Президент соизмеряет силу со спецификой

Дмитрий Медведев поставил пять антитеррористических задач на Северном Кавказе

     Президент Дмитрий Медведев вчера на совещании в Махачкале поручил учитывать специфику Северного Кавказа в проведении мер как силового, так и гуманитарного характера при борьбе с терроризмом. В силовых мерах специфика была учтена сразу – предусмотренного реформой МВД сокращения штата на Северном Кавказе проводиться не будет.
     Отменив вчера запланированную встречу с лидерами думских фракций (она состоится сегодня), Дмитрий Медведев вылетел в Махачкалу. Там на совещании с главами регионов Северного Кавказа и главами территориальных подразделений ФСБ и МВД президент поставил пять антитеррористических задач. Первые две оказались силовыми: укрепить правоохранительную и силовую составляющую и «наносить острые кинжальные удары по террористам, уничтожать их самих и их пристанища». Три задачи относятся к гуманитарной составляющей: помогать тем, кто решил порвать с бандитами; заниматься экономикой и социальной сферой; укреплять нравственность и духовность, помогать религиозным лидерам.
     Круг тех, кто должен решать антитеррористические задачи, оказался достаточно широким. Так, директору ФСБ Александру Бортникову предстоит разобраться в вопросе координации борьбы с террористическими актами, в том числе «посмотреть, как работает» Национальный антитеррористический комитет. Президент также попросил господина Бортникова посмотреть на правовые вопросы «оперативного сопровождения борьбы с терроризмом, вопросы дознания, следствия и суда по таким делам». Полномочному представителю на Северном Кавказе Александру Хлопонину и правительству поручено внести предложения не только по социально-экономическому развитию региона, но и найти решения «в нравственном измерении». «Убийство является грехом в любой религии. В исламе, в христианстве, в других мировых религиях. И это дает нам возможность работать с самыми разными людьми»,– пояснил Дмитрий Медведев. Он поручил помогать исламским духовным лидерам, которые должны нести правду людям. Наконец, президент призвал помочь региону и «тех, кто способен тряхнуть мошной и «потерять» некое количество денег на финансирование родных республик». «Не все в Москву вкладывать и за границей, надо отдавать долги родным местам»,– заявил он. Источник «Ъ» сообщил, что в качестве спонсоров рассматриваются разные кандидатуры. В частности, для Чечни – Тельман Исмаилов, для Ингушетии – Михаил Гуцериев.
     Обратился господин Медведев и к СМИ, которые, по его словам, «не должны вносить раскол в общество по вопросу борьбы с террором, иначе мы ослабнем и из нации, которая только возрождается, превратимся в месиво». «Невозможно противопоставлять борьбу с бандитами жизням обычных людей. Это безнравственно, это просто гадко, этого нет ни в одной цивилизованной стране мира, которая пытается бороться с терроризмом»,– заявил президент. Также он попросил «всех» в отношении Северного Кавказа употреблять «правильные термины». «Надо, чтобы все понимали, что здесь, на Кавказе,– не только понимали, а использовали соответствующий терминологический аппарат – живут такие же наши люди, граждане России, а не выходцы с Северного Кавказа. Это не иностранная провинция – это наша страна. Здесь живет и огромное количество, подавляющее большинство нормальных, честных, приличных людей, и бандиты. И в других частях нашей страны живет огромное количество нормальных приличных людей, и тоже бандиты живут»,– пояснил Дмитрий Медведев.
     В свою очередь, Александр Хлопонин просил помощи у Москвы в деле повышения информированности глав регионов о внешних угрозах России. «Здесь, к сожалению, иногда руководители оказываются как слепые котята. То, что удается почерпнуть из средств массовой информации о противниках, которые создают угрозу для РФ,– заложниками этих всех негативных проявлений как раз и становятся территории Северного Кавказа. Да и вся Россия в целом»,– пояснил полпред.
     Президент Кабардино-Балкарии Арсен Каноков рассказал «Ъ», что Дмитрий Медведев согласился с просьбой господина Хлопонина. «Я думаю, что руководители МВД И ФСБ на местах получат соответствующие указания по поводу того, как дальше строить отношения с администрациями республики»,– сказал господин Каноков. «Внутренние проблемы мы хорошо знаем, поэтому есть возможность хоть в какой-то мере предупреждать связанные с ними негативные последствия,– объяснил господин Каноков.– Однако многие наши проблемы, особенно в плане борьбы с экстремизмом, связаны с внешним фактором, а тут нам прогнозировать сложно потому, что не владеем информацией».
     Участники совещания также решили наладить более тесное взаимодействие между органами власти субъектов округа с целью обмена опытом по борьбе с экстремизмом. Особо было обращено внимание на необходимость изучения и использования опыта Чечни по ликвидации вооруженного подполья. По словам господина Канокова, «Дмитрий Медведев очень внимательно выслушал нас, и, что самое главное, тут же были обсуждены меры по реализации наиболее важных предложений».
     На совещании также было поддержано предложение главы Чечни Рамзана Кадырова по реформе МВД: сохранить численный состав структур ведомства в регионе (в рамках реформы предполагается сокращения сотрудников на 20%). Дмитрий Медведев, по словам господина Канокова, согласился, что в этом регионе сокращение штата МВД пока нецелесообразно. А господин Хлопонин вчера представил главам регионов нового руководителя структур МВД на Северном Кавказе. Им стал генерал-полковник Евгений Лазебин.

Мошна вместо сортира

     Теракты в Москве и Кизляре заставили власть искать новые слова, чтобы как-то объяснить или хотя бы описать происходящие ужасы. Но ее политический язык для этого явно не годится.
     Выполняя долг главы государства и главнокомандующего, Дмитрий Медведев побывал в Дагестане. Отсюда, предположительно, направлялись террористы в Москву, и здесь же, в Кизляре, произошел последний по счету шахидский теракт. Совещаясь в Махачкале с федеральными силовиками и главами северокавказских автономий, президент пытался не только наметить очередной пакет спецмероприятий, но и найти слова, подходящие для описания того, что происходит.
     Трудно назвать все это, сейчас происходящее, иначе, чем войной. Но поскольку война (она же операция по восстановлению конституционного порядка) давно уже объявлена победоносно законченной, а порядок восстановленным, то сегодняшние боевые акции приходится расплывчато именовать «борьбой с террором».
     Но, как ни называй, любая борьба все равно ведется под какими-то лозунгами, ради определенных целей и против врага, в свою очередь, имеющего собственные установки и задачи.
     Больше десяти лет назад, в сентябре 1999-го, Владимир Путин провозгласил лозунг, ставший его визитной карточкой: «мочить террористов в сортире». Новейшая его попытка почерпнуть какие-то убедительные слова из того же источника («выковырять их со дна канализации») лишь показала, что повторение заклинаний прежнего типа больше не действует на умы. Для изображения сегодняшней действительности и сегодняшних врагов нужны новые объяснения и новые слова.
     Но махачкалинское совещание обнаружило удивительный дефицит таких слов и понятий.
     С кем идет война, то есть борьба? С террором. Но кто и зачем его осуществляет? «Цели терроризма и их проявления сегодня очевидны», – заявил в Махачкале Рашид Нургалиев, не добавив к этому ни малейших разъяснений. Иначе говоря, даже если допустить, что эти цели и проявления и в самом деле очевидны федеральным властям, то они уж точно не произносимы вслух. Против кого и против чего идет война – говорить не следует. А то ведь можно запутаться в терминологии.
     «Надо, чтобы все понимали, – подчеркнул Дмитрий Медведев, – что, здесь, на Кавказе… живут такие же наши люди, граждане России, а не выходцы с Северного Кавказа. Это не иностранная провинция – это наша страна… Мы должны использовать правильные термины, мы должны говорить корректно и ни в коем случае не должны оскорблять людей…»
     Вообще-то, жители Северного Кавказа вряд ли сильнее обидятся, если их назовут именно таковыми, чем, допустим, сибиряки или петербуржцы, если их назовут сибиряками или петербуржцами. Видимо, президент имел в виду разнообразные казенные обозначения, специально придуманные для выходцев с Кавказа, поселившихся в столицах и вообще за пределами своих автономий.
     Осуждение ксенофобии – благой поступок. Но вот сопутствующая этому осуждению мысль Дмитрия Медведева о том, что выходцы с Кавказа – это «такие же наши люди», не имеет подкрепления ни в его собственных рассуждениях, ни в нашей действительности.
     В отличие от Бориса Ельцина в политическом лексиконе третьего президента России (как до него и второго) вообще отсутствуют такие выражения, как «россияне» или «российский народ». Вместо них в публичных выступлениях (включая и махачкалинское) фигурируют лишь «граждане России», то есть, по сложившимся у нас понятиям, не более чем лица, обладающие российскими паспортами. Но если не к единому российскому народу, то к какому же сообществу официальная Москва причисляет «таких же наших людей» с Северного Кавказа?
     Характерно, что, упрекнув прессу во внесении при изображении ею терактов раскола в общество и сказав, что это ослабляет «нацию, которая только возрождается», президент умолчал, как именно называется эта возрождающаяся нация. И не зря. В практикуемом у нас политическом языке общепринятого названия у нее нет. Если уж общегосударственная нация у нас безымянна, то какие-то другие, в нее не входящие, тем более неназываемы.
     Неназываемы поэтому и цели противника, да и он сам. Под запретом слова «сепаратист», «религиозный фундаменталист» и вообще любые, указывающие на какую-либо, хотя бы и злодейскую, осмысленность действий.
     Используется кое-как приспособленная советская терминология («бандформирования», «бандподполье»), может, и подходящая в качестве ругательств, но явно мешающая понять, чего добиваются «так называемые псевдоборцы», как обозначил их в Махачкале министр внутренних дел.
     А раз так, то проще всего, конечно, видеть в «псевдоборцах» агентов международного заговора. Но даже и на этот счет опять не было внесено ясности. Полпред Хлопонин на том же махачкалинском совещании специально попросил повысить «информированность глав республик по внешним угрозам России. Здесь, к сожалению, иногда руководители оказываются как слепые котята… Заложниками этих всех негативных явлений как раз и становятся территории Северного Кавказа…»
     Надо сказать, что часть глав республик (например Рамзан Кадыров) совершенно не чувствуют себя котятами и уверенно находят в терактах западный след. Дмитрий Медведев, рассказавший слушателям о соболезнованиях иностранных коллег, кажется, думает иначе, но просимой Хлопониным политинформации проводить не стал. Догадываясь, видимо, что ясные и добросовестные заявления на этот счет только разворошат улей.
     Но если почти ни о чем и почти ничего нельзя сказать, то что же позитивное остается предложить Северному Кавказу? Остается предложить деньги. А поскольку деньги и так щедро и бесперебойно отпускаются из государственной казны, то в поисках чего-то дополнительного остается пошарить в карманах богачей федерального калибра, но местного происхождения. И тут
     рождается антитеррористический слоган десятых годов, призванный, видимо, заменить устаревшее «мочить в сортирах» предыдущего десятилетия: «Нужно заставить заниматься этими вопросами… тех, кто способен тряхнуть мошной и «потерять» некое количество денег на финансирование родных республик… Надо отдавать долги родным местам…»
     Можно, конечно, начать придираться и напомнить, что раз уж все мы дети одной страны, то почему, скажем, Сулеймана Керимова надо «прикреплять» именно к Дагестану, а Виктора Вексельберга – к подмосковному «иннограду», а не наоборот? И что перекладывание на частных, пускай и состоятельных, лиц обязанностей государства есть принцип феодальный, с реалиями XXI века не совместимый. Не говоря уже о несовместимости этого принудительного спонсорства с реалиями экономики.
     Но стоит ли придираться и напоминать о реалиях? Свести концы с концами не удается даже на уровне терминов. Чтобы придумать, как выправить положение, сначала надо хотя бы его описать. Но даже и на это опять не нашлось слов.

Смертник из инкубатора

Из всех постсоветских стран тема терроризма по-настоящему актуальна лишь для России

     В своем давнем и привычном стремлении считать терроризм международным российская власть упорно не замечает одну деталь: даже в соседних постсоветских государствах никакого намека на то, что происходит в московском метро, не наблюдается. Несмотря даже на то, что некоторые из этих государств, в отличие от России, исправно отправляют свои батальоны на борьбу с «Аль-Каидой». И хоть не реже раза-двух в год спецслужбы Содружества собираются на кропотливые обсуждения проблемы терроризма, по-настоящему актуальной тема остается только для России.
     Конечно, некоторые казусы на эту тему наблюдается эпизодически везде. В благополучном и стабильном городе Минске в июле 2008-го года на концерте в честь дня Независимости самодельная бомба взорвалась по всем законам жанра: скопление народа, несколько пострадавших, паника, нарочитое отсутствие вменяемых ответов. Хотя если честно, то белорусы особенно вопросами и не задавались, и то, что могло стать трагедией, быстро перешло в область околополитических курьезов.
     Год спустя на празднике Дня города взорвалась граната в Кишиневе. Здесь было серьезнее, чем в Минске: РГ-42 рванула в толпе, пострадали 52 человека. Как и в белорусском случае, расследование вылилось в недолгую полемику о природе государства, которое поводов к этой полемике давало немало и без взрывов: в Молдавии все произошло вскоре после смены власти, а в Белоруссии в день очередной демонстрации надежных гарантий ее несменяемости. В общем, бывает такой терроризм, который будто бы для того и случается, чтобы подчеркнуть свое системное отсутствие. Конечно,
     время от времени машины взрываются везде, а кое-где срабатывают взрывные устройства. Но никто и нигде – ни на Украине, ни в Литве, ни в Белоруссии – по этому поводу не поднимает вопроса о террористических атаках, потому что практически за всеми этими сюжетами прослеживается банальный криминальный след.
     Самым международным мог бы выглядеть терроризм в республиках Центральной Азии – тамошние бомбисты зачастую действительно приходят через афганскую границу. В 99-м году взрывается пять бомб в центре Ташкента – 20 погибших, более 120 раненых. 2002-й год, Бишкек: взрыв на рынке – 7 погибших, 20 раненых. 2004-й год, снова Ташкент – три взрыва у посольств США, Израиля и генеральной прокуратуры. В 2005-м году взрывают трижды в Душанбе.
     Все вроде бы похоже. Но точно так же, как на европейском постсоветье начиненные взрывчаткой машины взлетают на воздух большей частью в ходе криминальных разборок, в Центральной Азии все происходит в жанре разборок внутриполитических. Как сам взрыв, так и поиски виновных становятся продолжением борьбы за власть между теми, кто ее взял в ходе гражданской войны (как в Таджикистане), или на веки вечные после распада великой державы (как в Узбекистане), и теми, кто ее потерял или не имел на нее шансов вовсе.
     Взрыв становится воплощением главного мотива любого терроризма: отсутствия каких-либо других способов борьбы. Без этой безнадежности терроризма просто не бывает.
     Но сравнивать Москву с Душанбе или Ташкентом тоже не стоит. Гражданские войны, конечно, тоже знают отдельные примеры самопожертвования, но ради политической идеи в пояс шахида все-таки не облачаются. Для этого требуется ненависть совсем другого рода – устоявшаяся и, кстати, холодная: сгоряча такие вещи не делают, как сгоряча и не готовят такие теракты, как на «Лубянке».
     Мотивов, во имя которых такое устраивают, известно по большому счету два – национальный и религиозный. Причем опыт этой ненависти должен передаваться из поколения в поколение, и особенно неукротимым террористический порыв становится там, где религиозное уже неотделимо от этнического, когда уже сразу и не понять, что здесь первичное, а что служебное. Ненависть должна быть непререкаемой, несомненной и необсуждаемой. Как в Кашмире. Или в Палестине.
     И вопрос не только в том, что на территории бывшей советской державы такого не было нигде. Дело в том, что такое, оказывается, можно устроить – любая ненависть, пусть хорошо инспирированная калька с настоящей страсти, когда-нибудь да начинается.
     На постсоветском пространстве не началось нигде. Потому что для того, чтобы такое началось, требуется кое-что еще.
     Постсоветские войны, способные привести к выбросу террористических эмоций, шли, как известно, не только на российском Северном Кавказе. Но в Центральной Азии эта война была гражданской, то есть без такого беспощадного разделения на тех, кто имеет право на жизнь, и тех, кто не имеет. В Приднестровье война не только не была этнической – она и вовсе проходила как-то без особой пассионарности и не оставила, по сути, после себя даже сколь-нибудь впечатляющей линии фронта. Абхазы и осетины нашли для себя форму послевоенного существования, которая и вовсе не требовала ничего взрывать. А бывшие метрополии в таких случаях и вовсе к терроризму не прибегают, либо смиряясь до поры с положением вещей, либо, когда сдают нервы, устраивая войсковую операцию.
     Зачем армянам что-то взрывать в Баку, после того как они выиграли войну? Чего, кроме неприятностей, добьется Баку, если вдруг обнаружится его след в каком-нибудь теракте в Карабахе или Армении?
     Между тем и в Ереване, и в Баку после московского 28 марта со всей возможной нарочитостью были повышены меры безопасности в метро. Как положено уважающим себя странам, как США или, скажем, Белоруссия, где этими мерами тоже озаботились. Хотя в бакинском метро теракты и в самом деле случались. Летом 1994-го года во взрыве между станциями «28 мая» и «Гянджлик» погибли 13 человек и 42 были ранены. За несколько месяцев до этого 14 человек погибли и 49 получили ранения во взорванном вагоне на станции «20 января». В одном из этих взрывов был обвинен гражданин Азербайджана, завербованный армянскими спецслужбами в бытность в плену. В другом случае в сговоре с армянскими спецслужбами были обвинены азербайджанские лезгины, которые, как было заявлено, и устроили теракт.
     Справедливости ради надо вспомнить, что в середине 70-х годов действительно зародилась армянская террористическая организация «Асала», которую по тем временам можно было назвать транснациональной. Она довольно активно взрывала по всему свету все, что так или иначе относилось к Турции, включая швейцарцев, которые имели обыкновение армянских террористов сажать, и «Люфтганзу» за «немецкое поощрение турецкого фашизма». Но в начале 90-х про «Асалу» как-то уже никто ничего не слышал, и даже Баку, кстати, в связи со взрывами в метро про нее вспоминать не стал. Словом, кратковременная реинкарнация армянских мстителей, убивавших после армянской резни 15-го года турецких дипломатов и военачальников. До времен возможного постсоветского терроризма «Асала» не дожила, Азербайджан для нее новым врагом не стал. В общем, опять не то.
     А вот с лезгинами – хоть в таких знакомых моделях, как азербайджанская, верить приходится только на слово – интереснее. Это, собственно говоря, один из тех постсоветских случаев, когда выполняется еще одно из непреложных условий настоящего терроризма: значительная масса людей оказывается в том политическом пространстве, в котором – по тем же этническим или конфессиональным причинам – находиться совершенно не желает. Тот самый «баскский» вариант, или в данном случае даже в некотором роде «кашмирский», потому что на российском берегу пограничного Самура лезгин живет на порядок больше, чем в Азербайджане. И Москва в своей тогдашней полемике с Баку с нескрываемым интересом относилась к чаяниям разделенного народа.
     И сложись ситуация по-другому, может быть, мир бы что-нибудь узнал и о лезгинском терроризме. Но как-то с началом чеченской войны поутихли их российские соплеменники, тем более что встревоженная национальными проявлениями Москва как-то враз потеряла к этой теме интерес. А своих, азербайджанских, активистов было недостаточно, для того чтобы противостоять беспощадному давлению со стороны Баку. Не то что на террор – на хоть какое-то подпольное существование сил не хватило.
     Что, вообще говоря, совершенно объективно: если бы лезгинский (или, скажем, памирский в Таджикистане) терроризм и вызрел, это стало бы таким же искусственно смоделированным явлением, как и тот, что вызрел на Северном Кавказе – где, как и повсюду на постсоветском пространстве, никаких объективных первопричин для него очень долго не было. Ни этнической или профессиональной супеобщности, ни яростного желания жить отдельно, ни переходящей через поколения ненависти хотя бы в паре процентов населения. И если в этом терроризме что международное и появляется, то лишь хорошо рассчитанное заимствование технологий.
     Поэтому там, где объективных условий для терроризма нет, нужно выяснить, где есть условия для того, чтобы этот терроризм на пустом месте простимулировать. И есть своя неумолимая логика в том, что лишь в России, не только объявившей себя правопреемницей империи, но и ощущающей себя ею, этот опыт удался. Больше чем сполна: оказалось, что искусственно выращенный терроризм ничуть не менее страшен, чем тот, который давным-давно заслужил право считаться естественным.

Битва за шахидов

     Мы не приблизимся к победе над терроризмом, если не будем знать и понимать, откуда берутся шахиды, почему люди на Кавказе уходят «в лес», кто они, что у них на душе.
     Важнейшую роль в этом понимании должен сыграть умеренный ислам. В конце концов, главная, если не единственная, благородная задача любой религии – победа в борьбе за человеческие души, способность примирить людей со смертью и трагичностью бытия, не посягая на жизнь других людей.
     Одними экономическими или военными мерами невозможно сделать так, чтобы не было террористов-смертников. Это еще и гуманитарная битва за спасение конкретных человеческих душ от безропотной готовности «отправиться в рай», забрав с собой как можно больше невинных людей, не собирающихся сводить счеты с земной жизнью.
     Светская власть вместе с «официальным» исламом должны предпринимать согласованные усилия, чтобы реально представлять себе, что такое «террористическое подполье».
     Если брать все относительно крупные теракты в России, выживших после них террористов не осталось. Когда мы от боли и бессилия в очередной раз последними словами клеймим тех, кто взорвался в московском метро или захватил заложников в бесланской школе, – это ведь разговор с пустотой, с трупами смертников, с убитыми при штурме бандитами или с организаторами злодеяний, которых общество не знает. Вводить смертную казнь за терроризм, по крайней мере за кавказский, тоже бессмысленно: шахиды и так гарантированно погибают, а тех, кто их реально готовит, наши спецслужбы брать живыми не хотят или не умеют. Поэтому Шамиль Басаев, Саид Бурятский, Анзор Астемиров мертвы, а дело их, увы, живет.
     Из реакций на теракты в Москве и Кизляре самой важной мне показалась та, что озвучил президент Ингушетии Юнус-Бек Евкуров: «Мы проверяем родственников убитых и задержанных участников незаконных вооруженных формирований, смотрим, где находятся их женщины, проверяем каждую семью поадресно».
     Надо знать тех, кто потенциально может стать шахидом, поадресно и поименно.
     После каждого теракта мы слышим дежурные слова: «террористы и бандиты не имеют национальности», «ислам – религия мира». Национальность террористов и бандитов действительно не имеет значения. Причем не только по общеморальным основаниям. Просто террористами люди становятся не по национальному признаку. Однако как крестовые походы или суды инквизиции были осенены именем Христа, что не отменяло их дикости и бесчеловечности, так и террористические атаки в США, Великобритании, Испании, Москве, Дагестане, Ингушетии совершают люди, по крайней мере по рождению являющиеся мусульманами. А люди, бравшие на себя ответственность за эти преступления, прикрываются исламом.
     Можно говорить, что это «ненастоящие» мусульмане, вероотступники. Но как раз официальному российскому исламу критически важно хотя бы пытаться помогать светской власти лучше понять, почему становятся шахидами. Конечно, это опасно, мусульманские священники на Кавказе в последние годы тоже нередко становились жертвами боевиков. Однако
     живое слово муллы, его участие в судьбах отчаявшихся людей, тех, чьи родственники убиты федеральными силами, может предотвратить преступления, в сознании обывателей все равно ассоциирующиеся с исламом.
     Борьба за души тех, кто идет в шахиды, это и борьба за чистоту (не каноническую, а моральную) самого ислама, его истинное возвеличивание. Но, главное, ценность проповеди ненасилия, категорического отказа убивать невинных людей как во имя мести, так и во имя любых религиозных или политических целей в устах священника тысячекратно выше, чем те же слова, произносимые федеральными политиками. К тому же политики во всех странах, особенно сразу после терактов, произносят на публику совсем другие слова – о жестокости и неотвратимости возмездия, самые понятные для обывателей, но не решающие проблему по существу.
     Уникальность России, ее суть – в статусе многонациональной и многоконфессиональной страны, где национальные и религиозные различия относительно мирно уживались веками, дополняя друг друга. Собственно, именно такая структура России и давала основание многим мыслителям считать ее чуть ли не самостоятельным континентом. Именно поэтому даже нынешняя ситуация на Северном Кавказе, где светская власть и подавляющее большинство населения вроде бы абсолютно лояльны Кремлю, но полноценного органичного единства с остальной страной все равно явно нет, объективно работает на распад России. Так что
     у гуманитарной битвы за кавказскую молодежь, которая родилась и выросла в условиях перманентной войны, есть не только человеческое или религиозное, но даже и государственное измерение – сохранение органичной целостности страны.
     Наша способность слышать, слушать и понимать других, увы, вообще очень невелика. С шахидами, идущими на теракт, разговаривать уже поздно. Но если есть хоть один шанс из тысячи уговорить хотя бы одного мужчину или одну женщину не становиться смертником, этот шанс необходимо использовать. В конце концов, у каждого из нас нет ничего, кроме единственной земной жизни, что бы ни пытались нам внушить по этому поводу любые религии. И именно у священников всех конфессий тема земной жизни не должна быть предметом пропаганды сделок с Богом по принципу «рай в обмен на убийство неверных». Иначе человечество не достойно существовать вовсе.

