Послание-2007

Замминистра финансов Сергей Сторчак вышел на свободу

     Вчера вечером из следственного изолятора «Лефортово» вышел на свободу заместитель министра финансов Сергей Сторчак. Следственный комитет при прокуратуре (СКП) обвиняет его в попытке хищения государственных средств в размере более 40 млн долл. путем мошенничества и злоупотреблении должностными полномочиями. В тюрьме г-н Сторчак провел почти год – арестовали его в середине ноября 2007-го. Впрочем, год – это максимальный срок содержания под стражей для обвиняемого в совершении данной категории преступлений, если, конечно, дело не передадут в суд, но пока данных об этом не поступало.
     Теперь согласно постановлению следователя чиновник находится под подпиской о невыезде. Вместе с ним СИЗО покинул и гендиректор ЗАО «Содэксим» Виктор Захаров, также обвиняемый в попытке хищения государственных средств. Два других фигуранта этого дела – директора Межрегионального инвестиционного банка (МИБ) Вадим Волков и Игорь Кругляков – ранее тоже были освобождены из-под стражи.
     Вчера официальный представитель СКП Владимир Маркин заявил, что «решение об изменении меры пресечения бывшему заместителю министра финансов Сторчаку и другим фигурантам следователь принял в связи с тем, что расследование дела завершено и обвиняемые, находясь на свободе, уже никак не смогут повлиять на результаты следствия». Теперь обвиняемые будут регулярно приходить в СКП, чтобы вместе со своими адвокатами знакомиться с материалами следствия.
     Министр финансов Алексей Кудрин назвал освобождение своего зама «торжеством справедливости», а сам г-н Сторчак заявил, что в тюрьме «от событий не отстал» и после консультаций с шефом готов вернуться к работе.
     Сергей Сторчак, занимавшийся вопросами межгосударственных кредитов и урегулирования внешних долгов, был задержан 15 ноября прошлого года. Вместе с ним за решеткой оказались три бизнесмена – Вадим Волков, Игорь Кругляков и Виктор Захаров. Следствие обвинило их в попытке хищения у государства путем мошенничества 43 млн долларов.
     В середине 90-х годов «Содэксим» внес в бюджет 26 млн долл. в виде залога для участия в сделках по урегулированию долга Алжира перед Россией. В 2006 году Россия по каким-то внешнеполитическим соображениям алжирский долг списала. Коммерсанты, так и не получившие обещанных сделок, обратились к российскому правительству с просьбой вернуть им сумму залога, а также набежавшие проценты. В итоге как раз и набралось 43,4 млн. После долгих и многочисленных согласований и утверждений в различных ведомствах Минфин решил вернуть предпринимателям залог и перечислить деньги на счета «Содэксима» в МИБ.
     Руководство Минфина, и вчера это в очередной раз подтвердил глава ведомства Алексей Кудрин, до сих пор считает, что действия чиновников были законными. Но в СКП придерживаются мнения, что г-н Сторчак и бизнесмены просто хотели украсть деньги. В итоге всем четверым было предъявлено обвинение в покушение на мошенничество.
     Совсем недавно, 3 октября, Главное следственное управление СКП в стенах «Лефортово» предъявило обвинение Сергею Сторчаку. В его окончательной редакции чиновнику вменили еще и злоупотребление должностными полномочиями. Используя их, как полагают следователи, чиновник обеспечил принятие Минфином заведомо незаконных решений о выплате ЗАО «Содэксим» 43,4 млн долл. Квалификация действий Волкова и Захарова осталась прежней – покушение на мошенничество. Дело Круглякова, который сейчас из-за болезни сердца находится в больнице, выделили в отдельное производство. Неделю назад, 16 октября СКП официально заявил об окончании следствия по делу.
     Почему вчера следователи решили отпустить г-на Сторчака, его адвокат Андрей Ромашев пояснить не мог. «Мы еще не видели документов, следователь сообщил мне это, когда я был в СКП, – рассказал адвокат. – Мы ожидали этого, так как несколько дней назад уже освободили Волкова. Но почему 30 сентября следователи выходят с ходатайством о продлении срока ареста до 15 ноября, суд его удовлетворяет, а спустя три недели те же следователи отпускают Сторчака, мне не понятно. Тем не менее я рад, что следствие встало на верный путь. Будем ждать второго шага – снятия всех обвинений».
     Министр финансов Алексей Кудрин празднует «торжество справедливости». «Это изначально было мое предложение – выпустить Сторчака под подписку о невыезде, и я был уверен, что он смог бы нормально сотрудничать со следствием, потому что я считаю обвинения несправедливыми, не имеющими оснований. Думаю, мы все в этом убедимся, и, думаю, справедливость восторжествовала», – заявил вчера министр.
     Сам г-н Сторчак, вышедший вчера из изолятора около семи часов вечера, отвечая на вопросы встречающих его журналистов, сказал, что решение СКП было для него неожиданным. «Почему такое решение было принято именно сейчас, я не знаю», – сказал он. Относительно возможного возращения его к исполнению своих обязанностей в Минфине г-н Сторчак заметил, что ему «надо проконсультироваться с министром». Однако к работе, по его словам он готов. «Смотрел, как развивается финансовая ситуация в стране, благодаря прессе, а также, как развивается ситуация на финансовых рынках в Штатах, в Западной Европе. Думаю, от событий не отстал», – сказал Сергей Сторчак.

Сергея Сторчака вдруг освободили под подписку о невыезде

     Из СИЗО «Лефортово» вчера вышел на свободу заместитель министра финансов России Сергей Сторчак. Ему и другому обвиняемому по делу о попытке хищения бюджетных средств на сумму более $43 млн – гендиректору компании «Содэксим» Виктору Захарову следственный комитет при прокуратуре РФ изменил меру пресечения с ареста на подписку о невыезде. Теперь под стражей остается лишь один фигурант этого громкого дела. Оказавшись на свободе, господин Сторчак заявил, что готов немедленно выйти на работу.
     Решение следственного комитета при прокуратуре РФ об изменении меры пресечения заместителю министра финансов Сергею Сторчаку стало полной неожиданностью для его адвокатов. «Мы, конечно, надеялись на это, но что наш подзащитный выйдет из СИЗО так быстро, не ожидали»,– сказала «Ъ» его адвокат Марина Никольская, напомнившая, что 30 сентября этого года Басманный суд Москвы продлил срок ареста заместителю министра до 15 ноября. Защита господина Сторчака узнала о его предстоящем освобождении из сообщения официального представителя следственного комитета Владимира Маркина, распространенного информагентствами. Адвокаты тут же связались со следователем, ведущим дело заместителя министра, но тот оказался не в курсе ситуации. Правда, через несколько часов защитникам сообщили, что Сергея Сторчака выпустят из СИЗО около шести часов вечера.
     Уже за час до этого у ворот «Лефортова» собралась внушительная толпа – около полутора десятков коллег господина Сторчака по Минфину (большинство из них исправно посещали все судебные заседания по его делу) и несколько десятков журналистов. Коллеги, друзья и адвокаты заместителя министра разбились на небольшие группы: женщины держали в руках два огромных букета белых и алых роз, мужчины имели при себе букет поскромнее, защитники стояли отдельно. Толпа довольно быстро просочилась через внешние ворота и бетонные заградительные блоки и подошла к самому входу. Персонал СИЗО реагировал на это спокойно: лишь однажды сотрудник выглянул на улицу и попросил всех отойти подальше. Никто на просьбу не отреагировал, а сотрудники «Лефортова» на своем настаивать не стали.
     Тем временем Сергей Сторчак задерживался. Как объяснили в СИЗО, собирал вещи. На улицу заместитель министра финансов вышел в 18.45. Его встретили аплодисментами. Одетый в скромную светлую куртку и джинсы господин Сторчак был весел. В руках он держал большой синий полиэтиленовый пакет с вещами (похожий на мешок для мусора емкостью 120 л), чуть позже из СИЗО вынесли еще две клетчатые сумки наподобие тех, в которых челноки вывозят свои товары с московских рынков. Заместитель министра обнимался с друзьями и коллегами, а затем подошел к журналистам. Перед этим, правда, посовещался с адвокатами.
     «Хочу прежде всего поблагодарить свою жену (супруга заместителя министра находится на лечении и вчера встретить его не смогла.– «Ъ»), семью, коллег и лично министра Алексея Кудрина за поддержку,– начал Сергей Сторчак.– Его личное вмешательство мне очень помогло. Сейчас отправлюсь домой и буду просто отдыхать». Впрочем, заместитель министра тут же отметил: «В СИЗО я внимательно читал газетные статьи о финансовом кризисе, я представляю себе состояние финансов и готов приступить к работе немедленно. Перед этим я, конечно, должен встретиться с Алексеем Леонидовичем (Кудриным.– «Ъ») и познакомиться с его пониманием сложившейся ситуации». Господин Сторчак сообщил, что условия содержания в СИЗО «были обычные для тех, кто попадает в «Лефортово»», и отметил корректное и уважительное отношение по отношению к нему со стороны сотрудников изолятора
     «У меня есть обязательства перед следственным комитетом,– сказал Сергей Сторчак.– Будут ходить к следователю на допросы и другие следственные мероприятия».
     Господин Сторчак признался, что не знает точную причину своего неожиданного выхода на свободу. «На мой взгляд, это произошло потому, что дело завершено и держать меня дальше в СИЗО было бессмысленно». Отметим, что представитель следственного комитета при прокуратуре РФ Владимир Маркин вчера заявил, что решение об изменении меры пресечения «следователь принял в связи с тем, что расследование дела завершено и обвиняемые, находясь на свободе, уже никак не смогут повлиять на результаты следствия». Интересно, что 30 сентября, когда решался вопрос о продлении ареста Сергея Сторчака, и обвиняемый, и его защита приводили эти же доводы, однако суд тогда их во внимание не принял и продлил срок содержания под стражей.
     Сергей Сторчак был задержан 15 ноября прошлого года. Вместе с ним по делу проходят гендиректор компании «Содэксим» Виктор Захаров, президент Межрегионального инвестиционного банка Вадим Волков и член совета директоров этого банка Игорь Кругляков. Всем фигурантам предъявлено обвинение в мошенничестве (ст. 159 УК РФ), а господину Сторчаку – еще и в злоупотреблении должностными полномочиями (ст. 285 УК РФ). По данным следствия, фигуранты дела создали организованную группу с целью хищения средств из федерального бюджета под предлогом покрытия затрат, понесенных компанией «Содэксим» в Алжире. Речь шла о более чем $43 млн, однако в обвинении в окончательной редакции сумма указана не была.
     Вчера же мера пресечения с ареста на подписку о невыезде была изменена и Виктору Захарову. Дело же в отношении Игоря Круглякова выделено в отдельное производство (как сообщил «Ъ» 23 сентября, банкир отпущен под подписку о невыезде и готовится к сложной операции на сердце). Так что из всех фигурантов расследования пока под стражей остается только Вадим Волков. Отметим, что в течение всего расследования, как сообщили «Ъ» в Минфине, Сергей Сторчак по-прежнему оставался в штате министерства в должности заместителя министра.
     Вице-премьер – министр финансов РФ Алексей Кудрин вчера заявил, что считает обвинения против своего заместителя несправедливыми и не имеющими оснований, а его освобождение – торжеством справедливости: «Это изначально было мое предложение – выпустить (Сергея Сторчака.– «Ъ») под подписку о невыезде, и я был уверен, что он смог бы нормально сотрудничать со следствием».
     В Минфине пока не берутся загадывать, как быстро появится господин Сторчак на рабочем месте. «Сначала мы бы хотели, чтобы он наконец оказался у себя дома»,– заявил «Ъ» представитель министерства. Тем не менее никаких проблем с выходом на работу заместителя министра там не видят. «Его кабинет никто не занимал, его секретарь находится на рабочем месте, для нас это символически крайне важно»,– сказал собеседник «Ъ». По данным «Ъ», трудовая книжка сотрудника Сторчака по-прежнему находится в Минфине. Источники в министерстве затруднились ответить, начислялась ли ему все это время зарплата, но пояснили, что в штатном расписании ничего не менялось и «по идее» она должна была ему начисляться.
     С обязанностями же несколько сложнее: напомним, они были временно перераспределены, и его фактическим преемником по большей части функций (в том числе по работе с внешним долгом) является заместитель министра Дмитрий Панкин. Его кандидатуру, по данным «Ъ», господин Сторчак лично согласовывал, уже находясь в СИЗО. Впрочем, вряд ли сейчас возможен полный возврат функций заместителя министра: любая загруженность господина Сторчака в суде немедленно вызовет проблемы с его визами на документах, перенос графиков совещаний и переговоров. А про переговоры за пределами России по тому же внешнему долгу в рамках подписки о невыезде, скорее всего, придется пока забыть, хотя сама по себе подписка не означает невозможности выезда за рубеж с соответствующего разрешения следствия.
     Вчера господин Сторчак общался со встречающими его недолго. Еще раз посовещавшись со своими адвокатами, он сказал: «Очень хочу домой». После чего сел вместе с сыном в черный Audi и уехал.
     Адвокат господина Сторчака Марина Никольская вчера сказала «Ъ»: «В деле 78 томов. Пока нас следователь не вызывал, но мы уже завтра обязательно поедем в следственный комитет и обсудим график наших приходов туда для ознакомления с материалами дела. Мы готовы к тому, что ходить к следователю придется долго и даже ежедневно».

     Это и так должно было произойти. Система уже проседала под собственной тяжестью. Но могла кое-как простоять и еще пару лет. Финал ускорила даже и не финансовая паника сама по себе. Он настал только сейчас, в октябре, когда сделалось ясно, что кризис мировых финансов локализовать не удалось, он идет вширь, и главные западные экономики въезжают в рецессию. А
     рецессия – это снижение нефтяных цен. Как минимум прекращение их роста. И надолго. А прекращение их роста – это упразднение путиномики, всей нашей экономической, да и политической системы, родившейся в 2002-2003 годах, достигшей высшего своего расцвета в 2007-м и даже этим летом еще казавшейся довольно крепкой.
     И вот три месяца дешевеющей нефти плюс ощущение, что обратного резкого скачка не будет, и путиномика рассыпается на части.
     То, что живем на нефти, знает каждый. Живем, между прочим, уже лет сорок. И если бы только это, то особенно тревожиться сейчас не пришлось бы. Пока, по крайней мере. Пока нефть стоит $80, $70, ну даже $60 за баррель. Это ведь все равно ужасно много. Это огромные сверхприбыли. Между прочим, в прошлом году средняя фактическая экспортная цена российской нефти была, если верить Росстату, $470 за тонну, то есть заметно меньше $70 за баррель. Что такого ужасного, если, скажем, в 2009-м нефть опять будет стоить столько же, сколько и в 2007-м?
     Правда, знатоки нефтяного рынка (включая и тех, которые летом сулили неминучие $200 за баррель) говорят теперь, что не удивятся, если в следующем году будет $20. Но зачем нам этот кастастрофизм? Давайте будем оптимистами, давайте поверим в предохранительные меры ОПЕК, в могущество западного нефтяного лобби, еще во что-нибудь и заложим-таки в наш прогноз такую же нефтяную цену, что была в благодатном 2007-м. Поверим в реальность этой цены и убедимся, что вернуться в прошлый год она нам не позволит.
     Начнем с федерального бюджета. Не знаю, как там будет с его третьим чтением, но после второго
     бюджет похож на продукт больного ума. Эти $95 за баррель нашей нефти Urals, заложенные в расчеты. Этот курс 24,7 рубля за доллар в среднем за год. Эти 4,7 триллиона рублей нефтегазовых доходов (43% всей доходной части бюджета).
     Не станем усложнять наши расчеты. Они и так получатся точнее, чем одобренные Думой расчеты нашего правительства. Если нефть (а вместе с нею нефтепродукты и газ) будет стоить как в 2007-м, то есть раза в полтора ниже бюджетного плана, то налоговые поступления от этого сектора уменьшатся, конечно, не в полтора раза, а посильнее. Ну пусть хоть в два. И одного этого уже будет достаточно, чтобы плановый профицит федерального бюджета (1,9 триллиона рублей) превратился в дефицит.
     Который придется покрыть из казенных резервов или просто напечатать денег – совсем как в лихие 90-е. Или учинить секвестр. Отметим, что ни то, ни другое, ни третье в эпоху путиномики не применялось.
     Но это не все. Кроме бюджета есть и внешняя торговля. Взглянем на прощание на ее достижения за первые 8 месяцев этого года, когда нефть почти непрерывно дорожала. Экспорт был $331 миллиард (на 53% больше, чем год назад), импорт – $191 миллиард (на 42% больше, чем годом ранее). Положительное сальдо – $140 миллиардов. Хорошо? Великолепно! И с таким-то запасом прочности въехать в кризис?
     Оказалось, что въехать получается очень легко. На 70% (это $229 миллиардов) российский экспорт – топливно-энергетические товары. По сравнению с тем же отрезком прошлого года они подорожали в 1,67 раза. Если бы они стоили столько, сколько в 2007-м (а ведь именно это мы заложили в нашу модель), то по топливной товарной группе выручка была бы всего $137 миллиардов, а сальдо нашего торгового баланса уменьшилось бы почти втрое – c $140 до $48 миллиардов.
     Тоже еще терпимо, но мы не учли, что сейчас дешевеют и металлы – вторая по значимости наша экспортная группа. Если и ее взять в расчет, то профицит российской торговли товарами станет еще скромнее. Но, видимо, будет еще в плюсе. До тех пор пока не перейдем к платежному балансу, который учитывает не только обмен товарами, но и обмен услугами, движение капиталов и прочее.
     По сведениям Центробанка, положительное сальдо платежного баланса по счету текущих операций за прошедшую часть этого года было минимум на $60 миллиардов меньше, чем положительное сальдо баланса торговли товарами.
     Будем либеральны. Отвлечемся от дальнейшего быстрого ухудшения российского платежного баланса, которое происходит непосредственно сейчас и еще не учтено статистикой. Сопоставим только те цифры, которые здесь приведены, и убедимся, что
     одно лишь удешевление нефти до уровня прошлого года уже делает российский платежный баланс отрицательным. То есть на подходе не только бюджетный дефицит, но одновременно и платежный.
     И опять дыру можно закрыть двумя способами – или из государственных валютных резервов, или путем уменьшения импорта. Второе достигается элементарно – с помощью девальвации рубля. После чего импортные товары (в рублях) дорожают, их меньше покупают, импорт сам собой сжимается. Конечно, это означает инфляционный всплеск. Импортные товары ведь занимают сейчас больше половины внутреннего рынка. И, конечно, это удар по жизненному уровню. Но
     курс рубля все равно ведь не удержать. Цена национальной валюты – это, в конечном счете, цена национальной экспортной корзины. А в нашей корзине нефть, газ да мазут. Они дешевеют – и рублю дешеветь.
     Если опять-таки не поддерживать его валютными интервенциями из госрезервов. Но резервов, во-первых, надолго не хватит, а во-вторых, на них и так много кто положил глаз.
     В общем, опять все не так, как было в годы путиномики. Тогда доходы граждан не падали, а росли, импорт не сокращался, а стремительно рос, инфляция была немаленькой, но стабильной, а рубль по отношению к западным валютам не только не слабел, а, наоборот, год от года укреплялся.
     Вот такая картина на ближайшее будущее. Это, конечно, лишь черновой набросок, но он уж наверняка точнее, чем выкладки МЭРа, Минфина и прочих структур, которые, охотно или нет, уверяют публику, что путиномика еще в силе.
     Из-за чего же такой резкий перелом, происходящий, как уже говорилось, безо всяких ценовых катастроф, при достаточно дорогой нефти? Из-за того, что путиномика – это не есть простое следствие дорогой нефти. Секрет ее был прост, хотя и не бросался в глаза.
     Путиномика была построена на том, что нефть не просто была дорогой – она непрерывно и быстро дорожала.
     Это явление длилось меньше шести лет. Еще в начале 2003-го толковали о некой «проблеме-2003» (крупных государственных долгах, возврат которых приходился на этот год) и спорили, в каких объемах брать новые займы для покрытия старых. А в середине 2003-го нефтедоходов уже вполне хватило, чтобы рассчитаться со всеми кредиторами. А осенью того же года уже была обезглавлена крупнейшая нефтекомпания. Топливом великого плана, который как раз инстинктивно нащупывался, был растущий поток нефтедолларов. К управлению им могли быть допущены только свои.
     И колеса завертелись. Перед властью, заполучившей не зависимый от народа и постоянно растущий источник доходов, открылись врата великих возможностей. Нефть дорожала неуклонно – когда на четверть в год, а когда и в полтора раза. Денег хватало и для богатых, и для средних, и даже для бедных. Каждому, конечно, в своей пропорции.
     Аппарат власти вырождался. Его структуры превратились в пункты дележки денег. А тем, кто оставался внизу или в середине, не было нужды ни повышать производительность, ни увлекаться свободной конкуренцией. Это даже и не поощрялось, поскольку было не подконтрольно верхам. Но стоило ли задумываться об этом, ведь доходы росли и так!
     Путиномика дала властям уникальную возможность построить и перестроить так называемые элиты. В среднеразвитых странах, подобных России, они обычно костяк «управляемой демократии».
     Материальная независимость от них позволила Кремлю дерзнуть на политическую реформу, достойную восточноевропейских соцстран прошлого века, и, отвергнув демократию управляемую, соорудить симулятивную, с плюрализмом гэдээровского образца.
     И достигнуто это было не насилием, а консенсусом: почти все россияне год от года жили все лучше, а взамен предоставляли начальству ничем не стесняемую свободу. Таков был сontract sociale путиномики. И как все гармоничное, он оказался не вечен.
     Основы путиномики стали расшатываться сверху, и это случилось еще до того, как пошла на убыль нефтедолларовая манна. По меньшей мере с 2006-го ожидания верхов начали все явственнее обгонять реальность, под утопические суперпроекты выписывались не полученные еще нефтедоллары, и под эти же будущие сырьевые доходы на Западе брались непомерные долги. Чтобы свести концы с концами, требовалась уже не просто дорожающая нефть, а нефть, дорожающая по экспоненте.
     И тут цены пошли вниз, и эпоха сразу закончилась.
     Первая примета нового времени: деньги в казне еще есть, но их уже определенно не хватает на всех. Значит, старому летаргическому консенсусу конец. Может, он сменится некоей либерализацией общественной жизни, но может ведь и наоборот.
     И вторая примета. То, что теперь происходит, это ведь нечто вроде дефолта-лайт. Помнится, тогда российская экономика на всю катушку использовала конкурентные возможности, принесенные девальвацией рубля и временным ослаблением руки бюрократии, и за несколько лет сделала рывок вперед. Способна ли она на такое сейчас, после пяти лет сытого стойлового содержания?
     2009-й будет и похож, и не похож на 1999-й

