45. Операция «Преемник»

Финальный аккорд Путина

Закон «О противодействии коррупции» будет принят осенью

     Тема борьбы с коррупцией станет одной из ключевых в ходе последнего года работы Владимира Путина в качестве президента. Как ожидается, глава государства посвятит этому один из блоков предстоящего Послания к Федеральному собранию. Кроме того, уже в ходе осенней сессии Госдума примет закон «О противодействии коррупции». Межведомственная рабочая группа (МРГ) под руководством помощника президента Виктора Иванова должна подготовить проект этого документа уже к своему майскому заседанию. Между тем один из ключевых вопросов – каким должен быть специальный орган по борьбе с коррупцией – пока не решен.

Знакомая схема
     Работа МРГ носит закрытый характер. Однако «НГ» стали известны некоторые подробности. По словам источников «НГ» в группе, за основу взята схема подготовки антитеррористического законодательства: тогда, напомним, был принят базовый Закон «О противодействии терроризму» наряду с многочисленными поправками в действующее законодательство. На последнем апрельском заседании было принято решение о подготовке рамочного закона «О противодействии коррупции». Его проект будет рассмотрен уже на майском заседании МРГ. Сейчас ее члены готовят свои предложения, но «основные вещи будут закладываться Государственно-правовым управлением администрации президента», утверждает один из источников «НГ» в рабочей группе. Документ скорее всего будет внесен в Госдуму президентом.
     Детальные схемы противодействия коррупции пропишут путем внесения поправок в уже существующее законодательство – Уголовный кодекс, законы «О милиции», «О статусе военнослужащих», «О госзакупках» и многие другие. Эти поправки, по словам собеседника «НГ» в МРГ, могут быть инициированы «другими субъектами законодательной инициативы», включая депутатов Госдумы. Так или иначе, закон «О противодействии коррупции» и поправки в различные законодательные акты должны быть одобрены нынешним составом Думы в ходе осенней сессии.
     По словам собеседников «НГ», в законе «О противодействии коррупции» будут содержаться основные принципы и ограничения, которые коснутся не только государственных, но и муниципальных служащих, а также будет содержаться определение самого понятия «коррупция». Оно, возможно, будет шире, чем просто коммерческий подкуп или дача взятки должностному лицу. Речь может идти и в целом о незаконном использовании чиновником своего должностного положения, сопряженном с получением выгоды вопреки законным интересам общества и граждан. Собеседник «НГ» приводит пример с прохождением документов в органах госвласти. «Чиновник может затянуть этот процесс на многие месяцы, – говорит источник в МРГ, – и люди вынуждены платить за то, чтобы ускорить процесс». В документе также будут даны определения «профилактики коррупции» и «антикоррупционной экспертизы».
     В законе «О противодействии коррупции» будут также прописаны механизмы обязательного предоставления сведений об имуществе, причем не только самими чиновниками, но и членами их семей. Схему контроля за декларированием имущества «детально проработают», утверждают источники «НГ» в группе. Кроме того, в документе появится и другая норма: механизм ответственности юридических лиц за причастность к коррупции. В числе таких мер источники в МРГ называют штраф, запрет на отдельные виды деятельности, а также ликвидацию.

Личное дело президента
     Речь идет не только об имплементации норм Конвенции ООН против коррупции от 31 октября 2003 г. и Конвенции Совета Европы об уголовной ответственности за коррупцию от 27 января 1999 г., утверждает один из собеседников в МРГ. Перед группой стоят «более масштабные задачи», а ее решения будут «конкретными и жесткими, в некоторых случаях даже более жесткими, чем международные стандарты», поясняют источники «НГ». Собеседники «НГ» в группе утверждают: обсуждаются и предложения об уменьшении круга лиц, на которых распространяется особый характер уголовного судопроизводства, в частности, об исключении из этой категории прокуроров, следователей и адвокатов.
     Один из самых сложных вопросов – создание особого органа по борьбе с коррупцией. «Непонятна его компетенция и сфера ответственности, – рассуждает один из источников «НГ» в МРГ. По его словам, ключевой вопрос – будет ли этот орган наделен оперативно-разыскными функциями. Напомним, что принятие антитеррористического законодательства было отложено почти на полтора года – прежде всего из-за дискуссий о статусе Антитеррористического комитета.
     В МРГ не намерены медлить с принятием пакета законодательных инициатив. Собеседники «НГ» в группе Иванова утверждают: менять российское законодательство «надо уже сегодня». «Нет ощущения, что это не будет сделано никогда, но если это не будет сделано сейчас, то с учетом переходного периода решения могут отложиться на очень долгое время, – говорит бывший замглавы аппарата правительства Алексей Волин. По его мнению, есть и другой немаловажный фактор, который заставляет Кремль торопиться с принятием антикоррупционного законодательства. «Во время переходного периода государство будет не так сильно – отход Путина от управления его ослабляет. В этом случае неэффективность разложенного коррупцией государства представляет потенциальную опасность», – утверждает Волин.
     К теме борьбы с коррупцией президент обращался во всех своих Посланиях к Федеральному собранию. «Несмотря на предпринимаемые усилия, нам до сих пор не удалось устранить одно из самых серьезных препятствий на пути нашего развития – коррупцию», – сказал Путин в своем последнем обращении к политической элите. У действующего президента есть личностные причины, которые заставляют его бороться с коррупцией. «Путин – европеец и по воспитанию, и по менталитету. И для него как для европейца коррупция – это то, что отдает азиатчиной, – считает Волин. – Кроме того, Путин – государственник. Но если чиновник работает за деньги, он не работает на государство, команды сверху не проходят. Чтобы вы ни принимали наверху, внизу все будет делаться за деньги».

Сергей Иванов оценит потенциал Урала

     Первый вице-премьер правительства РФ Сергей Иванов рассмотрит проект промышленного развития Уральского федерального округа. Именно Урал, утверждают разработчики проекта, может стать стартовой площадкой для активного развития промышленного комплекса России на ближайшие столетия.
     Удивительно, но факт: в то время как общество переживает за будущее российской экономики, главным образом опасаясь окончательного превращения государства в «сырьевой придаток Запада», промышленность страны начинает испытывать острый дефицит в этом самом сырье – и плавно переходит на привозное.
     Причина тому – вырабатываемые ресурсы разведанных ранее и активно эксплуатируемых на протяжении долгих лет месторождений. Более чем на полтора десятилетия геологоразведочные работы и строительство добывающей инфраструктуры в стране были фактически заморожены. Исключения составляла разве что сфера добычи энергоносителей, но и там масштабных разведочных работ и серьезного строительства практически не наблюдалось.
     К сегодняшнему дню один из важнейших промышленных центров страны – Урал – на деле полностью переключился на привозное сырье. Многочисленные перерабатывающие мощности юга региона уже много лет от 30 до 100% сырья (по разным видам деятельности) завозят из других районов страны и ближнего зарубежья – Украины, Казахстана, Грузии. Средняя протяженность пути доставки сырья на предприятия Южного Урала составляет от 1,5 до 3 тыс. км, что вкупе с импортной пошлиной неизбежно и негативно сказывается на себестоимости производства готовой продукции, уровне рентабельности предприятий, а следовательно – на объемах инвестиционных вложений в развитие производственной и социальной инфраструктуры и налоговых отчислений.
     Решить эти и другие проблемы призван проект «Урал Промышленный – Урал Полярный». В начале апреля проект был представлен администрации Уральского федерального округа и главам регионов, теперь с ним планирует познакомиться первый вице-премьер правительства России Сергей Иванов, прибывший в эти дни с визитом в Екатеринбург.
     У проекта три основных составляющих: транспортная, энергетическая и сырьевая.
     Первая предусматривает создание транспортного коридора вдоль восточного склона Уральского хребта, основными элементами которого станут железная дорога Полуночная-Обская и автомобильное шоссе Салехард-Агириш-Тюмень. Общая протяженность новых железнодорожных веток составит 1800 км, автодороги – 800 км. Новая транспортная линия сделает возможным освоение природных ресурсов севера Урала и Ямала.
     Как отметил председатель наблюдательного совета ОАО «Корпорация «Урал Промышленный – Урал Полярный», заместитель полпреда президента РФ по Уральскому федеральному округу Виктор Басаргин, строительство новых транспортных линий в регионе остро необходимо: уже сейчас РАО «РЖД» с трудом справляется с растущими объемами грузоперевозок, а «Газпром» и нефтяные компании пытаются строить собственные дороги.
     Энергетическая составляющая проекта предусматривает строительство шести электростанций, общая мощность которых составит 5000 МВт и около 2 тыс. км. ЛЭП. Генеральный директор корпорации «Урал Промышленный – Урал Полярный» Олег Демченко заявил, комментируя программу строительства энергетического комплекса в рамках проекта: «Он позволит обеспечивать поставку электроэнергии с севера на юг. 500-700 мегаватт – такую мощность мы должны потреблять в проекте и, думаю, где-то до 1000 мегаватт передавать по линиям электропередачи в Свердловскую область».
     Сырьевая составляющая проекта – это освоение месторождений Приполярного и Полярного Урала. Запасы полезных ископаемых в этих районах огромны. Так, запасы угля оцениваются в границах 36 млрд. тонн, железной руды – 59,1 млрд. тонн, хромовых руд – 850 млн. тонн, марганцевых – 1 млрд. тонн, нефти и газа – 1,5 млрд. тонн и 225 млрд. кубометров. Размеры запасов полезных ископаемых Северного Урала могут перекрыть потребности российской промышленности по различным показателям на 150-400 лет. По цифрам, приведенным на совещании в Екатеринбурге, общая стоимость твердых полезных ископаемых севера Урала оценивается в 7,5 трлн. руб., а прямой экономический эффект от внедрения проекта может составить около 8,5 трлн. руб. (4 трлн. за счет сокращения путей доставки сырья к предприятиям Южного Урала и 4,5 трлн. руб. за счет перехода с импортного сырья на отечественное). При этом сам проект потребует примерно 350 млрд. руб. инвестиционных вложений.
     Разработчики проекта утверждают, что «Урал Промышленный – Урал Полярный» – самый масштабный и самый реальный из существующих проектов развития российских территорий. По их мнению, сырьевые запасы Северного Урала дадут импульс развитию всей российской экономики на ближайшие 200 лет.
     На прошлой неделе в поддержку проекта выступил председатель комитета Госдумы РФ по промышленности, строительству и наукоемким технологиям Мартин Шаккум. Выступая на заседании президиума фракции «Единая Россия», Шаккум заявил, что благодаря проекту «Урал Промышленный – Урал Полярный» «в значительной мере будет устранена проблема сырьевой безопасности России по стратегическим видам ресурсов». Председатель думского комитета заявил также: «Удешевление сырья повысит конкурентоспособность металлургической промышленности, а на этой основе – машиностроительного, транспортного и других комплексов, составляющих основу экономики Уральского региона».

Сергей Иванов заглянул в наномир

     В России по поручению президента будет создан Совет по нанотехнологиям, который возглавит первый вице-премьер Сергей Иванов. В развитие этой отрасли за три года планируется вложить 28 млрд рублей. Однако как Россия сможет заработать на нанотехнологиях, пока неясно.

По данным агентства Lux Research, в 2006 году США (государство и частный сектор) инвестировали в развитие нанотехнологий около $4,4 млрд, страны Европы – $3,5 млрд, страны Азии – около $4 млрд, остальные страны – около $330 млн, из них примерно $112 пришлось на долю России. В США зарегистрировано около 7 тыс. патентов, связанных с нанотехнологиями, в странах Евросоюза – 2300, в странах Азии – около 1100, в России – 12.

     О создании Совета по нанотехнологиям Иванов объявил во время своего визита в Курчатовский институт. По словам первого вице-премьера, которые приводит агентство «Интерфакс», на развитие нанотехнологий в России в рамках федеральной целевой программы в течение трех лет будет потрачено 28 млрд рублей. Также Иванов добавил, что государство ранее уже вложило в развитие этих технологий почти 150 млрд рублей.
     Четкого определения понятия «нанотехнология» вице-премьер не привел. Обобщая, можно сказать, что нанотехнология – любая технология, оперирующая пространствами нанометрового диапазона (нанометр – одна миллиардная метра). При работе в таком диапазоне ученые могут манипулировать отдельными молекулами и молекулярными системами для создания новых молекул, наноструктур, наноустройств и материалов с теми физическими, химическими и биологическими свойствами, которые им нужны. Нанотехнологии – это не только поле научной деятельности, но и междисциплинарный набор материалов, инструментов и процессов, которые могут быть использованы для решения проблем во многих сферах производства.
     Иванов уточнил, какие именно отрасли заинтересуют российское правительство. Это энергетика, металлургия, энергосберегающие технологии, медицина, оборонная и нефтеперерабатывающая промышленность. Отдельно бывший министр обороны заверил журналистов, что оборонная промышленность ни в коем случае не станет приоритетным направлением развития нанотехнологий.
     «Если кто-то хочет (участвовать в гонке вооружений), то, пожалуйста, но без нас. Мы уже в свое время научаствовались», – приводит его слова «Интерфакс». Иванов рассчитывает на отдачу от инвестиций, которые будут сделаны в развитие новых технологий. По его словам, это поможет избавить российскую экономику от сырьевой зависимости.
     Впрочем, именно с тем, как зарабатывать на нанотехнологиях, пока не все ясно. По крайней мере, министр привел всего один конкретный пример того, как это можно будет сделать. По его словам, только замена лампочек в подъездах с обычных на светодиодные (имеются в виду светодиоды, разработанные при помощи нанотехнологий. – «Газета.Ru») может сэкономить федеральному бюджету 100 млрд рублей. Координатором этого проекта выступит РНЦ «Курчатовский институт».
     Подробнее о том, как компании зарабатывают на нанотехнологиях, «Газете.Ru» рассказала Евгения Пекарская, аналитик американского агентства Lux Research. По ее словам, наноматериалы, обладающие, к примеру, большей прочностью и долговечностью, чем «обычные», могут стоить дороже. В среднем по индустрии эта разница в цене составляет 11%, но может достигать и 60%, уточняет эксперт.
     Хорошие примеры товаров, уже использующих достижения нанотехнологий, – это нанокомпозитные теннисные мячи, устойчивые к царапинам защитные «нанопокрытия» для кузовов автомобилей, противотуманные покрытия для стекол и т.д., перечисляет аналитик. Нельзя забывать и о том, что создание абсолютно новой продукции, а не просто аналогов уже привычных нам товаров, может принести немалые дивиденды, напоминает Пекарская.
     Как сообщил «Газете.Ru» заместитель генерального директора РНЦ «Курчатовский институт» Валерий Носик, основой инвестиционного проекта правительства станет создание крупных исследовательских центров по всей стране. Они будут размещаться там, где уже ведутся нанотехнологические разработки, уточнил Носик.
     28 млрд рублей за три года, по мнению экспертов, – это, скорее, мало, чем много. Развитые страны тратят на нанотехнологии на порядок больше, говорит Валерий Носик. С его оценками соглашается Константин Анкилов, аналитик агентства iKS-Consulting. По его данным, в 2006 году в мире на разработку нанотехнологий было выделено примерно $11 млрд.
     Сумма российских инвестиций в отрасль примерно равна сумме инвестиций Японии или США трехлетней давности, подчеркивает аналитик. Однако при рачительном использовании эти инвестиции могут начать приносить доход через 5-7 лет, утверждает Носик. Вложение денег в нанотехнологии не дает сиюминутного результата, – соглашается Анкилов.
     По мнению руководителя одного из научных центров, занимающихся исследованиями в области нанотехнологий, сумма, которую правительство потратит на отрасль, недостаточна, чтобы закрепиться на мировом рынке. Вопросы, по его словам, вызывает и то, как 28 млрд будут тратиться и распределяться между научными учреждениями. «К тому же, заявления о солидных инвестициях в российский хай-тек звучали и раньше, теперь они вызывают у меня определенный скепсис», – признается собеседник «Газеты.Ru».

Ивановы побеждают медведевых

     Если первые вице-премьеры Сергей Иванов и Дмитрий Медведев окажутся соперниками во втором туре президентских выборов, главой государства станет Иванов. Впервые с момента появления версии, что именно эти политики могут стать преемниками Владимира Путина, россияне предпочли «силовика» «либералу».

Путин не совладал с коррупцией и нравственностью    Россияне считают, что самый большой успех Владимира Путина за время его двух президентских сроков – укрепление международных позиций России. Причем 8% россиян считают это главным достижением российского лидера, и 24% просто полагают, что в это области, несомненно, есть положительные результаты. Всего 4% считают весьма сомнительным, что России удалось улучшить свой имидж в мире.    Такие данные были получены в ходе опроса, проведенного Аналитическим центром Юрия Левады 16-19 марта 2007 года среди 1600 россиян в 46 регионов страны.      Что касается российских дел, то самым главным успехом президентства Путина, 16% россиян считает повышение уровня жизни, роста зарплат и пенсий. Еще 15% признают, что тут удалось добиться хороших изменений. Однако больше людей относится к этой теме скептически: 19% относят работу в этой сфере как наименее удачную. Социологи отмечают, что заметных перемен к лучшему в этом вопросе не наблюдается: число сторонников реформ и скептиков не меняется уже несколько лет.    Респонденты отметили пользу от работы Путина в экономическом развитии страны. 18% назвали главным достижением эту сферу, и 12% признали, что тут президенту удалось добиться успехов. Кроме того, сократилось число скептиков в данном вопросе – с 16% до 11%.    Социологи отмечают, что россияне впервые признали наличие успехов в решение чеченской проблемы. 18% признали, что есть достижения в этом вопросе, и 4% назвали действия в этой области главным достижением. В 2004 году цифры были 8% и 2%, соответственно, и они не менялись вплоть до этого года.    Самыми неудачными признаны действия президента в области воспитания нерадивых чиновников. Так, 33% респондентов относят работу Путина по борьбе со взяточничеством и коррупцией к числу наименее удачных, только 2% называют их его главным достижением, и 12% считают, что он «добился успеха». Еще хуже обстоят дела с укреплением морали и нравственности в России. В том, что работа в этой сфере наиболее неудачна, россияне убеждаются с каждым годом все больше и больше. Если в 2004 году о том, что есть проблемы с укреплением нравственности, говорили 13%, то теперь к наименее удачным эту проблему относит уже 22%.

     Отставка Сергея Иванова с поста министра обороны России с последующим повышением до уровня первого вице-премьера пошла ему на пользу. Спустя два месяца после назначения он впервые за время социологических наблюдений обошел своего коллегу и конкурента, тоже первого вице-премьера, курирующего нацпроекты, Дмитрия Медведева. При этом рейтинг последнего неуклонно падает.
     Если бы президентские выборы состоялись в прошедшее воскресенье, за Сергея Иванова отдали бы свой голос 31% россиян. Новый первый вице-премьер впервые получил такую поддержку: самый высокий показатель до этого был в феврале, когда свои предпочтения ему высказали 27% респондентов.
     Такие данные были получены в ходе опросов, проведенных Аналитическим центром Юрия Левады 13-16 апреля среди 1600 россиян. Статистическая погрешность опросов не превышает 3%. Медведев, всегда лидировавший в этом противостоянии, Иванову проиграл впервые за все время наблюдения Левада-центром за борьбой двух преемников.
     В апреле за него готовы проголосовать 29% россиян, и стоит отметить, что его электорат с каждым месяцем неуклонно сокращается. Еще в декабре прошлого года на выборах ему была обеспечена поддержка 35% избирателей. Тенденция такова, что каждый месяц его сторонников становится на 1-2% меньше.
     В случае, когда россияне выбирали из списка, в который входят несколько политиков, разница между Ивановым и Медведевым равняется статистической погрешности. Однако если оба первых вице-премьера окажутся во втором туре, преимущество Иванова будет однозначным. В ближайшее воскресенье бывший министр обороны смог бы возглавить государство, получив голоса 55% россиян. Ответственный за нацпроекты проиграл бы с 45%.
     Иванов обошел Медведева и в рейтинге доверия российским политикам. Традиционно подавляющее большинство жителей России одобряет то, что делает президент Владимир Путин – в этом месяце об этом заявили 79%. С недоверием к работе главы государства относится 19% респондентов. Еще в марте Сергей Иванов обошел Медведева по этому показателю, правда, всего на 2% – 59 и 57% соответственно. В апреле разница стала больше: деятельность бывшего министра обороны импонирует по-прежнему 59% респондентов, а куратора нацпроектов – 55%.
     По степени доверия россиян Медведев всегда отставал от Иванова, более того, третье место после Путина и Иванова занимает еще и глава МЧС Сергей Шойгу. За последние несколько месяцев показатели вице-премьеров стали расти в разных направлениях. В марте Иванову доверяли 22%, в апреле уже 25%. Медведеву месяц назад доверяли 20%, сейчас – 18%. Рейтинг Иванова стал расти не случайно. Например, на телевидении, которое является самым популярным СМИ в России, нового вице-премьера в последнее время показывают явно чаще, чем старого.
     Да и вообще в прессе уделяется больше внимания именно экс-министру обороны. Например, сегодня было опубликовано его большое интервью в The Financial Times, которое цитируется как западными, так и российскими изданиями.
     До сих пор Владимир Путин так и не назвал, кого же он считает наиболее достойным сменщиком на посту президента. И, как он заявил на так называемой большой пресс-конференции в начале февраля, о своих предпочтениях он расскажет не раньше начала предвыборной президентской кампании. Впрочем, многие аналитики полагают, что в итоге преемником станет и ни Иванов, и ни Медведев.

