Послание-2008

Чтобы снова привлечь инвесторов в РФ, нужна ясная программа восстановления экономики

     Развивающиеся рынки, в число которых входит и Россия, могут заинтересовать иностранных инвесторов не раньше второй половины 2009 года. С таким прогнозом выступили вчера аналитики крупнейших инвестфондов, работавших на развивающихся рынках. Отечественные экономисты надеются, что хаотические антикризисные меры заменит ясная программа восстановления экономики, которая снова привлечет инвесторов в РФ. Хорошей новостью может стать рост банковских вкладов, о котором заявил Сбербанк в декабре.
     Активная распродажа акций продолжится в следующем году на рынках развивающихся стран, утверждает глава отдела развивающихся рынков (emerging markets) лондонского подразделения инвестбанка TD Securities Беат Зигенталер.
     «Инвесторы в течение какого-то времени вряд ли будут вкладывать средства в рискованные активы», – заявил эксперт. Он прогнозирует, что отток средств с рынков развивающихся стран продлится в первые месяцы 2009 года, а восстановление начнется во втором полугодии.
     Согласно данным агентства Emerging Portfolio Fund Research Global, инвесторы только за последнюю неделю изъяли более 550 млн. долл. из фондов, инвестирующих в акции развивающихся рынков. К концу 2008 года суммарный отток капиталов с развивающихся рынков увеличится до 45 млрд. долл., что практически совпадает с притоком средств на них в 2007 году.
     «Сотни миллиардов долларов, которые заморожены сегодня инвесторами, готовы устремиться в те экономики, которые первыми продемонстрируют способность к восстановлению. Если Россия докажет эффективность своей антикризисной программы, то нас ждет быстрый приток инвестиций, в противном же случае мы можем проиграть в посткризисной конкуренции», – считает руководитель департамента стратегического анализа ФБК Игорь Николаев. Однако пока, по его словам, у России нет ясной антикризисной программы, вместо которой применяются разрозненные и малообоснованные меры. «Опубликованный в начале ноября антикризисный план больше похож на график подготовки текстов будущих нормативных актов, а решение о снижении налога на прибыль вообще не имеет ясного отраслевого или макроэкономического обоснования», – указывает Николаев. Кроме того, некоторые антикризисные шаги правительства и ЦБ не столько улучшают ситуацию, сколько приводят к новым проблемам – опустошению резервов и ускорению девальвации рубля. По словам экономиста, план денежной накачки экономики доказал неэффективность, и, чтобы разморозить экономику, государству следует пойти на снижение НДС, отказаться от повышения тарифов монополий, шире применять госгарантии к продаже активов, пусть и по резко упавшим ценам.
     «Похоже, наше правительство решило «пересидеть» кризис и дождаться нового роста цен на нефть. Поэтому мы видим попытки поддерживать экономический рост за счет накопленных ресурсов до тех пор, пока цены на нефть не вернутся на относительно приемлемые уровни в 60-70 долларов за баррель», – отмечает начальник аналитического отдела управляющей компании «Капиталъ» Сергей Карыхалин. Однако полагаться исключительно на конъюнктуру рынка энергоносителей, по его словам, – это очень опасная и ущербная стратегия. У страны могут возникнуть серьезные проблемы, если ситуация в мировой экономике надолго останется депрессивной и цены на нефть будут низкими – 30-40 долл. за баррель. «Диверсификация должна стать настоящим приоритетом государственной политики. Но чтобы не идти на поводу у сырьевого лобби, нашему руководству в последние годы требовалось проявить больше политической воли», – считает эксперт.
     «Первый раз государство оперативно реагирует на кризисную ситуацию, противопоставляя ей пакет мер монетарного и фискального характера, а также прямую поддержку ключевых отраслей, – считает аналитик Евразийского банка развития Евгений Винокуров. – Однако дополнительным и проверенным инструментом здесь могут стать долгосрочные государственные проекты по развитию инфраструктуры».
     «Специфические отраслевые меры были актуальны в начале кризиса, когда его масштабы и продолжительность оценивались намного скромнее. Но они не являются заменой долгосрочной антикризисной программы», – отмечает ведущий портфельный управляющий Deutsche UFG Capital Management Максим Тишин.
     Оживлению экономики может способствовать и рост банковских вкладов, которые будут трансформированы в инвестиции. Так, приток вкладов в Сбербанк за первую неделю декабря составил 18,5 млрд. руб., что больше, чем за весь ноябрь.
     Впрочем, многие экономисты считают, что правительству пора переходить к более решительным действиям – объявлению частичного дефолта и резкому ужесточению валютного регулирования. «Необходимо ввести жесточайшее регулирование валютного рынка и полностью запретить покупку валюты – только под осуществленные и полученные товарами и услугами сделки», – предлагает гендиректор «ФинЭкспертизы» Агван Микаелян. По его словам, России следует объявить западным инвесторам и вкладчикам дефолт, по крайней мере по обязательствам, не связанным со стратегическими активами. «Первоочередная задача государства – это реальная защита своих граждан, от имени которых оно выступает. Пока же наше государство выбирает неправильный путь», – считает Микаелян.

Страны Евразийского экономического сообщества намерены перейти на расчеты в своих валютах

     Вчера участники совещания министров финансов стран ЕврАзЭС договорились об использовании национальных валют в расчетах между странами сообщества. Не исключено также, что их начнут использовать для формирования международных резервов, наряду с долларом, евро и фунтом стерлингов. Но форсировать эти процессы не следует, заметил вице-премьер Алексей Кудрин.
     Механизм планируется разработать в течение следующего года. Но примеры их использования уже есть. Как пояснил Кудрин, такие расчеты уже применяются по ряду сделок между Россией и Белоруссией, Россией и Казахстаном. Однако есть и такие нацвалюты, которые еще должны пройти реформирование, чтобы стать свободно конвертируемыми. Но форсировать эти процессы не следует, предупреждает вице-премьер. Министры финансов также договорились и о координации действий по поддержке внутреннего рынка продовольствия и других товаров от негативных последствий финансового кризиса, включая финансовую поддержку стран с низким уровнем доходов.
     Есть, правда, и хорошие новости, решил уйти от «грустной темы» российский министр финансов. «Статистика говорит о замедлении оттока капитала», – сказал он. Однако точные цифры Кудрин озвучить не решился. И лишь добавил, что российский Центробанк проводит правильную политику, повышая ставку рефинансирования, что не просто позволит еще больше сократить отток капитала, но и привлечь инвесторов на российский рынок. Исходя из этого, сказал он, «участники совещания пришли к выводу, что в странах ЕврАзЭС ставки должны быть выше инфляции, чтобы оказаться в положительной зоне».
     Однако внутри сообщества, считает Кудрин, помимо ставки рефинансирования больше внимания следует уделять девальвации нацвалют. Пример Украины показывает, сказал он, что курс гривны с начала кризиса упал более чем на 50 процентов, что привело страну к отрицательному балансу в торговле между Россией и Украиной.
     Финансовые последствия для Киева оказались довольно тяжелыми – увеличение более чем в два раза государственного внешнего долга страны. Из этого, говорят эксперты, следует сделать вывод, что и другим участникам ЕврАзЭС, возможно, придется решать вопрос, что делать с их национальными валютами.
     Однако в Международном валютном фонде в девальвации ничего страшного не видят. По мнению миссии МВФ, которая вчера закончила работу в России, лучшим способом защиты реального сектора в нашей стране станет как раз девальвация рубля, сообщил корреспонденту «РГ» источник в фонде. Это позволит повысить конкурентоспособность российских товаров на внутреннем рынке. А что касается внешнего долга, то у России он небольшой, чуть больше 40 миллиардов долларов. Тем временем российские эксперты напоминают, что девальвация – это источник роста инфляции. А эта проблема для России сейчас стоит наиболее остро.

     Россия погрузилась в рецессию, признало российское правительство. По словам премьер-министра Владимира Путина, рост ВВП в 2008 г. составит всего лишь «около 6%». Это означает, что в IV квартале ВВП сократится. А в 2009 г. его падение, по некоторым оценкам, может достичь 15%. У властей есть способы поддержать экономический рост, но пока они не спешат ими пользоваться.
     Россия завершит 2008 г. ростом ВВП на уровне «около 6%», сообщил 12 декабря на заседании Межгоссовета ЕврАзЭс премьер-министр Владимир Путин. Это означает, что рост экономики страны в четвертом квартале будет отрицательным.
     «Рецессия в РФ уже началась, и, боюсь, двумя кварталами это не закончится», – назвал в тот же день вещи своими именами замминистра экономического развития Андрей Клепач.
     Принято считать, что рецессия, то есть снижение ВВП, наступает, когда валовый продукт снижается два квартала подряд.
     Таким образом, Россия попадает в компанию экономик Японии и стран Евросоюза, которые уже вступили в рецессию по результатам II и III кварталов 2008 года. Исходя из косвенных показателей, крупнейшая мировая экономика – американская – также присоединится к этому списку по результатам II полугодия 2008 года. К тому же, как писала «Газета.Ru», Национальное бюро экономических исследований США считает, что экономика страны уже стагнирует весь 2008 год.
     На фоне других стран БРИК, с которыми, по идее, Россию сравнивать корректнее, она выглядит с таким прогнозом и вовсе неважно. По самым осторожным оценкам властей Китая, его ВВП в январе – сентябре увеличился на 9,9% по сравнению с аналогичным периодом прошлого года, достигнув отметки $2,96 трлн, и ожидается, что по итогам 2009 года его рост составит «менее 8%», а в 2010 г. – «ниже 9%». Банк Merrill Lynch прогнозирует рост экономики Индии на 7,9% в 2008 году и на 7,7% в 2009-м, по оценке ОЭСР, ВВП Бразилии в 2008 году вырастет на 5,3%. «Из стран БРИК Россия наиболее чувствительна к кризису по причине своей зависимости от цен на ресурсных рынках», – замечает руководитель аналитического отдела ГК «Альпари» Егор Сусин.
     Экономика России стала замедляться уже в III квартале,
     данные Росстата показали рост экономики за январь – сентябрь 2008 г. на уровне 7,3%, что ниже предварительной оценки Минэкономразвития (7,7%).
     В III квартале, таким образом, можно говорить о переходе от роста к падению, или, по выражению ведущего эксперта Центра макроэкономического анализа и краткосрочного прогнозирования Дмитрия Белоусова, стабилизации. В этом квартале у нас ещё были положительные показатели по промпроизводству, росли инвестиции, замечает ведущий эксперт фонда экономических исследований «Центр развития» Валерий Миронов. По оценке Белоусова,
     рецессии в III квартале удалось избежать за счёт высокой динамики торговли и небывалого подъёма сельского хозяйства из-за высокого урожая.
     Экономику тянет вниз промышленное производство. Проблемы в реальном секторе начались в октябре. Промышленность едва выросла – на 0,6%. В итоге в январе – октябре в 2008 году промпроизводство прибавило всего 4,9%. Наиболее же резкое падение началось в ноябре и декабре, из-за чего, по оценке замминистра, по итогам 2008 г. промышленность вырастет на жалкие 1,9%.
     «Рост промышленного производства на 1,9% по итогам года означает, что в ноябре – декабре должно быть снижение этого показателя на 10%»,
     – подсчитывает экономист ИК «Тройка Диалог» Антон Струченевский. В эти месяцы падение промпроизводства действительно может составить 5-10%, соглашается Миронов, о чём свидетельствует ноябрьское падение грузоперевозок почти на 20%. В России в IV квартале будет рецессия в промышленности, строительстве, транспорте, считает Белоусов. Эта тенденция выражается и в росте числа безработных, которое в октябре достигло 4,6 млн человек.
     Не менее неприятные перспективы вырисовываются и на будущий год. «Можно с уверенностью сказать, что рецессия в промышленности, строительстве и транспорте продлится почти до конца следующего года», – прогнозирует Белоусов. Уточнённый прогноз на 2009 г. Клепач комментировать отказался. Но если ещё в конце ноября он прогнозировал рост ВВП в 2009 г. на 3-3,5%, то, исходя из его сегодняшних слов,
     снижение экономики может продолжаться как минимум первые полгода 2009-го. Так что теперь речь уже идёт о том, чтобы по итогам всего года получить хоть какой-нибудь прирост ВВП.
     Дополнительно ухудшает ситуацию продолжение политики поддержки дорогого рубля, считает Струченевский. При реализации этого сценария не исключено, что в 2009 г. будет наблюдаться спад ВВП, предупреждает он. «В случае реализации пессимистичного сценария мы можем получить ВВП на уровне 0 или минус 1%», – считает Белоусов.
     Но основным фактором, определяющим ситуацию в нашей монокультурной экономике, остаются цены на нефть, сходятся во мнении аналитики. «Если цены смогут удержаться в районе $60-70 за баррель, то по итогам 2009 г. будет умеренный рост экономики», – считает Сусин. При $50 рост ВВП может составить до 4%, оценивает Миронов. А
     при $30 за баррель ВВП уже снизится на 1-2%,
     прикидывают эксперты.
     Но и это не предел. Директор департамента стратегического анализа ФБК Игорь Николаев ранее уже прогнозировал снижение ВВП России в 2009 г. на 4%, но 11 декабря в эфире радиостанции «Эхо Москвы» заявил, что такое падение можно ещё считать оптимистичной оценкой. А
     при пессимистичном прогнозе падение валового продукта в 2009 г. может достичь 15%, что сопоставимо с обрушением ВВП при трансформационном переходе от плановой экономики к рыночной в 1992 г.
     Впрочем, ещё остаётся шанс повлиять на ситуацию. «ВВП связан с политикой компаний в отношении зарплат, политикой государства в отношении зарплат в госучреждениях и пенсий, а также с действиями населения по накоплению средств», – напоминает Белоусов.
     «Улучшить ситуацию можно за счет наращивания госрасходов, что добавит к ВВП 1-2%»,
     – считает Сусин. Но
     главным средством поддержания экономического роста может стать отказ от политики поддержания курса рубля,
     считает Струченевский. После девальвации возобновится кредитование, что будет способствовать подъёму в экономике, а кроме того, начнётся процесс импортозамещения, что положительно скажется на отечественных производителях, – по сути, повторение модели роста в1999 г.
     «Если правительство примет это радикальное решение, скажем, в I квартале 2009 г., то вполне вероятно, что рост ВВП составит 4-5%»,
     – заключает экономист. Впрочем, высшие политические руководители страны не спешат воспользоваться такой возможностью противодействия рецессии, по крайней мере пока. Так, Путин на том же заседании пообещал: «Мы сделаем всё, что от нас зависит, чтобы резких колебаний курса рубля не произошло».

     Самое время вспомнить опыты прошлых кризисов, чтобы понять, какой из них пригодится сегодня. И на кого – государство, службу занятости, друзей или только самих себя – мы можем рассчитывать, когда нас накроет волна.
     Память – лучший цензор и пропагандист. Светлое находит там, где его не было. Все скверное вычеркивает. Например, самый первый и жестокий кризис, погубивший Союз в конце восьмидесятых, вспоминается сегодня с трудом.
     Тогда угасающую жизнь можно было отсчитывать по дням и часам, как в блокадном Ленинграде. Пройдешь десяток магазинов – на полках лаврушка и черный перец горошком. В булочных объявление: «Хлеба нет». И так изо дня в день. В стране, где несколько поколений прожило в уверенности: «Государство нас не оставит». А главной добродетелью провозглашалось: «Человек человеку – друг». И вот государство оставило гражданам скудный паек по талонам на предприятиях. А граждане увлеченно стали бить друг друга в нескончаемых очередях. Дружеские связи помогали в основном в обмене излишков талонной крупы у одних на излишки сахара у других. В семьях выживали лучше, чем в одиночестве. Дети приносили из школ и яслей гуманитарную тушенку. Бабушки целыми днями отыскивали магазины, в которых еще хоть что-то дают. Это был опыт не коллективного даже, а семейного выживания в условиях товарного голода. И он едва ли пригодится нам сегодня.
     Нефть, конечно, может упасть ниже плинтуса. И мы окажемся всем вокруг должны. И валютные резервы растают. И продуктов станет мало. Но полки от них будут по-прежнему ломиться. Только купить их смогут немногие. А значит, равенства в нищете нам больше не видать.
     Обедневшим гражданам останется закладывать в ломбард машины, вещи и квартиры. Что уж, скорее, похоже на народный способ выживания в начале 90-х. К ним стоит присмотреться.
     И мы увидим, что ничего из того, что могло бы помочь людям выбраться из кризиса и чего не было тогда, нет и сегодня. И даже меньше. Профсоюзы как всеобщий распределитель путевок и прогрессивок существовать перестал. А как защитник работников перед работодателем был (и остается) слишком слаб. Партии только требовали голосования за себя, обещали, могли для собственных разборок организовать показательное выступление горняков на Горбатом мосту (а сегодня и на это не способны).
     Биржи труда удивлялись самому факту существования безработных, пособия не платили, работу предлагали копеечную
     (примерно так же обстоят дела и сегодня с пособием, максимальный обещанный размер которого – 4900 рублей). Рассчитывать можно было только на собственные силы. Мы на них и рассчитывали. Ну, еще на друзей и знакомых. Кому повезло больше, чем нам.
     Девяностые теперь представляют как сплошную аморалку под лозунгом: «Плюй на всех и обогащайся». И крушение советской коллективисткой морали: «Один за всех…» На самом деле советской эта мораль была исключительно в головах идеологических секретарей. А в реалии ей старались придерживаться между собой люди, как раз чтобы противостоять всей этой партийной лапше. Общество, как ни странно, стремилось жить согласно этике шестидесятничества с ее главным принципом – непредательства и верности обязательствам перед друзьями («Если я заболею… обращусь я к друзьям…», «Если друг оказался вдруг…»). Вот эта общественная мораль и подверглась в начале девяностых суровому испытанию. И на первых порах работала и соблюдалась. На вполне взаимовыгодных условиях. Хотя и не в самом чистом этическом виде.
     Сумевший вылезти из личного экономического кризиса тащил за собой своих близких, друзей, однокашников и дальних знакомых. Ни один банк, нефтедобывающее предприятие, магазин, газета, организованная преступная группировка или фирма по мелкому ремонту ванных и кухонь не обходился без того, чтобы их хозяин не набрал персонал из однополчан, бывших сокамерников, родственников своих и жены, соседей по даче и т. д.
     Что и нашло свое отражение в культовой балабановской фразе: «Поезжай в Питер к брату…»
     Деньгами и успехом не делились. Работой – охотно. Соблюдая моральные принципы и собственную выгоду. И вызывая в ответ вместо благодарности ощущение унизительного неравенства. Бывший друг, ставший хозяином с иномаркой и отдыхом на Канарах, признательности не был достоин. Что, в том числе, и привело к массовой депрессии от кризисов 90-х, сохранившихся в памяти куда более катастрофическими, чем жизнь впроголодь и в равенстве конца 80-х. Закончилось все это в 98-м дефолтом материального благополучия наемных работников, равно как и их хозяев, ряды которых поредели еще раньше в перестрелках бывших друзей-партнеров.
     А потом начались «сытые» двухтысячные. С возрожденным старинным раденьем родному человечку на пухнущей от денег госслужбе, начиная с самого верхнего кооператива «Озеро».
     С размноженными почкованием фирмами и филиалами. С новым поколением двадцати– и тридцатилетних, привыкших устраиваться на работу с помощью интернета и кадровых агентств. Умеющих свободно и бесстрашно делать покупки в кредит с расчетом на из года в год растущий (а как же иначе?) доход. Живущих с убеждением, что друзья – это те, с кем можно переписываться с утра до вечера в «Одноклассниках» и ходить в суши-бар три раза в неделю. И с иллюзиями при первых кризисных звоночках в виде увольнения общего приятеля и облома повышения зарплаты в следующем году, что это все временно и всегда можно найти работу получше, и «друзья», в крайнем случае, не бросят тебя и помогут.
     «Кризис» – по определению – «крутой поворот, перелом в чем-либо». Сопровождается переоценкой ценностей с неожиданными и не самыми приятными открытиями в прошлом и настоящем. Например, что умение не замечать слабых, обездоленных и потерпевших крах, зародившееся в голодные годы, в «сытые» 2000-е обществом не было ни отвергнуто, ни пересмотрено.
     Это был какой-то коллективный психоз от растущих доходов, легких кредитов, умело подогреваемый телемощью госканалов. И в этом психозе никому даже в голову не приходило, что 38 миллионов человек, живущих на пенсию, равную стоимости блока сигарет в стабильной и процветающей стране, – это что-то такое, от чего надо хвататься за голову и краснеть от стыда.
     И что-то делать. Открывать благотворительные фонды, дома для престарелых с полным пенсионом и столовые бесплатного питания.
     И вот кризис к нам приходит. И новый передел общества на тех, кого не тронуло, и сотни тысяч вчера еще благополучных, сегодня разоренных и безработных. И слабенькие надежды вторых на помощь первых. Во имя былой дружбы, например. Или милосердия. Или сострадания.
     Может быть, эти чувства и проснутся в тех, кому повезет сохранить статус-кво. Тем более что можно вспомнить целых три примера заботы сильных о слабых за последние восемь лет. Подарок щенка президентской лабрадорихи безвестному россиянину. Бесценный дар стране яиц Вексельберга – Фаберже. И обещание нынешнего премьера позвать на кремлевскую елку девочку из Бурятии, живущую на пенсию бабушки.
     Пенсия бабушек, как объявил премьер, в Новом году вырастет до 4176 рублей.

Призрак девальвации уже парит над страной

     Зависящая от природных ископаемых, чья стоимость рухнула, экономика России демонстрирует свою уязвимость. В зоне риска оказался главный козырь режима – покупательная способность. И несмотря на официальные разуверения, девальвация рубля кажется неизбежной.
     На московской 'Ярмарке миллионеров', проходившей с 27 по 30 ноября с.г., шампанское лилось рекой. Висящие вниз головой девушки-акробатки исполняли роль виночерпиев посреди выставленных ювелирных украшений и драгоценных камней, сверкающих автомобилей и бесценных безделушек. В этом году выставка сверхроскоши проводилась в четвертый раз и поставила рекорд по посещаемости: туда устремились 50 000 людей в вечерних платьях и смокингах. Однако за сияющей витриной настроения не такие радужные.
     Группа Mercury, дистибутор в России самых дорогих в мире автомобилей, в последние месяцы отметила чувствительный спад заказов на свои товары. В этом году она продала всего 180 Bentley, на 50 меньше, чем в прошлом году. В связи с падением биржевых индексов в России и кризисом на международных фондовых площадках, 25 наиболее зажиточных олигархов страны понесли убытки в размере порядка 240 миллиардов долларов. Самый богатый из них, Олег Дерипаска, алюминиевый король и давний союзник Путина, первым воспользовался щедростью режима. Он получил 4,5 миллиарда долларов, чтобы спасти свою долю (25%) в 'Норильском Никеле', одной из самых крупных горнорудных компаний в мире. Дерипаска смог купить акции компании благодаря кредиту, взятому в западных банках, который он оказался не в состоянии выплатить.
     Объем золотовалютных резервов страны (третье место в мире), наколенных государством благодаря взлету цен на нефть, позволил премьер-министру Владимиру Путину на протяжении многих недель утверждать, что у России есть средства, чтобы противостоять кризису, и она выйдет из него с минимальными потерями. Его политический клон, глава государства Дмитрий Медведев со своей стороны заверяет, что Россия выйдет из него окрепшей. Однако как и во всем мире буря обрушилась на реальную экономику, и население уже начинает ощущать на себе его влияние.
     Система Путина базируется на сырьевой ренте, цены на природные ископаемые стремительно катятся вниз, и система трещит по швам. Главная причина ее популярности – улучшение уровня жизни населения – в опасности. Теперь, когда экономический рост стал спадать, пагубное воздействие инфляции становится более ощутимым. 'Она ложится бременем на повседневную жизнь, – отмечала в октябре Лилия Шевцова, политолог из московского Центра Карнеги, – в частности это влияет на продукты питания. Буханка хлеба, которая в начале года стоила 12 рублей, сегодня продается по цене 28 руб.'. Из-за кризиса во многих отраслях экономики начали снижать зарплаты. Увеличиваются и долги по зарплате – в октябре их совокупный объем составил 4 миллиарда рублей (116 миллионов евро).
     В Екатеринбурге (Урал) начали забастовку 250 строителей из Таджикистана. По сообщению газеты 'Коммерсант' их работодатель не выплатил им зарплату в размере 11 млн. рублей, бастующие уверяют, что эта сумма в три раза больше. Строительные компании замораживают свои проекты на год, или даже на более длительный срок. Согласно недавнему опросу общественного мнения, проведенного ВЦИОМом, 48% россиян боятся потерять работу. Намечается волна увольнений (200 000 рабочих мест), предупреждал в конце ноября официальный представитель Федеральной службы по труду и занятости. Рубль обесценивается, несмотря на то, что власти потратили на поддержку его курса 70 миллиардов долларов. Его представляли как символ экономического возрождения России, но за последние месяцы курс рубля по отношению к доллару упал почти до той отметки, на которой он находился пять лет назад. В октябре Дмитрий Медведев выступил с собственной инициативой: превратить Москву в мировой финансовый центр, а рубль – в одну из ведущих региональных резервных валют. Владимир Путин, со своей стороны, уверен, что стабилизационные фонды государства позволят избежать резких флуктуаций курса рубля. Центральный банк пытается проводить плавное обесценивание рубля, но призрак девальвации – фактора паники и социальных волнений – уже парит над страной. Многие экономисты, как российские, так и иностранные, полагают, что в 2009 году этого сценария не удастся избежать. До конца года российские банки и компании должны будут частично погасить свои зарубежные кредиты, а на это им потребуются 53 миллиарда долларов. Большинство из них конвертируют в валюту средства, выделенные им правительством, и тем самым обостряют напряженную обстановку вокруг рубля. Нервы населения, которое хорошо помнит кризисы 1991 и 1998 гг., натянуты до предела.
     В то время как падение цен на нефть оказывает отрицательное влияние на государственные финансовые ресурсы, Владимир Путин ведет себя как 'Великий Кормчий' и раздает многочисленные обещания: помощь самым бедным слоям населения, поддержка среднего и малого бизнеса, план нового подъема экономики, снижение на год размера налога на прибыль. Что касается оборонного бюджета, то он согласно закону о главном финансовом документе страны на 2009-2011 годы должен за три года увеличиться в 1,5 раза.
     Ради спасения предприятий власти усиливают свой контроль над экономикой. Контролируемое на 37% государством авиастроительное предприятие НПО 'Сатурн', производящее моторы для регионального самолета 'Сухой Суперджет', разработанного в партнерстве с Boeing и французской компанией Snecma, попросило о наличных средствах. Он их получит, но при одном условии – если отдаст 13% своих акций одной из компаний оборонного комплекса. Идет перераспределение собственности.
     Под предлогом удовлетворения потребностей экономики, длительность президентского мандата недавно была увеличена с четырех до шести лет, что породило слухи о досрочном возвращении Путина в Кремль. Но пока этого не произошло, 'национальному лидеру' предстоит преодолеть немало трудностей.

