286. Операция «Преемник»

«Пока я не видел доказательств того, что президент Медведев независимая фигура»

Советник Джона Маккейна о будущем российско-американских отношений

     Будущий президент США Барак Обама продолжает формировать свое правительство. Пока его состав неизвестен, своими мыслями о будущем российско-американских отношений при Бараке Обаме поделился с «Ъ» один из недавних его противников. СТИВЕН БИГАН, главный советник по России Джона Маккейна и Сары Пейлин, рассказал МИХАИЛУ Ъ-ЗЫГАРЮ, почему кандидат в президенты от Республиканской партии требовал исключения России из G8 и почему расширение НАТО на восток может быть полезно России.

     – В России существует колоссальное недоверие в отношение Америки. США планируют что-то с этим делать?
     – Да, я считаю, что нам нужно серьезно работать. И хотя я не согласен с теми причинами, по которым Россия выступает против ПРО, но я понимаю эту точку зрения. Я думаю, что нужно постараться уважительно переубедить российские власти, а не делать вид, что этой точки зрения не существует. США нужно вовлекать Россию в решение вопросов, а не отстранять ее. Я надеюсь, что новому правительству США это удастся. Правда, чтобы восстановить отношения, нужно, чтобы и российские власти тоже этого захотели. Мы не сможем сделать это в одиночку.

     – Вы говорите про вовлечение России, а при этом самой известной идеей сенатора Маккейна в отношении России было предложение исключить ее из «восьмерки».
     – Целью сенатора Маккейна было вовсе не исключение России из G8. Его мысль заключалась в том, что G8 должна состоять из стран, которые придерживаются демократических норм и совместно участвуют в мировой экономике. И это мнение не только сенатора Маккейна, но и многих экспертов в США и во всем мире, что в последние годы демократия в России разрушается. Практически уничтожена оппозиция, осуществляется избирательное правосудие, наблюдается увеличение контроля над электронными СМИ. Это не чье-то субъективное мнение – это то, как мир видит Россию.
     Некоторые говорят, что есть другие способы сдвинуть Россию в правильном направлении. Некоторые говорят, что критика сделает только хуже. Другие считают, что это внутреннее дело российских властей. Третьих возможность вести бизнес в России сделала глухими к этим проблемам. Иногда энергетическая зависимость от России заставляет некоторых бояться, что критикой они могут повредить своим интересам. Существует масса причин, по которым многие потеряли голос. Но сенатор Маккейн всю свою жизнь был человеком чести и принципов. Поэтому, когда его спрашивают о России, он говорит о том, о чем многие молчат: о разрушении демократии. Если бы сегодня встал вопрос, принимать ли Россию в G8, этого бы не произошло. Когда Россию пригласили в «восьмерку», это было частью усилий по вовлечению России в мировую политику и экономику. Тогда было желание распахнуть объятия новому правительству и Борису Ельцину. К сожалению, находясь в G8, она не продемонстрировала никакого прогресса в развитии своей демократии. Но, повторю, идея не в том, чтобы исключить Россию, а в том, чтобы она была достойным членом G8, соблюдающим демократические принципы.

     – Как вы сказали, многие считают, что критика России только ухудшает ситуацию, так как усугубляет ее изоляцию. Так будет ли США критиковать Россию или, наоборот, препятствовать ее изоляции?
     – Нужно и то, и другое. Нужны терпение и добрая воля. С одной стороны, нельзя наказывать Россию или диктовать условия русскому народу. Но с другой – для того чтобы приблизить ее, не хватает доброй воли именно с российской стороны. Чтобы восстановить доверие, потребуется много времени.
     Казалось бы, разве могли быть отношения Джорджа Буша и Владимира Путина более благожелательными? Но они не принесли никаких плодов ни одной из сторон. На самом деле всегда нужно прямо заявлять о своем несогласии – мы должны говорить России правду, точно так же, как весь мир, как все наши союзники критикуют нас, когда хотят. Мы ведь не спорим с тем, что Путин очень популярен, и не отрицаем, что он много сделал. Он навел порядок в очень хаотичной ситуации. Я жил в России в 90-е. Преступность, бедность, неравенство были нормой. Такое отчаяние было в США только во время Великой депрессии. Потом Владимир Путин навел порядок, но он пожертвовал демократией. И в отдаленной перспективе это очень опасно.
     Это было бы неопасно, если бы господин Путин был переходной фигурой: восстановил в России стабильность, а потом она вернулась к своему курсу на трансформацию, пусть даже при более молодом президенте, таком как Дмитрий Медведев. Может быть, можно было сказать, что были и перегибы, но, по крайней мере, ситуация стабилизировалась. Но сейчас мы не знаем, как это история закончится. Премьер-министр Путин вовсе не кажется переходной фигурой. И перегибов куда больше, чем порядка.

     – Как может измениться политика США в отношении России при президенте Обаме?
     – В последние годы США воспринимались в мире так, будто бы мы всегда действуем в одиночку, не обращая внимания на чье-либо мнение. Так думали, наверное, не только в Кремле, но и на Елисейских полях, на Даунинг-стрит. А новый президент – это новая возможность вновь сойтись с партнерами и союзниками. Президент Обама получит возможность заново формировать свой имидж. В этом преимущество демократических выборов. Те сложности, которые возникали с администрацией Буша, конечно, не забудутся, но все равно это будет новый старт.
     Президент Обама, конечно, будет сотрудничать с Россией в области контроля над вооружениями, в торговле и сфере инвестиций. Как и президент Буш, он будет обращаться с Россией как с серьезной страной и с важным игроком в мире. Последнее, что я могу предположить, но не знаю, произойдет ли это,– может быть, он найдет общий язык с президентом Медведевым. Но это, конечно, зависит еще и от того, насколько президент Медведев фигура, независимая от премьер-министра Путина. Пока я еще не видел доказательств этого.

     – Может быть, Барак Обама увидит душу в глазах Дмитрия Медведева?
     – Надеюсь, нет. А если будет высматривать ее, то, надеюсь, фотографы хорошо поработают вспышками. В любом случае они оба – представители нового поколения. В России существуют опасения, что американской политикой руководят люди времен холодной войны. Сейчас таких подозрений не должно быть. У президента Обамы нет большого опыта, но я желаю новому президенту всего самого лучшего.

     – При новом президенте США не пересмотрят свою политику в отношении постсоветских стран?
     – Я не думаю, что кто-то будет смотреть на СНГ как на зону особых интересов России. Вторжение в Грузию стоило России очень дорого – и не только в глазах американцев, но и в глазах европейцев. И признание независимости Абхазии и Южной Осетии усугубило это. Россию поддержали только Никарагуа и Белоруссия. Хотя нет, даже Александр Лукашенко не признал их независимость. Это позор. Вторжение в Грузию стоило России ее репутации.

     – Но не везде. В арабских странах, например, имидж России от этой войны не пострадал. И в других частях мира, где силен антиамериканизм, тоже.
     – Да, я думаю, что это было хорошо воспринято в Венесуэле, на Кубе, в Белоруссии, в Северной Корее... А что, Россия, правда, хочет поддержки этих стран? Я не могу поверить, что российские власти так далеки от реальности, что всерьез будут рады поддержке диктатора, который правит Кубой уже 50 лет.
     Но при этом, мне кажется, что обе стороны должны избегать слишком нервных реакций. Если Россия хочет проводить совместные учения с Чавесом – о`кей. Давайте, вперед. Мы не уверены, что российский флот сможет дойти так далеко, но если да – удачи. Рады за вас, мы не против.

     – Каковы, по-вашему, перспективы интеграции Грузии и Украины в НАТО?
     – Украина и Грузия имеют все права как суверенные страны. И США должны ясно и четко поддерживать свободный выбор этих стран. Но это должен быть их выбор.
     Я не думаю, что кто-то в правительстве России признает, что вступление Грузии и Украины в НАТО будет полезно для России. Но я считаю, что, если на границе России будут стабильные, благополучные, безопасные страны, России будет только лучше. Ни Грузия, ни Украина, ни другие страны НАТО не представляют никакой угрозы России. Поэтому, когда я слышу, как российские политики кричат о той угрозе, которая возникнет, если на границе с Россией будет находиться страна НАТО, я всякий раз смотрю на карту. С 1949 года Норвегия, граничащая с Россией около Мурманска, входит в НАТО. И никогда она не представляла угрозы ни для СССР, ни для России. И тогда я понимаю, что дело не в НАТО и не в безопасности России. Дело в обиде России из-за ее неспособности осуществлять политический контроль над бывшими территориями Советского Союза. Я думаю, что избавиться от этого чувства будет тяжело. Вопрос не в НАТО, а в том, когда Россия будет жить в мире со своими соседями, со своими бывшими территориями, а не играть в зоны интересов и сферы влияния, как это было в XIX веке. В конце концов, российское правительство и российский народ должны сделать выбор сами. Но и мы должны быть уверены, что мы приложили все усилия, чтобы их убедить.

Европа учится с нами считаться

В Ницце открывается саммит Россия-ЕС, который должен ответить на главные вызовы дня

     Снашими американо-европейскими партнёрами мы стали разговаривать на их языке. И нет ничего удивительного в том, что он оказался им понятен. Раньше они вели себя как хотели и от нас требовали, чтобы мы вели себя так, как они хотели. Они нас непрерывно поучали, критиковали, старались унизить, грозились наказать. Они расширялись на восток, теснили и вытесняли нас, переписывали историю, плевали в наше прошлое и рушили памятники нашей славы. Мы утирались, периодически для самоуважения взбрыкивали, даже грозились принять меры против собиравшихся сделать нам очередную гадость, но угроз в исполнение так и не приводили. И какая-нибудь уверенная в своей безнаказанности могущественная Эстония спокойно делала обещанную нам гадость.
     Потому-то и испытали шок наши западные партнёры в августе. Ещё бы! Мы вовсе не стали расточать угрозы в адрес Саакашвили, а просто дали ему по рукам. И дали больно.
     А вот партнёры по инерции взялись было нам грозить. Правда, как-то не слишком убедительно. Несостоявшийся президент Соединённых Штатов призывал изгнать нас из «восьмёрки».
     Но к его призывам никто не прислушался. И даже политических очков это ему, судя по результатам выборов, много не принесло. А в Европе кое-кто стал грозить нам отказом от нового соглашения о партнёрстве и сотрудничестве. Как-будто только нам одним оно и нужно.
     Более всех наказать нас жаждали, конечно же, наши бывшие польские «союзники» и прибалтийские «братья». После развода такое часто случается. Тем более что помимо естественного желания отомстить за обиду, нанесённую другу Саакашвили, поляки никак не могут простить нам их отвергнутого нашими контрольными службами антисанитарного мяса. Ну а прибалты не могут простить нам нашего существования. Однако придётся.
     За время, прошедшее после августовских событий на Кавказе, стало ясно, что ссора Евросоюза с Россией себя исчерпала и затягивать её совершенно бессмысленно. Собравшись в Брюсселе, министры иностранных дел стран – членов ЕС большинством голосов постановили возобновить переговоры с Россией. Судя по всему, поуспокоившись, европейцы решили, что торговля и вообще нормальные отношения с нами для них важнее территориальной целостности Саакашвили.
     Против возобновления переговоров прежде, разумеется, высказывались президенты Польши и Литвы, настаивая как на обязательном условии диалога на отводе наших войск на позиции, которые они занимали до 7 августа. Но на брюссельской встрече Варшава, наступив на горло собственной песне, благоразумно присоединилась к большинству, и Вильнюс остался в одиночестве. Его представитель назвал возобновление переговоров с Россией «серьёзной исторической ошибкой». Но остальные государства Евросоюза мнение могущественной Литвы проигнорировали.
     Сегодня в Ницце открывается саммит Россия-ЕС. Как ожидается, главными его темами должны стать мировой финансовый кризис и предложения российского Президента по созданию новой системы европейской безопасности. Наше обещание в случае, если американцы не уймутся со своей ПРО, а европейцы будут продолжать идти у них на поводу, разместить в Калининградской области «Искандеры» должно стимулировать интерес к этим предложениям. Саакашвили применительно к саммиту в Ницце практически не упоминается.
     Понятно, что привыкнуть к такому господам европейцам непросто. Лучшим доказательством тому служит удивительный по своей наивности вопрос главного редактора французской газеты «Фигаро», заданный им Президенту России в ходе интервью, состоявшегося перед отбытием Дмитрия Медведева в Ниццу.
     – Является ли ваше решение о признании независимости Южной Осетии и Абхазии окончательным?
     Президент отреагировал спокойно:
     – Наше решение окончательное и бесповоротное. Такими вещами не шутят. Мы признали два новых субъекта международного права. С точки зрения международной доктрины, эти два субъекта существуют.
     Отвечая на вопрос о диалоге Россия-ЕС, Дмитрий Медведев напомнил, что он в равной мере нужен обеим сторонам, потому что мы живём на одном континенте, у нас у всех открытые экономики, мы заинтересованы во взаимных инвестициях. Наши отношения должны строиться на серьёзном, прочном фундаменте, каковым и является соглашение о партнёрстве и сотрудничестве.
     Так что Евросоюз явно учится с нами считаться. Это положительная тенденция, которую нельзя не приветствовать. Дальнейшее зависит от нас самих. Когда-то, во времена Александра III, говаривали: «Европа подождёт, пока русский царь на рыбалке». Нам, нынешним, до этого пока далековато. Но стремиться к этому надо.

Личное объяснение

Дмитрий Медведев дал интервью Le Figaro

     Накануне саммита Россия – ЕС во французской Ницце президент Дмитрий Медведев дал интервью изданию Le Figaro, в котором разъяснил западному читателю позицию России относительно основных вызовов, стоящих сегодня перед миром и нашей страной.
     Конечно же, самое свежее впечатление у заграницы о Дмитрии Медведеве – это его дебютное Послание Федеральному Собранию, которое взбудоражило Запад. В нем, как известно, российский лидер пообещал развернуть в Калининграде «Искандеры», если в Восточной Европе все-таки появится американская система противоракетной обороны. «Я не мог не отреагировать на ряд серьезных внешнеполитических событий и тех угроз, которые стоят перед нашей страной, – пояснил Медведев. – Одна из них – это решение, которое приняла действующая администрация Соединенных Штатов Америки о размещении противоракетных систем в Европе, причем без согласия консолидированной Европы и даже без предварительного согласия Североатлантического блока, а на основе двусторонних отношений с рядом стран». Но Москва еще не сказала окончательного «да». Если новая администрация США проанализирует последствия своих действий, то Россия может и отказаться от размещения ракет в Калининграде. «Первая реакция, которая поступила из Соединенных Штатов Америки со стороны новой администрации, обнадеживает, – подчеркнул Медведев. – Во всяком случае наши будущие партнеры думают над тем, полезно это или нет, эффективно или не эффективно. Стало быть, есть о чем говорить».
     Сегодня же Дмитрию Медведеву предстоят переговоры с руководством Евросоюза, с которым тоже найдется о чем подискутировать. Например, о начале переговоров по новому базовому соглашению о сотрудничестве между Россией и ЕС.
     – Мы должны иметь серьезный и полноценный фундамент, на котором будут основываться эти отношения, – заявил российский лидер. – Такой фундамент – это именно договор. Поэтому мы приветствуем решение о том, чтобы возобновить все переговоры по этому поводу. А на следующий день президенту России предстоит участие в саммите «группы 20», где речь пойдет уже о мировом финансовом кризисе. Москва подготовила к этой встрече ряд предложений, которые были переданы многим партнерам в Европе. По их реакции Дмитрий Медведев пришел к выводу, что на многие вещи ряд стран смотрят одинаково.
     – Что касается будущего системы финансовой архитектуры, она должна быть гораздо более прозрачной, более предсказуемой и гораздо лучше управляемой, – считает российский лидер. – Она должна базироваться на прочном фундаменте международных соглашений, она должна создать новую или частично отреформированную систему международных институтов, включая так называемые институты кредиторов верхнего уровня. Она должна создать новую систему корпоративной отчетности, систему страхования рисков, создать более понятную и прозрачную систему бухгалтерского учета и отчетности. И главное, подчеркнул президент, все эти вещи надо обсуждать именно сейчас, и новая система должна восприниматься всеми и работать на все страны.
     Финансовый кризис не обошел стороной и Россию, затронув при этом так, что государство было вынуждено потратить немало средств на поддержку отечественной экономики и курса национальной валюты. При этом из страны продолжает уходить капитал. «Да, отток капитала довольно значительный, но это не может быть причиной национализации банков, – согласился Медведев. – Вопрос тут не в этом. Мы должны сохранить опорные, важнейшие банки, которые обеспечивают коммуникации, которые обеспечивают денежную циркуляцию в масштабах страны». А вторая задача – защита вкладов граждан. И все они сегодня практически гарантированы государством, отметил глава государства. Но правительство будет следить за дальнейшим развитием ситуации, и там возможны любые действия, включая санационные меры вплоть до перехода пакета акций в собственность государства. Правда, Медведев сразу же предпочел оговориться – это будет исключительно временная мера. Вместе с тем главного редактора Le Figaro в президентском Послании впечатлила не только международная часть. Как только Дмитрий Медведев предложил увеличить президентский срок до 6 лет, на Западе сразу же заговорили о его досрочной отставке и возвращении Владимира Путина. «Но я же работаю! – парировал вопрос Медведев. – Что вы меня подталкиваете к каким-то решениям? Я могу вам сказать определенно только одно, что этими новыми сроками сможет воспользоваться только тот кандидат в президенты, который будет баллотироваться на эту должность после вступления в силу соответствующих поправок».
     – И последний, личный вопрос, – обратился под конец главный редактор французского издания. – Несмотря на то что перед вами стоят очень серьезные вызовы и проблемы, испытываете ли вы удовлетворение от того, что вам приходится выполнять функции президента?
     – Это очень интересная работа, но она и очень ответственная, – поделился своими чувствами глава государства. – И это не фигура речи – это на самом деле необходимость 24 часа в сутки быть включенным в решение самых разных проблем.

Время надеть очки

     Случилась у власти промашка ужасная. Казалось бы, все предусмотрели, настроили телеканалы на правильную частоту, наиздавали таблоидов с Анджелиной Джоли на обложках, наснимали картин с поцелуями Лизы Боярской и Константина Хабенского, поставили полстраны на коньки, а чертов кризис пришел и все испортил. И в черном ящике его не спрячешь, такой здоровый оказался.
     Выяснилось, что реальность контролировать невозможно. Временно можно, а постоянно – нельзя. Конфуз-то какой! Помните, когда журналист РЕН ТВ потребовал у Путина гарантий, что деноминации не будет, В. В. сорвал аплодисмент, отказавшись есть землю из цветочного горшка. Было смешно. А теперь грустно.
     На джунгли идет засуха. Акела промахнулся. Шер-Хан потирает руки. Вместо того чтобы объявить водное перемирие, разномастная живность рвется к бюджетному водопою. Рассеивается легкий туман, и видно, какой серьезный ущерб флоре и фауне джунглей наносят стада бесконтрольных, наглых чиновников, которых здесь не меньше, чем в Бразилии диких обезьян.
     Мне жалко власть. Я прямо вижу, как иссякает харизма, уходит очарование и значительность, которые обычно так к лицу власти. А она у нас симпатичная. Ей хотелось верить, смеяться над ее шутками, рассматривать ее накачанный торс. Хотелось, чтобы тебя потрогали ее сильные руки, пришпиливая орден за заслуги перед отечеством, хотелось подставить… нет, не карман… плечо для дружеского похлопывания президентской длани. Ну, как там у тебя, брат Пушкин? Да как-то так, брат Путин, хорошо, но мало!
     Помнится мне, когда Путин только явился пред народом, он стал сниться женщинам. Прямо поветрие было – каждая вторая просыпалась в горячечных мечтах. Многие даже переживали – уж не зомбирование ли это?
     Нет, не зомбирование. То была надежда. Что власть будет сильна, умна, компетентна и руки ее всегда будут заняты. Не поглаживанием рядовых граждан по голове или раздачей бюджетных слонов, а разгребанием государственных проблем. Власть будет много и хорошо работать. А мы мирно полежим рядом с телевизором.
     Российский гражданин, так уж вышло, являет собой смесь инфантильности и неуверенности, пребывает в приятной расслабленности и неге. Он хочет от власти любви и заботы, чтобы его гладили по голове, давали на мороженое и чипсы. В обмен на это он готов соблюдать родительские запреты – не лезть в их взрослую политическую жизнь. Гражданин не желает быть взрослым, иначе он бы явился к власти с требованием – а покажите-ка мне документики! Куда вы потратили мои деньги, куда пошли налоги, отчетец дайте, а? Кому выделена помощь из госбюджета, почем квадратные метры у застройщиков купили, под залог каких акций предприятия прокредитовали, каковы условия кредита, как этот Дерипаска будет возвращать мне мое бабло? Мое личное, налогоплательщицкое, а не ваше государственное. И вопросами гражданин бы сыпал – почему не проконтролировали наращивание корпоративного долга, почему размер займов с золотовалютным запасом страны сопоставим, куда смотрели, особенно в последний год? Подать сюда Ляпкиных-Тяпкиных и того, кто им калькулятор покупал!
     Но нет, наш гражданин спит, будучи вообще не в курсе. Как спросила меня одна подруга в начале сентября: это какой кризис, который в Америке? Нашему гражданину не нужна информация, достаточно уверений в полнейшем расположении власти к нему лично, и тогда уж он, того, поставит галочки в нужных местах.
     У меня есть знакомые, которые в принципе не отличают парламента от правительства, Путина от Медведева, Потанина от Прохорова. Их вообще это не интересует. У них, ребят и девчонок из офисов, есть дела посерьезнее – кредиты, ипотеки, бонусы, грейды. Они-то нашли себя в жизни, зачем им политика.
     Это что касается молодых. А пожилые – те как малые дети. Показывают по телевизору несчастную женщину, передавшую квартиру племяннику в обмен на пожизненную ренту. А в договоре другое. Из квартиры ее теперь выгоняют. Вы договор читали, спрашивает депутат. Нехорошо спрашивает, жестко, как у взрослой, ответственной женщины. А у той беззащитная улыбка и ответ: у меня в одном глазу глаукома, второй почти не видит, и очки плохие. Нести надо ответственность за свои поступки, говорит жестокий депутат. Нехорошо, жестко говорит, он ведь знает, что именно так и выбирают в депутаты – веря на слово. Мы уж тебя полюбили, а ты, сынок, давай, не забудь стариков.
     Зубовный скрежет слышится из каждого интернет-угла, в городе тоже много разговоров – а если пересмотр ипотечного договора, так нам что, на улицу? У нас же были планы, надежды, дети, зарплата в рублях и вообще? А о чем же ты раньше думал, шипят те, у кого ипотеки не было, нет и вряд ли будет. Вы договор читали, спрашивают банкиры. «Нет, а что?» – пугается гражданин.
     Короче, в одном глазу глаукома, второй плохо видит, и очки не по размеру. Он не читал договор, он верил власти, он ее любил. Он был успешным. Еще он смотрел Первый канал и шоу кроликов на ТНТ. Он плачет: а я что, виноват?
     Гражданин, вы виноваты, да. Вы лично и виноваты. Нельзя брать ипотечный кредит на 20 лет, не участвуя в политической жизни, понимаете? Плазменную панель в кредит может купить только гражданин. Не потребитель, не представитель электората, не офисная планктонина, а гражданин.
     Потому что гражданин четко понимает, что у него есть все необходимое для счастья: суд, который его защитит, депутат, который глотку перегрызет за его интересы, милиция, которая найдет преступников, госорганы, которые не допустят злоупотреблений, банк, который участвует в добросовестной конкуренции. Уверен, что твое государство работает на тебя, гражданина, и в случае чего ты с него три шкуры спустишь на следующих выборах? Уверен – иди и бери кредит.
     Но не стоило влезать в ипотеку, если ты вместо того, чтобы всенародно избирать власть, поехал, например, на дачу. Или проголосовал сердцем, а не головой. Выбирать сердцем надо жену, тещу или любовницу, а не президента с мэром. Власть надо вообще убрать из сферы чувств, перестать к ней по-детски привязываться. Пора как-то повзрослеть.
     А кругом инфантильные радости. Вам по утрам про что приятнее – про падение бирж или чисто поржать? Сравните рейтинг радиостанций «а поговорить» с рейтингом радиостанций формата «потупить». «Потупить» зашкаливает. Любите легкую музыку, как большинство? Прекрасно, донт ворри, би хэппи. Только не нойте вечно – а почему в Америке (Италии, Испании, Германии) цены, проценты, квартиры, подъезды, продукты другие? Все просто. Там граждане проживают, взрослые люди, которые читают договора, избирают, избираются, задают вопросы, требуют ответов. Хорошими шутками с высокой трибуны от них не отделаешься. И песнями на льду тоже.
     Я понимаю, как неприятно задавать вопросы, совать нос куда не надо. Приятно пребывать в неге – вот приедет барин, милый барин, ох он уж и рассудит! Мне самой не хочется разочаровываться. Мне еще до выборов Медведева Путин снился. А иногда Михалков на коне.
     Неохота, в сущности, быть гражданином. То времени нет, то дел много, то лето. Но, видимо, придется. Нам всем придется.
     Быть гражданином ужасно тяжелое дело. Никакого интертеймента, это не в боулинг сходить. Надо долго и нудно разбираться в законах, подавать в суд, надо говорить с неприятными людьми о делах, кажущихся безнадежными, преодолевать это вечное «все равно от нас ничего не зависит». Это ужасно противно, депрессивно, может, лучше в клуб или на Мирей Матье?
     Самое занятное, что чем глубже окажется этот кризис, тем больше родится в его ходе граждан. Чем хуже, тем лучше. У нас в стране всегда так.
     Пора надеть очки и сесть разбираться с документами. Как Ельцин, помните? Он все время работал с документами. И нам пора. Мне лично принесли бумаги о создании ТСЖ. Хотелось поставить галочки сразу во всех местах. Но надо сесть и проштудировать все, что касается ТСЖ. Мне лень, мне некогда, у меня кризис, как у всех, куча работы, я хочу послушать легкую музыку, наконец. Но куда деваться, если Путин мне только снится?

