Послание-2008

Московские бизнесмены пытаются преодолеть экономические неурядицы с помощью магов

     Битва с финансовым кризисом в столичных офисах ведется не на жизнь, а на выживание. И когда банальщина вроде сокращения штатов или использования бумаги с двух сторон перестает помогать, в ход идет оружие помощнее. В Москве уже появляется мода на оккультные антикризисные обряды.

«ПРИГОТОВЬТЕ ЯЙЦА И МУСОР»
     Один из самых популярных магических способов изгнать из офиса все неурядицы – магия вуду. Колдунов нынче расплодилось много, но спрос все равно намного выше предложения.
     Звоню в один из магических салонов, что неподалеку от станции метро «Красногвардейская».
     – Здравствуйте, – говорю. – Я владелец небольшой парикмахерской. Мы на грани разорения! Спасите!
     – Я могу провести ритуал, заряжающий вашу фирму на удачу и притягивающий деньги, – заверила меня дама на другом конце провода. – Вам нужно привезти с собой 12 восковых свечей, 6 яиц, полметра красной и черной ткани, мусор с пола вашей компании и пустую пол-литровую баночку. Смотрите ничего не перепутайте!
     – Будет сделано! – заверяю жрицу экзотической религии. – Прямо после обеда возьму мусор и подъеду!
     – Да вы что?! – удивилась женщина. – У меня очередь на корпоративные ритуалы на две недели вперед!
     Среди фирм, для которых обряд с куклами вуду уже в прошлом, – небольшой салон красоты на северо-западе Москвы. О том, как происходит «изгнание кризиса», рассказывает сотрудница салона Елена:
     – Сначала «колдунья» лепит из свечей куклу, смазывает ее смесью яиц и мусора и со зверским выражением лица что-то говорит на непонятном языке. А потом начинает протыкать изваяние, символизирующее финансовый кризис, иголками. Выглядит все это жутко...
     – Ну и как, помогло? – спрашиваю.
     – Нет, только хуже стало, – признается Елена. – На нас штраф пожарные наложили, а потом еще лучший специалист по маникюру ушел в более крупный салон.
     Проткнуть куклу иголками будет стоить владельцу бизнеса от 7 до 20 тысяч рублей – в зависимости от величины компании.
     За крупный бизнес придется заплатить больше.

КРЕМАТОРИЙ ДЛЯ ЭКОНОМИЧЕСКИХ НЕУРЯДИЦ

Загрузить иллюстрацию

     Популярны среди руководителей московских офисов и языческие ритуалы. Так, в ближайшее воскресенье сразу в нескольких столичных конторах вместо чучела Зимы сожгут... чучело Кризиса.
     – Такая идея пришла мне в голову неделю назад, – поведал арт-директор дизайнерской студии Вячеслав Ильин. – Сначала планировалось просто веселое шоу с застольем, но начальство неожиданно отнеслось к предложению всерьез.
     О своей идее Вячеслав рассказал знакомым, поэтому чучело Кризиса в ближайшее воскресенье будет полыхать и в паре рекламных агентств, консалтинговой фирме и компании, доставляющей пиццу на дом.
     – Конечно, это делается, чтобы поднять настроение сотрудникам, – смеется Ильин. – Но мы не теряем надежду: а вдруг и впрямь поможет?
     Кстати, с точки зрения затрат сжигание чучела – самый экономичный способ победы над кризисом. Большая кукла, которая исполнит роль козла отпущения, стоит 1,5 – 2 тысячи рублей. Главное – не поджечь ненароком собственный офис.

АНТИКРИЗИСНОЕ ПРАВОСЛАВИЕ
     «Прихожу утром на работу, а там весь офис в иконах, – пишет в своем интернет-дневнике пользователь freakshu. – Коллеги в шоке, никто не знает, что случилось. Спустя пару часов босс собирает всех в кабинете и торжественно объявляет, что в течение дня к нам нагрянет священник и отслужит антикризисный молебен».
     «Антикризисные молебны» – еще одна модная фишка среди московских предпринимателей. Впрочем, ритуал мало отличается от обычного. Священник читает молитву, окропляет водой стены помещения. Затем идет молебен на начало нового дела и за здравие всех работников.
     – А знаете, и правда легче стало, – признается заместитель руководителя небольшого риэлторского агентства Виктор Каменев. – Пришел священник, окропил все святой водой, побеседовал с сотрудниками... И отлегло от души. Во время кризиса ведь главное – не терять веры в лучшее.
     Оплата таких богослужений – дело тонкое. Твердых расценок нет.
     – Я обошел три храма, что неподалеку от работы, и ни в одном мне не сказали четкой цены, – продолжает Виктор. – Говорили лишь, что желательно сделать посильное пожертвование в пользу церкви. Мы с боссом посоветовались и решили, что 15 тысяч рублей будет вполне достаточно. Пришедший батюшка сумму одобрил.

     Александр Нечаев ждет ваших откликов на сайте.
     Сейчас вот ждет, пока обряд начнет действовать...

КОММЕНТАРИЙ ПСИХОЛОГА
     Елена Бабиевская, руководитель «Психологического центра на Пятницкой»:
     – Массовое обращение к высшим силам вполне объяснимо. Офисные служащие, от руководителей до рядового клерка, чувствуют себя бессильными перед экономическими напастями. Люди не знают, как справиться со своим страхом обычными способами. Тут, по большому счету, только одна дорога и остается: чтобы перестать бояться, нужно возложить всю ответственность на что-то иррациональное. В принципе нормальная тактика, если искренне верить, что эти методы помогут. Глядишь, работники контор перестанут бояться и найдут нормальные способы борьбы с экономическими трудностями.

Премьер поддержал закон об отмене проверок для малого бизнеса сроком на год

     На совет к премьеру в Ново-Огарево приехали все первые лица единороссов во главе с Борисом Грызловым и триумвиратом полит-долгожителей Шаймиевым – Лужковым – Шойгу.
     Путин сразу предупредил гостей, что «2009 год будет очень сложен. Кризис не достиг еще даже дна», – сказал премьер. И посоветовал регионам «сверстать свои бюджеты так, чтобы даже при уменьшении доходов люди получали зарплаты». Путин поблагодарил единороссов за оперативные принятия законов и особо отметил один из них – «О поддержке малого бизнеса». Ограничение проверок предприятий, по словам премьера, не только облегчит участь малого бизнеса, но и сэкономит приличные деньги для казны. Оказывается, на само проведение ревизий бюджет тратил ежегодно аж 160 миллиардов рублей!
     Грызлов оптимистично сообщил премьеру, что партия по-прежнему верит в увеличение к 2020 году благосостояния граждан и рост производительности труда в четыре раза. И предъявил аудитории «интеллектуальный ресурс».
     Единороссы предложили не просто ограничить проверки малого бизнеса. А вообще ввести годовой мораторий на инспекции (кроме предприятий, чья продукция может повлиять на здоровье потребителей, например, пищевое производство). Кроме того, Грызлов посоветовал оплачивать из госказны... аренду помещений для малого бизнеса.
     «Посчитать надо», – задумался о бюджете Путин (его дефицит, по словам главы РСПП Александра Шохина, уже достиг 8%, и наращивать его опасно). Путин еще раз подчеркнул, что правительство сознательно не пошло на шоковый вариант экономической терапии.
     «Вспомните 1998 год, когда реальные доходы населения упали на 50 процентов. Это подорвало доверие населения к политике государства, – заявил Путин. – В последние месяцы население изъяло из банков 380 миллиардов рублей. 130 миллиардов долларов было обменено российской валюты. Но мы сказали: «Будем давать столько денег, сколько они потребуют. Это их деньги!» И люди поверили. Понесли деньги в банки обратно... На самом деле мы все посчитали – у нас хватало средств. Поэтому смело себя вели...»

Почему никто не смог предугадать нынешний кризис

     – Представляешь, я ведь перед кризисом перевел свой личный стабфонд из долларов в рубли, – пожаловался мне приятель. – Как раз летом, когда «зеленый» до 23 рублей упал, я и сглупил. Думал: раз в Америке кризис, он вообще скоро рухнет. А у нас-то стабильно вроде! Теперь вот каждый раз, когда прохожу мимо щитов с курсами валют, жалею.
     Знал бы прикуп, жил бы в Сочи – все, что можно на это ответить. Ведь действительно рубль долгие годы укреплялся. И все экономисты наперебой прогнозировали, что укрепляться он будет еще больше. А МВФ вообще подсчитал, что справедливая цена доллара – 16 – 17 рублей. И это не шарлатанство никакое, а вполне аргументированные научные расчеты. Так почему же ни один прогноз, даваемый в прошлом году до кризиса, не сбылся? Ни по доллару, ни по инфляции, ни по росту экономики? Ведь точный прогноз – как верный диагноз.

ПРЯТКИ С ДОЛЛАРОМ
     На неверных прогнозах погорели даже миллиардеры. Незадолго до финансового обвала Михаил Прохоров продал свою долю «Норильского никеля» Олегу Дерипаске за $13 млрд., в то время как сейчас она стоит всего около $3,5 миллиарда.
     Выходит, и Дерипаска не знал, что скоро все рухнет, раз так опростоволосился?
     Эксперты объясняют: мол, чтобы сделать точный прогноз, нужно обладать всей полной информацией. И когда появляются новые условия, например падает цена на нефть, сценарий событий меняется. Дескать, если бы цена на нефть не упала, наш прогноз по курсу рубля сбылся бы. Почему возможное падение цены на нефть не было учтено – эксперты только разводят руками.
     – На самом деле делать точные прогнозы по курсу рубля нельзя, – уверяет Андрей Черепанов, руководитель проекта национального развития. – Тот, кто говорит, что знает, сколько будет стоить рубль, либо дилетант, либо шарлатан.
     Экономист объясняет это так: курс рубля зависит в первую очередь от действий Центробанка. А главный банк страны никому никогда не рассказывает, чем он руководствуется, устанавливая курс. Таким образом, все попытки предсказать соотношение рубля и доллара – это попадание пальцем в небо.
     Задача хорошего прогнозиста – проанализировать текущую ситуацию и сделать вывод: как в этих условиях будет развиваться экономика. Вероятность того, что что-то изменится, они практически не рассматривают. Иными словами, прогнозисты видят, что небо голубое, и во всеуслышание объявляют: «Небо – голубое, и так будет и дальше». Если же вдруг набежали облака, то они извиняются и говорят: небо было бы голубым, если бы не набежали тучи. Но это не наша вина.
ГАДАНИЕ НА ФИНАНСАХ
     16 мая 2005 года журнал «Бизнес уик» опубликовал экономический материал под заголовком «Россия купается в нефтедолларах: нефть достигла небывалой цены в $50 за баррель». А 20 ноября 2008-го газета «Гардиан» вышла с материалом «Россия близка к экономическому коллапсу, в то время как цены на нефть упали до смехотворной цены в $50 за баррель».
     Так $50 – это много или мало? Такое ощущение, что финансисты просто пытаются угадать тенденцию, а не анализируют ее.
     – Существует очень серьезная проблема экономической науки, – признает Агван Микаелян, гендиректор компании «Финэкспертиза». – Дело в том, что все предыдущие теории больше не работают. Нужна новая экономическая теория. Мы все сейчас играем в угадайку: получится или нет? Старые законы уже не учитывают новую реальность. А новые еще не придуманы.
     Получается, что прогнозировать ничего нельзя? А ведь еще совсем недавно была разработана долгосрочная программа экономического развития России. Так называемая Концепция-2020. Два года лучшие экономисты страны пытались спрогнозировать развитие страны. Договорились до того, что к 2020 году наступит светлое будущее с большими зарплатами, высокой продолжительностью жизни, доступными и качественными образованием и медициной. По замыслу стратегов Резервный фонд должен был наполняться до 2017 года и лишь потом снижаться. Увы, глобальный кризис сделал монументальный труд целого коллектива авторов просто теорией.
     Впрочем, в 2000 году Центр стратегических разработок (тогда его возглавлял Герман Греф) тоже написал долгосрочную программу развития страны. Хорошую, но, увы, так и не сбывшуюся: Греф не смог предсказать колоссальный рост цен на нефть, и вся его работа пошла насмарку. В этом смысле экономисты близки к синоптикам: все их внимательно слушают, и все их ругают, когда прогноз в очередной раз не сбывается.
ДРУГОЕ МНЕНИЕ
     Игорь Николаев, директор департамента стратегического анализа ФБК: «Эксперты говорят то, что от них хотят слышать»
     – Для того чтобы прогнозы стали точнее, нужно учитывать все факторы, которые могут воздействовать на тот или иной конечный показатель. У нас в аналитике все привязано к цене на нефть и все крутится от нее. Но ведь инфляция, параметры экономики, рост ВВП, биржевые индексы зависят и от множества других факторов. Это сложнейшая система, и надо стараться учитывать все по максимуму.
     Второй момент – прогнозисты редко принимают во внимание решения правительства. Расходы на антикризисные меры, новый бюджет-2009: какое это все окажет воздействие?
     Главное же – у многих экономистов срабатывает чиновничья логика. Прогнозы делаются по принципам «как бы чего не вышло» и «я спрогнозирую то, что вы хотите от меня услышать». Независимой же аналитики, которая говорит не о том, что от нее хотят слышать, а о том, что действительно происходит, у нас крайне мало.
     Что происходит в итоге: недостоверные прогнозы приводят к тому, что принимаются неправильные или несвоевременные решения. И в результате кризис только усугубляется.

Красноярский форум: выход из кризиса – в прозрачности политики

     В условиях экономического кризиса важны открытость действий власти для общества и сменяемость элит – таков один из выводов, прозвучавших в дискуссии на Красноярском экономическом форуме. Вывод, имеющий вполне политическое звучание, был сделан помощником президента Аркадием Дворковичем. Можно как угодно называть происходящие на наших глазах процессы, – оттепелью, имитацией демократии или новыми PR-методами – суть от этого не меняется. Готовность президента Дмитрия Медведева лично рассказывать гражданам о мерах по преодолению кризиса, формирование кадрового резерва, участие высокопоставленных чиновников в дискуссиях, подобных красноярской, лишь подтверждают, что Кремль хотел бы некой «политической разрядки» и постепенно делает шаги в этом направлении.
     Примечательно, что не все пока понимают, как относиться к этим тенденциям. Основные телеканалы освещали дискуссии в Красноярске весьма дозированно, предпочитая сразу после упоминания о форуме переходить к подробному информированию об экономических трудностях в других странах вроде драматического роста безработицы в Японии. Особенно это бросалось в глаза на фоне прошлогоднего форума, где с экономической частью предвыборной платформы выступал тогда Дмитрий Медведев. На этот раз едва ли не основным каналом «трансляции» красноярских дискуссий стали блоги. И это тоже вполне в духе новых политических веяний.
     Основной дискуссионной площадкой форума стал «мозговой штурм» под названием «Красноярский сценарий – банк антикризисных идей». Участников попросили не спорить друг с другом, а попытаться наполнить «банк» конкретными идеями. Вице-премьер Александр Жуков, который оказался на форуме самым высокопоставленным гостем и соответственно главным адресатом антикризисных идей, в результате оказался доволен. Рекомендации форума, по его словам, были «достаточно четко сформулированы» и «могут быть использованы в работе федерального правительства». Планируется, что эти рекомендации будут обсуждаться на правительственной комиссии по повышению устойчивости развития российской экономики, которой руководит первый вице-премьер Игорь Шувалов (самому ему присутствовать в Красноярске помешала простуда).
     Самым конкретным (и вызвавшим одобрение вице-премьера Жукова) из высказанных на форуме предложений оказалась идея «перезагрузить» приоритетные национальные проекты. Речь не об отказе от этих проектов, а об их актуализации. Кроме того, Александр Жуков предложил дополнить список нацпроектов (как известно, они осуществляются в сферах образования, здравоохранения, жилья и развития АПК) новыми, актуальность которых уже стала очевидной в с точки зрения модернизации экономики – «Информационное общество» и «Энергоэффективность». Были и другие идеи, больше поражавшие изобретательностью мышления, чем актуальностью. «Полет на Марс и перенос столицы – оригинальные предложения, но поддержаны они не были», – заметил по завершении форума Аркадий Дворкович.
     Выступая на форуме, председатель совета директоров «Норильского никеля» Александр Волошин пошутил: «Мне всегда страшно слышать, когда кто-то требует от правительства срочных и решительных действий: вдруг оно действительно что-то сделает срочно и решительно?» При этом он особенно обратил внимание на то, чего любому правительству в нынешней ситуации точно не следует делать. «Во всех странах мира присутствуют попытки бюрократического реванша. Бюрократия отказывается признать, что регулирование с ее стороны было некачественным. Она говорит, что оно было маленьким, и требует его увеличить, – сказал он. – Все готовы критиковать рынок, но рынок точно эффективнее любого государства. Нельзя допустить бюрократический реванш».
     Оценивая по просьбе «Времени новостей» итоги дискуссии, Александр Волошин отмечает, что само название мероприятия – «мозговой штурм» – возможно, создавало некие завышенные ожидания, но его формат оказался удачным. «Есть универсальный набор инструментов, который сегодня используют правительства во всех странах, в том числе и в России. В этом смысле изобретение велосипеда не состоялось и не планировалось. Но, так или иначе, с точки зрения текущей деятельности правительства было полезно выслушать разные позиции, полезно обратить внимание на акценты, которые возникали по ходу дискуссии. Полезно, думаю, и для представителей правительства. Хотя, конечно, никакой волшебной палочки, способа победить кризис в отдельно взятой стране не существует – мы будем выходить из него вместе с остальным миром», – считает г-н Волошин.
     Профессор Высшей школы экономики Мартин Гилман, вернувшись из Красноярска, говорит: «Мое главное впечатление от форума заключается в том, что Россия действительно стала нормальной страной. Как и на любом аналогичном мероприятии в любом из крупных региональных центров США или Европы, не было идеологических прений – акцент был на высказывании участниками собственных идей или опыта и рассмотрении их в контексте интересов всей страны. Этот вид «лоббирования» интересов кажется мне универсальным, и для России это выглядело свежо. В то же время, участники избежали популизма, и большинство из них, похоже, разделяли либеральные экономические ценности как единственный жизнеспособный выбор для России. Это было ободряющим сигналом из Сибири».
     Впрочем, были и другие сигналы. Оценивая прожитые месяцы в условиях углубляющегося кризиса, Аркадий Дворкович заявил на форуме: «Готовность власти, как и общества, прожить длительный период в кризисе низкая». Критерий такой готовности, считает он, состоит в том, чтобы не отказываться от долгосрочных инвестпроектов. Кризис же, по оценке г-на Дворковича, спровоцировал желание отказаться от некоторых перспективных долгосрочных проектов. «Власть оказалась не готова к тому, чтобы реализовывать проекты, не браться за все сразу, а определить конкретные проекты с наибольшим мультипликативным эффектом», – цитирует РИА Новости помощника президента.
     Теперь же, считает Аркадий Дворкович, инвесторы и бизнес должны в первую очередь полагаться на свои силы. «Государство никого спасать не будет, инвесторы должны действовать максимально самостоятельно», – заявил он. Александр Волошин, в свою очередь, в выступлении на форуме отметил, что бизнес должен думать о прибыли, а государство обязано экономическими методами стимулировать занятость населения в наиболее перспективных областях.
     По мнению Александра Волошина, который пришел работать в Кремль в бурном 1998 году, сейчас в действиях российских властей пока явно ощущается дефицит шагов, которые позволили бы стране выйти из кризиса обновленной – «восприимчивой к новому, с последовательно диверсифицируемой экономикой, с существенной долей высокотехнологичной, интеллектуальной продукции в ВВП». «Конечно, такой разворот требует не года и не двух. Но несомненным успехом было бы то, чтобы на выходе из кризиса это движение к обновлению стало очевидным и зримым, с наличием и в госаппарате и в обществе четкого понимания способов достижения этой цели, а также наличия необходимой для этого политической воли», – сказал он «Времени новостей».
     Примечательно, что в конце 1998 года, комментируя тогдашнюю готовность властей к проведению реформ, г-н Волошин в одном из редких интервью сказал так: «Политическая воля либо есть, либо возникает от безысходности». Пользуясь этой формулой в контексте дискуссий на красноярском форуме, можно заключить, что потребность в изменениях отражает состояние, близкое к безысходности.

     Модератором «мозгового штурма» организаторы красноярского форума предложили стать директору Высшей школы экономики по макроэкономическим исследованиям Сергею АЛЕКСАШЕНКО. Он рассказал «Времени новостей» о том, что участники дискуссии в первую очередь ждут от власти честного и публичного диалога о состоянии экономики.

     – Штурм удался?
     – Мне как модератору кажется, что, безусловно, да. Было очень много желающих выступить и, поскольку всем предлагалось начинать со слов «я предлагаю сделать...», говорили по делу. Сам формат дискуссии не предполагал взаимных споров, поэтому каждый выступал с собственной позицией. В результате на первом заседании был очерчен круг проблем, которые послужили базой для обсуждения по секциям. На завершающем пленарном заседании модераторы всех секций не только подвели итоги «своих» дискуссий, но и прокомментировали результаты своих коллег. На мой взгляд, все мероприятие оказалось весьма содержательным и дало продукт, который можно использовать.

