37. Операция «Преемник»

Накануне 60-х

Общественные дискуссии в России медленно, но верно становятся делом обязательным и в элитах повсеместно принимаемым как данность

     Первым большим спором стала полемика о «суверенной демократии», в которой кроме Владислава Суркова и Дмитрия Медведева поучаствовали, наверное, все, кто способен складывать слова в предложения. С «суверенной демократии» многие региональные элиты начали долгое постижение идеологии вообще: до этого обходились без идеологии, подменяя ее отчетами «в Москву». Почти та же схема легла в основу «мюнхенской речи» Владимира Путина, породившей вал дискуссий о месте России в Европе и месте Европы в мире, о мировой многополярности etc. До памятного выступления Россию любили вызывать «на ковер» с отчетами: подобная практика почти исчезла на рубеже 2000-х, но и дискуссия с Западом складывалась трудно. Эта лакуна была очень своевременно заполнена собирающим на исходе последнего президентского срока камни Путиным, который заставил Запад говорить с Россией на равных.
     В родных палестинах тем временем разыгрались три неожиданно ярких публичных обсуждения: первое касалось демократии и было приурочено к 125-летию Рузвельта, второе подвело итог февралю и октябрю 1917 года, предметом третьего стало празднование 4 ноября. Во всех случаях речь шла об истории и современности: их трагическая и поучительная связь была тем фундаментом, на котором только и возможно оказалось выстроить новые координаты. Несмотря на то что и демократия, и революция, и освобождение Москвы и России от интервенции – прописные истины из учебников, шаткая природа современности потребовала переписать их набело (на то они и прописные, чтобы каждый прописывал их для себя). Все три дискуссии оказались неожиданно плодотворными: даже политические партии, обычно пользующиеся исключительно простыми (а что, мол, избирателю много ли нужно?) технологиями, не смогли остаться в стороне. Тон в публичном обсуждении по-прежнему задавал Владислав Сурков, но он все реже оказывается в одиночестве: «экспертное сообщество» с большим трудом и опозданием, но все же учится формировать собственные запросы и собственные ценности. Не случайно застрельщиком полемики о революциях стал Александр Солженицын, чья эмоциональная статья почти двадцатилетней давности оказалась актуальнее многих современных изысканий.
     Очевидно, что тремя означенными темами расстановка точек над i и пересмотр кажущихся очевидными исторических параллелей окончиться попросту не могут. Столь долгое время потребовалось для раскачки дискуссионного маятника, что он только сейчас входит в самую активную свою фазу. Следующей же темой вполне могут стать 60-е, обсуждение которых будет началом более широкой полемики, в том числе и о 90-х, которые исторически начались именно тогда, когда социализму еще было возможно придать вполне человеческое лицо. 60-е столь полны событиями и столь исторически близки, что даже поиск формального повода становится тривиальной задачей. Важен здесь, конечно, не повод: важен тот образ советского человека, который был сформирован той эпохой. Этот человек постепенно уходит с исторической сцены, но он по-прежнему во многом определяет базовый набор ценностей и ту тягу к социализму, которую продемонстрировала огромная часть нынешних избирателей, проголосовавших 11 марта за «Справедливую Россию», ЛДПР и КПРФ. И еще более значим тот факт, что никакого согласия относительно 60-х ни в обществе, ни в элитах не наблюдается. Предмет для длинной дискуссии вполне может состоять именно в том, что близкая история XX века многими прожита как своя собственная, личная история, которую многие потенциальные участники этой полемики «учили не по учебникам».
     Формирование новых смыслов и оценок мало поспособствует «всеобщему процветанию»: полемикой о Рузвельте голодных не накормишь, а замерзших не обогреешь. Но нация формируется только подобной игрой «вдолгую», непосредственный результат которой далеко отстоит от сиюминутных выгод. И предметный разбор 60-х, вполне может так случиться, даст ответ на главный русский вопрос – «кто мы есть?», и скорее всего воспользоваться этим ответом сможет поколение, видевшее те самые «шестидесятые» только по телевизору.

«Думаю, Путин был несправедлив»

Генеральный секретарь НАТО – о мюнхенской речи президента, российской прессе и расширении альянса

     В мае Россия и НАТО отметят двойной юбилей в совместной истории. Десять лет назад лидеры тогда еще шестнадцати натовских стран и президент России Борис Ельцин подписали в Париже Основополагающий акт о принципах отношений. Пять лет назад первые лица уже девятнадцати членов западного военного альянса и президент Владимир Путин на военной базе Пратика-ди-Маре под Римом приняли Римскую декларацию о партнерстве и создали Совет Россия – НАТО. В июне этого года он проведет юбилейное заседание – впервые соберется в Москве.
     К юбилеям принято подводить итоги. Они и были темой беседы с генеральным секретарем НАТО Яапом де Хооп СХЕФФЕРОМ, который принял в своем рабочем кабинете собственного корреспондента «Новой газеты».
     Услышав, что он -пятый глава НАТО, с которым я встречаюсь в этом кабинете, Яап де Хооп Схеффер загибает пальцы на руке: «Вернер, Клас, Солана, Робертсон, я…». Целая история НАТО после холодной войны.
     Голландский журналист Роберт ван де Рур, хорошо знающий Схеффера, рассказал о потрясении, которое тот пережил в 2000 году. Дочь Каролина, успешная студентка юридического факультета, пригласила родителей в кафе, чтобы познакомить с новым бойфрендом. Им оказался патлатый англоязычный тип с серьгой в ухе, на год старше самого Схеффера и уже четырежды женатый. Он рассказал, что очередной профессией выбрал астрологию, занимается на курсах, уже устроился на круизный теплоход гадателем по ладони и собирается забрать Каролину с собой…
     Все это оказалось розыгрышем телевизионной программы «Бананасплит», в которой снималась дочь, и с начала до конца было показано голландским телезрителям. Ван де Рур описал тот случай как иллюстрацию железного самообладания Схеффера, его способности сдерживать эмоции даже в моменты шока. Он никак своего смятения не выдавал.
     Я напомнил генсеку НАТО о том эпизоде.

     – Но вот я следил за вами в Мюнхене во время выступления президента Путина. Вы выглядели растерянно, а потом в разговоре с журналистами много раз повторили слово «разочарован». Что, атмосфера настолько изменилась за пять лет после того теплого майского дня в Пратика-ди-Маре?
     – Я думаю, что в Мюнхене президент Путин был несправедлив в оценке отношений между НАТО и Россией. Поэтому я и сказал, что разочарован. Это была моя первая реакция. Во-вторых, я отметил несоответствие, разрыв между тем, что мы реально делаем и сделали в рамках Совета Россия-НАТО (СРН), и этими жесткими критическими высказываниями. И сейчас так считаю. Я был бы полностью на его стороне, если бы он сказал, что нам пока не хватает амбиций. Если решим, что на пути подъема достигли некоего плато, то должны использовать юбилей как повод для нового старта с этого плато дальше наверх. И сделать это в духе того, что я уже назвал ключевыми словами наших отношений: «конструктивного взаимного обязательства». К тому же у нас с Путиным общая любовь к лабрадорам. У него лабрадор, и у меня тоже. Это создает некую связь.

     – В России болезненно среагировали на планы США разместить элементы своей системы противоракетной обороны в Чехии и Польше. Поскольку мало кто делает различие между НАТО и членами НАТО, то возникла еще и путаница в разных проектах ПРО. Сколько их, на каких стадиях находятся и связаны ли между собой?
     – Я не вижу особой путаницы в российской прессе, а вижу там полное неприятие. Причем она отражает только критическую позицию российского руководства. Я мало видел, чтобы писали о визитах генерала Генри Оберинга (главы ПРО США) в Брюссель и его докладах на Совете Россия – НАТО («Новая» об этом писала. – А.М.). Мы уже дважды обсуждали эту тему на СРН. В апреле соберемся на его расширенное заседание с участием делегаций экспертов, которые приедут из натовских стран и России, и будем обсуждать в третий раз. Если вы спрашиваете, будет ли это в рабочей повестке дня СРН, то я совершенно ответственно заявляю: да. Мы исходим из того, что должно быть как можно больше прозрачности. Это когда широко известны и открыто обсуждаются позиции всех сторон.
     Что происходит? США начали двусторонние переговоры с польскими и чешскими союзниками о строительстве радара в Чехии и позиции ракет-перехватчиков в Польше против ракетной угрозы со стороны «проблемных» государств. Никакого отношения к России, к российским ракетным системам это не имеет, потому что мы не считаем Россию угрозой, а российский потенциал сдерживания настолько велик, что возможности этой ПРО с ним несоизмеримы. В эти двусторонние переговоры НАТО как альянс, а я говорю только от имени НАТО, не вмешивается. Но главы государств и правительств на рижском саммите НАТО в октябре решили, что, во-первых, создание противоракетной обороны альянса возможно экономически и технически. Во-вторых, поручили мне с Советом НАТО поработать над оценкой ракетной угрозы и целесообразности натовской ПРО. При полной прозрачности для наших российских партнеров. Их тоже должно беспокоить происходящее в Иране. Географически Россия тоже в радиусе возможного действия иранских ракет.
     И еще есть совершенно отдельный проект, и я думаю, что мы его будем развивать в сотрудничестве с Россией, это ПРО театра военных действий. Он имеет более узкое предназначение и призван защитить не население наших стран, а развернутые войска. У нас свой проект со сложной аббревиатурой ALTBMD, но мы посмотрим (и это уже делается), в каких его частях сможем работать вместе с русскими.

     – Насколько мы продвинулись за десять лет после Основополагающего акта и за пять лет после Римской декларации и что НАТО предполагает делать вместе с Россией в будущем?
     – Отвечая на вторую часть вопроса, скажу: много. Кто мог несколько лет назад вообразить, что российские корабли будут вместе с натовскими патрулировать Средиземное море в операции «Активное усилие»? В рамках совместного проекта мы тренируем и обучаем экспертов по борьбе с наркотиками из Афганистана и Центральной Азии, провели немало очень хороших совместных учений, не только военных, но и в области чрезвычайного гражданского реагирования. В прошлом году состоялись большие маневры в Италии, в позапрошлом – в Калининградской области. На встрече с Сергеем Ивановым в Севилье, когда он еще был министром обороны, мы обсудили предложения о том, как Россия в смысле тылового обеспечения может помочь нам в Афганистане. Могу еще добавить инициативу по совместному использованию воздушного пространства, аэрофотосъемок для укрепления мер доверия.
     Все это очень хорошо работает, несмотря на эпизодические разногласия… Я обычно говорю, что у нас отношения между взрослыми: Россия – взрослая нация, мировой игрок, НАТО – зрелый альянс. Если есть разногласия, давайте обсуждать их в СРН. Мы должны использовать его и в практическом, и в политическом смысле.

     – Вы согласны с утверждением, что в прошлом баланс сил двух блоков делал мир более надежным, чем сейчас? Какие слова больше подходят для нынешних отношений НАТО-Россия: баланс сил или соединение сил?
     – НАТО и Россия стоят перед одинаковыми вызовами. Во-первых, распространение оружия массового уничтожения – это глобальная проблема. Я подозреваю, что Россия так же обеспокоена возможным обретением ядерного оружия Ираном, как обеспокоены мы. Во-вторых, русские – такие же жертвы терроризма, как люди в странах НАТО. Вспомним Беслан, заложников в московском театре (на Дубровке. – А.М.). В-третьих, Россия – тоже жертва «проблемных» и «неудавшихся» государств. Она тоже страдает от афганского наркотрафика, тоже заинтересована в стабильности Афганистана, где НАТО по мандату ООН проводит свою самую важную сегодня военную операцию.
     Читатели не всегда ухватывают смысл этих слов, но я скажу их: асимметричные угрозы. По адаптированному Договору об обычных вооруженных силах в Европе у нас нет согласия. Россия хочет, чтобы он был ратифицирован, а мы добиваемся, чтобы она сначала выполнила стамбульские обязательства, вывела войска и базы из Приднестровья и Грузии. Дело-то не такое уж сложное. Но для ратификации нужно согласие всех заинтересованных игроков. Ну не могу я заставить парламенты стран НАТО ратифицировать ДОВСЕ, если они не хотят.
     Мы ведь серьезные люди. Мы видим и ценим позитивное развитие в Грузии, где русские и грузины договорились по военным вопросам. Но вот я задал вопрос Сергею Иванову, конечно, риторический, почему бы ему не поговорить со Смирновым (лидером Приднестровья)? Мол, есть большой европейский интерес в том, чтобы вывести российское оружие из Приднестровья. Мы тем самым выполним политические обязательства, будет ратифицирован ДОВСЕ и снимется огромное бремя, которое отягощает отношения Россия – НАТО. Если бы мне ответили, что Смирнов этого не хочет, я бы сказал: а что, великая и сильная Россия не может повлиять? Мол, извини, друг, но у тебя нет выбора…

     – Вы ожидаете приглашения новых стран в НАТО на ближайшем саммите альянса? Есть ли перспективы у Украины и Грузии?
     – Прием в НАТО – это процесс, основанный на оценке готовности. Я не знаю, будут ли новые приглашения на следующем саммите НАТО в 2008 году, потому что не знаю, насколько готовы будут к тому моменту страны, которые хотят вступить. Нельзя и сваливать всех их в одну кучу. На Балканах бывшая югославская республика Македония, Хорватия и Албания работают по «плану действий подготовки к вступлению». Остальные страны региона после рижского саммита приняты пока только в программу «Партнерство ради мира». В том числе Сербия, что для нас очень важно.
     Далее – Украина. Это другая категория в смысле связи с НАТО. Она имеет длительные особые отношения с альянсом, с ней мы ведем «интенсивный диалог», но следим за политическими процессами в Украине и считаем, что только сами украинцы могут решить, по какому пути двигаться.
     Грузия – тоже отдельный случай. Она лишь совсем недавно начала выполнять индивидуальный план действий в рамках партнерства, тоже имеет «интенсивный диалог» с НАТО, и нам пока достаточно этих договорных инструментов сотрудничества. Есть важный принцип, и я о нем всегда говорю публично: НАТО поддерживает территориальную целостность Грузии. Вот пока и все. Мы хотим, чтобы решение конфликтов в Абхазии и Южной Осетии было найдено как можно скорее, но НАТО не играет там непосредственной роли.

     – Расширение НАТО, проблема ПРО, американские солдаты в Болгарии и Румынии – все это вызывает негативную реакцию российского общества. Как развивать партнерство при таком уровне доверия?
     – Перед НАТО и Россией – огромный фронт совместной работы. Но, по данным европейских центров изучения общественного мнения, 34 процента россиян видят в НАТО угрозу. Это меня беспокоит. Одновременно я спрашиваю, всегда ли российская пресса дает сбалансированную картину того, что собой представляет НАТО, и чем эта организация занимается? И в то же время я вижу, что 53 процента русских считают необходимым сотрудничать с НАТО в важных вопросах безопасности.
     Нам нужно сделать еще очень много для создания адекватного имиджа НАТО в России, и мы ожидаем помощи от российской стороны. Наверное, не только от прессы, а прежде всего от российского руководства, с которым мы сотрудничаем. Я вижу в этом важный элемент деятельности СРН. Конечно, из политических соображений, наверное, трудно говорить хорошие слова про НАТО, учитывая весь исторический багаж. Для целых поколений русских очень сложно увидеть в НАТО партнера. Это понятно, но давайте, и я к этому постоянно призываю российское руководство и российские СМИ, обращать внимание на многие позитивные вещи в наших отношениях.

