Процесс по делу Анны Политковской объявлен закрытым

«Он сам не понимает, что он герой. А он герой!»

     Процесс по делу об убийстве Анны Политковской может начаться заново: коллегии присяжных грозит роспуск, а председательствующему судье – отвод. Причиной беспрецедентного скандала стал рассказ одного из заседателей о том, как на самом деле судья Зубов сделал процесс закрытым.
     В четверг процесс по делу об убийстве Анны Политковской, слушающийся в Московском окружном военном суде (МОВС), ознаменовался очередным скандалом. В среду, когда в вечерних новостях «Эха Москвы» рассказывали о том, что судебное разбирательство по факту расстрела обозревателя «Новой газеты» объявлено закрытым из-за боязни присяжных заседателей показываться судебным хроникерам, в редакцию радиостанции пришло смс. «Я один из присяжных. Мы не требовали удалить прессу», – текст сообщения был подписан неким Евгением Колесовым с указанием его контактного телефона. Сотрудники радиостанции с ним связались. Колесов, работающий кровельщиком, действительно оказался членом коллегии присяжных заседателей по «делу Политковской». При встрече он продемонстрировал журналистам (в том числе и главному редактору «Новой газеты» Дмитрию Муратову) удостоверение присяжного (этот документ, по словам Муратова, аналогичен удостоверению федерального судьи) – этот документ выдается всем присяжным на время их участия в процессе для присвоения членам коллегии необходимого статуса и прав.
     В четверг Колесов написал заявление на имя председательствующего судьи Евгения Зубова, в котором указал, что просит не считать себя больше присяжным заседателем, потому что не хочет «участвовать в неправильном суде».
     После этого Колесова вывели в прямой эфир «Эха Москвы».
     Присяжные объяснил свой поступок обидой: «Я пришел домой, решил приготовить себе обед, включил «Эхо Москвы». Слушаю это радио. И вдруг я узнаю, что, оказывается, мы струсили, испугались прессы и попросили судью удалить прессу. Вы знаете, для меня это был просто шок. Я решил связаться с вами», – сказал он в эфире (расшифровка интервью опубликована на сайте радиостанции).
     Колесов рассказал о том, что же на самом деле произошло в среду. По его словам, первое слушание «дела Политковской» по существу никак не начиналось, а после долгой заминки секретарь суда принесла в совещательную комнату бланк для подписи, в котором было написано, что присяжные не хотят присутствия прессы в связи с тем, что ее боятся. В этот момент в тесном зале заседаний №2 МОВС (единственном, приспособленном для рассмотрения дела с участием присяжных) нашлось место только для 12 представителей СМИ. По словам Колесова, подписывать это заявление никто не стал. Правда, на словах несколько членов коллегии передали, что действительно не хотели бы видеть вспышки фотокамер в ходе процесса. Но серьезной проблемой это стать не могло: по закону, всех фотографов и операторов удаляют из зала суда еще до начала слушаний, и снимать они могут только подозреваемых, адвокатов и прокуроров, а не тройку судей и присяжных.
     Несмотря на то, что никто из заседателей категорически не настаивал на удалении прессы из зала, судья Зубов журналистов с заседания выгнал, объявив процесс закрытым.
     Возмущенные таким поворотом событий, в четверг 19 из 20 присяжных подали заявление на имя судьи с просьбой вернуть в зал заседаний пишущую прессу.
     Колесов же вообще отказался от участия в процессе и решил выступить на радио. Продолжать работать в коллегии он уже не сможет: статья 333 Уголовно-процессуального кодекса (права присяжных заседателей) гласит, что членам коллегии запрещено общаться с лицами, не входящими в состав суда по поводу обстоятельств рассматриваемого уголовного дела, а также нарушать тайну совещания и голосования присяжных заседателей по поставленным перед ними вопросам. В случае нарушения этих требований заседателя отстраняют от дальнейшего участия в процессе по инициативе судьи или по ходатайству сторон. На его место назначают присяжного из запасного состава.
     Представители МОВС пока не решили, как отнестись к поступку экс-присяжного. «Пока никакой реакции суда не последовало. Если она появится, мы сообщим», – заявил «Газете.Ru» пресс-секретарь суда Александр Минчановский.
     «Он сам не понимает, что он герой. А он герой!» – восхищена поступком заседателя адвокат потерпевших Карина Москаленко. «Подтвердились мои слова: присяжные были ни при чем, – прокомментировал выступление Колесова адвокат подозреваемых Мурад Мусаев. – Суд просто использовал их». Главный редактор «Новой газеты» Дмитрий Муратов назвал выступление Колесова «нравственным и искренним», а остальных членов коллегии – «людьми, у которых есть собственное достоинство и чувство брезгливости». «Мы обеими руками за сохранение этой коллегии присяжных, она нас полностью устраивает и дает надежду на справедливое разбирательство», – добавил Муратов.
     Теперь всем участникам процесса предстоит сделать сложный выбор. Если адвокаты заявят отвод председательствующего судьи, то, по закону, придется распустить и всю импонирующую им коллегию присяжных.
     Правда, ее роспуска может потребовать и сам Зубов. Тогда придется отбирать новых заседателей и начинать процесс сначала. Адвокаты обеих сторон против этого. «Теперь будем всеми силами препятствовать возможному роспуску коллегии», – в один голос говорят Москаленко и Мусаев. В лучшем случае, текущий состав заседателей сохранят, заменив только одного -– предавшего огласке кулуарные события Колесова.
     По мнению главы адвокатской палаты Москвы Генри Резника, у Зубова есть реальные шансы лишиться судейского статуса. «Давайте предположим, что он просто не так понял присяжных и подумал, что они не хотят видеть на заседании никакую прессу. Но даже в этом случае он нарушил закон, поскольку должен был распустить всю коллегию – никаких предусмотренных УПК оснований на закрытие процесса не было», – сказал он «Газете.Ru». В том случае, если судья решил за присяжных, судье должен быть заявлен отвод, считает Резник. По его мнению, Зубов в любом случае повел себя неверно: в том случае, если бы он ошибочно воспринял просьбу присяжных, после их заявлений в прессе он должен был извиниться за непонятливость и открыть процесс.
     «Тем не менее, это беспрецедентный случай», – резюмировал Резник.
     По мнению бывшего прокурора Виктора Илюхина, шансы на то, что процесс может снова стать открытым, есть. «После того, что рассказал один из членов коллегии присяжных, я думаю, что адвокатам стоит снова попробовать попросить об открытии процесса», – сказал Илюхин «Газете.Ru». Он также не исключил и возможности отвода председательствующего судьи. «Если присяжные действительно просто хотели присмотреться к прессе, а остальное за них додумал судья, то незыблемость его решения будет поставлена под большое сомнение если не адвокатами, то хотя бы обществом», – отметил экс-прокурор. «Тем не менее, все еще существует один важный момент: наше правосудие совершенно некомпетентно. У них понятие «целесообразность» важнее понятия «законность», – напомнил Илюхин.
     Судя по всему, Зубов в курсе сложившейся ситуации.
     В четверг в судебных слушаниях объявили перерыв до 1 декабря. «К сожалению, рассмотрение дела по существу сегодня так и не началось, – сказала «Газете.Ru» Москаленко. – Судья принял решение отложить слушания до 1 декабря. В качестве причины он назвал занятость адвоката Мусаева. Правда, сам адвокат Мусаев отрицал, что занят».
     Как рассказал «Газете.Ru» Мусаев, представляющий в суде интересы обвиняемого Джабраила Махмудова, судья действительно заявил, что ему нужно участвовать в другом процессе. «Я встал и говорю: уважаемый суд, мне никуда не надо. В другом процессе – это громкое дело о беспорядках в Кондопоге, которое слушается в Петрозаводске – моих подзащитных защищают другие адвокаты, я обо всем договорился», – сообщил Мусаев. Однако судья настоял на своем и объявил перерыв до 1 декабря.

Матрица сломалась

Ни один мужчина не делал мне такого подарка на день рождения, как присяжный заседатель Евгений Колесов. Спасибо ему!

     Я поздно написала эту колонку, потому что бесконечно с кем-то разговаривала всю прошедшую ночь. То с Димой Муратовым, то с Кариной Москаленко. У меня не укладывалось в голове, как это 12 присяжных плюс 8 запасных побоялись выйти в зал суда, пока там сидит пресса. Ни они прессу еще в тот момент в глаза не видели, ни пресса – их. Как вообще могут отказаться войти в зал суда его участники, приведенные к присяге? И как это так удивительно совпало, что судья в конце первого дня сказал, что закроет процесс, если на присяжных будет оказываться давление, и тут же на второй день именно по этой причине и закрыл, сославшись на просьбу якобы со стороны самых присяжных. Какое давление в ночь с первого на второй день процесса оказывалось на присяжных, кто именно и как именно на них давил?
     После всего происшедшего поверить в то, что судья, меняющий решения со скоростью пульса, и эти 12 испуганных, как нас уверяли, присяжных намерены установить истину по одному из самых громких убийств в России, мог только наивный. Вся эта «неприятная буза», как довольно точно сказал один мой приятель, вызывала, честно говоря, чувство стыда и беспомощности.
     Может быть, рано или поздно кто-то из «пугливых», но совестливых присяжных расскажет, кто их так «напугал» – написала я ночью и тут же назвала себя наивной идиоткой.
     И вот кровельщик Евгений Колесов... И еще 18 человек, которые не согласились выглядеть трусами. То есть без одного человека все отобранные на этот процесс присяжные. И слова-то какие точные нашел: «Это все было неправда, мы никаких заявлений не делали, и я сказал, что прошу меня больше не считать присяжным заседателем, потому что я не хочу участвовать в неправильном суде. Маленькая ложь порождает большую ложь. Все».
     Я знала уже ночью, что на «Эхо» пришло сообщение якобы от присяжного. Дико боялась провокации. Я рада, что мои опасения оказались напрасными. Мы так привыкли к спецоперациям, что нормальные человеческие поступки кажутся нам чуть ли не подвигом. А может быть, они и небезосновательно приравниваются к таковым – с учетом фона, на котором совершаются.
     У меня такое ощущение, что про этих 19 человек надо снимать кино. Они спасли свою честь, и мою, и вашу, и всех нас, потому что это просто случайно отобранные обычные люди нашей страны, которые впервые за долгое время открыто отказались участвовать во лжи. Еще вчера, наблюдая за этой «бузой», я думала: «Господи, за что она погибла, ну, за что? Видела бы она все это сейчас». И сейчас я думаю: «Как жалко, что она не может этого увидеть, услышать этого дядьку...»
     Анин процесс сломал матрицу. Это удивительно символично.
     19 человек совершили революцию. Этот процесс больше никому не удастся сделать закрытым. И никакой судья Зубов больше этот процесс вести не сможет, потому что он соврал. И никакой другой судья больше так соврать не сможет, потому что создан прецедент, когда присяжные защитили свою честь и достоинство – от судьи, заметьте. Последствия происшедшего чрезвычайно опасны для нашей прогнившей судебной системы. Поразительно, как многое может поменяться в один день. И как многое может сделать один человек.
     Дико обидно, если эти достойные люди заплатят за свою искренность тем, что не смогут дальше участвовать в процессе. Ужасно обидно, если среди присяжных не окажется Колесова. Я бы хотела видеть их на скамье присяжных в этом процессе. Я им доверяю. Нельзя наказывать людей за то, что они сказали правду. Наказывать их надо было бы, если бы они согласились участвовать во лжи.
     Но я совершенно уверена, что это не случайное стечение обстоятельств – 19 порядочных людей, оказавшихся рядом на скамье присяжных. Просто они сделали это первыми – отказались участвовать в «неправильном суде» и стали такой же частью истории, как Аня, чью гибель они пришли расследовать. И так хотелось бы надеяться, что они это будут делать и дальше. При открытых дверях и под защитой прессы.

Судья закрыл процесс по делу об убийстве Политковской

Многие критики Кремля обвиняют правительство в благодушном отношении – если не в прямой причастности – к смерти Политковской

     В среду процесс над тремя обвиняемыми в причастности к убийству журналистки Анны Политковской принял новый оборот, после того как судья решил закрыть заседания для прессы, отменив вынесенное двумя днями ранее решение допустить публику в зал суда.
     Как сообщает адвокат семьи Политковской Карина Москаленко, судья Евгений Зубов заявил суду, что присяжные отказываются участвовать в процессе, если будет присутствовать пресса. В понедельник Зубов говорил, что он закроет процесс, если на присяжных будет оказываться давление.
     По словам Москаленко, судья не привел убедительных доказательств того, что для безопасности присяжных необходим закрытый процесс. Она также добавляет, что это решение ее разочаровало, но не удивило.
     'Этого можно было бы ожидать, если бы была угроза присяжным', – говорит она.
     Своими репортажами с Чеченской войны и яростной критикой Кремля Политковская заслужила в России репутацию упорного и независимого журналиста. В октябре 2006-го ее застрелили в лифте собственного дома.
     Это убийство вызвало резкое осуждение, как в России, так и за рубежом. Многие критики Кремля обвиняют правительство в благодушном отношении – если не в прямой причастности – к ее смерти.
     Убийца остается на свободе, но у прокуратуры есть трое подозреваемых в причастности к организации убийства. Дело слушается военным судом, так как четвертый подсудимый, связанный с остальными тремя, но не участвовавший в самом убийстве, – бывший сотрудник ФСБ, основной наследницы КГБ.
     Для семьи и коллег Политковской вынесенное в среду решение стало еще одним примером сомнительных действий со стороны правительства, вмешивавшегося в расследование и мешавшего следствию установить убийцу.
     'Это политически мотивированное решение правительства, – считает главный редактор 'Новой газеты', в которой работала Политковская, Дмитрий Муратов. – Речь идет о попытке скрыть относящиеся к делу факты'.

Присяжные выразили недоверие суду

Закрывать слушания по делу об убийстве Анны Политковской они не просили

     Вчера выяснилось, что судья Московского окружного военного суда Евгений Зубов, рассматривающий дело об убийстве журналиста «Новой газеты» Анны Политковской, безосновательно закрыл слушания для журналистов и публики. Присяжные, которые, по версии судьи, накануне отказались участвовать в слушаниях, пока из зала не уберут представителей СМИ, якобы угрожающих их безопасности, вчера заявили, что никаких обращений с их стороны к председательствующему Зубову не было и что они настаивают на открытости разбирательства по громкому делу.
     В среду, как сообщал «Ъ», вскоре после начала суда над предполагаемыми участниками убийства Анны Политковской Евгений Зубов заявил, что закрывает слушания, поскольку присяжные отказываются входить в зал: в нем слишком много теле– и фотокамер. Несмотря на протесты адвокатов подсудимых и потерпевших, судья Зубов удалил из зала не только снимающих журналистов, но и пишущих, а заодно и родственников подсудимых. При этом, как утверждают участники заседания, судья нарушил требования УПК. Во-первых, основанием для закрытия процесса в данном случае могла быть только безопасность присяжных (241-я статья УПК). К тому же ходатайство о закрытии процесса должно выноситься на обсуждение сторон, а этого фактически не произошло.
     Вчера же выяснилось, что требования УПК были нарушены и по сути – никто из присяжных на самом деле не жаловался на угрозы и не требовал удалить из зала прессу. С заявлением об этом выступил присяжный Евгений Колесов, работающий кровельщиком в одном из районно-эксплуатационных предприятий. Как сообщил «Ъ» присяжный Колесов, он представляет девятнадцать из двадцати присяжных, участвующих в данном деле. «Никто из нас не просил судью Зубова закрыть процесс,– отметил присяжный.– Заявлений об этом ни в устной, ни в письменной форме нами не делалось». По словам Евгения Колесова, перед началом слушаний к присяжным несколько раз приходила секретарь суда, которая предлагала им подписать заявление на имя судьи Зубова о том, что члены коллегии возражают против присутствия в зале заседаний прессы, так как это небезопасно для участников процесса. «Но мы ничего подписывать не стали,– утверждает присяжный Колесов.– А о том, что пресса была удалена из зала, а сам процесс был закрыт, мы узнали уже после начала заседания».
     По словам присяжного Колесова, коллегия заседателей не выступала против присутствия прессы в зале. Но, отметил он, на заседании «мы хотели поставить вопрос о целесообразности ведения в ходе заседания видео– и фотосъемки, поскольку вспышки могли помешать нам сосредоточиться». «Мы не боимся прессы»,– добавил присяжный. С аналогичными заявлениями об открытии процесса собираются выступить и защитники. За гласность в судебном заседании выступили вчера члены общественной палаты РФ и другие правозащитные и общественные организации.
     Вчера присяжные направили на имя судьи Евгения Зубова коллективное заявление (его не подписал только один из двадцати заседателей) о допуске в зал заседаний пишущих журналистов. Сам же присяжный Колесов написал заявление о выходе из процесса. Эти заявления будут рассмотрены 1 декабря, когда возобновятся слушания по делу об убийстве Анны Политковской. Прерваны же они были вчера под довольно странным предлогом. «Во время предварительных слушаний двое адвокатов подсудимых Саид-Ахмед Арсамерзоев и Мурат Мусаев сообщили, что участвуют еще в одном процессе, по делу об убийстве в кондопожском кафе «Чайка», и попросили отложить слушание по нашему делу,– рассказала адвокат потерпевших Анна Ставицкая.– Но судья Зубов сказал, что договорится с верховным судом Карелии, чтобы тот дал возможность этим адвокатам присутствовать на деле об убийстве Политковской». Вчера судья Зубов, по словам участников процесса, заявил, что с карельским судом возникли проблемы, и адвокаты должны присутствовать на заседаниях в Петрозаводске. Адвокаты обвиняемых заявили господину Зубову, что в Карелии их заменят другие защитники, но судья настоял на переносе слушаний на декабрь.
     Адвокат Мусаев считает, что перенос слушаний связан с тем, что судья Зубов хочет распустить коллегию присяжных, которая не устраивает обвинение, но на согласование данного решения ему потребовалось время. В свою очередь адвокаты считают, что никаких оснований для роспуска коллегии нет. Напротив, эта коллегия доказала свою независимость, считает адвокат Ставицкая.
     Судья Зубов и руководители Московского окружного военного суда вчера не были доступны для комментариев. Руководитель пресс-службы военного суда Александр Минчановский заявил «Ъ», что присяжный Колесов лишь выразил свое частное мнение. Заявления присяжных о закрытии процесса, а теперь, напротив, о его открытии, господин Минчановский не видел, поэтому не берется их комментировать.
     При этом участники процесса сходятся во мнении, что Московский окружной военный суд оказался не готов к рассмотрению столь громкого дела. В нем не оказалось помещения, которое смогло бы вместить большое количество публики, а инцидента со снимающими СМИ можно было избежать, организовав так называемые протокольные съемки подсудимых еще до начала слушаний.

Дебаты за закрытыми дверями

Процесс по делу Политковской отложен до 1 декабря

     В споры вылилось вчерашнее заседание в Московском военном суде по делу об убийстве журналистки Анны Политковской.
     Напомним, что 17 ноября суд решил, что процесс будет проходить в открытом режиме. Однако 19 ноября судья заявил, что процесс будет закрытым, поскольку присяжные «отказались выходить в зал в присутствии прессы».
     И вот вчера заседание началось с того, что адвокаты как обвиняемых, так и потерпевшей стороны единодушно заявили ходатайство сделать процесс открытым и пожелали выслушать присяжных. Поскольку на заседании присяжные не присутствовали, то адвокатам хотелось увидеть их и услышать лично от них, а не от судьи, действительно ли они боятся присутствия прессы и требуют сделать процесс закрытым. Как пояснил корреспонденту «РГ» один из адвокатов, и потерпевших и обвиняемых устраивает тот состав присяжных, который отобран на процесс, и они были удивлены такой их непонятной робостью.
     Судья в ходатайстве отказал и пообщаться адвокатам с присяжными не разрешил. Тогда адвокаты заявили ходатайство сделать процесс частично открытым, то есть допустить в зал суда только пишущую прессу без видео– и телекамер. Судья отказал и в этом, а потом и вовсе отложил процесс до 1 декабря. Он заявил, что адвокат Мусаев, представляющий интересы Джабраила Махмудова, параллельно участвует еще в другом громком процессе в Кондопоге, а значит, своей будущей возможной неявкой может затягивать процесс по делу Политковской.
     Скандал грянул несколькими часами позже, когда в прямом эфире радиостанции «Эхо Москвы» один из присяжных заседателей Евгений Колесов заявил, что присяжные не требовали сделать процесс закрытым. По его словам, секретарь судьи еще до начала процесса приходила в комнату присяжных и просила подписать заявление от их имени о проведении процесса без прессы, но «никто не подписал это заявление». Он добавил, что когда присяжные узнали о том, что решение было принято в обход их мнения, они написали об этом заявление на имя судьи. Но ответа не получили.

