313. Операция «Преемник»

Грузия и Россия снова встретятся в суде

Тбилиси обвиняет Москву в нарушении шести статей Европейской конвенции о защите прав человека

     Сегодня в Европейском суде по правам человека (ЕСПЧ) в Страсбурге состоится слушание по иску Грузии к России. Судьям предстоит решить вопрос о приемлемости жалобы Тбилиси, обвиняющего Москву в многократном нарушении Европейской конвенции о защите прав человека в отношении граждан Грузии в конце 2006 года. Формально данный иск не связан с событиями августа 2008 года в Южной Осетии. Однако, по мнению юристов, известное негативное отношение европейцев к пятидневной войне может повлиять на решение ЕСПЧ.
     В пресс-службе ЕСПЧ «НГ» вчера подтвердили, что слушание по жалобе Грузии к России начнется в 9 утра по местному времени. Заседание, цель которого рассмотреть приемлемость данного иска и решить, разбирать ли жалобу Грузии по существу, будет открытым. Его можно будет посмотреть на сайте ЕСПЧ после 16.30 по московскому времени. Данный фактор публичности, как отмечают наблюдатели, безусловно, играет на руку Тбилиси, которому предоставляется важная европейская трибуна для критики Москвы.
     По данным «НГ», российскую сторону сегодня будут представлять уполномоченный РФ при ЕСПЧ, замминистра юстиции РФ Георгий Матюшкин, первый заместитель руководителя аппарата уполномоченного Наталья Зябкина и еще восемь сотрудников аппарата.
     С грузинской стороны им будут оппонировать первый замминистра юстиции Тина Бурджалиани, представитель (агент) правительства Леван Месхорадзе и еще два консультанта.
     В Минюсте России вчера от комментариев воздерживались. Юристы нередко, как врачи, руководствуются в первую очередь принципом «не навреди». В Москве, судя по всему, считают, что разъяснение позиции страны накануне слушания может отрицательно сказаться на исходе дела. Так или иначе, правоведы признают, что Россия на этот раз может оказаться в сложном положении.
     Грузия подала жалобу против России 26 марта 2007 года. Несмотря на то что ЕСПЧ нередко воспринимается только как инстанция, где с государствами судятся физические лица, юрисдикцией для разбора межгосударственных претензий суд также обладает. Согласно пресс-релизу ЕСПЧ, иск касается событий, последовавших за арестом в Тбилиси 27 сентября 2006 года четырех российских военнослужащих по обвинению в шпионаже. 4 октября 2006 года они были освобождены по амнистии. Дальнейшая реакция Москвы, как утверждает истец, выразилась «в административной практике официальных властей, вызвавшей рост конкретных и неоднократных нарушений Европейской конвенции о защите прав человека и протоколов к ней».
     Как ранее писала «НГ», в период грузино-российского кризиса осенью 2006 года с территории РФ были принудительно высланы около 2400 граждан Грузии. В процессе депортации несколько человек скончались либо в московских изоляторах и приемниках-распределителях, либо во время их этапирования из других российских городов в столицу.
     В иске Грузия обвиняет Россию в нарушении шести статей конвенции. Речь идет о запрете негуманного обращения; праве на свободу; праве на уважение частной и семейной жизни; праве на эффективное средство правовой защиты; о запрещении дискриминации; о запрете превышения пределов ограничения прав. Также Тбилиси инкриминирует Москве невыполнение положений протоколов к конвенции, гарантирующих защиту собственности и право на образование; запрещение коллективной высылки иностранцев и процедурные гарантии в случае высылки иностранцев. Истец жалуется на условия, «в которых содержались по меньшей мере 2380 грузин», утверждая, что коллективная высылка грузин из РФ являлась «систематическим и произвольным вмешательством в законное право этих лиц находиться в России – право, должным образом засвидетельствованное в надлежащих документах». В довершение к этому Тбилиси хочет доказать в ЕСПЧ, что грузин тогда лишили права на надлежащую правовую процедуру и апелляцию. Наконец, указывается в жалобе, закрытие сухопутной, воздушной и морской границы между РФ и Грузией, а также прекращение почтового сообщения нарушило доступ пострадавших к средствам правовой защиты.
     По мнению опытного юриста-международника, который попросил не называть его имени ввиду деликатности вопроса, «судебная перспектива у жалобы есть». Наш собеседник предположил, что истцу вряд ли удастся доказать все обвинения в адрес России. Так, Россия могла бы отвергнуть обвинения в дискриминации, если докажет, что депортированные в Грузию лица не обладали надлежащими документами, ну а то, что подавляющее большинство из них были грузинами, стало следствием того, что Россия реагировала на конкретные недружественные действия Грузии в отношении России и ее граждан. Но ЕСПЧ в первую очередь занимается правами человека, и если он убедится в том, что следствием правомерного ответа России на выпад грузинских властей стал массовый и не по своей воле выезд грузин на родину, что им пришлось бросить свое имущество, например товар на рынке, а кто-то был вынужден расстаться с женой – российской гражданкой, наконец, если российский суд отказался рассматривать их жалобы, вот тогда у России могут возникнуть проблемы со статьями конвенции, запрещающими коллективную высылку иностранцев, защищающими право на уважение частной и семейной жизни и право на эффективное средство правовой защиты.
     Если суд все-таки займет сторону Грузии хотя бы по нескольким пунктам и России не удастся оспорить это в так называемой Большой палате ЕСПЧ, судебное постановление может стать основой для подачи исков в ЕСПЧ тех самых высланных из России 2380 грузин с конкретными требованиями «справедливой финансовой компенсации» к Москве.
     Юристы пока не берутся прогнозировать, сочтет ли ЕСПЧ иск приемлемым, и если сочтет, то какое постановление он вынесет. К сожалению, не все будет зависеть от мастерства выступающей на стороне России команды юристов – нередки случаи, когда суд занимает заведомо предвзятую позицию по отношению к «трудновоспитуемой» России.
     Между тем во вторник правозащитная организация Human Rights Watch (HRW) обнародовала доклад о применении кассетных бомб в августовском конфликте в Закавказье. По данным HRW, российские кассетные боеприпасы убили по меньшей мере 12 грузинских мирных жителей и ранили или искалечили минимум 38. Москва отрицает, что использовала тогда кассетные бомбы. Правозащитники также утверждают, что грузинские кассетные бомбы лишили жизни четырех мирных жителей Южной Осетии и ранили восемь.

Страсбург рассматривает дело о депортации грузин из России

     В четверг Страсбургский суд приступил к рассмотрению межгосударственного иска, в котором Грузия опротестовывает массовую депортацию ее граждан из России три года назад. Речь идет об октябре 2006 года, когда Москва, объявив экономические санкции против Тбилиси, начала в массовом порядке высылать грузин из РФ. В ходе той операции, по данным грузинской стороны, погибли семь человек. В Тбилиси это восприняли как ответ российской стороны на задержание по обвинению в шпионаже группы российских офицеров. За время, прошедшее с тех пор, особенно после августовских событий, российско-грузинские отношения фактически сошли на нет.
     Иск, изложенный на 200 страницах, был подан грузинским министерством юстиции 26 марта 2007 года. Он подкреплен документальными материалами о фактах депортации граждан Грузии из России, а также 30 часами видеопленки с показаниями пострадавших. Истец обвиняет власти РФ в массовом нарушении фундаментальных прав человека, законодательства РФ и международных норм. В частности, в нарушении статьи 33-й Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод.
     Как отметил официальный представитель грузинского минюста Теи Кимеридзе, основной акцент сделан на фактах негуманного отношения со стороны российских властей, дискриминации по этническому признаку, незаконном лишении свободы, попрании прав собственности. «Конечно, суд как независимый орган сам примет решение, но я надеюсь, что оно будет правильным и в пользу граждан, чьи права были грубейшим образом нарушены», – рассказала «НИ» заместитель госминистра Грузии по вопросам реинтеграции Елена Тевдорадзе. Вместе с тем некоторые эксперты считают, что правильнее было бы, если бы в Страсбургский суд были внесены индивидуальные иски граждан страны, легально находившихся в России, которые были выдворены из страны по этническому признаку. Их сомнение вызывают изложенные в иске факты депортации грузинских граждан, находившихся в РФ нелегально. К тому же они считают, что подача иска от имени государства придала делу скорее политизированный, нежели чисто юридический характер.

Владимир Путин нашел свой формат

     Премьер-министр России продолжает встречи с трудовыми коллективами – в среду он пообщался с работниками Тверского вагоностроительного завода (ТВЗ). Это уже третья беседа Путина с рабочими на предприятии.
     Разговор с рабочими ТВЗ стал третьим свиданием Владимира Путина с трудящимися за последние полтора месяца. В марте премьер встречался с шахтерами в Новокузнецке, в начале апреля – с сотрудниками «АвтоВАЗа» в Тольятти.
     Общение с вагоностроителями проходило в уже отработанном формате: кружком в два-три ряда сидят полсотни рабочих, премьер занимает крутящийся стул в центре. Такая рассадка позволяет рабочим заглянуть главе правительства прямо в глаза и найти в них то, чего им так не хватает – поддержки и уверенности в том, что кризис все-таки закончится.
     – В области у вас много проблем, – традиционно начал беседу Путин. – Но все их на меня не нагружайте.
     Нагружать рабочие и не собирались – в основном их волновало будущее предприятия. Из 10 тысяч сотрудников с декабря по март уже сократили 400 человек, готовятся приказы еще на 1300 человек. Остальные работают 3 дня в неделю, зарплата упала втрое. Те 3 млрд. рублей, которые недавно правительство выделило ТВЗ, – мертвому припарка, как выразилась женщина-инженер.
     Премьер не оставил мольбу заводчан без ответа – в конце встречи он пообещал выделить РЖД еще 3 млрд. рублей на закупку вагонов ТВЗ.
     «Крупные предприятия являются центром роста социальной напряженности, – поясняет заместитель гендиректора Центра политических технологий Алексей Макаркин. – А такими встречами власть дает понять работникам, что правительство их не бросило».
     Формат оказался очень телегеничным, подчеркивает политолог Дмитрий Бадовский. «По сути, на таких встречах премьер отвечает каждому россиянину, ведь вечером общение с рабочими покажут по всем телеканалам», – считает он.
     Скоро премьер посетит работников отраслей промышленности, в которых наблюдается самый серьезный спад, – металлургии, легкой промышленности и других, уверен Макаркин. По мнению Бадовского, формат встреч может стать регулярным. «Телевизионная «Прямая линия» тоже задумывалась как разовое мероприятие, а живет столько лет», – напоминает он.

Цифры
     3 встречи провел Владимир Путин с рабочими
     1 час 10 минут составляет средняя продолжительность его общения с трудовыми коллективами
     15-20 вопросов успевают задать Путину участники встречи
     Около 50 трудящихся приглашаются обычно на встречу с премьер-министром

Закрытый перелом сознания

Изменившиеся в связи с кризисом обстоятельства требуют заключения нового общественного договора. И прежде всего между властью и элитами

     Высшие государственные чиновники ударно и удачно продекларировали свои и семейные доходы. И этот процесс даже позволил узнать о некоторых милых деталях быта сильных мира сего. Но какого-то особого прорыва не принес.
     Подводя итоги «первого раза» этой компании, президент Дмитрий Медведев в своем прецедентном интервью «Новой газете» помимо того, что декларации не являются панацеей, сказал еще одну довольно важную вещь. Заметив, что «задача контроля над бюрократией, над чиновниками – одна из фундаментальных задач любого государства»,
     глава государства констатировал, что «…никому не нравится себя контролировать, никому не нравится загонять себя в жесткие рамки. Но цивилизованное общество тем и отличается от малоцивилизованного, что оно все-таки научилось это делать».
     В общем-то, теперь президенту остался ровно один шаг для того, чтобы признать, что долгосрочное развитие страны, ее большая цивилизованность, модернизированность (тут можно употребить и любые другие слова из нынешнего политического лексикона, касающиеся темы будущего) принципиальным образом зависят от пакта самоограничения элит (по Медведеву, создания внутренней культуры). Или же от более жестких форм их принуждения к этому самому ограничению и дисциплине (этому больше соответствовали президентские декларации о том, что «я решение принял – и все его должны исполнять»).
     Вопрос о пакте самоограничения элит тесно связан с другой важной темой, которая была поднята в том же медведевском интервью, – темой общественного договора.
     Споры, был или не был обмен «колбасы на свободу», ведутся уже несколько месяцев, но за кадром остается то, что существует не один, а два разных договора.
     Один из них действительно был заключен между высшей властью и населением, вернее, так называемым путинским большинством.
     На границе 90-х и нулевых годов этот договор заключался в обход значительной части элитных групп, чтобы, опираясь на массовую поддержку и высокий рейтинг, государство (то есть именно высшая власть) была в своем праве наводить порядок, урезонивать элиты – «современное боярство». С чем и было всегда связано в целом позитивное отношение большинства общества к ущемлению прав региональных элит или олигархов.
     Дополнительное соглашение к договору, которое было оформлено в последние «тучные» годы, касалось, безусловно, обмена политических прав на уровень жизни. Но это не удивительно. При крайне низком уровне доверия к рыночным институтам, экономической и политической конкуренции в российском обществе основное требование к высшей власти заключается в высокой степени «национализации» ренты и последующего ее общественного перераспределения. Чтобы элиты не имели возможности с помощью «демократии распила» совсем уж ограничить доступ «простого народа» к извлечению своей выгоды из рентных потоков. И многое ли тут изменилось в кризис – еще большой вопрос.
     Второй же договор заключался между высшей государственной властью и элитами. В отличие от договора с населением власть не гарантировала достатка в обмен на лояльность. Но требовала очень серьезной лояльности в обмен на разрешение представителям элиты по-прежнему добывать себе достаток на административном рынке симбиоза власти и собственности. Те, кто не гарантировал лояльность или потом от нее отказался, вылетели из обоймы. Остальные – и чиновники, и бизнесмены, и региональные вожди – продолжили свою карьеру и деятельность. При этом, конечно, происходило внутриэлитное перераспределение сил и изменение иерархии. Например, те же силовики – хранители и контролеры лояльности – не только серьезно повысили свой статус, но и неплохо себя чувствовали на рынках власти и собственности.
     Но многое изменилось. С моноцентричного на тандемный изменился рисунок высшей власти. Конечно, в силу консервативных соглашений о преемственности это само по себе не могло быть критичным для внутриэлитного договора. Однако добавился экономический кризис. Если бы он продлился не очень долго и была бы уверенность в скором возвращении экономики на круги своя, то тоже ничего принципиально могло бы и не измениться. Подобной же уверенности нет.
     Наконец, есть еще фактор постоянных разговоров о необходимости развития страны, модернизации. Но для этой цели помимо лояльности необходим иной уровень эффективности, компетентности и дееспособности элит. Кроме того, по одному мудрому выражению,
     в модели слияния и постоянного переливания друг в друга власти и собственности отлично происходят операции сложения, вычитания, деления, но не умножения, т. е. создания чего-то принципиально и качественно нового.
     Сочетание всех этих факторов и угроз вроде бы делает необходимым пересмотр, прежде всего, именно внутриэлитного договора, создания нового пакта высшей власти с элитными группами. Но, во-первых, это могло бы потребовать некоторых изменений в соглашениях о преемственности самой высшей власти. Такая перспектива не вполне очевидна. Во-вторых, кризис дает все больше оснований рассматривать его как время еще одного передела собственности. А это обстоятельство явно не способствует разговорам о новом договоре.
     Наконец, новый внутриэлитный договор о самоограничении потребовал бы нового взгляда на его принципы. Кроме лояльности необходимыми, а не факультативными стали бы еще эффективность с компетентностью, а взамен элиты не только не сохранили бы и не получили новые, но, напротив, самоограничили бы свои коррупционные привилегии. Переломная для материалистического сознания нынешних элит вещь.
     Впрочем, это и есть путь «от малоцивилизованного к цивилизованному».
     Автор – заместитель директора Института социальных систем МГУ им. Ломоносова.

Российская не-демократия

     Если бы это не было так грустно, было бы смешно почитать недавнее интервью российского президента Медведева в 'Новой газете', где он заявил: 'Демократия [в России] существовала, существует и будет существовать.'
     Права человека по-прежнему остаются в России роскошью. Недавно Лев Пономарев, директор организации 'За права человека' и лидер нового политического оппозиционного движения 'Солидарность' был избит возле своего дома. Станислав Маркелов, которого газета Wall Street Journal назвала одним из лучших адвокатов по защите прав человека в России, был убит в конце января вместе с Анастасией Бабуровой, 25-летней журналисткой 'Новой газеты', которая по сообщениям New Zealand Herald остается последним изданием открыто критикующим Кремль. За последние десять лет 'Новая газета' потеряла еще троих журналистов – Анну Политковскую, Юрия Щекочихина и Игоря Домникова.
     Когда я читаю о журналисте или правозащитнике, избитом или убитом за свою работу, это близко задевает меня. Мой отец, который так и не вступил в КПСС, был журналистом в телецентре Останкино до конца 1993 года, когда, после нескольких лет безуспешных попыток получить разрешение на выезд из страны, моя семья эмигрировала в США со статусом беженцев. Я выросла, зная, что некоторые мнения, которые я слышала дома, были мнением меньшинства, и что повторять их за пределами квартиры не стоит.
     Некоторые аналитики уже отметили, что недавнее интервью Медведева 'Новой газете', вкупе с прошедшей в Кремле встречей с правозащитниками и организацией нового совета по правам человека, это еще не повод для празднования. Радио 'Свобода' процитировало слова Владимира Буковского, известного советского диссидента, который сказал: 'Эксперты уже говорят нам, что Медведев выступает за либеральные реформы, а Путин – плохой парень. Так здесь играют в политику. Теперь все возлагают надежды на Медведева. Если случается что-то плохое, это вина Путина. Если случается что-то хорошее, хвалят Медведева. Это старая игра, за которой я наблюдаю уже 40 лет, и я уже порядком устал от нее.'
     Это – очень давняя проблема русской культуры, возникшая из-за того, что столетиями во главе страны стоял только один человек. Это – дилемма, которая не будет разрешена еще очень долго. Вскоре после приезда в США, мои родители посетили несколько семинаров для вновь приехавших иммигрантов, где их учили правильно искать работу. На одном из этих семинаров был поднят вопрос о правах работников и обращении с ними на рабочем месте. Мои родители были удивлены, узнав сколько значения придавалось уважению к работникам – эта идея была для них новой и незнакомой.
     Когда я провела неделю в Москве в марте, журналист, друг моего отца, сказал мне, что мне очень повезло, потому что я могу говорить то, что я думаю – подразумевая, что это по-прежнему невозможно в России – по крайней мере потому, что постоянно беспокоишься о преследовании, которое может за этим последовать. Он затем объяснил мне, как Пушкин вставлял определенную критику царя в свою поэзию, потому что он не мог делать это в открытую.
     Все верно – издание, подобное 'Новой газете', не могло существовать в советские времена. Но российское правительство позволяет газете существовать в основном потому, что она служит определенным целям, таким как создание видимости свободной прессы. В стране, которая после убийства ее последнего царя была построена на идее, что все 'для человека, сделано человеком и во имя человека', похоже, что все до сих пор и делается 'для человека' – того же самого человека, которого, по старой советской шутке, один русский крестьянин впервые увидел, отправившись на Красную площадь.
     __________________________________________________

     Комментарии читателей

     VENIK4
     Как и в любой другой стране, российская пресса регулируется – а не контролируется – правительство. Качество работы российских журналистов – это другое дело, но эта проблема не имеет ничего общего с правительственными постановлениями.
     У россиян есть свободный доступ к интернету, спутниковому телевидению и радио, зарубежным газетам и журналам. Более того, интернет-доступ из России более свободен, чем, к примеру, в США, потому что многие американские интернет-провайдеры блокируют тысячи сайтов, которые они считают незаконными, вредными или нежелательными.
     Проблемой России является не доступ к информации или свобода прессы. Проблема лежит в качестве работы российских журналистов. В последние годы существования СССР и в десятилетие, последовавшее за его развалом, российская пресса наслаждалась беспрецедентной свободой, граничащей с анархией. Газеты могли печатать любую чепуху, которая придет им в голову. И часто они так и делали. За редкими исключениями мало кто волновался по поводу точности информации.
     В 90-х годах, когда я видел в российской прессе какую-нибудь интересную новость, мне всегда приходилось залезать в интернет и проверять ее в иностранных источниках. У меня не было совершенно никакой уверенности в точности информации, предоставляемой российскими журналистами. Было такое ощущение, что все российские газеты захватила бульварная газета The Star. Заголовки постоянно специально искажали информацию. Факты не проверялись. В статьях использовалась уличная лексика, а редакторской работы не видно было вообще. Заголовки и редакционные статьи часто покупались заинтересованными лицами. Если бы десять лет назад все основные российские газеты закрылись бы, я не думаю, что кто-нибудь бы расстроился или даже просто заметил это.
     Начиная с 2001 года, качество российской журналистики начало постепенно улучшаться, в частности благодаря соблюдению существующего законодательства. Сегодня я могу купить российскую газету или почитать российский новостной сайт без необходимости затем проверять прочитанную информацию. Некоторые из менее ответственных российских журналистов, привыкших ко вседозволенности 90-х, сегодня поднимают хай, потому что теперь им приходится работать за свои деньги.

     DRAPKINS3
     Конечно, нигде в мире пресса не является 'свободной' или 'независимой', но в сравнении России выглядит довольно хорошо по сравнению с США. В США нет эквивалентов 'Новой газеты', 'Независимой газеты' или радио 'Эхо Москвы'. Наша пресса полностью следует корпоративной или элитарной (нео-консервативной) линии. Вспомните о войне в Ираке или конфликте в Палестине – почти никто даже не поднял вопрос законности войны в Ираке, а Израиль изображали жертвой, хотя на самом деле он был агрессором. Другой пример – это ужасная экономическая политика, которая довела нас до текущего состояния дел, и передача богатства от налогоплательщиков корпорациям. По определению мы являемся корпоративным фашистским государством, страной, которой управляют ради блага Корпораций и тех, кого они контролируют в политической сфере. Каждый шаг Путина и Медведева резко критикуется в упомянутых выше изданиях. В США такого нет.