     – Как оформлен этот продукт?
     – Никакой резолюции или другого документа не принималось и не планировалось. Я рассчитываю, организаторы форума смогут на базе высказанного в финале составить обобщающую бумагу, если на это будет запрос. Но и без этого видел, что участники форума, представляющие власть, достаточно активно вели свои записи.

     – Во время «штурма» Александр Волошин заметил, что хотя правительство использует универсальный набор инструментов, ощущается дефицит мер, которые позволили бы российской экономике выйти из кризиса обновленной. Эта тема получила развитие по ходу разговора? Можно ли считать такой мерой, ориентированной на «обновление», идею «перезагрузить» нацпроекты с учетом энергоэффективности?
     – Мне кажется, что правительство в принципе хотело, чтобы на форуме были сформулированы конкретные предложения. И идея, связанная с «перезагрузкой» нацпроектов в увязке с энергоэффективностью, как раз такое конкретное предложение. Но, мне кажется, Александр Волошин этим замечанием поднял более широкий вопрос: что вообще нужно делать для обновления экономики? Участники дискуссии, среди которых были в основном представители среднего бизнеса, на эту тему живо откликнулись. Они говорили о том, что нам нужно менять экономическую систему – преодолевать коррупцию, на самом деле прекращать «кошмарить» бизнес, развивать антимонопольное регулирование. И поскольку среди выступавших не было политиков, и слова эти звучали не как политические лозунги, а как действительно жизненная необходимость. Многие призывали правительство говорить правду, прекратить обманывать себя и других. Многие говорили: «Мы понимаем, что нам, среднему бизнесу, правительство не будет помогать деньгами, но дайте нам возможность нормально работать!» Лейтмотивом многих выступлений звучала мысль о необходимости честного и публичного диалога и уже потом, на этой базе, конструктивного сотрудничества между властью, бизнесом и обществом.

     – Об этом на заключительной сессии сказал и Аркадий Дворкович...
     – Да, и он сказал об этом. Это значит, что участники форума были услышаны, что настроения предпринимателей в этой части невозможно было не заметить.

Наш корреспондент на красноярском экономическом форуме: чиновники признали – деньги в России могут кончиться раньше, чем кризис

     Кризис беспрецедентен и будет затяжным, российская власть пока реагирует на него ситуативно, не ведя активной политики. Какой она должна быть, представления нет. Ни государство, ни общество не готовы к преодолению кризиса. Деньги у государства не то чтобы закончились, но бизнесу на них уже рассчитывать не стоит. Таковы основные выводы из VI Красноярского экономического форума (КЭФ).
     Подготовка к форуму шла параллельно с составлением чиновниками на местах региональных списков предприятий, претендующих на господдержку, – по примеру приближенных к федеральной власти бизнес-групп, уже накачанных деньгами. И одна из тем КЭФ заявлена была соответственно: «Кого и как спасать государственными деньгами?» В преамбуле к обсуждению разъяснялось: «Государство становится основным источником финансовой поддержки отечественного бизнеса». Однако уже в начале дискуссии помощник президента Аркадий Дворкович предложил представителям реального сектора экономики вести себя скромнее: «Не стоит бегать за помощью, государство не будет никого спасать, оно должно ставить в центр человека, а не конкретных акционеров и инвесторов». Тем самым Дворкович, по сути, признал ошибку российских властей, выбравших роль спасателей экономики, Чипа и Дейла, спешащих на помощь. Всё новые и новые денежные амбиции владельцев компаний не очень своевременны, заметил Дворкович.
     Министры не столь категоричны. Вице-премьер Александр Жуков не стал говорить о том, что посулы государства просто невыполнимы; напротив, он заявил: «Сегодня мы располагаем достаточными ресурсами для поддержания ключевых секторов экономики, конкурентоспособности российских предприятий». Если Дворкович полагает, что готовность власти к долгому периоду кризиса такая же, как в обществе, только более низкая, то для Жукова стакан наполовину не пуст, а полон – по его мнению, к этому кризису Россия подошла подготовленной лучше, чем к предыдущим. При этом и Жуков не забыл сказать о беспрецедентности кризиса и отсутствии рецептов выхода из него.
     Относительно заканчивающихся денег красноречиво высказался устроитель КЭФ, губернатор Александр Хлопонин: запаса прочности в самых сильных регионах (они от кризиса страдают сильнее. – А.Т.) хватит лишь на месяц. Сейчас до нас дошла только первая волна кризиса, но уже начался кризис неплатежей, даже у сырьевых предприятий. К концу марта, если не принимать конкретных мер, кризис начнет развиваться стихийно. Видный деятель ЕР, возможно, погорячился. В этот же день и примерно в это же время руководители этой партии встречались в Ново-Огареве с Владимиром Путиным. И он заявил, что год будет трудным, но «мы ситуацию в состоянии удержать, и мы ее точно удержим».
     Вообще говорить о точности и хоть какой-то ценности прогнозов и оценок на КЭФ не приходится. Напомню название предыдущего форума, состоявшегося год назад: «Россия 2008-2020. Управление ростом». Даже возможность кризиса не обсуждалась.
     Что касается осмысленности «конкретных предложений», формулируемых одними представителями власти для других, то их список из года в год в основном повторяется. Это мантры о понижении уровня враждебности государства к бизнесу, снижении налогов на малый бизнес, упрощении налоговой отчетности, необходимости модернизации страны, борьбы с коррупцией и т.д. Меняется немногое: степень пышности самоназваний «сибирского Давоса» – теперь это «инновационное мероприятие в формате мозгового штурма», «банк антикризисных идей». Еще тасуются и переименовываются главные задачи, которые, по мнению начальства, надо решать стране либо отдельным регионам. У Хлопонина раньше была симпатичная программа «4 Д»: дом, деревня, демография, дети. Сейчас провозглашены тезисы о «3 С» (на самом деле речь об одном «С» – строительстве) и «1 О» (образование). На прошлом КЭФ Дмитрий Медведев, тогда еще кандидат в президенты, сформулировал программу «4 И»: институты, инфраструктура, инновации и инвестиции. Чтобы все эти «И» стали реальностью, следовало решить 7 задач: преодолеть правовой нигилизм, радикально снизить административные барьеры, налоговое бремя и т.д.
     И вот спустя год управляющий директор ИК «Тройка Диалог» Андрей Шаронов просил государство, собственно, этим и заняться. Больше заботиться о макроэкономической стабильности – никто не будет давать кредиты при сохранении такой инфляции (Дворкович не исключил, что она может составить 15%). Пока государство движется в обратном направлении, увеличивая расходы. Не нужно спасать все, надо дать чему-то и умереть, позволить «пузырям сдуться». Поддерживая предприятия, власть искажает объективные сигналы, посылаемые рынком. О риске замещения частного сектора, соблазнах регулирования и бюрократического реванша говорил и глава совета директоров «Норникеля» Александр Волошин.
     Милый такой корпоративчик – публика преимущественного одного плана, либерал-консерваторы съехались и поговорили о своем, о стране, о наболевшем.

Оценки
     На прошлой неделе практически все экономические ведомства и их руководители персонально выдали порции мрачнейшей информации.

     Так, Минэкономразвития Эльвиры Набиуллиной опубликовало уточненный, а на деле – категорически новый прогноз на текущий год. Падение ВВП составит не близкие к статистической погрешности 0,2%, а вполне ощутимые 2,2%, промпроизводство сократится на 7,4% вместо предполагавшихся 5,5%, инвестиции сократятся не на 1,4%, а в десять (!) раз больше. При этом МЭР по-прежнему надеется, что среднегодовой курс доллара составит 35,2 рубля при цене нефти в $41 за баррель.

     Вполне очевидно, что при подобных перспективах нужно заново полностью переписывать бюджет. Это признал вице-премьер Алексей Кудрин, выступая на коллегии Федерального казначейства, сообщил, что доходы бюджета составят 6,349 млрд руб., что на целых 42% меньше, чем заложено в действующем бюджете. Зато общие расходы вырастут на 6% – до 9,555 трлн руб. Таким образом в бюджете образуется дыра размером в 8% ВВП, что в переводе на рубли составляет цифру в 3,2 трлн. Она будет покрыта преимущественно за счет средств Резервного фонда, но при этом внутри бюджета придется сокращать отдельные статьи, для того чтобы выкроить недостающий триллион на антикризисные мероприятия. К ним г-н Кудрин в первую очередь относит финансовую поддержку субъектов Федерации и банков.
     Кроме того, 500 млрд руб. придется потратить на покрытие дефицита внебюджетных фондов, в первую очередь – Пенсионного.

     По мнению Алексея Кудрина, расходы бюджета будут превышать доходы как минимум до 2012 года.

     Помощник президента Аркадий Дворкович не исключает, что инфляция по итогам 2009 года составит 15 процентов. МЭР сохраняет годовой прогноз в 13%, но с начала года цены выросли, по официальным данным, уже на 3,6%. При этом рост цен на отдельные группы товаров, преимущественно импортируемых в Россию, таких как лекарства, в связи с девальвацией составляет 30-40%.

     По данным Роструда, безработица с октября прошлого года выросла в целом по стране на 22%, а в отдельных регионах, к примеру, на Урале, где сконцентрировано большое количество промышленных предприятий и моногородов, прирост официально зарегистрированных безработных и вовсе составил 53%. Всего в России на пособии сидят 1,89 млн человек.

Сколько в России правительств и сколько у них спасательных концепций

     Когда спрашивают: а что вы думаете об антикризисной стратегии правительства? В ответ хочется спросить даже не сакраментальное: о какой, собственно, стратегии? А более драматическое и насущное: а какого, собственно, правительства? Нет, я вовсе не хочу сказать, что правительства у нас практически нет. Я хочу сказать совсем наоборот: у нас этих правительств как минимум три.
     Одно правительство – это правительство, условно говоря, министров Алексея Кудрина и Эльвиры Набиуллиной. Второе можно условно обозначить именами Игоря Сечина и Виктора Чемезова. Третье – это правительство Владимира Путина. У всех у них не просто разные цели и задачи. Все они действуют в принципиально разных логиках. Даже само понятие «антикризисный» наполнено для каждого из них особым, совершенно различным смыслом. Сам их modus vivendi и система координат настолько разные, что эти три правительства между собой практически даже не спорят. Они сосуществуют.
     Наоборот, споры происходят как раз внутри каждого отдельного правительства. Так, например, ведомство Алексея Кудрина ожесточенно спорит с ведомством Эльвиры Набиуллиной. Они вовсе не соратники, но имеют одну зону ответственности – экономика. И спорят они об экономике на одном языке. Они спорят о том, какие меры могут экономику в условиях кризиса стимулировать, а какие, к примеру, дестимулировать. Где лучше потратить, а где сберечь. Что произойдет при таких-то размерах бюджетных расходов и дефицита. Какой эффект даст поддержка таких-то секторов. Интенсивность этого спора помогает им не думать о том, что рядом с ними живут и ведут свои «антикризисные» дискуссии другие правительства.
     Вице-премьер по промышленности Игорь Сечин и глава госкорпорации «Ростехнологии» Виктор Чемезов тоже, насколько я понимаю, не совсем соратники. Но у них своя зона ответственности – промышленность. Экономикой они не занимаются, экономика – это к Кудрину с Набиуллиной. А здесь – другой мир и другая логика. Так, например, если экономика – это прежде всего цифры, то промышленность – это прежде всего активы. И если экономику (в понимании г-д Кудрина и Набиуллиной) можно стимулировать или дестимулировать, то промышленность, т.е. активы, в понимании г-д Сечина и Чемезова можно либо контролировать, либо не контролировать. И точно так, как Алексей Кудрин и Эльвира Набиуллина хотят экономику именно стимулировать, хотя и спорят, чем и как именно, точно так и г-да Сечин и Чемезов твердо намерены промышленные активы контролировать, хотя и могут спорить о том, кто и какие именно. И, наконец, если г-да Кудрин и Набиуллина одинаково понимают, что антикризисной стратегией является то, что может стимулировать экономику, то и г-да Сечин и Чемезов не имеют сомнений насчет того, в чем истинные смысл и цель «антикризисной» стратегии в промышленности.
     «Стимулировать» и «контролировать» – это не разные экономические представления, это разные рефлексы.
     Существует и третье правительство – правительство Владимира Путина. Это правительство, понятное дело, политическое. Его основная антикризисная задача состоит в том, чтобы минимизировать политические последствия кризиса для Владимира Путина. А это значит, что оно весьма заинтересовано в том, чтобы г-да Кудрин и Набиуллина нашли способ экономику стимулировать, но так, чтобы при этом продолжать промышленность с помощью г-д Сечина и Чемезова контролировать, да еще при этом не забывать о людях. То есть найти способ, чтобы дать людям почувствовать, что все не так плохо. А если это невозможно, то по крайней мере дать им почувствовать, что все не так плохо, как могло бы быть.
     Судьба первого правительства незавидна. Оно бы и хотело помочь экономике, да мало чем может. Если у вас 75% доходов обеспечивается продажей сырья за границу, а половину всего потребительского рынка составляет импорт, то в условиях резкого падения цен на сырье правительству не остается практически ничего, кроме как спорить о прогнозах («здесь у нас будет минус 2% или минус 3%, а здесь – минус 8% или минус 10%»), а в перерывах – ну, например, тренироваться в игре в дартс, используя в качестве мишени свою собственную тень.
     Ибо что, честно говоря, может нам сообщить это правительство относительно наших перспектив? Что оно может сказать о курсе рубля, параметрах бюджета, доступности кредита и перспективах восстановления и роста экономики? Оно может честно сказать, что курс рубля, параметры бюджета, возможности кредита и перспективы роста экономики зависят от того, сколько будет стоить баррель нефти. Он и есть наш «золотой стандарт», наш личный, так сказать, международный финансовый центр.
     Судьба второго правительства завидна, но недолговечна. Потому что консолидировать все больше и больше активов в условиях падения спроса и кредитного коллапса – это все равно что коллекционировать битую посуду. С одной стороны, приятно, что досталась так дешево, с другой стороны – непонятно, что с ней дальше делать. Конечно, промышленники рассчитывают на помощь бюджета. И они даже поначалу ее получат. Но проблема в том, что чем дальше, тем больше их интересы вступают в противоречие с интересами правительства № 3. А именно: чем больше денег казна потратит на собирательские усилия промышленников, тем меньше их останется на то, чтобы создать у людей впечатление, что все не так плохо, как могло бы быть.
     Так есть ли вообще у правительства антикризисная стратегия? Да, разумеется, пока еще нет. Это похоже на состояние рынка недвижимости в России: покупатели уже не хотят покупать по старым ценам, а продавцы еще не готовы продавать по новым. Точно так российское правительство уже хотело бы иметь стратегию борьбы с кризисом, потому что серьезно боится его, но еще не готово расстаться с докризисными химерами, потому что еще искренне их любит. Оно уже повторяет и себе, и нам, что кризис надолго, но на самом деле в душе не очень в это верит и ежеминутно бегает смотреть нефтяные котировки: а вдруг чудо?

В процессе перехода от кризиса к катастрофе осталось только найти виновного. Кандидатуры – две

     В течение недели прозвучали три важных заявления.
     Первое: Олег Дерипаска заявил, что не будет просить помощи у государства.
     Второе: «Олимпстрой» вернет в казну 50 млрд руб., «Роснано» и фонд ЖКХ 130 и 80 млрд.
     И третье: премьер Путин заявил, что масштабы экономического кризиса слишком велики.
     В переводе с великокремлевского на русский первое означает, что даже Дерипаске, великому из великих, приближенному из приближеннейших, не дадут бабла. Второе означает, что даже любимый проект Путина, третья столица России (Петр I строил «окно в Европу», а Путин строит там, где можно и кататься с гор, и плавать в море), финансово усох. И третье в переводе означает, что раз кризис есть, значит, надо искать виноватого в нем.
     Пока кризиса в России не было, виноваты во всем были пиндосы. Это они обрушили финансовые рынки, и наши телеканалы радостно сообщали, как мы поможем мировому сообществу и разместим «Искандеры» в Калининграде.
     Как только стукнуло, «Искандеры» испарились, не материализовавшись, а Путин поехал в Давос, как Генрих IV в Каноссу, предлагать списывать плохие долги. Долги не списали, но как-то после этого Россия не начала войны с Америкой или хотя бы с Эстонией.
     Что это значит? Это значит – катастрофа, не кризис. Кризис – это сложное положение. Катастрофа – это когда во время сложного положения принимают неверные решения. Когда осенью этого года «Боинг» над Пермью пошел на второй круг, это был всего лишь кризис. Когда пилоты заспорили, в какую он сторону при этом наклонился, и дернули не ту ручку, то произошла катастрофа.
     За все время высоких цен на нефть Кремль привык, что стоимость его плохих решений равна нулю. Посадили Ходорковского – а оно растет. Отменили выборы губернаторов – а оно растет. Теперь ситуация ровно обратная: стоимость плохих решений высока, а никаких других решений кроме плохих принимать они уже не умеют.
     Послали доктора к «Мечелу» – бах, и рынок рухнул. Затеяли войну с Грузией – и он умер. Затеяли газовую войну с Украиной, и что-то, знаете, не помогло. Это ведь анекдотично – в виде меры по борьбе с кризисом в Приморье вводить запретительные пошлины на иномарки и требовать вывоза металлолома через порт Петропавловска-Камчатского на том уважительном основании, что отныне там наводит порядок тренер Путина по дзюдо.
     Власть не способна бороться с кризисом по той простой причине, что именно ее действия к этому кризису привели. Если вы сели пьяным за руль, причиной катастрофы является не дерево у вас на пути. Причиной катастрофы является бутыль водки, которую вы выхлестали. Если частная собственность в России превратилась в фикцию, а заход судна в российский порт приравнивается в договоре с морским перевозчиком к форс-мажору, то капитализация компаний падает не оттого, что в мире случился финансовый кризис.
     Финансовый кризис – это просто дерево, на которое наскочил роскошный бронированный мерс российского чиновничества. И поскольку водитель был в дупель пьян и летел со скоростью 200 км/ч, то он не скоро осознал, что случилось, а еще долго орал в обломках авто: «Нет никакого кризиса! Во всем виноваты пиндосы!»
     Российская экономика демонстрирует рекордные темпы падения, сопоставимые только с осенью 1941 года. На поддержку курса рубля – то есть на обеспечение ее неконкурентоспособности – было потрачено 200 млрд долл. Потом курс все равно упал, но 200 млрд долл. уже растворились. Неизвестно, сколько резервов осталось вообще. Судя по тому, что Дерипаске и Сочи урезают пайку, – куда меньше, чем официально сообщается. Объем активов российских компаний резко уменьшился, а объем обязательств остался прежним. Единственным следствием такого рода дыры могут быть дефолт или неплатежи.
     Структурный кризис, в отличие от Запада, грозит погубить не только слабейших. Это в условиях конкуренции проигрывают слабейшие. А в условиях, когда рухнуло все, отдельно стоящее хорошее предприятие не может выжить: пусть оно замечательно добывает, к примеру, золото, но что с ним будет, если исчезнут его перевозчик, его поставщик и завод, который всегда поставлял ему технику?
     Власть не способна бороться с кризисом, потому что в его основе лежат действия власти, заменившие в России собственника служивым. Каждый может прийти к бизнесу и потребовать свою долю, и чем меньше из-за кризиса денег – тем больше доля чиновников в каждом заработанном рубле. И каждое действие власти – как мы видим в случае с запретительными пошлинами или металлоломом – есть предписание по увеличению этой доли.
     Если власть не способна бороться с кризисом, то единственное, на что она способна, – это найти его виновника. Этим виновником по определению будет либо премьер, либо президент. Президенту Медведеву трудно выиграть в этой гонке: Путин его выбрал очень тщательно. Но такое впечатление, что элита устала. Путину и его окружению готовы были все прощать, пока нефтяной пирог пер вверх. А теперь пирога нет – и деловая элита страны без всяких иллюзий смотрит на человека, который в разгар финансового кризиса затевает газовую войну с Украиной и не находит ничего лучше, чем публично приравнять тех, кто покупает иномарки, к изменникам отечества, – как будто сам он ездит на «Жигулях».