Москва переживает антикавказский психоз

     В Дагестане уже который год не утихают взрывы, и после шокировавших страну терактов в Московском метро россияне начинают видеть опасность в любом человеке кавказской наружности.
     «Отвечать на эту опасность нужно не страхом, не паникой и не озлоблением». После двойного взрыва в московском метрополитене, который унес в понедельник жизни 39 человек, патриарх Кирилл попытался успокоить паству, в то время как над Россией сгущаются тучи неуверенности и тревоги.
     Сейчас в столичном метро царит поистине странная атмосфера. Внимание патриарха привлек ряд инцидентов, и в первую очередь случай, когда пассажиры выбросили из вагона двух женщин в платках. Объяснить подобное поведение можно лишь вызванным взрывами смертниц страхом перед женщинами с Кавказа.
     «Пока что мы с друзьями и родственниками не заметили какой-то особой озлобленности в свой адрес. Но мы все равно испытываем определенное беспокойство», – говорит работающая в Москве молодая грузинка Нино. Тревога эта подкрепляется и тем, что некоторые представители властей уже увидели за взрывами «грузинский след».
     Ряд представителей кавказской диаспоры (к ней относятся как грузины, так и представители Чечни, Дагестана и Ингушетии) опасаются всплеска расизма. И в первую очередь это касается милиционеров: их не раз критиковали за «фейс-контроль» кавказцев, которых предельно просто выявить по смуглой коже, очень густым бровям и волосам.
     Так например, Нино уже давно решила на всякий случай перекраситься в блондинку. А в понедельник ее муж заехал за ней после работы на машине, «чтобы не рисковать».

Детекторы взрывчатки и обыск на входе
     Московский метрополитен – это загруженная транспортная сеть, которая перевозит по будням в среднем от семи до девяти миллионов человек. На этой неделе охранные меры были еще более усилены: выросло из без того немалое число милиционеров как в самой подземке, так и у входов на станции.
     Кроме того, у многих их них теперь есть миниатюрные детекторы взрывчатки для обыска подозрительных личностей еще на входе. Некоторые эксперты призывают также увеличить количество собак, натасканных на поиск взрывчатых веществ.
     Хотя в вагонах и на платформах можно по-прежнему увидеть огромную толпу людей, пассажиров в метро все же стало несколько меньше. Многие москвичи решили, пусть и на время, отказаться от поездок в общественном транспорте.
     «Метро – это отличный способ избежать огромных пробок, которые регулярно парализуют движение в Москве. Но сегодня я, безусловно, предпочту застрять на улице, чем рисковать, спустившись в метро», говорит москвичка Ольга. «Я не могла уснуть две ночи после терактов. На нас давит чувство страха и неуверенности, – рассказывает Инна, – но мне приходится садиться в метро каждый день, чтобы попасть на работу…»

Российский Усама бен Ладен: как активно разыскиваемым террористам удается столь долго скрываться?

     Как так получается, что мы, со всеми нашими самолетами-разведчиками, высокоточными бомбами и спецназом, так и не смогли пока схватить или уничтожить одного-единственного исламского фундаменталиста, скрывающегося на небольшом горном отрезке? Этот вопрос беспокоит американцев почти десять лет после терактов 11 сентября. А на этой неделе, после взрывов в Москве, тот же самый вопрос задают и россияне. Может, у нас просто нет достаточных средств для поиска этого человека? Политической воли? Или он действительно умнее и удачливее, чем весь наш генеральный штаб?
     В четверг мне удалось поговорить с чеченским боевым командиром, воевавшим по обе стороны фронта в российской войне с террором, которая терпит неудачу. Иса Ямадаев сейчас живет в Москве, но он не хочет встречаться с неверными на публике (его первым вопросом было: «Кто вы по национальности?»). Но я думаю, его трудно за это судить после того, как за прошедшие полтора года были убиты два его брата (Руслан в Москве в сентябре 2008-го, и Сулим в Дубаи в марте 2009-го), и особенно после покушения на него самого в июле прошлого года. (Я сказал ему, что являюсь американцем российского происхождения, однако умолчал о том, что я еврей.)
     Он согласился помочь мне в поиске ответов на некоторые вопросы. Ямадаев родился в нищей чеченской деревне Беной (где детская смертность составляет около 50 процентов). Он один из шести братьев из пресловутого клана Ямадаевых, которые участвовали в чеченском восстании против российского правления в середине 90-х годов. В той войне за независимость боевики использовали партизанскую тактику: засады в лесах, самодельные взрывные устройства на дорогах и другие, более страшные методы. Во время той борьбы погибло более десяти тысяч человек, в основном чеченцы. Однако спустя пять лет президент Владимир Путин, который в 1999 году начал второе российское вторжение в Чечню, убедил клан Ямадаевых перейти на его сторону, и братья начали воевать в горах с бывшими товарищами по оружию. Кремль долгие годы считал этих людей террористами, но теперь он назначил Ямадаевых командовать батальонами, начал вручать им боевые награды (у Исы их пять), а также мандаты депутатов в местных и федеральном парламентах. Но даже их помощь не позволила россиянам одержать победу в этой горной войне.
     Те мощные взрывы, которые прогремели в понедельник утром в московском метро, унеся жизни как минимум 39 пассажиров, доказали этот факт. Как и ожидалось, ответственность за теракты взяли на себя те же самые боевики-исламисты, действующие в тех же самых горах Северного Кавказа на южных рубежах России. Лидером боевиков с 2006 года является чеченский полевой командир Доку Умаров, который заявил в среду, что он лично приказал осуществить теракт в московском метро. В видеообращении, размещенном на вебсайте сепаратистов kavkazcenter.com, он пообещал россиянам, что его джихад будет и впредь «приходить на ваши улицы» как возмездие за российские злодеяния. Это обращение очень похоже на нечеткие видеозаписи бен Ладена кустарного изготовления. Бородатому джихадисту Умарову с неестественно спокойным голосом долгие годы удается скрываться в горах Кавказа от войск специального назначения – как и бен Ладену, который прячется в высоких горных отрогах Пакистана и Афганистана. Трудно себе представить, как он умудряется это делать. Когда за тобой охотится одна из самых мощных и безжалостных армий в мире, как можно скрываться от преследования в поросшем лесами горном районе размером с Йосемитский национальный парк? Для русских этот вопрос еще более неприятен, потому что Умаров прячется в горах на российской территории. (Представьте себе возмущение американцев, если бы бен Ладен скрывался от морских пехотинцев, скажем, в лесах Колорадо.)
     Под градом моих настойчивых вопросов на эту тему Ямадаев стал похож на ищущих оправдания людей из американского Центрального командования. По его словам, главная проблема сводится к характеру местности. «В этих горах очень трудно перемещаться. Даже не потеряться там крайне трудно, не говоря уже о том, чтобы вести за собой боевой отряд. Поэтому спецназовцы просто боятся туда идти. Они боятся даже просто наугад прочесывать леса в поисках боевиков. Если им кто-то сообщит их координаты, они проводят спецоперацию. А в остальных случаях они просто сидят и выжидают».
     Но это звучит не очень убедительно. Иса и его братья не чужаки в этих горах. У них многолетний опыт, они скрывались там долгие годы, разбивая лагеря, обучая новобранцев, обеспечивая снабжение. Поэтому Кремль столь настойчиво работал над тем, чтобы уговорить их перейти на его сторону. То же самое можно сказать и о назначенном Кремлем руководителе Чечни Рамзане Кадырове, который также был бойцом в рядах мятежников, прежде чем перейти на сторону России в 1999 году. С тех пор точно так же в противоположный лагерь переметнулись сотни опытных боевиков, получивших комфортные рабочие места и хорошие зарплаты в обмен на подчинение Москве. Если и этого недостаточно, то стоит послушать правозащитников, которые постоянно обвиняют Кадырова и российские спецслужбы в пытках боевиков и сочувствующих им для получения у них информации. (Кадыров и российские власти это отрицают.) В ходе начавшихся в 90-е годы печально известных «зачисток» войска входили в село, арестовывали большую часть мужчин и подростков, а затем склоняли их к сотрудничеству, добиваясь этого любыми методами. Американцы не могут себе позволить такую тактику действий, по крайней мере, в таких масштабах, но почему русские все равно не в состоянии найти этого человека?
     Ямадаев объясняет это так: «Умаров никогда не ночует в одном и том же месте. Он постоянно перемещается. Когда спецназовцы проникают глубоко в горы, можно уверенно говорит о том, что боевики постоянно следят за ними. Они просто прячутся и наблюдают за их перемещениями. По мере возможности они стараются не вступать в бой, а вместо этого совершают нападения на дорогах, на милицейские колонны, например. А затем они просто растворяются в лесу».
     На Северном Кавказе такая тактика действий в последнее время включает в себя убийства высокопоставленных руководителей и действия подрывников-смертников. Так, в июне прошлого года опытный снайпер расстрелял начальника милиции Дагестана. А террорист-смертник врезался на своей начиненной взрывчаткой машине в колонну автомобилей, в которой ехал президент Ингушетии, едва не убив его. Но как боевикам удается доставать для осуществления таких действий припасы, взрывчатку и так далее? На сепаратистском вебсайте, который похож на сайты «Аль-Каиды», используемые для распространения ее пропаганды, я увидел несколько видеозаписей, показывающих, как боевики сидят где-то в лесу за длинным столами, будто на пикнике, едят мясо, сыр, овощи, пьют фруктовый сок. Похоже, что недостатка во взрывчатке они тоже не испытывают (их любимая взрывчатка – гексоген, которую они использовали и на этой неделе для взрывов в московском метро). В августе прошлого года смертник на начиненной взрывчаткой машине пробил металлические ворота милицейского участка во время утреннего построения и подорвал свое взрывное устройство, уничтожив, по меньшей мере, 25 человек, в основном сотрудников милиции, и ранив 150 с лишним человек. Мощность взрыва составила 400 килограммов в тротиловом эквиваленте. Ответственность взял на себя Умаров.
     Однако Ямадаев говорит, что в горах доставать припасы очень трудно, и боевики иногда голодают по несколько дней. «У них есть люди в горах, которые их поддерживают. Обычно это рядовые граждане, помогающие им кто чем может. Но это сказки, что у них есть какие-то линии снабжения, как у «Аль-Каиды», что им с воздуха сбрасывают еду и все что угодно. Этого нет. Это стихийные методы. А что касается взрывчатки, которую они используют в терактах, то и ее найти довольно сложно. Чаще всего они находят в лесу какую-нибудь старую мину или боеприпас, оставшийся с войны (чеченской), разбирают его, а затем делают из него взрывное устройство. Это самый простой способ, и он не особенно сложный. В других случаях кто-то из сочувствующих боевикам покупает взрывчатку где-нибудь на рынке, а затем прячет ее в оговоренном заранее месте, чтобы те ее позже забрали. Но конечно, это более рискованно, и организовать такое труднее».
     После произошедших в понедельник терактов делать это, скорее всего, будет еще труднее. Люди возмущены тем, что власти не могут обеспечить им безопасность. Подавленные близостью опасности и реальностью терактов россияне бродили по взорванным станциям метро, когда они вновь открыли вечером в понедельник. Они останавливались, трогали выбоины от осколков в каменных стенах; многие плакали или смотрели вниз в поисках следов крови на полу. «Нас никто не защищает», – сказала мне в понедельник вечером на Лубянской площади заплаканная женщина по имени Людмила. На этой площади находится штаб-квартира тайной полиции ФСБ, а также станция метро, где прогремел один из взрывов.
     Но власти сейчас готовятся доказать, что она неправа. Среди прочих мер – военные рейды в горах Кавказа. Но если не поймать Умарова, все эти усилия могут оказаться тщетными. В Соединенных Штатах такие попытки совершенно очевидно не дали результата, поскольку бен Ладен по-прежнему на свободе. Ямадаев тоже считает, что у них ничего не получится. «Живым, по крайней мере, они его никогда не возьмут. Возможно, рано или поздно они его ликвидируют, но под ним есть целая цепочка людей, готовых занять его место и перегруппироваться».
     И что тогда? «Все будет как и раньше».

Вопрос дня: Почему конфликту между Россией и Чечней конца края не видно?

Почему мы спрашиваем об этом сейчас?
     В понедельник 39 человек погибли после того, как две террористки-смертницы, предположительно с измученного проблемами Северного Кавказа, взорвали себя в московском метро. Российские спецслужбы считают, что поблизости находятся и другие смертники, готовые устроить не менее кровавые и символические теракты в престижных местах поблизости от Кремля. Их лидер Доку Умаров заявил о своей ответственности за произошедшее.
     Тем временем, в среду, взрывы автомобилей в граничащем с Чечней Дагестане привели к смерти не менее 14 человек, в основном милиционеров, и считается, что чеченские исламисты, немедленно заявившие о своей ответственности за теракты, тесно связаны с организаторами московских взрывов, хотя бы потому, что удары, похоже, были скоординированы по времени. Среди зверств, связанных с Чечней, – захват школы в Беслане в 2004 году и захват заложников в московском театре в 2002 году.

Кто-нибудь вообще ожидал такого?
     Если спецслужбы Кремля и ожидали, то общественность – точно нет. Россиян кормили сказками о том, что брутальная тактика Кремля по борьбе с сепаратистскими движениями на Северном Кавказе, особенно в Чечне, оправдала себя, и что регион более-менее успокоился под местным правлением назначенцев Кремля.

Существует ли связь с «Аль-Каидой»?
     Если такая связь и существует, то она не является ключевой частью головоломки. Западная общественность настолько озабочена Усамой бин Ладеном и его сообщниками, что люди часто забывают о существовании не менее воинственных, но мало связанных с ним мусульманских движений в других частях света, которые никак не связаны с Ближним Востоком, и которых объединяет с «Аль-Каидой» лишь общее чувство недовольства тем, что они считают западным или европейским империализмом. Боевики из Чечни и других республик Северного Кавказа, например, Дагестана, имеют свои собственные, исторические обиды против России, даже если формулировки, которые они используют против Кремля, подражают исламистской лексике, используемой «Аль-Каидой» против Соединенных Штатов и их союзников.

Почему чеченцы хотят взорвать Москву?
     Чеченцы – это не просто еще одна недовольная национальность, покоренная Россией. Какой бы малюсенькой не была их родина, решение местных лидеров затребовать в 1990-х годах полную независимость обернулось для российской армии худшим противостоянием со времен советского вторжения в Афганистан. Последовала ужасная и длительная война, в рамках которой партизанские силы, базировавшиеся в горах, столкнулись с огромной, но неуклюжей и плохо дисциплинированной российской армией. Для Кремля полная победа стала жизненно важной: она должна была доказать, что посткоммунистическая Россия остается великой державой, несмотря на недавнюю потерю Восточной Европы. Если бы Чечня получила независимость, существовали опасения, что и сама Россия может развалиться, а Москва уменьшится до размеров города-государства. Но тогдашний лидер России Борис Ельцин понятия не имел о том, какие силы он приводит в движение.
     Затяжная природа войны нанесла кошмарный ущерб чеченскому обществу. Их столица Грозный была практически сравнена с землей, прежде чем российский флаг был поднят над городом в феврале 2000 года. Тем временем общество раскололось по мере того, как контроль переходил к мафиозным полевым командирам. Страдания Чечни стали громоотводом для боевиков-ваххабитов и других исламистских группировок арабского мира, которые все больше стали включаться в боевые действия. Их радикальная религиозная риторика начала находить восприимчивую аудиторию в травмированной, наполовину уничтоженной стране, в результате чего сепаратистское движение обрело растущее религиозное измерение.
     Россия также пострадала от войны, и не только в том, что касалось числа гробов с телами погибших солдат. Война ободрила и оживила все силы, выступавшие в оппозиции к недолгому заигрыванию России с либеральной демократией. Произошло возвращение к деспотичной цензуре СМИ, а преследование предположительно непатриотичных элементов усилилось. Власть вооруженных сил и аппарата служб безопасности росла. Россия вышла из войны менее демократичной страной. Между тем, стало понятно, что российская победа оказалась пирровой, и что хотя Чечню на время связали и заставили замолчать, ее желание отомстить никуда не делось.

Является ли это ударом по Кремлю?
     Российское руководство в ярости, и не только потому, что нападения на Москву были явно призваны показать, что боевики могут нанести удар, где угодно, даже по Кремлю. Действующий премьер-министр Путин пришел к власти в результате чеченской войны, катапультировавшей его с позиции малоизвестного главы служб безопасности до провозглашенного Ельциным преемника. Его изначальная притягательность была основана на образе человека, до крови разбившего чеченцам нос и давшего не только племенному миру Северного Кавказа, но и всем остальным понять, что Россия не откажется ни от сантиметра своей территории.
     Несмотря на то, что кресло президента занимает теперь Дмитрий Медведев, власть Путина связана с тем, что он не только предоставил России определенный уровень благосостояния, но и установил «порядок», инстинктивно поддерживаемый многими россиянами, что подтверждает популярный культ жестких царей вроде Ивана Грозного, не говоря уже о Сталине (который, кстати говоря, был создателем московского метро). Путин знает, что должен убедить россиян в том, что он способен совладать с любым рецидивом угроз из Чечни и других недовольных республик Северного Кавказа.

Что он будет делать теперь?
     В этом-то вся сложность. Одно дело покорить Грозный в 2000 году и поставить во главе контуженного общества своего собственного атамана. Менее очевидно, что делать, когда угроза рассеяна и не может быть удержана в каких-то географических границах. Как и все столицы больших империй, Москва – это многонациональный город, и никакая враждебность толпы по отношению к людям с темной кожей, использующим метро или шатающимся по многолюдным рынкам, не избавит город от его большого не-русского населения.
     Охрана подобных мест была усилена – но крайне маловероятно, что террористы, если они и планируют третий удар, нанесут его по таким очевидным местам. Как показывают теракты в Дагестане, они могут играть в прятки, переключаясь с Москвы на мишени, находящиеся за тысячи миль от столицы. Если они ударят вновь, местоположение нового теракта может оказаться совершенно другим. Путину остается надеяться, что в его распоряжении есть достаточно двойных агентов и перебежчиков, чтобы внедриться к террористам. Но как уже было сказано, успех подобной стратегии предусматривает существование единого центра управления, что маловероятно. Это не Ирландская республиканская армия или путинское КГБ – это рассеянное движение. Различные группы боевиков могут быть объединены абстрактной исламской идеологией, но за пределами этого они также являются соперниками за власть.

Стоит ли Западу чего-либо бояться?
     Это проблемы России, а не наши: это наследие завоевательных войн, которые российские цари вели с Оттоманской империей в 18-м веке, и неспособности России полностью ассимилировать племенные сообщества, которые она завоевала. Чеченские боевики недружелюбно настроены к западным державам, сквозь пальцы смотревшим на то, как российская армия ужасающим образом нарушала права человека в ходе конфликта. Чеченцы периодически оказываются участниками всевозможных исламских террористических групп по всему миру. Но, по существу, эти люди – пираты и наемники. Чеченцы не заинтересованы в завоевании мира, они хотят отомстить своим русским врагам.

Является ли вера центральным элементом этого конфликта?
     Да...
     * Боевики утверждают, что ислам является одним из главных источников их вдохновления
     * Среди их казначеев можно найти ваххабитов-экстремистов, которых привыкли связывать с Ближним Востоком
     * Правильно или нет, но они считают Россию «христианским» врагом
     Нет...
     * Исторически чеченские мусульмане были светским народом
     * Для скептиков и противников их вновь обретенная вера кажется слегка приспособленческой
     * Несмотря на замечания многих наблюдателей, их настоящей целью является простая независимость

Доку Умаров, эмир Кавказа

После недавних терактов в московском метро этот террорист становится главным врагом России. Его цель – создание исламского государства в регионе

     Чеченский террорист Доку Умаров, взявший на себя ответственность за организацию двух террористических актов, совершённых в минувший понедельник в московском метро, стал главным врагом Кремля. Так называемый Кавказский эмират, радикальный религиозный проект, создания которого усиленно добивается Умаров, может стать для России ещё большей угрозой, чем чеченский сепаратизм, считают эксперты. Дважды осуждённый за убийство Умаров, был участник боевых действий во время первой чеченской войны и дослужился до звания бригадного генерала.
     Идея Кавказского эмирата, пришедшая на смену борьбе за независимость Ичкерии (так сепаратисты называют Чечню), ставит российские власти в гораздо более затруднительное положение, считает Григорий Шведов, главный редактор Интернет-издания «Кавказский узел», освещающего кавказскую проблематику. Сепаратисты пытались решить чисто территориальную задачу и создать государство с определёнными характеристиками, противопоставив его государству, возникшему на развалинах СССР. В свою очередь, «сторонники эмирата борются за идеологию и готовы за неё умереть», не выдвигая требований и не вступая ни в какие переговоры, что создаёт «чудовищную и тупиковую ситуацию», считает эксперт.
     Умаров, провозгласивший себя лидером чеченских сепаратистов в 2006 году после смерти Абдул-Халима Садулаева, преемника избранного президента Чечни Аслана Масхадова, объявил о создании Кавказского эмирата в октябре 2007 года.
     В феврале 2006 года Садулаев объявил, что стремится к объединению всего Северного Кавказа в единое исламское государство. Кавказский эмират является продолжением этого проекта, против которого выступает часть чеченских сепаратистов. Умарову приписывают похищение сотрудников прокуратуры Чеченской Республики в 2002 году, взрывы зданий УФСБ по Ингушетии в г. Манасе, а также нападение на Ингушетию в 2004 году и захват заложников в средней школе Беслана (Северная Осетия) в 2004 году. Умаров, чеченец по национальности, строитель по специальности, в восьмидесятых годах был осуждён за убийство по неосторожности. В начале девяностых был объявлен в федеральный розыск по обвинению в преднамеренном убийстве. Принимал активное участие в боевых действиях во время первой чеченской войны и дослужился до звания бригадного генерала.
     В 1997 году Аслан Масхадов, в то время признаваемый Кремлём, назначил его секретарём Совета Безопасности Ичкерии. Одновременно Умаров возглавлял штаб по координации борьбы с преступностью. Однако уже в 1998 году Масхадов снял его со всех постов – за причастность к преступным действиям, включая похищение людей с целью выкупа.
     В 2000 году, во время второй чеченской кампании Умаров был тяжело ранен. Несколько раз федеральные войска сообщали о его уничтожении. С целью поимки Умарова ряд его родственников, включая отца, жену и одного из детей, по распоряжению Рамзана Кадырова были доставлены в его личную тюрьму. После этого Умаров пригрозил расширить географию терактов на другие регионы России. Провозгласив себя эмиром Кавказа, Умаров объявил также священную войну Великобритании, Израилю и США. В декабре 2009 года взял на себя ответственность за подрыв поезда «Невский Экспресс».
     В видеообращении, распространённом в апреле 2009 года, Умаров сообщил о возрождении отряда смертников « «Рияд-Ас-салихин», созданного в 2002 году. В мае 2009 года, менее чем через месяц после отмены режима контртеррористической операции в Чечне, смертник взорвал себя в здании МВД в Грозном. После этого инцидента режим Кадырова начал кампанию по уничтожению боевиков, которая продолжается и по сей день.
     Григорий Шведов считает, что отмена режима контртеррористической операции и последующая передача полномочий местным органам власти развязала руки Кадырову, действующему «средневековыми методами». На Кавказе существуют два подхода к решению проблемы: выразителем первого, основанного на уничтожении, является Рамзан Кадыров; за второй, более гибкий и многоплановый, включающий в себя также диалог с обществом, выступает президент Ингушетии Юнус-Бек Евкуров. Шведов полагает, что определённые круги в Кремле отдают себе отчёт в том, что ставка исключительно на жёсткие методы не даст ожидаемого результата. Следствием этого понимания стало назначение Александра Хлопонина полномочным представителем президента в Северо-Кавказском федеральном округе и проведение там встреч с группами населения, высказывающими недовольство действиями местных властей.
     В ходе этих встреч, отмечает Шведов, местные жители рассказывают о тех притеснениях, которым они подвергаются со стороны местных руководителей. Всё это происходит в присутствии последних, а также специально приехавших представителей из Москвы. «Созревает идея о том, что, возможно, стоит наладить диалог с обществом, внутри которого десятки тысяч человек потенциально поддерживают священную войну и, хотя и не оказывают напрямую помощи боевикам, про себя радуются, когда убивают представителей власти», указывает эксперт.
     Шведов признаёт, что теракты, подобные тем, что были совершены на этой неделе, ставят под угрозу более продуманный подход к борьбе с терроризмом, за который выступают определённые силы в российском руководстве.
     В четверг президент РФ Дмитрий А. Медведев совершил неожиданную поездку в столицу Дагестана Махачкале, где в среду произошёл очередной теракт с участием смертника. Там он провёл экстренное внеплановое совещание с руководством республик Северного Кавказа и территориальных подразделений силовых ведомств. Глава государства высказался за усиление органов правопорядка и безопасности, а также позиций местных руководителей. Используя выражения, которые не очень сообразуются с его юридическим образованием, равно как и с действующим законодательством, российский президент заявил, что «надо наносить острые кинжальные удары по террористам, уничтожать их и их пристанище», а также оказывать помощь тем, кто решил порвать с бандитами. «Открутили головы наиболее одиозным бандитам, но, видимо, этого мало», подчеркнул он.
     В четверг в дагестанском селении Хасавюрт при взрыве автомобиля погибли два человека, сообщают местные власти.

