 1992 году, они не столько воюют, сколько грабят. Решение их применить – не военное, а политическое: оно делает население соучастником режима. «Мы там все выровняли», – публично заявил президент Южной Осетии Эдуард Кокойты об уничтоженных грузинских селах.

Итоги
     Главный итог войны – палестинизация Грузии. Разделение страны на две части: кавказский Израиль с центром в Тбилиси – и два сепаратистских анклава, заложника или союзника Кремля. СССР поступал в свое время так же, снимая с себя ответственность за ООП, однако исправно вооружая Арафата «градами».
     Это тем более странно, что у России и Грузии нет различных стратегических интересов. Их общий интерес – мир на Кавказе. Наш Северный Кавказ превращается в пороховую бочку, и зачем в такой ситуации плодить «Хезболлу» у себя под боком, непонятно. Грузинские чиновники в разговорах со мной в крайнем раздражении бросали реплики типа: «А что, если в Панкиси снова появится база боевиков?»
     Грузия, несомненно, будет мстить за этот Мюнхен, и судьба многих из тех, кто сейчас ворует людей в Тквиави и Тырцниси, будет весьма печальна. У Грузии было мало выбора, потому что злой воле противиться трудно. Ей трудно противиться, когда это злая воля террориста, и ей невозможно противиться, если у злой воли есть «искандеры» и ТУ-22. Однако не стоит забывать, что Кремль мастерски, как в дзюдо, воспользовался главным стремлением грузинского президента – стремлением к реинтеграции Грузии во что бы то ни стало.
     В этом смысле политика Саакашвили, несмотря на всю ее западную сущность, была классический глубокий Кавказ, где каждый народ помнит, где кто жил в XI веке, и каждый помнит в свою пользу. В конце концов, Сербия забыла о Косово, и даже Израиль готов гарантировать государственность Палестины.
     Теперь реинтеграция Грузии возможна только через несколько десятков лет в рамках какого-нибудь Кавказского ЕС. В ЕС теперь все равно, чьи Эльзас и Лотарингия. А ведь сколько миллионов умерло за них в Европе.

О пользе и вреде холодного душа

     Что выигрывает Россия, осуществив одностороннее признание независимости Абхазии и Южной Осетии? Что она теряет, каковы международные издержки этого шага?

Никита Белых, СПС:
     – Мы не приобретаем мира на этой территории и не создаем себе дополнительных преимуществ, поскольку экономическая мощь непризнанных государств весьма призрачная. Но мы точно напрягаем отношения с международным сообществом и демонстрируем нелогичность. Мы не признаем независимость Косово и, на мой взгляд, совершенно справедливо упрекаем и страны Европейского союза, и США за отход от норм международного права. Но сами же и отходим от этого принципа, признавая независимость Южной Осетии и Абхазии. Это защита не национальных, а тактических интересов и сиюминутной выгоды. Выгод в средне– и долгосрочной перспективе точно нет, но тактически это получение дополнительной поддержки внутри страны. Очевидно, что огромное количество людей в России переживают постимперский синдром и признание независимости Южной Осетии и Абхазии расценивают как их дальнейшее присоединение к России.
     Думаю, что перечень ответных шагов Запада понятен. Это вхождение в состав НАТО Украины и Грузии – то, против чего мы боролись последние годы. Это проблема, связанная со вступлением России в ВТО, над которой мы долго работали. Это возможность исключения России из «Большой восьмерки» – то есть потеря статуса, который мы очень стремились получить. Это проблемы с проведением Олимпиады-2014 в Сочи. Список можно продолжать…

Николай Злобин, Центр оборонной информации, Вашингтон (США):
     – На сегодняшний день Россия ничего не выигрывает и не теряет, потому что это было ожидаемое решение – и оно никаких новых нюансов не внесет в те тенденции, которые складывались на протяжении какого-то времени. Москва была главным защитником тех международных реалий, которые сложились после окончания холодной войны, а Запад давно уже говорил о необходимости пересмотра структуры международных организаций и нового международного права. Это был серьезный сдерживающий фактор для Запада, а Медведев взял на себя историческую ответственность от имени России, отказавшись от этой позиции. Россия сегодня отказалась от того, на чем стояла более 15 лет, отказалась от принципа территориальной целостности, отказалась от необходимости международной легитимации своей политики. Многие на Западе воспримут даже с облегчением, что наконец Россия не будет цепляться за обломки Ялтинской системы.

Сергей Караганов, Совет по внешней и оборонной политике:
     – От того, что Россия признала независимость, мы ничего не выигрываем. Нападение Грузии автоматически означало необходимость признания Абхазии и Южной Осетии – другого выхода не было. Единственное, что Россия показала: она будет стоять на своей позиции жестко и не будет уступать давлению стран, которые хотели ее поражения. Традиционный Запад – США, Великобритания и другие – объявил нам холодную войну, поэтому сейчас России придется играть по новым правилам.
     Самое главное, что мы потеряли маневр и теперь загнаны в довольно узкий туннель. Ничего хорошего не жду, очень жаль, что Россия, видя ошибки прошлого, влезла во вторую холодную войну.

Дмитрий Мезенцев, Совет Федерации:
     – Я считаю, что постановка вопроса по поводу «выгод России» не очень корректна. И прежде всего она некорректна по отношению к родственникам тех людей, кто погиб в ходе грузино-осетинского конфликта. Погибли осетины, которые испокон веку жили на этой земле, погибли мирные люди, прервалась связь поколений для многих семей, которые не хотели войны и не могли видеть свое будущее уверенным и прогнозируемым. Поэтому сегодня, когда Россия протянула руку помощи южноосетинскому и абхазскому народам, мы не имеем права говорить о выгоде. Это долг, это позиция и искренняя правота, в том числе и с точки зрения защиты норм международного права.
     Не надо забывать, что экономика России помогает Западу не только энергоресурсами, но и системой взаимных связей (в том числе и в плане вложения финансовых ресурсов), поэтому путь санкций – обоюдоострый. Думаю, взвешенности и мудрости достанет многим людям, которые думают, применять ли что-то подобное или отойти от использования подобного рода инструментов. Думаю, нужно вести диалог, даже если позиция не совпадает.

Геннадий Гудков, Госдума, «Справедливая Россия»:
     – Мы не выигрываем и не проигрываем – мы не играем. Это ж не покер. Мы говорим о реалиях, которые сложились на Кавказе. Мы вынуждены были признать то, что реально произошло, причем не сегодня, а давно. И признали в связи с тем, что грузинское государство продемонстрировало, что готово уничтожить этносы, чтобы добиться разрешения территориальных вопросов. Появилась определенность. То, о чем не говорили или говорили намеками, получило легитимное признание. Теперь вопрос в том, к чему эта определенность приведет. Понятно, что у России появились союзники в лице вновь признанных республик. С другой стороны, предстоит сложный разговор с Западом (пока мы проигрываем). И сейчас все силы нужно сосредоточить на диалоге с ним.

Михаил Касьянов,экс-премьер России:
     – Плюс только один – теперь всем ясна суть режима «Путин – Медведев».
     Однозначный минус – это шаг к самоизоляции. Все покажет выполнение или невыполнение обязательств по выводу войск с территории другого государства (Грузии), исполнение плана Медведева – Саркози по физическим параметрам. Россия уже сорвала международное согласование статуса Южной Осетии и Абхазии, фактически противопоставила себя миру. Российским гражданам стоит задуматься, куда этот курс приведет: к тоталитарному государству или распаду страны?

Сергей Митрохин, «Яблоко»:
     – Россия ничего не выигрывает, но проигрывает очень много. Она показывает свою непоследовательность. План Медведева – Саркози, который Россия подписала на уровне президента, предусматривает возвращение к статус-кво и дальнейшее обсуждение статуса на мировом уровне. Я рассчитывал, что скоропалительных решений не будет, что по крайней мере президент возьмет паузу. Но Россия дала понять, что может признать независимость территорий, входящих в состав других государств. И этот подход вполне может быть применен со временем и к ней самой. К сожалению, Россия создала прецедент, которым могут воспользоваться наши территории на Кавказе, тяготеющие к сепаратизму.

Светлана Орлова, Совет Федерации:
     – Вы меня извините, но вы такой глупый вопрос задаете. Совершен геноцид, расстреливали женщин, детей, стариков, расстреливали мирное население. Я была в Цхинвали, я видела этот ужас. Это настоящий геноцид. Россия не просто выигрывает, Россия показала, что она сильная мировая держава, что она сумеет защитить и себя, и близлежащие территории. Принятое решение поддерживаю. Наконец-то мы покажем двойные стандарты и лживую эту демократию, которую насаждают Соединенные Штаты через грузинского президента.
     Никаких санкций мы не боимся, у нас все есть свое – и нефть, и ресурсы, и вода – 22% мировых запасов.

Любовь Слиска, Госдума, «Единая Россия»:
     – Плюс в том, что Россия не даст больше в обиду ни Абхазию, ни Осетию. Мы всегда любим говорить о правах отдельного человека, но забываем о правах целого народа, о возможности нации защищать свое самоопределение и этническую культуру. Свою духовность и самобытность.
     Минус – какое-то время будет международная лихорадка, когда нас опять будут воспитывать, как в детском саду или яслях. Переживем и это! У нас не будет холодной войны с Западом – нет ни малейшего намека. Раз кто-то о ней говорит все время, значит, Западу хочется холодного душа… За нами дело не станет!

