340. Операция «Преемник»

Верховный главнокомандующий хочет стать мгновенным

Дмитрий Медведев просит разрешить ему применять армию, не тратя время на одобрение СФ

     Дмитрий Медведев вчера внес в Совет федерации (СФ) предложение предоставить президенту возможность принимать решения об оперативном использовании вооруженных сил за пределами территории РФ. Как поясняют в Кремле, решение Совета федерации будет универсальным и президенту больше не придется обращаться к верхней палате по каждому конкретному случаю. СФ готов ответить согласием. Эксперты считают, что наделение президента исключительным правом принимать такие решения противоречит Конституции.
     Как сообщила вчера пресс-служба Кремля, Совету федерации Дмитрий Медведев предложил в целях «защиты интересов Российской Федерации и ее граждан, поддержания международного мира и безопасности» наделить президента правом принимать оперативные решения о применении вооруженных сил РФ за пределами территории Российской Федерации в соответствии с общепризнанными принципами и нормами международного права, международными договорами РФ. Свою просьбу президент обосновывает положениями п. «г» ст. 102 Конституции РФ и федерального закона «Об обороне», которые относят к ведению Совета федерации принятие решений о применении российских войск за пределами страны.
     Как пояснил «Ъ» источник в Кремле, президент просит СФ принять «универсальное решение и фактически дать ему генеральную доверенность на самостоятельное решение вопросов об участии российских военных в операциях за пределами России». Просьбу господина Медведева в Кремле объясняют «необходимостью оперативно решать проблемы, например связанные с захватом судов пиратами».
     Сейчас президент должен каждый раз обращаться к СФ, который по каждому случаю применения российских войск за рубежом принимает отдельное постановление. По регламенту СФ должен рассмотреть вопрос о возможности использования вооруженных сил за пределами РФ на ближайшем заседании палаты после поступления обращения. Решение принимается на закрытом заседании (если не принято иное решение) большинством голосов от общего числа членов СФ, после чего соответствующее постановление верхней палаты в двухдневный срок со дня его принятия направляется президенту. Правда, этот порядок расписан в регламенте под единичные случаи применения российских войск за пределами страны.
     Совет федерации готов дать президенту «генеральную доверенность» на ближайшем заседании 16 декабря. «Я уже заявлял, что в случае угрозы в отношении наших граждан Россия должна иметь и право, и возможность их защитить. Именно с этой целью президент внес в Совет федерации свое предложение»,– заявил вчера спикер СФ Сергей Миронов. В свою очередь, глава комитета СФ по обороне Виктор Озеров отметил, что принятие постановления палаты по обращению господина Медведева и принятие в октябре этого года поправок к закону «Об обороне» создадут «полноценную базу» для защиты интересов РФ.
     Напомним, президентские поправки к закону «Об обороне» максимально расширили перечень оснований для применения российских войск за пределами страны (нападение на вооруженные силы РФ или другие войска, дислоцированные за пределами территории РФ, «отражение» или предотвращение агрессии против другого государства, защита граждан РФ за рубежом, борьба с пиратством и обеспечение безопасности судоходства). Внося поправки, Дмитрий Медведев не скрывал, что их появление напрямую связано с прошлогодней операцией «по принуждению к миру» Грузии, которая сопровождалась введением российских войск в Южную Осетию и Абхазию.
     При этом в ходе принятия закона четко оговаривалось, что процедура останется прежней: президент будет принимать подобные решения только с согласия верхней палаты. Однако даже в таком виде закон вызвал опасения Совета Европы. В сентябре Парламентская ассамблея Совета Европы, обсудив доклад «Война Грузии и России: год спустя», потребовала, чтобы Россия отправила законопроект в Венецианскую комиссию с последующим исполнением всех ее рекомендаций.
     Сейчас опасения по поводу нарушения Конституции в случае принятия постановления СФ высказывают уже российские эксперты. «Постоянное право президента на использование вооруженных сил противоречит Конституции»,– заявил «Ъ» вице-президент фонда «Индем», специалист по конституционному праву Михаил Краснов. А один из авторов Конституции Виктор Шейнис назвал предложение господина Медведева «абсолютно неконституционным». Эксперт полагает, что решение «носит политический характер, а не правовой». «Пока в Совете федерации нет тех, кто голосовал бы против решений президента, создается запас прочности. Чтобы при изменении ситуации доминирование в чрезвычайно опасном и важном решении закрепить за президентом»,– пояснил он, отметив, что в ходе работы над проектом Конституции выступал против того, чтобы такие решения были закреплены исключительно за СФ. По словам господина Шейниса, он настаивал на том, чтобы столь ответственные решения принимали совместно обе палаты парламента – Совет федерации и Госдума.

Почему убежал Чичваркин, или Кто прослушивал Суркова

Поход российской прокуратуры в британский суд рискует окончиться конфузом: политическая подоплека преследования бизнесмена становится все более очевидной

     В российских новостях с завидной регулярностью появляются сведения «из надежных источников» о том, что Евгения Чичваркина, беглого хозяина компании «Евросеть», вот-вот выдадут российскому правосудию. Чичваркина все не выдают, но новости появляются и появляются, как будто Чичваркин – Березовский какой-то. Последний раз новость такого рода появилась в статье в «Коммерсанте» накануне слушаний по экстрадиции Чичваркина.
     Согласно данным «Ъ»,»позиция британской прокурорской службы по делу об экстрадиции в Россию Евгения Чичваркина сформулирована в виде возражений на доводы британских адвокатов бизнесмена». Прокуратура полагает, что «дело против бизнесмена не имеет политической или экономической подоплеки».
     Прокуратура также отмечает, что уголовное дело по факту похищения Власкина (это экспедитор «Евросети», которого служба безопасности компании в 2003 году уличила в систематических кражах и заставила расплатиться собственным имуществом) не может быть связано с конфликтом Чичваркина с управлением «К», так как «расследуется Следственным комитетом при прокуратуре РФ».
     Прокуратура также не верит в причастность г-на Власкина к хищениям в компании и попытке организации убийства Канунникова (это начальник Власкина, который обнаружил хищения и на которого покушались дважды), так как «следственные органы пришли к выводу, что Андрей Власкин к покушению на Дмитрия Канунникова не причастен. Не нашли проверяющие и подтверждений того, что господин Власкин когда-либо признавался в этих преступлениях».
     Разрыв между похищением г-на Власкина и возбуждением дела по этому факту прокуратура, согласно «Ъ», объясняет тем, что Власкин и его родственники «опасались за свою жизнь и здоровье, поскольку получали угрозы от нынешних обвиняемых и знали, что те располагали большими финансовыми возможностями и связями в правоохранительных органах».
     А еще прокуратура ссылается на имеющиеся в материалах дела прослушки г-на Чичваркина, в которых он сам признается своим собеседникам в своем преступлении.
     …Прочитав все это, я, конечно, подумала, что кто-то сошел с ума, или «Коммерсант», или британская прокуратура. И так как я лично «Коммерсанту» доверяю больше, чем британской прокуратуре (и данный случай нисколько моего доверия не поколебал, ибо кто из нас не говорит время от времени глупостей? Я сама говорю), мне показалось, что вот-вот британская прокуратура отменит свою просьбу об экстрадиции Лугового на том основании, что их российские коллеги считают его невиновным.
     На самом деле трюк объясняется просто: английская прокуратура в любом деле об экстрадиции действует, как магнитофон. Она не формулирует самостоятельных требований, она транслирует требования российской прокуратуры. Все, о чем было написано в статье, на самом деле содержалось не в требовании английской прокуратуры, а в приложенной к требованию об экстрадции 7-страничной справке, подписанной следователем А.В. Романовым, которую, видимо, и всучили «Ъ» в переводе на английский.
     Это следователь Романов опровергает утверждения Чичваркина о нападках на «Евросеть» со стороны МВД, сообщив, что «при принятии решения о возбуждении уголовного дела… обстоятельства развития бизнеса Чичваркина во внимание не принимались».
     Это следователь Романов сообщает, что «каких-либо документов, подтверждающих признание Власкина в совершении преступлений в отношении «Евросети», а также в совершении покушений на жизнь Канунникова, не обнаружено».
     Это следователь Романов (а не английская прокуратура) сообщает, что потерпевший Власкин не обращался в органы до 2008 года, «опасаясь за свою жизнь и здоровье».
     И, наконец, это следователь Романов сообщает, что «в материалах уголовного дела имеются телефонные переговоры Чичваркина, в которых он детально рассказывает собеседникам о своей причастности к совершенным в отношении Власкина… преступлениям».
     Легко понять, что английский суд, в отличие от российского, не принял на веру утверждений следователя Романова. Он захотел изучить документы и факты, которые подтверждают слова следователя Романова.
     С документами некоторая проблема, потому что в показаниях Власкина от 4.01.2004 сказано следующее:
     «Я работал в компании, входящей в «Евросеть», в должности экспедитора… С весны 2002-го я стал присваивать себе часть денег, которые должен был оплатить перевозчикам, а также часть товара, которую не довозил до склада… Примерно в марте 2003 года в компанию «Евросеть» пришел работать Канунников Дмитрий, который стал заниматься контролем моей работы.
     Я предположил, что Канунников может помешать мне продолжать заниматься хищениями. Весной я сидел с моими друзьями в коттедже. При них я сказал, что возникли проблемы с Канунниковым. Дня через два ко мне подошел Дацкевич Николай…
     Дацкевич сказал, что может помочь решить проблему с Канунниковым. Дацкевич предложил заплатить Канунникову три тысячи долларов, чтобы уволился с работы. Предложение это должен был сделать Дацкевич – сам или через своих друзей. За эту услугу я должен был заплатить две тысячи долларов. Я согласился. Дня через два-три я узнал на работе, что Канунникову дома на входной двери квартиры неизвестные поставили гранату с растяжкой».
     Граната не сработала, и Власкин, согласно его показаниям, обратился к другим людям.
     «Похищенный товар, – свидетельствует Власкин, – я сбывал через парня по имени Дмитрий… Весной 2003 года я сообщил Дмитрию о том, что у меня на работе появился человек, который будет контролировать мою работу. Дима сказал, что он решит вопрос своими силами… Я сообщил Дмитрию, что до этого была попытка устранить Канунникова путем взрыва у него дома, но попытка не удалась. Дмитрий мне сказал, что у него есть знакомые с Ростова, которые решат этот вопрос с Канунниковым».
     С учетом этих показаний английский суд может найти удивительными утверждения следователя Романова о том, что Власкин не причастен к хищениям и попыткам заказного убийства. (Канунникова тяжело порезали ножом, он выжил, но запил.)
     …Английский суд может также потребовать записи разговоров, в которых Чичваркин «детально рассказывает собеседникам о своей причастности к совершенным в отношении Власкина преступлениям».
     Тогда суд увидит, что собеседники Чичваркина – это замглавы администрации президента Владислав Сурков, замглавы Минэкономразвития Кирилл Андросов, помощник президента по экономике Аркадий Дворкович и др.
     Слова, в которых Чичваркин признается своим собеседникам в преступлениях, примерно такие: «Бред, а два человека сидят». «Он был в федеральном розыске, этот персонаж, у которого изымали часть украденного». «Это за «Моторолу». «У меня слов нет, это вот то, о чем говорил Медведев словом «кошмарить». «Мы все-таки не в 93-м году и не в Ингушетии».
     Вот, например, в чем Чичваркин «признается» Аркадию Дворковичу:
     «Те же люди, которые в две тысячи пятом году, ну, вот когда рынок был весь не «белый», занимались изъятиями с целью продажи, эти же люди тогда сделали атаку на «Моторолу», которая была абсолютно «белая», и уничтожили, четыре раза меняя фабулу, – контрабанда, контрафакт, вредные, потом нарушение патента, против них было возбуждено дело, там даже кого-то посадили. А другие из этих людей сейчас работают в Генпрокуратуре».
     А вот его «признание» Кириллу Андросову, замглавы Минэкономразвития:
     «Там те же люди, которые занимались товарным рейдерством последние три или четыре года. Они же отнимали у «Ультры» компьютеры, это те же люди… Да, я признаю, с нашей стороны было самоуправство от бездействия милиции, да, действительно, мы там переписывали на себя коттеджи. Но это вместе с милицией и адвокатами было сделано».
     А вот его «признание» пресс-секретарю президента Наталье Тимаковой: «Тот человек, у которого изымали деньги, он заказал убийство. И это доказано фактами. Он признался… Следствие приняло позицию ублюдка, а не компании, вообще даже не спросив. И вот в следственной бригаде те же люди, которые изымали «Моторолу»… которые совершали товарное рейдерство в пятом году».
     Любой начальник в России может оградить себя от нежелательного звонка. Не брать трубку, велеть не соединять. Самое важное в этих разговорах – то, что Сурков, Андросов, Дворкович принимают Чичваркина, звонят, отзванивают, – признаться, мое мнение о них возросло на порядок. Все сочувствуют, у всех глаза на лоб вылезли, «бред какой-то полный».
     Короче говоря, маловероятно, что английский суд после из изучения этих записей придет к выводу, что Чичваркин признается пресс-секретарю президента Наталье Тимаковой и его помощнику по экономике Аркадию Дворковичу в похищении человека.
     …Есть много причин, по которым Чичваркина не выдадут, но, как в анекдоте, первая из них -это национальные особенности российского следствия.
     В общем-то можно было расследовать уголовщину, совершенную Власкиным, найти Дацкевича, который «решал вопрос» с Канунниковым (его адрес Власкин указывает), найти Дмитрия, который тоже «решал вопрос» с Канунниковым, а потом потребовать от английского правосудия еще и Чичваркина: видите, мол, какие мы честные! И вора посадили, и киллеров, а теперь выдайте нам Чичваркина, с санкции которого, как мы полагаем, вора прикованным к батарее держали, пока он ворованное не отдал.
     И мы бы обсуждали сомнительное поведение Чичваркина, который, вместо того чтобы посадить Власкина за искалеченного сотрудника, довольствовался тем, что выбил украденное.
     А вместо этого следствие берет новые показания у Власкина, который рассказывает следствию, как он брал товар, который нигде не учитывался, и «продавал на рынке в Митине через молодого человека по имени Дмитрий», и получал от этого «около 30 тыс. долл. США в месяц на протяжении около полутора лет», а потом он услышал, что его ищет служба безопасности «Евросети», и сбежал в Тамбов, где «по местному телевидению показывали мои фотографии и сообщали, что я нахожусь в розыске».
     Вот именно из этих-то показаний следствие и сделало вывод, что под эгидой компании «Евросеть» действовала организованная группа, которая вымогала у сотрудников признание в якобы совершенных ими преступлениях и практиковала «искусственное создание доказательств обвинения для совершения заведомо ложного доноса в отношении сотрудников компании, заподозренных службой безопасности в хищении товарно-материальных ценностей «Евросети». (А вы думали, «Евросеть» торговала телефонами? Ха-ха! Она под фальшивыми предлогами вымогала деньги у собственных сотрудников!)
     На мой взгляд, следователю Романову не следовало писать об отсутствии связи между следственным комитетом и управлением «К», если учесть, что в следственной группе состоит Владимир Князев, осужденный за хищение «Моторолы» и работавший в управлении «К», и учитывая неоднократно публиковавшиеся сведения о том, что именно сотрудники управления «К» проворонили Чичваркина 22 декабря, когда тот, обманув слежку, сбежал в Лондон.
     На мой взгляд, следователю Романову не следовало ссылаться на прослушку разговоров Чичваркина с Тимаковой и Дворковичем, потому что это дает повод «втащить» ее в английский суд, а из прослушки ясно все.
     …Во всем вышеописанном читатели наверняка заметят некую странность. Чичваркин говорит Тимаковой, Суркову, Шувалову, Дворковичу, что это все – козни управления «К». Возможно, он в эту минуту сам так думал.
     Подозрения Чичваркина падали то на Евтушенкова («пусть Владимир Петрович позвонит Путину»), то на группу «Альфа», которая купила у него бизнес, да пока не выплатила денег, но Евтушенков оказался ни при чем, а «Альфа» деньги в конце концов заплатила.
     А между тем выдача Чичваркина стала делом первостепенным, и даже 10 сентября, в день рождения Евгения Чичваркина, государство российское сделало ему необыкновенный подарок: официальный представитель МИДа в Лондоне Андрей Нестеренко вдруг выступил с заявлением о том, что три дня назад Чичваркин был арестован в Лондоне (и выпущен тут же под залог).
     Какое тут управление «К»? Какой тут следователь Романов? Таким своеобразным чувством юмора и такой властью в России обладает один только человек.
     Шувалов, Сурков, Дворкович, Тимакова помочь Чичваркину не смогли. Почему? Кто у нас больше Шувалова, Суркова, Дворковича, Тимаковой, вместе взятых?
     Один только человек: сами знаете кто.
     Но, простите, где Путин и где Чичваркин? Тоже мне, новый ЮКОС нашелся.
     Чтобы объяснить, что случилось с Чичваркиным, надо знать, что он очень яркий человек. Например, он как-то подарил на Новый год всем своим знакомым, включая главреда «Ведомостей» Татьяну Лысову, большой желтый х@й. И потом очень обиделся, когда в эфире «Эха Москвы» Татьяна спросила его, возит ли он контрабанду. Что, согласитесь, не очень логично. Если ты даришь большой желтый х@й, ты не должен удивляться, если в качестве сдачи получаешь п@зды.
     Кроме того, Чичваркин играет не по правилам. Как-то друзья мне рассказали, что после того как в 2005 году рейдеры в погонах обчистили группу импортеров на 120 млн долларов (эти трубки потом продали через подставные фирмы раз в тридцать дешевле), то все скинулись и заплатили по 200 тысяч, а Чичваркин «забыл». «Это правда»? – спросила я Чичваркина, и он ответил: «Там было не 200 тысяч, а ровно на порядок больше. А платить я не стал. Не за что».
     А потом та же группа грабанула «Моторолу», и так как «Моторола» была ввезена вбелую, то Чичваркин платить не стал. Он пожаловался «Мотороле», «Моторола» пожаловалась Бушу, а Буш пожаловался Путину. Путин, как говорят, вставил Нургалиеву.
     И можно предположить, что Нургалиев созвал подчиненных и велел поставить Чичваркина в ту же позу, в которой он стоял перед Путиным. Потому что, согласитесь, что это за манера – обращаться к Бушу? Это преступление против системы. Если тебя поимели менты – ты просто жертва. А если ты еще и пожаловался, то ты враг и должен быть наказан.
     Короче, Чичваркина стали иметь, а он побежал к друзьям в Кремле и вступил в «Правое дело». И 14 декабря «Правое дело» провело в Новопушкинском скверике какой-то митинг против избыточного налогообложения. А в тот же день был Марш несогласных. И вот, говорят, невоздержанный на язык Чичваркин посмотрел на весь этот бред и на плакаты типа «НДС – 12%», да и сказал… ну, да вы можете представить себе, что сказал по поводу режима и лично В.В. человек, который может подарить знакомым большой желтый х@й.
     Что бы вы ни представили, вы все равно не угадаете, потому что у вас фантазии меньше, чем у Чичваркина.
     А там же клоповник. Записали и донесли. Я полагаю, лично В.В.
     Потому что 14-го был митинг, а уже 17-го на допросе стало ясно: арестуют. И просьбы Шуваловых-Дворковичей натолкнулись на холодное: «Не смейте упоминать этого негодяя».
     А вы говорите, ЮКОС…

Национальная формула модернизации

Как осуществить сделку между прошлым и будущим

Право на отражение

Я вот о чем подумала. Все же какая-то логика в том, когда и какие именно решения принимает власть, должна быть, не так ли?