На нейтральной территории

Евросоюз так и не смог примирить российских чиновников с правозащитниками

     Вчера в своем московском представительстве Еврокомиссия попыталась организовать диалог правозащитников и представителей российских властей. В итоге обе стороны обвинили друг друга в клевете. Зато председатель Совета при президенте по правам человека Элла Памфилова сообщила, что Владимир Путин фактически разрешил «Марш несогласных».
     Вчера были озвучены цифры европейской помощи российским некоммерческим организациям. В нынешнем году Евросоюз предоставил российским некоммерческим организациям 23 гранта на общую сумму в 3 млн. евро. Среди получателей Московская Хельсинкская группа (460 тыс. евро), фонд «Право Матери» (292 тыс. евро) и санкт-петербургское отделение «Мемориала» (90 тыс. евро). Вначале встречи представитель Верховного комиссара Евросоюза по вопросам прав человека Риина Кионка сообщила о беспокойстве европейцев по поводу закрытия нижегородской правозащитной организации «Общество российско-чеченской дружбы» и о том, что больше, чем в России, журналистов гибнет только в Ираке. Правда, затем г-жа Кионка сказала, что после встречи с российским уполномоченным по правам человека Владимиром Лукиным ситуация выглядит более позитивной, чем после чтения тех писем, которые приходят из России в Европу.
     Вполне естественно, что основной темой дискуссии стал пресловутый закон «Об НКО». По мнению президента Института национального проекта «Общественный договор» Александра Аузана, в России утрачена обратная связь между властью и населением, а новый закон об НКО является «актом войны власти против гражданского сектора». По его словам, в то время как помощь НКО от государства составила 500 млн. рублей, ущерб от нового закона оценивается в 15-20 млрд. рублей в год. Присутствовавший на мероприятии депутат Госдумы Андрей Климов попытался заступиться за творение своих коллег по парламенту. Он напомнил, что закон направляли в Страсбург, откуда было получено положительное заключение. «Это неправда!» – не стерпел таких слов лидер Молодежного правозащитного движения Андрей Юров. В ответ депутат принялся рассуждать о том, что если граждане выбрали тех депутатов, которые находятся в Госдуме, значит, они одобряют те законы, которые депутаты принимают. Тем более что под личиной НКО, по его словам, скрывается «большое количество организаций, которые отмывают деньги или помогают организованной преступности». «Хоть одну назовите!» – попросила лидер Союза комитетов солдатских матерей Валентина Мельникова. «Единая Россия», – произнес кто-то в зале под дружный хохот и аплодисменты. «Я нахожусь не в Нюрнбергском суде», – обиделся г-н Климов. «Вы клевещете на нас всех!» – не унималась г-жа Мельникова. Депутат Климов после некоторой паузы поделился личным опытом. Он сообщил, что когда он баллотировался в депутаты, его конкурент Михаил Коданев получил деньги от Березовского и создал на них правозащитный фонд, который нанял бомжей, чтобы они раздавали избирателям водку и сахар. А так как нового закона об НКО тогда еще не было, он ничего не мог сделать и лишь два месяца ходил в бронежилете. Потом г-н Климов на всякий случай добавил, что «если кто-то говорит, что все депутаты сволочи, это меня тоже обижает».
     Председатель Совета при президенте РФ по содействию развития институтов гражданского общества и правам человека Элла Памфилова считает, что правозащитники должны оппонировать власти. Но если они отвергают любые формы взаимодействия с властью, то тогда это политическая оппозиция. Потом г-жа Памфилова напомнила, что простым гражданам проблемы прав человека безразличны, а в впереди стоят социальные проблемы и безопасность. Видимо, чтобы европейцы не подумали, что она против политической оппозиции, г-жа Памфилова неожиданно вспомнила про запрещенные властями уличные марши. По ее словам, она говорила президенту, что если какое-то количество несогласных хотят провести марш, никто не смеет лишать людей этого права. И президент с ней согласился, и «теперь будем смотреть, как позиция президента расходится с позицией чиновников, которые продолжают ограничивать людей тем или иным образом».
     После окончания мероприятия Элла Памфилова сказала «НИ», что не услышала ничего необычного, и что на депутата так нападать не следовало, потому что, во-первых, от него мало что зависит, а во-вторых, «он хотя бы не врет, тогда как другие врут».

Россия: жизнь и смерть

     Российский президент Владимир Путин, конечно, скажет: вы, журналисты, просто уделяете слишком много внимания негативу, а в целом дела новой России идут совсем неплохо, особенно теперь, когда в страну хлынули нефтедоллары. Факты, однако, говорят об обратном. Две трагедии, случившиеся на этой неделе – взрыв в шахте и пожар в доме для престарелых – в очередной раз привлекли внимание к проблеме, которая становится тем острее, чем дальше Россия уходит от советского прошлого. Важнейшие элементы инфраструктуры в стране нуждаются в серьезной модернизации.
     В советские времена несчастные случаи также происходили нередко, но тогда власти, по крайней мере, заботились о поддержании системы борьбы с пожарами, взрывами и иными катастрофами. Сегодня же мы видим немало признаков того, что эта инфраструктура, созданная еще в советские времена, приходит в негодность.
     Несколько месяцев назад в Москве произошел пожар в наркологической клинике. Десятки людей, лечившихся от наркозависимости, погибли – зарешеченные окна и запертые двери отрезали им путь к спасению.
     Во вторник пожар в доме престарелых в станице Камышеватская на побережье Азовского моря унес не менее 63 жизней; сторож дважды проигнорировал сигналы системы пожарного оповещения, а затем пытался разыскать начальство вместо того, чтобы позвонить в ближайшую пожарную часть, находящуюся в 30 милях. В самой станице пожарную часть давно закрыли и разграбили, а все оборудование для борьбы с огнем приведено в негодность.
     Едва россияне узнали о пожаре в доме престарелых, пришла другая новость: на одной из шахт в Новокузнецке произошел взрыв метана – погибло как минимум 107 шахтеров. Спасатели с трудом пробились к месту катастрофы в затопленной шахте; служба по борьбе с чрезвычайными ситуациями сообщает, что тела некоторых погибших обгорели до неузнаваемости.
     Шахтерская профессия всегда была опасной, однако существуют общепринятые методы оповещения о скоплении метана в рудниках. По некоторым признакам, эта последняя катастрофа, возможно, связана с тем, что частные горнодобывающие компании в погоне за прибылью пренебрегают техникой безопасности.
     В учреждениях больничного типа для наркоманов, душевнобольных и пожилых людей опасность пожара должна быть исключена. Путин распорядился расследовать случившееся, однако он должен также найти способ направить часть нефтяных доходов страны на совершенствование системы технического надзора, проверок и стандартов в опасных отраслях, а также на нужды домов для престарелых, больниц и формирующихся социальных служб.
     Эпоха, когда Кремль обращался к США за советом чуть ли не по всем вопросам, канула в Лету после того, как семь с лишним лет назад Борис Ельцин покинул президентский пост, и его место занял Путин. Но это не должно помешать русским обращаться за помощью ко всем, кто может ее оказать. В Соединенных Штатах, к примеру, накоплен большой опыт в сфере противопожарной безопасности, в том числе и в отношении медицинских учреждений.
     И сегодня Вашингтону стоило бы предложить России помощь в решении этой серьезной проблемы. У России есть средства, чтобы приступить к восстановлению инфраструктуры. Было бы жаль, если эти деньги будут растрачены на другие цели, когда вопрос об элементарной безопасности людей стоит так остро.

Золотой Век России

При Путине наконец-то стало возможным добиться успеха, не идя на компромиссы

     Каждый день по телевидению россияне слышат о том, что их страна переживает Золотой Век. С недавнего времени я и сам пристрастился к информационным программам первого и второго государственных каналов. Эти передачи вызывают у меня ностальгию по годам моей юности, когда в нашей стране все было прекрасно, а за границей все было кошмарно.
     И сейчас все начинается снова: американцы погибают в Ираке, европейцы сошли с ума и жгут машины, в бывших советских республиках царят хаос и нищета, в то время как у нас уровень жизни и международный престиж растут, страна строит недорогое жилье и современные авианосцы, в Чечне жизнь с каждым днем становится все прекрасней, наши миллиардеры оставили позади японцев и арабов, и все на планете жаждут нашего газа. После этих хороших новостей нам показывают Того, Кому мы всем этим обязаны.
     Каждый день на голубом экране он гладит по голове детей и ласкает собак, он катается на лыжах, он летает на боевых самолетах, распекает министров, которые недостаточно пекутся о благе народа, и награждает известных артистов. Телеведущие говорят о Нем, как о горячо любимом усопшем: только хорошее, негромко и с почтением.
     После новостей на всех каналах начинается какая-нибудь развлекательная передача: там раздается заливистый смех, аплодисменты, там поют, танцуют и еще, не знаю уж почему, все время катаются на коньках. Все это напоминает экранизацию известного изречения товарища Сталина: 'Жить стало лучше, жить стало веселее'. Он произнес эти слова в 1935 году после отмены продовольственных карточек.

Инстинкты
     Но мои друзья видят это в ином свете. Они говорят, что мы больше не являемся демократической страной, потому что у нас теперь нет самостоятельного парламента, независимых судов, свободной прессы. Они говорят, что даже в советскую эпоху не было такого засилия гэбистов (агентов КГБ, советских секретных служб – прим. Liberation) на руководящих должностях. Они говорят, что власть играет на самых примитивных инстинктах общества, раздувает националистические настроения и ксенофобию. Они говорят, что самое печальное – это аполитичность народа, которому плевать на свободу, главное, чтобы у него был кусок хлеба с маслом. Короче говоря, друзья мои настроены пессимистично, их единодушный приговор созвучен строкам Пушкина: 'Ужасный век, ужасные сердца!'.
     После прочтения всего этого, Вы, несомненно, решите, что в заголовке этой статьи содержится насмешка. Отнюдь нет! Несмотря на все уважение к моим друзьям и неуважение в нынешнему российскому телевидению, я скорее соглашусь с ним, чем с друзьями. Жить в России действительно стало лучше и веселее.
     Мои друзья абсолютно правы в обвинениях, предъявляемых режиму, но, по-моему, их вердикт ошибочен. Настоящий российский век совсем не ужасен, и сердца моих соотечественников абсолютно нормальны. Я даже Вам больше скажу: я глубоко убежден, что никогда еще за всю тысячелетнюю историю в России не было такой многообещающей эпохи.

Цари
     Мы не будем углубляться во времена Ивана Грозного и Петра Великого, они слишком примитивны. Давайте возьмем два следующих века, которые называют 'цивилизованными'. В царской России были только 'мундиры голубые и... преданный народ' (цитата из стихотворения Михаила Лермонтова; голубые мундиры носили жандармы). Когда страной руководили генеральные секретари, были синие фуражки НКВД (одно из названий советских секретных служб) и преданные Союзы писателей, композиторов, художников, кинематографистов и т.д.
     Я считаю, что самым омерзительным в системе советского государства был даже не ГУЛАГ, а скорее тот факт, что человек, стремящийся к реализации своего таланта, в любой области без исключения должен был доказать свою верность режиму. Никто не мог сделать карьеру, будь то в сфере искусства, науки или промышленности, если он не являлся членом Коммунистической Партии и не совершил ритуального лобызания красного мозолистого зада дьявола.
     Сегодня у тебя есть выбор, лобызать или нет, и это – неслыханно для России, это великое счастье. Конечно же, в тех, кто готов лобызать, недостатка не наблюдается. Но так было всегда. С гибким позвоночником проще протиснуться из норы в земле к солнцу, это истинно для любой эпохи и любого общества. Но в первый раз за всю нашу историю лобызание дьявольского зада не является обязательной данью на пути к профессиональному успеху.
     Несомненно, мой восторг по поводу такой простой вещи покажется французскому читателю странным и преувеличенным. Если бы Вы только знали, как я завидую тем, кому сегодня двадцать! Когда я был в их возрасте, мне все твердили: вступай в партию или иди в дворники. Так родилось 'поколение дворников и сторожей' (цитата из песни Бориса Гребенщикова), нонконформистов, которые творили, не надеясь на то, что их работы будут когда-нибудь изданы, выставлены или показаны.

Клыки
     В нынешней России художники, предприниматели или ученые не обязаны идти на этические компромиссы. Без компромиссов путь к славе будет, возможно, труден, но, если ты мастер своего дела, ты добьешься успеха. Не в государственных или властных структурах, конечно же, нет. Это – пространство, куда вход разрешен лишь по пропуску: лобзай то, что тебе говорят – и проходи. Иначе – проход закрыт. При Путине государственные структуры стали поглощать большой бизнес (Вы без сомнения слышали о процессе над Михаилом Ходорковским) и крупные СМИ, из которых в одночасье исчезли независимые и отважные журналисты. Но я не думаю, что у власти достаточно длинные клыки, чтобы подмять под себя все сферы жизни. Для этого нужна диктатура, а я глубоко убежден, что об этом сейчас в России речь не идет. Диктатура – это ураган, который гонит волны, куда ему вздумается. Нынешняя власть в России скорее напоминает серфингиста, который оседлал волну, но боится разбиться вместе с ней о скалы.
     Скоро придет новая волна. Она захватит тот самый народ, который сегодня аполитичен, но не потому, что ему безразлична демократия, а потому, что он думает не о свободе, а о более насущных вещах. Миллионы моих соотечественников учатся самостоятельности. Впервые они работают не на 'дядю Васю' (выражение, означающее 'неизвестно на кого'), но на самих себя, рассчитывают на собственные силы, ум, энергию. Вот он – истинный Золотой Век для народа, в истории которого между крепостным правом (отмененное в 1861 году) и рабством при тоталитарном режиме прошло всего каких-нибудь полвека.
     Мои соотечественники сегодня думают лишь о том, как заработать на 'хлеб с маслом'. И это нормально, потому что без хлеба и масла, не будет ни свободы, ни демократии.
     В первую очередь необходимо обеспечить достойную жизнь своей семье. Затем привести в порядок улицу, на которой ты живешь. Потом район. Далее – страну. И тогда закончится Золотой Век, и настанут нормальные времена.

Академик Алексей Макаров: «Крест Чубайса» прогнозировали ученые, а несет его Чубайс...»

     О прошлом и будущем отечественной электроэнергетики читателям «Известий» рассказывает академик РАН, директор Института энергетических исследований РАН Алексей Макаров.

     вопрос: Сегодня вступила в завершающую стадию реформа электроэнергетики, стартовавшая 4 года назад. С чего она начиналась?
     ответ: Коллектив нашего института уже более 20 лет участвует в разработке энергетической политики страны. И самое пристальное внимание мы уделяем электроэнергетике. В 90-е годы спрос на электроэнергию резко упал, но в начале века возобновился рост электропотребления. Хотя запас производственных мощностей был еще велик, мы уже тогда предсказывали, что в 2003-2004 годах возможно перекрещивание двух кривых – растущего спроса на электроэнергию и снижающегося производственного потенциала отрасли. Именно этот график, получивший позднее название «крест Чубайса», показывал, что Россия неизбежно столкнется с дефицитом электроэнергии.
     Нам «повезло» – мы ошиблись на несколько лет. А произошло это, в частности, потому, что организованная РАО «ЕЭС России» в преддверии реформы борьба с неплатежами и бартером замедлила рост спроса на электроэнергию. Ее реальная цена которую вынуждены были с долгами оплачивать неплательщики, выросла в 3-4 раза. И это охладило тех, кто в пору неплатежей разнузданно относился к электроэнергии.

     в: В то время у реформы было много оппонентов. Каково было ваше отношение к ней?
     о: Преодолеть наступающий энергодефицит можно только созданием производственных мощностей. Для этого требуются колоссальные финансовые ресурсы, а политика регулирования цен велась государством в интересах сдерживания инфляции и дотации остальной экономики и конечно же населения. Мы оценивали реформу и поддерживали ее с позиции обеспечения ресурсами для развития электроэнергетики. При этом было важно, что в предложенной концепции системообразующие секторы отрасли – передача электроэнергии и ее диспетчирование – оставались в руках государства. А для развития генерации необходимо было создать ценовую ситуацию, которая позволяла аккумулировать средства частных инвесторов, точно представляющих себе, как и когда они смогут вернуть свои вложения. Конкурентный рынок обеспечивает необходимые для этого предпосылки.

