Послание-2008

Накануне встречи G20

     Россия стала участником Форума финансовой стабильности (ФФС) – накануне лондонской встречи лидеров G20, которую Джордж Сорос назвал «последним шансом предотвратить худший в истории экономический спад». Расхождение позиций стран-участниц саммита накануне встречи заставляет усомниться в том, что этот «последний шанс» будет использован по назначению. Место в ФФС дает России возможность продолжить наблюдение за спасением мировой экономики из первых рядов.
     О том, что Россия вошла в ФСС, в пятницу сообщил глава Минфина Алексей Кудрин. По его словам, Россия, страны «восьмерки» и БРИК получили по три места в этой организации. Решение о вступлении РФ в ФФС принято накануне лондонской встречи лидеров G20. Уже очевидно, что согласия на этой встрече будет не слишком много. Так, канцлер Германии Ангела Меркель на днях заявила, что «стимулирование экономик» путем накачки их ликвидностью, по ее мнению, «не устранит кризиса», но обещает неустойчивость экономического роста. «Скоординированные» вливания средств в национальные экономики – это одно из предложений к странам G20, на которых настаивают США. Европейский ответ уже получен: ЕС предпочитает адресную помощь своим членам.
     Пока США и ЕС сходятся только на необходимости повышения «финансовой прозрачности некоторых стран». «Мнения стран G-20 совпадают в том, что офшорным финансовым центрам необходимо участвовать в работе мировой экономики с учетом соответствующих правил игры»,– заявил Reuters заместитель советника по национальной безопасности в сфере международных экономических отношений Майкл Фроман. Ожидается, что по результатам встречи G20 будет опубликован документ, в котором страны-участницы саммита сделают заявление по поводу необходимости повышения финансовой прозрачности «налоговых убежищ».
     Также одной из наиболее обсуждаемых в преддверии встречи глав «двадцатки» тем остается идея новой резервной валюты. К обсуждению идеи «супервалюты» в минувшую пятницу присоединилась глава Минэкономики Германии Хайдемари Вичорек-Цойль – она заявила, что вопрос реформирования мировой валютной системы, споры о котором не утихают последние дни, требует дальнейшего изучения. Комментируя выводы экспертной комиссии ООН по экономике (комиссия Джозефа Стиглица сочла необходимым создание новой глобальной резервной системы на основе специальных прав заимствования МВФ (SDR)), госпожа Вичорек-Цойль также заявила, что «необходимо обсуждать не только временные рамки, но и то, что нужно сделать для решения этого вопроса».
     Президент России Дмитрий Медведев в интервью BBC накануне лондонской встречи также посетовал, что «нынешняя валютная система не справилась с вызовами». «По-хорошему, эта система должна быть основана на мультивалютной корзине, она должна включать в себя и другие региональные резервные валюты»,– заявил Дмитрий Медведев (идея сделать рубль региональной, а затем и глобальной резервной валютой неоднократно провозглашалась российскими лидерами, но серьезного международного обсуждения ранее не вызывала). «Если мы сможем договориться, то в будущем можно говорить и о создании некоей супервалюты»,– считает господин Медведев.
     Он сообщил, что обсуждал данный вопрос с премьером Великобритании Гордоном Брауном и другими коллегами. «Мы реалисты, и я надеюсь, что нахожусь на реалистической позиции, как и наши китайские коллеги»,– заметил он. (Именно Китай добавил веса российским предложениям о создании глобальной резервной валюты: на прошлой неделе идея об использовании в этом качестве SDR Международного валютного фонда была оглашена представителями китайских финансовых властей, расширение использования SDR неожиданно приветствовал и глава минфина США Тимоти Гейтнер). Помощник российского президента Аркадий Дворкович в субботу уточнил: Россия выступает за расширение списка основных резервных валют за счет рубля, юаня и золота и не ждет перехода на новую резервную валюту. «Вероятность введения новой международной валюты на саммите «двадцатки» в Лондоне ничтожна»,– сказал он.
     Финансист Джордж Сорос назвал лондонскую встречу в интервью Times в субботу «последним шансом предотвратить, возможно, самый худший в истории экономический спад». Расхождение позиций стран-участниц саммита накануне встречи заставляет усомниться в том, что этот шанс будет использован по назначению. «Мы говорим о разработке архитектуры нового глобального финансового рынка и решить эту задачу в британской столице не сможем»,– заявила Ангела Меркель Financial Times. Встреча ФСС, на которой Россия впервые выступит в качестве полноправного участника, пройдет уже в июне и, видимо, будет названа «самым последним» шансом спасти мир от кризиса.

Их прибыль упала в феврале в 135 раз

     Российские банки перестали получать сверхприбыли на росте курса валют. В феврале их совокупная прибыль оказалась в 135 раз ниже, чем в первый месяц этого года. Учитывая рост проблемной задолженности и, соответственно, резервов по ней, в ЦБ уже не надеются на прибыльность банковской системы по итогам года.
     Если в январе суммарная прибыль российских банков составила 66,7 млрд руб., то за февраль они смогли заработать лишь 497,1 млн руб. Это следует из февральской банковской отчетности, опубликованной на сайте Банка России. В расчетах «Ъ» использовались данные оборотной ведомости бухучета (форма 101) по состоянию на 1 марта 947 российских банков. При этом число убыточных банков по системе составило почти четверть (243 кредитные организации), а их суммарный убыток – 27,6 млрд руб. В январе всего 171 банк показал убытки на 17 млрд руб. Прибыль в феврале показали 704 банка, их совокупный результат – плюс 28,1 млрд руб.
     Наибольшую чистую прибыль в феврале получили ВТБ (4 млрд руб.), Транскредитбанк (2,1 млрд руб.), Сбербанк (2 млрд руб.) и ХКФ-банк (1,7 млрд руб.). Однако прибыль ВТБ сократилась в четыре раза по сравнению с январем, а Сбербанка – в 2,5 раза. В пресс-службе ВТБ ранее поясняли, что сокращение доходов связано с тем, что банк не получил прибыли от валютных операций, которая была в январе. Причиной снижения заработков Сбербанка стали отчисления в резервы по проблемной задолженности (см. «Ъ» от 25 марта).
     Такие крупные банки, как Газпромбанк (его убыток за февраль – 3,1 млрд руб.) и Альфа-банк (2,9 млрд руб.), попали вместе с санируемым сейчас банком ВЕФК (3,7 млрд руб.) в тройку лидеров по убыткам. В Альфа-банке основными причинами убытков стали увеличение резервов по кредитам и нестабильная ситуация на валютном рынке, приводящая к колебаниям переоценки по валютам, сообщили в пресс-службе банка. В Газпромбанке и банке ВЕФК запрос «Ъ» оставили без ответа.
     Окончание девальвации положило конец и заработкам банков на росте курса валют, констатируют эксперты. В январе курс доллара к рублю вырос на 20%, евро – на 10,2%. И уже тогда участники рынка не исключали, что банки, получившие в январе прибыль от валютных операций (лидерами по прибыльности стали Газпромбанк, ВТБ, Сбербанк, Альфа-банк и Юникредитбанк), в дальнейшем начнут показывать убытки (см. «Ъ» от 26 февраля). «Курс рубля стабилизировался в начале февраля, поэтому прибыли банков сокращаются, им остается получать доходы от основной деятельности, в частности от процентов по выданным кредитам»,– говорит старший аналитик ФК «Уралсиб» Леонид Слипченко.
     Но продолжающийся рост просроченной задолженности и, соответственно, формирование резервов по ним съедают заработки и от основной банковской деятельности. Общий объем просроченной задолженности на 1 февраля, по данным ЦБ, составил 494,4 млрд руб. (2,3% от совокупного кредитного портфеля банковской системы), а на 1 марта -554 млрд руб. В Банке России уже смирились с тем, что, возможно, резервы съедят всю годовую прибыль банков. «Мы исходим из того, что по итогам года уровень просроченной задолженности будет 10%. При таком уровне просрочки нужно будет создавать резервы примерно в 1,5 трлн руб. Если банкам придется создавать такие резервы, то прибыли не будет»,– заявил на прошлой неделе директор департамента банковского регулирования и надзора Банка России Алексей Симановский. По мнению заместителя руководителя парижского офиса Standard & Poor`s Екатерины Трофимовой, уровень реальной проблемной задолженности в кредитном портфеле банков уже составляет 10%, а к концу года может вырасти до 15%.
     «Если банки не сумеют перебороть тенденцию роста проблемной задолженности, то могут получить убытки по итогам года, что чревато уменьшением капитала, ухудшением ситуации с ликвидностью и, как следствие, невозможностью банков производить выплаты по депозитам и кредитовать экономику»,– говорит старший экономист Альфа-банка Наталья Орлова. Именно такую ситуацию считают кризисной в Минфине. «Сейчас мы ожидаем вторую волну проблем финансовой системы в связи с невозвратом кредитов реальным сектором»,– сказал министр финансов Алексей Кудрин на прошедшей в среду коллегии Минэкономразвития (см. «Ъ» от 25 марта).

     В условиях кризиса российские власти готовы шире применять принудительное ценообразование и ограничение прибыли розничных торговцев. Удержит ли это экономику от распада, не знает никто, зато гражданам наверняка понравится: нигде социальная политика не проводится так наглядно, как в супермаркетах.
     Российские власти никогда не расставались с идеей решать экономические проблемы при помощи ценового контроля и ограничения рентабельности. В период нынешнего кризиса эта идея начала проявляться совершенно явно. Как сообщил в начале марта первый вице-премьер Виктор Зубков, в настоящее время готовится закон о торговле, который должен ограничить рост наценок в розничных сетях, в частности, на продовольственные товары. По его словам, Минсельхоз уже представил соответствующий законопроект, но Минпромторг пока считает его недостаточно доработанным и просит создать совместную с Минсельхозом рабочую группу: «Срок доработки порядка двух-трех месяцев, но в любом случае к лету-осени мы вернемся к этому вопросу, чтобы был закон о торговле. Такой закон нужен, и он будет принят».
     Кроме того, первый вице-премьер отметил, что мониторинг цен со стороны Федеральной антимонопольной службы и Минэкономразвития – это эффективный способ борьбы с ростом цен. «Если не будет мониторинга, будет сложно увидеть, из чего складываются цены. В сельском хозяйстве мы такой мониторинг проводим еженедельно – по хлебу, мясу, молоку. Наши цены не растут резко, они поднимаются очень медленно. Соглашения между производителями и торговлей должны заключаться с учетом разумной рентабельности, чтобы прибыль не зашкаливала, как это происходит сегодня. Соглашения, которые позволяли бы всем соблюдать свои интересы, но чтобы при этом не страдал потребитель»,– подчеркнул Зубков.
     В середине марта рабочая антикризисная группа Совета федерации провела совещания по обеспечению устойчивого развития рынка продовольственных товаров. «Речь идет в первую очередь о защите сельхозпроизводителей и покупателей от произвола товарных сетей»,– заявила руководитель группы вице-спикер Совета федерации Светлана Орлова.
     В правительственной программе антикризисных мер, рассмотренной на прошлой неделе Госдумой, о регулировании цен и рентабельности также говорится: «Для стабилизации ситуации с лекарственным обеспечением населения в части обеспечения населения лекарственными средствами планируется: ввести обязательную регистрацию предельных отпускных цен производителя на лекарственные средства, входящие в Перечень жизненно необходимых и важнейших лекарственных средств, а также пересмотреть данный Перечень; обязать органы управления субъектов Российской Федерации минимизировать уровни предельных оптовых и розничных надбавок на лекарственные средства».
     К регулируемым ценам гражданам, разумеется, не привыкать. В СССР государственное ценообразование считалось просто основой жизни. А что-либо понять о рентабельности розничной торговли было исключительно трудно. Как писала Советская энциклопедия в 1955 году: «Рентабельность в условиях капитализма – доходность от определенных вложений капитала, прибыльность. Погоня за высокой прибылью – основной стимул капиталистического производства. При социализме высшая форма рентабельности определяется не с точки зрения отдельных предприятий и не в разрезе одного года, а с точки зрения всего народного хозяйства и в разрезе более длительного периода. Но при этом рентабельность отдельного предприятия также имеет громадное значение... Розничные цены – цены, по которым товары продаются потребителям в розничной торговле. В СССР розничные цены устанавливаются Советом министров СССР или по его поручению Министерством торговли СССР... В СССР происходит систематическое снижение розничных цен... Необходимость торговли при социализме обусловлена наличием двух основных форм социалистического производства – государственной (общенародной) и колхозной».
     Правда, в период экономического кризиса начала 1990-х годов граждане уяснили, что власти могут бороться с кризисом не путем фиксации, а, напротив, путем либерализации цен. И вообще, важнее не цены, а наполнение потребительского рынка товарами. Но этот опыт был слишком кратковременным, и, как мы теперь видим, экономполитика возвращается на круги своя – к регулируемым ценам.
     Вмешательство государства в розничное ценообразование нельзя считать советским изобретением. К нему охотно прибегают и в государствах с сугубо рыночной экономикой, особенно в периоды войн, кризисов и прочих невзгод. В 1941 году в связи с тем, что наращивание оборонных расходов в США вызвало опасность ускорения инфляции, президент Рузвельт приказал создать управление регулирования цен и гражданского снабжения. В 1942 году, когда США уже вступили во Вторую мировую войну, этому управлению законом было дано право контролировать цены и арендную плату за жилье. Первоначально контролю подлежали только розничные цены на промтовары, однако в 1943 году после призыва президента Рузвельта «держать фронт» его распространили и на продовольствие. Одновременно уже установленные регулируемые цены на промтовары были снижены.
     Руководителем управления назначили Честера Боулза, который получил прозвище «администратор-бизнесмен»: он стремился поддерживать хорошие отношения управления с предпринимателями, назначил ряд крупных бизнесменов на ключевые посты в управлении и организовал 520 консультативных комитетов во всех отраслях производства (в комитетах заседали производители и продавцы, которые давали правительственным чиновникам рекомендации относительно уровня устанавливаемых цен).
     Где возможно управление устанавливало цены непосредственно в долларах и центах, однако в большинстве случаев регулирование осуществлялось с помощью формул, ограничивающих разницу между издержками производства и продажной ценой. Регулирование цен принесло результат – с мая 1943 года, когда ценовой контроль стал особенно жестким, до конца 1944 года инфляция составляла всего 1,1%. Для сравнения: с мая 1942 года, когда начались первые эксперименты с ценовым контролем, инфляция составила 9%, а по сравнению с сентябрем 1939 года – 28,3%. Американские власти отмечали, что таких успехов удалось добиться прежде всего благодаря добровольному участию производителей и продавцов в программе регулирования.
     Регулирование коснулось 3 млн предприятий и магазинов. Кроме того, 15 млн квартир и домов, в которых проживало 57 млн человек, было охвачено регулированием арендной платы. Осенью 1944 года в стране была объявлена антиинфляционная кампания, в ходе которой добровольцы доносили властям о реальном положении дел в магазинах. Власти особо подчеркивали, что благодаря активности добровольцев удалось обойтись силами всего 3010 штатных сотрудников, которые провели расследования цен производителей, оптовых и розничных цен в 3070 графствах по всем Соединенным Штатам.
     Впрочем, и в мирное время при возникновении экономических трудностей власти индустриальных стран немедленно начинают обращать внимание на то, что розничные торговые сети получают слишком большие прибыли и надо с этим что-то делать. В 1968 году власти США заявили, что, по их данным, в среднем супермаркете прибыль в процентах от оборота достигла 38,38%, в то время как в 1963 году составляла 36,34% (в 1920 году – всего 27,8%). Увеличение прибыльности розничной торговли подстегнуло инфляцию, но при этом росло быстрее самой инфляции. В исследовании, проведенном американскими властями, приводился следующий пример. В 1963 году некий товар продавался средним американским супермаркетом за $10,71, а в 1968 году – уже по $12,22. В то же время прибыль от продажи этого товара выросла для супермаркета с $3,90 до $4,62. Как указывалось в исследовании, «прибыльность выросла значительно больше, чем того требовали темпы инфляции. Это могло быть следствием как неправильного менеджмента, не учитывающего необходимость конкурентного ценообразования, так и полным пренебрежением интересами покупателей. На самом деле имело место сочетание того и другого. Такое же положение сложилось с прибыльностью и других розничных продавцов, не относящихся к сетевым супермаркетам».
     Можно заметить, что владельцы сетевых американских супермаркетов, по-видимому, не считали свой менеджмент неэффективным, коль скоро он вел к быстрому увеличению прибылей. Можно заметить также, что именно рост прибыльности вел к быстрому развитию сетей супермаркетов. Что же касается конкурентного ценообразования, то супермаркеты, входящие в одну сеть, между собой не конкурируют, так что в данном случае в ценообразовании имеются некоторые особенности.
     Когда инфляция в США по итогам 1970 года достигла 5,9%, рассуждения о чрезмерной прибыльности супермаркетов и других розничных торговцев дали президенту Никсону основание в августе 1971 года вообще заморозить все цены на три месяца, а потом перейти к контролю над прибыльностью: норма прибыли не должна была превышать показатель за лучшие два года из предыдущих трех. Инфляция действительно упала до 4,3% в 1971 году.
     Американские власти пытались административно ограничить рост цен все 1970-е годы, а отказался от этой идеи только президент Рейган в 1981 году. Рейган подчеркнул, что любой контроль над ценами является грубым вмешательством в механизм свободного рынка.
     Россия во время кризиса как будто воспроизводит американский опыт 1970-х годов. Ясно, что российские власти будут чем дальше, тем больше говорить о необходимости ограничить произвол розничных торговцев – прежде всего продуктами и лекарствами, а затем, возможно, и другими товарами. С одной стороны, это должно показать, что они все-таки способны удержать инфляцию хотя бы на уровне 13% годовых и предотвратить макроэкономическую дестабилизацию. Пусть и административными мерами. В данном случае бояться этого не следует. Ведь все страны в условиях кризиса идут на усиление госвмешательства в экономику.
     С другой стороны, речь идет о социальной политике, не случайно власти постоянно указывают, что программа антикризисных мер имеет прежде всего социальную направленность. Важно показать гражданам, что власти постараются обеспечить их самыми насущными товарами по доступным ценам, заставив розничных торговцев поступиться неоправданными прибылями. (О том, как граждан обеспечивали товарами, заставляя их поступиться своими потребностями, см. стр. 54.)
     Однако розничные торговцы постараются доказать властям, что перед нынешним кризисом все равны и что финансовые трудности торговые сети испытывают ничуть не меньшие, чем другие коммерческие предприятия. И никаких таких уж сверхприбылей они не получают.
     Пример США показывает, что на ценовое регулирование предприниматели реагируют по-разному. В 1940-х годах они пошли на добровольное сотрудничество с властями, а в 1970-х жаловались, что ограничение прибыльности делает инвестиции невозможными и лишь усугубляет кризисную обстановку в стране. В России конца 2000-х по-настоящему добровольного сотрудничества ожидать вряд ли приходится.

     Стало общим местом говорить о том, что Россия – заложница своего нефтегазового богатства. Обозреватель «Власти» Игорь Федюкин с помощью западных исследований попытался найти объяснение феномену «сырьевого проклятия».
     Утверждать, что ресурсное богатство априори вредно, конечно, трудно. В середине 2000-х россияне наслаждались самым благополучным с экономической точки зрения периодом в истории своей страны, и рассказы о «нефтяном проклятии» едва ли покажутся им убедительными. Однако цифры – упрямая вещь: многие страны, богатые природными ископаемыми, почему-то развиваются менее успешно, чем их более «бедные» соседи.
     Оксфордские экономисты Пол Коллье и Бенедикт Годерис показывают, что даже если сырьевое богатство идет вам на пользу в краткосрочной перспективе, в долгосрочной оно может навредить. Проанализировав данные по 50 различным видам сырьевых товаров и 130 государствам за 1963-2003 годы, экономисты выделили две группы стран.
     В странах первой группы действует парадоксальная закономерность: чем выше цены на экспортируемое сырье, тем медленнее в долгосрочной перспективе растет экономика. Это правило, правда, не относится к странам, вывозящим сельскохозяйственную продукцию. Но вот с полезными ископаемыми картина получается неприглядная. Для Замбии повышение цен на экспортируемое ею сырье на 10% означает, что показатель ВВП на душу населения будет на 4,4% ниже, чем был бы без повышения, для Нигерии – на 4,9%.
     Однако не все богатые природными ресурсами страны страдают из-за своего богатства: те же Норвегия, Канада, Австралия живут неплохо, несмотря на значительные запасы газа, золота и прочих полезных ископаемых. Точно так же Ботсване наличие алмазных копий не мешает обгонять в экономическом развитии соседей по континенту. Расчеты Коллье и Годериса показывают, что в случае Норвегии, например, рост мировых цен на газ на 10% означает, что душевой ВВП в стране не снизится, как в Нигерии или Замбии, а наоборот, вырастет почти на два с лишним процента.
     Объясняя, почему одним странам ресурсное богатство идет во вред, а другим – на благо, экономисты обычно указывают на группу теорий, связывающую «ресурсное проклятие» с политическими процессами. Предполагается, что приток сверхдоходов от экспорта сырьевых товаров позволяет авторитарным режимам не заботиться о развитии экономики. Они сосредоточивают усилия на сборе и перераспределении свалившейся на них «ренты», а заодно получают дополнительные стимулы, чтобы держаться за власть и средства для подкупа элиты и избирателей. Растет соблазн проведения популистской политики, например искусственного поддержания высокой занятости и высоких зарплат в госсекторе, предоставления гражданам необоснованно высоких (на фоне общего уровня экономического развития) социальных благ, реализации неэффективных и ненужных инфраструктурных проектов.
     Благодаря сверхдоходам власти могут позволить себе проводить неэффективную политику: все ошибки можно сгладить за счет нефтедолларов. Элиты живут одним днем, коррупция приобретает хищнический характер: надо украсть побольше сегодня, пока цены на сырье не упали. Наконец, перспектива взять в свои руки распределение сырьевых сверхдоходов придает дополнительную решимость всевозможным сепаратистским и революционным движениям.
     В странах с развитыми государственными и общественными институтами такое если и происходит, то в гораздо меньших масштабах. И именно поэтому, например, Норвегия, имевшая к моменту обнаружения полезных ископаемых демократическую систему, практически не страдает от «сырьевого проклятия».
     Впрочем, большинство исследователей объясняют «сырьевое проклятие» гораздо проще. Мировые цены не только на нефть, но и на все сырьевые товары в целом отличаются высокой нестабильностью. За бумом всегда следует спад, причем колебания эти происходят часто и резко: еще вчера трейдеры были готовы драться за ваши каучук и какао-бобы, а сегодня они никому не нужны. Именно эта нестабильность сырьевых рынков и мешает развиваться странам-экспортерам природных ресурсов. Расчеты Аасима Хусайна и Анны Тер-Мартиросян из Всемирного валютного фонда и Камили Тажибаевой из Чикагского университета показывают, что колебания мировых цен на нефть и колебания темпов роста несырьевого сегмента экономики в этих государствах явно коррелируют. Особенно сильна корреляция в странах, где на нефтяную промышленность приходится значимая доля ВВП: здесь экономические циклы оказываются короче, а нестабильность экономики – выше, чем в менее нефтезависимых странах.
     Важный вопрос – каким именно образом мировые цены на нефть влияют на экономическую активность в нефтедобывающих государствах. Данные исследований показывают высокую корреляцию уровня мировых цен на нефть и уровня бюджетных расходов в странах-экспортерах. Один из механизмов такого влияния раскрывают в своей работе Фредерик ван дер Плог и Стивен Поэлекке из Европейского университетского института во Флоренции. В условиях высоких и стабильных поступлений от сырьевого экспорта в стране не возникает проблем с ликвидностью, и компаниям легко получать доступ к финансированию, что, в свою очередь, стимулирует инновации и экономический рост. Однако когда поступления нестабильны, эффект получается ровно обратный: в условиях неопределенности многие фирмы боятся затевать долгосрочные проекты, а когда бум на сырьевом рынке сменяется спадом и источники кредитования внезапно иссякают, даже те, кто рискнул, вынуждены сворачивать уже запущенные проекты на полпути.
     Особенно сильно проявляется негативное влияние нестабильности сырьевого рынка в странах со слабой финансовой системой. Развитая банковская отрасль помогает сгладить отрицательные последствия резких колебаний конъюнктуры. В отсутствие же мощной кредитной системы инвестиционная политика компаний неизбежно привязана к циклам на сырьевых рынках, а значит, нестабильность только усугубляется.
     Хусайн, Тажибаева и Тер-Мартиросян изучили данные за последние полтора десятилетия по десяти странам-экспортерам нефти, включая семь стран Персидского залива, а также, для сравнения, три государства-нефтеэкспортера с относительно низкой долей ресурсного сектора в экономике – Иран, Йемен и Норвегию. (Всего на долю этих 10 государств приходится 40% мировой добычи нефти и 50% ее мирового экспорта.)
     Как показывают экономисты в своем докладе, при снижении цен на нефть экономический спад в реальном секторе не связан ни с распространением пессимистических настроений, ни с колебаниями курса валюты. Единственным значимым фактором является фискальная или бюджетно-налоговая политика государства. Как известно, фискальная политика в идеале должна стабилизировать экономику: при спаде налоги снижаются, а государственные закупки и трансферты увеличиваются, поддерживая спрос. При перегреве экономики, напротив, налоги увеличиваются, а бюджетные расходы, направленные на стимулирование спроса, сокращаются. В реальности, однако, все происходит ровно наоборот. Как правило, в период бума на сырьевых рынках политики впадают в эйфорию и начинают закачивать средства в инфраструктурные проекты (в «поддержку отечественного производителя») и всевозможные инициативы по импортозамещению и т. д. А при снижении нефтяных цен правительства стран-экспортеров нефти резко уменьшают свои бюджетные расходы и только усугубляют последствия падения нефтяных цен для своих экономик.
     Нетрудно увидеть, что, прислушавшись к советам тех, кто предлагал немедленно потратить все нефтедоллары на масштабные проекты подъема народного хозяйства, Россия воспроизвела бы именно этот сценарий и повторила типичные ошибки стран-экспортеров сырья. В этом случае сокращение госрасходов сегодня было бы гораздо более резким и экономика получила бы дополнительный шок.
     Конечно, ситуация не совсем однозначна. Как указывал Поль Коллье в докладе на конференции Глобальной сети развития в Кувейте в феврале этого года, доводы сторонников немедленного инвестирования ресурсных поступлений не так бессмысленны. С одной стороны, накопить стабфонд, который был бы настолько велик, чтобы совсем сгладить последствия глобального экономического катаклизма, практически невозможно. С другой – для развивающихся стран, которые в целом страдают от недостатка инвестиций, отказ от возможности обновить инфраструктуру очень похож на непозволительную роскошь.
     Другое дело, признает Коллье, что именно развивающиеся страны, экономики которых сильнее всего нуждаются в сырьевых долларах, имеют меньше всего шансов потратить их с толком. Проблема состоит в тех самых институтах, которым мешает формироваться «сырьевое проклятие»: коррупция, популизм, общая неэффективность госаппарата практически неизбежно обрекают здесь государственные инвестиционные программы на провал. Так что в отличие от тех стран, которым повезло открыть месторождения полезных ископаемых уже после формирования развитых институтов, ситуация в странах с недоразвитой государственной системой похожа на порочный круг: возможно ли вообще построить дееспособные институты в условиях ресурсного богатства, пока не очень понятно.
     Исследованы работы: П. Коллье и Б. Годерис «Цены на товары, экономический рост и проклятие природных ресурсов: разрешение парадокса»; П. Коллье «Политэкономия природных ресурсов: взаимозависимость и ее последствия»; А. Тер-Мартиросян, К. Тажибаева, А. Хусайн «Фискальная политика и экономические циклы в странах-нефтеэкспортерах»; Ф. ван дер Плог и С. Поэлекке «Волатильность, финансовое развитие и сырьевое проклятие».

