Послание-2008

Беседа с В.В. Геращенко

     Финансово-экономический кризис для России – это падение производства, массовая безработица, обесценение рубля, рост цен на самое необходимое, особенно на услуги ЖКХ, снижение и без того невысокого уровня жизни. На вопросы о причинах кризиса и могла ли Россия его избежать; что может спасти теперь нашу экономику, отвечает известный специалист в финансовой сфере, многолетний глава Госбанка СССР, Внешторгбанка СССР, Центрального банка РФ В.В. Геращенко.

     – Виктор Владимирович, как вы считаете, нынешний кризис рукотворный или закономерный?
     – Это объективный процесс, который многие годы происходит в экономике США. У нас – отголоски этого кризиса. Америка его спровоцировала тем, что много лет живет с дефицитом бюджета, платежного баланса, который покрывает выпуском различного рода финансовых, денежных инструментов в виде самих денег и казначейских обязательств. Весь мир оказался втянутым в кредитование американской экономики, потому что американский доллар – наиболее часто используемая валюта в международных расчетах, в торговле, в финансовых операциях. Плюс ко всему в 1971 году США допустили фундаментальную ошибку. Они оторвали свой доллар от привязки к золоту. Курс доллара стал «плавающим», ничего не придерживающимся, кроме как законов рынка – спроса и предложения. Естественно, такая беззаботная жизнь начала сказываться на экономике.
     Высокий уровень жизни в США поддерживается за счет дефицита их бюджета и платежного баланса, за счет того, что все их кредитуют. А они – все меньше и меньше производят конкурентоспособного продукта. «Едут» все больше на старом заделе – различного рода лицензиях, вложениях в их фондовый рынок со стороны иностранных инвесторов, в первую очередь нефтедобывающих стран, у которых после трех энергетических кризисов образовались громадные активы в долларах. И они их вкладывали в американский фондовый рынок, частично раздувая его с помощью самих же американцев. Конечно, рано или поздно этот пузырь должен был лопнуть.

     – Официально считается, что началось с обвала ипотечных компаний «Фанни Мей» и «Фредди Мак»…
     – Кризисные явления, подобные нынешним, были и в конце 70-х годов. И тогда они начались с ипотеки. Это объясняется тем, что для американцев иметь свой собственный дом – главная мечта. За нее любая семья почти 30% своего бюджета тратит на погашение кредита, полученного на покупку дома или квартиры. Ипотека, позволяющая обзавестись собственным жильем, – основа жизни для американцев. Она первой пострадала под ударами кризиса потому, что экономика США в условиях так называемой глобализации проигрывает другим странам, становится менее конкурентоспособной.

     – И каким странам проигрывают США?
     – Громадные валютные резервы, вторые в мире после японцев, образовались у Китая за счет активного экспорта в США китайских товаров. Их там покупают, они конкурентоспособны, хорошего качества.
     Но так как в условиях глобализации все завязано на долларе и экономике США, то у американцев появляется возможность манипуляций в денежно-кредитной политике, сдерживании инфляции за счет того, что у них на рынке всегда есть конкуренция различных товаров. Но это отрицательно сказывается на странах, связанных с США прямой торговлей. Среди таких стран – многие страны Европы, большинство стран Латинской Америки и Китай. А рецессия (спад) в экономике США и Европы, причем в Европе, если судить по цифрам, она сильнее, чем в США, сказывается уже на странах, живущих за счет экспорта нефти и газа.

     – Вы имеете в виду Россию?
     – Конечно. Упали цены на энергоносители, которые мы продаем в значительной степени в страны Европы. В Китай мы продаем не так много, Иран туда продает намного больше нефти… Теперь у нас проблема: чем восполнять выпадение доходов в бюджете и торгово-платежном балансе, вызванное снижением цен на энергоносители.

     – И в чем выход?
     – Нам нужен Рузвельт. Не обязательно в коляске, но который принимал бы грамотные решения…

     – Скажите, а коснулся бы нас этот кризис, если бы мы, как в советское время, не зависели в такой степени, как сейчас, от доллара и глобальных экономических процессов?
     – И в советские времена, в конце 70-х, когда цены на нефть сильно упали, что, как пишут определенные источники, было вызвано охлаждением отношений между США и арабскими государствами – Саудовской Аравией, Кувейтом и другими нефтедобывающими странами Персидского залива, – мы это сразу почувствовали на нашем платежном балансе. У нас была внешняя задолженность по кредитам, которые мы брали для строительства современной химической промышленности, трубопроводов. Другое дело, что в Советском Союзе задолженность лучше регулировалась. А заимствования тоже производились в долларах США, основной валюте, применявшейся на всех мировых финансовых рынках и в банковских сферах. Резервной валютой доллар стал в послевоенное время, сменив фунт стерлингов. За время войны экономика Англии претерпела большой урон, а экономика США, наоборот, поднялась на военных поставках. Поэтому в конце 1944 года в основу мировой экономики был заложен доллар. Попытки англичан конкурировать закончились для них в 1947 году финансовым кризисом. Фунт девальвировался и потерял роль валюты, используемой для расчетов в мировой торговле.

     – А Советский Союз, как победитель, мог поднять рубль до уровня резервной валюты?
     – В проводившихся в то время переговорах мы не могли претендовать на то, чтобы рубль сделать валютой для международных расчетов. Наша торговля была ограниченной и географически, и по объему. Хотя мы добились таких условий, что наш взнос в уставный фонд Международного валютного фонда (МВФ) и Мирового банка, который позволял бы нам получать кредиты для восстановления и развития экономики, мог быть сделан в золоте, которое хранилось бы у нас, без вывоза в США, но с правом их инспекции в любое время. Вопрос был доложен В.М.Молотову. Он создал комиссию во главе с председателем Госплана Н.А.Вознесенским, которому было поручено рассмотреть, стоит ли ратифицировать достигнутое соглашение. Вознесенский доложил на Совмине, что наша экономика слишком ослаблена войной. А по соглашению мы обязаны были давать много статистики для МВФ. Запад увидит, что делается в нашей экономике. К тому времени американцы уже рванули две атомные бомбы над Японией, начиналась подспудная конфронтация с США, и нам ни к чему было открываться перед Западом. Поэтому мы решили не вступать в МВФ. Хотя могли бы там получать кредиты, но – под неусыпным оком США и других не сильно дружественных нам стран.

     – Ряд экономистов рассматривают нынешний кризис как столкновение производственной и финансовой сфер. Что вы об этом думаете?
     – Можно и с этой точки зрения рассматривать кризис. Уже бывали кризисы, когда цены на нефть здорово поднимались. Например, в 1974-1975 годах. У стран-экспортеров скапливались свободные капиталы, которые были им не нужны для внутригосударственных нужд, и они инвестировали их в экономику других стран, покупая ценные бумаги, заводы или акции, как японцы.

     – Подобное происходит и сейчас?
     – Сейчас ситуация осложнена тем, что валютных средств образовалось больше, чем потребности реальной экономики всего мира. Дисбаланс возник из-за избыточной денежной массы, созданной США в результате их наплевательской на всех политики.

     – Значит, справедливы утверждения, что «чума» пришла с Уолл-стрит?
     – Да, с той стороны океана. Причем, если бы у нас не было бед перестроечного периода и мы сохранили бы свой вес, как мировая держава, все равно этот кризис отразился бы на нас. Только в меньшей степени, чем сейчас.

     – Как все же Америка умудрилась столько лет жить в долг? Называются колоссальные цифры ее внешнего долга – 13трлн долларов и выше. Разве наши деятели, вложившие Стабфонд РФ в какие-то ипотечные компании, не знали, что в Америке такой огромный долг и вкладывать туда деньги ненадежно?
     – Они Маркса не читали. Он все написал про капитализм, цикличность развития капиталистического хозяйства, в котором возникают проблемы то финансовые, то из-за перепроизводства... Сейчас в США меньше производят, а больше развивается сфера услуг. Это делает их экономику неконкурентоспособной. Специалисты, в том числе и американские, критиковали такое положение. Они говорили, что все закончится крахом, как случилось с Римской империей, нельзя так безудержно лезть в долги, рано или поздно по ним надо платить.

     – Собиравшиеся главы двадцати стран пытались разобраться и что-то предпринять. Что они имели в виду?
     – Не могу предположить, каким образом можно быстренько поставить все на место. Двадцатка приняла всего лишь декларацию, в которой сказано, что страны не должны вводить специальные ограничительные меры, чтобы препятствовать нормальному развитию торговли. Как будет на самом деле, сказать трудно. Лидеры решили снова собраться, когда новый президент США Обама вступит в должность. Думаю, многое будет зависеть от экономической политики в США. Им нужно сократить военные расходы, поддержать внутренний спрос через снижение подоходного налога и льготы ипотечному рынку.

     – Скажите, если бы Россия развивала производственную сферу, кризис был бы не столь сокрушительным для нашей эконо­мики?
     – То, что мы не развивали, а губили наше производство все эти годы, сделало нашу экономику уязвимой и нестабильной. У нас же было хорошее машиностроение, самолетостроение, ВПК, мы делали тепловозы, экскаваторы, тракторы. Нужно было развивать эти отрасли, модернизировать. Тогда наша экономика чувствовала бы себя увереннее. Кризис, на мой взгляд, учит наших руководителей тому, что нужно заняться внутренним производством товаров, необходимых населению.

     – Но без вложения средств это сделать невозможно. А Минфин и партия «Единая Россия» в Госдуме выделяют кредиты только банкам и фондовым рынкам. Эта сумма достигла уже почти 6 трлн руб. и 50 млрд долларов, изъятых из золотовалютных резервов Центробанка. На эти деньги должны были кредитоваться предприятия. Но банки не спешат с выдачей кредитов, а если что-то и дают, то по ставке 20% и выше и на короткий период. Как тут развивать производство?
     – Выделенные 50 млрд долларов из резервов Центробанка – это средства для оплаты срочных долгов фирм и корпораций, таких, как Газпром и Роснефть. Думаю, это решение правильное. И то, что используются резервы ЦБ, тоже правильно. ЦБ все равно держит свои средства за границей в тех же американских инструментах. Почему мы должны кредитовать экономику США и не поддерживать свои институты? Из 50 млрд долларов, насколько мне известно, использовано только 14. Вся сумма рассчитана на 4 месяца. Потом ЦБ, возможно, придется выделять дополнительные средства из валютных резервов, которые сейчас, по-моему, составляют 400 млрд долларов, а в начале августа их было около 600 млрд долларов. Что касается банков, они затягивают пояса, не зная, чем заполнить дыры, как выполнить внешние обязательства, чтобы не попасть в какой-то дефолт.

     – Есть еще фондовый рынок, на него тоже направляли огромные средства, а он все равно упал…
     – То, что выделял Минфин для фондового рынка, – я не очень понимаю. Ну, упал этот фондовый рынок, ну и фиг с ним. Акции стоят мало? Так это и есть влияние общемирового кризиса. Но Газпром-то никуда не делся. Газовые месторождения никуда не делись. Да, у Газпрома будет сложное положение, потому что цены на газ будут другие. Но не пытайтесь сейчас продать эти ценные бумаги, если вы не спекулянт, а нормальный инвестор. Со временем будет все нормально.
     К сожалению, так же, как и у них, у нас много рыночных игроков, которые не думают, куда вложить свои деньги, чтобы они приносили доход, выросли в цене. Многие хотят сегодня купить, а послезавтра – продать. То есть, играют на движение цен на рынках, что характерно для фондового рынка и вообще для капиталистического рыночного хозяйства, где полно жуликоватых дельцов.

     – А нужны ли нам эти фондовые рынки?
     –  В 1990-1991 гг. правительством РыжковаН.И. прорабатывались законодательные акты, решения для перехода на многоукладную экономику, где будет не только госсобственность, но и частная, и кооперативная. Хотя у нас существовала частная собственность для тех, кто шил, чинил, ремеслом занимался. Но при Рыжкове все серьезно прорабатывалось, чтобы постепенно вводить изменения, а не махом-размахом, как произошло в 1992 году.

     – Кудрин вложил наш Стабфонд в американские ипотечные компании, которые рухнули. Кудрин успокаивает, что вложения не пропадут. А вы как думаете?
     – Минфин с Центральным банком вложили средства Стабфонда в те ипотечные компании, бумаги, которые хорошо покупались-продавались на рынке. К сожалению, эти компании, созданные еще в 1935-1936 гг. Рузвельтом для развития жилищного строительства в США, в последнее время «заехали» не в ту сторону с дешевыми ставками на ипотечные кредиты, которых навыдавали больше, чем было нужно. На этом они и подсели. Сейчас эти компании не то чтобы национализированы, но поставлены под контроль государства. Полагаю, что обойдется без фокусов.

     – Правы ли были те, которые протестовали против финансовой политики Кудрина, стерилизовавшего нефтедоллары? Коммунисты и их сторонники настаивали на использовании этих средств в производственной сфере. Но Кудрин погружал деньги в Стабфонд.
     – Я согласен с мнением оппонентов Кудрина. Мне вообще непонятно, как человек, который даже в райпо никогда не работал, может быть министром финансов? Убрали из Минфина Голикову, человека, который глубоко разбирался в финансовой сфере. Поставили ее на социальную политику. А что она в здравоохранении понимает? Почему при административной реформе говорили, что двух вице-премьеров достаточно, а сейчас сделали 7 или 8?

     – Пошли слухи, что США могут заменить доллар новой валютой, каким-то америко. Это реально?
     – Была у них такая мысль, когда они лет 6-7 назад говорили о едином хозяйственном рынке Канады, США и Мексики. Были предложения, не выпустить ли новый доллар для трех стран? Но это глупость. Зачем это американцам нужно? Выпустить новую валюту и сказать, что мы старую валюту будем принимать по какому-то пониженному курсу? Это все равно что надеть на себя наполненный детский горшок…

     – Но если они признают, что их доллар – финансовая пирамида, что заканчивают с ним игры и начинают все с чистого листа с новой валютой?
     – У меня, как у человека, который учился в финансовом институте и первую пятерку получил по бухучету, такое в голове не укладывается. Одно дело – частные фирмы, тут допустим обман. Но экономически ведущее государство в мире… Думаю, они понимают, что допустили безответственное отношение к тем дыркам в бюджете и платежном балансе, которые у них были много лет. Но они понимают, что и миру никуда не деться. Кинуть его – это вообще завалить весь американо-западный альянс. Уже нельзя выбирать: одним делать новый доллар по одной цене, другим – по другой. Это у меня в голове не укладывается. Хотя я слышал про такие предположения, теории. Склоняюсь все же к тому, что это не произойдет.

     – Но они же позволили себе на лживых обвинениях оккупировать Ирак?
     – Там политика. Есть такое мнение, что нападки на Ирак и ужесточение отношений с Ираном направлены частично против Западной Европы.

     – А может, против России?
     – Вряд ли. Они считают, что Россия очень ослабела, начиная с 1991 года.

     – Я бы даже сказала, начиная с 1986 года…
     – Согласен, началось все раньше, с демагогического курса Горбачёва. Недавно наткнулся случайно на передачу Познера, где выступал Горбачёв. Стыдно было смотреть – врал, как и раньше. Познер тоже, конечно, не подарок, но это другой вопрос…
     А Россия, к сожалению, здорово ослабела. На Западе, конечно, понимают, что у нас есть ядерный потенциал, ракеты, что мы можем ответный удар нанести. Но все равно мы уже не та держава, особенно учитывая развал Советского Союза Беловежскими соглашениями. И со странами СЭВ мы бездарно расстались, предав Хоннекера с Восточной Германией, с Фиделем Кастро обходились не по справедливости. Думаю, что США, Запад не принимают нас всерьез.

     – И по этой причине могут с нами проделать любой финансовый, экономический трюк...
     –  Это да, но Европа так не сможет жить…

     – Некоторые считают доллар своеобразным оружием подчинения мира одной стране, особенно – покорение России, обладающей огромными природными ресурсами.
     – Не думаю, что оружие, но доллар очень полезный инструмент для осуществления тех или иных решений со стороны администрации США.

     – Вспоминается дефолт 1998 года. За ним стояли должностные лица, действовавшие по рецептам американцев. Миллионы наших граждан были обобраны, а несколько десятков человек – обогатились.
     – Фамилии их известны, список под сукном лежит.

     – Так почему же Америке также не поступить?
     – Я все-таки считаю, это разные величины. Это взять и, по существу, разрушить все финансовое устройство мира, что очень опасно. Не думаю, что Обама настолько смелый человек.

     – Да он еще не вступил в должность, а ему уже дали понять, что он не может принимать самостоятельные решения…
     – Там, конечно, все возможно, там и убьют, как Кеннеди. Я все же по натуре оптимист. Не верю в возможность подобных авантюр.

     – Но как пережить этот кризис простым россиянам? Они не могут понять, почему дол­лар, не являющийся обеспеченной валютой, растет, а рубль дешевеет. От этих виляний финансового рынка простой человек теряет свои скромные доходы...
     – Центральный банк полтора года назад критиковали, что у него валютный курс базируется на долларе. Это, мол, неправильно, давайте сделаем, чтобы он базировался и на долларе, и на евро. Курс начали рассчитывать с учетом спроса и предложения, на бивалютной корзине, где 45% – доллар, 45% – евро и 10% – фунт стерлингов. Если доллар крепчает по отношению к евро, что понятно, экономика США все равно сильнее, чем Еврозоны, то рубль слабеет по отношению к доллару. А чуть меняется положение – глядишь, и доллар как бы падает, евро подрастает. Это связано с рыночными условиями, и никуда не деться...

     – Альтернативы нет?
     – Иного здесь не сделаешь. Важно, чтобы принимались решения по подъему промышленности, сельского производства, чтобы этим сферам больше, чем сейчас, выделялось субсидий. На мой взгляд, руководству страны надо определить приоритетные отрасли и поддерживать их.

     – Но как банки нацелить на доступное кредитование реального сектора экономики?
     – Надавить на частные банки нельзя, какие б там законы ни принимал наш славный парламент. Если я, например, акционерный банк, у меня есть определенный капитал, есть акционеры, я отвечаю за то, чтобы банк работал с прибылью. Хотя бы минимальной. Заставить банки кредитовать по какой-то твердой ставке невозможно, когда Центральный банк увеличивает свою ставку то до 12%, потом до 13% якобы из-за борьбы с инфляцией. А если дорожают средства для коммерческих банков, то и они вздувают свои ставки. В том числе еще и потому, что не уверены в своей ликвидности.

     – А что ждет наших граждан, которые взяли ипотечный кредит на много лет, купив себе жилье?.. Их выгонят из квартир?
     – Сейчас самое время сделать то, что Рузвельт сделал. В 1935-1936 годах он подписал законодательные акты о создании нормальных ипотечных компаний. Такое решение помогло бы и нашим заемщикам.

     – Немало из тех, которые взяли кредит, въехали в квартиры, предполагая постепенно расплачиваться за жилище, уже потеряли в доходах, а некоторые даже лишились работы...
     – Тут и обязан сыграть свою главную роль парламент. Кому он служит? Узкому кругу лиц или тем, кто его избирал? Вы мне можете объяснить, почему, например, жена мэра одного крупного города – миллиардерша?
     Парадокс: квартиры, готовые к заселению, в 5 раз дороже, чем себестоимость их постройки. Это как? Это отсутствие антимонопольного законодательства, картельное соглашение? Куда парламент смотрит?

     – Какие, по-вашему, нужны России антикризисные меры?
     – Заняться строительством дорог, поддержать строительство, но со строгим контролем за стоимостью, себестоимостью, и поднять сельское хозяйство, чтобы обеспечить себя едой.

     – Спасибо.

     Для российской экономики 2008 год оказался плохим: рост инфляции сочетался с замедлением экономического роста. А кроме того, весь год власти пытались определить, какое отношение к России имеет мировой финансовый и экономический кризис.
     C одной стороны, властям необходимо было показать, что все отрицательные явления в российской экономике вызваны исключительно пагубным влиянием внешних сил, прежде всего неправильным поведением американских банков и неправильной экономической политикой американских властей, доведших дело до краха фондовой биржи и кредитного паралича. (Именно такую позицию при объяснении происходящего в собственных экономиках заняли, скажем, власти европейских стран.)
     С другой стороны, требовалось постоянно и настойчиво указывать, что как раз российская экономика является настоящим островком стабильности в терпящем экономический крах мире. Потому что у нее собственные обстоятельства, радикально отличающиеся от ситуации в той же Америке. США годами отличались сравнительно низкими темпами роста – Россия же уверенно шла по пути удвоения ВВП. В США спекулянты раздувают один мыльный пузырь на фондовой бирже за другим – в России же фондовый рынок растет по объективным причинам, благодаря привлекательности акций в стране, показывающих динамичный и стабильный экономический рост. В Америке имеется грандиозный дефицит платежного и внешнеторгового баланса, а также огромный внутренний долг и бюджетный дефицит – отсюда слабость доллара на мировом валютном рынке. В России, напротив, уже много лет с бюджетом никаких проблем нет, государство в деньгах не нуждается, платежный баланс хронически профицитный, с внешними долгами ситуация полностью безопасна, национальная валюта несколько лет уверенно укреплялась. И в конце концов, у России сейчас даже два стабилизационных фонда, а по золотовалютным резервам она занимает третье место в мире – вслед за Китаем и Японией, отнюдь не вслед за США или европейскими странами. В общем, создана такая подушка безопасности, что ведущие индустриальные страны вынуждены только завидовать. Да, подушка создана благодаря исключительному притоку нефтедолларов, то есть благодаря внешним факторам. Но, как бы то ни было, подушка уже есть – и никакие внешние факторы теперь не страшны.
     Продвигать теорию островка стабильности было тем более важно, что как раз в уходящем году Россия отмечала десятилетие кризиса 1998 года. И граждане могли подумать, мол, что же это такое, жили-жили в эпоху стабильности, а тут бац – и второе издание кризиса.
     На самом деле с внешними кризисными и внутренними антикризисными факторами все получилось очень непросто. Скажем, в январе 2008 года российские фондовые индексы испытали очень серьезное падение. 21 января российский фондовый индекс РТС упал ниже отметки 2000 пунктов – до уровня, наблюдавшегося в сентябре 2007 года (при этом индекс РТС потерял 7,48%, а индекс ММВБ – 7,67%; падение цен на акции отдельных крупных компаний составило от 3,4 до 10,1%). 22 января индекс РТС пробил уже отметку 1900 пунктов, выйдя на уровень августа 2007 года и потеряв 5,36% (индекс ММВБ – 5,17%). Но в эти дни катастрофически падали все акции в мире – и в развивающихся странах, и в США. Ничего особенно плохого именно в российской экономике не происходило, ситуация была вполне благоприятная. В частности, приток нефтедолларов достиг рекордной отметки, так как именно в январе мировые цены на нефть впервые в истории превысили $100 за баррель. Россия явно стала жертвой мирового фондового кризиса, затронувшего все страны без исключения (за первые три недели января японский фондовый индекс упал на 17%, а гонконгский – на 22%). Инвесторы выводили деньги с российского рынка с той же интенсивностью, что и с других: этот рынок просто перестал быть их любимцем.
     А вот падение российских акций в августе 2008 года было вызвано разочарованием инвесторов именно в России. Индекс РТС в конце июля находился на относительно высоком уровне: было и 2000, и 2100 пунктов. А в августе начался настоящий фондовый спад: 26 августа индекс РТС находился ниже отметки 1600 пунктов. Именно за падением российских акций последовало падение акций других развивающихся стран. Инвесторы указывали, что их не устраивает, например, неопределенность отношений власти и крупного бизнеса в России. Указывали они и на то, что инвестиционной привлекательности России вредят ее внешнеполитические шаги. Западные аналитики только поддерживали такие настроения. Один из них заявил: «Мы видим очередной акт спектакля под названием «Как уничтожить инвестиционную историю страны, которая пользовалась едва ли не наибольшим доверием в мире развивающихся рынков»».
     Кстати, именно в уходящем году российские власти дали понять, что если мировую экономику в лице иностранных инвесторов не устраивает Россия, то и ее не устраивает мировая экономика. До 2008 года одним из символов заинтересованности России в западном капитале было ее стремление вступить в ВТО. И вот в августе 2008 года российские власти прямо указали, что ходом вступления в ВТО совершенно недовольны, любой ценой в эту организацию не стремятся и готовы отказаться от уже достигнутых с членами ВТО соглашений, предполагающих с российской стороны некоторые уступки. Мол, просто так уступать членам ВТО больше не будем, хотите принимать – принимайте сразу. Не хотите – не надо.
     В конце концов российские акции упали так, что иностранные наблюдатели не могли удержаться от язвительных замечаний в духе «вот тут российские власти рассуждали о том, что их экономика является островком стабильности, а между тем оказалось, что российский фондовый рынок стал едва ли не лидером мирового падения».
     Российские граждане в 2008 году могли заметить, что не все в экономике определяется способностью либо неспособностью России устоять перед лицом мирового кризиса. Перед началом года власти приняли на себя повышенные антиинфляционные обязательства – снизить годовую инфляцию с прошлогодних 11,9 до 8,5%. Так они делали ежегодно: в прошлом году, когда в мире уже говорили о кризисе, а в России еще нет, и в позапрошлом году, когда о кризисе еще не говорили нигде. А цены в нынешнем году, когда о кризисе говорили и в России, и в мире, вели себя с редким постоянством: как не хотели снижаться, так и не снижались. Уже в марте власти признали провал антиинфляционного плана (только за три месяца цены уже повысились почти на 5%) и выдвинули новый план в 9,5% (имея в виду уложиться в 10%). Потом хотели уложиться в 11,8%, чтобы хотя бы было меньше, чем в прошлом году. А в конце концов признали, что никакие пересмотренные планы выполнить не удастся. К началу декабря инфляция уже составила 12,5%. Но как раз тут власти и прекратили беспокоиться, применив вышеупомянутую спасительную теорию: во всех бедах российской экономики, к числу которой, безусловно, можно отнести инфляцию, в современных условиях виноваты внешние силы, прежде всего американские банки и власти.
     Граждане могли бы также заметить, что осуществили значительный вклад в неснижение инфляции. Осенью во всем мире в обстановке кризисной паники произошло резкое замедление инфляции: граждане, испугавшись грядущей массовой безработицы, не то чтобы вовсе перестали ходить по магазинам, но явно не выказывали стремления платить повышенные цены. Вот продавцы их повышать и перестали. В России граждане не то чтобы безработицы вовсе не боялись. Но этот страх не помешал им продолжать ходить по магазинам, так как больше всего они опасались оскудения товарного ассортимента. Продавцы же продолжали повышать цены, исходя из того, что как раз сейчас деньги необходимы как никогда. Впрочем, такие настроения продавцов товаров и услуг не были отличительной чертой 2008 года: им и в предыдущие годы деньги были постоянно необходимы как никогда. Иначе Россия с ее постоянно растущим курсом рубля не была бы страной с невероятно высокой инфляцией.
     В 2008 году курс рубля перестал быть постоянно растущим. Напротив, к концу года он стал весьма быстро падать. И это вызвало значительное беспокойство у граждан. Впрочем, и здесь можно было применить теорию пагубного воздействия внешних сил. Действительно, что делать? В период осеннего обострения мирового финансового кризиса доллар внезапно стал быстро расти на мировом рынке. Почему бы ему не расти и в России? Кроме того, мировые цены на нефть, невероятно взлетевшие в первом кризисном полугодии, столь же невероятно упали во втором кризисном полугодии. Между тем подушка безопасности пополняется за счет нефтедолларов. Не сдувать же эту подушку только для того, чтобы курс рубля был незыблемым! Впрочем, это не отменяло учения об островке стабильности. Ведь не упал же рубль так катастрофически, как в 1998 году!
     Надо заметить, что к концу года российские власти показали, что готовы искусственно обеспечить и подушку, и островок. Они выразили намерение помочь ОПЕК в сокращении производства с целью поднять мировые цены на нефть. Правда, это способно лишь усугубить мировой финансово-экономический кризис, так как высокие нефтяные цены экономики западных стран явно не потянут. Впрочем, островок кажется особенно привлекательным именно в бушующем океане.

