Россиянам на собственном опыте приходится чувствовать последствия депутатских недочетов

     В нынешнюю весеннюю сессию депутаты успели принять 114 законов. Сколько из них потом придется исправлять? Ошибаются все, но, как выяснили «НИ», простая невнимательность депутатов при написании законодательной фразы может обернуться бедой для тысяч россиян. По мнению экспертов, ситуация с сочинением документов в Госдуме «даже хуже, чем вы думаете».
     Люди, сами прошедшие через работу на Охотном Ряду, утверждают, что во всем виновата спешка при принятии спущенных сверху законопроектов. Сами депутаты из числа думского большинства к ошибкам относятся философски – «чтобы научиться плавать, надо плавать». А идеальных законов, мол, нигде нет…
     Депутаты Госдумы еженедельно принимают новые законы и подправляют старые. За четвертый созыв в Думу было внесено 4 тыс. 808 законопроектов, принято 1 тыс. 087 законов. Нынешний, пятый созыв, уже успел одобрить 114 документов. Вообще написание закона – штука сложная. Теоретически парламентарий должен думать о том, чтобы документ соответствовал Конституции, не противоречил другим федеральным законам и общепризнанным нормам международного права, да и еще чтобы был написан не на птичьем языке. С последним пунктом особенно много проблем. Простому человеку без помощи юриста порой бывает сложно понять тот или иной законодательный опус. Зачастую нормы законов представляют собой громоздкие фразы, перегруженные однородными членами предложения, дополнениями, причастными и деепричастными оборотами, продравшись сквозь которые окончательно теряешь суть написанного. В результате работа депутатов во многом сводится не к принятию новых законов, а к исправлению уже имеющихся.
     Вот пример такого законотворчества, о котором недавно писали «НИ». Когда в прошлом году парламентарии торопились отменить большинство отсрочек от армии в поправках в закон «О государственных пособиях гражданам, имеющим детей», то в тексте пропала запятая. В результате фразу «начиная с 1 января 2008 года» Главная военная прокуратура стала применять к моменту, когда жена и ребенок солдата-срочника могут получить пособие, а чиновники социальных служб – к времени призыва их молодого папаши. Итогом стало то, что многие семьи призывников осени 2007 года остались без средств к существованию. И эти коварные знаки препинания уже не первый раз портят жизнь российским льготникам, самым обездоленным нашим согражданам. Как рассказал «НИ» адвокат Евгений Архипов, у него в практике встречались дела, когда одна запятая может перечеркнуть очень многое.
     Г-н Архипов вспоминает ситуацию с семьями чернобыльцев, которые в январе 2005 года лишились льгот по оплате коммунальных услуг из-за аналогичной ошибки в знаменитом 122-м законе о монетизации. По мнению адвоката, именно запятая, как и в случае с призывниками, отсекла родных и близких ликвидаторов от положенных им льгот. «Эта законодательная ошибка привела к тому, что начались судебные процессы и где-то суды выносили положительные решения в пользу членов семей чернобыльцев, а где-то им отказывали», – рассказал он. В свою очередь, глава юридического отдела КПРФ, депутат Вадим Соловьев вспоминает, что через два месяца после принятия закона о монетизации льгот пришлось вносить в него более четырехсот поправок. «Потому что он был абсолютно не проработан, не состыкован с законодательством, формулировки были такие, что как хочешь, так их и трактуй», – пояснил «НИ» парламентарий.
     Однако первый заместитель руководителя фракции «Единая Россия» Валерий Рязанский вовсе не считает закон о монетизации льгот плохим. Правда, он делает небольшое отступление. «Наверное, это была ошибка, что до конца не была просчитана та сумма, которая требовалась для исполнения обязательств. Это можно назвать тактической ошибкой, но не стратегической», – говорит «НИ» депутат. А вообще, по его мнению, совершенных документов не бывает, так же, как и нет совершенных людей. «Поэтому законы, которые рождаются в стенах Госдумы и Совета Федерации и подписываются президентом, все равно устаревают в течение какого-то времени и требуют изменений», – поясняет г-н Рязанский.
     Другая распространенная в законотворчестве ситуация – нестыковки в различных документах. То есть все запятые на месте, смысл понятен, но в разных бумагах, принятых депутатами, этот смысл свой. «Недавно в Верховном суде мы сражались по вопросу, обязана ли Центральная избирательная комиссия рассматривать жалобы граждан и организаций? И должен ли Верховный суд рассматривать жалобы на бездействие ЦИК? – привел «НИ» актуальный для коммунистов пример Вадим Соловьев. – В Гражданско-процессуальном кодексе одно положение: либо решение можно обжаловать, либо уклонение о принятии решений. А в федеральном законе «Об основных гарантиях…» дана более широкая норма и написано, что Верховный суд обязан рассматривать жалобы на бездействие или действия ЦИК. Суды в этой ситуации выбирают тот документ, что им выгоднее».
     Член Комиссии Госдумы по законодательному обеспечению противодействия коррупции Геннадий Гудков уверен, что проблема нашего законодательства заключается только в одном: законы имеют сплошные отсылочные нормы, которые подразумевают, что правоприменительную практику формируют органы исполнительной власти, то есть бюрократы. Что и происходит повсеместно. «Берите любой закон, там везде написано, порядок и процедуры определяются правительством, механизмы определяются исполнительным органом власти, уполномоченным курировать такие-то и такие вопросы, – рассказывает «НИ» депутат. – У нас, например, свобода СМИ ничем не ограничивается, а случаи, когда она ограничивается, определяются правительством РФ, подзаконными актами, инструкциями и прочее». В результате, по словам г-на Гудкова, появляется огромное количество нормативных актов, которые выполняют эту роль.
     Можно привести пример. В законе «О СМИ» говорится, что «обнаружение органов, организаций, учреждений или должностей, в задачи либо функции которых входит осуществление цензуры массовой информации», влечет немедленное прекращение их финансирования и ликвидацию «в порядке, предусмотренном законодательством РФ». А вот о том, что за наказание предусматривает это самое законодательство, – ни слова.

     «Сам закон о СМИ, – считает депутат Гудков, – прекрасный… Впрочем, каковой была, например, и сталинская Конституция 1936 года. Она была очень хорошая, и все это признают». А вот правоприменительная практика была совершенно противоположная, напоминает парламентарий, имея в виду репрессии и ГУЛАГ.
     Заместитель председателя Комитета ГД по международным делам Андрей Климов заступился за коллег-депутатов. «Закон вносит субъект законодательной инициативы, после чего на него приходят отклики от разных организаций, в частности в самой Госдуме: правовое управление, комитеты, отдельные депутаты и фракции, – рассказал он «НИ». – Дальше у нас есть Совет Федерации, который тоже на всех стадиях может сказать свое слово, а потом утверждает либо нет. Наконец, у нас есть правительство, у которого есть Министерство юстиции. И есть еще профильные министерства. И есть еще президент РФ с соответствующими службами». По его словам, все эти люди обязательно работают с каждым законом и если «после всех этих фильтров что-то проходит, в данном случае, скорее всего, мы имеем делом не с ошибкой, а с каким-то компромиссом, принятым на данном историческом этапе». Поэтому зачастую ошибками, по его словам, иногда считают то, что таковыми и не являются. «Они просто отражали тот момент, в котором принимался данный закон, – поясняет парламентарий. – Вот тогда это можно было сделать только так, как было сделано».
     Он приводит в пример систему пенсионного законодательства. «Сегодня многие говорят, что надо было ее по-другому строить, но не построй ее мы, так, как мы это сделали, невозможно было бы узнать, заработает эта штука или нет и как она заработает, – поясняет г-н Климов. – Еще Мао Дзэдун в свое время говорил: «Чтобы научиться плавать, надо плавать». И так везде происходит. Нет ни одной страны, где выпускают идеальные законы».
     То есть парламентарии, как настоящие исследователи, проводят эксперименты. Правда, в былые времена врачи-подвижники вначале проверяли лекарства на себе. Так врачи клятву давали – «не навреди». А Госдума кодекс депутатской этики принять уже много лет не может…
     В свою очередь, депутат Алексей Розуван с сожалением отмечает, что ошибок в документах предостаточно. «По большому счету ошибок не должно быть, но, к сожалению, они бывают, – рассказывает он «НИ». – Думаю, что одна из причин – недоосмысление какой-то проблемы, которая воплощается в закон». Он привел конкретный пример такого «недоосмысления». В Уголовно-процессуальном кодексе РФ ранее было зафиксировано, что уголовное дело следователь возбуждает только с разрешения прокурора. «То есть следователь выехал на место происшествия, собрал материал и по идее должен немедленно возбудить уголовное дело и расследовать преступление, – говорит «НИ» депутат. – Вместо этого он возвращается обратно, ищет в райцентре прокурора, докладывает ему и получает письменное разрешение на возбуждение уголовного дела. Это, конечно, было неправильно, поэтому внесли в закон поправку».
     «Ситуация даже хуже, чем вы думаете, – сказала «НИ» депутат Галина Хованская. – Например, по Жилищному кодексу мне было очевидно, что там есть ошибки, еще до его принятия. К сожалению, это потом проявилось в полном объеме». По ее мнению, одна из причин того, что документы не прорабатываются до конца, – это отсутствие дискуссии, ведь думское большинство не прислушивается к коллегам. «Я с ужасом наблюдаю, что иногда внутри «Единой России» один комитет не стыкуется с другим», – призналась она.
     Бывший депутат Госдумы Александр Чуев уверен, что ошибки порождает поспешность принятия законов. «Это связано с очень быстрой подготовкой законопроектов, особенно когда они идут из правительства, – рассказал он «НИ». – В мою бытность депутатом таких ошибок и недочетов было очень много. Особенно, что касалось законов типа 122 или о местном самоуправлении. Там были принципиальные ошибки, которые потом приходилось исправлять. К сожалению, когда идет гонка, то сильно увеличивается вероятность ошибок, от которых могут пострадать люди». К тому же большинство депутатов законы и не читают, да и голосуют за них дежурные по залу…
     С ним соглашается и Вадим Соловьев. «Иногда вносят проект закона, как было с законом о референдуме, и принимают сразу в трех чтениях, – говорит он «НИ». – То есть нам даже не дали возможности посмотреть». Г-н Соловьев вспоминает годы работы Верховного Совета РСФСР. «Там закон оттачивался в течение года, – отмечает парламентарий. – Привлекались Академия наук, кафедры МГУ, РУДН и другие базовые вузы. Работали доктора наук, юристы, экономисты и так далее. По серьезному относились к этой работе. А сейчас, конечно, безобразие. Эти законы надо на практике применять, а получается, что чиновники, суды, прокурорские работники начинают трактовать закон, как им выгоднее поступить». В конечном итоге такие ошибки приводят к коррупции. «Закон написан таким образом, что трактовка в каждом конкретном случае зависит от чиновника, и тогда вопрос решается, только если ты каким-то образом этого чиновника заинтересуешь, – поясняет Вадим Соловьев. – Вот и начинается коррупционная составляющая».

На Кубани все идеи депутаты опробуют на гражданах
     Краснодарский край выступает в качестве экспериментальной площадки по опробованию идей новых федеральных законов. С весны этого года в регионе активно обсуждается проект краевого закона «О профилактике безнадзорности», который устанавливает «комендантский час» для подростков и ужесточает ответственность родителей за воспитание детей – например, родителям вменяется в обязанность обеспечить каждого ребенка в семье отдельным письменным столом, за неисполнение папу и маму ждет штраф. Пока прокуратура края не высказала своего мнения по поводу данного законопроекта, но бывали случаи, когда законодательные инициативы местных властей назывались ошибочными. Например, так произошло с краевым законом «Об организации транспортного обслуживания населения таксомоторами индивидуального пользования», принятый Заксобранием в марте прошлого года. Новый закон ужесточил требования к квалификации водителей и состоянию машин – в качестве такси в крае разрешено использовать только автомобили младше 8 лет, обязательно с левым рулем и с четырьмя дверями. Но этого мало, таксисты должны находиться на работе в единой форме одежды, а цвет такси должен быть единым на территории каждого муниципального образования. Новые правила работы такси прокуратура сочла попыткой ввести лицензирование бизнеса, что является прерогативой федеральной власти. В краевой суд было внесено заявление прокурора о признании некоторых пунктов закона противоречащими действующему федеральному законодательству, но протест не был удовлетворен.
     Сергей ПЕРОВ, Краснодар

В Ульяновске парламентарии не посмотрели в календарь
     Законодательный казус не столь давно произошел в Ульяновской области. В прошлом году местные депутаты в региональном законе четко прописали, что в день последнего школьного звонка, 25 мая, алкоголь будет продаваться в магазинах с 8 до 13 часов. Подобные ограничения были введены по известным причинам – в день прощания со школой подростки традиционно ведут себя не лучшим образом. Чиновники, посовещавшись с депутатами, пришли к мнению, что в этот день алкоголю не место.
     Но в этом году последний звонок прозвенел на день раньше – 24 мая, в то время как в законе четко прописано, что алкогольные ограничения касаются только 25 мая. Депутат областного парламента Алексей Куринный назвал произошедшее «недоработкой», пояснив, что теперь придется вносить соответствующие изменения в документ. Местным же властям пришлось выкручиваться из ситуации при помощи личных связей и договоренностей – коммерсантам порекомендовали не продавать спиртное 24 мая. В итоге алкоголь исчез с прилавков сразу на два дня.
     Михаил БЕЛЫЙ, Ульяновск

В Петербурге депутаты себя не обижают
     Весьма интересным законом, принимаемым петербургскими парламентариями, является бюджетный закон с так называемой «депутатской поправкой». Речь идет о праве парламентариев при утверждении городского бюджета распоряжаться 2% от всей суммы доходной части по своему усмотрению. С благословения мэра Анатолия Собчака такое право появилось у питерских депутатов накануне выборов главы города в 1996 году. Как рассказала корреспонденту «НИ» на условиях анонимности одна из бывших помощников Заксобрания Петербурга, «депутатская поправка» была практически в личном распоряжении «слуг народа», выделялась «своим» строительно-ремонтным бригадам с условием возврата наличными 50% средств. При губернаторе Владимире Яковлеве практика распоряжения депутатами 2% от расходной части городского бюджета сохранилась. Правозащитники Петербурга четыре раза пытались через суд ликвидировать «депутатскую поправку». Приводило это лишь к ее переименованию: сначала в «резервный фонд», затем в «коллективную поправку», после чего в «комиссионные поправки», и, наконец, в «пакетные поправки». В 2003 году, после того, как город возглавила Валентина Матвиенко, депутаты в процессе принятия бюджета в очередной раз публично заявили о том, что готовы окончательно ликвидировать практику «распила» городского бюджета. Однако «поправка» как ни в чем не бывало в очередной раз была узаконена под названием «Поправка БФК (бюджетно-финансового комитета) № 1» и действует до сих пор! Депутаты формально перестали от своего имени направлять средства из городской казны на отдельные объекты в своих районах, однако не перестали готовить, согласовывать и включать в роспись бюджета статьи под названием «Поправка БФК №1». К тому же теперь поправка называется «фракционной». Ничего не изменилось после того, как депутаты в марте 2008 года стали избираться по партийным спискам, а не по округам. По данным нашего источника в городском парламенте, осенью 2007 года при принятии бюджета Петербурга ряду депутатов позволили «расписать» по своему усмотрению около 102 млн. рублей.
     Наталья ШЕРГИНА, Санкт-Петербург

     Пока депутаты Госдумы находятся в заслуженных отпусках, «Власть» решила рассказать о некоторых не самых известных сторонах думской жизни. Обозреватель Дмитрий Камышев проанализировал весьма специфический жанр парламентского творчества – пояснительные записки к законопроектам.
     С одной стороны, пояснительная записка – вещь сугубо техническая. Это один из обязательных документов, который вносится в Госдуму вместе с текстом законопроекта. Согласно рекомендациям правового управления аппарата нижней палаты, в пояснительной записке должен быть «определен предмет законодательного регулирования и изложена концепция предлагаемого законопроекта».
     С другой стороны, именно в этом документе в наибольшей степени проявляется индивидуальность авторов законопроектов. В самом законе особо не развернешься, там нужны отточенные юридические формулировки. А вот в «поясниловке» субъект законодательной инициативы может позволить себе излить душу, продемонстрировав как политические взгляды, так и человеческие черты – от нравственных приоритетов до особенностей стилистики письменной речи.

Язык
     Некоторые авторы для излияний души находят наиболее подходящим язык провинциальной канцелярии, который им удается довести до подлинного совершенства. В «поясниловках» нередко встретишь конструкции вроде «законопроектом предусматривается устранение неопределенности в этой сфере в порядке установления общего порядка», «для примера важности данного положения можно привести следующий пример» или «существующий запрет уже существовал». Неплохо смотрятся и словосочетания типа «страна места происхождения товара» и «исключение допуска распространения специализированных телепрограмм».
     Иногда аргументы подкрепляются нарочитым повторением одних и тех же (или в крайнем случае однокоренных) слов. Например, так: «При немедленном отобрании ребенка всякое промедление зачастую обостряет ситуацию, в том числе в сторону усиления угрозы жизни ребенка» (поправки к Семейному кодексу, внесенные Новосибирским облсоветом). Или даже так: «С точки зрения контроля за оборотом гражданского оружия через спортивные организации появляется еще один рубеж контроля для контролирующих органов» (поправки к закону «Об оружии», внесенные депутатами Госдумы Геннадием Гудковым, Еленой Афанасьевой и Василием Шестаковым).
     Сильные переживания читающему пояснительные записки способны доставить не только их стилистические, но и грамматические особенности. Выражения «тоже самое», «в следствии этого» и «в соответствии закона» в «поясниловках» встречаются нередко. Как и путаница с падежами, из-за которой появляются фразы «при значительно возросших за этот период цен на энергоресурсы» или «системное несовершенство, нормативно не обеспечивающего решение важной государственной задачи».
     Не лучше обстоит дело и с пунктуацией. Вводные слова запятой зачастую не отделяются, зато она легко может оказаться между подлежащим и сказуемым. Обычно пониманию смысла это не мешает. Но бывают и исключения. Например, в пояснительной записке к поправкам к закону «Об ограничении курения табака», внесенным группой депутатов Госдумы, предлагается ряд мер по усилению борьбы с курением, «особенно среди детей подростков и молодежи». Надо полагать, авторы вовсе не имели в виду, что целевой аудиторией их законопроекта должны стать именно дети подростков.
     У некоторых авторов стремление выражаться изящно порождает весьма нетривиальные сочетания привычных слов и выражений: «Интенсивные артобстрелы, ограничение в питании приводили к большому числу смертности граждан» (поправки к закону «О ветеранах»; законодательное собрание Санкт-Петербурга), «Ужесточение наказания для лиц, вовлекающих несовершеннолетних в употребление пива, является одним из способов, возможным оградить детей и подростков от дурного влияния указанных лиц» (поправки к Кодексу об административных правонарушениях (КоАП); Астраханская облдума). А депутаты от ЛДПР во главе с Владимиром Жириновским в записке, приложенной к поправкам к закону «О народных художественных промыслах», обогатили русский язык трижды: «достопримечательное место федерального значения», «Обновление кадров мастеров художественных промыслов стало значительно ослабевать», «Законодательство, конституционная цель которого теоретически направлялась на решение важной государственной задачи».
     Либерал-демократы вообще отличаются весьма творческим подходом к языку. Скажем, в одной только пояснительной записке к законопроекту о снижении возрастного ценза для избирателей с 18 до 16 лет обнаружился с десяток примеров, достойных включения в учебники и практические пособия. Вот лишь некоторые из них: «Упоминая о возрастном цензе, юристы указывают с тем, что возрастной ценз может быть нижним и верхним», «Приходится только удивляться и приветствовать уровню политической подкованности подрастающего поколения», «право на внос пожертвований», «Срок действия паспорта при получении с 14 лет сохраняется до 20 лет».