Его активы уже признаны неликвидными

     Главным событием прошедшего Красноярского экономического форума в конце прошлой недели стал мозговой штурм бизнеса и правительства по поиску новых антикризисных идей. Вице-премьер Александр Жуков по итогам дискуссии передаст в Белый дом меморандум, в котором, как он признал в субботу, выработанных на форуме и еще неизвестных правительству решений нет. Дискуссия свелась к поиску способов понять заявление помощника президента Аркадия Дворковича о том, что государство не возьмет на себя решение проблем частных компаний, хотя бы немного не так однозначно, как оно прозвучало.
     Прошедший в пятницу-субботу IV Красноярский экономический форум начался сенсацией еще до открытия: повестка, предусматривавшая обсуждение инфраструктурных региональных проектов, была заменена, и ключевой панельной дискуссией стал мозговой штурм под общим названием «Красноярский сценарий – банк антикризисных идей». Представители госзаказчика штурма прибыли в Красноярск в неполном составе: присутствующие не дождались первого вице-премьера Игоря Шувалова и главу Минэкономики Эльвиру Набиуллину, госмодератором дискуссии и ее открывающим стал вице-премьер Александр Жуков. Официальным модератором брейнсторминга выступил Сергей Алексашенко из ГУ ВШЭ.
     Господин Жуков, открывая мозговой штурм, начал с позитива: «Возможно, кризис и является беспрецедентным. Впрочем, так говорили и о предыдущих... Россия подошла более подготовленной к кризису. Нам удалось сохранить банковскую систему и накопления, чего ранее не удавалось. Более того, продолжается финансирование долгосрочных инвестиционных проектов». О последнем в свете отсутствия нового бюджета-2009 можно было бы спорить, но тон дискуссии был задан не им, а помощником президента Аркадием Дворковичем. Он довольно флегматично констатировал, что власти РФ оказались не слишком готовы к преодолению кризиса («не все, что можно было реально сделать, было сделано»), пояснив, что сейчас для них главное – выжидание. «Готовность власти прожить длительный период кризиса примерно та же, как готовность общества, то есть низкая»,– отметил господин Дворкович, призвав бизнес не надеяться на помощь государства вообще. «Власть помощи не окажет, никого спасать не будет. За свое будущее бизнес должен взять ответственность на себя»,– уверенно пояснил чиновник, добавив, что главной ошибкой правительства, по его мнению, стало то, что государство слишком активно помогает частным компаниям.
     Все остальное время мозгового штурма участники дискуссии пытались если не опровергнуть господина Дворковича, то хотя бы дать понять, что он оговорился. Так, генеральный директор ОАО «Информационные спутниковые системы имени Решетнева» (производство космических спутников) Николай Тестоедов открыто убеждал с трибуны: господин Дворкович «выразился более образно, чем хотел бы», господдержка все же придет. Красноярский губернатор Александр Хлопонин убеждал, что без срочной федеральной помощи даже самые сильные регионы протянут еще не больше месяца, поясняя, что «уже в марте Россия столкнется с кризисом неплатежей», с чем надо бороться уже сейчас, и пропагандируя перелом ситуации посредством «трех С»: «строительство, строительство и еще раз строительство». Глава Mirax Сергей Полонский чуть позже сообщил, что субсидирование государством ипотечных ставок до 7% годовых как раз вернет очереди за квартирами, но господин Алексашенко предложил ему как альтернативу просто снижать цены. Господин Дворкович, впрочем, поправлять себя не стал, периодически подогревая дискуссию короткими пессимистичными репликами.
     Испугавшись явных провокаций помощника президента, участники выдвинули неожиданно много антикризисных инициатив. Так, глава Sollers Сергей Швецов предложил превратить АвтоВАЗ (своего конкурента) в «парк для производства автокомпонентов» для экспорта в ЕС (для спроса на свою продукцию он считает нужным создание государственных лизинговых компаний). Глава СУЭКа Владимир Рашевский выступил с давно ожидавшейся идеей прямого небанковского кредитования компаний, а также налоговых кредитов «крупному и среднему бизнесу» в размере уплаченного за 2008 год налога на прибыль. Андрей Шаронов из «Тройки Диалог» предлагал государству «снизить враждебность» к бизнесу в целом. В определенный момент экс-глава президентской администрации Александр Волошин, испуганный этим потоком идей (которые, увы, прямо противоречили словам господина Дворковича), даже спросил зал: а не боятся ли присутствующие, требующие от государства срочных и решительных действий, что оно «вдруг действительно что-то сделает срочно и решительно». Никто не испугался – терять после слов помощника президента было нечего.
     Впрочем, уже в субботу Александр Жуков и Аркадий Дворкович пояснили, что бояться, в сущности, было нечего. «Первоначальные опасения, что мы утонем в массе противоречивых предложений, не оправдались»,– сказал господин Жуков, констатировав, что каких-либо неожиданных предложений по выходу из кризиса, каких «мы бы ни рассматривали на заседаниях правительства», представлено не было. По словам же Аркадия Дворковича, уникальные предложения все-таки появились. «Полет на Марс и перенос столицы – оригинальные инициативы,– пояснил он.– Но поддержаны они не были».
     Все идеи, за исключением открытия Марса и закрытия Москвы, будут собраны по итогам красноярского форума в спецмеморандум и представлены на рассмотрение правительства РФ. Господин Дворкович даже пообещал дообсудить часть идей в следующий раз – на Санкт-Петербургском экономическом форуме в июне 2009 года. В оставшееся же от антикризисных дискуссий время в Красноярске успели затронуть не менее актуальные темы, например формирование городских агломераций и освоение Арктики. Но обсуждение и этих вопросов без гарантированной господдержки было несколько теоретическим.

     Наступил март, и «Власть» предлагает свой экономический прогноз на месяц. Эксперты ответят на следующие вопросы: что случится с курсом доллара к рублю, какой окажется инфляция на российском потребительском рынке, как изменятся мировые цены на нефть, как поведут себя доллар и евро на мировом валютном рынке. Но сначала оценим главное экономическое событие февраля.

     Главным экономическим событием февраля следует признать превращение российского бюджета из профицитного в дефицитный.
     Уже к концу января стало ясно, что бюджет 2009 года будет дефицитным, несмотря на то что он уже был утвержден как профицитный. Выступая в Гонконге на Азиатском финансовом форуме, министр финансов Алексей Кудрин заявил: «В пик кризиса, который ожидается в 2009 году, мы готовы идти на дефицит бюджета и даже увеличивать дефицит бюджета». При этом он дал понять, что дефицит в бюджете сохранится в течение нескольких лет. Помощник президента Аркадий Дворкович разъяснил позицию кабинета: «Бюджетный дефицит в 2009 году – осознанный выбор правительства. Если мы этого не сделаем, экономика будет испытывать значительный денежный голод».
     В феврале власти подсчитали, каким будет дефицит, какими окажутся доходы и расходы бюджета, а также определили, откуда возьмутся деньги, которых в бюджете не хватает. Сначала премьер Владимир Путин на совещании в правительстве по экономическим и бюджетным вопросам подчеркнул, что доходы бюджета уменьшаются, расходы, напротив, увеличиваются, а «дефицит будет покрываться за счет наших собственных возможностей – работы на внутреннем рынке заимствований и из резервного фонда». «В нем у нас сегодня 4,8 трлн руб. Этих средств достаточно, чтобы сбалансировать бюджет в этом и последующих годах»,– сказал премьер-министр. При этом Владимир Путин особо подчеркнул, что дефицит не должен быть слишком значительным, чтобы не ускорить инфляцию, которая ударит по экономике и в значительной мере лишит бюджетную политику ее стимулирующей роли.
     А затем в конце февраля Алексей Кудрин подчеркнул, что доходы федерального бюджета в 2009 году запланированы в 6,349 трлн руб., расходы – в 9,3 трлн руб., дефицит бюджета составит 7,4% ВВП. В течение трех лет дефицит должен быть сокращен до 3% ВВП. В 2009 году дефицит федерального бюджета будет покрываться на 2,7 трлн руб., или на 6,5% ВВП, за счет средств резервного фонда и на 1% ВВП – за счет чистых заимствований на внутреннем рынке. Министр заявил, что Минфин намерен представить доработанный проект федерального бюджета на 2009 год в правительство в марте.
     В общем, уже имеющийся профицитный бюджет на 2009 год пересмотрен значительно: доходы сокращены более чем на 40%, расходы выросли не менее чем на 5%. Неудивительно, что возник очень большой дефицит.
     Для России это крайне важное событие. Все 1990-е годы в российском бюджете наблюдался постоянный дефицит. МВФ, предоставляя России кредиты, не уставал требовать сокращения этого дефицита – исходя из теории, согласно которой развивающимся странам, обремененным непосильной внешней задолженностью, чрезмерные госрасходы, не обеспеченные госдоходами, приносят лишь вред. Из-за госрасходов наблюдается сверхвысокая инфляция, которая обесценивает местные деньги и приводит к падению их курса по отношению к стабильным западным валютам. И вообще, лучше бы местные правительства накапливали деньги для расплаты с западными кредиторами, вместо того чтобы расходовать в популистских целях. Надо заметить, что фактическую фиксацию курса рубля к доллару в 1995 году и покрытие дефицита за счет выпуска ГКО, продаваемых российским и иностранным инвесторам, МВФ счел здоровой мерой, способствующей стабилизации госфинансов: мол, хорошо хоть, что дефицит покрывается не за счет печатного станка. Дело кончилось крахом пирамиды ГКО и валютно-финансовым кризисом августа 1998 года.
     В 2000-х годах в бюджетной политике российских властей многое изменилось. Вместо дефицита в бюджете стал наблюдаться профицит, деньги стали откладываться сначала в финрезерв, а затем в стабфонд, с МВФ по долгам расплатились и впредь не обязывались прислушиваться к теоретическим выкладкам фонда. Более того, расплатились с кредиторами Лондонского и Парижского клубов. Рубль в последние годы сменил постоянное падение на уверенный рост. Вот только инфляция не хотела сдавать позиции, несмотря ни на какие бюджетные и курсовые успехи. Однако предполагалось, что в конце концов как-нибудь сдастся и она. Российские власти теперь могли с гордостью констатировать бюджетные проблемы у западных стран, своих бывших кредиторов. Ни в странах еврозоны, ни в США ни о каком бюджетном профиците и речи идти не могло. Американские власти вообще ежегодно били рекорды по жизни в кредит, постоянно наращивая госдолг. Россия с ее растущими золотовалютными резервами и увеличивающимся стабфондом выступала одним из неплохих кредиторов американского бюджета.
     И вот теперь Россия также присоединилась к категории бюджетодефицитных стран, уравнявшись в этом отношении с ведущими индустриальными державами. На самом деле в бюджетном дефиците кроме отрицательных сторон существуют, разумеется, и положительные. Дефицит позволяет расширять госрасходы, не слишком оглядываясь на доходы, и тем самым проводить активную социальную политику. Наличие дефицита позволяет выпускать гособлигации, тем самым значительно оживляя финансовый рынок и способствуя более гибкой денежной политике (американская ФРС не смогла бы работать, не будь в США гособлигаций). Вот только в России у бюджетного дефицита плохая репутация – напоминает о 1990-х.
     СЕРГЕЙ МИНАЕВ

1. Что будет с курсом рубля?
     Мы предсказывали, что к концу февраля курс доллара составит 35,5 руб. Оказались близки к истине: 27 февраля официальный курс доллара составлял 35,7 руб.
     Весь месяц российские власти и валютные спекулянты играли в игру под названием «Удастся ли удержать курс в пределах 36 руб.?». Власти надеялись удержать, тем более что различные официальные лица неоднократно и совершенно открыто заявляли, что именно это является целью российской валютной политики. Конечно, в основном речь шла не о курсе доллара самом по себе, а о стоимости бивалютной корзины, состоящей из долларов и евро (эта стоимость по задумке властей не должна превысить 41 руб.), однако, поскольку граждан интересует стоимость не корзин, а валют, назывались и 36 руб. непосредственно для доллара. Спекулянты, которые всегда оживляются, когда есть какой-то конкретный рубеж, который нужно взять, старались сделать так, чтобы курс в пределах 36 руб. не удержался.
     В феврале было немало случаев, когда действительно не удерживался, но всякий раз доллар возвращался к черте 36 руб. Таким образом, ЦБ в целом удалось показать свое ключевое влияние на российский валютный рынок. Не то чтобы спекулянты в итоге полностью потеряли интерес к игре против рубля, но выяснили, что игра эта далеко не так проста, как кажется.
     Российские же власти могли предаваться рассуждениям о том, что падение курса рубля до 36 руб. за доллар уже явилось крайне благотворной мерой, которая стимулирует импортозамещение и дает надежду на хорошее развитие экономики – в будущем, разумеется.
     Наш прогноз: в марте игра в 36 руб. за доллар продолжится, и к концу марта его стоимость будет ниже этого порога.

2. Что будет с российскими ценами?
     Мы прогнозировали, что в феврале цены продолжат сравнительно быстрый рост и инфляция составит 1,5%. Окончательные результаты месяца еще не подведены, однако только за первые две недели, по официальным данным, цены выросли на 0,8%, так что можно предположить, что в итоге наш прогноз окажется довольно точным.
     В условиях мирового финансового кризиса российские власти явно стали спокойнее относиться к стремительному росту потребительских цен, который никак не хочет замедляться, а только ускоряется. Мол, что уж тут поделаешь – у каждой страны в современных условиях свои проблемы. Пусть в США и странах еврозоны инфляция замедляется и находится на очень низком уровне, зато посмотрите, что творится с их банковскими системами и вообще с экономикой! Люди просто не хотят ходить по магазинам и тратить деньги!
     Поэтому сейчас никто никаких антиинфляционных планов не выдвигает – как будет, так и будет. Может быть, по итогам года окажется 13%, а может, и все 14%. В любом случае этому будет рациональное объяснение, лежащее вне компетенции российских властей. Мировые цены на нефть сильно упали, из-за этого пришлось снизить курс рубля, а в России снижение курса всегда ведет к подорожанию не только импортных товаров, но и всех остальных.
     Действительно, российские торговцы готовы повышать цены под любым предлогом, но все-таки денег у граждан не бесконечное количество.
     Наш прогноз: в марте цены будут расти немного медленнее – инфляция составит 0,8%.

3. Что будет с мировыми ценами на нефть?
     В своем прогнозе на февраль мы предположили, что нефть не очень подорожает и будет стоить к концу месяца $48 за баррель. Действительно, в целом не очень подорожала, но все-таки к концу месяца за неделю нефтяные цены увеличились на 20%: 26 февраля за баррель американской WTI давали почти $43, а за баррель североморской Brent – почти $45. До $48 осталось немного.
     Поводом для некоторого подорожания нефти стало то, что в США у нефтепереработчиков запасы сырой нефти перестали расти высокими темпами. Игроки на рынке сочли это свидетельством того, что спрос на нефть в условиях мирового финансового кризиса перестал падать. Ведь какая-то экономическая деятельность продолжается, машины ездить не перестали.
     В марте на своей конференции ОПЕК будет рассматривать возможность очередного сокращения производства с целью поддержать цены – речь пойдет об уменьшении квот на 1 млн баррелей в день. Это сокращение вряд ли произведет особое впечатление на мировой рынок, равно как и рассуждения членов картеля о том, что он стремится к цене $70 за баррель (один из американских нефтяных аналитиков заметил по этому поводу: «А к чему им еще стремиться? Деньги-то у них кончаются!»). Следует помнить и о том, что в США заканчивается зимний отопительный сезон и во втором квартале всегда происходит сезонный спад мирового спроса на нефть без всякого финансового кризиса.
     Наш прогноз: в марте роста нефтяных цен не произойдет, к концу месяца нефть будет стоить $45 за баррель.

4. Что будет с курсом доллара к евро?
     Мы предполагали, что в феврале спекулянты будут относиться к доллару осторожно и к концу месяца евро будет стоить $1,34. Мы недооценили слабость единой европейской валюты. Спекулянты действительно относились к доллару осторожно, но к евро – еще осторожнее, так что 26 февраля за евро давали всего $1,27.
     Весь февраль американские власти только и занимались тем, что выдвигали планы по спасению терпящей бедствие американской экономики. Новый президент Барак Обама все-таки сумел провести через конгресс свой план бюджетной помощи предприятиям и гражданам (исключительно потому, что представители Демократической партии имеют большинство в обеих палатах конгресса). Одновременно новый министр финансов Тимоти Гайтнер выдвинул свой план помощи американским банкам, которые упорно отказываются предоставлять кому-нибудь кредиты. Новая американская администрация также по-прежнему намерена использовать унаследованный от предшественников план Полсона по предоставлению аварийной помощи финансовому сектору.
     Независимо от того, как инвесторы и валютные спекулянты отнеслись к новым американским планам, они сыграли за доллар. Те, кто счел эти планы действенными и обнадеживающими, отметили, что в своих спасательных операциях американцы значительно опередили и европейцев, и японцев. Мол, смотрите: те не спасают ни евро, ни иену. А доллар власти США спасают. Надо вкладывать средства в американскую валюту.
     А те, кто счел эти планы запоздавшими, туманными и недейственными, заявили, что экономика США продолжит падение, вместе с ней продолжит рушиться вся мировая экономика, а в таких условиях нужно держать средства в аварийной валюте, которой как раз является американский доллар.
     Наш прогноз: принимая во внимание рассуждения валютных спекулянтов, полагаем, что евро в конце марта будет стоить всего $1,29.

Александр Карлин, губернатор Алтайского края:
     1. Проводимая Центробанком политика позволит сохранить курс рубля к доллару на уровне 35 руб. Резких скачков курса с учетом совокупности определяющих его факторов в марте не будет. Да и события конца февраля говорят о том, что правительство будет очень жестко влиять на курс нацвалюты.
     2. Инфляция в марте не превысит 1%. Ее рост сдерживают ограничение потребительского спроса на импорт и политика поддержки отечественных товаропроизводителей. С другой стороны, нельзя же бесконечно поднимать цены на продовольственные товары, объясняя это падением рубля.
     3. Мировые цены на нефть будут колебаться вокруг $45 за баррель. Основание для такого предположения – относительная стабильность основных экономических и политических факторов, определивших сегодняшний мировой уровень цен.
     4. Соотношение доллара и евро будет слегка колебаться. Вероятно незначительное ослабление доллара вследствие реализации курса Вашингтона на поддержку американской экономики, но эффект от этих мер пока будет незначительным.

Андрей Бугров, управляющий директор компании «Интеррос»:
     1. Курс рубля по отношению к доллару будет плавающим, и сейчас даже трудно определить коридор, в котором будут происходить его колебания. Однако нижней точкой, скорее всего, станет отметка 35 руб./$.
     2. Вряд ли инфляция в марте перейдет рубеж 1%. Причин этому множество, основные – снижение цен на нефть и энергоресурсы и падение потребительского спроса. Домохозяйства из-за негативных ожиданий по ценам на валюту снизят потребительские расходы. Как следствие – замедлится рост цен.
     3. Цены на нефть упадут ниже $40-45 за баррель нефти Brent. Во-первых, это обусловлено падением промпроизводства, основного потребителя нефтепродуктов. Во-вторых, в весенне-летний период спрос на ГСМ падает. Третий фактор – накопленные странами-потребителями запасы дешевой нефти.
     4. Курс евро по отношению к доллару стабилизировался. Прогнозируется небольшое укрепление европейской валюты до $1,32/€. Это будет происходить из-за действий американского руководства по повышению конкурентоспособности американских товаров.

Сергей Лисовский, зампред комитета Совета федерации по аграрно-продовольственной политике:
     1. Рубль будет болтаться в пределах обозначенной ЦБ бивалютной корзины, но, скорее всего, снизится еще на 1 руб., а обвал будет в конце апреля. Сейчас ЦБ сжимает денежную массу, но долго это продолжаться не может, так как это убивает нашу экономику.
     2. Инфляция будет потихоньку расти – до 1%, а то и до 1,5%. Я не надеюсь, что финансово-экономический блок серьезно поменяет свою денежную политику.
     3. Несмотря на заявления ОПЕК, я не вижу никаких серьезных оснований для роста цен на нефть. Скорее наоборот, с приближением весны и сокращением потребления нефти цены на нее будут пока снижаться.
     4. Соотношение евро/доллар будет держаться на уровне $1,2-1,25/€. ЦБ Европы будут и дальше пытаться опустить валюту, чтобы повысить конкурентоспособность своих товаров. Американцы будут пытаться сделать то же самое со своей валютой, чтобы сократить реальные долги. Так что курс евро/доллар станет компромиссным решением в этой борьбе.

Роман Авдеев, президент Московского кредитного банка:
     1. Центральный банк, вероятнее всего, сможет удержать курс рубля в рамках бивалютной корзины. Причем показатель российской валюты в марте будет находиться под верхним краем этой корзины и не превысит 41 руб.
     2. Правительство, несмотря на заверения, не сможет удержать годовую инфляцию в рамках 15%. Первые признаки этого мы увидим уже в следующем месяце: в марте инфляция составит не менее 0,75%.
     3. В марте цены на нефть существенно не изменятся, но укрепление стоимости продолжится. Стоимость барреля составит в среднем $40 плюс-минус 15%. При этом волатильность будет существенно расти.
     4. Поведение европейской и американской валют будет зависеть от политических решений европейских правительств и администрации Обамы. В целом показатели этих валют существенно не изменятся. Возможно незначительное удешевление доллара относительно евро. А вот европейская валюта имеет шансы подрасти до 46-47 руб.