Все больше чиновников в Кремле и Белом доме считают, что экономика России еще долго не выберется из кризиса

     У высокопоставленных чиновников, рассчитывающих на скорый выход российской экономики из кризиса, появляется все больше оппонентов в правительственных и кремлевских кругах. В субботу помощник президента Аркадий Дворкович фактически опроверг заявления первого вице-премьера Игоря Шувалова, который неделю назад сообщил о том, что экономика либо уже достигла дна падения, либо близка к нему, а в четвертом квартале ее ждет рост. Днем ранее первый зампред Центробанка Алексей Улюкаев сообщил, что достижение дна не гарантирует роста, так как экономика может находиться в нижней точке год-два.
     О достижении дна кризиса можно будет говорить только после завершения реструктуризации долгов российских банков и компаний. Произойти это может к середине лета или даже осенью, заявил Дворкович. «Ничто не мешает тому, чтобы окончательно процесс реструктуризации долгов завершился к середине года, но осень – более реальная перспектива», – пояснил он журналистам. По словам чиновника, окончание этого процесса и будет дном кризиса.
     Тем самым Дворкович присоединился к числу высокопоставленных чиновников, которые не разделяют оптимизма Игоря Шувалова относительно того, что дно найдено или близко и худшее уже позади. Ранее это заявление фактически опроверг вице-премьер, министр финансов Алексей Кудрин. Он предрек в ближайшие месяцы вторую волну финансового кризиса, которая будет связана с невозвратом кредитов реальным сектором экономики.
     Отметим, что корпоративные долги российских компаний эксперты оценивали на начало года в 480 млрд. долл. По данным Минэкономразвития, на 1 февраля 2009 года суммарная задолженность организаций в РФ составила 29,4 трлн. руб., что на 4% выше декабрьского уровня и на 41% выше уровня января 2008 года. Суммарная просроченная задолженность составила 1,1 трлн. руб., она выросла на 3,2% по отношению к предыдущему месяцу и на 30% к январю 2008 года.
     Признаком обострения долговой проблемы является резкий рост долгов по зарплате. На 1 марта суммарная задолженность по заработной плате увеличилась по сравнению с 1 февраля 2009 года на 16,1%. Такую оценку, по данным крупных и средних организаций, в конце прошлой недели опубликовало Минэкономразвития.
     Оптимистические заявления Игоря Шувалова о скором преодолении дна кризиса сделаны 22 марта, судя по всему, на основе февральской статистики о некотором замедлении спада.
     Действительно, на фоне почти полной остановки предприятий в январе в феврале можно было увидеть признаки замедления спада. В феврале годовой темп падения ВВП составил 7,3% против 8,8% в январе. Темп спада в промышленности снизился с 16% в январе до 13,2% в феврале.
     Между тем даже достижение дна скорее всего не обеспечит экономике страны быстрый выход из кризиса. В пятницу первый зампред ЦБ Алексей Улюкаев высказал мнение, что «дно кризиса – это не ровная площадка, а вязкая среда», в которой экономика может находиться ближайшие год-два. По словам Улюкаева, в настоящее время в России удалось преодолеть девальвационные ожидания рынка, что ведет к укреплению рубля и некоторому замедлению инфляции. Вместе с тем, по его словам, всегда есть вероятность рецидива. Иными словами, Улюкаев также фактически развеял иллюзии Шувалова на быстрое восстановление экономики.
     Эксперты во многом согласны с позицией и оценками Кудрина, Дворковича и Улюкаева. Они не видят особых причин для оптимизма, который продемонстрировал Шувалов.
      «Если владельцы ипотечных квартир не смогут платить банкам, то это нанесет урон последним примерно в 300 миллиардов рублей. Еще около 600 миллиардов потерь банков могут составить невозвраты корпоративных долгов», – предупреждает ведущий экономист «Центра развития» Валерий Миронов. Впрочем, эти средства, по словам эксперта, Центробанк сможет влить в банковскую систему всего за несколько дней. Аркадий Дворкович также уверен, что для преодоления проблем банков с просроченной задолженностью достаточно средств, которые зарезервированы в бюджете и имеются у Центробанка.
     Однако гораздо более серьезной проблемой может стать выплата внешнего долга, которая потребует от Центробанка не 0,9 трлн. руб., а уже более 3 трлн. «Компании нефинансового сектора должны выплатить в этом году долг примерно в 80 миллиардов долларов. Вместе с банками суммарные платежи по внешнему долгу могут достигать 120-140 миллиардов долларов. И если компании не договорятся о реструктуризации, то такие внешние платежи нанесут удар по российской экономике», – предупреждает Миронов. По его словам, сочетание кризиса неплатежей по ипотеке и корпоративному долгу, а также сложностей с реструктуризацией внешнего долга может вызвать новую волну экономического спада.

Правительство получит право самостоятельно распоряжаться Резервным фондом страны

     Сегодня Госдума может принять во втором и третьем чтениях поправки в Бюджетный кодекс, дающие право правительству почти на четыре года без согласования с парламентом принимать решения о расходовании средств Резервного фонда. Вчера эти поправки одобрил бюджетный комитет нижней палаты парламента. Такое решение, по мнению независимых экспертов, оправданно лишь с точки зрения обеспечения оперативности принятия антикризисных решений, однако узаконенная на годы вперед чрезвычайщина может привести к ошибкам и коррупционным злоупотреблениям.
     Поправки в Бюджетный кодекс приостанавливают до 1 января 2013 года действие ряда статей этого документа. В частности, предполагается делегировать правительству право без внесения изменений в закон о бюджете принимать решения об использовании средств Резервного фонда и иных остатков средств федерального бюджета. Учитывая, что упомянутые поправки в Бюджетный кодекс инициированы депутатами-единороссами, в числе которых первый вице-спикер Олег Морозов, не остается сомнений в том, что они будут приняты Госдумой. В результате правительство сможет расходовать деньги из госрезервов по своему усмотрению, не тратя время на длительные и носящие достаточно формальный характер процедуры согласования и утверждения заявок в парламенте.
     Первый заместитель директора Института экономики РАН Дмитрий Сорокин считает этот шаг оправданным с точки зрения необходимости ускорения принятия решений, связанных с перераспределением бюджетных ресурсов в условиях экономического кризиса. Вместе с тем оставить правительство вообще без контроля, по мнению эксперта, будет ошибкой. По его словам, и без того бюджетная роспись у нас слишком укрупнена, расходы непрозрачны и с трудом поддаются учету. «То, что предлагается принять, – это опасная штука. Правительство требует постоянного контроля, общественного и парламентского», – подчеркнул Сорокин.
     «Мы привыкли с большим юмором воспринимать Госдуму. В нынешнем виде она, конечно же, не место для дискуссий, однако при этом Госдума все-таки выполняет функции некоего предохранителя, спасая государство и общество от принятия совсем уж безумных решений», – говорит научный руководитель Института проблем глобализации Михаил Делягин. Принятие поправок, дающих право кабинету министров по своему усмотрению распоряжаться огромными деньгами, хранящимися в резервных фондах, а это около 200 млрд. долл., по словам Делягина, может спровоцировать коррупцию. В конце концов эти деньги могут быть просто потеряны вследствие неверных ошибок чиновников среднего звена, которые будут готовить соответствующие правительственные постановления и распоряжения.
     Эксперт считает, что в антикризисной корректировке Бюджетного кодекса необходимости не было. «Правительство должно иметь право оперативно реагировать на ситуацию, но на этот счет в Бюджетном кодексе оговаривается возможность перебрасывать со статьи на статью до 10% средств», – подчеркнул Делягин. По его словам, до сих пор не было прецедентов, чтобы в парламентских и президентских республиках исполнительная власть получала такой карт-бланш в расходовании бюджетных средств. «Даже формальная ратификация документов в парламенте, соблюдение установленных законом процедур служат определенной гарантией от ошибочных действий правительства», – резюмировал эксперт.

Виктор Христенко о поддержке отечественного автопрома, ценах на лекарства и о компаниях-должниках

     В антикризисной программе правительства на этот год министерству промышленности и торговли предстоит реализовать целый ряд ключевых мер.
     Глава министерства Виктор Христенко рассказал «РГ», кому и как намерено помогать государство, появятся ли в России свои лекарства, почему власти отказались от планов гасить за госсчет долги компаний перед западными банками. И обозначил контуры российской промышленности на выходе из кризиса.
     Российская газета : Государство не будет активно участвовать в спасении российских компаний-должников от иностранных кредиторов. Об этом недавно заявил первый вице-премьер правительства Игорь Шувалов. А ведь еще осенью на эти цели предполагалось направить 50 миллиардов долларов. Чем вызван новый поворот в антикризисной политике?
     Виктор Христенко : Наверное, пришло более жесткое и четкое понимание ограниченности ресурсов и приоритетности их использования. Несколько месяцев назад у многих было ощущение, что кризис скоро закончится, а денег у нас много и мы ими закроем все проблемы. Но все оказалось иначе: кризис затянется на несколько лет, а деньги имеют свойство быстро таять. К тому же непродуманные траты могут привести к неоправданному раздуванию дефицита бюджета и разогреву инфляции.
     Есть и еще один момент. Кому мы помогаем в первую очередь, беря на себя оплату таких долгов? Конечно, западным банкам. Сегодня, когда проблема возврата долгов одна из главных в мире, для кредитора быстро и без проблем вернуть свои деньги – просто счастье. Но почему российские налогоплательщики должны его оплачивать? Пусть иностранные банки договариваются с российскими заемщиками, как они это делают с должниками из других стран.

     РГ : Но тогда контроль над российскими предприятиями, в том числе стратегическими, может перейти к иностранным кредиторам. Были же такие опасения.
     Христенко : В прошлом году у нас был принят закон о доступе иностранных инвесторов к стратегическим активам. К ним относятся не только предприятия оборонно-промышленного комплекса, но и другие отрасли и виды деятельности, признанные чувствительными и важными для нашей экономики. Нормы этого закона будут действовать и в отношении иностранных кредиторов.
     Они, кстати, не означают запрета на приобретение стратегических активов. Но предусматривают выход на определенную процедуру согласования сделки, условия которой рассматриваются на специальной правительственной комиссии.
     Если западный кредитор сочтет нужным воспользоваться обеспечительной мерой и забрать актив, заложенный под кредит, он будет обязан пройти через этот механизм. В противном случае сделка будет признана ничтожной, а кто-то, как говорят, «попадет на деньги».
     Так что риска утраты контроля за стратегическими активами нет. К тому же не стоит преувеличивать интерес к ним иностранных банков. Активы брались в залог в хорошее время, по хорошей цене. Сегодня она упала. И для банка такое приобретение будет скорее бременем, а не благом. Продавать по сегодняшним ценам – невыгодно, а если ждать, пока активы подорожают, то все равно это время ими надо управлять. Но не дело банка заниматься производством. Поэтому, как правило, кредиторы все-таки выходят на реструктуризацию задолженности. Им самим важно поддержать нормальных клиентов, понимая, что одновременно эти клиенты-заемщики поддерживают и банк.

Автопром не только «Жигули»
     РГ : Большой блок в антикризисной программе касается автопрома. Его надо спасать, потому что в отрасли работает так много людей? Но востребованы ли при этом российские машины?
     Христенко : В автопроме действительно занято много людей. Примерно полтора миллиона человек работают на производстве автомобилей и комплектующих для них, а также на непосредственно обслуживающих отрасль на смежных предприятиях. С учетом членов их семей, завязанных на автопром химиков, металлургов, других отраслей, количество людей, зависящих от состояния отрасли, возрастает в несколько раз.
     Именно поэтому ни в одной стране мира, где существует автомобильная промышленность, не удалось избежать темы ее поддержки. И здесь интересы понятны. Но они есть и когда мы говорим о российских автомобилях. На них приходится почти половина рынка продаж новых машин. При существующей жесткой конкуренции это неплохой показатель. Так что качество автопрома потребитель оценил рублем. Еще один любопытный пример. В феврале этого года в Европе было продано более 8 тысяч машин «Лада Калина», произведенных на АвтоВАЗе. Все рассчитывали выйти на этот уровень только по итогам 2009 года. Такие продажи в сегодняшней ситуации – почти нереальная история, ведь спрос на машины упал везде.
     Так что якобы невостребованность, неконкурентоспособность российских автомобилей – миф. Правда, при этом, говоря об отечественных машинах, я имею в виду не только традиционные российские модели, но и так называемые российские иномарки.

     РГ : Предприятия, работающие в режиме промсборки, могут рассчитывать на такую же поддержку, как АвтоВАЗ?
     Христенко : Конечно. У нас на сегодняшний день подписано 25 инвестиционных соглашений по режиму промсборки практически со всеми ведущими мировыми производителями. Среди марок, производство которых сегодня ведется в России – «Тойота», «Форд», «Фольксваген», «Шкода», «Рено», «Фиат», «Саньонг», «Киа» и другие, – все основные мировые бренды. Инвесторы уже вошли в режим выполнения соглашений, начали разворачивать программы по локализации производства в России узлов и агрегатов. Они вложили в производство около 5 миллиардов долларов, на этих заводах работают наши граждане. И поэтому они могут рассчитывать на такую же поддержку, как АвтоВАЗ, ГАЗ, КАМАЗ, «Соллерс».

     РГ : Однако некоторые предприятия жалуются, что их машины не попали в список авто, на покупку которых граждане смогут взять льготные кредиты в банках. Его готовило ваше министерство. Вот и Федеральная антимонопольная служба говорит, что этим вы нарушаете конкуренцию на рынке.
     Христенко : Речь идет о предприятиях, которые работают в совершенно другом режиме, – калининградский «Автотор» и Таганрогский автозавод. У них нет подписанных инвестсоглашений, обязательств по локализации производства. Это уже не российский автопром. А если говорить про «Автотор», то в основе своей это крупноузловая сборка иностранных машин, производимая по заказу дистрибьюторских центров. По сути это промежуточная контора между иностранными заказчиками и их же центрами продажи. С Таганрогом все немного сложнее, но сути это не меняет – они не берут на себя обязательства, как все остальные промсборщики. Именно поэтому они не попали в список минпромторга.

     РГ : Когда льготное автокредитование граждан заработает в полную силу и какой будет схема получения кредитов?
     Христенко : Постановление правительства уже подписано, опубликовано. Работа началась.
     А схема достаточно простая. Покупатель, как обычно, обращается в дилерский центр. Там должна быть вся информация о том, какой банк может предоставить льготный кредит и где находится его ближайшее отделение. В идеале в дилерском центре должен присутствовать представитель банка, работающего в этой схеме. Пока их три – Сбербанк, Банк ВТБ24 и Россельхозбанк. И если вы выбрали автомобиль, цена которого, как и предусмотрено постановлением, не более 350 тысяч рублей и он входит в утвержденный перечень, то между банком, дилером и покупателем подписывается соглашение. Первоначальный взнос покупателя должен составлять не менее 30 процентов. Государство берет на себя оплату части процентов по кредиту, равной двум третям ставки рефинансирования ЦБ. Сегодня она составляет 13 процентов. Соответственно, мы берем на себя примерно 8,7 процента ставки кредита. Ровно на столько это и будет дешевле для граждан. Причем им сразу же будет предъявляться к оплате меньшая сумма. Перечислять деньги банку с министерского счета мы будем раз в месяц. А сам кредит выдается на срок до трех лет.

     РГ : Какие-то ограничения будут? Скажем, у меня уже есть автомобиль, а я иду покупать второй.
     Христенко : Если вы кредитоспособны и готовы платить, никаких ограничений быть не может.

     РГ : Не боитесь чересчур большого интереса к программе и что заложенных государством 2 миллиардов рублей не хватит?
     Христенко : Нет, не боюсь. У нас запланированы средства, чтобы в 2009 году пропустить через эту схему почти 150 тысяч автомобилей. Это хорошая заявка, даже если брать докризисный период. Спрос окажется больше – будем рады обратиться за дополнительными средствами.
     До кризиса 40 процентов продаж на рынке легковых автомашин приходилось на автокредит. Сейчас он превратился в ноль, спрос сжался. Мы надеемся, что льготное кредитование вновь разогреет рынок.

     РГ : Принято решение о бесплатной перевозке российских автомобилей на Дальний Восток. Их там ждут? Есть расчеты, сколько машин нужно перевезти, чтобы все распродать?
     Христенко : Ежегодно в Дальневосточном федеральном округе ставится на учет около 90 тысяч легковых машин. Рынок там, к сожалению, с точки зрения автопрома, в общем-то, невелик.
     Но страсти, вспыхнувшие на Дальнем Востоке после повышения пошлин на подержанные иномарки, были связаны вовсе не с потребностями жителей в автомобилях. В прошлом году в Россию было ввезено 753 тысячи легковых подержанных автомашин. Объем, сопоставимый с производством предприятия такого масштаба, как АвтоВАЗ. И значительная часть этого потока ввозилась через Дальний Восток либо западные рубежи. Там существует колоссальный дилерский бизнес. И зачастую он серый, имеющий дело с большим наличным оборотом, фантастически коррумпированный. Знаете, как у Карла Маркса: нет такого преступления, на которое не пошел бы капиталист, если это сулит 300 процентов прибыли. И нет того места, которое нельзя, что называется, накормить деньгами и организовать все что угодно – от публичных мероприятий до любого медийного сопровождения. Я это называю профсоюзом контрабандистов. Многие говорят, что они были завязаны на сервис, обслуживание ввозимых машин. Но купленные машины никто не выводит из эксплуатации – пожалуйста, занимайтесь сервисом.
     Кстати, сейчас в качестве мер поддержки автопрома правительства Японии, западноевропейских стран придумывают любые способы, чтобы стимулировать омоложение автопарка, приобретение новых машин. Они, надо сказать, действуют весьма успешно. А весь старый парк частично идет на металлолом, частично – к нам. Потому что там за утилизацию машин надо платить, а тут, у нас в России, можно еще и зарабатывать. И наше государство пытается не допустить того, чтобы российский большой и емкий рынок стал всемирной помойкой, на которую свозят автомобильный хлам. По большому счету меры по повышению пошлин на подержанные иномарки надо было вводить гораздо раньше.
     Кроме того, мы намерены способствовать тому, чтобы во Владивостоке организовать финальную сборку японских, корейских и европейских автомобилей. Сейчас «Соллерс» завершает подготовку этого проекта, а правительство окажет поддержку в его реализации.

     РГ : То есть инвесторы, несмотря на кризис, не отказываются от своих планов?
     Христенко : Проекты никто не сворачивает. Во-первых, это дорого. Во-вторых, российский рынок все равно остается емким, интересным, и инвесторы понимают, что он рано или поздно восстановится.

     РГ : Какие еще меры поддержки автопрома будут приняты?
     Христенко : Следующий большой блок – поддержка спроса на так называемые коммерческие автомобили – фургоны, грузовики, автобусный парк и так далее. В этом сегменте мы наращиваем госзаказ, чтобы ведомства и регионы могли купить российскую автотехнику для учреждений медицины, образования, милиции, пассажирских перевозок и дорожно-строительных подразделений. На эти цели в федеральном бюджете заложено 32,5 миллиарда рублей: 12,5 миллиарда рублей – дополнительные средства федеральным ведомствам, 20 миллиардов – на поддержку программы по муниципальному транспорту. Еще 10 миллиардов рублей должны добавить регионы.
     Вторая часть программы по поддержке коммерческих автомашин – восстановление лизинговых схем. Как и в случае с легковыми автомобилями, государство берет на себя субсидирование ставки по кредитам для лизингополучателей. Планируется, что за счет такого механизма будет продано автомашин на 21 миллиард рублей.
     Третья позиция – восстановление кредитных взаимоотношений между производителями и банками. Здесь будет использован такой инструмент, как выдача госгарантий по кредитам. Мы уже рассмотрели заявки по госгарантиям для АвтоВАЗа, КАМАЗа, «Соллерса» и предприятий Группы ГАЗ. Две из них – КАМАЗу и «Соллерсу» – были одобрены. Суммарный объем кредитов, необходимых этим четырем компаниям, примерно 60 миллиардов рублей. Государство готово выдать гарантии на 50 процентов от суммы кредита. Кстати, госгарантии по кредитам предусмотрены и для других отраслей экономики.

Бизнесу на жизнь
     РГ : Кроме госгарантий чем еще планируете поддержать российскую промышленность?
     Христенко : После обсуждения ситуации по автопрому мы поняли, что госгарантиями не обойтись. И предусмотрели в антикризисном плане еще одну меру – субсидирование процентных ставок по кредитам на текущую деятельность предприятий. До сих пор такой механизм был заложен только для кредитов, взятых на модернизацию и развитие. Но сегодня у предприятий проблемы не только со средствами на обновление производства, денег катастрофически не хватает, что называется, на повседневные нужды.
     В оборонно-промышленном комплексе мы такой механизм уже реализуем. Теперь надо охватить гражданские предприятия. И речь идет не только об автопроме, но и о других секторах экономики.

     РГ : И как эта схема будет работать? Отдельно от предоставления госгарантий по кредитам?
     Христенко : Одновременно. Предприятие договаривается с банком о кредите на текущую деятельность, допустим, на 10 миллиардов рублей на 2-3 года. Банк получает государственную гарантию на половину этой суммы. Но «цена» кредита все равно остается высокой, например 18,5 процента годовых. От 10 миллиардов набежит почти 2 миллиарда рублей в год. Предприятие по идее должно поднять цену на свою продукцию, чтобы «отбить» этот процент и вернуть кредит. Но тут появляется риск, что товар не будет продан. Зачем тогда вообще брать деньги?
     Вот такой гордиев узел получается. Разрубить его как раз и поможет государственное субсидирование процентных ставок. И, конечно, такая поддержка будет оказана не всем, а только тем, кто может доказать, что оправдает вложения. В первую очередь она предусмотрена для системообразующих предприятий. Но в любом случае сначала они должны самостоятельно принять меры для своего спасения, задействовать все ресурсы, и только потом, если ситуация не выправится, подключится государство.

     РГ : Сколько денег на это планируется выделить?
     Христенко : Как только будут приняты скорректированный бюджет на 2009 год и антикризисная программа, я смогу назвать конкретную сумму. Но понятно, что она не будет рассчитана на все без исключения системообразующие предприятия.