Почти былинные небогатыри

Идея с праймериз – старая, приятная в обсуждении, но на практике не реализуемая технология

     Михаил Касьянов кинул клич: «Если есть те, кто решится объявить о своем намерении бороться с режимом, участвуя в президентской гонке, не позднее мая сделать это…». Витиеватый оборот «решится объявить» в сочетании с сильно затасканной формулировкой «бороться с режимом» придает касьяновскому обращению почти былинный размах. Приблизительно в таких выражениях наши предки взывали к Илье Муромцу, призывая его защитить Киев от Идолища, побуждали Алешу Поповича сразиться с Тугариным и поддерживали видного змееборца Никиту Добрынича.
     Разница в том, что тогда было более или менее понятно, к кому обращаться для борьбы с супостатами. Сейчас даже те, кому нынешний режим совсем не мил, кто не поддерживает самого Путина и не готов голосовать за «Путин-штрих» (некую производную от действующего президента, коей может быть назначен кто угодно, а не только засвеченные Медведев и Иванов), совершенно не понимают, за кого можно пойти и проголосовать 4 марта 2008 года. Речь идет о протестном электорате вообще, за исключением, возможно, лишь самых убежденных поклонников Жириновского и зюгановской КПРФ – они всегда голосуют за своих вождей (менее убежденные на президентских выборах предпочитали Путина Зюганову и Харитонову или Жириновскому и Малышкину). Все прочие – в полной растерянности. Больше всего растерян так называемый демократический электорат. Разброд и шатание от «не ходить на выборы совсем» до «пойти и в пику путиноидам проголосовать за Зюганова». В каждой демократической околопартийной тусовке есть, конечно, свои «твердые искровцы», для которых приемлема поддержка исключительно «своего» – будь то многократно баллотировавшийся в президенты Григорий Явлинский или никогда не избиравшийся Анатолий Чубайс.
     Но есть и те, кто готов был бы поддержать против ставленника Путина единого оппозиционного кандидата, если бы такой появился. Беда в том, что он не появляется.
     Ни естественным путем, когда из гама, шума и неразберихи политических баталий вырастает бесспорный лидер другого, отличного от официального, противоположного ему направления (как это было с Борисом Ельциным на рубеже 90-х), ни искусственным способом. Последнее широко практикуется в странах с развитой и устоявшейся партийной системой. У нас лучше всего известен американский метод: партии сначала выдвигают несколько возможных кандидатов на пост президента, потом в ходе праймериз среди своих сторонников определяют самого популярного из них. Призывы провести нечто подобное среди демократических кандидатов на пост российского президента звучат в России с 1995 года.
     Но теоретические лозунги ни разу не переходили в плоскость практической работы.
     В 2000 году СПС поддержал на выборах не демократа Явлинского, не своих старых товарищей еще по «Выбору России» Эллу Памфилову и Савостьянова (последний снял свою кандидатуру в пользу лидера «Яблока»), не одного из своих лидеров Константина Титова, а чекиста Путина, назначенного преемником Ельциным. В 2003 году все повторилось. Единственному демократическому кандидату – Ирине Хакамаде – не помог никто: ни свои из СПС, ни партнеры из «Яблока». Хотя ни одна, ни другая партия никаких иных персон не выдвигали и не поддерживали.
     Касьянов торопит братьев по демократическому лагерю быстрее делать президентские заявки, с тем, чтобы «в июне уже было можно подготовить процедуру определения единого кандидата». С большой долей уверенности можно сказать, что друзья-демократы торопиться не станут. Резон спешить сегодня есть только у самого Касьянова: по мартовскому опросу Левада-центра, у него самый высокий из демократов рейтинг – 6%. Прочие участники котировок – Явлинский, Рыжков, Белых – в марте не набрали вообще ни одного процента. Хотя за того же Рыжкова с Явлинским еще в январе готовы были голосовать по 5% избирателей. Сомнительно, что много лет хранящие и лелеющие свои невеликие проценты опытные политики готовы будут положить их на алтарь Касьянова, политика начинающего, во многом случайного, чье увлечение политической борьбой может закончиться так же внезапно, как и началось.
     Кроме того, публичная поддержка (вплоть до помощи на президентских выборах) человека, которого власть едва ли не официально называет проводником интересов Запада, для партий и их лидеров, которые рассчитывают побороться за места если не в Кремле, то на Охотном ряду, – ненужный и неоправданный риск.
     И СПС, и «Яблоко» ведут свои дела с кремлевскими, и портить свой бизнес ради сомнительного удовольствия помочь Касьянову не будут.
     Пусть и призрачная, синица в руках – преодоление 7-процентного барьера на думских выборах – куда лучше неуловимого журавля в небе – победы демократического кандидата на президентских выборах -2008. Для того, чтобы это случилось, должно произойти что-то невероятное, нештатное.
     Призыв Касьянова, несмотря на весь его случайный или нечаянный пафос, является вполне ординарным и штатным предложением.
     В ответ он получит лишь пустые, обтекаемые и дежурные ответы коллег-демократов и оппозиционеров о готовности думать и работать в этом направлении. В России выдвинуть единого кандидата, похоже, способна только власть.

«Россия уже давно перестала делать что-либо бесплатно»

Сергей Иванов: «У нас нет 'вотчин' в разных частях планеты, и они нам не нужны»

     Шеф московского бюро Financial Times Нейл Бакли (Neil Buckley) и корреспондент в Москве Кэтрин Белтон (Catherine Belton) взяли интервью у первого заместителя премьер-министра Российской Федерации Сергея Иванова в его кабинете 12 апреля 2007 года.

     FINANCIAL TIMES: В чем заключаются Ваши основные цели в новом качестве ответственного за диверсификацию промышленности?
     СЕРГЕЙ ИВАНОВ: Моя основная задача – реальный сектор экономики минус энергетика. Если не считать наукоемкого атомного сектора, с энергетикой я не работаю. Дело не только в том, что нефть и газ просто выкачиваются из-под земли и потом по трубе уходят куда-то – на запад, на юг или еще куда. По соглашению [с премьер-министром], мне в обязанность вменено обеспечивать развитие всего, что связано с инновациями и диверсификацией экономики.
     Конечно, мы очень сильно зависим от цен на нефть и газ. У Запада, как мне кажется, сложилось несколько искаженное представление о том, что Россию эта ситуация полностью устраивает, что мы набрали кучу нефте– и газодолларов и уже позволяем себе проводить другую политику, включая политику энергетического империализма, которую до этого не могли себе позволить. Это не так. Для нашей экономики высокие цены на нефть и газ – это не столько плюс, сколько минус, поскольку, вольно или невольно, они позволяют нам, даже психологически, откладывать переход на энергосберегающие технологии и движение к инновациям и экономике знаний. Когда все вокруг хорошо, у человека и психология соответствующая... Психология-то у всех одинаковая – у чиновников, у правительства, у государства..., и эту тенденцию сломать очень сложно. Если бы сегодня [нефть стоила] 18 долларов, все бы как сумасшедшие бегали. Но если она стоит 65 долларов, и если к тому же в прогнозах – из-за всем известной ситуации в Персидском заливе, – уже фигурирует цифра в сто долларов, зачем беспокоиться?
     Естественно, высшее руководство страны понимает, что строительство более диверсифицированной экономики соответствует стратегическим интересам России. И все, чем я занимаюсь в сфере транспортной инфраструктуры – а я занимаюсь и авиацией, и морем, и железными, и автодорогами, ... и атомной энергетикой, и космосом, телекоммуникациями, и [российской системой спутниковой навигации] ГЛОНАСС – имеет огромный потенциал коммерческого использования, в России идо сих пор не реализованный. Так что это – реальный сектор экономики – главное.
     Я занимаюсь и оборонной промышленностью – не только потому, что она защищает интересы государства и создает новые типы оружия, но и потому, что уверен: оборонный сектор может стать стимулом развития для гражданских отраслей экономики. Если вы заметили, я всегда отмечаю, что даже самые успешные предприятия – 'Сухой' или наши вертолетчики, тоже очень хорошо работающие, должны расширяться дальше и выходить на рынок гражданской продукции. Я говорю: если ко мне просто прийти и попросить денег на расширение производства для государственных нужд, я не дам ни копейки, пока мне не принесут бизнес-план и не покажут не только как производить конкурентоспособные товары гражданского назначения, но также и кому и почем их собираются продавать. Ведь у многих директоров крупнейших российских предприятий сохранился чисто советский менталитет. Ну, скажем, 'я могу делать дизельные тепловозы тысячами'. Прекрасно, но кому вы собираетесь их продавать? Их кто-нибудь купит? Сначала изучите рынок – а потом уже приходите.
     Конечно, мы живем в условиях глобализации, и в российской экономике есть конкурентоспособные отрасли – например, атомная промышленность, космос, – которые конкурентоспособны и на мировых рынках без международной кооперации и без создания совместных предприятий. Мы готовы тратить деньги на покупку технологий, и мы открыто и прагматично говорим: наш рынок в обмен на ваши технологии. Это совершенно приемлемо, хотя, конечно, не везде. Надеюсь, в скором времени мы примем закон о стратегических отраслях российской экономики, который уже прошел первое чтение в правительстве (так в тексте – прим. перев.).
     Этот закон очень важен для иностранных инвесторов. Всегда, когда я встречаюсь с западными политиками и бизнесменами, мне говорят: 'В чем бы ни заключались правила – примите их наконец, чтобы у нас была хоть какая-то определенность. Если вы говорите, что пустите нас на тридцать процентов своего рынка – пусть это будет тридцать процентов, только скажите, в какие отрасли, и чтобы это было на долгий срок'.
     Мы не жалуемся на уровень иностранных инвестиций, он достаточно высок. У нас возникают проблемы с нашими собственными инвестициями в других странах. Мы видим, что наши инвестиции встречают не очень радостно. Это психологический вопрос. Это не наша проблема, это проблема Европы: в разных странах Европы мы испытываем разные проблемы. И здесь – простите, пожалуйста, – но мы никакого европейского единства не видим. У разных стран разные подходы. В некоторых странах нашим инвестициям рады, и там для нас открывают рынок; другие сидят словно в крепости.

     FT: Вы считаете, что это антироссийское явление?
     ИВАНОВ: Нет. Я думаю, что это продиктовано либо психологическими причинами, либо политической ситуацией.

     FT: А есть ли разница, например, между Германией, Италией и Великобританией?
     ИВАНОВ: Определенная разница есть. Я не хочу жаловаться и не хочу никого обвинять, но мне кажется, что наш бизнес свободнее себя чувствует на рынках Италии и Германии – вот в этих двух странах, наверно. А также частично во Франции. Франция проводит собственную довольно мудрую политику. Есть отрасли, в которые они никого не пускают, но есть отрасли, доступ к которым свободен. А в США и Великобритании рынки для нас более закрыты. Но я подчеркиваю, что никого не обвиняю и жаловаться нам не на что.

     FT: Какую роль в диверсификации должно играть государство, и до какой степени должно расширяться его влияние?
     ИВАНОВ: Здесь очень трудно провести грань, но я Вам расскажу, как я это вижу. Есть отрасли, в которых доля государства будет по определению составлять более 75 процентов, причем совершенно не потому, что мы хотим все оставить под государственным контролем. Вы знаете, что сектор услуг, например, практически полностью передан коммерческим структурам. Кроме того, сегодня мы находимся на третьем этапе модернизации российских железных дорог. Там будет конкуренция, будет несколько соревнующихся между собой операторов, и в конце концов у нас будет конкуренция в секторе пассажирских железнодорожных перевозок. Рынок воздушных перевозок у нас почти открытый, в России множество авиакомпаний. Также на коммерческой основе развивается рынок морских перевозок.
     Однако есть и такие рынки – атомной энергетики, например, – которые в любой стране, в США, в Великобритании, во Франции, контролируются государством, потому что в этих отраслях гражданский сектор невозможно отделить от военного. Одни и те же предприятия работают как на военный, так и на гражданский рынок. И даже тут мы создаем компанию 'Атомпром', которая по мере либерализации цен на электроэнергию будет выходить на рынок, и к 2015 году новые атомные электростанции у нас будут строиться не за счет государственного бюджета, а за счет собственных средств компании.
     Мне известно, что сегодня некоторые упрекают Россию в том, что она создает крупные холдинги в аэрокосмической, судостроительной, атомной, космической промышленности – создает супермонстров, монополистов, подавляющих рынок. Но на эти рынки частный сектор просто не идет. Возьмите аэрокосмическую промышленность: частный сектор туда не пойдет. Мы пятнадцать лет ждали и поняли, что не пойдет. Частный сектор идет на рынок мобильных телефонов. А там, где нужны огромные ресурсы и долгосрочные кредиты по субсидируемым процентным ставкам, потому что на постройку современного судна уходит пять-семь лет, и когда еще вернутся эти вложения, ... в общем, Вы понимаете. В это частный бизнес просто не вкладывается, поэтому мы и должны создавать такие холдинги. Например, в той же аэрокосмической отрасли на рынке авиационных двигателей есть конкуренция, и я против того, чтобы был какой-то один монополист, который будет создавать все авиадвигатели. Думаю, должно быть две-три компании, и на этом уровне должна быть конкуренция. Но там, где речь идет о самолете в целом – там должна быть единая компания. И потом, для нас создание всех этих компаний – не самоцель. Наша цель – чтобы они самостоятельно развивались, чтобы самостоятельно привлекали финансирование и кредиты и чтобы средства на научные разработки тратили из своего, а не из федерального, бюджета. В общем, то же самое, что в British Aerospace или British Telecom.

     FT: А без участия государства диверсификация экономики невозможна?
     ИВАНОВ: Невозможна, потому что для этого необходимы инвестиции в основные фонды, например, в транспортную инфраструктуру. Без мобильности населения и рабочей силы никакой диверсификации не будет. Кроме того, не стоит забывать о российской специфике. У вас, с вашей территорией, в этом смысле все в порядке. Но наша страна протянулась на 10 часовых поясов, и между Уралом и Тихим океаном живет всего 20 миллионов человек. Всего 20 миллионов населяет две трети территории страны. Ясно, что здесь возникает проблема демографического характера, и у нас есть национальный проект, призванный ее решить. К тому же нам не обойтись без иммигрантов. Они нам нужны, но мы хотим упорядочить этот процесс, чтобы иммигранты ехали не туда, куда они захотят – например, в Подмосковье, а туда, где мы в них нуждаемся.

     FT: Какова роль государства и частных фирм, в том числе иностранных, в энергетике?
     ИВАНОВ: Энергетическая сфера – не моя компетенция. Но, насколько я знаю, в нефтедобыче у нас есть частные компании, например 'ЛУКойл' – это один из крупных игроков. В освоении новых месторождений, для которого требуются большие инвестиции, участвуют иностранные компании. Возможно, масштабы этого участия ограничены, и, как я понимаю, западные страны не совсем довольны уровнем доступа на наш сырьевой рынок. Но поймите и нас: это наши ресурсы, и нам решать, как их осваивать, и откуда брать на это средства. К примеру, мы допускаем в этот сектор иностранных инвесторов в качестве подрядчиков. Мы обеспечиваем им доступ в плане инвестиций в развитие технологий. Но что касается крупных месторождений, я не думаю, что в обозримом... будущем мы позволим любой иностранной компании владеть крупным месторождением на территории Российской Федерации. Более реалистичная формула – обмен активами. Мы обеспечим вам частичный доступ к нашим сырьевым ресурсам в обмен на доступ к распределительной инфраструктуре на вашей территории, в том числе электроэнергетическим и газовым. В общем, к энергораспределительным системам. Подобный обмен представляется мне более справедливым.

     FT: В плане экономической политики Вы считаете себя либералом?
     ИВАНОВ: Пожалуй. В целом я за либеральную экономическую политику, но с учетом того, что в экономике есть сектора, которые – как это происходит и в других странах – еще долгое время будут и должны контролироваться государством. В целом я считаю себя довольно либеральным человеком, в основном потому, что долго жил в европейских городах. У России есть одно объективное преимущество – нас нельзя ставить на одну доску с бурно развивающимися азиатскими рынками. Во-первых, уровень образования у нас намного выше. Средний уровень, я хочу сказать. Я, конечно, отвечаю за науку и технику, а не за образование – его курирует Дмитрий Анатольевич Медведев. Но в моей сфере ответственности – такие направления, как биотехнологии и нанотехнологии. Я считаю, что государство должно не просто раздавать деньги, а осуществлять инвестиции в науку. Ему следует вкладывать капиталы в разработку нанотехнологий и энергосберегающих технологий, но имея при этом в виду, что все это будет использоваться на рынке. Деньги давать можно, если вы знаете, что они будут способствовать получению доходов. Не просто наука ради науки. Конечно, в фундаментальной науке есть сектора, которые финансируются исключительно государством – во всех странах, и у нас тоже. Примерно 20% средств, вкладываемых в науку это, пользуясь военной терминологией – 'безвозвратные потери'. Но 'безвозвратными' их можно считать лишь в том смысле, что в фундаментальной науке открытия зачастую начинают приносить большую прибыль далеко не сразу – как это было с ядерной энергией, или освоением космоса. Но в целом, конечно, я – сторонник рыночных отношений.

     FT: Некоторые утверждают, что Россия превратилась в 'корпоративное государство', где правительство тесно связано с государственными компаниями, а министры и другие высокопоставленные чиновники заседают в их советах директоров...
     ИВАНОВ: Признаю, элемент объективности в этой критике, вероятно есть. Конечно, государственные чиновники не должны быть связаны с любыми коммерческими структурами. Хотите зарабатывать большие деньги – идите в бизнес. Так принято во всем мире. Даже в Британии госслужащие получают гораздо меньше, чем частные предприниматели. Но в то же время, должен сказать, есть сектора... Я сам – председатель совета директоров одной компании: недавно созданной Объединенной авиастроительной корпорации. Сегодня доля государства в этой фирме составляет 90%. Надеюсь, вскоре она снизится до 75%, но пока – 90%. Государство должно контролировать корпорацию, если в нее вложены бюджетные средства, если она включает заводы, фабрики и интеллектуальную собственность, принадлежащие государству. Должна быть какая-то отчетность. Как госчиновник, я имею полное право спросить: чем вы занимаетесь, на что вы тратите бюджетные деньги? И я должен отчитаться об этом перед обществом. Поэтому в таких сферах присутствие госчиновников необходимо – иначе спросить будет не с кого. Однако это присутствие следует постепенно ограничивать, и необходимо четко определить, в каких сферах в правлениях компаний должны быть представители государства. В газовом секторе – да. Газ у нас – стопроцентная монополия государства. Поэтому государство должно присутствовать в этом секторе, и все правление корпорации должно состоять из представителей государства, хотя там представлены и миноритарные инвесторы, даже иностранные. Не исключаю, что и в Объединенной авиастроительной корпорации скоро появятся частные акционеры, а возможно – даже представители Boeing или EADS, если мы найдем с этими фирмами общий язык. [Частные инвесторы] будут в меньшинстве, но они будут представлены в совете директоров. 'Суперджет' – самолет фирмы 'Сухой' – к примеру, создавался вместе с Boeing и итальянской Finmeccanica. На этот самолет уже поступили заказы из-за рубежа. Это нормальный процесс глобализации.

     FT: Как Вы реагируете на разговоры об 'Кремль Инкорпорейтед'?
     ИВАНОВ: Это всего лишь хлесткая фраза, журналистский риторический прием. Скажу так: следует понять нашу историю, наш менталитет. Россия – большая страна, и менталитет большинства ее жителей, увы, по-прежнему носит 'царистский' характер. Гражданское общество у нас еще развито слабо. Да и не может оно быть сильным, поскольку начало формироваться всего 15 лет назад. До этого, согласитесь, для его создания не было никаких условий. Оно еще совсем юное. Поэтому нельзя рассматривать проблемы централизации управления в России лишь через призму англосаксонской политической традиции. Россия никогда не заимствует полностью англосаксонскую модель политического управления. Нравится вам это или нет – другой вопрос; но я говорю, как обстоит дело в реальности.

     FT: Считаете ли Вы, что в 1990-е гг. Россия пережила коллапс, ослабивший страну?
     ИВАНОВ: Конечно, экономика была разрушена. Не думаю, что в мире найдутся страны, которые смогли бы пройти через то, что у нас случилось в 1991 г. относительно – относительно – мирным путем. В отличие от Югославии, у нас не началась гражданская война. Нерешенные проблемы есть и сегодня, но это проблемы, которые Россия унаследовала от СССР. Я имею в виду Приднестровье, Южную Осетию и Абхазию. Эти проблемы создала не Россия. Что же касается нашей территориальной целостности, то здесь все в порядке – мы просто должны ее и дальше оберегать, гарантировать внешнюю безопасность страны – ведь мы, естественно, понимаем, в каком мире живем, и в каком окружении.

     FT: Кое-кто утверждает, что централизация политического и экономического управления в России – гиперцентрализация власти – препятствует экономическому росту...
     ИВАНОВ: На мой взгляд, это спорный вопрос. В основе всего лежит экономика. Если вы с этим согласны, то отметим, что последние несколько лет экономика России развивается весьма динамично. Наша экономика переживает стабильный рост. Осмелюсь высказать весьма 'недемократичное' мнение: для большинства граждан Российской Федерации самое главное – это ситуация в экономике. Гражданское общество тоже важно, но на практике многие инициативы по его развитию исходят не 'снизу', а 'сверху'. Это подтверждает то, о чем я говорил в самом начале: граждане в большинстве своем аполитичны, и лично я не вижу в этом ничего страшного.
     В вашей стране сколько избирателей приходит голосовать? Тридцать восемь процентов? Такова средняя цифра за последние 10 лет. А у нас явка составляет 50%, иногда даже больше. Если кто-то не приходит к урнам для голосования, значит – ему все равно, его все устраивает. Эти люди не участвуют в выборах, и это нормально. Таким образом, соревновательность в политике необходима, это бесспорно. Монополизация государственной власти – явление вредное; здесь и обсуждать нечего. Но в условиях слаборазвитой политической культуры демонстрации легко перерастают в потасовки, протестующие перекрывают движение, и это вызывает лишь неприязнь у аполитичных граждан – им неважно, под какими лозунгами люди вышли на улицы, им важно, чтобы они могли без помех доехать, куда им надо, а остальное их не волнует. Между политическими свободами и экстремизмом существует тонкая грань. А в России экстремизм всегда был довольно развит – начиная с так называемых народовольцев, если вы знаете нашу историю, которых сегодня назвали бы террористами. Это были террористы, которые боролись за высокие идеалы, за волю для народа. Но они боролись за это террористическими методами, экстремистскими методами. Сегодня они без всяких разговоров получили бы пожизненный срок – и точка.

