Послание-2009

Последние статистические данные дают дополнительные основания для мрачных прогнозов. Если тенденция сохранится, оправдаются самые худшие предсказания – падение экономики России в 2009 году может достичь и 15%

     Нет, все-таки в этом есть некий символизм: статистические данные за май 2009 года по основным социально-экономическим показателям и утвержденная наконец-то Программа антикризисных мер правительства Российской Федерации на 2009 год были обнародованы в один и тот же день.
     Росстат, увы, зафиксировал резкое ухудшение целого ряда показателей. С учетом этого мне первым делом захотелось посмотреть, осталось ли в тексте программы утверждение, которое было в проекте документа и которое иначе как небесспорным трудно было назвать.
     Смотрю, читаю, убеждаюсь, что все на месте: «принятые антикризисные меры позволили не допустить разрастания кризиса, его перехода в формы, угрожающие основам функционирования экономики». Речь идет о мерах, которые принимались с осени прошлого года. То есть,
     если в сентябре 2008 года промышленное производство выросло на 6,3%, а в мае 2009 года обвалилось на 17,1% по сравнению с соответствующим периодом прошлого года – это не разрастание кризиса?!
     Или возьмем динамику инвестиций в основной капитал. В сентябре 2008 года инвестиции в основной капитал выросли на 9,8%, в мае 2009 года – упали на 23,1%. Это тоже не разрастание кризиса?! Это тоже недопущение перехода кризиса в формы, угрожающие основам функционирования экономики?!
     Я, конечно, внимательнейшим образом прочитал Программу антикризисных мер. Однако, честно говоря, для ее справедливой оценки достаточно было и ознакомления с ее первой страницей. Когда напрочь отсутствует объективность в анализе, в оценке ситуации, тогда невозможна выработка действительно эффективной антикризисной программы.
     Однако вернемся к показателю динамики инвестиций в основной капитал. Почему он все-таки столь важен, этот показатель? Все просто: изменение динамики инвестиций в основной капитал теснейшим образом связано с изменением ВВП. Хотите знать, что будет с экономическим ростом, – смотрите на изменение показателя инвестиций в основной капитал. И совершенно понятно, почему так происходит: экономика растет, когда средства вкладываются в развитие. Напротив, она падает без таких вложений.
     Майские 23,1% падения инвестиций в основной капитал – это не просто много (до этого наихудший показатель в текущем году был в апреле – минус 16,2%), это – очень много. Такое значение показателя означает, что 9,8-процентное падение ВВП по итогам первого квартала окажется в 2009 году еще не самым плохим текущим показателем.
     Похоже, все-таки оправдывается самый худший вариант прогноза ФБК – падение экономики России в 2009 году может достичь и 15%.
     Конечно, можно утешать себя мыслью о том, что уж хуже точно не будет. Однако как-то легче от этого не становится.
     Последние статданные дают дополнительные основания для мрачных прогнозов. В мае 2009 года оборот розничной торговли сократился на 5,6% по сравнению с соответствующим периодом прошлого года – худший месячный показатель в этом году. Объем платных услуг населению сократился на 7,5% – и здесь заметное ухудшение.
     Важно и то, что приведенные выше данные постепенно и устойчиво ухудшаются с февраля 2009 года. А это уже тенденция. Тенденция, означающая сжатие потребительского спроса. В экономике ослабляется важнейший механизм ее развития, она тормозит, она теряет стимулы. Дополняет картину и то, что грузооборот транспорта в мае 2009 года был на 18% меньше прошлогоднего показателя. Строительство упало на 21,9% – худший опять-таки показатель в 2009 году.
     Ну, так, может, только что принятая Программа мер исправит ситуацию? Не исправит, потому что утвержденная программа сохранила все недостатки, которые были в проекте.
     В программе три основных направления антикризисных мероприятий:
     – усиление социальной защиты населения (выделяется 695,8 млрд рублей);
     – сохранение и повышение промышленного и технологического потенциала (675,4 млрд рублей);
     – повышение устойчивости национальной финансовой системы (495 млрд рублей).
     Но мероприятия по усилению социальной защищенности не могут быть по своей природе антикризисными. От их реализации экономика не заработает! Это всего лишь позволит смягчить негативные социальные последствия от кризиса.
     Не более того. В нормальной экономике, конечно, можно было бы надеяться на то, что подобные мероприятия способны хотя бы повысить потребительскую активность граждан. Но это в нормальной экономике. В нашей же, отличающейся крайне низким уровнем доверия, люди скорее прикупят валюты, хоть $50-100, если у них вдруг появятся свободные рубли.
     Возьмем второе направление. Финансовый эквивалент мероприятий данного направления – 675,4 млрд рублей – внушает оптимизм. Но оказывается, что в нем, к примеру, учтены недополученные доходы от снижения ставки налога на прибыль в объеме 281,6 млрд рублей. Это лукавство, так считать. Не надо оценивать по базе 2008 года. В кризис прибыльность предприятий резко снижается, им эта льгота как мертвому припарки.
     Остальные мероприятия по данному направлению – это в основном раздача денег предприятиям в режиме «ручного управления» через список системообразующих предприятий и т. п. механизмы.
     Наконец, третье направление, посвященное национальной финансовой системе. Снова спасаем банки? У них проблемы с плохими кредитами?
     Я ничего не имею против банков и банкиров. Они делают свое дело и неплохо объединены для лоббирования корпоративных интересов. Только вот стоит обратить внимание на следующие факты.
     В общей структуре доходов наших кредитных организаций доходы от операций с иностранной валютой составляют 78,7% (!). Суммарные доходы от кредитования физических и юридических лиц в общей структуре доходов составляют всего лишь 6,2% (!).
     Это – данные Банка России по состоянию на 1 апреля 2009 года. О чем мы говорим? О повышении устойчивости такой финансовой системы? Наши банки – это, увы, не кредитные учреждения. Это скорее валютные обменники. Но вопросы здесь возникают не к ним. Они-то играют по установленным правилам игры. Вопросы к государству.
     И с такой программой мы надеемся на то, что в 2009 году «ВВП также может уменьшиться более чем на 2%»? Впрочем, 10-15-процентное падение – это тоже «…более чем на 2%». Угадали, значит.
     Слова о стимулировании внутреннего спроса остались только словами, а именно это необходимо было сделать ключевым направлением антикризисной деятельности. Решиться на настоящую либерализацию предпринимательской деятельности так и не смогли (по аналогии с указом президента России «О свободе торговли» 1992 года). Сформировали в экономике совершенно неправильные стимулы, нездоровую мотивацию.
     Смотришь на тот же Китай и думаешь: нет, это же надо было нам-то умудриться.
     P.S. В июне возможно некоторое улучшение экономических показателей. И об этом чиновники, конечно, пошумят. Однако это будет просто «эффект базы»: в июне прошлого года промышленность выросла всего лишь на 0,9% – один из первых «тревожных звоночков», на которые тогда мало кто обращал внимание.

За полгода работы депутаты так и не смогли защитить избирателей от экономических проблем

     На следующей неделе заканчивается весенняя сессия Государственной думы. Открывая ее, руководство парламента обещало, что депутаты прежде всего продолжат трудиться над выработкой антикризисных мер. При этом планировалось, что они станут принимать законы, которые в это нелегкое время помогут в первую очередь обычным гражданам. Однако сегодня даже сами народные избранники не могут назвать ни одного принятого документа, направленного на реальную поддержку населения.
     «В центре внимания, безусловно, останется противодействие последствиям мирового кризиса, – сказал, открывая в январе сессию, спикер нижней палаты Борис Грызлов. – Во многом это будет зависеть от качества и оперативности принимаемых нами, парламентариями, решений». Народные избранники пообещали, что весной будут принимать законы, направленные не на поддержку банковской системы, чем они уже занимались осенью, а те, что реально смогут помочь простым гражданам.
     Сегодня «НИ», подводя итоги сессии, смогли найти только два таких закона. Один из них освобождает крестьян от налогов на так называемые натуральные доходы – корма, дрова и продукты питания, которыми в деревнях зачастую дают зарплату. Другой должен поддержать в кризис малый и средний бизнес. Он запретил правоохранительным и налоговым органам контролировать деятельность предпринимателей чаще одного раза в три года.
     Сами же народные избранники и вовсе не смогли вспомнить, чем они в эту сессию помогли людям. Депутат от КПРФ Вадим Соловьев заявил «НИ», что после нового года Госдума на его памяти приняла лишь один социальный антикризисный законопроект – «повысила минимальный размер пособия по безработице до 4,9 тыс. рублей». «Конечно, очень мало у нас принимается законов для поддержки реального сектора экономики. Все деньги уходят банкам», – посетовал парламентарий. Действительно, ведь даже тот закон, о котором вспомнил г-н Соловьев, был принят не в весеннюю, а еще в осеннюю сессию парламента.
     Депутат от «Справедливой России» Олег Шеин в свою очередь посчитал антикризисным законом «пенсионные преобразования». В частности, по его словам, удалось принять ряд новелл, которые позволят пересчитать пенсию по стажу людям, которые в СССР не имели возможности много зарабатывать. «Кроме того, с 1 января этого года доходы пенсионеров стали не ниже прожиточного минимума. На этом я бы список хороших инициатив, которые были утверждены Госдумой в эту сессию, исчерпал», – заявил «НИ» г-н Шеин.
     Его коллега по фракции Галина Хованская добавила «НИ», что «единственное, что хорошего в памяти сидит», – это поправки об обеспечении всех ветеранов к следующему году жильем. Впрочем, г-же Хованской «все больше вспоминается, что многие принятые гадости завалить не удалось и они прошли или обязательно пройдут». По ее словам, это, например, документ, разрешающий переселять в соседние регионы граждан, ждущих своей очереди на улучшение жилищных условий. «Впечатление от сессии достаточно грустное», – честно призналась депутат. Думские «единороссы» на вопрос, какие в ходе сессии были приняты антикризисные законы, почему-то вспоминали документ «О противодействии коррупции», который был внесен еще в прошлом году президентом. «Я считаю эти законы антикризисными, потому что у нас коррупция больше вреда наносит, чем кризис», – пояснил «НИ» Павел Крашенинников.
     Впрочем, про кризис народные избранники все же не забывали – по их версии, главным событием этой сессии стало появление в апреле на Охотном Ряду премьер-министра Владимира Путина с отчетом о принимаемых правительством антикризисных мерах. «Это выступление было декоративным, потому что мы, например, не одобрили тогда предложные правительством меры по преодолению кризиса, но «Единая Россия» состряпала свое постановление от имени всех фракций», – рассказал «НИ» коммунист Вадим Соловьев. Действительно, тогда поддержали этот документ только «единороссы» (311 человек), остальные фракции проголосовали против или воздержались. Тогда принятие этой бумаги вызвало гнев парламентской оппозиции. Вадим Соловьев вспоминает, что во время выступления премьера никому не дали слова сказать – «разрешили задать только два вопроса и на выступление выделили пять минут времени».
     «А у нас десятки вопросов было», – пожаловался он «НИ». В свою очередь депутат Виктор Илюхин сообщил «НИ», что «Путин выступал неплохо». «Им были высказаны предложения по преодолению кризиса, но они не принесли впоследствии результатов. Деньгами опять продолжили накачивать банки», – отметил он. А вот депутат Олег Шеин назвал «НИ» приход премьера маленьким «жестом демократизации страны». После визита в Госдуму Владимира Путина в мае депутаты приняли еще один закон, заставляющий правительство ежеквартально отчитываться о реализации антикризисных мер. Между тем в весеннюю сессию народные избранники то и дело пытались бороться с кризисом и в стенах Госдумы. Еще в январе 2009 года было принято решение урезать бюджет нижней палаты на 710,5 млн. руб., то есть на 12,5%. Поэтому сначала думцы решили экономить на бумаге, перейдя на электронный документооборот. «В итоге законопроекты на руки депутатам сейчас не выдаются, их надо искать в компьютерах. Начинаешь распечатывать – бьют по рукам: это дополнительный расход бумаги», – жалуется Виктор Илюхин. Он говорит, что в итоге такая экономия привела к тому, что депутаты просто не успевают подготовиться к обсуждению законопроектов. «Иногда бывает, объявляют в повестке, что слушается такой-то законопроект, мы спрашиваем, а где он, а нам говорят: мы его только что выставили на сайт – идите ищите», – рассказал депутат. По его словам, дело дошло до того, что «никто не читал законопроект, а по нему объявляется голосование». Так, например, случилось, когда принимались важные поправки в бюджет.
     В начале июня стало известно, что депутатов также могут обязать летать в командировки экономклассом и отчитываться за каждую поездку. Виктор Илюхин соглашается, что «здесь, конечно, надо принимать меры», так как в Думе «есть группа людей, которые на пленарных заседаниях не бывают, а за полгода по 40 поездок делают, и все больше за рубеж». «Надо прекратить эту вакханалию – они ездят чемпионаты по футболу и хоккею смотреть. Но ведь сегодня пытаются ограничить поездки в регионы, в избирательные округа», – возмущается депутат Илюхин. Галина Хованская соглашается: «это дурацкая экономия», и говорит, что «лучше бы отказались от ремонта депутатского дома и не закупали туда новую мебель». «Сейчас собираются там все обновлять, так как депутаты жалуются, что у них в квартирах от предыдущих жильцов остались распоротые диваны или еще что-то непристойное. Ну и заставили бы тех депутатов ущерб возмещать», – рассказала она «НИ». Олег Шеин тоже посоветовал сэкономить лучше «на санаторно-курортном обеспечении, на международных турне да на думской столовой, которая влетает в копеечку, потому что там сниженные дотированные цены». «А поездки по регионам – это контакт с избирателями. Если мы хотим, чтобы народные избранники понимали, в чем проблемы людей в России, то экономить на поездках – это последнее дело», – заключил он.
     Виктор Илюхин рассказал, что кризисная экономия на Охотном Ряду на этом не закончилась. По его словам, работникам аппарата Госдумы отказались выплачивать премию по результатам работы, «хотя штат у нас не такой большой – около 2 тыс. человек». «Когда выяснилось, что в одном из российских банков менеджеры получили премии по 40 млн. руб. за 2008 год, я заявил на пленарном заседании, что мы неуважительно относимся к своим помощникам. Не думаю, что на аппарате Госдумы много можно сэкономить», – считает парламентарий. Вадим Соловьев добавил, что в последние месяцы в Госдуме еще прошла волна сокращений – «аппарат урезали на 15%». «В основном закрыли вакансии, которые были незаняты и отправили людей на пенсии, а новых на их место не взяли», – пояснил он. А вот у самих народных избранников зарплата не уменьшилась. «Зарплата у нас была установлена еще в прошлом году, и в этом году повышения не было», – сообщил Виктор Илюхин. Недавно члены фракции «Справедливая Россия» предложили своим коллегам отказаться от индексации зарплаты и от повышенной пенсии. Пока особого энтузиазма это предложение у думского большинства не вызвало.

Кризис кризисом, а нефть растет в цене

     В пятницу за баррель просили $69. По идее жить теперь мы должны как минимум не хуже, чем летом 2005 года, – именно тогда за нефть давали столько же, сколько и сейчас. Но кризиса не ощущалось, наоборот, был экономический бум.
     Вместе с экспертами «Комсомолка» попыталась разобраться, почему, когда нефть дорожает, экономика все равно не восстанавливается.

ПРОМЫШЛЕННОСТЬ В ЗАГОНЕ
     «Нефть растет в цене, значит, в бюджет пойдут деньги. Предприятия получат инвестиции и увеличат производство. А там и зарплаты поднимут», – логично рассуждали эксперты до кризиса. Сейчас все по-другому. Нефть дорожает, а промышленность, судя по данным опубликованного на днях отчета Росстата, восстанавливать докризисные позиции не собирается. В плачевном состоянии металлургия, деревообработка, машиностроение. Объемы производства снижены на четверть.
     Загибается производство – растет безработица. Не у дел 10% трудоспособного населения.
     – Уровень безработицы с 2005 годом, когда нефть стоила, как сейчас, вообще лучше не сравнивать – дурно станет, – предостерегает профессор Российской экономической школы Константин Сонин. – Безработных сейчас в полтора раза больше.

ТЕ, КТО РАБОТАЕТ, ЖИВУТ ДАЖЕ ЛУЧШЕ
     Парадокс, но упадок промышленности практически не повлиял на нынешний уровень жизни населения. Напротив, по данным Росстата, он даже выше, чем в 2005 году.
     – С фундаментальной точки зрения живется нам не хуже, чем в 2005 году, – смотрит на цифры и сам не верит своим глазам научный сотрудник лаборатории макроэкономического анализа Высшей школы экономики Андрей Дементьев. – Просто жаловаться на низкие зарплаты и дорогие товары стало уже привычкой.
     Никто не спорит, зарплаты за последние месяцы, конечно, подрезали. Но произошло это в основном в крупных городах, таких, как Москва, Питер, и там, где они были очевидно завышены. Доходы населения скорее стали реальнее.
     – Человек мыслит как? Если экономика в стране барахлит, значит, и у меня кризис, – объясняет преподаватель психфака МГУ Михаил Ефимов.
     А дальше начинается экономия на всем. Не случайно выезды за рубеж, по статистике того же Росстата, сократились на 22%. В продуктовом покупается самое дешевое и насущное. Естественно, появляется ощущение бедности, хотя сбережения могут и расти.
     «Комсомолка» подсчитала: за последние четыре года, даже если учитывать инфляцию, зарплаты в среднем по стране выросли в полтора раза. Конечно, выросли и расходы. На коммунальные услуги, например. Да и импортные товары недешевы. Но при этом стоимость минимального набора продуктов питания с учетом инфляции осталась на том же уровне, что и в 2005 году.
     – Те, кто работает, чувствует себя не хуже, чем в 2005 году, – подтверждает Константин Сонин.
     – Если бы не заоблачные цены на квартиры, то можно было бы сказать, что мы вообще живем шоколадно, – добавляет руководитель Индикатора рынка недвижимости Олег Репченко.
     Действительно, по сравнению с 2005 годом цены на квартиры с учетом инфляции выросли в два раза. Нынешний рынок недвижимости, по словам Репченко, зависит от цен на нефть лишь опосредованно. Он скорее похож на раздутый пузырь, выросший на спекуляциях и во многом контролируемый кланами.
     А вот фондовый рынок от стоимости нефти зависит куда больше. Индекс РТС сейчас такой же, как и летом 2005 года, – около 900 пунктов. И так же, как в 2005 году, фондовики советуют прикупать акции.
     – Только берите на долгосрочную перспективу, – говорит Павел Теплухин, президент УК «Тройка Диалог», будто бы и не было мощных обвалов рынка акций.
     По его словам, с 1996 года, когда россияне реально узнали про ПИФы, те, кто вложился и не вышел с перепуга, получили 80% чистой прибыли.

МЫ НЕПРИВЛЕКАТЕЛЬНЫ ДЛЯ ДЕШЕВЫХ ДЕНЕГ?
     – На самом деле кризиса в стране вообще нет. То, что сейчас происходит, – это по-другому называется – стагнация (когда перестает развиваться экономика), – начинает играть терминами Андрей Дементьев. – Ведь что такое кризис? Это ситуация резкого падения ипотечного кредитования, как это было в США, или фондового рынка, как это было у нас в России. Все это мы уже пережили.
     А Константин Сонин вообще считает, что привязывать экономические показатели напрямую только к одной нефти глупо. Дело ведь не только в ней. Для подъема экономики нужны кредиты.
     – Не с дорогой нефтью был связан рост экономики в стране, а в первую очередь с дешевыми кредитными деньгами, – говорит Сонин. – Они «гуляли» по всему миру и частенько захаживали в Россию. А сейчас их просто нет и в ближайшие годы не предвидится.
     С ним не соглашается директор Института проблем глобализации Михаил Делягин.
     – Зависимость от нефти никуда не делась. Доходы от нее – это и есть дешевые деньги. А дешевых кредитов там, где нет доверия в экономике, не бывает. Пока мы не начнем модернизацию, экономика не поднимется, сколько бы ни стоила нефть, – заключает Делягин.

Все разговоры об инновациях – это лукавство

     Зависимость отечественной экономики от мировых цен на углеводороды, и прежде всего на нефть, сохраняется, и предпосылок к тому, что она в ближайшее время снизится, попросту нет. Как считают аналитики Bank of America Securities – Merrill Lynch, цена в 70 долл. за баррель обеспечит удобные условия для развития, однако чуда, подобного тому, что произошло в начале 2000-х, уже не будет. Независимые эксперты считают, что российская экономика продолжает свое падение, на что не сможет повлиять даже рост нефтяных цен – хоть 80, хоть 90 долл. за баррель.
     «Модель экономического развития России все еще сохраняет зависимость от динамики цен на сырьевые ресурсы, и особенно от цен на нефть, – отметили аналитики компании Merrill Lynch в опубликованном на днях докладе. – Даже экономический бум 2000 года, спровоцированный ростом внутреннего спроса, взлетом инвестиций и ростом потребления, был прямым результатом всплеска цен на нефть. Нефтезависимость и недостатки банковской системы стали причиной того, что кризис остро заявил о себе в России. Через три месяца после начала падения цен на нефть последовало понижение внутреннего спроса».
     По мнению аналитиков, цены на нефть обладают ограниченным потенциалом роста: в среднесрочной перспективе цена на марку нефти Urals составит 70 долл. за баррель, что значительно меньше пикового уровня цен. Конечно, это не 140-150 долл., отмеченные в прошлом году, но и 70 долл. за баррель обеспечат удобные условия для экономического развития. Однако новое экономическое чудо в России они спровоцировать не смогут. «Правительство вряд ли изыщет объем средств, достаточный для стимулирования экономики и процесса модернизации, – считают западные эксперты. – Дополнительными барьерами роста являются недостаточная эффективность государственного сектора экономики и полностью исчерпанный потенциал «легкой добычи» нефти, которую некоторые компании практиковали после распада СССР».
     По мнению Merrill Lynch, для того чтобы Россия восстановилась от кризиса, необходим рост цен на нефть. «Из года в год финансирование роста экономики и поддержание устойчивых результатов требовали все больше средств, которые обеспечивались за счет продажи нефти, – отмечают эксперты. – Наглядным примером этого может служить нефтяная зависимость российского бюджета: в 1999-2000 годах он формировался с учетом цены в 18,5 доллара за баррель, а в 2008-м цена на марку нефти Urals достигла 43-45 долларов. При этом себестоимость добычи нефти повысилась с 12 долларов по состоянию на 1999-2000 годы до 28,8 доллара за баррель сегодня». России вряд ли удастся повторить экономические успехи последнего десятилетия и поддерживать высокий уровень продуктивности, так как такие результаты были достигнуты за счет активизации производственных мощностей – потенциалом, на данный момент полностью исчерпанным.
     Выводы западных аналитиков неутешительны: модель экономического развития России практически не подвергнется изменениям, и отрасли экономики, ранее демонстрировавшие интенсивный рост, и в 2011-2020 годах сохранят ведущие позиции.
     Руководитель департамента стратегического анализа ФБК Игорь Николаев в принципе согласен с основными выводами своих западных коллег. «Все эти анализы несколько опровергают утверждения отечественных чиновников о том, что Россия из нынешнего кризиса выйдет с обновленной, инновационной экономикой, – отмечает эксперт. – Проблема в том, что она просто не сможет перестроиться, поскольку структурно деформирована. Так что все разговоры об инновациях – это лукавство». На период в три-пять ближайших лет мы просто обречены иметь сложившуюся структуру, и еще раз – ни о какой инновационной экономике речи быть не может.
     Однако пассаж о стабилизации экономики при 70 долл. долл. за баррель Николаев подвергает резкой критике. «Мы сейчас имеем эту цену, и что? Экономика глубоко падает вниз, при этом она настолько больна, что мы можем падать и при более благоприятной мировой конъюнктуре – и при 80, и при 90 долларах за баррель, – считает он. – Нельзя забывать о том, что есть еще и такой фактор, как эффективность экономической политики, которая сейчас находится на крайне низком уровне».