Балканы, возведенные в степень

     Кавказ представляет собой возведенные в степень Балканы – так часто определяют политическую взрывоопасность, исходящую из этой «горной местности сотни народов и языков» на южной окраине России. Последние бесчеловечные теракты в Москве трагическим образом еще раз об этом напомнили. Предположения о том, что их исполнителями могут быть выходцы с Кавказа, имеют под собой основания.
     Россия сталкивается в этом регионе с историческим наследством, корни которого уходят в конец 18-го века (или даже еще глубже) и прослеживаются до середины 19-го века. В то время экспансионистский порыв, начавшийся при царе Иване в 16-ом столетии с завоевания Казани и Астрахани, продолженный при царе Петре в начале и при царице Екатерине в конце 18 века, когда было разгромлены крымские татары (1783), натолкнулся на кавказский барьер.
     Здесь Санкт-Петербург вступил в схватку с турками-османами и персами, которые с давних пор правили в этом регионе. Однако они оказались неспособны долго сопротивляться русскому давлению. В 1801 году христианская Грузия попала под контроль России, однако среди мусульманских народов Северного Кавказа зарождалось сопротивление империалистическим планам с севера.

Чеченский джихад начался в 18 веке
     В Чечне, в современной Чеченской Республике (Ичкерии), зародилась борьба кавказцев против русского господства уже в 90-х годах 18-го века при шейхе Мансуре – вдохновителе дервишского ордена мюридов, который все больше и больше становился колыбелью джихада – «священной войны» против оккупантов. Шейх Мансур скоро стал легендой для кавказцев, он превратился в «спящего шейха Мансура», который якобы не умер. Он стал фигурой, похожей на легендарные образы горной местности Кифхойзер в Германии (имеется в виду легенда о спящем в глубине одной из этих гор императоре Барбароссе – прим. перев.), и его имя продолжало жить в сказаниях.
     В первые десятилетия нового века русские усилили военное давление. При втором шейхе ордена мюридов Кази-Мулле сопротивление мусульман на Кавказе стало более организованным. Однако высшего накала противоборство достигло в тридцатилетний период между 1829 и 1859 годом, когда царские войска под управлением различных начальников, сражались против аварского предводителя Шамиля.
     Он стал преемником Кази-Муллы и как имам он был религиозным и военным лидером кавказцев. Шамиль и сегодня очень популярен не только среди чеченцев и дагестанцев, его слава распространяется по всему Кавказу, и его до сих пор почитают даже в христианской Грузии. Воины Шамиля – Лев Толстой посвятил самому известному из них Хаджи-Мурату одну из своих замечательных повестей – совершали нападения только на русских солдат.

Конфликт на Кавказе как составная часть русской литературы
     Гражданских, как правило, щадили. В состав его войска входили представители почти всех мусульманских народов Восточного и Северного Кавказа. Шамиль не только руководил джихадом, он хотел также полностью подчинить свое правление религиозному закону – закону шариата.
     Такие русские писатели как Толстой, Михаил Лермонтов, Александр Пушкин и Александр Грибоедов познали все это на собственном опыте. Они служили там как офицеры или дипломаты, или просто посещали те места для того, чтобы описывать актуальные события. Они использовали также полученные впечатления в своих романах, повестях и поэмах.
     Кавказ и его литературный образ стали частью великой русской литературы, особенно ее романтического периода. Дикая горная местность, населенная почти неизвестными народами преимущественно мусульманской веры, хорошо подходила в качестве романтического стимулирующего средства для поэтов и читателей.
     Действительность, однако, была совсем не романтической. Столкновения становились все более жестокими, и русские заплатили кровью за свои завоевания в этом регионе. Царь некоторое время держал младшего сына Шамиля в качестве заложника. Кавказцы в конце концов тоже стали брать заложников. Несмотря на величайшую храбрость и свирепость своих воинов, Шамиль в 1859 году вынужден был окончательно отказаться от борьбы.

Сталин: «разделяй и властвуй»
     Тем не менее русские повели себя по-рыцарски – они поселили Шамиля и его семью в Калуге, где он находился под наблюдением, но условия его существования были вполне сносными. После этого началась энергичная русификация Кавказа. Шамиль в преклонном возрасте получил право покинуть Россию, и он умер в 1871 году вблизи священных исламских городов Аравии.
     Под русским владычеством оказались также те регионы Северного Кавказа, где проживали черкесы, абхазы, кабардинцы, балкарцы и другие народы. Однако сопротивление в некоторых частях Кавказа продолжилось вплоть до советского времени. Сталин провел новое политическое разграничения на Кавказе и в Закавказье. Принцип «разделяй и властвуй» оказался полезным и в советское время.
     Во время Второй мировой войны многие кавказцы, в том числе чеченцы и ингуши, а также турки-месхетинцы и крымские татары, вновь вынуждены были страдать, так как Сталин обвинил их в «сотрудничестве с немцами» и большую их часть отправил в ссылку, прежде всего в Казахстан. Только после смерти Сталина в 1953 году они были реабилитированы и смогли вернуться в родные места.
     Русское и советское правление способствовало модернизации этого региона, однако иностранное господство оставалось иностранным господством. На протяжении двух столетий это порождало прежде всего ненависть. Национальные устремления подавлялись, религиозная свобода не допускалась. И Кавказ как был, так и остается настоящей богадельней.

Чечня как образец для других мусульманских регионов
     Сегодняшняя Россия в значительной степени продолжает оставаться наследницей того колоссального колониального территориального массива, который был завоеван или присоединен в течение многих веков. После распада советского Союза три закавказские республики Армения, Грузия и Азербайджан обрели независимость. В Средней Азии это удалось также сделать пяти мусульманским республикам – Туркменистану, Казахстану, Киргизии, Таджикистану и Узбекистану.
     В 1994 году вспыхнула первая чеченская война. В Москве, в столице этого многонационального государства, опасаются того, что другие мусульманские регионы могут последовать их примеру. Особые опасения связаны с тем, что народы Кавказа, прежде всего чеченцы, могут добиться успеха, используя террористические методы, направленные на реализацию сепаратистских планов. Мусульмане также проживают в России на территории между приволжским регионом и Сибирью.
     Медведеву и Путину досталось непростое наследство, которому ужу больше двухсот лет.

Психология мести: как становятся шахидками

     Следствие по делу о взрывах в московском метро признало, что теракт на станции «Парк культуры» был совершен 17-летней уроженкой Дагестана Джанет Абдурахманова, которая была женой лидера дагестанских боевиков по кличке «Альбаро», сообщает Интерфакс. Почему женщины становятся живыми бомбами? Интервью с психологом М.Решетниковым.
     Теракты в московском метро, которые на прошлой недели совершили две террористки-смертницы, вновь заставили адуматься о том, кто эти женщины, так называемые «черные вдовы», и какие причины заставляют их становиться живыми бомбами. Об этом мы поговорили с доктором психологических наук, ректором Восточно-Европейского института психоанализа Михаилом Решетниковым.

     Екатерина Малыхина: Можно ли выделить какие-то основные черты психологического портрета террористок-смертниц или смертников? Кто эти люди? Каков их внутренний мир?
     Михаил Решетников: Не существует определенного социального портрета террориста. Но если Вы спрашиваете о России, то это преимущественно вдовы и матери, потерявшие своих детей. Вообще смертника нельзя оценивать с точки зрения обыденной психологии. Там действует психология мести. Есть два никогда не насыщаемых чувства: это потребность в любви и потребность в мести. Большинство чеченских смертниц пережили тяжелое психологическое потрясение: потерю родителей или родственников при депортации, затем в процессе ужасных событий, которые там происходили 10 лет назад, потерю братьев, мужей, детей… Их иногда называют еще «черными вдовами». Вот из таких вот обездоленных людей и выбирают террористов-смертников. Для них фактически не существует мир. Существует только желание мести. Выбирают из тех, кто много чего потерял в процессе своей предшествующей жизни. Людей, для которых жизнь уже не так существенна. Можно попытаться себя поставить на место матери, у которой отняли ребенка, которая потеряла мужа или брата. Ее жизнь для нее не имеет смысла. Таких вот и вербуют преимущественно.

     – Но что их все-таки толкает на этот путь?
     – Мы с Вами оцениваем это с точки зрения европейской психологии, а на Кавказе другая психология и другие представления об отмщении, другая реакция на горе. Поэтому их толкает традиция, обычаи, боль, утраты. А кроме того, они проходят обычно специальную подготовку, где кроме религиозной составляющей еще делается хорошая промывка мозгов и в том числе обработка психотропными препаратами.

     – Что вы подразумеваете под «промывкой мозгов»?
     – Промывка мозгов чаще всего делается под действием психотропных препаратов. Это соответствующее внушение, которое ориентирует на достижение поставленной цели, на выполнение конкретного задания, на преданности своему тренеру и внушает смертнику уверенность в своей правоте.

     – Смертники осознают, что при терактах гибнут невинные люди, им их не жалко? Ведь у них тоже есть близкие или, если они кого-то потеряли, то они лучше других представляют, что это такое. Испытывают ли они раскаяние?
     – Это очень непростой вопрос. Безусловно, они понимают, что мишени терактов ни в чем не виноваты. Но они об этом практически не думают, особенно, после соответствующей психологической обработки. Они понимают, что есть цель – отомстить, и что это должно быть услышано и увидено. С одной стороны теракт – это ужасное событие. С другой стороны – это послание мести. С третьей – это потребность быть выслушанным. Но большинство стран реагируют на террор ответными действиями устрашающего характера.
     Если брать гуманитарную стратегию антитеррора, то задача любой антитеррористической деятельности – это максимально сокращать масштабы терроризма, но использовать при этом не насильственные, не репрессивные методы. Нужно разобраться, в чем проблема и почему целое поколение людей поступают именно таким образом. Есть такое понятие в современной психологии «историческая психическая травма». При этом эти травмы наносятся, как правило, целому народу. И вот в таких травмированных обществах действуют несколько иные психологические механизмы консолидации, реагирования и т.д.

     – Можно ли распознать смертника в толпе и как-то повлиять на его поведение?
     – К сожалению, практически невозможно. Во-первых, даже если у вас есть специальная инструкция – к примеру, они есть у всех специалистов ФСБ, служб аэропортов, вокзалов и т.д., – смертников специально тренируют на умение скрывать эмоции, растворяться в толпе и не привлекать к себе внимание.

     – После взрывов в метро, власти тут же заговорили о кавказском следе. И моментально возросло количество случаев насилия по отношению к мусульманам. Почему у людей возникает желание наказать невинного человека, не имеющего отношения к организации теракта?
     – Это происходит во всех странах. То же самое было в Лондоне и в Париже. Это возникает в обществе в результате психической травмы. Ведь психическую травму получают не только те, у кого-то в результате теракта погибли родные и близкие. Травмировано все общество. Возникает демонизация образа врага. Потому что для многих на Кавказе русский – это враг. И для многих сейчас в России после этих зверских терактов, которые не имеют оправдания, любой человек кавказской национальности тоже выглядит, как потенциальный враг.
     Необходимо проводить работу по дедемонизации, а она очень сложна и требует специалистов высокой квалификации. И, конечно, здесь большую роль играют средства массовой информации. Первое, что я сделал, когда выступал по петербургскому телевидению, я сказал, что если у вас есть соседи чеченцы, ингуши или кавказцы вообще, поддержите их! Им сейчас также страшно, как и нам всем!

Тупик имени Путина

     Раньше все казалось более простым. В Чечне шла война. Бородатые моджахеды объявляли нам джихад и грозили перенести войну с кавказских гор в российские города.
     А сейчас что? Большинство бородатых моджахедов вроде бы присягнули на верность Путину. Часть даже получили звания Героев России и генеральские погоны. Непримиримых моджахедов осталось, как говорят, человек 500. «В Чечне уже давно завершили борьбу с террористами», – сказал Рамзан Кадыров после встречи с Путиным 20 марта 2009 года, предваряя отмену режима «контртеррористической операции».
     И что?..
     Неудивительно, что конспирологические версии растут как на дрожжах. Недоверие к постоянно лгущей власти превратилось в твердую тенденцию.
     Полгода назад были опубликованы результаты опроса ВЦИОМ, приуроченного к 10-летию взрывов жилых домов в Москве. Невзирая на официальную пропаганду, за 10 лет после взрывов домов число людей, считающих утверждение о причастности спецслужб к этим взрывам неправдоподобным или малоправдоподобным, уменьшилось с 65% до 57%, число затруднившихся ответить выросло с 13% до 22%. За 10 лет ответ «ФСБ и другие спецслужбы» вышел на твердое первое место в списке тех, кто, по мнению граждан, ответственен за эти теракты.
     Спецслужбам есть отчего не доверять. После каждого из крупных терактов, будь то взрывы домов в Москве, «Норд-Ост» или Беслан, выяснялось, что они располагали достаточной информацией для того, чтобы если и не предотвратить ужасные события, то, по крайней мере, резко поднять уровень готовности к террористической угрозе и попытаться предотвратить самое страшное развитие событий. Ничего не было сделано. Как бы там ни было, похоже, это тот случай, когда
     мы имеем дело не с хитрым заговором власти, а с ее глубочайшим провалом. С одним из признаков полной утраты работоспособности той общественно-политической системы, которая была построена в России.
     До выборов слишком далеко, чтобы краткосрочный мобилизационный пафос можно было удержать в течение столь длительного периода. Досрочные выборы? Но их можно объявить и так, без мобилизации, все необходимые механизмы для этого есть. Использовать теракты как повод для введения в стране тех или иных форм жесткой диктатуры? Это возможно, однако никаких признаков быстрого развертывания заранее подготовленных мер репрессивного характера пока не наблюдается. Отвлечь общество от нарастающих социально-экономических проблем, использовав новую волну ура-патриотической истерии для борьбы с оппозицией? Судя по реакции общества, ему все равно – годы воспитания в людях равнодушия и апатии берут свое. Ни взрывы, ни тем более пропагандистская истерия уже никого не возбуждают.
     Мускульная риторика властей в духе «мочения в сортире» десятилетней давности, последовавшая за терактами, лишь убеждает – эта ситуация ставит правителей в тупик, у них нет ответа, что делать. Вместо ответа у них истерика.
     Политика накачки спецслужб деньгами – расходы федерального бюджета на нацбезопасность и правоохранительную деятельность выросли с $2,8 млрд в 2000-м до более $30 млрд сегодня, или с 1,5% до 2,6% ВВП – не дала результатов.
     Политика военного усмирения Чечни – не дала результатов.
     Политика насаждения глав кавказских регионов из центра – не дала результатов. Идея централизованной вертикали единоличной власти глубоко чужда их клановой и многонациональной структуре. Истории с неудачным правлением Мурата Зязикова в Ингушетии и Муху Алиева в Дагестане, самых неспокойных регионах Северного Кавказа, прямое тому подтверждение.
     По уровню террористической опасности Россия вернулась как минимум в трагический 2004 год.
     Теракты в Москве – не уникальное событие, а продолжение общей тенденции: еще в декабре полпред президента в ЮФО Устинов привел угрожающую статистику о росте числа терактов на Северном Кавказе в 2009 году – количество нападений боевиков с 576 до 786, а число погибших и раненых военнослужащих, сотрудников правоохранительных органов и гражданских лиц возросло до 1263 человек против 914 в 2008 году.
     Уровень насилия на Северном Кавказе приблизился к величинам, сопоставимым с Афганистаном и Ираком.
     Террористы чувствуют себя настолько вольготно, что перешли в наступление на территорию, в последние годы вроде бы вздохнувшую спокойно – в ноябре случился подрыв «Невского экспресса», в марте – теракты в Москве.
     Какие только риторические приемы сейчас не используют охранители, пытаясь прикрыть очевидные провалы созданной ими системы. Любая справедливая критика политики властей по борьбе с терроризмом объявляется «пиаром на крови». Россию сравнивают с Израилем, где теракты весьма часты, невзирая на беспрецедентные ежедневные меры безопасности. Правда, при этом не вспоминают о том, что у Израиля открытый неурегулированный политический конфликт с палестинцами, а у нас вроде бы, согласно официальной версии, военная операция в Чечне политические предпосылки терроризма «закрыла».
     Сейчас очевидно, что власть практически исчерпала все понятные ей способы воздействия на террористов. Дальнейшая накачка деньгами спецслужб не поможет. Централизовать вертикаль власти дальше некуда. Отсюда и бессмысленные и глубоко беспомощные угрозы шахидам смертной казнью.
     10 лет назад у нас вошло в моду противопоставление демократии и порядка. Все это время мы делали вид, что недемократическая власть сможет нас защитить. В это время шахиды взрывали наши поезда метро, самолеты, захватывали заложников в театрах, школах.
     Ложное понимание «порядка» как вседозволенности высших правителей и спецслужб обернулось грубыми ошибками, преступной халатностью, беспрецедентными жертвами.
     Вопреки расхожему представлению, демократизация России в сегодняшней обстановке – не угроза, а прямой путь к нормализации ситуации. Усиление общественного контроля над спецслужбами, ликвидация их неподотчетности и вседозволенности – единственный способ заставить их нормально работать. Предоставление кланам и этническим группам, изолированным сегодня от власти в республиках Северного Кавказа, доступа к принятию решений – единственный способ предотвратить переход их представителей в вооруженное подполье. По крайней мере, за последние 10 лет все другие способы – подавление гражданских свобод, предоставление неограниченного финансирования и власти спецслужбам, мускульную политику и риторику – мы уже перепробовали.
     Не помогает.

Что заставляет тикать живые бомбы?

     Как орудие терроризма смертник – это практически идеальный инструмент: простой, недорогой и потрясающе эффективный. Тридцать лет назад подобное случалось крайне редко. Впервые террористов смертников использовала ливанская «Хезболлах» и «Тамильские тигры» на Шри-Ланке. Сейчас в городах Ирака, Пакистана и Афганистана смертники взрывают себя почти ежедневно, угрожая жизням мирных граждан.
     Их мотивы понять трудно. Ученые говорят, что они не поддаются классификации. Террористы-смертники могут быть богатыми и бедными, образованными и неграмотными, религиозными фундаменталистами и людьми светскими. Одни из них хотят отомстить за убитых в вооруженных конфликтах родственников, другие ищут мученической смерти. Но, как бы то ни было, использование террористов-смертников ради достижения политических целей растет, в том числе – вербовка людей, не принадлежащих к боевикам, что является тревожной тенденцией.
     Вот пять основных их категорий.

Добровольные джихадисты
     Большинство террористов-смертников – это молодые, взрослые мужчины из числа суннитских экстремистов, которые добровольно берутся за подобную работу. Нередко в силу религиозных представлений они считают, что погибшим в бою мученикам гарантировано обретение рая. Некоторые полагают, что в загробной жизни их возлюбленными станут 72 девственницы. Важно также отметить, что одно из упоминаемых обоснований большинства терактов с участием смертников, в том числе в Афганистане, Пакистане и Ираке, является текст Корана, призывающий к изгнанию с мусульманских земель (иностранных) армий неверных и их ставленников. Еще десятилетие назад о взрывах с участием террористов-смертников в этих странах и не слышали.
     Примеры: Умар Фарук Абдулмуталлаб («террорист в нижнем белье»), угонщики самолетов 11 сентября 2001 года.

Черные Вдовы
     Женщины, ранее редко встречавшиеся среди террористов-смертников, больше не являются чем-то необычным. Полагают, что женщины стоят за совершенными на прошлой неделе терактами в метро в России. Они легко проходят через контрольно-пропускные пункты, скрывая взрывчатку под свободной одеждой. Часто они являются родственницами мужчин, убитых в конфликтах. Иногда они беременны. Жены убитых в Чечне боевиков известны как «черные вдовы» (шахидки). Они участвовали в целом ряде терактов, начиная от нападения на театр на Дубровке в 2002 году, до захвата школы в Беслане в 2004 году.
     Примеры: Хава Бараева (Чечня, 2000); Вафа Идрис (Израиль, 2000); Сана Мехайдли (Ливан, 1985. Считается, что она была первой террористкой-смертницей).

Дети и молодежь
     Как и на женщин, на детей силы безопасности в зонах конфликта обращают гораздо меньше внимания. Поэтому для совершения терактов используются молодые мужчины, а фактически мальчишки. В 2008 году иракские военные показали журналистам шесть плачущих арестованных подростков, некоторым из которых было по 14 лет. Они рассказали, что были завербованы «саудовским» боевиком и должны были взорвать себя. В 2009 году расследование, проведенное газетой Washington Times, показало, что один из лидеров талибов в Пакистане покупал в качестве террористов-смертников детей в возрасте от 7 лет по цене, не превышающей 14 тысяч долларов.
     Пример: «Абдулла» – мальчик в возрасте 11 или 12 лет, арестованный в Афганистане в 2009 году. На нем был пояс шахида.

Жертвы шантажа
     Некоторые террористы не являются добровольными смертниками. Два года назад, одна отбывающая тюремное заключение иракская женщина, рассказала корреспонденту агентства Associated Press, что для подготовки террористок-смертниц используется изнасилование: сначала, чтобы опозорить женщин, а потом, чтобы подготовить к самоубийству как к средству восстановить свою честь. Говорят, аналогичные методы используются в Северной Африке для вербовки террористов-смертников среди мужчин.
     Пример: Самира Ахмед Джассим, арестованная в Ираке в январе прошлого года, поведала о вербовке жертв изнасилования в качестве террористок-смертниц.

Неведующие
     Хотя можно утверждать, что террористы-смертники по своей природе иррациональны, о многих, похоже, нельзя сказать, что они в здравом уме. Бомбу, прикрепленную к телу человека или заложенную в машину, с помощью дистанционного управления может взорвать террорист, обманом заставивший человека одеть пояс смертника. Иракцы использовали для этой цели жертв похищения, взрывая их заминированные машины с помощью дистанционного управления. В 2007 году афганский патологоанатом сообщил, выступая по Национальному Общественному радио в США, что 80% останков террористов-смертников, которые он исследовал, свидетельствуют о наличии физических или умственных недостатков у этих людей.
     Пример: По данным полиции, в день выборов в Ираке в январе 2005 года боевики использовали ребенка-инвалида в одном из 38 терактов, совершенных смертниками.

Россия должна дать чеченцам независимость

     «Я убежден, что Михаил Саакашвили и грузины не причастны к терактам в Москве. Ведь они христиане, а не мусульмане», ? заявляет известный советолог Ричард Пайпс (Richard Pipes).

     – В произошедших в Москве терактах погибло 39 человек, два дня спустя в Дагестане – как минимум 12. Это начало новой кровавой войны на Кавказе?
     – Она не заканчивалась. Ведь подобные террористические атаки происходят уже не первый год. За ними в основном стоят чеченцы (хотя не только они), и это не закончится, пока россияне не признают независимость Чечни. Я не понимаю, почему власть в Москве этого не делает. Ведь Россия – это самое большое государство в мире, а Чечня ? это крошечный регион на ее окраинах.

     – Они опасаются эффекта домино?
     – Какого домино? Кто еще может потребовать независимости? Возможно, Дагестан и Ингушетия, то есть маленькие «государства» у границ этой огромной страны. У Центральной Азии независимость уже есть, а народы, живущие в центре России, даже не могут мечтать о чем-то таком. Поэтому я действительно не знаю, почему россияне не хотят уступить. Их сопротивление в данном вопросе я считаю бессмысленным.

     – Однако недавние теракты не приближают Чечню к независимости.
     – Возможно, вы правы. Я не знаю ни одного такого случая в мире, чтобы при помощи терроризма кому-то удалось добиться чего-то полезного. Однако чеченцы не прекратят борьбы. Даже если атаки на какое-то время приутихнут, следующие бомбы взорвутся через год, через два года. Так произойдет независимо от того, что сделают в этом направлении россияне. Им ничто не поможет. Чеченцы – это фанатики, исламисты, они будут продолжать подобные атаки.

     – А если бы они получили независимость, то любезно бы их прекратили?
     – Мне кажется, да. Чеченцы – это не Аль-Каида, которая хочет установить исламский халифат во всем мире. Они, действительно, натерпелись от россиян, и не за последние годы или десятилетия, а за многие столетия. Поэтому они ведут борьбу. Им нужно дать независимость и избавиться от проблемы.

     – Вы действительно считаете, что такой вариант реален?
     – Пока премьер-министром остается Владимир Путин – нет. Он абсолютно против этого. Но уже Дмитрий Медведев мог бы быть готов это сделать. Ведь именно он вводит принципы правового государства, гражданские свободы. Когда месяц назад я был в России, я увидел, что там произошли некоторые изменения. Люди стали гораздо меньше боятся. Я выступал в двух университетах, там свободно высказывались и профессора, и студенты. Однако теракты могут повернуть эти изменения вспять, поскольку, чем больше терроризма, тем меньше возможностей для существования правового государства.

     – Либерал Медведев окажется в глазах россиян слишком мягким для борьбы с терроризмом? Они предпочтут Владимира Путина, который известен своей твердой позицией в отношении мятежников?
     – Россиянам может так казаться. Несомненно, недавние тракты значительно ослабили позицию Медведева. А Путин от них выиграл.

     – Именно к нему обращены сейчас взоры практически всех россиян. Решится ли он на повторение истории и отправит ли вновь войска в Чечню для того, чтобы поддержать свой имидж сильного решительного руководителя?
     – Я так не думаю. Ведь террористы атаковали россиян не в Чечне, а в Москве. Эту проблему нельзя решить в Грозном. В разных частях России живет очень много чеченцев, невозможно их всех проверить и выловить. Поэтому операции, которые приказал провести Путин, не принесут результатов.