     в: Все ли сделано из того, что задумывалось 4 года назад?
     о: Новое качество дал запуск рынка в сентябре прошлого года. Помимо того, что конкуренция производителей электроэнергии между собой повышает эффективность их текущей деятельности, реформа уже позволила добавить к традиционным инвестиционным источникам, таким, как тариф и госбюджет, новые крупные ресурсы. Реальным стало привлечение извне на приемлемых условиях средств, необходимых для коренного обновления электрогенерации, прежде всего за счет достойной продажи активов, которые в дореформенной системе стоили в разы меньше, чем сейчас.
     Но, если честно, 4 года с начала реформы – еще не повод для праздника. К сожалению, она не только опаздывает во многих вещах, но и охватила еще не все сферы деятельности.
     Наиболее важным мне представляется создание целостной системы обеспечения устойчивого и эффективного развития отрасли в рыночных условиях. Электроэнергетика отличается длительными циклами строительства и необходимостью аккумулировать огромные инвестиции. Так, для строительства угольной электростанции от момента задумки до пуска первой очереди требуется не менее 6 лет. Срок окупаемости составляет еще 8-10 лет. Значит, инвестор должен видеть перспективу на 14-16 лет, понимать, с кем будет конкурировать его станция. Поэтому в нашем представлении коренной задачей сейчас параллельно с развитием рынка является создание такой системы прогнозирования электроэнергетики и обеспечения устойчивости ее развития. В мире до сих пор не найдено удовлетворительного решения этой задачи.

     в: А кто, по вашему мнению, должен ее создавать?
     о: В рыночной среде создание такой системы должно активно поддерживаться государством, но реализовываться силами бизнес-сообщества. Нормативные рамки системы должно задавать государство, и без его контроля (в частности, антимонопольного) конструкция работать не будет. Но финансировать все необходимые работы, согласовывать интересы производителей между собой и с потребителями электроэнергии, должен орган субъектов рынка. По сути, это и есть настоящее государственно-коммерческое партнерство в глубоком смысле слова.

     в: А что делается сейчас в области долгосрочного прогнозирования развития отрасли?
     о: В 2006 году произошел, не побоюсь этого слова, прорыв. Он еще не завершен, но радикальный сдвиг налицо. При нашем активном участии РАО «ЕЭС России» еще в 2003 году ввело процедуру регулярного скользящего планирования на 5 лет вперед. В 2006 году Агентство по прогнозированию балансов в электроэнергетике делало такой план-прогноз развития всей отрасли до 2010 года. Эстафету подхватило государство, заказав разработку программы развития и генеральной схемы размещения объектов электроэнергетики до 2020 года. Одновременно РАО «ЕЭС России» выступило с инициативой разработать целевое видение развития отрасли на перспективу до 2030 года. Эти работы еще не завершены, но создается триада, задающая векторы движения энергетики. Наш институт активно работает на каждом этапе, они нацелены на решение разных задач, но сливаются в единый процесс, связывающий временные горизонты при обосновании решений по развитию отрасли.
     Такую деятельность, нужную и государству, и субъектам рынка, необходимо узаконить, чтобы она из разовых инициатив превратилась в неотъемлемую часть той системы обеспечения устойчивого и эффективного развития электроэнергетики, о которой я говорил.

Нужна ли была реформа?
     Идея реформы электроэнергетики была абсолютно правильная и возникла своевременно. Негативные прогнозы по дефициту мощности, которые высказывались еще на стадии обсуждения преобразований, сегодня стали реальностью. «Крест Чубайса» пересекся: в прошлом году дефицит электроэнергии уже составил 1200 МВт. Это присоединенная мощность двух Челябинсков.
     Оппоненты реформы призывали не торопиться. Например, в докладе комиссии под руководством губернатора Томской области Виктора Кресса говорилось о том, что износ производственных фондов в электроэнергетике – самый низкий по сравнению с другими отраслями. А значит, с преобразованиями можно повременить. Буквально за несколько лет ситуация кардинально изменилась: сегодня показатель износа основных фондов электроэнергетики – один из самых высоких в экономике.
     С аналогичными проблемами сталкивается не только наша страна. Это «головная боль» всех развивающихся экономик, таких, например, как Индия и Китай. И везде электроэнергетика идет по пути преобразований, сходному с нашим: формирование конкурентного сегмента на базе тепловой генерации, либерализация рынка электроэнергии. Почему? Потому что человечество пока не выдумало систему, способную более эффективно реагировать на стоящие перед нами вызовы.
     Из уже свершившегося в рамках реформы я бы выделил завершение корпоративной реструктуризации, «распаковки» АО-энерго по видам бизнеса. Это большой шаг вперед к конечной цели. Но ключевые события в отрасли еще не произошли – это выход государства из тепловой генерации, полная либерализация рынка электроэнергии.

Все наш «русский авось», или Национальная школа выживания

     Самолеты падают, дома горят, шахты взрываются, и даже снег у нас выпадает неожиданно. Это далеко не полный список бед, с которыми мы постоянно сталкиваемся. А сталкиваясь, начинаем спасать, горевать и думать о том, что делать. По ходу отыскиваем виновных, которых наказываем, чтим героев, а завтра опять: самолеты падают, дома горят, и снег опять выпадает неожиданно. По ходу дела решаем: ничего поделать не можем, остается купить «Боинги», построить новые современные шахты, снять решетки с окон, чтобы люди могли выпрыгивать из горящего дома, и перепоручить прогноз погоды вместо Росгидромета Мосгидромету. Но самолеты опять падают – все несчастья повторяются.
     И это все не злой рок. Все это наш «русский авось».
     Пилоты садятся в самолет, зная о неисправностях, мы покупаем самолеты, от которых избавляются по соображениям безопасности, мы устанавливаем современнейшую систему предупреждения загазованности шахт, но не решаем проблему устранения проблемы. Что толку от поставленной в шахте «Ульяновская» системы, которая своевременно информировала о внезапном выбросе газа, но была погребена в результате взрыва вместе с шахтерами и экспертами? И приюты горят, и дома престарелых горят, как всегда с «русским авось» горящей сигареты, решетками на окнах, украденными шлангами брандспойтов, рассуждениями пожарных, что местные машины пожарных отрядов к соседям не поедут.
     Модернизация – это хорошо, но мы сами когда-нибудь и как-нибудь будем меняться? Пока знаю, что в авиаотрядах Быкова от полетов отстраняют пилотов, которые допускают отклонение от оси посадки на один метр. Летчики обижаются и считают это несправедливым. Но попробовали бы они посмотреть в глаза тем, кто не дождался родных домой из полета или после рабочей смены.

Вертикаль власти времен упадка стабильности

Российская властная элита может обезопасить свое будущее лишь в случае «нового застоя»

     Российская политическая система закономерно стабилизировалась в процессе построения вертикали власти. Но будущее формальное решение «проблемы-2008» не обещает политического умиротворения.
     Когда речь заходит о достижениях Владимира Путина на посту президента России, то как одно из главных обычно рассматривается восстановление дееспособности государства, придание вертикали власти хоть и относительной, но эффективности. Дальше начинаются расхождения и дискуссии: в благих или не только целях используется эта дееспособность, почему существующая властная эффективность отнюдь не безусловна, в какой степени она зависит лично от Путина и т.д.
     Накренившаяся в преддверии 2008 г. вертикаль власти ставит вопрос о том, достигнет ли угол ее наклона критических значений с последующим обрушением или же архитектура вертикали и почва, на которой она стоит, вполне позволяют пережить смену власти в стране, хотя, быть может, не без труда и не без дополнительных подпорок.

Советское наследие
     Нынешняя властная конструкция и принципы функционирования политической элиты вовсе не являются чем-то новым, хотя, конечно, и имеют «авторские черты» сегодняшнего дня и путинского стиля руководства.
     Одна из малообсуждаемых причин «геополитической катастрофы» – крушения СССР – заключалась в том, что коммунистической номенклатуре в какой-то момент стало слишком тесно в рамках советского общественно-политического строя. После смерти Сталина и особенно за пару десятилетий так называемого брежневского застоя почва для роспуска советского государства была расчищена и подготовлена. При всей внешней неподвижности того времени, внутри властной системы шла бурная и титаническая по своим последствиям работа.
     Советская правящая элита последовательно избавилась от трех ключевых механизмов, обеспечивавших до того ее единство как «ордена меченосцев» во главе с великим вождем и ее дееспособность как «служивого класса».
     В первую очередь и довольно быстро был ликвидирован такой механизм фоpмиpования, функционирования и обновления элиты, как массовые политические репрессии. Это стало основой консолидации интересов всей советской элиты, того аппаратного переворота, который завершился со смещением «волюнтариста» Хрущева. С этого момента можно говорить об оформлении в Советском Союзе номенклатурной системы правления, основанной на принципах коллективного руководства, баланса сил и недопущения монополизации всей власти лидером или одной «группой товарищей».
     Второй ключевой момент эволюции советской властной системы заключался в том, что Коммунистическая партия постепенно утратила свою изначальную роль в обеспечении единства и функциональной эффективности элиты. Рост численности партии постепенно снижал значимость членства в ней. Политические функции концентрировались только на ее верхних этажах. Партия в целом утрачивала элитный статус и тождественность правящему классу советского общества, размывалась граница между рядовыми членами партии и основной массой населения.
     Одновременно внутри номенклатуры складывались как бы две элиты: управленческая, аппаратная элита, которая реально правит, и царствующая элита высших руководителей, выполняющих в первую очередь идеологические функции. Собственно говоря, третий ключевой момент эволюции советской элиты как раз и связан с тем, что по мере деградации коммунистической идеологии и ее мобилизационного потенциала сокращались и властные полномочия высших руководителей. Вожди партии обладали властью лишь постольку, поскольку они рассматривались бюрократическим аппаратом, деидеологизированным правящим вторым эшелоном номенклатуры как «главные аппаратчики».

Номенклатурный рынок
     Утрата идеологического, организационного и репрессивного стержней в обеспечении функционирования элиты потребовала формирования новых механизмов дееспособности. И главными такими механизмами становились внутренняя дифференциация элиты, усиление групповых общностей (клановых, отраслевых, регионально-земляческих, национальных и т.д.), а также оформление рынка административных ресурсов, обеспечивающего коммуникацию и взаимодействие внутри правящего класса в целом и между группировками в частности. На этих административных рынках возможности тех или иных чиновников и ведомств «порешать вопросы» обменивались по статусной стоимости на другие аналогичные решения или на возможности присвоения и распоряжения теми или иными материальными ресурсами.
     Дальнейшее развитие все более ярко высвечивало невозможность для номенклатуры «жить и работать» в рамках социалистической общественной и экономической системы. Ключевой для элиты становилась задача трансформировать общественно-политический строй таким образом, чтобы обеспечить более полноценные частные формы присвоения неразделенных власти и собственности, превратить «аппаратные активы» и извлекаемое из них условное владение материальными ресурсами в более или менее полноценную частную собственность, дополнительные гарантии безопасности, воспроизводства социального статуса для себя и его наследования для своих детей.
     Вызревание внутри самого правящего класса идеологии модернизации, а потом и смены общественного строя дало потом толчок и процессам перестройки, к распаду СССР. К тому же во второй половине 80-х гг. прошлого века Советский Союз столкнулся с серьезнейшим конъюнктурным финансово-экономическим кризисом, а «дефицит ресурсов» только усилил остроту и интенсивность борьбы за контроль над ними внутри элиты.
     В 90-е гг. произошла уже полноценная реализация и завершение программы номенклатурной приватизации и передела власти и собственности. Административный рынок слился с «диким капитализмом», породив совершенно определенную модель дальнейшей эволюции элиты и принципы ее дееспособности. Рынок административных ресурсов начал работать преимущественно в режиме конвертации, «пункта обмена» власти на собственность.
     Скорость и интенсивность обновления элиты, количество социальных лифтов и каналов вертикальной мобильности на время возросли. Элита интегрировала в себя немало новых элементов, многие из которых стали наемными менеджерами номенклатурной приватизации, а некоторые затем достигли и статуса олигархов новой системы. Уровень дееспособности элиты зависел именно от механизмов и коррупционных смазывающих материалов программы номенклатурного передела власти и собственности. Репрессивные механизмы эффективности элиты поддерживались преимущественно такими инструментами, как компромат, криминализация элиты и укоренение в ней соответствующих практик и «понятий» деятельности.

Регионализация правящего класса
     Дальнейшая эволюция системы в конечном счете привела к программе построения вертикали власти (т.е. программе иерархической перестройки элиты и повышения ее консолидированности и дееспособности). В 90-е гг. в условиях низкой эффективности и раздробленности федеральной управленческой элиты, увлеченной преимущественно программой приватизации и передела, собственно функции государственного управления в основном консолидировались, частично присваивались и преимущественно осуществлялись на региональном уровне, региональными элитными кланами.
     При этом их достаточно высокая эффективность и функциональная готовность обеспечивать на своей территории относительную социально-экономическую и политическую стабильность стали для них основанием для торга с федеральной элитой. Чаще всего торг между региональными элитами и Центром по схеме «эффективность в обмен на политическую лояльность и экономические ресурсы» оказывается успешным, хотя в отдельных случаях и преимущественно в отношении национальных республик оборачивается претензиями на суверенитет и сепаратизмом.
     Дефолт 1998 г. вновь создал ситуацию «дефицита ресурсов» для передела и неконфликтного освоения элитой. Необходимость противодействия этой ситуации вызвала реакцию со стороны т.н. ельцинского семейного клана и поддержавших его иных группировок. Реакция эта заключалась не только собственно в подготовке «операции преемник Путин», но и в более фундаментальных для правящего класса последствиях, сопутствующих этому проекту.

Анатомия вертикали
     После долгого перерыва вновь оказались востребованными механизмы жесткой идеологической консолидации элиты. Естественно, что в условиях «региональной фронды» и политической активности олигархов подобный запрос оформился в конечном счете в сопровождающие весь период путинского правления идеологемы укрепления единства государства, социальной ответственности бизнеса и усиления роли государства в экономике. В дальнейшем идеологические механизмы консолидации усиливаются, укрепляются и, по мере возрастания значимости внешнеполитических и внешнеэкономических вопросов в нынешней деятельности российской элиты, дополняются новыми элементами, выливаясь в развернутую по всем основным направлениям доктрину «суверенной демократии».
     Второй ключевой момент, характеризующий ситуацию 2000-х гг. в эволюции правящего класса, связан с иерархической перестройкой. Свой статус снизили и/или утратили именно те группы, которые формировали основу конструкции 90-х гг. и олицетворяли ее политические риски, – региональные элиты, олигархические бизнес-группы и медиакратия. Одновременно произошло укрепление и консолидация федеральной бюрократической элиты, что было обеспечено как идеологическими механизмами, так и общей логикой перехода к политическому моноцентризму – объединению ядра правящего класса вокруг доминирующего и популярного политического лидера в лице Владимира Путина.
     При этом, однако, сами организационные механизмы консолидации «элитного ядра» во многом по-прежнему оказались основаны на инфраструктуре клановых групп, а именно «питерского землячества» и сообщества силовиков. Партийные механизмы консолидации элиты в последние годы также усилились, однако в целом партийно-политическая система все же до сих пор выполняет подчиненную и сугубо дополнительную роль, оставаясь ключевой лишь в одной области – электоральной, связанной со взаимодействием и коммуникациями элиты с населением.
     Наконец, статусный рост сообщества силовиков в элитной иерархии имеет непосредственное отношение и ключевое значение для еще одной тенденции последних лет. Она связана с усилением и опять же возвращением репрессивных механизмов консолидации, обеспечения единства и дееспособности элиты. Эти механизмы в настоящее время сформированы преимущественно в рамках некоей «доктрины сдерживания».
     Изменениями в законодательстве установлены правовые возможности ускоренной ротации элит и точечных репрессий (типичный пример – реформа выборности губернаторов). Однако на практике они используются достаточно редко и функционируют, таким образом, преимущественно в режиме «угрозы применения». Одновременно в правоприменительной практике проявляется модель избирательного правосудия, которая не обходится без «скелетов в шкафу» – неопределенности и неформальности правил игры периода 90-х гг. Соответственно показательные процессы типа дела ЮКОСа также выполняют функцию принуждения элиты к согласию с выдвигаемыми политическим лидером и «элитным ядром» новыми правилами игры.