Возможно, на следующем форуме придется довольствоваться «картошкой в мундире»

     VI Красноярский экономический форум, который 27-28 февраля прошел на берегах Енисея, разительно отличался от предыдущего и по организации, и по настрою участников. Год назад на аналогичном мероприятии чувствовался балаганный пафос, все делалось с сибирским купеческим размахом, в глазах рябило от кремлевских небожителей и долларовых миллиардеров, а в выступлениях ключевым словом было «развитие». Изюминкой форума-2008 стала программная речь будущего президента России Дмитрия Медведева, где он впервые поведал о своих «четырех И».
     Нынче все прошло куда более скромно – по-антикризисному. Оформление выставочного центра «Сибирь», в котором по традиции проходил форум, было выдержано в символически приглушенных тонах, все было подчеркнуто прагматичным и деловым – без роскоши.
     В Красноярск приехали около 500 человек (несколько месяцев назад ожидалось, что их будет в три раза больше), меньше было представителей СМИ, невзрачной оказалась и развлекательная программа форума. На сей раз никто не катался на горных лыжах и экзотические аттракционы вроде аэробординга и родельбана в местном фан-парке «Бобровый лог» (детище самого богатого человека страны Михаила Прохорова) не опробовал. Гвоздем развлекательной программы стал шахматный поединок между вице-премьером Александром Жуковым и красноярским губернатором Александром Хлопониным, который выиграл московский гость – президент Российской шахматной федерации.
     Прежним осталось только усиленное внимание к безопасности. Именно ее соображениями организаторы накануне форума объяснили запрещение проведения перед зданием «Сибири», где лучшие умы страны искали плодотворные «дебютные идеи» по борьбе с кризисом, пикета бывших сотрудников компании «КрасЭйр», которые, как не раз писала «НГ», ждут не дождутся погашения многомиллионной задолженности по зарплате. Может быть, и зря запретили – лучшей наглядной иллюстрации к теме, которую обсуждали высокопоставленные чиновники и капитаны экономики, представить трудно.
     Главными федеральными звездами форума стали Александр Жуков, помощник президента РФ Аркадий Дворкович и председатель совета директоров ГМК «Норильский никель» Александр Волошин. Явно разочаровало хозяина форума – губернатора Александра Хлопонина – отсутствие в Красноярске «главного по кризису» в кабинете министров первого заместителя председателя правительства РФ Игоря Шувалова и министра экономического развития Эльвиры Набиуллиной, которые обещали приехать, но по каким-то причинам остались в Белокаменной.
     Впрочем, Хлопонин, наверное, в любом случае стал бы центральной фигурой форума, поскольку с самого начала ошарашил коллег редкой прямотой, заявив в начале «мозгового антикризисного штурма», что «запас прочности даже у самых сильных регионов России составляет всего месяц». Перчика добавил Аркадий Дворкович, который недвусмысленно дал понять, что государство устало от бизнес-попрошаек. «Власть хочет видеть от бизнеса принятие ответственности на себя. Сейчас не нужно бегать к государству за помощью. Никого спасать не будем», – четко расставил акценты помощник Дмитрия Медведева.
     Именно выступления Хлопонина и Дворковича в основном обсуждали в кулуарах форума участники и журналисты, подцепляя на вилку устрицу и отправляя в рот очередной бутерброд с красной рыбой. Кризис не сказался на качестве питания, подтвердив тем самым недавние высказывания Дмитрия Медведева и Владимира Путина о том, что дна кризиса мы еще не достигли. Кто знает, возможно, на следующем форуме придется довольствоваться «картошкой в мундире», как советует делать россиянам в кризисный период глава Роспотребнадзора Геннадий Онищенко.
     Красноярск

Итоги Красноярского экономического форума

     Запас прочности самых сильных российских регионов – 1 месяц, а спасать нужно только самые жизнеспособные предприятия. Об этом чиновники и предприниматели говорили на VI Красноярском экономическом форуме, который завершился в субботу.
     В прошлом году тон дискуссии на форуме задала власть: тогда еще кандидат в президенты Дмитрий Медведев предложил стратегию четырех «И» (институты, инфраструктура, инновации, инвестиции), в нынешнем году балом правил бизнес. Дискуссии велись в стиле «мозгового штурма». Модератор форума – бывший зампред ЦБ Сергей Алексашенко – посоветовал участникам начинать свои выступления со слов «я предлагаю».

     Губернатор Кировской области Никита Белых призвал власть честно информировать население о глубине кризиса. Сегодня с высоких трибун звучат заявления, что пик кризиса будет пройден уже в этом году, а дальше экономика начнет расти. Однако эксперты уверены: катастрофа продлится отнюдь не год, а, возможно, и все пять. В России ситуацию обостряет двузначная инфляция, отметил Мартин Гилман (в 1998 году – представитель МВФ в России, ныне – член совета директоров Росбанка). Даже у Аргентины и Индонезии инфляция вдвое ниже. Ее темпы делают невыгодным кредитование, а значит, выделенные на спасение банков огромные госсредства все равно не вдохнут жизнь в реальную экономику. Кстати, столь резких темпов падения экономики (-8% ВВП по сравнению с докризисным периодом) также нет ни в одной развивающейся стране.

     Сенсационную оценку ситуации дал губернатор Красноярского края Александр Хлопонин, который заявил, что запас прочности самых сильных регионов – 1 месяц. Затем начнется кризис неплатежей, значит, встанут целые цепочки предприятий.

     Помощник президента Аркадий Дворкович признал, что готовность к кризису была очень низкая. Ректор Академии народного хозяйства Владимир Мау подчеркнул, что осенью 2008 года правительство действовало довольно решительно, но теперь перешло к «осторожной дискуссии» и спасать будет не всех.

     Мнения о том, кого надо спасать первым, разделились. Профессор Константин Сонин считает, что надо избавить экономику от «плохих» долгов, а нежизнеспособные компании беспощадно санировать и банкротить. Политолог Дмитрий Бадовский уверен, что надо перезапустить нацпроекты, тем самым увеличив спрос со стороны государства. Александр Волошин, председатель совета директоров «Норильского никеля», считает, что руку помощи следует протянуть инновационным проектам. Поддержать надо строительную отрасль, убеждал кемеровский губернатор Аман Тулеев: «Каждый рубль, вложенный в строительную сферу, оборачиваясь, может принести 26 рублей. Вложение в строительство даст возможности для развития металлургии, цементного производства».

     Среди прочего на форуме звучали предложения немедленно увеличить пособие по безработице (чтобы стимулировать спрос на товары) и выдать кредиты безработным на переезд в другие города. Наиболее экзотическим предложением стала идея нового мобилизационного проекта от «молодежного» министра Василия Якеменко: «На Марсе мы должны быть первыми».

     Цитаты

Александр Жуков
     заместитель председателя правительства:
     – Мне понравилось предложение «перезагрузить» нацпроекты, дополнив их новыми: «Информационное общество» и «Энергоэффективность».

Алексей Дворкович
     начальник Экспертного управления Президента России:
     – 13-14% – такой уровень инфляции прогнозирует Минэкономразвития. Это очень вероятная цифра, но есть риски, что может быть выше. 15% тоже может быть.

Александр Волошин
     председатель совета директоров «Норникеля»:
     – Во всех странах мира присутствуют попытки бюрократического реванша. Бюрократия отказывается признать, что регулирование с ее стороны было некачественным. Она говорит, что оно было маленьким, и требует его увеличить.

Андрей Шаронов
     управляющий директор компании «Тройка-Диалог»:
     – Мы убедились, что просто раздачей денег проблему не решить, необходимо использование и других механизмов и норм, поэтому возможно принятие сложных и болезненных решений.

Сергей Алексашенко
     Директор по макроэкономическим исследованиям Высшей школы экономики:
     – Важнейшим итогом дискуссии стало сближение бизнеса, власти и общества, а также ряд правильных, интересных идей. Теперь важно, чтобы эти идеи были реализованы.

Ждет американских финансовых гигантов

     Пострадавшие от кризиса банки и страховые компании США и Европы становятся все более зависимыми от государства. Снова просит денег у государства печально известный американский ипотечный гигант Fannie Mae: после того как он отчитался о тридцатикратном увеличении убытков в 2008 году, ему нужно еще 15 млрд долл. Практически капитулировал и другой американский финансовый гигант Citigroup, акции которого упали на 44% после известия о том, что администрация США получит 36% акций. Сегодня может появиться и отчет страховщика American International Group (AIG), собирающегося попросить у государства помощи на 30 млрд долл.
     В конце прошлой недели Fannie Mae опубликовала отчет за 2008 год, в котором говорится о колоссальных убытках. Представителям Fannie Mae не оставалось ничего другого, как попросить у Минфина США еще как минимум 15 млрд долл., чтобы частично покрыть убытки, связанные с невозвратом ипотечных кредитов. В пресс-службе Fannie Mae просьбу о дополнительных финансовых вливаниях объяснили РБК daily необходимостью «сократить дефицит собственного капитала по состоянию на 31 декабря 2008 года». Кстати, чистый убыток Fannie Mae по итогам прошлого года составил почти 60 млрд долл. против чуть более 2 млрд долл. годом ранее. Именно тридцатикратное увеличение убытков и привело компанию в очередной раз в американский Минфин с протянутой рукой.
     В пятницу практически капитулировал и Citigroup: администрация США получит 36% его обыкновенных акций после того, как Минфин согласился конвертировать в них привилегированные бумаги банка на сумму 25 млрд долл. с условием, что частные инвесторы внесут в капитал банка аналогичную сумму. Сообщение о конвертации акций обрушило акции Citi в ходе предбиржевых торгов более чем на 44%.
     Неудивительно, что многие политики в США уже в открытую заговорили о том, что национализация банков в нынешней ситуации попросту неизбежна. К такому выводу приходят не только в США – немногим ранее Великобритания начала осуществлять программу, в рамках которой могут быть застрахованы рискованные банковские активы на сумму до 500 млрд фунтов (715 млрд долл.), и объявила об увеличении доли государства в Royal Bank of Scotland до 95%. «Такое ощущение, что банкам может понадобиться еще больше капитала, поэтому вопрос о национализации вновь стоит на повестке дня и в Европе, и в США. Кажется, что этому уже не будет конца», – сказал РБК daily управляющий фондом в Tilney Investment Management Грэм Экстон.
     Скорее всего под контроль госструктур попадет и страховщик AIG, который близок к заключению соглашения с правительством США по спасению компании в условиях экономического и финансового кризиса, – об этом сообщило агентство Reuters. Вчера же вечером топ-менеджеры AIG собрались на экстренное совещание для того, чтобы провести голосование по этому вопросу. Ожидается, что в случае утвердительного вердикта публично об этом будет сообщено уже сегодня. Соглашение с государством предполагает помощь AIG в размере 30 млрд долл., более мягкие условия для инвестиций, меньший процент на существующий кредит в 60 млрд долл. AIG также предоставит Федеральному резерву акции в азиатских компаниях American Life Insurance и American International Assurance.

Владимир Путин не возражает

     В минувшую пятницу премьер-министр Владимир Путин на встрече с руководством партии «Единая Россия» поддержал действия Банка России в условиях финансового кризиса, назвав их взвешенными и эффективными. Однако, похвалив ЦБ, Владимир Путин заявил, что не видит беды в сокращении численности сотрудников Банка России и слиянии его территориальных подразделений. Также премьер-министр назвал резонным предложение депутатов Госдумы о передаче функций надзора за банками из ЦБ в специальный комитет.
     Предложив сократить штат ЦБ и численность его теруправлений, Владимир Путин обмолвился, что эти действия могут быть рассмотрены «без спешки и суеты». Впрочем, уже то, что премьер согласился с предложениями по совершенствованию работы Банка России, высказанными председателем комитета Госдумы по строительству и земельным отношениям Мартином Шаккумом, может означать начало масштабной реформы ЦБ. Как пояснил РБК daily Мартин Шаккум, он высказался за существенное сокращение численности сотрудников Банка России, в том числе за счет слияния территориальных управлений (ГУ ЦБ). «Нам совершенно ни к чему содержать территориальное управление ЦБ в каждой области или крае, достаточно оставить семь ГУ – по числу федеральных округов», – сказал Мартин Шаккум. По его словам, это позволит сократить нынешнюю численность сотрудников ЦБ в 100 тыс. человек как минимум на треть.
     Также г-н Шаккум предложил передать функции банковского надзора от ЦБ вновь созданному комитету. «В последующем этот комитет можно было бы объединить с Агентством по страхованию вкладов (АСВ), – сказал Мартин Шаккум. – Например, в США функцию органа, надзирающего за деятельностью банков, осуществляет корпорация по страхованию депозитов. Такая идея уже заложена в законе о Центральном банке РФ». По словам г-на Шаккума, поправка была принята еще в 2002 году и он является одним из ее авторов. «Именно тогда в законе появилось такое понятие, как комитет банковского надзора; причем нигде не было прописано, что он создается исключительно в виде структурного подразделения ЦБ, – продолжает Мартин Шаккум. – И это было сделано намеренно, чтобы со временем превратить его в самостоятельный орган, а за ЦБ оставить исключительно регулирование денежно-кредитной политики».
     Причем, как пояснил г-н Шаккум, если комитет по надзору со временем сольется с АСВ, то общая численность ЦБ и агентства вполне может составить всего 35-40 тыс. человек и, значит, ЦБ предстоит еще одна волна масштабных сокращений. «Впрочем, создание комитета банковского надзора не является антикризисной мерой, это скорее идея на перспективу, когда на мировых рынках начнется стабилизация», – отметил Мартин Шаккум. Владимир Путин поддержал оба предложения, назвав их вполне резонными. «Беды не вижу», – подчеркнул премьер-министр, оценивая перспективу возможного сокращения численности ЦБ и слияния его территориальных управлений.
     Зампредседателя комитета Госдумы по финансовому рынку, экс-руководитель ГУ ЦБ по Саратовской области Юрий Зеленский заявил РБК daily, что Банк России и так на протяжении семи-восьми лет ведет работу по оптимизации системы управления. «В частности, уже сокращено несколько сотен расчетно-кассовых центров, но это не означает, что надо позакрывать все управления, переведя РКЦ в одно место», – подчеркнул Юрий Зеленский. По его мнению, оптимизация должна быть, но в первую очередь за счет сокращения функций, ведь в каждом ГУ лишь 5% сотрудников ведают банковским надзором, остальные же занимаются расчетами, денежным обращением, обеспечением безопасности расчетов.
     Председатель комитета Госдумы по собственности Виктор Плескачевский добавляет, что простое выделение из ЦБ надзорных функций ничего не даст: «Нужно двигаться по пути создания мегарегулятора, который будет надзирать за деятельностью всех участников финансового рынка – страховщиков, управляющих компаний, пенсионных фондов, а не только банков».
     Член Национального банковского совета Анатолий Аксаков согласен, что такие вопросы нужно решать без суеты и спешки. «Сокращение численности сотрудников ЦБ – это не предмет умозрительных рассуждений, здесь нужно учитывать возможность потери контроля за деятельностью банков», – считает г-н Аксаков. Он уточнил, что Банк России и так ежегодно сокращает свои штаты на несколько тысяч человек. По словам Анатолия Аксакова, он не понимает, кому сейчас, в условиях кризиса, понадобилось устраивать революцию: ни сокращение численности ЦБ, ни выделение надзорного блока не являются первоочередными проблемами.

     Бывают случаи, когда не сказанное с трибуны важнее, чем сказанное. VI Красноярский экономический форум, завершившийся в минувшую субботу, впервые за время своего существования был интересен не тем, кто именно его посетил, и не тем, что на нем заявлено. Даже помощник президента Аркадий Дворкович, чье заявление об отказе государства поддерживать бизнес в кризис, стало гвоздем программы, лишь озвучивал консолидированную позицию Кремля и Белого дома. Последняя была выработана еще Владимиром Путиным при знакомстве со списком проблемных банков в январе 2009 года: ответственность за бизнес несут только его владельцы.
     Десятки антикризисных инициатив, выработанных в ходе откровенного и даже циничного «брэйнсторминга» в Красноярске в пятницу, – тоже не открытие. Есть ли что-то новое в идее субсидирования государством ставок по ипотеке до 7% годовых (Сергей Полонский, Mirax)? Он предлагал это одновременно с осенним клятвенным заверением о том, что недвижимость в России будет расти в цене вечно, пока небо не упадет в Москву-реку. А в мысли отказаться на некоторый срок от проверок бизнеса (Андрей Шаронов, «Тройка диалог»)? Предложи кто-нибудь из присутствующих ковровые бомбардировки моногородов денежной массой, и то не был бы оригинален. Поэтому председательствующий на форуме вице-премьер Александр Жуков констатировал: в меморандуме по итогам форума, который будет передан в правительство, правительство ничего принципиально нового для себя не найдет. Но, уточнил он, важны акценты.
     Попробуем восстановить то, на что указывают акценты. Это как раз и будет не сказанное в Красноярске, но читающееся между строк. Главное, что можно уяснить себе из несказанного -
     крупный бизнес, вне зависимости от собственника, сомневается в своей способности пережить без банкротства и потери большей части инвестиций кризис в течение не то что трех лет, но даже года.
     И красноярский губернатор Александр Хлопонин (управление регионами – у нас тоже бизнес), и глава «Роснефти» Сергей Богданчиков, и гендиректор СУЭКа Владимир Рашевский, и все прочие, живописуя проблемы своих отраслей, старательно обходили тему ближайших перспектив (2-9 месяцев) применительно к возглавляемым ими структурам. Поэтому главного тезиса Дворковича никто как бы и не заметил. Понятно, что государство, отлично осведомленное о таком состоянии дел в экономике, не может всерьез говорить об отказе от действий. Понятно, что
     Дворкович всего лишь транслировал торговую позицию Белого дома, к которому с момента начала кризиса он, по сути, прикомандирован от президента Дмитрия Медведева: «Экономический Кризис, говорите громче, я Вас не слышу».
     И не услышу, пока не заорут: вот тогда будем разбираться, а пока подождем.
     Чего подождем? С 2001 по 2008 год в российской экономике разворачивались три важных процесса. Первый – стабилизация бюджетно-макроэкономической ситуации: она довольно успешно решена как на уровне налоговой и таможенной реформ, так и на уровне новой конструкции бюджета и окончательного встраивания полунезависимого ЦБ в структуры власти. Второй – создание системы власти, отделенной непосредственно от частного бизнеса: «вертикаль» осмысленна только как система госуправления, не инфильтрованная интересами частного бизнеса. В ней допускается лишь «вертикальная», сетевая коррупция и вяло репрессируется «горизонтальная», низовая, которую бизнесу контролировать проще. Третий – создание благоприятного инвестиционного климата: «равноудаленному» капиталу, как российскому, так и внешнему, как «кормовой базе» в меру сил эффективно создавались условия для развития.
     Экономический кризис 2007-2009 годов показал: с «кормовой базой» – беда. Третий процесс в кризис можно поддержать лишь сворачиванием первых двух. Иными словами,
     улучшить «национальный инвестиционный режим» (если хотите, «инвестклимат для своих»), поддержав российских крупных собственников, сейчас можно, лишь отказавшись от макроэкономической стабильности, сблизив позиции государства и частного капитала в вопросах выработки среднесрочных стратегий и разделив взаимные риски.
     Именно это и происходит сейчас во всем мире от США до Индонезии – речь идет и об ослаблении денежно-кредитной политики, и о профессионализации власти. Еще никогда политики и чиновники не говорили так много о margin calls, CDS и ROE: для типичного госуправленца от Буэнос-Айреса до Сеула вся эта тарабарская грамота была знанием необязательным. Но кредитный голод – не тетка, а любой финансист знает эту грамоту лучше бюрократа.
     На практике в государстве, не обладающем неограниченными ресурсами (таковых с осени 2008 года не обнаружено, и даже правительство РФ одним из последних, уже в ноябре, отказалось от этого заблуждения), есть четыре способа радикального решения проблем бизнеса. Ни один из них в ходе «брэйнсторминга» в Красноярске не обсуждался – но всякий намек на них встречен неподдельным интересом.
     Способ первый, «германский» – масштабная девальвация национальной валюты и молчаливое согласие государства на сопровождающие его дефолты по частному внешнему долгу (проблема внутреннего долга в этом случае автоматически становится фикцией). Пример Германии 30-х, Турции 80-х, Ирана 90-х показывает, что такого рода действия прекрасно поддерживают национальный экспорт и переводят импорт, в том числе инвестиционный, в разряд престижного потребления. Речь идет о неконтролируемой девальвации при полной безучастности государства, двух– и трехзначной инфляции и временном переходе экономики в новый, «инфляционный» режим работы. Операции ЦБ с рублем с осени 2008 года и выглядели намеком на возможность развития этого сценария.
     Способ второй, «постсоветский» – прямое эмиссионное кредитование частного сектора. В России в 1992-1995 годах этот способ уже опробован и показал свою сравнительную безопасность для частных компаний: большая часть состояний, которые сейчас ищут защиты у государства, возникли в этот временной отрезок. Такой вариант решения проблемы предбанкротного состояния и банковской, и небанковской сферы для крупных собственников выглядит сейчас предпочтительнее всех остальных. Технически он может быть реализован множеством способов: от снятия ограничений на формирование капитала второго уровня банков и выкупа ЦБ банковских облигаций до массового рефинансирования ЦБ кредитов банков компаниям и даже вложений суверенных фондов в «кризисные» корпоративные облигации на нерыночных условиях. Все необходимые приготовления вплоть до инструкций ЦБ по «инфраструктурным облигациям» уже сделаны: о них в Красноярске не говорили (разве что исключительно в своем кругу).
     Способ третий, «американский» – массовая временная национализация компаний с госгарантиями по их долгу. Чуть хуже предыдущего варианта, но сравнительно безопасный -
     любой владелец частной компании в России осознает, что при чудовищном дефиците госкадров, способных отличить CAPEX от «Тампакса», он в 99 случаях из 100 может рассчитывать на сохранение места топ-менеджера национализированной компании.
     Одному проценту не повезет – но альтернативой для него будет не менее обидное невезение в форме банкротства. Этот вариант (вернее, намеки на него) воспринимались в Красноярске как возможное, но допустимое зло: его обсуждали почти публично.
     Наконец, четвертый способ, «прибалтийский» – драконовское сокращение госбюджета и госрасходов с одновременным недопущением перераспределения собственности в пользу внешних инвесторов и национализацией платежной системы в одном-двух крупных банках. Это сложнейший вариант для собственников, но сулящий некоторые возможности: в замкнутой системе будет наблюдаться лишь перераспределение титулов собственности среди действующих лиц, но не радикальная смена элиты. Наиболее «праволиберально» настроенные представители бизнеса особенно радовались бы именно этому варианту: он, напомним, отчасти реализован в тех же 1992-1995 годах. Вариант проблемный, но возможный: недаром единственное, что видят позитивного частные собственники в случае занесения своего актива в списки «системообразующих компаний» комиссии первого вице-премьера Игоря Шувалова – минимальную гарантию от легкого перехода прав собственности на него во все еще острые когти UBS, Goldman Sachs и BNP Paribas. Его почти не упоминали: стоимость такой «крыши» всеми оценивалась здраво.
     Все четыре варианта не бесплатные, и прежде всего для населения, которое в первых трех случаях в разной степени, но теряет как уровень текущего потребления, так и сбережения. Однако во всех четырех вариантах государство рискует больше. Все они так или иначе предполагают отмену главного завоевания российского чиновничества 2001-2008 годов -– отделения частного бизнеса от государства. Именно это рефреном звучало во всех выступлениях в Красноярске: проблему можно решить только сообща, пора забыть разногласия и работать вместе. Не вышло графа Монте-Кристо, переквалифицируемся в управделами.
     Вряд ли проблема надумана: вспомним, что такая же стоила свободы и собственности Михаилу Ходорковскому, в 2002-2003 году едва ли не силой преодолевавшему отчуждение власти от бизнеса. Именно разделение на «своих» и «коммерсантов» стало залогом стабильности режима Владимира Путина с 2003 года: например, о нем писал как о залоге положения госаппарата «сверху» в своем «молении о крюке» бывший глава Госнаркоконтроля Виктор Черкесов, и никто его правоты всерьез не оспаривал. И
     любой из четырех вариантов предполагает замену автократии в России реальной, а не вымышленной олигархией – то есть размывание власти.
     Помочь – значит поучаствовать, а значит, поделиться ресурсом: зависимость всегда взаимна.
     Неудивительно, что Кремль и Белый дом склоняются пока к четвертому варианту как наименее опасному для властной корпорации; но возможности выдерживать его небезграничны, неизбежно принятие элементов из первых трех сценариев. Решение должна принять сама власть, а несвоевременная инициатива и толкание под локоть чреваты раздражением и выводом из игры: «Вот тебя лично решение и не коснется». Наконец, понятно, почему пауза Белого дома в выборе неприлично затягивается. Чем позже бизнес придет к Спасской башне с реальной капитуляцией и заявкой на места в госаппарате, какие дадут, тем меньшим и на лучших условиях Кремлю придется с ним делиться.
     А делиться, похоже, все-таки рано или поздно придется. Остановить этот процесс может только бурный рост цен на нефть. Зарубежная активность главного эмиссара Белого дома, Игоря Сечина, показывает: только мировая нефтяная закулиса, если она существует, спасет российскую власть от российского бизнеса, рвущегося в нее на неоспоримых правах побежденного.