Список: Пять правительств, которые заслуживают отставки

Сегодня несколько мировых лидеров находятся в ситуации близкой к краху. И это необязательно плохо

ГРУЗИЯ
     Лидер: Президент Михаил Саакашвили
     Почему он должен уйти: Некомпетентность в экономической и внешнеполитической сфере. Может Россия и начала войну, может в мировой экономике есть проблемы, но политика Саакашвили не помогает решить эти проблемы.
     История: С тех пор как Грузия получила независимость от Советского Союза в 1991 года, грузины свергли каждого из своих правителей. Саакашвили, который пришел к власти в результате мирной 'революции роз' 2003 года и выиграл выборы в январе 2008 года, может быть следующим.
     Грузинская экономика быстро росла в 2004-2007 года – между окончанием политической борьбы в стране и началом мирового экономического кризиса. Но в большинстве своем новое богатство Грузии зависело от прямых иностранных инвестиций, чей объем резко упал, а само богатство почти полностью осталось в руках элиты и не было разделено с населением страны.
     Августовская война 2008 года – во время которой Россия послала свои войска в Грузию после того, как Тбилиси попытался вернуть контроль над сепаратистской республикой Южная Осетия – не помогла [улучшить ситуацию в стране]. Война уничтожила и без того напряженные отношения с одним из крупнейших торговых партнеров Грузии и снизила объемы прямых иностранных инвестиций более чем на 50 процентов. Эти события оставили страну еще более незащищенной от продолжающегося и ускоряющегося экономического спада, потому что Грузии требуется более 4 миллиардов долларов финансовой помощи от иностранных государств и организаций, чтобы оставаться на плаву. Саакашвили сам назвал текущую ситуацию 'борьбой за существование'.
     Реакция Саакашвили на последний кризис – протесты с участием 20 тысяч человек, продолжающиеся в Тбилиси уже неделю – состоит в том, чтобы переложить вину на Кремль. Но, даже если Россия и финансирует протестующих, Саакашвили должен ответить на их жалобы: коррупция, отсутствие подотчетности и политически мотивированные преследования оппонентов президента.
     Его единственное достоинство? Кандидаты от оппозиции не выглядят сильно лучше.
     ______________________________________________________

ТАИЛАНД
     Лидер: Премьер-министр Апхисит Ветчачива (Abhisit Vejjajiva)
     Почему он должен уйти: Занимается политиканством вместо управления страной. Помощь бедным во время экономического спада должно быть важнее, чем ссоры с соперниками.
     История: Таиланд находится в состоянии политического кризиса с 2006 года, когда военный переворот сверг тогдашнего премьер-министра Таксин Чиннавата (Thaksin Shinawatra). С тех пор Таксин, богатый бизнесмен с сильными популистскими тенденциями, продолжает транслировать убедительные политические послания своим сторонникам.
     В течение последнего месяца до 100 тысяч протестантов-'краснорубашечников', которые поддерживают Таксина, устраивают демонстрации против Апхисита, периодически останавливая жизнь в Бангкоке. В этом месяце протестующие заставили правительство отменить встречу лидеров АСЕАН , что явилось огромным позором для Апхисита и спровоцировало ответные действия военных, приведшие к смерти двух демонстрантов.
     Скорее всего, кейнсианская экономическая политика Таксина принесет Таиланду больше пользы, чем действия Апхисита. Но, независимо от того, кто из них получит власть, одно известно точно: непрекращающаяся вражда серьезно навредила стране. Экономиста Азиатского банка развития (Asian Development Bank) говорит, что политический кризис может привести к том, что объем ВВП сократится в этом году на 5 процентов, по сравнению с более ранними прогнозами 2-процентного спада. Если ни тот ни другой не могут получить контроль и обеспечить в стране мир, они, по крайней мере, должны найти способ защитить экономику Таиланда вместо того, чтобы отпугивать иностранные инвестиции, туристов и помощь.
     _______________________________________________________

НЕПАЛ
     Лидер: Премьер-министр Пушпа? Кама?л Даха?л (Pushpa Kamal Dahal), известный как Прачанда (Prachanda)
     Почему он должен уйти: Потому что не смог принести стране политическую или экономическую стабилизацию.
     История: После того, как 240-летняя монархия была свергнута в результате долгой и кровавой партизанской войны, последние три года монархисты и маоисты Непала участвуют в процессе мирного урегулирования. С появлением коалиционного правительства и новой популистской политики, стране пришлось столкнуться с беспрецедентным вызовом – попыткой политического примирения. Самым сложным для Непала оказались необходимость интегрировать почти 23 тысячи солдат-маоистов в армию, которая когда-то была правой рукой королевской власти, и создание продуктивного законодательного органа.
     Соперникам оказалось тяжело работать вместе. Оставшиеся монархисты препятствуют многим популистским предложениям маоистского лидера коалиционного правительства Прачанды. Двигаясь к центру политического спектра и проводят необходимые политические изменения, Прачанда рискует охлаждением отношений со своими партизанами. Например, правило о том, что национальные меньшинства получат пропорциональное представительство в парламенте, привело к ряду этнических ссор. В сельской местности стали появляться крайне левые протестующие, которые угрожают и без того непростому политическому процессу.
     Это не предвещает стране ничего хорошего. Любые политические проблемы обязательно усугубят ее чрезвычайно слабую экономическую ситуацию, так же как и экономические проблемы могут стимулировать политические разногласия. По словам одного экономиста в Азиатском банке развития: 'Страна уже столкнулась с серьезной необходимость поддержания роста и достижений по борьбе с бедностью, достигнутых в прошлом десятилетии.' Это означает, что Прачанде нужно поддерживать политическую стабильность и избегать любого насилия любой ценой – или Непал рискует оказаться в катастрофическом положении.
     ______________________________________________________

РОССИЯ
     Лидер: Премьер-министр Владимир Путин
     Почему он должен уйти: Несмотря на его популярность, он виноват в том, что не осуществил экономическую политику, которая могла бы помочь России пережить финансовый кризис. Да и сейчас он не помогает.
     История: За время президентского срока Путина Россия извлекла большую пользу из роста мировых цен на природные ресурсы. Между 2000 и 2007 годами ВВП страны вырос более чем в три раза. Путин стал невероятно популярен, проведя в жизнь некоторые социальные реформы и создав резервный фонд. Он также использовал хорошие времена, чтобы консолидировать богатство в руках небольшой группы российской элиты. Экономический рост дал оправдание авторитарному стилю правления Путина и наказанию всех несогласных.
     Но с тех пор, как в 2008 году Путин привел Дмитрия Медведева в кресло президента, политическая и экономическая ситуация значительно ухудшилась. Путин использовал период роста, чтобы повысить статус российских нефтяных, газовых и товарных компаний до максимально высокого. В 2004 году он назвал 'Газпром' 'одной из опор нашего экономического роста'. Но он не поощрял диверсификацию российской экономики. Цены на сырьевые ресурсы зависят от глобального спроса, который сильно упал из-за Великого экономического спада, и теперь российской экономике сильно не хватает средств.
     В самом деле, стране сильно не повезло. Стоимость акций упала более чем на 50 процентов, а просрочки по кредитам взлетели до небес. Уровень безработицы растет. В 2008 году рост был несистематическим, а в 2009 году объем ВВП снизится. У рубля проблемы. Тем не менее, Путина никто не винит, и он по-прежнему контролирует страну. Без сопутствующего благосостояния, доводы Путина о необходимости жесткого контроля над 'управляемой демократией' России становятся гораздо слабее.
     Похоже, что Медведев более склонен проводить новую политику, и его подготовка в экономических вопросах сильнее. В идеале это должно означать конец эры Путина.
     ________________________________________________________

ГЕРМАНИЯ
     Лидер: Канцлер Ангела Меркель
     Почему она должна уйти: За противодействие действиям других стран под предлогом экономической ответственности.
     История: В этом десятилетии экспортно-ориентированная экономика Германии работала хорошо. Но с упадком глобального спроса, замедлением рынка товаров промышленного назначения и проблемами в банковском секторе Германия пала жертвой Великого экономического спада. В этом году объем ее ВВП сократится примерно на 5 процентов.
     Администрация Меркель – и в особенности сама Меркель – управляют внутренними делами консервативно и разумно. Но во внешней политике картина смешанная. Ее правительство обвиняет правительства других стран и противодействует их экономической политике, что привело к охлаждению отношений с лидерами США, Великобритании, Франции и Японии.
     В сентябре министр финансов Пеер Штайнбрюк (Peer Steinbruck) обвинил Соединенные Штаты в ускорении кризиса, 'расползающегося по миру как ядовитое нефтяное пятно'. В ответ на решение США и Великобритании выделить средства на стимулирование экономики Меркель заявила, что она не присоединится к 'бессмысленной гонке', хотя в конце концов она и согласилась на выделение суммы в 50 миллиардов долларов на кейнсианские меры.
     Давая интервью газете New York Times, Меркель объяснила нерешительность Германии по поводу стимулирования экономики беспокойством по поводу инфляции, вызванной стареющим населением (демографическая ситуация Германии означает, что когда придет время выплачивать долги, в стране будет меньше людей трудоспособного возраста). Этот ответ вызвал непонимание со стороны международного сообщества, ведь Германия может просто принять больше иммигрантов, как это делают США.
     В конечном итоге Меркель – сторонница идеи федерализма, в то время как миру требуются интернационалисты. Более активная позиция по стимулированию спроса и поддержанию экономик 'большой двадцатки' стоит того – для Германии, для еврозоны и для всего мира.
     Энни Лори – заместитель редактора журнала Foreign Policy

Дмитрий Медведев вспомнил жилые успехи

И с оптимизмом заглянул в будущее строительства

     Президент Дмитрий Медведев вчера дал интервью телеканалу НТВ. Почти вся беседа с главным редактором информационной службы НТВ Татьяной Митковой была посвящена жилищному вопросу. Президент приказал дать 40 тыс. квартир малоимущим и «раскочегарить» ипотеку для всех остальных.
     Это уже третье интервью Дмитрия Медведева федеральным телеканалам: первое он дал телеканалу «Россия» 15 февраля, второе – «Первому каналу» 15 марта. Однако вчера господин Медведев впервые не использовал свое интервью для критики. Напомним, что в феврале, говоря о работе губернаторов, он заявил, что Кремль не будет «закрывать глаза на, скажем, упущения в работе или просто на бездарность, расхлябанность, разгильдяйство в деятельности тех или иных начальников». На следующий день в отставку ушли четыре главы регионов. 15 марта президент предупредил бизнесменов, что их моральный долг – не бросать в кризис свои предприятия и работников, а честно бороться с кризисом, сохраняя рабочие места.
     Вчера господин Медведев был настроен более благодушно. Говоря о проблемах строительства жилья, он не стал, например, ругать банки за повышение процентов по ипотеке, а застройщиков – за нежелание продавать недостроенные квартиры государству с дисконтом (на это недавно жаловался президенту первый вице-премьер Игорь Шувалов). Дмитрий Медведев предпочел с оптимизмом говорить о том, какие результаты должны дать принимаемые государством антикризисные меры, и о прежних успехах в реализации нацпроекта «Доступное и комфортное жилье – гражданам России», за который он отвечал, когда был первым вице-премьером.
     Напомним, что доступность жилья, согласно принятому в 2003 году пакету законов и ФЦП «Жилище», должно обеспечить повышение темпов строительства одновременно с удешевлением ипотеки. Вчера президент посетовал, что «кризис ударил по очень многим нашим прежним разработкам». «И везде обидно и жалко»,– добавил он. По его словам, за три года удалось увеличить темпы строительства с 50 млн кв. м до 64 млн кв. м в год (ФЦП «Жилище» предполагает выход в 2010 году на доперестроечные 80 млн кв. м в год). А объем ипотечных кредитов увеличился с 260 млрд руб. в 2006 году до 633 млрд руб. в 2008 году. Цифры этого года, отражающие резкий спад объема ипотечных кредитов в четыре раза, президент называть не стал. Вместо этого он предпочел объяснить гражданам, не успевшим решить квартирный вопрос, что оптимизма терять не надо и что государство принимает меры.
     Президент пояснил, что фонду содействия реформирования ЖКХ даны дополнительные деньги на капремонт и переселение граждан из ветхого жилья, фонд содействия жилстроительству поможет застройщикам получать кредиты под строительство, а все адресные программы обеспечения жильем малообеспеченных граждан, военнослужащих и ветеранов не будут сокращены вместе с бюджетом. Для молодых семей, пенсионеров, работников соцсферы и бюджетников президент даже пообещал выделить «порядка 40 тыс. квартир».
     Что касается ипотеки, то, по словам президента, по нынешней ставке 20% годовых «ни один нормальный человек ипотеку брать не будет». Для снижения ставок Агентство ипотечного кредитования получило дополнительные 60 млрд руб., и вместе с программами софинансирования ставок в регионах, по мнению президента, эти меры позволят снизить ставку до 8-8,5%. «Когда это может произойти?» – живо заинтересовалась госпожа Миткова. «Это должно быть сделано буквально прямо сейчас, потому что деньги на это выделены,– сообщил Дмитрий Медведев, но тут же, правда, спохватился: – Я не хотел бы, чтобы были иллюзии: мы не сможем сейчас «раскочегарить» объем ипотечного кредитования сразу же до тех цифр, которые были».
     Оптимизм господина Медведева понравился застройщикам. Глава корпорации «Русская недвижимость», которая специализируется на строительстве доступного жилья, Игорь Горских заявил «Ъ»: «При ставке 8% ипотека будет доступна каждой второй семье, и строительная отрасль оживится в момент. Однако для обеспечения такой ставки надо сделать еще два важных шага – дать еще денег АИЖК, чтобы оно могло поддерживать ставку 14% на рынке, и выделить субсидии из бюджета на снижение ставки с 14 до 8% для сегмента доступного жилья». Глава совета директоров компании Rodex Group Антон Данилов-Данильян считает, что для снижения ставки по ипотеке и смягчения условий по выделению кредитов АИЖК должно быть выделено не 60 млрд, а 600 млрд руб. Не менее важно, по его словам, чтобы правительство давало гарантии для застройщиков под кредиты на обеспечение участков застройки инфраструктурой. «Слова президента – это хорошо. Но не должно быть разрыва между целеполаганием и конкретными способами реализации»,– сказал он.

А вы с кем учились?

     Однокурсница Дмитрия Медведева Валерия Адамова оказалась единственным претендентом на пост главы Арбитражного суда Московского округа.

     Петр Авен, президент Альфа-банка. С успешными физиками и математиками, но их имена известны только в узких кругах. Я очень хорошо помню всех, с кем мне пришлось учиться. И никто из этих людей не стал бизнесменом. Только одноклассник Андрей Соколов стал финансистом, он сейчас первый зампред правления Альфа-банка. Никто никуда никого не тянул, просто мы по жизни еще со школы всегда были вместе.

     Григорий Элькин, руководитель Федерального агентства по техническому регулированию и метрологии. На параллельном потоке Зурабов учился. Но я его практически не знал.

     Алексей Улюкаев, первый зампред ЦБ. С Андреем Костиным из ВТБ, с Александром Потемкиным – бывшим главой ММВБ. Мы друг друга поддерживаем. У меня гораздо меньше возможностей для помощи в карьерном плане, чем у Дмитрия Анатольевича, но я считаю, что назначение людей хорошо знакомых на значительные посты совершенно оправданно и снижает риски.

     Владимир Жириновский, вице-спикер Госдумы. Особенно известных однокашников не было, в основном это были дети партийцев и военных. В школе дружил с дочерью генерала КГБ Гавриила Волкова, в институте был дружен с сыном замминистра финансов Юниным. Три года назад одноклассник, живущий в Алма-Ате, попросил помочь его дочери. Она училась в Зеленограде на коммерческой основе, и ее отчисляли, так как у нее не было $500, чтобы заплатить за учебу. Денег у меня не было, но я решил использовать административный ресурс. Позвонил ректору и попросил перевести девочку на бюджетную основу. Но тот отказал, и дочку друга отчислили за неуплату. А на ректора я затаил злобу – обязательно напишу Фурсенко, и его снимут с поста.

     Максим Акимов, замгубернатора Калужской области. С мэром Калуги Николаем Любимовым учился в одной группе на историческом факультете Калужского университета. Познакомились на фестивале «Студенческая весна», где участвовали в юморине. Уже 20 лет прошло, а мы до сих пор общаемся не только по работе, но и тесно дружим. Для работы это только плюс.

     Александр Акопов, президент компании «Амедиа». В Московском инженерно-строительном институте у нас была прекрасная компания – Саша Гуревич, Леня Якубович и я. Мы друг друга и на сессиях прикрывали, и выпивали вместе, и прекрасно общаемся сейчас.

     Андрей Мельниченко, председатель совета директоров компании «Еврохим», член совета директоров СУЭК. С Дерипаской на физическом факультете МГУ. Мы всегда друг другу помогали и будем помогать.

     Леонид Федун, вице-президент компании ЛУКОЙЛ. Мои однокурсники в основном бывшие военные – я учился в академии Дзержинского и в Ростовском училище. Но многие из них работают со мной. Например, глава службы общественных связей – мой коллега по кафедре марксистско-ленинской философии академии Дзержинского.

     Евгений Велихов, академик РАН, президент Российского научного центра «Курчатовский институт», секретарь Общественной палаты России. Когда я учился на физфаке МГУ, параллельно со мной на юридическом факультете учился Михаил Горбачев. Он активно работал в комитете комсомола. Среди однокурсников есть немало выдающихся физиков, ученых. Дружеские связи, особенно завязавшиеся в студенческие годы,– великое дело, и пренебрегать ими никогда нельзя. Так что я по мере сил стараюсь помогать своим университетским товарищам.

     Антон Данилов-Данильян, председатель совета директоров холдинга Rodex Group. С заместителем главного редактора журнала «Эксперт» Сашей Ивантером, совладельцем завода тяжелого машиностроения в Электростали Владимиром Рассказовым, с вице-президентом «Уралкалия» Михаилом Антоновым. Мы до сих пор встречаемся, но никогда никого о какой-то поддержке не просили.

     Виктор Садовничий, ректор МГУ им. М. В. Ломоносова. Пожалуй, что в России самый известный человек на нашем курсе – я. Но было очень много талантливых ребят. Горжусь, что учился вместе с Альбертом Рогалем, который стал профессором в Будапеште, а также с Зегеленгом, ставшим профессором в Голландии. Недавно мы всем курсом собирались в родном университете. Все эти люди, имея багаж первоклассного математического образования, очень уверенно идут по жизни, поэтому они не нуждаются ни в чьей протекции, тем более моей.

     Андрей Бунич, президент Союза предпринимателей и арендодателей России. В школе в параллельном классе учился будущий муж дочки Ельцина Алексей Дьяченко. А в МГУ на экономическом факультете моими одногруппниками были Александр Бабаков, Анатолий Аксаков, Эльвира Набиуллина. На год старше меня учился Сергей Глазьев. Я хоть и вхожу в Клуб выпускников МГУ, но с одногруппниками общаюсь редко. У меня в отличие от Путина нет огромного количества друзей. Нельзя считать другом того, кому один раз пожал руку в институтском коридоре.

     Михаил Барщевский, полпред правительства в Конституционном, Верховном и Высшем арбитражном судах. В школе я учился с известным детским хирургом Фуадом Абдуллаевым. А в институте моим однокурсником был Саша Торшин, зампред Совета федерации. Я, кстати, очень часто вспоминаю именно школу, а не институт. Недавно ездил на 80-летие директора нашей школы. А однажды я помог Фладу Абдулаеву спасти детскую больницу.

     Иван Затевахин, ведущий программы «Диалоги о животных». В школе я учился с Евгением Шварцем – главой Всемирного фонда дикой природы, Сергеем Поповым – замдиректора Московского зоопарка. На географическом факультете МГУ учился вместе с Лешей Иващенко и Гошей Васильевым, авторами мюзикла «Норд-Ост». Шварцу и Попову я помогал бороться за охрану природы, но это не зарабатывание денег, а скорее их трата. Я уверен в однокашниках на все сто. И если бы я затевал какое-то серьезное дело и решал какую-то суперпроблему, то, конечно, я бы обратился к ним.

     Владимир Кашин, зампред президиума ЦК КПРФ. Звезд первой величины не было, но многие стали руководителями среднего звена, депутатами, академиками. С председателем комитета по культуре Ивлиевым учились в одной школе, но он младше меня, в ВПШ – вместе с депутатом нескольких созывов Соколовым. Со многими однокашниками встречаюсь, а с однопартийцами вместе работаю.

     Елена Панина, зампред комитета Госдумы по промышленности. В Московском финансовом институте с разницей в один-два года со мной учились Владимир Дмитриев – президент ВЭБ, Александр Хлопонин – губернатор Красноярского края, Татьяна Нестеренко – замминистра обороны. Мы часто пересекаемся на встречах выпускников и, как выпускники Гарварда, друг друга поддерживаем. Морально.

     Шамиль Тарпищев, президент Федерации тенниса России. В спортивной школе N698 со мной училось много сильных ребят, впоследствии прославивших российский спорт. Например, пловец Лапшев, хоккеист Волков. В одном классе со мной учился Саша Панасов, вратарь ЦСКА. А с Валеркой Харламовым мы вообще в одном дворе играли.

     Григорий Балыхин, председатель комитета Госдумы по образованию. В РУДН у меня было много друзей, которые сделали неплохую карьеру и заслужили доброе имя. Например, председатель Мосгордумы Владимир Платонов, бывший министр образования Владимир Филиппов, который, кстати, и пригласил меня работать у себя замом. Я, в свою очередь, тоже многим помогал профессионально подрасти. С Платоновым мы, например, со студенческой скамьи шли вместе.

     Михаил Боярский, народный артист России. С будущими звездами мирового масштаба. Все одноклассники – музыканты. Слава богу, не поп-звезды, но знамениты не меньше. Кто-то работает у Гергиева, многие преподают в консерваториях Франции и Голландии. Петербургская музыкальная школа при консерватории, которую я окончил,– это школа высокого полета, там неизвестных выпускников нет.

     Борис Волынов, летчик-космонавт, дважды Герой Советского Союза. Почти со всеми советскими космонавтами, я же с 1960 года в первом отряде начал готовиться. В школе учился с академиком Конторовичем. А школу окончил вместе с моей будущей женой. Сейчас она академик Нью-Йоркской академии наук.

Островки стабильности-2

«Звездный городок в России теряет блеск»

Los Angeles Times Лос-Анджелес, США
     Спроектированный советскими хранителями секретов в самый разгар холодной войны Звездный городок размещается в сосновых и березовых лесах недалеко от Москвы и до сих пор не отмечен на многих картах.
     Охрана на КПП проверяет документы, и мы входим в легендарный центр подготовки космонавтов. Ожидаешь увидеть здесь нечто великолепное – печать космоса, вечно притягивающего к себе человека.
     Нас встречает бывший инструктор космонавтов Александр Беляев, худощавый, седоволосый мужчина, одетый в вельветовые брюки и свитер с высоким горлом, который готов показать нам городок. Беляев извиняющимся тоном объясняет, что у него тяжелое похмелье после вчерашнего виски. На улице он стреляет сигареты у прохожих.
     Затем Беляев начинает рыться в прозрачной папке с бумагами и вытаскивает оттуда счет. Нет, говорим мы. Это не нам. Мы за интервью не платим. «А, так это все равно не для вас,– говорит Беляев, морща лоб.– Это для журналистов, которые приходили вчера». Он опять лезет в папку, краснеет и достает еще один лист бумаги. «Отдайте фотографу»,– говорим мы, не желая прикасаться к этому листку и чувствуя некоторую неловкость от того, как баснословно богатая Россия вымогает деньги у иностранных журналистов.
     Переговоры продолжались несколько месяцев. Сначала администрация потребовала $500 за возможность посетить Звездный городок. Потом чиновники решили, что попасть в центр можно бесплатно, но фотографу придется заплатить $250 за съемку тренировки космонавтов.
     И вот Беляев ведет нас с фотографом в похожий на пещеру зал, сквозь распахнутые окна которого видно зимнее небо. Учебные космические корабли выглядят меньше и старее, чем можно было ожидать, и похожи скорее на огромные стальные яйца, установленные на высоких платформах среди горшков с домашними растениями. Перед пультом с приборами и компьютерами две женщины среднего возраста обсуждают способы приготовления картошки и сосисок. Есть здесь и мужчины, один из них в камуфляже. Трудно угадать, чем занимаются все эти люди, за исключением космонавтов в ярко-синих комбинезонах, а спрашивать здесь не положено.
     Что касается космонавтов, они стоически нас игнорируют – видимо, привыкли быть на всеобщем обозрении во время тренировок, когда они поднимаются и спускаются по лестницам, приставленным к люкам космического корабля, сбрасывают ботинки и залезают внутрь изучать приборы.
     Здесь тренируются и американские астронавты, но русские запрещают беседовать и с ними. «Не фотографируйте американцев»,– рявкает Беляев.
     Он подталкивает нас вверх по лестнице, чтобы можно было заглянуть в учебный космический корабль, где одинокий космонавт сидит за приборами управления, отрабатывая стыковку корабля с Международной космической станцией. «Снимите обувь,– шипит Беляев.– И не разговаривайте с космонавтами». «Как его зовут?» – спрашивает фотограф. «Просто российский космонавт,– говорит Беляев.– Нам не разрешено разглашать его имя, пока он не полетит в космос».
     В другой учебной секции седовласый инструктор с учебником в руке читает лекцию своим подопечным. «Не всегда следует доверять американским индикаторам на станции»,– говорит он им. «Почему?» – встревает один из учеников. «Мы считаем, что наше оборудование точнее»,– отвечает инструктор.
     Глядя на них снизу вверх, Беляев ностальгически улыбается. «Уже много лет космонавты проходят здесь обучение»,– говорит он.»

The Times Лондон, Великобритания
     «Москва продолжает военную оккупацию, несмотря на мирное соглашение
     На КПП, которого вообще-то не должно здесь быть, лейтенант российской армии извинился, что не может предложить нам чаю. «У нас сейчас нет электричества»,– объяснил он, ведя нас к укрепленному блокпосту, расположенному по ту сторону непризнанной границы между Грузией и отколовшейся от нее Южной Осетией.
     По меньшей мере три российских танка врыто в землю вокруг КПП, разместившегося на узкой горной дороге к городу Ахалгори. Их дула смотрят на юг, на столицу Грузии Тбилиси. На бетонном защитном барьере, перегораживающем дорогу, аэрозольной краской написано слово «Россия». За КПП российская армия установила закамуфлированные палатки и три длинных ряда переносных домиков, где размещаются российские солдаты.
     В одном из таких не страдающих избытком мебели домиков молодой лейтенант рассказал нам, что мирные жители – и грузины, и осетины – свободно пересекают границу, чтобы что-то продать или купить на рынке, навестить родных. Однако правозащитная организация Human Rights Watch составила другое мнение и в ноябре обвинила Россию в том, что та не удерживает осетинских ополченцев от «бесчинств и нападений на этнических грузин в Ахалгори».
     Транспортные средства с грузинскими номерами и правда проезжали через КПП, хотя журналистов The Times в Ахалгори не пустили. Кроме того, россияне завернули группу из 200 наблюдателей от ЕС, которые контролируют выполнение соглашения о прекращении огня. Представитель миссии наблюдателей в Грузии Стив Берд рассказал, будто они получили сообщения о том, что грузинские крестьяне не могут пройти через КПП к своим участкам, захваченным осетинами.
     Международное сообщество хотя и признает факт нарушения Россией условий договора о прекращении огня, но, похоже, не хочет настаивать на исполнении этого договора. В прошлом месяце НАТО восстановило с Россией отношения, которые на время войны были заморожены, и президент Обама дал понять, что, хотя у него и Дмитрия Медведева имеются разногласия по поводу Грузии, все же его главная задача – улучшить отношения с Москвой.»

Пока Россия пьет, Китай далеко уйдет

Известный писатель и публицист Юлия Латынина сравнила, как выходит из мирового кризиса наш самый могучий сосед Китай. И как Россия пытается подражать то ему, то Европе. Выводы пока получаются не в нашу пользу. Итак...