Синдром Кириенко

     Экономические проблемы могут привести к переформатированию верховной российской власти. Внезапное и поспешное изменение Конституции породило предположения о замене тандемократии более подходящей моделью кризисного управления.
     Слухи о близости каких-то радикальных перестановок во власти множатся пропорционально усилиям провести конституционную правку с предельно возможной скоростью.
     Дело вовсе не в содержании этих новаций.
     Само по себе удлинение срока президентских (а попутно и думских) полномочий полностью ложится в логику политических перестроек последнего десятилетия. Разнообразные догадки и толки рождены вовсе не содержанием конституционных поправок, вряд ли способным кого-то удивить, а темпами их принятия.
     Особенно интригующе эта спешка выглядит после многократных откладываний медведевского послания, которое и дало старт конституционным переменам. Сама собой возникает мысль, что решению об этих переменах предшествовали какие-то споры.
     О чем? Люди, решающие у нас такие вопросы, легко могут уместиться в одном кабинете. Но из этого вовсе не следует, что в этом кабинете царит единодушие, да и просто политическое хладнокровие. Может быть, единственное, что всегда налицо – это закрытость дискуссий. Утечек информации или не бывает вовсе, или они неполны и сознательно искажены. О мотивах и планах главных наших действующих лиц комментаторы спорят примерно так же, как историки – о мотивах политиков эпохи Бориса Годунова – по неполной, отрывочной и запутанной информации. Но при всем при этом, некоторые вещи видны довольно отчетливо.
     Нет признаков того, что Дмитрий Медведев хочет сейчас же освободить президентское кресло, реализуя некий заранее намеченный для него план. Ни одно из его недавних высказываний об этом не свидетельствует.
     С другой стороны, ни одно из его высказываний не свидетельствует и об уверенности, что это кресло удастся сохранить хотя бы до официально ему полагающегося 2012 года, не говоря уж о втором сроке.
     Вполне можно увидеть иронию в его ответе газете «Фигаро» на вопрос о досрочной отставке: «Что вы меня подталкиваете к каким-то решениям?» Но ведь с не меньшей вероятностью можно и заподозрить, что эти слова произносились всерьез, да и адресованы были не столько французскому собеседнику, сколько каким-то другим людям или даже одному человеку. Во всяком случае, ясного и довольно естественного в данной ситуации заявления о том, что у него впереди три с половиной законных года, как раз и не последовало. Зато Медведев сообщил, что президентская работа – «очень интересная». Но в этом прочитывается скорее заинтересованность в данном рабочем месте, чем уверенность, что его удастся удержать за собой.
     Нет серьезных доказательств того, что Медведев изначально выдвигался как проходная фигура, обязанная в короткий срок возвратить президентское кресло Путину. Задача, видимо, формулировалась проще: власть на обозримое время должна сохраниться в руках одного и того же немноголюдного коллектива, а сроки и техника передачи высшего поста из рук в руки будут уточняться по ходу дела.
     Таков, вероятно, был исходный замысел, но события его подкорректировали. Во-первых,
     Путин, а возможно, и не он один, стал тяготиться такой моделью власти. Протокольная зависимость премьера от президента и групповые игры, неизбежно начинающиеся в таких случаях, – раздражение от этого вполне могло дойти до красной черты даже и при фактической подчиненности преемника предшественнику.
     Но ведь и эта подчиненность неочевидна. По всем опросам, общественное мнение считает, что Медведев с Путиным мыслят и действуют единообразно, и первый безоговорочно продолжает курс второго. Но ведь за закрытыми дверями дело может обстоять сложнее. Вполне возможно, что открылись различия в оттенках или даже не только в оттенках, а это уж точно должно озаботить не только прежнего президента, но его, скажем так, старую гвардию.
     Не меньшую роль может сыграть и кризис экономики, который, разумеется, никем в наших верхах год назад не предусматривался.
     Кризис высветил еще один недостаток властной модели-2008. В трудные времена правила работы с общественностью требуют регулярного выявления и наказания высокопоставленных виновников. Причем классический способ – смена премьера, излюбленный управленческий прием Бориса Ельцина.
     «Лихие 90-е» во многих своих проявлениях сейчас возвращаются, но именно этот очевидный их инструмент не укладывается в модель тандемократии. Но возникает соблазн все-таки использовать его в каком-нибудь модифицированном виде.
     Наименее болезненный с общественной точки зрения вариант – перемещение Путина из премьеров на какой-либо специально обустроенный для него пост, сохраняющий за ним рычаги и одновременно освобождающий от утомительной ответственности за повседневные проблемы. Например, на пост думского спикера. Часть законодательных новинок можно истолковать так, что именно спикеру будет теперь подчинен глава правительства. По этой версии, Медведев останется главой государства, номинальным или нет – вопрос отдельный, Путин – большим начальником, а премьер-министр – персонажем для порки, легко сменяемым в случае необходимости.
     Но возможны и более радикальные варианты, самый обсуждаемый из которых: Медведев спешно отправляется в отставку, с предоставлением или непредоставлением ему какой-то должностной компенсации, а Путин возвращается в кремлевское кресло.
     И надо сказать, что
     новая экономическая ситуация может дать в руки серьезные аргументы, убеждающие сегодняшнего президента сдать пост. Ведь чем глубже кризис, тем больше политическая роль Дмитрия Медведева напоминает роль Сергея Кириенко, молодого администратора, незадолго до дефолта внезапно вознесенного Ельциным на высокий пост, а после того, как дефолт случился, сразу уволенного, чтобы расчистить место политическим тяжеловесам.
     До дефолта образца 1998 года сейчас не близко, но ослабление рубля – вещь вероятная. Девальвация не может быть популярной. А если она еще и окажется крупной, то Медведев в принципе может быть изображен как лицо, за нее ответственное – со всеми вытекающими из этого кадровыми последствиями.
     «Синдром Кириенко», возможно, становится для Медведева реальной угрозой. Но политическая рискованность этой схемы и для Путина, и для всех, кто мог бы эту схему поддержать, очень высока. Каждый, кто помнит подробности событий 1998-1999 годов, согласится, что политическая плата за формально победоносное разрешение тогдашних конфликтов оказалась невероятно высокой и для Бориса Ельцина, и для большинства его сподвижников.
     Плата за внезапное возвращение Путина в президентское кресло, если такое произойдет, тоже будет немаленькой. Кресло можно вернуть, процедуры соблюсти, машина выборов сработает без осечек, но прежняя аура популярности и общей поддержки будет потеряна безвозвратно.
     Существует заблуждение, что россияне бесконечно терпимы к любым манипуляциям над политической системой. Это не совсем так, особенно когда такие манипуляции преподносятся в одном пакете с материальными лишениями, которых в следующем году не избежать.
     Вот какие вопросы возникают по случаю внезапных конституционных реформ, начатых без предупреждения сверху и без малейших просьб снизу. А ответы, пожалуй, не заставят себя ждать. Стремительность проведения поправок подсказывает: вероятность того, что их сразу же пустят в дело, достаточно высока.

Цвет нации

     Задушевный друг российских властей и владелец горячо любимого мной лично футбольного клуба «Милан» Сильвио Берлускони просто и наглядно показал, до какой степени животной, вульгарно биологичной остается политика даже в относительно цивилизованном мире.
     Мимоходом, из самых лучших побуждений, мы оцениваем политиков в категориях цвета кожи, а не их способности править миром.
     Во время встречи с президентом Дмитрием Медведевым в Москве, перечисляя достоинства свежеизбранного президента США Барака Обамы, г-н Берлускони с присущим ему (и отчасти напоминающим путинский) грубоватым юмором выдал следующие характеристики будущего хозяина Белого дома: «Молодой, симпатичный и даже загорелый».
     Берлускони тут же начали критиковать. Первая леди Франции Карла Бруни заявила: «Некоторые люди спишут слова Берлускони на юмор, но я в очередной раз рада, что стала гражданкой Франции». Единственный чернокожий депутат итальянского парламента Жан-Леонард Туади негодовал: «В США такая шутка была бы не просто неполиткорректной, она была бы воспринята как оскорбление той удивительной интеграции, которую итальянскому премьеру стоило бы взять за образец». В результате комментарии по поводу шутки Берлускони сыпались с разных сторон несколько дней, им не помешали ни мировой финансовый кризис, ни другие глобальные неурядицы в жизни человечества.
     На самом деле Сильвио Берлускони, с простодушием режущего правду-матку шута при дворе жестокого тирана, всего лишь обнажил тот ценностный фон, на котором по-прежнему творится мировая политика.
     При любом упоминании имени Обамы в наших новостях во время предвыборной кампании мы постоянно, прежде всего, слышали выражение «темнокожий кандидат в президенты».
     Хотя никому и в голову не приходило называть Хилари Клинтон или Джона Маккейна «белокожими кандидатами». Именно цвет кожи, таким образом, автоматически становился главным признаком, по которому сам факт победы Обамы на президентских выборах объявлялся историческим.
     Пусть так. Цвет кожи, биологическое происхождение Барака Обамы в некотором смысле действительно может изменить цвет кожи всей мировой политики. Сейчас эта политика, разумеется, щедро сдобренная вненациональной борьбой за контроль над энергоносителями, основана на идеологическом и биологическом разделении народов. Религиозная, расовая, национальная непримиримость (и политкорректность как противовес этой вражде, сама по себе вещь очень важная, но лишь чуть приглушающая противоречия, а не нацеленная на поиск глобального выхода из них), попытки одних стран и цивилизаций навязать свои ценности другим или, напротив, отомстить за такое навязывание ценностей – вот основы современной политики.
     Происхождение Барака Обамы дает ему дополнительный шанс внести в мировую политику здоровый космополитизм. Начало, объединяющее, а не разделяющее миллиарды людей.
     Мы молимся разным богам, но одинаково хотим счастья своим детям. У нас есть общие глобальные проблемы, с которыми никто не в состоянии справиться в одиночку: массовый голод, угроза истощения запасов питьевой воды и энергоносителей. Наконец, у человечества впервые в его истории столько оружия, и это оружие имеет такую разрушительную силу, что может почти одномоментно уничтожить всю нашу цивилизацию. Эти проблемы заставляют человечество и, прежде всего, политическую элиту наиболее крупных, влиятельных, экономически развитых и богатых стран думать о том, как сплотить людей вокруг общих глобальных угроз. Это не утопия, не идеалистические мечтания. Это практический путь преодоления вызовов, ставящих под сомнение само существование людей.
     Тем не менее, при всем понятном желании того же американского общества считать первое появление в Белом доме человека с небелым цветом кожи важным демократическим достижением США, гораздо важнее вообще «забыть» о таком достижении, не педалировать его. В большой политике биологические признаки человека не должны выпячиваться как раз из политических соображений. Отмечать в качестве особенности лидера страны цвет его кожи, происхождение или пол (выражение «первая женщина-президент» нормально звучит только в историческом контексте как фиксация случившегося факта, но не для описания заслуг или неудач такого политика) – значит, невольно поощрять некие формы дискриминации.
     Барак Обама – первый темнокожий президент США исключительно для истории, но не для современности, не для своего конкретного правления. Если он отметит свое президентство грандиозными свершениями или большими провалами, это случится вовсе не из-за цвета кожи. Для России, где до сих пор в ходу бытовые ксенофобские выражения вроде «лица кавказской национальности», особенно важно понимать такие нюансы.
     У нас ведь на бытовом уровне до сих пор принято в качестве изначального желания опорочить конкретного правителя подозревать его в том, что он «еврей».
     В шутке Сильвио Берлускони слишком много правды, чтобы она могла пройти незамеченной. Человечество должно дожить до момента, когда такая шутка не будет ни оскорбительной, ни смешной. Когда никому из политиков просто не придет в голову таким образом пошутить о коллеге.

Последний бросок в пампасы

     Внезапный приступ любви российских властей к латиноамериканскому континенту вызывает удивление, поскольку видимых экономических, да и политических выгод заокеанские проекты России явно не сулят.
     «Дружба» России со странами Латинской Америки приобретает все более тесный, прямо-таки интимный характер. В последнее время российские делегации не просто зачастили на далекий континент – они оттуда прямо-таки не выводятся. Вице-премьер Игорь Сечин, похоже, проводит там не меньше времени, чем на родине. «Газпром», «Роснефть», ТНК-ВР, «Сургутнефтегаз» и «ЛУКойл» создают консорциум для добычи нефти и газа в Венесуэле, наши газовики собираются добывать газ и в Боливии. В Бразилии глава «Росатома» Сергей Кириенко обсуждает сотрудничество двух стран в атомной отрасли. Венесуэле кроме оружия и нефтедобычи обещано множество проектов в разных отраслях экономики. Никарагуанцам Москва обещает поставлять вооружение, Боливии и Аргентине – вертолеты, Кубе – кредиты на закупку российских товаров. И, наконец, бравурный аккорд: по Латинской Америке катится вал под названием «Дни духовной культуры России». Инициатор проекта – Росзарубежцентр (то есть МИД), Минкультуры РФ и Русская православная церковь.
     В его рамках Дни России в странах Латинской Америки» проходят на Кубе, в Коста-Рике, Венесуэле, Бразилии, Аргентине, Чили и Парагвае. Планируются духовные программы, встречи с соотечественниками, местными политиками и культурными деятелями, молебны, божественные литургии, всенощные бдения, выступления хора московского Сретенского монастыря.
     Общая тональность комментариев политиков и СМИ понятна:
     «Россия возвращается в Латинскую Америку». Хотелось бы понять: что значит «возвращается». Этот термин выглядит странно: у СССР (о дореволюционной России и говорить нечего) связи с Латинской Америкой были весьма ограниченными.
     Да, Куба Фиделя Кастро и Никарагуа Даниэля Ортеги получали массированную советскую помощь. Перу в 70-е закупала в СССР вооружение. Чили при Альенде успела получить партию пулеметов ДШК, которые Пиночет назвал лучшими в мире: они насквозь прошивали стены осажденной мятежниками Ла-Монеды. Что еще? По одной небольшой ГЭС, построенных при советском участии в Бразилии, Мексике и Колумбии. Мелкие оросительные проекты в Перу и Венесуэле. Советское оборудование на одном аффинажном заводе в Боливии. Глинозем из Гайаны и Ямайки для наших алюминиевых заводов. Кажется, один Ту-134 для Аргентины, пара Ан-12 для Гайаны, маленькие партии вертолетов для Колумбии и Мексики, «Жигули», «МАЗы» и «Уралы». Ну и, конечно, «Калашниковы» для партизан, но об этом предпочитают не вспоминать. Собственно, и все. А СССР получал из региона приснопамятный кубинский сахар, бразильское какао, колумбийские и эквадорские бананы. Еще после введения американского эмбарго против СССР в 1980-м появились аргентинская пшеница и бразильская кормовая кукуруза.
     Итак, советское присутствие в Латинской Америке не назовешь масштабным.
     Когда любопытные аборигены Аргентины или Уругвая интересуются у «русо туристо», откуда они и слышат в ответ «Россия», почти всегда переспрашивают: а где это? Если им отвечают – ну, как же, Ленин, Сталинград, Гагарин – они с трудом вспоминают Ленина, но недоумевают: а разве он не немец? А Гагарин разве не американец?
     Один наш турист так объяснил уругвайцам местонахождение России: между Финляндией (о ней там, оказывается, знают!) и Китаем. Вот вам и влияние…
     С «возвращением» все ясно. Но и то, что сейчас подается как начало масштабного сотрудничества, тоже очень сомнительно.
     Часть объявленных российских проектов в регионе (машиностроение, связь) технически неосуществима, часть (нефте– и газодобыча) – коммерчески малопривлекательна.
     Если цена на нефть не превысит $100 за баррель, то проекты освоения месторождений венесуэльской тяжелой нефти, на что настроились наши нефтяники, станут неперспективными. Никарагуа и Куба – безнадежные должники; Рауль Кастро недавно открыто это признал. Так что ждать возвращения кредитов этими странами столь же наивно, как ждать выплат по кубинскому долгу СССР.
     Надеяться на серьезное расширение сотрудничества с Латинской Америкой сложно. Она поставляет на мировые рынки нефть, сталь, алюминий, автомобили, железную руду, медь, никель, лес, несложные станки и промышленное оборудование. Россия – то же самое. Высокотехнологическую продукцию, исключая военную, и Россия, и Латинская Америка закупает в США, Европе и Японии.
     В ряде отраслей латиноамериканские страны вообще являются конкурентами России, например, Бразилия в авиастроении. Кстати, в 2007 году Россия изготовила 10 гражданских самолетов, Бразилия – 170.
     Аргентина имеет собственную атомную отрасль и поставляет ядерные реакторы в другие страны Латинской Америки, так что задумки нашего «Росатома» в Бразилии вызовут сопротивление Буэнос-Айреса, так как обе страны входят в общий рынок. Значит, нам остается и дальше импортировать тропические фрукты, в каком-то количестве зерно и мясо, поставляя партнерам вооружение и отдельные партии промышленного оборудования.
     Некоторые разрекламированные примеры сотрудничества просто смехотворны: пять вертолетов для Боливии и два – для Аргентины; и это подается как некий «прорыв». А сколько выспренних слов сказано! Российский посол в Боливии Леонид Голубев умудрился выразить удовлетворение появлением «социалистически ориентированных» правительств в регионе. «Это создает выгодные условия для нашего возвращения в Латинскую Америку, для помощи и для сотрудничества», – заявил он. И это говорит посол демократической России, избавившейся от коммунизма 17 лет назад. Может, его там забыли в 1991-м, и он не в курсе, что советской власти уже нет? Вообще,
     стилистка, которой пользуются латиноамериканские друзья России (они, похоже, тоже не в курсе, что это давно не СССР) и наши представители, просто поражает. Фидель Кастро заявляет: «Русская православная церковь придерживается «таких же этических принципов», как президент Венесуэлы Уго Чавес, и не является «противником социализма».
     И своего собеседника, главу Отдела внешних церковных связей Московского патриархата митрополита Кирилла, похвалил: он, мол, не противник социализма и не осуждает тех, кто опирается на марксизм-ленинизм. Но и сам митрополит позволял себе невероятные для православного священника высказывания. В послании к народу Венесуэлы он призвал ее граждан объединить усилия с Россией не в защите христианских ценностей, не в борьбе с бедностью в своих странах, а в отстаивании многополярного устройства мира. «Россия и Латинская Америка – это два реальных полюса в современном мировом устройстве… А потому должны дружить не только на уровне ума, но и на уровне сердца».
     Фонтаны российских инвестиционных обещаний латиноамериканцам радовать нас не могут. Например, компания «ЛУКойл», участник консорциума, собирающегося разрабатывать венесуэльские нефтяные месторождения, просит у государства $1,8 миллиарда. Просит денег на поддержку бизнеса и глава «Русала» Олег Дерипаска, намеренный построить в Венесуэле алюминиевый завод мощностью в 750 тысяч тонн. При этом переносятся сроки строительства широко разрекламированного Богучанского алюминиевого завода (Красноярский край).
     Отечественные компании в связи с кризисом снимают с себя инвестиционные обязательства, что, по мнению экспертов, приведет к остановке развития многих отраслей, ухудшит социальную ситуацию в регионах и подорвет доверие к компаниям со стороны инвесторов. На развитие собственной экономики денег нет, а на Венесуэлу, получается, есть. Как объяснить сей парадокс?
     Сотрудничать с Латинской Америкой нужно. И духовно окормлять живущих там соотечественников – тоже. Но устраивать из этого какую-то PR-вакханалию – дикость. Не может быть, чтобы наши чиновники и предприниматели всерьез рассчитывали на строительство в той же Венесуэле массы наших заводов, причем за наши же деньги. Уго Чавес отдавать кредиты не любит, а с падением цен на нефть у него и денег на это не будет.
     Приходится задуматься: а вдруг это не просто пустопорожний PR? Может, за этим кроется тайный смысл, скрытый от непосвященных? Например, массовый вывод государственных и корпоративных средств из России – через венесуэльские банки деньги можно «отмыть» и перевести куда угодно.
     Премьер Путин на совещании в правительстве с участием руководителей правоохранительных органов и представителей банковского сообщества выразил недовольство тем, что банки-получатели государственных средств увеличили объем операций по переводу средств за рубеж: «Они [деньги] должны работать в России по назначению, должны быть исключены любой корпоративный эгоизм, коррупция и злоупотребление». Часом, не венесуэльские проекты он имел в виду? В этом случае у нас в государстве правая рука не знает, что делает левая, ибо инвестпроекты под жарким латиноамериканским солнцем инициированы государством.
     Или все проще: сначала был PR, который кое-кто в руководстве страны и в бизнес-сообществе решил использовать в личных целях. В результате и появляются воздушные замки российской постройки в дебрях Оринокии. Вот, похоже, и вся «дружба сердцем»…

В парном танце Путин-Медведев ведет Путин

Аналитики называют Медведева то рупором Путина, то его подпевалой, то партнером чуть-чуть помладше в российской вертикали власти

     Хотя Владимир Путин покинул президентское кресло и стал премьер-министром, никто не сомневается в том, что он более влиятелен и силен, чем его избранный преемник Дмитрий Медведев.
     МОСКВА – После долгих месяцев лихорадочных споров на тему «Кто главнее, премьер-министр Владимир Путин или президент Дмитрий Медведев», вопрос этот практически снят с повестки общероссийской дискуссии.
     Прошел почти год с того момента, как Путин, которому предстояло покинуть президентский пост, утвердил своего давнего и преданного подчиненного на роль преемника в Кремле. Те споры и предположения, которые будоражили столицу после ухода Путина на должность премьер-министра – не начнутся ли ссоры и столкновения между этими людьми, не попытается ли Медведев затмить своего бывшего наставника – утихли сами по себе.
     Сегодня возникло общее убеждение в том, что Путин сохраняет позиции главного политика. Аналитики называют Медведева то рупором Путина, то его подпевалой, то (более великодушно) партнером чуть-чуть помладше в российской вертикали власти.
     Все это, конечно, результат тщательного анализа политического языка жестов. Вряд ли кто-то может с уверенностью сказать, кто именно отдает приказы и распоряжения за закрытыми дверьми. Многие россияне сегодня говорят, что это не имеет значения. На публике эта пара действует как почти безупречный тандем, как два дополняющих друг друга рычага в той структуре власти, которую построил Путин.
     В последние недели, когда Медведев надавил на парламент, чтобы тот продлил срок президентских полномочий, когда он выступил с жесткими угрозами, возразив против американских планов ПРО, президент выглядит даже большим путинистом, чем сам Путин. Он более враждебен по отношению к Америке, он с большим энтузиазмом относится к альянсам с антиамериканскими правительствами Венесуэлы и Кубы, его меньше волнуют деликатные вопросы сохранения конституции.
     «Медведев стал вести себя даже более жестко, – говорит аналитик из Московского центра Карнеги Лилия Шевцова, – он следует логике российской власти. Ему надо выглядеть мужественным и демонстрировать свои мускулы, особенно когда из-за кулис выглядывает Путин, по-прежнему задающий тон».
     Именно Медведев, выступая на прошлой неделе с посланием Федеральному Собранию, раскрыл планы внесения изменений в конституцию. Заявив, что парламенту и Кремлю нужно «достаточно времени» для поддержания своего авторитета и власти, а также для реализации сложных планов развития, он предложил продлить срок президентских полномочий с четырех до шести лет, а срок работы парламента, где доминирует одна правящая партия – с четырех до пяти лет. Он также предложил дать парламенту больше полномочий по контролю над правительством.
     Идеи эти особой свежестью не отличаются. Предлагаемые поправки – это возврат к тому плану, который был выдвинут на закате путинского президентства частью самых пламенных его сторонников, подталкивавших Путина к изменению конституции и к сохранению за собой кремлевского кресла.
     Тогда Путин был против. Конституция неприкосновенна, говорил он, и в нее не следует вносить изменения. Но теперь за поправки выступает Медведев, а Путин стоит в тени, хотя и говорит репортерам, что поддерживает данные изменения.
     Кое-кто в Москве строит предположения, что этот тандем закладывает фундамент для возвращения Путина в Кремль, причем на более длительный срок. Медведев ясно дал понять, что к нему этот шестилетний срок не будет иметь никакого отношения.
     Другие же утверждают, что совершенно неважно, кто будет занимать президентское кресло.
     «Не думаю, что поиски лидера в этом дуэте имеют какое-то значение, – говорит бывший чемпион мира по шахматам и ведущий оппозиционер Гарри Каспаров, – главный сигнал звучит как для российской аудитории, так и для Запада. Они говорят: «Мы остаемся. И не надо спорить – мы сами решим, кто из нас главнее»».
     Предлагаемые поправки имеют неоспоримое значение. В российскую конституцию постсоветского периода впервые с момента ее принятия в 1993 году вносятся изменения. Но эти поправки с большой скоростью продвигаются через обычно неспешную законодательную процедуру. На этой неделе должно пройти первое чтение в нижней палате парламента – Государственной Думе.
     Предложения о поправках вряд ли встретят серьезное сопротивление в парламенте, который укомплектован путинскими лоялистами. Тем не менее, удивление выразили даже некоторые его сторонники.
     Депутат от правящей партии «Единая Россия» Сергей Марков сказал, что критика поправок, позволяющих Путину и Медведеву укрепить свой режим власти, «отчасти справедлива, поскольку это действительно усиление властных полномочий».
     «Это изменение в конституции, цель которого не ясна и не определена, – сказал он, – я думаю, восьми лет хватит любому президенту, чтобы изменить страну. Все это тактика, и это главный пункт моей критики. Я считаю, что не очень разумно менять конституцию из-за каких-то малозначительных тактических моментов».
     По словам Маркова, готовность и стремление Медведева изменить конституцию объясняется неопределенностью глобальной динамики развития, и осмотрительным отношением России к Америке после войны с поддержанной Соединенными Штатами Грузией. Управляя страной дольше, говорит он, Медведев надеется создать большую стабильность.
     Медведев уже подал сигнал о том, что он готов жестко вести себя по отношению к Вашингтону, когда пригрозил развернуть оперативно-тактические ракеты «Искандер» на самом западе России – в Калининградской области в ответ на размещение американской системы противоракетной обороны в Восточной Европе. Он также обвинил Соединенные Штаты в порождении глобального финансового кризиса.
     «Это инициативы тандемного правления, а также продолжение путинской парадигмы власти, – говорит Шевцова, – это правящая корпорация, и внутри данной корпорации они могут меняться шляпами».