     Если два дня назад был объявлен траур по людям, погибшим в Перми, а до этого не был объявлен, но все равно печаль – погибли люди в «Невском экспрессе», если трагедии эти столь болезненно обнажают сбои в работе институтов государственной системы, о чем должна думать власть? Если министр Кудрин все честно рассказывает об экономических проблемах страны и ее перспективах – это ли не предмет беспокойства власти? Если министр внутренних дел не видит иного способа для гражданина защитить себя в диалоге с его, министра, подчиненными, кроме как дать правоохранителю в морду, – извините, это ли не проблема для власти? Если безработица в регионах растет, если премьер начинает по совместительству работать практически директором завода (или заводов), если, наконец, под окнами рабочего кабинета президента тысячекилометровая пробка в столице… Ну право же, есть чем заняться в стране.
     Тогда с какого перепугу на следующий день после траура по пермякам президент Медведев вносит в Совет федерации предложение предоставить ему, президенту, индульгенцию применять российские войска за рубежом без совета с сенаторами? Это что, самая серьезная, горячая и не терпящая отлагательств проблема России? У нас война на носу? Мы знаем, что завтра похитят очередной Arctic Sea? Мы готовимся защитить русских на чужой территории? На какой? Что может случиться такого, что президенту придется выстреливать российских солдат в неведомую загранку в таком темпе, что дожидаться одобрения сенаторов просто не будет времени? Если кто знает – колитесь. Я лично не понимаю. Мои источники тоже.
     До сих пор в расширении возможностей силовых действий за границей по приказу президента была какая-то логика. Спорная, но была. Под эту логику подверстывались законы и поправки к законам. Напомню. Лето 2006 года – гибель российский дипломатов в Ираке. Путин публично отдает приказ спецслужбам найти и уничтожить виновных. Но использование спецслужб за пределами РФ не было предусмотрено законодательством. В отличие от использование за границей ВС, что предусмотрено статьей 102 Конституции России. Совет федерации тогда молниеносно принял такой закон, разрешив использовать спецформирования ФСБ (наряду с ВС) за рубежом «для борьбы с международным терроризмом». При этом, внося запрос в Совет федерации, президент освобождался от необходимости объяснять сенаторам, в какую именно страну, на какой именно срок и какой именно численностью он отправляет солдат и спецназовцев. То есть, считайте, сенаторов никто и не собирался посвящать в секретные задания, которые они должны были, тем не менее, осенять своим решением. Оригинально, но без нарушений Конституции.
     Не самый лучший закон приняли тогда. Но формальный повод был понятен.
     Дальше. 10 августа этого года президент Дмитрий Медведев внёс в Госдуму законопроект, направленный на создание правового механизма, обеспечивающего возможность президенту оперативно использовать формирования Вооружённых сил за пределами страны.
     Странным образом это событие практически совпадает по датам с исчезновением несчастного сухогруза Arctic Sea. Президент Медведев (цитирую официальное сообщение в «Российской газете», датированное 12 августа этого года) «поручил министру обороны Анатолию Сердюкову принять все необходимые меры по обнаружению, отслеживанию и в случае необходимости по освобождению пропавшего судна Arctic Sea с российским экипажем на борту. Об этом сообщила пресс-служба главы российского государства». То есть это именно тот случай: корабли российских ВМС были посланы за три моря, то есть действовали за пределами РФ. Кстати, я не припомню, чтобы на сей счет было решение Совета федерации. Об этом нет и в официальном сообщении. Получается, что президент лично отдал приказ министру обороны? То есть сделал именно то, что просит сейчас сенаторов разрешить ему делать и в дальнейшем. Он тогда нарушил 102-ю статью Конституции, которая предполагает, что подобные действия президента одобряются верхней палатой парламента? Похоже.
     Так или иначе, в октябре этого года ГД и СФ одобрили, а 9 ноября господин Медведев подписал Федеральный закон «О внесении изменений в Федеральный закон «Об обороне». Изменения предусматривают оперативное использование Вооруженных сил РФ за пределами России, а также случаи, когда российские войска могут переправляться за границу для решения боевых задач: отражение нападения на ВС РФ или другие войска, дислоцированные за пределами территории РФ; отражение или предотвращение агрессии против другого государства; защита граждан РФ за рубежом; борьба с пиратством и обеспечение безопасности судоходства».
     Сравните с прежней редакцией закона об обороне: он позволял использовать армию за пределами РФ только в трех случаях – для отражения агрессии, для защиты целостности и неприкосновенности территории РФ и для международных миротворческих операций.
     Это простое сравнение позволяет с уверенностью сказать, что поводом для расширения закона об обороне стали события в Грузии (и президент этого не скрывал), а также ситуация с Arctic Sea, как ни странно. В случае с Грузией одобрения сенаторов тоже не спрашивали. Случай с сухогрузом до сих пор остается загадкой. Мы так до конца и не знаем, почему президент России (чьи моряки не раз попадали в тяжелую ситуацию, в том числе и из-за пиратства, и наши военные не то чтобы очень спешили им на помощь) бросил серьезные военные силы на спасение именно этого финского сухогруза. Мы до сих пор не знаем, от кого его спасали и что или кого именно там спасали. Но, судя по долгим мытарствам экипажа, главнокомандующий и армия не в первую очередь заботились о российских гражданах на борту.
     Тем не менее и эти поправки в закон, как видите, тоже можно как-то логически объяснить.
     Но почему буквально через месяц после им же подписанного федерального закона о внесении изменений в закон «Об обороне» президент снова просит, по сути, о расширении собственных полномочий при использовании российских военных за границей, о праве на единоличное решение, не согласованное с сенатом, об изменении, в сущности, Конституции, обязывающей его к такому согласованию? Сенаторы говорят, что ключевые слова – «оперативное решение», то есть когда решение должно быть принято очень быстро, не дожидаясь очередного собрания верхней палаты парламента.
     Например, как с Грузией и Arctic Sea?
     Может быть, это попытка постфактум оправдать тогдашние решения вопреки установленному Конституцией порядку? Но если президент тогда нарушил Конституцию, то, какие бы поправки ни приняли сейчас, это не отменяет тех нарушений, не правда ли? Господину Медведеву, как юристу, виднее…
     Когда-то в социалистической Болгарии существовало смешное правило. Если тогдашний генсек Тодор Живков делал ошибку в ударении, то его вариант ударения в данном слове тут же вносился вариантной формой в словари. И получалось, что он не делал ошибок. Очень похоже.
     Но если причины очередной правки в законе в прошлом, то почему бы было не внести поправки раньше? Зачем надо было в таком случае подписывать закон в ноябре? Что изменилось с ноября по декабрь?
     Может быть, в ближайшем будущем нас ждут события, подпадающие под перечисленные выше формальные поводы для использования армии за границей? Причем события столь стремительные, что у президента просто не будет времени советоваться с сенаторами, нужно будет принимать «оперативное решение»? Или нужно будет принимать решение, о котором лучше бы не советоваться? Может быть, мы отправляемся в Афганистан с какой-нибудь очередной миссией? Может быть, речь идет об очень тайной спецоперации за рубежом? Черт его знает. Я хотела было сказать, что президент, в сущности, рискует, беря на себя всю полноту ответственности за довольно рискованные решения, коими всегда является отправка военных куда бы то ни было за пределы страны. Но вовремя вспомнила, что он же все-таки просит сенаторов выдать ему такое универсальное право отныне и вовеки, так что если сенаторы с ним согласятся и такое право ему дадут, то это их риск, они де-юре разделят ответственность за решения президента, о которых они даже не будут знать. Или, как и остальные граждане страны, будут узнавать из СМИ.

Вертикаль стрелочников

     После произошедших за три с половиной месяца одного за другим ЧП – аварии на СШ ГЭС, подрыва «Невского экспресса», пермского пожара – речь должна идти об отставке не регионального, а федерального правительства.
     Правительство Пермского края и мэр Перми Анатолий Кац сложили с себя полномочия в связи с пожаром в клубе «Хромая лошадь», унесшим жизни 125 и покалечившим более 100 человек.
     Для страны, где в любой трагедии всегда виноваты «стрелочники», но почти никогда – начальственные лица любого веса и достоинства, событие из ряда вон выходящее.
     Не то что добровольных отставок чиновников после ЧП на вверенных их попечению объектах и территориях, но даже принудительных увольнений с должностей провинившихся ответственных лиц за все годы новейшей истории наберется немного. Если брать не малоизвестных чиновников (вроде немедленно уволенных пермским губернатором Чиркуновым главы Ленинского района Перми, где произошла трагедия, и руководителя Центра технической инвентаризации Пермского края), а крупные фигуры, то вспоминается немногое. Увольнение Борисом Ельциным в конце июня 1995 года директора ФСБ Сергея Степашина, главы МВД Виктора Ерина и министра по делам национальностей и региональной политике Николая Егорова (за захват Буденновска боевиками Шамиля Басаева). Отставка Владимиром Путиным (правда, спустя полтора года (!) после трагедии АПЛ «Курск») командующего Северным флотом адмирала Вячеслава Попова и начальника штаба флота вице-адмирала Михаила Моцака. Наконец, немедленное увольнение Дмитрием Медведевым главы Московского ГУВД Владимира Пронина после стрельбы по гражданам, устроенной в супермаркете начальником ОВД «Царицино» Денисом Евсюковым.
     Но после других многочисленных российских ЧП и трагедий, и давних и недавних, никаких серьезных кадровых решений не было принято властями.
     Президент Северной Осетии Александр Дзасохов был отставлен только через несколько месяцев после бесланской трагедии – и то под влиянием непрекращающегося давления со стороны населения республики. Никто из высоких городских и федеральных начальников не ответил за «Норд-ост», взрывы в московском метро, теракты в самолетах. Все главные лица при своих креслах и делах и после трагедий последнего года: аварии на СШГЭС, взрывов складов с боеприпасами в Ульяновске, подрыва «Невского экспресса», целой серии преступлений, совершенных сотрудниками милиции, пермской трагедии, наконец.
     И на этом фоне добровольная отставка пермского правительства выглядит вовсе не необычным для российской политической практики жестом, а, напротив, вполне вписывается в правила и понятия вертикали власти. Президент Медведев потребовал привлечь к ответственности всех лиц, виновных в трагедии в ночном клубе, в том числе чиновников администрации края. Премьер Путин заметил, что в отношении госслужащих «на ведомственном уровне необходимые выводы будут сделаны в самое ближайшее время». Выводы и были сделаны незамедлительно.
     Пешками жертвуют, чтобы вывести из-под удара более сильные фигуры. Того же Чиркунова, которого Путин, находясь в Перми, аттестовал «человеком эффективным, передовым, современным».
     Хотя, по признанию самого премьера, в краевых больницах не оказалось даже того, «что должно было бы быть на месте». Того же Шойгу, которого Путин недвусмысленно прикрыл, заметив в ходе той же пермской поездки, что «у нас эффективно выстроена работа служб спасения на федеральном уровне».
     Даже в нашей карманной Госдуме ручная оппозиция требует отставки пермского губернатора Олега Чиркунова, главы МЧС Сергея Шойгу и вызова «на ковер» из-за пермской трагедии самого Владимира Путина!
     Понятно, что дальше речей дело не пойдет – единороссовское большинство не даст в обиду своего лидера и однопартийцев. Но очевидно и другое:
     отвечать за Пермь должны не только местные чиновники, подмахнувшие бумажки на эксплуатацию явно не кондиционного помещения. И не сидящие над ними снизу вверх по пермской вертикали начальники. Просто потому, что трагедия, подобная пермской, могла случиться практически в любом населенном пункте нашей необъятной родины.
     Потому что строят, ремонтируют, перепланируют и эксплуатируют здания у нас везде с одинаковым набором нарушений. Документы, разрешающие их эксплуатацию, везде выдают по одной схеме. И того, «что должно было быть на месте», нет не только в пермских больницах, но повсюду.
     В странах, где начальники отвечают перед избравшим их народом, а не перед более высоким начальством, после произошедших за 3,5 месяца одного за другим ЧП уровня аварии на СШГЭС, подрыва «Невского экспресса», пермского пожара речь шла бы об отставке не того или иного регионального правительства, руководства предприятия или ведомства. А об отставке правительства страны.
     У нас это абсолютно невероятный сценарий. Президент Медведев не может отправить в отставку не только правительство Путина, но даже отдельных членов его кабинета.
     И добровольная отставка сиятельных пермяков лишь добровольная жертва на алтарь не столько общественного мнения, сколько вертикали власти.
     Роль «стрелочника» на сей раз пришлось взять на себя краевому правительству.

Национализм и модернизация

     В моем распоряжении оказался один текст, представляющий, как мне кажется, определенный интерес. О его автор стве и истории появления чуть ниже. А пока – изложение самого текста:
     – С некоторых пор меня занимают вопросы, связанные с моей идентичностью или, если хотите, с моим самосознанием. «Кто я и кто мы?» – спрашивают себя и общество, и участники дискуссий, развернувшихся в России в последние годы. Совершенно очевидно, что я говорю и пишу по-русски, но точно также говорят и пишут по-русски многие украинцы, армяне и даже прибалты с грузинами. Я живу в Москве, но рядом со мной – огромное число иностранцев, причем и из «ближнего», и из «дальнего» зарубежья. Я учился в России, но так и не сумел получить диплом – в отличие от множества казахов, белорусов и даже «понаехавших» африканцев с латиноамериканцами, которые успешно завершили здесь свою учебу. Я исправно плачу у себя на Родине налоги, как это делают здесь, в России, иммигранты, легальные и нелегальные.
     Я награжден орденом Почета – наряду, скажем, с француженкой академиком Элен Каррер д Анкосс и испанцем Хуаном Антонио Самаранчем, бывшим главой Международного олимпийского комитета. Я читал великих русских писателей, слушал музыку великих русских композиторов и смотрел лучшие отечественные фильмы, но то же самое могут про себя сказать миллионы японцев, американцев и китайцев. Они, правда, не призывались, как я, в Российскую армию, но сколько моих соотечественников избежало военной службы...
     Исходя из всего вышесказанного, я никак не могу уяснить, что же дает мне право считать себя в большей мере россиянином, чем тем, кто таковым не является. Разве что у меня в кармане российский паспорт, но, судя по всему, многие у нас этот критерий не берут в расчет, считая его устаревшим, второстепенным, почти что смехотворным. Они ждут и требуют от меня более глубокой ангажированности и привязанности к национальной идентичности. А я так и не в состоянии понять, как мне стать еще большим россиянином, чем есть...
     Теперь, как обещано, краткая история текста.
     Позаимствовал я его, несколько переиначив на отечественный манер, у обозревателя французского журнала «Ле Пуэн» Патрика Бессона и внес в него свои коррективы: вместо «Франция», «француз» и «французский» я поставил «Россия», «россиянин» и «российский», да еще швейцарцев, колумбийцев и прочих африканцев заменил на американцев, китайцев и наших ближайших соседей.
     Свой комментарий журналист написал в связи с объявленной властями его страны общественной дискуссии по поводу «французской идентичности». Добавило масла и в саму дискуссию, и в огонь межэтнических и межрелигиозных распрей, раздирающих не только Францию, но и другие европейские государства, решение швейцарского референдума о запрете строительства минаретов.
     В этом контексте Патрик Бессон выступил фактически против шовинистического понимания «французской идентичности», которое может быть выражено столь близкой президенту Саркози формулой «Франция для французов».
     Самое время вернуться на отечественную почву. Недавний социологический опрос, проведенный Левада-Центром, показал, что большинство населения не видит опасности в идее «Россия для русских». Ее безусловно поддерживают 18 проц. респондентов, а еще 36 проц. выступают за реализацию этой идеи «в разумных пределах». Ну а поскольку «разумные пределы» – понятие относительное, да еще трудноприменимое к нашей стране, где пределы обычно далеки от разумных и стремятся к крайностям, то сумма дает то самое большинство, которое инфицировано национализмом.
     Упомянутое исследование позволяет определить оценку соотечественников и другой идеи, более схожей с французской, – «Россия для россиян». К тому, что на стройках России все чаще можно встретить рабочих из Украины, Белоруссии, Молдавии и других стран «ближнего зарубежья», отрицательно относятся 35 проц. опрошенных, а положительно – только 19 проц. (меньше, чем в предыдущие месяцы). Еще более радикально прозвучал ответ на вопрос социологов о том, какой политики должно придерживаться правительство в отношении приезжих. За введение ограничений выступает 61 проц. респондентов, тогда как за устранение административных барьеров на пути иммиграции и за ее использование на благо России – только 30 процентов.
     Вырисовывающаяся на этом фоне итоговая «картина маслом» получается весьма тревожной, выдержанной в давящих темных тонах. Ведь этнический национализм (см. результаты первого опроса), круто смешанный с политическим популизмом и установлением жесткого протектората государственной бюрократии над социально-экономической жизнью общества, в конечном счете рискует переродиться в национал-социализм, опасность которого видят только 32 проц. респондентов, считающих, что идея «Россия для русских» – это настоящий фашизм. Стоит ли говорить, что такая гремучая смесь консервирует архаичную ментальность общества (см. «РГ» от 27 ноября 2009 г.), грозит по внешнему контуру окончательным разрывом постсоветского пространства, а внутри страны – ее распадом. И не просто ставит под сомнение, а практически сводит на нет провозглашенный курс на модернизацию страны, оставляя ее в плену традиционализма и мракобесных исторических мифов наподобие «эффективного менеджера».
     При этом нельзя не признать, что, как писал американский социолог Майкл Манн, национализм далек от смерти не только в России и оказывает мощное политическое влияние на глобальную мировую конъюнктуру. Проблема в том, как перевести его из агрессивных в ненасильственные формы, совместить с либерализмом, демократией и соблюдением прав человека.
     Если свести высказанные на сей счет экспертные мнения (а их накопилось на целую библиотеку), то условия для либеральной версии национализма сводятся примерно к следующему.
     Первое. Устройство государства, его социальные и политические практики обеспечивают верховенство законов, реальная выборность власти на всех уровнях, разделение властей на законодательную, исполнительную и судебную, независимое друг от друга функционирование и развитие каждой из этих ветвей.
     Второе. Политическое и правовое равенство граждан.
     Третье. Гарантия плюрализма и основных свобод, права формулировать и отстаивать политические и ценностные альтернативы при отказе от единомыслия.
     Четвертое. Наличие политических институтов, мирно обеспечивающих разнообразие культур и права меньшинств...
     Безусловно, есть еще и пятое, и шестое, и седьмое. Главное же в том, что соблюдение этих принципов, их наполнение не формальным, а реальным содержанием позволяют, как показывает практика развитых демократий, если не полностью сгладить все межнациональные противоречия и трения (что, скорее всего, недостижимо в современном мире), то хотя бы облечь их в ненасильственные формы.
     Что же касается Патрика Бессона, то он через иронию нарисовал некую идиллическую картинку, в которой национальная и гражданская идентичность сводится лишь к наличию паспорта, поскольку остальные ее компоненты, связанные с культурой, глобализированы. До этого, конечно, далеко. Но идти надо, ибо оставаться в нашем нынешнем состоянии – опасно для жизни страны.