РЫНОЧНАЯ ИМПЕРИЯ
     Хороший вопрос: «Кто будет главным победителем и кто будет главным пострадавшим в результате экономического кризиса в мире?» Ответ, я думаю, очевиден. Главным победителем будет Китай.
     Китай, может быть, и не станет первой державой в мире, но уж точно не станет второй. Китай выйдет из этого кризиса второй сверхдержавой после Америки. И по одной простой причине – в настоящий момент это единственная в мире рыночная экономика.
     Что я имею в виду? У Китая из-за кризиса обанкротилось около трети предприятий, поставлявших продукцию в Америку. Но в отличие от самой Америки или России Китай ни единого юаня кредитов хозяевам, доведшим предприятия до банкротства, не дал. Кредиты давались новым хозяевам. Причем заметим, что старые хозяева были иностранцы, а новые – китайцы. То есть кризис станет рычагом, в итоге которого в Китае должно остаться только самое технологически современное производство, что выведет страну на новый уровень – постиндустриальный.
     Произойдет это, конечно, только если Китай увеличит внутреннее потребление. Это не так сложно, как может показаться. Ведь, скажем, туфля, которую продают в США за 200 долларов, себестоимость ее в Китае – 1 доллар. Разницу получают иностранные компании, которые штампуют свои товары в Китае. Понятно, что если китайская компания будет продавать туфлю на внутреннем рынке хотя бы за 3 доллара, то прибыль для китайской компании будет приблизительно та же самая, что и когда она продавала туфлю иностранцу. Хотя это тяжело в том смысле, что придется переделать психологию нации. Китайцы сберегают. В кризис они сберегают еще больше. Американцы потребляют, русские пьют, а китайцы сберегают.
     Вероятно, та цивилизация, которая сложится в результате в мире, гигантский Китай, новая сверхдержава, это будет немножко другая цивилизация. Например, американская цивилизация основана на машине, она основана на том, что постепенно люди строили себе загородные домики. И туда, где они строили свою личную одноэтажную Америку, тянулись дороги. В итоге дух Америки – это автомобиль, гораздо больше, чем гамбургер.
     Трудно понять, как именно будет выглядеть в Китае автомобильная цивилизация, потому что уже сейчас, при очень низкой автомобилизации, в Пекине чудовищные пробки. (Это при том, что Китай построил за последние годы 55 тыс. км экспресс-веев – в России дорог аналогичного качества просто нет, а сопоставимого – 2 тыс. км.) Возможно, Китай будет какой-то другой цивилизацией. Но в принципе сейчас это единственная рыночная империя. И рынок в Китае сохраняется именно потому, что в нем нет демократии. А если в стране нет демократии, это означает, что ей не надо заискивать перед пенсионером, перед потребителем и перед избирателем.

ЕВРОПА УШЛА НА ПЕНСИЮ
     Для сравнения: что сейчас происходит в Европе? Там демократия кончается ползучим социализмом. И это основная проблема. Потому что, если демократия не обеспечивает экономический рост, она обречена. Экономический рост в Европе замедляется из-за огромных гарантий, выданных населению. И в этом смысле, если говорить о лузерах после этого кризиса, это, конечно, будет Европа. Недавно один крупный европейский бизнесмен – как раз мы говорили о Китае и Европе – с горечью мне говорит: «Ты знаешь, мы живем в зоопарке. Там комфортно, там хорошо кормят. Но это зоопарк. Это не та Европа, которая покоряла мир».
     Европа ушла на пенсию. И я вижу, что те ценности, которые сделали Европу Европой, в том числе государство, защищающее частный бизнес и отстаивающее исключительно свою точку зрения, точку зрения европейцев в противовес всему остальному миру, это из Европы напрочь исчезло.
     Что такое европейские ценности XVI или XVIII века? Это свобода и это инициатива. Это когда конкистадоры уничтожили империю инков, а французы и англичане во время опиумных войн разорили Пекин. За такие ценности в Гааге Кортесу и Писарро впаяли бы пожизненное. И когда я ищу страну, которая руководствуется теми же ценностями, что Европа в тот момент, когда она была великой, я вижу только одну страну. Она называется Китай.
     Мы в России постоянно ссылаемся на европейские ценности. Только вот все-таки какие ценности мы имеем в виду: ценности времен Ост-Индской компании или ценности общества, ушедшего на пенсию? Знаете, Европа – как великий спортсмен, который в свое время прыгал на 3 метра, а теперь ходит с палочкой. И нам говорят: надо ходить с палочкой, чтобы быть как этот великий спортсмен. Нет же! Надо прыгать на 3 метра, как сейчас прыгает Китай.
     Я, конечно, понимаю, что о закате Европы писал еще Шпенглер. Но мы присутствуем при глобальном переделе мира. С помощью экономики, а не с помощью оружия. Переделе мира, в котором выигрывает Китай.

ПОДНЕБЕСНАЯ АРИСТОКРАТИЯ
     Получается, спросите вы, что теперь для процветания нации не нужна демократия? Но Китай, во-первых, это не диктатура. Это форма правления, которая у Аристотеля называется совершенно четко – аристократия, власть лучших. В Китае реально правят 9 человек – верхушка партии и правительства. Это те 9 коллективных человек, которые ежедневно принимают решения. И те 100 высших членов партии, которые раз в 4 года собираются на съезд вместе с остальными делегатами.
     То, что Китай не демократия, означает две вещи. Первое – он не обязан заботиться о социальных благах, он не обязан заботиться о своих гражданах с точки зрения того, насколько комфортно лично им. И это очень важно в стране, где 700 миллионов человек живут в абсолютной нищете. Если они будут голосовать, они проголосуют за такого же, как председатель Мао. Вспомним, как Мао в 1949 году одержал победу над правительством Гоминдана. В Яньане, вотчине коммунистов, к тому времени уже шла страшная резня, чистка. Партия уничтожалась изнутри так, как не уничтожалась даже в Советском Союзе в 1937 году.
     Какие чисто военные победы одержал Мао? Он не был хорошим полководцем. Но его поддерживали сотни миллионов крестьян, которым не было дела до чисток в партии.
     А если у вас нет демократии, вам можно не обращать внимания на мнение народа. Это важно. Потому что в Китае народ до сих пор любит Мао. Однако вот эти 9 человек, и эти 100 человек, и вся партия имеют абсолютный консенсус, что новый Мао не должен прийти к власти. Вот то же отношение было в конфуцианской элите к основателю Китайской империи – к императору Цинь Шихуанди. Как к очень жестокому и взбалмошному тирану. Об этом не говорят народу, чтобы народ не смущать. Но это все знают в элите. И это очень сильно контрастирует с культом Сталина в российской элите.
     Демократия с точки зрения управления – это просто хороший способ обратной связи. Контроля за тем, что делает власть. И вопрос: как наладить контроль, если нет демократии? В Китае это решается довольно своеобразными способами. Во-первых, есть очень сильное напряжение между центром, который позиционирует себя как защитник народа, и губернаторами, которых центр позиционирует как потенциальных коррупционеров. И губернаторов беспощадно увольняют, если они показывают плохой рост ВВП.
     Значит ли это, что в Китае нет коррупции? Есть! Самая типичная история – это история с землей. Вот земля в Китае до сих пор, строго говоря, не частная собственность. И если есть земля у крестьянина, а ее надо отобрать, чтобы построить фабрику крупному бизнесмену, то государству возможно отобрать эту землю за небольшие деньги. Крестьянина обирают, а бизнесмена губернатор никогда не оберет. Потому что иначе у него уронится ВВП и он будет выгнан. А если его поймают за руку, его еще и расстреляют.
     Вторая вещь. Журналисты в Китае не только журналисты, но и доносчики. Агентство «Синьхуа» и представители его в регионах, они не все печатают, но все доносят начальству. Это поразительный, но эффективный метод обратного контроля.
     Наконец, есть институт просителей. У центрального китайского телевидения с утра стоят толпы этих просителей из провинции. И их настолько боятся губернаторы, что они даже присылают туда специальных людей, чтобы те говорили: «Мы представители центра, мы вам поможем», – и увозили их обратно в провинцию. Потому что, конечно, не каждый проситель пробьется на телевидение. Но если пробьется, то полетят головы всех.
     Недавно в одной из провинций, в деревне, изнасиловали молодую девушку. Полиция выпустила насильника, потому что он кому-то был друг, сват и брат. Крестьяне собрались, сожгли полицейский участок. Эта история стала теленовостью. В итоге уволили полицейских, а крестьян, кстати, не тронули.
     Еще два инструмента контроля. Центр забирает около 60% налогов из провинций. А крупные партийные чиновники возглавляют госкомпании. Они получают не такое большое вознаграждение, ну, допустим, 200 тысяч долларов. Для Китая это огромные деньги. Но это не те деньги, которые получают миллиардеры. Потому что государство говорит людям: «Не вмешивайтесь в политику, зарабатывайте деньги. Мы одержим победу, мы будем первыми, если люди будут зарабатывать деньги».

КАК МЫ ОБЕЗЬЯННИЧАЕМ
     Легко заметить, что Россия очень много обезьянничает с Запада. Заимствует какие-то институты, которые называются так же, как на Западе: суд, выборы, демократия, – но функционируют совершенно по-другому. Это такой «культ карго», знаете, когда в Меланезии дикари строили самолеты из песка, как у белых больших людей, и удивлялись, что они не летают. У меланезийцев были самолеты из песка, а у нас – парламент и выборы.
     Гораздо меньше заметно, что в нашей системе управления сейчас очень много попыток заимствовать из Китая. Но если посмотреть внимательно, то подражание столь очевидно, что разница еще больше бросается в глаза. Например, в России не так давно с подачи Дмитрия Козака тоже ввели систему оценок губернаторов, как в Китае. Но не по приросту ВВП, как в Китае, а по каким-то безумно сложным параметрам, которые в результате ничего не значат.
     У нас тоже забрали налоги в центр. И механизмом управления регионами стало то, что эти налоги из центра отдаются обратно. По усмотрению центра. Но это опять-таки приводит к ситуации ровно обратной, чем в Китае.
     Пример тому – потрясающая штука, которая случилась в Дагестане. Там президент Муху Алиев оказался недоволен московским олигархом Сулейманом Керимовым, который инвестировал в Дагестан огромные деньги да еще и заплатил там налоги. Президент Дагестана усмотрел в этом вызов своей власти. Если расскажешь эту историю китайскому чиновнику, у него глаза вылезут, и он скажет: «Я не понимаю. Как это? Глава региона преследует человека за то, что он вкладывает в регион деньги». Да такого главу региона в Китае уволят завтра. Это немыслимая в Китае ситуация.
     То есть вдумайтесь: в Китае основной мотив поведения губернатора – желание, чтобы в его регион вкладывали деньги, а у нас – чувство опасности, если кто-то вкладывает деньги в регион. Нашему губернатору намного безопаснее съездить в Москву и выпросить дотацию.
     Третье. Наши высшие чиновники тоже получили места в советах директоров крупных госкомпаний. Но в Китае борьба партийных кланов под ковром настолько остра, что если ты при этом еще из компании какие-то деньги вынешь, то ты под ударом, ты проиграешь в политической конкуренции. Например, так недавно попался глава горкома КПК Шанхая Чэнь Ляньюй. У нас наоборот. Сидит чиновник в совете директоров компании, и его вес измеряется не по тому, какой пост он занимает, а по тому, на каком концерне сидит. Он же совершенно по-китайски сидит, эту штуку мы из Китая заимствовали, только кто вам сказал, что он там сидит на одну зарплату?

ОБОГАЩАЙСЯ! А ЕСЛИ БУДУТ МЕШАТЬ, МЫ ИХ РАЗДАВИМ!
     Четвертая замечательная история – с просителями. У нас это чаще всего элемент политического шоу и точно не инструмент управления. А в Китае это именно инструмент управления.
     Например, в Китае в 2003 году в полицейском участке до смерти был забит сокамерниками студент, который не имел с собой удостоверения личности. На тот момент оно было обязательно для каждого крестьянина, который пришел работать в город. И вот полицейские обрадовались, что у студента удостоверения с собой не было, кинули его в камеру. И случилась трагедия, которая в Китае даже большая трагедия, чем у нас.
     Потому что студент в Китае – это то, во что вкладывает вся семья, весь род. Студент – это будущее. Крестьяне откладывали на образование сына годами. И они ждали, что, когда он получит образование, он их всех за собой вытащит. Из десяти богатейших людей Китая восемь – это представители из самых бедных семей. И вот этого студента забили. Началась пиар-кампания. И в итоге была отменена регистрация.
     Понятно, что студент был только предлог, и пиар-кампания заменила демократическую процедуру. Но важно, что это было успешно. В Китае центральная власть апеллирует к народу и говорит: «Обогащайтесь, мы вам поможем. А если чиновники будут вам мешать, мы чиновников раздавим». В России бюрократия говорит сама себе: «Обогащайся! А если народ или бизнесмены будут мешать, мы их раздавим».

«БОЛЬШУЮ ВОСЬМЕРКУ» ЗАМЕНИЛА «БОЛЬШАЯ ДВОЙКА» – США И КИТАЙ
     Есть одно событие, которое совершенно четко указало на новый статус Китая: это история с «мировой валютой». Дело в том, что США много лет требуют от Китая укрепить юань, то есть уменьшить конкурентоспособность китайского экспорта, и, кстати, раньше Китай шел навстречу этим требованиям. И вот перед саммитом «двадцатки» Китай заявляет: «А давайте введем мировую валюту». Это предложение главы ЦБ Китая было скромно размещено на сайте ЦБ Китая. И сразу же Барак Обама в своем первом разговоре с нацией из Белого дома говорит, что смысла в китайском предложении нет и что доллар силен, как никогда. Председатель ЦБ Китая выразил свое скромное мнение – и тут же ему ответил президент США. Это знаете, что значит? Что «большой восьмерки» больше нет. Но ее заменила не «большая двадцатка», а «большая двойка» – США и Китай.
     Что при этом будет происходить с одной из главных внутренних проблем Китая – Тибетом? Очевидно, что Китай никогда не расстанется с Тибетом. Тибет для Китая – это как Кавказ для нас. Это такое место, где люди не хотят работать. У нас они не хотят, потому что они гордые горцы. В Тибете они не хотят, потому что они буддисты и все деньги все равно отдают монаху. Но тем не менее Китай будет содержать Тибет, хотя он будет для него большой головной болью.
     Очевидно, что следующим объектом экспансии Китая станет Тайвань. Причем это будет мирная, чисто экономическая экспансия, которая заключается в том, что если раньше Тайвань был центром китайской жизнедеятельности и все западные компании имели свои представительства на Тайване, то теперь эти западные компании перебрались на материк. И Тайвань очень боится Китая. У Тайваня – визы для китайцев, ограничения по количеству въезжающих. В то время как материковый Китай говорит: какие визы, какие ограничения? Давайте придерживаться принципа свободной торговли! Потому что при этом принципе Тайвань в конце концов упадет в Китай, как крошечный астероид падает на Юпитер. Я говорю об этом так подробно, потому что, после того как будет поглощен Тайвань, настанет очередь нашего Дальнего Востока.

ДАЛЬНИЙ ВОСТОК ПОД УГРОЗОЙ ПОГЛОЩЕНИЯ
     Какие отрасли экономики существуют на российском Дальнем Востоке? Экспорт леса, ловля рыбы, экспорт металлолома, импорт иномарок. Это те отрасли, где можно избежать ока государства. А по соседству, в Китае? Электроника, сборочные и швейные производства, металлургия – то, что может существовать только при благосклонности государства.
     Поэтому на Амуре рассыпается Благовещенск, а напротив, в провинции Хэйлунцзян, растут небоскребы Хэйхэ, и при этом квартиры в Благовещенске стоят вчетверо дороже, чем в Хэйхэ.
     Поэтому, когда приезжаешь в Забайкальский край, то на вопрос: «Где вы покупаете товары?» – жители края отвечают: «В Китае». А когда задаешь вопрос: «Кто работает в крае?» – отвечают: «Китайцы».
     Сначала не очень ясно, на какие деньги жители края покупают в Китае товары, если все деньги, которые заработаны в крае, заработаны китайцами, но потом понимаешь, что в крае все же процветает кое-какой бизнес. Например, незаконная вырубка леса (с экспортом в тот же Китай).
     В Китае государство помогает бизнесу. В России развивается только тот, кто спрятался от государства. Китайская власть думает об обогащении страны. Российские чиновники думают об обогащении себя. Китайские чиновники мыслят тысячелетиями, а российские – долларами. Поэтому очень внимательно следите за тем, как материковый Китай будет поглощать Тайвань.

ДОСЬЕ «КП»
     Юлия ЛАТЫНИНА родилась в семье московских интеллигентов: папа – поэт и прозаик, мама – литературный критик. Окончила Литинститут им. Горького, кандидат филологических наук. Автор более 20 книг. Член Союза писателей. Журналист и радиоведущая.

Фантомы либерализации

     Апрель ознаменовался новым витком надежд на либерализацию. Президент Медведев и его ближайшие соратники бросили обществу целый букет очередных «сигналов» о своем благосклонном отношении к возможному смягчению общественно-политического климата в России. Медведев дал интервью оппозиционной «Новой газете», вроде бы разблокировал механизм помилования, подписав новый указ на этот счет, встретился с Советом по содействию развитию институтов гражданского общества и правам человека, куда входит ряд вполне оппозиционно настроенных по отношению к правящему режиму общественных деятелей и правозащитников – Людмила Алексеева, Ирина Ясина, Светлана Ганнушкина, Елена Панфилова, Алексей Симонов. На заседании совета Симонов даже смог поднять вопрос о серийных избиениях руководителей оппозиционного движения «Солидарность» Льва Пономарева, Станислава Яковлева и Елены Васильевой. Упоминание об этом опубликовано в стенограмме встречи на сайте президента России – впервые на кремлевском сайте упомянуто раздражающее Кремль движение «Солидарность», само название которого до сих пор являлось табу для чиновников.
     Впервые после заметного перерыва Медведев выслушал предложения либерального Института современного развития, связанные с развитием рынка труда, а его ближайший соратник Антон Иванов, председатель Высшего арбитражного суда, заявил, что госкорпорации не должны иметь привилегий в осуществлении хозяйственной деятельности и их следует преобразовать в акционерные общества.
     На фоне более системных событий последнего времени – некоторой нормализации отношений с США, захватом инициативы в области экономической политики группой чиновников, которых принято относить к либералам (Шувалов, Дворкович, Игнатьев, Улюкаев и др.), нарочито громкой критикой дела Ходорковского и деятельности Владислава Суркова со стороны либерально настроенных сторонников Медведева (Александра Шохина, Игоря Юргенса, Евгения Гонтмахера) -
     может создаться впечатление, что власти под давлением экономического кризиса и других обстоятельств уже почти готовы на масштабную либерализацию.
     Перестроечные настроения вновь витают в воздухе; среди знакомых мне представителей либеральной интеллигенции только и слышишь разговоры об этом. Надежды на смягчение политического курса, однако, вновь преждевременны. Никаких оснований ожидать серьезных перемен в политике правящего клана нет. Из слов и действий Медведева, как всегда, не следует ничего конкретного. Интервью «Новой газете» предельно обтекаемо, президент не дал ни одного конкретного ответа на острые вопросы. Встреча с Советом по содействию развитию институтов гражданского общества и правам человека прошла «в одни ворота»: выслушав идеи и претензии независимых общественных деятелей, Медведев ничего конкретного им не пообещал. Несмотря на фрондерские высказывания многих лояльных Медведеву представителей элиты по поводу заказного характера нового дела против Ходорковского, президент-юрист уклоняется от серьезного разговора и здесь.
     Нет сомнений, что мы имеем дело с очередным заигрыванием с либеральной общественностью, цель которого состоит в нейтрализации всплеска свободолюбивых настроений, случившегося то ли из-за обострения кризиса и малой эффективности правительственных антикризисных мер, то ли в связи с циклическими законами. Президент взял на себя роль хорошего полицейского, и его задача – способствовать выпусканию пара со стороны недовольных авторитаризмом представителей элиты. Однако
     на поверку никаких конкретных механизмов поэтапной либерализации общества у власти нет. После прихода Медведева на должность президента Кремль взял на вооружение тактику имитации политических реформ.
     Эта тактика наиболее ярко сформулирована в докладе Центра политических технологий «Демократия: развитие российской модели», подготовленном летом по заказу Института современного развития. В бумаге отрицалась необходимость кардинальной либерализации общественно-политической системы и создания возможностей для публичного плюрализма мнений. Напротив, ради сохранения основ правящей властной вертикали предлагалось найти некие способы облагораживания существующей политической модели за счет навешивания на нее разного рода псевдодемократических аксессуаров и рюшечек, не меняющих сути системы, но создающих дополнительные возможности для самореализации карьеристов с либеральными взглядами, не вполне удовлетворенных чрезмерной жесткостью путинизма.
     В эту логику встраивалось и создание прокремлевской «либеральной» партии «Правое дело», и псевдопослабления, изложенные в ноябрьском послании Медведева, – например, о предоставлении нескольких мест в Госдуме малым партиям.
     Пользы от такого косметического ремонта оказалось немного. Сегодня мы наблюдаем за развалом проекта «Правое дело», в котором сторонники превращения партии де-факто в филиал «Единой России» берут верх над фрондирующими либерал-лоялистами. Стремительно утрачивается актуальность выделения 1-2 думских мест малым партиям. Уговорить встроиться в «улучшенную» модель вертикали удалось немногих, рейдерский захват партии СПС только оздоровил внесистемную оппозицию, попытка окончательно маргинализировать последнюю провалилась -
     теперь уже и лояльные власти люди все громче требуют прекратить затыкать радикальной оппозиции рот.
     При этом кризис и неудачи властей на экономическом фронте делают вопрос о полномасштабной либерализации более острым. Отсюда и новый цикл попыток «выпустить пар», предназначенных для тех, кто все еще ждет либерализации сверху.
     На практике расширение общественно-политических свобод пока представляет для властей непреодолимую проблему. Причина проста – они не видят механизма собственной выживаемости в конкурентной политической среде. Им нечего ответить даже на претензии лояльных им Шохина и Юргенса, не говоря уже о Симонове и Ясиной. Ну а если на политическую арену будет выпущена реальная внесистемная оппозиция, публичный имидж правящей группировки может рухнуть под грузом накапливающихся острых вопросов к власти.
     Как показывает хотя бы избирательная кампания Бориса Немцова на выборах мэра Сочи, шок, испытываемый гражданами при гласном обсуждении острых вопросов, настолько силен, что власть предпочитает полную зачистку политического и медиапространства, боясь даже малейшего риска подвергнуться острой критике, чреватой политическими последствиями.
     Ослабление контроля над политикой и СМИ станет опасным сигналом для силовиков и кадровой бюрократии, которые неизбежно расценят начало открытого обсуждения недостатков системы как слабость правящих лидеров и начнут искать новых «хозяев».
     На все эти вопросы у власти нет ответа – поэтому не будет и либерализации сверху. Путин слишком долго держал горлышко бутылки закрытым, чтобы его раскупоривание оказалось безболезненным и для него, и для Медведева. Это Ельцин, защищавший свободу прессы и поддерживавший плюралистический климат в обществе, мог надеяться на неприкосновенность (хотя и ему пришлось подстраховаться протаскиванием во власть преемника). Для Путина и Медведева таких гарантий не будет: чересчур эгоистичная оборона интересов узкого правящего клана за 10 лет их правления и полное перекрытие лифта возможностей для всех остальных делает их желанным объектом для всеобщей атаки, появись лишь малые признаки потери влияния.
     Медведев, возможно, и желал бы попытаться освободиться от такого наследия, но мешают круговая порука, дефицит компетентности и лидерских качеств. Судя по его нынешнему поведению, он намерен играть свою роль в обороне позиций путинского клана до конца.
     Удивляет только одно: постоянство, с которым надежды на либерализацию сверху вновь возрождаются в российской политической элите. На самом деле это тот случай, когда надеяться на лучшее, в принципе, можно, но, будучи реалистами, готовиться следует к трудным временам.