Личные счеты

Запад грозит применить экономические санкции не к самой России, а к ее элите

     Вчера бывший помощник Джорджа Буша-старшего, американский юрист Дэвид Ривкин заявил, что США и страны ЕС имеют возможность наказать Россию за ее действия в отношении Грузии, проверив личные финансовые сбережения и инвестиции нашей элиты за рубежом. Отечественные эксперты сомневаются в разумности таких мер в отношении добропорядочных российских бизнесменов, но готовы поддержать Запад, если он возьмет под контроль коррумпированных российских чиновников.
     Введение экономических санкций против РФ, по мнению большинства экспертов, маловероятно, а угрозы США заблокировать вступление нашей страны в ВТО ничуть не испугали российские власти. Осознав это, некоторые западные аналитики предлагают перейти от общего к частному и сосредоточить свой удар не на России в целом, а на отдельных ее представителях. Бить предлагают по тем, у кого есть власть и деньги. «Свое богатство, добытое нечестным путем, они инвестируют за границей и содержат роскошные резиденции в Лондоне и Париже. Своим детям они дают образование в западных университетах и даже коллекционируют западные спортивные клубы», – описывает будущую мишень Дэвид Ривкин в соавторстве с другим американским юристом Карлосом Рамос-Мросовски во вчерашнем выпуске газеты «Вашингтон пост».
     Авторы статьи отмечают, что проверки бизнес-сделок лиц, близких к руководству России, могут касаться ценных бумаг, налогов и других экономических операций. «Повестки о вызове в суд, обвинительные заключения, конфискация имущества, судебные постановления и ограничения въезда станут ударом по тому месту, которое чувствуют даже самые черствые агрессоры, – прямо по карману с деньгами», – утверждает г-н Ривкин.
     Примерно в том же духе высказывается и управляющий редактор американской Financial Times Кристия Фриленд, предлагая использовать для борьбы с Россией ее же оружие. «Почему бы не воспользоваться каким-нибудь из нетрадиционных и блестяще разработанных методов из арсенала самого Кремля? Людям отказывают в выдаче виз, натравливают на них придирчивых налоговых инспекторов – можно назвать это «технологией ТНК-ВР», – отмечает автор.
     Научный руководитель Института проблем глобализации Михаил Делягин считает, что инициатива Запада при определенных условиях может быть даже полезна для России. «Мне больше нравится идея Бжезинского – проверить счета российских чиновников в развитых странах и офшорных зонах. Если это будет направлено не против нормальных бизнесменов, а против коррумпированных чиновников – я только «за», – сообщил «НИ» эксперт. – Если Запад это сделает, он выполнит за нас нашу работу по борьбе с коррупцией. Наша официальная власть, конечно, таких мер не поддержит, но и сделать ничего не сможет». По его словам, Западу при этом нужно очень тщательно выбирать объект проверок. «Под раздачу могут попасть и невиновные люди. В 1998 году во время дела Банка Нью-Йорка счета замораживались, если у владельца просто была русская фамилия. У нас есть коррумпированные олигархи, но есть и честные», – отмечает эксперт.
     Директор Центра исследований постиндустриального общества Владислав Иноземцев полагает, что до проверки частных счетов дело все-таки не дойдет. «Это будет негативно воспринято всем миром. Что, например, думать арабским государствам, которым тоже можно устроить такую проверку? Я не вижу ни технических возможностей, ни смысла это делать», – заявил он «НИ». Специалист считает более реальным замораживание некоторых контрактов с российскими госкомпаниями, особенно нефтегазовыми.
     «Речь идет не о прекращении поставок, а, например, о перспективных проектах, которые облегчают России маневр в поставках нефти и газа в Европу: Северный газопровод, «Южный поток», приобретение распределительных газовых сетей в Европе, – отметил эксперт. – Эти меры, по крайней мере, технически могут быть приняты. Они затронут всего 5-6 компаний, порядка десяти проектов. Но проверять каждую частную компанию, которая что-то приобрела в Канаде или США, из-за того, что российские власти делают что-то во внешней политике – это выход за всякие рамки. Это будет показателем бессилия, некой истерии со стороны Запада».
     По мнению Михаила Делягина, объемы российских инвестиций за рубежом измеряются сотнями миллиардов долларов, и с этими деньгами Западу нужно быть очень осторожными. «Потери могут понести и сами США – сейчас деньги наших олигархов работают на них, а могут начать работать на Россию или другую страну. Активы можно вернуть на родину, перевести в Европу, Китай, Арабские Эмираты – куда угодно. Я на месте наших олигархов, прочитав статью американцев, уже бы напрягся и задумался о том, что делать», – подчеркнул экономист.

Прощай, трофейное оружие

Главный военный прокурор наводит порядок с оставшимся на местах боев вооружением и пресекает мародерство

     Операция российских войск по принуждению Грузии к миру с первого дня шла в правовом сопровождении нашей военной прокуратуры.
     О том, чем заняты юристы в погонах на земле Южной Осетии, «Российской газете» рассказал Главный военный прокурор Сергей Фридинский.

     Российская газета: Сергей Николаевич, по свидетельству военных экспертов, грузинские части, разбегаясь в паническом страхе, побросали горы оружия. То тут, то там обнаруживаются и целые оружейные склады. Что будете делать с этими опасными трофеями?
     Сергей Фридинский: Решать этот вопрос – задача не прокуроров. Порядок действий с оружием и военной техникой, доставшимися частям и подразделениям в ходе этой операции, определен законом. В общих чертах он таков. Трофейное оружие собирается и складируется в воинских формированиях. Затем закон требует передать его в органы внутренних дел. В зависимости от состояния этого оружия те будут его либо утилизировать, либо, возможно, рекомендовать к использованию.
     Наша задача сейчас в том, чтобы был полный и объективный учет этого оружия, чтобы его не расхитили и чтобы оно вновь не обернулось против мирных граждан. Речь, естественно, о стрелковом оружии, танк вряд ли кто-то украдет.

     РГ: То есть оружие не будет возвращаться грузинской стороне?
     Фридинский: Та техника и вооружение, которые использовались для ведения боевых действий против наших миротворцев, а также для истребления безоружного мирного населения, считаю, не могут быть возвращены назад. Так не должно быть.

     РГ: Еще одна проблема, нетипичная для мирной жизни, но острая в период войны – мародерство. Сама по себе она не нова, с древних времен бытует выражение, что когда с поля боя уходят солдаты, туда приходят мародеры. Ваши сотрудники действительно столкнулись с фактами мародерства в местах боев в Южной Осетии?
     Фридинский: Увы, эта старая истина актуальна до наших дней. Таких фактов немного, но они есть. Военные прокуроры получают сигналы о случаях посягательства на имущество мирного населения. Задержано несколько лиц, одетых кто в натовскую военную форму, кто в российскую, но они не имеют отношения к армии и надели форму, чтобы легче было грабить. Мы передали их в органы внутренних дел. Если среди этих людей окажутся действительно военнослужащие, они точно так же будут нести ответственность.

     РГ: Сколько военных прокуроров осуществляют правоприменительную функцию в зоне конфликта?
     Фридинский: С первого дня проведения операции по принуждению Грузии к миру для обеспечения законности и правопорядка, защиты прав российских граждан вместе с подразделениями российской армии на территорию Южной Осетии пришли военные прокуроры. Уже к исходу 8 августа была создана и приступила к работе оперативная группа, состоящая из 30 прокуроров. В нее вошли наиболее опытные, хорошо подготовленные в профессиональном отношении сотрудники.

     РГ: Какие задачи были поставлены перед ними?
     Фридинский: В соответствии с законом прокуроры осуществляют координацию усилий между всеми структурами, работающими в Южной Осетии – МЧС, Погранслужбой, Вооруженными силами, МВД, экспертными учреждениями. Главная задача – обеспечить безопасность людей. На войне это весьма проблематично. Сотрудникам военной прокуратуры поручено надзирать за обеспечением безопасности войск, которые осуществляют миротворческую миссию, решать вопросы, связанные с обеспечением комендантской службы, которая должна выполнять свои обязанности по охране граждан. Прокурорскими полномочиями мы добиваемся обеспечения военнослужащих всеми положенными видами довольствия, сохранности оружия и боеприпасов, решения многих других задач.

     РГ: Военные прокуроры фиксируют следы преступлений, совершенных грузинскими военнослужащими в отношении мирного населения и миротворцев?
     Фридинский: В соответствии с межгосударственными договорами и соглашениями органы военной прокуратуры и военные следственные органы являются единственными компетентными на то правоохранительными органами, и на нас лежит задача зафиксировать и задокументировать происшедшие события.
     В первый же день, 8 августа, по статье 105 УК РФ – убийство двух и более лиц в связи с осуществлением ими служебной деятельности, совершенное общеопасным способом, – было возбуждено уголовное дело по факту убийства российских военнослужащих, входящих в состав миротворческих сил. В рамках расследования этого уголовного дела и ведется вся необходимая работа. Кроме того, военные прокуроры оказывают юридическую помощь потерпевшим гражданам России, принимают от них заявления, мерами прокурорского реагирования обеспечивают соблюдение их прав.

     РГ: С точки зрения права, действия наших военных прокуроров на территории Южной Осетии легитимны?
     Фридинский: В соответствии со статьей 46-й Закона «О прокуратуре РФ» в местностях, где складываются чрезвычайные ситуации и где находятся российские войска, в том числе и за пределами Российской Федерации, обеспечение законности возлагается на военных прокуроров.
     Эта миссия на сопредельной территории на нас была возложена ровно с того времени, когда было заключено соглашение по обеспечению нормализации обстановки и когда были созданы объединенные силы по поддержанию правопорядка. И в соглашении, и в договоре, и в меморандуме, которые подписывались в начале 90-х годов для урегулирования ситуации в зоне грузино-югоосетинского и грузино-абхазского конфликтов, органы военной прокуратуры были обозначены как правомочные органы, которые решают задачи по обеспечению законности и правопорядка.

     РГ: Наши войска с честью выполнили свою задачу. Но есть вопросы в части их подготовленности и оснащенности. Похоже, многие командиры не были готовы к реальным боевым действиям, что и привело к потерям. Вы не считаете это халатностью?
     Фридинский: У меня такого впечатления не сложилось. А по поводу многочисленных расхождений на сей счет, в том числе и в СМИ, напрашиваются известные слова: «Каждый мнит себя стратегом, видя бой со стороны». Задача выполнена в те сроки и в том объеме, которые поставило руководство страны. Но я не знаю ни одной войны, в которой воюющие не несли бы потерь. И в каждых таких событиях проявляются те или иные упущения, из них делаются выводы. Придет время оценки и этих событий. Сегодня о халатности кого-либо, с точки зрения Уголовного кодекса РФ, оснований говорить пока нет.