Николя Московский

В мгновение ока позиция Саркози в отношении России изменилась кардинальным образом

     Или как президент Французской Республики, который до своего избрания на этот пост очень жестко отзывался о Путине и мечтал о коленопреклоненной Москве, в конечном итоге, придя к власти, стал крайне удобным партнером России.
     Эта сцена, о которой еще ни разу не рассказывали, имела место в Кремле 12 августа в начале второй половины дня. Николя Саркози ведет переговоры тет-а-тет с Владимиром Путиным и Дмитрием Медведевым. Он пытается убедить их обоих прекратить военные действия в Грузии, и, что самое главное, не брать штурмом Тбилиси. Он знает, что многие в российской армии хотят идти до конца и свергнуть Саакашвили. Откуда? Благодаря сведениям, полученным французскими секретными службами! В поданном ему рапорте военной разведки говорилось, что некоторые члены российского Генштаба советуют своим руководителям продолжать наступление, поскольку путь свободен. Саркози также в курсе – или ему так кажется – что Кремль уже сформировал марионеточное грузинское правительство, которое готово перенять эстафету.
     Президент Франции обращается к Дмитрию Медведеву: 'Вы не можете так поступить, мир этого не поймет'. Ему отвечает Путин в своей обычной грубоватой манере: 'Саакашвили? Да я его за яйца повешу!'. 'Повесите?', – растерянно переспрашивает президент Франции. 'А почему бы и нет? – отвечает российский премьер. – Американцы же повесили Саддама Хусейна'. 'Да, но разве ты хочешь закончить как Буш?', – парирует Саркози. Путин озадачен. Как Буш? Он задумывается, потом бросает: 'Да, тут, пожалуй, ты прав'. Партия выиграна: Саакашвили спасает свою голову и свои . . . Об этом красочном диалоге – ключевом эпизоде грузинской эпопеи Саркози – нам рассказал Жан-Давид Левитт (Jean-David Levitte), советник президента Франции по внешнеполитическим вопросам. Понятно зачем – он представляет в выгодном свете Саркози, которому многие и во Франции, и в Европе вменяют в вину то, что этим летом – по незнанию или по расчету – он сделал слишком много уступок русским. Даже президент группы франко-российской дружбы при Национальной Ассамблее Эрве Маритон (Hervе Mariton) говорит об этом: 'Мы выглядели карикатурой на самих себя – Франция дала слабину в плане принципов'. 'Это – чепуха', – отвечает слащавый Левитт, по прозвищу 'Дипломатор'.
     Чепуха? Однако в тот же день 12 августа Николя Саркози во всеуслышание заявил в Москве, что находит 'совершенно нормальным' то, что Россия защищает 'русскоговорящее население за пределами страны', и, таким образом, стал рупором неоимперской пропаганды Кремля. Безусловно, чуть позже он заверил, что русские отойдут на позиции, которые они занимали до начала войны. И неоднократно грозно заявлял, что если этого не произойдет, он сделает соответствующие выводы. Однако на настоящий момент русские вывели свои войска не отовсюду. Они аннексировали части Грузии, где до конфликта не присутствовали: долину Кодори и расположенный в шестидесяти километрах от Тбилиси город Ахалгори. Помимо того, они не пускают наблюдателей ЕС в Южную Осетию и Абхазию.
     Что же говорит на этот счет Николя Саркози? Ровным счетом ничего. И что гораздо лучше – или хуже – он рукоплещет Кремлю. Так 8 октября президент Франции в ходе конференции, организованной Французским институтом международных отношений (IFRI) в Эвиане (и частично профинансированной придворным олигархом Кремля Олегом Дерипаской), выразил признательность Медведеву за то, что тот выполнил взятые на себя обязательства. Перевод: можно опять вести 'business as usual' с Кремлем и в частности возобновить в Брюсселе переговоры о 'стратегическом партнерстве'. Короче говоря, пора обо всем позабыть и принять как свершившийся факт то, что русские устроили на Кавказе – 'Косово наоборот', как это называет Ален Мин (Alain Mine), восхищенный дипломатическим мастерством своего друга Саркози. 'Саркози сделал именно то, на что мы надеялись: фактически дал благословение от имени Франции на аннексию Абхазии и Южной Осетии', – говорит один официальный российский представитель. И добавляет: 'Только представьте себе, сегодня он лучший друг России в Европе, в любом случае, ее главный адвокат. А мы так беспокоились, когда его избрали! Кто бы мог предположить такую метаморфозу?'.
     Да еще какую метаморфозу! Обращение в новую веру или отступничество? Давайте вспомним. Во время своей предвыборной кампании Николя Саркози выступает в защиту прав человека в России и против 'реальной политики' а-ля Жак Ширак. Он осуждает 'молчание по поводу 200 000 погибших в Чечне' и заверяет, что ' лучше обмениваться рукопожатием с Бушем, чем с Путиным'.
     В декабре 2006 года он организует тематический завтрак, посвященный России, в особняке на площади Бово (министерство внутренних дел Франции – прим. пер.). Втихаря, чтобы не навлечь на себя гнев Ширака, он пригласил за стол самых яростных критиков России. 'Саркози тогда произносил крайне антипутинские речи, – вспоминает один из участников этого завтрака. – Он сказал, что если станет президентом, то пригласит Гарри Каспарова (чемпион мира по шахматам, завоевавший особую нелюбовь Путина – прим. Nouvel Observateur). И он с теплотой отзывался о своем друге 'Мише' Саакашвили'. 'Тогда у него были твердые убеждения, – подытоживает Пьер Лелуш (Pierre Lellouche), бывший в то время его советником по стратегическим вопросам. – По крайне мере мне так кажется . . . '.
     Путин в ответ обдавал кандидата Саркози холодом. Он отказался принимать его в Кремле, когда тот посетил Москву по приглашению своего российского коллеги, министра внутренних дел. Президент России не скрывал, что ему больше нравится Доминик де Вильпен (Dominique de Villepin), протеже его друга Ширака. И когда 6 мая кандидат от партии UMP был избран президентом, Путин выждал несколько дней, прежде поздравить его. К тому же первым главой государства, принятым в Елисейском дворце, стал ни кто иной как . . . Саакашвили. 'Однако, по завершении предвыборной кампании, – без экивоков говорит 'Дипломатор' Левитт, – нужно было заниматься другими делами: Францией и ее интересами'.
     И в мгновение ока позиция Саркози в отношении России изменилась кардинальным образом. Хозяин Елисейского дворца пытается установить личные отношения с руководством Кремля, которое он, еще несколько недель назад резко критиковал. 'Команда Саркози, – говорит официальный российский представитель, – сразу же дала нам понять, что желает сохранить те же отношения, что были при Шираке'. Это было несложно сделать еще и потому, что новый президент не назначил на ключевые должности приверженцев жесткой линии в отношении России, например, Пьера Лелуша, который считает, что выпал из президентской обоймы в результате нажима Москвы. И напротив. Новые руководители французского внешнеполитического ведомства давно знакомы со своими российскими коллегами и высоко их оценивают. Когда Кушнер (Kouchner) был представителем ООН в Косово, Сергей Лавров, его московский альтер-эго, был постоянным представителем РФ в ООН. Кушнер и Лавров уже давно перешли на ты. А Левитт, чей отец был русским, возобновил знакомство со своим другом Сергеем Приходько, шерпой Путина (а теперь и Медведева). Левитт общался с ним еще в 2000 году, когда служил в Елисейском дворце советником по внешней политики при . . . Жаке Шираке. 'Дипломатор' тоже был коллегой Лаврова по ООН в то время, когда Франция и Россия выступали единым фронтом против Америки и ее войны в Ираке. Все это создает связи, очень крепкие связи.
     Но это еще не все. Матиньон (официальная резиденция премьер-министра Франции – прим. пер.) теперь возглавляют сторонники тесных связей с Москвой. В первых рядах – сам Франсуа Фийон (Francois Fillon). В апреле он был первым западным руководителем, публично обосновавшим отказ принять Грузию и Украину в НАТО необходимостью щадить чувства Москвы. Два ближайших советника премьер-министра – Жан де Буасю (Jean de Boishue) и Игорь Митрофанофф (Igor Mitrofanoff) замечательно владеют языком Пушкина и уже давно регулярно ездят в Москву. Буасю там бывал еще вместе с Помпиду . . .
     Короче говоря, все готово для развития 'интенсивных' (как говорят на Кэ д'Орсе) франко-российских отношений. Кроме того Кушнер вскоре после своего назначения на пост министра иностранных дел дал знать Лаврову, что Франция хочет быть 'привилегированным партнером России в Европе'. Заявление не публичное, но официальное. Франция хотела утереть нос Германии. Ни больше, ни меньше. На саммите 'большой восьмерки' в начале июня 2007 года Саркози впервые встретился с Путиным. Тот произвел большое впечатление. 'Настоящий крепкий орешек', – сказал Саркози. Одинаковый возраст, одинаковый (почти) рост, одинаковая походка, одинаковая резковатая манера речи – эти два человека, кажется, обречены на взаимопонимание. Николя пытается очаровать Владимира. В перерывами между двумя заседаниями он звонит Сесилии, которая осталась во Франции, и говорит Путину: 'Я поспорил с ней, что ты с ней поговоришь'. И передает Путину свой мобильный. Таким образом, жена президента Республики обменялась несколькими фразами на английском с хозяином Кремля, который вел себя крайне учтиво. Путин ответил любезностью на любезность: через несколько дней он позвонил Саркози и сообщил приятную новость: из всех иностранных компаний, участвующих в тендере, он выбрал Total, которая будет совместно с 'Газпромом' разрабатывать расположенное в Сибири гигантское газовое месторождение Штокмановское. Прекрасный подарок, чтобы скрепить нарождающуюся дружбу.
     Через несколько месяцев в октябре 2007 года Путин принимает Саркози на своей даче. Они обсуждают насущные вопросы: Ливан, где Россия соглашается подтолкнуть 'Хезболлу' и Сирию, чтобы те поддержали кандидата Франции на пост президента; Чад, куда Путин вроде бы готов направить вертолеты в поддержку европейским силам. После ужина глава французского государства кратко выступил перед несколькими журналистами в гостинице 'Националь' в двух шагах от Кремля. Он рассыпался в похвалах. 'Владимир очень умный, он в курсе всех мировых проблем. И совсем не закрытый'. Короче говоря, он не имеет ничего общего с образом, созданным СМИ, несколько двойственным, несколько упрощенным. На самом деле встреча прошла не так уж гладко. Путин категорически отказался усилить давление на Иран. Он уже не терпит дружеских похлопываний по плечу, от него веет холодом. Это методика КГБ, говорят Саркози. Последний разочарован, сбит с толку. Но продолжает преследовать властелина Кремля своими 'ухаживаниями'.
     В декабре 2007 года партия Путина одержала победу на парламентских выборах. А как же могло быть иначе, они же были фальсифицированы. Ангела Меркель и Гордон Браун подвергли сомнению их демократический характер. Но не Саркози, который исхитрился стать первым главой государства, поздравившим хозяина Кремля. Эта новость получила широкий резонанс. Философ Андре Глюксман позвонил в Елисейский дворец. Он хотел, чтобы президент узнал о истинном лице 'неосоветской' власти в Москве. Он предлагает Саркози выслушать большого специалиста по данному вопросу. Саркози в долгу перед Глюксманом, который во время предвыборной кампании поддерживал его кандидатуру. Итак, в начале января 2008 года глава французского государства втайне встречается с яростным противником Путина Владимира Буковским, одним из самых известных диссидентов бывшего СССР, проведшим долгие годы в психиатрических лечебницах. В разговоре с нами Буковский впервые рассказал о своей аудиенции в Елисейском дворце: 'Андре Глюксман хотел, чтобы я объяснил Саркози, кем на самом деле являются люди, стоящие у власти в Кремле, бывшие сотрудники КГБ, с которым я, увы, слишком хорошо знаком. Целый час я объяснял ему, что с этими людьми опасно пытаться наладить дружеские отношения, что он от этого ничего не выиграет, его только начнут презирать, и вполне могут обмануть. Казалось, он был со мной согласен'. А потом Буковский добавил с разочарованным видом: 'Саркози был сама любезность, но мой визит ничего не дал. Он продолжил поддерживать неоднозначные отношения с Путиным, а потом и с Медведевым'.
     На самом деле весной 2008 года Саркози был – опять! – первым иностранным лидером, поздравившим президента России Медведева с его оглушительной (но мало демократической) победой. Потом отправил Кушнера составить о нем мнение. Вдруг окажется, что Медведевым проще манипулировать, чем Путиным? Медведев при встрече с французским министром рассыпался в любезностях. Выразил благодарность за 'нет', сказанное Францией по вопросу вступления Украины и Грузии в НАТО и . . . предложил заключить торговое соглашение для совместных продаж АЭС за границей! Ответ Кушнера остался тем же: Франция намеревается быть привилегированным партнером России. Он обещает убедить других европейских лидеров подписать соглашение о 'стратегическом' партнерстве с Москвой. 'По возвращении я сказал Саркози, что Медведев – не марионетка, – рассказывает 'French doctor '. – Он молод, застенчив, за ним внимательно наблюдают, но он также очень умен и амбициозен. Я объяснил президенту, что с ним можно вести дела'. Так что грузинский кризис пришелся очень некстати. Он мог все разрушить. Если только . . . и тут Саркози разработал план: извлечь выгоду из этого конфликта, наладив с новым президентом России, который рискует своей карьерой на международной арене, уникальные отношения. 2 сентября во время обеда в Елисейском дворце президент Франции рассказал о своей новой стратегии группе экспертов, которых собрал неизменный Андре Глюксман – а именно своего сына Рафаэля, журналиста Лор Мандевиль, политолога Мари Мандрас (1) и Элен Каррер д'Анкос. 'Он сказал нам, что, по его мнению, Медведев был действительно большим либералом, чем Путин, и что необходимо помочь ему упрочить свои позиции, – говорит один из участников этого обеда. – Он полагал, что сможет играть при Медведеве ту же роль, что Тэтчер при Горбачеве'. Обширная программа.
     Президент Франции начал проводить в жизнь эту 'тэтчеровскую' стратегию через неделю 9 сентября на московской даче. Там два лидера обсуждали план из шести пунктов по окончанию боевых действий в Грузии. Русские не согласны с одной из ключевых фраз. Саркози угрожает покинуть переговоры. Он бросает Медведеву: 'Дмитрий, тебе 42 года, ты молодой руководитель, у тебя хороший имидж. Это невероятная удача. Не упусти ее'. А потом переходит к угрозам: 'Если ты откажешься, я не смогу помешать европейцам ввести санкции против тебя. Ты хочешь жить как изгой?'. По словам Кушнера, вот так Саркози уболтал президента России и добился, чтобы тот поставил свою подпись – судя по всему, Медведев был скорее похож на ученика автократа, чем на юного Горбачева.
     Тэтчер или нет, но негласный пакт был заключен. С тех пор Николя и Дмитрий соревнуются в любезностях. Во-первых, согласно надежному источнику, Саркози отказался продать Грузии боевую технику, которую Тбилиси хотел купить до конфликта, в частности сторожевой корвет.
     Зато дал согласие – крайне символичный жест – на заход в порт Тулона 'Петра Великого', самого большого корабля ВМФ России. И это всего через несколько недель после вторжения в Грузию! Нужно отметить, что, согласно конфиденциальному бюллетеню 'Russia Intelligence', Москва может в скором времени закупить французские военные корабли, а близкий к Саркози президент компании Alstom Патрик Крон (Patrick Kron) недавно подписал крайне выгодное соглашение с главой РЖД, который входит в близкий круг Путина. Ставка – потенциальный рынок размером 85 миллиардов долларов. Чепуха, говорите?
     (1) Мари Мандрас недавно опубликовала книгу 'Россия: оборотная сторона власти (Russie : l'envers du pouvoir), Лор Мандевиль – 'Возвращение России' (La Reconquete russe), а Рафаэль Глюксман сборник бесед с Михаилом Саакашвили.
     * Кушнера часто называют 'French Doctor', потому что он, медик по образованию, стал одним из основателей международной организации 'Врачи без границ'.

Президенты деликатно размяли тему

о том, каковы на самом деле отношения лидеров России и Запада

     Вчера президенты России и Франции Дмитрий Медведев и Никола Саркози поучаствовали в саммите Россия-ЕС, а потом значительную часть своего времени потратили перед журналистами на то, чтобы эта их встреча «впоследствии не обросла несуществующими подробностями», как это неожиданно случилось с прошлой – в Москве. С существующими и существенными подробностями из Ниццы – специальный корреспондент «Ъ» АНДРЕЙ КОЛЕСНИКОВ.
     Лидеры России и ЕС встретились вчера во Дворце королей Сардинии. Президент Франции Никола Саркози мог бы выйти из машины прямо у входа во дворец, но предпочел выйти метров за двести. Это позволило ему минут десять пожимать руки взволнованным гражданам Ниццы, которые увидели своего президента в своем родном городе первый раз после его избрания на высокий пост.
     Причем они выглядели и правда взволнованными: в конце концов никаких других развлечений в это время года Ницца им предложить не может.
     Став у входа во дворец, Никола Саркози вместе с мэром Ниццы Кристианом Эстрози и верховным представителем ЕС по внешней политике Хавьером Соланой стал дожидаться господина Медведева, который появился через пару минут. Он так заразительно смеялся при этой встрече, так искренне радовался, что, казалось, мы присутствуем при окончании переговоров, на которых стороны договорились по крайней мере о заключении нового договора о партнерстве и сотрудничестве между Россией и ЕС.
     Я думал, мэр Ниццы тихонько отойдет в сторону, проводив своего президента до входа во дворец, но он, наоборот, принял, дождавшись приезда главы Еврокомиссии Жозе Мануэля Баррозу, самое активное участие в совместном фотографировании, которое является едва ли не главной частью такого рода встреч.
     Я представил себе, что на встрече России и ЕС в Ханты-Мансийске мэр этого Ханты-Мансийска с таким же пониманием улыбался бы в фотообъективы, стоя между этими же людьми. Или директор санатория «Волжский утес», где также встречались руководители России и ЕС.
     Пока шли переговоры, международная пресса, которой здесь было невероятно много, вдруг озаботилась одним-единственным вопросом. Некоторое время назад журнал Le Nouvel Observateur опубликовал статью, в которой журналист процитировал одного из советников французского президента, рассказавшего, что на августовской встрече в Москве, где были Владимир Путин, а также господа Медведев и Саркози, российский премьер выразился в том смысле, что президента Грузии Михаила Саакашвили, если бы российские войска дошли до Тбилиси, надо было бы подвесить за то место, за которое будет больнее всего.
     И вот бомба, тикавшая какое-то время, разорвалась прямо перед встречей Россия-ЕС. Все журналисты спрашивали друг у друга, правда ли это, и просили друг друга же прокомментировать эту информацию для своих газет. Этот круговорот журналистов в пресс-центре продолжался уже больше двух часов.
     Я нашел в зале журналиста телеканала «Рустави-2» Рустама Авалиани. Он рассказал, что в Грузии, конечно, в курсе этой истории.
     – Более того, наш президент вчера ведь был в Париже, и Никола Саркози встречался с ним, хотя и всего полчаса. Они говорили и об этой ситуации.
     Рустам Авалиани добавил, что Михаила Саакашвили спросили вчера на французском телевидении, как он к этому относится (при этом российская сторона категорически отрицает, что имели место именно такие выражения, хотя признает, что разговор был жесткий... то есть можно себе все-таки представить...), и господин Саакашвили сказал французским тележурналистам, что он, когда узнал об этом, долго смеялся (правда, когда говорил это, оставался крайне серьезным).
     Господин Саакашвили назвал методы, применяемые господином Путиным, «методами КГБ» (любопытно, что он имел в виду – информационную провокацию или собственно предложенную ему пытку) и добавил, что все это ему напоминает его коммунистическое детство (как будто в этом детстве он что-то такое уже пережил). В общем, перед пресс-конференцией обстановка была раскалена, как те самые... ну, в общем, все было драматично.
     Придя на пресс-конференцию, Дмитрий Медведев выглядел еще даже более довольным, чем у входа во дворец. В условиях финансового кризиса эта улыбка могла стоить пару миллиардов долларов.
     Никола Саркози на этой пресс-конференции был бесконечно многословен. При этом речь его состояла, если разобраться, всего из нескольких предложений. Первое: «Как можно преодолеть разногласия, если не разговаривать?» Второе: «Меня многие отговаривали ехать в Москву и работать с Дмитрием Медведевым, но я поехал». Третье: «Если бы я не поехал, ничего хорошего бы сейчас не было».
     Он повторил эти слова в разных вариантах за сорок минут примерно сорок раз, очевидно, усвоив где-то, что примерно столько и нужно это сделать за такой промежуток времени, чтобы хоть у кого-то это отложилось в голове.
     Эти фразы он иногда разбавлял некоторыми другими:
     – Главным образом российские войска из зоны южноосетинского конфликта выведены,– например, сказал он.– А мы ввели своих наблюдателей. Это был мучительный процесс...
     Еще одна его фраза заслуживала внимания:
     – Мы говорили о возможном развертывании российских ракет. Надо сделать все, чтобы избежать этого развертывания, пока мы не обговорим новые условия общеевропейской безопасности. Предлагаю встретиться в середине 2009 года, чтобы обговорить эту концепцию.
     Из этих слов можно было сделать существенные выводы: например, о том, что ЕС не считает окончательным вопрос о размещении элементов американской ПРО в Европе. Он ведь сам попросил господина Медведева подождать до утверждения новой концепции общеевропейской безопасности с размещением российских ракет в Калининградской области.
     – Мы скоро полетим в Вашингтон, если, конечно, нас не откажутся накормить обедом здесь,– сказал господин Медведев.– В Вашингтоне будет серьезный разговор. Нам нужен полномасштабный адекватный ответ на вызовы финансового кризиса, а не фотографии на память. Мы должны настаивать на полноценной повестке дня, посвященной глобальному финансового кризису (глобальному кризису – глобальную повестку! – А. К.).
     Таким образом, господин Медведев, судя по всему, намерен был представить дело так, что уже есть консолидированная позиция ЕС и России, а есть – одинокая позиция США.
     – После Вашингтона должен быть следующий саммит, и достаточно быстро (безусловно, в Европе. – А.К.).
     Господин Медведев безжалостно эксплуатировал ревность господина Саркози и Франции, председательствующей в ЕС, к Соединенным Штатам.
     Напоследок господин Медведев предложил провести в середине следующего года саммит международных организаций под эгидой ОБСЕ (с участием НАТО и ОДКБ).
     На этом его предложения закончились – или он просто перестал говорить.
     Затем участники пресс-конференции полностью сосредоточились на истории с войной в Южной Осетии.
     – Мы не были согласны с тем, что Россия признала независимости Южной Осетии и Абхазии (получается, сейчас уже не так уж и не согласны. – А. К.),– произнес господин Саркози, оговорившись, что многие лидеры категорически не советовали ему ехать в Москву на переговоры с Дмитрием Медведевым, а также добавив, что если не разговаривать друг с другом, то ведь и толку никакого не будет.
     – Надо быть чест-ны-ми!!! – сказал он, так посмотрев в глаза французскому журналисту, который задавал ему вопрос, словно тот был бессовестным лгуном.
     – Между стратегией некоторых «друзей» Грузии (я прямо услышал эти кавычки и увидел укоризненное лицо президента США Джорджа Буша. – А. К.) и нашей стратегией есть разница. Наша стратегия более эффективна, не правда ли?
     Господин Медведев, в свою очередь, сказал, отвечая на вопрос французского журналиста, что «Россия полностью признает независимость Грузии», но «с учетом более раннего признания Абхазии и Южной Осетии».
     План Медведева-Саркози, по его мнению, выполнен полностью, а не «в основном».
     После этого президент России перешел к самой деликатной части пресс-конференции, то есть к тому, что будоражило умы журналистов перед нею.
     – Мы будем обсуждать все друг с другом и в дальнейшем, глядя глаза в глаза, даже если это впоследствии обрастает какими-то несуществующими подробностями,– заявил он.
     То есть теперь уже он опроверг информацию в Le Nouvel Observateur.
     На самом деле это был, скорее всего, месседж не журналистам, а самому господину Саркози и его советникам, благодаря которым стали известны эти несуществующие подробности.