Президентский проект:
     От Ванкувера до Владивостока

Интервью Ю.А. Квицинского

     ВОПРОС. В конце ноября на президентском сайте опубликован проект Договора по европейской безопасности, который был передан странам – потенциальным участницам этого договора. По сути дела, это российская заявка на переустройство международных отношений на всем пространстве от Ванкувера до Владивостока. Каковы побудительные причины выступления России с подобной инициативой?
     ОТВЕТ. Идея проекта такого договора была выдвинута президентом Медведевым буквально в первые недели после его избрания на этот пост. Все говорит за то, что это не спонтанное решение, а план, который вынашивался уже некоторое время. Думаю, что это вполне объяснимый и естественный шаг для президента. Как правило, претенденты на лидерство в обществе во все времена стремились связать свое имя с каким-либо значимым проектом и затем упорно работали над его осуществлением.
     Иисус Христос выдвинул свои десять заповедей и создал религию, призывающую перестроить жизнь людей на основе этих заповедей и исходя из принципа любви к ближнему. Грандиозный проект. Он живет уже более 2 тыс. лет, правда, все еще далек от осуществления. Маркс и Энгельс выдвинули теорию пролетарской диктатуры и построения таким путем тоже общества всеобщей справедливости – коммунистического общества. Ленин впервые в истории начал его претворение в жизнь. Брежнев старался построить безопасную и комфортную для всех Европу и создать некий «общеевропейский дом», считал венцом своей внешнеполитической деятельности хельсинкский Заключительный акт. Американский президент Вудро Вильсон стал отцом Лиги Наций, за что и получил Нобелевскую премию мира… В общем, подобным примерам несть числа. Правда, мало каким из этих красивых проектов было суждено успешно претвориться в жизнь. В каждом случае дело зависит от объективных условий, которые способствуют или препятствуют выдвижению и реализации такого проекта. Их характер и цели, как правило, зависят в немалой степени от социального, политического и просто жизненного опыта авторов, несут на себе печать масштабов его личности.
     Наш нынешний президент – профессиональный юрист, в прошлом преподаватель одной из кафедр юрфака ЛГУ. Его убежденность в силе закона, настойчивые призывы поставить закон во главу угла жизни общества и международных отношений и соответствующие практические действия, предпринимаемые им теперь «с позиций главы государства», вполне естественны и, так сказать, закономерны. Он искренне увлечен верой в торжество закона и правопорядка, хотя, надо признать, что в практической государственной политике юриспруденция никогда определяющей роли не играла. Обычно она являлась лишь инструментом для решения тех или иных прагматических задач в соответствии с интересами государства и общества.
     Вспомним в этой связи, как один из госсекретарей США в ответ на доклад своих правоведов о невозможности осуществить на законных основаниях задачи, которые ставились руководством страны, сухо посоветовал своим подчиненным немедленно «сменить юристов». Да и Фридрих Великий тоже «прославил свое имя» тем, что советовал без стеснения прибирать к рукам Пруссии все, что плохо лежит, полагая, что для последующего правового обоснования подобных действий всегда найдутся десятки юристов.
     Разумеется, это примеры откровенно циничного подхода к закону и праву. Но, к сожалению, такой остается реальная жизнь и в современном мире. Ленин не зря говорил, что закон сам по себе мало что значит, если за ним не стоит сила, способная в случае чего обеспечить его применение и соблюдение. Есть ли у России сейчас достаточная сила, которая соответствовала бы решению задачи обеспечения ее объективных долговременных национальных интересов. Боюсь, пока ее нет. Задачи же надо выдвигать всегда посильные. Иначе получается либо конфуз, либо не то, что замышлялось.
     Если говорить о побудительных причинах выдвижения проекта договора, то их уже не раз объясняли российский президент и российские дипломаты. Положение в современной Европе, с точки зрения обеспечения коллективной безопасности и активного сотрудничества на действительно равноправной не дискриминационной основе, далеко от идеального. И после ликвидации Советского Союза искусственные разделительные линии на континенте не исчезли. То и дело осуществляются попытки расширять сферы за счет других. Впервые после Второй мировой войны с 1995 года в Европе стала применяться сила, не говоря уже о многочисленных угрозах ее применения. Имеют место попытки осуществления откровенного политического диктата, экономического давления и т.д. Изо всего этого у нас делается вывод, что существующая система международных договоров по вопросам безопасности и сотрудничества в Европе, а также механизмы, созданные для ее реализации, не эффективны или недостаточно эффективны и что, следовательно, нужно составить новые договоры и выработать новые механизмы для обеспечения их функционирования. И тогда дело будет в шляпе.

     ВОПРОС. Разве это не так?
     ОТВЕТ. Так-то оно так. Только причина неэффективности созданных в 70-80 годы систем безопасности и сотрудничества не в том, что договоры плохо написаны. Всякий договор является лишь отражением соотношения сил, возможностей и намерений сторон на момент его заключения. Договоры тех лет заключались в условиях существования мощной мировой державы – Советского Союза. Не стало Советского Союза, и они стали выполняться не так, как первоначально договаривались, а то и вовсе перестали соблюдаться.
     Нынешней России по понятным причинам это не нравится. Отсюда делается вывод: давайте напишем новый договор, который позволил бы нам поправить положение, возникшее после 1991 года, вернуть хоть часть былого влияния в Европе, поставить заслоны наступлению на Восток НАТО и ЕС, прекратить экономическую дискриминацию России и т.д. Только с чего бы это нашим западным партнерам должно вздуматься отказаться от выгодных для них результатов развала СССР и изгнания нас из Европы? Держите карман шире! На цементирование результатов оттеснения России на Восток, т.е. на фиксацию нынешнего статус-кво НАТО и ЕС они, может быть, и пошли бы, если бы почувствовали, что Россия стала вновь набирать силу и это у нее получается. Но пока что они этого не видят и поэтому особенно не волнуются, тем более что их возможности продолжить движение на Восток, на Кавказ и в Среднюю Азию окончательно не закрылись. Так что не зря отношение Запада к новой инициативе Кремля сейчас внешне вежливо сдержанное, а по существу – отрицательное. Иного и ждать не следовало.

     ВОПРОС. В чем суть российского проекта договора?
     ОТВЕТ. Непросто пересказывать такого рода документы без риска упрощения. Однако попробую. В проекте ставится цель объединить усилия участников для эффективного реагирования на современные вызовы и угрозы безопасности в глобализованном и взаимозависимом мире, т.е не только в зоне действия договора, а также создать действенные и оперативно запускаемые механизмы взаимодействия для урегулирования возникающих вопросов и разногласий, снятия озабоченностей, выработки адекватной реакции на вызовы и угрозы в области безопасности.
     Средством для достижения этих целей должно быть сотрудничество участников на принципах неделимой и равной безопасности, ненанесения ущерба безопасности друг другу. Любые меры в области безопасности, в том числе в рамках военных союзов и коалиций, должны впредь осуществляться с учетом безопасности всех других участников. Предлагается не осуществлять действий и мероприятий, существенно затрагивающих безопасность одного или нескольких участников договора, не участвовать в таких действиях и не поддерживать их. Тем же участникам договора, которые состоят в союзах и коалициях, следует впредь добиваться того, чтобы эти организации соблюдали Устав ООН, хельсинкский Заключительный акт и т.д., и не допускали решений, существенным образом затрагивающих безопасность других участников.
     Кроме того, участники договора обязуются не допускать использования своих территорий, а также не использовать территории других участников в целях подготовки или осуществления вооруженного нападения против одного или нескольких участников договора или иных действий, существенно затрагивающих безопасность других участников. Они получают право запрашивать информацию относительно предпринимаемых другими участниками мер законодательного, административного или организационного характера, которая, по мнению запрашивающего, затрагивает его безопасность.
     Для решения возникающих вопросов и противоречий предлагается проводить консультации и конференции. Если все это не срабатывает и все же происходит вооруженный конфликт или возникает такая угроза, то тогда участник договора, подвергшийся нападению, обращается к депозитарию договора, который обязан немедленно созвать чрезвычайную конференцию. В такой конференции должно, однако, участвовать не менее четырех пятых членов договора. Решение принимается единогласно, но без учета голоса страны, совершившей вооруженное нападение.
     Пока суть да дело и ведется созыв конференции, любой участник договора вправе рассматривать вооруженное нападение на другого участника как вооруженное нападение на него самого и предоставлять стране, подвергшейся нападению, с ее согласия необходимую помощь, включая военную, до тех пор пока СБ ООН не примет мер для поддержания международного мира и безопасности.
     Договор открыт для подписания всех членов «евроатлантического и евроазиатского пространства» от Ванкувера до Владивостока, а также для ЕС, ОБСЕ, ОДКБ, НАТО и СНГ. Интересно, что к договору после его вступления в силу с согласия всех участников может присоединиться любое государство или любая международная организация путем простого уведомления депозитария.

     ВОПРОС. Могли бы вы прокомментировать содержание договора?
     ОТВЕТ. При чтении текста проекта возникает много разных вопросов, ответ на которые должны были бы дать официальные комментарии российской стороны. Пока они не появились. В этих условиях не надо торопиться с выводами. Лучше послушать самих составителей проекта, прежде чем делать какие-то заключения и звонить в колокола.
     В любом случае при анализе текста договора хотелось бы предостеречь от увлечения рассуждениями о том, какую узду мы набросили бы в случае его принятия на наших западных партнеров и конкурентов, которые пока продолжают свой «Дранг нах Остен», как договор радикально оздоровил бы обстановку от Владивостока до Ванкувера, как он укрепил бы позиции и влияние России и т.п. Посмотреть надо на договор прежде всего под углом зрения того, какую узду мы своими предложениями можем вольно или невольно надеть на самих себя. Ясно, что при формально одинаковых обязательствах, принимаемых сторонами, выполняться они будут по-разному. От нас, как всегда, будут требовать 150%-ного выполнения, а сами будут выполнять только то, что посчитают выгодным и полезным. Этому учит опыт реализации хельсинкского акта. От нас требовали и с успехом добивались выполнения так называемой третьей «корзины» о правах человека, демократии, свободах, а сами не исполняли ни первой, ни второй «корзины», готовили пересмотр границ в Европе, сохраняли КОКОМ, продолжали нашу экономическую и торговую дискриминацию. Сколько Москва ни возмущалась, Запад и ухом не вел. Это при тогдашнем-то соотношении сил! А чего ждать сейчас, когда наша экономика в разрухе, когда мы потеряли почти четверть своей исторической территории, когда российская армия, по выражению министра обороны США, представляет собой лишь «тень бывшей советской армии»?
     С этой точки зрения к проекту договора возникает немало вопросов. Например, в чем смысл пункта 2 ст.7 о том, что в случае нападения на одного из участников договора любой другой из участников договора может рассматривать это нападение как нападение на самого себя и представлять стране, подвергшейся нападению, необходимую помощь, включая военную. Может быть, это сделано для того, чтобы сказать, что союзнические обязательства по договору НАТО или по ОДКБ договором не затрагиваются и что поэтому натовцам не следует выступать против нашего проекта? Так ведь статья 9 и весь текст договора говорят за то, что НАТО будет и далее пребывать во здравии и благополучии. Более того, Североатлантический альянс, или ЕС, или другой западный союз при вступлении в договор могут «очерчивать сферу своей компетенции в отношении регулируемых договором вопросов». Проще говоря, могут выбирать из договора, что выполнять, что не выполнять и как выполнять. Учитывая все это, статья 7 звучит как чуть ли не приглашение к беспрепятственному вооруженному вмешательству третьих стран в любой возникающий конфликт на пространстве от Ванкувера до Владивостока. В частности, желающие встревать в какой-либо конфликт по периметру российских границ могут больше не ждать, что решат по поводу этого конфликта в Вашингтоне, в Брюсселе или еще где-либо. Спрашивается, зачем нам это надо?
     Или вопрос о созыве и работе чрезвычайной конференции по поводу вооруженных конфликтов. Неужели у нас кто-то думает, что на евроатлантических и евразийских просторах нам удастся в обозримом будущем получить поддержку четырех пятых участников договора? Откуда им взяться? А вот если будут «воспитывать» нас, то тут же найдутся все пять пятых за минусом голоса России.
     А статья 3 насчет права запрашивать у другого участника информацию «о предпринимаемых им существенных мерах законодательного, административного и организационного характера, которые, по мнению запрашивающего, могут затрагивать его безопасность». Можно быть уверенным в том, что в случае реализации этой статьи нас в самое короткое время «задолбают» так, что мы будем бояться вообще принимать какие-либо меры, предварительно не спросившись у Запада. А вот такую же ситуацию для наших стратегических соперников и их шустрых подголосков, вроде прибалтов или грузин, нам создать определенно не позволят, продемонстрировав на паре примеров бесперспективность таких попыток.
     Не ясно также, почему договор должен быть открыт для присоединения любого другого государства или международной организации. Что этим достигается? Или кому-то мерещится некоторая организация-монстр, которая должна «реагировать на современные вызовы и угрозы безопасности» во всем мире? Это явно из раздела очень ненаучных фантазий. Мы, слава богу, являемся постоянным членом ООН благодаря нашей победе в 1945 году. Ничего большего нам в нынешних условиях не светит и, наверное, незачем упражняться в конструировании некоторых химерических организаций и механизмов, по сути дела призванных конкурировать с ООН. Это не наша тема. Это тема американцев. Иначе не ровен час потеряем то, что имеем и с трудом еще удерживаем.

     ВОПРОС. Каковы, на ваш взгляд, перспективы проекта договора?
     ОТВЕТ. Скорее всего, он превратится в долгоиграющую пластинку. С хельсинкским Заключительным актом мы провозились добрых 20 лет. А этот вопрос не менее сложный, если взглянуть на него в широком политическом плане. Главная загвоздка в том, что такой договор не нужен нынешнему главному верховному главкому и контролеру в Европе – Соединенным Штатам. У них там «все схвачено». Есть мощный военный союз в лице НАТО, хорошо работает его экономический костыль – Евросоюз. Оба блока вполне успешно продвигаются на Восток. Опираясь на них, США сумели добиться коллапса своего главного политического соперника – СССР и имеют определенные основания рассчитывать на новые политические и иные приобретения. От добра добра не ищут. Хорошо работающую машину не бросают ради того, чтобы заняться конструированием неизвестно чего-то нового. Зачем? Если Москве нынешний порядок вещей в Европе не нравится, то пусть она и суетится. А Запад посмотрит, не перепадет ли ему при этом чего-либо лакомого.
     Так что, скорее всего, линия наших партнеров будет примерно такая: выражать вежливые сомнения в целесообразности договора, задавать вопросы, просить уточнений в пользу Запада, не давая при этом, однако, каких-либо обязательств относительно перспектив заключения договора. Поскольку проект имеет статус президентского, вести дело к тому, чтобы согласие Запада на его официальное обсуждение и, может быть, в каком-то отдаленном будущем на его принятие превратилось в дело престижа для президента РФ и всей российской внешней политики. Это позволяло бы увязывать любые подвижки в деле рассмотрения российского проекта с уступками Кремля по конкретным вопросам, существующим и возникающим в отношениях с Россией.
     Эта тактика прекрасно сработала при переговорах по хельсинкскому Заключительному акту. Акт мы в конце концов все же получили, поучаствовали в весьма торжественной международной конференции в Хельсинки. Однако никакого практического «навара» от подписания этого акта, кроме разговоров об улучшении международной атмосферы и захватывающих перспектив развития сотрудничества, не имели и в конце концов расплатились поражением в «холодной войне» и крушением собственной страны. Теперь можем утешать себя тем, что делали все это во имя мира и безопасности в Европе, для счастья и процветания ее народов. Похоже, что эта высокая и благородная цель продолжает не давать нам покоя и сейчас. Смущает только, что Европа и ее народы не просили и не просят нас об этом, а проявляют на протяжении уже многих веков досадную неблагодарность и упорное стремление всякий раз при удобном случае поживиться за наш счет. Но нам так хочется осчастливить Европу и все человечество, что мы то и дело забываем о своих собственных вполне земных интересах и в итоге остаемся с носом.

     ВОПРОС. Так что же, лучше было бы не выступать с подобным проектом?
     ОТВЕТ. Лучше ли, хуже ли, но мы его уже внесли. На «ура» он, однако, не пойдет. Это можно предвидеть. Правильно поэтому не строить иллюзий и стараться использовать эту инициативу для улучшения имиджа России, пропаганды наших благородных и конструктивных целей в Европе и в глобальном масштабе. Ни в коем случае не становиться в позу просителей, а добиваться конструктивного и честного решения прежде всего интересующих нас конкретных вопросов в отношениях с Западом вообще и с Европой в частности. Договор – не самоцель, а лишь инструмент, одно из средств для этого.
     При этом следует не забывать, что помимо США и Европы нашим важнейшим партнером остается Китай. Он только что разочаровал Обаму, прощупывавшего отношение Пекина к организации чего-то вроде «союза на двоих». Но китайцы внимательно следят за действиями своего российского стратегического партнера, который, несмотря на суровые уроки недавнего прошлого, по-прежнему склонен увлекаться идеей «слияния в экстазе» с Западом. Наихудшим вариантом для нас было бы доиграться до недоговоренности и недоразумений и на западном, и на восточном направлениях.

Поле путинских чудес

     «Прямые линии», онлайн-интервью и прочие телемосты между народом и высшими руководителями страны призваны компенсировать очевидные недостатки режима – отчужденность общества от власти и засилье начальства, а также поддерживать веру в доброго царя-батюшку.
     Журнал Time констатировал высокую степень заорганизованности при подготовке «прямой линии» с Владимиром Путиным. Не то чтобы американские журналисты так уж сильно изумились этому. Автор статьи сразу оговаривается: да, в таких случаях «мало что отдается на волю случая», но «так же, как и во многих значимых политических кампаниях на Западе». Проблема заключается в том, что ежегодные многочасовые эфиры Путина западному комментатору трудно воспринять иначе, чем «значимую политическую кампанию». В данном случае проинтервьюированный журналистом студент рассказал, что ему был навязан вопрос о том, пойдет ли Путин на выборы в 2012 году. И может показаться, что ради вот этого «сигнала» все и было затеяно. А это не так. Премьер-министр на телеэкране ведет не предвыборную борьбу за голоса избирателей или даже за преданность парламентских фракций.
     Путин ведет шоу, несмотря на тяжелое с точки зрения рейтинга время показа, довольно-таки популярное и такое же задушевное, как, к примеру, «Поле чудес».
     Куда же тут без организованности в студии и на выносных площадках.
     И куда же тут без обязательного «подарок – в студию» а-ля Якубович. Квартира – фронтовичке из Азова, компьютеры – в деревенскую школу в Омской области, а ранее – платьице и поездка в Москву для девочки из бурятского поселка и так далее и тому подобное.
     Организуя подобные шоу, для простоты часто прописывают в сценарии, а потом реализуют специфическими телевизионными ходами буквально все виды реакции публики. Если программа идет в записи, можно просто подмонтировать в нужных местах смех и аплодисменты. А можно предупредить публику, чтобы она реагировала запрограммированным образом по знаку помощника режиссера. Но даже и это не обязательно. В аудитории, с которой в прямом эфире имел дело Путин, вполне органичным образом обязательно найдутся необходимые просители и прочие соответствующие жанру граждане. Главное – устранить возможный беспорядок и обеспечить в числе прочих необходимые вопросы. И вряд ли хоть кого-то должна удивлять срежиссированность подобных мероприятий.
     Что происходит потом в жизни людей, для некоторых из которых возможность сказать о себе «я Путина видел», «я у Путина спросил», а тем более «я его попросил, и он сделал», возможно, является центральным достижением их биографии, уже не так важно. Кто-то счастливо будет жить в подаренной квартире, кому-то обещанного и не дадут местные бюрократы («понаслушались выступлений по телевизору и ходите»), но если повезет и удастся повторить просьбу через годик, то премьер окоротит бюрократов прямо в эфире («за такую халатность соответствующие чиновники должны быть наказаны»). А кто-то, как губернатор Ленинградской области Сердюков, по итогам шоу обзовет жалобщиков лжецами. Не суть.
     Символическое действо общения с народом с обязательными составными элементами, к всеобщему удовлетворению, состоялось. И никакого особенного отношения к политическим кампаниям оно не имеет. Зато оно имеет прямое отношение к тому, как устроена российская жизнь.
     Это мероприятие, в общем-то, призвано компенсировать некоторые очевидные недостатки режима – отчужденность общества от власти, засилье начальства (тем менее переносимое гражданами, чем о более низовом уровне чиновников идет речь), широко распространенную убежденность в том, что «правду» искать, кроме как на самом верху, бесполезно, а то и небезопасно. Выполняет ли оно эту функцию? Смотря что тут иметь в виду. В масштабах всей Российской Федерации, конечно же, нет. Но в пределах верной телеаудитории федеральных каналов, готовой бросить все дела и прильнуть в рабочий день к экрану, – почему бы и нет? И кто скажет, что эти люди не стоят заботы и милости лидера нации, способного перебить даже рейтинг передачи «Малахов+»?