Эксперты предостерегают российскую власть от увлечения национализацией

     «Мировой кризис. Что делать России?» – так была обозначена тема «круглого стола», который провела в своих стенах Высшая школа экономики вместе с Советом по внешней и оборонной политике.
     Выступавшие разошлись в оценках едва ли не по всем обсуждавшимся позициям – от «кризис исключительно финансовый» до «кризис общеэкономический», от «мы должны бороться с кризисом вместе со всеми» до «мы к происходящему никакого отношения не имеем», от «правительство все делает правильно» до «власти сами из ничего раздули проблемы», от «Россия восстанет из пепла» до «нас накроет стагфляция».
     Сергей Васильев, член правления Внешэкономбанка, выразил ту точку зрения, что кризис – нежеланный пасынок экономической политики США, а наши власти поступают достаточно адекватно и, сознавая, что всех поддержать невозможно, делают выбор в пользу крупного бизнеса и системообразующих компаний. «Глубокие предпосылки кризиса – в крайне либеральной денежной политике в основных эмиссионных центрах США и Японии», – поддержал г-н Васильев заявления президента и премьера. В результате, по его мнению, мы наблюдали период неоправданного оптимизма, причем в России он был подкреплен темпами роста еще большими, чем на Западе, в то время как управление рисками было на низком уровне. Сбой, который возник в первую очередь на рынке деривативов, обрушил всю сложившуюся экономическую систему. Нас это, разумеется, тоже задело, и пришло время принимать решения.
     По мнению представителя государственного банка, действия правительства сейчас абсолютно правильные. Нужно действительно спасать крупный бизнес, который поддерживает рынки, нужно выбраковывать слабых, нужно активно участвовать в строительстве новой международной финансовой системы. Есть и не столь очевидные вещи, которые требуют более тонкого подхода. Национализация, например, нужна только на определенный период, и государство должно преодолеть желание оставить все как есть на фазе подъема экономики. Необходима смена денежной политики, которая сейчас очевидно выливается в установление и поддержание фиксированного курса рубля Центробанком – это ограничивает возможности эмиссии денег лишь притоком капитала в страну, а когда мы начинаем печатать деньги при оттоке, они просто уходят из России. Кроме того, полагает г-н Васильев, нужно серьезно задуматься над проблемой нехватки внутренних инвестиций, что означает отсутствие механизмов превращения сбережений в ресурс для экономики.
     Сергей Дубинин, бывший глава Центробанка и действующий член совета директоров «ВТБ Капитал», согласен с коллегой, что даже цена нефти долгое время формировалась на рынке сырьевых деривативов, в результате мы получили на пике кризиса резкое падение цен на наш основной товар. Прогнозы г-на Дубинина в отношении российской экономики: падение притока капитала, нулевой или отрицательный платежный баланс в ближайшем будущем и лишь около 3% экономического роста на следующий год. Г-на Дубинина беспокоит, что если кризис будет продолжаться достаточно долго, у нас возникнет реальная политическая дискуссия на тему «а не закрыть ли нам нашу экономику». Это, по мнению финансиста, грозит тем, что мы проспим начало подъема мировой экономики.
     Заведующий кафедрой мировой экономики ГУ-ВШЭ Владимир Гутник считает, что кризис чисто финансовый, в производственном секторе не было никаких кризисных предпосылок и лечить его нужно исключительно финансовыми мерами, не вмешиваясь в реальную экономику. Ему возразил Валерий Зубов, член комитета Госдумы по экономической политике и предпринимательству. «Это не финансовый кризис, это серьезный производственный кризис, который возник из-за дисбаланса производительности труда и уровня жизни в развитых и развивающихся странах. Если этого не понимать, решение не будет найдено», – уверен законодатель.
     Директор Центра исследований постиндустриального общества Владислав Иноземцев в противовес всем желающим поучаствовать в создании нового мирового финансового порядка полагает, что Россия пока не имеет достаточно ресурсов для полноценного участия в этом глобальном процессе. По его мнению, нам самим вмешательство обойдется дороже, чем возможные выгоды от невмешательства. «Самое опасное сейчас – провокации по трате государственных резервов и увод денег за границу, что уже началось», – заявил г-н Иноземцев.
     Михаил Делягин, директор Института проблем глобализации, предупреждает, что следом за «кредитным сжатием» придут еще две волны кризиса – «экспортное сжатие» и сжатие государственного спроса, которые могут довести страну до социальной дестабилизации. «Пока государство поддерживает не реальный сектор, а сверхприбыли, все может кончиться системным кризисом», – полагает экономист.
     «К сожалению, время показывает, что мы слабо учимся на собственных ошибках», – посетовал глава Ассоциации российских банков Гарегин Тосунян. Но лучше начать позже, чем никогда. И это «позже» уже наступило.

Либералы-«единороссы» обсудили меры по стабилизации экономики

     В здании ЦИКа партии «Единая Россия» в среду прошло заседание Клуба политического действия «4 ноября», посвященное замедлению роста российской экономики. Собравшиеся эксперты оценивали масштаб бедствия, предлагали собственные рецепты и порой даже открыто критиковали правительство. Участники дискуссии, например, категорически против любого повышения налогов – эта мера, уверены они, лишь усугубит незавидное положение отечественного производителя.
     Участники заседания клуба «4 ноября» сошлись в своем требовании к правительству не повышать налоговое бремя на бизнес и производителей России. Эксперты уверены: в сложившейся ситуации спада повышение Единого социального налога, запланированное правительством и отстаиваемое министром финансов, может нанести непоправимый ущерб реальному сектору и российской экономике в целом.
     В результате дискуссии родилось как минимум два предложения, которые скоро могут стать законопроектами. По инициативе либералов из «4 ноября» в ближайшее время перед фракцией «Единой России» на обсуждение будут поставлены две инициативы депутата Сергея Маркова. Первая связана с предложением ввести так называемые «налоговые кредиты». Вторая – с отсрочкой выплаты налогов для предприятий, которые из-за мирового экономического спада испытывают сейчас финансовые трудности.
     Сопредседатель клуба «4 ноября» главный редактор журнала «Эксперт» Валерий Фадеев решил задать тон дискуссии, как будто специально сгущая краски от возможных последствий экономического спада. В случае неправильных действий правительства, уверен Фадеев, ситуация может запросто усугубиться, и экономические проблемы могут стать социальными.
     С Фадеевым согласен сопредседатель Совета по национальной стратегии Иосиф Дискин, по мнению которого сейчас в России «имеется фундаментальный источник социального напряжения».
     – У людей накопились социальные ожидания, которые могут быть обрушены, и необходима мягкая посадка этих ожиданий, – уверен Дискин. – Первый вопрос сегодня – восстановление доверия к государству!
     Повышением налогов, считает Дискин, это доверие отнюдь не восстановишь.
     – Сейчас самое время использовать ресурсы для развития, например, дорожного строительства, – предположил эксперт.
     Менее пессимистичен оказался «единоросс» Сергей Марков.
     – Поменьше паники! – призвал он коллег. – Это хорошее время, поскольку создаются возможности. Кто-то проигрывает, кто-то выигрывает, и у нашей страны есть хорошие шансы выиграть!
     Между тем, как заметил коллега Маркова Андрей Макаров, заместитель председателя комитета Госдумы по бюджету и налогам, шансы выиграть так и останутся шансами, если не перейти от слов к делу. Кроме уменьшения налоговой нагрузки речь шла также и о придании нового импульса рынку облигаций, и о выделении государственной поддержки не только крупным, но и мелким и средним банкам, поскольку именно они, как правило, напрямую связаны с реальным сектором экономики.
     По итогам заседания участники клуба приняли заявление, в котором, в частности, отметили, что «последние решения правительства о фактическом увеличении налоговой нагрузки дезориентируют и дезорганизуют российский бизнес», и потребовали от правительства, и в первую очередь от министра финансов, дать четкие разъяснения по поводу принимаемых решений.

Известный финансист развеял главные мифы о банковском кризисе

     – Эта неделя станет переломной для всего банковского сообщества, – пообещал на пресс-конференции в «Комсомолке» президент Ассоциации российских банков Гарегин ТОСУНЯН. – Центробанк начнет выдавать беззалоговые кредиты более чем сотне банков, и это поможет выйти из кризисной ситуации.
     Хотя на самом деле то, что сейчас происходит в банках, даже кризисом назвать нельзя. Скорее речь идет о временных трудностях. Ведь фундаментальных причин для крушения финансовой системы нет. Никто даже не может толком объяснить, в чем дело, но все ждут чего-то страшного – дефолта или еще какой чумы...
     – Не надо поддаваться массовому психозу, – призвал Тосунян. – Ведь что получается: если все граждане страны вот сейчас возьмут свои вещи и дадут деру – наша страна без них развалится!
     Так же и с банками. Для них уход вкладчиков – удар ниже пояса. Кстати, с начала финансовой заварушки отток частных клиентов из кредитных организаций составил уже 10%.
     – Вкладчик имеет право забрать вклад досрочно, а банк не может досрочно потребовать вернуть кредит. Как в таких условиях работать? – жалуется Тосунян.
     Кстати, банк не имеет права не только потребовать досрочного возврата выданного кредита, но и в одностороннем порядке повысить процентную ставку. Договор есть договор, он подписан, поэтому, если вдруг вам объявили о повышении процентной ставки, просто не платите: любой суд встанет на вашу сторону. Для тех же, у кого нет кредита, но есть сбережения, Гарегин Ашотович предложил свой вариант сохранения денег.
     – Не надо вытаскивать деньги из банка. Сейчас большинство организаций предлагает мультивалютные счета. Разделите ваш депозит на части: в рублях, долларах и евро, так вы не будете платить никаких комиссионных за обмен валюты и будете уверены в завтрашнем дне.

Финансовый кризис показал, кто является хозяином России

     Освобождение замминистра финансов Сергея Сторчака стало последствием самого крупного передела власти в Кремле за последние несколько лет. Отныне – по наступлении финансового кризиса – главным инструментом отбора активов у олигархов – является не прокуратура и ФСБ, а Стабилизационный фонд. А человеком, который не первый, но и не второй в стране, – соответственно, не вице-премьер Игорь Сечин, а министр финансов Алексей Кудрин.
     Посмотрим на вещи трезво. Управление страной – и особенно управление кризисом – осуществляется в ручном режиме. Есть только один человек, в приемной которого ждут банкиры, банки которых валятся. И министры, банки которых валятся. И олигархи, которые не могут больше перекредитоваться на Западе.
     Когда нам объявляют, что банк «КИТ-Финанс» будет спасен близким к премьеру Путину Ковальчуком, а потом объявляют, что он будет спасен близким к премьеру Путину Владимиром Якуниным, главой РЖД, – это что, вы думаете, Якунин и Ковальчук проводили между собой тендер? Там что, кабинет заседал? Там вызвали и сказали: «Держи». Ковальчук отбился. Якунин, видимо, не сумел.
     А теперь посмотрите на это все глазами человека, который осуществляет ручное управление. У него был Стабилизационный фонд, который берег Кудрин. И были силовики, которые всегда точили зубы на этот фонд. Они были главные, потому что именно они разводили, забирали и сажали. Они заводили уголовные дела и забирали компании, они делали это грязно, с визгом, с шумом, они делали это так, что на Россию стали показывать пальцем, они норовили все время при этом обстряпать свои дела, развести хозяина, подставить его, сделать своим заложником.
     И им было мало того, что они отбирают: им еще хотелось дорваться до кубышки. До Стабфонда.
     И вот грянул кризис – и Стабфонд оказался идеальным средством поглощения почти любого предприятия. Не надо ни уголовных дел, ни Гааги, ни визгу на Западе. Клиенты сидят в приемной и мечтают, чтобы ВЭБ дал им кредит. Клиенты на коленях просят, чтобы их съели. И все это сделал Кудрин. Все это сделал Стабфонд, который силовики хотели распотрошить, распихав по карманам то, что сейчас станет главным хирургически чистым оружием национализации промышленности.
     Ситуация изменилась. В условиях финансового кризиса для захвата предприятий вовсе не нужны прокуроры, которые, как в «деле ЮКОСа», метят документы числом 32 декабря и обвиняют Платона Лебедева в хищении 50 трлн долл. Нужны профессионалы, которые знают две вещи: как не угробить финансовую систему страны (а это во всей России вообще знает только один Сторчак) и как при этом правильно организовать кредиты олигархам.
     В Ливии год назад арестовали топ-менеджера ЛУКОЙЛа Александра Цыганкова по обвинению в шпионаже. А потом, когда Путин и Каддафи договорились по финансовым вопросам, Каддафи прислал Цыганкова прямо на самолете премьера в подарок премьеру Путину. Чем судьба Сторчака отличается от судьбы Цыганкова? Ну решили арестовать. А потом решили подарить.
     Финансовый кризис вслед за войной с Грузией окончательно показал, кто является хозяином России. У нас в России два президента. Одного зовут Владимир Путин. Кто-нибудь знает, как зовут второго?

Кризис – не только и не столько в финансах, сколько в головах. Поэтому и бороться с ним должны головы. Лучшие

Почему в России падение фондового рынка, зарплат и цен на недвижимость было неизбежным

     Сегодняшний кризис в большей степени объясняется нашими внутренними причинами, чем глобальным влиянием. Даже если бы кризис на Западе не принял такую острую форму, падение наших фондовых рынков все равно бы началось.
     Правительство любит позиционировать нашу страну как государство, входящее в так называемый БРИК (Бразилия, Россия, Индия, Китай). Так вот, в Китае в октябре прошлого года шанхайский индекс Shanghai Composite составлял 6100 пунктов, к началу кризиса в России – 3000, а сейчас – 1800. Динамика, которая наблюдалась в Китае, Индии и арабских странах, хорошо видна и сейчас. Мы идем с некоторым опозданием только благодаря эйфории, которая началась на фондовом рынке в мае после инаугурации Медведева.
     Инвесторы относятся к развивающимся экономикам по некоторым общим шаблонам. Поэтому состояние российского фондового рынка кажется мне out of the question, то есть его не будет в принципе. Он не восстановится по крайней мере лет пять.
     Проблема исчерпания золотовалютных резервов ЦБ рассматривается нашими аналитиками несколько односторонне. Допустим, по официальной статистике, в сентябре был отток 25 миллиардов долларов, с начала октября – уже больше двадцати. Но это ведь не отток, а, по сути, сальдо. Мы забываем о том, что в сентябре и октябре никуда не исчезали валютные поступления от экспорта, которые составляют миллиардов по 40-50 в месяц. Если называется отток в 25 миллиардов, то в реальности из страны уходят 75, как показывает очевидный расчет. То есть бегство капитала из России в разы больше, чем кажется.
     Кроме того, в ближайшие месяцы в связи с падением цен на основные товары российского экспорта мы в значительной степени потеряем и эту подушку безопасности. Цены падают стремительно – никель сейчас стоит около 10 тысяч долларов за тонну, хотя год назад он стоил 53. Это еще хуже нефти – нефть сейчас должна бы стоить 30 долларов, чтобы повторить динамику цен на никель.
     В этом контексте действия правительства, которое дает все больше денег банкам, выглядят очень рискованно. Отток пришедших из-за границы капиталов объективным образом ограничивается самим объемом пришедшего капитала, а вывод денег по внешним кредитам – объемами этих кредитов. Но если сейчас правительство будет бесконтрольно (а иначе оно не может) вливать огромное количество денег в банки, то банки начнут их выводить просто в целях самосохранения – себя и своих владельцев. То есть распределяя накопленные резервы в банковской системе, правительство будет само активизировать отток капитала, что крайне опасно.
     Поэтому, на мой взгляд, хотя это звучит цинично, было бы разумнее дать некоторым банкам погибнуть. Не в том, конечно, смысле, чтобы пустить их вкладчиков по миру. Достаточно допускать состояние фактического банкротства, принимать под госконтроль и просто выдавать вкладчикам деньги, убирая менеджмент из банков.
     Помимо этого, конечно, нужно оживить межбанковский рынок. Европейцы, к примеру, на прошлой неделе выделили 95 миллиардов евро на страхование межбанковских кредитов. Ведь деньги в банковской системе есть, а кризис – это в большей степени кризис доверия. Если бы он был преодолен, то это привело бы к позитивным эффектам даже без прямого вливания денег извне.
     Что касается влияния кризиса на широкие слои населения, то основной проблемой будет занятость. Инвестиционные проекты будут закрываться, предприятия – однозначно сокращать производство, а значит, урезать зарплаты и увольнять сотрудников. На этом фоне инфляция будет далеко вторичной проблемой, в таких условиях цены не могут расти даже в сверхмонополизированной экономике.
     При этом важно понимать, что в последние годы наша экономика была абсолютно нерациональной с точки зрения доходов. Если сравнивать с производительностью труда, то нет никаких оснований для тех зарплат, которые у нас платились. Если мы посмотрим на тот же самый Китай, то там зарплата составляет примерно 32% ВВП, а в России – 67%. Это, конечно, беспредел.
     Что касается курса рубля, то мы повторяем ошибки Черномырдина 1997 года. Курс давно надо было не держать, а потихоньку отпускать на 1,5-2% в месяц. Я не думаю, что это вызвало бы панику. Естественно, народ меньше тратил бы на импортные товары, но он и так будет меньше тратить.
     В целом при нормальном менеджировании кризиса он относительно легко проходим, как ни странно это звучит. Действительно, нужно провести определенное снижение доходов, потому что оно мешает любой модернизации, нужно произвести снижение цены активов и начать экономическую реструктуризацию. Это сделать крайне легко, но при определенном уровне компетентности и желании, которым наша элита, к сожалению, не обладает.
     Владислав Иноземцев,
директор Центра исследований постиндустриального общества

Первый вице-премьер Игорь Шувалов заверил, что девальвации рубля и национализации компаний не будет

     Первый вице-премьер Игорь Шувалов в интервью газете Financial Times раскрыл дальнейшие планы российского правительства по улучшению ситуации на финансовых рынках. Кроме того, он опроверг ряд спекуляций, которые возникли после предпринятых Белым домом мер по стабилизации банковского сектора.
     Девальвации, слухи о которой циркулируют последнее время, не будет, заверил Шувалов. «У нас нет никаких планов в этом отношении. Мы считаем, что девальвация была бы вредной». Не вернется и валютный контроль. Шувалов уверен, что правительство сможет справиться и с недоверием на рынке межбанковского кредитования, которое привело к росту кредитных ставок. Недавно ставки межбанковского кредита даже достигли 22%, но сейчас снижаются. «Ситуация будет успокаиваться постепенно, но она не успокоится немедленно, потому что она уже отразилась на психологии людей», – объяснил первый вице-премьер. По его словам, нужно две или три недели, чтобы ситуация улучшилась. И первые результаты уже появились: «Межбанк начал работать нормально. Ставки высоки, но они снижаются. Банки вновь начали кредитовать сектора экономики».
     Планы правительства насчет консолидации банков остаются в силе. При этом сильным банкам беспокоиться не надо – те, у кого есть дополнительный капитал и хороший менеджмент, останутся в выигрыше. А вот слабые кредитные учреждения будут куплены. «Мы не хотим просто похоронить множество банков. Но в то же время мы хотим, чтобы банковский сектор консолидировался. Мы не хотим, чтобы банковская система попросту умерла. Мы хотим дать шанс тем банкам и акционерам, у кого есть возможности справиться», – объяснил Шувалов.
     Развеял первый вице-премьер и опасения предпринимательских объединений, что российские компании могут быть национализированы. Такие слухи вызвала одна из мер правительства: Внешэкономбанк (ВЭБ) получил 50 миллиардов долларов для рефинансирования задолженностей коммерческих структур перед зарубежными банками. Если предприятия не смогут вернуть деньги ВЭБу, то этот государственный банк получит их активы. Вчера Шувалов дал понять, что это не совсем так.
     «Мы не готовы тратить внутренние кредитные ресурсы в целях национализации того, что некогда было приватизировано. Наша цель лишь в том, чтобы предоставить кредит, потому что компании, которые получат эти кредиты, смогут выжить и развиваться... У нас нет цели собрать как можно больше акций. Наша цель в том, чтобы они заплатили по долгам. Если возникнет экстремальная ситуация – хотя это не то, к чему мы стремимся и чего желаем, – то тогда мы получим их залог», – пояснил первый вице-премьер. Если компания не сможет вернуть задолженность государству, правительство сможет подождать, пока улучшатся ситуация и рыночные условия, успокоил бизнес Шувалов.
     Первый вице-премьер в очередной раз разъяснил: к предоставлению кредитов ВЭБ будет подходить избирательно – все подряд государственные займы не получат. Первыми государственные займы поступят в те предприятия и коммерческие банки, которые должны рассчитаться с внешними долгами до конца этого года. И механизм распределения кредитов будет прозрачным, сказал Шувалов. Правительство попробует создать на рынке кредитов «аккуратный баланс», чтобы не вызвать паники.
     Приоритетные для кредитования секторы – банки, ритейл и строительство. Государство будет стимулировать кредитные учреждения к выдаче средств именно этим отраслям. «В условиях низкого уровня доверия банки прекратили выдавать кредиты, а эти отрасли нуждаются в оборотном капитале. Для того чтобы они получили оборотные средства, необходимо создать механизм «ручного управления» в банковской сфере, чтобы у банков была уверенность в том, что кредиты будут возвращены», – сказал Шувалов. И здесь многое будет зависеть от профессионализма чиновников. Причем это касается не только ситуации в финансовом секторе, но и темпов роста экономики в целом. «Если мы будем действовать непрофессионально, то рост будет нулевым. Если же будем работать эффективно, то тогда мы получим позитивные показатели», – заключил первый вице-премьер. В ближайшие 10 дней он проведет Совет при президенте РФ по развитию финансового рынка.

Кстати
     Вчера в секретариате Шувалова сообщили, что первое заседание будет посвящено выработке плана по оздоровлению ситуации в финансовом секторе и стабилизации фондового рынка.