Россия хочет сама контролировать средства на восстановление Южной Осетии

     Вчера стало известно, что премьер-министр Владимир Путин поручил Минфину РФ подписать с правительством Южной Осетии отдельное соглашение о принципах финансирования восстановления республики. Между тем, по данным «Ъ», вопрос о контроле над финансовыми потоками стал причиной серьезной размолвки между Москвой и Цхинвали. В пятницу из-за этого было сорвано заседание межведомственной комиссии по восстановлению Южной Осетии. А большая часть из обещанных Россией 10 млрд руб. в республику до сих пор не поступила.

Запланированный срыв
     Владимир Путин подписал распоряжение правительства N 228-р, поручив Минфину РФ провести переговоры с минфином Южной Осетии о подписании соглашения, регулирующего порядок оказания республике финансовой помощи. Как указано в документе, подписанном 24 февраля и опубликованном вчера в банке данных нормативных актов правительства, предложение о подписании этого соглашения было внесено самим Минфином и согласовано с МИД РФ. По информации «Ъ», вопрос должен был стать ключевым на заседании межведомственной комиссии (МВК) по восстановлению Южной Осетии, которое должно было пройти в пятницу в Минрегионразвития. Однако заседание было сорвано.
     МВК была создана по распоряжению правительства РФ N 1225-р от 20 августа 2008 года. Этот орган курирует весь ход восстановительных работ в Южной Осетии. Большинство в нем составляют российские федеральные чиновники, а Цхинвали представлен в лице первого вице-премьера.
     Российские и южноосетинские чиновники объясняют срыв заседания по-разному. «Не было кворума – отсутствовали уполномоченные представители Минфина, а в их отсутствие обсуждать повестку дня не имело смысла,– объяснили «Ъ» в Минрегионе.– В этих условиях встреча носила формат краткого рабочего совещания».
     По словам собеседников «Ъ», совещание состояло в том, что министр Виктор Басаргин представил нового главу МВК, которым стал его заместитель Владимир Токарев, после чего покинул помещение (господин Токарев уже третий глава МВК за пять месяцев ее существования). В Минфине причины демарша не комментируют – письменный запрос «Ъ» вчера остался без ответа.
     В Цхинвали российскую версию о недостаточной представительности заседания считают малоубедительной. Как заявил «Ъ» первый вице-премьер Южной Осетии Хасан Плиев, который является и. о. главы правительства, южноосетинская делегация прибыла на заседание в полном составе под руководством президента республики Эдуарда Кокойты, так что могла обсуждать любые вопросы. «Нас беспокоило, что МВК давно не собиралась. Заседание было намечено на 5 февраля, затем без объяснения причин перенесено на 17-е число, затем передвинуто на 27-е,– рассказал он «Ъ».– Восстановительные работы стоят, подрядчики ожидают решений МВК».
     По словам господина Плиева, без санкции МВК в Южную Осетию не могут переводиться деньги, выделяемые из российского бюджета на восстановление республики. Напомним, что Владимир Путин обещал выделить на эти цели 10 млрд руб.– цифра была закреплена в распоряжении правительства N 1129-р от 11 августа 2008 года. А уже 20 августа 1,5 млрд руб. из этих средств были выделены для финансирования неотложных работ – деньги были переведены Минфином РФ на специальный счет в управлении казначейства РФ по Северной Осетии.
     По мнению собеседников «Ъ» в руководстве Южной Осетии, реальной причиной постоянных задержек заседаний МВК и срыва последней встречи стал вопрос о порядке дальнейшего финансирования восстановительных работ. Москва настаивает на том, что 1,5 млрд руб. были выделены в экстренном порядке без должного контроля, а для освоения оставшихся 8,5 млрд нужно разработать новый механизм. «Этот вопрос вызывает у нас некоторые разногласия»,– признает Хасан Плиев.

Обуздание потоков
     По сути, речь идет о контроле над финансовыми потоками, выделяемыми Россией на восстановление республики. Москва предлагает упорядочить потоки, создав при Минрегионразвития РФ специальную федеральную дирекцию по восстановлению Южной Осетии. Это предложение Счетная палата РФ, проверявшая в ноябре расходование российских денег в республике и оставшаяся недовольной увиденным, внесла еще в декабре. Как рассказывал «Ъ» возглавлявший ту проверку аудитор Счетной палаты Сергей Рябухин, создание дирекции соответствует опыту восстановления Чечни и позволило бы избежать многих злоупотреблений (см. «Ъ» от 25 декабря 2008 года). Как поясняют источники «Ъ», знакомые с сутью российских предложений, дирекция должна стать единственным органом, курирующим все вопросы восстановления, так что финансирование будет идти только через нее. В частности, она будет распоряжаться отбором подрядчиков. Дирекция будет находиться в Москве, ее штат будет укомплектован чиновниками РФ – это позволит полностью отсечь Цхинвали от управления финансовыми потоками.
     Южную Осетию эта схема категорически не устраивает. «Необходимо учитывать изменившиеся реалии. В августе Россия нас еще не признавала как независимое государство, а потому естественно, что схему финансирования вырабатывала Москва. Теперь мы являемся признанным субъектом международного права. Отношения должны строиться на межгосударственной основе,– заявил «Ъ» Хасан Плиев.– Финансирование должно идти через наш минфин, а не через казначейство в Северной Осетии». Минусы федеральной дирекции вице-премьер объясняет так: «Если деньги будут идти через дирекцию, то Южная Осетия не сможет принять участия в восстановлении – все платежи будут осуществляться на территории России. У наших граждан нет российских ИНН, так что даже работать на стройках они не смогут. Еще сложнее вписаться в эту схему будет организациям».
     Власти республики озабочены этой проблемой неспроста. По словам вице-премьера, после войны бюджет Южной Осетии пополнялся прежде всего за счет доходов ГУП «Дирекция по развитию приоритетных нацпроектов». «Эта компания, созданная еще до войны, полностью принадлежит правительству Южной Осетии и является единственным нашим подрядчиком, который участвует в восстановлении и получает доходы от уже выделенных Россией денег,– все остальные компании зашли по линии МЧС и Минрегионразвития,– говорит Хасан Плиев.– Нам важно, чтобы работала именно эта структура, в которой наши граждане. А кого может привести «Спецстрой»? Солдат да бездомных».

На грани взрыва
     Эксперты полагают, что суть нынешнего противостояния заключается в желании Москвы более плотно контролировать расходование средств в Южной Осетии. «Формально аргументы южноосетинской стороны выглядят логично: если мы признаем их как независимое государство, то механизмы оказания помощи тоже должны быть межгосударственными. Ведь никто не подумает создавать дирекцию при Минрегионе для реализации проектов в Белоруссии,– заявил «Ъ» заведующий отделом Кавказа Института стран СНГ Михаил Александров.– Однако выделяемые РФ деньги в этом регионе имеют обыкновение растворяться в воздухе, так что у Москвы возникает естественное желание иметь контроль».
     Как полагает господин Александров, противостояние между Россией и Южной Осетией усугубляется аппаратной борьбой в Москве: «Разумеется, контролировать эти потоки хотят все. МИД продвигает посольство как контролирующий орган, спецслужбы хотят играть свою роль плюс еще Минфин и Минрегион. Вот Кокойты и не знает, чья возьмет».
     При этом, по мнению эксперта, ситуацию обостряет кризис: если летом и в начале осени Россия могла спокойнее относиться к растратам в Южной Осетии, то теперь у правительства не хватает денег даже на поддержку регионов РФ. «На Кавказе всегда нужно быть готовым, что 10-15% осядет в карманах местных начальников. Теперь финансовые ресурсы ограниченны, так что отсутствие результатов категорически неприемлемо для федерального центра,– говорит господин Александров.– Население также может быть недовольно тем, что дороги не построены и дома так и не восстановлены».
     Действительно, по данным «Ъ», затянувшийся спор между Москвой и Цхинвали о контроле над финансовыми потоками уже привел к серьезной дестабилизации ситуации в Южной Осетии. «Поскольку денег нет, зарплату в новом году в республике еще никто не получал, даже члены правительства. Это не может не внушать беспокойства»,– сообщил «Ъ» Хасан Плиев. Еще более сильные эмоции испытывает рядовое население. «Люди сидят без работы, в магазинах хлеб уже давно берут в кредит! – негодовал вчера в разговоре с «Ъ» один из жителей Цхинвали.– Погода уже пару недель отличная, а ничего не строят. Президент говорил, что ждут теплого сезона. Весна пришла, а движения – ноль. Если вопрос не будет решен в ближайшее время, будет новая война. Получается так: мы сыграли свою роль и больше России не нужны?»
     Хасан Плиев вчера сообщил «Ъ», что ближайшее заседание МВК пройдет 10 марта.
     «Ъ» будет следить за развитием событий.

В борьбе за клиента российские банки готовы идти на крайние меры

     Бросив все силы на предотвращение оттока вкладчиков осенью прошлого года, банковская система уже в декабре вздохнула с облегчением – клиенты потянулись обратно. Привлекательные условия по вкладам и дополнительные сервисы сделали свое дело – уже в начале 2009 года стало понятно, что ситуация стабилизировалась. Сейчас же появилась другая тенденция – некоторые банки стали предлагать сомнительно большие ставки по вкладам (иногда, более 20%). Как же они собираются заработать, чтобы выплатить вкладчикам эти немаленькие проценты? Особенно это касается небольших банков, у которых возможностей для заработка сейчас почти нет. Оказалось, что некоторые банки стали предлагать большие ставки в надежде заработать на колебаниях курса валют, благо ситуация сложилась для этого благоприятная. Власти сразу обратили на это внимание, ведь такие банки рискуют деньгами своих вкладчиков, а валютные спекуляции дестабилизируют курс рубля.

     Какие банки не играют с деньгами клиентов?
     Центробанк сразу дал понять, что валютных спекуляций на деньги вкладчиков не допустит. В первую очередь, это предупреждение касалось небольших банков. Значительно уверенней могут чувствовать себя клиенты банков, входящих в ТОП-30 по версии ЦБ. Получив финансовую поддержку государства, они сразу попали под пристальный контроль надзирающих органов, а значит, и «играть» на деньги клиентов не могут. Конечно, для них это недополученная прибыль, зато для клиента – уверенность, что его деньги не попадут в новую «финансовую пирамиду». Как же в этих условиях банки, находящиеся на самом виду, борются за клиента? «Прежде всего, мы быстро разрабатываем актуальные на сегодняшний день программы, рассказывает Елена Речкалова, управляющий директор блока «Розничный бизнес» НБ «ТРАСТ», – Например, у нас большую популярность завоевал мультивалютный вклад. А в виде повышенных процентных ставок (до 16,5% годовых в рублях) мы выражаем свою признательность постоянным, лояльным клиентам. Проводим специальные акции с подарками, предлагаем дополнительные современные услуги». Итак, опять наступила эпоха клиента, да еще и под контролем государства!

Элита обсудила институты, раскол, культуру и диету на 2000 килокалорий

     Владислав Сурков в начале своего выступления весьма внятно заявил, что «не уверен, что разбирается в политической системе, он просто в ней работает». Именно такое признание, если это не кокетство высокого класса, с одной стороны, объясняет потребность в подобного рода обсуждениях, а с другой – необходимость не только слушать, но и слышать оппонентов.
     Сурков повторял как заклинание, что верит в силу и адекватность существующих в России политических институтов. Они выстроены всерьез и надолго. Главное, по мнению первого замглавы администрации, «не заметаться». Сурков не согласился с анонимами от политологии, которые утверждают, что контракту «свобода и демократия в обмен на нефтедолларовое благополучие» между властью и обществом пришел конец.
     В. Сурков также настаивал на том, что меняющийся в результате кризиса ландшафт жизни не должен влиять на стратегический выбор. Он так проиллюстрировал свой тезис: «Когда наши солдаты шли от Москвы к Берлину, то ландшафт менялся, стратегия «на Берлин» – оставалась неизменной».
     Метафора понятная. Но представляется неточной. Так как, во-первых, не совсем понятен «Берлин» в сегодняшних условиях, а во-вторых, нет ясности с вооружением солдат, имеющих задание взять Берлин. Так что вопрос о неизменности цели при смене ландшафта не вполне корректен. Поскольку амуниция, обмундирование и техническая оснащенность солдат – ключевой вопрос. Чем должны быть вооружены граждане на пути к цели? Какие институты, механизмы и практики их взаимодействия необходимы, чтобы решить стратегическую задачу? Ведь процесс движения к цели скорее всего важнее самой цели. Если «новый Берлин» – это инновационная экономика, то без свободы и реальной демократии не обойтись.
     В. Сурков продемонстрировал своеобразное понимание природы институтов западной демократии. Его выступление отличалось легким раздражением, возбужденностью и абсолютной убежденностью в несовершенстве западных институтов. Он предположил, что литература на эту тему даже не поместилась бы в этом зале – весьма просторном Демонстрационном зале ГУМа. Сурков запальчиво заявил, что «парламент нигде не выписывает рецепты». Тем самым как бы давая понять, что ни Дума, ни Совет Федерации не должны этого делать и у нас. Однако принцип разделения властей делает упор на том, что исполнительная власть в лице своих чиновников докладывает, разъясняет, отстаивает содержание своих программ по расходованию бюджетных ресурсов перед законодателями. И избранники народа допытываются до мельчайших деталей планов по тратам денег налогоплательщиков. Поскольку эти слушания транслируются на всю страну, у граждан есть возможность убедиться в уровне компетентности чиновников. Именно в ходе такой институционально зафиксированной процедуры формируется доверие между властью и обществом, реализуется функциональная потребность общества в законодателях. У нас же система законодательной власти предназначена для функционального обслуживания власти исполнительной. Одобрять все предложения правительства и президента! Вот в этом и есть разница в предназначении выстроенных институтов власти у нас и на Западе. Именно это высветил кризис.
     Сурово выступил Максим Шевченко, заявивший о размежевании российской элиты на космополитически и национально ориентированную. «Если какой-то средний класс смотает из страны, то туда ему и дорога. Без них будет лучше», – констатировал телеведущий. Он также выразил убеждение, что «кризис не время для экспериментов в области демократии и либерализма». Думаю, что мысли Шевченко созвучны мыслям многих, кто оказался застигнутым врасплох необычайно серьезным экономическим кризисом в России. Ведь они так верили в стабильность и достижения последних лет.
     Когда Владислав Юрьевич покинул форум, вслед за ним ушли и большинство приглашенных. На обсуждение проблем культуры в зале остались шесть человек кроме меня: Валерий Фадеев, Александр Мамут, Тина Канделаки, Эдуард Бояков, Даниил Дондурей и Виталий Манский.
     Фадеев в заключение философски заметил, что «образцом для нас должны стать средневековые города, Псков, например». Он полагает, что сегодня можно обеспечить занятость людей по аналогии с тем периодом, когда люди расписывали иконы. Это потребует «десятилетия перехода к иной структуре занятости». «И тогда выйдем из кризиса. При таком подходе не надо 50 тысяч долларов на душу населения, да и жрать на 5 тысяч килокалорий не стоит, хватит двух-трех», – сказал Фадееев.
     На этой оздоровительной ноте форум завершился, а мы с Фадеевым пошли в «Боско-кафе» перекусить. Я заказал винегрет, а он цезарь-салат – с думой о рациональной структуре потребления нашего народа в будущем и надежде уложиться в 2000 килокалорий сегодня.