Иностранные резервы России с пиковой отметки августа уменьшились на четверть

     Вчера Россия в пятый раз за месяц понизила курс рубля, а аналитики начали предсказывать резкое падение российской валюты в целях ослабления нагрузки на иностранные валютные резервы страны.
     Центробанк позволил рублю опуститься на 1 процент, расширив границы допустимых колебаний курса рубля по отношению к бивалютной корзине, состоящей из доллара и евро. Обрушение цен на нефть и быстрый спад в экономике вызвал появление прогнозов о дальнейшей, более радикальной девальвации, когда банк сообщил, что на прошлой неделе потратил еще 17,9 миллиарда долларов (12 миллиардов фунтов стерлингов) из своих валютных резервов.
     Иностранные резервы России с пиковой отметки августа уменьшились на четверть. Если тогда они составляли почти 600 миллиардов долларов, то сегодня этот объем равен 437 миллиардам. Центробанк для защиты рубля потратил десятки миллиардов, несмотря на обещания премьер-министра Владимира Путина о том, что никаких резких колебаний курса российской валюты не будет.
     Такое обещание кажется все более трудновыполнимым без серьезного опустошения резервов. Цена нефти марки Urals упала до 40 долларов за баррель, то есть гораздо ниже отметки в 70 долларов, за которой начинается нарушение баланса государственного бюджета. А темпы экономического роста скатились до самого низкого за прошедшие три года уровня.
     Тимоти Эш (Timothy Ash), возглавляющий аналитическую службу в Королевском банке Шотландии (Royal Bank of Scotland), говорит следующее: «Если темпы истощения валютных резервов сохранятся на нынешнем уровне, а нефтяные цены не повысятся, то российские власти могут сделать более агрессивный единовременный шаг по ослаблению рубля». По его мнению, правительство может воспользоваться десятидневным периодом праздников с Нового Года до православного Рождества, чтобы объявить о своем решении и одновременно предотвратить массовое изъятие вкладов из банков.
     Аналитик из Dankse Bank Ларс Расмуссен говорит следующее: «Было бы целесообразно ускорить расширение границ курсов валютного коридора и позволить рынку определить разумный уровень для курса рубля, избежав тем самым опустошения валютных резервов».
     Ведущие московские экономисты призывают правительство взять в свои руки инициативу и пустить рубль в свободное плавание, что может привести к его резкому обесцениванию в пределах от 10 до 20 процентов. Правительство боится вызвать панические настроения среди населения, которое хорошо помнит 1998 год, когда рубль буквально за день потерял две трети своей стоимости, а Россия объявила о своей неспособности осуществлять выплаты по внешним долгам.
     С августа рубль потерял 8,3 процента своей стоимости по отношению к валютной корзине, в которой доллару принадлежит 55 процентов, а евро 45. Больше всего он ослаб по отношению к доллару. Если летом в городских обменных пунктах за доллар давали 24 рубля, то сегодня дают 28.
     Соседняя Беларусь также испытывает серьезную нагрузку. Курс белорусского рубля близок к минимальному курсу Центробанка и составляет 2200 рублей за доллар. А спрос на иностранную валюту резко усиливается. В ноябре белорусы купили 460 миллионов долларов, что в четыре раза выше октябрьского показателя.
     Украинская гривна упала до рекордно низкой отметки и составляет сегодня 7,87 гривен за доллар. Всего месяц с небольшим тому назад за доллар давали примерно 5 гривен. Согласно прогнозам, экономика страны в будущем году переживет 5-процентный спад.

Экономические проблемы России вступают в самую болезненную фазу

     Анатолий Сысоев всегда считал себя патриотом. В детстве он потерял отца, который погиб во время аварии на советском космодроме. Сысоев тридцать лет отслужил в армии, уйдя в отставку в звании майора. Его сын пошел в армию по стопам отца и погиб в Чечне в возрасте 18 лет.
     Несмотря на все это, говорит Сысоев, он всегда сохранял веру в российское государство.
     Поэтому, услышав два года назад объявление по радио, в котором граждан призывали вкладывать деньги в акции государственных компаний в ходе их первичного размещения, Сысоев встал в очередь и приобрел несколько ценных бумаг – сначала нефтегазового гиганта «Роснефть», а через год – второго по величине банка страны ВТБ.
     Сысоев многое потерял во время неспокойного перехода России к капитализму, но «народные акции», как их назвал Кремль, показались ему совсем другим делом. Бывший тогда президентом Владимир Путин благословил публичный выпуск акций, представив его в качестве возможности для рядовых россиян (а не только для богачей) получить в собственность свой кусок бурно развивающейся экономики.
     Сейчас, когда Россия переживает самый серьезный экономический кризис за десятилетие, стоимость сысоевских акций резко упала, и большая часть его сбережений пошла прахом. В свои 65 лет он продолжает трудиться неполный рабочий день охранником, поскольку цены на продукты растут быстрее, чем его скромная пенсия. Во время недавнего интервью он закрыл лицо руками, едва сдерживая слезы, когда рассказывал, как пытается лечить свою больную жену по старым медицинским учебникам, поскольку денег на хорошего врача у него нет.
     «Я верил в государство, особенно при Путине, поэтому и купил акции, – тихо говорит этот седоволосый мужчина с солдатской выправкой, – сейчас я не верю ни во что».
     Поверив в стабильный экономический рост страны, а также активной рекламной кампании государства, сотни тысяч россиян отважились купить на молодом фондовом рынке России акции «народных IPO». Сейчас эти новоявленные инвесторы, многие из которых подобно Сысоеву являются пожилыми пенсионерами, несут самые тяжелые потери, поскольку экономические проблемы России вступают в самую болезненную фазу.
     Кризис, который вначале ограничивался финансовым сектором и сказался только на состоятельной элите, сегодня начинает оказывать воздействие на более широкие слои населения. Инфляция, задолженность по зарплате и безработица на подъеме. Согласно проведенному недавно опросу, каждый пятый россиянин заявил, что компании, в которых работает он сам или члены его семьи, уже объявили об увольнениях.
     Путин, занимающий сегодня пост премьер-министра, реагирует на это в основном тем, что направляет средства в банковскую систему и предоставляет срочные кредиты миллиардерам, так называемым олигархам, многие из которых не могут расплатиться по долгам с зарубежными кредиторами. Такие меры по спасению позволили Кремлю усилить контроль над отраслями, о которых Путин давно говорил, что после распада Советского Союза их не следовало приватизировать.
     Но хотя государство тратит десятки миллиардов долларов на помощь магнатам бизнеса, усиливая свой контроль и влияние на них, оно фактически игнорирует простых россиян, вложивших деньги в «народные акции». Это создает политический риск для Путина, поскольку такая ситуация подрывает те установки, которые он использовал для завоевания поддержки и консолидации власти, выступая в качестве сильного лидера, принесшего народу России процветание после долгих лет хаоса, когда олигархи грабили государство.
     «Народные IPO» были в частности предназначены для укрепления популистского имиджа Путина. Занимавшиеся этим три государственные компании – «Роснефть», ВТБ и крупнейший банк страны «Сбербанк» могли поступить так, как обычно поступают компании, объявляющие первичную открытую подписку на свои акции – то есть, сосредоточить внимание на институциональных инвесторах и состоятельных людях, которым принадлежит большая часть находящихся в обороте российских акций. Вместо этого Путин публично поручил компаниям обеспечить возможность для покупки акций широкими слоями населения.
     Экономическая цель заключалась в расширении слабой базы мелких инвесторов страны и в развитии ее маломощных пока рынков ценных бумаг. Но такой подход также позволил Путину продемонстрировать резкое отличие от хаотичных попыток приватизации в 90-е годы, когда небольшая кучка предпринимателей взяла под свой контроль активы, стоимость которых исчислялась сотнями миллиардов долларов.
     В случае с «Роснефтью» «народные IPO» должны были также сыграть свою роль в придании легитимного характера довольно спорной скупке активов нефтяной империи «ЮКОСа», когда Кремль бросил в тюрьму ее руководителя Михаила Ходорковского, бывшего в те времена самым богатым в России человеком и активным критиком Путина.
     Некоторые иностранные инвестиционные фонды отказались вкладывать деньги в «Роснефть» из юридических и нравственных соображений. Критики сравнивали ее первоначальное публичное предложение акций со скупкой краденого. Но многие россияне, подобно Сысоеву, усмотрели в приобретении «Роснефтью» месторождений «ЮКОСа» хороший момент для покупки акций.
     «Я надеялся на справедливость, – вспоминает Сысоев, – имея у себя в стране все эти природные богатства, мы должны жить намного лучше. Но вместо этого в выигрыше оказываются лишь отдельные люди. Я надеялся, что IPO даст более справедливое и честное распределение доходов».
     В июле 2006 г. 'Роснефть' продала 15 процентов своих акций на биржах Лондона и Москвы, заработав более 10 млрд. долларов. 'Народное IPO' было лишь небольшой частью целого, но превзошло ожидания: 115 000 человек вложили в общей сложности 790 млн. долларов. Очереди были такими длинными, что компания заявляла, что могла бы заработать в три раза больше, если бы увеличила срок продаж.
     Девять месяцев спустя примерно 46 000 человек купили акции Сбербанка на 800 млн. долларов. Потом, в мае 2007 г. крупнейшее 'народное IPO' провел ВТБ, получив от 131 000 инвесторов 1,5 млрд. долларов. Чтобы обслужить толпы желающих, отделения банка более, чем в 100 городах работали допоздна и по выходным.
     Сысоев инвестировал в 'Роснефть' и ВТБ около 8400 долларов – почти все, что ему удалось скопить после того, как его разорил финансовый кризис 1998 г. Эта сумма была эквивалентна тридцати его военным пенсиям.
     'Я стремился сохранить деньги, – говорит он, добавляя, что опасался нести свои сбережения в банк, и что инфляция их обесценивала. – Мне нужно было их обезопасить, особенно, на пенсионный период, потому что я знал, что мне будет все труднее зарабатывать деньги'. В то же время, росли расходы его семьи на медицину. Его жена перенесла два сердечных приступа, а самому Сысоеву врачи сказали, что ему нужна операция позвоночника.
     'Народное IPO' казалось надежной инвестицией, говорит Сысоев, потому что государство является основным акционером, и он считал, что оно никогда не позволит упасть ценам на акции упасть слишком низко. Это впечатление усиливала бодрая рекламная кампания, обращавшаяся к патриотическим чувствам и подчеркивавшая потенциал роста компаний.
     По сообщениям российских СМИ, на рекламу IPO государство потратило миллионы. В одном из роликов фермер, строящий новый дом, объясняет свой успех соседу, копающему картошку. 'IPO – это когда совершенно новые акции продаются на рынке по фиксированной цене, – объясняет он. – Через несколько лет бизнес разрастается, и цена акций идет вверх. Это очень выгодно'.
     'Что за жизнь, – вздыхает сосед. – Одним все, другим – ничего'.
     Хотя огромное большинство россиян решило не рисковать, те, кто слышал об IPO, были гораздо более склонны купить акции, о чем свидетельствуют данные опроса Национального агентства финансовых исследований. Среди основных причин называлась 'государственная поддержка' банка.
     'Я поверила рекламе, – говорит 66-летняя пенсионерка из Волгограда Эльвира Кудряшова, которая инвестировала свои сбережения в ВТБ и теперь сводит концы с концами, работая учителем на полставки. 'Я ничего не понимала в этом процессе... Для меня это было безопасное вложение, потому что за банком стояло государство'.
     Путин имел прямое отношение к этим IPO. В декабре 2006 г. по телевидению показали, как он поручает чиновникам министерства финансов сделать все возможное, 'чтобы дать людям возможность купить эти акции'. На пресс-конференции два месяца спустя он предупредил, что 'вложение в ценные бумаги – это всегда рискованная операция', но добавил: 'Наши отечественные компании, их экономический базис – очень основательные. И все те, кто вышел на первичное размещение акций, – это все устойчивые субъекты экономической жизни... У меня нет сомнений в том, что это хорошие вложения'.
     В апреле 2007 г. объявление об IPO ВТБ было сделано в президентской резиденции. 'Многие десятки тысяч наших граждан смогут стать акционерами, – заявил Путину президент банка Алексей Костин. – Такая задача нами поставлена и, надеюсь, будет реализована'.
     Когда через несколько недель акции ВТБ начали падать в цене, Костин призвал к терпению и заявил инвесторам, что государство 'придет им на помощь'. Но когда разразился глобальный финансовый кризис, российские фондовые рынки рухнули сильнее, чем большинство других, и акции ВТБ упали в цене на 80 процентов относительно уровня IPO. Почти настолько же подешевели акции Сбербанка, а стоимость акций 'Роснефти' снизилась более, чем на 50 процентов.
     Возмущение общественности очевидно на собраниях акционеров, когда толпы, заполняющие конференц-залы, нещадно ругают руководство компании, включая вице-премьера Игоря Сечина, председателя совета директоров 'Роснефти' и одну из самых влиятельных фигур в Кремле. Кроме того, акционеры обвиняют фирмы в коррупции и расточительстве, указывают на завышенность окладов руководства компаний и требуют более высоких дивидендов и выкупа своих акций по изначальной цене.
     'Теоретически эти IPO имели смысл, но они хотели денег, не беря на себя ответственность, не признавая права акционеров, – говорит Алексей Навальный, юрист и политический активист, работающий с миноритарными акционерами. – Естественно, инвестиция – это риск, но государство – главный акционер этих фирм и отвечает за их показатели. Поэтому государство должно, по меньшей мере, начать рассмотрение вопроса о выкупе акций'.
     Сбербанк и ВТБ не ответили на вопросы, направленные им в письменной форме. Представитель 'Роснефти' Николай Манвелов защищает идею 'народных IPO', говоря, что это 'первый пример совершенно справедливого и прозрачного приватизационного процесса в современной истории России'.
     'Тот факт, что в настоящее время цена акций 'Роснефти' значительно ниже уровня IPO, связан с глобальным финансовым кризисом и не имеет никакого отношения к фундаментальным показателям компании', – говорит он, отмечая, что акции 'Роснефти' прибыльнее акций ее основных российских конкурентов.
     Сысоев, чьи акции упали в цене на 60 процентов, заявил, что он несколько раз пытался связаться с Путиным, чтобы попросить о помощи, но безуспешно. 'Было столько возмущения, что теперь я просто устал, я сыт этим по горло. Если бы у меня были деньги, то я бы переехал в другую страну, возможно, Германию. У меня там друзья, и говорят, что у тех, кого мы победили в войну, пенсии в 60 раз больше, чем у победителей'.
     Материал подготовлен при участии Анны Мастеровой

     1. В то время как западные банки и компании банкротятся из-за невозможности взыскать долги, русские используют такие штуки, как vzaimozachet, schetchik и utyug...
     2. В то время как западные банки давали кредит под 4%, невозврат кредитов от небольшого числа заемщиков приводил банки к банкротству, русские банки тупо закладывали все риски и давали под 25%.
     3. В то время как западные компании демонстрировали липовую прибыль, чтобы выглядеть хорошо перед инвесторами, российские всеми способами стремились ее спрятать и zanykat´. Пока западные компании будут показывать убытки, русские будут просто «доставать заначки».
     4. В то время как западные компании наращивали долги и теперь не знают, что с ними делать, русские поддерживают инфляцию минимум 15% в год, которая постоянно обесценивает все долги и делает их общий объем относительно незначительным.
     5. Русские при каждом падении фондового рынка применяют следующий прием: выпивают бутылку водки, делают широкий жест рукой сверху вниз и говорят волшебные слова: «Nu i fig s nim!». Это помогает им перенести любые падения, включая падение собственного тела под тяжестью выпитого.
     6. В то время как все страны-экспортеры углеводородов хватаются за голову, наблюдая падение мировых цен на энергоносители, русские намерены тупо компенсировать свои убытки повышением внутренних цен на газ и неснижением цен на бензин.
     7. В то время как западные потребители из-за кризиса сокращают покупки, русские достают деньги из-под подушки и увеличивают покупки еды и выпивки, объясняя это тем, что кризис надо «otmetit´» и «obmyt´»!
     8. Русским не надо задумываться о том, каким будет соотношение доллара и евро: они все покупают в Китае.
     9. В отличие от западных людей, которые с ужасом наблюдают развитие мирового кризиса, русские связывают с кризисом все свои тайные надежды – а вдруг цены на жилье, автомобили и путевки в Турцию упадут?
     10. Западный кризис для русских бизнесменов – это великолепная возможность купить в Европе «Бентли» за 1/3 цены и продать его дома за 1,5 цены.
     11. В то время как западные правительства решают, кому из компаний и банков-банкротов давать финансовую помощь, а кому – не давать, русские тупо слили деньги в несколько связанных с государством банков, а те их элементарно zazhali. Таким образом, русские надеются только на себя.
     12. В то время как западные люди из-за кризиса экономят на путешествиях, русские намерены потратить последние деньги на путевки в Турцию, и там компенсировать свои расходы увеличением количества выпитого и съеденного в ресторанах системы «haliava vse vklucheno».
     13. В то время как большинство западных граждан психологически безоружны перед кризисом, поскольку он подсознательно ассоциируется с потерей денег, а потеря денег – с невозможностью посещения ресторана Макдоналдс, русские имеют такой инструмент выживания, как datcha, где выращивают kartoshka, kapusta и luk, а также осуществляют процесс, называемый «gnat´ samogon».
     14. В то время как западные потребители развивают программы энергосбережения, экономя каждый киловатт-час и каждую гигакалорию тепла, русские потирают руки: они уверены, что на сэкономленные деньги Запад сможет покупать газ по более высоким ценам, а сэкономленный на Западе газ они смогут сжечь у себя, ne zamorachivayas´ всяким там энергосбережением.
     15. В то время как все развивающиеся страны напуганы оттоком капитала, русские радуются, что теперь количество денег уменьшилось, и можно спокойно купить «майбах» и дом в элитном поселке без многомесячной очереди.
     16. В то время как наши бизнесмены ломают голову, как убедить профсоюзы согласиться на массовые увольнения, и стыдятся обречь массу людей на безработицу, русские просто ставят профбоссу yaschik vodki, и решают vopros за 5 минут. При этом уволенные используют такой инструмент, как haltura, который, как ни странно, позволяет им зарабатывать больше, чем до увольнения и не платить при этом налоги.
     17. Благодаря кризису русским удалось в разы уменьшить масштабы коррупции: теперь никто не просит у чиновников участки под застройку.
     18. Русские считают, что кризис пришел из Америки, и при этом, как ни странно, продолжают скупать доллары. Или это банки массово скидывают доллары населению по завышенному курсу? В общем, их не поймешь...
     19. В то время как весь мир снижает цены, потому что кризис, и терпит из-за этого убытки, русские повышают цены, потому что кризис, и получают из-за этого дополнительную прибыль.
     20. Это все, что я хотел сказать вам, сэр, по итогам 30-часовой беседы с русскими бизнесменами в бане по принципу «vodka bez piva dengi na veter». Позвольте мне подвести итог, сэр: русским не страшен мировой кризис, который мы специально устроили, отказавшись от золотого стандарта, развязав руки бюрократам из Федеральной резервной системы и раздув военные расходы. Потому что русские – сами по себе кризис, и если надо, они сами кому хочешь его устроят. Возможно, сделанные мной наблюдения несколько вас расстроили, поскольку спутали все наши карты. Однако позвольте посоветовать вам не расстраиваться и применить универсальный принцип, описанный мною в пункте 5. На этом я, с вашего позволения, удаляюсь на национальную медицинскую процедуру, называемую «utrenni opohmel».
     Искренне ваш, секретный агент
     Джон Лэнгли-младший

Алексей Улюкаев объяснил, почему Центробанк тратит золотовалютные резервы

     Банк России намерен продолжать ослаблять бивалютную корзину, заявил в минувшую субботу первый зампред ЦБ Алексей Улюкаев в эфире «Эха Москвы». Вместе с этим регулятор не планирует полностью отменять границы колебаний национальной валюты и отпускать рубль «в свободное плавание». Сохранение нынешней политики регулятора означает дальнейшее сокращение международных резервов России, но в ЦБ в этом не видят ничего страшного. По словам г-на Улюкаева, значительно важнее дать людям время подготовиться к ослаблению рубля и не уничтожить в них веру в предсказуемость поведения национальной валюты.
     С сентября стоимость рубля к бивалютной корзине снизилась на 10%. Как пояснил в субботу г-н Улюкаев, первоначальная ширина коридора корзины составляла 4%, тогда курс рубля был у верхней границы. «Мы шесть раз принимали решение о раздвижении границ коридора, каждый раз симметрично примерно на 1%», – охарактеризовал действия ЦБ в последние три месяца его первый зампред. Сейчас корзина стоит 31,9 руб. В последнее время ЦБ предпочитает ослаблять корзину в тот момент, когда на международном рынке Forex доллар дешевеет к евро. Таким образом, номинальный курс американской валюты повышается к рублю не слишком стремительно, зато быстрыми темпами дорожает евро. С начала декабря официальный курс доллара вырос на 0,7%, с 27,6 до 27,8 руб., курс европейской валюты – на 3,3%, с 35,71 до 36,9 рубля.
     На удержание рубля от одномоментной девальвации ЦБ, по признанию Алексея Улюкаева, потратил 80 млрд долл. Значительная часть граждан, прежде всего аналитики, а также бизнесмены, подвергают критике действия регулятора – золотовалютные резервы быстро сокращаются, а рубль все равно ослабевает к основным мировым валютам. По их мнению, говорит г-н Улюкаев, Центробанк должен был «дать всем по голове, сразу снизить на это (10. – Ред.) количество процентов, и наш резерв был бы более-менее в порядке». Вместо этого, проводя политику по постепенному ослаблению рубля, ЦБ, по сути, дал людям время на то, чтобы они могли принять решение, в какой валюте хранить свои сбережения. «Это не мои резервы, не Игнатьева (Сергей Игнатьев, председатель Банка России. – Ред.) – это резервы страны. И страна должна была иметь это время для того, чтобы принять решение», – объясняет позицию ЦБ Алексей Улюкаев. По его словам, медленное снижение курса рубля позволило людям без паники перевести часть своих накоплений в валюту, успели подготовиться, избрав более правильную валютную позицию, также компании и банки. «Это обеспечит им большую надежность и устойчивость нашей банковской системе, а эта надежность и устойчивость нам очень пригодятся и в 2009-м, и в 2010-м, и в последующие годы», – полагает г-н Улюкаев. Кроме того, есть еще и политический аспект в действиях ЦБ. «Мы десять лет крепили доверие к рублю, и вот взять и сказать, что мы с этим рублем можем проделывать самые разные штуки, только потому что мы не хотим тратить цифру резервов... Мы такого делать не будем».
     Властям действительно пока удается не допустить массовой паники населения. Тем не менее отток средств с депозитов осенью был существенным, только в октябре совокупный отток вкладов из российских банков составил 6%, Сбербанк недосчитался почти 100 млрд руб. И лишь в начале декабря власти зафиксировали приток средств, правда, преимущественно на валютные депозиты. По данным ЦБ, если в начале года доля валютных депозитов составляла 12%, то сейчас она увеличилась до 20%.
     Алексей Улюкаев не разделяет мнения многих аналитиков, которые прогнозируют в будущем году укрепление доллара по отношению к рублю до 32-35 руб. По мнению первого зампреда ЦБ, нынешняя стоимость цен на нефть достигла своего дна и в следующем году не опустится ниже 40--50 долл. за баррель, а значит, доходы от экспорта не будут сильно падать. Кроме того, импорт не будет расти слишком быстро, полагает г-н Улюкаев. «Мы по ноябрю уже видим примерно 20-процентное сокращение нашего импорта. Это связано не только с курсом – в меньшей степени с курсом, это связано с изменениями пропорций спроса: когда происходит сжатие денежной массы, значит, меняются предпочтения. В таких случаях всегда быстрее сокращается спрос на импортные товары и менее сокращается спрос на товары внутреннего производства». Поэтому в ЦБ рассчитывают, что сальдо и торгового баланса, и текущего счета платежного баланса будет положительным. Соответственно давление на рубль окажется не таким большим, как думают многие аналитики. «Можно ожидать давления как в сторону ослабления, так и в сторону повышения курса рубля к корзине. Год будет в этом смысле неоднозначный, я думаю, по своим тенденциям», – ожидает Алексей Улюкаев.