     Цена барреля нефти продолжает стремительно снижатся, она преодолела очередной барьер и движется к критическому уровню. На понижение играют мировые банки, которым выгоден переток денег из нефтяных инвестиций в кэш. Если так будет продолжаться и дальше, бюджет России в следующем году может оказаться дефицитным.
     Нефтяные котировки уверенно продолжают снижаться, причем набирая ускорение свободного падения. По итогам последних торгов на товарно-сырьевой бирже Нью-Йорка, цена барреля нефти Light Sweet Crude Oil снизилась на $5,43, и теперь составляет $66,75.
     Это минимальная цена за последние шестнадцать месяцев.
     По словам экспертов, пока цены еще держатся в удовлетворительном коридоре ($60-80), однако если падение будет продолжаться, то цены могут достигнуть критического уровня – $50 за баррель.
     Напомним, что бюджет России на 2009 год сверстан при цене на нефть $95 за баррель. При этом в нем заложен плановый профицит в размере 1,9 трлн руб. По оценке экспертов, бюджет может стать дефицитным при цене $60-65. Но точно сказать, при какой стоимости нефти появится дефицит бюджета, нельзя, так как в нем заложена не цена отсечения как раньше, а нефтегазовый трансферт, то есть доля нефтегазовых доходов, которая идет в бюджет.
     Конкретная сумма зависит от пошлин и налогов, которые, в свою очередь, тоже зависят от цены на нефть.
     Нынешние цены ничего хорошего нефтяникам, в том числе и российским, не принесут. «Разумеется, доходы нефтяных компаний снизятся, – говорит эксперт Собинбанка Александр Разуваев. – Но чтобы говорить что-то определенное об убытках нефтяных компаний, сначала нужно будет вычислить среднюю цену барреля за последний квартал». По прогнозам Разуваева, крупнейшие игроки отечественного нефтегазового сектора, «Газпром» и «Роснефть», выполнят все свои внешние обязательства. «В крайнем случае, внешние задолженности будут рефинансированы при помощи Внешэкономбанка, – считает аналитик. – Впрочем, не исключено, что «Газпрому» придется несколько сократить свою инвестиционную программу. Однако на фоне того, что монополия уже несколько раз ее расширяла, сокращение не сыграет значительной роли».
     Тем не менее, специалисты полагают, что дальнейшее падение не за горами. «Скорее всего, спекулянты уже нацелились на штурм уровней $50-60 за баррель, – считает эксперт ИГ «КапиталЪ» Виталий Крюков. – На это указывают опционные позиции и резкое увеличение открытых коротких позиций по нефтяным фьючерсам. Кроме того, крупнейшие операторы рынка нефтяных фьючерсов снизили свои целевые уровни по нефти до $50-60 за баррель». По словам Крюкова,
     это является достаточно большим снижением и может нарушить баланс спроса и предложения нефти в мире.
     «Поэтому я бы не особо доверял оценкам банков, которые имеют крупные собственные и клиентские позиции на рынке нефти, – предупреждает аналитик. – В первом полугодии эти банки спекулятивно загнали нефть на завышенные уровни и не слишком обращали внимания на баланс спроса и предложения нефти. То есть когда в первом полугодии предложение нефти превышало спрос, ею торговали по таким высоким ценам, как если бы в мире был нефтяной дефицит». А спекулянты, по словам Крюкова, продолжали разогревать рынок, не обращая внимания на этот факт, причем ОПЕК практически безмолвствовала, получая большие доходы от продажи своей нефти по завышенным ценам.
     Но разрастание финансового кризиса принципиально изменило ситуацию. «Сейчас же цены спекулятивно понижаются, причем теми же самыми банками, – говорит Крюков. – Неся убытки по своей профильной деятельности из-за глобального финансового кризиса, банковские структуры пытаются покрыть их, выводя средства из деятельности непрофильной. Делается это путем искусственного снижения цен на нефть». Иными словами, деньги из нефтяных инвестиций уходят в кэш, что выгодно банкам.
     Падение котировок, по словам эксперта, может продолжиться после выхода данных о запасах нефти США и публикации результатов заседания ОПЕК, которое состоится 24 октября.
     Однако точно сделать прогноз нефтяных цен сейчас нельзя. «Аналитики Merrill Lynch и Goldman Sachs заявляют, что нефть может подешеветь еще более чем на треть на фоне глобальной рецессии, – добавляет эксперт УК «Финам» Станислав Август. – В этих условиях только сдерживание производства может стать существенным рычагом давления на рынок, и, безусловно, ОПЕК должна пойти на закономерное в связи с сокращением потребления, уменьшение добычи нефти». «И все же к концу года мы ожидаем отскок нефтяной цены вверх до уровня $70-80 за баррель, – прогнозирует Виталий Крюков. – Спекулятивная цена не может держаться долго, иначе нефть будет просто невыгодно добывать. Произойдет коррекция. Средняя цена барреля российской нефти Urals в 2008 году по нашим прогнозам будет на уровне $105».

При известиях о крахе банков, даже самых мелких, нервные россияне могут выстроиться в очереди к своим банкоматам

     Для русских настали нервные дни. За последний месяц государственные компании спасли четыре банка, оказавшиеся в критическом положении. Еще свежа память о нескольких обесцениваниях вкладов после 1991 г., и некоторые обеспокоенные россияне начали, как сообщается, переводить средства из небольших банков в государственные Сбербанк и ВТБ или менять рубли на доллары. Курс зеленого вырос по отношению к рублю с 23,14 в июле до 26,92 вчера – достигнув рекордного показателя за два года.
     Пользуясь словами Франклина Рузвельта, русским почти нечего бояться, кроме самого страха. С золотовалютным запасом в 530 млрд. долларов Россия находится в несравненно лучшем положении, чем в 1998 г., когда разразился последний кризис. Центральный банк дал понять, что он выручит любой из первой сотни российских банков – на долю которых приходится более 90 процентов банковского бизнеса – а правительственный пакет финансовой и корпоративной помощи объемом почти в 200 млрд. долларов дает ему огневую мощь. Но он не может позволить себе спасение множества менее крупных организаций из числа 1100 российских держателей банковских лицензий. Фактически, финансовый кризис дает властям долгожданную возможность отбраковать эту непрозрачную и труднорегулируемую мелюзгу. Но провести такую операцию непросто; при известиях о крахе банков, даже самых мелких, нервные россияне могут выстроиться в очереди к своим банкоматам.
     Аналогичный вызов создает и управление рублем. Восстановление валюты символизировало возрождение России при Путине. Тратя в последние недели миллиарды долларов, центральный банк держал курс по отношению к корзине доллар/евро в рамках установленного коридора. Но начиная с августа, Россия растратила 70 млрд. долларов резервов и не может продолжать тратить деньги такими темпами: цена сырой нефти опустилась ниже уровня 70 долларов за баррель, заложенного в бюджет 2009 г. Ослабление рубля имело бы смысл, так как помогло бы производителям, бьющимся за выживание. В настоящее время чиновники, опасаясь ажиотажного спроса на валюту, подчеркивают, что у них нет планов девальвации.
     Между тем, многие российские корпорации продолжают рост. Вчера «Газпром» повысил прибыль по итогам квартала на 32 процента до 10,8 млрд. долларов, но его акции котируются всего в 2,5 раза выше прогнозов на 2009 г. Однако в условиях широкой неопределенности даже при бросовых ценах большинство инвесторов будет подходить к рынку медведя с осторожностью.

Правительство добивается от Госдумы большей свободы в утверждении бюджетных расходов

     Вчера Дума принимала поправки в бюджет 2008 года. Одновременно депутаты пытались переварить смелые инициативы правительства. Кабинет министров под предлогом борьбы с кризисом добивался от парламента передать ему важнейшую функцию нижней палаты – право утверждать расходы главного финансового документа страны с разбивкой по ведомствам. Дружное возмущение обитателей Охотного Ряда, главным образом – единороссов, притормозило процесс. Однако правительство, во главе которого стоит их лидер Владимир Путин, от своих планов подкорректировать полномочия Думы в пользу исполнительной власти не отказывается.
     Единороссы всерьез обиделись на кабинет министров. Точнее, на ведомство Алексея Кудрина. Накануне вчерашнего внеочередного пленарного заседания, посвященного очередной порции антикризисных законов, бюджетный комитет предложил нижней палате отклонить ряд правительственных поправок к Бюджетному кодексу. Одна из них требовала от парламента согласия самостоятельного перераспределения кабинетом ассигнований между разделами бюджета. То есть правительство в качестве одной из срочных антикризисных мер предложило Думе подарить ему право переверстывать главный документ страны в любое время по своему усмотрению.
     Накануне вчерашнего голосования профильный комитет ГД убедился в том, что ему предлагается своими руками проголосовать за отстранение депутатов от распределения бюджетных денег. На замминистра финансов Татьяну Нестеренко посыпались возмущенные вопросы: мол, зачем тогда нужна Дума? «Давайте будем утверждать вам только общие цифры доходов и расходов, а остальное делайте уже сами!» – горько упрекали чиновницу единороссы. Правительству напомнили: в других государствах, где у исполнительной власти есть право самостоятельного распределения бюджета, существует еще и традиция уходить в отставку, если парламент признает такое распределение ошибочным. Некоторые депутаты, правда, пытались прийти Минфину на помощь, предлагая для эксперимента разрешить ему обходиться без Думы всего лишь в течение следующего года. Однако большинство бюджетного комитета высказалось за отклонение радикальной поправки.
     Вчера ожидалось, что правительство попытается взять свое уже на пленарном заседании. Поначалу все так и выглядело. Официальный представитель кабинета министров на Охотном Ряду Андрей Логинов попросил рассмотреть корректировку Бюджетного кодекса в последнюю очередь: мол, возникла необходимость согласовать кое-какие вопросы. Но когда эта очередь подошла, то выяснилось, что ничего согласовать не удалось. Поправка так и осталась отклоненной по решению бюджетного комитета. Видимо, поэтому министр финансов Алексей Кудрин на вчерашнее заседание решил не приезжать. Правда, как выяснилось, вчера он уже посетил единороссов, но, ничего от них не добившись, уехал прочь.
     Первый зампред фракции ЕР Валерий Рязанский по этому поводу заявил «НГ»: думское большинство просто сочло предложение Минфина «чрезмерным».
     По его словам, ЕР полностью поддерживает правительство и его председателя – своего лидера, – а потому готово в любой момент удовлетворять оперативно любые их просьбы. Сама же замминистра финансов Татьяна Нестеренко в кулуарах ГД пообещала, что Минфин будет настаивать на своем, но рамки компромисса обозначить не захотела, бросив только, что «это дело правительства».
     Источник «НГ» в администрации президента уточнил: для Минфина, желающего дополнительных бюджетных полномочий, могут ввести ограничения – по времени или по обязанности отчитываться. Глава думского комитета по экономической политике Евгений Федоров заранее предсказал именно такой исход правительственно-думских переговоров. Кстати, вчера парламентарий, озабоченный правильной передачей его мнения газетой, припомнил случай, когда, на его взгляд, «НГ» допустила неточность. Речь тогда шла о Гражданском кодексе и проблеме интеллектуальной собственности. Федоров заверил «НГ»: «Это один из лучших законодательных актов страны».
     Эксперты, опрошенные «НГ», не сомневаются: нынешние антикризисные новации правительства могут нарушить существующий баланс между исполнительной и законодательной ветвями власти. По сути дела, сказал «НГ» председатель президиума Института проблем глобализации Михаил Делягин, «это отмена бюджета, потому что правительство и без того имеет право корректировать величину расходов по каждой статье на 10%. А это и так довольно широкие полномочия для того, чтобы увеличивать, сокращать или задерживать финансирование без согласования с Госдумой. Сейчас же, прикрываясь кризисом, правительство предлагает Думе такую схему: вы утверждаете общую величину бюджета, а мы дальше делаем с ней что угодно».
     В этой ситуации, по мнению эксперта, для многих статей бюджета станет актуальным подзабытое за 10 лет определение «секвестр», так как деньги из одних статей будут перекидываться на другие. Соответственно отдельные направления останутся недофинансированными. «Очень опасно, если в условиях кризиса полномочия будут увеличены. Это будет фактически введение бюджетного произвола, который сделает бессмысленным подготовку бюджета как таковую», – предупреждает Делягин.
     Замдиректора Института социальных систем Дмитрий Бадовский сообщил «НГ»: «Если эта законодательная инициатива будет поддержана как антикризисная мера, направленная на то, чтобы увеличить свободу рук правительству в условиях кризиса на ограниченный срок (к примеру, на год), это вполне нормальная практика. Поскольку как временная норма она не умаляет полномочия парламента, а лишь делегирует их кабинету министров на какой-то срок». Другое дело, на взгляд политолога, если под прикрытием кризиса правительство, возможно, стремится получить свободу действий на постоянной основе, без оговорок. «Это уже совсем другая история, она лишает парламент определенной функции в принятии решений», – предостерегает Бадовский.
     Руководитель Центра социальной политики Института экономики РАН Евгений Гонтмахер уверен, что принятие этой меры явно говорит о признаках кризисной ситуации: «Дело в том, что внесение поправок в бюджет занимает много времени, существует довольно долгая процедура: внесение, прохождение в комитет, три чтения, одобрение Советом Федерации. У правительства в нынешних условиях вполне естественное желание получить свободу действий для того, чтобы работать более оперативно». Но эта мера, по глубокому убеждению эксперта, может быть только антикризисной: «Законодательная власть должна внести в нее ограничительные поправки, чтобы не было нарушения баланса между ветвями власти и крена в сторону исполнительной власти».
     В итоге, как стало известно «НГ» от источников в Думе, «Единая Россия» решила переложить на плечи Совета Федерации сомнительную честь продвижения правительственных инициатив. Чтобы потом, получив документ на доработку, принять компромиссное решение: но уже не по указке Кудрина, а по воле верхней палаты. Что, конечно, выглядит более прилично.

Коррекция бюджета-2008
     75 млрд. руб. – в уставной фонд Внешэкономбанка. 200 млрд. – госкорпорации «Агентство по страхованию вкладов». До 21 млрд. руб. – Минобороны на жилье для военнослужащих. До 10 млрд. – на компенсацию роста цен на горючее. 500 млн. долл. в рублевом эквиваленте – в бюджетную программу предоставления государственных финансовых и экспортных кредитов. Предполагается, что для Белоруссии. Более 11,5 млрд. руб. могут быть переданы из олимпийских расходов на выполнение госпрограммы «Жилище». 3 млрд., выделенные Минрегионразвития, оно должно будет потратить на покупку себе офиса на Красной Пресне. 175 млрд. из федерального бюджета правительству уже в 2008 году разрешено выделить «на реализацию мер по поддержке финансового рынка и отраслей экономики РФ».

     Падение фондовых рынков продолжается. Понятно, что рано или поздно оно остановится, но пока никто не знает – где дно. Одновременно с потерей капитализации испаряется и залоговая стоимость корпоративных ценных бумаг. В этом не было бы ничего страшного, если бы долги испарялись вместе с капитализацией. Однако долги не испаряются, а наоборот, растут, если их вовремя не выплачивать. А способность к выплате долгов крупнейшими российскими сырьевыми компаниями падает вместе с ценами на их продукцию. В перспективе может оказаться так, что всей их капитализации не хватит, чтобы покрыть долги иностранным банкам. Российский капитализм окончится тотальной распродажей.
     Российское Правительство сегодня гарантирует текущие процентные выплаты по долгам крупнейших компаний. Сможет ли оно это сделать завтра – когда цены на сырьё будут ещё ниже, а процентные ставки на мировом финансовом рынке – выше?
     Распродажа российской экономики началась ещё задолго до кризиса. Причём лидерами были не сырьевые отрасли – там скорость улёта активов всё-таки регулировалась Кремлём. Сложилась специфическая бизнес-модель – возникали и консолидировались активы, росла их капитализация, а потом бизнес продавался и, как правило, иностранному инвестору. Так мы потеряли контроль над табачной и пивоваренной отраслями, молочной, значительной частью промышленности стройматериалов, розничными сетями, сотовыми операторами. Чуть было не расстались с междугородной и международной телефонной связью. Потеряли рынок автомобилей, большую часть финансового рынка, рынка страховых услуг, значительные куски средств массовой информации и т.д. Многие из оставшихся, кто успел назанимать на Западе, соблазнившись на дешёвый кредит, также могут последовать в чужое стойло, не справившись с обслуживанием платежей.
     В отличие от суверенного заёмщика, с которым по большому счёту сделать ничего нельзя – ну не продадут же Исландию с молотка, даже если мы их и не спасём. Случаев многолетней суверенной неплатёжеспособности в мировой экономической истории хватает. Ссудить деньги государству только на первый взгляд легко и надёжно. Если государство обанкротилось, получить кредит обратно может оказаться невозможным – или ждать смены режима, как ждали французские кредиторы, ссудившие деньги Николаю Романову. С юрлицами всё проще – есть активы, которые можно арестовать без всяких венских и женевских конвенций простым решением суда. Есть право собственности, которое, в отличие от суверенного, может легко переходить из рук в руки. Поэтому национализация во многих случаях может рассматриваться как весьма эффективное, а иногда и единственное средство спасения важных для государства активов. Поддержка падающего рынка должна быть целевой и адресной – путём покупки дешевеющих акций важнейших российских компаний, до того как на них наложат свои длинные руки иностранные кредиторы.
     Одновременно можно было бы и прихватить каких-нибудь ценных активов для будущего оздоровления и роста нашего фондового рынка. Я имею в виду активы транснациональных корпораций, действующих на нашей территории. Им можно дружески посоветовать подумать о размещении акций их российских филиалов на ныне падающем российском фондовом рынке. И наше Правительство могло бы даже стать у них андеррайтером. Я, конечно, верю в способность наших оборонщиков изготовить в Тольятти автомобиль. Но ещё больше верю в способность российского филиала «Тойоты» стать голубой фишкой на российском фондовом рынке. Кризис – он не только создаёт и усугубляет проблемы, но иногда и создаёт новые возможности. Именно сегодня пора думать не только о спасении вчерашних героев рынка, но и о создании завтрашних центров инвестиционной привлекательности.

     Самое удивительное в нашем кризисе то, как он называется. Американский кризис называется mortgage meltdown и проистекает из того простого, но удивительного факта, что, когда банки надавали бомжам кредитов на приобретение недвижимости, бомжи не стали по кредитам платить.
     Есть много объяснений насчет того, кто виноват в этом деле: жадность Уолл-стрит или глупость правительства. Есть много разногласий, что делать.
     Но я нигде не слышала, чтобы американцы рассказывали, что на рынке недвижимости все было зашибись, мудрые банкиры вот-вот уже осчастливили бы жильем всех американских бомжей, но тут вмешалось злобное КГБ и коварные марсиане и нарочно обвалили рынок: не может же дом с четырьмя спальнями в Оклахоме стоить $7 тыс.? Нет, американцы говорят: mortgage meltdown. Был пузырь, да лопнул.
     Не то у нас. Нам рассказывают, что в российской экономике все было зашибись, но вот коварные американцы вывели деньги и она несправедливо упала. «Северсталь» сейчас стоит столько же, сколько у нее денег на счетах, – пожаловался мне один банкир. – Разве это справедливая цена?»
     Простите, а сколько должна стоить «Северсталь»?
     Сколько стоит нефтеперерабатывающий завод в г. Грозном 30 декабря 1994 года? Ответ: ноль. Не потому, что у него нет активов. Активы есть – нет только государства вокруг.
     А сколько стоит «Мечел» в экономике, где к нему в любой момент могут прислать доктора? Сколько стоит «Русснефть» в экономике, где все обсуждают, случайно или не случайно погиб в разгар конфликта у владельца компании сын? Сколько стоят «Русал», «Норникель», НЛМК и пр. в экономике, где государство три года окружает военными базами крошечную Грузию, а потом три дня «Градами» и бомбардировщиками выбомбливает грузин из занятого ими Цхинвали и в довершение говорит: так это же они сами Цхинвал разбомбили! Стояли в нем танками, а бомбили сверху.
     Ответ: ноль. Все эти компании не стоят ничего.
     В России не обрушился рынок. В России лопнул пузырь.
     Рынок замечателен не тем, что он не делает ошибок – делает, и еще как. Люди покупают и перепродают кредиты класса «сабпрайм», повинуясь всеобщему безумию, инвестируют в переоцененные IT-технологии, торгуют луковицами тюльпанов по 50 тыс. гульденов, покупают акции компании «Южных Морей» и «Русалов» или «Норникелей».
     Но рынок исправляет свои ошибки. Рано или поздно пузырь лопается, и тюльпаны, кредиты класса «сабпрайм» и российские акции летят на самое дно.
     Потому что оказывается, что ипотечный кредит не стоит ничего в отсутствие желания заемщика выплачивать деньги. Он обеспечен только ожиданиями роста цен на жилье. Потому что оказывается, что акции российских компаний не стоят ничего при наличии докторов в «Мечеле» и танков в Цхинвали. Они обеспечены только ожиданиями инвесторов, что Россия будет соблюдать законы.
     Что будет дальше? А очень просто. Совокупный внешний долг российских банков и компаний превышает $510 млрд и примерно равен размеру стабфонда и золотовалютных резервов страны вместе взятых. Рефинансировать такой долг в условиях Russia's meltdown невозможно. Рефинансировать его отчасти может только государство – через тот же самый стабфонд.
     Это означает, что стабфонд становится главным инструментом поглощения российских компаний вместо Генпрокуратуры и ФСБ, а люди, которые знают, как поглощать с помощью кредитов, становятся более важными, чем люди, которые знают, как поглощать с помощью уголовных дел. Грубо говоря, Кудрин становится важнее Сечина, а Сергей Сторчак, как следствие, выходит из тюрьмы.
     Поглощение с помощью кредитов имеет то несомненное преимущество над поглощением с помощью прокуратуры, что, когда поглощают прокуратурой, клиент суетится, орет и жалуется в Страсбург, а когда дают кредит, клиент стоит за ним в очередь и еще говорит спасибо. Грубо говоря, прокуратура – это hostile takeover, а стабфонд – это white knight.
     Таким образом, историю с посылкой доктора к «Мечелу» и российско-грузинскую войну можно считать крупнейшей инсайдерской сделкой, провернутой пока в истории человечества.
     Конечно, вряд ли таков был замысел. Все получилось случайно, но, согласитесь, это круто: сначала вы накачиваете деньгами стабфонд, потом вы обрушиваете рынок акций компаний собственной страны, а потом за деньги стабфонда вы скупаете все, что упало.
     Все было случайно. Но теперь случайности кончились и управление экономикой дальше будет происходить в ручном режиме.