     РГ : А как же остальные? Обанкротятся?
     Христенко : Мы будем всячески помогать им удержаться на плаву. Однако финансовые возможности государства тоже не безграничны. Так что банкротства не исключены. Но это не значит, что предприятия закроют и распродадут «с молотка».
     Банкротство начинается с достаточно мягкой процедуры – введения внешнего управления и контроля за ситуацией. Это означает как минимум один плюс: замораживаются все взаимоотношения с кредиторами, которым предприятие задолжало. У него начинается новая история – поиск пути, как реструктуризировать накопленные долги и восстановить свой бизнес. Это не так уж и плохо. К тому же я не думаю, что среди системообразующих предприятий будет много банкротов. Никто в этом не заинтересован.

Нажать на точки роста
     РГ : Одна из ключевых антикризисных мер поддержки российской промышленности – стимулирование внутреннего спроса. Как здесь будет действовать ваше министерство?
     Христенко : Все, что государство делает в рамках своих программ по поддержке доходов граждан, является ключевым для стимулирования спроса. Наша задача – заместить часть импортных товаров на внутреннем рынке отечественными. Тем более что ослабление рубля существенно повышает шансы добиться успеха в этом деле. Но, чтобы воспользоваться таким шансом, времени у нас не так у ж много, может быть, год.
     Мы уже наметили сегменты, где будут развернуты программы по импортозамещению. Например, сегодня 80 процентов рынка лекарств – это импорт. Сейчас с министерством здравоохранения и социального развития мы заканчиваем работу над программой импортозамещения в фармацевтической отрасли. Проанализировали все закупки, которые были у регионов в третьем-четвертом квартале прошлого года и проходящие по линии федерального бюджета. Цифры сами по себе колоссальные, потому что половина всего объема импортных лекарств, которые приобретаются в России, покупается за счет федерального и региональных бюджетов. В прошлом году объем этого рынка составил 460 миллиардов рублей. Соответственно, 230 миллиардов – это бюджетные деньги. А появляющиеся российские аналоги лекарственных средств не имели успеха в конкурсах, которые проводили по госзакупкам. Думаю, в этом году нам удастся переломить ситуацию, по крайней мере по бюджетным закупкам. Тем более что российские препараты обойдутся на 30 процентов дешевле, чем импортные. У нас теперь есть понимание, какая номенклатура нужна регионам, какие предприятия смогут ее обеспечить. Мы уже провели предварительную работу с 18 крупными российскими производителями.

     РГ : И они готовы ответить на такой спрос качественной продукцией?
     Христенко : Наши производители работают в жесточайших условиях конкуренции с импортом. Они понимают, что сейчас у них появляется шанс и его нельзя упустить. У многих предприятий уже создана неплохая база, они перешли на европейские стандарты по производству. По масштабам эти предприятия пока не могут тягаться с мировыми гигантами, но по качеству это уже западный уровень.

     РГ : В других странах во время кризиса цены, по крайней мере на товары повседневного спроса, падают. А в России растут. Почему?
     Христенко : Во-первых, у нас нет такой конкуренции, как на Западе. Возьмем, например, молоко и хлеб. В большинстве стран мира булки не выпекают на гигантских заводах, напоминающих металлургические. Это дело в основном малого бизнеса, поскольку хлеб не продукт, который долго лежит, он должен быть горячим и продаваться с пылу с жару. А у нас на этом рынке доминируют крупные предприятия, как, впрочем, и на молочном. Пять компаний контролируют 55 процентов российского рынка молока. А молоко – не автомобиль, его на складе не подержишь. Это вообще региональный продукт – смешно возить молоко из Питера во Владивосток. Но здесь быстро ситуацию не изменишь.
     К тому же не забывайте, что более 40 процентов продовольственного рынка России тоже приходится на импорт. А курс доллара и евро, за которые он покупается, вырос. Цены на импорт ные товары тянут за собой цены на российские. Ведь они не все в полной мере отечественные, поскольку производятся с использованием импортного сырья.
     У нас вообще очень особенная в этом смысле ситуация. На внутреннем потребительском рынке мы зависим от импорта, причем практически по всей номенклатуре, а на внешнем – от экспорта узкого круга сырьевых товаров (нефть, газ, цветные и черные металлы).

     РГ : Но торговля-то у нас своя, отечественная. Однако и она вносит лепту в повышение цен.
     Христенко : Это тоже результат отсутствия широкой конкуренции. У нас количество торговых площадей и полок в магазинах в разы меньше, чем в любой развитой стране. Наша торговля не борется за производителя, ее интересует только покупатель. Но и здесь у человека нет большого выбора – магазинов-то не так уж и много. Таким образом, поле для конкуренции сжато сразу с двух сторон. Надо расширять конкурентную среду, создавать условия для увеличения торговых площадей.

     РГ : Может быть, для начала, хотя бы на время кризиса, ограничить аппетиты торговли? Пусть она поделится своей прибылью.
     Христенко : Да нет никакой сверхприбыли. Мы только что подвели итоги по прибыли и убыткам по всей российской экономике в четвертом квартале 2008 года. 442 миллиарда рублей в минусе. Самые колоссальные убытки – в оптовой торговле (384,8 миллиарда рублей) и обрабатывающей промышлености (115, 8 миллиарда рублей). В розничной торговле финансовый результат пока положительный, но даже в самом горячем декабре он упал в три раза. Так что не надо делать из торговли врага.

     РГ : А что надо делать? Смириться с высокими ценами как с неизбежностью?
     Христенко : Мы не успели перестроить структуру российской экономики, чтобы она была более эффективной, конкурентоспособной, самодостаточной и соответствовала внутреннему рынку. К этому мы только приступили, разработав и приняв стратегии развития для 15 важнейших отраслей. Они начали реализовываться. Несмотря на кризис, цели, поставленные в этих документах, по-прежнему актуальны. И сейчас надо приложить все усилия, чтобы выйти из него с минимальными потерями, использовав те шансы, которые этот кризис нам предоставляет. Необходимо стимулировать те точки роста, которые помогут нам в посткризисный период идти вперед, развиваться и модернизировать структуру экономики.

     РГ : Вас, наверное, одолели «ходоки» от разных отраслей? И каждый лоббирует свой интерес, как вы с этим справляетесь?
     Христенко : У нас есть критерии отбора для господдержки, о которых я вам уже говорил. На их основе мы и будем принимать решения. А вот что меня действительно волнует, так это попытка внести раздрай между отраслями.
     Сельхозпроизводители утверждают, что источник всех их бед – торговля, металлурги на угольщиков вину переносят, авиаперевозчики – на авиастроителей. И пошло-поехало. Каждый пытается создать образ врага. Ничего, кроме беды, это не несет. Я стараюсь гасить такие настроения. На мой взгляд, это самое опасное, что сейчас происходит. Только вместе, всем миром, мы сможем достойно выйти из кризиса и не растерять шансы для дальнейшего развития.

     Когда слушаешь прогнозы представителей экономических властей, читаешь их планы, складывается впечатление, что предпринимаются только мудрые и продуманные шаги. Что успех почти достигнут, дно экономического спада нащупано, то, что не удается незадачливым американцам или европейцам, мы уже сделали. И вот-вот поймаем «птицу счастья» за хвост.
     Но глянешь после этого на российскую статистику – и возникает ощущение какой-то другой страны. Реальность бесконечно далека от слов... Если же вспомнить, что говорилось властями раньше и что произошло на деле, возникает полный диссонанс.
     Уже стало привычным пенять на принятый закон о бюджете на 2009 год. Но все-таки задумаемся – основной финансовый закон страны подписан 24 ноября 2008 года. Средняя цена нефти в нем спрогнозирована в $95 за баррель при факте в $55 на середину ноября. Курс доллара – 24,7 рубля за доллар при факте 27,6. Заложено ускорение темпов роста ВВП по отношению к принятому в расчетах бюджета-2008 год назад. Рост почти 7%.
     Хорошо, это можно списать на длительность бюджетного процесса (вносился бюджет в августе, а разрабатывался еще весной – летом 2008 года). Но ведь
     когда президент подписывал бюджет, его нереальность была вполне очевидна.
     Ладно, проверку реальностью бюджет не прошел: не успели высохнуть чернила, заговорили о его корректировке. И вот готов новый прогноз, новый бюджет и программа антикризисных мер. Все такое свеженькое, сегодняшнее. И что мы там видим? Какая реалистичность! Спрогнозирован спад ВВП и промышленности, цены на нефть в $41за баррель – даже ниже, чем сейчас. Но присмотримся внимательнее, сравним с фактом по январю – февралю этого года:
     – прогноз по спаду ВВП в 2,2%, факт – спад уже 8%;
     – прогноз по спаду промышленности – 7,4%, факт – уже 15%;
     – прогноз по безработице – 6 млн человек, факт на конец февраля – уже 6,4 млн человек;
     – прибыль – вообще песня! Спрогнозирован спад на 10%. При фактическом падении в разы. Уже в декабре экономика сработала с чистым убытком в полтриллиона рублей и недополучила чистой прибыли по сравнению с декабрем предыдущего года $50 млрд за месяц.
     Конечно, новый бюджет – шаг навстречу реальности. Но шаг, принципиально запаздывающий на один-два темпа, месяца на четыре. Такой бюджет выглядел бы реалистично в ноябре 2008-го, но не сейчас.
     Может, прогнозируется достижение дна и начало экономического роста во второй половине этого года? И тут – разноголосица. С одной стороны, говорят о достижении новой макроэкономической стабильности, о достижении дна экономического спада, а с другой – что кризис продлится три года, что мировая экономика не выйдет из него раньше конца 2009-го, что Россию в ближайшем будущем ждет волна неплатежей по кредитам со стороны реального сектора. Выбирай что хочешь – не ошибешься, есть прогнозы от чиновников на любой вкус. Кроме официального прогноза. Что-нибудь да сбудется...
     Так ли безобидно это отставание от реальности? Вспомним Зигмунда Фрейда: признание проблемы – это половина успеха в ее разрешении. У нас этой половины не хватает постоянно. И кто за это расплачивается?
     Вспомним, как весь октябрь и даже ноябрь нас баюкали сказками о том, что девальвации рубля не будет и свои сбережения наш президент хранит в рублях. Потом стали говорить о том, что не будет крупной девальвации. И когда наконец рубль упал в 1,5 раза, нам стали рассказывать, какой это был мудрый, продуманный, преисполненный заботы о населении шаг. Но если это был продуманный шаг – населению сознательно лгали два месяца подряд. И ложь эта вовсе не безобидна – те, кто поверил заявлениям властей, потеряли свои деньги. Рублевые сбережения обесценились в 1,5 раза вслед за самим рублем.
     Другой пример. Странным образом из стандартной триады макроэкономической политики – экономический рост, инфляция, безработица – властям удается полностью игнорировать две составляющие и говорить только о стабильности инфляции и курса рубля. Не важно, что экономический спад уже сделал два витка – в ноябре обрабатывающая промышленность упала на 15%, в январе – на 24% и на подходе третий виток. Не важно, что безработица продолжает расти и в декабре, и в феврале, когда вроде бы спад несколько смягчается. Не важно, что именно в феврале впервые начало сокращаться потребление населения. Не важно, что
     третий виток спада может стать ключевым, так как будет спровоцирован не только жесткой денежной политикой (высокие процентные ставки и количественные ограничения на кредитование), но и падением конечного спроса населения. Спад перейдет в новое качество, будет запущена спираль: падение спроса – падение производства – вновь падение спроса и т. д.
     Все это не важно, главное – мы держим рубль. И исходящая из этого императива макроэкономической стабильности жесткая денежная политика.
     Кто будет расплачиваться за игнорирование промышленного спада экономическими властями? Новые безработные и люди с упавшей зарплатой при продолжающейся инфляции. Бюджетники, индексация зарплат которых вроде бы вообще не предусмотрена. Банкроты-предприятия. Сотни мелких и средних банков. Но опять-таки не власть...
     А чем власти заняты непосредственно сейчас? Составляют прогнозы, устаревшие уже в момент их появления. Повышают пенсии, которые сразу же отстают от роста цен за коммунальные услуги и лекарства. Водят «стратегические» 300 предприятий по кругам согласования, за три месяца не выделив им ни копейки помощи. Фактически национализируют промышленность через систему госбанков (Сбербанк, ВТБ, ВЭБ) и госкорпораций, устанавливают контроль чиновников за частными банками. Фантазируют о новой мировой «суперрезервной» валюте. А тем временем приближается третья волна экономического спада, растет безработица, падают доходы населения, увеличивается инфляция, предприятия сокращают инвестиции...
     Когда реальность потребует свое у власти? Когда люди с обесцененными сбережениями и упавшими доходами, люди, потерявшие работу, будут услышаны властями?
     Чтобы ответить на этот вопрос, надо понять, какие есть механизмы обратной связи у власти, чтобы слушать народ. Независимая пресса, независимая парламентская оппозиция, независимый суд, прозрачная выборная система, независимая экспертная оценка, наконец. Все парализовано или крайне ослаблено.
     Политическая система устроена таким образом, что адекватно и своевременно реагировать на кризис не может. Только с большим опозданием. А ситуация развивается очень быстро.
     И за такое устройство политической системы расплачиваться будут тоже люди. Когда их – безработных, потерявших зарплату, неспособных купить лекарства и т. д. – станет слишком много, а их терпение кончится. И они выйдут на улицы. Изменение экономической политики опять запоздает на 1-2 темпа. А реакция силовых структур может вполне быть даже опережающей – как же, они охраняют сон властителей, кто тут смеет шуметь? В результате реакция властей на ситуацию может оказаться совершенно неадекватной. Сразу вспоминается: не пугайте страуса – пол бетонный...

Глобальные кризисы – большая беда. Но России они часто приносили то, что ей никогда бы не перепало в лучшие времена

     Так сложилось, но техническое обновление России в XX веке подпитывалось кризисами, сотрясавшими остальной мир. Сам свободный товарообмен Европы с «заразной» большевистской Россией возник в связи с кризисом 1920-1921 годов. Срочно требовалось возвращение в мировой товарообмен 1/6 части суши с ее хлебом, нефтью и спросом. Итогом многоходовой интриги, затеянной Англией и Италией, стало не только возрождение торговли, от которой косвенно выиграли все, но и попустительство в передаче технологий Советской России вплоть до военных.
     Филиал немецкого авиазавода в Москве и проекты итальянских субмарин тогда добавили отечественной оборонке немало «генов»: европейская военная индустрия была мало кому нужна и с готовностью отдавалась первому встречному.
     А вот в Америке в сытые двадцатые на Советы смотрели сверху вниз. Историк автопрома Борис Шпотов отмечал, что, когда в Советской России решили строить свой автопром, все, на что соглашалась компания General motors, – это лицензия на 11 тысяч «Шевроле» в год. Комиссия Ford motor в 1926 году нашла идею строить в СССР завод на правах концессии бесперспективной – ведомственные войны, монополизм, валютный контроль и буйство халтуры.
     Но стоило Форду промахнуться с модельным рядом в конце двадцатых, и в следующие десять лет он фактически скопировал для России целую отрасль экономики. А
     24 октября 1929 года рухнула нью-йоркская биржа, положив начало Великой депрессии, и вскоре уже десятки отраслевых баронов с готовностью клонировали свои предприятия Советам.
     В 1930 году бюро Альберта Кана стало главным консультантом советского правительства по промышленному строительству. Кан изобрел метод конвейерно-поточного производства проектной документации, позволявший делать почти любой проект в считанные недели, а возводить завод – за месяцы. Изучавшие вопрос исследователи Дмитрий Хмельницкий и Марк Меерович полагают, что на заимствовании таких методов и оказалась выстроена вся государственная система массового проектирования, долгие годы существовавшая как бы автономно.

Фирменный ген.
     Кстати, по их данным, под невинной вывеской «Госпроектстрой» филиал фирмы Кана в кризисные 1929-1932 годы спроектировал свыше 500 (!) объектов, включая тракторные заводы в Челябинске и Харькове, кузнечные цеха в Днепропетровске, Нижнем Тагиле, Сталинграде; станкостроительные заводы в Калуге, Новосибирске, сталелитейные и прокатные станы в Кузнецке, Магнитогорске, Сормово. И каждый из этих гигантов кто-то оснащал – происходил головокружительный оборот технологий, оборудования и имен. Из последних достаточно вспомнить американского инженера Джона Кристи: он продал Москве танки, составившие базу для советских разработок, включая Т-34.
     Пропустили бы все это в таких масштабах и так повсеместно, если бы не кризис? Вряд ли. Причем
     «засветились» факты передачи того, что не спрятать, что «отрывали от сердца» – в области авиа– и кораблестроения, автопрома, архитектуры… Много меньше написано про такие «мелочи», как сплавы, станки, лифты, системы отопления и кондиционирования, бассейны и т. д.

Про лицензии, патенты, опытные образцы.
     Кстати, по той же логике развивались отношения с Германией. Стоило кризису начала 20-х отступить, и желание делиться запретными технологиями у немцев резко пошло на убыль. Оставались выгоды торговли, совместных испытаний и тренингов. Но стоило депрессии накрыть страну в 1930 году… Авиаконструктор Александр Яковлев вспоминал, что его немецкий коллега Эрнст Хейнкель при встрече запел «Стеньку Разина» и признался в любви к русским. Как выяснилось, в депрессию фирму Хейнкеля спас заказ на планеры и катапульты, который принесли строгие и странные люди в сапогах, позже нервно вникавшие в процесс работ.
     В октябре 1930 года в Москву прибыл бывший главный архитектор Франкфурта Эрнст Май и приступил к проектированию соцгородов, применяя привычную строчную застройку. Любопытно, что многие ее черты (например, дом торцом к трассе) стали фирменными в советских городах. Забавно, но именно к инициативам Мая относят и воплощенную позже идею раздачи горожанам участков под садоводство – легендарных «шести соток», сформировавших образ жизни нескольких поколений наших людей.
     Маршал Николай Воронов вспоминал, что и в Италии в начале 30-х русскую военную миссию буквально осаждали экспортеры. Как известно, удалось приобрести проекты крейсеров, быстроходных катеров, гидросамолетов. К слову, последний крупный военный корабль ушел на черноморский флот с итальянских верфей аж весной 1939 года.
     Кризисы меняли сознание специалистов и бизнесменов. С нами начинали сотрудничать те, кто в здравом уме никогда бы не связался с Россией.
     Позже эти связи сохранялись при других обстоятельствах – так, традиция особых отношений с капиталом и истеблишментом Италии жива и до сих пор.
     На самом деле впрыск новейших технологий «зажигал» техническую культуру и питал таланты, и без того существовавшие в стране, что давало неожиданно яркий результат в удивительно короткие для Запада сроки. Вряд ли Форд ожидал, что его сделка на тридцать лет фактически исключит 1/6 часть суши из мирового автоэкспорта (на версиях двигателя тридцатых годов «Волги» проездили до 90-х). А может быть, им было все равно? Не будь этих сделок, будущее для многих фирм могло вообще не наступить.
     Во всяком случае, с наступлением структурного кризиса 70-х годов те же США начали торговать заповедными отраслями как ни в чем не бывало. К тому времени относится продажа Советскому Союзу завода и технологий по производству дизельных двигателей – ключевого элемента в индустрии тяжелых грузовиков. Скандал был в том, что дизели идеально подходили для военных целей и, конечно, были для них применены. Мало того, начался экспорт экипированной ими техники. Для сравнения: попытка купить у японцев в сытые 80-е высокоточные станки вызывала истерику. К кризисным 70-м, по слухам, относится и попытка англичан продать Москве двигатели для аэробусов – якобы помешали янки, сами имевшие виды на русский рынок. Очень похоже на правду: в неласковые для Англии послевоенные годы Лондон уже продал Москве реактивные двигатели. Так или иначе,
     опыт трех кризисов XX века (даже не считая двух войн) показывает, что в роковые минуты России дают подержать не только отвертку, но и всю технологическую цепочку.
     Можно ли провернуть на сегодняшней конъюнктуре приобретение действительно системообразующих технологий, оборудования и людей, как это удавалось прежде, и какой ценой – скорее, вопрос для обсуждения.
     В мире бушует новый кризис, и за всеми благами девальвации для развития экспорта и замещения импорта обнаружилось, что производственные мощности в стране в отличие от 1998 года в основном загружены (на конец года фигурировала цифра в 80%). Расти особо нечему и не с чего, нужен какой-то материальный потенциал, причем желательно быстрей. С другой стороны, западной индустрии предстоит очередное «перевооружение», направления которого далеко не ясны. Вероятно, когда Западу надоест реанимировать своих промышленных покойников, на нас выйдут с эпохальными предложениями. Прошлогодняя попытка сбыть русским отделение Hummer тому порука. И обсуждать – брать, не брать и что брать – нужно начинать сейчас.
     Оскар Уайльд предупреждал, что «воровство тем невыгодно…, что иной раз сам не представляешь себе, что ты украл». Увы, это относится и к честным приобретениям.
     Если говорить о ноу-хау, то в России не раз оседал и прошлогодний снег, в котором увязали на десятилетия.
     Да и страна к обновлению, так сказать, «готова», все на местах: ведомственные войны, монополизм, буйство халтуры и, конечно, коррупция – куда ж без нее.
     А с другой стороны, такая конъюнктура бывает раз в полвека. В том, что у нас летает, ползает, ездит, стреляет, возводится, выплавляется, а иногда и экспортируется, объем приобретенных в кризисы «генов» весьма высок. И, каким будет образ жизни на десятилетия, возможно, решается именно сейчас.

     Этот документ умещается на полутора страницах формата A4; в нем не упоминается ни доллар, ни США. Тем не менее, этот текст, опубликованный в прошлый понедельник председателем Центрального банка Китая Чжоу Сяочуанем и озаглавленный «Реформа международной валютной системы», положит начало новой эпохе. Его появление стало одним из наиболее комментируемых событий.
     В первую очередь оно показало, что Пекин без стеснения играет мускулами и затрагивает при этом самые животрепещущие политические проблемы. В документе содержится конкретное предложение: оно состоит в том, чтобы в долгосрочной перспективе заменить доллар в качестве мировой резервной валюты на резервную валюту, существующую в рамках Международного валютного фонда (МВФ).
     На следующий же день Россия поддержала идею о создании новой мировой резервной валюты. В США реакция была неоднозначной. Президент Барак Обама, глава Федеральной резервной системы США Бен Бернанке (Ben Bernanke) и министр финансов Тимоти Гайтнер (Timothy Geithner) отвергли предложенную Китаем идею и, как водится, подтвердили, что доллар по-прежнему силен – но только после того, как Тим Гайтнер объявил, что он «достаточно открыт» для предложений Чжоу Сяочуаня. Эти слова привели к кратковременному падению американской валюты.
     По сути, китайский Центральный банк представил миру беспощадный анализ. Теоретически, напоминается в документе, мировая резервная валюта должна быть стабильной, ее эмиссия должна осуществляться по ясным правилам; предложение должно быть гибким и быстро приспосабливаться к колебаниям мирового спроса; наконец, это приспосабливание не должно зависеть от интересов того или иного государства.
     Доллар же не удовлетворяет ни одному из этих условий. Государство, выпускающее мировую резервную валюту, становится заложником противоречивых целей, подчеркивает Чжоу Сяочуань. Если оно будет удовлетворять растущий спрос мировой экономики на денежные средства, оно потеряет контроль над инфляцией внутри страны; в противоположной ситуации, стимулируя внутренний спрос, оно наводнит мировые рынки нежелательными денежными средствами. Одним словом, оно не может одновременно решать задачи на национальном уровне и выполнять свои международные функции.
     После провала Бреттон-Вудской системы в 1971 году частота и интенсивность финансовых кризисов постоянно росли. Цена, которую пришлось платить за систему плавающих курсов валют, привязанных к доллару, растет, не переставая, и не только для государств-«клиентов», но и для самого государства-эмитента, продолжает председатель Центрального банка Китая.
     При этом он поет дифирамбы Джону Мейнарду Кейнсу (John Maynard Keynes), который, защищая в Бреттон-Вудсе интересы Великобритании, выступал за создание сильного МВФ и введение международной валюты «банкор». К сожалению для Кейнса, победил план его американского визави Гарри Декстера Уайта (Harry Dexter White), который предусматривал ограничение роли МВФ. «Возможно, подход Кейнса был более визионерским», – говорит Чжоу Сяочуань. Он, со своей стороны, подчеркивает, что для внедрения в жизнь его идеи необходима инициативность и смелость.
     В частности, он предлагает расширить механизм «специальных прав заимствования» (СПЗ), введенных МВФ в 1969 году, что, с учетом произошедших с тех пор изменений, предусматривало бы пересмотр квот для стран-членов. Китай в настоящее время имеет в МВФ 3% голосов, то есть немного больше, чем группа стран, возглавляемая Швейцарией.
     Смелость действительно понадобится для того, чтобы начать работу в этом направлении. Стоит только сравнить нынешние ресурсы МВФ (328 миллиардов долларов) и 6900 миллиардов международных валютных резервов, две трети из которых выражены в долларах. Тот же Китай в 2008 году на 46% увеличил свои авуары в американских казначейских облигациях, доведя их общую стоимость до 740 миллиардов долларов.
     «Если они держат все эти доллары, то потому, что они действительно хотели их купить, – напоминает бывший председатель Федеральной резервной системы США Пол Волкер (Paul Volcker). – А если они их не продали, то потому, что не хотели, чтобы их валюта дорожала».
     Ветеран Федеральной резервной системы совершенно прав: Китай, который на сто процентов контролирует курс своей валюты, должен сделать ее конвертируемой, чтобы она смогла войти в мировую валютную корзину. Это было бы маленькой революцией, о которой вскользь упомянул Чжоу Сяочуань. Тем не менее, Китай начинает нервничать по поводу своих американских авуаров. Скупка Китаем казначейских облигаций – не столько ее сознанный выбор, сколько результат того, что он отказывается от покупки акций и облигаций полугосударственных агентств, на которых он в течение двух последних лет уже потерял колоссальные суммы денег.
     Любая реформа валютной системы натолкнется на громадное сопротивление. Благодаря этой системе США легко берут кредиты и выплачивают их в своей национальной валюте. Они должны «яростно» защищать это свое преимущество, рекомендует Wall Street Journal. Что же касается мелких и средних государств, то они будут упорно отстаивать свои квоты по голосам в МВФ...
     ... Если только реформа будет осуществляться в столь жесткой форме. Но возможно, этого не произойдет. Экономист Брэд Сетсер (Brad Setser) из Американского совета по международным отношениям считает, что будет происходить поэтапный процесс, включающий создание азиатской валютной системы – подобно тому, как это происходило в Европе, – которое может сопровождаться постепенным расширением механизма СПЗ.
     Соединенные Штаты, по-видимому, не имеют ничего против подобного развития событий. Последний кризис стал шоком для всего мира. Он напомнил американцам, что роль «главного казначея» планеты налагает также и определенную ответственность, которую США не захотели понести. Теперь вексель предъявлен к уплате, и кредиторы от своего не отступят. Реформа займет определенное время; она будет лишь мимоходом упомянута на предстоящем саммите «Большой двадцатки». Но сигнал к началу был дан.