Национальная формула модернизации

В ожидании высоких целей

В дерьме

     Вот уже неделю как президент и премьер говорят о «Хромой лошади». Безобразие! Подонки! Все звезды сошлись над «Хромой лошадью», во-первых, владелец – пермский коммерсант, величина микроскопическая, и всем можно пермского коммерсанта иметь безвозбранно, во-вторых, среди погибших весь цвет начальственной знати. Вы представьте себе, что вы генерал ФСБ, и у вас сгорел там сын.
     Вы не подумайте, что я против того, чтобы наказать владельцев сгоревшего клуба. Я, наоборот, за то, чтобы принцип «наказывать владельца» распространялся на всю вертикаль. МВД превратилось в банду с большой дороги. Кто отвечает? Фактический владелец страны. ФСБ превратилось в болото из конкурирующих крыш. Кого наказывать? Фактического владельца страны. Бизнесмены находятся на положении узников концлагеря (и многие при этом с удовольствием играют роль капо). Кто отвечает за это? Владелец страны. Кто отвечает за то, что в России террористу теракт совершить так же легко, как менту в супермаркете застрелить человека? Фактический владелец страны.
     А кто у нас фактический владелец страны? Путин.
     Помните вертолет с полпредом президента в Думе, который навернулся, пока пьяные охотники из автомата расстреливали архаров? Заметили, сколько высоких чиновников погибли в «Невском экспрессе»? Вы обратили внимание, что в «Хромой лошади» сидел весь пермский бомонд?
     Это очень важный момент: им только кажется, что народ в дерьме, а они в «Мерседесах». На самом деле в дерьме все мы. Полпред президента летит оттопыриваться на Алтай и забывает, что он договорился с главным егерем, а не с законами аэродинамики. Пьяный чиновник дает автоинспектору и не понимает, что он дал не Ньютону. Владелец элитного клуба откупается от рэкетиров в шкуре Госпожарнадзора и совершенно искренне думает, что он откупился от законов физики горения. Он ведет себя как средневековый барон, который честно думает, что для того, чтобы в замке не было холеры, надо всем сходить поцеловать икону, а что надо мыть руки – он не подозревает.
     Я вспоминаю замечательный пример: как раз когда Онищенко исполнял очередную арию то ли насчет грузинского боржоми, то ли насчет индийского чая, на рынке в Кунцево, уже случайно, на прилавке инспектор обнаружил коровью тушу с сибирской язвой (не к столу будь сказано, сибирская язва имеет очень характерные признаки, не спутаешь за 10 метров). Ау, ребята! Вы думаете, если в Москве будет эпидемия сибирской язвы, вирус в Кремль не пустят без пропуска?
     А сгорит вместо «Хромой лошади» какой-нибудь «Сохо»? А рванет разворованная АЭС? Они честно думают, что с ними ничего не случится, потому что строгое ФСО у Боровицких ворот будет спрашивать пропуск у каждого гамма-кванта.
     Очень интересно еще вот что: Путин и Медеведев дали нам понять, что Госпожарнадзор является абсолютно бесполезной структурой. С чего я взяла это? Очень просто: коммерсантов – владельцев клуба арестовали. А чиновников из пожарной инспекции только отстранили. Простите, но если чиновники не отвечают непосредственно за то, что случилось с клубом, значит, они вовсе не нужны. Значит, для внушения страха Божьего достаточно уголовной ответственности, а пожарные инспекторы нужны только для вымогательства.
     Все 220 тысяч рэкетиров, которые носят корочки пожарных инспекторов, можно уволить завтра, и пожаробезопасность России от этого только улучшится. Потому что сейчас каждый предприниматель думает, как заплатить инспектору, и денег на огнетушители у него просто не остается. Если вымогателя не будет, есть шанс, что часть предпринимателей потратят эти деньги на огнетушители.
     Это, конечно, хорошо, что у нас президент и премьер так громко говорят о «Хромой лошади». Но при этом бросается в глаза, что премьер два дня вовсе молчал о «Невском экспрессе», что на вопрос о смерти Магнитского он ответил, что раз адвокат сидел в тюрьме, значит, были к нему «какие-то претензии» и что каждый акт распила бабла между друзьями Путина подается как высшее достижение экономической политики. В этой ситуации президент, смело критикующий владельцев «Хромой лошади», сильно напоминает чеховского столоначальника, который говорит сыну: иди сюда, я тебя выпорю.
     Что там Медведев сказал насчет «Хромой лошади»? «Ни стыда, ни совести». А что там Путин сказал насчет «Невского экспресса»? «Нужно, чтобы все общество, каждый из нас осознавал эту угрозу». Здорово. Как углеводороды пилить – так отвечают Миллер и Тимченко, а как теракт – так отвечает «все общество».

Жизнь полна неожиданностей

     Поскольку я не вожу машину и на работу езжу на метро, мне посчастливилось не стоять в пробках во время «уникального» стихийного бедствия – сильного снегопада в Москве в декабре. Читая об ужасах происходившего в тот момент («пробки растянулись на 900 километров», «снегоуборочной техники на улицах не видно»...), я вспоминал любимую присказку одного своего покойного друга в советские времена: «Опять зима застала большевиков врасплох».
     Дальше было очень трогательное оправдание московского метеорологического начальника (это, пожалуй, единственный московский начальник, включая федеральных, который хотя бы на словах способен взять вину за что-нибудь на себя): «Снегопад, который случился в Москве в понедельник, был не спрогнозирован, такого большого снега мы не ожидали, – сказал в эфире радиостанции «Эхо Москвы» генеральный директор Гидрометеобюро Москвы и Московской области Алексей Ляхов. – По нашим оценкам, по методам, которые мы используем, у нас не получался именно сильный снегопад…» И еще что-то про антициклоны, при которых обычно таких осадков не бывает. Оправдание по формуле «это неправильный антициклон, который вызвал неправильный снег» сильно напоминало мудрую печаль Вини-Пуха, провалившего план изъятия меда у пчел посредством подлета к дереву на воздушном шарике под видом тучки и резюмировавшего: «Это какие-то неправильные пчелы, они дают неправильный мед».
     История с «неожиданным» декабрьским снегопадом в Москве все больше становилась историей про то, как управляется страна и как вообще устроено человечество.
     Ведь главный московский метеоролог оправдывался не просто так, а в ответ на критику московских властей. Он сказал, что метеобюро «сделает соответствующие выводы» и «проанализирует ситуацию со всех сторон, чтобы в дальнейшем исключить подобные случаи». То есть, видимо, антициклоны попытаются убедить действовать по теории и впредь не вызывать сильных осадков. «Если будет обнаружено, что кто-то виноват в такой ситуации, что-то было не сделано, были ошибки в выполнении работы, в технологиях, то, конечно, люди понесут взыскания», – пообещал Ляхов. Ранее пресс-секретарь столичного градоначальника Сергей Цой заявлял, что «Юрий Лужков крайне недоволен работой синоптиков, которые даже в краткосрочном режиме не смогли дать точного прогноза». По словам Цоя, «ответственность руководства метеослужб должна быть персональной». Оно и понятно: Лужков в свое время сам создавал столичное метеобюро, потому что ему не нравились прогнозы Росгидромета. А тут такой прокол.
     Но разве в других сферах человеческой деятельности мы (причем речь идет обо всем мире, а не только о России) прогнозируем ситуацию лучше, чем погоду на сегодня? Я, например, помню, как в конце 1998 года министерство энергетики США при цене барреля нефти в $9 прогнозировало на январь 1999 года $6, а получилось $20. Как разные солидные финансовые учреждения утверждали, что нефть будет стоить $200-300, но, когда она поднялась до пока своего исторического пика в $147 за баррель, это все равно было неожиданностью.
     В 2008 году грянул совершенно «неожиданный» кризис, хотя о неизбежном крахе ипотечных и других финансовых пирамид многие годы твердили все кому не лень.
     Просто никто не ожидал, что это случится именно тогда, когда случилось, и именно в таких масштабах.
     Долгосрочные прогнозы можно делать безболезненно: их все равно некому проверить, или за давностью лет они просто забываются. Среднесрочные обычно пересматриваются реальностью в краткосрочной перспективе. Из краткосрочных проблем нам научиться хотя бы прогнозировать погоду и землетрясения. Японцы, которые прогнозируют землетрясения лучше всех в мире, способны предвидеть заранее, за несколько часов, примерно 75% всех подземных толчков. Но даже одного из непредвиденных 25% достаточно, чтобы вызвать катастрофу.
     Разумеется, не умея толком ничего прогнозировать, человечество вовсе не должно отказываться от всех видов прогнозов – от экономических до астрологических (последние – полная туфта, но порой чисто психологически позволяют верящим в них людям избежать глупостей). Однако куда важнее быть готовыми хотя бы к тому, что может произойти с большой вероятностью. Если у вас сейсмоопасная территория – должны быть сейсмоустойчивые здания независимо от умения предсказывать землетрясения. Если вы проводите в деревянном помещении клуба с потолком из хвороста фейерверк, у вас должны быть работающие огнетушители (в «Хромой лошади» работал один из трех) и пожарный выход. И снег в декабре, даже если его не предсказали придворные метеорологи, не должен оказываться неожиданным стихийным бедствием для властей богатой столицы северной страны.
     Именно неумение готовиться к предсказуемому на фоне тяги к предсказаниям невозможного является одной из главных причин многих бед, обрушивающихся на человечество вообще и на россиян в частности.
     Что толку отстаивать мифический во всех смыслах «план Путина», если государству не удается подготовиться к краху автозавода в Тольятти, который не был эффективным даже в самые благоприятные для российской экономики годы. Какой смысл грезить грандиозным инновационным прорывом и модернизацией, если вся политическая система в стране заточена на то, чтобы никто не проявлял никакой незапланированной инициативы.
     Планы писать можно любые – хоть до 2020-го, хоть до 2050 года. Но снегоуборочные машины на случай снега, огнетушители на случай пожара и деньги в казне на случай краха финансовой системы должны быть у вас уже сегодня и сейчас, независимо ни от каких прогнозов.
     Иначе нас неизбежно ждут (в правильности этого прогноза сомнений, увы, нет) только неправильный снег, неправильный мед, неправильные пчёлы и неправильная жизнь.

Лизость к телу-2009

     «Власть» традиционно (см. № 50 за 2007 и 2008 годы) дает читателям возможность определить, кто в прошедшем году оказался искуснее других в жанре восхваления первых лиц государства.
     Перед вами высказывания льстецов, расположенные в случайном порядке. Укажите от одной до пяти цитат, которые представляются вам наиболее достойными того, чтобы войти в историю.

     1 «Честно, мне нравится великолепное чувство юмора и у Дмитрия Медведева, и у премьер-министра Владимира Путина. Они очень остроумные! У Медведева прекрасная улыбка. И Путину идет улыбаться, но он это не часто делает, как Медведев. Я считаю, они одни из самых остроумных лидеров страны за всю историю».
     Резидент Comedy Club Александр Ревва
     3 июля в интервью газете «Якутск вечерний».

     2 «Во время нашего последнего визита в Сочи мы пережили волшебные моменты, когда господин Путин выпустил в вольеры двух леопардов в сочинском национальном парке».
     Председатель координационной комиссии по Олимпиаде-2014 Жан-Клод Килли
     7 октября на 121-й сессии МОК.

     3 «В нелегкий час возглавил он Россию,
     Вторым он занял президентский пост,
     Но первым стал он Президентом сильным,
     Россию смог он вывести вперед!...
     Поднял с колен священную державу,
     Заставил уважать ее весь мир.
     Он преумножил честь ее и славу,
     И у народа он теперь кумир!
     На путь великих устремлений,
     Что предначертан ей судьбой,
     Дорогой верной, без сомнений,
     Повел Россию за собой!»
     Помощник начальника Барнаульского юридического института МВД по работе с ветеранами Александр Федяев в оде «От благодарного Алтая», написанной к приезду Путина в Барнаул 19 июня

     4 «Единственное, чего не хватает Путину – это быть чеченцем. Все остальные хорошие качества у него есть».
     Президент Чечни Рамзан Кадыров
     7 октября после скачек на ипподроме в Гудермесе.

     5 «Очень милый, хороший, целеустремленный, он классный: спортсмен, умный, красавец. Он способный человек. Кризис для него, конечно, проблема, но он ее быстро разрешит: Путину все удается!»
     Учащаяся московской гимназии Алина Р.
     11 мая в интервью журналу «Профиль».

     6 «Меня удивляет его (Медведева. – «Власть») огромная энергия. У него распорядок дня – как у спортсмена-олимпийца. Спорт, культура, экономика, наука, армия – все успевает. Я его знаю уже десять лет и могу сказать, что он просто гигант».
     Сенатор от Ростовской области, президент Олимпийского комитета России Леонид Тягачев
     2 марта в интервью «Власти».

     7 «У него большая сила и большое обаяние, поэтому Путину я доверяю во всем».
     Певец Борис Моисеев
     3 августа в интервью «Власти».

     8 «Я каждый раз, хотя и не первый день знаю Дмитрия Анатольевича, убеждаюсь в том, что он прекрасный, искусный соперник, человек, который умеет слушать, хорошо держит удар. Когда ему что-то не нравится, по его лицу этого никогда не определишь… Я, как человек опытный, могу сказать, что это редкий дар, когда человек может так дискутировать, слушать и убеждать, как Дмитрий Анатольевич».
     Президент Узбекистана Ислам Каримов
     23 января после встречи с Дмитрием Медведевым в Ташкенте.

     9 «Уверена, что работа Владимира Владимировича может в дальнейшем вырасти в цене, так как это уникальный предмет – первая написанная им картина. Еще одна неожиданная грань выдающейся личности».
     Владелица галереи «Наши художники», заплатившая за работу кисти Владимира Путина «Узор на морозном окне» 37 млн руб.
     30 января в интервью «Независимой газете».

     10 «Свойственная вам мудрость, основанная на богатейшем политическом опыте, является залогом стабильности в нашем государстве».
     Патриарх Московский и всея Руси Кирилл
     7 октября в поздравительном послании к Путину.

     11 «То, что наш президент наделен умом, смел и отважен, сомнений нет, а чтобы он продолжал поддерживать свою физическую форму, я бы подарил Дмитрию Анатольевичу спортивную штангу и гантели».
     Студент Уфимского государственного авиатехнического университета Борис Соловьев
     10 сентября в интервью «Молодежной газете» (Уфа).

     12 «Эти мужики, Медведев и Путин, делают что нужно. И то, что держат страну при помощи твердой исполнительной власти – для нас в самый раз».
     Сенатор от Белгородской области Николай Рыжков
     30 сентября в интервью газете «Собеседник».

     13 «Послание Медведева очень патриотично. «Россия, вперед!» – сказано гениально. Возможно, через 100 лет Путина и Медведева назовут великими реформаторами, поднявшими страну с коленей – наряду с Петром I».
     Старший дознаватель отдела организации дознания МВД по Республике Мордовия Александр Захаров
     17 ноября в интервью газете «Столица С» (Саранск).

     14 «Оба элегантны и всегда подтянуты. Очень интересно, когда Путин одевается по-спортивному, и Медведев бывает раскованно и демократично одет. Они, что называется, хорошо упакованы».
     Модельер Вячеслав Зайцев
     14 сентября в интервью изданию «Наша версия».

     15 «Как мужчина мне импонирует Владимир Путин. Он уверен, видны его цели. Все качества Путина, которые я знаю, характеризуют его как настоящего мужчину. Он такой один».
     Студентка Наталья Богданова
     25 февраля в интервью газете «Волховъ» (Великий Новгород).

     16 «Я, конечно, не могу ставить оценки политику, но, будь это в школе, за такую работу любой учитель поставил бы только «отлично»!»
     Бывший учитель математики Дмитрия Медведева Ирина Григоровская
     5 октября в интервью газете «Смена» (Санкт-Петербург).

     17 «Когда меня спрашивают, как я отношусь к правящей партии, я говорю: там, где Путин, там все в порядке. Я считаю, что не обязательно быть членом партии, но раз Путин туда пошел, я всей душой там».
     Музыкант Юрий Башмет
     22 апреля в интервью газете «Вечерняя Москва».

     18 «Если посмотреть на нашего президента, то он – яркое выражение молодого красивого спортсмена. Все мои воспитанницы с восхищением смотрят на Дмитрия Медведева. Для меня самое большое счастье – когда наши дети и я поем гимн России на пьедестале почета, и я знаю, что его играют также в честь президента страны».
     Главный тренер сборной России по художественной гимнастике Ирина Винер
     5 марта в интервью ИТАР-ТАСС после церемонии вручения госнаград в Кремле.

     19 «Надо посмотреть, у вас в крови где-то есть, наверное, кавказская кровь!»
     Глава координационного центра мусульман Северного Кавказа муфтий Исмаил Бердиев
     28 августа на встрече с Дмитрием Медведевым в Сочи.

     20 «Видно, что Медведев работает день и ночь, на полную катушку, не жалея себя».
     Сенатор от Омской области Асламбек Аслаханов
     30 апреля в интервью порталу Regions.ru.

     21 «Для меня Путин не только весомее (президента Белоруссии Александра Лукашенко. – «Власть»), он личность номер один на земном шаре. Я считаю, что он – краеугольный камень всех проблем на планете».
     Артист Михаил Боярский
     12 октября в интервью «Власти».

     22 «Ответы Владимира Владимировича для нас являются неким ориентиром и смыслом понимания многих проблем, потому что мы прекрасно знаем, что нашего лидера отличает глубокое погружение в каждую тему».
     Депутат Госдумы Ирина Яровая
     4 декабря в интервью РИА «Новости».

     23 «Оба они – президент Медведев и премьер-министр Путин – живут и работают ради процветания нашей страны».
     Пресс-секретарь премьер-министра Дмитрий Песков
     27 января в интервью радиостанции «Голос России».

     24 «Я всегда за него (Медведева. – «Власть») молюсь, частичку вынимаю на литургии, за него и за Путина. Из всех правителей с начала XX века, кроме конечно, Николая Александровича, они мне наиболее симпатичны… Власть посылают либо за грехи народа, либо как благословение Божие народу. Думаю, что последние наши правители посланы все же как благословение».
     Игумен Сергий (Рыбко), настоятель храма Сошествия Святого Духа на апостолов в Москве
     30 апреля в интервью сайту Regions.ru.