Россия сыграла на Кавказе партию в шахматы

Такое мнение высказал «РГ» Эммануэль Тодд, известный французский историк и политолог

     То, что президент Дмитрий Медведев признал независимость Южной Осетии и Абхазии вслед за голосованием по этому вопросу в российском парламенте, большим сюрпризом не было. Мне кажется, что в любом случае это произошло бы рано или поздно, поскольку такой шаг Кремля – единственно возможное решение в сложившейся ситуации. Хотя, конечно, он создал некоторую напряженность между Россией и Западом, что, будем надеяться, не превратится в тенденцию.
     В позиции Запада я вижу некий абсурд и лицемерие: совсем недавно западные страны в нарушение международных договоренностей признали идентичные права Косово, а теперь возмущаются тем, что другие народы при иных не менее сложных обстоятельствах добиваются реализации своего права жить так, как они этого хотят. Надеюсь, слова Медведева, прозвучавшие в интервью во вторник вечером по французскому телеканалу TF 1, о том, что Россия не хочет «холодной войны», ухудшения отношений с западноевропейцами, но не боится такой перспективы, будут правильно расценены миллионами французов и политической элитой страны.
     Мир в целом совершенно не заинтересован в слабой России, какой она была лет десять – пятнадцать назад. Надо себе четко отдавать отчет в том, что многочисленные кризисы, войны, происходившие в последние годы в разных регионах планеты, были результатом ситуации, в которой доминирующей силой оставался единственный полюс – США. Этой монополией они воспользовались по-своему, расширив, в частности, границы НАТО на Восток, ввязавшись в опасную авантюру в Ираке. События на Кавказе показали, что американской монополии приходит конец, а Россия реально возвращается в качестве мощного противовеса в международных делах.
     На Западе сейчас многие раздувают призрак России как некоего кровожадного медведя, намеревающегося воссоздать советскую империю, хотя вряд ли стоит упоминать косолапого, который, между прочим, является символом таких городов, как Берлин или Берн. На самом деле Россия, пройдя через унижения 90-х годов, просто возвращает себе статус большого и сильного государства, каким она была прежде, и защищает свои интересы, что есть явление абсолютно нормальное. Нет ничего странного, что у России есть собственные интересы в мире, особенно в ближайшем географическом окружении, в частности, на Кавказе. Россия в этом регионе всегда была главным центром притяжения, как политическим, так и экономическим и культурным. Но приписывать ей экспансионистские, имперские замашки, как делают некоторые, значит обманывать себя и вводить в заблуждение других.
     Поведение России в конфликте на Кавказе мне представляется совершенно логичным. Это поведение хорошего игрока в шахматы, который столкнулся с игроком в покер – США. Дело в том, что во многом внешняя политика США часто основывается на блефе. Конечно, нападение Грузии на Южную Осетию – сумасшествие: только безумец может решить, что такая маленькая страна, как Грузия, может противостоять России в военном плане. И единственное объяснение этого шага в том, что Саакашвили сделал ставку на то, что США защитит своего верного вассала. Корни агрессивности Тбилиси именно в этом.
     Надо понимать, что «русский вопрос» для Вашингтона особенный, важнейший. После того как произошел крах коммунизма, распад СССР, завершился и период двухполюсного мира с его стратегическим равновесием между западным и восточным блоками, основанном на ядерных потенциалах.
     Крах советской системы, надо отметить, произошел в первую очередь по внутренним причинам, а не по внешним. Так что выдавать его за «победу США», как многие на Западе делают, есть большое заблуждение и ошибка. Ибо, по моему видению, обе империи, как советская, так и американская, находились в стадии ослабления. Кстати, по схожим причинам: как СССР, так и США тратили несчитаные средства и энергию на военное противостояние.

Все козыри в руках у Кремля

Мировые СМИ комментируют указы Медведева о признании независимости Южной Осетии и Абхазии

     В краткосрочной перспективе все козыри, похоже, на руках у России. Союзники по НАТО не намерены отправлять солдат для защиты Грузии. Они слишком сильно застряли в Афганистане, не говоря уже об Ираке, чтобы выделять войска для проведения операции. Кроме того, они нуждаются в поддержке России для борьбы с ядерными амбициями Ирана и Северной Кореи. Но что важнее всего, они хотят получать российские нефть и газ, а также иметь доступ к растущему российскому рынку. И никто не желает возвращаться к конфронтации времен «холодной войны».

ФРАНКФУРТЕР РУНДШАУ
     Путин еще задолго до своего выступления на мюнхенской конференции по безопасности обозначил азимут. Супердержава по ту сторону Атлантики, которая тоже несет долю ответственности за происходящее, не стала заниматься тщательными расспросами по поводу того, что же задумывают в Кремле после признания независимости Косово и как можно решить вопрос посредством переговоров, возможно и закулисных, и посредством невоенной реакции.
     Кризис на Кавказе не следует воспринимать изолированно. С позиции российских властей движение Грузии в направлении Запада, наметившееся со времен «бархатной революции» 2003 года, представляет собой колкости и провокации, с которыми вынуждена мириться Россия после развала Советского Союза.

НЬЮ-ЙОРК ТАЙМС
     Администрация Буша заслуживает серьезных порицаний за то, что позволила кризису зайти так далеко. С момента вторжения она активно поддерживала Грузию, используя военные транспортные средства для доставки гуманитарной помощи. Ее ответ России получает противоречивые оценки. Белый дом охотно использовал кризис для того, чтобы заключить с Польшей соглашение по ПРО. Отношения между Россией и Западом сейчас в самом худшем состоянии на памяти нынешнего поколения. Нужно проявить последовательность и гибкость, чтобы не позволить им перерасти в постоянную конфронтацию и прекратить угрожать друг другу.

ФИГАРО
     Серьезный и торжественный во время своего телевизионного выступления, хозяин Кремля показал, что его лицо и голос достаточно жестки для главы государства, который уверен в себе, но прекрасно осознает, что переходит Рубикон, ведь это решение сталкивает его лицом к лицу с Западом. Заверения Медведева в том, что он не боится этой конфронтации, еще надо проверить, но не стоит спорить с тем, что события последних дней подтверждают успешность жесткой линии Кремля.

Когда же он врал?

Михаил Саакашвили еще 26 февраля проговорился о том, что он готов к новой войне с Абхазией и Южной Осетией

     После того как скрывать факт нападения Грузии на Южную Осетию стало невозможно, западные покровители придумали новое оправдание для батоно Михаила: мол, это Россия спровоцировала его и вынудила на штурм Цхинвала. Сейчас обнаруживаются доказательства того, что это не так.
     Вспомним, 7 августа поздно вечером в своей речи после нескольких дней непрекращающихся обстрелов Цхинвала президент Грузии выступил с телеобращением, в котором назвал осетин «братьями и сестрами». Это при том, что с 1 августа от огня в городе уже погибли мирные жители, а 5 августа еще и российский миротворец. Но осетины Михаилу Саакашвили все же поверили, настолько он был убедителен на телеэкране. Жители города даже приостановили эвакуацию своих детей из республики – ведь грузинский президент заявил, что отдал приказ о полном прекращении огня с грузинской стороны.
     Через час на мирный город обрушился смертоносный шквал ракет залпового огня.
     Теперь в Грузии говорят, что это была вынужденная мера, поскольку российские танки к тому времени якобы уже входили в город. Абсурд этого утверждения очевиден, потому что за час, который прошел с момента «мирной» речи Саакашвили, до начала массированного обстрела и нападения на республику нельзя с Нальчика дойти до Цхинвала, а в Цхинвал, как известно, первым входил именно нальчикский полк. Но даже если предположить, что танкисты тайно под покровом ночи уже во время выступления Саакашвили дежурили где-то в лесах под Владикавказом, то простейшие расчеты показывают, насколько это нереально. Мало того, что многокилометровая чадящая колонна была бы слишком заметна. Ни при каких условиях за час даже от Владикавказа колонне бронетехники не доехать до Рокского тоннеля.
     Но есть еще кое-что, что убеждает: агрессия Грузии против своего крохотного соседа была тщательно спланирована заранее и не была спровоцирована извне. Это слова самого Саакашвили, который однажды проговорился о том, что все предыдущие войны против двух мятежных республик были вовсе не бессмысленными. Оказывается, еще 26 февраля президент Грузии выступал с пространной речью перед ветеранами этих войн, и тон речи был совсем иной, нежели 7 августа. Об осетинских «братьях и сестрах» упоминание было совсем иного рода. Эта речь была размещена на официальном сайте президента Грузии на английском языке. Видимо, Саакашвили думал, что она так и останется, что называется, только «для близких друзей». Мы не поленились ее перевести.
     В речи Саакашвили говорит: все, что делали грузинские ветераны тех войн, было правильным и не напрасным. Что военную победу Грузии тогда просто «украли бездарные стратеги». Ветераны же воевали хорошо. Вот если бы он, Саакашвили, планировал эту войну, то осетинам и абхазам пришлось бы несладко.
     В одном месте своей речи Саакашвили сказал буквально следующее: «У нас тогда были герои. (Имеется в виду первая агрессия Грузии в начале девяностых под руководством Гамсахурдиа под лозунгом «Грузия для грузин». – Авт.). Но не было десятой, а то и сотой части той военной мощи, которая имеется сейчас. Мы ее наращивали шаг за шагом в течение последних четырех лет. Конечно, нам надо бы пускать деньги на строительство школ, госпиталей и развивать социальные программы, но наша ответственность перед будущим Грузии – защитить свою безопасность».
     Стоит ли говорить, что эта речь очень контрастирует с миролюбивыми заявлениями Саакашвили для широкой публики. Но вот вопрос, когда же он говорил правду: тогда перед ветеранами той первой агрессии, называя их героями, или когда обращался к осетинам, назвав их «братьями и сестрами»?