     Удельная – сонный городок, лежащий к юго-востоку от Москвы. На его грязных улицах стоят выкрашенные в яркие цвета деревянные дома. За мостом через замерзшую речушку – большое кирпичное здание, которое кажется несколько чужеродным своему окружению. Внутри – сотни рядов банок, источающих неприятный запах. В них держат Hirudo medicinalis, то есть медицинских пиявок. Но мало у кого из местных жителей лицезрение такого количества кольчатых червей вызывает отторжение. Пиявки в Удельной – процветающая отрасль, светлое пятно на фоне российской экономики, переживающей период спада.
     Россия разводит в 10 раз больше пиявок, чем весь остальной мир. Большая их часть выращивается в Международном центре медицинской пиявки в Удельной. Это учреждение, существующее с 1937 г., производит 3 миллиона пиявок в год. Сегодня оно пользуется всемирным ростом популярности пиявочной терапии, известной также под названием гирудотерапии. В прошлом году об очищающем эффекте пиявки говорила Деми Мур; Национальная служба здравоохранения Великобритании ежегодно закупает 50 000 кровососов; американское Управление по контролю за продуктами и лекарствами в 2004 г. одобрило гирудотерапию, поскольку она оказалась эффективной при лечении пациентов с пересаженной кожей.
     Сегодня центр продает пиявок специалистам по пластической хирургии, которые кладут их на раны для предотвращения рубцевания, дантистам, которые прикладывают их к деснам для остановки кровотечения, и даже гинекологам, которые используют их для лечения болезней, передающихся половым путем (да-да, именно так, как вы подумали). Ротовое отверстие пиявки богато антикоагулянтом, который позволяет этому существу непрерывно поглощать кровь, но при этом доставляет в район раны вещество, снижающее ее свертываемость более эффективно, чем укол. Впрочем, по своему применению пиявка во многом напоминает шприц. После использования пиявку уничтожают. 'Это как одноразовый шприц, повторное использование пиявки – плохая санитарная практика', – говорит Геннадий Никонов, директор Центра пиявки.
     Пиявки продаются примерно по сто рублей штука, а в Удельной их можно купить оптом за полцены. Большинство россиян не считает медицинских пиявок ни экзотическими, ни примитивными. При советской власти пиявок для терапевтических нужд можно было купить в любой аптеке. 'Каждая аптека была обязана постоянно иметь в запасе 25 пиявок', – говорит Никонов, работающий в центре уже 19 лет. Он очень горд тем, что сегодня весь мир вынужден догонять Россию.
     Однако миловидными пиявок не назовешь. Кроме того, они довольно неприятно пахнут. Амбре, стоящее в лаборатории Центра, можно описать как запах тухлого мяса в грязном туалете. Этот запах чувствуется издалека, и становится практически невыносимым, когда приближаешься к банкам с пиявками, переливающихся всеми оттенками красного и желтого в зависимости от того, когда их кормили последний раз. 'Мочеиспускание у пиявок идет трое суток подряд после того, как их покормишь, – объясняет заведующая лабораторией Елена Титова, которая работает в Центре уже 25 лет. – Все это время нужно очень тщательно чистить банки, иначе пиявки отравятся собственными испражнениями'.
     Второй составляющей зловония является кровь. 'Мы кормим их сертифицированной бычьей кровью, – говорит Никонов. – А по праздникам угощаем телячьей'. Для Никонова, химика по образованию, выращивание пиявок – целое искусство. 'На первый взгляд, это просто банка с водой, но в ней происходят миллионы химических процессов'.
     Никонов считает, что только женщины могут отнестись к выращиванию этих существ с должной заботой, и в его лаборатории каждая сотрудница в ответе за весь цикл жизни своей партии пиявок. 'Таким образом, если что-то пойдет не так, и погибнут тысячи пиявок, то никто не сможет винить кого-то другого', – говорит Титова. По ее словам, пиявки очень привязываются к своим владельцам. Она берет отпуск на время их кормления, чтобы никто не вмешивался в жизнь ее подопечных. Перед продажей пиявку для достижения максимального эффекта нужно не кормить три месяца.
     Некоторые пиявки используются для создания косметики Никонова по уходу за лицом серии Bio Energy. Эта линия производится тут же в Центре. Самый дорогой продукт – крем, замедляющий старение кожи, – делается из высушенных новорожденных личинок и продается в розницу по 47 000 рублей за 15 грамм. Идея производства косметики появилась после краха коммунизма, когда аптеки освободили от обязательства держать пиявок. – У нас не было денег, и люди по несколько месяцев жили без зарплаты, – говорит Никонов. – Пиявок было слишком много, и мы хотели создать что-то необычное и доходное'. Как объясняет Никонов, содержащиеся в пиявках вещества, из которых делаются кремы, помогают улучшать циркуляцию кислорода, жиров и протеина в коже. Все это, по его словам, ведет к омоложению кожи.
     Крупнейшим экспортным рынком для пиявок Центра является Франция. Однако Никонов говорит, что он очень придирчив в том, что касается выбора клиентов. 'Нам не все равно, кому продавать продукцию, – говорит он. – Я знаю, что в кухне некоторых стран люди прикладывают пиявку к гусю. Ждут, пока она растолстеет на гусиной крови, а потом зажаривают ее как сосиску. Это считается деликатесом. Мне жаль пиявок. Их нельзя так использовать'.

     Накануне саммита  «большой двадцатки» (G20) вопрос о новых резервных валютах и перспективах доллара не давал покоя экспертам. В частности, появилось устойчивое мнение, что наибольшее преимущество смогут получить деньги тех стран, которые в кризисной горячке сохранили самообладание и не запустили  «печатный станок». Как, например, США, Великобритания и Япония. На этом фоне Россия оказалась в интересном положении. Станок-то мы не включили... пока, зато  «разбили копилки». Как говорится, найдите два отличия.

Кому  «печатный станок»...
     – Сейчас весь мир разделился на две части: на тех, кто, поддавшись панике кризиса, прибег к политике количественного смягчения, и на тех, кто предпочел не запускать  «печатный станок», – такие мысли, как передает РБК, за пару дней до встречи G20 высказал валютный стратег HSBC Дэвид Блум.
     Развивая свою мысль, он пришел к выводу, что валюты тех стран, где монетарные власти продемонстрировали самую высокую стрессоустойчивость, неминуемо выиграют от такого решения. В такой логике новыми  «звездочками» на финансовом небосклоне могли бы стать норвежская крона, австралийский доллар и, возможно, евро. Хотя в последнем случае шанс невелик.
     Европейский Центробанк пока еще удерживается от соблазна напечатать много хрустящих евро-бумажек и, не желая рисковать ценовой стабильностью, оказывает евро поддержку. Но ухудшающаяся ситуация, по мнению аналитиков, рано или поздно (а скорее всего уже во II квартале) вынудит ЕЦБ бодро зашагать по следам США, Японии, Великобритании, Швейцарии.

... кому деньги из  «копилки»
     Что касается России, то Центробанк кнопку  «пуск», конечно, не нажимал. Нам, развращенными сытной жизнью последних восьми лет, гораздо проще было со звоном расколотить наши  «копилки». Что мы и сделали, начав гасить пожар экономического кризиса потоком нефтяных денег из Резервного фонда. Результат в конечном итоге вышел тот же, что и у других стран, наводняющих свои экономики наличностью. По прогнозам Центробанка, в 2009 году денежная масса в России вырастет на 9-11%.
     Такой объем внезапно появившихся денег в экономике, как известно, чреват инфляционными рисками. Одно дело – если пускать эти средства на модернизацию старых и развитие новых производств, поднимать инвестиционные проекты и вообще строить экономику, совсем другое – если направить их на поддержку потребительского спроса. С первым вариантом мы уже пролетели. Раньше надо было думать. Ведь если бы в свое время, когда цены на нефть пробивали все разумные пределы, Россия начала перестраивать свою экономику и уходить с заведомо тупикового сырьевого пути, к кризису мы подошли бы совершенно другой страной. Но наше правительство предпочло нефтяные деньги сундучить.
     Теперь вот метаться уже бесполезно. Основная часть антикризисного правительственного плана рассчитана на подпирание столбиками из монет хромающих предприятий и мелкие подачки самим людям. И ведь все прекрасно понимают, что это никого не спасет. Зато предотвратит не один социальный взрыв на тех же металлургических заводах или в цехах по сборке автомобилей. А если в карманах у населения будут водиться хоть какие-нибудь деньги, которые пусть и без былого шика, но позволят существовать, то никто касками стучать не пойдет. Что, собственно, и требуется. Таким образом, у властей остается одна головная боль – удержать инфляцию. Сейчас за благо уже не выломиться за пределы коридора в 13-14%. Про однозначный уровень уже даже как-то неприлично заикаться – время упущено.

Новая валюта уже неактуальна?
     С таким бэкграундом Россия подошла к встрече  «большой двадцатки». Напомним, что предложение Кремля о переходе к новой наднациональной мировой резервной валюте, не связанной непосредственно с  «американцем», было одним из ключевых со стороны России. Но похоже, что чем ближе саммит, тем тише разговоры. На прошлой неделе не только Россия, но и Китай шумно высказывался за создание альтернатив доллару.
     В случае с Поднебесной дебаты вокруг доллара были предметом торга с Америкой – всем известно, что Китай заметно больше других государств вложился в долговые обязательства Штатов. Но, судя по заявлению посла КНР в Великобритании Фу Йинга о том, что его страна больше не призывает к непременной замене мировой резервной валюты, китайцы с США договорились. Мы тоже больше не настаиваем на этом. Во всяком случае на днях помощник президента Аркадий Дворкович заговорил о том, что общемировое обсуждение этого варианта может подождать до конца года. А то и дольше.
     – В настоящей ситуации выиграет валюта той страны, чьи монетарные власти сумеют создать большую предсказуемость для инвесторов, – убежден главный экономист инвестиционного банка  «Траст» Евгений Надоршин.
     По его словам, в случае с резервной валютой главным становится принцип надежности. То есть новый лидер должен обладать определенными чертами: в этой валюте должно быть удобно оценивать активы, проводить расчеты и хранить сбережения, при этом так, чтобы средства не испарялись по истечении полугода.
     – Пока ни одна валюта этим похвастаться не может, – считает Надоршин. – Но США имеют лучшие позиции, потому что, несмотря на очень рискованные шаги, которые предпринимают монетарные власти Америки, они очень подробно освещают свои действия.

Сценарий встречи G20 в Лондоне будет американским

     Накануне саммита «двадцатки» в Лондоне 2 апреля помощник президента Аркадий Дворкович объявил о фактическом отказе России от большинства предложений к G20. РФ уже не настаивает ни на дискуссии об энергобезопасности, ни на немедленной финансовой конференции по итогам саммита, ни на спешной реформе МВФ, ни на отказе от доллара как мировой резервной валюты в пользу расписок МВФ, ни на особой позиции стран БРИК в борьбе с финансовым кризисом. Повестка дня саммита все больше склоняется в сторону США: главной темой для G20 будут, видимо, изменения в стандартах МСФО и регулирования операций на финансовых рынках США.
     Помощник президента Аркадий Дворкович вчера на брифинге для иностранных журналистов заявил текущую российскую позицию относительно предстоящего саммита глав государств G20, который состоится в Лондоне 2 апреля. 16 марта администрация президента РФ обнародовала «предложения» Российской Федерации G20 к саммиту, после чего обсуждала их в том числе по дипломатическим каналам. 26 марта президент Дмитрий Медведев обсуждал инициативы РФ по телефону с премьер-министром Великобритании Гордоном Брауном, сегодня планировалось обсуждение его с федеральным канцлером ФРГ Ангелой Меркель, последнюю перед саммитом дискуссию на эту тему господин Медведев планировал на 1 апреля на встрече в Лондоне с президентом США Бараком Обамой. Впрочем, по вчерашнему выступлению господина Дворковича стало очевидно: энтузиазма партнеров России по G20 экстравагантные и планетарные идеи, изложенные Кремлем 16 марта, не встретили, Россия на них не настаивает и, по сути, отзывает.
     Напомним, ключевым и самым спорным предложением в списке, предложенном к саммиту Россией, была идея реформы системы мировых резервных валют (итоги Ямайской конференции 1978 года в рамках послевоенного соглашения Бреттон-Вуддса, вводившие плавающие курсы основных резервных валют к доллару США). Документ от имени России предлагал G20 обсудить переход к новой системе резервных валют, основанной на специальных правах заимствования (SDR) Международного валютного фонда (МВФ) или другой искусственной «мировой резервной валюте», не связанной непосредственно с долларом США. Вчера господин Дворкович конкретизировал эту идею, пояснив, что система, основанная на SDR, могла бы вернуть в мировую валютную систему элементы «золотого стандарта» – обеспечения золотом базовой для мира валюты, и эту инициативу готовы обсуждать РФ и Китай. При этом тема SDR должна была бы стать предметом мировой финансовой конференции по итогам саммита G20 в Лондоне – Кремль рассчитывал, что конференция могла бы быть проведена летом-осенью 2009 года в Москве.
     Однако помощник президента уже вчера до встречи господ Обамы и Медведева оговорился: финансовая конференция требует длительной подготовки, серьезной работы экспертов, обсуждения форума финансовой стабильности (создан крупнейшими странами, в основном странами ОЭСР, в 1992 году), реформы международных финансовых институтов. «Возможно, что до проведения такой конференции потребуется еще один саммит лидеров «двадцатки»»,– сказал господин Дворкович. Таким образом, содержательно на идее «мировой SDR-экономики» Россия более не настаивает: дата следующего саммита G20 не назначена, и помощник президента оптимистично предположил, что он состоится «еще до конца 2009 года». То есть «московская конференция» по глобальной реформе, если она состоится вообще, откладывается на конец 2009– начало 2010 года или навсегда.
     Примерно та же судьба ждала, исходя из слов господина Дворковича, и основной объем других предложений России к G20. Так, РФ больше не настаивает на требовании отменить итоги нынешнего раунда пересмотра квот при голосовании в МВФ. Помощник президента признал, что для реформы потребуется «три-четыре года», и теперь РФ лишь предлагает (совместно с другими странами БРИК, уточнил чиновник) увязать вопросы этой реформы и расширения фондов МВФ и Всемирного банка на сумму $0,5-1 трлн. Страны БРИК, пояснил господин Дворкович, не будут выступать с отдельным заявлением по итогам саммита G20 (Россия, по данным китайских СМИ, обсуждала в марте с КНР такую возможность): «У нас нет цели противопоставлять наши страны». Наконец, Россия больше не настаивает на расширении форума финансовой стабильности до саммита в Лондоне. Причины последнего, впрочем, прозаичны: успеть принять РФ в форум до 2 апреля уже технически невозможно, а после 2 апреля форум должен расшириться на несколько стран, включая Южную Корею и Австралию, с одновременной его реформой – будет создан единый координационный орган форума, Совет по финансовой стабильности,– которая, видимо, снизит его ценность для России. И наконец, Аркадий Дворкович констатировал: тема «энергобезопасности», обсуждение которой на саммите «двадцатки» в Лондоне лоббировала Россия, останется, скорее всего, «за пределами» интереса G20. Правда, их планируется обсудить на саммите стран G8 в Италии, но это произойдет лишь в июле 2009 года, причем пока никому в мире неизвестно, что именно будет повесткой этой встречи через три месяца.
     Таким образом, от пакета инициатив России сохранились лишь идея гармонизации макроэкономической политики правительств G20, а также создания единых стандартов регулирования финансовых рынков (так называемая программа SURF). Однако обе эти инициативы находятся в стороне от повестки дня будущего саммита – встреча глав минфинов и ЦБ стран G20 в Великобритании 13-14 марта показала, что основные страны «двадцатки» рассчитывают на реформирование уже существующих институтов мирового рынка, таких как Базельский комитет по банковскому надзору, международные организации учета, международные советы финрегуляторов, а не на создание новых наднациональных структур финансового рынка.
     Тем временем накануне саммита G20 в Лондоне все четче вырисовывается его истинная повестка – дискуссия вокруг финансовых реформ на рынке США, от создания единого надзорного органа по контролю над финансовыми рынками Соединенных Штатов до изменений в стандартах финансовой отчетности (IAS-МСФО). В частности, вчера Bloomberg сообщил о том, что Совет по стандартам финансовой отчетности США (Financial Accounting Standards Board, FASB) предложил частично ослабить действие принципа учета активов на балансах банков на основе текущих рыночных цен (mark-to-market). Окончательное обсуждение частичной отмены принципа mark-to-market, распространенного в основном в США, запланировано FASB на день саммита в Лондоне – 2 апреля. Отмена принципа, который обеспечил американским банковским структурам списания плохих активов с балансов с третьего квартала 2008 года на десятки миллиардов долларов, может резко увеличить балансовые прибыли банков США, однако снизит прозрачность отчетности этих банков до уровня европейских, японских и азиатских.
     Новый председатель американского финрегулятора SEC Мэри Шапиро уже поддержала идеи FASB, однако большинство экспертов критикуют такое ослабление принципов банковского учета. Очевидно, что эта идея с ценой вопроса не менее чем в $300-400 млрд станет одной из реальных тем для самых острых дискуссий в Лондоне. Для России, как и для Китая и для Индии, эта тема, впрочем, мало актуальна: принцип mark-to-market в финансовой отчетности в России практически не используется.

Всемирный банк просит правительство Владимира Путина поддержать бедных сограждан

     Пиар-усилия российских властей убедить население страны и весь мир в том, что они проводят социально ориентированную политику и прилагают максимум усилий, чтобы смягчить последствия кризиса для наиболее незащищенных слоев общества, не произвели должного эффекта на Всемирный банк (ВБ). Вчера эксперты банка опубликовали новый доклад, в котором отмечают, что РФ выделяется среди стран «большой двадцатки» антисоциальной политикой и рекордными темпами спада экономики. Эксперты ВБ рекомендуют правительству дополнить антикризисную программу социальным пакетом стоимостью в 1% ВВП в год, в частности увеличить в три раза детские пособия, а также повысить пособия по безработице и минимальные пенсии.
     Обновленный прогноз ВБ можно сравнить с ушатом холодной воды, вылитым за шиворот нынешнему руководству России. Мало того, что эксперты банка ожидают более значительного, чем официальные прогнозы, падения ВВП в 2009 году – на 4,5% против 2,2% по версии правительства, так они еще обнаружили, что российские власти слабо заботятся об интересах наиболее социально незащищенных слоев населения.
     И это при том, что обычно ВБ, как и другая уважаемая международная организация – МВФ, традиционно в качестве одной из антикризисных мер требует от правительств попавших в трудную экономическую ситуацию стран сокращения социальных расходов. А также при том, что в последние месяцы российские власти мобилизовали весь подотчетный им пропагандистский аппарат на убеждение граждан в том, что они не столько пытаются в условиях кризиса защищать интересы приближенных банкиров и олигархов, сколько заботятся о сохранении и развитии социального благосостояния граждан. При этом эксперты ВБ сравнили ситуацию в России с другими странами «большой двадцатки» крупнейших экономик мира, и выяснилось, что по важнейшим показателям наша страна оказалась в этой группе государств на последнем месте.
     «Мы ожидаем огромный спад внутреннего спроса и ухудшение общей экономической и социальной ситуации. При этом остается риск еще более серьезного ухудшения», – заявил вчера главный экономист ВБ по России Желько Богетич. За последние месяцы эксперты банка значительно ухудшили прогнозы для России на 2009-2010 год, поставив ее на самое худшее место в группе G20 по темпам замедления экономики. По прогнозам ВБ, Россия установит антирекорд по среднегодовым темпам падения ВВП в 2008-2010 годах. Этот показатель у нашей страны будет в пять раз хуже, чем в среднем по группе государств «большой двадцатки».
     Подавляющее большинство стран G20 снизит среднегодовые темпы роста экономики не более чем на один процентный пункт.
     Наибольшее падение – за исключением России – ожидает Аргентину, ВВП которой будет снижаться со средней скоростью 2,2% в год. Этот показатель заложен для РФ в признанном оптимистическим сценарии социально-экономического развития страны Минэкономразвития. По версии ВБ, скорость падения российского ВВП превысит 2,7%, что является аномально высоким показателем для «большой двадцатки». Аналитики ВБ считают, что даже при относительно высокой среднегодовой цене нефти Urals в 45 долл. за баррель экономика России упадет на 4,5% в 2009-м, а в 2010 году рост ВВП будет нулевым.
     Сильно расходится ВБ с правительством РФ и в прогнозах оттока капитала. По словам Желько Богетича, чистый отток капитала из России в 2009 году достигнет 170 млрд. долл. и 90-100 млрд. долл. в 2010 году. По прогнозу российского Минфина, отток капитала в 2009 году составит около 83 млрд. долл.
     Причины резкого спада российской экономики эксперты ВБ видят в снижении цен на нефть, в значительным оттоке капитала и ужесточении условий внешних займов для российских банков и корпораций. «Каждый из этих шоков оказался сильнее, чем ожидалось 2-3 месяца назад», – подчеркнул Богетич. При этом ВБ подчеркивает недиверсифицированную структуру экономики с недостаточной долей малых и средних предприятий, что ускорило спад в обрабатывающих производствах до 24,1% в январе и до 18,3% в феврале 2009 года. Спад в строительстве и на транспорте в январе-феврале составил 18,8 и 18,2% соответственно.
     Опасным следствием слишком резкого падения экономики ВБ считает рост безработицы и бедности. По прогнозу банка, безработица в РФ в 2009 году вырастет до 12% против 6,3% в 2008 году, а уровень бедности достигнет 15,5%, что на 2,8 процентного пункта выше докризисного уровня. «Социальное влияние кризиса быстро расширяется, это нельзя оставлять без внимания», – считает экономист ВБ. По мнению банка, кризис может перечеркнуть достижения последних лет по снижению уровня бедности. «По сравнению с докризисной траекторией роста, это означает, что число бедных увеличилось приблизительно на 1,1 миллиона человек в 2008 году и вырастет еще на 4,7 миллиона человек в 2009 году», – говорится в отчете ВБ.
     По словам директора ВБ по России Клауса Роланда, проект антикризисной программы правительства следует дополнить пакетом социальных мер стоимостью в 1% ВВП. При этом, по оценке ВБ, российский бюджет может позволить себе дополнительные расходы по поддержке самых бедных слоев населения. Предлагаемый России социальный пакет ВБ предусматривает повышение детских пособий на 220%, пособий по безработице – на 70% и повышение на 20% минимальных пенсий, которые фактически получают сегодня около 30% пенсионеров. «Предлагаемые социальные выплаты наверняка не попадут на валютный рынок, но поддержат внутренний спрос, что важно для выхода экономики из кризиса», – отмечает Богетич. По его словам, разумно сократить другие, менее эффективные расходы в пользу предлагаемого социального пакета, который поможет примерно 4,1 млн. человек преодолеть официальную черту бедности.
     Прямая поддержка бедных групп населения позволит стимулировать внутренний спрос, поскольку малообеспеченные граждане направят средства на приобретение отечественных, а не импортных товаров. По словам Богетича, прямые бюджетные расходы могут принести лучшие результаты, чем снижение налогов. В случае если к 1 апреля 2010 года восстановление экономики не начнется, программа поддержки населения должна быть продлена на полгода или год, полагает ВБ.
     Российские экономисты в целом согласны с выводами ВБ относительно причин аномального спада и необходимости расширения социальной части антикризисной программы правительства. «Высокие темпы спада экономики России – это прямое следствие экономической политики последних лет. В России сохраняется полная зависимость от внешних рынков капитала, зависимость от внешнего спроса на энергоносители, зависимость от импорта потребительских товаров; среди внутренних факторов характерны – монополизм, коррупция и как следствие – низкая эффективность экономики в целом. В западных странах степень диверсификации экономики достаточно высока, существует баланс внутреннего и внешнего спроса, эффективное управление, в результате чего в экономике сохраняются защитные механизмы, которые позволят сопротивляться кризису без ломки ее основ», – считает партнер компании «Интерком-Аудит» Александр Верхов. «Снижение мировых цен на сырье привело к резкому падению ВВП, при котором значительно снизилась не только экспортная выручка, но и внутренний спрос. Ситуацию усугубило сжатие мировых кредитных рынков, затруднившее доступ предприятий к финансовым ресурсам», – соглашается начальник отдела экономического анализа Евразийского банка развития Евгений Винокуров.
     «Антикризисный социальный пакет для незащищенных слоев населения – абсолютно оправданный и давно назревший шаг. Социальные последствия кризиса невозможно спрогнозировать, а выполнение государством своих прямых обязанностей снизит напряженность в обществе. Инфляционные риски, безусловно, повышаются, но они, на мой взгляд, значительно меньше, чем при накачивании банков ликвидностью из резервов и раздаче денег и госгарантий «приближенным» госкомпаниям», – отмечает Александр Верхов. Россия остается страной с колоссальным имущественным расслоением, где законодательно закреплена минимальная зарплата ниже реального прожиточного минимума. Такое положение дел, по мнению эксперта, только способствует формированию маргинальной общественной группы, не желающей работать и паразитирующей за счет государства.
     Впрочем, российские эксперты не во всем согласны с рекомендациями ВБ. «Предлагаемый ВБ социальный пакет подкреплен кейнсианской логикой борьбы с кризисом, предполагающей стимулирование внутреннего спроса. Однако ресурсы государства сегодня ограничены, и нужно искать наиболее эффективный антикризисный инструментарий. Лучше тратить деньги на создание новых рабочих мест, чем на пособия по безработице», – считает Евгений Винокуров.