     Уже в ближайшие месяцы стране угрожает реальная финансовая опасность. Если падение мировых рынков продолжится и дальше, России вряд ли удастся избежать девальвации рубля, дефолта частных компаний и банков и полномасштабного кризиса в экономике.
     Рубль возобновил свое падение к доллару. Падение само по себе – еще не повод для паники. Банк России держит курс бивалютной корзины (доллар+евро к рублю) практически неизменным (30,4 руб.). Так что рост доллара – лишь отражение общемировой картины, доллар укрепляется ко всем мировым валютам.

Доллар США – нас бьют, а мы крепчаем
     Но почему американская валюта укрепляется, хотя финансовый кризис пришел из США? На первый взгляд, это противоречит здравому смыслу. И наши экономические власти этого тоже не понимают. Достаточно вспомнить заявление Владимира Путина об окончательном крахе доллара.
     Ларчик открывается просто.
     В США всем нужны максимально ликвидные ресурсы, то есть доллары. Все, кто может, выводят доллары в наличность с развивающихся рынков, изо всех активов, номинированных в других валютах, даже из номинированных в долларах фьючерсов на нефть, из срочных сделок – отовсюду.
     Спрос на доллары лидирует, предложение их подтягивается с запозданием – это и вызывает рост курса доллара. С таким трудом одобренные конгрессом $700 млрд не спешат выводить на рынок, разрабатывают процедуры и механизмы, а фактически стараются растянуть на возможно более долгий срок. Это вызывает резкий рост волатильности (нестабильности) американского фондового рынка. Рынок не понимает, ликвидность завтра будет выше или ниже. Никто не в состоянии предсказать, «быки» или «медведи» победят завтра, даже сегодня. Рынок в течение торгового дня разворачивается и показывает результаты, прямо противоположные утренним. Всем нужен кэш, ликвидность.
     Что же получается?
     Чем сильнее кризис – тем сильнее доллар! Ослабление доллара будет очевидным признаком стабилизации ситуации.
     Ослабление доллара обязательно произойдет. Но когда – завтра, через неделю, через месяц – предсказать невозможно. И именно это будет очевидным признаком выхода мирового кризиса на очередную «полку» – в период стабилизации. Опять-таки, что будет после этой «полки» – вверх или вниз, предугадать нельзя, слишком много неизвестных факторов и непредсказуемых игроков. Естественно, вслед за ослаблением доллара начнут расти (возможно, быстро) фьючерсы на нефть и золото, с лихвой окупая падение американской валюты.

Валютные резервы Банка России: подсчитали – прослезились
     Итак, падение рубля сегодня – лишь отражение общемировой тенденции. Беспокоиться не о чем? Да нет, есть о чем.
     Чего стоит Банку России поддержание бивалютной корзины? Последние три недели – это около $15 млрд в неделю. Валютные резервы ЦБР с 8 августа по 17 октября сократились на $80 млрд с лишним – до $516 млрд. Но это – не все, что мы знаем о резервах. Мы все привыкли считать, что их много, хватит надолго. А это совсем не так.
     Последние подробные данные по резервам мы имеем только за 1 октября 2008 года. Из $556 млрд резервов только $400 млрд – действительно валютные резервы. 140 проходят по статье «другие резервные активы». Что же это за активы? Они находятся в форме «обратных репо». По-простому, это не валюта, это рубли. Банки вместо того чтобы покупать валюту, получают ее, закладывая рубли Банку России. Фактически это – уже проданная валюта.
     «Невалютные» валютные резервы с начала 2008 года колебались в районе $90-100 млрд, но начиная с июля их сумма стабильно растет. За 3 месяца до 1 октября Банк России завуалированно продал $45 млрд именно таким образом. На 1 октября у нас уже фактически нет четверти наших валютных резервов!
     На сегодняшний день 24 октября 2008 года мы имеем в лучшем случае $500 млрд формальных валютных резервов Банка России, из которых $150-160 млрд (то есть треть!) уже фактически проданы. Итого валюты у нас $350 млрд.
     Вычтем отсюда уже принятые и вступившие в силу антикризисные законы. Напомню, 500 млрд рублей – субординированный кредит Сбербанку и $50 млрд ВЭБ (и, вероятно, тому же Сбербанку) на замещение внешних кредитов российских компаний. Еще 4 млрд евро пообещали Исландии. Все эти суммы формально не уменьшают объем международных резервов, это же просто их размещение, да еще с неплохими процентами – по сравнению с американскими гособлигациями. Но фактически этих денег нет.
     Итого из $500 млрд у Банка России в распоряжении остается только половина – $270-280 млрд. А тает сейчас эта половина со средней скоростью $75 млрд в месяц ($15 млрд в неделю – прямые продажи и на $15 млрд в месяц – фактические продажи Банка России).
     На сколько месяцев хватит валютных резервов? С такими темпами в феврале 2009 года резервов не останется (при сохранении формального их уровня в $250-300 млрд).
     Что это значит? А это значит, что в январе будет обвал курса рубля.
     Не до 40, до 60-90 рублей за доллар.
     А если Банк России отпустит доллар раньше, чтобы сохранить валютные резервы – это только ускорит бегство из рубля и рублевых активов и нас не спасет.
     Что такое падение курса рубля на нашем потребительском рынке, на 50% состоящем из импорта? Ведь импорт-то станет дороже в 2-3 раза! Инфляцию будет не сдержать ничем.
     Возникает вопрос: а там, наверху, считать умеют?

Реальность экономической катастрофы
     Теперь немного успокоимся.
     Конечно, это самый негативный сценарий. Но очень хотелось бы, чтобы его представили в полном объеме.
     Пока не так все плохо. Доллар развернется, отток валютных резервов постепенно сократится. Нефтяные цены подрастут и стабилизируются на уровне $70-90 за баррель. Это также стабилизирует валютные резервы. Добавим сюда еще бюджетные фонды, которые помогут продержаться. В сумме они составляют сегодня около $300 млрд. И нераспределенные нефтегазовые доходы бюджета за этот год, которых к началу осени могло набраться до $100 млрд.
     И тем не менее. Хватит иллюзий, откроем глаза.
     Первое. Достиг ли мировой кризис дна, или за периодом стабилизации будет новый спад?
     До ближайшего периода стабилизации мы, несомненно, дотянем. Но если кризис возобновится – нам, с нашими формально третьими в мире валютными резервами, уже, возможно, не удержаться.
     Второе. Дефолт частных российских компаний близок – в ВЭБ поступили заявки на перефинансирование зарубежных кредитов на $100 млрд (из $130 млрд, подлежащих рефинансированию до конца следующего года). И это под сегодняшние 9% годовых в валюте (LIBOR+5)! Это означает, что сегодня практически нереально перефинансироваться на мировом финансовом рынке. И это не вопрос цены (процента), а вопрос недоступности этого перефинансирования в принципе. Даже для лучших российских компаний, что бы ни заявляли их топ-менеджеры.
     Не сможет государство удовлетворить все кредитные заявки (хорошо, если реально профинансирует обещанные $50 млрд – и этого может не быть), а потому надо держать в голове и самый плохой сценарий.
     Дефолты российских компаний и банков в 2009 году станут реальностью. Полетят их рейтинги, перефинансирование станет еще недоступнее. А все заложенные активы уйдут на Запад. Мы уже видели, как теряет активы по margin call Олег Дерипаска. Вот только теперь наши олигархи будут терять уже не зарубежные активы, а российские – доли в «Норникеле» и других компаниях, акции которых заложены иностранным банкам. Спасая их, Россия остается без резервов, пытаясь сохранить резервы – остается без стратегических активов.

Родина в опасности!
     Россия находится в реальной финансовой опасности. Не когда-то там, а уже в ближайшие месяцы. Надо осознать это. Еще можно избежать, а если не избежать (Россия – часть мировой экономики), то максимально смягчить грядущий кризис.
     Самая главная опасность сегодня – это самоуспокоенность, дистанция между реальным положением дел и представлением о них у наших экономических властей и экономической элиты.
     Слишком долго наши экономические власти заявляли, что у нас нет фундаментальных причин для кризиса, и позволяли себе игнорировать очевидные сигналы. И уговорили не только себя – подавляющую часть российской экономической элиты (банкиров, топ-менеджеров, экономистов, журналистов).
     И сейчас власти действуют нехотя, не торопясь, позволяя себе нарушать данные публично обещания и заявленные сроки. Антикризисные меры – лишь реакция на возникающие проблемы. Их никто даже не пытается назвать программой. Рефлекторное управление всегда отстает от динамики управляемого объекта.
     России нужна реальная программа действий в условиях мирового и российского кризиса (уже не только финансового). Просчитанная, продуманная, с разными вариантами, с резервами, без иллюзий. Со спасением не только «ближних» банков и олигархов, а всей экономики. С ответственностью за сделанные хоть раз заявления любого представителя экономических властей, вплоть до отставки. Даже собственной.
     Только честная, прозрачная, предсказуемая, публичная и ответственная политика может удержать рынки и людей от паники, Россию – от экономической катастрофы.
     Что будет в противном случае, мы уже проходили. Ровно 10 лет назад.

Нынешний кризис, ставший самым масштабным со времен Великой депрессии, лишь последний эпизод из длинного сериала взлетов и падений глобального капитализма

     Критики называют капитализм бесчеловечной системой. На самом деле, это наиболее человечная из всех систем, поскольку она отражает самые лучшие и самые худшие стороны человеческой натуры. Как и род людской, он может подниматься к небесным высотам и совершать глубокие грехопадения. Как и все человечество, он поддается искушению пьянящего богатства, а затем – дикой панике. Как и человек, он всегда оправляется от ударов.
     Нынешний кризис, ставший самым масштабным со времен Великой депрессии, это лишь последний эпизод из длинного сериала взлетов и падений глобального капитализма. Как говорит один из учеников в фильме 'Любители истории', история это просто 'один момент, следующий за другим'. То же самое можно сказать и об истории капитализма. Лишь за последние два десятка лет мы стали свидетелями падения японского фондового рынка, кризиса мексиканского песо, азиатского финансового кризиса, краха российского рубля, дефолта в Аргентине, не говоря уже о падении акций технологических компаний.
     В такие моменты люди проявляют свои худшие качества: эгоизм, безрассудность, стадное чувство. Почуяв дым в переполненном кинотеатре, более хладнокровные особи – скажем, споковские вулканцы из 'Стар трека' – мгновенно построились бы в колонну и быстро и организованно покинули помещение. А люди непременно впадают в состояние паники, мечутся и давят друг друга. Точно такая паника имеет место сегодня, и это нас топчут соплеменники.
     Но когда бегущее стадо останавливается (а оно останавливается всегда), на него любо-дорого смотреть. Несмотря на всю панику, спады и депрессии, ставшие неотъемлемой чертой 20-го столетия, не говоря уже о двух мировых войнах, мир в этот период переживал самый быстрый, самый устойчивый рост благосостояния человечества за всю его историю.
     В хорошие времена капитализм способен демонстрировать все то лучшее, что есть в человеке: изобретательность, оптимизм, храбрость, энергию и огромную трудоспособность. Взгляните, что происходит в Китае и Индии, где легкое дуновение экономической свободы привело к самому мощному рывку прогресса со времен промышленной революции, высвободив сотни миллионов людей из тисков нищеты.
     Самая большая проблема капитализма это его врожденная нестабильность. Те самые качества, которые превращают капитализм в неутомимого созидателя богатства – готовность идти на риск, уверенность в себе, надежда на лучшее будущее – бросают в почву семена его периодических кризисов. Чрезмерная самоуверенность заставляет инвесторов делать глупые ставки на рискованные проекты, а банки – ссужать деньги сомнительным клиентам. Как говорил в 19-м столетии британский эссеист Уолтер Бейджхот (Walter Bagehot), когда 'у огромного количества глупых людей появляется огромное количество глупых денег', в результате всегда возникают спекуляции, крах и паника.
     Как отмечает Уоррен Баффет (Warren Buffett), люди умнее не становятся. Когда цены на акции, недвижимость и прочие активы растут, никто не хочет остаться за порогом. 'Это во многом похоже на Золушку во время бала, – сказал самый богатый в мире человек бравшему у него интервью Чарли Роузу (Charlie Rose), – она вроде знает, что в полночь все превратится в тыкву и мышей, правильно? Но вечер продолжается, парни становятся все симпатичнее, музыка звучит все лучше, наступает разгар веселья, и она думает: какого черта я должна уходить без четверти двенадцать? Уйду без двух минут двенадцать. Но проблема в том, что на стене нет часов. И все как и Золушка думают, что уйдут за пару минут до полуночи'.
     И вот часы бьют полночь, и толпа обращается в паническое бегство. Критики капитализма хотят запретить такие развлечения или по крайней мере нанять более строгую провожатую. Воздух гудит от призывов к ужесточению контроля рынка, кредитов и торговли. А французский президент Николя Саркози заявляет: 'Свободной конкуренции настал конец'.
     Но если сейчас придавить экономическую свободу, мы задушим все надежды на восстановление и подъем. Естественно, государство должно вмешаться, чтобы активно поддержать банки и спасти банковские вклады. Американское правительство спровоцировало депрессию, когда подняло учетные ставки и снизило объемы федерального кредитования в своей попытке прочистить всю финансовую систему. Япония также слишком медленно шла на помощь своим банкам, когда в начале 90-х ситуация стала аховой. Также совершенно понятно, что необходима хорошая доза стимулов – снижение учетных ставок, дополнительные государственные расходы. Сторонники капитализма никогда не утверждали, что государство не должно играть никакой роли в этом деле. Они лишь говорили, что ему не следует брать на себя роль ведущего.
     Но вмешательство должно быть по возможности непродолжительным и легким. Капитализм, может быть, и неустойчивое судно, но у него имеется встроенный механизм саморегулирования, который называется алчность. Когда паника достигает апогея, проницательные инвесторы, подобные Баффету, видят новые шансы и снова начинают вкладывать деньги. Вновь возрождается надежда, а страхи утихают. Люди, конечно, взбалмошны, но у них большой запас жизненных сил и оптимизма. Они всегда оправляются от ударов. Точно так же оправляется и самое человечное изо всех изобретений человечества – капитализм.

Кризис остановил российское колесо фортуны и начал крутить его в обратную сторону

     МОСКВА – Российский рубль опустился до самой низкой за последние два года отметки, несмотря на те миллиарды, которые тратит Москва для его поддержки. А стремительно уменьшающиеся денежные резервы и нефтяные доходы грозят понижением кредитного рейтинга России, который был главным показателем ее недавнего возрождения.
     Новая волна проблем, последовавшая за падением фондового рынка страны на 70 процентов с майской пиковой отметки, свидетельствует о том, насколько быстро мировой финансовый кризис остановил российское колесо фортуны и начал крутить его в обратную сторону. Обеспокоенные начавшейся суматохой, россияне начали спешно переводить свои рублевые сбережения в доллары и евро, из-за чего курс рубля в обменных пунктах на улицах города опустился даже ниже официального.
     Мощный экономический рост России способствовал усилению напористости и самоуверенности Кремля в его противодействии чрезмерной, как он говорил, экспансии США. Это нашло отражение во внешней политике, в вопросах энергетики и даже в военном вторжении России в соседнюю Грузию.
     Но финансовый кризис в считанные недели изменил всю архитектуру российской экономики. Он заставил самые могущественные промышленные компании и магнатов бизнеса распродавать свои активы и искать финансовую помощь, а также накрыл своей тенью финансы самого государства.
     Согласно заявлению Центробанка, лишь за прошлую неделю золотовалютные резервы России сократились на 15 миллиардов долларов, составив 515,7 миллиарда. Это существенное понижение по сравнению с показателем начала августа, когда данная сумма равнялась почти 600 миллиардам. Если темпы падения текущей недели сохранятся, и их не удастся замедлить до конца года, то резервы эти оскудеют еще на 150 миллиардов долларов. Представитель одного из крупных западных банков заявил, что на этой неделе Центробанк потратит еще больше средств. Для спасения российского финансового сектора было обещано выделить дополнительно 70 миллиардов долларов из резервов.
     В условиях сокращения резервов стоимость страхового обеспечения российского государственного долга от дефолта достигла рекордной отметки, а дефолтными свопами сегодня торгуют по очень высокой цене – свыше 1000 базисных пунктов. Это значит, что страхование долга на пять лет может стоить как минимум половину суммы самого долга. Это в четыре раза выше, чем месяц назад.
     Некоторые западные банкиры заявляют, что их российские коллеги сокращают объемы международного кредитования в рублях, чтобы предотвратить отток капитала. Руководство Центробанка в конце прошлой недели вызвало глав отделений нескольких западных банков в Москве и пожаловалось, что они выводят из страны те рубли, которые оно вливает в финансовую систему для ее спасения. Об этом заявил представитель одного западного банка, знакомый с деталями беседы. Пресс-секретарь Центробанка от комментариев на эту тему отказался.
     Дальнейшее падение рубля нанесет серьезный удар по репутации Владимира Путина, который считает стабильность рубля одним из своих важнейших достижений за восемь лет нахождения у власти. После распада Советского Союза миллионы россиян потеряли все свои сбережения из-за падения денежного курса. А когда в 98-м в ходе российского финансового кризиса рубль снова рухнул после заявлений тогдашнего президента Бориса Ельцина о том, что никакой девальвации не будет, его популярность упала так же низко. Поскольку память о прошлых падениях рубля по-прежнему жива, аналитики говорят, что основная нагрузка на рубль вызвана нервозностью россиян, которые ищут выход из ситуации.
     В четверг Центральный банк заявил о повышении процентов по вкладам. Он также принял в последние дни ряд мер, затрудняющих проведение инвесторами спекулятивных сделок в ущерб рублю. На этой неделе Кремль также начал скупку акций, дабы поддержать фондовый рынок, о чем говорят и трейдеры, и официальные лица.
     Однако спад продолжается. В четверг индексы рынка понизились более чем на 4 процента. А рубль на торгах в Нью-Йорке вновь поставил рекорд падения, снизившись на 0,3 процента. На этой неделе он потерял в цене по отношению к доллару 2,2 процента, а с момента июльского пика – 14 процентов.
     'Им придется что-то предпринимать, поскольку пока ничто не действует', – заявил западный банкир. Первый вице-президент Ассоциации региональных банков Владимир Гамза сказал, что 'панический спрос на доллары' продолжает наносить ущерб рублю.
     Утечка средств из кремлевской казны может оказать сдерживающее воздействие на правительство во многих отношениях. Москва прежде гасила волнения в обществе выделением государственных средств. Так, в 2005 году, когда ее попытки сократить социальные льготы вызвали протесты населения, она повысила размер пенсий и зарплат, увеличив в итоге расходы в федеральном бюджете. Примерно половину своих бюджетных доходов Россия получает от продажи нефти, а поэтому, скорее всего, расходы придется сократить – впервые за несколько лет.
     Между тем, длительный подъем мировых цен на нефть и газ дал колоссальные прибыли нескольким гигантам бизнеса, над которыми Москва постепенно устанавливала контроль. Поэтому в руки государства стало попадать все больше денег. Сейчас некоторые крупные энергетические компании могут ощутить особо острую нехватку средств. Среди тех, кто серьезно пострадал от кризиса финансирования, российские магнаты бизнеса, часть которых тесно связана с Кремлем. В попытке расширения бизнеса они брали огромные кредиты у западных банков, а теперь видят, что их финансовые империи трещат по швам. Один из них, магнат металлургии Олег Дерипаска в этом месяце был вынужден срочно продать свою долю в немецкой строительной компании Hochtief, а также в канадской компании по производству автомобильных деталей Magna. Можно ожидать, что и другие олигархи начнут скоро делать объявления о подобных распродажах, поскольку к ним вот-вот подступятся кредиторы.
     Когда рейтинговые агентства четыре года назад присвоили России инвестиционный квалификационный статус, Владимир Путин приветствовал это решение. В четверг агентство Standard & Poor's выступило с заявлением о том, что может вновь его понизить, объяснив это, в частности, тем, что рост расходов Кремля на поддержку финансового сектора способен создать напряженность в некогда пуленепробиваемых финансах России. Правительство постепенно увеличивает сумму средств, выделяемых на финансовую поддержку, доведя ее до 200 с лишним миллиардов долларов. 70 миллиардов из этих средств выделяются из резервов. Агентство Standard & Poor's в четверг высказало опасение по поводу того, что в итоге сумма пакета помощи может существенно вырасти.
     В отличие от Standard & Poor's, агентство Moody's Investors Service в четверг подтвердило положительный прогноз в отношении рейтинга России по ключевым долговым обязательствам и валютным депозитам, заявив, что сочетания 'финансовых буферов и решительных политических мер' будет достаточно, чтобы Россия смогла преодолеть нынешний глобальный кризис ликвидности. Fitch Ratings в среду подтвердило свой прогноз рейтинга России, назвав его 'стабильным', однако отметило, что кризис продемонстрировал ее финансовую уязвимость. Некоторые аналитики говорят, что шквал продаж стихнет, как и паника на международных рынках, и что у России достаточно резервов, дабы благополучно пережить бурю.
     Свою сделанную в четверг видеозапись в блоге на кремлевском вебсайте президент Дмитрий Медведев посвятил проблемам финансового кризиса, заявив, что Россия может избежать того экономического ущерба, с которым в результате кризиса столкнулись другие страны. 'Скажу откровенно: Россия в этот тяжелый круговорот еще не попала. И имеет возможности этого избежать', – заявил Медведев, добавив при этом, что он намерен ускорить проведение экономических реформ в целях усиления России.
     Имея припасенный на 'черный день' фонд в размере 500 с лишним миллиардов долларов, накопленных за счет продажи нефти и газа за последние несколько лет, Кремль неоднократно пытался продемонстрировать, что Россия лучше чем остальные страны защищена от глобального шторма.
     Когда в конце лета кризис ликвидности нанес свой удар по развивающимся рынкам, Кремль сначала заявил, что солидные запасы финансов превратили Россию в надежное убежище для инвесторов. Но оказалось, что у частного сектора в России огромная доля заемных средств, а ее банки набрали кредитов даже больше, чем многие европейские. Поэтому, когда банки и магнаты бизнеса начали вынужденную распродажу ценных бумаг в попытке наскрести денег для внесения дополнительного гарантийного обеспечения, фондовый рынок начал падать.
     Регулирующие органы пытаются остановить это падение, периодически прекращая торги на двух московских биржах, однако распродажа продолжается. Тем временем, за последние недели произошло резкое снижение цен на нефть. Они упали до такого уровня, что российский бюджет и торговый баланс могут столкнуться с дефицитом и отрицательным сальдо. Все это усиливает страхи и вызывает вопросы о том, насколько хватит России ее огромных финансовых резервов.
     В последние дни в России появились массовые слухи о скорой девальвации рубля. Опасаясь, что распродажа может приобрести панический характер, правительственные чиновники поспешили опубликовать многочисленные опровержения, а некоторые коммерческие банки начали ограничивать объемы иностранной валюты, продаваемой в пунктах обмена.
     Если такая массовая распродажа рубля продолжится, то, как говорят аналитики, России придется выбирать между мерами валютного регулирования и снижением курса. Центробанк, скорее всего, предпочтет валютные ограничения. Ему будет трудно согласиться на резкое падение рубля с политической точки зрения, поскольку Кремль пока что категорически отказывается даже думать об этом. В последние годы Москва хвастливо заявляла, что повышение курса рубля по отношению к доллару является признаком усиления России и ослабления США.
     'Они допустили ошибку, спутав высокие нефтяные цены с гениальностью своего экономического управления', – говорит исполнительный директор филиала Goldman Sachs в Москве Рори Макфаркуар (Rory MacFarquhar).
     Кремлевские руководители и государственные средства массовой информации всячески подчеркивают, что эпицентр финансового кризиса находится в США, а российская финансовая система в основе своей вполне надежна и здорова. По мнению части россиян, этот кризис был спровоцирован специально, дабы подорвать величие России, точно так же, как Запад в свое время расшатал Советский Союз.
     Экономисты также предупреждают о резком экономическом спаде в России, где в последние годы темпы роста достигали 8 процентов. По мнению ряда аналитиков, в будущем году этот показатель может упасть ниже 4 процентов, а если цена на нефть составит 50 долларов или меньше того, то темпы роста могут стать нулевыми.
     Свой материал для статьи предоставили Дарья Соловьева, Лидия Келли (Lidia Kelly) и Клэр Коннаган (Clare Connaghan)

С внеочередного заседания Госдумы 23 октября 2008 года

     В минувший четверг, 23 октября, думцы, прервавшие работу в регионах для того, чтобы, как планировалось ранее, заслушать в Мраморном зале Кремля послание президента Д.Медведева, были разочарованы. По официальной информации, президент «не успел завершить работу» над главным документом уходящего года. Пока в кремлевских структурах досочиняют послание, Госдума усилиями «единороссовского» большинства продолжает борьбу с финансовым кризисом путем перекачки бюджетных денег в банки.
     Начатая неделю назад финансово-бюджетная дискуссия была продолжена в четверг на внеочередном заседании палаты. В его порядке не нашлось места ни социальным, ни поддерживающим производственный сектор законопроектам, которых немало лежит в столах думских комитетов. Только бюджетные и касающиеся банков законы были вынесены на обсуждение. А.Кудрин в Госдуме не появился. Его мнение озвучивали одна из замов министра Т.Нестеренко и «единороссы» В.Шуба, Г.Кулик и В.Резник.