Жанр
     Немаловажное значение имеет жанровое своеобразие пояснительной записки: некоторые из них превращаются в мини-диссертации, тогда как другие – в яркие публицистические выступления.
     Убедительным примером первого рода можно считать два пакета поправок в закон «Об ограничении курения табака».
     Из записки карельского парламента можно почерпнуть много естественно-научной информации. Например, каков состав продуктов сгорания табака («350-500 газообразных компонентов, особо вредоносными из которых являются окись и двуокись углерода»), конкретное содержание в дыме токсических соединений («окись углерода – 10-23 мг, аммиак – 50-130 мг, фенол – 60-100 мг, ацетон – 100-250 мкг, цианистый водород – 400-500 мкг»), а также особенности воздействия на человека радиоактивных изотопов табачного дыма («имеют коварное свойство накапливаться в организме, в связи с чем радиоактивный фон организма курящего в 30 раз выше, чем у некурящего»).
     «Поясниловка» группы членов Совета федерации цифрами не изобилует, зато является образцовым примером изложения простых фактов сложным наукообразным языком. Скажем, мысль о том, что дети курят, подражая взрослым, излагается с помощью фразы «Визуальная общедоступность процесса потребления табака провоцирует интерес к табачным изделиям не достигших совершеннолетнего возраста лиц». А термин «пассивное курение» развертывается в предложение «Продукты потребления курительной табачной продукции распространяются по всему периметру помещений, таким образом вовлекая в процесс потребления окружающего табачного дыма присутствующих некурящих лиц».
     Впрочем, среди авторов «поясниловок» есть не только «физики», но и «лирики». И способы самовыражения у них тоже весьма разнообразны.
     Особо популярны риторические вопросы. Скажем, депутаты заксобрания Петербурга предложили исправить норму закона «О ветеранах», не позволяющую причислить к блокадникам тех, кто родился в городе в последние четыре месяца блокады. «Более 10 лет в ЗС Санкт-Петербурга обращаются граждане, родившиеся в блокадном Ленинграде с 26 сентября 1943 года по 27 января 1944 года, и совершенно справедливо ставят вопрос: «Кто мы? Жители блокадного Ленинграда или нет?» – пишут депутаты.– Ответ на этот вопрос может быть один: «Да, тот, кто родился в блокадном Ленинграде с 8 сентября 1941 года по 27 января 1944 года, является жителем блокадного Ленинграда»».
     К тому же приему прибегли и либерал-демократы в упомянутой записке к поправкам, позволяющим голосовать на выборах с 16 лет. «Кто сказал, что человек в 18 лет радикально отличается по своему мировоззрению и умственным способностям от человека в 16 лет?.. Не пора ли несколько понизить возрастной ценз для избирателя?» – патетически вопрошают жириновцы.
     Другие члены ЛДПР во главе с лидером фракции Игорем Лебедевым, предложившие поправку к Гражданскому кодексу о правилах толкования норм гражданского законодательства, использовали иной способ эмоционального воздействия. В их пояснительной записке используются фольклор («Дареному коню в зубы не смотрят») и просторечные выражения («направо и налево обсчитывают потерпевших»). А последний абзац, содержащий главный вывод, вместо традиционного в таком случае вводного слова «таким образом» или «следовательно» начинается с куда более проникновенного «а так получается, что...».
     Еще один способ взять за душу – неожиданно ввернуть в сухой юридический текст что-нибудь лирическое, как сделали, например, астраханские депутаты, пытаясь убедить Госдуму в необходимости усилить уголовную ответственность за уничтожение памятников. После отстраненного «человеческая деятельность стала крупнейшей угрозой для мирового культурного наследия» в их записке вдруг прорывается: «Толпы путешественников устремляются к хрупким и незащищенным памятникам архитектуры». И даже Совет федерации в пояснительной записке к проекту закона «О приграничном сотрудничестве в РФ» не удержался от выражений «пояс мира и добрососедства» и «передовой рубеж интеграции».

Содержание
     Выбрать для пояснительной записки правильную форму, как правило, недостаточно. Важно еще и найти аргументы, которые убедили бы думское большинство в необходимости принять законопроект.
     Некоторые из авторов уверены, что народные избранники должны прислушиваться к народу. Скажем, петербургские депутаты, предлагая запретить курение в общественных местах, ссылались на мнение 62% россиян, особо подчеркнув, что, по опросам «Левада-центра», такую меру поддерживают 72% российских женщин.
     Другие авторы, невзирая на торжество суверенной демократии, продолжают апеллировать к иностранному опыту. Например, члены «Справедливой России» во главе с ее лидером Сергеем Мироновым решили запретить финансирование партий юридическим лицам, занимающимся производством или продажей табака и алкоголя, ссылаясь на практику, существующую в «ряде зарубежных демократических государств», в частности во Франции. А депутат Госдумы от ЛДПР Сергей Иванов, разработавший законопроект «О государственном регулировании цен (тарифов)», не побоялся привести в пример не самую дружественную ныне России Великобританию, где «парламент принимает решение о стоимости пинты молока».
     Еще один подход, который особенно широко практикуется в ЛДПР,– опора на исторические прецеденты. Скажем, в пояснительной записке по поводу снижения возрастного ценза для избирателей жириновцы отметили, что еще «в 1905 году великий русский ученый Д. И. Менделеев высказался об избирательном праве детей и политическом представительстве их интересов». А воспоминания об истории российских промысловых сел в записке к закону о художественных промыслах прерываются неожиданной ссылкой на «формулу уничтожения России», которая «была еще в январе 1945 года изложена в выступлении шефа ЦРУ Алена Даллеса в Конгрессе США» и «фактически нашла свое применение в уничтожении подлинных организаций традиционных народных художественных промыслов РФ».
     Наконец, еще одним неотразимым, по мнению авторов, аргументом в пользу принятия законопроекта являются упоминания о его полном соответствии последним установкам сверху и участии в его разработке компетентных федеральных ведомств.
     К примеру, авторы упомянутого закона «О приграничном сотрудничестве» в своей пояснительной записке подчеркнули, что он разработан «во исполнение Предложений по системе мер по развитию приграничного сотрудничества в РФ, одобренных на заседании Государственного совета, и Перечня мероприятий по реализации Концепции приграничного сотрудничества в РФ, утвержденной распоряжением Правительства РФ». И что в работе над проектом участвовали «МИД, Минэкономразвития, Минфин, Минюст, МВД, Минпромнауки, ГТК, ФСБ России» и «органы законодательной и исполнительной власти 42 приграничных субъектов РФ».
     Авторы поправок к закону «Об общественных объединениях» депутаты Госдумы четвертого созыва Петр Шелищ и Юрий Кауфман пошли еще дальше, заявив, что их проект развивает тезисы «программной статьи В. В. Путина «Россия на рубеже тысячелетий» (31 декабря 1999 г.)» и его же третьего послания Федеральному собранию. А камчатские депутаты, обосновывая законопроект по проблемам рыболовной отрасли, выразили мнение, что «действующие нормы федерального законодательства не отражают идеологию поручений Президента РФ от 31 августа 2007 года, а также положений Концепции развития рыбного хозяйства РФ на период до 2020 года».
     Если же найти в программных документах подходящую руководящую цитату или привлечь в соавторы могущественные федеральные структуры не получается, можно ссылаться и на менее значительные авторитеты. Скажем, авторы «Технического регламента на кондитерскую продукцию» единороссы Геннадий Кулик, Александр Сысоев и Айрат Хайруллин в своей «поясниловке» подчеркивают, что законопроект подготовлен рабочей группой, состоявшей из представителей 13 ведущих предприятий отрасли (включая «Нестле», «Марс» и ООО «Кешка-сладкоежка» из города Сургута Тюменской области). А настоящим ноу-хау авторов проекта можно считать включение в пояснительную записку «контактных реквизитов рабочей группы» – телефонов, факса и электронной почты. Так что люди, от которых зависит судьба этого законопроекта, имеют все возможности напрямую предложить его авторам свои лоббистские услуги в обмен на сладкую жизнь.

Налоговое законодательство иногда превращается в театр абсурда

     Сложность налогового законодательства нередко загоняет в тупик и граждан, и самих фискалов – вопросы, задаваемые налогоплательщиками по применению той или иной нормы права, как и ответы чиновников, порой балансируют на грани юмора и абсурда. Белые пятна в Налоговом кодексе чиновники вынуждены заполнять собственными нормативными актами и разъяснениями. Переписка Министерства финансов с налогоплательщиками, решения арбитражных судов и толкование Налогового кодекса фискалами содержат немало смешных вопросов и смешных ответов.
     В одном из апрельских писем Минфина чиновники вынуждены были, например, разъяснять, что такое лечебные грязи. Налогоплательщик спрашивал, может ли он применять упрощенную систему налогообложения, добывая полезные ископаемые. Минфин ответил, что какими бы лечебными грязи ни были, они не относятся к общераспространенным полезным ископаемым, а поэтому организации, занимающиеся добычей грязей, не вправе применять «упрощенку».
     В схожей ситуации в мае Минфин комментировал малому бизнесу возможность применения единого налога на вмененный доход (ЕНВД). На вопрос о применении ЕНВД в отношении услуг по коррекции фигуры и уходу за телом Министерство финансов ответило, что общероссийский классификатор услуг населению не относит к бытовым услуги по коррекции фигуры. А значит, владелец салона красоты не может пользоваться льготами, уплачивая налоги в рамках общего режима налогообложения.
     Некоторые каверзные вопросы ставят чиновников в тупик. В апреле специалисты Минфина пытались разобраться, нужно ли платить подоходный налог при проведении корпоративных мероприятий. Организацию, задавшую чиновникам вопрос, интересовал налоговый статус материальных благ, полученных участниками праздника. Теоретически любой подарок представляет собой доход в натуральной форме. Поэтому организация, проводящая подобные мероприятия, должна удержать подоходный налог с сотрудников. Минфин со своей стороны признал, что если при проведении такого мероприятия отсутствует возможность персонифицировать и оценить экономическую выгоду, полученную каждым участником корпоративного мероприятия, то и дохода, подлежащего налогообложению, не возникает. При этом представители Министерства финансов были настолько не уверены в своей трактовке, что специально отметили в письме: оно имеет сугубо информационно-разъяснительный характер и не препятствует руководствоваться нормами законодательства о налогах и сборах, отличающегося от трактовки, изложенной в данном документе.
     Оказалось, что эта приписка к письму возымела далеко идущие последствия. Выяснилось, что каждый налоговый инспектор по-своему понимает, что такое подарки и какими налогами они могут облагаться. Так, федеральный арбитражный суд Восточно-Сибирского округа постановил, что подарки, врученные сотрудникам по случаю юбилея, не являются разновидностью оплаты труда и не облагаются единым социальным налогом. По мнению судей, если подарок вручается в качестве поздравления и знака особого расположения, а не поощрения за работу, единый соцналог вменять неправомерно. Налоговики же, вменившие налог, сочли, что подарки представляют собой элемент оплаты труда, раз уж в служебной записке к подарку значилась формулировка «за творческий, инициативный подход к выполнению должностных обязанностей».
     Абсурдные ситуации возникают не только у фискалов, но и у судебных приставов, взыскивающих долги по налогам и пенсионным взносам. В Кемеровской области приставы арестовали... забор, состоящий из 101 железобетонной плиты и 99 скрепляющих их «стаканов». Эти детали, в совокупности и составляющие конструкцию, ограждающую территорию предприятия, приставы предварительно оценили в сумму, достаточную для взыскания 600 тыс. руб. налогового долга. В управлении ведомства по Кемеровской области рассказали, что в их практике это первый забор. Ранее приставы арестовывали офисную технику, продукты производства или оборудование.
     Нередко налогоплательщики задают чиновникам заведомо провокативные вопросы. «Живые цветы поглощают вредный углекислый газ, не менее вредные компьютерные излучения и просто радуют глаз, улучшая настроение сотрудников и повышая производительность труда» – так, видимо, думали руководители одной новосибирской фирмы, не скупясь на покупку различных минеральных удобрений для горшочных растений. Эти затраты относились на расходы, уменьшая налог на прибыль. Налоговики не согласились с флористами и вменили фирме штрафы. Судьи же рассудили наоборот. Федеральный арбитражный суд Западно-Сибирского округа постановил, что забота о живых растениях в офисе суть забота о здоровье своих сотрудников. Поэтому затраты на уход за зеленью должны уменьшать базу по налогу на прибыль.
     Впрочем, в провокативности вопросов российским налогоплательщикам огромную фору могут дать их венгерские соседи. Венгерские налоговики недавно признались, что во время разбирательств по очередному делу им приходится смотреть огромное количество «фильмов для взрослых». Дело в том, что режиссер этих фильмов пытался включить в расходы стоимость мебели, ковров и постельных принадлежностей, на которые ему пришлось потратиться при съемках. 18-процентный налог на прибыль в Венгрии предусматривает включение в затраты всех расходов на производство. «Зачастую мы просто видим небольшой фрагмент шелка в углу экрана. И из этого мы должны делать выводы, является ли это частью кровати, на которую, по заявлению режиссера, он потратился на съемках фильма», – объяснили всю сложность ситуации сотрудники венгерской налоговой службы.

О правовом нигилизме

     Когда Ольга Романова – бывшая ведущая новостных передач REN-TV, буквально выдавленная с телеканала за собственную журналистскую позицию и «критику системы», с отчаяньем воскликнула с экрана: «Я не понимаю, почему в России не действуют российские законы!» – я задумалась. Действительно, почему сей общеизвестный факт только лишь констатируется всеми нами, но никто всерьез не пытается если не найти выход из ситуации, то хотя бы выявить причины печального явления?
     А ведь проблема далеко не нова. Еще в XIX веке поэт-юморист Б.Н.Алмазов вложил в уста известного славянофила К.С.Аксакова такие слова:
     По причинам органическим
     Мы совсем не снабжены
     Здравым смыслом юридическим,
     Сим исчадьем сатаны.
     Широки натуры русские,
     Нашей правды идеал
     Не влезает в формы узкие
     Юридических начал…
     Речь здесь идет о правовом нигилизме как об особенности традиционного российского правосознания. По мнению американского ученого А.Валицкого, «право в России отвергалось по самым разным причинам: во имя самодержавия или анархии, во имя Христа или Маркса, во имя высших духовных ценностей или материального равенства». Современные западные исследователи правовой системы России тоже выделяют правовой нигилизм как одну из основ для ее понимания. Так ли это на самом деле? Действительно ли «узкие формы юридических начал» отрицаются населением нашей страны? Правда ли, что «отсутствие здравого юридического смысла» исконно присуще евразийскому суперэтносу?
     Конечно, во всех этих размышлениях есть свое рациональное зерно. Другой вопрос, с какой позиции рассматривать данную проблему. Что такое российский правовой нигилизм – некий неоспоримый генетический изъян или исторически сложившаяся черта народного сопротивления неприемлемым для него правовым нормам? Или это все же проблема соотношения права и морали в России. Ведь «идеал правды» есть не что иное, как совокупность моральных норм, которые являются краеугольным камнем в фундаменте правовой системы, если мы хотим, чтобы эта система работала. Поэт Алмазов был, безусловно, прав в том, что идеал нашей правды не влезает в узкие формы юридических начал. Потому что на Руси Правда и Справедливость всегда были выше закона. Ведь не случайно первый русский письменный свод законов, составленный из народных правовых обычаев, назывался Русская Правда.
     Закон в России – не предмет идолопоклонства и таковым никогда не был. Отечественному правосознанию меньше всего подходит латинское выражение «dura lex sed lex» – «закон суров, но это закон», потому что любой закон в душе каждого русского человека всегда подвергается проверке на прочность по принципу «правильно-неправильно», «справедливо-несправедливо».
     Такое отношение к закону с удивительным постоянством воспитывается самим государством, принимающим законы, противоречащие не только национальному, но и общечеловеческому правопониманию и создающие ситуацию, при которой юридические и физические лица вынуждены обходить закон, чтобы выжить. Естественно, что если в законе заложена несправедливость, он не только не будет исполняться, но создаст условия для формирования еще большего неуважения к закону.
      То есть, признавая юридическую форму, мы постоянно сомневаемся в ее содержании. Можно ли это назвать правовым нигилизмом? В определенной степени – да. Это – очень своеобразный, однобокий смысловой или содержательный нигилизм. Но поскольку содержание в России всегда превалирует над формой, отрицание духа закона нередко переносится на его форму. В качестве доказательства можно привести еще целый ряд пословиц и поговорок из сборника В.Даля: «хоть бы все законы пропали, только бы люди правдой жили»; «деньги смогут много, а правда все»; «на правду суда нет» и многие другие. И хотя данные примеры взяты из народного фольклора, но устами фольклора всегда глаголит общественное мнение.
     Своеобразное отношение к закону не миновало и представителей юридической профессии, которые, следуя букве закона, зачастую не согласны с его духом и считают признаком высочайшего мастерства умение закон обойти. Таким образом, по отношению к закону мы находимся в состоянии своеобразной раздвоенности. Закон и правда в нашей стране существуют независимо друг от друга, даже тогда, когда они не противоречат друг другу.
     К сожалению, большинству руководителей страны на различных этапах ее развития такая мысль вообще не приходила в голову. По мнению императора Александра I, «хорошие законы и учреждения нужнее и надежнее хороших людей, которые всегда – только счастливые случайности. Коль скоро явятся хорошие законы и учреждения, то всякие люди будут вести себя хорошо». Аналогичным образом, по-видимому, мыслят многие современные реформаторы, действующие по принципу «принято – извольте исполнять».
     Только-только начали россияне учиться свободно выбирать, только почувствовали свою реальную причастность к деятельности государства, как сразу отменили выборность губернаторов, порог явки, графу «против всех», разрешили переписывать протоколы и удалять наблюдателей с избирательных участков. Потому что очень неуютно почувствовали себя выборные под недремлющим народным оком – как во дворце со стеклянными стенами: нельзя творить все, что заблагорассудится. Справедливо? Нет, несправедливо. По правде? Да нет, конечно.
     Или введенное законом искусственное регулирование численности политических партий – что-то много, типа, «развелось» оппозиции. Хотя мировая практика убедительно доказывает, что переход от однопартийной системы к нормальной многопартийности обязательно включает в себя период так называемой «полипартийности». Надо просто немного подождать, и все разрешится само собой. Но терпения не хватает, потому что критикуют ведь. Или конституционный запрет на цензуру, аннулированный на деле «четверговыми» совещаниями руководителей СМИ в администрации президента (опять-таки, чтобы не критиковали), – это деловое обыкновение оказалось источником права посильнее конституционной нормы. Но с точки зрения народа, все это несправедливо и, следовательно, неправильно.
     Или самый простой и обыденный пример – правила дорожного движения, утвержденные федеральным законом. Кто из автомобилистов не напарывался на абсолютно пустой трассе в лесу в месте, где знаки и дорожная разметка абсолютно не обоснованы, на спрятавшихся в кустах сотрудников ГАИ с радаром? Будет ли водитель соблюдать в этом случае правила? Да нет, конечно! Он просто обзаведется антирадаром, вычислит «западню» и объедет ее без приключений.
     Поэтому изначально российский правовой нигилизм обусловлен органической невозможностью общества «переварить» и принять ряд правовых реформ. А если, в конечном счете, какие-то из них и приживаются, то все равно только в сугубо адаптированном российском варианте или с существенными коррективами, вплоть до прямой подмены новых механизмов традиционными и приемлемыми для населения.