Как кризис влияет на нашу походку и мировоззрение

     «И почти тотчас же из нашего кинотеатра хлынула толпа зрителей. Судя по решительным резким жестам молодых парней, там показывали приключенческий фильм». Еще в ранней юности прочитал эту фразу Камю и с тех пор часто присматриваюсь к себе и другим после сеанса: верно замечено, по поведению зрителей можно догадаться, что показывали.
     Разумеется – если кино так действует на наше поведение, то жизнь должна влиять еще сильнее. Это влияние тоже зримо проявляется в конкретных поведенческих формах. Как заметил Тынянов, люди 20-х годов с их прыгающей походкой исчезли в один момент, на очень холодной площади в декабре 1825 года.
     Тынянов оценивал походку с вековой дистанции, изнутри изменения увидеть сложнее. Уверен, однако, что во всем мире люди сейчас ходят и жестикулируют иначе, чем год назад.

Питательная среда
     Но походка и жестикуляция вторичны по отношению к образу мысли. Никогда не произносится больше глупостей, чем во времена кризисов и революций. Что косвенно доказывает единоприродность этих явлений.
     Вполне понятно, почему глупые мысли возникают в таком количестве. Мы находимся в возбужденном состоянии – все вокруг меняется с головокружительной скоростью. Куда приведут перемены, сколько продлится кризис – никто не знает, но говорить что-то либо надо, либо просто очень хочется. Кризис показал, что за последнее время с абсолютно несостоятельными прогнозами, планами, оценками хоть раз да выступили практически все: государственные мужи, нобелевские лауреаты, капитаны бизнеса, рейтинговые агентства. Поняв, что ситуация была увидена неверно, люди не становятся сдержаннее в оценках – наоборот, бросаются на поиски новых правильных подходов. Буйным цветом начинает цвести всяческая лысенковщина от экономики и политологии.
     Перефразируя и немного смягчая известное изречение, можно сказать, что первая жертва кризиса – взвешенность оценок. То, что годами жило на форумах и в блогах, лишь иногда вырываясь из сети, ныне разлилось широкой волной по самым авторитетным изданиям. (Неадекватные маргиналы встречаются в нынешние времена в самых неожиданных местах, но пока на форумах их больше, чем в редколлегиях.)

Спасительный конец
     Одна из любимых нынче тем – крах Америки. Советские пропагандисты могли только мечтать о том уровне энтузиазма, на котором эту тему сегодня обсуждают стар и млад. Только самые отъявленные западники – которым веры, конечно, нет – сомневаются в том, что крах этот наступил. В такой ситуации не кому-нибудь, а Путину пришлось поднять голос в защиту больного и доказывать, что он небезнадежен. Нельзя сказать, что премьер был хорошо услышан широкими массами энтузиастов и сумел перебороть мейнстрим.
     В США живут трудолюбивые и предприимчивые люди, которые владеют львиной долей мировых передовых технологий. Да и природными ресурсами не обидел Господь Америку. Все это никакой кризис отменить не может. О собственном потенциале следует, кстати, помнить и нам: неплохой уровень образования, достаточная обучаемость вообще, наши недра – останутся с нами и послужат спасательным жилетом при шторме любого балла. Так что совсем уж фатальных последствий ожидать не приходится, хотя в катастрофических сценариях – касаются они Штатов или России – есть, безусловно, сильнейшая нездоровая притягательность.
     Американский долг почти в 100% от ВВП (в текущем году этот рубеж скорее всего будет взят) – штука, конечно, неприятная. Но у России 10 лет назад эта пропорция была и похуже – и ничего, выплатили. С чего бы внешний долг американцев называть «невозвратным»? Тем более что он номинирован в их же национальной валюте?
     Бен Бернанке явно не случайно проговорился недавно о том, что ФРС по ночам подпечатывает доллары. Какой и кому он хотел дать сигнал, мы знать не можем, но мысль о том, что двузначный, в триллионах, долг Соединенных Штатов может быть и не столь велик, каким кажется на первый непосвященный взгляд, явно пришла в голову многим.
     Конечно, не приходится ожидать, что после кризиса все останется по-старому и Америка сохранит свою мощь и то место в мире, которое ей обеспечили собственная энергия и глупость Европы, разрушившей себя в двух войнах. Но на обозримый период времени именно США останутся мощнейшей экономикой мира – это объективная реальность. Качество человеческого капитала является самым важным фактором в любой ситуации, причем фактором весьма инерционным. В 1945 году Германия была разбомблена в пыль. Но очень скоро опять стала доминирующей экономической силой на старом континенте.

Всесильно, потому что модно
     Еще один писк интеллектуальной моды сезона: все вдруг решили, что источник национального богатства – это материальное производство, реальный сектор, и только он. Финансовая сфера себя дискредитировала, и надолго, это понятно. Но почему «под раздачу» попала еще и вся сфера услуг? Да, услуги менее транспортабельны, чем товары. Но, во-первых, не все, а во-вторых – это их свойство будет постепенно преодолеваться. Хотя, конечно, до конца преодолено не будет – вас еще долго не накормят и не подстригут по интернету; однако это такая проблема, на которой впору сосредоточиться государствам с пассивным торговым балансом, а не России.
     В нашей стране возросший интерес к реальному сектору объясняется легко – нас так учили. По крайней мере тех, кто старше 40. Но вот ведь – и в Европе раскупается «Капитал», Саркози, например, даже запечатлен на фотографии за чтением этого труда.
     Европейцы, возможно, ищут пищи для воображения, хотят ознакомиться с яркими описаниями кризисов перепроизводства середины XIX века. Чтение «Капитала» с этой точки зрения может даже внушать оптимизм – такие кризисы нам сегодня явно не грозят. Однако экономическую пользу из подобного чтения извлечь сложно – Маркс объяснял кризисы исходя из трудовой теории стоимости, которая на момент выхода «Капитала» еще годилась для анализа, но уже через несколько лет потеряла актуальность: возникли более современные и адекватные объяснения экономической действительности, в рамках которых стоимость уже определялась через предельную полезность.
     Вообще «Капитал» – чтение многотрудное и специальное. Интересно было бы узнать: все ли четыре тома вновь стали пользоваться спросом? Или аудитория ограничивается одним? Нет, честно говоря, уверенности, что и первый том все читатели-энтузиасты одолевают до конца. Не приходится сомневаться, что «Капитал» читала Ангела Меркель в социалистической юности – характерно, что она как раз молчит…
     Бессмысленно, конечно, отрицать, что Маркс был великим социологом. Среди всех политиков и общественных деятелей, обратившихся сегодня к «Капиталу», точнее других выразился глава Англиканской церкви Роуэн Уильям, архиепископ Кентерберийский (этот поклонник и исследователь Достоевского, знаток Лосского и Флоренского как раз наверняка знает, о чем говорит): «Маркс давным-давно обрисовал способ, которым разнузданный капитализм превращается в мифологию, крадущую реальность». Вот актуальный пласт «Капитала», который мог бы помочь нам сегодня адаптироваться к нашей общей новой реальности.

Злонравия достойные плоды
     Описанные выше экзальтированные подвижки в сознании – одна сторона влияния кризиса на умы, она лежит на поверхности. Но можно предположить, что наше время должно стать и временем массовой рефлексии людей, принимающих решения. Рефлексировать же явно труднее и не так приятно, как мечтать о конце Америки.
     Вот, предположим, некий банкир. Он и раньше старался предоставлять только возвратные кредиты. И все же – нет-нет, да приходилось давать ссуды и таким людям, которым он свои собственные деньги никогда бы не одолжил. Но акционеры требовали роста акций, рост акций был невозможен без увеличения активов, все это лихо закручивалось в узел, и у банкира буквально, как ему казалось, не было выбора – поди возрази акционерам! Банкир, конечно, человек большой, но крупные акционеры бывают еще больше. Теперь, когда вступил в свои права кризис, у банкира есть время подумать: то ли он проявил слабину, то ли узел закручен как-то неправильно.
     А вот промышленник. Он всегда твердо стоял на земле. Соотносил расходы с доходами, не транжирил, а инвестировал с долгосрочным прицелом в будущее. И тем самым медленно, но неуклонно расширял свою долю на неспешно растущем рынке. Наступил день, когда стало ясно: вот сейчас нужно нанести по конкурентам решающий удар – если это сделать, конкурентам не подняться уже никогда. Ссуду в банке ему дали охотно – еще бы, такая кредитная история! И тут вдруг внешние условия изменились. Сбыта нет, а кредиторы остались. И появился предмет для размышлений. Промышленнику, вероятно, пришло в голову, что можно было просто продолжать тактику медленной экспансии, тем более существовали внутренние резервы повышения эффективности. Просто тогда ему еще казалось, что медленная экспансия – тактика для капитала совсем не подходящая, ему казалось, что капитал должен стремиться, подобно газу, заполнить собой все пространство, которое перед ним откроется.
     Вот государственный муж. Он заботился о благе народа. Конечно, не в ущерб себе, но играть с лицензиями, жонглировать квотами, лоббировать неэффективных производителей себе не позволял. Потому что уважал себя как очень влиятельного и рассудительного человека. Политику понимал как искусство возможного. Такое понимание подразумевает, в частности, что даже у самого влиятельного человека запас влиятельности – конечный. Его можно расходовать на различные цели, дурные и благородные, но в принципе объем ограничен. Поэтому всегда должен оставаться некий неприкосновенный запас – может самому пригодиться. А остальное нужно использовать постепенно, чтобы не израсходовать раньше времени, но и без употребления не оставить.
     Наш государственный муж видел, что подведомственная ему госкорпорация чрезмерно увлеклась зарубежными заимствованиями. Ему хотелось бить в колокола, а то и употребить власть. Но госкорпорации – дело слишком важное и темное. Такое вмешательство съело бы половину запаса влиятельности. И на много других полезных дел могло бы не хватить. Он благоразумно не вмешался. Потом грянул кризис. Госкорпорация, конечно, не погибла. Но государству пришлось много за нее заплатить в ущерб поддержке самых незащищенных граждан. Государственный муж вполне может сделать для себя выводы.
     У описанных банкира, промышленника и государственного мужа кризис может выработать выдержку и иммунитет к соблазнам, а равнодушие, напротив, ослабить. По крайней мере на несколько лет они скорее всего станут сильнее духом, мягче сердцем, острее глазом.
     Всем остальным нашим гражданам выдержка нужна уже сейчас, и тоже – сильная, с запасом, на несколько лет.
     Как кризис влияет на поведение общества, как ему было бы полезно использовать это влияние – об этом мы и рассуждаем в настоящем выпуске «НГ-сценариев».

Как категории морали применить в рыночном процессе

     C наступлением финансового кризиса люди начинают обвинять всех и вся в непорядочности и недобросовестности. То есть вспоминают о морально-нравственных устоях. Иными словами – начинают яснее осознавать обусловленность своего материального статуса этическими факторами.
     В этой связи было бы полезно напомнить о соотношении «материального» и «нематериального» в истории рыночного хозяйства и в новейшей истории рыночной экономики.

От Аристотеля до ХСС
     Через призму морально-нравственных критериев рыночная экономика рассматривалась с момента своего зарождения. Уже Аристотель (364-422 до н.э.) ввел понятие хрематистики как искусства сколачивать состояние. Этим искусством владеют, по Аристотелю, люди, целью которых является «беспредельное богатство и обладание деньгами. Все, занимающиеся денежными оборотами, стремятся увеличить свои капиталы до бесконечности». Хрематистике Аристотель противопоставляет экономику, определяемую как естественная и необходимая хозяйственная деятельность, преследующая иную цель – удовлетворение человеческих потребностей.
     Христианство и ислам категорически осуждают ростовщичество и стяжательство. Резко отрицательно к этим явлениям, неотделимым от рыночной экономики, относился Фома Аквинский (XIII век), которого называют учителем христианской церкви. Поиск идеалов высокоморального и нравственного общества привел Томаса Мора и Томаззо Кампанелла, ревностных католиков, к утопическим теориям. А первым трудом Адама Смита, основателя либеральной экономической школы, стала «Теории нравственных чувств» (1759).
     Кризисные периоды в истории Римско-католической церкви – подрыв авторитета католицизма, раскол в период Реформации – во многом стали реакцией на практику продажи индульгенций, грабежи, которыми сопровождались крестовые походы, и т.п.
     Специфика экономических моделей в различных странах во многом определилась особенностями конфессий, в частности христианских. Так, англосаксонская модель построена преимущественно на принципах протестантской этики. Бизнес – это промысел Божий, а прибыль – знак благоволения Всевышнего. Упорный труд, экономическая рациональность, законопослушание, приоритет личного интереса – таковы нравственные ориентиры протестанта. С точки зрения протестантской этики, спекулятивная стихия, потребительский ажиотаж – это продукт алчности и гордыни, а сам кризис – кара за игнорирование принципов протестантского аскетизма. В континентальной европейской модели отражается влияние социальной доктрины католиков и, в частности, таких ее категорий, как общественное благо, социальная ответственность государства, субсидиарность, промежуточные социальные структуры, дикий капитализм и др. Можно утверждать, что социальные государства на Европейском континенте появились, в частности, под морально-нравственным воздействием христианского социального учения.

Комплекс вины как причина инвестировать
     На формирование отечественной рыночной модели оказали влияние традиции и ценности православной культуры. Можно констатировать, что для российской рыночной культуры характерны правовой нигилизм, пассивность (надежда на авось), развившиеся как результат многовековой зависимости от расположения властей. В то же время нельзя отрицать, что в те периоды российской истории, которые характеризовались социально-политической устойчивостью, этический фактор (прежде всего заповедь «возлюби ближнего своего, как самого себя») играл в экономическом процессе очень важную роль. Этическое «измерение» экономической деятельности принимало вполне конкретные формы благотворительной деятельности и меценатства купцов и промышленников.
     Девизом деловой газеты «Биржевые ведомости» в начале ХХ века было: «Прибыль превыше всего, но честь превыше прибыли». К 1900 году только в Москве пожертвований производилось больше, чем в немецкой, австрийской или французской столице. Федор Шаляпин писал об этом времени: «Объездив почти весь мир, побывав в домах богатейших европейцев и американцев, должен сказать, что такого размаха не видел нигде. Я думаю, что и представить себе этот размах европейцы не могут». Это тем более важно, что в России в отличие от Западной Европы благотворительность не имела правовых (социальные обязательства) и собственно экономических (освобождение от налогов) обоснований.
     Можно утверждать, что расцвет благотворительности в пореформенной России стал результатом сознательного нравственного выбора предпринимателей, для мироощущения которых было характерно чувство вины перед Богом за то, что богатство, ниспосланное свыше, не употребляется в помощь ближним. Заметим, что этот комплекс вины характерен именно для православной культуры, в рамках которой богатство вообще считается чем-то постыдным.
     Наконец, и коммунистический режим, пропагандируя общественно необходимый и обязательный характер труда, взял на вооружение слова апостола Павла: «Если кто не хочет трудиться, тот и не ешь» (2 Фес. 3:10).

Почва и кризис
     В условиях глобализации материальное и духовное также тесно переплетаются.
     Концепции и практика неолиберальной экономики привели к образованию гигантского финансового пузыря, который должен был лопнуть – и лопнул, что и стало одной из причин международного финансового кризиса. Нематериальный фактор, который также сыграл в наступлении кризиса решающую роль, – усиленно насаждавшаяся идеология потребления и противоречие, которое возникло между психологией сверхпотребления и реальными возможностями потребителя.
     С другой стороны, масштабы и глубина кризиса для каждой отдельной страны будут во многом определяться как раз не факторами глобализации, а этической составляющей национальной модели рыночной экономики. Применительно к России речь идет прежде всего о борьбе с коррупцией и недопущении социальной безответственности со стороны власти и бизнеса. Об этом, в частности, недавно упомянул президент Медведев, отметив, что в России, где бизнес развивался быстрее, чем в какой-либо другой стране, для него настало время отдавать «моральные долги».
     В нынешней ситуации многие представители бизнеса обращаются к государству с просьбой о поддержке бюджетными средствами, но в то же время не намереваются, по всей видимости, снижать личные запросы к уровню жизни (речь о пресловутых яхтах, островах и Куршевеле) – моральные долги отдавать необходимо, тут не поспоришь. В то же время и властью за «тучные годы» не были обеспечены условия построения инновационной конкурентоспособной экономики, развития малого и среднего бизнеса. Так что не только у бизнеса накопились долги.
     Очевидно, что и морально-нравственное состояние общества, которое находится с властью и бизнесом «в одной связке», характеризуется очень низким уровнем. Как и всякий кризис, нынешний говорит нам о том, что необходимость оздоровления назрела.

Всемирный банк подсказал России, как вывести из-за черты бедности более 4 миллионов человек

     Всемирный банк предлагает российскому правительству повысить детские пособия на 220 процентов, пособия по безработице – на 70 процентов, а выплаты пенсионерам – на 30 процентов. Если реализовать такую программу с апреля 2009 года по апрель 2010 года, ее стоимость составит один процент ВВП, подсчитали эксперты ВБ.
     Эти рекомендации основываются на том, что, по мнению ВБ, Россия из нынешнего кризиса будет выходить медленнее, чем после 1998 года. Об этом говорится в очередном докладе Всемирного банка по экономике России. Вчера этот документ был представлен журналистам.
     Темпы восстановления российской экономики будут определять низкий уровень глобального спроса, сложные международные финансовые условия в сочетании с продолжительным периодом низких цен на нефть, отметил главный экономист ВБ по России Желько Богетич.
     Всемирный банк ожидает, что замедление темпов роста российской экономики на этот раз хоть и не станет таким же глубоким, однако будет более продолжительным. Поскольку времени на восстановление инвестиций и чистого экспорта потребуется больше. ВВП России в этом году снизится на 4,5 процента. «Это огромное сокращение, если учесть реальный уровень экономической деятельности», – оценил Богетич. В начале года уже произошел резкий спад в обрабатывающей промышленности, в строительстве и розничной торговле. При этом падение ВВП, по данным иностранных экспертов, в январе составило 8,8 процента, а в феврале – 7,3 процента. Восстановление начнется только со второй половины 2010 года, пояснил Богетич, но в целом Всемирный банк ожидает, что годовой рост будет «нулевым».
     Так что в ближайшие два года, если верить экспертам ВБ, стойких перемен к росту экономики ожидать не приходится. В этой связи, считает Богетич, правительству России следует организовать временную поддержку беднейших слоев населения и малых предприятий. По его словам, сегодня акцент сделан на финансовую систему и реальный сектор, что соответствовало ранней стадии кризиса. Теперь его надо перенести с банков и компаний на население, так как снижение качества жизни создает опасность социального напряжения. «Однако увеличение социальных расходов должно произойти только на время кризиса», – предупредил Богетич. В свою очередь, программа поддержки населения, по его данным, позволит сократить уровень бедности в России на 2,9 процентных пункта по сравнению с докризисным уровнем. Это означает, что 4,1 миллиона человек преодолеют черту бедности. Еще один плюс этой программы – она позволит стимулировать внутренний спрос, в первую очередь на товары отечественного производства.
     Касаясь развития мировой экономики в целом, Богетич отметил, что она ухудшается более стремительно, чем считалось 3-4 месяца назад. Мировой ВВП снизится в этом году на 1,7 процента. А по предыдущему ноябрьскому прогнозу банка, он должен был вырасти на 2,3 процента. «Это первое сокращение на мировом уровне со времен Второй мировой войны», – сказал Богетич. И риски, связанные с ухудшением мировой экономики, остаются. Они связаны с дополнительным ухудшением социальной ситуации в мире, в частности с безработицей в США, а также со второй волной отрицательного влияния реальной экономики на банковскую систему, резюмировал он.

так говорит трудовая Европа заправилам капитала и их адвокатам, слетающимся в Лондон

     Антиглобалисты, участники различных левых и экологических организаций встречают саммит G20 в Лондоне беспрецедентными, по оценкам журналистов, акциями протеста. Власти в ответ перекрывают в городе дороги, полицейским отменили отпуска и выходные и запретили покидать Лондон. Первая волна многотысячных акций протеста в преддверии саммита прокатилась по европейским городам уже в минувшие выходные.
     Крупные выступления с участием антиглобалистов, профсоюзных движений и экологов под общим лозунгом «Мы не хотим платить за ваш кризис» прошли в субботу в Берлине и во Франкфурте-на-Майне. Демонстрации поддержали входящие в состав немецкого парламента Левая партия и зеленые. Главный мотив выступлений – недовольство действиями правительства по преодолению кризиса. Манифестанты вновь требовали прежде всего мер по поддержке наиболее незащищенных слоев населения, а не банкиров.
     «Расплачиваться должны те, кто заработал на неолиберальной глобализации последних 15 лет. Богатые и супербогатые», – заявляет представитель международной организации антиглобалистов Attac Алексис Пападакис. Нельзя, считает он, «перекладывать издержки кризиса на плечи тех, кто получал низкие зарплаты, а сейчас зависит от социальных пособий».
     «На наш взгляд, политики пытаются равномерно распределить на всех членов общества расходы и долги, связанные с кризисом. А это несправедливо», – утверждает организатор демонстрации в Берлине Криста Кайндль. Берлинская демонстрация собрала, по данным полиции, более 15 тысяч человек. Среди демонстрантов – множество молодежи с красными флагами. Протестующие приготовили символическую куклу капиталиста – чтобы похоронить. Демонстрации в Германии сопровождались стычками с полицией.
     Самыми многочисленными, конечно, были выступления в Лондоне. Цифру в 35 тысяч участников называют при оценке масштаба акции минимальной. От набережной Виктории, через Парламентскую площадь, к Гайд-парку – по такому маршруту запланировали 6-километровое шествие. Марш был организован коалиционным движением «Главное – люди» (Put People First). В шествии – под музыку и в сопровождении духовых оркестров – участвовали целыми семьями, с детьми.
     Когда протестующие поравнялись со зданием британского парламента, улицы оглушил свист тысяч людей. «Мы ненавидим банки!» – закричали они. Всплеск негодования вызвал и оказавшаяся на пути демонстрации резиденция британского премьера Гордона Брауна. «Повесить банкира!», «К штурму банков!» – звучало на улицах британской столицы. «Банкиры сами себя вздернули своим безответственным эгоистичным поведением. Сегодня банкир – это еще большее ругательство, чем политик или адвокат. Мы не поддерживаем насилие, но мы дадим им понять, что думают о них простые люди», – объяснял журналистам активист движения «Африка против бедности» Куми Эмми.
     «Мы не будем оплачивать кризис!», – вслед за Лондоном и Берлином повторили участники субботней акции протеста в Риме. На воскресенье в итальянской столице было запланировано открытие встречи министров труда стран «Большой восьмерки». Выразить протест против намеченной встречи на улицы вышли порядка шести тысяч человек.