172,3 млрд руб. изъято из бюджета текущего года
     Третья в этом году корректировка бюджета 2008 года проходила под лозунгом поддержки российского финансового рынка. Чтобы отвести внимание думской оппозиции от главной цели бюджетных изменений – сокращение расходов по ряду статей, Минфин приписал к закону текстовой «паровозик», способный вызвать сочувствие: «О выделении бюджетных ассигнований на поддержку российского финансового рынка и обеспечение расходов, понесенных при выполнении задач по обеспечению безопасности и защите граждан РФ, проживающих на территории Южной Осетии и Абхазии». Только безопасность и защита граждан меньше всего затрагиваются в законе об изменениях в бюджете-2008. Он посвящен перетаскиванию средств из одной статьи в другую с целью «экономии» 172,3 млрд руб. Неплохая добавка для финансовых операций.
     Увел Минфин 114,3 млрд руб. Инвестиционного фонда. Действительно, зачем нашей экономике инвестиции, если все, вплоть до скрепок, ввозим из-за рубежа? Сокращены на 16,5 млрд руб. расходы по обслуживанию государственного долга РФ: дореформенные вкладчики потерпят. Снижен на 12,9 млрд руб. объем средств для единовременных доплат к пенсиям и на 5,3 млрд руб. – для оплаты труда работников федеральных бюджетных учреждений и федеральных государственных органов. «Экономия» коснулась пенсий военнослужащих и еще ряда социальных выплат и социальных статей.
     Высвобожденные таким образом средства Минфин направляет:
     75 млрд руб. – на увеличение имущественного взноса РФ в уставном капитале государственной корпорации «Межэкономбанк»; 60 млрд руб. – в уставной капитал ОАО «Агентство по ипотечному жилищному кредитованию»; 7 млрд руб. – на финансовое обеспечение расходных обязательств РФ, вытекающих из судебных исков к РФ, рассмотренных в страсбургском Европейский суде по правам человека; 4 млрд руб. – в резервный фонд правительства РФ «на ликвидацию последствий чрезвычайных ситуаций и стихийных бедствий»; 3 млрд руб. – на приобретение здания для Министерства регионального развития РФ; 3 млрд 200 млн руб. – на компенсацию по возмещению вреда гражданам, подвергшимся воздействию радиации вследствие радиационных аварий.
     Ко второму чтению минфиновскими поправками были «изысканы» еще 200 млрд руб. для создания специального Агентства по страхованию вкладов населения. «Мы же увеличили гарантированную по вкладам сумму с 400 до 700 тыс. руб., которые граждане получат при любом раскладе на финансовом рынке», – объясняли «единороссы». Гарантии, оказывается, будут «подкрепляться» посреднической деятельностью Агентства. Но об этом чуть ниже. А депутаты вскоре обнаружили, что сэкономлен 21 млрд руб., можно сказать, на святом, на «Дорожном хозяйстве». Как же так, удивлялись думцы, только что премьер Путин критиковал состояние российских дорог, по которым не добраться до «медвежьих углов», а для Минфина бездорожье не помеха?
      Одно положительное решение по бюджету текущего года удалось все же принять: выделить 10 млрд руб. на компенсацию завышенных цен на дизельное топливо для сельхозтоваропроизводителей. Вопрос только в том, подготовит ли вовремя правительство порядок по выплате компенсаций. Об этом спрашивал Сергей Штогрин (КПРФ) у Нестеренко. Та обещала, но не развеяла сомнений Сергея Ивановича.
     Предлагали депутаты повременить с покупкой нового здания для Минрегионразвития за 3 млрд руб. Строение на Садово-Самотечной, где располагается министерство, еще в хорошем состоянии. Деньги нужнее детям. Но «единороссы» не позволили обижать министерство. Отныне – все лучшее не детям, а министерским чиновникам.

Бюджет новой трехлетки
     Самым неприятным для Минфина было второе чтение проекта закона «О федеральном бюджете на 2009 год и на плановый период 2010 и 2011 годов». При первом чтении главбух Кудрин мог многое обещать. Но при рассмотрении статей с конкретными цифрами бессмысленно ссылаться на виртуальные пожелания. Поэтому в пятницу, когда Госдума приступила к детальному изучению каждой строки трехлетнего бюджета, присутствовавший при этом Кудрин при всей его самоуверенности заметно нервничал. К финансовому плану было подано 518 поправок. Утверждались главным образом правительственные, отклонялись – депутатские, в первую очередь поступившие от фракции КПРФ.
     Но коммунисты вели себя бойцовски. Как ни сопротивлялись «единороссы», им пришлось отдельно обсудить около 30 предложений фракции КПРФ. На этом настояли Тамара Плетнёва, Олег Смолин, Николай Коломейцев, Нина Останина, Владимир Кашин, Сергей Штогрин.
     Коммунисты предлагали:
     – выделить 500 млрд руб. за счет средств Резервного фонда на увеличение на 30% зарплаты учителям, врачам, работникам культуры, социальным работникам. Эти деньги необходимы регионам, где обычно не хватает своих средств на повышение оплаты труда бюджетникам. А рост цен на товары первой необходимости, как заметил О.Смолин, значительно выше, чем по официальным данным, и инфляция уже не 12%, а, по подсчетам профсоюзов, – не менее 30%. Как жить интеллигенции в бедной провинции? «Это их проблемы», дала понять «Единая Россия» и отказалась поддержать поправку;
     – установить с 1 января 2009 года базовую пенсию в 2700 руб., а с декабря 2010-го – в 4000 руб., выделив из Фонда народного благосостояния 588 млрд руб. Только тогда, подчеркивали коммунисты, будет реализовано обещание правительства довести минимальную пенсию в РФ до прожиточного минимума пенсионера. Кудрин потребовал отклонить эту поправку, что и сделали «единороссы»;
     – увеличить с сентября 2009 года стипендию студентам до 1500 руб., изыскав в минфиновских резервах 4 млрд руб. «Единая Россия» и Кудрин – против;
     – увеличить до 800 руб. стипендию учащимся профтехучилищ, выделив для этого 2 млрд руб. Стипендия, которую сейчас получают будущие рабочие, составляет всего 7% прожиточного минимума. «Единая Россия» и Кудрин – против;
     – найти в новом бюджете 200 млн руб. для компенсации утраченных налоговых льгот и восстановление рабочих мест для инвалидов. «Единая Россия» и Кудрин – против;
     – добавить 1,2 млрд руб. на организацию летнего отдыха школьников. «Единая Россия» и Кудрин – против;
     – поднять детское пособие до 500 руб., сейчас оно в некоторых регионах не превышает 95 руб. «Единая Россия» и Кудрин – против;
     – выделить 10 млрд руб. на поддержку дотационной Омской области, лишившейся дохода от налога «Сибнефти», которая перерегистрировалась в Санкт-Петербурге под названием «Газпромнефть». «Единая Россия» и Кудрин – против;
     – увеличить на 300 млрд руб. расходы на «Национальную оборону» за счет статьи «Общегосударственные вопросы», где заложено 1 трлн 200 млрд руб. «Правительство обязано помнить, что армия ждет перевооружения, а 375 тыс. офицеров не имеет жилья», – аргументировал В.Кашин. «Единая Россия» и Кудрин – против;
     – добавить 300 млрд руб. сельскому хозяйству и рыболовству, в противном случае РФ никогда не выберется из зависимости от импортного продовольствия. «Единая Россия» и Кудрин – против;
     – выделить 300 млрд руб. на восстановление ЖКХ. «Единая Россия» и Кудрин – против.
      Связка Минфин, «Единая Россия» и примкнувшая к ним немалая часть депутатов от ЛДПР и «Справедливой России» тихой сапой, не нажимая кнопок, отклонили поправки, направленные на улучшение питания детей в школах, увеличение ассигнований на школьные учебники, на медицинское обслуживание социально уязвимых слоев населения, на поддержку отечественного авиапрома, в частности гражданского самолетостроения. Кудрин не позволил прикоснуться к бюджетному разделу «Прочие расходы», куда сброшены миллиарды рублей на неизвестные цели.
     Полемика между коммунистами и правительственным главбухом проходила остро. Кудрин не смог простить коммунисту Владимиру Федоткину, обвинившему его в том, что он за счет детей, инвалидов и небогатых граждан России закачивает непомерные суммы на фондовый рынок и в банковский капитал. Кудрин назвал дерзкими слова Федоткина. Но разве отклоненные поправки не убеждают в правоте коммуниста?
     Эту правоту понимает и сам Кудрин. Но его задача – спасать состояния олигархов любой ценой. Потому и злится, когда ему говорят правду в глаза, и старается как можно реже появляться в Госдуме. Потому, видимо, и не пришел на Охотный ряд в четверг, 23 октября, на вторую часть обсуждения поправок к бюджету 2009-2011 гг.
     Вместо него, в частности, трудился «единоросс» Г.Кулик, продавивший закон «О приостановлении действия отдельных законодательных актов РФ в связи с Федеральным законом «О федеральном бюджете на 2009 год и плановый период 2010 и 2011 годов» (в части чеков «Урожай-90» Федерального закона «О государственных долговых товарных обязательствах» и Федерального закона «О базовой стоимости необходимого социального набора»). Кулик, который так же, как и Минфин, отлично осведомлен, что такое чеки «Урожай-90» и куда девались деньги советских вкладчиков, свернул обсуждение серьезного закона до одной минуты, не озвучив ни его сути, ни цифр. Этим законом Минфин открестился от возврата госдолга дореформенным вкладчикам до 2012 года, полагая, что к тому времени претендентов на свои вклады заметно поубавится.

ЦБ разрешено спекулировать, а страховщикам – наживаться на посредничестве
     Эти преобразования в банковской сфере узаконивал председатель думского комитета по финансовым рынкам «единоросс» Владислав Резник. В последние дни он стал «героем» публикаций в прессе о его благосостоянии, связях и любви к испанскому Средиземноморью. Этот важный «единоросс» давно сменил профессиональную ориентацию, превратившись из низкооплачиваемого биолога в крупного спеца банковского и страхового бизнеса. Финансовый кризис В.Резник принял близко к сердцу и в одной колонне с минфиновцами вступил в борьбу за сохранение банков и обесценившихся корпоративных бумаг.
     Владислав Матусович протаскивал все минфиновские документы о перекачке Стабфонда на фондовый рынок. Но несколько оскандалился с Законом «О внесении изменений в Федеральный закон «О Центральном банке РФ (Банке России)» и статью 12 Федерального закона «О рынке ценных бумаг». Главному банку страны, хранителю золотовалютных резервов государства, предоставляется право оперировать не только государственными ценными бумагами, но и осуществлять куплю-продажу корпоративных ценных бумаг, сделки РЕПО – покупки с обязательной обратной продажей краткосрочных долговых бумаг денежного рынка.
     «Владислав Матусович, вы можете указать какую-нибудь страну, где бы Центральный банк участвовал в торгах на фондовой бирже и свободно покупал акции частных компаний?» – поинтересовался Борис Кашин (КПРФ) у Резника.
     «Внимательно читайте закон, Борис Сергеевич, там написано: в отношении акций… только продажа», – хотел было Резник осадить Б.Кашина. А тот дословно процитировал статью 39: под операциями банка на открытом рынке понимается купля-продажа ценных бумаг, в том числе акций. Это означает, что «ЦБ будет покупать-продавать акции, когда и как ему вздумается. Это классный пылесос по вливанию государственных средств в лопнувший фондовый пузырь».
     Возмущение депутата-коммуниста было понятно. Главную копилку страны выталкивают на торги без малейших гарантий сохранения государственных запасов. Резник, понимая, в чем его уличили, на секунду сконфузился, даже извинился перед Кашиным. «Я считал, что у нас другой текст, соответствующая поправка будет подготовлена, в отношении акций будет только продажа…», – заверил Кашина Резник.
     Однако таких поправок в законе не появилось. И не могло появиться по определению, потому что назанимавшие за рубежом корпорации могут теперь вернуть долги, только продав свои обесценившиеся акции. Кому? Не Кудрину же, не Минфину, не Резнику и не банкам-банкротам. Остается только ЦБ с неподконтрольным золотовалютным резервом.
     В четверг Резник снова вышел к думской трибуне и уже без извинений и покаяний потребовал принятия во втором и третьем чтениях закона, расширяющего перечень операций, которые ЦБ может осуществлять на открытом рынке, … куплю-продажу корпоративных ценных бумаг и сделки РЕПО.
     «Центральный банк превращается в банального спекулянта на фондовом рынке. Этим фактически подрывается фондовый рынок», – подытожил спор Б.Кашин.
     На этот раз Резник был уверен в себе. Да и единопартийцы Владислава Матусовича, зная, что за законом стоит Минфин, проголосовали за его принятие не только во втором, но и в третьем чтении сразу. Впереди – формальное голосование в Совете Федерации и росчерк пера президента. И – гуляй, Центробанк!
     А В.Резник уже в заботах об интересах близких его сердцу страховщиков. С теми же упорством и настойчивостью протолкнул сразу во всех чтениях Закон «О дополнительных мерах для укрепления стабильности банковской системы в период до 31 декабря 2011 года». Мера эта – Агентство по страхованию вкладов. Закон, по словам В.Резника, «предусматривает, что Банк России вправе предложить Агентству участие в осуществлении мер по предупреждению банкротства банков, входящих в систему страхования вкладов». В качестве посредника, без которого, по мнению Резника, никак не обойтись. Агентство «может оказывать помощь инвесторам в приобретении проблемных акций», «исполнять функции временной администрации» плюс финансировать мероприятия по санации банков не только за счет инвесторов, но и за счет средств федерального бюджета, «которые будут направлены в качестве имущественного взноса в Агентство». Первый взнос в сумме 200 млрд руб., согласно принятой к бюджету 2008 года поправке, вот-вот поступит в Агентство. Не в этом ли «зарыта» суть «дополнительных мер по укреплению банковской системы»?
     В.Резника спрашивали, сколько бюджетных денег пущено уже на оказание помощи банковской системе. «Я точно вам не скажу. Сбербанк получил субординированный кредит в 150 млрд руб. Пошли деньги ВЭБам…», отвечал В.Резник.
     Слушая владельца виллы на Майорке, Валентину Романову (КПРФ) пришли на ум грустные размышления о том, как в 1992 г. вкладчиков «одели и обули», как простых людей бросили без средств в рыночный омут и сейчас принимаются «антикризисные меры», от которых за версту несет коррупцией. В.Резник не особо и возражал коммунисту. А зачем просто так бороться с кризисом?!
     Законы о «мерах» приняты были «единороссами» и подавляющим большинством ЛДПР и «Справедливой России» в целом. Коммунисты единодушно высказались против, заявив, что разграбление бюджетных средств ради спекулятивных фондовых игр и поддержки прогоревших банков не отвечает политике социальной справедливости.

Жириновский вспомнил про Мавроди
     Главный либерал-демократ не сказал ни да, ни нет «антикризисным мерам». Это его излюбленная тактика по сохранению имиджа защитника бедных. Он полагает, что главный кризис еще не начался, «пока только чихание, туберкулез – впереди». Возможно, он подковался информацией во властных коридорах, и ему не терпелось поделиться услышанным с думцами.
     Кризис, сказал он, вызван обрушением самой мощной в истории человечества финансовой пирамиды. «Мавроди ее отработал на наших гражданах, теперь американцы это сделали в масштабах всей планеты». Почему доллар пополз вверх? Потому что США с помощью подконтрольных фигур и структур спасают свой доллар, опуская валюты других государств. Задача США – обрушить целые страны и континенты.
     С Жириновским не спорил даже В.Резник, у которого есть, за что переживать. Но не от Жириновского должен слышать народ о том, что происходит на самом деле и что нашу страну и граждан ждет в ближайшем будущем. Для начала в Госдуме обязан выступить Кудрин с обстоятельным разъяснением ситуации и анализом, сколько и с какой целью уже истрачено бюджетных денег не по прямому назначению. От этого уважаемому и пока бесконтрольному финансовому министру никак не отвертеться, заявляют депутаты фракции КПРФ.