У ПОВОРОТА ИСТОРИИ

     26 августа президент России Дмитрий Медведев подписал Указ о признании независимости Республики Южная Осетия и Республики Абхазия. Сразу за этим последовали и другие решения – начать с признанными республиками переговоры об установлении дипломатических отношений и заключении договоров о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи. До заключения этих договоров президент поручил Министерству обороны России обеспечить Вооруженными силами России на территории Южной Осетии и Абхазии осуществление функций по поддержанию мира.
     За строками официальных документов – событие историческое и поворотное. И не только для жителей Южной Осетии и Абхазии, которые встретили известие ликованием и слезами. Ведь и сама независимость, и ее признание стоило народам этих республик огромных усилий и огромных потерь. Глубокие раны, нанесенные Южной Осетии в ходе последней августовской агрессии Грузии, заживут еще не скоро.
     «В ночь на 8 августа 2008 года в Тбилиси сделали свой выбор. Саакашвили избрал геноцид для решения своих политических задач. Этим он собственноручно перечеркнул все надежды на мирное существование осетин, абхазов и грузин в одном государстве. Народы Южной Осетии и Абхазии неоднократно высказывались на референдумах в поддержку независимости своих республик. Мы понимаем, что после того, что произошло в Цхинвале и планировалось в Абхазии, они имеют право решить свою судьбу сами…Россия призывает другие государства последовать её примеру. Это нелегкий выбор, но это единственная возможность сохранить жизни людей», говорится в президентском Указе о признании республик.
     Таким образом, Россия впервые за всю свою новейшую истории приняла мужественное и независимое политическое решение, возложив на себя всю ответственность за его послед­ствия. Фраза о том, что для нее это нелегкий выбор, – не просто слова. Более того, до самого последнего момента руководство Российской Федерации избегало сколько-нибудь решительных действий в отношении этих взрывоопасных кавказских регионов. Москва фактически закрыла глаза на геноцид осетинского народа, учиненный режимом Гамсахурдиа в 1991 году, когда существовал еще Советский Союз. Россия не предприняла никаких решительных действий в августе 1992 года, когда уже другой президент Грузии – Эдуард Шеварднадзе – развязал кровавую войну против Абхазии. В результате военных действий тогда погибли не только тысячи жителей Абхазии, но и были убиты грузинскими вооруженными силами более 100 российских военнослужащих и членов их семей. Причем в боевых действиях российские войска, находившиеся в зоне конфликта, не участвовали. Министерство обороны России не раз заявляло, что они держат нейтралитет.
     Без ответа остались и призывы обеих республик к России признать их, когда они, самостоятельно изгнав оккупантов, фактически состоялись в качестве независимых государств, а большинство их населения официально приняло российское гражданство. Никаких официальных решений не последовало ни в 2006 году после референдума о независимости (которую поддержало 98% проголосовавших) в Южной Осетии, ни после одностороннего провозглашения независимости Косова 17 февраля 2008 года. Хотя ранее Россия не раз заявляла, что в ответ на это может признать самопровозглашенные республики на территории бывшего Советского Союза.
     Однако наша страна с избыточным терпением блюла принцип территориальной целостности Грузии даже в ущерб собственным национальным интересам. Чтобы положение изменилось, должно было случиться нечто из ряда вон выходящее. И это произошло в ночь на 8 августа, когда Грузия учинила кромешный акт геноцида осетинского народа, по своему размаху и замыслу многократно превосходивший преступления, которые совершались на этой земле последние 20 лет.
     Хорошо вооруженная и подготовленная, прежде всего Штатами, армия Грузии вторглась в республику с целью очистить ее от «неправильного» населения. Помимо этого было совершено преднамеренное нападение на российских миротворцев. Никакая страна, являющаяся суверенным государством, не может закрыть глаза на геноцид собственных граждан, а намеренное убийство армией другого государства миротворцев, находящихся в зоне конфликта по международным соглашениям, вряд ли можно рассматривать иначе, как объявление войны.
     Почему Саакашвили был убежден, что на подобные, выходящие за всякие рамки деяния грузинских вояк не последует никакой реакции – отдельная тема. Но факт остается фактом: именно он вынудил российские власти принять решение о признании республик. «Семнадцать лет шла борьба за независимость этих непризнанных народов – и в течение этого времени, несмотря на попытки международного сообщества, ничего не удалось склеить. Мы практически до последнего периода старались помочь восстановить государственное единство, но этого не получилось. Последний гвоздь был вбит после принятия решения об агрессии. Поэтому в этих условиях единственный способ сохранить эти народы – признать их в качестве субъектов международного права, признать их государственную независимость. Поэтому наш ответ в этом смысле полностью основан на международном праве, на Уставе ООН, на известных Хельсинкс­ких декларациях и на других международных актах», заявил в одном из своих интервью, данных сразу после подписания указов, Дмитрий Медведев.
     Понятно и почему решение это надо было принимать незамедлительно. Запад, утвердивший и вооруживший (а вероятнее всего, и спровоцировавший на агрессию) режим Саакашвили, не только не желает видеть, кто в данной ситуации преступник, а кто – жертва, но и продолжает оказывать всяческое содействие Тбилиси, включая военное. А также выступает с резким осуждением в адрес России.
     По словам председателя Следственного комитета при Прокуратуре РФ Александра Бастрыкина, который лично во главе большой комиссии побывал в Южной Осетии в ходе расследования преступлений, грузинская армия пыталась уничтожить все, что связано с осетинским народом: жилые дома, всю инфраструктуру, музеи, кладбища, памятники культуры. Как сказал во время допроса один из захваченных в плен грузинских танкистов, перед походом на Цхинвал им была поставлена боевая задача «освободить от чужеземцев исконно грузинскую землю». «Освобождали» всеми средствами – убивая и изгоняя. В международном праве это называется геноцидом и этническими чистками.
     За такие деяния виновники должны предстать перед международным судом. Но это – по праву и по совести. В реальности же, как сообщил министр иностранных дел Сергей Лавров, НАТО защищает режим Саакашвили и призывает к тому, чтобы перевооружить его: «По нашим данным, они даже начинают вполне конкретные поставки новых видов вооружения, восстанавливая ту военную инфраструктуру, которая была использована для агрессии Грузии. Цинизм и лицемерие тех, кто выгораживает Саакашвили, просто запредельные».
     А значит, только признание независимости Абхазии и Южной Осетии дает какие-либо гарантии мира: теперь Россия может заключать с этими странами двусторонние договоры, в том числе и о нахождении на их территории Российских вооруженных сил. То есть без оглядки на так называемое «мировое сообщество», цинично поощряющее геноцид целых народов.
     Теперь что касается упреков в адрес России о нарушении территориальной целостности Грузии и «двойных стандартах». Характерно, что в двойных стандартах нас обвиняют те страны, которые незамедлительно после одностороннего провозглашения независимости Косова признали его суверенным государством. Между тем именно признание ими Косова – в нарушение всех норм международного права – по существу, не позволяет говорить ни о каких стандартах. С 17 февраля 2008 года их просто больше не существует, о чем, соб­ственно, Россия и Сербия в связи с «косовским прецедентом» не раз заявляли западным странам.
     Однако, по большому счету, аналогия Сербия – Косово и Грузия – Южная Осетия или Абхазия вообще ложная. В первом случае действительно можно говорить о нарушении территориальной целостности государства, ибо автономный край Косово и Метохия де-юре и сейчас является частью Сербии (ибо резолюция СБ ООН 1244 не отменена), а де-факто управлялся Белградом до июня 1999 года, когда в край были введены войска НАТО. Косово не являлось и не является независимым государством, будучи все это время международным (по существу, натовским) протекторатом. От Сербии край был отторгнут исключительно в результате внешней агрессии и самостоятельных государственных институтов не имеет (даже по конституции, принятой после одностороннего провозглашения независимости, государственность Косова ограничена в пользу международных институтов.)
     Ситуация в Южной Осетии и Абхазии кардинально другая. Начнем с того, что независимая Грузия никогда не контролировала эти автономии, поскольку они вышли из ее подчинения еще в пору Советского Союза, когда существовала Грузинская ССР. Отметим также, что усилиями Звиада Гамсахурдиа, отменившего на территории республики все правовые акты советских времен, Грузия не является правопреемницей Грузинской ССР. А ведь именно в состав последней входили Абхазия и Южная Осетия. Стало быть, рассуждая о принадлежности этих бывших автономий, можно говорить только о территориальной целостности ГССР, которой больше не существует.
     Опять-таки в отличие от Косова народы Южной Осетии и Абхазии самостоятельно защитили свою независимость в военном противостоянии и самостоятельно же создали работоспособные государственные институты. К тому же косовские албанцы в подавляющем большинстве имели гражданство СРЮ, тогда как жители Абхазии и Южной Осетии не приняли гражданство независимой Грузии.
     К слову, тот факт, что, например, Абхазия – независимое государство, а не российский протекторат, хорошо продемонстрировали президентские выборы в республике 2004 года. Тогда, несмотря на то, что Москва рассчитывала на другого кандидата, президентом стал Сергей Багапш, который получил большинство голосов граждан Абхазии.
     Таким образом, Россия признала Абхазию и Южную Осетию спустя 15 и 16 лет после того, как их государственность состоялась. США и ряд стран Запада признали Косово, хотя за
     9 лет натовской оккупации край так и остался протекторатом с внешним управлением.
     К тому же, по замечанию Лаврова, «с 1999 года Белград ни разу не пытался применять военную силу и подвергать сомнению переговорные механизмы, они были разрушены косовскими албанцами при активной поддержке их западными покровителями. Механизмы по урегулированию в Южной Осетии и Абхазии были подорваны именно Тбилиси».
     Сейчас много разговоров о том, будут ли Южная Осетия и Абхазия признаны другими странами. В конечном счете это не столь уж важно, ибо главным гарантом защиты их государственности являются не США, Германия, Великобритания или Франция, столь яростно выступающие за никогда не существовавшую территориальную целостность Грузии, а именно Россия. Скажем, существование в течение десятилетий самопровозглашенного Северного Кипра вполне гарантировано Турцией – единственной страной, признавшей его независимость.
     Впрочем, вряд ли Абхазия и Южная Осетия повторят судьбу Северного Кипра: в мире достаточно государств, которые в отличие от большинства стран Евросоюза проводят независимую от США политику. По мнению ряда белорусских парламентариев, Республика Беларусь в скором времени может признать эти государства. Вполне можно ожидать такого же решения от Кубы, Венесуэлы, Ирана, ранее поддержавших действия России в Южной Осетии.
     Если бы страны Запада приняли тот очевидный факт, что каждое государство имеет право строить взаимоотношения с другими странами в соответствии с собственными, а не американскими, национальными интересами, то обстановка в Кавказском регионе нормализовалась бы уже в ближайшее время. Вместо этого страны, путем военной агрессии НАТО отторгнувшие Косово от Сербии, участвующие в оккупации Афганистана и Ирака, продолжают нападки на Россию.
      Хотя особую тревогу вызывает даже не дипломатическая пикировка, а 11 военных кораблей стран НАТО, находящихся на данный момент в акватории Черного моря. В свою очередь, в среду несколько кораблей Черноморского флота России вошли в порт Сухума и стали у причала. Жители города встретили российских моряков аплодисментами. Туда же вновь направляется и флагман Черноморского флота ракетный крейсер «Москва».