     «А я все сбережения перевел в доллары», – радостно поделился коллега. За ним своей прозорливостью похвастался второй, третий... двадцатый. Как сговорились, подумала я, с тоской взирая на развал процесса дедолларизации. Кто бы еще полгода назад мог поверить в то, что люди опять бросятся штурмовать обменники. И вот пожалуйста: лишь в октябре народ скупил валюты на абсолютно рекордную сумму – почти $17 млрд.
     Куда делись все разговоры о сильном рубле?.. Люди отчаянно пытаются спасти свои сбережения. Спасут ли – другой вопрос. Главное – почему в развитых странах население такими конверсионными операциями не занимается? Почему американцы радуются, когда их доллар слабеет (и отечественные товары дешевые, и экономика растет), а мы впадаем в панику?
     Можно все списать на менталитет и отрицательный кризисный опыт. Только, как мне кажется, все тут значительно глубже. Уж слишком зависимы наши валюта и экономика. Все в мире взаимосвязано, скажете вы? Но одни страны оказывают влияние на мир, другие этому влиянию поддаются. Мы из последней категории. Да и денежные власти хороший пример освобождения от долларовой зависимости народу не демонстрируют, плотно сидят на этой «игле». И, как любая зависимость, долларовая – удовольствие дорогое. Фактически получилось, что на ней профукали все преимущества, которые могли бы получить от дорогущей нефти.
     Продавали нефть за рубеж за доллары (слабеющие, отмечу). Государство получало свою долю в виде налогов. Часть из них (наименьшая) отправлялась в бюджет. Львиную же часть ЦБ переводил в доллары, в том числе чтобы не давать рублю укрепляться, и покупал валютные активы. Фактически мы свои доходы отправляли в качестве спонсорской помощи зарубежным экономикам.
     Лучше бы о своей позаботились. Поток нефтедолларов привел к росту доходов и потребления. Предложение отечественных производителей не поспевало, компенсировалось импортом, на дешевых валютах стоившим меньше. В итоге получили дисбаланс. Деньги нужно не морозить, кричали многие экономисты, а вкладывать внутри страны для поддержания внутреннего спроса.
     Признавая разумность аргументов, денежные власти все же стояли на своем, запугивая то разгоном инфляции, то вовсе уж мифическими опасностями. Один очень-очень высокопоставленный чиновник правительства на мой вопрос, почему сверхдоходы не вкладывались внутри страны, ответил просто: «Так разворовали бы...» Я чуть не поперхнулась от такого наивно-невразумительного аргумента. А сейчас что, не разворуют – когда триллионы рублей выделяются на помощь корпорациям и банкам? Да и воровать-то не обязательно. Большая часть помощи уходит за рубеж или на погашение огромных внешних долгов (брали их по большей части на покупку иностранных активов), превышающих все наши «заначки», или в спекулятивных целях (когда банки переводят деньги в валюту, делая ставку на ослабление рубля). До реального сектора средства если и доберутся, то в мизерном объеме. Так что не понятно, почему все этого сейчас активно ждут.
     Центробанк же вынужден тратить десятки миллиардов долларов на поддержание курса рубля. Что будет в следующем году, представить страшно. Ну, отдадут компании в этом году то, что требуется, но уже в I квартале 2009-го им нужно будет перевести за рубеж еще $59 млрд. Дальше – еще больше. Никаких резервов не хватит. Пустим на ветер. А ведь могли хотя бы попытаться слезть с нефтяной и долларовой «иглы», если б спонсировали свою экономику.
     Вот и вам, дорогие граждане, советую разорвать порочный круг. Не только патриотизма для, но и безопасности сбережений ради. Вложитесь вы сейчас в доллары, положите на депозит. Пока валюта растет – будете выигрывать. А падать начнет? Начнет, не сомневайтесь, причем резко. Депозит – инструмент консервативный и мобильностью не отличающийся: вытащить деньги быстро не получится. Опять локти кусать придется.
     «Если ты такая умная – скажи, что делать», – раздражаются мои друзья. То же, что и государство должно было делать в период нефтяного бума. Заниматься внутренними инвестициями. Боитесь, что сбережения обесценятся? Пустите их на удовлетворение своего «внутреннего» спроса. Хотели выучить иностранный язык, вылечить хроническое заболевание, заняться спортом, получить второе высшее – самое время. Инвестиции в себя любимого – лучший актив, его у вас никто не отнимет. Более того, он повысит вашу, простите за термин, капитализацию

«Власть» продолжает с интересом следить за попытками властей США спасти американскую экономику и валюту

     События на мировом валютном рынке в конце ноября свидетельствовали о том, что попытки американских властей помочь экономике деньгами могут не только помогать, но и вредить доллару.
     Последние несколько лет независимо от хорошего или плохого состояния американского производства или фондового рынка многие инвесторы и аналитики всерьез задумывались о дефолте в США. Мол, Америка не сможет найти достаточно иностранной валюты, чтобы покрыть серьезный дефицит внешнеторгового и платежного балансов, и это напомнит крах валют стран Восточной Азии в 1997 году, который произошел в результате того, что краткосрочные валютные заимствования местных банков и предприятий не покрывались незначительными валютными резервами местных центробанков; напомнит это и дефолт 1998 года в России, сопровождавшийся крахом рубля, так как у российских властей не хватило валюты расплатиться с иностранными покупателями ГКО. Такой точки зрения придерживались, в частности, эксперты Международного валютного фонда, которые настоятельно требовали постепенной девальвации доллара, чтобы уменьшить дефицит торгового и платежного балансов, предрекая в противном случае катастрофическое падение иностранной валюты. Другие говорили о возможности дефолта американского правительства в связи с тем, что каждый год ставились рекорды по размерам бюджетного дефицита и внутреннего долга. Мол, не может быть устойчивой финансовая система, которой не хватает налоговых поступлений для финансирования текущих государственных расходов. Оппоненты теории американского валютного или бюджетного дефолта напоминали о том, что в мире полно государств-инвесторов (в их числе прежде всего Япония, Китай, Южная Корея, ближневосточные государства-экспортеры нефти, наконец, нефтеэкспортирующая Россия), которым просто некуда девать экспортные доходы, кроме как покупать американские облигации, и любой американский дефицит, платежный или бюджетный, будет покрыт притоком иностранных денег.
     В условиях мирового финансового кризиса версия о возможности американского дефолта возникла вновь. Мол, никаких сверхъестественных доходов сейчас ни у кого нет, так что спрос на американские государственные бумаги отнюдь не гарантирован. Играя в какие-то моменты в конце ноября против доллара, валютные спекулянты прямо говорили, что в попытках помочь американским гражданам, банкам и предприятиям власти США уже наделали таких долгов и еще собираются взять взаймы настолько серьезные суммы, что никакие американские или иностранные инвесторы (будь то частные лица или целые правительства и центробанки) не потянут. Так что чем больше спасательных инициатив выдвигается американскими властями, тем ближе вынужденный отказ платить по долгам и крах доллара.
     Однако на прошлой неделе события на рынке американских гособлигаций показали, что пока о возможности дефолта говорить рано. 8 декабря министерство финансов продало трехмесячные облигации на сумму $27 млрд с доходностью 0,005%, что стало самым выгодным для американских властей процентом с 1929 года, когда были придуманы эти облигации. На следующий день доходность по американским трехмесячным облигациям впервые в истории опустилась ниже 0% и составила минус 0,05%, то есть инвесторы вообще согласились заплатить американским властям за право взять у них взаймы. Кроме того, 8 декабря американский минфин разместил 29-дневные облигации на $36 млрд с доходностью всего 0,04%. На следующий день удалось продать 28-дневные облигации на сумму $30 млрд с доходностью 0%, причем спрос на эти облигации в четыре раза превысил предложение.
     Таким образом, американские власти имеют возможность продавать сколько угодно краткосрочных бумаг, ничего за это не платя, а то и выигрывая. Разительный контраст с ситуацией в России 1995-1998 годов, когда российское правительство с помощью краткосрочных заимствований покрывало текущие расходы, однако было вынуждено постоянно повышать процент по этим облигациям, тратило очень большие суммы просто на обслуживание долга, превратило долговой рынок в настоящую финансовую пирамиду и в конце концов было вынуждено прекратить эту бессмысленную с финансовой точки зрения операцию, объявить дефолт и обрушить рубль.
     Впрочем, удивительная легкость заемного бытия американского государства свидетельствует о том, что в действительности на мировом и американском финансовых рынках положение по-прежнему очень тяжелое: инвесторы понимают, что верить нельзя никому и взаймы давать нельзя никому, каждый может в любой момент объявить дефолт. Американское государство в данном смысле отличается только тем, что в его дефолт инвесторы верят в меньшей степени, чем в отказ платить со стороны любого другого заемщика.
     Между тем эпидемия неплатежей на прошлой неделе продолжалась. Американские власти обнародовали данные о том, что более половины домовладельцев, которые, объявив о неплатежеспособности в первом полугодии этого года, получили от кредиторов более льготные условия ипотечных кредитов, чтобы все-таки иметь возможность погасить долги, к настоящему времени были вынуждены объявить повторный дефолт.

     Потеря четверти валютных резервов не помогла изолировать Россию от глобального экономического кризиса. Пока у экономических властей есть возможности управлять ситуацией, но не хватает решимости выбрать: удерживать курс рубля или экономить резервы.
     Странно ведет себя курс рубля. Стабильный к евро, он падает к доллару. При этом страна теряет валютные резервы огромными темпами. Почему это происходит? Есть ли альтернативы, и в чем они?

     Стратегия 1: «китайский путь», российское издание – сдерживание роста рубля и накопление резервов. 2003-й – середина 2008-го
     Экономическая ситуация: быстрое увеличение валютных поступлений из-за роста нефтяных и других сырьевых цен, а также валютных кредитов российских кампаний.
     Суть стратегии: скупка валюты для недопущения резкого роста курса рубля, соответственно – быстрое увеличение валютных резервов Банка России. Минус стратегии – резкий рост рублевой денежной массы (в обмен на скупленные доллары). Для стерилизации (изъятия из обращения) рублевой денежной массы применяется только механизм резервирования части бюджетных доходов – образования стабилизационного фонда в бюджете.
     Оценка: в первой своей части – роста резервов ЦБР – адекватная макроэкономической ситуации стратегия. Если этого не делать, курс рубля мог бы к середине 2008 года достичь 10-15 рублей за доллар. Рост курса рубля сдержал бы рентабельность экспорта, увеличив прибыльность импорта, и стабилизировал бы показатели торгового баланса на нуле. Экономический рост существенно бы замедлился, возможно, остановился. Нежелательное развитие событий?
     Решение поддержать доллар было логично. Но такое вмешательство в экономику привело к сбою нормальных механизмов ее саморегулирования.
     Возникла очевидная проблема: скупка валюты Банком России привела к росту денежной массы, и если бы ничего не предпринималось, монетарное давление разогнало бы инфляцию, которая остановила бы рост курса рубля. Но инфляции тоже не хотелось. Поэтому был разрушен и этот механизм саморегулирования и решено стерилизовать денежную массу в бюджете. Россия пошла путем наполнения стабилизационного фонда в бюджете до величины на начало 2008 года 10% ВВП (эта часть выделена в 2008 году в Резервный фонд).
     Первый шаг рассматриваемой политики – сдерживание роста рубля и рост резервов ЦБР – это ускорение экономического роста. Второй шаг – стерилизация денежной массы в бюджете – это прямой вычет из экономического роста, это его торможение. Так,
     с 2003 года мы сели в машину и начали одновременно давить педали газа и тормоза, но все же ехали вперед.
     Из наших соседей (и стран БРИК) аналогичную политику последние 10 лет последовательно проводил Китай, сдерживая рост юаня путем массированной скупки долларов внутри страны. Последние данные по валютным резервам Китая – $1,9 трлн на начало сентября 2008 года. Но есть две особенности, отличающие нашу политику от китайской. Во-первых, в Китае это с самого начала была сознательная, начатая практически с нуля (так возникали целые отрасли) политика стимулирования экспортоориентированных отраслей, неоднократно проверенная за 60-80-е годы «южноазиатскими тиграми», а до того Японией. Такая политика создает условия для ускоренного роста производства на экспорт. Условие необходимое, но не достаточное. В России все иначе, здесь это политика от свалившегося неожиданно на голову изобилия валюты. Ключевая проблема макроэкономической политики – не как ускорить экономический рост, а куда девать деньги, чтобы не разогнать инфляцию. Только об этом все думы.
     Во-вторых, в Китае не образовывали никакого «стабилизационного» фонда в бюджете. Все деньги шли обратно в экономику.
     Почему же в Китае средняя инфляция за 2003-2007 годы составляла 2,6%, а в России мы так и не сумели устойчиво снизить ее ниже 10% в год? Почему Китаю не нужны усилия по «стерилизации» денежной массы, а это получается само собой? Потому что Китай сумел направить волну дополнительных доходов на развитие производства, а не на потребление.
     Поэтому и рост реального ВВП за те же пять лет в Китае почти 11%, а в России 7,3% – в полтора раза ниже (да и по самой цифре есть обоснованные подозрения, что она завышена). Китай давил только на педаль газа и не давил на тормоз.
     Результаты макроэкономической политики в России. Стерилизовать денежную массу полностью не смогли – инфляция в России в 4-5 раз выше, чем в Китае. Сдержать рост курса рубля не смогли: с января 2003-го до июля 2008 года рубль укрепился на 27%. Плюс инфляция за этот период – 65%. В результате реальный курс рубля укрепился более чем в 2 раза. Именно этого мы хотели избежать с помощью своей политики. Не удалось. Рост реального курса рубля – вычет из экономического роста российской экономики.
     Хорошо, что не «проели» накопления и не заявили нереалистичных социальных программ. Сейчас не придется «резать по живому».
     В бюджете в резервном фонде лежит 10% ВВП да сверх этого еще столько же – не перечисленные ни в какие фонды «свободные остатки» средств. Значит, эти 25% ВВП (и все приросты этой величины за несколько лет) мы вычли из экономического роста.
     Да, Россия достигла экономического роста, но не столь впечатляющего, как могла бы. А вполне могли и обогнать Китай! Ресурсов для этого было достаточно, даже если судить только по приведенным цифрам. Добавим к этому дождь из нефтедолларов, который пролился на нас, но существенно тормозил китайский рост (Китай – чистый импортер нефти).
     Я бы преклонился перед мудростью наших экономических властей, если бы они сумели провести политику стимулирования экономического роста при помощи заниженного курса рубля. Но этого не было. Наоборот,
     вся «премудрость» экономических властей свелась к тому, как избавиться от неожиданного и нежеланного богатства, пусть и затормозив экономический рост.
     Стратегия сдерживания рубля подошла к своему естественному концу, когда цены на нефть и другие сырьевые ресурсы покатились вниз, что было вызвано начавшимся в США финансовым кризисом. Он быстро перерос в первый по-настоящему глобальный экономический кризис XXI века. Мы пока еще в начале этого кризиса и не прошли его нижнюю точку. Это мнение не только автора статьи, но и избранного президента США Барака Обамы и президента России Дмитрия Медведева.
     Как же изменилась политика российских экономических властей в новых условиях?
     Экономическая ситуация с июля 2008 года: рост курса доллара к основным валютам; резкое падение цен на нефть и на другие сырьевые товары – предметы российского экспорта; отток иностранных портфельных инвестиций; резкое падение фондового рынка всех стран и российского – опережающими темпами; вхождение в перманентный банковский кризис; прекращение иностранного кредитования российских предприятий и банков, даже рефинансирование долгов практически остановлено – долги надо реально возвращать ($150 млрд до конца 2009 года). Прекращение иностранного и внутреннего кредитования вызывает кризис в реальном секторе экономики, который обратным ходом ударяет по финансовому сектору. Очень важно: пока никакой паники населения и предприятий. Паника превратила бы ситуацию в неуправляемую.

     Стратегия 2: «Россия-98» – удержание курса рубля к евро и падение резервов. Сентябрь – ноябрь 2008 года
     Суть стратегии: держим курс на уровне мировой корзины валют, т. е. примерно на уровне евро. Минус – курс рубля к доллару падает. Это вызывает целый букет негативных явлений и провоцирует бегство из рубля в доллар. Как по естественным причинам – возврат иностранных долгов, сокращение чистой иностранной позиции банков, так и по спекулятивным. Чтобы удержать курс к евро, ЦБР приходится идти на массированные валютные интервенции. Чтобы сократить валютные интервенции, Центробанк повышает процентную ставку, увеличивает стоимость денег, что выглядит странно на общемировом фоне снижения ставок центральными банками.
     Оценка: объяснить смысл этой стратегии сложно, скорее всего, она досталась в наследство. Экономические власти просто не поняли, что надо делать в условиях роста доллара к евро и вцепились в стабильность придуманной ими концепции «бивалютной корзины». В результате стабильный к евро, рубль падает к доллару.
     Перед августом 1998 года власти тратили резервы в ожидании кредита МВФ в $15 млрд и держали фиксированный курс, чтобы не провоцировать утечку капитала. Полгода платили утечкой резервов за удержание курса и не удержали. Сейчас ЦБР пытается удерживать курс при фактически падающей валюте (рубль к доллару). Это, безусловно, гораздо дороже (в части утечки валютных резервов), чем при фиксированном курсе. А вот зачем?
     Удержать курс рубля в сложившейся обстановке можно только ценой огромных валютных интервенций. Банки набирают представляемые ЦБР рублевые ресурсы для того, чтобы перевести их в валюту. Происходит это не только в силу спекулятивного фактора, а прежде всего из-за огромной чистой иностранной позиции (обязательства в валюте превышали их валютные ресурсы на $100 млрд на 1 августа 2008 года). А также повышенного спроса на валюту клиентов банков – населения и нефинансового сектора. Падение валюты само по себе не остановится, оно превращается в самоподдерживающийся механизм, даже когда исчезает фактор, послуживший начальным толчком. Если вы не эмитируете резервную валюту (доллар – США или евро – еврозона), то вы имеете ограниченный ее запас. Как бы он ни был велик, он может рано или поздно кончиться.
     Какой смысл имеет поддержание стабильного курса к евро, если курс рубля к доллару падает? Да никакого.
     Какой смысл имеют заявления, что у нас не будет девальвации, когда рубль уже девальвировался к доллару на 15% (начало ноября)? Никакого. Имеет значение только то, что есть хорошо известная россиянам валюта, фактически с 1992 года вторая валюта в России, по отношению к которой рубль падает.
     На сегодняшний день мы потеряли, по официальным данным, уже свыше $160 млрд резервов (в том числе около $110 млрд – валютные интервенции ЦБР). Чего мы добились за три месяца этой политики? Ничего.
     Финансовое положение банков и компаний ухудшается, их рейтинги падают. Из-за утечки резервов и ухудшения торгового баланса России уже снизили страновой рейтинг. Вслед за ним полетели рейтинги и множества ранее считавшихся надежными компаний и банков. Фондовый рынок в глубоком минусе и, если бы не поддержка со стороны ВЭБа, наверняка вновь стал бы мировым лидером по спаду. Банки стали расчетными конторами и, прекратив кредитование, занимаются только спасением самих себя – и то не очень успешно.
     Население уже дало первый звоночек в октябре – утечка сбережений составила 350 млрд рублей (450 млрд совокупно за сентябрь – октябрь – это уже почти 8% сбережений). И резко возросли покупки населением долларов – «беспрецедентно высокие» (по мнению ЦБР) чистые покупки в октябре составили более $10 млрд. Эти деньги население не принесло в банки, а оставило у себя на руках. В ноябре чистые покупки населением валюты сократились, но пошел очень заметный перелив рублевых вкладов в валютные. Что-то еще впереди?
     Положительное сальдо торгового баланса в октябре по сравнению с сентябрем сократилось в полтора раза (более свежих данных нет). Возможно, уже в декабре оно станет отрицательным. Единственное, что этому противодействует, – снижение импорта высокотехнологичной продукции из-за сокращения потребительского спроса. Правительство этому способствует в меру сил и, в противоречии с подписанной антикризисной декларацией G20, повышает таможенные пошлины на ввоз автомобилей.
     Бюджет в ноябре впервые оказался дефицитным, и дефицит, по отчету Минфина, составил сразу аж 7,1% ВВП, или более трети расходов. Главная причина – не рост расходов, а резкое падение доходов бюджета.
     Причем обращает на себя внимание то, что причина падения доходов – вовсе не в падении цен на нефть. Таможенные доходы упали только на четверть, а налоговые – более чем в 2 раза, в том числе налог на прибыль – втрое!
     Промышленность в ноябре, видимо, уйдет в глубокий минус, судя по резкому, обвальному сокращению грузооборота (20% в ноябре, по сообщению РЖД), падению потребления электроэнергии (на 6,6% в ноябре, по сообщению ОАО «Системный оператор ЕЭС» – и это в начале зимы!), провалу налога на прибыль. Рецессия в России началась. Это признало недавно и Министерство экономического развития РФ. Значит, пойдет и безработица. В скрытых формах она набирает силу уже пару месяцев.
     Единственное светлое пятно в статистике – чистая иностранная позиция банков сократилась в 2,5 раза до $40 млрд на 1 ноября. Сейчас, видимо, еще меньше. Теперь девальвация не так больно будет бить по банкам. Банки спасены! Как мы все рады! (Заметим, что, возможно, именно поэтому Банк России и начал регулярную девальвацию бивалютной корзины только с конца ноября: ждал, когда банки восстановят валютный баланс.)
     Итак, пора признать – политика «стабильного» рубля провалилась. Ну, какой он стабильный при 20% падения к доллару за четыре месяца? Потеря четверти валютных резервов не дала практически ничего, не изолировала нас от глобального экономического кризиса.
     Не надо думать, что в ноябре ситуация улучшилась по сравнению с октябрем, так как втрое сократилась утечка валютных резервов. По данным ЦБР, в октябре валютные его интервенции составили $43 млрд, в ноябре – $34 млрд. Сокращение совсем небольшое. Но ситуация принципиально изменилась: в октябре евро к доллару быстро падал (и это обесценивало величину резервов в долларах), а в ноябре – почти не изменился. Начальный толчок падения рубля в виде роста доллара к корзине мировых валют действовать перестал. А утечка резервов не остановилась. И падение рубля к доллару не остановилось.
     Не надо думать, что ситуация за последнюю неделю улучшилась, так как доллар упал к рублю. Доллар упал и к евро, а девальвация рубля продолжалась – только теперь в форме девальвации к евро.
     12 ноября ЦБР официально расширил коридор бивалютной корзины на 1%. А потом сделал это еще 4 раза: 25, 29 ноября, 6 декабря и 12 декабря. И рубль ни разу не отошел от верхней границы этого «коридора». Курс с конца ноября вошел в ритм девальвации на 1% чаще, чем раз в неделю. При том что ЦБР бодро рапортовал о прекращении оттока и, даже, росте резервов.
     Задумаемся. Впервые за два месяца ЦБР фиксирует рост валютных резервов. И на следующий день (29 ноября) он вновь девальвирует курс. А через неделю – еще раз. Не сходится, что-то тут не так. Реальная утечка резервов продолжается вопреки официальной статистике. Видимо, Банк России уже оценивает утечку резервов как критическую. И имеет все основания для этого.
     На самом деле нет у нас роста резервов в конце ноября – это рост валютных бюджетных средств на счетах ЦБР на $7 млрд (см. данные об этом на сайте Минфина РФ). Теперь в составе валютных резервов уже $180 млрд – это валютная часть резервного фонда и фонда национального благосостояния (цифру впервые назвал первый зампред ЦБР Алексей Улюкаев 13 декабря). На самом деле это – сенсация!
     За последние три месяца средства этих фондов переведены из рублей в доллары не менее чем на $17 млрд. И ЦБР зафиксировал это как рост валютных резервов! Откуда взяты эти доллары? Их нет. Иначе ЦБР должен был бы зафиксировать их продажу как утечку валютных резервов. А он фиксирует их как рост, что противоречит всякой логике, так как ЦБР эмитирует рубли, а не доллары. Ларчик открывается просто и неожиданно. Это просто тезка, а не настоящие доллары, внутренняя валюта расчетов ЦБР и бюджета, эмитированная ЦБР, приравненная и названная одноименно с долларами США и смешанная в общую кучу с настоящими долларами США в составе валютных резервов (зачем – думайте сами).
     Фактическая утечка резервов скрывалась подобными операциями 23 сентября – 15 октября на $13 млрд и в последнюю неделю ноября – на $4-7 млрд. Есть подозрение, что почти все $180 млрд – это виртуальные валютные резервы, поскольку откуда у бюджета валютные доходы? Все налоги и таможенные платежи должны платиться в рублях. А это значит, что реальных валютных резервов у ЦБР на 30% меньше – только $260 млрд (на середину декабря). Кстати, еще $35 млрд из них в ближайшее время уйдет на депозиты ВЭБа для рефинансирования иностранных долгов российских компаний и банков. И что
     утечка реальных валютных резервов выше, чем нам было известно до сих пор, и в абсолютных цифрах, и в относительных. Она составляет не четверть, как по официальной статистике, а уже приближается к половине имевшихся на пике (в начале августа) реальных валютных резервов.
     Последние данные не оставляют сомнений в том, что перелома тенденции в оттоке резервов не произошло. За первую неделю декабря отток резервов составил $17,9 млрд При этом евро к доллару вырос, и только за счет переоценки резервы должны были бы увеличиться более чем на $5 млрд. Таким образом, валютные интервенции за неделю составили, вероятно более $20 млрд. Похоже, декабрь станет рекордсменом по валютным интервенциям Банка России, несмотря на резко ускорившуюся девальвацию рубля. Девальвация рубля раз в неделю уже не может удержать валютные резервы ЦБР. Что может лучше доказывать исчерпанность политики валютных интервенций при падающем курсе?