Но банки все равно готовятся к продолжению кризиса

     В минувшую пятницу глава ЦБ Сергей Игнатьев вновь заявил о том, что вероятность наступления второй волны кризиса в России является ничтожной. Однако тем же днем акционеры Сбербанка, главным из которых является Банк России, одобрили проведение банком допэмиссии акций на 45 млрд руб. – эксперты полагают, что это решение является своего рода перестраховкой на случай резкого ухудшения ситуации на рынке.
     Сергей Игнатьев в очередной раз заявил о том, что он не ожидает второй волны кризиса, в том числе в банковском секторе: «Вероятность второй волны ничтожна». Между тем действия крупнейших игроков финансового сектора могут свидетельствовать скорее об обратном. Так, в минувшую пятницу акционеры Сбербанка одобрили проведение банком допэмиссии акций на 45 млрд руб., и хотя, по словам зампреда банка Беллы Златкис, в случае поступательного развития кредитования банка необходимость в его дополнительной капитализации может и не возникнуть, она не стала исключать негативного сценария развития ситуации на рынке. По словам г-жи Златкис, если акционеры одобрят проведение допэмиссии, у банка будет возможность до конца года еще раз проанализировать ситуацию и принять взвешенное решение.
     Как заявил акционерам глава Сбербанка Герман Греф, созданные резервы банк намерен вернуть в течение трех-четырех лет. «О роспуске провизий можно будет говорить лишь в конце 2010 года, пока же они будут расти», – добавил член правления Сбербанка Александр Морозов. Напомним, что на 1 июня 2009 года объем резервов Сбербанка составил 151,6 млрд руб., из которых 133,5 млрд руб. – резервы на возможные потери по ссудам. При этом объем созданных резервов на возможные потери по ссудам в 2,6 раза перекрывает объем просроченной задолженности.
     «Решение акционеров Сбербанка о проведении допэмиссии является не чем иным, как подстраховкой на случай сильного ухудшения ситуации на рынке: если объем «просрочки» по МСФО вырастет на 15-20%, – заявила РБК daily главный экономист Альфа-банка Наталия Орлова. – И макроэкономические показатели говорят в пользу того, что осенью ситуа­ция может быть тяжелой». По прогнозам главного экономиста банка «Траст» Евгения Надоршина, вторую волну кризиса следует ожидать уже в сентябре: «В пользу такого сценария говорит серьезное ухудшение макроэкономической ситуации в стране: объемы промышленного производства снижаются, потребительский спрос сокращается».
     Ведущий экономист компании «Ренессанс Капитал» Елена Шарипова считает, что властям и ЦБ удастся удержать ситуацию под контролем и не допустить второй волны кризиса ни осенью, ни зимой: «Государство в любом случае окажет поддержку пяти крупнейшим госбанкам, а крупнейшим частным банкам – через Банк развития, в пользу этого свидетельствует и тот факт, что на днях правительство направило на его капитализацию 100 млрд руб.».
     Однако, по словам директора группы рейтингов финансовых институтов парижского офиса Standard & Poor's Екатерины Трофимовой, тренд качества активов российских банков устойчиво негативен. «Мы не ожидаем перелома в этом тренде по крайней мере до первого полугодия 2010 года, – сказала РБК daily Екатерина Трофимова. – Об этом можно будет говорить лишь после устойчивой стабилизации в экономике: пока этого абсолютно не видно». При этом г-жа Трофимова обращает внимание на то, что если в мире объем проблемных активов и связанных с ними потерь превышает 1,3 трлн долл. и столько же составляют объемы вливания нового капитала, то в России объем «плохих» кредитов в разы превышает вливания в капитал. «И в этом смысле российская банковская система очень резко контрастирует с общемировой стратегией борьбы с кризисом», – заключает Екатерина Трофимова.

Подготовка бюджета-2010 обещает быть долгой и болезненной

     Вчера на бюджетном совещании у премьер-министра Владимира Путина обсуждали больную тему – бюджет 2010 года. Окончательных решений по его сокращению принято не было. Но ясно, что коррекция по отдельным статьям будет жесткой. Финальную версию бюджета страна увидит только осенью, когда документ поступит в Госдуму. Но уже сейчас экономисты уверены: расходную часть необходимо «сдувать». Но не за счет отказа от всего и вся, а за счет сокращения издержек, которые у нас непомерны, и ограничения роста благосостояния чиновничьего аппарата.
     Вчерашнее бюджетное совещание так и не пролило свет на бюджет 2010 года. Правительство будет определять его параметры до конца сентября. Тем не менее премьер сделал несколько интересных заявлений. Например, он сказал, что необходимо предпринимать аккуратные шаги по улучшению собираемости налогов. Но вряд ли гигантскую дырку между планируемыми доходами и расходами можно заткнуть таким образом. В кулуарах Белого дома давно говорят о готовности сокращать отдельные статьи бюджета.
     Ориентиром для правительства будет бюджет текущего года. Он, как известно, весной был скорректирован под влиянием экономического кризиса. Объем ВВП в новой его редакции заложен на уровне 40 420 млрд. руб. Доходы бюджета, как ожидается, составят 6713 млрд. руб. вместо 10 927 млрд., записанных ранее. Зато расходную часть весной решено было увеличить – потребовались траты на антикризисные меры. Ее и увеличили с 9024 до 9692 млрд. руб. При этом не отвечающие антикризисным приоритетам программы будут сокращены в этом году на 943 млрд. руб. Но все равно итоговый дефицит дойдет до 2978 млрд. руб.
     Один из главных вопросов для правительства: какими будут доходы бюджета в 2010 году? Премьер Владимир Путин заявил, что в ближайшие два года они ожидаются на уровне 15,7-16% от ВВП. По прогнозу Всемирного банка, за эти годы ВВП России вырастет на 2,5-3%. Таким образом, доходы вряд ли превысят 7 трлн. руб. Между тем даже нынешний план собрать 6,7 трлн. в этом году эксперты ставят под сомнение. «В прошлом году таможня дала более 50% доходов бюджета. Но в текущем году таможенные платежи упали вдвое. Плюс в мае на четверть сократились налоговые сборы. У меня большие сомнения, что в этом году государство соберет эти 6,7 трлн. руб. – денег нет», – заявил «НИ» научный руководитель Института национальной стратегии Никита Кричевский.
     Другой вопрос не менее острый: что делать с огромными расходами? «Социалку» обещают не трогать. Это, по словам премьера, приоритет, как и пенсионная система. Руководство страны планирует, что пенсии в 2010 году должны вырасти на 45%. Правда, министр финансов Алексей Кудрин потом поправил: 42%. Также правительственную бронь получили образование, здравоохранение, нацпроекты, демографическая политика, выплата материнского капитала. Не должны сокращать выплаты пособий по безработице. Поддержат и банки, которые могут рассчитывать на 495 млрд. руб. новой госпомощи.
     Ясно, что долго с такой разницей между поступлениями и тратами страна не протянет. И первые жертвы «точечного секвестра» уже обозначены. Так, первый вице-премьер Игорь Шувалов и министр экономразвития Эльвира Набиуллина предлагают «загнать» рост тарифов госмонополий в 2010 году в рамки 10%. Это снизит инфляцию соответственно и рост госрасходов. По словам представителей Минфина, госинвестиции «категории Б» (неприоритетные) могут сократить на 50%. Но важно понять, что попадет в эту категорию.
     «Если посмотреть на крупнейшие госкорпорации, то они пытаются экономить на инвестициях, откладывают ввод новых объектов. Думаю, что правительство не найдет ничего оригинальнее и повторит этот путь, – рассказал «НИ» директор Центра исследований постиндустриального общества Владислав Иноземцев. – А государству вместо этого необходимо жестко прессовать подрядчиков, заставлять их снижать стоимость инфраструктурных проектов. Надо не отказываться от них, а оптимизировать расходы. В России стоимость строительства дорог в пять раз больше, чем в Китае. Нужно не экономить, а расходовать средства эффективнее».
     Директор института макроэкономических исследований и прогнозирования Евгений Гавриленков считает, что траты все-таки урезать необходимо. «Должны быть сокращены номинальные расходы. От объема этого года (9,7 трлн. руб.) 0,7-1 трлн. точно нужно урезать. Но большой толк от урезания получается, когда сокращаются самые расходные статьи. Например, у нас сильно раздуты расходы на бюрократию. Плюс можно отказываться от субсидий для производителей, которые не работают», – сказал эксперт «НИ». Генеральный директор аудиторско-консалтинговой группы «ФинЭкспертиза» Агван Микаелян согласен: на чиновников тратится слишком много. «На содержание госаппарата уходит все больше денег. За последние пару лет зарплата среднего регионального чиновника выросла с 20 до 30 тыс. руб. – рост в 50%. Что, они стали лучше работать? Это очень большая статья расходов. Но явно наши чиновники не захотят делать себе харакири. Не знаю, урежут ли эти расходы. Думаю, что не тронут и госзаказ. Я бы заморозил рост «социалки». Социальные расходы оказывают слабое влияние на экономику. Лучше поддержать реальный сектор, создавать рабочие места», – сказал «НИ» специалист. «Будут резать федеральные целевые программы – денег-то нет. Что-то оставят, но ту же ипотеку сократят. Ипотека уже упала в пять раз», – добавил Никита Кричевский.
     Несмотря на лихорадочные поиски лишних, «долгоиграющий» дефицит бюджета нам обеспечен. Правительство стремится сократить его с нынешних 7,4% ВВП до 2-3%. Это можно сделать двумя способами. Первый – повышать доходы, но в это, похоже, не верят и самые большие оптимисты во власти. Второй путь – сокращать расходы, но и тут особо не развернешься. Кабинет взял передышку, чтобы понять, чем можно пожертвовать. Для этого был даже изменен Бюджетный кодекс, согласно которому правительство должно внести в Госдуму проект бюджета не позднее 26 августа. Однако недавно оно внесло в Думу законопроект, сдвигающий сроки на 1 октября. Это должно помочь министерствам сверстать приемлемый документ на 2010 год.
     «До конца неясно, как будет исполнен бюджет этого года. Поэтому правительство не торопится с подготовкой бюджета на 2010 год. Очень сложно оценить динамику цен на нефть, сложно давать прогнозы по доходной и налоговой базам. Буквально каждый месяц выходят новые различающиеся прогнозы развития: от Минэкономразвития, Всемирного банка, ОЭСР», – пояснил Евгений Гавриленков.
     В любом случае отрезать ломоть на 3 трлн. руб. (такова разница между доходами и расходами бюджета) не получится. Значит, нужно искать другие пути. Сейчас на затыкание дыр тратятся средства из Резервного фонда. По мнению большинства экспертов, их хватит на пару лет. Но, по словам г-на Иноземцева, учитывая темпы расходования резервов, они в основном могут быть исчерпаны уже к концу 2010 года. Г-н Кричевский считает, что у правительства будет три пути для выхода. «Эмиссия, девальвация, внешние займы. Других вариантов нет. Фонды заканчиваются. Девальвация объективно произойдет. Возможно – в ближайший месяц. Чего тянуть», – рассуждает ученый. Г-н Иноземцев пока девальвации не ожидает. «Но я не думаю, что мы сможем легко получить займы. Кризис не закончился. Инвесторы не будут с радостью давать деньги России – тратятся они очень расточительно. Занимать будет очень трудно», – сказал он. Г-н Гавриленков также склоняется в пользу ослабления рубля: «Это неизбежно, если нефть будет дешеветь, рубль должен слабеть. Центробанку нужно отпустить рубль в свободное плавание уже сейчас».

На поддержку реального сектора

     Вчера премьер-министр страны Владимир Путин, по сути, дал указание Сбербанку, ВТБ, Газпромбанку, Россельхозбанку и Банку развития ежемесячно увеличивать совокупные объемы кредитования не менее чем на 150 млрд руб., чтобы общий объем кредитования к 1 октября 2009 года увеличился на 400-500 млрд руб. Госбанки считают это задание вполне выполнимым.
     Владимир Путин поставил перед российскими банками – и в первую очередь госбанками – задачу по наращиванию объемов кредитования реального сектора экономики: к 1 августа – на 150 млрд руб., еще через месяц – на 300 млрд руб. и к 1 октября – на 400-500 млрд руб. По словам премьер-министра, это должно стать реакцией на решение правительства увеличить объемы госгарантий. «В связи с этим обращаюсь к руководителям банков с госучастием; конечно, не могу то же самое сказать и коммерческим банкам, где государственное участие является недостаточным либо вообще его нет... но Сбербанк, ВТБ, Газпромбанк, Россельхозбанк, ВЭБ, прежде всего обращаюсь к вам», – цитирует слова Владимира Путина агентство Прайм-ТАСС. Премьер-министр попросил первого зам­преда правительства Игоря Шувалова курировать эту работу совместно с руководителями банков, до того как она не будет поставлена должным образом, летние отпуска не планировать.
     Как заявил РБК daily аудитор Счетной палаты Валерий Горегляд, общий объем потребностей реального сектора в кредитах оценивается в 3,5 трлн руб., и то, что премьер-министр ставит такую целевую установку перед банками с госучастием, является вполне закономерным, тем более что эти банки получают большую часть госресурсов как по линии бюджета, так и от ЦБ. «Важно, чтобы эта правильная по сути задача в случае ее недостаточной проработанности не привела бы к еще большему увеличению задолженности, ухудшив показатели финансовой задолженности банков», – уверен Валерий Горегляд. Между тем бывший первый зампред ЦБ Сергей Алексашенко резонно заметил, что ни в уставе Сбербанка, ни в уставе ВТБ «нет такого органа принятия решений, как премьер-министр страны».
     В пресс-службе ВТБ пояснили РБК daily, что в соответствии с ранее заявленными планами банк сохраняет темп кредитования российской экономики и продолжает наращивать объемы ресурсов, выделяемых для поддержки реального сектора как минимум на 2% в месяц. Так, по данным на 5 июня 2009 года объем кредитов российской экономике от банка ВТБ составил 1,341 трлн руб. по сравнению с 1,202 трлн руб. на 1 января 2009 года, что соответствует среднемесячному приросту кредитования на 2,1%.
     Председатель правления Россельхозбанка Юрий Трушин сказал РБК daily, что ранее перед банком была поставлена задача ежемесячно наращивать объемы кредитования на 2%: «Мы эту норму перевыполнили фактически в два раза, увеличив с января по май объемы кредитования на 17%, то есть выдали почти 200 млрд руб. в виде кредитов. Еще 60 млрд руб. кредитов запланировано на уборку урожая. Полагаю, что свою долю в ежемесячном совокупном приросте в 150 млрд руб., как указал глава правительства, банк выполнит».

Резервному фонду вынесен приговор

     Помощник президента Аркадий Дворкович и заместитель главы Минфина Дмитрий Панкин вчера сообщили – бюджетный дефицит 2010 года вышел за оговоренные рамки и теперь находится в диапазоне 6-8% ВВП. Опрошенные «Ъ» аналитики предупреждают: при таком дефиците резервный фонд, который правительство планировало тратить до 2011 года, закончится уже к середине 2010. РФ готовится занимать средства у МВФ и ЕБРР, пока это относительно недорого. В следующем году, когда резервный фонд опустеет, дешевых денег России никто не даст – а дорогих при отсутствии резервов она просто не сможет себе позволить.
     Дефицит федерального бюджета РФ в 2010 году может составить более 6% ВВП, сообщил вчера помощник президента РФ Аркадий Дворкович в рамках форума «Деловой России». «Если не вырастут резко цены на нефть, бюджетный дефицит в будущем году составит более 5%, а скорее всего – даже более 6% ВВП»,– сказал господин Дворкович. При этом он отметил: «Дефицит бюджета в 2010 году будет ниже, чем в этом году – в этом году он составит чуть более 8%, и мы постараемся не выходить дважды за эту грань».
     Отметим, до вчерашнего дня самый смелый прогноз по бюджетному дефициту-2010, который называли собеседники «Ъ» в Белом доме, не выходил за рамки 5,5% ВВП. Вчера параллельно с господином Дворковичем эту планку преодолел и заместитель главы Минфина Дмитрий Панкин, сообщивший, что по расчетам министерства дефицит бюджета в 2010 году будет «порядка» 6% ВВП. Причина роста прогнозируемого дефицита вчера осталась за кадром – как сообщил источник «Ъ» в Белом доме, происходящее «является следствием изменений механизма бюджетного планирования, когда министерствам и ведомствам предложено сократить свои расходы при противоречивых вводных – от «сокращаем все» до «не трогаем» и даже «увеличиваем социальные расходы»». Известно, что сегодня работа над бюджетом-2010 продолжится на совещании у первого вице-премьера Игоря Шувалова при тех же исходных установках.
     Аналитики отмечают, при дефиците бюджета в 6-8% ВВП средства резервного фонда, которые правительство планировало тратить в 2009-2011 годах, закончатся в середине этого срока. «Резервный фонд кончится не раньше середины 2010 года – это будет зависеть от цены на нефть. Минфин сейчас пользуется прогнозом средней цены в $50 за баррель. Каждый лишний доллар (в цене нефти) будет добавлять в казну около $10 млрд. Но если дефицит будет 8%, то никакого резервного фонда, конечно, не хватит»,– говорит Татьяна Орлова из ING Russia. «Стабфонд кончится уже в 2010 году. При хорошей цене на нефть дефицит бюджета составит примерно 4% ВВП, а при цене, заложенной Минфином ($50 за баррель.– «Ъ»), подбирается к 6%. Может быть, и больше – когда резко повысят пенсии (об этом много говорят до сих пор) при отложенном повышении ЕСН, дефицит Пенсионного фонда может составить 1,7 трлн руб., и его придется финансировать за счет средств бюджета»,– предупреждает Юлия Цепляева из Merrill Lynch. По ее словам, проблема в том, что есть расходы бюджета 2009 года, увеличенные «временно» – «но в 2010 году проблемы экономики не кончатся: часть антикризисных мер можно будет убрать, но другую часть убрать будет трудно».
     Из антикризисных мер на одну только докапитализацию банков через механизм ОФЗ в 2010 году планируется направить 210 млрд руб., или 0,5% ВВП, сообщил вчера глава Минфина Алексей Кудрин (в 2009 году на эти цели предусмотрено 250 млрд руб.). При этом господин Кудрин признал: механизм докапитализации банков через ОФЗ «вряд ли будет активно использоваться» – в 2009-2010 годах общий объем средств, который будет направлен на поддержку только банковского сектора, составит порядка $25 млрд (780 млрд руб., или чуть менее 2% ВВП – см. статью на стр. 8).
     «Нас ждут годы хронического дефицита. Чтобы сверстать бюджет без дефицита, нужны каждый год все более и более высокие цены на нефть. У нас нет иллюзий, что цены на нефть будут достаточно высокими или что правительство сможет так легко урезать расходы»,– говорит госпожа Цепляева. «Дефицит будет покрываться за счет займов. То есть Россия будет оперировать так же, как и большинство других стран нашего региона, у которых нет суверенных фондов и которые финансируют дефициты за счет заимствований. Другое дело – будет расти уровень госдолга, от чего так усиленно избавлялись в последние годы»,– соглашается госпожа Орлова.
     Заместитель главы Минфина Дмитрий Панкин вчера признал – РФ готова выходить на рынок внешних заимствований, дело за формой. «Будем смотреть по ситуации, в какой форме удобнее привлекать – будет ли это привлечение средств от международных финансовых организаций, синдицированный банковский кредит, еврооблигации»,– сказал он. Господин Панкин говорит, что хочет сохранить суверенные фонды и после 2010 года. «Мы считаем, что правильнее будет выйти на рынок. Тратить все резервы, а потом выходить – дайте, кто может, денег, у нас деньги кончились – наверное, это неправильно, и мы в этом случае не получим лучшие условия»,– заявил он вчера, назвав в числе вероятных кредиторов РФ Всемирный банк, Европейский банк реконструкции и развития, Европейский инвестиционный банк и Nordic Investment Bank.
     По словам Дмитрия Панкина, в 2010 году Минфин хочет вдвое увеличить заимствования и на внутреннем рынке – до 1 трлн руб. (на 2009 год объем внутренних заимствований составит 530 млрд руб.). Однако емкость внутреннего рынка небезгранична, так что аппетиты на внешние займы неизбежно вырастут. «В среднем дефицит в ближайшие годы составит $60-65 млрд. И если в 2010 году предполагается занять до $10 млрд, то в последующие годы придется занимать по $20-25 млрд. Это не очень много и не создаст чудовищного долгового бремени, но это другая ситуация для страны. И регионам будет меньше доставаться, их лояльность будет слабеть, и амбициозные проекты будет не на что осуществлять»,– говорит госпожа Цепляева.
     К тому же даже заблаговременно выйдя на рынок и получив в 2010 году кредитов на $10 млрд, резервный фонд Минфину не спасти. К 2011 году он опустеет – а значит, ставки по кредитам для России неизбежно вырастут. Вопрос только в том, какую дополнительную долговую нагрузку выдержит тогда по-прежнему дефицитный бюджет.

Банк ВЕФК занесет 40 млрд рублей проблемных активов на его счет

     Банк ВЕФК, чья санация стала одной из самых громких в период кризиса, может избавиться от всех своих плохих долгов, которые составляют 70% его кредитного портфеля. План его оздоровления предусматривает передачу их на баланс Агентства по страхованию вкладов (АСВ). Если сделка состоится, она станет крупнейшей по передаче на баланс АСВ проблемных активов за всю историю существования агентства.
     Планы новых собственников банка ВЕФК в лице АСВ, Номос-банка и ФК «Открытие» по передаче на баланс АСВ портфеля проблемных кредитов ВЕФКа на сумму до 40 млрд руб. огласил вчера зампред правления банка Юрий Лазаренко после годового собрания акционеров банка. По его словам, речь идет о кредитах, которые были выданы компаниям, связанным с бывшими собственниками банка. На них приходится 70% 60-миллиардного кредитного портфеля банка. «Баланс банка утяжелен кредитным портфелем,– пояснил господин Лазаренко.– Проблемными активами занимается АСВ, мы – развитием бизнеса банка». Как пояснили «Ъ» в АСВ, возможность приобретения агентством портфеля проблемных кредитов ВЕФКа является частью плана участия АСВ в финансовом оздоровлении банка, подробности которого до сих пор не раскрывались.
     Банк ВЕФК был первым банком, санированным АСВ в конце ноября 2008 года в рамках закона о санации банков. Сначала АСВ самостоятельно занималось оздоровлением банка, прокредитовав его на сумму 40 млрд руб. сроком на пять лет. В феврале 2009 года к санации банка были привлечены рыночные инвесторы. Капитал банка был уменьшен до 1 руб. Последующую эмиссию акций на сумму 10 млрд руб. выкупили АСВ, Номос-банк и ФК «Открытие» в пропорции 50%, 25% и 25% соответственно. Номос-банк и ФК «Открытие» имеют право через год выйти из проекта в случае неэффективности вложений.
     Если сделка состоится, то по объему переданных в работу АСВ проблемных банковских активов она станет крупнейшей в истории агентства, говорит директор департамента АСВ по реструктуризации банков Георгий Агапцев. В деятельности предшественника АСВ – Агентства по реструктуризации кредитных организаций – передачи проблемных активов в таких масштабах он также не припоминает.
     Санация банка ВЕФК стала одним из самых громких случаев принудительного оздоровления банков в кризис не только из-за большого объема плохих долгов на балансе банка. В марте в отношении основного собственника банка Александра Гительсона, экс-председателя правления Виталия Рябова и зампреда правления Ивана Бибинова было возбуждено уголовное дело за присвоение и растрату чужого имущества в особо крупном размере. По версии следствия, банкиры выдали кредиты аффилированным структурам на сумму чуть меньше 1 млрд руб., при этом полученные средства выводились за границу. В настоящее время обвиняемые находятся под арестом, а следственные органы устанавливают обстоятельства противоправного изъятия под видом выдачи кредитов аффилированным юридическим лицам денежных средств этого же банка на сумму свыше 30 млрд руб. (см. «Ъ» от 7 апреля).
     Технически сделка по приобретению АСВ проблемных кредитов банка ВЕФК может быть оформлена как соглашение об отступном, пояснили в агентстве. «Получая на баланс кредитный портфель ВЕФКа, мы отказываемся от требований по кредиту на сумму до 40 млрд руб., выданному банку агентством в конце прошлого года»,– говорит господин Агапцев. Таким образом, кредит, выданный банку на пять лет, может быть погашен досрочно.
     На принятие решения о том, передавать проблемные активы ВЕФКа на баланс АСВ или оставить на балансе банка, есть время до ноября. «Передача портфеля на баланс АСВ позволит централизовать процесс работы с плохими долгами. Если же оставить портфель на балансе банка, в нем, скорее всего, потребуется создавать отдельное подразделение»,– говорит господин Агапцев. В случае перехода кредитов на баланс АСВ работа с ними будет продолжена по нескольким направлениям: как самим агентством, так и путем передачи на аутсорсинг – например, коллекторам.
     Очевидную выгоду от передачи на баланс АСВ проблемных активов получает исключительно банк, недоумевают опрошенные «Ъ» эксперты. «Не исключено, что по результатам детального анализа этой части кредитного портфеля стало понятно, что улучшить качество активов нельзя и, избавляясь от груза проблемных активов, банк сможет выправить свое положение,– рассуждает вице-президент Пробизнесбанка Ярослав Алексеев.– Что получит АСВ, сложно сказать. Возможно, у агентства есть договоренности с коллекторами о работе с этими активами, но получить за них 100% стоимости почти нереально».
     Представитель другого банка-санатора, пожелавший остаться неназванным, предположил, что госкорпорация вряд ли бы стала «вешать» на свой баланс то, что однозначно не подлежит возврату. «Мы не знаем всех подводных камней, скорее всего, у АСВ есть договоренности о возврате активов, заложенных по этим кредитам, либо возврате части средств деньгами, не исключено, что задействован и административный ресурс»,– говорит банкир. Представитель еще одного банка-санатора считает, что заводить на свой баланс все плохие долги банка АСВ имело бы смысл при наличии планов по 100-процентному владению банком. «Возможно, другие инвесторы изъявили желание воспользоваться своим правом по выходу из проекта»,– предположил собеседник «Ъ». Вице-президент компании «Финэкспертиза» Наталья Борзова считает более вероятной версию о том, что АСВ согласилось очистить баланс банка от плохих долгов, чтобы, напротив, удержать инвесторов в проекте.