СНГ приказало долго ждать

Правительства стран содружества изменят жизнь к лучшему к 2020 году

     Вчера в Молдавии прошло заседание совета глав правительств СНГ. Его участники утвердили стратегию экономического развития содружества до 2020 года и поговорили о мировом экономическом кризисе. Понаблюдав за работой премьер-министров стран СНГ, корреспондент «Ъ» ВЛАДИМИР Ъ-СОЛОВЬЕВ пришел к выводу, что если они продолжат решать экономические проблемы в том темпе, в каком начали это делать в Кишиневе, то в отпущенный стратегией срок они могут и не уложиться.
     Молдавская столица жила в режиме ожидания встречи премьеров содружества всю неделю. Казалось, молдавские власти предусмотрели все. В четверг, когда в Кишинев начали слетаться председатели правительств стран СНГ, в городе были перекрыты главные улицы, эвакуированы подозрительные машины, а местные жители предупреждены о том, что им не стоит высовываться из окон своих квартир без особой надобности. Тем не менее без неприятных сюрпризов не обошлось.
     Все началось с того, что премьер РФ Владимир Путин, которого здесь встречали в 21.00 четверга, не прилетел ни в назначенное время, ни позже. Его самолет приземлился в Молдавии лишь вчера утром. Как потом выяснилось, вылет Владимир Путина был в последний момент перенесен на утро пятницы из-за сильного тумана, предательски окутавшего Кишинев в самый неподходящий момент. По этой же причине в молдавскую столицу с опозданием прилетели и журналисты правительственного пула, которым в четверг пришлось почти три часа просидеть в самолете, а потом до рассвета разойтись по домам.
     Впрочем, российский премьер оказался не единственным, кто заставил себя подождать. Его украинская коллега Юлия Тимошенко тоже опоздала. Пусть всего на час, но зато без уважительной причины. Непунктуальность гостей в итоге сказалась на графике заседания. Организаторы в панике переносили встречу глав правительств содружества с президентом Молдавии Владимиром Ворониным, сдвигали начало заседаний в узком и расширенном составах, меняли время итоговой пресс-конференции. Журналисты тем временем обсуждали слухи о том, что во время намеченной на вечер встречи Владимира Путина с Владимиром Ворониным в Кишинев могут подвезти лидера Приднестровья Игоря Смирнова, чтобы подписать некую декларацию о намерениях в кратчайшие сроки решить приднестровский конфликт.
     О результатах встречи глав правительств прессе рассказали премьер Белоруссии Сергей Сидорский, глава молдавского правительства Зинаида Гречаная и исполнительный секретарь СНГ Сергей Лебедев. Господин Сидорский первым делом сообщил о том, что он и его коллеги только что утвердили стратегию экономического развития СНГ до далекого 2020 года (о ее основных пунктах «Ъ» писал вчера). Следовательно, теперь ничего не мешает процветанию содружественных республик.
     Сергей Сидорский также рассказал, что хотя вопрос о глобальном финансовом кризисе и не попал в повестку дня, премьеры его все-таки обсудили. И пришли к выводу, что «СНГ должно играть заметную роль в процессе формирования новой мировой финансовой архитектуры». О мировом кризисе на встрече говорил и премьер РФ Владимир Путин. На заседании в узком составе господин Путин высказался за координацию действий стран СНГ в экономической и финансовой сферах, отметив при этом, что государства содружества в целом неплохо переживают «нынешнюю финансовую непогоду».
     Похвалив свою работу в СНГ, господин Сидорский передал слово Зинаиде Гречаной. Предварительно сообщив о том, что Белоруссия снимает с себя полномочия председателя в совете глав правительств содружества и с 1 января следующего года его возглавит Молдавия.
     Последним слово взял Сергей Лебедев. Посетовав на то, что СНГ в условиях кризиса пока не так консолидируется, как Запад, Сергей Лебедев закончил на оптимистической ноте:
     – Все, что мы сделали, говорит о том, что содружество живет.
     Сергей Сидорский, Зинаида Гречаная и Сергей Лебедев говорили обнадеживающие слова на фоне разбредавшихся участников заседания СГП. На их общем фоне выделялся улыбающийся Владимир Путин, вслед за которым шла чем-то озадаченная Юлия Тимошенко. Этим людям предстояло встретиться здесь еще раз – уже наедине, чтобы обсудить газовые вопросы, которые в отношениях Москвы и Киева всегда представляли «взаимный интерес».
     В Кишиневе был еще один человек, который с нетерпением ждал возможности увидеться с Владимиром Путиным. Это президент Молдавии Владимир Воронин, надеявшийся, что встреча с российским премьером поможет ему приблизить день урегулирования приднестровской проблемы. Судя по всему, этим людям было о чем поговорить – их разговор продлился до позднего вечера. Но Игорь Смирнов в Кишиневе вчера так и не появился.

Новая эпоха

     После избрания Обамы в прошлый вторник у Соединенных Штатов появились гигантские возможности для перестройки – не только своей социально-экономической модели, но и отношений с внешним миром. Именно в этой способности к обновлению – источник величия Америки. Главная задача избранного президента – не просто воспользоваться существенным сдвигом в расстановке политических сил, но и заново сформулировать идеи, за которые стоит Америка – как это сделали Франклин Рузвельт в 1932 г. и Рональд Рейган в 1980 г.
     Более того, эта задача приобретает крайнюю актуальность в связи с явной несостоятельностью многих идей периода, непосредственно предшествовавшего нынешнему, а именно рейгановской эпохи. 'Рейгановская революция' поначалу представляла собой важное и в целом позитивное явление. 1980 г. стал началом неуклонного усиления потенциала и влияния современных государств – самого значительного со времен Великой депрессии, чьим экстремальным порождением была еще существовавшая в те времена система коммунистических государств. Однако и в развитых демократических странах чрезмерное государственное регулирование и раздутый госсектор тормозили рост и создавали стагфляцию. После глубокой рецессии начала восьмидесятых США и мировая экономика в целом пережили потрясающий тридцатилетний период практически непрерывного роста – но теперь он закончился.
     Сегодня необходимо пересмотреть или полностью отбросить три ключевые 'рейганистские' идеи: только тогда Соединенные Штаты смогут выбраться из нынешнего кризиса и восстановить свою репутацию в новых условиях. Во-первых, речь идет о дерегулировании и в целом о роли государства в экономике. Причины краха Уолл-стрита и надвигающейся серьезной рецессии неразрывно связаны с моделью 'рейганомики': с тем, что государство допустило возникновение гигантского, совершенно не регулируемого теневого финансового сектора, полагая, что он будет сам корректировать свою деятельность. Опасность, связанная с либерализацией финансового рынка, проявлялась уже не раз – особенно в ходе азиатского экономического кризиса 1997-98 гг. и коллапса банковской системы Швеции в начале девяностых, но эти тревожные сигналы остались без внимания: никто не мог представить себе, что подобное случится и в Соединенных Штатах. Свою долю вины здесь несут и демократы – и не только из-за их поддержки безудержного кредитования фирмами Fannie Mae и Freddie Mac, но и потому, что министры финансов в администрации Клинтона навязали либерализацию финансового рынка развивающимся странам. Нынешний кризис, конечно, обусловлен рядом причин, в том числе притоком в нашу страну с 2002 г. более 5 триллионов долларов избыточных накоплений из Китая и других стран Азии, но важнейшую роль в конечном итоге сыграло и представление о том, что магистральный путь развития – это неуклонное дерегулирование экономики. Шутка рейгановских времен – 'Привет, я из правительства, и я хочу вам помочь' – сегодня, в свете героических попыток ФРС и Минфина удержать экономику у края пропасти, уже не кажется такой забавной.
     Главное при пересмотре модели – не перегнуть палку уже в сторону регулирования. Финансовый сектор сильно отличается от других отраслей экономики тем, что его крах оборачивается гигантскими побочными издержками для всех остальных – именно поэтому в сентябре Конгрессу пришлось одобрить пакет финансовой помощи банковским учреждениям на 700 миллиардов долларов. Однако дерегулирование рынка труда, напротив, дало весьма позитивные результаты в плане снижения уровня безработицы и создания возможностей для быстрой адаптации к меняющимся условиям. Распределение доходов в Америке приобрело чрезмерный перекос в пользу богатых, но не следует решать эту проблему за счет возврата к прежней ситуации, когда на рынке труда доминировали профсоюзы.
     Вторая основополагающая идея 'рейганизма', нуждающаяся в переосмыслении, связана с налогообложением и государственными расходами – т.е. финансовой политикой. Рейган ввел в оборот тезис о том, что сокращение налогов не приводит к снижению государственных доходов, поскольку любое налогообложение душит экономический рост; он же всячески распространял и другую идею: увеличивать бюджетные расходы, за исключением оборонных – значит бросать деньги на ветер. И хотя при определенном уровне налогообложения этот тезис справедлив, сокращение налогов, проведенное в 1980-х и в начале 21 века, на деле способствовало лишь увеличению бюджетного дефицита и еще большей диспропорции распределения доходов в пользу богачей. Последствия этого дефицита, однако, много лет маскировались тем, что другие государства предпочитали держать свои постоянно растущие валютные резервы в долларах: это оттягивало 'час расплаты', но в то же время гарантировало – когда бюджетный кризис все же произойдет, он будет крайнее жестоким.
     Из-за такого отношения к налогообложению и расходам американская политическая система утратила способность, во-первых, бороться с надвигающимся тяжелейшим кризисом в сфере соцобеспечения и медицинского страхования, и, во-вторых, ограничивать энергопотребление. Самое лучшее, что мы могли бы сделать в этой сфере за последние двадцать пять лет – это ввести жесткий налог на углеводородное топливо в периоды, когда его цены относительно невысоки. Но ни у одного политика не хватило смелости это осуществить. Конечно, пока мы не выйдем из нынешней рецессии, говорить о повышении налогов не приходится, но рано или поздно Америке придется научиться жить по средствам.
     Рейганизм во многом усилил представление о том, что у Америки – 'особый путь'. США – единственная из развитых демократических стран, где предлагаемое (в частности, Обамой) небольшое усиление прогрессивного характера подоходного налога подвергается нападкам как 'социалистический' шаг, а идею о единой системе обязательного медицинского страхования – подобно той, что уже действует у нас в сфере автострахования – называют 'социализацией медицины'.
     Третья идея рейгановской эпохи, которую необходимо пересмотреть, относится к внешней политике и методам американского влияния. Внешнеполитический курс Рейгана основывался на значительном наращивании обычных вооружений и усилении 'нравственной четкости' в идеологической борьбе между демократическими государствами и диктаторскими режимами. Для того времени это был правильный подход, и к тому же Рейгану необычайно повезло: вскоре после завершения его 'вахты' советская империя неожиданно развалилась – причем мирным путем.
     До сегодняшнего дня многие консерваторы утверждают: СССР рухнул благодаря рейгановской жесткой линии, устанавливая причинно-следственную связь, которая в лучшем случае существовала лишь отчасти. Неоконсерваторы в особенности надеялись, что такой же последовательный сценарий – подавляющее военное превосходство Америки, обеспечивающее крах всех ее врагов – можно повторить и в других регионах мира. Величайшая трагедия Джорджа У. Буша заключается в том, что после 11 сентября он дал себя убедить: применив военную силу на Ближнем Востоке, он станет новым Черчиллем, борющимся против Гитлера, или Рейганом, сокрушающим Берлинскую стену. Он чрезвычайно переоценил опасность, с которой столкнулись Соединенные Штаты, и в результате предпринял шаги, которые усугубили все подлинные угрозы, связанные с распространением ядерного оружия и терроризмом. В процессе он также подорвал моральный авторитет Америки – а ведь он в конечном итоге представляет собой один из самых надежных источников нашего влияния.
     Мало того: современный американский консерватизм построен на 'ершистом' отстаивании нашего суверенитета и недоверии к международным институтам. Только страна, считающая себя гегемоном, может проводить такой курс, рассчитывая на успех. Но эта гегемония всегда была иллюзорной, – достаточно вспомнить о нашей неспособности 'замирить' Афганистан без помощи союзников – а в сферах, не связанных с безопасностью, подобные представления попросту абсурдны. Мы создали глобализованный мир, порождающий большой спрос на глобальные же 'общественные товары' – координация макроэкономической политики, безопасность, решение проблемы 'несостоятельных государств', высокие стандарты здравоохранения, предотвращение эпидемий, сокращение выбросов углекислоты в атмосферу и т.п. Однако вместо того, чтобы создавать институты, призванные решать эти проблемы, США активно подрывают существующие международные структуры ради собственных краткосрочных внешнеполитических задач. Это проявляется по всем направлениям – от выхода из Договора по ПРО и ядерной сделки с Индией до обструкционистской позиции по проблеме глобального потепления.
     Один из важных вопросов, остающихся пока без ответа, звучит так: означает ли результат ноябрьских выборов изменение политических предпочтений американского электората, которое, как в 1932 или 1980 г. приведет к долгосрочному идеологическому сдвигу? Консервативные деятели вроде Карла Роува (Karl Rove) утверждают, что американское общество остается 'правоцентристским', указывая на то, что 46% избирателей все же проголосовали за Джона Маккейна (John McCain).
     Станет ли такое изменение реальностью? Это зависит как минимум от трех факторов. Первый – глубина надвигающейся рецессии. Если – а это представляется весьма вероятным – она по масштабам не уступит спаду, начавшемуся в 1981 г., американцы по-прежнему будут сосредоточиваться на экономических вопросах, и 'момента истины' придется ждать долго.
     Во вторых, в первые месяцы после вступления в должность Обама должен продемонстрировать способность эффективно бороться с экономическим кризисом и проводить внешнюю политику: ему необходимо избежать затяжного переходного периода и предпринять 'сильные' шаги, способные восстановить уверенность внутри страны и за рубежом. Необычайное искусство, с которым он провел избирательную кампанию, позволяет предположить, что новая администрация с самого начала будет действовать эффективно (и что общественная деятельность на 'низовом' уровне – не такая уж плохая школа для будущего президента). Впрочем, поживем – увидим.
     Третий фактор связан со способностью Обамы четко сформулировать общие идеи, которые должны определять характер новой эпохи и смогут в будущем служить 'точками отсчета', не вызывающими возражений. Администрации Клинтона это не удалось: она попросту взяла на вооружение основные идеи рейганизма, лишь немного сдвинув политический курс влево. Через пятьдесят лет никто уже не вспомнит об 'эпохе Клинтона' – но если новый президент сможет дать четкое определение принципов, за которые стоят Соединенные Штаты во внутренней и внешней политике, историки, возможно, будут говорить о том, что на смену 'эпохе Рейгана' пришла 'эпоха Обамы'. В сфере идей ставки уже несколько десятков лет не были так высоки. Поэтому-то мы живем в столь тревожное, но и вдохновляющее время.

Рука, протянутая Европой Уралу

И тут перед европейцами открываются два пути

     Порою случается так, что газеты, вместо того чтобы комментировать новости, сами их создают. По-моему, именно это произошло в случае интервью, которое президент России Дмитрий Медведев дал газете Figaro в четверг 13 ноября.
     Так что же сказал глава российского государства? Что он готов на незамедлительное сближение с Европой, что он полагает, что со временем это сближение перерастет в настоящий тройственный союз между США, Европой и Россией (то есть, без Китая или Индии); что он признает, что Франция и Германия сыграли положительную роль, блокируя вплоть до настоящего времени все новые просьбы о вступлении в НАТО, в том числе со стороны Украины и Грузии; что он готов, если только новая американская администрация сделает шаг в этом направлении, вновь обсудить все способы борьбы с терроризмом, к которым не должно относить нынешнюю систему радаров и ракет, придуманную, чтобы создать военную стратегическую границу между Польшей и Чешской Республикой, с одной стороны, и Россией, с другой. Медведев даже упомянул 'нулевой вариант', который в 1986 году позволил Рейгану и Горбачеву покончить с 'холодной войной' с помощью демонтажа ракет с обеих сторон. Ну и, наконец, Николя Саркози удостоился похвалы за его посредничество во время грузинского кризиса.
     Таким образом, мы далеко ушли от проклятий в адрес Запада и истерической игры мускулами, которые имели место во время августовского кризиса 2008 года. Стоит, правда, отметить, что за истекшее время русские на собственном тяжелом опыте узнали, до какой степени их экономическое процветание связано с нашим. Стоимость акций на московской бирже снизилась на две трети, цены на углеводороды упали вдвое, российским крупным предприятиям и банкам, чтобы остаться на плаву, придется поглотить то, что останется от стабилизационного фонда объемом в 100 млрд. долларов, созданного во времена баснословных нефтяных барышей.
     И тут перед европейцами открываются два пути. Если идти по первому, на первый взгляд самому легкому, но также самому опасному, то с Россией можно снова обойтись как с околевшим псом. Второй путь заключается в том, чтобы в приоритетном порядке помочь России справиться с трудностями и предложить ей настоящий союзнический контракт, который позволит дополнить, а, может быть даже и завершить создание нового европейского порядка. Стратегическая ось этой реорганизации очевидна: долгосрочный контракт, где приданым России будут ее необъятные сырьевые богатства, а приданым Европы – ее инновационные и инвестиционные возможности, приведет к бурному развитию – 'по китайскому типу' – всей обрабатывающей промышленности бывшего Советского Союза, где приоритет будут отдаваться авиастроению, фармацевтике, электронике и информационным технологиям.
     И тут совершенно необязательно идти по пути нового дисбалансирующего расширения Европейского Союза. Нам вполне достаточно будет достигнуть в высшей степени прагматичного соглашения, наподобие того, что стараниями Жана Монне (Jean Monnet) было заключено в 1948 году между Францией и Германией, я имею в виду создание Европейского объединения угля и стали. Можно также позаимствовать у Иржи Динстбира, первого главы чешского МИД после 'бархатной революции', идею о совместной энергетической политике, которую он выдвинул в 1990 году.
     Все остальное – достижение стратегической договоренности в области производства оружия, единая антитеррористическая политика, присоединение России, Украины и Грузии к Средиземноморскому союзу, который можно расширить и включить в него страны Черноморского региона, специальный план по развитию Дальнего Востока России, единая политика России и Скандинавии в отношении разведки нефти на Северном полюсе – все это может быть реализовано без каких-либо институциональных ограничений.
     Конечно же, тут я могу услышать возражения, что делать такие очевидные подарки России, по-прежнему заигрывающей с медоточивым авторитаризмом, излишне и даже опасно, поскольку они могут внушить Москве ненужное чувство превосходства. На это я могу ответить, что, именно потому, что Россия сейчас находится не в самой лучшей ситуации, можно смело протягивать ей руку, не рискуя поощрить ее дурные наклонности.
     Именно потому, что российская политическая система колеблется между демократией (которая все еще существует) и полицейским авторитаризмом (который до сих пор представляет опасность), нужно бросить на чашу весов наше 'мягкое влияние', чтобы перевесило либеральное решение выхода из политического и финансового кризиса, который со всей силой обрушился на Москву и породил разногласия между ее руководителями. Франция во времена III Республики поняла эту российскую дилемму и поддерживала царский режим, находившийся в процессе медленной либерализации. Она была вознаграждена за это в 1914 году, хотя, увы, Россия в своем бурном развитии не смогла извлечь пользу из данной ей отсрочки.
     Однако сравнение – не довод. Вполне вероятно, что на этот раз Россия, вновь обретя былой динамизм, вдохновит Францию и Германию на разработку энергетических реформ, которые сегодня необходимы для возрождения европейского континента, идущего, как ни в чем не бывало, по пути технологического и культурного упадка.

Заварушка в Кремле

В Москве политическое равновесие пока еще не достигнуто

     Он объявил об этом на прошлой неделе, и можно считать, что дело практически сделано. Во вторник президент России передал в Госдуму, нижнюю палату парламента, законопроект о внесении поправок в конституцию для продления сроков полномочий президента с четырех до шести лет, а в пятницу депутаты одобрили его в первом чтении.
     Это не означает, что Дмитрий Медведев планирует оставаться у власти дольше предусмотренного. Не является этот шаг и свидетельством его амбиций, потому что закон будет касаться только следующих выборов, а, значит, к его мандату отношения не имеет. Но какую же цель он преследует, и чем можно объяснить то, что депутатов попросили рассмотреть этот законопроект в приоритетном порядке?
     Официальная причина – потребность в обеспечении более сильной преемственности в управлении страной – мало объясняет эту спешку, и поэтому российские журналисты и парламентарии усмотрели в происшедшем предпосылки возвращения Владимира Путина в Кремль. Вот что, по их мнению, планируется: Дмитрий Медведев уйдет в отставку и освободит место для своего предшественника, который сможет вновь взять бразды правления в свои руки на два президентских срока по шесть лет, то есть оставаться у власти до 2021 года.
     Подобную возможность исключать нельзя. Она выглядит вполне вероятной. Один только факт того, что эти слухи возникли и все еще циркулируют, показывает, в какой степени Дмитрий Медведев воспринимается как простая марионетка человека, усадившего его в президентское кресло. Однако эта версия вызывает один вопрос. Зачем Владимиру Путину понадобился весь этот маскарад, ведь он запросто мог изменить конституцию зимой и выставить свою кандидатуру на третий срок, а потом и на четвертый, и на пятый?
     И поскольку непонятно, зачем нужно было так все усложнять, мне представляется небесполезным рассмотреть еще одну версию.
     В речи, произнесенной на прошлой неделе, Дмитрий Медведев говорил не только о продлении срока президентских полномочий. Он уделил особое внимание свободе – 'личной, индивидуальной свободе', как он сказал, не боясь показаться высокопарным. Он подчеркнул, что органы правосудия должны быть независимыми, осудил 'коррупцию' и 'произвол', предостерег от попыток ввести цензуру в Интернете и выразил пожелание, чтобы СМИ имели возможность в полной мере освещать позиции и деятельность всех политических течений – до чего на сегодняшний момент пока еще далеко.
     В этом выступлении Дмитрий Медведев не только остался верен своей роли защитника развития свобод в России, но также предложил облегчить процедуру формирования политических партий и разрешить партиям, не прошедшим 7% барьер, все же быть представленными в Думе. Таким образом, Медведев дистанцировался от системы, созданной Владимиром Путиным, и даже пошел ему наперекор, заявив, что губернаторы регионов должны избираться на местных выборах, а не назначаться Кремлем.
     Вряд ли это можно назвать возвращением к путинской эпохе. Скорее это – предпринятая Дмитрием Медведевым попытка движения вперед. И она тем более поразительна, что правительство, а, значит и его глава Владимир Путин, отныне должны будут ежегодно отчитываться о проделанной работе перед Думой, где срок полномочий депутатов будет продлен с четырех до пяти лет.
     Премьер-министр от этого проигрывает. Президент же – выигрывает, да и парламент становится более авторитетным институтом . . . Что можно из этого извлечь? Уверенность в том, что в Москве политическое равновесие пока еще не достигнуто.