Форум «Стратегия-2020» был посвящен годовщине пребывания на посту Дмитрия Медведева

     Вчерашний форум «Стратегия-2020» был посвящен, естественно, годовщине пребывания на посту Дмитрия Медведева. На третьем этаже ГУМа собрались с полсотни политологов, главредов ведущих СМИ и тележурналистов. За ходом дискуссии следил – а потом и поучаствовал в ней – первый заместитель главы администрации президента Владислав Сурков. Главным действующим лицом форума стал экономический кризис.
     Модератор дискуссии, главный редактор журнала «Эксперт» Валерий Фадеев высказал полное удовлетворение первым годом Дмитрия Медведева, который «показал себя как жесткий политик, и стало понятно, что он способен к тонкой дипломатической игре». Однако экономический кризис, «который поразил весь мир», сильно испортил картину, посетовал Фадеев: «Мало кто знал, что он будет столь масштабным».
     Фадеев признал абсолютную бесплодность попыток установить продолжительность этого неприятного явления и даже несколько поиронизировал в адрес экспертов, пытающихся это сделать. Однако при этом подчеркнул дальновидность авторов «Стратегии-2020» и дал понять, что именно с этим документом должны быть связаны надежды россиян на преодоление этого кризиса: «Совершенно ясно, что надо продолжать двигаться в этом направлении».
     Между тем издатель и главный редактор «НГ» Константин Ремчуков совсем не считает, что направление это вообще определилось: «Мне кажется, что политическая система России будет сегодня проходить проверку беспрецедентным экономическим кризисом. Отношение к кризису для меня выявило слабость политической системы. На протяжении нескольких месяцев, что бушует кризис, я не услышал внятного объяснения со стороны российских властей: какого типа кризис имеется в России? Это кризис финансовый, банковский, кризис ликвидности? Циклический? Структурный? Тот, кто занимался экономикой, знает, что это совершенно разные кризисы, для которых существуют совершенно разные лекарства. Специфика российского кризиса в том, что он возник на фоне лопнувшего фондового пузыря. Российская экономика упала в разы, все кредиты, которые были взяты под залог этих активов в период развития, оказались не обеспечены, в балансах компаний оказались гигантские дыры. Выход из этого кризиса не очевиден. И в этих условиях стали проявляться слабости нашей политической системы – и прежде всего разделение властей по вертикали. То есть такие институты, как парламент, не являются реальными помощниками народа в поиске рецептов по выходу из этого кризиса. Правительство само придумывает, кому давать или не давать деньги, и компетентность этих решений не подвергается сомнению со стороны тех, кому по логике вещей полагается это делать. И с этой точки зрения для меня выявляется одна из самых важных сущностей демократии. Как процедуры повышения качества принимаемых решений».
     Ремчукову возразил глава Фонда эффективной политики Глеб Павловский: «Я не хотел бы петь дифирамбы существующей политической системе, однако я не знаю ни одной концепции, которая не получила бы трибуну». Видимо, отметил эксперт, проблема не в том, чтобы обсуждать, а в том, чтобы принимать решения. И подчеркнул, что сегодняшние решения, призванные сгладить последствия кризиса, принимались в рамках той системы, которая строилась до глобальных изменений в экономике: «Эта администрация по крайней мере уберегла нас от судьбы Исландии, Венгрии, Латвии и Украины – что уже по меньшей мере неплохо».
     Оценивая действия властей, Павловский обратил внимание присутствующих на парадокс: граждане, осознавая масштабы кризиса, по-прежнему выражают доверие власти, поддерживают нынешнее руководство страны. И воскресные выборы показали это с полной очевидностью. И заявил, что произошло важное изменение в восприятии электоратом партии «Единая Россия», рейтинг которой уже не так сильно привязан к показателям популярности Владимира Путина. На взгляд эксперта, эта трансформация свидетельствует о становлении важного демократического института в России.
     «Мы впервые видим бесконфликтный тандем, – попыталась отвлечь участников дискуссии глава Центра изучения элит Института социологии РАН Ольга Крыштановская. – Власть перестала быть самодержавной». На взгляд эксперта, необходимо понять: на какой срок установлен существующий порядок? Поскольку если он установлен надолго, то следует пересмотреть полномочия премьера и президента. Сегодня, сообщила Крыштановская, мы имеем дело с явным усилением позиций нынешнего главы правительства и ослаблением позиций главы государства. На ее взгляд, это противоречие заслуживает институционального урегулирования – если ситуация будет пролонгирована, а не подвергнется изменению в ближайшем будущем.
     Первый замглавы президентской администрации Владислав Сурков высказал озабоченность намерением некоторых экспертов поставить под сомнение необходимость развития в стране инновационных технологий в кризисный период: «Если мы присоединимся к тем, кто считает невозможным инновационное развитие России, – мы неоднозначную услугу окажем нашему обществу».
     Высокопоставленный чиновник дал оценку и «модному рассуждению в политологических кругах – о том, что в предыдущие восемь лет был контракт между обществом и властью»: «Власть раздавала нефтедоллары, всех подкармливала, а общество в обмен на это отказывалось от своих прав и свобод. А теперь, когда нефтедоллары иссякли и народ спохватился, – «давайте сюда нашу свободу».
     Эта теория соблазнительно проста, сказал Сурков: «Тем, кто так говорит, я хотел бы напомнить: чувство приличия не должно их покидать даже во время кризиса. Широко известен один случай отказа от прав за материальное вознаграждение. Это случай с Исавом, который отказался от права первородства, связанного со многими привилегиями, за чечевичную похлебку. Когда наш народ, нашу выдающуюся нацию уподобляют одному из самых презренных библейских персонажей – надо быть поосторожнее с такими смелыми заявлениями».
     Владислав Сурков не согласен с Константином Ремчуковым в оценке роли парламента в период кризиса: «Не заметно ни в одной стране, чтобы парламент выписал сверхэффективный рецепт». Он выступил защитником нынешней политической системы, заметив, что «это скучно – гораздо веселее призывать все это переменить»: «Это наш главный порок – мы ничего не хотим доделывать, все хотим бросить на середине пути. Не задумываясь о последствиях. Ведь никто не просчитал: а как будет выглядеть новая политическая система и какая будет цена ее внедрения? Я считаю это опасной отправной точкой для дальнейшего политического и политологического дискурса на фоне развития кризисных явлений».
     Сурков напомнил: «Те демократии, с которых нас призывают брать пример, первое, чем отвечают на любой кризис: мы верим в наши институты, мы не откажемся от наших ценностей». И добавил: «У нас еще только первые шаги делает кризис – а мы уже готовы заявить о том, что готовы пересмотреть наши институты и – я сам это читал! – переосмыслить наши ценности. Но я прочитал Послание президента Медведева. Свобода, справедливость, патриотизм, любовь к семье – от чего здесь надо отказаться? Также требование большего либерализма меня умиляет... Я согласен, здесь много проблем, но вопрос: как это понимать? Это вопрос не радикальных решений. Ведь и западные демократии показали неспособность управлять свободными людьми...»
     Отвечая одному из своих оппонентов, который предположил, что на кризис надо отвечать ситуативно – как на изменения в ландшафте, Сурков заметил: «Я не согласен, что всякое изменение ландшафта должно приводить к пересмотру стратегии. Знаете, когда наши войска шли от Москвы к Берлину, ландшафты разные встречались, но стратегия была одна – взять Берлин!»

Россия будет выходить из кризиса так же долго, как США и Европа

     Темпы и сроки выхода России из рецессии могут быть похожими на аналогичные показатели США и Европы, заявил вчера вице-премьер, министр финансов Алексей Кудрин. Если это так, то в состоянии кризиса нам предстоит провести еще полтора-два года. Однако при всем при том г-н Кудрин надеется, что рост ВВП страны (а это и есть конец рецессии) начнется уже в следующем году. На какие же сроки выхода из кризиса нам стоит реально рассчитывать, «НИ» поинтересовались у независимых экономистов.
     В начале этого года глава Федеральной резервной системы (ФРС) США Бен Бернанке заявил, что, скорее всего, США выйдут из рецессии к концу 2009 года, хотя на полное восстановление экономки страны может потребоваться еще два-три года. России, если она собирается повторить путь США, дату окончания кризиса необходимо отодвинуть, поскольку у нас он начался позднее, чем на Западе. «Уже второй год США находятся в состоянии рецессии, Европа вошла в рецессию несколько позже, – сказал г-н Кудрин. – Мы еще позже входим в рецессию. Темпы и сроки нашей рецессии могут быть очень похожи, хотя антикризисные меры будут направлены на то, чтобы выйти быстрее».
     В то же время прогноз Минфина о росте отечественной экономики говорит о том, что кризис может закончиться уже в будущем году. По словам Алексея Кудрина, в 2009 году российский ВВП снизится на 2,2%, но уже в 2010-м он может вырасти на 2-3%. Директор Института экономики РАН Руслан Гринберг считает, что это возможно в случае скорого восстановления американской экономики. «Я отношусь к людям, которые верят в Обаму, и думаю, что в США после лета может начаться экономический рост, – заявил «НИ» эксперт. – Мы зависим от хозяйственной деятельности США, и если их экономика будет восстанавливаться, то, может быть, и прогноз о нашем росте в 2010 году тоже сбудется». По словам ученого, это произойдет благодаря увеличению спроса на наши топливно-энергетические ресурсы, причем у нас рост начнется с задержкой от американского на полгода.
     А вот главный экономист Центра развития Валерий Миронов считает, что перспективы такого быстрого восстановления экономики не столь очевидны. «Если это обычный циклический кризис, то он длится не более 16 месяцев, и тогда действительно можно говорить о росте в будущем году. Но проблема в том, что этот кризис может оказаться не циклическим, а структурным, и тогда его продолжительность будет больше, – заметил «НИ» эксперт. – Кроме того, ситуацию может ухудшить процесс девальвации национальных валют, который в условиях общего кризиса способен привести к протекционизму, и тогда мы можем получить новую Великую депрессию».
     Озвучив прогноз о росте ВВП в следующем году, глава Минфина сделал еще ряд заявлений об экономической ситуации в стране, которые можно расценивать, скорее, как описание будущего спада, чем роста. По мнению Алексея Кудрина, точкой выхода из кризиса станет момент, когда в стране начнется оживление частного спроса, который можно стимулировать с помощью снижения налогов и макроэкономических рисков. При этом министр тут же отметил, что дефицит бюджета вряд ли позволит пойти на такие меры. «Существенных возможностей для дополнительного снижения налогов в ближайшие годы нет», – признал он. Не стоит ожидать и увеличения объемов выдаваемых кредитов. Если в предыдущие годы прирост объемов кредитования был рекордным и достигал 50%, то в 2008 году он снизился до 35%. «В этом году прироста вообще может не быть», – предупредил министр финансов.
     В таких условиях непонятно, за счет чего будет расти наша экономика, да еще так оперативно. «Быстро мы можем вырасти, только если поднимутся цены на нефть, по-другому это будет сложно, – считает Валерий Миронов. – Возможно, Алексей Леонидович все же рассчитывает на восстановление статуса-кво: экономика США и ЕС восстановятся, повысится спрос на нефть и ее цена. Но возможен и вариант, при котором Штаты и Европа перестроят свою экономику, снизив ее энергоемкость, и тогда выход из кризиса не будет сопровождаться ростом спроса на нефть. В этом случае мы можем остаться в кризисе надолго».

Красноярский мозговой штурм наметил первоочередные туманные приоритеты

     Парадокс: получив в руки микрофон, человек рассуждает об истоках кризиса, а в кулуарах признается: «Я ничего не понимаю». Красноярский форум лишь обнажил глубину непонимания.

Дорога в не туда
     «Нам не нужны дороги в никуда». Эта фраза председателя совета директоров «Норильского никеля» Александра Волошина стала негласным слоганом форума. Суть дискуссии: стоит ли форсировать старые инвестпроекты, какие?
     Помощник президента Аркадий Дворкович считает – нельзя отказываться от приоритетов, но «реализовывать их надо быстрее и дешевле». Приоритеты хороши, исполнение ужасное, а хуже всего, что исполнители и не собираются учиться. Так, Дворкович резко осудил «индульгенцию», которую получили правоохранительные органы: «Человек боится не криминала, а правоохранительных органов». Управляющий директор «Тройки Диалог» Андрей Шаронов его поддержал: органы «враждебны» бизнесу, у них наступил пир во время чумы, пора объявить «перемирие, как у зверей в засуху, когда они друг друга у водопоя не едят». «Во всем мире сейчас чиновники умалчивают, – добавил свои пять копеек Волошин, – что регулирование было некачественным. Вместо этого они говорят, что регулирование было слабым, и требуют его усилить». Но если чиновники за экономику возьмутся всерьез, «кризисы будут не раз в 50 лет, а раз в 5, это я гарантирую».
     Губернатор Красноярского края Александр Хлопонин рулевых ругать не стал, но идею не-отказа от начатого поддержал горячо. По его словам, заморозка проекта Нижнего Приангарья – это 8-10 миллиардов потерь.
     Но большая правда в том, что инвестпроекты завели переполненный ими край едва ли не в пропасть. Губернатор признался, что запас прочности его собственной бюджетной системы истекает в конце марта. «Это я заявляю ответственно. Уже сейчас есть кризис неплатежей, потом будет парализована банковская система, и к концу марта кризис парализует регион».
     Что же случилось в Красноярке? Взять упомянутое Хлопониным Нижнее Приангарье, Богучанскую ГЭС. В 2006 году Герман Греф принял решение о ее достройке, но поскольку ее энергия не очень нужна в тайге, главе «РУСАЛа» Олегу Дерипаске «поручили» построить рядом алюминиевый завод. Не очень довольный заданием, Дерипаска все-таки согласился, заметив, что «мы такие заводы пачками строим». Государство взяло на себя затраты по инфраструктуре. Нынче алюминий упал, завода нет, но государство упорно продолжает строить дорогу к ГЭС. Вот эта дорога: «куда» или «в никуда»? Энергетики верят, что электричество и без завода найдет «внутренний спрос», да и завод пригодится лет через 10-15, когда другие заводы устареют. Их расчет грешит одним нераскрытым неизвестным: длиной кризиса. Как сказал один из участников, если кризис затянется, бессмысленно доводить инвестиционные объекты, которые все равно не будут доведены, но отнимут деньги, нужные для социальных программ.
     Видимо, понимая, что тема оказалась как-то неразвита, Дворкович устроил голосование по вопросу «где локомотивы роста?», на котором максимум набрали строительство и стимулирование спроса. Как мрачно резюмировал Сергей Алексашенко из ВШЭ, два предыдущих кризиса, 1991 и 1998 годов, приводили страну ко все большей зависимости от экспорта ресурсов, и если этот приведет к тому же – конец. Чего испугался Алексашенко? Позиции «поддер жка экспорта», «стимулирование покупок отечественных товаров», «венчур и инновации», и даже «поддержка машиностроения» почти не набрали голосов. Шаронова вывели из себя голоса против категории «рост производительности труда». «Говоря, что нам нужно больше электростанций, мы мыслим категориями XIX века», – заявил он, добавив, что станций вполне достаточно, пора учиться экономить. Так вы, г-н Шаронов, за Нижнее Приангарье или против? Но этого у него никто не спросил.

Зачем ЦБ плохой банк
     В сфере финполитики порешили объявить борьбу с инфляцией приоритетом номер один. «Это хорошо, – мрачно сказал Жуков, – но нужно резать социально расходы, и участники дискуссии не сказали какие».
     План по плохим долгам оказался прост: не создавать новых плохих долгов. Принятый на днях норматив 2-процентного в месяц роста кредитования – плохое решение, как и форсирование поддержки госбанков. Вместо этого нужно создать «плохой банк», куда бросить все плохие долги.
     Другая сторона борьбы: ликвидация должника; участники форума высказались за реформу института банкротств, за уравнивание прав кредиторов через кросс-дефолт и за отстранение собственников и менеджеров при сохранении бизнеса созданием публичного списка плохих менеджеров.
     Странно, но налоговую тему взяли наискось, хотя глава «Роснефти» Сергей Богданчиков выдвинул ультиматум с далеко идущими последствиями: отрасль больше не в состоянии существовать под прежним налоговым прессом: «Мы благодарны за разовые меры, но нам не нужны больше разовые меры».
     Приоритетами финподдержки объявили Человека и Регион. Дальше пошли расхождения: так и не выяснили, нужно ли поддерживать моногорода. Поддерживая моногород, мы поддерживаем граждан? Но Шаронов заметил, что государство решило реанимировать трупы. Его успокоили – будет список неэффективных проектов.
     Интересно, но тему национализации во имя спасения сначала подняли, потом заретушировали. Шаронов ярко ругал национализацию – правительство мнит, что в состоянии дойти до каждого предприятия, его поддержал Дворкович («власть берется за все, а ей нужно сосредоточиться на избранных направлениях»). «Нельзя бороться с дорогами, изобретая велосипед с особой формой колес!» – вскричал наконец Шаронов, и лозунгом все и кончилось.

Деньги на лопаты
     Коли человек теперь у нас в приоритете, так впору подумать, за что и куда увольняют человека. Никто и словом не обмолвился, что увольнения – тайный козырь антикризисной экономполитики, не будь их – ресурсов и до лета не хватит. А раз об этом умолчали, и все остальное вышло вялым.
     От главного профбосса страны Михаила Шмакова мир узнал, что Шмаков «людоедского трудового законодательства не допустит». Сразу от многих – о том, что нужно массово перемещать по стране людей именно сейчас, а то в мегаполисах делать нечего, а в других местах рук нет. «Как в войну, как в войну», – приговаривал один из апологетов идеи. Хвалили и идею общественных работ, хотя признавали: придуманы они вовсе не для безработных, а чтобы дать денег руководителю предприятия и удержать его от увольнений. Порадовались оттоку гастарбайтеров и пригрозили, если кризис затянется, ввести визы и ужесточить квоты.
     Бесплодность дискуссии стала очевидна после невинной ремарки руководителя ЦСР Михаила Дмитриева. Он вспомнил, как еще в хорошие годы в Нижнем Новгороде, на ГАЗе, существовало не эффективное производство комплектующих, но его не закрывали, боясь сократить несколько тысяч человек. В то же время в области не реализовывался ряд инвестпроектов из-за отсутствия именно такого числа рабочих рук. Но власти области не смогли состыковать два этих факта, а теперь сократить людей на ГАЗе все равно придется, но уже нет и инвестпроектов. «Сколько вам нужно рук, каких, где?» – вопрошали у представителя минздравсоцразвития, который парировал – этого никто в мире не знает.

Банк без активов
     Общее впечатление: несмотря на изящно задуманную и качественно реализованную идею формирования банка антикризисных идей, форум лишь обнажил их бедность.
     Что в самом деле обидно, правильные слова звучали, но их не заметили. Один из неименитых гостей сказал, что Россия именно сейчас должна срочно создать суперблагоприятные условия для иностранных инвесторов. Это куда как умно, если представить, какая борьба развернется вокруг стран, способных принять инвестиции, после кризиса. Коли нанизать на эту идею бесчисленные детали и рецепты, то писать антикризисную программу станет куда проще. В понятии «климата» – и обуздание разгула чиновников, и усмирение аппетитов государства, и налоговые преференции, и, наконец, ответ на главный вопрос: что строить, что заморозить? Правильный ответ: эффективно использовать то, что построено. Так, особые экономические зоны строили несколько лет, потратив кучу денег, но они не работают по одной причине: ими управляет агентство, а не сам бизнес. Другой пример: проголосовав за наращивание внутреннего спроса, люди не отдали ни единого голоса категории «покупайте отечественное». «Я сам их сбил, – признался модератор, – приведя в пример отечественного машины ВАЗ. Все подумали и решили, что не хотят их покупать». Но за рамками оргвыводов осталась брошенная опять же кем-то из неименитых идея: переоборудовать АвтоВАЗ на производство комплектующих для новых сборочных заводов. И на поддержание ВАЗа, и на сборку потрачено так много сил – изящная связка? Но находить и даже замечать такие связки чиновники, кажется, органически не умеют. Кажется, им проще спасти мир. Спасти «малый бизнес», а не сделать так, чтобы регистрация кассового аппарата в налоговой не занимала 15 дней. Переселить куда-то кучу народа вместо того, чтобы люди хотя бы не занимали очередь у биржи труда в 5 утра. Возможно, именно в этом парадоксе и заключается настоящая причина кризиса, который, как и учили нас классики, вновь сыскался не в подъезде, а в головах.

Если присмотреться

     О том, что 2009 год будет тяжелым для россиян, было заявлено с самых высоких трибун. Кажется, всех нас уже приготовили к мысли, что придется потуже затянуть пояса. Только вот – до какой степени? Может быть, настолько, что и дышать можно будет с трудом?
     Только ли последствиями мирового финансово-экономического кризиса можно объяснить плачевное положение дел в экономике и социальной сфере в России? C этого вопроса наш корреспондент начал беседу c руководителем Центра уровня и качества жизни Института социальной политики (Академии труда и социальных отношений) Сергеем УЛАНОВЫМ.

     – Ссылки на мировой кризис уводят от понимания ситуации на бывшем «острове стабильности», как некоторые называли российскую экономику еще несколько месяцев назад, – сказал Сергей Михайлович. – Если бы авторы этих убаюкивающих эпитетов заглянули в «Концепцию-2020», то увидели все признаки кризиса, то есть снижение темпов роста, минусовое сальдо платежного баланса и 40 рублей за доллар в промежутке между 2010-2012 годами. Заметим, что все эти признаки были при высоких ценах на экспортируемое сырье. Такой вариант развития событий предусматривал инерционный сценарий развития. А либеральная модель не допускает иного поведения исполнительной власти, кроме дрейфа по течению.
     Обвал мировых цен ускорил процесс перехода в стадию рецессии и усилил кризисные тенденции, совместив внутренние проблемы с новой, критической для России, внешнеэкономической конъюнктурой. Уже сейчас темпы спада производства у нас намного выше, чем в других странах, а сроки выхода на докризисный уровень не просматриваются.

     – В чем причина такого положения дел?
     – Основная причина заключается в отсутствии внутреннего рынка. После шоковой терапии Гайдара выжили только те отрасли, продукция которых имела спрос на внешнем рынке. В последующие годы зависимость отечественной экономики от внешнего спроса постоянно усиливалась. Рост мировых цен создал иллюзию выздоровления после кризиса 1998 года. Но экономика развивалась за счет единственного источника: доходов от экспорта сырья, энергоносителей, металлов, химической продукции. Заказы на продукцию других отраслей экономики полностью зависели от спроса отраслей экспортеров. Снижение мирового спроса и цен на товары российского экспорта резко изменили ситуацию.
     Снижение доходов от экспорта и рост расходов в связи с выплатами по внешнему долгу оцениваются в 12-14 триллионов рублей при объеме ВВП 42 триллиона рублей. Экономические ведомства оказались в полной растерянности. Мин­экономразвития с середины декабря сочиняет новый прогноз на текущий год. Минфин не может сбалансировать бюджет, и страна два месяца живет без него.
     Понесенные потери не являются критическими для экспортеров. Нынешние 40 долларов за баррель при курсе 36 рублей за дол­лар эквивалентны 65 долларам за баррель при курсе 23 рубля за дол­лар. Снизился спрос, экспортеры сократили объемы производства, но сохранили высокую рентабельность благодаря «мягкой» девальвации. Другое положение в отраслях, ориентированных на внутренний спрос.
     Можно сказать, что внутренний рынок существовал постольку, поскольку существовали доходы от экспорта, которые «вытягивали» остальные сектора экономики и обеспечивали определенный уровень жизни населения (на самом деле очень низкий). Во всех секторах, работающих на внутренний рынок, наблюдается износ оборудования и полное отсутствие оборотных средств. Очевидно, что в своем нынешнем состоянии они не могут компенсировать потери от экспорта.
     К тому же давление кризиса на эти предприятия будет несоизмеримо большим. Эти отрасли девальвация не выручает. Скорее наоборот, так как определенная доля сырья (например, хлопок для легкой промышленности) и комплектующих закупается по импорту. Непомерная стоимость кредитов при снижении спроса на потребительские товары будет для них губительной. Из-за снижения заработной платы и увеличения числа безработных доходы населения, используемые на покупку товаров и оплату услуг, сократятся примерно на 1,5 триллиона рублей (если взять за исходную точку расчетов прошлогодний фонд заработной платы). Из-за повышения тарифов на услуги ЖКХ и внутригородской транспорт спрос на товары в структуре расходов населения дополнительно снизится примерно на 400 миллиардов рублей. С учетом того, что часть спроса на потребительские товары покрывается за счет импорта, производство отечественных товаров неизбежно уменьшится более чем на один триллион рублей (в ценах 2008 года).
     Не лучше положение со спросом на товары инвестиционного назначения. Объемы строительства резко сокращаются. Машиностроение, промышленность строительных материалов заметно снизили объемы производства, и этот процесс углубляется.