Он снижает ставки по депозитам

     Впервые с начала кризиса российский банк снижает ставки по депозитам – Сбербанк понижает ставки по всем вкладам примерно на 1 процентный пункт. Снижение ставок банком, на который приходится более половины всех депозитов граждан, может переломить сложившуюся тенденцию и заставить другие банки последовать его примеру, полагают аналитики. Однако сами банкиры пока не готовы последовать примеру Сбербанка.
     С 1 июля Сбербанк снизит ставки по депозитам. По словам зампреда правления Сбербанка Дмитрия Давыдова, новая линейка вкладов Сбербанка предполагает снижение процентных ставок по вкладам примерно на 1 процентный пункт по всей депозитной линейке. «С 1 июля максимальная ставка, под которую можно разместить вклад в Сбербанке, составит 13,25% (срок размещения 3 года),– сообщил господин Давыдов.– До сих пор ставка по этому вкладу на аналогичный срок составляла 14,5%».
     Сбербанк стал первым банком, снизившим ставки с начала кризиса. По оценке директора департамента розничных продаж Промсвязьбанка Егора Шкерина, в среднем по системе с начала кризиса ставки по рублевым вкладам выросли на 6%, по валютным – на 4%. Банки повышали ставки, чтобы привлечь клиентов, так как депозиты стали одним из основных источников фондирования.
     В настоящее время ситуация с доступом к деньгам улучшилась, отмечают в Сбербанке. По словам Дмитрия Давыдова, одной из причин снижения Сбербанком ставок по депозитам стало снижение ставки рефинансирования ЦБ. За последнее время Банк России несколько раз снижал ставку рефинансирования, в итоге с 23 апреля 2009 года она снизилась с 13% до 11,5%.
     «Снижение номинальных ставок по вкладам для вкладчиков компенсируют новые более гибкие и либеральные условия их размещения»,– отметил господин Давыдов. Ранее в Сбербанке не было единой системы по срокам размещения вкладов, кроме того, сами сроки предлагаемых депозитов были неудобны для восприятия, например один месяц и один день, три месяца и один день и т. д. Теперь вклады Сбербанка подразумевают стандартные сроки размещения от одного месяца до трех лет. Еще одним существенным плюсом новой линейки стало увеличение числа вкладов с ежемесячной капитализацией процентов, ранее большинство депозитов Сбербанка предполагали ежеквартальную капитализацию. Немаловажным нововведением стала и возможность досрочного изъятия вклада. «Теперь по всем депозитам со сроком размещения свыше шести месяцев при досрочном востребовании вклада после полугода вкладчик получит доход по ставке 2/3 от ставки, предусмотренной срочным вкладом»,– сообщил господин Давыдов.
     Решение Сбербанка о снижении ставок по вкладам вызвано не столько снижением стоимости фондирования, сколько необходимостью снижения ставок по кредитам, как того требует правительство, полагают аналитики. «Решение Сбербанка является целесообразным в нынешних условиях,– полагает аналитик «ВТБ Капитала» Дмитрий Дмитриев,– для того чтобы на фоне снижения ставок по кредитам удержать процентную маржу, банку необходимо снижать ставки и по депозитам».
     Позиция, занятая самым крупным банком по объему размещенных депозитов физлиц (50,2% рынка, по данным на 1 июня 2009 года), может повлечь за собой тенденцию по снижению ставок и другими игроками рынка. «Понижение ставок по вкладам Сбербанком – определенный сигнал для рынка, и если он продолжит эту политику, то другим участниками придется последовать его примеру»,– считает Егор Шкерин. «В первую очередь реакции на эту тенденцию стоит ожидать от госбанков»,– отмечает зампред правления ФК «Уралсиб» Илья Филатов.
     Однако сами банкиры пока не готовы снижать ставки. «Очевидно, у Сбербанка есть альтернативные источники средств, поэтому он может позволить себе снижать ставки по вкладам,– считает заместитель руководителя блока «Розничный бизнес» Альфа-банка Илья Зибарев.– Остальные участники рынка не ощутили пока реального снижения стоимости привлечения средств, к тому же мы вынуждены конкурировать с мелкими банками, сохраняющими высокий уровень ставок». Кроме того, государственный банк с высокой долей средств, например, пенсионеров может позволить себе снизить ставки, не опасаясь, что эти вкладчики уйдут к другим игрокам.

Кажется странным, как бесноватый фюрер, ни черта вроде бы не смысливший в экономике, смог за короткий срок вытащить страну из разрухи и запалить пожар Второй мировой

Но банковского кризиса в России не будет

     Вчера международное рейтинговое агентство Fitch Ratings представило три сценария развития ситуации в банковском секторе России до конца 2009 года: пессимистичный предполагает рост проблемной задолженности до 40% (в размере 7,6 трлн руб.), базовый – до 25% (4,8 трлн руб.) и оптимистичный – до 15% (2,9 трлн руб.). При этом требуемые вливания в капитал Fitch оценивает от 0,098 трлн до 1,88 трлн руб., в зависимости от сценария. Тем не менее в Fitch исключают возможность наступления нового банковского кризиса в России.
     Fitch ожидает существенного ухудшения качества кредитных портфелей: по базовому сценарию, разработанному агентством, объем проблемных кредитов в конце года может возрасти до 25%. В абсолютном выражении это составит 4,776 трлн руб., из которых ровно половину Fitch считает безвозвратными потерями банков. Проблемные кредиты, в определении Fitch, включают сами кредиты, просроченные свыше 90 дней, а также кредиты, просрочка по которым могла бы превысить 90 дней, если бы не их реструктуризация. Однако наступление нового полномасштабного банковского кризиса Fitch исключает, но при условии сохранения господдер­жки финансового сектора и высоких цен на нефть.
     Тем не менее Fitch подчеркивает, что по-прежнему ощущает недостаток надежной информации относительно реального уровня качества активов, а также отмечает факты манипулирования с отчетностью и регулятивные послабления, которые могут замедлить процесс признания убытков. Вероятно, по этой причине Fitch представило еще два сценария – пессимистичный и оптимистичный. В рамках пессимистичного сценария объем проблемных кредитов составит 40% (7,641 трлн руб., из которых 4,585 трлн руб. относится к безвозвратным), оптимистичный – 15% просрочки (2,865 трлн руб., из которых 1,146 трлн руб. – это конечные потери банков).
     Также Fitch представило свои прогнозы по прибыли банков по итогам года (до создания резервов) и требуемые вливания в капитал. Пессимистичный сценарий сулит российским банкам годовую прибыль до создания резервов в объеме 0,695 трлн руб., при этом требуемые вливания в капитал составят 1,88 трлн руб., базовый – 0,465 трлн и 0,674 трлн руб., а оптимистичный – 0,497 трлн и 0,098 трлн руб. соответственно. Вчера же министр финансов Алексей Кудрин заявил, что в 2010 году ведомство планирует направить 0,21 трлн руб. на капитализацию банков через ОФЗ: столько же банки могут получить и в текущем году.
     Как пояснил РБК daily старший директор аналитической группы Fitch по финансовым организациям Александр Данилов, ситуация в банковском секторе России до конца года будет ухудшаться медленно, но верно. Однако, по его словам, вторую волну кризиса вряд ли стоит ожидать, поскольку этому должен предшествовать обвал цен на нефть, а этого пока никто не прогнозирует. «Впрочем, мы отмечаем, что указание госбанкам увеличить объемы кредитования к 1 октября до 0,5 трлн руб. может ухудшить качество собственного портфеля этих кредитных организаций», – подчеркнул Александр Данилов.
     Однако вчера помощник президента России Аркадий Дворкович усомнился в том, что доля проб­лемных кредитов приблизится к уровню 25%, поскольку в последнее время началась активная реализация целого ряда правительст­венных программ, нацеленных на улучшение ситуации в экономике страны. Президент Альфа-банка Петр Авен не разделяет оптимизм Аркадия Дворковича и считает, что по итогам года объем «плохих» кредитов может вырасти до 25%.
     Аналитик банка «Траст» Максим Бирюков оценивает требуемые вливания в капитал банков до конца года на уровне не менее 0,5 трлн руб. при уровне «просрочки» по РСБУ в 15%. «Однако необходимость вливания капитала сильно зависит от темпов признания самими банками реального уровня «просрочки», – пояснил г-н Бирюков. – Сейчас у банков есть возможность подправлять отчетность «в свою пользу»: ЦБ в курсе этих «методик», но, видимо, закрывает глаза, чтобы не допустить массовых банкротств кредитных организаций». Если сейчас банки начнут в полной мере отражать все убытки в кредитных портфелях, многим из них это будет грозить серьезными потерями, отметил Максим Бирюков.
     Ведущий аналитик банка «КИТ-Финанс» Мария Кальварская также считает оценки требуемых вливаний в капитал, представленные Fitch Ratings, несколько заниженными. «Мы оценивали объем просроченных кредитов по РСБУ, и, по нашим расчетам, он не превысит 15%. В этом случае требуемые вливания в капитал банков составят 500 млрд руб., – считает г-жа Кальварская. – Сценарий, который предполагает 20% просроченной задолженности по РСБУ, мы считаем маловероятным».

У чиновников нет идей, как перестроить экономику России

     Счетная палата (СП) провела совещание «Кризис как возможность обновления промышленного и технологического потенциала экономики». Судя по высказываниям, которые на нем прозвучали, этого потенциала у России практически нет. Структурные деформации экономики, по словам аудитора СП Валерия Горегляда, только нарастают. А как отметил глава госкорпорации «Роснано» Анатолий Чубайс, у ведущих экономистов и аналитиков нет идей по системной перестройке экономики. При этом по­строение отвечающей современным по­требностям инновационной экономики может потребовать снижения расходов в социальной сфере. Между тем развитые страны продолжают активно наращивать свой технологический потен­циал, увеличивая разрыв с Россией.
     Антикризисные меры всех ведущих стран ориентированы на качественное изменение экономик. Одним из главных направлений является повышение энергоэффективности. В Японии на обеспечение будущего развития выделено 9,8 трлн иен (102 млрд долл.), или 20% от пакета мер по борьбе с текущими проявлениями кризиса. За пять лет Токио профинансирует работы в области энергосбережения на 30 млрд долл. ЕС к 2020 году планирует увеличить энергоэффективность своих экономик на 20%. Антикризисный план США предусматривает выделение 30 млрд долл. на развитие экологически чистой энергетики как отдельной отрасли. В России, несмотря на курс по повышению энергоэффективности, по-прежнему отсутствует соответствующее законодательство. А на модернизацию в целом направлено лишь 1,1% антикризисных льгот федерального бюджета 2009 года, что составляет 5,6 млрд руб. выпадающих доходов бюджета.
     Отсутствие нормального функционирования институциональной среды вынуждает правительство России, по словам Валерия Горегляда, бороться с кризисом в «ручном режиме», что усиливает искажения в экономике: в первом квартале лишь обрабатывающие отрасли продемонстрировали чистые убытки в размере 67,3 млрд руб. При этом большая часть антикризисных мер направлена на поддер­жание действующих предприятий, а не на создание технологий будущего. Между тем фискальные меры поддержки в России, по данным ОЭСР, наименее эффективные: в развитых странах на каждый вложенный доллар отдача равна 1 долл., в развивающихся странах – в среднем 0,5 долл., в России – результат нулевой или даже отрицательный. «Структурные деформации экономики продолжают нарастать, и нет эффективных программ правительства, направленных на прекращение этого процесса», – заявил Валерий Горегляд. Для перестройки экономики необходимы, по его словам, глубокие структурные реформы и повышение эффективности госрасходов.
     Но как проводить реформы – внятного понимания нет ни у кого. Все профессиональное сообщество, в том числе экономическая и экспертная элита, по словам гендиректора «Роснано» Анатолия Чубайса, отстала интеллектуально и не готова предложить правительству системные меры перестройки экономики. «Я отношу это и к себе», – добавил он. Тем не менее он указал на ряд необходимых мер. В частности, на реформирование законодательства. Например, нынешний Налоговый кодекс строился для индустриальной экономики: он максимально прост и не учитывает тонкий инструментарий для стимулирования инноваций, сейчас же, по словам г-на Чубайса, должна быть уже другая, постиндустриальная идеология. Таможенный кодекс также устарел – глава «Роснано» посетовал, что официально провезти через границу пробирку или колбу невозможно, разве что в кармане.
     Для развития инноваций нужен спрос на них. Экономикой России они сейчас не востребованы. По мнению директора Центра исследования постиндустриального общества Владислава Иноземцева, надо ужесточить нормативы энергоемкости, экологичности, материалоемкости строительства, «надо выстраивать новые стандарты и выбраковывать предприятия, которые не способны им следовать». Кроме того, как заметил Анатолий Чубайс, необходимо определить и источники финансирования инновационного сценария: «Каждый раз, когда говорим об усилении поддержки инновационной экономики, надо говорить, за счет чего. Возможно это только за счет снижения расходов в социальной сфере. Иных источников нет».
     Главная проблема модернизации заключается в том, что государство отстранилось от регулирования экономики, резюмировал Владислав Иноземцев: «Сегодняшний подход к решению проблем только деньгами сегодня недостаточен и вызывает лишь инфляционный эффект».

Если все будет так, как запланировал Владимир Путин, то этим летом российские банкиры не поедут на свои виллы на Лазурном берегу

     Премьер-министр России строго предупредил банкиров, чтобы они не планировали себе никаких каникул до тех пор, пока не поправят финансовое положение страдающей от экономического спада страны.
     А для этого потребуются громадные усилия, ведь за этот год, по прогнозам, ВВП упадет на восемь процентов, а надежды на скорое восстановление экономики почти растаяли. Даже крупные государственные банки, господствующие в секторе, испытывают большие проблемы, а второй по величине банк ВТБ готовится к убыткам. В прошлом году властям удалось стабилизировать рынки, потратив 200 миллиардов долларов, что замедлило падение рубля и принесло банкам гигантское количество наличных денег.
     Впрочем, подъем цен на нефть замедлился, и небольшое восстановление уверенности в будущем сошло на нет, а экономические проблемы продолжают нарастать. Российские банки опасаются, что доля безнадежных долгов в их активах может достигнуть к концу года двадцати процентов, выдают кредит еще менее охотно, чем западные.
     Власти, на данный момент обязавшиеся выделить более триллиона рублей на стимулирование банковского капитала, теперь предлагают новую программу. Планируется сконцентрировать усилия на частных банках, а не на государственных институтах, которые до сего момента получали больше всего поддержки со стороны государства.
     В принципе это можно назвать хорошей новостью. Как и на Западе, государство должно обеспечивать стабильность банковского сектора, а у российского правительства (в отличие от многих западных правительств) деньги на это есть.
     Есть в этом, однако, и некоторый риск. Во-первых, усилится государственный контроль на рынке, где государство и так играет господствующую роль. Власти утверждают, что массовых покупок компаний не будет, но в будущем, вероятно, государству будет нелегко расстаться с новоприобретенным могуществом.
     Во-вторых, даже в лучшие времена рыночные силы в банковском секторе России действовали неадекватно. Сейчас же сектор охвачен кризисом, государственный контроль усиливается, так что не исключено, что банки вообще перестанут работать и система вернется к командно-административному управлению, что повлечет за собой снижение эффективности и рост коррупции.
     Таким образом, параллельно с рефинансированием необходимо позаботиться о сохранении прозрачности и соблюдении законов рынка. Также необходимо предпринять шаги по улучшению макроэкономической ситуации, в частности, бороться с инфляцией (достигшей уже уровня 13 процентов). Снижение инфляции приведет к снижению процентной ставки, что в свою очередь поможет снять давление с кредиторов и остановить скачкообразный рост безнадежных кредитов.
     Наконец, Россия не получит никакой пользы от дополнительных кредитов, которые смогут выдать банки, если не возобновит реформирование административной системы, в частности, не установит правопорядок. Не оживив реформы, Путин едва ли сможет оживить экономику.

Итоги второго квартала похоронили надежды на восстановление отечественной экономики в 2010 году

     Оптимистические заявления властей о возможности пусть незначительного, но все-таки роста российской экономики в будущем году не встречают понимания у экспертов. Согласно опубликованным вчера данным института «Центр развития» и Центра анализа экономической политики Высшей школы экономики, усилия правительства, направленные на создание условий для экономического подъема, пока не в состоянии изменить ситуацию. Валовой внутренний продукт (ВВП) страны в этом году упадет не менее чем на 10,5%, а в будущем – еще на 4,3%. И это при условии сокращения расходов бюджета на 1 трлн. руб.
     «Второй квартал текущего года характеризовался существенным улучшением внешних условий – повышением цен на нефть с 40-45 долларов за баррель в первом квартале до 60-65 долларов во втором, чистым притоком иностранного капитала, – отметили аналитики в своем квартальном отчете. – Это привело к заметному – на 11% – укреплению курса рубля и снижению годовой инфляции до 12,8%». Однако к улучшению ситуации в реальном секторе российской экономики эти события не привели – безработица продолжает расти, совокупный спрос падает, так что и промышленность, и экономика в целом не демонстрируют сил «к отскоку», а продолжают «медленный спуск вниз по склону». Банковская система постепенно накапливает «плохие» долги и сокращает кредитование населения.
     «Если правительство будет последовательно исполнять свою антикризисную программу, которая, впрочем, до настоящего времени не оказала какого-либо значимого влияния на динамику основных показателей, то даже при сохранении текущего уровня цен на нефть в 70 долларов за баррель мы ожидаем сокращения ВВП в 2009 году более чем на 10,5%, а в 2010 году, в случае сокращения бюджетных расходов на 1 триллион рублей, – еще на 4,3%, – отмечают эксперты. – Даже сохранение расходов федерального бюджета на уровне 2009 года не способно вывести российскую экономику на траекторию роста».
     Как пояснил директор по макроэкономическим исследованиям ГУ-ВШЭ, бывший первый зампред Центробанка Сергей Алексашенко, один из основных рисков для экономики – возможное снижение мировых цен на нефть. «Нельзя верить, что их рост будет продолжаться вечно, – отметил он. – Поэтому падение на уровень ниже 50 долларов за баррель хотя пока и маловероятно, но вполне допустимо». Другая опасность, по его словам, – фактический отказ властей от разрешения кризиса «плохих» долгов. «Сегодня Центробанк просто закрывает глаза на действия банков, которые продолжают накапливать эту задолженность, вместо того чтобы заставлять их избавляться от «плохих» долгов и убыточных активов, – заявил Алексашенко. – Но корень проблемы состоит еще и в том, что российские власти не сформировали единое представление об источниках роста экономики и методах ее стимулирования. В результате принимается набор правильных по отдельности, но вместе – абсолютно парадоксальных решений. Например, для снижения инфляции укрепляется рубль, одновременно с этим для сохранения бюджетных резервов ограничивается дефицит бюджета, но в то же время в рамках социального контракта в бюджет-2010 закладывается 40-процентный рост пенсий». В результате в очередной раз происходит проедание резервов, когда социальные непроизводительные расходы растут в ущерб расходам производительным, таким как инвестиции и государственные услуги. Рост выплат населению, несомненно, приведет к разогреву инфляции, что поставит под вопрос целесообразность жесткой бюджетной политики.
     Сами власти в своих прогнозах пока сообщают о падении ВВП в текущем году на 8,5%, тогда как раньше речь шла о снижении на 6-8%, а в нынешнем бюджете вообще заложено его снижение лишь на 2,2%. Годовой рост ВВП как одного из основных макроэкономических показателей ожидается лишь в начале 2010 года, хотя по итогам следующего года он будет нулевым. Но даже эти скромные заявления независимые эксперты подвергают резкой критике.
     «По нашим оценочным данным, во втором квартале промышленное производство уйдет в минус на 16-16,5%, а по итогам года – упадет на 15-20%, – считает директор департамента стратегического анализа компании ФБК Игорь Николаев. – Данные по снижению ВВП также не внушают оптимизма – в лучшем случае по итогам этого года он упадет на 10%, в худшем – на 15%». В будущем году, как полагают аналитики ФБК, ВВП продолжит снижение – примерно на 2-3%, тогда как промышленное производство снизится еще на 4%.

Рост тарифов чреват многими негативными последствиями

     Со вчерашнего дня повышены оптовые цены на газ, а также тарифы на грузовые железнодорожные перевозки. С 1 октября тарифы будут проиндексированы еще раз. В итоге газ за год подорожает на 16,3%, железнодорожные перевозки – на 12,4%, электроэнергия для населения – на 25%, а для предприятий – на 19%. Эксперты предупреждают, что рост тарифов чреват многими негативными последствиями. Затягивается выход экономики из кризиса, под ударом оказываются социально незащищенные слои населения.
     На 7% повышены предельные оптовые цены на газ для промпотребителей. Одновременно с этим на 5,7% выросли тарифы на грузовые железнодорожные перевозки в России. Решение о поквартальной индексации тарифов на товары и услуги естественных монополий было принято на заседании правительства в декабре прошлого года.
     Считается, что такой алгоритм позволит отчасти смягчить негативные последствия для экономики и населения.
     Напомним, что цены на газ были повышены на 5% с 1 января, с 1 апреля – на 7%. На этом же уровне была произведена индексация с 1 июля. Следующее повышение цен на газ в размере 6,2% запланировано на 1 октября. В то же время тарифы на грузовые железнодорожные перевозки пока проиндексированы дважды: на 5% с 1 января и на 5,7% с 1 июля. В общей сложности в 2009 году тарифы естественных монополий вырастут: на газ – на 16,3%, на железнодорожные перевозки – на 12,4%, на электроэнергию для населения – на 25%, для промышленности – на 19%.
     Эксперты считают, что в условиях кризиса индексация тарифов, хотя и пролонгированная на весь год, ложится тяжелым бременем на реальный сектор экономики и будет иметь негативные последствия для социальной сферы. Причем пострадают прежде всего группы населения с низким уровнем доходов, предупреждает директор Института социально-экономических проблем народонаселения Алексей Шевяков. По его мнению, рост тарифов естественных монополий является одним из мощнейших факторов инфляции. «Это тупиковая политика. Вместо того чтобы предметно заняться социальным планированием, перераспределением доходов, правительство пытается таким образом заткнуть дыры в бюджете», – говорит эксперт. Рост тарифов естественных монополий объясняется необходимостью реализации инвестпрограмм компаний. Но в результате мы имеем новый виток инфляции, которая почти полностью съедает повышение зарплат и пенсий.
     Шевяков делает вывод, что государство фактически приравняло себя к рыночной корпорации, что идеологически неправильно. Конечно, экономика должна жить по рыночным законам, но при этом на государство возложены такие функции и обязанности, исполнение которых по определению не может приносить прибыли. Например, финансирование обороны, образования, науки – все это приоритеты государства. К сожалению, в России об этом подчас забывают. «Власть декларирует, что наше государство социальное, но на самом деле его таковым нельзя считать», – подчеркнул Шевяков.
     В естественно-монопольных секторах экономики практически отсутствует конкурентная среда, напоминает главный экономист «Уралсиба» Владимир Тихомиров. Из-за этого у компаний-монополистов отсутствует мотивация снижать издержки, коль скоро их можно компенсировать, добившись от правительства индексации цен и тарифов. Подтверждением этому служит тот факт, что со вчерашнего дня, одновременно с повышением цен на газ, на 5% повышены и зарплаты персонала в «Газпроме». Тихомиров считает, что повысить эффективность в естественно-монопольных секторах экономики можно, лишь сделав компании более открытыми, обеспечив контроль со стороны массовых собственников.
     Эксперт согласен с тем, что рост тарифов естественных монополий оказывает негативное воздействие на экономику, создавая дополнительное инфляционное напряжение. Вместе с тем Тихомиров говорит, что эти сектора нуждаются в инвестициях, которые государство в полной объеме профинансировать не готово. Сделать компании в полной мере привлекательными для частных инвесторов, в том числе и иностранных, невозможно без приведения тарифов на уровень мировых.