«Правильное место и правильное время»

«У нас есть хорошая возможность... выстроить наши отношения заново», – сказал Дмитрий Медведев, выступая в Совете по международным отношениям в Вашингтоне

     Совет – один из самых влиятельных в Вашингтоне неправительственных институтов, который объединяет бывших политиков, исследователей, бизнесменов. «Помогающая рука правящей элиты» – так однажды назвали его. Тем более что часто одни и те же люди попеременно выступают в каждом амплуа, переходя из властных структур в бизнес, в университеты, затем обратно в политику и т.д.
     Бывших политиков в США не бывает. Напротив, часто, освобождаясь от жестких рамок официальных постов, они начинают играть более активную роль в политическом процессе. А при смене доминирующей партии или просто возникновении новых задач они часто возвращаются на официальные посты или входят в команды ключевых советников.
     Встречу с Дмитрием Медведевым вела бывший госсекретарь США в администрации Клинтона Мадлен Олбрайт. Она же вместе с бывшим конгрессменом Джимом Личем встречалась накануне с делегациями лидеров, приехавших в Вашингтон на саммит G20. Когда стало известно, что сам Обама не будет участвовать в саммите («В одно время может быть только один президент», – пояснил он), многие расстроились. Однако от г-на Обамы, уже активно формирующего свою команду, тут же последовал ответ. Олбрайт и Лич стали официальными представителями Барака Обамы и будущего вице-президента Джо Байдена во время встреч «двадцатки». Тот факт, что именно Олбрайт вела встречу с Медведевым, можно назвать показательным и позитивным.
     Встреча длилась почти полтора часа. Причем большую ее часть занял в общем непременный для американцев формат вопросов и ответов. Полностью заполненный зал вместил блестящую аудиторию: члены конгресса, администрации, университетов, известные политологи и представители бизнеса.
     «Это было правильное время, правильное место и очень правильная аудитория для встречи», – заметил один из участников. Именно в эти недели Обама формирует свою команду, именно сейчас начинает формироваться повестка дня по ключевым направлениям внешней политики. Однако первое, что было услышано от Москвы в этот период, – намерение разместить в Калининградской области «Искандеры» как ответ на планы США разместить в Восточной Европе систему ПРО. Именно этот пассаж послания президента, озвученный им к тому же 5 ноября (в день, когда стало известно о победе Обамы), заставил многих в США говорить, что Россия странно начинает отношения с новым президентом, заведомо сужая рамки возможных будущих отношений. Особенно с учетом того, что демократы занимают гораздо более скептические позиции по ПРО в Европе, чем республиканцы.
     Своим выступлением в CFR Медведев четко дал понять: Москва не просто готова к переговорам с новой администрацией. Москва готова попытаться выстроить принципиально новые отношения с США. Мы «связываем надежду на изменения с новой администрацией США», – сказал г-н Медведев. И еще, добавил он, «когда есть общий враг – кризис, – другие проблемы отступают». И, может, это «неплохая возможность восстановить российско-американские отношения». Участники встречи отметили: Медведев говорил искренне, его лексика, интонации были позитивными, он дал понять, что действительно готов восстанавливать отношения.
     Теперь ответ за командой Обамы. Как полагает бывший советник президента США Том Грэм, относят ли демократы отношения с Россией к приоритетным, можно будет судить по тому, кто займется Россией в администрации Обамы. Если это направление поручат специальному советнику или политику с именем, значит, Обаме небезразлична позиция Москвы. В противном случае Россию отдадут в ответственность безвестным бюрократам. Возможно, дискуссия в Вашингтоне резко уменьшила эту «бюрократическую» линию развития отношений. А «железная леди» Олбрайт, говоря о будущих встречах Медведева и Обамы, проникновенно пожелала удачи «двум таким молодым и выразительным президентам».

Регулируемый капитализм

Лидеры «большой двадцатки» разработали обширный план антикризисных мер

     Больше глобализации и чуть меньше капитализма – так можно охарактеризовать идеологическую нагрузку решений чрезвычайного антикризисного саммита «большой двадцатки», прошедшего в субботу в Вашингтоне.
     Накануне саммита не только многочисленные эксперты, комментаторы, но и сами участники призывали не питать иллюзий по поводу его возможных итогов. Об этом, например, говорил еще неделю назад бразильский президент Лула. Однако в субботу, подписав заключительную декларацию, президенты были в высшей степени довольны своей работой. Джордж Буш, подводя итоги, охарактеризовал встречу как «очень успешную». Президент Франции Николя Саркози назвал подписанную декларацию «историческим соглашением» и пафосно заявил: «Мы вступаем в новый мир».
     Декларация сопровождается планом конкретных действий, часть из которых намечена на среднесрочную перспективу, а часть планируется принять «незамедлительно», то есть до 31 марта будущего года.
     Дмитрий Медведев, делясь впечатлениями с представителями Совета по международным отношениям в Вашингтоне, сказал, что доволен результатами саммита: «Удалось согласовать декларацию, которая включает в себя – на мой взгляд, во всяком случае, и надеюсь, что и на взгляд моих коллег, руководителей других государств, – основные принципы и правила, по которым мир может строить свои финансовые отношения, глобальную финансовую систему в ближайшие годы. Я не могу вам обещать, что, скажем, «новый Бреттон-Вуд» возник сегодня в Вашингтоне, но совершенно очевидно, что сделан шаг к созданию такой системы. И это очень важно и для того, чтобы снять проблемы, существующие в экономике Соединенных Штатов Америки, в Евросоюзе и в Российской Федерации».
     У российского президента были причины говорить не о «вступлении в новый мир», а о том, что сделан лишь первый, хотя и очень важный шаг к созданию контуров новой международной финансовой архитектуры. Идеи, которые составили основу предложений Кремля к прошедшему саммиту, – о необходимости создания новых глобальных коллективных структур, о «множественности» резервных валют как фактора обеспечения стабильности и даже идея о создании международной комиссии из «финансовых гуру» для экспертного сопровождения реформ – не нашли отражения в итоговой декларации вашингтонского саммита. Отзвуком идей Москвы по изменению роли МВФ выглядит упоминание о необходимости «укреплять» его роль «как консультанта по вопросам макроэкономической политики», но никаких предпосылок к ликвидации его функции кредитора последней инстанции пока нет. В утвержденном «двадцаткой» документе много говорится о совершенствовании регулирования, необходимости реформировать стандарты отчетности и риск-менеджмент. Эти позиции тоже были частью предложений г-на Медведева к саммиту, но российской стороне здесь трудно претендовать на авторство.
     Как рассказал источник «Времени новостей», знакомый с ходом дискуссии на саммите, Николя Саркози предложил всем его участникам сформулировать для себя четыре принципа и исходить из них при принятии решений и в коллективном формате, и в своих странах. Во-первых, целью всех предпринимаемых действий является возобновление роста экономики; во-вторых, необходимо совершенствовать регулирование финансовых рынков; в-третьих, необходимо координировать экономическую политику на международном уровне; в-четвертых, следует отказаться от протекционистских шагов на национальном уровне.
     Поскольку среди участников встречи не нашлось тех, кто считал бы возведение торговых и инвестиционных барьеров хорошим стимулом для экономического роста в своей стране, привлекательно сформулированные четыре принципа г-на Саркози встретили общее понимание. Впрочем, на саммите нашелся как минимум один реалист – премьер Японии, которая уже второй десяток лет борется с финансово-экономическим кризисом. Таро Асо в своем выступлении призвал коллег воздержаться от излишнего оптимизма: он выразил мнение, что глобальный кризис будет существенно более долгим и тяжелым, чем сегодня это можно себе представить, и выразил сомнение в том, что участникам саммита удастся наладить эффективную координацию в принятии мер экономической политики. К реальной координации, по его мнению, на практике никто не готов.
     Тем не менее главы государств и правительств (включая одного короля) подписались под декларацией, в которой приняли на себя довольно много обязательств по скоординированным действиям. Самым серьезным из них (которому, вероятно, и придется стать «лакмусовой бумажкой» в отношении готовности к совместным действиям) представляется 13-й пункт декларации, который гласит: «Мы подчеркиваем принципиальную важность отказа от протекционизма и от замыкания в себе в периоды финансовой нестабильности. В связи с этим в предстоящие 12 месяцев мы будем воздерживаться от создания новых барьеров для инвестиций или торговли товарами и услугами, введения новых ограничений на экспорт или использования мер стимулирования экспорта, несовместимых с правилами Всемирной торговой организации».
     Очевидно, что с точки зрения совместных действий принятие на себя подобного обязательства для руководителей крупнейших экономик мира, которые изначально не могут поступиться ни пядью своего суверенитета, едва ли не подвиг. Но обращает на себя внимание и то, что речь идет о создании новых барьеров. Следовательно, те препятствия для инвестиций в «стратегические» сектора, которые в последние годы массово строили и в Европе, и в США, и в России, никуда не денутся.
     Такое же двойственное впечатление оставляют декларации об укреплении качественного и согласованного регулирования. Как известно, слабость действующих институтов проявилась в том, что отдельные сектора глобальных финансовых рынков, аккумулировавшие огромные средства, оказались не просто вне какого-либо регулирования, но и в зоне, не поддающейся анализу или статистике. Эти сектора работали и оценивались бизнесом как высокорисковые и потому, казалось, отвечали «рыночному духу» капитализма. США в последние годы успешно блокировали любые попытки как-либо обуздать это проявление капиталистического духа. Но всему есть предел. «Администрация США согласилась подвинуться по вопросам, по которым исторически все американские администрации двигаться отказывались», – сказал по итогам саммита Николя Саркози. И судя по всему, он имел в виду пункты, связанные с ликвидацией «серых зон» в регулировании. В принятой декларации говорится, что подписавшие ее стороны обязуются «укреплять свои режимы регулирования, тщательный контроль и управление рисками, а также обеспечивать, чтобы все финансовые рынки, продукты и участники рынка подпадали под действие норм регулирования или контроля с учетом их специфики». Но оговорка насчет учета специфики не единственный шанс сторонников сохранения «рыночного духа». Оказывается, правила для находящихся сейчас вне регулирования хедж-фондов должны придумать они сами: «Организации частного сектора, которые уже разработали передовую практику для частных инвестиционных фондов и/или хедж-фондов, должны выдвигать предложения в отношении выработки единого набора принципов передовой практики». В дальнейшем эти принципы должны оценить министры финансов «на предмет их адекватности» и «с опорой» на анализ имеющихся органов регулирования.
     Едва ли не самый решительный шаг в области регулирования, на который отважились лидеры «двадцатки», был предложен британским премьером Гордоном Брауном. Речь идет о регулировании финансовых институтов, которые стали транснациональными корпорациями и фактически вышли за границы регулирования в стране своего происхождения (к таким корпорациям можно отнести, например, американскую Citigroup или швейцарский UBS). Для них г-н Браун предложил создать специальные наднациональные надзорные коллегии и встретил поддержку. Более того, создание таких коллегий «для всех крупных международных финансовых организаций» отнесено лидерами «двадцатки» к срочным мероприятиям, которые необходимо провести до 31 марта 2009 года. «Основным международным банкам следует регулярно встречаться со своими надзорными коллегиями для обсуждения всех аспектов деятельности отдельных компаний и оценки угрожающих им рисков», – говорится в утвержденном на саммите плане действий. Эта инициатива явно должна пройти проверку на прочность в целом ряде стран, где действуют подобные банки, включая и Россию.
     Созданные в 1944 году в Бреттон-Вудсе организации – Международный валютный фонд и Всемирный банк, с точки зрения «двадцатки», следует подвергнуть «комплексному реформированию», придав в них больший вес развивающимся странам. Однако похоже, что «двадцатка» не меньшую роль в своих планах отводит Форуму финансовой стабильности – основанной в 1999 году, после азиатских и российского кризисов, организации. ФФС объединяет регулирующие органы из 12 стран (члены «большой семерки», Австралия, Гонконг, Нидерланды, Сингапур и Швейцария), международных регуляторов (в частности, Базельский комитет банковского надзора), а также международные финансовые организации. В утвержденном в Вашингтоне плане действий ФФС предлагается незамедлительно расширить свое членство за счет стран с развивающейся экономикой. Очевидно, что первыми претендентами на участие в работе форума являются страны БРИК.
     При этом вопрос укрепления ресурсной базы МВФ, которому уже пришлось выделить крупные кредиты Венгрии и Украине, фактически обойден стороной. «Нам следует проанализировать, насколько адекватными являются ресурсы МВФ, Группы Всемирного банка и других многосторонних банков развития, и быть готовыми в случае необходимости увеличить эти ресурсы», – указано в документе среди срочных мер. Как известно, две недели назад Гордон Браун пытался уговорить страны Персидского залива профинансировать специальный трастовый фонд при МВФ, но безуспешно. В свою очередь японский премьер Таро Асо выразил готовность своей страны предоставить МВФ кредит в размере 100 млрд долл., но пока в практическом плане речь об этом не идет. Тем временем фонду уже на этой неделе предстоит наконец утвердить программу сотрудничества с Исландией, подкрепленную двухмиллиардным кредитом. Это, впрочем, самая «дешевая» программа из тех, что в ближайшее время значатся в повестке дня.
     Лидеры «двадцатки» договорились о следующей встрече. Но не по эффектному плану Николя Саркози – через 100 дней, а в более реалистичные сроки – «в период до 30 апреля 2009 года». Характерно, что в апреле в Вашингтоне традиционно проходят «весенние встречи» МВФ и Всемирного банка, сопровождаемые и переговорами министров финансов и глав центробанков «большой семерки». Однако лидеры «двадцатки» соберутся, похоже, в Лондоне. В этой встрече будет участвовать и Барак Обама, который к тому моменту уже избавится в титуле президента США от приставки «избранный». Но и в субботу он незримо присутствовал на вашингтонской встрече. Он выпустил обращение к ее участникам, а также назначил своих представителей на саммите – Мадлен Олбрайт и бывшего конгрессмена Джима Лича (они, впрочем, не сидели за общим столом, а, судя по всему, работали в кулуарах встречи). А Джордж Буш, по словам источника «Времени новостей», признал в заключительном слове, что оставляет новому президенту массу проблем, но пообещал оказать г-ну Обаме любую необходимую поддержку. Учитывая, что новый президент вряд ли обратится за такой поддержкой, г-ну Бушу было легко проявить подобное благородство.

Саммит девятнадцати

Мировые лидеры подготовились к встрече с Бараком Обамой

     Саммит «двадцатки» в Вашингтоне прошел без одного, но главного участника. И это, как заметил специальный корреспондент «Ъ» АНДРЕЙ Ъ-КОЛЕСНИКОВ, не голландский премьер Ян Питер Балкененде, вынужденный вернуться на родину по семейным обстоятельствам, а избранный президент США Барак Обама. В его отсутствие остальные лидеры сделали все, что могли,– договорились о новой встрече в апреле следующего года.
     В пятницу вечером G20 собралась на праздничный ужин, посвященный преодолению финансового кризиса. Лидеры мировой «двадцатки» намерены были начать преодоление кризиса с обжаренной на коре фруктовых деревьев рыбы-меч со сложносочиненным французским соусом, с седла барашка в тмине, с баклажанов фондю, с грушевого торта в вишневом соусе и с большого количества неплохого вина: Chardonnay Damaris reserve 2006, Cabernet Hillsive Select 2003... Лучше, в общем, не продолжать этот список, чтобы мировой кризис не казался таким уж выдуманным от первого до последнего блюда.
     На обеде в честь кризиса президент США Джордж Буш произнес прекрасную речь. Он начал с молитвы за премьер-министра Нидерландов господина Балкененде, который, как только приземлился в США, узнал, что у него в Нидерландах скончался отец, и тут же вернулся на родину (поэтому это, строго говоря, G19).
     – Завтра мы сядем за стол переговоров,– сказал президент США,– с четкой повесткой дня. Предстоящее обсуждение будет первым в серии подобных встреч... Оно будет посвящено пяти основным темам: пониманию проблем, вызвавших мировой кризис, анализу эффективности наших действий (результаты вряд ли будут признаны удовлетворительными, если лидеры захотят вдруг оказаться честными друг перед другом.– А. К.), прояснению правил реформирования финансовой системы (а для начала надо было бы, может, прояснить принципы ее формирования.– А. К.), принятию конкретного плана по осуществлению этих принципов и подтверждению нашей приверженности тому, что свободная рыночная экономика является верной возможностью для продолжительного процветания!
     Уже в этой части тоста, произнесенного на закрытом от журналистов мероприятии, господин Буш начал, собственно говоря, полемику с некоторыми коллегами, которые, как, например, президент Франции Никола Саркози (не говоря уж, например, о председателе КНР), настаивают на необходимости жестко регулировать рынок.
     – С момента начала кризиса,– продолжил господин Буш,– ведущие страны мира сумели скоординировать свои действия как никогда до этого! В основном благодаря этим мерам на мировые рынки пришла оттепель! (За ней по логике истории, по крайней мере советской, должен наступить, увы, застой.– А. К.). Бизнесы по всему миру начали получать доступ к необходимому им краткосрочному финансированию. И мировая финансовая система начинает возвращаться к стабильности!
     Господин Буш, безусловно, противоречил сам себе. Если бы это было так, не было бы никакого смысла собираться тут, в Вашингтоне: в конце концов, меры уже приняты, и финансовая система начинает возвращаться к стабильности.
     Впрочем, не было ничего удивительного в том, что господин Буш делал вид, будто кризис уже и не интересует его (косвенным подтверждением чему, конечно, служил список обеденных блюд).
     – Усилия, которые еще надо приложить, выходят за рамки кризиса. Миллиарды тяжело работающих людей надеются на нас! Семьям нужны кредиты на покупку новых домов (от одного этого мороз по коже – при одном воспоминании, из-за чего начался этот кризис.– А. К.). Бизнесу необходим капитал для расширения своей деятельности и увеличения числа работающих! Уходящие на пенсию рассчитывают на пенсионные фонды! Развивающимся странам нужна обещанная им поддержка!
     Если учитывать, что все это необходимо делать уже сейчас, и в самом деле нет никаких оснований говорить о преодолении кризиса: это просто не актуально, потому что совершенно нереально (впрочем, в конце концов, это был просто тост).
     – Самым верным путем,– говорил господин Буш,– является продвижение политики, направленной на поддержание свободных открытых рынков! Свободный рыночный капитализм всегда был двигателем прогресса (но не все и не всегда так считали.– А. К.).
     И снова господин Буш возражал тем, кто, как Дмитрий Медведев и Никола Саркози, считает, что рынок надо регулировать.
     – За вас,– заключил Джордж Буш,– за те программы, которые мы разделяем, и за людей, которым мы служим, я предлагаю этот тост!
     В принципе он мог уже и не выступать на саммите, его позиция была представлена исчерпывающе в этом тосте, просто до дна. Джордж Буш хотел уйти со своего поста человеком, который сам, лично, справился с кризисом, который при нем и возник.
     Еще интересней было бы в этом смысле послушать Барака Обаму, которому на самом деле придется делать всю эту работу. Но он был в Чикаго, а его интересы здесь, в Вашингтоне, представляли бывший госсекретарь США Мадлен Олбрайт и сенатор Джим Лич, с которым в четверг встречался в Вашингтоне высокопоставленный сотрудник кремлевской администрации Аркадий Дворкович, а также еще несколько американцев, которые не афишировали свое присутствие на этом саммите.
     Господин Дворкович вчера о подробностях этой встречи не распространялся. В перерыве заседания «двадцатки» он рассказывал о том, как идет закрытое заседание. До перерыва выступили 14 человек, они не перебивали друг друга, а читали свои доклады. Примерно в 11 часов утра выступил Дмитрий Медведев, который повторил, детализировав, то, что он говорил уже не один раз по этому поводу – например, накануне в Ницце (см. прошлый номер «Ъ»).
     По информации «Ъ», выступления президентов вообще не отличались большим разнообразием. Все они были за работу над новыми стандартами регулирования, бухгалтерского учета, за то, чтобы была усилена прозрачность работы рейтинговых агентств... Этот краткосрочный план должен быть выполнен до 31 марта, а уже в апреле, сообщил господин Дворкович, главы государств соберутся снова.
     Проблему вмешательства государства в свободный рынок при этом каждая страна будет решать, видимо, в меру своих представлений о ценностях такого рынка (господин Медведев уверен, например, что вмешательство возможно, но на короткое время, а потом необходима будет новая волна приватизации).
     Споры возникли только насчет того, расширять «двадцатку» или не надо. Судя по всему, не будут. Да не очень-то и хотелось. И так заседание затянулось.
     Встреча «двадцатки» закончилась идеей собраться и в самом деле в апреле (по данным «Ъ», скорее всего, в Лондоне, хотя накануне японцы предложили свои услуги, но они все-таки исчерпали набор такого рода услуг недавним саммитом G8 на Хоккайдо).
     Из резолюции было понятно, что лидеры радовались прежде всего тому, что им удалось встретиться и выступить с докладами друг перед другом. Решений они никаких не приняли, но обязали экспертов к следующему саммиту выработать такие решения, на краткосрочную перспективу, и вот этот саммит «двадцатки» будет, судя по всему, действительно интересным, потому что это будет уже саммит с участием Барака Обамы, то есть реальным саммитом.
     Дмитрия Медведева в этот вечер ждали еще в «Вашингтон клабе», на собрании Совета международных отношений, то есть членов своего рода альтернативного Валдайского клуба: специалистов по России, главных редакторов некоторых американских газет и, кажется, просто любопытствующих.
     Здесь было несколько членов предвыборной команды Барака Обамы, и прежде всего на сцене вместе с Дмитрием Медведевым сидела бывший госсекретарь США Мадлен Олбрайт, специалист по России, «Олбрайтиха», как задушевно, с оттенком искренней ненависти звали ее в свое время российские дипломаты времен тогдашнего министра иностранных дел Евгения Примакова.
     Было бы чудо, если бы после стольких лет без большой политики она смогла вернуться не только к ней, а и вообще к жизни,– но она вернулась и даже, говоря откровенно, помолодела. Голос ее, обращенный к Дмитрию Медведеву, звучал по крайней мере пугающе звонко.
     Она сразу сказала о главном: что «через 65 дней новая администрация США вступит в свои права и будет проводить новую политику и для США, и для мира, и для России». После этих слов и прошедший форум, и предстоящая встреча показались совершенно несущественными – по крайней мере в ее представлении.
     Ведущий назвал ее «хоккейной мамой» (если была «железная леди», то должна быть и «хоккейная мама»), я посмотрел на нее и сразу безоговорочно согласился безо всяких пояснений, хотя она потом их сделала, и выяснилось, что просто дочь у нее играет в хоккей.
     Дмитрий Медведев, отдавая себе отчет в том, что он находится в аудитории, в которой едва ли не каждый из сидящих в первом ряду (исключая, быть может, главу «Альфа-групп» Михаила Фридмана и главу Альфа-банка Петра Авена, уже десять лет спонсирующих это мероприятие) может стать членом команды нового президента США, сказал, что в России избрание Барака Обамы оценивают как выбор в пользу перемен. О Джордже Буше здесь за два часа дискуссии не было произнесено вообще ни одного слова.
     – Понятно, что любые перемены даются нелегко,– заявил господин Медведев,– тем более когда мир охвачен огромным, не поддающимся даже пока анализу кризисом.
     Он словно хотел лишний раз подчеркнуть, что заниматься ликвидацией такого кризиса – вот задача для настоящего мужчины.
     Президент России признался, что несколько месяцев назад не мог даже поверить, что встреча двадцати лидеров может вот так вот состояться, «но кризис хорош и этим». Он добавил, что «доволен и результатами, потому что удалось согласовать декларацию, которая включает в себя основные принципы и правила, по которым мир может строить свою финансовую систему (а может и не строить.– А. К.) на годы».
     – Во всяком случае, мы сделали шаг в этом направлении,– все же оговорился он.
     Мир в описании российского президента сейчас совсем не хорош. В нем нет, кроме всего прочего, никакого доверия, в том числе и между Россией и Америкой, «именно поэтому мы связываем особые надежды с новой администрацией... Мы остаемся открытыми к диалогу, так, мы не будем действовать, отвечая на создание европейской ПРО первыми... Но если программа будет продолжаться в неприемлемом для нас варианте, то мы просто вынуждены будем ответить...»
     Дмитрий Медведев в этой аудитории не был так категоричен, как в своем послании 5 ноября, когда говорил о размещении ракет «Искандер» в Калининградской области. Он вообще ни по какому вопросу не был здесь категоричен.
     Впрочем, президент Франции, который накануне в Ницце говорил о том, что не надо бы размещать российские «Искандеры» в Калининградской области хотя бы еще полгода, пока не будет выработана система общеевропейской безопасности (и, соответственно, имел в виду, что и элементы американской ПРО до этого времени не начнут размещаться в Польше и Чехии), в Вашингтоне сказал уже, что почему бы и не начать работы в Польше и Чехии, потому что надо же как-то противостоять вызову Ирана...
     И Дмитрий Медведев в ответ на вопросы Мадлен Олбрайт, зачем же он так критиковал в своем послании американцев, отвечал, что, наоборот, настаивал, что российский народ не имеет ничего против американского...
     Потом Мадлен Олбрайт долго пытала Дмитрия Медведева вопросами о том, что он имел в виду под привилегированными отношениями с некоторыми странами, о которых говорил в послании. Дмитрий Медведев сначала назвал страны бывшего СССР, потом Мадлен Олбрайт попросила уточнить, не входят ли в этот список еще какие-нибудь страны, тогда он сказал, что и некоторые европейские тоже, да, входят, но она опять спросила: может, еще что-то? И он наконец догадался, чего от него хочет услышать эта пожилая женщина с таким звонким голосом:
     – И с США могут быть.
     – О! – с восторгом крикнула госпожа Олбрайт.– На что я и намекала-то!
     Наконец Дмитрий Медведев как-то, кажется, доверился Мадлен Олбрайт. Он пожаловался ей на то, что российский суд – не самый гуманный суд в мире. Что России не нужна экономика нефти и газа, а нужна инновационная, что так и не создана эффективная система защиты прав собственника и что предприниматели платят поборы, дают взятки...
     Она сочувственно кивала ему и спрашивала, зачем же в России меняют конституцию, и почему президент будет избираться теперь на шесть лет, и хорошо ли это. А он объяснял, что на ближайшие 30-40 лет России необходима стабильная политическая система и что ее конституция – это конституция президентской республики...
     – Может, пройдет 30-40 лет, и мы снова вернемся к прежним срокам,– добавил он,– но это будет уже не моя проблема... (неужели до этого времени – его? Или будут тащить эту ношу на двоих? – А. К.).
     Наконец, один из членов совета сказал, что новая система безопасности может, по его мнению, включать Россию как члена НАТО, и спросил мнения Дмитрия Медведева по этому поводу.
     – Это хороший вопрос,– засмеялся президент России, и было видно, что он берет тем самым тайм-аут для размышления, что же тут ответить.
     – У Североатлантического альянса была возможность пригласить Россию в альянс (интересно когда? – А. К.). Этого не сделали, и сейчас ситуация немножко другая,– осторожно продолжил президент России.– Но мы бы хотели полноценных дружеских отношений с альянсом... Более того, если наши партнеры видят дополнительные возможности для трансформации отношений, мы готовы их рассмотреть.
     Он еще немного помедлил и добавил, не удержавшись:
     – Never say never!
     Жалко, что время пролетело незаметно и эта встреча так быстро закончилась. А то могли и не заметить, как в НАТО вступили.