Судебные фантазии

НЕУВЯЗОЧКА ВЫШЛА

     На прошлой неделе в Московском окружном военном суде началось рассмотрение дела об убийстве журналистки Анны Политковской, которое сразу же ознаменовалось громким скандалом.
     В понедельник судья Евгений Зубов вопреки ходатайству гособвинения, настаивавшего на закрытии слушаний из-за наличия в деле секретных документов, решил вести разбирательство в открытом режиме. Однако судья предупредил, что «если присяжные заявят о попытках давления на них», он закроет процесс. Уже в среду он свое обещание выполнил. По словам Зубова, присяжные отказались входить в зал заседаний в присутствии прессы и попросили закрыть процесс.
     Первая неувязочка заключается в том, что Уголовно-процессуальный кодекс не дает судье права закрывать процесс из-за отказа коллегии работать в присутствии прессы. А у самих заседателей, согласно УПК, вообще нет права не входить в зал суда. Они могут лишь совсем отказаться от участия в слушаниях, например заявив самоотвод. О второй неувязочке стало известно в четверг.
     В эфире радиостанции «Эхо Москвы» присяжный Евгений Колесов рассказал, что коллегия выходить в зал не отказывалась и о закрытом процессе не просила. По его словам, в среду в комнату присяжных несколько раз заходила секретарь суда и просила их задержаться, так как в зале «очень много прессы», которая «будет мешать». Затем секретарь «принесла бланк для подписи, в котором было написано, что мы не хотим присутствия прессы в связи с тем, что мы боимся». «Никто не подписал вчера это заявление,– отметил Колесов.– Мы сказали, что мы подумаем, посмотрим, как все будет. Процесс должен начаться вместе с прессой, а потом мы решим, будем просить судью удалить прессу или оставить. Но решения о том, что пресса не должна присутствовать, не было».
     Таким образом, судья Зубов закрыл слушания на основании несуществующих норм УПК и несуществующей просьбы присяжных.

19

19 из 20 присяжных по делу об убийстве Анны Политковской выступили против закрытого процесса и не позволили судье себя использовать

Хроника

     7 октября 2008 года
     Новопушкинский сквер
     Участники митинга памяти Анны Политковской поднимают плакаты: «Суд должен быть открытым».

     14 октября 2008 года
     Италия, Венеция
     На конференции, организованной Международным институтом мирового развития, главные редакторы ведущих российских СМИ, тележурналист Познер, сенатор Нарусова также делают заявление о необходимости открытого процесса.

     15 октября 2008 года
     Предварительное заседание
     Адвокаты сторон были готовы к тому, что судья Зубов объявит процесс закрытым уже на этом заседании. Формальные для того основания – в нескольких томах уголовного дела содержатся документы с грифом «секретно». Это в основном – переписка между следственным комитетом, ФСБ и ГУВД Москвы. Гособвинители не скрывают от представителей потерпевших, что будут требовать закрыть весь процесс, хотя закон оговаривает возможность сделать не доступными для прессы и зрителей только те заседания, на которых рассматриваются секретные документы. Участникам процесса показалось: судья полковник Зубов склонен процесс закрыть. Однако решение в этот день не принято.

     17 ноября 2008 года
     Первое заседание
     11.00. Перед зданием Московского окружного военного суда собралось около 100 журналистов, присутствует около 30-40 телекамер со всего мира. Охране дан приказ: никого внутрь не пускать. Главный редактор «Новой газеты» со скандалом проходит через турникет.
     11.15. Сотрудники военного суда, видимо, знают, что процесс будет закрытым. О чем наивно сообщает секретарь суда Ольга.
     Уполномоченный по правам человека в России Владимир Лукин тоже остановлен на входе. Его допускают в зал после предъявления удостоверения и звонка (по всей видимости) председателю Верховного суда Лебедеву.
     11.20. Лукин объясняет сотрудникам суда, что заседание не может быть закрытым, потому что судья Зубов еще не вынес такого решения, следовательно, на процесс могут пройти все желающие.
     11.30. После вмешательства Лукина журналистов запускают в здание суда. Но размер зала заседаний не позволяет разместиться всем желающим. Видимо, решение о закрытии процесса все-таки было принято заранее.
     11.45. Приставы сообщают присутствующим, что заседание переносится в другой зал. Однако зал № 3 мало чем отличается от предыдущего: рассчитан максимум на 10-15 не участвующих в процессе лиц.
     12.30. Начинается судебное заседание. Судья отказывает адвокату подсудимого Махмудова Мураду Мусаеву в его ходатайстве: Мусаев просил установить режим слушаний – неделю через неделю, мотивируя своей занятостью в другом процессе.
     Судья отказывает в ходатайстве гособвинителям и оставляет процесс открытым. Правда, оговаривается, что, если от присяжных последует хотя бы одна жалоба на давление с чьей бы то ни было стороны, он процесс закроет. Особенно судью Зубова смущало то обстоятельство, что из-за малых размеров помещения некоторым присяжным придется сидеть в зале рядом с прессой.

     18 ноября 2008 года
     Отбор присяжных
     Никто их 12 основных и 8 запасных отобранных присяжных не выказывал опасения участвовать в открытом процессе, все принесли клятву безоговорочно.

     19 ноября 2008 года
     Первое заседание по существу ДЕЛА
     11.30. Начало заседания задерживается по непонятным для участников причинам. Журналистов подробно инструктируют о правилах работы в суде присяжных: членов коллегии нельзя снимать на видео и фотографировать. Проблема с размещением присяжных решена: три приставных стула поставлены рядом с основными скамьями.
     По словам присяжного Евгения Колесова (прямой эфир «Эха Москвы от 20.11.08), присяжные находятся в своей комнате. Говорят на разные темы, в том числе обсуждают и то, что на процесс пришло много представителей СМИ. В комнату присяжных несколько раз заходит сотрудник суда, отвечающая за работу с присяжными – Евгения, она настойчиво привлекает внимание коллегии к большому количеству телекамер, уточняет – не боятся ли они. Присяжные решают посмотреть, как будет проходить процесс с участием СМИ, и только потом определиться, мешают ли им телекамеры (о запрете видео– и фотосъемки присяжных им не известно). Евгения в очередной раз заходит в комнату присяжных, она приносит черновик документа, который предлагается подписать присяжным. Это – заявление, в котором говорится о том, что присяжные не хотят работать в присутствии прессы. Присяжные не подписывают этот документ и оставляют его на столе.
     Тем временем судья Зубов объявляет собравшимся в зале, что присяжные опасаются работать в присутствии прессы, сетует на то, что о правах присяжных забыли, когда выносили решение об открытом характере процесса, и объявляет суд закрытым: журналисты и родственники подсудимых выпроваживаются из зала. Судья отказывается зачитывать письменное заявление присяжных, как это положено по закону, сообщив адвокатам, что сделает это как-нибудь потом. Присяжные входят в зал – начинается рассмотрение по существу.

     20 ноября 2008 года
     Второе заседание
     11.30. Процесс задерживается по непонятным причинам, говорят о том, что никак не могут доставить из СИЗО одного из подсудимых. По словам Евгения Колесова, в комнате присяжных идет обсуждение закрытия процесса якобы по просьбе самих присяжных. Все возмущены. 19 из 20 членов коллегии подписываются под заявлением о том, что не возражают против присутствия прессы. Заявление передается через старшину присяжных судье Зубову.
     13.00. Объявляется обеденный перерыв, хотя заседание к этому времени еще так и не началось.
     14.00. Начинается заседание. Присяжных в зале нет. Судья Зубов объявляет о том, что перенес дальнейшее рассмотрение дела на 1 декабря. Мотивировка: по просьбе адвоката Мусаева. Мусаев протестует: он решил свои проблемы и не будет участвовать в другом процессе. Зубов настаивает. На вопрос представителей потерпевших об истинных причинах переноса заседания судья Зубов не отвечает. Предложение адвокатов защиты и потерпевших поработать сегодня еще 2-3 оставшихся часа судья отметает. Никаких заявлений присяжных судья вслух не зачитывает.
     15.07. Присяжный Евгений Колесов выступает с заявлением в эфире «Эха Москвы».

     21 ноября 2008 года
     Секретарь судьи Зубова обзванивает участников процесса: приглашает явиться в суд 25 ноября «для решения процессуальных вопросов», не конкретизируя. Официальный представитель Верховного суда Павел Одинцов заявляет в интервью «Новой», что Верховный суд изучит сложившуюся ситуацию и проверит публикации СМИ.

Процесс пошел

Вот-вот решится судьба коллегии присяжных, рассматривающей дело об убийстве Анны Политковской

     Сегодня в Московском окружном военном суде возобновятся слушания по делу об убийстве обозревателя «Новой газеты» Анны Политковской. Едва начавшись, этот процесс уже ознаменовался несколькими скандалами. В прошлый понедельник судья Евгений Зубов объявил слушания открытыми. А на первом же заседании, где дело рассматривалось по существу, сделал процесс закрытым, сославшись на то, что заседатели боятся выходить в зал в присутствии прессы. На следующий день в радиоэфире выступил присяжный Евгений Колесов, который заявил, что никто из коллегии не настаивал на том, чтобы процесс не был публичным. Слушания дела отложили до 1 декабря, но неожиданно участников процесса вызвали в суд для решения «процессуальных вопросов».
     Выступление запасного присяжного Евгения Колесова в прошлый четверг в эфире одной из крупных радиостанций произвело эффект разорвавшейся бомбы. Он рассказал о том, что присяжные обсуждали между собой присутствие прессы в зале судебных заседаний. Некоторые говорили, что если пресса будет мешать работе, то они попросят судью удалить журналистов, но никто из их не настаивал на закрытом режиме процесса. Поэтому когда г-н Колесов услышал о том, что судья закрыл заседания после заявлений, якобы подписанных присяжными, он и решил рассказать, как все было на самом деле. 19 из 20 членов коллегии написали судье Зубову письмо, объясняя, что никаких заявлений за три дня процесса они не делали и что они не возражают против присутствия в зале печатной прессы.
     «Евгений Колесов совершил гражданский поступок, – выразила «НИ» свое мнение ведущий научный сотрудник Института государства и права Людмила Карнозова. – Он засвидетельствовал то, что в судах манипулируют присяжными. Его заявление имеет огромное значение не только для этого процесса, но и для всего института суда присяжных. Общаясь с журналистами, он не преступил закон. Он обнародовал ложь».
     На прошлой неделе в прессе появились сообщения о том, что Верховный суд (ВС) России отслеживает все публикации о процессе по делу Анны Политковской. Наблюдатели даже предположили, что судье Евгению Зубову может быть объявлен отвод. «Мы занимаемся мониторингом всех публикаций о судебных процессах, – дал понять «НИ» пресс-секретарь ВС Павел Одинцов. – Было много статей, связанных с предполагаемыми нарушениями, допущенными присяжным, выступившим в прессе, и судьей Евгением Зубовым. Но мы не можем вмешиваться в судебный процесс. Мы собираем эту информацию на будущее: если дело дальше будет рассматриваться в Верховном суде России в кассационном порядке».
     Участники процесса пока не знают, для решения каких процессуальных вопросов их вызвали в суд на вторник. «Мы не будем заявлять отвод судье, – признался «НИ» адвокат подсудимого Джабраила Махмудова Мурад Мусаев. – Мы не боимся того, что видим, и того, что уже знаем. Очевидно, что суд поддерживает обвинение. Но присяжные непредвзяты и имеют свое мнение. Они объективны и самостоятельны». Адвокат семьи Политковских Каринна Москаленко подтвердила, что они будут ходатайствовать о проведении открытого суда. «Я не склонна шельмовать судью, – заявила защитница «НИ». – Может быть, кто-то подставил судью, предоставив ему недостоверную информацию о желании присяжных закрыть процесс».
     По закону в случае смены судьи должна быть распущена коллегия присяжных и набрана новая. Вполне вероятно, что именно эти «процессуальные вопросы» и будут решаться сегодня после полудня в Московском окружном военном суде. «Есть три варианта развития событий, – говорит «НИ» адвокат семьи Политковских Анна Ставицкая. – Первый: судья берет самоотвод и распускает присяжных. Второй: судья распускает коллегию под каким-то надуманным предлогом. И третий: слушания продолжатся в открытом режиме с этой коллегией присяжных. Это будет самое правильное. Никаких законных оснований закрывать процесс и распускать эту коллегию нет».
     Напомним, что на скамье подсудимых бывший сотрудник столичного УБОПа Сергей Хаджикурбанов, а также братья Джабраил и Ибрагим Махмудовы. Еще один фигурант дела – экс-офицер ФСБ РФ Павел Рягузов – обвиняется в превышении должностных полномочий и вымогательстве. Подсудимые своей вины не признают. По версии следствия, непосредственным исполнителем убийства был третий брат Махмудовых Рустам. Он объявлен в федеральный розыск.

Суду по делу Политковской вернули гласность

теперь процесс может потерять судью

     Судебный процесс по делу Анны Политковской запутывается все больше. Напомним, на прошлой неделе уже во время второго заседания выяснилось, что суд, мягко говоря, недопонял присяжных. Судья Евгений Зубов объявил, что процесс закрывается от прессы. Якобы из-за опасений присяжных за собственную жизнь. Но на следующий день один из заседателей, кровельщик Евгений Колесов, возмущенно обратился в СМИ: никто никакого согласия на закрытие процесса не давал. Это инициатива самого суда. Служители Фемиды поначалу это заявление будто бы проигнорировали, заседание назначили на 1 декабря. А вчера выяснилось, что мимо Верховного суда этот скандал не прошел: там состоялось совещание, после которого слушания по делу как-то неожиданно возобновились. Судья Зубов дал присяжному Колесову отвод (заседатели не имеют права общаться с прессой). Процесс вернули в открытый режим. Еще бы, заявление Колесова растиражировали все СМИ. В том числе – иностранные. С Запада уже начали доноситься разочарованные реплики о том, что российский суд
     необъективен и закрыт от общественности.
     И вчера же Генпрокуратура объявила отвод... самому судье Зубову. Официальная формулировка: «в связи с возможной предвзятостью судьи, сформировавшейся в ходе открытия и закрытия судебного процесса». Суд взял перерыв. Решение о том, кто же будет дальше вести процесс, должны принять сегодня.
     Вообще день вчерашний был богат если не на сенсации, то на интригующие заявления. Например, по новостным лентам поползла информация о том, что адвокату одного из обвиняемых, Мураду Мусаеву, известно имя заказчика убийства Политковской. Якобы это крупный политический деятель, который проживает не за рубежом (раньше ходили слухи, что заказать журналистку мог Березовский), а в России.
     – Мои слова исказили, – объяснил «КП» адвокат Мусаев. – В деле следователь написал, что заказчик – некий политик, недовольный критическими публикациями Политковской. И все. Никаких имен и даже намеков в деле нет.

А В ЭТО ВРЕМЯ
     Журналистов приравняют к следователям?
     – Каждый день мы видим, как журналистам разбивают камеры, бьют их, не дают писать, – рассказал на вчерашнем заседании Общественной палаты РФ известный адвокат Павел АСТАХОВ.
     Юрист и телеведущий напомнил, что в Законе «О СМИ» прописана ответственность журналистов за клевету: до трех лет лишения свободы. А вот за воспрепятствование законной деятельности человека с камерой или диктофоном предусмотрен всего лишь штраф – до 80 тысяч рублей. Астахов предлагает приравнять пишущих и снимающих к общественным деятелям и даже отчасти – правоохранителям. От 12 до 20 лет лишения свободы либо даже пожизненно – такую меру за посягательство на жизнь журналиста рекомендует ввести Астахов.
     Свои предложения Общественная палата планирует внести на рассмотрение в Госдуму.

Прокурор попросил судью на выход

Процесс по делу об убийстве журналистки Политковской снова стал публичным

     Вчера в Московском окружном военном суде продолжился процесс по делу об убийстве обозревателя «Новой газеты» Анны Политковской.
     Представитель Генпрокуратуры заявила отвод председательствующему судье на процессе по делу об убийстве Анны Политковской.
     Отвод со стороны обвинения судье Евгению Зубову был заявлен «из-за его предвзятости при рассмотрении дела». После этого процесс был прерван. Если судья согласится с этим ходатайством, то будут назначены новый председательствующий и новая коллегия присяжных. Постановление по ходатайству об отводе судьи будет оглашено сегодня.
     Сенсационное заявление сделал за несколько минут до начала судебного заседания защитник одного из обвиняемых Мурад Мусаев.
     – Заказчик преступления – российский политический деятель, – сказал адвокат прямым текстом. – И находится он не за границей, а внутри страны.
     Но фамилию Мусаев не назвал, потому что сам ее не знает. А вывод о политическом деятеле сделал исходя из текста обвинительного заключения.
     «По крайней мере одна из причин заказа убийства – это критические изобличающие репортажи Политковской о неких политических деятелях», – сказал он.
     Напомним, что 19 ноября судья Евгений Зубов принял решение о проведении процесса в закрытом режиме, поскольку присяжные отказались выходить в зал суда в присутствии прессы. Тем не менее один из заседателей, Евгений Колесов, сообщил, что коллегия не принимала такого решения и не возражала против присутствия прессы. Его заявление вызвало широкий общественный резонанс, и проверку этого факта начал Верховный суд РФ. Распускать коллегию присяжных не стали, но самоотвод Колесова удовлетворили. А вчера в зале заседания разрешили присутствовать пишущим журналистам. Судья вновь сделал процесс открытым.
     В то же время глава Следственного комитета при прокуратуре РФ Александр Бастрыкин уверен, что исполнитель убийства журналистки будет арестован. «Мы знаем, кто это, и делаем все, чтобы он был задержан. Мы его ищем, и мы его найдем», – сказал руководитель следственного ведомства. Комментируя предположения о том, что заказчиком убийства журналистки может быть предприниматель Борис Березовский, Бастрыкин сказал: «Мы пока не знаем, кто заказчик. У нас нет оснований говорить, что это Березовский».

Концы ведут в Россию

Анну Политковскую мог заказать некий политический деятель

     Московский окружной военный суд (МОВС) решил проводить заседания по делу об убийстве Анны Политковской в открытом режиме. Несмотря на это, представитель Генпрокуратуры заявил отвод судье, ранее необоснованно закрывшему процесс. Вчера же со слов адвоката одного из обвиняемых стало известно, что в деле в качестве заказчика преступления фигурирует некий российский политический деятель.
     Вчера МОВС приступил к рассмотрению дела об убийстве обозревателя «Новой газеты» Анны Политковской. Неожиданно судья Евгений Зубов заявил, что на процесс теперь будет допущена пресса. Одновременно суд отозвал с процесса присяжного Евгения Колесова. Ранее судья объявил процесс закрытым, обосновав это нежеланием присяжных видеть в зале прессу. Но тем же вечером г-н Колесов обнародовал информацию, что заседатели «такого не говорили».
     Кстати, за это вслед за «отчисленным» Колесовым может пост­радать и сам слуга закона. Представители обвинения от Генпрокуратуры уже заявили судье Зубову отвод. В скандале с присяжными прокуроры усмотрели «нарушение процессуальных норм». Останется ли на громком процессе председательствующим Евгений Зубов, будет решено сегодня. При этом защита обвиняемых уже выступила против отвода судьи.
     Еще более громкой сенсацией с журналистами вчера поделился адвокат одного из обвиняемых Мурад Мусаев. Он сообщил, что в деле без указания фамилии, но все-таки упоминается заказчик преступления. «В материалах дела указана индивидуальная причина заказа – критические изобличающие репортажи Политковской о неких политических деятелях», – заявил Мусаев. Адвокат также напомнил, что еще на стадии следствия Ген­прокуратура заявляла, что заказчик ей известен и якобы он скрывается за границей. «В суде в обвинительном заключении мы видим, что это политический деятель внутри страны», – заявил информагентствам адвокат.
     «Я не верю в версию иностранного заказчика, скорее это дейст­вительно человек внутри страны, которого наши правоохранительные органы просто обходят своим вниманием, – соглашается вице-президент Центра политических технологий Алексей Макаркин. – Олигархическая эмиграция не способна сегодня организовать заговор, который остался бы в полном секрете. Явно на каком-нибудь этапе произошла бы утечка, так или иначе трансформировавшаяся в ту или иную версию следствия».
     Напомним, следствие предъявило обвинение в убийстве Анны Политковской трем фигурантам. Дело в отношении исполнителя убийст­ва выделено в отдельное производство. Он предположительно скрывается в Бельгии, и СКП добивается его выдачи. Заказчик, судя по последнему заявлению руководителя СКП Александра Бастрыкина, следствию неизвестен.