Новогодние тезисы о кредитной политике

     Одной из важнейших составляющих конкурентоспособности бизнеса является доступность кредитного ресурса. Определяется она не только возможностью получить средства на необходимый срок, но и ценой, которую за них приходится платить.
     Возникает вопрос: кто определяет цену кредита? Все думают, что банки. На самом деле стоимость коммерческого банковского кредита находится в прямой зависимости от начальной стоимости ресурса на рынке. Главную роль здесь играет ставка, по которой рефинансируются банки. Она определяется ЦБ, и, таким образом, стартовая цена ресурса, по сути дела, является производной от политики денежных властей.
     Какую же политику мы видим?
     Первичная стоимость сегодня закладывается на уровне 11-13% – это и рефинансирование ЦБ, и сама ставка на беззалоговых аукционах. Совершенно очевидно, что в такой ситуации ставка по кредиту коммерческого банка вряд ли может быть ниже 18-20%, ведь он закладывает в нее стоимость всех имеющихся рисков, немалые операционно-административные издержки, учитывает негативные ожидания. А кредит, превышающий ставки 20%, означает смерть для бизнеса.
     Нельзя признавать необходимость кредитования и полагать, что удастся административно обязать банки давать кредиты. Как вы их обяжете? Созданием Госбанка СССР со свертыванием кредитной системы? Некоторые банки вынуждены даже в условиях дефицита ликвидности досрочно возвращать кредиты. Ведь слишком накладно обслуживать трехмесячные кредиты под 13% годовых.
     Давайте посмотрим, что происходит в мире. Практически все страны, вовлеченные в нынешний финансовый кризис, стимулируют покупательский спрос, а с ним и поддерживают свою экономику путем снижения ставок рефинансирования. Так, Япония снизила ставку практически до нуля, США – до 0,25 пункта, европейские страны – до 2,5 пункта.
     Наша экономика по своему состоянию ближе к кредитной дистрофии, но, как это ни абсурдно, мы не только держим и без того высокую ставку первичного ресурса, но и умудряемся ее повышать и повышать.
     Ради спасения экономики американцы, европейцы, японцы не боятся прибегать к эмиссии. И инфляция у них не зашкаливает до двухзначных величин. Мы же поступаем с точностью до наоборот, аргументируя свои действия необходимостью борьбы с инфляцией. Между тем за последний год она существенно возросла, и отнюдь не потому, что у нас слишком быстро развивается кредитование, а потому, что сказочными темпами росли бюджетные расходы и тарифы монополистов. Мы уже «накачали» инфляцию по этим двум каналам, а теперь еще и подгоняем под нее ставку рефинансирования и все остальные ставки размещения госсредств.
     Такими методами инфляцию, уверен, мы не поборем, более того, рискуем попасть в зону стагфляции, то есть разгула инфляции при стагнации производства.
     Озвучено и другое, не менее странное обоснование денежной политики – опасение давления на рубль. Мол, если мы сейчас не повысим ставку рефинансирования, то люди купят валюту и рубль будет падать.
     Но скачкообразное поведение рубля – прямой результат отсутствия диалога между финансовыми властями и народом. Стабильность рубля не надо было подвергать сомнению. Надо объяснить, что рубль должен свободно колебаться в рамках валютного коридора, потому что чем он шире, тем крепче наша рыночная позиция и тем больше доверия к нам со стороны остального мира. Рынок «дышит», отвечает на события в мировой экономике временным перевесом в сторону той или иной валюты, но никто не говорит, что он обязательно должен «дышать» против рубля. Мы же, ничего не объясняя, даем панические импульсы.
     Сначала не удержали панику на вкладах – меры, хотя и эффективные, осуществили с большой задержкой. Возникла неустойчивость, деньги ушли из банков и по дороге к матрасам по годами выработанной привычке превратились в валюту. В валюту же мы теперь толкаем население и своими рассуждениями о мягкой девальвации.
     Вижу только один путь выхода из кризиса. Это постепенное, но существенное снижение стоимости первичного ресурса. Если будут кредиты по приемлемым ставкам, то будет производство, когда будет производство, то будут и рабочие места, а значит – платежеспособный спрос.
     В новом году хочу пожелать читателям оптимизма, поскольку в долгосрочные страшилки я не верю. У нас есть проблемы, и в ближайшие полгода от них никуда не уйти. Но я надеюсь, что финансовые власти смогут наладить конструктивный диалог не только с пятью-шестью банками, но и широким кругом частных банков разного уровня, а также с самим бизнесом и с народом. Сумеют объяснить сначала себе, а потом и общественности, чего они хотят, что делают и собираются делать.
     Когда денег нет, разговаривать тяжело. Но когда есть деньги, ресурсы, нефть, можно надеяться на то, что этот кризис послан для того, чтобы мы немного отрезвели от развращающего профицита.

В православных церквях молятся о преодолении финансового кризиса

     Опасаясь попасть под сокращение или потерять часть зарплаты, россияне в массовом порядке заказывают в храмах «антикризисные молебны», просят священников освятить их рабочие места. Между тем и сама Русская православная церковь (РПЦ) начала испытывать серьезные финансовые затруднения. Незадолго до своей кончины Алексий II направил президенту России Дмитрию Медведеву письмо с предложениями по «обеспечению стабильности финансового положения РПЦ в новых условиях».
     Кому нужно молиться в период финансового кризиса? Странный вроде бы вопрос: тому же, кому и в другие времена. И в первую очередь Спасителю.
     Однако в России появилось новое веяние – заказывать в храмах «антикризисные молебны». «Люди подходят с такой просьбой не только в церкви – в разных местах, даже на вокзалах и в аэропортах, что меня удивляет, – говорит игумен Феодосий (Чернейкин), наместник монастыря Святых Новомучеников и Исповедников Российских в Новосибирске. – У нас о Боге вспоминают, только когда плохо. Это пережитки советской психологии, в царские времена подход был другим». В царские времена и слова такого – «кризис» – не было. Поэтому сегодня россияне усердно просят защитить их от финансовых напастей святителя Николая Угодника, великомученика Трифона, святителя Митрофана Воронежского, великомученика Иоанна Нового Сочавского, который по преданию занимался морской торговлей.
     Страхуясь от возможного произвола работодателей, сотрудники коммерческих фирм в последнее время все чаще стали приглашать пастырей освятить их офисы. Впрочем, на Божью помощь надеются и хозяева. Так, в начале ноября новый завод компании «Чистая вода» посетил архиепископ Новосибирский и Бердский Тихон (Емельянов). Архиерей щедро окропил скважины завода, складской комплекс и офис компании.
     Если простые граждане взывают к высшим силам, то церковные иерархи обращаются к сильным мира сего. Управляющий делами Московской патриархии митрополит Калужский и Боровский Климент (Капалин) признался: «Мы не занимаемся бизнесом. У нас нет такого, чтобы какие-то производства сокращались. Но на Церкви это (финансовый кризис. – «НИ») сказывается в другом плане. Многие храмы восстанавливаются за счет спонсорских средств. Когда люди, которые ведут бизнес, находятся в кризисной ситуации, они, естественно, меньше помогают. Но главное – кризис коснулся простых людей. Как же они будут жить? Церковь ставит этот вопрос перед представителями бизнеса. В Москве есть предприятия, где услышали наше обращение и не стали сокращать людей, а сократили количество рабочих дней».
     Как известно, Алексий II не оставил подробного завещания – лишь записку с краткими распоряжениями на случай своей смерти. Однако перед последней поездкой за рубеж, откуда он вернулся тяжело больным, Святейший направил президенту Дмитрию Медведеву письмо, которое сегодня вполне можно назвать «завещанием патриарха». В этом документе содержатся предложения по «обеспечению стабильности финансового положения Русской православной церкви в новых условиях». Речь, прежде всего, идет о предоставлении РПЦ беспроцентной ссуды, размеры которой можно будет оговорить отдельно.
     Кроме того, патриарх попросил президента о льготах по обслуживанию банковских вкладов и оплате коммунальных услуг. В письме подчеркивается, что в 2004 году Федеральная служба по тарифам рекомендовала рассчитывать стоимость «коммуналки» для религиозных организаций, содержащихся за счет прихожан, по тем же правилам, что и для населения, но энергетические комиссии в регионах игнорируют эту рекомендацию. Наконец, глава РПЦ внес на рассмотрение главы государства предложение об освобождении Церкви от налога на имущество всех объектов, которые она использует для осуществления своей уставной деятельности. По действующему законодательству налогом на имущество не облагается лишь та недвижимость, которую РПЦ использует для осуществления своей религиозной деятельности. Льготы не распространяются на здания епархиальных управлений, гостиницы, паломнические центры и другие хозяйственные объекты.
     Президент ознакомился с обращением патриарха и дал поручение всем заинтересованным ведомствам «проработать и подготовить предложения». Нет сомнения, что посмертная воля патриарха будет исполнена. Что касается представителей других конфессий, то, по данным «НИ», обращаться к руководству страны с подобными просьбами они не планируют.

НАЛОГОВИК НАЗНАЧЕН БЛАГОДЕТЕЛЕМ
     Архиепископ Нижегородский и Арзамасский Георгий (Данилов) назначил руководителя управления Федеральной налоговой службы по Нижегородской области Николая Полякова ктитором (попечителем) собора в честь Рождества Пресвятой Богородицы в селе Катунки Чкаловского района. Это первый подобный опыт в современной церковной истории, сообщается на сайте Нижегородской епархии РПЦ. Николай Поляков давно и плодотворно сотрудничает с епархией. Так, благодаря помощи Федеральной налоговой службы по Нижегородской области восстанавливаются храмы в городе Городце и cеле Катунки.

АНГЛИЧАНЕ СОСТАВИЛИ АНТИКРИЗИСНУЮ ИНТЕРНЕТ-МОЛИТВУ
     По мере углубления экономического спада в Великобритании все большее число жителей королевства, не полагаясь на правительство, обращаются к Богу с молитвой о помощи, используя для этого и возможности Интернета. Как рассказал представитель Англиканской церкви доктор Джон Престон, в специально составленной молитве о нынешней финансовой ситуации британцы призывают Всевышнего спасти их от разорения и сохранить в целостности их банковские счета и бизнес.
      «Я не думаю, что люди целенаправленно обращались в Интернет в поисках религии, но по мере того, как они блуждают по сайтам, их мысли поневоле обращаются к вере», – сказал доктор Престон.
     «Господи, – говорится, в частности, в этой электронной молитве, – мы живем в тревожные дни, когда во всем мире растут цены, увеличиваются долги, разоряются банки, сокращаются рабочие места и хрупкая безопасность становится все более эфемерной. Возлюбленный Господь, снизойди до нас в наших страхах и услышь нашу молитву, будь нам надежной опорой среди зыбучих песков и светочем в темноте, помоги нам воспринять твой дар умиротворения и направь наши сердца к истинной радости».
     По материалам ИТАР-ТАСС

     Даже ощутив кризисные явления не в заокеанской, а в собственной экономике, власти продолжают действовать по принципу «а вдруг и на этот раз удастся проскочить».
     Казалось бы, уже давно было пора привыкнуть к зигзагам российской экономической политики, но все равно каждый раз власти находят, чем удивить.
     Вот выступил, например, премьер России Владимир Путин в Набережных Челнах, да и поддержал отечественный автопром. Мало того, что он предложил ударить автопробегом по железной дороге на Дальний Восток, так еще и пообещал субсидировать процентные ставки по кредитам граждан на приобретение автомобилей, выпущенных на территории России и относящихся к сегменту наиболее массового спроса – стоимостью до 350 тысяч рублей. Интрига состоит в том, что за пару недель до этого он же, общаясь в прямом эфире с российским народонаселением, рассказал, что цены на бензин – это тоже часть социальной политики государства: «За счет людей с большими или средними доходами, за счет людей, которые все-таки могут позволить себе машину, покупать бензин, мы изымаем доходы в бюджет и перераспределяем среди тех, кто остро нуждается».
     Тут бы ему продолжить эту мысль да пообещать доплачивать за бензин тем самым владельцам машин стоимостью до 350 тысяч рублей, чтобы они не платили своеобразный дополнительный бензиновый налог, которым их втихую обложили. Но премьер тогда свою мысль развивать не стал…
     Получилось нехорошо: сначала людей вытолкнули из городов или на их окраины жуткими ценами на жилье, связанными во многом с коррупцией подчиненных премьеру чиновников, а потом при попытке воспользоваться автомобилем «отселенцев» наказали еще раз.
     Приходится констатировать, что в одном случае дешевые авто были премьером поддержаны, в другом – наказаны… То ли за две недели у нас появился новый сегмент нуждающихся, то ли просто антикризисные меры возникают спонтанно, и об их разработке никто заранее не подумал?
     Кстати, обычно относительно низкие цены на топливо – в странах с большими территориями: США, Бразилия, Аргентина, Канада, Австралия... Там точно знают, что машина далеко не всегда роскошь – она еще и средство передвижения. И правительства тех стран осознают свою социальную ответственность за интеграцию национальных территорий и граждан, на них проживающих. В этом смысле все российские граждане оказались социально незащищенными перед нынешними ценами на бензин.
     В том же декабрьском общении с народом премьер-министр заявил, что из-за экспортной пошлины экспортеры с каждой тонны нефти несут убыток в $68. Эксперты прикинули, что ситуация на момент выступления была еще хуже и убытки превышали $89 с тонны. Такая ситуация сложилась из-за того, что еще в начале осени экспортная пошлина составляла $485,8 за тонну, а российские нефтяные компании, по данным Минфина, потеряли приблизительно $7 млрд, поскольку экспортная пошлина на нефть в стране менялась медленнее, чем мировая цена на нефть (знаменитые «ножницы» Кудрина).
     При этом за первые восемь месяцев 2008 года, когда цены на углеводороды резко выросли, они получили дополнительно $17,5 млрд. «В некоторые месяцы за счет этих «ножниц» нефтяники выигрывали до 200 долларов на тонну, но мужественно терпели этот результат», – саркастически заметил замминистра финансов Сергей Шаталов. Тем самым он признал, что не понимает элементарное: если компания заработала много денег, это еще не значит, что она затем будет топить ими печку. А главное, что им создана абсурдная налоговая система, которая действует по принципу «недолет – перелет».
     Цены на нефть достигли своего пика 11 июля, когда баррель марки WTI подорожал до $147,27, а потом началось их стремительное падение. И все эти несколько месяцев, пока падали цены, правительство пребывало в глубоких сомнениях: еще за неделю до всенародной пресс-конференции Путина правительство отказало нефтяникам в экстренном понижении пошлины. Вообще,
     как выяснилось, на случай падения нефтяных цен оперативного плана действий разработано не было. И это несмотря на то, что еще в марте прошлого года министр финансов Алексей Кудрин настаивал на том, что «пик цен пройден в 2006 году» и «можно ожидать, что в долгосрочной перспективе цена на нефть будет находиться в пределах 40-50 долларов за баррель».
     В результате в конце 2008 года фактически были установлены запретительные пошлины на экспорт главного товара страны и подорвана нормальная деятельность ее основных налогоплательщиков. На ленту новостей стали приходить сообщения о том, что БАМ забит цистернами с топливом, которые используются как временные хранилища, а трубопроводы «Транснефти» заполнены с той же целью. Как могло случиться, что несколько месяцев нефтяные компании были вынуждены торговать себе в убыток? Если уж у стольких государственных нянек оказалась без глазу ключевая отрасль экономики, что же тогда происходит со всеми остальными?!
     Гром грянул, и только тогда начали приниматься решения о сроках мониторинга цен для расчета экспортной пошлины, о ее ставке, об изменении формулы НДПИ (налог на добычу полезных ископаемых), о налоговых каникулах и т. д. Неохотно, все еще надеясь «на авось». А вдруг и на этот раз пронесет, ведь за последние годы столько раз фортуна выручала – и грех с монетизацией льгот прикрыла, и выстраивание системы централизованного бюджетного федерализма, и рост коррупции, и государственную монополизацию рынка в форме «ползучей» национализации, и создание уникальной, невиданной в мире «плоской» налоговой системы в ТЭК…
     Нефтяники постарались отыграть свои потери на мировом рынке за счет поддержания уровня цен на нефтепродукты на рынке внутреннем. При этом на затратах и, соответственно, ценах сказалось устаревшее оборудование на российских нефтеперерабатывающих заводах (а оно изношено на 80%).
     Плюс рост тарифов, например, на железнодорожные перевозки, по которым к розничным поставщикам поступают цистерны с горючим, лаг запаздывания – эффект домино, когда нефтеперерабатывающие заводы какое-то время работают на закупленном заранее еще дорогом сырье, неравномерный по регионам платежеспособный спрос…
     Последнее время вокруг только и разговоров: почему это цена на бензин в стране не падает вслед за падением цен на нефть на мировом рынке, как это происходит во многих других государствах? Однако в США в цене бензина заложено 20-30% налогов (в разные месяцы), а в России – порядка 60-70%. Таким образом,
     цена на бензин – это во многом цена жадности фискальных органов, или налоговой надбавки к цене, которую они готовы переложить на потребителя. Т. е., грубо говоря, в конце текущего года 7-9 рублей в литре бензина была платой за работу нефтяных компаний, а все остальное – аппетиты фискальных органов.
     Тем не менее находится немало желающих искать ключ ко всем проблемам в сговоре нефтяных компаний. В том числе и с легкой руки самого Владимира Путина, который в начале июля устроил разнос ФАС за скачок цен на нефтепродукты, списав все на то, что «пока уровень развития конкуренции в экономике явно недостаточный». И ФАС тут же возбудила дела в отношении пяти ведущих нефтяных компаний, призвав на помощь еще и коллег из МВД и Генпрокуратуры. Однако когда премьера спросили об удивительной стабильности внутренних цен на бензин на декабрьской пресс-конференции с народом, он не стал говорить о монополизации, а заговорил о налоговых условиях, созданных ныне для нефтяных компаний, и пообещал улучшить их, но только с нового года.
     При этом предполагается продолжить эксперименты с НДПИ, введенным с начала 2002 года. Чисто браконьерским налогом, нацеленным на первоочередную разработку самых выгодных месторождений. С помощью этого фискального позора не решается ни одна налоговая задача: компании, которые работают на относительно лучших месторождениях, платят среднюю цену, а те, кто мог бы работать на месторождениях похуже, консервируют их и уходят, т. е. не платят налогов вовсе. В итоге – падающая добыча и прореха в бюджете.
     Что касается монополизации в ТЭК, то она рукотворного происхождения – налицо последовательная государственная политика: сокращение числа ВИНКов, вертикально интегрированных компаний (ЮКОС, «Сибнефть», «Славнефть», «Северная нефть», ОНАКО и др.), которые исчезли, будучи съедены их конкурентами, а главное – укрепление положения двух госкомпаний – «Газпрома» и «Роснефти» – всеми доступными государству же средствами…
     Откуда было взяться конкурентам, если с каждым годом все больше явных и скрытых ограничений вводилось на деятельность иностранных инвесторов в российском ТЭКе, а отношение к интересам небольших нефтегазовых компаний было демонстративно пренебрежительным?! Да что там «малыши», если даже ведущие компании страны не могли прорваться через условия транспортировки «Газпрома» и его закупочные цены. Как на полном серьезе заявил в прошлом году один крупный чиновник, «мы имеем дело не с доминированием тренда на огосударствление, а с трендом на интеграцию», а «Минпромэнерго» – за конкурентную политику, но там, где мы должны конкурировать с иностранцами».
     Сколько в свое время было разговоров про то, что «государство возвращается в ТЭК», что вот теперь, мол, можно будет с помощью влиятельных госкомпаний фактически устанавливать цены на внутреннем рынке, в том числе и с помощью товарных интервенций… Ну и где все это? Или государство вернулось в ТЭК, чтобы держать там монопольно высокие цены?
     За последние пять лет были подорваны основы конкуренции в нефтегазовом секторе страны и построен монополизм в самой тяжелой, государственной форме, а в результате страна подошла к экономическому кризису с разрушенной системой рыночного иммунитета.
     После всего этого можно до скончания века клеймить монополизм и обсуждать борьбу с ним силами ФАС. Вместо того, чтобы задуматься, что на самом деле мешает наполнению внутреннего рынка, почему компании не вкладывают деньги в модернизацию переработки, что нужно делать с налогами, стабильностью контрактов, правовыми гарантиями, судом и т. п.
     Как бы после всех этих увлекательных историй с ценами на автобензин или авиакеросин мог выглядеть знаменитый диалог из «Собачьего сердца» на современный лад?
     – Монополия, Филипп Филиппович!
     – Нет, и вы первый, дорогой Иван Арнольдович, воздержитесь от употребления самого этого слова. Это мираж, дым, фикция! Что такое эта ваша монополия? Старуха с клюкой? Ведьма, которая остановила полеты самолетов и автомобильные перевозки? Да ее вовсе не существует! Что вы подразумеваете под этим словом? Это вот что: если правительство вместо того, чтобы стимулировать конкуренцию, будет сокращать число компаний, которые и без того доминируют в отрасли, то наступит монополия. Если власти будут изо всех сил укреплять положение на рынке двух государственных компаний в качестве национальных чемпионов, брать под неформальный контроль деятельность частных компаний, ограничивать приток иностранных компаний-конкурентов, если фискальные органы будут «кошмарить» частный бизнес и то же самое будут делать прокуратура, МВД, Росприроднадзор и другие госструктуры, то в нефтегазовом секторе получится монополия. Следовательно, монополия сидит не на рынке, а в головах! Значит, когда эти «баритоны» кричат: «Бей монополию!» – я смеюсь. Клянусь вам, мне смешно! Это значит, что каждый из них должен бить себя по затылку!
     Автор – старший научный сотрудник ИМЭМО РАН

     Масштабы сегодняшнего мирового кризиса заставляют задуматься не только о спасении национальных экономик, но и об избавлении человечества от этих постоянно повторяющихся катаклизмов.
     «Я думаю, что банковские учреждения являются более опасными для наших свобод, нежели готовые к бою армии. Если американский народ когда-нибудь позволит, чтобы частные банки контролировали его валюту, то банки и корпорации, которые будут процветать вокруг них, лишат людей их собственности сначала через инфляцию, затем через рецессию, и так до того дня, когда их дети однажды проснутся бездомными и бесприютными на земле, которую покорили их родители».
     В наши дни, когда всемирный финансовый кризис становится почти буквальным подтверждением этого предостережения, с трудом верится в то, что оно было высказано больше двух веков назад, в 1802 году. И не каким-нибудь тогдашним экономическим «гуру», а провинциалом (по европейским меркам того времени) Томасом Джефферсоном, третьим президентом Соединенных Штатов.
     Тем не менее будем справедливы: Томас Джефферсон был широко образованным человеком – его знали как философа, агронома, архитектора и даже изобретателя. Но его прозорливое суждение о пагубности банковской системы было явно навеяно не столько глубокими экономическими познаниями, сколько практическим опытом общения с банками в качестве владельца плантации в Вирджинии. Другими словами, элементарным здравым смыслом.
     Финансово-экономическая история Соединенных Штатов, а впоследствии и всего мира неоднократно, включая сегодняшний кризис, подтверждала справедливость пророчества Джефферсона. Но его предостережение было прочно забыто.
     Человечество предпочитало видеть в череде этих кризисов не столько указание на имманентную порочность «рыночной экономики», сколько доказательство ее способности «возрождаться из пепла» после очередной катастрофы, а следовательно, ее пригодности к дальнейшему употреблению.
     Со временем в восприятии тех людей, которые были так или иначе затронуты этим процессом, безмерно усложнившаяся рыночная экономика превратилась в некий самодостаточный и саморегулирующийся механизм, существующий абсолютно независимо от реальных, в том числе и нравственных потребностей человечества.
     Почти полвека назад, в 1962 году, этот феномен был сжато, но исчерпывающе описан американским социальным фантастом Клиффордом Саймаком в романе «Почти как люди». Это история о том, как некие инопланетяне, скрупулезно соблюдая законодательство Земли в области торговлей недвижимостью, чуть было не сделали бездомным все человечество. Причем не из каких-то человеконенавистнических намерений, а руководствуясь исключительно коммерческими целями.
     Свои соображения по этому поводу Саймак вложил в уста престарелого владельца магазина, представителя уважаемой торговой династии из небольшого города на Среднем Западе.
     «В наше время люди забыли, что такое хорошие манеры. Забыли, что такое любезность. Что такое уважение. Отвыкли думать по-доброму о своем ближнем. Деловой мир превратился в сплошные бухгалтерские операции, выполняемые машинами или людьми, очень похожими на машины своей бездумностью. В мире нет чести, нет доверия, и его этикой стала этика волчьей стаи».
     Скептик обязательно заметит, что по сравнению с марксовыми обличениями «бесчеловечной природы капитализма» старик-торговец не сказал ничего нового. Но суть проблемы сегодня заключается вовсе не в том, чтобы определить, кому принадлежит приоритет констатации этой печальной реальности. И не в том, чтобы позлорадствовать по поводу очередного краха «страны желтого дьявола», сиречь Соединенных Штатов. А в том, чтобы задать себе элементарный вопрос:
     может ли человечество придумать себе что-то понадежнее взамен этой системы, регулярно дающей все более катастрофические сбои, после которых человеческие судьбы ломаются уже не в масштабах одной страны, а в масштабах планеты?
     Карл Маркс умер в уверенности, что, в отличие от, скажем, Кампанеллы или Томаса Мора, он придумал вполне реалистичную формулу идеального общества. Помните? Как только человечество достигнет определенного уровня производительных сил, в силу вступят принципы коммунизма – от каждого по его способностям, каждому по его потребностям. В этой формуле всеобщего благоденствия, доступной пониманию любого люмпена, а потому безоговорочно вожделенной им, подразумевалось, так сказать, по умолчанию, что «уровню производительных сил» будет соответствовать такой уровень общественного сознания, который отвратит любого индивидуума от стремления к обладанию сразу четырьмя океанскими яхтами, к приобретению двадцати «Бентли» и «Ягуаров» или к поездкам в Куршевель в сопровождении роты длинноногих девиц.
     Другими словами, Маркс искренне – и вполне логично – предполагал, что нравственный, этический компонент в коммунистическом обществе столь же важен, что и уровень развития производительных сил. Ему и в голову не могло прийти, что развитие производительных сил, а вместе с ними и новейших, немыслимых в его время технологий приведет, напротив, к нравственной деградации человечества. Той самой, о которой с безнадежной печалью говорил саймаковский герой.
     Постсоветские нувориши исчерпывающим образом продемонстрировали, чего стоили уроки добровольно-принудительного аскетизма и коммунистического «нестяжательства», десятилетиями вбивавшиеся в головы homo soveticus.
     Но в этом смысле Россия выглядит всего лишь примитивной карикатурой на западные общества. Точно так же, как эти самые западные общества выглядят карикатурой на общество коммунистическое, рожденное воображением Маркса.
     Действительно, если вдуматься, то с точки зрения основоположника научного коммунизма те же Соединенные Штаты в последние десятилетия практически выполнили его главное условие, то есть довели развитие своих производительных сил практически до требуемого уровня. Более того, американские граждане стали жить почти как при коммунизме. То есть с каждого, включая убежденных безработных, общество спрашивало по его способностям, а большинству давало жить по потребностям. Кончилось это, как мы сегодня видим, в полном соответствии с вещим предостережением Джефферсона. Причем самое интересное заключается в том, что банки, по существу, копировали поведение граждан (а может быть, наоборот) – стремясь к увеличению своих доходов, то есть к расширению потребления, они точно так же брали на себя больше обязательств, чем позволяли их реальные финансовые возможности.
     Тот же самый феномен наблюдается и в Европе, только с меньшим размахом. И пресловутая «протестантская этика», якобы зовущая к умеренности, здесь ни при чем – в конце концов, национальная этика Соединенных Штатов тоже создавалась «белыми англо-саксонскими протестантами». Просто стяжательские пороки каждой из европейских наций проявляются в масштабах, соответствующих величине их экономики.
     Говоря проще, нравственностью здесь и не пахнет. Это утверждение вряд ли шокирует тех, кто помнит печальную констатацию современника Джефферсона Адама Смита, который еще в конце XVIII века отмечал, что основной целью человека является тщеславие. Отсюда, считал Смит, и идет искажение «нравственных чувств». А механизм этого искажения заключается по Смиту в следующем: «Почитание знатности и богатства подменяет уважение к благоразумию и добродетели, а презрение к бедности и ничтожеству часто более видимо, чем отвращение к сопутствующим им пороку и невежеству». Между тем,
     масштабы сегодняшнего мирового кризиса не только беспрецедентны, но и явно обещают нам после небольшой передышки еще более грандиозные потрясения. Казалось бы, впору, наконец, задуматься не столько о спасении национальных экономик, сколько об избавлении самого человечества от подобных катаклизмов.
     Разумеется, надо отдать должное сегодняшним экономическим и финансовым руководителям, которые, пожалуй, впервые в истории мировых кризисов пытаются координировать меры по общему спасению, проявляя, хоть и «сквозь зубы», некую планетарную солидарность. Но эта похвальная, в принципе, деятельность по-прежнему не выходит за рамки тех самых «бухгалтерских операций, выполняемых машинами или людьми, очень похожими на машины своей бездумностью».
     В нашем мире, постоянно разодранном в клочья вопиющими контрастами между изобилием и нищетой, державными амбициями, религиозной и расовой нетерпимостью, эгоцентризмом национальных психологий, тщеславием сильных мира сего и, наконец, «пороками и невежеством», было бы безответственным прекраснодушием предлагать в качестве панацеи очередную утопию в виде призыва к согласованию некоей общечеловеческой этики, включая этику потребления. Особенно когда видишь, что
     в самый разгар кризиса, последствия которого все еще невозможно предугадать, страны, от которых во многом зависит будущее планеты, продолжают с упоением предаваться строительству геополитических «потемкинских деревень» – кто в Ираке или в Афганистане, а кто в Карибском море.
     И если констатация этой реальности хоть в малейшей степени подтверждает гипотезу о том, что человечество является тупиковой ветвью эволюции, то, право, так ли уж существенно, в каком виде – однополярном или многополярном – наш мир упрется в этот тупик.

