348. Операция «Преемник»

Неисполнительная исполнительная власть

     После проведенного на прошлой неделе интернет-совещания Дмитрия Медведева, которое он посвятил исполнению его поручений, рука в первую очередь потянулась к калькулятору. Ведь если верить помощнику президента, а заодно и начальнику контрольного управления главы государства Константину Чуйченко, за прошлый год его непосредственный начальник дал 1753 поручения (аж на 30 проц. больше, чем в 2008 году). По словам Чуйченко, из них снято контроля (то есть выполнено) 1084, а рост по выполнению по сравнению с 2008 г. составил 15 процентов.
     Теперь – за калькулятор.
     Это что же получается: без учета выходных, отпуска и командировок президент давал в прошлом году в среднем по 5 поручений в день! Учитывая то, что, в моем представлении, каждое поручение, исходящее от главы государства, требует достаточно длительной и детальной подготовки и проработки, включая предварительные разговоры с заинтересованными лицами, получается, что практически все свое рабочее время президент тратит на раздачу указаний подчиненным.
     И вот эти самые подчиненные, вместо того чтобы немедленно принять указания к исполнению, фактически саботируют их. Ведь 1084 выполненных поручения из 1753, как подсказывает калькулятор, составляют всего-то около 62 процентов. То есть дружный коллектив отечественных чиновников, спаянных общими (не путать с общественными) интересами, сводит на нет более 38 проц. рабочего времени Медведева. А в 2008 г. все выглядело еще хуже: выполнено только 47 проц. (62-15=47) поручений президента, тогда как 53 проц. его усилий, согласно несложному подсчету, потонули в бюрократическом болоте.
     К цифрам, приведенным Чуйченко, дал свой комментарий и сам Медведев. По его оценке, доклады из правительства, с территорий, от других организаций очень часто представляют собой «просто отписки». Ответственные товарищи, желая уложиться в отведенные сроки, рапортуют о сделанном, «а на самом деле, начинаешь разбираться, по сути ничего не произошло». Иными словами, реальная эффективность чиновничьего прилежания еще ниже его цифрового измерения.
     Вся эта весьма неприглядная картина наталкивает на несколько выводов.
     Один из них комментаторы поспешили сделать по горячим следам интернет-совещания. Приведенные цифры, отметили они, свидетельствуют о возросшей активности Медведева во второй год его президентства. Что правда, но не вся правда.
     За жесткой критикой в адрес конкретных чиновников, которые игнорируют указания главы государства, и за обещаниями выгнать на улицу тех, кто будет продолжать нарушать исполнительскую дисциплину, угадывается (пока только угадывается) недовольство той системой «ручного управления», которая досталась в наследство Медведеву от «нулевых» лет и требует от него раздавать тысячами президентские поручения. Система эта погрузилась в текучку, может решать лишь какие-то неотложные тактические вопросы, напоминая ковёрного, который поднимает с арены один предмет и тут же роняет другой, и, главное, неспособна к стратегическому мышлению. Без чего все разговоры о модернизации так и останутся разговорами, а проблемные ситуации будут решаться по схеме «Пикалёво» прямым вмешательством власти, путешествующей по кризисным точкам.
     Отсюда и разбухание госаппарата, где создаются все новые и новые должности. Так, вопреки всем предыдущим обещаниям и решениям даже само правительство достигло своих максимальных размеров за последние 10 лет, а число заместителей министров, после сокращений 2004 г., сейчас не только восстановилось в прежнем объеме, но и превысило его.
     Держателям же новых должностей, по-видимому, отводится роль будущих «козлов отпущения», которые – в случае очередной неудачи – ответят «по всей строгости закона». Даже не закона, а скорее «правил игры», установленных внутри исполнительной власти в интересах самой этой власти, оказавшейся к тому же – при нынешнем порядке формирования основных институтов государства – вне политического, парламентского и общественного контроля.
     К примеру, не повторит ли после Сочи-2014, если мы, не дай бог, не одержим там победы, новый заместитель министра спорта, туризма и молодежной политики судьбу своего предшественника, подавшего на днях в отставку после провала на Олимпиаде в Ванкувере? Кто-то же должен отвечать за поражения. Для этого, видимо, и существует институт заместителей.
     Один из них, заместитель министра регионального развития, принесен в жертву после того, как Владимир Путин потребовал увольнять чиновников, виновных в завышении стоимости строительства. Совершенно справедливо при этом премьер назвал трудно объяснимым тот факт, что, несмотря на более низкую стоимость рабочей силы, электроэнергии и материалов, строительство в России обходится дороже, чем в Европе. Другое дело, что лишить должности одного чиновника легче и проще, чем в том же строительстве поменять коррупционные схемы «откатов», что требует не увольнений, а системных реформ.
     Мне уже приходилось писать в «РГ» о судьбе ставшей уже почти крылатой фразы Медведева, распорядившегося (или только призвавшего?) перестать «кошмарить бизнес». Не знаю, значится ли она в реестре президентских поручений, который ведет Константин Чуйченко, но спустя год после того, как она прозвучала и даже обрела форму указа, никаких крупных сдвигов на этом направлении не зафиксировано. 31 июля 2008 года Медведев произносит свою фразу, а через год спрашивает предпринимателей на совещании в Звенигороде: «Ну, как у вас дела?». В ответ: «Проблемы все те же». Пройди еще одно подобное совещание, и ответ будет тот же. Ни налоговые, ни другие контролирующие и надзирающие органы так и не снизили давления на малый и средний бизнес, «закошмаренный» поборами.
     Не сегодня сказано: «Заставьте самого беспристрастного судью разбирать свое собственное дело и посмотрите, как он начнет толковать законы». Поручать чиновникам бороться с самими собой – дело заранее провальное. Такова природа бюрократии. И поручения (хоть президента, хоть кого) будут выполняться только те, которые не затрагивают ее интересов и не посягают на ее привилегии.
     Да и станет ли чиновник держаться за свое место, если в одночасье оно перестанет быть источником ренты? Поэтому для него привлекательнее азартная игра в «русскую рулетку»: либо в должности, но зато со всеми ее материальными атрибутами, либо, если пуля вдруг выскочит, – на выход. Тем более что те, кому не повезло, как показывает опыт, увольняются по принципу «уйти, чтобы остаться», меняя одно теплое место на другое – в соответствии с корпоративной, земляческой или еще какой солидарностью. Поскольку вовсе не деловые качества влияют на положение чиновника, а личная «кредитная история»: чей ты человек, кого и как ты поддержал, что для кого сделал...
     Стоит ли тогда удивляться, что исполнительная власть у нас такая неисполнительная? С «ручного управления» пора переходить на «автомат».

Государство непослушания

     Если граждане регулярно и повально нарушают законы, то виноваты не столько они, сколько власти, спускающее правила, которые невозможно соблюдать.
     В советские времена среди врачей бытовала такая шутка: мол, нет людей совершенно здоровых – есть люди недообследованные. Как следствие, была создана система повальной диспансеризации, которая порой помогала вовремя диагностировать болезнь и вылечить ее. В современной России от той системы благополучно отказались. Зато старый лозунг, похоже, очень пригодился правоохранителям, переиначившим его на свой лад.
     Не покидает ощущение, что стражи закона во взаимоотношениях с гражданами исходят из постулата о том, что ни один гражданин не может быть стопроцентно законопослушным – всегда есть что поискать!
     И дело, конечно, не только в отдельных кричащих историях, тех самых «резонансных делах», в которых в борьбе за честь мундира сотрудники МВД пытаются доказать, что их коллеги действовали правильно, а простые граждане стройными рядами нарушали закон. Я о принципах.
     За примерами далеко ходить не надо. Буквально на днях, например, столичные милиционеры выступили с блестящей инициативой: подумать о введении уголовной ответственности за приобретение контрафакта. Т. е. купил гражданин на рынке крем от загара, а в следующую минуту бравые милиционеры уже заламывают ему руки: товар-то контрафактный. Особую пикантность ситуации придает то, что как раз пару недель назад государство официально отменило лицензирование товаров, переложив, таким образом, всю ответственность на граждан. Не разглядел, что товар поддельный, – тебе же хуже.
     Конечно, в этой истории можно разглядеть определенный гуманизм государства к своим гражданам: отлавливая потребителей контрафакта, власть не дает им этим самым контрафактом отравиться. Однако мне в этом видится нечто иное. Читая такого рода предложения, сразу понимаешь: кто преступник – тот, кто этот контрафакт производит и продает? Да нет же, тот, кто его покупает! Понятно, что имя им – миллион!
     Другой вопрос: кто нарушитель закона – тот, кто платит зарплату в конверте, или тот, кто вынужден ее получать, потому что не может найти другую работу и честного работодателя? Ответ тоже известен: в минувшем году государство в лице тех же правоохранительных органов обещала карать тех граждан, кто позволяет себе получать «серую» зарплату. Сколько их на самом деле – не знает никто. Специалисты говорят о миллионах граждан в этой самой «серой зоне».
     Еще один пример. Пару лет назад налоговики обязали предпринимателей проявлять «должную осмотрительность» в выборе контрагентов. Если оказывалось, что подпись директора предприятия-контрагента подделана или фирма-поставщик зарегистрирована на потерянный паспорт – в глазах налоговиков это становилось «железобетонным» доказательством вины добросовестной компании. Получается, компаниям вменяли в обязанность проверку контрагентов вплоть до сличения подписей и паспортных данных?! И опять же количество таких дел шло на тысячи!
     …Одна из версий истинных причин сталинского террора – паранойя, заставлявшая «великого и простого» в каждом человеке видеть злодея и врага. Конечно, пусть историки докапываются до истины. Однако
     отдельные инициативы современных поборников закона лично мне живо напоминают известную сталинскую максиму: был бы человек – а статья найдется.
     Наверное, такие аллюзии возникают не у меня одного, иначе бы не намечали ко Дню Победы развешивать по Москве портреты Вождя!
     Но я даже не об этом. Когда-то очень давно, еще в средней школе, учительница поставила «двойки» всему классу. Я страшно переживал. Тогда-то родители мне и объяснили: когда «неуд» ставят одному – виноват он. Не выучил урок, не о том думал и т. д. Но, когда «неуды» у всего класса, виноваты не ученики, а учитель. Не то и не так объяснял!
     Так и сегодня. Может быть, дело не в гражданах, которые оказываются повально виноватыми? А в государстве, которое такие правила игры придумывает?

Настоящие проблемы России

     Елена и Сергей живут в пригороде Москвы и хотят открыть свой магазинчик, чтобы заработать денег. Они – очень по-русски хозяйственная пара, разводят кроликов в саду, дом построили сами. Предполагалось, что они будут продавать крольчатину, мех и печёнку (в России это дорогой деликатес) вместе с обычным ассортиментом магазина на углу, но начались проблемы.
     «Мэр нашего микрорайона [так называются административные единицы Москвы] отказался дать нам лицензию», – с интонациями покорности рассказывает Елена, попросившая не называть её фамилии. – «У него «связи» с ещё одним магазином в нашей деревне, а им не нужна конкуренция».
     В России для большинства видов предпринимательства лицензия уже не требуется (необходимо только зарегистрироваться в налоговой), но на практике всё равно приходится иметь дело с местными властями.
     «Если бы мы попытались открыть магазин невзирая ни на что – вы не представляете, что бы началось», – продолжает Елена.
     Очевидно, что коррупция всё ещё представляет собой большую проблему в России, но от неё страдают все «новые развитые» страны. К примеру, Украина, которую в принципе можно назвать единственной демократической страной в Содружестве независимых государств (СНГ), занимает в коррупционном рейтинге организации Transparency International ещё более низкую позицию, чем Россия, так как парламент этой страны выражает интересы местных олигархов.
     Есть, впрочем, и масса хороших новостей. С точки зрения жизненного уровня и доходов Россия – лучшее место для жизни в СНГ. Доходы на душу населения (с учётом покупательной способности) за последние пять лет удвоились и к 2009 году достигли 15800 долларов, что вдвое больше, чем на Украине, и значительно лучше, чем в Белоруссии и Казахстане (которые, однако, показывают намного лучшие, чем Россия, результаты с точки зрения коррупции). Таким образом, стоит начать всматриваться в детали, как картинка получается довольно запутанной и напрашивается вопрос: что же на самом деле не так с Россией и в какую сторону она меняется – в сторону лучшего или в сторону худшего?

Состояние инфраструктуры
     Самая очевидная проблема России – это то, что объекты инфраструктуры, сохранившиеся с советских времён, ветшают и вскоре их нельзя будет обслуживать. Практически всё, что есть в стране, требует массированных капиталовложений. Главные «болевые точки» здесь – энергетика и транспорт.
     До того, как кризис отправил экономику в нокдаун, спрос на электроэнергию отвечал возможностям её производства, однако дальнейший экономический рост привёл бы к недостаче электричества, что, в свою очередь, резко затормозило бы самый рост. Кризис позволил Кремлю выиграть ещё немного времени, но в ближайшие несколько лет экономика восстановится, и тогда эта проблема возникнет вновь.
     К счастью, в Кремле это хорошо понимают и уже проделали немалую подготовительную работу. Монополист энергетического сектора «Объединённые энергетические системы» был раздроблен, сектор – успешно приватизирован, что дало гораздо большую прибыль, чем та, которую надеялся получить Кремль. Следующий шаг расширения мощностей был осложнён из-за кризиса, потому что у всех кончились деньги, но как только произойдёт восстановление экономики и вновь начнётся давление на предложение электроэнергии, тот же самый экономический рост удешевит кредиты.
     Аналогичный прорыв в области транспорта тоже уже намечался. Министерство железных дорог, которое когда-то возглавлял Троцкий (у них в главном здании до сих пор на стене висит его портрет), было преобразовано в акционерное общество, и только за 2009 год государство вложило в него громадную сумму в 800 миллиардов рублей (27 млрд. долларов). Были запланированы такие же проекты для портов и аэропортов – государство намеревается превратить все свои холдинги в акционерные общества и либо вкладываться в них самостоятельно, либо привлекать средства через совместные с частным сектором партнёрские программы.
     О чём умалчивает Кремль – это о том, что, хотя на энергетику и железнодорожный транспорт выделяется много денег, совершенно без внимания остаётся крайне нуждающаяся в средствах социальная инфраструктура. Выдвинутая президентом модернизационная программа обречена на провал, если только государство не выделит столько же денег на образование. Аналогичным образом – Всемирная организация здравоохранения несколько лет назад опубликовала отчёт, в котором говорилось, что самыми прибыльными инвестициями, которое может сделать государство, являются инвестиции в здравоохранение, потому что здоровое население не только работает дольше и эффективней, поздно уходя на пенсии, но и экономит громадные средства, которые пришлось бы десятилетиями тратить на заботу о больных пенсионерах.
     Необходимо также скорректировать провальную пенсионную реформу Кремля. Кремль недавно повысил пенсии на пятьдесят процентов, но в пенсионном фонде есть дыра, из-за которой дефицит за этот год уже вырос на четверть. Демографическое «окно», вызванное старением населения, закрывается, и теперь необходимо реформировать пенсионную систему таким образом, чтобы она стала окупаемой, в противном случае всё станет ещё хуже.

Нефтяная аддикция
     Критики считают большую часть достижений России несущественной, потому что все они объясняются притоком нефтедолларов. Однако большие доходы от торговли нефтью не являются проблемой априори. Конечно, именно нефть стала причиной значительного прогресса, но вместе с нефтью Россия имеет ещё и некоторые крайне специфичные проблемы, которых нет у её соседей.
     Главная из этих проблем – очень серьёзная. Россия получает больше денег, чем её экономика может «переварить». Это так резко поднимает стоимость её валюты, что все остальные отрасли производства делаются неконкурентоспособными – так называемый «голландский синдром». Кремль имеет полные закрома валюты и много тратит (есть ли в мире политик, который смог бы удержаться от соблазна и не начать тратить излишки?), что вызывает дополнительные макроэкономические проблемы, в частности – инфляцию; при покойном президенте Борисе Ельцине баррель нефти стоил четырнадцать долларов, сейчас – восемьдесят; таким образом, темпы роста российской экономики крепко привязаны к цене нефти.
     Несмотря на всё это, на самом деле государство обращалось с нефтяными доходами вполне благоразумно. Нефтяная отрасль облагается большими налогами; при продаже дороже, чем за 27 долларов за баррель, государство забирает по девяносто центов с каждого доллара. Дополнительные доходы идут на субсидирование налогов на доходы и прибыль (13 и 24 процента соответственно) с целью простимулировать диверсификацию экономики. Но даже подобное расточительство не способно поглотить все имеющиеся нефтедоллары, и излишние деньги отправляются в «сейф» Стабилизационного фонда, где министр финансов Алексей Кудрин хранит их от транжир из парламента. Трудно придумать, что ещё Кремль мог сделать, чтобы уберечь Россию от «голландского синдрома». Даже в начале 2008 года, когда нефть стоила по 150 долларов за баррель, государство всё равно держало инфляцию на уровне менее 10 процентов, тогда как на Украине инфляция в тот же год составила 25 процентов – мировой рекорд.
     Тем не менее, российской экономике всё равно следует поставить диагноз «тяжёлый случай «голландского синдрома»». В России практически лучшие в мире учёные и инженеры, но она не продаёт ничего, кроме нефти и оружия. В России подорожали все товары. Возьмём пример «с потолка»: по данным консультантов, работающих в Москве с недвижимостью, построить дистрибьюторский центр в Москве стоит на 34 процента дороже, чем в Лондоне, а это – безумие.

Диверсификация и реформа «сверху»
     Нефть может быть настоящим проклятием. В значительной степени именно из-за нефти проваливаются попытки диверсифицировать экономику. Чаще всего «новые развитые» страны начинают с того, что производят дешёвые товары (как китайцы), а потом двигаются вверх по цепочке добавления стоимости (как тайваньцы и южные корейцы). Но у России «голландский синдром», и её компании не могут сделать ни шага с единожды занятой позиции – их товар уже сейчас стоит дорого.
     Кремль решил «вытащить» проблемные секторы экономики, влив в них столько денег, чтобы они смогли конкурировать если не по цене, то по качеству. Но проблема в том, что попытки спасти промышленность силами государства ведут совершенно не в ту сторону, и это ясно практически каждому.
     Недавно заместитель директора Центра европейских реформ Катинка Бариш (Katinka Barysch) написала:
     «Истинный модернизационный альянс должен быть заключён «снизу», а движущей силой его должен быть частный сектор. Российские власти действуют «сверху», а во главу угла ставят государство. Они швыряют деньги институтам, чтобы те занимались исследованиями, национализируют крупные отрасли, диктуют государственным банкам, в какие отрасли вкладывать капитал. Они не делают того, что нужно делать, чтобы обеспечить настоящую диверсификацию экономики».
     Классический пример провалившейся попытки провести реформу «сверху» – Восточная Германия. Немецкое правительство обрушило на экономику бывшей ГДР сумасшедшую сумму в 1,25 триллиона евро, чтобы восстановить её после объединения страны «с нуля» – и ничего не получилось: безработица на востоке по-прежнему вдвое выше, чем на западе. Кремль, однако, действует с оглядкой на другие примеры, например, на то, как в Германии под руководством государства был создан сектор автопрома мирового класса – на послевоенных руинах.
     Бариш исходит из того, что существует бизнес-фундамент, который придёт к процветанию, если избавить его от оков государственного регулирования, но тогда Кремль рискует получить экономическую систему, в которой просто-напросто отсутствует множество товаров и услуг, из-за чего она не сможет начать работать.
     Расходы государства – это транжирство по определению, но поскольку деньги у России есть благодаря продаже нефти, вопрос не в том, как государству заниматься капиталовложениями поэффективней, сколько в том, стоит ли вообще это делать и можно ли таким путём создать не существовавшие до той поры секторы или подтянуть отстающие до конкурентоспособного уровня?
     «Поскольку сейчас не существует динамичного сектора [малого и среднего бизнеса], единственное, что остаётся, – это массированные государственные вложения. Кремль занимается этим не потому, что ему нужно ещё больше увеличить слоноподобные государственные структуры, а потому, что никак иначе изменить характер российской экономики нельзя», – пишет Пламен Моновски (Plamen Monovski), опытнейший инвестор, занимавшийся «новой Европой» и ставший кандидатом на должность директора по информационным технологиям в фонде Renaissance Asset Management.

Коррупция и бюрократизм
     Государственное инвестирование провалится, если одновременно с ним не будет происходить либерализация, так как оно неизбежно подстёгивает коррупцию. Когда в руках слишком малого количества людей сосредотачивается слишком большое количество денег, и у этих людей нет мотива получения прибыли, зато есть крайне низкая зарплата, то возникновение коррупционных схем практически гарантировано.
     В бытность президентом Владимир Путин призывал бороться с коррупцией в каждом из своих ежегодных обращений, но не менялось абсолютно ничего. Тем не менее, с приходом к власти Дмитрия Медведева (2009 год) новый президент впервые провёл согласованную атаку против коррупционеров.
     И при Министерстве внутренних дел, и при Генеральной прокуратуре были созданы специальные подразделения для борьбы с коррупцией. За прошлый год, как сообщает правительство, было расследовано 439 тысяч преступлений, из них – 173 тысячи тяжких; в сумме был причинён ущерб на триллион рублей (32 млрд. долларов). За прошлый год по меньшей мере семь тысяч высокопоставленных официальных лиц, включая чиновников, судей и генералов, были уволены и посажены в тюрьмы, о чём также сообщает правительство.
     Уже совсем недавно Медведев ещё больше обострил противостояние с коррупционерами, прибегнув к работе с законодательством. В феврале Дума приняла закон о реформировании милиции, а в марте прошла «чистка» в Министерстве внутренних дел. Тогда же был принят закон, в котором более конкретно определялись должностные преступления; судя по всему, будут приняты и иные законы.
     «Наша задача – создать высококачественное правосудие, которые поможет нашим гражданам в нашей стране напрямую», – заявил Медведев на правительственном совещании, добавив, что этот процесс будет нелёгким.
     Можно усомниться в цифрах, значащихся в официальной статистике, но очевидно то, что правительство переходит в наступление. Тем не менее, реальное число отданных под суд всё ещё ничтожно в сравнении с численностью армии бюрократов – их больше миллиона. Не было никакого погрома коррупционеров, подобного тому, что учинил в Грузии Михаил Саакашвили, уволивший всех сотрудников полиции (работавших прекрасно). Похоже, что сейчас претворяется в жизнь иная стратегия – давать предупредительные выстрелы поверх голов и говорить – грядут перемены, так что исправляйтесь! Но тогда, прежде чем удастся реально что-то изменить, уйдут годы, если не десятилетия.

Нарастают политические риски
     Ещё большее беспокойство вызывают нарождающиеся попытки преобразовать систему, уже приведшие к нарастанию политических рисков. Пока что Россия добивалась роста путём занятия пустующих ниш, затем – путём строительства новых заводов в местах, где оставшиеся с советских времён мощности были полностью использованы. Для перехода на следующий этап систему необходимо полностью либерализировать, так как сейчас важен не вал, а производительность. Это означает, что придётся бороться с чьими-то интересами, а обладатели этих интересов будут сопротивляться. В марте Медведев сообщил министрам, что им придётся подчиниться приказам или «гулять» – это был редкий знак нарастающей напряжённости.
     Здравый смысл говорит нам, что Путин по сути является диктатором, но источники в дипломатических, деловых и правительственных кругах сообщают нам, что он находится под сильным давлением, и это заметно со стороны. Путин недоволен тем, что аппарат правительства не в состоянии выполнить его план. Вдобавок ко всему, приняв Медведева, Путин заметно ослабил собственную позицию.
     «Вокруг Медведева и Путина сформировалось два лагеря. Представители первого хотят, чтобы Медведев продолжал либерализировать экономику и политику, а близкие Путину люди хотят, чтобы всё стало так, как было до кризиса, когда они зарабатывали деньги», – полагает экономист, консультировавший правительство на высшем уровне. – «Путин явно испытывает стресс, потому что кое-кто начинает его игнорировать, а кое-кто вообще открыто требует его ухода».
     Большим подарком, который Путин сделал России, стала политическая стабильность. Будучи одинокой фигурой на вершине политической лестницы, он сумел привести в равновесие интересы самых разных группировок. Но появление Медведева нарушило это равновесие, так появился второй центр силы. Ключевым фактором станет то, какую именно позицию займёт сам Медведев. Сейчас, как сообщает нам наш источник, в Кремле шутят так: «Есть два лагеря, один принадлежит Владимиру Владимировичу [Путину], другой – Дмитрию Анатольевичу [Медведеву]. Вопрос в том, к какому лагерю принадлежит Дмитрий Анатольевич?».
     Никто до конца не знает, какую именно сделаку заключил Путин с Медведевым прежде, чем выдвинуть его в качестве кандидата в президенты. На данный момент представляется, что Медведев вполне доволен тем, что ведущую роль играет Путин. Более того, в конечном итоге никто не заинтересован в том, чтобы произошла некрасивая смена режима; все видели, как Украина потеряла пять лет после «оранжевой революции». Из перечисленных проблем решение имеют все, и возвращение быстрого роста экономики решит многие из них автотоматически, но всё равно ещё предстоит тяжёлое сражение.