Дело об убийстве российской журналистки: открытость и секретность

Судья по делу Анны Политковской менял свое решение так часто, что сбил всех с толку

     Российские СМИ и российская судебная система не славятся своей независимостью, так что, когда на прошлой неделе военный суд решил открыть двери для журналистов, освещающих процесс над тремя предполагаемыми соучастниками убийства российской журналистки и критика Кремля Анны Политковской, мы были приятно удивлены и обнадежены. Однако на следующий день судья отменил свое решение, сославшись на присяжных, которые якобы опасаются, что публичность может создать для них угрозу. Затем произошло нечто необычное: один из присяжных выступил по радио и заявил, что они не требовали закрыть процесс, напротив, это секретарь суда предупреждал их об опасности открытых слушаний и хотел, чтобы присяжные подписали заявление с требованием не допускать на процесс журналистов, что они отказались сделать.
     В пятницу судья отложил слушанья до 1 декабря, но в понедельник опять передумал и созвал сегодня суд для обсуждения 'процедурных вопросов'. Хотя мы все еще сбиты с толку, нам очень интересно, что именно могло заставить судью так часто менять свое решение. Мы надеемся, что под 'процедурными вопросами' не имеется в виду замена присяжных, и что судья вновь разрешит проводить процесс в открытом режиме, как требуют семья Политковской и трое подсудимых. Закрыть суд хочет только прокуратура, чтобы избежать разглашения государственных тайн, так как один из обвиняемых – бывший офицер милиции, а подсудимый по смежному делу – полковник Федеральной службы безопасности.
     Подсудимые не признают себя виновными в пособничестве в убийстве Политковской, которая в октябре 2006 года была застрелена в лифте своего дома в Москве. Убийца, заснятый камерами наблюдения в момент входа в дом, так и не был арестован, заказчик убийства также остается неизвестным. Политковская была ярым критиком нарушения правительством прав человека, в особенности в Чечне, и заслужила международное признание своей работой в российской 'Новой газете'. По данным нью-йоркского Комитета защиты журналистов (Committee to Protect Journalists) за последние 16 лет в России погибло 49 журналистов. Это ставит ее на третье место в мире после Ирака и Алжира.
     Два года назад на закрытом процессе были оправданы двое подозреваемых в убийстве американца Пола Хлебникова (Paul Klebnikov), главного редактора русской версии журнала Forbes. Его смерть все еще не раскрыта. Правозащитники надеются, что на сей раз открытый суд раскроет обстоятельства убийства Политковской и обеспечит торжество правосудия. Судья, безусловно, может найти способ гарантировать безопасность присяжных и неразглашение государственных тайн, не поступившись интересами общественности.

Лицом к лицу

Прокуратура рассказала присяжным, как убивали Анну Политковскую

     В Московском окружном военном суде (МОВС) вчера продолжился процесс по делу об убийстве обозревателя «Новой газеты» Анны Политковской. Днем ранее его рассмотрение оказалось под угрозой срыва, поскольку гособвинитель заявил председательствующему судье Евгению Зубову отвод «в связи с его предвзятостью». Судья взял время на раздумье и объявил перерыв до среды. Вчера же он огласил свое решение – отвод отклонить.
     После этого дело наконец сдвинулось с мертвой точки, и свои доказательства присяжным начал представлять гособвинитель. Вчера он подробно рассказал присяжным, как именно было совершено убийство, и предъявил первые улики. Правда, к подсудимым – уроженцам Чечни братьям Джабраилу и Ибрагиму Махмудовым, бывшему сотруднику московского УБОП Сергею Хаджикурбанову и подполковнику ФСБ Павлу Рягузову – они отношения не имели. Все подсудимые на этом процессе проходят по делу лишь как соучастники убийства, непосредственный же исполнитель и заказчик до сих пор не задержаны.
     Заседание вчера началось с двухчасовым опозданием. Как выяснилось, автозак, в котором должны были доставить в суд обвиняемых, попал в небольшое ДТП. Этот инцидент усугубил и без того напряженную обстановку – судья Евгений Зубов должен был огласить свое решение по ходатайству прокурора об отводе судьи. И вчера утром никто не решался предположить, какой ответ на него будет дан. Отводу предшествовал скандал с последовательными решениями судьи Зубова то открыть процесс для публики, то закрыть, а потом снова открыть. В ходе разбирательств по поводу открытости процесса выяснилось, что судья либо исказил, либо неправильно понял пожелание присяжных, не возражавших против присутствия прессы.
     В итоге вчера в ходатайстве прокурору отказали, поскольку, как сообщил один из участников процесса, судья решил, что «доводы гособвинения не соответствуют действительности и не подтверждаются доказательствами». После этого наконец-то началось представление доказательств стороной обвинения.
     За час с небольшим (заседание прошло по сокращенной программе из-за просьбы одного из заседателей) прокурор продемонстрировал присяжным схемы и фотографии с места убийства, протоколы осмотра, а также выводы ряда экспертиз.
     По версии обвинения, убийство Анны Политковской произошло следующим образом. Она уже вошла в лифт и собиралась нажать кнопку, когда убийца, ждавший ее на лестничной клетке, выстрелил ей в голову. В этот момент г-жа Политковская стояла практически лицом к нему, и первая пуля попала в висок. Далее один за другим «в очень быстрой последовательности» последовали еще четыре выстрела. Две пули прошли навылет, остальные остались в теле. После этого киллер бросил «нестандартный короткоствольный пистолет с глушителем, переделанный из газового» в лифте и скрылся. По мнению экспертов, умирала Анна Политковская «не более десяти минут». Пули, собранные на месте преступления, были также продемонстрированы коллегии. После достаточно скучного – из-за казенного языка протоколов и экспертиз – изложения демонстрация улики несколько оживила заседание.
     Также прокурор рассказал, каким образом преступник проник в подъезд, оборудованный кодовым замком и домофоном. Ряд следственных экспериментов показал, что киллер, видимо, в ночь перед покушением, приклеил на магнитное запирающее устройство двери подъезда пластилин со скотчем. Таким образом, дверь внешне запиралась, но ее можно было открыть сильным рывком. Словами «лицо, находящееся в федеральном розыске, покинуло место преступления и скрылось» прокурор закончил свое повествование о трагических событиях 7 октября 2006 года.
     Перед закрытием заседания председательствующий сообщил собравшимся свой прогноз на сроки рассмотрения дела. По мнению г-на Зубова, продлятся слушания примерно полтора месяца. Некоторые участники процесса на выходе из зала высказывали сомнение, как за столь короткое время можно рассмотреть это непростое дело. Для этого, по словам адвокатов, как минимум надо, чтобы все «технические паузы», такие, например, как вчерашнее ДТП и время на улаживание разного рода скандалов, полностью отсутствовали. Пока же ни одно судебное заседание по этому делу без происшествий не обошлось.
     Следующее заседание планируется провести сегодня. На нем должны будут допросить потерпевших – членов семьи Анны Политковской.

Судья Зубов не нашел себе обвинений

и продолжил процесс по делу об убийстве Анны Политковской

     В Московском окружном военном суде (МОВС) на процессе по делу об убийстве Анны Политковской вчера началось оглашение доказательств гособвинения. В частности, были зачитаны словесная реконструкция самого преступления, протоколы осмотра места убийства и заключение судмедэксперта. Перед этим председательствующий Евгений Зубов отклонил отвод, выдвинутый ему накануне представителями Генпрокуратуры РФ.
     Вчерашнее заседание в МОВС началось с задержкой на два часа. Это было связано с тем, что автозак, перевозивший подсудимого Ибрагима Махмудова, попал в ДТП. Когда обвиняемого все же доставили в зал, на часах было 13.30.
     Первые полчаса заседания ушли на оглашение решения суда по поводу заявленного накануне Генпрокуратурой отвода председательствующему Евгению Зубову. Господин Зубов зачитывал свое же определение за закрытыми дверями, без присяжных и журналистов. Впрочем, тайной судебное решение оставалось недолго: как только журналисты переступили порог зала заседаний, участники процесса сразу же уведомили их, что ходатайство Генпрокуратуры об отводе судьи отклонено как недостаточно обоснованное.
     После этого, уже в присутствии журналистов и присяжных, прокуроры Юлия Сафина и Вера Пашковская начали оглашать доказательства стороны обвинения. Сначала были зачитаны протоколы осмотра места убийства, составленные сразу после преступления 7 октября 2006 года. Из документов следовало, что тело Анны Политковской было обнаружено в лифте дома (Лесная, 8/12, подъезд 2). Рядом с убитой журналисткой был обнаружен пистолет с глушителем, а на лестничной площадке и в шахте лифта – пять стреляных гильз от патронов калибра 9 мм. Осматривавшие тело погибшей судмедэксперты обнаружили пять огнестрельных ранений, которые, по их заключению, были произведены из обнаруженного пистолета, переделанного в боевой из газового. Глушитель был самодельным.
     Оглашение этих материалов сопровождалось демонстрацией фотографий, сделанных оперативниками на месте преступления. На снимках было отмечено местонахождение гильз по отношению к телу погибшей. Обвинители продемонстрировали присяжным и извлеченные из тела госпожи Политковской пули, достав их из опечатанного конверта.
     Затем прокуроры зачитали текст с описанием картины убийства, воссозданной на основе заключения судмедэксперта. Согласно этому документу, 7 октября 2006 года примерно в 16.00 Анна Политковская вошла в лифт и, развернувшись лицом к дверцам, подняла левую руку, чтобы нажать на кнопку. В этот момент убийца (по версии следствия, Рустам Махмудов) уже находился на лестничной площадке первого этажа – лицом к жертве.
     Далее, подняв руку с пистолетом, убийца выстрелил журналистке в висок, и та стала падать. Опуская вслед за ней руку с пистолетом, киллер произвел еще два выстрела, попав журналистке в шею и грудь. Когда госпожа Политковская оказалась на полу кабины лифта, убийца приблизился к ней вплотную (эксперты отмечают, что в этот момент «оружие находилось в кабине лифта».– «Ъ») и произвел еще два выстрела – в бедро и контрольный в голову.
     По мнению следствия, убийца вошел в подъезд почти сразу же за Анной Политковской, несмотря на то что входная дверь была оборудована магнитным замком. Как установили эксперты, чтобы обойти это препятствие, злоумышленники заранее примотали скотчем к одному из магнитов плитку пластилина, благодаря чему убийца смог открыть дверь без специального ключа.

Судебный процесс обрастает сенсациями

На процессе по делу об убийстве Анны Политковской судья отказался взять самоотвод, как того требовала прокуратура

     Вчера в Московском окружном военном суде на процессе по делу об убийстве журналистки Анны Политковской судья отказался взять самоотвод, как требовала от него прокуратура. Таким образом, недавний скандал с попыткой закрыть процесс от прессы не получил логического завершения, обнажив один из крупнейших изъянов современной системы правосудия.
     История этого разбирательства с самого начала сопровождается почти детективными странностями. Напомним: сначала процесс объявили закрытым – якобы по просьбе присяжных. Потом один из них сообщил прессе, что его коллеги вовсе не возражали против пишущей прессы, отказавшись предстать только перед камерами. Пообщавшегося со СМИ члена коллегии тут же отстранили от процесса, но заседанию вернули статус открытого.
     Прокуратура потребовала от судьи Евгения Зубова его отвода. Вчера это ходатайство было им же и отклонено – прямо на заседании. Доводы гособвинения он назвал несостоятельными и неподтвержденными фактами. Между тем вчерашнее заседание началось с закрытой части, прессе и присяжным было объявлено о том, что решаются процессуальные вопросы.
     Между тем процесс грозит стать самым значимым событием года в сфере отечественного судопроизводства. Накануне вчерашнего заседания адвокат одного из обвиняемых Мурад Мусаев сделал сенсационное заявление: в деле фигурирует крупный российский политик. Корреспонденту «НГ» защитник вчера пояснил: это обстоятельство зафиксировано следователем. Правда, имени этого политика в деле нет, уверил корреспондента адвокат.
     Общественная значимость процесса не подлежит сомнению, и потому открытость процесса – вопрос принципиальный. А попытки этому воспрепятствовать демонстрируют высокую степень актуальности попыток президента реформировать судебную систему. Одно из самых уязвимых мест которой – неуязвимость судьи в ситуации, требующей немедленной корректировки случившихся казусов.
     Ситуацию с попыткой судьи закрыть процесс от прессы «НГ» прокомментировал президент Адвокатской палаты Москвы Генри Резник: «Здесь может быть две версии. Может, неправильно понято было судьей пожелание присяжных, которые не хотели присутствия только снимающих журналистов. В компетенции председательствующего запретить видеосъемку. Но присутствие пишущих представителей СМИ никак не может быть ограничено. Если судья чего-то недопонял, то Верховный суд должен в этом разобраться. Если он действительно выдал ложь за правду, то это, безусловно, бросает тень на его репутацию. В этом случае может быть возбуждено дисциплинарное производство, и квалификационная коллегия может признать этически упречным его поведение».
     «Абсолютно бредовой нормой процессуального кодекса» назвал невозможность отозвать судью член Московской городской коллегии адвокатов Олег Щербаков. Эксперт поясняет: «Получается, что судья сам решает вопрос своего отвода. Именно ему вручается соответствующее ходатайство. В законе есть очень ограниченное число случаев, когда судья обязан принять самоотвод, например, если в этом процессе он участвует еще в качестве какого-то должностного лица. Или имеет родственников в стане одной из сторон. Если этого нет, то он отвечает: «Нет – и все». Уверяю вас: не было еще случая, чтобы судья принял свой отвод без формальных оснований».
     По мнению Щербакова, существующий порядок крайне недемократичен. Собеседник «НГ» уверен, что такое ходатайство должен рассматривать не сам судья, а кто-то другой. Например, председатель этого суда или коллегия судей: в конце концов речь идет о назначенном, а не избранном гражданами чиновнике – с какой стати он сам решает вопрос? Щербаков привел несколько случаев из собственной практики, когда такого рода ходатайство не только не удовлетворялось, но в результате чрезвычайно раздражало судью – до такой степени, что адвокату, посмевшему потребовать его самоотвода, приходилось потом на процессе весьма некомфортно. Эта норма, убежден эксперт, обязательно должна быть откорректирована в ходе нынешней судебной реформы.

Суд прежний. Но открытый

Председательствующий по делу Анны Политковской судья Зубов не согласился с Генпрокуратурой и оставил себя в процессе

     Во вторник 25 ноября неожиданно продолжился судебный процесс по делу об убийстве обозревателя «Новой газеты» Анны Политковской. После череды скандалов прошлой недели: закрытие процесса от прессы со ссылкой на мнение присяжных; бунт присяжных, не просивших об этом; насильственный перенос заседания на 1 декабря «по просьбе» адвоката Мусаева, несмотря на то что и он о том не просил, – очевидно, было принято решение: постараться побыстрее минимизировать имиджевые потери. Слишком много нелестных комментариев прозвучало и в прессе, и в заявлениях представителей мировой общественности. И – процесс ускорили.
     Судья Зубов вышел в зал, как будто ничего не было, а к тому, что все же было, он не имеет никакого отношения. И наконец-то зачитал заявление присяжных об открытом характере процесса, которое ему было передано еще 20 ноября. Выслушал мнение сторон (прокуроры в этой ситуации тоже не рискнули настаивать на своем же ходатайстве о закрытии процесса) и объявил: процесс открыт. Повторно. Правда, как разъяснил полковник Зубов, журналисты не могут присутствовать в зале в те моменты, когда решаются процессуальные вопросы. Во время споров сторон и заявления ими разного рода ходатайств из зала будут удаляться и присяжные, и пресса.
     Далее очень быстро решили судьбу запасного присяжного Евгения Колесова, выступившего с разоблачением интриг вокруг коллегии в прямом эфире «Эхо Москвы». Колесов – больше не присяжный. О таком повороте событий человек, сумевший переломить ситуацию с закрытым процессом, догадывался изначально и шел на это сознательно.
     Когда вроде бы уже со всеми скандальными деталями разобрались и можно было приступать к изучению доказательств, пусть и с неприятным осадком от провалившейся спецоперации по использованию присяжных, представители прокуратуры заявили отвод судье. Отвод был мотивирован, развернутые аргументы заготовлены заранее и имели под собой законные основания. Правда, удовлетворение этого ходатайства – то есть публичное харакири судьи – отбросило бы всю ситуацию к исходной точке. Новый судья может попытаться вновь закрыть процесс, только в более изощренной форме, нежели полковник Зубов. К тому же не ясно – разгонят или нет столь независимую и принципиальную коллегию присяжных…
     Однако «обнуление» не состоялось. Оскандалившийся судья Зубов взял паузу до утра 26 ноября, единолично (как и положено по закону) рассмотрел ходатайство об отводе самому себе и вынес решение: из процесса не уйду.
     Из открытого процесса – благодаря гражданскому мужеству присяжных. Их теперь осталось 19: двенадцать основных и семь запасных.
     Оставшееся время среды было посвящено месту преступления и некоторым экспертизам. Также суд принял решение изменить регламент заседаний: теперь они будут проходить не четыре раза в неделю, а все пять, чтобы компенсировать потраченное на скандалы и «разводки» время. Очевидно, и суд, и прокуратура намерены закончить рассмотрение дела к новогодним праздникам.
     Безусловно, у сторонников закрытого процесса, потративших немало сил на интриги, формально еще шансы есть. Процессуальный закон растяжим, особенно в том случае, если его растягивают умелые и натруженные руки. Недавно громкие судебные скандалы раскрыли нам палитру возможностей: провокации в отношении участников процесса, в рамках так называемого оперативного сопровождения судов, которое осуществляют, как правило, представители спецслужб; попытки разгона коллегии присяжных… В этой связи хочется предостеречь: наверное, уже хватит выставлять и без того небезупречную судебную систему России на посмешище и превращать в фарс процесс по одному из самых громких и знаковых политических убийств последнего времени.
     Есть и еще один вопрос, который не дает в полной мере удовлетвориться промежуточной победой – открытым процессом. Если такое жесткое противодействие вызвало полноценное судебное разбирательство по делу лиц, которые обвиняются всего лишь в соучастии, то какая судьба ожидает выделенное в отдельное производство уголовное дело в отношении киллера и заказчика убийства Анны Политковской?

«Он сказал, что маму убили»

     Дети погибшей журналистки «Новой газеты» Анны Политковской дали показания в суде. Ее сын Илья рассказал, что в день гибели матери должен был приехать к ней домой, но опоздал буквально на несколько минут. А по словам дочери, Политковская за неделю до смерти видела в подъезде «каких-то странных людей» и советовала близким быть осторожнее.
     Потерпевшие по делу об убийстве Анны Политковской – сын погибшей журналистки Илья и ее дочь Вера – в четверг дали показания в суде. Задавая им вопросы, участники процесса фактически восстановили перед присяжными последний день жизни Политковской – 7 октября 2006 года.
     Как рассказала Вера Политковская, которая пошла по стопам матери и сейчас работает журналистом в информагентстве РИА «Новости», за неделю до смерти мамы она переехала жить к ней, в дом № 8/12 на улице Лесная. 7 октября – это была пятница – Вера проснулась около половины двенадцатого утра и поехала в больницу (Политковская-младшая была тогда на четвертом месяце беременности). Хозяйка дома оставалась в квартире. «Мама сказала, что поедет по каким-то своим делам, но не уточнила, куда именно, – рассказывала Вера Политковская. – Днем мы еще несколько раз созванивались».
     В тот день журналистка не ездила в редакцию: как пояснили сын и дочь, у нее был свободный график, Политковская часто работала дома, а статьи отправляла редактору по электронной почте. Сев за руль серебристой «десятки», она поехала в дом своей матери на Фрунзенской набережной. «Бабушка была в больнице, мама просто зачем-то заехала в ее квартиру, а оттуда пошла в «Рамстор», – вспоминал Илья Политковский. Как он пояснил, его мама часто заходила в этот магазин, а в тот день ей нужно было купить продуктов для себя и переехавшей в родительский дом дочери. «Она позвонила, когда уже стояла в очереди в кассу и расплачивалась за покупки. Мы договорились, что я подъеду на Лесную, чтобы помочь ей донести пакеты из машины в квартиру, – сообщил Политковский. – Мы часто так делали».
     Политковская позвонила сыну около 14.00, а встретиться они договорились примерно через 2-2,5 часа. «Я ехал медленно, потому что знал, что доберусь до маминого дома гораздо быстрее нее. Понимаете, она водила недавно, к тому же у нее было плохое зрение, поэтому мама была очень осторожным водителем. По дороге я звонил ей, но телефон не отвечал», – рассказал Илья Политковский.
     «Когда я подъехал к ее дому, я увидел милицию, скорую помощь. Милиционеры проверили мой паспорт, и мне все сказали», – вспоминал сын убитой журналистки.
     «А вы прошли в подъезд?» – уточнила прокурор Вера Пашковская. «Нет, там был какой-то высокопоставленный сотрудник МВД, и он запретил пускать меня к лифту», – ответил Политковский.
     – А когда вы узнали о смерти мамы? – обратилась к Вере Политковской второй гособвинитель Юлия Сафина.
     – Мне позвонил брат. Около половины пятого.
     – Что он сказал? – уточнила прокурор.
     – Он сказал, что маму убили.
     Как рассказала Вера Политковская, примерно за неделю до гибели ее мать «встречала в подъезде каких-то странных людей»: «Она сказала, что раньше их не видела, и попросила меня быть осторожной».
     На вопрос адвокатов о том, не описывала ли Политковская внешность этих подозрительных личностей, ее дочь ответила отрицательно: «Она только сказала, что это не алкоголики, от них не пахло спиртным».
     Вера Политковская также рассказала, что за несколько дней до трагедии в подъезде, где они жили, «начались какие-то проблемы с домофоном». «Он то ломался, то не открывался, то, наоборот, открывался без ключа», – вспоминала Политковская-младшая. Как на предыдущем заседании суда рассказали прокуроры, при осмотре места убийства милиционеры обнаружили на магнитном замке домофона пластилин, приклеенный скотчем. Из-за этого дверь закрывалась плотно, но магнит не срабатывал, и ее можно было открыть, дернув посильнее. Благодаря этому, считает следствие, преступник смог проникнуть в подъезд, где жила Политковская.
     Закончив выяснять подробности того трагического дня, участники процесса задали сыну и дочери еще несколько уточняющих вопросов о личности погибшей журналистке и ее работе. «Как бы она не работала, семью она ставила выше всего», – рассказывала Вера Политковская. «Мама очень четко разделяла работу и семью. В семье она была очень хорошей мамой», – вторил ей брат.
     О работе Политковской дети знали, но в проблемы, связанные с профессиональной деятельностью, она предпочитала их не посвящать. «Мама освещала темы Чечни, армии и еще очень много разного. По большому счету все темы, в которых требовалось расследование», – рассказал Политковский. По словам Веры и Ильи, «мама оберегала семью от проблем по работе, в основном, делилась ими с доверенными людьми из редакции». Сын убитой журналистки вспомнил, что за пять лет до гибели Политковская «упоминала о каких-то угрозах». Кроме того, по результатам ее публикаций было возбуждено несколько уголовных дел. «Было много разных публикаций, в связи с которыми ей угрожала опасность, и она это осознавала. Мне она это преподносила с той точки зрения, что я должна быть осторожна – я была беременна, и мама оберегала меня вдвойне», – рассказала Вера Политковская.
     – Вы сказали, что были беременны. А ребенок у вас родился? – поинтересовалась прокурор Пашковская.
     – Да, – ответила Политковская.
     – А кто?
     – Девочка.
     – Ну тогда уж надо спросить и как назвали, – вставила слово адвокат потерпевших Карина Москаленко.
     – Анной.
     Закончив с допросом потерпевших, гособвинители показали присяжным раскадровку видеозаписи. Фигуру предполагаемого убийцы зафиксировали камеры, установленные у подъездов дома, где жила Анна Политковская, а также у расположенного рядом «Внешторгбанка». На стоп-кадрах, приложенных к уголовному делу, видно, что один и тот же человек заходил во второй подъезд дома 3 октября, 6 октября и, наконец, 7 октября, в день убийства. Третьего и шестого он входил в подъезд чуть раньше Политковской, затем встречался с ней на лестнице или в дверях, а потом уходил, свернув за угол дома. «Седьмого октября в 16 часов 1 минуту 53 секунды мужчина в бейсболке зашел в подъезд. В 16 часов 11 минут 54 секунды Анна Политковская зашла в подъезд. В 16 часов 12 минут 18 секунд человек, которого я показывала на фотографии раньше, вышел из подъезда», – демонстрировала фотографии присяжным прокурор Сафина. Как позже пояснила журналистам адвокат потерпевших Анна Ставицкая, из этой видеозаписи следует, что убийство произошло за 24 секунды, но, как установило следствие, часы на видеокамере были сбиты.
     В действительности с момента входа в подъезд Политковской до выхода убийцы прошло 68 секунд, говорится в материалах дела.
     Следующее заседание по делу об убийстве обозревателя «Новой газеты» Анны Политковской назначено на 1 декабря. Ожидается, что гособвинение приступит к допросу свидетелей. Подсудимые же пожелали давать показания в конце процесса. На одном из первых заседаний Джабраил и Ибрагим Махмудовы, Сергей Хаджикурбанов и Павел Рягузов заявили, что виновными себя не признают.