Минфин провел секвестр на полтриллиона своими силами

     Неофициальный секвестр бюджетных расходов на 2009 год на уровне около 6-7% расходной части будет проведен Минфином без объявлений и обсуждений. По поручению премьер-министра Владимира Путина от 12 декабря Минфин уведомил министерства и ведомства, что лимиты их бюджетных обязательств по расходам на 2009 год должны составлять 85% от указанных в бюджете – за исключением нормативно обусловленных, которых в бюджете около половины. Эта технология позволит Минфину уже с начала 2009 года иметь в бюджете не менее 500-600 млрд руб. (около 1,5% ВВП) скрытых резервов по расходам.
     Вчера Министерство финансов опубликовало материалы совещания, состоявшегося в Минфине 19 декабря и посвященного завершению финансового года, и тезисы выступавших, в том числе замглавы Федерального казначейства Дмитрия Гришина. Конец года для ведомств традиционно является самым сложным в бюджетном отношении – в основном речь шла о технологических аспектах формирования расходных расписаний главными распорядителями бюджетных средств (ГРБС), подготовке и выдаче казначейских уведомлений, ряде приказов Минфина по бюджетному процессу, вступающих в силу с 1 января 2009 года. Тем не менее в тезисах к выступлениям констатируется: правительство уже приняло решение по сокращению на весь 2009 год значительной части расходов бюджета на 15%.
     Неофициальный секвестр расходной части бюджета, следует из документов Минфина, проводится по поручению премьер-министра Владимира Путина ВП-П13-7336 от 12 декабря. Согласно поручению, лимиты бюджетных обязательств на весь 2009 год будут сформированы Минфином, «исходя из 85% общего объема бюджетных ассигнований, предусмотренных на 2009 год соответствующему главному распорядителю», за исключением «нормативно обусловленных ассигнований». Последние – расходы бюджета, которые определены тарифами, нормативами отчислений. К ним, например, относятся расходы бюджета на межбюджетные трансферты, на оплату расходов, определяемых госрегулируемыми тарифами, на зарплату бюджетникам.
     Формирование лимитов ГРБС ранее было рутинной процедурой исполнения бюджета – они удовлетворялись, как правило, на 100%. Межбюджетные трансферты и нормативные расходы составляют около 50-55% расходов ГРБС. Вне лимита ГРБС не могут заключать контракты, вести работы, оплачивать счета.
     Таким образом, неофициальному секвестру, который не будет оформляться поправками в законы и даже нормативными актами правительства, подвергнутся около 6-7% расходов бюджета на 2009 год, составляющих сейчас 9,024 трлн руб. Нераспределенные таким образом средства (500-600 млрд руб., около 1,5% ВВП) не будут ни бюджетным профицитом, ни экономией ГРБС – по сути они будут резервом Минфина, которым он может оперировать так же, как и резервным фондом (3,6 трлн руб., более 9% ВВП).
     Впрочем, пока неизвестно, будут ли эти средства в распоряжении Минфина вообще. Напомним, в законе о бюджете на 2009 год был запланирован профицит в 1,9 трлн руб., однако бюджет и нефтегазовый трансферт в него (2,5 трлн руб.) рассчитаны исходя из цен на нефть на уровне $95 за баррель (примерная среднегодовая цена нефти в 2008 году). «По нашим оценкам, исходя из текущего состояния доходов, в 2009 году будет зафиксирован дефицит бюджета на уровне 3,5% ВВП, и вряд ли правительству удастся его существенно сократить»,– сказала «Ъ» Елена Лебединская из Экономической экспертной группы. По ее словам, поскольку уже после принятия закона о бюджете-2009 правительство обнародовало целый ряд мер поддержки экономики (трансферты регионам, Пенсионному фонду, госгарантии и пр.), фактический объем расходов по сравнению с запланированным только вырастет. «Сокращать Минфину, кроме инвестиций, особо нечего. В лучшем случае результатом пересмотра госрасходов станет не их общее сокращение, а перераспределение»,– поясняет госпожа Лебединская. Вряд ли речь идет о сознательной проциклической экономполитике правительства Владимира Путина (сокращение расходов в кризис, рост – на подъеме). Очевидно, Белый дом и Минфин просто хотят иметь дополнительный резерв и страхуют себя от недофинансирования расходов в случае резкого снижения налоговых и таможенных поступлений.
     О намерении Белого дома сократить по крайней мере часть расходов на 15% неоднократно говорили источники в правительстве, однако ни один из них не утверждал, что это уже произошло, а Владимир Путин говорил о таком сокращении лишь как об обсуждаемом в последний раз 17 декабря 2008 года. Предполагалось, что принципиальное решение о сокращении прежде всего госинвестиций будет принято вчера на заседании комиссии по бюджетным проектировкам – однако 23 декабря она не состоялась и перенесена на неопределенный срок. Поручения Владимира Путина, в отличие от распоряжений и постановлений правительства, публикуются редко. Если бы не информация Минфина, секвестр расходов был бы обнаружен лишь по показателям исполнения бюджета не ранее февраля 2009 года.
     В Минфине официально не комментируют документы. Впрочем, источники «РИА Новости» в ведомстве пояснили, что сокращение лимитов бюджетных обязательств вызвано переоценкой госрасходов,– очевидно, ГРБС просто не успевали произвести эту переоценку в связи со снижением цен на цемент, услуги строительства, другие услуги и товары, и было решено пользоваться июльскими расчетами с дисконтом в 15%. Впрочем, лимиты сокращены на седьмую часть сразу на весь 2009 год – коррекция посреди года потребует от ГРБС повторения бюджетной процедуры еще раз. Исходя из материалов семинара Минфина, окончательно секвестр будет утвержден 26 декабря.

     Бывший руководитель РАО «ЕЭС», а ныне глава госкорпорации «Роснано» Анатолий Чубайс дал интервью шеф-редактору журнала The New Times Евгении Альбац. С позволения редакции мы публикуем наиболее интересные выдержки из него.

О бане и проруби
     – Суть мирового кризиса, если в двух словах, – потребление, превышающее производство, – это первое. Второе – уже собственно российская картина – слишком быстрый рост экономики, в том числе за счет кредитных ресурсов. Но зачем российские бизнесмены брали кредиты? Чтобы распихать по карманам и уехать на Гавайи? Нет. Чтобы расти, чтобы инвестировать в бизнес, в производство, чтобы развиваться. Это плохо или хорошо? Ответ: это хорошо, если за этим профессиональный анализ и хеджирование рисков. И плохо, если этого нет. И получилось, что тот, кто слишком быстро развивался, получил самый сильный удар, а те, кто не развивался, не вкладывал, отделались легким испугом. Это означает, что темпы роста, которые мы реально имели в 2005 – 2007 годах – до 8,1% ВВП, были избыточны. Теперь уже очевидно: это был тот самый перегрев экономики. А из перегрева в кризис – все равно что из бани в прорубь, годится только для здорового организма.

О действиях властей
     – Первая волна кризиса была отбита успешно. Политическим руководством, а также монетарными властями России... Я имею в виду, что страна за прошедшие 2,5 месяца избежала колоссального риска, который нас бы действительно погрузил в состояние 98-го года или даже хуже. Мы избежали риска, который называется коллапс банковской системы. За полтора месяца правительство вкачало в банковскую систему полтора триллиона рублей. Из них, наверное, триллион «улетел» на Запад, а полтриллиона – под подушки. Но если бы власти этого не сделали, то мы бы сегодня не имели банковской системы.

О городах-заводах
     – Это самая тяжелая тема. Вы знаете, составлен список предприятий, кому помогать. Критерий: больше 12 млрд. рублей оборот, больше 3 тысяч, кажется, работающих. По этому критерию – 300 предприятий. Список Путина. Сейчас поедут индивидуально с ними разбираться. Ничего другого не придумаешь. Запоздали? Наверное. Можно было и раньше. Но, повторю, если бы правительство сначала не решило проблемы в банковском секторе, то сейчас было бы уже не до городов-заводов.

О том, что нас ждет дальше
     – Финансовый кризис, кажется, прошел. Банковская система устояла. Хотя, может, мы получим еще и вторую волну... Тогда вообще туши свет... Разворачивается кризис экономический. Экономический мы не объедем. Он неизбежен. Тот факт, что мы прошли финансовый кризис, не избавляет нас от экономического, он просто меняет его масштабы и параметры. Он точно будет. Экономический будет переходить в социальный весной. Будет ли социальный переходить в политический – это уже вопрос прочности той системы, что была выстроена за последние 8 лет.

     «Финансы поют романсы» – так называлась статья, опубликованная автором этих строк в июле 1998 г. Предсказанный в ней дефолт состоялся уже через месяц. Нынешний кризис руководство КПСС тоже предсказывало давно и, пожалуй, даже слишком упорно. Уверен, что многие читатели наших пресс-релизов только недоуменно покачивали головами – уж больно не вязались зловещие прогнозы с той благостной картиной бурного экономического роста, которая вроде бы представала перед их глазами.
     Зато теперь в наличии кризиса не сомневается, пожалуй, никто – даже г-н Путин, до последнего момента, кажется, искренне веривший, что Россия действительно является неким «островком стабильности». Правда, и сейчас официальная пропаганда продолжает твердить о том, что, дескать, кризис всего-навсего выражается в «замедлении темпов роста», но на практике уже, я думаю, очень и очень многим стало ясно, что российская экономика находится в полном минусе: курс акций российских предприятий снизился в 5 раз, заводы останавливаются, людей увольняют с работы или отправляют в неоплачиваемый отпуск, зарплаты сокращаются, появились пустые полки в магазинах и т.д. По всем параметрам кризис ударил по России значительно сильнее, чем по странам Запада, причем это только начало.
     Из-за необъятности темы нынешнее послание получится гораздо длиннее обычного, что вызывает у меня двойственное чувство. Как журналист я хотел бы сократить текст как можно больше, поскольку объёмистые сочинения плохо воспринимаются, а как экономист, напротив, боюсь упустить что-то важное. Что ж, попробуем пройти по грани.

     Руководство России и придворные аналитики упорно твердят, что, дескать, «кризис начат не нами» и кивают на США – вот, мол, всё это устроила империя зла, которую мы уже давно сильно ругаем. На самом деле это вовсе не так, хотя бы потому, что российский кризис начался ещё до американского. Как утверждает бывший советник президента России г-н Илларионов, спад производства (между прочим, самый резкий со времён Великой Отечественной войны) наблюдался уже в июле этого года, а по нашим сведениям – ещё раньше. Конечно, кризис в Северной Америке значительно всё ускорил и усугубил, но возлагать на США ответственность за наши проблемы было бы всё-таки неправильно.
     Кстати, поскольку сейчас в прессе часто можно встретить сравнение нынешней ситуации с концом 80-х годов (когда резко упала цена на нефть), хотелось бы опровергнуть один миф, запущенный, кажется, ещё командой Гайдара. Речь идет о том, что тогдашнее падение мировых цен на нефть будто бы вызвало в СССР экономическую катастрофу и сыграло чуть ли не решающую роль в развале Советского Союза.
     В этот миф верит широкая общественность, верят даже многие из левых, тем не менее в реальности дело обстояло вовсе не так. Советская экономика не была ориентирована на экспорт, она была самодостаточной (недоброжелатели говорили о её чрезмерной замкнутости). Соответственно внешняя торговля, тем более торговля нефтью (Советский Союз ведь экспортировал отнюдь не одну только нефть, около половины экспорта, например, составляли машины и оборудование), никогда не была основным источником доходов советского бюджета. Кстати, экспортировалось всего лишь около четверти добываемой нефти, причём основная часть её экспорта продавалась вовсе не за конвертируемую валюту. В самые лучшие годы выручка за нефть в конвертируемой валюте составляла всего несколько миллиардов долларов! Подавляющая часть экспортируемой нефти поставлялась в социалистические страны – за так называемые переводные рубли.
     При этом, во-первых, цена на каждый год определялась как средняя мировая цена за предыдущие пять лет, так что эффект от резкого падения мировых цен на нефть был значительно сглажен. А во-вторых, что самое главное, физический объем поставок из соцстран (количество поставляемых станков, обуви и т.д.) от цен на нефть вообще особенно не зависел. Он определялся пятилетними межправительственными соглашениями, согласно которым соцстраны поставляли нам столько товаров, сколько могли и сколько нам было нужно. Просто при повышении цен на нефть у наших партнеров образовывался долг перед СССР, а когда цена падала, этот долг сначала постепенно списывался, а затем уже образовывался долг СССР перед ними (на конец 1991 г. по масштабам советской экономики он составлял совсем небольшую сумму). Поставляемые же соцстранами товары всё так же исправно реализовывались на советском рынке, принося бюджету не меньший доход, чем при высоких мировых ценах на нефть. Как видите, у плановой экономики всё же были кое-какие преимущества!
     Так что, в отличие от современной России, ни на какой «нефтяной игле» Советский Союз никогда не сидел, а экономический хаос конца восьмидесятых стал результатом отказа от централизованного планирования, которое было ликвидировано где-то в 1988 г. Собственно, то, что называлось «социалистической плановой экономикой», с этого времени уже не существовало, от нее оставались лишь кое-какие элементы, которые довольно быстро ликвидировались.

     В результате слома централизованной планирования и, в особенности, последовавшей приватизации созданные народом богатства оказались в руках людей, которых судьбы российской экономики волновали очень мало. Им хотелось не просто обогатиться (что, собственно, является движущим мотивом для любого капиталиста), а обогатиться очень быстро – желательно прямо сегодня купить виллы и построить яхты. Да и, честно говоря, в царившем тогда в стране экономическом хаосе трудно было что-либо планировать на перспективу (а некоторым на это просто не хватало интеллекта, когда, например, какие-нибудь «братки» брали под свой контроль предприятие, производящее современную электронику). В результате произошла тотальная деиндустриализация России. Как-то выжили только те отрасли, которые или могли работать на экспорт (например, оборонка, нефтянка, металлургия), или давать быструю денежную отдачу (например, автомобилестроение, строительство, розничная торговля). Остальное либо вообще развалилось (многие заводы не просто не работают, от них даже стен не осталось), либо влачит жалкое существование. Зачем тратить деньги на научно-исследовательские и опытно-конструкторские разработки, без которых немыслимо современное машиностроение? Зачем направлять средства туда, где производственный цикл, как в судостроении, может составлять месяцы, а то и годы? Впрочем, и в относительно благополучных отраслях (где, правда, объём производства в основном так и не достиг советского уровня) оборудование стремительно стареет.
     Капиталисты эпохи первоначального накопления не видят особой необходимости вкладывать средства в производственные фонды. Неудивительно, что по сравнению с советским периодом эффективность производства (расходы на единицу продукции) упала в четыре раза (сразу вспоминаются перестроечные разговоры о том, что экономике, дескать, нужен «хозяин» – вот он и пришёл, этот хозяин). За время существования «новой России» так и не построено ни одного нового нефтеперерабатывающего завода, а открытый недавно Медведевым автомобильный завод (который, в сущности, не более чем отвёрточное производство), пожалуй, первое мало-мальски крупное предприятие, построенное за «годы реформ»! Если же добавить к этому кадровый кризис (подготовленные ещё в советское время специалисты или уже ушли с предприятий куда-то на более высокие заработки, или постепенно уходят на пенсию, а замены им нет), то ситуация получается весьма и весьма тяжёлая.
     С финансовой же точки зрения вся эта деиндустриализация означала резкое падение государственных доходов – если предприятие не работает, налогов с него не возьмёшь (я сознательно вывожу здесь за скобки тотальное воровство, которое, как витиевато выражаются экономисты, является «внеэкономической категорией»). В середине девяностых годов государство принялось активно занимать деньги, погашая прежние финансовые обязательства новыми займами под всё более и более высокий процент. В результате образовалась финансовая пирамида из так называемых государственных казначейских обязательств, которая в конечном счёте обрушилась, и в 1998 г. был объявлен государственный дефолт – Российская Федерация отказалась платить по своим долгам, курс рубля резко упал.
     Однако разразившаяся катастрофа имела и свои положительные стороны – отечественные товары смогли конкурировать по цене с импортными (к этой теме мы ещё вернёмся), и в результате в промышленности и вообще в реальном секторе началось оживление, которое продлилось несколько лет. Когда же положительный эффект от девальвации рубля всё-таки сошёл на нет, России привалило неожиданное счастье – начала повышаться цена на нефть.

     Как же российское руководство распорядилось этаким подарком судьбы? Частью нефтедолларов оно погасило внешние долги – как горбачёвские, официальной пропагандой упорно называемые «советскими» (до Горбачёва внешняя задолженность СССР составляла весьма незначительную сумму), так и более поздние ельцинские. А на остальные вместо того, чтобы попытаться вытащить народное хозяйство из той ямы, куда оно попало, принялось выстраивать ту самую спекулятивную модель экономики, которая сейчас трещит по всем швам.
     Об этом можно говорить много, но я отмечу только несколько моментов. Прежде всего, под предлогом борьбы с инфляцией денежная эмиссия (т.е. выпускаемые в обращение деньги – не обязательно наличные) производилась только под покупку иностранной валюты, которая выводилась за рубеж. Идея заключалась в том, что, ограничивая обращение денег в экономике, тем самым можно якобы сдержать инфляцию. В принципе это верно, но далеко не всегда – только когда в стране переизбыток необеспеченных денег. Однако в российской ситуации 2000-х годов такого переизбытка не было, так что инфляция сократилась лишь на бумаге (вероятно, чтобы сделать приятное руководству), а вот за кредитами российские компании стали обращаться в заграничные банки – больше было некуда.
     Следуя сложившейся в то время практике (она и стала одной из причин мирового финансового кризиса), иностранные банкиры выдавали эти кредиты, не особенно вдаваясь в финансовое положение конкретной компании, а исходя лишь из общего состояния российской экономики, которое казалось им благополучным (в Испании, например, даже сейчас ипотеку легче получить русскому, чем англичанину – испанцы до сих пор верят в миф о российском «экономическом чуде»). Российские компании, в основном с государственным участием, и набрали этих кредитов на сотни миллиардов долларов, что в несколько раз больше внешней задолженности России в начале правления Путина (одни проценты составляют более 100 млрд. долл. в год). Кстати, значительная часть этих средств тратилась на покупку заграничных активов и проч., т.е. в российскую экономику не вкладывалась.
     Что же касается российских банков, то они выдавали кредиты российским гражданам (для предприятий такие кредиты были слишком дорогими, да и на длительный срок их не выдавали) под проценты, которые были в несколько раз выше тех, под которые они сами брали кредиты за границей – на чём и зарабатывали. Отсюда потребительский бум последних лет, когда покупательная способность населения из-за инфляции фактически снижалась, но благодаря кредитам товаров покупалось всё больше и больше. Кстати, чтобы расплатиться со старыми кредитами, российские компании брали новые под всё более высокие ставки (вам это ничем не напоминает 1998 г.?), пока, наконец, где-то к весне-лету этого года иностранцы вообще перестали кредиты выдавать.

     Другим источником финансирования стали так называемые IPO, когда российские компании выставляли на торги свои акции. Не разбиравшееся в экономике руководство страны считало это самыми настоящими инвестициями, но то были деньги финансовых спекулянтов, так называемых «портфельных инвесторов». А портфельные инвесторы натуры весьма тонкие и пугливые, они склонны перебегать с рынка на рынок, обрушивая при этом курс акций – ведь при массовой распродаже любого товара цена на него падает. Вот курс российских акций и обрушился в пять раз, когда спекулянты решили, что в другом месте им будет лучше. Воздействовать на это российские власти не могли, финансовый рынок России как был, так и остался нерегулируемым.
     Не вкладывая нефтедоллары в собственную экономику, российские власти выводили их за границу, покупая разного рода ценные бумаги. Между прочим, среди них оказались и чрезвычайно «ценные» бумаги американских фондов, рухнувших в первую очередь. По официальной версии, деньги за эти акции Росии всё же удалось выцарапать, но потери, вероятно, получились весьма большими. Нет слов, «подушка безопасности» была нужна, но не в таких же масштабах! Если бы, например, российские компании брали те же самые кредиты у себя в стране, российскому государству не пришлось бы выбрасывать по 100 млрд. долларов в год, выплачивая за них проценты.

     Другой очень серьёзной ошибкой российских властей было искусственное поддержание завышенного курса рубля. Вообще курс национальной валюты может быть фиксированным, когда государство просто волевым методом его назначает, и плавающим, когда он определяется в зависимости от спроса и предложения. У нас курс рубля формально рыночный, а фактически он определяется административно. Центробанк определяет некую границу, за которую рублю выходить нельзя, а если на торгах рубль всё-таки за неё выходит, Центробанк начинает скупать рубли, тратя на это иностранную валюту.
     В принципе на обменный курс влияют различные факторы, в том числе спекуляции и административное давление, однако определяющее значение имеет всё-таки соотношение покупательных способностей различных валют. Это как бы точка отсчёта, вокруг которой пляшут конкретные цифры. Если курс того же доллара относительно рубля более-менее реальный, то на то количество долларов, которые мы можем получить в обменных пунктах за энное количество рублей, мы можем купить столько же товаров, сколько и на эти же самые рубли. Официальная пропаганда до сих пор продолжает твердить, что рубль якобы «недооценён», но в действительности дело обстоит как раз наоборот.
     В этом легко убедиться, произведя несложные подсчёты. Летом 2008 г. курс рубля по отношению к доллару был таким же, что и весной 1999 г. Вот только покупательная способность его стала совсем другой. За отсутствием надёжной статистики обратимся к данным Росстата, которые хотя и здорово «подкорректированы», но всё же могут служить каким-то ориентиром. За указанный период потребительские цены в России официально выросли примерно в 4 раза, цены производителей (их тоже надо учитывать при подсчёте покупательной способности) – примерно в 6. Таким образом, покупательная способность рубля с 1999 по 2008 г. даже по официальным данным упала примерно в 5 раз (фактически она снизилась гораздо больше). Конечно, доллар тоже похудел, но значительно меньше – допустим, раза в полтора (фактически и это слишком много). Итого покупательная способность рубля уже по отношению к доллару снизилась примерно в 3,5 раза. Однако в 1999 г. на рубль очень сильно давили спекулянты и государство ничего не могло с этим поделать.
     Существует весьма авторитетная оценка тогдашнего председателя Центробанка Геращенко, который считал, что доллар должен стоить порядка 16 рублей. Взяв эту оценку за отправную точку, получим, что по паритету покупательной способности (реальному, а не тому неизвестно откуда взявшемуся мифическому паритету, который любят цитировать казённые пропагандисты) доллар должен сейчас стоить около 60 рублей, а евро, соответственно, что-то порядка 90. Если же резервы у Центробанка закончатся и рубль перейдёт в свободное плавание, курс ведущих мировых валют по отношению к рублю станет ещё выше.

     Кстати, несколько слов о курсе доллара. Многие никак не могут понять, почему при серьёзных проблемах в экономике США курс доллара держится на довольно высоком уровне, а некоторые даже ищут в этом некий дьявольский замысел североамериканских магнатов. На самом деле те люди, которые определяют политику США, сейчас вряд ли в состоянии проводить в жизнь какую бы то ни было целенаправленную стратегию, так что всё идёт своим чередом. Экономикой вообще управлять сложно, особенно в момент кризиса, объективные экономические законы пробивают себе дорогу и вопреки действиям разного рода спекулянтов, и вопреки административному давлению. Точно так же дело обстоит и с курсом доллара. Мировая торговля нефтью традиционно ведётся за доллары, и если цена на нефть повышается, покупательная способность доллара снижается, что приводит и к снижению его курса. Если цена на нефть падает, доллар растёт, как это и происходит в последние месяцы. Если летом за 150 долларов США можно было купить один баррель нефти, то сейчас на эти же деньги можно купить уже три с лишним барреля – доллар стал весомее, что, естественно, отражается на его курсе. Желающие могут проследить это сами – колебания курса доллара довольно точно следуют за изменениями цен на нефть. Нефть дешевеет – доллар дорожает, и наоборот. Почему во главе угла сейчас стоит именно нефть? Да потому, что в данный момент она сильно влияет на покупательную способность доллара, во-первых, благодаря относительно высокой доле, которую «чёрное золото» занимает в долларовом товарообороте, во-вторых, благодаря бешеным скачкам цен. Как только цены на нефть более-менее стабилизируются на каком-то определённом уровне, на курс доллара станут влиять уже совсем другие факторы.

     Почему же курс рубля искусственно поддерживали? Объяснений этому много и, вероятно, тут действовало сразу несколько факторов. Один из них лежит на поверхности – это стремление таким образом показать всю мощь российской экономики. Не зря ведь некие депутаты Госдумы, которые, как правило, держат нос по ветру, ещё совсем недавно предлагали ввести чуть ли не уголовную ответственность за призывы (!) к девальвации рубля – как будто сила человека зависит от размера его талии. Другая возможная причина более приземлённая – при высоком курсе рубля выгодно выводить средства за границу.
     Так или иначе, но на российских производителей завышенный курс рубля оказал очень неблагоприятное воздействие. Получалось, что затраты на производство (увеличивалась ведь и стоимость отечественных материалов, и зарплата) каждый год росли не только в рублях, но и в долларах или евро. В результате уже в начале года некоторые производители минеральных удобрений фактически свернули производство, так как себестоимость продукции превысила мировую цену. Плохо пришлось и тем, кто работал на внутренний рынок, так как их продукция по цене оказывалась во всё более неблагоприятном отношении по сравнению с импортной.