Вот, новый поворот
     Формальное решение «проблемы-2008» – избрание сначала элитой, а потом и народом нового главы государства – не обещает политического умиротворения.
     Политический режим вертикали власти имеет в своей основе моноцентризм власти, наличие на вершине политической пирамиды лица, обладающего подавляющим объемом ресурсов и уровнем популярности, статусом единственного внутриэлитного арбитра и гаранта, а также ролью монопольного модератора во взаимоотношениях власти и общества. Отказ Владимира Путина от подобной роли уже сам по себе подрывает основы стабильности этой политической конструкции. Необходимость передать власть в России заведомо более слабому политическому лидеру, чем нынешний президент, ставит под сомнение эффективность и возможность сохранения политического моноцентризма.
     Любой преемник не воспринимается как фигура, способная обеспечивать и соблюдать интересы всех элитных групп. Если же за следующим главой государства будет стоять власть только некой части объединенной Путиным политической элиты, то механизмы моноцентризма, заложенные в вертикаль власти, превратятся для всех остальных из залога стабильности в гарантию направленной против них узурпации.
     Это тем более неизбежно, что власть и деньги у нас сегодня по-прежнему не разделены. А значит, избрание главы государства – не рутинное процедурное мероприятие, а акт описи, сдачи-приемки всех ресурсов, которыми обладает страна, и выписывания генеральной доверенности тем или иным группам и лицам на управление отдельными частичками национального богатства.
     Вся эта ситуация, составляющая основной нерв нынешней политической борьбы и подрывающая основы функционирования и дееспособности элиты, требует того или иного разрешения. Очевидно, что если элита не хочет полномасштабной «войны всех против всех» и вытаскивания из загашника всех находящихся на взводе репрессивных механизмов, включая и полукриминальные практики 90-х гг., то ей ничего не остается, как обезопасить свое будущее в рамках «нового застоя» – системы коллективного руководства, недопущения монополизации власти преемником и роли нового президента как первого среди равных, окукливания элиты и остановки ее ротации, сохранения достигнутой власти и обретенной собственности.
     Возможности согласования интересов всех групп элиты и ее относительной дееспособности будут оставаться высокими и неконфликтными только при благоприятной экономической конъюнктуре, тогда как ухудшение ситуации и новый «дефицит ресурсов» породят обострение борьбы за власть. Если же сама эпоха нового застоя продлится долго, то обеспечит лишь «стабилизацию проблем» и атрофию способностей элиты и страны в целом к развитию и модернизации. Однако серьезно ждать каких-то иных сценариев развития событий особенно не приходится. Если, конечно, не вести речь о ликвидации являющегося способом существования элиты административного рынка единых и неделимых власти и собственности.

Беспартийный президент

Владимир Познер: «Люди, критически настроенные к власти, сегодня неугодны»

     *На просьбу «НГ» прокомментировать выход из состава Академии телевидения в пресс-службах НТВ и ТНТ ответили одинаково: «Информацию подтверждаем, но не комментируем».
     Владимир Познер пользуется непререкаемым авторитетом как в телевизионном сообществе, так и в обществе в целом. Но какая бы аудитория ни собралась за его круглым столом, чувствуется, что он – иной. Другого культурного кода. Поэтому его оценок происходящего ждут с особым интересом.

     – Владимир Владимирович, ваш голос – решающий в определении темы и выбора гостей во «Временах»?
     – И тему, и гостей мы определяем вдвоем с руководителем программы Артемом Шейниным. Обычно возникают две-три темы недели – сообща мы обсуждаем, какую из них выбрать и кого можно было бы подтянуть к этой теме в качестве гостей.

     – Случаются отказы?
     – По-разному. От Думы практически отказов не бывает. С большим трудом идут на передачу представители Министерства обороны. Непросто заполучить министров: у нас члены правительства пока еще не поняли, что им не то что соглашаться со скрипом – бежать надо на программу, чтобы выразить правительственную точку зрения, довести ее своими словами до зрительских ушей.

     – Быть может, они догадываются, что вас будет интересовать не только официальная точка зрения?
     – Нас интересует тот или иной вопрос, к которому тот или иной чиновник имеет отношение. Мы можем потолковать и без него, но тогда не прозвучит из первых, что называется, уст точка зрения правительства.

     – А трудно ли заполучать на программу олигархов, которых вы называете магнатами?
     – Но они и есть магнаты, я просто настаиваю на этом! Сегодня эти люди в России не имеют влияния на принятие политических решений. Охотно ли они приходят к нам на эфир? Абрамович вообще не ходит никуда и никогда, да и Фридман тоже… Мордашов – приходил, недавно был Потанин.

     – По поводу выхода каналов НТВ и ТНТ из ТЭФИ и подведомственной вам Телеакадемии СМИ пишут: Познер отказывается давать комментарии*.
     – Отказываюсь. И что значит – подведомственной мне?.. Да, я там президент, но это сугубо общественная должность, которая не имеет властных полномочий. У меня, как у президента, есть обязанности, и одно-единственное право: при равном голосовании отдать свой голос одной из сторон. Телеакадемия – это сообщество профессионалов, начинавшееся всего с 12 человек. С величайшим трудом удалось добиться расширения количества академиков – хотелось, чтобы максимальное количество профессионалов судило о том, что лучшего сделано на телевидении. Сегодня академия включает порядка 130 членов – думаю, в скором времени их число приблизится к 400-м.

     – Скажите, почему именно вас считают патриархом ТВ? Ведь до вашего появления в эфире в 86-м на ТВ уже успешно работали Лысенко, Малкин, Сагалаев…
     – …и многие другие. Право, не знаю. Помню замечательный разговор, который состоялся у меня в останкинском лифте с первым заместителем Лапина Мамедовым. «Почему мне нельзя работать на телевидении?» – спросил я. «А нам звезды не нужны», – был ответ. С подтекстом, что таковых трудно контролировать. Меня очень долго не пускали на экран. Когда пустили – мне было 52... Быть может, оттого что внутри у меня накапливалось годами, это прорвалось с огромной силой и в какой-то степени способствовало… не хочется сказать, карьере – тому, что я стал более-менее заметной фигурой на телеэкране.

     – Сейчас невозможно стать телеведущим в 52 года. А вот тезис «нам звезды не нужны», похоже, вернулся. Телевидению не нужны профи?
     – Вам все скажут, что профи – нужны. Весь вопрос в том, какое мировоззрение у этих профи. У меня нет никаких сомнений, что люди, настроенные критически к власти (а если ты журналист, иначе быть настроенным нельзя), сегодня неугодны. Их боятся – это поразительная вещь, что их боятся! но это правда, и это для меня совершенно очевидно. На радио с охватом аудитории в миллион – пожалуйста, в газетах – ну, какие там тиражи – пусть. Но не на общефедеральных каналах – все уже поняли, что это за штука, особенно после 96-го года, когда Ельцина с перевесом 2% переизбрали на второй срок. Умная ли это политика? По-моему, не то что не умная – непродуктивная. Критически настроенные журналисты нужны на экране – это придает достоверность и совсем другой заряд. Журналистика – это прежде всего стремление быть объективным.

     – Есть масса журналистов-чиновников и журналистов-пиарщиков, которые, как безумные, носятся со своей корпоративностью.
     – Корпоративность есть везде: действительно, по внутрикорпоративным правилам нельзя критиковать свой канал и начальство своего канала. Разница в чем: то, что нельзя услышать на одном канале, можно услышать на другом. У нас главными каналами практически владеет Кремль. Они прямо или опосредованно контролируются государством – факт, с которым никто не может поспорить. И это принципиально отличает нас от прочего мира.

     – Как и отсутствие общественного телевидения...
     – Общественное телевидение существует в 49 странах мира. Оно не зависит от бизнеса, поскольку не нуждается в рекламе. Оно финансируется за счет налогов на количество телевизоров в доме. Либо – за счет суммы, выделяемой государством из бюджета. Причем не менее определенного процента, оговоренного законом; при этом государство не имеет права вмешиваться в вещательную политику.
     У нас общественного телевидения нет. Считается, что наши люди не захотят за него платить. ВЦИОМ провел опрос – на вопрос «Как бы вы отнеслись к появлению общественного телевидения?» 71% ответили, что положительно. Платить за него согласились чуть больше 30%. Люди не знают, что это такое, и на всякий случай воздерживаются. Но если им объяснить, что платить придется всего рублей 20 в месяц…
     Ваш покорный слуга вместе с Михаилом Горбачевым написали письмо президенту Путину, объясняя, почему, на их взгляд, необходимо создать в России общественное телевидение. Довольно долго мы ждали ответа, который наконец пришел, за подписью главы Федерального агентства по печати и массовым коммуникациям Михаила Сеславинского, толкового, умного и тонкого человека. Ответ на двух страницах гласил: да, это важно, это верно, это хорошо. Но пока непонятно, как это практически осуществлять в наших условиях…

     – Подытоживая: какова, на ваш взгляд, главная беда сегодняшнего телевидения?
     – Трудно определить одним словом… Все-таки, наверное, коммерциализация. Что все, или почти все, сводится к рейтингу, к поиску самого общего знаменателя, а раз так – то к снижению планки и общей игре на понижение.

     – Смотрели ли вы фильм Клуни «Доброй ночи и удачи»?
     – И неоднократно. Он мне страшно понравился! Для меня это не просто фильм и не просто тема, но кусок моей жизни. Я знаю не понаслышке, что такое маккартизм, из-за него мы с родителями вынуждены были уехать из Америки, моя жизнь целиком поменялась… Очень точный фильм о том, что такое журналистика. У нас странное понимание о журналистской ответственности – мы как будто не знаем, что необходимо проверять факты, что необходимо представлять две стороны дела, а не одну… Фильм Клуни, в частности, и об этом.

     – Скажите, а звала ли вас какая-нибудь партия в свои ряды?
     – Представьте, никогда и никакая. Более того, я очень опасался, что меня позовут в Общественную палату, потому что отказался бы. К счастью, меня туда не позвали. Видимо, есть умные люди, которые понимают: скорее всего Познер не станет в этом принимать участия – не стоит и звать.

     – Есть такая точка зрения: стыдно работать на одном канале с N или там с Z. Вы разделяете ее?
     – Абсолютно не разделяю. Можно работать на любом канале ради того, чтобы иметь возможность высказывать свою точку зрения. Какой толк, если ты – вне эфира?.. Я мог бы и не работать – я, конечно, не магнат, но на жизнь себе уже заработал. Одержим – не одержим, но я и вправду страстно люблю свое дело. Каждый раз, когда я говорю: «Добрый вечер, в эфире программа «Времена», у меня – холодок в животе. Если этот холодок однажды не возникнет – это будет точным признаком того, что пора сказать «Спасибо» и повесить шиповки на гвоздь.

Лидеров партий власти избиратели не ждут в Кремле

     Через год в России пройдут президентские выборы. «Новые Известия» провели на интернет-сайте газеты традиционный опрос: за кого из вероятных кандидатов в президенты проголосовали бы наши читатели, если бы выборы состоялись в ближайшее воскресенье. По результатам опроса, в первую тройку неожиданно стремительно ворвался лидер «Яблока» Григорий Явлинский, сразу завоевав симпатии 13% участников опроса. Стоит отметить, что пару недель назад, во время опроса на нашем сайте, касавшегося выборов в Госдуму, «Яблоко» тоже оказалось в числе фаворитов, заняв второе место с 21%, уступив только КПРФ. Интересно, что виртуальных поклонников у г-на Явлинского гораздо больше, чем реальных избирателей.
     На прошедших 11 марта выборах в местные парламенты партия из четырех регионов, где ей удалось зарегистрироваться, нигде не смогла даже приблизиться к проходному семипроцентному барьеру. На этом фоне успех Явлинского при голосовании в Сети выглядит почти триумфальным. И это несмотря на то, что два преемника, опередившие демократа, Дмитрий Медведев и Сергей Иванов, практически не покидают телевизионные экраны. А главный «яблочник», по его собственным словам, там даже и не появляется.
     Что же касается противостояния двух первых вице-премьеров, то здесь победу одержал г-н Медведев (22% голосов). Сергей Иванов получил 17%, став вторым. От подцензурного Григория Явлинского его отделяют всего 4%. Лидер КПРФ Геннадий Зюганов с 10% оказался менее популярен, чем его партия. Две недели назад в думском опросе «НИ» коммунистам удалось занять первое место, набрав 25% на виртуальных выборах в Госдуму. Видимо, левым идеям многие респонденты предпочитают симпатизировать в отрыве от личности г-на Зюганова.
     А вот националистические лозунги Дмитрия Рогозина, похоже, или звучат уже не так актуально, как раньше, или оказались умело перехвачены конкурентами. В результате г-н Рогозин спустился почти в самый низ таблицы. Но главными аутсайдерами интернет-голосования оказались недавние триумфаторы на выборах 11 марта – лидеры «Единой России» и «Справедливой России» Борис Грызлов и Сергей Миронов. Читатели интернет-версии «НИ» не оценили внушительных результатов, которых добились два спикера, и отдали Миронову – 2%, а Грызлову – 1% голосов.

Дураки и дороги

Почему в России столько людей умирает не своей смертью?