Набор случайностей

Дети Анны Политковской рассказали о последнем дне ее жизни

     Проходящий в Московском окружном военном суде (МОВС) процесс по делу об убийстве Анны Политковской вчера впервые обошелся без скандалов. На третьем по счету заседании стороны больше не выясняли отношений с председательствующим Евгением Зубовым, не спорили, как надо проводить слушания – в закрытом или открытом режиме, и в спокойной обстановке гособвинитель продолжил представление своих доказательств.
     В качестве свидетелей были допрошены дети Анны Политковской – Илья и Вера. Они рассказали о последнем дне жизни матери. Выяснилось, что домой, где ее и подстерег киллер, днем 7 октября 2006 года Анна Политковская вернулась в силу совершенно непредвиденных обстоятельств.
     Как показали Илья и Вера, у их матери был свободный график в редакции и она могла не появляться по нескольку дней, пересылая материалы по электронной почте. Единственное, на что «была жестко завязана» г-жа Политковская, по словам ее дочери, это график выгула собаки. Дважды в день – с восьми до девяти утра и с 18 часов – она обязательно приезжала домой на Лесную улицу и выходила с собакой. Убийство Анны Политковской, однако, было совершено около 16.00. Причем то, что журналистка вернулась домой именно в это время, было непредвиденным даже для нее самой.
     По словам Веры, они с матерью в тот день собирались поехать в магазин сантехники. Но поскольку дочь сразу выбрать нужный товар не смогла, они договорились, что Анна съездит за продуктами, завезет их домой, а потом вернется.
     После этого произошло еще одно совершенно непредвиденное стечение обстоятельств. Выезжая из супермаркета «Рамстор» на Фрунзенской улице, Анна Политковская позвонила сыну с просьбой помочь ей поднять из машины в квартиру тяжелые сумки. По словам Ильи, это было в семье почти традицией. Но, по словам молодого человека, в тот день он неверно рассчитал скорость, с которой мать доберется на машине по пробкам до дома, и поэтому ехал не спеша. В результате Анне Политковской пришлось заходить в подъезд в одиночестве, чем и воспользовался киллер.
     Также Илья и Вера сообщили суду, что в последние пять лет жизни Анна Политковская не раз получала угрозы за свои публикации. Впрочем, от кого они исходили, дети не знали, поскольку мать старательно оберегала их от тревог. Кроме того, они сообщили еще один, ранее не известный факт. За неделю до трагедии к Анне Политковской перебралась пожить на время ее дочь. И мама, тревожась за нее, сказала, чтобы она была осторожнее, поскольку в подъезде стали появляться какие-то подозрительные личности. «Постоянно встречаю странных людей, они не пьяные, не могу понять, кто они», – говорила дочери Анна Политковская. Как раз в это время в доме регулярно ломался домофон и замок на двери подъезда.
     Гособвинитель вчера также представил присяжным фототаблицы записей камер наружного наблюдения, установленных рядом с домом г-жи Политковской. Одна из них, установленная непосредственно у подъезда журналистки, зафиксировала, как в него входил и выходил предполагаемый киллер. Именно реконструкция этих кадров позволила следствию получить фотографию убийцы.
     С помощью фототаблиц представитель обвинения вчера разъяснил «хронометраж» покушения. Вошел предполагаемый убийца в подъезд за десять минут до преступления – в 15.56. А на само убийство ушло ровно 25 секунд – за это время киллер успел сделать пять точных выстрелов и покинул подъезд.
     Вторая камера наблюдения, находившаяся на здании банка на соседней улице, зафиксировала, как автомобиль ВАЗ-2104 привез к дому г-жи Политковской предполагаемого киллера. Более ранние записи этой камеры также зафиксировали эту же машину – «четверка» несколько дней перед убийством приезжала к дому г-жи Политковской.
     Как полагает следствие, таким образом за журналисткой с помощью этой же машины велась слежка. И хотя присяжным вчера не продемонстрировали запись того, как убийца выходит из автомобиля ВАЗ-2104 (прокурор обещала сделать это позже), именно эти материалы, очевидно, станут главными уликами против подсудимых.
     Надо отметить, на данном процессе перед судом предстали лишь соучастники убийства г-жи Политковской – уроженцы Чечни братья Джабраил и Ибрагим Махмудовы, бывший сотрудник столичного УБОП Сергей Хаджикурбанов, которые, как предполагается, помогали следить за г-жой Политковской. Сам киллер и «заказчик» покушения до сих пор не арестованы.
     Следствие полагает, что ВАЗ-2104, который был зафиксирован камерами слежения на Лесной улице, по приметам (именно по приметам – номера на видео не видно) очень похож на тот, что в свое время купили братья Махмудовы. Проделав титанический труд и «перелопатив» базу данных с камер слежения системы «Поток» (она фиксирует автомобили, проезжающие по основным московским трассам), следователи нашли такую же машину – с багажником на крыше и наклейками на стекле, как и у той, что зафиксировала камера банка. Остальное было делом техники – автомобиль проверили по базам ГИБДД и выяснили, кому она принадлежит. Собственно, таким образом следствие и вышло на братьев Махмудовых. Впрочем, последние детали вчера прокурор не оглашал – это известно из более ранних сообщений следствия.

Анна Политковская просила дочь быть осторожнее в подъезде

В суде дали показания дети журналистки

     В Московском окружном военном суде на процессе по делу об убийстве Анны Политковской вчера были допрошены сын и дочь погибшей журналистки. Они рассказали, что их мать незадолго до гибели просила дочь соблюдать осторожность возле своего дома. Кроме того, прокуроры продемонстрировали присяжным повременные распечатки кадров с камер видеонаблюдения, на которых отображены предполагаемые убийцы журналистки.
     Выступавший вчера первым сын Анны Политковской, вице-президент компании «Кросс» Илья Политковский (дети журналистки являются потерпевшими по делу) сообщил присяжным, что хоть и жил отдельно от матери, но «очень часто с ней созванивался». По словам господина Политковского, в день убийства он должен был встретиться с матерью возле ее дома на Лесной – чтобы помочь ей донести до квартиры тяжелые сумки с продуктами и хозтоварами. «Мама проживала вместе со своей сестрой и поэтому покупала товары не только для себя в гипермаркете «Рамстор» на Фрунзенской набережной»,– сказал Илья Политковский. Однако, пояснил он, в тот день он с матерью так и не встретился. «Когда я приехал к дому в половине пятого (спустя семнадцать минут после убийства Анны Политковской.– «Ъ»), возле дома уже были сотрудники милиции и скорой помощи,– сообщил потерпевший.– Поэтому ни в лифт, ни в подъезд уже никого не пускали». Илья Политковский сообщил также, что у его матери было и российское и американское гражданство. «Ее родители, мои бабушка и дедушка, на момент рождения мамы работали дипломатами в США»,– пояснил суду господин Политковский. Он также сообщил, что его мать говорила ему, что ей периодически поступали угрозы от недовольных ее публикациями. «Но мне неизвестно, чтобы ей угрожали подсудимые, которые не были объектами ее критики»,– уточнил потерпевший.
     В свою очередь, дочь погибшей журналистки, корреспондент информационного агентства «РИА Новости» Вера Политковская сообщила, что незадолго до преступления она на время переехала к матери в квартиру на Лесной, поскольку в собственной у нее шел ремонт. «Мама говорила мне незадолго до убийства, что сталкивалась в подъезде с какими-то незнакомыми людьми,– сообщила Вера Политковская.– Но заметила лишь, что это были точно не алкоголики, поскольку от них алкоголем не пахло».
     Кроме того, потерпевшая сообщила, что «незадолго до убийства у них в подъезде стал постоянно ломаться домофон, оборудованный магнитным замком (следствие считает, что устройство вывели из строя сообщники убийцы, чтобы тому было легче проникнуть в подъезд.– «Ъ»)». «Тогда он так часто ломался, что я уже не помню, был ли он исправен в день покушения на мою маму»,– сообщила суду Вера Политковская.
     «Наша мама ставила семью даже выше работы,– добавила Вера Политковская.– И всегда беспокоилась за нашу безопасность. Поэтому-то и предупреждала меня в последнее время, чтобы я, выходя на улицу или заходя в подъезд, соблюдала осторожность».
     После выступления потерпевших прокуроры Юлия Сафина и Вера Пашковская продемонстрировали присяжным фототаблицы – распечатки кадров с видеокамер наблюдения, установленных на жилом доме, где проживала Анна Политковская, а также у входа в офис банка ВТБ, расположенный на улице Александра Невского. На фототаблицах были отображены передвижения самой Анны Политковской, а также ее предполагаемых убийц с 3 по 7 октября 2006 года. В день убийства 7 октября камеры зафиксировали, что незадолго до прибытия к дому машины Анны Политковской в ее подъезд в 16.01 вошел некий мужчина в куртке и бейсболке. Анна Политковская вошла в подъезд в 16.11. А уже через полминуты предполагаемый убийца быстрым шагом вышел из подъезда. Для того чтобы убить журналистку и скрыться с места преступления, киллеру понадобилось всего несколько десятков секунд.

Перед убийством Политковской угрожали пять лет

Об этом заявили на суде дети убитого обозревателя «Новой газеты»

     Московский окружной военный суд перешел к исследованию доказательств со стороны обвинения по делу Анны Политковской, погибшей от руки киллера немногим более двух лет назад. Вчера первым перед присяжными выступил сын журналистки – Илья Политковский. Он рассказал, что мать периодически получала угрозы в течение последних пяти лет своей жизни, но при этом старалась скрыть это от домашних. «Публикации неоднократно вызывали реакцию официальных властей, являлись поводами для возбуждения уголовных дел», – подчеркнул 30-летний Илья. Однако потом признал, что ранее никогда не видел подсудимых и не знает, пострадал ли кто-либо из них от статей в «Новой газете».
     По словам же дочери Политковской Веры, мать предупреждала ее, что встретила в подъезде странных людей, которых она раньше не видела. Политковская просила дочь быть осторожнее. Больше всего ее тревожило то, что от визитеров, которых она видела в парадном дома, не пахло алкоголем. «Они не алкоголики, но какие-то странные. Стоят, отодвинувшись в тень, и ни слова», – вспоминала Вера слова матери, добавив, что незадолго до убийства в доме на Лесной улице постоянно ломался домофон.
     Помимо выступлений членов семьи, присяжным вчера была продемонстрирована раскадровка записей с двух видеокамер, установленных у подъезда, где было совершено преступление. Из снимков следует, что убийце понадобилось всего 24 секунды, чтобы сделать пять выстрелов. Высокий человек в бейсболке проник в 16.01 в подъезд дома на Лесной, за десять минут до появления Политковской. Через полминуты он уже выбегал на улицу.

Хроника процесса. Четверг, 27 ноября

     Процесс по делу об убийстве обозревателя «Новой газеты» Анны Политковской после многочисленных скандалов, похоже, сдвинулся с мертвой точки. В четверг 27 ноября присяжных начали знакомить с доказательствами. Первое слово предоставляется по закону государственному обвинению: прокуроры рассказывают суду обстоятельства дела, демонстрируют вещественные доказательства и результаты экспертиз, вызывают свидетелей.
     10.30. Телевизионщики и фотокорреспонденты обычно пытаются штурмовать суд за час до заседания, чем изрядно нервируют конвойных. Однако сегодня обстановка разрядилась: конвою выделили овчарку, так что некоторое неудобство испытывали уже журналисты. Впрочем, овчарка растянулась на полу и грустными глазами наблюдала за происходящим, не пытаясь предотвратить «строго запрещенную» съемку.
     За час до заседания всегда приходят и родители подсудимых Махмудовых. Чуть позже к ним присоединяется их третий сын – Тамерлан Махмудов (ранее проходивший по делу как соучастник, позже с него сняли обвинения и отпустили из-под стражи). В руках они держат «Новую» и тихо переговариваются между собой. (Днем ранее, когда гособвинение зачитывало результаты экспертиз и выводы следственных экспериментов – «первый выстрел был совершен в висок, и после того, как жертва начала падать, нападавший произвел еще два выстрела, а затем еще два», – отец Махмудовых медленно покачал головой.)
     12.30. Заседание началось с опозданием. Согласно официальной версии, автозак с подсудимыми попал в ДТП. В зал запустили корреспондентов информагентств и газет, снимающим такую возможность пообещали предоставить, начиная «со следующего раза». Не удалось попасть на заседание журналистам радиостанции «Эхо Москвы» и агентства Reuters.
     12.40. Сторона гособвинения начала допрос потерпевших – Веры и Ильи Политковских. Вопросы в основном касались дня убийства Анны Политковской – 7 октября 2006 года: сколько и когда созванивались с мамой, почему именно таким маршрутом Анна Политковская ездила в последнее время, почему именно в магазин «Рамстор» на Фрунзенской? А маршрут был действительно устоявшийся: Анна, только что похоронившая отца, в те дни разрывалась между больницей, в которой лежала мама, и беременной дочкой.
     Особое внимание уделил угрозам Анне Политковской. Илья, отвечая на это вопрос, пояснил: его маме на протяжении пяти лет угрожали постоянно – из-за публикаций. Вера вспомнила о том, что где-то за неделю до трагедии Анна Политковская рассказывала, что встречает в подъезде неизвестных подозрительных мужчин (как выяснится потом, она несколько раз сталкивалась лицом к лицу со своим будущим убийцей): «Но она прежде всего просила быть осторожнее меня». А за две недели до 7 октября в их доме на Лесной сломался домофон, его чинили, через несколько дней он ломался снова (по версии следствия, убийца проникал в подъезд при помощи простейшего приспособления – куска пластилина, закрепленного скотчем, который не давал возможности двери плотно закрываться).
     – А вот скажите, – обратился к детям Анны Политковской судья Зубов. – Я читал ее публикации. Некоторые из них, на мой взгляд, должны были бы стать причиной возбуждения уголовных дел. То есть была ли какая-то реакция на ее статьи?
     Илья и Вера ответили утвердительно.
     К сожалению, правда, эта реакция чаще всего была запоздалой: до сих пор расследуются уголовные дела, которые своими публикациями заставила возбудить Политковская.
     13.20. Перерыв.
     13.50. Пресса столпилась в коридоре, не сразу заметив, что перегородила проход председательствующему судье.
     – А что вы здесь сидите? Чего ждем? – обратился Зубов к журналистам и сделал удивленные глаза. Пресса от неожиданности ринулась в зал. Конвой не препятствовал. В итоге журналисты оказались в зале первыми – ни обвиняемых, ни потерпевших, ни присяжных, ни самого судьи… Такое на этом процессе впервые.
     Вскоре в зал ввели подсудимых, за ними прошли их адвокаты.
     14.15. Заседание продолжилось. Мусаев обратил внимание суда на то, что подсудимые на протяжении всего дня практически не питаются и спят по три-четыре часа в сутки. Требование о гуманном отношении к заключенным поддержала адвокат потерпевших Каринна Москаленко. Выслушав это, судья пообещал разобраться.
     Затем прокуроры Юлия Сафина и Вера Пашковская продемонстрировали присяжным раскадровку видеозаписей, сделанных камерами видеонаблюдения, которые были установлены на подъездах дома Анны Политковской и находящегося рядом ВТБ24: с 3 октября по 7 октября 2006 года. Все расписано по секундам: один и тот же мужчина в бейсболке и кроссовках с белой окантовкой четыре раза заходит в подъезд дома на Лесной, а «четверка», на которой он приезжает, становится в одном и том же месте, напротив банка.
     7-го числа предполагаемый убийца – «человек в бейсболке» – вошел в подъезд в 16.01, спустя 10 минут в подъезд вошла Анна Политковская. Как заявила обвинитель, подозреваемый вышел из подъезда в 16.12 «и быстрым шагом удалился». Согласно материалам, представленным стороной обвинения, убийце потребовалось всего 27 секунд на совершение пяти выстрелов, в результате которых погибла обозреватель «Новой». Мы провели следственный эксперимент: это вполне реальное время при условии, что лифт, который вызывала Анна Политковская и в котором была убита, стоял на первом этаже.
     В момент рассказа судью возмутило, что гособвинение называет мужчину, запечатленного на видео, убийцей.
     – В нашем процессе убийца не присутствует. Так что давайте называть этого человека «мужчиной» или «неизвестным мужчиной», – посоветовал Зубов.
     15.50. Евгений Зубов объявил перерыв до 1 декабря. Как ожидается, прокуратура продолжит представление доказательств.