Послание президентов

     Давно замечено: нет более точных и беспощадных разоблачителей неэффективных политических режимов, чем их неумные и неуемные апологеты. Прокремлевское молодежное движение «Наши» порадовало меня замечательным пресс-релизом, который может служить учебным пособием по путинизму. Прямо как в замечательной телепередаче канала «Дискавери» под названием «Как это работает».
     «Наши» сообщают о своей борьбе (совершенно справедливой, на мой взгляд) за то, чтобы житель города Новоалтайск Алтайского края, 90-летний ветеран Великой Отечественной войны, инвалид второй группы Леонид Михайлович Жидков, который «все еще вынужден ютиться в лачуге без удобств» и объявил голодовку, получил новую квартиру к 65-летию Победы. Именно это обещал всем нуждающимся в улучшении жилищных условий ветеранам войны президент России. «Наши» уговорили старика прекратить голодовку, и 10 комиссаров движения начали пикетирование мэрии города, требуя от мэра Владимира Иванова, поставившего подпись под отказом жилищной комиссии предоставить ветерану жилье, назвать точную дату, когда дед получит ключи от положенной ему квартиры. А дальше «Наши», чьи пресс-релизы, видимо, не подвергаются достаточной внутренней цензуре, что называется, одним штрихом подписывают «приговор режиму». Они сообщают, что
     отказ выделить старику квартиру городские чиновники мотивировали фразой: «Путин прокукарекает, а мы тут расхлебываем». Правда, предусмотрительно не указали автора этой фразы.
     К слову, пресс-релиз был разослан в тот день, когда Владимир Путин требовал от своего вице-премьера Дмитрия Козака уволить чиновников, которые провалили работу по принятию нормативов для снижения цен в строительстве. То есть отнеслись к поручению премьера ровно так же, как в Новоалтайске к постоянным громогласным заявлениям президента о полном решении жилищного вопроса нуждающихся ветеранов Великой Отечественной через 65(!) лет после ее победоносного завершения.
     Незадолго до двух этих эпизодов, нагляднее некуда характеризующих качество управления страной и реальные отношения чиновников внутри вертикали, проходило забавное совещание с губернаторами и некоторыми федеральными министрами по исполнению президентских поручений. Заседание в модном нынче режиме видеоконференции вел сам Дмитрий Медведев. Там, конечно, сильнее всех «зажег» начальник Контрольного управления президента Константин Чуйченко. Он предложил издать отдельное поручение президента в адрес правительства о принятии исчерпывающих мер, направленных на безусловное исполнение поручений президента. Аккурат в духе названия пьесы замечательного швейцарского писателя и драматурга Фридриха Дюрренматта «О наблюдении за наблюдающим за наблюдателями». При этом г-н Чуйченко захотел установить срок доклада по исполнению данного поручения до 30 апреля 2010 года. Дмитрий Медведев отреагировал на такую идею вполне естественно: «Это несерьезно. Я такое подписывать не буду. А кто не исполняет, на улицу пусть идет». Действительно несерьезно:
     президент в президентской республике при полном отсутствии представителей оппозиции в правительстве, назначаемых губернаторах и полностью контролируемых властью региональных парламентах не может добиться исполнения своих поручений.
     Беда в том, что не исполнять при такой системе власти будут постоянно, сколько ни выгоняй «неисполнительных» на улицу. От чиновников у нас просто не требуется успешно заниматься конкретными проблемами людей. Им главное во время личного общения проявлять абсолютную лояльность любому вышестоящему начальству (за глаза можно и ругать), демонстрировать «потемкинские деревни» в ходе редких визитов первых лиц (страна большая, многие регионы не видят приезда царствующей особы десятилетиями) и обеспечивать нужный Кремлю итог на оставшихся выборах. За реальные результаты работы вышестоящая власть ни с кого не спрашивает, потому что и с нее никто не спрашивает. Народ такой возможности лишен.
     Добившись полной безответственности перед обществом, независимости от его настроений, интересов и нужд, руководство страны естественным образом получило такую же безответственность своих подчиненных.
     Чиновники на всех уровнях прекрасно видят, как они должны себя вести, чтобы максимально долго усидеть на своем месте и спокойно конвертировать полномочия в богатство.
     Причем эта неисполнительность внутри вроде бы до неприличия упорядоченной и отстроенной власти вовсе не черта только сегодняшней России. И в Российской империи (чему можно найти массу документальных свидетельств), и в Советском Союзе местное начальство хронически не исполняло большинство поручений первых лиц. Или делало вид, что исполняет. В солженицынском «Архипелаге ГУЛАГ» не менее, чем описания зверских условий жизни в сталинской империи лагерей, поражает воображение экономическая туфта этих предприятий. Начальство откровенно лгало вышестоящим инстанциям вплоть до нашего главного «эффективного менеджера» о реальных хозяйственных результатах работы лагерей. И никакие репрессии не в силах были отменить эту профанацию. По некоторым оценкам, в брежневские времена на местах не исполнялось до 80% постановлений ЦК КПСС.
     Впрочем даже можно не подсчитывать проценты – достаточно вспомнить, что обещала советская власть, и что получалось на выходе. Коммунизм к 1980 году, продовольственная программа, отдельная квартира каждой советской семье к 2000 году… Сейчас ничем не отличаются от этих «конкретных обещаний» план Путина с инновационным рывком к 2020 году или отраслевые программы министерств с таким протяженным горизонтом планирования, который надежно гарантирует забвение и самих программ, и их авторов.Так что,
     если наши тандемократы всерьез хотят править еще два шестилетних президентских срока, начиная с 2012 года меняясь местами, но ничего не меняя в сути политического режима, они должны быть готовы к тому, что подчиненные будут посылать их еще откровеннее и дальше.
     И никакие репрессии в министерствах, ведомствах, мэриях, райсоветах не помогут. В таких режимах уголовное дело, конечно, при случае найдется на каждого чиновника, но за отсутствие дел здесь явно не увольняют.

Когда-то Россия была могучей научно-технической державой, а теперь слабеет

     Николай Подорванюк официально работает ученым в престижном московском Институте астрономии, а ночами подрабатывает редактором онлайн-газеты. Думаете, ему больше платят за науку? Ошибаетесь, Подорванюк живет на зарплату журналиста.
     «Главное для меня – карьера астронома, но, к сожалению, за это мало платят», – говорит он.
     Недавно было проведено сравнительное исследование института, где работает Подорванюк, и гейдельбергского Института астрономии имени Макса Планка, и выяснилось, что в российском учреждении работает в два раза больше людей, а денег выделяется в шесть раз меньше, чем в немецком.
     «Если взять любой научный институт в России и сравнить его с аналогичным за границей, то, я уверен, результат будет похожий, – считает Подорванюк. – Наша главная проблема – это хроническое недофинансирование».
     Когда-то научный истеблишмент в России был в большом почете, а теперь, похоже, с наукой происходит то же самое, что и со спортивными достижениями советских времен: она катится по наклонной плоскости, причем по тем же самым причинам.
     «Россия так долго лидировала по научным исследованиям и интеллектуальному мышлению и в Европе, и во всем мире, – говорится в отчете, недавно опубликованном аналитическим центром Thomson-Reuters, – что ее нынешняя маленькая и неуклонно сокращающаяся доля в мировой деятельности не просто удивляет, а шокирует, и то же относится к износу основных активов страны. Научно-исследовательская база в России испытывает большие трудности, которые, похоже, никак не решаются».
     Хотя большинство научных работников называют в качестве главной проблемы недофинансирование, другие считают, что кризис по своей сущности намного более глубок, и решить его нельзя, даже если государство начнет выделять на науку столько же, сколько выделяло в советские времена.

Ни денег, ни мотивации
     В 2008 году, когда президентом был нынешний премьер-министр Владимир Путин, расходы на науку достигли рекордного для постсоветского периода уровня – порядка двух миллиардов долларов, но потом опять несколько снизились. Эта цифра едва составляет два процента от суммы, выделяемой правительством США на поддержку научно-исследовательской деятельности ежегодно, – на это пожаловался вице-президент Российской академии наук Геннадий Месяц в интервью, опубликованном в марте на сайте академии.
     «Дело не только в деньгах, но и в сознательности, – считает философ Андрей Ионин, работающий в космической индустрии. – Профессия ученого перестала быть престижной, а государство перестало ставить научные задачи, которые могли бы привлекать талантливых людей. И деньги – это, конечно, важный фактор при выборе карьеры, а их-то сейчас и не хватает».
     Проведенный в 2006 году опрос, на который ссылаются авторы сообщения из Thomson-Reuters, показал, что карьеру ученого считают достойным делом всего 1,6% студентов.

Молодежь не интересуется наукой
     Сейчас средний возраст российского ученого составляет порядка пятидесяти лет – об этом сообщил Андрей Петров, председатель сформированного президентом Дмитрием Медведевым совета по стимулировании участия молодежи в научной деятельности. Медведев объявил, что главной темой его деятельности на посту президента будет «модернизация, то есть, среди прочего, стимулирование научно-исследовательской деятельности и инноваций.
     «Молодежь постепенно возвращается в науку, растут зарплаты, – рассказывает Петров, – но нам срочно требуются вложения в научную инфраструктуру, в лаборатории и оборудование».
     По его словам, порядка трети российских ученых моложе сорока лет, а половина – страше пятидесяти.
     «Это необходимо изменить», – считает он. – «Президент предлагает специальные программы, гранты и премии для молодых ученых, начинается стабилизация».

Кремль ориентируется в реформах на Запад
     Также Кремль требует реформировать научный истеблишмент, в частности, провести сокращения штатов и перенести основную рабочую нагрузку с сотен сохранившихся с советских времен исследовательских институтов на университеты и корпорации, как это принято на Западе.
     По мнению некоторых комментаторов, государству необходима «сильная рука», причем не только для лучшего финансирования, но и для лучшей организации рабочего процесса. Централизованное управление научными исследованиями, бывшее огромным преимуществом советской системы, по словам президента Курчатовского института Евгения Велихова, исчезло.
     «У нас нет никакого аналога департамента энергетики», – сказал он, имея в виду агентство правительственного уровня, координирующее и спонсирующее целый ряд отраслей научных исследований в США.
     Недавно Кремль предпринял определенные шаги по слиянию некоторых основных отраслей, в частности – термоядерных исследований и физики элементарных частиц, о чем также сообщил Велихов. Хотя Россия первой начала вести термоядерные исследования, сейчас она – всего лишь один из семи партнеров в гигантском проекте международного термоядерного экспериментального реактора, базирующегося во Франции.
     Некогда грандиозная космическая программа России, подарившая миру первый спутник и первого человека в космосе Юрия Гагарина, пока еще вынашивает кое-какие грандиозные планы, но на данный момент еле-еле зарабатывает на жизнь перевозками астронавтов на Международную космическую станцию и обслуживая «космических туристов», платящих за это огромные деньги.

Отдавая должное Путину

Отодвигая на задний план российского премьер-министра, мы оказываем плохую услугу президенту Дмитрию Медведеву – и Белому Дому

     Джейми Флай (Jamie M. Fly), Гэри Шмитт (Gary Schmitt) совершенно правильно задают вопросы о том, какую роль взаимоотношения между президентами Бараком Обамой и Дмитрием Медведевым играют в американской политике в отношении России и в американо-российских отношениях (см. Обама повторяет крупную ошибку Буша в отношении России). Но самая главная ошибка администрации при взаимодействии с Москвой – это не отношения Обамы и Медведева, а отношения Обамы и Владимира Путина.
     Премьер-министр «по-прежнему играет первую скрипку» в России, как пишут Флай и Шмитт, и поэтому трудно себе представить, как Соединенные Штаты могут надеяться на серьезное улучшение отношений с Россией без участия Путина. То, как Путин на прошлой неделе публично перечислял претензии Москвы в присутствии госсекретаря Хиллари Клинтон, явно говорит о том, что это невозможно.
     К сожалению, администрация Обамы не предпринимает практически никаких усилий для того, чтобы наладить контакты с премьер-министром. Не пошло на пользу и заявление Обамы, сделанное им в июле 2009 года накануне первого визита в Москву, когда он сказал, что Путин «одной ногой стоит на старых подходах к ведению дел, а другой на новых». Особенно некрасиво оно выглядело на фоне его более положительных высказываний о Медведеве. Белый Дом к тому времени уже упустил возможность для проведения обеда Обамы с Путиным, решив, что президенту лучше пообедать с семьей в ресторане. Поэтому во время их совместного завтрака на следующее утро Путин 45 минут жаловался на американскую политику. Комиссия по нормализации американо-российских отношений объявила тогда на саммите, что никакой роли для Путина в этом деле не предусмотрено. Других механизмов, похоже, тоже нет.
     Это проблема не только Белого Дома. Госсекретарь Клинтон (заявившая во время президентской гонки, что у Путина «нет души», что заставило Путина соответствующим образом ответить, что «у государственного руководителя, как минимум, должна быть голова») даже не попыталась согласовать свой визит в Россию в октябре 2009 года с аппаратом Путина, и в результате не встретилась с ним – он отправился в Китай на подписание крупного энергетического соглашения. А когда спустя несколько недель Том Брокау (Tom Brokaw) спросил ее, не хочет ли она, чтобы в России вместо Путина у власти находился бывший советский президент Михаил Горбачев, Клинтон ответила: «Мне самой в общем-то нравится президент Медведев», после чего похвалила Медведева за его высказывания о правах человека и демократии.
     Администрация может заявить, причем вполне правильно, что Медведев это избранный президент России, что Путин был как-то причастен к передаче Медведеву президентской власти, и что взаимодействовать надо двум президентам. Администрация может также утверждать, что российская конституция совершенно четко отдает президенту полномочия в области внешней политики. Однако есть надежда, что юристы из американского правительства (начиная с Обамы) признают разницу между фактической и номинальной властью в Москве. Кроме того, администрация может также сказать, что заявления у Медведева более привлекательны, чем у Путина, и что он является представителем нового поколения лидеров с новыми устремлениями.
     Но все это никак не объясняет те почти беспричинные пощечины, которыми администрация награждает Путина. Если в стремлении укрепить позиции Медведева и есть какая-то логика, то она автоматически и незамедлительно перечеркивается усилиями по взаимодействию с президентом и похвалами в его адрес и одновременной открытой критикой в адрес влиятельного премьер-министра и подчеркнуто сниженным вниманием к нему. Это явный и очевидный недочет в политике администрации Обамы в отношении к России.
     Опасность такой политики двоякая. Во-первых, акцентирование роли Медведева с одновременными попытками подорвать позиции Путина вряд ли улучшит американо-российские взаимоотношения, вряд ли поможет Америке добиться от Москвы того, что ей нужно. Медведев может и подпишет новый договор по контролю вооружений, но ратифицировать-то его будет Дума. А Дума слаба и очень подвержена влиянию исполнительной власти. И влияние это в руках Путина, а не Медведева, поскольку Путин руководит партией «Единая Россия», которая доминирует в высшем органе законодательной власти. Заявление спикера Думы Бориса Грызлова о том, что парламент может отказаться от ратификации нового договора, если в нем не будет увязки между контролем вооружений и противоракетной обороной, можно рассматривать в качестве предостережения не только Соединенным Штатам, но и Медведеву. Реализация санкций против Ирана, на которые может согласиться Медведев, также будет прерогативой Путина.
     Во-вторых, критика в адрес Путина (хотя недостатков у него немало) никак не поможет Медведеву, и даже может навредить ему. Даже если согласиться с тем, что Медведев предпочтительнее Путина на высшем государственном посту в России (что вызывает сомнения, если почитать честную оценку Флая и Шмитта, считающих, что заявления президента это пока не более чем разговоры), будущее Медведева все равно в огромной мере зависит от его премьер-министра. Если Путин завтра твердо заявит, что решил выдвинуть свою кандидатуру на пост президента в 2012 году, то у Медведева на этих выборах будет мало шансов на победу, и еще меньше власти и влияния с этого момента и до того времени. То, что Путин не сделал это простое заявление, создает политическое пространство для Медведева и остальных. Но если возникнет впечатление, что Вашингтон пытается потихоньку выдавить Путина, он может передумать, и тогда это пространство быстро исчезнет.
     В столице единственной в мире сверхдержавы существует огромное искушение – думать, будто мы, американцы, можем из-за кулис дирижировать внутренней политикой других стран в соответствии с их предпочтениями. К сожалению, и в России, и в Иране, и в любой другой стране далеко не все реагируют на заявления и действия США так, как считают нужным американцы. Может быть, и есть смысл поддерживать Медведева; но если делать это слишком открыто и совершенно очевидно во вред Путину, то такой подход может дорого обойтись американским интересам, особенно если Путин вернется во власть, возмущенный неприкрытыми попытками США добиться его полного ухода в отставку. Это не одобрение Путина и его методов руководства; наоборот, это признание реалий российской политики. Отношения между Вашингтоном и Москвой и без того непростые; и запутывать их в сети сложной и непредсказуемой системы российской власти было бы ошибкой.
     Пол Сондерс – исполнительный директор Никсоновского центра (Nixon Center). В период правления Джорджа Буша работал в Госдепартаменте.

СНВ, трубопроводы и экономический рост

     На это неделе было очень много новостей из России, начиная с сообщений о подписании нового договора СНВ и слухов о том, что Украина намерена продать свою трубопроводную систему, до удивительно оптимистичных прогнозов Всемирного банка. Наверное, это покажется странным, но я думаю, что перечислил эти новости в порядке возрастания их важности. Позвольте объясниться.
     Несмотря на громкий хор СМИ, я считаю, что новый договор СНВ в действительности не столь важен в общей схеме вещей и событий. Русские не хотят тратить большие средства на поддержание гигантского ядерного арсенала (несмотря на заявления об обратном, они вполне могут это делать, но предпочитают экономить). Администрация Обамы зациклилась на разоружении, выдвинув этот вопрос в качестве политического приоритета. Следовательно, сделка в том или ином виде была фактически гарантирована. Но, как наглядно демонстрирует прежняя история американо-советских взаимоотношений, соглашения по контролю вооружений – это весьма непрочная основа для долговременного и устойчивого партнерства. Все надежды на то, что запас «доброй воли», созданный на нынешних переговорах (если таковой вообще был, учитывая то, как долго длились переговоры. Судя по некоторым просочившимся в СМИ комментариям, атмосфера на этих переговорах была не более сердечной, чем на судебном процессе разведенных актеров Чарли Шина и Дениз Ричардс об опеке над детьми), поможет укрепить российско-американские отношения в целом, как мне кажется, очень быстро разобьются о камни проблем. Договор этот почти никак, точнее, совсем никак не поможет снять озабоченность России по поводу планируемой к развертыванию в Румынии системы противоракетной обороны. Он также не сможет чудесным образом снять напряженность в отношениях НАТО и России из-за Грузии. Я не сомневаюсь в значимости СНВ; безусловно, польза от сокращения ядерного оружия очевидна. Но я бы посоветовал всем немного убавить свой энтузиазм: это гораздо более ограниченная и специфичная сделка, чем считает большинство людей; и шансы на то, что она повлияет на общий характер взаимоотношений, кажутся весьма слабыми.
     А вот что касается разговоров о возможной продаже Украиной контроля над своими трубопроводами, эта сделка кажется крайне важной. Если этот процесс вообще будет продвигаться вперед, то я думаю, движение будет очень медленным. Однако, если «Газпром»/Россия официально начнут контролировать украинские трубопроводные линии, то «Газпром»/Россия еще более крепко ухватят Европу за яйца. Эта сделка не только будет оказывать повседневное воздействие на весь мир; она будет гораздо важнее, чем договор СНВ (к счастью, возможность реального применения ядерного оружия в американо-российском конфликте была и останется далекой от реальности). Я думаю, если сделка по продаже трубопроводов вообще состоится, то только на выгодных для России финансовых условиях. Путин и Сечин, конечно, помнят 90-е годы, когда огромные скидки в ценах на газ, которые получал Кучма, ни к чему стоящему и долговременному не привели. А поскольку сегодня государственный бюджет страны испытывает большую нагрузку, они вряд ли будут проявлять особую щедрость. Во время президентских выборов на Украине Кремль вел себя довольно сдержанно – возможно, по той причине, что россияне в целом понимали: украинцы находятся между молотом и наковальней (в России каждый помнит, что задолжать МВФ ненамного приятнее, чем задолжать боссу мафии). Очевидно, за этой историей надо пристально следить. Она, как и многие грандиозные проекты в Восточной Европе, может закончиться пшиком; но может также стать крупным успехом в попытках России стать «энергетической сверхдержавой».
     А что касается третьей новости, то она кажется мне самой важной. Как я неоднократно заявлял, на мой взгляд, сообщения о последних акциях протеста против Путина очень сильно преувеличены. Они были гораздо более рассредоточены географически, гораздо менее масштабны и намного более разнотипны по требованиям, чем об этом сообщают западные СМИ. На мой взгляд, массовое антипутинское движение в России безусловно может возникнуть, если страна вступит в длительный период экономической стагнации или спада. Но если возобновится экономический рост, и если реальная заработная плата будет по-прежнему увеличиваться, то, как мне кажется, давление на Кремль быстро ослабнет. Что ж, по мнению Всемирного банка, темпы роста российской экономики в этом году превысят 5 процентов. Да, Россия в основном просто возвращается на те позиции, которые она утратила во время резкого экономического спада в 2009 году. Но благодаря масштабному увеличению расходов на социальные нужды население в целом было защищено от негативных последствий этого спада. А быстрое возобновление роста явно будет способствовать повышению жизненного уровня и облегчит нагрузку на государственный бюджет (в котором в 2009 году был очень большой дефицит).
     В конечном счете, место России на мировой арене будет определяться состоянием и показателями ее экономики, и, насколько я понимаю, кремлевское руководство полностью это осознает. Является ли путинская экономическая модель (если автократический капитализм Путина чем-то отличается от капиталистических методов, практикуемых в других странах мира) совершенной, или хотя бы привлекательной? Нет, как я говорил ранее, она, на мой взгляд, слишком централизована в рамках государства, слишком коррумпирована и слишком неэффективна. Но мои взгляды не имеют большого значения, особенно если России удастся вернуться к 4-5-процентным показателям годового роста. Если она сумеет достичь таких показателей (а разговоры об этом кажутся не такими уж неоправданными), то вся болтовня о зарождающихся революциях и всеобъемлющих политических переменах быстро угаснет.

«Не должно быть каши, смешения полномочий, борьбы...»

Президент подвел свои итоги спортивного строительства

     На проходившем вчера в Сочи президентском совете по развитию физкультуре и спорта Дмитрий Медведев обсудил итоги Олимпиады в Ванкувере. Господин Медведев и помогавшие ему в разборе полетов спикер Госдумы Борис Грызлов с министром спорта Виталием Мутко сошлись на том, что причиной неудачи стали неэффективное использование средств, коррупция и управленческий хаос.
     С первых же минут заседания президентского совета выяснилось, что Дмитрию Медведеву понятны причины неудач наших спортсменов на Олимпиаде в Ванкувере. Напомнив о том, что за последний олимпийский цикл с 2006 по 2010 год показатели сборных снижались, президент указал, что «все это происходило, несмотря на то что затраты были сравнимы, а в ряде случаев выше, чем в других странах». «Проблема не столько в недостатке ресурсов, сколько в их неэффективном использовании»,– почти угрожающе произнес Дмитрий Медведев.
     Ясны причины бед были и спикеру Госдумы Борису Грызлову. Назвав заседание «подведением итогов системного провала развития спорта в нашей стране», господин Грызлов прямо заявил, что система спортивной подготовки коррумпирована, что там «львиная доля отката криминальным структурам» и что в результате «до реального спортсмена доходят копейки». Еще больше досталось от господина Грызлова системе управления спортом. Президент лишь указал, что ответственность за подготовку спортсменов «размыта между Олимпийским комитетом, между спортивными федерациями и Минспортом, а также региональными властями». А спикер Госдумы выявил «перманентную гражданскую войну» между спортивными ведомствами и спортивными структурами. Еще больше досталось Олимпийскому комитету, который «выродился в турагентство» и выполняет лишь представительские функции» и в итоге «какое-либо управление олимпийской подготовкой в стране отсутствует».
     Дмитрий Медведев как будто заранее знал, о чем будет говорить Борис Грызлов. «Я специально пригласил председателя Госдумы, который представляет крупнейшую партию,– пояснил он.– Чтобы не только спортивные руководители участвовали в обсуждении, но и те, кто отвечает за политическую систему».
     Тут президент сделал паузу и затем повысил голос: «Пришла пора навести порядок. Не должно быть каши, смешения полномочий, борьбы за то, кто за что отвечает. Наша система должна стать работоспособной». Дальше он пояснил, что конкуренция между Министерством спорта, федерациями и Олимпийским комитетом должна быть прекращена. Я больше закрывать глаза не буду. Если я узнаю, что начальники, в том числе и новые начальники, начали друг друга мочить, то придется пересдать колоду. Работать надо, а не показывать. кто старший».
     Судя по всему, эти слова относились и к министру спорта Виталию Мутко. Сказанные в начале марта президентом Медведевым слова о том, что «тот, кто несет ответственность за подготовку к Олимпиаде, должен нести ответственность и сейчас, ответственные лица должны будут принять мужественное решение и написать заявления», казалось, имели отношения и к господину Мутко. Однако вчера президент отметил, что «за результаты выступлений команд на соревнованиях должны прежде всего отвечать руководители федераций и тренеры сборных» (см. справку). Поэтому Мутко, признав и свою ответственность, свалил неудачи в Ванкувере на ошибки в ходе подготовки – организационные и кадровые, «грубые просчеты по комплектованию сборных», отсутствие медико-биологической подготовки, дефицит профессионалов, специалистов и тренеров. Впрочем, с точки зрения министра, хотя итоги Олимпиады «нельзя назвать удовлетворительными», нельзя «не отметить выдающихся результатов» отдельных спортсменов.
     После этого господин Мутко вернулся к финансово-организационным вопросам и отметил, что хотя федерации на 90% финансируются из федерального бюджета, госконтроль за назначением тренеров и за тренировочном процессом трудно осуществлять, поскольку федерации как общественные объединения имеют независимый статус.
     «Независимость должна быть разумной и прозрачной. А то как деньги от государства получать, так да, а как принимать решения о смене руководства...» – жестко отреагировал Дмитрий Медведев. И тут же сообщил, что Счетная палата по его поручению уже проверяет использование бюджетных средств, в частности, федерациями на подготовку к Олимпиаде. Также, по его словам, будет рассмотрен вопрос «о целесообразности существования некоторых федераций». «Это должности, где нужно работать, а не штаны просиживать, не по заграницам кататься, а вкалывать 24 часа в сутки. Там должны быть профессионалы, хорошо подготовленные, понимающие, что нужно делать для спортсменов, каким образом организовать тренировочный процесс, откуда деньги взять»,– сказал президент.
     Впрочем, вчера в Сочи говорили не только о деньгах. Губернатор Московской области Борис Громов предложил воссоздать систему политико-морального воспитания спортсменов. Тем же, кто будет участвовать в Олимпиаде в Сочи в 2014 году, господин Громов предлагал дать право на отсрочку от службы в армии. А Борис Грызлов сокрушался, что «определяющим фактором стали гонорары. Лозунг «умру, но не проиграю» утратил значение».

ВДОЛЬ ИЛИ ПОПЕРЕК

Что на уме у «прорабов модернизации»?