     В условиях финансового кризиса российские граждане вдруг задумались о том, что у них все куплено в кредит, и по-настоящему испугались. Обозреватель «Власти» Сергей Минаев напоминает, что современный мир построен на нелогичной идее банковского кредитования потребления, так что неудивительно, что разразился кризис.
     Продажа товаров в кредит всегда была важнейшим способом обеспечения сбыта этих товаров, увеличения торговых оборотов и привлечения постоянных покупателей. В Англии к XIX веку продажа товаров без их немедленной оплаты стала настолько привычной, что торговцы искренне изумлялись, когда им платили деньги сразу. Как указывал герой романа Джерома Джерома «Трое в лодке, не считая собаки», «есть великолепная лестница из резного дуба в одном из домов в Кингстоне... там магазин сейчас на рыночной площади... Мой друг, который живет в Кингстоне, зашел туда как-то купить себе шляпу и в рассеянности засунул руку в карман и прямо-таки сразу и расплатился за нее. Владелец магазина (который был знакомым моего друга) был, естественно, слегка ошарашен; но, быстро придя в себя и почувствовав, что необходимо что-то сделать для поощрения подобных вещей, спросил нашего героя, не хочет ли он посмотреть прекрасный старый резной дуб».
     Универсальные магазины, изобретенные в Париже в XIX веке (именно с них скопированы все современные универмаги), исходили из трех важнейших принципов. Первый заключался в том, что женщина в отличие от мужчины не знает, за каким товаром она идет в магазин, поэтому необходимо разложить в торговом зале в максимально произвольном порядке все виды товаров – что-нибудь покупательнице обязательно приглянется. Этот прием доведен до крайности в современных универсальных магазинах, способных свести своей нелогичностью с ума любого покупателя мужского пола. Второй принцип состоял в том, что тащить с собой все купленное покупательнице не придется – мадам должна лишь назвать свой парижский адрес, по которому все будет доставлено рассыльными. Третий, самый главный, принцип заключался в том, что и платить за купленное мадам не придется – за все заплатит муж, да и то не сразу, а как-нибудь потом. В результате применения этих принципов первые универмаги пользовались бешеной популярностью и имели громадные обороты.
     В дореволюционной России прием продажи товаров и оказания услуг в кредит не только получил большое распространение, но и приобрел своеобразный сословно-классовый характер. Вот как описывается ситуация покупки в чеховском рассказе «Капитанский мундир», где говорится о бывшем петербургском портном, живущем в провинциальном городишке и сшившем мундир делопроизводителю местного воинского начальника: «C получением вас, Трифон Пантелеич»,– встретила его Аксинья... «Ну и дура! – ответил ей муж.– Нечто настоящие господа платят сразу? Это же не купец какой-нибудь – взял да тебе и сразу вывалил! Дура...».
     В СССР социалистическая торговля, естественно, не делала различия между покупателями-дворянами и покупателями-купцами, однако активно применяла принцип стимулирования розничного товарооборота с помощью продажи в кредит (более распространенным термином был «продажа в рассрочку»). В 1960-е годы чрезвычайно распространенной была ситуация, когда молодая семья покупала жене в рассрочку шубу, а детям – пианино. Встречались и настоящие теоретики рассрочки вроде персонажа «Чемодана» Сергея Довлатова, который приобрел в кредит телевизор, немедленно продал его за наличные желающему гражданину и рассуждал в том духе, что полученные деньги необходимо использовать для возврата мелких долгов знакомым, так как удобнее иметь один большой долг, чем много маленьких, и благороднее быть должником государства, чем частных лиц (впрочем, это не помешало ему сразу начать пропивать вырученные деньги).
     Разумеется, совсем без денег клиентов торговцы и лица, занятые оказанием услуг, долго жить не могли: нужно же на что-то закупать товары. Поэтому приходилось не только отпускать товары в кредит, но и самим становиться должниками. Например, вышеописанный чеховский портной, заказчик которого потребовал пошива мундира из материала производителя работы, решал проблему покупки сукна следующим образом: «Аксинья, дай-ка, братец ты мой, мне в кредит те деньги, что за корову выручили!» Русские купцы в ожидании расплаты со стороны благородных покупателей отпускали друг другу товарные запасы под честное купеческое слово. Разумеется, во всех странах можно было пополнить оборотные средства и за счет обычного банковского кредита. В любом случае система выглядела логичной: банки кредитуют предпринимателей, которые, в свою очередь, пытаются привлечь покупателей отпуском товаров без немедленной оплаты.
     В современном мире – и Россия здесь является типичнейшим примером – ситуация выглядит несколько нелогичной. Банки кредитуют непосредственно покупателей, побуждая их к безудержному потреблению. Забытой оказалась основополагающая финансовая мудрость: банк – это такая организация, которая дает деньги людям, у которых эти деньги и без того есть. Нынешний банк – это организация, которая дает деньги людям, у которых денег нет, но которым они нужны для текущего потребления. Не будем говорить о том, что исторически банки появились вообще не для того, чтобы кому-то что-то давать,– они возникли в эпоху крестовых походов, когда еврейские и ломбардские банкиры, используя свои связи на Востоке, избавляли рыцарей от необходимости тащить с собой в Палестину мешки с золотом и серебром. Рыцарям предлагали следующую схему: «Сдай мне свои деньги в Англии или во Франции, я сообщу своим партнерам на Востоке, и ты получишь свои деньги там». Постепенно широкое распространение получили и заемные операции под крупный процент, но такими заемщиками были короли и представители аристократии. Сейчас же королем или по меньшей мере графом может чувствовать себя любой.
     В США несколько лет назад все поражались легкости, с которой каждый может купить себе с помощью банковского кредита автомобиль: никаких процентов, а заплатить можешь через семь лет. В Великобритании пару недель назад один из парламентариев возмущался: «Это до чего же дошли наши банки – раздают деньги направо и налево любому желающему просто потому, что эти деньги ему вдруг понадобились!»
     Разумеется, ничего удивительного в этом нет. Банки кредитуют потребление вовсе не потому, что они так уж заинтересованы в продаже потребительских товаров и повышении материального уровня жизни населения. Просто современный банк представляет собой не семейное предприятие солидного ломбардца, а большую бюрократическую организацию с сотнями сотрудников, которые должны демонстрировать свою служебную активность и вынуждены выслушивать упреки начальства вроде: «Почему так плохо работаем с населением? Где рост потребительского кредитования? Вы что, хотите, чтобы мы уступили конкурентам долю на динамично развивающемся рынке?»
     Надо заметить, что в России власти до сих пор с большим удовлетворением относились к чрезвычайно быстрому росту розничного товарооборота, так как он свидетельствовал об успехах экономической и социальной политики. И они не могли не отдавать себе отчета в том, что за этим ростом товарооборота стоит рост кредитования потребления. В апреле нынешнего года МЭРТ подготовил отчет «О состоянии потребительского рынка в Российской Федерации в 2008 году», где, в частности, было сказано: «Развитие рынка непродовольственных товаров определяется как ростом производства и импорта товаров, так и ростом материального благосостояния населения. В 2007 году заметно ускорилась реализация товаров длительного пользования (телевизоров, стиральных машин, мобильных телефонов). Наращиванию потребительского спроса на них способствовала также активизация кредитования банками покупок населением и стабильно снижающийся рост потребительских цен на непродовольственные товары».
     Сейчас, когда российские граждане уже привыкли к мысли о том, что в России, как и во всем мире, происходит финансовый кризис, они с удивлением отмечают, что потребительское кредитование продолжает процветать: в магазинах в кредит по-прежнему можно приобрести все, что угодно. И у граждан вместо радости это почему-то вызывает чуть ли не эсхатологические настроения: «Кругом полно людей, у которых все в кредит – автомобили, телевизоры, мобильные телефоны. Но они же не расплатятся, и все рухнет!» А что делать? Ведь никто никого не заставлял тратить деньги, которых нет.

     Объем банковских кредитов, выданных банками физическим лицам в России (млн руб.)

     Сумма          По состоянию на начало...2008 года
     2 566 736     января
     2 609 106     февраля
     2 691 811     марта
     2 801 533     апреля
     2 935 680     мая
     3 056 432     июня
     3 180 449     июля
     3 323 396     августа
     Источник: Банк России.

У вас что в кредит?
     Борис Грачевский, художественный руководитель киножурнала «Ералаш»:
     – Машина. Но, когда начался этот кризис, я не стал дергаться, даже не думал, у кого можно одолжить деньги в случае, если банк потребует досрочного погашения. У меня нормальные друзья, и никто из них в здравом уме сейчас никому деньги не одалживает. Поэтому я ничего не боюсь, хотя ощущение нездоровой атмосферы присутствует.

     Лайма Вайкуле, певица:
     – К счастью, ничего. Хотя на днях из СМИ я с удивлением узнала о своих якобы кредитных проблемах. Некоторые издания написали, что дом в США я купила в кредит, и теперь американский банк потребовал от меня досрочно его погасить. Журналисты даже «выяснили», что я якобы нигде не смогла перекредитоваться, и передо мной стоит проблема продажи этого дома. Но это все вранье. Я старомодная и в кредит не живу.

     Иосиф Пригожин, продюсер:
     – Квартира, но этот кредит мы практически погасили. Кредит мы брали за рубежом в крупном банке. Когда начался кризис, банк попросил погасить кредит досрочно. А остаток составлял примерно 30-35%. Благо в семье есть резервный фонд, из которого мы и взяли средства, осталось погасить какие-то копейки. Просьба банка хоть и была неожиданной, но это была просьба и очень корректная, поэтому мы ее выполнили. А вот российский Юникредит Банк, в котором я брал автокредит, за просрочку одного платежа прислал ко мне судебных приставов. Я всегда вовремя погашал платежи, но в августе уезжал из страны и не успел заплатить. Обидно, что из банка мне не звонили, не прислали письма, а сразу выслали приставов. Потом они, конечно, извинились, но я теперь с этим банком дел иметь не хочу.

     Сергей Сергеев, начальник управления ГИБДД по Московской области:
     – Ничего. Мы живем в меру своих реальных возможностей, а не будущих. И своим детям в этом отношении я твердо сказал не делать того, чего не можешь себе позволить.

     Евгений Чичваркин, председатель совета директоров компании «Евросеть»:
     – Ничего нет и не было никогда. Одно дело займы в бизнесе, без которых никуда, другое дело – занимать подо что-то для себя. Я достаточно богат, чтобы сразу купить то, что мне нужно, но не настолько расточителен, чтобы заведомо переплачивать и потом еще беспокоиться о выплатах. А что-то по-настоящему большое и супердорогое я пока покупать не собираюсь, к тому же про кризис забывать не стоит.

     Максим Шевченко, телеведущий:
     – У меня машина в кредит, и это меня сильно огорчает. Я решительный противник кредитов, терпеть не могу жить в долг и занимаю только в экстренных случаях. Я достаточно долго ездил на «Ниве», и меня все устраивало. Но, приобретя определенный статус и популярность, пришлось приобрести более респектабельный автомобиль – Nissan Murano. В России спекулятивные, несправедливо завышенные цены на авторынке, и купить за нормальные деньги приличную машину практически невозможно. Потихоньку расплачиваюсь за дорогую покупку, но не паникую: договор у меня на руках, поэтому лишнего с меня не спросят.

     Дмитрий Гудков, лидер молодежной организации партии «Справедливая Россия»:
     – Увы, у меня кредит на автомобиль. Еще целый год должен платить банку ежемесячно по $500. Но сейчас в условиях кризиса я, как и большинство граждан, не могу быть уверенным, что через некоторое время мне не придется платить банку уже по $1000 вместо $500.

     Яна Рудковская, продюсер:
     – Кредиты никогда не брала. Но если придется воспользоваться кредитом, то, конечно, возьму в долг у надежного, проверенного банка.

     Объемы государственной помощи экономике уже в первые месяцы кризиса превысили 5,6 трлн руб., и никто не скрывает, что это лишь начало. «Власть» попыталась оценить, что кроме вожделенной стабильности российское государство получит за эту помощь.

Кредитор поневоле
     С середины сентября 2008 года не было недели, чтобы правительство не вносило очередной взнос в антикризисную кассу. По расчетам «Власти», сумма средств, обещанных и уже выделенных разным секторам экономики для спасения от не разразившегося кризиса (на прошлой неделе премьер-министр Владимир Путин говорил: «У нас, слава Богу, сложности, а кризиса нет»), составляет соответственно 3,1 трлн руб. и более 5,6 трлн руб. Фактически речь идет об использовании накопленных за 2000-2008 годы международных резервов ($556 млрд на 1 октября). Ничего удивительного здесь нет. Они, по сути, представляют собой государственные сбережения, а сбережения для того и делаются, чтобы использовать их в случае чего. И рано или поздно, как считают некоторые экономисты, этот пир государственной поддержки все равно был неизбежен: существование резерва само по себе делало неизбежным ситуацию, когда этот резерв конвертируется в активы и влияние.
     Смогут ли правительство и ЦБ эффективно заменить рыночных посредников – это вопрос. Но в том, что государство предполагает стать в перспективе главным и основным кредитором российской экономики, никакого вопроса уже нет.
     Возможно, государство и не хотело бы частичной национализации экономики: исходя из двадцатилетней истории дискуссий вокруг термина «национализация», поговорить о ней готовы были всегда, но никогда и никто в России не воспринимал перспективу массового перехода активов в собственность государства всерьез. Тем не менее это будет неизбежным следствием триллионной помощи. Осталось лишь понять, в какой степени национализация неизбежна.

Банковский выкуп
     Поскольку более половины уже утвержденных мер поддержки правительством и ЦБ экономики приходится на банковскую систему, неудивительно, что первое, что ожидается от госпрограммы помощи – огосударствление банковской системы.
     Еще в августе экономисты ожидали символического достижения частных банков: доля Сбербанка на рынке депозитов физических лиц должна была упасть ниже отметки в 50%. Кризис спутал расчеты: уже сейчас очевидно, что Сбербанк будет контролировать не менее 55%, а общая доля госбанков на рынке услуг для частных лиц превысит две трети. Впрочем, это оптимистичный прогноз, основывающийся на предположении, что по итогам кризиса в России останутся частные банки.
     «Основные направления денежно-кредитной политики ЦБ» обычно очень скучный документ. Далеко не всякий банкир или экономист дочитает его до конца. В этом году ЦБ из-за кризиса, расстроившего все прогнозы, пришлось обновлять его уже после того, как он был отослан в Госдуму, 22 октября. И дело даже не в том, что там не захотели принимать его к сведению: просто уж слишком сильно за полтора осенних месяца изменилась картина мира. В частности, ЦБ признал грядущее полное огосударствление банковской системы почти неизбежным. К концу года, согласно «Основным направлениям...», рефинансирование банковского сектора вырастет с 725 млрд руб. до 1,6 трлн руб. В первой версии документа, переданного в Госдуму 28 августа, предполагалось, что объем рефинансирования составит лишь 262 млрд руб.
     Более дальние прогнозы выглядят и вовсе отчаянно. «В самом негативном из рассматриваемых ЦБ вариантов развития ($60-66 за баррель Urals) объем рефинансирования может достигнуть к концу 2011 года 8 трлн руб. То есть превысит не только величину средств, размещенных банками на счетах и депозитах в ЦБ (это произойдет, по оценкам ЦБ, уже в этом году), но и весь объем денежной базы»,– отмечает Михаил Хромов из центра стратегических исследований Банка Москвы.
     Но и это не все. «Основные направления...» подразумевают стремительное снижение ликвидности банковского сектора. К концу 2011 года отношение ликвидных активов к рублевым обязательствам банков сократится с 7,5% на 1 января 2009 года до 3,2%. «Такой низкий уровень этого показателя могут позволить себе лишь крупнейшие банки, как правило государственные. Только они способны отвлекать минимум ресурсов в ликвидные активы»,– резюмирует Хромов.
     Иными словами, ЦБ уже сейчас, рисуя далеко не самую пессимистичную картину грядущей трехлетки, фактически расписывается в том, что у банковской системы нет другого пути, кроме огосударствления. По сути, сценарий схож с «выкупом» банковской системы у частных владельцев, такое, например, нередко происходило в Мексике (см. справку).

Кредитный гамбит
     Огосударствление кредита предполагает все же существование у банков частных клиентов. Но в «Основных направлениях...» ЦБ констатирует, что о притоке капитала на какое-то время придется забыть. В 2008 году будет отток в $20 млрд, на 2009 год прогнозируется приток в те же $20 млрд. Основная доля того, что из-за оттока придется замещать с помощью $50 млрд, которые государство выделило компаниям через ВЭБ, и приходится на кредиты. В сравнении с чистыми выплатами российских компаний до конца года и в первом квартале 2009 года (около $80 млрд) эта сумма достаточна. Но и в этом случае рост влияния государства на частные компании – это не менее 15% их корпоративной задолженности. Далее сценарий зависит только от того, восстановятся ли рынки частного капитала и возобновится ли приток иностранного капитала в Россию. Если нет, то компаниям невозможно будет рассчитывать на погашение до конца 2009 года выделенных кредитов.
     Устойчивых к национализации секторов экономики в этом сценарии просто не существует: уже к середине следующего года государство сможет выбирать, какие именно компании и из каких секторов ему можно национализировать под угрозой банкротства.
     Вопрос, таким образом, лишь в скорости процесса национализации и в состоянии бизнеса в ходе кризиса. Пока лишь можно сказать, что в среднесрочной перспективе под угрозой находятся сектора, зависящие от сырьевого экспорта: нефтяные и металлургические компании. Цены на основу российского экспорта – нефть и металлы – за последние месяцы снизились уже вдвое.
     В краткосрочной же перспективе оценки сложнее: чем динамичнее бизнес, тем больше угроза шокового «падения». Понятно, что государству и в страшном сне не привидится национализация торговых сетей или крупных продавцов автомобилей. Однако, скорее всего, уже к декабрю 2009 года такие идеи появятся – государство как последний кредитор не может не рассматриваться как основной потенциальный владелец бизнеса.
     Пока государство готово говорить о национализации лишь косвенно: в 2008-2009 году на покупку акций на фондовом рынке будет выделено лишь 350 млрд руб., что не превышает 5% капитализации российских эмитентов и 20-25% свободно обращаемых акций (расчеты, впрочем, осложняются постоянным падением капитализации). На прямую национализацию государство готово идти лишь в случае с оборонными предприятиями и высокотехнологичным сектором, что констатировал 18 октября вице-премьер Сергей Иванов. По расчетам «Власти», на эти цели Белый дом готов потратить не более $1 млрд, однако принципиально это картины в отраслях не изменит, так как в основном они и так уже представлены госсектором.
     Но в случае катастрофического сценария поддержка, оказанная государством экономике, неизбежно приведет к росту доли государства в экономике на проценты и десятки процентов в год. Было бы наивным полагать, что вливание в бизнес сумм, по порядку величины сравнимых с 15-30% ВВП, может привести к чему-то другому. Отметим, Международный валютный фонд в своих исследованиях неоднократно отмечал: привлекательность госслужбы и работы в госсекторе во время экономических кризисов растет. В случае с Россией это наблюдение может сбыться в предельном варианте: столь энергичное спасение экономики правительством может привести к тому, что частный сектор экономики будет спасен целиком, перестав быть таковым. Судя по разворачивающейся картине, это вовсе не нереальный сценарий.

Правительство меняет акценты в дискуссии о возможном падении рубля

     Руководители Центробанка и российского правительства пообещали на прошедших выходных не допустить резкой девальвации и резких колебаний рубля. Несмотря на кажущуюся повторяемость прежней позиции властей по этому вопросу, экспертов насторожило появление в последних заявлениях слова «резкий». В то же время некоторые экономисты считают девальвацию неизбежной и проводят параллели с 1998 годом.
     Первый вице-премьер Игорь Шувалов заявил в воскресенье, что Банк России располагает всеми возможностями для недопущения резких колебаний курса рубля. «При тех резервах, которыми мы обладаем, и при том уровне развития финансовой системы, где мы находимся, мировые кризисные явления не способны сломать нашу финансовую и нашу экономическую систему», – подчеркнул первый вице-премьер. Он также сообщил, что «резких колебаний курса рубля опасаться не стоит, поскольку в настоящий момент для этого нет никаких предпосылок и для этого нет никаких оснований». «Мы считаем, что курсовая политика в настоящий момент очень сбалансирована», – отметил Шувалов.
     Днем ранее в эфире радио «Эхо Москвы» с аналогичными заявлениями относительно «резкой девальвации» выступил первый зампред ЦБ Алексей Улюкаев. «У нас хороший платежный баланс, большие резервы, сильные фундаментальные основы экономики.
     То, что волны мирового финансового кризиса докатываются и до нас, не означает, что рубль должен быть сильно девальвирован», – сказал Улюкаев. При этом он отметил, что небольшие колебания в связи с ослаблением или укреплением евро или доллара могут иметь место.
     Между тем многие экономисты не поверили обещаниям чиновников. «Девальвация рубля сегодня неизбежна так же, как она была неизбежна в 1998 году. С 2003 года российские банки и компании активно занимали доллары, не имея возможности получать рублевые кредиты. Точно так же вело себя правительство накануне дефолта 1998 года. Только тогда банки меняли деньги для своих контрагентов, чтобы те могли играть на рынке ГКО. И нет ничего неожиданного, что одна и та же политика, которую проводили тогда Дубинин, Чубайс, Кудрин и Игнатьев, приводит уже второй раз к одному и тому же результату – неизбежной девальвации рубля», – считает президент компании «Неокон» Михаил Хазин.
     Единственный выбор для правительства, по его словам, это выбор между плавной и резкой девальвацией рубля. Сценарий плавной девальвации предполагает растрату золотовалютных резервов (ЗВР) на поддержание плавно снижающегося курса рубля. Резкая же девальвация позволяет сохранить ЗВР. В обоих сценариях неизбежны дефолты банков и компаний, имеющих крупную валютную задолженность. Однако при резкой девальвации банкротств может быть меньше, поскольку доля ЗВР, которая может быть направлена на погашение их долгов, будет больше.
     «При нынешних темпах расходования ЗВР их может не хватить до нового года, поскольку часть резервов размещены в низколиквидных инструментах, что не позволяет их быстро использовать. Другими словами, значительная часть ЗВР есть только на бумаге, но не в реальности», – отмечает экономист. При этом, по словам Хазина, существует теоретическая опасность дефолтов крупных сырьевых компаний – таких как «Газпром» или «Роснефть», – из-за которых претензии кредиторов могут быть обращены и на крупнейшие российские нефтегазовые месторождения. «Чтобы вернуть взятые в долларах и евро кредиты, нефтяники надеялись использовать текущую валютную выручку, однако из-за падения мировых цен на сырье и снижения курса рубля возврат кредитов становится проблематичным», – отмечает экономист.
     «Ударение на слове «резкий» в речах Шувалова и Улюкаева неприятно поразило многих. Но еще более неприятным является полное совпадение нынешних событий с летом 1998 года. Накануне дефолта 1998 года Центробанк выдавал банкам стабилизационные кредиты, которые немедленно обменивались на валюту и уходили из страны. Точно так же и сегодня ЦБ предоставляет банкам ликвидность, которая немедленно обменивается на валюту», – отмечает директор Института проблем глобализации Михаил Делягин. По его данным, платежи российских банков и компаний по внешним кредитам в четвертом квартале составляют около 53 млрд. долл., однако всего за месяц сокращение валютных резервов превысило 45 млрд. долл. «Динамика резервов доказывает, что выделяемые для поддержки банков деньги обмениваются на валюту, оказывая давление на рубль. Как и в 1998 году, ЦБ сейчас только делает вид, что контролирует использование банками государственной помощи», – отмечает Делягин. Реальный же контроль над валютными операциями банков, по словам экономистов, «будет воспринят как покушение на основы клептократического строя».