Игра с предельной ставкой

     Признание Россией независимости Абхазии и Южной Осетии выходит далеко за рамки кризиса, который разворачивается с начала августа. Речь уже не о Грузии и ее вожде. Ставка резко возросла.
     Похоже, что Москва решила сыграть ва-банк и взять на себя роль могильщика странной и во многом извращенной системы международных отношений, которая сложилась в мире к исходу второго десятилетия после завершения холодной войны.
     Можно предположить несколько причин того, что заставило Кремль столь резко обострить игру и отказаться от сценариев, обсуждавшихся еще неделю назад.
     Во-первых, российское руководство, как и подавляющее большинство российского общества, откровенно шокировано масштабом и единодушием поддержки, которую получил на Западе Михаил Саакашвили. Москва искренне не понимает, как Европа и США могли столь дружно встать на сторону человека, виновного в военных преступлениях и поправшего все то, о чем не устает твердить «цивилизованный мир».
     Пожалуй, никогда еще конфликт восприятий не был столь острым, как теперь.
     Россия усматривает в позиции Запада даже не двойные стандарты, а неприкрытый цинизм, выходящий за рамки нормальной политической практики.
     Эта эмоциональная атмосфера и ощущение того, что с западными столицами просто «бессмысленно разговаривать», безусловно, сделали позицию Москвы более радикальной.
     Во-вторых, стало понятно: политически закрепить то, чего достигли военным путем, не удается. Действия России не встретили понимания в мире (не только западном), и в Совете Безопасности ООН Москва столкнулась с консолидированным неприятием российских попыток включить в резолюцию Совбеза «шесть принципов» в наиболее выгодной для себя трактовке.
     Подтверждение территориальной целостности Грузии оказалось, по сути, необходимым условием прохождения документа, который мог бы запустить «косовский» сценарий, то есть то самое «начало международной дискуссии о статусе». Собственно, когда в 1999 году принимали резолюцию 1244, остановившую войну НАТО против Белграда, именно по настоянию России в ней зафиксировали приверженность территориальной целостности Югославии, хотя уже тогда мало кто сомневался в необратимости отторжения Косова.
     Согласиться на подобную модель сейчас Москва не захотела, опасаясь, очевидно, что вслед за этой уступкой Запад «отожмет» Россию еще дальше, обессмыслив военные достижения. К тому же под серьезным вопросом оказался миротворческий статус российских военных – Саакашвили удалось превратить Россию в сторону конфликта и убедить в этом мир.
     В-третьих, свою роль, скорее всего, сыграл и внутренний фактор. В общественной атмосфере, которая создалась вокруг этой войны, было сложно идти на дипломатические уступки и объяснять их населению даже при наличии контролируемого телевидения.
     Короче говоря, ощущение того, что у России в очередной раз отнимут победу, которая небезосновательно считается одержанной по полному моральному и военно-политическому праву, заставило резко перевернуть доску.
     Создается впечатление, что решение о признании было принято для того, чтобы отрезать себе пути к отступлению и тем самым сделать ситуацию с Абхазией и Южной Осетией необратимой.
     Это не свидетельствует об уверенности в себе, но означает готовность пойти на большой риск. Понятно, что отменить вынесенный вердикт можно теперь только на условиях полной и безоговорочной капитуляции.
     Были ли использованы все дипломатические возможности и хитроумные обходные маневры? Не были. Хотела ли Россия всерьез их использовать? До какого-то момента – да, но быстро пришла к выводу о бесперспективности такого пути. Нежелание Запада позволить России одержать стратегическую победу и тем самым заявить право на собственную сферу интересов стало несомненным. Тем более что США крайне уязвлены тем, что оказались не в состоянии защитить своего союзника – это очень обидный прокол для сверхдержавы. Москва же сочла невозможным идти на попятную – даже с сохранением лица, чего можно было добиться.
     Как бы то ни было, начался новый этап. Россия решительно развернула курс, отказавшись от попыток получить внешнюю легитимацию своих шагов, да и вообще действовать в правовых рамках. Ставка делается только на собственные силы (больше полагаться не на кого) и на то, что соседние страны серьезно задумаются, кто настоящий «босс» в этом регионе. А
     если на постсоветском пространстве маятник качнется в сторону России, то вопрос о новых правилах международной игры, в разработке которых Москва будет равноправным участником, перейдет в разряд практических.
     На карту поставлена состоятельность всех институтов, имеющих отношение к европейской политике и безопасности: НАТО, ОБСЕ, Европейского союза, Совета Европы. Их бурная реакция предсказуема, вопрос в том, способны ли они предпринять что-то конкретное. Опыт предшествующих лет заставляет ответить на этот вопрос отрицательно – деградация всех организаций началась давно и явно прогрессировала. Правда, демарш России может послужить катализатором объединения, по крайней мере, на какой-то период. Тогда Москва окажется в плотном кольце недружественных (если не просто враждебных) структур, каждая из которых внесет свой посильный вклад в изоляцию и давление.
     Но стопроцентной уверенности, что это случится, нет. Слишком активно расшатывалось с 1990-х годов трансатлантическое единство, очень уж запутались все отношения в рамках традиционных альянсов. Спору нет, наличие общего врага всегда помогало консолидации, собственно, именно благодаря советской угрозе ЕС и НАТО добились впечатляющих успехов во второй половине прошлого века. Однако в отличие от эпохи холодной войны мир сегодня совершенно иной, и содержание международной политики не исчерпывается конфронтацией двух блоков.
     Дмитрий Медведев заявил, что перспектива холодной войны Кремль не пугает – «мы жили в разных условиях, проживем и так». Президент не вполне корректен. «В разных условиях» жила, вообще-то, другая страна – на порядок более мощная и в военном, и в политическом смысле.
     И, кстати говоря, этих «разных условий» в итоге не пережила. Если смотреть на потенциал современной России и сравнивать ее с совокупным потенциалом Запада, то ни одного шанса на успех в противостоянии нет.
     Однако ситуация на планете такова, что трудно прогнозировать результат конфликта в стиле холодной войны. Глобализация – не красивое слово, а реальность мировой политики и экономики. И чем более развита страна, тем прочнее паутина самых разнообразных зависимостей, в которой она находится. Главная сложность Америки заключается в том, что на ней слишком много самых разных обязательств, отказаться от которых она не может, поскольку отступление на одном участке может повлечь негативные процессы на других. Россия рассчитывает именно на это.
     Запад с трудом адаптируется к реалиям XXI века – смещению международного политико-экономического баланса в сторону растущих держав третьего мира. Система стала намного более многомерной, и последствия шагов носят нелинейный характер, в отличие от того, что было четверть века назад.
     России это, безусловно, тоже касается, тем более что ее инструментарий ограничен. Москва начала крайне рискованную игру с очень высокими ставками. И победа, и поражение в ней обещают быть сокрушительными.

Азия отмолчалась

     Участники саммита ШОС в Душанбе двусмысленно поддержали действия России в Южной Осетии. В итоговом документе ничего не говорится о признании Москвой Южной Осетии и Абхазии, зато есть слова, что страны организации поддерживают «территориальную целостность» государств.
     Страны, участвовавшие в саммите Шанхайской организации сотрудничества (ШОС), не заявили ни слова о признании Южной Осетии и Абхазии. Но при этом действия России во время военного конфликта в Южной Осетии получили какую-то осторожную поддержку.
     Напомним, в прошедшем в Душанбе заседании принимали участие постоянные члены организации (Россия, Казахстан, Китай, Киргизия, Таджикистан и Узбекистан), в качестве наблюдателей в саммите участвовали Индия, Иран, Монголия и Пакистан. Также в Душанбе присутствовала делегация из Афганистана.
     Заявления по поводу событий в Южной Осетии вошли в итоговую декларацию, принятую по итогам саммита ШОС в Душанбе. Как и предсказывали эксперты, формулировки оказались достаточно обтекаемыми.
     Судя по некоторым двусмысленным намекам, можно даже сделать вывод, что фактически Москву не поддержали.
     «Государства – члены ШОС выражают глубокую озабоченность в связи с недавно возникшей напряженностью в южноосетинском вопросе и призывают соответствующие стороны путем мирного диалога разрешать существующие проблемы, прилагать усилия к примирению и содействию переговорам», – говорится в Душанбинской декларации. Также участники саммита ШОС «приветствуют одобрение 12 августа в Москве шести принципов урегулирования конфликта в Южной Осетии и поддерживают активную роль России в содействии миру и сотрудничеству в данном регионе».
     Силовые действия в зоне конфликта лидеры стран осудили, объяснив, что это «препятствует комплексному урегулированию локальных конфликтов, всестороннее разрешение существующих проблем возможно только при полном учете интересов всех сторон при их вовлеченности в процесс переговоров, а не изоляции». Что же касается признания Южной Осетии и Абхазии, страны ШОС дали понять, что вряд ли присоединятся к Москве.
     Президенты подтвердили приверженность принципу уважения исторических и культурных традиций каждой страны и усилий, «направленных на сохранение единства государства и его территориальной целостности».
     В таком ключе не раз высказывался Китай, и, скорее всего, именно он настоял на этой формулировке.
     В четверг позицию России и Китая по этому вопросу также обсуждали в Москве. В рамках встречи заместителя министра иностранных дел РФ Алексея Бородавкина с послом КНР в России Лю Гучаном российская сторона проинформировала Китай о мотивах принятия решения Москвы в отношении двух республик. «Китайская сторона была подробно проинформирована о политических и правовых мотивах такого решения России и выразила их понимание», – заявили в министерстве по итогам встреч ИТАР-ТАСС.
     Отдельно события в Южной Осетии обсуждалась и на встрече российского президента Дмитрия Медведева с лидером Казахстана Нурсултаном Назарбаевым в рамках саммита. Назарбаев напомнил, что он, как и американский президент Джордж Буш, первым высказался по поводу событий в Цхинвали. Назарбаев и Буш, как и российский премьер-министр Владимир Путин, в тот момент находились на открытии Олимпиады в Пекине. Когда Назарбаев общался с Путиным, премьеру позвонили. «Так и он, и я узнали, что Грузия напала на Цхинвали», – рассказал казахский президент. По его словам, Путин сразу же заявил об этом Бушу, а тот ответил ему, что «война никому не нужна». Теперь же Назарбаев подверг критике Запад за то, что он «проигнорировал нападение вооруженных сил Грузии на Цхинвали».
     «Мы считаем, что все последующие действия России были направлены на защиту жителей многострадального города. В ответ Россия могла или проигнорировать, или остановить кровопролитие», – поддержал казахский лидер действия Кремля.
     Медведев поблагодарил Назарбаева за эти слова. «Это сложная ситуация, которая произошла в начале вашей деятельности в качестве президента. И я надеюсь, что вы найдете выход из этого положения», – добавил президент Казахстана.
     Киргизия, которая пока не высказалась по вопросу признания Южной Осетии и Абхазии, намерена сделать это в ближайшее время. «Как только парламент в сентябре начнет работу, мы проведем заседание профильного комитета по этой теме», – заявил в четверг глава парламентского комитета по международным делам и межпарламентскому сотрудничеству Эрик Асаналиев.
     Кроме того, в итоговой декларации была выражена общая озабоченность нестабильностью в Афганистане и расширением масштабов наркотрафика. «Главы государств считают, что создание в Центральной Азии зоны, свободной от ядерного оружия, является важным шагом, направленным на укрепление режима договора о нераспространении ядерного оружия», – также сошлись во мнении лидеры ШОС.
     По окончании саммита председательство в ШОС на год перешло России.