     На этой неделе в результате взрыва на одной из шахт Сибири погибло более сотни людей. За тысячи километров от них, на берегу Азовского моря, пожар в доме для престарелых унес жизни более чем шестидесяти человек. За несколько дней до этих трагических событий шестеро погибли в результате авиакатастрофы в южном городе Самаре, и еще несколько – в перестрелках на Кавказе.
     Россия – страна парадоксов. По многим показателям жизнь становится все лучше, однако, как показывают катастрофические события прошедшей недели, за этой жизнью вполне может следовать преждевременная смерть. Смертность в результате несчастных случаев на производстве в России в четыре раза выше, чем в Америке. Недавно один российский чиновник заявил, что на Россию приходится две трети всех жертв дорожно-транспортных происшествий в Европе, а если посчитать относительно количества автомобилей на этих дорогах, то российские дороги получаются самыми опасными в мире. Заказные убийства и убийства по расовому признаку – только самые видимые проявления преступности против личности, уровень которой в 20 раз выше, чем в Западной Европе. Самоубийство – в пять раз более популярный способ заканчивать жизнь, чем в Великобритании. По общему уровню 'не своей' смертности Россия вышла на беспрецедентные показатели, что вкупе со СПИДом, туберкулезом и другими болезнями может привести к столь же беспрецедентному демографическому коллапсу.
     Почему это происходит? Первая причина – инфраструктура давно отслужила свой срок. Советские дороги и здания, даже изначально не рассчитанные на удобство и безопасность использования, от нового богатства России практически ничего не выиграли. Не коснулось оно и чрезвычайных служб: чтобы приехать на пожар в дом престарелых, пожарным машинам понадобилось почти четыре часа. Хотя на этой неделе Путин объявил в стране траур, это явление нехарактерное. Обычно отношение Кремля к такого рода событиям отдает бездушием и боязливостью: о проблемах либо не говорят, либо стараются их как можно дольше отрицать; вместо реальных перемен каждый раз устраивается охота на ведьм, а на непопулярные реформы, которые могли бы исправить ситуацию, никто идти не хочет.
     Огромная часть наследия Советского Союза сохранилась в головах людей: народ не уважает никакие правила, если власть недостаточно жестоко следит за их соблюдением, а власть только рада за ним не следить – разумеется, за определенную цену. Когда начинают рассматриваться планы повышения штрафов за нарушения правил дорожного движения – например, за езду по тротуару, – народ считает это не средством повышения сознательности водителей, а возможностью для дорожной полиции брать больше взяток. Есть и примеры более прямой связи между коррупцией и смертностью. На этой неделе группа бывших офицеров была осуждена за подделку специальных кремлевских номеров, которые они продавали вместе с синими мигалками, дающими возможность не обращать внимания на правила дорожного движения. Говорят, что в стране процветает торговля старыми и поддельными запчастями для самолетов.
     Нередко дорога к смерти обильно смазывается алкоголем, употребляемым даже в виде чистящей жидкости. Каждый год алкоголем травятся 30 тысяч россиян – в Америке эта цифра составляет несколько сотен. Но пьянство, нестабильность и отчаяние жизни в постсоветской России – это еще не все. Есть факторы более старые и более глубокие, чем эти.
     Для многих русских характерен поистине религиозный фатализм, хотя в бога они, в общем, не верят. Ничем иным, если учитывать высокую образованность российского народа, не объяснить, почему люди принципиально не признают ремней безопасности в машинах, почему каждый грибной сезон вызывает эпидемию отравлений или почему множество людей погибает каждую зиму, уходя на рыбалку и проваливаясь под лед (месяц назад с дрейфующей льдины у острова Сахалин спасли более 400 человек, многие из которых были пьяны; некоторые уходить с рыбалки отказались). О необходимости повышать стандарты безопасности не говорит практически никто.
     – Жизнь – опасная штука, – ответил недавно туристам один сибирский гид, когда его спросили, насколько опасны экстремальные развлечения, которые он им предлагает. – Со стопроцентным смертельным исходом.

Кровопролитные войны России

Маленькое государство пытается найти для себя новую историю

     Чечня – это мятежная часть России, которой управляли бандиты и исламские фундаменталисты, тесно связанные с 'Аль-Каидой'. После кровопролитной, но необходимой войны на ее территории установился мир, хотя периодически теракты все же происходят.
     Кремль хотел бы, чтобы мир поверил в существование именно такой картины в Чечне. В новой книге Тони Вуда (Tony Wood) приводятся возражения по каждой детали подобной аргументации. Автор несколько упрощенно, но страстно показывает нам оборотную сторону этой медали. По его утверждению, правда состоит в том, что благодаря 'доверчивости и трусости' внешнего мира вполне удался 'страшный и хитрый трюк', в результате которого стремление чеченцев к самоопределению исчезло за 'тучами лжи и фальсификации'.
     Для начала следует сказать, что с точки зрения закона Чечня не является частью России. Да, она была частью Советского Союза, но в соответствии с решением советского парламента в 1990 году Чечня обрела права 'республики', включая право определять свое будущее. По утверждению Вуда, это дало ей в широком смысле те же юридические полномочия, что и другим 'советским республикам', таким как Эстония или Украина. Когда распался Советский Союз, Чечня не проводила голосование по вопросу вхождения в состав его правопреемницы – Российской Федерации. По соглашениям, приведшим к окончанию первой чеченской войны в 1996 году, республика четко признавалась как субъект международного права.
     Заместитель редактора британского периодического издания New Left Review Вуд признает, что наступивший вслед за этим период 'полунезависимости' был временем ужасного хаоса, когда похищения людей и работорговля превратились в настоящий бизнес. Но он обвиняет в этом Россию, разрушившую чеченскую экономику, и Кремль, настойчиво стремившийся расшатать органы власти Чечни.
     Он решительно отвергает мысль о том, что Чечня была и остается форпостом международного исламского терроризма. По его словам, финансируемый Саудовской Аравией экстремизм был чужд суфистским и националистическим традициям чеченского ислама, а возникшие связи носили не идеологический, а случайный характер. Сообщения о чеченцах, воюющих за границей, были явно преувеличены. Точно так же раздувались цифры о количестве иностранных боевиков, воевавших в Чечне.
     Чеченские войны были жестокими с обеих сторон. Осуждая 'перерождение' тактики чеченского сопротивления в терроризм, Вуд настойчиво пытается представить эту трансформацию в качестве реакции на систематические и продолжающиеся по сей день незаконные аресты, пытки, насилие и убийства со стороны русских. Кремль отнюдь не восстановил мир и нормальную жизнь в этой республике; он вместо этого создал там 'порочный марионеточный режим', правящий Чечней 'с хищнической жестокостью'.
     Чечня часто играла роль пешки во внутрироссийской борьбе за власть и тому подобных аферах, и Вуд совершенно правомерно показывает цинизм, некомпетентность и слепую жестокость Кремля. Однако его книга слишком мала по объему, слишком сильно страдает от упрощенчества и однобокости, и не дает полностью справедливого освещения проблемы. Русские в ней изображаются как истуканы-варвары, автор даже намека не делает на те острые дебаты и дилеммы, которые породила война. С другой стороны, он рисует чеченцев как абстрактных великомучеников, а не как реальных людей с их достоинствами и пороками. Читатель мало что может узнать из этой книги о резких межклановых противоречиях в Чечне, о зачастую диких и странных понятиях лидеров боевиков, а также о тех тайных сделках, в которых участвуют все стороны.

Америка и Россия: от 'холодной войны' до ледяных речей

     После февральского выступления Владимира Путина на конференции по безопасности в Мюнхене, в котором прозвучала критика тенденции США к политике односторонних действий, часто слышатся упоминания о 'новой холодной войне'. Но имеют ли смысл такие аналогии?
     Речь российского президента не была объявлением новой 'холодной войны'. Такое объявление прозвучало бы примерно так: 'Слушайте, вы действуете на односторонней основе, нам это надоело, и мы тоже переходим к односторонним действиям'. Но не в этом заключался смысл выступления Путина.
     Заключался он в следующем: 'США предпринимают односторонние действия, мы считаем это ошибкой, потому что это создает новые кризисные ситуации и проблемы, и мы призываем США вернуться в многосторонние рамки. Россия по-прежнему готова к сотрудничеству по общим проблемам на многосторонней основе'.
     Путин вновь поставил вопросы, которые Россия задавала много раз, не получая ответа. Меня разочаровывает то, что мы не получаем ответов даже после его выступления.
     Основной вопрос заключается в том, готовы ли США в будущем использовать военную силу или угрозу ее применения без решения Совета Безопасности ООН. Это очень важно. Мы видели, что произошло в Косово и Ираке. Мы хотим знать, сделали ли США выводы из этих событий, и возможно ли их повторение, если у нас вновь возникнут разногласия в Совете Безопасности.
     Следующий вопрос: что будет со стратегической стабильностью, если мы не знаем, что происходит с демонтируемыми американскими боеголовками: будут ли они утилизированы, ликвидированы или помещены на склады?
     Наконец, что будет с обычными силами в Европе?
     В 1997 г. мы договорились о том, что на территории новых стран-членов НАТО не будет размещено значительных обычных сил. А теперь в Румынии и Болгарии размещаются 5000 военнослужащих – формально американских, не натовских. Или мы ведем себя как партнеры и не обманываем друг друга, или у нас возникают проблемы.
     Разумеется, то же относится и к планам США по размещению компонентов системы противоракетной обороны в Восточной Европе. По моему мнению, эффективность этой системы можно поставить под вопрос, и с военной точки зрения она не меняет ситуацию.
     Положим, существует реальная ракетная угроза со стороны Ирана или Северной Кореи. Мне кажется, что есть, по крайней мере, два более естественных места для размещения системы ПРО. Первое -Турция, государство-член НАТО, граничащее с Ираном.
     Второе, по моему мнению, – это Россия. Учитывая, что Россия находится между Северной Кореей и Европой, между Северной Кореей и США, между Ираном и Европой и между Ираном и США, странно, что США никогда не обращались к России с предложением сотрудничества по этому вопросу.
     Сейчас об этом идут жаркие дебаты, как в НАТО, так и в Европейском Союзе. Многие страны не удовлетворены стремлением США к выработке решений на двусторонней основе, потому что такие попытки лишают смысла очень конструктивный многолетний диалог Россия-НАТО.
     Если мы так и не получим ответы на эти вопросы, то я не исключаю вероятности того, что в будущем отношения с США могут заметно ухудшиться. Но пока речи об этом не идет. Мы находимся на важном и деликатном этапе, когда у США есть выбор: действовать прозрачно и понятно или продолжать игнорировать Россию.
     Если США продолжат действовать в одностороннем порядке, не давая ответов, то это может подтолкнуть нас к кризису. Такой кризис может произойти, если мы перестанем общаться и начнем предпринимать односторонние действия. Например, Россия могла бы признать независимость таких 'замороженных' территорий, как Южная Осетия и Абхазия, если США признают независимость Косово без решения Совета Безопасности.
     В следующем году нас ждет трудное испытание, поскольку президентам России и Америки придется действовать, исходя из внутриполитических интересов, а не интересов двусторонних отношений. Пространство для маневра российских политиков будет ограничено. Большинство россиян недовольно тем, что происходит в их регионе, и чаще всего это связывается с тем, что Россия ведет себя слишком мягко. Любой политик, не готовый к жестким действиям, рискует потерять поддержку.
     Лично я убежден в необходимости дружбы и сотрудничества. Но если таким политикам, как я, придется убеждать в этом россиян, то нам нужны ответы на наши вопросы и более сильные аргументы в пользу такого подхода со стороны наших американских партнеров.
     Константин Косачев – председатель комитета по международным делам Государственной Думы России.

Русские счастливы

     Более половины россиян довольны жизнью и не хотят навсегда покинуть страну. – Это самый лучший результат после распада Советского Союза, – говорят социологи.
     Исследование социологов из Российской Академии наук подтверждает результаты недавних опросов, демонстрирующих, что россияне чувствуют себя все лучше. Если в 1994 г. жизнью были довольны всего 16 процентов опрошенных, то, согласно последнему исследованию, целых 54 процента россиян позитивно оценивают свою жизнь.

В два раза больше оптимистов, чем 10 лет назад
     Растет и показатель оптимизма, то есть, надежды на повышение жизненного уровня в ближайшем будущем. Десять лет назад оптимистами были лишь 14 процентов опрошенных, а сегодня – почти вдвое больше, 34 процента.
     Еще одним доказательством веры россиян в то, что улучшение жизни не за горами, является то, что о желании эмигрировать заявили всего 2 процента опрошенных. Более 80 процентов респондентов отмечают, что жизнь на родине их удовлетворяет.
     Хотя в России лидерами развития по-прежнему являются крупнейшие города (прежде всего, Москва и Санкт-Петербург), оставившие далеко позади намного более бедную провинцию, оптимистические прогнозы на будущее начинают доминировать и среди обитателей глубинки.

'Худшее уже позади'
     Исследования, проведенные центром 'Социум', который опрашивал жителей села, а также средних и малых городов европейской части России, показывают, что, хотя 70 процентов семей жалуются на свое финансовое положение, около 65 процентов из них убеждены, что 'худшее уже позади'. Более половины верит в постепенное увеличение доходов в будущем. По данным других опросов, 10 процентов россиян считают, что они едва сводят концы с концами, хотя в 2000 г. такие заявления делали около 30 процентов опрошенных.
     Одной из основных причин удовлетворенности россиян жизнью является рост личных доходов и увеличение богатства России, благодаря мировой конъюнктуре на нефть и газ. Однако эксперты обращают внимание на то, что российский оптимизм растет быстрее, чем экономические показатели, и имеет также политическое обоснование.

Россияне: мы живем в возрождающейся стране
     – На удовлетворенность жизнью также влияет ощущение того, что мы живем в возрождающейся стране. Не зря государственные СМИ подчеркивают, несколько опережая события, что наше влияние в мире растет, а Кремль вновь играет одну из ключевых ролей в международной политике, – объясняет социолог Борис Дьяконов.
     Ученые также подчеркивают роль смены поколений – уходит поколение тех, кто ностальгировал по советской стабильности, и растет число молодых россиян, которые связывают свое будущее с весьма несовершенным, на половину свободным российским рынком. Именно среди молодых опрошенных россиян больше всего оптимистов.

80 процентов поддерживают Путина
     Среди причин успеха президента Путина, чью политику, по данным Центра Левады, поддерживают около 80 процентов граждан, – оздоровление экономики и рост благосостояния. Вместе с тем, Россия становится хрестоматийным примером нефтегосударства, в котором располагающая немалыми ресурсами власть делит доходы от эксплуатации энергоносителей, при помощи которых гасятся социальные конфликты и подавляется демократическая оппозиция, не имеющая доступа к нефтедолларам.
     Большинство россиян со средним доходом работает в государственных структурах или фирмах, находящихся в сильной зависимости от Кремля. Вместе с тем, состояния самых богатых олигархов могут моментально сократиться в результате акции налоговой службы, прокуратуры и судов – что показал пример Михаила Ходорковского. Все большая зависимость от властей отбивает охоту к политической самостоятельности, критике Кремля и финансовой поддержке демократических партий.