     FT: Что Вы думаете о маршах, назначенных на эти выходные?
     ИВАНОВ: Честно говоря, я об этом просто не слышал – я не очень слежу за такими вещами. Знаю, время от времени они происходят – человек сто организует марш, а их охраняет 2000 милиционеров. По моему, этому уделяется слишком много внимания. Единственная цель организаторов таких маршей – привлечь внимание СМИ. Почему муниципальные власти разрешают митинги, но запрещают марши? У нас свобода слова – говорите что хотите. У нас свободная страна. Почитайте наши газеты. Они такое пишут, что порой хочется сказать – это полная чушь. Но вы можете печатать, что хотите, говорить что хотите. Но вот что касается маршей, о которых вы спросили... Смотрите: вот вы, а вот определенное место. Стойте там – неделю, если хотите. Кричите – как в лондонском Гайд-парке, в Уголке ораторов. Пожалуйста. Но если вы решили перекрыть движение по всему центру Москвы, если интересы 10 миллионов человек для вас пустой звук, если они вас совершенно не волнуют... Любой орган власти вам откажет, потому что большинству людей это не нравится. Именно в этом все дело, политика здесь ни при чем. Если вы хотите донести свое мнение до властей, покритиковать их и заявить о своих претензиях, стойте на отведенном месте и кричите, что хотите. Но не блокируйте движение. В этом принципиальная разница.

     FT: Ранее Вы сказали, что, по Вашему мнению, россияне не хотят демократии, на 100% скопированной у Запада, что они хотят демократии по-российски. В чем состоит демократия по-российски, и почему россияне не хотят демократии западного образца?
     ИВАНОВ: Здесь менталитет немного другой. Вы, наверно, уже давно живете в России, и заметили разницу в культуре и традициях. В то же время, я считаю, что в целом мы – европейцы, а не азиаты, и по культуре, и по языку. Мы восточноевропейцы – наверно, это самое точное определение. Россияне, в общем, любят критиковать власть, но им не нравится, когда это делают иностранцы. Мы можем говорить все что угодно, но когда то же самое говорят иностранцы, это нас моментально сплачивает. Плюс к тому, есть наши географические особенности, наша история. Что такое западная демократия, и что такое 'восточная'? В Японии существует демократия? Да. И сколько лет Либерально-демократическая партия Японии находится у власти? 60 лет без перерыва. Но можно ли говорить, что демократии в Японии нет? Нельзя. Существует ли 'демократия по-индийски'? Да. В принципе, в мире не так много демократических стран. Посчитайте – получается 25-30 из двух сотен.
     В чем суть демократии? В свободных выборах. Есть бесспорные принципы. Без этих принципов демократии не существует. Свободное волеизъявление народа, наличие парламента, сменяемость власти – все это очевидно. Но как они применяются? В Японии сложилась одна модель, в Индии другая, в Западной Европе – третья, плюс есть еще нюансы. США – демократическая страна. Но может ли в США стать президентом кандидат, за которого проголосовало меньшинство избирателей? Может. Что бы вы сказали и написали, если бы в России произошло нечто подобное? Вы бы нас ругали на все лады. Но в Америке такое возможно.
     Таким образом, критерии демократии, ее общие принципы везде должны быть одинаковы. Но нельзя всех стричь под одну гребенку, записать в Уставе ООН, какой должна быть демократия, и навязывать всем одну и ту же модель. Египет – тоже демократическая страна, но там много своих особенностей.

     FT: То есть оптимальная форма демократии для России не предусматривает выборов региональных губернаторов?
     ИВАНОВ: Губернаторов у нас избирают, но не прямым голосованием. Их выбирает не все население: региональный парламент утверждает, или не утверждает кандидатуру, внесенную президентом. И, насколько я помню, за этот короткий период времени – всего за три года – было два случая, когда местный парламент отказывался рассмотреть кандидатуру, выдвинутую президентом, и тому приходилось ее отзывать. То есть президент не может просто сказать: вот вам кандидат – утверждайте! Двоих таких кандидатов уже отвергли.
     Кроме того, не забывайте – наша демократия очень молода, ей всего 15 лет от роду. Вы живете при демократическом строе не одно столетие. И при этом демократия – не застывшая структура, а непрерывный процесс. Демократию невозможно 'пересадить' как картошку. И ведь я не собираюсь даже обсуждать Ирак и другие 'светочи' демократии возле наших границ, например, Грузию и Украину – все это, кстати, полностью подрывает идею демократии. Ведь люди, видят этот полный, извините за грубость, бардак [в оригинале по-русски – прим перев.], этот хаос, скажут: не нужна нам никакая демократия. Дайте нам царя, дайте нам нормальную зарплату, и не надоедайте нам со своей демократией. В общем, это полный подрыв [понятия демократии]. А когда нам говорят, что это – образец демократии, уж простите меня, у 90% населения России, да и на Украине, это вызывает лишь гомерический хохот.

     FT: Теперь обратимся к международным отношениям: считаете ли Вы, что существует опасность новой 'холодной войны' между Россией и США?
     ИВАНОВ: Я не вижу такой опасности, потому что в любом случае, при любом сценарии развития России, мы не вступим в новую 'холодную войну'. Мы уже один раз наступили на эти грабли, и больше никогда не совершим подобную ошибку. Во-первых, безопасность обеспечивается не только военными методами, и, во-вторых, мы будем развивать наши вооруженные силы в основном за счет создания эффективных видов вооружений, не требующих таких денег, и таких затрат, как в советские времена. Наш военный бюджет в любом случае будет меньше 3% ВВП. В Советском Союзе он составлял 30%. Чем это закончилось, мы видели в 1991 г. Когда советская армия была самой мощной в мире, насчитывала 5 миллионов человек, ее все боялись. Она была пугалом для остального мира. И что из этого вышло? Поэтому мы будем обеспечивать наш оборонительный потенциал за счет новых технологий и интеллектуальных ресурсов. Самую большую страну мира невозможно защищать по территориальному принципу, за счет простого количества войск. Мы давно это поняли.

     FT: В прошлом году в 'Известиях' Вы перечислили три общенациональные ценности России – суверенную демократию, сильную экономику и военную мощь. Что означает 'военная мощь'? Зачем она нужна России?
     ИВАНОВ: Я имел в виду военную мощь в современном понимании этого слова, основанную на передовых технологиях и обычных вооружениях. Она нужна нам для того, чтобы ни у кого не возникло соблазна оказывать на нас давление. Если бы у нас не было современных вооруженных сил, ситуация в Чечне, думаю, могла бы повториться и в каком-то другом регионе Российской Федерации. Сегодня такой сценарий практически исключен. Наши войска дислоцируются на нашей собственной территории и территории союзных стран. Я имею в виду страны, входящие в Организацию Договора о коллективной безопасности. Сегодня у России немного военно-политических союзников. Немного. И это хорошо. Поскольку многие из тех, кого вы считаете союзниками, на самом деле – сателлиты. Сателлиты, которые – если кто-то предложит им достаточно денег – буквально на следующий день превратятся из союзников в ваших противников. Кроме того, мы развиваем нашу оборонную составляющую в пределах собственной территории, а не по всему миру. У нас нет 'вотчин' в разных частях планеты, и они нам не нужны. Да, в отличие от Советского Союза, мы в них и не нуждаемся. Мы не тратим деньги на идеологизированную поддержку режимов, которые нас устраивают, или сателлитов – пользуясь терминологией 'холодной войны', proxy states, 'доверенные государства'. Мы не тратим деньги, 'прикармливая' НПО в других странах – как это делают некоторые. Такое все еще происходит. Но мы на это деньги не тратим. Я говорю о нас – не о других.
     Вернемся к теме обороны и безопасности: в середине девяностых мы рассчитывали на то, что с распадом СССР 'холодная война' закончилась. Что НАТО не будет расширяться на восток, что она не станет создавать военные базы там, где она обещала нам этого не делать. Но мы видим, что нас обманули. И возникает вопрос: для чего все это? Нам это непонятно. Если мы, как заявляют наши политические лидеры, должны объединить усилия в борьбе с общим врагом, – терроризмом – и страшной угрозой распространения оружия массового поражения (а все эти угрозы вполне реальны), зачем эти новые натовские базы, к примеру, в Румынии и Болгарии? Как это поможет в борьбе с терроризмом и распространением ОМП? Никак. Абсолютно никак.
     Что же касается противоракетной обороны, то наша позиция вам известна. Мы не понимаем, для чего она нужна. Если говорить откровенно, готов признать – да, сегодня она не представляет прямой угрозы нашей безопасности. Сегодня не представляет, и еще 3-5 лет не будет угрожать. Но это не снимает вопроса: зачем? Чтобы перехватывать северокорейские ракеты? Это просто смешно. Последний раз, когда Северная Корея испытывала ракету, она взлетела, и через 30 секунд... только мы успели засечь этот пуск – потому, что постоянно отслеживаем ситуацию. Это может беспокоить нас, но не вас. Вы находитесь в выгодном положении. Ваша граница с Францией – Ла-Манш, а с США – Атлантический океан. И все. Но посмотрите, с кем граничим мы, и вам все станет ясно – в том числе и причины, по которым нам нужна боеспособная армия. Вы почему-то думаете, что сегодня мы смотрим на Европу так же, как раньше – как на список целей для удара. Но это не так. У нас хватает других проблем на востоке и на юге; проблем, которых у вас нет, и никогда не будет. Поверьте мне. Северокорейские ракеты никогда не достигнут Британии. Это я вам могу гарантировать.

     FT: Но как насчет Ирана?
     ИВАНОВ: В обозримом будущем иранские ракеты средней дальности тоже не в состоянии будут достичь Центральной Европы. Да, у Ирана есть ракеты средней дальности. И это вызывает у нас озабоченность, поскольку их ракеты – не межконтинентальные, а средней дальности – способны достичь нашей территории. До вас они не долетят, а до нас могут. И еще пять лет назад мы предложили НАТО создать совместную систему ПРО. Вот наши С-300, вот американские Patriot. Теперь у нас уже есть С-400. Таким путем мы могли бы устранить эту угрозу. Но Иран публично заявляет, что его враг – не Европа. Его враг – Израиль. Они говорят об этом в открытую, и мы категорически возражаем. Мы считаем эту позицию руководства Ирана глубоко ошибочной. Но посмотрите, где находится Израиль, и где – Польша. Любой военный скажет вам, что тут концы с концами не сходятся.
     В ходе этой публичной полемики один из аргументов был понят на Западе абсолютно неверно – аргумент относительно ракет средней дальности. Во-первых, мы еще раньше, еще до появления американских планов создания системы стратегической противоракетной обороны в Восточной Европе, заявляли, что ситуация с советско-американским договором о ликвидации ракет средней дальности нас не устраивает. Да, мы говорили об этом и раньше. Почему она нас не устраивает? Потому что за последние 15 лет такие ракеты появились у многих стран. И в Мюнхене президент впервые их перечислил: [Северная] Корея, Китай, Пакистан (обладающий ядерным оружием), Иран, Израиль. И все эти страны расположены поблизости от нас. А неверное истолкование заключается вот в чем: вы считаете, будто мы сказали – раз так, мы выходим из договора, создаем собственные ракеты средней дальности и нацеливаем их на вас. Нам это ни к чему. Мы сталкиваемся с другими угрозами. Ведь, в конце концов, что получилось? Сегодня любая страна, вплоть до островов Вануату и Фиджи, может создавать ракеты средней дальности, если она этого захочет и у нее хватит денег. И только две страны в мире – мы и США – такого права не имеют. Это несправедливо. Если бы такого права не было ни у кого, разговор был бы другой. Именно так обстояло дело в 1987 г. СССР и США ликвидировали такие ракеты, а больше их ни у кого не было. Но с тех пор прошло 20 лет, и что мы имеем? Именно это нас беспокоит.

     FT: Это понятно, но генерал Балуевский [глава российского Генштаба] своими словами создал впечатление, что возможный выход из договора по ракетам средней дальности увязывается с американскими планами в области ПРО.
     ИВАНОВ: Такой связи нет. Хочу это прояснить. Я знаю содержание выступления президента в Мюнхене: там не говорилось о какой-либо связи между планами США по развертыванию объектов ПРО и нашим намерением выйти из соглашения о ракетах средней дальности. Ни о какой связи там не говорилось. Мы не собираемся сломя голову налаживать производство таких ракет, и тем более нацеливать их на Европу. Подчеркиваю, у нас другие проблемы, и опасности нам грозят другие. Кроме того, как вы знаете, США в открытую заявляют, что намерены снабжать межконтинентальные ракеты не только ядерными, но и обычными боеголовками – гипотетически для поражения объектов, используемых террористами. На наш взгляд, куда дешевле и эффективнее использовать для этого ракеты средней дальности, а не МБР. В то же время мы не вступаем ни в какую конфронтацию с США, и не хотим такой конфронтации. Как вы могли убедиться, мы не делаем никаких антиамериканских заявлений.

     FT: Какова, по-Вашему, реальная – или тайная – цель размещения системы ПРО в Восточной Европе?
     ИВАНОВ: У нас и у наших военных, конечно, возникают вопросы... Необходимости в перехвате иранских, и тем более северокорейских ракет средней дальности нет, а МБР у Ирана в обозримом будущем точно не появятся. Поверьте специалистам. Чтобы создать МБР, необходим совершенно другой уровень экономического и технического развития страны. Чтобы изготовить одну-единственную МБР, нужды десятки современнейших производств – ведь для этого требуется сложная система управления, космические технологии, и многое другое. Необходимы новые материалы, которых у иранцев нет. Дело в том, что ракеты средней дальности в техническом плане намного примитивнее. А поскольку МБР у Ирана нет и не будет, против кого может быть направлена такая система? Только против нас.
     Причем, если система действительно направлена против нас, и призвана нас сдерживать, 10 противоракет [перехватчиков] проблему не решат. Но поймите, с них начинается подрыв стратегического равновесия сил. Сегодня между нами и США существует равновесие – и оно уже не выражается в количестве ракет. Мы давно уже отказались от советской методики подсчета – если, скажем, у США 10000 боеголовок, у Китая 1000, у Великобритании и Франции по 500, то мы должны сложить их вместе, и довести число своих боеголовок до 15000. Так определяли равновесие сил в СССР. Считалось, что у нас должно быть столько же боеголовок, сколько у всех других стран вместе взятых. Мы давно уже отказались от такой методики. Для нас главное – качество, и гарантия, что наши ракеты нельзя будет перехватить. Пусть у нас их будет 1000, а не 15000. Это обойдется дешевле. Но имеющиеся ракеты должны быть абсолютно надежны и совершенны технически, чтобы их невозможно было перехватить никакими средствами. В философском же плане – как только создается более надежный щит, тут же появляется более острый меч. Это извечное соревнование. И победителя в нем не будет никогда.

     FT: Не опасаетесь ли Вы, что США нанесут авиаудары по Ирану?
     ИВАНОВ: Надеюсь, этого не произойдет. Пока что ситуация остается на дипломатическом поле, и Россия дважды голосовала по этому поводу в ООН. Единство в Совете Безопасности ООН сохраняется. Две последние резолюции он принял единогласно. И главное – сохранить единство в Совете Безопасности ООН. Ведь если его не будет, произойдет то же самое, что мы наблюдаем в Ираке.
     Иранское ядерное досье – проблема сложная. На мой взгляд, идеальный вариант ее решения связан с тем, чтобы Иран получил возможность использовать ядерную энергию в мирных целях; это бесспорно. На наш взгляд, для этого не требуется обогащение урана в промышленных масштабах. Ядерное топливо можно приобрести на международном рынке. Пожалуйста, покупайте его, используйте под международным контролем, и возвращайте отработанное топливо стране-изготовителю. Но этого пока не случилось. Надеюсь, ситуация и дальше будет оставаться в дипломатических рамках, поскольку последствия авиаударов, ракетных ударов – поймите меня правильно, мы ничего подобного не планируем – для всего мира совершенно непредсказуемы.

     FT: Действительно ли вы заявили Ирану, что прекратите работы на бушерском реакторе, если Иран не приостановит процесс обогащения урана?
     ИВАНОВ: Нет, нет. Бушер не имеет никакого отношения к ядерному досье Ирана. Ведь что предусматривает бушерский проект? Строительство АЭС – и к концу года строительство будет завершено, если Иран нам заплатит. Россия уже давно перестала делать что-либо бесплатно. Мы и пальцем не пошевелим.
     То же самое с ценами на энергоносители. Нет никакого энергетического империализма. Нефть и газ имеют цену. В середине 1990-х вы учили нас строить рыночную экономику. Мы восприняли этот урок (по-английски). Теперь мы слышим критику в свой адрес: 'вы действуете неправильно, вы используете цены на энергоносители в политических целях'. Но мы торгуем со всеми, исходя из рыночных цен. – Возвращаемся к Бушеру.
     Мы построим АЭС, если нам заплатят. Мы закончим строительство. После этого инспекторы МАГАТЭ скажут нам: 'Наши инспекции продолжают вести мониторинг ситуации на месте, можете поставлять топливо'. Получив такое разрешение, мы начнем поставки при условии, что МАГАТЭ будет вести постоянный мониторинг всего цикла использования топлива, и что топливо вернется в Россию. Таким образом, ни грамма промышленного урана – разумеется, это не оружейный уран – не попадет в руки иранцев. Поэтому здесь не о чем волноваться (по-английски).

     FT: Кажется ли Вам, что политика США в отношении России и Ближнего Востока создает нестабильность? Какова их цель? И почему, как вы утверждаете, предпринимаются попытки влиять на неправительственные организации?
     ИВАНОВ: Вероятно, они хотят, чтобы люди жили в соответствии с одним набором правил, одним набором законов. Путин в своей мюнхенской речи высказал то, о чем раньше многие говорили шепотом, в том числе, в Европе. Поверьте мне, я слышал это в неофициальных разговорах с европейскими партнерами и друзьями. Они шептались об этом в своих кабинетах. А [в Мюнхене] он сказал об этом вслух, но не ради конфронтации. А мы считаем, что, хотим мы того или нет, мир будет многополярным. Наивно думать, что в Китае будет англо-саксонская демократия, что то же самое будет в арабском мире. Демократия лучше всего. Я очень уважаю Черчилля, читал его и помню его высказывание о том, что демократия очень несовершенна, но проблема в том, что никто не придумал ничего лучше. Здесь стремление к однополярному миру и к насаждению демократии как картошки, – это путь в никуда. Это ведет к еще большему неприятию. И, когда государственный департамент открыто заявляет: 'Мы будем финансировать неправительственные организации', – это практически вмешательство в наши внутренние дела.

     FT: Но ведь и Россия может это делать?
     ИВАНОВ: Нет, американские законы этого не позволяют. Уже десять лет мы не можем открыть там радиостанцию. Кажется, это 'Маяк'. Но их законы не разрешают вещание нашим или чьим-то еще СМИ. И я знаю французские законы, там существует огромный налог, почти 80-процентный, на средства, перечисляемые на борьбу с болезнями, на гуманитарные цели. И каждый месяц проводится проверка – надлежащим ли образом они используются. И если хоть один сантим идет не на покупку лекарств, то она [организация] немедленно закрывается. У нас нормальные, демократические законы. Но когда [иностранцы] начинают финансировать политический процесс – представьте себе, что некая политическая партия в США или Великобритании финансируется иностранным капиталом. Как бы на это посмотрели? Вам бы это не понравилось. И нам не нравится.

     FT: В прошлом году Вы написали статью, где отмечали появление новых угроз безопасности России, главная из которых– вмешательство иностранных государств в ее внутренние дела – прямое или через поддерживаемые ими структуры. Происходит ли это?
     ИВАНОВ: Попытки есть. Мы их видим. Помните прошлогодний скандал с камнем? Сотрудник вашего посольства раздавал деньги – черным налом. Я 15 лет работал дипломатом и очень хорошо знаю, что это такое, и как это называется, и кто это делает.
     Не хочу распространяться на эту тему, наверное, не очень приятно, когда спецслужбу ловят с поличным. Но в данном случае мы их поймали и показали миру, чем занимается посольство Ее Величества.

     FT: Считаете ли вы, что в преддверии выборов будут предприняты попытки дестабилизировать страну?
     ИВАНОВ: Могут быть попытки, может быть желание. Но из этого ничего не выйдет. Экономическая и политическая ситуация сегодня очень стабильна. Могут быть попытки, но эти деньги будут выброшены на ветер. Их потратят впустую. Дивидендов не будет.

     FT: А что случилось с Литвиненко? Было ли это попыткой дестабилизировать страну?
     ИВАНОВ: Не знаю. О Литвиненко я сказал все, что мог. Мне нечего добавить, кроме того, что я сказал ранее, что он никогда не был носителем секретов.

     FT: Мы не можем не задать этот вопрос: намерены ли Вы участвовать в президентских выборах?
     ИВАНОВ: Я об этом не думал. Этот вопрос мне задают последние пять лет – нет, последние два года. Я нахожусь на новой работе два месяца. Поверьте мне, если бы я начал думать серьезно и начал готовиться к выборам – у нас будут и парламентские выборы, но я, к счастью, не состою ни в одной партии – то что бы я делал здесь? Первый вице-премьер России – это довольно ответственная должность. Что я делаю – я сказал в начале. Невозможно одновременно делать два дела. Кроме того, я, честно говоря, рад тому, что сейчас не идет кампания по выборам президента. В США она идет, а у нас – нет, хотя выборы состоятся примерно в одно время – в 2008 г. Мы экономим огромные деньги. Лучше потратить эти деньги на новые аэропорты, дороги, финансирование науки. Я говорю это немного цинично, но думаю, так лучше. Организовать кампанию продолжительностью в целый год, потратить сотни миллионов долларов – если это кому-то нравится, то почему бы нет? Мы так не считаем. Думаю, что, если сейчас такая кампания не идет, то это хорошо для России. Да, в будущем она начнется, но позже, а пока мы можем заняться своими делами. Кроме того, вы понимаете, что в ходе предвыборной кампании правительство функционирует крайне [неэффективно]. Каждый думает, кем он будет, останется ли он министром или нет. Вы хотите сорвать работу правительства Российской Федерации? Я не хочу.