     Никто из «прорабов модернизации» не знает и не объясняет, что это такое в технико-экономическом смысле, то есть какой новый технологический уклад должен прийти на смену ныне существующему. Перевод экономики с сырьевых рельсов на инновационные – ничего не проясняющая абстрактная фигура речи, ибо она применима к любому месту и времени. Сам президент Медведев, детально обсудив и решив с коллегами вопросы размещения и финансирования центра инноваций в подмосковной деревне Сколково, сказал в заключение, что неплохо было бы «подумать о том, какие собственно задачи будут решаться в этом новом «городе Солнца». Словом, пока получается не по Кампанелле, а по Николаю Носову: «Незнайка в Солнечном городе». А может быть и того хуже – в верхах всем все уже ясно за исключением самой малости: как строить мост – вдоль или поперек реки.
     Откровеннее всех признался в этом в канун Нового года кремлевский политтехнолог Глеб Павловский. По его словам, «модернизация» сегодня не столько системный план работ, сколько имя вовсю идущему, анонимному неуправляемому процессу. Путинская система сменила фазовое состояние, и Павловский не знает, сумеет ли она с ним справиться. Проблема не в том, как «ускорить» процесс, а в том, как управлять сошедшей лавиной. Поэтому президент Медведев поглощен поиском способов управления обвалом, который уже идет. Наименование его «модернизацией» было первым политическим актом контроля, а направления и проекты модернизации – это попытки его программировать.
     Иначе говоря, «модернизация» есть просто этикетка, фиговый листочек вроде «ускорения» и «перестройки», прикрывающий процессы, ни на модернизацию, ни на ускорение совсем не похожие. Последуем же указаниям политтехнолога и попробуем определить, какой такой «аноним» плывет, отдавшись на волю волн какого такого «неуправляемого процесса». Почему сошла лавина и что это за лавина? Оперируя именами физических и юридических лиц, выяснить это можно, но по большому счету пока не обязательно. Оставим эту задачу будущим прокурорам и историкам. Однако ничто не мешает попытаться выяснить классовую природу происходящего. То, что с точки зрения «теории заговора» представляется анонимным процессом, является с точки зрения классового подхода вполне прозрачным и узнаваемым. То, что «неуправляемо» административно, жестко управляется законами общественного развития.
     За вывеской «модернизации» скрывается прогрессирующий экономический и политический упадок и развал. При этом мировой финансово-экономический кризис – не причина российского кризиса, а его катализатор. Цены на нефть есть главный ориентир и критерий для внешней и внутренней политики правящего режима. Они определяют, кто друг, а кто враг. Главный друг – напряженная международная обстановка, конфликты на Ближнем Востоке. Еще один не менее важный друг – международный спекулянт нефтью, металлами и прочим сырьем. Сырьевой характер экономики превратил нашу некогда великую страну если не в провокатора международных конфликтов, то выгодоприобретателя от них, а также в союзника международных биржевых спекулянтов. И когда очередной «нефтяной пузырь» лопнет, то режиму придется очень несладко. Недавно корреспондент американской газеты «Вашингтон пост» так резюмировал свои впечатления: «За последнюю неделю, которую я провел в Москве, у меня сложилось одно четкое впечатление: модель коррупционного госкапитализма мертва».
     Американцы, конечно, нам не указ, но и собственное «шестое чувство» у власти тоже очень развито. Поэтому в дело вступает старое доброе правило «реальной политики»: если некий неприятный процесс невозможно ни предотвратить, ни остановить, то надо его возглавить, сняв с него сливки и пенки.
     Здесь напрашиваются аналогии с горбачёвской «перестройкой». Ее ни в коем случае не надо изображать так, что пришли, мол, нехорошие люди – внешние и внутренние враги, агенты влияния – и все разрушили. Режим, названный «брежневским застоем», был обречен на развал. Не социализм вообще, а именно его конкретная форма, облачение. Это было ясно всем хоть сколько-нибудь объективным наблюдателям, в том числе и автору этих строк. Никто не отрицал, что перемены назрели, что советский социализм нуждается в обновлении и новом импульсе развития. А вот что получится в результате развала – это не было фатально предопределено. Борьба за социалистический характер перестройки никогда не прекращалась. И то, что сторонники социалистического пути потерпели поражение, это трагедия народа.
     Но тогда «прорабы перестройки» хотя бы выражали свое понимание сути «возглавленного» ими процесса вполне откровенно. Они прямо заявляли, что целью перестройки является передел собственности и власти. О да, разумеется, текли сладкие речи о том, что власть и собственность нужно возвратить народу, отобрав их у «партократии», хотя под этой вывеской скрывался процесс прямо противоположный. Суть горбачёвской «перестройки» заключалась в конвертации бюрократией власти в собственность при временном отходе от политических дел и имитации своей кончины. «Советская» бюрократия, подоб­но сухово-кобылинскому Тарелкину благополучно инсценировала самоубийство, под новым именем опять побежала «впереди прогресса».
     Ныне же истинная цель «модернизации», также заключающаяся в переделе власти и собственности, является главным секретом правящего режима. Лишь на днях Павловский несколько рассеял напущенный им самим туман и заявил, что в повестку дня возвращается вопрос о власти. Мол, Медведев, нуждаясь в «обновлении фактора силы», обнаружил, что фактор этот недостаточен. В условиях нестабильности под сомнение поставлена ни более ни менее как лояльность бюрократии, которая у нас, оказывается, «нигилистически антигосударственна»! Такое признание дорогого стоит и вносит ясность в суть ведущегося уже целый год спора о том, какой должна быть модернизация – авторитарной или либеральной.
     Суть отнюдь не в либерализме и авторитаризме, а в том, что под этими идеологическими масками выступают разные клановые и классовые группировки внутри раздираемого противоречиями правящего слоя. Главное, что житницы оскудевают, а под модернизацию должны быть выделены ресурсы. Поэтому весь вопрос в том, кто эти ресурсы будет «осваивать». У президента есть комиссия по инновациям, и у премьер-министра вскоре появилась комиссия с точно такими же функциями. Но, по экспертным данным (не берусь ручаться за их абсолютную точность), ближайший перспективный бюджет президентской комиссии составляет 10 миллиардов рублей, а премьерской – свыше триллиона рублей.
     Юный Петр I начинал свою модернизацию с двух построенных по западным образцам потешных полков – Семеновского и Преображенского. Именно эти полки подавили стрелецкий бунт 1698 года и положили начало регулярной русской армии. Медведев тоже завел себе два «потешных» (пока) учреждения, в которых он является председателем попечительских советов. Одно из них занимается политикой, другое – экономикой. Это Институт современного развития (ИНСОР) и международная бизнес-школа «Сколково». Теперь вокруг бизнес-школы будет строиться инновационный «город Солнца» во главе с олигархом Вексельбергом. И действительно, пока не очень важно, какими конкретными научно-техническими проектами он будет заниматься. Важно, что он будет готовить и концентрировать кадры, способные обратить в бегство путинских «стрельцов». Для этого питомника президент велел установить особый правовой режим: «это не может быть просто некий новый кусочек, подчиняющийся общим правилам».
     Таким образом, вопрос о власти и собственности стремительно перерастает рамки межведомственной борьбы. Дело уже не в том, какому ведомству ДАДУТ больше денег – «Сколкову», Ростехнологиям, Нанотехнологиям и т.п. Проблема в том, какой класс ВОЗЬМЕТ большую долю не только бюджета, но и ВВП, общенационального богатства. Это уже не межведомственная, а классовая борьба.
     По всей видимости, определенная часть олигархов жаждет реванша за поражение в борьбе с бюрократией, которое она потерпела десять лет тому назад. Тогда, на самой заре путинизма, Сергей Доренко прозорливо констатировал, что обитатели Кремля не слишком долго разрешат каким-то странным персонажам с еврейскими фамилиями и без офицерских погон таскать им деньги. По его словам, новым обитателям Кремля не очень понятно, на каком основании эти странные и подозрительные персонажи им таскают их же собственные деньги. Сегодня думается, что «модернизация» есть попытка запустить обратный процесс. Лишить государственных бюрократов статуса хозяев жизни и возвратить их в положение назначенцев крупного капитала, каковыми они являлись с момента разгрома группы Коржакова – Барсукова – Сосковца в 1996 году и до ареста Гусинского и изгнания Березовского из Госдумы в 2000 году.
     Поэтому термины «либерализация» и «авторитарная мобилизация» – тоже не более чем словесные побрякушки. В этой борьбе методы будут одинаковыми. Ультралиберальный ИНСОР в своем последнем докладе о модернизации довольно жестко констатирует: инновационное развитие означает гибель паразитарной отрасли-класса («сырьевой бюрократии». – А.Ф.), безраздельно заведующей сегодня всеми делами государства. Она, естественно, будет сопротивляться. Поэтому ситуация требует неординарной политической воли – не мирных увещеваний, но жесткого и системно налаженного противодействия сопротивлению. Вот и разберись, кто здесь либерал, а кто автократ.
     Правящие классы вполне осознают риски, сопутствующие переделу власти и собственности. Не дай бог в передел власти и собственности активно включится трудящееся большинство народа! Так, на Красноярском экономическом форуме первый вице-премьер Шувалов, встав горой за модернизацию, тут же сделал оговорку, сославшись на Екатерину II, которая хотела отменить крепостное право и сделать Россию великой европейской державой, но поняла, чем все это может закончиться для власти. Нам нужна такая модернизация, резюмировал первый вице-премьер, которая не должна превышать пороги нормальных потерь. В противном случае это все будет означать для нас всех фактор высокой социальной нестабильности, которая новой волной все это дело завершит.
     Шувалов не объяснил прямо, кто это «мы все» и что он понимает под «нормальными» потерями. Но можно догадаться, что это потери трудящегося большинства народа. А «ненормальные» – это потери паразитического меньшинства. Что же касается политики Екатерины Великой, то она разъяснена еще в стихотворной летописи графа А.К.Толстого:
     «Madame, при вас на диво
     Порядок расцветет, -
     Писали ей учтиво
     Вольтер и Дидерот, -
     Лишь надобно народу,
     Которому вы мать,
     Скорее дать свободу,
     Скорей свободу дать».
     «Messieurs, – им возразила
     Она, – vous me comblez»*, -
     И тотчас прикрепила
     Украинцев к земле.
     *Господа, вы слишком добры ко мне (франц.).
     Следуя заветам государыни императрицы, Шувалов разъяснил: «Главное – нам не нужно потерять темпы и до 2020 года продолжить такую жизнь, какую мы прожили за последние 15 лет. Вот что такое модернизация». Так и хочется опять ответить Игорю Ивановичу Шувалову стихами, на этот раз Ломоносова, обращенными к Ивану Ивановичу Шувалову:
     Неправо о вещах те думают, Шувалов,
     Которые Стекло чтут ниже Минералов.
     Собственно, в этих двух строчках и заключена вся программа технико-экономической модернизации: ребята, кончаем разбазаривать минеральное сырье и переходим к его переработке! Однако наши власти не хуже государыни понимают, чем может закончиться лично для них превращение России в великую европейскую державу – ликвидацией не только их безраздельного господства, но и ликвидацией их самих как класса – обратным превращением их в обслуживающий персонал при олигархах. Именно это и станет превышением порога «нормальных потерь».
     Шувалов верно выражает настроения своего класса: надо погодить! Недавно мне попалось на глаза интервью одного провинциального бизнесмена, «олигарха» областного масштаба. Это, как говориться, «пронзительный человеческий документ», крик души, заслуживающий, впрочем, не сочувствия, но внимательного прочтения. Автор видит, что политическая система сыпется. А посему «элите» нужно поскорее переболеть коррупцией и безобразием, сесть и сказать: «Ребята! Все, наворовались, бандитский капитализм закончен. Давайте договариваться». Но проблема заключается в том, что хотя те, «кто наелись», и готовы к диалогу с обществом, они прекрасно понимают, что общество настолько их ненавидит, что диалог может начаться либо с их детьми, либо с их внуками. Ведь одна из самых больших проблем современной России – это несправедливая приватизация. Народ наклонили, не дали возможности получить хоть какую-то собственность. Обманули. Народ с этим смирился, но не принял.
     Поэтому наш мини-олигарх полагает, что обществу для успокоения потребуется 150-200 лет существования на основе «либерализма, ограниченного нравственными законами». Нужно, мол, только переключить потребительскую составляющую на нравственную, на стремление к нравственному совершенству.
     Итак, Столыпину требовались 20 лет спокойствия. Шувалову – до 2020 года. Реалистично мыслящим буржуа – 200 лет. Но располагает ли Россия такими резервами времени? Социальная нестабильность явно прогрессирует. Для заливания пожара деньгами средства пока имеются – но их расходование, возможно, уже приближается к порогу «нормальных потерь». Поэтому ряд аналитиков небезосновательно полагают, что наступает момент, когда за модернизацию вновь придется сполна заплатить народу. «Модернизация, – пишет один из них, – это естественная реакция рациональной части правящей группы на процессы социального некроза в стране, на отмирание остатков советской социально-экономической системы. Скорее всего, нас ждет полноценное второе издание шокотерапии: неизбежный всплеск безработицы, закрытие «бесперспективных моногородов», новое социальное расслоение, размывание среднего класса, банкротства предприятий, появление зон застойной бедности и добровольно-принудительной трудовой миграции».
     Но возможен и иной путь. «Раздел и передел власти и собственности» ничего дурного или недопустимого в себе не заключает. Вопрос лишь, в ЧЬЮ пользу будет передел, КТО заплатит за модернизацию. Коммунисты, как выразители интересов трудового народа, тоже выступают за передел власти и собственности. Их основной лозунг: «Власть и собственность – трудовому народу!» Содержательная разница в том, что «модернизаторы» пекутся о переделе внутри существующей социально-экономической и политической системы. А коммунисты – о переделе, основанном на ликвидации этой системы. Пусть господствующие классы заплатят за модернизацию и уйдут с дороги. Мост нужно строить поперек реки. Только и всего.

Дмитрий Медведев перевел ЖКХ на «ручное управление»

Провинившихся мэров будут увольнять

     В пятницу Дмитрий Медведев, выслушав доклад вице-премьера Дмитрия Козака о росте тарифов, пригрозил увольнять муниципальных руководителей, которые превысили свои полномочия и применили «нечестные» схемы для поднятия коммунальных тарифов. Проблема роста тарифов признана самой острой для власти, также как в прошлом году самым серьезным вызовом Кремль и Белый дом считали возможный рост безработицы.
     Судя по докладу господина Козака, в резком росте тарифов ЖКХ виноваты муниципалитеты, которые вместо борьбы с издержками придумывают хитрые способы пополнить местные бюджеты за счет населения. «Многие граждане либо потеряли работу, либо находятся под угрозой увольнения, либо как минимум их доходы просто уменьшились... Поэтому та тема, которая для любого правительства является одной из самых щепетильных (тарифы ЖКХ.– «Ъ»), в наших условиях становится самой актуальной. Вы за это отвечаете. Держите ее под контролем и регулярно мне докладывайте»,– потребовал президент.
     Напомним, что с начала года по стране прошла целая серия митингов протеста, в том числе и в связи с повышением тарифов. Очередная волна прокатилась и в субботу. Таким образом, если в 2009 году основной угрозой для социальной стабильности в стране руководство страны называло безработицу, то с начала этого года возникла новая угроза – резкий рост тарифов ЖКХ. Весь 2009 год президент и премьер лично «в ручном режиме» контролировали губернаторов и руководителей предприятий. Теперь, судя по всему, им придется в «ручном режиме» контролировать губернаторов и мэров по тарифам ЖКХ.
     Напомним, что после скачка тарифов в среднем на 30% в 2005 году с 2006 года было введено регулирование всех тарифов ЖКХ на федеральном уровне. Федеральная служба по тарифам (ФСТ) до 2006 года устанавливала лишь предельные уровни тарифов на газ, электричество и тепло. С 2006 по 2009 год (пока Минрегион бился над разработкой другого ограничителя – единой методики расчета экономически обоснованных тарифов) ФСТ ежегодно устанавливала для регионов предельные уровни тарифов на водоснабжение, канализацию и вывоз мусора, на тепло от локальных котельных (именно они вносят самый большой вклад в рост тарифов). Регионы в этих рамках должны были расписывать лимиты для муниципалитетов. Но даже эти меры не сразу загнали тарифы в устанавливаемые рамки, и в феврале 2006 года по стране прокатилась волна митингов. Одним из популярных лозунгов был такой: «Оплати услуги ЖКХ и сдохни». Потом ФСТ все же добилась соблюдения пределов роста тарифов.
     С начала этого года право устанавливать тарифы на электричество, газ и тепло было возвращено регионам, а на холодную воду, канализацию и вывоз мусора – муниципалитетам (такая схема стимулирует долгосрочную инвестиционную деятельность в ЖКХ, ведь инвесторы не хотят заключать договоры с муниципалитетами, если те не могут дать гарантии по тарифам). Правда, на федеральном уровне ФСТ был установлен некий общий предел в 25%, но при этом правительство продолжило стимулировать в инвестиционных целях переход на 100-процентную оплату тарифов ЖКХ.
     В итоге, как доложил в пятницу президенту Дмитрий Козак, из 15 тыс. муниципалитетов в 147 тарифы были повышены местными властями «с превышением полномочий». А в 1046 – без превышения полномочий, но с применением «не совсем прозрачных действий» в виде увеличения нормативов потребления воды и тепла. В отдельных муниципалитетах рост тарифов составил до 300%. «Это, что называется, двойной грех, потому что таким образом прямо перекладываются все потери в сетях, неэффективность работы предприятий ЖКХ, поставщиков услуг непосредственно на потребителя»,– пояснил вице-премьер. Из его разъяснений следовало, что эти муниципалитеты не приложили никаких усилий к борьбе с издержками в ЖКХ.
     Дмитрий Козак заверил президента, что в результате действий правительства во всех муниципалитетах «тарифы пересмотрены и возвращены в пределы максимум 25%». 147 муниципалитетов вернут гражданам их лишние затраты с января 2010 года, а 1046 – с 1 апреля понизят нормы потребления. Более того, помимо наделения ФСТ правом проводить мониторинг тарифов в муниципалитетах и введения для коммунальных компании стандартов раскрытия информации по формированию тарифов, правительство уже внесло в Госдуму соответствующий законопроект. Кстати, в президентском блоге граждане жалуются не только на манипуляции с нормативами потребления воды, но и на то, что и установка счетчиков от этого не спасает: руководствуясь постановлением правительства РФ от 23 мая 2006 года N 307, многие муниципалитеты вводят коэффициенты на показания счетчиков. «Что же получается, если я решила экономить воду и свой бюджет, а другие нет, мне все равно надо платить за соседей, которым все равно, сколько они воды льют»,– объясняет президенту проблему некая Анжела из Волгоградской области. О том, предполагается ли вносить корректировки в данное постановление, Дмитрий Козак в пятницу не говорил.
     Дмитрий Медведев и после доклада Дмитрия Козака не перестал волноваться. Он определил действия муниципалитетов по «запредельному» повышению тарифов как «подсуетились» и попросил у вице-премьера гарантий, что пострадавшие граждане с 1 апреля получат другие счета, иначе «это будет худшей дискредитацией работы, которую ведет правительство». Господин Медведев подчеркнул: если выяснится, «что кто-то все-таки поступил нечестно, обманул и региональные власти, и федеральную власть, то это будет поводом для принятия абсолютно жестких решений об увольнении соответствующих людей с должности и о привлечении их к ответственности». Передачу установления норм потребления тепла и воды на уровень регионов он одобрил. По его словам, не должно быть «чересполосицы тарифов»

Путин рыщет по России в погоне за ускользающим экономическим ростом

     Премьер-министр Владимир Путин управляет страной с самолета. Цель его странствий вполне очевидна: он пытается вернуть России экономический рост, прекратившейся в прошлом году.
     По России мировой кризис ударил сильнее, чем по другим крупным развивающимся экономикам. Ее внутренний валовой продукт сократился в 2009 году на 7,9 процентов, в то время как в Китае, Индии и Бразилии – остальных странах объединяющей крупные развивающиеся экономики группы БРИК – он продолжил расти.
     Путин, которого журнал Forbes считает третьим по влиятельности человеком в мире, пообещал в 2000 году, когда в первый раз стал президентом, удвоить за десять лет российский ВВП. Кризис остановил его на полпути к этой цели.
     Сейчас Путин, по истечении двух президентских сроков продолжающий возглавлять страну в качестве премьер-министра, зачастую играет намного более заметную, чем президент Дмитрий Медведев, роль в общении с лидерами российского бизнеса, сообщая им, какого вклада в экономику от них ожидает власть.
     «Я в третий раз Вас спрашиваю, когда Вы собираетесь подписать этот контракт, Вы меня что, не слышите?» – обрушился Путин на встрече в прошлом декабре на заместителя главы газовой монополии «Газпром» Александра Ананенкова – пожилого человека со слуховым аппаратом.
     Речь шла о закупке «Газпромом» построенных в России судов. Ананенков хотел подписать вместо жесткого контракта только гарантийное письмо.
     Встреча проходила во Владивостоке – портовом городе на Тихом океане, служащем центром российской судостроительной промышленности, которая, по мнению Путина, должна стать одним из двигателей экономического роста. За прошлый год эта отрасль, сильно пострадавшая после распада Советского Союза, выросла на 68 процентов.
     Господствовавшая в России до кризиса модель роста основывалась на растущей цене на нефть и дешевых иностранных кредитах. Новый рецепт Путина основан на принципе кнута и пряника и подразумевает государственную финансовую помощь и посредничество в сделках, изменение законодательства и прямые директивы со стороны государства.

Устремление создает реальность
     Джим О'Нил (Jim O'Neill), экономист из Goldman Sachs, придумавший термин «БРИК», считает, что политика Путина может принести плоды, «если не окажется имитацией». Россия стала в этом году для Goldman Sachs одним из приоритетных направлений деятельности.
     «Все говорят, что в России всегда будет одно и то же, но стоит учесть, что, когда речь идет о стимулировании экономического роста, устремления создают реальность», – заявил Reuters О'Нил.
     «Таким образом, главное здесь – должным образом сконцентрироваться на ключевых вопросах. В их число, в частности, входит создание благоприятного климата для неэнергетических предприятий».
     Российские промышленники, тоскующие по временам советской промышленной мощи, утверждают, что монетаристская политика, которую государство вело с момента распада Советского Союза, игнорировала развитие промышленности и превратила Россию в нефтегосударство.
     Став в мае 2008 года премьер-министром, Путин обратил свое внимание на те секторы экономики, у которых он видел потенциал для развития – на ядерную энергетику, оборонную и автомобильную промышленность, самолетостроение, судостроение, нефтехимический сектор и сельское хозяйство.
     Новая промышленная политика должна привести к появлению конкурентоспособной продукции российского производства, такой как ближнемагистральный пассажирский самолет Sukhoi Superjet 100 или невидимый для радаров истребитель пятого поколения, аналогичный американскому F-22 Raptor.
     Еще один проект Путина – диверсификация маршрутов экспорта российских энергоносителей. Помимо геополитического значения он также должен положительно сказаться на инвестиционных планах российских госмонополий, таких как «Газпром» и «Транснефть».
     Эти многомиллиардные проекты дополнительно служат двигателями промышленного роста, превращаясь в заказы на трубы, турбины и так далее.
     «Я недавно был в Уфе на трансформаторном заводе. Замечательное предприятие, новое, красивое, современное, но все-таки 70 процентов силовых трансформаторов вы пока импортируете», – упрекнул Путин председателя «Федеральной сетевой компании» Олега Бударгина.

Немного разогреть экономику
     Большинство зарубежных поездок Путина имеют отношение либо к энергетической дипломатии, либо к лоббированию контрактов с российскими оборонными и атомными компаниями.
     Во время своего мартовского визита в Индию Путин подписал ряд контрактов в общей сложности на сумму в 10 миллиардов долларов – в том числе контракт на строительство 16 ядерных реакторов – и заявил, что Россия хочет поставить под свой контроль четверть мирового рынка ядерной энергетики.
     Путин также намерен поддерживать строительный сектор, темпы роста которого во времена нефтяного бума выражались двузначными цифрами и в котором перед кризисом возникли ценовые «пузыри».
     «Мы… должны рынок немножко разогреть. Перегрева не нужно, но поддержка нужна», – заметил Путин в ходе обсуждения проблем строительной отрасли. Он планирует ввести в ней схему государственной поддержки ипотеки с низкими процентными ставками для покупателей жилья.
     Перспективные сектора экономики получают щедрое финансирование от контролируемых государством банков, руководители которых сопровождают Путина в его поездках.
     Отдельную угрозу для восстанавливающегося экономического роста представляет собой вызванное новым ростом цен на нефть укрепление рубля, подрывающее конкурентоспособность местных производств.
     Тем не менее, Путин продолжает отказываться решать эту проблему путем восстановления контроля над движением капиталов, и это – в долговременной перспективе – должно благоприятно сказаться на инвестиционном климате.
     «Они в этом году взяли хороший старт. Я впечатлен», – говорит О'Нил.

«Мы их найдем и уничтожим»

Президент Медведев начал свою смертельную войну с главарями смертников

     Дмитрий Медведев вчера на экстренном совещании в связи с терактами в столичном метро заявил, что линия на подавление террора и по борьбе с терроризмом «будет продолжена». МВД и ФСБ поручено «жестко контролировать ситуацию», но без нарушения прав граждан. А вечером господин Медведев приехал на станцию метро «Лубянка», где пообещал «найти и уничтожить террористов».
     Около 20.00 Дмитрий Медведев приехал на станцию метро «Лубянка», спустился на эскалаторе в вестибюль и возложил букет цветов к месту трагедии. После этого президент выступил с крайне жесткими заявлениями. Организаторы взрывов будут найдены и уничтожены. «Это просто звери, и безотносительно того, какими мотивами они руководствовались, то, что они делают, является преступлением по любому праву и исходя из любой морали»,– заявил президент, напомнив о том, что недавно были уничтожены организаторы подрыва поезда «Невский экспресс». «Уничтожили всех, дотла,– подчеркнул господин Медведев и продолжил: – Но дело не в этом. То, что самое страшное, самое болезненное, самое тяжелое,– то, что людей не вернуть».
     Ситуацию вокруг теракта господин Медведев отслеживал с утра. В 9.00 обстановку ему доложил глава ФСБ Александр Бортников. В 10.30 генпрокурор Юрий Чайка представил президенту первые данные расследования, глава Минздравсоцразвития Татьяна Голикова доложила о мерах по оказанию медицинской помощи пострадавшим, а глава МЧС Сергей Шойгу – о том, как раненых доставляют в больницы.
     Около полудня президент провел в Кремле совещание с участием Александра Бортникова, Сергея Шойгу, Юрия Чайки, главы МВД Рашида Нургалиева, мэра Москвы Юрия Лужкова, главы администрации президента Сергея Нарышкина и министра транспорта Игоря Левитина. Президент предложил почтить минутой молчание память погибших, а затем выслушал доклады. Господин Бортников рассказал об уже имеющейся у ФСБ «основной версии»: террористические акты совершили «террористические группировки, имеющие отношение к Северо-Кавказскому региону». А господин Чайка заверил президента: «Думаю, что мы предпримем все усилия для того, чтобы это преступление раскрыть. Я держу на контроле это дело». «Держите на контроле»,– приказал господин Медведев.
     Президент также поручил «прежде всего» «как по линии субъекта федерации, так и по линии правительства» помочь потерпевшим и оказать поддержку семьям погибших.
     Кроме того, президент назвал недостаточными меры, которые принимают ФСБ, МВД и Минтранс по обеспечению безопасности на транспорте. «Нужно существенно усилить то, что делается, посмотреть на эту проблему в государственном масштабе. Очевидно, что то, что предпринималось до этого, недостаточно»,– заявил Дмитрий Медведев. А уже вечером на станции метро «Лубянка» он сообщил, что в ближайшее время подпишет указ, направленный на создание в стране современной системы оповещения и контроля за транспортом. «Наша задача сейчас – объяснить нашим гражданам, нашим москвичам, как себя вести в этой ситуации, а с другой стороны, принять все зависящее от федерального центра и от города, чтобы создать современную систему оповещения и контроля за транспортом. На это я собираюсь нацелить правительство»,– пояснил господин Медведев.
     Однако главные задачи все-таки ставятся пока перед силовиками. На совещании в Кремле господин Медведев призвал «проявлять бдительность, очевидно, что такого рода акции, к сожалению, всегда хорошо планируются, рассчитаны на массовый поражающий эффект и стремятся к тому, чтобы вызвать дестабилизацию в стране и обществе». МВД и ФСБ поручено «провести и разъяснительную работу и жестко контролировать ситуацию», но «не допуская, естественно, нарушений прав граждан». Генпрокуратуре и следственному комитету при прокуратуре поставлена задача «продолжить сбор доказательств и провести тщательное расследование», но «не затрудняя движение в метрополитене». «Линия на подавление террора в нашей стране и борьбу с терроризмом будет продолжена. Мы продолжим и операции против террористов без колебаний и до конца»,– завершил совещание президент.