Вопросы от редакции
     Повторим еще раз: расследование убийства Анны Политковской не закончено. Основная часть дела, касающаяся киллера и заказчика, выделена в отдельное производство. Редакция «Новой» настаивает на том, чтобы в рамках этого второго дела были рассмотрены вопросы, на которых первое в силу разных причин не ответило.
     Чтобы не нарушать закон и не оказывать давления на суд, мы будем формулировать их только после того, как обстоятельства, с ними связанные, будут оглашены в открытом судебном заседании.
     Дети Анны Политковской – Вера и Илья – показали в суде, что в течение последних 5 лет обозревателю «Новой газеты» постоянно угрожали. Это – так. Но ни один из случаев прямых угроз фактически не получил должной правовой оценки.
     – В октябре 2001 года на электронный адрес газеты пришло письмо с угрозами убийством в адрес Анны Политковской от сотрудника Ханты-Мансийского УВД С. Лапина (позывной Кадет). Анне была выделена официальная охрана по программе защиты свидетелей, однако уличенный ею в тяжких преступлениях офицер оставался на свободе до 2005 года. Его подельники – офицеры того же УВД Минин и Прилепин – до сих пор не привлечены к ответственности. Официально дело в их отношении было приостановлено в 2006 году «за розыском обвиняемых». Насколько известно «Новой», начальник ОБНОН УВД Нижневартовска и начальник ОУР ОВД Советского района Ханты-Мансийска, уже будучи объявленными в розыск, до 2007 года продолжали жить по своим домашним адресам, а Минин – служить в той же должности. Причастность этих персонажей к убийству Анны Политковской проверялась следствием – не причастны. Но понесли ли наказания те милицейские и прокурорские начальники, кто прикрывал лиц, объявленных в розыск?
     – В феврале 2001 года Анна Политковская была захвачена военнослужащими 45-го полка в районе села Хатуни (Чечня). Подвергалась издевательствам, ей угрожали расстрелом. Кто отдавал распоряжение о захвате журналиста, кто угрожал расстрелом, кто и какое понес за это наказание?
     – Сентябрь 2004 года. Отравление Анны Политковской в самолете по дороге в Ростов. Анна летела в Беслан, чтобы помочь в освобождении заложников: у нее была договоренность с лидером сепаратистов Асланом Масхадовым, который выразил готовность войти в захваченную школу и провести переговоры с террористами. В Ростовскую больницу Политковская была доставлена в тяжелейшем состоянии. Известно, что в самолет в последний момент подсели два человека, представившиеся сотрудникам аэропорта офицерами спецслужб. Они не были занесены в полетный лист. Первые анализы крови, взятые у Политковской в медпункте аэропорта Ростова, по странному стечению обстоятельств были разбиты, вторые – уничтожены. Доследственная проверка, которую проводила транспортная милиция, не нашла оснований для возбуждения уголовного дела. Что на самом деле произошло в самолете? Не связано ли это с трагическими событиями 7 октября 2007 года?
     Это – только три случая, основные. Много было иного: странные люди во дворе дома, неприкрытая слежка, попытки выдавить машину Анны Политковской на встречную полосу, угрозы по телефону, от нацистов – на фашистских сайтах, – все это происходило регулярно. Об этих случаях мы заявляли официально – ответа ждем до сих пор.
     Почему это важно? Потому что отсутствие внятной реакции правоохранительных органов порождает безнаказанность убийц.
     На суде представители государственного обвинения рассказали присяжным о том, как произошло убийство. Плотная слежка несколько дней, три репетиции, видеокамеры, которые зафиксировали человека в бейсболке, каждый раз заходящего в подъезд за несколько минут до прихода Политковской, «четверка», паркующаяся в одном и том же месте – из нее выходит предполагаемый убийца.
     Очевидно, что машина в этой системе – одно из основных доказательств. Нет машины – нет улик. Вопрос: кто передал в средства массовой информации ее данные – номер, цвет, особые приметы (один дворник и багажник сверху) и даже документ, на основании которого эта машина была объявлена в розыск, – до того как «четверка» была обнаружена в одном из автосервисов?

Присяжных позвали к телефонам

Обвинение по делу об убийстве Анны Политковской представило технические доказательства

     На процессе по делу об убийстве Анны Политковской вчера обвинение продолжило представление доказательств. В частности, присяжных ознакомили с распечатками соединений телефонных переговоров фигурантов дела, которые велись в день убийства журналистки. Из них следовало, что один из обвиняемых, Джабраил Махмудов, звонил от дома госпожи Политковской. Были допрошены и двое свидетелей – знакомых обвиняемых братьев Махмудовых. Свидетели сообщили, что ничего подозрительного в день убийства в поведении братьев не заметили.
     Вчерашнее заседание по делу об убийстве Анны Политковской началось с выступления прокурора Юлии Сафиной. Она сообщила присяжным, что в ходе следствия был проведен биллинг – определение всех телефонных номеров, с которых или на которые звонили в день убийства Анны Политковской в районе дома журналистки. Прокурор назвала присяжным два телефонных номера, один из которых, по словам госпожи Сафиной, принадлежал обвиняемому Джабраилу Махмудову (по версии следствия, он следил за Анной Политковской), а второй был оформлен на некую Хаву Дизчеву. Прокурор попросила подсудимого Махмудова пояснить, кем ему приходится госпожа Дизчева, однако тот отказался. «Я буду отвечать после того как прокурор закончит предоставлять свои доказательства»,– пояснил господин Махмудов. Прокурор попыталась получить ответ на свой вопрос у других обвиняемых, но и те отказались говорить что-либо, также решив дожидаться, пока гособвинение завершит предоставление доказательств по делу.
     Напомним, обвинение в соучастии в убийстве предъявлено бывшему оперативнику Сергею Хаджикурбанову, а также уроженцам Чечни братьям Джабраилу и Ибрагиму Махмудовым. Еще одному подсудимому Павлу Рягузову предъявлено обвинение в превышении должностных полномочий и вымогательстве.
     После этого прокурор огласила протокол следственного эксперимента, в ходе которого было установлено время, затраченное Анной Политковской на то, чтобы доехать от своего дома до магазина «Рамстор» на Фрунзенской набережной (там она совершала покупки примерно за час до гибели.– «Ъ») и обратно. Полученные данные совпали с показаниями детей погибшей журналистки Ильи и Веры Политковских.
     Затем в суде были допрошены два свидетеля – друг подсудимого Джабраила Махмудова Асхам-паши Кукаев и приятельница Ибрагима Махмудова Анастасия Кирпиченкова. Свидетели показали, что ни у Джабраила, ни у Ибрагима Махмудовых не было собственного автомобиля, на котором те могли бы осуществлять слежку за Анной Политковской. Анастасия Кирпиченкова, кроме того, рассказала суду, что виделась с Ибрагимом Махмудовым в день убийства в баре-кафе в подмосковном Лыткино Солнечногорского района. По словам свидетельницы, в тот день она праздновала свой день рождения. «Я пришла в кафе в районе восьми-девяти часов вечера, и он (Ибрагим Махмудов.– «Ъ») уже был там со своим другом»,– заявила свидетельница. Ничего подозрительного или необычного в поведении подсудимого девушка не заметила. «Абсолютно нормальное у него было поведение,– пояснила суду Анастасия Кирпиченкова.– Как и всегда». Госпожа Кирпиченкова также сообщила, что никогда не видела у Ибрагима Махмудова оружия или наркотиков и уточнила, что знает обвиняемого довольно давно, поскольку познакомилась с ним еще в октябре 2004 года.

Процесс: прокурор представил номер

В Московском окружном военном суде продолжился процесс по делу об убийстве Анны Политковской

     В Московском окружном военном суде вчера продолжился процесс по делу об убийстве Анны Политковской. Представители обвинения сообщили присяжным, что расшифровка телефонных соединений свидетельствует о том, что один из обвиняемых звонил от дома журналистки в день преступления. Прокурор назвала два сотовых номера и сообщила, что один из них принадлежал Джабраилу Махмудову (на первом плане), а звонил он некой Хаве Дизчиевой. Обращаясь к обвиняемым, прокурор спросила, кем им приходится Дизчиева, но те заявили, что будут давать показания лишь после того, как сторона обвинения предоставит все доказательства. После перерыва суд приступил к опросу свидетелей, который продолжится сегодня.

Карта убийства Политковской

     Вчера один из адвокатов обвиняемых заявил, что подозреваемый в убийстве Анны Политковской готов явиться к следователям.
     Но сделать это находящийся в розыске Рустам Махмудов сможет только при наличии неких гарантий со стороны правосудия. Каких именно – адвокат Мурад Мусаев не сообщил. В то же время адвокат уверяет, что ни ему, ни его коллегам местонахождение беглеца не известно.
     В Следственном комитете при прокуратуре РФ заявление Мусаева не подтвердили, но и не опровергли.
     Напомним, что, по версии следствия, которую сейчас проверяет суд, именно Рустам Махмудов стрелял в журналистку. Вчера обвинение попыталось доказать этот след. Перед началом заседания в Московском окружном военном суде напротив места, где сидят присяжные, повесили карту Москвы, на которой отмечено место убийства Анны Политковской. Здесь также указаны места, где согласно биллингу телефонных соединений, представленному на прошлом заседании, совершали звонки подсудимые. Согласно изображению, один из фигурантов, присутствующих в зале, Ибрагим Махмудов, находился на пересечении Садового кольца и Малой Дмитровки. Джабраил Махмудов изображен на карте на Второй Миусской улице, а Рустам Махмудов – непосредственно на месте убийства. Адвокаты подсудимых считают, что все содержание карты – это предположение, а не аргумент доказательств. И попросили убрать карту.
     Председательствующий на суде Евгений Зубов, выслушав адвокатов и прокурора, заявил, что эта карта признана вещественным доказательством и будет служить наглядным пособием «для установки обстоятельств дела».

Машина, пистолет и Рамзан Кадыров

     Генпрокуратура рассказала присяжным, что вооруженного пистолетом убийцу к дому Политковской привезли на своей машине братья Махмудовы. Подсудимые и их адвокаты считают обвинение бездоказательным. В суде уже не в первый раз звучит имя Рамзана Кадырова: Политковская критиковала его «в первую очередь», напоминают коллеги убитой журналистки.
     В среду представители гособвинения по делу об убийстве обозревателя «Новой газеты» Анны Политковской, застреленной 7 октября 2006 года, доказывали присяжным заседателям, что машина, на которой привезли киллера к подъезду журналистки, принадлежала обвиняемым – братьям Махмудовым. Для этого прокуроры вызвали в Московский окружной военный суд (МОВС) свидетелей, а также продемонстрировали данные экспертиз.
     Свидетели подтвердили, что у Махмудовых была машина ВАЗ 21043 сине-зеленого цвета. (Похожий автомобиль зафиксировали у дома Политковской камеры видеонаблюдения за несколько дней до убийства, а также 7 октября, когда погибла журналистка). Зарегистрирована машина Махмудовых была на их дальнего родственника Ахмеда Исаева.
     – Вы чем занимаетесь? – выяснял у Исаева судья Евгений Зубов.
     – Предприниматель.
     – Ну и что предпринимаете?
     – Рыбу. Копчу, солю, продаю, – пропустил мимо ушей иронию председательствующего свидетель.
     На стадии расследования убийства Политковской Исаева также задерживали по подозрению в причастности к преступлению, но, продержав месяц в СИЗО, выпустили без предъявления обвинения. В суде в среду Исаев рассказал, как весной 2005 года братья Рустам и Ибрагим Махмудовы (первый, по версии следствия, является исполнителем убийства и сейчас объявлен в розыск, второй находится на скамье подсудимых) купили вазовскую «четверку» и попросили Исаева оформить машину на себя. «Мне проще было, у меня есть постоянная регистрация в Москве. Понимаете, у нас так принято, мы помогаем друг другу всегда», – объяснял свидетель. Он добавил, что после постановки автомобиля на учет в ГАИ написал доверенность на имя Рустама Махмудова и потом не интересовался судьбой машины, «видел ее всего несколько раз».
     Показания Исаева подтвердили другие свидетели: продавец машины Масуд Идрисов и случайный знакомый Махмудовых Овнан Акопян, которому братья привезли машину на ремонт весной 2007 года. В гараже Акопяна «четверка» простояла три месяца, и оттуда ее позже изъяли следователи.
     Из показаний свидетелей следовало, что машину поочередно водили то Рустам, то Ибрагим Махмудовы. Впрочем, подсудимые этого и не отрицали.
     И Джабраил, и Ибрагим Махмудовы подтверждали со скамьи подсудимых: да, у нас была такая машина. Как пояснили в перерыве журналистам их адвокаты, совпадение машины «еще ничего не доказывает» – сине-зеленая «четверка» могла быть у кого угодно.
     Это утверждение защиты прокуроры решили опровергнуть данными экспертиз. Сначала гособвинитель Юлия Сафина продемонстрировала присяжным фотографии машины ВАЗ 21043, снятые у дома Политковской (автомобиль попал в поле зрения камер видеонаблюдения, установленных на здании Внешторгбанка рядом с домом на улице Лесной, где жила журналистка). Потом показала несколько фото сине-зеленой «четверки», сделанных системой «Поток» – специальными камерами, которые установлены ГИБДД на крупных транспортных магистралях страны. И, наконец, фото машины, изъятой у братьев Махмудовых.
     «Это один и тот же автомобиль», – резюмировала прокурор, пояснив, что к такому выводу эксперты пришли, сравнив «внешние признаки» изображенных на фотографиях автомобилей и машины Махмудовых.
     У ВАЗ 21043 отсутствовала «правая щетка стеклоочистителя лобового стекла», а багажник был установлен «необычным способом»: он крепился к крыше не тремя опорами, как это обычно бывает у «четверок», а двумя.
     Кроме того, заявили прокуроры, имеются доказательства того, что пистолет, из которого была убита Политковская, какое-то время находился в машине Махмудовых. Эксперты нашли на внешней поверхности пистолета и глушителя, а также в механизме пистолета хлопчатобумажные, шерстяные и полиэфирные волокна ткани. Похожие ворсинки, совпадающие по цвету и структуре, были обнаружены на поверхности обивки салона машины.
     «Эксперты пришли к выводу, что это аналогичные, идентичные, такие же волокна», – пересказывала присяжным содержание экспертизы прокурор Сафина. Адвокаты запротестовали.
     – Я прошу дословно зачитывать выводы экспертов! Там есть слово «идентичные»? – вскочил со своего места адвокат Джабраила Махмудова Мурад Мусаев.
     – Нет, но это синонимы, – невозмутимо отвечала ему Сафина.
     – Там написано «аналогичные», – примирил стороны судья Зубов.
     «Прокуратура искажает смысл экспертизы, ведь «аналогичный» означает «похожий», а «идентичный» говорит о стопроцентном совпадении. На самом деле такие волокна можно найти на обивке любой вазовской «четверки» стандартной комплектации, это ничего не доказывает», – объясняли свое возмущение журналистам адвокаты обвиняемых. «Мы исследуем в суде только те доказательства, которые неоспоримы. Все эти волокна сравнивали в лабораторных условиях, установлено, что это частички ткани именно из той машины», – доказывала свою точку зрения прокурор.
     После небольшого перерыва заседание возобновилось для допроса еще одного свидетеля по делу. В суд пришла коллега погибшей Политковской, обозреватель «Новой газеты» Галина Мурсалиева, проработавшая с Политковской семь лет. «Она была образованным, интеллигентным, совестливым, абсолютно честным человеком, который старается сделать так, чтобы справедливость всюду торжествовала. И это не общие слова», – вспоминала коллегу свидетельница. Журналистка рассказала, что публикации Политковской часто были очень резонансными, по следам ее материалов возбуждались уголовные дела, проводились проверки.
     – Можно ли назвать публикации Политковской античеченскими? – поинтересовался у Мурсалиевой адвокат Мусаев.
     – Нет, – ответила свидетельница.
     – А Анна Степановна критиковала власть в Чечне? – подключилась к допросу адвокат потерпевших (сына Политковской Ильи и ее дочери Веры) Анна Ставицкая.
     – Да, безусловно. И конкретно ее критика касалась президента Рамзана Кадырова.
     Свидетельница также вспомнила, что незадолго до гибели Политковская в радиоэфире назвала Кадырова «вооруженным до зубов трусом». Но ни о каких конкретных угрозах в адрес журналистки ее коллега не слышала.
     – А вы и ваша семья какое-то отношение к Рамзану Кадырову имеете? – обратился к своему подзащитному Махмудову адвокат Мусаев.
     – Нет. Никакого отношения ни к этому человеку, ни к власти в республике мы не имеем, – встал со скамьи подсудимый. – После того как в республике началась война, мы, вся наша семья, жили в других регионах Российской Федерации.
     На этом заседание завершилось, и судья Зубов отпустил присяжных по домам. Допрос свидетелей и представление других доказательств виновности подсудимых Генпрокуратура продолжит представлять в четверг, 4 декабря.

Прокурорская карта

Обвинитель рассказал присяжным свою версию действий убийц Анны Политковской

     В Московском окружном военном суде, где продолжается процесс по делу об убийстве обозревателя «Новой газеты» Анны Политковской, прокуратура вчера продолжила представление своих доказательств. Гособвинитель огласила данные экспертиз и выводы специалистов, на основании которых следствие пришло к выводу о причастности подсудимых к преступлению. Пока, правда, речь идет только об уроженцах Чечни братьях Джабраиле и Ибрагиме Махмудовых. Следствие полагает, что один из них помогал следить за журналисткой, а другой 7 октября 2006 года на машине доставил киллера к дому г-жи Политковской на Лесной улице, где она и была застрелена.
     Изложение стройной версии обвинения вчера несколько раз прерывала защита, заявлявшая, что обвинение слишком вольно трактует, а иногда и изменяет формулировки и выводы экспертов. На этом основании адвокаты просили не оглашать этих доказательств, но суд встал на сторону прокурора, и оглашение продолжалось.
     Два других фигуранта этого дела – бывший сотрудник столичного УБОПа Сергей Хаджикурбанов, который, по версии следствия, выступал посредником между «заказчиком» и киллером, и офицер ФСБ Павел Рягузов (ему вменяется эпизод, не связанный с убийством г-жи Политковской) – на процессе остаются лишь сторонними наблюдателями. Прокуратура пока разбирается непосредственно с днем убийства г-жи Политковской, к которому они отношения не имели. Напомним, что все четверо подсудимых на этом процессе числятся лишь соучастниками покушения – задержать предполагаемого киллера и «заказчика» преступления следствию пока не удалось.
     За последние два дня прокуратура успела представить практически все улики, касающиеся причастности братьев Махмудовых к убийству на Лесной улице. В понедельник вниманию присяжных были представлены, в частности, расшифровки билинга мобильных телефонов, зарегистрированных на братьев (этот метод позволяет определить место, где находился абонент во время телефонного разговора). Согласно этим данным, незадолго до гибели г-жи Политковской Ибрагим Махмудов находился на пересечении Садового кольца и Малой Никитской улицы и, как предполагается, следил за передвижениями ее машины. Его брат Джабраил в это же время был недалеко от дома, где жила Политковская. Для наглядности гособвинитель не только поставила точки в месте, где находились подозреваемые, но и приклеила туда их фото.
     Сторона защиты сразу же назвала доказательство недопустимым и просила не представлять эту карту присяжным. Адвокат Мурат Мусаев заявил, что «карта не содержит фактов, а только фантазии следователя, следовательно, ее нельзя обсуждать при присяжных». По его словам, точность координат нахождения человека, определенных с помощью билинга, составляет плюс-минус 1,5 км, а это значит, что его подзащитный мог быть, к примеру, и на Белорусской, и на Сухаревской улице. Но судья ему отказал, объяснив это тем, что такая карта поможет установить некоторые обстоятельства уголовного дела.
     Также в суде был допрошен Ахмед Исаев – двоюродный брат Махмудовых, на которого была зарегистрирована автомашина ВАЗ-2104, которой, по версии следствия, пользовался убийца. Г-н Исаев рассказал, что машина действительно была зарегистрирована на него, но пользовался ею третий из братьев Махмудовых – Рустам. То же показали и три других свидетеля. «Почему прокурор говорит, что машина принадлежит Махмудовым, непонятно, – заявил один из адвокатов. – Машина принадлежала Рустаму, у них нет коммуны, у него своя семья, своя жена, своя машина. Почему прокурор говорит на основании этого, что машиной управлял Джабраил? То же касается и еще одного доказательства причастности братьев Махмудовых к убийству. Волокна, найденные на брошенном киллером пистолете, аналогичны тем, что были собраны с обивки в салоне «четверки». Не «идентичны», как оговорилась прокурор, а аналогичны. Мы специально спросили у свидетелей – меняли ли стандартную обивку в машине. Сказали нет. Но тогда ведь получается, что у всей партии машин волокна будут аналогичны».
     Разрешить эти вопросы мог бы сам Рустам Махмудов, которого следствие считает исполнителем убийства г-жи Политковской и который сейчас находится за границей. Как заявил в понедельник во время процесса один из защитников, Рустам еще на стадии предварительного следствия выходил на руководителя группы и предлагал дать свои показания. Правда, в обмен он просил гарантий того, что его не арестуют «по старому делу» – Рустам Махмудов еще с 1998 года находится в розыске по обвинению в похищении человека. Но таких гарантий ему не дали, и вернуться в Россию Рустам не захотел.
     Закончились вчера слушания допросом коллеги Анны Политковской, другого обозревателя «Новой газеты» – Галины Мусалиевой, работавшей с ней в одном кабинете. По ее словам, г-жа Политковская затрагивала в своих статьях широчайший диапазон тем и писала в основном по горячим событиям, в том числе и о жизни в Чечне. «Античеченскими публикации Политковской назвать нельзя, но в своих публикациях Анна критиковала власти Чечни и конкретно президента Рамзана Кадырова», – заявила суду свидетель. Она также добавила, что по результатам ряда публикаций Политковской проводились прокурорские проверки и даже возбуждались уголовные дела. Подтвердить слова детей г-жи Политковской о том, что последние пять лет ее жизни ей поступали угрозы, г-жа Мусалиева не смогла.
     Сегодня сторона обвинения должна продолжить представление своих доказательств.