     25 «Нашей Родиной Россией
     Дядя Путин управлял.
     «Быть стране великой, сильной», -
     Он однажды помечтал.
     Только, как без ребятишек?
     Маловато их у нас!
     Прочитал он много книжек
     И издал стране приказ:
     «Каждой маме по ребенку?!
     Это мало!.. Надо двух!»
     И теперь в родной сторонке
     Появились детки вдруг.
     Много их... Они красивы.
     Как цветочки, там и тут.
     Малышей теперь в России
     ПУТИНЯТАМИ зовут!»
     Из книги поэтессы Ирины Конновой «Путинята», выпущенной в октябре саратовским издательством «Научная книга».

Философ Юрген Хабермас: Насущная политическая задача состоит в том, чтобы приручить капитализм

     Недавно, по случаю Всемирного дня философии ЮНЕСКО, нашу страну посетил один из крупнейших мыслителей XX века – Юрген Хабермас. Немецкий философ, заметно повлиявший на социальную и политическую мысль (в частности, на теорию права, демократии и гражданского общества, а также методологию социального познания), в последнее время избегает журналистов. Однако он согласился, пусть кратко, ответить на вопросы «Новой»*.

     – Мы видим, как в Латинской Америке к власти приходит одно левое правительство за другим, а на Западе снова вошло в моду чтение «Капитала». Даже французский президент Саркози не так давно назвал господствующую экономическую модель «аморальной». Какую роль на современном рынке идей вы отводите социализму?
     – Ответ зависит от того, какой смысл вы вкладываете в понятие «социализм». Я уже не вижу приемлемой альтернативы глобальному капитализму, однако насущная политическая задача, по-моему, состоит в том, чтобы «приручить» капитализм с помощью правильных международных норм и институтов (социал-демократы, например, всегда стремились укротить свободный рынок, не удушая его). Нынешний глобальный финансовый кризис должен послужить Западу последним предупреждением о катастрофических последствиях невмешательства неолибералов в экономику.

     – Сейчас в России ожесточенно спорят, прилично ли быть богатым, когда другие бедны. Что такое, по-вашему, социальная справедливость?
     – Если бы у нас была свободная публичная сфера и всеобъемлющий демократический процесс благодаря активному, просвещенному гражданскому обществу, – то есть демократия, которая заслуживала бы своего названия, – люди сами легко ответили бы на ваш вопрос. Люди должны самостоятельно решить, в какой степени они готовы пожертвовать социальным равенством ради экономического роста.

     – Как вы относитесь к утверждению: «Деньги правят миром»?
     – Ну я бы сказал, что миром правят не деньги, а выведенные из-под политического контроля рынок и глобальный класс менеджеров. Эти люди безжалостны, им нет дела до неравномерного распределения выгоды от эффектов казино-капитализма (экономические процессы, связанные со злоупотреблениями в банковской сфере. – И. К.), рожденного Вашингтонским консенсусом (макроэкономическая политика, направленная на расширение влияния рынка и уменьшение влияния государства. – И. К.). Вдобавок к глобальным проблемам крайне неравномерного распределения богатства и неравенства условий жизни в разных регионах мира страны сталкиваются с собственными проблемами – у России, разумеется, они тоже есть. Но я не знаток посткоммунистических обществ (могу сказать только, что они точно нуждаются в либерализации политического режима и политической культуры).

     – А что такое, по-вашему, свобода? Как сделать людей свободными?
     – На нормативном уровне возможен только один ответ. «Негативная» свобода субъекта распоряжаться собственной жизнью (то есть свобода не «для», а «от») требует от государства обеспечить такие условия, чтобы граждане могли воспользоваться своими правами на коммуникацию и участие в политике. Только по-настоящему демократичное законодательство может обеспечить использование индивидом своих прав, равных с правами других индивидов. Кроме того, необходимы должное распределение богатства и равный доступ к достижениям национальной культуры. То есть нужно добиваться равной для всех компенсации за равномерно распределенную экономическую свободу.

     – Является ли демократия вершиной прогресса? Существует ли эталон демократии? И вправе ли кто-либо насаждать правильную, с его точки зрения, модель народовластия – или предпочтительнее свободное состязание интерпретаций этого понятия?
     – По-моему, нет разумной альтернативы принципам народного суверенитета и верховенства права, вызванных к жизни двумя конституционными революциями конца XVIII века. Конечно, понятия демократии и прав человека интерпретируются и институционализируются в том или ином обществе в зависимости от культурного, исторического и религиозного контекстов. Но на глобальном уровне нужен еще и интеркультурный дискурс о правах человека, о демократии, нам следует выработать их общепринятую интерпретацию. Я называю это конституционализацией международного права (Хабермас в некоторых книгах рассуждает о «супранациональной конституции», субъектами которой станут и государства, и их граждане. – И. К.). Ведь мы сталкиваемся со стремительно растущей взаимозависимостью в мировом сообществе, которое приближается к новому мировому порядку.

     – Следует ли наказывать тиранов? Кто вправе это делать: сами угнетенные, могущественные демократические державы или международные организации?
     – После окончания Второй мировой войны и учреждения Организации Объединенных Наций неотъемлемой частью международного права стали запрет на ведение агрессивных войн и криминализация преступлений против человечности. Правда, государства по-прежнему не останавливаются перед нарушением основополагающих международных норм – ни Соединенные Штаты, ни Россия. И все же «мягкие» декларации, подписанные государствами – членами ООН, имеют обязательную силу, они важны для существующего мирового правопорядка.
     В XX веке политические режимы и правительства совершали чудовищные массовые преступления, среди которых особняком стоит Холокост. Произошло то, что раньше никто не мог себе даже представить. Чтобы больше не допускать подобного, суверенные государства после Второй мировой лишились возможности юридически оправдывать злоупотребления. В результате с точки зрения международного права смысл понятия «суверенитет» изменился. Теперь мировое сообщество вменяет национальному государству в обязанность заботиться о соблюдении прав человека на своей территории. Если государство игнорирует это предписание, мировое сообщество должно встать на защиту ущемляемых в правах людей – не только граждан государства, но и граждан мира. У государств нет иммунитета против операций, санкционированных ООН. Так что после введения в правовой оборот категории «гуманитарная интервенция» мы не можем вести речь о справедливых и несправедливых войнах – только о правомерных или незаконных.
     * Редакция благодарит профессора Нелю Мотрошилову за помощь в организации интервью.

Знайте меру

На конференции по изменению климата российская делегация заявила, что обещания президента Медведева – не больше чем политическая игра

     Стартовавшая неделю назад в Копенгагене конференция ООН по изменению климата может стать не только важнейшим за последние 100 лет разговором о будущем планеты, но рискует оказаться и самой скандальной. Цель копенгагенской конференции – остановить глобальное потепление, которое уже в ближайшем будущем может привести к катастрофическим последствиям: таянию ледников, засухам, лесным пожарам, наводнениям и затоплению целых государств. Но эту благую цель чрезвычайно трудно привести в соответствие с экономическими интересами различных лоббистских групп.
     От конференции ожидают юридически обязательного соглашения, которое должно сменить Киотский протокол, первый период действия которого истекает в 2012 году. Напомним, суть Киотского протокола заключается в том, чтобы экономически стимулировать государства ограничивать выбросы парниковых газов. Ратифицировавшие протокол страны взяли на себя количественные обязательства сократить выбросы СО2 к 2012 году по сравнению с 1990 годом (Россия должна была просто не превысить свой уровень). Протокол предусматривал три основных финансовых механизма сокращения выбросов: проекты совместного осуществления, механизм чистого развития и схема зеленых инвестиций, или, иначе говоря, прямая торговля квотами. Суть первых двух механизмов схожа: в первом случае реализуются совместные инвестиционные проекты между развитыми странами, во втором случае – между развитыми и развивающимися. Прямая торговля квотами позволяла странам, не выбравшим свой лимит на выбросы, продавать СО2-эквивалент.
     Эти же финансовые механизмы, скорее всего, будут сохранены и в будущем соглашении. Но вот каковым оно будет – пока неизвестно. Вокруг возможных вариантов этих соглашений сейчас идет ожесточенная борьба между лоббистскими группами. Один из проектов документа, представленный на конференции, – «Китайский текст». По сути, он предусматривает продолжение Киотского протокола после 2012 года с присоединением к нему США и Китая, двух основных эмиттеров парниковых газов, которые ранее не ратифицировали Киотский протокол. Сегодня и Китай, и США готовы взять на себя количественные обязательства по сокращению выбросов СО2. Однако «Китайский текст» вряд ли будет утвержден: эксперты полагают, что продолжать Киотский протокол бессмысленно: он уже устарел и не актуален, произошедшие в мире изменения требуют принципиально нового соглашения. (Так, например, Киотский протокол не ограничивал в выбросах развивающиеся страны, что на сегодня абсолютно недопустимо.)
     Другой вариант – «Датский текст». Этот секретный проект был роздан лишь представителям некоторых делегаций развитых стран. Вариант этого соглашения, как считают эксперты, мог быть разработан так называемымкругом посвященных, в который могут входить Великобритания, Дания, США и некоторые другие европейские страны. Проект этого соглашения, в отличие от «Китайского текста», выгоден богатым странам: в нем предполагается, что развитые страны смогут выбрасывать в два раза больше СО2, чем развивающиеся. Кроме того, согласно «Датскому тексту», контроль над соблюдением обязательств должен перейти от ООН к Всемирному банку.
     Участвуют в конференции в Копенгагене и лоббистские группы тех стран, которым вообще невыгодно никакое юридически обязательное соглашение. К их числу эксперты относят основных арабских нефтяных и газовых экспортеров. Если будет принято единое соглашение, ограничивающее в выбросах и развитые, и развивающиеся государства, арабским картелям придется либо сокращать свое нефтяное производство, либо вкладывать огромные деньги в новые, более экологичные технологии, либо просто платить за превышение лимита выбросов.
     Россия на переговорах занимает нейтральную позицию. Наша делегация против продолжения Киотского протокола, но и не знает, каким должно быть новое соглашение. Насколько всерьез отнесутся к России на переговорах, сказать трудно. С одной стороны, наша страна – третий в мире эмиттер парниковых газов после Китая и США. Однако то, как Россия проявляет себя в первый период Киотского протокола, у большинства экспертов вызывает многочисленные вопросы. Да, страна выполняет свои количественные обязательства, хотя для этого не требуется особых усилий: благодаря удачно выбранному для нас базовому 1990 году, после которого произошел масштабный спад промышленного производства, превысить выбросы СО2, учитывая к тому же последствия финансового кризиса, – невозможно. Но одновременно в России с 2008 года так и не был запущен ни один проект совместного осуществления, хотя для этого была сформирована вся законодательная база, а инвесторы уже вложили деньги. Кто их будет возвращать, если в ближайшее время проекты так и не будут одобрены, – большой вопрос.
     Кроме того, российская делегация оскандалилась и в ходе самих переговоров в Копенгагене. Так, в ноябре, незадолго до старта конференции, Дмитрий Медведев заявил о готовности России снизить к 2020 году выбросы СО2 на 25% по сравнению с уровнем 1990 года. Большинством экспертов эти слова были восприняты всерьез: эту цель можно было смело отстаивать в Копенгагене. Однако спустя два дня после старта конференции представитель российской делегации заявил на пленарном заседании, что слова президента Медведева стоит расценивать как политические, они не должны учитываться в Киотском протоколе.
     Эти противоречия в официальных позициях были «оценены» антинаградой «Ископаемое дня», которую вручили нашей делегации «за деструктивные действия, препятствующие ходу переговоров».
     Посмотрим, устранит ли эти противоречия Дмитрий Медведев, который прилетит в Копенгаген 17 декабря на два последних дня конференции.

Константин Ремчуков: Так жить нельзя! Или все-таки можно?

О Российской политике 2009 года

     К концу 2009 года стало совершенно очевидно: в России что-то меняется. Словно иголкой проделали маленькую дырочку в аэростатном куполе. Газ улетучивается из него медленно, но неуклонно. Не все осознают масштаб утечки, но вчерашней уверенности в том, что дирижабль набирает высоту, больше нет. Может быть, через иголочную дырочку улетучивается страх? Не знаю. Однако политические анекдоты становятся другими, более смешными. Раньше рассказывали про резко открытый холодильник и трясущееся желе холодца. Фраза: «Не трясись, я за пивом!» – была контекстно понятна всем. Ходорковский. Теперь острят про четыре беды, две из которых давно всем известны. И вновь контекст понятен. Тандем. Андрей Колесников из Ъ рассказал, как в ожидании Владимира Путина один журналист бросил на дорогу окурок и был тут же строго одернут сотрудником ФСО: «Ты что делаешь? Сейчас президент правительства поедет!»
     Был еще думский демарш оппозиции с обвинениями в подтасовке результатов выборов. Несколько дней Дума напоминала парламент. Был и пьяный майор с «разоблачениями», который до сих пор на свободе. И даже обзавелся последователями и фанатами. Все запомнили рекомендацию главы МВД давать в случае чего отпор необоснованно агрессивным милиционерам. Потом взорвался поезд и сгорел клуб, с повсеместным обсуждением возможных виновных.
     В течение года было несколько очагов неблагополучия, получивших необычайно широкое освещение в СМИ. Протесты автоимпортеров-частников на Дальнем Востоке, Пикалево со странным дозволением бунтовщикам перекрыть федеральную трассу аж на восемь часов. Еще был месячник с ежедневными сообщениями об авариях автобусов и маршруток на трассах.

Модернизационный текст и консервативный подтекст
     Потом появилась неожиданная статья Дмитрия Медведева «Россия, вперед!», в которой президент поставил очень серьезные вопросы: «Должны ли мы и дальше тащить в наше будущее примитивную сырьевую экономику, хроническую коррупцию, застарелую привычку полагаться в решении проблем на государство, на заграницу, на какое-нибудь «всесильное учение», на что угодно, на кого угодно, только не на себя? И есть ли у России, перегруженной такими ношами, собственное завтра?» В этом пассаже фактически досталось всем: и государственникам, и либералам, и коммунистам. Была заявлена антипатерналистская платформа, с упором на индивидуальные усилия личности, рынок, свободу.
     Два месяца проходило обсуждение статьи – в надежде трансформировать ее в более обязывающий и дисциплинирующий документ в виде Послания Федеральному собранию. Обсуждение вышло интересным.
     Послание получилось длинным и скучным, с большим количеством оговорок, и нашим, и вашим, с элементами консерватизма. Реальных политических и институциональных конструкций модернизации предъявлено не было. А соображения насчет избыточного числа часовых поясов выглядят почти по-мюнхаузенски, абсурдно и весело. Через несколько дней на съезде «Единой России» в Питере была принята программа российского консерватизма. Таким образом, медведевский пафос перемен и невыносимости патерналистской ноши, ее несовместимости с идеалами и ценностями современного государства был помещен в консервативную обертку. В консервативный контекст, так сказать.
     Стало еще очевиднее, до какой степени Владимир Путин продумал все риски, связанные с временным отходом от президентских обязанностей, как ловко предусмотрел механизмы и институты «принуждения к преемственности» собственного курса. Как важно оказалось быть лидером правящей партии, у которой к тому же конституционное большинство в Думе. В истории страны мы неоднократно наблюдали, как соратники, только что клявшиеся в вечной верности вождю, через пару-тройку лет начинали активный и злой демонтаж завоеваний предыдущей эпохи. Путин учел эту особенность наших традиций и сохранил за собой пост лидера партии. Так что новый президент не мог автоматически прибрать ее к рукам.
     Самым ярким текстом декабря стало четырехчасовое телевизионное общение Владимира Путина с народом. Главное, что услышал: я скоро вернусь, социальные расходы будут расти еще более высокими темпами, государство вас не оставит.
     Текст Путина поддержан миллиардами рублей бюджетных и сверхбюджетных расходов, аппаратным весом правительственного контроля над исполнением принятых решений. Это – не абстракция, не дух, не фантом. Это – реальность.

Диффузия нововведений Шумпетера и модернизация
     Текст Медведева о модернизации практически не поддержан ничем. Комиссия по модернизации – неэффективная структура, малополезная. Сложный труд не есть результат помноженного простого. Сто членов совета не заменят десятка толковых специалистов-консультантов. Лучше наймите консалтинговую компанию типа Маккинзи, и пусть она за деньги, за большие деньги, создаст за шесть месяцев документ, который и ляжет в основу и бюджетного процесса-2010, и организационных изменений, в том числе в правительстве.
     Медведеву стоит продолжить работу по модернизации не только экономики, но и всей нашей социально-политической жизни. Его статус позволяет. При этом я бы не рассматривал модернизацию в качестве ключевого понятия в системе возможных мер. Модернизация – следствие иных мотивов, связанных с рынком. Никакой отдельной, особой политики модернизации быть не может. Изменения инновационного толка происходят при правильном госуправлении и благоприятной бизнес-среде.
     В 1911 году Йозеф Шумпетер в «Теории экономического развития» доказал, что инновациями или нововведениями в экономике занимаются предприниматели: «Предпринимательство – это инновации и их практическое воплощение». Иными словами, в экономической системе капитализма предприниматели исполняют роль силы, которая беспрестанно ее (систему) изменяет.
     Версия Шумпетера получила подтверждение экономической историей мира последних 100 лет, прошедших с момента публикации его исследования.
     Экономический и социальный прогресс в мире происходит в результате диффузии двух типов нововведений: нововведений организационно-управленческого характера и нововведений, основанных на информационных технологиях. Первый тип инноваций широко представлен в японских системах управления производством и качеством. Без внедрения этих приемов и методов, в том числе в сферу госуправления, рассчитывать на модернизацию нашей жизни нельзя. В России это особенно важно с учетом масштабов и роли государственных финансов и государственного сектора. Объемы потерь, разворовывания скорее всего превышают в несколько раз объем госбюджета России десятилетней давности. Стандартизация процессов при организации работы аппарата, бюрократии – первоочередная задача. Бюрократический хаос несет неисчислимые беды народам РФ. Каждый день сообщения о трагедиях, катастрофах, авариях, взрывах, пожарах фиксируют неспособность отечественной бюрократии эффективно выполнять свои функции. Коррумпированная бюрократия превращается в самостоятельного экономического и даже политического игрока, беспощадно отстаивающего свои материальные интересы. А из реакций на очередной пожар можно услышать лишь об «усиленном порядке несения службы» и ужесточении уголовного законодательства. Ничего конкретного про изменение процедур и стандартов работы, нацеленных на предотвращение беды, не говорится.

Материальные и политические интересы бюрократии
     Я абсолютно убежден, что в России земля не может стоить дорого. Уж слишком огромно ее потенциальное предложение – 1/7 часть суши. Дорогой землю делают исключительно бюрократические барьеры, ограниченность доступа к земельным ресурсам, коррупционные землеотводные практики. Не случайно родственники губернаторов и мэров по всей стране – крупнейшие землевладельцы и девелоперы. Это – их бизнес. Высокая цена земли – капитализация их активов. Земля, заложенная в банк, – источник ликвида самой высокой пробы – кэша. Увеличьте предложение земли на рынке, и цена захваченных бюрократией земельных и прочих активов рухнет, лопнет ценовой пузырь недвижимости.
     Их богатство исчезнет. Останутся долги, для уплаты которых придется продать кое-какие лакомые куски земельной собственности. Это опять увеличит предложение и снизит цену. Но главное, что произойдет с экономикой, это переориентация инвестиций из рентоизвлекающих отраслей во что-то другое, скорее всего более полезное для страны и ее экономики, связанное с созданием новых рабочих мест и добавленной стоимости.
     Но разве можно представить, что в этом вопросе могут быть радикальные сдвиги, если в существующей бюрократической иерархии каждый, кто должен поставить свою визу под документом, либерализирующим оборот земель, окажется проигравшим. Лично. Конвертация бюрократического статуса в капитал землевладельца – самое естественное проявление дефицитной экономики нашего типа. В советское время дефицит на прилавках превращался в залежи хрусталя и ковров в квартирах, имевших к этому дефициту доступ. Сегодня это – земля.
     Капитал ищет где лучше. Такова его родовая особенность, не знающая границ ни территориальных, ни отраслевых.