Общество мародеров

     В 1999-м взрывали не элитные коттеджи на Рублево-Успенском шоссе, а обычные панельные дома в непрестижных районах. В 2002-м в заложники взяли не членов правительства, собравшихся в одном зале, а простых театралов. В 2004-м захватили не руководителей государства, начальников спецслужб, олигархов разной степени равноприближенности, куршевельских светских львиц, а школьников, их родителей, учителей. В 2009 году подорвали не царский поезд, а «среднеклассовый», сугубо деловой. В 2010 году мало что изменилось: на воздух взлетели не «мерседесы» с мигалками, а поезда метро, самого демократичного вида транспорта. Да еще в самое «демократичное» время – вокруг восьми утра, когда на работу едут замороченные жизнью мелкие служащие, а на учебу – студенты и школьники.
     Конечно, здесь важен эффект масштаба, на который рассчитывают террористы. Технологически проще попасть на ленты информационных агентств и в телевизор с помощью демонстративно большого числа жертв. (По телевизору, впрочем, с утра вместо новостей о теракте и сломанной сетки программ можно было созерцать все ту же Надежду Бабкину и другие – киношные, бутафорские – взрывы.) Но дело еще и в том, что
     до начальников и прочих светских львиц труднее добраться. Они защищены от терактов. Простые граждане – нет.
     Когда происходят события, сомасштабные взрывам в метро, становится слишком очевидной эта пропасть между защищенными и незащищенными, сверхбогатыми и обычными людьми, правящими и управляемыми. Никакой коэффициент Джини не демонстрирует столь ярко пропасть между хозяевами жизни и ее статистами, то есть человеческим мясом, нами, любимыми, пассажирами метро и родителями детей, обучаемых в неэлитных школах.
     Взрывы произошли в нашей с вами стране. Но никаких взрывов не было в ИХ стране – с их высокими зелеными заборами, бронированными машинами, перекрытыми автомобильными трассами и открытыми горнолыжными, разделительными полосами, бизнес-классами, фейсконтролем на входе. Да, было глухое эхо взрывов. Сказал же президент: усилить, ужесточить… Вот теперь ИХ холуи «усилят и ужесточат». Контроль над нами с вами. В целях ИХ безопасности. А гнев народный естественным образом переключится с начальников, крыш и крышевателей на инородцев и иноверцев. Последнее тоже важно, потому что под охраной у нас теперь и официозная версия православия. Все остальное может идти лесом, обмотавшись пластидом…
     Это только кажется, что между демократией и безопасностью нет никакой связи. Точнее, есть, но, в нашем понимании, чем меньше демократии, тем больше безопасности. Чем сильнее закручены гайки, тем в большей степени мы защищены.
     Это часть общественного договора путинской эры: вы обеспечиваете нам безопасность, а мы даем вам возможность делать все что угодно. Воровать, крышевать, откатывать. Народ и власть квиты, расходятся в разные стороны и живут своей жизнью.
     Оказывается, так не получается. Гайки закручиваются, но безопаснее не становится: только омоновский гаечный ключ все норовит ударить по темени. Жизнь тех, кто наверху, становится все безопаснее и безопаснее – так, что за километр не подойдешь, да еще в пробке настоишься, когда полностью защищенные ФСО руководители катаются по улицам города. Обычного же человека опасности подстерегают на каждом шагу: бандит трудно отличим от милиционера, а на всякую частную жизнь непременно найдется свой видеоролик.
     Значит, общественный договор не получился: и в покое не оставили, и безопасности не обеспечили.
     Чтобы ОНИ оставили нас в покое, именно мы должны постоянно беспокоить ИХ: выбирать на свободных выборах, контролировать, гнать поганой метлой, если они не предоставляют обещанных сервисов. Даже товарищ Сталин понимал суть социального контракта. Помните его знаменитый тост за русский народ: «Иной народ мог бы сказать правительству: вы не оправдали наших ожиданий, уходите прочь, мы поставим другое правительство, которое заключит мир с Германией и обеспечит нам покой. Но русский народ не пошел на это, ибо он верил в правильность политики своего правительства, и пошел на жертвы».
     Русский народ и сейчас верит в правильность политики своего правительства и готов идти на жертвы. Жертвы терактов?
     Русский народ отказался от выборов, вперил взгляд в телевизор, где если и показывают теракты, то виртуальные, в формате 3D. И это тоже входило в условие общественного договора. Но кино со спецэффектами вдруг шагнуло в жизнь каждого из нас, а начальство не смогло защитить свой народ с помощью телевизора. Он не очень пригоден для решения вопросов безопасности.
     Мы, правда, и сами разучились давать правильный ответ на вопрос «По ком звонит колокол?». Таксисты и частники, которые в день теракта требовали с голосующих по 3 тысячи рублей за 3 километра, – зловещая метафора той социальной спячки, в которую впало общество. Здесь нет места доверию и солидарности. Зато в избытке мародерства. Отказавшись влиять на события, мы превратились в общество мародеров. Никто нам не придет на помощь, но и мы не придем. Скорее, наживемся на чужом горе и страхе. Это тоже такой социальный контракт.
     Трагические события ставят все более страшные диагнозы социуму, который перестал быть обществом в собственном смысле слова, и власти, которая на самом деле властвует лишь там, где видимые или невидимые заборы отгораживают ее от простых людей.
     …Компетентные органы с оттенком гордости сообщали, что теракты в метро – это «сигнал», или там «привет», ФСБ и МВД. Ой, как страшно. Только почему эти сигналы ИМ подаются за наш счет? За счет простых налогоплательщиков и рядовых пассажиров общественного транспорта в час пик?

Россия без Героя

Главная проблема телевидения не в схеме финансирования госзаказа на художественность, духовность и патриотизм. А в деградации и кризисе героя в сетке телевещания госканалов

     Всякая власть только тогда чего-нибудь стоит, когда помимо всего прочего (хлеба, машин, тюрем) может представить адекватного своей идеологии и обществу Героя. Чтоб хотелось отождествлять себя с ним, Родину любить. Врагов наказывать.
     И Советы крепко стояли, пока этому завету своего вождя следовали. С довоенными трактористами и полярниками в газетах и кино. С военным бойцом Бернесом. С хрущевским Председателем и брежневским интеллигентным слесарем Гошей.
     Потом все это кончилось. Зритель получил свободу в выборе способа пропитания и Героя. Последнего ему никто сочинять был не обязан.
     В обществе – раздраенном, расколотом, озлобленном, неспособном договориться, кто в его прошлом и настоящем герой, а кто нет – заказ в конце концов оформился. И был выполнен. Можно сколько угодно говорить о бездуховности и развале культуры в 90-е, но никаких колебаний в поисках ответа на вопрос о Герое того времени не будет. Это, конечно же, народный мститель Данила Багров, униженные, но карающие менты с Лариным во главе, следователь Каменская со товарищи против сволочных депутатов, генералов и эфэсбэшников и восстанавливающие по понятиям справедливость бумерцы и бригадники.
     В них было все, чтобы стать героями, независимо от художественного уровня. То, что хотели сделать многие, но не могли – они делали. Например, говорили: «Не брат ты мне – гнида…», – с пистолетом в руке. Или: «Не мы такие – жизнь такая».
     И вот пришло время. Страна полюбила лидера. Сделала его своим Героем. Он делал то, чего хотело, но не могло большинство. Помимо нефтяных пенсий, кредитных машин и дубинок для несогласных он представил обществу обиженных Героя в своем собственном лице. Мочил в сортире. Сажал олигарха. Буша выставил полным идиотом.
     И все как-то стали под Главного Героя подтягиваться и выстраиваться. Появилось патриотическое историческое кино: в главных ролях государственные люди – Невский, Столыпин, сыщик Фандорин. Героев-мстителей с патриотической начинкой стали штамповать в информационном и художественном пространстве. Старики-менты опять-таки. Они, впрочем, быстро раздобрели, пересели на приличные машины. Женщины-следователи прикупили норковые шубы и сделали в доме ремонт.
     Власть укреплялась, что обещало близкий порядок. Отменили выборы губернаторов. Заклеймили тех, кто шакалит. Стали выигрывать в футбол. В Герои выдвинулись Аршавин, спасатель Шойгу, детский врач Рошаль.
     Пробовали сделать героев из обвиненных на Западе – осетина, забившего ножом швейцарского диспетчера; бывшего эфэсбэшника, обвиненного в отравлении. В Думу и в местные министры они, конечно, прошли. В Герои – нет.
     Страна посмотрела Лунгинский «Остров». Но герой Мамонова Героем так и не стал. Слишком многого от нас требовал. Не прошли и симпатичные гордые училки, влюбляющие в себя скромных олигархов. В них просто не поверили.
     Попробовали призвать советские персонажи и оскандалились. Сын очаровательного лузера Жени Лукашина, оказался в исполнении Хабенского мелким мошенником. На молодого Штирлица никто вообще смотреть не захотел.
     И все это время, десять лет подряд с перерывами на новости от Главного героя и Ледовые шоу, по всем трем общероссийским каналам – менты, менты, менты. Следователи прокуратуры. Суровые и благородные спецслужбисты времен Берии и Патрушева. Стреляют, прыгают, хрустят портупеями. Укрепляют авторитет госвласти.
     Это в стране, где к тому времени при встрече с человеком в милицейской форме люди уже сплевывали через плечо и крестились!
     В чем угодно, но только не в рейтингах дело. Развлекательные каналы тоже на жизнь сами зарабатывают. Без стрельбы и ментов, как представителей власти. Их герои с маленькой буквы – студенты, папаша-лох, ленивая жена, пронырливые детки, солдаты, смешные гастарбайтеры. Все лепится по лекалам колумбийских сериалов. Жизнь по горизонтали. Здесь зрители любят своих героев. К тому же возникает чувство стабильности. Это то самое кино для семейного просмотра, о котором вздыхал спикер Грызлов. Но пусти его на пропагандистские каналы – и что станет с надеждой вывести любимого всеми героя от власти?
     И у Никиты Михалкова не получилось. Он все сделал, чтобы помочь другу не остаться в одиночестве. А Героя не вышло. Одним поперек, что эфэсбэшник. Другим – что чечененка вздумал спасать.
     Но в том, что людям нужен их герой, властители по-прежнему не сомневаются. Это какой-то самогипноз. Грызлов убежден, что в России против государства никогда не набиралось и десяти процентов. Подразумевая под государством себя и компанию.
     Владислав Сурков свято верит, что его власть «глубоко укоренена в социальной ткани». Не дождавшись Героя, по слухам, он сам сочинил роман. В нем герой-циник канонизирует все властные мерзости и утверждает, что только воровской она может быть и, если рухнет, все погибнет.
     А тем временем в параллельном мире живут люди и их герои – у каждого сообщества свой. Иногда они полные антагонисты. Для одних Герой – убитый Маркелов. Для других его убийца. В последнее время проявили способность к единодушию. По поводу майора, изобличившего ментовской беспредел. Или матери-одиночки, встретившей судебных приставов огнем из травматического ствола. Ну а если туз с мигалкой поймает на встречке очередную жертву из мирного населения – все едины во мнении, который тут антигерой.
     На трех же каналах по-прежнему прыгают менты. И не оставляются попытки прислать им подкрепление.
     Последний опыт: на «Первом» вспомнили про героя многих – Сталина. На основе признаний Тухачевского сняли фильм о том, что маршал замышлял убить будущего творца Победы. И значит, Иосиф Виссарионович совершенно справедливо выбил глаз заговорщику на допросе и расстрелял его.
     Неплохо. Но опасно и саморазрушительно. Ведь у тех, для кого Сталин – Герой, нет сомнения, с кого он начнет, когда вернется.
     Главный же Герой теперь не одинок. Два года назад у него появился дублер. Это было ошибкой: и сам стал пониже, и двойника не возвысил. И кажется, Россия близка к тому, чтобы снова стать страной без Героя.

Крысы на хозяйстве

В последнее время власть под маркой заботы об отечественном производителе усердно работает над решением важнейшей задачи – недопущением снижения цен на товары и услуги. Недавно она на себе испытала, как обидно переплачивать

     Есть много примеров радения о повышательном ценообразовании: то дешевых кур запрещают ввозить, то пошлины на иномарки поднимают, то приказывают переработчикам закупать молоко не ниже указанной вице-премьером Виктором Зубковым цены. Вообще пытаются заставить работать закон о торговле, чтобы поганые сети не выкручивали руки поставщикам дорогих продуктов и отказывались сотрудничать с теми, кто предлагает пищу подешевле…
     Цены удерживать удается, успехи налицо, но вдруг незадача: по самим радетелям о всеобщем благе цены и шибанули.
     Опосредовано – митингами против повышения тарифов ЖКХ, о чем много писалось и пишется. Но больнее – прямым ударом по госкарманам, вот на это любопытно обратить внимание.
     Председатель правительства это сразу заметил, оценил и обиделся.
     Если внимательно познакомиться с сообщениями информагентств о том, как Владимир Путин распекал недавно своего зама Дмитрия Козака, то очевидно, что не повышение квартплат было главным, не стоимость жилья, а то, как «на глазах дорожает» возведение любимых властью объектов в Сочи и на острове Русский в Приморье.
     Смысл тирады Владимира Путина понятен: мы к ним (избранным строителям) всей душой – и деньги, и преференции, и законы про сгон частников с нужных земель – все дали, а им, видите ли, мало, и норовят вздуть цены.
     «Что происходит?» – грозно спросил Путин у Козака. Вице-премьер мгновенно перевел стрелки на министра регионального развития Виктора Басаргина. Через несколько часов последовала отставка, правда не Басаргина, а его зама Сергея Круглика, который, впрочем, уже привыкает, наверное, быть «мячиком» в древнерусской игре хозяйствующих субъектов.
     Официальная статистика объясняет премьерский гнев так. К началу года цены на стройматериалы по сравнению с октябрем 2009-го упали на 21,9%. При этом фонд заработной платы не вырос. Но вот снижение издержек в отрасли оценивается на уровне лишь 10%. Это средние цифры по всей отрасли. По неофициальным данным, на тех самых любимых правительством приморских и приокеанских объектах изначальные сметы уже успешно освоены и применен старый добрый прием придания работам статуса «чемодана без ручки», который нести трудно, но бросить никак нельзя.
     Что ж, председатель и все его правительство столкнулись в своей увлекательной жизни с тем, с чем каждый простой россиянин уже давно научился как-то сосуществовать, – с непрозрачным, не поддающимся контролю ростом цен.
     Выводы из всего этого власть сделала ожидаемые – не конкуренцию, конечно, стимулировать, а снять зама Круглика и приказать ценам стоять смирно. Есть веские основания для уверенности в том, что цены на окрик наплюют, затаятся ненадолго и снова пойдут в рост.
     К этому выводу подводят данные статистики. Которые показывают, что стоит только всяким форс-мажорам навязать снижение стоимости продуктов и услуг, как просто перестают эти продукты и услуги предоставлять их поставщики. В связи с этим вспоминается почему-то старая присказка: так не доставайся же ты никому…
     По данным Росстата, объем всех строительных работ в январе 2010 года составил 169,3 млрд рублей. Это на 10,6% ниже показателя прошлогоднего января, который, в свою очередь, был меньше, чем в январе 2008-го. В целом за год падение рынка по отношению к показателю 2008-го составило 6,7%. И это не просто потому, что кризис сбил платежеспособность и оказалось просто невозможным возводить строения по приемлемым для обнищавших людей и субъектов ценам. Росстат бесстрастно фиксирует: доля индивидуального строительства в общем объеме ввода жилья достигла наивысшего уровня – 47,8%.
     Иными словами, грубо можно поделить всех застройщиков надвое. Первые привыкли и только и могут работать при перманентном росте цен, это и есть их бизнес, и они обязаны строить как можно дороже. Вторые, наоборот, бьются за каждую копейку себестоимости. Потому что вторые работают на себя. Но нелогично как-то получается: а разве те, кто работает на продажу, не заинтересованы в снижении издержек, чтобы именно у них покупали и чтобы больше чистой прибыли оставалось? Выходит, что нет. В итоге
     если не получается продавать недвижимость по привычным суперценам, то ее просто перестают и строить.
     Некоторые эксперты даже оптимистично предвкушают, как придет время, когда в результате образуется дефицит стен и крыш… Исключением и спасением на время спада становятся госзаказы, вздутие цен на исполнение которых так возмутило Путина.
     По-простому все выглядит так: нет конкуренции, зато есть взяточничество и откаты. Аппетиты и число получателей взяток и откатов растет, потому отрасль только и может существовать исключительно на повышательном тренде. Сами строители объясняют все более корректно, но фактически точно так же. Они поясняют, что себестоимость строительства складывается из стоимости материалов, амортизации механизмов и оплаты труда. Но в российской практике к ним добавляется то, что принято стыдливо называть человеческим фактором.
     «Именно из-за него стоимость строительства увеличивается вдвое», – говорит президент Российского союза строителей (РСС) Владимир Яковлев. Это издержки строительных компаний на оплату аренды или выкупа земельных участков, подключения к электро– и газоснабжению, водообеспечению. Еще массу времени и денег отнимает множество согласований с муниципалитетами и органами госвласти.
     Публично капитаны стройкомпаний предлагают такие рецепты реформы ценообразования. Сегодня, говорят они, любой разумный либерализм в отношении застройщиков оправдан. Важно, добавляют, чтобы всю информацию о земле размещали в интернете. Это открытость для всех, а не только для своих. Еще настаивают, что прорыв в строительстве будет возможен, только когда каждый клочок российской земли будет занесен в кадастр, продан частному владельцу, а все так называемые разрешения на строительство отменены. И делают вывод, что
     госрегулирование в сфере строительства должно быть ограничено стандартами и техническими регламентами, обеспечивающими безопасность зданий.
     Что любое упрощение процедуры согласования разрешительной документации должно приветствоваться. Сейчас же, сетуют, путь от приобретения участка до выхода на площадку растягивается на годы.
     В приватных беседах некоторые строители более откровенны и рассказывают о такой формуле российского ценообразования: «Допустим, я все посчитал и знаю, что получу доход в итоге строительства объекта, скажем, в 10 млн. Чиновники, которые выдают мне разрешения на все, включая право дышать или стонать, тоже считать умеют. В результате, чтобы после обеда получить нужные бумаги, надо до обеда занести ровно 10 млн кэшем».
     В общем, система работала без сбоев последнее десятилетие, все винтики и капилляры вертикали власти свое получали, по инстанциям передавали и неуклонно наполнялись величием. Но
     что-то случилось нынче. Что-то, что не просто доказало неэффективность модели устройства хозяйствования (кто бы сомневался), но заставило систему начать пожирать саму себя, когда больше есть нечего.
     Так, говорят, если крысу лишить возможности грызть что-то твердое и стачивать резцы, то они вырастут настолько, что зверь не сможет закрыть рот и в конце концов погибнет от голода.

Слобода мысли

Чтобы совершить модернизационный прорыв, нужно начинать не со строительства инновационной зоны, а с банальных вещей: отделить власть от собственности, оставить бизнес в покое, обеспечить реальную политическую соревновательность и свободу СМИ

     Вокруг проекта, который весьма условно называют «российской Силиконовой долиной», или коротко «Сколково», идет много разговоров, от натужного бодрячества – вот она, мол, настоящая модернизация, – до голого отрицания самой идеи. Но чтобы сделать вывод, нужно, конечно, хотя бы немного проанализировать то, что держат в голове идеологи этого проекта, в частности первый заместитель руководителя администрации президента Владислав Сурков. Он сделал по поводу проекта два развернутых заявления – в интервью газете «Ведомости» 15 февраля 2010 года и каналу «Вести 24» 21 марта этого же года.
     Не буду комментировать все детали этих заявлений, а обращусь только к некоторым из них, по которым можно судить о степени проработанности идеи создания инновационной зоны «Сколково».
     Прежде всего обращает на себя внимание демонстративный реверанс в сторону иностранных специалистов, которые должны прибыть в Россию и стать движителями проекта. Сурков заявил, что нам нужна «новая Немецкая слобода», и если в ней не будут жить и работать несколько нобелевских лауреатов (очевидно, нероссийского происхождения), то проект не будет удачным.
     Давайте сначала разберемся с Немецкой слободой. Если обратиться, например, хотя бы к «Википедии» (видимо, Владислав Сурков этого элементарного действия не сделал), то можно узнать, что:
     «первый большой наплыв иностранцев в Москву произошел еще во время Ливонской войны: тогда войска взяли так много пленных, что ими торговали в городе – за мужчину давали по гривне, а девка шла по пяти алтын. Часть ливонских пленников Иван Грозный поселил отдельно, и вероятно, они-то образовали первую в Москве Немецкую слободу, получившую такое название из-за того, что москвичи всех иноземцев прозвали «немцами», «немыми», то есть не говорящими по-русски. Находилась слобода на правом берегу Яузы, возможно несколько ниже по течению, чем основанная позже. Чтобы не тратиться на содержание пленных, царь Иван разрешил им выделывать и продавать вино, пиво и другие напитки, что обычно было монополией казны.
     Первая Немецкая слобода исчезла в пламени и разбое Смутного времени. Но потом восстановилась: уже по переписи 1665 года там насчитывалось 204 дома, и там проживали представители почти всех национальностей Западной Европы. Забелели ряды аккуратных домиков на правильно распланированных улицах, зазеленели сады и палисадники, в разных местах поднялись здания нескольких церквей, и вся эта местность стала похожей на уголок Европы.
     Немецкая слобода притягивала юного Петра I, как магнит: там жили необыкновенные люди, знающие, как строить корабли и обращаться с астролябиями, как веселиться без оглядки и как ухаживать за красивыми женщинами. Там Петр нашел своих первых учителей в морском деле Франца Тиммермана и Карштена Брандта, обучивших его приемам управления диковинным ботиком, найденным в измайловском сарае, там он познакомился с будущим закадычным другом Францем Лефортом. «В его доме, – рассказывал князь Борис Куракин, – первое начало учинилось, что его царское величество начал с дамами иноземскими обходиться, и амур начал первой быть к одной дочери купеческой, названной Анна Ивановна Монсова».
     Немецкая слобода стала новым центром Москвы, где в противоположность Кремлю с его старинными дворцами, напоминавшими Петру все отжившее, старое, ненавистное ему, сосредоточивалось новое, нужное для поднимавшегося гиганта – России. Недаром стрельцы-заговорщики, для которых важно было возвратиться к прежним спокойным временам и которые страшились всего нового, непонятного и грозившего им непредсказуемыми осложнениями, намеревались «Немецкую слободу разорить и немцев всех порубить».
     Уже зрелым человеком, прошедшим через многие испытания, царь Петр не забывал Немецкую слободу: здесь он принимал иноземных послов, держал совет с приближенными, здесь и развлекался» (конец цитаты из «Википедии»).
     После этого исторического экскурса необходимо напомнить и о роли Петра I в жизни России. Здесь очень много мифологии, в основном прославляющей этого правителя. Но вот что пишет все та же «Википедия»:
     «В целом реформы Петра были направлены на укрепление Российского государства и приобщение правящего слоя к европейской культуре с одновременным усилением абсолютной монархии. К концу правления Петра Великого была создана мощная Российская империя, во главе которой находился император, обладавший абсолютной властью. В ходе реформ было преодолено технико-экономическое отставание России от европейских государств, завоеван выход к Балтийскому морю, проведены преобразования во всех сферах жизни российского общества. В то же время народные силы были крайне истощены, разросся бюрократический аппарат, были созданы предпосылки (Указ о престолонаследии) для кризиса верховной власти, приведшие к эпохе «дворцовых переворотов».
     Петр, несмотря на свою любовь к Немецкой слободе, не просто не освободил крестьян (как это уже было в Европе), но и фактически ввел в стране рабовладельчество, которое для России никогда не было характерно: вспомним казенные заводы, строительство Санкт-Петербурга.
     По некоторым оценкам, при Петре население страны уменьшилось на четверть из-за непосильной эксплуатации и войн. Тем самым он фактически задержал продвижение России по европейскому пути более чем на 100 лет, вплоть до реформы 1861 года.
     Такой вот исторический контекст призыва к появлению в России «новой Немецкой слободы». Этот сурковский пассаж вполне логично вытекает из его идеологической установки: российский народ не дозрел до полноценной демократии и ему вполне достаточен тот муляж этого понятия, который уже трещит по швам. Нам пока светит если не укрепление монархии, как это произошло при Петре, то по крайней мере усиление авторитарных тенденций – а как же еще проводить модернизацию этой неразумной, дремучей страны? И это предлагается следующему президенту, который придет к власти не в 1712, а в 2012 году?
     Глубокое неверие в собственное общество (и просто элементарное незнание предмета) сквозит и в пассаже про нобелевских лауреатов, которых надо привлечь на работу в нашу страну. Ради чего эти выдающиеся люди приедут в Россию? Ради денег? Но не надо равнять ученых с Гусом Хиддинком. Их материальные проблемы давно обеспечены за счет и прежних достижений, и высокого статуса нобелевского лауреата. Оборудование? Думаю, что и здесь проблем на Западе нет. А вот «кое-что» отсутствует в России, и боюсь, будет отсутствовать еще очень долго.
     Вот что пишет в своей статье «Как создать Кремниевую долину» один из крупнейших западных экспертов Пол Грэм (перевод опубликован в «Российской газете» от 17 марта 2010 года):
     «Если вы хотите создать вторую Кремниевую долину, то вам необходим университет, но один из лучших в мире. Он должен быть достаточно хорош, чтобы притягивать лучших за тысячи километров (...).
     Однако даже выдающегося университета недостаточно. Это лишь зерно. Его надо посадить в подходящую почву, иначе оно не прорастет. Чтобы инновационные проекты появлялись как грибы после дождя, университет должен быть расположен в городе, который имеет другие достоинства кроме университета. Как показывает опыт (...), привлекает город, имеющий индивидуальность. Он не должен производить впечатление только что сошедшего с конвейера, где всюду однотипные новостройки. Поэтому нельзя доверять правительству решение, каким быть будущему городу. И конечно, он должен быть пронизан духом молодости, потому что инновации – дело молодых».
     Это описание процесса никак не подходит к «Сколково»: во-первых, нет университета (например, типа Стэнфорда) и не планируется его создать, во-вторых, находящийся рядом город Москва быстро теряет свою индивидуальность и поражен всеми пороками современной России, и в-третьих, власть (при активном участии Владислава Суркова) определяет, каким быть будущему этого проекта.
     Но не менее интересно другое.
     Силиконовая долина в том виде, в каком ее представляют себе наши идеологи, в развитых странах на самом деле уходит в прошлое.
     Вот что пишет, например, известный американский социолог Ричард Флорида в книге «Креативный класс. Люди, которые меняют будущее», изданной в 2007 году:
     «Мне трудно пропагандировать такие места, как Силиконовая долина, которые относятся к классическим высокотехнологичным сообществам с низким социальным капиталом, населенным индивидуалистами, не интересующимися политикой, актуальными проблемами или чем-либо еще за пределами их собственной жизни. Переход к такому обществу меня беспокоит. С другой стороны, я не думаю, что было бы желательно – или даже возможно – вернуться к тому типу общества, который существовал раньше. Он попросту не соответствует принципам, по которым люди живут и работают в креативной экономике. Существует реальная потребность в новой модели, и ее осознает растущее число людей. Все больше и больше участников моих интервью и фокус-групп уезжает из мест вроде Силиконовой долины, чтобы строить настоящую жизнь в реальном месте. Они хотят найти баланс между индивидуализмом и принадлежностью к некоему сообществу, причем не старообразному сообществу романтиков типа Патнэма, а новому, более открытому типу. Я считаю, что такие города, как Чикаго, Сиэтл или Миннеаполис, с их высокими показателями в «индексе креативности», богатым историческим наследием и развитым в разумных пределах чувством сообщества, обладают потенциалом для сочетания инноваций и экономического роста с аутентичным сообществом и более удачным образом жизни. За пределами США хороший баланс между открытостью, терпимостью и ярко выраженным чувством сообщества сумели достичь такие города, как Дублин и Торонто».
     Это к вопросу о территориальных сгустках интеллекта уже не XX-го, а XXI века.
     Но давайте вернемся к ярому западничеству Суркова, которое перерастает в недоверие к собственным интеллектуальным ресурсам России. Он говорит «Вестям 24»: «У нас есть прекрасные научные центры, которые созданы еще в советское время и в Сибири, и в Подмосковье, и во многих других регионах. Там работают прекрасные специалисты, высококвалифицированные ученые. Огромные достижения. Тем не менее решение такое принято, и оно не должно никого обижать. Мы должны понять то, о чем я уже сказал: наша задача – выйти на другую ступень цивилизации, наша задача не сделать евроремонт в нашем советском доме, наша задача – построить новую Россию с новой экономикой, и для этого иногда очень полезно вырваться в чистое поле. Мне кажется, даже архитектура имеет значение. Мне кажется, имеет значение социальная среда. Мне кажется, молодой человек, молодой ученый должен посмотреть вокруг себя и сказать: «Да, это лучшее место, это самое модное место, это самое комфортное место». Даже то, что вокруг человека, должно его вдохновлять. И в том числе по этим причинам, отчасти эстетическим, такой замысел у нас есть».
     Интересно: «чистое поле», «другая ступень цивилизации», «новая Россия с новой экономикой», «архитектура и эстетика» в понимании Владислава Юрьевича – это только несколько тысяч гектаров «Сколково» во главе с купленными за бешеные деньги лауреатами Нобелевской премии и кучкой благородных российских бизнесменов, платящих за это? А всю остальную Россию списали в утиль или в лучшем случае будут использовать в качестве подмастерьев, обслуживающих представителей «другой ступени цивилизации»? А вдруг окружающее население, которое не берут в «новую Россию», начнет обворовывать коттеджи, в которых поселят очередных «немцев», или просто своим обшарпанным и безрадостным видом портить эстетику инногорода? Тогда не обойтись без пятиметрового забора вокруг «Сколково», фейс-контроля, строжайшей пропускной системы и всех прочих атрибутов нынешней Рублевки.
     Я всегда был и остаюсь сторонником открытого общества и европейского цивилизационного выбора России. Но только всей России – Томска и Дубны, Новосибирска и Екатеринбурга, деревни Ивановки и поселка Дзержинский, и многих других близких и отдаленных мест. Однако для этого нужно начать с банальных вещей: отделить власть от собственности и оставить бизнес в покое, обеспечить реальную политическую соревновательность и свободу СМИ. Вот тогда в России – не по указке сверху и без всяких идеологических штучек – начнут формироваться жизнеспособные точки (не обязательно территориально сконцентрированные) инновационных прорывов, которые можно будет на каком-то этапе и поддержать государству при помощи, например, льготного налогообложения, разумного таможенного режима и т. п. регулятивных мер. Я верю, что вероятность такого развития событий все же выше нуля.