Участники делового обеда «Новой» предложили свои рецепты борьбы с кризисом

Падение мировых цен заставит пересмотреть бюджет-2009

     В конце минувшей недели цена российской нефти марки Urals упала до цены первого квартала 2007 года – 59 долл. за баррель. Несмотря на это пока правительство не собирается пересматривать бюджет следующего года, сверстанный из расчета 95 долл. за баррель. Как заверяют чиновники, государство выполнит все расходные обязательства даже при цене 56-58 долл. Однако в Думе поговаривают, что корректировка бюджета все же произойдет – во время третьего чтения.
     В минувшую пятницу рынок замер в ожидании решения ОПЕК о снижении объема добычи нефти, однако он был снижен лишь на 1,5 млн барр./сут. (см. с. 4). Рынок отреагировал очередным снижением цены: поставки WTI подешевели до 64,15 долл. за баррель, Brent упал до 62,7 долл. за баррель, а российская Urals продавалась по 59,01 долл. «Негативные экономические новости перевесили снижение поставок нефти, – говорит управляющий директор East European Gas Analysis Михаил Корчемкин. – Рецессия страшнее, чем сокращение добычи».
     Эксперты прогнозируют дальнейшее снижение цены. «Если спекулятивная игра фьючерсами продолжится, цена на нефть может опуститься до 50 долл. за баррель», – считает аналитик ИГ «КапиталЪ» Виталий Крюков. Он называет это «дном»: к концу года экономисты предсказывают взлет нефти до 70-80 за баррель. «Если нефть будет торговаться ниже 80 долл., встанут все проекты по добыче битумной нефти в Канаде, Венесуэле, снизится эффективность добычи на шельфовых месторождениях. А значит, предложение будет ограничено и цены пойдут вверх», – уверен г-н Крюков.
     Правительство России пока сохраняет спокойствие. По мнению министра финансов Алексея Кудрина, российская экономика безболезненно перенесет снижение среднегодовой цены на нефть до 55 долл. за баррель. «Бюджет остается сбалансированным при среднегодовой цене на нефть 70 долл. за баррель», – заверяет министр. Напомним, в основу бюджета текущего года изначально была заложена цена нефти в размере 53 долл. за баррель, затем прогноз повысили до 86 долл. Среднегодовая цена 2008 года, по оценкам Минфина, пока составляет 109 долл. за баррель. «Даже если нефть подешевеет до 60 долл., то среднегодовая цена составит 96 долл.», – уточнил Алексей Кудрин. Иначе говоря, в этом году средства Резервного фонда – на случай дефицита бюджета – точно не пригодятся.
     Бюджет-2009 сверстан по-прежнему c профицитом, исходя из 95 долл. за баррель Urals, причем снижение нефти ниже 70 долл. Минфин не прогнозирует. По мнению экспертов, дефицит бюджета возникнет уже в первом квартале, если средняя цена за нефть за этот период не превысит 70 долл. за баррель. Рост ВВП в этом случае составит 4-4,5%. По мнению источника в правительстве, государство выполнит расходные обязательства при среднегодовой цене на нефть 56-58 долл. При самом пессимистичном сценарии Минфин не исключает пересмотра расходов бюджета. При этом, как заверил Алексей Кудрин, траты на дорожное хозяйство, здравоохранение, образование, оборону останутся неизменными. Могут быть скорректированы инвестиционные программы. «Новые инвестиционные проекты будут строго анализироваться, старые ФЦП также подвергнутся незначительной инвентаризации», – отмечает г-н Кудрин. При падении цен на нефть в 2009 году ниже 50 долл. правительству придется «распечатать» Резервный фонд (на 1 октября 2008 года сумма Резервного фонда составила 3,6 трлн руб.). Источники РБК daily в Государственной думе, не вдаваясь в подробности, уже сейчас прогнозируют корректировку бюджета на будущий год в ходе третьего чтения.
     Впрочем, пока у российского бюджета есть краткосрочная страховка – полугодовой временной лаг между снижением цен на нефть и на газ. «В первом квартале 2009 года цены на газ будут еще высоки, во втором – снизятся, но все еще будут приемлемы для «Газпрома». А вот в июле 2009 года резко снизятся – из них окончательно выпадет пик цены на нефть середины этого года», – предположил Михаил Корчемкин. Это событие может совпасть с дном кризиса, которое большинство экономистов тоже ожидают именно летом. По мнению г-на Корчемкина, чтобы избежать убытков в 2010 году, «Газпром» постарается компенсировать потери за счет повышения внутренних цен на газ.

     Газета The Financial Times считает, что в России могут случиться события, напоминающие кризис 1998 года. «Сравнения с 1998 годом все чаще возникают в разговорах с российскими миллиардерами», – отмечает газета. Если в начале кризиса, Россия считала, что огромные золотовалютные резервы и доходы от ресурсного сектора позволят ей безболезненно пережить экономические проблемы, то теперь положение резко меняется в худшую сторону.
     К кризису привели причины, схожие с западными: резкое удешевление залоговых бумаг привело к прекращению кредитования. На западе роль залога играли ипотечные бумаги, а в России – акции национальных компаний. После резкого падения российского фондового рынка, стремительно упала и стоимость залогов. Свою отрицательную роль сыграла и полная зависимость российской экономики от иностранных кредитов. Газета также отмечает третий фундаментальный фактор кризиса в России – падение цен на ресурсные товары.
     Газета также анализирует ситуацию с инфляцией и умеренно негативно оценивает меры, предпринятые российскими властями для поддержки экономики.
     Кризис приведет к серьезному переделу собственности, который будет полностью направляться государством, заключает газета.

Почему Россия не сможет подняться с колен без опоры на западные капиталы

Из выступления на круглом столе в «Новой газете».
     Совершенно очевидно, что та модель экономического роста, по которой развивалась Россия в последние годы, рухнула, и нет ничего, что могло бы в обозримом будущем прийти ей на замену. Ведь 7-8-процентный рост ВВП в последние четыре года был основан исключительно на притоке иностранного капитала.
     Кстати, в отличие от трех остальных стран БРИК, в которые капитал приходил преимущественно в форме прямых иностранных инвестиций, в Россию приходили в основном западные займы. Они были мотором нашего развития даже в большей степени, чем цены на нефть. И это были не наши деньги, вернувшиеся обратно, как утверждают некоторые, а именно приток иностранных денег. И потрачены они оказались, кстати, вовсе не на цели модернизации, а по большей части на всякую ерунду: к примеру, основная часть денег, полученных отечественными компаниями, которые проводили в последние годы публичное размещение акций (IPO), тратилась в основном на покупку акций, недвижимости, и только 20-30% этих денег шли на реализацию проектов собственно развития.
     В результате мы получили несбалансированную структуру роста: 8-процентный рост ВВП по итогам прошлого года в основном обеспечили строительство, торговля, финансовые услуги. Все производственные отрасли показали темп роста добавленной стоимости ниже темпа роста ВВП. Некоторые – существенно ниже. Поэтому, безусловно, надо понимать, что у нас не сложилось за последние годы другого источника финансирования экономического развития, кроме притока внешнего капитала.
     Сегодняшняя ситуация оттока капитала (в сентябре чистый отток составил 25 млрд долл) подрывает основной источник экономического развития на ближайшие годы. Наша собственная финансовая система не сможет заменить иностранный капитал в качестве источника финансирования развития экономики. К примеру, ее вклад в финансирование инвестиций в основной капитал составляет 12%, половину инвестиций в основной капитал по-прежнему финансируют предприятия за счет собственных средств.
     Это значит, что с огромной степенью вероятности наш рост не возобновится до тех пор, пока не возобновится масштабный приток капитала. Когда это произойдет? Точно неизвестно: придется банально сидеть и ждать у моря погоды. Причем возврат иностранных капиталов на наш рынок будет происходить медленнее, чем восстановление глобальной экономики. Реальная оценка российских политических рисков, по моему мнению, в значительной степени усугубилась в последнее время, и если на развивающиеся рынки будет возвращаться капитал, то в Россию он вернется в последнюю очередь. Ждать того, что все произойдет за год-два, я думаю, не реалистично.
     Тем тревожнее, что под угрозой и другой источник роста – сырьевой экспорт. В ближайшей перспективе цена нефти, я думаю, полностью перестанет ориентироваться на законы работы финансовых рынков, и спекулятивный капитал перестанет формировать ее цену. Замедление спроса на нефть было очевидным с самого начала этого года, а цены все равно росли вплоть до отметки в 145 долларов за баррель. Поскольку перспектива рецессии в мире реальна, я думаю, что цена нефти будет стремиться к адекватному уровню, базирующемуся на равновесии спроса и предложения. Поэтому, думаю, мы вполне сможем увидеть 40-50 долларов как устойчивый показатель на длительный период. В любом случае сырьевой экспорт уже не сможет в том масштабе быть источником финансирования модернизации, на который мы рассчитывали последние 2-3 года, глядя на мировые нефтяные котировки.
     Те меры, которые предпринимают власти, показывают, что они не владеют никакими инструментами, кроме самых примитивных, да и теми владеют плохо. Эти меры только способствуют усугублению негативных тенденций.
     Просвета, в общем, нет. Мы сейчас будем так или иначе медленно проедать накопленные ресурсы, тратить их на то, чтобы помочь корпоративному сектору, который, в свою очередь, будет использовать их вовсе не на благие цели, а скорее на вывоз из страны или на поглощение конкурентов. Симптоматично, что 100 млрд из общих долгов корпоративного сектора приходится на долю только двух госкомпаний, «Газпрома» и «Роснефти».
     Что касается перспектив восстановления после кризиса, то главная проблема в том, что мы проигрываем в конкуренции за деньги другим странам. Несмотря на тяжелейшие проблемы в финансовой системе, которые вскрылись, например, на Западе, у меня есть уверенность в трех западных принципах, которые обеспечат восстановление после кризиса: предпринимательский дух, доминирование частного сектора и незыблемые институты (включающие в себя защиту прав собственности, открытую политику, свободу СМИ и т.д.). Ничего из этого списка нет у нас в России даже близко, а это значит, что если в ближайшее время в мире будет ситуация конкуренции за ограниченный ресурс в виде инвестиционного капитала, мы ее откровенно проиграем, мы окажемся последними в очереди.
     Я не вижу иного выхода из этой ситуации, кроме кардинальной смены не просто политического и экономического курсов, а курса страны, разворота в принципиально другую сторону. В сторону построения более современного, цивилизованного, свободного общества, которое может более адекватно реагировать на подобные кризисы.

Дерипаска не отчислил студентам?
     Российские студенты теперь знакомятся с понятием «финансовый кризис» не только в рамках курса экономической теории. Для многих из них проблемы, с которыми столкнулся отечественный банковский сектор, могут привести к отчислению из вузов. И вовсе не за хвосты на экзаменах.
     Дело в том, что немалая часть студентов оплачивала свое обучение с помощью образовательных кредитов. Наиболее масштабными были программы Сбербанка и банка «Союз», входящего в холдинг «Базэл» Олега Дерипаски. «Сбер» пока не меняет условий по ранее выданным займам. А вот платежи по программе «Кредо» (ее реализует компания «Крейн», основным партнером которой выступает тот же «Союз») не поступили в вузы, в числе которых МГУ, СПбГУ, «Плешка», «Бауманка», ни в сентябре, ни в октябре.
     Руководство компании «Крейн» уверяет, что о сворачивании программы речь не идет и, как только банку «Союз» удастся решить свои проблемы с ликвидностью, деньги за обучение студентов будут перечислены. Однако точной информации о том, когда ситуация изменится к лучшему, нет, а значит, 3500 студентов, которые обучаются в кредит по программам банка «Союз» и связанных с ним компаний, остаются в зоне риска. Стоит ли напоминать, что для юношей этот риск удваивается в связи с перспективой лишиться отсрочки от службы в армии.
     Впрочем, ситуация с кредитами на обучение гораздо шире и сложнее, чем проблемы отдельно взятого банка. Подробности – в следующем номере «Новой».

Затяните ремни, рейтинг падает
     Крупнейшие рейтинговые агентства поставили свою оценку как деятельности российских властей по преодолению последствий финансового кризиса, так и перспективам отечественной экономики. Оценка эта, как можно было предположить, оказалась весьма нелицеприятной.
     Так, агентство Standard & Poor's, специалисты которого еще недавно уверяли корреспондента «Новой», что нашей стране с ее золотовалютными резервами и Стабфондом опасаться нечего (см. № 65 за этот год), на прошлой неделе понизило-таки прогноз по суверенному рейтингу РФ со «стабильного» до «негативного». Можно предположить, что скепсис экспертов агентства вызвали два обстоятельства. Первое – существенное снижение цен на нефть, которое может поставить под сомнение выполнение трехлетнего бюджета в его нынешней редакции. Второе – активное использование международных резервов РФ для поддержания стабильности на банковском и финансовом рынках внутри страны. В сумме эти два обстоятельства легко свести к простой формуле: нефтяных сверхдоходов больше не будет, а те, что отложены на черный день, кончатся очень скоро.
     Другие крупнейшие рейтинговые агентства, Moody's и Fitch, суверенные рейтинги пока не трогали, но зато выразили сомнения в будущем крупнейших нефтегазовых компаний и банков России.

А еще мы не делаем ракеты
     Работа международной космической станции может оказаться под угрозой. Президент ракетно-космической корпорации (РКК) «Энергия» Виталий Лопота заявил, что РКК снимет с себя ответственность за изготовление новых космических кораблей «Союз», если корпорации не будут предоставлены задерживаемые кредиты.
     По словам Виталия Лопоты, строительство пилотируемых кораблей серии «Союз ТМА» и грузовых кораблей серии «Прогресс-М» на две трети финансируется банковскими кредитами и только на треть – из бюджета. Еще в начале октября РКК «Энергия» получила директиву правительства о предоставлении льготных кредитов (с процентной ставкой в 9,5%) Сбербанка, но так до сих пор и не увидела денег.
     В свою очередь глава Федерального космического агентства Анатолий Перминов заявил, что программа МКС на следующий год полностью обеспечена «Союзами» и никто «не собирается нарушать планы».

Оздоровление российских финансов обойдется казне почти в 13,7% ВВП. Америку мы уже обогнали – у них спасительные мероприятия стоят где-то около 5% ВВП

     Масштаб намерений и уже последовавших за ними антикризисных действий российских денежных властей впечатляет. Темп вливаний порой напоминает авиационный конвейер на «аэродромах подскока» в ходе очень крупной войсковой операции.
     Казалось бы, а что особенного: коли горим – тушим не раздумывая. Что и делаем, приняв решений уже почти на $200 млрд. Это при том, что всех резервных денег государства (т. е. золотовалютных резервов и средств наследников стабфонда) вместе с текущим профицитом бюджета набирается на $800 млрд. Из них четверть в той или иной форме уже вброшены в антикризисную борьбу. Список претендентов-заявителей множится день ото дня.
     При этом никуда не исчезли социальные мандаты государства, так же как дефицит средств для пенсионной системы. Помнится, еще в июле в рубрике «Минфин предупреждает» прозвучало: если не перезагрузить пенсионную реформу, средства Фонда национального благосостояния уверенно растворятся в социальной поддержке населения на рубеже 2020-2023 годов. Сейчас, похоже, сроки эти приблизились вплотную.
     Уже явственно ощущаемый дым от денег Отечества, честно говоря, не сладок и не приятен. Отсюда первая памятка: надо бы бережливее, сдержаннее и одновременно более технологично и ответственно исполнять уже решенное.
     Речь идет в первую очередь об уже сделанных словесных интервенциях в ликвидность. Реальное перемещение госденег в банковско-рыночные «города и веси» составило пока менее половины от объявленного (1,5-1,8 трлн рублей). Да и происходит оно словно бы за хорошо тонированным стеклом. Как говорят знакомые частные банкиры, деньги, в принципе, дают, но не тем, кому позарез необходимо, не столько, сколько надо, и всегда не вовремя.
     Но это полбеды. Расшивая узкие места в снабжении ликвидностью, денежные власти решают острые, но краткосрочные проблемы. Болезнь же хроническая – структурный дисбаланс между выданными кредитами и привлеченными депозитами – наблюдается давно. С августа прошлого года, по оценкам аналитиков Банка Москвы, разрыв увеличился на 2,2 трлн рублей и составил 3,5 трлн рублей. Самое скверное – это ускорение роста разбалансировки.
     Министр финансов обязался «заткнуть дыру» в считанные дни, и нет оснований ему не верить. Но передышка наступит на 5-6 месяцев. В силу слабости банковской системы риски ускорения передачи кризисных импульсов от нее в реальный сектор высоки как никогда. Чтобы не сорваться с рыси в галоп, полезно эти полгода потратить на отладку и запуск среднесрочных мер.
     Повод к тому – ожидаемое более чем трехкратное падение темпов инвестиционного процесса (с 21% до 6%).
     Поддержка инвестиций – это кредитование. Но для этого нужно радикальное укрепление ресурсной базы банковской системы за счет внутренних источников (внешних, увы, скоро не предвидится). И здесь следует сделать вторую закладку на память.
     Субординированные кредиты на 10 лет – шаг верный, так как вследствие него возникают «длинные деньги». Еще важнее сдвинуть с места консолидацию банковской системы, придав ей максимально прозрачный характер.
     Понятно, что Центробанк не может кредитовать каждого, но способен делать это для тех, в чьей стабильности и системообразующей роли уверен. Банк, получающий госсредства, должен становиться не только центром ликвидности, но и ядром консолидации. Тогда мы выйдем из кризиса с крепким костяком конкурентоспособной банковской системы. Необходимо сохранить хотя бы по 3-4 крепких банка в каждом регионе. Плюс к этому примерно сотню на общефедеральном уровне. От паники вкладчиков и клиентов должны спасти публичные гарантии денежных властей. Они есть по сохранности вкладов и сегодня настоятельно требуются по бесперебойности прочих транзакций.
     Смысл третьей памятки – не терять в разгар кризиса из вида инфляцию. По итогам этого года она составит 14-15%. В крупных городах еще выше.
     Пожалуй, пора включать тормоза политики роста доходов, возможно, отложив на те же полгода обещанное повышение на 30% зарплаты работникам бюджетной сферы и т. п. От слов же о переходе к целенаправленной антиинфляционной политике, обозначаемой нерусским словом «таргетирование», нужно переходить к действиям.
     Во-первых, снижение инфляции – это ощутимая помощь малообеспеченным. Во-вторых, самый надежный путь к инвестициям в инновационную экономику. Без них о модернизации будет напоминать лишь шелест страниц концепции-2020 в архивной тишине.
     В-третьих, речь идет о привлечении частных вкладов и прямом укреплении ресурсной базы банковской системы. Реально отрицательные депозитные ставки только с августа 2007 года (по подсчетам того же Банка Москвы) отпугнули от российских банков 440 млрд рублей, оставшихся на руках у населения. Стоит ли бросаться такими суммами?
     В-четвертых, это иная политика курса рубля с заметно большими колебаниями, но с существенно меньшими рисками обвальной девальвации. Кроме того, это еще и превращение рубля в валюту для международных расчетов, без чего международный финансовый центр (МФЦ) в России невозможно создать по определению.
     Немаловажно и то, что антиинфляционный target обязывает денежные власти к куда большей прозрачности и публичности действий. Что полезно вдвойне. У валютных спекулянтов меньше соблазна атаковать рубль, у населения – бежать в обменник. Пока ЦБ лишь осваивает эту стратегию.
     Следующая памятка касается необходимости сохранять спокойствие во взгляде на ситуацию на фондовом рынке. Мы зависим от глобальных трендов множества существующих торговых площадок. Значит, надо уметь «ловить ветер».
     Это искусство, которому еще придется научиться регулятору. Большой вопрос, как он должен будет выглядеть, то есть из каких функций складываться.
     Ясно, что банки и рынки в одном флаконе. Чтобы без финансовой перхоти, чтобы операции с повышенной долей риска не составляли, как в сентябре, 90% биржевого оборота. Чтобы риски РЕПО отслеживались и анализировались регулятором сообразно финансовому положению всех участников рынка.
     Задача на будущее – не допускать перекапитализации рынка. Она лишь увеличивает глубину последующего падения. А для этого опять-таки нужен надежный регулятор, у которого кроме хаотичной остановки торгов есть и другие инструменты. Иначе его роль сведется лишь к усилению трендов, зарождающихся без нашего участия.
     Фондовому рынку обещана поддержка. До 500 млрд рублей. Государство, по словам министра финансов, будет входить в активы лет на десять-пятнадцать с рекомендацией «покупать и держать». Спору нет, рискованно. Поэтому хеджироваться стоит точечными покупками, разогревающими интерес прочих инвесторов. Кроме того, государству полезно прописать себе и кризисную диету. Покупая – продавать, т. е. выводить на рынок собственные избыточные активы. Их немало: акционируй собственность, проводи IPO, давай хлеб насущный инвесторам (тем же негосударственным пенсионным фондам), разумен в этом контексте и выпуск долгосрочных государственных инфраструктурных облигаций.
     В связи со всем вышесказанным
     заключительная пометка: нельзя снимать с повестки дня создание МФЦ, как бы отстраненно от сегодняшних реалий это ни выглядело с точки зрения обыденного сознания.
     Причина такой уверенности одна: из нынешнего глобального кризиса возникнет новая мировая финансовая архитектура. У России неплохие шансы стать одним из полноправных соучредителей-разработчиков проекта. Если мир двинулся к финансовой многополярности, то МФЦ для нас безальтернативен, прежде всего, как воплощение системного качества конкурентоспособной национальной финансовой системы.
     Если «замотаем» идею, вместо равноправных участников окажемся пасынками финансовой глобализации с доморощенным пикником на ее обочине.
     Автор – советник Института современного развития.