     – После Беслана кремлевские власти изменили систему выборов губернаторов. Что Путин может сделать сейчас?
     – Например, еще расширить правомочия милиции и служб безопасности. Он может приказать арестовать некоторое количество чеченцев и убеждать, что именно они виновны в терактах. Конечно, будут ли они действительно виновны или нет, будет не слишком важно.

     – Это звучит как возвращение к показательным процессам.
     – Это возможно.

     – А как после терактов изменится Россия?
     – Определенно не будет изменений к лучшему. До сих пор каждый раз, когда случались подобные теракты, Путин укреплял свою позицию и приобретал больше власти. Я убежден, что так будет и на этот раз. Принципы правового государства будут отставлены в сторону, гражданские свободы – ограничены. А россияне будут поддерживать эти ограничения, так как Путин убедит их, что все это делается для того, чтобы избежать террористических атак.

     – Вы говорите, что чеченцам нужна только независимость. Между тем часть российских политиков, например, глава дипломатии Лавров, уверяет, что террористы могут быть связаны с террористами из Афганистана и Пакистана. Чеченцы сотрудничают с талибами и Аль-Каидой?
     – Это возможно, так как террористы сотрудничают между собой: они могут получать помощь, деньги, бог знает что. Но цели у них совершенно иные. У чеченцев ограниченные амбиции: они не мечтают о том, чтобы завоевать Россию или о том, чтобы все россияне перешли в ислам. Они хотят независимости для своей страны, и я их понимаю.

     – Часть западных политиков в этом споре все же поддерживает Россию. Президент Франции Николя Саркози (Nicolas Sarkozy) подчеркнул, что теракты в Москве – это атака на весь западный мир, он сравнил их с событиями 11 сентября. Это, наверное, серьезный успех Кремля?
     – Это какое-то недоразумение. Ведь не каждый теракт имеет последствия мирового масштаба. Чеченцы, как и ирландцы 100 лет назад, ? это группа националистов, борющихся за независимость. Я считаю, что президент Саркози ошибается. Я действительно не могу понять причин, по которым он высказался подобным образом.

     – Среди потенциальных виновников произошедшего россияне называют не только чеченцев, но и грузин. Секретарь Совета Безопасности Николай Патрушев сказал в интервью газете «Коммерсант», что нельзя исключить вариант, что за атаками стоит Тбилиси, так как Саакашвили уже один раз развязал войну, а значит, может сделать это снова. Как расценивать это высказывание?
     – Я убежден, что как раз Михаил Саакашвили и грузины не имеют ничего общего с терактами в Москве. Ведь они христиане, а не мусульмане. Но в России есть такая тенденция, чтобы обвинять во всем зле Грузию.

     – Это мог бы быть предлог для нового нападения на Грузию?
     – Чтобы напасть на Грузию России предлоги не нужны. Они могут сделать это в любой момент. Но мне не кажется, что они решатся на это сейчас.

     – Когда, по вашему мнению, в России будет такое руководство, которое признает независимость Чечни?
     – В течение ближайших лет этого точно не будет, поскольку сейчас Путин является премьером, а в 2012 году он точно примет участие в президентских выборах, и я убежден, что он их выиграет. Однако в этом веке это станет возможным.
     Ричард Пайпс – американский советолог еврейского происхождения, родился в Польше. В 1981-1982 годах был советников Рональда Рейгана (Ronald Reagan) по вопросам СССР и Восточной Европы. Написал несколько книг о России и Советском Союзе.

Радикальный ислам, взлелеянный Россией

     После взрывов, прозвучавших на прошлой неделе в московском городском метро, государственный секретарь США Хиллари Клинтон заметила, что мы все «сражаемся с одним врагом». Никто и нигде: в Москве, Лондоне, Мадриде, Нью-Йорке, – не может чувствовать себя в полной безопасности от терактов. И всё же в России терроризм представляет, вероятно, более сложную проблему, чем в Европе или в Америке. Северный Кавказ, гнездо радикального ислама, находится в пределах границ нашей страны. От этого не отмахнуться: люди, живущие на этой территории, являются гражданами России; эти области финансируются из российского федерального бюджета. Это все равно как если бы Афганистан с его разборками разных мятежных группировок оказался одним из континентальных штатов США.
     Но, хотя проблема терроризма вопиет о себе уже достаточно давно, российская система деспотичного и безответственного правлении препятствует стратегическому мышлению в этом вопросе.
     В начале 1990-х годов, после падения Советского Союза, правительство Бориса Ельцина отреагировало на вооруженные выступления сепаратистов в Чечне развязыванием полномасштабной войны. Подготовка и снабжение российских вооруженных сил были недостаточны; обе стороны проявляли в этой войне чудовищную жестокость. Мирное соглашение 1996 года стало свидетельством унизительной слабости России: бывшая сверхдержава не смогла навести порядок в своём собственном небольшом регионе.
     «Мир» в Чечне ознаменовался лавиной похищений людей с целью получения выкупа, захватом заложников и терактами. В 1999 году чеченские формирования вторглись в соседнюю дагестанскую область, и примерно в то же время прогремевшие на всю страну взрывы в жилых домах трёх российских городов унесли жизни примерно 300 человек.
     Когда Владимир Путин в 2000 году стал президентом, его решением этой ситуации стала новая война. Она принесла ещё большие жестокости, еще более глубокое озверение участников конфликта, а России в целом – растущую ксенофобию по отношению к «кавказцам». На этот раз федеральные силы одержали победу над чеченскими боевиками; однако теракты продолжались вплоть до 2004 года. Самым ужасным из них стал захват школы в Беслане в сентябре того года, когда было убито больше 330 заложников, половина из которых были дети.
     К середине 2000-х сепаратисткие тенденции Чечни не составляли проблемы, однако возникло новое осложнение: по всему Северному Кавказу поднялась волна воинствующего ислама. Ещё в начале 90-х ислам на этой, традиционно мусульманской, территории, был слаб; взрослое поколение имело светское образование, полученное в советскую эпоху, притяжение российской культуры ещё сохраняло свою силу. Но новое поколение, выросшее в Чечне, разорённой российской армией, и в соседних областях Дагестана и Ингушетии, подвергалось растущему влиянию исламской культуры и ислама, и нередко в его самых радикальных деформациях. Тайные экстремистские группировки стали призывать к джихаду на всей территории России. На Северном Кавказе, по сообщениям журналистов, возникли центры по подготовке террористов-смертников.
     Несколько лет назад Кремль изменил свою тактику, поставив во главе этих мусульманских провинций преданных Москве руководителей и ограничив миссию федерального правительства финансированием и эпизодическими антитеррористическими операциями. Россия закрывала глаза на антиправительственные нападения, взрывы, и убийства сотрудников милиции и местных властей, ставших обычным делом в Ингушетии и Дагестане. Центральное правительство игнорировало жестокие методы правления местных руководителей, используемые ими против исламистских террористов и других криминальных и экстремистских групп. Их ход рассуждений был таков: пусть на Северном Кавказе сохраняется насилие, зато остальная часть российской территории будет жить в относительной безопасности. Однако теракты на прошлой неделе отчётливо продемонстрировали, насколько порочной и недальновидной была эта политика.
     Сегодня подъем радикального ислама на Северном Кавказе стал неизбежен, особенно на фоне активизации этих сил в самых разных частях мира. Единственно возможным стратегическим выбором для России является долговременная и многоступенчатая политическая линия правительства, выработанная им для решения этой проблемы. Решающее значение имеет, чтобы российское правительство и российский народ обращались с выходцами с Северного Кавказа как со своими соотечественниками – сегодня это стало нелёгкой задачей: на них смотрят как на носителей подозрительной культуры или просто как на непрошенных пришельцев. Другая неотложная задача – улучшение безопасности в России в целом, а также повышение эффективности антитеррористических действий. Впрочем, решить эти задачи в стране, где жестокое поведение сотрудников милиции сделало их угрозой для собственного народа, а не силой, от которой граждане могут получить защиту, вряд ли окажется возможным.
     Напряжённая стилистика официальных речей отразилась в языке в 1999 года: после печально известных взрывов в московских жилых домах Путин пообещал «мочить террористов в сортире». Теперь он обещает «выковырять их со дна канализации на свет божий». Но масштабное применение силы – не выход. Как это уже было в 90-х годах, оно наверняка приведёт к новому витку порочного круга карательных мер и усилий экстремистов в полной мере отомстить за них.
     Можно услышать и разумные голоса. Президент Дмитрий Медведев на прошлой неделе высказался о необходимости создания на Северном Кавказе «нормальной современной среду для образования, для ведения бизнеса, для преодоления кумовства … и, конечно же, для преодоления коррупции». Впрочем, коррупция разъедает не только Северный Кавказ; это основа российской системы правления, построенной на политической монополии и отсутствии подотчётности. Пока в России не будут проведены всеохватные реформы, хорошим намерениям не суждено стать сильной политикой.
     Маша Липман, редактор журнала Pro et Contra Московского Центра Карнеги, ведет ежемесячную колонку для The Post.

Исламистская сеть в России обретает свои очертания. На Кавказе происходят новые теракты

     Сегодняшний террористический акт в Ингушетии, ставший пятым за неделю, наглядно демонстрирует наличие угрозы, создаваемой сетью боевиков-исламистов, которая восстала из пепла националистического мятежа в Чечне.
     Произошедшие в течение одной недели пять террористических актов, которые унесли жизни почти 60 человек, глубоко потрясли россиян. Последнее нападение произошло сегодня в неспокойной республике Ингушетии.
     Созданной сетью боевиков-исламистов руководит чеченский «эмир» Доку Умаров, взявший на себя ответственность за взрывы в московском метро с участием террористок-смертниц, которые произошли неделю назад и унесли жизни сорока человек. Некоторые эксперты опасаются, что эта сеть готовится осуществить новую серию терактов в самом центре России.
     «Доку Умаров пытается активизировать свою деятельность, привлечь внимание к ситуации на Северном Кавказе, – говорит Андрей Солдатов, издающий независимый онлайновый журнал Agentura.ru, который специализируется на новостях из сферы безопасности, – вполне логично, что вслед за терактами в Москве последуют новые нападения на Северном Кавказе. Это покажет, что данные акции координируются и могут происходить в нескольких местах. Сейчас, когда к этому приковано всеобщее внимание, вполне возможно, что будут новые теракты, причем не исключено, что произойдут они за пределами Дагестана и Ингушетии».
     По словам экспертов, ветеран двух чеченских войн Умаров, воюющий против Москвы с 1994 года, перестроил инфраструктуру боевиков и наладил контакты с исламистами-единомышленниками по всему бурлящему северокавказскому региону России. Как считают эксперты, хотя Москве удалось подавить сопротивление чеченских националистов, сокрушить повстанческое движение исламистов будет сложнее.

После взрывов в Москве теракты в Дагестане и Ингушетии
     На неделе после двойного теракта в московском метро мятежники нанесли удар по отделению милиции в дагестанском городе Кизляре, устроив там двойной взрыв, унесший жизни 12 человек. Среди погибших был и начальник кизлярской милиции. В четверг в результате взрыва погибли два боевика, пытавшиеся уйти от милицейского преследования. В воскресенье на магистральной железной дороге между Москвой и Азербайджаном неподалеку от дагестанской столицы Махачкалы с 15-минутным интервалом взорвались две бомбы, в результате чего с рельсов сошел товарный состав. Жертв не было.
     Последний взрыв, приведший к гибели двух милиционеров и ранению третьего, произошел в момент, когда к отделению милиции ингушского города Карабулак подошел мужчина. На утреннее построение там собрались около 50 сотрудников милиции. По словам представителя служб безопасности Ингушетии, которые цитирует агентство ИТАР-ТАСС, «Мужчина подошел к двум милицейским охранникам. Он показался им подозрительным, и когда милиционеры попытались проверить у него документы, этот человек привел в действие взрывное устройство».
     Второй взрыв произошел спустя несколько минут в припаркованной неподалеку машине, но на сей раз обошлось без жертв. Такая тактика стала характерной особенностью для боевиков, которые стремятся максимально увеличить потери, взрывая второе устройство в момент, когда после первого взрыва на месте теракта начинают работать следователи и собираются зеваки.

Медведев формулирует новые правила
     Российский президент Дмитрий Медведев в прошлый четверг совершил неожиданный визит в Дагестан, где на встрече с местными руководителями сделал жесткое заявление.
     «За последнее время … удалось открутить головы наиболее одиозным бандитам. Но, видимо, мало, – сказал Медведев, – в любом случае всех найдём в положенное время и всех накажем. Так же, как и предыдущих. Только таким образом».
     Он также обратился к местным мусульманским лидерам, призвав их осудить боевиков. «Им [духовным исламским лидерам] нужно помогать, нужно всячески способствовать укреплению их авторитета. Именно они должны нести правду», – сказал Медведев.
     В январе президент создал единый Северо-Кавказский федеральный округ и назначил кремлевским эмиссаром в этот регион энергичного и деятельного сибирского губернатора Александра Хлопонина. Эксперты приветствовали данное решение, назвав его свидетельством того, что Кремль признал невозможность сдержать усиливающееся партизанское движение при помощи грубой силы и обратился к Хлопонину с тем, чтобы тот разработал и воплотил в жизнь более тонкую и гибкую стратегию, включающую инвестиции в экономику, налаживание контактов с местными религиозными лидерами и политические реформы.
     «Медведев очень ограничен в своих возможностях, – говорит эксперт из Московского центра Карнеги Николай Петров, – ему надо было продемонстрировать свою жесткость и решительность – отсюда и его резкие заявления. Но он всячески стремится избежать эскалации напряженности на Кавказе. Кремлю очень нужна стабильность в этом регионе, особенно в условиях, когда ведется серьезная подготовка к зимним Олимпийским играм в Сочи.

Сочинская Олимпиада 2014 года. На кону авторитет Путина
     Черноморский курортный город Сочи находится в самой западной части неспокойного Северного Кавказа. На юге с ним граничит отделившееся от Грузии мини-государство Абхазия, также являющееся потенциальным источником нестабильности.
     Российский премьер-министр Владимир Путин, поставивший на кон свою личную репутацию, пообещав успешно провести игры в Сочи, выступил с аналогичными жесткими заявлениями. В частности, он заявил, что необходимо «выковырять [террористов] с этого дна канализации».
     Однако эксперты отмечают, что беспорядки на Северном Кавказе усиливаются вот уже два года. В Дагестане, где безработица среди мужской части населения составляет около 80 процентов, а поддержка назначаемым из Кремля местным руководителям равна нулю, перспективы выглядят довольно мрачно.
     «В Дагестане идет гражданская война; по сути дела, это война между правоохранительными органами и всем мужским населением, – говорит ветеран российского правозащитного движения Лев Пономарев, – одно жестокое событие влечет за собой другое и, к сожалению, силы безопасности по-прежнему реагируют на это огульно – мягко говоря».

Террористки-смертницы приехали в Москву из Дагестана
     Похоже, что «черные вдовы» – две женщины, осуществившие на прошлой неделе взрывы в московском метро, приехали из Дагестана.
     Террористка, приведшая в действие взрывное устройство на станции «Парк культуры», была молодой женщиной из вооруженного подполья. Российские правоохранительные органы сообщили, что ее имя Джанет Абдурахманова, и что ее муж, известный дагестанский боевик, был уничтожен в декабре российскими спецслужбами.
     Террористка, осуществившая взрыв на станции «Лубянка», которая находится возле штаб-квартиры ФСБ, была опознана как Мариам Шарипова. Оппозиционная «Новая газета» сообщила в воскресенье, что отец девушки Расул Магомедов опознал ее останки.
     Магомедов рассказал корреспонденту газеты, что его дочь закончила факультет психологии и работала школьным учителем в небольшом дагестанском селе. Никаких связей с боевиками у нее не было. «Да, она была набожна. Но она никогда не высказывала никаких радикальных убеждений, – сказал он, – она постоянно жила с нами дома в селении. И всегда была на виду».
     Вместе с тем, он рассказал, что российские спецслужбы сообщили ему в начале марта, будто Шарипова тайно вышла замуж за местного лидера дагестанских боевиков Магомедали Вагабова. «Я спросил дочь, правда ли это, но она тогда сказала, что не имеет никакого отношения к вооруженному подполью, и что ни за что не вышла бы замуж без моего согласия», – заявил Магомедов.

Кремль использовал теракты в качестве предлога для ограничения дискуссий?
     В прошлом Кремль использовал террористические акты в качестве предлога для отмены демократических выборов и ограничения дискуссий в обществе. Спикер Думы Борис Грызлов, являющийся близким союзником Путина, выступил с острой критикой в адрес двух газет по поводу того, как они освещали теракты в московском метро. В связи с этим у некоторых экспертов появились подозрения, что грядет очередное закручивание гаек.
     Грызлов заявил, что известные газеты «Ведомости» и «Московский комсомолец» встали на сторону боевиков вместо того, чтобы выступить единым фронтом вместе с властями. «Связь между этими публикациями и террористическими актами вызывает подозрения», – сказал Грызлов в пятницу на встрече с Медведевым.
     Его слова буквально повторил прокремлевский спикер верхней палаты парламента Сергей Миронов.
     «Ни тот, ни другой не сказали бы этого без подсказки сверху, – говорит Петров из центра Карнеги, – не исключено, что Кремль, не имея большого выбора, решил прекратить обсуждение политических реформ и оказать давление на средства массовой информации, превратив их в козлов отпущения», а также заставить замолчать критиков.
     Главный редактор ведущего внешнеполитического журнала «Россия в глобальной политике» Федор Лукьянов говорит о том, что за последнюю неделю он начал подмечать новые настроения в Москве. Люди говорят, что терроризм это неизбежная черта нашей жизни, и к нему лучше привыкнуть, чем пытаться победить.
     «Мы боремся с сепаратизмом и терроризмом в этом регионе вот уже 20 лет, но похоже, что ничего не меняется, – заявляет он, – в отличие, скажем, от НАТО в Афганистане, Россия не может уйти с Северного Кавказа. Это постоянная черта нашего ландшафта».

Терроризм вызвал в России приступ панической атаки

     Освещение в средствах массовой информации терактов в московском метро, выполненное с благословения Кремля, погрузило город в состояние паранойи. Майкл Айдов о том, почему твиттер-журнализм, помогший спасти Тегеран, бесполезен в России.
     29 марта в Московском метро раздался восьмой по счёту с 1977 года взрыв бомбы. В среднем по одному теракту раз в четыре года – только в Москве, только в метро. Если бы кто-то задался целью собрать сведения о наземных взрывах, о взрывах за пределами столицы, цифры получились бы кошмарные. 19.3.1999, 6.11.2000, 24.3. 2001, 1.12. 2003, 3.2. 2006 – для большинства из нас это ничем не примечательные даты; а между тем в эти дни в России были совершены массовые теракты, с двузначным числом жертв, и во многих случаях это были скоординированные нападения на две или на три цели.
     Всегда существует жестокая математика средств массовой информации: почему одним трагедиям уделяют больше внимания, чем другим (есть ли жертвы среди американцев? детей? знаменитостей?), но в случае затяжной российской войны с чеченскими мятежниками эта математика носит особенно жестокий характер. Проще говоря, как несколько дней назад заметила российская журналистка Юлия Латынина, «Если бы взрывы произошли не в Москве, они бы прошли незамеченными, и не только Кремлём, но и обществом в целом».
     Но ирония заключается в том, что даже молчание было бы менее зловещим, чем то, что случилось, когда террористический акт в России всё же привлек к себе всеобщее внимание, как это произошло с двойным взрывом на прошлой неделе. Под прожекторами пристального внимания средств массовой информации Кремль не мелочится, конструируя хронику событий, и последняя российская новость и сегодня звучит столь же впечатляюще, как и в момент её появления. Оказывается, одна из террористок мстила за смерть своего мужа, который, оказывается, непосредственно участвовал в предыдущем крупном взрыве, происшедшем в поезде «Невский экспресс» в ноябре прошлого года. Службы безопасности во весь голос говорят о секте «Чёрные вдовы», в которую входят 30 женщин, прошедших подготовку в Чечне. Мне это напомнило дичайшую легенду времён первой чеченской войны – об отряде литовских снайперов, орудующем в пограничном районе, по непонятной причине одетых в белые гетры.
     В реальной жизни события редко развиваются по подобным сценариям. Но, может быть, в данном случае всё именно так происходило; суть в том, что альтернативные сведения, с которыми можно было бы провести сопоставление, отсутствуют. Западным средствам массовой информации ничего не остаётся, кроме как принять официальную версию. Уже много говорилось о том, что российское государственное телевидение весьма небрежно и поверхностно отнеслось к освещению взрывов; откровенно пропагандистский канал «Россия сегодня» просто передал Западу почти всю отснятую плёнку; сообщения последующих дней были уже несколько более тщательно профильтрованы. Сами западные СМИ не располагают людьми для оригинальных сообщений из регионов помимо Москвы, не говоря уже об источниках в Чечне или в других пунктах Северного Кавказа, где нарастает радикализация. (Слово «Дагестан» в неофициальной кремленологии едва ли существует). Что же касается хваленого твиттер-эффекта – когда большое число независимых журналистов передают информацию, не стесняясь условностями и ничего не отфильтровывая, – то он мог сработать в Тегеране; но в случае московских взрывов он не дал ничего, кроме взметнувшегося пыльного столба дезинформации и паники.
     В условиях дефицита фактов мыслящие россияне тоже вынуждены ограничиваться бесполезными разговорами. Во вторник я был приглашен участвовать в онлайновом круглом столе по поводу последствий трагедии, организованном на Snob.ru. Сеть социальных связей в миниатюре (Я веду рублику на этом сайте), Snob.ru – очень интересный эксперимент достижения «просвещённого» либерального консенсуса среди мировой русскоговорящей элиты. Во время круглого стола присутствующие светила более всего интересовались тем, мог ли Путин отдать приказ об этих взрывах. А больше всего досталось ведущему сексуальной рубрики сайта, разместившего совершенно невинный пост о том «какого пола был террорист».
     Тем временем истории о «Чёрных вдовах» уже возымели свой эффект – единственный, какого и следовало ожидать. По разрозненным свидетельствам моих друзей, фигура смуглого мужчины со свежими синяками и подбитым глазом стала обыденным явлением в московском метро; банды националистов почуяли небывало зелёный свет; блогосфера наполнена воплями этнической паранойи.
     Любые теории о тайном заговоре, намекающие на участие Кремля в этих терактах, конечно же, столь же глупы и деструктивны, как и любая пропаганда того, что теракт 11 сентября был спланирован правительством США. Невзирая на все разговоры о медведевской «оттепели», правительство вовсе не нуждается в такой сомнительной поддержке. В чём Кремль действительно повинен, так это в журналистском вакууме, окружающем подробности этой и любой другой российской трагедии. Вот это действительно его рук дело.
     Майкл Айдо, пишущий редактор в журнале New York magazine, пишет о России в The New Republic. Недавно опубликован его первый роман, Ground Up.

Чечня просит сменить том

Статья Большой энциклопедии о Чеченской Республике признана экстремистской

     Уполномоченный по правам человека в Чечне Нурди Нухажиев вчера обратился в Генпрокуратуру РФ, Госдуму, Совет федерации и ряд федеральных ведомств с просьбой осудить статью о Чеченской Республике в Большой энциклопедии издательства «Терра». Накануне Заводской суд города Грозного признал этот текст экстремистским, поскольку в нем содержится «грубая фальсификация истории чеченского народа, ненаучные и предвзятые оценки, которые могут вызвать ненависть и вражду к народам Северного Кавказа». Суд рекомендовал Минюсту РФ внести статью в федеральный список экстремистских материалов, а также вынес решение об изъятии из свободного доступа 58-го тома энциклопедии со спорным текстом.
     Господин Нухажиев обратился к федеральным властям с просьбой изъять и осудить содержание статьи «Чеченская Республика» из Большой энциклопедии издательства «Терра». Чеченский омбудсмен заявил, что редколлегия энциклопедии «должна принести официальные извинения чеченскому народу, а ее главный редактор должен быть привлечен к ответственности за клевету и разжигание межнациональной розни».
     Накануне Заводской суд Грозного признал текст этой статьи экстремистским. Заседание прошло не в самом здании суда, а в министерстве по внешним связям, национальной политике, печати и информации правительства Чечни. Представители издательства «Терра» на нем не присутствовали. «Эта провокационная публикация является вредной и опасной,– заявил «Ъ» представлявший интересы чеченской стороны адвокат Мурад Мусаев.– Какое мнение о чеченцах сложится в уме у читателя, когда они представлены в энциклопедии как кровожадные варвары, способные лишь на разбой и бандитизм». Господин Мусаев пояснил, что, когда решение суда вступит в силу, тома энциклопедии будут изъяты судебными приставами из публичного доступа, а сама статья попадет в федеральный список экстремистских материалов, который ведет Минюст РФ. С иском о признании статьи о Чечне экстремистской в суд обратились республиканская прокуратура и господин Нухажиев, обнаружившие том энциклопедии в библиотеке Грозненского государственного нефтяного института.
     Большая энциклопедия издательства «Терра» создавалась с 2000 года и вышла в 2006 году тиражом 150 тыс. экземпляров. Состоит из 62 томов и содержит 160 тыс. статей, над которыми работали более 500 авторов. Научно-редакционный совет энциклопедии возглавлял вице-президент РАН Геннадий Месяц. Глава издательства «Терра» Сергей Кондратов в августе 2008 года получил за подготовку и издание энциклопедии премию правительства Москвы в области литературы и искусства.
     Чеченские власти, по словам господина Мусаева, еще полгода назад предлагали издательству «Терра» «найти способ исправить ошибку». Они заказали в Институте востоковедения РАН и в Институте этнологии и антропологии РАН экспертизу статьи. Ученые сошлись в том, что она «содержит грубую фальсификацию истории чеченского народа, ненаучные и предвзятые оценки, которые могут вызвать ненависть и вражду к народам Северного Кавказа». Из 13-страничного текста, по их мнению, следует, что чеченский народ за всю свою историю занимался преимущественно войнами. Считающийся на Кавказе героем ХIХ века имам Шамиль в статье назван «агентом британской разведки». Кроме того, автор статьи не раз допускал обобщения вроде: «К концу 1870-х почти все чеченские мужчины стали абреками – бандитами, прикрывавшими уголовную сущность своих деяний националистической демагогической фразеологией». А в 90-е годы XX века «многие чеченцы за пределами Чечни» занимались наркоторговлей, рэкетом, грабежами, мошенничеством в банковской сфере и заказными убийствами. «Это крайне непрофессиональный текст, написанный к тому же в очень неуважительном тоне»,– заявил «Ъ» глава Института этнологии и антропологии Валерий Тишков. «Однако руководители издательства даже слушать нас не стали, и нам ничего не оставалось, как обращаться в суд»,– уточнил господин Мусаев.
     Глава научно-редакционного совета Большой энциклопедии Геннадий Месяц заявил «Ъ», что текста о Чечне «не помнит». «Там был большой коллектив, каждый отвечал за свой блок, а директор издательства Сергей Кондратов говорил, что берет содержание энциклопедии под свою ответственность»,– заявил «Ъ» господин Месяц. Господин Кондратов вчера не был доступен для комментариев. Впрочем, юрист издательства Виталий Абдурахманов уже заявил, что оно будет обжаловать решение чеченского суда. А просивший не называть его имени представитель «Терры» добавил, что руководство «не получало даже извещения о том, что суд начался, а все досудебные переговоры с представителями Чечни носили устный характер и не имели формата официальных запросов или обращений». Сообщить имя автора текста в издательстве не смогли.
     «Статья действительно нетолерантная. Предполагаю, что редколлегия ее просто проглядела,– заявила «Ъ» заместитель директора правозащитного центра «Сова» Галина Кожевникова.– Но одним решением чеченского суда дело явно не ограничится, потому что совершенно непонятно, как его выполнять. Изымать из библиотек весь том энциклопедии незаконно, потому что сам он экстремистским не признан. В то, что приставы будут ходить и заклеивать или закрашивать только эту статью, тоже верится с трудом. Возможно, с разъяснением выступит Верховный суд, но этот конфликт еще явно до конца не разрешен».