Конкуренция за будущее России

Владимир Путин инициирует создание наногорода в Новосибирске – с научным потенциалом, который затмит Сколково

     Вчера президент Дмитрий Медведев поручил премьер-министру Владимиру Путину и первому замруководителя своей администрации Владиславу Суркову до 1 мая разработать предложения по правовому режиму создания и функционирования российского аналога Кремниевой долины в Сколкове. А 9 апреля на партконференции в Новосибирске премьер Владимир Путин презентует аналогичный собственный проект. Ожидается, что сибирский вариант наногорода будет реализован гораздо раньше президентского.
     Поручения главы государства стали итогом недавнего заседания президентской комиссии по модернизации, состоявшегося на прошлой неделе в Ханты-Мансийске. Там Медведев объявил о том, что решил назначить координатором проекта главу «Реновы» Виктора Вексельберга, а также распорядился разработать особый правовой режим для создания нового высокотехнологичного центра. По информации «НГ», в строительство иннограда может быть инвестировано до 4 млрд. долл.

Эта непонятная особая зона
     Ранее глава государства заявил о том, что принял решение построить российский аналог Кремниевой долины в Сколкове. Напомним, Медведеву на выбор были представлены примерно 18 территорий в разных уголках страны, где мог бы расположиться инновационный город. Впрочем, большинство из них находится в частной собственности. В государственной лишь две площади – в Сколкове и Дубне. Медведев сделал выбор в пользу государственных земель. А в Сколкове решил строить потому, что там, по его словам, есть неплохой задел. Президент объяснил, что рассчитывает на быструю реализацию проекта. Тем не менее образование центра займет от 3 до 8 лет.
     Премьер-министру Путину и первому замруководителя кремлевской администрации Владиславу Суркову поручено до 1 мая «представить предложения по правовому режиму создания и функционирования территориально обособленного комплекса для развития исследований и разработок и коммерциализации их результатов, в том числе в части налогообложения, таможенно-тарифного регулирования и административных (включая миграционных) процедур». Судя по всему, президент торопится с либерализацией миграционного законодательства, чтобы привлечь иностранных специалистов. Проект строительства российского аналога Кремниевой долины уже сейчас, по сути дела, можно считать международным, поскольку на равных с Вексельбергом координировать его будут и иностранные партнеры. На заседании комиссии по модернизации Медведев заявил: «Я провел определенную часть консультаций по этому поводу с моими коллегами – лидерами ряда иностранных государств. Они обещали помочь, во всяком случае советом. Это также немаловажно».
     Официальный представитель президента в Госдуме Гарри Минх в беседе с корреспондентом «НГ» отметил, что окончательная ясность со статусом Сколкова наступит после того, как будет выполнено поручение главы государства. Минх уверен, что предложения по этому статусу действительно должны быть комплексными. При этом он заметил, что ссылка в поручении Дмитрия Медведева на миграционное законодательство скорее всего связана с планами по приглашению иностранных преподавателей. Председатель комитета ГД по законодательству Павел Крашенинников указал, что поскольку центр в Сколкове будет, конечно, не каким-то отдельным городом, а просто специальным учреждением, то проблем с его особым статусом быть не должно. «Гражданский кодекс допускает принятие по отдельным учреждениям отдельных законов», – отметил он. Крашенинников подчеркнул, что раз срок подготовки предложений установлен очень сжатый, то это значит, что «решение принято не на пустом месте, заготовки уже есть, сейчас нужно провести лишь последние согласования».
     Глава комитета не исключил, что статус Сколкова будет утвержден специальным законом, в котором найдут отражение особенности применения на его территории различных видов законодательства.

Премьерский проект
     Между тем у Путина может появиться собственный инновационный город под патронатом «Единой России» – в Новосибирске. Как ожидается, объявлено об этом будет на второй части партийной конференции «По развитию Сибири 2010-2012», которая на сей раз пройдет в этом городе в конце следующей недели. Первоначально планировалось, что премьер выступит и одобрит самые перспективные проекты в Красноярске, где в понедельник стартовала конференция. Форум, как известно, был организован по личной инициативе премьера. Путин и должен был стать центральной фигурой мероприятия. Однако его планы нарушили теракты в московской подземке. Премьеру пришлось срочно вылететь в Москву. Хотя от участия в партийном мероприятии он не отказался и теперь осуществит задуманное в Новосибирске.
     Более того, премьерский вариант в отличие от президентского включает целую систему наногородов. В Красноярске участники прерванной терактом конференции рассмотрели проекты, представленные регионами Сибирского федерального округа. Все они будут реализованы в течение ближайших двух лет. Строящиеся инновационные центры в Томской области, в Кемерове, Новосибирске и Красноярске будут объединены под началом Новосибирского технопарка, который таким образом может превратиться в мегаинноград.

     Проект нанограда в Новосибирске уже готов.
     Ожидается, что именно этот проект будет признан одним из победителей на партконференции. В Красноярске состоялась презентация программы создания технологической инфраструктуры технопарка Новосибирского академгородка. Это будет научно-технический, образовательный и инновационный комплекс. Основные направления развития – образование и наука, наукоемкая промышленность и инновационный бизнес. В центре будет создан приборостроительный кластер. Он будет включать Центр технологического обеспечения, Инжиниринговый центр, контрактное производство, Центр подготовки кадров и Центр заказных инноваций. Часть объектов технопарка инновационного Академгородка уже построена. К сентябрю этого года планируется завершить строительство жилых коттеджей для ученых. А в 2011 году в эксплуатацию будут введены 60 тыс. 500 кв. м специализированных площадей. В создании технопарка участвуют госкорпорация «Роснано», ассоциация «СибАкадемИнновация», компания «Сибакадемсофт» и другие. Таким образом, Путин может обзавестись собственным инноградом в гораздо более короткие сроки, буквально в ближайшие два года.
     Директор Международного института политической экспертизы Евгений Минченко считает, что с точки зрения пиара Сколково не самый удачный проект: «Он будет долго строиться, и непонятно, когда от него будет электоральный толк. Уже сейчас раздается много нареканий в адрес этого проекта. К сожалению, некоторые из замечаний имеют под собой основание». А вот новосибирский проект с электоральной точки зрения, на взгляд эксперта, выглядит более эффектно.
     Глава Института проблем глобализации Михаил Делягин считает, что оба проекта похожи на «потемкинские деревни»: «Одна – путинская, другая – медведевская. Безусловно, между двумя лидерами мы видим соперничество. При этом очевидно, что в Сколкове не будет ничего. По двум причинам: во-первых, Сурков сказал, что только во второй половине следующего года, если все будет хорошо, дадут проектные задания. Год – на разработку проекта, а потом не спеша будут его реализовывать. Власти не понимают, что в Сколкове существует негативная корпоративная культура. Там есть знаменитая бизнес-школа, где обучаются якобы будущие хозяева жизни. Так вот, школа есть, а здания для нее нет. Поэтому дети, которые там учатся, живут в гостинце «Балтимор». Там же учатся. Естественно, крышу у них срывает напрочь: они искренне уверены, что их жизнь состоялась, они хозяева жизни уже на первом курсе. Что касается Новосибирска, то там можно построить все, что угодно, и даже быстрее, чем к выборам 2012 года. Но надо, чтобы там еще и люди что-то делали».
     «Пока будут ученые, которых могут сажать в тюрьму за сотрудничество с иностранцами, по подозрению в шпионаже, пока будут распиливаться деньги, предназначенные на научные исследования, ничего не состоится», – уверен эксперт. Он считает, что проблема не в науке, «а в государстве, сутью которого является коррупция».

Кадры наших поражений

     Почему на Западе никто не горит желанием пригласить к себе таких «высокопрофессиональных» топ-менеджеров, как Чубайс, Христенко, Кудрин, Греф, и прочих «специалистов», чтобы они там у них порулили, «повыводили» их экономику из кризиса.

     ПОСЛЕДНИЕ Олимпийские игры с предельной откровенностью обнажили всю несостоятельность нашей как внутренней, так и внешней политики и жизни. Ну, естественно, не нашей с вами, а властей предержащих. «Шапкозакидательские» лозунги и «победные» реляции о силе и мощи страны в целом, а нашего спорта в частности, «извергаемые» правящей верхушкой и чиновниками, разбились о жизненные реалии.
     Мыльный пузырь лопнул. Итоги печальны. Запас советской прочности себя в спорте тоже исчерпал. Саяно-Шушенская авария аукнулась и в спорте. Наши жирующие на черной и красной икре чиновники в «русских домах» при олимпиадах, «прибывшие обмениваться опытом» за госсчет, а реально – за наш с вами, могут только икру с блинами уплетать, а управлять они не могут: ни экономикой, ни хозяйством, ни культурой, ни наукой, ни спортом. И никакие «куршевельские» мальчики, якобы патронирующие тот или иной вид спорта, не изменят ситуации в лучшую сторону.
     Впервые за много лет мы остались без «золота» в фигурном катании. Вылетели из хоккейной «разборки» сильнейших, что-то получили в коньках, немного в лыжах, про остальной «фристайл» уже помолчу. Но это же те виды спорта, в которых нам в советские времена просто не было равных!
     Теперь же, благодаря такой «талантливой» политике управленцев-менеджеров, мы превратились в международную «кузницу» кадров: наши «фигуристы» сидят в мировом фигурном катании от тренеров до хореографов, наши хоккеисты составляют костяк «ихнего» НХЛ, наши «неперспективные» спортсмены завоевывают «золото» для других стран, нашего конькобежца-призера готовит итальянский тренер по книгам наших же советских тренеров, но на их, итальянских, катках. И так далее.
     А почему? Да потому, что руководству страны на все глубоко плевать, а словесная ширма о всеобъемлющей заботе о гражданах – полный вздор. Они заботятся о гражданах типа Прохорова, Потанина, в чем мы наглядно убедились, ознакомившись с рейтингами миллиардеров: их ряды не поредели, их карманы не оскудели, а, наоборот, приросли в страшный, кризисный 2009 год благодаря стараниям премьера, президента и правительства. А спорт – да бог с ним, с этим спортом! А также с оборонкой, армией, наукой, искусством, образованием, космосом, медициной и прочей дребеденью.
     Зачем им все эти «Кожаные мячи», «Золотые шайбы», детские бесплатные спортивные лыжные, баскетбольные, хоккейные и прочие секции и школы, зачем эти высокогорные и равнинные катки и бассейны? Это все пустое, граждане, хотят они уверить нас . Мы будем из ящика вещать о заботе о детях, о том, что они ничем не заняты, что они агрессивны, что они тянутся к спиртному, сигаретам и наркотикам, что школа и родители за ними плохо следят…
     Да, в этом есть «сермяжная правда». Если раньше «дети играли в Гагарина», хотели быть Терешковой, равнялись на Харламова или Третьяка, подражали Льву Яшину и Людмиле Пахомовой, мечтали стать летчиками, космонавтами, моряками, спортсменами, учеными-физиками, математиками, исследователями-первооткрывателями, то теперь благодаря псевдолибералам-демократам они хотят получать много денег, жевать жвачку, запивать ее пивом, лежать на диване и ничего не делать. А деньги будут капать сами, как на абрамовичей, прохоровых, потаниных, дерипасок и прочих. «Ведь они этого достойны», как приучает их реклама. А кто не «очень достоин», тот пойдет в «проститутки», «киллеры», просто в «грабители и убийцы», может, еще «в милиционеры» и «гаишники». Тоже вроде не пыльно и хлебно, как следует из ящика, и от вышеперечисленных «достойных» они недалеко ушли. Ведь основа всего этого телезомбирования – грабь, воруй, убивай. Чем больше награбишь и уворуешь – тем более достойное и уважаемое место займешь в обществе, будешь, так сказать, «элитой». А родители? Родители из последних сил «рвут жилы», зарабатывают деньгу, чтобы их чадо хотя бы не умерло с голоду. Это только в нашей стране работающие люди в своей общей массе бедны как церковные мыши. А для того, чтобы «занять» спортом своего ребенка, оторвать от этой «тележвачки», у них уже не остается ни времени, ни сил, а самое главное – средств.
     В советские времена вы могли бесплатно или практически бесплатно привести ребенка для занятий фигурным катанием, плаванием, хоккеем и чем угодно в секцию или спортивный клуб, какими в свое время были ЦСКА, «Динамо», «Спартак», «Крылья Советов», «Локомотив», и там с ними работали профессионалы: отбирали наиболее перспективных. А остальные «ходили» для общего физического развития и чтоб по улицам не болтались. Тренеры от хоккея, футбола, баскетбола и т.д. искали мальчишек и девчонок во дворах, в школах, приглашали на занятия. А сейчас что? Даже самый перспективный ребенок, которого отобрали в Школу олимпийского резерва, например, по фигурному катанию, должен сам платить за «лед», за «гимнастику», за «хореографа» и т. п. Его же родителям занятия выливаются в очень кругленькую сумму в месяц – около полутора-двух тысяч долларов. Кто ж из не «элиты» такое потянет? А туда детки приходят с 4 лет, и только если их родители смогут «дотянуть» ребенка до 12 лет и его «перспективность» заметят чиновники от спорта, то, может, тогда будет оказываться какая-то помощь.
     Все, что мы имели раньше, в «демократические» времена, например, в фигурном катании, то это только благодаря таланту самих спортсменов, героизму их родителей, особенно матерей, и труду их тренеров. Таких великих спортсменов, как Алексей Ягудин, Татьяна Тотьмянина и другие наши прославленные «звезды», успевших вскочить в детстве на подножку уходящего поезда «советского спорта», до их олимпийских высот уже локомотивом «дотащили», в прямом смысле, их матери, которые в разгул демократии и либерализма в России занимались «поденным» трудом, чтобы их дети стали чемпионами. И они, наши чемпионы и их матери, этого добились не благодаря, а вопреки чиновникам от спорта, которые тут же стали примазываться к личным заслугам и победам наших спортсменов. Низкий поклон их матерям за наше счастливое ощущение радости от вкуса победы и гордости за страну и соотечественников! Но молот «демократии» перековал, а вернее, расплющил всех: и таланты, и их поклонников.
     Удивительная цифра всплыла намедни – 26 млн активного населения страны нигде не числится и не работает. Теперь суммируйте с официальной цифрой – 8 млн безработных, зарегистрированных на бирже, – получается огромная цифра – 34 млн трудоспособного населения России! А теперь представьте, что у этих всех людей есть еще и дети, которых надо кормить, поить, обучать. И сколько там талантливых ученых, спортсменов, инженеров, конструкторов, математиков, физиков, которых Россия уже не досчитывается и не досчитается в будущем? Вот где потерянное поколение! Это официально зарегистрированная безработица у нас, якобы очень низкая. А реальная – просто зашкаливает. Каждый десятый россиянин, между прочим, недоедает. Каждый четвертый от общего числа граждан – не работает. Это данные не по дебильной официальной статистике, а по уровню потребления на душу населения. Вот так, лишь бы выжить! Какой уж тут спорт.

     И ТАК дела обстоят не только в спорте, но и в культуре, искусстве, в промышленности, науке. Поколение «эффективных» менеджеров, категорически не способное ничем управлять, разрушило страну на кусочки, ухватив из нее самые лакомые, и продолжает додалбливать, выкачивая нефть, газ, полезные ископаемые. Фундамент, глубоко заложенный еще в советские времена в науку, технику, культуру, производство, спорт, практически разрушился. Он выработал свой ресурс, и это надо признать.
     Однако новоявленные руководители и управленцы на разных уровнях по всей вертикали и горизонтали власти не хотят видеть этого. Мало того, они категорически не желают признавать очевидное, что все мы прекрасно уже поняли давно. Что говорить о науке, когда наши уважаемые академики с мировыми именами объявляются мракобесами только за то, что они пытаются бороться с лженаукой. И не кем-то, «безграмотным Тютькиным», клеймятся, а что ни на есть ярчайшим представителем правящей политической «элиты» – г-ном Грызловым. И, заметьте, его публично никто не поправляет – ни президент, ни премьер. Те, кто по своему статусу реально борется с мракобесием, с религиозным оболваниванием народа, сами же объявлены мракобесами.
     Из всей нашей академической науки новоиспеченных руководителей, похоже, интересует только одно: земля, которая находится в ведении Академии наук и разных научных институтов, которую надо срочно «оприходовать». Им глубоко плевать на мнение академиков, они лишили их права «последней инстанции» в экспертизе важных государственных проектов, для чего, собственно, изначально и создавалась Академия наук, они сами себе «академики».
     В своем недавнем разговоре на канале «Россия 24» С.П.Капица ответил на вопросы ведущих, объяснил, где у нас наука, в каком месте и как к ней относятся власти придержащие. Он привел несколько примеров из прошлого – из жизни своего отца и из нашего настоящего. Когда И.В.Сталину понадобилось, чтобы Пётр Леонидович Капица вернулся в СССР, то ему за 2 года был отстроен Институт, откуда затем вышли аж три нобелевских лауреата: Л.Д.Ландау, П.Л.Капица, А.А.Абрикосов. Последний, правда, получил это звание, уже двигая американскую науку, но за исследования, сделанные в Стране Советов. А у нас сейчас, как выразился Сергей Петрович, за два года бумаг не соберешь и до смерти набегаешься по чиновничьим инстанциям, чтобы получить хоть малую толику денег на исследование. А ведь дело ученых – двигать науку, а не бумажками шуршать, как канцелярские крысы.
     Второй пример, который он привел в качестве иллюстрации отношения власть имущих к стране, науке, ученым и их мнению, а заодно и к нам с вами, уже из новейшего времени. Еще в советские годы С.П.Капицей была разработана и запущена в дело установка, которая помогает онкологическим больным и успешно, более 35 лет, работает в Обнинске, Киеве, Москве и во многих других местах. Во время «демократических» преобразований их выпуск был приостановлен, но ученые с 1995 года, еще во времена правления Ельцина, пытались вернуться к этому вопросу. Но уже тогда «наш друг Коль» лоббировал интересы «Сименса», «Филипса» и «Брауна», проталкивая немецкие излучатели на наш необъятный рынок с посулами кредитов. А в «тучные годы» ученые мужи, в лице президента АН РФ, главного онколога РФ, написали письмо тогдашнему президенту РФ о том, что данные установки надо выпускать у себя, а предприятия оборонно-промышленного комплекса их готовы производить. Каков итог, знаете? Два года назад этот вопрос был закрыт окончательно и бесповоротно. Немецкие рабочие «Сименса», «Филипса» и «Брауна», а не российские, получили рабочие места благодаря их чудесному канцлеру Ангеле Меркель, которая, не в пример нашему руководству, действительно работает на благо своего народа. А у нас – наоборот. И, естественно, помните, кто у нас тогда президентствовал?
     Еще С.П.Капица пытался объяснить глуповатым журналистам «на пальцах» то, что знания без понимания – это ничто. И проиллюстрировал свое высказывание простым примером. Если у вас есть знания и вам приносят украденный чертеж, например, атомной бомбы, то вы воспроизведете ее по чертежу. Но не более того, так как, не обладая пониманием процессов, вы не двинетесь дальше, а будете ждать следующий «украденный», а те, у кого их подворовывают, уже давно создадут что-то новое. Вот вам все ответы по модернизации, инновации, ЕГЭ и прочее.
     Но нам не нужны «думающие» на конвейере рабочие, как выразился министр образования Фурсенко, «нам» не нужны «мракобесущие» академики, а если продолжить, то «нам» (т.е. «им») не нужны рабочие вообще, конвейеры в частности, и в целом – это обрыдшее население со своими стариками, детьми, инвалидами, безработными, пенсиями и пособиями, невыплаченными зарплатами и прочей ЖКХой. ИМ нужны трубопроводы «Южный» и «Северный» и всякие «потоки», которые рекой погонят наш газ и нефть по разным странам и регионам, а деньги – ИМ в карман.

     ВРЯД ЛИ можно предположить, что те, кто именует себя «элитой», хотя бы раз в жизни слышали о нашем лауреате Нобелевской премии в экономике Леониде Витальевиче Канторовиче, которая ему была присуждена за «вклад в теорию оптимального распределения ресурсов». И трудно представить, что хотя бы один из наших «выдающихся» либералов дал себе труд ознакомиться с работами этого ученого, математика-экономиста. Пожалуй, совсем уж невозможно вообразить, что они, нами руководящие на всех уровнях власти, знают о такой современной науке, основоположником которой и является Л.В.Канторович, как наука об управлении и принятии управленческих решений, основная задача которой – применение естественно-научного метода к анализу задач организационного управления с тем, чтобы снабдить тех, кто управляет оптимальными решениями. В западных странах указанная дисциплина в том или ином объеме включается в качестве одного из важнейших базовых элементов в учебные планы подготовки экономистов и практических менеджеров всех уровней и тем самым имеет серьезное воздействие на общую культуру принятия управленческих решений.
     Слово «оптимальный» весьма популярно и у нас. Почти ежедневно государственные чиновники толкуют об оптимальных способах преодоления кризисных явлений, депутаты, губернаторы и президенты в своих предвыборных программах предлагают оптимальные пути развития республик, областей, регионов или же всей страны. Как нам следует к этому относиться? Очень просто: все эти проекты и программы следует признавать лишенными всякого содержания. В них не просматриваются «управляемые переменные, целевая функция и ограничения той оптимизационной задачи, которая имеется в виду». Иными словами, разговор об оптимальном лишен всякого смысла, если не обозначены критерии оптимальности, совокупность возможных альтернатив и ограничения, которые продиктованы техническими, технологическими, природными или иными обстоятельствами.
     Все эти прекраснодушные слова о модернизации и инновации – не что иное, как дымовая завеса. Не нужен им космос, который мы потеряли. Страна, подарившая миру Циолковского, Королёва и Гагарина, открывшая путь всему человечеству в космос, первой запустившая спутник, первой отправившая своего представителя за пределы Земли, первой вышедшая в открытый космос, первой создавшая долгосрочные орбитальные станции, много лет была ПЕРВОЙ – теперь на задворках космонавтики. Эдакий космический извозчик-гастарбайтер, да и то на старых транспортных средствах, доставшихся от приснопамятного Советского Союза, который так ненавистен современным властителям. Нас опережают все, от японцев до американцев, которые взяли тайм-аут для доработки своих новых космических транспортных средств. Уж они-то вливают в космос и оборонку – будьте здоровы, нам и не снилось. А мы, как всегда, «куем кадры» для иностранцев – для американцев, французов и прочих. Ну не загибаться же от голода и нищеты нашим математикам, физикам, конструкторам и программистам? Там, у них, «на диком западе», они нарасхват: уважаемые высокооплачиваемые специалисты, совершенно лишние и ненужные своей стране. Образование в этой области у нас еще дают нормальное, несмотря на происки Фурсенко и иже с ним высшего руководства страны. Но, думается, уже не долго нам осталось «горевать от ума» наших сограждан.
     Ученые, создавшие нашу космонавтику, с горечью констатируют, что мы безвозвратно отстали, лет на пятьдесят. Если реально что-то делать в этой области, то надо вливать деньги в науку, чего, само собой разумеется, никто из властной верхушки делать и не собирается. В качестве примера можно привести слова одного из конструкторов «Бурана», если кто не помнит – это наш советский «челнок». В ходе его создания было разработано свыше 600 новейших технологий. Орбитальный корабль «Буран» – лишь часть системы «Энергия-Буран». НПО «Энергия» в кооперации предприятий под руководством Валентина Петровича Глушко создало мощную универсальную ракету-носитель «Энергия», которая может выводить как корабль, так и любую полезную нагрузку до 100 тонн. Запуск одного американского челнока, с учетом полезной загрузки, оценивался почти в 800 млн дол­ларов. А выводить на орбиту, как было объявлено, он мог до 30 тонн. Мы же 20 тонн выводили ракетой «Протон», пуск которой и сегодня по коммерческим ценам стоит около 60 млн долларов. Соответственно и «Буран» был значительно менее «доллароемкий», нежели американский проект. Наши советские ученые намного опередили свое время. Закрыл этот проект лично Е.Б.Н. в 1992 году, чем нанес трудновосполнимый удар по научно-техническому прогрессу России.
     Так вот, если представить, что мы попали в сказку и правительство современной России выделило в полном объеме деньги на сборку «Бурана» и его запуск по имеющимся технологиям и разработкам, то мы его уже не соберем: нет ни производственных мощностей, нет ни соответствующих рабочих кадров, утрачены все связи со смежниками. Несчастный «Глонасс» (кстати, советская разработка 1982 года – глобальная навигационная спутниковая система) из 24 спутников толком собрать на орбите не могут – смехота!!! Это все в прошлом – ведущая космическая держава, а теперь – туристов катает, да чужими спутниками пользуется. И чем дальше, тем хуже будет: скоро советские ракетоносители и космические корабли закончатся, а новых и не помышляют проектировать – на это денег нет. Вот где мракобесие! Или что-то похуже.
     Армейские реформы тоже далеко ушли. Пересокращав всех и вся, перепилив на металлолом самолеты, подлодки, надводные корабли и прочую ненужную «лабуду», доканчивают личный состав. А технику планируют закупать за границей, всякие там авианосцы и корабли. Свои, недостроенные, которые можно было бы доделать, перепродают. А французским рабочим создаем рабочие места – другу Саркози помогаем. В прошлом наша гражданская авиация никогда не испытывала трудностей с пилотами, так как сама готовила, да и «армейские» транспортники пачками шли в «Аэрофлот». А теперь практически не осталось ни гражданских, ни военных летных училищ, да и зачем они – скоро летать будет некому (народу от бедности) и не на чем – советский авиапром, как гражданский, так и военный, практически разгромлен («Супер­джет» и последний опытный экземпляр «Сухого Т5» не в счет – штучные экземпляры, а «Суперджет» – вообще «дитя семи нянек»). Учитывая весь прошлый «демократический» опыт – долго еще ждать нам «у моря погоды».
     И так во всех отраслях – и наукоемких, и ненаукоемких, куда ни кинь – везде клин. Только одно неизменно – нефть и газ текут рекой за пределы нашей необъятной Родины, но и они кончаются, а новых геолого-разведочных изысканий «эффективные новые собственники» не удосужились за 20 лет провести.

     ИТАК, мы были и пока что есть «кузница кадров», но уже для постиндустриального Запада и бурно развивающегося Востока. Там пока нарасхват наши ученые, физики, химики, биологи, музыканты, спортсмены и многие другие высоко- и невысоко-, но квалифицированные специалисты.
     А вот что странно, так это то, что никто не горит желанием пригласить к себе таких «высокопрофессиональных» топ-менеджеров, как Чубайс, Христенко, Кудрин, Греф и прочих «специалистов», чтобы они там у них порулили, «повыводили» их экономику из кризиса: в Германии, Франции, США. И чтобы они там отчитались перед их народом за каждый доллар или евро. Вот было бы весело за этим понаблюдать. И наших олигархов как-то особенно тепло не приветствуют и особо не ждут на Западе. Деньгами пользуются, а как «супер-пупер» специалистами – брезгуют. Ну, хоть бы из жалости или из благодарности за их труд на благо Запада пригласили бы, из простой вежливости к преданным партнерам.
     Ан нет, продолжают они все «оттягиваться» в России, все больше и больше превращая ее в Гаити с газом и нефтью. И если бы им еще так повезло, как гаитянским чиновникам, грянуло бы и у нас землетрясение по всей России, повымерла бы большая часть абсолютно ненужного и лишнего населения, а они бы остались при нашей нефти, газе, руде, лесе и совсем одни. Без вечно недовольного народа. Вот тогда бы для них началась совсем беззаботная жизнь.