Грузия – могила однополярного мира Америки

Вызывающее поведение России на Кавказе покончило с миропорядком Буша-старшего – вполне своевременно

     Если кто-то сомневался в том, что правила международной игры изменились навсегда, то события последних нескольких недель должны были развеять эти сомнения. В понедельник президент Буш потребовал, чтобы лидеры России отвергли призыв российского парламента к признанию независимости Южной Осетии и Абхазии. Через сутки Буш получил ответ: президент Медведев объявил о признании Россией независимости двух спорных грузинских территорий.
     Российский сигнал был очевиден: исход войны, спровоцированной нападением Грузии на Южную Осетию 7 августа, не подлежит обсуждению – и этого не изменят ни слова, ни дела титанов американской империи. После этого высокопарные слова министра иностранных дел Великобритании о создании 'коалиции против российской агрессии', произнесенные вчера в Киеве, выглядели просто глупо.
     То, что августовские события на Кавказе свидетельствуют о поворотном моменте в международных отношениях, уже не вызывает сомнений. Разумеется, сравнения с августом 1914 г. смехотворны, и даже рассуждения о новой 'холодной войны' являются преувеличением. Невзирая на маневры на Черном море и угрозы, подкрепленные ядерным оружием, противостояние между Россией и США даже отдаленно не напоминает те события, которые привели к Первой мировой войне. Нынешние трения также лишены идеологического и глобального измерения, характеризовавшего 40-летнюю конфронтацию между Западом и Советским Союзом.
     Но ясно одно: однополярный момент Америки прошел – и нового миропорядка, провозглашенного Бушем-отцом в последние дни жизни Советского Союза в 1991 г., более не существует. Позади те дни, когда одна держава могла подобно колоссу оседлать весь земной шар, навязывая свою волю на всех континентах и не имея иных противников, кроме народных движений за национальную независимость и изолированных 'государств-изгоев'. Почти двадцать лет, пока Россия была погружена в 'катастройку', а Китай становился экономическим гигантом, США безотчетно пользовались своей беспрецедентной глобальной силой, приписывая себе и своим союзникам право вторгаться в другие страны и оккупировать их, не подчиняясь международному праву и институтам, втягивая все новые государства в орбиту своего ненасытного военного альянса.
     Теперь, благодаря притоку нефтедолларов, Россия положила конец этой неустанной экспансии и продемонстрировала, что Соединенные Штаты не могут диктовать свою волю во всех уголках земного шара. И, хотя речь идет о региональном, а не глобальном вызове, этот наглядный урок о новых пределах американского могущества уже воспринят во многих странах – от Центральной Азии до Латинской Америки.
     В самой Грузии и признание Медведевым независимости Абхазии и Южной Осетии и уничтожение Россией грузинского военного потенциала были призваны не оставить места сомнениям в том, что вопрос о реинтеграции анклавов закрыт. Разумеется, в легитимизации отколовшихся территорий есть опасность и для территориальной целостности самой России. Но в практическом плане этот шаг не окажет большого воздействия, и, по всей вероятности, он отчасти призван дать России новые козыри на будущих переговорах.
     Между тем, предпринятая Милибэндом на Украине попытка опровергнуть очевидные параллели с устроенным США в начале этого года признанием независимости Косово, выглядела крайне неискренней, равно как осуждение им вторжений в суверенные государства и двойных стандартов. И Запад и Россия злоупотребляли обвинением в 'геноциде', чтобы попытаться создать легальное прикрытие для своих действий, но Россия, безусловно, стоит на более твердой почве по вопросу Южной Осетии – где ее миротворцы, признанные международным сообществом, были атакованы грузинской армией – чем НАТО в 1999 г. в Косово, где большая часть этнических чисток произошла после начала нападения, осуществленного под руководством США.
     В последние дни западные политики много говорят о том, что Россия изолирует себя от международного сообщества. Но если под международным сообществом не понимать исключительно Северную Америку и Европу, то это мнение очень далеко от истины. В то время, как американские и британские СМИ, освещая кризис в Грузии, с готовностью перешли в режим 'холодной войны', весь остальной мир видел его в совсем другом свете. Как отметил несколько дней назад на страницах FT бывший представитель Сингапура при ООН Кишоре Махбубани (Kishore Mahbubani), 'большая часть мира озадачена западным морализаторством по поводу Грузии'. Если Запад считает, что мир 'должен поддержать слабого, Грузию, против России', то 'большинство поддерживает Россию против агрессивного Запада. Разрыв между логикой Запада и остального мира никогда еще не был так велик'.
     Нетрудно понять, почему это так. Дело не только в том, что США и их подпевалы принесли смерть и разрушения на Ближний Восток, в Афганистан и Пакистан, игнорируя международное право и ООН. В начале 1990-х Пентагон предупреждал, что для недопущения возникновения глобального соперника США придется 'принимать в расчет интересы промышленно развитых стран, чтобы у них не возникало стремления оспаривать наше лидерство'. Но если речь заходила о России, то все это тонуло в тумане имперской гордыни, которая привела к перенапряжению сил США и их неспособности предотвратить возвращение многополярного мира.
     Конечно, эту новую многополярность легко можно переоценить. Россия – региональная держава, и на настоящий момент у США, которые еще многие годы будут сильнейшим государством в мире, не существует серьезного глобального соперника. Также она может усугубить риск конфликта. Но только эгоцентрический западный склад ума может помешать осознать необходимость в противовесе в международных отношениях, который может ограничить способность той или иной державы к навязыванию другим своей воли в одностороннем порядке.
     Один из вариантов ответа Запада, который на этой неделе озвучила Times, заключается в том, чтобы осудить этот усиливающийся вызов доминированию США на том основании, что им руководят такие автократические государства, как Россия и Китай. В действительности, западная тревога имеет мало отношения к демократии. Когда при Борисе Ельцине Россия рухнула в орбиту США, Запад с пониманием относился и к расстрелу им парламента и к бесстыдной фальсификации результатов выборов.
     На самом деле, озабоченность вызывает не то, что эти государства действуют вопреки желаниям своих граждан – в любом случае, общественное мнение России всецело поддерживает действия российского правительства в Грузии – а то, что они бросают стратегический вызов и становятся экономическими конкурентами. Для всех остальных напористость России и новых великих держав не просто служит неким ограничением необузданного применения глобальной имперской силы. Она также должна усилить давление с целью возрождения системы международных отношений, основанной на определенных правилах. При данных обстоятельствах это могло бы оказаться довольно привлекательным для нового президента США, кто бы ни был избран на этот пост.

'В Вашингтоне никто не подходил к телефону'

«Я очень хотел верить грузинам. Однако я чувствовал, что меня обманывают»

     Кто виноват в непродолжительной войне между Грузией и Россией? Реконструкция событий свидетельствует о беспомощности посредников. Высокопоставленные российские дипломаты Юрий Попов и Григорий Карасин поведали корреспондентам журнала SPIEGEL о последних часах перед войной – и предъявили обвинения США
     Москва.Юрий Попов – человек, чей голос остается спокойным. Дипломат, различающий легкие оттенки тонов. Вскоре после нападения в ночь на 8 августа войск грузинского президента Михаила Саакашвили на югоосетинскую столицу Цхинвали в интервью грузинскому телеканалу 'Рустави-2' он говорит: 'Ответственность за происшедшее несут обе стороны – и югоосетины, и грузины'.
     При том, что в этот момент Попов в ярости – он чувствует себя обманутым грузинскими партнерами по переговорам. Его гложет чувство вины и вопрос, не мог ли он как-то предотвратить кровопролитие. Но даже в таких обстоятельствах он не мыслит категориями черного и белого, он видит не только друзей и врагов. Юрий Попов – образцовый посредник.
     Уже несколько недель Попов, посол России по особым поручениям, наблюдает, как разгорается конфликт, который он должен был удерживать под контролем. Грузины затевают перестрелку, осетины планируют ответный удар – и наоборот. Попов хорошо знает Кавказ с его подчас архаичным кодексом чести, на первом месте в котором стоит месть. И потому временами с трудом сохраняет самообладание, глядя на неблагоразумие сторон.
     За неделю до кровавой ночи Попов на 3 дня прилетает в Тбилиси. Его грузинский партнер по переговорам Темури Якобашвили заверяет: Грузия никогда не применит силу. Ведь ситуация такая же, как во времена холодной войны. Взаимное уничтожение гарантировано.
     2 августа Попов вылетает назад, в Москву. Похоже, звезды предвещают штурм. Несколькими днями раньше Цхинвали уже подвергался ударам. 'Стреляли из гаубиц и гранатометов, разорвалось 30 снарядов, как минимум трое осетин погибли от пуль грузинских снайперов', – официально заявляет Попов журналистам SPIEGEL ONLINE.
     С этого момента Попов практически не расстается с телефоном. Он хочет добиться, чтобы грузины и югоосетины срочно начали прямые переговоры. Грузия покинула стол переговоров в прошлом году, ее перестал устраивать состав группы посредников, включавшей в себя представителей Грузии, Осетии Южной, России и Осетии Северной. А весной Якобашвили переименовал только что возглавленное им министерство. Теперь оно называется не 'Министерством по урегулированию конфликтов', а 'Министерством по реинтеграции'.
     Осетины, не желающие, чтобы их 'интегрировали' в грузинское государство и видящие в России своего покровителя, восприняли это как объявление войны и настаивали на старом формате переговоров с участием своих североосетинских братьев. Их позицию не смогло изменить даже давление со стороны 'большого брата' – Москвы.
     В ночь на 7 августа, менее чем за сутки до начала войны, в ноль часов сорок минут Попов 197-м рейсом 'Аэрофлота' вылетает в Тбилиси. В Мариотт-отеле он за ланчем встречается со своим 'контрагентом' Якобашвили, и дипломаты соглашаются на трехстороннюю встречу Южной Осетии, Грузии и России. Которой, однако, состояться не суждено. По пути из Тбилиси в Цхинвали, рассказывает посол, лопается шина заднего колеса его бронированного Chevrolet Suburban. В 70 км от грузинской и в 40 км от югоосетинской столицы. Попов застревает почти на 2 часа – тем временем в Цхинвали его и представителей югоосетин безрезультатно ждет Якобашвили.
     Когда около 6 часов вечера посол России по особым поручениям прибывает в Цхинвали, осетины уже готовятся к обороне столицы. В подвале одного из правительственных зданий Попов встречается с президентом Южной Осетии Эдуардом Кокойты. Бывший борец одет в военную форму. В результате непростых переговоров Кокойты соглашается на встречу в формате Россия-Грузия-Южная Осетия – без североосетин, которую назначают на 13 часов следующего дня в штабе российских миротворческих сил.
     Югоосетины готовы сделать шаг навстречу грузинам. Попов сообщает прессе об успехе переговоров и информирует об этом Якобашвили. Тот обещает незамедлительно поставить в известность Саакашвили, который со своей стороны уже успел объявить о прекращении огня. Похоже, звезды предвещают разрядку напряженности.
     Попов заходит на чашку чая к командующему российскими миротворческими силами Ринату Кулахметову. Его приглашают остаться на ночь, ведь на следующий день в Цхинвали должны начаться важные переговоры. 'Но у меня не было с собой ни зубной щетки, ни пижамы, кроме того, утром я хотел еще зайти в российское посольство в Тбилиси', – рассказывает Попов. С тех пор его мучает один вопрос. 'Интересно, наступление все равно бы началось, если бы Саакашвили знал, что в городе нахожусь я, главный переговорщик российской стороны?'
     По дороге из Цхинвали в Тбилиси Попов чувствует облегчение и даже легкую эйфорию. После многодневного 'перетягивания каната' удалось договориться о прямой встрече участников конфликта. Однако вскоре, рассказывает Попов, он видит тяжелую военную технику, движущуюся по встречной полосе в направлении Цхинвали. Пять танков, шесть бэтээров, за ними пять гаубиц, следом 'катюши', грузовики и автобусы с солдатами и офицерами. 'В какой-то момент я прекратил считать. Обо всем я сообщал по телефону в режиме реального времени', – говорит он. Попов звонит своему грузинскому партнеру по переговорам Якобашвили. 'Что это значит?', – вопрошает русский. Грузин успокаивает его: 'Не беспокойся. Президент Саакашвили держит свое слово. Мы просто хотим удержать югоосетин от глупостей'.
     Попов связывается с командующим российскими миротворческими силами в Цхинвали и со своим руководством в Москве, в том числе с заместителем министра иностранных дел Григорием Карасиным, дипломатом рассудительным и уважаемым послами западных стран.
     Как и во многие другие вечера, 7 августа, в этот дождливый день позднего лета, Карасин допоздна задерживается в своем кабинете на 7 этаже сталинского небоскреба в самом центре Москвы. Звонок Попова застает его за рабочим столом.
     В стенке стоят фарфоровые статуэтки с Украины, бронзовый орел из Молдавии. Карасин, до этого 5 лет проработавший послом в Лондоне, сегодня отвечает за непростые отношения со странами Содружества Независимых Государств, с бывшими республиками Советского Союза. В частности, в его компетенции и конфликтные регионы на территории черноморской республики Грузии – мятежная Абхазия и Южная Осетия. 'За прошлые 3 года не было практически ни дня, чтобы я не разговаривал по этому поводу с европейскими, американскими и грузинскими коллегами', – говорит он. 'При всех разногласиях мы всегда были едины в одном : применение силы – табу'.