     FT: Но ведь все равно все думают об этом.
     ИВАНОВ: Это ваша работа. Ваш вопрос меня не обижает. Не знаю, где я буду через год, посмотрим. Лично мне не нравятся все эти разговоры о преемнике. С Дмитрием Анатольевичем Медведевым у нас хорошие отношения. Мы встречаемся и иногда смеемся над тем, что пишут газеты. Это очень смешно и не имеет никакого значения. Но порой они пишут действительно неприятные вещи и прямо лгут. Тогда нам обоим ясно, что это попытка испортить наши отношения и сделать нас соперниками, которыми мы не являемся и не будем. Могу вас в этом заверить.

     FT: Итак, главное, обеспечить преемственность власти?
     ИВАНОВ: Да. Я не могу предугадать, каким будет мнение российского народа. Но мне кажется, что большинство россиян за продолжение курса Путина. Потому что, что бы ни говорили, есть конкретные результаты. Взгляните на экономику. Взгляните на золотовалютный запас, взгляните на стабилизационный фонд. Взгляните на промышленность, армию и судите сами... Любой здравомыслящий человек будет судить по объективным критериям. Разумеется, в России множество проблем. Существует огромный разрыв между доходами богатых и бедных, огромный разрыв между регионами. Я много ездил по России – и будучи министром обороны и теперь, когда я занимаю должность вице-премьера. Конечно, на Дальнем Востоке и в Сибири – и даже в 300 км от Москвы – люди живут очень плохо, и этот разрыв виден невооруженным глазом, и вы, вероятно, его видели. Разрыв колоссальный. Есть такая поговорка: 'Москва – не Россия', и это верно сказано.

     FT: Итак, по Вашему мнению, даже если президент не останется у власти, риска того, что следующий президент кардинально изменит курс страны, нет?
     ИВАНОВ: Риск всегда существует. Нельзя давать стопроцентных гарантий. Это демократия. Народу решать, насколько каждый из кандидатов способен его в чем-то убедить. Но мне кажется, что вряд ли кто-то из кандидатов на пост президента будет заявлять, что все, что делал Путин – плохо, что все надо было сделать иначе. У такого кандидата не будет ни малейшего шанса. Может быть некая маргинальная фигура, клоун. Но он получит один процент или полпроцента голосов.

Иванов излагает свои жесткие взгляды относительно будущего России

Иванов определенно говорит как будущий президент

     Облик России, промелькнувший в прошедшие выходные на телевизионных экранах, был жестоким и репрессивным. Все это живо напомнило о советском прошлом: милиция избивала участников демонстрации в защиту демократии и оттаскивала пожилых женщин, умолявших о помощи.
     Однако из обшитого темными панелями кабинета Сергея Иванова, шесть лет проработавшего на посту министра обороны, а недавно ставшего первым заместителем премьер-министра, Россия кажется совсем другой страной – страной энергичного роста, огромных ресурсов и постоянно растущих зарплат. Главное здесь – преемственность и стабильность.
     Иванов не одинок в своих взглядах: количество демонстрантов 'Другой России', вышедших на митинги протеста, ничтожно, а 80 процентов россиян заявляет о поддержке президента Владимира Путина. Однако подавление демонстраций в конце прошлой недели показывает, что Кремль по-прежнему опасается за планы плавной передачи власти от президента, который в соответствии с конституцией должен покинуть свой пост в марте следующего года. Если такая угроза появится, именно Иванов должен ее ликвидировать – ведь именно он является ведущим претендентом на замену Путина.
     В пространном интервью Financial Times этот человек, который может стать следующим президентом России, был неизменно, пусть и несколько натянуто, вежлив; он твердо отстаивал достижения последних семи лет, говоря суровым стальным голосом, так похожим на голос его давнего друга Путина. Их сходство не должно никого удивлять. Обоим 54 года, оба из Санкт-Петербурга, оба – бывшие агенты КГБ.
     Иванов и его коллега Дмитрий Медведев, также занимающий должность первого заместителя премьер-министра, считаются соперниками, борющимися за поддержку Путина, которую он обещал оказать своему предпочтительному преемнику. Соперничество это началось в конце 2005 года, когда оба эти человека были по заранее разработанному плану выдвинуты на вышестоящие должности. В начале текущего года Медведев по опросам общественного мнения был впереди. Но когда в феврале Иванова выдвинули на равную должность, и он переключился с военной сферы на вопросы модернизации промышленности, шансы претендентов на победу выровнялись. А проведенный в среду опрос показал, что Иванов впервые вышел на первое место. Но опросы в России не имеют большого значения, поскольку там наверняка победит тот, кому отдаст предпочтение Путин.
     Иванов определенно говорит как будущий президент; он легко (очевидно, с одобрения Кремля) переходит с одного вопроса на другой: от исследований в области нанотехнологий к возможностям Ирана в сфере создания баллистических ракет. По словам Иванова, он 'вполне либерален' в вопросах экономической политики. Однако он считает, что государство должно контролировать определенные секторы экономики, а российские компании, государственные или частные, должны контролировать крупнейшие в стране месторождения нефти и газа. Иванов полагает, что россияне не хотят полностью 'англо-саксонского' стиля государственного управления. России также не нужна новая 'холодная война', несмотря на то, что она чувствует себя обманутой Западом после окончания старой 'холодной войны'. Главное, как говорит Иванов, заключается в том, что любой, кто во время выборов будет выступать с позиций осуждения 'путинизма', проиграет.
     'У такого кандидата не будет ни малейшего шанса, – заявляет он, – может возникнуть какая-то маргинальная фигура, клоун. Но такой человек наберет один или полпроцента голосов'.
     Иванов не отвечает – не может ответить – на один вопрос: будет ли он сам баллотироваться в президенты. 'Я об этом не думал, – говорит он, – если бы я начал серьезно об этом задумываться и готовиться к выборам, зачем тогда мне сидеть здесь? Должность первого вице-премьера России довольно ответственное место. Двумя делами одновременно заниматься невозможно'. 'Честно говоря, я рад тому, что в настоящее время у нас нет никакой избирательной кампании', – добавляет он, с легким презрением намекая на предвыборную лихорадку в США. По словам Иванова, России лучше тратить деньги на новые аэропорты и дороги, чем на дорогостоящие кампании по американскому образцу.
     Его замечания немного неискренни. Вопрос о том, кто будет следующим президентом России, стал не только главной интригой российской политической жизни, но и центральным вопросом для иностранных государств, которые с некоторой опаской наблюдают, как Россия вновь обретает статус мировой державы, а также для инвесторов, стремящихся с выгодой для себя подключиться к ее экономическому возрождению. Более того, 'теневая' кампания уже идет полным ходом. Государственное телевидение дает обширные репортажи о деятельности Иванова и Медведева – как они посещают заводы, школы, клиники, как вполне по-путински грозят порой пальцем чиновникам.
     Ходят слухи, что соперничающие кремлевские кланы ведут борьбу за то, чтобы поставить у руля своего человека. Более либеральная группировка противостоит так называемым 'силовикам' – бывшим офицерам разведки и вооруженных сил, выступающим за жесткую политическую линию. Медведева связывают с первой группой, а Иванова со второй. Есть и третья группа, вернее, подгруппа из состава силовиков, которая пытается убедить Путина изменить конституцию и остаться на третий срок, хотя сам Путин говорит, что не останется. Некоторые аналитики полагают, что Путин может поддержать совсем другого кандидата (см. ниже).
     Даже такие события, как убийство осенью прошлого года известной журналистки Анны Политковской и жившего в Лондоне бывшего офицера КГБ Александра Литвиненко, могут быть связаны с борьбой за преемника или с попытками повлиять на исход этой борьбы. Тем временем, разношерстная коалиция 'Другой России' начала открытую кампанию по срыву процесса передачи власти и демонтажу того, что она называет авторитарным режимом Путина. В рядах демонстрантов, вышедших в прошлую субботу и воскресенье на митинг, находился не только бывший чемпион мира по шахматам Гарри Каспаров, на 12 часов задержанный милицией, но и Михаил Касьянов, как бывший премьер-министр Путина считающийся политическим тяжеловесом. В передних рядах также был Андрей Илларионов, который 16 месяцев назад ушел с поста экономического советника Путина в знак протеста против ограничения свобод в России.
     Алексей Макаркин из Московского центра политических технологий говорит о том, что Кремль полон решимости не повторить своих ошибок, допущенных во время украинской 'оранжевой революции' 2004 года. Тогда многочисленные советники заверяли российское руководство в том, что демонстрации оппозиции в Киеве ничего не стоят. 'Они хотят подавить все еще в зародыше', – заявляет он.
     Магнат Борис Березовский, помогавший Путину прийти к власти, но затем оказавшийся в изгнании и в рядах непримиримых врагов президента, в попытке выбить искру в несколько неустойчивой атмосфере неожиданно вышел из-за кулис накануне демонстраций протеста, чтобы заявить лондонской Guardian, что он готовит революцию. По его словам, он субсидирует близких к президенту людей, которые готовят заговор с целью осуществления государственного переворота. Его заявления в Кремле встретили с изрядной долей скепсиса, однако в целом они не изменили существующие там настроения.
     Из всех возможных кандидатов на смену Путину Иванов предлагает наибольшую степень преемственности, хотя бы потому, что у двух этих людей такие схожие биографии. Иванов на три месяца моложе, оба эти человека учились в Ленинградском государственном университете, где Иванов изучал английский и шведский языки. Однако Иванов говорит, что познакомился с Путиным лишь в конце 70-х, работая в КГБ Ленинграда. Оба проходили подготовку в школе КГБ N101. Это элитное учебное заведение для шпионов, находящееся в лесах Подмосковья.
     Оба в итоге оказались во внешней разведке. Но если Путин добрался только до Дрездена, который тогда был городом в Восточной Германии, то Иванова посылали в командировки и за пределы советского блока. Он работал в посольствах в Хельсинки и Найроби. В отличие от Путина, который ушел из КГБ в 1990 году и стал работать в мэрии Санкт-Петербурга, Иванов остался во внешней разведке, дослужившись до генерала. Когда Путин в 1998 году стал директором ФСБ (это организация-преемница КГБ в вопросах внутренней безопасности), он назначил Иванова своим заместителем.
     Тот факт, что Иванов знал Путина еще до того, как он начал работать в санкт-петербургской администрации (в отличие от большей части президентского окружения, включая Медведева), объясняет в какой-то мере предположения о том, что силовики не считают его полностью своим человеком. Кроме того, он лишь недавно присоединился к так называемой 'Кремль Инкорпорейтед' – сети созданных при Путине государственных корпораций, которыми руководят министры и высокопоставленные официальные лица. Иванов возглавляет Объединенную авиастроительную корпорацию – холдинговую компанию авиастроителей.
     Его опыт жизни на Западе также несколько отличает Иванова от коллег. 'Я считаю себя довольно либеральным человеком, главным образом, потому что значительную часть своей жизни прожил в европейских городах', – заявляет он. Жизнь за границей заставила его уважать демократию; он любит Черчилля и цитирует его изречение о том, что 'демократия самая худшая форма правления, за исключением всех остальных'. Однако отличия в традициях и менталитете означают, что россиянам нужно нечто иное, нежели простая копия демократии в западном стиле.
     'Россия огромная страна, и к сожалению, мысленно большинство населения по-прежнему надеется на царя, – говорит он, – Россия никогда на все сто процентов не примет в качестве образца управления модель англо-саксонской политической элиты. Нравится вам это или нет – это другой вопрос, но я говорю вам так, как это есть на самом деле'.
     По его словам, Россия будет демократией, но ей нужно дать возможность найти свою собственную форму, как это сделали другие. 'Сколько лет находилась у власти Либерально-демократическая партия Японии? Шестьдесят лет бессменно. [Он упустил непродолжительный период 1993-1994 годов, когда ЛДП находилась в оппозиции.] И неужели кто-то может сказать, что в Японии нет демократии?'
     'Или возьмите Америку, – продолжает он, – в США демократия существует. Но может ли произойти так, что меньшинство населения в Соединенных Штатах изберет президента? Может. А что вы скажете, если такое случится в России? Вы же нас грязью обольете'. Иванов сжимает губы.
     'А как насчет поддержанных Западом 'маяков демократии' вокруг российских границ – Ирака, Грузии, Украины, где парламент противостоит победителю революции 2004 года?– сжатые губы изгибаются в презрительной усмешке, – Украина полностью компрометирует демократию. Дело в том, что люди, видя всю эту неразбериху, скажут: 'Не нужна нам ваша демократия. Дайте нам царя, дайте нам наши зарплаты и прекратите беспокоить нас своей демократией''.
     А как же насчет тех, кто в прошлые выходные вышел на улицы Москвы и Санкт-Петербурга в надежде на то, что со временем они смогут повторить произошедшее на Украине? Иванов давал интервью Financial Times до этих демонстраций, однако его слова прозвучали как предвидение. 'В условиях слабой политической культуры, когда демонстрации легко превращаются в потасовки, когда их участники перекрывают дороги, это вызывает лишь отвращение у населения : Между политической свободой и экстремизмом существует лишь тонкая грань'. ('Другая Россия' заявляет, что насильственные действия начали власти.)
     По словам Иванова, демонстранты вполне могут проводить свои митинги в разрешенных местах, однако они не должны пытаться создавать беспорядки, проводя марши в центре города.
     Важную роль для государства предполагают и экономические воззрения Иванова. По его словам, такие сектора, как потребительский рынок и телекоммуникации, полностью либерализованы и открыты для иностранных инвесторов. Но в других доля государства 'всегда будет превышать 75 процентов по определению' по той причине, что одни из них – например, ядерные технологии – связаны с национальной безопасностью, а другие – судостроение или авиакосмическая промышленность – из-за своей масштабности не могут развиваться лишь благодаря рынку.
     Иванов призывает к возврату предприятий нефтегазовой сферы под контроль российского государства. 'Это наши ресурсы, и то, как их разрабатывать и откуда брать средства – это наше дело, – говорит Иванов. – Мы пускаем иностранных инвесторов как подрядчиков: как инвесторов в технологии. Но не думаю, что в обозримом будущем мы позволим какой-либо зарубежной компании владеть крупным месторождением'.
     Он добавляет, что жесткая позиция России по вопросу повышения ранее льготных цен на энергоносители для Украины и Белоруссии соответствует логике капитализма и не является откатом к империализму в советском стиле. Однако в этих странах часто звучит мнение о том, что повышение цен – это маневр, призванный вернуть их в политическую орбиту Москвы.
     'Нет никакого энергетического империализма. Нефть и газ имеют цену. В середине 1990-х вы учили нас строить: рыночную экономику. Мы восприняли этот урок, – говорит Иванов, переходя на английский, чтобы подчеркнуть свою мысль. – Теперь мы слышим критику в свой адрес: 'вы действуете неправильно, вы используете цены на энергоносители в политических целях'. Но мы торгуем со всеми, исходя из рыночных цен'.
     Похоже, Иванов чувствует себя особенно уверенно, рассуждая о подобных вопросах международной политики. Если его вероятный конкурент Медведев, отвечающий за реализацию многомиллиардных инвестиционных проектов, может долго говорить о том, как заставить работать программы ипотечного кредитования или о необходимости повышения численности персонала в сельских больницах, Иванов испытывает тягу к государственным делам.
     Возможно, это объясняет предположения о том, что окончательный выбор Путина может зависеть от того, какой, по его мнению, будет основная задача следующего президента. Если это продолжение экономической модернизации России в благоприятном окружении, то одобрение может получить кандидатура Медведева. Если же начнется ухудшение международной ситуации – например, в результате военной операции США против Ирана – то востребованным окажется Иванов. Глобальный кризис после военной операции против Ирана – это перспектива, которой, похоже заняты мысли российского руководства. Кремлевская партия 'третьего срока' считает его возможным поводом убедить Путина остаться у власти.
     Некоторые заявления Иванова могут успокоить тех, кто с опаской наблюдает за тем, как Россия вновь обретает уверенность. 'При абсолютно любом сценарии развития России мы не вступим в новую 'холодную войну', – говорит он. – Однажды мы наступили на эти грабли, и больше не повторим свою ошибку'. Если Россия модернизирует свою армию, но при этом ее расходы составляют ничтожную долю советских или сегодняшних американских, то это делается не для противостояния Западу, а для противодействия потенциальным угрозам со стороны таких соседей, как Северная Корея и Иран.
     В то же время, он выражает разочарование российской элиты тем, что Запад, по ее мнению, не выполнил свои обещания. В феврале этого года оно вылилось в жесткое внешнеполитическое выступление Путина на конференции в Мюнхене. 'В середине 1990-х мы рассчитывали на то, что распад Советского Союза приведет к окончанию 'холодной войны', что НАТО не будет двигаться на восток, что [члены блока] не станут создавать военные базы там, где, как они обещали, они никогда не будут размещены. Но мы видим, что все нас обманули. Встает вопрос: зачем все это?'
     Планы США по размещению элементов системы ПРО в Восточной Европе стали громоотводом для этого подавлявшегося возмущения. Иванов, в отличие от многих своих соотечественников, открыто признает, что 10-15 противоракет в Польше не представляют собой угрозы России в среднесрочном плане. Но, вместе с тем, подчеркивает он, ни Иран, ни Северная Корея не в состоянии создать ракеты, которые угрожали бы Европе или США. 'Поскольку у них нет и не будет ракет, то против кого направлена эта система? Только против нас', – заявляет он.
     Однако он подчеркивает, что комментарии российских военных, которые, по всей видимости, увязывают с планами США выход из договора 1987 г. о ракетах средней и малой дальности, были неверно интерпретированы. Иванов говорит, что Москва ставит под вопрос дальнейшее соблюдение этого договора лишь потому, что другие страны – 'Северная Корея, Китай, Пакистан, Иран, Израиль – все они недалеко от нас' – обладают сегодня ракетами средней дальности. 'Мы не собираемся, – отмечает Иванов, любой ценой производить их и, тем более, нацеливать их на Европу. – У нас – подчеркиваю – есть другие проблемы и другие угрозы'.
     Однако за многим из того, что он говорит и пишет, стоит распространенная в Москве убежденность в том, что Запад способствовал свержению режимов в бывших советских республиках. Отвечая на вопрос о том, вмешиваются ли иностранные государства в дела России, Иванов указывает на прошлогодний инцидент с британскими дипломатами, отвечавшими за гранты для неправительственных организаций, и обвиненными в шпионаже. Вновь его губы плотно сжаты, но на этот раз к тому же краснеют щеки.
     'Мы поймали их и показали миру, чем занимается посольство Ее Величества', – говорит он (Великобритания отвергла обвинения в ненадлежащем поведении ее дипломатов).
     Возможно, с приближением президентских выборов некие силы, финансируемые из-за рубежа, предпримут попытки дестабилизировать Россию, добавляет он. Но вероятного кандидата на пост президента это не смущает. 'Могут быть попытки, может быть желание. Но из этого ничего не выйдет. Экономическая и политическая ситуация сегодня очень стабильна. Эти деньги будут выброшены на ветер'.

Другой фаворит принадлежит к конкурирующему кремлевскому клану
     Дмитрий Медведев, 41
     Медведев – первый вице-премьер, ответственный за реализацию 'национальных проектов' России – многомиллиардных социальных инвестиционных программ, а также председатель совета директоров концерна «Газпром», газового монополиста. Считается, что он связан с либеральной фракцией Кремля.
     Как многие в окружении президента, он родился в Ленинграде и, как Владимир Путин, учился на юридическом факультете Ленинградского Государственного Университета. Он познакомился с Путиным в 1990-е годы, работая юрисконсультом в администрации Санкт-Петербурга. Позже занимал пост главы администрации президента. В ноябре 2005 г. ему была поручена реализация национальных проектов: удача гарантировала бы ему успех на выборах, а провал стал бы чашей с ядом.

Четыре темные лошадки в президентской гонке

     Владимир Якунин, 58
     Глава ОАО 'Российские железные дороги' и доверенное лицо Владимира Путина еще со времен работы в администрации Санкт-Петербурга. Работал дипломатом, в связи с чем многие подозревают, что он был связан с КГБ. Не принадлежит ни к силовикам, ни к либералам в Кремле и, возглавляя одну из стратегически важных компаний, обладает независимой силовой базой.

     Сергей Нарышкин, 52
     Вице-премьер (с февраля 2007 г.), ответственный за внешние экономические связи. Еще один ленинградец, познакомившийся с Путиным в годы работы в мэрии. Считается компетентным профессионалом, близким к кремлевским силовикам. Недавнее повышение Нарышкина в должности вызвало спекуляции на тему того, что он может выйти из тени, как Путин в 1999 г.

     Сергей Чемезов, 54
     Генеральный директор компании 'Рособоронэкспорт', являющейся монополистом в сфере экспорта оружия. В 1980-е годы работал представителем компании в Дрездене (ГДР). Там, как он сообщил в одном из интервью, он жил в одном доме с Путиным. Его силовая база – 'Рособоронэкспорт', взявший под свой контроль концерн 'АвтоВАЗ'.

     Владимир Путин, 54
     Несмотря на то, что Путин последовательно отрицает возможность своего выдвижения на третий срок, эта идея продолжает жить. В марте спикер верхней палаты российского парламента вновь призвал изменить конституцию, чтобы позволить Путину участвовать в выборах. Пообещал сохранить 'влияние' после ухода с поста и никогда не исключал теоретическую возможность возвращения в президентское кресло в 2012 г.