Смертельная опасность бюрократии
     Интересные взгляды на бюрократию я нашел в мемуарах министра экономики в правительстве Гитлера Альберта Шпеера. Он был поражен, что даже в 1944 году Германия производила меньше боеприпасов, чем в 1918-м. Главной причиной этого он считал «чрезмерно разросшийся бюрократический аппарат». Так, в Управлении вооружений насчитывалось в десять раз больше сотрудников, чем в аналогичном ведомстве в годы Первой мировой войны. Далее Шпеер отмечает: «И чем дольше я выступал против столь характерного для Германии, а в условиях авторитарного режима многократно усиливавшегося бюрократизма, тем отчетливее моя критика мелочной опеки государственными органами военной промышленности приобретала характер политической концепции».
     В докладной записке Гитлеру летом 1944 года Шпеер писал: «Если мы у себя ввели систему чрезмерной заорганизованности, то наш противник отдал предпочтение искусству импровизации. И если мы не найдем ей замену, то потомству придется только констатировать: мы проиграли войну, ибо наша изжившая себя, скованная традициями и потерявшая гибкость система потерпела полный крах». Что тут сказать? Если один из ключевых людей из окружения Гитлера в качестве главной причины поражения Германии в войне указывает бюрократию, то это как минимум заставляет еще раз задуматься о страшном потенциале разрушительной силы бюрократии. Будет обидно, если и наше потомство констатирует капитуляцию перед будущим в угоду процветающей бюрократии.
     Я обратил внимание еще на одну мысль, удивившую Шпеера: «Черчилль и Рузвельт без малейших колебаний заставляли свои народы нести все тяготы войны». В Германии же «авторитарный режим стремился привлечь на свою сторону симпатии народа». То есть демократически избранные и мыслящие лидеры говорят народу правду об истинном положении дел, просят и требуют предельной мобилизации и находят поддержку. А авторитарная бюрократия заигрывает с народом, думает о его настроении, не говорит правду, хорохорится и врет о реальном положении дел.

Рациональное мнение народа и выборы
     Заигрывание с народом – признак отсталого государства, отсталого – в смысле несовременного. Оно вдалбливает гражданам, как детям малым, простые мысли о своей заботе. А граждане, насмотревшись и наслушавшись приятных слов, верят словам больше, чем глазам своим.
     Для меня это – признак недоразвитости демократических институтов и процедур. Потому что классическая теория демократии исходит из того, что «у «народа» есть определенное и рациональное мнение по каждому отдельному вопросу». Далее предполагается, что такое рациональное мнение реализуется через выборы представителей, которые следят за тем, чтобы это мнение последовательно претворялось в жизнь.
     Как видим, для демократии важна не только «совокупность институциональных средств принятия политических решений, с помощью которых осуществляется общее благо» через возможность самого народа избирать своих представителей, но и наличие «рационального мнения». Ведь можно организовать выборы, но люди будут голосовать за иррациональное мнение. Это – проблема для России. У меня создается впечатление, что наши избиратели проигнорировали 53-процентный рост тарифов на услуги ЖКХ и на транспорт за два самых кризисных года. Эти тарифы не стихийные, они регулируются местными лидерами правящей партии. А граждане голосуют за эту партию, стало быть, голосуют сердцем, эмоцией, чувством, а не разумом. Наши люди как минимум не рассматривают выборы в качестве способа улучшить свою участь. Или даже как повод поговорить с властью на эту болезненную для каждого кошелька тему.
     Тут перед Дмитрием Медведевым – серьезный барьер. Экономически и социально активная молодежь практически не смотрит федеральные телеканалы. Те, кто через 10-20 лет будет определять экономику и политику России, и телевизор не смотрят, и на выборы не ходят. То есть их взгляды, ценности и предпочтения вынуты из оборота текущих идей для массового потребления. За пределами контроля власти воспроизводится, по существу, иная Россия, отличная от той, которая голосует сегодня и выбирает. Выбирает тех, кто через свои решения оказывает самое серьезное воздействие на эту иную Россию.
     С моей точки зрения, здесь таится определенное противоречие, если не конфликт. Помимо идейно-ценностного измерения этого противоречия скорее всего стоит говорить и о поколенческом. Новое поколение по-другому видит величие России, ее желанные достоинства. Интернет-среда – мощнейший источник современных идей и представлений о том, каким должен быть нормальный дом. В смысле – страна. Привлекательность этого дома в условиях свободы перемещения будет в значительной мере определяться способностью создать предпосылки для самореализации творческого потенциала личности. Новый патриотизм состоит в создании таких институтов свободы, демократии, бизнеса, инноваций, которые максимально соответствуют расцвету личности. По-другому, по типу «шарашек» периода сталинской модернизации аккумулировать сегодня креативность не получится.

Торговля в море
     На днях прочел сообщение о том, что «ЛУКОЙЛ» снижает инвестиции в разведку и добычу в предстоящие 10 лет. В тот же день глава Минприроды проинформировал о снижении интереса к российским недрам со стороны иностранных инвесторов. Известный финансист, член совета директоров нескольких западных инвестиционных компаний сформулировал новейшее отношение иностранцев к ведению бизнеса с Россией таким образом: «Не парьте нас вашими проблемами. Либо продайте что-нибудь, либо купите. Но деньги вперед». Он пояснил, что такой подход уже сформировался применительно к Нигерии. И получил название «Торговля в море». Подплыли к нефтебуровой, закачали нефть и уплыли – на сушу никто не выходит. Бандитизм и коррупция в нигерийском обществе пугают мир. И этот страх не может преодолеть даже соблазн проникновения на этот недоразвитый, но потенциально привлекательный рынок.
     Если уж иностранцы перестают интересоваться российскими недрами, то вряд ли они заинтересуются производством на внутренний российский рынок с его непонятной ликвидностью. Дмитрий Медведев всколыхнул сильные эмоции своей статьей. Но не предъявил за четыре месяца четкой программы реализации базовых положений своего труда. Обсуждение в блоге маргинально по отношению к масштабу стоящих перед страной проблем.

Роль команды президента
     Нет структуры. Нет команды. Нет развития идей до уровня конкретных политик.
     Команда президента – важнейший контекст власти. Помимо важности быть окруженным единомышленниками при решении сложнейших проблем, стоящих перед страной, важны и другие моменты. Бильярд, баня, татами, корт, «тёрки», анекдоты. Главное же на этих почти ежедневных посиделках то, что ближним кругом дается интерпретация всего, что происходит в стране. Обсуждается, что и, главное, зачем делают те или иные министры, бизнесмены, губернаторы, мэры. Кристаллизуются решения в интересах членов команды. Часто именно личные, частные интересы заменяют идеологию перемен. Идеология подгоняется позже. Под факт перемены собственника.
     У Медведева такой команды нет. Бегало по Москве несколько самозванцев, выскочек, намекавших на некую повышенную приближенность и осведомленность. Но опубликованные ими статьи на фоне выступлений и текстов самого президента недвусмысленно разоблачили «прорабов модернизации».
     Вопрос команды важен еще и потому, что ее формирование и укрепление – важнейший институт перемен. Если же блогерская душа Дмитрия Анатольевича не нуждается в «тёрках» и довольствуется интенсивностью общения в Twitter, то команда не сформируется. Прошло два года с момента, как Медведев занимает в публичном пространстве место президента. Те, кто рвется в «команду» Медведева, жаждут постов, должностей, призов за лояльность. Им хочется быть министрами, банкирами, руководителями крупных корпораций. Ельцин дал своим сторонникам блага приватизации. Путин подарил инструменты, при помощи которых Россия поднялась с колен: газ, нефть, бюджетные потоки. И они верны и Путину, и его идее, и своему интересу. Если Медведев не начнет давать лакомые посты своим сторонникам, то команда так и не состоится.
     Да и новая партия с парламентским потенциалом, нацеленная на модернизацию России, не помешала бы. По аналогии с «Единой Россией» ее нужно создавать сверху под тем же предлогом: для стимулирования и ускорения процессов идеологической кристаллизации политического пространства. Ну и для политической гарантии преемственности модернизационного курса, и для думской поддержки законодательного оформления перемен такая партия, идеологом которой является Дмитрий Медведев, не помешала бы. И странно, что ее даже нет в проекте.

Свобода и властезависимость
     Уходящий год еще раз подтвердил, что два источника власти для России – благо. Чуть больше свободы, чуть меньше страха. Свобода для меня – это уверенность в том, что в случае чего тебя ожидает справедливое судопроизводство. В такой ситуации законопослушный человек как минимум не боится, что против него может быть сфабриковано дело. В нынешнем году число по-настоящему свободных людей в стране удвоилось. Их стало двое. Все остальные – не вполне свободны. Страх порождает конформизм, конформизм – застой, поскольку перемен не хочет никто или почти никто из встроившихся в систему элиты.
     Недавно узнал, что наркотик, например героин, доставляет удовольствие, кайф первые шесть месяцев. Потом все возрастающие дозы требуются лишь для преодоления страданий, дискомфорта, боли, идущих из видоизмененного мозга. Представляете, мы думаем: вот, чувак кайфует 10 лет. Ан нет. Только полгода, а потом борется с болью и страхом.
     Когда говорят, что власть – наркотик, то начинаешь думать о соотношении кайфа и страхов в жизни властных людей. И еще больше убеждаешься, что демократия – отличное средство избежать властезависимости, недуга тяжелого и очень распространенного. И не такого безвредного.

Анклавная модернизация, текст, подтекст и контекст
     Построили анклавный капитализм. Теперь – очередь анклавной модернизации? Скучно. Я так до конца и не понял, что в России 2009 года является текстом, а что подтекстом. Если статья Дмитрия Медведева – текст, то подтекстом является ожидание перемен и прощание с эпохой Путина. Если же текстом надо считать разговор премьера с народом, то подтекст звучит весьма определенно: я возвращаюсь, успокойтесь, модернизировать будем консервативно.
     Для кого-то вообще текста нет и нет подтекста. Остается только контекст. А кто-то уже думает о том, что через два года текст, подтекст и контекст совпадут. В одном лице.

Президент новый, система старая

«При Медведеве» вовсе не означает «после Путина»

     С приходом Медведева на пост президента существенных изменений ни в организации системы, ни в принципах ее функционирования не произошло. Все выработанные системой ранее формы сохранились, претерпев лишь минимальные стилистические видоизменения, а иногда просто переименования. И президент, и премьер одинаково активно встречаются с губернаторами, причем обсуждаемые вопросы, формат этих встреч во многом напоминают старый, когда Путин был президентом, а Медведев – первым вице-премьером, отвечавшим за нацпроекты.

Страна советов
     Что касается президентских советов и комиссий, то их число даже несколько увеличилось и превышает сейчас два десятка. Самый большой и представительный из них – Совет по реализации приоритетных национальных проектов и демографической политике собирался лишь однажды, в декабре 2008 года, а формирование при нем трех рабочих групп по отдельным нацпроектам растянулось более чем на год.
     По разу собирались и два новых, «медведевских» совета – по развитию информационного общества и по делам инвалидов, образованные в ноябре-декабре 2008 года. Ни разу пока не собирался возрожденный в январе 2009 года Совет по делам казачества, существовавший когда-то три года при Ельцине. Совет по развитию местного самоуправления был переутвержден Медведевым в августе 2008 года, но до конца 2009-го в полном составе так ни разу и не состоялся. Наиболее активными выглядят советы по противодействию коррупции, по развитию физкультуры и спорта, занимающийся сейчас Олимпиадой в Сочи, и Совет по содействию развитию институтов гражданского общества. Все они не просто собирались неоднократно, но инициировали идеи, реализованные в виде правительственных решений и новых законов.
     Из девяти комиссий при президенте пять – по реформированию и развитию госслужбы, по рассмотрению кандидатур на должности судей федеральных судов, по вопросам военно-технического сотрудничества, по госнаградам, по госпрограмме переселения соотечественников – представляют собой несколько переформатированные старые (эта работа заняла весь 2008 год). К ним добавились четыре комиссии – новации собственно медведевского времени. Это Комиссия по формированию и подготовке резерва управленческих кадров (образованная в августе 2008 года), объявившая о подготовке президентского кадрового резерва и «субъектовых» резервов. Это образованная в мае 2009 года Комиссия по противодействию попыткам фальсификации истории в ущерб интересам России – изобретение вполне в духе советского времени, о чем свидетельствует даже ее корявое название. Это Комиссия по модернизации и технологическому развитию экономики России (май 2009 года) – любимое детище президента. И, наконец, самая свежая Комиссия по совершенствованию проведения ЕГЭ (октябрь 2009 года), которая уже к середине декабря должна представить рекомендации.
     Из всех новых и обновленных президентских советов и комиссий за традиционные бюрократические рамки выходит только Комиссия по модернизации. Включающая двух зампредов правительства, четырех министров: экономического развития, промышленности и торговли, связи и массовых коммуникаций, образования и науки; глав госкорпораций, она заседает ежемесячно, часто не в Москве. При этом Медведев как-то сказал членам комиссии, что надеется, «что в перерывах между заседаниями комиссии все присутствующие здесь занимаются своими задачами в рамках комиссии как самыми приоритетными». Ход выполнения многочисленных поручений президента обсуждается своеобразным президиумом комиссии под руководством Сергея Собянина и Владислава Суркова еженедельно, идет работа и в рамках рабочих групп. Именно здесь были определены пять направлений модернизации, озвученные президентом в Послании-2009. На реализацию проектов комиссии выделено свыше 600 млрд. руб. По всей видимости, это медведевское «потешное войско» – кусок экономики, где ему разрешено рулить, и бюджета, который ему разрешено осваивать.

Старые сценарии для нового развития
     При острой порой критике политической системы, раздающейся в том числе и из свиты Дмитрия Медведева, президент, также позволяющий себе жесткие заявления общего плана, никогда не переходил в плоскость конкретных предложений по ее изменению. Политический пакет-1, оглашенный им в президентском Послании 2008 года и впоследствии реализованный, представляет собой, по сути, в лучшем случае украшательство существующей системы псевдодемократическими рюшками, вроде утешительных 1-2 мест политическим партиям, немного не дотянувших до порога в 7%, а в худшем – продолжение линии на ужесточение системы, вроде отказа от избирательного залога при регистрации. Два исключения: увеличение срока полномочий президента и Госдумы, продиктованное какими-то высшими конъюнктурными соображениями, и требование, чтобы сенаторы предварительно проходили через процедуру местных или региональных выборов.
     Последнее, по-видимому, призвано усилить контроль функционеров ЕР над формированием СФ. Несколько измененный при Медведеве порядок назначения губернаторов, или, точнее, выдвижения их кандидатур, тоже ничего принципиально не меняет, скорее только узаконивает ведущую роль Путина как лидера «Единой России».
     Политический пакет-2, оглашенный в Послании 2009 года, представляет собой распространение конструктивных особенностей федеральной политической системы на региональный уровень, включая прежде всего формирование представительных органов исключительно по партийным спискам, что в наших условиях ведет к резкому усилению партийной бюрократии ЕР, резкому уменьшению публичной политической конкуренции и ослаблению механизмов прямой и обратной связи между гражданами и властью.
     Продолжается и наступление на независимость судов, причем, как водится, под прямо противоположными лозунгами. Ярким примером здесь является изменение закона о Конституционном суде, предоставляющее президенту право фактически назначать его председателя.
     Даже ограниченный позитив в отношении части НКО можно отнести к продолжению старых трендов. Так же как в пресловутом медведевском политическом пакете 2008 года в отношении политических партий, Кремль здесь следует логике садовника, который сначала убирает с грядки все, что ему кажется неправильным, а потом подкармливает то, что оставил.

Выборы и рейтинги
     Динамика кризисного года, начавшегося осенью 2008-го, в отношении выборов оказалась разнонаправлена. Это проявилось в полной мере в единые дни голосования весной и осенью 2009 года. При сохранении репрессивной в целом избирательной системы в начале 2009 года происходили изменения, которые можно было трактовать как либерализацию избирательных практик. Последняя осуществлялась в режиме ручного управления, когда по окрику из Москвы местные власти восстанавливали снятых с выборов кандидатов (как, например, Бориса Немцова в Сочи) или умеряли свой раж. Одновременно наблюдалось усиление элементов публичности и политической конкуренции внутри ЕР, будь то дискуссионные клубы или, скажем, праймериз.
     Осенние выборы 2009 года, особенно в Москве и Астрахани, показали, что Кремлю нужен «хороший» результат, а цена при этом не имеет значения. Дав раскрутиться маховику электоральных фальсификаций, власть тем самым села на иглу. После объявленного полуторакратного роста популярности ЕР в Москве любой честный результат выборов будет выглядеть как неудача, как провал, делая эскалацию вранья почти неизбежной.
     При реальном уровне участия в 20-25%, как это было, по мнению экспертов, на последних московских выборах, теряется значение выборов и для легитимации власти. Остальные свои функции: обучения и отбора политиков, формирования повестки дня, обкатки программ, осуществления прямой и обратной связи между властью и гражданами – выборы утратили еще раньше. Что призвано их заменить? Система оценки эффективности работы региональных администраций по четырем десяткам показателей, введенная еще при Путине, но заработавшая в 2008 году? Система формирования кадрового резерва, когда приглашенные Кремлем эксперты пишут каждый свой список? Общественные приемные? Рейтинги?
     В условиях слабых институтов доверие лидеру – это единственная база легитимности, база, обеспечивающая относительную политическую стабильность системы. Рейтинг доверия Путину зашкаливает в настоящее время на уровне 80%. Между тем в кризис логично ожидать снижения рейтинга. Пока правительство упорно продолжает популистский курс – уже не благодаря экономике, как раньше, а вопреки ей. Понятно, что долго так продолжаться не может, поэтому, если кризис продлится дольше, чем считает правительство, то в какой-то момент подпирать рейтинг окажется нечем. И он, все это время искусственно поддерживаемый на высоком уровне, может рухнуть.
     Заметим, что нет двух рейтингов: Медведева и Путина, есть только один – Путина и его отражение, будь то рейтинг Медведева или даже голосование за ЕР. Медведев за два года не сделал ничего, чтобы выстроить собственный рейтинг. Он был и остается тенью Путина, его подретушированной фотографией для внешнего использования.
     Все это делает не только премьера, но и всю систему заложниками рейтинга. Начиная с какого-то момента не рейтинг работает на систему, а она на него.