'Президенту не удалось долго поспать'
     Однако с начала августа Карасин получал тревожные сообщения от своего посла по особым поручениям Попова и доклады командующего российскими миротворческими силами Кулахметова. Перестрелки в Южной Осетии случаются все чаще и чаще. Конфликт угрожает перерасти в войну.
     После 10 часов вечера Карасин покидает свой кабинет, оставляет на телефоне дежурного сотрудника и едет в свою квартиру, находящуюся в 15 минутах езды от министерства. 'Я надеялся, что президент Грузии Саакашвили не станет нарушать перемирия, которое сам провозгласил тем вечером', – объясняет Карасин. Он уже собирается ложиться, когда около полуночи генерал Кулахметов докладывает о грузинском нападении на Цхинвали.
     Еще из дома Карасин разговаривает с президентом Дмитрием Медведевым, это был один из семи звонков за ту ночь. 'Президенту не удалось долго поспать', – рассказывает Карасин. Медведев дает указание как можно скорее связаться с Саакашвили. 'Однако переговорить с ним самим мне не удалось, я общался только с его ближайшими сотрудниками'. После этого Карасин просит соединить его с Дэном Фридом, своим американским коллегой в Вашингтоне. Заместитель министра иностранных дел США заявляет, что предпринимает попытки, чтобы уладить ситуацию.
     В какой-то момент в американской столице перестают подходить к телефону, несмотря на то, что рабочий день там еще далеко не подошел к концу, рассказывает Карасин. Стоял ли за грузинской акцией Вашингтон? 'Это было бы слишком серьезное обвинение. Однако они давали Саакашвили неправильные сигналы и он многие месяцы чувствовал, что на Вашингтон можно рассчитывать', – считает Карасин. Посол по особым поручениям Попов заходит на один шаг дальше: 'Если это была операция, которая готовилось долгое время, разве она могла остаться незамеченной американскими военными специалистами?'
     Скоро полночь, телефоны в московском МИДе раскалены докрасна, Попов прибывает в тбилисский отель. 'Я не мог заснуть до утра. Я очень хотел верить грузинам. Однако я чувствовал, что меня обманывают', – вспоминает он.

'Юрий, я всегда говорил тебе правду'
     Попов еще раз виделся с Якобашвили, переговорщиком грузинской стороны – 12 августа, днем, перед тем, как покинуть Тбилиси, чтобы после шестичасовой поездки на автомобиле улететь в Москву из столицы Армении Еревана. Прямое авиасообщение между Грузией и Россией уже было приостановлено. Якобашвили смотрел Попову в глаза и уверял: 'Юрий, я всегда говорил тебе правду'.
     Если так, это означает, что президент Грузии либо скрывал свои планы от собственного главного переговорщика, либо принял решение о нападении на Цхинвали в последнюю минуту. В беседе с корреспондентом 'ШПИГЕЛЯ' Уве Клуссманом Саакашвили называл нападение грузинских войск своего рода превентивным ударом. 'Потом 7 августа мы узнали, что 150 русских танков из Северной Осетии пересекли границу с Южной Осетией. Они приближались к контролируемым нами грузинским селам. Непосредственно за этими селами находится югоосетинская столица Цхинвали. Оттуда они могли бы отправиться вглубь Грузии в любом направлении'.
     Из этого возникает несколько ключевых вопросов, связанных с прояснением обстоятельств, сопутствовавших пятидневной войне на Кавказе. Если утверждение Саакашвили верно, то Москва больше не может выдавать свои действия за акт самообороны.
     Если так, то, направив 150 танков и бэтээров – пусть даже исключительно в целях устрашения – Кремль по меньшей мере сыграл решающую роль в провокации опрометчивого решения Саакашвили о военном ударе.
     На вопрос корреспондентов SPIEGEL ONLINE, действительно ли упомянутая колонна бронетехники еще поздним вечером 7 августа, то есть до нападения Саакашвили на Цхинвали, миновала Рокский туннель, заместитель министра иностранных дел Григорий Карасин ответил: 'Я заверяю вас всем своим авторитетом, что это было не так'. В Москве задаются вопросом, 'мог ли 'большой брат' Саакашвили в Вашингтоне упустить такую возможность, чтобы покрыть нас позором'. Ведь танковая мощь, о которой говорит Саакашвили, не могла остаться незамеченной для западной разведки.
     Если утверждение Саакашвили неверно, для этого могут быть два объяснения. Первое – что грузинский президент солгал, чтобы задним числом оправдать свое неудавшееся нападение – в глазах мировой общественности и своего собственного народа. Второе – что Саакашвили стал жертвой дезинформации. И в таком случае встает еще один вопрос: кто ее запустил?

Опрометчивость России

Кризис на Кавказе быстро обостряется

     Признав две сепаратистские провинции Грузии, Россия силой перекроила карту Кавказа. Она также нанесла неизмеримый ущерб себе самой.
     Кризис на Кавказе быстро обостряется. Возможно, европейские страны надеялись на то, что соглашение о прекращении огня, достигнутое через два дня после вторжения России в Грузию, со временем будет реализовано. Американские политики, чье внимание сегодня приковано к сезону партийных съездов, возможно, полагали, что Россия ограничится установлением фактического контроля над Абхазией и Южной Осетией. Но это не так.
     Признание президентом Медведевым правомочности притязаний двух этих провинций на независимость не менее провокационно по своей сути, чем само вторжение. Его готовность идти на новую 'холодную войну' безрассудна и деструктивна. По мере появления доказательств продолжающихся 'этнических чисток' со стороны югоосетинских военизированных формирований отношения между Россией и Западом опускаются до самой опасной черты после 1991 года.
     На фоне этой ситуации Дэвид Милибэнд (David Miliband) прилетел вчера в Киев, чтобы заверить Украину в том, что Британия поддерживает ее 'демократический выбор', несмотря ни на какие усилия и попытки России. Он также заявил, что Россия оказалась 'в большей изоляции, ей стали меньше доверять и ее стали меньше уважать' по сравнению с периодом до вторжения в Грузию.
     Это действительно так. Западные страны были едины в своем осуждении решения Москвы о признании двух самопровозглашенных регионов. Единственная страна, которая также может их признать, это Белоруссия, уже являющаяся по сути дела российским вассалом. Сигнализируя о своих новых шагах, Россия демонстративно отказалась от участия в конференции министров иностранных дел 'большой семерки'. Та 'большая восьмерка', принадлежностью к которой так гордился Владимир Путин, уже начала давать усадку.
     Но Россию по-прежнему радует направление развития кризиса. В практическом плане расплата в виде изоляции, которой Запад угрожает Москве за вопиющее нарушение международных границ, законов и норм, пока что совершенно ничтожна. Так будет и впредь, пока Милибэнд и его коллеги говорят о членстве в НАТО Грузии и Украины, но никаких конкретных шагов в этом направлении не предпринимают. Поэтому цену расплаты для России необходимо повысить.
     У Москвы имеется масса важных тактических преимуществ – от Кодорского ущелья, которое создает естественную границу Абхазии с остальной частью Грузии, до новых 'миротворческих' постов, созданных российскими военными на незначительном удалении от Тбилиси. Ее 58-я армия уничтожила большую часть грузинской военной инфраструктуры. Она может и дальше наносить удары по тому, что осталось, закрыв и наглухо запечатав захваченные территории от проникновения журналистов, и совершенно не опасаясь военного возмездия.
     Такова реальность, и она придает смелости генералу Анатолию Ноговицыну, предупреждающему, что любое нападение на Абхазию и Южную Осетию будет рассматриваться как объявление войны России. Медведев тоже особенно не сдерживается. Он пригрозил ответными военными мерами Польше и Чехии за их согласие на размещение американской системы ПРО, а также неоднократно заявлял, что не боится возврата к 'холодной войне'.
     Но бояться следует. Как и его предшественник, Медведев любит говорить, что в той 'холодной войне' не было победителей. Он ошибается. Россия проиграла ту войну, а вместе с ней утратила и свою империю. Ее экономика возродилась самым чудесным образом, но ее руководители старательно не замечают тех опасностей, которые влекут за собой их попытки силой восстановить региональную гегемонию России.
     Процветание и сила России, которой она с такой решимостью злоупотребляет, появляется исключительно благодаря ее интеграции с внешним миром. Именно поэтому угроза изоляции может оказаться эффективной. Московская биржа уже потеряла миллиарды. В результате российского безрассудства отток капитала будет набирать обороты, и пострадает инвестиционная ситуация в стране. Тем временем, может появиться необходимость ввести ограничения на выдачу виз российским министрам и олигархам. А если Украина и Грузия пока еще не готовы к полноправному членству в НАТО, их лидерам надо оказать последовательную и наглядную поддержку, которой они добиваются. Колебания лишь усугубят и без того опасную ситуацию.