Россия: кризис кризисом, а мост будет построен

     Владивосток. Здесь, на восточной оконечности России, в семи часовых поясах от Москвы, началась реализация масштабного проекта. Две мили стальных конструкций и тросов должны соединить материк с маленьким островком, который может похвастаться лишь несколькими тысячами жителей, хорошим подледным ловом, да огородами, где выращивают популярные в городе лекарственные растения.
     Параллели буквально напрашиваются: похоже, речь идет о кремлевском варианте нашего 'моста в никуда' [имеется в виду скандальный проект строительства моста стоимостью в 400 миллионов долларов на Аляске, который должен был соединить город Кетчикан с остром Грэвина, где проживает 50 человек – прим. перев.]. И даже финансовый кризис для этого не помеха.
     Правительство планирует потратить на строительство крупнейшего в мире подвесного моста более миллиарда долларов; еще как минимум 6 миллиардов пойдут на другие связанные с ним проекты, которые планируется реализовать в этом малонаселенном регионе по соседству с Китаем и Северной Кореей.
     Цель этих проектов – позволить Владивостоку достойно принять саммит организации Азиатско-тихоокеанского экономического сотрудничества в 2012 г.; еще 6 миллиардов долларов государство выделяет на подготовку к зимней Олимпиаде 2014 г. в курортном городе Сочи на юге страны. Впрочем, сами российские чиновники признают, что расходы на оба мероприятия скорее всего превысят смету: это связано с некачественным планированием и распространенной в стране коррупцией.
     Правительство щедрой рукой выделяет средства для владивостокского и сочинского проектов несмотря на то, что финансовый кризис ложится тяжелым бременем на государственный бюджет, и растет озабоченность в связи с плачевным состоянием российской инфраструктуры в целом. Запущенность дорожной сети, портовых сооружений, электростанций и других инфраструктурных объектов давно уже стала тормозом для российской экономики – это подтвердят менеджеры любой транснациональной корпорации, пытающей заниматься бизнесом в этой стране.
     Эти масштабные проекты особенно выделяются на общем фоне в свете того, что прочие ассигнования на инфраструктуру правительство в условиях кризиса сокращает. В результате в адрес властей звучат критические замечания: Кремль упрекают за то, что он сосредоточивается на 'показушных' мероприятиях, способных повысить престиж страны, но в долгосрочном плане бесполезных для экономики.
     'Очевидно, расходы на владивостокское и сочинское мероприятия лишены какого-либо смысла, – отмечает Иван Чакаров, главный экономист, отвечающий за 'российское направление' в инвестиционной компании Nomura International. – Если российские власти хотят диверсифицировать экономику, снизив ее зависимость от нефтегазового сектора, единственный способ добиться устойчивого роста – это создание реальной инфраструктуры, например, проведение остро необходимого ремонта транспортной системы страны, в том числе обветшавшей железнодорожной сети, а также вложение капиталов в развитие портов и расширение линий электропередачи'.
     Еще до финансового кризиса премьер-министр Владимир Путин предложил принять программу модернизации инфраструктуры стоимостью в триллион долларов, но, по словам официальных лиц, большая часть этих планов положена под сукно: предпочтение отдается программам социальной поддержки населения и обеспечения занятости, призванным смягчить напряженность в страдающих от экономической депрессии регионах страны.
     По оценкам финансовых аналитиков, в 2008 г. Россия потратила на инфраструктурные проекты примерно 42 миллиарда долларов; это составило 13% от общих бюджетных расходов. Однако в нынешнем и будущем году этот показатель, как ожидается, снизится до 5-7%, причем без вычета целевых ассигнований на проекты во Владивостоке и Сочи.
     Проведением Владивостокского саммита 2012 г. Кремль стремится продемонстрировать, что Россия – не только европейская, но и азиатская держава. Тем не менее, представляется крайне маловероятным, что за счет этого Дальний Восток в ближайшем будущем превратится в один из локомотивов экономического роста.
     От политического и делового 'ядра' страны регион отделяют тысячи миль; в нем проживает лишь 5% населения России. Обрабатывающая промышленность и связанные с морем отрасли экономики Дальнего Востока со времен крушения СССР переживают резкий спад, а его население сократилось на 25% – с восьми до шести миллионов.
     Правительство, тем не менее, надеется произвести впечатление на участников саммита 2012 г., сделав местом его проведения остров Русский, расположенный недалеко от Владивостока. Пока до него можно добраться только на пароме.
     В советские времена Владивосток считался стратегическим портом, и был 'закрытым городом', а на острове размещались секретные военные объекты. Сейчас там планируется соорудить конференц-центр, отели и университетский кампус. Впрочем, обеспокоенные объемом предстоящих затрат, власти недавно отказались от планов строительства в городе нового медицинского комплекса и театра оперы и балета.
     Проводятся также работы по модернизации Владивостокского аэропорта, а между двумя районами города, чтобы разгрузить пробки, строится еще один мост – поменьше размером. Будет усовершенствована система водоочистки и другая коммунальная инфраструктура.
     Вице-губернатор региона Евгений В. Хохолков утверждает, что Дальний Восток остро нуждается в федеральных капиталовложениях, чтобы остановить поток людей, покидающих его и перебирающихся в европейскую часть России. По словам Хохолкова, мост на остров Русский и другие проекты, связанные с саммитом, демонстрируют, что страна уделяет самое серьезное внимание Азиатскому региону. 'Сюда перемещается центр мирового экономического развития, – поясняет он. – Поэтому необходимо, чтобы Россия максимально развивала эту территорию'.
     Жители Владивостока традиционно жалуются на недостаток внимания со стороны Москвы, но даже некоторые сторонники усиления роли федерального Центра в их регионе сомневаются в целесообразности грандиозных планов, связанных с саммитом.
     'Несомненно, кое-какую пользу он нашему городу принесет, – отмечает Алан В. Гутнов, аналитик из Дальневосточного научно-исследовательского, проектно-изыскательского и конструкторско-технологического института морского флота. – Но лично я считаю, что куда эффективнее было бы вложить все эти деньги в экономику Дальнего Востока. Планируемые сейчас проекты не позволят в будущем создать много новых рабочих мест'.
     Когда я побывал на острове Русском в феврале, его жители высказывали неоднозначное отношение к предстоящему саммиту: они понимают, что экономика региона нуждается в поддержке, но беспокоятся из-за ущерба, который строительство может нанести экологии.
     Стоя на палубе парома, медленно плывущего по проделанному во льду фарватеру, Наталья А. Андреева (ей 51 год), работающая врачом скорой помощи, рассказывает: по ее мнению, остров надо превратить в национальный парк. 'Посетители серьезно загрязняют остров, – объясняет доктор Андреева. – Они приезжают сюда – паромы битком набиты, а потом я лично хожу и убираю пляжи. Это ужас какой-то. Зачем тратить все эти миллиарды? Достаточно пустить по маршруту современные паромы и катера'.
     Когда наше судно приблизилось к Русскому, я увидел, что покрытый льдом пролив усеян закутанными до глаз людьми, сидящими на раскладных стульчиках с удочками над полыньями. Некоторые из них явно находились там уже несколько часов – будто нельзя придумать более интересного занятия, чем сидеть, уставившись на горизонт и ежась от ветра, в надежде, что рыба наконец клюнет.
     Среди этих рыбаков был и семидесятивосьмилетний пенсионер Юрий Т. Матвиенко – в прошлом водитель. После крушения коммунистического строя он перебрался с родной Украины на остров Русский, надеясь спокойно провести там остаток дней. 'Я тишину люблю, – рассказывает он. – Если они все это построят, здесь станет больше людей, больше машин, больше проблем, суеты и так далее. Не надо мне этого! Я старик, мне нужен покой – вот и все'.

РУСЛО НАРОДНОЙ ЭНЕРГИИ

Ленинская методология овладения кризисом

     Мировая экономика переживает кризис, сравнимый разве что с Великой депрессией 30-х годов прошлого века, а может быть, и ни с чем не сравнимый. Отсюда актуальнейший вопрос: последуют ли за кризисом социально-политические сдвиги. А если последуют, то какие, в какой форме (эволюционной или революционной), с какой вероятностью и каким темпом? За ответами на Западе и Востоке все чаще обращаются к наследию классиков марксизма-ленинизма. «Капитал» Маркса уже раскуплен, теперь очередь за Лениным.

     В ПРОИЗВЕДЕНИЯХ В.И.Ленина теория связи между экономическими кризисами и социальными революциями разработана не только теоретически, но проверена на конкретных фактах. Вот, к примеру, одна из его статей 1908 года. Обстановка ее написания хорошо известна. Первая русская революция погасла. Экономика находится в глубокой депрессии. В партии идет дискуссия о том, как этот промышленный кризис скажется на социально-политической ситуации, приведет ли он к новому революционному взрыву.
     Ленин формулирует существо проблемы: «Спорным является направление, в котором действует кризис. Одни говорят: по-прежнему невозможна экономически-наступательная борьба рабочих, следовательно, невозможен близкий революционный подъем. Другие говорят: невозможность экономической борьбы толкает к политической, и потому неизбежен близкий революционный подъем.
     Мы думаем, что в основе рассуждения тех и других есть одна неправильность, состоящая в упрощении сложного вопроса. Несомненно, что детальное изучение промышленного кризиса имеет самое важное значение. Но несомненно также, что никакие данные о кризисе, даже идеально точные, не могут по сути дела решить вопрос за или против близкого революционного подъема, ибо подъем этот зависит еще от тысячи факторов, учесть которые наперед невозможно. Без общей почвы аграрного кризиса страны и депрессии в промышленности невозможны глубокие политические кризисы, это бесспорно. Но раз общая почва есть налицо, то отсюда еще нельзя сделать вывода, будет ли депрессия некоторое время задерживать массовую борьбу рабочих вообще или на известной стадии событий та же депрессия толкнет на политическую борьбу новые массы и свежие силы» (Полн. собр. соч., т. 17, с. 282).
     Таким образом, Ленин отвергает прямое, априорное выведение революции из кризиса. В разных случаях он может как стимулировать, так и тормозить революцию. Конкретный механизм формирования и реализации революционной ситуации значительно более сложен и выявляется только практикой. Проходит четыре года. Россия вступает в полосу нового революционного подъема. И Ленин характеризует прожитый период следующим образом:
     «Первая полоса в истории русской контрреволюции окончилась. Началась вторая полоса, характеризуемая пробуждением «легких отрядов» буржуазной демократии, наступательным экономическим и еще более неэкономическим рабочим движением и т.п. Экономическая депрессия, решительное наступление контрреволюции, отступление и распад сил демократии, разгул ренегатских, «веховских», ликвидаторских идей в «прогрессивном лагере», – вот чем отличается первая полоса
     (1907-1911). Вторая же полоса (1911-1912) и в экономическом, и в политическом, и в идейном отношении отличается противоположными чертами: подъем промышленности, неспособность контрреволюции к дальнейшему наступлению прежней силы или энергии и т.д., пробуждение демократии, заставившее прятаться настроения веховства, ренегатства, ликвидаторства» (т. 22, с. 319).
     Итак, Ленин отмечает здесь положительную, а не отрицательную связь между экономическим и революционным подъемами. Это противоречит бытующим и по сей день ходячим представлениям о том, что революции рождаются исключительно из обнищания масс, и требует конкретного объяснения. Ленин уделял этой проблеме немало внимания. Так, например, размышляя над причинами меньшей в тот период политической активности текстильщиков по сравнению с металлистами, он отмечал, что сравнительно более выгодные для металлистов условия рынка облегчили им стачечную борьбу. В то же время конъюнктура в текстильной промышленности была хуже, поэтому текстильщики менее участвовали в стачках, меньше проявляли интереса к политике и к рабочей демократии.

     СЕГОДНЯ, столетие спустя, мы имеем возможность более подробно проследить логику ленинского анализа на материалах экономической и политической статистики. Сопоставим динамику такого важнейшего показателя революционной активности рабочего класса, как забастовочное движение, с динамикой двух экономических показателей: 1) производства чистого национального продукта (ЧНП) на душу населения и 2) фондового индекса С.-Петербургской биржи. Все три показателя представлены на диаграмме.

     Как видим, динамика экономического развития царской России вопреки всем мифам о «России, которую мы потеряли», довольно скромная, если не сказать убогая. За три десятка лет, относительно которых имеются надежные статистические данные, ЧНП вырос немногим более чем в полтора раза, да и то с кряхтеньем, периодами откатов и стагнации. И если спад 1905-1907 годов еще может быть как-то списан на революцию, то спад 1888– 1891 годов такого рода причинами не объясним.
     Но именно благодаря большой неравномерности движения этого показателя кривая показывает ряд периодов его ускоренного роста, причем каждый из них непосредственно предшествует подъемам забастовочного движения. Таких периодов усиления стачечной борьбы в довоенной истории России конца XIX – начала XX века было три: 1895-1897, 1905-1907 и 1911-1913 годы. На графике ясно видно, что в канун каждого из подъемов наблюдаются три года относительно более быстрого экономи­ческого роста, сменяемые годом небольшого падения. И именно в этот год происходит всплеск стачечного движения. (Поневоле вспомнишь слова Василия Шульгина о том, что голодные, не евшие два месяца, не бунтуют – они лежат и молят о хлебе; бунтуют сытые, которым не дадут есть два дня). Что касается фондового индекса, то здесь картина еще более наглядная. Его график полностью подобен графику забастовок.
     Три ярко выраженных пика экономического роста – 1898, 1905 и 1913 годов – являют собой одновременно и основные вехи в развитии революционного рабочего движения и его политического авангарда. Вся история РСДРП с ее подъемами и кризисами видна здесь как на ладони.
     Подъем 1895-1898 годов. Борьба с народничеством. «Союз борьбы за освобождение рабочего класса». I съезд РСДРП. Спад 1898– 1900 годов. Кружковщина, разброд и шатания. «Экономизм» в политике, «легальный марксизм» и неокантианство в идеологии.
     Подъем 1901-1905 годов. Газета «Искра». IIсъезд РСДРП, разделение на большевиков и меньшевиков. Организационное обособление большевистской партии на III съезде РСДРП. Московское вооруженное восстание. Спад 1906-1909 годов. «Объединительный кризис» в РСДРП. Ликвидаторство и отзовизм в политике, махизм и богостроительство в идеологии.
     Подъем 1910-1913 годов. Восстановление самостоятельной большевистской партии на VI (Пражской) конференции РСДРП. Газета «Правда».
     Краткий вывод. Революции совершаются не на «дне» экономических кризисов, а на пиках экономических подъемов, в точках переломов – узких промежутках времени, когда рост внезапно сменяется спадом. Но это почва очень зыбкая: если падение «проскакивает» ниже известного «порога социальной чувствительности», то вероятность социального взрыва заметно снижается. Вероятно, существует некоторый порог материального благосостояния, ниже которого трудящиеся массы становятся неспособным к активному социальному протесту, распадаются на «социальные атомы», пытающиеся выжить в одиночку. Поэтому экономические кризисы в их глубокой, «вырожденной», стадии ведут не к повышению, а понижению массовой протестной энергии, характеризуют собой не революционные, а реакционные эпохи.

     ВОЗВРАЩАЯСЬ к современному положению, мы видим, что мировая экономика находится сегодня как раз на такой точке «бифуркации» – резкого перехода от роста к падению. Это рождает мощный выброс социальной энергии. Массовые волнения происходят и в Европе, и в Азии.
     В России ситуация особенно сложная. По общему мнению, не разделяемому только российским руководством, она переживает кризис значительно сильнее, чем остальной мир, несмотря на то, что она вошла в него с солидными финансовыми резервами. Во всем мире – волнения, а в России пока относительная тишина. Почему же? Порой возникает подозрение, что кризис был углублен сознательно с вполне определенной целью: задушить возможный протест материально, поскорее опустить массы ниже порога социальной чувствительности. Однако если социальные катаклизмы все больше потрясают весь мир, то наивно надеяться, что Россия останется от них в стороне, как не осталась она в стороне от экономического кризиса. Импульс придет – не изнутри, так извне. Это, конечно, даст казенной пропаганде возможность кричать о происках западных спецслужб, но сути дела не изменит.
     По оценкам большинства экономистов и политологов, текущий кризис относится к тому типу, из которого общество может выйти и обрести какое-то новое равновесие только через «великие потрясения». Сегодня много говорится о том, что мир переживает крах валютной системы, установленной Ямайскими соглашениями 1976 года. Крушения предшествующих валютных систем – Парижской (1867-1918), Генуэзской (1922-1940) и Бреттон-Вудской (1944-1973) заканчивались мировыми войнами или вспышками локальных войн по всему миру. Отсюда по аналогии делается вывод, что мир стоит на пороге новой войны – скорее всего, необъявленной и вялотекущей, сопровождающейся точечными вспышками анархии и сепаратизма, переворотов и диктатур.
     Оценивать их вероятность – дело неблагодарное. Однако независимо от того, малы шансы или велики, нужно быть готовым к любому развороту событий. Нередко все перечисленное трактуется как некое «абсолютное зло», для избежания которого не жалко заплатить любую цену. Конечно, мирное развитие общества предпочтительнее, но нужно помнить и о том, что всякий кризис, как писал Ленин, означает ускорение развития, обнаружение и обострение противоречий, крах всего гнилого. «Вот с этой точки зрения и надо рассматривать кризис: нет ли в нем прогрессивных, полезных черт всякого кризиса» (т. 26, с.372). Основоположники марксизма-ленинизма неоднократно подчеркивали, что преодоление капитализма возможно лишь при условии полного развития его внутренних противоречий, а не на пути их замазывания и затушевывания. И здесь история не знает более эффективного способа действий, кроме как использование в борьбе против «великих потрясений» – их собственной социальной энергии. Классическим тому примером является ленинская тактика в период Первой мировой войны. По Ленину, альтернативой империалистической войне является не гнилой империалистический мир, а превращение братоубийственной войны в войну против тех, кто гонит народы на братоубийство. Он исходил из того, что раз война привела в движение многомиллионные массы, раз она, хотя и в извращенной форме, но все же развязала народную энергию, то задача не в том, чтобы притушить и подавить всплеск массовой энергии, а в том, чтобы направить его в иное, революционное русло.
     Жизнь многогранна и противоречива, и в каждом ее противоречии нужно уметь разглядеть источник нового развития, не делая из них абстрактного жупела, грозящего обывателю концом света. А «социальный пацифизм», благое пожелание как-то мирком да ладком обойти или смягчить пиковые моменты означает на деле стремление к возврату в то же самое докризисное болотное состояние, как раз и чреватое новыми, еще более тяжелыми потрясениями. Абстрактная боязнь потрясений ничуть не лучше слепого преклонения перед насилием как якобы единственно эффективным историческим инструментом.
     Например, власти пугают дестабилизацией, разгулом анархии. Председатель Госдумы Грызлов так прямо и заявил на днях, что отказ парламентской оппозиции поддержать антикризисную программу правительства есть не что иное, как «призыв к расшатыванию ситуации» (!). Но кто должен бояться анархии больше всего – власть или оппозиция? Ведь это такая ситуация, когда правящий класс власть уже потерял, а оппозиция властью еще не овладела. Так не означает ли нарастание анархии, что оппозиция, по сути дела, не отдалилась, а приблизилась к власти? Подобные межеумочные периоды открывают пространство для инициативы снизу, самоорганизации народа, рождения новых форм демократической государственности. В известном смысле нарастание анархии есть симптом вызревания нового, альтернативного властного субъекта. Например, Советов, которые возникли именно как орудие борьбы не только со старой властью, но и с анархией. Поэтому осуждать анархию безоговорочно – значит косвенно утверждать вечность и нерушимость наличного общественного строя и его правящего режима. Наоборот, нарастание анархических тенденций внутри правящего режима – достаточно благоприятный вариант для оппозиции, не только желающей, но и готовой взять власть.
     Если же правящий режим решится на установление политической диктатуры – на запрет оппозиции и силовое подавление народного протеста, то это будет симптомом того, что социальный протест принял действительно массовый характер, угрожающий самому существованию режима. И потом, диктатура – это не абстрактное зло. Все зависит от того, чья это диктатура и над кем, каково ее социально-экономическое содержание.

     ТАК ЧТО Ленин учил не бояться «катастрофических» сценариев, а относиться к ним трезво, учитывая весь заложенный в них потенциал прогрессивного развития. Именно вопрос о «грозящей катастрофе и о том, как с ней бороться» был в центре его внимания с марта по октябрь 1917 года и наиболее полно разработан в одноименной брошюре, написанной в середине сентября. В этой работе нет никакого «алармизма», а есть лишь изложение ближайших антикризисных мер и указание на то, что эти меры никакими большевиками не изобретены, а порождены государственно-монополистическим капитализмом, общеизвестны и активно применяются уже всеми воющими в империалистической войне сторонами. Это национализация земли, банков и синдикатов, принудительное синдицирование жизненно важных отраслей народного хозяйства, отмена коммерческой тайны, всеобщая трудовая повинность и регулирование потребления.
     Девяносто с лишним лет минуло с тех пор, а принципиальных изменений произошло мало. Большинство из перечисленного сохранило свою актуальность и входит в состав антикризисных мер левых сил во всем мире.
     Тем не менее приходится с сожалением констатировать, что кое-что порой и забывается. Забывается ключевой ленинский тезис о том, что антикризисные меры могут быть реализованы двумя альтернативными путями – реакционно-бюрократическим и революционно-демократическим. Первый путь, решая определенные мобилизационные задачи, направлен в то же время на то, чтобы «самодеятельности бедных, пролетариата, массы народа («демоса») не поднимать, контроля с их стороны за богатыми не допускать, лазеек для того, чтобы богатые вознаграждали себя предметами роскоши, оставлять побольше» (т. 34, с. 180). Второй путь предполагает рабочий, говоря шире, всенародный контроль над производством и потреблением. А для его установления необходим переход государственной власти от одного класса к другому.
     «Если крупнейшее капиталистическое предприятие становится монополией, значит, оно обслуживает весь народ. Если оно стало государственной монополией, значит, государство направляет все предприятие – в чьих интересах?
     – либо в интересах помещиков и капиталистов; тогда мы получаем не революционно-демократическое, а реакционно-бюрократическое государство, империалистскую республику,
     – либо в интересах революционной демократии; тогда это и есть шаг к социализму» (там же, с. 191-192).
     В этом ключе особенно актуально звучит сегодня ленинский анализ нефтяной проблемы. Национализация нефтяной промышленности, писал Ленин в канун Октября, возможна сразу и обязательна для революционно-демократического государства. Понятно, что бюрократический контроль тут ничего не даст, ничего не изменит, ибо с чиновниками Временного правительства «нефтяные короли» справятся так же легко, как с царскими министрами, – посредством оттяжек, отговорок, обещаний, подкупа буржуазной прессы, подкупа чиновников. Нет, «чтобы сделать что-либо серьезное, надо от бюрократии революционно перейти к демократии, т. е. объявить войну нефтяным королям и акционерам, декретировать конфискацию их имущества и наказание тюрьмой за оттяжку национализации нефтяного дела, за сокрытие доходов или отчетов, за саботирование производства, за непринятие мер к повышению производства. Надо обратиться к инициативе рабочих и служащих, их созвать немедленно на совещания и съезды, в их руки передать такую-то долю прибыли при условии создания всестороннего контроля и увеличения производства» (там же, с. 170).
     Но как власть может перейти из одних рук в другие? Мирком да ладком? Нет, революции вырастают не из прекраснодушных мечтаний, а из кризиса отживающего строя – из всех рождаемых им потрясений. Россия пришла к социалистической революции через послефевральскую анархию и развал государства, буржуазную диктатуру и империалистическую войну. Октябрьская революция победила потому, что Ленин и большевики не уклонялись от «великих потрясений», не ими порожденных, а использовали их собственную энергию, указывая массам альтернативу, вытекающую не из утопических умствований, а из самой неприятной действительности. Они не просто стращали грозящей катастрофой, как это делали все буржуазные и мелкобуржуазные пар­тии, призывая «не раскачивать лодку». Большевики, наоборот, видели в «раскачивании лодки» результат высвобождения массовой социальной энергии, которую можно и должно поставить на службу трудовому народу.
     Война? Наша альтернатива – превращение войны империалистической в войну гражданскую, обращение штыков против «своих» правительств, гонящих народы разных стран на бойню!
     Анархия? Наша альтернатива – власть Советов!
     Диктатура буржуазии? Наша альтернатива – диктатура пролетариата, выступающего в союзе с беднейшим крестьянством!
     Сепаратизм? Наша альтернатива – полное равноправие и добровольный союз свободных советских республик!
     Разумеется, нельзя слепо копировать ленинские тезисы. Новые условия требуют поиска новых подходов и решений. Но сама методология поиска не устарела. Она учит, что иметь антикризисную программу – это лишь первый шаг, половина дела. Для успешной реализации программы требуются столь же четкие политические, социальные, национальные и военные альтернативы действиям правящего режима.

Мораль двойного назначения

     Европа, критикующая Россию за недемократичность, коррумпированность, криминальность, с радостью размещает сомнительные деньги российских олигархов, спокойно покупает по непрозрачным схемам российский газ и ради собственной выгоды готова закрывать глаза на любые «шалости» Кремля.
     Приглашение главы Белоруссии Александра Лукашенко на саммит «Восточное партнерство» и отказ президента Чехии Вацлава Клауса встречаться с белорусским диктатором, подавать руку правителю, в стране которого пропадали лидеры политической оппозиции, вновь ставит вопрос о соотношении морали и прагматизма в политике.
     Для отношений Европы и России этот вопрос на протяжении большей части ХХ века был одним из главных. Одна Европа помогала Белому движению сдерживать поток красных армий, готовый вылиться в Европу, защищая тем самым Россию, да и весь мир от варварства. Другая Европа признавала СССР и налаживала экономические отношения со сталинским коммунизмом («русским фашизмом», по выражению историка культуры Георгия Федотова). Одна Европа отказалась выдавать солдат и офицеров Русского корпуса на расправу Сталину, а другая отправила на смерть и лишения казаков из Лиенца, включая и тех, кого сама же награждала орденами в период Белого движения. И сегодня
     одна Европа искренне желает превращения России в либеральную европейскую демократию, другая в лице Жака Ширака награждает Владимира Путина орденом Почетного легиона, а в лице Герхарда Шредера идет в открытое услужение авторитарному российскому режиму.
     Первая Европа – это континент морали, вторая тоже, но только «двойной морали». Той самой европейской «двойной морали», которая удивила президента Клауса в отношении Лукашенко. Удвоение не означает здесь ничего хорошего, оно говорит лишь о переходе морали в свою противоположность – цинизм, аморальность, безнравственность.
     Этот цинизм и есть одна из причин недоверия к Европе в России. Дело не только в пахнущей страхом политических убийств руке Лукашенко, которую будут пожимать европейские лидеры, выбранные в результате конкурентных, честных выборов. Эта картина, конечно, вызывает омерзение у каждого приличного человека и в Белоруссии, и в России, и в Европе, но является лишь символом. Суть в том, что
     отношение Европы «двойной морали» к России потребительское – эта Европа готова обнимать Абрамовича, Тимченко, Батурину или каких-то невнятных «кассиров» правящего в России режима.
     С радостью готова она принимать их деньги, строить им виллы, яхты, продавать роскошные автомобили и футбольные клубы, помогать сходить с ума от успешно вывезенных из России богатств. Эта же Европа готова покупать по непрозрачным схемам газ у России, вывозить ее природные, а когда можно – и интеллектуальные ресурсы. Всегда готова она, в сущности, к одному – преследовать собственную выгоду, ловко обходя моральные неприятности, способные этому помешать. Она способна выдвигать соображения о том, что открытое противостояние ничего не даст, а лучше действовать мягкостью. И разве не русские сами виноваты в том, что у них такие правители? Хотят перемен – пусть выбирают другие власти, а мы готовы иметь дело со всеми, наше дело – сторона…
     Это, конечно, во многом правильно. Народ действительно достоин своих правителей, и наша свобода в наших руках – мы сами должны ее отстоять. Но
     Европа «двойной морали» действует так, что лишает большое число людей в России надежды. Она словно дает наглядный урок: если европейские либеральные демократии столь же циничны, как и российские правители, то к чему перемены?
     На цинизм властей в России за прошедшие два десятилетия утраченных надежд люди насмотрелись. И российские средства массовой пропаганды всегда готовы подхватить этот мотив – в Европе «все как у нас», протесты бесполезны, они приведут ровно к тому же, что у вас есть и сегодня. Посмотрите на Берлускони! Да разве он не похож на Путина?
     Есть ли у Европы альтернатива? Конечно. Она состоит в беспощадном преследовании и расследованиях в отношении живущих в Европе «кассиров» российского правящего режима, выяснении каналов, по которым переводятся из России деньги, в принятии законов, заставляющих европейские энергетические и сырьевые компании обнародовать контракты, по которым вывозятся из России сырьевые ресурсы. Нельзя давать коррумпированной российской верхушке эксплуатировать европейскую правовую систему защищенности личности, правильно найти правовые инструменты, позволяющие эффективно препятствовать распространению плодов российской коррупции на континенте. Давно понятно, что современный российский режим не аскет, возглавляется он не людьми, для которых власть – все, а комфорт – ничто. Оторвать российский режим от удобного помещения своих активов в Европе – это значит лишить его воздуха и смысла существования.
     Потеряет ли Европа в таком случае благоволение правящей в России группы? Не слишком, потому что альтернатив у «бензинового государства» нет, торговать все равно будут, деваться некуда. Истерики правящего российского класса значения не имеют. Зато подобная решительно начатая и твердо продолженная политическая линия, несомненно, приведет к симпатиям и восхищению со стороны российского общества, позволит его либеральной, европейской части воспрянуть и эффективно указывать своим согражданам на европейскую альтернативу путинскому коррумпированному капитализму.
     Объединенная Европа по понятным причинам считает правильным настаивать, чтобы Лихтенштейн или Швейцария сделали свои финансовые системы более прозрачными для контроля, и добивается успеха. Но почему же подобного не делается в отношении зарубежных денег российского режима, обкрадывающего Россию?
     Ведь такая линия в перспективе способна привести к долгосрочным экономическим выгодам для Европы, к гораздо большей экономической открытости России.
     Можно, конечно, сказать, что этот сценарий идеалистический. На стороне такого вывода будет и повседневность, и история. Мешала ли Европа, к примеру, в 70-е годы, во времена правления в Иране Мохаммеда Резы Пехлеви его приближенным обворовывать свою страну и вести себя в Европе так, как ведет себя сегодня российская элита? Не мешала. Последствия для Европы в долгосрочном плане неприятны. История ничему не учит?
     Может быть, и так. Но на стороне оптимистов всегда будет своя правда и надежда на рост истории, а не на унылую повторяемость. Пока жива гордая, свободолюбивая, рыцарская Европа Вацлава Клауса, продажная торгашеская душа Европы Герхарда Шредера не имеет в борьбе за Россию шансов на победу.