Алексей Кудрин, Сергей Игнатьев и Игорь Шувалов пооткровенничали о том, как дышится банкам

     Вчера на заседании правительства премьер-министр России Владимир Путин добился утвердительного ответа на беспокоивший его и специального корреспондента «Ъ» АНДРЕЯ Ъ-КОЛЕСНИКОВА вопрос о наполнении банковской системы денежными средствами. Правда, как позже пояснил журналистам первый вице-премьер Игорь Шувалов, выделенные правительством рубли наполняют пока в основном доллар.
     Вчерашнее заседание правительства России было посвящено внешнеполитической программе развития страны до 2020 года (см. статью на этой же стр.) Но сначала господин Путин, как и следовало ожидать, обратился к министру финансов Алексею Кудрину, каждое слово которого сейчас ценится особо и обходится как никогда дорого.
     Вчера господин Кудрин не уронил ни чести своего министерства, ни индексов фондовых рынков (они были закрыты).
     Министр финансов рассказал, что Совет федерации только что проголосовал за «дополнительные меры по поддержке банковской системы», а также за «закон о расширении полномочий Центробанка по приобретению ценных бумаг на внутреннем рынке».
     – Правительство,– добавил господин Кудрин,– получило полномочия по расходованию 150 млрд рублей на поддержку реального сектора экономики. А если потребуется, направим дополнительные средства.
     Может быть, он подумал, что хоть средств и достаточно, но нет достаточной уверенности и металла в его голосе, чтобы предотвратить новую панику на биржах, и добавил:
     – Средств – достаточно!
     Теперь все было, кажется, в порядке. Министр финансов произнес все, что от него зависело, чтобы гражданам страны не пришла все-таки в голову мысль бежать в банки и забирать оттуда все, что, как теперь многим кажется, там сейчас плохо лежит.
     Но господину Путину и этого было мало. Он поинтересовался:
     – Сегодня был беззалоговый аукцион. Сколько было размещено средств?
     Вопрос был обращен тоже к Алексею Кудрину, но тот умело переадресовал его главе Центробанка Сергею Игнатьеву.
     – С учетом сегодняшнего аукциона около 600,– без видимых колебаний ответил тот (о мерах по поддержке ликвидности см. стр. 15).
     Впрочем, цифры были такие, как будто в голове господина Игнатьева уже случилась деноминация.
     – Миллиардов рублей,– господин Путин опять был начеку.
     – Все идет ритмично? Банковская система воспринимает? – спросил премьер так, что господину Игнатьеву оставалось только перевести его вопросительную интонацию в утвердительную.
     – Ситуация непростая...– проговорил господин Игнатьев и хотел продолжить что-то в этом роде. Но ему не суждено было этого сделать.
     – Но наполнение банковской системы возникает? – перебил его премьер.
     – Да,– покорился неизбежному господин Игнатьев, из которого актер, конечно, совсем не такой талантливый, как из господина Кудрина.
     Рассказывая о внешнеполитической программе развития страны до 2020 года, господин Путин опять вернулся к теме финансового кризиса.
     – В условиях финансового кризиса... На Западе велик соблазн простых решений... Простой протекционизм, закрытие национальных экономик... Но стратегически изоляционизм – это не наш выбор,– пояснил он как будто специально для тех мировых лидеров, которые соберутся на днях в Вашингтоне именно по этому поводу.
     – Россия за прозрачность в мировой экономике. Мы намерены развивать связи и со странами СНГ, и Европы, и США,– закончил господин Путин свою увертюру к выступлению Дмитрия Медведева на форуме в Вашингтоне.
     После заседания правительства, когда была утверждена многострадальная внешнеполитическая программа-2020, перед журналистами наконец появился первый вице-премьер Игорь Шувалов. Его комментариев ждали несколько недель – все то время, пока в мире бушевал финансовый кризис, а в России ликвидировали его последствия.
     Господин Шувалов был откровенен и время от времени крайне пессимистичен (впрочем, гораздо чаще демонстрировал, наоборот, безудержный оптимизм).
     – Нарастает система нерасчетов между предприятиями,– заявил он.– Я не знаю, так это или нет, но говорят... Я получил информацию, что в некоторых кафе, ресторанах и магазинах не принимают кредитные карты... Понятно, что это такое. Это попытка сразу, быстренько избежать налогообложения и под эту сурдинку попытаться быстренько продать товар за наличные, и конечно, это будет неучтенка...
     Между тем, по утверждению Игоря Шувалова, никаких оснований для того, чтобы отказывать клиентам в кредитных карточках, нет. Коротких денег у предприятий много.
     – Банковская система задышала! – воскликнул господин Шувалов.– Не все банки, да, не все. Крупные задышали. Теперь нам надо продавливать ликвидность вниз...
     Было видно, что господин Шувалов и сам хочет выговориться. Он и правда слишком долго молчал:
     – Все слухи о том, что мы какое-то количество банков будем поддерживать, а остальные умрут... Это неправда! Шанс будет дан каждому! Вот. Это вот самое важное! Это не факт, что каждый банк им воспользуется, этим шансом. Потому что где-то надо будет довнести копейку своего капитала, где-то договориться с другими акционерами... Но у нас нет цели втупую сокращать количество кредитных организаций!
     Игорь Шувалов ушел от ответа на вопрос, о чем и когда будет послание президента Федеральному собранию. Но он рассказал, что послание в высокой степени готовности:
     – Президент им лично занимается. Когда он будет удовлетворен... тогда вы и узнаете. Единственное – это не вопрос текущего дня. А то получится, что мы думаем, как соль и спички купить, а главное потеряем. Нет, послание – это вопрос нашего развития.
     Игорь Шувалов рассказал, что члены правительства понимают, куда им двигаться, и голос его в этот момент звучал демонстративно уверенно. Насчет скорости движения существуют, он признался, полярные точки зрения:
     – Оставлять одну биржу или две?.. Это не вопросы приоритета. Главное – мировая банковская архитектура будет меняться! И при всех сложностях, которые мы переживаем, роль России будет иная. Сегодня для многих кажется, может, смешным (обхохочешься.– А. К.), но мы не откладываем планы создания международного финансового центра в России, а смотрим, как эти планы больше, лучше и быстрее развивать! И самое отрадное, что это не наша инициатива, что первую презентацию нам принес бизнес.
     Игорь Шувалов рассказал, что самым первым стал Михаил Прохоров:
     – В его презентации содержалась мысль о том, что от мировых кризисных явлений надо идти к получению преимуществ, и впервые он показал с точки зрения бизнеса, где у России существуют явные преимущества по отношению к США, Европе и что надо сделать, чтобы дать свой инструментарий, который позволил бы стать привлекательной торговой площадкой для капитала.
     Вопросы журналистов, кажется, не интересовали Игоря Шувалова. Ему гораздо важнее было дать ответы на те вопросы, которые мучили его самого, а не корреспондентов:
     – Закрывать торговые площадки? Объявлять торговые каникулы? Здесь надо исходить из того, есть ли в этом необходимость. Мне кажется, мы сейчас в такой ситуации, когда необходимости в каникулах нет. Когда мы находились в ситуации жесткого падения, незнания и непонимания (был, оказывается, такой момент, а мы и не заметили.– А. К.), надо было закрывать.
     В конце концов Игорь Шувалов совершенно перестал стесняться и прямо сказал об этом:
     – Не надо сейчас ничего стесняться. Только открыто делать все. Рассказывать всем, почему мы такие решения принимаем. Не надо сейчас сидеть и думать: это либерально или нелиберально? Это по-социалистически или по-капиталистически? Надо делать так, чтобы ситуация развивалась по необходимому для нас сценарию. Надо биржу прикрыть на один день? Прикроем и объясним! Нас сначала критиковали профессиональные участники рынка, потом смотрят: в Японии прикрыли... И наши западные коллеги стали говорить: правильно вы делали... Мы не решились, а вы правильно... Надо нам сейчас защищать отечественного производителя в определенном классе, например где автомобили производятся на территории РФ? Наверное, надо. Ну и всякие такие вещи. Не навсегда, конечно.
     Под конец господин Шувалов признался, что работа с крупными банками идет сложно: они не хотят расставаться с тем, что получают от государства для преодоления кризиса:
     – В доллары сразу ушли некоторые и ждут, пока изменение произойдет, вместо того чтобы кредит дать торговым сетям, например. Отправляют доллары на свои корреспондентские счета! И ждут девальвации! Не дождутся!
     Главное, что журналисты наконец-то дождались от Игоря Шувалова хоть каких-то откровений, хоть и, так сказать, в кредит.
     Он, кстати, признался, что государство, при том что не намерено национализировать частный бизнес, а хочет искренне помочь ему, намерено не просто потратить сейчас огромные деньги на ликвидацию кризиса, а выйти из него с прибылью.
     Как любая крупная корпорация.

«Российская газета» публикует антикризисный пакет документов, подписанных президентом

     Власть лечит экономику от кризиса, не посвящая в причины своих назначений ни бизнес, ни политиков, ни население. Келейность решений порождает недоверие и настроения, близкие к паническим. Бизнес лихорадочно перекачивает кредитные миллиарды за рубеж, граждане переводят рубли в инвалюту.
     Власть утверждает: никакого финансового кризиса в стране нет. И власть не врет. Есть просто кризис власти. Политический кризис – как еще можно назвать абсолютную утрату доверия элиты к власти, власти – к элите, граждан – к элите и власти, а элиты и власти – к гражданам?
     В России не было разрушительного ипотечного кризиса. В общем, и ипотеки-то особо не было. Не было и нет не то что громадного, а никакого дефицита бюджета – напротив, валютные резервы накоплены третьи в мире по размеру. Корсчета у большинства банков и сейчас не вызывают тяжелого уныния. Попросту говоря, страна обязана была стать если не островом стабильности, то уж тихой заводью.
     Но нет. Фондовый рынок в коме, и государственная капельница ему не помогает. Банки – в состоянии крайнего нервного истощения, рублевые госинъекции они употребляют не по предписанию, а мгновенно конвертируют в доллары. Рубль захромал, падает перед долларом. А доллары спешно выводятся за кордон десятками миллиардов, будто из зоны инфекционного поражения.
     Сбылось пророчество председателя Путина про необходимость вызвать доктора – вся страна стала похожа на большой лазарет. Доктор прибыл, готов вводить рубли всем нуждающимся с помощью капельницы, шприца или клизмы. Только или лекарство не срабатывает, или его опасаются принимать больные.
     Никто никому не верит. Бизнес не верит. Появились слухи среди больных, что начни исполнять врачебные предписания и не заметишь, как потеряешь собственное «я», станешь частью очередной госкорпорации, причем в качестве перевариваемой пищи, как положено передвигаясь по кишечнику к известному выходу. Доктора тоже в долгу не остаются – по интернету гуляет список неблагонадежных банков-пациентов, по отношению к которым, говорят злые языки, решено применить эвтаназию.
     Народ заметался между обменниками. И снял уже, по некоторым данным, 10% с депозитов. Хоть и говорят людям, что все вклады застрахованы, но не верят они тому, кто страховку обещает, то есть государству. Теперь предлагается страховать и свыше 700 тысяч, но и это не сработает, если не прибавится доверия к власти, к тому, что она выполнит свои обещания.
     Хотя валютные вклады все равно поснимают – возвращать-то в случае чего клянутся вовремя, но в рублях. Бледность и дрожь замечены даже у всегда спокойного и тишайшего офисного планктона – ужас вселяют участившиеся разговоры про грядущие массовые увольнения.
     Что такое? Как вдруг оказалось, что у прибывших докторов с большими сумками не оказалось сноровки бороться с болезнью? Иначе говоря, почему у государства нет прозрачной и эффективной системы управления экономикой, кризисом?
     Судя по всему, потому, что до сих пор докторская власть пыталась жить, как в том анекдоте, где по желанию героя всюду вокруг – суббота, но там, где он стоит – четверг. Так в стране, с одной стороны, по довольно цивилизованным схемам был организован фондовый рынок, запущена рыночная система. С другой – выстроена жесткая вертикаль монопольной власти, которая породила близкие к ней корпорации, пестует монопольную экономику со всеми вытекающими последствиями типа инфляции. Вместе они могут сосуществовать до известного предела. Теперь уже известного на практике.
     Нынче все соглашаются, что не хватает доверия. По версии власти – есть признаки паникерства и нехватки веры в ее мудрость. На самом деле надо бы сказать проще, банальнее и грубее – не хватает демократии.
     Никто не знает, кому и на каких условиях будут давать деньги сегодня, завтра и послезавтра. Депутатский корпус получает пару страниц с описанием плана финансовой помощи на триллион, но тянет руки вверх. Все страждущие рублевых вливаний гадают, чем после придется расплачиваться.
     3,5 тысячи лет назад в Индии то, что можно было знать и решать брахманам, не положено было обсуждать с представителями других каст – с шудрами, скажем. Это гарантировало стабильность, почитание, порядок. Но в той Индии не было Думы и фондового рынка.
     Через три с лишним тысячи лет попытка организовать подобное устройство общества в России любопытна, но при чем здесь рынок? Не вписывается. Дисгармония наблюдается.
     Потому что кастовое деление подразумевает полную таинственность избранных, а рыночная экономика – наоборот, максимальную открытость всей информации. Фондовый рынок вообще торгует, можно сказать, доверием – акции покупаются из веры в то, что они будут расти («быками») или падать («медведями»). Можно, конечно, и проиграть. Еще, конечно, время от времени пузыри надуваются. Как надулись в последние годы, после развития фьючерсов, деривативов и прочей дряни, ипотечный (лопнул) и сырьевой (лопается) пузыри. Но когда идет честная игра по понятным правилам – это одно. Проигрывать обидно, но ожидаемо.
     Когда предлагается делать ходы, какие укажут сверху (продавай то-то тому-то по такой-то цене столько-то времени и так далее), это уже не игра. Это отечественный рынок и отечественная конкуренция.
     Теперь обладатели тайного знания бродят по стране-лазарету с видом докторов и требуют, чтобы им верили: все получат то, что им положено, всем счастье будет. Положено по докторскому разумению. Получается, что обещали доктора, а прислали заклинателя.
     Предлагается не знать, не любопытствовать. Просто крепко верить.
     Но никто не верит, кроме группы клоунов на экранах.
     Заклинать можно долго. Пока деньги есть. Вот начали раздавать перво-наперво ту часть, которую следует срочно отдать кредиторам за бугром в обслуживание полутриллионного корпоративного долга. $50 млрд выдали, всего $100 млрд в этом году, с докторской помощью, вернут должники. Правда, в будущем году отдавать придется уже примерно $200 млрд, но это потом, потом и думать будем. Запасов валюты у страны много, даже чуть больше, чем полтриллиона долга компаний, прежде всего – госкомпаний.
     При этом до сих пор сколько входит из казны на отечественные рынки денег, столько оттуда и выходит мгновенно за пределы родины в ненавистной валюте. Но, кажется, что если вбросить еще и еще, погромче затянуть заклинания, то начнут все верить власти, как она и требует.
     Это вряд ли. Или властью придется поделиться. Или отказаться от сладкой жизни как бы по-европейски, свободно передвигаясь и коллекционируя хорошие машины.
     Не получается потреблять по-рыночному, но править по-докторски через несгибаемую вертикаль. Никак не соединяются понятия. Уже третий месяц – никак.
     Но есть отчего-то твердая уверенность, что никто не будет вертикаль сгибать колесом или загогулиной. А просто будут ждать благих вестей из-за океана, уповать, чтобы и впрямь не оказались пузырями вздутые цены на нефть и металлы, чтобы вернулись цены на приемлемый уровень, чтобы кредиты снова подешевели у производителей долларов.
     Ничего ведь другого делать пока не пробовали, ничему не учились, кроме как пилить сырьевые бабки и перегонять дешевые займы в дорогие товары и услуги.
     А если окажется, что вправду ценовые пузыри надуты, если на годы или десятилетия не будет больше дешевых денег, потому что впрямь какие-то идиоты решат исполнять свои предвыборные обещания и сокращать бюджетный дефицит, исправлять платежный баланс, делать прочие гадости?
     О возможных действиях расстроенных докторов-брахманов при таком раскладе даже размышлять не хочется

     Призрак ходит по евроатлантическому миру – призрак Маркса Карла Генриховича. Одни говорят о возвращении социализма и отмене невидимой руки рынка. Другие обращают внимание на новый экзотический интерес дезориентированных граждан: немцы покупают «Капитал» Маркса, их примеру пытаются следовать, например, жители города Екатеринбурга. Последние, правда, без особого успеха – труды классика в России сейчас днем с огнем не сыщешь: их сбросили с корабля современности, совершенно не предполагая, что когда-нибудь появится спрос. Отложенный спрос.
     Возвращается ситуация из анекдота – Маркса на стол, водку под стол. Нет более этого непочтительного отношения, тоже из анекдота: «А кто такой Маркс?» – «Экономист» – «Как тетя Сара?» – «Нет, что ты, тетя Сара – старший экономист». Только-только отпраздновали 150-летие «Манифеста Коммунистической партии», как пришел кризис, поставивший под сомнение – в который раз за многие десятилетия – основательность и безальтернативность капитализма.
     Спрос на толстую книгу под названием «Капитал» – из того же ряда, что и попытки доказать окончательный и бесповоротный провал рынка и капитализма. Доказательства можно было искать во время кризиса 1907 года, великой депрессии, кризиса 1970-х, обвала 1987 года, 1997-1998 годов -
     невидимая рука рынка всякий раз возвращалась, как Гарун аль-Рашид, переодетый в платье простолюдина. Капитализм же неизменно выходил из кризиса, как заново родившийся.
     Теорию циклов еще никто не отменял – вклад в ее создание внес тот же Маркс. Как никто не отменял «созидательное разрушение» Йозефа Шумпетера – базовое свойство капитализма, позволяющее ему проходить через кризисы и рецидивы социалистической и госкапиталистической экономической политики.
     Так что необязательно в поисках ответа на вопрос о причинах кризиса обращаться к «Капиталу» – есть труды и объяснения посвежее. Собственно, в «Капитале», работе столь же фантастически трудоемкой, сколь и сложной, разобраться почти невозможно – не зря его долгие годы трактовали, как Библию, да он и начинается, как Библия – нараспев: «Богатство обществ, в которых господствует капиталистический способ производства, выступает как «огромное скопление товаров», а отдельный товар – как элементарная форма этого богатства. Наше исследование начинается поэтому анализом товара».
     Марксовы дебри, в которые забредает наивный гамбургский или екатеринбургский читатель XXI столетия, коварны – продраться через них невозможно: это помнит любой студент эпохи исторического материализма, обучавшийся в вузе и бездумно переписывавший из тома Маркса, находящегося в открытом доступе, уже подчеркнутые несколькими поколениями советских людей цитаты. Преподаватель, чертивший перед изумленным взором студентов, слушавших политэкономию капитализма, марксовы формулы, был несчастнейшим существом, обреченным ставить пятерки за любой сколько-нибудь внятный ответ – все равно никто ничего толком не понимал. На талмуде Маркса оттачивали свое схоластическое знание лучшие философы-марксисты: Александр Зиновьев защищал кандидатскую диссертацию, исследуя логику «Капитала»; Эвальд Ильенков написал «Диалектику абстрактного и конкретного в «Капитале».
     Но обычному сегодняшнему потребителю сообщений первых лиц страны о том, куда и сколько послано ликвидности на спасение очередной отрасли – будь то банковская система, строительство, ритейл или олигархические империи – «Капитал» мало что объяснит: он о фундаментальных вещах, а не о лоббистских талантах нуждающихся в деньгах должников нетерпеливых кредиторов – ни о каких margin-calls Маркс слыхом не слыхивал, хотя и объяснил мотивы поведения капиталистов, а также предсказал глобализацию, которую называл «универсализацией»: «…вплетение всех народов в сеть мирового рынка, а вместе с тем интернациональный характер капиталистического режима».
     Характерно, что знамя марксизма не поднимают усталой рукой коммунисты. Возможно, они упустили шанс для хорошего пиара: вот, мол, к чему приводит ваш капитализм – к возвращению социализма.
     Но, во-первых, это за них делает власть, указывая на волшебные возможности государства-отца (появившиеся, правда, благодаря либеральной монетаристской скаредности). Во-вторых, коммунисты предпочли увидеть в происходящем риски государственного коррупционного капитализма, предположив, что достающиеся государству активы будут перераспределены среди «своих». Социализм здесь ни при чем – речь идет об использовании монопольного положения государства на административном рынке перераспределения богатства: просто в кризисе кое-кто обнаружил возможность нового распила и передела. И в этом коммунисты, хотя тоже подзабывшие «Капитал», абсолютно правы. Так что
     не надо путать социализм с рисками национализации и неэффективного перераспределения собственности.
     Пожалуй, это слишком низкие материи для Маркса с его счетными примерами с фунтами стерлингов, акрами земли и так далее. Маркс, по определению его позднейшего биографа Жака Аттали, написал роман Викторианской эпохи, учебник, раскрывающий магическую сущность вещей. Природу предстоящего распила, национализации и полной и окончательной победы госкапитализма с одновременным наступлением стадии его загнивания он вряд ли мог раскрыть и предвидеть.
     Для описания сегодняшних процессов понадобится не Маркс, а отчаянный криминальный репортер.

Россия стабильна, говорите Вы?

     Россия стабильна, говорите Вы? Владимир Путин и его министры, как только заняли свои посты, не устают упоминать об этом достижении путинской эпохи, им они оправдывают подавление свобод и переход экономики под контроль государства. Какое-то время они пользовались недоказуемостью обратного, благодаря пропаганде, распространяемой находящимися в жесткой узде СМИ, которые замалчивают практические все нелицеприятные внутренние новости. Рост цен на нефть одарил власти России нежданным 'золотым дождем' и только подкрепил тезис о стабилизации экономики, скрыв главные проблемы: ширящуюся бюрократизацию, шаткость прав на собственность, отсутствие инвестиций в промышленность и рост коррупции.
     Однако по пришествии финансового кризиса и падения цен на нефть путинская Россия, невзирая на свой пухлый кошель, набитый валютой, вынуждена была посмотреть в лицо реальности и болезням, которые все это время стояли на пути ее возрождения. Россию не пощадил пришедший из Штатов кризис, отнюдь нет. Он обрушился на нее изо всех сил, несмотря на то, что утверждает правящий класс, который уже поспешил предречь 'конец Америки' и пришествие эры нового мирового порядка, во главе которого будет стоять . . . конечно же Россия.
     Российские фондовые рынки рухнули спустя всего несколько дней после западных бирж, котирующиеся на них акции потеряли почти три четверти своей стоимости, отток капитала ускорился, составив лишь за май и сентябрь 33 миллиарда долларов.
     Государство, которое постоянно прибегало к интервенциям на биржевом рынке, чтобы задержать его крах, было вынуждено в спешном порядке влить финансовые средства в многие банки, в то время как другие финансовые институты счета своих клиентов.
     План спасения экономики предусматривает вливания в размере 180 миллиардов долларов, что, как отмечает бывший советник Путина Андрей Илларионов, если соотнести его с ВВП Россией, 'превысит в два с половиной раза размеры государственной помощи, предусмотренные США'. Эта цифра многое говорит о размахе кризиса, который переживает страна 'российского экономического чуда'. Падение стоимости барреля нефти, чья цена пересекла нижнюю планку в 70 долларов, при которой бюджет России еще мог оставаться сбалансированным, положение дел не улучшает. России уже пришлось потратить 10% своих резервов на поддержание курса рубля.
     Еще один признак глубины кризиса: российские олигархические корпорации, приобретшие активы за границей, теперь спешат от них избавиться. Например, Олег Дерипаска, глава 'Русала' и самый богатый человек в России, был вынужден продать акции канадского производителя автокомпонентов Magna International. Тому же Дерипаске пришлось обратиться за помощью к государственному Внешэкономбанку, который пообещал выделить 2,5 миллиардов долларов, что позволит рефинансировать кредиты, взятые в иностранных банках, и выкупить 25% российского гиганта 'Норильский Никель'.
     Власти страны продолжают утверждать, что сила ударной волны была невелика, и говорят о 'здоровой' экономике. Путин подчеркивает, что 'российская экономика достаточно хорошо подготовлена к длительным отрицательным внешним шокам'. 'Россия оказывает стабилизирующее влияние и на финансы мировой экономики', – ничтоже сумняшеся заявил он. Телеканалы с неохотой говорят о кризисе и стараются не показывать очереди перед банками или пустеющие полки магазинов. Тем не менее, несогласные голоса начали раздаваться на вершине власти, где прагматичные либералы, кажется, восстанавливают позиции, сильно ослабленные грузинским кризисом.
     Знамение времени – заместитель министра финансов Сергей Сторчак, входящий в число сторонников модернизации и арестованный перед выборами по обвинению в коррупции, был освобожден и восстановлен в должности. И тут на повестке дня встает серьезный вопрос: не поставит ли нынешняя финансовая нестабильность вкупе с разгорающемся на Кавказе пожаром под сомнение 'политическую стабильность' железного режима Владимира Путина.