     Стратегия 3: «бразильская» – девальвация нацвалюты в обмен на сохранение резервов
     Итак, предыдущая стратегия удержания курса любой ценой фактически провалилась. Ее надо заменить. Чем?
     Суть предлагаемой политики: сохранение валютных резервов, для чего жертвуем валютным курсом.
     Насколько упадет курс рубля при отказе от валютных интервенций? Моя минимальная оценка ближайшего уровня стабилизации рубля – 50 рублей за доллар.
     Это привело бы к росту доходов экспортеров и падению импорта, сохранило бы позитивным внешнеторговый баланс. Стимулировало бы российскую промышленность и поддержало бы бюджет. Возникла бы проблема инфляции и поддержки социально незащищенных слоев населения. Для этого в бюджете пока еще достаточно средств.
     Конечно, к этой политике Россия еще не перешла. Но с 12 ноября сделала много шагов в этом направлении. Наши экономические власти пока все еще пытаются поймать двух зайцев одновременно – и курс удерживать, и резервы экономить. И даже иногда удается создать впечатление успешности этой стратегии. Но выбрать придется.
     Стратегия замедленной девальвации при резко падающих резервах – ошибка, упорствовать в ней – еще большая ошибка. Как можно быстрее надо переходить к «бразильской» стратегии (пока еще есть резервы). Иначе окажемся в ситуации «Россия-98».
     В 1998 году после кризиса рубль был отпущен на свободу и падал с колебаниями в широких пределах полгода (с 6 до 25 рублей за доллар). Потом еще более трех лет медленно снижался (до 31,9 рубля за доллар). Но это пока еще страшилка, не наша ситуация: тогда у России не осталось валютных резервов, и контроль курса был невозможен. И все же, как мы знаем по опыту, после трудного полугода российская экономика вышла на путь уверенного роста.
     Другой пример подходит лучше – современная Бразилия. С сентября по ноябрь, за три месяца, курс реала упал на 43%. Но при этом Бразилия не потратила ни цента из своих валютных резервов размером более $200 млрд. И население, и инвесторы оценили такую политику. Там нет ни оттока сбережений, ни даже оттока из аналога наших ПИФов при падающем фондовом рынке. Уходят с рынка только иностранные (американские) инвесторы и не потому, что не верят в силу бразильской экономики, а из-за острого дефицита наличности в самих США. Стабильные резервы выступают как залог стабильной экономики. А девальвированный реал поддерживает реальный сектор, увеличивая конкурентоспособность отечественной продукции. При этом, несмотря на девальвацию, инфляция остается в контролируемых пределах – вдвое ниже нашей (по году прогнозируется в 6,5%).
     И, наконец, третий пример – Мексика. В сентябре мексиканские власти пытались удержать курс и спустили за несколько часов 10% валютных резервов. После чего прекратили сопротивление. Песо упал за месяц на 30%.

     Стратегия 4: «украинская» – валютные ограничения как средство борьбы с падением курса
     Надеюсь, к ней мы не перейдем, учитывая опыт соседей. Хотя как знать, если будет политический заказ...
     В попытках сдержать падение гривны украинские власти запретили банкам продавать валюту с отклонением более чем на 1,5% от официального курса. Фактически запретили все обменники. Банки подчинились. Правда, установили комиссионные при продаже валюты до 20%.
     Банкам запрещено досрочно выдавать вклады населению. Что не мешает переоформлять их и выдавать, наверное, тоже с большими комиссионными. Нацбанк Украины запретил покупку валюты без физического импорта, ограничил размеры переводов граждан за границу и т. д. Тем не менее курс гривны упал только за ноябрь более чем на 20%. А часть ограничений уже отменена, видимо, под давлением МВФ или за бессмысленностью.
     Кстати, к этой стратегии Россия тоже делает шаги: в Госдуму ряд депутатов внесли закон о введении «комиссаров» в банках для контроля расходования средств господдержки с весьма широкими полномочиями – от получения любой информации о деятельности банка и участия в заседаниях исполнительных органов банков до наложения вето на крупные платежи.

Новогоднее похмелье
     Премьер-министр России продолжает обещать (12 декабря): «Мы сделаем все, что от нас зависит, чтобы резких колебаний курса рубля не произошло», а резервы продолжают таять. Хорошая мина при плохой игре.
     Пока у нас есть все возможности управлять ситуацией, но, похоже, решительные шаги мы будем делать только вынужденно, события будут продолжать управлять нами.
     Думаю, первое издание серьезной девальвации мы увидим после банковских каникул 11-12 января будущего года: половина реальных валютных резервов потеряна; торговое сальдо отрицательно; налогов нет; дефицит федерального бюджета больше половины расходов; региональные бюджеты угрожают секвестром социальных программ; промышленность в глубоком спаде; скрытая безработица выливается в открытую; потребительский спрос резко падает; население закупает валюту...

Ректор Финакадемии при правительстве РФ: антикризисные меры должны перерасти в новую экономическую политику

     По распоряжению правительства в России создана единая антикризисная комиссия. Между тем впервые об организации такого штаба было сказано в национальном докладе «Риски финансового кризиса в России: факторы, сценарии и политика противодействия», подготовленного экспертами Финансовой академии при правительстве РФ и опубликованного в марте этого года в «Российской газете».
     Основные черты предсказанного учеными сценария сегодня у всех на слуху: перенос «финансовой инфекции» из США на российский рынок, стремление инвесторов избавиться от российских ценных бумаг, бегство капиталов и, как следствие, сокращение денежной ликвидности, вспышка инфляции. В качестве контрмер предлагалось, в частности, перейти от внешних дешевых займов к внутренним, поддержать экономику увеличением внутреннего спроса.
     Сегодняшнюю экономическую ситуацию в стране по просьбе «Российской газеты» комментирует ректор Финансовой академии при правительстве РФ Михаил Эскиндаров.

     Российская газета: Михаил Абдурахманович, как долго, на ваш взгляд, продлится кризис в России?
     Михаил Эскиндаров: Важно понять, что в России происходит экономический спад, а не финансово-экономический кризис в классическом понимании. И этот спад будет достаточно длительным, примерно два-три года, это связано и с общей мировой ситуацией. Конечно, темпы роста экономики снизятся. Эксперты предполагают, что в 2009 году в мире будет рецессия. Но, думаю, России рецессия не грозит, потому что она одна из немногих стран, которая оказалась способной достаточно стойко противостоять мировому кризису. Это связано с тем, что мы накопили большие резервы, позволяющие пока успешно гасить очаги напряженностей, в первую очередь в финансово-банковском секторе. Может быть, простите за кощунство, нам нужен был такой спад, чтобы выработать антикризисные меры, которые впоследствии перерастут в новую экономическую политику. И эта политика, понятно, будет уже не либеральная.

     РГ: А какая? Что это будет означать для страны?
     Эскиндаров: Россия войдет в число стран, активно требующих изменений мировой финансовой архитектуры. Мир в ближайшее время повернет в другую сторону. Не ошибусь, если замечу, что мир на пороге неосоциализма. Разумеется, речь не идет об ортодоксальном коммунизме, а о социально ориентированной экономике, где роль государства, государственного планирования значительно увеличится. Многим придется заново осваивать работы Маркса, Кейнса и их последователей. Циклическое развитие общества сообщает о наступлении нового состояния. Мир с большим уважением и интересом будет наблюдать за опытом развития стран БРИК и перенимать этот опыт. Как и во всем мире, в России продолжится процесс консолидации капитала, увеличение доли государства в капиталах корпораций. Прямо (через государственные кредиты) или косвенно государство будет участвовать в образовании крупных банков и финансово-промышленных групп. Не думаю, что это приведет к возврату «красных директоров», как пугают отдельные авторы. Безусловно, мировой кризис повлияет и на само мировосприятие роли экономической элиты. Будет сформирована новая элита, чья роль в развитии экономики и ответственность перед обществом значительно возрастет. Думаю, российское общество переоценит роль иностранных инвесторов, в первую очередь портфельных. Известно, что в первые дни начавшегося мирового кризиса именно они продемонстрировали стремление к бегству, о чем предупреждали эксперты, в том числе и наши.

     РГ: Каким образом, несмотря на кризисные явления, можно поддержать экономику страны в нынешней ситуации?
     Эскиндаров: Как это ни парадоксально, но сегодня государству необходимо оказать срочную поддержку нефтяной отрасли, фактически единственно способной в достаточно короткие сроки «подтянуть» за собой другие сектора экономики. Подъем «нефтянки» повлияет на трубную промышленность, трубная – на металлургическую, далее электроэнергетика и так далее. Другого пути нет. Сформировав огромные резервные фонды, Россия не сумела ими вовремя распорядиться. К сожалению, мы не поставили на ноги ни авиационную промышленность, ни судостроение. Сегодня, в переходный период, необходимо продолжать ранее запланированные проекты: модернизировать производство, строить крупные хаб-центры на Урале, Дальнем Востоке и в других регионах. Наличие хороших федеральных дорог, систем коммуникаций позволит активнее решать дальнейшие проблемы будущей экономики страны, инновационной.

     РГ: А что будет с банками? По некоторым оценкам, уже в феврале более 500 топ-менеджеров, банковских служащих потеряют работу.
     Эскиндаров: Проблема в том, что нет взаимного доверия как между банками, так и между банками и реальным сектором. Доверие надо восстановить. Это в первую очередь означает, что необходимо возобновить на должном уровне межбанковское кредитование, проводить дальнейшую санацию банков. Поможет сплочение вокруг единого органа банковского сообщества, который реально представлял бы интересы коммерческих банков в законодательных и иных органах власти. Думаю, что при наличии единой позиции банков не случилось бы того, что произошло с беззалоговыми аукционами ЦБ, куда не были допущены сотни банков, не имевших международных рейтингов.
     Что же касается безработных банкиров и в целом высококвалифицированных кадров, кризис растянется максимум на 1,5-2 года, а после начнется подъем. И тогда эти же самые люди будут востребованы. Поэтому сегодня наиболее дальновидные работодатели не выбрасывают своих работников на улицы, а мягко сокращают количество рабочих часов, отправляют их в отпуска. Государство в этот трудный момент может помочь работодателям. К примеру, временно предоставлять предприятиям налоговые льготы. По уплате того же социального налога, который можно сокращать исходя из количества неработающих, но не уволенных с предприятия людей.

     РГ: Приходится слышать, что кризис должен научить позитивному. Чему, например?
     Эскиндаров: Отрезвит многих, заставит иначе формировать бизнес-планы, в первую очередь рассчитанные на собственные ресурсы. Многие наконец поймут, что самое дорогое – это дармовые деньги, заимствованные где-то и которые необходимо вернуть и в срок. После кризиса, вероятно, резервы государства – большая часть временно свободных средств будет оставаться и размещаться внутри страны, на выгодных условиях. В национальном докладе, одним из разработчиков которого был профессор Яков Миркин, в частности, говорилось о некоторых сценариях возможного кризиса. Первый сценарий – перегрев. Нами отмечалось, что политика вывода государством «избыточной ликвидности» из страны оставляет непокрытым спрос экономики на инвестиции, замещаемый стремительно растущим внешним долгом банков и корпораций. В докладе говорилось, что взрывной рост закончится тем, что в каком-то углу рынка риски станут настолько высокими, что начнется цепная реакция потерь, передаваемых с усилением от одних контрагентов к другим. Результат – системный риск, финансовый кризис.
     Среди прочих мер противодействия мы предлагали создать систему мониторинга рисков и планов чрезвычайных действий регуляторов рынка. Речь также шла и о необходимости укрепления внутреннего спроса на финансовые активы, увеличении их объемов опережающими темпами, снижении стоимости денег внутри страны, выгодном вложении государственных средств в жилье, публичные рынки и, разумеется, о сокращении до минимума резервов за границей. В той или иной форме данные предложения реализуются.

     РГ: Всех без исключения читателей интересует: насколько вырастут цены в новом году и что будет с рублем?
     Эскиндаров: Не думаю, что цены резко вырастут. Инфляция будет не более 12-15 процентов, если при этом не будет продолжать падать цена на нефть. По-моему, ее справедливая цена 60-70 долларов за баррель, никто не заинтересован в снижении цен на нефть. Что касается рубля, то его курс не превысит отметку 32-33 рубля за доллар. Опять же, если не случится непредвиденная ситуация в экономиках ведущих стран. Самый тяжелый год – 2009-й. Но с осени экономики начнут восстанавливаться.
     Думаю, что запасы и резервы позволят не только восстановить экономику в ближайшие два-три года, но и пойти в рост. Но без поддержки массового потребителя правительство не обойдется. Одно дело поддерживать производство. Другое дело – покупательский спрос. Надо, чтобы население оставалось платежеспособным. Необходимо также стимулировать тех работодателей, которые стараются не сокращать количество рабочих мест, в том числе налоговыми льготами.

     РГ: Где вы храните сбережения?
     Эскиндаров: На депозите в банке у меня есть небольшая сумма – в рублях и в долларах.

     РГ: Что вы думаете о том, что доллар якобы заменит другая валюта? Называется, например, американо.
     Эскиндаров: Мировая экономика ориентируется на доллар. За 1-2 года и даже за 10 лет нереально заменить ключевую мировую валюту. Хотя, безусловно, определенные изменения произойдут. И Россия сыграет в этом заметную роль.

     Несмотря на продолжающийся кризис, начавшуюся рецессию и собственные серьезные финансовые трудности, Россия продолжает щедро выдавать и обещать кредиты зарубежным странам (их общая сумма уже приблизилась к 10 млрд. долларов).

КИРГИЗИЯ ВСТАЛА В ОЧЕРЕДЬ
     Как заявил на заседании межгосударственного совета -ЕврАзЭС премьер Путин, до конца текущего года Россия предоставит кредит в объеме 2 млрд. долларов Киргизии.
     Впрочем, это уже не первый кредит, предоставление которого анонсировала наша страна. Еще недавно во властных структурах постоянно звучали призывы оказать поддержку Исландии, которая дошла до последнего предела – готовилась национализировать банки. Однако когда российский бизнес благополучно вывел средства из тех самых банков, кредитную историю в 4 млрд. евро спустили на тормозах. Лишь вчера замминистра финансов Дмитрий Панкин обмолвился, что о поддержке Исландии «решение будет принято до конца года». «С одной стороны, ситуация в Исландии прояснилась, с другой стороны, у нас есть внутренние проблемы», – отметил чиновник.
     Оговоримся, что когда встал вопрос о предоставлении кредита Белоруссии, о внутренних проблемах предпочли не вспоминать и без лишних разговоров выдали Минску 2 млрд. Как пояснил «Труду» первый заместитель директора Института экономики РАН Дмитрий Сорокин, все эти денежные транши являются не столько экономическим, сколько геополитическим инструментом. «По периметру границ должны быть дружественные режимы, а за их дружбу придется платить», – отметил эксперт.

КТО СЛЕДУЮЩИЙ
     Подобного рода друзей у России может найтись немало. Как рассказал «Труду» гендиректор ООО «Финэкспертиза» Агван Микаелян, в данной ситуации кредит мог бы быть выделен Таджикистану и Узбекистану, а позднее, возможно, Казахстану и Туркмении. «Россия могла бы протянуть руку помощи и Украине, если бы не патологическая ненависть правящего там режима к нашей стране», – отметил эксперт.
     Но и Россия не станет помогать безвозмездно. Речь о кредите Исландии пошла лишь тогда, когда на острове застряли российские капиталы, Белоруссии деньги были выделены для укрепления отечественной геополитической позиции, а на территории Киргизии есть огромные интересы у российского бизнеса.

Минфин продолжает терминологические споры с Минэкономразвития

     Вчера министр финансов Алексей Кудрин поправил пятничное заявление замглавы Минэкономразвития (МЭР) Андрея Клепача, по словам которого признаки рецессии в России налицо. Формально подтверждать или отрицать рецессию не дело Минфина, однако г-н Кудрин поспешил заверить СМИ, что ждет роста ВВП в 2009 году до 3%. Эксперты называют эту заочную полемику продолжением давних споров МЭР с Минфином и считают, что действия властей будут определяться не признанием факта рецессии, а доходами бюджета-2009. Впрочем, спор имеет и политическую подоплеку: у министерств разные виды на кризис и на методы борьбы с ним.
     «В России еще нет рецессии», – заявил Алексей Кудрин на брифинге после президиума правительства. По его словам, в 2009 году правительство ожидает рост ВВП до 3% и готовит для этого масштабные дополнительные меры системного характера. Речь идет о снижении налоговой нагрузки, понижении роста тарифов естественных монополий, о перебросе части ресурсов бюджета «на наиболее актуальные участки». В частности, на создание дополнительного спроса в инфраструктурных отраслях, жилищном строительстве и ряде других ключевых сфер экономики.
     Напомним, в прошлую пятницу замглавы МЭР Андрей Клепач заявил, что «из-за очень большого спада в октябре-ноябре 2008 года» рост промышленного производства в РФ по итогам года составит около 1,9%. «По сути, рецессия уже началась, и двумя кварталами это не ограничится», – заключил тогда замминистра.
     Эксперты не считают, что Кудрин опроверг заявление Клепача. «Они оба правы, – говорит ведущий эксперт Центра развития Валерий Миронов. – У нас в отличие от США нет своего определения, что такое рецессия. Кроме того, Клепач говорил о том, чего еще не произошло, фактически он сделал прогноз». При этом сам эксперт ждет рецессии «в первом-втором кварталах следующего года, а может быть, и за их пределами». «20-процентный обвал промпроизводства в Китае, падение на 7% промпроизводства в октябре в Японии, на 4% в США – наши последние расчеты показали, что никакого декаплинга (ослабления зависимости сырьевых экономик от спроса в развитых странах. – РБК daily) нет», – говорит он.
     «Я рецессии в четвертом квартале не жду, но некий источник в правительстве уже сообщил, что у нас в ноябре спад промпроизводства 8,7%, – говорит экономист банка «Траст» Евгений Надоршин. – Если декабрь принесет похожий сюрприз, то рецессия в четвертом квартале не исключена».
     По словам Валерия Миронова, двукратная девальвация рубля при низких ценах на нефть может подтолкнуть импортозамещение, но промышленность в отличие от 1998 года получит толчок не сразу. «Тогда у нас были свободные производственные мощности, сейчас они загружены под завязку, – напоминает эксперт. – Чтобы был отклик на девальвацию, нужны инвестиции. А предприятия в следующем году потратят все средства на выплату внешней задолженности, которая в частном секторе равна 100 млрд долл. Поэтому я не вижу вариантов быстро справиться с рецессией».
     Политолог, член Общественной палаты Дмитрий Бадовский считает заочную полемику Кудрина с Клепачом продолжением спора о терминах в духе известной полемики Минфина и МЭР. «Но в нем есть и политическая составляющая – разное видение тенденций, глубины и длительности кризиса, – отмечает он. – Сохранять оптимизм, надеясь на благоприятную внешнеэкономическую конъюнктуру, или исходить из сохранения низких цен на нефть и снижения ВВП. Это предполагает разные меры налоговой, финансовой, структурной политики». По словам эксперта, этот спор продлится как минимум до весны и станет предтечей тех или иных налоговых решений для бизнеса. «Скорее всего по итогам первых месяцев 2009 года он перерастет в новое обсуждение снижения НДС», – резюмирует г-н Бадовский.
     Впрочем, как считает Евгений Надоршин, антикризисные действия властей будут зависеть не столько от признания факта рецессии, сколько от доходов бюджета в 2009 году. Это может быть снижение налоговой нагрузки, начало инфраструктурных проектов естественных монополий, в частности строительство дорог, перечисляет Валерий Миронов. Причем не в Сибири, где они никому не нужны в условиях падения спроса на сырье, а в крупных агломерациях.
     При этом, помогая частному бизнесу расплачиваться с внешними долгами, государство не должно лишиться золотовалютных резервов, считает эксперт. Поэтому чем-то придется пожертвовать, какие-то предприятия могут перейти в руки иностранных собственников.