     Таким образом, речь идет о некоем молчаливом, чрезвычайно стойком не просто гражданском, но общественном неповиновении, выражающемся не столько в форме открытого протеста, сколько в упорном отстаивании традиционно российских представлений о том, «как должно быть». И в этом нет ничего плохого, как бы не осуждали российскую ортодоксальность те, кому не дано понять ее природу.
     В 50-х годах прошлого века А.И.Герцен так охарактеризовал правовое состояние русского общества: «Правовая необеспеченность, искони тяготевшая над народом, была для него своего рода школой. Вопиющая несправедливость одной половины законов научила его ненавидеть другую; он подчинялся им как силе. Полное неравенство перед судом убило в нем всякое уважение к законности. Русский, какого бы звания он ни был, обходит и нарушает закон всюду, где это можно сделать безнаказанно; и совершенно так же поступает правительство».

     Итак, оценка закона населением России происходит в первую очередь на основе критериев добра, зла, справедливости и совести, долга, чести и достоинства, то есть с точки зрения моральных воззрений. С этим ничего не поделаешь. Это та безусловная данность, с которой придется считаться тем политикам, которые, я надеюсь, когда-нибудь все же придут к выводу о том, что вводить правовое регулирование по принципу «принято – извольте исполнять» бесполезно, если эти нормы не обеспечены поддержкой и пониманием народа. Все равно они не будут реализовываться должным образом.
     Но ведь тем и отличается мораль от права, что правовое регулирование едино, а мораль в обществе может быть разная. И хотя одним из постулатов правовой науки является положение о том, что право опирается на моральные нормы, что эти два основных регулятора общественных отношений взаимосвязаны и взаимозависимы, право (еще по оному основополагающему определению) есть возведенная в закон воля господствующего класса, содержание которой обусловлено его моральными представлениями.
     Получается, что если правовые нормы не воспринимаются основным населением страны, то принимающий их «господствующий» класс имеет мораль, отличную от морали большинства, и по существу в глазах этого большинства и сам класс, и его право аморальны с позиции большинства.
     То есть, как обычно и водится в нашей стране, люди отдельно, власть отдельно.

     Не знали, что народ выйдет на улицы после вступления в силу закона о монетизации льгот? Это потому, что для одних вполне нормально с моральной точки зрения загонять народ в социальный тупик, безработицу и нищету, а потом отбирать те жалкие крохи, которые хоть как-то позволяют ему в этих условиях существовать. Не жить, а именно существовать. Вполне нормально для одних устанавливать минимальный размер оплаты труда значительно ниже прожиточного минимума, предоставлять единицам возможность распоряжаться природными ресурсами богатейшей страны, покупать на заработки от этого распоряжения футбольные клубы и яхты, в то время как дети в сельских школах падают в голодные обмороки. Вполне нормально говорить о народе-суверене, кричать о народовластии, а на деле сводить механизмы этого самого народовластия к нулю, принимая законы, по которым нельзя провести референдум и обеспечить нормальный и справедливый подсчет голосов на выборах. Но для других-то это все аморально, безнравственно.
     Конечно, если поискать, можно найти и корни, и причины такого противоречия. Ведь когда один общественный порядок распадается, а другой еще только складывается, социальная дезорганизация, размывание системы культурных координат, смешение ценностных ориентиров всегда выступают как неизбежная плата за реформирование общества. Старые представления, которые раньше воспринимались в качестве суммы непреложных истин, оказались отвергнутыми либо частично, либо целиком, а новые еще не сложились и не утвердились. Образуется ценностный вакуум, не заполненный сколько-нибудь последовательной системой. Но не до такой же степени, когда противоречия моральных установок граждан одной и той же страны, как в зеркале отраженные в праве, приходят к состоянию, близкому к антагонизму.

     Известно: жить в обществе и быть свободным от общества невозможно. В том числе и отечественной бюрократии. Как бы она ни пыжилась представить себя олицетворением всего общества, она только его часть. Значительная (увы!), но даже не самая большая. Когда государство начинает примерять венец единственного хранителя общего единства, компромисс резко нарушается и группа, волею судеб оказавшаяся в данный момент у власти, начинает навязывать свои представления и ценности в качестве универсальных и единственно верных.
     Стремление государства превратить себя в высшую ценность буквально бросает его в атаку на существующие моральные ценности.
     Однако если эта атака оказывается слишком успешной, то оборачивается деморализацией подданных и быстро приводит к результату, прямо противоположному тому, на который рассчитывали теоретики предлагаемой модели, – к ослаблению государственного аппарата, просто-напросто повисающего в пустоте.
     Так госаппарат быстренько соберет в себе и вокруг себя наиболее аморальную часть населения, то есть тех, для кого всякая там этика, непреходящие ценности какие-то – звук пустой, оттого они и способны перестроиться мгновенно, стоит только высшему начальству объявить черное белым и зло добром. И даже если высшее начальство действительно прозорливо и действительно объявляет благом благо, но при этом чрезмерно усердствует, вколачивая обновленную истину в головы подданных, оно все равно быстро концентрирует вокруг себя подонков и становится их заложником, а благо в результате выворачивается наизнанку.
     Когда этот процесс достигает катастрофической интенсивности, государству – если оно вообще успевает спастись – приходится забывать показавшиеся столь полезными и удобными законы и вновь идти на поводу у культуры. Иначе не зашпаклевать зазор между теоретически предписанным и практически осуществляемым поведением, всегда являющийся питательным каналом коррупции.

На каком языке и с какими ошибками пишутся российские законы

     По подсчетам экспертов, в России сегодня действует около 70 тыс. различных нормативных правовых актов – это федеральные и региональные законы, президентские указы и распоряжения, постановления правительства и пр. Некоторые документы просто неподъемны для обычных граждан – одна четвертая часть Гражданского кодекса чего стоит. Когда документ на 400 страницах был принят, многие юристы вздрогнули. Дело не только в объемах, но и в том, что сам язык, на котором пишутся правовые акты, слишком сложен для восприятия даже грамотного человека. Зачастую нормы законов представляют собой громоздкие фразы, перегруженные однородными членами предложения, дополнениями, причастными и деепричастными оборотами, продравшись сквозь которые окончательно теряешь суть написанного.
     Депутат Московской городской Думы Сергей Митрохин рассказал «НИ», что к нему очень часто обращаются люди с просьбой разъяснить те или иные нормы закона. По мнению политика, ситуации, когда чиновники, пользуясь туманностью формулировок, толкуют законодательство в свою пользу, – явление весьма распространенное. Он привел свежий пример из своей практики. «Вы очень вовремя позвонили, сейчас на комиссии Мосгордумы я обсуждал закон о поддержке малого бизнеса», – обрадовался парламентарий. Кстати, на чиновничьем языке озвученное г-ном Митрохиным название документа звучит так: «Об особенностях отчуждения недвижимого имущества, находящегося в государственной собственности субъектов РФ или в муниципальной собственности и арендуемого субъектами малого и среднего предпринимательства».
     «Это как раз такой случай, – рассказал депутат. – В законе написано, что малый и средний бизнес может покупать помещения по рыночной цене, но с определенной рассрочкой. И у частников появляется право превратить арендуемое помещение в собственное. Но там же есть норма о том, что власти могут составлять специальный перечень, в который включаются помещения, не получающие отчуждение». И вот это несоответствие московские чиновники, по словам г-на Митрохина, трактуют в свою пользу. «Властями принято решение включить в этот перечень арендуемые помещения! Таким образом, закон выполняется с точностью до наоборот», – негодует политик. В результате подобного толкования закона столичными чиновниками представители малого бизнеса не смогут выкупить свои площади.
     Или, например, в 2006 году был принят отредактированный закон о рекламе, где было множество норм, допускающих двоякое толкование. В итоге Федеральная антимонопольная служба выпустила разъяснения к этому документу на 15 страницах. Разъяснения коснулись 30 норм.
     Если уж профессионалы не могут с первого раза понять, что от них требует законодатель, то что уж говорить о простых людях. «Возьмите пенсионное законодательство, вот уж что самое сложное! – воскликнул адвокат Дмитрий Аграновский, когда «НИ» обратились к нему за комментарием. – Как раз с этим законодательством сталкиваются наименее обеспеченные граждане». В итоге чиновники не спешат разъяснять старикам мудреный язык закона – читайте, мол, сами.
     Просто законы пишут для юристов, поясняет «НИ» председатель ассоциации «Агора», кандидат юридических наук Павел Чиков: «Именно для этого и существует профессия юриста, который призван истолковывать правовые нормы и связывать их с конкретными событиями повседневной жизни. Жизнь становится сложнее, и простые положения законов, которые были несколько десятилетий назад, часто не могут адекватно регулировать многие сферы, например, банковскую или информационную».
     Единственный закон, который может без проблем толковать даже подросток, это Конституция России. И это правильно, говорит Павел Чиков, поскольку принципы права должны быть простыми и понятными каждому. Например, отмечает эксперт, если взять европейскую Конвенцию о защите прав человека и основных свобод, то она написана очень просто. Любой человек понимает, о чем идет речь, читая такие фразы: «Никто не должен содержаться в рабстве или подневольном состоянии»; «каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенность»; «каждый обвиняемый в совершении уголовного преступления считается невиновным, до тех пор пока его виновность не будет установлена законным порядком» и так далее. «Конвенция содержит элементарные формулировки, – говорит г-н Чиков. – А вот если взять отдельные решения Европейского суда по правам человека, каждое из которых достигает 50 странниц, то там все сложнее. Если почитать, например, определения и постановления Конституционного суда России, то даже юристам иной раз очень сложно понять, что же имели в виду коллеги в этом самом решении». Если писать законы просто, то огромная сфера правоотношений окажется неурегулированной, и это приведет к тому, что их участники не смогут защитить себя в случае нарушения их прав, заключает Павел Чиков. Если же писать законы по-простому, то можно себе представить, каков будет их объем, поскольку придется разъяснять каждый юридический термин. В итоге это будет уже не документ, а многотомная серия, где вообще ничего нельзя будет найти.
     Кстати, о Конституционном суде. Вот пример из практики «НИ». В апреле этого года КС разрешил гражданам прописываться на садовых участках. Вроде бы благое дело. В решении суда россиянам позволялось регистрироваться «по месту жительства в пригодном для постоянного проживания жилом строении, расположенном на садовом земельном участке, который относится к землям населенных пунктов». Именно это сложносочиненное предложение ввело в замешательство не только журналистов «НИ», но и опрошенных ими экспертов. В первой части судьи вроде бы разрешили гражданам получать штамп в паспорт с адресом своего дачного домика. Но вторая часть, как бы невзначай, уточняет, что участок этот должен формально находиться на территории населенного пункта: деревни, села, поселка. В администрации Солнечногорского района Московской области «НИ» тут же сообщили, что «садоводческие товарищества располагаются на землях сельхозназначения, где никаких населенных пунктов нет». Получается, что захочет местный чиновник присвоить дачному массиву гордое звание населенного пункта, то и прописка у дачников появится.
     Юридические тексты действительно достаточно сложны для восприятия, соглашается адвокат Дмитрий Аграновский. Но нельзя же упростить, например, инженерные термины или математику. «У нас главная проблема в том, что у граждан затруднен доступ к юридической помощи, – говорит г-н Аграновский. – Вот скажите, может ли пенсионер нанять хорошего адвоката для того, чтобы разобраться в пенсионном законодательстве? Если будет решен вопрос о доступе граждан к юридической помощи, тогда эта проблема отпадет сама собой».
     Действительно, «личный» юрист многим россиянам не по карману. Одна консультация стоит 500-600 рублей, а то и больше. Чем серьезнее контора, тем дороже услуги. Надо заметить, что власти уже озаботились этой проблемой. Ассоциация юристов России в начале минувшего года объявила о создании сети бесплатных юридических консультаций, своего рода центров «скорой юридической помощи». Так что можно найти и бесплатную юридическую консультацию. Но не сложно догадаться, какая туда очередь и как много времени на вашу проблему потратит бесплатный юрист...

Государство принимает заведомо невыполнимые нормативные акты, превращая россиян в нарушителей и своих заложников

     Управлять честным человеком для клептократии невыносимо сложно: ведь для этого нужно быть честным самому. Кроме того, честный человек думает, что у него есть какие-то права, и обижается, когда ему разъясняют его заблуждение.
     Выход прост: сделать честность невозможной, принимая заведомо невыполнимые нормативные акты, превращающие россиян в правонарушителей.
     Для этого была создана система почти тотальной коррупции, ставящая в проигрышные конкурентные условия всякого честного предпринимателя.
     Ведь когда бизнесмен дает взятки, он сознает свою вину и выполняет неформальные команды. А тот, кто не хочет давать взятки, должен перестать быть бизнесменом; непонятливым это вскоре разъяснили на примере Ходорковского.
     Квинтэссенция политики лишения россиян возможности быть честными – Единый социальный налог (ЕСН). Его порочность в регрессивном характере: чем беднее человек, тем больше он платит. Для большинства ЕСН запретительно высок – 26%, а с учетом подоходного налога из фонда оплаты труда изымается 34%; богатые же платят ЕСН по ставке до 2%. ЕСН превращает саму честность в привилегию богатых, а массы россиян – в вынужденных преступников. Как всякая несправедливость, это неэффективно экономически и ведет к падению собираемости ЕСН – на 1 процентный пункт в год.
     Бизнес годами умолял государство снизить ставку ЕСН до 15% и сделать ее хотя бы плоской (для богатых, выдвигавших эту идею, это значило рост ставки в 7,5 раза): тогда налог смогут платить все, социальные фонды наполнятся деньгами, а бизнес и население «выйдут из тени».
     Неприемлемость этого наивного подхода для правящей клептократии очевидна: ведь если россияне станут честнее, управлять ими станет сложнее. Кроме того, «в нашем правительстве не очень богатых людей нет»: чиновники привыкли к тому, что бедные платят за богатых, и считают противоестественным возврат к нормальности, когда богатые платят за бедных.
     Наконец, клептократы боятся, что обложение легальных личных доходов заметным налогом сделает их неконкурентоспособными по сравнению с коррупционными доходами, свободными от налогов. Поэтому они превращают Россию в налоговый ад для бедных и среднего класса и налоговый рай – для богатых.
     Кульминация этой политики – намеченный на 2010 год «отказ» от ЕСН, усугубляющий его регрессивный и репрессивный характер: для большинства ставка «социальных взносов» повысится с 26 до 34% (общая нагрузка на фонд оплаты труда с учетом подоходного налога составит 42,6%), а с доходов выше 34,6 тыс. руб. пенсионные взносы (26% из 34%) не будут взиматься вообще.
     Сокращая коррупционные потоки, кризис толкает правящую клептократию на поиск все более изощренных способов ограбления России.
     Наряду с монопольным завышением цен (чего стоит намерение «Газпрома» компенсировать прибыль, недополученную от удешевления газа в Европе, взвинчиванием цен на него внутри России!) практикуется административная концентрация спроса на более дорогие товары.
     «Классика жанра» – требование называть молоко, полученное из порошка (и обозначавшееся на этикетках как «восстановленное молоко») «молочным напитком». Лишение потребителей возможности отличить восстановленное молоко от напитков на его основе принуждает их к покупке более дорогого цельного молока.
     Ссылаясь на IV часть Гражданского кодекса (ст. 1484), посвященную защите интеллектуальной собственности, таможни начали конфисковывать товары, ввозимые в Россию без разрешения владельца соответствующего товарного знака на его использование1.
     Получить такое разрешение обычному покупателю нельзя: покупая за границей товар с нанесенным на него товарным знаком – от пачки сигарет до автомобиля, – вы не получите документ на право пользования этим знаком, так как торговая компания, продающая соответствующие товары, просто не сможет его выдать.
     Таким образом, таможня действует по принципу «Принесите справочку, что вы не верблюдЕ А теперь – справочку, почему вы не верблюд».
     Несмотря на абсурдность и неисполнимость этого требования, оно эффективно применяется – пока против бизнеса. Так, в августе 2007 года индивидуальный предприниматель, законно купивший у оптовых торговцев партии оригинальных джинсов Lee и Wrangler, был привлечен в Москве к административной ответственности за то, что не получил у американских производителей этих джинсов разрешения на торговлю их товарами. В 2008 году за отсутствие аналогичных разрешений при попытке легального ввоза в Москве был конфискован автомобиль PORSCHE CAYENNE 2004 года выпуска, в Калуге – партия автозапчастей на 66,8 тыс. долл., в Вологде – 3 тонны изоляционных материалов, в Пензе – 303 автошины.
     По имеющейся информации, совместный пленум Верховного суда и Верховного арбитражного суда вскоре запретит ввоз в Россию любых товаров, имеющих товарный знак, без разрешения владельца этого товарного знака.
     Тем самым он, по сути, запретит торговлю импортными товарами вне авторизованных дилеров. Идея западных автомобильных концернов (в первую очередь BMW) после этого ударит по всем российским потребителям. Им придется покупать любой товар (даже жевательную резинку) только у авторизованных дилеров, которые есть далеко не в каждом федеральном округе, а искусственная монополизация рынка, естественно, будет сопровождаться скачком цен.
     В результате желающие уважать чужую интеллектуальную собственность под страхом конфискации и штрафа не смогут ввозить в страну приобретенные за рубежом товары, а в России будут вынуждены покупать их втридорога у административно созданных монополистов.
     * * *
     Итак, уважаемые добропорядочные граждане, помните: как бы искренне вы ни пытались соблюдать законы правящей клептократии, вы почти обречены на их нарушение.
     Они так пишутся.
     *Подробности – на сайте monopolizmu.net

     3 декабря в России впервые будет отмечаться День юриста, учрежденный 4 февраля. Подготовка к торжеству должна была происходить под выдвинутым президентом лозунгом преодоления правового нигилизма. Но прошедшие десять месяцев показали, что в показательных схватках с законом состоящие на госслужбе юристы по-прежнему одерживают победу с явным преимуществом.