Икона и орел

«В стратегическом плане США и Россия необходимы друг другу»

     В отношениях между Россией и США сложилась весьма двусмысленная ситуация. Президент Владимир Путин осуждает политику и действия США, а его министр иностранных дел подтверждает заинтересованность России в партнерстве с Америкой. Вашингтон, в свою очередь, пытается заручиться помощью России в борьбе с распространением оружия массового поражения, и одновременно проводит в соседних с Россией странах политику, которую Москва и многие россияне воспринимают как явно провокационную.
     При этом обеим странам угрожает радикальный ислам; сотрудничество между всеми ядерными державами мира крайне необходимо; а ряд новых глобальных проблем – например, связанных с экологией в целом и климатическими изменениями в частности – может быть решен лишь усилиями всего мирового сообщества.
     Учитывая, насколько взаимосвязаны национальные интересы двух стран, ни одна из них не может ни желать, ни позволить себе новую 'холодную войну'.
     Нынешняя ситуация сложилась при двух президентах, вступивших в должность почти одновременно, и столь же синхронно покидающих свой пост. Примечательно, что личные отношения между ними остаются куда более конструктивными, чем отношения межгосударственные. Поскольку личное доверие между лидерами влияет и на политический курс, у обоих президентов есть возможность за оставшееся до ухода с должности время преодолеть некоторые из противоречий, ослабляющих базу для долгосрочного российско-американского сотрудничества.
     Нынешнее охлаждение вызвано обоюдными претензиями: американская сторона недовольна нынешними внутриполитическими тенденциями в России, разочарована проволочками, которые она устраивает в вопросе об иранской ядерной программе, и возражает против резких шагов Москвы в отношениях с получившими независимость регионами бывшей Российской империи.
     У российской стороны, в свою очередь, возникло ощущение, что Америка не считается с Москвой, требует, чтобы россияне учитывали трудности, с которыми сталкивается Вашингтон, но не желает замечать проблем, стоящих перед Россией, провоцирует кризисы без должных консультаций с российскими партнерами и недопустимым образом вмешивается во внутренние дела страны.
     Упреки каждой из сторон в определенной степени обоснованы, однако урегулирование разногласий затрудняет главным образом их совершенно различный исторический опыт.
     В 19 веке в обеих странах происходил на первый взгляд один и тот же процесс, требовавший от них немалых усилий и энергии – присоединение соседних слабозаселенных территорий.
     Однако здесь имелось одно существенное различие. Движущей силой американской экспансии были отдельные люди, покинувшие историческую родину ради лучшего будущего. Российские же пионеры прибывали на покоренные земли в обозах наступающих армий, а коренное население этих территорий включалось в состав империи. Практически все города на юге Украины, не говоря уже о Санкт-Петербурге, возникли по воле царей, принудительно переселявших тысячи поселенцев в недавно присоединенные регионы.
     Обширность территории и возможность ее дальнейшего расширения породили в обеих странах ощущение собственной исключительности, непохожести на других. Однако американская 'исключительность' основывалась на возможности самореализации индивида, а российская – на мистическом представлении об особой миссии страны. Американская исключительность породила, в общем, изоляционистскую внешнюю политику, время от времени прерывавшуюся нравственно-идеологическими 'крестовыми походами'. Российская исключительность выражалась в расширении территории военными средствами. За период от Петра Великого до Михаила Горбачева Россия из славянского русского 'ядра' продвинулась до Центральной Европы, Тихоокеанского побережья и Средней Азии.
     До второй мировой войны Россия и Америка лишь изредка взаимодействовали по вопросам глобального масштаба.
     Америка чувствовала себя в безопасности за естественными барьерами двух океанов – по крайней мере до появления у СССР межконтинентальных ракет или даже до терактов 11 сентября. Россия, чьи границы, особенно на Западе, не защищены географически, постоянно ощущала угрозу извне.
     Америка отождествляла стабильность и мир с распространением собственных политических ценностей и институтов, Россия – с созданием 'зоны безопасности' на прилегающих территориях. Чем больше народов присоединялось к российской империи, тем уязвимее казались ее границы российским лидерам – в конечном итоге экспансия стала основополагающей чертой империи.
     Этими различиями объясняются психологические корни нынешней напряженности в двусторонних отношениях. Если Америка восприняла распад СССР как торжество демократических ценностей, то для большинства россиян – даже тех, кому не нравился советский строй – крушение империи стало жестоким ударом по национальной идентичности.
     Американцы считают, что в 1990-х гг. Россия переживала период реформ и прогресса. Для большинства россиян, однако, это годы унижений, коррупции и упадка государственности. Многие американцы критикуют Путина за возврат к авторитаризму. Однако его сторонники могут возразить: наиболее актуальной задачей для России является восстановление ее позиций на международной арене. Это мнение, по данным независимых социологических опросов, разделяет и большинство населения страны.
     Путин считает, что его политика следует традициям Петра Великого и Екатерины II, превративших Россию в великую державу. Их самовластие выходило даже за рамки абсолютизма 18 века, но эти монархи воспринимали себя как реформаторов, ведущих отсталую страну и ее упрямое население в современность.
     В процессе восстановления традиционного международного статуса России Америка во многом является для нее оптимальным партнером. Азия не станет для нее главным внешнеполитическим направлением – отчасти потому, что Китай не стремится к всеобъемлющему партнерству с Москвой. Россию и Европу объединяют традиционные связи, однако последняя, по крайней мере на нынешней стадии интеграции, не желает брать на себя риски, необходимые для того, чтобы одолеть радикальных джихадистов и 'кнутом и пряником' препятствовать распространению ядерного оружия.
     В стратегическом плане США и Россия необходимы друг другу. Тем не менее, для построения новых, конструктивных отношений между двумя странами им нужно скорректировать свои традиционные подходы: американцам – тенденцию учить все страны мира 'уму разуму', а россиянам – предрасположенность к жестким силовым методам во внешней политике.
     Будучи крупнейшими ядерными державами мира, США и Россия несут особую ответственность за нераспространение этого оружия. И здесь ключевое значение имеет 'иранский вопрос'. Торг относительно тактики Совета Безопасности ООН пора уже завершить. Или, может быть, Россия стремиться занять в Иране некое 'особое положение' – если да, то с какой целью? Или она по-иному оценивает срок, в течение которого Иран может превратиться в ядерную державу?
     В психологическом плане самый 'чувствительный' аспект отношений Вашингтона с Москвой связан с регионом, который в России называют 'ближним зарубежьем': новыми независимыми государствами, ранее входившими в состав Российской империи. Многие россияне с трудом воспринимают их как полностью 'иностранные' государства, и бурно реагируют на любые действия США, которые кажутся им вмешательством в исторически сложившуюся ситуацию.
     В этом вопросе обеим сторонам необходимо проявлять сдержанность. В свое время я решительно поддержал расширение НАТО до нынешних пределов, но его дальнейшее продвижение на восток, на мой взгляд, может быть оправдано только в случае самой серьезной провокации. В то же время, России следует понять, что Америка не может не считать подлинную независимость этих стран, например, Украины и Грузии, важным элементом мирного международного устройства.
     Еще один важный вопрос заключается в следующем: насколько внутриполитическая эволюция в России должна отражаться на ее отношениях с США? Российские лидеры должны понять: настроения американской общественности определяются историей страны в такой же степени, как и взгляды россиян. В своих суждениях о других странах Америка всегда будет до определенной степени руководствоваться таким критерием, как соблюдение прав человека.
     Однако, прежде чем переходить от действий правозащитных организаций к прямому давлению со стороны официальных властей, следует учитывать и более сложные факторы. Ситуация в России неизбежно представляет собой амальгаму самовластных традиций прошлого и новых возможностей, порожденных крушением идеологизированного коммунистического строя.
     Из 'кирпичей' политического прошлого России нельзя в короткий срок построить демократическую систему западного типа; для этого необходимы новые подходы. Путинская Россия по сути представляет собой переходный синтез, порожденный взаимовлиянием 'закрытой' советской системы и требований эпохи глобализации. Этот синтез сочетает элементы традиционного авторитарного российского государства, централизованного и бюрократического, с новыми возможностями, открывающимися благодаря сотрудничеству с объединяющейся Европой и дружественной Америкой.
     В настоящее время в стране превалируют авторитарные, централизаторские тенденции, хотя есть немало оснований утверждать, что их влияние сегодня меньше, чем в любой период российской истории.
     Разумная цель политики США должна состоять в создании максимальных стимулов для эволюции России в сторону большего соответствия демократическим нормам. Но главные факторы, обусловливающие такую эволюцию, могут носить только внутриполитический характер. Чересчур рьяные попытки повлиять на политическое развитие России, скорее всего будут способствовать лишь укреплению авторитарных тенденций.
     С учетом вышесказанного, устранение нынешних разногласий между Россией и Соединенными Штатами, а затем и переход к активному сотрудничеству будет самым существенным образом способствовать миру, прогрессу и стабильности на международной арене.
     Генри Киссинджер – глава консалтинговой фирмы Kissinger & Associates

ЭПОХА ПУТИНА: ЧТО СДЕЛАНО, А ЧТО НЕ УДАЛОСЬ?

СЕМЬ ЛЕТ НАЗАД ВЛАДИМИР ПУТИН БЫЛ ИЗБРАН ПРЕЗИДЕНТОМ РОССИИ

     В понедельник исполняется семь лет со дня избрания Владимира Путина президентом России. И хотя до конца его срока еще один (самый, наверное, сложный год), но и сегодняшний повод вполне весом, чтобы подвести некоторые итоги путинской эпохи.
     За эти семь лет сам Владимир Владимирович ни разу не обмолвился о том, как ему лично далось решение встать во главе государства Российского. Его прямая речь на сей счет – лишь в пересказе первого президента России Бориса Ельцина: «Сейчас – самое главное. Разговор с Путиным. Это будет уже второй разговор. Думаю, что очень короткий. Первый состоялся в моем загородном кабинете 14 декабря (1999 года. – Авт.). За пять дней до парламентских выборов. И коротким он не был. Тогда первая реакция Путина меня обескуражила: «Думаю, я не готов к этому решению, Борис Николаевич»... Нет, это не была слабость. Путина слабым не назовешь. Это было сомнение сильного человека.
     Уговаривать очень не хотелось. Я стал рассказывать ему о себе, о том, как приехал работать в Москву. Мне тогда было чуть больше пятидесяти, я был старше Путина, наверное, лет на семь-восемь. Энергичный, здоровый. Думал: если достанут меня эти московские бюрократы, займусь чем-нибудь другим, уйду из политики. Вернусь на стройку. Уеду в Свердловск. Или еще куда-нибудь. Жизнь казалась широкой, как поле.
     «Я когда-то тоже хотел совсем иначе прожить свою жизнь. Не знал, что так получится. Но пришлось... Пришлось выбирать. Теперь вам надо выбирать», – сказал я. «Я согласен, Борис Николаевич» (Из книги Б.Н. Ельцина «Президентский марафон).
     Спустя несколько дней после этого разговора будет обнародован знаменитый Указ Ельцина о добровольном уходе в отставку, и в стране начнется новая эпоха.
     В том, что за эти семь лет Россия стала совсем иной, сегодня не сомневается никто. Путин пришел к власти на волне усталости от запустения и хаоса, которые переживала страна в конце 90-х. И самое главное, чего он достиг за эти семь лет, – это прекратил падение страны в пропасть и начал отстраивать государство. Россия именно при Путине перестала быть игрушкой в руках противоборствующих группировок, личным делом Семьи (не забыли еще это выражение?). Положение России в мире, стратегические ориентиры – все это начало осмысливаться всерьез. Россияне стали потихоньку отходить от синдрома национального унижения.
     Добавим сюда восстановление целостности России, прекращение активных военных действий в Чечне, начавшийся экономический рост и провозглашение социальных проблем основным национальным приоритетом.
     А что же не удалось? Армия пока что не соответствует требованиям времени. Государственные структуры в целом все еще неэффективны – недаром в последнее время вносятся коррективы в явно буксующую административную реформу. Процветает коррупция. Социальные проблемы все в том же острейшем воспалении. СНГ скорее мертв, чем жив, братья славяне отдалились, что уже про других говорить. НАТО движется к границам России. И, наконец, политическая система, несмотря на все меры по укреплению вертикали власти, все так же неустойчива, опять все надежды возлагаются на операцию «преемник».
     Впрочем, у самого пока молодого президента России впереди еще год. Это и много, и мало.

АВТОРИТЕТНЫЕ МНЕНИЯ

Рой Медведев, историк:
     – Никто не знал о его планах и не ставил перед ним стратегических задач. Если же говорить об ожиданиях, то Путину за эти семь лет удалось сделать больше, чем кому-либо другому в России. Когда он стал президентом, положение было такое, что люди ждали хотя бы наведения элементарного порядка в стране, и в Чечне в частности. Никто тогда не требовал от Путина никаких великих свершений, например в сфере экономики. Страна жаждала элементарного порядка, хотя бы небольшого улучшения в жизни, простой безопасности. И Путин сумел не просто добиться этого, а с перевыполнением. Уже в конце 2000 года стали очевидными положительные сдвиги: боевики в Чечне были разбиты, армия стала восстанавливаться, почти на 10 процентов увеличился валовой внутренний продукт.

Генерал-лейтенант Владимир ШАМАНОВ, Герой России, президент Российской ассоциации Героев, советник министра обороны РФ:
     Российская армия после периода глубокой стагнации и упадка вновь обрела уверенность, а человек в погонах – гарантии социальной защиты. Особенно важным для развития Вооруженных сил я считаю разработку и утверждение государственной программы перевооружения до 2015 года.
     И все же президенту и главнокомандующему есть еще над чем работать и в области обороны. Увеличивается разрыв в материальном обеспечении между действующими офицерами и военными пенсионерами. Давно бы следовало увеличить денежное содержание младшего офицерского состава. Определенные меры, конечно, приняты – проведена индексация зарплат и пенсий, денежных компенсаций за продовольственный паек. Но предпринятых действий пока недостаточно, и многие офицеры остаются в нищете, поэтому досрочно увольняются из армии.

Александр РАР, ведущий эксперт Германского совета по внешней политике:
     На мой взгляд, главная цель, которую Путин поставил перед собой, – скорректировать политику своего предшественника Ельцина. Судя по всему, ему это удалось. Теперь президент спокойно может оставить свой пост: Россия стала качественно другой страной. Да, и Путин совершал ошибки, рискуя навлечь на себя гнев собственного народа и Запада. Но внутри страны его рейтинг так же высок, как и семь лет назад. Это говорит только об одном: большинство россиян считают политику Путина успешной.
     К большим минусам политики Путина я бы отнес то, что он создал впечатление сторонника старого Советского Союза. Иначе как расценить тот факт, что процветающая бюрократия путинской России явно походит на советскую. В России все та же теневая экономика, беспредельная коррупция, охватывающая в первую очередь вороватый и профессионально неумелый, но могущественный слой бюрократов. Мздоимство настолько проникло в жизнь и сознание людей, что само собой воспринимается: деньги, вкладываемые в любые проекты, в социальные программы, никогда в полной мере не доходят до цели. С моей точки зрения, за семь лет своего президентства Путин не смог добиться эффективных результатов в борьбе с этими общественными недугами.
     Я думаю, что Путин прекрасно понимает, что без Америки Европа свою систему безопасности строить не будет, но он хочет подключиться к ее процессам. Он более ясно, чем Ельцин и Горбачев, понимает, что изоляция России – так называемый третий путь – просто тупик и может полностью разрушить российскую экономику. Поэтому все последние годы он хотел использовать свой шанс – укрепить взаимное доверие и партнерство. Другой вопрос – удалось ли ему это?

Светлана ЧЕРНЯВСКАЯ, помощник депутата Госдумы, Волгоград:
     – Как человек волевой и целеустремленный, президент построил государственную машину по своему видению. Получается крепкая конструкция, не воспринимающая порой некоторые общественные колебания. Иными словами, федеральная власть обязана предпринять усилия для того, чтобы помочь созданию в сильном государстве сильного гражданского общества. С соблюдением всех демократических норм. Особенно это касается свободы слова, охраны прав россиян, борьбы с чиновничьим беспределом.

Ирина КУЗНЕЦОВА, историк, профессор Калининградского государственного университета:
     – С приходом Путина страна стала возвращать себе статус великой державы. Сейчас государство восстанавливается. Меня очень порадовало недавнее известие о том, что создана судостроительная корпорация, в которую войдет и калининградский судостроительный завод «Янтарь». Он в советское время был градообразующим предприятием. Если будет процветать завод, вместе с ним и Калининград получит дополнительный импульс развития.
     Самым важным достижением нынешнего президента является то, что наша страна стала вести независимую внешнюю политику. Недавнее выступление Путина в Мюнхене – тому лишнее подтверждение. Претензии к президенту, конечно, есть, но они носят частный характер.

Наталья МАЛАХОВА, библиотекарь, п. Локоть Брянской области:
     – Не скажу, что для меня многое изменилось за семь лет правления Путина, но перемены в основном приятные. Получала 1500 рублей, сейчас вдвое больше. Нам с сыном стало хватать денег только после того, как муж отправился на заработки в Москву – работает там охранником. Но само по себе это плохо – сын неделями не видит отца. Власти пока не сделали ничего для того, чтобы поднялась промышленность в небольших райцентрах, как наш. Вот сейчас всерьез задумалась над тем, чтобы родить второго ребенка. Президент прав: без детей будущего нет. Жаль только, что заговорили об этом так поздно. Еще жалею о том, что сейчас не борются с пьянством. Помню, как отлегло на сердце, когда наконец-то увидела на экране серьезного и трезвого президента – после того «царя», который дирижировал оркестром. Наверное, у Путина есть ошибки, но он никогда не позорил свою страну и всегда сострадал своему народу – для меня это главное.