     – Правительство громко озвучило «антикризисные меры»…
     – Антикризисные меры правительства были направлены на спасение банков-должников и экспортеров, которые заботились прежде всего о своих дивидендах и приобретении зарубежных активов. Миной замедленного действия являются внешние долги нашей финансовой системы и крупнейших корпораций, объем которых приближается к астрономической сумме – 500 миллиардов дол­ларов. В текущем году выплаты по внешнему долгу составят 130-170 миллиардов долларов, тогда как вся выручка от экспорта составит менее 300 миллиардов долларов. Как видим, страна полгода будет расплачиваться своими богатствами за безответственность российских олигархов.
     Следы полезного применения зарубежных займов в виде прироста инвестиций в основном капитале, строительства новых заводов и создания новых производств обнаружить невозможно. Получается, что из-за отсутствия валютного контроля огромные средства «эффективные» собственники просто промотали. Вот в чем главная проблема!
     Известно, что «Северсталь» приобрела трубный завод в Соединенных Штатах. Ну зачем, скажите на милость, понадобился Алексею Мордашову этот трубный завод, который сегодня, в условиях американского кризиса, может обанкротиться? Судьба этого завода – вроде бы риск господина Мордашова, вот только пошел он на этот риск за счет национального богатства.
     Сложнее оценить долги крупнейшего российского заемщика – Газпрома, который является козырной картой российской энергетической стратегии на Европейском континенте. С этим связано приобретение им газовых сетей и долей в капитале энергетических компаний в европейских странах. Трудно представить, что Газпром выйдет из-под контроля России.

     – Это действительно трудно представить…
     – Ведь тогда в переговорах с Тимошенко интересы России будет представлять уже не Путин, а какой-нибудь иностранец. Так что долги Газпрома – это цена влияния России в Европе. Для нас же она превращается в рост цен и тарифов.

     – Согласимся с особым положением Газпрома. Но государство не несет ответственности за внешние долги компаний, разве не так?
     – Можно сказать, что государство не несет ответственности за внешние долги компаний, но оно расплачивается по ним. Декоративным прикрытием заинтересованности властей в судьбе заемщиков являются опасения, что ведущие российские стратегические компании перейдут в соб­ственность иностранных компаний. А в чьей собственности они фактически находятся сейчас? В этом разобраться сложно, так как их владельцы зарегистрированы на Кипре и в других оффшорных зонах под ничего не говорящими наименованиями.

     – А малообеспеченные слои так ничего не получили – ни тогда, когда Стабилизационный фонд формировался, ни тогда, когда его начали делить…
     – Увы, получили! Получили повышение транспортных тарифов в Москве и других крупных городах, а также тарифов на коммунальные услуги по всей стране. Бизнесу оказывается помощь на триллионы рублей. А из кошельков населения вытаскивают по крайней мере 400 миллиардов рублей – реализуя правительственное решение о повышении тарифов.
     Какие были основания для повышения цен на газ, тарифов на электрическую и тепловую энергию, железнодорожные перевозки и услуги ЖКХ? А никаких, кроме политического решения: довести внутренние цены на газ до европейских – как одно из условий присоединения России к ВТО.
     Но зачем нужна нам эта Всемирная торговая организация, которая разваливается на наших глазах? Давосские эксперты прогнозируют, что ВТО уже изжила себя, что мир раскалывается на несколько региональных экономических группировок. Сейчас каждое государство будет решать кризисные проблемы, усиливая политику протекционизма. Мы же отдаем последнюю рубашку за вхождение в ВТО и гробим население и реальный сектор экономики за эту сомнительную честь. Загнали за рубеж золотовалютные резервы вместо того, чтобы развивать машиностроение, транспортную инфраструктуру, расселять людей из аварийных домов, площадь которых даже, по официальным данным, превышает 100 миллионов квадратных метров. Существенно обесценили и ужали массу национальной валюты, хотя именно она, а не евро и доллар, курсы которых выросли, является у нас платежным средством.

     – Почему при снижающихся ценах на бензин вдруг выросли тарифы на проезд в городском транспорте?
     – Транспортники утверждают, что и при повышенных тарифах их выручка снижается, так как увеличилось число безработных, которым некуда ездить. Что ж, до реформ на среднюю зарплату можно было проехать в автобусе 5000 раз. Сегодня москвичу для этого потребовалось бы 100 000 рублей.
     Понятно, что у транспортников своя головная боль, но кто-то дол­жен объяснить: откуда взялась эта непомерная разница? Один чиновник поспособствовал размещению заказа (конечно, только из любви к инновациям, ничего более!) на дорогостоящие турникеты, другой – на одноразовые магнитные билеты, третий проектирует новые транспортные кольца, ибо у каждой станции метро скопление автобусов, пропускающих пассажиров в салон по одному, создает транспортные пробки.
     Решение экономических ведомств о повышении цен на газ по вредности сродни авторству автобусных турникетов.

     – Может быть, нынешний кризис когда-нибудь натолкнет власть на мысль, что развитие обрабатывающей промышленности также заслуживает национального проекта? И деньги на эти цели должны поступать ей напрямую, минуя коммерческие банки.
     – Помощь промышленности, на которую решились наши правительство и президент, – это, по существу, политика накладывания заплат на образовавшиеся прорехи. Между тем необходимо принимать стратегические решения, которые позволят предприятиям сохранить производство и рабочую силу. Надо не раздавать деньги, а направить их, скажем, на закупку труб для коммунального хозяйства. Закупая минеральные удобрения для сельского хозяйства, спасать химическую промышленность. Без восстановления теплотрасс и без минеральных удобрений нам не обойтись. Подобное решение спасительно и для поставщиков, и для потребителей, которые не в состоянии оплатить необходимые товары.

     – Не так давно были заявлены, наконец, программы среднесрочного и долгосрочного социально-экономического развития. Но будут ли они выполняться в условиях кризиса?
     – Как я уже говорил, Минэкономразвития вот уже два месяца уточняет прогноз развития на 2009 год, и сроки его представления все отодвигаются. Заметим, что бюджет на 2009 год принимался в условиях, когда была очевидна его несостоятельность: там заложена цена нефти в 95 долларов за баррель, а она в октябре была уже в два раза ниже.
     Бюджет 2009 года не предусматривает крайне необходимую сейчас помощь регионам, которые в одиночку будут «вытягивать» висящую у них на шее социальную сферу: образование, здравоохранение, соцобеспечение. Что говорить о среднесрочном, а тем более долгосрочном планировании, если Минэкономразвития не знает, что будет в текущем году?
     Время от времени со ссылкой на неназываемых чиновников показатели прогноза постоянно ухудшаются. Вместо небольшого роста ВВП в декабрьском прогнозе предполагается его снижение на 2,5 процента. В направлении снижения корректируются индексы промышленного производства, инвестиций в основной капитал, объемы экспорта и импорта. Трудно избавиться от впечатления, что цифры рождаются в процессе гадания на кофейной гуще. Почему? Потому что хозяйственное законодательство, выстроенное по рецептам рыночного фундаментализма, лишает министерства каких-либо полномочий для реализации антикризисной стратегии.
     Единственное, что остается, – это раздача пряников избранным. В числе таких избранных, например, АвтоВАЗ. Расcчитывали на то, что цепочка помощи автомобильному гиганту протянется до его многочисленных смежников. Расчет оказался ошибочным: головное предприятие повысило цены, перечеркнув надежды смежников на сохранение объема заказов.

     – Последствия «великой депрессии» легализовали идею государственного регулирования экономики. До этого предприниматели принимали ее в штыки. Может быть, и последствия нынешнего кризиса легализуют идею вмешательства государства в дела финансового сектора, дела крупных акционеров?
     – Вы знаете, в общественном мнении, отражением которого являются публикации в СМИ, встречаются две точки зрения. Те, кто проталкивает либеральные идеи, даже навязывают такое мнение: дескать, если бы Рузвельт не прибегал к рецептам кейнсианства, то экономика США выползла бы из рецессии гораздо быстрее. Как она бы это сделала, при помощи каких механизмов? Ответа на этот вопрос не существует. Но есть и другое мнение. Его представляет, в частности, Руслан Хасбулатов, который, чтобы о нем ни говорили как о политике, является серьезным экономистом. Он считает, что в эти дни обоснованно вспоминают о Кейнсе. Президент ОАО «РЖД» Владимир Якунин утверждает, что необходимо возвращение к плановым началам.
     Сегодняшний кризис, охвативший мир, – ни что иное, как агония рыночной экономики. Очевидно, что она приводит к колоссальному перерасходу ресурсов, которое мировое сообщество уже не может себе позволить. На наших глазах происходят экологические бедствия, меняется климат… Мы никуда не уйдем от того, чтобы вернуться к планированию. Кстати, оно осуществляется в рамках любой крупной и даже средней компании. Внутрифирменного рынка почему-то не существует – вот о чем надо задуматься господам либералам.
     Кстати, в прошлом году в Министерстве экономического развития под руководством заместителя министра Андрея Белоусова (ныне руководителя Департамента экономики и финансов правительства РФ) был разработан проект федерального закона о долгосрочном прогнозировании и стратегическом планировании. Но в связи с переменами на верхних этажах власти и активным противодействием Минфина этот законопроект где-то «застрял».
     Отсутствие этого закона в условиях кризиса ощущается особенно остро. Лишенная директивного начала экономическая политика превращается в набор благих пожеланий. Даже в рамках индикативного планирования невозможно добиться слаженности действий субъектов рынка. Должна быть какая-то сердцевина, которая определяется директивно, и только вокруг нее может существовать некое размытое поле. Ответ на то, без чего можно будет обойтись, а какие сектора необходимо спасать любой ценой, может дать только хорошо просчитанная и подкрепленная полномочиями стратегия послекризисного развития.
     В условиях долговременного сокращения внешнего спроса и низких цен на экспортируемое сырье экономику России может вытянуть из глубочайшего кризиса только восстановление внутреннего рынка. В отличие от развитых стран, в которых кризис имеет четко выраженный характер перепроизводства, в России объемы производства ниже потребностей в потребительских товарах и товарах инвестиционного назначения. Потребность в продукции животноводства, оборудовании для замены производственных фондов, для обновления инженерной инфраструктуры коммунального хозяйства, для восполнения парка сельхозтехники и т. п. превосходит возможности действующих мощностей предприятий. Однако для использования этого потенциала противодействия кризису требуются радикальные изменения социально-экономической политики. Иначе, потеряв опору на экспортный сектор, экономика страны не сможет воспользоваться потенциалом неудовлетворенного спроса на потребительские товары и товары инвестиционного назначения.

     – Либеральные и близкие к властям издания пекутся о выживании «среднего класса» во время кризиса… Мол, как же обойтись без этого «станового хребта» реформ!
     – Я считаю, что такой проблемы на самом деле не существует, так же как не существует такого класса. Нам подбрасывают рассуждения о некоем «среднем классе», под которым понимают людей со сравнительно высоким достатком. Но почему нас должна заботить судьба преуспевших в рынке, а не всех соотечественников?! Есть одна проблема: как выжить населению России, тем работягам, которых отправляют в неоплачиваемые отпуска, кому выплачивают две трети зарплаты и т. д. Вот о ком должна быть забота у правителей – о людях, которые приходят за товаром на отечественный рынок.

     Согласно опубликованным данным российского Минфина за ушедший год объем средств, потраченных на покупку казначейских бумаг США, достиг 116 млрд. долларов – суммы, сопоставимой с половиной доходов бюджета. По мнению экспертов, вложение денег в американскую экономику – один из немногих способов их сберечь.
     Россия заняла 7-е место в рейтинге самых щедрых покупателей бумаг американского казначейства. За год количество денег, вложенных в государственные векселя и облигации США, выросло с 32,6 млрд. до 116,4 млрд. долларов. Отметим, что лидером рейтинга стал Китай, купивший бумаг на 727,4 млрд. долларов. За ним следуют Япония – 626 млрд., Карибские страны-офшоры – 197,5 млрд., нефтяные экспортеры (члены ОПЕК и др.) – 186,2 млрд., Британия – 130,9 млрд. и Бразилия – 127 млрд. долларов.
     Похоже, Соединенные Штаты в глазах большей части мира остаются последним рубежом обороны против мирового кризиса, несмотря на то, что первая волна его пошла именно оттуда. Примечательно и то, что чем больше усугубляется ситуация на денежном рынке, тем активнее покупаются американские гособлигации. Так, например, Израиль с августа по декабрь прошлого года увеличил вложения в казначейские бумаги США более чем вдвое – с 7,6 до 18,8 млрд. долларов, а Норвегия, в конце лета державшая в векселях Соединенных Штатов всего 2,4 млрд., к новому году владела уже «расписками» на 23,1 млрд. долларов.
     По словам научного руководителя Высшей школы экономики Евгения Ясина, финансовые власти разных стран скупают американские облигации скорее для сбережения имеющихся средств, а не как инструмент для получения максимальной прибыли. «Все валюты, кроме доллара и евро, падают, поэтому власти не находят ничего лучшего, чем вкладывать средства в них. Кроме того, есть надежда на молодого президента США, на то, что его план спасения экономики начнет действовать», – пояснил эксперт.
     Ценные бумаги, выпускаемые американским казначейством, полностью отвечают тем требованиям, которые к ним предъявляют покупатели. Они обладают высочайшим рейтингом надежности и позволяют заработать хоть и не большой (по популярным «десятилетним» облигациям доходность сегодня составляет 3%), но все же процент от их последующей продажи.

Справка
     Что такое казначейские облигации
     Выпускаемые американским Минфином ценные бумаги используются для финансирования государственного долга США. Эти бумаги различаются по сроку погашения. Так, векселя американского казначейства (Bills) являются краткосрочным инструментом: срок погашения по ним наступает через 1-6 месяцев. Также существуют среднесрочные и долгосрочные облигации (Notes and Bonds) американского казначейства, срок погашения которых составляет от 2 до 30 лет.

Сокращения налогов не будет
     «Возможностей для снижения налогов в ближайшие годы нет», – заявил вчера министр финансов Кудрин. Он напомнил, что в связи со старением населения скоро будет необходимо увеличить расходы Пенсионного фонда. В правительство было направлено предложение отсрочить переход от действующего единого соцналога (26%) к страховым взносам (34%). Кроме того, бизнес надеется на снижение НДС с 18 до 10-12%. И, похоже, напрасно: НДС – одна из ключевых доходных статей бюджета. А в ближайшие три года, по прогнозу Кудрина, в главном финансовом документе страны будет «дыра»: в 2009 году дефицит составит 8% ВВП, в 2010-м – 5%, а в 2011-м – 3%.

Россия вошла в пятерку стран по вложениям в казначейские облигации США

     Россия более чем в 3,5 раза увеличила свои вложения в американские казначейские облигации и в результате смогла войти в пятерку крупнейших стран – кредиторов США. По состоянию на конец 2008 года в этих бумагах было сосредоточено более 116 млрд долл. Причину значительной инвестиционной активности эксперты склонны объяснять действиями Банка России, который всю вторую половину года выводил деньги из облигаций терпящих бедствие американских ипотечных агентств Fannie Mae и Freddie Mac. В нынешнем году спрос на безрисковые бумаги замедлится – правительство начнет тратить «кубышку» на поддержание бюджетных расходов.
     По состоянию на конец 2008 года лидером по объему приобретенных американских казначейских облигаций являлся Китай (727,4 млрд долл.), который за год смог обогнать Японию (626 млрд долл.), на третьем месте с суммарным показателем 197,5 млрд долл. находились островные страны Карибского бассейна и Панама. Немного отстает от них группа стран – экспортеров нефти (Эквадор, Венесуэла, Индонезия, Бахрейн, Иран, Ирак, Кувейт, Оман, Катар, Саудовская Аравия, ОАЭ, Алжир, Габон, Ливия, Нигерия) – 186,2 млрд долл. Затем следуют Великобритания (130,9 млрд долл.) и Бразилия (127 млрд долл.). В списке Минфина США Россия занимает седьмую строчку, но среди отдельных стран-кредиторов она, по сути, пятая.
     Эксперты не удивлены, что даже во время кредитного кризиса, начавшегося именно в США, многие страны по-прежнему рассматривают американские ценные бумаги как наиболее надежные инвестиции. Инвесторы слишком напуганы продолжающейся лихорадкой на фондовом рынке. Вчера ведущие мировые индексы вновь пошли вниз на фоне неблагоприятной макроэкономической информации. Dow Jones упал ниже отметки 7000 пунктов впервые за последние девять лет. Примечательно, что катализатором падения стало заявление владельца Berkshire Hathaway, миллиардера Уоррена Баффета о том, что американская экономика в нынешнем году будет находиться на грани краха.
     «Как ни сильны проблемы экономики США, альтернативы для безрисковых вложений нет, – поясняет директор казначейства Евразийского банка развития Сергей Елагин. – К тому же США – единственная страна в мире, у которой внешний долг номинирован в собственной валюте, так что такое понятие, как «дефолт», для них носит достаточно условное значение». «Казначейские бумаги США – самые надежные, так как по ним никогда не было дефолта, даже во времена Великой депрессии», – отмечает экономист «Ренессанс Капитала» Елена Шарипова.
     По мнению аналитиков, рост российских вложений в US Treasures был вынужденным. По словам главного экономиста ИБ «Траст» Евгения Надоршина, в конце года у российского ЦБ появилась необходимость перекладываться в наиболее ликвидные инструменты, чтобы в любой момент можно было проводить интервенции в поддержку курса рубля. В частности, высвободившиеся от погашения Fannie Mae и Freddie Mac средства ЦБ, вероятно, также вкладывал в казначейские облигации США как наиболее ликвидные и надежные бумаги, сказал г-н Надоршин. Год назад сообщалось, что ЦБ вложил более 100 млрд долл. в облигации Fannie Mae, Freddie Mac и Federal Home Loan Banks, которые пострадали от обвала на рынке недвижимости. К началу 2009 года ЦБ продал эти облигации.
     Между тем Уоррен Баффет в своем ежегодном обращении к инвесторам поставил под сомнение тактику покупки американских казначейских облигаций в контексте ухудшения ситуации в экономике США в этом году. По мнению Баффета, доходность этих бумаг практически равна нулю. При этом постоянные денежные вливания Вашингтона в экономику могут привести к раскручиванию в США инфляции, что является главным врагом инвесторов, зарабатывающих на бумагах с фиксированной доходностью.
     Впрочем, эксперты ожидают, что Россия продолжит инвестировать в казначейские облигации США. Елена Шарипова отмечает, что во время кризиса Россия даже увеличила вложения в эти бумаги. «Несмотря на последние события и сделанные выводы, Россия все же продолжит инвестировать в экономику США (вероятнее всего, именно в казначейские облигации), – соглашается аналитик Avanko Capital Артем Корсовский. – Спрос на казначейские облигации ФРС в ближайшей перспективе в мире будет сохраняться и даже расти».

     Министр финансов России Алексей Кудрин признал, что период высоких цен на нефть не пошел российской экономике впрок. Во-первых, так и не удалось диверсифицировать экономику. Во-вторых, правительство тратило слишком много. Эти ошибки властей взаимоисключающие, считают эксперты.
     Глава российского Минфина повинился за то, что российская экономика оказалась неподготовленной к резкому ухудшению внешней конъюнктуры. «Конечно, я тоже несу ответственность за то, что нам не удалось диверсифицировать экономику так, как мы хотели», – признал Алексей Кудрин в интервью CNN 3 марта. Другая ошибка, по мнению министра, заключалась в излишних расходах государства. «Мы тратили больше денег, чем могли себе это позволить, – посетовал он. – Вот почему у нас было быстрое укрепление национальной валюты и высокая инфляция. Я думаю, что правительству следовало быть более консервативным, проводя финансовую политику, и сохранить больше денег от высоких мировых цен на нефть».
     По второму пункту Кудрину не в чем виниться, он как никто другой радел за сокращение госрасходов и создание «подушки безопасности», говорят эксперты. В стабфондах к концу прошлого года удалось скопить около $225 млрд.
     «Уж Минфину в последнюю очередь имеет смысл каяться в том, что были какие-то недоработки. Если кто-то хорошо делал свою работу в последние годы, то это Министерство финансов», – считает главный экономист Альфа-банка Наталия Орлова. «Кудрин на себя несколько наговаривает. Кудрин помог нам не остаться без ресурсов, без защиты в трудный момент», – соглашается главный экономист Merrill Lynch Юлия Цепляева.
     Другое дело, что создание резервных фондов за счет изъятия из экономики нефтяных долларов шло вразрез с диверсификацией экономики, которая требует дополнительных инвестиций. Тут Кудрину, как и всему правительству, есть в чем себя упрекнуть. Только вчера «Газета.Ru» писала, что за счет средств российских стабилизационных фондов к концу 2008 года Россия стала одним из основных инвесторов в облигации Американского казначейства, тем самым финансируя дефицит бюджета США. На начало года в американских гособлигациях хранилось $116,4 млрд.
     Попытка Кудрина повиниться сразу в двух прегрешениях выглядит странно, признают эксперты. Процессы «консервирования» нефтяных доходов и экономических преобразований вообще противоречат друг другу,
     говорит директор департамента стратегического анализа ФБК Игорь Николаев. «Если бы мы не проводили такую политику накопительства, а грамотно тратили, то нам удалось бы диверсифицировать экономику», – замечает аналитик. «Грамотно» означает инвестиции в инфраструктуру, причем не в нефте– и газопроводы, которые, напротив, закрепляют сырьевую направленность экономики, а, например, в развитие дорог и портов, что дает мультиплицирующий эффект для всех отраслей, и в энергетику, подчеркивает он.
     Инвестиционные расходы не пошли бы непосредственно на рост доходов потребителей, зато могли способствовать увеличению предложения в экономике, что вкупе с развитием конкуренции нивелировало бы воздействие денежных вливаний на уровень потребительских цен, замечает Николаев.
     Хуже всего, что теперь задачу диверсификации экономики все равно надо решать, но уже в условиях кризиса и низких цен на нефть. И рассчитывать на заначку не приходится.
     Исходя из правительственных прогнозов, в ближайшие три года средства Резервного фонда будут использоваться для финансирования дефицита бюджета России, который только в 2009 году может достигнуть 3,2 трлн рублей.
     Теперь решить задачу может, в частности, снижение налогов, предлагают эксперты. «Инструменты бюджетной политики могут быть использованы для диверсификации экономики, в частности, есть задача снижения налоговой нагрузки на тот бизнес, который нуждается в поддержке, – замечает Орлова. – Мелкий и средний бизнес, допустим, мог бы вообще не облагаться налогами, поскольку это может стать поддержкой для его развития».
     Но буквально вчера министр финансов заявил, что мер налогового стимулирования, которые уже были приняты, пока достаточно и «возможности дополнительного налогового стимулирования невысоки».