Внешний долг российских банков и компаний по-прежнему огромен

     За первый квартал 2009 года отечественные банки и предприятия смогли немного снизить объем своего внешнего долга. По опубликованным вчера данным ЦБ, их совокупная задолженность перед кредиторами сократилась на 30 млрд. долларов. Банкам помогла девальвация, компаниям – сложности при взыскании долгов. Но эксперты предупреждают: осенью придет время для новых платежей, и у организаций могут возникнуть реальные проблемы. Вряд ли положение спасет даже дорогая нефть.
     В последнем докладе ЦБ говорится, что внешний долг резидентов РФ за первый квартал сократился на 6,8%: с 483,5 до 450,8 млрд. долларов. Органы госуправления должны практически столько же, сколько в конце прошлого года, – у них снижение с 29,5 до 27,6 млрд. Но долги непосредственно государства на общую картину практически не влияют. Гораздо важнее объем задолженности банков и корпораций.
     Частный сектор в период экономического роста занимал деньги на Западе охотно и много. Время отдавать пришлось как раз на кризис. По состоянию на 1 января 2009 года внешняя задолженность банков составляла 166,3 млрд. долларов. Компаниям предстояло погасить 284,4 млрд. Но несмотря на экономические проблемы, российские организации смогли ослабить кредитный гнет. К 1 апреля внешний долг банков снизился до 146,4 млрд. долларов, компаний – до 274,3 млрд. В целом финансовые и нефинансовые организации смогли вернуть зарубежным кредиторам 30 млрд. долларов.
     Специалисты говорят, что погасить долги банкам помогла девальвация рубля. «В четвертом квартале 2008 года банки запаслись валютой, что позволило им расплатиться по внешним обязательствам, – рассказал «НИ» эксперт Экономической экспертной группы Дмитрий Соболев. – Кстати, замечена тенденция, что банки погашают долги несколько быстрее компаний. Предприятия платят меньше, чем должны по плану. Объясняется это тем, что у банков больше стимулов погашать долги своевременно. У западных партнеров много рычагов влияния на российские финансовые организации». Эксперт отмечает: с проблемными компаниями кредитору разбираться куда сложнее. «Если начинается процедура банкротства, для кредитора это ужас. Часто они решают не участвовать в российских судебных процессах, разбираться в процедурах и машут рукой. Легче реструктурировать долги предприятия, чем добиваться, чтобы оно заплатило сразу», – сказал г-н Соболев.
     Несмотря на относительный успех в начале года, внешние долги российских банков и компаний остаются огромными. Совокупно они составляют 420,7 млрд. долларов. Для сравнения: объем международных резервов РФ по состоянию на 19 июня равнялся 407,1 млрд. долларам. При этом 56,1 млрд. задолженности приходятся на краткосрочные обязательства. Их нужно будет вернуть зарубежным кредиторам в течение года. Специалисты опасаются, что с этим возникнут проблемы.
     Ведь, как отмечают аналитики, с одной стороны, банки накопили достаточно средств за счет госпомощи. Но с другой – доходы у них падают – растут объемы невозврата, в первую очередь от реального сектора. Осенью, как уже было сказано, наступает час Х для краткосрочных внешних платежей. Но тогда же ожидается и очередной скачок невозвратов корпоративных кредитов. Сейчас многие должники надеются на высокие цены на нефть. Мол, нефтяные доходы поддержат компании, они расплатятся по внешним долгам и погасят обязательства перед российскими банками. Но отнюдь не факт, что нефтяные деньги пойдут в другие сектора – кризис уже изменил множество подобных конфигураций. А если пойдут, то не факт, что успеют дойти до осени, опасаются экономисты.
     В этом случае взоры тонущих банков и компаний опять будут направлены в сторону государства. Прошлой осенью оно уже спасло их от кредиторов, организовав девальвацию и поддержав часть компаний через ВЭБ или прямыми субсидиями. В этот раз власти вряд ли будут такими же щедрыми. Резервы с начала года сдулись на треть, а новый обвал рубля грозит бурным социальным недовольством. Впрочем, круг избранных получателей помощи уже виден всем, и вряд ли даже при новых угрозах он существенно расширится или изменится.

     Государство контролирует уже половину экономики России. Такое признание сделал замминистра экономического развития Андрей Клепач. Если учесть неформальные возможности чиновников влиять на бизнес, то доля участия государства гораздо выше, отмечают эксперты.
     «Присутствие государства в экономике значительно. Мы оцениваем госдолю в ВВП порядка 45-50%», – заявил Клепач, уточнив при этом, что речь идет о всех формах участия, в том числе о госкорпорациях, долях государства в крупнейших компаниях – «Газпроме», «Роснефти», Сбербанке, ВТБ и других.
     Участие федерального правительства в экономике Клепач оценил в 25%. По данным министерства, государственные вложения в экономику составляют 40% от всего объема инвестиций в основной капитал.
     Особенно активно увеличивать свое присутствие в экономике российское государство стало в связи с кризисом. И оно не исключение. В среднем в мире присутствие государства в экономике составляет около 30%, сообщил Клепач.
     Процесс огосударствления экономики идет по двум направлениям: частные активы берутся государством в залог либо государство входит в уставный капитал проблемной компании. Власти не раз заявляли, что после окончания кризиса и стабилизации экономической ситуации начнется обратный процесс – часть активов будет возвращена собственникам.
     Наращивание госдоли в экономике в условиях кризиса вполне оправдано, считает глава комитета Госдумы по собственности Виктор Плескачевский. «Ради сохранения рабочих мест можно и нужно преступить абстрактные парадигмы рыночной экономики, но с условием, что после выхода предприятий из кризиса государство устранится из процесса управления ими», – говорит депутат.
     «Однако механизма обратной деприватизации никто не обсуждает», – замечает ведущий экономист компании «Ренессанс Капитал» Елена Шарипова.
     Бизнес, обратившийся за госпомощью, боится обсуждать и тем более настаивать на условиях возврата собственности, а чиновники и вовсе не заинтересованы развивать эту тему, полагает эксперт.
     Когда чиновники говорят, что наращивание госпомощи – это тренд последнего времени и в США, и в европейских странах, то забывают, что там наращивание присутствия государства идет, что называется, с нуля. «В России позиции государства традиционно сильны в экономике, – отмечает Шарипова. – Назвать рыночной экономику, наполовину подконтрольную государству, никак нельзя».
     В России рост госучастия в экономике начался не в нынешний кризис, а еще в 2004 году, когда пошли в рост цены на сырьевые активы. «Кризис ни при чем, нынешний уровень огосударствления – это результат политики последних пяти лет»,
     – добавляет ведущий экономист компании «Тройка Диалог» Евгений Гавриленков.
     «А как оценить неформальное участие государства в бизнесе, когда госбанкам предлагают не устанавливать процент по кредитам выше, чем на 3% от ставки рефинансирования, или когда премьер предлагает «уточнить» размер торговых наценок? – задается вопросом руководитель департамента стратегического анализа ФБК Игорь Николаев. – Это вообще не поддается учету, но зато становится понятно, что участие государства в экономике гораздо выше подсчитанного Минэкономразвития».
     Усиление позиций чиновников в экономике неизбежно повлечет за собой рост коррупции. «Не говоря уже о низкой эффективности государственного менеджмента», – считает Николаев.
     Контроль государства над экономикой через госфинансирование будет только усиливаться, прогнозирует Шарипова. Это будет зависеть от того, как получится справиться с кризисом, возражает Гавриленков.
     «Командовать хорошо, когда есть прибыль, когда есть чем делиться,
     а если компания на грани банкротства, то взять с нее все равно нечего, и госучастие в такой компании сойдет на нет», – прогнозирует эксперт.

Любопытно, что лидеры двух стран, больше других пострадавших от Великой депрессии, использовали схожие антикризисные меры. Часть 2

Эксперты спорят о методах спасения отечественной экономики

     Экономическому кризису в России скоро исполнится уже год, однако в последнее время в правительственных кругах и экспертном сообществе нарастает ожидание его второй волны. Все сходятся в том, что она может наступить осенью. И вот уже премьер Владимир Путин оставляет банкиров без летних отпусков, ставя задачу существенно нарастить кредитный портфель для поддержки реального сектора экономики, а на различных экспертных площадках активно обсуждается вопрос, как не допустить негативных последствий от ухудшения состояния экономики. Одна из таких экспертных площадок состоялась в «Александр-Хаусе», ее организатором стал Институт политических исследований Сергея Маркова.
     Хотя некоторые оптимисты из участников круглого стола, например, директор по исследованиям Высшей школы экономики Сергей Алексашенко и сопредседатель Совета по национальной стратегии Иосиф Дискин, считают, что падение экономики будет медленным и вялым, большинство экспертов сошлись в том, что опасность второй волны кризиса осенью весьма велика. И связана она с невозможностью российских предприятий расплатиться по кредитам, пик платежей по которым как раз и приходится на осенний период.
     Эксперты отметили, что первая помощь российского правительства была оказана именно банковскому сектору, а не промышленности и сельскому хозяйству, тогда как на самом деле мы переживаем, по словам директора Института комплексных стратегических исследований Олега Виханского, не финансовый, а системный кризис. И кризис в первую очередь касается реального сектора экономики. При этом финансовый сектор в России выполняет инфраструктурную, обслуживающую функцию в отличие, например, от Великобритании, то есть отнюдь не главную. Ключевым же для отечественной экономики является промышленный, аграрный сектора, сектор, связанный с сервисом, где и сосредоточены в настоящее время основные проблемы. Причем наиболее тяжело ситуация развивается в агропромышленных предприятиях, оборонном секторе, металлургии, машиностроении.
     Вслед за банковской системой правительство начало вмешиваться в деятельность реального сектора экономики, но очень своеобразным способом – точечными операциями, как назвал их академик Александр Некипелов, тогда как ситуация требует комплексных и стратегических решений. Эксперты часто приводили в пример пикалевский прецедент, отмечая, что премьер Путин не может тушить пожары везде одновременно. В случае же массовых банкротств российских предприятий, неспособных расплатиться по кредитам, могут не выдержать социальные институты. Поэтому эксперты были единодушны: допустить мощного удара по реальному сектору экономики никоим образом нельзя, он чреват социально-политической дестабилизацией, тогда как власти многократно давали заверения в том, что повторения 90-х годов в России больше не будет.
     Участники круглого стола проанализировали меры, с помощью которых можно не допустить массовых банкротств российских предприятий. Реструктуризация долгов реального сектора экономики, который может просто не справиться с долговыми обязательствами, рассматривается как важнейший механизм нейтрализации второй волны кризиса. Для этого во взаимоотношения «кредитор-заемщик» должно вмешаться государство, в противном случае одна сторона, требуя погашения кредитов, будет банкротить другую.
     Эксперты сошлись в необходимости реформы законодательства о банкротстве. В настоящее время в России сложилась презумпция невиновности банков, что не совсем правильно, отметил депутат Виктор Плескачевский. Стороны должны уметь договариваться и искать компромисс таким образом, чтобы предприятия оставались на плаву, постепенно выплачивая кредиты банкам, а последние взамен имеют право на дополнительные преференции, например по процентной ставке, по мере выхода компаний из затруднительного положения.
     Если же стороны не могут договориться, то в их спор должен вмешаться суд. Не доводить же в этом случае дело до банкротства поможет ст. 451 Гражданского кодекса РФ, которая вызвала жаркие дебаты среди экспертов. Данная статья позволяет изменять решением суда договор в случае наступления непредвиденных для контрагентов форс-мажорных обстоятельств. Беспрецедентный по своему размаху мировой кризис и является подобным обстоятельством, считают эксперты. Противники активного применения 451-й статьи ГК отмечали, что пересмотр договорных отношений может ударить по банковскому сектору. Сторонники – что неприменение данной статьи ударит по реальному сектору экономики. Причем обанкроченные по искам банков крупные куски российской промышленности будут распродаваться по остаточной стоимости в период глобального кризиса – именно тогда, когда Китай, мировой лидер по объему золотовалютных резервов, проводит активную инвестиционную политику, особенно внимательно приглядываясь к промышленному и ресурсному сектору. Противники 451-й статьи опасаются участия судебных органов в пересмотре договоров. Сторонники – призвали государство подключиться к расширению юридической практики применения статьи, дабы смягчить взаимный удар между кредитором и заемщиком, отметив, что подобные инструменты давно уже действуют в западных экономиках. А снизить коррупционные риски, по их мнению, может система публичного мониторинга и анализа принятия решений судебными властями.
     Другим механизмом, препятствующим массовым банкротствам российских предприятий, эксперты посчитали существенное повышение пособия по безработице с тем, чтобы предприятия могли легче решать проблему избыточных кадров, снижая собственные издержки, но не дестабилизируя при этом социальную ситуацию.
     Срочный запуск программы строительства муниципального жилья, для которого следует предоставить целевой заем, мог бы стать, по мнению Дискина, достойной альтернативой ипотеки, которая в нынешних условиях дает сбой.
     Накопленные предприятиями агропромышленного комплекса огромные долги, вызванные тем, что оплата по госзаказу происходит с большим опозданием, эксперты предложили государству национализировать. Кроме того, необходимо создать механизм авансирования бюджетных расходов, иначе предприятия, работающие по госзаказу, будут вынуждены продолжать брать кредиты на свою текущую деятельность.
     Эксперты высказались за радикальное упрощение процедуры слияния и поглощения вплоть до разрешительного порядка с возможностью предварительного согласования сделки ФАС, которая в случае чего может быть оспорена потом. Анализируя перспективы кризиса, эксперты сошлись в том, что помочь вытащить страну из него может бизнес. Однако ему для этого надо создать условия с учетом всех текущих обстоятельств. И в этом видится главная антикризисная роль государства.

     Резервный фонд сокращается, промышленный спад углубляется, а тут еще Верховный суд со своей инициативой, грозящей крушением банковской системы…
     Станут ли россияне открывать депозиты, если с них – без суда и следствия – можно будет списать «долги»?
     Инфляция (рост потребительских цен) сходит на нет: с апрельских 0,7% она снизилась до майских 0,6%, а в первой половине июня составила 0,3%, что вдвое ниже прошлогоднего. С начала года по 15 июня инфляция составила 7,1% по сравнению с 8,3% в прошлом году.
     Майские цены в промышленности на 6,5% ниже прошлогодних, а их рост за январь-май – на 7,7% – ниже прошлогоднего (11,5%) в полтора раза. Тарифы грузоперевозок за январь-май выросли лишь на 2,5% против прошлогодних 19,8%. Обрабатывающая промышленность, раздавленная отсутствием спроса и высокими издержками, не может повышать цены. Их символический рост на 0,1% в марте и на 0,2% в апреле в мае сменился снижением на 0,5%.
     В производстве и распределении электроэнергии, газа и воды цены выросли с начала года даже чуть больше, чем в прошлом году, – на 18,1 и 17,6% соответственно. Основной локомотив роста цен в промышленности – добыча топливно-энергетических полезных ископаемых. Под их влиянием цены добывающей промышленности выросли в марте на 19,9%, в апреле на 15,3%, в мае – на 5,3%.
     Таким образом, отсутствие спроса «задавило» произвол монополий во всех сферах, кроме естественных монополий. Отсутствие спроса, в свою очередь, вызвано беспрецедентно жесткой финансовой политикой государства. За январь-апрель денежная масса впервые с преддефолтного 1998 года не выросла, а сократилась – на рекордные 8,6% (в 1998 году за тот же период сокращение составило лишь 0,4%)!
     Такая политика уничтожает экономику значительно эффективнее, чем инфляцию. Промышленный спад углубился с 14,3% в I квартале до 16,9% в апреле и 17,1% в мае. Инвестиционный спад с 15,0% в I квартале и 16,2% в апреле в мае углубился до 23,1%.
     Правда, реальные доходы населения за январь-май уменьшились лишь на 0,6%. Увы, причина проста: официальная статистика считает нашими текущими доходами рубли, получаемые нами за счет перевода долларовых сбережений в рублевые и даже в ходе их «проедания». Поэтому о финансовом положении населения лучше судить по розничному товарообороту. После январского роста на 4,5% (из-за «кризисных» распродаж) в феврале он уменьшился на 1,4%, в марте – на 3,0%, в апреле – на 4,5%, а в мае – уже на 5,6%.
     Беды экономики – беды бюджета.
     Собственные доходы регионов в мае 2009 года упали по сравнению с не слишком благополучным апрелем на 42%. Даже в Подмосковье губернатор Громов после торжественных обещаний не сокращать социальную поддержку «срезал» собственные надбавки бюджетникам, а в богатой Москве «монетизировавшие» льготы по лекарствам пенсионеры недосчитались 61 рубля.
     Доходы федерального бюджета упали «лишь» на 14% – с 488,8 млрд руб. в апреле до минимальных за весь год 419,1 млрд в мае. Впрочем, расходы были сокращены еще сильнее, почти на 30%: с 810,8 млрд руб. в апреле до 578,0 млрд в мае. Это позволило сократить дефицит более чем вдвое: с 322,0 млрд руб. в апреле до 158,9 млрд в мае.
     Его покрытие, как и ранее, шло за счет сокращения неиспользуемых остатков средств федерального бюджета. Эти остатки за 4 месяца сократились с 8,3 трлн руб. на 1 февраля до 6,4 трлн на 1 мая 2009 года. Только Резервный фонд сократился за февраль-май на 36,39 млрд долл. – до 100,95 млрд.
     Нарастающий бюджетный кризис, как и в преддефолтном 1998 году, толкает государство на ужесточение налогового давления. А ведь рвение налоговиков еще в «тучные» нулевые годы приобрело формы, воспринимаемые россиянами как подлинный налоговый террор.
     Сегодня готовится его новый виток – «досудебное списание» налоговых долгов с граждан, законопроект о котором внес в Госдуму Верховный суд, в общем, не склонный к злоупотреблению своим правом законодательной инициативы. Суть проста: дать налоговикам право без суда списывать долги с банковских счетов граждан, а при отсутствии счетов – забирать у них наличные или имущество.
     Когда закон будет принят парламентом* и подписан президентом Медведевым, компьютерный сбой или ошибка налогового инспектора будет означать для россиян прямые потери: они будут лишаться денег автоматически, а потом годами мыкаться по судам, доказывая свою правоту. При этом граждане, доказавшие свою правоту, обратно получат деньги, уже изрядно «изгрызенные» инфляцией, а возможно – и девальвацией.
     Кроме того, российская судебная система производит впечатление полностью свободной от всего (включая сами законы), кроме административных указаний «сверху». Она вполне может принять эпитет «бесспорные», которым Верховный суд в пояснительной записке к законопроекту наградил дела по искам налоговых органов, в качестве прямого руководящего указания.
     Как только это чудесное изобретение будет оформлено законом, грамотная часть россиян поймет, что ее вклады в российских банках в любой момент могут быть списаны налоговиками по самому нелепому основанию. Естественной реакцией станет вывод денег из российских банков, что само по себе будет способно разрушить банковскую систему России, замершую в хрупком равновесии перед осенней дестабилизацией.
     *Госдума рассмотрит его осенью, и хотя представители «Единой России» выражают недовольство законопроектом, их мнение может и не быть учтено при определении характера их голосования.

Готовность и способность России бережно отнестись к своим ресурсам станут первым критерием успешности модернизации страны

     Все чаще стали говорить, что кризис дан нам для того, чтобы модернизироваться, изменить структуру нашей экономики, сделать ее более эффективной и конкурентоспособной. Но в решении этой задачи от слов необходимо перейти наконец к делу. Стратегические направления модернизации должны поддаваться пересчету на пальцах одной руки. И они должны быть такими, которые «зацепят» самую суть проблем нашей экономики и укажут принципиальные направления прорыва, потянут за собой множество других вопросов, решений и позитивных последствий для развития страны.
     В ряду проблем российской национальной экономики есть одна, решение которой заслуживает быть первейшим и на сегодня самым важным приоритетом российской модернизации, затрагивающим к тому же каждого гражданина страны. Это – беспрецедентно высокая энергозатратность не только экономики, но и всего нашего образа жизни. Мы тратим много ресурсов – энергии, воды, топлива, металла, дерева. Избыточно много, безоглядно и безответственно. Неслучайно в рамках первого заседания Комиссии по модернизации и технологическому развитию экономики России именно эту проблему президент Дмитрий Медведев поставил на первое место.
     Энергозатратность в очень серьезной степени определяет отсталый тип нашей экономики. Для нее характерна низкая конкурентоспособность отечественной продукции на внутреннем и глобальном рынках. Допотопный уровень производительности труда в экономике. Буксующее импортозамещение. Удручающие бюджеты российских домашних хозяйств и несовременное качество жизни людей. Высокая интенсивность истощения запасов и потенциала экспорта энергоносителей, увеличение необходимых инвестиций в их добычу.
     При сохранении существующего уровня энергозатратности, через 15-20 лет мы окончательно пройдем «точку невозвращения» в неконкурентоспособности нашей страны и рискуем потерять экономическую состоятельность нашего суверенитета. Россию может ждать тогда «доживание последних дней»: стремительное скатывание в периферию глобальной экономики и политики без надежд на будущее.