Законодатели
     Госдуму давно обвиняют в том, что она не пишет свои законы, а лишь визирует законопроекты правительства и президента. Но в ходе их утверждения контролирующие парламент единороссы обычно соблюдают хотя бы минимальные приличия: оппозиции дают возможность внести собственные поправки и вынести их на голосование, чтобы сразу же, естественно, и отклонить. В ноябре при изменении Конституции партия власти не сделала даже этого: поправки коммунистов, как и более близких к единороссам жириновцев и справороссов, на голосование просто не ставились.
     Глава комитета по конституционному законодательству Владимир Плигин объяснил это тем, что конституционные поправки являются «специальным правовым актом», предлагать изменения к которому вправе только тот, кто его внес, то есть в данном случае президент. Однако в ст. 5 закона «О порядке принятия и вступления в силу поправок к Конституции» говорится лишь, что «рассмотрение Госдумой проекта закона РФ о поправке к Конституции осуществляется в трех чтениях». А согласно думскому регламенту, в этом случае свои поправки ко второму чтению могут вносить все субъекты законодательной инициативы, а не только авторы проекта. Кстати, именно так поначалу считал и возглавляемый Плигиным комитет, который рассмотрел все предложения депутатов и включил их в таблицу отклоненных поправок. Но затем это решение было пересмотрено, а внесенные поправки фактически признаны несуществующими.

Исполнители
     Исполнительная власть тоже нашла способы проявить себя в борьбе за «преодоление правового нигилизма».
     В мае первый заместитель председателя Высшего арбитражного суда Елена Валявина публично признала, что администрация президента РФ в лице референта управления по кадровым вопросам и госнаградам Валерия Боева оказывала давление на судебную систему. Это заявление прозвучало в Дорогомиловском суде Москвы в ходе рассмотрения иска Боева о защите чести и достоинства к телерадиоведущему Владимиру Соловьеву.
     По сути, судья Валявина сообщила о факте уголовного преступления. Согласно ст. 294 Уголовного кодекса, «вмешательство в какой бы то ни было форме в деятельность суда в целях воспрепятствования осуществлению правосудия» наказывается штрафом в размере до 200 тыс. руб., арестом на срок от трех до шести месяцев либо лишением свободы на срок до двух лет. А если учесть, что в описанном случае можно обнаружить и признаки использования служебного положения, срок лишения свободы может возрасти до четырех лет.
     Дорогомиловский суд в данной ситуации должен был руководствоваться ст. 226 Гражданского процессуального кодекса, которая требует в случае обнаружения при рассмотрении дела признаков преступления «сообщить об этом в органы дознания или предварительного следствия». Сделал ли это суд, до сих пор неизвестно. Но о возбуждении уголовного дела против кремлевского сотрудника, который через неделю после скандала тихо отозвал свой иск «в связи с изменившимися обстоятельствами», ничего не сообщалось.
     Генеральная прокуратура в рамках подготовки к Дню юриста нашла себе новое занятие – борьбу за оздоровление экономики. В июле Генпрокуратурой была создана межведомственная рабочая группа по борьбе с инфляцией, а в ноябре генпрокурор Юрий Чайка приказал прокурорам на местах противодействовать информационным атакам на банки путем проверки публикаций в СМИ на тему экономического кризиса.
     Юридического обоснования своему вторжению в компетенцию других, более мирных ведомств прокуроры не выдвинули. Поэтому остается лишь предположить, что их действия были основаны на весьма оригинальном толковании ст. 1 закона «О прокуратуре», где перечислены основные функции этого ведомства. Ведь если, например, любые сообщения в СМИ о кризисе квалифицировать как преступление, то прокурорские проверки соответствующих публикаций легко вписываются в пункт закона о «координации деятельности правоохранительных органов по борьбе с преступностью».
     Почин Генпрокуратуры подхватили и другие надзорные органы. На прошлой неделе Россвязькомнадзор направил газете «Ведомости» предостережение о необходимости соблюдать закон «О противодействии экстремистской деятельности». Как экстремистская была квалифицирована статья экономиста Евгения Гонтмахера, в которой он на примере вымышленного города Н-ск привел один из возможных сценариев развития кризиса: массовые увольнения провоцируют стихийный бунт и обнаруживают недееспособность местного чиновничества и партийной номенклатуры, а также растерянность федерального центра.
     В этом описании чиновники увидели «противопоставление двух групп граждан: уволенных рабочих и чиновников», которое можно расценить как «подстрекательство к экстремистским действиям». Судя по всему, Россвязькомнадзор исходил из ст. 1 упомянутого закона, где к экстремизму, в частности, отнесены «возбуждение социальной розни» и «пропаганда неполноценности человека по признаку его социальной принадлежности». Однако если все описания «неправильного» будущего считать экстремистским, таковыми придется признать любые художественные произведения в жанре антиутопии.
     Умение трактовать закон «как надо» облеченные властью юристы демонстрировали в этом году не раз. Минюст в ноябре отказал в регистрации движению Михаила Касьянова «Российский народно-демократический союз», поскольку его «наименование содержит указание на две организационно-правовые формы – движение и союз». Это, по мнению ведомства, противоречит закону «Об общественных объединениях».
     На самом деле в ст. 7 упомянутого закона, где изложен исчерпывающий перечень организационно-правовых форм общественных объединений, никаких упоминаний о «союзе» вообще нет. К тому же в России действует более сотни общественных организаций, в названиях которых одновременно присутствуют слова «движение» и «союз», но столь массовое нарушение закона никаких эмоций у Минюста почему-то не вызывает.
     Своеобразно обходились с правом и следователи. В прошлый понедельник стало известно, что 15 ноября Сергей Квашнин, сын полпреда президента в Сибирском федеральном округе бывшего начальника Генштаба Анатолия Квашнина, в столичном спорткомплексе «Олимпийский» подрался с милиционером. В результате сержант Дмитрий Емельянов оказался в больнице со сломанным носом и сотрясением мозга, а Квашнин-младший – в милиции, где провел несколько часов. Спустя два дня сын полпреда написал заявление, что при задержании у него пропали деньги и мобильный телефон. А 25 ноября московский следственный комитет сообщил, что уголовное дело возбуждено не будет по причине «примирения сторон».
     Стоит отметить, что действия Сергея Квашнина подпадают под ст. 318 УК РФ «Применение насилия в отношении представителя власти». В случае «опасности для жизни или здоровья» потерпевшего преступление переходит в категорию тяжких и предполагает наказание в размере от 5 до 10 лет лишения свободы. А по таким статьям прекращения уголовного дела ввиду примирения сторон закон не предусматривает.
     Более того, дело по ст. 318 может быть возбуждено и без заявления потерпевшего. Ведь избиение милиционера, находящегося при исполнении должностных обязанностей, относится к «преступлениям против порядка управления», в которых пострадавшей стороной является не отдельное лицо, а государство. Не случайно в той же 32-й главе УК упоминаются, к примеру, незаконное пересечение границы, подделка документов или надругательство над государственным гербом или флагом.

Судьи
     Собственное понимание того, как следует преодолевать правовой нигилизм, накануне профессионального праздника продемонстрировали и судьи.
     5 февраля, на следующий день после появления в календаре Дня юриста, в Москве начался суд по делу об убийстве первого заместителя председателя Центробанка Андрея Козлова. В ходе затяжного процесса состав коллегии присяжных по инициативе прокуратуры обновился на треть. В результате присяжные не стали, как это нередко бывает в громких делах, оправдывать обвиняемых и признали их всех виновными.
     Между тем мотивы, по которым суд отводил присяжных заседателей, плохо вписываются в уголовно-процессуальный кодекс. Двое присяжных поплатились за совершение административного правонарушения – распитие пива в общественном месте, а еще один – за разговор на улице с двумя неизвестными. Но в ст. 333 УПК, содержащей перечень запретных для присяжных действий, ничего такого нет. Административные правонарушения там вообще не упоминаются, а запрет «общаться с лицами, не входящими в состав суда, по поводу обстоятельств рассматриваемого уголовного дела» предполагает, по меньшей мере, доказательства того, что общение касалось именно обстоятельств дела. Но суд таких доказательств от прокуратуры не затребовал.
     В деле о другом громком убийстве – журналистки Анны Политковской – суд пошел на откровенный подлог. 19 ноября судья Евгений Зубов объявил, что процесс будет идти в закрытом режиме, так как его об этом якобы попросили присяжные. Ст. 241 УПК дает судье такое право, если «этого требуют интересы обеспечения безопасности участников судебного разбирательства, их родственников или близких лиц».
     Однако на следующий день присяжный Евгений Колесов заявил, что коллегия ни о чем таком не просила: секретарь суда предлагала заседателям подписать такую просьбу, но они отказались. В итоге процесс продолжился в открытом режиме, а ходатайство прокуратуры об отводе судьи ввиду его небеспристрастности сам судья оставил без удовлетворения.
     Еще один характерный пример – решение Зубово-Полянского районного суда Мордовии по делу бывшего юриста ЮКОСа Светланы Бахминой. Суд дважды отказал ей в условно-досрочном освобождении, мотивировав это наложенными на нее взысканиями за нарушения режима. И мнение Верховного суда Мордовии, признавшего, что взыскания были сняты или погашены, и документы из колонии, в которых подчеркивалось, что Бахмина характеризуется положительно и даже получила недавно краткосрочный отпуск для поездки домой, были проигнорированы.
     Наконец, в показательных выступлениях накануне профессионального праздника принял участие и председатель Конституционного суда (КС) Валерий Зорькин. 9 ноября он горячо поддержал предложение Дмитрия Медведева об увеличении сроков полномочий президента и Госдумы. Глава КС заявил, что внесение подобных поправок в Конституцию – «это не изменение ни основ конституционного строя, ни прав и свобод гражданина, ни заключительных положений», и «такое вмешательство с точки зрения доктрины не должно рассматриваться как искажение институциональных основ Конституции».
     Это заявление ничем не выделялось бы в ряду прочих откликов федеральных и региональных чиновников на инициативу президента, если бы не одно обстоятельство. Согласно ст. 11 закона «О Конституционном суде», судья КС «не вправе, выступая в печати, иных СМИ и перед любой аудиторией, публично высказывать свое мнение о вопросе, который может стать предметом рассмотрения в КС». А оспорить в КС предложенные Медведевым поправки представители КПРФ пообещали еще до их рассмотрения в Госдуме.
     Как видно из описанных случаев, по крайней мере, государственным правоведам действительно есть что отметить 3 декабря. Какой бы сложной и спорной ни была ситуация, они всегда найдут способ заставить закон работать на себя или сделать вид, будто его вообще нет. Поэтому название праздника, чтобы оно более точно соответствовало его содержанию, следовало бы поменять: День победы над законом.
     АЛЕКСАНДР КУКОЛЕВСКИЙ, ДМИТРИЙ КАМЫШЕВ

Сколько в стране юристов
     «Власть» не смогла обнаружить официальных статистических данных о численности юристов в России. В открытых источниках также нет точной информации о количестве студентов, получающих специальность «юриспруденция», или о числе вузов, готовящих юристов. По сообщениям СМИ, в России более 1000 вузов выпускают ежегодно около 150 тыс. юристов. Всего в России в 2007 году было 1108 вузов, которые выпустили 1,3 млн специалистов. Из них 50 тыс. человек получили профессию педагога, 20 тыс. стали врачами. При этом только в Москве 134 вуза выпускают около 25 тыс. юристов ежегодно. В 2007 году в московских вузах юриспруденции обучались 137,3 тыс. студентов.

Пропустив запятую в поправках, депутаты оставили 2000 семей без денег, а молодых мам превратили в матерей-одиночек

     Здравствуйте. Меня зовут Настя. Как ни странно это звучит, но государство сделало из меня мать-одиночку.
     Дело в том, что моего мужа забрали в армию по призыву 15 декабря 2007 года. Срок беременности на тот момент был 21 неделя.
     С 1 января 2008 года вступила в силу поправка о том, что по рождению ребенка увольнять из армии не будут, а будут выплачивать пособие беременной жене и ежемесячную компенсацию после рождения ребенка до конца срока службы отца.
     Еще беременной я начала ходить по инстанциям: краевой и районный военкоматы, соцзащиты нашего района и города. Где-то обещали все и сразу, где-то говорили, что не знают, как с этими законами работать.
     Ребенок родился 5 мая 2008 года. С июля я снова начала собирать документы: обращалась к уполномоченному по правам человека, в военную прокуратуру и прочее. 3 месяца ждала документы из части, где служит муж. Сначала их просто испортили – на готовых бланках, присланных из соцзащиты (таков порядок), сделали несколько ошибок – перепутали название военкомата, из которого призывали мужа, и срок его службы. С этими неправильными документами я все-таки пошла в соцзащиту, потому что ждать было нельзя: по закону, когда ребенку исполнится 6 месяцев, вообще ничего начислять не будут. Когда там узнали, что он призван в 2007 году, в выплате было отказано. Пришлось подавать эти документы на получение официального отказа. Тогда, может быть, мужа отпустят – если он еще не попадает под действие нового закона. Но юрист из военкомата, с которым я общалась, говорит, что он не помнит положительного решения подобных вопросов. То есть денег нам не положено, потому что закон с 1 января 2008 года, но и мужа не отпустят, потому что ему служить до июня 2009-го.
     В приемной полномочного представителя у нас в городе мне сказали, что мы попали между двумя законами, поэтому никакого обращения в Москву не будет.
     Итог: у меня нет ни мужа, который мог бы обеспечить нас с ребенком, ни пособия от государства, а у моего ребенка еще полтора года не будет отца.
     Анастасия Захарова, сыну 5 с половиной месяцев. Пермь

     В редакцию пришло письмо от Анастасии Захаровой, молодой мамы из Перми. Ее мужа забрали в армию в конце 2007 года, когда она ждала ребенка. По закону, который действовал на момент призыва, после рождения малыша солдата должны были уволить со срочной службы. Так ей говорили и в военкомате: «Скоро вернется». С нового года закон изменился. Теперь отцы-солдаты остаются служить, но мамы получают единовременное пособие и ежемесячную компенсацию, пока муж в армии. У Насти супруга забрали по старому закону, а ребенок родился… по новому. Поэтому у нее ни мужа, ни денег.
     Год 2008-й – Год семьи в РФ. В плане основных мероприятий кроме селекторных совещаний Дмитрия Медведева с руководителями субъектов Федерации, парламентских слушаний, международной конференции и утверждения эмблемы значится и совершенствование нормативно-правовой базы государственной семейной политики.
     Как раз с 1 января 2008 года и вступил в силу Закон «О воинской обязанности и военной службе» в новой редакции, отменивший отсрочку от службы отцам, имеющим беременных жен и детей до трех лет. В правительстве решили, а депутаты ГД поддержали решение о том, что молодые папы нужнее армии, чем семье. Настолько нужнее, что даже денег не жалко: чтобы мамы с ребятишками не умерли с голоду, пока отцы служат, беременным решили выплачивать единовременное пособие – 14 тысяч рублей, а после рождения ребенка ежемесячную компенсацию – 6 тысяч рублей. Государственная оборонная политика явно разошлась с государственной семейной.
     Но и это бы еще полбеды. Ни юристы в аппарате правительства, ни профильный комитет, ни депутаты во время обсуждений и голосований не подумали, что у солдат, призванных еще в 2007 году (по закону в прежней редакции), дети могут родиться, когда они уже будут служить – в 2008-м, и увольнять со службы молодых отцов по закону в новой редакции нельзя. Их женам должны платить компенсации. Но они положены только женам тех, кто призван по обновленному закону…
     По справке Минздравсоцзащиты в эту брешь попали 2000 человек – два забытых законодателями полка. Понятно, что посчитаны только те, кто обратился в местные отделения соцзащиты.
     Может быть, и чиновникам, и депутатам неведома эта тайна жизни: дети солдата имеют полное право рождаться в течение 9 месяцев после того, как он ушел в армию.
     Настиного мужа призвали 15 декабря. Срок беременности был 21 неделя. По предыдущей редакции закона с 26 недель молодым отцам предоставляли отсрочку. Настин муж Саша принес справки в военкомат, и ему сказали, что отсрочку дать не могут, но как только жена родит, его уволят. А когда 5 мая родился сын Женя, действовала уже новая редакция закона. Саше сказали в части, что ему предстоит служить дальше, а жене будут платить компенсацию.
     Настя тем временем по второму кругу обходила все мыслимые инстанции, отчаявшись вернуть мужа и надеясь хотя бы на компенсацию. Первый раз прошла все этажи еще до родов. Тогда и в военкомате, и в собесе говорили, что еще не знают, как работать с новым законом. После рождения сына – Настя в отпуске по уходу за ребенком. Получает пособие по месту работы – она медсестра – 2444 рубля 4 копейки. В районном отделе соцзащиты сказали, что от них ей ждать нечего, она не мать-одиночка, а с выплатами, положенными по новому закону, отправили разбираться в городской отдел соцзащиты. Но и там поведали, что даже не знают пока, кто будет платить – собес или военкомат.
     Настя хотела все-таки это узнать и пошла в приемную полномочного представителя президента РФ в Пермском крае. А там сказали: очень вам сочувствуем, но вы попали между двух законов, помочь не можем…
     Как прожить с ребенком на 2444 рубля 4 копейки в месяц – не сказали.
     В аппарате уполномоченного по правам человека РФ мы узнали, что Владимир Лукин уже получил не одно письмо от таких же солдатских жен «вне закона». Омбудсмен направил 29 октября письмо главе Минздравсоцразвития Татьяне Голиковой с предложением «ускорить согласование проекта федерального закона по указанному вопросу для его внесения в Государственную думу в порядке законодательной инициативы». Речь идет о поправках к поправкам, вступившим в силу с 1 января 2008 года. В секретариате Лукина уже получили ответ от Голиковой. Законопроект прошел согласование в Минсоцразвития – без замечаний, но это еще не все. В аппарате правительства, который готовит проект федерального закона (поправку), нет еще согласования из Минфина и Минэкономразвития. Ответственное за подготовку законопроекта – Минобороны.
     Настиному и Сашиному мальчику Жене скоро семь месяцев (кстати, в соцзащите сказали, что все документы на компенсацию должны быть поданы до того, как ребенку исполнится полгода). Несколько месяцев уйдет на согласование законопроекта. Потом на внесение его в Думу – еще месяц. Потом документ встанет в очередь на рассмотрение в первом чтении… К июню, когда у Саши заканчивается полуторагодичная срочная служба, законодатели вряд ли успеют.
     Господа депутаты! Вы допустили ошибку в вашей законотворческой деятельности, потеряли живых людей, а теперь ждете какого-то внесения законопроекта. В это время в стране растут по крайней мере 2000 детей мало того что без отцов, так еще и без средств к существованию.
     И нечего разводить руками. Да, Федеральный закон от 25 октября 2007 г. № 233-ФЗ вступил в силу с 1 января 2008 г., и его действие распространяется только на правоотношения, возникшие после этой даты. Ну начали солдаты службу до Нового года, но дети-то родились после. Зачем же огород городить, вносить новый законопроект, когда можно просто довести до тех, кому предстоит закон применять, его толкование: объяснить, что мамам, родившим в 2008 году, чьи мужья ушли служить в 2007-м, положены и единовременное, и ежемесячное пособия на ребенка военнослужащего срочной службы.
     И нельзя забыть при этом, что все, что недоплачено с начала нынешнего года, необходимо отдать матерям, женщинам, которых вы обрекли на голодное существование вместе с младенцами.
     А теперь еще раз про Год семьи и демографическую политику. Очень хочется надеяться, что и Саша, и еще 2000 отцов-солдат сумеют сохранить свои разорванные законом молодые семьи, сумеют найти общий язык с подросшими сыновьями и дочками. Но вообще-то политики про то, чего сами не понимают, спрашивают у специалистов. А любой специалист по семейным отношениям, включая бабушку на лавочке у подъезда, скажет: кто ребеночку попку моет, тот его и любит. Так что поздравляем с успешным окончанием Года семьи и победами над демографией.