Не въезжают

     Дмитрий Медведев недоволен задержками при выполнении правительством его поручений в сфере строительства транспортной инфраструктуры. Но, как показывает практика, нагоняи и даже единичные увольнения на чиновников действуют слабо.
     Президент Дмитрий Медведев раскритиковал правительство за то, как оно выполняет его поручения. На этот раз речь идет о наведении порядка в сфере строительства инфраструктурных объектов. «Было дано поручение подготовить предложения по организации устойчивого финансового обеспечения. Минтранс свои предложения сделал, но позиция по этому вопросу не выработана до сих пор. Срок исполнения этого поручения продлен до 30 июня сего года», – привел первый негативный пример президент.
     Не обеспечена и разработка до 1 марта нормативных правовых актов, направленных на расширение форм заключения концессионных соглашений. «Минтрансом подготовлен законопроект, предусматривающий расширение перечня условий концессионного соглашения, критериев отбора концессионеров. Законопроект согласовывается с Минфином и с Минэкономразвития. Позиция правительства не сформирована», – посетовал Медведев.
     Примерно такая же история и с предложениями по совершенствованию механизмов госзаказа. В частности, по проведению аукционов и конкурсов на выбор лучшего технического решения, а также заключению долгосрочных контрактов на строительство и содержание объектов транспортной инфраструктуры. Предложения должны были поступить до 1 апреля. «Тоже не сделано. Плохо. Надо обсудить, каким образом из этой ситуации правительство будет выбираться и когда эти документы будут готовы», – сказал президент.
     Медведев потребовал объяснить, почему правительство манкирует его поручениями. «Доложите о причинах задержек выполнения и отсутствия согласованной позиции», – потребовал президент.
     Навести порядок в строительстве инфраструктуры, в частности, дорог, президент поручил в послании Федеральному собранию в октябре 2009 года. Чтобы избежать завышения стоимости при сооружении таких объектов, он посоветовал привести технологии и оценки в соответствие с общепринятыми международными стандартами. В декабре 2009 года Медведев провел и совещание на эту тему с экономическим блоком правительства.
     Но делалось все медленно или не делалось вообще. В середине марта Медведев впервые указал правительству на эту проблему. «Ситуация с исполнением поручений достаточно сложная, потому что, несмотря на то, что я регулярно получаю, как глава государства, доклады из правительства, из территорий, от других организаций, далеко не всегда эти доклады выглядят содержательно», – заявил президент. Он пояснил, что
     очень часто это «просто отписки», сделанные, чтобы уложиться в установленные сроки, а когда «начинаешь разбираться – по сути, ничего не произошло».
     В прошлом году на строительство федеральных дорог было потрачено свыше 126 млрд руб., напомнил президент о цене вопроса. «С одной стороны, это вроде бы немало, а с другой – совсем мало с учетом того, в каком государстве мы живем и какие транспортные коммуникации у нас имеются. В значительной степени они просто ниже всякой критики», – говорит Медведев. Еще 67 млрд руб. в прошлом году было израсходовано на содержание дорог. «Чем больше мы будем строить, тем выше будут общие затраты на последующее содержание транспортной инфраструктуры. В этом контексте важнейшая задача – снизить стоимость строительства, об этом мы неоднократно говорили, и снизить удельные расходы по дальнейшей эксплуатации объектов инфраструктуры», – сказал он. «К сожалению, сказать об этом проще, чем сделать. Даже несмотря на различного рода поручения, которые давались, ситуация пока довольно слабо меняется», – констатировал Медведев.
     В конце марта этого года подгонять чиновников пришлось и премьер-министру Владимиру Путину. Строительные работы в России зачастую получаются дороже, чем в Европе, и это трудно объяснить, если учесть, что здесь ниже заработная плата, дешевле материалы и электроэнергия, заявил он на встрече с вице-премьером Дмитрием Козаком. «Я посмотрел, что происходит в последнее время. Некоторые принципы ценообразования были изменены, но какой результат? Результат обратный ожиданиям! Цены выросли! В том числе при строительстве мостов, капитальных сооружений. Дмитрий Николаевич, что происходит?» – спросил премьер своего заместителя.
     Премьер потребовал изменить принципы ценообразования так, чтобы они приводили «не к повышению, а к снижению стоимости и к сокращению бюджетных расходов». А «должностные лица, которые подобным образом исполняют решения правительства РФ, должны быть немедленно освобождены от занимаемой должности», добавил Путин. Под горячую руку попал замминистра регионального развития Сергей Круглик, курирующий вопросы строительства и жилищно-коммунального хозяйства. В этот же день его освободили от занимаемой должности.
     Но отставками проблему несвоевременного выполнения поручений президента не устранить.
     «Отставка Круглика, по большому счету, ничего не решила. Этот чиновник стал крайним, проиграл в аппаратной борьбе», – говорит экономист Центра политической конъюнктуры Дмитрий Абзалов. Не намного эффективней и нагоняи. «Они смогут лишь немного ускорить принятия решений неповоротливого правительства, но в целом на качество работы, а тем более в такой сложной теме, как инфраструктурное строительство, повлиять они не смогут», – уверен Абзалов.

Демократия в России мертва?

     До того, как взрывы бомб сотрясли московское метро, президент Дмитрий Медведев проводил медленные, но радикальные реформы в российской государственной системе. Однако теперь может оказаться, что терроризм загнал его в угол.
     Из-за осуществленных на этой неделе взрывниками-смертниками терактов в московском метро, вслед за которыми прогремели новые взрывы на юге России, эксперты начали прогнозировать новое свертывание российской демократии. Причины вполне понятны. За последнее десятилетие терроризм часто помогал тем, кто стремится к централизации власти, к ограничению плюрализма и гражданских свобод. Это превратилось, по сути дела, в шаблонную схему действий, и теперь мало кто сомневается в том, каким будет следующий шаг в российской политике. Если Путин и раньше использовал возникающие кризисы для усиления собственных позиций или (как он любит хвастать) для «восстановления государственности», то почему бы ему не сделать то же самое еще раз?
     Возможно. Однако нынешний кризис может привести к несколько иным последствиям. И чтобы понять, как он будет развиваться, надо проанализировать весьма любопытное положение путинского протеже и нынешнего президента России Дмитрия Медведева. Все знают, что Медведев активно выступает за проведение реформ. Он постоянно говорит о таких позитивных вещах как власть закона, технологические инновации, поддержка малого бизнеса, борьба с коррупцией и так далее. Его планы настолько прекрасны – а в российской ситуации зачастую настолько нереальны – что многие не придают им особого значения, называя Медведева благородным, но бесплодным идеалистом.
     Но многие американцы не знают, что Медведев уже начал вносить в свой послужной список некоторые практические достижения. Самое важное из них имеет прямое отношение к тому, как он может отреагировать на последнюю вспышку терроризма. В середине февраля президент объявил о массовых увольнениях в системе министерства внутренних дел – этого огромного, непопулярного и коррумпированного управленческого аппарата российской милиции. Он выгнал двух заместителей министров, а вместо них назначил своих помощников из Кремля. Он заменил начальников милиции в десяти российских регионах и распорядился, чтобы центральный аппарат провел 50-процентное сокращение милиции по всей стране. Это значит, что в министерстве внутренних дел будет сокращено 10 000 руководителей. Одна российская газета в связи с этим восторженно заявила: Медведев хочет «доказать, что он умеет не только говорить, но и делать». И для этого он «за один раз уволил больше сотрудников милиции, чем Путин за все восемь лет пребывания на посту президента».
     Но после взрывов Медведев вряд ли захочет выглядеть как руководитель, порочащий самых лучших людей Москвы, вместо того, чтобы охотиться за настоящими убийцами. Русским нравится слушать, как их руководители несут всякий вздор по поводу террористов, а Медведев пока еще не сдал экзамен на жесткость. Безусловно, он назначит большую награду за голову чеченского боевика Доку Умарова, который в среду взял на себя ответственность за проведенные теракты. И тем не менее, враждебное отношение Медведева к государственной бюрократии, в частности, начатое им закручивание гаек в милиции, дает ему уникальную возможность представить нависшую над Россией угрозу в таком свете, что это позволит найти новые пути решения проблемы.
     Медведев пытается предстать в образе политика, обладающего мужеством и силой для того, чтобы заявлять о необходимости капитальной перестройки тех институтов, которые отвечают за порядок и безопасность в стране. Он уже предпринял практические действия по устранению недостатков после того, как заявил, что милиция занимается вымогательствами у простых граждан. Он также (большинству американцев об этом тоже ничего неизвестно) начал реформы в армии, в результате которых сотни тысяч офицеров будут уволены с действительной военной службы.
     А теперь Медведеву предстоит решить еще более сложную задачу. Он должен повернуть вспять волну террористических актов, одновременно реформируя имеющиеся в его распоряжении неполноценные инструменты. Прежде всего, ему предстоит провести преобразования в практически не реформировавшейся Федеральной службе безопасности ФСБ, являющейся преемницей КГБ.
     На всем постсоветском пространстве лишь один политический лидер предпринимал попытку таких организационных преобразований. По иронии судьбы этим лидером-реформатором является главный в России мальчик для биться – президент Грузии Михаил Саакашвили. Став в 2004 году президентом, он отправил в отставку более 80 процентов сотрудников грузинской полиции, включая почти всех коррумпированных и крайне непопулярных сотрудников дорожной полиции. Но каким бы неудобным ни было это сравнение, Медведеву здесь есть чему поучиться. Саакашвили преуспел со своими реформами как раз по той причине, что они были радикальными. (Он часто говорит, что его единственная ошибка заключалась в том, что он не уволил всех полицейских до единого.) Медведев уже намекал на то, что, по его мнению, Россия неверно решает свои проблемы с терроризмом. Но готов ли он к кардинальной перестройке ФСБ? Готов ли к этому шагу Путин, который наверняка утверждал планы своего соратника по реформированию милиции и армии?
     В кризисных ситуациях российские политики обычно стремятся возложить вину на кого-то другого. В 2004 году, когда теракт в Беслане привел к гибели сотен школьников, бывший тогда президентом Владимир Путин, по сути дела, обвинил в этой трагедии Соединенные Штаты. На этой неделе бывший руководитель ФСБ Николай Патрушев, который сегодня возглавляет российский Совет безопасности, выступил с предположением о том, что за взрывами может стоять сам Саакашвили. Дмитрий Медведев в своих заявлениях и действиях определенно весьма осторожен. Институты российского государства спустя двадцать лет после развала советской системы по-прежнему сильны, многочисленны и влиятельны. Они просто не очень эффективны. Медведев понимает, какую цену приходится платить России за то, что она их не реформирует. Теперь нам предстоит увидеть, сумеет ли он что-то с этим сделать.
     Стивен Сестанович – старший научный сотрудник Совета по международным отношениям (Council on Foreign Relations) и преподаватель международной дипломатии в Колумбийском университете. В 1997-2001 годах занимал пост посла США по особым поручениям в странах бывшего Советского Союза.

Мы обманули самих себя

Нынешняя власть научилась манипулировать массовым сознанием еще более искусно, чем советская

     Сейчас становится понятно, что годы перестройки – 1985-1991-е – вписываются в глобальный, огромной протяженности и насыщенности процесс. Это время вполне можно воспринимать как уход с исторической сцены еще и всей русскости как системы. Важным рубежом кризиса всемирного значения и для нас, и для Советского Союза был 1917 год – крах, развал, крушение империи. Потом вроде бы восстановление, и потом снова – 1991 год. Это огромный тектонический сдвиг на территории всего бывшего СССР. События 1986-1987 годов, XXVII апрельский съезд, январский пленум 1987 года, приход к власти Горбачева, какие-то слова, заявления, декларации типа перестройки и гласности, все это кажется неким мельтешением, мелкой возней на фоне тех грандиозных событий.
     К 1985-1986 годам было ясно – шел явный развал, прежде всего экономики. Опустели магазины, ощущалась явная напряженность с продовольствием. В тяжелейшем положении оказались финансы, потому что как раз на это время падает обрушение цен на нефть – с 30 долл. за баррель до 10. Власти стали стремительно занимать деньги за рубежом. А там прекратили давать. Поддерживать что-то на плаву стало невозможно. Зарплаты платить было нечем, предприятия останавливались. Советские республики к тому времени начинали расползаться. Лопалась идеология, выступавшая в роли мощных скреп, которые держали КПСС. Исчерпал себя даже проект, на котором базировался Советский Союз.
     Из всех понятий перестройки наиболее действенным оказалась гласность. Потому что стремление сказать нечто вроде правды прежде всего привело к тому, что стали говорить о Сталине и о сталинизме, а потом и о Ленине. Стали говорить то, чего раньше говорить было непозволительно. Движителем перемен был Горбачев. Он эти понятия ввел в оборот, пытаясь наполнить их каким-то содержанием. Но правды в результате его многочисленных и многословных выступлений не добавлялось, скорее наоборот. Если подумать об этом процессе обвала, крушения, сдвига, то к чему он сводился? Уходит Советский Союз как государственное, политическое образование.
     Сходит с исторической сцены Коммунистическая партия – по 6-й статье Конституции руководящая и направляющая сила. И уходит социализм как общественное устройство. Все годы перестройки, вплоть до 1991-го, до возвращения из Фороса, Горбачев хотел спасти СССР, сохранить Компартию и спасти социализм.
     Но самое главное заключалось в том, что к середине 80-х уже созрели очень мощные силы в виде советской автократии, которые захотели осуществить то, что фактически уже было сделано. А именно – овладеть всем достоянием СССР как частной собственностью не только фактически, но и номинально. И этот процесс шел вовсю и вполне гласно. Только он назывался по-другому. Во второй половине 80-х было принято совершенно официально несколько решений ЦК КПСС и Совмина: о кооперации, об аренде, об индивидуальной трудовой деятельности, создании совместных предприятий, банковской сферы. Но это и было главное, что определяло содержание всего, что происходит. То есть то, что я назвал кризисом экономики, советской хозяйственной и общественной системы, отразилось в этих постановлениях и в ходе их реализации.
     Что на самом деле происходило под видом кооперации и акционирования? Акционировали государственную собственность, но юридической, правовой четкости по вопросу о разграничении государственного и частного, в особенности того, что касалось бюджетных денег и основных фондов, – не было. Ко времени ваучеризации и залоговых аукционов, к 1992-1994 годам, фактически в ходе реализации постановлений о кооперировании, об индивидуальной трудовой деятельности, о предприятии, национальным достоянием овладели уже все те, кого обобщенно называют советской бюрократией.
     Все происходило по законам того времени. Например, в законе о предприятиях говорилось о том, что является этой кооперативной собственностью. А о том, кто должен инвестировать в основные фонды, – не говорилось. В то же время предоставлялась возможность средства, предназначенные для инвестирования и реконструкцию, перекачивать в фонды потребления – на зарплаты и премирования. А распоряжался этим директор. Никакого заговора, даже номенклатуры и бюрократии, в этом я не усматриваю. Это было квазиюридическое, квазиправовое оформление естественных процессов.
     При советской власти до 80% всего ВВП составляло военное производство. И директора предприятий, и даже работники министерств и ведомств ощущали, что они фактически овладели всем национальным достоянием. Но все это дело надо было как-то обналичить. И обналичка произошла. Она стала законным явлением. Возникает следующий вопрос: как распорядиться этими деньгами? Ни в семью принести, ни тем более по наследству передать. Детей, жену обеспечить невозможно. Вот откуда пошли идеи о необходимости приватизации и о необходимости легализации всего этого явления. Закоперщиками реформы были Гайдар и Чубайс, сидевшие в правительстве. Какого-то большого проекта не существовало.
     Россия – страна имитации, страна манекенов. У нас партии – манекены, Дума – бутафорская подделка. Все эти системы выборов, судов, прокуратура... Система госучреждений является органами коррупции, воровства и разбоя, то есть государственные органы функционально превратились в нечто прямо противоположное себе самим. Этими симулякрами и пытаются каким-то образом удержать то, что в России осталось от советской системы.
     Между тем сам по себе порыв, который испытывали тогда очень многие, – тоже позитивное явление, хотя он и оказался бесплодным. С гласностью открылось очень многое. Граждане, перечитавшие «Реквием» Ахматовой, книги Твардовского и Гроссмана, посмотревшие какие-то фильмы, обрели самих себя. Это тоже позитивное явление. Сейчас многие начинают понимать, что демократизация, связанная с именами Ельцина, Гайдара и Чубайса, в которой никакого либерализма не было, – это тоже позитивное дело! Правда, люди сейчас стали еще больше замыкаться в себе, еще больше уходят от всего государственного, отползают от власти... Необязательно в какое-то воровство, черные дела, но – в отстраненность. Это стало общим мотивом поведения людей. Ведь почему не выходят сейчас на митинги протеста? Они спрашивают сами себя: сколько можно подвергать себя обману... Десятилетия бесчеловечности зря не проходят.
     Из «Демократической России» я ушел в 92-м. Я понял, что те люди, с которыми я был, устремлены не к тому, чтобы думать о преобразованиях. Они были устремлены во власть. Сначала – в горбачевскую, что и произошло с Собчаком. Он туда преуспешнейшим образом вошел, и он был не один такой. А потом, когда власть изменилась, во власть к Ельцину. Получается, мы, демократы-романтики, были ширмой, за которой кроты рыли норы.
     Сейчас многие критики власти продолжают сеяние иллюзий, они насаждают великий обман в головах и сознании людей. Посмотрите, что происходит с этой Силиконовой долиной. Это же самый настоящий симулякр. Это полнейший обман, потому что ситуация обостряется и в ЖКХ, и с зарплатами, и с работой, и с закрытием предприятий, с социальными конфликтами.
     Дело в том, что именно так развивается вся наша реальность, – с крушением Идеи у нас разрушились скрепы, а без этих скреп нельзя жить. Поэтому сейчас пытаются их изобрести заново, но обязательно нужна большая идея, проект. В будущем его не видят, и поэтому власти пытаются отыскать его в прошлом. Где якобы у нас осталось все лучшее. Отсюда – истерический «патриотизм» по поводу празднования 65-летия Победы, закон о недопустимости фальсификации истории. Это тоже часть огромного обмана, в котором массовое сознание людей смыкается с настроением власти. После всего, что мы пережили, массовое сознание испытывает колоссальный страх перед неопределенностью, перед хаосом. Ему хочется чего-то прочного. И власть тут как тут: я, мол, эта самая прочность и стабильность, которых вы ждете, только имейте в виду, что я себя связываю с нашим прошлым, в том числе и досоветским. Играют все вместе на одной волне, и получается двойной обман, двойная иллюзия, в которой, увы, продолжает жить наше общество.
     Единственное, что я могу, это пытаться сделать так, чтобы люди поняли, узнали себя в той реальности, которая их окружает. Перестройка – это эпоха иллюзий и заблуждений. Еще и поэтому она сродни сегодняшним нашим попыткам модернизации.
     Замечу: нынешняя власть научилась с помощью современных политтехнологий манипулировать сознанием еще более искусно, чем советская. Кроме того, она в состоянии регулировать финансовые потоки таким образом, чтобы население России усилиями этой власти оказалось как бы в заповеднике. Население, в сущности, этой власти не нужно. Потому что при наличии трубы и сырья она без населения может обойтись. Поэтому вся политика Путина сводится к упаковыванию населения в заказник: ни в какой политике не участвовать, ни в какой экономике активно себя не проявлять. Вот вам место – этот заказник, а мы вас (это словечко Солженицына) будем сберегать.
     Сменить систему – никто такой задачи перед собой еще не ставил. Это и по-другому можно сформулировать: надо изменить парадигму России, суть ее. Можно ли это сделать – никто не знает. Но представьте себе: мы кричим – «Долой Путина!» И вдруг раз – Путина нет. Что изменится? Мы окажемся ровно перед теми же проблемами. И все же выход есть. Надо пытаться оставаться самим собой. Надо думать, искать ответы на вопросы, занимать позицию, которая соответствует твоей совести.
     Юрий Николаевич Афанасьев – доктор исторических наук, профессор, академик РАЕН. В 1989 году избран народным депутатом СССР от Ногинского территориального округа # 36 Московской области. Член Межрегиональной депутатской группы. В 1990 году член движения «Гражданское действие», сопредседатель партии «Демократическая Россия». Участник «Демократического конгресса» 1991 года.

Президент, который не может выйти из тени Путина

     После ухода Путина многие надеялись, что с приходом молодого петербуржца, который любит Deep Purple, никогда не работал в КГБ и которому нравится говорить о правах человека, атмосфера в Кремле изменится. Пока ему не хватило смелости отстраниться от своего покровителя.
     Москва, Братислава. Когда президентом России был Владимир Путин, едва ли кто-то за пределами самой огромной в мире страны знал, как выбирают российского премьера. Сегодня в Кремле правит Дмитрий Медведев, но всем все равно интересно, что скажет премьер Путин.
     Ничего не изменилось даже за последние два года, с тех пор как формально высшая власть в России принадлежит 44-летнему юристу, который еще на восемь сантиметров ниже (162 см), чем его невысокий ростом предшественник. Они оба из Петербурга.

Наследник Путина
     Когда Путин перед окончанием своего второго президентского срока выбрал Медведева своим преемником, потому что по Конституции он не мог снова баллотироваться в президенты, было заранее ясно, чем закончатся выборы 2008 года.
     Голосование за тогдашнего шефа «Газпрома», кандидата Медведева, по сути, было референдумом о доверии самому популярному политику в стране и его «операции «наследник», так замену в московской власти назвала пресса. Стали появляться анекдоты, что с тех пор как Путин выбрал Медведева наследным принцем, Владимир Владимирович ходит, говорит и правит как премьер, но по-прежнему остается самым влиятельным мужчиной в стране (и не только согласно общественному мнению).
     Этот приукрашенный образ в целом все еще актуален, хотя в Кремле Медведев уже два года. И хотя он привнес в российскую политику более современный стиль и более самокритичный лексикон, на улицах и телевизионных экранах мало что изменилось. Своими решениями Медведев не слишком отличается от Путина, и он неизменно избегает прямой критики премьера.
     Будучи юристом, который не относится к путинской команде лояльных бывших агентов КГБ, Медведев не нашел в себе силы реформировать то, в чем Кремль упрекают больше всего – слишком большой контроль над «суверенной демократией».

Странный процесс арестов продолжается
     Из слов Медведева о том, что в России должны быть сильное гражданское общество и оппозиция, в жизнь претворилось немногое.
     Бывшего самого богатого россиянина и владельца «Юкоса» Михаила Ходорковского, которого после сомнительного суда отправили в Сибирь за неуплату налогов, при Медведеве ждет еще более странный процесс, который грозит бизнесмену дальнейшим лишением свободы. Какой это парадокс для тех, кто считал, что Медведев великодушно амнистирует Ходорковского.
     При новом президенте не исчез и репрессивный стиль российской полиции, которая по-прежнему сажает и бьет демонстрантов оттесненной в сторону демократической оппозиции.
     Когда на прошлой неделе шли протесты после терактов в Москве, досталось и 82-летней диссидентке, главе Московской Хельсинкской группы Людмиле Алексеевой. Такого Медведев себе явно не представлял.
     Что изменилось, так это лексикон Кремля. Медведев в парламенте и для независимой прессы говорил о нефункционирующей экономике, которая, как в Советском Союзе, зависит от продажи энергетического сырья. Великую державу из России делают нефть и газ, а не знания и сильный средний класс, как это должно было бы быть.
     При Медведеве Россия провела реформу часовых поясов и заявила о строительстве новой российской Силиконовой долины. Президент подтвердил, что он является фанатом современного мира. Так же, как когда-то перед приходом в Кремль, он сделал это на конференции в Давосе, играя со своим iPhone, который в России тогда еще не продавался.
     Именно Медведев критиковал сегодняшнюю российскую политическую систему, которой руководит партия Путина «Единая Россия». Однако, как и в вопросе о возобновлении выборов губернаторов, которые отменил его предшественник, все осталось на словах, без реформ.

Двуглавая Россия
     Если сегодняшний российский тандем во власти и похож на что-то, так это на двуглавого орла на государственном гербе этой страны. Одна голова – самокритичный Медведев, который больше устраивает Запад и который вот-вот подпишет с американцами договор по разоружению.
     Вторая голова – это Путин, которого любит народ, который дергает за ниточки и который все еще не решил, вернется ли он в президентское кресло уже через два года, или даст Медведеву еще один шанс попробовать выйти из его тени.

Новая нестабильность угрожает России

Влияние Москвы в СНГ заметно сокращается под давлением Китая, ЕС и США

     Сырьевая экономика при низком качестве госуправления превратит Россию в жертву нового глобального экономического кризиса. Под угрозой может оказаться даже ее статус регионального лидера на постсоветском пространстве. О таких опасностях говорят результаты международного исследования «Модели посткризисного развития», которые будут обсуждаться сегодня в президентском «Институте современного развития (ИнСоР)». По мнению экспертов ИнСоРа, влияние Москвы в СНГ заметно сокращается под давлением Китая, Евросоюза и США.
     На сегодня в ИнСоРе запланировано обсуждение международного исследования об опасностях нового кризиса, подготовленное «Институтом посткризисного мира» по результатам опроса почти 250 экспертов из 53 стран мира – в том числе Китая, Японии, Индии, США и России.
     Группа экспертов была сформирована как из экономистов, ученых, финансовых аналитиков, владельцев ведущих компаний, так и из политиков, чиновников.
     Хотя конец 2009 и начало 2010 года «ознаменовались спадом тревожных настроений в отношении мировой экономики», подавляющее большинство опрошенных экспертов (примерно 85%) ожидают новую волну мирового кризиса уже в ближайшем десятилетии. При этом многие эксперты-пессимисты назвали 2009 год не просто переломным моментом кризиса, а началом более длительного процесса развала. Причем если основные причины текущего кризиса, по мнению экспертного сообщества, лежат в финансовой сфере, то причины следующего кризиса лежат в цивилизационной (геополитической) области. Новый кризис, о котором говорят иностранные эксперты, будет сопровождаться переделом экономических сфер влияния, а также острой борьбой за ресурсы и лидерство в технологиях. В числе проигравших окажутся страны с низким качеством госуправления, нестабильной экономикой и сокращающимся населением, которым не помогут даже их сырьевые запасы или вооружения. Такие выводы международных экспертов особенно тревожно звучат для России, которая очень близка к критериям потенциальных жертв будущего кризиса.
     В предстоящей ситуации нестабильности на мировой арене крупными игроками могут стать бывшие страны «второго эшелона». И факторами их успеха будут не столько ресурсное богатство и развитое вооружение, сколько овладение высокими технологиями и наличие качественного человеческого капитала вкупе с изначально высокой численностью населения. Главным уроком текущего кризиса для экспертов стало осознание того, что в экономике в любых условиях, но в кризисных особенно, ведущая роль принадлежит «государству как стимулятору национальных рынков, как центру выработки национальной экономической стратегии и как регулятору национальных рынков и архитектору системы регулирования рынков международных». То есть мировое или даже региональное лидерство в будущем будет достижимо только при эффективном государственном управлении, которое как раз и обеспечит стране высокое технологическое развитие, конкурентные демографические и макроэкономические показатели и т.п. «Эффективность государственного управления, на мой взгляд, предполагает достижение высокого технологического уровня, развитие инновационного потенциала, эффективность здравоохранения и образования, мощные вооруженные силы, успешную внешнюю политику, внутриполитическую стабильность. Без эффективности государственного управления теряют свое значение и все остальные качественные факторы», – поясняет один из экспертов – председатель Комитета государственных заимствований Москвы Сергей Пахомов.
     В свете изложенного логично встает вопрос о будущем России – если не в роли мирового лидера, то хотя бы в роли лидера на постсоветском пространстве. Как считают эксперты, претендовать на лидерство в СНГ могли бы Россия, Казахстан и Украина. И по таким показателям, как успешность антикризисной политики, инновации в политике и экономике, взвешенная внешняя политика, РФ выглядит вполне выигрышно на фоне многих стран СНГ. Но если проанализировать Россию с точки зрения эффективности государственного управления и преодоления сырьевой зависимости, то картина кардинально меняется: в глазах многих экспертов лидером становится Казахстан, хотя часто по принципу «на безрыбье и рак рыба». «К сожалению, ни одно из трех государств не продемонстрировало решимость спрыгнуть с сырьевых и полуфабрикатных игл. Одна из причин – отсутствие альтернативных ниш. Наиболее успешна в преодолении сырьевой зависимости Украина, которая, отказываясь от интеграционных усилий внутри СНГ, смогла улучшить структуру собственного экспорта, хотя и сделала это высокой социальной ценой и ценой торможения в развитии (возможно, вплоть до краха проекта)», – замечает гендиректор Института изучения России Андрей Блинов. «Достаточно легко выделить худшую – это Украина. Из лучших – голосую за Казахстан. Есть аспекты, по которым Казахстан проигрывает России, есть аспекты, по которым выигрывает – сложно найти баланс», – уточняет главный экономист HSBC-Russia Александр Морозов.
     Экспертам сложно прийти к единому мнению о будущем лидере в СНГ, но в одном они единодушны: сырьевой путь развития и неэффективное госуправление серьезно ослабляют положение России на постсоветском пространстве, делают ее непривлекательной для сотрудничества и неавторитетной для принятия интеграционных решений. Об опасности потери экономического влияния России в СНГ сообщили в начале марта этого года и эксперты самого ИнСоРа в докладе «Экономические интересы и задачи России в СНГ» (см. «НГ» от 05.03.10). Конкуренция со стороны ЕС, США, Китая и Турции влечет за собой деградацию экономических связей России со странами СНГ. Это проявляется, например, в резком сокращении – в полтора-два раза – доли российской продукции высокой степени обработки в общем объеме импорта СНГ. «Россия более не является безальтернативным стратегическим партнером для совместного развития стран Содружества. Экономически эту роль готовы взять на себя прежде всего Китай и Евросоюз», – отмечают эксперты ИнСоРа. Более того, на внешнем рынке Россия и другие страны СНГ выступают по ряду товаров – преимущественно сырьевых – как конкуренты, а не партнеры, что усиливает противоречия между ними.