Дэвид Милибэнд, хватит играть с огнем!

Войны, даже 'холодные', развязывает не одна, а обе стороны, и сейчас Россию бездумно провоцируют на конфронтацию

     Войны, даже 'холодные', развязывает не одна, а обе стороны, и сейчас Россию бездумно провоцируют на конфронтацию.
     Россия, по словам президента Медведева, не боится новой 'холодной войны'. Если политики, включая наших, британских, такой войны хотят, они ее получат. Но в этом случае вина ляжет на нас не в меньшей степени, чем на Россию.
     Каждый внешнеполитический демарш России на Западе вызывает тревогу и подозрения. Однако ее политический курс уже многие годы отличается абсолютной последовательностью. Цель России – восстановить потенциал великой державы, и с помощью этой вновь обретенной мощи вернуть себе господствующие позиции на постсоветском пространстве, утраченные в 1990-х. По мнению Москвы, США стремятся взять под контроль оставленные Россией территории в качестве 'трофеев' своей победы в 'холодной войне', используя НАТО в качестве орудия, а Британии поручив обеспечивать моралистскую дымовую завесу.
     Москва уже не первый год недвусмысленно дает понять, насколько глубоко ее неприятие расширения НАТО вплоть до российских границ. Одной из целей Сталина было создание 'буферной зоны' между СССР и Германией, чтобы не допустить повторения двух вторжений, стоивших России миллионов жизней: именно 'буферным рефлексом' объясняется бессмысленное с военной точки зрения решение Москвы разместить небольшой воинский контингент в зоне глубиной в несколько миль за пределами границ Южной Осетии.
     В результате народных восстаний 1989-90 гг. Россия была вытеснена из стран-сателлитов (что совершенно справедливо), но она создала Содружество независимых государств в расчете на то, что оно станет 'буфером' на пути западной экспансии. И как же повел себя Запад? Он не упускал ни одной возможности, чтобы усилить не только политическое, но и военное проникновение в зону СНГ. На последнем по времени этапе этого процесса англо-американский 'консорциум' четко продемонстрировал свое стремление включить в НАТО Грузию и Украину; правда, Германии и Франции удалось временно блокировать реализацию этого намерения.
     О чем думали Британия и Америка!? Продвижение НАТО в глубину территории бывшего СССР и развертывание в Польше и Чешской Республике системы противоракетной обороны под абсолютно фальшивым предлогом противодействия несуществующей иранской угрозе, не принося им никаких стоящих результатов, неизбежно усугубляет и без того значительную паранойю в Москве. Необходимо отметить, что буквально все общественные силы в России – от либералов до ксенофобов – расценивают политику Запада как бесцеремонную. Понимает ли британское правительство, что оно играет с огнем? Неужели оно забыло, как в 1914 г. эскалация 'локального' конфликта обернулась мировой войной?
     Примерно год назад за ланчем я беседовал с грузинским послом – человеком обаятельным, но склонным к некоторому бахвальству, характерному для представителей малых стран. Я вежливо указал, что малым странам, граничащим с большими, необходимо вести себя осторожно, чтобы не провоцировать мощного соседа, однако у них есть все возможности мирно сосуществовать с последним, если они осознают свое место в международном механизме.
     При этом условия такого мирного сосуществования далеко не всегда тягостны для малой страны. Классический пример в этом смысле – политика Финляндии в послевоенные годы: она сумела сохранить свою независимость и демократию даже под мрачным оком Сталина. Такая позиция, наверно, не выглядит героической или романтичной, но она свидетельствует о политической зрелости государства.
     Президент Саакашвили – политик безрассудный. Он вторгся в Южную Осетию, желая превратить теоретический суверенитет в практический, и в результате утратил даже теоретический суверенитет Грузии. Грузинский народ должен сместить его с поста главы государства – не за военные преступления, а за полную некомпетентность.
     Запад основывает свою позицию на верховенстве права. Но у международного права отсутствует принудительный механизм применения. Поэтому его реализация зависит от сотрудничества великих держав, а для этого, в свою очередь, необходим не только учет этими державами интересов друг друга, но и осознание малыми странами того факта, что при всем равенстве суверенитета, закрепленном в Уставе ООН, на практике одни государства, так сказать, 'более суверенны', чем другие. Если международное право идет вразрез с ее интересами, Россия не намерена связывать себя его нормами в большей степени, чем США, которые уже наглядно продемонстрировали свой подход в Косово, Ираке и др. Косовский вопрос стал для России важным уроком относительно характера международных отношений в посткоммунистическую эпоху: если Запад может вторгнуться в суверенное государство без санкции Совета Безопасности ООН, то почему она не вправе поступить так же?
     Вступать в НАТО Грузии совершенно ни к чему. Членство в альянсе никоим образом не защитит ее теоретический суверенитет, а попытки присоединиться к нему обернутся лишь усилением шантажа со стороны Москвы и опасным ухудшением международных отношений в целом. Россию и Китай нельзя считать естественными союзниками, но морализаторство и геополитические амбиции Запада вынудят их к сближению для противодействия, как они считают, покушениям на 'их' пространство.
     Если это произойдет, мир расколется на демократический и авторитарный блоки со всеми вытекающими последствиями – новой гонкой вооружений, подчинением экономики политике и торможением глобализации. Неужели именно к этому стремится Дэвид Милибэнд? Если нет, то пусть объяснит цель своей внешнеполитической линии.
     Путь к разрешению нынешнего кризиса очевиден, но оно зависит только от Грузии. Грузинам следует заменить своего импульсивного президента более здравомыслящим политиком. А новому, президенту в свою очередь, необходимо будет заняться улучшением отношений страны с ее гигантским соседом. Полезным шагом в этом плане была бы приостановка Тбилиси своей заявки на членство в НАТО. В результате Россия успокоится, и всем нам станет легче дышать. И может быть, даже г-н Милибэнд начнет говорить разумные вещи.
     Лорд Скидельский – обозреватель российской газеты 'Ведомости' и почетный профессор политэкономии Уорвикского университета

Российский самообман

Поражает зрелище главы государства говорящего не просто ложь, но ложь, которую легко разоблачить

     После одностороннего признания Россией независимости двух грузинских провинций, в которые она вторглась в этом месяце, президент Дмитрий Медведев сделал официальное заявление, опубликовал статью и дал, что необычно для него, несколько интервью подряд. Таким образом он пытался оправдать очередную провокацию Москвы в адрес Запада, единым фронтом выступившего, как показало заявление, сделанное вчера 'большой семеркой', с ее осуждением. Вместо этого г-н Медведев просто продемонстрировал, что Кремль в последние недели, по-видимому, охватили опасные самонадеянность и опрометчивость.
     Больше всего поражает зрелище главы государства говорящего не просто ложь, но ложь, которую легко разоблачить. Раз за разом г-н Медведев заявлял интервьюерам, что грузинские войска устроили в Южной Осетии 'геноцид'. Однако по подсчетам официальной российской комиссии число погибших осетин составляло 133 человека. С другой стороны, как сообщают независимые правозащитные организации, в грузинских деревнях, как в Осетии, так и за ее пределами, прошла череда жестоких этнических чисток. В результате российской вооруженной агрессии погибли или были выгнаны из своих домов тысячи мирных жителей.
     Г-н Медведев спокойно утверждает, что Россия не нарушила подписанное две недели назад соглашение о прекращении огня. Но одним из пунктов его было международное обсуждение статуса Южной Осетии и Абхазии, которое так и не успело начаться, когда г-н Медведев внезапно издал указ о признании независимости провинций. Президент уверяет, что российские войска покинули Грузию и прекратили блокаду порта Поти, хотя любой желающий может видеть там блокпосты. Российские войска продолжают действовать как там, так и на остальной грузинской территории. Он также объявил, что корабли США, доставляющие гуманитарные грузы, на самом деле везут оружие. Белый дом быстро опроверг это нелепое заявление.
     Грубая ложь сопровождалась провозглашением невероятно агрессивной доктрины по отношению к соседям России. Журналисты неоднократно задавали ему вопросы о том, может ли российская агрессия быть направлена против других соседних стран, таких как Украина, Молдавия или входящие в НАТО государства Прибалтики. В ответ на это г-н Медведев заявлял, что за пределами России живут миллионы русских, и что он вправе как 'верховный главнокомандующий' защищать 'жизнь и достоинство наших граждан'. 'В определенных случаях мне приходится действовать в этом направлении', добавил он в интервью BBC.
     Тем на Западе, кто продолжает возлагать вину за нынешний кризис на Грузию и администрацию Буша, имело бы смысл прислушаться к этим словам и вспомнить, какие режимы в европейской истории заявляли нечто подобное. Это риторика обособленного, авторитарного правительства, опьяненного эйфорией кажущейся победы и лелеющего иллюзии о восстановлении империи. Они убеждены, что Запад слишком слаб, чтобы ответить на это чем-то кроме слов. Если их не обуздать, они не отпустят Грузию – и не остановятся на ней.