Уважение к России

Итак, Россия вернулась

     'Путина выводит из себя растущая независимость некоторых бывших советских республик, в первую очередь Грузии и Украины. Однако его неуклюжее вмешательство, которое не сумело предотвратить демократические народные восстания прошлого года в обеих вышеназванных странах, только лишь ослабило его позиции...
     Строуб Тэлботт (Strobe Talbott), бывший заместитель государственного секретаря и специалист по России, называет «эффектом Родни Дэнжерфилда» (Rodney Dangerfield): ее не уважают. Но действия Путина не вернут ей уважения. Соединенные Штаты и ЕС должны установить четкие отметки, начиная с нового упора на соблюдение обещания от 1999 года о выводе войск. Если это не будет сделано, слишком долго игнорировавшийся вопрос вскоре станет первоочередным. Но к тому времени будет слишком поздно'. – Ричард Холбрук: Конец романа США и России («The Washington Post», США), 16 февраля 2005 года.
     ***
     'Итак, Россия вернулась – вот главное, что следует читать между строк грубой речи Путина. Страна, после распада Советского Союза долго пребывавшая на грани разрухи, теперь вновь встала на ноги, у нее достаточно уверенности и стабильности, чтобы снова выстрелить словом в старого соперника.
     – Мы ведь вылезли буквально ниоткуда, – сказал мне мой собеседник.
     Недавно главный идеолог Кремля Владислав Сурков для объяснения феномена Путина сравнил нынешнего президента России с президентом Франклином Делано Рузвельтом (Franklin Delano Roosevelt), которому в свое время также пришлось выводить страну из экономической катастрофы и восстанавливать национальную гордость американцев. Подобно Рузвельту, заявил Сурков, Путин «максимально использует потенциал президентской власти ради преодоления кризиса»...
     В России не изменилось одно: ее отношения с Западом остались такими же нервными, как прежде. Мои друзья рассказали мне, что их страна чувствует, что ее не любят, ее не ценят, что в политическом отношении ее считают ковриком у двери, о который страны Запада могут, когда хотят, вытирать ноги. Именно эта обида и это негодование прорвались наружу во время выступления Путина в Мюнхене'. – Дэвид Игнатиус, Момент силы Путина («The Washington Post», США), 14 февраля 2007 года.

Как расшифровывается фамилия ПУТИН?

А вот как: Продаем все – Уран, Танки, Истребители, Нефть

     В России есть один популярный анекдот про президента Владимира Путина – как и большинство шуток в этой стране, он содержит немалую долю правды. Путин сидит в кабинете, Звонит телефон. 'Добрый день, г-н президент, вас беспокоят из московского представительства 'Кока-колы'. Глава филиала поздравляет Путина с тем, что он восстановил в правах вдохновляющую мелодию старого советского гимна, снабдив его новыми словами о 'священной державе'.
     'Старая музыка с новыми словами, – распинается представитель 'Кока-колы', – напоминает народу о том хорошем, что было в советском прошлом, и внушает гордость за новую Россию. В отличие от гимна, принятого при Борисе Ельцине [к которому так и не написали слов] он воспитывает чувство патриотизма. Кстати, именно в духе этого решения у нас есть к вам коммерческое предложение. Мы предлагаем заменить российский триколор красным советским флагом, но с небольшой модификацией – вместо серпа и молота поместить белый логотип 'кока-колы'. Если вы согласитесь, наша фирма готова полностью профинансировать вашу избирательную кампанию – ну, то есть, когда вы решите изменить конституцию и баллотироваться на третий срок'.
     'Звучит интересно, – отвечает Путин, – но я сначала проконсультируюсь с советниками'. Он кладет трубку и вызывает главу президентской администрации и премьер-министра: 'Товарищи, поступило очередное предложение насчет флага, и думаю, нам стоит его всерьез обсудить. Кстати, о триколоре – напомните, когда там у нас заканчивается контракт с 'Аквафреш'?'
     Этот анекдот отражает сразу две черты сегодняшней российской действительности. Во-первых, при Путине личные финансовые интересы 'госаппаратчиков' полностью отождествляются с национальными интересами. Буквально всеми государственными или контролируемыми государством предприятиями управляет – руководствуясь собственной выгодой – клика, окружающая Путина: бывшие коллеги президента по КГБ, петербургские юристы и другие политические приспешники. Эта 'группа товарищей' ухитрилась поставить под контроль все крупные и прибыльные отрасли в стране – до такой степени, что мысль о его утрате после окончания в будущем году второго президентского срока Путина вызывает у его 'ближнего круга' все большую тревогу.
     Другая истина заключается в том, что идея о третьем сроке для Путина с каждым днем выглядит все более серьезной. Об этом варианте беспрестанно говорят как в политических кругах, так и 'на кухнях' – и большинство россиян полагает, что с помощью парламентского крючкотворства его рано или поздно воплотят в жизнь. Однако на официальном уровне никаких предложений на этот счет не озвучивалось.
     По крайней мере так было до вечера пятницы перед последними мартовскими выходными, когда Сергей Миронов, спикер Совета Федерации (верхней палаты российского парламента), призвал внести в конституцию поправки, позволяющие Путину оставаться у власти и после окончания второго срока.
     Кремль немедленно подтвердил неоднократные заявления Путина о том, что он против таких поправок. Однако тот факт, что с призывом к 'бессрочному президентству' выступил Миронов, – до него это делали куда менее высокопоставленные чиновники – показывает, что тех, кто с уходом Путина лишаться власти и влияния, начинает охватывать паника.
     Гарри Каспаров, в прошлом шахматист-гроссмейстер, а ныне оппонент Путина, в ответ на мироновское выступление созвал пресс-конференцию, где назвал его предложение 'истерическими рыданиями' представителей путинского окружения, боящихся лишиться своих постов (а с ними и роскошных квартир, служебных BMW, и других 'бонусов'). 'Они понимают, что Путин не останется, но не знают, что делать дальше', – заявил он собравшимся журналистам.
     Однако уход Путина с поста будет стоить им не только комфортной жизни и других привилегий. На карту поставлена бизнес-империя, приносящая миллиарды долларов.
     Год назад журналисты из московского бюро New York Times опубликовали статью 'АО 'Кремль' – ребрендинг 'рая для трудящихся'' , где описывалось, как аппаратчики из президентской администрации поставили под свой контроль практически все промышленное богатство страны. Но корреспонденты газеты раскопали лишь половину правды.
     Контроль Кремля над государственным газовым монополистом 'Газпромом', демонтаж и конфискация Путиным нефтяной компании 'ЮКОС', экспроприация других прибыльных сырьевых активов (в частности, с помощью махинаций регулирующих органов был захвачен финансируемый Западом нефтегазовый проект 'Сахалин-2') – все эти факты хорошо известны на Западе. Однако у Кремля есть и другая монополия – и это чревато куда более зловещими последствиями.
     С конца советской эпохи продажа оружия за рубеж контролировалась государственными компаниями – их число и названия менялись чуть ли не каждый месяц, в зависимости от того, куда качнется политический маятник. Порой принималось решение, что лучший вариант – создание одной фирмы-монополиста по экспорту оружия; были моменты, когда их количество возрастало до трех, поскольку, в соответствии с текущей политической модой, конкуренция в российской оборонной промышленности считалась полезной. Эта череда укрупнений и разукрупнений – как и бесконечная смена названий самих компаний – напоминают скорее генеалогическое древо из Ветхого завета, чем историю корпоративных слияний и ребрендинга по западному образцу.
     Кроме того, несколько российских оборонных предприятий получили экспортные лицензии, позволявшие им продавать свою продукцию за рубеж без посредничества государственных структур. Одним из них была Российская самолетостроительная корпорация МиГ. Предоставление лицензии знаменитой авиастроительной фирме казалось логичным. Учитывая количество самолетов, которые МиГ поставил другим странам за последние три десятка лет, наличие у корпорации коммерческой инфраструктуры и системы обслуживания по всему миру, промежуточное звено в виде государственной экспортной структуры вряд ли могло принести реальную пользу.
     Ситуация стала меняться после того, как Путин, став президентом, назначил двух своих приятелей из КГБ – Андрея Белянинова и Сергея Чемезова, с которыми он был знаком еще со времен совместной службы в вассальном государстве ГДР – руководителями государственного ведомства, ответственного за поставки оружия за рубеж – 'Рособоронэкспорта'.
     По состоянию на 1 марта 2007 г. 'Рособоронэкспорт' взял под контроль все поставки вооружений российскими компаниями. У МиГа и других оборонных предприятий, действовавших самостоятельно, отобрали экспортные лицензии. Все контракты – и комиссионные от сделок – теперь будут проходить через Чемезова, занимающего пост генерального директора 'Рособоронэкспорта'. Кроме того, эти операции находятся под бдительным надзором Белянинова, которого Путин назначил главой российской Таможенной службы. (Да-да, это та самая таможенная служба, которая позволила провезти в Лондон рейсами British Airways полоний-210 на несколько миллионов долларов, предназначенный для отравления перебежчика из КГБ Александра Литвиненко).
     Еще один друг и коллега Путина по КГБ, Сергей Иванов, до февраля этого года занимал пост министра обороны. Кроме того, в этом году он стал главой Объединенной авиастроительной корпорации, объединившей все российские КБ и связанные с ними заводы в одну гигантскую структуру. Пока что никто не объяснил, как один человек может одновременно возглавлять военное министерство и корпорацию, которое поставляет ему все военные самолеты, избегая при этом противоречий между служебными и личными интересами. (Конечно, если оба ведомства действуют под лозунгом 'обогащайтесь', конфликта интересов, наверно, не будет).
     Позже Иванова 'повысили пинком', назначив первым вице-премьером и лишив портфеля оборонного ведомства, однако он остается главой созданной в прошлом году Военно-промышленной комиссии, надзирающей за производством вооружений на экспорт. Преемник Иванова в должности министра обороны, Анатолий Сердюков, сначала торговал мебелью, а затем работал в налоговой службе; только что было объявлено, что он прослушает месячный курс лекций по проблемам национальной безопасности в Академии Генерального штаба.
     Все это говорит о том, что самое главное для 'товарищей по оружию' из путинского окружения – поддерживать многомиллиардный экспорт оружия. Неудивительно, что после визитов в Индию Иванова, а затем и самого российского президента, один обозреватель из Нью-Дели написал, что фамилия Путин – это аббревиатура, означающая 'Продаем уран, танки, истребители, нефть'.
     Сегодня самая приоритетная задача российского правительства, даже более важная, чем поддержание боеготовности собственных вооруженных сил – обеспечить бесперебойную работу заводов, выпускающих оружие для экспорта в Китай, Индию и Венесуэлу. Эта же цель стоит за попытками сделать Путина пожизненным президентом или гарантировать, что он сможет сам выбрать себе преемника. 'Светский клуб' ветеранов КГБ и петербуржцев, обладающий сегодня в Москве монополией на власть (и умело затыкающий рот всем, кто ему противостоит), хочет и дальше расширять российский экспорт оружия, продавая его всем, кто пожелает купить.
     Рано или поздно это может спровоцировать ответные действия Вашингтона. Продажа Россией целой горы оружия Уго Чавесу – контракты на три миллиарда долларов предусматривают поставку истребителей Су-30МК или Су-35, боевых вертолетов Ми-35, транспортных Ми-17 и Ми-26, автоматов АК-47 и др. – не может не вызвать хотя бы некоторого интереса у всех, кого заботит национальная безопасность США.
     Наконец, не стоит забывать об Иране. В обмен на подпись Москвы под недавней резолюцией Совета Безопасности ООН, которая вводит новые санкции против Тегерана из-за его ядерной программы, российские переговорщики потребовали исключить из списка санкций один пункт. Характерно, что речь шла о предложении полностью запретить экспорт оружия в эту страну. Тегеран нужен Москве в качестве следующего крупного покупателя российских вооружений – сегодня Чавес, завтра Ахмадинежад. Путинские 'братья по оружию' полны решимости сделать все, чтобы денежный поток не иссяк – чем бы это ни обернулось для нас, остальных.
     Рейбен Ф. Джонсон – обозреватель Weekly Standard по оборонной и аэрокосмической тематике. Кроме того, он сотрудничает с несколькими американскими и европейскими военными журналами

Сергей Иванов: идеи должны быть при деньгах

     «Инновации – это всегда риск. А наш бизнес рисковать, просчитывать, вкладывать средства на длительную перспективу не привык и не любит. Получил прибыль, хапнул и сижу дальше – вот их девиз» – такой диагноз поставил первый вице-премьер Сергей Иванов отечественному бизнесу в Екатеринбурге. Впрочем, на Урале Иванов дал и рецепт лечения такого «хапанья».
     – Нужен сбалансированный комплекс продуманных мер, которые бы стимулировали, а в иных случаях и вынуждали предприятия, организации, предпринимателей проводить модернизацию, осуществлять инновации, – сказал Иванов. – Речь идет не только о создании условий, благоприятствующих трансферту технологий из ОПК (оборонно-промышленного комплекса) в гражданский сектор и обратно. Речь идет о разработке системы мер, направленных на создание в экономике такой среды, когда ключевую роль должен играть не капитал, а идеи и умение доводить их до коммерческой реализации.
     – Сегодня у нас деньги и идеи разъединены: по одну сторону – безденежные идеи, по другую – безыдейные деньги. Создание инновационной среды даст импульс их воссоединению, – считает Иванов. В общем, путь один: государственно-частное партнерство.
     Такого партнерства, видимо, не хватает «Уралмашу». Сегодня завод переживает тяжелые времена. Спрос на основную продукцию – экскаваторы, дробилки-мельницы – упал по сравнению с союзными временами в несколько раз, рабочие трудятся в одну смену. Средняя зарплата на предприятии 10 тысяч, а средний возраст рабочих – 46 лет. Молодежь не идет работать на завод.
     – В стране сложилась парадоксальная ситуация, – заметил Иванов. – Металлургическая отрасль развивается, появились деньги, но производство стоит на месте. Прежде всего это происходит из-за старого оборудования на многих заводах. Советские образцы техники сильно устарели. Мы не успеваем за таким понятием, как цена/качество. Ту же марку «Уралмаш» знают во многих странах мира, но это заслуга еще советских времен.
     Первый вице-премьер пообещал рабочим Уралмашзавода увеличение количества заказов, но призвал использовать новую технологию в промышленном производстве. И вспомнил пример из своих многочисленных поездок по стране. Когда он был на стройке трассы Чита-Хабаровск, то сам посидел за рулем трактора иностранного производства: «В кабине я сидел как в «Мерседесе», вот что значит качество. И вас призываю обратить внимание именно на этот фактор».

Инвестфонд поможет Уралу
     В четверг в Екатеринбурге первый вице-премьер Сергей Иванов лично решал проблемы обеспечения уральской промышленности сырьем. Сейчас заводы Екатеринбурга получают сырье из Казахстана, Украины и даже Грузии. Между тем в полярных районах Урала имеется достаточно руд, нефти и газа, чтобы обеспечить нужды региона на сотни лет. Но там нет ни дорог, ни электростанций. Сергей Иванов принял участие в презентации программы «Урал промышленный, Урал полярный», которая должна решить эту проблему. Первый вице-премьер поинтересовался у главы Внешэкономбанка Владимира Дмитриева, стоит ли государству участвовать в этом проекте. «Вы согласны с тем, что это классический претендент на Инвестиционный фонд? Других вариантов нет?» – спросил Иванов. «Без государственной поддержки в строительстве инфраструктуры бессмысленно идти к частному инвестору», – ответил Дмитриев.

«Другая Россия» осталась без единого кандидата

в президенты

     Вчерашняя конференция оппозиционной коалиции «Другая Россия», на которой обсуждался вопрос выдвижения единого кандидата в президенты, фактически закончилась расколом. Лидер «Объединенного гражданского фронта» (ОГФ) Гарри Каспаров пообещал решить эту «проблему» к концу года, председатель Народно-демократического союза (НДС) Михаил Касьянов готовится принять решение о своем участии в выборах уже летом, а часть другороссов предлагают вообще не выдвигать единого кандидата.
     На конференции члены «Другой России» собирались обсудить процедуру выдвижения от оппозиции единого кандидата в президенты. До сих пор планировалось, что претендентов на президентский пост выдвинут входящие в «Другую Россию» организации, а потом некое собрание «уважаемых людей из регионов» проведет по ним голосование и к лету назовет единого кандидата. Однако вместо деталей этой процедуры вчера другороссы спорили о целесообразности выдвижения такого кандидата, а сама конференция продемонстрировала, что разногласия по вопросу участия в президентских выборах могут привести к расколу «Другой России».
     Так, экс-советник президента Андрей Илларионов предложил вообще никого не выдвигать: «Наша сила – в поддержке зонтичных организаций с их лидерами. Выдвижение единого кандидата может ослабить и даже развалить 'Другую Россию'». Лидер «Авангарда красной молодежи» Сергей Удальцов выразил мнение, что, если кандидат не будет близок избирателям с левыми убеждениями, «Другая Россия» «очень потеряет». А Михаил Касьянов, уже объявивший о своей готовности побороться за президентский пост, призвал решить этот вопрос в ближайшее время, «чтобы во вторую половину лета люди шли с пониманием, кто является оппозиционным кандидатом».
     Однако Гарри Каспаров считает, что к июльской конференции «Другой России» у коалиции «точно будет больше одного кандидата», а сама проблема будет решена только к концу года. «Процесс выдвижения займет гораздо больше времени, попытка форсировать события отсечет наших сторонников»,– заявил лидер ОГФ, пояснив, что по «двум-трем кандидатам» пройдут «публичные праймериз», по результатам которых и будет выбран кандидат. По информации Ъ, «Другая Россия» ведет переговоры о выдвижении в президенты с бывшим главой Центробанка Виктором Геращенко и депутатом питерского заксобрания Сергеем Гуляевым. На вопрос Ъ, так ли это, советник лидера ОГФ Марина Литвинович отвечать отказалась, заявив лишь, что сам Гарри Каспаров становиться кандидатом не собирается. «Это может произойти, если только случится что-то непредвиденное, например если всех посадят и останется один он, но это катастрофический сценарий»,– пояснила она.
     Между тем Михаил Касьянов вчера объявил, что не намерен ждать, пока ему подыщут соперников. «Я со своими соратниками жду до конца мая выдвижений, но больше ждать мы не сможем и в июне примем решение»,– сказал он Ъ. Кстати, вчера же президиум НДС принял решение о проведении 2 июня съезда движения, главной темой которой станет выдвижение господина Касьянова в президенты.
     Политолог Станислав Белковский в разговоре с Ъ предположил, что никаких праймериз по определению кандидата не будет: «К лету их будет трое – Касьянов, которого выдвинет НДС и поддержит несколько движений, самые известные из них – нацболы Эдуарда Лимонова, видный представитель номенклатуры 1980-1990-х годов и, вполне вероятно, один из политиков, состоявшихся уже в рамках 'Другой России', например Сергей Гуляев». По мнению политолога, «Другая Россия» может поддержать всех трех кандидатов и самый «дееспособный» из них поборется с кандидатом Кремля. На вопрос Ъ, не закончится ли история с единым кандидатом расколом коалиции, господин Белковский заметил, что «Другая Россия» не может позволить себе роскошь пойти на раскол.

«Кто пойдет против Путина, обречен на поражение»

Первый вице-премьер Сергей Иванов дал интервью журналистам Financial Times

     Впервые после своего ухода из Мин-обороны Сергей Иванов дал пространное интервью. На сайте «Инопресса» публикуется беседа корреспондентов Financial Times с первым вице-премьером, который, по их мнению, обязательно станет кандидатом на будущих президентских выборах. «Из обшитого темным деревом кабинета Сергея Иванова Россия кажется совсем другой страной – страной здорового роста, огромных ресурсов и растущих зарплат. Здесь есть две важные вещи: постоянство и стабильность», – подчеркивается в заметке. Мы печатаем выдержки из этого интервью.

О грядущих выборах
     По мнению английских журналистов, Иванов держался уверенно, «как будущий президент». «Явно получив одобрение Кремля, он легко переходит с одной темы на другую: от исследований в области нанотехнологий до разработок Ираном баллистических ракет». Главное, подчеркивает Иванов, любой, кто пойдет на выборы, выступая против Путина, обречен на поражение.
     – У подобного кандидата не будет шансов, – говорит российский вице-премьер. – Это будет некая маргинальная фигура, клоун. Тем не менее он получит 1% или 0,5% голосов.
     На вопрос о своем участии в выборах Иванов заявляет: «Если бы я стал думать над этим всерьез и готовиться к выборам, то что бы я здесь сейчас делал? Первый вице-премьер в России – довольно ответственная должность. Совмещать и то и другое невозможно. Честно говоря, я рад, что здесь нет предвыборной кампании».
     Как заметили коллеги с туманного Альбиона, Сергей Иванов с легким пренебрежением упоминает о предвыборном безумии в США. По словам Иванова, Россия действует лучше, тратя деньги на новые аэропорты и дороги, а не на дорогостоящую гонку в духе Америки.

О демократии
     «Я считаю себя довольно либеральным человеком, главным образом потому, что значительную часть жизни провел в европейских городах. В России, к сожалению, ментально большинство населения все еще полагается на царя, – говорит он. – Россия никогда не станет перенимать на 100% модель управления англосаксонской политической элиты. Нравится это вам или нет – другой вопрос, но я говорю вам, как есть. Россия будет демократией, но ей нужно позволить отыскать собственную форму демократии, как это делают другие страны...»
     Украина, по его словам, полностью дискредитирует демократию: «Из-за того, что люди видят эту полную неразбериху, они скажут: нам не нужна ваша демократия. Дайте нам царя, дайте нам зарплату и отстаньте от нас со своей демократией. В условиях слабой политической культуры, когда демонстрации легко переходят в мордобой, когда перекрывают улицы, народ отвернется. Грань между политическими свободами и экстремизмом очень тонка».

Об экономике
     В нефтегазовой отрасли Иванов поддерживает возвращение активов под контроль России: «Это наши ресурсы, и как развивать их, где искать средства – наше дело... Я не думаю, что в обозримом будущем мы позволим какой-либо иностранной компании приобрести какое-то крупное месторождение. Жесткая позиция России по поводу увеличения прежде субсидированных цен на энергию для Украины и Белоруссии была продиктована капиталистическими принципами, а не возвращением к советскому империализму. В середине 1990-х вы учили нас, как стать рыночной экономикой. Мы усвоили урок. Теперь мы слышим критику: вы действуете неправильно, используя цены на энергоносители в политических целях. Но мы торгуем со всеми по рыночным ценам».