55 лет без Сталина

Из воспоминаний Ф. М. Бурлацкого
     Руководство редакции (журнала «Коммунист», где автор работал в 1953 году.– «Власть») поддержало мое предложение провести конкретные социальные исследования о местах заключения, о привилегиях в снабжении продовольствием и услугами здравоохранения, об источниках нетрудовых доходов. Обсуждая со мной этот замысел, заместитель главного редактора А. И. Соболев, меряя большими шагами свой кабинет, говорил: «Надо поднять голос глубокого возмущения против бюрократизма и перерождения нашего аппарата».
     Я привлек тогда к этому делу удивительного человека, представлявшего живой осколок ленинских времен,– бывшего работника РКИ Нефедова, который с юношеской страстью ухватился за возможность участвовать в расчистке авгиевых конюшен сталинской поры. Мы посетили множество тюрем и лагерей в Рязанской области. Направили большую группу студентов для сравнения столовых и буфетов на заводах и в министерствах. Получили в Статистическом управлении сведения о неравенстве в распределении доходов. Одним словом, собрали пять пухлых томов материалов, которые, увы, так и не увидели свет.
     Руководство редакции не решилось даже передать служебную записку в партийные органы, настолько ужасающими выглядели факты. Мне запомнилось, что в Рязанской области в то время происходило больше убийств, чем во всей Англии. Как же мог журнал, который на протяжении десятилетий твердил о почти полном изжитии «пережитков капитализма» в сознании людей, предать эти факты гласности?
     Мне запомнилось отчетливо и выступление на одном из закрытых совещаний крупного хозяйственного руководителя того времени В. А. Малышева. Он говорил о нашем резком отставании от Запада в области науки, техники, производительности труда, о тенденции к технической стагнации, об отсутствии внутренних механизмов саморазвития экономики, о погубленном интересе крестьянства к труду, об отсутствии стимулов у рабочего человека, о нищенском жизненном уровне населения, особенно в деревне, о неэффективности административных методов управления хозяйством...
     Правда, и тогда уже в редакции были опытные люди, которые скептически оценивали все эти словесные фейерверки. Одним из них был мой непосредственный руководитель Сергей Павлович Мезенцев... Я написал тогда и с колоссальным трудом буквально протащил через редколлегию статью о развитии советской демократии. В ней было сказано, что Советы депутатов трудящихся должны стать полновластными и постоянно работающими организациями, а не просто собирающимися для того, чтобы проштамповать подготовленные аппаратом решения; что на выборах в Советы надо выдвигать не одного, а нескольких кандидатов, тогда будет реальное голосование; что для предотвращения репрессий нужно организовать суд народных заседателей в количестве десяти человек, которые выносили бы без судьи вердикт о виновности или невиновности.
     Я распинался перед шефом, что, мол, скоро, очень скоро в нашем советском парламенте, как и в других цивилизованных странах, будут обсуждать каждый закон, будут спорить, будут сталкиваться мнения, будут взвешивать разные предложения, голосовать по большинству, а не единодушно, будут критиковать министров и пощипывать правительство, контролируя эффективность его расходов.
     – Наивный ты человек, Федор. Не будет этого никогда,– говорил мне Мезенцев.– Верь моему слову: при нашей жизни не будет. Зря хлопочешь и надрываешься. Все законы и указы как готовились, так и будут готовиться в партийном аппарате, а Советы будут только оформлять это. Так было, и так будет.

ТРУД 21 ноября 1953 года
     Еще вчера эти бутылки стояли на празднично убранном столе. А сегодня хозяйка пошла сдавать их в магазин. Выставляя бутылки на прилавок, она заметила недоброжелательный взгляд продавщицы. Вначале она молча смотрела на посетительницу, а потом закричала:
     – Зачем вы их ставите, не мешайте работать! Пьянствуют себе, а потом отдувайся за них...
     Через минуту перед группой посетителей появился директор магазина Главрыбы, что у Сретенских ворот, т. Летунов. Привычным жестом он оправил халат и заявил:
     – Граждане, я предупреждаю. Бутылки будем принимать только через три дня, не раньше. Видите, у меня все переполнено.
     – Позвольте,– бойко выступил вперед молодой посетитель.– Три дня назад вы мне сказали то же самое.
     – Я не могу помнить, что говорил три дня назад.
     Посетители вышли. Каждый день с пустыми бутылками, банками из-под консервов из магазина в магазин ходят сотни москвичек. Сдать бутылки, в которых так нуждаются заводы и базы, очень трудно. Дело в том, что с бутылками много возни. К тому же из оборота магазинов вышестоящие торговые организации высчитывают сумму, выплаченную за пустую посуду. А от выполнения плана товарооборота зависит заработная плата работников прилавка. И вот всеми правдами и неправдами они отбиваются от пустой посуды.

КРАСНАЯ ЗВЕЗДА 22 ноября 1953 года
     Сообщение капитана советского буксира «Храбрый» Е. И. Заишникова
     Борт буксира «Храбрый», 20 ноября 1953 года. Как мне стало известно, 17 ноября 1953 года в ряде лондонских газет появилось сообщение о том, будто советское буксирное судно «Храбрый», которым я командую, находясь на рейде порта Плимут, в ночь с 12 на 13 ноября 1953 года не оказало помощи тонущим морякам английского военного десантного судна и что якобы буксир «Храбрый» осветил прожектором тонущих моряков, но не спустил шлюпки для их спасения. В связи с этим считаю своим долгом заявить, что распространенное английскими газетами указанное сообщение имеет целью посеять рознь между английскими и советскими моряками. Вахтенная служба буксира «Храбрый» не видела никакой гибнущей шлюпки и тонущих людей, освещение судовыми прожекторами района стоянки «Храброго» не обнаружило никаких происшествий. Не было слышно никаких призывов о помощи.

Выполнение посланного

«Победа Обамы неудобна Москве»

Они о нас

Le Temps
     «Победа Обамы неудобна Москве
     Победа на президентских выборах в США Барака Обамы совпала с первым обращением российского президента Дмитрия Медведева к нации. Кремлевский лидер придерживался в нем антиамериканских позиций. Профессор Лондонской школы экономики и Парижского института политических наук Мари Мандрас попыталась обосновать российскую линию поведения: «Российские руководители живут в золотой клетке. Они все меньше и меньше представляют себе ту реальность, в которой существует их страна и их соседи. До сих пор им было очень удобно иметь ослабленные Соединенные Штаты, погрязшие в Ираке и в Афганистане. Ведь решающее условие возвращения России на международную арену – это ослабление Америки. Избрание Обамы тем самым вызывает у них беспокойство, поскольку может привести к большим переменам в Вашингтоне, в НАТО и в мире. Для российских властей будет очень нелегко включить в свою картину мира этот новый фактор. Личность Барака Обамы для русских практически непостижима. Как можно объяснить российскому населению, что молодой чернокожий реформатор стал американским президентом, в то время как в России господствуют националистические или даже расистские тенденции. Более того, победа Обамы является результатом по-настоящему демократических выборов, ставших итогом почти двухлетних баталий, в которых главные политические вопросы обсуждались в соответствии с нормами демократии. Это победа всеобщего избирательного права. Американский поворот резко контрастирует с авторитарным регрессом в России».»

The Guardian Лондон, Великобритания
     «Утечка газа стала причиной гибели 20 человек на российской подлодке
     Фреон – легкий газ, который используется в системах пожаротушения, поскольку он изгоняет кислород и тем самым прекращает процесс горения. В больших количествах он токсичен, поэтому в случае применения этого газа обычно всех эвакуируют, а помещение опечатывают. Однако источник на флоте сообщил, что в момент срабатывания системы лодка (АПЛ «Нерпа».– «Власть») находилась на глубине, и поэтому жертвы не могли покинуть отсеки с задраенными люками. «Расследование должно показать, почему не все воспользовались портативными дыхательными аппаратами»,– сказал он, добавив, что утечка происходила постепенно и могла остаться незамеченной. «Подводная лодка особенно уязвима во время испытаний,– утверждает морской офицер в отставке Геннадий Илларионов.– Когда на борту одновременно находятся военные моряки и гражданский персонал, очень трудно добиться организованности большого количества людей». Авария поставит в неловкое положение Кремль, который регулярно обещает усилить проверки безопасности после нескольких инцидентов, произошедших на подводных лодках в последние годы. Увеличение военно-морского присутствия – основной способ, с помощью которого Москва пытается усилить свою военною мощь.»

The Sunday Telegraph Лондон, Великобритания
     «Выставка российского костюма – признак культурной оттепели
     В знак потепления отношений в новой холодной войне между Великобританией и Россией Елена Гагарина, чей отец Юрий Гагарин был первым человеком, отправившимся в космос, добилась беспрецедентного культурного обмена между двумя странами. Гагарина, директор Музеев Московского Кремля, организовала выставку множества российских национальных сокровищ в Музее Виктории и Альберта. Более 100 предметов роскошных парадных одеяний российского императорского двора будут демонстрироваться в лондонском музее в следующем месяце как часть экспозиции под названием «Великолепие царей».
     Среди экспонатов, которые прибудут из Москвы,– предметы из гардероба Петра II – юного императора, умершего в 15 лет,– и коронационные одежды последнего царя Николая II. В качестве ответного шага Музей Виктории и Альберта отправил в российскую столицу выставку из 80 предметов британского платья XVIII-XIX веков.»

New York Times Нью-Йорк, США
     «Дирижер защищает Россию под звуки Прокофьева
     В августе дирижер Валерий Гергиев вышел на сцену в Цхинвали – столице сепаратистского региона Южная Осетия – и осудил проведенные Грузией «чудовищные бомбардировки».
     В рамках своей неистовой музыкальной деятельности Гергиев (наверное, самый известный в мире осетин) уже давал концерты в связи с мировыми событиями. Однако после его выступления в Цхинвали 21 августа у комментаторов остался неприятный осадок.
     По словам очевидцев, концерт проходил в сюрреалистической обстановке. Площадка была залита светом посреди совершенно черного города, оставшегося без электроэнергии. Иностранным репортерам позволили лишь мельком взглянуть на происходящее. Неподалеку поднимался дым горящих грузинских деревень, подожженных осетинскими отрядами самообороны или, может быть, российскими войсками. Концерт транслировали на всю Россию, и он напомнил о страданиях россиян во время второй мировой войны, поскольку на нем была исполнена Седьмая симфония Шостаковича, написанная во время блокады Ленинграда.
     «Посыл ясен,– написали обозреватели Йенс Лорсон и Джордж Пилер на сайте Forbes.com.– Жители Южной Осетии – невинные жертвы, российская армия – их рыцарь в сияющих доспехах, а у грузинского президента Михаила Саакашвили выросли метафорические усы щеточкой, напоминающие усы Адольфа Гитлера».
     «В нравственном отношении я на 100% уверен, что поступил правильно»,– сказал Гергиев. А как же западная критика? «Ну и что? Я осетин»,– добавил он.»

Глобальные меры Медведева

Глава российского государства объяснил мировым лидерам свое видение выхода из кризиса и поведал о тайнах собственной политической кухни

     Глава российского государства объяснил мировым лидерам свое видение выхода из кризиса и поведал о тайнах собственной политической кухни
     Президент Дмитрий Медведев предложил мировому сообществу на саммите в Вашингтоне набор средств, направленных на стабилизацию мировой финансовой системы. Инициативы российского руководителя получили адекватную реакцию лидеров ведущих государств мира: в числе прочих они вошли в итоговое коммюнике саммита. Глава России сделал несколько важных заявлений, касающихся и внутренней политики страны. Медведев объяснил, зачем в стране правится Конституция и почему он обратился с Посланием к парламенту на следующий день после выборов в США.

С корабля – на ужин
     Дмитрий Медведев прилетел на саммит «двадцатки» прямо с саммита Россия-Евросоюз в Ницце. С военной авиабазы «Эндрюс», где приземлился борт главы государства, кортеж российского лидера отправился в Белый дом – на званый ужин уходящего президента США Джорджа Буша. По замечаниям американских журналистов, угощение обошлось в баснословную сумму: на эти деньги, шутили они, можно было бы погасить последствия финансового кризиса. Помимо глав 20 государств (вернее, 21 – в последний момент было решено пригласить для участия в саммите и премьер-министра Испании Хосе Луиса Родригеса Сапатеро (который до этого в списке не значился и был весьма расстроен этим обстоятельством), на ужин были приглашены руководители Международного валютного фонда (МВФ) и Всемирного банка. Представители мировых финансовых институтов за ужином пригласили российского президента присоединиться к Форуму финансовой стабильности, куда уже входят ведущие экономики мира. Форум был недавно создан – чтобы в постоянном режиме координировать меры преодоления последствий мирового финансового кризиса.
     Хмурое утро субботы в Вашингтоне началось для российского лидера с двусторонних встреч. Первым делом он пообщался со своей коллегой – федеральным канцлером Германии Ангелой Меркель в гостинице «Сент Риджерс», где остановились лидеры «двадцатки». Затем глава государства переместился в Национальный архитектурный музей – там должно было пройти рабочее заседание глав государств и правительств «группы двадцатки». Каждый лидер «двадцатки» удостоился личного приветствия Джорджа Буша.
     Выступая перед представителями ведущих стран мира, Медведев подчеркнул: прежние закономерности в финансовой системе не способны регулировать мировую экономику. «Это глобальный кризис ХХI века. На мой взгляд, он говорит о исчерпанности ряда принципов послевоенного экономического мироустройства. Мы наблюдаем неадекватность многих созданных в то время международных структур и систем (включая структуры безопасности), поэтому сейчас нужны не менее мощные, чем десятилетия назад, идеи.
     Нам придется перестраивать всю международную финансовую архитектуру, делать ее открытой и справедливой, эффективной и легитимной. И, повышая роль существующих, надо создать новые коллективные структуры глобальной координации и регулирования», – заявил российский лидер. Медведев также предложил создать комиссию из международных экспертов для координации усилий стран «двадцатки» в процессе урегулирования последствий кризиса.
     Выступления других лидеров были выдержаны в риторике, схожей со стилистикой речи российского президента. В частности, фактически всеми было отмечено: необходимо срочно принять меры для предотвращения рецессии. Вместе с тем участники заседания договорились: в конце марта они соберутся на новый саммит, чтобы оценить итоги выполнения нынешней программы немедленных действий. Он пройдет в Японии или Великобритании. План действий должен быть реализован до 31 марта – решили лидеры «двадцатки».
     После обеда в резиденции посла России в США состоялась беседа российского лидера с премьер-министром Великобритании Гордоном Брауном. Там же Медведев переговорил с председателем КНР Ху Цзиньтао.
     Подробности дискуссии, развернувшейся на пленарном заседании, Медведев рассказал на встрече с членами Совета по международным отношениям. Это одна из самых влиятельных непартийных общественных организаций в США. Медведев стал первым главой государства за всю историю Советского Союза и новой России, участвовавшим в заседании клуба. Модератором дискуссии выступила экс-госсекретарь Мадлен Олбрайт. Общение проходило в режиме вопросов и ответов. Медведев отвечал на вопросы американской элиты полтора часа. Кстати: столько же длилось его выступление с Посланием к представителям элиты российской.
     На правах ведущей целый блок вопросов задала Олбрайт. «Почему вы решили продлить срок полномочий?» – спросила она. «Это нормально для власти – стараться укрепить свои возможности», – пошутил президент. И добавил: «Но я руководствовался другими соображениями». «Наша Конституция в целом удачная, современная, содержащая тот набор прав и свобод, которые являются актуальными. Это Конституция президентской республики, а Россия может существовать только как президентская республика. Россия слишком большая и сложная, состоящая из многих субъектов Федерации, многоконфессиональная страна. Но это не значит, что Конституция идеальна, и смысл изменений связан с тем, чтобы создать стабильность на определенный переходный период. Я считаю, что в ближайшие 30-40-50 лет России необходима стабильная политическая система: сильный парламент и сильный президент», – объяснил Медведев свои побуждения. «Может, через 30-40 лет мы сможем вернуться к другим срокам, но это будет уже не моя проблема», – улыбнулся Медведев.

Лекарство от кризиса доверия
     Отвечая на вопрос о российско-американских отношениях, глава государства отметил: «В последнее время возник кризис доверия. И в российско-американских отношениях нет доверия, которое необходимо. Именно поэтому мы связываем надежды с приходом новой администрации. Мы можем изменить стратегически контекст российско-американских отношений».
     Касаясь темы безопасности, Медведев пообещал: «Мы не будем действовать, отвечая на европейскую ПРО первыми. Мы будем действовать в порядке ответных шагов, и то, если программа будет реализована в неприемлемом для нас варианте. Лучше иметь глобальную противоракетную оборону, чем иметь фрагменты ПРО, которые только раздражают».
     Отвечая на вопрос о возможности вступления России в НАТО, президент заметил, что момент, когда Североатлантический альянс мог пригласить Россию к участию в этой организации, был упущен, но это не означает, что Россия не хочет выстраивать диалог с НАТО. Кроме этого президент рассказал, каким ему видится новый институт. России хотелось бы иметь площадку, где она могла бы обсуждать самые разнообразные проблемы. ОБСЕ, заметил президент, «не совсем для этого годится, за последнее время она не действовала эффективно. Хотелось бы, чтобы была организация, которая объединяет не только все государства в Европе, но и НАТО, и Евросоюз, СНГ, ОДКБ. И, если такой форум мы получим, он может быть позитивен. Он не должен заменить существующие институты, но создать возможность для России и других организаций откровенно высказывать свою позицию. Возможно, если бы мы имели организацию, мы могли бы избежать те трудности, которые возникли в августе в Южной Осетии».

Секреты президентской кухни
     Напоследок Медведева спросили: почему он выступил с Посланием Федеральному собранию 5 ноября, когда весь мир обсуждал победу на выборах Барака Обамы? Медведев решил быть откровенным: «Я раскрою вам нашу внутреннюю кухню: я два раза переносил срок Послания, потому что не был доволен текстом, в итоге взял его в свои руки и начал все это править. Я с глубоким уважением отношусь к США, но я абсолютно не помнил о том событии, которое должно было состояться в этот день».
     Российский лидер в Вашингтоне всячески старался подчеркнуть, что к принятию решений по стабилизации мировой финансовой системы и выстраиванию новой финансовой архитектуры на полноправной основе должны быть привлечены молодые экономики мира. Он ясно дал понять, что у России есть вполне определенные амбиции: не только отчасти вмешиваться в этот процесс, но и играть в нем существенную роль. В частности, президент Медведев на саммите «двадцатки» в Вашингтоне предложил упорядочить национальные валюты и международные механизмы регулирования, повысить прозрачность публичных компаний, усилить надзорные требования, усовершенствовать работу рейтинговых и аудиторских компаний и систему бухгалтерского учета, а также создать систему быстрого оповещения и принятия антикризисных решений в мире. Инициативы Медведева в числе прочих предложений попали в итоговое коммюнике саммита в Вашингтоне.

Саркози: «Мы думаем одинаково»
     Днем ранее российский лидер обсудил инициативы, обнародованные в Вашингтоне, с европейскими лидерами на саммите Россия-ЕС в Ницце. Президент Франции Николя Саркози признался, что тезисы Медведева фактически совпадают с предложениями лидеров Евросоюза. «Приятно, что мы думаем одинаково», – сказал он.
     Впрочем, тема мирового финансового кризиса на саммите не была основной. Европейских лидеров больше волновало намерение Медведева разместить противоракетный комплекс «Искандер» в Калининграде для подавления американской ПРО в Польше и Чехии. В том случае, конечно, если администрация США приступит к реализации этих планов в ближайшее время. «Надо сделать все, чтобы избежать развертывания ракет до тех пор, пока не будут заложены основы безопасности в Европе и заключен договор о глобальной безопасности в Европе. Медведев сказал, что сделает все возможное для этого», – выразил надежду Саркози. Широкое обсуждение вопросов европейской безопасности французский президент предложил продолжить на саммите ОБСЕ, который ориентировочно состоится летом следующего года.
     Глава Российского государства спорить не стал, но уточнил, что к участию в саммите неплохо было бы привлечь не только США (которые входят в ОБСЕ), но и НАТО, чтобы наконец согласовать свод правил глобального договора о европейской безопасности с учетом российских предложений. При этом он объяснил, что высказанное им намерение было лишь реакцией на решение США разместить комплексы противоракетной обороны в Польше и Чехии. «Мы все должны воздерживаться от шагов, влияющих на безопасность», – предупредил он.
     Еще одним важным итогом саммита стало решение о возобновлении переговоров по новому соглашению о партнерстве и сотрудничестве между ЕС и Россией. Предыдущий договор с Евросоюзом был заключен в 1997 году сроком на 10 лет. Немудрено, что он устарел и нуждается в серьезном обновлении. Однако проведению переговоров о заключении нового договора на протяжении 17 месяцев препятствовали страны – участницы ЕС: Литва и Польша. Начало процессу было положено на саммите в Ханты-Мансийске в июне этого года. Впрочем, переговорный процесс, едва начавшись, затормозился сразу после того, как Россия признала независимость Южной Осетии и Абхазии после военной операции Грузии против Южной Осетии. «Мы не были согласны с таким решением России. Но оно стало реакцией на ситуацию в зоне грузино-осетинского конфликта. Однако я считаю, что разногласия не должны мешать процессу переговоров», – заверил Саркози.
     Медведев заметил, что накануне встречался с российскими и европейскими предпринимателями, и они настоятельно попросили российского лидера и его европейских коллег ускорить работу над новым договором.
     Французский президент заверил, что со стороны Евросоюза для заключения договора будет сделано все необходимое. При этом он выразил готовность оказать всемерную поддержку России для вступления во Всемирную торговую организацию (ВТО). «Россия должна как можно скорее вступить в ВТО!» – вынес вердикт Саркози.

Канны: вступать или не вступать?
     Проблему затянувшегося вступления России в ВТО Медведев обсуждал на юбилейном, десятом, круглом столе российских и европейских промышленников 13 ноября во французских Каннах. «Сама организация (ВТО. – «НГ») не совсем приспособлена к вступлению новых членов, – посетовал президент. – Вступать или не вступать? Моя позиция: хватит переговоров, и надо уже решать, надо вступать, но не на унизительных для России условиях!» С российской стороны в этой организации председательствует глава «Роснано» Анатолий Чубайс, который поддержал российского лидера: «Хватит переговоров! Мы вступаем уже 14 лет! Не обновили, еще, конечно, рекорд Китая, который вступал 17 лет». «Это не тот рекорд, к которому надо стремиться», – отреагировал Медведев. «Какие остались проблемы президентского уровня? Да их просто нет», – возмутился Чубайс.
     Помимо обсуждения темы ВТО президент рассказал предпринимателям о том, как государство будет взаимодействовать с частным сектором во время кризиса. Модель, предложенная Медведевым, довольно проста: государство будет выкупать доли предприятий, нуждающихся в государственной поддержке, но только на время. «Но от купленных пакетов надо будет впоследствии избавиться в ходе приватизации, так как до этого они принадлежали частным компаниям», – объяснил президент. Одновременно Медведев пообещал, что еще до конца года внесет в Госдуму законопроекты, направленные на создание в России мирового финансового центра на базе российского рубля.