В деле Анны Политковской завелась машина

Гособвинение приобщило «Жигули» к обвиняемым

     В Московском окружном военном суде на процессе по делу об убийстве Анны Политковской гособвинение вчера представило доказательства того, что автомобиль ВАЗ-21043, изъятый у обвиняемых братьев Джабраила и Ибрагима Махмудовых, идентичен машине, находившейся в момент убийства около дома журналистки. В подтверждение этого прокуроры привели экспертное заключение, составленное на основе сравнения машины братьев Махмудовых с изображением автомобиля, зафиксированного видеокамерами наружного наблюдения, установленными возле дома госпожи Политковской.
     Вчерашнее заседание суда началось с того, что участники процесса выясняли происхождение автомобиля, изъятого оперативниками у обвиняемых братьев Ибрагима и Джабраила Махмудовых летом прошлого года в гаражном кооперативе N 18 (Остаповский проезд, 21). Вызванные в суд свидетели подтвердили, что машиной (ВАЗ-21043, государственный номер К 540 УА 97) действительно пользовались братья Махмудовы, но главным образом не Джабраил и Ибрагим, а третий брат – Рустам (его следствие считает исполнителем убийства, он объявлен в международный розыск). При этом хозяин стояночного места в гаражном кооперативе, которым пользовались братья, Овнам Акопян показал, что сдал его в аренду Махмудовым в апреле 2007 года по просьбе своего двоюродного брата Арама Севикяна, находившегося тогда в СИЗО. Любопытно, что в материалах уголовного дела говорится, что Арам Севикян в апреле 2007 года в следственном изоляторе был соседом по камере дяди братьев Махмудовых Лом-Али Гайтукаева (как «Ъ» сообщил 21 февраля, господин Гайтукаев был приговорен к 15 годам заключения за организацию в Киеве покушения на председателя правления ООО «Славутич-Регистратор» и держателя акций предприятий крупнейшей украинской финансово-промышленной группы «Приват» Геннадия Корбана). По данным «Ъ», в материалах уголовного дела содержится интересный эпизод: как установили следователи, когда у братьев Махмудовых сломались «Жигули», они позвонили дяде в СИЗО и пожаловались на поломку. Тот обратился к сокамернику Араму Севикяну, который также из СИЗО по телефону договорился со знакомыми авторемонтниками о починке машины братьев Махмудовых.
     Установив, таким образом, происхождение автомобиля и его принадлежность, прокуроры Юлия Сафина и Вера Пашковская перешли к предъявлению доказательств того, что именно этот автомобиль находился возле дома Анны Политковской в момент убийства и что именно из этих «Жигулей» вышел предполагаемый убийца.
     Прокуроры ознакомили присяжных с результатами экспертизы. Согласно заключению экспертов, зафиксированная камерами наружного наблюдения возле дома журналистки машина ВАЗ-21043 была «аналогична» той, что принадлежала братьям Махмудовым. В частности, эксперты установили, что у машины, изображенной на пленке, и автомобиле обвиняемых Махмудовых внешне совпали стойки багажника на крыше. При этом у обеих машин отсутствовали дворники на заднем и лобовом стеклах, правый поворотник на переднем крыле и штатная решетка радиатора. Кроме того, у автомобилей совпадали вмятины на переднем бампере, антенна на лобовом стекле и наклейки в правой нижней части лобового стекла. Отметим, что для большей убедительности эксперты использовали и изображения с видеокамер милицейского комплекса «Поток», регистрирующих движение автотранспорта и фиксировавших машину братьев Махмудовых в разных районах Москвы в 2005-2007 годах.
     Кроме того, эксперты дали заключение, что на пистолете, оставленном убийцей на месте преступления, имелись частички волокна, аналогичного по природе и цвету чехлам и обшивке сидений автомобиля братьев Махмудовых.
     В конце вчерашнего заседания выступила сотрудница «Новой газеты» Галина Мурсалиева. Она засвидетельствовала, что погибшая «была очень честным и совестливым человеком». При этом госпожа Мурсалиева отметила, что Анна Политковская «часто писала о войне в Чечне и нелицеприятно высказывалась о ее нынешнем президенте Рамзане Кадырове». Однако свидетель не припомнила, чтобы «кто-то из руководства республики угрожал Анне».

Дело Политковской. Хроника процесса

1 и 2 декабря

     Пока подсудимые не смогли представить суду ни одного факта, говорящего в пользу их невиновности
     Показания свидетелей, скандалы вокруг карты Москвы, помощник депутата, попытки затянуть процесс и зловещий дядя подсудимых

1 декабря
     11.30. Гособвинение сообщило присяжным, что в рамках расследования уголовного дела был произведен биллинг – опознавались все телефонные номера, по которым звонили в день убийства Политковской в районе ее дома. По словам прокуроров, данные биллинга свидетельствуют о том, что один из обвиняемых неоднократно звонил от дома журналистки в день убийства.
     Два номера телефона были названы присяжным: следствие считает, что один из них принадлежал подсудимому Джабраилу Махмудову, а второй – некой Хаве Дизчивой. Обращаясь к Махмудову, прокурор уточнила, кем ему приходится Дизчева и знает ли он ее вообще. Однако отвечать на вопросы Махмудов отказался: «Я не отрицаю, что это мой номер. Но все показания буду давать после предоставления доказательств стороной обвинения».
     14.05. На процессе допрашиваются первые свидетели обвинения. В основном вопросы о том, какими номерами телефонов пользовались братья Махмудовы. Ахам Паша Кукаев, близкий друг Джабраила Махмудова, в настоящее время -помощник депутата Госдумы Адама Демильханова (бывший вице-премьер Чечни, правая рука Рамзана Кадырова), сообщил суду, что часто созванивался с Махмудовым и его номер был в его SIM-карте. А вот про номер Ибрагима, с которым свидетель тоже поддерживал связь, Кукаев помнит неточно. Тогда прокуроры зачитали показания этого же свидетеля, данные на следствии. Выяснилось, что телефон Ибрагима в SIM-карте свидетеля был. Кстати, эту SIM-карту Кукаев считал потерянной, однако на допросе у следователей ему сообщили, что она была обнаружена на квартире Джаибраила после ареста братьев Махмудовых. Кукаев сообщил, что какое-то время там проживал.
     Гособвинение пыталось выяснить у свидетеля, знаком ли он с дядей Махмудовых – Лом-Али Гайтукаевым. Кукаев ответил, что не знаком. Следующий вопрос прокурора – известно ли Кукаеву, за что Гайтукаев был осужден – судья Зубов отклонил. Хотя в ходе допроса выяснилось, что однажды Кукаев вместе с Махмудовым возил передачки в СИЗО, где в тот момент содержался Гайтукаев.
     Второй свидетель – студентка одного из московских вузов, знакомая Ибрагима Махмудова. Девушка рассказала, что Ибрагим звонил девушке с разных телефонов, несколько из которых она вспомнила. Номера совпали с данными следствия. Представители государственного обвинения задавали свидетелю вопросы, и касающиеся Мовсара Исаева, которого девушка не раз встречала вместе с Ибрагимом. Он осужден в Риге за попытку осуществить заказное убийство. Однако судья опять же снял вопрос.

2 декабря
     10.30. Зал заседаний. Сотрудники суда прикрепляют к стене карту центра Москвы, на которой изображен район Лесной улицы и Садового кольца на пересечении с Малой Дмитровкой. На карте две фотографии Анны Политковской – одна на Садовом кольце, где она проезжала обратно домой из магазина «Рамстор», рядом с ее фотографией изображение Ибрагима Махмудова. Вторая фотография Политковской – на месте убийства, рядом с ней изображение Рустама Махмудова. Недалеко от места преступления – на Миусской улице – прикреплена фотография третьего брата – Джабраила Махмудова. Кроме того, на карте значками обозначены: вышки сотовых операторов, а стрелками и черточками – маршрут передвижения самой Анны, а также тех, кто следил за ней 7 октября.
     11.30. Прокуроры собирались приступить к анализу карты и демонстрации видеозаписей, сделанных камерами наружного наблюдения, установленными на подъездах дома № 8/12 по Лесной и находящегося рядом банка ВТБ24. Но им помешали адвокаты обвиняемых. Слово взял Мурад Мусаев. Во-первых, его не устраивало то, что за пультом монитора сидит представитель следственной бригады. Председательствующий согласился с позицией защиты и объявил 10-минутный перерыв – чтобы найти рядового специалиста для нажатия кнопок.
     12.30. Специалиста нашли, им оказался системный администратор суда. Однако тут же вновь дал о себе знать адвокат Мусаев. В этот раз его не устраивала карта, которую он обзывал «зрелищем» и «картиной Пикассо».
     Начался скандал. Процесс по делу об одном из самых громких убийств последних лет на глазах присяжных и прессы превращался в фарс. Судья никак не мог утихомирить адвоката Мусаева. Под конец сам адвокат, окончательно запутавшись в своей бурной и страстной речи, на вопрос прокурора Веры Пашковской: «Цель вашего затягивания процесса?» – вдруг выпалил: «Да мы не против карты. Мы обеими руками за!»
     В зале раздался громкий смех.
     – Вот дурит… – сказал кто-то на последних рядах.
     Судья попросил удалиться из зала присяжных и прессу – необходимо решить процессуальные вопросы.
     13.45. Гособвинение на мониторе демонстрирует присяжным детализацию телефонных переговоров братьев Махмудовых, комментирует карту, показывая на ней вышки сотовых операторов.
     – У вас ничего не замерено! – вмешивается Мусаев.
     – У нас все замерено, – парирует прокурор.
     – Тише! Тише! – гневно повторяет судья.
     Несмотря на противодействие адвоката Мусаева, прокурорам во вторник все-таки удалось показать присяжным заседателям, каков, по версии следствия, радиус вышек мобильной связи, которые позволили установить звонки с телефонов обвиняемых друг другу. Эту карту гособвинение использовало, в том числе и чтобы наглядно прояснить, где шел убийца до дома Политковской, как двигалась она, и где в это время, по версии следствия, находились подсудимые.
     Кроме того, прокурорам удалось продемонстрировать и видеозапись с камер наблюдения. Они зафиксировали, как 7 октября по улице Александра Невского движется автомобиль марки ВАЗ-2104, как в 14.24 он паркуется у дома № 10 по той же улице, как в 15.55 из автомобиля выходит мужчина в «темной одежде, темного цвета бейсболке и с перекинутой через руку вещью, напоминающей плащ или куртку». Неизвестный направляется к дому № 8/12 по Лесной ул., в 15.56 заходит в подъезд № 2 а. В 16.06 камера фиксирует, как в подъезд заходит Анна Политковская. Еще через минуту – в 16.07 – из подъезда выбегает мужчина в бейсболке (лица его не видно) и направляется в сторону станции метро «Новослободская».
     – Гособвинитель добавил, что с 15.56 до 16.07 в подъезд никто не входил и не выходил. Отдельное внимание гособвинение уделяет машине ВАЗ-2104 и допрашивает в этой связи подсудимого Ибрагима Махмудова. Тот говорит, что машина у него с осени 2006-го, передал брат Рустам, в ноябре того же года ею стал пользоваться Джабраил, а затем снова он. Иногда на машине ездил Мовсар Исаев.
     – Раз вы упомянули Рустама, спрошу, известно ли вам его местонахождение сейчас.
     Возникла пауза. Что-то пытался выкрикнуть адвокат Мусаев…
     – Нет, неизвестно. Откуда? Я же в тюрьме.
     P.S. Среда 3 декабря была посвящена «четверке» и экспертизе, позволившей установить: оружие находилось именно в этом автомобиле.

Вопросы от редакции
     – Известно, что дядя подсудимых Махмудовых – Лом-Али Гайтукаев, известный криминальный авторитет, член лазанской преступной группировки, осужден за попытку организации заказного убийства украинского предпринимателя Корбана. Он был арестован в августе 2006 года и, находясь в СИЗО, поддерживал по мобильному телефону связь с братьями Махмудовыми, Сергеем Хаджикурбановым и подполковником ФСБ Павлом Рягузовым, чьим агентом являлся. Известно, что мобильный телефон Гайтукаева прослушивался ФСБ. Вопрос: где распечатки этих разговоров, в том числе и за период с конца сентября по середину октября 2006 года? Вопрос: почему в деле нет учетной карточки агента Гайтукаева, его дела оперативного учета, а также отчетов и отчетов его куратора?
     – Известно, что осенью 2006 года в Москву были засланы три спецгруппы из Чечни. Бывший мэр Грозного Бислан Гантемиров уже после убийства Анны Политковской в присутствии высокопоставленного офицера МВД назвал пофамильно членов этих групп и предположил, что они были направлены для уничтожения его, офицера ГРУ Мовлади Байсарова и Анны Политковской. Члены одной из групп с набором киллера в багажнике машины были случайно арестованы московской милицией, а затем отпущены. Вопрос: почему не проверялась оперативная информация о спецгруппах из Чечни? Кто их направил и с какой целью? Почему не было предотвращено убийство Байсарова в центре Москвы? Какую роль в этой расправе играл бывший вице-премьер по силовым структурам Чечни и нынешний депутат Чечни Адам Демильханов, которого офицер ГРУ Сулим Ямадаев назвал одним из участников операции по устранению Байсарова и чей помощник был дружен с подсудимыми по делу об убийстве Анны Политковской?

Свидетель назвал цену убийства Анны Политковской

     В ходе судебных разбирательств по делу об убийстве журналистки Анны Политковской был в качестве свидетеля допрошен родственник обвиняемых Лом-Али Гайтукаев. В суде он сообщил, что за убийство заказчик преступления заплатил $2 млн.
     Выступавший в суде в качестве свидетеля дядя обвиняемых по делу об убийстве Анны Политковской братьев Махмудовых Лом-Али Гайтукаев заявил в ходе дачи показаний, что за убийство журналистки было заплачено $2 млн. По его словам, эта информация стала ему известна от следственной группы, расследовавшей дело. В то же время Лом-Али Гайтукаев, сам отбывающий 15-летний срок за организацию покушения на украинского бизнесмена Геннадия Корбана, отметил, что ничего не знает об обстоятельствах убийства Анны Политковской.
     Напомним, на данный момент под стражей по делу Политковской остаются Сергей Хаджикурбанов, Ибрагим и Джабраил Махмудовы. Ранее под подписку о невыезде были освобождены Магомед Демельханов, Дмитрий Грачев, Тамерлан Махмудов, а также бывший глава Ачхой-Мартановского района Чечни Шамиль Бураев. Предполагаемый убийца журналистки Рустам Махмудов объявлен в международный розыск. Заказчик убийства, как утверждается в обвинительном заключении, – некий российский политик.
     Анна политковская была убита 7 октября 2006 года в подъезде дома на Лесной улице в Москве, где снимала квартиру. Рядом с убитой журналисткой был обнаружен пистолет с глушителем, а на лестничной площадке и в шахте лифта – пять стреляных гильз от патронов калибра 9 мм. Осматривавшие тело погибшей судмедэксперты обнаружили пять огнестрельных ранений, которые, по их заключению, были произведены из обнаруженного пистолета, переделанного в боевой из газового.

Секретный свидетель по делу Политковской

Вчерашнее заседание Московского окружного военного суда по делу об убийстве Анны Политковской было закрытым

     Вчера такой день наступил. Судья Евгений Зубов удовлетворил ходатайство Генпрокуратуры. По-этому секретный свидетель обвинения был допрошен в закрытом режиме.
     Адвокат семьи потерпевших Анна Ставицкая после заседания сообщила корреспонденту «РГ»: «Свидетель показал, что подсудимый Хаджикурбанов рассказал ему о сборе сведений о Политковской».
     В то же время адвокаты подсудимых заявили журналистам, что тайный свидетель не знает конкретных фактов об убийстве.
     – Человек, который находится под программой защиты свидетелей, ничего секретного суду не сообщил, – сказал адвокат Валерий Черников.
     Другой адвокат, Мурад Мусаев, подчеркнул, что свидетель не сообщил суду никакой ценной информации.
     Однако из источников, близких к следствию, известно, что благодаря показаниям этого секретного свидетеля по делу были задержаны несколько человек.
     Обвинение представило результаты нескольких экспертиз по машине, на которой приехали к месту убийства обвиняемые. Также были допрошены четыре свидетеля. Представители прокуратуры устанавливали, кто из обвиняемых братьев Махмудовых пользовался автомобилем. Один из свидетелей заявил, что фактически владельцем «Жигулей» был Рустам Махмудов, который находится в розыске.

В деле Политковской наследила ФСБ

     Политковскую убили агенты ФСБ – члены чеченской преступной группировки, завербованные спецслужбами, считают коллеги обозревателя «Новой газеты». Адвокаты обвиняемых называют результаты журналистского расследования домыслами, а родственники братьев Махмудовых готовы заплатить $100 тыс. тому, кто найдет настоящего убийцу.
     В пятницу в Московском окружном военном суде (МОВС) продолжился допрос свидетелей по делу об убийстве журналистки «Новой газеты» Анны Политковской. В начале заседания журналистов в зал суда не пустили: как пояснили представители гособвинения, им необходимо допросить свидетеля, в показаниях которого содержатся секретные сведения. Накануне прокуроры уже допрашивали двух «секретных» свидетелей: один из них – подсудимый Павел Рягузов, бывший сотрудник ФСБ. Рягузова в убийстве Политковской не обвиняют, его судят за превышение должностных полномочий и вымогательство. Но он еще до ареста был знаком с подсудимым Сергеем Хаджикурбановым, который, по версии следствия, является одним из организаторов убийства журналистки. Имя второго свидетеля участники процесса не сообщали. Такой же тайной была покрыта и личность свидетеля, вызванного в суд в пятницу. Однако секрет быстро раскрылся.
     Четверо омоновцев-автоматчиков провели в зал Лом-Али Гайтукаева. Это дядя подсудимых братьев Махмудовых, осужденный в феврале 2008 года на 12 лет колонии строгого режима за покушение на убийство.
     По «делу Политковской» Гайтукаев проходит в качестве свидетеля. Как после допроса рассказали журналистам участники процесса, Гайтукаев заявил в зале суда, что «узнал от следователей, что за убийство Политковской было заплачено $2 млн». Кто и кому платил эти деньги – свидетелю неизвестно. На все вопросы прокуроров он отвечал, что ничего не знает, и добавил, что вместе со всеми скорбит о гибели Политковской.
     После того как закованного в наручники Гайтукаева увели из зала суда, процесс вновь открыли для журналистов и зрителей. Перед присяжными выступил шеф-редактор «Новой газеты» Сергей Соколов, который был непосредственным начальником Политковской и лучше других знал, над чем она работала и кто ей угрожал. После гибели журналистки Соколов вместе с подчиненными провел собственное расследование. О его результатах он и рассказал суду. «Журналистское расследование ничего не имеет общего с тем следствием, которое проводят органы дознания, – пояснил присяжным свидетель. – Мы не можем прослушивать, подглядывать, проводить обыски. Журналистское расследование основывается на разговорах с людьми, той информации, которую они сообщают, проверке и сопоставлении фактов».
     Результаты расследования «Новой» почти на сто процентов совпали с данными следствия. Заказчика журналисты тоже не нашли.
     Начав расследование сразу после гибели Политковской в октябре 2006 года, ее коллеги случайно узнали, что этим делом интересуются члены так называемой алазанской преступной группировки и, в частности, Лом-Али Гайтукаев. В ходе расследования Соколов выяснил, что Гайтукаев в мае – июне 2006 года встречался с некими людьми и обсуждал «вопросы, касающиеся Политковской». Заподозрив его в причастности к преступлению, журналисты заинтересовались личностью и кругом общения Гайтукаева. И тогда в материалах расследования появились фамилии Рягузова и братьев Махмудовых.
     Соколов сообщил присяжным, что, по данным его источников, Гайтукаев и его племянник Джабраил Махмудов являлись агентами ФСБ. Курировал их сотрудник Федеральной службы безопасности Рягузов.
     По данным свидетеля, в ФСБ имелись учетные карточки агентов на Махмудова и Гайтукаева. Последний вместе со своим куратором Рягузовым выезжал за границу. Также с сотрудниками спецслужб общался и объявленный в розыск брат Махмудовых Рустам: он вместе с тем же Рягузовым участвовал в некой спецоперации в Ростове.
     По версии «Новой газеты», когда неизвестный заказчик попросил Гайтукаева убить Политковскую, он «привлек для совершения этого преступления своих знакомых». «С этими же людьми общался Хаджикурбанов», – добавил журналист, но подробнее о роли этого подсудимого ничего не рассказал. Джабраил Махмудов в день убийства Политковской «находился поблизости от места преступления», сообщил свидетель. Соколов также добавил, что Махмудов вместе с братом Ибрагимом следил за журналисткой.
     Ссылаясь на собственные источники информации, свидетель сообщил, что осенью за Политковской следили не только Махмудовы: «Было два круга слежки: один – преступники, готовившие убийство, а другой – сотрудники ФСБ». Какова была цель последних и имели ли они отношение к убийцам – журналисты пока не выяснили. «Расследование пока не закончено, заказчик не найден», – добавил Соколов.
     Адвокаты обвиняемых внимательно слушали показания свидетеля, а потом заявили, что допрашивать его было не нужно. «Это не факты, а домыслы», – заявил защитник Мурад Мусаев.
     «Если бы я сразу вскочил и сказал, что мы против, присяжные решили бы, что мы боимся показаний этого свидетеля. А мы не боимся», – разъяснил тактику защиты Мусаев. Но все же, чтобы опровергнуть показания Соколова, адвокаты задали свидетелю несколько вопросов о том, кто именно сообщил ему всю эту информацию. Но Соколов отвечать отказался: по «Закону о СМИ» журналист не может раскрывать свои источники, если они попросили этого не делать. «Это может им навредить», – объяснил свидетель.
     Рассказывая о ходе журналистского расследования, шеф-редактор «Новой газеты» упомянул о премии. Акционеры газеты пообещали выплатить $1 млн тому, кто найдет заказчика и исполнителя убийства Политковской. «Эти деньги кто-нибудь получил?» – уточнили адвокаты. «Нет, заказчик же не найден», – развел руками Соколов.
     «И не выплатит эту премию никто, – считает адвокат Ибрагима Махмудова Сайдахмед Арсамерзаев. – А семья Махмудовых готова заплатить вознаграждение тому, кто найдет истинных убийц Политковской».
     Защитник рассказал, что «род Махмудовых» – родители обвиняемых, их дальние и близкие родственники – готов заплатить порядка $100 тыс., «чтобы не быть опозоренным в глазах чеченского народа». Сами подсудимые настаивают на своей невиновности, а их защитники называют обвинения «фантазиями следствия». Главный обличитель этих «фантазий» Мурад Мусаев, чтобы продемонстрировать, как в Чечне на самом деле относились к Политковской, рассказал, что в начале 2000-х годов его родственник прятал журналистку от сотрудников спецслужб.
     «Тогда Политковскую по всей республике искали сотрудники ФСБ. И мой дядя прятал ее в своем доме в Урус-Мартане», – откровенничал адвокат.
     Мусаев пояснил, что рассказывает об этом только сейчас потому, что дядя находится при смерти. «Он умирает от рака, и ему уже ничего не смогут сделать», – сказал защитник.
     Следующее заседание по делу об убийстве Политковской назначено на 9 декабря. Как рассказали в пятницу представители Генпрокуратуры, они рассчитывают на следующей неделе закончить представление доказательств. Затем донести до присяжных свою точку зрения смогут сами подсудимые и их адвокаты. По оценке участников процесса, завершится он в первые недели 2009 года.