Стимул к переменам

О некоторых проблемах инновационного развития

     Уже очень много сказано о такой жизненно важной для России необходимости, как модернизация экономики и перевод ее на инновационные рельсы. Каковы пути решения этой задачи?
     За последние полгода Торгово-промышленная палата России разработала и внесла в правительство РФ, Государственную Думу и Совет Федерации целый ряд предложений, направленных на формирование полноценного инновационного законодательства, налоговое стимулирование малого и среднего бизнеса, занятого в сфере инноваций, улучшение качества деятельности инновационных институтов.

Задача: стимулировать бизнес
     Очевидно, следует отказаться от идеи, что перевести экономику на инновационные рельсы можно за счет увеличения бюджетного финансирования на НИОКР. В прошлом году государство истратило на инновации в переводе на доллары 38 миллиардов. Эта более чем впечатляющая цифра в два с лишним раза превосходит аналогичные затраты США по государственной линии. Однако дело в суммарных затратах: государство плюс бизнес. Траты на НИОКР наших крупных компаний ничтожны: в прошлом году они составили 800 миллионов долларов. Одна только General Motors вложила в научные разработки и внедрение в 2009 году 8 миллиардов, что в 10 раз больше вложений в НИОКР всего российского крупного бизнеса. По оценкам минэкономразвития, в России в 2008 году разрабатывали и внедряли технологические инновации 9,6 процента предприятий, тогда как в Германии – 73 процента, Бельгии – 58 процентов, Эстонии – 47 процентов, Чехии – 41 процент. «Бюджетное финансирование исследований растет, – заключает министерство, – а сами компании (российские. – Е.П.) тратят на них все меньшую долю своих средств».
     На Западе к внедрению инноваций бизнесменов приводит сама их деятельность – конкурентная борьба за более высокие прибыли. У нас такого стимула практически нет. Значит, государство главным образом должно создать условия, подталкивающие предпринимателей к технико-технологическому обновлению производства. Среди таких мер большая роль принадлежит налоговым рычагам. Практически во всех странах инновационные вложения освобождаются от налогов.
     Торгово-промышленная палата РФ выступила с инициативой принятия федерального закона прямого действия, который обязывал бы все без исключения коммерческие структуры направлять определенный процент от своих доходов (подчеркну – именно доходов, а не чистой прибыли) в общенациональный Фонд модернизации и технологического развития страны. Причем сумма отчислений в этот фонд уменьшалась бы на тот объем средств, который компания будет тратить на решение своих собственных инновационных проблем, включая расходы на научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы.
     Фонду модернизации и технологического развития можно было бы передать некоторые функции упраздненного, но хорошо проявившего себя в советский период Государственного комитета по науке и технике.
     Однако нужно стимулировать не только производство, но и потребление инновационной продукции. Причем не останавливаться в этом плане на полпути. Известно, например, какое значение имеет для нас обновление бесконечно устаревших и физически, и морально основных производственных фондов. С этой целью правительство «обнулило» таможенные пошлины и сняло НДС с ввозимого высокотехнологичного оборудования, не производимого в нашей стране. Вместе с тем лишь 13 процентов импортируемого оборудования отвечает характеристикам сегодняшнего дня. Предпочтение предпринимателями при закупке отдается более дешевой, но уже морально устаревшей продукции. Так на новом витке закладывается наше отставание. Его масштабы видны из того, что закупается за рубежом 99 процентов всех новых станков.
     Рост наукоемкого производства нуждается в жестком контроле не только за использованием выделяемых государством финансовых средств, но и за тем, как на деле используются те льготы и привилегии, которые получают предприниматели за инновационные внедрения. По данным Национальной ассоциации инноваций и развития информационных технологий, эффективность работы российского инновационного сектора в 2009 году была в 112 раз ниже работы американских коллег. Над этим стоит задуматься.

Источники нового уклада
     Наряду с задачей стимулирования российских производителей к инновационному развитию производства не менее важно выстраивание системы перехода российской экономики к новому технологическому укладу. Здесь целый ряд нерешенных проблем.
     Первая – это совершенствование научных структур с целью разработки новых технологий. Среди них особое место принадлежит Российской академии наук – основному центру фундаментальных исследований. Мировой опыт показывает, что фундаментальные исследования финансируются государством. В то же время научно-исследовательские организации обладают большим объемом прикладных разработок. Здесь – серьезный резерв инновационного развития России, который ранее весьма слабо использовался.
     Приведу пример. Еще в первой половине 2005 года на базе шести научно-исследовательских институтов Сибирского отделения РАН была создана база данных прикладных конкурентоспособных разработок для коммерческого внедрения. Но отсутствие господдержки привело к тому, что этот коммерческий потенциал не разрастался, не совершенствовался. Одной из причин этого стал запрет министерства финансов давать кредиты институтам Академии наук, так как они являются бюджетными организациями. В результате основными покупателями технологически передовой продукции стали зарубежные промышленные компании. К ним же переходили права на интеллектуальную собственность. Так, Институт ядерной физики имени Г.И. Будкера осуществляет поставки техники в Китай, Южную Корею, Японию, где их используют для медицинских целей, производства облученных кабелей, термоусаживаемых изделий и т.д. Институт неорганической химии имени А.В. Николаева Сибирского отделения РАН поставляет наукоемкую продукцию в США и Японию, где она применяется в медицине.
     Директор института имени Будкера, выдающийся физик, академик А.Н. Скринский неоднократно ставил вопрос о необходимости обеспечения передовыми наукоемкими технологиями, разрабатываемыми институтом, отечественных компаний. В одном из своих обращений в правительство еще в мае 2006 года академик Скринский писал: «Основным направлением деятельности большинства академических институтов являются фундаментальные исследования, а внедрение разработок относится к неосновной деятельности. В связи с этим возникла потребность в создании организации, которая при непосредственном участии самих разработчиков будет проводить научно-технические и правовые экспертизы, маркетинговые исследования, финансово-экономические расчеты и решать организационные вопросы при подготовке и реализации инвестиционных проектов, связанных с внедрением наукоемких технологий». Этот призыв полностью сохраняет свою актуальность и по сей день.
     Мы справедливо ссылаемся на опыт Соединенных Штатов в создании сетей продвижения инноваций. Но подчас подходим к такому опыту с формальных позиций. Когда мы делаем акцент на создание при американских университетах венчурных малых компаний, что само по себе чрезвычайно важно и для нас, мы оставляем вне внимания такое наше признанное самими американскими учеными преимущество, как существование Академии наук с широкой сетью исследовательских институтов. Конечно, и Академия наук, и высшая школа в России нуждаются в усовершенствовании. Но, как мне представляется, нельзя переносить на вузы центр тяжести в научной работе. Истина – в необходимости максимально использовать возможности и академии, и высших учебных заведений для перехода России к новому технологическому укладу.

Путь к инноградам
     В этой связи несколько слов о построении российского аналога американской Силиконовой долины, созданной на западе США. До ее создания главным местом производства образцов наукоемкой продукции была окружная дорога Бостона. С любой точки этой дороги можно достичь за полчаса либо Массачусетский технологический институт, либо Гарвардский университет. Силиконовая долина была создана тоже не на «пустом месте», а в регионе штата Калифорния, где сосредоточены ведущие университеты и научно-исследовательские организации США, – до них тоже час автомобильной езды. Этот регион отличается также большой плотностью высокотехнологичных компаний, связанных с производством компьютеров, устройств мобильной связи, биотехнологии и так далее. А у нас аналог Силиконовой долины создается в Сколкове – не в Звенигороде, Дубне, Новосибирске, Томске, Екатеринбурге, Казани и т.д., а именно в Сколкове. Президентом поручено в наикратчайшие сроки «представить предложения по правовому режиму создания и функционирования территориально обособленного центра для развития исследований и разработок и коммерциализации их результатов, в том числе в части налогообложения, таможенно-тарифного регулирования и административных (включая миграционных) процедур».
     Судя по всему, расчет делается на привлечение в Сколково иностранных специалистов, а точнее, на привлечение в этот территориально обособленный объект наших ученых, уехавших за рубеж. Отсутствие близлежащих исследовательских центров к Сколкову дает возможность предположить, что на мигрантов сделана основная ставка. Правильно ли это? На мой взгляд, абсолютно не соответствует действительности предположение, что в результате «утечки мозгов» Россию покинули лучшие, а те, кто остался уже, дескать, не представляют былой ценности. Еще более вредное предположение, что возвратить уехавших из России ученых-теоретиков и экспериментаторов можно за счет создания для них – не для всех, на что практически отсутствуют средства, а только для них, материальных условий, сопоставимых с их заграничным пребыванием. Причем, по некоторым данным, проект «Сколково» обойдется ни много ни мало в 4 миллиарда долларов. Характерно, что эти средства в первую очередь предназначены на новое строительство. Но эти средства могли бы, как представляется, с большим успехом быть вложены в уже существующие инновационные центры. В России насчитывается более 110 технопарков, свыше 110 центров трансфера технологий, около 120 бизнес-инкубаторов, особые экономические зоны. Это дает нам право говорить о наличии базовых инфраструктурных элементов современных сетей продвижения инноваций к внутренним и зарубежным потребителям. Естественно, это сеть нуждается в своем развитии и наполнении новым содержанием. Но основа уже существует.
     Создание новых отечественных технологий, безусловно, важнейшая задача в переходе России к новому технологическому укладу. Однако с учетом нынешних условий весьма важно опереться и на закупку иностранных патентов и лицензий. По оценке ТПП России, только мизерная часть наших предпринимателей интересуются этим. Между тем такие закупки стали основным источником быстрой модернизации экономик Японии, Южной Кореи, да и Китая. Нужно всемерно расширять практику субсидирования процентных ставок на приобретение новых технологий и патентов. Думаю, что этому аспекту проблемы инновационного роста России должно быть придано особое внимание.

Цезари вне подозрений

Недовольство граждан тем, как государство выполняет свои функции, в частности по обеспечению безопасности, не распространяется на первых лиц даже в случае чрезвычайных ситуаций

     Свежие данные Фонда «Общественное мнение», проведшего исследование сразу после террористических атак в московском метро и Кизляре, показывают нам наш интересный автопортрет. Мы испуганы, но довольны. Наше материальное положение в целом ухудшилось, а положение страны вызывает опасения, однако правительство работает скорее хорошо, чем плохо. Авторитет же наших политических вождей, и даже руководящей и направляющей партии, находится на недосягаемой высоте. При этом
     43% опрошенных ФОМом считают, что теракты можно было предотвратить.
     А значит, вроде бы среди них должна быть высока доля недовольных тем, что государство, то есть, логически рассуждая, верховная власть, выполняет одну из своих основных задач – обеспечение безопасности граждан – неудовлетворительно.
     Доля эта, однако, вовсе не выглядит высокой. Может быть, в этой связи следовало бы отойти от популярной дихотомии «государство и общество», разделив первую часть на «государство» (в котором царит непорядок) и правителей (которые практически непогрешимы).
     При этом случившийся в последний год правления Ельцина и первый год собственного правления резкий рост популярности Путина, сопутствовавший взрывам домов и второй чеченской войне, не повторился. Рейтинг премьера возрос всего лишь на два процента, а Медведева на один. Вроде бы
     получается, что теракты сильно меняют самоощущение россиян только в одном показателе – личной тревожности.
     Такая картина социологических опросов сохраняется в своих основных чертах практически все прошедшее десятилетие. Возникает два вопроса: хорошо это или плохо и каков ее временной ресурс.
     В том, что касается текущей войны с терроризмом, описываемые настроения, вне зависимости от личных оценок устоявшегося режима, скорее полезны. Пороки спецслужб и правоохранительных органов велики, ответственность за них несут, как ни крути, власти, и тем большую, чем большим кредитом доверия располагают высшие чиновники. Однако общественное возмущение таким положением дел не может иметь в качестве прямого следствия радикальное улучшение работы чекистов и оперативников МВД. Собственно,
     именно кредит доверия властям и дает им возможность приступить к починке репрессивного аппарата, которую на словах они уже нам обещали. Другое дело, что словами сыт не будешь.
     Зато выявленное опросами благостное настроение относительно общего положения дел в сочетании с чрезмерным смирением представляет собой настоящую угрозу народному хозяйству. Ему совсем не полезно, если общество покорно терпит государственный рэкет, испытывает правовой нигилизм, не помышляя притом о гражданской позиции, и тихо слушает разговоры о какой-то спасительной модернизации, которую выстроят в Подмосковье олигарх Вексельберг и академик-коммунист Жорес Алферов.
     Фундаментальные причины для возобновления мирового кризиса никуда не делись. Уже понятно, что Россия в нем будет среди наиболее уязвимых стран. Прибавим к этому крайне неприятные новости из мира технологий по добыче углеводородов, которые, если они верны, лишат нас счастья считаться энергетической сверхдержавой, и оптимизм как-то рассеется. На самом деле излишек любви к верховной власти и проистекающая вялость характера и сами по себе до добра не доводят. А поскольку от любви до ненависти один шаг, именно в недалеком уже будущем – тогда, когда от нас потребуются энергичные действия ради простого выживания, – мы рискуем сорваться в гнев и ярость, крайне неподходящие для конструктивного решения задач.

«Россия стоит перед серьезнейшим вызовом»

Эксперт в области экономики Евгений Ясин высказывает свое мнение о провале реформ, об ошибках Путина и о будущем этой громадной империи

     Евгений Ясин принадлежит к числу наиболее влиятельных специалистов либерального направления в области экономики, и власть предержащие не способны запретить ему открыто высказывать свое мнение. Он был министром экономики при президенте Ельцине и как никто другой он оказал заметное влияние в период перехода от плановой экономики к рынку. В настоящее время у профессора экономики есть собственный экономический институт, а по отношению к нынешним правителям в Кремле он настроен скептически. В беседе он говорит о том, как Россия может выйти из кризиса, и по какому пути следует продвигаться.

     Die Welt: Господин Ясин! На этой неделе начинается строительство трубопровода в Балтийском море, по которому природный газ из Сибири будет напрямую транспортироваться в Германию. Не является ли этот многомиллиардный проект символом того, что Россия продолжает оставаться для Запада поставщиком сырья?
     Евгений Ясин: Россия располагает запасами природного газ , и в этом, в принципе, ничего плохого нет. Мы видим на примере Норвегии или Австралии, что и обремененные запасами сырья государства могут быть демократическими, развитыми и привлекательными. У нас зависимость от сырьевых товаров, которая началась еще в советское время, совпала с социализмом, который подавлял естественные стимулы к работе, творчеству и предпринимательству. Один из моих друзей следующим образом описывает экономический цикл: мы добываем железную руду, чтобы строить экскаваторы. И мы строим экскаваторы для того, чтобы добывать железную руду.

     – Можно ли вырваться из этого круга?
     – Мы находимся на перепутье. Тот, кто хочет иметь современное народное хозяйство, должен выстроить иные приоритеты. Нет проблем в том, чтобы часть экономики продолжала оставаться сырьевой. Однако другая ее часть должна быть основана на инновациях.

     – Политическое руководство страны именно это и запланировало. Оно даже хочет построить российскую Силиконовую долину. Можно ли в приказном порядке добиться инноваций?
     – Если только говорить об инновациях и предоставлять деньги на строительство Силиконовой долины, то это еще ничего не означает. Это типично советский путь. В свое время мы в Сибири построили наукоград Академгородок, теперь мы строим долину хай-тек. Однако без политических изменений модернизация на произойдет. Россия находится перед сложнейшим вызовом в своей истории – это более серьезный вызов, чем освобождение от коммунизма или от плановой экономики. Теперь речь идет о том, чтобы создать такие институты, которые бы гарантировали рыночную экономику, политическую свободу и правовое государство.

     – Возникает вопрос – что нужно для этого сделать?
     – Я вижу только два пути. Либо мы делаем ставку на наши старые рефлексы, воспринимаем себя как авторитарная великая держава и не замечаем того, что соотношение сил в мире изменилось. В результате Россия по прошествии определенного периода времени окончательно закоснеет, превратившись в геополитическое понятие, и станет третьестепенными, а, может быть, и еще менее значимым государством. Или Россия в конечном итоге превратится в нормальное государство с демократической системой, с прочной законодательной основой, в котором будет главенствовать закон и будут созданы нормальные рыночные институты.

     – Насколько серьезно кризис затронул страну?
     – В России лопнул тот пузырь, который был раздут при помощи нефтедолларов. Само по себе это не столь трагично. . При тех условиях, которые существуют на рынках, мы будем теперь развиваться более медленно, чем раньше, и будем иметь в перспективе от трех до четырех процентов ежегодного роста.

     – Мировой банк предсказывает для России на 2010 год рост примерно в пять процентов.
     – Это слишком много. Четыре процента, по моему мнению, это верхняя граница. По очень простой причине. Вы на Западе не будете печатать так много денег, поэтому и спрос на нефть не будет таким большим. Россия вынуждена будет довольствоваться более спокойными темпами развития.

     – Россию причисляют к развивающимся государствам, которые должны спасти мировую экономику. Однако не создается такого впечатления, что страна – подобно Бразилии, Индии или Китаю – способна еще дать глобальной экономике важные импульсы.
     – У трех названных вами стран в распоряжении имеется огромная масса дешевой рабочей силы. Индия и Китай могут проводить и дальше индустриализацию и потеснить другие страны. Все это обеспечивает постоянные и высокие темпы роста. В России этого нет, так как в России, как и в Европе, уж закончился период индустриализации, и люди уже переселились в города. Здесь вы не найдете большого количества свободной рабочей силы. И уровень рождаемости падает.

     – Не опасаетесь ли вы того, что Китай полностью вытолкнет Россию на обочину?
     – Китай всех выталкивает. В мире происходит тектонический сдвиг, который связан прежде всего с тем, что Китай и Индия, которые в 16 веке были не беднее Европы, преодолевают свою отсталость. Грубо говоря, возникает следующая модель: США становятся научной лабораторией мира, Китай – это мировая фабрика, бразильцы говорят о себе, что они – крестьяне. Ну а Россия – это рудник с полезными ископаемыми.

     – Такая роль России не сможет устроить элиту. Готова ли она сегодня к коренным изменениям?
     – Есть очень интересное исследование, проведенное консультационным центром «Никколо М». По его данным, две трети элиты в разных социальных и профессиональных сферах выступают за демократический путь. Только две группировки, а именно – чиновничество и представители сил безопасности и спецслужб – хотят сохранить существующий в настоящее время путь.

     – У последних, судя по всему, в руках находятся бразды правления. Нет ли у вас такого чувства, что Россия из эпохи отсутствия реформ переходит в эру реформ?
     – Пока я не вижу никаких признаков перемен.

     – К каким радикальным реформам готово население России?
     – У населения России есть замечательное качество – оно не готово ни к каким изменениям. Поэтом у я являюсь сторонником спокойных, плавных перемен.

     – В этом слышатся нотки разочарования.
     – Я уверен, что большинство людей во всех странах хотят спокойной жизни. Они также не хотят принимать никаких решений. Они оставляют это право элите. Ее представители должны генерировать идеи и доводить эти идеи до сознания людей. Не подлежит сомнению то, что у элиты существуют различные мнения. В настоящий момент – как говорится в русской поговорке -праздник не на улице либералов.

     – Президент Дмитрий Медведев считается сторонником проведения модернизации, тогда как Владимира Путина можно назвать представителем охранительных тенденций (Besitzstandswahrer). Видите ли вы в их экономической политике большие различия?
     – Нет. Кроме того, я думаю, что Медведев чувствует себя зависимым от Путина, в конце концов, именно ему он обязан своим восхождением. Поэтому он не будет искать открытого столкновения. Конечно, Путин контролирует важнейшие рычаги власти. Не существует никакого двойного центра власти. С Медведевым связывают определенные надежды, но он пока еще не стал альтернативой Путину.

     – Что должно для этого измениться?
     – Речь идет в конечном итоге об одном вопросе – как нам создать демократические и рыночные институты? Это всем ясно. Путин – сам лично или нет – заморозил этот процесс развития. Элите удалось добиться проведения разумной финансовой политики, однако ее представители не смогли разрушить те структуры, которые препятствуют изменениям, так как это связано с большими рисками для них самих.

     – То есть, по вашему мнению, они боятся потерять власть?
     – Правящая элита только что добилась установления контроля над выборами. И теперь она вновь должна разрешить свободные выборы? Правящая элита только что заказала приговор бывшему нефтяному барону Михаилу Ходорковскому. И что теперь – они должны дать задний ход? Должны ли ее представители вновь ввести свободу выражения мнений, чтобы вся страна узнала, что Путин не такой умный, каким его нам преподносят? Для них это, к тому же, очень опасный путь.

     – Давайте теперь поговорим о политике.
     – Нет, также и об экономике. Только тогда, когда у людей есть уверенность в том, что завтра будет лучше, может начаться движение, пойдут инвестиции. У предпринимателей после дела Ходорковского…

     – … когда в 2003 году арестовали и осудили самого богатого человека в стране…
     – … стало намного меньше доверия. Это до сих пор продолжает сказываться. Рыночная экономика была создана. Теперь политику надо убрать, наконец, из экономики и оставить предпринимателей в покое. Пусть они конкурируют между собой. Предпринимателям не нужна никакая помощь, однако к ним не надо приставать, требуя от них, к примеру, взятки.

     – По поводу коррупции жалуются также и иностранцы. Почему у России так тяжело складываются отношения с иностранными инвесторами?
     – Здесь борются между собой два принципа: принцип безопасности против принципа свободы. Защитники безопасности зарабатывают на своей стратегии, направленной на отгораживание от остального мира, хорошие деньги. В то же время сторонники свободы заявляют, что мы нуждаемся в иностранном ноу-хау. Кстати, одна из серьезных ошибок, совершенных в недавнем прошлом, состояла в том, что такому инвестору как Siemens не дали возможность стать главным акционером компании «Силовые машины», производящей турбины. При этом подобный шаг и мог бы стать прорывом в сфере передачи ноу-хау.

     – Олигархи благодаря помощи, оказанной государством, смогли благополучно пережить кризис. Вы могли бы сегодня назвать Россию олигархической системой?
     – У нас теперь государственный капитализм, а олигархический капитализм – это уже история.

Дума не поспевает за президентом

Нерасторопность депутатов вынуждает Дмитрия Медведева вносить в парламент свои варианты законопроектов

     Сегодня Госдума рассмотрит президентский законопроект о денежных компенсациях лицам, пострадавшим от волокиты в российских судах. Документ, несомненно, будет одобрен. Между тем ровно такая же инициатива Верховного суда лежит на Охотном Ряду без движения с 2008 года. Наметилась новая тенденция: в последнее время президент все чаще выступает с законопроектами-аналогами. Потому что оригиналы, предлагаемые «Единой Россией», тормозит правительство. Таким образом, Дмитрий Медведев публично выражает недовольство чиновниками.
     На сегодняшнем заседании нижней палаты, сообщил накануне спикер Госдумы Борис Грызлов, депутаты в первом чтении проголосуют за президентские законопроекты, направленные на уменьшение судебной волокиты. Граждане и юрлица, дела которых затянулись настолько, что были нарушены все разумные сроки их рассмотрения, получат право требовать от государства денежных компенсаций. Грызлов, повторяя Дмитрия Медведева, заметил, что практика затягивания судебных процессов должна уйти в прошлое.
     Того же самого, кстати, от России давно требовал и Европейский суд по правам человека. Именно по этой причине еще в сентябре 2008 года Верховный суд РФ предложил Думе рассмотреть практику компенсаций за традиционную российскую волокиту. Президент уже тогда поддержал эту инициативу. Однако правительство представило на документ резко отрицательное заключение.
     Проект завис, а исполнительная власть не сделала даже слабой попытки довести его до нужной кондиции. Явно по настоянию Минфина, который должен был выступить в роли главного ответчика перед гражданами и компаниями, возмущенными долгим правосудием. Медведев, судя по всему, какое-то время ждал от правительства, Госдумы и Верховного суда конструктивной дискуссии по закону. Но так ее и не дождался, а потому 22 марта уже этого года внес свой вариант.
     Кстати, там Минфин снова считается главным ответственным за выплату компенсаций, но в этот раз правительственное заключение на документ получилось положительным. Правда, в бумаге, подписанной вице-премьером Сергеем Собяниным, не обошлось без замечаний, часть которых президентской стороне даже пришлось учесть. Однако, несмотря ни на что, обсуждаемый сегодня законопроект Медведева выглядит прямым упреком в адрес правительства.
     Заметим, это не первый случай, когда глава государства вынужден от своего имени представлять в Думу аналоги уже внесенных законопроектов. При том, что первые их варианты вносились не кем-нибудь, а «Единой Россией». Напомним, что в середине марта президент проводил общее совещание по проблеме исполнения собственных поручений. И констатировал не слишком большие успехи в этом направлении. Прежде всего со стороны правительственных структур.
     Примерно тогда же Медведев внес в Думу проект о корректировке российского законодательства – для того, чтобы исключить «посадки» предпринимателей по пустячным обвинениям. Об этом его просили представители российского бизнеса на специальной встрече. Президентская инициатива интересна сама по себе, но было и дополнительное любопытное обстоятельство. Дело в том, что незадолго до этого большая группа единороссов представила пакет законопроектов на ту же тему. Причем ссылаясь именно на медведевские пожелания, высказанные в предновогоднем интервью ведущим российским телеканалам.
     Различались документы небольшими нюансами, но самое главное – думское большинство так и не смогло «пробить» эту свою инициативу через родное для партии правительство. Так что пришлось президенту освятить инициативу своим именем. А это, как показывает практика, 100-процентная гарантия ее принятия. Любопытно, что уже после появления президентской инициативы, которую сам он на днях в окончательном виде уже и подписал, правительство все же прислало единороссам отрицательный отзыв.
     Источник в аппарате Госдумы, рассказавший о смысле альтернативных законопроектов, поступающих от Медведева, привел «НГ» совсем свежий пример недовольства президента деятельностью правительства Владимира Путина в законодательной сфере. 2 апреля глава государства повелел нижней палате сделать дополнение к закону о ветеранах. Чтобы жилье, обещанное государством в связи с 65-летием Победы, они могли получать вне зависимости от своего имущественного положения. Президент публично и недвусмысленно высказался на эту тему еще в феврале. ЕР тогда же бросилась приказание выполнять. Законопроект от имени партии – даже Грызлов принял в нем участие – был внесен очень оперативно. Но 19 февраля никакого движения вокруг текста в несколько строчек так и не случилось. И президенту, видимо, снова надоело ждать.
     Это чувство, отметим, он вполне открыто проявил и на понедельничном совещании по строительству объектов транспортной инфраструктуры. Медведев собрал правительственных чиновников и сразу же обрушился на них за плохую исполнительскую дисциплину. Поручения главы государства министры исполняют плохо. Медведев именно это слово и употребил. И даже предложил немедленно решить, «каким образом из этой ситуации будет правительство выбираться». А еще он специально напомнил собравшимся о подписанном им на прошлой неделе – сразу же после московских терактов – указе о создании комплексной системы обеспечения безопасности населения на транспорте. Медведев настоятельно потребовал, чтобы в этом случае, связанном с безопасностью людей, никаких отсрочек и проволочек не было. Особо отметив, что все жесткие сроки, прописанные в этом указе, были предложены ему как раз со стороны правительства.
     Эксперты, опрошенные «НГ», уверены: медлительность Думы – политического свойства. Депутаты, отмечают собеседники газеты, оказались в двойственном положении: с одной стороны, они понимают, что часто медведевские инициативы идут вразрез с пожеланиями правительства, которое возглавляет их партийный лидер. С другой – трудно спорить с главой государства, лично предлагающим конкретные меры по модернизации судебной системы страны.
     Оппозиционные партии, напомнил, кстати, «НГ» директор Международного института политической экспертизы Евгений Минченко, давно «жалуются: законопроекты, которые ими в свое время вносились и были отклонены, через какое-то время с минимальными поправками ЕР принимаются»: «Дума все-таки является скорее машиной для голосования, нежели механизмом выработки тех или иных решений. Яркий пример – два года назад приняли закон, разрешающий минимальные дозы спиртного водителям, а сейчас поддержали закон, запрещающий любые промилле. Есть отмашка – закон единороссы принимают. Нет отмашки – закон не принимается, и это неизбежное следствие так называемой управляемой демократии».