Побочный результат новой «Большой игры»?

     Россия дала согласие помочь НАТО в снабжении войск, воюющих в Афганистане. Поэтому талибы и их спонсоры забеспокоились, считая, что Москва ставит им палки в колеса. В свете этих событий нельзя исключать, что недавние взрывы в московском метро как-то связаны с новой «Большой игрой».
     Авторы комментариев по поводу взрывов в московском метро говорят в основном о причастности к ним чеченских «черных вдов», связывая эти теракты с сепаратистским движением в Чечне. Тем не менее, существует и иное объяснение, которое не исключает фактор сепаратизма, но при этом вкладывает его в более масштабные аналитические рамки, подобно русской матрешке. Не исключено, что исламский терроризм в России является побочным продуктом войны спецслужб за Среднюю Азию – этакой современной версии «Большой игры».
     «Большая игра» – это термин, которым обозначали соперничество между Россией и Британией в Средней Азии в 19-м веке. В этой игре с обеих сторон участвовали бесстрашные разведчики, картографы и этнографы, которые смело отправлялись в дикую азиатскую глушь, чтобы нанести на карты ее детали, а также заручиться лояльностью местных кланов и племен. В центре их тайных миссий всегда был Афганистан, который выполнял функцию буферного государства между Россией и британской Индией.
     Сегодня, когда натовские войска во главе с США готовятся к уходу из Афганистана, возникают все условия для продолжения новой «Большой игры», которая идет там с конца 80-х годов между Россией и Пакистаном. Последний взял на себя роль, которую прежде играла Британская империя, выступив в качестве противовеса российскому влиянию в Азии. Военно-политическая элита этой страны считает, что должна плыть по волнам геополитики точно так же, как это делали ее предшественники – действуя через своих местных ставленников и доверенных лиц. Она намерена воспользоваться географическим положением Пакистана к собственной экономической выгоде, поскольку в самом Пакистане отсутствует мощная ресурсная база полезных ископаемых.
     Такая политика является отражением общего направления большой пакистанской стратегии, принятой в 50-е годы. Она направлена на превращение выгодной географической близости Пакистана к Средней Азии в звонкую монету. Сначала Пакистан разрешил западным разведслужбам развернуть на своей территории силы и средства технической разведки, нацеленные на Советский Союз, а взамен получил финансовую помощь на развитие. После советского вторжения в Афганистан в 1979 году Пакистан превратился в прифронтовое государство в рамках операции «Москит». Это была тайная операция США и Саудовской Аравии, в рамках которой в 80-е годы афганским моджахедам поставлялось оружие и боеприпасы.
     Помогая афганскому сопротивлению, Пакистан начал считать находившуюся под властью Советов Среднюю Азию тем регионом, где он может расширить свое влияние. Вообразив себя в роли панисламского государства, Исламабад начал содействовать распространению политизированного ислама среди мусульманского населения южных советских республик. Вначале поддержка исламского сопротивления в этих республиках сводилась к пропаганде, которую распространяла межведомственная разведка Пакистана. Однако после распада Советского Союза эта поддержка усилилась, в Среднюю Азию пошла финансовая помощь, состоялись первые контакты между исламистами из Пакистана и местными сепаратистскими группировками.
     В середине 90-х российские власти обвиняли пакистанских исламистов в том, что они укрывают у себя лидеров чеченских сепаратистов и обучают их тактике партизанской войны. Наряду с этим, межведомственная разведка и группа транспортных подрядчиков из пакистанского города Кветта начали финансировать организацию афганских боевиков, называвших себя «Талибан». Талибы в 1994-1996 годах захватили значительную часть афганской территории, затем пришли к власти в Кабуле и казнили пророссийского президента. Те силы в Афганистане, которые оставались под влиянием Москвы, отступили в самые северные районы страны.
     Это скопление этнических меньшинств Афганистана, получившее название Северный альянс, контролировало небольшую полоску земли, отрезавшую Афганистан от остальной Средней Азии. Альянс пользовался поддержкой России, Индии и Ирана. Тем временем, 90 процентов афганской территории попало под контроль талибов, в рядах которых преобладали пуштуны. Не случайно они принадлежали к той же этнической группе, что и большинство офицеров из межведомственной разведки Пакистана.
     Самые худшие годы российско-чеченского конфликта совпали по времени с периодом господства талибов в Афганистане. Я ни в коем случае не утверждаю, что здесь есть какая-то взаимосвязь. Я просто хочу подчеркнуть, что религиозный воинствующий экстремизм охватил Среднюю Азию и Кавказ одновременно.
     Группа высокопоставленных руководителей из межведомственной пакистанской разведки хотела связать два этих региона воедино, чтобы создать «исламский пояс безопасности», пряжкой для которого стали бы среднеазиатские «станы». В 1988 году советские войска только начинали выходить из Афганистана, а афганское бюро пакистанской разведки уже начало призывать к вторжению в российскую сферу влияния. Его сотрудники надеялись, что исламизм заполнит идеологический вакуум, оставшийся после отступления коммунизма. Отчасти из-за подавления религии в советском государстве такая политика привела к тому, что в Таджикистане и Узбекистане у Пакистана появились приверженцы. Повстанческие движения, возникшие в этих государствах после 1991 года, пользовались мощной поддержкой со стороны пакистанских исламистских группировок, таких как «Таблиги Джамаат» и «Джамаат-э-Ислами». (Об этом повествует целый ряд писателей, таких как бывший офицер пакистанской разведки и автор книги «Afghanistan the Bear Trap» (Афганистан, медвежий капкан) Мохаммад Юсаф (Mohammad Yousaf), и индийский журналист М. Дж. Акбар (MJ Akbar), написавший «The Shade of Swords» (В тени мечей).)
     Официальным мотивом для стремления Исламабада к созданию идеологического плацдарма в Средней Азии была и остается концепция «стратегической глубины». Если изложить ее вкратце, то Пакистан не в состоянии противостоять военным ударам со стороны Индии (без применения ядерного оружия), и поэтому ему нужны дружественные соседи на западе (на севере? – прим. перев.). У этой концепции в момент ее формирования в конце 80-х годов были свои достоинства, но она давно уже утратила свою актуальность.
     С появлением в 1998 году ядерной составляющей в индо-пакистанском конфликте страхи Исламабада по поводу военного поражения рассеялись. Неоднократно возникавшие кризисы между двумя сторонами так и не переросли в войну – именно благодаря этому ядерному фактору. Поэтому истинная причина интереса Пакистана к Средней Азии носит не военный характер (цель – выжить), а экономический.
     Спонсоры талибов в Кветте вначале надеялись, что боевики расчистят им дорогу, открыв торговые маршруты между пакистанскими портами и рынками Средней Азии. Однако из-за вмешательства Северного альянса данный план был расстроен. Дальнейшие попытки Пакистана ослабить связи стран Средней Азии и Москвы путем заключения торговых соглашений оказались безуспешными из-за подозрений в том, что пакистанские исламисты поддерживают группы мятежников, а межведомственная разведка сознательно попустительствует этому.
     В этой связи, предстоящий вывод войск НАТО из Афганистана создает возможности для усиления исламистов в Средней Азии и на Кавказе. С одной стороны, причины недавних взрывов в Москве носят локальный характер (месть за уничтожение высокопоставленных чеченских террористов российскими военными). С другой стороны, они имеют отношение и к изменениям в стратегической ситуации вокруг Афганистана. Россия дала согласие помочь НАТО в снабжении войск, воюющих в Афганистане. Поэтому талибы и их спонсоры снова забеспокоились, считая, что Москва ставит им палки в колеса.
     Северный маршрут снабжения усилит взаимосвязь между Афганистаном и российской сферой влияния в Средней Азии. Он также значительно снизит зависимость НАТО от тыловых конвоев, идущих через Пакистан. Данный фактор обойдется Исламабаду в несколько сотен миллионов долларов, выплачиваемых за транзит. Этим можно также объяснить внезапное сокращение количества нападений талибов на конвои.
     Учитывая то, что боевики из чеченских сепаратистских группировок воюют в рядах талибов, вполне возможно, что между ними существует стратегическое единство взглядов, заключающееся в том, что российскому влиянию в регионе нужно противостоять. Если это так, то по мере активизации войны в Афганистане будет увеличиваться и число терактов на территории России.
     Доктор наук Прем Махадеван – старший научный сотрудник цюрихского Центра проблем безопасности (Centre for Security Studies). У него диплом бакалавра и магистра, а также докторская научная степень Королевского колледжа Лондона.
     Взгляды и мнения, изложенные в статье, принадлежат только автору, и не являются отражением позиции International Relations and Security Network (ISN).

Медведев и Путин должны изменить свой подход

     Российский президент Дмитрий Медведев и премьер-министр Владимир Путин используют очень резкие слова, заявляя о своей решимости уничтожить в России терроризм. Медведев пообещал «более жестокие» меры в борьбе с терроризмом, а Путин призвал «достать [московских террористов] со дна канализации». Подобный мачизм не приносит никакой пользы, а лишь ухудшит проблему.
     Мусульмане Чечни и Дагестана уже чувствуют отчуждение к России, так как многие годы страдали (и продолжают страдать) от притеснений со стороны российского руководства. Президент Медведев и премьер-министр Путин должны постараться понять коренные причины террористического насилия в России. Медведев и Путин привыкли возлагать ответственность за терроризм на ислам или так называемый «ваххабизм». Но мятежи в России – это не последствия ислама или ваххабизма.
     Россия многие годы арестовывает, бросает в тюрьмы, пытает, бомбит, убивает и калечит невинных людей в Чечне и Дагестане. Преступления России против мусульман настолько велики, что они вызывают гнев мусульман и мусульманок по всей России. Этот гнев оказывается направлен на российские службы безопасности и, иногда, на гражданское население страны. Оправдать терроризм невозможно, однако, мы должны попытаться понять, почему некоторые российские мусульмане выбирают путь насилия.
     Медведев и Путин должны перестать обвинять ислам, и они должны прекратить свой гнет и репрессии в Чечне и Дагестане. Военных преступников нужно призвать к ответственности, а вдовам и сиротам в Чечне и Дагестане – выплатить компенсацию. Президент Медведев, похоже, верит, что люди обращаются к терроризму, столкнувшись с радикальным исламским учением. В этой связи он хочет внедрить наблюдение за религиозным образованием, получаемым российскими мусульманами. Это не поможет покончить с терроризмом.
     Одной из жалоб российских мусульман является запрет на проповеди и отправление религиозных обрядов. Если мусульмане не получат свободу выражения и свободу вероисповедования, это приведет к еще большему гневу, еще большему отчуждению и – возможно – еще большему терроризму. Медведев и Путин должны перестать убивать исламских активистов, правозащитников, журналистов и политических оппонентов. Свобода слова должна быть разрешена во всех уголках России. А свобода вероисповедания должна быть дана всем верующим, живущим в России.

Северокавказская территория террора

Охота на сотрудников МВД объявлена уже и в Кабардино-Балкарии

     Несмотря на предпринимаемые руководством страны меры по усилению борьбы с терроризмом, вооруженное бандитское подполье на Северном Кавказе активно продолжает свою деятельность. Несложный подсчет данных, опубликованных в СМИ, показывает, что от рук бандитов уже погибли в этом году более 30 милиционеров и военнослужащих. Особенно при этом активно бандподполье в Ингушетии и Дагестане. Охота на сотрудников МВД объявлена уже и в Кабардино-Балкарии (КБР).
     В минувшую субботу в результате подрыва прикрепленной к днищу автомобиля мины близ столицы КБР погиб начальник республиканского управления уголовного розыска МВД Зубер Шукаев. Накануне было совершено нападение на двух сотрудников милиции, несших дежурство в районе автовокзала города Баксан.
     Патрульная машина, в которой они находились, подверглась интенсивному обстрелу из автоматического оружия. Оба милиционера погибли. По данным МВД КБР, подобных преступлений в этом году в республике было уже семь. Это почти в два раза больше, чем за аналогичный период прошлого года.
     Напоминают о себе и так называемые черные вдовы. 9 апреля в Ингушетии в селении Экажево в ходе проведения спецоперации подорвалась террористка-смертница, предварительно смертельно ранив из пистолета сотрудника милиции. В ходе перестрелки были ранены двое сотрудников силовых структур и убиты трое боевиков. Небольшое село Экажево, похоже, становится рассадником терроризма не только на Северном Кавказе, но и в России. Как рассказал глава Ингушетии Юнус-Бек Евкуров, неделю назад он встречался с живущими в Экажеве родителями одного из уничтоженных боевиков, который числился без вести пропавшим. До этого, как известно, Евкуров уже проводил «профилактические» беседы с жителями села, которые укрывали одного из лидеров вооруженного подполья на Северном Кавказе Саида Бурятского и других террористов, подорвавших осенью 2009 года «Невский экспресс». В ходе спецоперации в Экажеве в марте Саид Бурятский был убит, а 11 террористов задержаны. И вот снова в Экажеве обнаружены боевики.
     Говоря о возможной связи теракта смертницы в Экажеве с трагедиями в Москве и Кизляре, Евкуров заявил: «Мы должны понимать, что все, что совершается по смертникам, взаимосвязано. Самостоятельно никто ничего не делает, есть общее руководство». При этом Евкуров конкретно не назвал лидера террористической сети. Как известно, ответственность за организацию серии актов террористов-смертников на территории России взял на себя лидер боевиков Доку Умаров. На одном из сепаратистских сайтов были распространены слова Умарова о том, что за последний год группа боевиков-шахидов «Риядус-Салихийн» провела ряд операций, причем, утверждает Умаров, «бригада шахидов пополняется лучшими из лучших муджахидов».
     Чеченский лидер Рамзан Кадыров считает, что Умаров блефует. По мнению Кадырова, Умаров взял на себя ответственность за взрывы, чтобы увеличить число своих сторонников: «Умаров, который подыхает с голоду, как он может это (теракты. – «НГ») сделать, если даже вшей на себе не успевает давить? Грязный, беззубый, который боится лечь спать. Это крыса, которая бегает из одной норы в другую».
     При этом Кадыров предложил полпреду президента в Северо-Кавказском федеральном округе Александру Хлопонину использовать помощь и поддержку своей республики другим регионам округа в борьбе с боевиками. «Чечня выиграла войну с террором и экстремизмом, – сказал президент Чечни. – У нас с прошлого года не было ни одного террористического акта. Три с половиной месяца у нас не было вообще даже ни одного выстрела. Это говорит о многом. И что правоохранительные структуры и спецслужбы сформировались. Мы знаем, как бороться с бандитами. И мы можем поделиться с теми субъектами, где есть эта проблема».
     Такие предложения Кадырова звучали уже не однажды. И чеченские милиционеры активно участвовали в уничтожении бандитов и в Дагестане, и в Ингушетии. В борьбе с участниками НВФ, конечно, есть успехи. Хотя утверждение Кадырова о том, что в Чечне за этот год не было ни одного выстрела, конечно, не соответствует действительности. Вот лишь некоторые сводки по Чечне за март и апрель с.г. 5 апреля в Шалинском районе республики в результате взрыва самодельной бомбы ранен военнослужащий Внутренних войск МВД РФ. 30 марта в Ножай-Юртовском районе в перестрелке с боевиками были ранены три сотрудника правоохранительных органов, один погиб. 25 марта в Веденском районе на взрывном устройстве подорвались трое милиционеров. 17-18 марта здесь же в ходе крупномасштабной операции против участников бандподполья погибли трое милиционеров, еще три сотрудника силовых структур были ранены. 14 марта ночью у села Бамут в результате встречного боя с группой боевиков погибли двое сотрудников МВД Башкирии. 15 марта там же в результате взрыва фугаса и обстрела пострадали военнослужащий и сотрудник чеченской милиции.

Кто в дагестанском Губдене главный

Наиболее принципиальные сельчане были убиты, «неправильный» имам расстрелян

     Вчера в Дагестане продолжилась начатая еще в субботу спецоперация по уничтожению крупнейшей с 1999 года – времени вторжения боевиков из Чечни – группы боевиков Магомедали Вагабова. В лесном массиве южнее селения Губден Карабудахкентского района блокировано, по сообщениям республиканского МВД, более 40 боевиков. По некоторым данным, среди них может находиться и брат смертницы Мариам Шариповой, совершившей теракт в московском метро.
     Губденские экстремисты известны своей дерзостью, многочисленностью на протяжении не менее десятка лет. Их лидерство среди бандгрупп на полгода оспорила только так называемая гимринская группировка во главе с бывшим чемпионом мира по ушу-саньда Ибрагимом Гаджидадаевым.
     Операция длилась более полугода, в итоге боевики вышли из окружения, а их лидер Ибрагим теперь «амир» боевиков Дагестана.
     Не исключено, что такая же ситуация сложится и в окрестностях Губдена, тем более что боевики локализованы не в селе, а в своих укрепленных базах. Эта территория изобилует не только труднопроходимыми «мелкими» лесами, но и множеством гротов и пещер и потому недаром была избрана экстремистами местом своей многолетней дислокации. Такое расположение позволяло их лидеру свободно выходить из этой зоны с группами боевиков и совершать рейды в нескольких прилегающих районах. Здесь же проживают и три его жены, одной из которых была уже известная Марьям Шарипова.
     В Дагестане давно недоумевают, почему прилегающие к Губдену ранее массивы не объявлялись зонами масштабных контртеррористических операций (КТО), учитывая, что отряд Вагабова известен как диверсионно-террористическая группа, проводившая неожиданные операции по большому радиусу, охватывая города Дербент, Дагестанские Огни, Мамедкалу и Буйнакск с прилегающими к ним районами. Сам Вагабов прошел основательную диверсионную школу в Пакистане, куда выезжал «для изучения» основ ислама.
     Жители самого Губдена, многочисленные родственники Вагабова никак не могут повлиять на экстремистов. Наиболее принципиальные сельчане были убиты, расстрелян «неправильный» имам, взорвали вдову убитого Вагабовым милиционера Елену Трифтаниди с дочерью и сестрой. Причем сделано это было на кладбище, куда они пришли помянуть убитого вагабовцами милиционера – мужа Трифтаниди, урожденной гречанки, принявшей ислам, совершившей хадж и активно выступавшей против насилия и убийств.
     Еще лет 20 назад в этом селе произошел кровавый раскол между верующими салафитами (ваххабитами) и последователями традиционного ислама. Противоречия привели к обособлению части верующих, каждая из которых строила свои мечети и все более радикализировалась. Помимо прочего, это привело к тому, что еще 10 лет назад в Губдене уже насчитывалось вместе с квартальными 33 мечети, а в самом Карабудахкентском районе их число превзошло полторы сотни. Сейчас их построено еще больше, но мира и толерантности стало почему-то меньше.
     О том, что губденская группировка набирает обороты, было очевидно по акциям с их участием. «НГ» уже предполагала (см. номер от 12.01.10), что именно в этом районе после известных взрывов автомашин со смертниками за рулем будет проходить крупная спецоперация. Но таких районов можно назвать еще как минимум несколько. Пока специалисты разбираются (и не один день) с одними боевиками, остальные укрепляются в других регионах.
     К тому же надо заметить, что далеко не все члены губденской группировки сосредоточены в настоящее время в зоне проведения КТО. Значительная часть из них находится в соседних названных выше городах и районах Дагестана. А это значит, что даже успех проводимой операции в окрестностях известного села не будет означать ликвидации губденской бандгруппы.
     В ходе вчерашней операции под Губденом погибли трое военнослужащих Внутренних войск МВД России, семеро получили ранения. О потерях среди боевиков не сообщается.
     Махачкала

Счетная палата обнаружила в Ингушетии многомиллионные приписки

Нарушениями займется следственный комитет

     В Ингушетии назревает громкий коррупционный скандал. Проводившие в республике проверку ревизоры Счетной палаты (СП) обнаружили серьезные финансовые нарушения в деятельности республиканских структур, установив, в частности, что за прошлый год без проведения торгов заключены сделки по приобретению материальных ценностей на 208,8 млн руб. Выявлены также факты завышения цен при госзакупках и приписок на десятки миллионов рублей. По итогам проверки СП намерена обратиться в следственный комитет при прокуратуре РФ.
     С докладом об итогах проверки в Ингушетии на коллегии Счетной палаты выступил аудитор Сергей Рябухин. По его словам, в нарушение действующего законодательства различными республиканскими структурами за прошлый год без проведения торгов были заключены 23 договора на приобретение материальных ценностей. Сумма этих сделок составила 208,8 млн руб. Еще один распространенный вид нарушения, выявленный ревизорами,– завышение объемов работы на строящихся объектах. Так, по линии минстроя и управления ЖКХ республики были выявлены приписки на 91,96 млн руб.
     В Счетной палате не стали уточнять, совершали ли чиновники эти нарушения с корыстным умыслом. В контрольном ведомстве сообщили, что «по материалам проверки Счетная палата решила направить документы президенту Ингушетии Юнус-Беку Евкурову и обратиться в следственный комитет при прокуратуре РФ. Стоить напомнить, что две недели назад, выступая на заседании Госдумы, глава Счетной палаты Сергей Степашин заявил о том, что на его ревизоров, занятых проверкой в Ингушетии, оказывается «беспрецедентое давление». Правда, он не стал уточнять, в чем выражалось давление, сказав лишь, что после «обращения в правоохранительные органы на одном из ингушских сайтов появилось сообщение о том, что один из аудиторов якобы получил взятку в €1,2 млн».
     В правительстве Ингушетии об итогах проверки вчера говорили неохотно. «Лучше б вы написали о том хорошем, что происходит в республике, вместо того чтобы ковыряться в этих нарушениях»,– отреагировал на просьбу «Ъ» прокомментировать претензии СП ингушский премьер Алексей Воробьев. При этом он признался, что «работники Счетной палаты правы». Господин Воробьев утверждал, что многие финансовые нарушения, которые были выявлены ревизорами, были «заложены» еще в 2008 году при прежних властях. «Речь идет о так называемых переходных деньгах – с 2008 на 2009 год»,– сообщил он, отметив, что речь идет не о хищениях, а о «чисто технических моментах».
     В Ингушетии уверены, что многомиллионные сделки без торгов не обходились без так называемых откатов чиновникам. «Если чиновник одобрял закупку товаров для государственных организаций по явно завышенным ценам, то понятно, что делал он это не за красивые глаза»,– заявил «Ъ» лидер ингушской оппозиции Магомед Хазбиев. Следует заметить, что московские ревизоры установили завышение стоимости товаров на 12 млн руб. по сделкам, которые были совершены такими организациями, как автотранспортное предприятие при правительстве республики, госкомитет по архитектуре и градостроительству, министерство экономики и промышленности, и даже МВД.
     По мнению господина Хазбиева, причина неудач борьбы с коррупцией в том, что президенту так и не удалось сформировать надежную команду: «Верю, что Юнус-Бек Евкуров хочет побороть коррупцию, но ему не с кем это делать. Во власти в основном те, кто озабочен собственным обогащением, а не проблемами республики». По его словам, сложившаяся система выталкивает чиновников, которые пытаются противостоять коррупции. В качестве примера в Ингушетии вспоминают прошлогоднюю отставку главы президентской администрации Владимира Борщова, который был уволен спустя всего полгода после назначения. По одной из версий, господин Борщов покинул свой пост после неудачной попытки отменить нечестную, на его взгляд, многомиллионную сделку по закупке сельхозтехники. То, что контракты на госзакупки не во всех случаях проводились честно, установили и ревизоры Счетной палаты. Господин Хазбиев не исключает, что выявленные СП финансовые нарушения могут спровоцировать отставки ингушских чиновников: «Это произойдет в том случае, если дело, как это бывает, не замнут».