     В конце концов разразился кризис. Начался он примерно так. Как только иностранные банки перестали выдавать кредиты российским коллегам, замерло ипотечное и автокредитование. Из-за снижения спроса начали падать автопром и строительство, а дальше по цепочке металлургия и прочие отрасли, которые их снабжали. Тут подоспел мировой кризис, и всё значительно ускорилось. Как деликатно выразилась глава Минэкономразвития РФ г-жа Набиуллина, «мировой экономический кризис... показал исчерпанность модели роста российской экономики, которая у нас была в предыдущие годы». Могло ли быть иначе, если всё было завязано на экспорт сырья и иностранные кредиты?
     Как водится в нашей «суверенной демократии», которой объективные экономические законы вовсе не указ, финансово-экономический пожар опять заливают бензином, разве что немного охлаждённым. Ну как иначе можно, например, назвать повышение тарифов на электроэнергию в будущем году на 19-25 процентов, а на газ (для предприятий) – на 16? В условиях экономического спада для предприятий это будет просто убийственно.
     Однако вернемся к собственно «антикризисным мерам». В сущности, официально предпринимаемые правительством меры (я не зря употребил выражение «официально предпринимаемые» – значительная часть выделенных на борьбу с кризисом денег уходит неизвестно куда; об этом ходят самые разные слухи – например, о выкупе заложенных в иностранных банках акциях российских компаний, что, конечно, очень важно для спасения нашей экономики!) сводятся к трём моментам: уплаты процентов по внешним долгам российских предприятий (100 млрд. долл. в этом году и 110 млрд. в будущем), поддержанию курса рубля и вливанию денег в крупнейшие банки, которые, по идее, должны кредитовать этими деньгами банки помельче и реальное производство. Однако контроль над этими банками то ли вообще отсутствует, то ли направлен совсем в другую сторону, в результате чего на полученные от государства деньги они вместо кредитования производства и торговли покупают иностранную валюту в надежде заработать на этом в ближайшем будущем, когда завышенный курс рубля всё-таки рухнет. И эти надежды вполне обоснованы – истратив на поддержание курса рубля (т.е. фактически выбросив на ветер) около 100 млрд. долларов (!), Центробанк всё-таки начал его девальвацию, правда, довольно странную.
     Вообще-то существует так называемое «правило Кругмана», по которому девальвацию нужно производить, так сказать, одним махом, установив курс доллара, допустим, в 40-45 рублей, и затем всеми силами оборонять новый рубеж. Спекулянты некоторое время побеснуются, но вскоре, поняв тщетность своих надежд, успокоятся. При «плавной» девальвации они, наоборот, всё время будут скупать валюту, и Центробанку придётся потратить гораздо больше миллиардов. Почему Центробанк выбрал именно такую тактику? С одной стороны, говорят о сильном противодействии девальвации на самом верху – руководство страны, вероятно, всё ещё надеется, что ситуация как-то сама собой рассосётся. С другой стороны, у российских банков имеется очень приличная – около 100 млрд. долларов – задолженность, валюты под которую нет, так что если резко обрушить рубль, эти банки просто не смогут свести концы с концами, ведь тогда в рублях им придётся заплатить намного больше. Наконец, резкое обрушение рубля вызовет настоящую панику, и российские финансовые власти боятся просто не справиться с ситуацией, которая тогда возникнет.
     Так или иначе, антикризисные меры правительства пока не дали особого результата, а вот «подушка безопасности» значительно сократилась, быстро превращаясь в пустую наволочку. В частности, валютные резервы России за вычетом уже выделенных средств сейчас составляют 400 млрд. долларов – на треть меньше, чем в конце лета. При этом, как уже говорилось, основная часть этих резервов находится в разного рода ценных бумагах, которые без большого убытка нельзя быстро продать. Реальный резерв, таким образом, оказывается ещё меньше. Так что если острота кризиса не будет снижаться (все аналитики в один голос предсказывают, что «дно» кризиса ещё впереди), цена на нефть сильно не возрастёт, а «антикризисная политика» останется прежней, Россию где-то в течение 2009 г., возможно, уже к лету, ждёт государственный дефолт.
     Но даже и без всякого дефолта совершенно ясно, что экономические трудности в России будут всё больше нарастать. Производство будет падать и дальше, миллионы людей окажутся без работы (даже если кого-то официально не уволят, а отправят в неоплачиваемый отпуск), предприятия вновь перейдут на бартер, из-за девальвации рубля нынешний 30-40-процентный рост потребительских цен покажется просто мизером и т.д. Поясню, что я имею в виду – ведь кое-какая продукция в последнее время даже немного подешевела. Но это отечественная продукция, занимающая в нашем потреблении не такую уж большую долю. Что же касается продукции импортной, то из-за девальвации рубля она вся быстро дорожает. К примеру, за туфли, стоящие на зарубежном рынке, скажем, 100 евро, импортеру летом приходилось в соответствии с обменным курсом отдавать 3,5 тыс. рублей, сейчас эта сумма увеличилась до 4 тыс., а через месяц-два составит все 5 тыс. Но это импортеру, а потребителю придётся платить гораздо больше – ведь торговля постарается получить свою прибыль. Всё это касается большей части предметов потребления – и продукты питания, и промтовары у нас в основном импортируются, а уж бытовая техника почти вся ввозится из-за рубежа.

     При этом надо признать, что альтернативы девальвации рубля просто не существует. И дело вовсе не в том, что кто-то наверху вдруг решил следовать экономическим законам, и не только в том, что отечественному производителю наконец станет легче дышать, так как вследствие девальвации его продукция по цене будет более конкурентоспособной и на внешнем, и на внутреннем рынке (если, правда, она вообще кому-то понадобится). Есть и другая сторона вопроса, очень важная для нынешних властей – это проблема с бюджетом. Как заявлял нынешний министр финансов г-н Кудрин, российский бюджет является сбалансированным при мировой цене на нефть в 70 долларов за баррель – если она меньше, получается дефицит. Как известно, цена на российскую нефть опустилась уже до 30 с небольшим долларов, и с грозящим бюджету дефицитом нужно что-то решать. Можно и дальше проедать пресловутую «подушку безопасности», но её надолго не хватит, можно прибегнуть к испытанному методу – включить печатный станок, но тогда поток ничем не обеспеченных денег разгонит инфляцию до просто немыслимых высот. Можно, однако, эту проблему обойти – именно путём девальвации рубля. Ведь пенсии и пособия, зарплата бюджетников и проч. выдаются вовсе не в долларах, а в рублях. А рублей за одно и то же количество долларов теперь можно получать всё больше и больше, таким образом затыкая возникшую дыру в бюджете. Другое дело, что этот процесс довольно скоро может стать неуправляемым, здесь нужна очень тонкая стратегия, на которую нынешнее руководство страны вряд ли способно.
     При этом следует отметить, что относительно быстрого восстановления до прежнего уровня, как это было после 1998 г., на сей раз ожидать не приходится – кризис будет затяжным. Во-первых, работающие на экспорт отрасли теперь сами будут снижать производство – ведь кризис мировой и спрос на их продукцию снижается (даже на нефть). О внутреннем спросе не стоит даже и говорить. Наконец, в 1998 г. еще существовали оставшиеся с советских времен более-менее работоспособные производственные мощности и какие-то кадры, позволявшие быстро расширить производство. Теперь же всё нужно будет начинать с нуля, причём неизвестно с кем.
     Кризис обострит и социальную напряжённость из-за быстрого роста цен, безработицы, задержек зарплаты и т.д. Причем «непопулярные» решения властей (а в условиях кризиса они неизбежны) будут вызывать массовые протесты. При этом история с жестоким разгоном владивостокской акции автомобилистов показывает, что власть совершенно неадекватно реагирует на подобные проблемы – силой здесь ничего не решишь. Как только число протестующих превысит определённый порог, никакой ОМОН тут уже не справится. Можно смело утверждать, что страна стоит на пороге полномасштабного системного кризиса. Его ход и результаты зависят от многих факторов – от состоятельности нынешней и будущей оппозиции, от способности г-на Медведева отмежеваться от фактического «отца» нынешнего кризиса г-на Путина и т.д., но само его наступление вряд ли подлежит сомнению.

     Напоследок хочу затронуть ещё один момент. Нынешний кризис показал полную несостоятельность либеральной экономической модели. Аналитики, разглагольствовавшие о «невидимой руке рынка», оказались совершенно несостоятельными. Как можно было проглядеть в начале года первые, но уже вполне очевидные признаки начавшегося кризиса? Как можно было, уже чуть позже, утверждать, что Россию кризис не затронет – наоборот, от кризиса она якобы только выиграет? А вот марксистский анализ как раз оказался довольно точным. Собственно говоря, и меры по выходу из кризиса марксистской экономической науке давно известны – это национализация по крайней мере банковской системы, жёсткий валютный контроль, замораживание цен на энергоносители и т.д. Но чтобы в условиях современной России претворить их в жизнь, нужно как минимум сменить правительство, а ещё лучше – общественную систему.
     Пресс-центр ЦК КПСС
     Тел. (499)973-19-34 (Лепихов Владимир Александрович), сайт kpss.org,
     e-mail: press@kpss.org
     Пресс-релиз № 141 от 24.12.08 г.

     Глобальный финансово-экономический кризис, глубоко затронувший и российскую экономику, скорее всего, станет для нашей страны главным событием уходящего года. И хотя кризис еще далек от завершения, и эксперты продолжают спорить о том, насколько глубоко может упасть отечественная экономика и будут ли социальные волнения, уже сейчас можно сформулировать некоторые выводы, сделать некоторые предположения о «коридоре возможностей» для современного политического развития России.
     Итак, основной итог не завершившегося еще кризиса состоит в том, что нынешняя российская общественная система, основанная на монопольном распоряжении ведущими активами страны несколькими связанными с властью группами интересов, патерналистской социальной политике и сдерживании общественной, экономической и политической активности населения с помощью вертикально интегрированных административно-политических структур, может существовать и даже показывать некоторую эффективность только в условиях избыточных ресурсов. Строго говоря, это было ясно еще и раньше. Да и примеров неизбежного кризиса подобных систем в ХХ столетии мировая история знает немало. Взять хотя бы перонистскую модель в Аргентине. Пока огромные доходы за аргентинское зерно позволяли правительству страны проводить патерналистскую политику и поддерживать неэффективные, но социально значимые производства, модель работала и пользовалась поддержкой значительных слоев населения. Как только питательные внешние источники иссякли, система вошла в перманентный кризис, последствия которого до конца не изжиты и в современной Аргентине. Но
     в условиях нефтегазового бума, невиданного подъема потребительского спроса в нашей стране политики, бизнесмены и чиновники, да и просто те слои населения, которые принято называть «продвинутыми», старались не думать о плохом, полагая, что вот начнется модернизация и архаичная модель сама собой преобразуется во что-то современное и быстро развивающееся.
     Но модернизация и не могла начаться, поскольку в российской модели рентного государства ни среди верхних классов населения, ни в массовых общественных слоях не было ни одной группы, которая была бы заинтересована, в первую очередь экономически, в преобразовании существующей системы. И высоким начальникам, управляющим многомиллионными финансовыми потоками, и менеджерам различного уровня, работающим в частных и государственных компаниях, и «офисному планктону», и простым «работягам» эта рентная система, в общем-то, нравилась. Тем более что установилась она после трудностей и лишений «проклятых 90-х». Так что было с чем сравнивать. Но вот наступил кризис, ресурсы стали стремительно таять. И тут выяснилось, что
     высшая государственная бюрократия, привыкшая управлять страной в условиях неограниченных ресурсов, когда все их менеджерское мастерство заключалось в «правильном» распределении финансовых потоков и прочих материальных благ, просто растерялись, видя, как эти ресурсы таят.
     Ведь управлять, имея лимитированные возможности, означает умение идти на различные экономические, социальные и политические компромиссы. А к этому как раз правящая бюрократия не привыкла. Принимаемые меры в рамках режима «ручного управления» эффекта не дали по очевидной причине: в ситуации кризиса те или иные группы, несмотря на тесные межличностные связи и обязательства, предпочитают действовать как обычные хозяйствующие субъекты на рынке, руководствуясь, в первую очередь, своими корпоративными и групповыми бизнес-интересами, а не целями по спасению отечества. По-видимому, ощущая свою неготовность эффективно противостоять кризису, использовать его для санации существующей системы и выработки современной модели развития страны, опасаясь, что после спада жить и работать придется в конкурентной среде, правящие классы тешат себя надеждами, что кризис – это ненадолго, а затем все вернется на привычные рельсы. Иногда подобные ожидания прорываются в заявлениях представителей крупного бизнеса и высокопоставленного чиновничества. Ведущим экономикам мира снова потребуются российские нефть, газ и продукция металлургии в прежних объемах. Вот Олег Дерипаска обнадежил, что кризис – это на какие-то три года, а потом цена на нефть поднимется аж до 180 долларов за баррель. Ему вторят нефтяные чиновники из правительства: дескать, удастся договориться с заинтересованными странами о «справедливой» цене на нефть. А премьер Владимир Путин предупреждает, что эпоха дешевых тарифов на газ проходит.
     Из всего этого вырастает устойчивая установка – переждать, с тем чтобы снова спокойно вкушать тучные плоды рентной экономики, а для этого в нынешней ситуации нужно максимально сохранить существующие хозяйственные и административные структуры. Именно на решение этих задач направляется вся мощь антикризисных усилий правительства.
     Высокими протекционистскими тарифами защищается неэффективный отечественный автопром, в интересах нефтяных компаний поддерживаются высокие цены на бензин для потребителей, государственная финансовая помощь направляется в первую очередь крупнейшим банкам и компаниям. Одновременно прилагаются усилия, чтобы сохранить в нынешнем виде строительный комплекс – эту кормушку для чиновников мэрий городов разного размера и значения, которым и в условиях кризиса так хочется соревноваться в уровне цен на жилье с Лондоном и Нью-Йорком. В стремлении любой ценой сохранить рентное благополучие разрабатываются и такие смелые проекты, как строительство канала, соединяющего Тихий и Атлантический океаны через территорию дружественной Никарагуа. Еще бы: какая сладкая жизнь будет у российских чиновников, получающих деньги лишь за проход судов через канал. Как тут не вспомнить мечту незабвенного Лени Голубкова из эмэмэмовских рекламных клипов эпохи «лихих 90-х»: «Мы сидим, а денежки идут!»
     Проблема, однако, заключается в том, что мировая экономика едва ли выйдет из кризиса в том виде, что была до него. И нет никаких гарантий, что у России сохранятся те же возможности для безмятежного получения ренты.
     Скорее всего, заметно изменится структура потребления энергоресурсов, технологии станут намного более экологичными и ресурсосберегающими. Так что возвращения в прошлое едва ли получится. Даже ближайшие российские союзники, которые очень эффективно жили последние полтора десятилетия, в том числе и за счет ренты, начали это понимать. Так, президент Белоруссии Александр Лукашенко, которому удавалось на протяжении 14 лет поддерживать в работающем состоянии довольно архаичную модель государственной экономики, на днях объявил о хозяйственной либерализации. Белорусский лидер, по-видимому, понял, что поддерживать «социализм» в своей стране за счет скрытых и явных российских дотаций уже не удастся. Да и местная номенклатура давит. Осознав, что национальное государство при «батьке» все-таки состоялось, она захотела того же, что уже давно осуществили ее братья по классу из сопредельных постсоветских государств, – приватизации и превращения в класс крупных частных собственников. В подобной ситуации для высокопрофессионального политика (а Лукашенко, как бы к нему ни относиться, таковым, несомненно, является) выбор остается только один: если не можешь сопротивляться процессу, надо его возглавить.
     Российская же элита по-прежнему надеется, что, плывя против течения, она сможет сохранить милые ей формы социального порядка.
     Теоретически это возможно, если кризис в Америке и Европе завтра закончится и прежняя модель мирохозяйственных связей восстановится. Но на это слишком мало шансов. Точнее, их практически нет. А значит, стремясь во что бы то ни стало перетянуть прошлое в будущее, российские правящие слои будут шаг за шагом, сами, возможно, о том не думая, втягивать страну в экономику дефицита со всеми вытекающими отсюда последствиями.

     Власть пытается отделаться от кризисных проблем раздачами кредитов и привилегий. Когда деньги закончатся, останется раздавать обещания.
     Вроде бы самое время Владимиру Владимировичу воззвать к подданным, как и положено национальному лидеру. Ну примерно так: «Братья и сестры, настали тяжелые времена. Трудитесь, трудитесь, затянув пояса!»
     Нет. Не взывает. Хотя и странно на первый взгляд. Начальник государства, увязающего в кризисе, вовсе и не просит своих граждан о поддержке, совершенно не призывает их напрячь все силы и вытянуть страну. Наоборот.
     Рецессия преподносится публике как новогодняя елка с обязательной раздачей подарков всем участникам торжества. Кремль, Белый дом и Охотный Ряд превратились в пункты выдачи кредитов, льгот, таможенных привилегий, на худой конец – обещаний.
     Полностью посрамлены злопыхатели, которые уверяли, что сподвижникам национального лидера и даже персонально ему самому будто бы не хватает обыкновенной человеческой доброты. Надо было просто потерпеть и дождаться крупных экономических неприятностей, чтобы увидеть, как ее много.
     Любимыми словечками в руководящем кругу стали сегодня «мониторить» и «обнулять». В беседе Путина с его замами Шуваловым и Жуковым, точнее во вводной ее пятиминутке, организованной для зрителей, выражения «мониторинг» и «мониторить» прозвучали десятикратно. Из уст замов, естественно. Помощники начальника государства «мониторят» все, что движется, то есть докладывают ему, где, что и как. А после этого сам он «обнуляет». Например, тарифы на перевозку автомашин на Дальний Восток. Или, если нефть продолжит дешеветь, экспортную нефтяную пошлину.
     Такое впечатление, что руководящие товарищи прямо-таки сканируют страну квадрат за квадратом, чтобы выявить, кто там еще не охвачен благодеяниями и кому бы что-нибудь обнулить.
     Ага! Покупатели отечественных автомашин ценой ниже 350 тысяч рублей стонут от дороговизны кредитов. Обнулим-ка им проценты. Ну не полностью, так хоть на две трети. Все равно им будет приятно. А сколько у нас системообразующих предприятий? Двести пятьдесят? Им определенно нужны деньги, даже если не признаются. Обнулим список тех, кому можно отказать. Никому нельзя отказать. А сколько у нас предприятий градообразующих? Еще 1250? Пусть не унывают. Всех защитим и всем поможем!
     Премьер Путин входит с экранов в каждый дом с «большим пакетом социальных мер» и твердым обещанием, что «все заявленные приоритеты, все заявленные планы», даже несмотря на радикально изменившуюся ситуацию, «будут исполнены».
     Десяткам миллионов заинтересованных лиц, разумеется, приятно узнать, что впереди чудо и в отощавшей государственной казне вдруг возникнут деньги на все прибавки, обещанные им в эпоху дорогой нефти.
     Маленькие дети не интересуются, откуда у Дедушки Мороза столько денег на подарки, которые он всем дарит. Сознательные граждане не любопытствуют, откуда у властей средства, которые они раздают и обещают раздавать и впредь.
     Однако спросим. Допустим, это у них такая антикризисная политика – всем помогать. Хорошо. Но за чей счет? Всякие там старые запасы и резервы скоро будут проедены. Кто после этого за все станет платить? Кто у нас подлинные герои этой рецессии? Те, которые не опустят руки, не будут хныкать в приемных, станут упорно трудиться, ничего для себя не попросят, да еще и дадут казне деньги на все ее программы вспомоществований. Одним словом, чьим горбом спасемся?
     Премьер Путин приоткрыл эту тайну только раз: «В работе с бизнесом нужно все-таки, чтобы до наших партнеров дошло, что мы не можем за счет налогоплательщика решить все проблемы бизнеса сегодня… Наша задача – минимизировать потери этих предприятий…, но никак не обеспечивать их прибыли…»
     Итак, выясняется, что герой рецессии – налогоплательщик. Все начальственные щедроты, оказывается, за его счет. Но кто этот наш благодетель, из-за чего-то оставшийся неназванным?
     Может быть, рядовой труженик? Но с рядового труженика непосредственно взимается лишь подоходный налог и еще несколько поборов поменьше, и все это почти целиком идет в региональные или муниципальные бюджеты. А благодеяния финансируются по большей части из казны федеральной.
     Выходит, вышеупомянутый налогоплательщик – это бизнес. Тот самый, которого премьер числит вовсе не в подателях, а, наоборот, в получателях помощи и просит его хотя бы не зарываться, не хватать слишком уж большие куски. Путаница какая-то получается. Которую, впрочем, вполне можно расшифровать.
     Национальный лидер просто не стал раскрывать неприятную реальность. Весь тот окологосударственный бизнес, который был под его руководством организован за последние годы, оказался в трудный момент не опорой, а тяжким бременем.
     Госкорпорации, оборонка, естественные монополии и все прочие столпы нашей модернизации приучены брать, а не давать и по-другому жить не умеют. Только раньше денег на их аппетиты хватало, а теперь непонятно, за чей счет их кормить. Налогов с остальной части бизнеса на них не может хватить по определению.
     Дедморозовский стиль возник у властей вовсе не сегодня, а лет пять-шесть назад, когда потекли нефтяные сверхприбыли. Достаточно было наложить на них руку, и эти деньги стали идеальным инструментом для того, чтобы все держать под контролем, раздавая подарки тем, кто правильно себя ведет.
     И вот нефтяные цены упали до уровня 2004 года (тогда они казались невероятно высокими, но напоминать об этом невежливо), и нефтегазовые производители, почти сплошь, между прочим, принадлежащие государству, смело требуют, чтобы их вообще освободили от налогов. Такая вот опора власти, такие у нас компании «с государственным менталитетом».
     Наверху к такому афронту относятся, надо думать, двояко. Как кураторы этого бизнеса – с пониманием. Как государственные люди – с огорчением. Однако не до такой степени, чтобы всерьез спрашивать у сырьевых компаний, отчего им нынче плохо – по объективным причинам, из-за негодности менеджмента или же вообще не все обстоит так ужасно, как они сами о себе рассказывают.
     Скажем, «Газпром» признан невинной жертвой рецессии со всеми вытекающими из этого поблажками, а «Газпромнефть» как ни в чем не бывало сооружает в Петербурге небоскреб. Ну вот не может себе в нем отказать. Но требовать отчета было бы бестактно. Совершенно не по-дедморозовски.
     Вот когда-то давно, еще в бытность ЮКОСа, нефтяных производителей вполне позволялось сравнивать друг с другом. Например, по себестоимости добычи. И сравнения, помнится, были не в пользу нынешних капитанов этой отрасли. Но ведь не для того из эры тогдашней дикой конкуренции перепрыгнули в эру доброты и снисходительности, чтобы сейчас скакать обратно?
     Ирония ситуации в том и состоит, что наш руководящий круг за какие-нибудь четыре месяца драматическим образом устарел. На дворе уже новые времена, а он все еще живет где-то в августе 2008-го, на последнем всхлипе «жирных лет».
     Власть попала в ловушку, которую сама для себя соорудила. Старая ее материальная опора рассыпалась, на что опереться взамен, она не знает, но по привычке пытается отделаться от проблем раздачами кредитов и привилегий, а по мере исчерпания резервов для того и другого – раздачами обещаний.
     Обратиться за поддержкой к народу значит призвать граждан к тому, от чего их столько лет кропотливо отучали. Разве Путин может приехать на завод и вместо обещаний избавить от иностранных конкурентов сказать: полагайтесь на себя, работайте, а мы будем учиться вам не мешать? Разве Дедушка Мороз может признаться, что подарки в мешке закончились? Очень удивятся. Не поймут.
     Хотя платить за все в любом случае рядовым людям. И за кризис, и за те горшки, которые разобьет начальство, якобы с ним борясь.

Высокие цены на нефть – непосредственная причина вступления России на дурной политический путь

     Финансовый кризис: В результате рецессии многие из самых неэффективных экономик мира оказались примерно в том же состоянии, что General Motors. Россия – одна из них, и Всемирный Банк считает, что им, скорее всего, понадобится антикризисная помощь. Но не будем торопиться.
     Россия быстро разваливается на куски. Высокие цены на нефть пришли и ушли. Инвесторы сбежали. В ноябре объем промышленного производства упал на 10,8%, а в 2009 г. ожидается рост в 3 процента.
     Рассчитывая на то, что высокие цены на нефть будут сохраняться долго, ее лидеры так и не приступили к диверсификации экономики, поэтому снижение цены на нефть до 30 долларов за баррель тяжело ударит по ней.
     Долги гигантских компаний России, связанных с государством, составляют 160 млрд. долларов. Из российского золотовалютного запаса в 600 млрд. долларов на поддержку автомобильной, алюминиевой, никелевой и других отраслей выделяется 200 миллиардов. Но с сентября, в условиях бегства иностранного капитала, фондовый рынок потерял 75% своей стоимости, и правительство сжигает свои резервы в том числе и для поддержки акций.
     Пока инвесторы направляются на выход, страна в декабре пережила уже шестую девальвацию. Несмотря на контроль над СМИ, прорывается недовольство увольнениями и отменой льгот. Даже в Москве проходят уличные демонстрации, что при Владимире Путине – редкость.
     Неудивительно, что Всемирный банк предсказывает, что России может понадобиться антикризисный заем: 'Если цены на нефть в 2009 и 2010 гг. составят в среднем 30 долларов за баррель, то это будет сценарием кошмара для мировой экономики, – говорит Желько Богетич (Zeljko Bogetic), главный экономист российского отделения Всемирного банка. – Финансовые ограничения в результате давления на текущие счета и финансы государства в России вскоре могут стать настолько резкими, что можно даже предвидеть', что России придется оказывать антикризисную поддержку, как это делал МВФ во время ее последнего кризиса в 1998 г.
     Подобные займы всегда предоставляются на жестких условиях, выполнение которых служит залогом. В таком случае Россию следовало бы вынудить отменить тарифы, открыть экономику, восстановить единую ставку налогообложения, укрепить права собственности, разобраться со своенравной судебной системой, начать наступление на коррупцию и приватизировать недавно национализированные отрасли. Именно это нужно, в первую очередь, МВФ.
     Кроме того, нужно вынудить ее прекратить преследование оппозиционных партий, чтобы восстановить доверие инвесторов, и прекратить репрессии против свободной прессы, которые ведут к тому, что недоверчивая, раздосадованная общественность больше не верит ничему, что пишут в газетах, и в результате бунтует.
     Но в случае России, также существует большая потребность в том, чего в качестве условия предоставления займа не может потребовать ни МВФ, ни Всемирный банк – в реформе политического курса.
     Именно по этой причине от идеи предоставления антикризисной помощи нужно отказаться, какая бы чехарда ни происходила в России.
     Высокие цены на нефть – непосредственная причина вступления России на дурной политический путь; именно динамика нефтегосударства в конечном итоге заставила инвесторов уйти, когда упали цены на нефть.
     Находясь в зависимости от высоких цен на нефть, Россия прекратила осуществление стратегии экспорта и развития, которой пользуются самые бедные страны, чтобы разбогатеть. Вместо этого, она обратилась к гораздо более грубой аксиоме – праву сильного.
     Она озадачивала Запад своим неприятием создания противоракетного щита в Европе, которой угрожает потенциально ядерный Иран, ведя по мере роста цен все более обструкционистскую политику, несмотря даже на то, что Запад предлагал создавать систему ПРО совместно с Россией.
     Кроме того, она игнорировала все правила ответственной международной политики, продавая оружие – в кредит – самым слабым и безрассудным странам мира, таким, как Венесуэла, Йемен и, возможно, Иран, делая мир менее стабильным, безопасным и мирным, и уж точно, не увеличивая его благосостояние.
     Она даже использовала средства, полученные благодаря нефти, для финансирования безжалостного вторжения в Грузию в августе этого года, презрев все международные нормы решения споров. Если бы не высокие цены на нефть, нападения на Грузию не произошло бы.
     Россия пользуется своими энергетическими ресурсами и в качестве экономического оружия. Последние три года она приостанавливала поставки газа Украине и Беларуси.
     Такого не делали даже самые дикие арабские нефтяные государства или хвастливый президент Венесуэлы Уго Чавес.
     Высокие доходы от продажи нефти подтолкнули Россию к укреплению своего влияния в таких регионах мира, где у нее нет жизненно важных национальных интересов – например, в Карибском море, как это было в ноябре, но также в Бирме, Йемене и Сирии. Это почти повторение советской экспансии 1970-х годов.
     И очевидно, что это еще не все. Теперь Россия заявляет о планах увеличения военных закупок на 140 млрд. долларов в ближайшие три года и обещает усилить свой арсенал 70 новыми стратегическими ракетами с ядерными боеголовками. Это их мы должны спасать?
     Принимая во внимание традиционную российскую воинственность и экономическую враждебность в отношении соседей и США, сегодня единственный разумный путь – позволить законам экономики сделать свою работу и даже не заговаривать об антикризисной поддержке.
     Если нефтяной бум дал России жизнь, то крах может принести ей смерть.