     Вот ругаем начальство за его антикризисные метания, а вряд ли задумываемся: ведь в его-то собственных глазах все эти шараханья, вся тарифная вакханалия, все раздачи денег и обещаний выглядят высокопрофессиональной и тщательно взвешенной государственной политикой. Даже, пожалуй, мудрой.
     И добавим от себя: очень традиционной.
     Те, кто у нас принимают решения, сами не догадываются, насколько их логика похожа на логику их давних советских предшественников.
     Тут как раз исполняется 80 лет с момента старта так называемого великого перелома. А ведь «перелом» тоже был своего рода антикризисной политикой, вовсе не на голом месте возникшей.
     К концу 1928 года исчерпала себя политика колебаний, чередования пряника с кнутом, заигрывания с экономическими субъектами и верхушечных споров на экономико-философские темы. Власть месяц за месяцем взвешивала «за» и «против» и, наконец, решилась – железной рукой погнала народ вперед, через коллективизацию к строительству державной мощи.
     Из сегодняшнего дня это смотрится как смесь зверства с буйным помешательством. А вот те, кто был тогда вовлечен в процесс, не сомневались, что ситуация просто не оставляет им выбора. Да так оно и было. С тем уточнением, что эту ситуацию создали они сами.
     Кризис 1928-го назревал года три. Примерно столько же, сколько и наш нынешний, если вести его отсчет от принятого в 2005-м решения осуществить большой державный скачок на нефтяные деньги. И даже логика подготовки кризиса оба раза была похожа.
     В середине 1920-х, как и недавно, в середине нулевых, закончился восстановительный рост экономики. Мощности, которые можно было заново запустить после гражданской войны (а в наши дни – после дефолта), уже работали. Надо было придумать способ расти дальше. И расти сверхбыстро. Потому что власти бесповоротно (как и в наше время) нацелились на немедленное сооружение могучего государства.
     На стихийные силы капитализма (в тот раз он назывался нэпом) решили не полагаться и вместо них пустить в ход мощнейшие госинвестиции. Как и теперь. Так научнее, а главное, это подразумевает, что не рыночная вольница, а только начальство будет решать, чему развиваться, а чему нет. Тогдашние наши первые лица университетов не кончали, но все преимущества именно такого варианта модернизации ухватывали не хуже нынешних.
     На дворе еще стоял нэп, а в Госплане (по-теперешнему в Минэкономразвития) полным ходом уже сочинялись пятилетние планы. Ну, совсем как недавно – планы на 2020 год. Контрольные цифры брались вовсе не с потолка, как потом уверяли очернители, а просто такие, чтобы догнать и перегнать Запад. Точно та же цель и стоит перед нами и сегодня. К делу привлекались лучшие аналитические умы. Тоже – как сегодня.
     Планы выглядели убедительно. Оставалось найти деньги. И много. Нам-то до недавних пор было проще – потоком шла нефтяная выручка. А в 20-е годы продать за границу можно было только зерно.
     А перед этим его еще надо было по дешевке закупить у крестьян-единоличников, не говоря уже о том, что остатков от экспорта должно было хватить на прокормление рабочих в городах. Из этого и вырос кризис.
     Уже в 1925-м скупить хлеба столько, сколько начальство само себе пообещало, не удалось. Правда, в промышленность все равно закачали почти столько же денег, сколько собирались. Их просто напечатали, пожертвовав конвертируемостью рубля и сделав дефицитными множество обиходных товаров. Так что настроение было испорчено не только у верхов, но и у низов.
     С тех пор ежегодные кампании по закупке зерна («хлебозаготовки») превратились в подлинное наказание для тех и других. Крестьяне не хотели продавать («сдавать») зерно по заниженным («твердым») ценам, тем более что от вырученных денег толку было мало – почти все обиходные товары исчезли из продажи. Начальство терялось в догадках, из-за чего вдруг так мало продают хлеба, но склонялось к мысли, что это форма классовой борьбы против него – «кулацкая хлебная стачка».
     По этому поводу шел спор между сталинцами и рыковцами-бухаринцами («правыми», как их стали обзывать). Сталинцы делали упор на «заговор» и на силовые акции по его удушению – «чрезвычайные меры». Бухаринцы-рыковцы отстаивали так называемые «экономические меры», а на современном языке – инфляционные: напечатать еще больше денег и повысить закупочные цены в надежде, что уж тогда-то мужики продадут зерно добровольно. Их надежда заведомо не могла сбыться, потому что
     интереса зарабатывать инфлирующие деньги у крестьян все равно не было: потребительские товары из свободной продажи почти исчезли, а инвестировать выручку в собственное хозяйство стал бы только полный идиот. Климат для предпринимательства был, мягко говоря, неблагоприятный.
     Сколько-нибудь крепкий крестьянин регистрировался как «кулак» и быстро переводился в «твердозаданцы» – в обязанного выполнить «твердое» (т. е. непосильное) задание по сдаче зерна под угрозой суда, расправы и конфискации имущества.
     Призывать к свободе «кулацкого» бизнеса «правые уклонисты» давно уже не решались. Тем более потребовать урезать госрасходы до уровня госдоходов. Ведь среди них было полно ведомственных лоббистов, которые по должности являлись заказчиками инвестиций. Поэтому сталинцы со своим неприкрашенным кнутом выглядели логичнее.
     Много ли тут сходства с сегодняшними нашими делами? Общая картина, конечно, другая, зато похожих фрагментов – масса.
     Тут и утопические цели, несоразмерные наличным средствам. И инстинктивная враждебность к свободному предпринимательству, делающая государственную политику заложницей государственного сектора. И деморализация ответственной части чиновничества. И отношение к подданным как к инструменту для решения поставленных руководством задач. Притом инструменту недоброкачественному.
     Между прочим, верхи образца 20-х годов однажды тоже попытали счастья с демократией и тоже поняли, что она – не для них.
     В упомянутом 1925-м почему-то – видимо, от утопических представлений о народной к себе любви – либерализовали выборы в местные советы. Результаты произвели такое впечатление, что с экспериментами в этой сфере была поставлена точка на многие десятилетия вперед.
     Что же касается персонального состава, то герои двадцатых годов не особенно похожи на руководящие фигуры нулевых. Разве только некоторые.
     Тогдашний руководитель экономики и финансов предсовнаркома Алексей Рыков своей серьезной и рассудительной манерой неуловимо напоминает нашего Алексея Кудрина. Президент Медведев должностью схож с всесоюзным старостой товарищем Калининым, который сначала был за «правых», а потом передумал. Еще один «правый» – властный, крутой и неуступчивый партсекретарь Москвы Николай Угланов – может выглядеть предшественником Юрия Михайловича.
     С другими сложнее. Кто, допустим, сегодня наследник Бухарина? В роли главного идеолога, определенно, Сурков. Но по другим параметрам не схож. Нет того легкомыслия. Как о Бухарине сотоварищи отзывались? «Придет ему в голову идейка, он и давай валять. Глядишь – книга…» Сурков не таков. А кто за Сталина сегодня? Думаете, скажу: Путин? А вот ни в коем случае. Сталин был за чрезвычайные меры. А Путин – наоборот, за экономические. Кто у нас сейчас больше всех раздает денег?
     В том-то и разница, что у властей 1928-го года денег не было. А у властей 2008-го их полно. Это располагает работать пряником, а не кнутом. Продолжать раздавать, даже если толку особого и не видно. По крайней мере, пока нефтяные заначки не кончились.
     А тогда, в 1928-м, кнут и пряник сменяли друг друга примерно раз в квартал. То из крестьянина кулаком выбивают хлеб, судят его по специально придуманной 107-й статье, соседей просят поспешить с доносами, на воротах дегтем выводят назидательную надпись, которую запрещено стирать. А то вдруг поднимают закупочные цены, первые лица торжественно клянутся, что чрезвычайные меры запрещены навсегда, активистам-перегибщикам ставят на вид.
     Толку и от того и от другого было мало. Хлебозаготовки шли скверно. Крестьяне и раньше-то не верили начальству, а теперь от этой чехарды совершенно растерялись. А вот начальство обиделось не на шутку. Оно к мужикам с открытой душой, можно сказать, унижалось перед ними, а они – плюют в лицо. И начался великий перелом. И после принесения всем сегодня известных жертв державная мощь была поднята на высочайший уровень. Правда, не навсегда. В новом веке пришлось начинать сначала.
     Но все-таки 80 лет зря не прошли. И народ больше не склонен жертвовать собой. И начальство, можно сказать, подобрело. По меньшей мере, полюбило достаток и комфорт, а это сковывает энергию.
     Но что осталось прежним, так это паралич доверия. Речь не о том доверии, о котором спрашивают опросные службы («Доверяете ли вы…?). Если бы эти службы существовали в 1928-м, результаты были бы не хуже теперешних.
     Речь совсем о другом доверии, настоящем – о том доверии к системе, к правилам игры, к обязательствам властей, с которым люди, они же «экономические субъекты», берутся за свои дела.
     Такого доверия не было 1928-м и нет в 2008-м. В этом стержень обоих кризисов, что тогдашнего, что сегодняшнего. Эту проблему и предстоит решить. И желательно, не теми методами, что в прошлый раз.

Ситуация резко изменилась по сравнению с сентябрем, когда еще казалось, что Россию в будущем году ожидает 5-процентный рост

     Россия пересматривает свои представления о жесткой посадке. После того, как на протяжении 10 лет уровень роста составлял в среднем 7 процентов, появляются признаки возможного сокращения экономики в этом и следующем кварталах – это первая рецессия после 1998 г. В пятницу заместитель министра экономики Андрей Клепач первым из высокопоставленных чиновников дал понять, что ВВП сокращается – хотя пресс-секретарь премьер-министра Владимира Путина оспорил его комментарии. Страшные цифры, показывающие, что в ноябре уровень промышленного производства упал на 8,7 процентов по сравнению с аналогичным периодом прошлого года, усиливают тревогу. Barclays Capital прогнозирует, что российская экономика будет сокращаться на протяжении первых трех кварталов года. Некоторые экономисты сомневаются в том, будет ли она вообще расти в 2009 г.
     Ситуация резко изменилась по сравнению с сентябрем, когда еще казалось, что Россию в будущем году ожидает 5-процентный рост. Частичным объяснением служит снижение цены нефти на 60 процентов. Но Capital Economics отмечает, что реальный сектор по большому счету изолирован от колебаний цен на нефть, поскольку сверхдоходы, получаемые благодаря высоким ценам, направляются в суверенные инвестиционные фонды. Проблема в том, что снижение цен на энергоносители сопровождается падением цен на металлы, являющиеся второй опорой экономики. Между тем, отечественные рынки кредитов остаются замороженными – что наносит ущерб вложениям в основной капитал и потреблению. Снижение оборотов на иностранных рынках также бьет по российским экспортерам.
     Возможно, Москва испытает соблазн разогнать цены на нефть, пообещав поддержать меры по снижению объемов добычи, согласованные ОПЕК. В конце концов, ее добыча уже сокращается из-за недостаточного инвестирования. Но ее нынешнее печальное положение наглядно демонстрирует то, насколько безответственно Москва отнеслась к шансу на модернизацию экономики путем развития малого бизнеса и высоких технологий, данному рекордно высокими ценами на энергоносители. Драгоценное время было потрачено на восстановление контроля государства над стратегически важными отраслями путем травли таких инвесторов, как Shell и ВР. В следующий раз подобный шанс, возможно, представится нескоро.

Ученые предлагают бизнесу победные стратегии на период рецессии

     Глобальный кризис по-настоящему еще не затронул экономику России, однако в будущем году страну ожидают тяжелые испытания. Ученые-экономисты предупреждают: рецессия продлится 1,5-2 года и еще 2-3 года понадобится на восстановление экономики. В этих условиях они предлагают бизнесу свои рецепты по выживанию.
     Преподаватели Высшей школы менеджмента (ВШМ) Государственного университета – Высшей школы экономики (ГУ-ВШЭ), выполняя просьбу топ-менеджеров и владельцев российских компаний, которые проходят обучение в вузе по программе Executive MBA, разработали рекомендации по ведению бизнеса в условиях кризиса. Вчера декан ВШМ Сергей Филонович, его заместитель Игорь Липсиц, профессор ВШЭ Николай Берзон представили журналистам свои рекомендации, в которых содержатся экспертные оценки, прогнозы и практические советы бизнесу.
     В частности, авторы констатируют, что глубина и продолжительность кризиса в России определяются сырьевым характером отечественной экономики. Это предопределяет зависимость нашей страны от положения дел в развитых экономиках мира – США, Евросоюза, Китая. Из чего следует вывод, что если рецессия на Западе окажется затяжной, а экономика КНР замедлит свой рост, то больнее всего это ударит по странам, экспортирующим сырье.
     При этом, предупреждают экономисты ВШМ, реально кризис в российской экономике развернется в 2009 году.
     Эксперты ставят под сомнение обоснованность прогноза Всемирного банка по росту ВВП России – около 3% в будущем году. «В общих чертах понятны потери компаний фондового рынка, девелоперов и их поставщиков, ритейлеров. Эти потери в пересчете на 2009 год не коррелируются с предположением о 3-процентном росте российской экономики, а сулят скорее падение ВВП», – отмечается в документе. Финансовый кризис перейдет на реальный сектор экономики. В отраслях, работающих на строительную индустрию, в металлургии, возможно падение производства на 20-30%. На потребительском рынке к лету 2009 года падение по ряду товарных групп может достигнуть 40%. По оптимистическому прогнозу продолжительность кризиса в России оценивается в 1,5-2 года, после чего начнется медленное восстановление экономики, которое, в свою очередь, займет 2-3 года.
     В этих условиях бизнесу предлагается формально остановить действие стратегии развития компании, приняв вместо нее краткосрочную стратегию и разработав антикризисный план действий, чтобы за оставшееся время подготовиться к дальнейшему ухудшению условий ведения бизнеса. Оборонительные меры носят классический характер – подготовка компании к сжатию рынка, к снижению доступа к финансовым ресурсам и их удорожанию и к росту инфляции.
     Впрочем, кризис – не только потери, но и приобретения, считают авторы. Например, они предлагают именно в это время заняться поиском квалифицированных кадров как у своих ближайших соседей-конкурентов, так и на рынках труда развитых стран. Кроме того, самое время заняться скупкой подешевевших активов компаний, приобретение которых целесообразно для расширения собственного бизнеса.
     Одним из последствий кризиса станет существенное усиление роли государства в регулировании финансовых рынков. Мягкая национализация пройдет под знаменем спасения некоторых предприятий, а в качестве платы государство возьмет пакеты акций, превратившись в крупнейшего собственника. Причем это будет характерно не только для России, но и для всех развитых стран. В результате закончится эпоха либерального капитализма и начнется эра государственного капитализма.
     Еще одной доминантой на время кризиса, неразрывно связанной с государством, станет предпочтительное положение предприятий, работающих с госзаказами, а также компаний, ориентированных на внутренний рынок и способных предложить недорогую альтернативу импортным товарам и услугам. С учетом дефицита кредитных ресурсов несомненные преимущества перед конкурентами будут иметь предприятия, способные покрывать свои потребности за счет собственных средств. Однако ученые предупреждают, что кризис доверия в банковском секторе начал возрождать бартерные сделки в реальном секторе экономике.
     Для того чтобы бизнес мог выжить в условиях рецессии, ученые предлагают владельцам пять победных маркетинговых стратегий: снизить издержки и вывести на рынок более дешевые товары и услуги; создать возможности для улучшения потребительского опыта при использовании товаров и услуг компании; внедрять инновационные модели бизнеса; вывести на рынок товар улучшенного качества, способный порадовать клиентов в период кризисной депрессии (например, конфеты «А.Коркунов» были выведены на рынок осенью 1998 года); уход в нишу рынка для обслуживания клиентов с особыми запросами и меньшей чувствительностью к цене. В отношении персонала стратегия поведения бизнеса может быть разной. На недефицитном рынке труда можно пойти на существенное сокращение штатов, тогда как на дефицитном целесообразно позаботиться о сохранении персонала.

Что породило кризис: дешевая ипотека или дорогая нефть?

     Толчком к разразившемуся мировому финансовому кризису послужил кризис ипотечного кредитования в США. Это, в свою очередь, привело к сбоям в работе банков, прекращению кредитования промышленности, спаду промышленного производства, уменьшению потребления энергии и падению цен на нефть.
     Однако логика и последовательность событий может быть абсолютно противоположной. Рост цен на энергоносители в 5 раз за последние пять лет нанес колоссальный удар по всей мировой экономике. Это привело к необходимости постоянной кредитной подпитки промышленности и строительства для удержания на прежнем уровне объемов производства и цен на продукцию. Однако по мере дальнейшего роста цен на энергию объем закредитованности стал расти лавинообразно и, по сути, превратился в классическую финансовую пирамиду. В конце концов эта конструкция рухнула, что в итоге привело и к падению цен на нефть.
     В физике и математике есть раздел, в котором исследуется устойчивость различных систем. Системе задается малое отклонение от положения равновесия. Если при этом возникают какие-либо механизмы или силы, возвращающие ее в исходное состояние, значит, она устойчива. Если наоборот, малое отклонение от равновесия приводит к возникновению сил, увеличивающих отклонение, значит, система неустойчива.
     Наиболее известный пример устойчивого равновесия в экономике – это классический механизм формирования цены в рыночной экономике. Увеличение спроса приводит к росту цены, что стимулирует увеличение объемов производства. А рост предложения означает уменьшение цен.
     Благодаря этому простейшему механизму экономика, регулируемая рынком, показывает стабильное развитие уже не одно тысячелетие, что, впрочем, не исключает необходимости постоянной ее поднастройки. Например, в 30-е годы было осознано, что возникновение монополий может приводить к кризисным явлениям, т.к. их поведение рынком не регулируется. Это привело к созданию антимонопольного законодательства.
     В нынешнем кризисе проявились уже совершенно новые антирыночные механизмы монополизации экономики.
     Как мы уже убедились, пятикратный рост цен на энергоносители мог привести к финансовому кризису. Однако очевидно, что сам по себе пятикратный рост цен на какой-либо товар является явной аномалией и уже является какой-то экономической катастрофой. Что же случилось?
     Дело в том, что глобальные экономические отношения в области торговли энергоресурсами противоречили нормальным рыночным механизмам. В ряде стран последние годы отмечался достаточно активный промышленный рост, приведший к повышению спроса на энергоресурсы и соответственно к росту цены на них. Если бы эти дополнительные деньги были вложены в энергетику, то со временем цены на энергоносители упали бы и все шло бы в соответствии с нормальным рыночным механизмом, обеспечивающим устойчивость экономики. Но страны – экспортеры нефти (включая Россию) решили, что лучше вложить деньги в какие-либо проекты в промышленно развитых странах. Приток денег в эти страны привел к еще большему ускорению промышленного роста, к дополнительному росту спроса на энергоносители и дальнейшему росту цены на нефть. В итоге мировая экономика пошла вразнос, что не могло не кончиться обвалом, который мы и наблюдаем.
     Очевидно, что виноваты все стороны: и нефтедобывающие страны, которые на свои деньги не развивали собственную экономику, и промышленно развитые, которые бездумно брали легкие деньги и перегревали свой рынок. Обратите внимание, что мы говорим уже не о фирмах или крупных компаниях, а именно о странах как субъектах бизнеса. То есть процесс глобализации экономических отношений вывел на мировой рынок уже не просто фирмы-монополии, а государства-монополии и даже объединения государств-монополистов.
     Таким образом, необходима разработка уже международного антимонопольного законодательства. Причем речь должна идти, очевидно, не только об энергоносителях, а вообще о любых видах товаров. Ведь аналогичная экономическая нестабильность-катастрофа может произойти при монополизации рынка продуктов питания, электроники – да чего угодно! Какие конкретно меры воздействия в этом законодательстве должны быть предусмотрены, конечно, надо думать. Но очевидно, что глобальный рост цен на какой-либо товар должен включать механизмы обратной связи и приводить к стабилизации цен и к их возврату на исходный уровень.

Колонка обозревателя

     Обвал, обвал, кругом обвал! Статистические данные о финансово-экономическом кризисе хлещут таким потоком, что скоро их можно будет продавать на вес, как когда-то продавали вышедшие из моды нейлоновые сорочки. Сегодня из моды выходят уже не сорочки, а экономические идолы, которым вчера поклонялись президент и правительство, Кудрин и Греф, пионер и пенсионер. Падает все в этом мире бушующем: фондовые индексы и дивиденды, обменный курс рубля и золотовалютные запасы Центробанка, мировые цены на нефть, металлы и другие основные предметы российского экспорта. Падают продажи квартир и автомобилей. Падает промышленное производство, в ноябре текущего года оно упало на 10,8% против октября 2008 года, а обрабатывающие отрасли – на 15,3%. Сокращаются рабочие места и зарплаты. И так далее.
     Так недолго и захлебнуться в потоке негативной информации. Похоже, что в последнюю неделю-две власть сделала ставку именно на «захлебывание». Сначала от полного отрицания кризиса, затем замалчивания и преуменьшения его масштабов официальная пропаганда переходит к массированному давлению на мозги граждан. Кризис чем дальше тем больше живописуется идущим извне стихийным общенациональным бедствием (чем-то вроде нападения урагана Катрина на Новый Орлеан), перед лицом которого все «россияне» без различия пола, возраста, религии и социального положения должны сплотиться. На свет извлечена полузабытая теория «одной лодки», или «галеры», на которой экс-президент «пахал», как раб, 8 лет. И хотя на галерах вовсе не пашут, а гребут, все мы, мол, в ней сидим, поэтому извольте пахать и галеру не раскачивать, иначе потонем все! А кто тут раб, кто хозяин галеры, как-нибудь потом разберемся!
     Дабы не захлебнуться в этом мутном потоке данных, необходимо помимо констатации прискорбных фактов и провозглашения общих лозунгов суметь выудить в потоке такой объективный показатель, в котором как в капле воды отражалась бы не только аварийная экономическая, но и социальная ситуация. Такой показатель, вскрывающий коренную противоположность интересов рабов и хозяев галеры, в нашей статистике, к счастью, имеется. Это данные Росстата о просроченной задолженности по заработной плате. Казалось бы, это мелочь на фоне других, поистине тектонических процессов. Но нелишне вспомнить, что задержка зарплат с одновременным прокручиванием их через коммерческие банки была одним из основных способов ограбления трудящихся в 90-е годы. И вот история повторя­ется.
     Росстат постоянно отслеживает эту ситуацию в ряде отраслей и организаций народного хозяйства (без малого предпринимательства), охватывающих порядка 30 из 70 миллионов всех работающих.
     На 1 сентября 206 тыс. работников недополучили 3,02 млрд руб. зарплаты.
     На 1 октября – 259 тыс. работников; 4,02 млрд руб. долга.
     На 1 ноября – около 600 тыс. работников, 7,77 млрд руб. долга.
     В общем, доля невелика – не более двух процентов наемных работников и еще меньший процент от общей суммы заработной платы. Однако важна тенденция изменения и его темп. Так, средний размер задолженности на одного работника в октябре даже уменьшился. Тому могут быть разные причины, но первое, что бросается в глаза, это то, что зарплату задерживают в первую очередь менее оплачиваемым, менее социально защищенным работникам.
     С другими же категориями дело обстоит иначе. Так, недавно Росстат едва ли не впервые опубликовал крайне любопытные данные об изменении просроченной задолженности по зарплате (денежному довольствию) по группе федеральных органов, «обеспечивающих правопорядок и охрану безопасности и государства». То есть по «силовикам». Оказывается, задолженность перед «силовиками» была в начале года значительно выше, чем в народном хозяйстве, но ситуация стремительно меняется здесь в благополучную сторону.
     Вот график, отражающий изменение задолженности по зарплатам в течение этого года.
     Верхняя (в начале года) кривая – задолженность перед «силовиками». Нижняя – перед «гражданскими» работниками. В сентябре они пересеклись и стали стремительно расходиться в разные стороны. При этом месячный фонд зарплаты «силовиков» вырос с 27,5 млрд рублей в декабре прошлого года до 30,8 млрд рублей в октябре этого года.
     Классовый характер кризисных процессов виден здесь как на ладони. Падение жизненного уровня наемных работников «компенсируется» задабриванием силовых структур. То есть правительство хорошо знало, что предстоит стране. Бод­рые заявления о «тихих гаванях» не мешали накоплению сил для подавления возможного протестного взрыва. Как сообщил во вторник главнокомандующий Внутренними войсками МВД России генерал армии Н. Рогожкин, по решению руководства страны сокращение ВВ, составляющих ныне более 170 тысяч человек, приостановлено. Это-де связано с необходимостью выполнения всех поставленных задач. «Сейчас на каждую задачу есть штык», – сказал генерал.
     Итак, правящий режим готовится к тому, чтобы решать возникающие проблемы с помощью штыков, хотя еще Наполеон говорил, что штыки всем хороши, кроме одного – на них нельзя сидеть. Тем более ими невозможно заткнуть пробоины в галере.