Комментарий Министерства обороны
     Деньги будут выплачены, но когда – неизвестно
     Проект поправок в Закон «О государственных пособиях гражданам, имеющим детей», касающихся выплат единовременного пособия беременной жене военнослужащего, проходящего военную службу по призыву, и ежемесячного пособия на ребенка военнослужащего, проходящего военную службу по призыву, готовит Министерство обороны.
     Полковник Владимир Кулагин, начальник планового отдела управления воспитательной работы МО, разъяснил «Новой»:
     – Законопроект нами подготовлен. Завершается согласование.
     – Что можно сказать про сроки?
     – Ну откуда я знаю…
     – Владимир Викторович, а у нас не вернутся все папы из армии, пока закон согласовывается, вносится правительством в Госдуму, рассматривается?
     – Закон предусматривает выплаты в течение полугода после того, как солдат будет уволен в запас.
     – То есть пусть с опозданием, но все деньги будут выплачены?
     – Да, после того, как будет принята эта поправка.

Готовится еще один райский распил

     Начатый два года назад процесс формирования госкорпораций на базе бюджетных средств получил активное продолжение в первые дни 2009-го. Если бы хоть одна из многочисленных действующих госкорпораций (Ростехнологии, Роснанотехнологии, Росатом, Фонд ЖКХ, Росолимпстрой…) доказала своей деятельностью экономическую эффективность, тогда было бы оправданным появление новых подобных образований. Но пока ни одна из корпораций, получивших бюджетные миллиарды, не явила инновационного прорыва.
     По логике вещей правительство обязано задуматься: стоит ли в кризисный период расширять затраты на корпоративных дармоедов? Не лучше ли напрямую, без посредников, профинансировать важные для государства предприятия, о которых говорил премьер Путин? Однако таких идей в правительстве до сих пор не появилось. Вместо них – обострение корпоративного зуда.

     За сутки до пятничного заседания Госдумы, как отрезвляющий сюрприз после «пьяной» декады, возник законопроект «О государственной компании «Российские автомобильные дороги» и о внесении изменений в отдельные законодательные акты РФ», разработанный якобы группой единороссов в составе О.Морозова, Ю.Волкова, М.Шаккума, В.Панова. Но позже некоторые из авторов проговорились, что самим не все понятно в законопроекте. Об остальных депутатах и говорить нечего. Многие не успели в него даже заглянуть. Категорически против форсированного продавливания законопроекта выступили коммунисты еще на Совете Госдумы 15 января. Но их предложение было проигнорировано единороссами. Законопроект вошел в порядок работы палаты на 16 января с предписанием профильного комитета «принять в первом чтении».
     В прилагаемом к нему финансово-экономическом обосновании, подписанном четырьмя авторами, счет ведется уже не на миллиарды, а на триллионы. «Ориентировочные затраты на строительство, реконструкцию, содержание и ремонт 12,2 тыс. км автодорог, работающих в режиме перегрузки, составят 5497,5 млрд руб. (в ценах 2008 года). Всего же в доверительное управление Госкомпании автодор «будет передано 18,3 тыс. км дорог федерального значения с целью приведения их в нормативное состояние», на что потребуется уже 10003,8 млрд руб. (в ценах 2008 г.). Править средствами и дорогами компания будет аж до 2030 года. Такой временной и финансовой перспективы не получила ни одна из существующих госкорпораций.
     Будет ли корпоративная несокрушимость способствовать преодолению разбушевавшегося кризиса – об этом законопроект, к сожалению, умалчивает. Хотя его авторская четверка утверждает, что данная компания сэкономит бюджетные средства: из требующихся триллионов менее половины будут бюджетными, остальные, мол, составят средства, полученные от размещения рекламоносителей, аренды и налогов с объектов дорожного сервиса и платы за проезд по трассам федерального значения. Указана даже ее средняя ставка: легковушке 1 км проезда обойдется в 1 руб., среднему грузовику – в 3,5 руб. Но это для затравки. Потом тарифы вырастут. Для взимания денег будут расставлены специальные пункты (136 единиц) и посты (1,5 тыс. единиц). Но эти источники, как ни доказывали в пояснительной записке инженер-механик М.Шаккум, специалист по научному коммунизму О.Морозов, инженер-строитель В.Панов и юрист Ю.Волков, прибегая к таблицам и диаграммам, не вселяют уверенности в том, что они принесут те триллионы, о которых мечтают будущие корпоративные управляющие. Это же им не терпится протащить данный законопроект в рекордно короткие сроки, чтобы побыстрее приступить к регулированию денежного потока из бюджета. О чем напрямую говорится в статье 15 законопроекта: «Финансовое обеспечение деятельности государственной компании может осуществляться за счет имущественных взносов и субсидий из федерального бюджета и бюджетов субъектов РФ». Каким будет первоначальный «взнос», в законопроекте не сказано. Это решит правительство. А оно, судя по всему, не поскупится: кто-то из очень близких по духу, а может, и по землячеству людей заинтересован в скорейшем появлении очередной безбедной компании.
     Координатор фракции коммунистов Сергей Решульский подозревает, что за очередным законотворческим трюком правительства и «Единой России» может скрываться даже некий коррупционный заговор. Чем еще объяснить такое безбоязненное транжирство в особо крупных размерах государственных денег в угоду каких-то междусобойчиков?
     Заговор – не заговор, но госкорпорации и в самом деле стали удобным, юридически обустроенным способом перекачки солидных кусков бюджета на содержание корпоративных аппаратчиков, в число которых попадают не чужие для руководства страны люди. Как, например, Чубайс, которого трудоустроили руководить Роснанотехнологиями. Есть и другая выгода.
     Госкорпорации, с одной стороны, – государственные структуры, а с другой – вполне частные. Государственными они считаются, когда берут деньги из бюджета, а частными – когда по собственному усмотрению кредитуются в зарубежных банках и делят процентные доходы. Но как только наступает срок возврата долгов, корпорации тут же превращаются в государственные, а их долговые обязательства оборачиваются ответственностью российского бюджета перед кредиторами. На текущий период в РФ накопилось свыше 400 млрд долларов корпоративных долгов. Расплачиваться по ним придется, скорее всего, нашему бюджету, т.е. налогоплательщикам.
     Повышенная правовая комфортность создается новым законопроектом и для автодора, что «представляется абсурдным с точки зрения основных принципов права». К такому выводу пришел в своем заключении Комитет по транспорту во главе с его председателем С.Шишкаревым. К тому же предлагаемый в законопроекте механизм «функций государственного значения в сфере дорожного хозяйства», как подсчитали думские транспортники, будет более затратным, чем ныне существующий. Хотя бы уже потому, что часть бюджетных средств, которые могли бы пойти на дорожное строительство, будут истрачены на оплату чиновников госкомпании.
     Недоверие у транспортников вызвали и утверждения об экономии автодором бюджетных средств. «При существующей системе финансирования такое возможно либо за счет ухудшения качества строительства и содержания дорог, либо за счет сознательного завышения заявленных потребностей по сравнению с фактическими», – считает Комитет по транспорту. Не об этом говорил министр Левитин, выступая полтора месяца назад в Госдуме. Он обещал строить дороги. А в статьях законопроекта об автодоре говорится о многочисленных изъятиях в пользу госкомпании, но не в пользу расширения сети дорог в России. Такой законопроект, по мнению транспортного комитета, принимать нецелесообразно и невозможно.
     Как ни странно, от критики законопроекта не удержался даже комитет Шаккума. Ему не понравилось, что недостаточно раскрыты положения об органах управления госкомпании, что отсутствует обязанность об отчетности компании президенту и правительству и полная неясность с вопросами передачи в доверительное управление компании земельных участков, муниципальных и частных. Неурегулированность земельных отношений порождает внутренние противоречия в законопроекте, некоторые его положения не согласуются с Земельным и Гражданским кодексами РФ, пишет в своем отзыве Комитет по строительству и земельным отношениям. Вопросы у него вызывают завуалированные формулировки относительно вознаграждений, которые будут получать сотрудники компании. Почему этого не смог объяснить автор законопроекта своим коллегам автор и глава комитета М.Шаккум – полная загадка. Если он действительный, а не виртуальный автор, то должен знать, что написал в своем творении. Но Шаккум, судя по отзыву Комитета, знает не более, чем рядовые члены возглавляемого им комитета. Только он, в отличие от депутатов-коммунистов, несмотря ни на какую критику и туман формулировок, готов голосовать за принятие законопроекта, о чем и сказано в резюме комитета: на основании изложенного (т.е. критических и негативных мнений) «Комитет Госдумы по строительству и земельным отношениям рекомендует принять законопроект в первом чтении».
     Коммунисты не скрывают своего возмущения. Как же принимать, если оба комитета-соисполнителя имеют самое негативное мнение? У экспертов Правового управления Госдумы, при всей его политической лояльности к инициативам единороссов, тоже не нашлось доброго слова о законопроекте. Полагающееся по регламенту заключение правительства отсутствует. Кому же нужна скоростная халтура? Шаккуму, который вопреки отрицательным замечаниям готов голосовать «за»? Так он, возможно, в обмен на сговорчивость и назначался председателем важного комитета? К тому же Шаккум замечен среди новогодних завсегдатаев Куршевеля, которым могут как раз и понадобиться корпоративные законы. Что, если там, в горнолыжном уюте, говорили не только о шампанском и девочках, но и о бюджетных деньгах, «нуждающихся» в рыночном освоении?
     Это, конечно, предположения. А реально законопроект, по мнению депутатов-коммунистов, необходимо снимать и отправлять на контроль в Комиссию по противодействию коррупции, в Счетную палату и специалистам по финансовому анализу. Без их заключений документ триллионной стоимости не имеет права на существование, считает фракция КПРФ. Эту точку зрения выразил Николай Коломейцев, как только открылось пленарное заседание 16 января, потребовав снять с рассмотрения законопроект об автодоре.
     На этот раз единороссы оказались сговорчивыми. Но только потому, что представитель правительства А.Логинов пожелал перенести рассмотрение на неделю, «понадобились дополнительные консультации». Кого и с кем – осталось за скобками. Но это не означает, что законопроект будет радикально переделываться. Взятая пауза ничего такого не подразумевает. В этом плане примечательно поведение Шишкарева, главы Комитета по транспорту. Его критическая позиция изменилась на сто восемьдесят градусов. Он уже не против проголосовать «за» вместе со своими единопартийцами. Что, впрочем, не очень-то и удивляет. Шишкарев без труда меняет не только мнение, но и партийную принадлежность: был в «Родине», а оказался в «Единой России». Был объективным при первичной оценке законопроекта, стал партийно-пристрастным. Свойство менять окраску в зависимости от политического и финансового спроса очень ценится в партии Путина. Без прогибающихся кадров не построить ни одну корпорацию.

Почему в России не действует «действующее законодательство»

     Недавно отмечавшийся 15-летний юбилей Конституции нашего государства привлек к Основному закону и законодательству вообще внимание властей. Правильные слова о том, что закон превыше всего и перед законом все равны, сопровождают нас всю жизнь. С другой стороны, часто приходится слышать, что законы в России не работают, не исполняются. Почему?
     Может быть, дело в структуре принимаемых законов? Она такова, что многие статьи содержат ссылки на федеральные законы, постановления правительства, нормативные правовые акты и другие документы, которые чаще всего будут разработаны и введены в действие позднее, после принятия самого закона. Этой участи не избежал и Основной закон государства.
     По этой причине любой принятый федеральный закон представляет собой декларацию намерений, каркас, наполнение которого впоследствии может оказаться непредсказуемым. Вот пример, подтверждающий это с предельной наглядностью.
     Федеральный закон «О промышленной безопасности опасных производственных объектов» был принят Государственной думой 20 июня 1997 года. Заметим, что практически каждая статья закона содержит ссылки на какой-либо установленный порядок, порядок, определяемый правительством Российской Федерации, или просто на законодательство Российской Федерации. Главной движущей силой этого закона является так называемый федеральный орган исполнительной власти, специально уполномоченный в области промышленной безопасности, выполняющий функции нормативного регулирования, а также специальные разрешительные, контрольные и надзорные функции. Какая федеральная структура будет исполнять функции этого органа, в законе не сказано.
     Подразумевалось, что эти задачи возложат на Госгортехнадзор России, что в итоге и случилось. В результате многочисленных преобразований федеральных структур, проведенных за истекшие одиннадцать лет, Госгортехнадзор России был преобразован в Федеральную службу по экологическому, технологическому и атомному надзору («Ростехнадзор»), а в мае 2008 года подчинен Министерству природных ресурсов и экологии (МПР). При уточнении правительством функций органов исполнительной власти упоминание об уполномоченном органе из положения о «Ростехнадзоре» было исключено, поскольку он как федеральная служба в трехуровневой системе управления перестал осуществлять нормативное регулирование в области промышленной безопасности, а МПР России не наделили контрольными и надзорными функциями в области промышленной безопасности.
     В результате уполномоченного органа сейчас нет, статья 5 закона оказалась невыполненной, закон фактически рухнул. Добавим сюда и то, что и нормативно-правовые акты, созданные в дополнение к закону, грешат серьезными неточностями. В текстах фигурирует обязательный для изготовителя технических устройств сертификат соответствия требованиям промышленной безопасности, требования к которому не прописаны ни в одном документе. Существенно различаются перечни продукции, приведенные в нормативно-правовом акте «Перечень технических устройств, применяемых на опасных производственных объектах и подлежащих сертификации», документе «Ростехрегулирования» «Номенклатура продукции, в отношении которой законодательными актами Российской Федерации предусмотрена обязательная сертификация...», а также в областях аккредитации испытательных лабораторий и органов, осуществляющих сертификацию.
     Это обстоятельство создает жуткую неразбериху при оценке соответствия. Другими словами, нельзя исполнить и статью 7 закона. Таким образом, говорить о строгом исполнении закона не приходится, т.к. налицо существенная неопределенность положений действующего документа. Наверное, в том числе по этой причине вместо четкой и однозначной трактовки текста законов появляются обширные комментарии.
     Меня удивило, что на недавнюю встречу президента России с судьями Конституционного суда была доставлена объемная книга комментариев к Основному закону государства, что, вероятно, является подтверждением общей тенденции.
     Но все же представляется, исполняемость законов могла бы повыситься, если временную ось каждого закона разделить на отрезки. В пределах каждого временного отрезка действуют зафиксированные, тщательно отработанные положения самого закона и всех подзаконных актов, а виртуальные документы отсутствуют. Четко зафиксированные и приведенные в федеральной информационной базе положения закона – основа его применимости и исполняемости в текущем временном отрезке. Ответственность за поддержание закона во времени, выбор периодичности обновлений несут его авторы, авторы подзаконных актов и экспертные группы, к которым можно обращаться с вопросами и предложениями. В отличие от сегодняшней практики, когда после принятия и подписания закона он становится для общественности фактически безликим и недоступным, возникнет диалог между авторами закона и его пользователями. Учет различных мнений крайне важен для дальнейшего развития закона.
     Этот путь более трудоемок и кропотлив, но, вероятно, более эффективен, чем традиционный путь. Процесс исполнения зафиксированных на данном временном отрезке положений какого-либо закона и процесс подготовки его изменений для применения новой редакции в следующем временном отрезке должны существовать параллельно. Это классическая диалектика, а учет ее законов и толкований может принести только пользу.

Следователь тут же с этой десяткой пошел в соседний кабинет – и поймал на том же трюке уже старшего следователя по особо важным делам!