В деле Анны Политковской не обнаружили следа Бориса Березовского

Адвокат обвинил следствие в давлении на обвиняемого

     В Московском окружном военном суде (МОВС), рассматривающем дело об убийстве Анны Политковской, произошел скандал. Защита бывшего сотрудника столичного УБОПа Сергея Хаджикурбанова, обвиняемого в организации убийства, заявила, что следствие пыталось навязать подзащитному в качестве заказчика преступления политэмигранта Бориса Березовского, якобы заплатившего за смерть журналистки €4 млн. Впрочем, в обвинительном заключении имя господина Березовского не фигурирует.
     Громкое заявление адвокат бывшего сотрудника УБОП ГУВД Москвы Сергея Хаджикурбанова Андрей Литвин сделал в перерыве судебного заседания. По утверждению господина Литвина, следователи якобы оказывали давление на его подзащитного, добиваясь показаний на Бориса Березовского как на заказчика убийства Анны Политковской. В тот момент следствие, по словам адвоката, утверждало, что на организацию этого преступления господин Березовский якобы выделил €4 млн. Напомним, что версия о причастности политэмигранта к громкому убийству была оглашена следствием весной этого года. Тогда в одном из интервью бывший руководитель главного следственного управления следственного комитета при прокуратуре РФ Дмитрий Довгий заявил, что убийство госпожи Политковской могло быть заказано «Борисом Абрамовичем через Хож-Ахмеда Нухаева (один из лидеров лазанской группировки, объявлен в розыск по делу об убийстве журналиста Пола Хлебникова.– «Ъ»)». Однако в уголовном деле, рассматриваемом в МОВС, господин Березовский в качестве заказчика не упоминается. В обвинительном заключении говорится, что к Сергею Хаджикурбанову «обратились неустановленные следствием лица, недовольные критическими и изобличающими публикациями» Анны Политковской «в адрес должностных лиц и лиц, занимающих государственные должности в субъектах Российской Федерации, с предложением за денежное вознаграждение организовать ее убийство». Сумма заказа до сих пор обвинением официально не называлась, однако на заседании военного суда в минувшую пятницу свидетель Лом-Али Гайтукаев, которого допрашивали в закрытом режиме, заявил, что на допросе следователи называли ему сумму в $2 млн. Лом-Али Гайтукаев (напомним, дядя обвиняемых в соучастии в убийстве журналистки Ибрагима и Джабраила Махмудовых) сейчас сам отбывает 15-летний срок за организацию в Киеве покушения на держателя акций предприятий крупнейшей украинской финансово-промышленной группы «Приват» Геннадия Корбана (подробно об этом «Ъ» рассказывал 21 февраля). Следствие подозревало, что и господин Гайтукаев, чье имя стало широко известно в начале 1990-х годов (он считался одним из организаторов махинаций с фальшивыми авизо), был причастен к убийству Анны Политковской, но обвинение ему в итоге предъявлено не было.
     Интересно, что в ходе закрытого от журналистов допроса в суде у господина Гайтукаева все же спросили, не участвовал ли он сам в убийстве журналистки. «Конечно же, нет, как я мог хотеть ее гибели? – предсказуемо возмутился свидетель.– Я ее очень уважал и, как все, скорблю о ее смерти».
     Допрошенный уже в открытом режиме шеф-редактор «Новой газеты» Сергей Соколов, опираясь на результаты собственного журналистского расследования, сообщил, что, по его данным, Лом-Али Гайтукаев мог иметь самое непосредственное отношение к убийству госпожи Политковской. В конце мая – начале июня 2006 года, по словам свидетеля Соколова, господин Гайтукаев встречался с некими людьми «по поводу Анны Политковской». Затем, утверждает господин Соколов, Лом-Али Гайтукаев «контактировал с Ахмедом Дукузовым (обвиняемый по делу об убийстве Пола Хлебникова.– «Ъ»), а также с племянником Рустамом Махмудовым». Последний, отметим, по версии следствия, являлся исполнителем убийства журналистки Политковской и сейчас находится в розыске.
     Кроме того, шеф-редактор Соколов сообщил в суде, что, по его данным, Лом-Али Гайтукаев «был агентом ФСБ, как и его племянник Джабраил Махмудов» (любопытно, что в феврале этого года, когда в Мосгорсуде рассматривалось дело самого господина Гайтукаева, тот не отрицал, что «работал на спецслужбы»). Господин Соколов также заявил, что за госпожой Политковской следили не только подсудимые братья Махмудовы, но и сотрудники 5-го управления ФСБ.
     Судья спросил подсудимого Джабраила Махмудова, являлся ли он агентом ФСБ. Обвиняемый, ухмыльнувшись, ответил: «Конечно, нет». А сотрудник ФСБ Павел Рягузов (находится на скамье подсудимых в связи с сопутствующим основному обвинению эпизодом о превышении должностных полномочий) заявил, что у него «никогда не было информации о том, что Лом-Али Гайтукаев и Джабраил Махмудов являлись агентами».

Дело Политковской. Хроника процесса

Зеленая «четверка», ворсинки на пистолете, допрос секретных свидетелей

3 декабря
     11.20. Речь зашла об автомобиле ВАЗ-2104, который принадлежал подсудимым – братьям Махмудовым. Были допрошены четверо свидетелей. Ахмед Исаев – дальний родственник Махмудовых. Он рассказал, что около трех лет назад Рустам Махмудов (киллер, по мнению следствия) обратился с просьбой – зарегистрировать машину на себя, потому что у Махмудова не было московской прописки. Продавец автомобиля – Масуд Идрис, тоже дальний родственник братьев Махмудовых, работавший в Московском индустриальном банке, пояснил суду, что за списанной с баланса банка машиной пришел Исаев и еще один человек, «которого здесь сегодня нет», «поплотнее был», чем сидящие в клетке Ибрагим и Джабраил Махмудовы, однако имя покупателя вспомнить не смог. Как оказалось, ранее, на следствии, свидетель по фотографиям опознал в этом человеке Рустама Махмудова. Третий свидетель – Наджмуддин Шахбанов – весной 2007 года перевез на буксире автомобиль ВАЗ-2104 в гаражный кооператив № 18, он сообщил, что из братьев Махмудовых видел только Ибрагима и Рустама.
     12.20. В зал пригласили четвертого свидетеля – арендатора того самого гаражного кооператива, в котором впоследствии правоохранительные органы нашли автомобиль Махмудовых. Как оказалось, двоюродный брат свидетеля в тот момент находился в СИЗО, вместе с ним сидел и дядя подсудимых Лом-Али Гайтукаев (по информации «Новой», являющийся агентом подсудимого Павла Рягузова. – В.?Ч.), брат и попросил помочь с автомобилем.
     14.00. Гособвинение представило данные экспертиз, из которых следует: автомобиль, который в 2007 году был изъят у Ибрагима Махмудова, и автомобиль, зафиксированный камерой видеонаблюдения банка ВТБ24 (рядом с Лесной ул.), – это один и тот же ВАЗ-2104 зеленого цвета с багажником и одним дворником. В пользу этой версии говорит и тот факт, продолжали прокуроры, что хлопковые волокна, обнаруженные на пистолете убийцы, аналогичны волокнам, обнаруженным в машине.
     Затем в суде выступила обозреватель «Новой» Галина Мурсалиева, которая напомнила, о чем писала ее коллега: Чечня, «Норд-Ост», Беслан…

Обвинительный набор

На процессе по делу Анны Политковской кончаются доказательства

     На предстоящей неделе в Московском окружном военном суде, на процессе по делу об убийстве Анны Политковской, сторона обвинения закончит представление доказательств. На последних заседаниях прокуроры продемонстрировали присяжным целый «ассортимент» косвенных доказательств вины подсудимых: детализацию телефонных переговоров, записи камер видеонаблюдения, пистолет киллера, машину, на которой он якобы приехал на место преступления. И наконец, «козырных свидетелей».
     На прошлой неделе на процессе по делу об убийстве обозревателя «Новой газеты» Анны Политковской солировали прокуроры. На скамье подсудимых, напомним, братья Ибрагим и Джабраил Махмудовы, Сергей Хаджикурбанов и Павел Рягузов. Сторона обвинения продемонстрировала присяжным карту-схему района, где жила журналистка, и объясняла, где в день убийства находились братья Махмудовы. Их местонахождение следствие определило по биллингу телефонных переговоров. Вышки сотовых операторов зафиксировали сигналы мобильных телефонов братьев рядом с домом Анны Политковской.
     Присяжным показали также и записи с камер видеонаблюдения, установленных на доме погибшей. Впрочем, качество изображения не позволяет утверждать, что выходящий из машины человек и человек, входящий в подъезд, – это именно предполагаемый исполнитель убийства Рустам Махмудов, объявленный в международный розыск. Такие материалы не могут служить прямыми доказательствами вины. Адвокат подсудимых Мурад Мусаев поставил под сомнение их достоверность. Раз радиус вышек мобильной связи – от 500 до 1,5 тыс. метров, то нельзя утверждать, что в день убийства братья Махмудовы разговаривали по телефону именно рядом с домом Анны Политковской. Другое дело, что почему-то их мобильники были зафиксированы в этом же районе и за несколько дней до преступления.
     В отсутствии прямых доказательств обвинению было крайне важно внушить присяжным, что братья Махмудовы близки к криминальным кругам. Из мордовской колонии строгого режима привезли дядю подсудимых Лом-Али Гайтукаева, который якобы принимал заказ на убийство. Эта информация была получена из агентурных источников. Сам же г-н Гайтукаев ее не подтвердил.
     Перед присяжными предстал и некий засекреченный свидетель. На следствии он заявлял, что подсудимый Хаджикурбанов предлагал ему «поработать по Политковской». «Это тот самый свидетель, из-за которого за решетку первоначально посадили 11 человек», – рассказали «НИ» адвокаты подсудимых. Прокуроры пригласили и шеф-редактора «Новой газеты» Сергея Соколова. Он представил результаты журналистского расследования. Наибольшее оживление в зале вызвали его слова о том, что Джабраил Махмудов – агент ФСБ. «Я никогда не был ничьим агентом», – заявил подсудимый, высунувшись из клетки. А адвокат другого брата поинтересовался у подсудимого Рягузова, не является ли сам Соколов агентом ФСБ. Судья вопрос отклонил.
     Шеф-редактор «Новой газеты» рассказал, что с лета 2006 года за Анной Политковской велась слежка ФСБ. И те, кто ее вел, не могли не заметить, что на журналистку готовится покушение. По версии г-на Соколова, именно Лом-Али Гайтукаев обсуждал заказ на убийство с господами Хаджикурбановым и Рягузовым. И уже находясь в тюрьме по другому делу, созванивался с ними и с братьями Махмудовыми. Впрочем, руководствуясь законом о СМИ, назвать свои источники информации Сергей Соколов отказался. А адвокаты подсудимых объяснили присяжным: «Все, что рассказал журналист, – его домыслы и предположения».
     Прокурор Юлия Сафина сообщила «НИ», что скоро обвинение закончит представлять свои доказательства. Тогда мяч окажется на стороне защиты. Адвокаты братьев Махмудовых должны будут объяснить, где находились их подопечные в день убийства. Если братья все-таки были рядом с домом Политковской, возникнет вопрос, кто просил их следить за журналисткой. И знали ли они, что планируется ее убийство? Адвокат Мусаев уже попросил судью сделать запрос в сотовую компанию. Он хочет изучить детализацию телефонных разговоров журналистки и проверить, по какому маршруту 7 октября 2006 года она ехала домой. Странным образом эта информация отсутствует в материалах дела. А вдруг выяснится, что журналистка в тот день ехала другой дорогой? И тогда доказательства вины Махмудовых могут просто «рассыпаться».

Суд по делу Анны Политковской отвлекся на побочный эпизод

Заслушав потерпевших Павла Рягузова и Сергея Хаджикурбанова

     Московский окружной военный суд вчера приступил к рассмотрению второго эпизода по делу об убийстве обозревателя «Новой газеты» Анны Политковской. Речь идет о «превышении служебных полномочий» и «вымогательстве», совершенных бывшими оперативниками УФСБ Павлом Рягузовым и УБОПа Сергеем Хаджикурбановым. В 2002 году они задержали и избили сотрудника турфирмы, вымогая у него документы и паспорта. В суде потерпевший Эдуард Поникаров заявил, что в вымогательстве участвовал только подсудимый Хаджикурбанов.
     Данный эпизод не имеет прямого отношения к убийству Анны Политковской и был включен в дело лишь потому, что обвиняемый в «превышении служебных полномочий» и «вымогательстве» сотрудник УФСБ Павел Рягузов проходит по нему вместе с предполагаемым организатором убийства журналистки Сергеем Хаджикурбановым.
     Первым в суде вчера выступил потерпевший от их действий менеджер ООО «Джуманджи-тревэл» Эдуард Поникаров. Из его рассказа и последующего допроса следовало, что фирма «Джуманджи-тревэл» занималась оформлением документов для выезда за рубеж российским и иностранным гражданам. В июне 2002 года к Эдуарду Поникарову обратился гражданин Азербайджана Фуат Гусейнов, который заплатил за оформление загранпаспорта $800. Однако паспорт господин Гусейнов так и не получил, поскольку в фирме его потеряли. Господин Гусейнов стал требовать у Эдуарда Поникарова возврата денег либо бесплатного оформления нового документа. Затем он обратился в УБОП, заявив, что господин Поникаров вымогает у него за оформление загранпаспорта и уже полученной визы $7 тыс. Якобы Эдуард Поникаров говорил Фуату Гусейнову, что его загранпаспорт выкрали бандиты, которые и требуют за его возвращение указанную сумму. В УБОПе заявителя снабдили диктофоном, на который он и записал одну из бесед с Эдуардом Поникаровым.
     Как можно было понять из рассказа потерпевшего Поникарова, 31 июля 2002 года к нему в офис явились несколько сотрудников УБОПа во главе с Сергеем Хаджикурбановым, которые стали его избивать и требовать «возврата паспорта». Уже наедине Сергей Хаджикурбанов предъявил потерпевшему претензии по деньгам. При этом точной суммы убоповец Хаджикурбанов не называл, требуя уплаты то $10 тыс., то $7 тыс. Из-за этого у потерпевшего сложилось впечатление, что он общается «не с сотрудником правоохранительных органов, а с отморозком-бандитом». Потом, по версии обвинения, к вымогательству подключился сотрудник УФСБ Павел Рягузов. Однако потерпевший Поникаров вчера заявил, что, в отличие от Сергея Хаджикурбанова, Павел Рягузов не требовал у него денег. Зато избивал и требовал написать расписку о том, что Эдуард Поникаров будет сотрудничать с ФСБ. В свою очередь, Сергей Хаджикурбанов пытался заставить потерпевшего написать заявление о том, что он «не имеет претензий к действиям оперативных сотрудников». По словам Эдуарда Поникарова, он все это подписывал в надежде, что «избиения прекратятся». Потом, рассказал потерпевший, оперативники отвезли его домой в Красногорск, где, поднявшись к нему в квартиру, стали требовать выдать им деньги и документы. Находившаяся дома супруга Эдуарда Поникарова, увидев избитого мужа, «стала кричать и, вцепившись в одного из оперативников, буквально повисла на нем». В результате оперативники были вынуждены покинуть квартиру, забрав с собой потерпевшего.
     Как только «группа захвата» скрылась, супруга потерпевшего позвонила в милицию, сообщив, что ее мужа похитили бандиты. Mercedes, в котором подсудимые везли господина Поникарова, был задержан на выезде из Красногорска.
     К уголовной ответственности за избиение господина Поникарова оперативников Хаджикурбанова и Рягузова тогда не привлекли. Правда, в том же 2002 году против Сергея Хаджикурбанова возбудили уголовное дело за то, что он подкинул наркотики уроженцу Чечни Сергею Золотаренко, подозреваемому в торговле наркотиками. Господин Хаджикурбанов был приговорен к четырем годам заключения, но в 2006 году приговор был отменен и он вышел на свободу. Вскоре после освобождения Сергей Хаджикурбанов, по данным следствия, организовал убийство Анны Политковской. Выступившие в суде Павел Рягузов и Сергей Хаджикурбанов полностью отрицали свою вину.

Дело Политковской. Хроника процесса

Что было в памяти телефонов подсудимых и на какую фамилию оформил права предполагаемый киллер

9 декабря
     11. 45. Судья Евгений Зубов начал заседание с ходатайства адвокатов о том, чтобы в их распоряжение предоставили детализацию разговоров с мобильного телефона Анны Политковской 7 октября 2006 года – в уголовном деле этого нет. Он высказал предположение о том, что в удовлетворении просьбы нет необходимости. Однако адвокаты как обвиняемых, так и потерпевших с этим не согласились. Зубов в итоге сказал, что решение примет позже.
     12.15. Прокурор Вера Пашковская предложила присяжным вновь вернуться к протоколу осмотра автомобиля подсудимых братьев Махмудовых. Она сообщила, что из его бардачка был изъят телефон Nokia с SIM-картой «МегаФон», принадлежащий Джабраилу Махмудову. В памяти этого телефона большое количество контактов. Прозвучали имена и номера телефонов абонентов «Ибрагим», «Павел», «Павел 1», «Лом» и «Серега – Бум». Джабраилу Махмудову были заданы вопросы: чьи номера были вбиты в память его телефона.
     Выяснилось, что кроме имени Лом (дядя подсудимого, Лом-Али Гайтукаев, который был доставлен в прошлую пятницу в зал суда в наручниках в качестве свидетеля) всех остальных абонентов можно увидеть прямо сейчас – они сидят на той же скамье подсудимых. «Серега – Бум» – это Сергей Хаджикурбанов, «Павлы» – Павел Рягузов («Паша Рягузов», – именно так выразился Джабраил Махмудов). Про абонента «Ибрагим», наверное, и объяснять не стоит, конечно, это брат Джабраила.
     Сразу вопрос адвоката Мурада Мусаева: «Скрывал ли его подзащитный от следствия знакомство с вышеперечисленными персонажами?» Махмудов ответил отрицательно.
     Прокурор Юлия Сафина сообщила, что на квартире, где проживали братья Махмудовы, были найдены два водительских удостоверения: одно на имя Рустама Махмудова (предполагаемый киллер), второе – на имя Наиля Загидуллина. Экспертиза пришла к выводу, что на фото двух водительских удостоверений изображено одно и то же лицо.
     13.03. Прокуроры продолжили комментировать раскадровку видеозаписей камер наружного наблюдения, установленных на подъезде дома Политковской (Лесная, 8), и камер банка ВТБ24. Как уже говорили гособвинители, видеозаписи разнятся во времени, разница – 5 минут 17 секунд. Поскольку реальное время показывали камеры ВТБ24, гособвинение попросило присяжных ориентироваться именно на них.
     Очень важно заметить, что время камеры подъезда «сломалось» именно ко дню убийства.
     Сторона обвинения презентует суду всю панораму дней слежки за Анной Политковской, начиная с 3 октября 2006 года, посекундно. Человек в кепке прячет кисть левой руки под плащом. Его показывают все камеры дома на Лесной. В зеленый кружок взята машина ВАЗ-2104 – вот кружок передвигается по улице Невского, вот – по Лесной. Треугольниками указаны вышки сотовой связи. С телефона на телефон братьев Махмудовых поступает звонок – речь идет о трагическом дне 7 октября 2006 года.
     14.30. Журналистам ничего не видно, но уже после заседания нам разрешили посмотреть видео еще раз.
     – Можно ли считать эти кадры доказательством вины подсудимых?
     – Можно считать, что это презентация – соединение различных фото- и видеоматериалов, распечаток телефонных разговоров, связанных по времени во всей полноте, которые иллюстрируют точку зрения обвинения по поводу всех передвижений подсудимых. Мы ничего не опровергаем, мы хотим установить подлинные обстоятельства, – ответила на вопрос адвокат потерпевших Каринна Москаленко.