Страсть, смертельно опасные тайны и предательство в путинской России (часть 1)

Он был сотрудником элитных российских спецслужб. Она была диссидентом-драматургом. Может быть, они слишком сильно сблизились, и слишком близко подобрались к правде о печально известном теракте?

     Жердевка, тупиковый городок в семи часах езды от Москвы. Это то место, где обычно ничего и никогда не происходит. Почти все машины там – старые, видавшие виды «лады». В немногочисленных кафе пахнет дешевым маслом для жарки; заполнены эти заведения дружелюбными людьми с печальными лицами, которые рано утром заказывают большие рюмки водки.
     Посреди этого тихого провинциального упадка в последние недели разворачиваются незаурядные по своему драматизму события, невидимые для остального мира. Холодным апрельским утром, когда над городом нависли тяжелые серые тучи, спустя два дня после начала в Москве нового процесса над олигархом Михаилом Ходорковским, в небольшое здание местного суда Жердевки под мощной охраной привезли на слушание дела шестерых обвиняемых.
     На первый взгляд, в этом деле нет ничего необычного. Пятерых людей из неспокойных кавказских регионов Дагестана и Чечни, а также одного русского обвиняют в вооруженном ограблении, которое, как утверждается, было совершено в начале прошлого года на дороге неподалеку от Жердевки. Но проходящий по этому делу русский не обычный преступник. Его зовут Андрей Яхнев, и до ареста в начале 2008 года он был высокопоставленным оперативным офицером, участвовавшим в тайной войне России против терроризма.
     По словам друзей и коллег, Яхнев никак не мог пойти на такое преступление. Его адвокат заявляет, что дело против него до смешного слабое. Людей, подобных Яхневу, в сегодняшней России обычно не отдают под суд за такие мелочи как грабеж. Даже если бы он и совершил это преступление, его начальники, захоти они этого, легко могли замять все дело и тихо освободить его. Так почему же Яхнева оставили гнить в провинциальной тюрьме, где ему грозит тюремный срок до 12 лет? Может быть, он знал слишком много тайн о своих начальниках? Может быть, он слишком близко сошелся с родившейся в России жительницей Британии, которая в прошлом была связана с живущими в Лондоне врагами Путина, и с которой у него был любовный роман плаща и кинжала?
     Ходорковский известен во всем мире. Но про Андрея Яхнева мало кто даже слышал. Если суд над бывшим боссом «ЮКОСА» проходит под пристальными взорами мировых средств массовой информации, то дело Яхнева не освещает ни один журналист. Но подоплека этого дела может сказать о современной России не меньше, чем суд над Ходорковским. Она дает редкую возможность взглянуть изнутри на мир российских спецслужб, как будто сошедший со страниц триллеров Джона Ле Карре. Это ошеломляющая история о теориях заговоров, террористах, тайных агентах и любовном романе, не знающем границ, которые обычно не пересекают.
     ***
     Этот немного полноватый человек с сонным взглядом и в серой куртке с капюшоном, сидящий на деревянной скамье внутри металлической клетки в зале суда Жердевки, не очень-то похож на русского Джейсона Борна. Но именно таким героем он был на протяжении десяти с лишним лет: элитным оперативным офицером, свободно владеющим несколькими языками и выполнявшим крайне опасные и совершенно секретные задания.
     Андрей Яхнев родился в 1975 году в южном российском городе Моздоке. После четырех лет учебы в престижном военном училище его взяли в российское подразделение специального назначения. Он прошел жесткий отбор и был принят в элитный отряд «Витязь». Это армейское формирование, занимающееся борьбой с терроризмом, бойцов которого часто бросали на передний край во время чеченских войн для выполнения особо опасных заданий. Встретиться с Яхневым в тюрьме не удалось, но через своего адвоката он дал подробные ответы на мои вопросы, которые написал, сидя в камере. Начал он со своей биографии.
     Согласно этим ответам, Яхнев начинал свою профессиональную карьеру заместителем, а позже командиром роты в контртеррористическом отряде «Витязь». Его рота не раз вступала в бой с чеченскими боевиками. К 2001 году он получил должность в министерстве внутренних дел, и на этом посту занимался как специальными операциями, так и расследованиями, а также кабинетной разведывательной работой. В 2003 году Яхнева перевели в новый, только что созданный отдел министерства, носящий название Центр «Т». Этот отдел, один из самых засекреченных в России, работал во взаимодействии с государственным шпионским агентством ФСБ, и находился на переднем крае борьбы с терроризмом, предотвращая теракты и изучая их последствия.
     Яхнев был в звании майора, в 2008 году ему должны были присвоить звание подполковника. Официально его должность называлась «старший оперативный офицер по особо важным делам». Несмотря на некую комичность названия, эта должность предусматривала его участие в самых важных заданиях по линии МВД. По словам одного из ведущих независимых экспертов по российским спецслужбам Андрея Солдатова, это высшая должность для полевого оперативного офицера. Яхнев был специалистом по кавказским регионам Чечне и Дагестану – главным очагам мусульманского повстанческого движения против власти Москвы. В своих ответах он указывает, что также принимал участие в заданиях на территории Белоруссии, Украины и Казахстана, а также стран «дальнего зарубежья», назвать которые он отказался. Он свободно говорит на английском и чеченском языках.
     «Задача ФСБ состоит в отслеживании подозрительной деятельности, в то время как перед Министерством внутренних дел стояла задача по проведению операций, целью которых была ликвидация известных лидеров террористов, – говорит Солдатов, – особые, совершенно секретные группы, известные внутри МВД по сокращению ВСОГ (временная специальная оперативная группа) направлялись на задания в горячие точки с целью уничтожения террористов и боевиков. Они были настолько засекречены, что даже люди из местных органов МВД ничего о них не знали. Делалось это для предотвращения утечки информации».
     У Яхнева было такое удостоверение, которое бросало в дрожь любого жадного до взяток гаишника, остановившего на свою беду его BMW. В нем подчеркивалась важность офицера, и говорилось, что никто не имеет права обыскивать его и его автомобиль. В представленных в суд документах также подтверждается, что у него было несколько разных номерных знаков для маскировки машины. А те, кто знают его лично, подозревают, что у Яхнева было несколько фальшивых паспортов, с которыми он мог ездить на задания за границу.
     На своей должности он также занимался кабинетной работой и выполнял следственные функции. Друзья говорят, что Яхнев не был просто хладнокровным киллером.
     «Он невероятно интеллигентный, умный и начитанный человек», – говорит московский юрист и друг Яхнева Сергей Бадамшин. Большинство друзей Яхнева слишком напуганы, чтобы рассказывать о нем. Но Бадамшин – разговорчивый человек с несколько необычным чувством юмора – согласился встретиться со мной поздно вечером в одном из кафе на севере Москвы. Они познакомились несколько лет назад через общих знакомых и вскоре очень подружились. «Он легко заводил друзей; его все любили. Он запросто находил общий язык с олигархами и с бедняками, с генералами и с рядовыми. Все видели в нем равного. Он просто был одним из тех людей, к которым вас сразу тянет».
     Он внезапно исчезал, уезжая на длительные задания на Кавказ, которые порой продолжались месяцами. Но когда Яхнев возвращался в Москву, они встречались и отрывались на всю катушку, посещая бары и клубы и наслаждаясь московской ночной жизнью до восхода солнца.
     «Даже в свободное от службы время он всегда носил с собой оружие, пистолет Стечкина, – говорит Бадамшин, – я видел его в костюме всего пару раз, но у него всегда был с собой пистолет. Он был настоящим воином. Он не рассказывал конкретно о тех заданиях, на которых бывал, но было очевидно, что он причастен к большому делу».
     Как пишет Яхнев в своих ответах, нацарапанных в темной камере от руки черной шариковой ручкой на вырванных из ученической тетрадки листах в клетку, 19 января 2008 года он вернулся в Москву после задания в Дагестане, которое длилось несколько месяцев. Ему дали неделю отпуска, но вечером 21 января Яхнева вызвали на службу, чтобы он помог в проведении операции по поиску и задержанию скрывавшегося в Москве изготовителя взрывных устройств из Карачаево-Черкесии – одной из южных российских республик, расположенной неподалеку от Чечни.
     25 января ему позвонил Арсен Муидов – человек, являвшийся его «ушами» в дагестанской общине Москвы, которого Яхнев использовал в качестве источника информации с 1999 года. Муидов сказал Яхневу, что услышал об огромной денежной сумме, которую должны были переправить из Дагестана в Москву – 25 миллионов рублей (500000 фунтов стерлингов) наличными. Здесь показания расходятся. Согласно данным обвинения в судебном деле, Яхнев согласился войти в состав преступной группы, чтобы вместе с Муидовым и остальными захватить эти деньги. Сам Яхнев утверждает, что согласился поехать вместе с Муидовым и остальными, чтобы выяснить, кто и зачем перевозит эти деньги. Поскольку он не знал, откуда идут эти деньги, он оставил у себя на столе на работе папку, положив туда записку о том, куда он едет и с какой целью. Прошло чуть более суток, и он оказался под арестом.
     «Люди такого положения, люди с такими документами как у него – такие люди в России не оказываются за решеткой», – говорит Бадамшин. Будучи юристом, он хорошо знает российскую систему. С ним согласны и другие люди, специализирующиеся на спецслужбах России. Российский бюрократический аппарат, и особенно его тайные службы печально известны своей коррумпированностью, однако мало кого из важных руководителей привлекают к ответственности за заработки на стороне. Если высокопоставленного офицера из ФСБ или других спецслужб привлекают в России к судебной ответственности, то причину уголовного преследования следует искать в чем-то другом, но не в тех обвинениях, которые представлены суду.
     Так почему же Андрей Яхнев сидит в тюрьме?
     ***
     Наталья Пелевина во время рассказа нервно курит тонкие сигареты. Пелевина – словоохотливая женщина 32 лет с длинными, выкрашенными в черный как смоль цвет волосами, любящая кроваво-красную помаду. За время тех нескольких встреч, которые состоялись за последние несколько месяцев в московских кафе и ресторанах, она впервые полностью рассказала свою историю.
     «У меня никогда не было ни малейшего намерения рассказывать об этом, но теперь все зашло так далеко, что иного выбора не осталось», – говорит она. В своих туфлях на высоком каблуке и ярком пурпурном жакете она на все сто похожа на эффектную русскую женщину с гламурным налетом. Но когда Пелевина начинает говорить по-английски, слова у нее выходят с характерными англо-американскими интонациями. Родилась она в Москве, но в возрасте 11 лет, как раз накануне начала смертной агонии СССР, Пелевина вместе с родителями уехала в Лондон. Ее семья осела в Британии, Пелевина начала карьеру актрисы, но часто приезжала в Россию. В Москве она знала многих чеченцев, и с ужасом следила за событиями двух чеченских войн в 90-е годы. Когда чеченские мятежники в октябре 2002 года захватили московский театр, она сразу поняла, что хочет написать об этом пьесу.
     Теракт «Норд-Ост», в ходе которого хорошо вооруженная банда чеченцев взяла в заложники сотни пришедших в театр людей, стал одним из самых мрачных периодов восьмилетнего правления Владимира Путина на посту президента. Русские заполнили здание театра токсичным газом, предотвратив взрывы. Но, по меньшей мере, 130 заложников погибли, в основном из-за того, что им не дали антидот от этого газа. Российские власти представили эту операцию как победу. Но многие из оставшихся в живых были разгневаны в связи с тем, что власти так и не провели тщательного расследования решения о штурме здания, а также фактов очевидной неподготовленности к спасению людей, пострадавших от газа.
     Пелевина провела в Москве довольно много времени, расспрашивая выживших в том теракте и их родственников, делая заметки о том, что чувствовали находившиеся внутри здания люди во время 57 часов осады. Она несколько раз встречалась с журналисткой и автором репортерских расследований Анной Политковской, которая написала много статей о теракте и его последствиях. Стараясь как можно больше узнать о тех решениях, которые привели к штурму театра, Пелевина пыталась взять интервью у людей из спецслужб, причастных к той операции.
     Весной 2005 года ей удалось организовать встречу с тремя отставными полковниками ФСБ, которые во время осады находились в командном центре. Они встретились с Пелевиной в кафетерии Московской городской Думы, где один из этих полковников работал депутатом.
     «Они говорили со мной очень грубо, спрашивали, чего я добиваюсь, копаясь во всем этом, и абсолютно ничего мне не дали, – говорит Пелевина, – все выглядело так, будто это они меня допрашивают, а не я беру у них интервью».
     На самом деле, события вокруг «Норд-Оста» вместе с чередой подозрительных взрывов жилых домов в 1999 году, которые предшествовали второй чеченской войне и приходу Владимира Путина к власти, всегда являлись чем-то вроде запретной темы. Государственное расследование было поверхностным, а независимые журналисты, пытавшиеся докопаться до сути произошедшего, имели привычку плохо кончать.
     Многие вещи, связанные с терактом на Дубровке, казались бессмысленными. Почему террористы не взорвали себя, когда поняли, что театр наполняется газом? У них было время до того, как смертельный газ начал действовать, чтобы уйти из жизни в пламени славы. Почему штурмовавшие здание спецподразделения получили приказ стрелять на поражение, не оставляя в живых для допроса ни единого террориста? Почему показания выживших говорят о том, что террористы не нервничали и не готовились к смерти – они переговаривались между собой и красили ногти?
     Спустя шесть месяцев после теракта Анна Политковская встретилась с чеченцем по имени Ханпаш Теркибаев, который утверждал, что входил в состав организовавшей теракт группы, но покинул здание до начала штурма. Теркибаев был весьма таинственной фигурой, у него были тесные связи, как с чеченскими сепаратистами, так и с высокопоставленными кремлевскими чиновниками. Время от времени он даже ездил в Европу в составе официальных российских делегаций. Политковская была уверена: история Теркибаева доказывает, что на определенном этапе люди из спецслужб вступили в сговор с террористами, подстрекая их к захвату театра.
     Незадолго до встречи Политковской с Теркибаевым в Москве застрелили российского политика Сергея Юшенкова. Бывший агент ФСБ Александр Литвиненко, к тому времени переехавший в Лондон, утверждал, что всего за несколько дней до убийства он передал Юшенкову досье на Теркибаева. Теркибаев погиб в 2004 году в Чечне в результате автокатастрофы. Политковскую застрелили в конце 2006-го в подъезде собственного дома, и произошло это всего за несколько недель до отравления полонием Литвиненко.
     Нет никаких свидетельств того, что эти смерти связаны с расследованиями «Норд-Оста»; Литвиненко и Политковская имели отношение к целому ряду весьма подозрительных тем. Кроме того, существуют убедительные альтернативные версии гибели Юшенкова. Сам Теркибаев утверждал, что Политковская сочинила всю эту историю. Другие отмечают, что власти крайне болезненно реагировали на раскрытие деталей операции в театре. Они старались не допустить превращения этой операции, представленной ими как победа, в катастрофу. Но большинство обозревателей сомневается, что ФСБ могла иметь отношение к подготовке теракта. «Я ни разу не видел ни одного доказательства, свидетельствующего о том, что ФСБ была как-то причастна к организации «Норд-Оста»», – говорит Андрей Солдатов.
     Но определенно можно сказать одно: никто никогда не проводил тщательного независимого расследования обстоятельств случившегося. Пелевина хотела изменить такое положение вещей. В дополнение к пьесе она начала готовить книгу о произошедших событиях. «Чем больше я это изучала, тем больше понимала, что все было не так, как изображалось», – говорит она.
     ***
     Один московский знакомый сказал, что знает человека, который знает другого человека, имевшего отношение к действиям властей в ответ на теракт. Были сделаны телефонные звонки, было согласовано место встречи. Июньской ночью 2005 года, говорит Пелевина, ее примерно сорок минут вывозили по каким-то темным переулкам из Москвы, а затем привезли в маленький ресторан, спрятавшийся на лесной полянке. Снаружи стояло несколько столиков, но не было ни одного посетителя. Она села, дожидаясь знакомого, и через какое-то время подъехала еще одна машина. Оттуда вышел крупный и крепкий мужчина с коротко остриженными светлыми волосами, который сел напротив нее. Это был Андрей Яхнев.
     Он начал тихо и спокойно говорить, не глядя ей в глаза. На той первой встрече он не выдал никаких важных тайн о том, как власти проводили операцию в театре на Дубровке. Но он рассказал ей свой вариант этой истории с такой честностью, какой она не ожидала от человека, работающего на власть. Яхнев какое-то время находился на командном пункте в период осады, а с началом штурма он вошел в здание. Он также принимал участие в последующих расследованиях.
     Его история звучала правдиво и совпадала с рассказами жертв теракта. Этим Яхнев резко отличался от полковников ФСБ, с которыми Пелевина разговаривала раньше. Было видно, что Яхнев близко к сердцу воспринимает эту трагедию, и что она произвела на него большое впечатление. Некоторые подробности, которыми он поделился с Пелевиной, усилили подозрения, возникшие у нее по поводу случившегося в театре.
     Эта встреча тронула Пелевину до слез. Она спросила, нельзя ли взять у него номер телефона. Яхнев согласился, и они расстались.
     Когда прошел достаточно приличный срок, она позвонила Яхневу и попросила о новой встрече. Они начали встречаться регулярно, и между ними возникла дружба, поначалу основанная на общих интересах, но со временем переросшая в роман. Они регулярно беседовали по телефону, но виделись редко. Пелевина часто улетала в Лондон или Нью-Йорк, а Яхнев исчезал из Москвы на несколько дней, а то и недель, уезжая на задания. Когда случалось так, что они оказывались в Москве одновременно, он звонил ей и назначал время и место встречи в центре города. Он приезжал за Пелевиной на машине, и они проводили вместе несколько часов.
     Конечно, российские власти знали о тех отношениях, которые сложились между Андреем Яхневым и Натальей Пелевиной. Они также почти наверняка знали, что Пелевина связана в Лондоне с людьми, активно стремящимися свергнуть российский режим. Пелевина была близка со многими из антикремлевского круга эмигрантов в британской столице, возглавляемого олигархом Борисом Березовским, который помог Путину стать президентом, а затем впал в немилость и бежал за границу. Первым ее с этими людьми познакомил находившийся во всероссийском розыске чеченский мятежник Ахмед Закаев, живущий ныне в Британии. Произошло это после того, как она обратилась к нему с просьбой побеседовать о пьесе, которую писала. Москва неоднократно требовала от Британии выдать ей Березовского и Закаева, чтобы те предстали перед судом в России. Однако на все эти просьбы Лондон отвечал отказом.
     С Закаевым Пелевина осталась в дружеских отношениях, но с Березовским и с его близким окружением она рассорилась. «Я считаю, что вся его борьба это просто личная месть, а не стремление сделать свою страну лучше», – говорит она. (Березовского через лондонского представителя просили прокомментировать его отношения с Пелевиной, однако он на эту просьбу не откликнулся.) По словам Пелевиной, окончательный разрыв наступил после того, как в конце 2006 года в Лондоне был убит Александр Литвиненко, с которым она была знакома. Пелевина подозревает, что в этой истории скрывается нечто большее, чем бросается в глаза с первого взгляда.
     Но этот разрыв был еще делом далекого будущего, когда между Пелевиной и Яхневым завязались близкие отношения. Секретные службы должны были пристально следить за таким человеком как Яхнев, и они наверняка знали и о Пелевиной, и о ее связях с Березовским. Она была как раз тем человеком, от которого ФСБ хотела бы подальше держать таких людей как Яхнев. Тогда почему они позволили, чтобы эти встречи продолжались? Не исключено, что именно руководство ФСБ сказало Яхневу поддерживать связь, поскольку хотело найти к Березовскому подходы, которые можно было бы использовать.
     Казалось, что это начало серьезных взаимоотношений. Но и Пелевина, и Яхнев всегда были настороже, поскольку не были уверены в том, что у противоположной стороны отсутствуют скрытые мотивы. Возможно, Яхнев думал, что Пелевина это агент, работающая на британскую контрразведку или на Березовского, и пытающаяся выудить у него таким способом как можно больше информации не для невинной пьесы о «Норд-Осте», а для более темных и таинственных целей. Пелевина могла подозревать, что Яхнев получил приказ от начальства обработать ее, превратив в возможный источник информации о Березовском и Закаеве. Эти странные отношения, между тем, продолжались. Казалось, что между ними возникает любовь, однако по понятным причинам они не могли полностью доверять друг другу.
     По словам Пелевиной, как-то в начале вечера летом 2006 года ей позвонил Яхнев и сказал, что им надо встретиться в «Метрополе». Это великолепный и шикарный отель, находящийся в двух шагах от печально известной Лубянки, где проводил свои пытки и приводил в исполнение приговоры КГБ, и где сейчас находится штаб-квартира ФСБ. Он повел ее в казино и усадил за столик в баре, где какой-то человек читал одну из ведущих российских газет «Коммерсант». За другими столиками тоже сидели одинокие мужчины, а в углу музыканты создавали настроение своим музыкальным сопровождением.
     «Мы что, действительно можем здесь говорить, ведь вокруг столько народа?» – спросила Пелевина.
     «Все нормально, здесь все свои, – ответил Яхнев, – кроме музыкантов». Он коротко засмеялся. «Я хочу тебя кое с кем познакомить».
     Незнакомец за столом опустил газету и представился как генерал-лейтенант ФСБ и как один из главных руководителей широкой шпионской сети, борющейся в России с терроризмом. Яхнев ушел. Генерал пил кофе, а Пелевина заказала белого вина, чтобы успокоить нервы.
     «Вся эта комбинация выглядела нелепо, как сцена в кино, – вспоминает Пелевина, – он шутливо спросил меня, как давно я работаю на МИ-6. Я не знала, что сказать, поэтому так же шутливо ответила, что меня завербовали еще в школе». Беседа продолжалась в том же духе, со взаимными уколами, замаскированными под шутки. Она спросила, не хочет ли он завербовать ее. Генерал ответил, что они не вербуют абы кого, однако она может попытаться сдать экзамен. Затем он спросил, понимает ли она, насколько важна запись ее разговора с ним, а вскоре после этого сказал, чтобы она уходила. Пелевина ушла в замешательстве, напуганная и злая на Яхнева. Она быстро уехала из Москвы в Лондон.
     Однако что-то в их взаимоотношениях казалось подлинным, настоящим. И вскоре телефонные разговоры, а затем и свидания возобновились. Они носили такой же внезапный, неподготовленный характер, как и прежде. Встречи были яркими, однако они редко умудрялись оставаться наедине.
     «Сексуальной жизни почти не существовало, эти вещи случались лишь несколько раз, – говорит Пелевина, – дважды он привозил меня на квартиру, в которой не было ничего лишнего, только кровать, маленькая кухня и пустой холодильник. Это было то место, где перезаряжали батарейки, но не жили». Она никогда не бывала у него дома и даже не знала, где он находится. Она не знала ни его фамилию, ни его возраст. Эти вопросы нельзя было задавать.
     Было ясно, однако, что у них есть нечто общее. Для Пелевиной было приятным и освежающим сюрпризом найти в Яхневе такого открытого человека, который задумывается о последствиях своей работы. Кроме того, Пелевина со своими жалобами по поводу российской политики на Кавказе часто находила у него понимание.
     «Я не соглашался по самым основополагающим вопросам, – пишет Яхнев, отвечая на вопрос, одобряет ли он то, как Россия борется с терроризмом, – я всегда говорил, что люди, участвующие в незаконных террористических формированиях в Чечне и Дагестане, делают это по разным причинам. То же самое относится к людям, которые их поддерживают. Я постоянно говорил своему руководству, что для решения этих проблем нам нужны не карательные меры, а социально-экономические. Я также пытался объяснить, что террористы в России финансируются не из-за рубежа; они финансируются местными политическими кланами, ведущими борьбу за власть в северокавказских республиках, и стремящимися обеспечить для себя эту власть, административные ресурсы и федеральное финансирование». Короче говоря, он был совершенно не согласен с официальной российской линией по поводу терроризма на Кавказе, которая гласит, что терроризм является частью международного джихада, и что его надо безжалостно подавлять. Яхнев также с отвращением отметил, что некоторые генералы, которые должны вести борьбу с терроризмом, больше думают о собственном обогащении, нежели об обеспечении безопасности России.