     Россия, хотя и вошла в полосу международного финансового кризиса, обладая огромным профицитом бюджета и текущего торгового баланса, накапливавшимся с 2000 года, а также третьими по размеру золотовалютными запасами в мире, неожиданно превратилась в страну, по которой кризис ударил чуть ли не больнее всех. И винить в этом, как делает премьер-министр Владимир Путин, исключительно международные рынки, было бы несправедливо, учитывая, насколько порочна его собственная экономическая политика.
     Если не считать прекрасной фискальной политики, все в экономической области с самого октября 2003 года, когда бывший генеральный директор компании 'ЮКОС' Михаил Ходорковский был арестован, а сам «ЮКОС» несколько позже конфискован, делалось неправильно. Единственная мера, способная в краткосрочной перспективе принести хоть какое-то реальное облегчение – отпустить рубль и допустить его девальвацию.
     Падение цен на нефть и другие сырьевые товары, а также международный кризис ликвидности, конечно, сыграли свою роль, но львиную долю нынешних экономических проблем России Путин вызвал сам. Россия с самого начала испытала жестокий удар – торговый баланс резко ухудшился вследствие неожиданного падения цен на нефть, газ, металлы и другие мировые сырьевые товары. При нынешних ценах на них в следующем году объем российского экспорта может упасть примерно на 40 процентов в нынешних долларовых ценах, или на 200 миллиардов долларов. Профицит бюджета и внешнеторгового баланса быстро превратится в дефицит.
     Россию хвалят за большие валютные резервы и малый размер внутреннего госдолга, однако она сильно страдает от недостатка финансовых возможностей самой банковской системы, в которой доминируют неповоротливые государственные банки. Государство само выводит деньги из страны, крупные корпорации вынуждены занимать их за границей, что максимизирует их валютные риски. А если бы Россия приватизировала свою банковскую систему, как сделали большинство других бывших республик Советского Союза, ее компании подвергались бы валютному риску в гораздо меньшей степени.
     Один из главных проектов Путина заключался в том, чтобы обеспечить развитие огромных и неуправляемых государственных мастодонтов в 'локомотивы экономики', но они из-за своей инертности и коррумпированности не дают двигаться целым отраслям экономики и препятствуют диверсификации. К тому же, свою деятельность они финансируют не акциями, а зарубежными займами, что усилило валютные риски уже для всей страны.
     Националистическая энергетическая политика, которую Россия проводит после 2003 года, остановила освоение новых энергозапасов (если не считать проекты на острове Сахалин, начатые еще при Борисе Ельцине). 'Газпром' и 'Роснефть' для финансирования не выпускали акции, а брали в долг за границей, на двоих набрав почти пятую часть совокупного долга российских корпораций, составившего 490 миллиардов долларов, а агрессивная ценовая политика 'Газпрома' и неоднократный срыв поставок отпугнули покупателей и снизили спрос на газ.
     В госкопорации переводятся огромные бюджетные средства, но те либо сидят на них, ничего не делая, либо бесцельно растрачивают. Борис Немцов и Владимир Милов в своей новой книге 'Путин и 'Газпром' ошеломляюще правдиво пишут о том, как Путин со своими друзьями во время своего второго президентского срока украл активов 'Газпрома' на 80 миллиардов долларов. Инвесторы не замедлили отреагировать: если еще весной рыночная капитализация 'Газпрома' составляла 350 миллиардов долларов, то в нынешней нижней точке это всего 70 миллиардов. Хотя по доходам на душу населения Россия занимает в мире 46-е место, в рейтинге восприятия коррупции, составленном правозащитной организацией Transparency International на 2008 год, она занимает 147-е место из 180. Из всех стран мира есть только одна, что и богаче России, и коррумпированнее ее – Экваториальная Гвинея.
     При Путине прозрачность систематически снижается, и мы больше не можем позволить себе верить публичным заявлениям правительства относительно его валютных резервов. Официально, они сократились на 163 миллиарда долларов, или на 28 процентов – с 598 миллиардов в начале августа до 435 миллиардов в начале декабря. Однако, когда Внешэкономбанк получил из государственных резервов 50 миллиардов на помощь в рефинансировании российским олигархам, из официально объявляемого объема резервов не было вычтено ни доллара. В своей статье на сайте Gazeta.ru от 24 октября Алексей Михайлов заявил – и этому можно верить, – что еще 100-110 миллиардов долларов 'других резервов' было переведено в банковскую систему, причем именно в рублях – это заявление, насколько мне известно, официально никто не опроверг. И если это так, то реальный объем запасов упал более чем в два раза – до 300 миллиардов долларов или даже меньше, – но власть не желает отвечать на эти вопросы.
     Крупнейшие российские корпорации оказались в долгах гораздо глубже, чем все раньше думали. Правительство четко заявило, что для сохранения 'стратегических' предприятий рефинансирует их иностранные займы. Пока что выплачено 13 миллиардов: 4,5 миллиарда получила 'Объединенная компания 'Русал'', 2 миллиарда – 'Альтима'; это огромные средства. У Внешэкономбанка осталось еще 37 миллиардов, он уже попросил у правительства еще 30 миллиардов и, скорее всего, понадобится еще. иными словами, Россия может быстро потерять еще 100 миллиардов долларов резервов.
     Путин постоянно отрицает, что в российской экономической политике что-то делается неправильно. На деле неправильно делается все, кроме политики фискальной. И российские, и иностранные бизнесмены понимают, что он говорит о чем угодно, только не о реальности – и это подрывает доверие к российскому рынку. Без свободного общественного обсуждения принятие рациональных политических решений маловероятно.
     Невозможно в это поверить, но сегодня правительство совершает ту же ошибку, что и в 1998 году – в период падения цен на сырье пытается сохранить один и тот же курс рубля. До лета этого года такая политика провоцировала приток спекулятивного капитала, раздувшего денежное предложение и приведшего к 15-процентной инфляции. Сегодня же этот курс, по которому рубль переоценен процентов на 25, заставляет спекулятивный капитал бежать из страны, быстро 'съедая' валютные запасы. Поэтапная девальвация лишь убеждает рынок в том, что далее неизбежна девальвация резкая. И комбинацию, с которой Россия вскоре столкнется – мягкая фискальная политика, отрицательные реальные ставки по кредитам, дефицит капитального и текущего балансов и переоцененный рубль – невозможно выдерживать долго. Слишком много стимулов к бегству капитала.
     Глобальный экономический кризис проверяет систему Путина на прочность. Он подкопался под дом, построенный Ельциным – и превратил страну в карточный домик, каждую минуту готовый развалиться. Он не вложил нефтяные доходы в инфраструктуру, здравоохранение, образование и реформы правоохранительных органов, а попусту растратил их. России необходимы фундаментальные перемены, и в первую очередь ей необходимо искоренение – или как минимум сдерживание – всепроникающей коррупции, которая при Путине стала еще больше, чем раньше. Ничто не было бы сегодня лучше для страны, чем отставка недееспособного премьера, однако этого, очевидно, не произойдет.
     Одна из немногих мер, которые еще можно принять, сохраняя Путина у власти – отпустить рубль в свободное плавание, перейти к таргетированию инфляции и повысить кредитные ставки до реально-положительных. Чтобы сохранять баланс внешних платежей, стране, экспортирующей сырье, необходимо, чтобы обменный курс ее валюты плавал вверх и вниз вместе с глобальными ценами на эти товары. Сегодня все спекулянты поставили на девальвацию рубля, и правильно сделали. Как и в 1998 году, обменный курс быстро съедает валютные резервы страны. Когда рубль отпустят, он, скорее всего, резко упадет. Но после этого никто не знает, будет ли он падать или подниматься, и это снизит активность спекулянтов и сократит потери государственных резервов.
     Кто-нибудь еще верит, что экономика России в 2009 году будет расти?

2008 год разморозил налоговую реформу

     Налоговая реформа, бесповоротно замершая, казалось бы, к январю 2008 года, с началом экономического кризиса получила явный толчок для развития. На пятый год бесплодных дискуссий по судьбе налога на добавленную стоимость (НДС) власти бросили биться над неподдающейся проблемой и внесли массу иных налоговых предложений. Правда, часть из них предусматривает не снижение налогового бремени, а его существенное повышение.
     В феврале 2008 года после долгого молчания на налоговую тему правительство наконец расширило круг традиционно обсуждаемых налоговых проблем. В ближайшие годы, как было сказано в появившемся тогда проекте концепции налоговой политики, может быть реформирован не только НДС, но и единый социальный налог, а также изменена система «личных» налогов, в том числе система налоговых вычетов. Хотя экономическая суть предлагаемых изменений была понятна немногим, в марте началось практически «всенародное» обсуждение реформы НДС – «отмашку» дал Владимир Путин, заявивший о необходимости радикального его снижения.
     Уровень «радикализма», правда, премьер не обозначил, но чиновники из его администрации пояснили, что предполагается вводить единую ставку 12-13% вместо действующей 18% и льготной 10%. Соответствующее предложение тут же подготовило Минэкономразвития. Единороссы в Думе заявили, что речь должна идти о 10-процентной единой ставке налога. Минфин же настаивал, что ставку НДС трогать не стоит в принципе. Несмотря на заявления правительства о том, что подготовка налоговых новаций идет с участием бизнес-сообщества, предпринимательские союзы так и не сформулировали единой позиции.
     Концепция реформы НДС должна была быть подготовлена до 1 августа, но все сроки оказались пропущены, а затем грянул кризис. Тему НДС отложили на будущее. А первое налоговое заявление, сделанное в самом начале кризиса (наличие которого власти тогда еще не хотели признавать), прозвучало шокирующе: в рамках реформы пенсионной системы премьер – с подачи Минздравсоцразвития – фактически предложил повысить ЕСН на 8%. Никакого обсуждения этого шага с бизнесом не предполагалось, законопроекта с расчетами также никто не видел. Согласно планам реформы, ЕСН, взимаемый сегодня по ставке 26%, с 1 января 2010 года должен быть вновь разделен на страховые взносы в Пенсионный фонд, а также фонды обязательного медицинского и социального страхования. В общей сумме эти взносы составят 34% от фонда оплаты труда.
     Правда, по мере углубления кризиса в правительстве стали осторожно допускать, что решение о повышении ЕСН будет передвинуто на более поздний срок. А первый вице-премьер Игорь Шувалов публично обещал, что кабинет министров вернется к обсуждению реформы ЕСН в апреле будущего года.
     В кризис о снижении ставки НДС забыли, однако среди антикризисных налоговых мер самое первое решение было принято как раз по этому налогу. Задним числом с 1 октября введена отсрочка квартальных платежей по НДС на три месяца.
     В ноябре началась настоящая гонка налоговых инициатив. Депутаты рекордными темпами приняли предложенный премьером Владимиром Путиным пакет налоговых послаблений. С 1 января 2009 года федеральная ставка налога на прибыль снижается на 4% (с 24 до 20%). Регионы получили право в рамках упрощенной системы налогообложения снижать ставку налога с 15 до 5%. Задним числом с 28 ноября 2008 года компании получили право переходить на уплату налога на прибыль, исходя из фактически полученной прибыли. Также задним числом с января 2008 года увеличен размер имущественного налогового вычета при покупке жилья с 1 млн до 2 млн рублей.
     Правда, теперь, после столь щедрой раздачи льгот, возникла новая проблема – как компенсировать региональным властям в 2009 году выпадающие доходы, которые возникнут у них в связи с сужением налоговой базы.
     Чтобы как-то решить эту проблему, вчера Госдума приняла во втором и третьем чтении законопроект об уточнении норм Бюджетного кодекса РФ в целях реализации мер по поддержке финансового рынка и отраслей экономики РФ. Законом вносятся поправки в Бюджетный кодекс РФ и закон «О внесении изменений в Бюджетный кодекс РФ в части регулирования бюджетного процесса и приведения в соответствие с бюджетным законодательством отдельных законодательных актов РФ». Закон, в частности, вносит изменения в Бюджетный кодекс РФ, предусматривающие увеличение с 60 до 100% доли акцизов на автомобильный бензин, прямогонный бензин и другие виды топлива, зачисляемых в региональные бюджеты. Предусматривается также возможность создания в каждом регионе резервного фонда, предназначенного для исполнения расходных обязательств субъекта РФ в случае недостаточности доходов бюджета, а также размещение бюджетных средств на банковских депозитах сроком не более шести месяцев. Также закон дает право увеличить срок предоставления бюджетных кредитов бюджетам субъектов РФ, местным бюджетам с одного года до трех лет.

     Российские власти тратят на поддержание рубля по 2 миллиарда долларов в день. Об этом пишет сегодня журнал «Forbes» (перевод на сайте ИноСМИ). По словам работающего на аналитический центр Chatham House московского эксперта Лилии Шевцовой, если в августе валютные резервы страны составляли почти 600 миллиардов долларов, то сегодня, согласно последним заявлениям, они составляют 480 миллиардов. «Вот теперь мы видим, как расходуются деньги. Это значит, что им придется урезать социальные программы», говорит эксперт.
     «Одна из причин, по которой Кремлю приходится тратить так много средств на поддержание рубля, который в последние месяцы значительно ослаб в условиях оттока иностранного инвестиционного капитала из России, состоит в том, что сами россияне переводят свои сбережения в евро, чтобы не потерять их. Темпы роста российской экономики в прошедшем году составили 8 процентов, однако согласно данным государственной статистики, в предстоящем году этот показатель не превысит 2,4 процента. Некоторые аналитики считают, что экономика может даже вступить в техническую рецессию, если темпы ее роста два квартала подряд будут иметь отрицательное значение», – пишет издание.

     В правительстве России по-прежнему стараются не использовать слово «кризис», будто бы если его не произносить, то и самого кризиса не существует. А если оно все же возникает в речах высоких правительственных чиновников, то с подачи премьер-министра – в форме необычной и даже воинственной. Ну, например, так: АКМ, то есть антикризисные меры. Впрочем, специально созданная правительственная комиссия называется почему-то не антикризисной, а всего лишь «комиссией по повышению устойчивости российской экономики». Мол, экономика в нашей стране и так устойчивая, а мы эту устойчивость еще и повысим.
     Однако, как показало прошедшее в минувший вторник заседание этой комиссии, какие слова ни произноси, а от кризиса никуда не денешься. Заседание проводилось, чтобы определить предприятия, которым государство будет оказывать поддержку в первую очередь. Таковых, по словам руководителя Минэкономразвития Эльвиры Набиуллиной, около 250. А ведь 15 декабря Владимир Путин заявил, что только градообразующих предприятий, нуждающихся в государственной помощи, более полутора тысяч. Набиуллина пообещала, что список будет расширяться. В первую очередь на государственные гарантии, субсидирование процентных ставок по кредитам и обеспечение госзаказом попали, видимо, самые нуждающиеся или наиболее важные для государства и правительства компании.
     Точный перечень обещают опубликовать в ближайшее время. Пока же известно, что в главных претендентах есть транспортные, нефтегазовые, металлургические компании, предприятия связи, автопрома, сельхозмашиностроения, аптечные сети. Среди них – «Газпром», «Газпром нефть», «Роснефть», ЛУКОЙЛ, ТНК-BP, «Сургутнефтегаз», «НОВАТЭК», «Славнефть», «Русснефть», «Салаватнефтеоргсинтез», «Татнефть» и «Башнефть», «Аэрофлот», «Трансаэро», «Уральские авиалинии», МТС, «Мегафон», «Вымпелком», «Межрегиональный транзиттелеком», «Транстелеком», «Почта России», «Русские машины», КамАЗ, «Соллерс» и АвтоВАЗ.
     Конкуренция на господдержку, как видно, не маленькая. Говорят, что только губернатор Свердловской области предложил в список 100 предприятий. Очевидно, своего региона.
     Неизвестно, есть ли среди предложенных «Уралмаш». В эти дни активно стали распространяться слухи (со ссылками на работников завода), что еще до Нового года «Уралмаш» остановится, а это может привести к самым непредсказуемым социальным последствиям в Екатеринбурге. Данные сведения немедленно опроверг заместитель директора по связям с общественностью ОАО «Уралмашзавод» Виктор Шориков: «Завод испытывает определенные проблемы, как и все промышленные, особенно машиностроительные предприятия в стране из-за неплатежей потребителей нашей продукции. Да, мы не скрываем и озвучиваем те меры, которые принимаем. У нас сокращенная рабочая неделя, это в основном для инженерно-технических работников, а не для производственников. Все цеха работают. Никаких остановок не только завода, но и цехов не предполагается. Поэтому я еще раз повторю – вот этот ажиотаж вокруг «Уралмаша», на мой взгляд, носит какой-то искусственный характер. Один сказал, может быть, не подумав, второй повторил, не подумав, и вот волна вокруг этого. Просто имя достаточно известное – «Уралмаш», как же так, гигант машиностроения останавливается! Нет, не останавливается. Завод работал, работает и еще 175 лет отработает».
     В Интернете появились успокоительные свидетельства и некоторых работников завода. Например, такие: «Скажу так – о полной остановке речи не идет (я, по крайней мере, ничего подобного не слышал), просто у части служб будут удлиненные новогодние каникулы, как, впрочем, у большинства предприятий. На «Уралмаше» еще не худший вариант, так, например Чусовской метзавод с 26.12.08 по 01.02.09 на каникулы уходит».
     Общественность, правда, успокоилась не очень. Скорее, наоборот: слишком часто в последнее время то, что заявляет начальство разного уровня (от руководителей предприятий до высших государственных чиновников), коренным образом расходится с окружающей действительностью. Ведь даже если назвать остановку предприятия «удлиненными новогодними каникулами» – суть от этого не изменится.
     Вот только несколько комментариев из ЖЖ бывшего депутата Госдумы Ройзмана, который и сообщил о якобы остановке «Уралмаша»: «В январе у нас в Оренбургской области собираются остановить асбест-комбинат (г.Ясный). По стране три асбестовых завода. Конечно, по сравнению с Уралмашем – это мелочь. Но район с его жителями останется вообще без заработка и денег. Наверно, пойдут кушать ядерные отходы вокруг города... Или ядерные боеголовки. И ОМОНА везде не хватает. Ракетные войска в срочном порядке придется переделывать в ОМОН», «У нас Резинотехника стоит уже с 19 декабря и по 2 февраля. Где людям брать денег на существование?», «Ну я бы сказал, что не только один Уралмаш. Вот у меня знакомые живут в Нижнем Новгороде – так там проблемы с ГАЗом. На Камазе, слышал, тоже остановка части конвейеров, на Автовазе такая же ерунда... Хотя и «Уралмаш», и ГАЗ, и КамАЗ, и Автоваз – это все градообразующие предприятия и их остановка приведет к полнейшему хаосу (куча безработных, неотчисления в бюджет и т.п.). В общем – трандец наступит!» «На Северстали пресс-служба тоже заявляет о том, что «массовых сокращений не будет». На деле до 1 января уведомления о сокращении получит порядка 50-70% работников. В связи с так называемой «реструктуризацией». Примерно половина из получивших уведомления через два месяца будет уволена. Это просто вытекает из сравнения существующего и проектного штатного расписания. Также будет серьезное снижение фонда оплаты труда. Получается, что примерно 10-15 тысяч человек выкинут на улицу. Такой вот новогодний подарочек».
     Выходит, не очень-то надеются на правительственные меры «по повышению устойчивости» граждане, на соб­ственном опыте убеждающиеся в том, что кризис – тягостная реальность, а Россия, как остров стабильности в бурном кризисном море – ничем неподкрепленные фантазии руководителей государства. Ну а путинские АКМ все больше воспринимаются в прямом смысле – как оружие власти, которое она еще неизвестно против кого применит. По крайней мере, недавние события во Владивостоке дают все основания полагать, что в настоящее время власти борются в первую очередь не с последствиями кризиса, а с пострадавшими от него. И понимая, что повышенное аж до 4 900 рублей пособие по безработице вряд ли окажется очень действенным – главную ставку делают именно на силу.

Некоторые оценки принимаемых противокризисных мер

     КРИЗИС в РФ, вопреки заверениям Путина и Кудрина, все же разразился. Теперь правители РФ уже не уговаривают граждан-телезрителей, что Россию это не коснется. Теперь запели по-другому. Если, мол, и коснется, то вскользь: не заметите. Однако «вскользнуло» так, что пришлось признать погружение РФ в этот самый кризис. Теперь каждый божий день нам демонстрируют телесюжеты, где президент, а чаще премьер, принимает «экстренные» и «эффективные» антикризисные меры. А недавно Путин, оторвавшись от листков, хитровато взглянул в глаза телезрителей и многозначительно произнес: ...получается аббревиатура АКМ... «Калаш», мол, безотказный автомат… Так куда же он стреляет? Попробуем разобраться.
     Итак, признав бедствие, правители РФ были вынуждены в спешном порядке принимать противокризисные меры. На первом этапе срочно было раскассировано из бюджета около 6 триллионов рублей (примерно 250 млрд долларов) так называемых «живых» денег. То ли еще будет: ожидаются более солидные траты.
     Не станем по-дилетантски обсуждать поспешные действия правителей РФ, которые впереди планеты всей кинулись спасать мошенников, наделавших «сумасшедшие долги» (около 500 млрд долларов) в западных банках (об этом смотри прорежимную «Российскую газету» от 30 октября 2008 г.). Как не укорять правителей РФ в том, что именно они виноваты в том, что под эти долги они же дали государственные гарантии? Как не укорять их в том, что именно они так называемые золотовалютные запасы РФ «разместили» в так называемых высокообеспеченных (?) бумажках чужих стран? Об этом написано в последние годы так много, что перечислить все публикации невозможно. Плохо лишь то, что правители РФ либо этого не читали, либо не слышали. Они живут только своим умом!.. Только спросить с них пока некому!
     Тут уместно особо отметить тот факт, что корпоративные (частные и частно-государственные) долги в сумме 500 млрд более чем в 4 раза превышают самый большой государственный долг СССР (120 млрд долларов), сделанный еще во времена предателя Горбачёва. А какой крик тогда по этому поводу устроили господа демократисты! Чего же нынче «молчат в тряпочку»: боятся свои чиновничьи и депутатские места потерять?!
     Самый большой по тиражу прорежимный еженедельник «АиФ», и тот тоже писал не раз о неправильных и губительных предкризисных действиях правителей за последние 8 лет, но и его они не услышали. Вот, например, что поместил «АиФ» в № 48 в конце ноября 2008 г. в статье с оглушительным названием: «Нет» бедным, «да» богатым?» (подзаголовок – «Два подхода к борьбе с кризисом»).
     Такие публикации трудно (невозможно) пересказать своими словами. Поэтому дадим выдержки из этой статьи.
     Статья начинается с риторического вопроса, с вопроса без ответа: «Экономическая основа России, США и Европы одна – свободный рынок. Тогда почему эти страны борются с финансовыми трудностями по-разному?» Судя по приведенной в статье сравнительной таблице, рассматриваются в основном два подхода этой борьбы: российский и западный (включая в него и США). Далее автор продолжает:
     «В отличие от США и Европы, в России более 80% средств, направленных на поддержку экономики, уходит на погашение долгов банков и компаний. Почему? Дело в том, что наши компании набрали за рубежом огромные суммы. Подошел срок их выплат. Иностранные кредиторы требуют «живых» денег, а перезанять, как раньше, уже не у кого. Поэтому государству и приходится помогать «живыми» деньгами, чтобы не допустить краха банковской системы». Как видно, автор статьи находит стопроцентное оправдание нынешним действиям правителей РФ! И никак не обозначает того факта, что эти «огромные долги» («Российская газета» называет их «сумасшедшими долгами») появились не с потолка, их не набрали сами компании и банки, а им позволили набрать эти долги, так как они были заранее обеспечены бездумными гарантиями правителей РФ. Зато в «Российской газете» об этом сказано прямо, открыто и определенно!
     Наш новый капиталистический новояз характерен тем, что он непонятен простому гражданину и иногда приводит его в полное недоумение. Вы про волатильность на капиталистическом рынке что-нибудь слыхали? Ну и как? Мне кое-как объяснили, что волатильность – это непредсказуемая изменчивость экономических параметров. То вверх, то вниз, то вбок, то в сторону. Каково! А тренд – это тенденция, или определенное движение этих же параметров в ту или иную сторону. А отскок? Ну прямо как в футболе! Кстати, «тренд» – любимое слово Путина вместе с «транспарентностью». Однако вернемся к теме.
     Что же это такое – «живые деньги», о которых говорит автор статьи в «АиФ»? И почему западные кредиторы требуют от российских должников именно только «живых денег»? Я не экономист и потому расскажу вам очень просто. Все деньги, которые могут быть перечислены или перевезены из банка в банк или клиенту в виде денежных знаков, – это «живые деньги». Все деньги, которые в виде облигаций, акций и других бумажек господа правители РФ держат на Западе якобы для «сохранения», – это деньги «мертвые»! Те же самые «мертвые» деньги могут быть в бухгалтерских активах банков и компаний. Они при кризисе никому не нужны. Они становятся неликвидны. Это значит, что они не могут быть обналичены по номиналу. Они не только обесценены. Никто не знает, за сколько их, эти бумажки, вообще можно продать или обменять! Если вы все, о чем сказано выше, поняли, то имеете право сделать вывод, что практически все так называемые золотовалютные запасы РФ капитально обесценены.
     Конечно, правители РФ продолжают считать их по номиналу купленных ими когда-то бумажек и даже говорят, что они-де растут! Это дело их совести. Они рассчитывают, что народ все равно не поймет и будет продолжать им верить. Я уже писал, что из 500 млрд долларов золотовалютных запасов РФ только 11 млрд обеспечены золотом (490,9 тонны). Остальные 97,2% золотовалютного запаса России – это «неживые» деньги («мертвые»), которые кредиторы к оплате принимать не желают! Именно поэтому раскассирован (по выражению президента Медведева) запас из «живых денег», находящихся в ЦБ и бюджете РФ. И пущен он на оплату тех самых сумасшедших долгов, которые «частный капитал беспрепятственно наделал в западных банках». И тут из песни слова не выкинуть: эти «сумасшедшие долги» наделаны под гарантию правительства бывшего президента Путина, кандидата экономических наук, председателя правящей партии «Единая Россия» и «национального лидера».
     Автор статьи в «АиФ» продолжает: «Западным компаниям проще – им готовы предоставить отсрочку выплат, но при условии, что в случае их банкротства государство возместит потери кредитов. Поэтому США и Европа до половины всей госпомощи «замораживают» в качестве гарантий (то есть не тратят, как в РФ. – Прим. автора). Так что если кризис не затянется, они и деньги сохранят, и бизнесу помогут».