Заявление ЦК КПРФ

     В мире разгорается экономический кризис, вызванный потрясениями в финансовой системе США. Система капитализма в целом оказалась способной обеспечить благосостояние лишь «золотого миллиарда» населения Европы и Северной Америки за счет ограбления остального мира. А в последние десятилетия возникли новые явления, вызвавшие нынешний кризис.
     Гигантский финансовый пузырь полностью заслонил реальный сектор экономики. Классическая схема «товар – деньги – товар» была отброшена. Деньги стали напрямую делать деньги. Пузырь спекулятивной лжеэкономики, давно оторвавшийся от производства, рано или поздно должен был лопнуть. Именно это и происходит на наших глазах. С силой урагана разрушаются мифы о благах глобализации, о непревзойденной эффективности капитализма, о достоинствах «свободного рынка».
     Россия неизбежно должна была стать жертвой кризиса, ибо вопреки ее истинным интересам она была втянута в мировое капиталистическое хозяйство в качестве его сырьевого придатка. При этом ее промышленность (включая авиастроение и другие высокотехнологичные производства) и сельское хозяйство были подавлены в интересах западных конкурентов.
     Правящая «элита» РФ была изначально настроена на обслуживание мирового рынка, а не удовлетворения жизненных потребностей народов России. Золотой дождь нефтедолларов, пролившийся на страну в 2000-2007 гг., не был использован для развития промышленности и сельского хозяйства, науки, образования и культуры.
     Сверхдоходы от нефти были вывезены за рубеж, став источниками кредитования западных экономик, а внешний долг российских фирм и корпораций достиг 560 миллиардов долларов, что создало угрозу изъятия у России ее богатств за неуплату долгов. 8-летнее путинское «экономическое чудо», державшееся лишь на запредельных мировых ценах на нефть, начало рушиться по мере падения цен.
     Каждый день поступают сообщения о закрытии заводов, фирм и учреждений, сокращении зарплат и увольнении людей. Даже по официальным данным, в 2009 г. число безработных в России может дойти до 7 миллионов. Миллионы людей отправлены в неоплачиваемые отпуска, переведены на неполную рабочую неделю. Начались задержки зарплаты, пенсий и пособий. Одновременно идет бурный рост тарифов на газ и электроэнергию, цен на продукты и товары первой необходимости. Растет инфляция, рубль обесценивается. Все это ведет к резкому снижению жизненного уровня людей. Назревает крупная гуманитарная катастрофа.
     Предпринимаемые президентом и правительством России меры по ослаблению последствий кризиса неэффективны. Нынешняя власть, действуя в полном соответствии со своей классовой природой, стремится защитить интересы прежде всего финансовой олигархии и сросшегося с ней высшего чиновничества. Десятки миллиардов долларов государственных средств закачиваются в банки, которые не предоставляют кредиты реальному сектору экономики вообще или предоставляют под грабительские проценты. Средства, брошенные правительством на спасение банков и бирж, конвертируются в валюту и вывозятся за рубеж, усугубляя кризис в России. С августа по декабрь 2008 года золотовалютные резервы страны сократились с 600 млрд долларов до 450 млрд долларов.
     Нынешняя власть и ее банковская система не имеют ни желания, ни кадров, способных обеспечить кредитование промышленности и сельского хозяйства, вывод России из кризиса. Избранный властью путь неизбежно ведет в тупик.
     Выход из кризиса не может быть найден на пути частичных мер, не изменяющих порочной сущности социально-экономической системы, навязанной нашей стране 18 лет назад. Возрождение России возможно только через отторжение чужеродной либеральной модели «новой экономики», основанной на безудержной финансовой спекуляции, и через отторжение столь же чужеродных «западных ценностей» наживы и индивидуализма.
     Коммунисты уверены, что Россия может выйти из кризиса с обновленной экономикой, наукой и культурой, выйти страной, преодолевшей последствия правления разрушителей Отечества, способной обеспечить процветание всей страны и благополучие каждого ее гражданина. Основой для этого являются уникальные запасы полезных ископаемых, трудолюбие и интеллектуальный потенциал нашего народа.
     КПРФ видит выход из кризиса в смене экономического курса. В первую очередь для этого необходимо:
     1. Вернуть в государственную (общенародную) собственность природные богатства (нефть, газ, землю, лес, цветные и другие металлы) и базовые отрасли экономики, организовать их эффективное использование. Остановить банкротство предприятий. Вывести финансовые активы России из западных банков, прекратить вывоз капитала за рубеж;
     2. Преобразовать Центробанк в Государственный банк Российской Федерации, создать государственную банковскую систему для инвестирования базовых отраслей экономики, науки, сельского хозяйства. Установить прямой государственный контроль над банковской системой при минимизации фондового рынка;
     3. Пересмотреть инвестиционную политику, обеспечив доступ предприятиям к дешевым кредитам, добиваясь восстановления базовых отраслей промышленности, возрождения агропромышленного комплекса и науки, что позволит насытить рынок отечественными товарами и услугами, обеспечить продовольственную безопасность;
     4. Стимулировать внутренний спрос за счет роста заработной платы и социальных выплат. Оптимизировать соотношение заработной платы руководителей и рядовых сотрудников величиной не более 1:7;
     5. Восстановить отраслевую структуру управления экономикой. Укрепить государственное планирование и регулирование в системе экономических отношений и ценообразования;
     6. Остановить рост цен на товары первой необходимости, тарифов на услуги ЖКХ и энергоресурсы. Привлекать к ответственности участников сговора за установление завышенных цен. Ликвидировать паразитов-посредников между производителем и потребителем;
     7. Создать действенную систему контроля, включая народный контроль, для жесткой борьбы с коррупцией, казнокрадством и взяточничеством;
     8. Ввести прогрессивный налог на сверхдоходы капитала, при этом отменить налог на добавленную стоимость, сократить налог на имущество предприятий, снизить ставки налога на прибыль предприятий реального сектора экономики, ввести инвестиционные льготы на налог на прибыль;
     9. Диверсифицировать внешнюю тор­говлю, чересчур зависимую от Запада, расширив и укрепив экономическое сотрудничество с Китаем, Индией, Вьетнамом, Ираном, Турцией, странами Азиатско-Тихоокеанского региона. Добиваться интеграции постсоветского пространства, чтобы восстановить нарушенные народно-хозяйственные связи;
     10.Оказать максимальную финансовую поддержку малому бизнесу, что позволит наполнить рынок отечественными товарами и обеспечить импортозамещение.
     * * *
     Если нынешняя правящая группировка не сможет или не захочет пойти на осуществление назревших преобразований, на повестку дня неизбежно встанет вопрос о смене политической власти.
     Г.А. Зюганов, Председатель ЦК КПРФ.

     Охваченный финансовым кризисом мир расплачивается за привычку американцев тратить сегодня то, что они, может быть, заработают завтра.
     Пара молодых итальянцев, живущих в Лондоне, перебиваясь временными заработками, отправилась в банк, чтобы разузнать, можно ли им получить ипотечный кредит. Вместо того чтобы спрашивать их о гарантиях, собственности и доходах, которыми они могли бы обеспечить кредит, банковский служащий допрашивает их о том, где и чему они учились и кем работают. В результате менеджер банка приходит к выводу, что вероятность того, что молодая пара в будущем будет иметь высокие доходы, велика, и предлагает им кредит на приличную сумму, без гарантий и первоначального взноса. Итальянцы в смущении отказываются: они не ожидали, что к ним отнесутся как к серьезным клиентам, и опасаются, что им будет слишком тяжело выплачивать долг, особенно если им придется вернуться на родину. Они рассказывают эту историю другим итальянцам, которые отказываются верить, что где-то банки могут делать ставку не на настоящее и прошлое клиента, а на его будущее.
     Некоторые немецкие обозреватели, если верить Financial Times, тоже онемели от удивления, услышав слова министра финансов США Генри Полсона о том, что «миллионам американцев, которым отказано в кредитах или которые вынуждены платить большие проценты по кредитным картам, трудно оплачивать самые необходимые покупки».
     Немцам непонятно, как можно жить в кредит даже по повседневным тратам. С их точки зрения, поведение американцев лишено умеренности и скромности. Немцы не залезают в долги и делают желанные покупки, откладывая на них деньги. Они не любят пользоваться кредитками, и их банки не открывают ипотечные кредиты на стопроцентную стоимость дома.
     Континентальным европейцам не приходит в голову залезать в долги, как англосаксам, но европейским банкам очень нравились облигации, выпущенные под ипотечные кредиты и кредитные карты англосаксов. Доходность была высокой, а риски были незаметны.
     Американцы склонны делать долги, европейцы – не говоря уже о китайцах и японцах – склонны копить деньги.
     Никто пока что не нашел убедительного объяснения этим различиям в поведении. Согласно одной из гипотез, экономическое поведение американцев объясняется их индивидуализмом и отрывом от корней. Почему американцы залезают в долги по любому поводу: чтобы оплатить школу детям, чтобы купить дом, чтобы просто тратить на жизнь? Дело не только в том, что благодаря жадным финансистам и их сомнительным делам существует «предложение» кредита. Финансисты существуют везде, но только в США они разворачиваются в полную силу. Значит, объяснение лежит не в «предложении», а в «спросе» на кредиты, в отличиях культуры и воспитания.
     Американцы верят в социальную мобильность, и, следовательно, их чувство принадлежности к определенному классу не очень развито. По этой же причине они не особенно страдают из-за имущественного неравенства, считая высокие доходы наградой за тяжелый труд. Желание получить признание благодаря собственным заслугам, а не положению, полученному при рождении, толкает людей на показ заработанных благ. У них нет бабушкиных драгоценностей, они добиваются высокого уровня потребления, чтобы показать всем, без малейшего стыда и застенчивости, плоды своего труда и стать похожими на тех, кто уже добился успеха. Поэтому сбережений у американцев мало или нет совсем, а долгов много, особенно в периоды, когда экономическое неравенство увеличивается, потому что становится все труднее «удерживать планку».
     Во многих богатых странах социальная мобильность поколений, измеряемая как соотношение доходов детей к доходам родителей, близка к показателям США. В некоторых странах, например, в Скандинавии, мобильность на крайних флангах социума – количество детей 20% наиболее бедных, переходящих в течение жизни в 20% наиболее богатых, – даже выше, чем в Америке. Но, несмотря на очевидные данные статистики, американцы верят только в «свою» социальную мобильность. В самом деле, если вспомнить Барака Обаму, дед которого пас коз в Африке, эта гордость не лишена оснований, если не статистических, то символических.
     60% американцев на вопрос «ленивы ли бедные?» отвечает «да», а в Европе с этим согласны только 26%. Если бедные «заслуживают» свое положение, тогда обеспеченные имеют, в свою очередь, моральное право наслаждаться своими привилегиями и демонстрировать их повсюду.
     Что и делает наш американец, демонстрируя «правильные» траты, от престижной школы для детей до дома в хорошем районе, окруженном высокими стенами. На это он тратит весь свой доход, а если его оказывается недостаточно, он залезает в долги, чтобы получить то, что ему положено иметь уже сегодня. Он тратит сегодня завтрашние заработки, которые рассчитывает получить благодаря усердному труду. Американец не просто усердно работает, он работает все больше: в последние десятилетия часы работы выросли в США на 20%, а в Европе снизились на 10%.
     Этим объясняется и зацикленность европейцев на «пошлости» американцев. В обществе, где статус часто наследуется, можно не чувствовать себя неудачником, оставаясь в своей среде. Если же человек выставляет напоказ только что приобретенное благополучие, с ним обращаются презрительно. Это испытал на себе в свое время Сильвио Берлускони, которому вменялось в вину поведение «нувориша», в то время как все восторгались манерами президента Fiat Джанни Аньелли, «настоящего богача».
     В Европе тот, кто становится богатым, сталкивается с подозрительностью, тот, кто рожден богатым, вызывает уважение. Американцы же выросли в культуре, которая толкает их иметь уже сегодня то, на что они смогут рассчитывать завтра.
     Если американцу кажется, что завтра к нему придет успех, то уже сегодня он приглашает свою девушку в шикарный ресторан и платит кредитной картой. Если европейцу кажется, что завтра он добьется успеха, то он уже сегодня приглашает свою девушку в пиццерию и обещает ей, что завтра он поведет ее в ресторан.
     Эти неэкономические причины великой американской задолженности столкнулись с кризисом. Началось все с ипотечных кредитов, а теперь перекинулось на кредиты потребительские. Облигации, выпущенные под кредиты, упали в цене, что сократило активы финансовых институтов, и система стала «неплатежеспособна». Кредиты больше не выдаются, экономику клинит. Это касается и облигаций, выпущенных под кредитные карты, проценты по которым выплачивались благодаря процентам, выплаченным владельцами карточек. Финансируя кредиты миллионам потребителей, риск банков сокращался, деньги собирались под меньшие проценты и давались в долг по меньшим ставкам владельцам карточек. Которые, в свою очередь, платя меньше за пользование кредитами, все больше прибегают к карточке.
     Желание потреблять сегодня то, что – может быть – можно будет позволить себе только завтра, привело к повсеместному распространению кредита, от карточек до ипотек и автомобилей в рассрочку. Система работает, пока она здорова. Но если она ломается из-за того, что не удалось проконтролировать риски, начинается невиданный кризис.
     Федеральная резервная система и министерство финансов США пытаются вернуть работоспособность экономической системе, завязанной на финансовые рынки, которая обеспечила огромный экономический рост во всем мире. Но лечения, предложенного властями, недостаточно для выздоровления, и теперь речь идет о росте бюджетного дефицита, профинансированного гигантской эмиссией гособлигаций. Лекарством от кризиса, зародившегося в частной финансовой системе облигаций по ипотекам и кредитным картам, становится массивное использование финансов государственных. По окончании кризиса США по-прежнему будут страной индивидуализма, лишенного классовых корней. Но частных долгов станет меньше, а государственных больше.
     Автор – экономист, обозреватель газеты L'Opinione

Восток погружается в хаос

     – Россия стоит на пороге рецессии и социальных потрясений. То же самое можно сказать об Украине. Ничто не указывает на то, чтобы мировой кризис замедлился. Поэтому будущий год пройдет под знаком плача и скрежетания зубовного, – пишет заместитель главного редактора ДЗЕННИКА Анджей Талага.
     Громче всего слышны они будут из-за нашей восточной границы. Россия заплатит за свою наглость, Украина – за политический хаос и неспособность создать нормальные государственные структуры. А Польша оценит достоинства визовой стены, построенной Шенгеном.
     До недавних пор Москва эпатировала направо и налево свои могуществом, ее военные корабли впервые за два десятка лет плавают, назло Америке, по Карибскому морю. Путин научил русских думать о себе, как о народе, к которому следует относиться особенно, пробуждал имперские мечты. Все это лопнуло, как воздушная шар. Хватило первых сложностей на мировых рынках и падения цен на нефть.
     В России отмечено 8-мипроцентное падение промышленного производства, ей грозит 10% безработица и остановка роста ВВП, даже до нулевого уровня. Если развитые экономики на Западе затянут пояс, но переживут такое падение, то страна Путина – нет. Российский экспорт – это, в подавляющем большинстве, сырье, главным образом, газ, нефть и металлы. Из-за кризисы крупные экономики мира покупают их меньше, чем обычно. Эта тенденция удержится на долгие годы, а может быть, и останется навсегда. Мир выйдет из кризиса переменившимся, реформам подвергнутся не только финансы, но и экономика. Запад начнет экономить, откроет альтернативные направления поставок, сделает ставку на возобновляемые источники энергии. Это удар в самое сердце России. Москва уже сейчас проедает свои валютные резервы. Оптимисты утверждают, что они кончатся в 2012 году, пессимисты – что уже в 2009. Коллапс российского государства и социальные бунты – это как нельзя более реальная перспектива. Русские поддерживают нынешний режим до тех пор, пока он позволяет им жить лучше. Одной имперской идеей не наешься.
     Украина в еще более тяжелой ситуации. Нет ни развитой, диверсифицированной экономики, ни энергоресурсов. В будущем году ее ВВП может уменьшиться даже на четверть. У Украины нет резервов, которые она могла бы бросить на стол, чтобы остановить падение хотя бы на несколько месяцев. Ей не хватает политической элиты, способной противостоять кризису, мало того – ее подтачивает неразрешимый политический конфликт, у нее до сих пор нет ни однородной внешней политики, ни сильного, общего национального самосознания, объединяющего восток и запад страны.
     С востока веет холодом. На этот раз это не морозное дыхание старой или возрожденной империи, это ветер хаоса. Возблагодарим же судьбу за то, что в свое время мы успели вступить в Евросоюз и Шенгенскую зону, которая хоть и отрезала нас от наших естественных союзников украинцев, но зато увеличила нашу безопасность на случай катастрофы за восточной границей.

     Финансово-экономический кризис, разразившийся в 2008 году, станет, несомненно, самым глубоким и долгим за последние десятилетия. Он затронет буквально все страны и регионы, тяжелым катком проедет по многим отраслям мировой экономики. Но самые серьезные преобразования, судя по всему, произойдут в той сфере деятельности, где этот кризис, собственно, начался, – в финансовой. Она может измениться буквально до неузнаваемости.
     Ни один эксперт не сможет сегодня точно предсказать, как будет выглядеть «дивный новый» финансовый мир по окончании первой депрессии XXI века, первой депрессии глобализированного мира. Однако в выигрыше, безусловно, окажутся те финансовые структуры, которые уже сегодня почувствуют общую направленность будущих рыночных трансформаций и на этой основе выберут вектор своего среднесрочного развития.

Меньше рычага
     Очевидно, что в основе финансового кризиса лежит перекредитованность мировой экономики и отрыв заемщиков от своих непосредственных кредиторов благодаря процессам секьюритизации и экспансии производных инструментов. Если в 1992 году объем выданных кредитов равнялся мировому ВВП, то в 2007 году он уже превысил глобальное производство в 3,7 раза. В свою очередь качество контроля за кредитными рисками, несмотря на более широкое их распределение, заметно ухудшилось. С переводом рисков из непосредственно кредитной в торговую сферу снизился и общий уровень обеспеченности займов.
     Одно из самых важных следствий глобального кредитного пузыря – непропорциональное раздутие балансов. Если стандартный финансовый рычаг (отношение заемных средств к собственному капиталу) в строго регулируемом секторе коммерческих банков составляет сегодня 10:1, то у представителей практически свободного от подобных ограничений «теневого банковского сектора» – инвестиционных банков, хедж-фондов и прочих – он зашкаливал за отметку 30:1 (например, у Lehman Brothers перед самым крахом – 32:1)! Безудержная кредитная экспансия, которая на растущем рынке долгое время вела к умножению прибылей, сегодня неизбежно множит убытки, углубляя пике рыночного падения.
     Увеличение капитализации в нынешних условиях весьма затруднительно и, как правило, требует штучных и нестандартных решений. Поэтому естественным следствием убытков и крахов, пересмотра стандартов риска и кредитных ограничений станет последовательное сжатие балансов финансового и корпоративного сектора за счет сброса излишнего заемного балласта. Это весьма болезненный для всей мировой экономики процесс, который сегодня только начинает разворачиваться.
     В кризисных условиях также стало очевидным, что финансовый институт не способен устойчиво поддерживать большие объемы операций без такого надежного и стабильного источника финансирования, как розничные депозиты, и страховой поддержки со стороны кредитора последней инстанции. Вынужденная трансформация последних «чистых» инвестбанков, у которых рычаг и дисбаланс по срочности активов и пассивов был максимален, в банковские холдинговые компании тому наглядная иллюстрация. Однако вопрос о жизнеспособности модели крупного инвестиционного банка, одновременно функционирующего в качестве банка коммерческого, пока открыт, и однозначного ответа на него нет. В этой модели заложено слишком много проблем и противоречий – целевых, операционных, кадровых, даже культурных, и с ними банки уже неоднократно сталкивались в прошлом.
     Одновременно денежный рынок получит теоретическую возможность перетянуть на себя значительную долю долгосрочных пенсионных сбережений, поскольку инвесторы крайне обеспокоены глубиной и потенциальной продолжительностью фондового кризиса. Именно новые сберегательные механизмы могут стать базой для будущего роста банковского сектора и финансовых учреждений вообще. Для этого неликвидность вложений должна будет компенсироваться достаточным уровнем надежности, поэтому без полного (безлимитного) гарантирования депозитов при этом, видимо, не обойтись. Впрочем, шаги в этом направлении уже были предприняты в целом ряде стран, и отказаться от них в будущем будет сложно.
     Не исключено, что сокращение финансового рычага со временем примет весьма жесткие формы – вплоть до возрождения идеи «банков в узком смысле» (narrow banking), то есть ограничения активных операций депозитно-расчетных учреждений надежными долгосрочными активами (государственными ценными бумагами) с делегированием кредитных функций иным финансовым институтам. Но даже гораздо более вероятные промежуточные решения (ограничение рычага банков и других организаций финансового сектора на более низком, чем сейчас, уровне) будут означать сокращение кредитной экспансии в разы.

Big is beautiful
     Кризис наглядно продемонстрировал: финансовому институту нужно быть достаточно большим, чтобы пользоваться в экстренных ситуациях государственной поддержкой (по сути – неявным бесплатным страхованием за счет налогоплательщиков). В противном случае, наоборот, есть риск стать одним из объектов для демонстрации жесткости и «чистоты рыночных принципов», когда это по той или иной причине потребуется политикам. Не стоит, однако, забывать, что подобного рода неявные гарантии неизбежно искажают систему стимулов, подталкивая коммерческие организации при прочих равных условиях к более рискованному поведению. Это так называемый «эффект индульгенции» (moral hazard). Регуляторам необходимо будет изобретать способы если не устранить, то хотя бы смягчить его проявления, поскольку действие эффекта масштаба для большинства финансовых операций будет по-прежнему чисто технологически способствовать укрупнению банков и других финансовых институтов.
     Судя по всему, не потеряет смысла и широкое трансграничное присутствие финансовых институтов, дающее самые разнообразные возможности не только с точки зрения диверсификации страновых рисков, но и для прибыльной арбитражной игры на различиях в системах регулирования. Все благие намерения и свежие идеи, высказанные на недавнем саммите «большой двадцатки» в отношении интернационализации контроля за финансовыми операциями, обречены оставаться на бумаге в силу одних лишь непреодолимых идеологических расхождений между англосаксонской и континентальной моделью устройства финансовых систем. Несмотря на попытки обратить ее вспять, глобализация финансового мира продолжит оставаться преобладающей тенденцией. А если кризис вынудит отдельные страны обратиться к испытанному (но абсолютно неэффективному в современных условиях) инструментарию методов контроля за движением капитала, то арбитражные операции станут только еще более выгодными. Парадоксальным образом борьба с глобализацией не только делает самих борцов беднее, но и обогащает тех, с кем борются.
     Однако увеличение масштабов и расширение географического охвата деятельности вкупе с универсализацией имеют свои рациональные пределы, что наглядно демонстрирует пример такого глобального финансового конгломерата, как Сitigroup. Его нынешние проблемы не в последнюю очередь вызваны плохой управляемостью финансовых процессов и рисков в рамках гигантского учреждения в течение целого ряда лет. Достаточно отметить, что казначейство в Сitigroup было централизовано только в 2008 году, уже после смены руководства и прихода новой управленческой команды во главе с Викрамом Пандитом. Тем не менее и им не удалось воспрепятствовать острому кризису этого финансового института, приведшему к вынужденному спасению Сitigroup за счет централизованных вливаний.
     Видимо, оптимальные в новых условиях размер и степень универсальности финансовых учреждений в результате сложения разнонаправленных факторов будут со временем найдены рынком «на ощупь». В любом случае дополнительный импульс для развития получат относительно небольшие независимые «бутиковые» организации, специализирующиеся на том или ином виде операций, прежде всего связанных с инвестиционным консалтингом. Тенденция развития финансовых бутиков вовсе не нова; в отличие от огромных конгломератов в таких институтах не возникало острого внутреннего конфликта интересов и лучше всего реализовывались неформализуемые аспекты инвестиционно-банковского бизнеса, которые, скорее, проигрывали в результате наращивания масштабов и универсализации деятельности. Главный актив инвестиционного банковского дела – это сами банкиры, а они чувствуют себя гораздо уютнее и действуют гораздо эффективнее именно в «бутиковой» атмосфере. Однако эти мини-банки, в свою очередь, вряд ли будут способны пользоваться рычагом в масштабах, сопоставимых с прежними, и не смогут оказывать услуги полноценного андеррайтинга, делая больший упор на консалтинг.