Три десятилетия потерянного времени
     Если кажется, что в оценке проблемы энергозатратности высок градус алармизма, то это не так. Напротив, мы слишком долго, по меньшей мере лет 30-35, недооценивали серьезность вопроса.
     Знаменитый нефтяной кризис начала 70-х годов прошлого века привел к тому, что ведущие страны мира сделали энергоэффективность и ресурсосбережение одним из главных приоритетов стратегии своего развития, перестройки экономики и всего порядка повседневной жизни государства, общества, граждан.
     Произошедшая тогда первая ресурсосберегающая революция привела к смене модели развития мировой экономики. Сделала энергоэффективность одним из основных моторов инновационного роста, важнейшим направлением совершенствования производственных сил, технологий, эффективности капитала. А также сформировала современную «геоэкономическую пирамиду» мировой экономики, где Запад становился владельцем контрольного пакета финансовых, инфраструктурных и высокотехнологических, постиндустриальных секторов глобальной экономики, Юго-Восточная Азия превращалась во всемирный завод и новый индустриальный центр мира. А на нижние этажи сползал сырьевой мир, с которым, к сожалению, все больше смыкался и тогда еще СССР.
     Технологический переход 70-х годов был нашей страной позорно пропущен: между модернизационной работой и нефтяной иглой экспортно-сырьевой экономики советские вожди выбрали последнее. И очень скоро потеряли не только дееспособность экономики в целом, но и саму страну в облике СССР.
     За последние десятилетия в сырьевой зависимости и низкой энергоэффективности экономики России, к сожалению, мало что изменилось. Нынешний глобальный кризис, случившийся после комфортных для нас и вряд ли уже способных повториться «тучных лет» высокой сырьевой конъ юнктуры, является последним шансом для возможной модернизации отечественной экономики.
     В ближайшие 7-10 лет произойдет очередной технологический скачок в мире. И вновь он будет связан с поисками энергоэффективности, задачами ресурсосбережения, развитием новых источников энергии и экологичности экономики. Планы и стратегии самых разных стран мира по выходу из кризиса не оставляют в этом особых сомнений.
     Согласно экспертным подсчетам, в странах «большой двадцатки» крупнейших экономик мира инвестиции и иные средства, которые направляются в рамках борьбы с кризисом на возобновляемые источники энергии, новые виды топлива, экологические технологии, энергоэффективность зданий, ресурсосбережение, управление отходами и т.д., составляют порядка 15-16%.
     Перспективные научные исследования и разрабатываемые стратегические проекты, которые сейчас растут по всему миру, связаны с энергоэффективностью еще больше. До 2020 года Китай планирует вложить 200 млрд долларов в то, чтобы увеличить долю возобновляемых источников энергии в общем энергопотреблении более чем в два раза и довести эту долю до 15%. В передовых странах Европы к тому же времени доля возобновляемой энергии вырастет до 35-40%. Европейцы всерьез задумываются и даже готовы начинать вкладывать очень большие деньги (более 400 млрд евро) в идеи, которые еще вчера казались фантастическими и нереалистичными. Речь идет, в частности, о раскручиваемом сейчас проекте Desertec – строительстве в африканской Сахаре огромных полей из солнечных батарей. И эта сеть солнечных электростанций будет способна потом обеспечивать до 15-20% всех потребностей Европы в электроэнергии.
     У нас, к сожалению, в рамках антикризисной политики про конкретные программы энергоэффективности ничего не слышно, хотя абстрактной болтовни действительно немало. Так же, как и какого-то наивно-детского упования на новые высокие цены на углеводороды. Но что нам будет хорошего от тех цен, если энергоэффективность главных экономик мира вырастет в ближайшие 10 лет на 20-25 процентов? Они создадут систему соответствующих новых технологий и стандартов и навяжут их миру. Сформируют соответствующий рынок оборудования, товаров и услуг. А мы останемся на нашем сегодняшнем убогом уровне?
     Бесконечно затыкать неэффективность и низкую производительность национальной экономики только сырьевым экспортом и доходами от него не получится. По мере исчерпания доступных запасов углеводородов (а это максимум 15-20 лет) мы окажемся в патовом положении – расточительность приведет к тому, что мы станем энергодефицитной страной. Хотя уже и сейчас, чтобы выполнять экспортные обязательства по газу и одновременно кормить выстроенное под избыток газа внутреннее потребление, не обойтись без его закупок в Средней Азии.
     Так и будем продавать сами себе – своей экономике, заточенной под нерациональное использование традиционного сырья, – трудноизвлекаемые нефть и газ по высоким ценам. Будем нести слишком высокие издержки для себестоимости отечественных товаров и услуг. Как результат – неспособность экономики быть конкурентоспособной, а населения – платежеспособным.
     Более того, к 2030-2040 годам от нынешней сверхроли неф ти в мировой экономике, возможно, уже не останется и следа. Пройдет еще максимум 7-10 лет, и более 25% машин в мире будут ездить на гибридных двигателях, биотопливе, водороде и прочих альтернативных источниках энергии. Это происходит уже сейчас не только в Европе (где тема малолитражек и новых автотехнологий прижилась давно), но и в США. Обама спасает американский автопром: выделяются большие деньги, но под очень четкие цели – уже через несколько лет американцы должны пересесть на маленькие автомобили, гибриды и даже электромобили.
     На этом фоне вовсе не так оптимистично выглядят перспективы сооружения у нас сборочных автопроизводств и даже покупка западных автопроизводителей, если результатом будет только приобретение нами заводов, делающих стремительно устаревающие машины на бензиновых двигателях.
     Некоторые сторонники конспирологических версий событий, происходящих в мировой экономике и политике, даже считают, что Саудовская Аравия и прочие «контролеры» рынка нефти крайне заинтересованы сегодня уронить и держать на годы вперед сравнительно низкие цены на нефть. И именно потому, что только так, – сохраняя доступность традиционного топлива и делая менее эффективными инвестиции в альтернативные источники энергии, – они могут затормозить развитие водородной, солнечной, ветровой, приливной энергетики. Поставить под сомнение разработки биотоплив нового поколения, проекты гибридных двигателей и новых топливных стандартов. Хотя бы попытаться заставить китайцев посадить миллиард своего населения на традиционные бензиновые автомобили, чтобы поддерживать спрос на нефть.
     Но ни эти гипотезы, ни установление даже «справедливых» цен на нефть не спасут нас от наступления будущего, где будет совсем другой энергетический баланс и где неизбежно потребуется кардинально иной уровень энергоэффективности нашей экономики. Вновь, как и 30 лет назад, остаться на месте, когда мир опять совершит новый скачок, мы себе позволить не можем.

Энергетическая сверхтранжира
     В части «проедания» энергии мы, безусловно, чемпионы мира. Но мы свои богатырские «тридцать лет и три года» на остывающей и чадящей печке распродажи и растранжиривания энергоресурсов уже отсидели.
     Россия занимает сегодня третье место в мире по объему энергопотребления (после США и Китая), но при этом тратит больше энергии на единицу ВВП, чем любая из стран, входящих в число крупнейших потребителей энергии. По данным Всемирного банка, в единице продукции, произведенной на территории России, 40% затрат приходится на энергию, в тех же США – 18%, в Китае – 19%, в ведущих европейских странах и того меньше. Иначе говоря, мы пытаемся играть на поле мировой экономики, заранее давая фору конкурентам в два-три мяча.
     Иногда эту проблему пытаются отмести в сторону, ссылаясь на то, что Россия – очень большая и очень северная страна, а раз так, нам всегда придется тратить больше ресурсов и средств, чтобы обеспечить и работу экономики, и просто элементарную жизнедеятельность общества.
     Конечно, доля правды в этом есть. Однако энергоэффективность нашей экономики и ведущих экономик мира отличается даже не в несколько раз, а на порядок. И очередные ссылки на невероятную особость и уникальность России начинают выглядеть как пораженчество. Объективный и учитывающий нашу специфику потенциал сокращения энергозатратности промышленного сектора и ЖКХ оценивается на уровне 40-50%. Так что ссылки на то, что «у нас сделать как у них невозможно», скорее уж указывают на другую нашу неизбывную специфику – запредельную леность и пофигизм.
     Или другой пример – Финляндия. Не только близкая нам по условиям страна, но еще и бывшая – пусть и особая – часть Российской империи. Именно Финляндия является едва ли не самой энергоэффективной страной в Европе, а с ней тягается в этом не менее нордическая Швеция. Финны еще и лидеры в мире по использованию биоэнергии. В финских домах почти нормой является использование не только биотоплива, но и грунтового тепла, ветровой энергии, а также энергии вполне северного солнца. Бурное развитие соответствующих технологий делает их существенной отраслью финской экономики и статьей экспорта. Конечно, Nokia – известная всем сегодня как «мобильная корпорация» и являющаяся символом современной финской инновационной экономики – стала такой не совсем из-за ресурсной бережливости. Но именно стремление к эффективности и воля к тому, чтобы быть современным (то есть модернизированным) и конкурентоспособным лежат в основе и ставшего классикой «чудесного превращения» Nokia, и той энергетической перестройки, которую смогла сделать Финляндия.
     Могут другие, должны сделать и мы. Наше преимущество перед странами с развитыми экономиками будет еще и в том, что для них этот потенциал в существенной степени уже использован, а перед нами – непаханое поле повышения энергоэффективности и конкурентоспособности.
     Вопрос о необходимости снизить к 2020 году энергоемкость валового внутреннего продукта не менее чем на 40% по сравнению с 2007 годом поставлен как четкая политическая и экономическая задача и в программе «Россия-2020», и в других государст венных решениях. Если мы этой вполне реальной цели добьемся, то будем экономить ежегодно столько энергии, сколько вообще использует за тот же год такая немаленькая страна с серьезной экономикой, как Франция.
     Прежде чем у нас заработает технологическая модернизация, нужно продемонстрировать определенность государственной позиции, кое-что «поправить в головах», чтобы с энергоэффективностью не вышло «как всегда».
     Главное, что нам необходимо для снижения энергозатратности – это внедрение стандартов, технических регламентов, нормативов, которые создавали бы экономические стимулы для экономного поведения, энергосбережения, внедрения новых технологий, улучшения экологии. У нас, подчас, происходит все наоборот. Например, энергетики долгое время штрафовали за недобор энергии. Происходит абсолютная дикость – вас не поощряют, а наказывают, и наказывают существенно, рублем, если вы попытались и смогли сэкономить. Когда подобным образом искажены мотивы производственной деятельности, а для бережливости никакого внятного «кнута и пряника» нет, то мы никогда не вырвемся из нынешней ситуации.
     Сколько можно раз за разом откладывать переход на современные стандарты? Даже когда принимаются соответствующие современным экологическим и энергоэффективным требованиям нормативы и регламенты, мы потом видим, как сроки их реального введения на практике начинают переноситься и эти переносы стремятся в бесконечность. Все вокруг уже принимают и внедряют топливные стандарты Евро-5, а мы все кряхтим, что для нас Евро-3 рановато и не под силу. Подобному безволию и циничной безответственности бизнеса следует положить конец.
     В случае с энергоэффективностью пора оборвать привычную для некоторых песню: денег на все на это нет, а в кризис нет тем более. Нефть и газ, другое сырье, которые мы сэкономим, окупят все вложения. По данным того же Всемирного банка, наращивание объемов производства энергоресурсов России – тех самых трудно-извлекаемых сибирских и шельфовых запасов – требует более 1 триллиона долларов инвестиций. А высвобождение энергоресурсов за счет повышения эффективности их использования внутри страны обойдется экономике в 3 раза дешевле.
     Мероприятия по ресурсосбережению способны привести к экономии для конечных потребителей в 80 млрд долларов ежегодно, а экспорт сэкономленных энергоресурсов способен дать еще 120-150 млрд долларов в год. Таким образом, общий эффект энергосбережения принесет более 200 млрд долларов в год и вся инвестиционная программа энергоэффективности России окупится в течение 2-3 лет.

«Дорожная карта» энерго-эффективности
     Создавая в качестве фундамента новые нормативы и стандарты энергоэффективности, в первую очередь нужно мотивировать рублем, а когда надо, то и стимулировать пинком саму энергетику. Именно в энергетике у нас сегодня едва ли не самая провальная ситуация по производительности труда (в четыре раза меньше, чем в развитых странах). Неудивительно, учитывая возраст, изношенность, технологическое и моральное устаревание мощностей. Старые котельные и ТЭЦ сжигают почем зря нефть и газ с КПД всего лишь 35-40%. По данным McKinsey почти 40% электростанций в России старше 40 лет, в США таких станций – 28%, в Японии – 12%.Треть всего потенциала энергосбережения и повышения энергоэффективности приходится на ТЭК.
     Если модернизируем генерацию, на выходе получим не дефицит, а серьезный резерв энергомощностей для развития экономики, а также сбережем во внутреннем потреблении изрядную долю нефти, газа и энергетического угля. И, кстати, одновременно выяснится, что непомерная плата за подключение к электросетям, которая в серьезной степени душит у нас малый бизнес и строительство доступного жилья, создана искусственно.
     Та же ситуация в промышленности. К примеру, наша черная металлургия наполовину работает по абсолютно устаревшим технологиям и на безнадежно отставшем оборудовании, еще, наверное, времен демидовских заводов. Необходимо, чтобы государство на уровне стандартов жестко требовало определенных темпов и показателей модернизации. Запрещало производство продукции, если оно не соответст вует современным экологическим, энергетическим мировым показателям. Тогда бы дело пошло. Стали бы понятными стимулы инвестировать в модернизацию производства, а не в яхты. Были бы очень четкие и прозрачные критерии конкуренции. Кто не успел или не смог – вылетел с рынка. Мы получили бы в той же металлургии огромную экономию – до 45% и по энергоемкости имели бы совершенно иные показатели производительности труда (сейчас лишь 30 процентов от производительности в США и едва половина от южнокорейской). И, может быть, тогда, даже в условиях нынешнего кризиса, наша черная металлургия не рухнула бы, как подкошенная, и так жестко не приземлялась бы на дно, как это происходит сейчас.
     Повысить эффективность промышленности и нынешней нашей энергоинфраструктуры – это значит вытаскивать резервы существующей системы. Однако нужно идти дальше и создавать дополнительный ресурсосберегающий энергетический потенциал.
     Передовые страны выходят сейчас на рубежи десятипроцентной доли (в Дании – уже более 12%) использования возобновляемых источников энергии и намерены ее увеличивать в 2-3 раза в ближайшие 10 лет. Мы не можем игнорировать это движение, а также бесперспективность нашей нынешней ситуации, когда мы на 98% потребляем энергию из нефти, газа и других невозобновляемых источников. Конечно, у нас большой опыт и потенциал в ядерной энергетике. Несомненно, нужно заниматься и отдаленными перспективами водородной энергетики. Но необходимы и некоторые другие лежащие на поверхности шаги.
     Биотопливо первого поколения, использующее в качестве сырья зерно и прочие сельскохозяйственные культуры, несомненное зло. Эта индустрия в мире с подачи США уже натворила немало бед и способна подорвать продовольственную безопасность планеты. Однако совершенно иначе выглядит ситуация с перспективами развития более прогрессивных биотопливных технологий. Например, биоэтанола второго поколения, получаемого из древесины с использованием микроорганизмов, водорослей и бактерий, продуцирующих энзимы для быстрого разрушения древесины. Россия, как «лесная супердержава», обладает одним из самых высоких в мире запасов сырья из отходов деревопереработки и наиболее крупной в мире гидролизной промышленностью с достаточно развитой биотехнологической базой. Мы умеем делать не только водку, но и промышленные спирты. Нужно только научиться все это эффективно использовать, а не гноить добрую часть лесозаготовок.
     Россия не самая солнечная страна в мире, однако потенциал промышленной солнечной энергетики в значительной части регионов страны есть, не говоря уж о ее использовании в ЖКХ: строительстве солнечных домовых электросистем и систем нагрева воды не только в сельской местности, но и в городах.
     В тех же США создана национальная программа «Миллион солнечных крыш» и выделено 13 «солнечных» городов, в которых предусмотрено ускоренное внедрение солнечных технологий в энергетике, а также обеспечивается финансовая и техническая поддержка этих работ государством. Аналогичные программы есть и в Японии, и в странах Европы, даже в Монголии. Такая программа необходима и нам.
     Что же до нашего «северного» солнца, то опять же вопрос в том, хотим ли мы искать отговорки или делать дело. Да, у солнечных батарей не самый высокий коэффициент полезного действия, и обычные панели, которые могут превратить в электричество лишь порядка 20 процентов солнечной энергии, у нас сработают не везде. Однако наши ученые утверждают, что у них есть в этой области ноу-хау, позволяющее выйти на КПД более 50%. Если подойти к делу серьезно и на государственном уровне, то можно ведь и свой миллион крыш сделать, и еще создать хороший рынок экспорта для отечественных эффективных солнечных батарей. А сколько у нас в Сибири городов, где солнечных дней не менее 270 в году!
     Главная проблема ветроэнергетики в мире – дефицит самого ветра во многих местах, из-за чего энергии вырабатывается иногда недостаточно и технология становится малоэффективной. Но из всех стран мира именно Россия (наряду с Канадой и США) имеет, по оценкам ученых, самый большой потенциал высококачественного ветроэнергетического ресурса. Ветра у нас много, дует он, как надо, и территория большая. Однако у нас практически нет ветряков, нет программы развития, а ведь, по оценкам, максимальный технический потенциал ветроэнергетики в России составляет 2 млрд тонн условного топлива в год, что соответствует двум годовым объемам потребления энергии в стране.
     Зато лидером является Германия, где уже сейчас работает порядка 20 тысяч ветрогенераторов с суммарной мощностью около 24 тысяч МВт. Это примерно соответствует мощности четырех Красноярских ГЭС. На сегодня с помощью ветра в ФРГ производится более 7% всего электричества, и этот показатель планируется удвоить. Развитие ветроэнергетики давно (после аварии в Чернобыле) поддерживается и субсидируется правительством, и до 2020 года государством на это будет потрачено еще не менее 13 млрд евро.
     В Германии наладили и самую сильную на сегодняшний день индустрию энергетических ветроустановок, в том числе морского типа. Порядка 70% немецких ветряных генераторов идут на экспорт.
     Немцы дают нам пример настоящего государственного подхода – и энергоэффективность, и создание серьезных экспортных рынков для своей промышленности и науки. Нам нужно создать такую государственную целевую программу энергоэффективности, которая даст мультипликативный эффект на всю вертикаль народного хозяйства – от добывающих отраслей до приборостроения и информационных секторов. Получим не только новые технологии, рабочие места, выправление дисбалансов в экономике и конец гонки цен в коммунальной сфере, но и новую отрасль инновационной экономики с высокой добавленной стоимостью, сектор энергоэффективности.

Слабое звено в цепи экономики
     Есть еще одно звено, потянув за которое, можно реально и мощно раскрутить все последующие шаги и цепочки программы энергоэффективности не только в экономике, но и в обществе.
     Таким звеном, несомненно, является ЖКХ – «энергетический собес» еще советского периода. Благодаря архаичному ЖКХ мы, наверное, смогли минимизировать социальные проблемы и потрясения в период 1990-х. В последние годы модернизация в этой сфере особо не шла, поскольку запредельные издержки слабо ощущались на фоне конъюнктурного благополучия. Но сегодня дальнейшее сохранение сферы ЖКХ в прежнем виде уже невозможно. Это экономически неэффективно и неприемлемо. И главное – старая советская коммуналка уже испускает дух и все ресурсы ее дальнейшего существования исчерпаны до крайности.
     С одной стороны, изношенная, устаревшая по технологиям и с низким кпд электро– и теплогенерация. Неэффективная, громоздкая и ветхая инфраструктура с набившими оскомину потерями в тепловых магистралях в 20-40% от производимой тепловой энергии. Низкая энергоэффективность устаревающего массового жилого фонда, из-за чего мы «топим улицы», а не квартиры.
     Но есть и обратная сторона медали – расточительное потребление. В нашей стране энергоресурсы очень долго были «дармовыми», а у потребителя до сих пор не хватает простой практической возможности управлять собственным расходом энергоресурсов и нет внятной привычки экономить. А надо бы создавать такие стимулы, как, например, в той же Германии, где коммунальные ресурсы не копейки стоят. Но если вы реконструируете свой дом с применением энергосберегающих технологий, то государство субсидирует кредиты на ремонт и реконструкцию на очень льготных условиях.
     Пока подобного рода механизмов нет, наш результат закономерен. Так, расход тепла на метр жилой площади в северных Скандинавских странах на 45-50% ниже аналогичных наших показателей. По расходу воды наша страна также занимает лидирующее место: 350 л/чел. в России против 114 л/чел. в Дании, 151 л/чел. в Германии.
     В целом в российском ЖКХ средний расход энергии составляет 229 кВт/кв.м в год, а в странах ЕС – 77 кВт/кв.м в год. Разница практически в три раза. При этом Европа уже в 2010 году требует, чтобы все строящиеся объекты соответствовали второму классу энергоэффективности (с энергозатратами 37 кВт ч/кв.м в год), а в 2015 году нормой станет 25 кВт ч/кв.м в год. В каком месте будем мы со своими 229 кВт ч/кв.м в год, думаю, объяснять не надо.
     Москва давно и много делает для того, чтобы изменить эту ситуацию. Энергосбережение, создание новой инфраструктуры, активная мотивация производителей, поставщиков и потребителей ресурсов к их рачительному использованию уже стали важнейшим приоритетом правительства Москвы на ближайшее десятилетие. Только делать это у нас пока не всегда выгодно. А должно быть выгодно всем – от жителя до бизнеса. Пока это еще не так, на затраты идет город, и идет сознательно. Это окупится в будущем. А учитывая, что доля сектора ЖКХ Москвы в федеральном масштабе превышает 10%, переход Москвы на энергоэффективные технологии будет ощутимым подспорьем для государственной программы ресурсосбережения в масштабах всей страны.
     Свой эффект в столице уже дает оснащение домов, предприятий и учреждений приборами учета расхода тепловой энергии и холодной воды. В Москве показатель расхода воды – 270 л/чел. – уже существенно ниже общероссийского, но резервов снижения много и их нужно реализовать.
     Идет внедрение энергосберегающих технологий в городском транспорте. Использование сберегающего осветительного оборудования в городском освещении дает экономию электроэнергии более 60%.
     Городская программа капитального ремонта непосредственно направлена на то, чтобы за счет утепления фасадов, замены оборудования, установки новых батарей с терморегуляторами, новых окон повысить энергоэффективность зданий. И все это дает эффект порядка 30% экономии тепловой энергии.
     Для домов новой постройки нормой становятся индивидуальные тепловые пункты, позволяющие потреблять столько тепла, сколько необходимо. Они удобны для точного расчета и создают прямую экономию для жителей.
     Необходимы и перспективные стандарты энергоэффективности зданий. В Европе все новые здания начиная с 2019 года должны будут иметь нулевой энергетический баланс. Это означает, что все строящиеся здания будут производить на месте за счет различных технологий и использования возобновляемых источников столько же энергии, сколько ими потребляется. Мы должны начинать ставить аналогичные цели.
     Еще одна наша ключевая задача – это модернизация городской системы электро– и теплогенерации. До недавнего времени все теплоснабжение в Москве осуществляли ТЭЦ, районные тепловые станции и ведомственные котельные. Разработана и реализуется программа закрытия неэффективных котельных, а РТС оснащаются газотурбинными установками и становятся фактически небольшими ТЭЦ. Начинают работать в режиме производства энергии со вторичным паровым циклом. Это позволяет повысить их КПД с 50 до 85%.
     Все эти проекты и целый ряд других мер могут и должны быть интегрированы на городском уровне в единую комплексную стратегию. Очевидно, что аналогичные подходы превращаются в общегосударственную задачу, которая должна стать государственной целевой программой энергосбережения и эффективности. И в ее реализации основное место должны занять именно действия регионов и муниципалитетов.
     Это тот случай, когда добиться качественного реформирования можно через эффективное управление без привлечения значительных материальных и финансовых ресурсов, за счет рачительного использования того, что есть. Тем самым добиться и качества услуг населению без роста цен и оптимизировать расходы местных бюджетов, где не так много средств, а вот затраты именно на неэффективную коммуналку весьма и весьма велики.
     Критерии экономии и сбережения ресурсов, рационального ведения хозяйства по современным мировым стандартам, а не безразмерные списки показателей с размытыми приоритетами – вот что должно стать главным, настоящим критерием оценки действий региональных властей и в условиях кризиса, и в решении регионами задач модернизации экономики.