     Надо сказать, что эта статья достаточно профессионально раскрывает суть вопроса. И за ее словами стоит прямой вопрос к правителям РФ: почему они поступают противоположно тому, как это делают западные капиталисты? Неужели наши неокапиталистические правители так поднаторели за 15 лет, что стали умнее западных акул капитализма с их 300-летним опытом?! Или это живет старый гайдаровский принцип: прочесть пару книжек про капитализм и представлять себя корифеями. Раньше такое называли верхоглядством. Так как, кроме книжек, нужен опыт, набитые на ошибках шишки и еще кое-что. Особенно важно иметь последнее.
     ТУТ ЖЕ выступает с комментарием директор Института финансовых рынков Финансовой академии при Правительстве РФ Яков Миркин. Сначала – «за здравие»: «Нынешние антикризисные меры в РФ обеспечивают поддержку банковского сектора и выплату иностранных долгов». Видите, какая похвала: принятые правителями РФ антикризисные меры обеспечивают и поддержку банков, и выплату иностранных долгов! Далее: «Мы привыкли надеяться на дешевые деньги из-за рубежа и дорогую нефть. Это помогало бюджету накапливать резервные фонды и иметь профицитный бюджет». А дальше – «за упокой»: «Но эти средства вкладывались в валюту, а не в развитие собственного производства». Это прямой упрек правителям РФ в некомпетентности! Далее: «Поэтому в кризис пришлось (так и хочется спросить: кому это так пришлось, почему не сказать по-русски: поэтому, мол, правители РФ потратили или растратили государственные деньги на раздачу долгов своих эффективных частных соб­ственников?) потратить их на раздачу долгов. Но не стоит увлекаться финансовыми вливаниями – так можно быстро всего лишиться». Далее г-н Миркин запоздало призывает начать осуществлять госпрограммы инвестиций в собственное производство РФ. Любому правителю РФ приятно читать такой комментарий. Все, мол, правильно делается правителями РФ, только вот дальше хорошо бы перестать сорить деньгами и надо наконец начать вкладывать их в собственное производство.
     Почему бы не сказать это Путину 8 лет назад! И вот тут мы зря укоряем и ученых, и журналистов, и других граждан России. Все 8 лет правления Путина в качестве президента ему со всех сторон твердили, что поступает он неверно: не вкладывает нефтегазовые деньги в собственное производство, а умертвляет их в западных сомнительных активах. То есть в совершенно сомнительных, сур­рогатных бумажках. Говорили ему не раз, что активы эти могут пропасть. Да и что за манера держать золотовалютный запас в кармане чужого дяди? Об этом не писал только ленивый. И прорежимные СМИ, и оппозиционные – все в один голос критиковали некомпетентные действия правителей РФ во главе с Путиным. А уж сколько об этом говорил ему покойный академик-экономист Львов! Никакой серьезной реакции на эти справедливые и конструктивные замечания со стороны Путина все 8 лет не было. И тогда, и сейчас все в этом обвиняли и обвиняют Кудрина. Но это слишком простой подход. Кудрин – всего лишь исполнитель выс­шей воли. Ведь последнее, и решающее, слово всегда было за Путиным. Ему бы и отвечать!
     Могут сказать, что и Китай тоже на этом попался. Попался, да не так. В Китае находятся промышленные производства, переведенные из США. В случае чего Китай заберет их себе без лишних разговоров. А что может забрать РФ: отверточные производства?
     Здесь, в экспертной оценке Миркина, появился еще один эпитет – «дешевые» деньги. Что это такое? Эта «дешевизна» происходит из-за того, что в западных банках заемный процент ниже (меньше), чем в российских. Поэтому банковские ростовщики РФ брали на Западе займы под 5-8%, а продавали их российским заемщикам уже под 15% и выше. Разницу, предположим, в 10% годовых пропивали и прожирали, ничем не рискуя. Жили – веселее некуда! Вот и зарвались! Бог-то, он шельму метит! Им бы по капиталистической науке следовало сейчас обанкротиться. А тут им пожалуйте-нате подарок (помощь?) от социалистов-демократистов – под те же 6-8% долгосрочные беззалоговые компенсационные займы от правителей РФ. Нам-то, дуракам, все эти годы те же правители объясняли, что они копят, мол, для блага народа. А на самом деле, как мы теперь видим, копили они для себя, для сохранения своей власти. И теперь именно поэтому отдали эти «живые» деньги банкирам. В народе про такое говорят: «Вот так гундосых лечат!» Это про нас с вами, про население, про народ. Собирайте, граждане, опять запасы для следующего кризиса! Голосуйте, братцы, и дальше за Путина и его «Единую Россию»!
     Нам теперь толкуют, что банки – это кровеносная система страны. Если их правители срочно не спасут, то пострадают вкладчики. Но 66% населения РФ вообще никаких вкладов не имеет! Значит, спасают банкиров и некое меньшинство вкладчиков. Неплохо бы еще разобраться в структуре вкладов этих 34% вкладчиков. А за кровеносной финансовой системой страны надо было ответственным лицам из числа правителей вовремя следить, контролировать, управлять и не давать ей тромбироваться (по выражению президента Медведева)! Странные нам теперь пред-став­ляют объяснения.
     Другой эксперт, директор департамента стратегического анализа ФБК Игорь Николаев, говорит о противокризисных мерах правителей РФ более откровенно: «Мы (он имеет в виду российских правителей. – Авт.), как обычно, пошли другим путем. У нас деньги просто вбрасываются в экономику (выделено мной. – Авт.). Из-за этого мы получили девальвацию рубля, огромный отток капитала и потерю 100 млрд долларов из золотовалютных резервов. По моему мнению, мы как можно быстрее должны взять на вооружение практику госгарантий. Если государство поручится за компании перед банками, те быстрее начнут кредитовать реальный сектор. Иначе нам придется выкарабкиваться из кризиса дольше, чем другим странам. Ведь наш фондовый рынок упал сильнее всего, к тому же мы очень зависим от цен на энергоносители».
     Надо сказать, что И.Николаев представляет весьма убедительные экономические суждения. И тем не менее кое-что надо уточнить. Итак, боролись Путин, Кудрин, Греф и Зурабов с инфляцией, а получили девальвацию: надо же! В народе про такое говорят: «За что боролись, на то и напоролись». Инфляция – это вздутие денежной массы, которая влечет обесценение денег. Денег много, а товаров мало. Это значит, что каждая единица товара стоит большего количества дензнаков. Девальвация, как нам любезно сообщает редакция «АиФ», – это обесценение рубля. Если рубль стоит меньше, то за товар надо заплатить рублей больше. Выходит, что и при инфляции, и при девальвации цены на товары и услуги растут. Во как! Так что же лучше? При инфляции по закону вам пенсию должны индексировать на величину этой инфляции, хотя бы по размеру официальной статистики. А как при девальвации? Молчок! Вы что-нибудь поняли? Я – нет!
     Говорят, что при девальвации основную выгоду получают экспортеры товаров (нефти, газа, зерна, сырья и т.п.). Мол, доллары или евро получают за товар. Потом эти доллары меняют на большее количество рублей и за счет этого развивают производство. Но ни учитель, ни пенсионер, ни рабочий, ни служащий ничего не экспортируют! Они покупают 50% импортного продовольствия, товары и услуги. А при девальвации все дорожает! Производству-де выгодно в условиях девальвации! Тогда почему вместо борьбы с инфляцией не сделать бы 8 лет назад девальвацию и развивать производство. А народ пусть терпит, черт с ним: все равно цены растут!
     Как теперь нам говорят наши правители: мы, мол, девальвировать рубль будем медленно и плавно, под контролем. Значит, медленно и плавно под их чутким руководством цены опять поползут еще выше. Выходит, что и инфляция толкает цены вверх, и девальвация их подталкивает туда же.
     Зато теперь у нас есть и инфляция, и девальвация в одном флаконе! Доуправлялись экономикой! Интересно, сказал я себе, как объяснит это теперь премьер Путин, общаясь с населением?
     Пока я писал свои заметки, «разговор с Путиным» состоялся с новыми рекордами. Нового в нем было мало. Путин продолжает утверждать, что управляют они страной правильно, а в кризисе винит Америку и критикует своего бывшего друга Буша. Раздружились, что ли?..
     А тут еще президент Медведев в беседе с Шуваловым предупреждает последнего, что при определенных условиях можно попасть еще и на дефляцию. Каково? Мало нам инфляции с девальвацией, так теперь еще и дефляция нас сторожит!

     ДАЛЕЕ, как утверждает Николаев, и капитал побежал из РФ. Куда побежал и сколько, правда, не говорит. И мы пока не знаем точно. Знаем только, что раз он, капитал, побежал, то немедленно «сдуется» капитализация (рыночная стоимость) наших частных и частно-государственных предпрятий – банков, нефтегазовых и сырьевых предприятий. Вот бы теперь и покупать у Абрамовича «его Сибнефть» по дешевке! Ан нет. Правительство Путина купило ее на самом пике раздутости аж за 13 млрд долларов, хотя Ельцин продал эту «Сибнефть» братьям березовско-абрамовичам всего за 200 миллионов долларов. А тут «нашлись» покупатели в лице РФ и купили ее обратно (назад) в 54 раза дороже! И ведь не побоялись. А чего бояться-то? Посудачит народ, да и бросит болтать об этом. Ведь уголовного дела никто не возбуждает. Все под контролем. А деньги тишину любят. Да и предполагают, что другие события вскоре заслонят эту сделку века. Так оно и произошло: пришел кризис, и стало не до этой гниловатой сделки.
     А теперь премьер Путин по телеящику до глубины души возмущен тем, что наши предприятия на нашей же бирже недооценены западными трейдерами-покупателями. Какое право имеют они, эти трейдеры-покупатели, опускать цены на наши любимые предприятия до самого плинтуса? Ниже, мол, чем стоимость их, которая обозначена на бухгалтерских счетах. Я не экономист и не бухгалтер, но подозреваю, что в активах наших предприятий могут быть так называемые «неживые» средства: всякие там акции-облигации и дериативы (сомнительные суррогатные денежные обязательства) тоже. Но тем не менее я, как и Путин, хотел бы, чтобы наши предприятия стоили подороже. Но против капиталистического рынка не попрешь. Хотели и мечтали интегрироваться в общий капиталистический рынок – извольте жить по его волчьим законам. Зачем теперь так страдать?
     Вслед за Путиным заохал и депутат г-н Мединский. У того претензии к мировым рейтинговым агентствам, которые опустили РФ на 147-е место по коррупции и не смогли вовремя определить, что пресловутые ипотечные американские компании «Фредди Мак» и «Фани Мэйл» были скрытыми банкротами. Если бы они (рейтинговые агентства) вовремя это определили, то Путин, Кудрин и депутаты ни за что бы не поместили в них часть российского золотовалютного запаса! Г-н Мединский забыл, что капитализм – это минное поле обмана. Он страдает от того, что дорогие капиталистические партнеры поступили с Россией нечестно! Но по-другому при капитализме не поступают. Интересно, кем был В. Мединский в советское время и какую оценку имел по марксизму-ленинизму?
     Наконец, эксперт Николаев указывает на то, что на данный момент «потеряны 100 млрд долларов из золотовалютных резервов». Я ему верю. Но думаю, что точной цифры потерь так называемого золотовалютного запаса никто сегодня сказать не может. И вряд ли мы, граждане РФ, узнаем об этом точно. То, что она будет много большей, сомнений мало. Эту цифру может установить только независимое расследование. Степашина с его палатой туда не допустят. Эта цифра (пока 100 млрд долларов) говорит о бесхозяйственности и безответственности правительства РФ в последние 8 лет. При правлении череды преемников эта цифра потерь золотовалютных запасов будет засекречена надолго, если не навсегда. Как тут не вспомнить судьбу степашинского доклада по итогам приватизации! Там тоже были потрясающие цифры потерь РФ от этой ельцинской реформы – потери были больше, чем потерял СССР в период Великой Отечественной войны с Гитлером. Об этом, кстати, писал тот же «АиФ»! Однако преемник Ельцина твердо сказал: «Пересмотра результатов приватизации не будет». И степашинский доклад попал на секретную полку! Думаю, что и очередной преемник власти в РФ не пожелает нарушать эту групповую традицию.
     Эксперт Николаев советует правителям РФ «…как можно быстрее взять на вооружение практику государственных гарантий. Если государство поручится за компании перед банками, те быстрее начнут кредитовать (давать деньги в долг. – Прим. авт.) реальный сектор. Иначе нам (теперь уже не только правительству, но и народу РФ. – Прим. авт.) придется выкарабкиваться из кризиса дольше, чем другим странам. Ведь наш фондовый рынок упал сильнее всего, к тому же мы очень зависим от цен на энергоносители. Они сейчас низкие, так что денег в экономику поступает меньше, чем раньше».

     ИТАК, займемся анализом некоторых затронутых экспертом понятий. Во-первых, эксперт призывает правителей РФ «как можно быстрее взять на вооружение практику государственных гарантий». Если сказать по-простому, он предупреждает их (как и эксперт Миркин) перестать разбрасываться деньгами. Он имеет в виду, что, сколько денег банкам ни дай, они все равно не начнут финансировать так называемый реальный сектор. Там нет необходимых ростовщикам залогов. Поэтому они требуют, чтобы под их кредитование производства заложились правители РФ. При этом их не смущает то, что сами они получили займы без залога! И это именно так. На днях вице-премьер Шувалов (почему не сам премьер Путин, непонятно) докладывал принародно в форме телепередачи президенту Медведеву примерно так: «Все решения, которые были приняты (противокризисные решения по выделению денег банкирам. – Прим. авт.), исполнены в полном объеме, но деньги до реального сектора не дошли». Отметим, что это происходит уже второй месяц подряд, несмотря на строгие указания по телевидению и Медведева, и Путина. Что делать – такой там у них порядок! Я писал об этом еще в предыдущей моей заметке. Обратил на это внимание и обозреватель «Советской России» А.Фролов. В своей статье «Уродство в полном объеме» он показал подробно это уродство.
     Чтобы обсуждать этот вопрос дальше, необходимо раскрыть читателю, что понимают нынешние капиталистические экономисты под реальным сектором. Кратко о важном. Капиталистическая экономика РФ (в отличие от социалистической, где и финансы, и производство были реальными) состоит из двух секторов: виртуального (банки, биржи, фонды и другие финансовые институты) и реального. Реальный сектор состоит из реального производства: машиностроения, сельского хозяйства, ЖКХ, легкой промышленности, транспорта, строительства, сырьевых предприятий и т.п. К реальному сектору причисляют и торговлю. Все торговые частные компании – это тоже часть реального сектора. Капитализм устроен так, что виртуальный сектор главенствует над реальным.
     Почему банковский сектор при капитализме называют виртуальным, то есть нереальным? Потому что он нереален! Потому что там товаром являются деньги. И не только деньги, но и денежные суррогаты! Если у Маркса формула экономики: «деньги – товар – деньги», то там, в банках, своя формула: «деньги – деньги – деньги». Там деньги выступают в качестве товара. Их печатают и затем продают в качестве товара, но уже по рыночной стоимости. Именно там бумажка, которая имеет фактическую цену (себестоимость) в 3 пенса и не обеспечена никакой материальной базой (скажем, золотом), становится 100-долларовой банкнотой! В 3333 раза увеличивает свою стоимость. Оттуда, из этого виртуального сектора, идут деньги в виде кредитов в реальный сектор за плату (как за товар) в виде процентов. То есть реальный сектор покупает деньги по их назначенной рынком стоимости с добавкой в виде процентов. В результате таких манипуляций в мировой экономике болтается около 15 триллионов долларов «лишних» денег. Фактически виртуальных по своей природе.
     Если кто читал, как спасал Ходжа Насреддин ростовщика, когда тот тонул в водоеме, то помнит, что люди ему кричали: давай руку, давай! А он, ростовщик, не давал (ростовщики бесплатно вообще ничего не дают!) и продолжал тонуть. Ходжа поступил по-другому. Он протянул свою руку к утопающему ростовщику и сказал: на! И тут же ростовщик ухватил руку Ходжи.
     А чем у нас не такая же коллизия? Правители РФ сказали банкирам: нате вам от потопа 6 триллионов рублей, но дайте часть и реальному сектору. Те, как тот ростовщик, немедленно схватили деньги и выплыли. А вот дать никому другому так и не дали!
     Между прочим, президент Медведев говорит вице-премьеру Шувалову о том, что если запоздают дать деньги реальному сектору, то через три-четыре месяца уже давать будет некому! Разумная мысль. Только запоздалая. Этак лет на 15. Неужели нельзя было в нашем случае обеспечить своевременное спасение реального сектора через государственные структуры? А ростовщикам дать деньги во вторую очередь. Для отдачи «сумасшедших» долгов.
     Да и сама по себе мысль о том, что давать, может быть, некому, символична.
     За время правления демократистов с 1991 г. у нас погибли тысячи заводов и колхозов, которые относились к так называемому ныне реальному сектору. Как сообщает в своем отчетном докладе Председатель КПРФ Зюганов: «Производство металлорежущих станков сократилось в 11 раз, производство тракторов – в 14 раз, вычислительной техники – в 15 раз». Далее: «…с карты России исчезло 15 тысяч деревень и еще в 9 тысячах проживают по 20-30 человек. Более 40 млн гектаров пашни заброшено, скот вырезан наполовину». Это как раз и означает, что так называемый демократистами реальный сектор скукожен ими же за прошедшие 15 лет до крайности. Такие вот произошли реальные дела партии власти, начиная от того момента, как при участии Березовского и других не менее одиозных личностей она начала свое победное существование. Если добавить к этим реальным делам еще и демографический коллапс, результатом которого за это время стало досрочное вымирание 12,4 млн «дорогих россиян» (это только по данным ООН), то основные реальные достижения демократистов налицо. Никакой другой антирекламы им уже не нужно!
     Куда теперь банкиры должны дать полученные антикризисные деньги? В какой реальный сектор, если там уже мало кого сыщешь? В те крохи, которые остались от разгула стихии демократистского капитализма?
     Встал вопрос: кому же давать эти деньги? Да и маловато их будет, всего 750 млрд рублей! Не то, что досталось банкирам, – 5 триллионов рублей! К тому же пока они дойдут через нескольких посредников, их может стать еще меньше.
     В РФ на селе потеряны и разрушены организационные формы: колхозы и совхозы. Кому давать? А рынок, на который так надеялись демократисты-капиталисты, ничего никуда не расставил, новых организационных форм на селе не создал. Только крушил все подряд! Вспомним вкратце об этом погроме.

     КОГДА началось искусственное акционирование колхозов и совхозов, у всех была несбыточная надежда на получение неких сказочных дивидендов. Колхозников и совхозников элементарно обманули. Не секрет, что советская сельскохозяйственная система была дотационной. Как могла такая система в условиях рискованного земледелия стать сверхдоходной? Но специалисты-демократисты шли путем своего кумира Столыпина. Ах, Петр Аркадьевич, ах, Петр Аркадьевич… Они забыли, что их кумир Столыпин затеял (при безвольном и слабом монархе Николае II) реформу, целью которой было разрушение традиционного общинного сельского хозяйства страны. При проведении этой насильственной реформы были весьма значительные жертвы: только столыпинских чиновников было убито около тысячи человек. Крестьянских жертв не считали. Крестьянские мятежи против реформы подавляли регулярными войсками, жандармов не хватало. Столыпинские «галстуки» и столыпинские вагоны – это из той же оперы! Результат этой столыпинской реформы известен. Она потерпела полное поражение. А ее инициатор был убит в Киеве террористом. Хотя существует версия, что направлять руку этого террориста могла и сама власть: слишком одиозна и вредна была для нее та столыпинская реформа. Теперь уже бесспорно, что именно столыпинская реформа подготовила почву для знаменитой крестьянской февральской революции в России. Именно на волне этой революции появились тогдашние демократисты Керенского, а затем наступил и Октябрь.
     То, что не смог сделать Столыпин – разрушить общинное крестьянское хозяйство Руси, сделали демократисты во главе с Ельциным. Не остались в стороне и преемники Ельцина. Если Столыпин не смог загнать крестьян в хутора и в фермеры, то нынешним демократистам удалось загнать крестьян в акционерные сети. Но победа демократистов оказалась пагубной для страны: Россия потеряла продовольственную безопасность, а село разрушено почти полностью и деградировало. Крестьянский стержень страны сломан. Эта победа демократистов оказалась пирровой!
     Почему большевики со Сталиным провели коллективизацию сельского хозяйства? Ответ однозначен: они не нарушили в принципе общинного устройства села.
     Повторим. Победа демократистов, последователей Столыпина, была пирровой. Сельское хозяйство страны разрушено, и встал вопрос: кому сегодня давать эти самые противокризисные деньги? Да и зачем селу надо бы давать деньги, если бы в стране существовала тотальная система госзакупок сельхозпродукции? Сельское хозяйство тогда бы не погибло. Именно такая система в советское время обеспечивала продовольственную безопасность страны. Вы вспомните, как демократисты орали, что советское сельское хозяйство – это черная дыра! Выбросили эту «дыру» и тут же получили 50% импорта продовольствия. Теперь ваши душеньки довольны? И ведь никто не ответил за это государственное преступление!
     Если сельское хозяйство, по мнению демократистов, является черной дырой – зачем тогда давать туда что-либо? Однако суетятся, хотят облегчить совесть: дать хоть что-то. Да будет ли толк? Тут не только деньги давать нужно, тут восстанавливать село нужно, строить агрогородки (как это было в СССР и как это делается ныне в Белоруссии), создавать организационную структуру села и инфраструктуру всего сельского хозяйства. И кооперация нужна, и дороги нужны, и перерабатывающие предприятия нужны: все в одном флаконе.
     Смею заверить как внук председателя колхоза им. XVII съезда ВКП(б), первого Героя Социалистического Труда в Кинешемском районе Смирнова Василия Фёдоровича, что из этой нынешней суеты у правителей РФ ничего путного не получится. Нет, нет – я не специалист по сельскому хозяйству. Просто я видел этот колхоз еще мальчишкой, проникся огромным уважением и к колхозу, и к его труженикам. Я мог бы рассказать о жизни в деревне Пырёшево. О том, как развозили на телеге к каждой избе продукты, заработанные на трудодни. О том, какое большое частное стадо было у колхозников, когда пастух собирал его ранним утром. О том, как дед еще на самом рассвете отправлялся сам на своей бричке объезжать колхозные владения. И о своем малом опыте работы в помощь старшим. В результате в войну, когда мужиков забрали в армию, колхозники с моим дедом увеличивали сборы урожая и еще собрали денежные средства на самолеты для армии. Загляните на сайт Кинешемского района: там об этом еще берегут память! В дальнейшем я часто встречался с селом. Минсредмаш (Министерство атомной промышленности) под руководством министра Е.Славского везде имел государственную нагрузку по строительству села. В моем случае это было строительство агрогородков в Ворсино, Кудиново, Кривском и др. в Калужской области. Но пришли демократисты, и строительство на селе прекратилось. Началось разрушение.

     Вернемся к теме.
     ИТАК, даже оставшимся после демократистской разрухи заводам и селу правители РФ вовремя дать помощь не в состоянии. О чем еще можно говорить? Реальные дела, однако. Да и голые деньги не всегда могут решить задачи сельского хозяйства. Здесь нужна конкретная государственная опека. Это вам не киви с ананасами импортировать. И может быть, придется послать на восстановление села «двадцатипятитысячников», как это делала Советская власть?
     Вот нынче правители всех уровней бахвалятся, что получили в РФ рекордный урожай зерновых и не только обеспечили «дорогих россиян» хлебом, но и экспортируют часть урожая. У меня эти заявления вызывают и улыбку, и сожаление. Неужели взрослые чиновные дяди не понимают, что говорят ерунду. Известно, что для того, чтобы обеспечить зерном население, нужно собирать примерно 1 тонну зерна на человека. То есть надо было собрать не менее 143 миллионов тонн. Ибо половина этого зерна должна идти на развитие животноводства – прокорм скоту, на производство мяса. Все, что больше этой цифры, можно продавать за границу. Министр Гордеев это бы должен знать как дважды два. Хорошо, хлебом население обеспечили. А мясо как выращивать будем? За границей покупать? Тогда зачем бахвалиться?..
     И так теперь везде в России. Еще ничего не сделали, а победные реляции заполнили СМИ. Благо, они подручные.
     Во время кризиса, как во время бедствия, необходимо концентрировать усилия на самых узких местах. Скажем, на социалке и демографии, на продовольственной безопасности и обороне. Так нет: давай новые реформы крутить! Сроки полномочий правителей увеличивать, правила комплектования Совета Федерации изменять и т. п. Будто нет во время кризиса никаких других задач. Особо возмущает народ начатая не к месту реформа армии.
     Сам я в свое время окончил 1-ю Московскую спецшколу ВВС и затем, в 1958 г., Ленинградскую Краснознаменную Военно-воздушную академию им. А.Ф.Можайского. Знаю об академической жизни конкретно. На себе испытал весь сложный учебный процесс. Видел корифеев науки в наших аудиториях. Профессора, доктора наук, светила науки, такие, как академик К.В.Сахновский. Однажды посчастливилось сдавать ему экзамен… Недавно на страницах газеты «Советская Россия» прочитал о грядущем расформировании Военно-воздушной инженерной академии им.Н.Е.Жуковского. Видимо, у нынешних реформаторов, как говорил незабвенный ЧВС, что-то тут чешется, а в другом месте они чесать не хотят. Разве можно такие столпы науки и безопасности реформировать во время кризиса? Разве можно разрушать такую базу и высокопрофессиональный педагогический коллектив? Разве можно так ослаблять безопасность страны? У меня нет слов. На месте профессорско-преподавательского состава я бы не письма правителям писал, а предпринял бы внушительный демарш в рамках закона. И не стал бы участвовать в этой реформе.
     Социалистической системе были нужны армия и безопасность страны. Капиталистической – видимо, не нужны, ибо ей важны дивиденды и прибыли. Практика прошедших 15 лет это убедительно подтвердила. Нет больше Варшавского блока, нет больше прежней боеготовой армии, нет больше воинской солидарности и чести. Сейчас каждый сам за себя и против всех! Поэтому и погибают, загибаются училища и академии потихоньку и по одному. Опять часть приближенных к власти генералов своими руками разрушают армию. Они хотят остаться, а вам придется уходить. Пенять тут не на кого. Сами мы виноваты!
     Лично я 32 года службы отдал советскому Атомному проекту. Ничуть об этом не жалею. Видел, как модернизируются академии и училища, как отпочковываются от них другие заведения, но разрухи в армии не было. Тогда страной и армией руководили советские правители. Они еще помнили войну и старались изо всех сил поддерживать безопасность страны. Сейчас другое время, другой общественно-экономический и политический строй, другие правители. Правда, они все вроде бы бывшие члены КПСС и даже разведчики. Но им стало лучше при капитализме… А вам, господа-товарищи офицеры?
     …Вот так бывает. Пишешь про экономический кризис, а эмоции заставляют обращаться к армейской реформе.
     ---------------------
     Для чего я попытался прокомментировать выступления прорежимных СМИ: «АиФ», «Российской газеты»? Как видим из их выступлений, острота обсуждения кризиса в них не спадает. И это внушает надежды на то, что население, наконец, начнет думать и относиться к обещалкам правителей с известной долей скепсиса. Не только доверять, но и проверять.

     В среду близкий помощник президента России признал, что в 2009 году России 'несомненно' придется оплатить часть государственных расходов из нефтяных прибылей.
     В последний раз Россия верстала бюджет с дефицитом десять лет назад, когда страна объявила дефолт по своим государственным обязательствам и не имела денег на зарплату миллионам сотрудников государственных организаций. С тех пор цены на нефть пошли вверх, госрасходы были урезаны, что до некоторой степени восстановило доверие к российской экономике. Это доверие, однако, было поколеблено осенью, когда цены на нефть упали сильнее, чем кто-либо предполагал.
     Советник президента Дмитрия Медведева по экономике, Аркадий Дворкович, заявил в интервью информационному агентству РИА 'Новости', что из-за низких цен на нефть – в настоящее время примерно четверть от летнего пика – дефицит бюджета в 2009 году будет неизбежен.
     По словам Дворковича, Россия пополнит этот дефицит средствами из Резервного фонда, в котором Министерство финансов успело скопить 130 миллиардов долларов, взятых из нефтяных налогов. Однако, отвечая на вопрос РИА 'Новости', Дворкович не стал исключать возможности дополнительных займов за рубежом.
     Один из наиболее ощутимых признаков ухудшения перспектив российской экономики – постепенное сползание курса рубля относительно доллара и евро. В среду рубль ослабел в седьмой раз за декабрь: его стоимость относительно корзины евро-доллар, которая служит ориентиром для Центрального банка, снизилась на 1 процент. Банк контролирует обменный курс, покупая и продавая рубли, чтобы национальная валюта оставалась внутри торгового коридора по отношению к корзине, на 55 процентов состоящей из доллара и на 45 – из евро. В начале года интервенции ЦБ на валютный рынок заключались в основном в продаже рублей экспортерам нефти, но после обрушения цен на нефть банк был вынужден перейти на другую сторону. На покупку рублей уже истрачено более 150 миллиардов долларов резервов, объем которых на пике в августе составил около 600 миллиардов.
     На прошлой неделе главный экономист по России из Всемирного банка призвал российские власти отказаться от этой политики; экономисты многих московских инвестиционных компаний также считают, что в долгосрочной перспективе она лишь ослабит рубль.
     Российская валюта пострадала не только от падения цен на нефть, но и от побочных эффектов оказания государственной помощи экономике на сумму, как было объявлено правительством в октябре, в 200 миллиардов долларов. этот пакет предназначен в основном для российских компаний, которые уже не могут обратиться за деньгами на международные рынки кредита.
     – Поразительно: постепенная девальвация рубля сопровождается почти ежедневными вливаниями рублевой ликвидности, – говорит главный экономист компании 'Тройка Диалог' Евгений Гавриленков.
     Гавриленков рассказывает, что большая часть рублей, которые Центральный банк передает другим российским кредитным учреждениям через операции однодневного репо, в конечном итоге оказывается на валютном рынке, где рубли меняются на доллары и евро. По его словам, рубль обязательно должен падать, пока цены на нефть так низки, как сейчас. Пока Центральный банк будет поддерживать переоцененный рубль, компании будут стремиться брать в долг рубли, но не вкладывать их во внутренние проекты, а покупать на них доллары.