Эпоха регулятора
     Примечательна еще одна важная тенденция – волей или неволей государства начинают играть ключевую роль в формировании пассивной базы (источников средств) различных финансовых институтов и/или становятся их крупнейшими собственниками. Эта тенденция не опасна, пока правительство не переходит к ручному управлению конкретными организациями, а они в своей деятельности продолжают руководствоваться рыночными критериями максимизации прибыли при определенном уровне риска. Как только «государственные» или «общенациональные» интересы – неважно, ложно или правильно понятые – вплетаются в спектр целевых установок банковского менеджмента частных организаций, неизбежно пострадают интересы как других владельцев, так и налогоплательщиков. В связи с этим также представляется необходимым априорно описывать стратегию и конкретный механизм выхода государства из пассивов/собственности финансовых институтов, формируя систему рыночных стимулов для максимально быстрого «развода». Поэтому предпочтительной формой участия государства в рекапитализации банков может служить «американский вариант»: приобретение привилегированных акций с нарастающим во времени уровнем текущих выплат.
     У правительств же и без управления финансовыми организациями будет полно работы. Долгое время государственные структуры являлись более или менее пассивными наблюдателями за эволюцией финансового мира. Даже недавний кризис с фальсификацией отчетности в США, закончившийся громкими скандалами, крупными банкротствами и принятием довольно жесткого законодательства Сарбейнса-Оксли (изрядно подорвавшего, кстати, международную конкурентоспособность американского финансового рынка), не изменил этого общего тренда. Только благодаря политике государственного невмешательства за последние годы получили развитие новые категории институциональных инвесторов, новые финансовые инструменты и новые рынки, далеко не все из которых стоило бы отправить на свалку истории.
     Сегодня наступает естественный откат – право первого хода перешло к государственным регуляторам, инициатива сегодня за ними. Фактический крах идеологии децентрализованного управления рисками Базельских стандартов II, опиравшейся на оценки рейтинговых агентств и внутрибанковских систем контроля, диктует необходимость выработки новых подходов.
     Вот далеко не исчерпывающий перечень принципиальных вопросов, на которые политикам и регуляторам предстоит найти ответ в ближайшие годы:
     – Каков должен быть общий баланс между рыночной дисциплиной, саморегулированием и государственным регулированием финансового сектора, прежде всего небанковских организаций?
     – Целесообразно ли сосредоточить функции регулирования финансового сектора в едином органе?
     – Нужна ли противоцикличность регулирования (то есть автоматическая настройка параметров регулирования по ходу экономического цикла для его сглаживания), и если да, то как ее обеспечить?
     – Существуют ли меры контроля за движением капитала, которые могут быть эффективными в современных условиях? Нужно ли ограничивать операции иностранных центральных банков, «суверенных фондов» и каких-либо иных категорий инвесторов?
     – Каковы должны быть новые нормативы достаточности капитала (финансового рычага)?
     – Оправданно ли полное страхование депозитов и некоторых других видов пассивов финансовых учреждений?
     – Целесообразно ли заставить системообразующие (подлежащие потенциальному спасению со стороны государства) финансовые структуры дополнительно платить за неявную государственную гарантию?

Россия в зеркале финансового кризиса
     В свете описанных тенденций основные проблемы, с которыми сталкивается сегодня российский банковский сектор, гораздо прозаичнее и лежат прежде всего в сфере гарантий. На настоящий момент банковская паника была погашена, но не исключено, что нахлынет новая ее волна. Поскольку система страхования депозитов относительно нова, до сих пор работала в тепличных условиях и не прошла еще с точки зрения вкладчиков соответствующего стресс-тестирования (что произойдет, если возмещение потребуется выплачивать одновременно по нескольким крупным банкам? насколько быстро и организованно будут проводиться выплаты?), ее гарантии воспринимаются в лучшем случае как вторичные (первичными же становятся неформальные гарантии, связанные с близостью к государству). В этих условиях несомненным неконкурентным преимуществом вновь стали пользоваться государственные депозитные учреждения (и в некоторой степени иностранные банки, заручившиеся явной поддержкой головных структур), тогда как отечественные частные банки, особенно не способные обеспечить привлечение централизованного рефинансирования в достаточных объемах, оказываются в проигрыше.
     Проблема только усугубляется неизбежным в нынешних условиях накоплением плохих долгов и непроходимостью системы межбанковского кредитования, а также противоречивыми заявлениями и действиями в сфере кредитно-денежной политики (в частности, одновременным обнулением резервных требований и повышением ставки рефинансирования). В случае развития кризисных процессов мы можем вновь истребить частный банковский бизнес как таковой; такие банки смогут существовать только в качестве субагентов госструктур или квазиказначейств крупных корпораций. Одновременно будет нарастать формальное и неформальное вмешательство государства в повседневное управление значимыми частными банками. Все это не может не привести к падению эффективности российского финансового сектора в целом и ухудшению качества выполнения им функций финансового посредничества.
     Точно так же, как прилив поднимает все лодки, отлив обнажает всю грязь и тину, кризис зримо указал на наиболее явные проблемы и изъяны мировой финансовой системы. Сегодня, когда регуляторы, по сути, стали еще и главными игроками на финансовом рынке, их решения, которые будут приняты в глобальном масштабе и на национальных рынках, предопределят развитие финансового сектора на долгие годы вперед. Хочется верить, что решения эти не будут мешать лодкам подниматься вместе с новым приливом.

Что ждет Россию в следующем году из-за мирового финансового кризиса

     После антикризисного съезда нашей руководящей партии вряд ли у кого-то должны остаться иллюзии, что мировые экономические проблемы обойдут Россию стороной. «Коллапс 1991 и 1998 годов не повторится», – заявил премьер Владимир Путин.
     Мой собеседник многое знает о том, что произошло в 1998 году. Он тогда работал в Экономическом управлении Президента России. Олег Григорьев с коллегой – известным экономистом Михаилом Хазиным – неоднократно предупреждали руководство о том, чем могут закончиться авантюрные игры в ГКО при поддержании стабильного курса рубля. С тех пор они на государственной службе не работают.

ОТРУБАЕМ КОШКЕ ХВОСТ ПО ЧАСТЯМ
     – Олег Вадимович, сейчас нас успокаивают: все не так страшно, как 10 лет назад. Главное, дефолт не повторится.
     – Действительно, в некотором смысле дефолт 98 года был страшнее. Он грянул в одночасье. Вскоре курс рубля к доллару упал в 4 раза. Во столько раз мы стали беднее. Сейчас такая быстрая нищета нам не грозит. Курс рубля по отношению к доллару будет падать постепенно.
     Другой вопрос – куда? До какого уровня? Вспомним дефолт. Да, мы в 4 раза стали беднее. Да, было тяжело. Но спустя полгода заработала родная промышленность. Стало выгоднее замещать импорт, работать на экспорт. Появились возможности встраиваться в новую жизнь.
     В чем опасность сегодняшнего момента? Мы отрубаем хвост кошке по частям. И не можем нащупать дно, от которого можно было бы оттолкнуться, чтобы подняться вверх и вновь начать жить. Пусть не так роскошно и гламурно, как после дефолта. Но должна же быть какая-то перспектива, ясность!
     Увы, перспективы нет. Весь мир продолжает погружаться в трясину. И где оно – долгожданное дно? Неясно. Хотя уже несколько раз поспешили объявить, что с кризисом покончено.
     – Помню, еще весной на Западе громко заявляли, что кризис исчерпан, хотя в России народ даже не понимал, о чем речь. Нефть резко дорожала, Билан с «Зенитом» победили.
     – Теперь уже до всех дошло, что кризис долгий, затяжной. И все соревнуются в прогнозах, сколько падение продлится. 2 года? 3? 5 лет?
     Но никто не говорит, за счет чего остановимся и выкарабкаемся!
     Одно гадание на кофейной гуще.
     – Вы сами-то понимаете, откуда нагрянуло это стихийное бедствие и что вообще происходит на свете?
     – Я давно слежу за ситуацией. Со времен нашего дефолта. Сама жизнь тогда заставила стать специалистом по экономическим кризисам. Как мы с коллегами спрогнозировали развитие событий, так все и идет. Даже скучно наблюдать.
     – За Россией или всем миром?
     – Повсюду!
     Надо понимать – идет общемировой процесс. Мы все время отстаем в оценке ситуации. Долго говорили про ипотечный кризис, когда он уже стал финансовым. Сейчас продолжаем твердить про финансовый кризис, ищем рецепты спасения в деньгах. Хотя очевидно – это вылилось уже в кризис реального сектора. Производства, торговли, строительства.
     – Фактически кризис стал экономическим.
     – Совершенно верно.
     Капитализм развивался 500 лет. И все у него получалось. Мало кто мог предположить, что эта тенденция сломается и наступит пора всему миру меняться. Поэтому кого-то винить бессмысленно.
     Проблема в том, что капитала в мире ныне накоплено гораздо больше, чем возможностей его эффективного применения. Капитал же всегда ищет, где получить прибыль. Потому и надуваются финансовые пузыри. Можно сказать, что создано МММ мирового масштаба. Конечно, все устроено несколько сложнее, чем пирамида Мавроди. Но суть та же самая.
     Кризис капитализма реально начался еще в 60-70 годы. Еще до перестройки экономисты серьезные, к каковым я себя отношу, это зафиксировали, обсуждали. Но потом легко забыли. По себе сужу. Ведь падающий капитализм умудрился по дороге вниз разрушить Советский Союз! У нас в России синдром появился: раз он победил, то это круто! Но такая же эйфория была и на Западе. Коль избавились от противника, кризисов больше не будет. Только поступательное развитие все время. Но череда локальных кризисов продолжалась. Мексика, азиатские страны, наш дефолт, в США кризис высоких технологий. Постоянно трясло сектора и отдельные страны. В конце концов процесс стал глобальным. Настал общемировой кризис.
     – Первый в нашей истории!
     – По большому счету – третий.

ТРЕТЬЯ МИРОВАЯ СОХРАНИТ ГОРОДА И ЗАВОДЫ?
     – Сначала была долгая депрессия перед первой мировой войной. Когда американский министр финансов говорит, что такие кризисы, как сегодня, бывают раз в сто лет, он имеет в виду биржевую панику 1908 года – одно из звеньев тогдашнего кризиса. Затем – Великая американская депрессия.
     – Но масштаб был меньше, согласитесь.
     – Дело не в масштабе. Тогда было понятно, как выходить, какие механизмы задействовать. Потребовались две мировые войны, чтобы возобновить рост экономики.
     – Мурашки по спине от ваших слов, Олег Вадимович! Честное слово. На третью мировую намекаете?
     – А кто с кем будет воевать? Перед первыми двумя войнами складывалась одинаковая ситуация. 4 мировых центра накопления капитала: США, Англия, Германия, Япония. Каждому надо развиваться дальше, но другие сильно мешают. Поэтому и воевали друг с другом. Теперь же у нас остался один центр. Америка. Ей для развития мешает лишь ограниченность Земного шара. Какие-то войны, конечно, будут вспыхивать. И гражданские, и между государствами. Локальные. Да они и так регулярно происходят на планете. Вспомним нападение Грузии на Южную Осетию. Но большой мировой войны, которая разрешила бы проблему капитала и освободила для него площадку, быть не может.
     Грядет сражение иного типа.
     Первые два кризиса разрешились благодаря войнам. А ЧТО в 21 веке может иметь эффект, сравнимый с мировой войной, но без боевых действий?
     – И вы нашли ЭТО?
     – Да. Новая валюта США и списание всех долгов.
     – Ну, эта идея давно блуждает! Даже название валюте придумали – амеро. Совместная с Канадой и Мексикой.
     – Раньше это все обсуждалось, скажем так, на академическом уровне. Коль зона свободной торговли, то с одной валютой проще. Канадский доллар, песо просто не нужны. Сейчас же все эти рассуждения приобретают совсем иное значение.
     Представляете, в один прекрасный день американцы ласково скажут: всех, кому мы должны, мы прощаем. Вы доллары накопили по всей планете? А мы ввели новую валюту. Своим гражданам в каких-то пределах обмениваем 1к 1, 1 к 3, 1 к 5. А всем остальным – 1 к 100, 1 к 1000. Американцы кинут весь мир. Но кто сядет на авианосцы и поплывет наказывать Америку? Никто! Во всяком случае, я себе такого представить не могу. Это не война, но смысл тот же.
     Мы просто никогда не узнаем, сколько людей на планете умрет от голода, нищеты, стрессов, в локальных конфликтах. Не меньше, чем в ходе любой большой войны.
     – После коллапса 91-го население России сократилось почти на 10 миллионов человек. До сих пор придти в себя не можем, демографию восстановить, продолжительность жизни повысить хотя бы до советского уровня. Впрочем, для либералов это всего лишь издержки перехода к капитализму.
     – Здесь будет такая же ситуация. Только в мировом масштабе. Идеальная капиталистическая война, поскольку все материальные ценности останутся в целости. Без выжженных территорий, разрушенных заводов и городов.
     – А сами-то американские мужики знают про этот план?
     – Они были бы идиотами, если бы не думали о нем. По некоторым признакам мы можем судить, что они над этим планом работают. Другой вопрос, когда американцы решатся на эту меру. Я даже почти уверен, за чем следить.
     Что для США главное? Сохранение мировой системы свободной торговли. Они об этом постоянно твердят.
     – Вот и уходящий Буш на последнем саммите АТЭС призвал избегать протекционизма в торговле. Напомнил про решение глав «двадцатки» в начале ноября отказаться от возведения новых барьеров на пути международной торговли.
     – Когда же кризис сильно затронет реальный сектор, все страны будут вынуждены защищать свои внутренние рынки. Начнут вводить протекционистские меры, повышать тарифы таможенные.
     – Россия уже сильно повышает пошлины на старые иномарки, чтобы защитить родной автопром.
     – И когда эти меры примут массовый характер, у США появится моральное оправдание. Ребята, мы вас предупреждали, что свобода торговли главное. Вы разрушили краеугольный камень всей системы капитализма. Мы вынуждены отказаться от доллара, как мировой валюты. Заодно у них появляется сильное оружие – кому по какому курсу обменивать старые доллары. Союзникам – по льготному, недругам – как захотим.
     – Извините, Олег Вадимович, но пока это все – конспирология на уровне фильма «Дух времени».
     – Да не в конспирологии дело. Альтернативой здесь будет перманентный кризис, из которого невозможно выйти. Через год-два-три обо всем этом начнут думать как о практической задаче. Вспомните сентябрь-октябрь. Мало кто в России задумывался тогда о кризисе. «Тихая гавань», «остров стабильности»! А в декабре о чем все разговоры, анекдоты?

ТОЛЬКО ДЕНЬГИ НАКОПИЛ – ИХ КРИЗИС ТУТ ЖЕ УТОПИЛ
     – Значит, новая американская валюта – единственное спасение капитализма?
     – Она даст лет 8 лет передышки, не более. Фундаментальные проблемы мировой экономики все равно остаются.
     Пять веков властвовал главный принцип капитализма – накапливайте. И вкладывайте. Сейчас механизм накопления ломается на наших глазах. Самый близкий пример: нам говорят – вкладывайте свои кровные в пенсионные фонды, они вам что-то дадут к старости. НИЧЕГО НЕ ДАДУТ. Это сегодня должно быть очевидно. Не только пенсии, но и все социальное обеспечение может накрыться. Страхование жизни, медицинское страхование, страхование по безработице. Люди копили, копили – все лопается. России в этом плане легче. Мы только на подступах к внедрению этой системы.
     Вторая проблема – вообще непонятно, куда копить, на что, как.
     – Действительно, сбережения советского народа сгорели при гайдаровской реформе. Потом в дефолт все обесценилось. Теперь опять рубль медленно падает. Сбережения уменьшаются.
     – Но тогда, обратите внимание, все шло периодами. 1991-й,1998-й, 2008-й. В перерывах можно было жирком обрасти. А теперь процесс будет постоянным. Только накопил – сгорело, накопил – сгорело. Инфляция либо девальвация постараются.
     Отсюда третья проблема. Ради чего трудиться?
     – Труд сделал из обезьяны человека.
     – Люди больше работают, чтобы не только текущие потребности удовлетворить, но и на крупную покупку накопить, обеспечить себе безбедную старость, детям хорошее наследство оставить. У многих менеджеров вообще была идея: вкалываем до 45-50, потом бросаем работу и наслаждаемся безбедной жизнью на экзотических островах.
     – Целое движение появилось -дауншифтинги.
     – Теперь этого не будет. Тогда ради чего работать? Просто удовлетворять текущие потребности?
     Вот три кризиса, связанных с накоплением.
     К ним плюсуем еще два кризиса.
     Помните наш социалистический Госплан? Он «мыслил» масштабно: больше металла, угля, тракторов, экскаваторов...
     – Как в песне Юза Алешковского: «больше чугуна и стали на душу населения в стране!»
     – А эта самая душа населения жаждала не экскаваторы и сталь, а видики и джинсы. Но Госплан эту мелочевку не видел. Нынешняя западная финансовая система похожа на наш старый Госплан. Она видит что-то крупное для перевода капитала в инвестиции. Давайте поддержим строительный бум! В какой-то момент это эффективно для миллиарда долларов.. А когда строят на сто миллиардов, все обесценивается, все с убытками.
     – И начинается ипотечный кризис. На который сейчас все сваливают.
     – С ипотеки просто началось. Но подобное было во всех отраслях. Где тоньше, там и рвется.Надо создавать новую систему поиска эффективных мест приложения капитала.
     Мир подошел к периоду, когда необходимо обновлять основные производственные фонды на старой технической основе. Этого капитализм тоже не умеет делать. И никогда не делал. Всегда появлялось что-то новое, и старое убывало, просто отмирало. Новое было более эффективным.
     Возьмем для примера нефтепереработку. Эти заводы были построены по всему миру в 30-60-е годы. Сейчас они устаревают, их не хватает. И в Штатах и у нас. Строить новый завод? Он не будет сильно отличаться по эффективности от старого. Ведь там, где можно, старые заводы модернизировали. У нового одно преимущество – не будет так часто останавливаться на профилактический ремонт. Но чтобы построить новый завод, надо влезть в долги, потом выплачивать кредиты, проценты, окупить строительство. Старые-то заводы с вами конкурируют, построены давно, новый завод все время будет неэффективным. Пока половина отрасли не разрушится сама от ветхости.
     То же самое в энергетике, атомной промышленности. Трубопроводы, нефтепроводы, коммунальное хозяйство. Надвигается кризис индустриальной структуры во всем мире. Кстати, кто пойдет в тех же США модернизировать старое? Тот, кто не пробился в прогрессивные отрасли. Это будет усугублять кризис.
     Страна, которая научится решать эти проблемы раньше и лучше других, при выходе из кризиса будет всех сильнее.
     – Здесь Россия как раз может вырваться вперед.
     – Но отнюдь не на технологических инновациях. Речь идет в первую очередь о социальных инновациях. О новых методах государственного управления. Нужны новые социальные технологии, новые способы мотивации людей.
     Новые социальные технологии не дорого стоят. А мы предпочитаем вкладывать в жутко дорогие технологические инновации, которые все равно будут бесполезны, бессмысленны в новых условиях.
     Вот мы говорим: сделаем такую же инновационную экономику, как на Западе.
     Ребята, если бы эта инновационная экономика была действительно эффективной, не пришлось бы никому надувать финансовые пузыри. И нынешнего кризиса не было бы и в помине. Этот кризис показал, что вся инновационная технологическая система не работает.
     Все проблемы в мозгах. Надо понять, что за кризис мы переживаем. Я уже не знаю, смеяться или плакать, когда слышу про Москву как новый финансовый центр. Это все на фоне страшнейшего кризиса Лондона как финансового центра. А ведь мы Лондон берем за образец. Опять потратим время, силы, деньги на химеру. Год-два будем друг другу врать, писать красивые отчеты, кто-то карьеру сделает. А потом потихоньку забудем.
     Еще недавно было модно искать точки роста в ресурсах, материалах и т.д.
     Я же считаю, что точка роста – это прежде всего место, где растет сам человек. К решению проблем мирового кризиса мы должны сейчас подходить именно с точки зрения роста человека. Тогда и материальное будет расти.
     – Это уже социализмом отдает! Даже олигарх Ходорковский из глубины сибирских руд написал недавно про левый поворот, который ожидает планету в ближайшие десятилетия.
     – Конечно, то, что получится в результате кризиса – это будет совсем новый строй. Не капитализм. Но это не будет и социализм, такой, каким мы его знали в СССР. Ну, хотя бы потому, что рынок в нем обязательно должен сохраниться. Уж в каком виде – не знаю, но сохранится. А как все это будет называться – неважно.
     Левый поворот? На мой взгляд, сегодня левая мысль находится в кризисе еще более глубоком, чем экономика. Тем, кто называет себя левыми, надо сначала самим себе мозги повернуть, а уж потом других к себе зазывать.
     – И все же ваш прогноз, когда, как мир выйдет из этого глобального кризиса? Что будет на выходе?
     – Есть три варианта. Первый, как я уже говорил временный. Это – война нового типа: введение новой валюты, списание долгов и так далее.
     Второй – когда мы, условно говоря, вернемся обратно в пещеры (будем надеяться, что остановимся немного раньше). И оттуда начнем по новой проходить историю.
     Третий вариант – когда мы поймем, какие задачи перед нами сегодня встали и научимся их решать. Я эти задачи перечислил. Не буду настаивать, что это все задачи. Возможно, их больше. Возможно, появятся новые. Но чем раньше мы о них начнем думать, тем быстрее закончится кризис.
     – Олег Вадимович, давайте вернемся в день сегодняшний. Что нам делать? Здесь и сейчас?
     – Власть сейчас успокаивает инвестора. Ну, на день-два задержат его, ублажат! Ублажить, однако, тоже денег стоит. Но инвестор все равно убежит. А население останется здесь. Ему жить, выживать в кризис. Население дезориентировано. Я считаю, что народу нужно честно и прямо объяснить: наступают тяжелые времена!
     – Так власть открыто на это намекает. Еще в октябре нас заверяли, что девальвации рубля не будет. В ноябре заговорили, что не будет РЕЗКОЙ девальвации. Чего ж тут неясного? С 1 января повышают пособия по безработице. Зачем? К бабке ходить не надо за ответом. А прямым текстом объяви про тяжелые времена, грядущую безработицу – паника же наступит.
     – Я беседовал с одним высокопоставленным деятелем из администрации сами понимаете кого. Он тоже попенял: сеете панику. Люди скупают крупу.
     «Но кризис-то настоящий еще впереди, это нам с тобой понятно, отвечаю. Пусть у людей хотя бы будет крупа в запасе. Вы же ничем тогда не сможете помочь им!»
     – Чем он крыл?
     – Дело не в деятеле. Дело в народе.
     Многие просто не хотят верить в тяжелые времена. И намеки власти не слышат. Меня 8 лет нашей экономической политики чем возмущали? Была сделана ставка на большую халяву. Халява всех развратила. Деньги капали из нефтяного сектора. Кредиты давали любые! Если посмотреть по Москве, кто работает? Приезжие. И мы еще ворчали, понаехали тут! Почему-то все решили, что халява будет вечно. Русская мечта Иванушки -дурачка из сказок? Слишком сильно все расслабились. Потому и не хотят верить, что халява заканчивается. Надолго. Сейчас надо мобилизовываться, думать, что делать, если уволят, как жить. Правильная ли профессия у тебя? У более старшего поколения есть опыт выживания. А возьмем молодых, чье становление пришлось на эти восемь халявных лет. Навыков выживания никаких. На лекциях пытаюсь объяснить молодежи ситуацию – не хотят слушать. Как раз они сильнее всех пострадают.
     – Уже начинают. Так называемый «офисный планктон» первым попадает под сокращение. Впрочем, иные публицисты ничего страшного в этом не видят. Подумаешь, менеджеры перестанут есть черную икру. Но это ж наши дети. И они не виноваты, что в эпоху халявы офисы росли как грибы и их зазывали на высокие зарплаты. А теперь выбрасывают на улицу.
     – Не стоит искать виноватых в кризис. Надо уже сейчас думать о судьбе миллионов менеджеров. Да, ребята, вы будете беднее. Но вы молодые, энергичные, мозги не застывшие. А в каком направлении шевелить мозгами, должно показать государство. И что-то предложить. Иначе куда они пойдут с чувством вины и озлобленностью? Да в криминал. Кому от этого будет лучше? Проблема роста криминализации будет сильной во всем мире. А у нас особенно.
     И вообще государству пора уже думать, как спасать народ. А не банкиров выручать. На самом деле возможности любого государства справиться с экономическими проблемами сильно преувеличены. Само государство любит преувеличивать. Чтобы доказать, какое оно умное, или обвинить политического оппонента.
     – А Рузвельт?
     – До сих пор живет иллюзия, что Рузвельт вывел страну из депрессии. На самом деле из Великой Депрессии Америку вывела война.
     Хорошо известно, как развивалась та депрессия. Сначала 46 месяцев спада. Потом три года ни спада и ни роста. Затем еще полтора года спада. Опять депрессия. И только в 42-м году начался рост экономики. Когда Америка вступила в войну.
     Но Рузвельт спас народ. Не дал умереть с голоду. Дал хоть какую-то, но работу, на которой деньги можно было зарабатывать. И когда ситуация изменилась – эти люди вывели страну из кризиса.
     – Любопытно, что даже в антикризном плане Израиля 6 миллиардов шекелей дают на строительство опреснительных установок, прокладку шоссе и железных дорог. В России проблема опреснителей пока не стоит, а вот с дорогами беда со времен Гоголя. Может, хоть кризис избавит Россию от бездорожья? Заодно народ работу получит.
     – Проблема в том, что сейчас ситуация совсем другая, нежели была в Великую депрессию. Не только у нас в стране, на Западе тоже. К чему до сих пор призывали людей, молодежь? Учитесь, осваивайте новые профессии, наращивайте человеческий капитал. Я этот термин не люблю, но и не я призывал. И теперь с этим человеческим капиталом, что? Строить дороги? А потом опять в офисы? А потом опять дороги? Вам это бредом не кажется?
     А новое поколение чему учить? Или у нас так все и будет волнами. Сначала учим на юристов-экономистов. Их детей учим на токарей-слесарей. Внуков – опять на юристов-экономистов. Еще раз повторю – сейчас все будет меняться принципиально. И старые рецепты, пусть даже когда-то и принесшие успех, нам не пригодятся. Думать придется самим.
     – Как оцениваете антикризисную деятельность правительства?
     – Начну с Кудрина, поскольку сейчас мода такая пошла: все его ругают, и думают, что от этого кризис прекратится.
     У меня тоже есть за что поругать Кудрина, хотя бы за благодушные мечты о накопительной пенсионной системе. Но будем объективными. Что кризис в России будет – он говорил еще, когда мировой кризис и не начинался. И ситуацию оценивал правильно. И про цикличность экономики он знал, когда все другие об этом знать не хотели. И готовился, как мог.
     Другое дело, что этот кризис не циклический, но тут уж Кудрина упрекать нельзя. Об этом многие до сих пор не догадываются. Отсюда и его, и правительства ошибки: они все думают, что нам только день простоять, да ночь продержаться, а там, глядишь, все как-нибудь само и разрешится. Ничто само собой не рассосется. Мы только время упустим.
     – И что же в первую очередь надо делать правительству?
     – Срочно отправить рубль в свободное плаванье. Может, не до Нового года, но сразу после него обязательно. Я прекрасно понимаю, что девальвация – мера крайне непопулярная. Но ситуация ухудшается с каждым днем. На прошлой неделе в правительстве признали, что у нас, по сути, самая настоящая рецессия. Девальвация – единственный способ остановить рецессию и хоть как-то выправить ситуацию. Рубль все равно придется девальвировать. Но одно дело – сейчас, когда есть золотовалютные резервы, чтобы помочь пор возможности тем, кто пострадает больше всего. И другое дело – девальвировать, когда резервы исчерпаются, бюджет затрещит по швам и никакой помощи никому никто не сможет оказать.
     – Что будет с рублем?
     – Мы с коллегами оцениваем потенциал девальвации в два раза. То есть 50-55 рублей за доллар. Сразу он до такого уровня не упадет. Сначала опустится до 35. И будет падать постепенно весь следующий год. После чего мы действительно можем рассчитывать, что произойдет отскок от дна и начнется восстановительный рост в экономике на внутренних ресурсах.
     – Как в дефолт.
     – Да, сейчас ситуация действительно напоминает дефолт. Единственное отличие – у нас теперь очень большие резервы. Но мы же видим, что они тают буквально на глазах. И в новом году они понадобятся, чтобы закрыть массу дыр в экономике. Так что девальвация, повторяю, главная и срочная мера по спасению российской экономики, на которую вынуждено будет пойти правительство. Рано или поздно. Но лучше – раньше.