Силикон и Селигер, или Государство как главный заказчик гравицап

Обозреватель «Новой» побывала в «чистых комнатах» лидеров нанотехнологий в России и США. И сравнила: что производят и как

     Здесь у нас надо бежать как можно быстрее,
     чтобы только остаться на месте. А если
     ты хочешь куда-нибудь попасть, ты
     должен бежать вдвое быстрее.
     Льюис Кэрролл. «Алиса в Силиконовой долине»

     В России собираются построить Силиконовую долину. Как известно, в США Силиконовой долиной не заведует никто. В России ею будет заведовать миллиардер Виктор Вексельберг.
     В США Силиконовая долина появилась там, где земля была дешева. В России она появится в дорогущем Сколкове, что делает любой start-up заведомо неконкурентоспособным.
     Власти планируют построить Силиконовую долину не первый раз. Читаем, например, в Web Planet от 13 марта 2007 года: «Проект начнется в этом году. Технопарк займет 2 150 000 кв. м возле деревни Глазгово и предоставит работу 10 тыс профессионалов». А в 2006-м правительство обещало создать к 2010 году технопарки возле Москвы, Санкт-Петербурга, Тюмени, Нижнего, Калуги, Новосибирска и Казани.
     Но самое удивительное – это результаты этих высокотехнологических проектов. Возьмем, например, зеленоградский завод «Ангстрем», который в 2008 году получил от ВЭБа кредитную линию на 815 млн евро для закупки у AMD оборудования для производства микросхем с топологией 130 нм. В то время завод, как считается, принадлежал банкиру Веремеенко, но сейчас реальным владельцем «Ангстрема» является высокопоставленный в прошлом министр. Разумный человек предположил бы, что «Ангстрем» установил оборудование, а чиновник обеспечил «Ангстрем» бюджетными заказами с последующим откатом и распилом.
     Ничуть не бывало: «Ангстрем» выбрал половину кредита и перестал платить по процентам; ящики с оборудованием стоят то ли в Голландии, то ли под дождем. Для сравнения: годом раньше, в 2007-м, американская Maxim покупала у Amtel fab на 180 нм и заплатила… 38 млн долларов.
     У нас, как ни строй Силиконовую долину, все равно получится озеро Селигер. Впрочем, не мы первые. Как заметил в книге «Гибель России» покойный Егор Гайдар, больше всего государственных денег в модернизацию вкладывали Нигерия и Венесуэла.

Быстрые или мертвые
     Микроэлектроника считается в современном мире движителем высоких технологий: лучшим способом создать вокруг себя высокоэффективную технологическую среду.
     Поэтому первый громкий проект, который подписала «Роснано», был 500-миллионодолларовый совместный проект с заводом «Микрон». Его подписали 17 октября 2009 года в присутствии Владимира Путина, и он предусматривал производство на «Микроне» микросхем с топологией 90 нм.
     – Фабрика 90 нм на «Микроне» – это самый масштабный и передовой проект «Роснано» в микро– и наноэлектронике, – отметил управляющий директор «Роснано» Дионис Гордин.
     Тут надо заметить, что шаг микросхемы уменьшается вдвое каждые полтора года, а за пару недель до «масштабного и передового проекта» Intel объявила о запуске в рабочее производство чипа с шагом 32 нм.
     Так получилось, что 22-нанометровую топологию я видела собственными глазами в начале марта, в технопарке университета Олбани, в «чистой комнате» компании Applied Materials. AMAT – один из крупнейших производителей даже не чипов, а оборудования для их производства (то есть она делает то, на чем завтра будут делать послезавтра), и 22 нм она делает в сотрудничестве с IBM.
     И нижеследующие, собственно, скромные заметки филолога, с трудом отличающего чип от чипса, – о создании той самой «высокотехнологической среды», где, как заметил глава Intel Энди Гроув, есть только два вида компаний – «быстрые и мертвые».

Американский Прокопьевск
     Tech Valley, в которой власти штата Нью-Йорк создают новую Силиконовую долину, как ни удивительно, напоминает разоренную промышленную Россию. Вообще все, что тянется вверх по Гудзону выше Нью-Йорка, смахивает на Прокопьевск. Это старые промышленные районы, сердце северных штатов, из которых полностью ушла жизнь: когда-то здесь работали лесопилки, фабрики, по загаженному Гудзону сплавляли все, что можно, вдоль Гудзона шли поезда. Теперь производство уехало в Китай.
     Жизнь кончилась, и власти штата изо всех сил пытаются ее возродить, затащив в штат Нью-Йорк высокие технологии. Как ни странно, получается: оригинальная Силиконовая долина непомерно разжирела, налоги там высоки, недвижимость заоблачна, и чувствительные к расходам технологические компании перевозят, что попроще – в Китай, что посложнее – в тот же Олбани, где университет отдает под технопарк деньги и здания. Олбани – это высочайшее качество инженерного обучения. На технических отделениях сейчас, впрочем, учатся китайцы, а на медицинских – индусы.
     И это, кстати, первое фундаментальное отличие Albany Nanotech от российского «биоагроэкополиса», на который прочат то блоггера Калашникова, то Вексельберга, – полная интернациональность.
     Среди компаний, обосновавшихся в Albany Nanotech, – американские AMD, ASML, Freescale, японские Toshiba, Sony и Tokyo Electron, сингапурский Chartered, корейский Samsung. IBM разместила тут новый fab за 2,5 млрд долларов, Sematech (консорциум производителей микроэлектроники) – 405-миллионную лабораторию, Global Foundries инвестирует 4,2 млрд долларов. Это решение стоило властям штата 1,4 млрд долларов кэшем и льготами. Европейских компаний в Tech Valley нет, потому что европейской микроэлектроники уже не существует. Французская STM, впарившая нам свои 90 нм, пользуется господдержкой.

Вопросы секретности
     На станции в Олбани меня встречал Игорь Пейдус, бывший сотрудник «Микрона», а ныне – директор AMAT по стратегическому партнерству.
     Во время перестройки Пейдус пытался сначала заниматься любимым делом на «Микроне», но не получилось. Пришли чекисты, затащили его в какую-то дверку («Я всегда думал, что за этой дверкой веники лежат», – иронизирует Пейдус), потребовали рассказать, как он продает Родину.
     Пейдус с друзьями не отчаялись, решили еще одну проблемку, которую не мог решить соответствующий НИИ, – научились делать хорошую пластмассу, в которую запаивают микросхемы, и развернули производство уже не на «Микроне», а на заводе в Переславле-Залесском. Но тут уж взбунтовался рабочий коллектив завода: изобретателей выгнал, изобретение отобрал себе, а в консультанты позвал тот самый НИИ, который двадцать лет проедал госденьги, не в силах справиться с задачей.
     Последней каплей стала кража машины, причем не сама кража, а то, что менты послали Пейдуса, когда он пришел с заявлением. Пейдус принял предложение сингапурского микроэлектронного гиганта Chartered и уехал в Сингапур. Потом работал на AMD, а теперь вот – в Applied.
     По укоренившейся российской привычке я полагала, что доступ в Albany Nanotech требует каких-то предварительных согласований, совещаний с начальством, допусков, и пр.: помню, я как-то через проходную мертвого завода на Автозаводской пробиралась часа эдак полтора.
     Но никаких согласований не было, и, что еще диковинней, за широкими стеклянными дверями здания не было ни турникетов, ни вахтерш. Правда, в углу стоял автомат вроде тех, которые продают кофе.
     Пейдус засунул в него мои российские права и сообщил автомату, что это drivers licence. Автомат немедленно выкатил список drivers licence различных стран, которых он распознавал в автоматическом режиме. Румыния в его списке была, но России не было.
     Тогда молодая девочка, скучавшая на входе, забила в автомат мои данные вручную; из автомата выкатился tag с моей фамилией, автомат, вполне отчетливо выговаривая звуки, пожелал Ms Latynina приятного визита и затих. После этого Пейдус расписался в отдельном журнале за то, что он поведет посетителя в «чистую комнату», и мы пошли.
     За стеклянной стеной коридора стояла установка EUV за 500 млн долларов, а в коридоре на раздвижной доске было вывешено объявление о семинаре.
     – Простите, Игорь, – удивленно сказала я, – а что, тут студенты ходят?
     – Здесь не только студенты, но и школьники ходят, – ответил Пейдус.
     И это принципиальный момент, такой же, как интернациональность. Студенты не просто учатся рядом с установками послезавтрашнего дня. Они учатся на них. (Даром что 90% китайцы, и многие отвалят в Китай.) Intel еще двадцать лет назад поставил в University of Auburn свою серийную линию, и студент работал на всей линии, делая свою схему, а зачет ставился так: работает схема или нет.
     Но самый большой культурный шок ожидал меня в «чистой комнате». Оказалось, что «чистая комната» Applied, то есть святая святых, где делается послезавтра нашего мира, находится через прозрачную стену рядом с «чистой комнатой» TEL – Tokyo Electron, главного конкурента Applied. И их сотрудники вместе переодеваются в одной раздевалке.
     Это не беспечность – меры безопасности здесь драконовские, снимать, например, запрещено напрочь. Это другой подход к безопасности. Сотрудники компании так высоко мотивированы, что глупо им не доверять. Вопрос, кого можно провести в лабораторию, а кого нельзя, решается не начальством и не вохровцем, а самим сотрудником. В Intel инженеры имеют право самостоятельной закупки оборудования на сумму до 100 тыс долларов.
     – Игорь, а что было самое неправильное в советской системе? – спрашиваю я.
     – Понимаете, – говорит Пейдус, – конкуренция в отрасли так велика, что, чтобы выжить, надо покупать все лучшее. Если, допустим, есть в Японии самый лучший раствор для травления, надо покупать именно его. А чтобы купить раствор, надо знать, что он есть. А для этого надо ездить по конференциям, причем не начальникам, а инженерам, и именно инженер должен иметь право самостоятельно его купить. Выписать purchase order и купить. И вот этого в Союзе начисто не было.
     Перед словами «purchase order» Игорь мучительно заминается, пытаясь найти русский эквивалент. У Пейдуса вообще замечательный русский язык, литературный, богатый, без всяких этих брайтонских «вам послайсить или писом возьмете?». Заминки у Пейдуса случаются только тогда, когда он сталкивается с финансовым или техническим термином, не имеющим полных аналогов в русской действительности. Заминки эти, впрочем, во время нашего диалога случаются довольно часто.

Как бежать вдвое быстрей
     В предбаннике «чистой комнаты» мы переодеваемся. На ноги натягиваем бахилы, на одежду – «скафандр», на нос цепляем пластиковые очки. «Чистая комната» в Albany Nanotech состоит, как я уже сказала, из трех отделений. В одной за прозрачной перегородкой – опытный fab Applied, в другой – опытный fab ТEL, а установки, которые не являются секретом или принадлежат производителям из других компаний, стоят в общем зале.
     Микросхема делается так: вы берете кремниевую пластину (тщательно отполированный круг диаметром 300 мм) и всеми мыслимыми, а иногда и немыслимыми способами послойно наносите на нее нужные вам элементы. В современной микросхеме количество слоев составляет полсотни, а шаг (грубо говоря, расстояние между двумя элементами) уже усох до 32 нм.
     – Вот это, – говорит Игорь, – Laser annealing. То есть лазерный отжиг.
     Суть дела тут в том, что если бы вы просто нагревали подложку, то атомы, которые вы на нее наносите, разбежались бы слишком далеко. Но если вы нагреваете участок лазером, то атомы смогут разбежаться только на половину длины волны, то есть настолько, насколько свет проникает в непрозрачную для света поверхность.
     – Это – Plasma reactive ion etching.
     «Плазма» – это потому, что когда вы травите пластину какой-то жидкостью, то травится все – и горизонтальные поверхности, и вертикальные. А вот если на вашу поверхность воздействует плазма (то есть заряженные ионы, движущиеся в направленном перпендикулярно поверхности электрическом поле), то вы травите только горизонтальные поверхности, и для многих процессов это очень важно.
     – А это – Atomic layer deposition.
     ALD умеет нанести слой толщиной в один атом. Например, закачивая в камеру оксид гафния (оксид гафния при определенной температуре к оксиду гафния не липнет).
     – А вот это – Plasma immersion ion implantation (PIII), – говорит Игорь. – Я в прошлом году был у вас в Академии наук, и там мне с гордостью показали группу, которая впервые в мире освоила процесс плазменной имплантации. Я не стал их расстраивать и говорить, что у нас такая установка изготовляется серийно.
     Я смотрю на все это и понимаю, что технологии изготовления микросхем сопоставимы по сложности с работой рибосомы, синтезирующей белок.
     – Главное отличие в том, что мы пока оперируем в плоскости, – говорит Пейдус, – а природа свои молекулы умеет располагать в трех измерениях.
     Это замечательное утешение, особенно если знать, что следующее поколение компьютеров – графеновые, или квантовые, – будет обладать трехмерной топологией.
     – Нанотехнология, – говорит Пейдус, – это просто передний край микроэлектроники. Если вы хотите делать топологию 22 нм, вы вынуждены заниматься нанотехнологиями. Нельзя купить передний край, он все время убегает вперед.
     Да, есть одна штука, о которой я не могу не написать. Та самая установка EUV (Extreme Ultraviolet) за 500 млн долларов, работающая на длине волны около 13 нм.
     Дело в том, что одним из ключевых процессов в производстве современной микросхемы является фотолитография. Это, грубо говоря, печатание светом: вы покрываете пластину слоем фоторезиста, помещаете сверху «маску» с нужным вам рисунком, а потом засвечиваете: и так раз пятьдесят. Проблема заключается в том, что шаг микросхемы уже достиг 32 нм, а длина волны видимого света – от 380 до 780 нм.
     То есть я хочу, чтобы читатель осмыслил тот факт, что фотон видимого света для нынешних микросхем – слишком толстый грифель.

«Микрон»
     Вскоре после поездки в Олбани я приехала на «Микрон».
     «Микрон» в советское время был флагманом советской микроэлектроники, выпускавшей, как известно, самые большие микросхемы в мире. С началом перестройки «Микрон» впал в кому, был куплен близкой к московскому правительству «Системой» и стал производить карточки для московского метро и симки для принадлежащей «Системе» МТС.
     Мне не пришлось добираться до «Микрона», как до Олбани, по железной дороге. Меня привезли на машине, и так как по заводу со мной ходило начальство, то пропусков с меня тоже не спрашивали.
     Требования к стерильности на серийном «Микроне» были много выше, чем в опытном Олбани. Фотографировать в «чистой комнате» я могла что угодно, опять же в отличие от Олбани, где снимки строжайше запрещены. Установки загружены, по словам сотрудников, на 55%, средний возраст – 25 лет, умные, красивые, с мыслью в глазах.
     «Чистая комната» «Микрона» – это пока, конечно, не Олбани.
     Plasma etching есть, лазерного отжига нет. Ion implantation есть, Plasma immersion ion implantation нет. Atomic layer deposition нет, есть Physical vapor deposition. Для фотолитографии стоит очень симпатичная установка на 243 нм, и рядом пустой квадрат – под 193 нм.
     Вместо пластин диаметром 300 мм fab работает на пластинах диаметром 200 мм, а все современное оборудование ниже 90 нм рассчитано на более экономичные трехсотмиллиметровые пластины.
     Главная разница, однако, не в этом. «Микрон» производит не микропроцессоры, а (в основном) RFID tag (Radio-frequency identification). RFID – это чип с информацией, к нему прикреплена антенна, и эта антенна, получив сигнал со сканера, передает в ответ информацию с чипа.
     RFID можно использовать для учета и расчета за все что угодно. Исследователь метит им муравья, Wall-mart – товары, при езде по платной дороге ты можешь вместо денег прикрепить RFID к своему лобовому стеклу и не париться, но у RFID есть одна потрясающая особенность: крупнейшим на сегодня заказчиком активных RFID является Минобороны США. А любой, кто зайдет на сайт одного из главных производителей RFID, американской компании ODIN, увидит, что из 300 проектов ODIN подавляющее большинство – это aerospace, healthcare и government.
     Это и есть гениальное открытие корпорации «Система». Главным потребителем RFID являются различные виды бюджета. «Микрон» выпускает карточки для московского метро (заказчик – Московский метрополитен), карточки пенсионера (заказчик – Москва); в его планах – производство единой социальной карты (заказчик – бюджет), чипа для биопаспортов (заказчик – бюджет), приставок для цифрового телевидения (заказчик – бюджет в рамках программы «Электронная Россия»), приборов для ГЛОНАСС (заказчик – бюджет) и т.д.
     Тут я позволю сделать себе философское отступление и напомнить, что бумажные деньги (в XI веке в Китае, а в XVII – в Европе) зародились как частные деньги, и только потом государство монополизировало этот вид учета и платежа.
     RFID – это, по сути, новые частные деньги, это ситуация, когда ты можешь платить через телефон, удостоверение, зашитый в тело чип, и я думаю, что рано или поздно эта система учета и контроля соединится в одну и будет национализирована государством. Любым государством.
     Я меньше всего хочу кинуть камень в «Систему». Это очень хорошо, что молодые парни с мыслью в глазах работают на «Микроне», а не уехали за рубеж. Но вот о чем не идет речи – это о технологических прорывах. Нельзя создать конкурентное производство, не имея конкуренции. Нельзя долететь до Луны, если летишь на воздушном шаре. Нет смысла бежать изо всех сил, если у конкурентов нет ног. Это не вопрос того, что бизнесмены в России не хотят жить честно. Это вопрос того, что самой высокодоходной в России является работа с бюджетом.
     – Мы финансовая корпорация, – говорит глава «Системы» Леонид Меламед, – и наша задача – получать прибыль. In the given environment.
     Леонид Меламед – один из лучших российских менеджеров. И он не хуже американца Пейдуса говорит по-английски.

Заключение
     Российский бюджет потратил в 2009 году на инновации вдвое больше, чем американские венчурные фонды, – 38 млрд долларов против 17 млрд долларов. На эти деньги в США запустили 2795 проектов, а в России – 50, и мне сдается, что отбор этих проектов происходил по диаметрально противоположным принципам. Это у них, в США, компания бывает либо мертвой, либо быстрой. А у нас компания либо мертвая, либо близкая власти.
     В открытом обществе решение о покупке раствора принимает инженер, а из тысячи проектов выживает один. Кто будет принимать решения и нести ответственность в России?
     Грызлов, который лоббирует проект «Чистая вода»? Путин, который вбухивает миллиарды в бездонный, как бочка Данаид, ГЛОНАСС? НИИ космических систем, который у нас недавно запустил в космос двигатель, который работает «без потери массы», то есть нарушая закон сохранения импульса. Сами разработчики двигателя ласково назвали его «гравицапой»; 15 лет он будет летать, и 15 лет разработчики будут выяснять – нарушается закон сохранения импульса или нет?
     Я не случайно сказала об установке EUV за 500 млн долларов, которая стоит в университете в Олбани. Там стоят еще три другие установки, пытающиеся с помощью фантастических квантовых технологий преодолеть проблему длины волны, причем финансирует их не Applied, а целые консорциумы, иначе невыносимо дорого.
     Одна из таких технологий – это голографическая литография, то есть ситуация, когда вы вместо материальной «маски» используете голограмму. Тогда, получается, вы не боретесь с квантовыми эффектами, а используете их. А одна из групп, которая в мире работает над голографической литографией и продвинулась достаточно далеко, – это группа российского ученого Вадима Раховского.
     И на Раховского в России спроса нет: и это нормально, потому что идеи этой группы находятся на таком переднем крае, что на них вообще не может быть спроса ни в одной стране мира; передний край интернационален. На нем нет государств – на нем есть только компании и консорциумы.
     Но Кремль хочет, чтобы спрос был у государства. И спрос получается на гравицапу.

Четыре ключевые фигуры, с помощью которых Путин контролирует Медведева

Власть в России

     Незадолго до исторического визита российского премьер-министра к месту катыньской трагедии, одного из величайших преступлений Сталина, Медведеву пришлось подтвердить свои полномочия.
     Недавно российский президент Дмитрий А. Медведев в интервью журналисту Би-Би-Си заявил, что совершенно очевидно, кто является «единственным главой российского государства». Это утверждение было необходимо для подтверждения его собственного статуса, поскольку, согласно недавно проведённому опросу общественного мнения, истинным лидером страны большинство граждан России считают Владимира Путина.
     И всё же Медведев прав, но также верно и то, что Путин обладает такой властью, какой не обладал ни один российский премьер-министр. Он отлично обеспечил свои тылы и уверенно контролирует весь российский аппарат власти. Путин тщательно выбирал себе преемника и остановился на Медведеве, друге и соратнике.

Два клана
     У него не было властолюбия, характерного для других кандидатов, и, что особенно важно, всей своей карьерой он был обязан своему шефу. К этому следует добавить, что его связи являются лишь частью сетевой системы Путина, сформированной из демократов, работавших в команде бывшего мэра Санкт-Петербурга Анатолия Собчака. Это ограничивало его возможности занять место хозяина.
     Путин держит под своим контролем два политических клана: демократов и силовиков, то есть выходцев из армейской среды, оборонно-промышленного комплекса и органов безопасности бывшего Советского Союза. Сегодня бывший КГБ разделён на два ведомства: мощная ФСБ (контрразведка, безопасность) и СВР (высокоэффективная служба внешней разведки). Путин выступает в роли третейского судьи между этими двумя лагерями, антагонистичными по духу.

Контроль над парламентом
     Став непререкаемым лидером партии «Единая Россия», Путин также укрепил свои позиции в парламенте. Благодаря этому, он может снимать любого руководителя и выдвигать нужные кандидатуры на выборах. Его положение ещё более укрепилось после бесспорного успеха на последних выборах в Государственную Думу 2007 года: он контролирует 315 из 450 депутатов нижней палаты парламента, то есть 63%. То есть если Медведев займёт слишком независимую позицию, Путин может инициировать его отставку, что потребует поддержки не более трёх четвертей голосов парламентариев.
     Перед тем как оставить президентское кресло, Путин предпринял некоторые другие меры предосторожности.
     Например, он издал указ, в соответствии с которым часть прерогатив президента передавалась к премьер-министру, чем ещё больше укрепил свои позиции.
     Как следствие, полномочные представители президента в семи федеральных округах, на которые разделена Россия, направляют свои ежегодные доклады не президенту, а премьер-министру.

Вся президентская рать
     Чтобы ещё лучше защитить свои тылы, Путин расставил верных ему людей на ключевых постах во властных структурах.
     Так, вице-премьер Сергей Иванов, прямой конкурент Медведева в качестве кандидата в президенты и ближайший друг Путина, курирует вопросы военно-промышленного комплекса и деятельности спецслужб.
     Далее идёт Игорь Сечин, также вице-премьер и Председатель совета директоров «Роснефти», второй по объёму добычи российской нефтяной компании. Бывший сотрудник КГБ, начинавший свою трудовую деятельность в 70-х годах в качестве переводчика в группе советских военных специалистов в Анголе.
     Похоже, у него не сложились отношения с Медведевым. Эта неприязнь возникла ещё в те времена, когда Медведев занимал пост председателя совета директоров российского газового гиганта «Газпрома». Сечин ликвидировал нефтяную компанию «Юкос», принадлежавшую российскому олигарху Михаилу Ходорковскому, приговорённого к лишению свободы в 2004 году. Выступив против досрочного освобождения Ходорковского, Сечин усилил свою позицию в отношении Медведева, который собирался амнистировать бывшего нефтяного магната.
     Ещё одной ключевой фигурой является секретарь Совета Безопасности РФ Николай Патрушев, ранее возглавлявший всемогущую Федеральную Службу Безопасности, на которую возложены функции бывшего Первого Главного Управления КГБ. Человек, лично преданный Путину.
     Путин также установил прямой или косвенный контроль над самыми важными отраслями российской промышленности. Помимо компании «Роснефть», он поставил своего человека во главе «Рособоронэкспорта», государственного предприятия, выполняющего посреднические функции по экспорту и импорту вооружений и военной техники. Во главе этого ведомства стоит Сергей Чемезов, назначенный Путиным на ближайшие четыре года.
     Для того чтобы исключить малейшую возможность превышения служебных полномочий, Путин умело ограничил сферу компетенции даже своих самых доверенных лиц. Тому же Чемезову не удалось сохранить своих функций по формированию гособоронзаказа, несмотря на ходившие слухи. Обладая вышеописанными способностями, премьер министр идёт даже на то, чтобы спровоцировать трения между своими союзниками. Иванова он сталкивает с Чемезовым, а в случае конфликта с силовиками, может прибегнуть к помощи демократов.

     В случае, если Медведев пойдёт против Путина (что в высшей степени маловероятно), последний может объединиться с силовиками против демократов. Благоразумный и расчётливый одновременно, Путин никому не верит до конца, кроме самого себя.
     При этом, желая создать положительный образ новой России, 10 апреля Путин посетит Катынь (Так в тексте, на самом деле премьер-минстр РФ В.В.Путин был в Катыни 7 апреля. Примечание переводчика), место страшного преступления, совершённого против польского народа по приказу Сталина. По приказу Сталина там было расстреляно большое количество польских офицеров и представителей интеллигенции. За весь период своего существования Советский Союз никогда не признавал своего участия в этом акте геноцида. Во время траурных мероприятий при посещении мемориала в Катыни Путина будут сопровождать президент и премьер министр Польши.