     Стратегия формирования государственной казны на будущий год не может быть определена. К такому выводу пришла коллегия Счетной палаты (СП) РФ, проведя проверку «верстки» казны на всех уровнях. Как рассказал «НИ» начальник сводной инспекции оперативного контроля, экспертизы и анализа СП Вячеслав Крицкий, такая масштабная ревизия госказны была проведена впервые. До этого, по его словам, лишь «косвенно затрагивались разные аспекты имущественного комплекса». А тут, как признали аудиторы, выяснилось, что «в России сейчас нет точных сведений о составе и объемах» казенного имущества.
     В частности, СП непонятно, почему у чиновников отсутствует четкое представление о том, как нужно формировать Федеральный фонд резервных месторождений углеводородного сырья (нефти). По данным Счетной палаты, сейчас у государства находится только 3,1% от общего объема нефтяных запасов. А мы говорим, что нефть – «наше все». При этом месторождения нераспределенного фонда составляют примерно 22% от общего числа залежей. Государство ничего не знает о нашем «черном золоте», потому что сроки поступления в Росгеолфонд геологических отчетов о запасах сырья зачастую составляют от 3 до 10 лет с момента окончания работ.
     Обо всех нарушениях Счетная палата решила сообщить в кабинет министров, то есть тем, кто в принципе обо всем этом, по идее, и должен знать. Кроме этого, отчет направлен депутатам и сенаторам. В Госдуме такому положению дел в нашей казне не удивились. «У нас в стране постоянно появляются какие-то проблемы в области финансов и расходования государственных средств. Ну вот Счетная палата обнаружила дыру в нашей казне – ничего удивительного в этом нет», – заявил «НИ» депутат Госдумы Вадим Соловьев.
     По его словам, зачастую эти проблемы так и остаются нерешенными. «Конечно, какая-то часть решается – по некоторым даже уголовные дела возбуждаются. Но это просто меры разового характера. И вообще очень часто заведенные дела потом прекращаются под шумок, и концов найти невозможно», – рассказывает депутат.

Россия оказалась в новой экономической реальности

     В 2009 году Россию впервые за последние десять лет ждет дефицитный бюджет, признал вчера помощник президента по экономике Аркадий Дворкович. Взятые ранее социальные обязательства государство обещает выполнить, средств Резервного фонда, как ожидается, хватит минимум на один год, в случае необходимости власти готовы пойти на рост госдолга. Но показателен сам факт – эпоха профицита бюджета как символа роста и развития прошла. Как прошла эпоха бурного роста доходов страны за счет рекордных мировых цен на энергоносители.
     По предварительным оценкам источников в Минфине и Минэкономразвития, дефицит российского бюджета в 2009 году может составить 3-6% ВВП. При этом государственная казна может недополучить около 32% доходов, или примерно 3,5 трлн руб. Для сравнения: размер Резервного фонда на 1 декабря 2008 года составил 3,661 трлн рублей.
     Уже очевидно, что 2008 год стал годом перелома тренда: бурный рост сменился застоем к концу года и угрозой рецессии в будущем. Чем запомнились прошедшие 12 месяцев? Разумеется, мировым кризисом, очередными перевыполненными планами по инфляции. Пожалуй, впервые за много лет недовыполненным прогнозом по росту ВВП, банковским кризисом, обвалом российских фондовых рынков, девальвацией национальной валюты, триллионами государственных рублей, щедро раздаваемых бизнесу, предчувствием налоговой реформы.
     Последнее десятилетие можно назвать затянувшимися каникулами для российских властей: по сути, экономика росла и развивалась без особой помощи государства. Благодаря импульсу, данному в 1998 году девальвацией рубля, а затем при поддержке постоянно растущих мировых цен на нефть российская экономика показывала высокие (по мнению некоторых, даже слишком высокие) темпы роста. На пике растущих профицита бюджета, положительного сальдо платежного баланса и доходов населения правительство могло позволить амбициозные цели – удвоение ВВП, крупные инвестпроекты, формирование полноценного среднего класса. Сама же власть в последние годы больше занималась консолидацией активов в своих руках под эгидой госкорпораций и госкомпаний.
     Одной из целей развития была и масштабная интеграция российской экономики в мировую. Интеграция, благодаря которой мы действительно могли практически на равных разговаривать с Европой – с позиции «великой нефтяной и газовой державы», принесла и другие плоды: мировой кризис стал и национальной бедой.
     Согласно принятому в конце прошлого года бюджету-2008, инфляция в нынешнем году не должна была превысить 7%, а рост ВВП достичь 7,8%. Но если прогноз по росту экономики долгое время подтверждался, то показатели инфляции пришлось пересматривать, и не раз: прогноз постепенно повышали: 8,5% – 10,5% – 11,8% – 13,5%.
     Социально-экономические показатели в ежемесячном представлении за 2008 год позволяют четко увидеть, когда экономика перешла от «перегрева» со всеми его плюсами и минусами к стагнации. Это случилось в июне. В этом месяце инфляция впервые не превысила 1% – точнее, задержалась именно на этой отметке и затем ни разу не вышла за этот предел. На 22 декабря рост цен достиг 13,1%. А рост ВВП сократился до уровня ниже 7% по отношению к аналогичному периоду предыдущего года. Только в августе он составил ровно 7%, а в сентябре – 7,1%, что, впрочем, уже не спасало ситуацию. В результате рост ВВП окажется значительно ниже прогнозного – на уровне 6% к концу года.
     Еще в середине года оставались необоснованные надежды, что накопленные резервы и высокие цены на нефть позволят нам избежать самых серьезных последствий. Но, кажется, правительство тоже полагалось на не зависящие от него факторы и не предпринимало превентивных усилий для сохранения достигнутого.
     «Мировой экономический кризис, который только разворачивается, показал исчерпанность модели роста российской экономики, которая у нас была в предыдущие годы», – заявила в ноябре глава Минэкономразвития Эльвира Набиуллина. По ее словам, эта модель строилась на высоких ценах на нефть, которые только за последние пять лет выросли в три раза, а также на доступности дешевых «длинных» денег для российских банков и предприятий за рубежом. «Эта модель была не очень устойчива», – признала министр, в очередной раз сославшись на низкую диверсификацию отечественной экономики, зависимость от экспорта нескольких отраслей, недостаточное развитие собственного финансового рынка.
     Осознание того, что все вышеперечисленное нужно менять, пришло не в самое удачное время. Но правительство вынужденно принялось решать проблемы, накопленные в более стабильные и «хлебные» времена.
     Начиная с осени правительству пришлось решать и более неотложные проблемы – грозили дефолт по внешним долгам частных компаний и полномасштабный банковский кризис. Ответ на эти, как было модно говорить, «вызовы» казался очевидным: размеры вливаний государственных денег в экономику вплотную приблизились к объему расходной части федерального бюджета. При этом новая модель роста российской экономики пока явно не нащупывается.
     «Само заявление, что у нас была «модель роста», мне кажется преувеличением, – говорит Елена Матросова, директор Центра макроэкономического прогнозирования компании «БДО Юникон». – У нас не было модели, не было национальной идеи, мы просто плыли по течению «нефтяной реки». Сейчас она обмелела, и нужно искать другие способы передвижения. Еще какое-то время мы сможем продвигаться вперед на откормленном за период благоденствия «ослике» – золотовалютных резервах и накопленных фондах. Но все это нерукотворные источники, посланные от Господа Бога и мировых рынков, ничего действительно своего мы так и не создали».
     По мнению эксперта, сложно вычленить и отфиксировать какие-либо очевидные просчеты властей: «Главным недостатком действующей системы управления можно назвать отсутствие полноценного «мозгового центра», занятого исключительно анализом и качественным прогнозированием, а не администрированием экономики. Это не дело, когда прогнозы приходится менять каждые три месяца. Мы занимаемся лечением болезни, а нужно заниматься ее профилактикой. Бизнес-процессы, в том числе на государственном уровне, должны быть настроены не на «борьбу с...», а на созидание». К сожалению, отмечает эксперт, до этого нам еще далеко.
     Главный экономист компании «Тройка Диалог» Евгений Гавриленков согласен, что усилия руководства прилагались к неверному вектору развития. «Экономика стала более регулируемой», – считает г-н Гавриленков, что не есть хорошо: одновременно ухудшалось качество макроэкономической политики. «Регулирование, когда все растет – это одно, не требует больших усилий, но когда все падает – нужны более искусные подходы», – полагает он.
     «Если говорить о смене модели, то предыдущая характеризовалась прежде всего не только ростом цен на нефть, но и значительной государственной поддержкой. При этом экономика до 2003 года, когда цена на нефть была 20 долл., росла более эффективно», -говорит г-н Гавриленков.
     «В этом году стало понятно, что процветание было фикцией, оно базировалось исключительно на дорогой нефти, ее не стало – все закончилось в три месяца», – говорит Михаил Делягин, директор Института проблем глобализации. «Сегодняшняя макроэкономическая политика скопирована с 1990-х годов, и результат будет таким же, как в 1998 году, только в этот раз дефолт будет по корпоративным обязательствам, а не по государственным», – полагает г-н Делягин. Нужна, считает он, коренная смена модели – переход от либерального фундаментализма к ответственному государственному регулированию, стимулированию государственного спроса. «Государство обладает уникальной возможностью печатать деньги, и в нашем случае это не будет инфляционной эмиссией, денежная масса последние месяцы катастрофически сжимается», – полагает экономист. Но чтобы эмиссия была эффективной, нужно, во-первых, ограничить коррупцию, «чтобы деньги не разворовали», и, во-вторых, ограничить рост монополий, «чтобы вливания не обернулись ростом цен».

Правительство и экономисты едины в самых негативных прогнозах на 2009 год

     Будущий год будет самым худшим годом для мировой экономики в послевоенное время, а для России – худшим за последние девять лет. С таким мрачным прогнозом в субботу выступил вице-премьер – министр финансов Алексей Кудрин. По его словам, в 2009 году российский бюджет впервые за последние годы будет сведен с дефицитом. Причем дефицит достигнет 1,5-2,5 трлн. руб. Погасить его удастся за счет использования Резервного фонда. Эксперты считают, что Кудрин не сгущает краски и экономический спад в 2009 году может превысить глубину падения отечественной экономики в 1992 году, после распада СССР, когда ВВП России сократился более чем на 14%.
     «В 2009 году финансистам и всей нашей стране придется решать беспрецедентные по сложности задачи. Наступающий год будет самым трудным за последние девять лет российской экономики и самым трудным для мировой экономики в послевоенное время», – заявил в субботу в интервью информационному телеканалу «Вести-24» Алексей Кудрин. По его словам, в России сохраняется на высоком уровне инфляция, которая может быть выше 13%. «Мы проходим кризисный период», – констатировал Кудрин. Однако «мы ожидаем, что к середине следующего года сумеем затормозить инфляцию», но уточнил, что такое торможение возможно лишь в том случае, если цена на нефть составит около 50 долл. за баррель. Если же цена на нефть будет 30 долл., «то инфляция может дойти до 15%, а курс рубля изменится, но несущественно». При этом министр уточнил, что это исключительно предварительный прогноз. Глава Минфина отказался уточнить, какой при таких условиях может быть курс рубля к доллару, но сказал, что о цифрах «40-50 рублей за доллар» речь не идет. «У нас есть такой запас прочности, который позволит пройти и 30 долларов за баррель, и 20 долларов за баррель», – заверил Кудрин. По словам главы Минфина, «девальвация рубля вызовет дополнительную инфляцию», поскольку «весь импортный товар станет дороже, инфляция в России будет расти». Не пообещал Кудрин и снижения цены кредита. «Ставки кредита не могут быть ниже инфляции, иначе банки будут работать в убыток, банкротиться и перестанут вообще кредитовать экономику», – пояснил вице-премьер.
     По данным Кудрина, в 2009 году российский бюджет будет сведен с дефицитом, который может превысить 2,5 трлн. руб. «Мы ожидаем в следующем году снижения доходов по сравнению с нашим прогнозом, а мы уже приняли бюджет, – сказал глава Минфина. – В результате бюджет не получит необходимого объема доходов для поддержания расходов.
     Мы ожидаем, что эта сумма будет от 1,5 до 2,5 триллиона рублей. Это очень предварительно». Покрывать дефицит «нам придется из Резервного фонда», сообщил Кудрин. Отметим, что в утвержденном и еще не пересмотренном бюджете на следующий год все расходы бюджета запланированы на уровне в 9,02 трлн. руб. Очевидно, что даже если они будут скорректированы, дефицит бюджета будет исчисляться в процентах двузначными цифрами.
     Примечательно, что на 1 декабря 2008 года в Резервном фонде находилось 3,66 трлн. руб. А это значит, что при объявленном Кудриным дефиците весь Резервный фонд может быть исчерпан за год-полтора. При этом глава Минфина ничего не сказал о необходимости сократить хоть какие-нибудь бюджетные расходы.
     Некоторые эксперты считают, что Кудрин, возможно, преувеличивает величину дефицита. «Неиспользованные остатки бюджета, возможно, превышают 7 триллионов рублей, и этот резерв также должен быть учтен при оценке дефицита бюджета следующего года», – отмечает руководитель Института проблем глобализации Михаил Делягин.
     Не исключено, преувеличение проблем бюджета-2009 связано с борьбой лоббистских групп вокруг возможного секвестра госрасходов. На прошлой неделе российский Минфин объявил о возможном снижении лимитов бюджетных обязательств в будущем году на 15%. «В соответствии с поручением правительства от 12 декабря 2008 года лимиты бюджетных обязательств на 2009 год будут сформированы исходя из 85% общего объема бюджетных ассигнований, предусмотренных на 2009 год», – говорится в опубликованных на сайте Минфина материалах. Первой жертвой этого секвестра станут федеральные целевые и федеральная адресная инвестиционная программа (ФЦП и ФАИП).
     При этом Минфин обещает выполнить в полном объеме все социальные обязательства на 2009 год. По словам Кудрина, финансовые проблемы 2009 года не будут решаться за счет социальной сферы и интересы бюджетников не пострадают. «Мы несколько переориентируем расходы, но не будем их снижать, – сообщил вице-премьер. – Это не затронет ни заработные платы, ни пенсии. Все эти бюджетные расходы будут выполняться в стопроцентном объеме. Бюджетникам не о чем беспокоиться. Ни военнослужащим, ни врачам и учителям. В субъектах РФ на зарплату опять же, на выплату социальных пособий всегда средств хватит. Федеральный бюджет подставит плечо и субъектам Российской Федерации. Больницы, школы, все коммунальные службы будут работать бесперебойно. Здесь никаких проблем или уменьшения финансирования не ожидается», – пообещал Кудрин.
     «Боюсь, что прогноз Кудрина в части падения производства может оказаться даже слишком оптимистичным. Не исключено, что падение ВВП в 2009 году превысит 15%, что будет сильнее спада в 1992 году, и, таким образом, придется говорить не о худшем за девять лет падении ВВП, а худшем за последние десятилетия», – отмечает глава департамента стратегического анализа компании ФБК Игорь Николаев. По его словам, спад 2009 года скорее всего будет хуже ситуации дефолта 1998 года, когда российская экономика относительно быстро оправилась от последствий кризиса. При этом он продолжится и в 2010 году. Этот год, по мнению Николаева, будет менее шоковым, чем 2009 год. К тому времени экономика успеет адаптироваться к резкому замедлению.

Правительство реализует линию на компенсацию кризисных потерь газовиков и нефтяников за счет простых россиян

     Власти готовятся в 2009 году пойти на максимальные уступки нефтяникам и газовикам, чтобы компенсировать их потери от кризиса и вызванного им снижения мировых цен на энергоносители. Причем компенсировать потери им будут не только за счет госбюджета, но и за счет предприятий и населения.
     Только из-за снижения с 1 января налога на прибыль и введения ускоренной амортизации оборудования нефтяной сектор может сэкономить в следующем году 250 млрд. руб., сообщил в субботу вице-премьер, министр финансов Алексей Кудрин. И это без учета ожидаемого снижения экспортной пошлины и налога на добычу полезных ископаемых (НДПИ). Эти меры еще более весомы – их применение, по подсчетам экспертов, уменьшит доходы бюджета по сравнению с текущим годом на сумму от 127,8 млрд. до 173 млрд. долл. Даже в этих условиях нефтяники не готовы снижать цены на бензин. В то время как глава ФАС Игорь Артемьев грозится штрафовать нефтяников, если они не опустят цены на бензин Аи-95 с 22 до 19 руб. за литр, о чем он заявил в пятницу, американцы уже сейчас покупают бензин в пересчете на российскую валюту по 12-13 руб. за литр.
     «Бензин марки Аи-95 в России должен стоить 19 рублей за литр, – убежденно заявил руководитель ФАС. – Сейчас на заправках его продают по 22 рубля. Нефтяники заявляют, что связь между мировой рыночной стоимостью на нефть и внутрироссийской на бензин имеет временной промежуток в несколько месяцев. Но когда цена на нефть росла, промежутка никакого не было – в тот же день бензин дорожал. Сейчас они говорят, что промежуток есть в несколько месяцев. Это смешно! Мы недавно наказали нефтяников за высокие цены на бензин. Если бы не кризис, то мы бы выписали им штрафы по 10 миллиардов рублей. ФАС намерена возбудить новые антимонопольные дела против нефтяных компаний, если они не снизят цены в соответствии с мировым уровнем».
     Государство особо не скрывает, что склонно решать проблемы, возникающие у нефтяных компаний, за счет населения и других отраслей, вместо того чтобы жестче следить за их расходами.
     «Бензин в США сегодня стоит в пересчете на рубли примерно 13-14 рублей за литр, и по идее, в России должны быть аналогичные показатели, – пояснил «НГ» один из аналитиков нефтегазовой отрасли. – Поэтому в настоящий момент в нашей стране была бы реальна цена именно в 13 рублей за литр того же Аи-92 или Аи-95. Существующая разница – плата за поддержку нефтяной отрасли, о которой заявлял в том числе и премьер-министр Владимир Путин».
     Впрочем, как отметил «НГ» аналитик ИК «Церих Кэпитал Менеджмент» Виктор Марков, в США бензин даже дешевле – в среднем 12 руб. за литр. «Понятно, что проблема состоит в том, что регулирование величины налоговой нагрузки у нас всегда запаздывает, оттого и такое отставание», – пояснил эксперт. Марков считает, что действия властей по снижению налогов для нефтянки будут зависеть от состояния экономики. «Могут быть разные варианты, – заметил он. – То, о чем заявил Кудрин, это просто обозначение курса. Но если цена на нефть продолжит снижение, то правительство еще посмотрит, стоит ли делать такие преференции».
     Эксперты затрудняются точно рассчитать общую экономию, которую получит нефтяная отрасль в результате обещанных государством преференций, хотя масштабы потерь для бюджета в общих цифрах понятны уже сегодня. Аналитик по нефти и газу Собинбанка Михаил Занозин подсчитал несколько прогнозных вариантов. «При цене нефти в 50 долларов за баррель и с учетом снижения добычи с 488 миллионов тонн в год до 472 миллионов тонн доля НДПИ и экспортной пошлины в стоимости сырья, поставляемого за рубеж, составит 57%, – полагает эксперт. – В этом случае государство получит около 96,7 миллиарда долларов, однако недосчитается около 127,8 миллиарда долларов». При цене в 35 долл. за баррель доля НДПИ и пошлины снижается до 43%. В этом случае в казну поступит 51,6 млрд. долл., а недостача составит 173 млрд. долл., подсчитал Занозин.
     Тем временем население будет платить больше, чем могло бы, не будь на то воля властей, не только за бензин. Как заявил в субботу представитель «Газпрома» Сергей Куприянов, цены на газ на внутреннем рынке России в 2009 году вырастут с нынешних 1700 руб. до 1900 руб. за тысячу кубометров. При этом представитель концерна постарался подсластить горькую пилюлю, отметив, что даже в этом случае внутренние цены будут в пять раз ниже, чем для европейских потребителей. Впрочем, о средних доходах того же европейского потребителя сказано не было, тогда как в этом вопросе разница более существенная.
     Напомним, что ранее правительство утвердило повышение цен на газ в 2009 году для всех категорий потребителей на 27% уровня 2008 года. Позже с поправками на экономический кризис было решено сделать это повышение не в два этапа, а в четыре, то есть его сделают более плавным. Однако, как отмечают эксперты, если правительство не передумает, то к концу 2009 года газовый холдинг добьется запланированного им изначально роста цен. И это при том, что доходы населения в условиях кризиса будут падать.

Алексей Улюкаев назвал слухи об обвале отечественной валюты «полным нонсенсом»

     Никаких неприятных сюрпризов с курсом рубля накануне Нового года не будет. ЦБ не собирается резко ослаблять национальную валюту накануне праздника, заверил в конце прошлой недели первый заместитель председателя Банка России Алексей Улюкаев.
     Слухи о том, что Центробанк «обвалит» рубль буквально 31 декабря, он назвал «полным нонсенсом». «Есть какие-то странные информационные выбросы, что за 10 минут до Нового года, как только все под елку сядут, курс обрушат, – это полное непонимание, что такое денежная политика», – сказал он в телеинтервью в пятницу. И еще подчеркнул, что ничего подобного быть не может.
     При этом ЦБ, судя по высказываниям Улюкаева, пока не собирается и полностью отпускать рубль в «свободное плавание», отказавшись от политики плавного управления курсом рубля, на чем настаивают некоторые эксперты. Однако, по словам первого зампреда, политика постепенного изменения соотношения курсов, наименее болезненна для участников рынка и граждан.
     Он не стал, впрочем, сообщать, до какой именно границы может опуститься курс рубля в следующем году. Напомним, что, по прогнозам минэкономразвития, курс рубля по отношению к доллару в 2009 году составит 30,8-31,8 рубля за доллар (при цене нефти 50 долларов за баррель).
     При этом в прогнозах относительно роста цен на следующий год ЦБ согласен с минэкономразвития. Инфляция, считают в Центробанке, уложится в 10-12 процентов. Ее снижению, надеется Улюкаев, будут способствовать более медленный рост денежной массы (10 процентов против 47 процентов в 2007 году), снижение глобальных цен на сырье и продовольствие, а также кредитное сжатие в условиях экономического кризиса.
     Но сам ЦБ намерен не снижать, а, напротив, увеличивать кредитование российской банковской системы. Сейчас, по мнению Улюкаева, основная кризисная полоса для банков уже позади, проблемы ликвидности в основном решены. В 2009 году ЦБ удвоит чистый кредит российской банковской системе, обещал Улюкаев. Кроме того, могут быть увеличены кредитования банков. В Госдуме уже находится законопроект, предусматривающий увеличение сроков по беззалоговым кредитам с 6 до 12 месяцев. А ЦБ рассматривает возможность выдавать на более длительный срок и займы под обеспечение, то есть под залог. Будут также упрощаться процедуры предоставления денег.
     Тем не менее 2009 год будет «годом большой волатильности», не стал строить иллюзий Улюкаев. У банков могут возникнуть трудности из-за проблем заемщиков. Но и эту проблему ЦБ намерен решать, обещал Улюкаев. Правда, не пояснил, какими методами это будет делаться. Впрочем, первые шаги в этом направлении уже известны. Напомним, что совсем недавно было принято решение об изменении системы оценки так называемых проблемных кредитов и, соответственно, смягчаются требования по формированию резервов по займам.
     Есть и еще одна обнадеживающая новость. На валютных счетах в ЦБ комбанки разместили 10 миллиардов долларов, подсчитал Улюкаев. А это значит, что «бегство» капитала через банковскую систему, по крайней мере, притормозилось. Напомним, что осенью этого года на фоне снижения курса рубля банки, в том числе и по просьбе клиентов, стали усиленно переводить средства в валюту и размещать на зарубежных счетах. ЦБ предупредил их, что считает неправильной политику наращивания валютных активов, и обещал тем, кто не последует совету, ограничить доступ к госсредствам. А взамен предложил банкам размещать средства в валюте на своих корреспондентских счетах. Это, правда, не доходный, но зато безрисковый инструмент, пояснил первый
     зампред Банка России. Комбанки воспользовались предложением ЦБ и, как надеется Улюкаев, будут использовать такой механизм в дальнейшем. Отток капитала в следующем году не прекратится, но замедлится, прогнозирует Улюкаев.

Тем временем
     Курс рубля по отношению к евро снизился в пятницу на 60 копеек и составил 40,7 рубля за евро. По отношению к доллару рубль «полегчал» на 33 копейки, курс составил 29 рублей за доллар. Такое снижение курса российской валюты эксперты объясняют очередным расширением коридора бивалютной корзины, предпринятой ЦБ. Исходя из котировок рубля по отношению к доллару и евро на ММВБ, коридор расширен до 34,40 рубля, то есть почти на 60 копеек. До сих пор верхняя граница коридора составляла 33,81 рубля. С сентября этого года стоимость рубля снизилась по отношению к бивалютной корзине более чем на 15 процентов.