     Как это было там у Михайло Васильича Ломоносова: «Широко распростирает химия руки свои в дела человеческие»? Ну, это дела давно минувших лет, времена еще екатерининские. А в современной Российской Федерации свои руки в дела человеческие широко распростирает закон «О государственной тайне». В соответствии с ним госсекретом можно назвать вообще все, что угодно, даже ежедневный прогноз погоды. Не верите? Ну что ж вы за скептик такой! Хорошо, не верите – не верьте, давайте сменим тему...
     Вот вы мне скажите – вы пятисотрублевку когда-нибудь видели? А откуда вы знаете, что это была настоящая пятисотрублевка? Ну, я имею в виду – не фальшивая, их же сейчас, говорят, подделывают будь здоров как? Как, как вы говорите – водяные знаки? Меняющая цвет эмблема Банка России? Ныряющая металлизированная полоса? Рельефная печать номинала для слабовидящих, микропечать и специальные цветные волоски, как бы хаотично внедренные в бумагу? Как интересно!
     А теперь – самое интересное. Я вас поздравляю: вы только что совершили государственную измену.
     Да-да, не нужно делать большие глаза. Вы ведь с кем разговариваете? С дипломированным, так сказать, агентом иностранных разведок. Меня ведь за то, что я познакомил сотрудников британской консалтинговой фирмы со сведениями, опубликованными в американской газете «Вашингтон Пост», Московский городской суд совершенно серьезно (или это у них юмор такой тонкий?) признал агентом американской военной разведки. А те факты, которые вы мне столь любезно сообщили – ну, как узнать, настоящая ли у вас в руках пятисотрублевка, – они являются государственной тайной, между прочим. Именно так: в соответствии с пунктом 56 Перечня сведений, отнесенных к государственной тайне (утвержден указом президента РФ №61 от 24 января 1998 года), к государственной тайне относятся «сведения о способах определения подлинности банкнот Банка России».
     С Перечнем сведений на следующем допросе познакомитесь, а пока пожалуйте в камеру, кипяток брать будете?
     Да вы не расстраивайтесь так, у вас компания будет большая и веселая. Все кассирши Сбербанка, сидящие перед плакатами с рассказом об особенностях новых денежек. И все дикторы телевидения, о введении этих денежек рассказывавшие, – они тоже государственную тайну выдавали, в том числе и сидящим у телевизоров иностранцам. На вопрос о том, как определить подлинность бумажных денег, попадались все – даже следователи ФСБ. Помню, в Лефортово следователь по особо важным делам (Я спросил его: «А есть, например, бумажная десятка? Есть? А вот как узнать, настоящая она или нет?») начал, как студент на экзамене, вдумчиво и сосредоточенно:
     – Банкнота с признаками износа… на просвет наблюдаются водяные знаки, а на ощупь обнаруживается рельефная печать обозначения номинала банкноты символами азбуки Брайля… на банкноте имеются участки «романовской печати» с плавно, а не ступенчато меняющимся цветом…
     – Достаточно, – сказал я ему, – уже есть в наличии состав преступления.
     После мгновенного недоумения и моего разъяснения следователь тут же прямо с этой десяткой пошел в соседний кабинет – и там поймал на том же трюке уже старшего следователя по особо важным делам! И только военные из строевых частей на вопрос «Как определить подлинность?» почему-то всегда отвечали: «Не знаю». Наверное, у них с охраной гостайны все в порядке. Или они просто деньги не часто видят?
     По нынешним временам совершить государственную измену так же легко, как когда-то получить квалификацию по знаменитой 58-й статье. Вот адвокат Борис Кузнецов обнаружил, что его клиента спецслужбы подслушивали безо всякой санкции суда. Адвокат зафиксировал этот факт – и обратился с жалобой в Конституционный суд. Оспаривал он законность той бумажки, которой спецслужбисты прикрывали свои вольности. Что было дальше? Правильно – Бориса Кузнецова обвинили в разглашении государственной тайны!
     В общем – «тайна вокруг нас». Как у Джона Ле Карре в его «Русском доме»: «Ведь все, что мы видим, – это государственная тайна. И если это иллюзия – она все равно государственная тайна. Даже если от нее нет никакого толка и никогда не будет – это государственная тайна. А уж если тут сплошная ложь с начала и до конца, то это наиважнейшая из государственных тайн».
     Кстати, вот это последнее – абсолютно верное наблюдение. Потому что наивысший возможный в нашей стране гриф секретности – «особой важности», это секретнее, чем «совершенно секретно», – следователи в моем деле присвоили сведениям, про которые эксперты Генерального штаба определили, что они не соответствуют ни реальным, ни планируемым, ни оценочным, вообще никаким параметрам.
     ...И в заключение – о погоде. Вы почти наверняка частенько смотрите выпуски новостей, где в конце показывают снятое со спутника движение циклонов и рассказывают о прогнозе погоды. А как вы считаете, результаты этих наблюдений – ну, за циклонами – военные наши как-то учитывают? Летчики там или моряки, чтобы знать, когда штормы и нелетная погода будет? Считаете, что учитывают? То есть отчасти это все делается и для обеспечения безопасности страны, верно? Так вот, в соответствии с пунктом 35 уже знакомого вам Перечня сведений, отнесенных к государственной тайне, гостайной являются «сведения, раскрывающие результаты работ в области гидрометеорологии, проводимых в интересах обеспечения безопасности государства». То есть то, что нам в новостях показывают, это...
     А вы что, думали, я шучу, что ли, про прогноз погоды?

Игорь Сутягин
     Игорь Сутягин, заведующий сектором военно-технической и военно-экономической политики отдела военно-политических исследований Института США и Канады РАН. В октябре 1999 года Игоря Сутягина арестовали по обвинению в разглашении гостайны. Несмотря на скандалы, которыми сопровождался процесс, и на противоречивость доказательств вины Сутягина, Московский городской суд в 2004 году осудил ученого на 15 лет колонии строгого режима за государственную измену. В апреле 2004 года международная правозащитная организация Amnesty International объявила Игоря Сутягина узником совести.

Многочисленные поправки депутатов превратили уголовное и гражданское право в ребус для юристов

     Завтра Госдума планирует рассмотреть в первом чтении поправки в Кодекс об административных нарушениях. На этот раз парламентарии предлагают наказывать сельских жителей за нарушение предельных норм содержания животных в личных хозяйствах. Им грозит штраф в размере от 1 до 5 тыс. руб.
     По подсчетам «НИ», это уже 79-я по счету правка Кодекса с момента его принятия в 2001 году. Эксперты отмечают: сегодня депутаты с любой проблемой стараются бороться с помощью ужесточения наказаний. На практике это приводит к полной юридической неразберихе, а в Конституционный суд только в прошлом году поступило более 9 тыс. жалоб на гражданское и уголовное законодательство.
     Действующий УК РФ был принят в 1996 году, и с тех пор законодатели пытались изменить его 306 раз. В итоге принято более 30 поправок. Каждый новый созыв Госдумы искренне убежден: уголовное законодательство нуждается в срочной правке. Его то «усиливают», то «гуманизируют». Пару лет назад главной российской проблемой стал экстремизм. Сегодня мы боремся с коррупцией и ужесточаем наказание педофилам. Завтра могут появиться другие проблемы, под которые кодекс наверняка опять будет меняться.
     «Не изучив глубоко причин явления, тут же кто-то предлагает: давайте внесем изменения в УК РФ, – рассказал «НИ» зампред думского комитета по конституционному законодательству и государственному строительству Виктор Илюхин. – Но конкретная ситуация как появилась, так же может и исчезнуть. Нужно задействовать другие рычаги, другие меры. УК – это последнее, к чему должно прибегать государство». Депутат входил в группу разработчиков Уголовного кодекса в 1996 году, и такое огромное количество внесенных в него поправок обусловлено, по мнению законодателя, тем, что на начальном этапе был принят «сырой» документ. По его словам, разработчики УК ориентировались на западные образцы «без всякой оглядки на то, что приемлемо для отечественного законодательства», поэтому в итоге документ получился непродуманным. «Если была бы жесткая логика составления этого документа, и поправок было бы меньше», – уверен г-н Илюхин. Причину возникающей юридической неразберихи депутат видит в том, что законы принимаются «в ужасной спешке и на выходе оказываются не проработанными». «Что такое за одно пленарное заседание обсудить 40 пунктов повестки?! – возмущается парламентарий. – Какое же будет качество у закона? Мы законодательство превратили в величайшую формальность».
     «Пока происходит сползание назад, а не совершенствование законов, – заявил «НИ» правозащитник Валерий Борщев. – Например, поправки в УПК запретили суду присяжных рассматривать дела не только террористов, но и виновных в массовых беспорядках. Это, конечно, поражение правовых основ». Напомним, что поводом для этой поправки стали многочисленные оправдательные приговоры по «террористическим» делам, вынесенные присяжными. Правозащитник уверен, что эту проблему можно было бы решить другим путем: просто перенести рассмотрение подобных дел в столицу.
     Г-н Борщев привел и другой пример. «В свое время мы добивались внесения в УК статьи, касающейся пыток. Нам это удалось только наполовину, – вспоминает он. – Понятие пытки в УК появилось, но определение это не соответствует международному стандарту. То есть снижено действие этой статьи». По его мнению, конечно, рано или поздно понятие пытки надо будет привести в соответствие с международными нормами, а значит, придется менять эту статью УК.
     Страдает от активности депутатов не только уголовное законодательство. Гражданский кодекс парламентарии пытались править около 130 раз. Некоторые законы за годы менялись так часто и бессистемно, что потеряли свой первоначальный концептуальный смысл. «Например, закон «О милиции» от 1991 года, который принимался еще в рамках РСФСР, – привел пример председатель Ассоциации АГОРА Павел Чиков. – По сути, это закон о советской милиции, который менялся уже около 40 раз. Морально он абсолютно устарел. В таких случаях необходимо разрабатывать новый федеральный закон». Тем не менее править законы приходится. «Законодательный нормативный акт по определению не успевает за жизнью, и, безусловно, время от времени его нужно корректировать в соответствии с изменяющейся средой, – сообщил «НИ» г-н Чиков. – В этом смысле частые поправки лучше, чем устаревшее законодательство, которое не соответствует реальному времени».
     «С таким законодательством очень трудно работать», – возражает председатель Госдумы второго и третьего созывов Геннадий Селезнев. Он резонно замечает: депутаты совсем недавно проголосовали за поправку, нужно время, чтобы она «прижилась», должна появиться судебная практика, а в повестку для парламента уже вносится новое изменение, которое тут же принимается. «Законы должны приниматься без суеты, – убежден он. – Сегодня, к сожалению, парламентская практика неуклюжая. Нынешняя Дума просто без изменений и обсуждений узаконивает то, что предлагает правительство. А потом мы начинаем расхлебывать». Г-н Селезнев привел в пример закон об НКО, который принимался в спешке. «Почему так торопимся, принимая такие драконовские меры? – недоумевает политик. – В итоге сегодня одним неправительственным организациям позволено жить, а другим – нет».
     Огрехи законотворцев приходится исправлять Конституционному суду. Только в 2008 году, по официальным данным, туда поступило 3,5 тыс. жалоб граждан на гражданское право и 5,7 тыс. – на право уголовное. «Конституционному суду не позавидуешь, – рассказал «НИ» адвокат Сергей Беляк. – Вся нагрузка ложится на этот орган, который исправляет ошибки двоечников. А посмотрите, кто у нас в депутатском корпусе: там много юристов? Законодательством занимаются люди, не имеющие юридического образования».
     К примеру, в прошлом году в Конституционный суд обратилась экс-глава фонда «Образованные медиа» Манана Асламазян. Ее обвинили в контрабанде за то, что она провозила через границу РФ сумму валюты, которая превышала норму, разрешенную для ввоза без декларирования. В КС г-жа Асламазян отметила, что эта норма УК РФ сформулирована некорректно и противоречит принципу правовой определенности, поскольку за одно и то же деяние может наступить и административная, и уголовная ответственность. В итоге суд согласился с этой позицией.
     Противоречащей основному закону страны, Конституционный суд признал и положение Уголовно-процессуального кодекса РФ, разрешающее следственным органам продавать изъятые вещественные доказательства. До этого следователи имели право изымать собственность в рамках рассмотрения какого-либо уголовного дела. Это могли сделать даже с добросовестными покупателями, если они, не зная того, приобрели у фирмы-продавца товар, ввезенный на территорию России незаконно. Если же следствие заявляло, что не может хранить изъятые вещдоки, принималось решение реализовать конфискат. Собственник зачастую оставался даже без компенсации.
     Если взглянуть на наше законодательство более внимательно, то обнаружится множество различных пробелов в самых разных сферах. Например, действующий УПК РФ предусматривает возмещение транспортных расходов потерпевшего, свидетелей и других участников процесса – всех кроме адвокатов. Но если в Москве защитник может добраться в суд на метро, то в регионах, некоторые из которых по площади превышают европейские государства, это становится проблемой. Так, например, недавно на конференции адвокатов Республики Саха (Якутия) речь шла о том, что в ряде отдаленных арктических районов оказание квалифицированной юридической помощи является проблемой именно из-за транспортной составляющей. Для устранения этого противоречия в законодательстве Федеральная палата адвокатов РФ обратилась с иском в Конституционный суд РФ.
     Виктор Илюхин уверен: думцам пора остановиться и подумать. По его словам, еще три года назад нужна была «инвентаризация» принятых за последние 10-12 лет законов. «Чтобы посмотреть, как они работают, насколько они полезны или вредны, какие есть пробелы в том или ином законе, – поясняет депутат. – А то мы напринимали много противоречивых документов. Порой один закон не состыкуется с другим». «Разумеется, лучше, когда законодательство стабильно, и поправки в него вносятся как можно реже, – сказал «НИ» правозащитник Валерий Борщев. – Но это возможно только в условиях правового государства, правового сознания, когда все политические силы, представленные в парламенте, обладают правовым сознанием. Увы, наше общество и государство правовыми не являются, потому и депутаты не отличаются достижениями в правовом сознании. Вот и объяснение того, что так часто меняется законодательство».

Мосгордума приняла поправку, которую смело можно назвать гениальной

     Публикуем устную поправку к проекту закона «О внесении изменений в Закон города Москвы от 6 июля 2005 года №38 «Избирательный кодекс города Москвы». Поправку 17 июня приняла Мосгордума*. Читатель, который сможет докопаться до ее смысла, получит ценный приз от редакции. Шутки не принимаются, поправка серьезная.
     Редактор проекта поправки – Валентин Павлович Горбунов, председатель Московской городской избирательной комиссии.
     Ждем ваших откликов на форуме и в блоге «Новой». Нам от себя добавить больше нечего.

     Поправка редактора к проекту закона города Москвы «О внесении изменений в Закон города Москвы от 6 июля 2005 года №38 «Избирательный кодекс города Москвы», внесенному в Московскую городскую думу 25 марта 2009 года и принятому в первом чтении 1 апреля 2009 года.
     Дополнить статью 1 после части 25 новой частью следующего содержания: «В статье 77:
     1) части 4-6 статьи 77 изложить в следующей редакции: <…>
     4. Городские списки кандидатов, допущенные к распределению депутатских мандатов, получают депутатские мандаты в соответствии с методикой, предусмотренной настоящей статьей. Каждому городскому списку кандидатов, допущенному к распределению депутатских мандатов, передается по одному депутатскому мандату. Оставшиеся депутатские мандаты распределяются между городскими списками кандидатов в порядке, определенном частью 5 настоящей статьи.
     5. Городская комиссия подсчитывает сумму голосов избирателей, поданных по единому избирательному округу за каждый городской список кандидатов, допущенный к распределению депутатских мандатов. Число полученных каждым городским списком кандидатов голосов избирателей делится последовательно на числа из возрастающего ряда натуральных чисел (делителей) от 2 до числа, которое равно числу депутатских мандатов, оставшихся нераспределенными после их передачи городским спискам кандидатов в соответствии с частью 4 настоящей статьи. Частные, определенные с точностью до второго знака после запятой, полученные после указанной в настоящей части процедуры деления по всем городским спискам кандидатов, допущенным к распределению депутатских мандатов, распределяются в порядке убывания во вспомогательном ряду. Далее определяется то частное, порядковый номер которого во вспомогательном ряду равен числу депутатских мандатов, оставшихся нераспределенными после их передачи городским спискам кандидатов в соответствии с частью 4 настоящей статьи. Если два или более частных во вспомогательном ряду равны частному, которое равно числу депутатских мандатов, оставшихся нераспределенными после их передачи городским спискам кандидатов в соответствии с частью 4 настоящей статьи, то сначала из этих частных вспомогательный ряд дополняется частным городского списка кандидатов, получившего большее число голосов, а в случае равенства голосов – частным городского списка кандидатов, зарегистрированного ранее. Количество частных, которые относятся к соответствующему городскому списку кандидатов, которые расположены во вспомогательном ряду и порядковые номера которых меньше или равны числу депутатских мандатов, оставшихся нераспределенными после их передачи городским спискам кандидатов в соответствии с частью 4 настоящей статьи, есть число депутатских мандатов, которое получает соответствующий городской список кандидатов.
     6. Общее число депутатских мандатов, полученное городским списком кандидатов, допущенным к распределению депутатских мандатов, есть сумма депутатских мандатов, полученных в соответствии с частями 4 и 5 настоящей статьи. <…>
     2) Часть 7 дополнить предложением следующего содержания: «До распределения депутатских мандатов внутри городского списка из него исключаются кандидаты,избранные по одномандатным избирательным округам.
     Пояснение. Предлагается ввести метод делителей при распределении депутатских мандатов между избирательными объединениями, выдвинувшими городские списки кандидатов».
     Редактор проекта:
     Председатель Московской городской избирательной комиссии В.П. Горбунов
     *«Единая Россия» – «за», «Яблоко» и КПРФ – «против».

Об особенностях наших законов

     О том, что права и свободы человека и гражданина определяют смысл, содержание и применение законов, а также деятельность власти, записано в 18-й статье Конституции РФ. Вот только содержание (а особенно – применение) многих российских законов оказывается совсем другим.
     В чем смысл конституционной нормы? В том, что законы должны быть написаны так, чтобы обеспечить гражданам возможности реализовать закрепленные в Конституции права – на мирные собрания, на свободу передвижения, на участие в управлении страной и так далее. И деятельность власти, согласно Конституции, должна быть направлена на это же.
     Это – в теории. А на практике все иначе: законы написаны так, чтобы власть могла свободно делать все, что она хочет, – а гражданин, желая реализовать свое право, должен был выполнить множество условий, сформулированных так, чтобы можно было «споткнуться» в любом месте. И знал при этом, что власть исходит из презумпции его недобросовестности: любое сомнение будет использовано против него…
     Вспомним практику «согласования» публичных акций: запрет на них может быть наложен почти под любым предлогом, а отстоять свои права в суде гражданам не удается, ибо сколь угодно абсурдное предложение властей об изменении места или времени проведения акции все равно считается «мотивированным». Казалось бы, надо поставить власть в жесткие рамки, указав в законе исчерпывающий перечень «мотивировок»? Но против этого выступает Конституционный суд, полагая, что такие ограничения неуместны. И тем самым фактически дает зеленый свет произволу.
     Случайность? Вовсе нет: российские законодатели решали именно такую задачу. Европейское законодательство (а также правоприменительная и судебная практика) исходит из того, что «уведомительные» процедуры нужны лишь для того, чтобы власть создала для участников акции все возможности беспрепятственно выразить свое, пусть даже и неприятное для нее, мнение. А российский закон исходит из прямо противоположной посылки: облегчить власти запрет нежелательных акций…
     Все то же самое с законом о въезде и выезде, который дает спецслужбам возможность «в интересах безопасности государства» запретить иностранцам въезд в Россию и не объяснять при этом, каким именно образом угрожает безопасности государства «нежелательная персона» (что не дает возможность оспорить запрет – нельзя опровергать непредставленные аргументы). И тот же КС (в определении по делу Морарь) не считает нужным предписать законодателям четко установить, в каких именно случаях можно запретить въезд, – чем, по сути, также закрепляет произвол.
     Конечно, в законе нельзя предусмотреть все возможные случаи. Но, во-первых, к этому надо стремиться – чтобы у чиновника, решающего вопрос, который касается прав гражданина, было как можно меньше возможностей для произвола. А во-вторых, законодательство, как говорят юристы, формируется по «назревшим потребностям»: если что-то не предусмотрели сразу – потом, исходя из практики применения закона, надо вносить изменения, снижающие возможность произвола власти и облегчающие гражданину защиту своих прав. Мы же наблюдаем противоположный процесс.
     Например, избирательное законодательство усложняется с каждым годом, и сегодня в нем до запятой прописано, что должно быть в подписных листах, как оформлять агитационные материалы, как собирать средства на выборы и оплачивать расходы (вплоть до обязанности кандидатов оплачивать изготовление пяти подписных листов только по безналичному расчету и только через избирательный счет). При этом любая неточность трактуется не как случайная ошибка, а как правонарушение (а то и фальсификация) и жестоко наказывается снятием с «дистанции».
     Так, весной этого года на муниципальных выборах в Петербурге представители Горизбиркома объясняли, что массовые отказы в регистрации вызваны-де тем, что кандидаты поленились изучить тысячи страниц избирательных законов, инструкций, постановлений. Но почему регистрация, которая вообще должна быть простейшей процедурой, превращается в сложнейшую задачу?
     Почему в Эстонии для того чтобы участвовать в выборах, достаточно послать уведомление по почте, а в России, чтобы выполнить все формальности, кандидату надо иметь отдельную бухгалтерию и юридическую службу? Чтобы выборы (как объясняют авторы законодательных новаций) были «честными» и «прозрачными»? Или для того, чтобы можно было без труда придраться к любому «нежелательному» кандидату?
     Все то же самое – в других областях законодательства. Не хотят освобождать условно-досрочно – ссылаются на «каучуковую» формулировку: мол, заключенный «не встал на путь исправления» (а в отсутствие критериев «вставания на путь» доказать обратное практически невозможно). Надо избрать меру пресечения в виде ареста – используют столь же «каучуковую» норму УПК о том, что имярек, «находясь на свободе, может воспрепятствовать следствию», и не объясняют, чем, собственно, он может «воспрепятствовать». Надо отказать в создании филиала иностранной НКО – ссылаются на норму об «угрозе национальным интересам РФ», которые нигде не сформулированы…
     Принцип прост: вместо того чтобы обеспечивать права граждан, власть старается максимально воспрепятствовать их реализации. И неудивительно, что законы не защищают граждан от произвола власти – вместо этого они защищают власть от требований граждан.