Выдержки из Декларации саммита «группы двадцати» 15 ноября 2008 года
     Мы, руководители стран – участниц «группы двадцати»... исполнены решимости наращивать свое сотрудничество и работать сообща в целях возобновления глобального роста и проведения реформ, в которых нуждаются мировые финансовые системы...

     Принятые меры и меры, которые предстоит принять
     В предшествующий период нами были приняты решительные и значительные меры по стимулированию наших экономик, обеспечению ликвидности, укреплению капитала финансовых организаций, защите сбережений и вкладов, устранению изъянов в сфере регулирования, «размораживанию» кредитных рынков...
     В свете ухудшающегося состояния мировой экономики мы пришли к согласию о необходимости более широкой стратегии реагирования, основанной на более тесном макроэкономическом сотрудничестве, для возобновления роста, недопущения расползания негативных явлений и для оказания поддержки странам с развивающейся рыночной экономикой и развивающимся странам. В качестве первоочередных шагов для решения этих задач, равно как и для нейтрализации более долгосрочных вызовов, мы будем:
     – продолжать действовать энергично и принимать любые необходимые дальнейшие меры для стабилизации финансовой системы;
     – признавать важность поддерживающей денежно-кредитной политики с учетом национальных условий;
     – применять, насколько это необходимо, меры в области налогообложения с целью быстрого стимулирования внутреннего спроса;
     – способствовать в нынешних трудных финансовых условиях получению странами с развивающейся рыночной экономикой и развивающимися странами доступа к финансовым средствам...

     Общие принципы реформирования финансовых рынков
     Мы заявляем о своей приверженности проведению политики, соответствующей следующим общим принципам проведения реформ:
     – Повышение транспарентности и подотчетности.
     – Укрепление качественного регулирования.
     – Обеспечение согласованности финансовых рынков.
     – Укрепление международного сотрудничества в регулировании и разрешении кризисов.
     – Реформирование международных финансовых организаций...

     Поручения министрам и экспертам
     В свете роли «группы двадцати» в реформировании финансовой системы мы встретимся вновь в период до 30 апреля 2009 года для рассмотрения хода реализации согласованных сегодня принципов и решений.

     Приверженность открытой глобальной экономике
     Мы признаем, что эти реформы окажутся успешными только в том случае, если они будут опираться на приверженность принципам свободы рынков, включая верховенство закона, уважение частной собственности, открытость торговли и инвестиций, рыночную конкуренцию, а также наличие эффективных и действенно регулируемых финансовых систем.
     Мы подчеркиваем принципиальную важность отказа от протекционизма и от замыкания в себе в периоды финансовой нестабильности.

Президенту предлагают «семилетку»

Дальнейшее обсуждение пакета поправок во втором и третьем чтениях может принять неожиданный поворот

     В минувшую пятницу российский парламент приступил к сложному процессу внесения поправок в Конституцию. Речь, напомним, идет о законодательной инициативе Дмитрия Медведева, предложившего в Послании Федеральному собранию увеличить сроки полномочий президента с 4 до 6 лет и полномочий Госдумы до 5 лет. Однако, судя по информации, поступающей из парламента, дальнейшее обсуждение пакета поправок во втором и третьем чтениях, намеченных на 19 ноября, может принять неожиданный поворот. Ряд депутатов уже заявили о необходимости увеличить срок полномочий президента до 7 лет.
     Как стало известно «НГ», представители думских фракций «Справедливой России» и ЛДПР решили выступить с идеей увеличения до 7 лет срока пребывания главы государства у власти.
     Так, по словам депутата ГД РФ из «Справедливой России» Михаила Старшинова, «нынешний срок в 4 года диссонирует с теми реалиями и глобальными процессами, которые происходят и в мире, и в России», поэтому, считает он, «в нынешней ситуации срок 7 лет был бы приемлем». В связи с этим депутат предлагает обратить внимание на опыт Китая, который, по словам Старшинова, «всегда планирует на много лет вперед, что совершенно не мешает ему развиваться. Так что «срок для президента в 7 лет мог бы соответствовать требованиям времени» – подчеркнул депутат. Аналогично «семилетняя» тема звучит и в рядах ЛДПР. «Наша позиция – 7 лет, поскольку предложенные в проекте 5 и 6 лет приводят к тому, что одна избирательная кампания сразу перетекает в другую», – полагает член фракции ЛДПР депутат Сергей Иванов.
     Идея увеличения президентского срока до 7 лет и раньше неоднократно озвучивалась политиками левого крыла, но в конце прошлой недели она обсуждалась особенно активно. Предложение депутатов «Справедливой России» и ЛДПР активно поддержал и один из ведущих экспертов «патриотической ориентации» – политолог Егор Холмогоров.
     «Мне представляется, что депутаты не совершат большой ошибки, если подойдут к предложенному им пакету изменений вдумчиво и дифференцированно, отнесутся к конституционному процессу всерьез. И, с одной стороны, не просто примут президентское предложение по увеличению срока, но и улучшат его в сторону увеличения до 7-8 лет», – отмечает Егор Холмогоров, называя срок в 6 лет верным, но «половинчатым предложением». По его мнению, «апробированный опытом голлистской системы во Франции семилетний срок представляется гораздо более осмысленным».
     То, что инициатива увеличить срок президентства до 7 лет поступила от эсэров, не выглядит неожиданностью. Еще в период последних парламентских выборов лидер партии «Справедливая Россия» Сергей Миронов назвал семилетний срок для президента «оптимальным». Многие тогда восприняли это как предвыборный ход. Слова же депутата Сергея Иванова из ЛДПР, как кажется, звучат диссонансом выступлению Владимира Жириновского на пленарном заседании, на котором увеличение сроков полномочий до 6 лет было принято в первом чтении. Но наши источники во фракции обращают внимание: ЛДПР – партия вождистского типа, и невозможно представить, что инициатива депутата Иванова озвучена просто так, без санкции Владимира Вольфовича.
     Пожелания левых фракций, безусловно, имеют подготовленную почву. Предложения поднять планку президентских полномочий и вовсе до 8 лет постоянно звучат от «представителей общественности». И сторонников такого президентского срока в регионах, в том числе среди законодателей, довольно много. Сейчас же можно ожидать новую волну обращений к президенту «снизу» с просьбой рассмотреть увеличение срока полномочий для главы государства до 7 и даже до 8 лет. Не вызывает сомнений, что за месяц, оставшийся до второго чтения закона, инициатива «снизу» будет замечена и рассмотрена. Таким образом, заседание в Государственной Думе 19 ноября может пройти по сценарию, который будет разительно отличаться от того, что мы наблюдали во время первого чтения.

Нам осталось 5-7 лет

Примитивная экономика может умереть и без всякого кризиса

     Спусковой крючок наших финансово-экономических неурядиц – это американский кризис, другого мнения быть не может. Когда иностранные инвесторы в массовом порядке начали выводить из России деньги, наш маленький рынок должен был живо среагировать и обрушиться.
     Мне кажется, не стоит ругать власти за отсутствие опыта борьбы с кризисом. Да, накачивание рынка ликвидностью пока ни к чему не приводит, но ведь проблема-то возникла не столько из-за отсутствия ликвидности, сколько ввиду дефицита доверия. Деньги у банков есть. Беда в том, что банки их друг другу не одалживают: боятся. Остается ждать, пока участники рынка поверят в эффективность спасательных акций со стороны правительства.
     Интересная и важная деталь: в отличие от ситуации 1929-1933 годов, когда было дико даже думать о том, что из воздуха можно создавать деньги ради спасения экономики, сегодня это, слава богу, возможно. Другое дело, что такая практика связана с очень высокими рисками. Причем в нашей стране риски, быть может, серьезнее, чем где бы то ни было.
     Глубинная причина кризиса, развернувшегося в Америке, в том, что оказалось невозможным решить проблему несовпадения интересов собственников и менеджеров. Именно поэтому банки раздавали кредиты кому попало. Собственник этого не делал бы, но крупное предприятие не может работать без управляющих. Придется серьезно подумать над тем, как с этим быть впредь.
     Вторая причина кризиса была замечена еще Карлом Марксом. Отрыв финансового сектора от производства огромен. В нашем институте подсчитали, что только 2-3% от общего объема приходится на финансовые операции, связанные с материальным производством. Никто не знает, много это или мало, но очевидно, что 97% финансовых операций обслуживает финансовый сектор, превращая его в вещь в себе. Противоречия накапливались и должны были рано или поздно найти свое разрешение. Вот оно и случилось.
     Сегодня педалируется тема скорого конца доллара. Забавно: сначала россиян приучили рубль не любить и к нему относиться презрительно, теперь тому же учат по отношению к доллару. В итоге люди стали вкладывать все, что есть, в недвижимость. И нет ничего страшного, если эта пирамида развалится. Потому что недвижимость не может и не должна быть основным инструментом для сбережений.
     Еще одна особенность теперешней ситуации связана с нестандартностью, своеобразием каждого периода экономической динамики. Скажем, в США при Клинтоне чуть ли не 10 лет подряд был экономический подъем. Но ведь цикличность развития никто не отменял. Когда у вас идет все хорошо, то кажется, что это никогда не кончится. Кстати, когда все плохо, посещают аналогичные мысли. Но ситуация рано или поздно меняется или в лучшую, или в худшую сторону. Драма в том, что мы не знаем, когда это произойдет. А кризис, я считаю, очистительный и для мировой экономики, и для российской.
     Но чтобы извлечь из него что-то позитивное, надо в корне изменить политику государства. За восемь тучных лет мы не смогли переломить тенденцию примитивизации экономики. Это самое большое поражение нашей системной трансформации.
     А примитивизм экономики – это очень печально и граничит с безысходностью. Мои оппоненты часто говорят: быстрее бы закончились эти нефтедоллары – и сама собой началась бы модернизация экономики. Смешно. Если при стабильно высоких мировых ценах на нефть нам не удалось ничего сделать для подъема реального сектора экономики, то уж при низких ценах про это надо будет вообще забыть. Нам осталось 5-7 лет, в течение которых все, что было наработано в советские времена, сойдет к нулю. Полностью деградирует созданный тогда научно-технический потенциал. Специалисты, высококвалифицированные рабочие просто вымрут. И все надо будет начинать с чистого листа… Что же делать?
     К сожалению, почти 20 лет основной целью экономической политики было только подавление инфляции. Но даже это не получилось, и понятно почему. Чтобы избавиться от инфляции, надо создать другую экономику: срочно начать модернизировать производство, развивать инфраструктуру, вкладывать деньги в обрабатывающую промышленность. Тогда экономика отреагирует на рост спроса не увеличением темпов инфляции, как происходит сегодня, а ростом производства товаров. Если этого не сделать сейчас, то завтра, когда все советское доживет свой век, останутся в России одни дилеры, брокеры да еще девелоперы, правда, уже без работы.
     Из выступления на круглом столе, организованном «Новой газетой»

Покидалы

Правительство реализует гигантский проект отделения страны от ее доходов. Расходы – в России. Прибыль – в Швейцарии

     Или возьмем «Газпром». С 2005 года объем взятых им кредитов возрос в 3 раза. В те же 3 раза возросла себестоимость работ и услуг. Поставками для «Газпрома» занимается внутригазпромовский «Газкомплектимпекс», а генеральным подрядчиком большинства работ выступает «Газстройконсалтинг» Минасира Зияда.
     С точки зрения движения средств «Газпром» можно описать как черный ящик, через который деньги, взятые «Газпромом» в долг в одних западных банках, переходят на частные счета других банков. Угадайте, где эти банки: в России или на Западе?
     Второе, что буквально бросается в глаза, – фантастические траты на проекты, которые кончились пшиком или предоставляют огромные возможности для коррупции. 2 млрд долл. на ГЛОНАСС? Пожалуйста! Ничего не получилось, но деньги куда-то делись. 1 млрд долл. на мост на остров Русский – пожалуйста, 10 млрд долл. на университет во Владивостоке – берите, десятки миллиардов на Олимпиаду – да ради бога! Вопрос: куда утекали бабки? В Россию или на Запад?
     Не было ни одного контракта на постройку военных судов для индийского флота, сроки которого мы не сорвали, а стоимость – не увеличили. Куда уходили деньги? Не в Усть-Урюпинск же?

Кредиты на Западе
     Очевидно, что при таком масштабе воровства деньги надо было где-то брать, и их брали в кредит на Западе. Объем российских корпоративных долгов составил 520 млрд долл. – примерно столько, сколько было в Стабфонде и резервах ЦБ вместе взятых. Частные российские компании занимали на Западе то, что государство забирало у них в Стабфонд. Можно предположить, что эти деньги расходовались эффективнее, чем в «Газпроме». Но это не так.
     Деньги, занятые частными компаниями на Западе, в первую очередь шли на скупку активов на Западе.
     Инвестиционная программа БрАЗа была – слезы, а в цехах завода до сих пор дышится, как в газовой камере. Зато хозяин БрАЗа Олег Дерипаска купил австрийский Hochtief и канадскую Magna. ЛУКОЙЛ за два последних года купил свыше тысячи заправок в Бельгии, Финляндии, Чехии, Венгрии, Польше, Словакии, Болгарии и Турции. При этом сеть из 75 заправок в Болгарии, к примеру, была оценена в 237 млн евро; можно предположить, что покупка по такой цене – это не только страховка от российских властей, но и вывоз капитала.
     «Евраз», который до сих пор воспринимается в России как российская компания, купил сначала южноафриканскую Highveld Steel and Vanadium за 678 млн долларов, потом американскую Oregon Steel за 2,3 млрд долларов, пытался купить гигантскую канадскую IPSCO, но в итоге купил только трубный бизнес IPSCO за 1,25 млрд долларов. Сейчас доходы «Евраза» от его иностранных вложений примерно равны его российским доходам.
     Российский бизнес сколько угодно мог клясться Кремлю в верности, но его политика свидетельствует: бизнес прекрасно понимал, что происходит. Российские олигархи диверсифицировали риски и одновременно вывозили капитал.
     Олигархи не были лохами. Лохами были иностранцы, которые давали им кредиты в наивном предположении, что в российской экономике все нормально.

Сказка про золотую рыбку
     Механизм лопанья российского мыльного пузыря давно описан А.С. Пушкиным в сказке о золотой рыбке. Он очень прост. Сначала жадная старуха попросила: «Дай мне виллы в Ницце и счета в Швейцарии». Золотая рыбка дала. Потом старуха попросила: «А чтобы экономика работала, давай мне кредиты». Золотая рыбка давала. Потом старуха сказала: «Золотоя рыбка, я при этом хочу называть тебя Третьим рейхом и каждый день объяснять народу, что я сейчас зажарю тебя на сковородке и воткну в твой американский золотой зад ракеты «Искандер». Золотая рыбка удивилась, но сказала «да». И так старуха и жила: выводила деньги и клала их у золотой рыбки, занимала недостающее у золотой рыбки и еще золотую же рыбку каждый день грозила поджарить на сковородке.
     Кремль думал, что можно держать деньги на Западе, занимать деньги на Западе и при этом еще поносить Запад в компании с лукашенками и чавесами. При этом Кремль абсолютно верно просчитывал реакции западных политиков. Он знал, что, сколько бы он ни угрожал боеголовками, никто всерьез не поверит, что ракеты «Искандер» ударят по недвижимости российских чиновников в Карловых Варах или по офису фирмы «Гунвор» в Швейцарии. Что никто не будет заниматься счетами российских чиновников. Что США не пошлют войска в Грузию, а французский президент Саркози, когда ему скажут: «Я повешу Саакашвили за яйца», постарается отшутить собеседника от этой идеи, потому что, что еще Саркози остается делать?.
     Проблема в том, что политика – это одно, а экономика – это другое. Можно нанять Шредера, заглянуть в глаза Бушу и договориться с Саркози. Но когда в минуту кризиса у западных банков, которые единственные наполняли российскую экономику деньгами, выводимыми из нее в Стабфонд и на Запад, вдруг резко уменьшается плавучесть, российский акции летят за борт первыми.

Сколько стоят российские предприятия?
     «Северсталь» не может стоить столько, сколько остатки на ее счетах», – говорят мне. А я вас спрошу в ответ: «А сколько стоит нефтеперерабатывающий завод в Грозном 30 декабря 1994 года?»
     Ответ: «Ничего». У него есть активы, рабочие и нефть, но вокруг него нет государства. Экономика не существует без правил игры. Завод в стране, где в «Мечел» посылают доктора, а в Грузию – танки, не стоит ничего.
     Когда рынок это обнаруживает, правительство страны, посылающее доктора к «Мечелу», получает возможность скупить стремительно дешевеющие предприятия за те самые деньги, которые оно когда-то уплатило в Стабфонд и бюджет.

Голландская болезнь – это болезнь власти, а не экономики
     Голландская болезнь – то есть избыток денег в экономике – это не болезнь экономики. Это прежде всего болезнь власти, потому что в условиях голландской болезни цена ошибочных решений власти равняется нулю. Грубо говоря, власть получает возможность ошибаться сколько угодно, и у нее существует иллюзия, будто это ничего не стоит.
     Реакция наших властей на кризис заставляет предполагать самое худшее. В стране уже песец, а у них еще эйфория.
     У Кремля была масса вариантов поведения в момент начала американского кризиса. Самый изящный – покупка Lehman Brothers. Напомню, что именно с краха этого старейшего инвестиционного учреждения в США и началась паника; Bank of America отказался купить Lehman за 1,2 млрд долл. – впятеро меньше, чем утекло из России за один день 11 ноября, а плохие долги банка были вряд ли намного больше, чем те активы, которые Россия держала в Lehman. Даже если задасться целью нагадить США, и то покупка Lehman представляется куда более перспективным делом, нежели размещение «Искандеров» в Калининграде.
     Но такого рода решения – стратегические. Власть в условиях голландской болезни теряет способность к принятию стратегических решений. На момент краха Lehman Brothers главной заботой Кремля был поиск доказательств геноцида в Южной Осетии и прав России на арктический шельф.
     Российский рынок рухнул, олигархи бросились к хозяину страны за деньгами, и управление экономикой превратилось в цепочку единоличных решений.
     Петр Авен едет с Путиным в Новосибирск – по возвращении «Альфа», первый из негосударственных банков, получает огромные вливания. Потом начинается эпопея с Исландией: вроде бы там в одном хорошем банке один хороший швейцарский трейдер заложил акции хорошей компании, надо дать стабилизационный кредит.
     На рынке ходят упорные слухи о покупке на огромную сумму плохих долгов у банка UBS. Причина будто бы та же: счета хороших людей в UBS и откат. Проверить слухи невозможно: в чем наш Стабфонд, никто не знает.
     В условиях кризиса стало ясно, что любого закредитованного российского олигарха можно сожрать за те самые деньги, которые он когда-то выплатил в качестве налогов. У Дерипаски подходит кредит в 4,5 млрд долл., выданный ему иностранными банками под залог экспортных потоков РУСАЛа и потраченный им на покупку акций «Норникеля», кредит не пролонгируют, Дерипаска хочет перекредитоваться в ВЭБе. Тут же бежит в Кремль Потанин, хочет сам выкупить этот кредит. Кого сожрут первым, Потанина или Дерипаску? Решение принимается в последние часы; Дерипаска получает в ВЭБе 4,5 млрд долл. под залог 25%-ного пакета «Норникеля». Это означает, что Дерипаска вывернулся, а Потанин – первый в очереди.
     Нетрудно заметить, что все эти решения единоличные. Кто выбирает, Потанин или Дерипаска? Не в ВЭБе же это решают. Почему это решается за несколько часов до пролонгации кредита? Чтоб все знали, кто принимает решения. Это в общем не стратегические решения, вроде покупки Lehman Brothers. Это решения оперативные. Но самое опасное, что эти решения дают иллюзию контроля над ситуацией.
     А в том-то и дело, что контроля нет.

Контроля нет
     Деньги – это язык, на котором говорит экономика. Кризис ликвидности – это когда все вдруг начинают сомневаться в значениях слов.
     Поэтому когда в мире начался кризис ликвидности, все ЦБ мира резко понизили ставку рефинансирования, чтобы деньги стали дешевле и свободнее текли по кровеносной системе экономики. Кризис ликвидности можно сравнить с тромбом в кровеносной системе, понижение ставки – с лекарством, разжижающим кровь. Может, оно и окажет потом дурное влияние на почки и печень, но если тромб оторвется, то будет инфаркт.
     Ставка рефинансирования ФРС США упала до 1%. Ставка банка Англии – с 4,5 до 3%. Европейский центральный банк в 15 странах еврозоны установил ставку 3,25% вместо 3,75%. И только Россия, в которой «кризиса нет», повышает в момент кризиса ликвидности ставку ЦБ до 12%.
     Потому что в России выясняется очень простая вещь: если пустить в банковскую систему деньги, они тут же оборачиваются долларом и улетают на Запад. А не пустить – будет инфаркт. Деньгам не прикажешь. Они не слушаются указаний премьера и речей президента. Тем более если это деньги друзей премьера и товарищей президента. Можно договориться со Шредером, пошутить с Саркози, можно решить, кого кушать первым – Дерипаску или Потанина, а вот договориться с деньгами на счетах нельзя.
     Оказывается, что деньги не остаются в стране, где к «Мечелу» посылают доктора, а в Грузию – танки. Более того, эти деньги выводят именно те, кто ближе всего к власти. Кто, вы думаете, больше всех сейчас покупает долларов: банк «Васька» или ВТБ? Что делать при угрозе инфаркта больному гемофилией? Как говорить на языке денег с экономикой, где главными ценными бумагами – почище любых деривативов – являются постановления о возбуждении уголовных дел и указы о назначении на должность?

Что дальше?
     Ответ очевиден: искать виноватого. И, как мне кажется, предложение Дмитрия Медведева о внесении поправок в Конституцию и продлении срока полномочий президента до 6 лет преследует именно эту цель.
     Пока будут принимать поправки, как раз рубль рухнет, встанет вопрос: кто виноват?
     Ответ: киндерсюрприз-2.
     Дмитрий Медведев полностью признает свою ответственность за кризис и предложит нации, что в такое тяжелое время страной должен руководить тот человек, под чутким руководством которого она росла последние восемь лет.
     Кроме того, виновата будет Америка. Кто виноват – известно кто, США. Тот антиамериканизм, который мы наблюдали до сих пор, рассказы про «Искандеры» в Калининграде и войну в Грузии, которую затеял сенатор Маккейн, – это лишь легкая разминка по сравнению с той истерией, которая поднимется, когда надо будет объяснять каждой бабушке, почему ее сбережения растаяли как дым и почему все, что вставшая с колен Россия накопила за восемь лет, улетело в доллары со скоростью, опровергающей постулаты специальной теории относительности.
     Кроме того, виноваты будут внутренние враги. Все, кто не понимает, что Россию погубил не доктор в «Мечеле», а Госдеп.
     Проблема заключается в том, что в течение первых восьми лет правления Владимира Путина квазитоталитаризм в России сочетался с квазисвободой ввиду избытка нефтедолларов. Можно было подписывать письма против Ходорковского, маршировать в стройных рядах «Наших» и обличать сенатора Маккейна, развязавшего войну в Грузии, а можно было и не делать этого.
     В условиях голландской болезни цена ошибок для власти была пренебрежимо низка. Но и издержки от существования оппозиции тоже были низки. Квазитоталитарные режимы – такие как в Венесуэле, Саудовской Аравии, Иране, России – существуют только в условиях избытка нефтяных денег. В условиях кризиса они превращаются либо в Северную Корею и Кубу, либо возвращаются к свободе. Вероятность того, что Россия вернется к свободе в близком будущем, крайне мала.