Бережливость – от моды к традиции
     Энергоэффективность, особенно в ЖКХ, – это та задача, которая может быть решена, только если станет приоритетом не только для государства, но для всех, для каждого гражданина страны.
     Расхожей стала фраза о том, что «разруха не в клозетах, а в головах». И кризис нынешний, мол, он там же. Но если мы хотим взяться за голову, то не грех начать с тех же клозетов, квартир, подъездов, своих домов. Как говорил тот же булгаковский профессор Преображенский: «Почему убрали ковер с парадной лестницы? Разве Маркс запрещает держать на лестнице ковры?».
     Наше постсоветское общество еще не осознало отношение к своему дому (а не только к своей квартире) как к собственному. Часто продолжает действовать принцип: общественное, значит ничье и нам оно не надо и не интересно. Ухоженность квартир за бронированными дверями и убогость продуваемых подъездов, текущих труб, разбитых окон, в которых эти оазисы бережного отношения к себе расположены, создают кричащий контраст. Да и в этих «оазисах» не всегда вспоминают о счетчиках электричества, воды, терморегуляторах, текущих кранах.
     Воспитание ответственного и добросовестного собственника, приучение граждан к тому, что свой дом, двор, город требуют дисциплины и бережливости – это важнейшая задача. Начинать всегда нужно с себя. И модернизация, о которой столько сегодня говорят, должна отталкиваться от простых и понятных действий каждого. Плясать, что называется, надо «от печки». А в случае с энергоэффективностью – от банальной лампочки. Той самой обычной лампочки накаливания, которая только на 20% работает на освещение. А 80% энергии уходит в ненужное в данном случае тепло, условно полезное лишь для обогрева летящих на свет комаров да мух. Что в результате? Получается, что половина, если не больше, мощностей электростанций у нас работает впустую. Их работа бессмысленна, а сжигаемые ресурсы пропадают зря.
     Примеры можно приводить еще долго. Но надо понять главное – наша способность бережно отнестись к своим ресурсам должна стать первым критерием успешности модернизации страны. Контроль над ресурсами – это не только контроль над их добычей и экспортом. Это прежде всего контроль над их сбережением, воспроизводством, увеличением их стоимости, а также способность сохранить их значительную часть для потомков.
     Сегодня энергоэффективность и сбережение ресурсов – от той самой экономичной лампочки в квартире, которую вкрутит каждый, и до инвестиций в новые энергетические технологии, которые обеспечат государство и ответственный бизнес, являются самым важным и наглядным примером возможного объединения общества. Участия абсолютно всех граждан страны и в выводе страны из кризиса, и в модернизации экономики.

Фонд предложит облигации для диверсификации резервов

     МВФ одобрил выпуск своих облигаций в неограниченном объеме в целях увеличения ресурсов для борьбы с кризисом. По мнению аналитиков, бонды МВФ являются прекрасной возможностью по увеличению ресурсов фонда без привязки к расширению голосующих квот развивающихся стран. Последние же получат возможность диверсифицировать резервы и нарастить неформальное влияние в МВФ.
     Максимальный срок обращения новых облигаций МВФ – пять лет, однако проценты по ним будут выплачиваться каждые три месяца по соответствующей ставке для SDR, которая рассчитывается на основе трехмесячных ставок для входящих в корзину валют (сейчас 0,37%). Покупателем облигаций МВФ могут стать только национальные власти или центробанки. Впоследствии в систему обращения нот МВФ будут включены и международные организации – держатели SDR. Спе­циальные права заимствования (SDR) – безналичная корзина валют, рассчитываемая на основе доллара (44%), евро (34%), иены и фунта стерлингов (по 11%).
     Совет управляющих МВФ одобрил выпуск первых в истории фонда облигаций. Накануне голосования сообщалось, что сумма размещений не превысит 150 млрд долл., однако в итоге фонд отказался от каких-либо ограничений. Всего МВФ нужно 500 млрд долл. – на апрельском саммите G20 было решено утроить его ресурсы до 750 млрд долл. Как заявил заместитель директора-распорядителя МВФ Джон Липски агентству Bloomberg, продажа бумаг скорее всего не достигнет объема в 500 млрд долл., которые требуются фонду.
     Развитые страны, по данным агентст­ва Dow Jones, уже пообещали выделить МВФ 325 млрд долл. в рамках традиционных займов, поэтому основными инвесторами в облигации МВФ могут стать развивающиеся страны. Китай в начале июня заявил о желании инвестировать в них до 50 млрд долл. Россия весной заявила о возможности инвестировать в эти инструменты 10 млрд долл. В минувшую среду помощник президента России Аркадий Дворкович подтвердил заинтересованность в приобретении облигаций МВФ. Еще 10 млрд долл. в эти бумаги намерена вложить Бразилия.
     По мнению экспертов, планы МВФ по выпуску облигаций являются ответом на требование развивающихся стран повысить их голосующие права в фонде в обмен на увеличение его финансирования. «Фонд сможет нарастить ресурсы без похода по «минному полю» расширения голосующих прав. Для Китая, России и Бразилии ноты МВФ – это возможность легитимно и открыто диверсифицировать свои резервы, не вызывая при этом паники по поводу доллара. Это шаг к мультивалютной системе международных резервов», – отметил РБК daily профессор Лондонской школы экономики Роберт Уэйд. По его словам, увеличение финансирования МВФ все же приведет к росту непрямого влияния этих стран в фонде, которое со временем может быть закреплено и формально. Однако этот процесс будет долгим. «Япония в 80-х годах прошлого века захотела увеличить свои квоты в МВФ и Всемирном банке. В итоге потребовалось создание специального правительственного департамента в Минфине и нескольких лет напряженной работы», – резюмировал профессор Уэйд.

     Решать за государственный счет финансовые проблемы хоть бизнес-структур, хоть отдельных граждан – опасно и вредно. Потому что и в следующий раз, вместо того чтобы взвешивать свои возможности и оценивать риски, каждый будет уповать на то, что «государство поможет».
     Слово «должны» является любимым для части наших соотечественников. «Обманутые дольщики», получатели валютных и рублевых кредитов, работники частных предприятий, не получающие заработную плату, трудящиеся предприятий государственных, не способных производить конкурентоспособную продукцию – все они говорят о том, что «государство» несомненно «должно» заниматься решением их частных проблем. Требования подкрепляются пикетами, митингами, статьями в газетах, обращениями к оппозиционным политическим партиям, перекрытием федеральных трасс и даже голодовками протеста.
     Источник, откуда можно черпать ресурсы для решения своих проблем, видится гражданами в государственном бюджете. Не важно в каком – федеральном, региональном или муниципальном. Лишь бы денег дали, компенсировав собственную недальновидность, инертность, нежелание переучиваться, переезжать в другие места в поисках работы, лежание на боку в день выборов и наплевательское отношение ко всему происходящему в стране.
     Все, чем одарила нашу страну советчина, продолжает процветать и через 20 лет после ее формальной кончины.
     А может, и не только в ней дело, но и в том, что обломовщина – вообще одна из характерных черт русского характера. Или советчина, поистребив штольцев, привела к чрезмерному увеличению числа обломовых...
     Неправильно считать, что стремлением запустить жадные руки в общественный карман отличаются только приближенные к федеральным или региональным властям бизнесы. Это процесс всеобщий, в котором увлеченно участвуют все те, кто так или иначе финансово пострадал от кризиса и обладает достаточными возможностями для того, чтобы быть услышанным. «Верхи» и «низы» живут здесь общими представлениями – доходы как при капитализме, а работа и гарантии как при коммунизме.
     Борьба ведется не за то, чтобы дали возможности для частной инициативы (laissez faire), а только вокруг выдираемого куска пирога – «давайте гражданам больше, чем олигархам» против «помогая бизнесу, помогаем и гражданам».
     Итак, дайте, дайте, дайте … На достройку домов обанкротившихся частных фирм, на субсидирование процентных ставок по кредитам, на заработную плату за счет кредитов государственных банков или щедрой рукой, как наш глава правительства – из федерального бюджета на продолжение производства архаичного железа на колесах. «Дайте нам денег» и продолжайте заниматься тем, чем вы там, «наверху» заняты, больше нам, «народу», ничего не нужно. Таков у нас с вами, с властью, негласный «социальный контракт».
     Зрелища нам без перерыва доставляет телевизор, а хлеб вы уж нам продолжайте бесперебойно поставлять. Кризис – не кризис, нам не интересно. Плохо, когда нечем закусить Билана или запить Анфису Чехову.
     Волшебный источник, из которого требуется платить, известен – налоги граждан, собираемые в бюджеты. Именно из этих общественных средств частично удовлетворяются частные требования потерпевших финансовый крах граждан, именно на эти средства в конечном счете покушаются те, кто еще не получил удовлетворения своих претензий.
     А параллельно с громовыми возмущениями на предмет того, что чиновники не слишком расторопны и щедры в перекачивании общественных ресурсов в частные карманы, имеет место другой, тихий процесс – сбор средств несчастными родителями на дорогостоящие операции для своих детей. То есть сбор средств на те цели, которые правильно финансировать как раз из общественных денег, вместо того чтобы давать миллиардные беспроцентные кредиты «Автовазу» и достраивать дома «обманутым дольщикам». Разница в том, что первая категория граждан способна надавить на власти, а вторая тихо мыкается со своим горем, разбросанная по территории самой большой в мире страны. Но если первая группа граждан отчасти сама творец своего несчастья – жертва доверчивости или неверного расчета, то чем виноваты родители больных детей?
     Экономистам известно, что поддерживать за счет общественных денег решение финансовых проблем граждан небезопасно. Потому что в следующий раз, вместо того чтобы, например, брать кредит, взвешивая свои возможности и оценивая риск, человек будет не слишком осторожен, надеясь на то, что «государство поможет». Щедрая за чужой счет рука развращает. Поэтому, даже если в силу большого масштаба явления в период кризиса подобные решения необходимо принимать, они должны быть минимальны по сроку действия, по средствам и, главное, стимулировать людей самостоятельно решать свои проблемы. Последней цели служит и обсуждаемый в настоящее время проект закона о личном банкротстве.
     Как бы ни было неприятно части наших сограждан, попавших в различные финансовые передряги, как бы ни было этих людей по-человечески жалко, но единственное разумное решение здесь заключается в том, чтобы сказать твердое «нет» попыткам запустить руку в общественный карман.
     Только такое решение сделает наших граждан более осторожными в будущем, заставит их действовать более рационально, руководствуясь эгоистическим экономическим расчетом, надеясь только на себя.
     Подобная перемена, которая сводится к тому, что человек ставится в условия жестких финансовых ограничений, будет иметь дополнительные следствия. Люди будут иначе относиться не только к личным деньгам, но и к выплачиваемым в общественные фонды налогам. Как к своим деньгам, которые отличаются от личных денег на банковском счете или в кармане только тем, что направлены на цели, которые лучше финансировать из общественного источника. К этим целям, например, относятся качественное и общедоступное здравоохранение, образование, некоррумпированная и эффективная служба общественного порядка. И можно ожидать, что граждане в нашей стране будут гораздо более придирчиво относиться к расходам, осуществляемым властями. Да и сам подход к формированию властей будет диктоваться рациональным расчетом – выбирать тех, кто будет эффективно распределять деньги на различные цели, а не болтать о «национальном лидерстве» или «энергетической державе». Государство при таком понимании есть не более чем группа лиц, которым общество платит заработную плату за устройство общественного быта.
     Между таким обществом, существующим сегодня в Европе и Северной Америке, и современным российским – пропасть.
     Несмотря на формальные сходства и произошедшие за последние 20 лет изменения, наша страна по-прежнему живет в постсоветском измерении. Здесь «мертвый» (инертные, социально-инфантильные группы граждан) почти в буквальном смысле слова хватает «живого» (тех граждан, которые надеются только на себя).
     «Хватает» тем, что покушается на их налоги, стремясь использовать их только на свои цели. Другого, вероятно, и не следовало ожидать. Но этот процесс все равно завершится тем, что в России, с большими или меньшими издержками, за больший или меньший срок, сформируется общество европейского типа. Подобное невозможно без политических перемен, однако изменение модели экономического поведения граждан – существенный момент такой эволюции.
     Если люди в России не поймут, что никто им ничего не должен, ничем не обязан, все зависит от них самих, что этот путь лучше пребывания в обществе, где самый главный рецепт – «дать» и «взять», то можно прогнозировать, что российский кризис не будет изжит и тогда, когда начнется российский экономический подъем.

Правительство заявило о поддержке малого бизнеса. Однако помогают пока только словом, а не делом, жалуются предприниматели

     Налоги и арендная плата растут, как и тарифы естественных монополий, ставки по кредитам не снижаются. Бизнесу ничего не остается, как сокращать производство и увольнять людей. Почему меры правительства по поддержке экономики не приносят желаемого эффекта? Что нужно, чтобы спасти бизнес?

«НИКТО НИКОМУ НЕ ВЕРИТ»
     – Борис Юрьевич, некоторые чиновники говорят, что дно кризиса мы уже прошли и второй волны по силам избежать. А вы, как бизнесмен, ощущаете улучшение?
     – Мировая экономика и правда чувствует себя немного лучше, но в нашей стране все по-другому. У кого сейчас все хорошо? Только у банкиров. Более-менее стабильна социальная сфера (пенсии, зарплаты бюджетникам, пособия платят исправно), но и то только потому, что государство тратит на это наши резервы. При этом ничего не сделано для реального сектора экономики – промышленных предприятий. Вот падение экономики и продолжается. Хуже того, на мой взгляд, штормит все больше. А ведь это может привести к более существенным социальным проблемам. Что главное для человека? Получать зарплату. Конечно, хорошо, что у нас 40% людей получают ее из бюджета. Но частные предприятия вынуждены увольнять людей. Если не принять меры по поддержке реального сектора, последствия будут катастрофическими.

     – А какие меры надо принимать? Вы как-то предлагали объявить в стране налоговые каникулы взамен на сохранение рабочих мест...
     – Премьер Владимир Путин назвал это предложение благородным. В Минэкономразвития написали, что согласны, а Минфин посчитал это невозможным. Вроде слишком много времени уйдет на согласование законов. Хотя мы все знаем, что у нас в стране, если сильно захотят, все быстро принимают.
     Проблема, что финансовые власти у нас – обычные казначеи и бухгалтеры. Главная задача Кудрина – собрать деньги, сохранить, а потом раздать. Есть 30 – 40 компаний, с которых собирают доходы. А остальной бизнес – побочный. Это в чистом виде сырьевая экономика, то же самое происходит в Нигерии и Кувейте. Мы перенесли нынешнюю систему управления из Советского Союза. В ситуации кризиса нужны меры, которые не только бюджет сохраняют, но и доходы людей.

     – Что именно надо делать?
     – Например, можно, выдавая государственные гарантии, ликвидировать недоверие между банками и предприятиями. В кризис никто никому не верит: может как банк прогореть, так и компания обанкротиться. А государство может сказать банку: если предприятие не расплатится по кредиту, то я возьму на себя половину долга. То есть банк в случае банкротства завода часть денег получит сразу, а другую – от заложенного имущества банкрота.

     – А не получится ли так, что менеджеры компаний расслабятся из-за страховки и перестанут эффективно работать?
     – Поверьте мне, расслабленно себя в кризис никто не ведет – все выживают. Сегодня стоит огромное количество предприятий, они отправили людей в вынужденные отпуска. Допустим, два-три месяца они еще на даче проживут. Но что будет в сентябре, большой вопрос. Вторая волна кризиса будет связана с долгами тех людей, которые не смогли расплатиться за стиральную машину или плазменный телевизор, потому что у них не стало работы. А сейчас такая ситуация, что люди уже не хотят платить по кредитам. У нас в России кругом сплошное Пикалево.

     «БЕРИТЕ ПРИМЕР С КИТАЯ»
     – Но там ведь уже все в порядке: людям выдали зарплату, запустили производство, все вышли на работу...
     – Ну если невыгодно производить? Хорошо, поработает завод месяц, ну два. Владельцы предприятия не будут за свой счет держать производство. Им выгоднее просто людям две трети зарплаты за простой платить, чем на склад работать. Сейчас схожая ситуация во многих регионах. У каждого губернатора есть как минимум 10 – 15 предприятий, которые стоят. Екатеринбург, Саратов, Новосибирск и так далее.

     – Как же быть?
     – Почитайте китайскую программу выхода из кризиса. На борьбу с ним Китай выделил почти $600 млрд. Что туда входит? Развитие инфраструктуры: строительство дорог, школ, медицинских центров. Зачем это нужно? Строительство инфраструктуры создает спрос для всей экономики. Для нашей страны актуальнее доступное жилье. Если начать стройку, тут же требуются стройматериалы, металл, стекло, энергия, транспорт и так далее. Все это означает занятость сотен тысяч людей. Вот вам и решение проблемы.

     – Но у людей все равно нет денег, чтобы покупать жилье.
     – Это тоже решаемо. Чтобы поддержать спрос, государство могло бы компенсировать 50% от ставки по ипотеке. А излишки выкупать у строителей по себестоимости. Тогда недоверие между банками и строителями исчезнет. А вместе с этим и экономика закрутится. В этой же логике и решение проблем ЖКХ. Заменили бы текущие трубы, поставили бы всем стеклопакеты и так далее. В условиях кризиса нужно сохранить и автопром. В Германии выплачивают 2500 евро за утилизацию старых авто при покупке новых. Почему нам бы такое же не сделать? Мера работает у них – точно работала бы и у нас. При этом она прямая, простая и ясная.

«ПЕНСИИ ДОЛЖНО ПЛАТИТЬ ГОСУДАРСТВО, А НЕ БИЗНЕС»
     – Предприниматели жалуются и на другие трудности – рост тарифов, дорогие кредиты...
     – На время кризиса тарифы естественных монополий надо заморозить. Вообще им бы не мешало самим издержки сократить. Зарплаты в Газпроме в 6 раз больше, чем в среднем по России, и никого не сократили. А любое повышение тарифов всегда за счет населения происходит.
     Ставки по кредитам. В том же Китае банки гоняются за предприятиями, чтобы дать им в долг. В Германии кредиты дают под 4 – 5% годовых. У нас – 30%. Да и больше чем на год деньги почти невозможно получить. Центробанк в условиях кризиса должен рисковать, а не держать деньги в кубышке.
     Если бы наше предложение о налоговых каникулах приняли, уверен: было бы меньше уволенных людей. Но правительство еще больше усугубляет. Если пенсионный налог вырастет с 26% до 34%, готов спорить, что объем производства через год упадет на 40%. А остальные уйдут в тень. Потому что платить такой налог вчистую невозможно. Средняя рентабельность по стране – 13%. Нельзя перекладывать на бизнес всех пенсионеров. Эти деньги должно выплачивать государство, которое взяло на себя все долги СССР. Тем более что у правительства есть достаточные резервы для этого.

«ВСЕ СИДЯТ И СЧИТАЮТ, СКОЛЬКО МЫ ЛЮДЕЙ УВОЛИЛИ»
     – Правительство все же помогает бизнесу. Например, отменило проверки...
     – Это только для малого бизнеса. Кроме того, если к нам раньше только из налоговой ходили, то теперь еще из Пенсионного фонда и Фонда социального страхования. На кризисе появилась еще одна модная форма – контроль за увольнениями. Сегодня все сидят и считают, сколько мы людей уволили. Они заставляют искусственно держать людей на работе. С одной стороны, это хорошо. Эти люди какое-то время будут получать зарплату. А потом предприятия обанкротятся, и все пойдут на улицу гулять. Все этого хотят? Это Советский Союз. Только все забывают, что источники дохода сейчас совершенно другие. Предприятия все делают за собственный счет, в том числе и платят зарплату. Все это ложится на плечи предприятия – большинство из них не смогут этого потянуть.

     – Почему правительство сделало ставку именно на малый бизнес?
     – В принципе, это правильно. Частная инициатива двигает общество вперед. Но проблема в том, что у нас малый бизнес уже занял свою нишу – торговую. Хотя во всем мире, помимо нее, есть еще и производственные малые предприятия: транспортные и строительные. Малый бизнес не будет развиваться, если мы не поднимем промышленность. Нет ее – нет и заказа на гайки. Не делают трансформаторы – нет заказа на обмоточную проволоку и другие вещи. Любая страна живет только тогда, когда работают заводы. А мы с чего-то взяли, что станем инновационной экономикой. Фетиш постиндустриального общества – это то же самое, как Ленин предлагал прыгнуть из феодализма в социализм. Не получается! Чтобы стать инновационной экономикой, надо сначала стать индустриальной, как Германия, Япония и США. А мы, наоборот, вернулись в доиндустриальную эпоху. У нас падает промышленное производство, мы так и не внедрили новые технологии, не смогли модернизировать парк оборудования. Потому что было невыгодно. Поэтому надеяться, что сейчас инновации в один миг вытащат нас из кризиса, – это утопия.

     – А может, проблема в том, что и сам бизнес виноват? К примеру, приходит на завод менеджер-временщик, разворовывает все, а модернизацией не занимается...
     – Надо понимать психологию бизнеса, конечно же, большинство предпринимателей понимает, что временщиками быть невыгодно. Но, с другой стороны, у нас нет защиты частной собственности, зато есть рейдерство, наезды милиции, коррупция, административное давление