Александр Хлопонин нашел применение безработным ингушам

Руководитель СКФО предлагает перебросить избыток рабочей силы с юга на север

     Полпред президента России в Северо-Кавказском федеральном округе (СКФО) Александр Хлопонин предложил с целью снижения безработицы перебрасывать избытки рабочей силы с юга в северные районы страны. Ранее таким образом решить проблему занятости населения безуспешно пытались власти Ингушетии.
     С идеей решения острейшей для республик Северного Кавказа проблемы занятости населения Александр Хлопонин выступил на совещании в Ессентуках с участием представителей республик, входящих в СКФО. Господин Хлопонин посетовал, что с каждым годом в округе тратится все больше средств на борьбу с безработицей. «В 2009 году было потрачено 7,5 млрд руб., а в планах на 2010 год – более 8,5 млрд»,– уточнил полпред. Полпред предлагает создать программу по занятости населения в СКФО. Причем, по его мнению, у каждой республики должна быть своя программа – «с цифрами, индикаторами, показателями, расписанная по ответственным лицам, министрам, которые за это будут нести ответственность». Господин Хлопонин считает, что под эти программы надо не выбивать целевое финансирование, а использовать средства, которые будут выделяться в рамках федеральных целевых программ.
     Сформулировал полпред и свое видение решения проблем занятости для отдельных субъектов СКФО. «Например, можно было бы сформировать рабочие бригады из жителей Ингушетии и направить их на территории, где они будут активно использоваться, в частности, компаниями, которые добывают нефть, газ и уголь»,– заявил господин Хлопонин. Для профессиональной подготовки таких бригад, по мнению полпреда, средства может выделить федеральный бюджет. Это принесло бы больше пользы в борьбе с безработицей, считает господин Хлопонин, чем формальное содержание центров занятости.
     Напомним, что еще во времена СССР из Чечено-Ингушетии в Сибирские области выезжали десятки бригад так называемых шабашников. Они работали по 16 часов в сутки, не зная выходных и праздников. За сезон (весна-лето) шабашники зарабатывали большие по тем временам деньги, которых хватало, чтобы построить дом и даже купить машину. Власти в организации трудовой миграции никакого участия не принимали. Наоборот, шабашников упрекали в погоне за «длинным рублем». Шабашничество отмерло вместе с Советским союзом.
     В 2009 году попытку переброски трудового десанта в северные районы страны предприняли власти Ингушетии. Президент Юнус-Бек Евкуров лично отправился в Свердловскую область и договорился с губернатором Эдуардом Росселем о приеме рабочих бригад из Ингушетии. Свердловский глава заявил, что готов предоставить ингушам жилье и работу, а те, в свою очередь, могут заняться сельским хозяйством. Каждой семье предполагалось выплачивать 58,8 тыс. руб. подъемных. Однако идея провалилась. «Нам предложили поселиться в брошенных домах, фактически в развалинах, где печи разобраны, нет электричества, воды и даже туалета! В общем легче построить новое жилье, чем ремонтировать бывшее»,– рассказал «Ъ» несостоявшийся трудовой мигрант житель Малгобека Алихан Богатырев. «Федеральному центру нужно не ингушей переселять, а создавать дополнительные рабочие места в республике, построив здесь современные предприятия. Только таким образом можно решить проблему безработицы»,– уверен бывший советник президента Ингушетии Муса Плиев.

Новая миссия Владимира Чурова

Федеральный Центр всерьез обеспокоен новым скандалом в Дербенте

     Федеральный Центр всерьез обеспокоен новым скандалом в Дербенте. По информации «НГ», в Кремле обсуждается возможность направить туда главу Центризбиркома Владимира Чурова, чтобы урегулировать отношения между администрацией города, депутатами горсовета и местным избиркомом. Его задача – избежать старта досрочной избирательной кампании по выборам градоначальника уже в ближайшие дни.
     Напомним, результаты выборов мэра Дербента, состоявшихся прошлой осенью, были отменены решением суда. Главной причиной стало то обстоятельство, что часть избиркомов в день голосования так и не открылась: из 36 работало лишь 23. Более того, голосование на отдельных участках сопровождалось пальбой из автоматов. Наибольшее число голосов тогда набрал действующий мэр Феликс Казиахмедов.
     Он получил 67,5% голосов. Его главный соперник – бывший прокурор республики, глава Сулейман-Стальского района Дагестана, Имам Яралиев – набрал 27,7%.
     На прошлой неделе пост мэра неожиданно для местных, региональных и федеральных властей фактически перешел в руки Яралиева. В четверг глава города Казиахмедов без согласования с горсоветом, чего требует устав, неожиданно отправил в отставку своего заместителя Тажидина Султанова и назначил на его пост Яралиева. О своем решении он не известил и региональные власти, которые поддерживали его во время октябрьской избирательной кампании. Одновременно он написал заявление об отпуске и возложил обязанности на нового зама.
     Как выяснила «НГ», такую необычную схему переуступки поста не оставили без внимания в Кремле. В Центре обеспокоены тем, что Казиахмедов скорее всего из отпуска не вернется и сложит полномочия действующего главы, тогда необходимо будет назначить дату новых выборов.
     Одновременно стоит вопрос об изменении устава города с тем, чтобы мэра избирал не народ на всеобщих выборах, а депутаты горсовета из своего состава. Местные законодатели намерены внести поправки в устав города, предполагающие избрание градоначальника из состава горсовета. Общественные слушания по этому вопросу состоятся 27 апреля. Для федерального Центра такой вариант является наиболее приемлемым. В Кремле хотели бы избежать повторения сценария прошлогодних выборов мэра Дербента со стрельбой на улицах.
     По информации «НГ», обсуждается возможность в срочном порядке командировать в Дагестан главу Центризбиркома Владимира Чурова. Фактическим подтверждением заинтересованности Кремля в миссии главы ЦИКа является тот факт, что в поездке его будет сопровождать замглавы аппарата ЦИКа Михаил Берулава. Источник «НГ», близкий к Кремлю, объяснил, что Берулава уже зарекомендовал себя в роли неформального проводника влияния администрации президента. Собеседник газеты рассказал, что чиновникам ЦИКа предстоит удержать местный избирком от поспешных решений и оттянуть дату назначения выборов главы города хотя бы до середины мая, когда станет ясно, будут внесены поправки в городской устав или нет.
     Профессор кафедры политологии МГУ имени Ломоносова Ростислав Туровский рассказал, что в Дербенте сложилась классическая ситуация, когда проблему решили внизу, не посоветовавшись в Центром. Эксперт считает, что в эту историю вмешиваться не стоит: «Думаю, что с депутатами договорятся и состоятся выборы и избрание Яралиева».
     С таким мнением в корне не согласен заместитель гендиректора Центра политических технологий Алексей Макаркин. Он, напротив, считает вариант с внесением изменений в устав города наиболее удачным способом разрешения конфликта: «Я думаю, если Центру удастся договориться, против него на местном уровне не пойдут». По его словам, на всенародных выборах отсутствует система компенсации проигравшей стороне, а в ситуации с избранием градоначальника из состава депутатов всегда можно договориться с теми, кто остался не у дел. Политолог считает, что миссия Чурова в Дербенте не будет бессмысленной: «Чуров должен сделать так, чтобы все было технически чисто, чтобы не была назначена дата новых выборов, чтобы подтолкнуть принятие поправок в устав, чтобы не было столкновений и политический компромисс был законно оформлен и не противоречил сути избирательного законодательства».

Точка государственного распада

Общество находится на грани конфликта, если в нем доминируют группы молодежи над группами из более взрослого населения

     История вопроса. Территории добытые невоенным путем Россия на протяжении значительной части своей истории, с момента возникновения Русского централизованного государства в конце XV в., формировалась как многонациональное, поликультурное государство на основе добровольного вхождения в ее состав многих народов.
     Например, башкирские родословные, шэжэре, свидетельствуют о нескольких посольствах семи башкирских племен к русскому царю Ивану Грозному с просьбой о принятии их в российское подданство. Первыми (зимой 1554 г.) русское подданство приняли западные и северо-западные башкиры, ранее находившиеся в территориально-политической зависимости от Казанского ханства. Вслед за ними в состав России добровольно вошли (в 1554-1557 гг.) башкиры центральной, южной и юго-восточной частей современной территории Башкирии, которые прежде были вассалами Ногайской Орды.
     В целом же, начиная с середины XVI в., в той или иной степени можно говорить о добровольном вхождении в состав расширявшегося Российского государства удмуртов, чувашей, части марийцев, мордвы и других народов Урало-Поволжья. С 50-60-х годов XVI вв. также активизировались контакты русских с кабардинцами. Общеизвестно, что второй женой Ивана Грозного была дочь кабардинского князя Темрюка.
     В начале XVII в. (условно в 1609 г.) состоялось добровольное вхождение в состав страны калмыков, территория расселения которых занимала обширную территорию прикаспийских степей.
     После походов Ермака в 1581-1584 гг. началось активное освоение русскими землепроходцами обширных пространств Восточной и Северо-Восточной Сибири. Так, в начале XVII в. в состав России вошли территории с населением, на которых проживали народы тунгусо-манчжурской группы, в 1632 г. был заложен г. Якутск и в состав России вошел Якутский край. При этом процесс вхождения местного населения в состав Российского государства и в этом случае носил мирный характер. В 20-х гг. XVIII в. к России добровольно присоединяются земли чукчей, в 30-х того же века осваивается Камчатка, а затем – Курильские острова.
     Ввиду угрозы от набегов монголов и джунгар на рубеже XVI-XVII вв. в российское подданство вошли хакасы (в 2007 г. официально отмечалось 300-летие добровольного присоединения Хакасии к России), а в середине XVIII в. – алтайские народы.
     Период 1817-1864 гг. известен в истории как Кавказская война. Тем не менее отнюдь не везде присоединение народов Северного Кавказа к России имело военный характер. К примеру, в 1770 г. добровольно вошла в состав России территории современной Ингушетии. Следствием этого стало и создание по согласованию с ингушами крепости Владикавказ (1784 г.). В результате русско-турецкой войны 1768-1774 гг. к России добровольно присоединилась и территория Осетии.
     Необходимо также вспомнить о заключенном в 1783 г. Георгиевском трактате, способствовавшем укреплению российско-грузинских отношений, а также о подписании 12 сентября 1801 г. императором Александром I манифеста о полном присоединении Грузии к России, что снимало с Грузии угрозу вторжений со стороны Ирана и Турции.
     На среднеазиатском направлении примерами добровольного принятия российского подданства являются вхождение в состав России значительной части Младшего, а также некоторых районов Среднего казахских жузов. Состоявшийся в Оренбурге в 1740 г. съезд представителей старшин и султанов Младшего и Среднего жузов способствовал закреплению первых результатов российского подданства, обеспечивших безопасность этих районов Казахстана от возможных вторжений джунгар.
     В уже советский период примером добровольного вхождения в состав СССР стало присоединение в 1944 г. Тувы.
     Следует подчеркнуть, что история России свидетельствует о неизмеримо большем количестве примеров добровольного вхождения в ее состав различных народов и территорий, нежели их отделения, которые практически отсутствуют. Широко известно лишь знаменитое Беловежское соглашение декабря 1991 г., которое привело к формированию современной территории Российской Федерации в границах РСФСР на момент подписания.
     Недавние теракты в Москве и на Северном Кавказе снова вернули нас к этому вечному вопросу: Кавказ, Дагестан, другие кавказские республики российские – это все еще Россия? Или это уже что-то другое? Потому что люди привыкли говорить «мы и они». Образ страны воспринимается не всегда целостно. В частности, как объяснил директор Института этнологии и антропологии РАН Валерий Тишков, наши представления динамичны и меняются, как и сама действительность. Любая большая страна со сложным составом населения, как Россия, Индия, США, Китай, Индонезия, имеет, как правило, две противодействующие тенденции. Одна тенденция – централизаторская, обеспечивающая солидарность и единство заключенного в рамках этого государства населения.
     «В то же время есть другая тенденция, которая идет иногда достаточно гармонично с нею под лозунгом единства в многообразии. Но иногда это конфликтующая тенденция, вплоть до открытых вооруженных конфликтов и таких явлений, как терроризм. То есть это явление связано с сепаратизмом, с желанием выйти или изменить статус-кво, выйти из общего пространства, создать свое государство или присоединиться к другому, – объясняет Тишков. – Или же вообще не признавать Центра, а контролировать свою власть на своей территории. И с такими проблемами сталкиваются многие государства. В таких многонациональных странах часто играет роль, казалось бы, незаметный факт: необходимо, чтобы правящие структуры отражали состав населения. И если в государстве люди разных вероисповеданий, разного цвета кожи, разного фенотипического облика, а милиционеры только одного облика, а демонстранты другого, то ждите, конечно, прямого конфликта. Не должны служебные, социальные и прочие границы проходить по этническим, расовым или фенотипическим (фенотип – это внешний облик) различиям. Это забота прежде всего власти, это забота общества, и в том числе экспертного сообщества. И к этому нужно быть чувствительным, иметь к этому, знаете, такой вкус или чувствительность. Как, скажем, в свое время менялся даже облик содержания рекламы или подбор актеров в голливудских фильмах, которые все больше и больше отражали многообразие, скажем, того же американского народа».
     Угрозы распада России после того, как Советский Союз разделился на 15 частей, сейчас нет – такое заключение Тишков делает на основании исследований своего института. «Уже прошло около 20 лет, пройден большой путь с точки зрения становления новых государств как самостоятельных общностей государственных – не только с атрибутами Конституции, границами, гимнами и флагами, но и как народом, который сознает себя гражданами этого государства. Однако пока данный процесс еще не закончен», – отмечает эксперт. Легче реформировать экономику, скажем, перевести ее с плановых, социалистических рельс на рыночные. Даже легче, наверное, перестроить в какой-то мере политическую систему, чем выстроить новую общность, понимание того, что мы один народ, мы новое государство. И в то же время мы – продолжение старого, российского государства. В частности, на основании своих исследований ученые предсказывали беспорядки в Киргизии за 1,5-2 года. «В сети этнологического мониторинга, начиная с 1994 года, регулярно идет замер динамики конфликтности как по регионам, так и по 10 постсоветским государствам, – рассказывает Тишков. – С моей точки зрения, пик открытых конфликтов, который пришелся на поздний СССР и первые годы после распада СССР, особенно включая два раунда чеченской войны и жесточайшего открытого вооруженного конфликта, пройден в нашей стране, и едва ли сейчас появятся клиенты на новую вооруженную сецессию, которые бросят вызов государству, федеральной власти и в целом России».
     Конечно, сейчас все еще существует бытовой уровень ксенофобии. Любопытно, что ксенофобские настроения никак не связаны с этническим составом, с бедностью или богатством.
     Однако, например, в крупных вузах видно, что студенты разных национальностей, религий и из разных регионов довольно спокойно уживаются друг с другом. Но в целом, конечно, именно молодежь является группой риска. «Фундаментальными рисками, которыми считается, что государство может быть в состоянии распада, являются внешние долги, высокая детская смертность, продолжительность жизни, уровень образования и так называемый молодежный навес. Общество, в котором молодежные группы доминируют и не находятся под контролем более старших товарищей или власти, – в состоянии риска, – отмечает эксперт. – Вся наша наука говорит о том, что человек, рожденный в одной культуре или в одной национальности, не имеет каких-то прирожденных отторжений к человеку другой культуры, или другой расы, или другой национальности».

Комментарии опрошенных: Всегда есть заинтересованные в нестабильности
     Думаю, что в ближайшие лет десять от Москвы отсоединятся не только кавказские и вообще национальные регионы, но и вполне русские – вроде Поволжья и Черноземья.
     Антон, 34 года, системный администратор

     В ближайшие десять лет никакого выхода кавказских республик не произойдет, возможно присоединение Аджарии. Для начала на правах союзной республики СНГ. А может, они примкнут уже к союзу РФ и Белоруссии.
     Юля, 27 лет, специалист по связям с общественностью

     Вполне возможно. Потому что, например, другим странам это выгодно, чтобы ослабить силы нашей страны.
     Наталья, 21 год, специалист по страхованию

     Скорее нет, чем да. Хотя у нас все возможно, и прогнозировать тут бессмысленно.
     Степан, 69 лет, пенсионер

     Нет. Правительство не позволит, т.к. это покажет его слабость в управлении страной в целом и подорвет авторитет со всеми вытекающими отсюда последствиями.
     Виталий, 31 год, генеральный директор транспортной компании

     Думаю, что власть в Москве будет центробежным силам этому до последнего мешать, и надеюсь, что развала страны не будет, т.к. обретение независимости одной из частей РФ вызовет эффект домино.
     Алексей, 28 лет инженер-системотехник

     В законе страны сказано, что право выхода из состава Федерации не предусмотрено, а в другой статье, что иных толкований данного закона не допускается. Во-вторых, они не хотят выходить – большинство (больше 90 %.). Более того, экономически они не смогут существовать.
     Виталий, 32 года, генеральный директор компании, занимающейся поставкой электронных компонентов

     Российская Федерация не имеет четкой и продуманной стратегии в отношении Северного Кавказа. Выделение этого региона в новый федеральный округ, появление полномочного представителя президента в данном округе – положительный фактор, но его стоит рассматривать как продолжение политики реагирования на сложившиеся проблемы, а не работу над их предотвращением. Кавказские элиты, с их клановостью, высокой даже по российским меркам коррупцией, такое положение дел устраивает. Они заинтересованы в возникновении очагов напряженности с целью получения финансовой помощи (провозглашенная стратегия решения проблем экстремизма экономическими способами наилучшим образом соответствует их желаниям) и прочих бонусов для самих себя.
     Кавказские элиты не заинтересованы в отделении от России. Они заинтересованы в сохранении напряженности. Современное кавказское общество испытывает влияние противоречивых факторов – от влияния радикальных течений ислама до обыкновенного желания благополучной жизни. Эти республики являются дотационными регионами. Их отделение от России сродни перерезанию артерии.
     Стас Лазовский, 27 лет, специалист Центра российско-европейского межрегионального и приграничных сотрудничества

Генерал Еделев возглавил органы внешних дел

Александр Хлопонин получил шестого зама – по связям с заграницей

     Как стало известно «Ъ», бывший заместитель министра внутренних дел РФ Аркадий Еделев стал шестым заместителем полпреда президента РФ в СКФО Александра Хлопонина. В круг его обязанностей войдет развитие сотрудничества регионов, входящих в СКФО, с соседними государствами.
     Аркадий Еделев родился 28 марта 1952 года в поселке Дарасун Читинской области. В 1974 году окончил Томский политехнический институт, затем Высшие курсы КГБ. Служил в органах госбезопасности. В 1992-1998 годах возглавлял отдел по обеспечению безопасности стратегических объектов Забайкальского управления ФСБ. С 1998 года возглавлял структуры госбезопасности в Кавказских Минеральных Водах. В 2001 году стал начальником оперативно-координационного управления ФСБ по Северному Кавказу, в 2002 году – заместителем руководителя департамента ФСБ по борьбе с терроризмом. В сентябре 2004 года назначен заместителем министра внутренних дел РФ, начальником регионального оперативного штаба по управлению контртеррористической операцией на Северном Кавказе. Лично возглавлял спецоперации против боевиков в Кабардино-Балкарии, Дагестане и Чечне. Дружит с президентами Ингушетии Юнус-Беком Евкуровым и Чечни Рамзаном Кадыровым. 18 августа 2009 года назначен куратором всех служб и подразделений органов внутренних дел в Ингушетии. 18 февраля 2010 года освобожден от должности заместителя главы МВД. Генерал-полковник милиции. Кандидат юридических наук, тема диссертации: «Уголовная ответственность за террористические преступления».
     Как пояснили «Ъ» в полпредстве, в круг полномочий господина Еделева входят, в частности, вопросы приграничного сотрудничества субъектов СКФО с соседними государствами. Напомним, что о приграничном сотрудничестве как одном из направлений деятельности нового полпредства шла речь еще в январе на совещании в Пятигорске, которое проводил премьер-министр Владимир Путин.
     Уже в новом качестве Аркадий Еделев принял участие в форуме по стратегическому партнерству в Азербайджане. Там, по информации местных СМИ, заместитель господина Хлопонина отметил успешное взаимодействие правоохранительных органов Азербайджана и России «в борьбе с правонарушителями в приграничных зонах», уточнив, что между двумя странами идет взаимный обмен оперативно значимыми материалами «в области розыска и установления и поиска преступников, которые проходят по международной линии и внесены в списки Интерпола как международные террористы».
     Господин Еделев похвалил также руководство Азербайджана за толерантность, которая является для России «определенным примером, и тем более для субъектов приграничной области». А методы развития малого бизнеса в соседней республике Аркадий Еделев назвал поучительными.
     Разговоры о назначении господина Еделева на работу в полпредство пошли практически сразу после его отставки с поста заместителя министра внутренних дел. Генералу прочили место заместителя, курирующего силовой блок. Однако на эту должность был назначен бывший руководитель УФСБ по Северной Осетии Владимир Швецов.
     Тем не менее, как пояснили «Ъ» источники в силовых структурах СКФО, Аркадий Еделев – это человек с большими связями и опытом работы на Кавказе. Курирование им «приграничного сотрудничества» тоже может считаться логичным, так как еще во время службы генерала в оперативно-координационном управлении ФСБ РФ на Северном Кавказе он вплотную занимался «закавказской тематикой», в частности вопросами терроризма в Панкисском ущелье Грузии.

Реальны только жертвы

Война недоученных террористов с некомпетентными органами

     У тех, кто имеет хотя бы минимальное представление о военном деле, двойной теракт в московском метро вызвал ряд вопросов. В нем много странностей.
     Препозиция такова, исходя из официальной информации, которой мы располагаем на сегодня. 29 марта, в 7.56 и 8.36 утра, на станциях метро «Лубянка» и «Парк культуры» прогремели два взрыва. Взрывы прозвучали в вагонах, когда те находились на станции, в момент входа и выхода пассажиров. Погибли сорок человек. Пострадали еще восемьдесят.
     Директор ФСБ Александр Бортников доложил президенту Дмитрию Медведеву: взрывы были осуществлены двумя смертницами, мощность одного составила 1,5-2 кг в тротиловом эквиваленте, второго – 2 кг, использованная взрывчатка – гексоген.
     Также Александр Бортников заявил, что это была хорошо спланированная акция.
     Так ли это? Давайте рассмотрим моменты, обратившие на себя внимание.

Время и место
     Утренний час пик в московском метро длится с восьми до десяти утра. Отметим, что восемь утра – только начало пикового притока пассажиров. Москва – город офисов, работу они начинают в девять-десять. В восемь большинство только садятся на радиальных станциях и отправляются в центр. Наибольшей плотности пассажиропоток внутри кольцевой ветки достигает примерно в половине девятого – девять.
     Второе. Даже в час пик «Лубянка» – не самая загруженная станция. На Сокольнической ветке самая загруженная станция – «Комсомольская»: из пригородов весь народ собран – гигантский пассажиропоток с трех вокзалов, пересадка на кольцевую.
     Далее. После первого взрыва повышается вероятность контрдействий. Тем не менее второй взрыв – лишь спустя сорок минут. Люди к этому моменту уже стали покидать метро. Вагон был полупуст.
     То есть место и время выбраны не самые оптимальные.

Гексоген
     Это мощное, обладающее бризантным (дробящим) эффектом взрывчатое вещество – кристаллический порошок. Впервые это название мы услышали в 99-м, до этого про гексоген знал лишь неширокий круг специалистов. Да и сейчас про него ходит много слухов. Например, что он крайне ядовит, в 20 раз взрывоопаснее тротила – может сдетонировать при погрузке или даже от трения, и его можно сварить в кастрюле на кухне…
     Профессор кафедры химии и технологии органических соединений азота РХТУ им. Менделеева Виктор Жилин:
     – Есть штатные взрывчатки. Они удовлетворяют всем нормативам, чтобы их можно было использовать достаточно безопасно. Их всего пять: тротил, гексоген, октоген, тетрил, ТЭН. Таким образом гексоген – штатный, то есть достаточно безопасен в обращении. Что касается токсичности, то он действительно очень ядовит. В 1888 году был запатентован не как взрывчатка, а как средство для борьбы с крысами. При попадании в кишечник дает формалин – теплокровные животные погибают. Процесс производства технологичен, то есть в кустарных условиях произвести его сложно, при этом выделяются токсичные газы – необходимы средства индивидуальной защиты. Также нужны специальные компоненты, например, концентрированная азотная кислота.
     В чистом виде гексоген не используется: он не прессуется, не плавится, не формуется. Потому как самостоятельная взрывчатка не применяется. Только флегматизированный, пластифицированный либо в смесях.
     Флегматизация – добавление связующих веществ для понижения чувствительности к мехвоздействиям (по взрывоопасности гексоген все-таки на втором месте) и возможности прессовки. В Российской армии флегматизированный гексоген используется для снаряжения боеприпасов: в основном морских мин и торпед, а также авиабомб.
     Пластификация – добавление полимеров для придания пластичности. Самая распространенная штатная взрывчатка ВС США «С-4» – тот же самый пластифицированный гексоген (91%).
     В смесях применяется при производстве гражданских взрывных работ.
     Чистый – порошковый – не применяется вообще.
     Где можно достать гексоген? Флегматизированный – на складах ВМФ, где он находится в виде боеприпасов. Чистый – на складах мобилизационного резерва, где он хранится в мешках и его много. Срок хранения 20 лет. Также можно предположить утечку с заводов-производителей, и, вероятно, в 99-м был использован именно этот канал. Но дело в том, что в России производство гексогена прекращено лет десять тому назад. Сейчас его делают только США и Китай.