ДРУГОЕ МНЕНИЕ
     Павел МЕДВЕДЕВ, депутат Госдумы: «Правительство принимает разумные меры»
     – Правительство у нас не идеальное. Но я считаю, что принятые властями меры позволят нам выбраться из ямы.
     Вспомните: летом нефть стоила $140 за баррель. Страна тонула в нефтедолларах. Наша валюта могла укрепиться до пяти рублей за доллар. Если бы Центробанк не скупал доллары. А теперь представьте: с какой высоты пришлось бы сейчас падать рублю – за пару месяцев цена американской валюты взлетела бы с пяти до нынешних 27,6 рубля за доллар?!
     Осенью нефть подешевела в три раза. Водопад из выручки от продажи «черного золота» обмелел. Зарубежные банки перестали выдавать кредиты российским коллегам. Вдруг оказалось, что в российских финансовых организациях нет свободных денег – платежи не проходят. Остановка расчетов грозит смертями. Я помню, в 1992 году у пожилых людей не было денег даже на нитроглицерин, потому что банки задерживали выплату пенсий. Власти дали деньги банкам.
     Запад перестал кредитовать российские предприятия. На заводе одно колесо к машине прикрутили, а второе не могут – нет средств. Власти решили и эту проблему. Да, поток денег в реальную экономику сократился, но не прервался.
     Власти поднимают доходы пенсионеров и бюджетников. Это автоматически провоцирует спрос. Иначе мы могли оказаться в ситуации, когда магазины забиты товарами и продуктами, а купить их некому. Это была бы катастрофа!!!
     Предпринимаемые властями действия вполне разумные. Они не позволят получить рост экономики на 8%. Но и погибнуть российскому бизнесу не дадут.

     Первый вице-премьер Игорь Шувалов вчера рассказал о своем видении экономической ситуации в стране:
     – Увеличения иностранной валюты на банковских счетах больше не происходит, а объемы вкладов последние 15 дней растут, у нас банковская система теперь получает денег больше, чем выдает.
     Закончились и игры спекулянтов, пытавшихся обвалить рубль. По словам Шувалова, умышленных действий со стороны на ослабление нашей валюты сейчас уже нет.
     Шувалов считает, что и с ипотечными кредитами у нас не будет проблем: ведь правительство готово дать отсрочку по выплате процентов тем гражданам, которые из-за кризиса останутся без работы в 2009 году.
     Первый вице-премьер посоветовал россиянам хранить сбережения в рублях:
     – Есть золотое правило копить в валюте той страны, в которой ты живешь.
     Однако, как уточнил чиновник, выбор валюты для сбережений – личное дело каждого.
     – Все, кто хотел конвертировать рубли в валюту, эти решения приняли, но мы не гарантируем, что в течение 2009 года доллар не упадет, – сказал Шувалов.

КСТАТИ
     Гривна обесценилась вдвое
     По отношению к двум мировым валютам рубль уже подешевел примерно на 15%. В бывших советских республиках национальные валюты тоже падают. Украинская гривна обесценилась более чем в два раза по отношению к доллару: если весной в Киеве за «зеленый» давали 5 гривен, то теперь уже 10. Киргизский сом за период кризиса подешевел на 10%, белорусский рубль – на 4%, узбекский сум – на 2%, казахский тенге – на 1%, а туркменский манат – всего на 0,2%. Почему же больше всего ослабли валюты Украины и России?
     – Украина и Россия – это открытые экономики, – объясняет портфельный управляющий ИК «Финам» Николай СОЛАБУТО. – Поэтому они очень сильно реагируют на изменения на мировом валютном рынке.
     В Казахстане и Белоруссии, не говоря уже о Туркмении, экономики закрыты.

Кремль ищет новую стратегию взаимодействия с обществом в критической ситуации

     «Молодая гвардия» приступила к реализации новой стратегии еще до ее документального оформления.
     В распоряжении «НГ» оказался документ под названием «Первичная антикризисная концептуальная тема». Текст свидетельствует о серьезной озабоченности Кремля возросшей политической активностью гражданского общества. Как стало известно «НГ», с целью сохранения социальной стабильности администрация президента (АП) работает над стратегией специальной антикризисной кампании. В распоряжении газеты оказался один из сценариев создания положительного образа власти в условиях развивающегося кризиса, предложенный на рассмотрение руководству АП.
     В тексте, в частности, говорится, что, согласно Конституции, власть в первоочередном порядке должна гарантировать выполнение социальных обязательств перед обществом. В преамбуле, однако, отмечается, что пока население выглядит обделенным вниманием со стороны государства: «На первый план вышли меры по поддержке бизнеса и реального сектора экономики». Далее следует серьезное обвинение в адрес российского бизнеса, который, «воспользовавшись кризисом, начал решительно закручивать гайки: сокращения штата сотрудников сопровождаются понижением зарплаты остальным работникам, которые вынуждены на это соглашаться, опасаясь оказаться на улице, ведь идут массовые увольнения». «Именно поэтому, – отмечается далее, – в начале 2009 года возможны протестные выступления, а при худшем развитии событий и массовый взрыв недовольства».

Штабами – по недовольству
     Выпуск пара народного возмущения нужно попытаться удержать в рамках двух партий власти – «Единой...» и «Справедливой России», а также профсоюзов, которые «должны взять на себя образ защитника людей». Для этого партиям предложено создать на базе своих общественных приемных в регионах антикризисные штабы.
     Стоит заметить, что «Единая Россия» уже справилась с этой задачей и сформировала антикризисные штабы в центре и регионах. К реализации аналогичного проекта создания антикризисной комиссии, как уже писала «НГ», присоединилась и «Справедливая Россия».
     Главная задача власти – отвлечь граждан от деструктивных популистских призывов правых и левых сил. Для этого предлагается работать на понижение имиджа либералов, прежде всего – движения Гарри Каспарова «Солидарность», а также КПРФ и внесистемных левых, чтобы призвать граждан к бдительности: не поддаваться на провокационные призывы и заявления представителей этих структур. Правда, в такой атаке есть и минус, отмечается в документе: неизбежен рост узнаваемости оппозиционных движений. Очевидно, реализация задумки пойдет по некоему усредненному варианту.

Жажда крови
     Партийным штабам предписывается заняться реализацией проекта по сдерживанию роста тарифов ЖКХ, в идеальном варианте – до мая следующего года. В рамках этого проекта рекомендуется провести кампанию по временной остановке карательных санкций в отношении неплательщиков ранее взятых ипотечных и потребительских кредитов. А чтобы народ в полной мере ощутил заботу власти, предлагается «управляемо увольнять руководителей ДЭЗов, ЖЭКов, телефонных узлов, энергетиков локального уровня – что будет продемонстрировано людям как желанная «кровь мести».
     Следующий шаг, который предстоит сделать власти, – предотвратить рост националистических настроений в обществе. То есть оградить русскоязычное население от националистической пропаганды, а мигрантов – от незаконных действий в их адрес. Судя по всему, результатом реализации этой инициативы стало преобразование в общественное движение одиозного «Народного союза». Кроме того, чтобы не распылять националистический протест, предусматривается создание Фонда помощи пострадавшим от кризиса.
     Среди особых мер – «четкая проработка антикоррупционного проекта и формирование списка лиц, подлежащих публичной громкой отставке, как результат президентского проекта, при содействии и расследовании конкретных партий».
     Предлагается поддержать ряд антикоррупционных мероприятий, поскольку коррупция вызывает наибольшее раздражение в обществе. В условиях кризиса возможны проявления ведомственной коррупции, отмечается в документе, с ними надо бороться публично, убеждая население, что государство не только на словах борется с коррупцией.
     Концепция также предусматривает и недопущение новой волны утечки мозгов. Предлагается запустить антикризисный проект по разработке и внедрению научно-технических инноваций для массовой мобилизации интеллектуальных ресурсов, особенно среди молодежи. Основная цель – доказать, что государство гарантирует безболезненное прохождение специалистов через кризис. Для оздоровления финансовой сферы предлагается создать проект по рациональному вложению средств Стабфонда. К нему должны быть привлечены лучшие кадры российских экономистов и экспертов.
     В документе отмечается, что все эти меры могут создать благоприятные условия для преодоления кризиса, однако они явно недостаточны. Поэтому надо заострить внимание на взращивании национальных и региональных лидеров, а также крупных корпораций, связанных с финансовыми, научными и образовательными учреждениями.

А напряжение – микшировать!
     Разработан в документе и особый медийный проект. Он призван породить в душах людей ощущение живой сопричастности к борьбе с кризисом. Россиянам предложат принять участие в конкурсе на лучшие антикризисные идеи. Самые интересные инициативы возьмет на вооружение правительство.
     С этой целью планируется «выстраивать в восприятии телезрителей картины «среднего будущего». Сегодняшнее напряжение предлагается «микшировать», всячески способствуя выработке «правильной гражданской позиции пострадавших от кризиса».
     Очевидно, социальная напряженность рассматривается как некая заразная болезнь, потому что настоятельно рекомендует не допустить «перехвата инициативы по работе на действующих стабильных предприятиях – с целью провокационной раскачки ситуации и в здоровых учреждениях». В этой части документа перечислены так называемые спецакции, среди которых: «создание рубрик в печатных СМИ, передач в электронных СМИ, блогов в интернете». «Имеет смысл, – говорится в тексте документа, – даже создать отдельный печатный орган, который был бы полностью посвящен данной теме».
     Озабоченность Кремля настроением масс понятна: по русской традиции от любви до ненависти – один шаг, особенно когда нет пророка в своем отечестве. Кризис начинает все отчетливее выявлять слабости модели управляемой демократии, в рамках которой власть привыкла иметь дело не столько с сознательным, сколько с навязанным выбором граждан. Вот эта озабоченность по поводу возможности навязать гражданам не ту оценку происходящего, что надо, и лежит в центре усилий власти по поиску адекватных средств перехвата недовольства людей на ранних подступах к политически окрашенным выводам о причинах и виновниках кризиса.

Правительство представило варианты развития кризиса

     Вчера замминистра экономического развития Андрей Клепач, комментируя уточненный прогноз социально-экономического развития на 2009 год, предположил, что отток капитала из России в будущем году ожидается в размере 90-91 млрд долл., при этом золотовалютные резервы (ЗВР) снизятся на 110-140 млрд долл. В своем прогнозе Мин­экономразвития (МЭР) рассматривает несколько сценариев развития кризиса, в том числе отрицательный экономический рост. Тем не менее правительство в любом случае обещает завершить начатые инвестиционные проекты, не сокращать социальные обязательства и поддер­жать промышленность.
     Базовый прогноз развития российской экономики МЭР рассчитало исходя из среднегодовой цены на нефть 50 долл. за баррель. При таком варианте ВВП России вырастет на 2,4%, пром­производство упадет на 3,2%. При инерционном сценарии, который также рассчитан исходя из цены на нефть 50 долл. за баррель, экономику ожидает спад на 0,5% (промпроизводства – на 4,7%) по причине снижения инвестиций.
     «Масштабы спада или роста экономики определяются не только ценой на нефть, но и очень сильно зависят от поведения бизнеса и эффективности мер, которые применяет правительство», – цитируют слова Андрея Клепача информационные агентства. В случае реализации базового варианта рост экономики может возобновиться уже в середине 2009 года, при инерционном сценарии падение может продолжаться в течение трех кварталов. «В любом случае рост должен начаться в третьем-четвертом квартале 2009 года, чтобы кризисная инерция была сломана уже в следующем году, что даст возможность в 2010 году вернуться к относительно высоким темпам роста», – сказал г-н Клепач.
     Отток капитала ожидает Россию в 2009 году в любом случае – при базовом сценарии он составит 90-91 млрд долл., ЗВР в этом случае упадут до 300 млрд долл. (примерно на 30% к текущему уровню). По прогнозам председателя совета директоров МДМ-банка Олега Вьюгина, чистый отток капитала из России в 2008 году ожидается в размере 60 млрд долл. Объем же международных резервов по состоянию на 12 декабря составлял 435,4 млрд долл. США, что на 21,1% меньше, чем в момент исторического максимума, достигнутого 8 августа этого года.
     Ранее Всемирный банк прогнозировал сопоставимый с подсчетами МЭР порядок объемов снижения российских резервов и уверял, что оставшихся денег хватит для поддержания курса рубля. Вчера ЦБ третий раз за неделю допустил ослабление рубля к бивалютной корзине (подробнее см. на с. 6). «Процесс идет ровно по тому сценарию, который был заблаговременно объявлен... Если будет девальвация доллара, о которой много говорят, движение рубля в другую сторону может происходить значительно резче», – успокаивал вчера первый вице-премьер Игорь Шувалов. Он признал, что при дальнейшем снижении цен на нефть нефтяная промышленность окажется в очень жестких условиях: «При низких ценах на нефть и такой высокой себестоимости добычи нефти (около 60 долл. за баррель. – РБК daily) надо серьезно обсуждать меры поддержки их существования».
     Г-н Шувалов не исключил возможности введения нулевой экспортной пошлины для нефтяников, но даже этой меры при удешевлении нефти до 30 долл. будет недостаточно. Однако согласованных предложений по поддержке нефтянки пока нет.
     Напомним, что федеральный бюджет на следующий год сверстан исходя из цены на нефть 95 долл. за баррель. По словам Игоря Шувалова, в ближайшее время пройдет заседание бюджетной комиссии, на котором решится вопрос корректировки бюджета. По мнению г-на Шувалова, будет принята консервативная стратегия: надо завершить уже начатые инвестиционные проекты, чтобы не допустить долгостроя, решения же по поводу новых объектов будут приниматься в конце первого-второго кварталов исходя из складывающейся цены на нефть и перспектив мировой экономики. «В любом случае ни за что и никогда не сократятся социальные расходы», – пообещал вчера Игорь Шувалов.

     Для одного знаком того, что кризис закончился, будет взлет индекса РТС. Для другого – возможность купить новую машину. Третий возрадуется, выйдя из неоплачиваемого отпуска. Главный вопрос – хотим ли мы снова вернуться в иллюзорное благоденствие, крах которого был неизбежен.
     Вслед за финансовой системой и экономикой в кризис окончательно вползла повседневная жизнь, а с ней – и общественные настроения.
     По данным «Левада-центра», сейчас только 43% граждан считают, что дела в стране идут в правильном направлении, хотя еще в сентябре таких было 61%. Правда, этот сентябрьский «пик оптимизма» был, скорее, последним предкризисным самовнушением общества, что «авось проскочим». Но все равно в среднем в нынешнем году оптимистами по поводу развития страны до недавнего времени числили себя никак не меньше 55-57% россиян. Одновременно
     серьезно – до 40% – возросло и количество тех, кто полагает, что страна движется по неверному пути. Раньше в течение 2008 года число пессимистов не превышало 30%.
     В свою очередь, измеряемый уже ВЦИОМ индекс социального оптимизма в обществе, описывающий ожидания людей по поводу того, улучшится или ухудшится их жизнь через год, спикировал с 62 пунктов в августе до 37 в ноябре. Причем наиболее важно то, что в ноябре количество тех, кто предполагает через год улучшение своей жизни, оказалось меньше числа людей, ожидающих худшего.
     За последние годы такого преобладания пессимистов не было ни разу. Только в разгар монетизации льгот количество удрученных жизненными перспективами на пару месяцев сравнялось с оптимистами.
     Нынешний перелом в настроениях неудивителен, если учесть, что почти каждый второй (47%), опрошенный ВЦИОМ, уверен, что сегодняшний кризис – долгосрочный процесс, скорого выхода из которого не будет (в октябре так считало только 33%). И только 31% граждан продолжают верить в то, что кризис продлится недолго и ситуация скоро стабилизируется (в октябре на быстротечность трудностей еще надеялись 43%). 22% пока затрудняются сказать, насколько быстро и куда вынесет кривая кризиса.
     Впрочем, правильнее было бы сказать, когда и чем закончится кризис, сегодня точно не знает никто. То, что 2009 год будет сложным и тяжелым, признают уже все – и граждане, и бизнес, и власть. Несколько разнятся мнения по поводу того, когда наступит настоящее и окончательное, а не промежуточное «дно» в замедлении и падении экономики. Идут острые споры и о том, например, ждать или нет жестких $20-25 за баррель в следующем году, или дело ограничится плаванием в нынешнем 40-50-долларовом коридоре, но без особых надежд на существенный рост.
     Однако главное, что
     за рамками обсуждения остается вопрос о том, а в какой, собственно, момент и по каким признакам можно будет сказать о том, что кризис закончился?
     Для кого-то таким критерием может, наверное, быть восстановление темпов роста экономики и снижение инфляции; для других – отрастание цены барреля нефти, к примеру, до $100 и новый устойчивый рост золотовалютных резервов; для третьих – показатели индекса РТС на уровне не менее 1500 пунктов и новые ценовые рекорды на рынке недвижимости; для четвертых – восстановление сильного рубля и «разрезание ленточек» в связи с созданием в России мирового финансового центра.
     Иные скажут, что конец кризиса – это когда восстановятся темпы роста реальных доходов граждан. Или когда восстановится рынок труда и сократится безработица. Или когда удастся расплатиться по долгам и перестанет сниться ипотека. Или, наоборот, когда снова станет общедоступным кредит и можно будет вернуться к отложенной теперь идее – поменять машину и купить жене вторую.
     Еще для кого-то конец кризиса будет знаменовать восстановление на прежних уровнях социального оптимизма и, возможно, рейтингов власти, если вдруг в ближайшее время они упадут.
     В общем-то, все эти ответы могут быть по-своему верны и взаимосвязаны. А тот или иной вариант наиболее показателен и существенен в зависимости от того, каков был для конкретного человека и отдельных групп главный признак стабильности и «уверенности в завтрашнем дне» в докризисную эпоху.
     Здесь, однако, и кроется один из главных сегодняшних вопросов, который в кризисной лихорадке отходит на второй и даже третий план.
     Можно ли будет через год или два считать выходом из кризиса именно движение «назад в светлое будущее»?
     Простое восстановление индексов социального оптимизма и докризисной модели экономического развития, основанной на сырьевой ренте от дорогой нефти, дальнейшем проедании и так уже почти полностью изношенной советской инфраструктуры, пирамиде внешних кредитов и заимствований и благополучии далеко не заработанного изобилия потребительского общества.
     Или для выхода из кризиса необходимо нечто большее? Какое-то зримое продвижение вперед в структурной и технологической перестройке экономики,
     способность производить новый конкурентоспособный и востребованный миром товар. Реальные победы над коррупцией и привилегиями. Сокращение имущественных разрывов и социальных диспропорций в обществе, восстановление уважения к старикам и ликвидация беспризорности. Рост продолжительности жизни и снижение смертности на дорогах из-за пьяных водителей. Снижение уровня разводов и абортов и превращение полной семьи с двумя детьми, которой без напрягов доступно собственное жилье, в среднестатистический стандарт нашего общества.
     Список подобных критериев можно и продолжить. Вопрос только в том, учитываются ли они гражданами, когда те отвечают на вопрос, идут ли дела в стране в правильном направлении или она движется по неверному пути.
     Автор – заместитель директора НИИ социальных систем при МГУ им. М. В. Ломоносова