О «холодной войне»
     – При любом сценарии мы не будем вступать в еще одну «холодную войну». Мы на эти грабли уже наступали и не хотим снова повторить ту же ошибку... В середине 1990-х мы воспринимали как свершившийся факт то, что распад Советского Союза привел к окончанию «холодной войны», что НАТО не будет продвигаться на Восток, не будут размещать базы там, где они обещали этого не делать. Но мы видим, что нас обманули. Возникает вопрос: для чего все это?

Выбор сделан. Кажется

Президент определился с преемником

     Владимир Путин приучил страну и мир к режиму кадровых спецопераций. Именно так на самые вершины политического олимпа поднялись Михаил Фрадков и Сергей Собянин. Наблюдая за движениями двух потенциальных преемников – Сергея Иванова и Дмитрия Медведева, все думали, что Путин в стиле избранного жанра уж точно найдет кого-то третьего.
     Но в последнее время высокопоставленные кремлевские чиновники в неофициальных беседах стали говорить: в игре поставлена точка. Президент определился.
     Имя будущего президента России – Сергей Иванов. Имя будущего премьера – Дмитрий Медведев.
     О том же говорит и анализ особенностей присутствия «преемников» в информационном поле. Интервью Сергея Иванова Financial Times в этом смысле весьма характерно. Первый вице-премьер подробно ответил на вопросы, касающиеся не только внутренней, но и внешней политики России. Дмитрий Медведев, даже выступая на форумах в Санкт-Петербурге или Давосе, никогда не выходил за рамки тематики внутренней политики и экономики. Делать внешнеполитические заявления – прерогатива потенциального преемника. В начале этой недели Медведев дал интервью журналу «Итоги». Его ответы ничем не напоминали заявления политика, собирающего через год-полтора на равных вести переговоры с лидерами крупнейших стран: вопросы и ответы крутились вокруг нацпроектов и личных увлечений их куратора.
     Нацпроекты, при всей стратегической важности содержательного улучшения условий для воспроизводства человеческого капитала, но размытости критериев их старта и финиша, являются скорее тактическим инструментом Кремля. Задача же диверсификации экономики и придания ей инновационного характера, возложенная президентом на Иванова, – стратегическая.
     Картинка подконтрольных государству электронных СМИ также подтверждает версию о выборе президента. Если до назначения Иванова первым вице-премьером Первый, РТР и НТВ уделяли примерно одинаковое время двум главным кандидатам в преемники, то после 15 февраля ситуация кардинально поменялась. По просьбе «НГ» «Медиалогия» сравнила эфирные показатели двух первых вице-премьеров. Так вот даже на контролируемом «Газпромом» НТВ «время Медведева» практически не изменилось, а «время Иванова» увеличилось в два раза.
     Остается еще один важный вопрос: что станет с представителями так называемого силового крыла администрации? Последние назначения руководителями Минобороны и Центризбиркома людей, считающихся креатурой Игоря Сечина, позволяют предположить, что они сохранят некоторые стратегически важные позиции. Но не все. Ожидается, что в новом кабинете министров будет создан пост вице-премьера по политической работе с регионами. И его может занять Дмитрий Козак. Он один из немногих так называемых питерских либералов, кто был, с одной стороны, выведен президентом из-под огня ежедневной критики, а с другой – прошел практический курс управления самым сложным регионом России.
     Говорят, что Владимир Путин, пригласив к себе чиновника и сделав ему предложение стать статусным министром не по профилю его предыдущей деятельности, поинтересовался, как тот относится к его предложению. «Это для меня полная неожиданность», – ответил номинант. «Надеюсь», – отреагировал Путин.
     Видимое удовольствие от твердого знания, что несанкционированных утечек информации из его ведомства нет, заставляет думать, что информация, которой мы пользуемся, является санкционированной, а стало быть, достоверной.
     Если, конечно, мы пользуемся информацией…

...о продолжателе курса

     В интервью, опубликованном в газете «Файнэншл таймс», первый заместитель Председателя Правительства РФ Сергей Иванов подтвердил, что не вовлечен ни в какую деятельность, связанную с предстоящими в России выборами.
     В интервью, опубликованном в газете «Файнэншл таймс», первый заместитель Председателя Правительства РФ Сергей Иванов подтвердил, что не вовлечен ни в какую деятельность, связанную с предстоящими в России выборами.
     «Лично мне не нравятся все эти разговоры о преемнике (В.Путина. – Прим. ред.). У меня хорошие отношения с Дмитрием Анатольевичем Медведевым. Мы встречаемся и иногда смеемся над тем, что пишут газеты», – сказал С.Иванов. Значит, спросили журналисты, главное – это обеспечение преемственности политики? «Да, – ответил С.Иванов. – Я не могу предсказать мнение российского народа. Но мне кажется, что большинство россиян будет за продолжение курса Путина. Ибо что бы вы ни писали, существуют конкретные результаты. Посмотрите на экономику, на золотовалютные резервы, на Стабилизационный фонд. Посмотрите на промышленность, на армию и судите сами».
     На уточняющий вопрос о том, нет ли возможности того, что следующий президент страны полностью изменит ее курс, первый вице-премьер сказал, что риск есть всегда: «Вы не можете гарантировать это на 100 процентов. Такова демократия. Народ решит, насколько тот или иной кандидат убедит людей». «Но я чувствую, что любой кандидат в президенты вряд ли выступит с платформой, согласно которой все, что делал Путин, было плохо и все нужно делать по-другому. У такого кандидата не будет ни малейшего шанса. Это могут быть какие-то маргинальные личности, клоуны. Но они получат один или полпроцента голосов», – заявил С.Иванов.
     По материалам информагентств и «ПГ»

Какую Россию оставит после себя Путин?

     Газета Financial Times публикует сегодня специальное приложение, на шести страницах, посвященное России. В основной статье газета пишет, что всей России, предприятия пережившие переход к рыночной экономике в 1990-е годы, сейчас процветают.
     Торговый бум сметает тусклость советских времен. Жизнь крестьян и пенсионеров по-прежнему нелегка, но для 80% россиян, находящихся где-то между нищетой и богатством, уровень жизни повышается.
     Но, продолжает The Financial Times, через семь лет после того, как Владимир Путин стал президентом, Россия по-прежнему демонстрирует две тенденции. Частный бизнес демонстрирует прогрессивный динамизм, но при этом все больше политической и экономической власти концентрируется в руках небольшого круга людей вокруг самого президента, при режиме, который критики все чаще называют авторитарным.
     Это раздвоение и подпитывает дебаты о том, какую именно Россию оставит после себя президент Путин. Экономический рост России, основанный на нефти, остается сильным – в прошлом году экономика страны выросла на 6.8%. Доходы населения выросли на 12%. Средняя заработная плата выросла в четыре раза за время пребывания Путина у власти, продолжает газета.
     В прошлом году, впервые со времен развала Советского Союза, инфляция упала до уровня ниже 10%. Но перед страной остаются огромные неразрешенные проблемы – как сократить зависимость от природных ресурсов и создать более развитую экономику; как вдохнуть жизнь в физическую и социальную инфраструктуру; как остановить поразительно быстрое сокращение населения и как сократить разрыв в уровне жизни между богатыми и бедными.
     Администрации президента Путина удалось отобрать у олигархов политическую власть. В то же время, продолжает FT, лояльные по отношению к Кремлю компании (часто государственные) смогли заручиться контролем над стратегическими секторами экономики. Этот процесс иногда был довольно жестоким.
     Решимость Кремля довести свою программу реформ до конца может быть объясняет, почему он столь озабочен вопросами политического контроля. Но критики, напоминает газета, видят другие причины – желание тех, кто заручился политической и экономической властью, оставить эту власть в своих собственных руках.
     Главным недостатком путинизма, пишет FT, является тот факт, что в стране до сих пор не воцарилось главенство закона и нет независимых судов. Вместо этого законы могут быть использованы как оружие в том, что касается противников, как и было сделано в том, что касается ЮКОСа, Михаила Ходорковского или Shell.
     Недавние громкие убийства Андрея Козлова, Анны Политковской и Александра Литвиненко демонстрируют неспособность обеспечить соблюдения законности. Те, кто хотят свести с кем-то счета, считают, что они это могут сделать безнаказанно. Так что остается открытым вопрос – приведет ли растущее благосостояние россиян к требованиям большей демократии или же наоборот – к большей политической апатии, пишет The Financial Times.

Выборы преемника
     Далее, в своем обозрении России газета обращает внимание на предстоящие президентские выборы. Как пишет Financial Times, «мало кто сомневается в том, что любой кандидат, которого поддержит президент Путин, победит на выборах в 2008 году».
     Лидирующих кандидатов пока два – Дмитрий Медведев и Сергей Иванов. Но аналитики считают, что сам Путин объявит о своем предпочтении не раньше конца этого года.
     Проблема для него состоит в том, что как только он объявит, что кандидат X или кандидат Y должен стать следующим президентом, то вся политическая элита переориентируется на поддержку именно этого человека, что в свою очередь означает потерю реальной власти Путина в последние месяцы его правления.
     А кроме того, любимый стиль Путина – делать все возможное для того, чтобы эксперты не могли предсказать его решения до того, как они будут объявлены.
     The Financial Times пишет, что есть еще один интересный вариант развития событий – а именно что Владимир Путин официально одобрит двоих кандидатов, с тем, чтобы между ними выбирали уже простые граждане. Этот вариант стал как бы отражением того, что происходит среди партий – про-путинская Единая Россия яростно сражается с про-путинской Справедливой Россией.
     Однако выдвижение двух одобренных президентом кандидатов создает как минимум теоретический шанс того, что они поделят между собой про-кремлевские голоса и в результате победителем может оказаться кандидат от оппозиции, пишет FT.
     С гораздо большей осторожностью...

     В том же обозрении The Financial Times пишет об отношениях между Россией и Западом. По словам газеты, высокопоставленные представители США и России потратили много усилий на то, чтобы приуменьшить значение мюнхенской речи президента Путина, в которой он осудил США за то, что они якобы пытаются довлеть над всем миром.
     Тем не мене, отношения России с западом остаются напряженными по целому ряду вопросов – от Ирака и Ирана, до американских планов разместить элементы своей программы противоракетной обороны в Польше и Чехии.
     С точки зрения США – Россия всего лишь один из игроков на международной арене. Но для России, ее отношения с западом остаются центральными в том, что касается ее позиции в мире. Многие среди российской политической элиты, продолжает газета, сожалеют о том, что страна потеряла статус сверхдержавы после распада Советского Союза.
     Как и президент Путин они хотят вернуться ко временам многостороннего сотрудничества, когда голос России был полновесным. Они также хотят большего признания того, что Россия является глобальной энергетической державой и играет доминантную роль в пост-советском пространстве.
     Но, продолжает FT, Кремль понимает, что несмотря на улучшающуюся экономику, Россия все еще слишком слаба, чтобы напрямую конкурировать с США в политической или военной сферах. Оборонный бюджет Росси составляет всего лишь 5% расходов США на оборону.
     Одновременно с этим, России сейчас будет сложнее улучшить вои отношения с Европейским Союзом. ЕС относится к своим связям с Москвой прагматически, полностью отдавая себе отчет, какую ключевую роль играют российские энергоносители. Но, после того как к Евросоюзу присоединились бывшие советские страны-сателлиты, Евросоюз относится к России с гораздо большей осторожностью, пишет FT.

Еще богаче
     Газета Daily Telegraph пишет, что супер-богатые россияне продолжают процветать. По словам газеты, несмотря на все разводы и скандалы, они стали еще богаче. Daily Telegraph цитирует российское издание журнала Форбс, согласно которому достояние ста самых богатых граждан России увеличилось за последний год на 36% – то есть в шесть раз быстрее, чем остальная экономика.
     Роман Абрамович по прежнему занимает первое место в списке богатейших россиян. На втором месте Олег Дерипаска. Как пишет газета, большинство людей в России знают, как их олигархи стали соль состоятельными людьми – в 1990-е годы они скупали государственные компании «за копейки».
     Но редакция Форбс считает, что у олигархов есть еще одна общая черта. Газета цитирует Кирилла Вишнепольского, который говорит, что «как это ни странно, наши крупнейшие бизнесмены очень любят детей. У Абрамовича их пять, у Березовского шесть».

Портрет олигарха
     Газета Independent, на целой странице опубликовала статью вопросов и ответов под заголовком «Кто такой Борис Березовский, и почему его хочет Россия?»
     Итак – вопросы – ответы. Почему мы задаем этот вопрос сейчас? Борис Березовский – российский мультимиллионер, живущий сейчас в Великобритании. Не так давно он сказал в интервью одной из лондонских газет, что он организует революцию в России.
     Кто такой Березовский на самом деле? Березовского можно видимо назвать первым российским олигархом. Ему сейчас 61 год, и он разбогател в конце 1980-х – начале 90-х годов, когда распадался Советский Союз. Он сделал вой первый миллион на продаже подержанных машин, затем занялся нефтью и СМИ.
     Как он оказался в Великобритании? Так как Березовский вкладывал деньги в телевидение, то он, само собой, оказался замешанным в политике. В середине 90-х он был близок к президенту Ельцину и финансировал его предвыборную капанию в 1996 году. Он вошел в состав Совета Безопасности России и был избран в Думу.
     Однако у него появился конкурент в лице Владимира Путина, с которым он был не согласен по двум важным вопросам – началом войны в Чечне в 1999-2000 годах (Березовский был одним из главных лиц ведущих переговоры с Чечней), и решением Путина выяснить, как именно олигархи заработали свои капиталы. После того как российские власти выдвинули против него обвинения в уклонении от налогов и хищении, он бежал в Лондон.
     Почему на этом история не кончилась? На это есть несколько причин. Во-первых, в самой России само имя Березовского стало как бы синонимом того, как несколько умелых людей обогатились в 90-е годы. Многие в России считают, что он просто украл народное имущество, пишет The Independent.
     Во-вторых, Путин часто затаивает обиду, и считает Березовского своим заклятым врагом. А в-третьих, потому что это чувство вызывает взаимные чувства у Березовского и он использует Лондон как базу для кампании против президента Путина.
     Как он проводит свое время в Великобритании? У него офис в Лондонском районе Мейфэр, он живет со своей третей женой в загородном доме, у него несколько бронированных лимузинов. Большая часть его денег сейчас вложена в недвижимость. Остальное свое время он, судя по всему, проводит в компании других близких ему по духу российских диссидентов – как тех, кто живет здесь, так и тех, кто оказывается в Лондоне проездом. Насколько он влиятелен в самой России или в диаспоре – трудно сказать.
     Может ли Березовский быть экстрадирован? Это возможно, но весьма маловероятно. Конкретные причины, почему то или иное лицо получило статус беженца – конфиденциальны, и министерство внутренних дел Великобритании отказывается сообщать, почему Березовский получил убежище в 2003 году.
     Обозреватели считают, что его адвокаты убедили британские власти в том, что у него нет никаких шансов предстать перед непредвзятым судом в России, и что его жизнь в России будет находиться в опасности. Глубокие карманы Березовского видимо тут тоже помогли, пишет газета.
     Он мог нанять лучших адвокатов и апеллировать любые решения сколько угодно раз. Все эти аргументы относятся и возможности выдачи Березовского российским властям. Кроме того, вряд ли найдется суд в Великобритании, который согласится на его экстрадицию, пишет The Independent.

Хулиганство или расизм?
     Газета Guardian сообщает, что московская медицинская академия имени Сеченова посоветовала своим иностранным студентам 20 апреля не выходить из общежития, так как существуют опасения, что на них могут напасть скинхеды, празднующие день рождения Адольфа Гитлера. Кроме того, иностранных студентов обучают методам самозащиты.
     Лекции на этот день отменены – официально в рамках пожарных учений. В академии учатся около 2000 иностранных студентов из 82 стран. Большинство – из Малайзии и Индии.
     За последние несколько лет, продолжает Guardian в Росси резко увеличилось количество расистских нападений. Большинство жертв таких инцидентов – выходцы из республик бывшего СССР.
     Согласно правозащитной организации «Сова», в прошлом году, в результате нападений на расовой основе, было убито 53 человека и 460 получили ранения. Правозащитники говорят, что власти отказываются признать существование подобной проблемы, и регулярно называют эти инциденты простым хулиганством, пишет газета Guardian.

От Чукотки до Аляски
     Газета Times сообщает, что Россия обнародовала проект строительства туннеля под Беринговым проливом и соединения Чукотки с Аляской. Туннель, если он когда-нибудь будет построен, будет длинной в 103 километра, что в два раза длиннее туннеля под Ламаншем.
     Строительство, согласно авторам проекта, обойдется в 65 млрд. долларов. Идея строительства туннеля предлагалась еще во времена Николая II, напоминает The Times. Представители России настаивают, что строительство туннеля имеет полный смысл с экономической точки зрения, и что проект может быть завершен в течении 10 лет.
     По их словам туннель окупит себя сам, так как облегчит поставки товаров, нефти, газа и электричества из Сибири в США и Канаду. Критики, однако, считают, что с экономической точки зрения проект не имеет никакого смысла, так как на Аляске свои запасы нефти, в то время как поставки сибирских товаров, нефти и газа в Китай можно осуществить быстрее и дешевле, пишет газета Times.
     Обзор подготовил Борис Максимов, Русская служба Би-би-си

Те, кто обокрал Россию, сидят в Кремле

Нам нужно положить конец уверенности Путина в безнаказанности

     Канадский юрист, адвокат находящегося в заключении российского предпринимателя Михаила Ходорковского Роберт Амстердам дал интервью журналисту 'Диены' Гиртсу Каспарансу.

     – Вашим самым знаменитым клиентом был Михаил Ходорковский, владелец российской компании 'ЮКОС', который сейчас отбывает 8-летний тюремный срок в сибирской колонии. Из-за этого дела вас выдворили из России. Каково ваше мнение о деле Ходорковского, которое, как считают многие, имело политические мотивы? Каковы шансы Ходорковского получить свободу в ближайшем будущем?
     – Я по-прежнему представляю Ходорковского. Я считаю это дело исключительно политическим. И поскольку оно носит такой характер, положение Ходорковского может измениться в любой момент. Дело Ходорковского и уничтожение 'ЮКОСа' имеет непосредственное влияние на будущее России. Люди, ведущие борьбу за добычу, станут частью будущего российского руководства. Поэтому это чрезвычайно важное дело, в котором неплохо бы разобраться и людям в Латвии, так как оно много говорит об анархии, царящей за стенами Кремля.
     Подлинная ситуация существенно отличается от того, что пишут газеты. Признаки угрозы проявились в конце минувшей недели, когда все мы могли наблюдать ужасную картину в Москве и Санкт-Петербурге.

     – Почему Ходорковский не последовал примеру других российских олигархов и не поступил, как Владимир Гусинский и Борис Березовский, которые убежали за границу и попросили там политического убежища? Он ведь мог сыграть и в игру Романа Абрамовича, наладив дружеские отношения с президентом Путиным. Почему он выбрал сопротивление режиму Путина?
     – Нужно понять, что Ходорковский не олигарх. Он был очень богатым человеком, который защищал идеалы гражданского общества. Он русский, который не представляет жизни за пределами России. У него были все возможности убежать. С момента ареста его бизнес-партнера Платона Лебедева до его собственного ареста он 15 раз побывал в Северной Америке и Европе. В действительности, он единственный человек в истории России, который арестован по прибытии в Сибирь. Ходорковский убежденный патриот России, который считал, что его дело может подтвердить приближение России к эпохе, когда власть закона имеет значение. Трагедия Ходорковского в том, что его дело подтвердило отступление России от власти закона.

     – По данным опросов общественного мнения, две трети русских считают, что олигархи используют политическую власть в своих интересах. Почему российское общество должно сочувствовать таким как Ходорковский, который при хаосе 90-х получил огромное богатство, в то время как большая часть россиян скатилась к бедности?
     – На самом деле Ходорковский очень популярен в России. Его не считают одним из олигархов. Он не убежал, он оказался в заключении из-за своих принципов. Если бы он не был популярным, властям не пришлось бы подкупать фирмы по проведению опросов общественного мнения, контролировать газеты, ограничивать свободу слова и уничтожать федеративную систему. Если эти люди рассказывают вам, что думает российский народ, – не верьте, потому они лгуны и воры. Что касается олигархов, те, кто делает вид, что существовала разница между российскими олигархами и российскими предпринимателями, не понимают Россию. Если у вас в 90-е годы был бизнес, вы делали его точно так же, как и те, кого называют олигархами.
     Ходорковский создал очень успешный бизнес, потому что он был предпринимателем. Он покупал предприятие за 30 миллионов долларов в то время, когда его никто не хотел покупать. Мы забываем, что в 1996 году в России весьма вероятным было возвращение Коммунистической партии к власти. Когда Ходорковский купил 'ЮКОС', рейтинг президента Ельцина был 7%. Это сделка была очень рискованной. Я считаю, что он переплатил за 'ЮКОС'. Веря в будущее России, он жертвовал свои средства.
     Люди не понимают также, почему он набрал долгов на 2 миллиарда долларов. Некоторым кажется, что эти предприятия были словно золотые яйца, сияющие на сибирском солнышке. В реальности они находились в катастрофическом состоянии. Для создания таких компаний как 'ЮКОС' требовалась огромная работа. Утверждения о том, что российский народ понес убытки из-за Ходорковского, абсолютная глупость. Российское руководство утверждает, что разворовывалась государственная собственность. В действительности в случае с 'ЮКОСом' наблюдалось обратное. Капитал 'ЮКОСа' возрос в несколько раз, и именно поэтому правительство России решило присвоить эту компанию. Они хотели прибрать ее к своим рукам. Те, кто обворовывает российский народ, теперь сидят в Кремле.