Рублевая стратегия Путина начинает казаться одним из самых рискованных ходов за всю его политическую карьеру

     Когда главный экономический советник Владимира Путина обратился в сентябре к своему боссу и сказал ему, что быстрое падение цен на нефть вызывает необходимость девальвации рубля, то в ответ услышал твердое «нет». «Он заявил, что не будет премьер-министром девальвации», – сообщил один осведомленный человек.
     Свой политический авторитет и репутацию за последние восемь лет нахождения у власти – сначала на посту президента России, а затем и на должности не менее влиятельного премьера – Путин строил на выводе страны из финансового хаоса 90-х. И хотя на сей раз обесценивание рубля было бы гораздо менее серьезным в сравнении с катастрофой августа 1998 года, когда рубль буквально за день потерял 70 процентов своей стоимости, а сбережения россиян просто исчезли, слово «девальвация» несет на себе политическое клеймо позора и может посеять панику. Валюта в России – как и все остальное – должна находиться под жестким контролем.
     Но даже до того, как введенное в этом месяце странами ОПЕК сокращение объемов добычи так и не смогло привести к стабилизации цен на нефть, пространство для маневра у Путина постоянно сокращалось. Когда цены на нефть рухнули с летней отметки в 147 долларов за баррель до менее чем 40 долларов, российский экономический бум на нефтяной подпитке резко прекратился. Страна, где всего полгода назад темпы роста составляли 7 процентов, сегодня сталкивается с надвигающейся рецессией. А Путину спустя ровно девять лет после того, как Борис Ельцин накануне Нового Года передал ему президентские бразды правления, грозит такая же перспектива экономического краха, как и его неудачливому предшественнику.
     Ему также приходится иметь дело с растущим недовольством в обществе. В этом месяце тысячи россиян провели по всей стране демонстрации протеста против действий правительства по урегулированию кризиса. Только в ноябре 400000 россиян потеряли работу. Около 2 процентов работающих не получают вовремя зарплату. Поэтому напряженность в стране будет, скорее всего, только нарастать.
     Экономика России, страдающая от резкого падения спроса на сырьевые товары, испытывает также удушающее воздействие путинской политики в отношении рубля. Некоторые экономисты считают, что его решение отказаться от резкой девальвации так же опрометчиво, как и действия Ельцина в 1998 году. Центробанк уже потерял более четверти своих валютных резервов в результате попыток остановить начавшийся в августе отток капитала, когда иностранные инвесторы бежали из России после ее войны с соседней Грузией.
     Российские валютные резервы в размере 451 миллиарда долларов по-прежнему третьи в мире, однако резкое падение цен на нефть ограничивает возможности по их пополнению. На поддержание курса рубля правительство еженедельно тратит от 6 до 10 миллиардов долларов. Если такая тенденция сохранится, Путину не удастся предотвратить волнение в обществе, как он сделал в 2003 году. Тогда он сумел разрядить взрывоопасную обстановку, сложившуюся из-за социальных льгот. И сделал он это путем выделения значительных средств.
     Не меньшую тревогу вызывает и ситуация с рефинансированием внешнего долга российскими компаниями. Так как иностранные кредитные рынки сегодня закрыты, правительство обещает выделить на эти цели 50 миллиардов долларов. Но аналитики отмечают, что поскольку в будущем году на рефинансирование понадобится до 170 миллиардов долларов, резервы могут быстро истощиться.
     Объем этого долга – одна из причин, по которой Путин так не хочет отпускать курс рубля. Он отдал распоряжение Центробанку осуществлять понижение курса очень медленно. И теперь понижение на 30 копеек по отношению к бивалютной корзине евро-доллар осуществляется два раза в неделю. В целом за этот год рубль потерял в своей стоимости 15 процентов по отношению к доллару и 12 процентов по отношению к евро.
     Но многие экономисты говорят, что медленные темпы снижения курса лишь усиливают ожидания дальнейшего обесценивания, а это приводит к ускоренному процессу бегства от рубля. В октябре россияне сняли 6 процентов своих рублевых вкладов, конвертировав их в доллары. Банки также начинают отказываться от рубля. Что еще хуже, в ожидании девальвации они прекратили выдавать рублевые кредиты, и это значительно усиливает нагрузку на экономику.
     «Ситуация начинает походить на 1998 год, когда в ожидании девальвации рынок кредитования оказался замороженным, и произошло огромное снижение деловой активности в экономике», – говорит экономист из московской инвестиционной компании «Тройка Диалог» Антон Струченевский.
     Промышленное производство в ноябре снизилось на 8,7 процента по сравнению с соответствующим периодом прошлого года. Это самое резкое падение с августа 1998 года. Но по причине замораживания кредитования и ожиданий девальвации «вся система выплат страдает от несварения», как заявил один западный банкир. «Покупатели не платят коммерческим компаниям, а те не платят поставщикам».
     Рублевая стратегия Путина начинает казаться одним из самых рискованных ходов за всю его политическую карьеру. 20-процентное падение рубля (именно такое понижение многие аналитики считают необходимым для поддержания экономики и ограничения роста импорта) не уничтожит покупательную способность россиян, как это было в 1998 году, когда экономика страны больше зависела от импорта. Это может даже привести к повышению доходов в критически важном для России секторе экспорта сырья, где в последнее время наблюдаются массовые увольнения.
     Однако для Путина гораздо важнее политические последствия крупной девальвации. Власти опасаются, что резкое понижение курса вызовет дополнительную панику среди вкладчиков, которые начнут в массовом порядке забирать свои деньги. Это может привести к массовому бегству инвесторов из неокрепшей пока банковской системы России. Но премьер-министр вместо этого надеется, что сокращение в декабре добычи нефти странами ОПЕК со временем вновь приведет к повышению цен на это топливо до 75 долларов, а доллар начнет ослабевать в связи с планами Барака Обамы по значительному расходованию средств. Это помогло бы России увеличить свои резервы.
     Но пока сокращение объемов добычи отразится на спросе и ценах, пройдет как минимум шесть месяцев. Кроме того, экономисты предупреждают, что слухи об ослаблении доллара могут оказаться преждевременными. Один высокопоставленный московский чиновник предостерегает, что к февралю резервы России могут сократиться до 300 миллиардов долларов, если Центробанк будет по-прежнему поддерживать рубль, а цены на нефть сохранятся на низком уровне. В таком случае более резкая девальвация станет неизбежна. «Это основы экономики. Им придется проводить девальвацию», – заявляет этот чиновник.
     Проблемы в экономике разрушают ту атмосферу непобедимости, которую создавал и в которой действовал Путин, придя в 2000 году к власти. Во время последнего общенационального прямого эфира премьер-министр отошел от традиции и ни разу не пошутил. Он выглядел напряженным, утверждая, что его правительство в состоянии правильно расходовать деньги во время кризиса. Неделей позже один из его подчиненных нарушил общий строй и вызвал смущение своим заявлением о том, что Россия действительно идет в сторону рецессии.
     Такой резкий разворот в оценках напоминает нам о том, что накопление доходов при Путине происходило в основном за счет роста нефтяных цен. «Тот рост, который мы наблюдали за последние восемь лет, поддерживался доходами от продаж нефти и газа на сумму 1,3 триллиона долларов. Но он не сопровождался никакими изменениями в базисной инфраструктуре. Именно поэтому все так быстро рухнуло. У нас не было никакого фундамента», – говорит Крис Уифер (Chris Weafer) из инвестиционной группы «Уралсиб».
     Кремль в этих условиях готовится к негативной реакции общества. По словам аналитика Бориса Дубина из независимого аналитического «Левада-Центра», от 15 до 20 процентов населения уже ощутило на себе удары кризиса. Это увольнения, задолженности по зарплате и ее сокращения, а также возросшие трудности в поиске новой работы. А продолжающийся отток капитала может еще больше усугубить положение. «Сочетание девальвации рубля и сокращений рабочих мест – смесь очень взрывоопасная», – говорит он.
     Трещины уже начали появляться. Недавно произошел невиданный до сих пор случай. Выступление в Кремле президента Дмитрия Медведева, сменившего на этом посту Путина, недавно прервали выкриками с мест. Тем временем тысячи жителей находящегося на тихоокеанском побережье России Владивостока вышли в этом месяце на демонстрации, протестуя против планов правительства увеличить ввозные пошлины на подержанные автомобили иностранного производства. Некоторые из них несли плакаты с призывами к Путину уйти в отставку. «Это как эпидемия, – говорит Ольга Крыштановская из Российской академии наук, – люди начинают ощущать слабость режима. И это пока только самые смелые. Позже к ним присоединятся остальные».
     Кремлю пока удается удерживать под жестким контролем освещение плохих вестей в сфере экономики и протестов населения средствами массовой информации. Путин пытается также успокоить недовольных обещаниями об увеличении расходов. Среди прочего, он обещает бесплатно отправлять автомашины российского производства недовольным водителям из Владивостока.
     Пока опросы общественного мнения говорят о том, что уровень поддержки президента остается высоким. Дубин отмечает, что большая часть россиян все еще «наполовину пассивна». Вместе с тем, он заявляет: «Но я не исключаю того, что к весне они выйдут на демонстрации». ...

В помощь системообразующим организациям направят 92 миллиарда рублей

     На борьбу с финансовым кризисом российские власти зарезервировали около десяти триллионов рублей – практически годовой бюджет страны. Объем помощи превышает запасы Стабфонда страны практически в два раза (5,7 триллиона рублей).
     «В общей сложности на реализацию антикризисных мер зарезервировано 10 триллионов рублей. Эта сумма формируется из средств федерального бюджета, Центрального банка, резервных фондов», – приводит «РИА Новости» сообщение пресс-службы правительства РФ.
     На финансовую поддержку предприятий из списка системообразующих организаций планируется выделить из госбюджета 92 миллиарда рублей, а объем госгарантий для них может составить до 200 миллиардов рублей.
     300 предприятиям окажут поддержку на федеральном уровне: в частности, путем субсидирования процентных ставок по кредитам, вхождения при необходимости государства в капитал проблемных компаний и гарантирования заимствований.

     Нерешительность экономических властей может обернуться валютным кризисом уже в январе – феврале 2009 года. Тактика пошаговой девальвации рубля себя исчерпала. Чем быстрее власти решатся на реальную девальвацию, тем здоровее будет для экономики.
     Российские экономические власти в тупике. Ужесточая денежную политику, они стимулируют спад реального сектора. Ослабляя ее, увеличивают отток капитала из страны. В шахматах это называется «цугцванг» – любой ход властей ухудшает ситуацию. Где искать выход?

Борьба со вчерашней проблемой
     Теперь стало очевидным, что в развитых странах финансовый кризис спровоцировал падение производства и цен, экономики двинулись к низшей точке делового цикла.
     Достаточно давно циклические колебания не проявлялись так четко, как сегодня, экономические власти научились их сглаживать, но теперь на фоне огромных финансовых проблем это не удалось.

От благодушия к панике – хронология кризиса    На какой стадии кризиса находится сегодня Россия? Попробуем выстроить логическую цепочку событий и антикризисных мероприятий в России.    Начало 2008 года    Далекий кризис в далекой Америке. Российские экономические власти заявляют, что Россия – остров стабильности и кризис нас не затронет.    Июль    Под влиянием финансового кризиса в США наметилась тенденция к снижению нефтяных цен. Российские экономические власти восприняли ее, как временные колебания на рынке. Сохранение прежнего благодушия. Правительство позволяет себе «кошмарить» бизнес (наезд на «Мечел»), что дополнительно шокирует фондовый рынок.    Август    Война в Грузии, все более тревожные известия из Америки. Иностранные деньги потянулись за границу, валютные резервы Банка России начали понемногу сокращаться. Тем не менее экономические власти России не считают, что экономике в ближайшему будущем предстоит пережить серьезные испытания.    Сентябрь    Неожиданно налетевший финансовый шторм опрокидывает лодку нашего фондового рынка, и та идет ко дну. Россия выходит в мировые лидеры по спаду фондовых индексов. Иностранцы не идут, а бегут с российского рынка, банки спохватываются, что у них обязательства в валюте на $100 млрд выше валютных активов и надо выправлять ситуацию – естественно, за счет скупки валютных резервов Банка России. Фондовый спад провоцирует кризис доверия в банковской среде, объемы межбанковских кредитов резко падают, ставки резко растут. Соответственно взлетают и ставки кредитования реального сектора экономики. Под воздействием глобального финансового кризиса российские компании и банки понимают, что рассчитывать не только на продолжение иностранного кредитования, но даже на простое рефинансирование долгов уже не приходится – $140 млрд иностранных долгов до конца следующего года придется возвращать. Экономические власти России обещают залить кризис денежным дождем.    Октябрь    Продолжение падения фондового рынка. Банк России занят спасением только сектора коммерческих банков, предоставляя им ликвидность. Но полученные деньги банки используют не для восстановления межбанковского кредитования, а для восстановления перекошенного баланса валютных обязательств и активов (скупают доллары). Резкое возрастание утечки валютных резервов сочетается с ростом курса доллара на мировых валютных рынках. Появляются первые слухи о предстоящей девальвации. Наиболее активная часть населения начинает переводить рубли в валюту (чистое сокращение сбережений 8%, чистые покупки населением валюты – более $10 млрд). Банковского кризиса удается не допустить за счет обеспечения механизма краткосрочного кредитования банков, но любое кредитование более 3 недель идет под разорительные для заемщика 20% годовых. Промышленность еще держится (+0,6% к октябрю 2007 года), но оптовые цены стремительно двинулись вниз (-5% в сентябре, -6,6% в октябре), прежде всего из-за падения мировых цен на нефть и сокращения спроса на продукцию металлургии. Дефляция ускоряется даже в обрабатывающей промышленности. Под влиянием дефляции, сокращения экспорта, роста процентных ставок катастрофически падает рентабельность промышленности – чистая прибыль сектора сократилась в 8,5 раза к среднему уровню января-августа. Это безусловный предвестник глубокого спада, т.к. следом должны резко сократиться инвестиции предприятий. Плюс падение цен на недвижимость, сокращение кредитов населению и малому бизнесу, начала расти безработица. Экономические власти не слышат этих тревожных звонков. Они заняты другим – борьбой с утечкой капитала и противодействием слухам о грозящей девальвации рубля.    Ноябрь    Главное экономическое событие месяца – глубокий спад в промышленности. В 3 раза упали поступления налога на прибыль в государственный бюджет. Добывающая промышленность, в условиях резкого падения цен на свою продукцию, еще держится за счет поставок на экспорт и накопленных ранее ресурсов. У обрабатывающей промышленности таких запасов нет, и производство стремительно сокращается (в целом по обрабатывающей промышленности спад 15%, в производстве машин и оборудования – 32%). Спад грузооборота железных дорог (в тоннах) сокращается почти на 20%, экспортные перевозки по трубопроводам и морю еще держатся.    Второе важное событие ноября – экономические власти, наконец, признают наличие валютных проблем и от риторики «девальвации не будет» переходят к обещаниям «не будет резкой девальвации». Первые три девальвации бивалютной корзины Банка России. Политика «мелких шагов» по девальвации корзины на 1% в неделю. Не помогает, валютные резервы все равно сокращаются. Население переводит рублевые активы в валютные, а вклады из частных банков в государственные. Все это происходит на фоне начавшегося падения доллара на мировом финансовом рынке. Фондовый рынок продолжает падать. ЦБР продолжает поддерживать банковский сектор в состоянии перманентного кризиса ликвидности. Из-за падения налогов бюджет впервые сводится с дефицитом, да еще с каким – он составляет половину доходов бюджета или 7,1% ВВП. Фиксируется падение реальных доходов населения – почти на 3% и не за счет роста цен, и, пока еще не за счет сокращения зарплат – а за счет роста безработицы и сокращения иных доходов.    Декабрь    От политики «мелких шагов» Банк России перешел к политике «частых мелких шагов»: девальвации по 1-1,5% следуют просто через день. За декабрь (по состоянию на 29 число) рубль упал почти на 10% и остановки не видно. Несмотря на ускорившуюся девальвацию, утечка валютных резервов продолжается. Банк России впервые признается в том, что его официальные валютные резервы включают двойной счет с бюджетными фондами и собственные валютные резервы в полтора раза меньше. Все это происходит на фоне резкого падения курса доллара к мировым валютам. Но рубль падает все равно быстрее.    Правительство озабочено спадом производства и пересматривает прогнозы. Никак не может решить – помогать 4,5 тысячам предприятий или нескольким сотням; в размере 3,5 трлн рублей или каком-то меньшем; в каких формах помогать... Решений до сих пор нет, а декабрь уже кончается. Спад в декабре явно продолжился. По логике вещей резко упадут инвестиции, доходы населения (теперь уже основной доход – зарплата), розничная торговля (несмотря на праздничные продажи), возрастет безработица.    Последние данные по динамике валютных резервов Банка России. За 12-19 декабря они выросли на $15,4 млрд. Вспомним, что это была неделя быстрого падения доллара к евро и часть валютных резервов ЦБР (условно хранящаяся в евро и фунтах) подорожала. Прирост резервов только за счет курсовой разницы составил более $20 млрд. Таким образом, валютные интервенции Банка России продолжаются. Впрочем, все ясно и без лишних расчетов – просто по череде участившихся девальваций бивалютной корзины (именно с 12 декабря они стали идти в темпе через день, а с 18 декабря – почти ежедневно) и увеличившимся шагам этих девальваций (они почти всегда теперь превышают 1%), ни о каком переломе тенденций речи идти не может, тенденция к девальвации рубля явно усилилась. Сдерживать ее Банк России, уже потерявший половину собственных (т.е. реальных) валютных резервов за 4,5 месяца, не может.

     Но в любом случае циклические кризисы в классической форме – это проблема хоть и неприятная, но хорошо знакомая. Всем понятно, что делать и чего примерно ждать.
     В России все не так. Это не кризис перепроизводства по сравнению с внутренним спросом. Российский экономический спад имеет две причины: сокращение экспорта (прежде всего металлургия) и доходов от экспорта (топливно-энергетическая промышленность), а также финансовое сжатие из-за крайне инертной и ошибочной макроэкономической политики. Наша слабая, излишне зависимая от внешних факторов экономическая структура не может сгладить внешние шоки, наоборот, усиливает их.
     Падение нефтяных цен и прекращение иностранного финансирования обнажило главные проблемы российской экономики, которые затушевывались в последние годы долларовым изобилием: слабая ориентация на развитие внутреннего спроса и слабая институциональная структура рынка.
     Российская экономика не может «держать удар» изменения внешней конъюнктуры.
     Первым начал падение хрупкий финансовый сектор. В попытках его поддержать экономические власти наткнулись на проблему падения валютных резервов. Пытаясь удержать валютные резервы, власти ужесточили денежную политику. Это привело не к сокращению утечки резервов, а к катастрофическому спаду производства. Дальше на очереди – падение доходов населения и безработица, несмотря на попытки властей поддержать отдельные предприятия. Можно ожидать, что все попытки поддержки закончатся, как с банками, – деньги пойдут совсем не туда, куда думают власти.
     Экономические власти пытаются действовать сразу по всем направлениям: сдержать инфляцию, стабилизировать курс рубля, сохранить валютные резервы, смягчить спад в промышленности... Но, стремясь удержать все, не удерживают ничего. Результат четырех месяцев такой политики: обвал промышленного производства, падение рубля (к доллару на 16%, к евро на 10%), сокращение собственных валютных резервов Банка России вдвое, существование коммерческих банков в состоянии кризиса, огромный дефицит бюджета, падение доходов населения, рост безработицы.
     Обращают на себя внимание два обстоятельства. Во-первых, экономические власти всегда опаздывают. Они всегда борются со вчерашней проблемой. Во-вторых, пытаясь удержать что-то, теряют не только это что-то, но и кое-что неизмеримо большее. Вот уж поистине – «хвост виляет собакой»!
     Власти до сих пор делали выбор в пользу жесткой денежной политики. Но катастрофический экономический спад заставляет изменить этот выбор. Но тогда что делать с утечкой капитала и инфляцией? Кажется, выхода нет.

В ожидании валютного кризиса
     Стандартные макроэкономические рычаги парализованы. Правительство пытается решить макроэкономические проблемы на основе микроэкономического подхода, занимаясь отдельными предприятиями. Попытка заслуживает одобрения, но, очевидно, этим способом не решить макроэкономические проблемы.
     Если всех целей достичь невозможно, то необходимо сократить количество целей и установить приоритеты.
     Единственный реальный выход из ситуации – установление такого курса рубля, который не будет стимулировать утечку капитала. Более того, который позволит Банку России покупать валюту на рынке и тем самым увеличивать денежное предложение в экономике.
     По моим оценкам, курс, который может быть действенным инструментом для достижения этой цели – 50 рублей за $1.
     Заметим, что до сих пор мы еще не наблюдали настоящей атаки спекулянтов на рубль – как это было перед августом 1998 года или при других валютных кризисах. Пока скупка иностранной валюты вызвана восстановлением валютного баланса банками или действиями их клиентов (возврат иностранных кредитов). Похоже, что
     первая серьезная спекулятивная атака на рубль состоится в январе, сразу после 10-дневных банковских каникул.
     На месте экономических властей я бы ожидал настоящего валютного кризиса в январе или феврале 2009 года и не пытался бы обманывать ни себя, ни публику иллюзией роста валютных резервов. Очевидно, что возможности частых небольших девальваций Банка России («мелких шагов») и даже «частых мелких шагов» близки к своему исчерпанию. Что дальше? Только шаги «покрупнее»... Но «пошаговая» девальвация только усиливает давление на рубль, она сама по себе стимулирует спрос на иностранную валюту и бегство от рубля, это замкнутый круг. Не пора ли прекратить такую политику, пока мы не получили настоящий валютный кризис и не потеряли все валютные резервы?
     Проведя разовую девальвацию, можно будет ослаблять денежную политику, чтобы смягчить экономический спад и поддержать доходы населения. Экономика начнет выправляться на основе стимулирования внутреннего спроса и замещения импорта внутренним производством. Чем быстрее Россия проведет реальную, крупную девальвацию, тем больше сократит время и глубину экономического спада и сохранит валютные резервы. Тем самым смягчит последствия кризиса. Это как хирургическая операция: резать надо, само не рассосется. В противном случае
     российская экономика рискует попасть в ситуацию долговременной депрессии и все равно высокой инфляции, падения курса рубля, валютных резервов, внутреннего спроса и доходов населения.
     Девальвация – необходимый первый шаг. Очевидны ее минусы. Существенно возрастет риск роста инфляции из-за смягчения денежной политики. На это накладывается рост стоимости импорта, т. е. давление на цены со стороны издержек.
     Но не стоит слишком пугаться инфляции. Она для человека меньшая беда, чем потеря работы или доходов. А прекращение дефляции в промышленности – просто первая задача на пути ее восстановления. Поэтому борьба с ростом цен на данном этапе важна, но вторична.
     Кроме того, розничные цены живут в России своей жизнью, отдельной от остальной экономики. Видимо, за счет олигопольной структуры розничной сети (она поделена несколькими крупными игроками, которые всегда могут между собой договориться). Трудно себе такое представить, но это так. За 4 месяца 2008 года (апрель – июль) цены производителей в добыче выросли почти на 40%, а в обработке – на 15%. А индекс потребительских цен – на 2,1%. Сейчас ситуация поменялась на прямо обратную: за 3 месяца (сентябрь – ноябрь) оптовые цены в добывающей промышленности упали на 45%, в обрабатывающей – на 10%. А потребительские цены абсолютно невозмутимо выросли на 2,5%. Темп их роста даже увеличился, несмотря на сокращение денежной массы за 3 месяца на 9%. Такое ощущение, что потребительский рынок – из какой-то другой экономики. Поэтому и инфляция (потребительская) может реально увеличиться не так сильно, как представляют себе многие правительственные экономисты.
     Я бы предложил считать минимизацию спада и восстановление производства главной целью, контроль за инфляцией вторичной, а от проблемы утечки резервов избавиться с помощью девальвации.
     При этом ориентироваться на восстановление промышленности на основе роста внутреннего спроса, а не экспорта. Мировые нефтяные цены и цены на металлы еще не достигли своего минимума и вряд ли пойдут вверх до окончания циклического кризиса в развитых странах, т. е. внешнеэкономическая конъюнктура может начать исправляться не раньше осени 2009 года.

Чтобы не получилось «как всегда»
     Если ключевая цель экономической политики – стимулирование внутреннего спроса, то для этого правильно минимизировать явную и скрытую безработицу, а также сократить падение уровня зарплат в коммерческом секторе и рост зарплат бюджетников. Как этого можно добиться? Стимулированием роста экономики за счет эскалации (роста, а не сокращения!) бюджетных расходов – увеличение зарплат бюджетников и инвестиционных программ; снижением (а не ростом!) процентных ставок. При этом целью должно быть снижение не однодневных (имеющих значение только для банковского сектора), а 3-месячных ставок, стимулирование кредитования банками нефинансового сектора, а также максимальное расширение ипотечного, автомобильного и потребительского кредитования населения.
     Экономическим властям правильно переходить от кредитования банков к кредитованию промышленности (в первую очередь работающей на внутренний спрос, а не на экспорт).
     При этом деньги все равно попадут в банки как клиентские. Условием кредитования должны явиться оговоренные в кредитных договорах с предприятиями требования сохранения уровня занятости и зарплат.
     Другой важной мерой должен явиться переход от предоставления краткосрочных кредитов банкам к средне– и долгосрочным, при оговоренном увеличении кредитования нефинансового сектора и населения и максимальных процентных ставках. Механизм гарантирования ипотечных кредитов через Агентство по ипотечному жилищному кредитованию (АИЖК) должен быть задействован в большей степени, чем сегодня. Для начала правильно выпустить облигации АИЖК на несколько сот миллиардов рублей. Не надо бояться, что кризис в США начался с аналогичного инструмента. Такие компании успешно работали в американской экономике со времен Великой депрессии 30-х годов, этот механизм дал сбой только в последние годы.
     Правильно было бы принять законодательные решения о гарантиях людям, получившим ипотечные кредиты в валюте, о сохранении на прежнем уровне выплат по ним в течение двух лет за счет продления их срока и субсидирования потерь банков за счет бюджета (с конкретными обязательствами со стороны банка). Раз девальвация – это государственная политика, то нужно максимально сократить потери населения.
     Еще одной мерой должна быть возможность инвестирования в рынок российских акций средств Пенсионного фонда РФ.
     Список мер можно продолжать. Если четко определены цели макроэкономической политики, то под них несложно выстроить набор обеспечивающих мероприятий. Однако они будут иметь смысл только после первого описанного шага – девальвации, как ни трудно принять это российским экономическим властям. Иначе все в экономике пойдет вразнос.
     Если будет продолжаться сегодняшняя политика, то все антикризисные мероприятия будут разнонаправленны и безрезультатны.
     И премьеру Владимиру Путину (как многим российским премьерам до него) придется повторить фразу премьера Виктора Черномырдина: «Хотели как лучше, а получилось как всегда».

     Главный работодатель, главный деньгодатель, главный телеведущий. Все это – государство, единое во многих лицах. Государство, вернувшееся на подмостки истории, наложившее на себя обильный театральный грим, направившее на себя софиты и приготовившееся к триумфу. Или – к поражению.
     Возвращение государства в облике Деда Мороза, спускающегося на вертолете МЧС с мешком денег, – едва ли не главный образ этого года.
     Причем Деда Мороза можно легко заменить на американского Санта Клауса или французского Пер Ноэля, потому что провалы рынка затыкаются государственной ликвидностью по всему миру.
     Правда, провалы рынка больше напоминают знаменитый Пятигорский провал из главы «Вид на малахитовую лужу» бессмертного произведения Ильфа и Петрова. Вид на провалы рынка государство показывает по своему телевидению столь же ловко, как Остап Ибрагимович Бендер взимал деньги за осмотр малахитовой зловонной лужицы: «Милиционеры заплатили, деликатно осведомившись, с какой целью взимаются пятаки. С целью капитального ремонта провала, дерзко ответил Остап, чтоб не слишком проваливался».
     Взимая налоги с граждан, государство охотно тратит деньги на ремонт провалов рынка. Эти деньги, соответственно, проваливаются в никуда, конвертируются в валюту, образуют тромбы в разных там финансовых системах, а главное – порождают иждивенческие настроения у предприятий и компаний, олигархов и граждан. За их же счет!
     При этом государство строит из себя заботливого отца, правда, иной раз позволяющего детям покапризничать. Скоро гламурные поселенцы Одинцовского района перекроют Рублево-Успенское шоссе и потребуют государственных дотаций на оплату счетов в ресторанах Барвихи, Жуковки и окрестностей. А что? Они тоже составляют стратегический, буквально таки золотой запас родины. Почему Сергею Чемезову можно собрать все возможные активы под зонтиком госкорпорации, а потом на их спасение потребовать еще несколько миллиардов государственных денег, а им нельзя? В чем принципиальная разница? К тому же клиенты Barvikha Luxury Village – это и есть тот самый креативный класс, носитель инновационного мышления, которое так понадобится для решения проблем модернизации страны и реализации стратегии-2020. Когда смотришь на этих мужчин и женщин, пышущих здоровьем, кальянами и выхлопными трубами своих автомобилей отнюдь не с правым рулем, остаешься спокойным за их будущее и перспективы нашей родины.
     Что поделать – и это не новость. Потому что возвращение государства случается не в первый раз. И описывается оно хорошо известной историко-культурной формулой, приписываемой Рональду Рейгану: «Правительство не решает проблемы, оно их финансирует». К случаю пригодится и другая цитата из американского опыта, столь часто поминаемого нашим руководством к ночи: «Блаженны молодые – они унаследуют национальный долг». Это тонкое замечание принадлежит другому президенту – Герберту Гуверу. И произнес он эти слова аккурат в начале Великой депрессии, которую впоследствии мучительно долго лечил методами вульгарного кейнсианства Франклин Рузвельт. Гувер был выдающимся президентом, а слава досталась Рузвельту. И все потому, что тридцать первый президент, в отличие от тридцать второго, был последовательным сторонником свободной экономики и минимального вмешательства правительства в ее дела. В 1928 году он произнес речь против государственного интервенционизма и участия государства в бизнесе: «Ни одно правительство не имеет права спекулировать и рисковать деньгами налогоплательщиков. Но еще более важно то, что лидерство в бизнесе должно достигаться путем развития способностей и личных качеств, что может происходить лишь в атмосфере свободной конкуренции. Бюрократический аппарат ликвидирует конкуренцию… Любое расширение власти правительства означает, что с целью защиты от политических последствий допущенных им ошибок правительство будет стремиться к установлению все более внимательного контроля за отечественной прессой и политическими взглядами. После кончины свободной промышленности и свободной коммерции свобода слова живет недолго».
     Разумеется, если не государство как таковое, то его лучшие представители в лице тех же Аркадия Дворковича, Игоря Шувалова, Алексея Кудрина прекрасно знают, что правительство – плохой собственник активов и скверный управленец ресурсами, которых к тому же становится все меньше. Больше того, власть внезапно начала советоваться с умными людьми: среди экспертов, которые посетили президента в Горках 26 декабря, – от Сергея Гуриева до Николая Коварского – не было, пожалуй, ни одного сторонника государственного интервенционизма. А
     что до Игоря Сечина и его вертикали – так это всего лишь второе, дополненное издание команды «их духовного отца Сосковца»: в российском правительстве всегда есть место для радетелей интересов реального сектора и «прагматиков-хозяйственников».
     Впрочем, все сказанное не отменяет функции МЧС и Деда Мороза – государство в самом начале кризиса должно было гасить пожары и латать дыры. Но работа в режиме пожарной команды и ошпаренной кошки – это тактика 2008 года. Вопрос в другом – какой будет стратегия 2009-го? И по-прежнему ли некоторые реципиенты бюджетных ресурсов – денег налогоплательщиков! – будут путать свою шерсть с государственной, а интересы страны с абстрактными «интересами государства»?
     Очевидно одно: на всех денег не хватит, и население, которое, может, и с ностальгической симпатией относится к государству-отцу, перейдет на более привычный режим опоры на собственные силы. Русского человека телевизор может убедить в том, что во всем виновата Америка. Но русский человек при этом твердо знает: одна жизнь в телевизоре, другая – в собственном огороде. И им не сойтись никогда