Выступает Банк России

     Банк России пересмотрел свои прогнозы по развитию банковской системы исходя из пересчета бюджета России по 41 долл. за баррель нефти. «В среднесрочной перспективе политика ЦБ будет направлена на дальнейшее повышение роли процентных ставок. Банк России будет уменьшать присутствие на внутреннем валютном рынке, повышая гибкость курсовой политики, но пока сохранит бивалютную корзину как ориентир и ждет укрепления рубля в текущем году, говорится в докладе Банка России к заседанию Национального банковского совета (НБС), сообщает Reuters.
     В 2009 году Банк России продолжит реализацию курсовой политики в рамках режима управляемого плавающего валютного курса с использованием в качестве операционного ориентира стоимости бивалютной корзины, – говорится в докладе ЦБ. При этом Банк России не исключает укрепления национальной валюты: «В 2009 году по мере изменения фундаментальных факторов формирования платежного баланса тенденция ослабления национальной валюты может смениться тенденцией ее укрепления».
     «Центробанк будет продолжать политику, направленную на обеспечение стабильности на валютном рынке, – отметил вчера помощник президента России Аркадий Дворкович. – При этом мы постепенно, без каких-либо скачков будем двигаться к более свободному, плавающему курсу национальной валюты». По его словам, это уже происходило в последние месяцы, происходит сейчас.
     «Банк России не оказывает какого-либо давления на курс валюты, резервы не тратятся», – подчеркнул г-н Дворкович.
     По прогнозам Банка России, золотовалютные резервы (ЗВР) в текущем году снизятся незначительно, всего на 50 млрд долл. Это достаточно оптимистичный прогноз, считают участники рынка, и говорят, что сокращение резервов будет более существенным. По данным на 20 марта 2009 года, объем ЗВР составлял 385,3 млрд долл. С начала 2009 года ЗВР снизились на 40,7 млрд долл., а с конца августа 2008 года резервы уменьшились на 197,8 млрд долл. Чистый отток капитала ожидается на уровне 70 млрд долл., профицит текущего счета – 3 млрд долл., прирост М2 – на 9-11%, денежной базы в узком определении – на 14-16%.
     Главный экономист компании «Тройка Диалог» Евгений Гавриленков не исключает того, что укрепление рубля вполне возможно и выглядит довольно правдоподобно: «Сейчас вся ситуация полностью сосредоточена в руках ЦБ». В свою очередь главный экономист по России и СНГ Merrill Lynch Юлия Цепляева полагает, что если ЦБ не допустит снижения резервов на поддержание курса рубля еще в ближайшие два квартала, то курс рубля будет иметь тенденцию к укреплению.
     В ЦБ также намерены использовать весь спектр существующих каналов рефинансирования, упростив кредитование под залог обязательств системообразующих предприятий, расширив перечень залогов и создав единый механизм кредитования для ценных бумаг и «нерыночных» активов. В то же время от беззалоговых кредитов Банк России будет уходить. «В перспективе, по мере увеличения залоговой базы ЦБ планирует постепенное замещение кредитов без обеспечения традиционными инструментами денежно-кредитной политики», – говорится в докладе ЦБ. Там же отмечается, что на начало февраля объем задолженности банков по беззалоговым кредитам составлял 1,9 трлн руб., а к концу марта сократился до 1,68 трлн руб. По словам президента Транскредитбанка Николая Пушкина, беззалоговое кредитование – достаточно дорогое удовольствие. «И последние ставки, которые использует ЦБ, чуть ли не достигают 18% годовых. Это очень дорого, и мы не находим заемщиков, кому можно было бы перекредитовать эти деньги», – говорит г-н Пушкин. По его словам, Транскредитбанк не принимал участия в последних аукционах и вернул все средства, взятые на беззалоговых аукционах.

     Любая операция по спасению отечественного автопрома не учитывает ни интересов потребителей его продукции, ни реальных возможностей развития спасаемых предприятий.
     Премьер-министр Владимир Путин в Тольятти в рамках очередного пиар-турне по регионам и отраслям отечественной экономики озвучил логику спасательной операции в отношении крупнейшего не только в России, но и в Европе Волжского автомобильного завода. Логика эта сводится к сохранению рабочих мест на градообразующем предприятии Тольятти путем гигантских вливаний из госказны.
     Автозавод будут спасать на деньги налогоплательщиков, но при этом никаких гарантий улучшения качества выпускаемой ВАЗом продукции никто ни давать, ни требовать не собирается.
     В одном из цехов, побеседовав с группой рабочих, Путин заверил их, что работу они не потеряют:  «Работать будете сто процентов». Собственно, ради этой фразы он и приезжал на завод.
     Правительство намерено выделить  «АвтоВАЗу» 20 миллиардов рублей в виде прямой помощи. Еще 1 миллиард получит Самарская область.
     В системе политических координат России помощь этому автозаводу с общим долгом в 44 миллиарда рублей – прежде всего, акция спасения близкой к Путину и созданной с его подачи госкорпорации  «Ростехнологии» Сергея Чемезова.
     Корпорации, которая вот уже четыре года (сначала как ФГУП  «Рособоронэкспорт») демонстрирует ту же неспособность к эффективному управлению автозаводом, что и все предыдущие вазовские менеджеры. К слову,  «АвтоВАЗ» долгие годы вообще находился в странном состоянии, фактически не будучи ни частным, ни государственным. Заставить же завод делать качественные и конкурентоспособные автомобили не могли ни советские, ни постсоветские правительства на протяжении десятилетий. Не помогло даже пребывание в должности первого вице-премьера бывшего гендиректора завода Владимира Каданникова, на завод потом и вернувшегося.
     Как видит премьер Путин варианты выхода завода из кризиса сегодня?  «Изменение курса рубля кардинальным образом увеличило вашу конкурентоспособность. Как сейчас, так и в ближайшую среднесрочную перспективу. Я думаю, в ближайшие года два-три. А это как раз то время, за которое предприятие может выйти на новую  «линейку», – сказал глава правительства в ходе беседы с рабочими. Через два-три года можно будет проверить, появится ли у  «АвтоВАЗа» новая линейка продукции. Есть полная уверенность, что не появится.
     За последние месяцы рубль ослаб по отношению к доллару и евро примерно на треть, что в рублевом выражении делает продукцию российских предприятий дешевле зарубежных аналогов. Тем не менее,
     несмотря на ослабление рубля,  «АвтоВАЗ» с 30 марта повысил отпускные цены на произведенные в 2009 году автомобили Lada на 2,5%, объяснив это необходимостью компенсировать инфляцию и удорожанием импортных компонентов.
     К тому же едва ли применительно к отечественным автомобилям фактором, повышающим конкурентоспособность, можно считать валютный курс. Автомобиль, конечно, не роскошь, а средство передвижения. Но как раз в этом качестве иномарки для подавляющего большинства тех, кто в принципе может позволить себе купить машину в кризис, предпочтительнее. Независимо от курса рубля. К тому же едва ли у правительства и ЦБ хватит смелости сознательно идти на дальнейшую резкую девальвацию национальной валюты только ради увеличения конкурентоспособности отечественных машин.
     Именно по причине хронического несоответствия цены и качества, госзатрат и результатов производства нельзя сравнивать обильную помощь российскому автопрому с поддержкой американской или французской автомобильной промышленности. К тому же там топ-менеджеры безропотно уходят в отставку в момент, когда государство объявляет о такой помощи. Так, заявил о своем уходе генеральный директор и председатель совета директоров General Motors Рик Вагонер. Покинет свой пост и генеральный директор альянса PSA Peugeot Citroen Кристиан Стейфф. Они, несмотря на объективное снижение спроса на авто в кризис, чувствуют себя ответственными за ситуацию на предприятиях, выпускающих куда более качественные автомобили.
     В России же крупнейший автозавод фактически стал частью промышленной империи одного из теневых политических кланов, появившихся в президентство Путина. И никакой личной ответственности за состояние завода эти люди не чувствуют. По крайней мере, ни их репутация, ни их личные доходы от судьбы  «АвтоВАЗа» напрямую не зависят.
     Премьер-министр попытался применить нехитрый рекламный трюк. Один из сотрудников предприятия спросил премьера, какой автомобиль их производства он хотел бы купить.  «Ниву». У меня уже есть, скоро оформлю», – сказал Путин, не уточнив, когда и какую именно модель. Ни на работу, ни в повседневной жизни российские чиновники, которые будут принимать решение о выделении гигантских сумм на спасение гигантского и никогда в своей истории не работавшего эффективно автозавода, на его машинах не ездят. И это лучшее свидетельство того, что системные проблемы нашего автопрома вовсе не являются следствием мирового кризиса. Казавшаяся десять лет назад популистской и нелепой идея тогдашнего первого вице-премьера Бориса Немцова пересадить всех российских чиновников на отечественные авто теперь может выглядеть как заслуженное наказание властей всех уровней и, прежде всего, федеральной. Повышаете пошлины на иномарки, раздаете автозаводы друзьям, чтобы потом спасать их от полного краха за казенный счет, – значит, и ездить вам на  «Жигулях»,  «Волгах» да  «Нивах». Тогда и патриотические заявления будут звучать из уст руководителей страны правдоподобнее.

Саммит. Крупные быстроразвивающиеся страны: Бразилия, Россия, Индия и Китай – находятся на сильных позициях

     А что если сейчас страны БРИК (Бразилия, Россия, Индия и Китай) берут реванш? Крупные быстроразвивающиеся страны рассчитывают извлечь немалую пользу из своего нового статуса во время предстоящего лондонского саммита. Они считают – и справедливо – что не имеют никакого отношения к тому, что в мире разразился кризис. А поскольку Европе и США они абсолютно необходимы, чтобы поддержать какое-то подобие мирового экономического роста... Вот список их требований.

     Выступая, когда ему это удобно, как развивающаяся страна, в иные моменты Китай любит представать в роли сверхдержавы. На саммите  «Большой двадцатки» он сможет  «поставить на двух лошадей». Будучи в одно и то ж время представителем БРИК (на самом деле, он является бесспорным двигателем этой группы) и конкурентом США, он воспользуется этим случаем, чтобы занять еще более заметное положение на международной арене. Этот саммит, вероятно, позволит увидеть Пекин в новом свете; Китай предстанет в роли, которая будет соответствовать достигнутым им, несмотря на нынешний кризис, экономическим результатам, а они по-прежнему впечатляют. Государственный телеканал CCTV сообщает, например, что  «некоторые развивающиеся страны надеются воспользоваться этим сложным периодом, чтобы взять на себя дополнительные обязанности в рамках международных организаций». Всемирному банку, являющемуся вотчиной США, Пекин предпочитает Международный валютный фонд (МВФ), традиционно более тяготеющий к Европе. Китайские руководители заявляют о своей готовности произвести рекапитализацию кредитных организаций бедных стран, расширив свое участие в них. Испытывая, помимо прочего, беспокойство по поводу своих значительных авуаров в американских казначейских облигациях, китайцы на прошлой неделе начали антидолларовую кампанию. Председатель Центрального банка Китая Чжоу Сяочуань предложил заменить доллар наднациональной резервной валютой, существующей в рамках МВФ.

     Для Москвы этот саммит станет, в основном, поводом для нанесения нового удара по американской гегемонии. Как и Китай, Россия предлагает создать  «новую наднациональную резервную валюту», которая бы проложила конец доминированию доллара. Аркадий Дворкович, советник Кремля и его представитель в  «большой двадцатке», признал, что вероятность того, что в Лондоне будет принято такое решение,  «равна нулю». Тем не менее, Москва продолжает предпринимать определенные шаги в этом направлении и предлагает также предусмотреть промежуточные этапы на пути к введению этой гипотетической мировой валюты. Дворкович предполагает, что для начала к трем основным резервным валютам (доллару, евро и иене) могут прибавиться китайский юань, российский рубль и золото. Амбициозный Кремль прекрасно понимает, что рубль пока имеет, в лучшем случае, лишь региональное распространение.  «У нас есть амбиции, но недостаточно веса; все прекрасно видят, в каком состоянии находится наша экономика, – резюмирует Юлия Цепляева, главный экономист Merrill Lynch по России. – Понятно, что опыт России не будет принят во внимание».

     «Покончим с протекционизмом развитых стран!», – таким, по сути, будет лозунг Индии.  «В развитых странах явственно ощущается усиление политики протекционизма. Этот саммит может дать возможность оказать противодействие этим тенденциям», – объяснял вчера заместитель министра иностранных дел Индии Шив Шанкар Менон (Shiv Shankar Menon). Он выступает за принятие  «очень веской декларации» по итогам встречи. Действительно, в условиях кризиса индийский экспорт в западные страны за последние месяцы резко сократился, и страна опасается, что эта тенденция будет развиваться. Представители одной из самых развитых отраслей индийской экономики – информатики – которая обеспечивает 70 % своего торгового оборота за счет работы в США, опасаются введения ограничений на выдачу виз, необходимых инженерам, которые должны внедрять на месте разработки, созданные в Индии.

     Бразилия
     Президент Бразилии Лула (Lula) воспользуется этим саммитом для того, чтобы потребовать реформирования системы глобального управления, которая должна учитывать растущее влияние развивающихся стран. Лула хочет, чтобы  «Большая двадцатка» окончательно заменила  «Большую семерку» как орган глобального регулирования. Он также требует, чтобы быстроразвивающиеся страны играли большую роль в МВФ и во Всемирном банке. Бразилия, Россия, Индия и Китай во время состоявшейся в середине марта встречи министров финансов  «Большой двадцатки» предупредили, что не будут способствовать увеличению капитала МВФ до тех пор, пока они будут играть в нем второстепенную роль. Но сегодня Бразилия заявляет о своей готовности  «сотрудничать». По словам правительственного источника, Бразилиа будет выступать за то, чтобы МВФ, с целью предупреждения рисков, оценивал и контролировал экономическую и финансовую политику, проводимую богатыми странами,  «а не только развивающимися странами, как это происходит сегодня». Лула, который завтра приедет в Елисейский дворец (по приглашению Николя Саркози), выступает, как и ЕС, за создание международного механизма регулирования и контроля за финансовой системой.

     В понедельник Всемирный банк опубликовал пессимистичный доклад по России, в котором предсказал, что в 2009 году экономический спад составит 4,5 процента, и предупредил, что, если правительство не увеличит помощь бедным семьям, из-за финансового кризиса за чертой бедности могут оказаться 5,8 миллионов россиян.
     Таким образом, Всемирный банк резко пересмотрел свой ноябрьский прогноз, согласно которому в 2009 году предполагался 3-процентный экономический рост. Аналитики банка также смотрят на происходящее с большим пессимизмом, чем российское правительство, эксперты которого говорят о 2,2 процентах спада.
     Авторы доклада с похвалой отозвались об антикризисной программе правительства объемом в 85 миллиардов долларов, позволившей стабилизировать российские банки и предотвратить панику в финансовой сфере. Однако, они отметили недостаточность помощи домохозяйствам, что в обществе, в котором 37 миллионов человек – четверть населения – находятся на грани нищеты, просто опасно.
     'Это – до некоторой степени тревожное развитие событий, к которому мы хотели бы привлечь внимание, – заявил главный экономист Всемирного банка по России Желько Богетич (Zeljko Bogetic). – Действовать необходимо быстро'.
     В течение несколько часов после выхода доклада курс российской валюты упал до самого низкого за 10 дней уровня и составил 34,2 рубля за доллар, а оба основных российских фондовых индекса снизились больше, чем на 3 процента. Вице-премьер Игорь Шувалов заявил журналистам, что, по его мнению, прогноз Всемирного банка слишком пессимистичен, добавив, что правительство поручило экспертам сделать его оценку.
     В числе своих наиболее обескураживающих выводов, доклад указывает, что России не следует ожидать быстрого 'V-образного' восстановления экономики, аналогичного тому, которое произошло после валютного кризиса 1998 года.
     По словам г-на Богетича, хотя Россия и пережила 'резкое цунами', последовавшее за коллапсом Lehman Brothers в прошлом сентябре, однако сейчас снижение потребительских расходов в сочетании с горой рушащихся корпоративных долгов может перерасти в 'тихое цунами', которое будет сказываться на мировых рынках, по меньшей мере, до середины 2010 года.
     'Кризис продолжает распространяться по всему миру, захватывая реальный сектор экономики, – говорится в докладе.– Вначале ожидалось, что Россия, как и некоторые другие страны, будет быстро восстанавливаться, но теперь это маловероятно'.
     Авторы доклада уделили внимание и предмету особенных опасений российских властей, боящихся, что безработица может спровоцировать общественные волнения. Уже сейчас работы не имеют почти 6,4 миллиона россиян, а 1,1 миллиона находятся в вынужденных отпусках или работают по неполному графику.
     К концу 2009 года безработица, вероятно, достигнет 12 процентов, предполагает Всемирный банк. Уровень бедности дорастет до 15,5 процентов, что частично нивелирует достижения последних десяти лет, за которое он упал с 20 процентов до 10, замечают авторы доклада.
     Они рекомендуют увеличить выплаты, в том числе, пособие по безработице – на 70 процентов, и субсидии на детей – на 220 процентов, что, как считает г-н Богетич, 'позволило бы частично смягчить социальные проблемы'.
     'Эти выплаты лучше прочих доходят до бедных, – заявил он. – Вам нужно их существенно повысить'.
     Доклад высоко оценивает 'масштабные' меры, принятые российскими властями в начале кризиса. На борьбу с кризисом они потратили приблизительно 6,7 процентов ВВП, в то время как международные инстанции рекомендуют расходовать 2 процента. В результате Россия избежала волны банкротств и закрытий банков, что 'в некотором смысле удивило' иностранных аналитиков, отметил г-н Богетич.
     Всемирный банк пересмотрел свой прогноз по цене на нефть, остановившись на 45 долларах за баррель, с повышением до 53 долларов в 2010 году. В 2008 году средняя цена барреля нефти составляла 97 долларов.

ФНС предлагает Владимиру Путину антикризисный налог с оборота

     В качестве меры по борьбе с кризисом Федеральная налоговая служба (ФНС) предлагает ввести в России новый налог – 0,5% c каждого перечисления юрлицами и индивидуальными предпринимателями денег с банковских счетов в оплату товаров, работ и услуг. Инициатива содержится в уже направленных Владимиру Путину предложениях ФНС по пополнению сократившихся из-за кризиса доходов бюджета. Всего ведомство Михаила Мокрецова нашло в карманах налогоплательщиков резервов на 1,4 трлн руб.– кроме оборотного налога, бюджет предлагается наполнять регистрацией плательщиков НДС, продлением срока взыскания налоговых долгов до трех лет и отмены для ФНС принципа банковской тайны.
     Направление в правительство письма ФНС с антикризисными предложениями агентству  «Интерфакс» вчера подтвердил глава службы Михаил Мокрецов. Он сообщил, что предложения Владимиру Путину представлены в соответствии с полученным от него поручением  «проработать источники налоговых доходов». Главное предложение – введение нового налога на финансовые операции со ставкой в 0,5%. ФНС предлагает облагать налогом каждое перечисление денег со счета в уплату товаров, работ, услуг, имущества, имущественных прав.
     Налогоплательщиками антикризисного налога должны стать все юрлица и индивидуальные предприниматели. Граждан, редко прибегающих к безналичной оплате товаров и услуг, налоговая служба облагать новым налогом не собирается. Дополнительные доходы бюджета от нововведения оценены ФНС в сумме 400 млрд руб. Как пояснил Михаил Мокрецов, налог предлагается ввести  «временно, на период кризиса». По мнению службы, поскольку новый платеж будет сопровождать каждое движение товара к покупателю, он  «будет дестимулировать участие ненужных посредников, стимулирует прямые договорные отношения и снизит объем мнимых банковских операций». В письме налоговики сообщают, что подобный платеж взимается в некоторых странах с сырьевой экономикой – в Бразилии, Аргентине, Венесуэле и Перу.
     Помимо введения налога с платежей, ФНС предложила Владимиру Путину еще несколько мер общей стоимостью 1 трлн руб. Это введение с 2010 года ранее предлагавшейся Минфином спецрегистрации плательщиков НДС. Эта мера может добавить бюджету дополнительные 500 млрд руб. Ее смысл – платить налог и, соответственно, получать вычеты по нему смогут лишь компании, прошедшие дополнительную перепись. По мнению ФНС,  «однодневки» ее пройти не смогут и лишатся возможности мошенничать с НДС. После этого налоговики смогут сконцентрировать свое внимание на 220 тыс.  «реальных» налогоплательщиков из ныне действующих 1,6 млн компаний.
     Другие меры – продление срока взыскания налоговой задолженности с года до трех лет (допдоходы бюджета – 36 млрд руб.) и переход к рублевой ставке акциза на табачные изделия взамен нынешней комбинированной (в процентах и рублях, допдоходы – 10 млрд руб.). Наконец, для повышения эффективности налогового контроля ФНС предлагает дать ей полный доступ к базам данных ЦБ и Росфинмониторинга о финансовых операциях и межбанковских расчетах организаций и граждан. Сейчас налоговики работают с этими органами только по запросам, требуемый режим отменит для ФНС понятие банковской тайны как таковое.
     Михаил Мокрецов говорит, что пока реакции премьера на его письмо нет. Заместитель главы Минэкономики Станислав Воскресенский сказал  «Ъ», что в ведомстве знают о предложениях ФНС, но не готовы их поддержать.  «Платеж с финансовых операций – это фактически оборотный налог, вводить который сейчас несвоевременно». Высокопоставленный источник в Минфине сказал  «Ъ», что предложенный ФНС налог противоречит идеологии действующего налогового законодательства, которым зафиксирован отказ от налогов с оборота в пользу налогов с финансового результата или имущества.  «Кроме того, новый налог значительно увеличит стоимость денег для экономики и не может быть поддержан Минфином»,– отметил собеседник  «Ъ».
     Оборотные налоги (к примеру, на пользователей автодорог) были признаны дестимулирующими экономическую активность и были поэтапно отменены еще в 2000-2002 годах, и эксперты единодушны: инициативы ФНС крайне опасны.  «Одобрение инициативы ФНС привело бы к так называемому каскадному налогообложению,– пояснил  «Ъ» глава экспертного совета Госдумы по налоговому законодательству Михаил Орлов.– Налогом будет облагаться каждый этап движения товара. К примеру, первый раз его заплатит экспортер товара при расчете с производителем, второй раз – производитель, третий – поставщик комплектующих и так далее. Чем длиннее будет технологическая цепочка, тем дороже будет товар. Безумие даже обсуждать эту идею на уровне правительства!»
     Юлия Цепляева из Merrill Lynch полагает, что шансы на одобрение новации с новым налогом минимальны:  «Если ее принять, малый и средний бизнес будут пытаться избегать банковских трансакций и вновь вернутся к чемоданам с деньгами».  «В развитых странах таких налогов с банковских платежей нет. Равняться на Перу и Венесуэлу довольно странно»,– заключает партнер  «Эрнст энд Янг» Петр Медведев.
     Появление экзотических инициатив от ФНС означает признание службой факта, что в рамках действующего законодательства и существующих налогов повысить собираемость доходов налоговики уже не могут. Гайки в отношении налогоплательщиков закручены уже так сильно, что увеличивать давление на них уже бессмысленно. Впрочем, возможно и другое объяснение – ФНС просто не захотела или не смогла предложить премьеру что-то действительно проработанное и реальное и поэтому просто отослала ему в ответ на поручение заведомо неприемлемые инициативы.