     Российская статистика, вышедшая в июне, показывает дальнейшее углубление кризиса. Еще сильнее упали промышленность, инвестиции, строительство, розничный товарооборот, транспорт, ВВП.
     Нет особых успехов и на финансовых рынках. После бурного роста на ожиданиях выхода из кризиса российские фондовые индексы в первые две недели июня упали на четверть, чуть скорректировавшись в последние две недели. Скорее всего, в ближайшие месяцы мы увидим их дальнейшее падение, которое «съест» весь весенний рост индексов (с февраля по начало июня рост в два раза). Ожидания придут в соответствие с реальностью.
     С февраля сокращаются кредиты банков реальному сектору. За три месяца (последние данные) кредиты сократились почти на 1 триллион рублей. И в последние два месяца этот процесс продолжается. Но
     правительство явно игнорирует признаки усиления спада в экономике. Высшее руководство страны, похоже, довольно проводимой экономической политикой. И никаких выводов, в том числе кадровых, не делает.
     В конце июня в третий раз был утвержден главой Центробанка Сергей Игнатьев. Да и вообще кризис никаких кадровых перемен не принес.
     Тем временем оптимистичны только два показателя: рост в добывающей промышленности и сокращение безработицы. Первое легко объяснимо ростом нефтяных цен, и никакой заслуги российских экономических властей тут нет, а вот с безработицей сложнее.
     Сокращение безработицы в мае по сравнению с февралем (даты массовых обследований Росстата) легче всего объяснить сезонными факторами: активизацией работ в сельском хозяйстве и строительстве, ростом некоторых услуг (например, в сфере туризма) и т. д. Объемы производства в сельском хозяйстве по сравнению с прошлым годом не упали, а в строительстве было очевидное, хотя и более вялое по сравнению с прошлым годом оживление в марте – апреле (рост к февралю почти в полтора раза).
     Однако кроме сезонных факторов есть и другие. Тревожит продолжающийся рост численности частично занятых (полубезработных) за этот период – на 650 тысяч человек (по данным Минздравсоцразвития). Кроме того,
     странности учета безработицы Росстатом предопределяют низкое доверие к этому показателю: например, почему за три зимних месяца численность экономически активного населения России сократилась на миллион человек, а за три весенних выросла на миллион?
     Стоит учесть и то, что с июня на рынок труда выплеснется волна выпускников вузов и школ. И последнее. Если убрать сезонный фактор, то очевидна тенденция к росту безработицы. И потому рапорты о ее якобы сокращении вряд ли стоит принимать за показатель выхода страны из кризиса.
     Экономика России продолжает падать. Что делают российские экономические власти? С февраля Центробанк начал проведение по-настоящему жесткой денежной политики и частично добился успеха в финансовой сфере, как он его понимает. Но успех ли это?
     Курс рубля стабилизировался и начал расти. Зачем? Это очевидный удар по промышленности (снижение ее конкурентоспособности по сравнению с импортом) и банковским доходам. А какие преимущества это дает в период кризиса? Никаких. Наоборот, периоды кризисов – это гонка девальваций национальных валют: чем больше девальвируешь валюту, тем слабее кризис ударит по реальному производству в стране. Тем легче страна сможет перенести кризис и быстрее из него выйти. Рубль рос четыре месяца до июня. Он вырос на 10% к бивалютной корзине. Даже сам Центробанк решил, что это уже слишком, и начал потихоньку отпускать курс – в июне рубль чуть упал.
     Инфляция в России стала снижаться. Наши власти этому традиционно обрадовались. Но надо не радоваться – огорчаться. Снижение инфляции – показатель снижения спроса в экономике, показатель углубления кризиса.
     Выход из него по всем правилам экономической теории должен быть связан как раз с ростом инфляции. Рост цен – не достаточное, но необходимое средство выхода из кризиса. А наше правительство гордится снижением инфляции. Это все равно что гордиться углублением кризиса.
     Это – ложные цели в кризисный период. Наши экономические власти никогда, по существу, не имели дела с нормальным экономическим циклом и не представляют себе, что цели экономической политики в разных его фазах должны меняться, иногда даже на прямо противоположные. Антиинфляционная борьба должна уступать место эмиссионному стимулированию внутреннего спроса в фазе спада и, наоборот, в фазе роста.
     Игнатьев перед своим утверждением в Госдуме показал, что он в состоянии управлять финансовыми рынками России, но одновременно показал полное непонимание стратегии действий Центробанка в условиях кризиса. К его счастью, этого почти никто в России не понимает – мы еще ни разу не переживали нормальный экономический цикл с 1992 года и не научились правильно реагировать на экономические вызовы. Россия создала сырьевую экономику, зависимую от мировой конъюнктуры (прежде всего от цен на нефть), и внутренние закономерности экономической динамики проявляются не так отчетливо. Но они, безусловно, есть. Хотя экономические власти их полностью игнорируют.
     Мало кто это замечает, но они постоянно делают противоречивые шаги и ошибаются в реакции рынков. Даже не вспоминая период девальвации рубля, вот несколько примеров из свежей истории, после февраля.
     Бюджет в течение последних пяти месяцев смягчал последствия жесткой денежной политики Центробанка фискальной инфляцией (через бюджетный дефицит). В результате Резервный фонд сократился почти на 2 трлн рублей, или на 40%. Больше четверти этого падения – курсовые потери бюджета (из-за того, что большая часть Резервного фонда хранится в валюте в Центробанке). Если Минфин предполагал успех действий ЦБ по стабилизации курса рубля (а тем более его росту), почему он не перевел всю сумму Резервного фонда в рубли? Это делается росчерком пера в один день и никак не влияет на внутренний валютный рынок России (внерыночная сделка). Зачем Минфин потерял более полутриллиона рублей?
     Вот вообще забавная ситуация. Минфин проводит фискальную эмиссию денег (инфляционное финансирование дефицита бюджета из Резервного фонда). ЦБ стерилизует эту эмиссию (сокращая задолженность банков по беззалоговым кредитам). А Минфин начал стерилизовать усилия ЦБ по стерилизации фискальной эмиссии (размещая депозиты в комбанках за счет Резервного фонда уже на 300 млрд рублей). И ЦБ вынужден стерилизовать усилия Минфина по размещению депозитов в комбанках. Правда, веселое перетягивание каната?
     В мае Центробанк чуть ослабил денежную политику и отпустил денежную базу на четверть триллиона рублей. И что? Все эти деньги вернулись в Центробанк в виде вкладов банков на депозиты, ни копейки не пошло в реальный сектор, объемы кредитов ему опять сократились.
     Ситуация абсурдная – банки берут у ЦБ деньги под более высокий процент, чем ЦБ платит им по депозитам. То есть банки проводят эту операцию с очевидным убытком.
     Центробанк ничего не может сделать для стимулирования кредитования реального сектора. Последние пять месяцев экономической политики загнали ситуацию в тупик. Банки практически не дают новых кредитов, а предприятия и так ходят перед ними в просроченных должниках. Кому давать? Тому, кто тебе и так уже просрочил имеющиеся кредиты? В результате свободные деньги банки оставляют на счетах в ЦБ, фактически возвращают эту эмиссию назад, Центробанку. Что делать ЦБ в такой ситуации? Дать еще больше денег? Это только ускорит падение рубля, сразу вспоминается разгон девальвации в ноябре 2008 – январе 2009 года. Не давать? Промышленность падает. Банки ни на чем заработать не могут, многие из них уже второй квартал сводят с убытком. Доля просроченных кредитов растет, а Центробанк даже боится узнать, какая она на самом деле, и так уродует статистику, чтобы никто не узнал реальной ситуации (4% просрочки, про которые он отчитывается, – это только сумма просроченных платежей, сумма самих кредитов, по которым просрочены платежи, очевидно выше в несколько раз. Но сколько она составляет – не знает даже сам ЦБ).
     Существующая макроэкономическая политика игнорирует усиление спада в экономике и не направлена на поддержку реального сектора. Это ее очевидный порок.
     Она только усиливает этот спад. Эта политика – из фазы экономического роста, совершенно неадекватная в фазе экономического спада. Но, даже забыв об этой проблеме, возможности существующей макроэкономической политики начинают упираться в свои собственные ограничения.
     Можно игнорировать проблемы реального сектора. Но эти проблемы начинают выливаться в проблемы банковского сектора, и это игнорировать ЦБ уже не может. Но единственное, на чем он может дать заработать банкам, – это девальвация.
     Проблемы реального сектора начинают проявлять себя в падении налоговой базы, что ведет к росту дефицита бюджета. Игнорировать это Минфин уже не может. Фактически из-за падения бюджетных доходов даже при существенном росте дефицита бюджета финансовое ведомство в состоянии в последние месяцы лишь поддерживать государственные расходы на уровне прошлого года, но не может замещать потерю частного спроса. Это хорошо, но явно недостаточно для смягчения кризиса. Кроме того,
     Резервный фонд большой, но при таких темпах его расходования, какие были в марте – мае, он закончится к ноябрю, его не хватит даже на этот год. Значит, Минфин будет сокращать бюджетные расходы, а это приведет к новому витку усиления кризиса.
     Можно радоваться сезонному сокращению безработицы, но осенью проблема резко обострится. Пример Пикалево распространяется по стране. Забастовочное движение – не против хозяев предприятий, а против существующей экономической политики – ширится. Перекрытие федеральных трасс – уже не единичный случай, и эти акции адресованы экономическим властям России, а не собственникам или менеджерам предприятий. Надо понимать, что это протест, уже приобретающий черты политические.
     С точки зрения экономической теории совершенно очевидно, что в период спада производства (мы его сейчас и переживаем) необходимо всеми способами поддерживать внутренний спрос в экономике. Для этого необходимо девальвировать национальную валюту, расширять государственный спрос за счет роста дефицита бюджета, смягчать проблему «плохих» долгов у банков с тем, чтобы вынуть «затычку» в кредитовании банками реального сектора и населения, снижать процентные ставки и делать деньги более доступными, увеличивать денежную массу. Именно по этому пути идут США и с некоторыми поправками Европа.
     Мы все делаем наоборот или не делаем вообще.
     Мы продолжаем рассчитывать на то, что мировая экономика когда-нибудь перейдет к росту и «потащит» нас, как сырьевой придаток, за собой. Мы ничего не делаем для собственного спасения.
     Концепция выжидания. Все силы сосредоточены на том, чтобы выждать. Пока есть валютные резервы, и пока есть Резервный фонд.
     Но вот вопрос: что мы будем делать осенью, если мировая экономика не перейдет к росту, цены на нефть вновь пойдут вниз, а Резервный фонд станет заканчиваться? Это наиболее вероятное развитие событий. Неизвестно... Может, все-таки российские экономические власти вспомнят экономическую теорию и начнут действовать более адекватно?

     В тот момент, когда президент США Барак Обама, выступая в Москве во вторник, призвал развивать свободу торговли, авторы только что опубликованного доклада назвали российскую экономику одной из самых закрытых в мире.
     Авторы этого доклада, подготовленного Всемирным экономическим форумом (ВЭФ) – научной организацией, ежегодно проводящей знаменитые встречи в швейцарском Давосе – составили рейтинг, в котором Россия заняла 114 место из 121 по степени благоприятности условий для торговых операций с той или иной страной. Она, в частности, оказалась позади таких стран, как Мавритания, Пакистан и Эфиопия.
     В докладах ВЭФ – первый из них был подготовлен в прошлом году – анализируются такие компоненты условий торговли, как таможенные процедуры, состояние путей сообщения, тарифы и коррупция.
     Наибольшей открытостью, по данным авторов исследования, отличается экономика Гонконга, Сингапура и Швейцарии. США заняли в рейтинге 16-е место, чуть-чуть опередив Францию, но уступив Германии, которая оказалась на двенадцатой позиции.
     Следует отметить, что в первом рейтинге ВЭФ, составленном в 2008 г., Россия занимала 103 место. И скорое всего в дальнейшем она скатится еще ниже. Дело в том, что данные для составления рейтинга относятся к предыдущему году, а значит, в них не учтено повышение импортных пошлин в 2009 г., которое Москва предприняла в ответ на общемировой спад – оно распространяется на ряд товаров, включая машины, стали и пластмассы.
     Выступая в Москве во вторник, Обама отметил: США и России следует развивать 'свободную и честную' торговлю. В частности, подчеркнул он, 'люди в любой стране мира должны иметь право заниматься бизнесом и получать образование, не давая при этом взяток'.
     Россия в больших объемах экспортирует ископаемое топливо и металлы, но этим список в основном и ограничивается. В последние годы экспорт ее промышленной продукции на миллиарды долларов уступал импорту автомобилей, косметики и других потребительских товаров западного производства.
     По данным германской таможенной службы, экспорт немецких товаров в Россию за первый квартал 2009 г. сократился на 40,3% – до суммы в 6,7 миллиардов долларов. Для сравнения, общемировой товарооборот, по оценкам Всемирной торговой организации (ВТО) уменьшился всего на 10%. Отметим, что Германия – крупнейший торговый партнер России.
     В июне Москва сообщила, что отзывает свою заявку на вступление в ВТО – эта структура со штаб-квартирой в Женеве, объединяющая 153 страны, занимается надзором за международной торговлей и урегулированием возникающих в данной сфере споров. Страны-участницы ВТО берут на себя обязательства по снижению тарифов и устранению излишних торговых барьеров. Вступление в ВТО заставило бы Россию открыть свой рынок сбыта – весьма обширный, ведь в стране проживает 141 миллион человек.
     Вместо присоединения к ВТО Россия в прошлом месяце обнародовала планы по созданию в будущем году таможенного союза с двумя бывшими советскими республиками – Беларусью и Казахстаном. Затем эти три страны подадут в ВТО совместную заявку, пояснил Кремль. Казахстан в последнем рейтинге ВЭФ занял 93 место. Беларусь вообще оказалась за пределами исследования. По словам представителей ВТО, подача совместной заявки на вступление в ее состав – случай беспрецедентный, и его рассмотрение займет не один год.
     Членство в ВТО – 'единственный шанс' открыть для внешнего мира 'сильно закрытую экономику', заметила в интервью Маргарета Дженек (Margareta Drzeniek), редактор опубликованного во вторник доклада и штатный экономист ВЭФ. В том, что касается России, единственным утешением может служить состояние инфраструктуры. Ситуация с путями сообщения там 'лучше, чем с другими компонентами рейтинга, поскольку еще с коммунистических времен этой сфере уделяется большое внимание'.
     Как правило, позиция, занимаемая страной в рейтинге благоприятных условий для торговли, примерно соответствует уровню ее благосостояния, отмечает Дженек. Россия, однако, является в этом смысле исключением: по объему ВВП на душу населения она занимает 44 место в мире, а по открытости в торговле оказалась намного ниже. Китай, напротив, занимает 77 место по среднедушевому ВВП, и 49 место по открытости в торговле.
     По данным авторов доклада наименьшей открытостью отличается (в порядке возрастания) экономика Чада, Берега Слоновой Кости, Венесуэлы и Зимбабве.

Власти готовят меры, чтобы преодолеть осенью новый виток экономических проблем

     Вторая волна кризиса накроет Россию осенью – этот упаднический прогноз еще весной высказал вице-премьер правительства Алексей Кудрин. Тогда многие назвали главу Минфина паникером. Но чем ближе сентябрь, тем больше становится людей, разделяющих точку зрения Кудрина. Ждать ли осенью вторую волну кризиса, насколько серьезно она ударит по бизнесу и кто в ней может «захлебнуться»? Больше десятка именитых экономистов пытались предусмотреть надвигающиеся на бизнес риски на «круглом столе» «Вторая волна кризиса: как не допустить массовых банкротств осенью 2009 года».

ТОРГОВЛЯ СТРАХОМ
     Первое впечатление от нынешнего состояния российского бизнеса обнадеживающее. Пусть темпы производства за минувший год упали на 17,1%. Но в последние месяцы этот показатель ухудшается всего на десятые доли процента. Кажется, что заводы и фабрики нащупали дно кризиса.
     По семейному бюджету россиян кризис ударил еще меньше. Объемы продаж продуктов по сравнению с маем прошлого года снизились всего на 2%. Учитывая, что весна и лето прошлого года побили рекорд по товарообороту продовольствия, то нынче россияне явно не голодают. Так где же кризис: в кошельках или в умах?
     – Уровень жизни населения снизился на считанные проценты, а объемы продаж автомобилей, бытовой техники и других товаров длительного пользования обрушились в разы, – делится наблюдениями сопредседатель Совета по национальной стратегии Иосиф Дискин. – Ситуация в экономике, по оценкам правительства и журналистов, значительно хуже, чем в реальности. У нас идет торговля страхом. Мы запугиваем собственного потребителя и бизнес, которым остается лишь зарыться в тину.
     Коллеги-экономисты соглашаются: у страха глаза велики. Люди стараются попридержать расходы, опасаясь финансовых проблем в будущем. Для усугубления кризиса в экономике имеются весомые основания. Производство на многих предприятиях теплится буквально на последнем издыхании.
     – В реальном секторе экономики ситуация запредельно плохая, – заявил Олег Виханский, директор Центра комплексных стратегических исследований. – Власти давят на бизнес заявлениями, что увольнять нельзя. Не решается проблема реструктуризации долгов. Кризис на предприятиях консервируется. Собственники не закрывают заводы и фабрики лишь в надежде, что правительство даст добро на кардинальное решение проблем в компаниях.

КРЕДИТЫ НЕ НА ПОЛЬЗУ?
     Власти в ответ предлагают свое решение проблем. Главный пункт антикризисной программы – активное кредитование предприятий. Правительство выделило 300 млрд. рублей (сумма может возрасти до 500 млрд. рублей) на госгарантии по кредитам. Правительство рассчитывает, что банки будут расширять кредитные портфели и снижать ставки.
     – Я обращаюсь прежде всего к руководителям банков с госучастием, – заявил в конце июня премьер-министр Владимир Путин. – В июле этого года кредитование должно быть увеличено не меньше чем на 150 млрд. рублей, а до 1 сентября – еще на 150 млрд. рублей. И до 1 октября должно увеличиться в общей сложности на 450 – 500 млрд. рублей.
     Казалось бы, предприятия получат так необходимые финансовые вливания. Но экономисты к этой затее относятся настороженно. Ведь кредиты решают лишь проблему недостатка оборотных средств и инвестиций. Но бизнес по-прежнему будет задыхаться от низкого спроса на товары, раздутых штатов и устаревших технологий. Это значит, что на выделенные кредиты заводы и фабрики произведут еще немного товара, который никто не купит. И тем самым загонят себя на грань банкротства.
     Это не теория. Отдельные российские предприятия получали финансовую помощь от властей практически с начала кризиса. По некоторым займам уже подошло время их возвращать. А расплачиваться, как правило, нечем.

ВРЕМЯ ХИРУРГОВ
     Экономисты убеждены, что правительству пришло время взяться за скальпель – лечить экономику таблетками поздно.
     – Вторая волна кризиса зальет плодородные почвы – бизнес, – прогнозирует директор по макроэкономическим исследованиям Высшей школы экономики Сергей Алексашенко. – Возможно, мы не увидим крайних проявлений кризиса. Но экономические проблемы покинут бизнес не скоро.
     – Мы близки к тому, что придется принимать совершенно экстраординарные меры, – едва скрывает эмоции вице-президент Российской академии наук Александр Некипелов. – Необходимо сделать все, чтобы не подвести основную часть экономики под разорение. Возможно, для этого придется ввести в действие статью о недопущении банкротства.
     Речь о статье 451 Гражданского кодекса, которая официально называется «изменение и расторжение договора в связи с существенным изменением обстоятельств». За казенной формулировкой скрывается весьма любопытное положение. Не способное расплатиться по кредитам предприятие имеет право по решению суда расторгнуть договор или пересмотреть условия кредитования. К примеру, снизить ставку или продлить выплату займа.
     Ссылаясь на статью 451 ГК, Олег Дерипаска добивался у Альфа-Банка Михаила Фридмана отсрочки в выплате кредитов. Но суд встал на сторону банкира. Как оказалось, норма не работает: российская фемида не вынесла еще ни одного решения на основе этой статьи.
     Возможно, потому что эта законодательная норма может перевернуть бизнес вверх дном. Возникшей лазейкой наверняка пожелают воспользоваться и предприятия, которые вполне крепко стоят на ногах, в экономике наступит неразбериха. Бизнесмены будут жить по принципу «долги возвращают только трусы». Банкиры в ответ заморозят выдачу займов.
     Банкам сейчас невыгодно банкротить заемщиков. Стоимость заложенных помещений и земель упала в разы. Перепродать бизнес целиком практически невозможно – уж очень мало бизнесменов со свободными капиталами. К примеру, торговая сеть «Седьмой континент» взяла кредит у Дойче банка под залог 74,81% акций компании. В конце прошлого года ценные бумаги обесценились. Банк попросил вернуть кредит или увеличить залог. А поскольку владельцы торговой сети не сумели этого сделать, акции перешли под контроль Дойче банка. Вот уже полгода немцы безуспешно ищут покупателя на торговую сеть. Зарубежные инвесторы боятся российских чиновников и законов. Экономисты посмеиваются: это прививка от скупки нашего бизнеса иностранцами.
     – Нельзя допустить мощного удара по экономике, поскольку этого не выдержат социальные институты, – подводит итог директор Института политических исследований Сергей Марков. – Необходимо сохранить костяк экономики, не допустить банкротства неконкурентоспособных гигантов, на месте которых появятся конкурентоспособные ларечники.

ДРУГОЕ МНЕНИЕ
     Производство постепенно оживает
     – Будет ли вторая волна кризиса – строго говоря, неизвестно, – признается доктор экономических наук, депутат Госдумы Павел Медведев. – Одни и те же эксперты высказывают зачастую прямо противоположные мнения. Разумеется, впоследствии одно из взаимоисключающих суждений становится верным.
     Я оцениваю лишь тенденции. Развитие ситуации в бизнесе не вызывает эйфорию, но и не ведет к катастрофе осенью.
     Количество проблемных долгов, с выплатами которых не справляются предприятия, в конце 2008 года и в начале 2009-го увеличивалось на четверть ежемесячно. Это, конечно, был катастрофический рост. Но уже в мае рост просроченной задолженности составил всего 8,5%.
     Вообще, судя по официальной статистике, начиная с марта проявления кризиса сделались более мягкими. Падение экономики затормозилось. Производство на заводах и фабриках понемногу оживает.

ПРИГОВОР
     Людей, разоривших целый город, наказали мизерными штрафами
     Историю жителей Светлогорья, что в Приморском крае, которые, оставшись без работы, были вынуждены голодать, знает почти каждый россиянин (подробнее читайте в «КП» за 19 июня с. г. и на сайте kp.ru). Из-за серии рейдерских захватов местная горнорудная компания обанкротилась, а заводчане лишились средств к существованию. Налаживать жизнь поселка пришлось краевым властям – после окрика из Москвы. А тех, кто развалил градообразующее предприятие, судят.
     На днях вынесли приговор конкурсным управляющим «Лермонтовской горнорудной компании» Борису Медведеву и Игорю Симонцеву. Оба они заключали заведомо невыгодные для завода контракты, при этом преследуя интересы других компаний. Завод в итоге разорился. А штрафы виновным назначены мизерные. Бывшие начальники отделались легким испугом – Медведев заплатит 250 тысяч рублей, а Симонцев только 100 тысяч.
     – Наказание слабое. Это, конечно, несправедливо, – в один голос говорят местные жители. – Но нас мало интересует, кого и как судят. Ведь, пока тянется следствие, имущество нашего завода под арестом. А это значит, что запустить его не получится. То есть мы опять не у дел.
     Максим СИТНИКОВ («КП» – Владивосток»)

Помощник президента признал, что дна кризиса не видно, и дезавуировал инициативы Назарбаева

     Накануне саммита G8 в Италии Москва резко смягчила свои требования ввести альтернативную доллару резервную валюту. Как заявил вчера помощник президента Аркадий Дворкович, Россия не стремится к замене доллара, а всего лишь хочет естественного появления региональных валют эволюционным путем. Кроме того, он опроверг сообщения о том, что на саммите ШОС в Екатеринбурге в июне главы государств уже одобрили идею президента Казахстана Нурсултана Назарбаева по введению новой региональной валюты. Одновременно чиновник заявил, что признаков достижения дна кризиса нет. Тем самым он дезавуировал бравурные заявления первого вице-премьера Игоря Шувалова о скором преодолении дна кризиса.
     Россия не имеет никаких устремлений на замену доллара как мировой резервной валюты. Об этом заявил во вторник накануне саммита «большой восьмерки» помощник президента Аркадий Дворкович. Он подчеркнул, что обсуждаться будет вопрос функционирования мировой финансовой системы, однако сообщил, что «вопрос о долларе или любой другой резервной валюте обсуждаться не будет».
     Россия и Китай на саммите выступят за «эволюционное, плавное развитие валютной системы», связанное с появлением нескольких резервных валют: сначала регионального характера, а потом – и международного.
     «У нас нет никаких устремлений на замену доллара как мировой резервной валюты», – подчеркнул Дворкович. Такая же позиция, по его словам, «у наших китайских коллег, которые не стремятся разрушить существующую валютную систему». Россия и Китай, по словам Дворковича, выступят на саммите за «эволюционное, плавное развитие валютной системы», связанное с появлением нескольких резервных валют: сначала регионального характера, а потом – и международного.
     Между тем к апрельскому саммиту «большой двадцатки» Россия предлагала более радикальные требования к реформе международных финансов. В частности, Россия предложила ввести внешний финансовый контроль над крупнейшими странами – эмитентами резервных валют и создать новые наднациональные центры выпуска резервных валют, в том числе не связанные с Международным валютным фондом. Кроме того, Россия предлагала превратить СДР МВФ в «суперрезервную» валюту (см. «НГ» от 17.03.09). «Страны – эмитенты резервных валют должны принять на себя обязательства руководствоваться международными правилами макроэкономической и финансовой дисциплины. Необходимо разработать и принять международно признанные стандарты в области макроэкономической и бюджетной политики, соблюдение которых являлось бы обязательным для ведущих мировых экономик, в том числе и стран – эмитентов резервных валют», – такие требования были опубликованы на официальном сайте президента Медведева 16 марта 2009 года.
     Эксперты также заметили смягчение российской позиции. «Любые разговоры об альтернативных резервных валютах, по сути, являются антиамериканскими, и поэтому кремлевские чиновники решили не педалировать антиамериканские темы, по крайней мере в присутствии Обамы в Москве. Но есть и более глубокие причины. Мартовские предложения о создании новой резервной валюты специалисты в правительстве не смогли достаточно проработать, а «двадцатка», естественно, не заинтересовалась голыми лозунгами», – считает руководитель Института проблем глобализации Михаил Делягин. По его словам, китайские эксперты активно работают над введением альтернативных резервных валют, а помощник президента, возможно, не вполне точно отражает реальные устремления КНР. Кроме того, слова Дворковича об «эволюционном развитии валютной системы», по мнению Делягина, являются почти точной цитатой из статей американских экономистов, не заинтересованных в появлении альтернативы доллару.