Смертницы
     Откуда берутся смертницы? Я так понимаю, что в хедхантерских агентствах их портфолио не представлены. Значит, должны быть какие-то агенты по выявлению людей, склонных к тому, чтобы стать шахидами. Должен быть комплекс мер по их психологической обработке. Должны быть люди, которые этой подготовкой занимаются. Место подготовки. Средства доставки смертников в точку подрыва. Группы контроля и сопровождения.
     То есть должна существовать некая система, которая требует больших денежных, организационных и, главное, временных затрат. Шахид – дорогостоящее оружие.
     То есть живая бомба должна использоваться максимально эффективно.

Мотивация
     Диверсионно-террористическая деятельность подчиняется одной из двух мотиваций – либо достижение конкретной конечной цели, либо получение дивидендов. Разница мотиваций дает разницу результатов. Когда люди руководствуются первой мотивацией, получаются прекрасно подготовленные и до мелочей продуманные «Норд-Ост» и Беслан. Когда второй – штурм Грозного одним полком, учения в Рязани и подрыв у «Националя».
     Террор не является вещью самой в себе. За каждым терактом – какая-то цель. Революционеры свергали царя. Чеченские боевики добивались независимости Ичкерии. Имараты строят шариат на Кавказе.
     Теракты можно разделить на три вида – фанатические, устрашающие и заказные. В фанатических важно убийство максимального количества людей. В устрашающих – достижение наибольшего общественного резонанса. В заказных – получение дивидендов.
     Фанатические и устрашающие подчиняются первой мотивации – целеполагающей. Заказные – второй.
     Теракты первой мотивации строятся по принципу «минимум усилий – максимум результата». Таков теракт на рынке во Владикавказе. Недавний взрыв в Кизляре. Подрывы колонн в Чечне. Взрывы домов в Москве. Подрыв «Невского экспресса» – никаких шахидок.
     Теракты второй категории используют более затратные схемы, но они также нацелены на достижение максимального эффекта. Например, Буденновск, «Норд-Ост», Беслан.
     Теракты третьей – используют затратные схемы, но при этом результат невысок или вообще отсутствует. Цель – получение дивидендов. Таков подрыв смертницы на фестивале «Крылья», тот же «Националь», теракты на «Рижской», «Третьяковской», «Белорусской».

Что же было
     Теперь давайте смотреть. Доклад руководителя ФСБ президенту нужно воспринимать как Библию – буквально. Если Господь Бог сказал, что Иона сидел в чреве кита, значит, Иона, в чреве и кита. А не Авраам, не в плавательном пузыре и не карася. Если Бортников перед камерами докладывает Медведеву, что был взорван гексоген – значит, гексоген. Не пластит, не «С-4», не самодельная смесь с алюминиевой пудрой и тротилом, а именно гексоген. Порошкообразный.
     Сегодня экспресс-анализ позволяет достоверно установить только одно ВВ – тротил, скорость и температура сгорания которого не столь высока. Для стопроцентного подтверждения других требуется двух-трехмесячная экспертиза. Гексоген же вообще при детонации распадается на химически чистые составляющие и следов не оставляет. Детонирует без дыма и запаха.

Виктор Жилин:
     – Вопрос в том, была ли полнота детонации. Скорость и температура сгорания у гексогена выше, чем у тротила, и поэтому предположить, что он не выгорит полностью, сложно. В данном случае с учетом того, что было использовано кустарное изделие, исключить такую вероятность нельзя, но я бы определил ее как не очень высокую.
     Но, допустим, Бортников имел в виду гексогенсодержащее ВВ. Тогда мы получаем такую схему.
     Вариант первый: террористы выходят на склад ВМФ, где прапорщик разбирает торпеды, покупают флегматизированный гексоген, склад поджигают, добытую взрывчатку везут в некое место, где изготавливают пояс шахида – нарезают арматуру, присоединяют проводки, батарейки, затем везут готовое изделие в точку сбора.
     Вариант второй: порошковый гексоген достают на мобскладах, где прапорщик продает его мешками, везут в некое место, там, обрядившись в ОЗК, пластифицируют или флегматизируют, изготавливают пояс шахида – арматура, проводки-батарейки – и везут в точку сбора.
     Вариант третий. Украденный ранее гексоген берут в схронах. Судя по официальным сообщениям, на Кавказе его полно. Им периодически что-то взрывают. Однако в таком случае доступ к хранилищу (хранилищам) должен быть у достаточно широкого круга лиц: амиры уничтожаются один за другим, а склады все переходят по наследству. Дальше по той же схеме: пластификация-флегматизация, снаряжение, доставка.
     Флегматизировать гексоген можно обычным парафином или воском. Но сам процесс технологически сложен. Надо сделать эмульсию в щелочи, поместить туда гексоген, сделать суспензию, добавить кислоты для разрушения эмульсии, отфильтровать, причем так, чтобы не получился «козел», – комок на сленге химиков. То есть на кухне эту операцию не провести.
     Пластифицировать же – да, можно дома, смешав гексоген с обычным пластилином. Но дело в том, что в этом случае мы получим самую распространенную взрывчатку армии Российской – пластит (80% гексогена и 20% полимеров).
     Зачем изготавливать кустарный пластит с непонятно какими характеристиками, когда заводского в Чечне как грязи? Он немного уступает по мощности, зато крайне удобен в обращении: практически не чувствителен к удару, при поджигании просто горит, не требует средств защиты. Стандартный фугас – набитая пластитом бутылка из-под колы. Ни в первую войну, ни во вторую никто про гексоген не слышал. Он не вышел из Чечни – он в Чечню пришел из России.
     Я говорил с сотрудником одной из спецслужб, назовем его Андреем И.:
     – Ты на базах бывал?
     – Это моя работа.
     – Гексоген находили?
     – Тротила с пластитом выше крыши. Бочек с гексогеном не видел.
     Но, допустим, доступа к пластиту у данной группы террористов не было, а к гексогену был. Параллельно с этим производится поиск потенциальной смертницы, несколько месяцев уходит на ее психологическую обработку, затем она также доставляется в точку сбора.
     Там комплектуется готовое изделие «шахид», сажается в автобус, доставляется в Москву в некую вторую точку сбора. В час Ч смертница доставляется в метрополитен, ее сопровождает группа наблюдения и, возможно, группа прикрытия и обеспечения отхода.
     То есть мы видим, что инженерия этого теракта сложна и неоптимальна.
     Далее. Один кубический сантиметр гексогена весит 1,8 грамма. Гексоген мощнее тротила. Количество взрывчатки, равной полутора килограммам в тротиловом эквиваленте, по объему будет занимать около одного литра. Это десять-одиннадцать пачек сигарет.
     Сколько человек способен нести равномерно распределенного на теле груза, чтобы не привлекать к себе внимания? Полтора килограмма? Или шесть-семь? На «Автозаводской» было подорвано четыре. Взрыв произведен в тоннеле. Эффект совсем другой.
     Теперь. Смертницы были не в хиджабах и не в униформе, как все в том же «Норд-Осте», где образ шахидки сыграл на устрашение, породив массу легенд, а в обычной одежде. Не кричали: «Аллах акбар!» и вообще никак себя не афишировали. Говорят, что все они зомбированные и обдолбанные наркотиками. Но в «Норд-Осте», при тех же исходных данных – Москва, мирные жители, дети – были не зомбированные, осознавали свои действия и их последствия и желали наступления этих последствий. Их не надо было взрывать по мобильнику.
     У Джанет Абдуллаевой, взорвавшей себя на «Парке культуры», грудная клетка сохранена полностью, а вот нижняя часть тела изуродована. Левая рука цела, а правая оторвана до локтя. То есть пояса на ней не было, была сумка на правом боку. Что мешало достать оттуда маску перед подрывом? Выкрикнуть: «За моего убитого мужа»? Заявляется версия, что она хотела взорвать «Октябрьскую», где находится МВД, но не знала московского метро. Даже карту не показали? Днем 28-го вторая смертница – Мариам Шарипова – была в Махачкале. Утром 29-го ее останки находят в Москве. Когда ее готовили?
     Очевидно, что уровень подготовки смертниц был крайне низок. Восемнадцатилетней Абдуллаевой пару раз рассказали про «кровавую гэбню», и она пошла на героический подвиг. Шарипова же, вполне может статься, вообще и не подозревала, что она смертница.
     То есть образу «черной вдовы» организаторами не уделялось значительного внимания.
     Если задачи использовать образ шахидки не ставилось, тогда вопрос: чье внимание в столичном метро привлечет к себе девушка, например, одетая в спортивную форму, со сноубордом в руках и туристическим рюкзаком за плечами? Сколько в рюкзаке можно пронести груза? Сколько можно пронести в той же сумке?
     Значит, цели максимализировать количество жертв также не было.
     Частицы порошка, похожего на гексоген, на вещах погибших на «Парке культуры» обнаружены все-таки были. Очевидцы говорят, что при взрыве был сильный дым и едкий запах, вызвавший першение в горле. Более того, несколько человек обратились в больницы с удушьем и отеком легких. Взрыв был слабый, в вагоне даже не все стекла вылетели. Исходя из всего этого, можно предположить: во взрывчатку были добавлены хлорсодержащие пластификаторы – они также легкодоступны, в этом случае при взрыве могут образоваться пульмотоксиканты, например фосген, который дает такие же симптомы. Тогда небольшую силу взрыва можно объяснить. Но нельзя объяснить его проведение на станции – в тоннеле было бы отравлено гораздо больше людей. То есть если и разрабатывался план отравления, он не сработал.
     Но более вероятен другой вариант. Если в композиции ВВ будет избыток окислителя, то тогда при взрыве могут появиться окислы азота, которые также дают отек легких. При этом взрыв происходит с обильным задымлением, имеющим желтый цвет. Именно о клубах дыма и специфическом запахе очевидцы и говорят.
     Стало быть, взрывчатка самодельная, низкого качества.
     Из-за своего ярко выраженного бризантного эффекта гексоген хорош, когда при небольшом объеме нужна максимальная мощность – для подрывов зданий или авианосцев. В противном случае овчинка выделки не стоит: все равно что стрелять из «С-300» по броневику. Разнесет на молекулы, но зачем, если есть гранатомет?
     ...В том, что взрыв произошел на станции «Лубянка», явно просматривается символизм. Но для символизма куда успешнее было бы выйти на саму площадь и взорвать себя непосредственно перед зданием ФСБ. А затем, используя уже отработанную схему, когда на место первого подрыва приезжает следственная группа, подорвать вторую смертницу. И тут – не то. Резонанс от теракта прямо пропорционален количеству жертв. После Гурьянова, «Норд-Оста» и Беслана Россия вздрогнула. В данном случае теракты уже сейчас, через две недели – не первополосные новости. Цели получить резонансный теракт не достигнуто.
     Разброс по времени между взрывами составил сорок минут. Но он имел бы смысл, если бы взрывов было не два, а как минимум три. Первый, через полчаса второй, через полчаса – третий. Паника обеспечена, люди вообще не спускались бы в метро, ожидая четвертого. Город парализован. Но если третий пояс все же и был, то он не взорвался. Опять кустарщина.
     Взрыв в тоннеле дает гораздо больший эффект. Почему смертницы взорвались на станции? Первая мысль, которая приходит в голову, – их взрывали по мобильному, а на перегоне мобильный не ловится. Эта же мысль пришла в голову и следствию. Но вот вопрос – а на кой черт тогда вообще нужны шахидки, которые одеты не как шахидки, «Аллах акбар!» не кричат, сами взрываться не желают, и для того, чтобы привести их в действие, приходится рвать их дистанционно?

Это что – хорошо спланированная акция?
     Дмитрий Медведев заявил, что взрывы в Москве и Кизляре – звенья одной цепи. Неверно. Это звенья разных цепей. В Кизляре взрывали прямого врага – милиционеров – а не мирных жителей. Взрывали непосредственно ОВД, а не автобусную остановку «ОВД». Второй взрыв был среди следователей, а не на соседней остановке. Была взорвана начиненная полуцентнером взрывчатки «Нива», а не тряпка с болтами. Взрывали по максимально простой и эффективной схеме, а не в гамаке и стоя.
     С мотивацией тоже неясно. Основная версия – месть за ликвидацию Саида Бурятского и Умалата Магомедова, мужа Джанет Абдуллаевой. Но если ваших родных расстреляет какой-нибудь майор ОМОНа, что вы будете делать – готовить смертников, пластифицировать гексоген и взрывать людей в метро или купите у тех же ментов базу данных и взорвете конкретного майора? Да и потом: за Басаева, чуть не национального героя Ичкерии, не мстили. А за пришлого бурята, фигуры далеко не столь знаковой, взорвали метро?
     Не было выдвинуто никаких требований, достоверно ответственность на себя никем не взята. Два противоречащих друг другу заявления Докку Умарова не вызывают доверия – в одном случае аудиоряд ролика расходится с движением губ, в другом звучит голос по телефону. Можно допустить, что некий имарат решил заработать деньги или славу, но в таких случаях всегда появляется отчет. Пока его нет. То есть на данный момент не вызывающая вопросов мотивация этого теракта отсутствует.
     – Это не терроризм, – говорит Андрей И. – Это игры в терроризм. Я вот хожу по городу, смотрю… Здесь столько возможностей устроить такой глобальный Армагеддон. Хочешь, расскажу, как за сто баксов пол-Москвы убить? (Рассказывает.)
     Если бы я действительно хотел развязать террор, я бы воспользовался этим способом за сто баксов.
     Если бы я хотел убить своих врагов, я действовал бы по кизлярской схеме.
     Но если бы я хотел получить «оптимальный» результат, я бы действовал по-другому – это элементарно.

Резюме
     1. Акция была спланирована из рук вон плохо. Один из двух взрывов был проведен не в самое удачное время не в самом удачном месте. Второй взрыв был произведен без учета эффекта первого. Использована не самая ходовая и далеко не самая простая в обращении взрывчатка. Образ шахида как символа не сработал. Инженерия теракта построена по принципу наибольшего сопротивления с не самой высокой эффективностью. Два штучных изделия – шахиды – потрачены практически впустую. Соотношение «цена-качество» не выдерживает критики.
     2. Задачи достичь конкретной цели не ставилось. Ставилась задача организовать более-менее заметный теракт по принципу «что-то где-то как-то взорвать». Единственная цель, которая просматривается, – выдать его за настоящий. Мотивация – получение дивидендов. При этом допустимо, что была установка на возможную минимизацию жертв.
     3. Гексогена не было. Его и не могло быть. Была кустарно изготовленная взрывчатка на его основе.
     4. Тем не менее Алекснадр Бортников говорит, что был взорван гексоген. Это что, попытка направить общественное мнение в нужное русло: взрывы-гексоген-чеченское подполье?
     5. Говорить об ответственности какой-либо группировки достоверно пока не приходится. Со стопроцентным подтверждением ответственность на себя никем не взята.
     6. Работала явно дилетантская группа. Но дилетанты при этом странные – имеют доступ к запасам гексогена и располагают таким штучным товаром, как шахиды.
     7. Это был явно заказной теракт. Организованный из рук вон плохо, в спешке и подручными средствами. В этом теракте только одно не вызывает сомнений – произошел он очень и очень вовремя.

Вывод
     Если бы метро взорвала «кровавая гэбня», это было бы полбеды. Беда в том, что никакой гэбни у нас нет. И любой пэтэушник может взорвать сегодня что угодно и где угодно.
     Никакого ужасающего спрута, который тянет свои щупальца к самому сердцу нашей Родины из страшного ваххабитского подполья, не было. А была группа пастухов с полутора классами бойскаутского образования. И основной вопрос: кто и с какой целью их использовал?
     Когда действительно нужно, спецслужбы в состоянии и Хаттабу отравленное письмо подсунуть, и Басаева при помощи подставного КамАЗа подорвать. А когда не нужно, то расфасованный по всему Кавказу гексоген, дорогу к которому знает каждый второй пастух, можно не находить десять лет. И десять лет не обращать внимания на горящие один за другим склады боеприпасов.
     И если в один прекрасный день из крана вместо воды потечет какой-нибудь рицин, удивляться не придется.
     Еще раз: было бы в стране хорошо организованное террористическое подполье – нас бы уже не было. А есть малообразованные идиоты, которые хотят себя выдать за местного бен Ладена, чтобы срубить бабла, или которых используют для этого. И перед таким, извините за выражение, противником оказались бессильны все эти чуть не подорванные Лубянки и Житные…

Чекисты посетили казино

Власти Дагестана обратились в УФСБ, не доверяя прокуратуре

     В ночь на воскресенье сотрудники управления ФСБ РФ по Дагестану провели операцию в крупнейшем развлекательном комплексе Махачкалы «Золотая империя». В заведении было вскрыто 78 игровых аппаратов, изъятая сумма превысила 352 тыс. руб.– это была лишь часть дневной выручки. Чекисты до последнего момента держали свои планы в тайне от правоохранительных органов: по мнению дагестанских властей, крупнейшее в городе казино не могло, располагаясь в двух шагах от республиканской прокуратуры, спокойно работать после введенного в 2007 году запрета на деятельность игорных заведений, если бы этому не попустительствовали силовики.
     По словам первого вице-премьера Дагестана Ризвана Курбанова, у руководства республики были основания полагать, что практически легальная работа казино стала возможна лишь благодаря покровительству со стороны правоохранительных органов. «По поручению президента республики Магомедсалама Магомедова я пригласил к себе исполняющего обязанности начальника УВД Махачкалы Ахмеда Ашикова и прокурора города Ибрагима Алибекова,– рассказал «Ъ» господин Курбанов.– Спустя три дня прокурор города доложил о закрытии нескольких игорных заведений, в том числе «Золотой империи». Однако это оказалось неправдой. Мне пришлось обратиться напрямую к прокурору республики Андрею Назарову и к руководителю комиссии Генпрокуратуры, которая проводила в эти дни комплексную проверку в Дагестане, начальнику управления по надзору за исполнением законодательства о противодействии коррупции Генпрокуратуры РФ Александру Аникину. Они пообещали принять меры. Обращался я также и к Магомеду Дибирову, который в тот момент был и. о. прокурора республики – на заседании с участием президента Дагестана я сказал о том, что такое демонстративное несоблюдение закона под носом у прокуратуры порождает протестные настроения в обществе. Но на наши требования не отреагировали».
     «Это была всего-навсего проба сил: мы хотели посмотреть, на что способны наши правоохранительные органы,– продолжил господин Курбанов,– ведь ликвидация игровых залов и публичных домов – это то, что лежит на поверхности, что показало бы людям, что произошли перемены. На поверку же вышло, что в республике поменялись властные структуры, а в системе правоохранительных органов никаких изменений не произошло. Даже обращение к начальнику антикоррупционного управления Генпрокуратуры не помогло. Только поэтому нам пришлось обратиться за помощью к сотрудникам ФСБ, хотя это не их компетенция. Если сейчас не будут выявлены виновные и не будет поставлен вопрос об их соответствии занимаемой должности, то коррупция у нас, если воспользоваться выражением президента РФ Дмитрия Медведева, и впредь будет зашкаливать».
     По словам источника «Ъ» в силовых структурах, в Дагестане проверка игорных заведений проводилась с момента принятия в 2007 году закона уже не раз, однако после уплаты штрафа они возобновляли свою деятельность. В ходе последней операции сотрудники ФСБ изъяли не только свежую выручку – в одном из аппаратов была обнаружена подробная бухгалтерия заведения. В тетради, по данным «Ъ», содержались сведения о хозяевах отдельных аппаратов и доходе с каждого автомата.
     Прокурор Дагестана Андрей Назаров отказался от комментариев по поводу сложившейся ситуации.

На Кавказе два местных лидера сражаются за лояльность

     Юнусбек Евкуров, президент входящей в состав России республики Ингушетия, сидел в своём увенчанном золотыми куполами дворце, полном пустых и прохладных залов, отделанных мрамором, в окружении нескольких колец вооружённой охраны.
     Телохранители выстроились у двери, и помощник принёс чай и мёд. Казалось, что это место надёжно отгорожено от кавказской грязи и хаоса, не говоря уже о партизанской войне, ведущейся в лесистых холмах к юго-востоку отсюда.
     Но о Доку Умарове, взявшем на себя ответственность за два взрыва, прогремевшие в московском метро в прошлом месяца, он говорил так, будто бы лидер повстанцев стоял с ним в одной комнате.
     «Его час настанет», – заявил сорокашестилетний Евкуров, у которого остался шрам после покушения на его жизнь в июне прошлого года, – ответственность тогда тоже взял Умаров.
     «Завтра или послезавтра, умрёт он по естественным причинам, в лесу или в пещере, взорвут его или застрелят, или поймают и запрут в камере для смертников – если он ещё жив и ходит по земле, значит, он просто сумел выжить, – говорил Евкуров. – Всевышний даёт ему шанс найти в себе силы признать то зло, которое он причинил людям. Но он не пользуется этим шансом. Возмездие настигнет его рано или поздно».
     В прошлом месяце Москва внезапно обратила внимание на Умарова, когда тот объявил, что по его приказу были взорваны поезда метро, из-за чего погибло сорок человек. Российские власти срочно оборвали все его связи с общественностью, вынудив Google удалить с хостинга все его видеообращения, а также предложили парламенту законопроект о запрете всем СМИ ссылаться на него.
     Но для Евкурова это старый, заклятый враг. Он и сорокашестилетний Умаров родились в один год и принадлежат к близкородственным этническим группам, издавна воинственно относящимся к Москве. Обоим было за двадцать, когда распался Советский Союз, и обоим молодым людям пришлось решать, за кого им сражаться в сепаратистской войне. Так разошлись их пути, и верный российский солдат и потрёпанный повстанец воюют друг с другом по сей день.
     Теперь они сражаются за нечто менее уловимое, чем просто территория: за верность людей целого поколения, успевшего вырасти в хаосе тех войн.
     «На Кавказе личность лидера реально имеет значение, – считает двадцатидевятилетний Рамзан Угурчиев, глава комитета молодёжи Ингушетии. – Говорят: если вождь – волк, то будет волчья стая, а если шакал, то и стая будет шакалья».
     Угурчиев, как и все молодые люди на Кавказе, может перечислить множество знакомых, «ушедших в леса», то есть вступивших в ряды повстанцев. По его оценкам, так поступило пятнадцать процентов его одноклассников, причём исчезали они так внезапно, что их родители до сих пор не убеждены, что уход был добровольным.
     Иногда, по его словам, голос просто раздаётся в нужное время. Такие агитаторы, как, например, Саид Бурятский, убитый в прошлом месте спецназом, взывали к чувству несправедливости, что бурлит в этих краях – по официальным данным, безработица составляет порядка пятидесяти процентов, а молодёжь страдает от грубого обращения со стороны войск, борющихся с терроризмом.
     «Чем сильнее вы давите, тем сильнее мы будет давить на вас, – сказал Угурчиев. – Это же Кавказ. Здесь всегда так было».
     Евкуров – один из двенадцати детей, рождённых в крестьянской семье, – явно пытается справиться с этим негодованием. Он отказался от пышной церемонии инаугурации, сказав, что предпочитает обращаться к общественность на вечерней молитве, и вместе с костюмом и галстуком промосковского бюрократа носит традиционную шапочку. Борьба с повстанцами продолжается, но он завоевал доверие большей части оппозиционеров жестами открытости, в частности, раздаёт всем номер своего мобильного и отвечает на жалобы лично.
     Такова стратегия, избранная им. Этот кадровый офицер разведки говорил, что всегда считал – борьба с терроризмом должна вестись преимущественно с применением «мягкой силы».
     «Самое суровое наказание – это должен быть один процент, – сказал он. – Девяносто девять процентов работы – это убеждать, убеждать и убеждать».
     Его работа была прервана в июне прошлого года во вспышке пламени, когда террорист-самоубийца врезался в его кортеж, – тогда погибли два человека, тяжёлое ранение получил брат Евкурова. Сам Евкуров был ещё в коме, когда на повстанческом веб-сайте «Кавказ-центр» написали, что нападение прошло по приказу Умарова, бывшего лидера сепаратистов, объявившего своей новой идеологией мировой джихад.
     В сообщении выражалась особая ненависть к Евкурову, потому что он сражался во второй чеченской войне на стороне Москвы. Авторы назвали его «верным псом России».
     «С самых пор, как Евкуров пришёл к власти, мы хотим убить его», – говорилось на сайте.
     У Евкурова появились причины ненавидеть Умарова, но он и так его ненавидел. У ингушей с чеченцами одна религия и один язык, но ингуши издавна были более лояльны к федеральному центру, а когда чеченцы пытаются взять под свой контроль их территорию, как это делал Умаров, они огрызаются. К тому же Евкуров учился в школе в Беслане, где в 2004 году сепаратисты взяли в заложники более тысячи детей и учителей.
     Умаров, по словам кавказоведа из московского Института военно-политического анализа Сергея Маркедонова, тоже имеет все основания ненавидеть Евкурова. По его словам, для выживания сепаратистам нужна поддержка 15-20 процентов населения, а также настроение «пассивного нейтралитета». Евкуров же мешает этому, что особенно важно – апеллируя к подросткам и молодёжи.
     «Это, конечно, главная сила, – комментирует Маркедонов. – Кто завоюет сердца молодого поколения, тот и победит».
     Невидимая борьба идёт в перерывах между выборами. В феврале из-за контртеррористической операции погибло четверо гражданских лиц, собиравших в лесу черемшу, и Евкуров выразил своё сожаление в связи с их смертью. По его словам, сто восемьдесят охотников за черемшой были эвакуированы с целью избежать убийств мирных граждан, а убито тогда было восемнадцать боевиков.
     Но не только он осознаёт важность пиара. Москва ещё не успела прийти в себя после взрывов, а Умаров уже объявил, что взрывы в метро были местью за убийство собирателей черемши, «безжалостно уничтоженных, убитых этой бандитской группировкой под названием ФСБ» (то есть службой безопасности России).
     Евкуров отреагировал на это с презрением, сказав, что Умаров «делает из себя этакого Робин Гуда, защитника людей».
     «Враг есть враг, – сказал он. – Может, я ценил бы его и уважал, если бы он был врагом, пришедшим извне. Но это враг, который убивает своих людей и прикрывается идеями. Я его не уважаю, как бы хорошо он ни умел прятаться».