По мнению ОЭСР, Всемирный банк пожалел нервы российских чиновников

     Минфин и Минэкономики вчера выразили несогласие с опубликованным накануне Всемирным банком (ВБ) прогнозом динамики ВВП РФ. 4,5% сокращения ВВП в 2009 году в сравнении с официальным прогнозом в минус 2,2% считается ими излишне пессимистичной оценкой. Вчера же Организация экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) опубликовала свой прогноз: по ее мнению, ВВП РФ в 2009 году сократится на 5,6%, обвал будет сильнее, чем в других странах БРИК, ЕС и США. И ВБ, и ОЭСР расходятся с Белым домом в оценках объемов сокращения мирового ВВП, международной торговли и внутреннего потребительского спроса в России.
     Опубликованный вчера ОЭСР экономический прогноз для РФ на 2009 год оказался гораздо пессимистичнее представленного в понедельник прогноза ВБ. Напомним, прогноз ВБ предполагает сокращение ВВП РФ на 4,5% (см.  «Ъ» от 31 марта) на фоне падения мирового ВВП на 1,7%, а торговли – на 6,1%. Оценки ВБ высокопоставленные представители экономических властей комментируют уже второй день как излишне жесткие. Еще в понедельник первый вице-премьер Игорь Шувалов заявил:  «Мы не согласны с этим прогнозом. Это очень пессимистичный сценарий для России». Вчера Алексей Кудрин добавил к этому, что прогноз ВБ лишь один из сценариев.  «Прежде чем оценивать, нужно ознакомиться с гипотезой, которую они приняли за основу, связанную с оценкой мировой экономики, отраслевого спроса и других сфер деятельности»,– довольно сдержанно подчеркнул он. Заместитель главы Минэкономики Андрей Клепач также вчера заявил, что  «думает, что падение ВВП будет меньше», чем прогнозируют в ВБ.
     Новый прогноз правительственные экономисты прокомментировать не успели, но он жестче прогноза ВБ. Экономисты ОЭСР ожидают сокращения ВВП РФ в 2009 году на 5,6% (предыдущая оценка составляла минус 2,3%), предполагая, что мировая торговля сократится на 13%, а ВВП ОЭСР, куда входит 30 развитых и развивающихся стран, сократится на 4,3%. В ОЭСР считают, что на фоне столь резкого падения экономики инфляция в 2009 году сократится до 8%, а падение экономики России в 2009 году окажется более глубоким, чем в США, где ВВП сократится на 4%, ЕС, где ожидается падение ВВП на 4,1%. ВВП же Индии и Китая, как считают авторы прогноза, в 2009 году увеличится на 4,3 и 6,3% соответственно.  «Крупные развивающиеся страны могут продемонстрировать мощное восстановление в 2010 году, но Россия, вероятно, отстанет от Бразилии и Китая, так как доверие к ее банкам остается непрочным»,– предполагается в докладе.
     Восстановление России  «в 2010 году будет слабым из-за резкого снижения цен на нефть и влияния растущей безработицы на потребительские расходы. Если мировые условия ухудшатся сильнее, чем ожидалось, восстановление в России может задержаться до середины или конца 2010 года или дольше»,– отмечают экономисты ОЭСР, надеясь на то, что в 2010 году ВВП РФ вырастет на 0,7%. ВБ ждет нулевого роста ВВП по итогам 2010 года. Это мнение прямо противоположно официальной позиции России: вице-премьер, министр финансов Алексей Кудрин вчера еще раз подчеркнул официальный тезис:  «По нашему прогнозу в конце года начнется экономический рост». Официальный прогноз падения ВВП на 2009 год (минус 2,2%) также предполагает стабилизацию ситуации с третьего квартала 2009 года.
     Уже очевиден основной пункт расхождений прогнозов Белого дома и международных агентств: в Минэкономики ориентируются на сокращение мирового ВВП на 0,3% в 2009 году. Кроме того, в ведомстве Эльвиры Набиуллиной рассчитывают, что ожидаемого международными финансовыми организациями роста бедности и существенного снижения внутреннего потребления в 2009 году не произойдет. По оценкам министерства, оборот розничной торговли в 2009 году вырастет на 0,3% на фоне падения промпроизводства. В то же время господин Клепач признает, что риски большего падения ВВП существуют, все будет зависеть от того, насколько эффективными окажутся антикризисные меры правительства.
     Между тем в опубликованном вчера в газете  «Известия» интервью вице-премьер Виктор Зубков заявил: антикризисные меры правительства РФ  «уже работают сегодня» и дали  «совокупный эффект для экономики в 2% ВВП».  «Меры, уже принятые государством, дали именно тот результат, на который мы и рассчитывали»,– провозгласил он. Первый вице-премьер, ответственный за сельское хозяйство, отметил положительную динамику в курируемой им отрасли и привел в пример то, что в январе 2009 года при общем падении промышленного производства более чем на 12% рост объема продукции сельского хозяйства составил 2,6% (по данным Росстата в феврале 2009 года темпы роста в сельском хозяйстве сократились до 2,2%).
     Данные статистики пока оставляют возможность правоты прогноза правительства России, которому, несмотря на все проблемы этого процесса, относительно эффективно удается накачивать экономику госкредитами (см.  «Мониторинг» на этой же странице). Впрочем, промышленность считает эти ресурсы недостаточными не только для роста, но и для ее выживания. Выступая вчера на заседании трехсторонней комиссии по урегулированию социально-трудовых отношений, глава Российского союза промышленников и предпринимателей Александр Шохин спрогнозировал вторую волну банковского кризиса осенью 2009 года из-за роста плохих долгов и заявил:  «В реальный сектор деньги все равно не поступают, а банки занимаются разбором своих проблем». Прогнозы господина Шохина вполне соответствуют сценариям для экономики РФ от ВБ и ОЭСР. Если накачка деньгами экономики окажется неэффективной с точки зрения стабилизации промпроизводства, обвал второй половины 2009 года сделает невозможным рост ВВП России в 2010 году – вне зависимости от мировой конъюнктуры.

Минфин копирует американские рецепты выхода из кризиса

     Вслед за США и Европой Россия решила сделать главным антикризисным приоритетом поддержку банков, а не предприятий реального сектора. Вчера вице-премьер, министр финансов Алексей Кудрин призвал страны СНГ не жалеть денег на помощь банкам, без восстановления которых невозможно оживление в экономике. Копирование антикризисной политики постиндустриальных стран в условиях неразвитого финансового сектора России не удивляет экспертов. Россия, по их мнению, пытается избежать банковского кризиса и запустить внутреннюю систему рефинансирования, о которой власти не заботились в докризисный период.
     Для поддержки банковского сектора стран СНГ потребуется от 1 до 3% ВВП, заявил Алексей Кудрин, открывая встречу министров финансов, экономик и глав центробанков государств СНГ. Кудрин подчеркнул, что без восстановления кредитования реального сектора экономики не начнется восстановление роста ВВП. Министр считает, что  «если не удастся удержать банковский сектор, то реальный сектор экономики стран СНГ не сможет полноценно работать, так как никакие министерства не смогут выдать тот объем кредитов, который требуется экономике.
     Финансовый кризис, по словам Кудрина, сделает необходимой пролонгацию многих корпоративных кредитов.  «Мы ожидаем роста плохих кредитов до 10%», – сказал он, отметив, что это прогнозная величина, но меры капитализации банковского сектора необходимо подготовить или принять уже сегодня.
     Кудрин напомнил, что сейчас во всем мире обсуждаются меры расчистки банковских балансов. Разные страны идут разными путями. В частности, США создают банк  «плохих» активов, а Европа капитализирует банки, чтобы они сами работали с такими активами.
     По словам главы российского Минфина, в Германии и Великобритании за последние 1,5-2 месяца более половины банков перешли под контроль государства. Говоря о необходимости выделения средств банковскому сектору, Кудрин отметил, что ни Минфин, ни ЦБ не могут выделять предприятиям по триллиону рублей в месяц, как это делают банки. Он заявил, что чиновники не могут взять на себя изучение рисков отдельных предприятий, такую работу должны проводить банки. При этом Кудрин подчеркнул, что без кредитования реального сектора не начнется восстановление роста ВВП.
     Рассуждения о важности банковского кредита для реального сектора экономики могут показаться удивительными, поскольку отечественные банки даже в хорошие времена играли весьма незначительную роль в кредитовании реального сектора. Так, доля банковских кредитов в инвестициях в основной капитал в России не превышает 10%, тогда как в США доля банковских кредитов в структуре источников инвестиций достигает 40%, в странах ЕС – 42-45%, а в Японии даже 65%. При этом правительство никогда особенно и не рассчитывало на внутренний кредит как двигатель экономики. Так, в прошлом году глава Минэкономразвития Эльвира Набиуллина обещала увеличить долю банковского кредитования инвестиций в основной капитал российских предприятий до 14%, но только к 2011 году. Кроме того, большинство крупных предприятий реального сектора в России развивалось в последние годы за счет иностранных кредитов, а не отечественных банковских источников.
     Необычную заботу Минфина о банковском секторе эксперты объясняют страхом перед банковской паникой среди населения, а также надеждой на оживление внутреннего кредитования предприятий.  «Вклады населения в структуре пассивов многих банков достигают 30%, 60% и даже 70%. Поэтому беспокойство о возможном оттоке вкладов кажется вполне оправданным», – говорит вице-президент ФБК по банковскому аудиту Алексей Терехов. Кроме того, денежные власти возможно, пытаются наверстать упущенное и создать в стране полноценную систему рефинансирования, которой фактически не было в экономике.  «Коммерческие банки показали себя единственными профессиональными инвесторами, которые в отличие от госфондов и госкорпораций способны оценивать риски и настаивать на возврате средств от неэффективных заемщиков», – считает Терехов.
     При отсутствии зарубежных кредитов российские эксперты также склоняются к необходимости создания системы кредитования через российские банки.  «Безотносительно развитости или неразвитости банков и у нас, и в США и ЕС критичным является восстановление кредита, а здесь без банков не обойтись», – считает главный экономист компании  «Открытие» Данила Левченко. Помимо капитализации банков и предоставления им ликвидности, по мнению экспертов, следует понизить и цену ресурсов, поскольку текущий уровень ставок не очень способствует восстановлению экономики.
     «Банки – кровеносная система любой экономики, без которой остальная экономика нормально функционировать не сможет. Поэтому поддержание финансовой системы должно оставаться приоритетом и абсолютно оправдано», – считает аналитик компании  «Арбат Капитал» Михаил Завараев. По его мнению, нынешняя банковская система значительно изменилась после 90-х, когда при падении реального сектора российские банки чувствовали себя значительно лучше, получая прибыль, практически не выдавая кредитов.
     Между тем в перспективе ситуация с просроченными кредитами в банковской системе может сильно ухудшиться. Вчера Banc of America Securities – Merrill Lynch (BAS-ML) опубликовал прогноз увеличения доли  «плохих» кредитов в Сбербанке до 10% в 2009-м и 13,6% в 2010 году. В банке ВТБ доля таких кредитов, по мнению BAS-ML, будет еще больше – 13% в 2009 году и 15% в 2010 году.

Как один глиноземный завод распилили, купили и закрыли Дерипаска, Бронштейн и Гальчев, а 20 тысяч голодающих жителей городка обвинили в инертности

Ни дыма, ни огня
     Водитель попутки, подбросившей нас до Пикалева, при въезде в город затормозил, посмотрел на небо и пояснил: «Примета: если дым над заводскими трубами поднимается – значит, город живет». Дыма над трубами не было. Четвертый месяц в Пикалеве пристально наблюдают за этим «барометром судьбы».
     Из 22 тысяч жителей небольшого городка в самом отдаленном районе Ленинградской области 9 тысяч – трудоспособные. Около 4500 человек до недавнего времени работали на Пикалевском глиноземном заводе (ПГЗ). За последние полгода уволены более 1,5 тысячи человек. С апреля по июнь 2009 года пикалевскую армию безработных пополнят еще не менее 1 тысячи человек. Уровень безработицы в городе достиг 20%. Может быть, напрямую – трудовым договором с предприятием – связана только каждая вторая пикалевская семья. Но фактически от него зависит каждая.
     Выяснить, что возникло раньше: Пикалевский глиноземный завод или Пикалево – равносильно разгадке, кто появился первым: курица или яйцо? Строились с 1954 года завод и город одновременно. Полвека назад здесь все жилые дома, школы и детские сады, спорткомплекс и бассейн, больница, парикмахерская, магазины, кафе и Дом культуры были заводскими. Единственная в Пикалеве ТЭЦ до сих пор находится на балансе ПГЗ. Встанет она (не дай бог!) – город замерзнет. 80% налогов в местный бюджет поступает от пикалевского глинозема. В прошлом году, по предварительным подсчетам, казна недополучила 10 млн рублей (при годовом бюджете – 28 миллионов), в текущем – нехватка уже 3 миллиона. После остановки завода в Пикалеве поочередно закрылись детский дом, педагогический колледж, глазная клиника и роддом.

Обед вне расписания
     В заводской столовой цены не кусаются: пирожок с капустой – 4 рубля 20 копеек, с печенкой – 7 рублей 10 копеек. Обед из трех блюд укладывается в 100 рублей. Но в обеденный перерыв людей нет.
     – С осени заводские кушать не ходят, выручка сократилась в 40 раз, – выкладывает коммерческие тайны кассир Анна Геннадьевна.
     Дома ее ждут трое сыновей: 12, 5 и 3 лет. Мужа уволили с завода в конце прошлого года. Незадолго до этого семья взяла кредит, продала однокомнатную квартиру и купила в Пикалеву недостроенный дом… Теперь живут вместе с родителями. К их пенсиям прибавляют Анину зарплату и набирают необходимую сумму для ежемесячной выплаты банку 10 тысяч рублей.
     – Работу в Пикалеве муж с ноября найти не может. Машины нет. Ни в Тихвин, ни в Волхов, ни в Бокситогорск (ближайшие к Пикалево города Ленобласти. – Н. П.) на поезде не наездишься. Да и там что? Своих посокращали, – подытоживает Анна.
     – У меня мужа вовсе нет, есть две дочери, 10 и 13 лет, – встревает в разговор повариха Елена Анатольевна. – Зарплата – 2600 рублей (из них 2100 – квартплата). Вечером иду домой и несу из столовой хлеб и в баночках с тарелок недоеденные остатки. Выживаем…
     Уехать отсюда Елене не на что, не к кому и некуда.
     По ту сторону стойки за две минуты выстроился весь персонал столовой.
     – Грешно сказать, – шепчет мне на ухо официантка, – у нас сегодня удачный день – поминки. Заказан стол на 50 человек…

Чтобы пропасть поодиночке
     Формально градообразующего предприятия – Пикалевского глиноземного завода – нет с 2004 года. С тех пор, как тогдашние собственники фактически единый комплекс разделили на три отдельных производства: глиноземное (Пикалевский глиноземный завод), цементное («Пикалевский цемент») и сода-поташное («Метахим»). А затем предприятия – полностью зависимые друг от друга, но ставшие вмиг самостоятельными – продали в разные руки. Пикалевский глиноземный завод (теперь ЗАО «БазэлЦемент-Пикалево») входит в холдинг Олега Дерипаски. «Пикалевский цемент» принадлежит ЗАО «ЕВРОЦЕМЕНТ груп» (Филарет Гальчев). Производство соды и поташа (ЗАО «Метахим») – собственность компании «СевЗапПром» (Александр Бронштейн).
     – Нельзя было резать по живому, так необдуманно разрывать цепочку, на которой полвека держалось всё производство, – бывший главный технолог Пикалевского глиноземного завода (больше 30 лет на предприятии) Александр Костерев в интервью «Новой» по полочкам разложил процесс взаимодействия. – Еще в 50-е годы на заводе была запущена уникальная технология безотходного производства. Но именно за это ноу-хау советских ученых расплачиваются сейчас пикалевские жители. Много лет подряд ПГЗ получал (в последние годы – приобретал) от компании «ФосАгро» (монополист на рынке) нефелиновый концентрат для производства глинозема. Отходы, образующиеся при этом и являющиеся сырьем для изготовления цемента, галлия, соды и поташа, ПГЗ продавал «соседям»: заводу «Пикалевский цемент» и ЗАО «Метахим». Доходы от продажи отходов шли на закупку нефелина у «ФосАгро».
     Безотходная технология рентабельна только в комплексе, утверждают специалисты. Ни в середине 80-х, ни в начале 90-х в Пикалеве не заметили кризиса и без потрясений пережили дефолт в 1998-м.
     Но 10 лет спустя – в конце 2008-го, когда на рынке снова скакнули цены (на глинозем – вниз, на нефелин – вверх), между партнерами неизбежно зашел разговор о деньгах. «ФосАгро» захотел продавать уникальное сырье дороже и больше, «БазэлЦемент-Пикалево» – покупать дешевле и меньше. Партнеры не договорились. С начала 2009 года в Пикалеве остановились сразу три производства.
     Сложный вопрос: нанес бы мировой финансовый кризис сокрушительный удар по пикалевскому предприятию, будь у него один хозяин? Но с тремя вышло, словно в сказке: все прутья порознь переломились. В заложниках у бизнеса оказались люди.
     С 1 февраля «Метахим» Бронштейна уволил весь свой коллектив (за исключением директоров, бухгалтеров и охраны) – свыше 300 человек. К 1 марта из 1200 рабочих «Пикалевского цемента» Гальчева осталось чуть больше 100. Пикалевский глиноземный завод из 3000 работников в прошлом году сократил около 300. Предполагается, что к 6 июня 2009-го на ПГЗ останутся 1700 человек.
     При массовых увольнениях «Метахим» и «Пикалевский цемент» выплатили своим рабочим всё, что положено. На ПГЗ Дерипаски задолженность по зарплате составляет 9 млн рублей.

Инертные люди
     В руках у Тамары Евгеньевны два документа – ближайшее и отдаленное будущее ее семьи: квиток с расчетом последней причитающейся ей зарплаты и уведомление об увольнении с 1 апреля. Сходила на биржу труда: ни дворники, ни уборщицы, ни грузчики в Пикалеве не требуются. Из нового: Тихвинский тракторный и Ленинградский металлический заводы приглашают рабочих. Зарплата в Тихвине – от 7 тысяч рублей. В Санкт-Петербурге – по итогам собеседования. Жилье не предоставляется. Расходы на транспорт не компенсируются. Отпали все варианты…
     – Куда я поеду? – спрашивает Тамара Евгеньевна. – 70-летняя мать после инсульта прикована к постели. Муж умер восемь лет назад. Двоих сыновей еще надо поставить на ноги. Алешка на днях проходил медосмотр в военкомате – недобор веса: 45 кг при росте 1 метр 74. Мне посоветовали кормить его мясом, маслом, сыром и творогом… – уходит за платком, сославшись на насморк.
     Почти каждый день Тамара Евгеньевна варит на четверых макароны или горох, приправляя их 10-граммовым кубиком «Галлина Бланка».
     – Вчера была на собрании в школе, – ввиду визита журналистов подходит соседка из квартиры напротив – Лариса (у нее тоже двое сыновей). – Нам объявили: если вы хотите куда-то уехать, найти работу в другом городе, можете сдать детей в приют при соцзащите. Ребенок там будет находиться круглосуточно. Трехразовое питание предоставим, койко-место… Родители в шоке разошлись!
     – Инертные люди, не могут сдвинуться с места, – объяснил мне мироощущение пикалевцев руководитель отдела маркетинга компании «БазЭл» Денис Усольцев.

Все в шоколаде
     Жители Пикалева за минувшие полгода перезнакомились с корреспондентами полусотни СМИ, включая немецкое телевидение, «Франс Пресс» и ВВС. Мир узнал, что есть такая точка на карте России, где уникальные технологии привели к банальной катастрофе.
     Чиновники разных уровней – от мэра города Пикалева до президента страны – как конфетти, рассыпают посулы и угрозы. Медведев назвал крайний срок решения проблемы – 23 марта. С утра в позапрошлый понедельник пикалевские рабочие дежурили у кассы и чуть ли не в бинокль разглядывали заводские трубы. Ни денег, ни дыма не дождались.
     В начале марта приезжал в городок глава Ленинградской области Валерий Сердюков. Пообещал фантастические блага: 60 млн рублей – на капремонт домов, 370 млн – на переселение из аварийного жилья, 264 млн – на строительство дорог (дорог здесь не строили с 1954 года). «Почти миллиард рублей выделяю – реальные деньги. Но станете искать подрядчиков в Петербурге, – стращал губернатор, – дотаций не дам».
     Ничем не успели провиниться пикалевцы. Но Сердюков миллионов так и не прислал. Зато в качестве гуманитарной помощи от областной власти пришли… шоколадные рулеты. Их раздавали горожанам 22 марта. 23-го у рулетов истекал срок годности.
     В апреле пикалевские профсоюзы готовят пикет у офиса Дерипаски в Москве и у здания правительства Ленобласти. Хотят перекрыть федеральные трассы.
     – Настроения – крайние, – не скрывает председатель городского профсоюзного комитета Светлана Антропова. – Сегодня все в Пикалеве надеются только на то, что заводы заработают. Если их не запустят – люди начнут разворовывать эти заводы. Со злости. От отчаяния. Из-за того, что жить не на что. И им уже будет без разницы, что случится дальше…

Справка «Новой»
     Задолженность предприятий холдинга «БазЭл» Олега Дерипаски, по оценке российских СМИ, составляет 21-25 млрд долларов.

     Кредиты от государства
     – Международный аэропорт Сочи, «Русал» : $ 4,5 млрд от ВЭБ на рефинансирование долгов иностранным банкам – 5,4 млрд рублей на 10 лет.
     – «Главстрой»: госгарантии по кредитам на сумму до 8 млрд рублей (планируется).

     Последние покупки
     Сентябрь 2008 года. Структуры Олега Дерипаски приобрели контрольный пакет акций Научно-исследовательского института транспортного строительства (ЦНИИС).
     Март 2008 года. «Главстрой» купил швейцарскую компанию Fahrni Fassadensysteme AG, производителя алюминиевых фасадов.

     Структура собственности
     «Базовый Элемент» через Basic Element Ltd.(о. Джерси) принадлежит А-Finance (Бринатские Виргинские острава).

     Пикалево – город в Бокситогорском районе Ленинградской области. Возник в 1932 году как рабочий поселок при цементном заводе. Население города Пикалево на начало 2007 года – 22,7 тысячи человек. Единственное крупное промышленное предприятие в городе – Пикалевский глиноземный завод, в 2004 году разделенный на три предприятия: «БазэлЦемент-Пикалево» (около 3000 человек), «Пикалевский цемент» (около 1200 человек), ЗАО «Метахим» (пикалевский филиал – около 300 человек).

Прямая речь
     Губернатор Ленинградской области Валерий Сердюков:
     – Ситуация остается неразрешенной. Но я и не обещал всё запустить за 10 дней. Это нереально. Пока, как мне видится, нет договоренности между акционерами. Сначала они выкопали яму, потом подготовились к похоронам, однако собственники заводов не должны допустить этих похорон. Это не пикалевская проблема, а лицо их компаний. Я предупредил руководство «БазЭла», что отзову свою просьбу и договоренности о выделении госкредита в 1,5 млрд рублей, которые были достигнуты на встрече с президентом Медведевым 12 марта, если компания не примет экстренных мер.

Мировая экономика уже переболела «детскими болезнями», стала более масштабной и лучше управляемой, а из кризиса мешают ей выйти прежде всего панические настроения

     Чуть ли не каждый день, разворачивая газету или нажимая на кнопку телевизионного пульта, мы узнаём, что живем в период, столь же критичный для мировой экономики, как эпоха 1929-1933 годов, привычно называемая Великой депрессией. Правда ли это? Лично мне сложно в это поверить.

Немного сравнений
     Есть ли черты сходства между нынешней ситуацией и той, что случилась 80 лет назад? Да, конечно. Как и недавно, в 1927-1929 годах американский фондовый рынок рос неестественным темпом в 28% ежегодно. Банки беспечно кредитовали брокеров, ссужая им по 9 долл. на каждый доллар их собственных средств; сумма таких кредитов выросла с $7,6 млрд в 1924 г. до $26,5 млрд в конце 1928-го. Быстро дорожала и недвижимость. Вот, собственно, и все.
     Различий куда больше. В 1920-е годы в США и других странах сложилась дефляционная ситуация, какой не было и нет в наши дни. Развитие массового производства вело к немаленькому снижению цен: так, самый популярный автомобиль Ford-T с 1908 по 1925 г. подешевел с $950 до $290. Власти не вмешивались в экономику, да и не могли: объем государственных закупок не превышал 1,4% ВВП. Центральные банки денег не печатали: с середины 1920-х все ведущие экономики восстановили золотой стандарт. Направленность кредитных потоков была иной: скорее население кредитовало банки, а через них – брокеров, чем банки – население, как сегодня. Проблема, строго говоря, заключалась не в избыточном потреблении, как сейчас, а в невиданной жажде накопления и выгодных вложений, которые не могли долго выстраиваться в «пирамиду».
     Отличия становятся особенно заметными при оценке последствий кризиса, даже первых. Сегодня с ужасом пишут о падении американских индексов вдвое с октября 2007-го по март 2009 года. Но в 1929 году их «уполовинивание» уложилось не в полтора года, а в 2,5 месяца – с 3 сентября по 13 ноября. С дрожью в голосе констатируют, что в последней четверти 2008 года – т.е. в пятом квартале с начала банковского кризиса – ВВП ведущих стран снизился на 1-1,2%. Но к весне 1931 года ВВП США упал уже на 21,5% от уровня ранней осени 1929 года! Мы пересказываем новости о том, что безработица в зоне евро выросла с октября 2007-го по март 2009 года с 7,2 до 8,2% трудоспособного населения. Но за полтора года по-настоящему Великой депрессии она увеличилась в США с 4,7 до 18,4% населения, а в Германии в 1930-1931 годах – с 5,2 до 26,5%. Как говорится, давайте чувствовать разницу и не пороть горячку.
     На чем основана нынешняя паника? Скорее всего, на трех факторах. Во-первых, по всему миру финансовый кризис привел к невиданным ранее убыткам. Сейчас говорят о $60 трлн – сумме, равной глобальному валовому продукту. Во-вторых, зашатались банки и компании, ранее казавшиеся незыблемыми. В-третьих, кризис впервые за последние десятилетия перекинулся на реальный сектор: напомню – ни в 1987-м, ни в 1991-1992-м, ни в 2000-2003 годах при значительном падении основных фондовых индексов ВВП Соединенных Штатов по итогам года ни разу не снижался.
     Банки и финансовые компании действительно стали жертвами кризиса, но за полтора года, прошедших с его начала, в США разорились 46 банков (а всего за 9 месяцев с октября 1929-го по июнь 1930-го – 615). Прекратилось безрассудное кредитование – но не платежи, как 80 лет назад.
     Вкладчики банков не пошли по миру – а ФРС тут же вкачала в банковскую систему втрое больше средств, чем объем официально объявленных банковских убытков.
     В Европе ситуация и того лучше: в еврозоне банковский сектор закончил 2008 год с существенной прибылью. В 1930-м все было иначе.И, наконец, реальный сектор. Да, число начатых случаев строительства в США новых домов в январе 2009 г. было ниже показателя сентября 2007 г. в 4,6 раза (в Великобритании – в 3,9 раза). Производство автомашин в США в 2008 г. снизилось на 17,4%. Это так, но не следует ли воспринимать это как естественную реакцию напуганных потребителей, временно отсрочивших крупные траты?
     Ведь сфера услуг еще практически не затронута кризисом, а в ней создается 69-80% ВВП западных стран. Да и не везде кризис одинаково тяжел: в Германии, например, выпуск автомобилей в 2008 г. сократился всего на 2,8%. В общем, подведем некоторую черту. Прилагаемая таблица показывает масштаб различий Великой депрессии 1929-1931 годов и того кризиса, который мы наблюдаем сегодня. После оценки цифр сравнивать эти два события представляется немного неприличным.