После тайной 'наступательной операции' в Казахстане Китай заглядывается на необрабатываемые земли в России

Чтобы компенсировать дефицит злаковых, особенно сои, Пекин ищет территории, которые он мог бы арендовать и направить туда для работы китайских крестьян

     Эта история вызвала в 2003 году живую полемику: газета China Daily сообщила о том, что Китай арендовал у Казахстана пахотные земли, а казахстанские власти опровергли эту информацию. Однако этот проект действительно был запущен: китайско-казахстанское совместное предприятие получило в свое распоряжение более 7 000 гектаров земли, и более 3000 китайских крестьян отправились в регион Алаколь, расположенный на границе Китая и Казахстана, чтобы выращивать там сою и пшеницу.
     Однако из-за недовольства, вызванного этой сдачей в наем – на десять лет – части национальной территории, правительство Казахстана старалось не придавать широкой огласке этот проект. Страна официально признает только пять мест, используемых иностранными государствами – речь идет о военных зонах, 'одолженных' России после распада Советского Союза, например о космодроме 'Байконур'.
     Официально пахотные земли, переданные в аренду Китаю, не существуют. Все дело в том, что власти Казахстана опасаются реакции сельского населения на условия 'нечестной конкуренции', которые возникли вместе с массовым прибытием в страну китайских крестьян, чье сельскохозяйственное оборудование куда более современное, чем устаревшая советская техника, до сих пор используемая в большинстве казахстанских сельскохозяйственных районов.
     Для Китая, где наблюдается дефицит пахотных земель, привлекательность этих центральноазиатских регионов очевидна. В китайском районе Или, расположенном по другую сторону казахстанской границы, 1,7 миллионов крестьян борются за 267 000 гектаров земли.
     Согласно оценкам министерства сельского хозяйства Китая в 2015 году страна будет производить около 20 миллионов сои, что составляет всего 40% от ее нынешних потребностей. Поэтому Китай проявляет интерес не только к равнинам Центральной Азии, но и к девственным землям своего большого соседа России.

Сельскохозяйственное Эльдорадо
     В начале XXI века китайцев в основном привлекало лесоводство. Однако ужесточение российского законодательства привело к краху проектов, реализуемых совместными российско-китайскими предприятиями, созданных специально под работы в этом секторе.
     Теперь самым перспективным направлением считается выращивание сои, в частности на российском Дальнем Востоке, в Хабаровском крае и в автономной области Биробиджан (так в тексте – прим. перев.), расположенных в 6 000 километрах от Москвы, зато всего в 2000 километрах от Пекина. За первых одиннадцать месяцев 2008 года в Китай было экспортировано более 420 000 тонн сои.
     Для Китая Россия является самым настоящим сельскохозяйственным Эльдорадо: по оценкам российских экспертов в стране не обрабатываются более 20 миллионов гектаров пахотных земель, и цены там, по сравнению с Китаем, ниже. Сдаваемые в аренду земли хорошего качества, урожайность с гектара по оценкам составляет 3 000 кг сои в год, то есть в два раза выше, чем в Китае.
     При подобном количестве годных для обработки земель и необъятных потребностях Китая наплыв китайцев на российские земли может усилиться. В настоящее время российские власти относятся положительно к обработке этих заброшенных земель, что позволит им взимать налог за экспорт сельскохозяйственной продукции.
     Однако появление в большом количестве китайских крестьян может вызвать напряженность в отношениях с местным населением, особенно сейчас, когда тяжелый экономический кризис в стране грозит разжечь ксенофобские настроения.
     По данным последней переписи населения в России в стране постоянно проживают порядка 35 000 китайцев. Однако по признанию министра внутренних дел в действительности на российской территории живут 400-700 тысяч китайцев.

ФСБ устроила в Сочи мертвый сезон

Владелец курортного интернет-кафе объявлен резидентом грузинской разведки

     ФСБ России сообщила вчера о разоблачении агента грузинских спецслужб в Сочи Мамуки Майсурадзе. Несмотря на то что агент подозревался в шпионаже, а именно – в создании разведывательной сети и «другой подрывной деятельности», надолго задерживать его не стали, выдворив из России. Правозащитники считают, что таким образом ФСБ просто ответила на недавний аналогичный скандал с задержанием в Гори активиста движения «Наши» Александра Кузнецова. Сам господин Майсурадзе утверждает, что из России его никто не высылал.
     Как сообщили в ЦОС ФСБ России, Мамука Майсурадзе «в середине 2007 года прибыл в Сочи как гражданин Украины по заданию своего руководства и в соответствии с отработанной легендой занялся частным предпринимательством». Через год он открыл в городе-курорте интернет-кафе, которое «использовал в качестве канала связи» с курирующими его работу высокопоставленными сотрудниками иностранной спецслужбы. В ФСБ утверждают, что господин Майсурадзе должен был добывать и передавать в Грузию данные о подготовке к проведению Олимпиады в Сочи в 2014 году, а также создать агентурную сеть. Ранее господин Майсурадзе, являющийся кадровым сотрудником специальной службы внешней разведки Грузии, уже попадал в поле зрения ФСБ России «как лицо, связанное с главарями бандподполья, действующего на Северном Кавказе». По данным ФСБ, господин Майсурадзе с 2000 по 2007 год, занимая различные руководящие посты в правительственных структурах Грузии, поддерживал активные контакты с лидерами чеченских боевиков. Среди них были названы бывший президент Ичкерии Зелимхан Яндарбиев, взорванный российскими агентами в феврале 2004 года в Катаре и находящийся в международном розыске эмир Кавказа Доку Умаров.
     По данным ФСБ, задержанный Майсурадзе дал признательные показания, рассказав «о лицах, оказывавших ему содействие в легализации, а также о российских гражданах, контактирующих с грузинской разведкой». «Своевременное пресечение российской контрразведкой деятельности Майсурадзе предотвратило нанесение ущерба безопасности России, а также совершение им и оказывавшими ему содействие российскими гражданами деяний, попадающих под уголовную ответственность,– отметили в ФСБ.– Российскими властями принято решение о нежелательности пребывания Майсурадзе на территории России». Таким образом, несмотря на тяжесть подозрений, господин Майсурадзе не был обвинен в шпионаже. Его депортировали из страны, как будто речь шла о человеке, обладающем дипломатическим паспортом, а не о разведчике, действующем под прикрытием частного бизнеса. Объяснить, почему это произошло, в ЦОС ФСБ не смогли, отметив, что распространенная информация является «полной» и в комментариях не нуждается.
     Начальник информационно-аналитического департамента МВД Грузии Шота Утиашвили сказал «Ъ», что министерство внутренних дел, в систему которого входят все грузинские спецслужбы, не комментирует факт задержания Мамуки Майсурадзе и сообщение о его якобы шпионской деятельности на территории России. На уточняющий вопрос «Ъ», отрицает ли МВД Грузии, что Мамука Майсурадзе работал на грузинские спецслужбы, господин Утиашвили вновь ответил: «No comment». А в МИД Грузии сказали лишь, что сейчас проверяют информацию о том, являлся ли господин Майсурадзе гражданином этой страны или у него было двойное грузино-украинское гражданство.
     В свою очередь, сотрудница правозащитного центра «Демос» Варвара Пахоменко, содействующая обмену задержанных и пленных между Грузией и Южной Осетией, предположила, что история с задержанием и выдворением господина Майсурадзе, скорее всего, является «ответной акцией» российских спецслужб на недавнее задержание в грузинском городе Гори активиста молодежного движения «Наши» Александра Кузнецова. Как рассказывал журналистам сам активист, сотрудники грузинских спецслужб захватили, избили его и заставили под дулом пистолета признаться «на камеру» «в подготовке провокации на грузино-южноосетинской границе». После этой истории, напомнила госпожа Пахомова, МИД России рекомендовал россиянам воздержаться от поездок в Грузию.
     Сам господин Майсурадзе вчера вечером заявил журналистам в Тбилиси, что его задерживали не сотрудники ФСБ, а милиции и было это в феврале 2009 года. Через несколько часов его освободили, и он спокойно работал в Сочи. 15 апреля он приехал в Тбилиси, чтобы отметить праздник Пасхи, и уже здесь из сообщений грузинского телевидения узнал, что он является агентом грузинских спецслужб, разоблаченным ФСБ. По словам господина Майсурадзе, никаких отметок о высылке из России в его паспорте никто не ставил. Происшедшее он, как передает «Интерфакс», назвал «недоразумением», заявив, что не понимает, кому и зачем все это понадобилось.

Страна потеряет 10 млн. человек трудоспособного возраста

Производительность – слабое место российской экономики

     Вчера консалтинговая компания McKinsey представила новый доклад о перспективах российской экономики, который эксперты готовят всего один раз в десять лет. За последнее десятилетие экономика России, по мнению экспертов, исчерпала источники роста и в ближайшие годы столкнется с новыми проблемами – резким сокращением трудоспособного населения и неэффективностью инвестиций. Восстановление роста экономики после кризиса потребует роста производительности и изменения политики государства.
     «Источники экономического роста России, такие как благоприятная конъюнктура мирового рынка, положительные демографические сдвиги и наличие незагруженных производственных мощностей, сегодня исчерпали себя», – заявила вчера старший партнер McKinsey Ирина Швакман. По ее словам, к 2020 году Россия лишится около 10 млн. человек трудоспособного возраста, что существенно ограничит возможности будущего экономического роста. Восстановления рекордно высоких цен на товары российского экспорта в условиях мирового кризиса ждать также не приходится. Главными факторами будущего роста, по мнению экспертов McKinsey, могут стать только новые инвестиции и повышение производительности. Между тем сегодня Россия значительно отстает от других стран по производительности труда и эффективности инвестиций – то есть затратам на строительство жилья и инфраструктурных объектов.
     Так, для производства тонны стали в России требуется в 3 раза больше людей, чем в США. Недельную норму российского рабочего в сфере строительства его американский коллега выполняет за один день. Чтобы произвести и передать одно и то же количество электроэнергии, в России требуется в 6 раз больше людей, чем в США. Производительность банковских служащих в России также в 10 раз ниже, чем, например, в Швеции и Нидерландах.
     При этом стоимость строительства новых офисов, торговых центров, объектов инфраструктуры или жилья в России неоправданно завышена. Так, квадратный метр многоэтажного жилья в среднем по России почти в 1,5 раза дороже, чем в крупнейших городах США и Европы.
     «В условиях глобального экономического кризиса задача повышения производительности приобретает неотложный характер», – считает партнер компании Виталий Клинцов. По его словам, в ближайшее десятилетие России предстоит решать те же самые проблемы, что сформировались еще до кризиса: высокие административные издержки, плохую организацию производства и бизнес-процессов, завышенные внутренние цены.
     Чтобы добиться роста производительности, эксперты McKinsey предлагают правительству стимулировать рост конкуренции путем ограничения коррупции и устранения административных барьеров. России необходимо также пересмотреть отраслевое законодательство и предложить новую госполитику в ключевых отраслях для повышения их эффективности. Пока же восстановление докризисных уровней производства экспертам кажется проблематичным.
     «До кризиса правительство поставило цель увеличить к 2020 году жилой фонд с 21 до 33 квадратных метров на душу населения, что примерно соответствует среднеевропейскому уровню. Однако достижение этой цели потребует ежегодно строить домов в 2 раза больше, чем исторический максимум ввода жилья – 63 миллиона квадратных метров в 1985 году. Из-за кризиса эта цель скорее всего не будет достигнута в заявленный срок, хотя и остается актуальной в долгосрочной перспективе», – считает Клинцов. Впрочем, эксперты McKinsey отвергают пессимистический взгляд на будущее России и настаивают на конструктивных выводах своего доклада. «Проанализировав ситуацию в ключевых отраслях, мы хотим показать правительству, за счет чего оно может обеспечить долгосрочный рост в следующем десятилетии», – утверждает Клинцов.
     Оптимизм в отношении ближайших перспектив России сохраняют и другие иностранные экономисты. Так, экономисты Banc of America Securities – Merrill Lynch (BAS-ML) заявили вчера, что Россия и Турция остаются наиболее привлекательными рынками из всех развивающихся стран региона Европы, Ближнего Востока и Африки. Хотя доля плохих активов в банковском секторе России может достичь 15%, в других странах этот показатель значительно хуже. Так, в Украине доля плохих активов, по оценке BAS-ML, может вырасти до 33%. Политическая нестабильность в странах Центральной и Восточной Европы в ближайшее время сохранится. Только за последние месяцы сменились правительства в Чехии, Венгрии и Латвии. Однако Польшу, Россию и Турцию, по мнению экспертов BAS-ML, такие риски не затронут.

График президентского милосердия

Дмитрий Медведев возобновил практику помилований

     Президент Дмитрий Медведев, воспользовавшись своим эксклюзивным конституционным правом, подписал Указ о помиловании. Это решение коснулось 12 человек, осужденных по нетяжким статьям на незначительные сроки. Цифра небольшая на первый взгляд, но по сравнению с прошлым годом масштабы президентского милосердия возросли на порядок – и это не фигура речи. За прошлый год Медведевым был помилован всего один человек – Иосиф Жигарловский, осужденный на три года за хищение вверенного ему имущества. (Жигарловский, в прошлом боевой офицер, награжденный орденом Мужества, работал курьером и не донес до места назначения 156 940 рублей.)
     Между тем, по данным Минюста России, число помилованных осужденных за последние годы сократилось более чем в 700 раз. Резкий спад президентского милосердия (число помилований уменьшилось в 38 раз) произошел после того, как в 2001 году были учреждены территориальные комиссии по помилованиям, фильтрующие потоки прошений.
     Если в 2000 году указом Владимира Путина были помилованы 7386 человек, то в 2001-м – 194 человека, в 2002-м – 73 человека, в 2004-м – 17 человек, а в 2006 году – 10 человек. В 2007 президент не помиловал никого.

Политика парадного фасада

     Претензии России на роль игрока континентального масштаба, равного ЕС или даже всему Западу, мешают продвижению двусторонних отношений с европейскими странами. Финны ждали от Медведева решений конкретных вопросов, им же предложили продвигать российские предложения о новой европейской архитектуре безопасности.
     Когда над тихим центром города Хельсинки начали кружить вертолеты, появились патрули обычной и военной полиции, в здании университета был установлен металлодетектор, а в газетах было объявлено об ожидавшемся перекрытии движения, стало ясно, что прибывший в город с визитом президент России Дмитрий Медведев обязательно выступит с инициативами в области европейской безопасности. Поскольку всем было наглядно продемонстрировано, что россияне в состоянии организовать международное сотрудничество в ее обеспечении, пусть пока и в ограниченном масштабе.
     Если говорить более серьезно, для российских лидеров приезды в Финляндию традиционно являются беспроблемными. Всегда есть возможность сослаться на успешное экономическое и культурное взаимодействие. Всегда можно быть уверенным в благожелательном отношении принимающей стороны и не нужно ожидать публичной критики ни от СМИ, ни от общественности. Сегодня, когда в Европе, по всей видимости, нет ни одной другой страны, которая готова была бы позитивно отзываться об общей в прошлом государственности с Россией, финны, наоборот, празднуют двухсотлетие перехода под скипетр русского царя, что для них означало возникновение автономии и политической нации.
     Лучшей трибуны и более дружественной аудитории трудно пожелать. И тем не менее по окончании визита выясняется, что в сухом остатке особых достижений не наблюдается. Конечно же, позитивное общение лучше его отсутствия. Но, с другой стороны,
     даже формального разрешения Финляндии на прокладку через ее экономическую зону трубы Северного потока получено не было, по крайней мере, пока. И это после всех многолетних усилий и затрат на лоббирование проекта.
     Нельзя сказать и того, чтобы финны загорелись желанием продвигать российские предложения о новой европейской архитектуре безопасности, призванной «дополнить» или прийти на смену существующим структурам.
     А это уже ставит вопрос о содержании и результативности всей российской европейской политики, как двусторонней, так и в отношении всего Евросоюза. И в этом плане визит Медведева в Финляндию оказался событием достаточно интересным и позволяющим проиллюстрировать некоторые закономерности. Начать с того, что Москва по-прежнему в любом контексте пытается представать игроком континентального масштаба, как минимум, равного всему ЕС или даже всему Западу.
     Для Медведева Хельсинки стали прежде всего площадкой для запуска новых российских предложений в области энергетики и очередной попыткой убедить Запад в неадекватности нынешней системы европейской безопасности. Двусторонний компонент государственного визита президента РФ в Финляндию – события единичного в течение одной каденции президента – оказался явно в подчиненном положении. На общем фоне попросту потерялись заявления об успехах в экономическом сотрудничестве, достигнутые, к тому же, по мнению многих финнов, не благодаря, а вопреки государству, которое не смогло или не захотело обеспечить членство России в ВТО.
     Парадный фасад российской политики, соответствующая случаю дружественная риторика зачастую вступает в противоречие с реалиями. В последние годы между Россией и Финляндией возникали противоречия, которые финским общественным мнением воспринимались крайне болезненно. Без излишней политизации от России ожидали, но так и не дождались результативной партнерской реакции.
     В течение нескольких лет растянувшиеся на десятки километров очереди из российских грузовиков, возникавшие вследствие неадекватности российской таможенной и пограничной инфраструктуры, затрудняли движение и осложняли гигиеническую обстановку на востоке Финляндии, пока кризис, но не российские власти, наконец-то не смягчил ситуацию. В течение нескольких лет финны предлагали компромиссы по тарифам на экспорт российского леса, но в конце концов, отчаявшись, приняли стратегическое решение о демонтаже всей системы становящейся невыгодной закупки леса. Запоздалая попытка Москвы отложить введение новых тарифов в действие ничего изменить уже не могла. В результате экспорт леса сократился на три четверти, и что это означает для лишившихся работы российских лесоразработчиков, объяснять излишне.
     Финская сторона мягко добивается права покупать земельные участки по другую сторону границы (россияне аналогичным правом активно пользуются, приобретя к настоящему времени несколько тысяч участков), но позавчера ей было в очередной раз отказано. После этого вряд ли стоит удивляться, что 88% респондентов (опрос проводился одной из газет по СМС и формально не является репрезентативным, но результаты тем не менее дают интересную психологическую картинку на тему партнерства) заявили, что и продажу земли россиянам следует ограничить или запретить.
     Сама по себе неготовность России идти на уступки в вопросе о покупке иностранцами земли в приграничной зоне вроде бы понятна – не столько даже через призму европейскую, сколько дальневосточную. Но если добавить сюда, скажем, столь же твердую неготовность пускать иностранцев в «стратегические» отрасли промышленности, то возникает впечатление, что
     Россия хотела бы пользоваться открытостью Европы, на деле не давая ничего взамен.
     Не отсюда ли трудности в продвижении идеи обмена энергетическими активами?
     Наконец, при всем действительно особом характере двусторонних отношений, Финляндия сегодня является прежде всего интегрированной частью ЕС. Не мостом между Россией и Западом, как об этом иногда заявляют по инерции, а одними из ворот Запада на Восток. Поэтому общий продолжающийся процесс расхождения между Россией и ЕС имеет прямую страновую проекцию. Если абсолютное большинство стран ЕС устраивает Энергетическая хартия, ключевая роль НАТО в безопасности континента и выбор ОБСЕ для обеспечения ее невоенных компонентов, вряд ли следует рассчитывать на нечто большее, чем дипломатичное, но без энтузиазма, отношение к инициативам внешней по отношению к евроатлантической системе страны.
     И последнее. Во время визита Медведева премьер-министр Финляндии Матти Ванханен находился с заранее запланированной поездкой... в Китай. По каким причинам это бы ни произошло, этот факт, как ничто другое, свидетельствует, что и в российско-финских отношениях, и во всей системе международных связей в Европе давно наступила новая эпоха, определяемая в гораздо большей степени экономическими переговорами, а не переговорами о безопасности.

История как заменитель политики

     Попытки объяснить современность с помощью отсылок к тем или иным историческим событиям предпринимаются всякий раз, когда в стране возникают сложные проблемы, а публичная политика с присущими ей открытыми столкновениями мнений и интересов либо сведена к минимуму, либо вовсе отсутствует.
     Многие хорошо помнят такую масштабную замену политики историей на заре горбачевской перестройки. Тогда,
     в 1987-1988 годах, когда настоящая публичная политика в стране только зарождалась, профессиональные историки, оживленно спорившие о том, кто был прав в вопросе выбора путей строительства социализма в СССР – Сталин, Бухарин или Троцкий, – на какой-то момент превратились во властителей дум, желанных гостей популярных теле– и радиопрограмм, различных собраний и конференций.
     Массовый интерес к их мыслям и выводам был вполне логичен. В обществе назревали крупные перемены, и в обращении к дискуссиям шестидесятилетней давности люди хотели понять, какой путь дальнейшего развития может выбрать страна. Но вот в 1989 году в стране возникло пространство конкурентной публичной политики, споры о будущем переместились сначала на Съезд народных депутатов СССР, а затем и на другие уровни начавшей возрождаться представительной власти. И интерес к истории вскоре закономерно упал, сузился до состояния, которым он бывает в период относительно спокойного и стабильного развития.
     Сейчас мы переживаем новую волну интереса к истории, инициируемого государственной пропагандистской машиной. Эпоха, правда, на дворе иная и проблемы тоже. Наша политика уже давно переместилась в непубличную сферу, и именно там, в тиши бюрократических кабинетов, в загородных резиденциях за высокими заборами разгораются настоящие политические баталии, о содержании которых большинству граждан ничего не известно. Впрочем, до определенного момента такая ситуация устраивала почти всех. Страна купалась в доходах от нефтегазовой торговли, привыкла шиковать на дешевые зарубежные кредиты. В эпоху потребительского бума было не до публичной политики и до истории, впрочем, тоже. Но вот времена стали меняться.
     Публичной политики в стране по-прежнему почти нет, а вот проблемы, на которые власти нужно давать ответы, пусть даже в форме жестких пропагандистских установок, появились. В результате вновь возрождается такое политико-информационное явление, как объяснение историей.
     Сначала в российских верхах обеспокоились влиянием вируса «цветных революций» на умы сограждан. И, помнится, 90-летний юбилей Февральской революции 1917 года прошел под аккомпанемент мощных усилий пропагандистской машины, доказывавшей, что требования смены общественного порядка в России неизменно подбрасывались и навязывались извне. Вот и в 1917 году против исконного для Руси-матушки самодержавного порядка, сделавшего лишь первые шаги в направлении конституционализма, выступили либералы, выполнявшие «политический заказ» англо-французского империализма, и радикалы-большевики, отрабатывавшие деньги германского генерального штаба. Усилия и тех и других, хотя и были подчинены разным целям, фактически привели к одному результату в 17-м – к разрушению многовековой российской государственности.
     Правда, в конечном итоге насчет «цветных революций» в российских верхах успокоились. По крайней мере, глядя на «успехи» постреволюционных властей, пришли к однозначному выводу, что угроза этих событий была сильно преувеличена. Но вот возникли новые проблемы. В связи с финансово-экономическим кризисом в печати появилось много критических статей по поводу антикризисных действий властей. Пока эта тема присутствует в рассуждениях специалистов в области экономики, да и то зачастую в очень дипломатичных формулировках. Но, кто знает, если кризис пойдет дальше, вглубь, какова будет траектория подобных идей. И снова в порядке превентивной меры на помощь приходит история.
     На сей раз 100-летний юбилей сборника «Вехи», который в официальной интерпретации возводится чуть ли не в ранг главного события российской истории ХХ столетия. Безусловно, этот сборник – явление выдающееся в интеллектуальной и политической жизни страны, оставившее глубокий след в сознании последующих поколений российских интеллектуалов. По содержанию эта книга – сложная и многомерная, включающая самые разные идеи. Но
     из «Вех» выбирается даже не идея, а цитата из статьи Михаила Гершензона: «Каковы мы есть, нам не только нельзя мечтать о слиянии с народом – бояться его мы должны пуще всех козней власти и благословлять эту власть, которая одна своими штыками и тюрьмами еще ограждает нас от ярости народной».
     Не за идеи правового государства, преодоления культурного раскола между интеллигенцией и народом официальные СМИ возвели «Вехи» в столь высокий ранг. А вот за эту вырванную из контекста фразу, от которой сам Гершензон впоследствии открещивался, пытаясь объяснить, что имел в виду не благословение штыков и насилия, а то, что «всем своим прошлым интеллигенция поставлена в неслыханное, ужасное положение: народ, за который она боролась, ненавидит ее, а власть, против которой она боролась, оказывается ее защитницей, хочет ли она того или не хочет. «Должны» в моей фразе значит «обречены»: мы собственными руками, сами не сознавая, соткали эту связь между собою и властью – в этом и заключается ужас, и на это я указываю».
     Но сегодня Гершензона трактуют иначе: мол, даже тогда, сто лет назад, умнейшие люди страны, понимая всю некомпетентность царского правительства, понимали, какую важную роль в обеспечении стабильности оно играет, создавая вам, интеллигентам и либералам, безбедную и, в общем-то, комфортную жизнь. Пописывай, что угодно, и ни за что не отвечай. Разве плохо? Тем более что взамен – лишь хаос и ярость народная. А потому прежде чем заниматься общественной деятельностью в эпоху кризиса, тысячу раз подумай о том, что можешь потерять.
     Впрочем, «уроками «Вех» обращение к истории не ограничивается. В ситуации, когда с перспективами цен на нефть и газ не все ясно, возникает закономерная тревога об устойчивости позиций страны на международной арене. Ведь заявка на мировую роль в «тучные годы» была сделана очень солидная. А тут еще министр финансов пугает, дескать, опять придется идти на поклон к западным капиталистам и просить у них денег взаймы. И снова на помощь приходит история. На этот раз российско-американских отношений.
     Мастера исторических изысканий неожиданно приходят к выводу, что нынешний американский президент Барак Обама очень похож на своего знаменитого предшественника Джона Кеннеди.
     Мягкий, в меру американской внешнеполитической традиции способный идти на определенные уступки более слабому в военно-экономическом отношении противнику. Как себя вести с таким партнером? Вспоминается, что, по большому счету, импульсивный советский лидер Никита Хрущев в период Карибского кризиса, оказывается, блефовал. Не было у СССР тогда таких ресурсов, чтобы выдержать ядерный конфликт с Соединенными Штатами. Но Хрущев смело пошел на риск, и его жесткая линия, которая лишь в самый последний момент была изменена на компромиссную, принесла успех. «Мягкий» Кеннеди дрогнул. И кризис был урегулирован таким образом, что Советский Союз, несмотря на некоторые уступки с его стороны, вышел из него сверхдержавой. Так что
     нечего рефлексировать по поводу сложного положения дел в экономике. Главное – это чувство уверенности в своих силах, твердость в действиях, и победа будет за нами. По крайней мере, в отношениях с таким партнером, как Обама.
     Возможно, в ближайшее время динамично развивающаяся действительность преподнесет нам новые проблемы, благодаря которым неожиданно окажутся актуализированными и другие события отечественной истории. Только будет ли ее пропагандистская интерпретация всегда востребованной теми, для кого она предназначена? Ведь история может заменять политику только тогда, когда сама политика не присутствует в публичном пространстве.