ПОДГОТОВИЛИ
     Михаил ВЕРЖБА (Волгоград), Ирина СМИРНОВА (Калининград), Александр ФЕДОСОВ (брянск), Светлана ТУЧКОВА, Валерий ГОНЧАРОВ, Геннадий ЧАРОДЕЕВ

Владимир Путин – Европе: «Нам есть о чем подумать сообща»

     По случаю 50-летнего юбилея Европейского союза ведущие европейские средства массовой информации опубликовали специально написанную к этой дате статью президента Владимира Путина под заголовком «Полвека европейской интеграции и Россия». В ней глава государства размышляет о роли нашей страны в объединительных процессах в Европе, подчеркивает желание России развивать сотрудничество с Евросоюзом по всем направлениям и утверждает, что входить в ЕС мы не собираемся. Кроме того, Путин предупредил европейцев, что Россия не будет поступаться своими национальными интересами, однако это еще не повод возвращаться к реалиям «холодной войны».
     Статья президента начинается с краткого и местами лирического обзора истории Европы. «Когда-то меч легионера объединил под властью Рима огромное пространство от Британии до Афин, от Рейна до Иберийского полуострова. С тех пор прошло две тысячи лет... – пишет Путин. – Как это часто бывает, история сделала поразительный поворот – ведь именно в Риме, в этом Вечном городе, 50 лет назад были подписаны договоры, положившие начало новому объединению народов Европы». Однако, по мнению российского президента, «реальные условия для воплощения в жизнь «коренной» европейской идеи – преодоления раскола континента» – возникли не полвека назад, а лишь «с окончанием «холодной войны». «В этом заключается тот «дивиденд мира», который все европейцы получили после падения Берлинской стены, – поясняет Путин. – И в этом смысле выбор народа России на рубеже 90-х годов ХХ века не просто расширил пространство свободы на континенте, но фактически – определил пути дальнейшей европейской интеграции».
     Президент напоминает европейцам, что наша страна дважды сыграла решающую роль в срыве попыток насильственного объединения Европы (без чего «не был бы возможен и нынешний «большой» европейский проект»), и приходит к выводу: не может быть полного единства Европы, пока органичной частью европейского процесса не станет Россия.
     По мнению Путина, Россия сейчас выстраивается как суверенное демократическое государство, которое в полной мере разделяет базовые ценности и принципы, присущие подавляющему большинству европейцев. «Развитие многоплановых связей с ЕС – это принципиальный выбор России», и «в партнерстве мы готовы идти максимально далеко», – подчеркивает президент, добавляя, однако, что «в обозримом будущем – по совершенно очевидным причинам – мы не собираемся ни входить в Евросоюз, ни вступать с ним в какую-то форму ассоциации».

Из статьи президента России
     «Конкуренция – обратная сторона сотрудничества и неотъемлемая часть процесса глобализации. Но при этом не надо, например, за «чистой» экономикой выискивать некие политические замыслы. А на законные и вполне понятные действия по защите национальных интересов наклеивать идеологические «ярлыки» из арсенала «холодной войны».
     «Сейчас нам есть о чем подумать сообща. Тот выбор, который предстоит сделать, определит будущее континента на многие десятилетия. Нельзя допустить, чтобы в европейской политике возобладали блоковые подходы, чтобы на нашем континенте появились новые разделительные линии, чтобы реализовывались односторонние проекты в ущерб интересам и безопасности соседей».

О пользе и вреде послушания

     Началась неделя страшно – серией катастроф, числом пострадавших уравнявших события с полноценными терактами. На фоне государственного оптимизма самолеты продолжают падать, шахты – взрываться, а богадельни – гореть. Трагедии иногда укладывались в суточный ритм, словно знак.
     Чтобы продемонстрировать истину: евроремонт страны не коснулся человеческого капитала, а потому разруха в головах не устранена. В стране царит дилетантизм – снизу доверху. Нет обученного персонала в бюджетных учреждениях – денег жалко: потому в роковой момент запасной выход в доме престарелых оказался закрыт. Не жалко зато на сочинскую Панаму. Еще пример: по инструкции МЧС пожарная машина должна находиться не дальше трех километров от любого населенного пункта. Однако старики заживо горели целый час, пока из 50-километровой дали добирались в дом престарелых пожарные. Из той же инструкции следует: за положение дел по пожарной части в регионах отвечают местные власти, которые и решают, где строить каланчи. Но отбирая у местных властей налоги, Центр теряет моральное право жестко требовать выполнения подобных предписаний.
     Потому и всесильная, казалось бы, МЧС проявляет могущество больше на ликвидации масштабных катастроф, чем в регулярной защите граждан от трагедий, подобных краснодарской. Один из законов вертикали – чем выше степень концентрации власти и денег в Центре, тем больше безответственности на местах, где по любому поводу ждут указаний и подачек свыше. В результате управляемость повышается только по части чиновничьих докладов чиновников, но никак не в сфере ежедневного гражданского общежития.
     Всю семидневку не забывали чиновники о будущих выборах, наводя порядок по партийной линии. Сразу две структуры пали жертвами судебной зачистки. Дважды запрещенная «лимонка», активная участница «несогласных» маршей, и рыжковские республиканцы.
     В первом случае ситуация кажется нелепой из-за повода: готовящийся в Нижнем Новгороде марш должен был пройти под лозунгами борьбы с незаконной застройкой и тарифами ЖКХ. То есть самыми рядовыми требованиями, под которыми подписался бы любой гражданин. Результат: 20 тыс. милиционеров с дубинками и щитами сразились с безоружными демонстрантами. И дети, выставленные по маршруту марша губернатором Шанцевым по случаю неожиданного праздника «Город мастеров». Заметим, однако: ни один из лидеров «Другой России», время от времени с помпой объявлявших о слиянии и счастье общей борьбы, в Нижнем так и не появился. Представляют их в горячих точках все больше помощники да пресс-секретари.
     С запретом республиканцев тоже проблема. И отнюдь не у Минюста – там все понятно, что прописали – то и сделали. У события есть второй план. Во времена Комитета-2008, если кто помнит, была у Владимира Рыжкова возможность (небольшая, но – была!) объединить своим лидерством две старинные демократические партии. Парламентарий ушел в тень. А потом как-то скоро возглавил собственную структуру, вызвав из политического небытия подходящую по духу партию. Приходится напомнить, однако: танцы с волками – вещь обоюдоострая. Кремль – хозяин своему слову: захотел – дал, захотел – обратно взял. «Скрипач не нужен», как гениально заметил Данелия в фильме «Кин-дза-дза». Послушание не помогает.
     Из истории противостояния лидера республиканцев и власти: будучи активным членом «Другой России», не поехал депутат ни на питерский марш, ни на нижегородский – дела. Сегодня вот носит в суд коробки с подписями. Может, стоило попробовать сначала убедить граждан. А потом уже – Минюст.
     Между тем если и дальше с той же скоростью будет зачищаться политическое пространство, то к выборам останутся на площадке пять-шесть участников. Конечно, так гораздо легче их сосчитать. Но только леса без подлеска не бывает. Как и здоровой политической системы. Конкуренцию гигантам составлять должны не сортирующие их чиновники, а соперники по обольщению населения.

Уроки маленькой Тувы

     Маленькая Тува поставила президента перед сложным выбором. Нынешний руководитель довел республику до ручки. У другого претендента – лидера местных единороссов – с биографией не все ладно. Сам учинил драку в развлекательном заведении, брат попался с наркотиками. Для главы региона, да еще выдвигаемого президентом, – не комильфо. Кроме подробностей биографий претендентов надо еще помнить об интересах стоящих за их спинами людей – владельца Межпромбанка Пугачева и главы МЧС Шойгу. А бросать на Туву «варяга» нельзя – могут не принять.
     Пока Кремль думал думу, оппозиция в Туве морила себя голодом и ставила ультиматумы. А Путин не любит, когда на него давят. И это тоже мотив для принятия решения.
     На выбор главы региона ныне влияет так много факторов, что понять логику выбора не легко. А порой – совсем невозможно. Лояльных президенту в элите более чем достаточно. Может быть, для Путина главное – может ли потенциальный руководитель контролировать ситуацию в регионе и уважают ли его местные элиты? Но почему тогда губернатором Ставрополья в 2005-м сделали именно Черногорова? И местные единороссы были против. И полпредство в ЮФО – против. И бабушки, несколько лет ждавшие водопровода, хотя их и не спрашивали, тоже были против. А Черногоров остался. Или – почему нижегородской оппозиции удалось додавить Кремль, а амурской и костромской – нет? Зависит ли это от громкости крика? Или от стратегической значимости региона? Есть множество других вопросов. Например, о стоимости попадания в заветный шорт-лист полпредств…
     Простые люди, становясь заложниками хитроумных комбинаций политтехнологов, могли ошибаться. И нередко выбирали бандитов и просто неумных руководителей. Но, изменив систему, Путин сам стал заложником собственных отношений с фигурантами политического процесса. И потому тоже совершал кадровые ошибки. Вряд ли жители Орловщины в едином порыве отдали бы свои голоса за уже неэффективного Егора Строева, антирейтинг которого растет. Но на заре президентской карьеры Путина Строев поддержал реформу Совфеда. И обижать его было нельзя. Даже если цена вопроса – продолжение кризиса в регионе.
     Через год Путин уйдет. После смены власти в Кремле начнется постепенный процесс ухода с политической арены руководителей ряда субъектов, включая Татарстан и Башкортостан. И региональная оппозиция наверняка ищет верную формулу давления на Кремль.
     Путин мог предложить региону плохого менеджера, и это до сих пор было его самой большой ошибкой. Но действующий президент имел огромное влияние на местные элиты и поэтому хорошо исполнял роль арбитра. Он был и пока остается единственным залогом относительной эффективности системы фактического назначения губернаторов. Однако преемник Путина в ситуации жесткого противостояния элит может не справиться с ролью миротворца. Решение другого хозяина Кремля вряд ли даст претенденту на губернаторство спасительную легитимность.
     Громкие разборки в Туве, где только Путин может примирить элиту, – звоночек Кремлю. При отсутствии верховного арбитра тувинский сценарий в другом регионе может спровоцировать кризис управляемости в стране в целом.
     У действующего президента, впрочем, есть время, чтобы извлечь уроки из кризиса в Туве. И определиться, куда идти дальше. Либо воспитать лояльных преемников для себя и губернаторов. И реформировать Госсовет, чтобы ему подчинялись и нынешние, и бывшие региональные начальники. Либо повысить уровень политического сознания людей и вернуть им право выбора глав регионов. А последних держать в узде с помощью понятных оценок эффективности их работы и прозрачного механизма отстранения от должности. Первый вариант, может, и хорош, но на ближайшие годы. И только второй сценарий способен предопределить успех страны в стратегической перспективе.

«Новая газета»: руки прочь от Зурабова!

     Когда поняли, что правительство отдало на растерзание Зурабова, то тут-то и проявилась истинная оппозиционная сущность депутатов и журналистов. Первые кричали: «В отставку!» и предлагали министру застрелиться из наградного оружия, вторые иронизировали так, что, казалось, подошли к последнему барьеру, за которым только их личное самосожжение.
     Зурабов отвечал спокойно и прагматично, потому что эта роль с ним была согласована заранее. Зурабов вообще очень спокойный и прагматичный человек, который всегда говорит только правду. Он сообщил, что если его уволят, то лекарств не будет все равно. И если не уволят – тоже. Последнего он не сказал, но это очевидно и без Зурабова.
     Слушайте, ну отстаньте же наконец от министра, который говорит всегда только правду! Бюджет принимает не он, а депутаты. Так? Так. Закон о монетизации льгот утвердил не он. Правда? Правда. Разделение полномочий с регионами по финансированию граждан совершил не Зурабов. Верно? Верно. Это и сделали все те, кто требует его отставки.
     Так при чем здесь министр, ведь даже порог жизни мужской особи россиянина в 59 лет тоже не он установил.
     Почему же его с таким удовольствием не любят? Потому что благодаря ему можно не услышать ту фамилию, которую нельзя произносить. Фамилию того, кто Зурабова назначил, кто столько раз спасал от отставки.
     Того, Который Не Пойдет На Третий Срок.
     А вы ему дали фамилию Зурабов.
     А он, Зурабов, дал вам счастье быть честными и принципиальными борцами за народное благо, избираться и быть избранными, выступать по телевизору, зарабатывать деньги и любить Того, Кто Все Это Придумал.
     И назначил Зурабова.

'Суперагентство' угрожает российской свободе

Решение Путина – это тревожное, но вполне логичное продолжение его кампании по установлению жесткого контроля над СМИ

     ВАШИНГТОН – По мере того, как Россия движется навстречу декабрьским парламентским выборам и выборам президента весной 2008 года, Кремль предпринимает шаги по расширению контроля над средствами массовой информации, в особенности над Интернетом.
     Прошел всего день после выборов в региональные органы власти 11 марта, которые показали, что хватка Москвы не настолько сильна, как кажется, а президент уже создал новое агентство, которое будет лицензировать средства массовой информации и контролировать их продукцию. Новое агентство возьмет на себя контроль телевидения, радио, газет и Интернета.
     Решение Путина – это тревожное, но вполне логичное продолжение его кампании по установлению жесткого контроля над СМИ. После прихода к власти президент добился создания такой ситуации, в которой он может определять содержание материала, транслируемого по основным общенациональным телеканалам. Российское руководство также предпринимает шаги по созданию ограничений для газет, подталкивая дружественных Кремлю бизнесменов к их приобретению. Последний шаг по созданию 'суперагентства' по регулированию деятельности СМИ нацелен на ужесточение такого контроля. В то же время, создаются условия для расширения его влияния на Интернет, являющийся сегодня самым открытым средством передачи информации в России, дающим возможность для свободных дискуссий на независимых информационных сайтах и сосредоточенных на политике блогах.
     12 марта Путин отдал распоряжение о слиянии Федеральной службы по надзору за соблюдением законодательства в сфере массовых коммуникаций и охране культурного наследия (Росохранкультура) и Федерального агентства по информационным технологиям (Россвязьнадзор). В результате создается единая Федеральная служба по надзору в сфере массовых коммуникаций, связи и охраны культурного наследия. Своим распоряжением Путин дает новому ведомству три месяца, чтобы определиться со структурой и методами работы. Но остается масса вопросов, на которые нет ответа.
     В распоряжении, однако, не указывается напрямую, что новое агентство будет подчиняться непосредственно правительству, а не министерству информационных технологий и связи или министерству культуры и печати. Ранее два объединенных ведомства находились в структуре именно этих министерств. Совершенно ясно, что решение это носит политический характер. Два претендента на пост президента России, которых поддерживает Кремль, в настоящее время занимают должности первых заместителей премьер-министра. Это Дмитрий Медведев и Сергей Иванов. Можно предположить, что премьер Михаил Фрадков, не имеющий больших политических амбиций, постарается поддерживать баланс в средствах массовой информации, чтобы ни Медведев, ни Иванов не получили преимуществ на и без того жестко контролируемой сцене СМИ, подыгрывающей этим двум основным претендентам.
     Хотя официально такое слияние объясняется необходимостью оптимизации и рационализации процесса лицензирования теле– и радиовещания, реальная цель нового ведомства наверняка будет несколько иной. Бывший редактор 'Известий' Раф Шакиров, уволенный за критическое освещение событий, связанных с захватом школы в Беслане в 2004 году, сказал: 'Это попытка поставить все под контроль, не только электронные средства массовой информации, но и персональные данные людей, таких как блоггеры'.
     В обстановке, когда все труднее становится найти открытую информацию, Интернет дает россиянам доступ к неофициальным источникам информации, а также возможность для откровенной дискуссии. Он также выполняет полезную роль в организации митингов протеста. Участники таких митингов теперь размещают информацию о своей деятельности в Интернете, используя его возможности для общения с более широкой аудиторией. Блоггеры, например, разместили на своих страницах фотографии с предвыборного митинга протеста, прошедшего 3 марта в Санкт-Петербурге. Это дало людям возможность составить для себя более четкое представление о митинге, не ограничиваясь отфильтрованной информацией подконтрольных Кремлю СМИ. Сегодня такая открытая информация почти никогда не попадает в официальные сводки новостей традиционных широковещательных или печатных СМИ.
     Российские власти начали усиливать давление на Интернет еще до указа 12 марта. В прошлом году они выступили с предупреждением в адрес ведущего независимого информационного сайта gazeta.ru, который финансируется Леонидом Невзлиным из 'ЮКОСа', в связи с тем, что там были опубликованы датские карикатуры на пророка Мохаммеда. Второе такое предупреждение приведет к закрытию сайта.
     Особую озабоченность вызывает то, что новое ведомство будет иметь доступ к персональным данным пользователей Интернета. Такая возможность облегчит государству действия по оказанию давления на людей, которые выступают с критическими замечаниями в адрес властей на популярных вебсайтах.
     После прихода к власти Путина все крупные общенациональные телеканалы – Первый канал, РТР и НТВ – попали под контроль государства. Это стало частью более масштабных и систематических действий по ограничению потока независимых новостей. Меры цензуры против Интернета, являющегося последним пристанищем для важной политической информации, доступной для рядовых россиян, соответствуют той модели, фундамент которой был заложен в самом начале правления Путина.
     Однако это последнее бюрократическое изобретение означает, что процесс свертывания свободы прессы достиг новых высот. Попытки управлять политической дискуссией и тем, что россияне могут смотреть, а что нет, имеет далеко идущие тревожные последствия для приближающихся общенациональных выборов. В более широком контексте это также крупный шаг назад для общества, все больше отрывающегося от своего руководства и от международного общения на политические темы.
     Роберт Ортунг – адъюнкт-профессор Американского университета (American University). Кристофер Уокер – директор исследований из организации Freedom House.