Им запрещено поднимать ставки по вкладам под угрозой лишения финансирования

     Банк России намерен остановить рост ставок по вкладам граждан в коммерческих банках. Регулятор грозит лишить финансирования те банки, которые будут повышать ставки по депозитам. По замыслу ЦБ снижение стоимости привлечения средств позволит негосударственным банкам снизить ставки по кредитам реальному сектору.
     О планах Банка России по борьбе с ростом ставок по вкладам (и как следствие – по кредитам) вчера сообщил первый зампред Банка России Алексей Улюкаев в интервью агентству «Интерфакс». «Если Центральный банк снижает ставку рефинансирования и все остальные свои процентные ставки, это является основанием для того, чтобы банки вели умеренную депозитную и кредитную политику,– заявил он.– Тем банкам, которые сейчас задирают процентную ставку по вкладам, будет трудно снижать ставки по кредитам. Это создает проблемы с точки зрения возвратности займов. Мы должны оставить за собой возможность реагировать на такого рода поведение».
     Полученным осенью прошлого года правом прямого ограничения завышенных ставок по вкладам граждан ЦБ ограничиваться не намерен. Ради снижения ставок по депозитам и кредитам он готов ограничивать банкам доступ к финансированию в ЦБ (беззалоговые кредиты и займы под залог, операции репо). Осенью и зимой такой механизм воздействия применялся к банкам, не соблюдавшим рекомендации Банка России по размеру валютной позиции и иностранных активов.
     Заявление Алексея Улюкаева последовало сразу после того, как один за другим ставки по депозитам повысили четыре крупных коммерческих банка: Росбанк (максимально до 14,75%), Банк Москвы (до 15%), «Уралсиб» (до 14,6%) и Альфа-банк (до 16,1%). Таким образом, коммерческие банки не поддержали заданный Сбербанком тренд на снижения ставок по депозитам и кредитам, на который рассчитывал регулятор. Обстоятельства, при которых ЦБ будет снижать лимиты финансирования банкам, повышающим ставки, господин Улюкаев не назвал, ограничившись рекомендацией для банков «следовать примеру Сбербанка и снижать ставки по депозитам в интересах банковской системы в целом».
     Новые инструменты давления на банки понадобились, потому что возможность прямого ограничения ставок по депозитам применима далеко не всегда и к тому же рискованна. «Ставки банков из Топ-50 в большинстве своем не выходят за среднерыночный уровень (около 15% для рублевых годовых депозитов), поэтому в отношении таких банков механизм прямого ограничения ставок может применяться лишь точечно»,– говорит заместитель гендиректора Агентства по страхованию вкладов Андрей Мельников. Путем опосредованного воздействия на депозитные ставки ЦБ снижает собственные правовые риски. «В случае утраты банком ликвидности и последующего банкротства он может попытаться возложить вину за происшедшее на регулятора, ограничившего ему доступ к рыночному финансированию,– говорит господин Мельников.– Опосредованное же воздействие на ставки банков с такими рисками не сопряжено». Прямое ограничение депозитных ставок крупных банков может вызвать отток вкладов, что повлияет на стабильность банковской системы, добавляет зампред правления Витас-банка Сергей Сергеев. «Ограничение же лимитов финансирования для вкладчиков незаметно, а для банков чувствительно»,– считает эксперт.
     Крупные банки, повышавшие ставки по депозитам, сочли действия ЦБ нерыночным способом давления. «Что плохого в том, что коммерческий банк привлекает финансирование с рынка, повышая ставки до уровня рыночных? – рассуждает заместитель директора блока «Розничный бизнес» Альфа-банка Илья Зибарев.– Это гораздо правильнее, чем формировать большую часть пассивной базы за счет госсредств». К тому же стоимость привлечения ресурсов не единственный фактор, определяющий стоимость их размещения заемщикам, продолжает он: «Есть еще очень важная рисковая составляющая, и ее значение пока не снижается, а только растет».
     «Длинных ресурсов, кроме средств населения, у банков по-прежнему нет,– констатирует старший аналитик банка «Траст» Евгений Надоршин.– Поэтому, чтобы сохранить у вкладчиков интерес к размещению средств и одновременно избежать снижения лимитов финансирования в ЦБ, банки будут снижать ставки номинально, замещая их дополнительными привилегиями для вкладчиков: подарками, путевками и т. п.». Это изменяет структуру расходной части банков, не меняя ее величины, а значит, ставки по кредитам снижаться не будут, резюмирует эксперт.
     Впрочем, не все участники рынка столь категоричны. «Учитывая, что с начала кризиса и до сих пор регулятору, несмотря на сопротивление и недоверие участников рынка, удавалось практически все, что он задумал, скорее всего, так будет и на этот раз,– считает первый зампред СБ Банка Андрей Егоров.– Не сработает этот способ, будет задействован другой, и ставки по депозитам начнут снижаться. Участникам рынка дан сигнал, свидетельствующий о серьезности намерений ЦБ».

Алексей Кудрин обозначил сроки восстановления мировой экономики

     «В следующем году ожидается продолжение кризиса, восстановление экономики займет несколько лет. Мы отброшены на три-пять лет в мировом развитии», – заявил вчера вице-премьер, министр финансов Алексей Кудрин, выступая на международной конференции «Роль Сибири и Дальнего Востока в глобальном развитии».
     «Начало выхода из кризиса ожидается в середине или даже конце будущего года», – Алексей Кудрин, видимо, так и не внял жесткой рекомендации президента Дмитрия Медведева прекратить выступления с апокалипсическими прогнозами. Впрочем, формально он говорил о перспективах мировой экономики, а не российской, хотя Россия едва ли станет мировым лидером в процессе преодоления последствий кризиса. По последним прогнозам, напомнил министр финансов, падение мирового ВВП пересмотрено с 1,2 до 2,4%. На следующий год мировая экономика будет в плюсе, хотя рост составит немногим более нуля. Так, американская экономика вырастет в 2010 году на 0,03%, а Германия и Великобритания продолжат падение.
     Спад ВВП в России, по его оценкам, составит в этом году 8,5%, но на следующий год начнется небольшой подъем – глава Минфина ожидает рост около 1%. Следует напомнить, что официальный прогноз правительства до сих пор не принят, но, по предварительным оценкам Минэкономразвития, рост в следующем году составит всего 0,1%. Так что г-н Кудрин, оказывается, далеко не самый большой пессимист в правительстве.
     Алексей Кудрин прогнозирует, что рост реальной зарплаты и реальных доходов населения возобновится в 2010 году после снижения в 2009-м. «Реальные заработные платы в РФ в 2009 году снизятся на 4,6%, а реальные доходы населения – на 4,1%. Но в 2010 году мы опять должны выйти на положительный рост», – сказал он.
     Г-н Кудрин заявил, что в этом и в следующем году российские власти будут уделять особое внимание социально уязвимым группам населения. Так, пенсии россиян в следующем году вырастут на 42-45%, продолжится адресная поддержка бедных. Говоря о ситуации с безработицей в России, министр финансов признал, что, по последним данным, безработных становится меньше. Однако, по мнению министра, эта тенденция не является устойчивой. «Мы понимаем, что сейчас сезон и мы можем получить рост безработицы в ближайшие месяцы еще потому, что ряд предприятий проведут оптимизацию», – отметил глава Минфина.
     Поэтому, по его словам, задачей правительства остается поддержка безработных, создание новых рабочих мест и реализация программы переобучения кадров.
     Главным вопросом в этих сложных условиях становится поиск источников, за счет которых экономика пойдет вверх. В этом году правительство, реализуя антикризисные меры, активно вкладывало деньги в экономику, но долго так продолжаться не может. Дефицит бюджета (2009 года) 8%, пояснил г-н Кудрин, означает, что половина расходов бюджета будет выполнена за счет Резервного фонда и заимствований. К тому же антикризисные меры будут нужны более длительное время, чем планировалось изначально.
     Алексей Кудрин обозначил коридор предельного, на его взгляд, дефицита бюджета-2010, за который нельзя выходить ни при каких обстоятельствах, – 6,5-7,5% ВВП. Причем таким большим дефицит может оказаться в ситуации, когда ожидается уменьшение самого объема бюджета-2010 по сравнению с бюджетом нынешнего года.
     Так что альтернативы частным инвестициям нет. До кризиса государственные инвестиции составляли порядка 20% от общего объема, в этом году государственные вложения увеличились. «На следующий год они еще составят порядка 30%, но эта цифра уже со следующего года начнет сокращаться», – сказал г-н Кудрин. При этом общий объем инвестиций должен возрасти. По оценкам Минфина, в следующем году рост инвестиций должен составить 1-2%. Участники конференции быстро пришли к выводу, что локомотивом роста вполне может стать туризм. «Рентабельность турбизнеса составляет 25%. Вы не увидите такого ни в металлургии, ни в нефтепереработке», – заявил президент Бурятии Вячеслав Наговицын. При этом, убежден он, именно сейчас, когда цены в строительстве упали на 30-40%, самое время вкладывать в туриндустрию.
     Особым туристическим зонам – одному из проектов правительства по точечному привлечению инвестиций – нет еще и двух лет, напомнил глава Федерального агентства по управлению особыми экономическими зонами (РосОЭЗ) Андрей Алпатов. А они уже продемонстрировали большие возможности по привлечению инвесторов. Кроме того, их создание имеет и большое социальное значение. Так, рассказал г-н Алпатов, есть идея создать один из участков Байкальской турзоны на базе города Байкальска, градообразующим предприятием которого является закрытый из-за нарушений экологических стандартов Байкальский ЦБК. В Госдуме сейчас рассматриваются поправки к закону об особых зонах, позволяющие размещать их на нескольких не связанных между собой участках. Так что с помощью зон можно решать не только социальные, но и экологические проблемы. Следует напомнить, что в правительстве готовится федеральная целевая программа по охране озера Байкал и разрабатываются нормативы предельно допустимого воздействия на его экологию.

Пессимистические прогнозы Кудрина на международной экономической конференции

     Реальная зарплата, а вместе с ней и реальные доходы россиянина из-за кризиса по итогам года уменьшатся на 4,6% и 4,1% соответственно. Об этом вчера заявил вице-премьер, глава Минфина Алексей Кудрин. Одновременно с этим он предполагает снижение на 5-10% поступлений налога на доходы физических лиц (НДФЛ). По мнению экспертов, в пессимистических прогнозах Кудрин исходит из неизбежности дальнейшего роста безработицы и прекращения индексации зарплат в бюджетной сфере и реальном секторе экономики.
     Реальная заработная плата в этом году сократится на 4,6%, а реальные доходы населения – на 4,1%, об этом Алексей Кудрин заявил вчера на международной экономической конференции «Роль Сибири и Дальнего Востока в глобальном развитии».
     Одновременно с этим глава Минфина прогнозирует существенное – на 5-10% – сокращение поступлений налога на доход физических лиц, за счет которого более чем на треть формируются региональные бюджеты.
     Заявление Кудрина свидетельствует о более чем тревожных ожиданиях правительства развития ситуации в экономике и на рынке труда России на второе полугодие. В настоящий момент ситуация выглядит менее удручающе. В частности, по данным Росстата, реальные располагаемые денежные доходы населения (доходы за вычетом обязательных платежей, скорректированные на инфляцию) в январе-мае снизились на 0,4% по сравнению с аналогичным периодом прошлого года. Из этого следует, что в ближайшие месяцы, чтобы выйти на столь значительное падение реальных доходов, которое прогнозирует Кудрин, во втором полугодии темпы падения доходов работающих россиян должны резко возрасти.
     Внимание директора региональной программы Независимого института социальной политики Натальи Зубаревич привлекло несоответствие прогнозов падения реальных зарплат (4,6%) и собираемости НДФЛ (до 10%). Этот налог прямо пропорционален величине фонда заработной платы, и, казалось бы, его сборы должны снижаться одинаково с падением реальных зарплат. Эксперт считает, что ошибки здесь нет. В негативных оценках по сокращению поступления НДФЛ Кудрин исходит из того, что будет расти безработица, государство и бизнес перестанут индексировать зарплаты, кроме того, в декабре сотрудники не получат годовых премий и бонусов, благодаря которым декабрь значительно улучшал статистику администрирования НДФЛ.
     Аналитик ИК «Финам» Константин Романов отмечает, что неблагоприятная ситуация на рынках привела к росту количества убыточных организаций, доля которых в текущем году возросла на 6,2% по сравнению с аналогичным периодом 2008 года. При этом основная сумма сокращения доходов бюджетов регионов пришлась на налог на прибыль предприятий и НДФЛ.
     Падение сборов НДФЛ, которое в Москве зафиксировано на уровне 9-10%, эксперт объясняет ухудшением налоговой дисциплины – работодатели активно возвращаются к серым зарплатным схемам, а также снижением уровня оплаты труда и ростом безработицы. «Если для убыточных организаций невозможность уплаты налогов объясняется объективными причинами, то стоит отметить и увеличение количества случаев, когда организации не платят налоги в целях оптимизации своих издержек», – подчеркнул Романов.

АСВ ждет осенью вторую волну кризиса

     По оценке генерального директора Агентства по страхованию вкладов (АСВ) Александра Турбанова, вторая волна кризиса может накрыть страну уже осенью из-за значительного роста долгов корпоративных заемщиков. Из-за этого, как ожидает г-н Турбанов, процедуру санации пройдут еще 15-20 банков, и на эти цели АСВ уже зарезервировано почти 300 млрд руб. Всего до конца года, по расчетам г-на Турбанова, лицензий лишатся 50-60 кредитных организаций.
     Александр Турбанов с большой долей вероятности ожидает наступления второй волны кризиса в четвертом квартале 2009 года из-за значительного роста долгов корпоративного сектора. «Возникновение второй волны вполне вероятно, хотя и не является неизбежным», – подчеркнул Александр Турбанов. В связи с этим, по расчетам г-на Турбанова, лицензий могут лишиться 50-60 банков, поэтому АСВ готовится к дополнительной санации 15-20 банков. Александр Турбанов добавил, что на это агентство уже зарезервировало около 300 млрд руб., в том числе 185 млрд, привлеченных из ЦБ. О вероятности наступления второй волны кризиса Александр Турбанов говорит последовательно начиная с весны 2009 года. Столь негативные прогнозы, высказанные главой АСВ, идут вразрез с оценками главы Банка России Сергея Игнатьева, который считает вероятность нового витка кризиса ничтожной.
     Как заявил РБК daily председатель совета директоров МДМ-банка Олег Вьюгин, если правительство и ЦБ не предложат банкам эффективный механизм увеличения капитала, уже осенью может возникнуть дополнительный спрос на ликвидность. «Если ЦБ начнет накачивать ликвидностью все банки, в том числе находящиеся в не очень хорошем состоянии, он будет вынужден брать на себя дополнительные риски, и это не очень хорошо для банковской системы, – считает Олег Вьюгин. – В этом случае совокупный объем вливаний с учетом уже выделенных в этом году госбанкам может составить 1-1,5 трлн руб.».
     По мнению главного экономиста Альфа-банка Наталии Орловой, консолидация банковских активов продолжает набирать обороты, и это совершенно «здоровый процесс».
     Г-жа Орлова разделяет опасения Александра Турбанова по поводу обострения ситуации предстоящей осенью: «Российские банки старательно зашивают просроченные кредиты в свои балансы, чтобы не портить показатели, однако в критический момент объем возврата кредитов может стать настолько низким, что это серьезно затруднит способность банков обслуживать свои обязательства».
     Аналитик банка «Траст» Максим Бирюков напомнил, что традиционно в августе-сентябре на российские банки ложится большая нагрузка из-за значительных налоговых выплат и погашений внешних долгов. «Из-за низкой платежеспособности заемщиков, которая значительно снижает способность банков генерировать денежные потоки, кредитные организации действительно могут столкнуться с недостатком ликвидности, и это может стать спусковым крючком для возникновения второй волны, – считает Максим Бирюков. – Однако если судить по отчетности банков, то масштаб катастрофы с качеством активов не столь очевиден, и это хорошо заметно на примере Казахстана: там, судя по отчетности двух крупнейших банков – БТА-банка и «Альянса», – ничто не предвещало беды, однако сейчас они находятся в состоянии дефолта».
     «Правительству необходимо срочно заняться формированием госпрограммы по управлению просроченной задолженностью, – настаивает первый исполнительный вице-президент РСПП Александр Мурычев. – Мы уже наблюдаем существенный рост неплатежей со стороны промышленных предприятий, и эта проблема осенью только обострится».
     Вчера же совет по денежно-кредитной политике ассоциации региональных банков «Россия» рекомендовал правительству рассмотреть возможность увеличения верхнего предела совокупного объема докапитализации до 3,3 трлн руб. в 2009-2011 годы. «При накопленной просроченной задолженности в эти годы в размере 15% кредитного портфеля докапитализация должна составить около 790 млрд руб., или 1,9% ВВП», – указывается в материалах совета, который также рекомендует перед принятием решения о докапитализации проводить независимый аудит кредитного портфеля банка или оценку его качества со стороны АСВ.
     При этом в совете отмечают, что докапитализация сама по себе не позволит предотвратить угрозу кризиса просроченной задолженности: «Для окончательного решения проблемы «плохих» долгов докапитализация банков должна проводиться параллельно с очисткой банковских балансов от просроченных кредитов, в противном случае капитал, направленный в помощь банкам, будет «заражен» наравне с имеющимся в их распоряжении капиталом, поскольку, несмотря на укрепление достаточности капитала, их финансовое положение будет по-прежнему выглядеть тяжело».

На спекулянтов он потратил $2 млрд

     В пятницу впервые с конца января Центральный банк продавал доллары на валютном рынке. По оценке участников торгов, валютные интервенции составили около $2 млрд. ЦБ вышел на рынок не для того, чтобы поддержать слабеющий рубль, планомерное снижение курса которого его вполне устраивает. Задачей ЦБ было сбить ажиотажный спрос на американскую валюту, одной из причин которого стало падение цен на нефть ниже $60 за баррель.
     Вчерашнему выходу ЦБ на валютный рынок способствовало стечение нескольких обстоятельств. На торгах на ММВБ курс бивалютной корзины вырос почти на 1 руб., до отметки 38,5 руб.– максимума с 21 апреля. Курс доллара с поставкой «завтра» поднялся на 54 коп.– до 32,7 руб./$. Курс рубля по отношению к бивалютной корзине постепенно снижается уже третью неделю подряд, за прошедшую неделю рубль ослабел на 4,6%. Однако вчера резко выросли объемы операций. Объем торгов долларами с поставкой «завтра» превысил $7,2 млрд, что почти в 2,5 раза превышает средний дневной объем торгов в предыдущие три месяца. Для описания вчерашнего ажиотажного спроса на валюту на бирже заместитель начальника казначейства Металлинвестбанка Сергей Романчук даже использует слово «паника».
     Дело в том, поясняет дилер Ситибанка Денис Коршилов, что многие участники рынка играли на понижение курса доллара в ожидании роста цены на нефть. Однако после того, как в среду цена на нефть Urals опустилась ниже $60 за баррель и продержалась в районе $59 за баррель в течение двух дней (в четверг ниже $60 опустилась и цена барреля Brent), настроение игроков резко изменилось, и они начали скупать доллары, что и привело к резкому росту объема торгов.
     Кроме того, на объемы сделок повлияли заказы на валюту от одного из крупных российских банков, заметные в начале дня, отмечает господин Коршилов.
     ЦБ впервые вышел на рынок с продажей долларов с конца января этого года, когда был завершен основной этап девальвации рубля. Сергей Романчук отмечает активные покупки со стороны Банка России на уровнях 38,4 и 38,5 руб. по бивалютной корзине. По оценке валютных дилеров, интервенции ЦБ составили $1,5-2,5 млрд. В предыдущие месяцы он в основном скупал валюту, выкупив за пять месяцев $32,7 млрд и €1,1 млрд.
     Интервенции ЦБ удовлетворили всплеск спроса на доллары и ограничили спекулятивный всплеск курса. Целью ЦБ было не сохранить курс рубля в границах коридора – до верхней границы стоимости бивалютной корзины 41 руб. еще очень далеко,– а не допустить роста спекулятивных настроений на рынке. Резкие колебания валютных курсов, в частности, провоцируют банки не заниматься основной деятельностью (кредитованием), а активно зарабатывать на валютных спекуляциях, как это было в начале этого года (см. «Ъ» от 12 февраля).
     При этом планомерное ослабление рубля, о котором говорили в мае и которое начало реализовываться в июле, объективно на руку российскому фондовому рынку. По словам директора отдела операций с ценными бумагами ИФК «Метрополь» Александра Захарова, ослабление рубля – хорошая новость для основных российских экспортеров – нефтяников и металлургов, а ценные бумаги этих компаний составляют более 50% российского фондового рынка.
     Однако пока главным фактором для российского фондового рынка остается продолжающееся снижение цен на нефть. В пятницу индекс РТС упал 5,62%, до 835,23 пункта, за неделю фондовый индикаторов потерял 12,1%. Индекс ММВБ вчера снизился на 2,8% – до отметки 871,33 пункта, за неделю он опустился на 10,6%.
     Дальнейшего существенного снижения российского фондового рынка участники торгов не ожидают. По оценке аналитика Альфа-банка Ангелики Генкель, индекс РТС может потерять еще 4-5%. Однако уже до начала осени российский рынок ждет резкий рост волатильности. Александр Захаров не исключает, что в течение двух недель фондовые индексы смогут вернуться выше отметки 1000 пунктов и затем снова упасть. Причина резких колебаний – в сокращении объема рынка (среднедневной объем торгов акциями на ФБ ММВБ за последнюю неделю составил 46,5 млрд руб., в июне этот показатель превышал 72 млрд руб.), на котором любые заказы на покупку или продажу приводят к резким скачкам котировок. Отсутствие на фондовом рынке механизма, подобного тому, который ЦБ применяет на валютном, не позволит сгладить эти скачки.

Банковский процент не реагирует на усилия ЦБ

     Совет директоров ЦБ принял решение о четвертом в 2009 году снижении ставки рефинансирования вслед за сокращающейся инфляцией. С 13 июля ставка рефинансирования уменьшится еще на 0,5% – до 11%. Политика снижения ставок ЦБ пока не достигает основной цели – сокращения ставок по кредитам коммерческих банков, снижения почти не происходит. Опрошенные «Ъ» экономисты считают, что ЦБ ее не добьется, пока не будет решена проблема плохих банковских активов.
     Очередное решение о снижении ставки рефинансирования и процентных ставок по денежно-кредитным операциям банка не является неожиданным. Представители денежных властей неоднократно заявляли о том, что сокращающаяся инфляция, которая по итогам июня 2009 года в годовом выражении составляла уже 11,9%, дает веские основания ЦБ для снижения ставок. Три предыдущих сокращения основной ставки ЦБ проводились в апреле, мае и июне 2009 года с неизменным шагом 0,5%. Главная цель такой политики, как подчеркивается в заявлении регулятора, «стимулирование кредитной активности банковского сектора».
     Пока политика ЦБ по снижению процентных ставок не дает ожидаемых результатов, что признают и в самом банке. «Несмотря на последовательное снижение ставок по инструментам денежно-кредитной политики, осуществленное Банком России в апреле-июне 2009 года, ставки по кредитам конечным заемщикам продолжают оставаться на высоком уровне»,– отмечается в заявлении банка. Согласно данным ЦБ, средняя ставка банков по кредитам нефинансовым организациям в рублях на срок до года в мае составляла 15,9%, потеряв лишь 1,2% с января 2009 года.
     Большинство экономистов убеждены, что снижением ставки рефинансирования ЦБ не сможет добиться доступности кредитов для предприятий. «Пока продолжается приток бюджетных денег, ставка рефинансирования будет оставаться просто индикатором движения инфляции,– считает Евгений Гавриленков из «Тройки Диалог».– Деньги из бюджета входят в систему под нулевую ставку, у банков появляется довольно большой кредитный ресурс через счета клиентов-бюджетополучателей, и занимать нет нужды, это видно по объемам репо и ставке на межбанковском рынке». Юлия Цепляева из Merrill Lynch и вовсе считает, что проблема доступности кредитов не в процентных ставках. «Корень зла в слишком больших рисках невозврата кредитов»,– полагает она. При этом госпожа Цепляева убеждена, что если уж поставлена задача увеличения банковского кредитования, то ничто для реализации этой цели (разумность ее постановки эксперт не обсуждает) не сработает лучше, чем «прямые инструкции премьера Путина госбанкам» по наращиванию кредита.
     Отметим, и в ЦБ замечают, что в отношении кредитной активности улучшение наметилось только для организаций, ранее поддержанных правительством в рамках борьбы с кризисом. Алексей Моисеев из «Ренессанс Капитала» подтверждает, что фактически единственной страной, где кредитование компаний сейчас растет, является Китай – там кредит распределяется директивно. «Все мировые банки снижают ставки, но кредит не растет нигде. Снижение ставок – мера номер один, без нее ничего не получится, нужны очень низкие, возможно, даже отрицательные ставки. Но кроме этого необходима макроэкономическая стабильность и решение проблемы плохих активов. Госдума уже проголосовала за закон о списании плохих активов, но до конца 2009 года это вряд ли состоится»,– убежден экономист.
     Отметим, пока правительство настаивает на том, что единственной мерой поддержки банков будет рефинансирование их через эмиссию ОФЗ. Возможные негативные последствия наращивания кредита в Белом доме также публично не обсуждаются – рост кредита считается ценностью сам по себе. Пока все опрошенные «Ъ» экономисты убеждены в одном – ЦБ продолжит снижать процентные ставки вслед за инфляцией.