Кромвель, Сталин и щепетильность

     «Запад есть Запад, Восток есть Восток. И вместе им не сойтись» – эти киплинговские строки приобрели для России особенно печальное звучание, когда она окончательно – после 1917 года – была причислена к «Востоку».
     Сейчас Европа имеет дело с новой Россией. Той, которая вправе напоминать о своей принадлежности не только к европейской географии, но и к европейской цивилизации.
     В советское время мы обижались – мол, господа, взгляните на карту: разве СССР – не часть европейского континента?
     Часть. Была, есть и будет. Да только после 1917 года то была часть, принадлежащая лишь к физической карте Европы. Но не к политической.
     Но ведь была же антинацистская коалиция. Теперь мы знаем, что то был альянс, никак не вытекавший из общности политической культуры. Но из культурной общности – вытекавший.
     Мы и «они» одинаково восприняли гитлеровское «Будем маршировать до тех пор, пока всё не разлетится в клочья». «Всё» – это Нотр-Дам и храм Василия Блаженного, Лувр и Третьяковская галерея, места погребения великих предков – Кентерберийский собор и Донской монастырь...
     Знаменитая сталинская апелляция к великим предкам была услышана в июле 41-го не только у нас. Многие имена импонировали и Европе. Тем более что потомки некоторых из них покоились в Сент-Женевьев-де-Буа. Это тоже – в клочья? Европа почувствовала себя единой. И встала на защиту своих ценностей. Ценности политической культуры понимались «ими» и нами по-разному. Но в подходе к сохранению ценностей материальной культуры разногласий не было.
     По понятным причинам России было много тяжелее, чем европейцам, восстанавливать ценности материальной культуры. Но восстановление Москвой единых ценностей культуры политической происходит еще более мучительно. И тут нашим западным собратьям по континенту было бы не лишним учитывать уникальность обстоятельств краха тоталитаризма в стране и формирования демократического государства.
     Ведь развал СССР не был привнесен извне. Как это произошло, скажем, с нацизмом в Германии, где внешняя сила – носитель устойчивых либеральных ценностей – способствовала демократизации западной части страны. Россияне же демократизацию осуществляют сами. И дается это непросто. Многие до сих пор верят в конспирологическое происхождение обновленческих процессов в России. По данным опросов, чуть ли не четверть россиян полагает, что распад СССР стал результатом заговора Запада. Власть оппонирует им политически, но насильственного идеологического перевоспитания не допускает. Возможно, наши западные собратья по евроконтиненту оценят динамику цивилизационных процессов в стране, где еще пять десятков лет назад существовал ГУЛАГ.
     Идеологическая нетерпимость, впрочем, на том или ином этапе истории вообще была свойственна общеевропейской цивилизации. По масштабам кровопролития и надругательства над гуманистическими, либеральными ценностями французская и русская революции сопоставимы. А ведь либерализм возник в Западной Европе за добрую сотню лет до французской гильотины. И неизвестно, что лучше. Возрадоваться, что не мы первооткрыватели «революционной целесообразности». Или с грустью констатировать, что в этом вопросе Россия – вполне себе часть общеевропейской политической культуры. Возможно даже, что идеи гуманизма были выстраданы россиянами в условиях 70-летнего жестко регламентированного существования, в известном смысле, сильнее, чем их западноевропейскими соплеменниками, жившими в очагах зарождения либеральных ценностей. Ведь признано, что по силе обличения литературные свидетельства о кровавых крестовых походах, Варфоломеевской ночи, той же французской революции уступают российским аналогам наподобие булгаковской «Белой гвардии» или же «Архипелагу ГУЛАГ» – книге, сделавшей европейскую литературу одним шедевром полновеснее. Подобно тому, как Сахаров обогатил европейские либеральные традиции участием в законодательной жизни государства – не всякий европейский интеллектуал желал идентифицировать себя с «этатизмом».
     Сейчас у нас тяга к реанимации сталинской символики. А что? Водружение на прежнее место монумента Дзержинскому и сооружение памятника Сталину не так уж противоречило бы принадлежности новой, демократической России к общеевропейскому политическому пространству. Стоит же в Лондоне памятник Кромвелю. Чем не Дзержинский? А в Берлине – Бисмарку. Не Сталин, конечно. И все же. Но: именно при Сталине сформировалось то, от чего Россия уходит уже почти два десятилетия.
     Возможно, мы проявляем излишнюю политкорректность в восприятии идей восстановления памятников кумирам советской эпохи. Это скелеты в нашем шкафу, которые никак не вписываются в архитектурную арматуру новой России.
     Эпоха Возрождения была и в России. Ведь наш знаменитый Серебряный век явился по сути духовно-нравственной надстройкой над бурно развивавшимся экономическим базисом. Многие произведения русского искусства того времени стали общеевропейским достоянием, а отечественная школа супрематизма воспринималась европейскими художниками-авангардистами как каноническое учение. Увы, то была не политическая надстройка. А вот она-то в лице самодержавия оставалась анахронизмом, никак не отвечавшим потребностям развития экономического базиса. Это несоответствие результировало в Февральскую революцию. Но слабость тогдашнего «среднего класса» вкупе с обрушившейся на Россию, впервые в ее истории, неслыханной свободой – все это создавало условия, схожие с обстановкой в Веймарской республике. Условия, позволившие радикалам в обеих странах – пусть и с отрывом по времени – изощренно злоупотребить охлократическими настроениями издерганных масс и прийти к власти. Грустное подтверждение причастности России к европейской политической антикультуре...
     Российско-европейское взаимопроникновение на ниве политической культуры иной раз принимало затейливые формы. Например, в довоенные годы западные интеллектуалы левого толка (на советском жаргоне – прогрессивные деятели культуры) охотно позволяли загонять себя в сталинскую идеологическую ловушку. Через Максима Горького, использовавшегося в те годы для поддержания контактов между советским режимом и западноевропейской интеллигенцией, СССР пригласил к себе Ромена Роллана. Его провезли вдоль всей трассы строительства Беломорско-Балтийского канала. Пояснения давал Горький. Не без творческого влияния вынужденного советского конформиста эпатажный французский нонконформист потом опубликует на родине строки: «Свободный труд свободных людей». Благодаря западному интеллектуалу сталинский режим укрепил свою легитимность. Ау, европейские правозащитники... Многие и у нас, и в Европе грешны перед совестливостью – иначе взаимное тяготение сближало бы обе части европейской цивилизации гораздо быстрее.

Большой бизнес обрадовался, как малый

Оба приняли обещания Владимира Путина слишком близко к сердцу

     В Центре международной торговли (ЦМТ) перед участниками Форума по малому и среднему предпринимательству вчера выступил председатель правительства Владимир Путин. Он пообещал участникам форума отказ от кассовых аппаратов для тех предприятий, которые работают по упрощенной схеме налогообложения, чем вызвал такую бурю восторга в зале, что специальный корреспондент «Ъ» АНДРЕЙ Ъ-КОЛЕСНИКОВ сразу понял: весь зал только по этой схеме и работает. После этого председатель правительства провел совещание по проблемам в банковской сфере в Белом доме и опять вызвал несдержанный оптимизм участников совещания, объявив им, что банки будут получать от государства на докапитализацию не один рубль на каждый вложенный свой, а сразу три.
     В конференц-зале ЦМТ был аншлаг. Участники совещания пришли, чтобы увидеть Владимира Путина, и ничто не могло их остановить. Делегация Орловской области категорически игнорировала просьбу организаторов не занимать места для журналистов. Делегаты только что осознали себя силой, способной не только поднять экономику страны (выступающим пришлось убеждать их в этом всю первую половину заседания до самого обеда – и вот убедили на свою голову, их самооценка за какой-то час выросла до неприличных размеров), но и занять и удерживать ценой любых усилий или даже потерь чужие места.
     – Журналисты...– бормотал один из делегатов, комкая и засовывая в карман лежавший на стуле лист бумаги с надписью «пресса».– А мы кто? Мы важнее, тем более здесь! Мне уйти?! Зовите милицию! Мы хоть и малый бизнес, но привыкли к лишениям, привыкли бороться с большим! И побеждать!
     В результате я оказался во враждебном окружении делегатов Орловской области, которые стихли, как только в зал вошел председатель правительства.
     – Че молчишь-то? – тихо спросил один делегат другого.– Тишина какая-то гробовая... Мне не по себе...
     – Я радуюсь,– еще тише ответил тот.– Встать хочу. Не решаюсь просто.
     Но он справился со своим страхом и встал, чтобы во весь рост приветствовать Владимира Путина.
     Премьер пообещал участникам форума принять несколько решений, которые должны повлиять на успех их бизнеса. Будет до 60 миллионов рублей увеличена предельная величина дохода по итогам девяти месяцев для организаций, которые перешли на упрощенную схему налогообложения.
     Бурный восторг зала. Делегаты Орловской области опять вскочили, и двое даже обнялись, рискнув на людях обнаружить свои чувства.
     – Сейчас же Пасха. Дорого яичко ко Христову дню,– добавил и господин Путин.– Но без последующей индексации...
     Это уже, впрочем, мало кто слышал.
     Кроме того, предприятия, работающие по упрощенной схеме, смогут теперь обходиться без кассовых аппаратов.
     – Ой, мамочки! – крикнула орловская делегатка.– Десять лет ждали! Наконец-то!
     Господин Путин объяснил, что товарные чеки можно будет выписывать и вручную – если потребует покупатель. А вся работа по отказу от кассовых аппаратов будет закончена до 1 июля 2009 года.
     Как выяснилось, в этой истории есть еще одна составляющая: микрочипы для кассовых аппаратов изготавливает единственная фирма, которая зарабатывает на этом огромные деньги.
     К тому же малый и средний бизнес получит льготные тарифы по присоединению к электросетям, а «срок подключения не должен превышать шести месяцев».
     Сообщив все это и переждав очередную порцию долгих и продолжительных аплодисментов от малого и среднего бизнеса, Владимир Путин уехал в Белый дом на совещание с большим бизнесом.
     Осиротевшие делегаты больше даже, чем отъездом Владимира Путина, были разочарованы уходом почти всех журналистов.
     – Конечно,– делились между собой орловские делегаты,– мы разве можем быть кому-нибудь интересны... В лучшем случае, самим себе. И так всю жизнь...
     – Мне кажется,– заявил глава Сбербанка России Герман Греф,– что наша страна – это страна знаков, и по этой причине очень важно, что на этом заседании присутствовал Владимир Владимирович Путин.
     Господин Греф рассказал, что в прошлом году дали Нобелевскую премию за разработку системы микрокредитования предприятий. И вот теперь Сбербанк намерен взять ее на вооружение. Срок от подачи заявки до выдачи кредита не будет превышать пяти дней. За это время благодаря нобелевскому лауреату можно будет верно оценить платежеспособность клиента. Собственно, за это человек и получил Нобелевскую премию. Впрочем, вряд ли он обкатывал эту систему на российских производителях.
     При этом, пока Герман Греф рассказывал о своих удивительных идеях, зал покинули еще несколько человек. Это были руководители крупных банков, сидевшие за столом президиума. Они собирались на совещание в Белом доме. И про каждого из уходящих было сказано, на какое важнейшее совещание он должен идти. И с каждым из вставших из-за стола ценность совещания в Белом доме возрастала в разы.
     Когда из-за стола встал и пошел к выходу и сам Герман Греф, его остановил мэр Москвы Юрий Лужков:
     – Я хотел сказать Герману... Герман Оскарович! От всего нашего коллектива здесь... насчет этого совещания... Я знаю, там будет обсуждаться учетная ставка Центробанка. Снижайте ее! Чтобы она была не больше восьми процентов!
     – О! Ур-р-а! – раздалось в зале.
     Громче всех, мне казалось, радовались орловские делегаты. Даже обида на журналистов померкла на фоне делегатского наступления на правительство по всем фронтам. Это был, по-моему, съезд победителей.
     Через полчаса в Белом доме начиналось совещание с участием банков с государственным капиталом. Частный бизнес представлял глава Альфа-банка Петр Авен.
     Владимир Путин в своем коротком вступительном слове предложил пересмотреть механизм госгарантий для коммерческих банков, выдающих кредиты предприятиям, которые потом могут обанкротиться (см. также на стр. 10).
     – Должно быть так. В момент погашения долга предприятия банк сразу получает деньги под госгарантии и только потом начинает реализовывать залог,– сказал премьер.
     Потом он заявил, что должно быть пересмотрено соотношение средств банка и государства на докапитализацию банка.
     – Сейчас это соотношение один к одному,– сказал он.– Предлагается увеличить до одного к трем. Государство будет вкладывать в банк в виде субординированного кредита три части, а не одну. Но надо понимать, что сколько средств господдержки получил банк – именно в таком же объеме он должен кредитовать реальный сектор экономики, причем по цене не выше, чем учетная ставка Центробанка.
     После совещания глава Альфа-банка Петр Авен и глава ВТБ Андрей Костин пришли в пресс-центр. И тут выяснилась интересная подробность: Петр Авен был убежден, что государство только что призналось в том, что оно доплатит банкам по два рубля к тому одному, который уже внесло в капитал банка.
     – Вы действительно считаете, что те, кто получил от государства по одному рублю, теперь получит еще два? – переспросили его.
     – Да, мы это так поняли,– подтвердил господин Авен.
     – Нет,– добавил господин Костин.– А я это по-другому понял. Те, кто первый раз заходит за кредитом, получает один к одному. А кто во второй раз – один к трем.
     – Мы не будем вносить свой капитал! – обеспокоился Петр Авен.– Мы не будем ничего вносить! Мы это поняли совершенно не так!
     – То есть вы хотите сказать, что закон будет иметь обратную силу? – спросили его.– И что государство доплатит вам по два рубля на каждый вложенный вами один рубль к тому субординированному кредиту, который вы получили?
     – Да, именно так,– заявил глава Альфа-банка.– Именно это и сказал премьер-министр.
     – Нет, он именно этого не говорил,– возразил кто-то из журналистов.
     – Именно это и сказал,– повторил господин Авен.– Он именно это и сказал! Именно это и сказал!
     – Давайте дождемся Кудрина,– предложил господин Костин.– Он как один авторов идеи нам все окончательно разъяснит.
     Министр финансов пришел, когда банкиров уже не было: не дождались. Господин Кудрин разъяснил, что на один вложенный акционером рубль государство готово внести три своих. Этот этап начался вслед за первым, когда государство вносило один рубль на вложенный акционерами.
     – Тому, кто хочет участвовать во втором этапе докапитализации, придется найти еще одну единицу субординированного кредита, чтобы получить от государства еще три,– повторил он.
     – А вот Петр Авен считает, что государство должно теперь отдать еще два рубля в дополнение к тому одному, который оно уже внесло.
     – Это стратегическая позиция Альфа-банка! – развеселился Алексей Кудрин.– Он всегда так считает.
     Вчера вечером я дозвонился до господина Авена.
     – Мы поняли так,– сказал он,– как озвучил председатель правительства: что нам не надо больше ничего вносить, а государство внесет еще два рубля.
     – Но вы знаете, что Алексей Кудрин дал другие разъяснения? – переспросил я.
     – Да, знаю. Но я понял по-другому.
     – А вы допускаете, что можете ошибаться?
     – Я допускаю, что министр финансов может это лучше знать,– ответил Петр Авен после некоторого колебания.

Строитель века

     Почти десять лет назад Ельцин ушел из власти, два года назад – из жизни. Пока еще, однако, не ушел из общественной памяти, пусть и с разнополюсными знаками – от жирного «минуса» до скромного «плюса». Но даже те, кто выставляет ему этот самый «минус», вкладывая в свою оценку ставший уже привычным набор претензий – от порождения олигархии до «распродажи» России, не оспаривают одной непреложной истины – это была эпоха Ельцина.
     Если целая эпоха, а не просто два отработанных с большим или меньшим успехом президентских срока, значит, его правление уже оставило след, отпечатавшийся в отечественной истории, задало новый курс для огромной неповоротливой страны, которая, по Солженицыну, проиграла XX век.
     Выиграет ли Россия век XXI? Ответ, нравится это кому-то или нет, – все в той же эпохе Ельцина. В тех 90-х годах, ставших вдруг, по чьей-то политтехнологической прихоти, «лихими», читай, чуть ли не сатанинскими. Как будто революция вообще может обойтись без изрядной лихости. Разве не были лихими те же 90-е годы, но другого столетия (ХVIII) и в другой стране (Франции)? А уж про 10-е годы прошлого века и говорить не приходится. Кстати, те, кто «вешает» на Ельцина миллионы загубленных его реформами человеческих жизней, почему-то горой стоят за «эффективного менеджера», поставившего к стенке и сославшего в лагеря до 20 миллионов соотечественников. Попробовали бы эти люди, вполне благополучно пережившие «лихие» 90-е и плавно перешедшие в «тучные» нулевые, объявить импичмент «вождю народов» – число жертв возросло бы еще на несколько сотен человек.
     Будучи строителем, Ельцин словно перенес в политику свою первую профессиюНасколько несправедливо предавать анафеме Ельцина вместе с его эпохой, настолько же глупо и неправдиво идеализировать его. Будучи строителем, он словно перенес в политику свою первую профессию. Возвел весьма трудоемкий «нулевой цикл» – работоспособную Конституцию, основы рыночной экономики, оболочку демократических институтов, свободные средства массовой информации. Избавил внешнюю политику от имперского начала, открыл границы, положил конец состоянию «осажденной крепости»...
     Начали появляться и первые этажи, но не смог, не успел первый российский президент выстроить само здание, оставил после себя на строительной площадке немало мусора. Почему? Не было чертежей, многое делалось по наитию. В октябре 1993 года, скорее всего, не ведая о том, фактически повторил то, что сделал Людовик XVI двумя веками ранее, когда, посмотрев на французский парламент, подумал и сказал: «Расходитесь, а я сам проведу реформы».
     В тот раз все закончилось революцией, из которой позднее выросла французская демократия. У нас все обернулось иначе. Инстинктивный (политическое животное!) демократизм Ельцина, который, как мне кажется, внутренне до конца дней своих сомневался в правильности содеянного, да и другие факторы, не исключая подорванного здоровья, не позволили довести дело до конца. Собственно говоря, сам Ельцин в своей знаменитой речи-отречении признался в этом: «Я хочу попросить у вас прощения. За то, что многие наши с вами мечты не сбылись. И то, что нам казалось просто, оказалось мучительно тяжело. Я прошу прощения за то, что не оправдал некоторых надежд тех людей, которые верили, что мы одним рывком, одним махом сможем перепрыгнуть из серого, застойного, тоталитарного прошлого в светлое, богатое, цивилизованное будущее».
     Одним рывком не получилось. К долгой, терпеливой работе оказались не готовы ни бригады строителей, слепленные Ельциным «из того, что было», ни сам прораб, оставивший «незавершенку» тем, кто пришел на смену. В предыдущее десятилетие так и не сложилась реальная многопартийность, сохранился запредельный уровень монополизации экономики, не удалось избавиться от коррупции и переизбытка «лишних людей» в чиновничьем аппарате, не сформировалась стройная система местного самоуправления, мечтой остался независимый суд...
     Незадолго до своей смерти известный российский политолог Алексей Салмин выпустил книгу, которая так и называлась – «Эпоха Ельцина». А предисловие к ней озаглавлено «Непобежденный непобедитель». Почему непобежденный? Да хотя бы потому, что кому еще, к примеру, удавалось, будучи сброшенным с вершин партийной власти, не допускавшей прощения отступникам, подняться до высшей для политика степени признания – всенародно избранного? Непобежденным, на собственных условиях, и ушел, вопреки расхожему представлению, будто настолько любит власть, что никогда не покинет ее добровольно.
     А почему – непобедитель? Потому что действительно ведь не одержал окончательной победы над теми драконами, с которыми сражался. Не победил коммунистов. Не победил бесконтрольность силовых структур. Не победил слабость государства, хотя, напомню, первое его Послание Федеральному Собранию в 1994 году называлось «Об укреплении государственной власти в России».
     И такой, населенной драконами, он оставил страну новому поколению политиков, которым не просто завещал «Берегите Россию!», а еще и передал по наследству ту стройку, которую сам не завершил. Работы на ней вроде бы продолжились, а затем были естественным образом приостановлены: хлынувший золотой дождь из неф тегазовых долларов поубавил пылу у строителей, разжег аппетиты тех, кто призывал бросить «незавершенку» и то ли перепроектировать здание, то ли начать возводить другое, на свой вкус, интерес и манер. Каким бы оно получилось в окончательном виде, можно теперь только догадываться. Но, судя по всему, не совсем таким, каким хотел бы его видеть Ельцин – и форма иная, и материалы, только драконы те же.
     Кризис, похоже, постепенно отрезвляет и новых проектировщиков, и строителей, требует от них других политико-экономических конструкций, более подходящих для «игры по правилам», чем для «игры с правилами».
     Признаков такого отрезвления все больше. Уже не ставится даже под сомнение тезис о необходимости покончить с сырьевой зависимостью нашей экономики, начать наконец ее модернизацию и структурную перестройку. Уже сам президент, ломая барьеры, через голову выстроившихся друг над другом структур, монополизировавших общественное мнение, завел прямой диалог с обществом, чтобы вместе с ним (а не вопреки ему) попытаться минимизировать последствия кризиса и затем достроить все же комфортное для жизни здание. Уже поутихла в разговорах с внешним миром риторика об «особости» и величии России, словно услышали мы, век спустя, слова русского философа князя Трубецкого: «Как только мы убедимся, что Россия не тождественна с домом Отца Небесного ни в действительности, ни в идее, мы поймем всю неуместность нашего отчаяния. Россия не осуществила вселенского христианства не потому, что она – ничтожный, презренный народ или «конгломерат», а потому, что в великом и обширном доме Отчем ей суждено занять лишь одну из обителей».
     Эпоха Ельцина продолжается. Признаемся: все плохое, что связано с ней, было неизбежно и случилось бы все равно при таком масштабе перемен. В политике давно уже стоит искать не абсолютное добро, а меньшее из зол – ведь могло быть и хуже, и страшней. Ельцину воздадим должное и за то, что взял на себя, ни на кого не переложил ответственность за эпоху, ставшую именной.