А люди кто?
     Никаких институциональных изменений здесь не видно, есть какие-то подвижки персональные и есть изменения стилистические.
     Вся нынешняя управленческая команда – путинская, старая или новая, даже администрация президента сохранилась в том же виде, в каком была унаследована Дмитрием Медведевым. Лишь пара человек из ее нынешнего руководства были приведены туда новым президентом.
     Собственная команда президента существует главным образом в воображении экспертов, усматривающих в продвижении однокурсников президента по юрфаку ЛГУ, кстати говоря, начавшемся до прихода Дмитрия Анатольевича на пост президента, некую организованную экспансию в различные сферы управления. Экспансия – правда, очень постепенная и ограниченная юридической и правоприменительной сферами – действительно имеет место быть. Однако практически нет свидетельств тому, что новые продвиженцы образуют единую команду. К тому же они занимают ключевые позиции лишь в не самых ключевых ведомствах, а в ключевых, например Генпрокуратуре, наоборот, неключевые.
     Из полутора десятков прошедших при Медведеве назначений глав регионов лишь три можно отнести к «новым» по своему типу и политической логике, к условно медведевским: главу Карачаево-Черкесской Республики Бориса Эбзеева, бывшего судью Конституционного суда; главу Кировской области Никиту Белых, бывшего лидера СПС, и главу Ингушетии Юнус-Бека Евкурова, армейского полковника. Погоды они не делают, хотя каждое и интересно в своем роде. Согласно бюрократическим установкам чиновник лоялен прежде всего тому, кто его назначил. В этом смысле клиентела Медведева уже весьма велика. И, в частности, новый президиум Госсовета, назначенный президентом в декабре 2009 года, впервые практически весь состоит из новых, им назначенных глав регионов.
     Характерно, что в отличие от первого путинского срока с грефовским Центром стратегических разработок никаких серьезных попыток разрабатывать программы, за исключением, пожалуй, технологической модернизации в рамках новой медведевской Комиссии по модернизации, нет. При этом идет борьба «интеллектуальных штабов», включая и попытки стать таковым. На роль такого центра для Медведева претендует, например, Институт современного развития (ИнСоР), в котором президент возглавляет попечительский совет. Впрочем, связь с ним у Медведева вовсе не прямая, а разработки осуществляются в инициативном порядке и носят скорее эскизный, чем проектный характер.
     Новое – это не только то, что власть культивирует сознательно, это и то, что у нее получается часто помимо воли. Все чаще дает сбои система принятия решений. Примеры с заменой ЕСН страховыми платежами, с ВТО и Таможенным союзом, с законом о торговле, с повышением транспортного налога показывают: принятые волевым образом в отсутствие работающей системы согласования интересов, они оказывались недостаточно сбалансированными и впоследствии изменялись или отменялись под давлением обстоятельств и тоже волевым образом. Можно привести еще целый ряд эпизодов: резкое заявление премьера по Мечелу, вызвавшее обвал на рынке, «дело Чичваркина», Черкизон и много других более мелких случаев, когда непродуманное и неумелое вмешательство властей, осуществляемое часто в чьих-то корпоративных, ведомственных или даже личных интересах, ведет к серьезным имиджевым и экономическим потерям для страны.
     Причинами этого являются сокращение ресурсов и обострение конкуренции за них, необходимость принятия нестандартных решений в более жестких временных условиях, низкая управленческая эффективность и пресловутое ручное управление при недостаточной квалификации управленцев, отсутствии фильтров и механизмов защиты от дурака. К тому же отсутствие публичной политики ведет к уходу дискуссий по важнейшим проблемам в недра административной системы, где субординация «затыкает рот» чиновникам и возможны только межведомственные сшибки.

Кто с кем и против кого
     Надо сказать, что вся громоздкая система управления, ориентированная на выполнение стандартных задач и трансляцию сигналов с самого верха, плохо приспособлена для функционирования в условиях кризиса. Разно– и противоречивость поступающих сигналов дезориентируют чиновников, и в этом смысле кризис противопоказан «тандему», каким бы, с одной стороны, формальным, а с другой – внутренне гармоничным он ни был.
     Два «дуумвира», редко на публике появляющиеся вместе, вообще очень часто вступают в непрямой диалог-перекличку, корректируя друг друга, обозначая различия в своих позициях. В этом диалоге начинает, как правило, Путин, Медведев подхватывает и ведет свою партию. Бывает и наоборот, как в заявлениях по Сталину или по госкорпорациям. По поводу участия в выборах-2012 Медведев и Путин выступают, как два тенора, в унисон – и на Валдай-клубе в сентябре, и в декабре в Москве и Риме. Представляется, что со стороны Медведева за этим стоит не столько игра на обозначение собственной позиции, отличной от путинской, с перспективой дистанцирования от действий правительства, сколько системное имиджмейкерство, целевая аудитория здесь российская. Со стороны же путинской команды можно усмотреть попытки сознательного разрушения имиджа Дмитрия Медведева как главного лидера страны, целевая аудитория здесь, естественно, международная.
     Есть и такие новации, чьи последствия в силу их непубличности и непрозрачности системы в целом трудно оценить. К последним можно отнести заполнение чиновниками и членами их семей деклараций о доходах и проведенную осенью 2009 года по инициативе президента проверку госкорпораций. Проверка, проводившаяся силами прокуратуры и контрольного управления администрации президента, рассматривалась некоторыми экспертами как чуть ли не ревизия путинского курса и атака на его людей (тем более что до этого Сергея Чемезова вывели из состава Комиссии по модернизации за непосещаемость). Она вылилась в доклад Юрия Чайки и Константина Чуйченко Медведеву в канун оглашения им президентского Послания, где, как известно, президент заявил, что считает госкорпорации «бесперспективной формой». В докладе президенту в роли «мальчика для битья» фигурировал Анатолий Чубайс – руководитель Роснано, одной из самых новых и далеко не самых эффективных госкорпораций. Медведеву вскоре публично ответил Путин, заявивший в ходе прямой линии 3 декабря 2009 года, что госкорпорации – «это и не хорошо, это и не плохо, это необходимость», и подчеркнувший при этом, что в руководстве страны позиция по этому поводу общая и что они вместе вырабатывали когда-то решения, связанные с образованием госкорпораций.

Нет картинки – нет новости

     Общественная амнезия приобретает характер эпидемии. Чем важнее дата для страны, тем она неинтересней для публичного обсуждения. Все чаще приходится писать в связи с ТВ не о том, что есть, а о том, чего нет.
     Итак, в последние дни федеральные каналы совсем не заметили 15-летия начала первой чеченской войны и почти не заметили 20-летия со дня смерти Андрея Сахарова. Последнему повезло больше лишь потому, что сам президент направил приветствие участникам Международной сахаровской конференции. В нем Медведев отметил глубину и актуальность сахаровских идей, созвучных задачам, которые решают сегодня российское общество. Не очень, правда, понятно, какую созвучность имел в виду Дмитрий Анатольевич, но его внимание к дате дало основание некоторым новостным программам хоть и бегло, но также вспомнить о ней. А госканал даже припрятал в нише утреннего эфира некое документальное полотно под выразительным названием «Исключительно наука. Никакой политики». Стыдливость канала объяснима: полотно, к тому же двухлетней давности, и впрямь не делает честь «России» в кавычках и без. Вязкое повествование соткано по лекалам советского агитпропа: блистательный физик противопоставлен кое-какому диссиденту. Инакомыслие Сахарова в фильме трактуется тоже чисто по-советски. Вадим Медведев, член Политбюро ЦК КПСС, досадное упущение объясняет тем, что с Андреем Дмитриевичем, «по-видимому, недостаточно работали». По-видимому, имеется в виду Андропов. Если его и стоит за что-то благодарить, так это за недостаточную работу с Сахаровым.
     Официального 15-летия начала первой чеченской война (указ Ельцина о мерах по обеспечению в республике законности и правопорядка с одновременным вводом войск) не заметил ни один канал. А между тем именно это дата имеет важнейшее значение не только для первой, но и для второй реальности. Чеченская война определила через телевизор стиль и веяние, как сказал бы Константин Леонтьев, всей нашей нынешней жизни.
     Разухабистая вольница середины девяностых была отмечена эстетическим и этическим кризисом. Репортаж о венчании на царствие Ельцина под малиновый звон колоколов перемежался материалами с театра военных действий в Чечне; темный морок Ходынки виделся даже тем, кто не склонен к аллюзиям. В другом репортаже барвихинская идиллия: едва ли не аглицкий камин, три джентльмена – Ельцин, Черномырдин, Чубайс – расположились подле веселого уютного огня – обсуждают ситуацию в Грозном. И тут же сюжет из самого Грозного в аспидных руинах и жгутах ржавого железа. Но к концу века, когда к власти пришел покоритель Кавказа Владимир Путин, резко сменились и сюжеты, и картинки. На зачищенном до стерильного блеска ТВ информацию окончательно вытеснила паркетная хроника.
     Случилось это не сразу. Осенью 1999-го в бреду гексогенной лихорадки мир сузился до размеров телеэкрана. Эффект визуальной причастности миллионов к взрывам хоть в Буйнакске с Волгодонском, хоть на улице Гурьянова и Каширском шоссе в Москве заставлял зрителей вновь и вновь восходить на голгофу «последних известий». Именно на ТВ израненные души жаждали тогда обрести истину в последней инстанции. Истин в тех уже уходящих мгновениях вольницы было все еще много, правда, у каждого канала (особенно у каждого хозяина канала) своя. Но думающий зритель, научившийся за годы свободы отличать зерна от плевел, хорошо ориентировался в обилии информации.
     Прошло десять лет. Снова, минуя благословенную стабильность, замелькали по ТВ знаки нашей общей беды – Саяно-Шушенская ГЭС, «Невский экспресс», пермский клуб «Хромая лошадь». Только тенденция вырисовывается противоположная той, что доминировала в конце девяностых: люди все меньше интересуются новостями. Последние рейтинги убедительно свидетельствуют о том, что всемирная отзывчивость русской души дала сбой: сериал о Вольфе Мессинге волнует зрителей гораздо сильней, чем катастрофы. И здесь дело не в просчете Достоевского, столь высоко ставящего русскую душу, а в том, что народ категорически перестал верить своему телевидению. Народ можно понять. С каждым днем все невыносимей комбинации полулжи с полуправдой, поиски стрелочников низшего или среднего звена, разговоры о модернизации при пещерном уровне жизнеобеспечения граждан… И эти бесконечные обещания увидеть небо в алмазах – теперь уже в формате нанотехнологий…
     Можно уверенно констатировать: за истекшие десять лет самых больших успехов власть достигла в области ТВ. Рожденные телевизором президенты уверенно обустраивают это пространство под себя. Здесь их избирают, переизбирают, назначают, сливают в тандемы. Только здесь их заоблачные рейтинги не зависят от реальной страны, ими управляемой. Так что политическая жизнь, проистекающая в ящике, больше ничем не способна никого удивить. И даже если электорат совсем перестанет смотреть новости – тоже не беда. Их заменят «прямыми линиями»: по четным дням с народом будет разговаривать премьер-министр, по нечетным президент. Пока «прямые линии» идут лучше, чем Вольф Мессинг, ТВ ни к чему уроки – ни чеченские, ни сахаровские, ни всякие прочие. Так легче жить. Ведь то, чего нет в телевизоре, не существует в природе.

«Мы не дадим себя развести»

Дмитрий Медведев прошел научную подготовку к саммиту в Копенгагене

     Президент Дмитрий Медведев на встрече с руководством Российской академии наук вчера получил от научного сообщества указания для выступления на саммите в Копенгагене. Академики объяснили президенту, на чем его будут «разводить», а на чем «ловить».
     Открывая встречу, Дмитрий Медведев первым делом поинтересовался участием Академии наук в процессе модернизации. Президента беспокоит сохранение разрыва между «стадией исследовательских работ и их коммерциализацией, их внедрением в прикладную сферу». В ответ президент РАН Юрий Осипов сообщил, что около 23% проектов РАН связано с модернизацией и президентской комиссии передано уже 170 проектов. Глава РАН предложил утвердить шестое приоритетное направление модернизации, которое «пронизывает все остальные пять» – создание новых материалов. После этого амбициозного предложения участники дискуссии плавно перешли к теме борьбы с глобальным потеплением.
     Президент сообщил академикам, что 18 декабря будет выступать на конференции в Копенгагене, которая, по его словам, «пока ничего сверхъестественного не добилась, ничего решительного не сделала». По мнению господина Медведева, неизвестно удастся ли договориться о новом соглашении, которое будет фиксировать, в том числе и обязательства России по уменьшению эмиссии, но «какой-то набор принципов, какая-то «дорожная карта» будут согласованы». При этом он повторил то, что уже сказал накануне в своем видеоблоге – независимо от правильности научных прогнозов по поводу потепления, необходимо внедрять «современные технологии энергоэффективной экономики».
     Президентские сомнения относительно «драматичности» глобального потепления поддержал вице-президент РАН академик Николай Лаверов. Он фактически призвал президента на саммите в Копенгагене «взвешивать позицию» и не брать на страну «тяжелых обязательств», кроме тех, которые будут полезны для развития страны. «Нам не нужно паниковать и бросаться в крайности. А постараться решить наши экономические проблемы»,– согласился Дмитрий Медведев. «Переоценка негативных последствий – это коммерциализация проблем,– продолжал господин Лаверов.– Обсуждались же проблемы с разрушением озонового слоя хладореагентами, а мы доказали, что это не так». Почувствовав поддержку, академик накинулся и на пропагандирующего борьбу с потеплением бывшего вице-президента США Альберта Гора, и на английских визитеров, которые в свое время пытались заставить РАН безоговорочно поддержать Киотский протокол. «Сюда густо политика замешана»,– согласился президент, но объяснил, что «бизнес – это положительный фактор», если он будет создавать энергоэффективную экономику. Академик не успокоился. Он объяснил президенту, что в борьбе с потеплением присутствует «накат» на нефте– и газодобывающие страны, а для них важно в ответ на эти «накаты» не уходить от нефти и газа к возобновляемым источникам (биотопливу), а искать пути их нового использования. «Да, здесь есть антиуглеродная тема,– согласился Дмитрий Медведев,– но мы должны к этому спокойно относиться, но в то же время не дать нас развести». Он отметил, что борьба за снижение эмиссии парниковых газов не должна превратиться в «охоту на ведьм» в отношении нефтедобывающих стран. В дискуссию вступил главный оппонент Киотского протокола – директор Института глобального климата и экологии Юрий Израэль. «В Копенгагене предлагается тот же длительный и дорогой путь снижения выбросов, как и в Киотском протоколе. 19 трлн руб. и века, чтобы снизить выбросы. А есть другие методы».
     В завершение господин Медведев заявил, что теперь с «большей ответственностью и подготовленностью» будет выступать в Копенгагене. «Я во всех дискуссиях на эту тему чувствую привкус денег,– заверил он ученых,– иначе бы так рьяно этим не занимались. А раз это так, мы имеем дело и с большими деньгами, и с большой политикой». Но господин Израэль решил напоследок предостеречь президента: «В Копенгагене нас будут ловить на том, что мы сократили свои выбросы на 20% за последние годы (с 90-х годов.– «Ъ») только из-за спада в промышленности (а меры по борьбе не проводим.– «Ъ»)». «Нас не поймают»,– усмехнулся Дмитрий Медведев и перешел к обсуждению жилищных проблем молодых ученых.

Исповедь отъезжающего

Ушел в небытие целый слой общества – инженерная интеллигенция

     Стало уже традицией для разного калибра страдальцев за судьбу отечества сетовать на утечку мозгов. Слава богу, их призывы сегодня пока ограничены только заклинанием к властям предержащим дать денежек для создания силиконовых резерваций губернского значения для этих утекающих. Утечка мозгов – это сложное, драматичное действо для каждого из ее участников, которое стремятся упростить и свести к банальной миграции в поисках лучшей доли.
     Я и сам еще никак не привыкну к аббревиатуре «Taber-Corn Pharmaceuticals (P) Ltd.». Все кажется, что это не про меня. Нет – теперь это про меня, и надо с этим жить. Это – название фирмы, специально созданной в Индии «под меня», для производства аскорбиновой кислоты, аскорбинки... Примириться придется с тем, что бывать буду дома только в отпуске, редко буду видеть внука и проч. и проч. В моем возрасте это не так просто. Но куда денешься…
     В свое время в СССР я прошел все круги, отведенные системой для вступивших на тропу внедрения в промышленность своей разработки. Это самое внедрение было тогда чем-то сродни повстанческому движению, но при благоприятном раскладе звезд система в лице ГКНТ или родного министерства подставляла свое плечо.
     Но пришли другие времена. Не скрою – я воспринял их со щенячьим восторгом: вот теперь-де придет рачительный хозяин (капиталист), который заинтересован в конечном результате, и страна получит то, что ей по недомыслию недодали госбюрократы.
     И вот пришли они, и мы получили, что получили, – доведенное до коллапса производство, полный износ технологического оборудования и т.д. К примеру, новые владельцы фарминдустрии выжали все, что можно было выжать из отрасли, и ни копейки не вложили в создание новых мощностей или модернизацию старых. Только 2% отечественных предприятий отвечают мировым стандартам, только 10% из них могут использовать отечественное сырье. Наконец-таки порвалось в самом узком месте – обеспечение населения медикаментами.
     Когда же проблема достигла критической массы, думские сидельцы, гневно заклеймив крайних в этой ситуации – аптекарей, благословили новую программу развития фармацевтической отрасли. К слову, господа, ответственно заявляю: не сетуйте о бедах фармакологической промышленности. Ее нет в природе, а есть только область знаний о действии лекарств – фармакология.
     О новой программе можно долго говорить. Скажу только, что в ней отсутствует главное – как в сложившейся ситуации без помощи спецназа и пожарного надзора можно реализовать поставленные задачи «увеличить… достичь… выйти на уровень…». Нет механизма реализации благих задач. Может быть, у программы есть закрытое приложение?
     Программа инновационного развития страны, обнародованная в Послании президента, это то, чего так долго мы ждали. Для нас это в первую очередь значит только одно – мы станем опять нужны. Но я никак не могу освободиться от некого чувства дискомфорта и беспокойства, знакомясь с программными положениями. Есть что-то недосказанное – не предложен механизм ее реализации. Может, и здесь есть закрытое приложение...
     Инновационный путь развития – это революционный поворот в развитии всей страны. А такие процедуры без мобилизации и концентрации ресурсов невозможны. Так же, как невозможно реализовать потенциал ресурсов без четкого плана, а точнее, госплана, реализация которого закреплена законодательством. И нечего блюстителям либеральных ценностей шарахаться – в мире нет ни одного развитого государства без государственного регулирования в меньшей или большей степени экономики.
     Назовем вещи своими именами – в стране нет современной фармацевтической промышленности (как, впрочем, и современного машиностроения, автомобилестроения, нефтехимии и т.д.). Надо заново создавать новую отрасль, в первую очередь ее сырьевую базу – производство субстанции. Это под силу только государству, в любой отвечающей ситуации форме – корпорации, ОАО и т.п., руководить которыми должны только профессионалы, а не «выдающиеся менеджеры».
     Только так экономика сможет сорбировать новые технологии и умные головы, которые не по своей воле сегодня покидают родину. Тогда и придет время силиконовых долин.
     Уже стало ритуалом в начале каждого года заклинать государство, чтобы оно увеличило финансирование академической науки. Действует – увеличивают. Но вспомните, научный потенциал страны на 2/3 еще недавно был представлен специалистами КБ и отраслевых НИИ. Где они теперь? Да где угодно – в торговле, в офисах, в охране… Это тоже утечка, и наиболее массовая и катастрофическая. Ушел в небытие целый слой общества – инженерная интеллигенция, при полном безразличии общества к судьбе этих людей. Об этом ни один политик, ни один представитель научного ареопага ни разу не заикнулся. А ведь без этих людей ни одно из фундаментальных открытий не станет заводской технологией и не найдет своего адресата.
     Страна с успехом разбазарила не только сырьевой ресурс, но и свой научный и инженерный потенциал. Работая за рубежом, я встречал десятки соотечественников, работающих в разных фирмах. На одной из них (по-моему, это было в Ульсане, в Samsung A.S.) мне довелось видеть отдел, целиком укомплектованный специалистами Министерства авиационной промышленности!
     Так что же заставляет эти мозги утекать? Зарплата, бытовые блага? Пожалуй, не только это. Главное – невостребованность. В России сейчас ты никому, кроме близких, не нужен. Твои знания, опыт – здесь только твои проблемы. Государство давно уже отреклось от тебя.
     Мне довелось работать не в одной стране, провести в самолетах десятки часов, пересечь много границ – а в памяти остались только гостиницы. Когда приходит бессонница, начинаю мысленно перебирать все колдобины на дороге на дачу. И так каждую ночь еду к себе на дачу, пока не услышу команды: «Пристегните ремни!»
     Не завидуйте этим утекающим мозгам, которым посчастливилось найти свое место за кордоном. Ты там все-таки чужак, гастарбайтер. Твоя нелегкая доля – опять куда-то лететь, вновь искать свое место, вечно быть в форме. Вся надежда, что в стране все пойдет как надо и о тебе вспомнят. Пора бы начать собирать камни.