     Правительство и президент России, подвергавшиеся критике и иногда даже насмешкам во время экономического форума, состоявшегося в конце прошлой недели в Красноярске, пытаются защищаться. Представляем читателям ответы Аркадия Дворковича, экономического советника Кремля (как при Владимире Путине, так и при Дмитрии Медведеве), известного своими либеральными взглядами, который тоже побывал в Красноярске.

     – Из официальных источников звучат противоречивые заявления: по мнению одних, кризис разрешится через несколько месяцев; по словам других, он продлится долгие годы. Как долго, на Ваш взгляд, Россия будет испытывать его последствия?
     – Этого никто не знает. По всей видимости, он продлится довольно долго, от нескольких месяцев до нескольких лет. Но это будет зависеть от эффективности политики, проводимой правительствами всех стран и деловыми кругами.

     – Первые меры, принятые правительством, сегодня подвергаются критике. Какие ошибки были при этом допущены?
     – История расставит все по своим местам. Эффективность этих действий станет ясна в этом году. Но наши контакты с предпринимателями и инвесторами показывают, что осуществляемые меры не полностью их удовлетворяют, каким бы правительством мира они не принимались. Инвесторы, работающие в России и за рубежом, утверждают даже, что осуществляемые нами меры не менее эффективны, чем меры, принимаемые правительствами других стран. Мы точно не совершили никаких катастрофических ошибок.

     – Многие аналитики задаются вопросом о том, насколько эффективным было решение потратить треть золотовалютных резервов на поддержание курса рубля...
     – Не думаю, что это было ошибкой. Так мы смогли сохранить банковскую систему и избежать обрушения экономики. Основная часть денег, взятых из резервов Центрального банка, теперь находится на счетах банков, предприятий и частных лиц, которые используют их для выплаты своих долгов и выполнения своих обязательств. Так что это было эффективной мерой.

     – Во время форума Александр Волошин, бывший глава президентской администрации, обвинил правительство в том, что оно не принимает достаточно мер для модернизации экономики. Какова Ваша долгосрочная программа реформ?
     – Александр Волошин не обвинял правительство. Он сказал, какие меры, по его мнению, были успешны, а какие – нет. Мы постараемся и далее оказывать поддержку проектам развития в различных отраслях, в частности, в области инфраструктуры. Мы предусмотрели значительные бюджетные средства на осуществление этих программ. Нет смысла замораживать эти проекты, поскольку их остановка обойдется еще дороже. Поэтому заявленные год назад приоритеты и сегодня не потеряли актуальности. Они, скорее всего, даже еще быстрее конкретизируются.

     – Приходится ли правительству, при нынешнем дефицитном бюджете, делать выбор между продолжением политики оказания финансовой помощи крупным предприятиям, контролируемым олигархами, и поддержкой социальных программ, затрагивающих все население страны?
     – Мы сделали свой выбор. Мы больше не будем оказывать поддержку частным предприятиям. Это исключено. Мы сконцентрируемся на нашей социальной ответственности и стимулировании внутреннего спроса. К тому же, мы будем поддерживать капитализацию банковской системы, которая должна гарантировать рост кредитов промышленным отраслям. Таковы наши приоритеты на сегодняшний день.
     Аркадий Дворкович – экономический советник Кремля

ФСФР обвинила «Финам» в незаконных сделках

     Федеральная служба по финансовым рынкам (ФСФР) обвинила одного из крупнейших брокеров – компанию «Финам» в нарушении запрета на совершение необеспеченных продаж. В ФСФР утверждают, что для обхода требований компания фальсифицировала отчетность. Представители брокера называют ситуацию недоразумением. За нарушение запрета на совершение операций, которые стали причиной осеннего коллапса на российском фондовом рынке, ФСФР аннулировала квалификационный аттестат гендиректора и основного акционера компании Виктора Ремши. Лицензия самого «Финама» пока не отозвана.
     Вчера ФСФР сообщила о том, что по результатам камеральной проверки установлено, что ЗАО «Финам» не соблюдало запрет на совершение коротких продаж в интересах некоторых клиентов, в том числе Finam Limited и Parlock Investment Limited. Речь идет о введенном в сентябре запрете ФСФР на открытие «шортов» – необеспеченных сделок по продаже ценных бумаг, которых на момент совершения сделок у брокера нет в наличии. До сентября прошлого года участники рынка ежедневно использовали такую практику – они брали бумаги в долг, продавали их контрагентам, а затем приобретали их по более низким ценам и возвращали их кредиторам. В том числе и из-за использования подобных механизмов в сентябре на российском рынке возник коллапс рынка репо и кризис неплатежей.
     Инвестиционный холдинг «Финам» основан в 2003 году. Основным владельцем является Виктор Ремша. По данным ММВБ на январь 2009 года, брокер «Финам» занимает первое место по количеству активных клиентов – 16 492 и второе по объему клиентских операций – 153,44 млрд руб.
     В сообщении ФСФР также говорится, что службой были выявлены многочисленные нарушения в системе внутреннего учета и контроля «Финама», установлено совершение неоднократных и грубых нарушений законодательства о ценных бумагах со стороны генерального директора и контролера общества. В результате ФСФР приняла решение аннулировать профессиональные квалификационные аттестаты, выданные генеральному директору ЗАО «Финам» Виктору Ремше и контролеру ЗАО «Финам» Светлане Березиной.
     В «Финаме» отмечают, что решение ФСФР стало для них неожиданностью. Сразу после появления информации о решении ФСФР господин Ремша заявил «Ъ», что «еще ничего не видел и ничего не знает». Впрочем, менее чем через час официальный представитель «Финама» Владислав Кочетков рассказал «Ъ», что компания приняла решение о том, что Виктор Ремша станет председателем совета директоров компании, а должность гендиректора займет Игорь Степанян, который ранее был первым заместителем гендиректора.
     Как пояснил «Ъ» руководитель ФСФР Владимир Миловидов, «Финам» продавал бумаги, которых у него не было в наличии, внося ложные сведения в финансовую отчетность. По его словам, сопоставив отчетность брокера с документами биржи, служба выяснила, что «Финам» «грубо и в изощренной форме маскировал короткие продажи под сделки репо». По словам главы ФСФР, некоторые материалы по факту проверок будут переданы в правоохранительные органы.
     В «Финаме» полагают, что сложившаяся ситуация – просто «недоразумение». Владислав Кочетков уверяет, что «никаких коротких продаж компания не совершала», а претензии ФСФР, скорее всего, «связаны с техническим отражением сделок репо». Он уверен, что представители ФСФР «просто что-то недопоняли», и поэтому руководство компании планирует провести в ближайшее время встречу с представителями ФСФР для более подробного выяснения сути претензий и разъяснения своей позиции.
     За последний год ФСФР уже второй раз обвиняет «Финам» в нарушении законодательства. В марте прошлого года ФСФР обвинила управляющую компанию «Финам-менеджмент» в нарушении порядка выкупа паев. И, согласно предписанию регулятора, приобретение, погашение и обмен паев были приостановлены. Впрочем, тогда компания исправила свои ошибки и продолжила работу в нормальном режиме.
     Меры, предпринятые ФСФР, беспрецедентны для российского рынка. ФСФР лишь один раз лишала профессиональных участников рынка аттестатов. В 2007 году ФСФР аннулировала аттестаты топ-менеджеров Центрального московского депозитария в связи с неоднократными грубыми нарушениями на рынке ценных бумаг. «Это жесткое наказание,– полагает директор по инвестициям УК «Спутник» Владимир Мальханов.– Любой участник рынка больше всего на свете боится лишиться своего аттестата, ведь без него нельзя работать. Это сильнейший удар по репутации компании и менеджеров».
     Впрочем, некоторые участники рынка удивлялись, почему ФСФР не лишила «Финам» лицензии. «Сейчас на нашем рынке бессмысленная строгость российских законов компенсируется необязательностью их исполнения»,– отмечает управляющий директор ФК «Открытие» Евгений Данкевич. «Если компания не исправит нарушения, мы их бизнес прикроем»,– утверждает глава ФСФР.
     Неофициально участники рынка говорят, что короткие продажи использовали многие брокеры. «Кто хочет, всегда найдет возможность обойти закон»,– утверждает Владимир Мальханов. «Других брокеров мы сейчас также проверяем»,– сообщил глава ФСФР.

162 банка получили ультиматум

     'Теперь мы все социалисты', – провозглашает Newsweek. В Соединенных Штатах создаются 'социалистические республики', говорит Майк Хакаби (Mike Huckabee), и, подумав, добавляет, что 'это пришлось бы по душе Ленину и Сталину'. На наших глазах в эпоху Обамы происходит 'перенесение европейского социализма в Вашингтон', заявляет Ньют Гингрич (Newt Gingrich).
     Что ж, даже если всем нам суждено стать красными, пока у меня всего два знакомых убежденных демократических социалиста в нашей столице: сенатор от Вермонта Берни Сандерс (Bernie Sanders) и тот тип, которого я ежедневно вижу в зеркале, бреясь. Берни вполне способен выступить от собственного имени, поэтому нижеследующее представляет собой доклад о состоянии нашего социализма от второй половины Вашингтонского исполкома сенаторов и колумнистов.
     Во-первых, при исследовании политического ландшафта нас поражает отсутствие сторонников социализма – по крайней мере, того, что понималось под ним теми, кто нес знамя социализма во время капиталистического кризиса 1930-х. Тогда и социалисты и коммунисты говорили о национализации всех основных отраслей, отмене частных рынков и системы зарплат. Сегодня нигде не найдешь левой партии, ставящей такие требования или лелеющей такие фантазии (подобных вещей не говорит даже Уго Чавес, скорее, авторитарный популист, чем какой бы там ни было социалист).
     В контексте истории социализма это означает торжество позиции Эдуарда Бернштейна, немецкого социалиста конца XIX века, который утверждал, что главная задача – придать капитализму человеческое лицо при помощи демократических инструментов, а полное искоренение капитализма не имеет смысла. В контексте американской истории это означает, что, когда в 1936 г. нью-йоркские профсоюзы портных вышли из Социалистической партии, чтобы поддержать Франклина Рузвельта, они задали американским социалистам парадигматический курс: вступать в Демократическую партию не ради ликвидации капитализма, а ради его регулирования и демократизации и создания областей общественной жизни, где не действуют рыночные законы.
     Но в Соединенных Штатах никогда не было так, чтобы консерваторы громили социалистов потому, что над Америкой навис призрак социализма. На самом деле, они всячески противодействовали таким прогрессивным реформам, как всеобщее бесплатное образование, минимальный размер оплаты труда или ужесточение финансового регулирования. Их самый блестящий успех заключается в том, что они не позволили осквернить Соединенные Штаты всеобщей системой здравоохранения. Результат: у нас самый высокие в мире расходы на здравоохранение, которые несут работодатели и сотрудники, не способные их себе позволить; почти у 50 миллионов американцев нет страховки; уровень детской смертности выше, чем в сорок одной стране мира, но зато у нас нет социализированной медицины (фу, какая гадость!)
     Консерваторам следует отдать должное за их последовательность: они критиковали как социалиста Рузвельта, а теперь критикуют Обаму, хотя, на самом деле, Обама, как и Рузвельт до него, занимался не созданием социализма, а 'перезагрузкой' капиталистической системы, давшей сбой. Расходы, заложенные в план Обамы по экономическому стимулированию, не предполагают установления социалистического контроля. Это единственный способ влить деньги в систему, в которой застопорился рост частных инвестиций, потребления и экспорта – трех потенциальных моторов роста. Инвестирование дополнительных средств налогоплательщиков в образование, научно-исследовательские и опытно-конструкторские разработки, – это способ привлечь деньги государства к повышению конкурентоспособности частного сектора. Не позволять нашим банкам безудержно спекулировать нашими деньгами – это способ поддержать банковскую систему на плаву.
     Если Обама реализует свою программу, то результатом станет более социальный, устойчивый и конкурентоспособный капитализм. Его более чуткие и честные в интеллектуальном отношении критики обвиняют его не в ленинизме, а в уподоблении нашей разновидности капитализма европейской. На самом деле, за последнюю четверть века европейский капитализм стал менее регулируемым и больше уподобился нашему – и это одна из причин того, что европейская система настолько совместима со всеми остальными.
     Вот вам мнение демократического социалиста: на место американского капитализма laissez-faire вскоре придет не социализм, а более регулируемый, жизнеспособный капитализм. И дело не в том, что в лесах полно тайных социалистов, которые только сейчас начинают выдавать себя.
     Судя по неудачам крупных инвестиционных компаний Уолл-стрит и всемирному кризису коммерческих банков, по коллапсу экспорта из Восточной Азии, Германии и США, по предсмертному хрипу американской автопромышленности, по повсеместному падению фондовых рынков, по ужасающим темпам роста безработицы в мире и по ослаблению правительств в молодых демократиях, открывшихся мировому рынку – судя по всему этому, нас ждет более социальный капитализм, потому что дерегулированный капитализм последних 30 лет взорвался сам и увлек за собой немалую часть известного нам мира.
     Так вот, консерваторы, ищущие виновников этой трансформации капитализма, несмотря на все наши усилия, это были не мы с Берни, а ваша собственная проклятая система.

     Карл Маркс считал, что капитализм растлевает все, к чему ни прикоснется – в том числе и государства, утверждающие этот строй. Как это ни парадоксально, то, что недавно произошло с нашей экономикой, стало результатом именно этой тенденции – речь идет о влиянии финансового сектора на американское государство в пользу отказа от регулирования рынка.
     Вспомним, в стране, в конечном итоге получившей название СССР, у Маркса было два типа последователей – первые действительно верили в экономическую безупречность принципа государственной собственности и бесклассовое социалистическое общество; вторые на словах декларировали преданность марксизму, а на деле использовали систему для карьерного роста и личной наживы.
     Лишь в 1985 г. к власти в стране пришел верный адепт Маркса – Михаил Горбачев. Помните 'гласность'? Горби был уверен, что знакомство советских людей с 'прогнившим Западом' наглядно покажет им: марксизм и социализм – единственно правильный путь. Получилось же все с точностью до наоборот. Погружение СССР в океан западной массовой культуры привело к тому, что общество отвергло идею контроля государства над экономикой, и, в конечном итоге, к распаду самого Союза.
     В процессе демонтажа государственной собственности ее ценные элементы достались представителям нового поколения. Впрочем, эти люди обычно были теми же советскими аппаратчиками-бандитами, только низшего звена – в основном выходцами из шпионского ведомства КГБ. Итак, на сцене появляется Владимир Путин и его воровская шайка, сегодня владеющая – на правах личной собственности – большей частью богатств России. Таким образом, коррупция в высших эшелонах власти этой страны на деле никуда не исчезала – в то время как большинство простых людей по-прежнему живет в нищете.
     Можем ли мы извлечь из этого какой-то урок? Как ни странно да – и об этом наглядно свидетельствует недавний крах многих 'свободных' коммерческих рынков по всему миру.
     В нашей стране, конечно, избранные администрации, представляющие обе политические партии, предпочитают – или, по крайней мере, традиционно предпочитали – держаться подальше от 'средств производства' нашего народного хозяйства, будь то кредитные и фондовые рынки, банковская система или реальный сектор, производящий товары и услуги. При этом, в полном соответствии с постулатами Маркса, эти сектора экономики обрели необычайное могущество. Тем не менее, поскольку – опять же традиционно – официальные связи между гигантским частным сектором и властями почти отсутствуют, эти два элемента, вопреки опасениям Маркса, не объединились с целью нарушения прав граждан.
     Однако, – в последнее время мы имели не один случай в этом убедиться – частный сектор со всей его экономической мощью, особенно если он остается без надзора, не в состоянии удержаться от использования любых способов заработать легкие деньги, не задумываясь о долгосрочных последствиях, если государство ему это позволяет. Именно так и случилось в нашей стране.
     В США погоня за быстрыми, легкими деньгами в постоянно возрастающем масштабе всегда становилась причиной экономических катастроф. Это может происходить из-за того, что личные доходы зависят от шагов, по определению приводящих к конфликту между собственными интересами и служебными обязанности. Порой эти конфликты оборачиваются откровенно преступными действиями: мошенничеством (например, строительством финансовых пирамид), биржевыми операциями с использованием конфиденциальной информации и простыми хищениями. Все это в различных формах мы наблюдали в последние месяцы.
     В основном, однако, схемы для 'быстрого заработка' представляют собой простой неофициальный сговор с 'встроенным' – и в основном нерегулируемым – конфликтом интересов. И, по крайней мере на сегодняшний день, создается впечатление, что у нас действовало несколько весьма масштабных афер из этой категории, и это, несомненно, требует новых, основанных на реальном анализе ситуации, надзорных мер со стороны государства.
     Самую печальную известность приобрели подобные схемы, действовавшие в период бума и краха на рынке недвижимости. Как и в большинстве якобы 'сложных' финансовых вопросов (и как это происходило в периоды аналогичных циклических колебаний в прошлом) на деле все здесь достаточно просто: в секторе, связанном с риэлтерским бизнесом, непременное условие получения прибыли – это предоставление кредита на покупку жилья (и чем больше его сумма, тем лучше). В результате, почти все заявки на ипотечные кредиты удовлетворялись – не в качестве инструмента долгосрочных инвестиций, а для ускоренного и прибыльного 'прокручивания' средств: сначала с таких кредитов снимались сливки в виде комиссии или процентов, после чего они 'пакетировались' (а точнее, 'маскировались') для продажи банкам, инвестиционным компаниям и институциональным инвесторам, многие из которых приобретали эти кредитные обязательства за счет наших с вами 'надежных' пенсионных накоплений.
     Одним словом, от кредитов избавлялись прежде, чем они успевали стать 'проблемными' – как только участники подобных схем понимали, что надежность выплат не гарантирована. По сути на рынке недвижимости была построена гигантская финансовая пирамида. И в конечном итоге выяснилось, что даже у менеджеров Fannie Mae и Freddie Mac (полугосударственных корпораций, называвшихся 'предприятиями с государственным финансированием') размер многомиллионных премиальных был привязан к объему (в основном проблемных) кредитов, которые они предоставляли и 'секрьюритизировали'. Что уж тут говорить о 'конфликте интересов' – рынок недвижимости прогнил насквозь!
     А теперь урок от Карла Маркса: государство должно 'управлять' экономикой – но не в роли владельца и менеджера конкретных предприятий. Подобная форма собственности проявила себя фактически несовместимой с нашей системой свободного предпринимательства; кроме того, как убедились русские, подобные предприятия крайне неэффективны и не способны гибко реагировать на потребности рынка.
     Однако в обязанности нашего государства и сегодня должен входить – как минимум – надзор за качеством и добросовестностью деятельности на финансовом рынке, особенно в его банковском и неакционерном сегментах. И неспособность справиться с этой обязанностью – недостаток, присущий всем нашим администрациям, и всем созывам Конгресса, как минимум с 1980-х гг.
     Неужели их просто подкупали лоббисты большого бизнеса и финансового сектора? Возможно: много лет Капитолий, предвыборные кампании и даже исполнительная власть буквально купались в корпоративных деньгах на 'политической бездействие' – достаточно вспомнить о гигантском жалованье топ-менеджеров в Fannie Mae и Freddie Mac. И в конечном итоге именно этот провал государства в выполнении своих надзорных функций – с тем же результатом, что и прямая коррупция – стал причиной нынешнего кризиса. Все точно по Марксу.
     Дэниел Галлингтон – старший научный сотрудник Потомакского института политических исследований (Арлингтон, штат Вирджиния)