Рубль сбережет Содружество

В Кишиневе прошел саммит глав правительств стран СНГ

     Главы правительств стран – участниц СНГ на саммите в столице Молдавии утвердили Стратегию экономического развития Содружества до 2020 года. Как показала встреча, даже на волнах мирового финансового кризиса корабль под названием «Содружество» по-прежнему на плаву.
     Председательствующий в организации белорусский премьер Сергей Сидорский сразу обозначил участникам, чем следует заняться в первую очередь: «Мы считаем, что Содружество Независимых Государств как региональная организация с устойчивыми темпами экономического развития должно играть заметную роль в процессах формирования новой мировой финансовой архитектуры». Но для этого необходимо, чтобы появилась прочная общая база, на которую страны-союзники смогут опереться.
     И, похоже, Россия вовсю сейчас занимается ее формированием. Знаковым шагом стало предоставление Минску двухмиллиардного кредита, уже второго за последний год. Одним из ключевых условий займа был обозначен переход на российские рубли при оплате энергоносителей. В скором времени Белоруссия разместит свои резервы в национальной валюте россиян, за ней последует и Молдавия. Об этом «РГ» рассказал первый вице-премьер Игорь Шувалов.
     По словам высокопоставленного чиновника, кризис стимулировал Россию искать и находить новых партнеров, с которыми возможно торговать ресурсами с российским рублем в руках. И этими партнерами станут не только страны Содружества. «В самое ближайшее время мы объявим о решениях. И это будут необычные решения», – загадочно пояснил «РГ» Игорь Шувалов. Первый вице-премьер признал, что со стороны России происходит ползучая валютная экспансия. «Ведь чем жестче кризис, тем больше возможностей перед нами открывается», – улыбнулся Шувалов.
     – В этот непростой период в мировой экономике, в мировых финансах, когда перед государствами СНГ стоит задача обеспечить свои интересы, объединить свои усилия, действия по преодолению последствий глобального экономического кризиса, в этот период российское руководство готово оказать максимальное содействие молдавским партнерам в осуществлении этой задачи, – заявил премьер Владимир Путин на встрече с молдавской коллегой.
     Он отметил позитивные тенденции в российско-молдавских отношениях, которые, по его мнению, открывают хорошую перспективу для формирования долгосрочного стратегического партнерства. «Однако нам есть еще, над чем работать», – сказал российский премьер, имея в виду необходимость диверсификации взаимной торговли. В этом году, не без удовольствия отмечали оба премьера, товарооборот может выйти на планку в 2 миллиарда долларов.
     Переговоры с президентом Молдавии Владимиром Ворониным носили более закрытый характер.
     – Хочу отметить уникальную тактику молдавской стороны ведения переговоров – сначала отвести в Криковские подвалы (крупнейшее винохранилище Молдавии. – Прим. «РГ»), а потом на переговоры в Дом правительства, – пошутил Путин.– Так можно добиться любых результатов.
     – Это у нас отработано,– отреагировал Воронин.
     После чего премьер и президент удалились в гостиничную комнату, где беседовали до позднего вечера. И не только о кризисе – в текущей повестке дня до сих пор актуальна проблема урегулирования приднестровского конфликта, растянувшегося на долгие 20 лет. Москва не раз подчеркивала, что готова и дальше выступать посредником для разрешения конфликта, тем более что в Приднестровье проживает 90 тысяч российских граждан. При этом и Дмитрий Медведев, и Владимир Путин неоднократно заявляли о поддержке территориальной целостности Молдавии.
     Неизвестно, что решили Путин и Воронин и пришли к чему-либо вообще, однако «Меморандум Козака», предусматривающий создание федеративного государства, в Москве по-прежнему видится наиболее перспективным выходом из проблемы. «Многие положения из этого плана можно реализовать и сейчас», – заявил «РГ» Игорь Шувалов.

На Совете без купюр

     Быть в Вашингтоне и не попытаться разрешить проблемы двусторонних отношений – этим грешат лидеры только нескольких стран мира. И хотя у Дмитрия Медведева, участвовавшего в антикризисном саммите «двадцатки», не было запланировано встреч ни с Джорджем Бушем, ни с Бараком Обамой, он выступил перед американским Советом по международным отношениям, где рассказал, как он видит этот мир.
     С Джорджем Бушем на этот раз у российского президента «не сложилось», потому что они должны встретиться почти через неделю на саммите стран – членов АТЭС в Перу. А Барак Обама, еще не вступивший в должность, на время приезда лидеров «двадцатки» «самоустранился», уехав в Чикаго и вполне справедливо заметив, что президент у США – один, ему и вести переговоры. Однако возможность донести российское видение проблем в двусторонних отношениях у Дмитрия Медведева была. Он выступил с речью и ответил на вопросы членов влиятельной в Америке организации – Совета по международным отношениям.
     Этот институт не имеет аналогов в России. Он объединяет ведущих экспертов и высокопоставленных чиновников, правда, с приставкой «экс». В отличие от России, где эта категория граждан еще минимальна по своей численности и не без помощи действующих чиновников лишена почти всякого влияния на политический процесс, в США подобный совет, наоборот, по полной использует опыт и связи тех, кто еще недавно принимал судьбоносные для Америки решения. В Вашингтоне даже считается, что, если ты «завязал» с Белым домом или конгрессом, степень твоей влиятельности не только не уменьшается, но и увеличивается. Когда человек находится во власти, он ограничен серьезными рамками. Когда же эта власть уходит в прошлое, это дает тебе свободу маневра, а не означает «конец жизни», как это происходит в России. И лучшим тому примером было то, что заседание Совета вела Мадлен Олбрайт, бывший госсекретарь США при Билле Клинтоне, команду которого сейчас, кстати, активно «вербует» Барак Обама.
     Представляя российского президента, Олбрайт сказала, что его Послание Федеральному Собранию «привлекло большое внимание, он сказал много интересных вещей, и он существенно поддержал демократические стандарты, в том числе свободу выражения мнений и права человека». «Мы все считаем отношения между Россией и США поистине ключевыми», – задала тон дискуссии бывший госсекретарь. И Дмитрий Медведев его поддержал.
     Оценив результаты президентских выборов в США как желание перемен, Медведев сделал комплимент Америке: «США – это супервлиятельное государство, поэтому мы всегда анализировали то, что происходит в Америке, и понимаем важность всех внутриполитических процессов, влияние этих процессов на мировую среду». Слегка коснувшись мирового кризиса, Медведев перешел к тому, зачем и приехал в Совет по международным отношениям – проблемам, которые надо решать в двустороннем плане. Охарактеризовав российско-американские отношения как «очень содержательные, очень глубокие и весьма непростые», Медведев сказал: «Я считаю, что и в российско-американских отношениях сейчас нет того доверия, которое необходимо этим отношениям. Именно поэтому мы связываем такие надежды с приходом новой администрации».
     – Я считаю, что в наших силах создать принципиально другую основу для того, чтобы российско-американские отношения были бы по-настоящему партнерскими. У нас ведь очень много общих тем. Это и стабилизация в глобальной экономике, и ядерное разоружение, обеспечение преемственности в процессе контроля над вооружениями. Именно поэтому так болезненно, во всяком случае у нас в стране, воспринимаются односторонние проекты, которые существуют в военно-политической сфере, – заявил Медведев.
     Российский президент в довольно спокойной, неагрессивной форме, но подробно обрисовал, что не нравится Москве в действиях Вашингтона в последние годы, фактически изложив перечень того, что стало причиной серьезного охлаждения отношений. «У нас был уникальный шанс создать принципиально новый фундамент отношений после 11 сентября. Это не означает, что все шансы упущены, но как минимум многие вещи, которые могли случиться, не произошли», – сказал Медведев. И предложил решать все вопросы быстро и путем диалога. В том числе и по ПРО, пообещав, что Россия не будет действовать первой, а лишь отвечать на европейскую ПРО, если, конечно, таковая будет создана. «Лучше иметь глобальную противоракетную оборону, в которой участвует и Российская Федерация, чем иметь какие-то непонятные фрагменты, которые никому не приносят удовлетворения, а только создают проблемы», – разъяснял уже подробности своей идеи о договоре о безопасности в Европе Медведев. «Сотрудничество между нашими странами гораздо важнее, чем получение каких-то односторонних преимуществ», – убеждал американцев Медведев.
     Уже отвечая на вопросы аудитории, Дмитрий Медведев высказался еще более определенно: «Мы действительно абсолютно не хотим ничего размещать. Это же была не наша идея, не наша выдумка что-либо размещать в Польше и Чехии», – сказал он и объяснил логику шагов российской власти, озвучив набор предложений, которые делала в свое время Москва Вашингтону и от которых тот отказался. «У нас возник вопрос: тогда для чего это? Потому что вот эти странные меры, которые предлагается разместить в Польше и Чехии, они все-таки находятся в непосредственной близости только с Российской Федерацией. А «государства-изгои» вообще непонятно, покрываются ли этими возможностями или нет», – сказал Медведев, демонстрируя вынужденность принятых решений относительно «Искандеров» в Калининграде.
     У американцев было много вопросов к России. Мадлен Олбрайт «проинтервьюировала» Дмитрия Медведева почти по всем темам. Но все-таки в основе каждого ее вопроса была попытка понять, в чем же на самом деле состоят интересы России и каким из сигналов, периодически посылаемых Москвой, следует доверять. Дмитрий Медведев разъяснил и свои пять принципов внешней политики, и как они скажутся на двусторонних отношениях, включив в сферу привилегированных интересов России в том числе и Европу, и «может быть США», что очень порадовало аудиторию. И высказался на тему безопасности, не предлагая заменить существующие военные и политические блоки, а объясняя свою идею тем, что у России нет площадки, с помощью которой ее голос мог бы быть услышан всеми. И оценил отношения с НАТО, напомнив, что не Москва была инициатором ограничения совместной работы и Россия вполне может выстраивать товарищеские отношения с этой организацией. Конечно, о вступлении в блок – в отличие от прошлых возможностей – речи не идет, но «никогда не говори никогда», – то ли пошутил, то ли очертил направление деятельности российский президент. Были и вопросы по Грузии, и Дмитрий Медведев заверил, что изначально выступал за проведение международного расследования, высказавшись в том ключе, что, если бы уже тогда существовал форум по безопасности, не исключено, была бы возможность предотвратить конфликт. А теперь Москва не намерена вступать в диалог с нынешним грузинским режимом, но не с Грузией как таковой.
     Интересовала американцев и внутрироссийская ситуация. Назвав приоритетом выстраивание инновационной экономики, Медведев поделился, что в течение 5 лет не мог запустить антикоррупционный план, но наконец это произошло. Добавил Медведев и самокритики. «Мы еще не создали той системы, которая охраняла бы нашу экономику. Как юрист по базовому образованию я не могу не согласиться с теми, кто считает, что мы пока не создали эффективную защиту права собственности и не создали эффективный суд», – честно признался он, сказав, что правовая оболочка очень важна для России. И тут же получил вопрос от Олбрайт по теме, для чего нужно было продлевать срок полномочий президента.
     «Это нормально для власти укрепить свои возможности, – пошутил президент. – Но я руководствовался немножко другими соображениями. Наша Конституция современная, она содержит именно тот набор прав и свобод, которые сегодня являются актуальными. Это Конституция президентской республики. А Россия, на мой взгляд, может существовать только как сильная президентская республика. Но это не значит, что наша Конституция идеальна, и смысл этих изменений связан с тем, чтобы создать стабильность на определенный переходный период».
     «Я считаю, что в ближайшие годы – я не знаю, сколько это может быть – 30, 40, 50 лет, – России необходима стабильная политическая система, которая включает стабильный, сильный парламент и сильную президентскую власть. При этом желательно, чтобы они были разведены во времени по формированию, поэтому мое предложение – пять лет для Государственной Думы и шесть лет для президента», – гораздо более доступно, чем в Послании Федеральному Собранию, объяснил свою логику Медведев. «Я не знаю, может быть, пройдет 30-40 лет, и те задачи, которые стоят сегодня перед государством, будут решены. И тогда мы можем вернуться к каким-то другим срокам. Но это уже будет не моя проблема», – пообещал не задерживаться так надолго во власти Медведев.
     Под конец американская аудитория в своих вопросах вернулась к двусторонним отношениям, пытаясь строить прогнозы относительно будущей встречи с Бараком Обамой. «В нынешней ситуации усилия очень многих государств направлены на то, чтобы преодолеть кризис. Может быть, это даже неплохо. Это создает возможность забыть о каких-то расхождениях, потому что, когда есть общий враг, а этот враг очевиден – это кризис, – другие мотивы, другие моменты отступают. Я, кстати, вижу в этом неплохую возможность и для того, чтобы восстановить ряд утраченных позиций в российско-американских отношениях», – продемонстрировал Медведев чисто русскую логику в стиле «не было бы счастья, да несчастье помогло».
     Последнее слово было за модератором дискуссии Мадлен Олбрайт. «Вскоре пройдет инаугурация 44-го президента США, и вновь это произойдет мирно. И мы очень гордимся тем, что у нас именно так все и происходит, что мы самая старая демократия в мире. И я не считаю, что у России и США когда-то были такие молодые впечатляющие президенты, которые способны общаться по-новому. И я как престарелая дама хотела бы пожелать вам удачи», – сказала Мадлен Олбрайт. С высоты ее опыта – опыта работы с несколькими российскими президентами, временами острой и даже конфликтной, – это прозвучало почти как: «Мальчики, только не ссорьтесь».

Политики заговорили кризис

G-20 реформирует финансовые институты

     В Вашингтоне 14-15 ноября прошел антикризисный саммит глав государств «группы двадцати», на которые приходится 85% мирового ВВП. Нового Бреттон-Вудса пока не сложилось – с кризисом будут бороться преимущественно существующими инструментами на национальном уровне, но координируя друг с другом свои действия. Однако главным итогом саммита можно считать сам факт его проведения в формате G-20 и договоренность о том, что он станет лишь первым в череде подобных мероприятий. По мнению экспертов, это может свидетельствовать о переходе от «большой восьмерки» к «большой двадцатке», в которой страны БРИК будут выступать наравне с Западом.
     Когда идея саммита стран «двадцатки» только была выдвинута, предполагалось, что по его итогам будет реформирована мировая финансовая система, установленная Бреттон-Вудскими соглашениями в 1944 году. Однако за две недели до проведения G-20 стало понятно, что этого не произойдет – в таком духе высказывались глава МВФ Доминик Стросс-Кан, президент Франции Николя Саркози, президент США Джордж Буш и президент России Дмитрий Медведев, который перед самым открытием саммита призвал не связывать с ним «завышенные ожидания».
     Итогом двухдневных переговоров стала совместная декларация G-20, где закреплены пять принципов реформирования мировых финансов. Это «улучшение прозрачности и подотчетности», «создание надежного регулирования», «продвижение целостности финансовых рынков», «укрепление международного сотрудничества», а также «реформирование международных финансовых институтов», в рамках которого предлагается увеличить объем их фондов, а развивающиеся страны должны получить в них большее представительство и право голоса. Кроме того, было решено на ближайший год воздержаться от протекционизма и введения новых торгово-инвестиционных барьеров. Развивающимся странам обещано улучшить их доступ к фондам и ликвидности, в том числе и через МВФ. Также лидеры «двадцатки» пообещали усилить регулирование рынка производных финансовых инструментов.
     Эксперты отмечают, что декларация не так конкретна, как хотелось бы, но признают, что за один саммит разрешить кризис невозможно. «Мы только в начале экономического кризиса, а не в конце, поэтому говорить, что этот саммит состоялся и все будет решено, не стоит», – отметил РБК daily член совета по внешней политике Германии Александр Рар. С ним согласен и экономист Charles Stanley Эдвард Минэши: «Невозможно за выходные разрешить все проблемы и проработать все детали. Но общая договоренность об основных принципах оказалась вполне достижима». По мнению соруководителя аналитического департамента Deutsche Bank в России Ярослава Лисоволика, в течение ближайших полугода-года основные меры будут предприниматься в рамках старых институтов, структур и инструментов, таких как МВФ и Всемирный банк.
     Что же касается согласованных на саммите действий по поддержке финансовых рынков через монетарную политику и реальной экономики через налогово-бюджетные меры, то здесь страны отказались от идеи глобальных регуляторов в какой бы то ни было форме. Такие меры будут приниматься «исходя из внутренних условий» каждой из стран.
     Участники саммита G-20, включая Дмитрия Медведева, остались довольны его итогами. «Не могу сказать, что сегодня создан новый Бреттон-Вудс, но, безусловно, сделан первый шаг для создания такой системы», – заявил г-н Медведев, призвав при этом к созданию международной комиссии авторитетных экспертов, «финансовых гуру», которая бы выработала рекомендации по реформированию мировых рынков. «Подобные советы имеются при центробанках многих стран. Такой комитет мог бы работать со многими международными финансовыми организациями и, будучи необремененным политической составляющей, мог бы быть более гибким и оперативным при формулировании рекомендаций», – полагает Ярослав Лисоволик.
     Контроль над реализацией принятых в Вашингтоне мер, а также разработкой новых решено заняться на следующем саммите G-20, который должен пройти до 30 апреля 2009 года (уже после инаугурации Барака Обамы). И этот факт эксперты полагают одним из важнейших долгосрочных итогов саммита. «Из «большой восьмерки» создается «большая двадцатка», я думаю, она будет полностью оформлена за время первого срока Барака Обамы. И в этой «двадцатке» страны БРИК, в том числе Россия и Китай, будут играть одну из ведущих ролей», – полагает Александр Рар. Ярослав Лисоволик оценивает формирование нового форума, в котором развивающиеся страны будут играть большую роль, позитивно, однако не считает обязательным параллельное исчезновение «восьмерки». «Пока действенность и мандат «двадцатки» остаются под вопросом, их еще предстоит увидеть», – заключил г-н Лисоволик.

Сергей Хелемендик: Если завтра война

Война в Европе это американское ноу-хау выживания и процветания

Часть 1
     Эпиграф: Семнадцать лет назад мой знакомый словак – в то время первое лицо государства – помогал своему знакомому, тоже словаку, эмигрировать в Новую Зеландию. Причина эмиграции из тогда уже 'свободной и демократической' страны была необычной и провидческой. Будущий гражданин Новой Зеландии решил покинуть Европу, потому что был убежден в том, что в Европе рано или поздно будет война.

Почему может начаться новая война в Европе?
     Задам более правильный вопрос: а почему не может? Неужели история Европы содержит хоть какое-то основание для фальшивого вывода в стиле казенного пацифизма, на котором покоится сегодня общеевропейское, общемировое мэйнстримовское мировоззрение – войны в Европе кончились раз и навсегда? Войны в Европе не будет потому, что у многих есть атомные бомбы? Война может быть и будет, но без атомной бомбы! Хотя бы сначала! Не будет, потому что войн не было после 1945 года? В Европе после 1945 года были войны, их было достаточно, но они не выглядели как Вторая мировая.
     Самые известные эпизоды: 1956 год – Венгрия, 1961 год – Берлин, 1968 год – Чехословакия, 1981 – Польша, 1989 – все страны бывшего Варшавского договора, потрясенные 'спонтанными' революциями, нежными и не очень. С 1991 года пылает Кавказ, с 1992 и по сей день дымят и вспыхивают балканские войны, среди которых отдельной главой стало безнаказанное бандитское нападение США и НАТО на европейскую страну Югославию в 1999-ом. Северная Ирландия – часть Великобритании, между прочим – тлеет и вспыхивает постоянно. Подрывники баски не спят в Испании.
     Не говоря уже о том, что в Европе никогда не прекращались войны холодные, экономические, психологические, информационные. А уж конфликтов – замороженных, тлеющих и особенно потенциальных – корректно не сосчитает никто. Многие из этих 'конфликтов' тоже войны, для которых просто нашли умиротворяющее название.
     Войны в Европе были и есть, просто их по-другому называют.

'Война – подлинное орудие политики'
     Сначала обратимся к авторитету, классику Карлу фон Клаузевицу. Вот некоторые известные, но не делающиеся от этого слабее цитаты: 'Война. . . всегда остается серьезным средством для достижения серьезной политической цели.'
     'Война в человеческом обществе – война целых народов, и притом народов цивилизованных, – всегда вытекает из политического положения и вызывается лишь политическими мотивами.'
     'Война представляет до известной степени пульсацию насилия, более или менее бурную, а следовательно более или менее быстро разрешающую напряжение и истощающую силы.'
     ' . . .война есть не только политический акт, но и подлинное орудие политики, продолжение политических отношений, проведение их другими средствами'.
     'Итак, мы видим, во-первых, что ни при каких условиях мы не должны мыслить войну как нечто самостоятельное, а как орудие политики; только при этом представлении возможно избежать противоречия со всей военной историей. Только при этом представлении эта великая книга становится доступной разумному пониманию. Во-вторых, именно это понимание показывает нам, сколь различны должны быть войны по характеру своих мотивов и тех обстоятельств, из которых они зарождаются.'
     ' . . . война бывает не только настоящим хамелеоном, так как она в каждом конкретном случае несколько изменяет свою природу, но также и в своих общих формах по отношению к господствующим в ней тенденциям она представляет собой странную троицу, составленную из насилия как первоначального своего элемента, ненависти и вражды, которые следует рассматривать как слепой природный инстинкт; из игры вероятностей и случая, что делает ее свободной душевной деятельностью, из подчиненности ее в качестве орудия политике, благодаря чему она подчиняется простому рассудку. '

Убьем мерзавцев, и войн не станет!
     Что изменилось с тех пор, как классик фон Клаузевиц сформулировал свои тяжеловесные хрестоматийные определения? В сути и природе войны не изменилось ничего! Зато сказочно разросся инструментарий оружия и боевых технологий. Для войны, во имя войны, ради войны стали работать не только газеты, журналы и телевидение – привлекли бактерий, растения, животных, климат. Люди мобилизуют на войну все, чтобы иметь самую богатую возможность продолжать политику 'другими средствами'. Добрых дельфинов учат взрывать корабли и бороться с водолазами, преданные собаки уничтожают танки.
     Соперничать с классиками в определениях занятие неблагодарное. Но я все же попробую к высказываниям Клаузевица добавить вот это: Война в природе человека и человечества. Война это мотор истории, а значит прогресса – если он существует. И даже если прогресса на самом деле нет, если прогресс выдумка философов, так же, как некое развитие по спирали, – война по-прежнему главная форма изменения мира людей.
     Часто говорят и пишут, что войны начинаются тогда, когда другие средства исчерпаны, когда люди, народы и их правители загнаны в угол. Это политкорректная ложь, жирная, как моль из страсбургского чулана с мантиями судей по правам человека. Мол, довели всех до ручки, наломали дров, наделали ошибок – деваться было некуда и кончилось все войной. Мол, существует объективный закон истории – плохие правители громоздят ошибки и доводят до войны. А хорошие правители дают мир и процветание.
     Выше сказанное – моралистическая ложь, чудовищная по уровню своей опасности, ибо в нее искренне верят почти поголовно европейцы, склоняются к ней и многие в России.
     После Первой мировой войны юный Хемингуэй по-детски грозил найти всех мерзавцев, которые начинают войны, и казнить их. Причем в палачи по-взрослому предлагал себя. Убьем мерзавцев, и войн не станет – вот она, формула вечного мира!
     Европа и весь мир вступили в новый цикл войн, поэтому пришло время говорить правду в полный голос. Правда может выглядеть так:
     Война, скорее, первое средство, нежели последнее. Войны намного чаще начинают те, кто решил кого-то загнать в угол, нежели те, кого в угол загнали. Войны начинают те, кто верят в свою победу, что бы они под победой ни понимали. Если верящие в победу и начавшие войну проигрывают, их называют агрессорами и наказывают. Если они побеждают, то становятся великими полководцами. Войны были всегда и будут всегда, пока будут люди – это простая, доступная истина, о которой на время как бы забыли только потому, что война в виде исключения и каприза судьбы не коснулась нескольких поколений европейцев подряд.

Кто МОЖЕТ начать войну в Европе?
     Попробую уподобиться матросу-впередсмотрящему, который забрался высоко на мачту и старается как можно раньше увидеть пиратский корабль. На мачту карабкаться не придется – пираты, причем не один корабль, а целая флотилия, видны отовсюду невооруженным взглядом. Не видеть их может только слепой или временно ослепленный. И таких подавляющее большинство, ибо сказано раз и навсегда: не пираты это, а гуманитарная флотилия в помощь страждущим. А пушки с ракетами у них на крейсерах просто так – для внушительности.
     Войну в Европе сегодня, завтра, послезавтра и в последующие годы МОГУТ начать Соединенные Штаты Америки. Будем думать и спорить, зачем это нужно Америке, когда удобнее и выгоднее. Но сначала скажем бесспорное: Америка МОЖЕТ начать войну в Европе, а Люксембург – нет. Польша – нет. Германия – нет. Англия тоже нет, хотя очень хотелось бы тряхнуть стариной.
     МОЖЕТ ли Россия? Сегодня и завтра – конечно же не МОЖЕТ. До послезавтра попробуем вместе дожить. МОЖЕТ ли кто-то еще? Нет, кроме Америки и в отдаленном будущем России начать войну в Европе не МОЖЕТ больше никто. И очень долго не СМОЖЕТ. Каков горизонт будущего, когда начать войну реально СМОЖЕТ Россия ?
     Как минимум годы, если не десятилетия. Сегодня Россия в глухой обороне, сегодня Россию можно втянуть в войну. Можно заставить защищаться, но ожидать от России нападения нереально.

Кто ХОЧЕТ начать войну в Европе
     Сегодня вроде бы не ХОЧЕТ никто. Разве что венгерские болельщики нападут на словацких полицейских в малоизвестном городе Дунайска Стреда – но ведь это еще не война. Зато стратегически, постоянно войны в Европе ХОЧЕТ Америка, как ХОЧЕТ войны в других частях мира.
     Почему именно Америка ХОЧЕТ? Потому что именно Америка научилась в результате войн богатеть и развиваться. Другие еще не успели научиться, хотя многие стремятся и перенимают передовой заокеанский опыт. 'Богатая', 'всесильная' Америка есть исторический продукт двух мировых войн, в основном имевших место в Европе. Как же Америке не ХОТЕТЬ, если мировые войны это ее святое, сокровенное, заветное?
     Когда прошло чуть больше десяти лет после Первой мировой войны, в Америке началась великая депрессия. Во время которой только от голода умерло больше миллиона американцев. Зато как только Адольф Шикльгрубер пришел к власти в Германии и новая война замаячила на горизонте, дела Америки пошли на поправку. Америка стратегически, экзистенциально ХОЧЕТ войны в Европе, потому что война в Европе это американское ноу-хау выживания и процветания. И ноу-хау этому не меньше ста лет.