     У Остапа Бендера были четыреста сравнительно честных способов отъема денег. Четыреста первый – принять закон о том, что твой способ – честный.
     Одним из первых удачных проектов этой новой технологии в современной России было введение ОСАГО: страховые компании нашли правильный подход в правильные места – и вожделенный закон был принят.
     Граждане встретили новшество довольно равнодушно и уже несколько лет подряд добровольно расстаются со своими деньгами, не особо задумываясь, что получают взамен.
     Страховщики же на первых порах были счастливы, но загрустили, когда доходы стали сокращаться. Прибавить оптимизма могло бы кардинальное увеличение тарифов, но говорят, автовладельцы нынче стали весьма нервозно относиться к новым поборам. Поэтому решили действовать с обратной стороны, уменьшив размер возмещения для потерпевших. И вот недавно депутаты приняли, а президент подписал закон, по которому возмещение вреда имуществу будет производиться с учетом износа поврежденных деталей автомобиля.
     В худшем случае (а он как раз наиболее вероятный) вам компенсируют лишь 20% от стоимости новых деталей и материалов. Нужно ли объяснять, что за эти деньги ничего отремонтировать невозможно. Если старое крыло вы еще можете найти, то где взять «изношенную» краску и потрепанного слесаря?
     Возьмем условный пример: мощная (более 150 л/с), но далеко не новая машина с московской «пропиской» и опытным водителем. В первый год такой владелец заплатит за страховку немногим более шести тысяч рублей. Если по его вине произойдет ДТП, то в дальнейшем цена страховки возрастает, и только за два следующих года виновник аварии заплатит около семи тысяч плюсом к обычной страховке. С учетом аварийности общая цена полиса за три года ставит 25 тысяч рублей.
     В свою очередь, пострадавший сможет рассчитывать на возмещение только одной пятой ущерба. Получается, что если в нашем условном примере реальная сумма ущерба (без учета износа) составит 35 тысяч рублей, то как виновнику, так и пострадавшему (пусть у нас оба будут на одинаковых машинах) выгоднее и удобнее договориться на месте всего за семь тысяч. И не нужны ни страховщики, ни ГАИ. Виновник сэкономит на будущей страховке, а пострадавший избежит трудоемкой и нервной волокиты со страховой компанией, получив на месте и сразу те же семь тысяч.
     За полис все страхователи платят независимо от износа машин, а получают возмещение с учетом, поэтому в нашем примере страховщик за три года гарантированно будет иметь с обоих водителей 36 тысяч. «Чистыми»! И никаких обязательств. Ну и кого после этого прикажете называть «великим комбинатором»?
     Самый выгодный для страховщиков вариант – это когда виновник аварии владеет новой мощной машиной, а пострадавшая сторона будет на старой дешевой модели. Тогда доход выше, а возмещать нужно сущие копейки. Это, выходит, такой подарок бюджетникам и пенсионерам.
     Идея обязать законом нести свои деньги в назначенные коммерческие компании прошла успешное внедрение. Судя по нарастающим день ото дня разговорам, скоро речь пойдет об обязательном страховании жилых помещений, страховках различных видов деятельности, противопожарном страховании и бог весть, о чем еще.
     Правда, говорят, все это в наших же интересах. После пожара в «Хромой лошади» обоснование звучит приблизительно так: раз государство не в состоянии контролировать пожароопасные места, нужно заплатить страховым компаниям, которые возьмут эту функцию на себя. Тут у меня сразу вопрос: планируется ли сразу же сокращать численность пожарных инспекторов и уменьшать налоги на сумму страховки? Или мы теперь вместо одного контролера в форме должны будем содержать еще и страховщика?
     Интересно также, будут ли новые виды страхования приносить пользу кому-нибудь, кроме страховых компаний? Глядя на систему медицинского страхования, в это верится с трудом.
     Наряду с расширением обязательных видов страхования схемы отъема денег у населения приобретают все более причудливые формы. Некоторое время назад возникла идея маркировать отдельные товары специальными марками или знаками. Помните знаменитую ЕГАИС? Это когда весь алкоголь заклеили особыми марками, а информацию о перемещениях каждой бутылки ввели в специальную базу данных. Однако страсть к углубленному изучению путей миграции зеленого змия привела лишь к временному параличу алкогольного рынка. Разумеется, за такую любознательность пришлось заплатить солидную сумму из карманов налогоплательщиков.
     После блистательного провала ЕГАИС одна за другой стали возникать идеи обязательной маркировки самых разнообразных предметов: от таблеток до самолетов. Заявляемые при этом цели были одна другой благороднее, но фактическая суть этой филателии всегда оставалась одна – за каждую марочку извольте заплатить ее изготовителю. Хоть понемногу, но, как говорится, с миру по нитке Е Для покупателей же тут нет ничего, кроме дополнительных расходов.
     Так совпало, что авторы всех законопроектов, где вводится обязательная страховка и обязательная маркировка, являются товарищами по одной партии.
     Слышал, что медведи и в природе метят свою территорию с особым разнообразием. Но это к слову.
     Одна из свежих законодательных инициатив предполагает маркировку импортных автомобилей специальными символами. Вероятнее всего, будет использоваться технология маркировки микроточками «DataDot», которую в нашей стране продвигает всего одна единственная организация (по некоторым сведениям – ФГУП ВО «Техмашимпорт»). Согласитесь, что это многое проясняет.
     Интересна «цена вопроса». Поскольку в нынешней Думе никто не утруждает себя подготовкой финансово-экономических обоснований, сделаем сами предельно примитивный расчет. Итак, в 2008 году в Россию ввезли около 2 млн легковых автомобилей. Сегодня добровольная маркировка одного автомобиля по этой технологии обойдется от $250 и выше. Полмиллиарда долларов в год на одних только точечках! Впечатляет?
     Разработчики утверждают, что без маркировки никак нельзя, поскольку сегодня мимо российской таможни, якобы, провозят импортные автомобили, за которые не платятся таможенные платежи. Если это так и масштабы нелегального автоимпорта столь велики, то нужно немедленно гнать такую таможню в шею: никакие микроточки здесь не помогут. Если уж таможенник не разглядел целый автомобиль, то такая близорукость должна лечиться более радикальными средствами.
     Любопытно, что примерно год назад была предыдущая версия этого же законопроекта, которая предполагала маркировку всех автомобилей на наших дорогах, а не только импортных. Тогда обоснование было совсем иное: главной задачей называлась борьба с угоном машин.
     Действительно, в статистике угонов 60-70% занимают машины российского производства. Однако теперь легенда кардинально поменялась: маркируем только импорт, пусть себе отечественные модели угоняют. То есть автору все равно зачем, лишь бы была обязательная маркировка.
     Но и сама легенда выглядит как-то неправдоподобно. Проект предполагает внесение изменений в закон «О безопасности дорожного движения», хотя никакого отношения к безопасности на дорогах проект не имеет. Также как и микроточки никак не мешают угону и не увеличивают таможенные сборы. Разве что теперь при прохождении техосмотра и постановке на учет в ГАИ нужно будет сверять не пару номеров на двигателе и кузове, а два-три десятка (предполагается, что маркировать будут все основные узлы и агрегаты). Представляю, какой длины будут теперь очереди на смотровой площадке!
     Лично я бы предложил совершенно иную технологию.
     Для начала можно было бы промаркировать все принятые законодательные инициативы. Как титры к кинофильму. Каждой поправке – автора! Чтобы граждане видели реальные дела своих представителей.
     И указать адрес, куда присылать отзывы, а еще телефон, чтобы каждый желающий мог в любое время позвонить, поделиться впечатлениями от своей правоприменительной практики. Вон в Америке Джексону с Вэником уже лет сорок икается, как их в нашей стране вспоминают.
     Поддержим отечественного законопроизводителя!

Комментарии к закону

     «Советская Россия» неоднократно обращалась к раскручиваемой руководителями страны теме энергосберегательных лампочек, которые пытаются представить как панацею от многих проблем. В частности, этому посвящена статья «Нас поставили на счетчик» В.Р.Захарьина, мнения наших читателей «Здоровье мне дороже их энергосбережения». Остроактульную тему продолжает материал инженера-теплофизика А.И.Лохвицкого.

     Запорошило снегом просторы.
     Запуржило седою пургой,
     И печальные ветры степные
     Панихиды поют над страной.
     Ф. Чернов

     ЕГО ЖДАЛИ с нетерпением давно, ждали как праздник, как спокойного и цивилизованного, как грамотного специалиста, который двинет огромную Россию в царство цивилизации и передовых технологий. И вот он пришел, вернее, его выдали. И стране вместо грамотного специалиста явилось уродливое, куцее, общипанное создание, одетое в черный балахон с огромным карающим кистенем в руках государевого толка.
     И это создание именуется Федеральным законом №261-ФЗ «Об энергосбережении и повышении энергетической эффективности и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации».
     Что же предлагает для повышения энергосбережения (далее ЭС) законопослушным гражданам новый закон? Да ничего конкретного, кроме повсеместной установки счетчиков и запрета ламп накаливания!
     Закон скрупулезно описывает разработку каких-то мероприятий по ЭС для чиновничьих контор, создание саморегулирующих организаций (СРО) по аудиту энергосбережения каждой квартиры, каждого садового домика, необходимость установки теплосчетчиков в многоэтажных домах (и общих, и индивидуальных), создание компаний по установке этих счетчиков, по контролю счетчиков, ежегодной проверке их, ежедневном обслуживании и ежедневной записи их показаний, необходимость на каждый бытовой прибор создавать энергопаспорт с указанием энергоэффективности и класса энергетической эффективности его и ежегодным обязательством снижать на столько-то процентов его энергопотребление.
     По этому закону основой достижения энергоэффективности экономики являются моменты:
     1) установка счетчиков энергии на все и вся (даже для садовых домиков);
     2) запрет на использование ламп накаливания;
     3) создание огромного контингента государственных контролеров (порядка одного миллиона – иначе они не справятся с контролем 200 000 000 счетчиков);
     4) создание огромного числа организаций по изготовлению, аудиту, монтажу, составлению паспортов, установлению класса эн.эфф. и контролю счетчиков;
     5) жесткий государственный контроль с применением чудовищных штрафов за вовремя неустановленный счетчик и невыполнение требований данного закона (от 15000 до 600000 рублей).
     Однако при внимательном изучении закона (№ 261-ФЗ) выясняется следующее.
     В законе (cт. 2, п. 1) поясняется «Энергосбережение – реализация ТЕХНИЧЕСКИХ, ТЕХНОЛОГИЧЕСКИХ, ЭКОНОМИЧЕСКИХ и других мер, направленных на уменьшение объема используемых энергоресурсов».
     Однако на этом вся техническая суть закона заканчивается. По стилю и требованиям закона, с корявым языком, с нечитаемыми предложениями (иногда по сто слов в предложении) видно, что этот документ, вероятно, «разработала» (не без помощи зарубежных спецслужб) группа высокооплачиваемых субъектов, «знающих краем уха», что источником теплоснабжения их обиталищ служит какой-то теплосчетчик, вокруг которого ведутся жаркие споры по всей России. Вот эта группа ничтоже сумняшеся и узаконила этот источник теплоты (теплосчетчик), сделав основной упор по энергосбережению только за счет применения счетчиков и светодиодных осветительных приборов в жилом секторе страны, превратив долгожданный закон в третий уголовно-процессуальный кодекс (второй УПК – Жилищный кодекс РФ).
     И далее в законе ни слова не сказано ни о технических, ни о технологических, ни об экономических мерах по ЭС.
     Еще забавнее и комичнее (скорее, трагически) «разработана» в законе глава 8 «Государственная поддержка в области энергосбереженияЕ», в которой, кроме слов «содействие, пропаганда, содействие в строительстве многоквартирных домов со счетчиками, поддержка программ...» нет ничего конкретного. А где финансирование НИОКР и изобретений, имеющих прямое отношение к энергосбережению.

     Что такое технические мероприятия по снижению расхода энергоносителей в экономике, если государство желает оптимизировать эти расходы?
     Это в первую очередь создание за счет государственного (или иного) финансирования научно-производственных структур (НИИ, КБ, лабораторий, испытательных центров и новейших заводов) по разработке НИОКР и проверке результатов НИОКР в реальных условиях по обширной тематике энергосбережения во всех отраслях экономики, и в первую очередь в большой и малой энергетике, авиастроении, машиностроении, автостроении и т.д. и тому подобное.
     В цивилизованном мире финансирование НИОКР (триллионы долларов ежегодно) выливается в изобретения, патенты, рацпредложения и ноу-хау в огромном количестве отраслей экономики. Это прежде всего электроэнергетика, основой которой являются ГРЭС (КПД 34%), ТЭ– (КПД 50%), ГЭС и АЭС, где наиболее и проявляется эффект энергосбережения от применения технических новшеств.
     Это заводы энергетического машиностроения (котлоагрегаты, турбины, ядерные реакторы, генераторы и все остальное). Это и коммунальная энергетика (производство котлов, запорной арматуры, приборов контроля и автоматики). За последние 30 лет коммунальная энергетика РФ не получала ни копейки на выполнения НИОКР в области повышения надежности и энергетической эффективности используемого оборудования.

     Вся инфраструктура коммунальной энергетики сегодня изношена и развалена до предела по следующим причинам.
     1. Полное отсутствие финансирования НИОКР в этой области, что привело к отставанию этой отрасли на 100-200 лет по отношению к западным технологиям получения электричества и тепла.
     2. Полное отсутствие нормального финансирования по модернизации малой энергетики (ЖКХ) привело к повсеместному использованию на котельных изношенного теплосилового оборудования с КПД ниже 50%, привело к дичайшему износу труб тепловых сетей (без деаэрации), из которых в землю выливается до 30% генерируемого тепла и повсеместному использованию теплогенерирующих устройств производства южных стран.
     А по новому закону энергогенерирующая компания, выполняя энергосберегающие мероприятия для галочки (для отчета перед контролерами), может бесконтрольно сливать свою выработанную энергию в землю (или в космос), а все эти потери спокойно вписывать в повышенные тарифы для населения.
     И всю эту махину всей экономики РФ этот пресловутый закон собирается модернизировать без выделения каких-либо средств на проведения НИОКР за один-два года только за счет разработки федеральными и региональными чиновниками мероприятий по экономии тепла в многоквартирных домах за счет установки счетчиков и запрета ламп накаливания.
     Во всем цивилизованном мире технические мероприятия по энергосбережению разрабатываются учеными, инженерами, передовыми рабочими за счет огромных финансовых затрат государств и частных компаний, а современное энергоэффективное оборудование используется повсеместно во всех отраслях экономики, в первую очередь в большой энергетике, транспорте и машиностроении.

     РАЗБЕРЕМ требование закона по повальной установке теплосчетчиков. Повсеместная установка общих и индивидуальных теплосчетчиков приведет к неминуемому увеличению гидравлического сопротивления теплосетей, их разлегулированию, и для нормализации подачи тепла потребителям теплоснабжающие организации будут вынуждены увеличить мощности двигателей циркуляционных и подпиточных насосов и штаты обслуживающего персонала. При этом сетевая вода тепловых сетей автономных котельных, не оборудованных системами водоподготовки и деаэрации (90% котельных), весьма загрязнена и при такой ситуации любые теплосчетчики неработоспособны.
     К тому же частые отключения электроэнергии в наших городах и поселках приведут к искажениям показателей потребленной теплоты и неминуемым судебным искам, которых уже сейчас предостаточно.
     А курс на снижение расходов теплоты потребителями, поставляемой ТЭЦ, абсурден по своей природе.
     И этому есть объяснения. Большую часть теплоты крупные населенные пункты РФ получают от ТЭЦ, для которых благом в отопительный сезон является снижение температуры теплосети, идущей от города, потому что каждый градус снижения температуры т/с увеличивает КПД ТЭЦ. И если летом КПД ТЭ– порядка 35-.40%, то в отопительный период этот КПД вырастает до 50% и более. Необходимо учесть, что тепло, отпускаемое ТЭ– потребителям, вырабатывается задаром не засчет использования энергоносителей (уголь, газ), а вырабатывается лишь за счет утилизации сбрасываемого через градирни тепла (пара), за счет чего ТЭ– является самым энергоэффективным предприятием. (Вот куда должно быть направлено действие нового закона, где и получается эта самая энергоэффективность.) Это достижение самое передовое в мире – заслуга инженеров, изобретателей и ученых России (СССР).
     Поэтому снижение теплопотребления городом приведет неминуемо к увеличению температуры обратной т/сети и снижению КПД ТЭЦ, загрязнению атмосферы сбрасываемым через градирню теплом.
     К тому же в РФ примерно 35 миллионов отапливаемых централизованно квартир. Система отопления этих квартир выполнена так, что индивидуальные теплосчетчики необходимо ставить на каждый отопительный прибор, причем каждый отопительный прибор нужно переврезать, сместив его на 300 мм, чтобы вошел т/счетчик в пространство между перемычкой и батареей.
     Во всех случаях согласно новому закону владелец каждой квартиры в РФ будет вынужден в течение двух лет установить 7 теплосчетчиков (4 – на батареи, один – на полотенцесушитель, один – на холодную воду и один – на водоотведение и еще несколько общих).
     С учетом стоимости счетчиков, монтажа, переноса батарей общая стоимость этих мероприятий каждому домовладельцу составит примерно 600 000 рублей.
     А общие затраты России за два года на эти мероприятия (установить 200 миллионов счетчиков во всех квартирах и сараях) составят порядка 25 триллионов рублей, которые должны быть сдернуты с нищего населения РФ, иначе штрафы каждый день от 10 тыс. до 600 тыс. рублей каждому домовладельцу.
     России не под силу изготовить 200 млн счетчиков за два года, и поэтому основная масса их будет зарубежная. Налицо опять лоббирование забугорных предпринимателей.
     Кроме того, граждане России будут вынуждены содержать за свой счет около одного миллиона контролеров по счетчикам и около одного миллиона работников СРО по установке счетчиков с ежегодными бюджетными расходами порядка 2 триллионов рублей. Колоссальные затраты население понесет и по обязательному составлению паспортов энергоэффективности на каждую стиральную машину (эл. плиту, пылесос, телевизор, компьютер, тостер) и по указателю энергоэффективностиЕ
     Согласно ст. № 46, п. 91 данного закона «Плановые проверки соблюдения требований энергосбережения могут проводиться два и более раза в три года». То есть проверяющим можно ходить по квартирам хоть каждые сутки во все 35 миллионов квартир и раздавать каждому уведомления о штрафах. А при этом законе и при нашем беспределе шустрые «господа» найдут за что штрафовать, а судебные приставы, которых развелось в РФ больше, чем полицейских в США, быстренько вытрясут эти штрафы, отберут домашнюю утварь и лишат жилья.
     Жилищный закон (№189-ФЗ, ст. 84) позволяет это делать повсеместно. Ведь недаром приставы сегодня интенсивно «работают» в аэровокзалах, на автостанциях, в магазинах, в Интернете и на улицах городов и поселков, выуживая из пустых карманов российских граждан последние копейки.