     – Одним из творцов победы Ельцина в 1996 году был Борис Березовский, который позже впал в немилость Путина и теперь живет в изгнании в Лондоне. На прошлой неделе он призвал устроить в России революцию, чтобы свергнуть режим Путина силой. Не кажется ли вам, что такими заявлениями он помогает Кремлю, создавая излюбленный московскими правителями образ внешнего врага?
     – Я не знаком с Березовским и не буду комментировать его высказывания.

     – По мнению некоторых наблюдателей, насильственная реакция Кремля на протесты на прошлой неделе свидетельствует о страхе перед повторением сценария украинской 'оранжевой революции' в России. Возможно ли это? Опросы говорят о том, что большинство жителей России поддерживают Путина. Доходы населения растут, часть российского общества начала жить лучше.
     – Люди поддерживают Путина, люди поддерживают Чавеса, люди поддерживают лидеров в богатых ресурсами странах, когда цены на ресурсы повышаются. Именно поэтому жизнь в Латинской Америке такая, какая есть. Те из нас, кто хочет, чтобы ситуация в России была лучше, чем в Латинской Америке, должны смотреть на институции. Путин не создает институции. Многие из реформ унаследованы со времен Ельцина. Имели место некоторые усовершенствования налоговой и судебной системой, но Путин снова пытается снизить их влияние.

     – Вы уже упоминали события конца прошлой недели в Москве и Санкт-Петербурге, когда милиционеры напали на мирных демонстрантов и задержали сотни сторонников оппозиции. Не свидетельствует ли это о паранойе Кремля, когда подавляются даже ничтожные проявления силы оппозиции?
     – Во-первых, это были не ничтожные демонстрации. 2000 человек в городе, где была угроза избиения или ареста, это большая группа. Это были 2000 человек, которые действительно готовы бороться. У большевиков, которые захватили власть во всей России, людей было не больше. В руководстве России действительно царит паранойя. Вступая в сделки с Россией, вам нужно понять, что есть люди, чувствующие себя настолько сильными, что они могут позволить себе избивать пожилых людей перед объективами теле– и фотокамер.
     Люди, давшие им такую власть, это наши политические лидеры, в особенности лидеры Германии. Это такие люди, как бывший канцлер Шредер, который убедил Путина: что бы тот ни делал, он будет считать его 'демократом'. Нам нужно положить конец уверенности Путина в безнаказанности. При взгляде на экономическую политику Путина, напрашивается вопрос, как бы у него шли дела, если бы не присвоение 25 миллиардов долларов 'ЮКОСа'. Я уверен, что многое станет известно после ухода Путина. Режим Путина базируется на умном использовании нестабильности. Ему нужны проблемы, ему нужна критика Запада, потому что она усиливает поддержку внутри страны.
     На прошлой неделе имела место конфронтация, потому что в интересах Кремля начать процесс: произошли столкновения, Запад критикует, Путин продолжает действовать безнаказанно, русские националисты его поддерживают. Все идет по кругу. Эта конфронтация – не случайность. Вам надо начинать беспокоиться, раз Путин стал относиться к вам хорошо. Поэтому, когда Латвия подписала пограничный договор с Россией, вам надо начинать беспокоиться о том, почему Кремль избрал такую тактику. Если бы я был латышом, я бы был очень озабочен.

     – В России приближается выборный сезон: на декабрь запланированы выборы в Госдуму, а в марте будущего года пройдут президентские выборы. Как вам кажется, возможны ли в России свободные и честные выборы, если все крупнейшие телеканалы контролируют власти, нет независимой судебной системы, а новый председатель Центральной избирательной комиссии – бывший одноклассник Путина?
     – По-моему, никто, за исключением Герхарда Шредера, не верит, что в России сейчас возможны честные выборы. Законы о выборах искажены, чтобы у оппозиции не было никаких надежд. Когда мне рассказывают, что Путин популярен, я отвечаю словами Гарри Каспарова: 'Дайте нам на неделю свободу прессы, и с Путиным будет покончено'. Если он так популярен, то ему не нужно было бы зажимать СМИ, позволять безнаказанно убивать журналистов.

     – По данным исследований, 78% российской элиты – выходцы из кругов КГБ, начиная с бывшего офицера КГБ Владимира Путина. Что это означает для будущего России, если государством фактически управляют секретные службы?
     – Мы видим много пугающих законов, о которых Западу мало известно. Ни о чем хорошем для России это не свидетельствует. Однако надо учесть, что поведение России обусловлено стремлением к прибыли. Мы их клиенты. У нас большая власть. Путину хочется думать, что мы бессильны. Но это не так. Мы покупаем, а они продают. Взять хотя бы вопрос Североевропейского газопровода. Это может привести к новой экологической катастрофе. Шредер и Путин заключили пакт, направленный против интересов стран Балтии и Польши. Вы теперь в ЕС вместе с Германией. Мы должны понять, как извлечь пользу от этого проекта. Почему газопровод строится в такой спешке? Другой пример – почему Россия так сильно возражает против планов США по установке объектов ПРО в Чехии и Польше? Это важные вопросы, которые влияют и на Латвию. Они влияют и на судьбу Ходорковского, потому что он стал 'заложником энергетики'.

     – Анна Политковская, Александр Литвиненко – это критики Кремля, которые убиты из-за своих взглядов. Не страшно ли быть в рядах противников Кремля?
     – Разумеется. Но люди, поддающиеся страху, не могут работать в моей профессии.

     – Кто будет следующим президентом России – готовящиеся к роли преемника Сергей Иванов или Дмитрий Медведев, оставшийся на третий срок Владимир Путин или кто-то другой? Может, это не имеет никакого значения, потому что это все равно это будет человек из кругов КГБ, из силовиков?
     – КГБ хочет, чтобы мы думали, что это не имеет значения. Это имеет значение. Следующий президент не будет избранным президентом. В глазах мира он будет менее легитимным, чем Путин. У западных стран есть возможность повлиять на происходящее в России. Жаль, что мы не делаем больше.

     – Экономическому росту России способствует экспорт нефти и газа, который контролируют такие компании как 'Газпром' и 'Роснефть'. Будет ли такой рост длительным, и какими могут быть последствия концентрации основных средств экономики в руках государства?
     – Этот рост не сможет продолжаться, если цены на нефть и газ понизятся. Вопрос в способности России расширить экономику за пределы упомянутых отраслей. Я считаю, что России это по силам. Русские эмигранты помогли изменить экономику всего мира. Такие люди как создатель Google Сергей Брин доказывают огромные способности русского народа быть лидерами в различных сферах. Но люди в погонах ограничивают российские предприятия, замедляя их развитие. Это трагедия.

     – Европейские государства становятся все более зависимыми от российских энергоресурсов. Некоторые даже считают, что российские трубопроводы намного эффективнее, чем советские танки и ракеты. Как следует поступать Европе, формируя отношения с самонадеянной Россией?
     – Сейчас позиции России довольно слабы. Европа – покупатель российского газа. Россия еще не построила трубопровод в Азию. Если Европа не сможет проявить единство, пока у России нет других экспортных каналов, это будет трагедией для Европы. Отношения между Россией и Европой зависят от политической воли. Путин сумел достаточно хорошо использовать свои слабые позиции. Что бы ни говорили о Путине, он был прекрасным защитником интересов Газпрома. Нам надо понять, что Газпром это не предприятие, а государство.

     – Однако некоторые европейские лидеры считают, что лучше не дразнить русского медведя, поскольку это может навредить бизнес-интересам.
     – В данной ситуации нам нужно принять решение – есть у нас Европейский Союз или нет. Это жизненно важный вопрос. Если Россия начнет определять политику Европейского Союза, значит, у нас союза фактически нет. Нам в Европе необходимы смелые лидеры, которых сейчас не хватает. Хочется надеяться, что это изменится. Приход к власти Меркель – большой шаг вперед, Францию скоро может возглавить Саркози. Безусловно, это будет лучше, чем Ширак – Шредер – Берлускони.

Демократия по-русски

Жестокое подавление мирных протестов многое говорит об опасных и ничем не сдерживаемых настроениях Кремля

     Вскоре после полудня 14 апреля группа российских милиционеров по подавлению беспорядков, известная под названием ОМОН, поволокла по мостовой Пушкинской площади, что в центре Москвы, молодого человека с букетом цветов. Когда его швырнули в машину, он под одобрительные возгласы толпы и к очевидному раздражению милиции уперся ногами в дверь. Милиционеры несколько раз ударили его дверями по ногам, пытаясь запереть машину. Затем внутрь залез милиционер; было похоже, что он избивал задержанного.
     Тысячи солдат и милиционеров, выведенных в тот день на московские улицы, создавали ощущение военной обстановки. Их вывели для подавления протестов 'Другой России' – разнородной коалиции критиков президента Владимира Путина. Когда небольшая группа обошла милицейские кордоны и, пробравшись на площадь, начала скандировать слово 'свобода', вперед двинулся ОМОН. Милиционеры своими ботинками наступали на книги с текстом конституции, из ресторана вытащили бывшего чемпиона мира по шахматам Гарри Каспарова. ОМОН дубинками и кулаками избивал всех, кто оказался поблизости, включая журналистов. Милиция без разбора арестовывала людей, в том числе, мужчину с цветами, группу трансвеститов и даже маленького мальчика.
     Всему этому было оправдание – ведь власти не дали разрешение на проведение митинга 'Другой России' на Пушкинской площади. Сам по себе отказ этот был одним из отвратительных и псевдозаконных способов, используемых для преследования немногочисленной российской оппозиции. Было сказано, что одна из прокремлевских молодежных организаций подала точно такую же заявку всего за несколько минут до 'Другой России'. Кучка демонстрантов из противоположного лагеря действительно появилась на крыше. Они зажгли петарды и начали оскорблять собравшихся внизу. Милиция ничего не предпринимала. Позже на этом месте собралась группа националистов с плакатами, изображающими евреев с отрезанными головами русских детей и с руками, поднятыми в нацистском приветствии.
     Участников 'незаконной' демонстрации заранее предупредили о том, какой прием их будет ожидать, и все эти предупреждения полностью сбылись. Несколько сотен демонстрантов под мокрым снегом с дождем попытались пройти к Тургеневской площади, где им было разрешено провести митинг, скандируя лозунги типа 'долой власть чекистов' и 'нам нужна другая Россия'. Милиция начала толкать шедшего в их рядах бывшего премьер-министра Путина, а ныне его критика Михаила Касьянова. Арестовали телохранителей Касьянова. Немногочисленную мирную группу отрезал ОМОН. Когда пожилой человек попытался спасти старую женщину от ареста, десяток милиционеров с дубинками жестоко напал на обоих. Независимый депутат парламента Владимир Рыжков, чья партия по новым правилам должна прекратить свое существование, а сам он – лишиться депутатского мандата, посоветовал всем разойтись по домам.
     Тысячу с небольшим человек, которым удалось дойти до Тургеневской площади, окружили солдаты. Когда истекло время, выделенное для проведения митинга, демонстрантов начали разгонять. Бывший экономический советник Путина Андрей Илларионов напрасно пытался прочитать выдержки из российского уголовного кодекса офицеру ОМОН. Его и других людей загнали на станцию метро. Позже Каспарову предъявили смехотворное обвинение в выкрикивании антигосударственных лозунгов и заставили заплатить штраф. Его сторонников, а также журналистов, собравшихся возле отделения милиции, вновь избили.
     На следующий день эти действия повторились в солнечном Санкт-Петербурге, где сам господин Путин познавал азы профессии в КГБ. В марте здесь состоялась необычно крупная демонстрация протеста, поводом для которой послужили планы 'Газпрома' по строительству высотного здания, а также исключение либеральной партии 'Яблоко' из региональных выборов. На этот раз власти подготовились значительно лучше. Как и в Москве, нескольких потенциальных участников митинга 'Другой России' задержали заранее. На демонстрацию, со всех сторон зажатую милицией, собралось всего около тысячи человек. 'Я считаю, что Путин самый опасный преступник в России', – гласил один плакат, который нес человек, смело назвавший свое имя и адрес. 'Я люблю тебя, ОМОН', – сказал другой человек.
     Чувства эти не нашли взаимности. Как и в Москве, в Санкт-Петербург вызвали подкрепление из других мест – возможно, потому что чужая милиция испытывала меньше угрызений совести, мутузя кулаками местных жителей. 'Вы что, всех нас бить будете?' – спросила пожилая женщина милиционера в полном боевом снаряжении, когда демонстрантов начали оттеснять от туристов с Невского проспекта. Так вскоре и произошло. Когда одна из групп дошла до Витебского вокзала, дорогу перегородил ОМОН, который начал наступать, стуча по своим щитам, а затем приступил к избиению людей и арестам. Хватали всех подряд: ошеломленных людей, ждавших автобус на остановке, пьяниц, мирно спавших на скамейках. Арестовали Эдуарда Лимонова, лидера одной из запрещенных организаций.
     Кремль говорит, что его критики из 'Другой России' мало что значат, и он по-своему прав. Даже если бы ее представителям в лице полуеврея-полуармянина Каспарова и его союзников дали доступ к телевидению (а те газеты и радиостанции, которые берут у них интервью, рискуют попасть под суд), они не получили бы большой поддержки населения. Рядовых россиян можно расшевелить более насущными проблемами, такими как реформа социальной сферы, но для большинства из них свобода – это возможность проводить отпуск за границей и новое телевидение, но отнюдь не политика. Тем не менее, эксцессы прошедших выходных имеют большое значение, потому что они показывают три существенных момента в отношении режима.
     Во-первых, старая советская нервозность по поводу массовых митингов была доведена до масштабов паранойи украинской 'оранжевой революцией' 2004 года, в которой кое-кто в Кремле усмотрел оплаченный Западом государственный переворот. А поскольку несогласие и инакомыслие говорит об иностранном вмешательстве, они считают 'Другую Россию' западной марионеткой, элементом тайной операции по дестабилизации страны. Как и в случае со многими другими авторитарными государствами, они не очень уверены в своей популярности.
     Во-вторых, накануне намеченных на следующий год президентских выборов Кремль твердо намерен запугать и полностью нейтрализовать всех своих оппонентов, чего бы это ни стоило репутации России. Возможно, кто-то также хочет послать сигнал своим внешним врагам, таким как лондонский изгнанник Борис Березовский.
     Но Путин это не Сталин. Во время демонстраций никого не убили, хотя несколько сотен участников было арестовано, а десятки госпитализированы. Тем не менее, третий урок состоит в том, что безжалостных параноиков, правящих Россией, ничто не сдерживает в их действиях. Парламент вряд ли будет расследовать обстоятельства и размеры затрат на такую ничем не вызванную мобилизацию сил. Купленные суды осуждают людей на основании вымышленных обвинений. Главные телеканалы, очень скупо освещавшие случившееся, не упомянули о человеке с цветами или об избитой пожилой паре, назвав участников демонстрации 'ультра-радикалами'.

Россия: государство снова у руля

Какую Россию оставит после себя Владимир Путин?

     На гигантском Челябинском тракторном заводе брызжут искрами сварочные аппараты. Оборудование здесь, может быть, и устаревшее, но заказы из бывших советских республик и азиатских стран текут рекой, и объем продаж этого уральского завода в первом квартале нынешнего года увеличился на 60% по сравнению с аналогичным периодом 2006 г.
     Переменчивая судьба этого мастодонта сталинской эпохи, пожалуй, довольно точно недавнюю историю всей России. В 1998 г. – как раз перед тем, как в стране разразился финансовый кризис, и государство объявило дефолт по внутренней задолженности на 40 миллиардов долларов – завод был официально признан банкротом. Однако, когда рекордно высокие нефтегазовые цены подстегнули экономическое оживление в России, руководство предприятия провело 'спасательную операцию', и оно снова встало на ноги.
     То же самое происходит по всей России: многие предприятия, уцелевшие в бурные 1990-е, сегодня процветают. Торговый бум преображает российские города, изгоняя с улиц серое советское однообразие. Миллионы сельских жителей и пенсионеров по-прежнему едва сводят концы с концами, но уровень жизни 80% россиян, расположившихся между двумя полюсами, – богатством и бедностью – неуклонно повышается.
     Однако сейчас, через семь лет после прихода к власти Владимира Путина, в России как никогда наглядно проявляются две противоположные тенденции. Частный бизнес активно набирает обороты, но одновременно все больше власти – как в политике, так и в экономике – сосредоточивается в руках небольшой группы людей, окружающих президента; критики утверждают, что правящий режим приобретает явные авторитарные черты. Именно эта дихотомия, пожалуй, лежит в основе дискуссии о том, какую Россию оставит после себя Владимир Путин – по конституции он должен покинуть свой пост в марте будущего года.
     Российская экономика, подпитываемая нефтяным экспортом, по-прежнему развивается динамично. В прошлом году рост составил 6,8% (такие темпы страна демонстрирует уже восьмой год подряд), а объем ВВП превысил триллион долларов, в результате чего по этому показателю Россия вошла в первую десятку государств мира. Реальные доходы населения за последний год повысились на 12%, средняя зарплата при г-не Путине возросла в 4 раза, достигнув почти 450 долларов в месяц. Совокупный объем золотовалютных резервов и стабилизационного фонда, куда с 2004 г. поступают налоговые доходы от экспорта нефти, составляет почти 450 миллиардов долларов. В прошлом году инфляция снизилась до 9%; до этого, в течение всего постсоветского периода она измерялась двузначной цифрой.
     Теперь, наконец, появилась возможность перейти от чрезвычайных мер по обузданию кризиса к перспективному планированию. К примеру, правительство разработало весьма разумный проект бюджета сразу на три года. Стабилизационный фонд будет разделен на две части – резервный фонд в размере 10% от ВВП (этого достаточно, чтобы финансировать бюджетные расходы в течение трех лет, даже если нефтяные цены снизятся вдвое), и 'фонд будущих поколений', куда будут поступать излишки доходов от энергетического экспорта.
     Россия перешла от накопления резервов и выплаты долгов к финансированию развития инфраструктуры. Частные фирмы, в свою очередь, уже не просто стараются выжать максимум из старого оборудования, но и строят новые предприятия. По прогнозам Министерства финансов, ежегодный объем инвестиций в основные фонды к 2010 г. должен удвоиться по сравнению с прошлым годом, достигнув 357 миллиардов долларов.
     'Сегодня условия для развития бизнеса настолько хороши, а экономические показатели настолько динамичны, что мы ожидаем существенного роста инвестиций, – заметил министр финансов Алексей Кудрин в интервью Financial Times. – Все это – результаты политической и макроэкономической стабильности, а также благоприятных цен на нефть'.
     Впрочем, перед страной по-прежнему стоят сложнейшие задачи: ослабить зависимость от сырьевого экспорта и создать 'экономику знаний', обновить ветшающую социально-экономическую инфраструктуру, остановить резкое сокращение численности населения, и сузить разрыв между богатством и бедностью.
     Крис Уифер (Chris Weafer), отвечающий за стратегическое планирование в 'Альфа-банке', полагает, что путинская эпоха – первый этап процесса преобразований, которые Кремль рассчитывает осуществить за четыре президентских срока. Олигархов, правивших бал в 1990-х, лишили политического влияния, в ключевых секторах экономики были созданы лояльные Кремлю 'флагманы отечественной индустрии', во многих случаях контролируемые государством, чья задача – финансировать возрождение страны. Временами этот процесс осуществлялся весьма грубыми методами – достаточно вспомнить кампанию против нефтяной фирмы 'ЮКОС', или прошлогоднюю историю с выкручиванием рук Royal Dutch Shell, чтобы вынудить ее передать 'Газрпрому' энергетический проект 'Сахалин-2'. Возможно, именно со стремлением довести дело до конца связана одержимость Кремля идеей политического контроля – он делает все, чтобы г-на Путина сменил подобранный им же преемник, а в новом составе Думы (нижней палаты парламента) после выборов в декабре этого года по-прежнему преобладали прокремлевские партии.
     Критики нынешней власти считают, что за этим кроются другие мотивы: стремление тех, кто приобрел власть над политикой и экономикой, удержать свои позиции.
     'Путинская система – это петрогосударство, в рамках которого узкая группа людей монополизирует ресурсы и делит их между политическим классом, государственной бюрократией и корпоративным менеджментом, – утверждает независимый депутат Думы Владимир Рыжков. – Пара миллионов россиян живет хорошо, а большинство прозябает в бедности'.
     По словам бывшего экономического советника президента Андрея Илларионова, сверхцентрализация власти отрицательно сказывается на темпах экономического роста – они могли бы быть еще выше.
     'Управляемая' передача власти представляется наиболее вероятным вариантом развития событий. Судя по всему, россияне по-прежнему готовы пожертвовать политическими правами ради высоких заработков; рейтинг поддержки президента превышает 80%, а 40% респондентов в ходе социологических опросов заявляют, что готовы поддержать выбранного им преемника независимо от того, кто это будет.
     Похоже, в качестве потенциальных кандидатов на президентский пост выдвинуты двое первых вице-премьеров – Дмитрий Медведев и Сергей Иванов. Три общенациональных телеканала, прямо или косвенно контролируемые государством, уже освещают деятельность двух главных претендентов в крайне апологетическом духе. Телевидение и сегодня порой критикует нынешнюю администрацию, а в некоторых московских СМИ идут оживленные политические дискуссии. Однако потенциальным оппонентам 'кандидатов от власти' – например, Михаилу Касьянову, бывшему премьер-министру, а сегодня главной надежде оппозиции на выборах – доступ в электронные СМИ по сути закрыт.
     Широкая коалиция оппозиционных организаций, 'Другая Россия', которую сколотили бывший чемпион мира по шахматам Гарри Каспаров и Касьянов, устраивает уличные демонстрации, требуя подлинно свободных выборов. Количество их участников пока невелико, но и эти акции протеста власти разгоняют силой.
     Один из двух 'фаворитов' будущей президентской гонки считает, что России нужна в первую очередь стабильность. 'Мне кажется, что большинство россиян за продолжение курса Путина, – заявил Сергей Иванов в интервью Financial Times. – Потому что, что бы ни говорили, конкретные результаты налицо'.
     Однако главным недостатком 'путинизма', пожалуй, следует считать его неспособность обеспечить в стране верховенство закона и независимость судебной системы. Напротив, закон по-прежнему используется в качестве оружия – как это случилось в ходе кампании против 'ЮКОСа' и его владельца Михаила Ходорковского, или против Shell.
     Кроме того, недавние убийства замглавы Центробанка Андрея Козлова, журналистки и общественного деятеля Анны Политковской, и бывшего сотрудника КГБ Александра Литвиненко, жившего в эмиграции в Лондоне, стали наглядным свидетельством неспособности властей обеспечить неотвратимость наказания для преступников. Те, кто желает свести с кем-то счеты, по-прежнему уверены, что насилие сойдет им с рук.
     Убежденность в том, что Россия так и не превратилась в демократическое правовое государство, стала одной из причин усиливающегося охлаждения в ее отношениях с США. Экономическое оживление внушило Москве уверенность в себе, и она открыто выражает недовольство западными партнерами, нарушающими свои обещания – в частности в связи с присоединением к НАТО бывших стран-сателлитов СССР. Это раздражение прорвалось наружу в путинском выступлении в Мюнхене в феврале этого года, где он клеймил 'унилатералистскую' политику США.
     Объяснение одного из помощников Путина, Сергея Ястржембского, заявившего, что выступление президента представляет собой не 'холодную войну', а 'холодный душ', представляется справедливым. Однако, учитывая разногласия Москвы и Вашингтона в связи с планами США по созданию системы ПРО в Восточной Европе, будущим статусом Косово и иранской ядерной программой, а также приближающиеся выборы в обеих странах, российско-американские отношения, скорее всего, останутся сложными.
     Что же касается образа жизни, то все больше россиян проводит отпуск за рубежом, ездит на иномарках, покупает иностранные товары в торговых центрах западного образца – словом, можно утверждать, что сегодня они, как никогда раньше, интегрированы в мировое сообщество.
     Обернется ли рост благосостояния требованиями демократизации, или все большей аполитичностью – вот главные вопросы, которые должны проясниться на следующем этапе развития России.