Российское горе начинается со смирения и заканчивается им

     Реакция России на ураган трагедий, обрушившихся на нее на прошлой неделе, когда всего за четыре дня разбился самолет, взорвалась угольная шахта и сгорел дом престарелых, была печальной, но вполне предсказуемой. В стране ни с того ни с сего погибло 180 ее граждан, в ответ на что она, за редкими исключениями, просто пожала плечами.
     – Об этом думали между борщом и котлетой, – сказал на радио 'Эхо Москвы' ведущий Матвей Ганапольский, сравнивая коллективную реакцию российского общества на трагедию с реакцией в других странах – не в пользу своей страны. Проявления горя или сочувствия в России длятся не больше, чем уходит времени на перемену обеденных блюд.
     Говорить, что все русские фаталисты и все русские бессердечны, значило бы начинать очередную игру в стереотипы. Однако они действительно не только весьма спокойно относятся к трагедиям, но уже привыкли к ним настолько, что многие начинают беспокоиться о будущем страны в целом. Русские не только беспомощны перед лицом катастрофы; можно даже сказать, что они потворствуют ей, собственными действиями или бездействием призывая беду на свою голову. Катастрофы, как природные, так и техногенные, происходят везде, но в России люди погибают от них с огромной частотой и в огромных же количествах.
     Авторы отчета Всемирного банка 'Те, кто умирает молодыми' ('Dying Too Young'), вышедшего в 2005 году, четко указали: один из факторов снижения численности населения в России – несчастные случаи, из-за которых страдают, как правило, мужчины самого трудоспособного возраста. Сегодня Россия лидирует в мире по количеству несчастных случаев на производстве – например, в результате взрыва в сибирской шахте в понедельник погибло 110 человек, – а также по количеству дорожно-транспортных происшествий, пожаров, убийств и самоубийств.
     Русские реагируют на это, но только у себя дома. Очень редко они требуют публичных разбирательств – через прессу, через своих выборных представителей или, в самом крайнем случае, через уличные протесты. Результат – отсутствие ответственности власти: коррупция процветает, вполне, казалось бы, решаемые проблемы растут как снежный ком, а несчастные случаи повторяются раз за разом.
     Утром во вторник государственный дом престарелых и инвалидов в небольшом городке на берегу Азовского моря охватил пожар. По последним данным, погибло 63 человека. Очень скоро стало известно, что ранее этот дом уже объявляли небезопасным для жизни. Указывалось на недостаточность пожарного оборудования и на то, что дом построен из токсичных материалов, что практически наверняка увеличило число погибших. Однако, несмотря на все это, дом не был закрыт и продолжал работать. По заявлению властей, ситуацию усугубил ночной сторож, два раза не обративший внимания на крики тревоги и только на третий раз вызвавший пожарную команду. Правда, она все равно была в пятидесяти километрах от места происшествия.
     Если кому-то эта ситуация показалась знакомой – то им отнюдь не показалось. В декабре в результате пожара в московском наркодиспансере погибло 46 человек. Двери и окна здания были заперты. Инспектора неоднократно говорили руководству о нарушениях, которые так и не были устранены. А день спустя от пожара в доме для умалишенных в Сибири тоже случился пожар. Погибло десять человек.
     Известный московский юрист Игорь Л. Трунов считает, что нарушать правила и оставаться безнаказанными российским частным компаниям и государственным агентствам позволяет отсутствие какой бы то ни было юридической – а также политической – ответственности. По его словам, в отрасли авиаперевозок, например, масса катастроф была вызвана тем, что в компаниях работает устаревшая техника, ее обслуживание проводится нерегулярно, а обучение персонала – некачественно. Последний инцидент такого рода случился 17 марта: самолет, построенный еще в Советском Союзе, не попал на посадочную полосу самарского аэропорта. В результате аварии погибло семеро человек из 57 находившихся на борту. Предварительная причина аварии – технические проблемы и ошибка пилота. Еще раньше 125 человек погибли в результате катастрофы в сибирском Иркутске и 170 человек – во время полета в Санкт-Петербург, когда самолет попал в шторм над Восточной Украиной. Теперь сомнения появились не только в безопасности самолетов, но и в действенности всей авиаперевозочной политики государства.
     Ответ, который дает Трунов – подать иск, – здесь многим еще в новинку. Трунов уже неоднократно возглавлял попытки получить компенсации за погибших в результате различных трагедий: схода лавины на Северном Кавказе в 2002 году (125 погибших), неудачной попытки освободить заложников в московском театре в том же году (128), обрушения крыши московского аквапарка в 2004 году (28) и обеих прошлогодних авиакатастроф. Пока что все иски проиграны.
     По его словам, сам российский менталитет таков, что человеческая жизнь ценится очень мало. В одной из своих недавних статей он рассчитал цену жизни граждан различных стран исходя из того, сколько денег выплачивается в виде компенсации за смерть или увечья. Получается, что жизнь русского человека действительно очень дешева. По расчетам Трунова, она стоит 118 тысяч долларов. Для сравнения, жизнь американца стоит 3,2 миллиона.
     Конечно, лавина – это проявление божественной силы и избежать ее не удастся, но, указывает Трунов, лавины в том ущелье сходили уже четыре раза. И каждый раз власти восстанавливали деревню, которую они разрушали.
     – Я считаю, что бездействие властей можно отнести к разряду преступного, – сказал он.
     Президент Владимир В.Путин тщательно поддерживает собственный имидж дееспособного и компетентного управленца. После каждой новой трагедии он вызывает чиновников на ковер, но, судя по всему, ни ему, ни им не хочется решать проблемы, с которых эти трагедии начинаются – да и, судя по всему, не можется.
     Обещанное общественности расследование обстоятельств теракта в средней школе №1 в Беслане, в результате которого погибло 334 человека, столь явно было направлено на то, чтобы всю вину за их смерть переложить на террористов, что комиссия написала ложь о действиях государственных сил (например, о том, что по школе не стреляли из танков). Никакого разбирательства – и, соответственно, никакого анализа – ошибок или преступлений, совершенных чиновниками, проведено не было.
     Это превращается уже в общепринятую практику: сначала обещают расследование, потом никто ничего не делает. После катастрофы в аквапарке перед телекамерами появился министр по чрезвычайным ситуациям Сергей К.Шойгу и публично потребовал прекратить строить и обслуживать дома кое-как. По тому делу пока никто так и не привлечен к ответственности, а в феврале 2006 года обрушилась крыша спроектированного тем же архитектором рынка, похоронившая под собой 56 человек.
     Такое равнодушие объясняется в том числе и историческими причинами. Революции и войны в российской истории принимали такие масштабы, какие даже трудно себе представить. Однажды бывший начальник Военного колледжа американских Сухопутных сил генерал-майор Роберт Г. Скейлс (Robert H. Scales), принимая у себя одного российского генерала, решил показать ему Геттисберг (место одного из ключевых сражений Гражданской войны 1861-65 гг. – прим. перев.). Русский спросил, сколько в той битве погибло людей. Услышав ответ – 51 тысяча, – он пренебрежительно махнул рукой: 'Мелочь'.
     Однако дело не только в истории, возражает радиоведущий Ганапольский. Русские не бесчувственны, но они выражают гнев и горе только у себя на кухнях.
     – Почему итальянцы выходят на улицы? Потому что знают, что могут изменить свою власть. Почему русские не выходят? Потому что знают, что на улице их ждет ОМОН.

Хрупкое единство Европы: проверка на прочность

Путинская Россия вновь вызывает к жизни старые националистические раздоры и запугивает Европу

     Чтобы создать в Европе супергосударство на какой-то более-менее длительный срок, римляне, Наполеон и Гитлер прибегали к грубой силе. Но ни у одного диктатора ничего не получилось. Тогда на их место пришел худощавый французский бизнесмен, вооруженный только политической теорией и глубоким пониманием экономических интересов. Пришел – и сделал.
     Этого француза звали Жан Монне (Jean Monnet), и сегодня его детище, получившее имя Европейский Союз, празднует свое пятидесятилетие. Прекрасно, здорово, так выпьем же за это – но, поднимая бокал одной рукой, другой крепко держите кошелек. Потому что европейцам, как обычно, приходится праздновать достигнутое ими 'единство непохожих', одновременно ломая голову, как это самое единство сохранить.
     Было бы весьма разумно на время отвлечься от праздничной эйфории и вспомнить о том, какие требования к единству выдвигал Монне. Кремль только недавно вернулся в отношениях с Европой к политике запугивания и силы, а она уже создает опасные очаги напряженности – как внутри Европейского Союза, так и между разными сторонами Атлантики. И если даже президент России Владимир Путин не целенаправленно добивался такого результата, то он его, очевидно, вполне устраивает.
     В ближайшие несколько недель внутриевропейские разногласия относительно ответа на новые вызовы России, скорее всего, только ухудшатся: ожидается, что Великобритания пошлет официальный запрос на выписку международного ордера на арест как минимум одного русского, подозреваемого в убийстве Александра Литвиненко, отравленного полонием-210 в Лондоне в ноябре прошлого года. Правительство Путина неоднократно заявляло, что не допустит экстрадиции ни бывшего офицера КГБ Дмитрия Ковтуна, ни кого-либо иного, чье имя фигурирует в этом широко известном деле.
     Представителям американских властей уже дали понять, что Великобритания не рассчитывает на положительный ответ России. Таким образом, премьер-министр Тони Блэр будет поставлен перед кошмарным выбором: обращаться к ЕС за поддержкой, чтобы вместе давить на Россию и пытаться заставить ее сотрудничать – или отступиться и не давать ход расследованию серьезнейшего международного преступления, совершенного на британской земле?
     Шансов на то, что Европа соберется с силами и даст единый ответ энергичной – во всех смыслах – путинской России, откровенно мало. По крайней мере, именно к такому выводу невольно приходишь, поучаствовав в паре-тройке практически невидимых, но от этого не менее интенсивных кулуарно-дипломатических разговоров представителей властей западных стран, в которых поднимается тема недавних нападок самого Путина и – внимание – его генералов на планы США по развертыванию весьма скромного числа ракет-перехватчиков на территории Польши и Чехии.
     Российские заявления оказались весьма на руку левой Социал-демократической партии Германии: ее руководство фактически возобновило избирательную кампанию, на каждом углу выступая с публичными сомнениями в истинных причинах американского плана. Лидеры партии вслед за русскими немедля повторили, что с Россией не проводилось никаких консультаций – несмотря на то, что консультации были, и это отражено в соответствующих документах. На прошлой неделе министр иностранных дел Франк-Вальтер Штайнмайер (Frank-Walter Steinmeier) заявил в Бундестаге, что со стороны Соединенных Штатов недопустимо 'в превентивном порядке' склонять страны к согласию на строительство на их территории ракетных баз, и добавил, что это не Москва, а Вашингтон испытывает, видимо, желание вбить клин между Европой и Америкой.
     На публике правительство Буша немало сделало для того, чтобы затушить тлеющий огонь разногласий. Месяц назад, в Мюнхене, когда Путин открыто обрушился на американский план, присутствовавший в зале министр обороны Роберт Гейтс (Robert Gates), быстро связавшись с Белым домом и Госдепартаментом, получил от последнего рекомендацию не дергаться и подставить правую щеку, что и сделал.
     В приватном порядке американские дипломаты дали своим российским коллегам все жесткие ответы, однако о надежде на то, что проект развертывания противоракетных баз – направленных, как утверждают Соединенные Штаты, против Ирана – удастся удержать в рамках двусторонних отношений между Вашингтоном и двумя бывшими советскими сателлитами, пришлось, тем не менее, забыть. Чтобы не допустить выхода этого вопроса на обсуждение Европейского Союза, правительство Буша согласилось на его подробное обсуждение в рамках НАТО, а потом и на Совете Россия-НАТО.
     По стандартам времен 'холодной войны' эти разногласия – просто детский лепет, но сегодня в них присутствует и другой фактор: из-за нерешенных в свое время националистических конфликтов страны, которыми в свое время правила Россия, до сих пор встают в лагерь, противоположный тому, который выбирает она.
     Именно в этом месте необходимо вспомнить о Жане Монне. Изначально он занимался торговлей и финансами, но впоследствии стал и чиновником международного масштаба, вся деятельность которого была посвящена тому, чтобы удержать Францию и Германию от противоречий, уже два раза вызывавших мировую резню. Еще в 1943 году он писал, что мир может гарантировать только федерация европейских государств, 'сводящая их в единое экономическое целое'.
     В конце войны все французские и германские активы в черной металлургии и угольной промышленности попали под контроль Высшего европейского управления (European High Authority), со временем превратившегося в Общий рынок, потом в Европейское Сообщество, а еще потом – в организацию, которая сегодня объединяет двадцать семь стран. Этот союз так и не избавился ни от национализма, ни от экономического протекционизма – кому интересно, о чем я, посмотрите на нынешнюю президентскую гонку во Франции. Однако Европейский Союз существенно ограничил возможные способы проявления национализма и манипуляции им – в частности, потому, что сегодня национализм сразу же выплывает на поверхность, и его носители терпят значительные издержки. В результате в странах-членах ЕС была в значительной мере устранена политическая и денежная нестабильность, а на неуспокаивающихся соседей ЕС было оказано положительное воздействие.
     Путинская Россия, пользуясь своим статусом энергетической сверхдержавы, вновь вызывает к жизни старые националистические раздоры и запугивает Европу. Сегодня гораздо умнее было бы выработать какие-то серьезные общие проекты – хотя бы ту же систему противоракетной обороны – внутри западного общества, вместе распространять зону экономического благополучия, которая в течение полувека поддерживала мир в Европе – и тем самым действительно воздать должное Монне и другим государственникам, у которых достало разума и решимости построить согласие на руинах конфликта.