Кавказский мятеж отбрасывает зловещую тень на российские Олимпийские игры

     Прозвучавшие в прошлом месяце в московском метро взрывы бомб террористов-смертников, стоившие жизни четырём десяткам человек, подогрели опасения по поводу того, что исламисты могут нанести удар во время зимних Олимпийских игр 2014 году, которые планируется провести в горах в непосредственной близости от опорных пунктов боевиков.
     Вскоре после того, как курортный город Сочи на берегу Чёрного моря выиграл конкурс на место проведения следующих зимних Игр, исламистские мятежники выступили с заявлением, в котором поклялись «нападать на всех так называемых «участников Олимпиады», олицетворяющей ведение войны против мусульман на их территории».
     Через год, в 2008, в Сочи взорвалась бомба и ещё одна в соседнем посёлке Адлере; в каждом случае погибло по одному мирному жителю.
     Эти смерти ознаменовали борьбу исламистских мятежников северокавказского региона России за создание независимого от России пан-кавказского шариатского государства, – борьбу, корни которой уходят в историю 250-летней давности.
     Эти же мятежные силы в ноябре прошлого года пустили под откос поезд «Невский экспресс», следующий по маршруту Москва-Санкт-Петербург, в результате чего погибло не менее 26 человек; они же стоят за взрывами в Москве в марте этого года, унесшими жизни 40 человек и нагнавшими страху на обитателей столицы.
     Город Сочи, в котором развернутся соревнования по зимним олимпийским видам спорта, проходящим на льду, и расположенная в 50 км от побережья Красная Поляна, где спортсмены будут состязаться в «снежных» видах спорта, располагаются в тревожной близости от мятежных провинций России.
     Столица Чечни – город Грозный – находится всего в 155 км к западу от Сочи.
     «Географическая близость Сочи к этим регионам облегчит им (мятежникам) доступ на территорию Игр; а уже само то, что Олимпийские события будет находится в центре внимания мировой общественности, делает их привлекательной мишенью», сказал в беседе с представителем агентства Reuters Мэтью Клеменс (Matthew Clements), эксперт по проблемам Евразии лондонской консалтинговой службы IHS Jane's Information Group.
     Исламистские мятежники считают Сочи, расположенный на территории Краснодарской области с преимущественно христианским населением, «оккупированной территорией» и многие из них хотели бы включить его в состав отдельного государства, о создании которого исламисты, судя по их неофициальным вебсайтам, горячо мечтают.
     Жители Сочи опасаются, что их расположенный на черноморском побережье город может стать мишенью террористов ещё до начала Игр и обеспечения строгого режима безопасности Олимпиады.
     «Сегодня слово Сочи означает «Олимпийские игры». Сейчас здесь живут в постоянном ожидании. Странное ощущение», – говорит тридцатидвухлетний учитель истории Арман.
     Заместитель премьер-министра Дмитрий Козак, назначенный правительством куратором подготовки к Играм, в интервью на прошлой неделе в Красной Поляне с неохотой признал, что мятежники представляют реальную угрозу.
     «Мы работаем в поте лица для предупреждения возможности терактов … в настоящее время мы реализуем разработанный комплексный план мероприятий», – заявил он.

Высокий уровень безопасности
     По словам главы Координационной комиссии Международного Олимпийского Комитета, Жан-Клода Килли (Jean-Claude Killy), он уже встречался для обсуждения этого вопроса с российскими сотрудниками самого высокого уровня, ответственными за проблемы безопасности.
     В своём интервью, которое он дал в шикарном новом отеле, приютившемся в ущелье среди покрытых снеговыми шапками горных вершин, Килли заявил: «Такого рода мероприятия уже реализуются и будут ещё дополнительно усилены»,
     Краснодарская область, раскинувшаяся на юго-восточном склоне крутых живописных кавказских гор, покрытых каштанами и соснами, довольно редко, по сравнению со своими беспокойными соседями, Чечнёй-Ингушетией-Дагестаном, становилась ареной актов насилия.
     По данным известной разведывательно-аналитической компании Stratfor, боевиками из мусульманских районов совершено 23 нападения; в основном это были обстрелы и теракты смертников, в ходе которых с начала этого года погибло 34 человека; для сравнения, в тот же период прошлого 2009 года погибло семнадцать человек. В ходе этих атак были убиты десятки мятежников.
     Как утверждается в отчёте независимых аналитиков Business Monitor International, нельзя исключить возможность того, что Россия де факто потеряет контроль над ситуацией на Северном Кавказе, «что вызывает опасения о безопасности зимних Олимпийских игр 2014 года».
     Риск, связанный с исламистским экстремизмом, может омрачить и соревнования на Кубок мира, которые предполагалось провести в России в конце десятилетия на новом современном олимпийском стадионе в Сочи; и автогонки Формулы один, для которых её главный организатор Берни Экклстоун (Bernie Ecclestone) тоже присмотрел предолимпийский Сочи.
     Козак заявил, что морские и сухопутные границы России в преддверии Игр будут укреплены, с учётом того, что 20 км (12 миль) к югу от Сочи располагается ещё одна потенциальная горячая точка – отколовшаяся от Грузии Абхазская автономная область, избавившаяся от контроля Тбилиси в ходе войны начала 1990-х .
     В 2008 году Россия признала независимость этой чрезвычайно живописной зоны Черноморского побережья, некогда бывшей излюбленным местом отдыха советской элиты. Это произошло после того, как Москва приняла участие в новом конфликте, отразив грузинское нападение на территорию ещё одного взбунтовавшегося района страны, Южной Осетии.
     Грузия заявляет о необходимости перенести Олимпийские Игры из Сочи в другое место.

Как рождается ненависть «черных вдов»

     За три недели до того, как две террористки устроили взрывы в метро, что привело к гибели 40 человек, один мой коллега, с которым я работал на Кавказе, отправился в Дагестан. Мы вместе посетили эту кавказскую республику несколько месяцев тому назад, чтобы рассказать, как отряды смерти российских служб безопасности похищали и убивали подозреваемых в исламском экстремизме. Мой друг решил вернуться в Дагестан, чтобы исследовать явление растущей радикализации местных женщин. Он посетил отдаленную деревню, где жил в одной местной семье. Расул Магомедов, отец семейства, показал ему, как они живут, а его двадцативосьмилетняя дочь Мариам приготовила для него ужин. Это была глубоко религиозная молодая женщина, которая всегда носила хиджаб, покрывающий волосы. Ее первый вопрос моему другу был: «Ты какой религии?» Когда он ответил, что он православный христианин, она стала убеждать его перейти в ислам.
     И все же Мариам не походила на фанатичку. Она работала учительницей в начальной школе, была образована и вежлива. Она все время вела себя очень любезно по отношению к моему другу, приняла от него коробку конфет в знак благодарности за предложенный ужин.
     Три недели спустя Мариам уехала в Москву, за 1800 километров от своей родной деревни, спустилась в метро, спрятав взрывное устройство под одеждой. Когда поезд подошел к станции Лубянка, где находится главное здание ФСВ (Федеральной службы безопасности), бывшего КГБ, взорвала себя, убив еще по крайней мере 12 человек и ранив десятки других пассажиров. «Когда я понял, что знал эту террористку, я не мог в это поверить», – говорит сейчас мой друг. «Это поразительное совпадение, но что меня особенно потрясло, так это то, что она казалась такой спокойной, такой нормальной», – рассказывает он.
     В России молодые террористки-смертницы, как Мариам, представляют одну из основных опасностей терроризма. Они известны как «черные вдовы», потому что большинство из них потеряло мужей-боевиков, либо кого-либо из родственников мужского пола в войне против российских сил безопасности. С 2000 года около тридцати женщин подорвали себя в России, убив сотни людей, в большинстве своем гражданских лиц. Они взрывали самолеты, подрывались во время концертов рок-музыки, направляли грузовики, полные взрывчатки, в милицейские казармы. В других случаях, как например, при захвате школы в Беслане, они, не колеблясь, брали в заложники детей: две «черные вдовы» участвовали в захвате школы в Северной Осетии в 2004 году.
     И все же в течение шести долгих лет камикадзе не предпринимали таких убийственных атак, как двойной террористический акт в метро Москвы 29 марта. Примерно год назад Кремль официально заявил, что война в Чечне окончена, и большинство русских начало думать, что «черные вдовы» принадлежат прошлому. Увы! Это не так. Две недели назад были взорваны бомбы в метро, а в Ингушетии, кавказском регионе, который граничит с Чечней, двадцатипятилетняя женщина, муж которой только что был убит российским спецназом, смогла преодолеть милицейские заграждения, выстрелить в следователя и взорвать себя в знак мести.

След Аль-Каиды
     Русские часто утверждают, что «черных вдов» вынуждают сделаться шахидками, мученицами. Службы безопасности говорят, что этих женщин накачивают наркотиками, даже насилуют, чтобы вынудить действовать. Согласно официальной риторике, они являются частью международной террористической сети, связанной с Аль-Каидой, цель которой дестабилизировать Россию, которая как и Соединенные Штаты находится на переднем фронте борьбы против глобального джихада.
     Правда, однако, гораздо сложнее. И очень неприглядна. Несомненно, что на Кавказ прибывают боевики и деньги из арабского мира. Верно и то, что иностранные боевики повлияли на русских мусульман-террористов. Но Мариам, другие «черные вдовы» и те, кто их направляет, не являются частью глобальной сети Аль-Каиды. Ими не движет ненависть против Запада и Израиля. Им мало дела до того, что случается в Ираке, Пакистане, Афганистане и Палестине. Их мишенью никогда не были западные люди, но всегда и только русские. И их месть всегда имеет местную причину. Что бы ни утверждал Кремль, священная война «черных вдов» и их хозяев ведется против русских, а не в глобальном масштабе.

Вербовка
     За годы ведения репортажей с Кавказа у меня никогда не было никаких доказательств того, что «черных вдов» накачивают наркотиками или насилуют их хозяева-террористы. Хотя мужчины-экстремисты их действительно цинично и подло используют, внушают им религиозные доктрины, промывают мозги, манипулируя религией. Боевики тщательно отбирают наиболее уязвимых женщин, легко поддающихся внушению и, разумеется, глубоко религиозных. Но фанатичная вера и мученичество только частично объясняют феномен «черных вдов», который, в конце концов, имеет корни и подпитывается жестокостью конфликта, начатого в Чечне пятнадцать лет назад и распространившегося как лесной пожар в республиках Ингушетия и Дагестан. Может быть, сегодня война на Кавказе идет с меньшей интенсивностью, но с обеих сторон были проявления такого зверства, что нормальные правила вербовки больше не действуют.
     Два года назад я брал интервью у двух высших офицеров в специальных российских частях с большим опытом войны на Кавказе. На условиях анонимности они детально рассказали о стандартной практике похищения подозреваемых боевиков, которых затем жестоко пытают, чтобы добиться от них информации. Затем их хладнокровно убивают, а их тела уничтожают, чтобы не оставлять улик. Методы боевиков, которые включают отрубание голов и террористические атаки на гражданское население не менее извращенные.
     Часто именно это немыслимое зверство превращает женщин, родственниц убитых экстремистов, в религиозных экстремисток. Именно насилие порождает ненасытное желание мести. Брутальные методы, используемые русскими, чтобы подавить исламских повстанцев, уменьшило ряды последних, но также и обострило радикализм экстремистов. Самой молодой из чеченских террористок-смертниц было 15 лет. Вместе с ней при захвате заложников в театре на Дубровке в Москве было еще семнадцать «черных вдов». Две из них были сестрами. Одна была беременна. Другая потеряла в войне четырех братьев. Второй смертнице в метро, вдове важного дагестанского террориста, убитого русскими в декабре прошлого года, было всего лишь семнадцать лет. Мариам, которая взорвала себя на станции Лубянка, была замужем за другим значимым террористом. И оба ее брата пострадали по вине русских. Будучи глубоко религиозной, она почти наверняка думала, что взорвав себя, отправится в рай.

«Хочу убивать русских»
     Один раз мне довелось лично наблюдать, какова жуткая сила убеждения, которая движет «черными вдовами», импульс, рождающийся из религиозного фанатизма и желания отомстить за личную трагедию. После недельных переговоров мне удалось встретиться с двадцатидвухлетней чеченкой, которая предложила себя в качестве бомбы. В четырнадцать лет она видела, как русские убили ее отца. В двадцать она вышла замуж за экстремиста-ваххабита, через некоторое время убитого чеченцами, которые примкнули к русскому правительству. Товарищи по оружию ее мужа впоследствии похитили одного из убийц. Перед глазами девушки они выстрелили ему в обе ноги и в обе руки, предложив ей выстрелить ему в голову, чтобы прекратить его мучения. Она отказалась, но осталась смотреть, как боевики перерезали пленнику горло.
     Когда я встретился с «Кавой» (так она просила себя называть), она оставила свекрови своего годовалого ребенка, чтобы войти в террористическую ячейку мужа. Миниатюрная и не особенно привлекательная, она объяснила мне невыразительным голосом, как будто речь шла об очевидных вещах, что ее единственная мечта стать мученицей и убить гражданских лиц желательно в Москве. Судьба ее мне неизвестна, так как мне никогда не говорили ее настоящего имени, но мне разрешили видеть ее лицо. Самое странное заключалось в том, что она не испытывала никаких эмоций, говоря о своих ужасных намерениях. Говорила как робот, а не как человек. Не было ничего человеческого в ее поведении, общаться с ней было просто невозможно. Мы существовали действительно в разных мирах. В ее голосе не было и следа грусти или страха. Ее холодность была устрашающей. Я попробовал сказать ей, что ее ребенок является основанием для того, чтобы продолжать жить. «Я не хочу жить без мужа, – ответила она, – я хочу быть посланной на самоубийство. Хочу отомстить».
     После беседы ее покровители вернулись, чтобы увести ее, и в то время, как она выходила, ее густые брови изогнулись, и она мне улыбнулась из-под покрывала, в первый раз за все это время. Я сказал: «Надеюсь, что ты не исполнишь того, к чему стремишься, хотя бы ради твоего ребенка. Что тебе еще сказать?» «Пожелай мне удачи», – вот все, что я услышал в ответ.
     Марк Франкетти, который написал репортаж для «La Stampa», является корреспондентом лондонской газеты «Sunday Times» в Москве

Александр Хлопонин предъявил счеты Чечне

времен Джохара Дудаева

     Полпред президента в Северо-Кавказском федеральном округе Александр Хлопонин вчера на совещании в Ессентуках представил руководителям республик план развития региона. Приоритетным направлением он назвал развитие электроэнергетики, обозначив главной проблемой этой отрасли изношенность оборудования и неплатежи. Господин Хлопонин заявил, что на скидки в решении этих проблем не стоит рассчитывать никому, в том числе и Чечне.
     «Развитие энергетического потенциала даст округу инвестиции и рабочие места, а потенциал этот у Северного Кавказа огромный, в чем я убедился, побывав в рабочих поездках в наших республиках и в Ставропольском крае»,– заявил господин Хлопонин. Однако, как заметил полпред, «отсутствие адекватной политики в энергетической сфере делает все северокавказские республики энергодефицитными регионами. К тому же из-за большой изношенности сетевого хозяйства (около 70%) крайне высок уровень потерь: в Чечне 40%, а в Ингушетии и Дагестане – до 36%».
     Еще одной ключевой проблемой, которая прежде всего касается этих трех республик, полпред назвал неплатежи. «Основными потребителями электроэнергии в регионах СКФО являются население, малый бизнес и бюджетные предприятия, однако они обеспечивают крайне низкий уровень собираемости платежей за потребленную энергию – 87,3% в целом по региону»,– уточнил полпред. По его словам, федеральное правительство уже «посодействовало частичному снятию проблемы»: в декабре 2009 года было принято решение о реализации электроэнергии на оптовом рынке для республик Северного Кавказа по регулируемым тарифам, что «должно способствовать снижению ценовой нагрузки на конечных потребителей».
     Сумма задолженности по электроэнергии по округу огромна – 13 млрд рублей. Основным неплательщиком назвали Чечню. Это удивило президента Рамзана Кадырова. Он напомнил, что республика, в отличие от других субъектов округа, восстанавливается после двух разрушительных военных кампаний. «В республике 300 тысяч безработных, которые по объективным причинам не могут платить за электричество»,– указал господин Кадыров. А премьер Чечни Одес Байсултанов пояснил, что большая часть задолженности – это старые долги, которые накопились с 1999 до 2005 года, когда в республике еще шли боевые действия и никакого учета потребляемой электроэнергии по понятным причинам не велось.
     Руководители Чечни предложили списать эти долги, пояснив, что задолженность образовалась главным образом из-за того, что на энергетических предприятиях республики не было достаточного количества приборов учета энергии. «В результате потери шли в тариф»,– пояснил чиновник. Чеченский премьер напомнил, что за республикой числится до сих пор также многомиллиардная задолженность за газ, накопившаяся аж с 1993 года, когда у власти был режим генерала Джохара Дудаева.
     Господин Хлопонин на инициативу чеченских руководителей, предложивших списать старые долги, ответил так: «Если мы предлагаем по Чеченской республике сделать реструктуризацию задолженности и частично ее погасить, то такой подход должен быть по всем республикам».

Дагестанские силовики свели отчеты с жизнью

По отчетам с игорным криминалом в республике идет смертельная война, по жизни он процветает

Москва виновна в радикализме Кавказа

     Вопреки здравому смыслу и намерениям русских, вину за взрывы, как в московском метро, так и в Дагестане, где погибли более 50 человек – как гражданских, так и военных – надо возлагать не на радикалов во главе с Доку Умаровым, которые предлагают создать исламский халифат на Северном Кавказе, и не на умеренных, которые выступают за создание Чеченской Республики Ичкерия, во главе с Ахмедом Закаевым.
     Вина, без сомнения, лежит на Путине. На Путине и проводимой им политике по отношению к региону.
     Проблемы начались еще при завоевании региона царями в девятнадцатом веке, но то, что мы видим сегодня, стало прямым следствием политики конфронтации и альянсов с деятелями, власть которым Путин либо дал напрямую, либо поспособствовал их продвижению.
     «Надо признать, что многие проблемы на Северном Кавказе не связаны ни с правительством Бориса Ельцина, ни Владимира Путина, – говорит Николай Петров из Московского Центра Карнеги. – Они имеют более глубокие корни, например, то, как был покорен Кавказ царями в прошлом».
     С другой стороны, как замечает Петров, на протяжении многих лет Кремль не искал ни фундаментального решения конфликта, ни убедительной стратегии для борьбы с этой проблемой. «Для Путина было лишь важно суметь быстро продемонстрировать успехи на Северном Кавказе в конце своего первого президентского срока, – сказал Петров. – Именно поэтому он привлек клан Кадырова». Рамзан Кадыров пришел к власти после того, как погиб его отец, Ахмат, который был президентом Чечни. Он известен жестокими преследованиями своих оппонентов, но его также подозревают в том, что он хочет добиться большей автономии для этого региона. Недавно он предложил, чтобы Москва прекратила направлять милицейские силы из других регионов России в Чечню, якобы из-за связанных с этим расходов.
     Кадырова, которого ненавидят, как умеренная, так и радикальная исламистская оппозиция, и боятся активисты-правозащитники, стал в настоящее время серьезным препятствием на пути стабилизации и мира в регионе, считает Петров. Северный Кавказ хрупок, как никогда, говорит он. «Многие люди недовольны, а ведь в регионе много оружия и людей, которые знают, как использовать взрывчатые вещества».
     «Мы надеемся, что нападения подобные тем, что произошли в московском метро, больше не повторятся, – сказал Петров. – Но это немного наивные ожидания».
     «Но не он (Путин, прим. переводчика) же подорвал бомбы!» – скажут некоторые. В самом деле. Но он сделал положение неприемлемым. В своей статье «Миф о стабильности на Северном Кавказе» (O Mito da estabilidade do Caucaso Norte) я рассматривал ситуацию с региональной политикой и указывал, почему «терроризм» нашел благодатную почву именно в этом регионе, отмеченном застарелыми этническими конфликтами.
     Конфликты, усугубленные искусственным созданием автономных республик, что, на самом деле, только вызвало застарелые обиды, столкнув лбами этнические группы, которые не обязательно ладили друг с другом, либо в силу исторических причин, либо нынешнего положения – как в случае с кабардинцами и балкарцами в Кабардино-Балкарии, или лезгинами и кумыками с аварцами в Дагестане.
     Но, безусловно, крупнейшей текущей проблемой является назначение президентов республик (процесс минимально демократический) – и других регионов – русским исполнительным органом власти, а не проведение выборов. В основном именно Путин (и его коллега Медведев) назначают правителей чеченцам, ингушам, кабардинцам, балкарцам, татарам и так далее. Недемократическая система только еще больше усиливает несправедливость.
     В Кабардино-Балкарии и Карачаево-Черкессии заметен подъем деятельности исламистов среди населения в районах до того относительно спокойных. Преследование независимых священнослужителей, и представление, что каждый мусульманин является потенциальным фанатиком, из-за чего начинаются преследования, лишения свободы, пытки и убийства «опасных элементов» – а в конечном итоге создание, по сути, образа врага там, где прежде никогда его не было.
     Пример с Чечней становится символическим. Рамзан Кадыров стал преемником своего отца, Ахмата Кадырова, в чеченском правительстве. Мы видим, что такое назначение создало династию со скверной репутацией, возглавляемую Рамзаном, который, среди прочего, обвиняется в похищении людей, убийствах, пытках ... Читать о Чечне – то же самое, что, читать о черной дыре, где исчезают защитники прав человека, оппозиционеры ... Без какого-либо суда и следствия.
     В конце концов, мы говорим о националистических движениях – особенно, это касается Чечни – которые борются за независимость уже десятилетия, и которые из-за постоянных репрессий стали переходить ко все более радикальным мерам, а в последнее время связались с исламским фундаментализмом из-за неполноценности – по их мнению – традиционных средств борьбы. Движение чеченцев не всегда имело черты «исламского терроризма». Очевидно, что эта волна насилия и этот рост исламского радикализма в регионе не появился просто так; причины в основном две:
     Во-первых, повстанцы и местное сопротивление раз за разом терпели поражения в 90-х годах. Кроме того, марксистки ориентированные группировки или аналогичные им стали терпеть неудачи по всему Ближнему Востоку и в прилегающих районах (в частности, палестинские ФАТХ, НФОП, ДФОП и т.д.). «Пан-арабистские» режимы не получили усиления и развития в 60-е, 70-е и 80-е годы, что привело к возникновению и росту исламских военизированных группировок, таких как «Хезболла» и ХАМАС, быстрому развитию и возвышению «Братьев мусульман», а впоследствии Талибана и «Аль-Каиды».
     Невозможно анализировать Северный Кавказ отдельно от «исламского мира», а также отделять реакцию повстанцев и колеблющихся – в целом – от постоянных репрессий со стороны правительства России. Припертые к стенке, они занимают все более и более радикальные позиции и будут все больше отдаляться от первоначальной идеологии, в «начальной» стадии. Это естественное движение и понятное. Радикализм борется с радикализмом.
     Во всяком случае, главная задача этой статьи – показать, что нападения в московском метро и в Дагестане, какими бы кровавыми и достойными осуждения (в первом случае жертвами были в основном гражданские лица) не были – становятся понятными при более внимательном рассмотрении, при котором анализируется возникновение и развитие конфликта на Кавказе.
     Нападения произошли в период усиления репрессий, и не только против населения кавказского региона, но и против правозащитников, которые стремятся разоблачить злоупотребления, а также в период усиленного преследования опасных элементов, повстанцев и региональных лидеров.
     Единственно возможный вывод, к которому можно прийти, – политика России на Северном Кавказе, по крайней мере, неэффективна и, кроме того, она несет основную ответственность за рост исламского терроризма в регионе, ожесточенное сопротивление, насилие и изменение парадигмы сопротивления в регионе.