     ТАКЖЕ опасна затея с жестким требованием нового закона о применении повсеместно светодиодных устройств и прекращении реализации для целей освещения ламп накаливания на основе абсурдного пояснения, что лампы накаливания тратят много энергии и не являются энергоэффективным устройством.
     Однако это утверждение не выдерживает критики.
     (Вся эта ересь точно скопирована с европейских посулов по запрету ламп накаливания. Им это положено, так как они богатые, а энергоресурсы тащат за десятки тысяч километров, а мы сидим на богатых ресурсах.)
     Во-первых, запрещение реализации чего-либо законопослушным гражданам является посягательством на государственное устройство России, потому что в России законом установлены рыночные отношения, исходя из которых власти не имеют никаких оснований контролировать бизнес или что-либо запрещать.
     Казалось бы, власть РФ не вправе вмешиваться в товарно-денежные отношения граждан. Иначе она должна жестко следить за всеми ценами и устанавливать их величину исходя из экономических соображений. Т.е. цены на хлеб, лекарства, бензин должны быть не самыми высокими в мире, а соответствовать уровню средней зарплаты в России. Тогда правительство РФ должно установить, что каждый гражданин РФ обязан на свою среднюю зарплату (15 000 руб.) приобрести в месяц 5 тонн бензина (150 000 руб.). Но правительство этого не делает, ссылаясь на рыночные отношения и запрет на вмешательства в дела бизнеса. Так почему власть РФ новым законом посягнула на сложившуюся систему государственного устройства?
     Во-вторых, светодиодные устройства в России не изготавливаются (а за два года нужно установить более миллиарда с/диодных ламп за 200 млрд руб.), и таким образом правительство РФ лоббирует китайских производителей этих устройств, что запрещено в принципе.
     В-третьих, светодиодные лампы, возможно, являются мощным источником ионизирующих излучений ?, ?, ? и других электромагнитных излучений (никто не проверял их на эти излучения), а также излучения «синего света», приводящего при длительном облучении к слепоте.
     Поэтому постоянное нахождение граждан под люстрой, оснащенной пятью-десятью светодиодными лампами, может привести к массовым онкологическим и простудным заболеваниям и резкому увеличению смертности среди населения РФ.
     Это как раз вписывается в известную программу о полном уничтожении русскоязычного населения на территории России к 2050 году и полному контролю «золотым миллиардом» всех природных богатств на безлюдной территории бывшей великой и могучей империи.
     В-четвертых, замена повсеместная ламп накаливания на светодиодные приведет к снижению косинуса ФИ большой энергетики (так как активная составляющая энергия ламп накаливания является компенсатором реактивной составляющей электрического тока), что увеличит потери энергии, увеличит эксплутационные расходы и так далее.
     Кроме того, для контролеров и работников СРО за два года необходимо построить за счет граждан РФ порядка 20 млн м2 офисных помещений, оснастив их 2 млн кожаных кресел, 2 млн компьютеров, сотнями тысяч тостеров, холодильников, вентиляторов и десятками тысяч автомобилей.
     Отопление и освещение этой площади потребует порядка 75 млрд кВт.ч энергии в год (30 млн т у.т.)
     На все это строительство и оснащение потребуется порядка 50 млрд долларов (1,5 трлн руб.)

     ИСХОДЯ из вышеизложенного, я считал бы необходимым немедленно полностью отменить новый закон (запретить действие) №261-ФЗ об энергосбережении, а разработчиков данного закона привлечь к ответственности.
     И далее: разработать закон об энергосбережении, исходя из государственного устройства РФ, исключив жилища граждан РФ и их садовые домики из объектов энергоэффективности и энергосбережения. В этом законе необходимо жестко потребовать от энергогенерирующих компаний и распределительных сетей непрерывного снижения себестоимости производимых энергоносителей и повышения КПД установок на 3% ежегодно за счет применения НИОКР, изобретений, патентов, ноу-хау и других энергосберегающих мероприятий.
     Потребовать незамедлительно замену устаревшего оборудования ТЭЦ, ГРЭС, котельных с низкими КПД на самое современное оборудование и устройства с максимальным КПД. В кратчайшие сроки начать финансировать НИОКР по разработке тепловых насосов, которые и есть энергосберегающие технологии (в мире изготавливают ежегодно десятки миллионов тепловых насосов, а в России ни одного), ветроустановок, установок солнечной и геотермальной энергии, биотоплива и другой альтернативной энергии.
     На автономных источниках тепла (котельных) повсеместно должны быть безоговорочно в кратчайшие сроки внедрены новейшие теплогенераторы и технологии по деаэрации подпиточной воды, химводоочистки (это приведет к снижению потерь в сетях на 30%), частотно-регулирующие приводы (ЧРП) всех без исключения агрегатов (мельниц, дробилок, дымососов, насосов, дутьевых вентиляторов и т. д).
     Это и есть энергосбережение.
     А гражданам РФ в демократичной форме предложить мероприятия по увеличению расхода энергоносителей для своих личных нужд с целью улучшения своих санитарно-гигиенических и других условий жизни. Пусть ставят себе любые светильники (кому какие нравятся), пусть получают энергию, заключая договоры или ставя счетчики согласно статье 157-й Жилищного кодекса, пусть строят себе парные, бани, плавательные бассейны, теплицы, зимние сады и оранжереи, получают цивилизованную зарплату и сполна платят за любое потребление энергоносителей, энергоэффективность которых получена сполна энергогенерирующими компаниями.
     И на это есть причины. К 2030 году электрическая мощность электроэнергетики России должна увеличиться почти в два раза. Электрическая мощность электростанций составит порядка 400 млн кВт. В два раза увеличится и возможность бесплатной поставки тепла потребителям (затраты электроэнергии только на перекачку сетевой воды). Но закон №261-ФЗ запрещает увеличивать потребление тепловой энергии жителями страны и ее потребление будет меньше, чем в 2008 году. Куда же девать лишнее тепло?
     Электростанциям придется через градирни ежечасно сбрасывать 300 000 Гкал/ч тепла, загрязняя шлаком, сажей и теплом атмосферу.
     На тебе, боже, бесплатно это тепло, но законопослушным гражданам России не дадим ни калории.
     Неужели все так и будет?

Иван Мельников: Закон о правовом положении бюджетных учреждений сопоставим с монетизацией льгот

     12 февраля Государственная дума приняла беспрецедентный по размаху и остроте закон – о совершенствовании правового положения государственных (муниципальных) учреждений. То, что закон «крупный», открыто признавали на заседании сами «единороссы». Фактически он интегрально прочесывает всю давно устоявшуюся систему бюджетных учреждений страны.
     Представители оппозиции отмечали, что из поездок по регионам знают, что руководители на местах вообще не в курсе, что их ожидает в скором времени: законопроект пытаются провести максимально тихо.
     Самыми критическими оценками и консолидированным голосованием «против» встретили новый закон депутаты фракции КПРФ. Перед его рассмотрением на экстренном брифинге о его сути и содержании рассказали первый зампред ЦК КПРФ, заместитель председателя Государственной думы Иван Мельников и его коллега по фракции КПРФ Олег Смолин.
     «Наш анализ ситуации говорит о том, что это не экономика, не социально-экономическое действие, это радикальный политический шаг, – заявил Иван Мельников. – Протестный потенциал законопроекта велик. Он задевает не только интересы учреждений. Он задевает интересы всех, кто связан с ними. А это колоссальная масса людей. Закон гласит, что все нынешние бюджетные организации меняют свой статус, свое «правовое положение» с 1 января 2011 года. Таких организаций у нас, к слову, на федеральном уровне более 25 тысяч, на региональном и муниципальном уровне более 300 тысяч. Для них теперь два варианта.
     Первый вариант: стать «новыми бюджетными организациями», которые будут получать из бюджета незначительные субсидии на содержание имущества и финансирование госзаказа, а что касается зарабатываемых средств – за них станет решать казначейство, как какую копейку тратить. Фактически это будет работа в режиме ранее придуманных автономных учреждений, плавающих в рынке, но без самостоятельности. Второй вариант: вводятся «казенные учреждения». Они будут на госсодержании, но все свои доходы будут сдавать в бюджет соответствующего уровня.
     В первом случае прямой путь к полнейшей коммерциализации. Во втором случае – к нищенскому существованию», – дал характеристики двум путям «совершенствования» Иван Мельников.
     Он также отметил, что данный закон сопоставим с законом о монетизации льгот и с той историей 2004-2005 года: «Только тогда была монетизация льгот, а теперь фактически монетизация учреждений. «Единая Россия» когда-то уже проспала и отмену льгот, и транспортный налог, и Калиниград. Все эти решения вызывали взрывы негодования. У этой партии нулевая чувствительность к обострению ситуации. Проспит и это. Депутаты власти доверяют рапортам чиновников правительства, принимают закон под соусом соответствия поручениям, выступлениям, постановлениям, но только не в соответствии с интересами людей и без учета их мнения. Общество лишено возможности обсудить этот закон в рамках какой бы то ни было дискуссии, а все сообщения о согласии регионов – это лишь согласия от вертикали «Единой России».
     Мельников напомнил, что несколько лет назад законом «Об автономных учреждениях» уже была попытка вытолкнуть в рынок бюджетные учреждения: «Министры-либералы толкали учреждения образования, культуры и науки в стихийный рынок уже без парашюта, каски и спасательного круга государственной поддержки. Говорили, все захотят. Кто захотел? На федеральном уровне на моей памяти примеры только четырех учреждений! Решили сломать, теперь это будет насильно», – рассказал Иван Мельников.
     Наглядно проиллюстрировал смысл закона Олег Смолин: «Это делается якобы с целью увеличения самостоятельности. Но на деле эта самостоятельность и «без колбасы», то есть без поддержки государства, да и самостоятельность будет в значительной степени подконтрольная». «Если бы этот законопроект только расширял права бюджетных организаций, мы бы двумя руками голосовали за него. Но в нем, помимо расширения прав, есть нормы, резко ограничивающие гарантии финансовой поддержки этих учреждений, которые теперь самостоятельно должны думать, как им выживать и развиваться», – подчеркнул Смолин.
     Иван Мельников обратил внимание на то, что этим законом создаются условия для закрытия учреждений: «Приведу пример, касающийся системы образования. У нас на руках служебная записка на имя министра образования Андрея Фурсенко. В этой записке говорится об «оптимизации сети» учреждений, но далее идет четкая и недвусмысленная таблица слияния, присоединения и ликвидации не ряда, а целого массива учреждений. Вот только несколько случаев, которые затронут регионы, где 14 марта будут выборы депутатов законодательных собраний.
     Воронежская область. Присоединения и слияния, что означает как таковую ликвидацию в нынешнем виде, затронут Борисоглебский государственный педагогический институт, Воронежский государственный педагогический университет, Воронежский государственный архитектурно-строительный университет и Воронежскую государственную технологическую академию.
     Смотрим Рязанскую область. Тут Рязанский государственный университет им. С.А.Есенина и Рязанский государственный радиотехнический университет. В Курганской области будут манипулировать с Шадринским государственным педагогическим институтом и Курганским государственным университетом.
     В Свердловской области слияние может затронуть Уральский государственный педагогический университет и Нижнетагильскую государственную социально-педагогическую академию. В этой же области пострадают Уральский государственный технический университет и Уральский государственный университет имени А.М. Горького.
     В Хабаровском крае закон ударит по Дальневосточному государственному гуманитарному университету, Хабаровской государственной академии экономики и права и Дальневосточному центру повышения квалификации работников и специалистов. В этом крае под планы власти попадают также Комсомольский-на-Амуре государственный технический университет и Амурский гуманитарно-педагогический государственный университет.
     В заключение Иван Мельников еще раз заострил внимание на том, что это только часть случаев, и только в образовании: «Закон коснется всего и вся: учреждений культуры, науки, обороны, здравоохранения и многих других учреждений».
     «Я обвиняю «партию власти» в том, что она провоцирует волнения, в том числе студенческие, и социальную напряженность, поскольку принимаемый сегодня Госдумой законопроект предоставляет чиновничеству простор для произвола и лоббистских действий», – завершил брифинг Смолин.

Подготовка поправок в закон «О СМИ», направленных на борьбу с плагиатом в интернете, свелась к описанию правил цитирования

     О том, как проходило обсуждение законопроекта о защите прав СМИ на производимый контент, о причинах разногласий его участников и об эффективности законодательных мер в интервью «Газете.Ru – Комментарии» рассказал эксперт в области информационного права – участник рабочей группы по подготовке законопроекта Михаил Якушев.

     – Некоторое время назад широко обсуждалась подготовка поправок в закон о СМИ, которые стали известны как законопроект о плагиате. Что с ним происходит сейчас?
     – Насколько мне известно, он находится на стадии обсуждения в профильном ведомстве – Министерстве связи и массовых коммуникаций.

     – Насколько проблемы плагиата актуальны для интернет-СМИ и СМИ вообще?
     – Здесь есть два аспекта, и первый – экономический. Производители информации утверждают (и у меня нет оснований им не верить), что эта проблема важна из-за постоянных потерь в виде недополученной прибыли, потери репутации или потерь капитализации. Я не являюсь специалистом по этим вопросам. Юридический аспект более интересен. Он касается не только интернета и не только СМИ, а вообще производителей информации и ее последующих потребителей. Например, на такой информации, как биржевые сводки или расписание авиарейсов в режиме реального времени, могут делать деньги те, кто ее перепродает, причем без договоров. У многих возникают подобные юридические проблемы, но эту тему решили поднять именно СМИ. Юридически это очень интересная задача, поскольку вопросы регулирования оборота информации никогда не были в нашей стране в центре внимания законодателей.

     – Представители СМИ и эксперты разрабатывали целый ряд поправок в законодательство. Чем завершилось это обсуждение?
     – В последней версии был существенно сокращен текст законопроекта и объем предполагаемого регулирования. В нынешнем виде он свелся исключительно к вопросам порядка цитирования и необходимым для этого изменениям в законодательстве о СМИ. Упомянуты обязательное указание ссылки в интернете на тот ресурс, с которого информация была взята.
     Предпринята первая попытка ввести ответственность за нарушение правил цитирования.
     Оговаривается порядок составления договоренностей между производителем информации и агрегаторами, но сам порядок, к сожалению, не прописан.
     То есть спорные вопросы, которые были в тексте поправок прежде, в значительной степени удалены.

     – В чем заключались эти вопросы?
     – Первоначально законопроект решал и ряд смежных вопросов. Например, признание договоров, заключаемых в интернете в электронном виде. Поэтому законопроект был намного более подробным и целостным. Но на этапе предварительного обсуждения было решено отказаться от положений, которые вызывают наибольшие дискуссии, чтобы можно было двигаться дальше.

     – Предполагалось ввести новые формы договоров?
     – Это уже существующие типы договорных отношений. К сожалению, они недостаточно детально описаны в существующем законодательстве.
     Идея заключалась в том, чтобы в законе разъяснить, четко показать, что договор может иметь и электронную, и любую другую форму.

     – Планы обязать всех заключать договоры с производителями информации были?
     – Нет. Хотелось установить хоть какие-то правила использования информации, поскольку действующий Гражданский кодекс в явном виде выводит новостные и прочие информационные сообщения из-под 4-й части об охране авторского права.
     Правила, которые пытались выработать, были бы разными для разных категорий пользователей. Те, кто просто читает, не нуждаются в оформлении отношений с производителем информации. Другое дело – те, кто перепродает информацию, зарабатывает на ней рекламой. Разумеется, если речь идет о перепродаже, нужен договор, устанавливающий возмездные отношения между производителем и тем, кто эту информацию дальше в своих целях использует.

     – Какие препятствия возникли на пути обсуждения законопроекта?
     – Мне кажется, здесь
     отрицательную роль сыграла лень – лень вникнуть в проблему, внимательно прочитать законопроект и аргументацию. Ряд авторитетных деятелей начали возражать, но вскоре выяснялось, что дело не в самом проекте.
     Просто человек не в курсе, о каких правоотношениях, о защите чего шла речь. В результате – такое огульное «против». Формальным объяснением было то, что законопроект якобы нарушает чье-то право на доступ к информации. Хотя этот аспект там никоим образом не затрагивался. Из-за этого возражения разгорелся сыр-бор, в результате чего закон был переработан и существенно сокращен.

     – Законопроект не помешал бы распространению информации? Интересы потребителей и производителей были бы соблюдены?
     – Это, безусловно, так. А если бы там были какие-то ошибки, связанные с ограничением прав на доступ к информации, то, поскольку ограничить это право ни в коем случае не было замыслом авторов, эти ошибки могли бы быть очень быстро устранены. Но на них никто так и не указал. Видимо, потому, что их и не было.

     – Защита своих прав – это нелегко. Готовы ли СМИ за них действительно бороться, даже в случае принятия всех необходимых поправок?
     – Как юрист, я могу сказать, что правовые средства, особенно в подобного рода отношениях, не самые эффективные.
     Не надо надеяться, что принятием какого-то суперидеального закона решатся все проблемы – это юридический максимализм.
     Закон не будет работать, если использовать его изолированно. Помимо юридических способов нужны и другие. Для начала – образовательная и разъяснительная работа как среди пользователей, так и для компаний, которые занимаются перепродажей информации. Вопросы, о которых мы говорим, достаточно новые, им не учат в школе. Далее, есть технические средства защиты (затруднить копирование или отследить воровство), и многие российские компании их применяют. И если уж не сработало ни то, ни другое, то можно прибегнуть к юридическим средствам.
     Мне кажется, что если решать вопрос защиты законных прав и интересов обладателей информации, предлагаемый законопроект – шаг в правильном направлении, но он должен совершаться в комплексе с другими мерами.

     – Но готовность отстаивать свои права у производителей информации есть?
     – Есть. У них присутствуют и экономические интересы, и чувство социальной ответственности. Я вижу, что они адекватно оценивают информацию, последствия ее некорректного использования и предлагают разумные меры.