БЕЛОЕ и ЧЕРНОЕ

От культа к гражданскому почитанию: значение Ленина для современного государства и общества

     Взрыв памятника В.И.Ленину в Санкт-Петербурге, который про­изошел незадолго до годовщины со дня его рождения – не случайность. Это закономерное следствие активнейшей кампании по развенчанию советского культа Ленина, начавшейся в годы перестройки. Культ Ленина возник в нашей стране в 1920-е годы (заметим, вопреки воле самого В.И.Ленина), а после его смерти стал одной из несущих конструкций официальной пропаганды СССР. В рамках этого культа Ленин представал как сверхчеловек, пришедший на землю для того, чтобы спасти трудящихся России и мира от царства зла и открыть им путь к вечному счастью.
     Несмотря на то, что идеология этого культа использовала терминологический инструментарий марксизма, она по сути не вполне соответствовала ему. Марксизм – это сциентистская философия истории, которая как раз отличается тем, что отрицает существенное влияние отдельной личности на исторический процесс и видит причины его развития в объективных законах социума. На это указывал и сам В.И.Ленин. Так, в 1920-х годах Ленин возмущался в разговоре с большевиком П.Лепешинским: «…Пишут обо мне, что я – такой-сякой, все преувеличивают, называют меня гением, каким-то особым человеком, вот здесь какая-то мистика… Коллективно хотят, требуют, желают, чтоб я был здоров… Так, чего доброго, пожалуй, доберутся до молебнов за мое здоровье… Ведь это ужасно!... И откуда это? Всю жизнь мы идейно боролись против возвеличивания личности, отдельного человека, давно порешили с вопросом героев, а тут вдруг опять возвеличивание личности! Это никуда не годится!»
     Обратим внимание на то, что Ленин возмущен его возвеличиванием не только из скромности, как это привыкли трактовать в советской лениниане. Ленин указывает на то, что этот культ противоречит марксистскому учению о личности политика как выразителя интересов социальных групп, по его мнению, этот культ возрождает теории народников о герое и толпе.
     В действительности причиной этого было даже не влияние народнической идеологии, ведь возник он не в среде интеллигентов-революционеров. Культ Ленина формировался стихийно, по инициативе «низов», солдат, крестьян, молодых рабочих, недавно перебравшихся в города. Нельзя, конечно, отрицать, что при жизни Ленина в Советской России было немало его врагов и недоброжелателей из самых разных слоев общества, но, по утверждениям историков, было также устойчивое стремление простонародья все положительное связывать именно с образом Ленина. Даже во время Кронштадского мятежа из кабинетов партработников матросы и солдаты выбрасывали портреты Троцкого, но оставляли портреты Ленина и распространяли слух, что Троцкий издал приказ арестовать Ленина. В деревне портреты Ленина ставили на место икон, в «красном углу», этими портретами благословляли новобрачных, с ними провожали в армию. После смерти Ленина среди крестьян ходили слухи, что Ленина уморил Троцкий и его соратники за то, что Ленин узнал о страданиях народа и сочувствовал ему.
     Наконец, в 1930-х, когда народ был возмущен перекосами коллективизации, среди крестьян центра России ходили слухи о том, что Ленин… воскрес и скоро возглавит борьбу против пришедших из города разрушителей крестьянского уклада жизни.
     Подобная мифологизация образа В.И.Ульянова-Ленина была вполне закономерной. Русские марксисты пришли к власти в стране, где к моменту революции более 80% населения были крестьянами – представителями особой крестьянской цивилизации, которая сохранила дух древних земледельческих культов, смешавшихся с идеями церковного христианства. Для русских традиционных крестьян характерно было отождествлять идеального царя со своеобразным не церковным, а «крестьянским Христом», который любит свой народ, приходит ему на помощь и принимает страдания и смерть за него, но и смерть над этим царем не властна, народ знает, что в нужный момент он воскреснет и снова придет на помощь.
     Биография Ленина была переосмыслена российским традиционным сознанием именно в этом ключе, и каждый ее элемент и персонаж получил свое сакральное значение. Мать Ленина, которая по случайности тоже звалась Марией, приобрела черты Богородицы, старший его брат Александр – казненный участник неудавшегося народовольческого покушения на царя – представал как Предтеча, предшествующий Спасителю и нашедший смерть от слуг царя Ирода, ранение Ленина и его мучительная смерть переосмысливались как своеобразные муки Спасителя. Нахождение тела Ленина в Мавзолее и его «нетленность» означали, что Ленин жив и в момент, когда народ снова будет нуждаться в нем, воскреснет.
     Естественно, среди советских горожан это квазирелигиозное почитание Ленина имело не столь наивные и очевидные формы, но и тут оно было обставлено специальными ритуалами, напоминающими религию. Появилась традиция паломничества в Мавзолей, портреты Ленина и других вождей несли на демонстрациях, как иконы во время крестного хода, к его памятникам приходили поклониться в официальные праздничные дни (причем стихийно, без воли властей сложилась народная традиция посещать памятники Ленину и во время свадьбы, возложение к ним цветов новобрачными интуитивно понималось как ритуал, обеспечивающий счастливое супружество). При приеме в октябрята, пионеры и комсомол клялись именем Ленина, труды Ленина должны были изучать все школьники и студенты, они были на свободном доступе во всех библиотеках, более того, был «Ленинский зачет»: в тетрадь с портретом Ленина каждый студент и школьник записывал план своих обязательств на год. Примеры можно продолжать, но суть понятна.

     Вплоть до 1970-х годов культ Ленина находил совершенно искрений отклик у народа. Только когда стали вырастать новые урбанистические поколения, оторванные от крестьянской традиции дедов и прадедов, в их среде этот культ начинает приобретать черты казенных и официальных ритуалов. И в это время вдруг разразилась перестройка и тысячи журналистов, писателей, актеров, идеологов, ученых, которые активно участвовали в насаждении культа Ленина, стали его не менее активно развенчивать. Но эти борцы с культом не сумели произвести взвешенный, объективный, свободный от эмоций анализ роли Ленина в российской истории. Вместо этого они вывернули наизнанку тот самый культ, который они недавно еще сами несли в массы, заменив в нем все оценки на противоположные. Прекрасный светлый полубог, спаситель мирового пролетариата от адских мук капитализма превратился в злобного демона, принесшего россиянам лишь неисчислимые страдания. Если в прежние времена с Лениным связывали все положительное, что было в советской истории, то теперь стали связывать все отрицательное. Даже для неспециалиста в области истории очевидно, что это грубейшая фальсификация. Так, если говорить о жестокостях времен Гражданской войны, то, во-первых, они были свойственны для всех сторон гражданского противостояния, и во-вторых, лично Ленин мог бы нести ответственность лишь за малую часть красного террора, так как особенность Гражданской войны в том и состоит, что центральная власть настолько слаба, что ее влияние не распространяется на многие регионы страны, даже формально от нее не отколовшиеся.
     Впрочем, оставим выяснение этих тонкостей профессиональным историкам. Для нас важна лишь констатация самого факта, что в годы перестройки и первые годы постсоветской либерализации был создан новый «черный культ Ленина», который был и остается мрачным искажением реальной исторической фигуры Ленина, как и его советский светлый культ. Тем не менее основные положения этого культа были внедрены в общественное сознание, причем не без помощи российского государства, а именно – государственных телекомпаний, издательств, вузов.
     Казалось бы, если отвлечься от отдельных эксцессов вроде упомянутого взрыва, ничего фатального в этом нет. Слишком близки еще прежние времена, чтоб от всенародного и государственного обожествления Ленина вдруг как по волшебству перейти к взвешенному анализу. Должно пройти время, должны улечься эмоции, наконец, должны просто прийти на историческую сцену поколения, в которых культ Ленина не въелся с такой силой, что они к этому анализу не способы и лишь бросаются из крайности в крайность. Все это отчасти верно, но меня беспокоит одно обстоятельство. Если мы пустим это все на самотек, оставим ситуацию вокруг образа Ленина, как она есть, понадеявшись, что время все расставит по своим местам, мы подвергнем большой опасности российское государство и общество. Не боясь впасть в преувеличение, я утверждаю, что образ Ленина имеет крайне важное значение для легитимизации того государства, в котором мы до сих пор живем, и если это государство само провоцирует демонизацию Ленина через принадлежащие ему СМИ, то оно может очень скоро горько об этом пожалеть.
     Давайте ответим на вопрос: когда возникло государство под названием «Российская Федерация», в котором мы живем? Многие считают, что в 1991 году после распада СССР, но это неверно. 25 декабря 1991 года Верховный Совет РСФСР утвердил закон, по которому РСФСР переименовывалась (курсив мой. – Р.В.) в Российскую Федерацию (РФ). Начало закона так и звучало: «Верховный Совет РСФСР постановляет: 1. Государство Российская Советская Федеративная Социалистическая Республика (РСФСР) впредь именовать Российская Федерация (РФ)». То есть в 1991 году РСФСР просто поменяла название, из которого были исключены слова «советская» и «социалистическая» в знак того, что российская республика изменила свой политический строй и государственную идеологию (впрочем, название РФ иногда применялось в делопроизводстве РСФСР и до 1991 года). Но никакого нового государства при этом не возникло. РФ сохранила все территории и границы РСФСР, весь ее промышленный и хозяйственный потенциал, вооруженные силы, МВД, спецслужбы и даже политическое руководство, так, президент РСФСР Б.Н.Ельцин, избранный по законам РСФСР, просто превращался в президента РФ со всеми имевшимися у него полномочиями. Кроме того, на территории РФ до 1993 года действовала Конституция РСФСР от 1978 года.
     Итак, Российская Федерация является правопреемницей СССР, о чем первый президент России Б.Н.Ельцин проинформировал ООН и другие международные организации за день до утверждения закона о переименовании РСФСР – 24 декабря 1991 года. Это означает, что РФ как государство-правопреемник взяла на себя международные права и обязанности СССР как государства-предшественника, ликвидированного в результате Беловежского соглашения 1991 года (и это дает право нашему государству, например, иметь статус члена Совета Безопасности ООН, которое прежде занимал СССР). Но РФ не является правопреемницей РСФСР. В современном праве принято разграничивать правопреемство и континуитет (продолжательство). Континуитет есть непрерывность существования государства как субъекта международного права. Отношения между РСФСР и РФ являют собой именно случай континуитета. Правовой акт о создании РСФСР никто не дезавуировал (в отличие от договора о создании СССР, который был дезавуирован Ельциным, Кучмой и Шушкевичем – главами России, Украины и Белоруссии в 1991 году в Беловежской Пуще). Таким образом, Российская Федерация есть то же самое государство, что и РСФСР, только под другим названием, с другим общественно-политическим и экономическим строем, другим гербом и гимном (хотелось бы добавить: другим флагом, но это не точно; триколор был утвержден как флаг России 1 ноября 1991 года, когда наша страна называлась еще РСФСР).
     РСФСР же возникла 25 октября (7ноября) 1917 года, когда II Всероссийский съезд советов утвердил свержение Временного правительства, совершенное Петроградским военно-революционным комитетом (куда входили большевики и анархо-коммунисты) в ночь перед открытием съезда, провозгласил Россию советской республикой и избрал ее правительство – Совет Народных Комиссаров во главе с В.И.Ульяновым-Лениным. Существуют попытки оспорить этот факт на том основании, что Совет Народных Комиссаров объявил себя временным рабоче-крестьянским правительством, которое будет существовать лишь до созыва Учредительного собрания. Отсюда делается вывод, что вплоть до разгона Учредительного собрания формально существовала Российская республика (Российская демократическая республика), которая была создана по решению Временного демократического Совета или Временного Совета Российской республики («Предпарламента») 1(14) сентября 1917 года. Но очевидно, что 7 ноября произошла именно смена власти в России, центральная власть перешла из рук руководства Российской демократической республики – Временного правительства и Временного Совета Российской республики (распущенного днем 25 октября (7 ноября)), сначала в руки Петроградского военно-революционного комитета, а затем в руки созданного II съездом Советов Совнаркома. То есть непрерывность власти была нарушена, и 7 ноября 1917 года по решению II съезда Советов было учреждено новое государство – Российская советская республика.
     Позже, 18(31) января 1918 года, в Декларации трудящегося и эксплуатируемого народа, принятой III съездом Советов и легшей в основу Конституции РСФСР от 1918 года, Российская советская республика была провозглашена федерацией, получила название РСФСР – Российская Социалистическая Федеративная Советская Республика (слова «советская» и «социалистическая» в названии поменялись местами лишь в 1937 году). В декларации 1918 года говорилось: «Россия объявляется Республикой Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов. Вся власть в центре и на местах принадлежит этим Советам. Советская Российская Республика учреждается на основе свободного союза свободных наций, как федерация советских национальных республик». 30 декабря 1922 года РСФСР вошла в состав СССР, из которого она вышла 12 декабря 1991 года, войдя в состав СНГ.
     Итак, мы с вами живем в республике, которая была провозглашена II Всероссийским съездом Советов 7 ноября 1917 года и первым руководителем которой был В.И.Ульянов-Ленин. Это исторический и правовой факт, который столь же непреложен, сколь и неочевиден для большинства современных россиян, в том числе и, к сожалению, для высших государственных лиц России. К сожалению, эта неосведомленность может сыграть со всеми нами злую шутку.

     В течение более чем 20 лет мы слышим бесчисленные заявления о том, что все действия В.И.Ульянова-Ленина были чередой кровавых преступлений, что вооруженное восстание 25 октября 1917 года было антигосударственным переворотом, что Советская власть, установившаяся на части территорий бывшей Российской империи, была не властью государства, а бесчинством криминальных элементов, прикрывавшихся революционными органами. На деньги налогоплательщиков государственными организациями РФ (СМИ, вузы, школы, учреждения культуры) усиленно внушается гражданам РФ мысль о преступном характере деятельности В.И.Ульянова-Ленина, его соратников, возглавляемых ими институтов, как то: ВКПБ, СНК, ВЧК-ГПУ, РККА и т.д. Делается это с таким размахом и с такой эмоциональностью, что приходится только удивляться, что еще так мало экстремистов, которые подрывают памятники.
     Я никоим образом не отрицаю права граждан на высказывание моральной оценки самой фигуры В.И.Ульянова-Ленина, его политической деятельности и идеологии, которую он исповедовал. Но согласимся, есть принципиальная разница между заявлениями, осуждающими с моральной точки зрения деятельность В.И.Ленина, и заявлениями, которые, во-первых, искажают исторические факты и, во-вторых, отрицают законность образования, а значит, и существования самого государства, в которым мы живем.
     Начнем с того, что легитимность любого государства при очень большом желании можно оспорить. Соединенные Штаты Америки возникли в результате национально-освободительной войны бывших колоний Британской империи. С точки зрения законов Великобритании того времени Д.Вашингтон и другие отцы-основатели США были мятежниками и сепаратистами. Современная Французская Республика восходит к республике Робеспьера, Марата и Дантона, казнившей короля и королеву и уничтожавшей аристократов. С точки зрения законов Французского королевства они все преступники. Увы, история не подчиняется принципам права, так же как реальная жизнь не подчиняется правилам вежливости, как бы мы ни желали обратного.
     Легитимным любое государство делает прежде всего его политическая жизнеспособность. Если какая-либо власть добьется своего установления на определенной территории, утвердит на этой территории систему законов, сумеет себя защитить в борьбе с другими государствами, наконец, добьется признания себя как субъекта международного права, то она де факто легитимна. Конечно, это невозможно без поддержки значительной части населения, причем поддержка эта не означает страстной любви, а лишь подразумевает лояльность, признание этой власти как минимум меньшим из зол. В этом смысле РСФСР возникла вполне легитимно. II съезд Советов, учредивший ее, представлял значительную часть населения России (на нем было 649 делегатов, представлявших 402 Совета, которые в отличие от комиссаров Временного правительства были реальной властью на местах).
     Гражданская война показала, что большая часть населения России выступила за Власть Советов. Безусловно, огромные массы населения, например, почти все крестьянство, были недовольны многим в политике большевиков (например, продразверстской), но, во-первых, опыт показал, что власть белых еще меньше устраивала крестьян, так как на территориях, занятых белыми, земли, отданные крестьянам по Декрету о земле, под разговоры о непредрешенчестве и восстановлении законности стали возвращать помещикам, и во-вторых, большевики показали свою гибкость и способность идти навстречу крестьянам, когда заменили подразверстку продналогом.
     Более того, на строну большевиков перешли многие офицеры, даже генералы, имперской Российской армии во главе с легендарным генералом А.Брусиловым, когда выяснилось, что большевики, выступившие как интернационалисты, собирают земли бывшей империи, то есть выполняют обещания патриотов, а белые, выступившие как патриоты, превратились в марионетки в руках своих зарубежных «союзников», стремившихся к контролю над Россией. Наконец, всесторонняя поддержка Советской власти подавляющим большинством населения страны и частью эмиграции (десятки тысяч инженеров, врачей, экономистов и прочих специалистов-«сменовеховцев» вернулись в начале 1920-х годов в СССР, признав большевиков российской национальной властью для помощи Родине в период кризиса) сделала возможной победу над разрухой, стабильное развитие СССР и его международное признание.
     Как видим, рассуждения о нелегитимности РСФСР и СССР противоречат историческим фактам. Но они еще политически вредны и опасны. Из них следуют вполне конкретные политические выводы. Прежде всего – необходимость ликвидации РФ, расформирования ее руководящих органов, вооруженных сил, МВД, спецслужб, необходимость учреждения нового государства. Причем если РСФСР (РФ) признать преступным режимом, то преемственность с нею, равно как и с СССР, невозможна. Это значит, что новое российское государство лишится места в Совете Безопасности ООН, встанет вопрос о границах с другими государствами, возникнет проблема сепаратизма, так как в нашей стране живут множество национальностей.
     Наконец, признание преступности режима СССР и коммунистической идеологии повлечет за собой запрет занимать государственные должности бывшим участникам российских государственных организаций, спецслужб, милиции и т.д., то есть значительной части политически активных и обладающих опытом госслужбы граждан. Все это, возможно, сейчас кажется слишком гипотетичным, но через 15-20 лет, когда старшее поколение станет уходить и большинство населения страны будет составлять поколение, которое со школьной скамьи подвергалось ядовитой отраве Сванидзе и Новодворской о преступности деятельности Ленина и Советского государства, все кардинально изменится. И не исключено, что этим воспользуются наши геополитические оппоненты…
     В период тяжелейших потрясений для нашей страны, в 1990-е годы, было сохранено государство, созданное в 1917 году (хотя изменился его политический строй, экономический уклад и идеология). Удалось избежать того кровавого хаоса, который обязательно сопровождает безвластие – состояние после уничтожения одного государства и до создания другого. Фактически такое состояние тождественно гражданской войне, а в стране, имеющей ядерное оружие, такая война самоубийственна.
     Конечно, Ельцин и компания младореформаторов сохранили РСФСР не потому, что они пылали любовью к нашему советскому прошлому. Ими двигали корыстные побуждения: упразднение СССР и десоветизация означали бы для них потерю власти (вспомним, как быстро и тихо Ельцин свернул начатый с помпой суд над КПСС, когда понял, что лично для него, как для бывшего высокопоставленного функционера КПСС, будет означать признание Конституционным судом КПСС преступной организацией). Даже эти неприглядные мотивы руководства помогли избежать геополитической и социальной катастрофы, гораздо более страшной, чем распад Советского Союза.

     Таким образом, демонизация исторического образа Ленина не только антиисторична, но и неприемлема по политическим мотивам – как подрывающая легитимность существующего государственного строя и стабильность жизни общества. Но возвращение к тому культу Ленина, который был в СССР, также невозможно. Советский культ Ленина связан с особенностями мировоззрения традиционной крестьянской цивилизации на стадии ее модернизации, но к сегодняшнему дню эта цивилизация уже практически исчезла. Он существовал в рамках монополии одной идеологии – марксизма-ленинизма, тогда как сегодняшнее российское общество полиидеологично, значительная часть современных россиян не являются марксистами. Почитать Ленина как борца за дело мировой революции и как лидера первого в мире социалистического государства они не станут. Но те из них, кто является патриотом России, кто любит свою великую Родину, желает ее государству и народу благополучия и силы, не могут отвернуться от Ленина как от российского государственного деятеля, основателя и первого руководителя той Российской республики, в которой мы до сих пор живем, борца против иностранных интервентов, за свободу и независимость нашей Родины, которая в 1919-1920 гг. сплотила коммунистов и сторонников русского национального дела, Ленина, Ворошилова, Буденного и Брусилова, Устрялова, Слащева. Они должны почитать Ленина как создателя СССР – геополитического наследника Российской империи.
     В заслугу Ленину российский патриот может также поставить заботу о российской науке, о российской школе и образовании, начало формирования системы социальной помощи – и все это в годы разора Гражданской войны, страшнейшие для страны. Наконец, Ленин, сточки зрения патриотов, – один из творцов российского федерализма – гибкой системы управления государством, которая позволила учесть интересы других нерусских народов России и тем самым избежать угрозы взрыва этнонационализмов и распада России (а этот взрыв уже начинался в 1917-1918 гг., и он грозил покончить с Россией).
     При этом российский патриот может не разделять идеологических взглядов Ленина, критиковать его как гонителя религии, морально осуждать некоторые его поступки и действия на посту руководителя государства. Речь ведь идет не о культе личности Ленина, представлявшем его совершеннейшим сверхчеловеком – средоточием высшего добра и обладателем абсолютной истины, речь об общегражданском почитании сложного, неоднозначного, но важного для истории страны исторического деятеля. В странах Запада, переживших свои революции, такое общегражданское почитание революционных деятелей, стоявших у истоков государственности современного типа, и самих этих революций уже общепринято. Так, в современной Франции имя Робеспьера увековечено в названии одной из станций парижского метро. На бульваре Сен-Жермен в столице Франции стоит памятник Дантону (еще один памятник этому вождю революции есть на его родине – в Арси-сюр-об). В столице Франции есть площадь Республики, где находится женская статуя, символизирующая Французскую республику, и рядом еще три женские статуи с факелами – символы Свободы, Равенства и Братства – лозунга Французской революции. Сохранена и площадь Революции, на которой по решению революционного парламента прилюдно казнили короля Людовика XVI и его супругу Марию-Антуанетту, только теперь эта площадь носит название площадь Согласия. А на площади, где была королевская тюрьма Бастилия, разрушенная революционными парижанами, каждое 14 июля – в день революции, ставший национальным праздником Франции, проводятся увеселительные мероприятия.
     Между тем среди современных французов немало тех, кто осуждает Дантона и Робеспьера за развязанный ими террор. Католическая церковь до сих пор печатает списки жертв революционного террора. А уж сторонников идей революционеров – радикального руссоизма, кажется, во Франции уже и вовсе не осталось. Дантона и Робеспьера почитают не как руссоистов и даже не как революционеров, а как основателей первой Французской Республики, правопреемницей которой является нынешняя Пятая Республика, гражданское почитание их – долг, который французское республиканское государство несет перед своими основателями.
     Точно таким же отцом-основателем современной российской республики был Владимир Ильич Ульянов-Ленин, и потому он тоже заслуживает общегражданского государственного почитания в современной России. Оно должно выражаться в увековечивании его памяти (государство и общество должно само решить: каким образом это произойдет). Государство после консультаций с сообществом ученых и, возможно, общенациональной дискуссии должно выработать и устраивающий большинство и в то же время служащий укреплению государства стандарт исторической оценки Ленина, который должен войти в учебные программы школ, вузов и по возможности должен найти отражение в СМИ, в произведениях литературы, тетра, кино и т.д. Речь не идет об ограничении свободы творчества и свободы мысли, ведь имеется в виду не навязывание ленинской идеологии и даже не запрет на моральную критику Ленина и большевиков. Скажем, православный христианин может осуждать Ленина как воинствующего безбожника, но почитать его как государственного деятеля и основателя современной республиканской государственности (тем более что митрополит Сергий признал Советскую власть гражданской российской властью и в 1920-е годы за Ленина и Сов­нарком молились в церквях как за российскую власть). Аналогичный прецедент имеется, скажем, в США, где первый президент США Джордж Вашингтон официально признан Конгрессом как «отец Отечества» и почитается в рамках государственного и гражданского патриотизма, что не мешает организациям чернокожих американцев критиковать его как рабовладельца, унижавшего достоинство афроамериканцев). Кроме того, было бы логичным праздник День России, который правильнее именовать День Российской Федерации, перенести с 12 июня на 7 ноября, так как 12 июня была всего лишь принята декларация о суверенитете РСФСР – сомнительный документ, запустивший механизм распада СССР, а 7 но­ября – день образования Советской республики, впоследствии получившей названия РСФСР и РФ.
     О почитании Ленина не как выдающегося марксиста, а как великого российского государственного деятеля писали уже представители первой эмиграции, то есть идеологи и мыслители, отрицавшие коммунизм, но принимавшие советскую революцию как единственную в той ситуации возможность избавить российскую государственность от застарелых болезней и возродить ее в еще большей мощи и славе. Так, Н.В.Устрялов – бывший высокопоставленный колчаковец, в 1920 году провозгласивший, что после иностранной интервенции долг каждого русского патриота встать под знамена большевиков, в статье на смерть В.И.Ленина проникновенно написал: «Пройдут годы, сменится нынешнее поколение, и затихнут горькие обиды, страшные личные удары, которые наносил этот фатальный, в ореоле крови над Россией взошедший человек миллионам страдающих и чувствующих русских людей. И умрет личная злоба, и «наступит история». И тогда уже все навсегда и окончательно поймут, что Ленин – наш, что Ленин – подлинный сын России, ее национальный герой – рядом с Дмитрием Донским, Петром Великим, Пушкиным и Толстым».
     Будем же надеяться, что после десятилетий обожания и обожествления, очернения и демонизации наконец эмоции утихнут, разум возобладает и Ленин действительно станет частью нашей истории – противоречивой, кровавой, но при этом величественной и суровой истории, каковой не может не быть история любой великой державы.