'Большинство населения, как и раньше, уповает на царя'

Россия никогда не заимствует полностью англосаксонскую модель политического управления

     Человек, который может стать следующим президентом России, заявляет, что россияне хотят преемственности и нуждаются в ней. Семь лет путинизма принесли конкретные результаты: бурное развитие экономики и рост золотовалютного запаса.
     'Вряд ли кто-то из кандидатов на пост президента будет заявлять, что все, что делал Путин – плохо, – сказал Иванов в интервью FT. – У такого кандидата не будет ни малейшего шанса. Может быть некая маргинальная фигура, клоун. Но он получит один процент или полпроцента голосов'.
     Иванов дал интервью незадолго до того, как оппозиционная коалиция 'Другая Россия' провела митинги в Москве и Санкт-Петербурге. В них приняли участие всего две-три тысячи человек, но ОМОН жестоко разогнал обе демонстрации, что, по-видимому, свидетельствует о нервозности Кремля. Первый вице-премьер резко отзывается о демонстрантах, пытавшихся нарушить движение транспорта, и ассоциирует их с экстремистами. Попытки 'дестабилизировать страну' накануне выборов не будут, по его мнению, иметь успеха.
     'Могут быть попытки, может быть желание. Но из этого ничего не выйдет. Экономическая и политическая ситуация сегодня очень стабильна. Эти деньги будут выброшены на ветер'.
     Как и президент, 53-летний Иванов – бывший сотрудник КГБ. Они познакомились в годы работы в Санкт-Петербурге, и Иванов стал одним из самых близких друзей Путина. Возглавив в 1998 г. ФСБ – наследницу КГБ, Путин сделал Иванова своим заместителем.
     Теперь первый вице-премьер, шесть лет занимавший пост министра обороны России и ставший первым гражданским лицом на этом посту, отвечает за модернизацию промышленности. По своим воззрениям Иванов во многом солидарен с Путиным, хотя порой более прямолинеен. Например, отвечая на вопрос о том, не является ли излишней централизация политической и экономической власти при нынешнем президенте, он говорит, что россиян не устроила бы полностью западная система правления.
     'Россия – большая страна... и большинство ее населения по-прежнему уповает на царя. Гражданское общество у нас еще развито слабо, – говорит он. – Нельзя рассматривать проблемы централизации управления в России лишь через призму англосаксонской политической традиции. Россия никогда не заимствует полностью англосаксонскую модель политического управления'.
     Что касается экономической политики, то тут Иванов – 'вполне либерален', но, вместе с тем, считает, что есть отрасли, 'в которых доля государства будет по определению составлять более 75 процентов' – прежде всего, это атомная энергетика, которая может использоваться как в мирных, так и в военных целях. Кроме того, государство должно поддерживать такие отрасли, как судостроительная и авиакосмическая, где один лишь рынок не может гарантировать развитие.
     Кроме того, он твердо убежден в том, что российские компании – как государственные, так и частные – имеют преимущественное право на разработку месторождений нефти и газа.
     'Это наши ресурсы, и нам решать, как их осваивать, и откуда брать на это средства, – говорит он. – Мы допускаем в этот сектор иностранных инвесторов в качестве подрядчиков. Мы обеспечиваем им доступ в плане инвестиций в развитие технологий. Но что касается крупных месторождений, я не думаю, что в обозримом будущем мы позволим какой-либо иностранной компании владеть крупным месторождением на территории России'.
     Но, похоже, наиболее уверенно Иванов чувствует себя, рассуждая о вопросах безопасности и внешней политики. Он подчеркивает, что, несмотря на жесткую мюнхенскую речь Путина с критикой американской 'политики односторонних действий', риска нового противостояния двух старых врагов не существует.
     'Я не вижу такой опасности, потому что в любом случае, при любом сценарии развития России, мы не вступим в новую 'холодную войну'. Мы уже один раз наступили на эти грабли, – говорит он, – и больше никогда не совершим подобную ошибку'. Если Россия модернизирует свою армию, то не для противостояния Европе и США. Это делается с целью противодействия потенциальным новым угрозам со стороны таких соседей, как Северная Корея и Иран.
     Вместе с тем, он указывает на то, что Россия чувствует себя обманутой и униженной Западом. 'В середине девяностых мы рассчитывали на то, что с распадом СССР 'холодная война' закончилась. Что НАТО не будет расширяться на восток, что она не станет создавать военные базы там, где она нам обещала этого не делать. Но мы видим, что нас обманули. И возникает вопрос: для чего все это?'. Особенно негативную реакцию вызывают планы США по размещению элементов создаваемой системы ПРО в Восточной Европе.
     Иванов подчеркивает, что Россия ничем не угрожает Западу и не использует свои энергетические ресурсы в качестве оружия геополитики.
     'Нет никакого энергетического империализма, – говорит он. – Нефть и газ имеют цену. В середине 1990-х вы учили нас строить рыночную экономику. Мы восприняли этот урок. Теперь мы слышим критику в свой адрес: 'вы действуете неправильно, вы используете цены на энергоносители в политических целях'. Но мы торгуем со всеми, исходя из рыночных цен'.

Президентские выборы в России: кандидаты выходят на старт

Любимый стиль Путина – сделать так, чтобы ни один эксперт не мог догадаться, в чем будет состоять его решение, пока это решение не оглашено

     Во главе гонки за место преемника Владимира Путина, который в следующем году покинет президентский пост, встали два заместителя премьер-министра – Сергей Иванов и Дмитрий Медведев. Может ли в этой компании появиться третий? Или, может быть, Путин все же решит изменить конституцию и остаться на третий срок?
     В кулуарах самые высокопоставленные кремлевские чиновники говорят, что Путин, хотя и дал понять, что отдаст предпочтение одному из претендентов, но еще не решил, кому. Однако поскольку до конца второго и, по конституции, последнего президентского срока Путина осталось меньше года, имя следующего президента уже сегодня становится самым актуальным вопросом российской политической жизни.
     На сегодняшний день мало кто сомневается в том, что того, на кого падет выбор Путина, выберет и народ в 2008 году. Но дело не только в этом: от того, кто будет следующим президентом, зависит и политика, и, что самое важное, состав правительства и президентской администрации, многие сотрудники которой также возглавляют крупные государственные компании.
     Очевидной представляется связь главных претендентов с конкурирующими кремлевскими фракциями: если Медведев считается представителем более либеральной группы, экономически связанной с возглавляемым им же 'Газпромом', то Иванов ассоциируется с так называемыми 'силовиками', более консервативными чиновниками, выходцами из военной среды, опирающимися на государственную нефтяную компанию 'Роснефть'.
     Президент постоянно говорит о том, что не собирается оставаться на третий срок, хотя, что примечательно, он хитрит и не исключает возможности своего возвращения во власти в 2012 году, что по конституции вполне возможно.
     Медведева и Иванова повысили в должности практически одновременно, в ноябре 2005 года, и с этих пор каждое их действие рассматривается в контексте соревнования за благосклонность Путина. Медведев переместился с должности руководителя президентской администрации на пост вице-премьера, ответственного за исполнение многомиллиардных социальных программ. Иванова же два месяца назад Путин освободил от должности министра обороны и сделал его 'чистым' вице-премьером, отвечающим за модернизацию промышленности – а это полномочия, обладающие примерно таким же, как у Медведева, преемническим потенциалом.
     Времени на телевидении обоим кандидатам выделяют сколько потребуется; оба публично высказываются на темы, выходящие за пределы их официального статуса. Медведев в январе выступал от лица России на Всемирном экономическом форуме в Давосе, а Иванов в феврале сопровождал Путина в Мюнхен на конференцию по безопасности. Однако политологи считают, что Путин сначала дождется конца текущего года, и только потом сделает окончательный выбор.
     – Как только Путин скажет, что президентом должен стать кандидат X или кандидат Y, сам он тут же превратится в 'хромую утку', потому что российская элита тут же переориентируется на того человека, – объясняет Алексей Макаркин из московского Центра политических технологий.
     – Любимый стиль Путина – сделать так, чтобы ни один эксперт не мог догадаться, в чем будет состоять его решение, пока это решение не оглашено, – рассказывает Николай Петров, сотрудник московского Центра Карнеги.
     По мнению Петрова, в списке кандидатов может появиться и третье имя. Наиболее часто третьим потенциальным кандидатом называют Дмитрия Якунина, главу компании 'Российские железные дороги'. Как и двое основных кандидатов, Якунин – близкий друг Путина еще со времен его работы в Санкт-Петербурге, к тому же 'РЖД' – это независимый политический капитал, одно из наиболее стратегически важных предприятий страны. А совсем недавно в центре внимания появилось и четвертое лицо – Сергей Нарышкин, которого в феврале, во время массовых перестановок в правительстве, повысили до заместителя премьер-министра (это всего на одну ступень ниже, чем у Медведева и Иванова).
     Кроме всего прочего, остается и еще один интересный сценарий: Путин может дать возможность двум главным кандидатам самостоятельно выяснить отношения на выборах. Таким образом может быть проведена параллель с разворачивающимся соперничеством между правоцентристской пропутинской партией «Единая Россия», составляющей большинство в нынешней Думе, и недавно созданной левоцентристской – но столь же пропутинской – партией 'Справедливая Россия'.
     Судя по тому, какие разговоры ходят в московских околополитических кругах, появление второй пропрезидентской партии может быть признаком не организации в стране фальшивой, как утверждают оппозиционеры, политической конкуренции, а скорее оформления связей обеих партий с двумя кремлевскими кланами. Месяц назад в 14 российских регионах прошли выборы, результаты которых показывают, что вместе эти две партии могут сформировать в следующей думе прокремлевское большинство в две трети депутатов. Однако при этом, если у президента останется два основных кандидата, голоса избирателей, настроенных прокремлевски, могут разделиться, и здесь у оппозиции появится возможность для прорыва.
     Если сегодня и может появиться оппозиционный кандидат, то его источником, вполне вероятно, станет 'Другая Россия' – лоскутная коалиция, собранная бывшим чемпионом мира по шахматам Гарри Каспаровым. Состав ее участников весьма пестр – от либералов типа экс-премьер-министра Михаила Касьянова, уволенного Путиным в 2004 году, и независимого депутата Думы Владимира Рыжкова, до радикала Эдуарда Лимонова, лидера скандально известной партии национал-большевиков.
     По словам Каспарова, коалиция будет стараться выдвинуть на выборы 'кандидата национального единства', преданного идеалам абсолютной демократии. Правда, Касьянов, наиболее солидный претендент на этот статус, скорее всего, не сможет объединить столь разные по своей ориентации крылья блока. Кроме того, альянсу, который никто не подпускает близко к прессе, предстоит пройти жесткое сито избирательного законодательства, по которому группировкам, существование которых не одобряется в Кремле, выживать становится очень и очень трудно. И все же Каспаров не сдается:
     – Сегодня наше положение может показаться не очень перспективным, но народу не нравится то, что происходит вокруг – и это недовольство все нарастает.

Россия приступает к разминке

«Мы не идеальны, но кто идеален?»

     После жесткого выступления президента Путина в Мюнхене с осуждением американской политики односторонних действий высокопоставленные российские и американские чиновники стараются не подчеркивать свои противоречия. Однако им непросто снизить напряженность в отношениях между Россией и Западом, вызванную такими разноплановыми вопросами, как Ирак, Иран и планы США по размещению баз ПРО в Польше и Чехии – бывших советских сателлитах.
     Для США проблемы с Россией – лишь один из многочисленных факторов. Но для России отношения с Западом имеют определяющее значение для восприятия ею самой себя и своего положения в мире.
     Многие представители российской политической элиты все еще сожалеют о потере статуса сверхдержавы после краха советской империи. Теперь, когда политические и экономические неурядицы 1990-х годов позади, а страна, благодаря энергоносителям, начала возрождаться, они считают, что Россия вновь заслуживает уважения. Как и президент Путин, они хотят покончить с 'политикой односторонних действий' США и вернуться к многостороннему сотрудничеству, в котором Россия играла бы одну из ведущих ролей. Кроме того, они хотели бы признания значения России как глобальной энергетической державы и ее доминирующей политической позиции на постсоветском пространстве.
     По мнению председателя комитета Совета Федерации РФ по международным делам Михаила Маргелова, мысль, которую пытался донести Путин, заключалась в следующем: 'Сегодня вы имеете дело не с той Россией, какой она была в 1991 г. Мы больше не та Россия. Мы становимся сильными. Но это не значит сильными и страшными. Мы не идеальны, но кто идеален?' Маргелов считает, что возвращение сильной России приведет к 'экономической и политической конкуренции в постсоветской сфере и в других частях мира'. Но это не предвещает возврат к 'холодной войне'.
     Взгляды Маргелова представляют собой умеренный московский мэйнстрим. Но с ростом национализма все большей поддержкой пользуется более 'ястребиная' политика. 'Ястребы' считают, что Россия втянута в многовековой конфликт с западным миром, стремящимся к мировому господству.
     Кремль старается держать более радикальных ястребов под контролем. Ему известно, что Россия, несмотря на экономическое возрождение последних лет, слишком слаба для того, чтобы соперничать с США в политической сфере, не говоря уже о военной. Оборонный бюджет России эквивалентен пяти процентам американского, а большая часть ее оружия была создана в советское время. Как считает либеральный внешнеполитический аналитик Федор Лукьянов, 'Путин определенно не желает тотальной конфронтации с Западом'.
     Однако с приближением президентских выборов кремлевским чиновникам, возможно, потребуется дать ответ на рост национализма. В своей недавней статье в FT Константин Косачев, председатель комитета по международным делам Государственной Думы, пишет: 'Пространство для маневра российских политиков будет ограничено. Большинство россиян недовольно тем, что происходит в их регионе, и чаще всего это связывается с тем, что Россия ведет себя слишком мягко. Любой политик, не готовый к жестким действиям, рискует потерять поддержку'.
     Посмотрим, как это проявится в конкретных ситуациях. Главной проблемой для России является американский план противоракетной обороны. Российские официальные лица признают, что само по себе размещение 10 ракет-перехватчиков в Польше для отражения возможного удара со стороны стран-изгоев не представляет собой военной угрозы России. Однако оно может стать таковой, если США приступят к созданию новых элементов системы ПРО.
     Российские чиновники утверждают, что, размещая базы в Восточной Европе и намекая на возможность аналогичного сценария на Украине и в Грузии, Вашингтон угрожает российскому чувству безопасности. Российские 'ястребы' заявляют, что США продолжают экспансию НАТО на восток и умышленно приближают военную инфраструктуру альянса к границам России.
     Кроме того, Москва опасается, что кампания по сдерживанию ядерной программы Ирана может привести к военной операции, проведенной США или при их поддержке. По мнению российских официальных лиц, пример Ирака показал, что такая интервенция незаконна и контрпродуктивна. Однако позицию России осложняет то, что она определенно не хочет, чтобы вблизи ее южных границ было государство с ядерным оружием.
     Менее двузначна позиция Москвы по Косово. Она не раз заявляла, что не поддержит США и Великобританию в их стремлении навязать Сербии независимость Косово. Некоторые российские чиновники указывают на то, что независимость Косово может создать опасный прецедент для других отколовшихся территорий, в том числе, для сепаратистских регионов Грузии. Другие опасаются, что разыгрывание этой карты может оказаться рискованным для многонациональной России.
     Между тем, России будет все сложнее улучшать отношения с ЕС, чтобы сбалансировать трудности в отношениях с США. В своих контактах с Москвой ЕС придерживается прагматической позиции, признавая ключевую роль российского экспорта энергоносителей. Но вступление Польши и других бывших советских сателлитов сделало его более недоверчивым. Неудача с началом переговоров по новому соглашению о сотрудничестве между ЕС и Россией – лишь один из признаков смены настроений.

Система ПРО для Европы?

Похоже, позиция России эволюционирует в направлении ворчливого 'да' в отношении натовско-европейской системы, и твердого 'нет' системе американской

Кто хочет защитить Европу от иранских ракет?
     Премьер-министр Чешской Республики Мирек Тополанек (Mirek Topolanek) поддерживает создание противоракетного 'щита'. У российского президента Владимира Путина эта идея, напротив, вызывает полное неприятие – по крайней мере, такова еще недавно была официальная позиция его администрации
     Нынешнее дипломатическое маневрирование вокруг системы 'евроПРО' смутно напоминает дебаты по поводу расширения НАТО в 1990-х. Тогда бывшие советские страны-сателлиты – Венгрия, Польша и Чешская Республика – требовали немедленного вступления в НАТО. Кремль возражал, преподнося расширение НАТО как серьезнейшую угрозу. Московские политики называли его ползучей агрессией Запада, апеллируя тем самым к исторической памяти россиян. Марксизм к тому времени уже был дискредитирован, но марксистская риторика вполне подходила в качестве пропагандистской уловки. В частности, говорилось, что расширение НАТО льет воду на мельницу американского империализма.
     Выяснилось, однако, что никакой опасности для России этот процесс не представлял. Хорошо это или плохо, но Россия образца 2007 г. – далеко не та слабая и разуверившаяся в себе страна, какой она была в 1995 г. В этом есть свои плюсы – российская экономика все больше сращивается с другими странами Европы, и от этого выигрывают все. Другим европейским странам нужно российское сырье, а России нужен европейский рынок сбыта. Как выяснилось, стабильность, уверенность в будущем и динамичное экономическое развитие Восточной Европе России только выгодно. Возможно, членство в НАТО не сыграло решающей роли в формировании такой уверенности у стран региона, но оно несомненно этому способствовало.
     Есть у новой России и свои минусы – ее власти все больше прибегают к авторитарным методам, бросая за решетку политических оппонентов и запугивая инакомыслящих. На путинском Кремле повисли обвинения в убийствах журналистов и диссидентов.
     Что же касается вопроса о 'евроПРО', но на данный момент наиболее влиятельные страны Восточной Европы поддерживают ее создание, а Россия, относящаяся к этой идее с глубоким подозрением, колеблется между ее активным неприятием и условным согласием.
     Члены НАТО – Польша и Чешская Республика – всерьез обсуждают свою будущую роль в создании противоракетной системы. Чехия готова разместить на своей территории радар, а Польша – наземные пусковые установки ракет-перехватчиков.
     Россияне, однако, выступают с воинственными заявлениями – и утверждают, что система 'евроПРО' создается, чтобы сбивать их собственные ракеты. Этот тезис явно не соответствует действительности. Для противодействия российским ракетам предлагаемая система неудачно расположена, да и в принципе слишком слаба. Тем не менее в марте Москва заявила: если 'евроПРО' будет развернута, она займется модернизацией своего ракетного арсенала. Один чиновник из российского МИДа заявил, что сотрудничество российской стороны в этом вопросе 'исключено'.
     Германский канцлер Ангела Меркель хорошо осознает угрозу, исходящую от 'деструктивных государств' вроде Ирана. Г-жа Меркель стремится к выработке 'единой позиции' стран ЕС по вопросу о противоракетной обороне – избегая тем самым развития событий по шаблону российско-американского противостояния, и давая понять Кремлю, что речь идет о коллективной оборонительной системе. Г-жа Меркель считает, что раскол в Европе по вопросу о системе ПРО – как это произошло в связи с американским вторжением в Ирак – недопустим.
     Все, включая Кремль, похоже согласны: сегодня мы столкнулись с новыми угрозами – угрозами 21-го века, которые ничего общего не имеют с блоковым противостоянием прошлого столетия.
     На этой неделе заместитель министра иностранных дел России Александр Грушко выступил уже с менее однозначным заявлением: по его словам, сотрудничество России с НАТО по этому направлению зависит 'от выбора окончательной конфигурации создаваемой эшелонированной системы противоракетной обороны'.
     Похоже, позиция России эволюционирует в направлении ворчливого 'да' в отношении натовско-европейской системы, и твердого 'нет' системе американской. Константин Косачев, председатель думского комитета по международным делам, в статье, опубликованной International Herald Tribune 6 апреля, отмечает: 'У России есть все основания для заинтересованности в тесном сотрудничестве по созданию систем противоракетной обороны на территории Евразии'. В то же время, по мнению г-на Косачева, Россия и Европа рискуют оказаться в 'унизительном' положении, если управление этой системой будут осуществлять США.