Президент сможет лично направлять армию за границу

Вчера Совет Федерации принял постановление, по которому президент сможет лично принимать решения об оперативном использовании Вооруженных сил РФ за рубежом

     Облегчить процедуру применения нашей армии за границей Совету Федерации предложил сам Дмитрий Медведев. Еще в августе президент внес в Думу поправки в Закон «Об обороне». Как пояснял президент, необходимость изменений была вызвана прошлогодней войной с Грузией. В результате к существовавшим на тот момент основаниям для отправки войск за рубеж (отражение агрессии против России и миротворческие операции) были добавлены нападение на Вооруженные силы России или другие войска, дислоцированные за ее пределами; отражение или предотвращение агрессии против другого государства; защита россиян за рубежом; борьба с пиратством и обеспечение безопасности судоходства. Но при этом для применения нашей армии за границей президенту каждый раз требовалось заручаться поддержкой Совета Федерации. Теперь же глава государства получил право на многоразовое и бессрочное применение военной силы за пределами России.
     – Специфика современных боевых столкновений состоит в их кратковременности, и промедление решения об участии в них может обернуться поражением, – пояснил вчера председатель Комитета СФ по международным делам Михаил Маргелов.

Россия: уход в тень

     Русская пословица, гласящая, что «в Кремле башен много», это не просто высказывание по поводу его архитектуры. Это свидетельство соперничества, охватившего кремлевский режим. Он поддерживает показную видимость нерушимости, но на самом деле за стенами Кремля идут мощные подковерные чиновничьи баталии.
     С начала текущего десятилетия самая высокая башня в Кремле принадлежала так называемым силовикам – людям из органов безопасности, военным и разведчикам. Они пришли в государственные структуры, держась за фалды Владимира Путина – бывшего офицера КГБ и экс-президента, продержавшегося на своем посту два срока – а ныне занимающего пост премьер-министра.
     Однако когда президентский срок Путина в 2008 году закончился, силовики начали отступать. Впервые за двадцать лет уровень их представительства в высших органах власти снизился, что вызывало массу вопросов по поводу их дальнейшей судьбы.
     По словам московского социолога Ольги Крыштановской, которая занимается исследованием элит, силовики достигли своего апогея в 2007 году, когда в президентской администрации их было две трети от общей численности сотрудников. Но после прихода на пост президента Дмитрия Медведева доля силовиков в этом году едва дотягивает до половины. Снизился и уровень их представительства в других структурах.
     Крыштановская одна из тех, кто считает, что такой сдвиг может предвещать постепенный переход к гражданскому правительству и более либеральные веяния в рядах элиты. «При Путине люди из спецслужб выдвинулись на первые позиции, но для них это было необычно, нестандартно, – говорит она, – они не привыкли находиться на публике, и сейчас все они вернулись в тень, на вторые номера».
     Советник Медведева Игорь Юргенс также считает, что с постепенным уходом силовиков медленно наступает «оттепель». «Гражданское общество сейчас занимает более заметное место, нежели в период 2000-2008 годов. Это был период так называемой вертикализации власти, когда в игру вступили силовики со своими правилами. Я бы сказал, что их влияние постепенно ослабевает».
     Многое будет зависеть от планов самого Путина, предугадать которые весьма сложно. Хотя он отказался от президентства, его по-прежнему единодушно считают самой влиятельной фигурой в российской политике. Он больше, чем кто-либо, несет ответственность за наплыв во власть сотрудников органов безопасности. Однако выбор Путиным в качестве своего преемника Медведева указывает на то, что он и сам осознал следующий момент: силовики узурпировали слишком много власти, и их влияние следует немного ослабить.
     Медведев, тем временем, проявляет все больше уверенности в себе и, по крайней мере, на публике создает впечатление приближающейся политической оттепели. Он выступает за скромные реформы избирательной системы и резко критикует возглавляемую Путиным правящую партию «Единая Россия» за фальсификацию выборов в местные органы власти. Он также начал чистку в руководстве министерства внутренних дел, когда в ноябре при подозрительных обстоятельствах в тюрьме скончался юрист Сергей Магнитский. Должность президента дает Медведеву широкие конституционные полномочия, хотя у Путина за кулисами гораздо больше влияния, чем у его протеже.
     Крыштановская сравнивает эту ситуацию с другой поговоркой, пользовавшейся популярностью в советские времена: «Комиссар всегда рядом с командиром». Она означает, что заместитель начальника не обязательно менее влиятелен, чем сам начальник. «У каждого командира был заместитель из КГБ, в задачи которого входило шпионить за командиром. Похоже, такая модель по-прежнему существует», – говорит она. По словам политолога Владимира Прибыловского, многие силовики хоть и ушли в отставку, но по-прежнему находятся в запасе, и таким образом, они до сих пор подчиняются правилам военной субординации.
     Однако, как говорит бывший генерал КГБ Алексей Кондауров, хотя количество силовиков в высших эшелонах государственной власти в последние годы несомненно увеличилось, это не означает, что они создали какой-то единый фронт. «Я бы не стал говорить, что у силовиков единое мировоззрение. Некоторые из них ушли в бизнес. Некоторые обратились к религии. Кто-то стал клептократом. Нет каких-то особых черт, отличающих их от других групп во власти», – заявляет он. Ему вторит другой бывший высокопоставленный чиновник из Кремля: «Они не монолитны. Они так же активно борются друг с другом, как и другие группировки».
     Тем не менее, путинские силовики оставили заметный отпечаток на развитии политической ситуации в России. Некоторые аналитики сравнивают их усилия по сохранению власти с «мягким государственным переворотом», который превратил Россию из зарождающейся демократии в государство, которое как и прежде основано на иерархии и патернализме. «Их воспитывали в авторитарной структуре, где нет места демократии и дискуссиям, – говорит Крыштановская, – они привыкли выполнять приказы, не обсуждая их. Они не склонны к демократическим методам руководства».
     Свертывание демократии сопровождается появлением консервативной идеологической программы, похожей на программу царя Александра III. Это был реакционер, который подобно королеве Виктории определил характер целой эпохи. При нем такие понятия как «самодержавие, православие и народность» превратились в три столпа государственного правления второй половины 19-го века.
     Путин также способствовал возрождению патриотизма и православия. Говорят, что он и сам глубоко верующий человек – несмотря на службу в рядах КГБ, который был предан государственной идеологии атеизма. Его круг силовиков называют «православными чекистами» (ЧеКа – это тайная полиция революционного периода). В 2002 году многие из них пожертвовали деньги на восстановление храма, находящегося рядом со штаб-квартирой КГБ на Лубянке, где сейчас обитает его преемница – Федеральная служба безопасности.
     Но в современном мире с его размытыми центрами власти и средствами массовой информации методы работы силовиков уже не так эффективны, как в закрытом тоталитарном государстве, каким являлся Советский Союз. Российская элита давно поняла, что для управления современным, открытым навстречу внешнему миру национальным государством необходимо находиться неподалеку от света рампы. Те дни, когда управлять государственными делами можно было при помощи тихого слова или телефонного звонка нужному человек, давно канули в Лету. И если Путин это шоумен от природы, инстинктивно умеющий правильно вести себя перед телекамерой, мало кто из людей КГБ обладает таким даром поведения на публике, как он. Вот что говорит об этом кинокритик Даниил Дондурей: «Все понимают, что телевидение это главный институт государственного управления в стране. Не армия, не секретная служба, не правоохранительные органы – а телевидение».
     Решение Путина покинуть президентский пост и стать премьер-министром нашло свое отражение в том, что менее влиятельные должности получила и часть его главных помощников. Игорь Сечин, которого считают бывшим офицером-разведчиком, так как он в 80-е годы работал военным переводчиком в Мозамбике и Анголе, был первым заместителем главы президентской администрации Путина, а сейчас он занимает скромную должность заместителя премьер-министра, хотя и сохраняет место председателя совета директоров государственной нефтяной компании «Роснефть». Виктор Иванов, которого также считают бывшим офицером КГБ, был помощником Путина и отвечал буквально за все кадровые решения в правительстве. Но теперь он ушел в тень на относительно скромную должность главы Федеральной службы по контролю за оборотом наркотиков.
     Оба сохраняют свое влияние за кулисами; однако, как говорит бывший высокопоставленный чиновник из Кремля, секрет их власти и влияния заключался в том, что они были ежедневно вхожи к Путину, а сейчас все изменилось. «Это был их основной ресурс, а сейчас он ослаб», – заявляет этот человек. Единственный силовик, получивший повышение после 2008 года, это Сергей Нарышкин – также бывший сотрудник КГБ, если верить сообщениям прессы. Его назначили главой президентской администрации, и как полагают многие, сделано это для того, чтобы присматривать за Медведевым.
     Массовый приход во власть людей из органов безопасности стал отказом от устоявшегося положения вещей, которое сложилось в Советском Союзе. В советском государстве контроль гражданских над органами безопасности являлся приоритетом. Поэтому в последние годы его существования до сорока процентов должностей в высших эшелонах руководства КГБ занимали гражданские лица – все партийные деятели из КПСС.
     Таким образом, силовики выиграли от краха коммунизма, потому что это открыло им двери на вершину исполнительной власти. Крыштановская тщательно изучила эту тенденцию («Putin's Militocracy», статья Ольги Крыштановской и Стивена Уайта (Stephen White) в издании Post-Soviet Affairs 2003, 19, 4). В 1988 году в СССР военные и люди из КГБ занимали только 5,4 процента должностей в правительстве. В 1993 году этот показатель вырос до 11 процентов; к 1999 году их доля удвоилась, составив 22 процента; а к середине первого президентского срока Путина их там было уже 32 процента.
     Мало кто знает, чего ждать в перспективе. Несмотря на нынешнюю оттепель, многие сомневаются, что силовики в ближайшее время уйдут со сцены. «Они слишком много украли. Они просто не могут отказаться от власти – это очень рискованно», – говорит политолог Прибыловский.
     Да и сама оттепель может оказаться временным явлением, поскольку правящий режим в результате финансового кризиса пытается выглядеть более привлекательно. Многие считают, что Путину предопределено вернуться в президентское кресло после выборов 2012 года, когда Медведев покинет этот пост. Другие же видят в происходящих переменах нечто более постоянное. Подобно Турции и Аргентине, где военную хунту со временем убедили передать власть в руки гражданского правительства, когда в этих странах был ликвидирован хаос и наведен порядок, Россия тоже может сделать нечто похожее.
     По словам Юргенса, после начала экономического хаоса в 90-х годах приход бывших офицеров во власть стал неизбежен, поскольку организованные преступные группировки захватывали приватизированную собственность, а федеральные войска практически проиграли катастрофическую по своим результатам первую чеченскую войну. «Это стало неизбежно после конфликта, разразившегося в Чечне, и в связи с тем, что мафия открыто захватывала политическую власть в стране. Данный процесс был необходим», – говорит советник Медведева.
     Но окончание второй чеченской войны, восстановление контроля федеральных властей на Кавказе, а также постепенная стабилизация российской экономики стали поворотным моментом для силовиков, добавляет он. «Сейчас их задача в основном выполнена».

Любопытная связь между духовенством и КГБ
     «Храм Софии Премудрости Божией … на Лубянке восстановлен с благословения Патриарха Московского и всея Руси Алексия II стараниями Федеральной службы безопасности». Так гласит табличка на церкви, стоящей позади здания, где когда-то размещался КГБ. Парадокс, если учитывать то, что советская тайная полиция бросила за решетку и уничтожила десятки тысяч священников.
     Еще одно свидетельство любопытных отношений между российским шпионским ведомством и православной церковью можно найти чуть дальше от штаб-квартиры преемницы КГБ – Федеральной службы безопасности. В Сретенском монастыре имеется действующая приемная, что делает его похожим на государственное министерство. Это весьма необычно для российского православного монастыря – да и для любого другого монастыря, если уж на то пошло.
     Монастырь также является духовной штаб-квартирой «православных чекистов», консервативной группы бывших шпионов (такое прозвище они получили от сокращения ЧК, или Чрезвычайная комиссия, которая была предшественницей КГБ), окружающих бывшего президента и нынешнего премьер-министра Владимира Путина.
     Поскольку количество прихожан увеличивается во всех российских храмах, православные чекисты также получили стимул к религиозному бдению, подобный тому, что подхлестнул верующих консерваторов в Белом Доме при президенте Джордже Буше. Один аналитик назвал этот монастырь кремлевским «управлением по идеологии», сочетающим в себе интеллектуальный размах мозгового центра и секретность консервативной католической организации «Опус Деи».
     Представители церкви подтверждают, что возглавляющий этот монастырь архимандрит Тихон (Шевкунов) является соратником Путина и даже его духовником. Благодаря этому он стал одним из самых влиятельных в стране священников
     Консервативный монах известен тем, что снял телевизионный документальный фильм о падении Византийской империи. В нем он объясняет крах Византии западными интригами, а не вторжением Османской Турции, предупреждая, что те же самые силы ведут свою работу и в России.
     В телевизионном интервью Шевкунов посмеялся над предположением о том, что он как-то влияет на Путина, однако его позиции и позиции его собратьев консервативных священников быстро укрепляются.
     «Удача не спасет государство… Необходимо изобрести власть, которая не допустит слабых правителей», – заявил он недавно на страницах американского журнала по делам религии.

Диктатура безответственности

     В эпитафиях на смерть Егора Гайдара первые лица российского государства дружно признали его смелую способность брать на себя ответственность за принятие тяжелых решений. Эта нормальная для цивилизованного государства черта людей власти действительно уникальна для России. Потому что
     одна из корневых российских проблем, воспроизводящаяся во все исторические эпохи и при всех типах ее устройства, – принципиальная безответственность власти и общества за страну.
     Ключевой смысл самодержавия, в котором мы по-прежнему существуем, как раз и состоит в том, что с власти никто не смеет спросить, да она и сама не считает нужным отвечать обществу, а оно убеждено, что от него ничего не зависит. Такая форма правления приводит либо к дворцовым переворотам как единственному способу поменять элиту, либо к периодическому распаду государства как единственному способу поменять курс. А Россия веками остается, по сути, ничейной, бесхозной.
     «Егор Тимурович Гайдар был смелым, честным и решительным человеком. И в период кардинальных перемен взял на себя ответственность за непопулярные, но необходимые меры», – это слова Дмитрия Медведева. «Он не стал уклоняться от ответственности и в самых непростых ситуациях с честью и мужеством «держал удар», – это слова Владимира Путина. Их сказали два человека, в разных качествах находящиеся у власти целое десятилетие и ни за что происходившее в эти годы в России успешно не отвечающие. Отличие тандемократии от путинского единоличного президентского самодержавия лишь в том, что, если двое соправителей России не договорятся между собой кулуарно к 2012 году, они могут начать публично перекладывать ответственность за проблемы страны друг на друга, снимая ее с себя. Хотя вероятность такого развития событий невелика: власть в России не только абсолютно безответственна (поскольку не подконтрольна обществу), но еще и считает себя абсолютно безгрешной. То есть виноватых в ней не может быть по определению. Даже сейчас Дмитрий Медведев ухитряется критиковать полную отсталость России, пещерную инфраструктуру и старомодную нефтегазовую экономику без упоминания фамилии человека, который в отличие от Егора Гайдара имел абсолютную власть на протяжении десятилетия. Причем не простого, а золотого, самого благополучного десятилетия в истории России с точки зрения мировых цен на главные статьи нашего экспорта.
     Удивляться тому, что подавляющее большинство населения дежурно и равнодушно голосует за власть (заметьте, за любую власть: ни у кого ведь нет сомнений, что назови Путин другую фамилию президента, президентом стал бы не Медведев, даже Ельцин с его последним президентским рейтингом в районе статистической погрешности при социологических опросах назвал никому не известного Путина, и народ выбрал его), наивно.
     Если власть хочет ни за что не отвечать и ничего не спрашивать у населения, то и население не будет рваться брать на себя ответственность за страну.
     Благо массового голода и массовых репрессий нет, а развлечений у россиян сейчас куда больше, чем у советского народа. «У вас вся власть, карманное телевидение, парламент как ручная обезьянка, назначенцы-губернаторы – вы и правьте, модернизируйте, стабилизируйте», – говорит народ. Но у власти в России всегда вся или почти вся собственность, а ею заниматься куда интереснее, чем развитием страны. И весь пыл властной элиты уходит в «раздачу слонов», в сохранение и приумножение личного капитала. Тем более что прозрачной смены власти нет, и даже сама элита никогда не знает, кто следующим возглавит страну и как себя будет вести по отношению к прежним «придворным». Значит, надо успеть заработать, пока при власти.
     В итоге мы имеем замечательную картину существования двух вроде бы параллельных, но похожих по сути миров: народ копает свой огородик, власть – свой огородище. Желание власти «мобилизовать народ» или «навести порядок» неизменно оборачивается репрессиями, но в режиме репрессий существовать бесконечно долго невозможно. Сталинизм закончился не только потому, что умер Сталин (таких же политических живодеров в его окружении хватало), но и потому, что самой элите надоело постоянно жить под угрозой расстрела. При этом Сталин или Брежнев при всей разнице их личностей точно так же не отвечали перед народом, как сейчас не отвечают Путин с Медведевым. Эту
     диктатуру безответственности страна умудрилась в целости и сохранности пронести через Российскую империю (царь – помазанник Божий, то есть по определению не ответчик перед земным судом и подданными), Советский Союз и теперь лелеет в рамках своей «суверенной демократии».
     Такая система управления обеспечивала большинству режимов прочность до самой смерти первого лица, за исключением дворцовых переворотов и революций, но крайне скверно сказывалась и сказывается на развитии страны. Ведь естественная оборотная сторона безответственного всевластия наверху – молчаливый саботаж снизу. Государство делает вид, что платит, мы делаем вид, что работаем. Государство думает, как обмануть народ, народ думает, как обмануть государство. При этом, если что-то случается, власть находит в качестве виноватого «стрелочника» или внешнего врага. Но, даже если народ и соглашается с этим (а он обычно соглашается), по существу, причины случившегося все равно не устраняются.
     Политическая судьба Егора Гайдара, по идее, должна бы стать уроком для нынешних российских правителей. Ему и Борису Ельцину пришлось брать на себя ответственность, потому что речь шла о физическом факте существования страны «Россия».
     И было это не впервые в истории. Конечно, даже такие большие и сложносоставные государства могут пару раз выкрутиться из исторических обстоятельств, в которые во многом загоняют себя сами. Но демократия с ее реальным механизмом контроля общества за властью вплоть до возможности ее регулярной ненасильственной смены (а значит, и с разделением ответственности за страну между властью и обществом) тем и хороша, что дает возможность использовать личные интересы и способности людей для развития страны. И тогда ответственность политика не выглядит как акт мужества и подвиг при тушении очередного вселенского политического пожара, в котором сгорают миллионы людей.
     В России слишком часто пылали политические пожары и слишком часто в них сгорали невинные люди, чтобы и дальше длить эту диктатуру безответственности.