Чего следует ждать?
     Значит ли это, что в западной экономике уже сложились предпосылки к выздоровлению? На этот вопрос нет однозначного ответа, как нет и единой западной экономики. В США кризис более заметен, так как в этой стране показатели объема кредитования субъектов хозяйственной деятельности (350-360% ВВП), капитализации фондового рынка (150% ВВП) и дефицита торгового баланса ($800-820 млрд в год) были куда большими, чем, например, в зоне евро. Проблемы в финансовой сфере вызывают здесь более резкую и быструю реакцию. Однако следует иметь в виду, что объем помощи, заявленный (а частично и реализованный) правительством Соединенных Штатов (по данным агентства Bloomberg – это $11,6 трлн и $3,8 трлн соответственно [см.: http:// bloomberg.com/apps/news?pid=newsarchive &sid=aZchK__XUF84]), более чем компенсирует убытки банков и производственных компаний. Потери на фондовом рынке куда больше (от $8 до $10 трлн), но напомним еще раз: потеря $7,4 трлн в 2000-2003 гг. в ходе обесценения торговавшихся на бирже бумаг рецессии не вызвала. Поэтому не будет преувеличением утверждать, что государственная помощь уже покрыла реальные убытки – и вопрос заключается в первую очередь в том, когда экономические субъекты преодолеют панические настроения.
     Проблема ощущения кризиса сегодня крайне важна. Опыт показывает, что массовое сознание всегда ожидает сохранения сложившихся трендов. Как отмечают в своей новой книге «Животные чувства» (Animal Spirits) известные американские экономисты Дж. Акерлоф и Р. Шиллер, в ходе проведенного в 1980 г. социологического обследования 49% опрошенных американцев заявили, что шарик, вылетающий из свернутой в полукруг трубки, будет и дальше лететь по кривой. Экспертам так же нелегко допустить, что тренды могут меняться. Вспомним недавнюю историю: в начале 2001 г., когда индексы S&P500 и Nasdaq составляли соответственно 1348 и 2617 пунктов, 50 ведущих экспертов, опрошенных журналом Business Week, заявили, что к концу 2001 г. они достигнут 1558 и 3583 пунктов (т.е. спрогнозировали их рост на 15 и 40%). За год реальные показатели упали до 1137 и 1922 пунктов. Однако вновь ведущие эксперты сошлись во мнении, что уж к концу 2002 г. они точно вырастут – до 1292 и 2236 пунктов (т.е. на 14 и 12%). И вновь реальные показатели не выросли, а упали – 880 и 1335 пунктов. Зато к 2003 г. настроение изменилось: консенсус-прогноз пообещал падение на 6 и 9% – и по итогам года наконец был зафиксирован рост. В 2006 г. прогноз роста прибылей американских компаний на 2007 г. составлял 14%, а результат – всего 2,9%. В 2007-м на 2008-й – 16%, а итогом стало сокращение более чем наполовину. И, конечно, в конце 2008-го специалисты наконец признали, что прибыли в 2009-м сократятся еще на 11%. Удивительно ли, что уже в начале марта выяснилось, что Citigroup и Bank of America закончили январь и февраль с прибылью, хотя пять предыдущих кварталов сводили с убытком? А что фондовые индексы в США выросли за неделю, с 9 по 16 марта, на 14%? Или что в феврале число начатых строительством новых домов выросло в США на 22% по сравнению с январем? Или что число заявок о банкротстве в Америке падает уже два месяца подряд? Нельзя также не замечать, что прекратилось падение цен на нефть, начался умеренный рост цен на рынке металлов, а индекс Baltic Dry, отражающий тариф морских перевозок, вырос почти в 2,5 раза с минимальных значений ноября 2008 г.
     Жители ведущих стран встретили 2009 г. как год «настоящего» кризиса, считая все предшествующие события прелюдией. Но они не ощущали и не ощущают масштабы оказанной экономикам помощи, а средства массовой информации сегодня отфильтровывают только плохие новости или представляют свои сообщения соответствующим образом. Так, например, на прошлой неделе вышла статистика, указывающая, что продажи пассажирских автомобилей в ЕС упали на 18% – до 968 тыс. Но не все осознали, что сравнение велось с февралем 2008 г., тогда как по сравнению с предшествующим месяцем показатель вырос на 9400 машин, или почти на 1%.
     На деле западные экономики получили огромный «заряд бодрости»: правительства впрыснули 3-9% ВВП; около 2-3,5% ВВП будет сэкономлено на платежах по долгам ввиду снижения процентных ставок; еще около 1-1,6% ВВП – на падении сырьевых цен. Разумеется, без всего перечисленного в США и ЕС мы могли бы видеть падение ВВП на 7-9% уже в 2008 г. – но этого нет и не случится. И уже Б. Бернанке говорит о том, что в четвертом квартале этого года рецессия закончится. Мы рискнули бы быть еще большими оптимистами: повышательный тренд в США станет явью уже в третьем квартале 2009-го. Рецессия 2008-2009 годов не превратится в депрессию, тем более великую.

Надежным ли будет выздоровление?
     Однако будет ли выход экономики из рецессии полным выздоровлением или временным облегчением? На наш взгляд, именно после завершения острой фазы кризиса в полной мере проявятся различия между экономиками США, Европы, Юго-Восточной Азии и ряда других стран.
     Соединенные Штаты своим огромным стабилизационным пакетом купят отсрочку для решения проблем. Их экономика покажет 2-3% рост в 2010 г. по отношению к 2009-му, но основным вопросом останется вопрос о том, смогут ли банки и корпорации в 2013-2014 гг. рассчитаться с правительством по выделенным им ссудам, и сумеют ли власти сократить бюджетный дефицит? На оба эти вопроса я бы ответил отрицательно – и это значит, что за ближайшие пять лет значительная часть американской промышленности и финансовых институтов перейдут в руки иностранных инвесторов. Каких именно? Скорее всего, европейских. С 1998 по 2008 г. компании из стран ЕС направляли в США для M&A около $110 млрд ежегодно и продолжат это делать, тем более что в Европейском союзе нормы регулирования бизнеса останутся более строгими, чем в США. Американцы же вынуждены будут принять европейскую экспансию, чтобы не увеличивать присутствие китайцев и арабов в своей экономике. Несомненный крах постигнет неэффективные финансовые институты типа AIG и ряд инвестиционных банков, а также автопроизводителей (кроме Ford, принявшего европейский подход к эффективности и дизайну). США придется принять многие стандарты финансовой и корпоративной отчетности, установленные европейцами. Вероятность того, что в 2013-2014 гг. в Америке наступит новая мощная рецессия, я бы оценил как 50х50.
     В Европе восстановление в 2009-2010 гг. будет более медленным, так как ЕЦБ сохраняет более высокие ставки, помощь правительств на порядок меньше американской, а европейские потребители не привыкли жить в долг. Поэтому в ЕС заметный подъем начнется к середине 2010 г., но в последующем будет гораздо более устойчивым, и распространения новой рецессии из этого региона точно не следует ожидать.
     Следует ли в такой ситуации ждать «смены глобального лидера», о чем говорят многие российские эксперты? На наш взгляд, нет. Безусловно, роль США в мире будет определяться тем, насколько успешным станет «обмен долгов на активы» по итогам нынешней программы поддержки экономики и насколько возвратными окажутся сегодняшние правительственные инвестиции. Однако следует также предположить, что существенно изменятся и позиции других крупных хозяйственных игроков – в первую очередь Китая и ресурсодобывающих стран. В 2007-2008 гг. положительное сальдо в торговле КНР с США превышало $260 млрд в год. Сегодня китайское руководство начинает переходить от экспортной экспансии к расширению внутреннего рынка – что станет «началом конца» китайского экономического чуда, как происходило это в Японии, Корее и на Тайване. Чтобы наращивать внутренний спрос, необходимы доходы, а их повышение нарастит издержки и снизит конкурентоспособность на внешних рынках. С другой стороны, каким бы ни был рост экономик США и Европы в 2010-2013 гг., он будет ниже, чем в 2004-2007 гг., и поэтому условия для сырьевого бума не повторятся. Это станет основанием для «сдутия» претензий арабских стран, России, Венесуэлы, Нигерии и других «энергетических сверхдержав». Волна «левизны» в Латинской Америке сойдет на нет по мере того, как проявится несостоятельность экономических прожектов соответствующих правительств. Все это дает основание утверждать, что «атлантическая цивилизация» сохранит свое лидерство в ближайшее десятилетие – хотя, вероятно, менее напыщенное, чем в последние годы.
     * * *
     Таким образом, нынешний кризис не несет характерных черт Великой депрессии ни в хозяйственной, ни в социальной, ни в политической сферах. Финансовый мир стал не только намного более масштабным – и потому опасным и непредсказуемым, – но и куда более подверженным регулированию, чем прежде. Система повзрослела, и ей не грозят былые «детские болезни». Это, конечно, не значит, что бояться нечего – но рассказывать о повторении Великой депрессии я бы никому сегодня не посоветовал.

Министры финансов и главы центробанков СНГ решили перейти на расчеты в национальной валюте

     Вчера после встречи министров финансов, экономики и глав центробанков СНГ глава российского минфина Алексей Кудрин заявил, что сейчас рассматривается вопрос о расширении использования национальных валют в двусторонних расчетах между странами Содружества. Речи о создании единой валюты пока не идет.
     «Говорить о какой-то единой валюте сегодня рано, – пояснил он журналистам, – но расширение использования валют будет опираться на масштаб и объем торговли». Преимущества, скорее всего, окажутся на стороне российских рублей: именно в них, по словам министра, идет самый большой объем торговли. Если говорить о применении других валют, то в первую очередь речь может идти о казахстанском тенге.
     Похоже, что на пространстве СНГ особых сдвигов после последней октябрьской встречи прошлого года не произошло. На пресс-конференции глава российского минфина ограничился оценками общей ситуации в странах Содружества. Более всего кризис сказался на странах, экономики которых сильнее интегрированы в мировые рынки. Это Россия, Казахстан и Украина, пояснил Кудрин. В этой связи он отметил, что странам СНГ и их банковским секторам не избежать финансовой поддержки. Цена вопроса – 1-3 процента ВВП. Средства будут изыскиваться либо из бюджетов стран, либо за счет международной помощи. На вопрос, будет ли эта помощь оказана из России, Кудрин ответить затруднился и лишь заметил, что те страны, которые обратились за кредитами, их получили.
     Что касается новых порций российской финансовой помощи, то такие переговоры ведутся, отметил министр. Но до их окончания он воздержится называть эти государства. Он напомнил, что в рамках ЕврАзЭС уже создан антикризисный фонд в размере 10 миллиардов долларов, семь с половиной из которых внесет Россия. В рамках СНГ будет создан другой механизм. Какой именно и когда, вопрошавшие ответа так и не получили и предположили, что это будут кредиты, предоставленные, вполне вероятно, на льготных условиях.
     По мнению Кудрина, поддерживать банковский сектор надо любыми усилиями. Если этого не сделать, то и реальный сектор СНГ не сможет полноценно работать. Он отметил, что в России ежемесячно выдается кредитов на 400-500 миллиардов рублей. Существует необходимость и пролонгации внутренних кредитов, так как объем просроченной задолженности только в России, по оценкам минфина, может вырасти до 10 процентов. Это уже крайняя черта невозврата для банковского сектора, после которой может идти речь и о банкротстве кредитных организаций.
     Пока же страны Содружества ограничились координацией своих действий по борьбе с кризисом. Можно догадаться, что министров стран СНГ едва ли не в первую очередь интересовали меры по защите рынков, миграционная политика, так как кризис ударил и по рабочим местам для мигрантов в России. И наконец, сказал Кудрин, речь шла о международной финансовой архитектуре, международных валютах, сохранении золотовалютных резервов.
     Участники совещания одобрили российские предложения, которые будут вынесены на саммит  «двадцатки» в Лондоне. Коротко их суть заключается в создании единых глобальных стандартов, правил регулирования рынков и раскрытия информации, реформирования международных финансовых институтов, а также в создании в будущем новой международной валюты, эмиссия которой выйдет за рамки какого-либо одного государства.

Ввозные пошлины стали новым оброком для населения

     Закрытие внутренних рынков перед импортными товарами главы стран «большой двадцатки» официально признают недопустимой антикризисной мерой. Президент Дмитрий Медведев снова выступил против «примитивного протекционизма», который создает барьеры между странами и ведет к торговым войнам. Однако на практике Россия по-прежнему увеличивает ввозные пошлины, закрывая целые секторы внутреннего рынка. Эксперты называют такую политику принуждением населения к финансированию лоббистов и неэффективных производств. В частности, увеличение пошлин на ввоз продовольствия независимые экономисты называют антисоциальной мерой.
     Защитные меры в торговле между странами должны носить временный характер, в условиях мирового кризиса примитивный протекционизм может привести лишь к торговым войнам, заявил Дмитрий Медведев на пресс-конференции по итогам переговоров с канцлером ФРГ Ангелой Меркель во вторник. «Чего точно нельзя допустить, особенно в этот период, это такого примитивного и бессмысленного протекционизма, который бы привел к закрытию рынков, который бы привел к торговым войнам, который бы привел к возведению больших стен между государствами», – подчеркнул Медведев. Президент полагает, что защитные меры должны носить локальный характер.
     «Мы должны смотреть за развитием внутренней ситуации и в случае необходимости принимать защитные меры. Но они должны носить локальный характер, и они могут иметь временное действие. В противном случае мы рискуем создать режим раздельного функционирования наших экономик, что было бы в условиях кризиса недопустимо и в конечном счете неверно», – сказал президент.
     Между тем практика российского правительства пестрит созданием искусственных барьеров в последние месяцы – от рынка мяса до автомобилей, от рынка молока до всей сферы госзакупок. При этом отраслевые лоббисты настаивают на новом повышении ввозных пошлин. Так, например, отечественные сыроделы добиваются увеличения пошлин на сыр на 15-20%. А полпред президента в УрФО Николай Винниченко заявил в середине марта, что правительство РФ сейчас изучает предложения о закрытии внутреннего рынка для импорта ряда товаров. В качестве объекта поддержки полпред назвал «отечественное машиностроение».
     Активность лоббистов легко объяснима: угрожая социальными последствиями кризиса, сегодня можно добиться увеличения ввозных пошлин, а также резкого роста внутренних цен и доходов неконкурентоспособных предприятий. В список новых торговых барьеров можно включить, например, ноябрьское решение правительства о ценовых преференциях – от 5 до 25% – для поставщиков российских товаров при размещении госзаказа. Это решение позволяет российским поставщикам просто поднять цены на свою продукцию, не заботясь о ее качестве.
     Еще один очевидный пример протекционизма – повышение с 12 января импортных пошлин на легковые машины со сроком эксплуатации от 1 до 5 лет. Они увеличились в среднем до 30%, с одновременным увеличением налога пропорционально объему двигателя.
     В декабре правительство сократило на 300 тыс. т квоту на ввоз мяса птицы и одновременно повысило пошлины на ввоз сверх квот свинины и мяса птицы. С 6 марта Россия повысила на девять месяцев ставки ввозных таможенных пошлин на молоко, сливки, молочные консервы и сливочное масло. В конце марта 2009 года комиссия по защитным мерам во внешней торговле рекомендовала повысить нижний уровень пошлины на импорт сахара-сырца.
     Эксперты критикуют примеры необоснованного протекционизма. «Импортная продукция потеряла конкурентное преимущество на российском рынке в связи с более сильным обесцениванием рубля относительно многих других валют. Если в сложившейся ситуации повысить импортные пошлины или совсем запретить ввоз отдельных групп товаров, то это, безусловно, будет провоцировать рост стоимости и отечественной продукции», – считает замдиректора по работе с инвесторами Deutsche UFG Capital Management Алексей Илюхин.
     «При прямом субсидировании поддержка производителей происходит за счет бюджетных средств, в то время как потребителям не приходится переплачивать за продукцию. В случае же введения пошлин отечественного производителя вынуждены поддерживать российские граждане, приобретая тот же товар по более высокой цене», – отмечает замначальника аналитического департамента компании «Арбат Капитал» Алексей Павлов.
     «Надеюсь, что дальнейшего движения по пути возведения таможенных барьеров не будет. Возведение барьеров для импорта продовольствия в условиях снижения реальных доходов населения – это антисоциальная мера», – отмечает главный экономист «Открытия» Данила Левченко.
     Однако некоторые экономисты считают частичное закрытие продовольственного рынка оправданным. «Повышение пошлин даст стимул производителям сельскохозяйственной продукции. Закрытие же остальных рынков, к сожалению, только повлечет новый виток инфляции», – уверен директор департамента маркетинга компании «Брок-Инвест-Сервис» Леонид Комаровский. «Повышение таможенных пошлин должно применяться только как часть комплексной программы поддержки отечественного производителя, включающей и жесткие требования по ценовой политике и качеству товаров», – считает руководитель проекта «Система Главбух» Елена Авилова.

Руководители выплачивают себе астрономические премии из средств, выделенных государством на спасение их компаний

     Счетная палата РФ проверяет все банки на предмет выплаты бонусов из федеральных средств, заявил вчера глава ведомства Сергей Степашин. Возможно, это эхо американского скандала – там компания AIG, получив от государства 170 млрд. долларов, выплатила менеджерам премии на 165 млн. Бонусы руководителям убыточных компаний на Западе исчисляются сотнями миллионов долларов, в России – сотнями миллионов рублей. В США деньги потихоньку возвращают, у нас об этом ничего не слышно.
     В настоящее время большинство банков резко сократило бонусные выплаты, отметил г-н Степашин. Тем не менее говорить, что «топы» жертвуют своими доходами, чтобы спасти вверенные им корпорации, не приходится. Объемы выплат рождают только одну ассоциацию – пир во время чумы. Например, по итогам 2008 года каждому из 23 членов правления Сбербанка выплачено в виде зарплат и премий в среднем почти по 41 млн. рублей. Размер вознаграждения правления Банка Москвы за кризисный 2008 год увеличился на 82,6% и достиг почти 875 млн. руб., то есть примерно по 67 млн. руб. на каждого из 13 топ-менеджеров. Впрочем, всех обставил Газпромбанк, направивший на вознаграждение руководителей 1006 млн. руб., так что на каждого из них пришлось примерно по 72 млн. Учтем, что все перечисленные организации в том или ином виде (льготный кредит или прямые вливания) получили от государства антикризисную помощь в размере 100-600 млрд. руб.
     Даже АвтоВАЗ, которому обещали предоставить помощь в 25 млрд. руб., имея долги на общую сумму 44 млрд. руб., умудрился выплатить каждому из 12 членов совета директоров по 4,2 млн. Наше «национальное достояние «Газпром» в четвертом квартале прошлого года зафиксировал убыток в 260 млрд. руб., а также падение прибыли по итогам года на 52%. Но и здесь «топы» не собираются себя обижать. Руководство «Газпрома» не станет отказываться от бонусов и опционов за 2008 год, заявил недавно заместитель председателя концерна Андрей Круглов. Предполагается, что председатель правления Алексей Миллер получит премию в размере 17,5 млн. руб., а рядовые члены совета директоров – по 15 млн. руб. Есть, правда, и противоположные случаи – в банке «Русский стандарт» бонусы сокращены на 30%, а в «Роснефти» и «Русале» вообще отменены.
     Запад столкнулся с теми же проблемами. Так, в США разгорается скандал вокруг страховой компании AIG, менеджеры которой по итогам 2008 года получили 165 млн. долларов бонусов (в среднем по 8 млн. на человека). При этом убытки AIG составили 99 млрд., а помощь от правительства США – 170 млрд. Экс-руководитель Королевского банка Шотландии Фред Гудвин довел свою компанию до убытка в 24 млрд. фунтов стерлингов, получил в качестве госпомощи 25,5 млрд. и ушел на пенсию с ежегодной выплатой себе любимому в 693 тыс. фунтов.
     Неудивительно, что после знакомства с подобными фактами налогоплательщики чувствуют себя ограбленными и пытаются заставить менеджеров вернуть бонусы в казну. В США это принимает формы демонстраций. Ненависть к AIG настолько велика, что служба безопасности компании выпустила памятку сотрудникам с полезными советами – не носить одежду и сумки с символикой компании, ночью ходить парами, сообщать о подозрительных лицах, подолгу находящихся у офисов компании. Торговая палата Лондона в конце марта посоветовала всем клеркам, работающим в финансовом районе Сити, не одеваться в типичные для банкиров и брокеров строгие костюмы в полоску с галстуками, приходить на работу попозже, а уходить пораньше. Как не принять меры безопасности, если на улицах британской столицы уже появились плакаты с надписями «Сожги банкира!»
     В России пока спокойно. Отмечен разве что пикет у Сбербанка в середине марта. Его участники напомнили: президент Медведев обещал, что ЦБ выделит Сбербанку напрямую 500 млрд. руб., а при этом государственная, по сути, финансовая организация назначила в качестве бонусов топ-менеджерам примерно по 40 млн. на человека. Руководителей банка попросили добровольно отказаться от полученного вознаграждения, «размер которого не согласуется ни с экономической ситуацией в стране, ни с совестью». По принципу добровольности это похоже на то, что происходит в США. Ведь американское правительство выделило госпомощь корпорациям, не взяв с них предварительно обещания ограничить бонусы. Поэтому с точки зрения права единственное, что остается президенту Обаме и конгрессу – просить отдать деньги добровольно, из соображений морали. 15 из 20 «топов» AIG уже согласились вернуть бонусы на сумму около 50 млн. долларов. А вот упомянутый сэр Фред Гудвин попросту игнорирует воззвания британских чиновников.
     Реально ли заставить российских «топов» вернуть бонусы? Член наблюдательного совета Сбербанка и ректор Российской экономической школы Сергей Гуриев считает, что требовать возврата бонусов у менеджеров банка несправедливо – Сбер далек от банкротства, а от государства получил все-таки кредит, который придется отдавать. Зато в отношении госкомпаний, которые показали убыток, такая мера может быть применена, считает он. «На прошедшем во вторник собрании членов наблюдательного совета возврат бонусов членов правления не обсуждался. Кстати, в 2008 году повышения зарплат и бонусов в Сбербанке не произошло. Лично я как член наблюдательного совета компенсации по итогам года не получил, и еще неизвестно, получу ли и в каком объеме», – сообщил «НИ» г-н Гуриев.

     С банками ситуация, с одной стороны, неоднозначная, ведь формально они получили госкредит, чтобы помогать другим компаниям. Однако, с другой стороны, помощь эта была не бескорыстная – финансисты давали кредиты под проценты, превышающие те, что взяло государство. Так что на этих операциях они еще и заработали. А вот с корпорациями дело яснее. Тем не менее научный сотрудник Лаборатории исследований рынка труда ГУ ВШЭ Сергей Солнцев полагает, что дело не в бонусах. «Если корпорация в кризисе, то естественный выход – смена менеджмента или собственника. Например, ни один менеджмент не достиг успехов в управлении АвтоВАЗом. Поэтому разумное предложение – не снижать бонусы, а продать еще большую долю АвтоВАЗа компании Renault и поручить ей оперативное руководство», – пояснил «НИ» г-н Солнцев.
     Если добровольный возврат бонусов невозможен, а принудительный экономически неэффективен, то можно пойти по пути ужесточения законов. Так, конгресс США одобрил законопроект, который вводит добавочный подоходный налог для сотрудников фирм, получивших правительственную помощь на сумму более 5 млрд. долларов. Ставка налога составляет 90%, если бонус превышает 250 тыс. долларов. Президент Обама также предложил установить потолок зарплаты в 500 тыс. долларов для «топов» тех банков, которые получили госденьги. Правительство Франции запретило выдачу бонусов руководителям компаний, которые получают государственную финансовую помощь, вплоть до 2010 года. В России пока четко прозвучало только одно предложение такого рода. Министр финансов Алексей Кудрин призвал ограничить зарплаты высшему руководству госкорпораций, которые сейчас достигают 1 млн. руб. в месяц, что в разы выше министерских доходов. Проект документа сейчас разрабатывается правительством.
     В любом случае такие авторитетные экономисты, как Нассим Талеб, предсказавший нынешний кризис, и лауреат Нобелевской премии Джозеф Стиглиц считают, что с бонусной системой должно быть покончено, поскольку она одна из основных причин кризиса. Если инвестбанкир рискует и его банк проигрывает, то менеджер не теряет ничего. Зато в случае успеха финансист получает астрономические премиальные. Система, в которой отсутствует наказание за ошибки, не может быть устойчивой.