Вопросы редакции
     – Каким образом находившийся в розыске Рустам Махмудов, уже подозреваемый к тому времени в убийстве Анны Политковской, мог получить загранпаспорт на чужое имя и скрыться?
     – Почему в обычный инцидент с сотрудниками ГИБДД, остановившими машину, которой управлял Рустам Махмудов, вмешались офицеры секретной службы ГУВД города Москвы?
     P.S. В среду, 10 декабря, состоялся допрос потерпевшего Эдуарда Поникарова (это – второй эпизод в деле). Когда бизнесмен рассказывал о страшных пытках, которые он пережил, подсудимые офицеры Рягузов и Хаджикурбанов смеялись, некоторые присяжные плакали.
     Подробнее об этом – в понедельник, 15 декабря.

Дело Политковской. Хроника процесса

Пытки в рамках Закона «О милиции», какого цвета ключи от наручников, слезы присяжных и смех подсудимых, прокуроры взяли паузу

10 декабря
     Сторона гособвинения в этот день представляла доказательства по эпизоду, не связанному с убийством обозревателя «Новой газеты». Речь шла о предпринимателе Эдуарде Поникарове, которого в 2002 году, по данным следствия, похитили и подвергли пыткам сотрудники МВД и ФСБ с целью вымогательства 10 тыс. долларов. На скамье подсудимых по этому поводу – подполковник ФСБ Павел Рягузов и бывший капитан УБОПа Сергей Хаджикурбанов, который проходит и по делу Политковской в качестве организатора убийства.
     Журналистов в этой связи волновало несколько вопросов: зачем было нужно соединять эти два эпизода в одном уголовном деле? Почему за издевательства над Поникаровым отвечают только двое? И – почему преступление 2002 года раскрыто только сейчас? Забегая вперед: ответов пока получено не было. А сам потерпевший уверен, что если бы не дело Политковской, Хаджикурбанов и Рягузов вряд ли бы оказались на скамье подсудимых по его делу.
     12.10. Поникаров в мельчайших подробностях рассказывал суду о своем похищении: летом 2002 года в офис туркомпании «Джуманджи-тревел», где он работал менеджером, ворвались четыре человека в штатском, надели на него наручники и стали избивать, при этом не предъявили никаких документов и не объясняли причин. Визитеры по ходу дела интересовались друг у друга: а «что за паспорта мы ищем». (Подробно об этой жуткой истории писала «Новая газета» в материале «Аня и Клоун» № 77 от 8 октября 2007 года.)
     Поникарову удалось вырваться и выбежать на улицу. Чтобы спастись от бандитов (как он тогда думал), обратился к милиционеру, охранявшему посольство. Однако один из нападавших (как позже выяснилось, Хаджикурбанов) его догнал, показал сотруднику милиции удостоверение УБОПа и утащил жертву обратно в офис. Пытки продолжились, но уже с большей жестокостью. Особое зверство, по словам потерпевшего, проявлял Хаджикурбанов: бил по голове, забивал в уши авторучки. Степлером прокалывали палец…
     Через какое-то время к милиционерам присоединились еще двое – представились офицерами ФСБ. Среди них и был Павел Рягузов, который непосредственного участия в избиении тогда не принимал, зато второй чекист по фамилии Зубнов (он не привлечен к ответственности), по словам Поникарова, напротив – учил молодых коллег Хаджикурбанова, как правильно наносить удары, чтобы не оставалось следов на теле. Учились, естественно, на Поникарове: били ножками от стульев… Кроме того, по словам потерпевшего, у него требовали 10 тысяч долларов, а Рягузов интересовался имеющейся у него собственностью.
     Поникарова запихнули на заднее сиденье «Мерседеса» и повезли в Красногорск – домой. В машине помимо потерпевшего находились Хаджикурбанов, Рягузов и водитель Леонов. Поникаров сопротивлялся, но Хаджикурбанов застегнул ему наручники сзади и продолжал бить. Подняли жертву на третий этаж и отперли его же ключами квартиру. Бизнесмен попытался набрать «02», но телефон вырвали, разбили об пол, а за такую активность его вновь начали избивать. При жене и детях. Ударом в голову рассекли бровь, выволокли обратно на улицу, затолкали в машину. Жена вылетела вслед, повисла на дверце. Но водитель газанул, и женщина отлетела в сторону, к счастью, успев запомнить номер.
     По словам Поникарова, в машине он лежал под задним сиденьем, Хаджикурбанов душил его сверху, специально ковырял пальцем в кровавой ране над бровью… На посту ГАИ «Мерседес» был остановлен инспектором ДПС, который и заметил окровавленного человека в наручниках. Приехала опергруппа из Красногорского ОВД, Поникарова вместе с Рягузовым и Хаджикурбановым доставили в прокуратуру.
     Уголовное дело возбудили, но Хаджикурбанова и Рягузова так никто почему-то и не задержал. Дело постепенно стало разваливаться. Эдуард Поникаров писал заявления правозащитникам, в Генпрокуратуру РФ, ФСБ и Службу собственной безопасности МВД РФ. Но откликов не было. И только спустя 5 лет, в 2007 году, он был вызван в Следственный комитет…
     Это был очень тяжелый рассказ. По лицам двух присяжных заседательниц текли слезы. Подсудимые Хаджикурбанов и Рягузов – улыбались. Хихикал и конвой. Но недолго: изложенные факты на заседании подтвердились благодаря показаниям инспекторов ДПС и сотрудника красногорского ОВД. Все они рассказали: в машине находился окровавленный мужчина в наручниках, просивший о помощи; один из пассажиров «Мерседеса» предъявил удостоверение ФСБ…
     В качестве подтверждения потерпевший Поникаров продемонстрировал адвокатам подсудимых выступающие на запястьях красные припухлости – от наручников, которые ему надели однажды 6 лет назад…
     13.00. Не согласны с версией Поникарова, естественно, были адвокаты подсудимых. Всех больше возмущался Валерий Черников, защитник Рягузова. В перерыве он делился эмоциями с журналистами:
     – Ни одного доказательства мы не увидели. Поникаров – писатель, который издал уже 10 книг! Видите, как излагает, мерзавец! …Да он врет! Поникаров злодей реальный. В отношении него проводились оперативно-разыскные мероприятия. Он оказал сопротивление…
     Тем временем в зале суда состоялся короткий диалог между подсудимым Хаджикурбановым и Поникаровым.
     – Зачем ты это говоришь? Для чего? – доносилось из клетки.
     – Я хочу тебя посадить как минимум лет на 20.., – отвечал потерпевший.
     – Ну зачем!!!
     – Потому что ты отморозок и ублюдок…
     14.10. Адвокаты подсудимых задавали потерпевшему вопросы, в частности: чем были мотивированы три его попытки побега, то есть – зачем он, «убегая от представителей правоохранительных органов, нарушал Закон «О милиции»…»
     – Я просто пытался спасти свою жизнь, – ответил Поникаров.
     Но многие ответы защитников не устраивали, и они переспрашивали еще раз, потом еще и еще. Что наконец вывело из себя судью Зубова. И некоторые вопросы он стал снимать. Больше всех не повезло адвокату Мусаеву: он так и не получил разъяснений, почему эпизод, не связанный с убийством Анны Политковской, всплыл только в 2007 году.
     17.00. Свою версию событий 6-летней давности изложили Сергей Хаджикурбанов и Павел Рягузов. По их словам, все происходило в рамках оперативных мероприятий, следовательно, на законных основаниях. Поникарова якобы не пытали. Единственное – Хаджикурбанов признал, что действительно рассек бровь потерпевшему: тот оказывал противодействие, и пришлось «применить прием самбо». На вопрос о том, почему же дело в отношении Поникарова так и не было завершено Хаджикурбановым, тот ответил, что осенью 2002-го произошел «Норд-Ост», а так как он работал в оперативном штабе по спасению заложников, времени совсем не было.

11 декабря
     11.20. Суд продолжил рассматривать тот же эпизод – похищение Поникарова. Была допрошена его жена Ольга. Допрос выдался долгим. Защитник Рягузова Валерий Черников проводил перед присяжными мысль о том, что чета Поникаровых не подчинилась требованиям представителей власти и оказывала им сопротивление. А вопросы адвоката приводили в замешательство не только Поникарову, но даже и судью.
     – Вы могли бы использовать телефон в качестве оружия? – спросил, в частности, Черников.
     Или – какого цвета и размера были ключи от наручников. Переходили грань разумного и подсудимые. Так, Сергей Хаджикурбанов, рассказывая об инциденте в доме бизнесмена Поникарова, видимо, не подумав, произнес фразу: «От меня редко кто уходил!»
     15.30. Гособвинение зачитывало протоколы проверки показаний, данных Поникаровым на месте происшествия. Протоколы подкреплялись фотографиями. Наконец гособвинение закончило демонстрацию, Юлия Сафина объявила:
     – На данной стадии мы завершаем представление доказательств.
     – Что это значит? – зашептали журналисты, глядя на адвокатов.
     Те растерянно пожали плечами – ждали, что скажет прокурор дальше. Однако разъяснений не последовало. Судья Евгений Зубов тут же заявил, что сторонам необходимо решить процессуальные вопросы, и попросил присяжных и прессу покинуть зал.
     В коридоре журналисты вели бурные обсуждения: что означает «на данной стадии»: «Это что – все? Это все доказательства?»
     Высказывались предположения, что это – уловка прокуроров, захотевших узнать, что на данном этапе есть «в наличии» у защитников подсудимых, чтобы потом добить их новыми фактами. Эту версию не исключили и некоторые из адвокатов подсудимых. Наконец из зала вышла прокурор Юлия Сафина. Облепившим ее журналистам она хитро улыбнулась, давая понять, что ничего говорить не будет.
     16.10. Заседание окончилось. Юлия Сафина не стала отвечать на вопрос, есть ли у обвинения возможность в дальнейшем выступить с дополнительными доказательствами. Прокурор Вера Пашковская заметила лишь, что такая статья в законе есть. В любом случае теперь свои доказательства суду намерены представить адвокаты подсудимых.
     Адвокаты потерпевших – Каринна Москаленко и Анна Ставицкая – пока не спешат с комментариями, подчеркивая, что хоть и считаются участниками процесса со стороны обвинения, но у них все же особая роль и, соответственно, относятся как к защитникам подсудимых, так и к обвинению со своих позиций.
     – Мы внимательно слушали, что представляло обвинение, сейчас мы будем также внимательно слушать сторону защиты, – сказала Анна Ставицкая, – и, суммируя, будем делать тот или иной вывод. Главное для нас – должны быть наказаны лица, действительно виновные в этом преступлении.

Вопросы редакции
     – Известно, что подполковник ФСБ Павел Рягузов находился в оперативной разработке Управления собственной безопасности ФСБ. Об этом, в частности, заявлял и начальник УСБ ФСБ РФ генерал Купряжкин. Каковы итоги этой проверки? Почему в материалах дела они отсутствуют? Почему в материалах дела отсутствуют расшифровки «прослушек» подполковника Рягузова, которые осуществляла ФСБ?
     – Почему подполковник Рягузов не подал в отставку, попав под следствие, как это делают все проштрафившиеся сотрудники спецслужб? Почему ему, несмотря на наличие компромата, позволили остаться действующим сотрудником – вступили в силу определенные договоренности?

Убийство Анны Политковской соединили с вымогательством

Против подсудимого возбуждено еще одно дело

     На процессе по делу об убийстве обозревателя «Новой газеты» Анны Политковской, проходящем в Московском окружном военном суде, выяснилось, что в отношении обвиняемого в организации этого преступления оперативника УБОПа Сергея Хаджикурбанова возбуждено еще одно уголовное дело. Речь идет о вымогательстве $350 тыс. у предпринимателя Дмитрия Павлюченкова, который проходит свидетелем по первому делу. Защита подсудимого Хаджикурбанова считает, что следствие таким образом пытается подстраховаться на случай оправдательного приговора.
     Вчера на процессе защита подсудимых Сергея Хаджикурбанова, Павла Рягузова, Ибрагима и Джабраила Махмудовых начала представлять доказательства их невиновности. Выступления защитников не были связаны с основным обвинением – речь шла о «второстепенном преступлении», в соответствии с которым господам Хаджикурбанову и Рягузову инкриминируется избиение менеджера турфирмы Эдуарда Поникарова, у которого они вымогали деньги и документы.
     После того как защита привела свои доводы, адвокат Сергея Хаджикурбанова Андрей Литвин заявил, что его подзащитный находится не только под судом, но и под следствием. Как выяснилось, еще в апреле этого года следователь следственного комитета при прокуратуре РФ Петрос Гарибян выделил из уголовного дела об убийстве Анны Политковской материал о вымогательстве $25 тыс. у предпринимателя Дмитрия Павлюченкова. По данным защиты, он «помогал оперативникам УБОПа, организуя наблюдение за подозреваемыми».
     Как пояснил адвокат Литвин, $25 тыс. господин Павлюченков должен был передать семье Сергея Хаджикурбанова, когда последний отбывал четырехлетний срок по приговору суда за превышение служебных полномочий. В 2004 году Сергей Хаджикурбанов был признан виновным в том, что подкинул наркотики уроженцу Чечни Сергею Золотаренко, подозреваемому в торговле наркотиками. Но в 2006 году Верховный суд России отменил приговор, и бывший оперативник вышел на свободу. А уже в сентябре того же года он явился домой к Дмитрию Павлюченкову и потребовал вернуть долг. Когда же Дмитрий Павлюченков заявил, что отдал все деньги другу Сергея Хаджикурбанова Лом-Али Гайтукаеву (дядя обвиняемых в убийстве журналистки Джабраила и Ибрагима Махмудовых), тот ему не поверил. По данным следствия, Сергей Хаджикурбанов стал угрожать господину Павлюченкову «неприятностями». Но потом, в ходе дальнейших переговоров предложил Дмитрию Павлюченкову в счет долга организовать наблюдение за обозревателем «Новой газеты» Анной Политковской. Однако тот ответил отказом. После этого, по данным следствия, Сергей Хаджикурбанов «поставил потерпевшего на счетчик» и сумма долга возросла до $350 тыс. В суде господин Павлюченков дал показания против подсудимого Хаджикурбанова.
     «Павлюченкова никак нельзя считать беспристрастным свидетелем, поскольку он был должен моему подзащитному крупную сумму,– пояснил «Ъ» адвокат Сергея Хаджикурбанова Андрей Литвин.– Он может быть заинтересован в том, чтобы посадить моего клиента, чтобы не возвращать долг». Впрочем, адвокат считает, что «эпизод с вымогательством придуман от начала до конца».
     «Об этом (вымогательстве.– «Ъ») следствие узнало, прослушивая телефонные переговоры моего клиента с господином Павлюченковым,– пояснил адвокат Литвин.– Однако из распечатки переговоров Хаджикурбанова следует, что он никому ничем не угрожал, а лишь требовал вернуть долг». По словам адвоката, обвинение в вымогательстве Сергею Хаджикурбанову пока не предъявлено. «Но это может произойти, если присяжные оправдают Сергея Хаджикурбанова»,– считает защитник.

Дело Политковской. Хроника процесса

ФСБ и МВД не уважают суд, сверка показаний, новое уголовное дело

15 декабря
     Сегодня адвокаты подсудимых приступают к предъявлению своих доказательств. Решено было начать с того, чем закончило обвинение – с эпизода, не имеющего прямого отношения к убийству Анны Политковской. Потерпевший здесь – менеджер турфирмы «Джуманджи-тревел» Эдуард Поникаров, которого в 2002 году, по версии следствия, подвергли пыткам и похищению с целью вымогательства сотрудники УБОПа и ФСБ. Двое из них – Павел Рягузов и Сергей Хаджикурбанов, обвиняемый также в организации убийства Анны Политковской, – на скамье подсудимых.
     На прошлых заседаниях потерпевший, его жена и свидетели обвинения: сотрудники милиции, спасшие Поникарова, подробно рассказали об этой драме. Сегодня свидетели защиты – сослуживцы и начальники Рягузова и Хаджикурбанова – должны были подтвердить версию подсудимых: они участвовали в спецоперации, по заявлению некоего господина Гусейнова, пострадавшего от «мошеннических действий» Поникарова; а ФСБ давно следила за турменеджером, поскольку якобы располагало данными о том, что он помогает оформлять загранпаспорта «чеченским боевикам».
     11.30. Судья Евгений Зубов зачитывает фамилии свидетелей: Слюсарь, Зубнов, Алешин, Баранов, Леонов, Воронцов, – все они действующие сотрудники правоохранительных органов и специальных служб. По этой причине заседания будут проходить в закрытом от прессы режиме. Но свидетелей пока нет, и судья просит адвокатов начинать предъявлять доказательства.
     Адвокат Рягузова Валерий Черников выступает с ходатайством: огласить некоторые письменные документы, содержащиеся в материалах дела, в том числе жалобу, поступившую в УБОП от гражданина Гусейнова. Однако судья отказал в этом. Не стали озвучивать перед присяжными и некоторые показания четы Поникаровых, данные в 2007 году, – против выступили прокуроры, напомнив, что это уже делалось дважды.
     Сторона защиты, пытавшаяся доказать: показания 2002 и 2007 годов сильно разнятся, – и заявлявшая: «фантазия» Эдуарда Поникарова «сильно активизировалась» именно в последний год, – довольствовалась тем, что ей разрешили огласить. Помимо всего прочего, это были две расписки Поникарова, которые он дал, по его же словам, под давлением. В первой речь шла о том, что все документы гражданина Гусейнова находятся у Поникарова на квартире (что дало повод поехать сотрудникам к бизнесмену домой), во второй – о том, что никаких претензий к милиции и ФСБ Поникаров не имеет. Третья расписка – о согласии сотрудничать с ФСБ – в открытом режиме не зачитывалась. Зато оглашались резолюции, подписанные начальником Сергея Хаджикурбанова Воронцовым, о проведении оперативно-разыскных мероприятий в офисе туркомпании «Джуманджи-тревел».
     Кстати, и сегодня, и ранее защита делала упор на то, что Хаджикурбанов и Рягузов мотивированно проводили спецмероприятия в отношении Поникарова. Однако этот тезис не нашел понимания ни у прокуроров, ни у судьи: мероприятия мероприятиями, а побои побоями, судят как раз за последнее.
     На сегодняшнем заседании стало отчетливо понятно – противостояние между гособвинителями и стороной защиты достигло своего пика: перепалки уступили место мелким пакостям. То стороны ссылаются на документы, не указывая тома дела и не предупредив оппонентов, а 48 томов с собой не потаскаешь… То устраивают иные процессуальные подвохи, не имеющие отношения к существу дела.
     14.50. По неизвестным для суда причинам ни один из свидетелей – действующих сотрудников правоохранительных органов и специальных служб – на заседание не явился, хотя были предупреждены повестками заранее.
     – Мы примем необходимые меры для того, чтобы они все-таки прибыли в суд, – сказал судья. Будут ли эти меры носить принудительный характер, Евгений Зубов не уточнил.
     15.00. По итогам заседания журналисты ломали головы: о чем писать – третий раз подряд рассматривается один и тот же эпизод. Но все же «ньюс» был найден. «Зацепились» за сказанные (после заседания) слова адвоката Сергея Хаджикурбанова Андрея Литвина о том, что его подзащитный сейчас не только под судом, но и под следствием. Раздавая комментарии, адвокат Рягузова Валерий Черников обмолвился: Хаджикурбанов «просил сообщить общественности» о том, что ему предъявлено новое обвинение – по факту вымогательства денег у одного из главных свидетелей обвинения по делу об убийстве обозревателя «Новой». Черников даже назвал фамилию этого человека, но, видимо, вспомнив, что это – засекреченный свидетель, попросил «отключить диктофоны». В свою очередь адвокат Андрей Литвин в тот же день рассказал СМИ: на сегодняшний день обвинение Хаджикурбанову пока не предъявлено, а дело по статье 163 («вымогательство») в отношении него возбудили еще весной 2008 года, и об этом было известно. По предварительным данным, речь идет о событиях 2007 года, сумма, которую вымогал обвиняемый, – 350 тыс. долларов.
     P.S. 17 декабря заседание суда было перенесено на 18 декабря в связи с неявкой одного из основных присяжных.

От редакции
     Нового потерпевшего рассекретили 16 декабря: ряд СМИ назвали имя и фамилию человека, проходящего по программе защиты свидетелей, – Дмитрий Павлюченков, назвав его предпринимателем, к которому Хаджикурбанов обращался с просьбой в обмен на задолженную сумму последить за Политковской.
     К этому пока можно добавить лишь то, что Павлюченков до 2008 года служил офицером 5-го управления ГУВД города Москвы (наружное наблюдение) и был хорошо знаком со всеми фигурантами дела об убийстве Анны Политковской, включая дядю подсудимых Махмудовых – криминального авторитета Лом-Али Гайтукаева.
     Редакция позволит себе и еще одну реплику: теперь должно быть очевидным, насколько эффективно может проходить расследование преступлений с участием сотрудников специальных служб, если они и их руководство плевать хотели не только на постановления следователей, но и на судебные повестки. А ведь тот же полковник Слюсарь, дважды не явившийся в суд, – не рядовой опер, а начальник отдела.